«Избранное»

Пора переиздания книги, помимо всего прочего, для меня лично пора тревожная.

Во-первых, потому, что переиздание это все-таки переиздание, а не издание чего-то нового, так что тут легко очевиден несколько грустноватый и даже предупреждающий подсмысл; во-вторых, именно в часы подготовки собственных текстов к повторному выходу так или иначе, но появляется возможность для внимательного подсмотрения в зеркало собственного былого и, значит, для сегодняшних, внутренних ревизий увиденного в нем.

Вот это-то и есть, пожалуй, самый-самый исток тревожности. У профессии очень хорошая память. Было бы таким же очень хорошим желание ворошить ее.

Понимаете?..

Утром ходил по Болшевскому парку, скрывающему в себе коттеджи и особняк Союза кинематографистов.

Было сильно накурено все еще не разошедшимся туманом. Где-то вверху, в необлысевших сентябрьских кронах, чересчур уж громковато граяло воронье. Лист обрывался и летел к желтой земле тяжело и быстро, минувшая ночь вышла сырой и теплой. Белая, как молоко, Клязьма, всклень налитая недавними затяжными дождями, стекала вдоль парка гладкая, сытая, с редким почмокиванием жирующей рыбы. На том берегу, зеленая, скошенная отлогость которого уводила к домам и домишкам, неясным строениям, трубам, крышам, заборам, свальным нагромождениям разного хлама, понуро и недвижно стоял мокрый коричневый конь.

Вспомнилось, как лет пятнадцать, а может и больше, назад я приезжал вот сюда, в этот же парк, к Шукшину. Он работал и жил тогда, кажется, в голубеньком с тесовыми верандами коттедже. Я будто бы заново увидел себя, идущего к этому домику, и Шукшина за низким, приоткрытым окном возле стола. На столе лежала раскрытая толстая тетрадь в линейку и ручка. Обыкновенная, шариковая. Шукшин в клетчатой рубахе сидел, упершись локтями в стол, но не писал — думал. Взгляд его, не видя, уходил куда-то сквозь меня и сквозь летнюю тогда, в солнышке, зелень парка.

Потом мы пообедали и долго-долго ходили, разговаривая. Из всего запомнилось мало, но что запомнилось — запомнилось. Шукшин вдруг как-то нервно посетовал: