«Странные люди»

Фрэнк Эдвардс Странные люди

Введение

Бесчисленные примеры непонятных и не поддающихся объяснению явлений, происходящих на глазах заслуживающих доверия свидетелей, говорят о том, как ограниченно наше понимание законов, которые управляют миром.

В этой книге я выношу на ваш суд всего лишь небольшую часть того, что зафиксировано жизнью. После долгих размышлений я пришел к выводу, что нас окружают еще не познанные силы, которые нельзя ни взвесить, ни зарегистрировать, ни измерить доступными нам приборами, хотя, кажется, они воздействуют на нас помимо нашего желания.

Собранные здесь истории как нельзя лучше соответствуют словам Томаса Вулфа:

Под приливами сна и времени удивительные рыбы плывут.

Да, это так!

Давайте посмотрим на них.

Фрэнк Эдвардс, октябрь 1961 года

I часть

1. Девочка-обезьяна

Дождь и ветер, неистово трепавшие края палатки придорожного балагана, давно разогнали всех посетителей. Карл Лотер уже собирался погасить свет, когда услышал на улице чавканье грязи под ногами, а затем в палатку вошли двое, промокшие настолько, что вода стекала с них ручьями. Женщина держала в руках нечто, завернутое в одеяло. Она протянула ношу Лотеру и что-то сказала на языке, неизвестном ему.

С осторожностью, присущей людям, связанным с миром балагана, и ставшей их второй натурой, Лотер наотрез отказался притронуться к свертку, пока не узнает, что все это значит. Он послал жену за человеком из труппы, говорившим немного по-французски и по-испански и немного понимавшим по-португальски.

С помощью этого переводчика пришедшие мужчина и женщина наконец смогли объяснить, что они принесли ребенка, «не совсем такого» – великолепная сдержанность в объяснении. Когда мать развернула одеяло, Лотер понял, что перед ним лежит уродец – находка века, – девочка, с головы до ног обросшая длинными шелковистыми черными волосами.

Лотер связался со своим адвокатом, чтобы соблюсти все необходимые формальности по удочерению Присциллы, что было сделано незамедлительно. После этого родители девочки, которые выполнили свою миссию и избавились от нее, навсегда покинули балаган и никогда там больше не появлялись.

Лотеры очень привязались к своему приемышу, и Присцилла отвечала им взаимностью. Когда она достаточно подросла и могла уже выступать, ей дали партнера – шимпанзе. На представления с участием Присциллы народ валил валом, чтобы подивиться на «девочку-обезьянку, живущую с обезьянами». Все это выглядело так, как если бы фантастические рассказы о Тарзане стали явью.

Присцилла появилась у Лотеров в 1929 году. К 1946 году она уже выглядела хорошо сформировавшейся женщиной и была создательницей одного из самых известных балаганных аттракционов. Она была умна, отличалась хорошим здоровьем, за исключением зубов – у нее было два ряда зубов, располагавшихся один за другим. Чтобы исправить положение, потребовалось бы длительное и дорогое лечение у хирурга. Приемные родители из-за некоторых финансовых затруднений просто не имели такой возможности и не знали, как поступить.

В этот момент появляется некая богатая и эксцентричная особа, занимающаяся выращиванием гигантских человекообразных обезьян, – своего рода хобби. Если бы Присцилла пожелала пойти к ней, она бы с радостью финансировала хирургическую операцию. Лотеры колебались, отпустить девушку или нет, но им не хотелось и удерживать ее, поскольку Присцилла нуждалась именно в той помощи, которую предлагала женщина.

Присцилла, «девочка-обезьянка, живущая с обезьянами», разрывалась между чувством привязанности и необходимостью и уже было собралась уйти к чудаковатой благодетельнице, как вдруг до нее дошли слухи, что эта женщина собирается провести опыт по скрещиванию Присциллы со своими любимыми обезьянами. Присцилла отказалась от предложения.

Она осталась в балагане, вышла замуж за молодого урода, страдавшего какой-то кожной болезнью и выставлявшегося на обозрение как «мальчик-аллигатор». Вместе они составили «самую удивительную пару», что несомненно не было преувеличением. Деньги потекли рекой. Присцилла сама оплатила услуги дантиста и счастливо жила с мужем, что доступно не каждому уроду.

В медицине появление густого волосяного покрова на теле известно под названием «гирсутизм». Вероятно, самый известный случай связан с молодым человеком, выставлявшимся Барнемом как «Джо-Джо – мальчик с мордой собаки». Сохранившиеся фотографии показывают, что все лицо этого человека, включая лоб и уши, густо заросли длинными шелковистыми волосами, которые он подстригал и расчесывал таким образом, что, как утверждал Барнем, действительно был похож на хорошо выдрессированного терьера. Медики, осматривавшие его по предложению ловкого балаганщика, отмечали в своих докладах, что Джо-Джо оброс с головы до пят длинными рыжими волнистыми волосами, точно так же, как и Присцилла.

2. Великаны и карлики

Балаганщики и циркачи всегда держат ухо востро: не появится ли где удивительный человек, которого можно было бы выставить как урода? Зачастую семьи, где таковой появился, пишут в цирк и приглашают провести обследование, поскольку многие из этих уродцев – настоящая обуза для своих родителей. Но бывает и так, что родители ведут паразитический образ жизни за счет проданных ими уродов.

В течение многих лет известный карлик, выступавший под именем Том – Большой Палец, содержал всю семью. Позднее, когда он получил мировую известность, Том от этого отказался, накопил денег и умер богатым человеком.

Но Том, а по рождению Чарлз Страттон, был исключением не только из-за своего маленького роста, но и из-за того, что сумел взять дела в свои руки и добиться успеха на этом поприще. Немногие цирковые уроды могут похвастаться тем же.

Другим карликом, оставившим по себе долгую память, был знаменитый Джеффри Хадсон. В восемь лет, когда рост Джеффри был чуть меньше 14 дюймов, он был подан к столу Карла I в пироге. В 30 лет его рост достигал ровно 18 дюймов. Королева, обожавшая Джеффри, незадолго до родов послала его во Францию за акушеркой. В пути он был оскорблен человеком из свиты, имевшим неосторожность посмеяться над крошечными пропорциями Хадсона. Джеффри вызвал обидчика на дуэль и уложил его с первого выстрела.

Этот храбрый маленький человечек, возможно, больше известен благодаря другой дуэли, состоявшейся в Англии, на которой он сражался с индюком, «оскорбившим» его тем, что украл обед. Птица была на несколько фунтов тяжелее и значительно выше его, но Джеффри в конце концов поразил противника и вместе с друзьями съел его, отпраздновав таким образом свою победу.

Врачи говорят, что великаны и карлики являются результатом неправильного функционирования гипофиза, находящегося глубоко в мозгу. Слишком мало гипофизного вещества – в результате маленький человек, слишком много – великан. Однако было время, когда эти аномалии вызывали страх: считалось, что такие люди являются избранниками Бога и отмечены божественным перстом. Короли и императоры окружали себя карликами, якобы приносившими удачу и создававшими веселье, и великанами для личной охраны.

Еще на заре истории великаны поражали воображение людей и стали основными героями мифов и сказаний. В Библии это Голиаф ростом более девяти футов, забавлявшийся тем, что швырял булыжники размером с кочан капусты, поражая ряды врагов. Гибель его от рук Давида – это урок стратегии, а также наглядный пример того, как при искусном ведении боя и находчивости можно победить более сильного противника.

Кроме Голиафа из Гефа в древних источниках содержится упоминание об Оресте. Греки, снимавшие с него мерку для похорон, говорят, что он был несколько выше 10 футов и очень тучным.

В царствование императора Августа рабы, трудившиеся в садах Саллюстия, наткнулись на две огромные могилы, вырубленные в скале и тщательно замаскированные. При осмотре установили, что в них находились останки известных великанов, охранявших эти сады, Скундиллы и Позио, рост которых достигал почти 10 футов. Их широко известная жестокость, огромные размеры производили устрашающее впечатление на воров и нарушителей, заставляя тех держаться на расстоянии. Когда они умерли, трупы спрятали, а о смерти ничего не говорилось, таким образом, недобрая репутация великанов еще долго служила интересам владельцев.

Согласно Иосифу Флавию, древнему историку, среди заложников, присланных персидским царем в Рим, был Елеазар. Елеазар, иудейский великан, был почти 11 футов ростом. Однако он не отличался ни особой физической силой, ни весом, но за столом это был незаурядный едок. Римляне выставляли его против известных своим аппетитом едоков, и Елеазар всегда побеждал в этих соревнованиях, не обманывая ожидания тех, кто делал на него ставку.

В исторических хрониках XII века говорится, что ко двору шотландского короля Юджина привели местного великана ростом 11 футов 6 дюймов. Монстр выглядел бледным и болезненным, так что король приказал увести его, опасаясь распространения недуга среди обитателей замка.

Большинство великанов достигают своего внушительного роста из-за необычного развития костей ног. Как правило, великаны физически не сильны. Исключением из этого правила был знаменитый Ангус Мак-Аскилл, одно время выступавший под знаменем Финеаса Барнема. Мак-Аскилл родился в Шотландии в 1825 году и еще маленьким мальчиком переехал в Новую Шотландию. Ничего необычного за ним не замечалось, пока он не достиг 13-летнего возраста, вот тогда-то он и стал расти с удивительной быстротой.

На 21-м году Ангус Мак-Аскилл достиг 7 футов 9 дюймов и весил 380 фунтов. В 1845 году медицинская комиссия Нью-Йорка констатировала, что размер его грудной клетки равняется 70 дюймам (175 см) и вес достигает 405 фунтов (183 кг) «при полном отсутствии жировых тканей».

Барнем пригласил его в свою труппу, и Ангус Мак-Аскилл объездил многие страны, удивляя зрителей своей феноменальной силой. Он поднимал тяжести до 1500 фунтов. Под занавес Мак-Аскилл выходил с деревянной тарелкой в руке, на которой Том – Большой Палец отплясывал джигу.

Когда одному известному боксеру-профессионалу удалось уговорить Ангуса сразиться с ним на ринге, схватка неожиданно быстро прекратилась: Мак-Аскилл просто раздавил руку противника в своей руке.

Но все же существовали пределы и его силе. Карьера Мак-Аскилла закончилась неожиданно: он поспорил на 1000 долларов, что голыми руками вытянет на берег корабельный якорь весом 2200 фунтов. За этим занятием он надорвался, повредил плечо и позвоночник. Разбогатевший Мак-Аскилл уехал к себе домой в Новую Шотландию, где умер в 1863 году.

Одним из известнейших великанов Европы был знаменитый Чарлз О'Брайен, живший в Ирландии. Он также подписывался О'Бирн и О'Бринн, что привело к большой путанице, но в конце концов исследователям удалось установить, что это одно и то же лицо.

Он родился в 1761 году, к 17 годам достиг полного роста, который равнялся 8 футам 4 дюймам. Балаганщики оспаривали друг у друга право нанять О'Брайена на службу, но последний вскоре понял, что прекрасно может обойтись и без них.

Но в это время в райском саду О'Брайена неожиданно появился змей в лице доктора Джона Хантера, вездесущего малого, желавшего во что бы то ни стало заполучить скелет рослого ирландца. Доктор Хантер обратился к О'Брайену с этим предложением и поверг последнего в ужас. Но доктор поклялся, что кости великана будут все-таки принадлежать ему. Последние годы О'Брайену пришлось скрываться из опасения, что Хантер исполнит свою угрозу.

Преследуемый Хантером и его агентами, О'Брайен не знал покоя. В 1783 году он заболел и понял, что жить ему осталось недолго. Он заключил сделку с несколькими рыбаками, чтобы те взяли его труп, привязали к нему свинцовый груз и тайно утопили в водах Ирландского канала. Спустя несколько недель гигант узнал, что доктор Хантер подкупил рыбаков и те обязались доставить тело ему. Обеспокоенный великан вынужден был прибегнуть к другим мерам.

Все его сбережения бесследно исчезли во время болезни, и бедняга вынужден был, будучи больным, снова появиться на сцене перед публикой. Однажды О'Брайен увидел в толпе своего мучителя, очень похожего на грифа, ожидающего развязки. Немудрено, что великан скончался от нервного потрясения.

Группа друзей поклялась защитить труп великана, денно и нощно охраняя могилу. Но их великодушный жест оказался бессмысленным, потому что доктор Хантер успел подкупить гробовщика, сумевшего подменить гроб на похоронах, и в землю опустили гроб, полный камней.

Труп О'Брайена перешел в собственность доктора, благодаря чему скелет прославленного ирландского гиганта выставлен сегодня в музее Королевского колледжа хирургии в Дублине.

В Менисти, штат Мичиган, в душный полдень 15 июля 1940 года скончался удивительный юноша по имени Роберт Уодлоу. Юному великану исполнилось 22 года, весил он 493 фунта, рост его составлял 8 футов 10,5 дюйма. На одной ноге он носил тяжелый металлический браслет, которым натер ногу, что вызвало заражение крови и его безвременную кончину. Он был самым высоким человеком, занесенным когда-либо в анналы современной медицины.

3. Толстяки

Сведения об обладателе титула самого тяжелого человека в мире противоречивы. Хотя древние много говорили о карликах и великанах, они редко упоминали об их весе, если только дело не касалось гиганта, наделенного исключительной силой. В действительности вес толстяков, выступавших в цирках и на карнавалах, несмотря на шумиху, поднятую вокруг них, редко превышал 500 фунтов. Их наряжали в свободные одежды, чтобы усилить впечатление от мускулатуры, и часто для контраста выставляли вместе с карликами.

Роберт Эрл Хьюз, скончавшийся 11 июля 1958 года в Бремене, штат Индиана, служил в цирке и утверждал, что его вес равняется 1500 фунтам. И на самом деле, он был настолько огромным, что его едва могли снять с прицепа, чтобы поместить в больницу. После смерти его труп пришлось поднимать со специально сделанной кровати краном, который используется для устранения последствий автомобильных аварий. Действительный его вес после смерти оказался равным 1041 фунту. Это впечатляет, но не является рекордом.

Вероятно, рекорд самого тяжелого человека Америки принадлежит Джонни Али, прожившему короткую жизнь в небольшой общине в Карбоне, штат Северная Каролина.

Он родился в 1853 году, рос щуплым ребенком, пока ему не исполнилось 10 лет. Затем у Джонни развился волчий аппетит, и он стал так быстро прибавлять в весе, что к 15 годам едва мог стоять на ногах и уже не пролезал в проем двери, чтобы выйти на улицу. В бедрах он был настолько широк, что взрослый человек едва мог обхватить его руками.

Джонни передвигался с трудом. Прогулка от огромного стула, на котором он восседал, до стола, стоявшего от него на расстоянии в 15 футов, превращалась в настоящую 15-минутную экспедицию с участием многочисленных помощников. Дорога в оба конца была поистине тяжелым испытанием, полностью изматывавшим его. Он умер в 1887 году в возрасте 33 лет, и его собственный вес был косвенной причиной наступившей смерти.

Джонни жил в доме, построенном на склоне холма, и поэтому гостиная, поднятая над землей на высоту 8 футов, опиралась на толстые деревянные сваи. Однажды, когда он медленно проносил свои 1132 фунта, направляясь к двери гостиной, под ним проломилась половица, и он провалился по самые подмышки. Так он и болтался беспомощно, в то время как соседи неистово трудились, подводя под него блок, чтобы высвободить его. Вдруг они заметили, что тяжелое дыхание Джонни оборвалось. Врачи, позднее взвесившие труп на весах, принадлежавших владельцу угольного рудника, пришли к заключению, что Джонни Али скончался от разрыва сердца, боясь упасть с высоты 6 футов на землю, на которую он не ступал уже в течение 19 лет.

4. Двухголовые дети

Среди прочих мрачных шуток природы можно назвать такое беспомощное существо, как двухголовый ребенок, родившийся в Петербурге, штат Индиана, 12 декабря 1953 года. Близнецы прожили несколько недель. Одна голова выглядела весьма «нормальной», а другая, хотя и могла работать ртом и вращать глазами, не проявляла никаких признаков умственного развития.

Тельца их срослись, образуя общий позвоночник, но головы двигались, спали и ели независимо друг от друга.

В Типтон-Каунти, штат Индиана, 24 июня 1889 года родилось чудовище, зарегистрированное в медицинских анналах как «близнецы Джонсы». У них было общее туловище, две головы, каждая обращенная в противоположную сторону, четыре сросшиеся вместе ноги, руки нормальные. Они выставлялись для публичного обозрения в течение года и умерли в 1891 году в отеле Св. Джона, в Буффало, в предместье Нью-Йорка.

В 1961 году в Майами проживал цирковой урод, имевший три ноги. Лишняя нога росла прямо от позвоночника, чуть выше крестца, и была достаточно развита, чтобы поддерживать человека на манер треноги. Зимой урод занимался рыбной ловлей с моста; нет необходимости говорить, что транспорт, следовавший мимо, останавливался.

Некий доктор Уэллс, выступавший на страницах журнала «Америкэн джорнэл оф обстетрикс», сообщил в 1888 году, что среди его пациентов была девушка 21 года, имевшая четыре хорошо оформившиеся ноги. Внешняя пара ног была сильнее и длиннее, так как девушка пользовалась ими для ходьбы. Она все еще была жива и здорова в 1891 году, когда доктор Уэллс осматривал ее, к тому же была беременна.

В мае 1829 года у 32-летней женщины в городе Сассари, что на острове Сардиния, родился монстр о двух головах. Головы соединились с туловищем девочки при помощи индивидуальных спинных хребтов, и родители называли свое существо Рита-Кристина. Обе головы значительно расходились во вкусах: ели, спали и плакали в разное время.

Бедняки-родители отправились в Париж, где они зарабатывали себе на жизнь тем, что показывали публике своего ребенка. Но местные власти вскоре запретили аттракцион по мотивам безнравственности. Потеряв доход, родители бросили ребенка на произвол судьбы, и тот замерз в неотапливаемой комнате. К счастью, медику удалось уговорить местные власти, намеревавшиеся сжечь тело, не делать этого. Произвели вскрытие трупа и увидели, что у двухголового существа было одно сердце и желудок. Любопытный маленький скелет и по сей день выставлен в Париже.

5. Шотландские братья

Двор шотландского короля Джеймса III оживился с появлением самых знаменитых в истории человечества уродов, так называемых шотландских братьев. Как и в случае с двухголовой девочкой, описанном выше, их туловища росли из общей брюшной полости, вмели общие половые органы и две нормальные ноги. Король взял их под свою защиту и занялся их образованием, включавшим уроки музыки и живописи, изучение иностранных языков. Вкусы братьев удивительно расходились в этих областях. И впоследствии, когда они стали искусными лингвистами, художниками и музыкантами, они часто ссорились, дело доходило даже до драки. Четыре руки неистово мелькали в воздухе, часто сшибались друг с другом. Они прожили 28 лет. Один брат умер пятью днями раньше другого, последний, «жалобно стеная, ползал в саду замка, волоча за собой тело мертвого брата, с которым только смерть могла его разлучить, но она же их вновь и соединила».

6. Удивительные глаза

Аномалии глаз гораздо более многочисленны, чем обычно признается. В 1854 году английский специалист по имени В. Друри писал в «Бостон медикл джорнэл» об обследованном им четырехглазом человеке из Криклейда. Две пары карих глаз расположены были друг над другом, а огромные зрачки обведены красными кругами. Друри пишет: «Он мог закрывать любой глаз отдельно от других, мог также вращать каждым глазом в отдельности или поворачивать в разные стороны, что представляло собой наиболее отталкивающее зрелище». Мистеру Друри не понравился четырехглазый человек: он богохульствовал и пел «таким скрипучим голосом, что я не мог слушать его без отвращения».

В течение ряда лет бродячие актеры и циркачи старались заманить в свои заведения настоящего циклопа, который и по сей день живет в небольшой общине штата Миссисипи. Он – негр, с нормальным по размеру глазом в центре лба.

Несмотря на то что он не хочет иметь ничего общего с шоу-бизнесом, многочисленные дельцы настолько надоели ему, что он угрожает избить всякого, кто осмелится приблизиться к нему с очередным предложением. К 1961 году этот человек достиг среднего возраста, и вся жизнь его прошла в том, что он скрывался от назойливых антрепренеров, желавших обогатить его (и себя тоже) за счет эксплуатации природного уродства.

Единственный своего рода случай был связан с Эдвардом Мордрейком, отпрыском аристократической английской семьи, имевшим лицо… на затылке!!!

Второе лицо обладало всеми положенными чертами – глаза, губы, нос, уши. Лицо видело (конечно же, своими глазами!). Оно могло плакать, смеяться, но не могло ни есть, ни говорить. Обычно оно сохраняло злобное выражение и изо рта текли слюни. Мало-помалу умный, приветливый молодой человек, носивший проклятие на своем затылке – этого дьявольского близнеца, – сошел с ума и умер в приступе буйного помешательства.

7. Мальчик-слон

Пожалуй, самым страшным уродом среди известных уродов было трагическое существо, известное под именем мальчик-слон и родившееся у бедняков-родителей, которые, чтобы избавиться от него, продали ребенка заезжему балаганщику. Для иллюстрации этого случая воспользуемся записями медицинского эксперта сэра Фредерика Тривза, вызванного к «больному мальчику» холодной ночью 1870 года.

Доктора привели почти в пустую комнату, где в углу на куче тряпья лежал пациент. Стянув с него одеяло, светоч медицины, по словам очевидцев, зашатался от представшего его глазам зрелища: «Мясистый отросток свисал у него со лба наподобие хобота слона. Губчатый нарост покрывал шею. Волосяной покров совершенно отсутствовал. На лбу один глаз. Над верхней челюстью нависал, выпячиваясь, костный нарост. Нос отсутствовал. По всему телу складками свисала сморщенная кожа. Правая рука напоминала плавник. Из-за опухлости ступней он не мог ходить, разве что еле передвигался, шаркая ногами. Вдобавок ко всему его уронили, когда он был грудным младенцем, поэтому позвоночник его искривился».

Поскольку балаганщик, купивший мальчика-слона, не мог добиться разрешения на его демонстрацию, оба сидели без копейки. Доктор Тривз дал им денег, чтобы балаганщик смог уехать во Францию, но спустя некоторое время доктор обнаружил мальчика в сточной канаве, хныкающего, окруженного толпой зевак, пытавшихся стянуть с него тряпье, которым он прикрывался.

Сэр Фредерик Тривз взял мальчика к себе в дом, окружил его заботой и наблюдал за ним с профессиональной точки зрения. Когда распространились слухи об удивительном уроде, к доктору потянулись многие знаменитости, чтобы посмотреть и оставить денежные приношения на содержание мальчика. Со временем мальчика перевезли на ферму, где ему уже не могли досаждать любопытные.

Из-за чудовищной деформации тела парень спал всегда сидя, положив свою несчастную голову на колени, а по обеим сторонам свисали складки кожи. Но теперь у него были средства к существованию, поэтому он решил спать, как все нормальные люди, на спине.

Оставшись один в комнате, без помощников, он лег на спину, может быть, первый раз в жизни и, конечно, последний. Массивная голова свесилась со спинки кровати, придавив нежное дыхательное горло, и самый страшный урод, известный в истории, испустил дух. Он умер, как и многие другие уроды, с желанием быть похожим на остальных людей.

8. Маленькая Лулу – чудо штата Джорджия

На исходе лета 1883 года небольшая община городка Седартаун, штат Теннесси, выступала в роли хозяина по приему все возраставшей вереницы посетителей, привлеченных желанием собственными глазами увидеть невероятные подвиги, приписываемые 14-летней Лулу Херст, робкой, хрупкой дочери местного баптистского священника.

Репортеры из «Атланта конститьюшн» и «Роум бюллетин» приезжали, восхищались и писали блестящие рассказы «об удивительной Лулу Херст».

Избежать публичного выступления было невозможно. Глубоко религиозные родители всячески сопротивлялись этому, но в подобной ситуации они были вынуждены уступить настойчивому требованию толпы, желавшей увидеть Лулу. С большой неохотой они все же разрешили ей появиться перед толпой Седартауна, для чего сняли большой зал.

Стоял сентябрь, и было жарко. Зал был битком набит людьми, съехавшимися со всех сторон. На сцене, освещенной десятком керосиновых ламп, собрались почетные гости, включая судей, адвокатов, врачей, банкиров и членов местного магистрата. Отец Лулу должен был выполнять роль распорядителя церемонии.

Рослый, крепкий мужчина из числа зрителей, добровольно вызвавшийся участвовать в представлении, поднялся на сцену, и ему вручили сложенный зонтик. Он крепко ухватился руками за ручку зонтика и прижал к ногам, так как перед этим его предупредили, что зонтик не должен двигаться.

Лулу Херст, едва достававшая ему до плеча, вышла вперед и положила ладонь правой руки на зонтик. В течение целой минуты в гробовой тишине, едва нарушаемой шелестом вееров, разыгрывался этот акт. Как будто сам дьявол вдруг спустился на сцену: человек и зонтик стали двигаться и дергаться вверх и вниз, их стало швырять из стороны в сторону. Ладонь Лулу продолжала лежать на зонтике, а фермер, вцепившись в него обеими руками, ничего не мог поделать: его швыряло вместе с зонтиком по всей сцене.

Было ясно, что человек проиграл борьбу. Последний рывок – и он полетел в объятия почтенных гостей, находившихся на сцене, а Лулу упала, едва переводя дыхание.

Ошеломленные зрители замерли, разинув рты. Как могло случиться, что такая хрупкая девочка швыряла взрослого мужчину по сцене, несмотря на все его усилия удержаться на месте?

Зрители еще не успели опомниться, а уже готовился второй номер. Трое мужчин из числа почетных гостей вплотную встали рядом, крепко ухватились за ореховую трость, держа ее на уровне груди. Лулу положила ладонь левой руки на трость, и спустя какое-то мгновение эти солидные люди совсем несолидно полетели вверх тормашками к величайшему удовольствию публики.

Спектакль продолжался больше часа и состоял из вариаций на тему «Девочка и ее силовые трюки, не поддающиеся осмыслению». Публика, включая репортеров, разошлась в состоянии ажиотажа.

Это публичное выступление Лулу, вместо того чтобы успокоить публику, стало широко известным и привело к тому, что посыпались многочисленные просьбы повторить представление. Естественно, Лулу Херст вскоре получила приглашения из всех крупных городов страны. В течение двух лет аттракцион с ее участием пользовался самой большой популярностью.

Головоломная последовательность событий, впервые приведшая Лулу на сцену Седартауна, в действительности началась за две недели до описанного выступления, а именно после разразившейся грозы. Лулу и ее двоюродная сестра Лора отправились спать, но не могли заснуть, перепуганные яркими вспышками молнии. Вдруг им почудилось, что раздаются какие-то хлопки. Обыскали комнату, но так и не обнаружили, откуда шли эти странные звуки. Когда девочки залезли в кровати, хлопки снова возобновились, на этот раз прямо под подушками. Позвали родителей Лулу и рассказали им, что происходит, но родители, обшарив комнату, также ничего не нашли. Несколько часов продолжались поиски и простукивания стен комнаты, пока наконец взрослые не успокоили девочек, сказав, что, возможно, это происходит из-за молний и сильной грозы.

Всем казалось, что найдено вполне правдоподобное объяснение, и они успокоились, но только до следующей ночи. На следующую ночь кровать Лулу уже звенела и гремела, ощущались явные рывки и удары, если кто-нибудь из членов перепуганной семьи осмеливался положить руку на спинку кровати. Преподобный Херст позвал соседей – набралось их человек двенадцать. Соседи, тоже встревоженные, судили и рядили, не зная, что и подумать. Они явственно слышали удары и ощущали, как содрогаются стены спальни Лулу. Стоило только кому-то сказать: «А может, кто-то есть наверху?» – как тут же, словно в подтверждение, страшный удар обрушивался на потолок. В конце концов присутствовавшие решили, что кто-то затеял с ними игру. На правильный ответ, откуда идет звук, следовал один удар, на неправильный – два коротких стука.

Такое явление известно как полтергейст и почти всегда связано с детьми или, по крайней мере, с подростками. В данном случае совершенно ясно одно: эта деятельность связана с присутствием четырнадцатилетней Лулу.

По-настоящему полтергейст проявился на четвертый день, когда вдруг начали раздаваться хлопки под подушкой. Семью Херст навестила родственница, а ничего не подозревавшая Лулу взяла и подала ей стул. Родственницу так швырнуло к стенке, что она грохнулась на пол! Другие попробовали было удержать крутившийся волчком стул, но с тем же результатом. На стуле повисли четверо, но и они не могли справиться с силой, засевшей в стуле. Она просто-напросто размолотила стул, а обалдевшие люди остались сидеть на полу, едва переводя дыхание. Лулу, заливаясь слезами, выбежала из дома.

Такие номера Лулу проделывала бесчисленное количество раз на сцене в течение двух лет. Второе ее публичное выступление состоялось в Гивз Опера Хаус в Атланте. Здание оперы было битком забито любопытными.

К номерам, отработанным еще в Седартауне, Лулу добавила еще два. В одном из новых номеров Лулу дотрагивалась двумя пальцами правой руки до бильярдного кия, и с кием не могли справиться двое взрослых мужчин, пытавшихся прижать свободный конец его к полу.

На глазах восторженно ревущей толпы Лулу заканчивала выступление коронным номером: на простой кухонный стул усаживались трое мужчин – верхом друг на друга. Лулу подходила к стулу, клала ладони на спинку и поднимала руки вверх. С подниманием рук поднимался и стул с тремя седоками на высоту примерно 6 дюймов от помоста. Стул висел в воздухе в течение двух минут, в то время как группа скептически настроенных профессоров занималась промерами… и разводила руками.

Когда Лулу появилась перед студентами медицинского колледжа в Чарлстоне, штат Южная Каролина, помост для выступления был устроен так, чтобы все было видно со всех сторон, дабы трюкачество не прошло у дотошных зрителей, во всем заранее видевших подвох.

Об этом представлении на следующий день писала газета «Чарлстон ньюс энд курьер»: «…более известную и скептическую аудиторию вряд ли можно себе представить. Нет сомнений, что собрался весь цвет ученых штата… Но даже и среди этой публики не нашлось ни одного, способного объяснить загадку феномена… Интерес к представлению был настолько велик, что в Хиберниан Холле не оказалось свободных мест. Публика, собравшаяся в Чарлстоне, была заражена скепсисом. Все места были заняты, ярко освещенная сцена хорошо просматривалась со всех сторон, и на обман рассчитывать не приходилось. Все происходящее не только просматривалось со всех сторон, но и на самой сцене присутствовали доверенные представители, готовые ухватиться за любой намек на нечистую игру».

И на этот раз выступление Лулу перед учеными мужами Чарлстона имело потрясающий успех, повторявшийся затем неоднократно. Лулу дала частное представление в государственном медицинском колледже в Огасте. Преподаватели и студенты колледжа протягивали руки к предметам, которых касалась Лулу, и их также сильно отбрасывало в сторону.

Наиболее впечатляющее и представительное появление Лулу перед зрителями состоялось в Вашингтоне, округ Колумбия. Перед выступлением Лулу было поставлено условие: ей необходимо пройти тщательное обследование со стороны ведущих ученых страны. Лулу с готовностью согласилась.

Это обследование состоялось в лаборатории профессора Грэма Белла в присутствии двадцати ученых, приглашенных специально по этому случаю.

Не являлась ли сила Лулу одной из форм проявления электричества?

Лулу поднялась на стеклянную платформу, изолированную от помоста стеклянными трубками, но «сила» проявила себя незамедлительно.

После этого она появилась на платформе, оборудованной весами. Рядом с весами садился на стул мужчина весом 200 фунтов.

Лулу наклонялась, поднимала стул с человеком с пола, но весы, вместо того чтобы показывать общий вес (мисс Херст и поднимаемого ею мужчины), показывали только вес последнего!!! Пораженные ученые заподозрили, что весы вышли из строя. Весы немедленно проверили, но они оказались в полном порядке. Весы правильно показывали вес, когда на них стояли Лулу и мужчина, но стоило Лулу поднять последнего, как ее вес будто пропадал… или его вес падал до нулевой отметки.

Ученые брали у Лулу кровь на анализ, измеряли ее рост и вес, задавали ей кучу вопросов по поводу ее ошеломляющих способностей. Лулу утверждала, что лично ей ничего не известно, откуда это у нее, сами же ученые разводили руками, поскольку после опытов они были озадачены больше, чем прежде.

Импресарио Чарлзу Фромену удалось заполучить Лулу для выступления в Нью-Йоркский театр Уоллака. Лулу удивила и привела в восхищение многочисленную городскую толпу, победив поочередно всех силачей из городского атлетического клуба. Пять недель выступала она при полных аншлагах, а нью-йоркские газеты возносили ее до небес.

После триумфа в Нью-Йорке последовало турне по стране с заездом в Бостон, где она почувствовала страх перед выступлением на сцене. Затем были Чикаго, Цинциннати, Милуоки и, наконец, Ноксвилл. К этому времени она отработала еще один номер под занавес. Разбросав взрослых мужчин, словно игрушки, по сцене, она предлагала им взять реванш: Лулу брала в руки бильярдный кий, прижимала его к груди и, стоя на одной ноге, обращалась к посрамленным мужчинам с предложением сдвинуть ее с места – никому это не удавалось.

В 1885 году, через два с небольшим года после начала своих выступлений, Лулу Херст заявила репортерам, что прекращает выступать и уезжает к себе домой с молодым мужем, чтобы жить как все люди. Предложения из Европы и Азии остались без ответа. С Лулу Херст было достаточно.

Причины, побудившие Лулу покинуть сцену, остаются такими же неясными, как и сама «сила», сделавшая ее баснословно богатой за каких-то два года.

После своего драматического и неожиданного решения оставить сцену Лулу наотрез отказывалась давать какие-либо объяснения по этому поводу. Но слишком много вопросов осталось без ответа, слишком много ученых было поставлено в тупик. В конце концов она «объяснила», но ее объяснение ни в коей мере не внесло ясности во всю эту историю.

Она заявила: «Меня стали преследовать тяжелые мысли, что моя „сила“ может вложить в умы людей много суеверия и иллюзий… По мере роста моей славы росло и суеверие людей, а вместе с тем и мои сомнения. Я знала, что обладаю просто удивительной силой, очевидно не поддающейся объяснению, но не хотела, чтобы на меня смотрели как на нечто из ряда вон выходящее и противоестественное. Мне претило быть знаменитой и сверхнормальной. Я встречала везде спиритуалистов, которые указывали на меня пальцем и говорили: „Вот великий медиум“, хотя я всегда была против такого названия. Тогда я не могла объяснить природу моей „силы“, но подобные теории я всегда отвергала. Мой феномен стал использоваться для подтверждения всевозможных нелепых и суеверных идей и знамений. Я давно тяготилась этим».

Такой явно дешевый трюк вызвал и дешевый эффект. Без сомнения, это заявление было написано за Лулу каким-то посторонним лицом, не знавшим ее близко и не имевшим представления о ее умственных способностях и образовании. Да и сами родители не отличались ученостью. Кто-то подготовил заявление для Лулу, чтобы вывести девочку из трудного положения. Но публика продолжала требовать настоящих объяснений.

Затем появилось новое объяснение, еще более усложнившее суть вопроса. Те хлопки, уверяла она, были не чем иным, как «детской шалостью», – она просто протыкала подушку приколкой от шляпы. А постукивания слышались потому, что она стучала ногой по ступеням. Что касается неистовой силы, ломавшей стулья и расшвыривавшей людей по сторонам, то Лулу назвала ее «отраженной силой». Когда ее вынудили высказаться яснее, Лулу описала эту силу как «неопознанный механический принцип, в основе которого лежат эффекты рычага и равновесия, вызывающие указанную силу с отражением удара в направлении партнера, а иногда и на себя».

Информация о выступлениях девочки, весившей всего 115 фунтов (52 кг), широко отражена в соответствующих документах. Ее номера в свое время получили высшую аттестационную оценку. Маловероятно, что в наше время кто-то сможет объяснить ее удивительные способности. Также совершенно ясно, что Лулу Херст не была до конца искренней с учеными и журналистами, искавшими ответ на загадку.

В тот момент, когда в доме родителей впервые раздались хлопки и постукивания, звуки и шум замечались даже тогда, когда Лулу не была в кровати и не могла «проказничать», протыкая подушку шляпной приколкой или стуча ногой по ступенькам. Некоторые удары были так сильны, что напоминали удары кузнечного молота, что начисто опровергает объяснения Лулу.

Во время турне Лулу неоднократно подвергалась обследованию и подробному опросу со стороны знаменитых ученых.

Периодически они записывали такой ответ Лулу: «она ничего не знает об источнике „силы“».

Если она говорила правду тогда, то через два года говорила явную неправду. Все ее рассуждения о неизвестном принципе действия рычага и равновесия с отражением силы, приложенной к ней, ничего не стоят.

Решение загадки Лулу Херст лежит, пожалуй, в религиозных убеждениях ее отца и дяди, которые были священниками.

Как представители церкви и тот и другой выступали против использования людьми непонятных сил, связанных с оккультными явлениями. Чем больше Лулу давала представлений, тем больше будоражила умы простого народа и ученых, неспособных дать объяснение происходящему. А все это в конце концов привело к взрыву увлечения спиритизмом, и церковь эту угрозу сразу же почувствовала.

Спустя год после турне в жизнь Лулу вмешался и другой фактор. Куда бы она ни приехала со своими номерами, ее и родителей встречали группы священников и давали понять, что все, что она делает, глубоко беспокоит церковь и они молятся за нее, чтобы освободить от этой тяжкой ноши. Это был хорошо организованный нажим, от которого ни родители, ни сама Лулу не могли просто отмахнуться.

После того как родители оставили дело, Лулу некоторое время продолжала вести его с помощью молодого человека, за которого она впоследствии вышла замуж. Деньги потекли рекой не только за сами представления, но и в виде процентов за рекламу мыла, безалкогольных напитков, сигар и даже плугов, которые так и назывались: «Сильный, как Лулу Херст».

С кучей денег, с молодым мужем, постоянно понуждаемая родителями оставить сцену, Лулу возвратилась из турне домой, навсегда простившись со светом рампы.

Первое «объяснение» Лулу было заранее подготовлено без учета ее способностей, от него отдавало пустословием, в нем высмеивался спиритизм. Если считать ее второе объяснение правдой, то придется все предшествующие заявления признать враньем. Придется признать в этом случае, что ей на протяжении двух лет удавалось водить за нос и надувать ведущих ученых страны, а родители вроде как ей в этом помогали. Но и это предположение следует отвести как несостоятельное.

С чем же мы остаемся? С многочисленными номерами Лулу и массой неудач со стороны ученых подвести их под законы природы. Поскольку уж сами ученые не могли найти объяснение происходящему и оказались не в состоянии его осмыслить и понять, то с нашей стороны было бы жестоко не извинить пятнадцатилетнюю Лулу по тем же самым причинам.

9. Женщина, воскресшая из мертвых

По причинам, которые она не желает раскрывать, миссис Тереза Батлер приняла большую дозу снотворного в своем доме в Сан-Франциско 8 ноября 1952 года. Ее нашли спустя несколько часов в ванной, и врач, убедившись в отсутствии пульса, жизненных рефлексов, дыхания, объявил о ее кончине и распорядился отправить тело в морг.

Представьте себе удивление одного из служащих морга, когда он увидел, что «труп» задвигал челюстями и стал глубоко зевать. Служащему в жизни не приходилось видеть подобного. Даму поместили в клинику, где она пролежала в состоянии комы еще пять дней. Вечером на пятый день после «смерти» она уже узнавала дочь и доктора Дж. К. Гейгера, управляющего центром здравоохранения их района.

Еще несколько дней спустя она возвратилась домой, а медперсонал стал размышлять над проблемой: когда же следует считать человека мертвым и как это определить?

Вот что говорит доктор Гейгер: «По всем принятым правилам констатации смерти миссис Батлер умерла от излишней дозы снотворного. Она не проявляла никаких признаков жизни. У нее наступила клиническая смерть. И все-таки она живет и здравствует. Очевидно, нам придется пересмотреть свое отношение к констатации необратимости смерти».

Доктор Томас Альберс, главный врач больницы в Сан-Франциско, сказал своим коллегам и журналистам: «Это самый противоестественный и необъяснимый случай в моей практике. Она умерла, она не могла воскреснуть. Этого не должно было произойти, но это все-таки случилось».

Многие врачи, обследовавшие ее после этого случая, утверждали, что миссис Батлер должна поправиться полностью, однако решили наблюдать за ее выздоровлением: не окажут ли на нее какое-либо воздействие последствия «смерти» и воскресения из мертвых.

10. Пропавшая колония

Одной из самых загадочных тайн истории ранней Америки является бесследное исчезновение колонии, основанной сэром Уолтером Рэли на острове Роанок в Северной Каролине. Участь, постигшая несчастных поселенцев, так никогда и не была официально установлена, хотя сам по себе этот из ряда вон выходящий случай постоянно взывал о выяснении таковой.

В колонии насчитывалось 170 человек, включая мужчин, женщин и детей, когда их последний раз видели соотечественники в крохотном поселении на острове Роанок. Они умоляли забрать их, поскольку колонию окружали многочисленные враждебные племена индейцев, а запас провизии, по их словам, был на исходе, что, очевидно, соответствовало истине. Корабль, на котором они хотели найти спасение, скрылся за горизонтом, и с тех пор участь несчастных поселенцев окутана тайной, оставшейся неразрешенной по крайней мере в течение века.

Когда корабль сэра Уолтера Рэли с запасом продовольствия прибыл на остров, поселение оказалось пустынно. Но вокруг не было следов резни или признаков насилия, как не было и ни одной приметы, которая могла бы послужить основанием для снаряжения поисковой партии или спасательной экспедиции. Только столб, на котором кто-то вырезал ножом единственное слово: «кроатан».

Вполне возможно, что это слово мало значило или вовсе ничего не значило для англичан, увидевших его на столбе. Если даже они и увидели в нем ключ к разгадке тайны пропавших колонистов, то следовать ему не посмели, во всяком случае ровным счетом ничего не предприняли. Колонию считали пропавшей без следа, таковой она и оставалась в течение века.

Первый намек на возможную разгадку судьбы роанокской колонии появился в 1719 году, когда отчаянные белые охотники забрели в местечко, известное сейчас под названием Робсон-Каунти, что в Северной Каролине, двести миль вглубь от Роанока.

Там в вигвамах индейцев-кроатанов они обнаружили людей совершенно незнакомой народности. Кожа у них была светлее, чем у племен, живущих рядом, жили они в хорошо спланированных деревнях. Более того, эти необычные индейцы говорили по-английски, употребляя в разговоре множество идиом, бывших в ходу в те времена, когда пропала колония. Земля возделывалась рабами, пленными других индейских племен. Белые охотники поговорили с ними, подивились странной смеси языков и обычаев и ушли.

Первая перепись населения Робсон-Каунти, проведенная в 1790 году, также дает интересный материал для изучения и размышления.

Например, среди пропавших колонистов было 95 фамилий. Первая перепись индейцев из Робсон-Каунти показала, что 54 фамилии сохранились у индейцев. Таких фамилий и в таком количестве не было обнаружено даже у других белых поселенцев.

Интересным для исследователей оказался и такой факт: многие пропавшие колонисты были выходцами из Сковильтауна в Англии. И деревня кроатанов, в изобилии представленная английскими фамилиями, очень походившими на фамилии исчезнувших колонистов с Роанока, называлась Скафлтауном (разговорная форма для Сковильтауна). Едва белые охотники подметили такую особенность индейцев-кроатанов, как те им рассказали о своих голубоглазых предках, «разговаривавших с книгами».

Хорошая планировка деревни, передовые методы обработки земли, язык, изобилующий английскими идиомами и фразами, высокий уровень искусства и ремесел кроатанов – все свидетельствовало в пользу разгадки тайны пропавшей колонии.

Возможно, никто не узнает, что именно произошло с ними. И все же им удалось вырезать слово «кроатан» – название индейского племени, пользовавшегося трудом рабов. Этот ключ, оставленный на столбе, а также дополнительное доказательство, найденное среди самих кроатанов много лет спустя, действительно могут дать ответ к решению загадки.

Их захватили, увели в плен и вынудили жить среди индейцев племени кроатанов. Несмотря на это, им удалось оставить ключи к разгадке их тайны в привычках, обычаях завоевателей, живущих и по сей день.

И слово «кроатан», конечно же, было сигналом о помощи, который так и не был услышан.

11. Тайна Молли Фенчер

Что именно произошло с Молли Фенчер, так никто и не мог понять, хотя это упущение нельзя отнести на счет отсутствия наблюдений и обследований, – и тех и других было предостаточно.

Согласно медицинским наблюдениям, которые вел семейный врач доктор Самуэль Ф. Спаер из Бруклина, Молли росла нормальным, здоровым ребенком до 3 февраля 1866 года, когда она пожаловалась на головокружение и минуту спустя упала в кухне на пол в доме матери по адресу: Стивен Корт, 60.

Мать подумала, что у нее обморок, и попыталась помочь обычными средствами, но когда полчаса спустя дочь не пришла в сознание, послали за доктором Спаером. Врач установил, что Молли находится в состоянии транса, причину которого невозможно определить при первом беглом осмотре. Доктор был уверен, что к утру Молли поправится.

Но утром она не поправилась. Потянулись дни, недели, месяцы, а Молли пребывала в коматозном состоянии, граничащем со смертью. Неожиданный и глубокий транс полностью завладел ею.

Доктор Спаер отметил, что дыхание Молли было едва различимым, пульс временами даже не прощупывался, тело обмякло, как у человека, который только что умер. Озадаченный доктор созвал медицинский консилиум, но безуспешно, такой случай не отмечался в практике ни у одного из коллег. Врачи приходили, смотрели, обследовали и качали головами.

Прошло девять лет, а Молли Фенчер все еще находилась между жизнью и смертью. Записи показывают, что она за этот период почти ничего не ела. Выражаясь словами доктора Спаера, «за это время она съела столько, сколько нормальный человек съест за двое суток».

К этому времени случай с Молли Фенчер заслуженно приобрел большую известность в медицинском мире, поскольку бросал вызов всей медицине. Однако впереди медиков ожидали еще сюрпризы, начавшиеся с того, что однажды днем 1875 года доктор Спаер назначил встречу с коллегами в своей приемной.

– Джентльмены! – начал он. – Сам по себе этот случай уникальный и единственный в нашей практике. Физическое состояние молодой девушки обескураживает, но я прихожу к выводу, что она находится во власти некой сверхъестественной силы!

Среди присутствовавших на встрече был знаменитый невропатолог из Бостона доктор Роберт Ормистон. Он открыто выразил недоверие, а в голосе его прозвучал более чем скептический намек на чепуху:

– Так в чем же именно заключается эта так называемая сверхъестественная сила Молли Фенчер?

Доктор Спаер был готов ко всему. Он пригласил коллег встретиться через несколько дней у постели Молли, чтобы самим убедиться в том, что он подвел под категорию «сверхъестественного». Кроме того, он пригласил еще знаменитого астронома доктора Ричарда Паркхерста и другого известного врача-невропатолога Уилларда Паркера из Нью-Йорка.

Детально обсудив случай, изучив медкарты, представленные доктором Спаером, специалисты отметили неестественно слабый пульс и дыхание при низкой температуре тела.

Затем доктор Спаер сказал:

– Джентльмены, эта девушка может описать одежду, поступки людей, которые в настоящий момент находятся на расстоянии многих миль от нас. Кроме того, она может читать запечатанные письма и нераскрытые книги!!!

Доктор Паркхерст и доктор Паркер вышли посовещаться. Шепотом они договорились написать записку, вложить ее в три конверта, запечатать их и отослать такое письмо в приемную доктора Спаера, находящуюся в пяти милях от местопребывания Молли Фенчер. Они попросят девушку прочитать их записку в запечатанном конверте, а когда все услышат ее ответ, сравнят его с содержанием записки.

Отправив нарочного с письмом в приемную доктора Спаера, врачи вернулись к Молли. Доктор Паркхерст спросил, не может ли она сказать, что находится в конверте. Она с минуту помедлила и прошептала:

– Это письмо в трех запечатанных конвертах в приемной доктора Спаера. На листке бумаги написано: «Линкольн был застрелен сумасшедшим актером».

Спаер, Паркхерст, Паркер, Ормистон и другие поспешили в приемную доктора Спаера. Вскрыли письмо. Содержание записки в точности соответствовало тому, что сказала девушка.

Нарочный, 23-летний Питер Грэм, с которым отправили письмо из дома Фенчер в приемную доктора Спаера, был вне всякого подозрения. Он был личным другом доктора Паркера и вместе с ним приехал на обследование.

В тот же день врачи решили проэкзаменовать мисс Фенчер еще раз. Они договорились попросить ее описать внешность и одежду одного человека, а также рассказать, чем он в настоящий момент занимается.

По возвращении в дом Фенчер они спросили Молли, не может ли она описать внешность брата Питера Грэма, Фрэнка, его местопребывание и чем он занят.

Мисс Фенчер тут же подробно ответила им на все вопросы, описав внешность Фрэнка, во что он одет, даже сказала, что на правом рукаве пальто не хватает пуговицы. Она озадачила присутствовавших сообщением о том, что Фрэнк ушел с работы раньше обычного из-за страшной головной боли.

Запрос по телеграфу подтвердил сказанное Молли Фенчер, даже головную боль.

Молли Фенчер пролежала в трансе 46 лет. Родители и доктор Спаер давно скончались, когда она наконец пришла в сознание в 1912 году, – случай невероятный. Недуг ее, равно как и ее странные способности, никто не мог объяснить. Молли Фенчер тихо скончалась во сне в 1915 году в возрасте 73 лет.

12. Идиоты-гении

Вам приходилось не раз слышать, что границы между гениальностью и идиотизмом едва различимы. Я приведу примеры, где такая граница и вовсе отсутствует, где две крайности уживаются в одном и том же уме.

Вот перед нами картина жалкого существа, нарисованная доктором А. Ф. Тредголдом в монументальной работе «Умственная недостаточность». Идиота звали Флери, и вся его жизнь прошла в психиатрической больнице в городке Армантьер во Франции.

Флери родился в семье сифилитиков. Появился он на свет слепым и слабоумным. Родители вскоре отказались от него, и он оказался в стенах учреждения, где и подметили его необыкновенный дар решать арифметические задачки в уме. Попытки научить его прописным истинам ни к чему не привели – Флери почти ничего не усваивал. Сутулый, с шаркающей походкой, с затуманенными глазами, робкий, он целыми днями слонялся по залам и площадкам учреждения, ставшего ему родным домом.

Но наступали периоды, когда Флери как бы выходил из своего кокона идиотизма и удивлял ученых. В такие дни собирались специалисты, чтобы проверить, действительно ли Флери обладает какими-то неимоверными способностями. За ним ходила слава молниеносного счетчика. И что же? Действительно, ученые уходили с таких встреч как будто более мудрыми и не менее обескураженными. Флери мог производить в уме расчеты со скоростью и точностью, не поддающимися объяснению.

Однажды Флери показали группе из двенадцати ведущих ученых и математиков Европы, чтобы продемонстрировать его таланты. Его провели в комнату, а он от испуга прижался к стене и глупо ухмылялся, совсем растерявшись от присутствия стольких незнакомых лиц. Сопровождающий его человек прочитал ему вопрос, подготовленный учеными: у тебя 64 коробки, в первую коробку ты кладешь одно зерно, а в каждую последующую – вдвое больше, чем в предыдущую, сколько всего зерен окажется в 64 коробках?

Флери продолжал хихикать, пряча лицо от профессоров. Сопровождающий спросил его, понятен ли ему вопрос. Да, понятен. Знает ли он ответ? Не прошло и полминуты, как Флери сообщил правильную цифру: 18 446 734 073 709 551 615.

Флери, идиот из клиники Армантьера, проделывал подобные расчеты и для астрономов, архитекторов, банковских служащих, сборщиков налогов, кораблестроителей. И каждый раз он давал точный ответ в течение нескольких секунд. Такую работу никто не мог проделать до наступления эры электронно-вычислительной техники, десятилетия спустя после смерти Флери.

В какой-то степени случай с Флери напоминает другой, связанный с именем Тома Уиггинса, дебила, родившегося от рабыни в поместье Бетьюнов в 1849 году, штат Алабама. Том также уродился слепым, а поскольку за слепым ребенком требовался усиленный уход, хозяева разрешили матери держать его при себе в доме. Дом был огромный, но Том быстро научился ориентироваться во всех закоулках, мог пройти куда угодно без помощи взрослых. Больше всего ему нравилось стоять неподвижно под парадной лестницей и слушать тиканье часов, принадлежащих деду хозяина дома.

Однажды прекрасным весенним вечером 1855 года, когда Тому было уже 6 лет, к Бетьюнам приехали гости из Монтгомери. Устроили некоторое представление. Свекровь и невестка Бетьюн исполнили на пианино две пьесы. Обе были отличными пианистками с дипломами Бостонской консерватории.

Когда гости уже разошлись спать, младшая Бетьюн была очень удивлена, услышав звуки музыки, доносившиеся из зала. Неужели свекровь в такой поздний час решила еще раз сыграть пьесу? Вскоре молодая Бетьюн убедилась, что свекровь крепко спит. Еще более удивившись, невестка на цыпочках спустилась в зал, где стояло пианино.

При лунном свете, струившемся сквозь высокие окна, она увидела слепого Тома, сидевшего за инструментом и проходившегося короткими пальцами по клавиатуре пианино. С паузами, но безошибочно он проигрывал одну из мелодий, исполненных дамами вечером. Пройдя по клавишам один раз, как бы осваиваясь с пианино, он вдруг заиграл быстро и вдохновенно, точно следуя мелодии и темпу пьесы, услышанной за несколько часов перед этим.

Как потом выяснилось, ребенок пробрался в зал через открытое окно, подошел к пианино, до которого он раньше мог только дотрагиваться, и повторял ноту за нотой, пока не закончил всю мелодию, сыгранную опытными пианистками.

Том Уиггинс, слепой недоумок, стал Слепым Томом – музыкальным вундеркиндом. Бетьюны открыли, что он обладал замечательным даром безошибочной имитации. Какой бы сложной ни была пьеса, он тут же повторял ее в точности и делал те же ошибки, что и пианисты.

Слух о его таланте быстро распространился по всей стране, и Бетьюны стали устраивать представления сначала в южных городах, а затем в Нью-Йорке, Чикаго, Цинциннати и других.

Двадцатипятилетний Слепой Том разъезжал по Америке и странам Европы с концертами и поражал публику тем, что, прослушав знаменитых музыкантов, тут же повторял услышанное с тончайшими оттенками экспрессии. Деньги потекли рекой. Молодая миссис Бетьюн благоразумно организовала специальный фонд, позволивший Тому прожить безбедную жизнь.

Каким образом слепой слабоумный пианист впервые познакомился с клавиатурой пианино, до сих пор остается загадкой. Ребенком его не пускали в зал, где стояло пианино, и впоследствии он даже не мог вспомнить, пытался ли когда-нибудь играть до той ночи.

Том достиг зрелого возраста, весил 250 фунтов (113 кг) и, имея ум ребенка, доставлял массу хлопот окружающим, особенно во время поездок. За едой он разбрасывал пищу как капризное дитя, а после спектаклей, довольный аплодисментами, становился на голову посреди сцены – номер совсем не для музыканта.

Слепой Том Уиггинс, пианист-идиот, постепенно утрачивал свой невероятный талант. В среднем возрасте он снова превратился в сопливого беспомощного дебила (и умер таковым в 1907 году), живя на средства, оставшиеся после фантастической карьеры.

В богатой семье в Берне, Швейцария, в 1768 году родился мальчик, окрещенный Готфридом Майндом. Признаки умственной отсталости, отмечавшиеся у ребенка, вскоре переросли в явную дебильность.

Семья была состоятельной, поэтому для интеллектуального развития ребенка делалось все, но безрезультатно. С рождения и до самой смерти, наступившей в 1814 году, в возрасте 46 лет, Готфрид Майнд был умственно отсталым человеком, неспособным следить за собой, поэтому во время прогулок его сопровождал телохранитель.

Еще в детстве Готфрид познакомился с красками, мелками и грифельной доской. Вскоре он стал рисовать удивительные картинки, некоторые из них были выполнены акварелью. Погожими днями страж уводил его куда-нибудь в чудесный уголок природы в поместье родителей, и часами Готфрид сидел там, счастливый, бормоча себе что-то под нос, рисуя все, что привлекало внимание этого взрослого младенца.

К тридцати годам этот жалкий молодой человек прославился во всей Европе своими картинами. Особенно удавались ему картины с домашними животными и детьми, к которым он стоял ближе всего по умственному развитию. Картину «Кошка с котятами» купил король Англии Георг IV, и долгое время она висела в королевском дворце.

Такая странная смесь художника и идиота наблюдается в современном двойнике Готфрида Майнда в лице Киоши Ямашита из Кобе, Япония. Как в свое время Готфрид Майнд, Ямашита нуждается в защите и опеке, словно ребенок, однако его картины приобрели всеобщую известность. Они выставлялись в универсаме Кобе в 1957 году, и, по оценке специалистов, на выставке-продаже побывало более ста тысяч человек.

Рожденный в трущобах, Киоши настолько отставал в развитии, что в 12 лет появилась необходимость поместить его в психдиспансер. По линии родителей и родственников никто не был художником, у самого Киоши в детстве подобное призвание не проявлялось, как вдруг он начал делать аппликации: рвал цветную бумагу и кусочки наклеивал на холст.

Талант продолжал развиваться и крепнуть. Медперсонал всячески поощрял Киоши. Стали приносить ему краски, но он их стал есть как конфеты, потом освоил кисти и стал рисовать красками. Теперь он национальный любимец Японии. Журналы спорят между собой за право помещать его рисунки на обложках. Необычный успех в Японии имела книга цветных рисунков Киоши Ямашита, изданная в 1956 году, а сам Киоши в это время бродил по улицам города и просил милостыню, не в состоянии ответить, кто он такой и откуда.

Правительство Японии приставило к Киоши телохранителя, поскольку художник может выйти на улицу голым и забрести куда угодно. Но временами ему удается улизнуть, и тогда он шатается по улицам, грязный, оборванный, живя подаянием, пока его снова не отыщут.

Доктор Рюзабуро Шикиба, ведущий психиатр Японии, так говорит о Киоши Ямашита: «Идиот-мудрец – загадка и вызов науке».

Случай с Джеффри Джанетом, родившимся в 1945 году в Илфорде, Англия, слепым калекой, лишний раз подчеркивает эфемерность границы между идиотизмом и гениальностью. Врачи осмотрели скорченного младенца и сказали родителям: «Он будет слабоумным и протянет от силы два года».

Джеффри Джанет не только «протянул», но и стал замечательным парнем с талантами настоящего гения. В шестнадцать лет, слепой, не в состоянии передвигаться самостоятельно, Джеффри демонстрировал ошеломляющие способности.

Врачи и журналисты были свидетелями того, как Джеффри повторял наизусть все программы британского радио и телевидения за целую неделю, прочитанные ему один раз.

Этот слабоумный, «который от силы мог протянуть два года», делал сложные математические расчеты, за секунды давая правильный ответ. Каким-то ему только доступным способом он за несколько секунд мог совершенно точно узнать, на какое число придется любой день передачи в будущем или приходился в прошлом, даже с учетом изменений в календаре.

Его фантастический талант просто игнорировал все данные медицинской практики, лишний раз утверждая, как мало мы знаем о стране чудес, которой является мозг человека.

13. Предсказания слабоумного Роберта Никсона

Чумазый, босой мальчик в лохмотьях бросил вожжи на ручки плуга, впадая в неистовство: он прыгал по свежим бороздам и кричал во весь голос. На соседних полях продолжали работать: для них это была обычная очередная выходка сына-дурачка из семейства неграмотных Никсонов.

Однако этот случай был гораздо сложнее: Роберт Никсон оказался редким сочетанием идиотизма и ясновидения – явлений малопонятных или совсем непонятных.

Надсмотрщик с фермы Бридж Хаус в Чешире, Англия, заметил чудачества молодого Никсона, но, поскольку эти чудачества затянулись, захотел отправить его снова на работу. Приблизившись к мальчику, он остановился, чтобы послушать, о чем же говорит слабоумный.

Еще раньше ходили слухи, что две огромные армии готовы вступить в битву друг с другом и что стоят они у Босворт Филда, далеко от Чешира. Надсмотрщик вспомнил, что Никсон говорил несколько недель назад, что король Ричард будет драться с Генрихом, графом Ричмондским, в Босворте.

Мальчик, казалось, совершенно помешался от возбуждения: глаза горели, он дико размахивал руками. Хорошо, что надсмотрщик благоразумно держался на расстоянии, так как Никсон душераздирающе кричал, размахивая и щелкая длинным кнутом.

– Ричард атакует! – кричал Никсон. – Вперед! Давай вперед!

Он вдруг замолчал и стоял как вкопанный, уставившись в даль.

– Генрих берет верх! Наступает всем войском! Давай через ров, Генрих! Через ров, и битва выиграна!

К этому моменту подошли несколько пахарей и молча стояли позади надсмотрщика, глазея и слушая, что говорит этот одержимый. Они увидели, что он вдруг замолчал, глаза его словно остекленели, на губах запеклась пена, рот кривился в судорогах.

Затем по лицу мальчика пробежала улыбка.

Он впервые заметил, что вокруг него собралась перепуганная толпа.

– Битва окончена, – сказал Никсон, – и Генрих победил!

С этими словами он подобрал вожжи и принялся за работу как ни в чем не бывало.

Надсмотрщик отослал пахарей работать, а сам побежал доложить обо всем своим хозяевам лордам Чолмонделям. Господа уже слышали, что этот несчастный парень каким-то образом узнает о событиях, происходящих на расстоянии, а также предсказывает будущие события.

Роберт Никсон правильно предсказал смерть одного члена семьи Чолмонделей. За две недели он предсказал, что разразится страшная буря, и объявил, что Ричард и Генрих будут сражаться при Босворте. А теперь он говорит, что сражение произошло… и что Ричард разбит и низложен. Время покажет.

Через два дня в деревушку прибыли гонцы нового короля, чтобы сообщить эту новость налогоплательщикам, а те, оказывается, уже знали о восшествии на престол Генриха. Откуда? Да от дурачка Никсона, который способен видеть, что делается за горизонтом, и предсказывает будущее. Подивились гонцы и поехали разносить эту новость дальше.

Спустя две недели со дня отъезда из деревни гонцов короля Роберт Никсон перебегал от одного дома к другому, умоляя спрятать его.

Слуги короля едут сюда, чтобы увезти его во дворец, рыдал Никсон, а если он поедет во дворец, то умрет голодной смертью!

Несмотря на все его мольбы и слезы, никто его не спрятал. Вся деревня хохотала до упаду: что это дураку взбрело в голову, будто король хочет его взять к себе во дворец? Королю только и не хватает этого деревенского дурачка. Над Никсоном потешались и улюлюкали ему вслед.

И все же он оказался прав в своем предчувствии, что его позовут во дворец. Как-то он работал на кухне и, повернувшись к матери, сказал:

– Мне пора. Слуги короля уже недалеко. Сюда я больше не вернусь.

Когда гонцы прибыли, они нашли этого странного парня уже готовым к отъезду. Король тоже подготовился к встрече: он скептически относился ко всем слухам относительно удивительных способностей мальчика. Король Генрих спрятал кольцо, а когда привели Никсона, сказал ему, что потерял кольцо и хочет, чтобы мальчик открыл ему, где оно находится.

Никсон тут же ответил:

– Кто спрятал, тот и найдет!

Король рассмеялся, а вместе с ним и весь двор. Он приказал прикрепить к Никсону писца на вечные времена, чтобы записывать возможные предсказания дурака и представлять их ко двору.

Благодаря приказу короля до нас дошли многие предсказания Никсона из XV века. Его историю изучала леди Каупер в 1670 году, а затем епископ Илийский. В 1845 году к делу Никсона прибавились новые материалы в виде пухлой рукописи его пророчеств, найденной среди наследственных фамильных вещей. Он сделал сотни пророчеств, большинство из которых не имели особого исторического значения. Но почти все они сбылись как в отношении людей, так и в отношении событий. Пока остались неподтвержденными два пророчества, очень мрачных: «Чужеземцы вторгнутся в Англию со снегом на шлемах… Долго медведь был прикован к столбу, но он разорвет цепи и вызовет большие разрушения».

А вот еще: «Хотя и будет мир в мире и народы лягут спать под мирный благовест, но утром их разбудит война!»

Роберт Никсон, слабоумный из крошечной деревушки Овер, стал любимцем короля. Он получил право пользоваться дворцом как своим домом и мог просить у короля все что угодно, но редко пользовался своим положением и ничего не требовал. Все шло хорошо до тех пор, пока король не собрался ехать на охоту, на которой Никсону, по мнению короля, делать было нечего. Как только мальчик услышал об этом, он бросился к королю с мольбой взять его с собой или отпустить на время отсутствия короля.

Когда король поинтересовался, почему Никсон так хочет покинуть дворец, тот сказал ему, что боится умереть с голоду в отсутствие короля, на что монарх громко расхохотался. Чтобы унять страхи мальчика, король специально назначил человека, лично ответственного за благополучие Роберта Никсона в его отсутствие.

Этот человек очень серьезно отнесся к своим обязанностям. И как только некоторые из слуг стали дразнить слабоумного паренька, он запер Никсона в комнате, ключ от которой был только у него, предупредив всех остальных под страхом сурового наказания остерегаться входить в комнату. Когда он был вынужден отлучиться по приказу короля, то забыл перепоручить заботу о мальчике, запертом в комнате, вход в которую для всех прочих был строго-настрого заказан. Через две недели король вернулся во дворец. Но Никсон был уже мертв, поскольку не имел ни хлеба, ни воды. Сбылось самое абсурдное пророчество Никсона. Он умер от голода во дворце короля.

14. Зрячие слепые

Первые белые люди, посетившие острова Самоа, отнеслись скептически к настойчивым рассказам туземцев о том, что у них некоторые слепые видят кожей. В качестве доказательства туземцы привели к белым нескольких слепых, которые подробно описали внешность пришельцев.

«Всего лишь очередной трюк вероломных туземцев», – решили про себя всезнающие белые и продолжали осуществлять насилие и грабеж – дело, в котором они действительно знали толк. О зрячих слепых написали в судовых журналах, докладах королю и вскоре забыли.

До сих пор доподлинно неизвестно, что же там произошло, но существуют достоверные сведения, что жители Самоа были правы.

Во Франции вскоре после окончания Первой мировой войны доктор Жюль Ромэн провел серию опытов, чтобы выяснить, насколько правдивы слухи о людях, которые могут видеть, не пользуясь глазами. Результаты оказались настолько интересными, что он решил продолжить опыты, чем и занимался в течение многих лет.

Доктор Ромэн обнаружил, что такая способность была у людей далеко не одинакова и зависела от умственного и физического состояния пациента. Обескураживало то обстоятельство, что поведение пациента на сеансах в разные дни было неодинаково: после блестяще проведенного сеанса пациент на другой день мог либо слабо реагировать, либо вообще не реагировать, все зависело от его эмоционального и физического заряда.

Доктору Ромэну случалось проводить свои опыты в присутствии таких известных (и настроенных чрезвычайно критически) свидетелей, как Анатоль Франс, который, как он сам признавался, пришел посмеяться, а ушел ошеломленный.

У доктора Ромэна сложилось мнение, что видеть без глаз вполне возможно благодаря наличию в коже микроскопических нервных окончаний, малопонятных менисков Ранвье. Эти нервные окончания, развивал свою мысль доктор Ромэн, в процессе эволюции могли превратиться в более сложную форму зрения.

Терпеливо обследуя сотни слепых, доктор Ромэн обнаружил, что некоторые из них могут различать свет и тень – свойство, которое пропадало, как только между источником света и щекой помещалась металлическая пластина. Дальнейшие опыты показали, что некоторые люди обладают фоточувствительностью на небольших участках кожи. Среди них были такие, у которых наиболее чувствительными были носы, у троих сильная фоточувствительность проявлялась на кончиках пальцев.

Доктор Ромэн закончил работу в 1924 году. Коллеги-ученые отвергли его доклады и изыскания как «ненаучные» и «непонятные» и заняли выжидательную позицию: поживем – увидим.

Длительные эксперименты доктора Ромэна ни в коей мере нельзя считать первыми попытками известного медика разобраться в способности «видеть кожей».

Доктор Чезаре Ломброзо, знаменитый невропатолог и психиатр, не прошел мимо этого явления. Репутация его в научном мире была настолько прочной, что достаточно было одного только упоминания его имени, чтобы смолкли любые неверующие. О своих опытах он написал в книге «А что после смерти?».

В книге он описал случай с 14-летней девочкой, во всех отношениях здоровой и нормальной. Внезапно у нее стали проявляться и прогрессировать симптомы истерии. Проведенное лечение не помогло: состояние стремительно ухудшалось – от расстройства пищеварения и рвоты до неспособности принимать пищу, от быстрой потери в весе до конвульсий. Спустя три месяца девочка совершенно ослепла. При этом у нее развилась удивительная способность видеть, хотя было совершенно ясно, что глаза у нее не действовали вообще.

В результате исследований, проведенных доктором Ломброзо и семейным врачом, оказалось, что девочка видит носом и мочкой левого уха!

Чтобы исключить возможность участия глаз пациентки в эксперименте, врачи закрывали их плотной повязкой и размещали предметы под углом, полностью исключая вероятность подглядывания. Несмотря на принятые меры, ребенок прекрасно справился с испытанием.

Ломброзо пишет, что она могла читать с завязанными глазами и безошибочно различала цвета. Когда яркий свет вспыхивал рядом с ушной мочкой, она начинала моргать, а когда Ломброзо к кончику ее носа поднес палец, она отпрянула назад и сердито спросила: «Вы что, хотите меня ослепить?»

Удивительное перемещение органов чувств затронуло в этом случае не только зрение, поскольку, как писал доктор Ломброзо, органы обоняния также претерпели изменения. Когда он поднес к ее носу крепкий раствор нашатырного спирта, она не реагировала, но стоило перенести спирт к подбородку, как она закричала от боли. Подбородком она различала и запахи цветов.

Неудивительно, что, столкнувшись с такой обескураживающей картиной необычного явления, доктор Ломброзо не был шокирован, когда обоняние у этой девочки постепенно переместилось в ногу.

Вероятно, доктору Ломброзо были известны и прецеденты. Газета «Электриситэ анималь» (Лион, 1808 год) поместила сообщение некоего доктора Пететэна о восьми женщинах, органы чувств которых сместились в кончики пальцев и солнечное сплетение.

В 1840 году в «Джорнале дель академича ди медичина» (Италия) появилась публикация, в которой один итальянский врач писал о 14-летней деревенской девочке, с которой стали случаться припадки истерии, после чего она впадала в сомнамбулическое состояние и могла ладонями рук различать цвета и подбирать ленты.

В 1821 году в трудах Туринского университета «Празеос медикэ» появилась публикация о некоем господине Беркмане, получившем травму головы в результате падения. Через некоторое время он обнаружил, что органы слуха переместились у него в солнечное сплетение. В сообщении отмечается, что эта аномалия вызвала огромное удивление у врачей, за что их следует, конечно, извинить, поскольку и в наше время и у наших врачей явления такого рода, кроме удивления, ничего не вызывают.

Настоятель кафедрального собора Св. Филиппа в Атланте Реймундо де Овис незадолго до Второй мировой войны рассказал об одном прихожанине, способном с завязанными глазами различать предметы, спрятанные за его спиной, если он имел возможность провести ладонями над ними.

Самое последнее сообщение о трансформации органов зрения приводится ниже, оно наверняка пришлось бы по душе покойному доктору Жюлю Ромэну.

Когда 14-летняя Маргарет Фус вошла в ординаторскую, где ее ожидала группа врачей, она им показалась вполне нормальной, обычной, здоровой девочкой. Но когда она через два часа вышла из этой комнаты, то оставила там 25 удивленных и сбитых с толку медицинских экспертов.

До 14 лет Маргарет Фус жила в небольшой общине Эллерсон, штат Вирджиния, где ее отец работал на складе утильсырья при железнодорожной компании. Отец Фус рассказывает, что ему приходилось часто наблюдать за игрой детей в жмурки, и он заметил, что некоторые дети с завязанными глазами лучше других ориентируются на местности, удачно избегая столкновения с большими предметами, например с деревьями. Маргарет, по словам отца, отличалась удивительной способностью видеть, он сначала даже подумал, что она подглядывает из-под повязки или через нее. Когда он сам лично наложил повязку ей на глаза, Маргарет все равно продолжала видеть вокруг, чем страшно заинтересовала отца. Некоторые дети, казалось, также обладали такой способностью, но не в такой степени, как Маргарет.

В январе 1960 года мистер Фус рассказал группе врачей при Административном центре ветеранов, что способности Маргарет развились и укрепились благодаря тому, что девочка полностью доверяла отцу и следовала его указаниям. Завязывая ей глаза, он говорил ей, что она все увидит, и просил ее поверить в собственные способности. Через три недели, сказал мистер Фус, девочка научилась различать большие предметы, такие как столы, дверь, а затем и маленькие – книги, шляпы, часы, стопки бумаги. Это, в свою очередь, повело дальше: она стала различать цвета и материал предметов и даже читать газету.

Последнее долго не удавалось, она никак не могла сфокусировать зрение на строчках. Тогда отец прибегнул к маленькой хитрости: он сказал, что строчки заслоняет дым, который следует «сдуть». Маргарет так и поступила, и, к великому изумлению отца и своему собственному, проблема была решена.

Сказать, что поначалу врачи отнеслись с недоверием и сомневались в целесообразности исследования, значит ничего не сказать. Перед ними стоял железнодорожник, далекий от медицины, и уверял их, что он научил девочку читать и различать цвета, не прибегая к помощи глаз. Какая чушь! Нелепость для всех, за исключением тех, в чьей памяти могли сохраниться смутные воспоминания об открытиях доктора Жюля Ромэна за 35 лет до этого случая.

Но сможет ли Фус подтвердить свое заявление во время медицинской экспертизы, причем на условиях, предложенных врачами?

В тот памятный день врачи сами завязывали ей глаза так, как они считали нужным. Повязка состояла не только из обычных тампонов ваты и бинтов, но и из специальной изоленты, накладываемой поверх них в несколько рядов, чтобы исключить любую возможность подглядывания.

В таких условиях Маргарет Фус изрядно удивила экспертов: она читала отрывки из Библии, взятые наугад, отрывки из газет и журналов, различала цвета в разнообразных рекламных изданиях, играла в шашки и называла любые предметы, которые ей предлагали врачи.

Демонстрация принимала драматический и мистический оборот: девочка видела, хотя по всем законам она не должна была видеть. Не пахло ли здесь надувательством? А может, ребенку все-таки удавалось как-то подсмотреть через повязку или из-под нее? Повязки сменялись, усложнялась их конфигурация, медики сами накладывали их на глаза, – нет, для обмана не оставалось места. Девочка все время была у них на глазах под пристальным наблюдением, до повязок не дотрагивалась руками и не могла их поправить. С ее лица сняли наконец последнюю повязку и прямо на глазницы крест-накрест наложили в несколько рядов полоски из светонепроницаемой изоленты, через которую невозможно было подглядывать, даже нагнув голову. Но и тут Маргарет оказалась на высоте.

Присутствовавший на опытах известный обозреватель Дрю Пирсон писал в газете о том, что один из психиатров сказал ему после опытов: «Похоже, что следует искать какой-то новый участок мозга».

Маргарет Фус два раза появлялась на телеэкране в программе «Занимательные люди» – 15 и 22 января 1960 года.

Из Шотландии в 1956 году пришло сообщение о слепом мальчике, которого научили видеть кожей. Сообщение подписал доктор Карл Кениг, директор школы Рудольфа Штейнера в Кэмихилле.

Согласно заявлению доктора Кенига ему был доставлен слепой мальчик в возрасте четырех лет, выглядевший жалким, неспособным к учебе и говоривший хрипло, отрывисто и бессвязно, как попугай.

Для эксперимента кровать, на которую положили мальчика, завесили со всех сторон белыми простынями, чтобы закрыть доступ постороннему свету. Затем на мальчика или на простыни направляли яркий свет прожектора, меняя цвета с разными выдержками по времени.

Вскоре, отмечает доктор Кениг, мальчик стал реагировать на некоторые цвета. Он научился хорошо говорить, петь и читать наизусть стихи. Он превратился в крепкого и здорового ребенка, и даже кожа его значительно изменилась в связи с общим улучшением здоровья. Для врачей было совершенно ясно, что ребенок различает цвета и интенсивность света, только не при помощи своих незрячих глаз.

Доктор Кениг рассказывает о другом интересном случае. Слепого и глухого ребенка поместили в темную комнату и залили ее ярким светом различных цветов и оттенков. Следующий этап обучения заключался в том, что во время занятий между учеником и учителем ставили зажженную свечу. Очень скоро мальчик научился точно повторять все движения, которые проделывал учитель. Доктор Кениг говорит, что сейчас в глазах мальчика появилась осмысленность и заинтересованность. Но самое интересное то, что мальчик «видит» небольшие предметы на расстоянии до 6 футов (2 м) так ясно, что может поднимать их с пола без посторонней помощи.

Еще одна книга в этой области была выпущена в 1957 году издательством «Атлантик-литл, Браун». Книга называется «Лицом к лицу». Автор ее, молодой индус Вед Мехта, рассказывает о себе. В трехлетнем возрасте он заболел менингитом и ослеп. Слепота не мешала ему ездить на велосипеде по многолюдным улицам города в Индии. Когда он стал студентом колледжа в США, то часто ссорился с администрацией колледжа, настаивавшей на том, чтобы он, как и все слепые, носил с собой белую трость, в которой, как он говорил, он совсем не нуждался. Известно, что он проехал по всей Америке и много ходил в турпоходы без всякой посторонней помощи.

Как это у него получалось?

Сам Вед Мехта утверждает, что он видит «лицом», что позволяет ему избегать столкновений как с прохожими, так и с транспортом. Он не может объяснить, как это у него получается, но он видит кожей лица.

Таким образом, свидетельства доктора Ромэна, доктора Кенига и Веда Мехты говорят о том, что способность видеть без участия глаз может иногда развиться у человека.

15. Загадка мозга

Мозг, как известно любому врачу, – ложе нашего сознания. Сущность мозга настолько деликатна, что природа защитила его мощной черепной коробкой. При резком сотрясении мозг может потерять контроль над нервной системой человека на различный срок, в зависимости от силы удара, места удара и способа его нанесения. Древние люди, например египтяне, хорошо знали об этом и пользовались этим знанием для проведения анестезии. Перед тем как оперировать больного, они наносили ему удар по голове деревянным молотком, обернутым кожей, и пациент терял сознание. При необходимости процедура могла повторяться.

В своем монументальном труде «Аномалии и курьезы медицины» врачи Гоулд и Пайл описывают несколько случаев, когда очень тяжелое повреждение мозга совсем незначительно отражалось на жертве.

Авторы рассказывают (1879 год) историю одной женщины, работавшей на мельнице. В механизм мельницы попал большой болт и выскочил оттуда, словно пуля, угодив женщине в лоб как раз у линии волос над правым глазом. Болт пробил череп, вмял кусочки кости внутрь и засел на глубине 4 дюймов в черепе. Часть мозга была утрачена в момент несчастного случая, а также при операции по извлечению болта.

На благополучный исход было мало надежды, и все же женщина не только не потеряла сознания, но и не почувствовала даже недомогания от частичной потери мозга: у нее не было даже головных болей. Спустя два года врачи в последний раз осмотрели ее и признали абсолютно здоровой. О несчастном случае напоминал только небольшой шрам на лбу. После этого она прожила еще 42 года.

Однако этой женщине еще повезло по сравнению с одним русским дворянином, которого протащила по земле несшаяся во весь опор лошадь. Этот случай описал Джоб Ван Мекрен в своей книге «Хирургические обозрения». Несчастный ударился головой о камни, при этом была снесена часть черепа. Хирурги заменили вылетевшую часть, позаимствовав ее из черепа только что убитой собаки, и человек поправился. Ван Мекрен пишет, что, несмотря на то, что поправился полностью, он был отлучен от церкви без права восстановления его в правах религии до тех пор, пока не согласится на удаление собачьей кости из головы.

Среди опасностей, поджидающих человека, плывущего в лодке по городским каналам, наиболее вероятно столкновение с мостом, особенно в тех местах, где он низко висит над водой. Поэтому лодочнику следует наклоняться, не то он может пострадать. В медицинском вестнике Нью-Йорка за 1888 год описывается случай с матросом, зажатым, как в огромных тисках, между нижним ярусом арки моста и надпалубной надстройкой. В эти тиски попала голова, и острый мостовой брус срезал верхнюю часть черепа, примерно одну четвертую часть головы. Срез начинался примерно на 2 дюйма выше правого глаза. В общей сложности вскрытая площадь черепной коробки имела такие размеры: около 7 дюймов от лба до затылка и 6 дюймов в ширину.

Врачи, обрабатывавшие его через несколько часов после несчастного случая, обнаружили, что срез был чистым, как будто его выполнили медицинской пилой. Пострадавший потерял значительную часть крови и мозга.

Уже больше часа трудились врачи, чтобы закрыть зияющую рану, как вдруг пострадавший открыл глаза и спросил, что случилось. Когда его как следует забинтовали, он сел. Не успели изумленные врачи удержать его, как пострадавший уже встал на ноги и стал одеваться как ни в чем не бывало. Через два месяца он снова был на работе, на своей лодке. У него изредка случалось легкое головокружение, а в остальном он был вполне здоровым человеком. Через 26 лет у него появилась некоторая неровность в походке, а потом частично парализовало левую руку и левую ногу.

Этот замечательный парень с вмятиной на голове от темени до уха снова попал в больницу в Буффало в 1887 году, тридцать лет спустя после несчастного случая. При выписке его из больницы в журнале была сделана запись о том, что у него развилась тенденция к истерии. Когда его бранили за что-нибудь, он рыдал как ребенок.

Другой интересный случай занесен в анналы музея медицинского колледжа в Массачусетсе. Тяжелый железный прут длиной 3 фута и весом 13 фунтов пробил насквозь голову человека. Эта мрачная история, пожалуй, самая потрясающая с точки зрения участия в ней человеческого мозга и известна как «американский случай травмирования ломом».

Днем 13 сентября 1847 года 25-летний мастер железнодорожного участка Рутланд – Берлингтон Файниз Гейдж закладывал взрывчатку в шпур, готовясь к взрыву. Он наклонился над шпуром и утрамбовывал порох железным прутом диаметром 1,5 дюйма, который был заострен на верхнем конце, нижний его конец был совершенно плоским. Никому и в голову не могло прийти, что при ударе о камень железный прут может высечь искру, отчего взорвется порох. Именно так и произошло.

Взрыв – и железный прут выскочил из шпура, как пуля. Острым концом прут ударил Гейджа снизу в скулу и прошел насквозь через голову. Давление было таким, что левый глаз почти вылез из глазницы.

Несмотря на страшную травму, Гейдж не потерял сознания. Взрыв отбросил его на два шага в сторону, он упал на спину и оставался в оглушенном состоянии несколько минут. Товарищи доставили его в отель, находившийся на расстоянии одной мили от места происшествия, – ближайший пункт, где ему могли оказать первую помощь. Прибыв туда, Гейдж отказался от помощи товарищей и сам прошел в приемную врача, поднявшись самостоятельно наверх по длинной лестнице. При удалении железного прута из головы хирург вынужден был лишить пострадавшего части мозга и костей черепной коробки. Никто не надеялся на благополучный исход, однако в 10 часов вечера пациент находился в полном сознании.

Файниз Гейдж поправился. Он только ослеп на левый глаз – цена, право, пустячная, если учесть, что он избежал смерти. Гейдж прожил еще много лет, поставив многочисленных светил медицины в тупик тем, как мог человек выжить и жить после такой тяжелой травмы.

В 1935 году в госпитале Св. Винсента в Нью-Йорке родился ребенок, у которого вообще не было мозга. И все же в течение 27 дней, наперекор всем медицинским концепциям, ребенок жил, ел и ревел, как все новорожденные. Поведение ребенка было совершенно нормальным, и об отсутствии у него мозга никто не подозревал до вскрытия.

Врачи Гоулд и Пайл также описывают случай с человеком с опухолью в мозгу. Несмотря на то что в результате болезни в мозгу образовалась впадина длиной около пяти дюймов, больной оставался в полном сознании до самой смерти.

В книге «От состояния сознания – к бессознательности» доктор Густав Гелей рассказал о случае с девушкой, мозг которой был поврежден в результате железнодорожного крушения. После хирургического вмешательства она быстро пришла в себя и поправилась.

В 1957 году в Американской ассоциации психологов был заслушан доклад доктора Яна В. Брюэля и Джорджа В. Олби. Они успешно провели операцию, в результате которой пациенту пришлось удалить всю правую половину мозга.

Больному исполнилось 39 лет, уровень его интеллектуального развития был выше среднего. К великому изумлению врачей, он быстро поправился и не утратил своих умственных способностей. Казалось, операция на них просто не повлияла.

Доктор Августин Итуррича сделал в 1940 году заявление в Антропологическом обществе в Сукре, Боливия, и поставил своих коллег перед дилеммой, которая и сейчас остается без ответа.

Он и доктор Николас Ортиз долго исследовали историю болезни 14-летнего мальчика, пациента из клиники доктора Ортиза. Мальчик лежал с диагнозом «опухоль в мозгу». Он сохранял сознание и был в полном рассудке до самой смерти, только жаловался на сильную головную боль. Когда врачи произвели вскрытие, то пришли в крайнее изумление: образно выражаясь, мальчик был без головы. Вся мозговая масса была почти полностью отделена от внутренней полости черепной коробки. Огромный нарыв захватил мозжечок и часть головного мозга.

При таких обстоятельствах – чем же мальчик думал?

Задача, с которой столкнулись врачи Ортиз и Итуррича, была не так головоломна, как та, с которой пришлось познакомиться известному немецкому специалисту в области мозга профессору Хуфланду. Ему также пришлось изменить свои медицинские представления после проведения вскрытия черепной коробки человека, которого разбил паралич. До самой последней минуты больной сохранял все свои физические и умственные способности.

Результат вскрытия привел в замешательство профессора, поскольку вместо мозга в черепной коробке умершего оказалось всего 11 унций воды.

16. Парапсихолог и раскрытие преступлений

Случай массового убийства в 1928 году был неслыханным актом насилия в тихой сельской общине Маннвилл, Альберта (Канада). Однако такой случай произошел, и страшные доказательства тому были засвидетельствованы в пяти милях от города, на ферме Генри Буера, зажиточного хозяина. Семейный врач доктор Харлей Хислип позвонил в полицейское королевское управление канадской конной полиции и доложил об убийствах констеблю Фреду Олсену, который немедленно выехал на место преступления.

Перед офицером полиции и врачом открылась ужасная картина. Войдя в дом, они увидели, что хозяин фермы Генри Буер и его 21-летний сын Вернон сидят по одну сторону обеденного стола и с ужасом взирают на убитую миссис Буер. Тело покойной лежало на столе, лицом вниз, выстрел пришелся в затылок. Отец и сын находились, вероятно, в состоянии шока, поэтому доктор Хислип и констебль Олсен не произнесли ни слова. Врач кивком головы пригласил полицейского офицера пройти с ним на кухню.

На кухне, распластавшись на полу в луже крови, лежал Фред Буер, брат Вернона. Фред был убит тремя выстрелами в лицо. Олсен подумал, что Фред услышал стрельбу в доме, прибежал узнать, что происходит, и был убит.

– Мать и старший сын, – сказал доктор Хислип, – остальные не здесь, констебль.

В сарае позади дома они нашли труп Уильяма Ройска, убитого выстрелами в лицо; четвертая жертва этой кровавой бойни – наемный работник Гейб Боромби – лежал мертвый, весь в крови, в помещении для работников. Убийца несколько раз выстрелил ему в лицо.

В доме не нашли никаких следов огнестрельного оружия, которым пользовался убийца.

Констебль Олсен сделал несколько пометок в записной книжке. «Несомненно, – решил он, – миссис Буер, убитая в затылок, была первой жертвой и, пожалуй, единственной, кого намеревались убить. Другие, старший сын и два работника, – размышлял Олсен, – стали жертвами как свидетели преступления, опознавшие убийцу. Никаких намеков на грабеж – преступление совершено чисто из-за эмоциональных побуждений, а не с целью наживы».

Констебль возвратился в дом, чтобы задать несколько вопросов потрясенному отцу. Тот подтвердил то, что по телефону несколько бессвязно сообщил доктору его сын Вернон. Отец и сын ушли из дома после ужина и работали в разных концах фермы. Две дочери ушли на баскетбол, старший сын Фред и два работника находились недалеко от дома. Последний раз Генри Буер видел жену в кухне, когда та, склонившись над раковиной, собиралась мыть посуду, оставшуюся после ужина. Вернон заявил, что вернулся домой в 8:30 вечера и увидел труп матери и брата. Он тут же позвонил доктору. Потом он сказал, что трупов работников не видел.

Констебль Олсен отметил про себя, что Вернон как-то четко отмеряет указанное время. В момент внезапной смерти миссис Буер находилась в столовой, где чистила клубнику. Поэтому ее убили раньше сына Фреда. Если бы было наоборот, то она наверняка не осталась бы сидеть в столовой, услышав выстрелы в другой комнате.

«Все это выглядит довольно странно», – подумал констебль. Он машинально опустил руку в мутную воду в раковине, в которой покойная оставила отмокать кастрюлю, и нащупал что-то твердое и острое, – как оказалось, гильзу от винтовки калибра 0,303. Убийца тщательно подобрал все гильзы, а эту просмотрел. Уже улика.

У Буеров не было собственной винтовки. Однако оперативная проверка выявила, что у фермера-соседа была винтовка калибра 0,303, но, как он заявил, «ее недавно украли». Олсен сделал для себя пометку. По данным полицейского местного участка, владелец действительно заявлял о пропаже винтовки. «Не было ли это сделано преднамеренно, чтобы замести следы преступления?» – размышлял Олсен. Сравнение под микроскопом меток от бойка на стреляных гильзах от украденной винтовки с меткой на гильзе, найденной в кухонной раковине, убедило Олсена, что украденное оружие и есть оружие убийцы. «Найди человека, укравшего винтовку, и ты найдешь убийцу», – решил про себя констебль.

Проблема неожиданно осложнилась тем, что Олсен заметил плохо скрываемую неприязнь к себе со стороны Вернона Буера. Время от времени Олсен внезапно оборачивался и ловил на лице молодого Буера либо усмешку, либо затаенную ненависть. Однажды, спустя неделю после убийства, Олсен задал Вернону первый пришедший на ум вопрос:

– Вернон, а почему у тебя нет девушки?

Молодой человек оторопел, но пробормотал:

– Я не люблю девчонок!

Почему он не любил девушек?

Вскоре Олсен узнал, что Вернон ухаживал за хорошенькой девушкой из Маннвилла, но та дала ему от ворот поворот полгода тому назад. При встрече с Олсеном девушка рассказала ему, что миссис Буер наговаривала на нее Вернону и вдалбливала сыну в голову, что она распутная и что сын дурак, если тратит на нее время. Мало-помалу девушка поняла, что Вернон находится под влиянием матери и прислушивается к ее обвинениям, поэтому она попросила его больше с ней не встречаться.

– И после этого вы с ним не встречались?

– Конечно, нет, но он тоже очень переживал. Когда констебль Олсен поставил Вернона перед фактом, что тот возненавидел мать за ее вмешательство и расстройство личных планов сына, Вернон ухмыльнулся, а потом рассмеялся. Олсен повторил свое обвинение и добавил:

– Вы убили свою мать и остальных, чтобы молчали!

Молодой Буер дрогнул:

– А вы нашли винтовку?!

– Нет.

– В таком случае, – очень спокойно заявил молодой человек, – как вы можете кого-нибудь обвинять, особенно меня? Разумеется, вы не дождетесь от меня признания.

Олсен почувствовал, что убийца у него в руках, но как доказать это на суде? Буера забрали в полицейское управление в Эдмонтоне, где опытный инспектор полиции Хенкок предложил Вернону признаться во всем.

– Вы так думаете? – вызывающе рассмеялся Вернон.

День за днем арестованный играл с властями в кошки-мышки. Обвинение можно было построить только на признании Буера, но прошла неделя, а следствие не сдвинулось с места. У полиции оставался только один шанс – вырвать признание у подозреваемого, ведущего себя дьявольски хладнокровно, а для этого нужно было найти винтовку и иметь в руках доказательства.

Инспектор Хенкок почти уже отчаялся, когда случайно прочитал в газете заметку о так называемом парапсихологе Максимилиане Лангснере из Ванкувера, который заявил, что может раскрывать преступления, читая мысли преступников. Чтобы его не засмеяли, Хенкок ни с кем из сослуживцев не поделился своей идеей. Он просто позвонил Лангснеру и попросил его приехать. Когда парапсихолог сошел с поезда, Хенкок увидел перед собой энергичного человека небольшого роста, лет тридцати пяти, похожего на актера Адольфа Менжу. Он протянул руку и представился.

– Вы считаете меня шарлатаном, но обратились ко мне потому, что отчаялись.

Хенкок хмыкнул:

– Не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться об этом.

По дороге в участок Лангснер рассказал, что родился в Вене, а на Востоке обучался искусству телепатии. Он заявил, что человеческий мозг в состоянии стресса рассылает сигналы, которые могут перехватить и расшифровать специалисты.

Лангснер сказал, что он сядет где-нибудь около камеры узника, как это уже однажды делал в Берлине, и будет ждать, когда преступник раскроется перед ним, то есть откроет тайны своего мозга.

В Берлине он имел дело с грабителем, спрятавшим украденные драгоценности. В конце концов, мозг выдал сигналы о тайнике. Полиция легко обнаружила его по описанию Лангснера.

Уж не сумасброд ли это? Недобрые предчувствия стали закрадываться в душу Хенкока по мере того, как он слушал словоохотливого болтуна, похвалявшегося своими неимоверными подвигами.

– Дело вот в чем, – поддержал разговор полицейский, – мне нужно знать, что подозреваемый сделал с винтовкой, из которой он убил четверых. Без винтовки мы не можем от него добиться признания, а без признания нет и дела.

– Значит, вы хотите, чтобы я нашел винтовку? Так?

– Совершенно верно.

– Это делается очень просто, сэр. Если винтовка играет такую важную роль для вас, то еще большее значение она имеет для преступника. А если она важна для него, значит, он будет думать о ней. Я перехвачу импульсы его мозга и расшифрую их для вас. В конце концов он расскажет то, что вы хотите от него узнать.

– В конце концов! Что вы хотите этим сказать?!

– Я имею в виду, что рано или поздно он не выдержит и сломается. Поначалу все они суетятся, нервничают, напускают туман, но они знают, что я все равно прочитаю их мысли. А не пора ли нам посетить нашего приятеля? Мне хочется приступить к работе немедленно.

Сразу же после завтрака Лангснер взял из кабинета инспектора Хенкока стул, пронес его по тюремному коридору до камеры Буера, устроился на стуле, опираясь на трость с золотым набалдашником, и уставился на преступника. Через три часа после такого необычного глазения Буер потерял покой. Он не мог больше игнорировать присутствие этого господина, сидевшего напротив его камеры и глазевшего на него, не проронив ни слова! Буер попытался ответить взглядом на взгляд. Потом стал ругаться. А Лангснер просто смотрел.

На исходе четвертого часа Буер вскочил с койки и бросился к зарешеченному окну. По лицу его ручьями стекал пот.

– Я не знаю, кто ты, – закричал он, – но убирайся отсюда, черт тебя возьми, и будь ты проклят! Убирайся, я тебе говорю!

А маленький человек на стуле, словно сыч, продолжал смотреть на Буера, спокойно пуская кольца табачного дыма в направлении обезумевшего от ярости узника.

Подозреваемый в убийстве человек бросился на свою койку и повернулся спиной к своему молчаливому мучителю. Инспектор Хенкок приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, как идут дела. Лангснер поспешно нацарапал несколько слов на клочке бумаги, скатал его шариком и щелчком послал записку Хенкоку, чтобы тот смог дотянуться до нее, не выходя в коридор.

В записке было сказано: «Скоро он попадется, как рыба на крючок, не выходите в коридор».

Странная дуэль продолжалась еще сорок минут. Затем Буер медленно поднялся и сел на край постели, повернувшись лицом к Лангснеру. Лангснер ждал именно этого момента, добыча морально выдохлась, мозг был открыт для обследования.

Когда Лангснер вошел в кабинет инспектора Хенкока, последний взглянул на часы, отметив про себя, что прошло ровно пять часов с начала этого удивительного бдения у камеры преступника. Лангснер довольно ухмыльнулся.

– Есть результаты?!

– Конечно! Он мне мысленно рассказал, где спрятана винтовка. У меня в глазах ясная картина места, где она спрятана. Она в кустах в пятистах – шестистах футах от фермы, где совершено убийство. Дайте карандаш и бумагу.

Лангснер сел за стол Хенкока и нарисовал дом. Недалеко от дома находился массив кустарника. Между кустами и домом, посередине, росло дерево, а за кустами еще одно. Хотя Лангснер нарисовал только часть дома, инспектор Хенкок отметил точность изображения, не упущено было даже своеобразное резное украшение карнизов. «Дом белый с красными ставнями», – сказал Лангснер. Это описание относилось к дому Буеров, а не их соседа-фермера, у которого украли винтовку.

Наступили уже сумерки, когда инспектор Хенкок, Лангснер и констебль Олсен оцепили ферму Буеров. Они сверились с чертежом и без труда определили место, где следовало искать. От дома ярдов на двести тянулось поле, за ним росли деревья и кустарник, как и нарисовал Лангснер.

– Вот это место! – воскликнул Лангснер. – Вот и кусты, где спрятана винтовка.

Лангснер побежал через поле, за ним следовали и полицейские. Лангснер прочесал кусты в мгновение ока, как бы изучая грунт. Вдруг он опустился на колени и начал копать мягкую глину обеими руками. Когда полицейские подбежали к нему, у него в руках уже была винтовка образца Энфилд, калибра 0,303.

Нечего и говорить, что Олсен и Хенкок были ошеломлены таким развитием событий. Но их радость была вскоре омрачена тем, что на винтовке не были обнаружены отпечатки пальцев Вернона Буера. Еще нельзя было прямо уличить преступника в причастности к убийству.

Инспектор Хенкок немедленно отправился в тюрьму и показал ошеломленному Буеру винтовку. Буер был потрясен, но продолжал сопротивляться. Он отказался признать оружие, утверждая, что видит винтовку в первый раз.

– Извини, сынок, – сказал Хенкок, – тебе она хорошо знакома. И нашли мы ее там, где ты спрятал, и именно твои отпечатки пальцев остались на ней.

Хенкок рассказал Буеру, как полиции удалось найти винтовку по рисунку Лангснера, поскольку мозг Буера передал Лангснеру изображение. Затем Буера доставили на место преступления. На глазах потрясенного и убитого горем отца и заплаканных сестер Вернон Буер признался в совершенном убийстве. Он винил мать в том, что она разбила его любовь к молодой девушке из Маннвилла, возненавидел ее так, что решил убить, для чего и украл винтовку. Выстрел, которым он убил мать, привлек в дом Фреда, ставшего очередной жертвой. Уже выходя из дома, Вернон понял, что работники тоже все видели, – пришлось пристрелить и их. Затем Вернон вытер винтовку и спрятал в кустах, а потом позвонил доктору Хислипу.

За эту варварски жестокую бойню Вернон Буер нашел свой конец на виселице. Лангснеру хорошо оплатили его странные услуги. Последний раз инспектор Хенкок слышал о нем незадолго до Второй мировой войны – он уехал в путешествие на Средний Восток.

В архивах канадской конной полиции хранится полная хронологическая запись расследования убийства на ферме Буеров и информация о том, какое участие в этом деле принимал Максимилиан Лангснер. Роль Лангснера хорошо освещалась в газетах благодаря инспектору Хенкоку, имевшему мужество довести до сведения общественности все, что касалось этого дела.

17. Загадочная история с доктором Митчеллом

Покойный доктор С. Уэйр Митчелл, родом из Филадельфии, был одним из наиболее выдающихся и уважаемых представителей своей профессии. За свою долгую карьеру ему приходилось быть и президентом Американской ассоциации врачей, и президентом Американского неврологического общества. Таких высоких почетных постов доктор Митчелл был удостоен за свои знания и профессиональную честность. Именно на фоне такого высокого общественного положения то, что произошло с доктором Митчеллом, заслуживает всяческого доверия, и просто так отмахнуться от этой истории невозможно.

Последний пациент покинул приемную врача в половине одиннадцатого вечера. Рабочий день затянулся и оказался для доктора Митчелла утомительным. Со вздохом облегчения стареющий доктор повесил стетоскоп, убавил газовый свет в приемной и прошел через холл на кухню, чтобы выпить стакан молока.

Проверяя через несколько минут, заперта ли парадная дверь, он заметил, что на улице идет снег. Крупные пушистые хлопья, кружась в воздухе, падали на тропинку перед домом, застилая ее толстым покрывалом. Доктор Митчелл убавил свет в холле и устало поднялся по лестнице в спальню.

Прошло полчаса. Он лежал в постели и читал книгу. Внизу у парадной двери негромко звякнул звонок. Или ему послышалось? Минуту спустя звонок повторился, на этот раз более настойчиво. Кто бы там ни был, уйдет, если не обратить внимание. А что если потребовалась срочная помощь одному из тяжелобольных, которые оставались дома? Выхода не было, пришлось снова накинуть халат, просунуть ноги в шлепанцы и спуститься вниз, несмотря на всю усталость.

Открыв дверь, он увидел совершенно незнакомую девушку. Одета она была довольно легко для такой ночи: без пальто, в обычных высоких ботинках, в толстом шерстяном зеленом платье, на голове тонкая серая шотландская шаль, застегнутая под подбородком голубой стеклянной брошкой. Доктор быстро сообразил, что девушка, должно быть, из бедных кварталов, расположенных внизу у холма.

– Заходите, пожалуйста, на улице снег. Девушка вошла.

– Моя мать очень больна. Ей срочно нужна ваша помощь, сэр. Пожалуйста, пойдемте со мной.

Доктор Митчелл помедлил. Совершенно незнакомая девушка, да и вызов чисто в благотворительных целях. В такую погоду, усталому, выходить из дома, к тому же ночь. Доктору явно не хотелось отправляться в дорогу.

– Разве у вас нет своего семейного врача, дитя мое?

Она покачала головой, и хлопья снега упали с шали на пол.

– Нет, сэр. Но моя мать серьезно больна. Доктор, пожалуйста, пойдемте со мной. Прошу вас, сейчас же, пожалуйста!

Бледное лицо, неподдельное нетерпение в голосе, навернувшиеся на глаза слезы побудили доктора Митчелла не отказать в просьбе. Он предложил ей сесть, пока он переодевается, но девушка ответила, что постоит. Доктор Митчелл поспешил наверх.

Через несколько минут из дома вышла странная пара и направилась сквозь метель в сторону холма, как и предполагал доктор. Девушка шла впереди. Доктор Митчелл знал эти кварталы: в них ютились бедняки, рабочие с фабрики, жившие от зарплаты до зарплаты, перебивавшиеся с хлеба на воду. Ему пришлось много походить сюда в начале медицинской карьеры. Ничего с ним не случится, если еще раз сходит, а человека спасет.

Девушка не проронила по дороге ни слова. Она шла по мягкому снегу на два-три шага впереди, не оборачиваясь. Наконец она свернула в узкий проулок между ветхими домами, или, вернее, бараками. Держась почти вплотную, доктор поднялся за ней по темной шаткой лестнице, прошел по коридору, тускло освещенному желтым светом масляной лампы. Девушка бесшумно открыла дверь и шагнула в сторону, пропуская доктора Митчелла.

Повсюду царила нищета. Сильно вытертый ковер прикрывал только середину пола. В углу небольшой буфет. Железная печка, давно не топившаяся. У стены на кровати лежала женщина среднего возраста и тяжело дышала. Доктор Митчелл приступил к делу.

У женщины была пневмония, и, как справедливо сказала девушка, ее состояние было тяжелым. В таких условиях врач много сделать не может. Он ввел ей требуемые лекарства. Завтра он ее навестит. Доктор Митчелл заметил с облегчением, что женщина приходит в себя, значит, есть надежда.

Доктор обернулся, чтобы попросить девушку растопить печь: в таком холоде больной человек не может лежать. А где же она? Мелькнула мысль, что он не видел ее с тех пор, как вошел в комнату. Он еще раз огляделся. Дверца старенького шифоньера была открыта. В нем висело одеяние, в котором он видел девушку несколько минут назад: толстое шерстяное зеленое платье, высокие башмаки на кнопках и серая шотландская шаль с голубой стеклянной брошкой. Когда же она успела переодеться? И даже в его присутствии?

Он подошел к шифоньеру и стал внимательно рассматривать одежду, больная следила глазами за его движениями. Доктор Митчелл потрогал ботинки и шаль. Они были сухими!

– Это одежда моей дочери, – произнесла женщина.

– Да, я знаю, – сказал доктор Митчелл. – Но где же ваша дочь? Я должен с ней поговорить.

Наступило тягостное молчание. Больная женщина медленно повернула к нему лицо. Она плакала.

– Поговорить с ней? Доктор, вот уже два месяца как она умерла!

18. Пророческий портрет Гилберта Стюарта

Гилберт Стюарт, талантливый художник-портретист, получил мировую известность благодаря портрету Джорджа Вашингтона. Этот портрет – лишь небольшая часть из множества прекрасных работ, выполненных художником за долгую и блестящую карьеру – карьеру художника, среди заказчиков которого однажды оказался лорд Малгрейв, а его заказ имел самые необычайные последствия.

Брату Малгрейва, генералу Фиппсу, вскоре предстояло отправиться на службу в Индию, и его светлость изъявил желание иметь портрет генерала, перед тем как тот покинет Англию. Получив заказ, Гилберт Стюарт приступил к работе. Поскольку он хорошо знал и любил обоих, Малгрейва и Фиппса, Стюарт уделил гораздо больше времени выписыванию деталей портрета, чем обычно.

Наконец портрет был готов и доставлен лорду Малгрейву. Когда с портрета в гостиной сняли покрывало, его светлость застыл на месте от удивления.

– Боже мой! Что это? Что бы это могло значить? Все это странно!

– Я нарисовал вашего брата таким, каким я его видел, – объяснил художник.

Лорд Малгрейв печально покачал головой.

– Я вижу безумие в этом лице, – с тревогой сказал он.

Генерал Фиппс прибыл в Индию точно в срок согласно предписанию, но первая весть о брате, полученная лордом Малгрейвом, была горькой: генерал покончил с собой… в припадке безумия.

19. Медиум-детектив

В номере газеты «Милуоки ньюс» (штат Висконсин) за 6 ноября 1935 года целая полоса была отведена заметке об ошеломляющих предсказаниях местного жителя Артура Прайса Робертса, сделанных им 18 октября того же года. Робертсу в то время было уже около 70 лет и он был знаменит как медиум-детектив. Робертс предупредил милуокскую полицию о надвигавшейся волне насилия в городе. Вот его слова: «Будет взорвано много бомб – работа динамитчиков! Я вижу, что взорвут два банка; может быть, здание муниципалитета. Будут взорваны полицейские участки. Затем произойдет большой взрыв к югу от реки (Меномони), и все прекратится!»

Робертс сделал эти предсказания в присутствии агента сыскной полиции Инглиша и других полицейских. Все они прекрасно знали о способностях Робертса. Поэтому были приняты дополнительные меры предосторожности и усилены наряды патрулей.

Через восемь дней после предсказания прогремел первый взрыв. Динамит разнес в щепки здание пригородного муниципалитета в Шорвуде. Погибли двое детей, десятки людей были ранены, начались пожары. 27 октября были взорваны два городских банка, как и предсказал Робертс, и, как открытый вызов властям, взрывы потрясли два полицейских участка. Сбившаяся с ног полиция не имела никаких улик, беспомощные жители в страхе ожидали следующего удара. Где он произойдет?

Поскольку Док Робертс правильно предсказал все взрывы до того момента, вполне логично, что полиция обратилась к нему. Сыщик Инглиш и его начальство спросили у Робертса, чего им следует ожидать.

– В воскресенье, четвертого ноября, произойдет большой взрыв к югу от реки Меномони. И все кончится.

Не может ли он опознать или описать организаторов этих актов насилия? Док извинился, но он мог сказать только то, что уже сказал.

Полицейские власти Милуоки послали целую армию полицейских в район Меномони. Все были вооружены, все стреляли без промаха. Все получили инструкции – сначала стрелять, а потом спрашивать, если позволят обстоятельства. Террористов надо остановить во что бы то ни стало.

В полдень 4 ноября, в воскресенье, оглушительный взрыв потряс до основания Милуоки. Жители за восемь миль услыхали его и выбежали посмотреть, что случилось.

Полиции пришлось кропотливо потрудиться, прежде чем удалось восстановить цепочку событий до шестого, заключительного, взрыва. Эпицентр пришелся на гараж, который был буквально стерт с лица земли. Тщательно собрали мешок кусков человеческих тел, разнесенных по нескольким кварталам. Кому принадлежали они? Злоумышленникам или жертвам?

Мало-помалу картина прояснилась.

Хью Рутковский, 21 года, и его приятель Поль Човони, 19 лет, взлетели на воздух при закладке своей шестой адской машины, содержавшей 50 фунтов динамита. Очевидно, у них преждевременно сработал детонатор.

Таким образом, Робертс правильно предсказал всю серию взрывов, хотя последний, шестой, оказался случайным.

Артур Робертс, или, как его прозвали, Док, родился в 1866 году в Денбае, в Уэльсе. В раннем детстве у него обнаружились удивительные способности отыскивать пропавших без вести людей или предметы, а также четко предсказывать надвигающиеся события, как в случае предсказания серии взрывов в Милуоки. Всю жизнь он оставался малограмотным, так как боялся, что образование уничтожит его странные способности. По мере того как росла его слава, все больше людей обращались за помощью в маленькую контору Робертса. В течение 50 лет успех постоянно сопутствовал ему.

Однако не все дела Робертса зафиксированы на бумаге, поскольку было очень много случаев, когда он работал, соблюдая принцип строжайшей конфиденциальности. Один из таких случаев касался приговоренного к смертной казни убийцы по имени Игнац Потц из Чикаго.

Родственники Потца обратились за помощью к Робертсу. Всего лишь за несколько часов до казни Потц получил сообщение о замене смертного приговора на пожизненное заключение – результат работы Робертса. Док представил доказательства, проливающие свет на некоторые мотивы убийства. Осужденный и сам свидетельствовал об этих мотивах, но суд отнесся к ним как к вымыслу, поскольку обвиняемый не мог обосновать свои показания.

В июле 1905 года в Пестиго, штат Висконсин, неожиданно пропал Дункан Мак-Грегор. Большая награда ожидала того, кто мог указать его местопребывание, много делалось безуспешных попыток отыскать его.

Спустя несколько месяцев отчаявшаяся миссис Мак-Грегор решила обратиться к Доку Робертсу за помощью. Миссис Мак-Грегор рассказывала своим друзьям, что, когда она подошла к дому Робертса, он встретил ее на пороге, сразу назвал по имени и сказал, что знает о цели ее прихода. Он также заявил, что больше того, что ей уже известно, он сказать пока не может и просит ее прийти через несколько часов, а он в это время подумает.

Док Робертс, рассказывая потом полиции об этом случае, говорил, что озарения, не подводившего его никогда, в тот раз не произошло, поэтому он решил лечь и войти в транс, полагая, что это ему поможет.

Так оно и случилось.

Когда миссис Мак-Грегор снова пришла к Робертсу, он сказал ей, что мужа убили. «Но… – добавил Робертс, – я не знаю, кто несет ответственность за его смерть. Те улики, которыми я располагаю, для суда будут недостаточными, поэтому, кроме беспокойства и лишних хлопот, они ничего не дадут».

Далее Робертс описал место на реке Меномони, где следовало искать тело Мак-Грегора. Труп не мог всплыть на поверхность, так как он застрял в топляке. Через несколько часов полиция нашла место, описанное Робертсом, и подняла тело пропавшего человека. Действительно, одежда зацепилась за затонувшие бревна, которые препятствовали всплытию на поверхность.

Еще один случай произошел с богатым бизнесменом из Чикаго Дж. Д. Лероем, который попытался разыскать пропавшего брата, уехавшего в Альбукерке и не дававшего о себе знать в течение полугода. Робертс сообщил ему, что брата убили, и описал место, где следовало искать тело покойного: каньон Дьявола в Аризоне. Спустя три недели мистер Лерой прислал Робертсу письмо. В нем он благодарил его за помощь и сообщил, что труп брата нашли в каньоне Дьявола, в 200 футах от описанного Робертсом места.

Пожалуй, один из наиболее драматических случаев в практике Дока Робертса произошел во время пребывания его в отеле «Фонд дю Лак».

Местная полиция в течение двух лет не могла раскрыть одно убийство и, зная о способностях Дока, обратилась к нему за помощью.

Док Робертс немедленно закрыл глаза, откинулся головой на спинку кресла-качалки и с удивительной точностью стал описывать портрет жертвы, но на этом все и кончилось. Он сказал полицейским, что ему необходимо поспать и подумать об этом человеке.

Скептики, разумеется, тихонько хихикали. Док рассказал им только о том, что уже было известно. Но на следующее утро он пришел в полицейский участок и попросил показать картотеку преступников. Быстро перебирая фотокарточки из досье, Робертс указал пальцем на одну из них и сказал:

– Вот ваш убийца, джентльмены! Вы найдете его в Британской Колумбии. Он служит там в конной полиции.

И снова Док оказался прав.

Необыкновенный талант не раз вовлекал его в захватывающие истории. Около Расина, штат Висконсин, оглушили водителя такси Фреда Кореса, ограбили и выбросили на дорогу, а машину угнали. Владелец компании Уоррен Бучер обратился к Робертсу за помощью.

Через 24 часа Робертс вбежал в контору Бучера со словами:

– Я засек вашу машину, но надо спешить, а то вор улизнет!

Бучер и Робертс сели на переднее сиденье в машину Бучера, а шофер Корес с другом – на заднее. Следуя указаниям возбужденного Робертса, преследователи выскочили на перекресток южнее Кудейха по дороге в Чикаго. Здесь Робертс попросил остановить машину – ему показалось, что он потерял нить, и он откровенно признался в этом. Он вышел из машины и нервно прошелся по обочине дороги, а затем снова вскочил в автомобиль.

– Сюда! – указал он на боковую дорогу. Проехав с четверть мили, Робертс воскликнул:

– Машина идет нам навстречу. Разворачиваемся и следуем за ней.

Приближались несколько машин. Машины шли быстро, с интервалом 100 ярдов друг от друга. Бучер круто развернулся, и в этот момент их обогнала машина. Корес, пострадавший водитель такси, закричал:

– Уоррен, это моя машина, и парня я узнал, это он меня оглушил!

И на этот раз необъяснимые инстинкты старика Робертса не подвели. Бучер прижал угонщика к бровке и заставил остановиться. Преступник был схвачен. В полиции он во всем признался.

Когда Артуру Прайсу Робертсу, полуграмотному медиуму-детективу, исполнилось 73 года, друзья устроили в его честь званый вечер. Состоялся он в ноябре 1939 года. Робертс находился в добром здравии. Когда гости стали расходиться, Док поблагодарил всех за оказанную ему честь и замечательные воспоминания, связанные с каждым из них.

Затем он сказал:

– Вы знаете, с каким удовольствием я с вами встречаюсь, но боюсь, что на следующей встрече, о которой вы говорите, мне не удастся побывать. Как бы мне этого ни хотелось, но я останусь с вами только до 2 января 1940 года.

Его предсказание оказалось точным во всех деталях.

2 января 1940 года он тихо скончался в своем маленьком домике в Милуоки, окруженный шкафами с картотеками, свидетельствовавшими о его славных делах. То, что сделал Артур Прайс Робертс, записано подробно, но как это ему удавалось – до сих пор остается загадкой.

II часть

20. Уникумы-математики

В 1940 году, когда Уиллису Дайзарту было только 16 лет, но он уже был известен благодаря своим феноменальным способностям производить в уме сложнейшие математические расчеты, предприимчивая газета, издававшаяся в Миннесоте, наняла его для освещения хода выборов и продвижения кандидатов. Главная задача газеты состояла в том, чтобы оперативно собрать и обработать массу информации по результатам выборов и подать ее общественности, намного опередив своих конкурентов. Газета, как потом оказалось, не ошиблась в своих расчетах и знала, кого нанимать.

Уиллис принадлежал к немногочисленной группе избранных, известных как чудо-математики. Он обследовался многими психологами и математиками вовсе не для того, чтобы обнаружить подвох или надувательство, которых не было, а с единственной целью – изучить, насколько безграничны его возможности, и, если удастся, узнать, каким образом он их приобрел. Как и во всех подобных случаях, и медики, и математики уходили от Дайзарта убежденными в его величайших способностях, так и не поняв природы удивительного дара.

В тот вечер 1940 года молодой Уиллис Дайзарт стоял перед батареей микрофонов и тут же выдавал сводку по поступающим данным. Он моментально определял точное соотношение голосов в пользу того или другого кандидата в процентах, абсолютных цифрах и на текущий момент, предсказывал шансы любого из них. Суммируя голоса по избирательным участкам, он тут же выдавал общее количество голосов, поданных за кандидатов. Стоит ли говорить, что, наняв Уиллиса, газета обставила всех конкурентов по выдаче данных, в распоряжении которых были обыкновенные вычислители со счетными машинками.

А для одаренного юноши, стоявшего перед микрофоном, это было обычным делом. Для устранения монотонности в выдаче результатов и шансов кандидатов Уиллис попросил издателей сообщить ему даты рождения кандидатов. И тут же говорил в микрофон, сколько лет, месяцев, дней, часов, минут и секунд прожил тот или иной кандидат. Такая задача была совершенным пустяком для человека, который меньше чем за 4–5 секунд умножал любое семизначное число на любое шестизначное.

А вот случай сугубо практический.

Один строитель получил подряд на строительство большого здания школы. Он обратился к Уиллису с просьбой подсчитать, какое количество кирпичей потребуется для строительства здания. Он сообщил Уиллису размеры школы, количество окон, их площадь, размеры дверей и облицовки. Через 7 секунд Уиллис назвал ему цифру. Когда здание было построено, у подрядчика осталось лишним полкирпича.

Уиллис Дайзарт ходил в школу недолго и специальной математической тренировки, кроме азов арифметики, не получил. Ничего, кроме Библии, он в жизни до конца не прочитал, уверяет Уиллис, и это подтверждают родители.

Другой уникальный пример. Девятнадцатилетнюю Шакунтали Дэви привезли в США в 1951 году с целью продемонстрировать ее математические способности, ошеломившие ученых Индии и Англии. И эта хрупкая застенчивая девушка с тихим, едва слышным голосом никого не разочаровала.

Публичные выступления, демонстрирующие ее магические способности считать в уме, были для нее привычными. Впервые она появилась перед публикой в шестилетнем возрасте, поразив аудиторию способностью мгновенно складывать огромные суммы и решать сложные задачи. Родилась девочка в Индии, в небольшой деревушке вблизи Бангалора. В семье было 12 детей. Способность Шакунтали оперировать многозначными числами в считанные секунды принесла ей широкую известность. Ею стали интересоваться и приглашать в различные школы и на политические собрания. Уму непостижимо было видеть эту хрупкую девочку с большими черными глазами, стоявшую посередине сцены и умножавшую шести– и семизначные числа на другие числа такого же порядка и выдававшую правильный ответ за какие-нибудь 3–4 секунды. Она демонстрировала это многократно, и каждый раз публике приходилось ждать, когда другие математики на своих машинках проверят ее решения.

С возрастом Шакунтали потеряла интерес к умножению как к простому действию и перешла к более сложным. Извлечение квадратного корня из многозначного числа она считает детской забавой и поэтому не утруждает себя этим. Ну а кубический? Шакунтали в восторге, что ей удалось побить калькуляторы и ровно за 2/5 секунды извлечь кубический корень из 332 812 557, равный 693. Много раз она демонстрировала свои способности, каждый раз усложняя задачу. Достаточно было ей только взглянуть на любое число до девяти знаков, как она тут же извлекала корень четвертой степени, практически сразу же она извлекала корень шестой степени из двенадцатизначного числа.

Хотя Шакунтали Дэви была настоящим феноменом в области математики, с остальными предметами у нее не все ладилось, и она дважды проваливалась на промежуточном экзамене на степень бакалавра.

Как она в уме и так быстро делает сложные вычисления? Шакунтали этого не знает, но она знает, что требуется постоянная тренировка, чтобы не утратить сноровку. У нее есть младшая сестра, у которой в детстве проявлялись задатки математического гения, но отсутствие интереса стоило ей этого дара.

В предыдущей книге – «Непонятнее самой науки» – я писал о математике-волшебнике, каким был раб – старый Том Фуллер. Хотя Том был совершенно неграмотным, он тем не менее мог умножать девятизначные числа на числа такого же ряда. Как и мисс Дэви, он это делал как бы интуитивно и почти мгновенно. Среди прочих, обращавшихся к Тому за помощью, был и Джордж Вашингтон, попросивший подсчитать стоимость урожая табака.

Другим гением-математиком был уроженец Новой Англии Зира Колберн, выехавший в Лондон в 1814 году в десятилетнем возрасте. Там он давал представления, удивлявшие публику: чуть более минуты понадобилось Колберну, чтобы возвести число 8 в шестнадцатую степень. Ответ оказался правильным – 281 474 976 716 656. Квадратные корни он извлекал моментально, чем немало изумлял ученых мужей Европы. Но, по мере того как он взрослел и получал образование, способности его снижались и в конце концов установились на уровне чуть выше нормального.

Жак Иноди, родившийся в 1867 году, оставался неграмотным до 20 лет. Однако в семилетнем возрасте он давал публичные выступления, на которых с успехом извлекал кубические корни и даже корни пятой степени. Ему понадобилось меньше двух секунд, чтобы вычесть из 21-значного числа другое число того же порядка. Иноди отличался от своих коллег – математических уникумов тем, что бубнил что-то себе под нос, когда работал. Он уверял, что не видит ответов, а слышит их, когда говорит сам с собой.

Джедедая Бакстон (1702–1772) был не только неграмотен, но при этом еще и глуп. Но и он также был непревзойденным жонглером цифрами. Он мог решать фантастические по сложности задачи во время разговора или работы.

Когда десятилетний неграмотный подпасок из Сицилии Вито Мангиамеле предстал перед Парижской Академией наук и его попросили назвать число, куб которого равен сумме пяти квадратов, тот заморгал и ответил: «Пять». Потом уже моргали академики.

Иохан Дазе из Гамбурга (1824–1861) был гением в числах и почти идиотом в жизни. С одного взгляда он мог определить, сколько книг стоит на полке или сколько горошин рассыпано на столе. Он не понимал простейших математических условий, но его все-таки использовали в научных расчетах. Пожалуй, самый удивительный рекорд он поставил, перемножив в уме два стозначных числа за 8 часов 45 минут.

Таких математиков гораздо больше в мире, чем думают.

Американца Т. X. Саффорда (1836 – 1901) причисляют к известным астрономам своего времени, но он еще отличался и тем, что мог быстро считать в уме. В девять лет он выпустил альманах, используя новые правила вычисления солнечных затмений. В десять лет его попросили умножить два 15-значных числа, и через 58 секунд он дал фантастический 36-значный ответ.

Известный ученый Гаусс (1777–1855) был не только величайшим математиком своего времени, в очень раннем возрасте он отличался уникальной способностью решать в уме. В три года он совершенно обескуражил отца, найдя ошибку в его подсчетах. Гаусс еще знаменит своими открытиями в области магнетизма, а что он был таким вундеркиндом, почти никто и не знает.

Наиболее известным английским вундеркиндом в этой области надо, справедливости ради, назвать Джорджа Биддера (1806–1878). Родился Джордж в семье бедного каменщика. Едва отец убедился в его необыкновенных способностях, он тут же отправился с ним в турне. От участия в этом изнуряющем предприятии Джорджа выручили поклонники его таланта, устроив его учиться в Эдинбургский университет, где он завоевал приз лучшего математика в 1822 году. Когда мальчику было 12 лет, комиссия из нескольких профессоров задала ему вопрос: если маятник проходит 93/4 дюйма в секунду, сколько дюймов пройдет маятник за 7 лет 14 дней 2 часа 1 минуту и 56 секунд, если условно принять, что в году 365 дней 5 часов 40 минут и 50 секунд? Джорджу минуты не понадобилось для правильного ответа – 2 165 625 744 3/4 дюйма.

Когда профессора поинтересовались, как же ему удалось так быстро вычислить, он ответил: «Видите ли, сэр, вы сказали, что все годы равны, поэтому я высчитал сначала для одного года и умножил на 7. Затем я перешел к месяцам, дням, часам, минутам и секундам. Это же так просто».

Может быть, и просто, если вы случайно обладаете умом Джорджа Биддера, вундеркинда-математика, впоследствии ставшего инженером-строителем с мировым именем в области гражданского строительства. Доки Виктории – это памятник Джорджу Биддеру, сохранившийся до нашего времени, в то время как о его уникальных способностях считать в уме уже давно забыли.

21. Прочитанная мысль об убийстве

Вечером 10 декабря 1932 года небольшой театр в Бичи, Саскачеван (Канада), был переполнен. Среди публики находился и констебль Кери, офицер канадской королевской конной полиции. Не по долгу службы присутствовал Кери на спектакле, а ради любопытства, привлеченный, как и все, сенсационным выступлением гипнотизера, высокого, седовласого, красивого господина, именовавшего себя на афишах как «профессор Гладстон, экстрасенс».

Этот вечер круто изменил жизнь констебля Кери.

Программа представления включала в себя обычное «чтение мыслей», гипнотизирование желающих из публики, которые под влиянием гипноза совершали несвойственные в обычном состоянии действия, к общему удовольствию зрителей.

Отправив на место добровольных участников шоу, профессор Гладстон уставился в центр зала.

– Не двигаться! – воскликнул он. – Каждый остается на своем месте!

Возможно, это было чисто актерским преувеличением, поскольку никто и не пытался двигаться. Экстрасенс сошел со сцены, все время напряженно глядя в упор на кого-то в центре зала.

Гладстон остановился прямо перед Биллом Тейлором, известным хозяином ранчо, и прямо впился неподвижным взглядом в его лицо. Прошло не более двух секунд. Публика затаила дыхание.

– Я знаю! – воскликнул Гладстон. – Я знаю! Ты думаешь о своем друге Скотти Мак-Лочлине! Его убили! Зверски и подло убили! И кровь обагрила снег!

У изумленной публики перехватило дыхание от подобного заявления. Лицо Билла Тейлора стало белым как полотно. Но экстрасенс уже оставил его и круто повернулся к офицеру конной полиции, сидевшему через несколько кресел от Тейлора. Гладстон пальцем указал на констебля Кери:

– Вот он! Вот этот человек!

Теперь все смотрели на офицера. Кери до боли в руках сжал боковые ручки кресла.

Да в своем ли уме этот человек? Что все это значит?

Но Гладстон продолжал, не делая паузы:

– Вот этот человек в красном мундире! Он единственный, кто может найти тело убитого! И я буду вместе с ним!

Ошеломленная публика хранила гробовое молчание. Все хорошо знали Скотти Мак-Лочлина, бесследно исчезнувшего январской ночью, года четыре назад. Знали также, что исчезновение Скотти осталось неразрешимой загадкой. А теперь этот странный человек заявляет, что его убили и что констебль Кери непременно его найдет. Что все это могло бы значить? Как это возможно?

В действительности же Гладстон сказал просто и открыто о том, о чем все давно подозревали. Но Гладстон пошел дальше других, заявив, что он и констебль Кери в доказательство убийства найдут тело убитого Скотти Мак-Лочлина.

Скотти Мак-Лочлин приехал в Бичи в 1919 году и благодаря свойственным ему одному обворожительным манерам и улыбке быстро обрел друзей. В течение нескольких лет все шло хорошо, до тех пор пока не умерла жена. Вот тогда-то все и началось. Скотти переправил двоих своих детей соседям, а с двумя другими соседями завязал ссору из-за женщины. Последний раз его видели с друзьями в воскресенье 16 января 1929 года. Он им сказал, что почти все уже распродал и собирается отправиться поездом из Херберта еще раз попытать счастья, теперь уже в Британской Колумбии. Скотти пригласил друзей проводить его из Херберта, но тех, кто пришел, ждало разочарование: Скотти не появился на станции и никто его не видел с тех пор.

Естественно, констеблю Кери хотелось лично поговорить с экстрасенсом, во всеуслышание объявившим, что ему многое известно о гибели Скотти. Гладстон повторил то же самое и в кабинете констебля Кери, указав, что он чувствует, что говорит правду. Он обладает, как он выразился, «сверхчувствительным восприятием», иначе он не может объяснить. Но чем бы ни была эта сила, она его никогда не подводила.

В тот же вечер, все еще скептически настроенный и несколько смущенный, Кери зашел к своему начальнику, капралу уголовного розыска Джеку Вудзу. Вудз выслушал Кери с недоверием – он понял, что «профессор Гладстон» застал их врасплох. Может оказаться, что «профессор» всего-навсего лишь охотник за популярностью и разыгрывает полицию. Но раз уж он публично втягивает ее в такое дело, полиция постарается не оказаться в дураках, уж лучше пусть дураком будет он!

Вудз распорядился, чтобы утром Кери устроил встречу с экстрасенсом в Бичи. Прихватив с собой дело Мак-Лочлина трехлетней давности, он отправился в путь.

Впоследствии капрал Вудз вспоминал, что встреча с экстрасенсом в офисе Кери произвела на него сильное впечатление. Высокий, державшийся с достоинством, седой Гладстон был не похож на свихнувшегося малого. Во всем его облике сквозила уверенность, и было ясно, что он вовсе не собирается разыгрывать полицию.

Гладстон повторил свою версию об убийстве, которую он накануне выдал в театре. Он описал полицейским место преступления, запечатленное в уме, сказав, что не знает имени убийцы, хотя мог бы, очевидно, его опознать при встрече – настолько живо рисовало воображение все, что было связано с преступлением.

У представителей полиции не имелось почти никаких улик, чтобы начать расследование. Они опросили всех, кто видел Скотти в ту ночь, после которой он как в воду канул. Но это ничего не дало. Один из свидетелей, Джек Рентон, подтвердил, что он поссорился со Скотти из-за Ивон Бурже, на которой, когда исчез Скотти, вскоре женился, но ведь такой факт нельзя принимать за улику и «шить» человеку убийство.

Экстрасенс и двое полицейских в машине Вудза начали объезжать округу. Рентон повторил свой рассказ, ничего нового не прибавив, и Гладстон шепнул, что это не тот, кого они ищут.

В убогой лачуге фермера Си Янга они услышали о том, что фермер Шумахер грозился убить Скотти. Угрозы были сделаны в присутствии одного малого по имени Эд Фогель.

Когда полицейские прихватили Фогеля, у него случился провал памяти. Учиненный ему допрос сильно расстроил и рассердил Фогеля. А в отношении утверждения Си Янга, будто Шумахер грозился убить Скотти, Фогель ответил, что это чистая трепотня.

Полицейские уже намеревались уходить, но Гладстон выступил вперед, показывая пальцем на Фогеля:

– Фогель, я расскажу, как это произошло! Ты валялся больной в постели, когда к тебе ввалился Шумахер и сказал, что он поссорился с Мак-Лочлином и что он убьет этого грязного Скотти, прежде чем тот убьет его!

Когда Гладстон кончил, лицо Фогеля напоминало белое полотно, губы дрожали и кривились, он тяжело опустился на стул. Экстрасенс продолжил атаку. Он рассказал Фогелю, чем тот был болен, – болезнь пустячная, но обессиливающая, и продержала она его три дня в постели после посещения Шумахера. Фогель кивком головы подтвердил это, но все ниже и ниже опускал глаза.

Через некоторое время Фогель сдался. Бледный, он стал выдавливать из себя признания:

– Вы правы, вы правы, черт бы вас всех побрал, как и все это дело! Шумахер действительно заходил ко мне, ругался и грозил, что убьет этого грязного шотландца!

Когда они заехали на ферму Шумахера, работник сообщил, что хозяин уехал в город. Полицейские представились водоискателями из министерства сельского хозяйства и попросили разрешения побродить по ферме. Когда они бродили по заснеженным полям, Гладстон неожиданно попросил их идти потише. Он пояснил, что чувствует себя неспокойно и нервничает.

– Здесь как-то неприятно пахнет!

Позднее Вудз и Кери вспоминали, что это замечание не произвело на них впечатления: такой запах всегда держится около скотных дворов. Гладстон заявил, что труп Скотти где-то рядом, но, даже если это так, полицейские не смогли его обнаружить. Безрезультатно искали чуть ли не до темноты, и когда им на ферме сказали, что Шумахер еще не вернулся из города, они сели в машину и поехали обратно в город. По дороге они едва не столкнулись с грузовиком, ехавшим навстречу с выключенными фарами. Вудз развернулся и стал преследовать грузовик. Он заставил грузовик остановиться. Шофер, высокий, здоровенный блондин, оказался Шумахером. Они арестовали его и повезли в участок на допрос.

В течение целого часа Шумахер пересказывал то, что уже рассказал давно. Мак-Лочлин был его напарником по ферме, и, когда тот захотел распродать свое добро и часть земли, Шумахер заплатил ему 150 долларов наличными и дал расписку еще на двести. Дальше этого полиция не продвинулась.

Гладстон встал и стал нервно расхаживать по комнате взад и вперед. Остановившись перед Шумахером, он круто повернулся к подозреваемому и щелкнул пальцами у него под носом.

– Сарай! – гортанно воскликнул Гладстон. – Теперь я знаю, как ты это сделал! Скотти пошел в сарай, а ты за ним. Ты спровоцировал драку… Скотти упал вот так… – Гладстон отпрянул назад. – А ты продолжал бить и бить его до тех пор, пока не убедился, что он мертв. Затем ты закопал труп у сарая под каким-то тряпьем!

Красное и потное лицо Гладстона являло собой резкий контраст рядом с бескровным лицом Шумахера. Несколько секунд обвиняемый и обвинитель стояли друг против друга. Наконец Шумахер пришел в себя и послал полицейских вместе с Гладстоном ко всем чертям.

На следующее утро Шумахера вывели из камеры и повезли на ферму. Если экстрасенсу удастся найти труп, то Шумахера ждет обвинение в убийстве.

Пока полицейские сторожили Шумахера на кухне в его собственном доме, Вудз, Кери и Гладстон направились к сараю. Гладстон прошел весь сарай и вышел через заднюю дверь. Ощупывая ногой землю, он остановился у замерзшей навозной кучи и повернулся к полицейским:

– Скотти Мак-Лочлин зарыт здесь, джентльмены!

С полдюжины фермеров, пришедших ради любопытства, схватились за кирки и лопаты и обрушились на навозную кучу. Смерзшийся навоз поддавался с трудом. Прошел час каторжной работы, но он не принес никаких результатов. Люди уже собирались сделать передышку, когда Вудз вернулся к Шумахеру и потребовал, чтобы тот показал, где зарыто тело. Шумахер наотрез отказался разговаривать.

Вудз пошел назад к сараю, чтобы прекратить работу, но его уже встречали криками. Одному фермеру удалось откопать черный шерстяной носок. Через несколько минут вытащили окровавленный шарф, в котором застрял череп человека. Все признали, что именно такой шарф носил Скотти Мак-Лочлин. Судебная экспертиза установила, что обнаруженное тело действительно принадлежало Скотти. Труп был найден именно так, как предсказал Гладстон. Дальнейшее расследование показало, что Шумахер перехитрил Скотти в определении арендной платы за ферму, а когда откупил собственность, то убил Скотти, чтобы забрать деньги назад. Шумахер забил Мак-Лочлина лопатой до смерти, в чем, в конце концов, он и признался. В полиции и по сей день хранится стенографический отчет признания Шумахера, представляющий собой почти дословное описание убийства, представленное Гладстоном ранее.

Шумахера судили в Киндерслее и приговорили к длительному сроку, который ему пришлось отбывать в исправительной колонии. Только профессиональная ловкость защиты спасла его от петли.

Ну а что профессор Гладстон? После этого случая слава его возросла. Он успешно продолжал выступать на сцене, но, пожалуй, дело по расследованию убийства Скотти было исключительным в его карьере. Ему никогда больше не удалось повторить номер декабрьского вечера 1932 года, который помог канадской конной полиции найти убийцу!

22. Люди, которые не спят

Медицина зачастую сталкивается с самыми досадными открытиями. Посудите сами – перед нами вроде бы прописная истина, а на самом деле и она фальшива. Например, человек не может существовать без сна, уж это ли не аксиома? Конечно, он может какое-то время не спать, но без сна он протянет не дольше, чем без пищи. Сон, вбивают в головы студентам-медикам, – это пища для мозга. Посади мозг на голодный паек – и человек погибает!

В сороковые годы жил на окраине Трентона, в штате Нью-Джерси, старый чудак по имени Ал Херпин. И было ему тогда около 90 лет, и жил он в лачуге, слепленной из листов толя. Много там стояло подобных лачуг, в которых ютились бездомные бедняги, такие же, как и он. Но хибара Ал Херпина была все-таки особой. В ней не было ни кровати, ни топчана, ни гамака. На это была своя причина – Ал Херпин за всю свою долгую жизнь ни разу не сомкнул глаз.

Десятки врачей обследовали его, устраивая посменно недельные бдения. Результат был совершенно обескураживающим. Он действительно не спал, но и не умирал, хотя по всем законам медицины не мог не умереть. Дожив до девяностолетнего возраста, Ал Херпин пережил многих врачей, обследовавших его, именно тех врачей, которые спали регулярно. Умственные способности Ал Херпина были вообще средние, здоровье и аппетит хорошие. Он не гнушался никакой работы.

После дневного труда Ал, разумеется, уставал, но поскольку не мог спать, то просто садился в свое любимое кресло-качалку и принимался читать до тех пор, пока не чувствовал себя отдохнувшим. Освежившись таким образом и восстановив силы, он снова был готов работать.

Хотя обследовавшие его врачи не могли найти подходящего объяснения его фантастической хронической бессонницы, сам Ал был склонен разделить точку зрения матери, которая в свое время сказала, что он не может спать потому, что перед самыми родами она очень ушиблась. Были и другие подобные случаи. Среди страдавших бессонницей был хорошо известный Дэвид Джонс из Андерсона, штат Индиана. Вот что о нем писала местная газета 11 декабря 1895 года: «Дэвид Джонс привлек к себе внимание всей медицины тем, что еще два года назад не спал 93 суток, а в прошлом году 131 сутки; сейчас у него начинается новый приступ бессонницы, который, как полагает сам Дэвид Джонс, будет еще более продолжительным. Три недели назад за ним установили постоянное наблюдение; считая сегодняшний день, он уже двадцать суток как не спит. Ест он и разговаривает как обычно, весьма активен и занят делами. Он не ощущает никаких неприятных последствий, как не чувствовал их и после 131-суточного бдения в прошлом году. В тот период он усиленно занимался делами фермы. Он говорит, что у него такое ощущение, будто он никогда не будет спать. Кажется, такая перспектива его не беспокоит. Мистер Джонс не знает, в чем причина такой анормальности, единственное, на что он указывает, – это то, что в молодости он очень много курил».

Не в состоянии объяснить феномен Джонса надувательством и не желая признать его как непреложный факт, медицина оставила своего непонятного пациента в покое.

На страницах той же газеты было опубликовано сообщение о несчастной домохозяйке из Цегледа, Венгрия. Миссис Рэчел Саги проснулась однажды утром 1911 года от разламывающей голову боли. Боль долго не проходила, и она отправилась на прием к врачу, который объяснил недомогание злоупотреблением сном и посоветовал ей поменьше спать. Хотя это и смешно звучит, но доктор, кажется, был прав. С того дня до самой смерти, последовавшей в 1936 году, Рэчел Саги больше не сомкнула глаз, прожив без сна 25 лет 2 месяца и 11 дней. Как только она перестала спать, она забыла о головной боли.

Самый последний случай такого рода, который просочился в печать, касался рабочего с фермы, испанца по национальности.

Валентин Медина, которому уже исполнился 61 год, пришел в Мадрид утром 29 ноября 1960 года. Он прошагал 140 миль от Южной Кастилии до Мадрида за 4 дня и 4 ночи. Останавливался на обочинах дороги немного передохнуть, когда уже «сильно гудели ноги».

Что заставило его проделать это изнурительное путешествие? Медина пришел в Мадрид по совету провинциальных врачей, чтобы выяснить, не смогут ли столичные светила вылечить его от затянувшейся бессонницы.

Он сказал, что местные врачи ничем не смогли ему помочь. Столичные врачи связались с местными, и те подтвердили уникальность диагноза. Оказывается, один местный врач помнит его таким с детства, его еще пытался лечить отец, тоже врач, пятьдесят лет тому назад.

После длительного обследования в госпитале в Мадриде врачи пришли к выводу, что Валентин Медина действительно не может спать. Их настолько тронули его искренность и бедность, что они собрали ему деньги на билет и отправили обратно поездом: это была его первая поездка в жизни.

В интервью с представителями газет Медина сообщил:

– Я работаю как вол. Никогда в жизни не уставал на работе. Вместо подписи я до сих пор прикладываю палец, но мне хотелось бы научиться читать и писать. Если бы я научился читать, ночи стали бы для меня короче. Всю жизнь по ночам я сижу на кухне у печи и жду, когда запоют петухи.

Врачи, обследовавшие Медину в госпитале, отправили его домой, снабдив сильнодействующими успокоительными средствами в надежде, что он хоть раз в жизни выспится. Через три недели в Мадрид пришло письмо от врача Медины, в котором он благодарит коллег за доброту, проявленную к его странному пациенту. При этом он сообщал, что его подопечный прекратил принимать таблетки, так как после очередного приема ноги становились ватными и как бы засыпали, а он сам все равно не спал.

В августе 1961 года Юстасу Бернетту, фермеру-англичанину, исполнился 81 год. Жил он на своей ферме недалеко от Лестера и ничем не отличался от местных старых фермеров, за исключением того, что никогда не спал. В один прекрасный день у него пропало желание спать. Случилось это с ним в 27 лет. Вот уже 54 года по ночам он читает книги, слушает радио и решает кроссворды, в то время как остальные домашние сладко похрапывают и посвистывают во сне. Откуда только к нему не наведывались врачи, чтобы собственными глазами увидеть неспящего человека и убедиться, что он вполне здоров.

Конечно, медики делали попытки заставить его поспать, но они лишь теряли как свое время, так и время Бернетта. Гипноз не вызывал у него даже сонливости, а от снотворного болела голова.

После отъезда врачей Бернетт возвращался к обычной жизни: ночью он шесть часов лежал в постели, чтобы дать телу отдых, а мозг продолжал работать.

Юстас Бернетт, так же как и Валентин Медина, мог без преувеличения сказать: «В прошлом году я ни разу не спал».

23. Завороженный карандаш

Среди многих разрушенных архитектурных памятников Англии называют знаменитое Гластонберийское аббатство, о нем иногда говорят как о самом священном месте Британии. Существует легенда, будто Иисус Христос в юношеском возрасте посетил это место со своим родственником Иосифом Аримафейским. Один из самых ранних историков Британии Гилдас, живший, вероятно, в VI веке, говорит, что Иисус посетил Гластонбери с целью медитации, и было это в последние годы правления императора Тиберия, то есть не позднее 27 года новой эры.

В 597 году Св. Августин писал папе Григорию, какое неизгладимое впечатление произвела на него уже существовавшая тогда церковь аббатства, а в «Книге страшного суда», составленной приближенными Вильгельма Завоевателя в 1086 году, также упоминается это удивительное сооружение. К 1086 году церковь становится местом поклонения, куда стекались толпы паломников, и усыпальницей королей, где также были захоронены король Артур и его возлюбленная Джиневра. Аббатство возвышалось над окружающими болотами, его и прозвали Авалонским островом. Под этим названием оно часто упоминается в хрониках двора короля Артура.

В самом конце XII века король Генрих II распорядился провести поиски места захоронения легендарного короля Артура. Джиральдус Кэмбренсийский пишет, что люди Генриха II отыскали глубоко зарытый в землю дубовый гроб, в котором были найдены кости человека огромного роста, скончавшегося, по всей вероятности, от головных ран. У него в ногах лежал скелет женщины с длинными светлыми волосами. Поверх гроба лежал тяжелый свинцовый крест, подтверждавший, что в нем были погребены король Артур и его вторая жена Джиневра. Со смертью короля Артура пришел конец величию Гластонберийского аббатства. Аббатство уже находилось в жалком состоянии, когда алчная рука Генриха VIII выжала из него последнюю каплю, повесив единственного оставшегося аббата на холме перед церковью. Здания и строения были взорваны, камни размолоты и сожжены на известь, а содержимое библиотек разбросано по всей округе невежественными грабителями. Таким образом, массивное сооружение, просуществовав почти тысячу лет, погибло от рук варваров, проживавших окрест и разрушавших его в течение многих лет.

Таково было положение вещей на 1907 год, когда английский археолог и архитектор Фредерик Блай-Бонд поставил перед собой задачу раскопать руины аббатства и установить действительные размеры этого памятника. Он хотел также определить точное местонахождение и размеры двух часовен, воздвигнутых королю Эдгару-Мученику и Божьей Матери из Лоретта. Эти постройки упоминались в ранних описаниях аббатства, но где они стояли и как выглядели, никто не знал. Отправная точка для земляных работ была настолько блестящей, насколько и неясной.

Много лет спустя Блай-Бонд рассказал о событиях, связанных с раскопками. 7 ноября 1907 года он сидел в своей бристольской конторе с очень близким приятелем капитаном Барлеттом, который утверждал, что может получать и воспроизводить известия при помощи так называемого автоматического письма. Суть этой процедуры заключается в том, что некоторые люди способны воспроизводить в письменном виде послания, в то время как их сознание занято совершенно другим.

Блай-Бонд хорошо знал о невинных занятиях капитана Барлетта в этой малопонятной области. Просто ради эксперимента он попросил своего друга взять в руки карандаш. Слегка прикоснувшись пальцами к карандашу, Блай-Бонд сказал: «Не можете ли вы рассказать нам что-нибудь о Гластонбери?»

Пока архитектор и Барлетт вспоминали и обсуждали разные истории из охотничьей жизни, участниками которых им обоим довелось быть, карандаш нацарапал единственную волнистую строчку: «Все знания вечны и доступны искренним помыслам ума».

Сказать, что оба приятеля были удивлены и озадачены, значит ничего не сказать. Они признавались потом, что не знали, как рассматривать это первое послание: как начало или как конец? Что могло оно значить? Должны ли они сами искать ответ или спрашивать и ждать ответа? Они решили спрашивать.

В тот же день на вопросы, поставленные Блай-Бондом, автоматическое письмо на вульгарной латыни, употреблявшейся многие столетия назад, сообщило приятелям, что часовню Эдгару-Мученику первым воздвиг аббат Беер, а потом ее перестроили. Занимался этим аббат Уайтинг, последний хозяин Гластонбери. Затем рука Барлетта стала медленно вычерчивать контурную карту аббатства в его верхней части, включая любопытное продолжение формы, под которым Блай-Бонд заподозрил один из объектов поиска. «Не часовня ли это?» – спросил он.

Утомительно медленно карандаш в руках Барлетта написал ответ: «Вход через перегородку в заднюю часть алтаря, пять футов, часовня тянется на тридцать ярдов к востоку, окна с горизонтальной каменной кладкой, фрамугами – окна с голубым стеклом».

Да, существо, называвшее себя Гильелмус Монакус (Вильгельм-Монах), говорило, что это часовня Эдгара-Мученика, давно разрушенная и затерявшаяся.

Неужели это правда?

Пользуясь размерами и указанием местонахождения, полученными таким странным способом, рабочие Блай-Бонда вскоре раскопали останки сооружения протяженностью девяносто футов к востоку. Местоположение соответствовало автоматической записи, но принадлежало ли данное строение часовне Эдгара-Мученика, у которой, как указывала автоматическая запись, был веерообразный свод? Ответ на все вопросы дали дальнейшие раскопки и изучение останков кладки, на которой обнаружили метки каменщиков. Действительно, тип веерообразного свода был именно таким, каким описал его завороженный карандаш. И осколки голубого оконного стекла валялись тут же, где их разбросали обезумевшие варвары.

А где же вторая часовня?

И снова Блай-Бонд с Барлеттом обратились к завороженному карандашу, и снова карандаш писал ответы на вопросы, только на этот раз на английском языке начала XVI века. Когда же полученные инструкции копать в твердом грунте на северном участке аббатства показались сомнительными, друзья решили переспросить источник информации и получили ответ: «Ищите мою часовню там, где я вам и указал, – на том берегу». Таинственный информатор добавил, что они найдут только одну стенку, все остальное было растащено на частные постройки. И снова раскопки подтвердили точность полученных сведений.

В течение десяти лет, пока велись раскопки, Блай-Бонд и Барлетт с помощью так называемого автоматического письма получили сотни таких посланий. Они тщательно датировали и собирали поступающий таким образом материал. Они поражались точности, с которой выдавались данные по измерениям, – вплоть до дюйма. На протяжении столь удивительного десятилетнего сотрудничества Блай-Бонд и его друг интересовались, кто же снабжает их такими прекрасными сведениями. Карандаш написал, что это монахи, жившие в аббатстве со дня его основания. Каждый монах отвечал за свой период жизни. Случавшиеся длинные паузы, писал карандаш, являлись результатом некоторых затруднений. Монахи совещались между собой, когда возникало какое-либо сомнение, и старались по возможности точнее ответить.

Один из самых плодотворных информаторов называл себя Иоханнесом Брайэнтом. Он утверждал, что был коротышкой и умер в 1533 году. Самая ранняя запись в блокноте Барлетта принадлежала лицу, медленно выписавшему свое имя – Авфвольд Саксонский, – который сообщал, что задолго до возведения аббатства он на том же самом холме построил крепкий деревянный дом, вошедший впоследствии в монастырь. Блай-Бонд и его команда принялись за раскопки в точно указанном месте и без труда обнаружили остатки деревянного сруба, поверх которого легла каменная кладка тысячелетней давности.

Власти радовались успехам Блай-Бонда, обнаружившего давно затерянное аббатство и открывшего некоторые части сооружения, о существовании которых даже не подозревали. Но когда они узнали, что раскопки велись по данным «автоматического письма», то в ужасе замахали руками. Конечно, хорошо, что сделано такое открытие, но всего этого надо было добиваться обычными методами!

В 1922 году власти отстранили Блай-Бонда от дела, хотя заслуги его уже были признаны ими. Но в отношении самого Блай-Бонда и его книги они были бессильны.

В 1933 году Фредерик Блай-Бонд написал книгу «Врата памяти», в которой он отметил послания, не только проверенные им при раскопках, но которые еще предстояло проверить. Последующие раскопки, проведенные официально назначенными археологическими партиями, подтвердили то, о чем писал Блай-Бонд!

24. Кто такая Пэйшенс Уэрт?

Никто не может сказать, жила ли на белом свете Пэйшенс Уэрт, но неопровержимое свидетельство ее остроумия и мудрости находится во многих библиотеках в виде пяти написанных ею книг. Если Пэйшенс Уэрт никогда не существовала как личность, то кто же тогда написал эти книги?

На этот вопрос не могли ответить ученые, которые непосредственно занимались исследованием этого случая. Но исследователей можно и простить ввиду сложности обстоятельств и, конечно, их явного противоречия общепринятым на сегодняшний день научным концепциям.

Однажды июньским вечером 1913 года в доме супругов Керрен собрались друзья. Дело происходило в г. Сент-Луисе. Гости и хозяева забавлялись спиритической доской, по которой от буквы к букве передвигалась стрелка и, казалось, писала ответы на поставленные вопросы.

Прошло уже часа полтора, и гостям стало надоедать это занятие. Миссис Керрен и еще одна дама, сидевшие за столом, сделали перерыв на несколько минут, продолжая, однако, концентрировать свое внимание на доске в ожидании следующего вопроса от гостей.

Но вдруг стрелка ожила сама собой, хотя никто не задавал никаких вопросов. Доска пошла и пошла, «выписывая» букву за буквой!

«Много лет тому назад я жила и снова вернулась в этот мир. Зовут меня Пэйшенс Уэрт».

Удивленная и озадаченная компания просто-напросто рассмеялась: не иначе как кто-то из женщин за столом решил разыграть остальных.

Миссис Керрен и ее подруга смутились, все сгрудились у стола.

– Пэйшенс, где был твой дом? – спросила миссис Керрен.

Пауза длилась целую минуту. Затем стрелка задвигалась, и последовал ответ:

– За морем.

– В какой стране за морем? – Снова долгая пауза.

– Обо мне вы узнаете многое. Прошлое мертво. Оставьте прошлое в покое.

Насколько неожиданно появилась Пэйшенс, настолько же внезапно она прервала свои сообщения. Изумленные гости настроились скептически. Наверняка это была шутка хозяйки или ее напарницы, – как еще можно было это объяснить? Но миссис Керрен и ее подруга напрочь отрицали причастность к подобной шутке.

В последующие месяцы миссис Керрен обнаружила, что стоит только ей сесть за стол и положить руки на доску, как тут же Пэйшенс принималась посылать ей информацию. Другие тоже пробовали, но у них ничего не получалось.

Вскоре сеансы с неудобной спиритической доской сменились, что называется, автоматическим письмом. Миссис Керрен садилась за стол, брала в руки карандаш и полностью расслаблялась. Карандаш оживал и сыпал словами – мысли оформлялись в причудливый колорит языка XVII века. Стихи, эпиграммы, оригинальные мысли, – бесспорно некоторые из них принадлежали яркому дарованию.

Предположить, что вся эта работа была продуктом подсознательной деятельности мозга миссис Керрен, значит просто наплевать на факты. Миссис Керрен можно охарактеризовать как типичную домохозяйку своего времени: выросла на ферме, получила среднее образование в школе, приятная, искренняя и общительная. Школьные отметки показывают, что она едва ли интересовалась историей, а за сочинения ей просто натягивали проходные баллы.

Все это полностью исключает предположение о том, что под мифической личностью Пэйшенс Уэрт миссис Керрен просто дала волю самовыражению.

Тщательное изучение этого явления ведущими специалистами показало, что у миссис Керрен не было ни умысла, ни способностей на такие действия.

По истечении года с момента появления Пэйшенс Уэрт миссис Керрен достигла такого уровня контакта, что могла продемонстрировать проявление другой личности, сидя на стуле в расслабленной позе, с закрытыми глазами и позволяя словам, по выражению миссис Керрен, свободно литься без всякого усилия с ее стороны: «Я просто чувствовала давление на голову, как будто мне на нее положили руку, и Пэйшенс начинала говорить».

По мере развития этой странной истории Пэйшенс задавали все новые и новые вопросы. Мало-помалу благодаря ответам стала смутно вырисовываться история жизни Пэйшенс.

Одно было очевидно – Пэйшенс английского происхождения. Она заявила, что родилась в Дорсетшире в 1650 году и переехала в Новую Англию в 1670 году. Со знанием дела она говорила о тяжелой жизни в колониях, рассказала, что была убита индейцами почти сразу же по прибытии в Новый Свет.

Один профессор из любопытства спросил: имеет ли она в виду войну короля Филиппа, а индейца, который убил ее, не звали ли Филиппом?

Она резко парировала: «Если кто-то поднес к вашему горлу меч, вы будете спрашивать у него имя?»

Конечно, все это не могло пройти мимо журналистов и врачей. Они приходили, изучали и уходили, тупо размышляя над тем, что же они нашли. Миссис Керрен оказывала всем полное содействие. Она ни разу не впадала в транс – ни в настоящий, ни в мнимый. Она просто сидела в своей комнате, а через нее ученые мужи разговаривали с таинственной Пэйшенс Уэрт и получали от нее быстрые, иногда очень сжатые ответы по существу.

Пэйшенс была скрытной. Она избегала отвечать на вопросы о ее настоящем месте пребывания и окружении. Она резко отвечала тем, кто пытался неправильно истолковывать ее ответы или задавал коварные вопросы, чтобы сбить ее с толку и запутать. В один из таких сеансов, когда она разоружила очередного профессора остроумным ответом, тот бросил ей комплимент, что она определенно умна. Пэйшенс тут же возразила: «Вовсе нет! Ум-то краденый». На вопрос, у кого его украли, она просто не ответила.

Из ее загадочных заявлений исследователи постепенно собрали значительный материал, который следовало еще проверить. Например, межевые знаки, о которых Пэйшенс упоминала как о существовавших в XVII веке. Некоторые еще сохранились, а другие были подтверждены историческими, религиозными записями и старыми географическими картами. Пэйшенс хорошо знала свою местность.

Особенности ее речи и слова, значение которых утеряно в современном языке, но которые были рассыпаны в излияниях Пэйшенс в изобилии, навели на подозрение, что она просто фиглярничает, предпочитая цветистость речи смыслу. Но когда исследователи углубились в изучение тяжелых томов в Британском музее, Пэйшенс снова оказалась на высоте. Она пользовалась общеупотребительными формами языка, свойственными ее времени, частично утраченными или совсем забытыми. Более того, Пэйшенс принадлежит авторство пяти книг, продиктованных миссис Керрен со скоростью 110 слов в минуту.

Следует отметить, например, что Пэйшенс диктовала непрерывно, без поправок и переделок, которые свойственны любому рассказу. Она диктовала ровно от начала и до конца. Конечно, в работе бывали перерывы. Но Пэйшенс начинала с того места, с которого закончила диктовать.

Одна из продиктованных ею книг называется «Печальный рассказ». Эта великолепная книга – самый великолепный роман о жизни Иисуса Христа и его времени. Хотя сама миссис Керрен имела поверхностное и отрывочное представление о предмете, достоинство книги заключается в подробном описании эпохи и обстановки. У. Т. Аллисон, профессор английской литературы при Манитобском университете, заявил: «Ни одна книга, кроме Библии, не дает такой сокровенной и яркой картины из жизни евреев и римлян в Палестине в дни жизни Господа нашего».

А вот еще книги из этого источника: «Горшок „на колесе“», «Надежда праведной крови», «Свет извне» и стихи. На англосаксонском языке, употреблявшемся в 1650 году, Пэйшенс за 35 часов продиктовала поэму из 70 тысяч слов. Она объяснила, что сделала это с единственной целью – доказать, что она является независимой личностью, а не частью миссис Керрен – безразлично, сознательной или подсознательной.

Продиктованная таким образом поэма под названием «Тэлка» оказалась трудным орешком для знатоков, всю свою жизнь специализировавшихся в разговорном языке XVII века. Поэму вообще трудно читать, если не быть посвященным в особенности разговорного англосаксонского языка трехсотлетней давности. Профессор Ф. С. Шиллер из Оксфорда, исследовав «Тэлку», заявил, что поэма на 90 процентов состоит из слов, имеющих чисто англосаксонские корни. Он обнаружил одно исключение – слово «амук», но даже и оно появилось в английском языке в 1650 году, то есть в год рождения Пэйшенс Уэрт. О самой поэме и ее построении профессор Шиллер сказал: «Мы столкнулись лицом к лицу с филологическим чудом».

Газеты и журналы отводили много внимания деятельности миссис Керрен. Некоторые публикации были объективными, хотя ничего и не объясняли. Другие журналы пользовались больше слухами, чем фактами, и намекали на надувательство. Будучи не в состоянии пояснить, о каком надувательстве идет речь, они ссылались на мифических наблюдателей и рассуждения местных досужих ничтожеств, которые зачастую даже не знали ни обстоятельств, ни условий, при которых диктуются послания.

За 15 лет миссис Керрен посетило не менее 35 ведущих ученых. Она никогда не возражала против форм и методов их обследования. Не все ученые с охотой и готовностью подписывались под заявлением, что Пэйшенс Уэрт действительно жила три века назад и была именно тем, кем она себя называла. Но никто не обвинил миссис Керрен в прямом или косвенном обмане.

Пример уклончивости показал особенно осторожный профессор из Колгейта Дж. X. Истабрук. Ему очень не хотелось подписываться под теорией, что миссис Керрен могла получать сведения от мертвых и говорить словами давно ушедших из жизни людей. Однако профессор все же отважился на заявление, что, по его мнению, вопрос очень сложный и что «изобретательность подсознательного особенно проявляется под гипнозом».

Это заявление, если перефразировать слова профессора Истабрука, показывает, насколько бывают изобретательны ученые, когда они не могут что-либо объяснить. Миссис Керрен пребывала всегда в полном сознании и к гипнозу не прибегала.

В невероятной истории с Пэйшенс Уэрт имеется много необъяснимых штрихов. Ее острый язык, иногда даже дерзкий и вызывающий, резко контрастировал с характером миссис Керрен. Однажды, когда ее спросили, где она сейчас находится, Пэйшенс выпалила: «Курица не выдает своего гнезда громким кудахтаньем!» – «А откуда она взяла темы для книг?» – поинтересовался другой исследователь. Пэйшенс ответила: «Чтобы приготовить питье, необходимо иметь горшок».

Группа психологов решила устроить Пэйшенс экзамен, который, как они полагали, нельзя выдержать.

Они попросили ее начитать триста слов одной книги, а затем приступить к разговору по предложению врача-экзаменатора; потом начитать триста слов другой книги и снова прерваться для разговора. Пэйшенс согласилась, Испытание началось. Вдруг врач крикнул: «Стоп! Теперь сочини нам стихотворение о прахе!» Не медля, Пэйшенс принялась диктовать:

Прах, прах, прах – удел королей, Частичка Востока, пепел мудрецов, Ком грязи с ног дурака, Мертвые розы, увядшие листья, Рухнувшие дворцы, надежды И желания человека, Слезы веков, суть человечества. Прах, прах, ожидающий длани, Могущей перемешать и воскресить. Прах, прах, прах – завтра не рожденный. Прах, прах – вчерашняя зола.

Пэйшенс снова принялась диктовать книгу. Доктор неожиданно попросил ее сказать несколько пословиц, которые она тут же изрекла:

«Когда падает манна с неба, насыщайся и не задавай вопросов».

«Громкий крик и шум рождаются не во рту, а в пустой голове».

«Из слабой пряжи полотна не соткешь».

Выполнив задание, Пэйшенс остановилась и стала ждать указаний. Ее попросили прочитать еще два стихотворения, и тут же слова стали срываться с губ миссис Керрен, за которой едва успевали записывать два секретаря.

Поистине человеку этого не постичь. Неудивительно, что исследовавшая данный случай группа ученых осталась в полном недоумении.

Хотя данное событие и примечательно само по себе, но оно все-таки не сравнится по значению с пятью книгами, которые и по сей день хранятся в библиотеках. Тайна Пэйшенс Уэрт остается с нами. Наука не в состоянии отыскать на это какой-либо вразумительный ответ.

25. Жак Казотт – пророк чести

Самое уязвимое место в «пророчествах и предсказаниях» – это то, что их зачастую делают после события. Тому много примеров. Но это никак не относится к предсказаниям Жака Казотта, кроткого, с мягкими манерами, скромного поэта, присутствовавшего на приеме в салоне герцогини Де Грамон летним вечером. Дело происходило во Франции в 1788 году. К счастью, предсказания были записаны одним скептиком с единственной целью посмеяться в дальнейшем, когда настанет час, над их источником.

Поэт был фигурой известной в блестящем собрании того вечера, поскольку на протяжении многих лет являлся протеже хозяйки салона и часто читал стихи ее гостям. Сегодня этого человека мы бы назвали чокнутым: Казотт предпочитал держаться в стороне от толпы, сидел одиноко у фонтана, о чем-то мечтая и бормоча себе под нос, – островок одиночества в море веселья.

Тост, предложенный Гильомом де Малербом, министром и доверенным лицом короля Людовика XVI, вывел его из этого состояния:

– Я предлагаю тост за торжество разума в делах и поступках людей, хотя лично я не доживу до того дня!

Когда веселый смех стал стихать и стаканы были подняты, Казотт медленно поднялся со скамьи и подошел, прихрамывая, к министру. Тяжело опираясь на трость скрюченными маленькими ручками, Казотт хрипло произнес:

– Вы ошибаетесь, месье! Вы доживете до того дня! Этот день придет через шесть лет!

Наступила тишина.

Уж не сошел ли с ума этот старик со стеклянным взглядом? А может, это просто шутка?

Повернувшись к маркизу де Кондорсе, Казотт сказал:

– Вы обманете палача тем, что заранее примете яд!

В толпе раздались отдельные нервные смешки, но, прежде чем они улеглись, Казотт повернулся еще к одному великосветскому лицу, Шамфору, фавориту короля:

– Вы, Шамфор, двадцать два раза ударите бритвой по запястью, но не умрете, вам предстоит еще долгая жизнь. А вам, месье Бейли, – обратился он к знаменитому астроному, – несмотря на все ваши добрые дела и ученость, уготована смерть от руки толпы.

Министр де Малерб попытался обратить мрачное предсказание Казотта в шутку. Отвесив ему низкий поклон, он сказал:

– Умоляю вас, ваша милость, поскольку вы так хорошо осведомлены об участи моих несчастных друзей, скажите приговор и моей собственной судьбе. Я выслушаю его, затаив дыхание.

Казотт положил руку на плечо министра и ответил, глядя ему прямо в глаза:

– С сожалением должен сказать вам, месье, что ваша судьба будет противоположной участи вашего друга Шамфора. Вы найдете свой конец на гильотине при огромном стечении народа.

К этому моменту свидетели происходящего оправились от потрясения, и несколько тяжелое настроение сменилось естественным весельем. Но чтобы нанести разящий удар такому безумному представлению, вперед выступил фанатик – атеист Жан Лагарп, презиравший Казотта. Казотт платил ему тем же. Словом, они ненавидели друг друга.

– А как же я? Вы просто меня оскорбляете, щадя мою шею и посылая всех моих друзей на эшафот! С вашего позволения я присоединяюсь к ним, чтобы вместе подразнить толпу! Конечно, вы не откажете мне в этой последней просьбе?

Все так и грохнули от этого едкого сарказма. Но Казотт остался спокоен, каменное выражение его лица ничуть не изменилось.

– Я бы ничего для вас лучшего не пожелал, но парки отказывают мне в этом. Месье Лагарп, для вас они припасли более подходящую участь. Вы избежите топора палача ценой обращения в преданного христианина!

Герцогиня де Грамон подождала, пока уляжется смех, и с деланной обидой обратилась к Казотту с вопросом, почему же топор палача щадит дам.

С минуту он печально и пристально смотрел ей в глаза, а затем взял ее руки в свои:

– Увы, мой друг, палачи низкого мнения о прекрасных дамах. Этот день роковой для благородного сословия и даже для дам. Вы умрете, как и сам король, проехав к месту казни в телеге!

Казнить короля? Какой абсурд!

Спустя пять лет пророчества Жака Казотта сбылись во всех деталях, их подтвердила Французская революция, Жан Лагарп, жаждавший унизить Казотта, записал в тот вечер его пророчества в своем дневнике. Когда Лагарп умер, по его завещанию записи оставили в монастыре, в котором он обрел свою веру, как и предсказал Казотт.

26. Он видит сквозь землю

В списке самых странных талантов, поставивших ученых в тупик, числится и способность видеть сквозь земную твердь. Таким талантом обладал канадский бизнесмен Дж. Рауль Дерозье.

Дерозье страдал от острой колющей боли под нижними ребрами с обеих сторон. Боли были сильными, но короткими, поэтому он на них особого внимания не обращал. Однако в 1940 году, когда приступы участились и стали продолжительными, Дерозье решил обратиться к врачу. Сей джентльмен, терпеливо выслушав его, решил, что недомогания связаны в основном, если не полностью, с психическим состоянием пациента, и прописал ему снотворное. Хороший сон, свежая голова – вот и все! Никакой боли!

С месяц поглотав пилюли, Дерозье поехал в Квебек навестить родственника. Родственник пожаловался, что из-за недостатка воды придется бросить разводить скот.

Дерозье посочувствовал, но чем он мог помочь? Через несколько минут, когда они шли через поле за сараями, у Дерозье начался приступ. Повернувшись к родственнику, он сказал:

– Не спрашивай меня, почему я так говорю, я не могу этого объяснить, но я чувствую, что стою над подземной рекой. Много хорошей воды. Река течет на глубине 70 футов и проходит по сланцевой плите толщиной 3 дюйма. Не пробури плиту насквозь, а то упустишь воду!

Через три недели пробурили первую скважину в том месте, где указал Дерозье. Ударил мощный фонтан хорошей питьевой воды. Дерозье ошибся на один фут – водоносный слой оказался ниже именно на эту величину. Действительно, в основании русла лежала сланцевая плита, но бурильщик хорошо провел дело и не повредил ее. Несколько позже, при бурении новых скважин, расположенных на некотором расстоянии от первой, выяснилось, что толщина плиты колебалась в пределах 3–4 дюймов.

Слава о способности находить воду распространилась быстро, на Дерозье был большой спрос. Он выявил более 600 площадок для бурения скважин и ни разу не ошибся – подреберная острая боль не подводила. Где начинался приступ, там и следовало бурить.

Канадские власти и ученые круги подвергли Дерозье различным испытаниям. Кто пытался уличить его в обмане и надувательстве, а кто – выведать, как он это делает. Оказалось, что потенциал электрического заряда на его теле несколько отличается от обычного, но в других отношениях никаких отклонений или нарушений замечено не было.

Так или иначе, у Дерозье развилась удивительная способность определять характер залегающих под ногами пород в момент появления приступа боли под ребрами.

Повлияло ли на него снотворное – приходится только гадать. В любом случае он один из самых странных людей нашего времени – владеет тем, чем не владел раньше. Клиенты, обращавшиеся к нему за помощью, говорили, что Дерозье никогда не ошибался.

27. Ребенок-пророк

Маленькая девочка восьми лет, дочь слуги в доме любовницы герцога Орлеанского, стояла посреди зала в окружении знатных господ. Грамоты она не разумела, от рождения была робкой, а сейчас и вовсе перепугалась. В руке она держала стакан с водой, поданный герцогом Орлеанским.

Просто не верилось, что этот ребенок может предсказывать будущее, глядя в стакан с водой и пересказывая увиденную картину. Среди слуг распространились слухи, что она якобы предсказала несколько удивительных событий таким вот простейшим способом, поэтому герцог и послал за ней.

– Скажи, дитя мое, правду ли говорят, что ты можешь предсказывать будущее с помощью стакана воды? Если это так, то опиши нам сцену смерти короля Людовика XIV. Кого ты видишь в тот момент в его спальне? Можешь ты нам об этом сказать?

Напряженно всматриваясь в воду в стакане, девочка начала говорить. В зале наступила тишина, все примолкли. Девочка подробно описывала комнату, в которой не бывала ни разу в жизни, – спальню короля Людовика XIV. Она описывала лица всех присутствующих в спальне, как они выглядят, во что одеты и где стоят.

Концовка описания смерти короля озадачила герцога Орлеанского.

– Ты не видишь других лиц? И даже этих? – Он указал на присутствовавших при сем герцога Бургундского и герцога Бери.

Ребенок снова посмотрел в стакан и тихо покачал головой.

– Нет, – прошептала девочка, – я их не вижу, потому что их там нет.

Спустя восемь лет скончался король Людовик XIV. Сцена смерти короля в точности совпала с описанной герцогу Орлеанскому. Последнее обстоятельство было легко проверить, поскольку сохранилось несколько копий с записью предсказания, сделанных заинтересованными сторонами. А тех, кого ребенок не видел в тот памятный день у смертного одра короля, там не было. Они умерли раньше своего короля.

28. Шанти Дэви – живая загадка

Если она не жила раньше, то исследователи все равно не могли бы предложить разумного объяснения этому невероятному случаю. Если она жила раньше, то случай становится еще более невероятным. Но каков бы ни был ответ, более странного события, чем это, не отмечалось документально, свидетелями тому были известные люди, занимавшиеся изучением данного дела. В регистрационной книге записано, что Шанти Дэви родилась в Индии, в городе Дели, в 1926 году. Родители ее были состоятельными, хотя и небогатыми. Ничего необычного в ее рождении не было – ничего, что могло бы насторожить врачей или родителей в отношении будущего ребенка.

Когда Шанти исполнилось три года, родители стали замечать, что девочка настойчиво говорит о своем муже и детях. Сначала родители пропускали все это мимо ушей, относя детский лепет за счет воображения заигравшегося ребенка, но когда девочка стала упорствовать, задумались.

Кто был этот муж? Где он жил?

Ребенок спокойно объяснил матери, что мужа зовут Кедарнат, что жила она с ним в городе Муттра. Она подробно описала дом, в котором они жили, и заявила, что у нее был сын, который и сейчас живет там же с отцом.

Родители, очень обеспокоенные психическим состоянием ребенка, обратились за помощью к врачу. Доктор уже слышал эту удивительную версию от родителей и надеялся, что при встрече с ним девочка начнет отпираться или, по крайней мере, откажется все повторить. Но он не знал еще своей пациентки: маленькая Шанти села в большое кресло в кабинете врача, сложив по-взрослому руки на коленях, и повторила все, что она рассказала родителям, и даже больше. Среди прочего она сказала, что умерла во время родов в 1925 году, то есть за год до своего рождения. Ошеломленный врач стал с пристрастием расспрашивать ее о беременности, и ребенок все в точности отвечал, чем совершенно обескуражил его. Она ясно освещала психические и физические ощущения мучительного состояния беременности, которое, естественно, не могла испытать.

Ко времени, когда ей исполнилось семь лет, ее успели опросить полдюжины врачей, и все они были повергнуты в крайнее изумление. Когда Шанти исполнилось восемь лет, ее двоюродный дядя профессор Кишен Чанд решил, что пора что-то предпринять, а не ограничиваться одними разговорами. Живет ли на самом деле некий Кедарнат в Муттре? Были ли у него дети и не умерла ли его жена по имени Луджи в родах в 1925 году? Эти и другие вопросы профессор изложил в письме и отправил его по почте на имя загадочного Кедарната из Муттры по адресу, неоднократно упоминавшемуся Шанти Дэви.

Действительно, такой человек жил в Муттре, и он получил письмо. Сначала он решил, что ему готовят какую-то ловушку и хотят нечестным путем лишить имущества, поэтому отклонил предложение встретиться с девочкой, утверждавшей, что она приходится ему женой, до тех пор, пока не прояснится ряд обстоятельств. Вряд ли Кедарната стоит упрекать за такую осторожность. Он написал своему двоюродному брату в Дели, который частенько навещал Кедарната, когда еще была жива Луджи. Конечно, двоюродный брат узнал бы ее, если бы увидел. Не окажет ли брат любезность зайти по такому-то адресу, для того чтобы самому на месте узнать, что все это могло значить?

Двоюродный брат Кедарната под предлогом делового разговора с отцом Шанти договорился встретиться с ним в его доме.

Девятилетняя Шанти помогала матери на кухне готовить ужин, когда раздался стук в дверь. Девочка побежала открывать дверь и долго не возвращалась. Обеспокоенная мать сама пошла посмотреть, что случилось. Шанти стояла на пороге и с явным удивлением рассматривала молодого человека, стоявшего перед дверью, тот в свою очередь с изумлением смотрел на нее.

– Мама, это двоюродный брат моего мужа! Он тоже жил в Муттре недалеко от нас!

Через минуту пришел отец, и гость рассказал свою историю. Конечно, он не узнал ребенка, хотя девочка его явно признала. Гость рассказал родителям Шанти, что он приходится двоюродным братом Кедарнату из Муттры, жена которого, Луджи, действительно умерла при родах за год до рождения Шанти.

Что же делать дальше? Позвали двоюродного дядю, написавшего письмо Кедарнату. Было решено, что родители Шанти Дэви пригласят Кедарната и одного из его сыновей посетить их. Шанти ни в какие планы не посвящали.

Через несколько дней приехал Кедарнат с сыном. Шанти вскрикнула от радости и подбежала к мальчику, который явно смутился от внимания, какое оказала ему незнакомая девочка. Шанти пыталась взять его на руки, хотя тот был с ней одного роста. Она обнимала его и называла ласковыми именами. Кедарнату Шанти очень обрадовалась и вела себя как достойная и верная жена, как Луджи в свое время.

Странное испытание выпало на долю всех присутствующих.

Кедарнат отказался оставить своего сына с этой экзальтированной девочкой, вообразившей себя матерью ребенка; напротив, он поспешно возвратился в Муттру, чтобы поразмыслить над тем, в какую ужасную историю невольно попал.

Сведения об этом случае проникли в газеты и вызвали всеобщий интерес. Уж не обман ли это? Как это ребенок из Дели мог знать интимные подробности семьи, живущей в Муттре и незнакомой даже ее родителям?

Деш Банду Гупта, президент Всеиндийской ассоциации издателей газет и член индийского парламента, провел совещание со своими коллегами по правительственным и издательским делам. Они пришли к выводу, что случай заслуживает всяческого внимания и изучения. Необходимо привезти девочку в Муттру и посмотреть, сможет ли она указать дорогу к дому, в котором, по ее собственным словам, жила до смерти.

В сопровождении родителей Шанти господин Гупта, адвокат Тара К. Матур и другие известные ученые и граждане сели в поезд и отправились в Муттру.

Сюрпризы начались тотчас же по прибытии поезда на станцию Муттра. Шанти сразу признала мать и брата своего якобы мужа; более того, она заговорила с ними на местном диалекте, а не на хинди, на котором разговаривала в Дели.

На вопрос, может ли она показать дорогу к дому, где якобы жила, Шанти ответила, что попробует, хотя в Муттре девочка, разумеется, никогда не бывала раньше. Приезжие и встречавшие разместились в двух экипажах и поехали. Дорогу им показывала Шанти Дэви. Раз или два она, казалось, терялась, но, немного подумав, в конце концов выбрала правильный путь и довезла компанию прямо к дому, который узнала.

– Вот он, этот дом, – сказала она спутникам. – Но сейчас он выкрашен в белый цвет, а тогда был желтым.

С 1925 года произошли и некоторые другие изменения. Кедарнат переехал в другой дом, а жители этого дома не хотели пускать к себе Шанти и всех ее многочисленных спутников.

Шанти попросила, чтобы ее отвезли туда, где сейчас живет ее муж. Когда все прибыли на новое местожительство, Шанти немедленно признала двух старших детей Кедарната, но последнего, десятилетнего ребенка не признала. Именно рождение этого ребенка стоило Луджи жизни. Прибыв в дом матери Луджи, Шанти сразу же кинулась к престарелой женщине с радостными криками: «Мама, мама!» Старушка совершенно растерялась: да, девочка говорила и вела себя как настоящая Луджи, но мать ведь знает, что ее родная дочь Луджи умерла.

В доме матери Луджи господин Гупта спросил Шанти, не заметила ли она каких-либо перемен за все это время. Шанти сразу указала место, где когда-то был колодец. Сейчас его засыпали и завалили досками.

Кедарнат спросил Шанти, не помнит ли она, что сделала Луджи со своими кольцами незадолго до смерти. Шанти ответила, что кольца находятся в глиняном горшке, закопанном в саду под навесом старого дома. Кедарнат откопал горшок, в котором на самом деле оказались кольца Луджи да еще несколько монет.

Широкая огласка этого случая обернулась большой неприятностью для Шанти и семьи Кедарната. Дети не знали ее и не хотели знать. Отношение к ней Кедарната можно было назвать терпимым до неловкости. Шанти стала сторониться людей, чтобы избежать нездорового интереса, и понемногу замыкалась в себе. Мало-помалу ей удалось подавить в себе желание быть с Кедарнатом и его детьми. После долгой и мучительной борьбы она убедила себя в том, что ей необходимо их оставить, как бы ни было ей больно.

Профессор Индра Сен из школы, основанной Шри Ауробиндо в Пондичери, хранит все документы, полностью освещающие удивительную историю Шанти Дэви. Ученые, принявшие участие в эксперименте и засвидетельствовавшие увиденное, были осторожны в своих выводах. Они согласились, что ребенок, родившийся в 1926 году в Дели, каким-то образом помнит со всей ясностью и всеми подробностями жизнь в Муттре. Ученые отметили, что они не нашли ни одного доказательства обмана или надувательства, но они также не нашли и объяснения увиденному.

А что же Шанти Дэви? В 1958 году газета «Вашингтон пост» и газеты других стран напечатали интервью с этой женщиной. Жила она тихо и незаметно, работая в государственном учреждении в Нью-Дели. Довольно робкая, замкнутая особа тридцати двух лет.

Она научилась жить в настоящем времени, как заявила Шанти Дэви журналистам и представителям медицины: прежние желания вернуть прошлое подавлены упорной внутренней борьбой, и она уже ничего не предпринимает, чтобы оживить их.

29. Невероятная история с Луранси Веннем

Могла ли девочка неожиданно обрести память и манеры личности, которую она прежде никогда не видела, – личности, скончавшейся двенадцать лет назад?

Исследователи этой истории (а недостатка в них не было) не нашли ответа на поставленный выше вопрос, к тому же они либо не захотели, либо не решились довести упомянутый случай до широкой общественности. Такая нерешительность, граничащая с боязнью, вероятно, оправданна, поскольку случай с Луранси Веннем относится к разряду тех, когда признание очевидного утверждает допустимость невероятного.

Чтобы изучить историю Луранси Веннем, нам необходимо сначала изложить факты, касающиеся ее предшественницы – Мери Рофф, поскольку эти два имени оказались неразрывно связанными. Мери была дочерью мистера и миссис Рофф, родилась она в Уоррен-Каунти, штат Индиана, 8 октября 1846 года. Когда ей исполнилось тринадцать лет, семья переехала в Уотсеку, штат Иллинойс.

К этому времени здоровье Мери оказалось подорванным из-за приступов, вероятно, эпилептического характера. Приступы учащались, и весной 1865 года они случались по два раза в день. Чтобы не страдать, Мери сделала попытку покончить с собой – вскрыла вены на руках. Ее нашли без сознания, всю в крови. Родители послали за врачом. Когда Мери пришла в себя, она впала в такое неистовство, что потребовалось несколько взрослых человек, чтобы удержать ее в постели. Поразительное проявление силы для девушки, вес которой не превышал 100 фунтов, да еще в таком состоянии!

На пятый день она неожиданно успокоилась и уснула, проспав больше 15 часов. Проснувшись, она не сделала никаких попыток снять бинт, которым ей завязали глаза из опасения, что в таком состоянии она может их поцарапать. Но вот что оказалось удивительным: и с завязанными глазами девушка видела.

Друзья семьи, включая А. Дж. Смита, редактора газеты «Данвилл таймс», и преподобного Дж. X. Реа, убедились в том, что Мери Рофф с завязанными глазами правильно «прочитала» нераспечатанное письмо, лежавшее в кармане редактора, и безошибочно рассортировала старую пачку писем, которую она никак не могла видеть. Пораженный редактор поместил в своей газете длинный и подробный рассказ об этом случае.

Постепенно состояние девушки ухудшалось, врачи посоветовали родителям немедленно поместить ее в психиатрическую лечебницу. Родители отказались. Вместо этого они еще больше стали заботиться о больной дочери. Отправившись к друзьям в Пеорию на праздник 4 июля 1865 года, они взяли с собой и Мери. На следующий день за завтраком Мери пожаловалась на сильную головную боль. Выйдя из-за стола, она направилась в спальню. А через несколько минут ее нашли в постели мертвой. В следственном докладе было записано, что она скончалась от спазма сосудов головного мозга.

В день смерти Мери Рофф Луранси была пятнадцатимесячным ребенком и жила с родителями на ферме в штате Айова. В 1871 году, то есть через шесть лет после смерти Мери Рофф, семейство Томаса Веннема перебралось на ферму, что лежит в семи милях южнее Уотсеки, штат Иллинойс. Надо ли говорить, что Луранси Веннем никогда не видела Мери Рофф?

В день двенадцатой годовщины смерти Мери Рофф, 5 июля 1877 года, Луранси Веннем было тринадцать лет, и ее считали здоровым и нормальным ребенком. Но на следующее утро она очень удивила своих родителей, сказав, что ночью к ней в комнату приходили люди и всё повторяли: «Ранси! Ранси!» Она даже чувствовала их дыхание на своем лице.

На следующую ночь все повторилось, но когда мать вошла в спальню Луранси, непонятное явление прекратилось. Остаток ночи мать провела с дочерью.

Прошла ровно неделя после того, как дочь впервые пожаловалась на присутствие людей в ее комнате. Именно с этого момента с Луранси Веннем стали происходить неприятные явления. Девочка помогала матери зашивать порвавшийся коврик. Вдруг она выпрямилась и воскликнула: «Мам, мне плохо, мне как-то ужасно не по себе!» Минуту спустя она впала в состояние транса, продолжавшееся пять часов.

Эти трансы ежедневно повторялись до сентября 1877 года и обычно выражались в том, что Луранси лежала, как бы застыв: пульс – слабый, дыхание – едва заметно, температура – ниже нормы. Она тихо бормотала о странных видениях, которые зачастую включали описания тех, кого она называла ангелами.

Врачи, смотревшие ее, не могли прийти к единому заключению: страдала ли она от умственного расстройства, или была подвержена приступам эпилепсии, или заболела какой-то редкой болезнью, не поддающейся диагнозу? Но ссылка на «ангелов» перевесила чашу весов в пользу общего умственного расстройства. Какова бы ни была причина, врачи не могли облегчить страдания больной. К ноябрю у Луранси появились такие резкие боли в области живота, что она прогибалась в спине, касаясь головой ступней ног, и в таком положении часто впадала в состояние транса.

В январе 1878 года родители уже полностью выдохлись и не знали, что предпринять. Трансы следовали по десять – двенадцать раз в сутки и продолжались от нескольких минут до нескольких часов. Приступы могли начаться в любое время дня и ночи, в процессе которых Луранси бормотала о «видениях ясных ангелов» и, казалось, вступала в разговор с невидимыми существами.

Обезумевшие от горя родители обратились наконец за помощью к преподобному Б. М. Бейкеру, пастору уотсекской методической церкви. Пастор послушал некоторые «разговоры» Луранси с невидимыми существами и решил, что девочка сошла с ума. Он взял на себя заботу о помещении ее в психиатрическую лечебницу и незамедлительно справился у администрации этого заведения, не могут ли они принять нового пациента.

Рассказ о странных трансах Луранси Веннем и ее якобы разговорах с «ангелами» быстро облетел общину. И когда мистер и миссис Рофф услышали его, это им живо напомнило историю их собственной дочери, приключившуюся много лет назад. Мери также страдала от приступов и трансов и бормотала о каких-то странных ярких существах, с которыми она, как ей казалось, разговаривала. Не идет ли Луранси Веннем той же дорогой?

По предложению супругов Рофф мистер и миссис Веннем отложили госпитализацию дочери на некоторое время. Вместо этого, опять-таки по совету супругов Рофф, они обратились за помощью к доктору Е. У. Стивенсу из Джейнсвилла, штат Висконсин. Он прибыл 31 января 1878 года и застал Луранси сидящей в кресле-качалке. Девочка сидела, тупо уставившись в пол. Когда доктор Стивенс приблизился к ней, она резко повернулась к нему и предупредила, чтобы он не подходил близко.

Доктор сел и повел беседу с родителями и присутствовавшим при этом мистером Роффом, его личным другом. С полчаса они обсуждали дела, не имевшие отношения к девочке, затем доктор Стивенс повернулся к ней и сказал:

– Мне кажется, я вас раньше не встречал, сударыня. Как вас зовут?

– Катрина Хоган, – выпалила девочка.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что «Катрине Хоган» 63 года и что она три дня назад прибыла из Германии «по воздуху». И как долго она здесь пробудет? Три недели.

Терпеливо вел доктор Стивенс девочку через лабиринт вопросов и ответов. Казалось, он уже завоевал доверие Луранси. Вдруг она поднялась со стула и плашмя повалилась вперед, несгибаемая как доска. Доктор Стивенс подхватил ее на руки и осторожно уложил на пол. Губы Луранси задвигались, но в течение десяти минут раздавались лишь нечленораздельные звуки. Затем все услышали, как девочка просит уйти Катрину Хоган и всех остальных. Она обращалась к кому-то по имени, которое ровно ничего не значило для всех присутствовавших в доме Веннем.

Когда девочка затихла, доктор Стивенс спросил ее, не отдаст ли она предпочтение более достойным людям, чтобы они управляли ею. Луранси ответила:

– Да. Здесь много духов, которые были бы рады прийти. – После минутного молчания она добавила: – Одна из них Мери Рофф!

Ошеломленный отец покойной девушки воскликнул:

– Мери! Это моя дочь! Она уже давно умерла… Да, пусть она придет! Мы будем рады, если она придет!

Затем показалось, что Луранси завела разговор с «Мери» и, наконец, сказала, что Мери Рофф придет и заменит Катрину Хоган, о которой она говорила раньше. Затем Луранси улыбнулась, расслабилась. Сеанс закончился.

На следующее утро супругов Веннем ожидало сильнейшее потрясение: Луранси, эта буйная, непредсказуемая девочка, за которой был нужен глаз да глаз, вдруг стала покладистой, вежливой и учтивой. Но и это было не все: Луранси Веннем никого из членов семьи не узнавала. Более того, она утверждала, что она Мери Рофф, и просила отправить ее домой!

Обескураженный Томас Веннем помчался к Роффам, жившим через несколько кварталов от них, чтобы узнать их мнение о последних событиях. Луранси, сказал отец, ведет себя, как ребенок, соскучившийся по дому, не переставая канючит, что она хочет видеть папу, маму и всех остальных членов семьи.

Роффы не знали что и сказать, они не были готовы к такому повороту. Посоветовавшись наспех с мистером Веннемом, они решили не предпринимать в ближайшее время каких-либо шагов. Возможно, у девочки разгулялась фантазия и все скоро пройдет, если не заострять внимания на этом.

Но это была не фантазия. Луранси продолжала вести себя по отношению к собственной семье так, как будто была в ней чужим ребенком, жалобно умоляла отпустить ее домой. Почему они не хотят ее отпустить? Она не виделась с семьей столько лет! Мистер Веннем снова отправился к Роффам и сказал, что необходимо что-то предпринять. Может, они придут и покажутся Луранси? Это, вероятно, как-то помогло бы.

Через четыре дня после того, как Луранси ошеломила свою семью заявлением, что она Мери Рофф, миссис Рофф и ее старшая дочь Минерва пришли к Веннемам. Они шли по тротуару и не успели еще дойти до дома Веннемов, как Луранси их заметила. Она уже была на ногах. «Это моя мать и сестра Нерви!» – крикнула она. И при жизни настоящая Мери Рофф, как только научилась говорить, называла сестру Нерви.

Девочка бросилась к миссис Рофф и Минерве, слезы радости так и катились у нее по лицу. Для них это было тягостное испытание. Перед ними стояла девочка, никакими родственными узами не связанная с ними, утверждавшая, что она любимица их семьи, но они-то знали, что она умерла. Она разговаривала с ними о старых друзьях семейства Рофф и о той семье, к которой они приезжали в Пеорию, когда она умерла тринадцать лет назад. Она спросила, где находится коробка с письмами от друзей, которые Мери Рофф получила незадолго до смерти. Сохранили ли они ее письма?

Рыдая, миссис Рофф сказала, что письма она сохранила. Девочка подробно рассказала содержание некоторых из этих писем. И миссис Рофф, возвратясь в тот же день домой, убедилась в точности сказанного.

После краткого пребывания миссис Рофф и Минервы у Веннемов Луранси еще больше стала настаивать, чтобы ее забрали домой. Родители чувствовали себя неловко, полагая, что Луранси будет большой обузой для семейства Рофф, поскольку нынешнее ее настроение, вполне вероятно, могло смениться буйным помешательством, как и предсказывали врачи. Но Роффы были убеждены в том, что подробная осведомленность Луранси о делах их семьи не простая случайность. Что это могло значить, они не знали, но вместе с тем все это было крайне удивительно.

Луранси Веннем переехала жить к Роффам 11 февраля 1878 года.

Она останется у них до мая, сказала Луранси, потому что «ангелы» отпустили ее только на это время.

Неужели действительно настоящая Мери Рофф в лице Луранси Веннем посетила своих родителей? Если это так, то где же сама Луранси?

Такие вопросы были заданы ей, и девочка заверила родителей, что она на самом деле является их дочерью и постарается это доказать. Луранси Веннем? Она далеко, ее лечат. Как только ее вылечат, она вернется. Когда Луранси будет готова вернуться, Мери Рофф должна будет уйти.

Такое положение дел определенно должно было привлечь широкое внимание публики и вызвать неизбежные исследования. Доктор Стивенс на основе личных наблюдений написал об этом хорошую книгу под названием «Уотсекское чудо». Исследовал этот случай и Уильям Джеймс, впоследствии обобщивший и издавший результаты своих исследований. Газеты, издававшиеся тогда в Чикаго и за его пределами, очень интересовались этим делом (Луранси Веннем – Мери Рофф) и отвели ему немало полос.

Самым примечательным во всей этой истории, по словам очевидцев, является то, что целых 15 недель Луранси Веннем жила жизнью покойной Мери Рофф в семье Рофф и среди их друзей. Ее настроение, манеры, память полностью соответствовали настоящей Мери Рофф, которую она никогда не знала.

Например, когда миссис Рофф принесла коробку с письмами, о которой спрашивала «Мери», девочка опустила руку в коробку и вытащила оттуда воротничок. Этот воротничок, сказала девочка, она еще маленькой обвязала кружевом, собираясь в гости, что соответствовало действительности. Когда мистер Рофф спросил ее, помнит ли она поездку в Техас (в 1857 году, когда Мери было 11 лет), девочка тут же ответила, что очень хорошо помнит, особенно индейцев вдоль Красной реки и как она играла с маленькими девочками миссис Ридер, которые путешествовали вместе с ними.

Она описывала родственников, умерших после смерти Мери Рофф, правильно определяла портреты и называла всех по именам, верно устанавливала родственные отношения и связи с друзьями семейства Рофф. Когда миссис Рофф выложила маленькую вельветовую тюбетейку, принадлежавшую маленькой Мери Рофф, Луранси живо ее подхватила, сказав, что «она» ее носила, когда ей коротко остригли волосы после тяжелой болезни. Еще один удивительный факт среди многих: девочка подробно описала похороны Мери Рофф, упомянув о небольшом инциденте, имевшем место в комнате миссис Рофф незадолго до конца панихиды. О нем знали только присутствовавшие при этом родители покойной, никому ни о чем не рассказавшие.

День за днем, неделя за неделей продолжался этот странный эксперимент. Роффы были убеждены, что девочка, известная под именем Луранси Веннем, была каким-то образом замещена их давно умершей дочерью.

Даже доктор Стивенс удивился, когда однажды, во время проводимых им наблюдений, Луранси повернулась к нему и спросила, не хочет ли он узнать что-нибудь о своей дочере Эмме. Оправившись от шока, доктор ответил, что он был бы весьма признателен за такую информацию. Луранси сказала, что Эмма счастлива и что она недавно разговаривала с ней. Эмма хочет, чтобы родители знали, что она счастлива и хотела бы побывать у них. Девочка принялась описывать Эмму Анжелу Стивенс, скончавшуюся в марте 1849 года; описание было точным, вплоть до х-образного шрама на щеке – следа от хирургического вмешательства с целью удаления инфекции.

Однако время «Мери Рофф» истекало.

16 апреля 1878 года она сказала Роффам, что скоро оставит их, так как Луранси Веннем поправляется и скоро должна вернуться.

7 мая 1878 года «Мери» со слезами на глазах позвала к себе миссис Рофф, рыдая, взяла ее за руки и сказала, что скоро их покинет. Как рассказывают очевидцы, они сидели так несколько минут, затем «Мери» стало трясти, словно в ознобе. Она опрокинулась навзничь, как в обмороке, и некоторое время оставалась недвижима. Спустя несколько минут она открыла глаза и с нескрываемым изумлением спросила: «Где я?»

Луранси Веннем снова стала Луранси Веннем. Но ненадолго. «Мери» снова заняла ее место, и все продолжалось по-прежнему до 21 мая. В тот день, в 11 часов, попрощавшись с семьей и друзьями и дав им некоторые советы, «Мери» окончательно уступила место Луранси Веннем.

Поскольку «Мери» предупредила Роффов о точной дате ее ухода, супруги Веннем смогли присутствовать и наблюдать, как их дочь открыла глаза и пришла в себя. Она сказала родителям, что у нее такое чувство, будто она очень долго спала, хотя и сознает, что это совсем не так.

Приезжали врачи, спрашивали и изучали. Уезжали в полном недоумении от того, что видели и в чем убедились. В июле 1878 года доктор Стивенс объявил Луранси Веннем здоровой, как новенький доллар, как умственно, так и физически. Он получил от Луранси письмо, написанное карандашом, в котором она благодарила его за терпение и заботу. Почерк и стиль ничем не напоминали почерк и стиль «Мери», хотя та же рука совсем недавно писала по-другому.

Луранси Веннем стала привлекательной молодой женщиной. Она вышла замуж за фермера из Уотсеки Джорджа Биннинга. Они переехали в Роллинз-Каунти, штат Канзас, где она родила одиннадцать детей. В 1940 году она еще была жива, тогда ей было 76 лет, и жила она в Калифорнии. Пожилая женщина предпочитала не говорить о тех 15 неделях своего детства, когда она поставила в тупик науку.

Свидетельства по этому случаю обширны. То, что Луранси делала, хорошо отражено в многочисленных томах. Но как и почему это произошло – предстоит еще решить.

30. Одержимость Марии Таларико

Случай с Луранси Веннем произошел более 80 лет назад, но и в наше время встречаются странные люди с подобной историей.

Утром 13 февраля 1936 года под мостом, соединяющим города Сиано и Катанзаро на реке Кораче, Италия, было найдено тело девятнадцатилетнего юноши Джузеп-пе Веральди. Труп оказался полураздетым, большая часть одежды валялась вокруг на берегу реки. Голова покойного лежала на большом камне. Левая рука сломана в локте и сложена под грудью.

Полиция обследовала тело и, не затрудняя себя сбором показаний, ограничилась выводом о том, что подвыпивший Пепе Веральди после теплой встречи с дружками накануне вечером возвращался домой и, находять в мрачном настроении, вызванном недавним любовным похождением, спрыгнул с моста и нашел свой конец.

Однако достаточно было лишь беглого взгляда на место происшествия, чтобы убедиться в смехотворности данного заключения, поскольку Пепе пришлось бы прыгнуть с высоты 100 футов. Веральди же сломал себе только руку и получил, по всей вероятности, легкое сотрясение мозга. В любом случае после падения с высоты 100 футов он не отделался бы такими сравнительно легкими повреждениями, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно раздеться.

Даже непрофессиональный детектив сразу усмотрел бы в этом признаки насилия, но версия полиции по делу Веральди не послужила основанием для дополнительного разбирательства, и дело было официально закрыто.

Полицейское официальное заключение не устраивало родственников и ближайших друзей. Те знали, что в последний раз Пепе видели в компании подвыпивших друзей – Тото, Дамиано, Абеле и Розарио. Ребята играли в карты в задней комнате в таверне Джиозо, когда туда вошел Веральди. Он не принимал участия в игре, а стоял, прислонившись к стене, пил вино и давал ненужные советы игрокам. Около полуночи, как утверждали очевидцы, все пятеро вышли из таверны и направились к мосту, под которым и нашли на следующий день труп Джузеппе.

Предварительное следствие, проведенное полицией, оказалось крайне поверхностным. Представителей властей интересовало только, где и когда в последний раз видели Веральди и что заставило его покончить с собой. Все четверо на допросе подтвердили, что расстались с Пепе у моста, никто не имел ни малейшего представления о мотивах самоубийства, но все в один голос заявили, что он был сильно пьян.

Однако странная история Пепе Веральди на этом не закончилась, она только началась.

Спустя три года после смерти Джузеппе Веральди одну молодую девушку, жившую в Сиано, на другом конце моста, поразила странная болезнь.

Марии Таларико исполнилось семнадцать лет, она была вторым ребенком из шести в семье Таларико.

Она никогда не знала Веральди или кого-либо из его семьи. Единственный раз она видела его, когда с другими подростками бегала смотреть на труп, найденный под мостом, да и то взглянула на него мельком с высоты сто футов. Полиция в это время как раз проводила свое расследование. Это было ровно за три года до того, как странный недуг поразил девушку.

Все началось 5 января 1939 года. В тот день Мария с бабушкой отправилась на работу к матери, служившей на одном из предприятий в Катанзаро. Предприятие, построенное при фашистском режиме Муссолини, находилось за мостом. Ничего необычного по дороге не произошло, но на обратном пути, как только они приблизились к тому месту, где под мостом было обнаружено мертвое тело Веральди, Мария упала. По ее словам, она почувствовала страшную боль в коленях. Проходивший мимо Джузеппе Трапассо пришел на помощь двум женщинам. С его помощью бабушке удалось доставить Марию домой и уложить в постель.

В течение часа девушка находилась в невменяемом состоянии. Она металась и стонала, как будто в каком-то потрясении. Голос, обычно мягкий и приятный, стал хриплым и резким. Она кричала, что хочет видеть мать, и немедленно! Соседский мальчик помчался за матерью, которая тут же прибежала домой.

Мария взглянула на родную мать и покачала головой.

– Вы мне не мать! – закричала она. – Возможно, вы хозяйка этого дома, но не моя мать. Моя мать живет в Катанзаро, на улице Барраче, и зовут ее Катерина. Я Пепе!!!

Мария утверждала, что она является тем человеком, труп которого нашли под мостом три года назад. Она продолжала повторять, что ее «мать» Екатерина Веральди. Возбужденные жители Сиано распространили слух, что Мария помешалась: мол, она вообразила, что является человеком, погибшим давным-давно, и что голос ее и мысли изменились и напоминают голос и мысли Пепе Веральди.

К счастью, в Катанзаро практиковали в это время очень компетентные медики, которые занялись этим случаем с самого начала и методично записывали свои наблюдения.

Доктор Джованни Скамбия оказался первым, кто осмотрел девушку.

Его клиника находилась в Катанзаро, и в общей сложности он нанес 14 визитов в дом Таларико. Очень важно, что доктор Скамбия вел подробные записи наблюдений, как собственных, так и других специалистов, занятых изучением этого дела. В исследовании этого странного случая принимали участие следующие специалисты: доктор Фрагола, психиатр, доктор Пери, окулист, доктор Манци Карелли, директор школы акушерства в Катанзаро, и доктор Винченцо Каталоно.

В самом начале болезни, когда «Пепе» просил привести к нему его мать, госпожа Таларико сказала Марии, что ей лучше послать госпоже Веральди записку. Мария взяла карандаш и написала: «Дорогая мамочка! Если ты все еще хочешь увидеть меня, я твой бедный сын, Пепе».

Но до госпожи Веральди эта записка не дошла. Полиция Сиано вмешалась в странные дела, творившиеся в тихом доме Таларико, и шеф полиции Сальваторе Малоргио попросту конфисковал ее и запер под ключ.

Позднее доктор Скамбия и другие медики вынудили шефа полиции отдать эту записку для сличения почерков Джузеппе Веральди и Марии Таларико. Специалисты согласились, что почерк принадлежал Джузеппе Веральди, хотя записка была написана рукой Марии.

Вечером 5 января Мария встала с постели и выбрала четверых мужчин из дежуривших в доме, предложив им сыграть в карты. Чтобы как-то развеселить ее, они согласились и вчетвером уселись за стол. Каждому из них она дала имена – Розарио, Тото, Абеле и Дамиано, то есть имена тех четверых, игравших в карты в тот последний вечер.

Мария стояла, прислонившись к стене, курила сигареты, потягивая вино. Подобного она никогда не делала в нормальном состоянии. Страсти разгорелись, и в пылу азарта она начала оскорблять игроков.

– Почему это вы не кладете соль, сахар и мак в мое вино, как вы делали в тот вечер? Зачем вы хотите напоить меня – чтобы убить?

Это был голос мужчины, насмешливый голос человека, хорошо знающего, что происходит.

Мария выпила больше двух кварт вина, и вскоре ей сделалось дурно – началась рвота. Через несколько минут она начала кричать и метаться, как бы стараясь защитить себя.

– Абеле! Тото! Оставьте меня! Не бейте! Не бейте меня! Помогите… Помогите! Они убивают меня под мостом!

После такой вспышки она на несколько минут впала в оцепенение, а затем провела бессонную ночь как Мария Таларико.

Семья Веральди услышала об этом странном случае, но не знала, вмешиваться в это дело или нет. В конце концов, они решили испытать девушку. Они выбрали фотографию сестры Веральди, которую Мария, конечно, никогда не видела, и Каритто Джованни, шурин Пепе, принес карточку Марии в тот момент, когда она «разыгрывала» Пепе. Как только фотокарточку показали, Мария схватила ее и назвала девушку по имени. Ока даже рассказала об одном маленьком инциденте, приключившемся с Пепе и его сестрой, о котором шурин раньше не слышал.

На следующий день, согласно записям доктора Скамбия, Мария проснулась очень рано. Она попросила навести в доме порядок, так как ее «мать», госпожа Веральди, придет к ним в семь часов. По мере приближения указанного времени Мария описывала путь госпожи Веральди. Ровно в семь часов посетительница вошла в дом.

Сцена была поистине фантастической. Мария соскочила с кровати, бросилась на шею госпоже Веральди, покрывая изумленную женщину поцелуями, неустанно повторяя: «Мама! Мама! Мама!»

Она подтащила стул для госпожи Веральди и уселась ей на колени.

– Мама! Я тебя не видел уже три года!

– Пепе, как тебя убили?

Незамедлительно последовал рассказ: «Мы были в таверне Джиозо: Тото, Дамиано, Абеле, Розарио и я. Они играли в карты. Я пил вино. Когда я напился, они стали подсыпать мне в вино всякую всячину. Затем они завели меня в то место у моста, около приюта капуцинов, что у стены с тремя фонтанами! Двое из них – Тото и Абеле – схватили меня и толкали в проем в стене. Затем пролез Розарио и ударил меня по голове. Тото ударил меня в глаз. Абеле подошел с камнем и выворотил мне челюсть. Потом они раздели меня и снесли под мост. Тото ударил меня железным прутом и сломал руку. Они сбросили мою одежду с моста, а под голову положили камень, чтобы я был похож на сумасшедшего. Но, мама, я не настолько сошел с ума, чтобы прыгать с такого высокого моста. Я ничем не мог себе помочь. Четверо были против меня одного, а я к тому же выпил 24 стакана вина… Мама, ты знаешь, что один из моих убийц скончался в госпитале?»

Госпожа Веральди не знала. Но, как потом выяснилось, Абеле умер в сентябре 1938 года от сердечного приступа.

«…А Тото, мама, отправился добровольцем в Восточную Африку. Там он был тяжело ранен в лицо. Другой убийца, Дамиано, сейчас идет сюда».

И снова Мария оказалась права. Тото вскоре после похорон Пепе уехал воевать в Восточную Африку и оттуда не вернулся.

Дамиано никто не приглашал в дом Таларико, но, как и предсказала Мария, он прибыл туда через пять минут после ее заявления.

«Пепе» готов был к встрече. Взглянув на девушку, Дамиано фыркнул и заявил, что она не в своем уме. Но «Пепе» стал засыпать его такими вопросами об их совместных делах, что Дамиано был просто потрясен. Вопросы пошли об обстоятельствах смерти Пепе, в ответ Дамиано только тупо тряс головой. Забыв, что пришел сюда похихикать, Дамиано в холодном поту бросился вон из дома. Он наотрез отказался отвечать на вопросы доктора Скамбия. Дамиано не хотел принимать никакого участия в деле, принявшем такой неожиданный оборот.

В те периоды, когда Мария называла себя покойным Пепе, она неоднократно встречалась с родственниками и друзьями последнего и узнавала их всех без исключения. Хотя, как Мария Таларико, она их, конечно, не видела и не знала.

Среди них были Рафаэле и Джованни Веральди – братья Пепе. Она узнала их обоих, как только те вошли в комнату, и назвала их по именам, но отказала в дружелюбии Джованни, потому что, как сказала она, он не уважает их мать. Действительно, за неделю до этого в семейной ссоре Джованни оскорбил мать. Среди прочих узнала она и содержателя таверны Джиозо, и шурина Пепе, и Фабиано Луиджи, близкого друга Пепе. Она попросила Фабиано сходить в Катанзаро и принести ей бутерброд с копченой колбасой и пузырек бриллиантина для волос.

Понятно, что Фабиано удивился, ведь они с Пепе частенько ходили туда за бутербродами, а из косметики Пепе больше всего любил бриллиантин.

Спустя полчаса после того, как Фабиано ушел выполнять поручение, Мария отложила в сторону фотокарточку, которую она рассматривала, и сказала: «Фабиано встретился с Биондо возле военного госпиталя. Они сейчас говорят обо мне».

По возвращении Фабиано доктор Скамбия встретил его перед домом и попросил рассказать его о походе. Фабиано подтвердил, что он, как и сказала Мария, встретился с Биондо около госпиталя и они разговорились о странных делах, творившихся в доме Таларико.

Мария, в образе Пепе, сразу же признала на фотокарточке покойную сестру Манкузо Сальваторе, друга Пепе. А когда еще один из друзей Пепе зашел в дом Таларико, Мария не только сразу же назвала его Дель Апа Антонио, но и напомнила ему, как они вместе работали в Катанзаро на железнодорожной станции во время наводнения в 1935 году. Антонио подтвердил правильность заявления Марии.

Для доктора Скамбия и других медиков было ясно, что Мария Таларико имела доступ к памяти и знаниям покойного Пепе Веральди, но в то же самое время она ничего не знала о Марии Таларико.

Не менее удивительным было появление в этом доме бывшего бригадира итальянской армии Гильельмо Сита, показания которого записал доктор Скамбия.

Сита в момент смерти Джузеппе Веральди работал на таможне, знал Пепе при жизни, но ни разу не видел Марии Таларико до 6 января 1939 года, когда он пришел в дом Таларико, чтобы собственными глазами убедиться в перевоплощении Марии в Пепе. Как только Сита зашел в дом, Мария сказала: «Пусть он войдет в комнату. Это бригадир».

Затем она стала вспоминать, что в тот вечер, накануне смерти Веральди, Пепе видел бригадира. Тот сидел у окна и раскуривал трубку. Все было правдой, и Сита спросил, куда направлялся Пепе, проходя мимо его дома.

Мария, казалось, смутилась. Она взяла клочок бумаги и что-то написала, затем передала записку бригадиру. В записке было написано: «К Лилине».

Сита знал ответ, и вот он на листе бумаги. Сита знал, что Веральди встречался с Лилиной Делией, хорошенькой женой страшно ревнивого соседа Ситы. Он также знал, что в тот роковой вечер Пепе навещал Лилину, о чем Мария постеснялась открыто сказать в присутствии других, а написала в записке.

Бригадир сказал доктору Скамбия, что он пришел в дом Таларико совершенным скептиком, а уходит потрясенным тем, что увидел.

Странный случай с Марией Таларико закончился не менее странно. «Пепе» сказал госпоже Таларико, что у него появилась боль в ногах и что его немедленно следует отвести к мосту, где он подберет свою одежду. Ему объяснили, что одежду забрала полиция. И все-таки, сказал «Пепе», он должен идти к мосту. Выбрав себе в провожатые четырех человек, «Пепе» во главе этой маленькой компании отправился к мосту.

Пройдя мост, Мария немедленно стала спускаться по почти отвесному берегу к реке, на что осмелились бы не все мужчины, не говоря уже о девушке. Ее спутники осторожно следовали за ней. Мать Марии стояла на мосту и кричала, чтобы дочь остановили, а не то она разобьется, но мужчины настолько были заняты мыслями о собственной безопасности, что не обращали на крик женщины никакого внимания.

Мария без труда спустилась по каменистому берегу. Она стала раздеваться, небрежно разбрасывая одежду вокруг. Пройдя по камням точно к тому месту, где лежал труп Джузеппе Веральди, она вдруг повалилась, как будто от удара дубинки, и легла головой на тот же камень, на котором лежала голова покойного Пепе. Правая нога у нее была голой, как и у Пепе. Мария лежала без сознания.

Мужчины, последовавшие за ней, понятно, были смущены таким неожиданным поворотом событий. Они набросили на нее пальто и отошли на почтительное расстояние.

В таком положении Мария лежала на камнях без движения минут десять, потом застонала и поднялась на ноги, крайне изумившись, увидев себя в полураздетом виде, в каком-то диком месте, окруженной толпой людей, взиравших на нее. Она поспешно оделась, и ей помогли перейти через поток к более пологому месту и подняться на мост.

Там она впервые за несколько недель узнала свою мать и семью. Пепе Веральди исчез, она была прежней Марией Таларико и таковой осталась навсегда.

Когда Марии рассказали, что в течение более двух недель она жила жизнью человека, которого никогда не знала, она устыдилась собственного поведения и отказалась выходить из дома. Она не узнала доктора Скамбия, который ухаживал за ней весь этот странный период. Позднее, однако, по просьбе доктора она сделала заявление, чтобы положить конец всевозможным сплетням: «О том, что со мной происходило недавно, я ничего не помню. Не фотографируйте меня, мой кавалер запретил это делать. Мне и во сне никогда не снился тот парень, которого нашли под мостом мертвым. Я с ним никогда не разговаривала и не знала его. Мне 17 лет, и на здоровье никогда не жаловалась. В чем и подписываюсь, Мария Таларико. 9 февраля 1939 года».

Врачи Скамбия, Фрагола, Пери, Каталоно, Карелли имели редчайшую возможность стать свидетелями этого странного случая. Он происходил у них на глазах, так сказать, на пороге их собственного дома. Их свидетельства особенно надежны, потому что многие из тех, кто оказался затронутым этим событием, были их друзьями или пациентами. Довольно пространное описание этого случая было опубликовано в журнале «Ла ризера психика» в июне 1939 года.

Случай Марии Таларико демонстрирует еще раз, как мало мы понимаем из того, что происходит вокруг нас, внутри нас…

31. Водоискатели

Поиск воды был для человека вопросом жизни и смерти в течение многих тысячелетий. Никто не знает, когда появились первые водоискатели. Достаточно сказать, что по крайней мере на протяжении пятидесяти столетий считалось, что прутья или рогатки, срезанные с деревьев или кустов, в руках определенных людей реагировали на присутствие воды и указывали на водный источник, скрытый под землей.

По мере того как человек самонадеянно укреплялся в мысли о своей способности все объяснить в свете научного знания, сведения о лозоходцах, не поддающиеся объяснению, отбрасывались как суеверие и россказни, а сопутствующий им успех объясняли случайной удачей, и не более.

Нам говорят, что вода всюду у нас под ногами, поэтому отклонение прута, указывающего на наличие воды, демонстрирует всего-навсего невежество того, кто взял его в руки.

Это очень интересная теория, и, как большинство теорий, она имеет в себе огромную экономическую прореху, ибо сплошь и рядом самозваные научные методы оказываются непригодными для обнаружения вездесущей воды там, где лозоходцы отыскивают ее с легкостью.

Очень сомневаюсь, что корпорацию «Дженерал моторс» кто-то захочет занести в список суеверных и невежественных фирм, и все же, когда ей до зарезу нужна была вода, она обратилась именно к лозоходцу, после того как «ученые» полностью провалились.

В 1951 году «Дженерал моторс» вела строительство огромного завода в полузасушливом районе рядом с Порт-Элизабет, ЮАР. Нормальное функционирование больших заводов зависит от надежности водоснабжения. Не могло быть исключения в этом смысле и для гиганта «Дженерал моторс». (Но, вы помните, вода-то залегает всюду у нас под ногами.) Время пуска завода приближалось, а инженеры потеряли покой. Порт-Элизабет был настолько ограничен в расходах воды, что даже полив газонов был запрещен в целях ее экономии. Не предвиделось никаких дополнительных источников водоснабжения. Оставался единственный шанс – пробурить новую скважину или скважины, поскольку надежные скважины в этом районе малочисленны и очень удалены друг от друга.

Корпорация призвала на помощь специалиста, который провел уйму замеров и расчетов и наконец выбрал площадку для бурения. Бурильщики спешно соорудили свою установку и отправили бур вглубь на поиски воды. Все было по-научному и влетело фирме в копеечку. Местный житель из Порт-Элизабет, человек среднего возраста, служащий «Дженерал моторс» К. Дж. Беккер, предупредил начальника по комплектным поставкам завода, что бурильщики ничего там не найдут, разве что немного соленой воды на глубине около 150 футов, а больше ровным счетом ничего.

Когда бурильщики прошли скважину в 150 футов глубиной и извлекли из нее немного соленой воды, начальник А. Дж. Уильямс вспомнил о замечании Беккера. Если Беккер знал все наперед о плохой воде, почему он не может подсказать, где искать хорошую?

Беккер не стал обращаться к ивовому прутку, как это делает большинство лозоходцев в подобных случаях. Вместо этого он крепко скрестил руки на груди и стал медленно прохаживаться взад и вперед по обширным земельным владениям «Дженерал моторс». Через полчаса он остановился и сделал знак сотрудникам фирмы, чтобы те пометили это место. Все увидели, что Беккер сильно затрясся. «Здесь, – сказал Беккер, стуча зубами, – много хорошей воды, то что нам надо». После того как место было соответствующим образом отмечено, Беккер снова стал медленно прохаживаться взад и вперед, пока его снова не стало трясти. Второе место, отстоявшее от первого на расстоянии 1800 футов, также отметили.

Руководство «Дж. М.» было в затруднении. Они пригласили человека провести эксперимент, но хорошо знали, что метод Беккера отдает шарлатанством. Следует ли тратить деньги корпорации на такую чепуху?

Кто-то предложил завязать Беккеру глаза и проверить его таким образом еще раз. Беккер охотно согласился и разрешил закрыть глаза тугой повязкой. Затем двое служащих фирмы стали водить его взад и вперед по обширной площади, и снова реакция Беккера была той же самой и на тех же местах. Реакция явно не зависела от того, открыты у него глаза или нет.

Средства «Дженерал моторс» пошли на бурение скважины в том месте, которое указал Беккер. И следует сказать: деньги были затрачены не зря, воды там оказалось столько, что ее хватило и для завода, и для лужаек, и для цветов. Да и вторую скважину бурить не потребовалось.

Для самого Беккера это было привычным делом. Он родился в засушливом районе Янсенвилл, в ста милях от Порт-Элизабет. У тамошних фермеров не было выбора – либо найти воду, либо разориться. Дед Беккера был нарасхват как специалист по поиску воды, он и внука научил своему методу: крепко сцепить руки на груди и медленно прохаживаться взад и вперед, пока не начнется трясучка.

«Дженерал моторс» была так довольна этим необычным методом, что подробно описала всю историю в своем журнале «Дженерал моторс фолкс» за октябрь 1951 года.

Описывая свои приемы, Беккер говорит: «Я чувствую, что могу различать соленую воду и пресную, держа в одной руке серебряную монету, а в другой – медную. Если вода пресная, то рука, в которой лежит серебряная монета, начинает сильно вибрировать. А если вода соленая, вибрирует рука с медной монетой. Почему так происходит, я не знаю».

Беккер рассказал представителям «Дж. М.», что заметил несколько интересных особенностей в своем методе:

«Если я стою над подземным источником, меня трясет, а если я разожму руки, вибрация немедленно прекращается. Если я стою лицом по течению, вибрация также прекращается, но если я встану лицом против течения, то меня начинает сразу же трясти; думаю, что степень вибрации зависит от мощности потока.

Я хорошо различаю три вида подземного течения: один – поднимающийся вертикально вверх, два других – под углом в 45°. Когда меня больше всего трясет, я знаю, что стою над самым центром потока. Затем начинаю ходить взад и вперед и таким образом определяю точки затухания. Простым подсчетом шагов я определяю глубину залегания подземного источника, как я и сделал для „Дженерал моторс“».

На одной переживающей засуху ферме около Порт-Элизабет, где двенадцать скважин ничего не дали, Беккер с первой попытки обнаружил мощный источник воды. На ферме Карельза Беккер засек мощный подземный поток на глубине около 400 футов. Центральное течение шириной в 14 футов было настолько сильным и так действовало на Беккера, что его несколько раз швырнуло на землю, прежде чем он смог перебраться через указанный участок. Бурение подтвердило правоту Беккера, как это уже случалось в 98 процентах случаев.

Как видим, поиск подземных источников таким способом – просто предрассудок, но вода-то и в самом деле пресная и настоящая, поэтому и спрос на Беккера не ослабевает по той простой причине, что он выдает отличные результаты.

Подобных результатов жаждали в Кенневике, штат Вашингтон, в 1956 году, когда тамошняя администрация занялась поисками части затерявшихся труб от подземного трубопровода одной из электростанций. Карт либо не оказалось, либо они показывали неверное расположение трассы. Вести широкие работы по вскрытию грунта не только запрещалось, но на это даже не было времени.

Проблему разрешил инженер городского коммунального хозяйства Марстон Б. Вайнгар, использовав свои способности водоискателя. Незадолго перед этим управляющий Гарри Рей услышал об одном устройстве водоискателей. Два сварных прутка диаметром 1/4 дюйма вставлялись свободно в гильзы, выполненные из медных трубок. Рей впервые услышал об использовании с этой целью электродов в Юджине, штат Орегон. Он заказал себе такое приспособление в надежде использовать его при прокладке трубопроводов по перекачке природного газа, строительство которых вела «Каскейд нэчерел газ компани».

Но вот беда, в руках мистера Рея прибор не работал, тогда Вайнгар и решил проверить, получится ли у него. К удивлению Вайнгара, прибор заработал.

Вайнгар брал электроды в каждую руку, удерживая их параллельно земле и направляя вперед; когда он пересекал трубопровод, электроды сами разворачивались параллельно трубопроводу. «Я и сам удивляюсь, как это происходит, – говорил он, – но приспособление работает».

Впервые он стал пользоваться этим прибором зимой 1955 года, и с тех пор многие его опробовали. У одних он работал, у других нет.

Американская ассоциация по разведке запасов воды и водоснабжению опубликовала статью о том, как пользоваться этим прибором. В статье отмечалось, что приспособление не реагирует на деревянный и бетонный трубопроводы. Почему приспособление срабатывает только на металлических трубопроводах?

В ежегоднике Министерства сельского хозяйства США, посвященном проблемам водоснабжения, говорится:

«Сомнительно, чтобы какому-то другому предмету было посвящено столько дискуссий, исследований, как этому, при почти полном отсутствии каких-либо положительных результатов».

Данное заявление принадлежит перу Артура Соудера.

Артур Соудер – лозоходец.

В то время как лозоходцы ищут и находят свежую воду, их завистники отыскивают свежие возражения.

Члены школьного совета в одной сельской местности вблизи Блумингтона, штат Иллинойс, были очень обеспокоены нехваткой воды весной 1956 года, поэтому они пригласили специалистов провести обычную геологическую разведку, наняли экспертов по бурению скважин и стали ждать результатов. За свои денежки школьный совет получил несколько великолепных сухих скважин. А через дорогу от школы проживала миссис Дж. М. Карри. Не позволит ли миссис Карри пробурить несколько скважин на ее участке? Миссис Карри вежливо, но твердо сказала: «Нет!» Но она же дала им и интересное контрпредложение: она немного «поворожит» и поищет воду на их участке. Что, собственно, они потеряют?

Миссис Карри пошла в сад и срезала рогульку с персикового дерева. С этим неказистым снарядом из области предрассудков она походила взад и вперед по школьной площадке и указала место, где следовало бурить: не ниже 70 футов. Школьный совет поблагодарил миссис Карри, но с бурением повременил.

Вместо этого один из членов школьного совета связался со своим другом, за которым укрепилась слава лозоходца. Странно, но и друг указал на то же место, что и миссис Карри. Пригласили третьего лозоходца, и, когда его ивовый прут указал на место, отмеченное двумя предыдущими искателями, школьный совет призадумался: не допустил ли он в самом деле какое-то упущение? Миссис Карри сказала, что источник залегает на глубине не ниже 70 футов. Второй искатель подсчитал, что вода залегает на глубине 80 футов. Третий предсказал залегание воды на отметке около 75 футов. И снова школьный совет углубился в раздумья, откладывая принятие решения со дня на день. Наконец, было решено пригласить четвертого лозоходца! Сказано – сделано.

Четвертый лозоходец указал на место, отстоявшее от отметок предыдущих искателей менее чем на 3 фута. Обескураженный школьный совет вынужден был обратиться к бурильщикам, те пробурили скважину и достигли водоносного слоя на глубине 87 футов. Колодец оказался надежным, в слое гравия. Его выкопали как раз на том месте, на которое указали четверо искателей независимо друг от друга. Право, хорошо они сработали, хотя в основе их умения лежали «басни, невежество и суеверие».

Следует, однако, отметить, что, несмотря на частый успех, водоискатели, бывало, и ошибались. Например, был такой парень по имени Карл Уиндрам, владелец магазина скобяных товаров в Доусоне, штат Небраска, для которого находить воду было своего рода хобби. За десять лет, с 1950-го по 1960 год, он определил 40 водоносных точек, но из них рабочими оказались только 39. Необходимо заметить, что Уиндрам не пользуется обычными персиковыми рогатками или ивовыми прутками, а ходит с палкой из вяза с рогаткой на конце. Когда он пересекает водный источник, палка у него переворачивается. Как глубоко залегает источник? Мистер Уиндрам говорит, что стоит ему только поставить палку вертикально, как она начинает «кланяться». Сколько «наклонов», столько и футов до источника. Те, кто специально интересуется этим вопросом, про себя уже отметили, что это, собственно, метод Генри Госса, вероятно, самого известного лозоискателя благодаря книге «Генри Госс и его магический прут».

Некоторые лозоходцы, вероятно, могут использовать свою методику при поиске не только воды, но и других веществ. Широкую огласку получил один такой случай в канадских газетах в 1956 году.

В течение двух лет инженеры и техники не могли разрешить проблему утечки нефти из трубопровода, которая превратилась в настоящее бедствие для домов Оуэна Ниблетта и Лайла Ватсона в Торонто. Мало-помалу запах настолько усилился, что дома стали напоминать нефтеочистительные заводы. Аромат газовой смеси в жилищах оказался настолько концентрированным, что хозяевам посоветовали не зажигать огонь.

Сбитые с толку инженеры и техники в конце концов вынуждены были признаться, что они не в состоянии объяснить это явление. К этому времени дом Ниблетта подтопило так, что он стал заваливаться набок. Поэтому решено было обратиться к местному лозоходцу г-же Беатрис Спраул. Не может ли миссис Спраул указать: откуда поступает нефть?

Миссис Спраул ответила, что не знает, сможет ли чем помочь, но она постарается. Если ей ничего не удастся сделать, то хуже уже не будет.

Взяв в руки свежесрезанную рогатку, миссис Спраул стала ходить кругами вокруг домов. Вскоре ей удалось засечь одно место, где прут проявлял активность, затем стал отклоняться в сторону, как бы показывая направление. Ориентируясь на это направление и двигаясь по контуру, который ей удалось установить, миссис Спраул пересекла шоссе. Петляя, она дошла до пересечения двух городских дорог, затем перешла железнодорожное полотно и очутилась в поле, на покосе. По мере того как она продвигалась по полю, прут в ее руках проявлял постоянную активность, его как бы дергало из стороны в сторону в тех местах, где она, очевидно, пересекала линию утечки нефти. Вдруг миссис Спраул остановилась, очертила круг и указала на него инженерам. Стали копать, где было указано. Что же оказалось? Две нитки нефтепровода под высоким давлением очень бодро сливали нефть в рыхлую почву, откуда она подтекала под дома многострадальных Ниблеттов и Ватсонов.

Миссис Спраул, пользуясь смехотворным и невероятным способом лозоходцев, нашла повреждение, которое специалисты упорно разыскивали в течение двух лет, делая все по науке. А миссис Спраул потребовалось на это всего 2 часа 20 минут.

32. Удивительные заклинатели дождя

В своем стремлении управлять погодой человек на протяжении веков использовал самые разнообразные средства. На заре рода человеческого и до наших дней где-нибудь в глухих уголках заклинатели нашептывают магические слова над кучкой куриной требухи, уговаривая облака разразиться дождем. Если дождь пойдет – им вера. Если не пойдет – они сваливают всю вину на то, что современное прогнозирование погоды называет «не зависящими от него обстоятельствами».

Какой-нибудь шаман, более наблюдательный, чем его современники, вероятно, подмечал, что за большими лесными пожарами следовали ливни. Но раздуть лесной пожар можно только там, где есть лес, да и занятие это опасное: кто знает, покроет ли заклинатель себя дождем и славой или его зажарят самого в этом пожаре! И все-таки казалось, что связь между дымом и дождем имеется.

На эту связь обратили внимание великие ученые еще тогда, когда люди стали разрешать свои международные споры с помощью пороха и особенно пушек. Казалось, что после каждой битвы дождь лил как из ведра. Рядовые солдаты, малообразованные, но дошлые, заметили, что к белым облакам пушечного дыма, поднимающимся к небесам, вскоре присоединяется и подкатывается грозовая туча, и там, где над полем в начале битвы голубело небо, в конце – сверкали молнии, дул ветер и лил дождь. Была ли на самом деле во всем этом взаимосвязь?

Во время Гражданской войны в Соединенных Штатах ливневые дожди настолько часто сопровождали сражения с массовым применением артиллерии с обеих сторон, что солдаты стали воспринимать дождь как естественное сопутствующее обстоятельство. В солдатских письмах тех лет то и дело упоминаются «ливневые грозы», сопутствующие сражениям. И если перед началом битвы день выдался ясным, тихим и безветренным, то следовавшие за сражением бури были особенно свирепыми. Возможно, дождь следовал за сражением по совпадению, ведь битва обычно разыгрывалась в хорошую погоду, а погожие дни сменяются ненастными – независимо от того, идет сражение или нет. Возможно.

За десять лет до начала XX века один австралиец по имени Фрэнк Мельбурн приехал в Америку и объявил себя профессиональным заклинателем дождя. Разумеется, формула, которой пользовался Фрэнк, была секретной. Когда он принимался за работу, то устанавливал высокую парусиновую загородку вокруг рабочей площадки (примерно 30 квадратных футов) и никому не позволял заглядывать внутрь. В большие железные чаны он засыпал свои химикаты, и вскоре в небо через металлическую трубу высотой 30 футов устремлялись клубы дыма.

В 1891 году в Гудленде, штат Канзас, разразилась жестокая засуха. Фермеры наскребли необходимую сумму и наняли Фрэнка Мельбурна. Установив свое оборудование в неглубокой впадине, бывшей когда-то прудом, Фрэнк послал в синеву неба свой таинственный туман. Когда он начал, в небе не было ни облачка, и так уже продолжалось в течение многих дней, но к полудню стали собираться облака. Облака темнели, густели, а к вечеру радостные фермеры стояли под проливным дождем, с удовольствием промокая до нитки.

Несколько банкиров учредили маленькую фирму и убедили Мельбурна продать свой секрет за часть доходов. Фирма заключила десятки соглашений на производство дождя – нет дождя, нет и отчислений. Затем наступил дождливый год, и Мельбурна в последний раз видели в Африке, где он продолжал заниматься своим делом, наживая состояние.

Возможно, Мельбурн поторопился с отъездом из Америки, ибо, согласно сообщениям канзасских газет, его заменил в 1893 году предприимчивый диспетчер с железной дороги по имени К. Б. Джуэлл, чья технология по вызыванию дождя приравнивалась к мельбурновской по эффективности, а по красочности и забавности превосходила ее куда более значительно. Мистер Джуэлл обычно поступал так: привязывал к небольшому воздушному зонду связку динамита, запускал его на высоту 1000 футов и там подрывал с помощью телеграфного шнура. По его словам, забрасывая взрывчатку прямо в небо, он добивался тех же результатов при меньшем весе исходного материала. Сражения сотрясали небеса ударными волнами, отраженными от земли, говорил он, а он воздействует на них напрямую.

Мистер Джуэлл потешал публику своими дневными фейерверками и радовал фермеров потоками дождя, лившегося с небес и наполнявшего их пруды и цистерны. Позже к излюбленному приему Джуэлл добавил новый: в огромных каменных емкостях он генерировал газ с помощью электрических разрядов; после некоторого шипения и бульканья в небо устремлялись клубы дыма, вызывая «нарушение равновесия небес», как объяснял сам автор изобретения.

Рок-айлендская железнодорожная компания страдала от засухи вместе с фермерами. Сами посудите: если фермерам нечего будет отправлять, то и дороге нечего возить. А если этот Джуэлл действительно может вызвать дождь, то он послан самим Богом. Администрация любезно предложила Джуэллу бесплатно перевозить его оборудование по дорогам компании.

С правом на свободный переезд, получив в свое распоряжение три большие железнодорожные платформы, Джуэлл переезжал из одной пострадавшей от засухи местности в другую по железной дороге Рок-Айленд. Запустив в небо вонючие пары, он непременно получал дождь. Иногда случались и неприятности: дождь оказывался слишком проливным и затяжным, а здесь, как признавался сам Джуэлл, он бессилен. «Я могу вызвать дождь, – говорил он раздраженным фермерам, чьи урожаи заливала вода, – но ни одна живая душа не в состоянии прекратить ливень».

Пожалуй, самая замечательная демонстрация была устроена Джуэллом под Уичито. В течение нескольких недель горячие пыльные дьяволы носились по почти облысевшим пшеничным полям местных фермеров. Удрученные фермеры, которых ожидало разорение, послали за Джуэллом. Когда он прибыл туда на своих трех платформах, редакторы газет Уичито встретили его улюлюканьем и свистом. Они цитировали одного известного ученого за другим в поддержку собственного утверждения, что все заклинатели дождя – шарлатаны, а тем, кто их нанимает, не хватает немного здравого ума.

Бывший диспетчер железной дороги, а в настоящее время заклинатель дождя отнесся к такому грубому приему с обычным для него спокойствием. Как только он установил свой инвентарь на одной из ферм недалеко от Уичито, он послал записку самому горластому журналисту о том, что собирается превратить главную улицу Уичито в реку.

Через 24 часа реки и речушки вышли из берегов, а дождь все лил и лил как из ведра. Джуэллу не совсем удалось пустить реку по главной улице Уичито, но общественное мнение теперь было полностью на его стороне. Ядовитые передовицы из газет исчезли.

Пожалуй, самым известным, любимым и наиболее запомнившимся среди заклинателей дождя был американец Чарлз Мэллори Хэтфильд. Еще мальчиком, живя на ферме отца вблизи Сан-Диего, он слышал о легендарных подвигах «пророка Поттса», который объявил себя специалистом по осадкам и действовал в Южной Калифорнии на стыке XVIII–XIX веков. Хэтфильд говорил, что Поттс заронил в его детскую душу интерес к этой профессии; необходимо было только бросить зерна в эту благодатную почву. Это произошло однажды, когда Хэтфильду в руки попала книга Эдварда Пауэрса, написанная в 1871 году, о научном подходе к вызыванию дождя. Пауэрс утверждал, что дождь можно заставить пролиться с небес научным способом. Книга привлекла к себе такое внимание публики, что конгресс отпустил в 1891 году деньги на проведение исследовательских работ и опытов по теории Пауэрса.

Чарлз Мэллори Хэтфильд опередил официальное постановление – он уже работал в данной сфере и проводил свои собственные опыты с одержимостью, которая свойственна немногим людям.

К 1902 году он настолько продвинулся в этом деле, что бросил работу продавца швейных машин и с головой окунулся в занятия по вызыванию дождя. Хэтфильд, как Мельбурн и Джуэлл до него, также пускал дым в атмосферу. Он построил огромный деревянный резервуар, который опирался на крепкие деревянные опоры на высоте примерно 12 футов над землей. Хэтфильд насыпал свои химикаты, хорошо размешивал их, наливал воду, добавлял несколько галлонов кислоты, закрывал деревянной крышкой и спускался вниз. Минут через двадцать он открывал крышку длинным шестом и наблюдал, как вонючие клубы дымообразных паров штопором ввинчивались в небо.

Хэтфильд был тихим и чрезвычайно скромным человеком. Он никогда не утверждал, что может вызывать дождь, а говорил, что просто помогает природе. Как? Нарушением атмосферного равновесия путем концентрации влаги вместо рассеивания ее, отвечал он.

Первый свой контракт «на дождь» на 50 долларов он заключил в 1903 году с фермером, жившим около Лос-Анджелеса. К великому изумлению собравшихся, обильный ливень последовал после того, как Хэтфильд установил свою «аппаратуру» и пустил дым к небесам. Обрадованный фермер расщедрился и дал еще 50 долларов в придачу.

Всего за 25 лет своей деятельности в Лос-Анджелесе и прилегающих районах Хэтфильд заключил более 500 контрактов стоимостью от 50 до 10 000 долларов. За 4000 долларов он подрядился заполнить водой Хеметское водохранилище. Последовавшие за этим дождевые осадки выпали на 11 дюймов, что подняло уровень воды в водохранилище на 22 фута и позволило, по словам обслуживающего персонала, получить самую большую прибыль, которую они когда-либо получали.

Хэтфильда с его испарительными чанами и химикалиями можно было встретить повсюду. В 1906 году речки Клондайка пересохли настолько, что старатели не могли работать с промывочными лотками, чтобы отделить золотой песок. Послали за Хэтфильдом. Шахтеры Доусон-Сити собрали ему 10 тысяч долларов золотом, только бы он согласился прийти им на помощь.

Они и получили, что заказали. Через 36 часов после того, как Хэтфильд принялся за дело, в небе перекатывались грозовые облака, а выпавшие осадки (4 дюйма) с лихвой удовлетворили нужды старателей.

В 1922 году на южные районы Италии обрушилась страшная засуха, принесшая с собой горе и разорение. Правительство обратилось за помощью к Хэтфильду, и Хэтфильд приехал немедленно. Провалиться в таком деле означало загубить карьеру. Но Хэтфильд не провалился. Его труды не пропали даром: проливные дожди заполнили все речушки и водоемы, вдохнули новую жизнь в высох шие и выжженные поля. Хэтфильд превратился в национального героя Италии, его имя не сходило со страниц итальянских газет.

От Италии до Аляски и от Канады до Аргентины возил Хэтфильд свои деревянные чаны и пускал в небо таинственные облака, нарушая баланс в атмосфере. В Рандсбурге, в районе голой Могавской пустыни, пары Хэтфильда вызвали необычайный ливень – за три часа выпало 40 дюймов осадков. Такого не случалось там ни до, ни после. Это был блестящий и разящий ответ Хэтфильда на нападки известного специалиста Дэвида Старр Джордана, который утверждал, что Хэтфильд всегда выжидает, когда закончится период засухи, а затем уже принимается за дело. В Могавскую пустыню, где засуха никогда не кончалась, Хэтфильд прихватил с собой журналистов, и на последовавший потоп доктор Джордан не нашел что ответить.

Смерть застала старого вызывателя дождя в его доме в Пирблоссоме, штат Калифорния, 22 января 1958 года. Он дожил до того времени, когда Америка стала тратить миллионы долларов на различные эксперименты, некоторые из них повторяли приемы, которыми пользовался Хэтфильд.

В 1951 году доктор Ирвинг Лангмуир завершил длинную серию опытов по заданию военно-морского флота. По окончании эксперимента он заявил: «Я могу послать пары йодистого серебра в небо в Нью-Мексико и вызову дождь на всем пути до Мичигана!»

Когда мичиганские владельцы курортов вспомнили о необычайно обильных осадках, испортивших им курортный сезон, они подняли такой шум, что военно-морское ведомство вдруг стало все отрицать, а доктор Лангмуир неожиданно замолчал и больше не проронил по данному вопросу ни слова. Поистине труден и тернист путь вызывателей дождя.

В год смерти Хэтфильда (1958) наука серьезно занялась проблемами осадкообразования. Забрасывая в атмосферу пары йодистого серебра и другие химикаты, ученые обнаружили, что они могут вызвать образование небольших капель влаги в одном месте или, как говорил Хэтфильд, сконцентрировать влагу в воздухе, нарушая равновесие в природе.

Чарлз Мэллори Хэтфильд дожил до тех дней, когда его объяснения подтвердились, а его методы легли в основу новой науки, известной под названием «регулирование погодных условий». Хэтфильд был настоящим мастером своего дела, хотя и не получил должного признания, что мало его волновало.

Хэтфильд был всегда заряжен на хороший дождь – он с готовностью подпускал в небо грозовую тучу с градом и молнией.

33. Хор, возвестивший о катастрофе

Странный случай, связанный со сновидением, произошел весенним вечером 1912 года со священником Роуздейльской методической церкви в городе Виннипеге, Канада. В тот вечер он присел в кресло, чтобы немного вздремнуть перед службой. Больше двадцати минут преподобному Чарлзу Моргану дремать не пришлось, но даже в течение этого времени навязчивый сон повторился неоднократно. Сквозь яростный шум набегавших волн и возбужденных голосов доносились слова старой песни, которую он не слышал вот уже много лет.

Сон был настолько странным и беспокойным, что никак не выходил из головы преподобного отца.

В конце вечерней службы священник рассказал прихожанам о необычайном сновидении и попросил прихожан исполнить с ним старое песнопение, услышанное им во сне, в котором говорилось: «Мы молимся Тебе, о наш Господь, за тех, кто погибает в бездне моря».

На следующее утро заголовки газет только углубили тайну, поскольку именно в тот самый момент, когда преподобному Моргану снился странный сон в Виннипеге, в холодных водах Северной Атлантики разыгрывалась одна из величайших океанских трагедий всех времен – гибель «Титаника».

34. Сон премьер-министра

Посредством вещих снов человек, кажется, в состоянии сокращать расстояние и пренебрегать временем. Конечно, это справедливо не для каждого, но справедливо для многих избранных; некоторые из них даже не подозревают о собственном даре.

Сны зачастую ведут к удивительным результатам – к событиям, последовательность которых удивительно совпадает с последовательностью сновидения. Эта последовательность сновидения бывает настолько близка по содержанию к действительному событию, что сам сон становится по сути дела предвидением.

Однажды утром 1812 года премьер-министр Англии Спенсер Персевал рассказал в кругу семьи сон, который приснился ему ночью и сильно обеспокоил его. Во сне он проходил через фойе палаты общин, когда неожиданно столкнулся с одним безумцем, размахивавшим пистолетом. Человек был одет в темно-зеленое пальто с блестящими медными пуговицами. Без предупреждения он направил пистолет в премьер-министра и выстрелил. Затем в глазах все потемнело, что могло значить, решил Персевал, что его убили.

Исключительно странный случай произошел и с господином Джоном Вильямсом, который видел точно такой же сон, что и Спенсер Персевал, но только на семь дней раньше.

3 мая 1812 года Вильямс находился в своем поместье в Редруте, в Корнуолле. Он мало интересовался политикой, но в ту ночь ему снилось, что он находился в гардеробной комнате палаты общин, когда небольшого роста человек в темно-зеленом пальто выхватил пистолет и выстрелил в грудь другому человеку. Сраженный пулей человек упал и вскоре скончался. Когда Вильямс спросил, кого убили, то ему сказали, что застрелили премьер-министра Спенсера Персеваля.

Вильямс проснулся и рассказал жене о ночном кошмаре. Затем он снова лег спать и снова увидел этот жуткий сон. Вильямс опять проснулся, но незадолго перед рассветом задремал и увидел навязчивый сон в третий раз.

Это так разволновало его, что он обо всем рассказал друзьям. А не поехать ли ему в Лондон, чтобы предупредить премьер-министра? Может, послать письмо и рассказать о тревожном сне? Друзья посмеялись, что он придает такое значение пустякам, и Вильямс махнул рукой и ничего не стал предпринимать.

Вильямс три раза видел сон в ночь с 3 на 4 мая, Персевал видел этот же сон с 10 на 11 мая. Когда премьер-министр рассказал свой сон дома, все стали просить его не ходить на сессию парламента. Но он чувствовал, что его присутствие в парламенте необходимо и что свое отсутствие будет трудно оправдать таким пустяком, как сон, хотя и тревожный.

Когда премьер-министр Персевал шел через фойе палаты общин утром 11 мая 1812 года, из-за колонны вышел небритый человек со всклокоченными волосами, которого он раньше никогда не видел, и выстрелил в него.

Убийца оказался сумасшедшим, вообразившим, что имеет серьезные претензии к правительству. На нем было темно-зеленое пальто с блестящими медными пуговицами.

35. Странные сны, которые сбылись

Редьярд Киплинг любил рассказывать друзьям об удивительном сне, которому он никак не мог найти объяснение. Ему снилось, что он присутствует на каком-то официальном приеме в полной парадной форме. Зал был большой, пол выстлан крупными плитами из камня. Кругом толпились люди, одетые по-парадному. Он был вполне уверен, что проходила какая-то церемония, но что именно происходило, он не видел из-за толстяка, заслонявшего обзор зала. По окончании церемонии толпа стала двигаться в переднюю часть зала. И вот тогда-то из толпы вышел один человек, взял его за руку и произнес:

– Разрешите на пару слов?

Через шесть недель Киплинг был приглашен на одну официальную церемонию. Сцена и место приема оказались точно такими, как ему и приснилось. Была там и толпа людей в парадной одежде, и каменный пол с крупными плитами, и толстяк, стоявший на лестнице чуть выше его и мешавший смотреть.

Пока Киплинг размышлял над тем, как далеко зайдет это сходство, церемония подошла к концу и все пошли в переднюю часть зала. Тут-то совершенно незнакомый человек вышел из толпы и схватил его за рукав. Киплинг повернулся, и тот произнес: «Разрешите на пару слов?»

Встреча с незнакомцем не имела никаких последствий для Киплинга, но сам факт предшествовавшего событию удивительного сна сильно его занимал – уж больно точно сон и событие копировали друг друга.

В октябре 1918 года Роберту Бересфорду было четыре года и жил он в Бекингемшире, в Англии. Первая мировая война катилась с грохотом к концу, но для четырехлетних мальчиков она не представляла никакого интереса.

В полдень 11 октября, во время обычного послеобеденного сна, Бобби стал бредить. С мальчиком такого раньше не бывало, и отец наклонился к ребенку послушать. А Бобби в это время все повторял: «Бедная миссис Тиммз! Пожалуйста, расскажите ей обо всем!»

Родители Бобби никакой Тиммз не знали, они не могли понять, о чем он говорит и почему переживает беду совершенно незнакомого человека. В это время мимо дома проходил их врач, и они позвали его послушать, что говорит Бобби. Доктор также изумился и спросил спящего мальчика, о чем именно нужно рассказать миссис Тиммз.

Минуты две стояла тишина, прерываемая тяжелым дыханием ребенка, затем он пробормотал:

– Об Эдвине. Он умер… умер в грязи. О, бедная миссис Тиммз!

Когда четырехлетний Бобби проснулся, он выглядел вполне здоровым ребенком и не помнил никакого сна. А кто же была эта бедная миссис Тиммз?

Жена врача вспомнила одну женщину по фамилии Тиммз, проживавшую в деревне в 20 милях от места события. Когда навели справки, то выяснилось, что у этой женщины есть сын по имени Эдвин, который служит в британских войсках и находится во Франции.

Спустя три дня после сновидения мальчика миссис Тиммз получила извещение о гибели сына в бою… Жизнь Эдвина оборвалась за день до того, как Бобби бормотал об этом во сне.

Каким-то образом ребенок говорил во сне о людях, о которых никогда не слышал, и об их отношении к событиям, происходившим в двухстах милях от него в чужой стране.

Джеймс Уатт известен прежде всего как изобретатель первой рабочей паровой машины, совершившей революцию в цивилизованном мире. Но Уатту принадлежит еще один вклад в мировую практику, правда менее драматичный, чем паровая машина, но в равной степени морально не стареющий, и обязан был Уатт этим сну.

В те дни производство свинцовых пуль и дроби для ружей было трудным и дорогостоящим делом. Свинец либо прокатывался в лист, а листы разрезались на кусочки, либо же из него тянули проволоку, а потом резали на мелкие кусочки. В любом случае производство было трудоемким и дорогостоящим.

И вот Уатту в течение всей недели стал сниться один и тот же сон. Снилось ему, как он сам рассказывал, будто идет он под проливным дождем, а вместо капель воды на него льются свинцовые шарики и катятся под ноги. Означало ли это, что расплавленный свинец, пролетая в воздухе, затвердевает в крошечные шарики?

Уатт получил разрешение провести опыт в церковной колокольне, у основания которой был ров с водой. Он расплавил несколько фунтов свинца и выплеснул с колокольни. Когда он достал свинец изо рва, то, к своему удовольствию, убедился, что он затвердел в виде небольших шариков. С тех пор свинцовая дробь получается способом, открытым Уаттом во сне.

В Дюнкеркской катастрофе 1940 года среди без вести пропавших был и капрал Тедди Ватсон, чья мать, миссис Хелен Ватсон, проживала в Эллербаке, в Англии. У матери не было никакого сомнения в том, что ее сын погиб, но военные власти не могли дать ей похоронную, поскольку при отступлении многие списки убитых были утеряны.

В 1956 году, почувствовав, что ей осталось недолго жить, миссис Ватсон стала думать, как бы разыскать могилу сына. И как бы в ответ на свое желание увидела ясный сон. Ей снилось, что она пришла на военное кладбище, на котором стояли сотни белых крестов. Она медленно шла по кладбищу, пока не дошла до одного креста в углу. Здесь перед ней появился сын, улыбнулся и исчез.

Миссис Ватсон увидела межевой столб, по которому, казалось ей, она могла бы определить это кладбище. Она поехала в Дюнкерк и быстро нашла место, приснившееся ей во сне. Подошла к кресту, за которым, как ей приснилось, появился сын, и указала на него сопровождавшему ее офицеру. Офицер отметил расположение могилы.

Когда миссис Ватсон вернулась в Англию, ее уже ждало известие. Указанную могилу вскрыли. Четки, портсигар с гравировкой и фотокарточка в медальоне принадлежали ее сыну.

36. Мальчик, вернувшийся из могилы

Максу Гофману в 1865 году исполнилось пять лет, когда он заболел холерой. На ферму неподалеку от маленького городка в штате Висконсин вызвали врача, но врач не смог успокоить родителей: по его мнению, никаких надежд на выздоровление не было.

Болезнь продолжалась всего три дня. Маленький Макс умер, и его похоронили на деревенском кладбище.

На следующую ночь матери приснился жуткий сон. Ей снилось, что Макс перевернулся в гробу и как будто пытается выбраться оттуда. Она увидела, как он сложил ручки и положил их под правую щечку. Мать проснулась с душераздирающим криком. Она умоляла мужа выкопать гроб с ребенком, тот отказался. Мистер Гофман чувствовал, что ее сон – результат нервного потрясения и что извлечение тела из могилы только усилило бы ее страдания. Но на следующую ночь сон повторился, и на этот раз взволнованную мать переубедить было невозможно. Гофман послал старшего сына за соседом и фонарем, поскольку их собственный фонарь был разбит.

Во втором часу ночи мужчины приступили к эксгумации. Они работали при свете фонаря, висевшего на ближайшем дереве. Когда они наконец докопались до гроба и вскрыли его, то увидели, что Макс лежит на правом боку, как и приснилось матери, со сложенными ручками под правой щекой.

Ребенок не подавал никаких признаков жизни, но отец вынул тельце из гроба и поскакал верхом на лошади к доктору. С большим недоверием врач взялся за работу, стараясь оживить ребенка, которого он объявил мертвым два дня назад. Более чем через час старания его были вознаграждены: у ребенка дернулось веко. Пустили в ход бренди, под тело и руки положили мешки с разогретой солью. Мало-помалу стали заметны признаки улучшения.

За неделю Макс полностью оправился от своего фантастического приключения. Он дожил до 80 лет и умер в Клинтоне, штат Айова. Среди самых памятных для него вещей хранились две небольшие металлические ручки от гроба, из которого его спасли, благодаря сну матери.

37. Доисторический сон

Генри Филд был ближайшим другом Джозефа Мандеманта. Оба были выдающимися специалистами в области антропологии. Оба понимали, насколько тщетными могли оказаться их поиски и как легко могли бы они просмотреть находку века из-за того, что просто не сумели поискать ее в нужном месте. По словам Филда, Мандемант обладал бесценным даром подключать свое подсознание к работе, что иногда приносило ему невероятные результаты.

Однажды ночью Мандеманту приснился ясный сон о том, что он осматривает вход в одну пещеру. Он ее сразу узнал: это была Бедейакская пещера во Франции. Ему снилась ночь, но Мандемант четко различал группу маг-даленианских охотников, сидевших на корточках вокруг костра внутри пещеры недалеко от выхода. Среди прочего при слабом мерцании костра Мандемант заметил на своде пещеры рисунки, изображающие сцены охоты.

В стороне сидела парочка, одетая, как и все, в шкуры. Мандемант догадался, что это любовники. Мужчина поднялся, увлекая девушку в небольшую темную расщелину, выходившую в боковую нишу с уступом. Хотя свидание проходило почти в полной темноте, Мандемант слышал их шепот и смутно различал, как юноша гладит подругу по ее длинным блестящим волосам. Вдруг послышался грохот обвала, свод пещеры треснул, и посыпавшиеся сверху камни запечатали вход в помещение, в котором скрылась молодая пара.

Сон произвел на Мандеманта такое неизгладимое впечатление, что он подробно записал его и поместил свои записи на хранение в банк. Затем он отправился к Бедейакской пещере. Она выглядела точно так, какой он видел ее во сне, за исключением правой стены большой «комнаты», выложенной из известняка. Знаменитый французский ученый сразу понял, что ему приходится пока довольствоваться журавлем в небе, поскольку никаких признаков расщелины, через которую молодая парочка проникла в боковое помещение, не было. Мандемант постучал по стене деревянным молотком – приглушенный звук весьма обнадеживал.

Пришли рабочие, чтобы проломать лаз в огромной каменной глыбе, на что ушло несколько дней. Наконец лаз был пробит. Появилась расщелина – точно такая же, какую ученый видел во сне и описал. Он пролез через нее в следующую пещеру. Вот и ложе, на котором он видел влюбленных каменного века, но оно оказалось пустым.

Исследование внешней пещеры показало, что завал, прервавший его сон (и встречу влюбленных), состоял из каменных плит от ее свода. Между каменной глыбой, которую разбили рабочие, и стенкой оставалась узкая щель, через которую и могла спастись молодая парочка.

Мандемант был сильно разочарован, обнаружив пещеру пустой, – он так надеялся найти останки древнего человека. И все же сон оказался правильным, указав ему на существование прохода и боковой ниши с уступом. И тут он вспомнил о рисунках со сценами охоты на своде другой пещерной «комнаты». Там ли они на самом деле?

Перебирая в уме детали сна, Мандемант повел рабочих в длинную пещеру с низким сводом, где он видел рисунки в слабом отсвете огня костра. Там, в глубине пещеры, он нашел рисунки, – примитивное изображение сцен охоты древних людей, одетых в шкуры, которых он увидел во сне спустя тысячелетия.

III часть

38. Замечательный Эдгар Кейс

Читатели «Нью-Йорк таймс», должно быть, были очень удивлены, обнаружив в воскресном номере заголовок: «Безграмотный становится доктором в состоянии гипноза – странные способности Эдгара Кейса ставят врачей в тупик». В статье сообщалось: «Медицинская организация округа проявляет живой интерес к необычным способностям, которыми обладает Эдгар Кейс из Хопкинсвилла, штат Кентукки. В полусознательном состоянии он ставит диагноз больным в весьма трудных случаях заболевания, хотя в обычных условиях он не имеет никакого понятия о медицине».

Статья появилась в газете 9 октября 1910 года с фотографиями Кейса, его отца и доктора Уэсли Кетчума, помогавшего при проведении необычных демонстраций. Статья, очевидно, была написана на материале доклада, представленного доктором Кетчумом Американскому обществу клинических исследований в Бостоне, и содержала небольшие неточности – результат некоторых недоразумений.

Но в целом статья была совершенно правильной и вместе с тем ошеломляющей.

Мистера Кейса ни в коем случае нельзя было назвать безграмотным. Он закончил девять классов сельской школы в окрестностях Хопкинсвилла. В школьные годы, как, впрочем, и всю свою жизнь, Кейс был тихим, непритязательным, терпеливым и отзывчивым парнем.

Первый признак незаурядности Эдгара проявился в 9 лет. Ему никак не удавалось правильно написать слово «хижина». Подобное затруднение на уроке вызвало хихиканье со стороны товарищей по классу и выговор со стороны родного дяди – Люсьена, школьного учителя. Когда в тот день Эдгар вернулся из школы домой, то почувствовал, что дядя уже побывал там: отец ходил сердитый и оскорбленный.

В тот же вечер в гостиной Кейсов происходила угнетающая сцена, во время которой отец старался вдолбить в голову сына элементарные правила правописания, а сын, казалось, совершенно ничего не понимал или не хотел понимать. К 10 часам вечера отцовское терпение лопнуло. Сквайр Кейс так дал Эдгару по уху, что тот свалился со стула. Очутившись на полу, вспоминал потом Эдгар, он услышал голос: «Если ты сможешь поспать немного, мы сумеем тебе помочь». Кто это сказал и откуда шел голос, Эдгар Кейс не знал, но он говорит, что слышал голос ясно.

Эдгар попросил отца дать ему передышку, родитель ответил, что отлучится на кухню на несколько минут (вероятно, чтобы прийти в себя), но когда вернется, они снова примутся за занятия и Эдгару не поздоровится, если он по-прежнему не проявит сообразительности. Когда отец вернулся, он нашел Эдгара крепко спящим с подсунутой под голову книгой по правописанию. Мистер Кейс, по его оценке, отсутствовал не более 15 минут. Рассерженный таким поворотом событий отец выдернул книгу из-под головы сына и разбудил его.

Эдгар сказал отцу, что теперь он знает урок. И, к великому удивлению отца, он действительно знал урок. И не только этот урок, но и все уроки в книге.

Сначала сквайр Кейс рассердился, ибо заподозрил сына в том, что тот и раньше знал уроки, но притворялся, будто не знает, играя на нервах взрослых. Отец снова угостил мальчика хорошей трепкой и отослал спать. Конечно, Эдгар охотно пошел спать, радуясь, что обнаружил в себе ранее не подозреваемые способности, которые впредь его никогда не подводили. Стоило ему только поспать на книге, как потом он знал ее всю наизусть.

К большому удивлению дяди Люсьена, Эдгар стал блестящим учеником буквально за одну ночь. Казалось, он знает все, что написано в книгах. Озадаченный отец спросил, откуда взялся такой взрыв одаренности, и Эдгар рассказал ему о «голосе» и о том, как он учится во сне.

Сквайр Кейс еще больше удивился, и, как оказалось, удивлялся не он один. Спустя годы он оказался в блестящем окружении: десятки ученых и почтенных людей приходили к нему, расспрашивали и диву давались.

Согласно семейным преданиям, Эдгар был признан знаменитостью в 16 лет, когда он заканчивал школу. Во время игры на школьной площадке Эдгара сильно ударили по спине бейсбольным мячом. Домой он пришел не в себе. Родители уложили его в постель, и тут-то он вдруг стал серьезным и важным. Он распорядился, чтобы мать приготовила примочку и наложила на то место, по которому пришелся удар мячом. Так и поступили, и на следующее утро Эдгар уже был здоров, совершенно нормален, но ничего не помнил, что произошло с ним с момента удара мячом.

Вокруг мальчика стало твориться столько необычного, что в округе все считали его ненормальным. Его любили, это правда, но избегали как чудака.

Следует признать, что сквайр Кейс сам был во многом виноват, поскольку при любом удобном случае не упускал возможности поговорить о недюжинных способностях сына. Правда, болтуном его не назовешь – не было нужды преувеличивать: факты сами по себе были невероятными.

Да и Эдгар давал сколько угодно поводов для рассказов гордившегося им отца. Он, например, повторил наизусть полуторачасовую речь, написанную местным политиком; накануне Эдгар просто положил ее себе под голову и хорошо выспался.

Уже молодым человеком Кейс стал работать клерком в магазине сухофруктов в Хопкинсвилле, затем переехал в Луисвилл, где работал в книжном магазине, затем, в начале 1900 года, стал агентом страховой компании. Внезапно у него заболело горло, которое никак не поддавалось лечению. Кейс приехал домой совершенно разбитый. Врачи сказали, что голос к нему никогда не вернется и придется ему говорить шепотом.

Однажды Эдгар посетил выступление профессионального гипнотизера, забавлявшего переполненный театр мистификациями и смешными фокусами. После выступления гипнотизер, прослышавший о неприятностях Кейса, вызвался ему помочь. Каково же было его изумление, когда он увидел, что Кейс никак не погружается в глубокий сон, необходимый для проведения лечения внушением. Гипнотизер заинтересовал этим случаем одного знаменитого нью-йоркского медика, практиковавшего сеансы гипноза, но и у того ничего не получилось, так он и уехал из Хопкинсвилла ни с чем.

Отчаявшись, Эдгар Кейс обратился за советом к местному гипнотизеру-любителю Алу Лейну. В одно из воскресений в марте 1901 года в доме сквайра Кейса состоялся эксперимент, который положил начало собственной профессиональной работе Эдгара.

В действительности Эдгар сам себя погрузил в сон, а родители и Лейн находились рядом, готовые помочь в случае необходимости. Эдгар закрыл глаза. Дыхание стало глубоким. Когда Лейн убедился, что Кейс находится в состоянии транса, он стал описывать недуг, которым уже значительное время страдал пациент. Лейн и Эдгар перед этим пришли к выводу, что, если Эдгар не поддается гипнотическому влиянию и внушению со стороны других, то, вероятно, он сам сможет вылечить себя под собственным гипнозом.

Неожиданно больной заговорил чистым и ясным голосом, каким он всегда говорил.

Он сказал: «Да. Все чувствую и понимаю». Медленно и внятно он описал условия, вызвавшие частичный паралич голосовых связок. Это, сказал он, можно вылечить подводом усиленной циркуляции крови к бездействующим мышцам и нервам.

В течение следующих 20 минут верхняя часть грудной клетки и горло Кейса густо покраснели. По инструкции Эдгара Лейн привел циркуляцию в нормальное состояние. Когда несколько минут спустя Кейс проснулся, его голос оказался полностью восстановленным.

Так началась эта удивительная карьера, продолжавшаяся свыше сорока лет.

Как только распространился слух о последнем «чуде» Кейса, посыпались просьбы помочь другим так же, как Эдгар помог себе. Эдгар, будучи отзывчивым парнем, охотно готов был помочь всем, но сомневался, боясь сделать пациенту хуже. В конце концов он стал работать с людьми. Кейс, не имевший специальных знаний в медицине, стал консультировать опытных представителей этой профессии, подсказывая им, что надо делать. Все, что для этого требовалось, – это сон, во время которого Кейс ставил диагноз и указывал средства лечения, а ассистировавшие ему люди записывали его слова.

Сначала в содружестве с Лейном, находившимся рядом (потом в сеансах участвовали и профессиональные врачи), Кейс начал свою необычную карьеру. И всегда, находясь в состоянии самовнушенного транса, после того как положение пациента ему было описано, он произносил слова: «Да. Все чувствую и понимаю». Затем следовал диагноз, выдержанный в специальной медицинской терминологии и указывавший на обширный опыт и познания, а за ним – предписание, как проводить лечение.

С самого начала Кейс и его помощники настаивали на том, чтобы лечение проводилось под наблюдением местных врачей, которые пользовали их раньше. Но это условие не всегда соблюдалось: иногда из-за того, что сами врачи отказывались помогать в осуществлении такой странной программы, а иногда из-за того, что пациенты, сытые по горло лечением местных медиков, игнорировали их. И еще: многие рецепты, исходившие от Кейса, отличались простотой – полоскания, примочки, упражнения, пластыри, домашние отвары из трав и тонизирующие средства. Часто прибегали к помощи остеопатии, особенно к той ее форме, которая сегодня лучше известна как хиропрактика – манипуляция с позвоночником для восстановления свободного прохождения нервной энергии через все тело.

Как только молва о практике Кейса достаточно распространилась с появлением в 1903 году первой статьи в газете города Баулинг Грин, штат Кентукки, а затем статей в газетах Луисвилла и Нэшвилла, пошли письма, телеграммы, телефонные звонки семь дней в неделю.

Поскольку Эдгар Кейс за услуги денег не брал, жить стало трудно. К тому времени он уже был женат и работал помощником фотографа, едва сводя концы с концами. Первое января 1906 года Кейс провел в неотапливаемой студии, фотографируя посетителей. К вечеру ему стало плохо, и он упал в обморок. Послали за врачом, потом еще за одним и еще. Собралось их в студии с полдюжины. Пульс не прощупывался; стараясь влить ему в горло немного бренди, врачи выбили несколько зубов. Один врач ввел ему морфий, другой – стрихнин, третий вновь назначил морфий, который и не замедлили ввести!

Если Кейс не был мертвым, когда врачи принялись за дело, то когда они закончили его, Эдгар вполне мог умереть.

Врачи ушли убежденные, что Кейс мертв, а через час он очнулся и спросил, что с ним произошло. В будущем, сказал Кейс, он предпочитает, чтобы его просто уложили в кровать и предоставили самому себе: он сам будет решать свои проблемы. Он не хочет подвергать себя риску гадания врачей, с какими бы хорошими намерениями они это ни делали.

В 1906 году Кейс работал с врачом из Баулинг Грина Джоном Блэкберном. Преподаватель местной коммерческой школы попросил их разобраться в преступлении.

В родном городе учителя, в Канаде, убили девушку. Не может ли Кейс найти убийцу?

Эдгар понятия не имел, справится ли, раньше заниматься такими делами ему не приходилось. В присутствии собственного отца, доктора Блэкберна и учителя Кейс впал в транс. Они прочитали ему имя и адрес жертвы и попросили назвать имя убийцы. После значительной паузы он сказал, что убийцей является ее сестра. Он указал марку, калибр и номер пистолета и сказал, что оружие убийцы спрятано в канализационной трубе в подвале. Правда это или ложь?

Учитель телеграфировал городским властям и стал ждать результатов. Ждать долго не пришлось – явился сам шеф полиции с ордером на арест Кейса и учителя по подозрению в убийстве!!!

Когда сбитый с толку офицер понял, что заявление, на котором построено обвинение, – результат самовнушенного гипнотического транса, он пришел в ярость. Но Кейс в присутствии шефа полиции снова впал в транс и описал подробно сцену убийства и приметы убийцы. Офицер после этого успокоился и поспешил в Канаду. Там он арестовал сестру убитой и повел ее к канализационной трубе, где было спрятано оружие. Пистолет оказался на месте. Когда сестре было предъявлено обвинение в убийстве и рассказано, каким образом преступление было раскрыто, молодая женщина во всем призналась – ее рассказ широко распахнул для нее двери тюрьмы.

Сам Кейс решил, что с него хватит и одного случая расследования убийства. Он ни разу больше не позволил впутать себя в подобные дела.

В результате сильного пожара Кейс оказался в долгах, и в связи с этим ему пришлось участвовать в одном из самых изнурительных экспериментов в своей карьере.

Речь идет о событии, приключившемся в доме близкого друга Кейса, доктора Томаса Хауса из Хопкинсвилла. Будучи не в состоянии поставить диагноз своей больной жене, доктор Хаус пригласил к себе известного специалиста из Нэшвилла, доктора У. X. Хаггарда. Специалист решил, что миссис Хаус страдает от злокачественной опухоли в брюшной полости и требуется немедленное хирургическое вмешательство.

Но миссис Хаус настояла на том, чтобы их друг Кейс тоже сказал свое слово. Заключение Кейса резко отличалось от диагноза доктора Хаггарда и других местных врачей, собравшихся на консилиум. Кейс определил, что дама, во-первых, беременна, а во-вторых, страдает… от запора, не требующего никакого хирургического вмешательства.

Миссис Хаус потребовала, чтобы ее лечили в соответствии с указаниями Кейса, чему муж после некоторых возражений, вынужден был уступить. И действительно, отсутствие стула подтвердилось и поддалось лечению. А через несколько месяцев появилась на свет и «опухоль» доктора Хаггарда, которую должным образом окрестили и назвали Томасом Б. Хаусом-младшим.

Кажется, это был первый случай в невероятной саге Эдгара Кейса, когда он открыто столкнулся с профессиональными врачами и доказал, что они не правы. Конечно, он был и не последним, – судьба приготовила Кейсу еще одно испытание, ожидавшее его, как говорится, прямо за углом.

Когда маленькому Хаусу исполнилось 4 месяца, миссис Хаус снова послала за Кейсом. У ребенка начались конвульсии, повторявшиеся каждые 20 минут. Когда прибыл Кейс, его встретили доктор Хаус и еще два врача. Они уже пришли к выводу, что ребенок протянет от силы несколько часов. Эдгар сразу же прошел в спальню. Доктор Хаус, последовавший за ним, подробно описал этот случай и то, что говорил Кейс в состоянии транса.

Кейс прописал белладонну – яд, чем совершенно потряс доктора Хауса и разозлил других врачей. Один из них даже ушел. Другой заявил протест миссис Хаус. Когда он кончил говорить, миссис Хаус обратилась к мужу с такими словами:

– Это та же «опухоль», по заключению тех же врачей. Ребенок умрет через несколько часов, говорят мне они. Эдгар Кейс сказал нам правду в первый раз. Я ему верю. Дайте ребенку то лекарство, которое он прописал.

И мальчику дали белладонну. Через несколько минут конвульсии прекратились, ребенок расслабился и крепко уснул. Он пережил самого Кейса.

Этот странный человек со своей необъяснимой «трансмедициной» снискал себе значительную известность благодаря прессе, осветившей случай исцеления ребенка Хаусов на своих страницах. Однако в тот момент ему еще предстояла встреча с человеком, который единолично выдвинул его в разряд национальной знаменитости.

Эдгар с женой, проживавшие в то время в Гадсдене, штат Алабама, приехали в Хопкинсвилл в 1909 году на рождественские праздники. Сквайр проявлял уже гораздо меньшую активность – сказывались годы, и тем не менее он не упускал случая, чтобы не пропеть хвалебный гимн своему замечательному сыну. Поэтому Эдгар нисколько не удивился, когда встретил в доме отца нового врача – Уэсли Кетчума, гомеопата, настроенного очень скептически относительно способностей Кейса.

Опыт общения Кейса с врачами, за небольшим исключением, складывался неудачно. И на этот раз Кейс оказался подготовленным к плохо скрываемому вызову, прозвучавшему в приветствии Уэсли Кетчума. Врач напрямую заявил, что ждет от Кейса диагноза своей болезни, в отношении которой сам Кетчум совершенно убежден. Он просто хочет проверить, совпадает ли заключение Кейса с его собственным.

Эдгар не согласился с медиком. В состоянии транса он сообщил, что у Кетчума не аппендицит, а простое защемление нерва в нижней части позвоночника, которое может устранить остеопат. Доктор громко расхохотался. Он-то знает, что у него аппендицит, но, чтобы доказать, что Кейс шарлатан, он пойдет к остеопату, и они все убедятся, кто есть кто. Доктор отправился к остеопату, клиника которого находилась прямо через улицу. Там ему вправили пару сместившихся позвонков, после чего удивлению врача не было предела: аппендицит прошел!!!

После этого доктор Кетчум приступил к изучению записей, сделанных доктором Блэкберном и другими врачами по диагнозам Эдгара Кейса. Он лично обследовал многих пациентов Кейса, ибо сделать это не составляло труда: большинство жили недалеко от Хопкинсвилла. На основании всех показаний Кетчум сделал доклад и переслал его в Американское общество по клиническим исследованиям летом 1910 года, а позже по материалам доклада в «Нью-Йорк таймс» появилась статья.

Корреспонденты газет из разных городов стали осаждать Кейса, требуя от него рассказов. Ученые, включая доктора Гуго Мунстерберга из Гарварда, приезжали к нему, чтобы разоблачить и посмеяться, но уезжали изумленные.

Некоторое время Эдгар и группа его друзей работали в Хопкинсвилле, ставя диагнозы сотням пациентов в день. Такой род занятий золотых гор не сулил, но скромное существование обеспечивал. Потом Кейс поехал в Чикаго в качестве гостя издательства Херста. Но ничего перспективного поездка ему не принесла, кроме разве что нового взрыва популярности.

Кейс понял, что, имей он постоянный лечебный центр и место, где можно было бы собрать и хранить на деловой основе результаты записей его работ, он мог бы с большей отдачей служить больным. Короче, он нуждался в госпитале.

Среди тысяч пациентов, вылеченных Кейсом, был Мэдисон Б. Уайрик, промышленник из Чикаго, страдавший ранее диабетом. Лечение, прописанное Кейсом, прошло успешно. Интересно отметить, что в рецепт входили иерусалимские артишоки, богатые инсулином.

Другим пациентом, вылеченным Кейсом, оказался нью-йоркский бизнесмен Мортон Блюменталь, ранее страдавший от инфекционного воспаления ушей.

Эти двое и некоторые другие из тысяч пациентов, обратившихся к Кейсу и получивших от него помощь, не уставали убеждать его в необходимости создания госпиталя. В конце концов, было выбрано место – Вирджиния Бич, довольно популярный в то время курорт. Образовали корпорацию (Ассоциация национальных исследователей, корпорация Вирджинии, 6 мая 1927 года), и Эдгар Кейс, годами кочевавший со своим странным талантом с места на место, обрел наконец твердую почву под ногами.

В течение нескольких лет все шло замечательно. Построили госпиталь, наняли врачей. Секретари постоянно записывали и хранили тысячи рецептов Кейса, которые по горячим следам изучались и исследовались в процессе лечения.

Концепция, лежавшая в основе лечения, предписываемого Кейсом в состоянии транса, никогда не менялась: устрани причину, а не следствие, помоги оздоровить всю систему организма, и он сам справится с болезнью.

Рассмотрим случай, который, словно в фокусе, отра зил это положение. Молодая женщина заболела артритом и быстро продвигалась на пути к инвалидности. Она уже не вставала с постели. Врачи выписывали ей обычные болеутоляющие средства, а состояние здоровья больной неотвратимо ухудшалось. И вот появился Эдгар Кейс. Он назначил ей специальную диету, массаж и физические упражнения – улучшение состояния и выздоровление не заставили себя долго ждать.

Разразившийся в 1929 году экономический кризис подорвал основные финансовые источники. Институт в Вирджинии Бич стойко сопротивлялся закрытию, пока не иссякли материальные фонды. Больных отправили по домам.

В 1931 году силами небольшой группы жителей Вирджинии Бич и прилегающих общин была создана новая организация – Ассоциация по исследованиям и просвещению. Эдгар с женой поехали в Нью-Йорк по делам, где их арестовали по обвинению – хотите верьте, хотите нет! – в ворожбе. Эдгар дал рецепты двум женщинам, служившим в полиции, которые явились к нему в номер в гражданской одежде и попросили помощи. Судья, у которого оказалось больше порядочности, чем у гонителей, выбросил это дело в корзину.

Пожалуй, самым надежным показателем деятельности центра в Вирджинии Бич, прошедшим испытание временем, является тщательно классифицированная и расставленная по картотекам запись рецептов Кейса, накопленных в течение многих лет его работы: результаты лечений, собранных врачами, проводившими курс, запись и свидетельства со стороны самих пациентов. В картотеках собраны бесчисленные записи случаев, когда Кейс в состоянии транса прослеживал всю жизнь пострадавшего от начала до конца, хотя раньше он его не знал, не видел и не слышал о нем. Он называл имена и даты несчастных случаев, явившихся причиной болезни, хотя сами больные вспоминали о них только тогда, когда им напоминали, считая их пустячными или не относящимися к болезни. Эти записи содержат, пожалуй, самое ошеломляющее запротоколированное доказательство существования ясновидения, когда-либо собиравшееся воедино.

Есть там, например, случай с «дымным маслом» – так это средство названо в рецепте Кейса. Больной из Луисвилла не мог найти это лекарство. Кейс в состоянии транса описал аптеку, в которой оно имелось. Но пришла обратная телеграмма – аптека не располагала таким лекарством. Новый транс. Кейс посоветовал больному попросить аптекаря поискать это средство за другими препаратами на складе, указав определенную полку. Сделали, как сказал Кейс, и обнаружили три бутылки с «дымным маслом» с пожелтевшими от времени этикетками. И оно помогло.

Постоянная нехватка денег, оппозиция медицины и надвигающаяся старость не повергли Кейсов в уныние – они были убеждены в том, что делают все от них зависящее для общего блага с помощью необычного дара Кейса. Они сохранили записи, они сохранили веру.

Эдгар Кейс умер 3 января 1945 года в возрасте 67 лет, совершенно изможденный годами напряженного труда на благо соотечественников.

Что он делал и как делал, полностью отражено в документах его центра в Вирджинии Бич, штат Вирджиния. Более 12 тысяч больных снова обрели здоровье благодаря его курсам лечения и во множестве случаев тогда, когда обычная медицина сбрасывала этих больных со счетов, расписываясь в собственном бессилии.

Хотя эти записи доступны для обозрения, официальная медицина не проявила к ним никакого интереса.

Высмеяв Кейса при жизни, медицина не признает его и после смерти.

Примечание автора. Кейс был любопытен с точки зрения источника и природы его странных сил. Он задавал вопросы, а ответы диктовал своим секретарям. Все это подробно описано в замечательной книге Томаса Сагрю «Есть такая река», опубликованной издательством «Генри Хольт энд Ко» в 1942 году. Книга основана на личных беседах Томаса Сагрю с Кейсом и его помощниками, она стала стандартным справочником по данному предмету.

Философские аспекты жизни Кейса и его работы также изложены в книге Джины Чермннара «Много жилищ», книгу можно достать во многих библиотеках.

Кейс был не первым «спящим доктором». Даже в Америке у него был предшественник – Спящая Люси, рассказ о которой следует за этим.

Еще в 1784 году, как рассказывает маркиз де Пюйсегюр, когда он загипнотизировал молодого пастуха по имени Виктор, мальчик мог ставить диагнозы заболевшим людям, находившимся рядом и вдали, с «замечательной точностью».

Страшно повезет тому, кто, интересуясь данным вопросом, достанет книгу Эндрю Джексона Дэвиса, написанную им в 1874 году в соавторстве с двумя врачами, ассистировавшими ему. Дэвис практиковал лечение в состоянии транса. Книга в этом смысле очень редкое пособие. Она называется «Законы природы, ее божественные откровения и глас к человечеству, обращенный через посредство Эндрю Джексона Дэвиса, ясновидца, 1847».

39. Спящая Люси

Эдгар Кейс был не первым представителем необычного рода медиков-практиков. Просто он жил в то время, когда такие вещи стали подробнее и тщательнее регистрироваться. С точки зрения последовательности событий следует сказать, что задолго до Кейса в этой области работала необыкновенная женщина, известная под именем Спящая Люси. По определению газет, ее уважительно называли «знаменитым доктором Куком, завоевавшим популярность своим методом лечения во всей Новой Англии». До своего ухода из жизни она практиковала в уникальной области медицины в течение 53 лет.

Люси Эйнсворт из Кале, штат Вермонт, впервые проявила свои странные способности в 1833 году, в возрасте 14 лет. Ее сосед Натан Барнс потерял свои массивные золотые часы, фамильную драгоценность, которой он очень дорожил. Вместе с женой уж где только ни искали их, пока не выбились из сил. Миссис Барнс вся в слезах пришла к Эйнсвортам и рассказала о пропаже. В этот момент Люси помогала матери на кухне мыть посуду. И мать, и Люси сочувственно отнеслись к беде соседей и, как только могли, утешали рыдавшую женщину. Миссис Барнс ушла домой, а Люси пошла в гостиную отдохнуть. Было еще утро, но девочка вдруг почувствовала какое-то странное сонное состояние. Через несколько минут она уже крепко спала. Проснулась она незадолго до 12 часов, прошла в столовую, где за обеденным столом сидели мать и два брата. Без всякого вступления она выпалила: «Часы мистера Барнса выпали из его кармана, пока он спал в гамаке под грушей! Скажите ему, чтобы он поискал. Они в траве под гамаком!»

И он действительно нашел их там, как и уверяла Люси Эйнсворт свою семью. Конечно же, новость об этом маленьком событии быстро облетела всю общину. Последовали и обычные в таких случаях объяснения со ссылкой на чистую случайность, нашлись и насмешники, но когда Люси стала находить и другие утерянные предметы подобным образом, стоило ей только «поспать», то стало вроде как привычным говорить при потере какой-либо вещи: «Да пусть Спящая Люси найдет ее». Судя по описанию ее действий, совершенно ясно, что она впадала в транс, а по ее словам, «дремала», и в первое время, проснувшись, она не помнила, что видела или что говорила в бессознательном состоянии. Лежа в кровати, она выдавала устную информацию, в то время как глаза ее были закрыты, пульс замедлен, дыхание тяжелое и глубокое.

Люси вышла замуж за фермера – соседа по фамилии Кук, который вместе с ее братьями Лютером и Джорджем стал направлять ее деятельность.

Как и Эдгар Кейс, Люси имела скромное образование и никакой подготовки в медицине. И все же, по мере развития ее таланта, она стала предписывать лекарства, ставить диагнозы болезней и даже вправлять кости, находясь в состоянии транса. Местные пациенты и приезжавшие к ней издалека с энтузиазмом рассказывали о ее способностях. Те, у кого был перелом или смещение костей, заявляли, что Спящая Люси, или доктор Кук, делает свое дело почти без боли, хотя и не пользуется анестезией.

Типичным можно назвать случай с мальчиком одиннадцати лет, который упал с дерева, сломал себе правую ногу поверх лодыжки и вывихнул руку в плече. Мальчик лечился дома под наблюдением местных врачей в своем родном городе Монпелье, но боль была такой сильной, что не давала спать. Поднималась температура, начиналась лихорадка. Несмотря на трудности перевозки, родители уложили его в фургон и поехали на ферму Спящей Люси. Как только мальчика на носилках доставили к этому необычному доктору, Люси немедленно впала в транс. Сначала она подробно описала, что произошло с мальчиком, затем медленно стала отдавать приказания, что нужно дать мальчику, чтобы сбить жар, потом так же медленно в состоянии транса поднялась с кровати, прошла через комнату и подошла к больному. Пальцы Люси легко коснулись предплечья, а затем осторожно прошлись по телу мальчика к распухшей ноге. Казалось, что она пользовалась рентгеноскопией, ибо нашла перелом, без промедления перехватила обеими руками воспаленную конечность выше и ниже перелома, легонько потянула с одновременным поворотом и приказала перевязать место плотным холстом. Спустя минуту она искусно водворила предплечье на место без боли для мальчика. Он даже ни разу не вскрикнул, только глубоко вздохнул и в первый раз за все время по-настоящему уснул. Родители потом рассказывали, что он проспал всю дорогу, несмотря на тряску в фургоне.

Впадая в состояние транса, Люси становилась умелым и авторитетным медиком-профессионалом. Очень часто она вступала в конфликты с врачами, диагностировавшими случай болезни до нее, но это мало беспокоило простую деревенскую девушку, ставшую доктором. Диагностика ее отличалась подробностью, а предписанное лечение иногда опережало время. Люси стала самым известным и популярным врачом своего времени. После смерти первого мужа Люси в 1898 году вышла замуж за Эдвертта У. Рэддина из Данверса, штат Массачусетс. Мистер Рэддин взял на себя обязанности помощника Люси, поскольку с годами добиться вхождения в транс становилось все труднее, тяжелее было и проводить лечение, тем более что поток больных все возрастал. Пришлось даже открыть собственную аптеку, где опытные фармацевты быстро готовили лекарства по рецептам Люси.

В течение 20 лет Люси практиковала в Монпелье, штат Вермонт, и 12 лет в Бостоне. В 1900 году она жила в Северном Кембридже, и около ее дома всегда стояли длинные очереди посетителей со всех концов Новой Англии, прибывших за помощью к этой странной женщине, методы которой наука не могла ни объяснить, ни повторить.

Она, как и Эдгар Кейс, появившийся вслед за ней, казалось, владела каким-то источником силы, который была не в состоянии понять или проконтролировать. Но что бы это ни было и где бы это ни происходило, Спящая Люси пользовалась этим источником на протяжении 53 лет на благо тех, кто обращался к ней за помощью.

40. Возвращение Тома Харриса

Уильям Бриггз и Том Харрис в течение многих лет были закадычными друзьями, и совершенно естественно, что они почти не имели друг от друга секретов. Они сражались вместе в армии Вашингтона против англичан в освободительной войне и вместе вели фермерские хозяйства в графстве Квин Эннз Каунти, штат Мэриленд.

Ранней осенью 1790 года Том Харрис вместе с младшим братом Джеймсом укладывал снопы пшеницы в амбаре Тома, как вдруг Том неожиданно зашатался и упал на землю. Спустя несколько часов, так и не приходя в сознание, он скончался.

Том оставил после себя завещание, по которому суд должен был продать все его имущество, а доходы разделить поровну между его четырьмя незаконнорожденными детьми. В завещании Джеймс назначался исполнителем воли покойного, и в начале 1791 года он предпринял первые шаги для осуществления условий документа. Он нашел покупателя на ферму, которая была в неплохом состоянии, но тут выяснились кое-какие обстоятельства. По юридическим условиям, на основании которых Том владел фермой, он мог передать ее только законным наследникам, что означало, что его внебрачные дети не могли получить доходов.

Джеймс воспользовался этим. Он потребовал у суда передать ему все вырученные деньги, и дети Тома остались ни с чем.

Сразу же после смерти своего друга Бриггз купил его любимую лошадь. Согласно свидетельским показаниям, которые были даны впоследствии в суде, Бриггз мартовским солнечным утром 1791 года на этой самой лошади ехал в соседний город.

Узкая дорога вела мимо кладбища, на котором месяцев семь назад был похоронен Том. Бриггз рассказывал на суде, что, проезжая мимо кладбища, он размышлял, что бы сказал его друг Том Харрис, если бы узнал, что его брат Джеймс лишил его детей имущества. Вдруг лошадь Тома остановилась, повернув голову в сторону кладбища, и громко заржала, как она всегда поступала при встрече с хозяином. Бриггз рассказывал, что от страха у него по телу побежали мурашки, как только он сам посмотрел в ту же сторону. Навстречу ему медленно шел его давнишний друг Том Харрис. Призрак подошел к ограде, отделявшей кладбище от дороги, и тут же исчез.

– Это был точно Том, – рассказывал Бриггз судье, – он немного прихрамывал, – результат битвы при Монмауте, когда пуля одного тори угодила ему в ногу. На нем был тот же костюм, в котором его похоронили. Глаза его были широко раскрыты и смотрели пристально вперед. Седые волосы поднялись вверх, как будто он только что сорвал с головы шляпу. Он подошел прямо к ограде, держась как-то натянуто и неуклюже, затем повернулся направо и пропал.

Бриггз засвидетельствовал перед судом, что старый друг в течение последних нескольких месяцев являлся ему так часто, что совершенно замучил его. Бывало, Том будил Бриггза посреди ночи стуком. До августа он преследовал Бриггза дважды в неделю, а затем не появлялся несколько недель. Бриггз уже приободрился, полагая, что с кошмарными визитами покончено.

Но не тут-то было.

Однажды октябрьским утром, прямо перед восходом солнца, Бриггз со своим работником Бейли выгонял коров в поле, и вот тогда он снова увидел Харриса, шедшего навстречу им вдоль изгороди между выгоном и садом. Не дойдя до них футов двадцать, Харрис внезапно исчез.

Бриггз так и застыл на месте, а потом заметил, что работник смотрит на него с изумлением.

Бриггз спросил, видел ли Бейли Тома Харриса. Бейли ответил, что не видел. Тогда Бриггз в который раз крепко задумался, не сходит ли он с ума.

Через два часа, свидетельствовал Бриггз, Харрис появился снова в двадцати футах от каменной ограды, где работали Бриггз и Бейли. Приведение кивнуло ему в знак приветствия и собралось пройти мимо.

– Почему ты не идешь к брату? – спросил Бриггз. – Не задавай вопросов, – ответил странный посетитель почти шепотом.

– Но с твоим завещанием не все в порядке. Почему ты не идешь к брату? Я ничего не могу сделать.

– Иди к моему брату Джеймсу и спроси его, помнит ли он наш разговор у пшеничных копен в тот день, когда меня хватил удар. Я ему тогда сказал, что желаю, чтобы имущество мое было сохранено, пока мои дети не достигнут совершеннолетия. Я не хочу, чтобы его сейчас распродавали. Когда я сделал первое завещание, я понял, что совершил ошибку. Я хотел, чтобы дети получали доходы с имущества еще маленькими. Но когда они станут взрослыми, имущество надо продать и разделить доходы между ними поровну. Поэтому я сделал другое завещание. Джеймс знает о нем. Спроси его. Ты снова меня увидишь.

С этими словами он пропал.

В соответствии с инструкциями, полученными от покойного друга, Бриггз встретился с Джеймсом Харрисом и передал ему послание. Джеймс сказал, что не верит, будто Бриггз встретил его мертвого брата, и начисто отрицал, что между ним и братом состоялся какой-либо разговор у копен пшеницы.

– Хорошо, – сказал Бриггз, – позволь мне освежить твою память.

Позже на суде Бриггз рассказал, что, после того как он передал Джеймсу подробности беседы с призраком его брата, Джеймс побледнел и некоторое время молчал, словно онемев, потом ответил:

– Да, ты действительно разговаривал с Томом, это правда. Рядом никого не было в тот день, чтобы подслушать наш разговор с братом. Мы были только вдвоем.

Джеймса стал бить озноб, рассказывал Бриггз, как будто он сильно простудился. Через несколько минут, повернувшись к Бриггзу, он сказал:

– Я сделаю все, как хочет Том! Я позабочусь о том, чтобы его дети получили имущество.

В тот октябрьский день 1791 года, согласно свидетельству Бриггза, он в четвертый раз оказался с глазу на глаз с покойным Томом Харрисом. Последний визит Том нанес, когда Бриггз возвращался пешком к себе домой. Суть их встречи, свидетельствовал Бриггз, сводилась к тому, что Том Харрис выразил надежду, что брат сдержит слово и ему, Тому, теперь можно отдохнуть, не беспокоясь, что его детей могут обмануть.

Джон Бейли, работник, бывший в тот день с Бриггзом, заявил, что он не видел Тома Харриса, но слышал голос, отличавшийся от голоса Бриггза, и этот голос и Бриггз бесспорно, разговаривали, хотя подробностей разговора он не знает.

Джеймс Харрис неожиданно умер, не выполнив условий второго завещания брата, которые, как говорил Бриггз, он обещал выполнить. Вдова Джеймса Харриса объявила всю эту историю надувательской стряпней, чтобы обманом лишить ее наследства и имущества мужа.

Дело рассматривалось в суде штата Мэриленд. Ответчицей выступала Мери Харрис, вступившая в права наследования имущества своего мужа Джеймса Харриса. Суд принял свидетельства Бриггза, включая и его встречи с духом старого приятеля Тома Харриса.

Адвокат миссис Харрис высмеял и раскритиковал Бриггза, пытаясь уличить его во лжи. Бриггз твердо стоял на своем и выдержал все нападки. Согласно записям одного из членов Балтиморского совета, присутствовавшего на суде, Бриггз убедил суд в том, что он говорил только правду, какой бы странной и невероятной она ни была.

41. Телепатия на большие расстояния

В октябре 1937 года сэр Губерт Уилкинс готовился к очередной схватке с Арктикой. На этот раз он отправлялся на поиски русского летчика, пропавшего без вести при попытке перелететь через Арктику и Аляску в Америку. Это было одиннадцатое путешествие сэра Губерта в холодное полярное безмолвие. Все путешествия снискали ему уважение и восхищение со стороны таких известных исследователей, как Элсуорт, Бэрд и другие.

Уилкинс давно интересовался вопросами телепатической связи и, когда его друг Гарольд Шерман предложил провести ряд экспериментов в этой области во время путешествия, с готовностью согласился.

Договорились, что Шерман будет сидеть неподвижно по полчаса три раза в неделю – в понедельник, вторник и четверг, начиная с 23.30 по средневосточному времени, как только Уилкинс отправится в путь. В свою очередь исследователь должен был в условленное время сосредоточенно думать о том, что с ним происходит. К уговору добавили две немаловажные детали: Шерман должен отсылать записи своих сеансов доктору Гарнеру Мерфи, заведующему отделом парапсихологии Колумбийского университета, а Реджинальд Иверсон, главный оператор коротковолновой радиостанции, принадлежавшей газете «Нью-Йорк таймс», будет сообщать Уилкинсу о ходе эксперимента.

Кроме того, доктору Мерфи, принимавшему послания от Шермана, оказывали помощь два друга сэра Губерта по нью-йоркскому клубу, доктор А. Е. Страт-Гордон и доктор Генри Хардвик, которые участвовали в эксперименте в качестве наблюдателей. Коротковолновой связи с Уилкинсом и его партией сильно мешали магнитные бури. Иверсону удалось выйти на связь только тринадцать раз. А сколько раз удалось это сделать Шерману? Давайте послушаем, что говорит по этому поводу сам знаменитый полярник: «Много раз я не мог выйти на связь с Шерманом, но мы оба должны с удивлением отметить высокий процент точности его представлений о том, что происходило со мной. Шерман каким-то непонятным для нас образом перехватывал довольно много моих мысленных импульсов – сильных мыслей, передававшихся мной в течение дня. Некоторые из них я старался ему передавать регулярно в условленное время».

Сэр Губерт пишет, что, поскольку он иногда не мог придерживаться обговоренных с Шерманом «встреч», он решил передавать мысли в удобное для него время.

Пропавшего русского летчика Леваневского так и не удалось найти, хотя сэр Губерт пролетел более 40 тысяч миль в ужасных и опасных погодных условиях.

Знаменитый исследователь вел дневник, в котором ежедневно скрупулезно записывал все, что произошло за день. А на расстоянии нескольких тысяч миль впечатления Шермана об этих событиях записывались и регулярно передавались в Колумбийский университет, что также фиксировалось двумя врачами, участвовавшими в эксперименте в качестве наблюдателей.

Познакомьтесь с рассказом сэра Губерта об эксперименте: «Когда наконец мы смогли сравнить наши записи, что же мы установили? Потрясающее количество записанных Шерманом впечатлений о событиях в экспедиции совпадало с моими личными мыслями, действиями и реакцией. Слишком многие из них были точны и соотнесены по времени, чтобы их можно было отнести к разряду угадывания».

Вечером 14 марта 1938 года Шерман писал: «Вы обнаружили трещину в каркасе хвостовой части фюзеляжа, потребуется ремонт». (Правильно, и в дневнике сэра Губерта об этом записано.) «Кажется, вы работаете в полете каким-то ручным насосом. Один двигатель выбрасывает шлейфы черного дыма, неровный глохнущий звук – как будто неполадки в карбюраторе».

Сэр Губерт так говорит об этой последней части сообщения: «Во время дневного полета я переключался с одного топливного бака на другой. Но запоздал с переключением и вынужден был лихорадочно подкачивать топливо вручную, в то время как двигатель дымил и кашлял. Это продолжалось несколько минут, но мысли о случившемся не покидали меня целый день».

Далее в докладе Шермана сообщается, что Уилкинс наблюдает опасное обледенение на крыльях самолета в квадрате 86–115. И это сообщение оказалось правильным и соответствовало записям, но только Шерман ошибся на 45 миль в определении местоположения самолета, находясь на расстоянии трех тысяч миль от него.

Понятно, что сэр Губерт был поражен некоторыми деталями впечатлений Шермана, воспринятых на огромном расстоянии. Это касается и случая, когда знаменитый исследователь, сделавший из-за снежной бури вынужденную посадку 11 ноября 1937 года в Регине, Саскачеван, позаимствовал парадный костюм у своих поклонников и отправился на прием, спешно организованный в его честь местными властями. Костюм оказался маловатым, и Уилкинс едва в него влез, прежде чем отправиться на бал в компании армейских офицеров, полицейских чинов с женами.

«Вы находитесь в компании военных, присутствуют женщины в вечерних платьях. Какой-то официальный прием, важные лица, много разговоров. И вы тоже в вечернем костюме!» – описывал Шерман эту сцену из Нью-Йорка, сидя в кресле с двумя наблюдателями по бокам.

7 декабря 1937 года Шерман писал: «Мне кажется, что я вижу трескучее пламя, разрывающее темноту, – у меня такое впечатление, будто горит дом. И вы видите огонь со своего места на льду. Вокруг него собралась толпа людей. Многие бегут или быстро идут по направлению к пожару. Ужасный холод, леденящий ветер».

Правда или неправда?

Сэр Губерт рассказывал: «Когда я видел огонь на северо-востоке (горела эскимосская яранга в Пойнт-Барроу), Шерман, настроившись на мои мысли, воспринимал тот же самый огонь своим сознанием, находясь в кабинете в Нью-Йорке!»

Вечером 9 декабря, спустя 48 часов после пожара, Шерман записал: «Я вижу вас в школе, вы стоите перед классной доской с мелом в руке. Вы рассказываете и на классной доске иллюстрируете примерами».

В дневнике сэра Губерта под этой же датой содержится запись о том, что он беседовал со школьниками в Пойнт-Барроу и делал на доске зарисовки мелом.

Много было и других примеров, когда записи Шермана совпадали с действительными событиями, в которые был вовлечен Уилкинс и которые он отметил в дневнике. Следует признать, что иногда Шерман вообще не получал никаких сообщений или его записи оказывались неправильными или правильными частично.

Но уже и то замечательно, что он вообще что-то получил.

То, что он получил столько сообщений, соответствовавших сообщениям информатора, ошеломляюще и необъяснимо.

В своих выводах сэр Губерт Уилкинс писал: «Может быть, нам и не удалось доказать, что передача мысли на большие расстояния возможна, но лично я очень доволен, что участвовал в подобном эксперименте, и чувствую, что мы доказали, что этот вопрос стоит того, чтобы на него обратили большое внимание».

Советуем прочесть книгу Г. Т. Шермана «Мысли через пространство».

42. Сны Стивенсона – классика литературы

Роберт Льюис Стивенсон не делал секрета из своей невероятной способности по собственному желанию видеть во сне сюжеты своих рассказов. Он часто рассказывал об этом и, в частности, о том, как это помогало ему в критические моменты литературной карьеры.

У Стивенсона, как и у большинства писателей, был такой период, когда только имени его было недостаточно, чтобы приняли материал. Как раз в такой период он написал короткий рассказ «Попутчик», основанный на теме раздвоения личности. Он послал его издателю, который отказался сразу же его печатать, мотивируя свое решение так: «Вещь задумана неплохо, но сюжет очень слаб».

Писатель перечитал рассказ и признал критику справедливой. Он также признался в собственном бессилии улучшить сюжет и таким образом в течение нескольких недель пребывал в состоянии творческого бессилия, а рассказ в это время пылился на полке. Затем Стивенсон вспомнил о своей способности вызывать сны на остросюжетные темы, в которых он как бы играл роль наблюдателя за разворачивавшимся событием, не знавшего, чем это все закончится. Нельзя ли и сейчас обратиться к этому таланту?

Перед сном Стивенсон еще раз перечитал отвергнутый рассказ. Во сне перед ним развернулась странная драма, которую он, проснувшись, тут же записал. Тема раздвоения личности из короткого рассказа расширилась до фантастического сюжета, получившего мировую известность. Так появилась повесть о докторе Джекиле и мистере Хайде.

43. Трижды повешенный

Кто-то украл небольшой письменный стол, в котором лежала сумка с золотыми и серебряными монетами. Шел 1803 год, и фактически убыток в результате кражи не превышал двухсот долларов, но вор или воры сурово обошлись с подвернувшимся на беду констеблем, и тот скончался от ран.

Полиция города Сиднея стала мстительно преследовать шайку или шайки, и когда подвернулся некий Джозеф Самуэльс, человек с плохой репутацией, у которого в карманах нашли несколько исчезнувших монет, ему тут же пришили дело об убийстве констебля.

Не помогло парню и то, что он представил нескольких свидетелей, подтвердивших, что Самузльс выиграл монеты в одном из игровых притонов. Более того, нашлось множество других свидетелей, утверждавших, что он был пьян в момент кражи и находился на расстоянии нескольких миль от места преступления.

И все же Джозефа Самуэльса вынудили признаться в соучастии в грабеже, и суд тут же обвинил его в убийстве на основании косвенных улик. Короче, он сам сунул шею в петлю, признав себя соучастником грабежа, и тем самым выстроил для себя помост с виселицей за убийство. Самуэльс был приговорен к смертной казни через повешение. Казнь была назначена на сентябрь 1803 года.

Другой соучастник грабежа, Айзек Симмондс, все еще находился под следствием, поскольку полиции не удавалось вытянуть из него какие-либо признания. Перед лицом мрачной перспективы сдержанность его вполне можно было понять. Чтобы заставить его заговорить, начальник полиции прибегнул к уловке, распорядившись доставить Симмондса к месту казни его партнера по преступлению. Утром в день казни Самуэльс, стоя на повозке рядом с виселицей, произнес небольшую речь. Он повторил свое признание в соучастии в грабеже, но отрицал причастность к убийству констебля. На самом же деле, сказал Самуэльс спокойно и без горечи, настоящий убийца находится в толпе. Он доставлен сюда под охраной полиции посмотреть на казнь за преступление, которое совершил не он, а Айзек Симмондс.

При упоминании своего имени Симмондс принялся кричать, пытаясь заглушить слова человека в смертной повозке. Но Самуэльс продолжал рассказывать о том, что произошло, завязывая узел подозрений вокруг шеи орущего и раскрасневшегося Симмондса.

Когда Самуэльс начал свой рассказ, стража уже накинула петлю ему на шею. По мере того как он говорил, по толпе прошел сначала легкий шумок, вскоре переросший в ропот и в конце концов превратившийся в рев с требованием освободить Самуэльса и судить Симмондса. Собравшиеся зрители подались вперед, по-видимому, стремясь освободить обреченного, но стражник хлестнул лошадей, и повозка выскочила из-под ног Самуэльса. Он поболтался в петле с секунду, но веревка лопнула, и Самуэльс упал на землю лицом вниз.

Стража построилась в каре, чтобы сдержать толпу, в то время как палач готовил новую веревку. Самуэльса, в полуобмороке после первого страшного испытания, опять поместили в повозку, на этот раз он сидел на бочке, поскольку стоять уже не мог. Начальник полиции снова дал знак, и повозка снова вырвалась из-под ног несчастного. Толпа с ужасом наблюдала за происходящим: веревка стала расплетаться прядь за прядью до тех пор, пока ноги Самуэльса не коснулись земли, и он получил достаточную опору, чтобы не задохнуться.

Толпа заревела:

– Обрежьте веревку! Обрежьте веревку! Это воля Господа!

Но начальник полиции не пожелал путать плохую работу с божьим промыслом. Он приказал солдатам надеть новую веревку на шею Самуэльса, и проговоренный в третий раз полетел вниз. На этот раз веревка лопнула у него над головой.

Солдат ослабил петлю, чтобы дать Самуэльсу отдышаться, если у того еще было такое желание. Встревоженный начальник полиции вскочил на коня и во весь дух помчался к губернатору доложить о невероятных событиях, разыгравшихся во время казни.

Губернатор тут же издал приказ о помиловании, но потребовалось еще некоторое время, прежде чем до Самуэльса дошло, что происходит вокруг. По словам очевидцев, «он был растерян и немного помешался, поскольку сначала не понимал, что получил прощение».

После того как главный герой этой уникальной драмы был уведен со сцены, подозрительный начальник полиции принялся осматривать веревки, которые сыграли такую удивительную роль в этом деле. Не попортили ли их заранее?

Нет, с веревками было все в порядке. Последняя, оборвавшаяся словно бечевка, была совершенно новой и выдержала многократные испытания на разрыв с падающим грузом весом около 390 фунтов. Даже тогда, когда порвались две пряди, последняя продолжала удерживать полный вес. И все-таки веревка порвалась, как только Самуэльс задергался в петле.

Согласно записи по данному делу, Айзек Симмондс был позднее осужден и повешен за убийство констебля.

Что можно добавить о Джозефе Самуэльсе, трижды повешенном за одно утро и при этом оставшемся в живых?

К сожалению, Самуэльс вскоре принялся за старое, снова связался с дружками, занимавшимися сомнительными делами. Воровство, пьянство, поножовщина – вот его дальнейшая деятельность. Он снова оказался в тюрьме, где ему дали понять, что по нему уже плачет новая, более крепкая веревка, поскольку он давно уже стал отпетым негодяем.

По последним дошедшим до нас слухам, Самуэльсу удалось перехитрить собственную участь: он подбил группу заключенных на побег. Украв лодку, они все вместе скрылись из Ньюкасла. Самуэльс пережил три похода на виселицу. Он слишком часто испытывал свою судьбу. Чем он кончил – неизвестно, поскольку ни о нем, ни о его приятелях никто больше ничего не слышал.

44. Еще один выскользнувший из петли

Джозеф Самуэльс был не единственный, кому удалось перехитрить веревку виселицы. Когда Джону Ли предъявили обвинение в зверском убийстве старой женщины, суд приговорил его к смертной казни через повешение, которая должна была состояться в Экзетере, Англия.

Хмурым, холодным, ветреным утром 23 февраля 1895 года Ли повели на эшафот. Собралось около сотни зрителей: одни по служебной необходимости, другие – из-за нездорового любопытства. Палач, профессионал в своем деле, тщательно проверил исправность узлов своего зловещего механизма. Веревку распрямили и смазали маслом; петли опускного люка также смазали; спусковой механизм, освобождавший опускной люк, внимательно осмотрели.

Ветер трепал тонкое тюремное платье Ли, когда он, спотыкаясь, поднимался по ступеням. Ли пробормотал, что озяб, но стража не обратила на жалобу никакого внимания – ему оставалось недолго мерзнуть. С крепко связанными за спиной руками Ли ступил на опускной люк и остановился в центре. Хочет ли он что-нибудь сказать? Ли отрицательно покачал головой. Да и по тому, как он от холода стучал зубами, было видно, что вряд ли он сможет говорить. Казалось, что все присутствующие вместе с висельником хотят одного – поскорей покончить с этим грязным делом.

По сигналу палач выдернул чеку, удерживавшую створки люка. Ничего не произошло.

Ли беспомощно стоял, наклонив вперед закрытую мешком голову, и ожидал падения. Палач суетливо полез под конструкцию виселицы, чтобы выяснить, в чем дело. Чека, как ей и полагалось, вошла в соответствующее углубление, но створки люка, на которых стоял Ли, даже не дрогнули.

Один из стражников взял Ли под руку и отвел в сторону, в то время как палач вновь подготовил механизм к действию и стал проверять люк. Когда он выдернул чеку, створки тут же упали вниз.

Приговоренного снова поставили на место. Опять выдернули чеку, и снова люк не шелохнулся.

По дрожащей от холода толпе прошел говорок. Зрители заволновались. Представители властей забеспокоились, понимая, что надо что-то предпринять, и незамедлительно. Опускной люк решил проверить сам начальник тюрьмы. Он ступил на него, поддерживаемый с двух сторон стражниками, стоявшими на платформе. Люк сработал мгновенно, и начальник тюрьмы повис на руках у стражников.

А Джона Ли увели пока обратно в камеру, где он пребывал некоторое время в недоумении, не догадываясь о причинах отсрочки казни, поскольку ничего не видел. По сигналу начальника тюрьмы его снова вывели на помост виселицы. Третий и четвертый раз выдернули чеку, но створки люка ни разу не двинулись с места.

Начальника тюрьмы прошиб обильный пот. Впрочем, палача и стражу тоже. Как они признавались позднее, чувствовали они себя ужасно неловко, бросая вызов силе, которую ощущали, но не могли видеть. Когда Джона Ли не было, створки люка срабатывали превосходно, но как только он вставал на свое место, люк как будто опровергал закон тяготения. Почему?

Шериф принял решение приостановить казнь и направил рапорт вышестоящему начальству. Доложили министру внутренних дел. Состоялись дебаты в парламенте по данному вопросу. Наконец, смертный приговор Джону Ли был заменен пожизненным заключением. Но и этот приговор был смягчен несколькими годами тюрьмы, и вскоре Джон Ли вышел на свободу.

Хотя орудие смерти после этого случая подвергли длительной детальной проверке, объяснения, почему не срабатывал опускной люк, когда на нем стоял Джон Ли с петлей на шее, так и не было найдено.

Может быть, ответ знал сам Ли, который спустя много лет сказал журналистам: «У меня всегда было такое чувство, что я получал помощь от некой силы, более могущественной, чем сама сила тяжести!»

45. Уилл Первис не умрет

Жарким августовским днем 1893 года суд присяжных штата Миссисипи оставил зал заседаний и удалился на совещание, чтобы решить судьбу 21-летнего Уилла Первиса, обвиненного в убийстве молодого фермера в результате ссоры. Уилл признался, что ссора была, но отрицал свою виновность в убийстве. К сожалению, не нашлось ни одного свидетеля, чтобы подтвердить его показания. В зале заседаний слышалось лишь жужжание мух да шарканье ног по полу. Уилл Первис сидел неподвижно, обхватив голову руками. У всех было такое чувство, что суд продлится недолго.

– …Виновен в соответствии с предъявленным обвинением, – объявил председатель.

– …К смертной казни через повешение! – объявил судья.

7 февраля 1894 года Уилл Первис предстал перед виселицей, чтобы рассчитаться за тяжкое преступление, как и положено по закону в случае убийства. Собралось несколько сотен зрителей, готовых быть свидетелями мрачного зрелища. Многие из них не верили в виновность Первиса, они знали его хорошо и считали, что Первис просто не мог быть убийцей, но ничего сделать не могли. На голову парня уже набросили черный балахон, а на шею – петлю. По сигналу шерифа под Первисом резко упали створки опускного люка.

Уилл провалился в отверстие на помосте виселицы, но, вместо того чтобы сломать шею, он, пошатываясь, встал на ноги: случилось самое удивительное – толстая веревка развязалась в петле.

Согласно приговору суда – смертная казнь через повешение – Первиса повели на помост вторично, палач перевязал петлю. Но толпа заволновалась: на ее глазах произошло чудо, Уилла Первиса помиловал Высший Суд! Люди запели молитвы. Молитвы вскоре переросли в возмущенный крик. Шериф понял, что, потеряй он контроль над ситуацией, может произойти непредвиденное. Он сам стащил с головы Первиса балахон и увел его обратно в камеру.

Адвокаты осужденного подали три апелляции в Верховный суд штата, но все они были отклонены: чудо или не чудо, а Уилл Первис признан виновным и осужден. Приговор остается в силе. Он должен быть повешен 12 декабря 1895 года.

Но так думал только суд. Друзья и соседи Уилла думали иначе. Однажды темной грозовой ночью они ворвались в тюрьму и выкрали его оттуда. Уилла спрятали у доброжелателей, где он и пробыл целый год. А тут как раз сменился губернатор. Новый губернатор заменил смертный приговор пожизненным заключением, как только Уилл сдался на милость властей.

К этому времени дело получило широкую огласку, и тысячи писем посыпались в управление штата с требованием освободить человека, спасшегося таким странным образом. Губернатору пришлось под давлением общественности уступить, и Уилл Первис был освобожден.

Был ли он на самом деле невиновен в убийстве, за которое чуть не заплатил жизнью? Уилл по-прежнему отрицал виновность, но дело так и оставалось неясным в течение 22 лет, пока в 1920 году не настал последний час некоего Джо Берда. Берду, как он выразился, хотелось перед смертью облегчить свою душу, поэтому он позвал свидетелей, и те записали с его слов, как он убил того человека, за которого осудили Уилла Первиса и приговорили к смертной казни.

46. Дух, обратившийся в суд

Джим Чеффин слыл сумасбродным и эксцентричным фермером. Жил он в Дэвис-Каунти, штат Северная Каролина. Он был зажиточным хозяином, но по его внешности это трудно было определить, поскольку одевался Чеффин в самое дешевое, неизменно натягивая поверх всего потрепанный лапсердак.

Брак Чеффина оказался счастливым – жена родила ему четверых сыновей вот в таком порядке: Джон, Джеймс, Маршалл и Абнер. Отец любил всех, но Маршалл все-таки был любимцем, и в своем завещании от 16 ноября 1905 года он назначил Маршалла единственным наследником и хозяином фермы.

Документ был заверен и показан всей семье. Жена и трое остальных сыновей поначалу были неприятно удивлены подобным поворотом событий, в семье начались некоторые трения. Но в конце концов все члены семьи смирились с этим, как с очередной выходкой человека, поступки которого заранее предсказать невозможно. Все успокоились, и жизнь потекла по-прежнему.

Однажды старик имел неосторожность упасть с лестницы, после чего стал хворать от внутренних повреждений, от коих и скончался 7 сентября 1921 года. Когда через семнадцать дней Маршалл предъявил в суде завещание, остальные члены семьи не стали спорить – они знали, что документ подлинный и имеет законную силу. Суд постановил передать всю собственность Джеймса Чеффина его сыну и наследнику Маршаллу.

Год с небольшим наблюдалось некоторое отчуждение между семьей и Маршаллом, они стали редко навещать друг друга. Братья все еще сердились по поводу несправедливого раздела, и даже мать перестала питать прежние чувства к третьему сыну. Но в конце концов неприятности забылись, и Чеффины возобновили дружеские отношения.

Однажды ночью 1925 года, почти через четыре года после смерти отца, Джеймсу Чеффину (второму сыну) приснился кошмарный сон, вогнавший его в холодный пот. А снилось ему, будто отец подошел к его кровати в своем старом, съеденном молью лапсердаке, который он почти никогда не снимал в течение многих лет. Отец медленно отвернул левую половину пальто и показал на внутренний карман. Сон на этом оборвался, а Джеймс проснулся, потрясенный пережитым как наяву кошмаром.

Джеймс рассказал жене о случившемся и постарался выбросить все это из головы как не первый и не последний плохой сон. Но сон произвел на него такое неизгладимое впечатление, что он не мог отделаться от него все утро. Может, мать разберется что к чему, если ей рассказать? В крайнем случае, хоть на душе будет легче. И Джеймс отправился к матери и рассказал ей о странном ночном видении.

Миссис Чеффин пальто, конечно, помнила, вспомнила она и то, что незадолго до смерти мужа отдала его старшему сыну Джону, но поскольку Джон жил далеко, миль за двадцать от матери, решили к нему поехать в следующий понедельник.

Джона дома не застали, но его жена рассказала, что Джон больше двух раз пальто не надевал, настолько длинным и ветхим оно ему показалось. Он снес пальто на чердак да там и повесил.

Теперь уже втроем они извлекли эту замшелую тряпку из прочего хлама и расстелили на кровати. Был ли сон в руку или они ловили синицу в небе?

Джеймс нашел внутренний карман на левой боковине и увидел, что он… зашит! Мать, едва взглянув на неуклюжие стежки, сказала: «Это работа отца, ты только посмотри на эти стежки». Перочинным ножом Джеймс вспорол карман и просунул внутрь пальцы. Он извлек оттуда туго скатанный листок бумаги, перевязанный бечевкой. Края этого свертка изрядно пообтерлись, было видно, что он пролежал в кармане несколько лет.

На листке было написано: «Читайте в Библии моего папеньки главу 27-ю Книги Бытия». Присутствующие узнали почерк Джеймса Чеффина-старшего. Они знали, что отец его, Натан, был священником, объезжавшим своих прихожан верхом, и Библия постоянно сопровождала его в пути. Потом он подарил ее Джеймсу. Книга была настолько старой и потрепанной, что Джеймс-старший хранил ее в своей спальне, завернув в газеты. Никто в семье за последние годы не видел этой книги, только мать знала, где ее искать.

Драматический поворот событий вызвал у их участников ощущение причастности сна ко всему происходящему. Особенно ясно это стало после чтения рекомендованной главы из Библии, где рассказывалось о том, как младший брат Иаков, пользуясь доверием и любовью отца, хитростью лишил старшего брата Исава родительского расположения и благословения. Прослеживалась определенная параллель с недавними событиями в семействе Чеффинов.

Потрясенный случившимся Джеймс решил, что будет благоразумнее пригласить свидетелей не из членов семьи, прежде чем приступить к дальнейшим действиям. Поэтому пригласили соседа г-на Блеквельдера с дочерью и поехали все вместе в дом к матери.

Мать вспомнила, что перед самой смертью старый Чеффин спрятал Библию в ящик письменного стола. Там она и оказалась среди прочих ненужных бумаг. Джеймс взял книгу, но тут тонкая бечевка лопнула, и Библия, упав на пол, развалилась на три части. Блеквельдер подобрал часть, содержавшую Книгу Бытия. Когда он попытался открыть ее на 27-й главе, то увидел, что две страницы плотно склеились, образовав карман. В кармане оказался лист бумаги, на котором, без всякого сомнения, рукой Джеймса Чеффина было написано:

«Прочитав главу 27-ю Книги Бытия, я, Джеймс Чеффин, выражаю мою последнюю волю настоящим завещанием. Я желаю, чтобы по смерти моей и достойном погребении все мое состояние было разделено поровну между моими четырьмя детьми, если они будут живы на день моей смерти, а если нет, то доля каждого должна перейти детям его. Все дети должны заботиться о матери до самой ее смерти. Это мое последнее завещание.

Прилагаю к сему руку и печать.

Джеймс Чеффин.Января 16-го числа 1919 г.»

Когда дело стало вновь рассматриваться в суде, то прохладные отношения между семьей Маршалла Чеффина, унаследовавшей все имущество по завещанию 1905 года, и остальными членами семьи Чеффинов ясно проявились.

Хотя второе завещание не было заверено, оно было принято судом как законное, поскольку никто не усомнился, что написано оно рукой Джеймса Чеффина. Когда сын, нашедший завещание, представил его в суд с просьбой аннулировать первое, суд прошение не отклонил, а приступил к дальнейшему рассмотрению дела. Поскольку сам Маршалл к этому времени уже умер, суд определил ответчиком по этому делу его сына, а вдова Маршалла вызвалась прийти в суд как ближайший друг ребенка. Когда жене Маршалла показали документ, она признала в нем подлинник, написанный рукой старшего Чеффина.

На суде Джеймс рассказал, как он нашел документ. Высказывалось предположение, что Джеймс мог так или иначе слышать о нем от отца, но вся семья единодушно заявила, что старый Чеффин никогда не намекал на существование второго завещания и по известным только ему соображениям все время упоминал первое завещание от 1905 года. Так что же, может, Джеймс сфабриковал его?

Эксперты изучили оба документа и подтвердили, что они написаны одной и той же рукой.

Суд принял второе завещание, о существовании которого Джеймс Чеффин узнал таким невероятным образом. В судебных аналогах это дело остается уникальным, ибо суд выполнил инструкции духа, явившегося во сне.

47. Удивительный сон сэра Е. А. Уоллиса Баджа

В течение многих лет ученый мир приходил в уныние от невозможности расшифровать тексты посланий на многочисленных клинописных табличках, найденных археологическими экспедициями. Тексты были написаны на давно забытых ассирийском и аккадском языках. Подвиг этот, который не в состоянии были совершить маститые ученые, ждал своего героя в лице замечательного юноши из бедной корнуоллской семьи. Но даже нашему герою потребовалась помощь, и она пришла к нему во сне.

Имя сэра Е. А. Уоллиса Баджа стоит в ряду крупнейших специалистов в своей области, а его «Иероглифический словарь», опубликованный в 1920 году, является одним из многочисленных достижений автора, которым до сих пор пользуются ученые.

Бадж родился в Корнуолле в 1857 году, и его шансы получить образование в колледже были настолько невероятны, насколько бедны были его родители. С детства юный Бадж проявил сильную склонность к изучению восточных языков. К тому времени, когда ему исполнился 21 год, Бадж был настолько одержим своим увлечением и так страстно поглощал знания в избранной области, что обратил на себя внимание бывшего премьер-министра Уильяма Гладстона, который сам слыл знатоком классических языков. Именно Гладстон устроил так, чтобы молодой человек мог посещать занятия в Кембриджском христианском колледже на правах вольнослушателя – хороший способ отделить студента от сокурсников, учение которых финансировалось состоятельными родителями.

Как раз в это время с мест раскопок в развалинах Ниневии и из других центров погибших цивилизаций Месопотамии прибывали и прибывали глиняные таблички, покрытые клинописью. Надписи напоминали птичьи следы на мягкой глине, именно за таковые некоторые ученые их и принимали. Аккадское письмо напоминало ассирийское по многим признакам, и ученым удалось научиться переводить их с ассирийского. Но аккадское письмо только на первый взгляд напоминало ассирийское, а в действительности отличалось от него множеством обескураживающих и ставящих в тупик особенностей.

Серия глиняных табличек, найденных в развалинах Ниневии на месте дворца царя Ашшурбанипала, казалось, дала ключ к разгадке, перекинув мостик через языковую пропасть. Но сходство снова оказалось обманчивым. В результате огромных усилий, затраченных на утомительные переводы фрагментов, удалось перевести одно предложение. Да и то перевод его был спорным.

Молодой студент Бадж, учившийся за счет благотворительных организаций, был приглашен принять участие в конкурсе на знание восточных языков. Победитель получал стипендию, а сам конкурс проходил под руководством профессора Оксфордского университета Сейса, одного из величайших авторитетов в области древних языков. Знаменитый ученый требовал от участников ответить на четыре вопроса. На это отводилось довольно много времени, и участники должны были оставаться в помещении для конкурса до полной подготовки к ответу.

Для молодого Баджа это был шанс, который выпадает раз в жизни. Если бы ему удалось победить, то он мог бы продолжить образование в Кембридже и тогда перед ним открывалась перспектива успеха на избранном поприще.

Вот она, фортуна: только протяни руку и хватай ее! И тут перевозбужденный студент почувствовал, что ему не хватает ясности мышления. Казалось, все помутилось в голове именно тогда, когда мозг должен работать четко, как никогда. До решающего экзамена оставалась одна ночь, но, вместо того чтобы использовать последние минуты, Бадж впал в полное расстройство и не знал, что делать.

В состоянии изнеможения, как умственного, так и физического, он бросился на кровать и тут же заснул и во сне увидел такую картину.

Ему представилось, что он находится в весьма необычной комнате и сдает экзамен, а точнее сказать – у него было впечатление, что он сидит в каком-то сарае. Все казалось странным: какие же экзамены проводят в сарае, даже если у него есть тусклая от пыли застекленная крыша? Пока он размышлял о своем странном положении, вошел куратор и вынул из нагрудного кармана конверт, из которого достал несколько длинных полосок зеленой бумаги. Он стал учить Баджа, как нужно полностью ответить на вопросы, написанные на зеленых листочках, а также перевести все тексты. Затем куратор запер Баджа в комнате, оставив его наедине со своими проблемами. Во сне молодому человеку вопросы казались знакомыми, и он знал, как на них отвечать, но когда добрался до перевода, то в ужасе увидел, что тексты написаны таинственной ассирийской клинописью. От страха, что он провалится на экзамене, Бадж проснулся.

Через несколько минут он снова заснул и увидел тот же сон во второй раз, а затем и в третий. Бадж проснулся весь в испарине и посмотрел на часы. Спал он не больше двух часов, ибо шел только третий час ночи.

Тексты четко держались в памяти. Студент вспомнил, что эти тексты были включены в работу Ролинса «Клинопись народов Западной Азии». Спустя минуту он нашел ее и убедился, что так оно и есть. Бадж быстро оделся и провел ранние утренние часы за чтением и перечитыванием древних текстов, прошедших перед ним во сне. Экзамен предстоял в девять, и к девяти Бадж уже был на месте. Экзаменационный зал был заполнен, и служащий повел Баджа в одно из смежных помещений. В этой комнате Бадж никогда не бывал, но именно ее он видел во сне! Она напоминала тот самый сарай с тусклой стеклянной крышей. В комнате стоял обшарпанный стол и единственный стул.

Бадж стоял посреди комнаты, размышляя обо всем этом, как вдруг открылась дверь и в комнату вошел куратор, которого он тоже видел во сне. Куратор вынул из нагрудного кармана знакомый конверт и извлек из него четыре длинные полоски зеленой бумаги. Заметив, что Бадж внимательно и изумленно рассматривает поданные ему листки, куратор объяснил, что профессор Сейс пользуется зеленой бумагой для клинописных текстов, чтобы не так уставали глаза. С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, оставив Баджа наедине с самим собой и совершенно лишившегося дара речи от изумления невероятностью совпадений. На зеленом листе бумаги были вопросы и клинописный текст, которые он видел во сне всего лишь несколько часов назад!

При такой подготовке немудрено сдать экзамены, что Бадж и сделал, а впоследствии стал величайшим авторитетом в избранной области знаний. Самую большую известность принес ему перевод египетской «Книги мертвых», он был также бесспорно известнейшим знатоком семитских языков. Но, пожалуй, самым важным вкладом его в египтологию является расшифровка священного папируса из Британского музея, а также «Учения Аменемапта», законченная в 1924 году.

Рассказ о серии странных снов Баджа, так круто перевернувших его судьбу, включил в свою книгу «Дни моей жизни» (1926) его близкий друг сэр Генри Хаггард. Издатель Дж. К. Лонгман сопроводил книгу специальным примечанием о том, что сэр Бадж одобрил публикацию рассказа. Таким образом, эта история, лично подписанная для печати одним из величайших светил науки, становится в наивысшей степени достоверной среди других подобного рода историй.

Примечание автора. Для дополнительного чтения рекомендую прочитать главу II моей книги «Непонятнее самой науки», где рассказано об ошеломляющем случае с доктором Германом Хильпрехтом, известным ассириологом из Пенсильванского университета. Сон, приснившийся доктору, помог ему закончить книгу «Древние вавилонские письмена».

48. Открытие Луи Агассиса, сделанное им во сне

Одним из самых популярных ученых своего времени был Луи Агассис, чьи открытия положили начало новой эпохи в области изучения природы. Его также следует причислить к тем, кто находил решения некоторых проблем во сне.

Луи рассказывает, как однажды в течение многих недель он бился над тем, чтобы перенести с каменной плиты на бумагу слабый отпечаток ископаемой рыбы. Обычные методы ничего не дали. Луи отказался от дальнейших попыток, положил плиту на полку и продолжил свои занятия более перспективными делами.

Прошло несколько дней, и ему вдруг приснился сон, в котором он увидел окаменевшую рыбу как живую. Впечатление от сна было настолько сильным, что Агассис достал плиту с полки и стал ее рассматривать. Отпечаток, как и прежде, не прорисовывался, и Луи снова отправил его на полку.

Но сон повторился, и снова Агассис стал изучать рисунок, пытаясь увидеть что-то новое, но, увы, ничего не изменилось. Надеясь, что все приснится ему и в третий раз, Агассис положил рядом с кроватью карандаш и бумагу. И действительно, так и случилось. Сонный, в полной темноте он сел на краешек кровати и четкими линиями нанес на бумагу изображение доисторической рыбы, только что увиденной во сне.

Утром, посмотрев на свой рисунок, он удивился и даже немного разочаровался, поскольку на рисунке была изображена деталь, которую ему прежде никогда не доводилось видеть у ископаемых рыб, откровенно говоря, он считал, что ее и не может быть. Прихватив с собой рисунок, он направился к полке и достал плиту. Сверяясь с изображением, он стал удалять с камня ненужные наслоения, надеясь обнаружить что-то новое. К своему большому удовольствию, он действительно обнаружил анатомическую особенность, которую зарисовал ночью во сне. Агассис понял, что отпечаток выглядел нелепо, потому что не был полностью очищен. Ошибка немедленно была исправлена.

Когда отпечаток полностью проявился, перед ученым предстали четкие и ясные контуры ископаемой рыбы, уникальной и неизвестной до того времени. Она была точно такой, какую он нарисовал ночью.

Случай произвел на Агассиса такое неизгладимое впечатление, что он рассказал о нем в своей книге «Изучение ископаемых рыб».

49. Человек-факел

Однажды в 1927 году все газеты заполнили сенсационные сообщения о том, что президент США Чарлз Дауэс лично занимается расследованием одного случая. По сообщениям газет, герой этого случая обладал сверхъестественной способностью воспламенять горючие материалы, для этого ему надо было только подышать на них. В результате проведенного расследования президент и его помощники пришли к выводу, что обмана тут нет, но, поскольку никакого логического объяснения этому явлению предложено не было, то дело оставили в покое.

Может быть, эти господа с меньшей охотой вызвались бы обсуждать эту историю, знай они только, что такой прецедент уже был. До доктора Л. К. Вудмана из По-По, штат Мичиган, доходили слухи об одном молодом негре, вынужденном якобы дышать осторожно, чтобы не вызвать нежелаемый пожар. Доктор пропускал эти слухи мимо ушей как преувеличение до тех пор, пока однажды утром в его кабинет не вошел А. В. Андервуд и не попросил помощи.

Как писал потом потрясенный медик в «Мичиган медикэл ньюс», Андервуд в присутствии его коллег неоднократно проделывал невероятные вещи. Вот что сообщил доктор Вудман: «Андервуд берет чей-либо хлопчатобумажный носовой платок и, плотно прижав его ко рту, начинает дышать через него. Через несколько секунд платок воспламеняется и сгорает дотла. Андервуд полностью раздевался, прополаскивал рот и подвергался тщательному осмотру врачей, чтобы исключить любой подвох. И все же своим дыханием он зажигал бумагу или материю. Он может набрать сухих листьев и, дыша на них, разжечь костер».

Доктор отмечал, что для быстрого воспламенения Андервуду приходилось прижимать материал ко рту и через него продувать воздух. Врачи прополаскивали ему рот различными растворами, заставляли надевать хирургические резиновые перчатки – результат оставался одним и тем же.

Этот случай уникален еще и потому, что Андервуд согласился на длительное врачебное обследование, продолжавшееся несколько месяцев. В «Мичиган медикэл ньюс» и прочих изданиях были помещены отчеты об обследовании. И тем не менее никто не решился дать явлению какое-либо объяснение.

50. Возвратившийся образ

Американский портретист Джирард Хейл известен во всем мире как автор великолепной головы Христа, которая была одной из его поздних работ.

В 1928 году, когда Хейл работал в Париже, он получил заказ на портрет от очень богатой француженки, имя которой художник сохранил в тайне из-за странных сопутствующих обстоятельств. Хейл не был знаком ни с дамой, ни с ее мужем. Заказ обусловливал работу над портретом в особняке хозяев на Луаре.

Чтобы добраться до места назначения, нужно было сесть на поезд и сойти на одной небольшой станции. Пассажиров было мало, и Хейл оказался один в купе. От скуки, вероятно, он задремал, а когда проснулся, увидел, что напротив сидит молодая женщина. Художник отметил, что женщина симпатична, хотя красавицей ее назвать было нельзя. Грусть в ее глазах заинтересовала художника.

Они обменялись общими фразами, при этом она удивила его, переведя разговор на тему о современной живописи и проявив удивительную осведомленность о его работах. Хейл тщетно копался в памяти, стараясь вспомнить, где он ее видел, поскольку был уверен, что она не могла знать о нем так много, если бы они не встречались. Он так и не вспомнил никого, кто бы напоминал ее или говорил в такой манере.

– А вы могли бы нарисовать меня по памяти? – спросила она.

– Возможно, – ответил художник, – но я бы предпочел рисовать вас с натуры.

За несколько километров до станции, куда ехал Хейл, поезд остановился у крошечной деревушки. Девушка поднялась с места и дружески с ним попрощалась. Хейл уже собрался спросить ее имя, как она вдруг улыбнулась и покачала головой.

– Мы снова встретимся – раньше, чем вы успеете меня забыть, – сказала она и с этими словами вышла из купе.

На станции Хейла очень тепло встретили хозяева, оказавшиеся довольно пожилой парой. Они привезли его в свой особняк и оставили в отведенных ему апартаментах переодеться к обеду, назначенному через пару часов после приезда.

Спускаясь по лестнице в гостиную, он был удивлен встрече с девушкой – той самой девушкой, с которой всего несколько часов назад разговаривал в поезде. Поравнявшись с ним, она улыбнулась и сказала:

– Я вам говорила, что мы снова встретимся!

– Если бы я знал, что вы также едете сюда, мы могли бы приехать вместе.

Улыбка погасла на ее лице.

– Боюсь, что это было бы очень трудно.

Затем она помахала рукой, как бы давая понять, что очень спешит, и побежала по лестнице дальше.

За обедом Хейл как бы невзначай обронил несколько слов о девушке, встретившейся ему сначала в пути, а потом на лестнице. Хозяин вдруг напрягся и бросил быстрый взгляд на хозяйку, которая перестала есть и молча смотрела на обеденный прибор.

– Девушка? В этом доме? Я не представляю, о ком вы говорите, молодой человек. У нас здесь нет никакой девушки, и мы никого не ожидаем.

Хейл стал описывать молодую женщину и заметил, что хозяин и хозяйка очень разволновались, поэтому он оставил этот разговор. За столом об этом больше не говорили, но позже, когда все трое сидели за кофе, хозяин нарушил долгое молчание.

– Пожалуйста, сделайте для меня, месье Хейл, большое одолжение. Пожалуйста, нарисуйте лицо девушки, которую вы встретили на лестнице!

К счастью, он отчетливо помнил черты странной попутчицы и через несколько минут нарисовал великолепный портрет девушки, наделив ее той же улыбкой, что и при встрече на лестнице. Когда он наносил последние штрихи, хозяйка подошла сзади, чтобы посмотреть на рисунок. Едва взглянув на него, она упала на пол без чувств.

Когда она пришла в себя, муж присел к ней на кровать, обняв ее, и они вместе стали рассматривать рисунок, сделанный Хейлом.

– Много лет назад у нас была дочь, наш единственный ребенок, – сказал хозяин. – Она умерла, когда мы путешествовали по Востоку. Должно быть, это ее вы встретили в поезде и в этом доме сегодня вечером. Этот рисунок, который вы сделали, сэр, – ее точный портрет.

51. Беспокойный колдун

Деньги пропали – пропали все до последнего цента.

Первый удар настиг престарелую миссис Хармон в тот момент, когда она подошла к кухонной полке, чтобы добавить несколько долларов к накопленной сумме, лежавшей за механическими часами.

Но это было только начало. Позвав дочерей, трех старых дев, и сына Джона, она поведала им о случившемся. Все, конечно, знали о деньгах, поскольку все помогали сберегать доходы с фермы. Отец их, как и его отец до него, слыли людьми бережливыми. Когда отец умер в 1865 году, семье осталась прекрасная ферма в полтораста акров земли в Монроу-Каунти, штат Индиана, где она и продолжала жить, откладывая каждый доллар. Скопилось около четырех тысяч долларов, деньги лежали в пяти местах (каждый имел свою копилку). Когда сбережения матери исчезли с кухонной полки, остальные бросились проверять собственные тайники, которые тоже оказались пустыми.

Ошеломленная семья собралась в кухне и сидела молча, пытаясь осознать всю полноту постигшего несчастья. Все были люди серьезные, все друг другу полностью доверяли. Никого нельзя было заподозрить в воровстве, шутки тоже исключались. Поэтому трудно было представить, кто мог взять деньги.

После затянувшейся паузы Джон взял на себя инициативу. Он опросил по очереди сестер Роду, Рэчел и Нэнси. За десять дней до пропажи каждый пополнил свои сбережения некоторой суммой. Сама миссис Хармон проверяла свою копилку за десять дней до того, как обнаружила пропажу.

Тщательно взвесили все обстоятельства, и стало ясно одно: тот, кто взял деньги, хорошо знал, где они лежат, а поскольку в доме ничего больше не тронули, были все основания заподозрить в воровстве кого-нибудь из членов семьи.

В течение нескольких месяцев ничего определенного относительно пропажи не предпринималось, но все, конечно, переживали. Однако мало-помалу раздражение накапливалось, начались мелкие уколы, перешедшие затем в открытые обвинения друг друга. Бедная миссис Хармон не могла поверить, что вырастила в семье вора, ее попытки пресечь ссоры были тщетны. Как и следовало ожидать, в семье произошел раскол: две сестры обратились к юристу провести расследование в отношении брата и сестры, а те в отместку тут же наняли своего адвоката, чтобы отстоять свое доброе имя.

История, конечно, вышла за семейные рамки и наделала в 1880 году много шума в окрестностях Блумингтона, штат Индиана. Слухи ходили разные: говорили, например, что Джон завел любовницу в Индианополисе и та подбила его на это грязное дело. Про одну из старых дев говорили, что она якобы завела тайного любовника и ссудила ему деньги на определенный срок, но тот не выслал их, как обещал. Необузданное воображение общественности, если его не опровергнуть фактами, может стать источником фантастических слухов. Так оно и вышло в деле Хармонов. Все истории были очень интересны, но не имели под собой никакой почвы, и в этом вскоре пришлось убедиться адвокатам, представлявшим обе стороны.

Летом 1881 года положение дел не изменилось. Как раз в этот год репортер местной газеты Д. О. Спенсер, которого часто называли «полковник Спенсер», стал давать представления, как он говорил, «по прочтению мыслей». Выступал он в разных школах на юге центральной части Индианы. Его знали, любили и на представления ходили толпами: он сочетал некоторые приемы гипноза с ловкостью рук и не притворялся, что пользуется при этом сверхъестественными силами.

Однажды вечером семья Хармонов пошла на представление в школу, и вдруг Джона осенила мысль: не может ли этот человек решить загадку с деньгами? Мать и сестры согласились, что стоит попробовать, и во время паузы Джон встал и задал свой вопрос.

Он застал гипнотизера и зрителей врасплох, в зале наступила мертвая тишина. Спенсер лихорадочно обдумывал, что ответить.

– Я не знаю, – ответил он с нервным смешком в голосе, – но, если вы хотите, я постараюсь.

Публика зааплодировала, а выступающий получил необходимую передышку, чтобы собраться с мыслями.

Раньше ничем подобным заниматься не приходилось. Скорее всего, ничего не получится, а ослом себя можно зарекомендовать. Надо было отказаться или как-нибудь вывернуться из положения.

– Вы понимаете, конечно, мистер Хармон, что духи не работают бесплатно. Они всегда требуют свои десять процентов от того, что мне удастся найти, если это вообще удастся.

Зал разразился взрывами смеха, и напряжение спало. Спенсер быстро объяснил, что дело это для него новое и из любопытства он завтра же поедет на ферму к Хармонам, но не для того, чтобы получить свою долю вознаграждения, а просто чтобы попытаться помочь людям найти их собственность.

Когда ярко раскрашенная упряжка Спенсера подкатила на следующий день к месту событий, у дома и во дворе собралась уже уйма народа. Были там и просто любопытные, были скептики и циники. По свидетельству очевидцев, присутствовало не менее трехсот человек. День был жаркий и душный, и во дворе не прекращала скрипеть ручка от водяной колонки даже во время эксперимента «полковника Спенсера».

В сопровождении Джона он вошел в гостиную, битком набитую народом, где сидели в нервном ожидании миссис Хармон и три ее дочери. Спенсер предупредил, чтобы во время его работы соблюдалась тишина. Он загипнотизирует всех членов семьи по очереди и попросит каждого из них провести его к тайнику. Он сказал, что это может сработать, а может и не сработать. Во всяком случае, он желает им помочь, если они не против.

Нэнси тут же расплакалась, поэтому ее оставили в покое.

Рэчел была загипнотизирована быстро, но сидела неподвижно, как колода, поэтому Спенсер был вынужден прервать работу с ней. Оставались Джон, его мать и Рода. Гипнотизер выбрал девушку. Под его внушением она быстро впала в транс. Спенсер положил свою руку ей на лоб и сказал:

– Вы сейчас пойдете прямо к тому месту, где спрятаны деньги. Вы пойдете за мной медленно туда, где спрятаны деньги. Если я поверну не туда, вы остановитесь. А теперь пойдемте к деньгам!

Со Спенсера градом катился пот, в комнате было жарко и душно. Держа руку на голове девушки, Спенсер вышел с ней из комнаты, прошел во двор и стал огибать дом. Не прошел он и десяти шагов, как Рода остановилась.

Очень медленно, неуверенно странная пара продвигалась к огромному сараю, стоявшему за домом примерно в ста футах, но как только Спенсер попытался срезать угол, девушка остановилась. Несмотря на все старания Спенсера двинуться в каком-либо направлении, девушка оставалась безучастной, пока Спенсер не заметил наконец бревенчатый амбар в ста ярдах от сарая.

Он двинулся туда, и голова девушки плотнее прижалась к ладони. Когда до амбара оставалось примерно пятьдесят футов, девушку почти невозможно было остановить. Спенсер хотел войти в амбар, но девушка остановилась. Тогда он стал заворачивать за угол и едва успел попятиться под напором девушки. Она встала как вкопанная в углу строения и больше не двигалась с места.

Спенсер вытер пот со лба и скомандовал толпе отойти на несколько шагов назад. Он попросил принести лопату.

– Копайте здесь. Здесь мы найдем то, что ищем!

Несколько лопат снятой земли – и из-под тяжелых бревен, образующих угол амбара, показался сверток из рваных газет. Спенсер сгреб их, вытащил и развернул содержимое. Это были деньги, четыре пачки зеленых банкнот. Некоторые из них сильно попортили крысы, некоторые заплесневели, некоторые хорошо сохранились, но деньги были все.

В те времена падать в обморок у женщин считалось обычным делом, и Рода, конечно, так и сделала, когда Спенсер вывел ее из гипнотического сна. Но ее можно было оправдать: жара, перевозбуждение и в довершение всего пачки пропавших денег.

Джон Хармон бережно собрал все поврежденные банкноты в мешок из-под муки, свез в Блумингтон и сдал в Первый Национальный банк.

А что же «полковник Спенсер»?

Он великодушно отказался принять проценты в пользу «духов». Он просто пошутил – так впоследствии объяснял он каждому, кто интересовался делом; ведь в принципе это Рода нашла деньги, а не он.

Конечно, последовали многочисленные теоретические высказывания по поводу этого случая, но «полковник Спенсер», вероятно, был ближе всех к истине, когда сделал предположение, что Рода, возможно, была лунатиком и бродила по ночам во сне. Во сне она могла собрать все деньги и спрятать их, также во сне возвратилась домой и ничего не помнила. Под гипнозом, теоретизировал Спенсер, ее подсознание (Спенсер назвал его «неосознанным умом») могло восстановить весь путь до тайника.

Возможно, сам Спенсер чувствовал, что он имеет дело с каким-то огромным и не совсем понятным для него явлением. Возможно, он счел, что достиг пика славы и должен уйти в тень, пока еще был на вершине. Так или иначе, он оставил занятия гипнозом и чтением мыслей после сенсационного случая с Хармонами.

Газета «Индианаполис ньюс» писала об этом несколько лет спустя: «После этого Спенсера стали считать в некотором смысле колдуном».

52. Удивительная сила снов

Ллойд Магрудер так никогда и не узнал, чем его ударили.

Ночь была безлунной, и только одинокие силуэты крутых холмов вдоль Клиэруотер едва различались на фоне неба. Магрудер стоял на посту, за сто миль от цивилизации, охраняя повозки и животных. А в ста ярдах от Магрудера несколько его попутчиков, завернувшись в одеяла, спали вокруг тлеющих угольков костра. Исключением был отпетый негодяй по имени Д. К. Лоури. Он вылез из-под одеяла, дал сигнал своим дружкам, Джеймсу Ромэну и Дэвиду Говарду, и с топором в руке стал подкрадываться к своей ничего не подозревавшей жертве.

Магрудер продолжал стоять в темноте, а Лоури, подобравшись к нему на расстояние удара, взмахнул топором и со страшной силой опустил его. Топор так глубоко вошел в тело, что убийце пришлось наступить сапогом на грудь жертвы и с усилием вырвать из нее тяжелое лезвие.

Соблюдалась строжайшая тишина, ибо предстояло прикончить еще четверых, лежавших у костра. Лоури и его сообщники принялись за свое кровавое дело и в считанные секунды зарубили двух молодых старателей, присоединившихся к ним за день до этого, и двух братьев Чалмерсов, направлявшихся в Льюистон, штат Айдахо, чтобы купить прииск.

Убийцы так и оставили свои жертвы завернутыми в одеяла и сбросили их в ближайший глубокий каньон. Конечно, они их обыскали перед этим и взяли золотой песок на круглую сумму в 35 тысяч долларов. Эти деньги с учетом добычи в тяжело нагруженных повозках составляли в октябре 1864 года внушительное состояние.

Оставалась главная задача – убраться отсюда незамеченными.

Убийцы решили, что для продвижения дальше им будет достаточно одной хорошей лошади и семи мулов, поэтому остальных животных они загнали в тот же каньон, куда сбросили убитых.

Шансы на успех казались неплохими, поскольку бандиты находились в укромном месте, в сотнях миль от ближайшего жилья, и с жертвами они управились в полной темноте, так, чтобы никто не мог увидеть.

К своему несчастью, убийцы ничего не знали об удивительной силе снов.

Ллойд Магрудер очень сдружился с Хиллом Бичи, хозяином «Луна-отель» в Льюистоне, в котором он регулярно останавливался. В ночь убийства Магрудера Бичи приснился тревожный сон, в котором он вдруг отчетливо увидел лицо негодяя, убившего топором его друга. Он увидел также, как тот, ступив ногой на грудь упавшего человека, вырвал из нее топор.

Сон был настолько явным, что Бичи многим рассказал о нем.

А в это время убийцы пытались переправиться через Клиэруотер в пятидесяти милях к северу от Льюистона. Разлив помешал их планам, поэтому они оставили украденную упряжку на одном ранчо, а сами отправились в город.

В тот день в городе должна была выступать бродячая труппа Балла Балла, и, когда Лоури зашел в «Луна-отель» купить три билета, у Хилла Бичи появилось тревожное ощущение, будто именно этого человека – владельца топора, которым был убит его друг Магрудер, – он видел в кошмарном сне. Но Бичи был не в состоянии что-либо предпринять: сны слишком слабое свидетельство для суда, к тому же Бичи не имел доказательств, что Магрудер мертв.

Через несколько дней Бичи прознал, что Лоури оставил упряжку на одном из ранчо под Льюистоном. Вместе с шерифом они отправились туда и увидели, что в спешке или по небрежности убийцы оставили личное седло Магрудера и другие его вещи, включая револьвер. Бичи выдвинул обвинение в убийстве против Говарда, Ромэна и Лоури и добился выдачи ордеров на их арест, заручившись соответствующими официальными предписаниями губернаторов Орегона, Вашингтона и Калифорнии.

Он настиг преступную троицу в Сан-Франциско – они сидели и ждали, когда из украденного золотого песка отчеканят монеты. Их схватили и доставили обратно в Айдахо, где они в качестве обвиняемых предстали на сессии окружного суда, которая впервые проходила на этой территории. Судебный процесс начался 5 января 1865 года.

Главным свидетелем обвинения был четвертый член банды – Билл Пейдж, не принимавший участия в убийстве. Он показал каньон, куда сбросили мертвых. Судебная экспертиза пришла к заключению, что Магрудер был убит одним ударом топора, как и приснилось Бичи во сне. На теле Магрудера остался след от сапога убийцы.

Обвиняемые были признаны виновными в совершенном преступлении и приговорены судьей Самуэлем К. Парксом к смертной казни.

Лоури, Говард и Ромэн были повешены 4 марта 1865 года.

Они были схвачены и преданы суду только благодаря тому, что Хилл Бичи опознал одного из трех убийц, увидев его во сне.

53. Пропавшие деньги м-ра Гарроуэя

Если вы принадлежите к многочисленной группе людей, хотя бы раз испытавших силу таинственных явлений, включая сны, то знайте – вы находитесь в достойной компании. Среди них и знаменитый Дэйв Гарроуэй, телезвезда, который знает, что с ним произошло, но как и почему – не имеет ни малейшего представления.

В 1930 году, как рассказывает сам мистер Гарроуэй, он учился в средней школе в университетском городке штата Миссури. Как-то играл он с ватагой ребят в кости и был, что называется, в ударе. Он не проиграл ни одного раза.

По мере того как игрок за игроком выбывали из игры, выигрыш Дэйва возрастал. Наконец, он обчистил всех, положив в карман 300 долларов. Придя домой, положил деньги в книгу, которую все время читал и которая называлась «Охотники за золотом», а книгу положил в шкаф на верхнюю полку.

На следующее утро он обнаружил, к собственному огорчению, что книга и деньги пропали. Дэйв подумал, что он положил деньги в другое место. Он обыскал всю квартиру, но безрезультатно. Деньги украсть не могли, поскольку Дэйв не выходил из квартиры после того, как спрятал их в шкаф.

Спустя несколько лет, когда Гарроуэй стал студентом университета в Сент-Луисе, он рассказал об этом странном происшествии одному из профессоров. Последний сделал предположение, что Гарроуэй мог во сне переложить деньги, сам не зная того. По предложению профессора Гарроуэй прошел курс из нескольких гипнотических сеансов, целью которых было проследить его действия в день утраты денег.

Все получилось, за исключением двух последних часов, когда, возможно, пропали и деньги, и книга. Однако сеансы гипноза решили продолжить, чтобы восполнить пробел и раскрыть тайну пропажи. Именно после этих сеансов Гарроуэй однажды утром проснулся и увидел, что деньги и книга лежат рядом с ним на кровати.

Ноги Гарроуэя были черны, простыни испачканы грязью. Очевидно, во сне он вспомнил, куда спрятал деньги и книгу, и пошел за ними. Потом он вернулся снова в постель. Все это Гарроуэю пришлось проделать босиком… в январскую стужу.

54. Роджер Уильямс был восхитительно вкусным

Книги по истории говорят нам, что Роджер Уильямс был студентом в Кембридже, прежде чем в 1631 году уехал в суровый Новый Свет. Он был изгнан из Массачусетской колонии за скандальные взгляды на свободу вероучения и отправился в места, которые сейчас известны как штат Род-Айленд, где основал колонию и руководил ею, пользуясь репутацией величайшего подвижника в распространении учения о свободе веры.

Роджер Уильямс умер в 1683 году, став к этому времени горячо любимым и уважаемым деятелем в своем поселении и штате. Похоронили его рядом с женой, недалеко от их фермы, поставив над могилой скромный надгробный памятник.

Много лет спустя на месте захоронения Роджера Уильямса решили воздвигнуть более приличествующий памятник, создали комиссию по извлечению останков и организации их торжественного перезахоронения. Группа рабочих принялась за дело, но могилы оказались пустыми. Роджер Уильямс с женой исчезли, даже косточки не осталось. Случай этот является одной из примечательных историй по ограблению могилы, ибо преступник был схвачен на месте преступления, хотя комиссии потребовалось определенное время, чтобы установить его виновность.

Недалеко от надгробия росла могучая яблоня, хорошо известная своими прекрасными плодами. Яблоня проникла своими корнями в могилу Роджера Уильямса и его жены. Большой корень заполз в гроб в том месте, где находилась голова нашего героя, обогнул ее и вошел в грудную клетку, прошелся вдоль спины, проник в ноги… Корни, поглотившие чету Уильямсов, по форме удивительно напоминали замещенные ими тела. Главные корни с множеством ответвлений и отростков очень были похожи на кровеносную систему. Сходство было настолько безупречным, что корни вынули и законсервировали. Они до сих пор хранятся в историческом музее Род-Айленда.

Вот так стало известно, что те, кто восхищался вкусом плодов с яблони у могилы Роджера Уильямса, на самом деле «поедали» известную историческую личность. Алхимия Природы превратила нашего героя в яблоки.

55. Петер Гуркос – человек с мозгом-радаром

Большие настенные часы телестудии показывали 8 часов 50 минут вечера. До окончания программы оставалось 10 минут, когда Петер Гуркос сел за стол напротив меня.

Но эти 10 минут стали для меня самыми потрясающими за все 35 лет моей работы радио– и телекомментатором.

Я представил Петера Гуркоса зрителям как выдающегося медиума, приехавшего в Индианаполис по издательским делам. Он коротко рассказал об одном несчастном случае, открывшем его удивительное дарование. Упомянул он и о долгих месяцах, проведенных в концентрационном лагере в Бухенвальде, о своем прежнем безбожии; рассказал, как собственный загадочный дар убедил его использовать этот талант на благо людям всех рас и религий.

То, что произошло потом, заставило меня буквально подпрыгнуть от изумления.

Я протянул мистеру Гуркосу небольшую записную книжку, принадлежавшую когда-то одной девушке, трагически погибшей от руки сексуального маньяка, которого так и не удалось поймать. Гуркос не знал об этом, а я ему ничего не сказал.

– Вам эта книжечка о чем-нибудь говорит, мистер Гуркос?

Он немного нахмурился и медленно повернул книжку в левой руке, не открывая ее. Вдруг он подался вперед.

– Смотрите! – воскликнул он. – Посмотрите на мою руку!

Он протянул левую руку, с ладони стекали капли пота. Правая рука оставалась совсем сухой.

– Она мертва, – продолжал он. Обхватив рукой свое горло, он сказал: – Она не могла дышать – кровь в горле. Он схватил ее сзади, когда она пыталась убежать из машины, схватил и ударил чуть выше уха – здесь (он указал на левое ухо), она упала. Он испугался, бросил ее тело в глубокий ров за мостом и уехал. Это было убийство!

Несмотря на то что в этот момент в студии находились тридцать четыре человека, включая гостей и технический персонал, воцарилась абсолютная тишина – все ждали, что он скажет дальше. Гуркос сел, сгорбившись и подавшись вперед, внимательно вглядываясь в темноту за камерами; кончики его пальцев легко двигались по записной книжке. До меня доносилось слабое жужжание аппаратуры видеозаписи, снимавшей разворачивающуюся сцену.

Наконец он заговорил снова:

– Она лежит во рву. Это не деревня, но и не город. Они ехали в его машине из города. Тело лежит в глубоком рву, вокруг кусты. Там есть мост и только один дом. За домом, может быть, в четверти мили, дорога раздваивается. Убийца знает это место, он здесь бывал раньше много раз. Это человек, который…

Внезапно Гуркос замолчал.

– Я больше здесь ничего не скажу. Это убийство, я это вижу! Мне надо поговорить с полицией!

Ровно за шесть леденящих кровь минут Петер Гуркос восстановил детали зверского убийства, случившегося ночью на пустынной дороге два года назад. Он оказался прав во всех подробностях – и сделал он это, едва подержав в руках предмет, некогда принадлежавший жертве.

Оставался вопрос: сможет ли он опознать убийцу?

На следующих наших встречах, когда я смог представить Гуркосу платье убитой, он продолжил описание событий, приведших к роковой встрече девушки с убийцей. Гуркос назвал родственников виновного, сказал, где работает убийца, а его самого описал в таких подробностях, что полиции, проверявшей показания, пришлось потом убедиться, что Гуркос был прав даже относительно повреждения на руке убийцы, которое полицейские сразу не заметили.

Из трех подозреваемых, находившихся под наблюдением, Гуркос указал на одного и попросил не спускать с него глаз, ибо он и есть убийца.

В его заявлениях было приведено просто невероятное количество подробностей. Гуркос описал одну стену в доме жертвы, портрет на стене и даже такую подробность, как редкие зубы у человека, изображенного на портрете. Он был очень точен, что подтвердилось результатами кропотливой работы полиции, проверявшей каждую улику, на которую он указывал. Поскольку все, что говорил Гуркос о фактах, известных полиции, полностью совпало, то следует, очевидно, предположить, что он прав и в своем обвинении человека, совершившего убийство и до сих пор разгуливавшего на свободе. Но вину его еще нужно доказать. Петер Гуркос настолько убежден в виновности человека, которого он описал, что готов приехать в Индианаполис за свой счет, чтобы публично обвинить подозреваемого в совершенном преступлении.

Я пишу эти строки в конце октября 1961 года. Дело пока так и остается незаконченным. Убийца разгуливает на свободе, а Гуркос ждет, когда его позовут, чтобы бросить обвинение в лицо негодяю.

Петер Гуркос, несомненно, фантастический парень, и весь его послужной список говорит об этом. В настоящее время он живет в Милуоки, у него прекрасная жена и значительный доход. В свое время Гуркос, пользуясь незаурядным талантом, сколотил небольшую компанию и вместе с пайщиками разыскал датский золотой прииск, затерянный в Аризоне, – одно из легендарных сокровищ американского Запада.

Петер утверждает, что по сей день не понимает собственного дара, но с благодарностью пользуется им и готов делиться с другими, если это идет на пользу его ближнему.

К неоспоримому дарованию медиума, которым наделен Петер Гуркос, неоднократно прибегала полиция многих стран и раскрывала такие преступления, которые раньше считались «глухими».

Все началось с несчастного случая. Гуркос, находясь в плену у немцев, работал в июне 1943 года на строительстве бараков.

Он работал маляром. Однажды, стоя на самом верху лестницы, оступился и упал на землю с высоты 36 футов, раскроив себе череп. Его доставили в знаменитый Зюидвальский госпиталь в Гааге, где он пролежал без сознания трое суток. Когда он наконец открыл глаза, то увидел, что рядом на койке лежит какой-то человек, которого, как выяснилось, звали Аард Камберг. Раньше Гуркос никогда его не видел и ничего о нем не слышал. Неожиданно для себя (Гуркос и до сих пор не понимает почему) он повернулся к Камбергу и сказал: «Ты плохой человек. Твой отец недавно умер, оставив тебе золотые часы, но ты уже успел их продать!»

Онемев от неожиданности, сосед по койке сел на постели и уставился на Гуркоса. «Ты из Роттердама, – продолжал Гуркос, – и в твоей сумке деньги, которые ты украл на своей работе».

Замечания Гуркоса угодили точно в цель: сосед выскочил из кровати, скорехонько оделся и пулей пронесся мимо недоумевающей сестры, тщетно пытавшейся его остановить. Когда Гуркос рассказал медсестре, что произошло, она вызвала психиатра доктора Петерса, который и диагностировал этот случай сверхчувствительного или экстрасенсорного восприятия. К удовольствию врача, Гуркос объявил, что медсестра потеряла чемодан подруги в поезде. Удивленная сестра воскликнула: «Доктор! Я возвращалась из Амстердама и забыла чемодан в вагоне-ресторане».

В течение девяти недель Гуркос страдал от бессонницы и сильных головных болей, прежде чем медики пришли к заключению, что состояние его здоровья после падения не внушает беспокойства. Физически он поправился, а психически перешел в новую фазу своего существования. Петер Гуркос так никогда и не стал прежним.

Он понял: что-то произошло с его мозгом и это что-то вселяет в него чувство смущения и неудобства в присутствии других людей. Он говорит, что его буквально захлестывают потоки их мыслей и страхов.

К этому времени он обнаружил в себе способность к предметным ассоциациям: стоило ему потрогать или подержать в руках предмет, тесно связанный с какой-то личностью, как он мог обрисовать эту личность и описать место ее пребывания. Немецкое вторжение разметало многих людей по разным странам, и к Петеру Гуркосу часто обращались за помощью в розыске родных или друзей, пропавших без вести или угнанных захватчиками.

В самом конце Второй мировой войны Гуркос помогал датскому движению Сопротивления разоблачать немецких агентов, пытавшихся проникнуть в его ряды.

Поскольку, по понятным причинам, никаких записей подобных операций не велось, приходится верить на слово бывшему руководителю подполья Герту Гоозенсу, что Гуркос «был бесценным и никогда не подводил». Это было сказано после войны в беседе с корреспондентами.

Для нас более чем достаточно познакомиться с описанием одного-двух случаев, широко представленных в печати, чтобы узнать, как полиция использовала возможности Гуркоса.

Деятельность подобного рода иногда вызывала удивительные накладки, как это случилось в деле торговца из Рубэ, Франция. Торговец попросил Гуркоса помочь отыскать жестяную коробку с золотом на сумму 30 тысяч долларов. Торговец закопал ее в саду, когда хранение золота считалось преступлением. В 1951 году запрет был снят, и он решил выкопать сокровище, но его не оказалось на месте. Подозрение пало на делового партнера, однако за недостатком улик нельзя было предъявить обвинение. Гуркос согласился найти золото за 25% наградных от общей суммы.

Гуркос начал с огорода, где, по словам разволновавшегося скопидома, было спрятано золото. Никаких признаков того, что оно лежало в саду, не было, о чем Гуркос и сказал владельцу, но добавил, что золото находится где-то рядом. Он продолжал работать, расхаживая взад и вперед во всех направлениях по огороду, пока не добрался до теплицы. Тут он бросился в теплицу и принялся сбрасывать с полок ящики с саженцами, в то время как садовник тщетно пытался оттащить его в сторону и призывал прекратить этот вандализм. Когда Гуркос добрался до ящика, в котором была только земля без саженцев, из него вывалилась коробка с золотом.

Садовник признался, что нашел ее случайно, перекапывая огород, и договорился с отцом спрятать золото в теплице до лучших времен. Заговорщики получили по 6 месяцев тюрьмы каждый, скопидом – свое золото, а Гуркос – кукиш с маслом: торговец его надул и отказался от обещания. В конце концов, сказал делец, он не заключал с Гуркосом контракта!

Случай исчезновения в 1948 году Виолы Вайдегрен из Хельгума, Швеция, является, пожалуй, самым странным, в котором пришлось участвовать Гуркосу. Девушка училась на медсестру и однажды пропала, отправившись в гости в дом отца и мачехи. Тревогу подняла старшая медсестра, которая позвонила отцу по телефону и спросила, почему Виола не пришла на работу. Отец ответил, что вышвырнул ее из дома, знать о ней ничего не знает и слышать не желает.

Местные власти искали безуспешно, и когда обеспокоенные соседи пригласили Гуркоса вмешаться в это дело, то его ожидал довольно холодный прием. Однако полиция все-таки отвезла его на ферму Карла Вайдегрена, и через какие-то две-три минуты Гуркос побледнел и ему стало плохо.

– Девушка мертва – ее убили! – сказал он полиции. – Уведите меня скорее отсюда.

Придя в себя, Гуркос сказал властям, что убийцей девушки является ее отец и что тело зарыто под домом у основания главной лестницы.

При сложившихся обстоятельствах власти не могли выдать распоряжение на раскопку подпола, поскольку доказательств явно не хватало. Только при согласии самого Вайдегрена можно было приступить к раскопке. Тот, ухмыляясь, сказал, что даст свое согласие при условии выплаты ему 20 тысяч крон. Общественность быстро собрала эти деньги и предложила их Вайдегрену. Припертый к стене Вайдегрен, однако, отказался от своих слов и не разрешил производить раскопку… Тайна исчезновения его дочери до сих пор остается нераскрытой.

Хотя Вайдегрен легко мог подать на Гуркоса в суд за публичное обвинение его в убийстве, он этого не сделал. Вероятно, у него были причины остаться в тени.

Петер Гуркос много раз добровольно соглашался на длительное обследование со стороны известных специалистов, включая и доктора Рене Деллаертса из университета города Лувена (Бельгия). Невропатолог Рене Деллаертс сделал энцифалограмму мозга Гуркоса в тот момент, когда ему показывали фотографии людей, половины из которых не было в живых. Когда Гуркос бросал взгляд на фотографию мертвого человека, говорил доктор Деллаертс, энцифалограмма показывала широкие волновые колебания. Известный специалист приписывал это явление «телепатическим тенденциям высшего порядка».

Имя Петера ван дер Гурка из Дордрехта, более известного как Петер Гуркос, в течение многих лет не сходило с первых полос европейских газет. К нему постоянно обращались за помощью при расследовании самых запутанных преступлений. Нельзя сказать, что он никогда не ошибался, в чем он и сам признавался, но процент правильных заключений настолько высок, что к нему и по сей день обращаются за помощью. К этому следует добавить, что Гуркос является консультантом ряда крупных европейских фирм, где благодаря своему таланту помогает им избежать деловых и финансовых неприятностей.

Белкский центр по психологическим исследованиям пригласил Петера Гуркоса с женой приехать в США в 1957 году для обследования у американских специалистов. Больше года знаменитый датчанин находился под наблюдением врачей в Рокленде, штат Мэн. Исследовательскими работами руководил доктор Андре Пу-харич. В процессе обследования Гуркоса даже сажали в металлическую клетку, опутанную проводами, через которые пропускали ток высокого напряжения. Цель этого эксперимента заключалась в том, чтобы выяснить степень влияния высокомагнитного поля на способности Гуркоса. Доктор Пухарич пришел к заключению, что электромагнитные волны на способности Гуркоса никак не влияют.

По окончании обследования в Новой Англии Гуркос по приглашению посетил Майами, где принял участие в телевизионном шоу «Тайны ума» по десятому каналу. Заодно по просьбе полиции он распутал очень важное дело. Так незаметно Петер Гуркос стал героем американских газет.

В январе 1959 года на пригородном шоссе из своего автомобиля пропала вся семья Кэрролла Джексона, проживавшая в Эпл Гроув, штат Виргиния. Спустя два месяца тело отца и его маленького сына нашли в куче веток у Фредериксбурга. Они были застрелены. А 22 марта 1959 года в лесу около Аннаполиса были найдены трупы матери и шестилетней дочери. Их зверски изнасиловали и убили.

Начавшаяся вслед за этим одна из самых интенсивных охот на людей ничего не дала, кроме беспокойства и неудовлетворенности. ФБР задержало, опросило и освободило более тысячи подозреваемых, не лучше оказались результаты местной полиции и полиции штата. Дело, казалось, зашло в тупик.

В июне 1960 года доктор Френсис Ризенман, психиатр из госпиталя Св. Елизаветы в городе Вашингтоне, округ Колумбия, предложил Гуркосу 100 долларов в день плюс оплата возможных расходов, если он возьмется распутать дело, связанное с убийством семейства Джексонов. Джексоны в свое время были соседями доктора Ризенмана.

Гуркосу помогали представители полиции штата Виргиния и местной полиции. Ему дали рубашку с тела убитого, и он вскоре стал описывать убийцу – грязный, пьяный, небритый тип, работающий мусорщиком или что-то вроде этого. Гуркос назвал марку сигарет, которые курил тот человек. Убийца, сказал Гуркос, живет в доме, выкрашенном в две краски, краски выцвели. Он даже назвал цвет красок. Во дворе перед домом, около дверей, валяется сломанный стул.

Местной полиции недолго пришлось искать подозреваемого. Окрестные жители хорошо знали этого типа, ездившего на мусороуборочной машине. Полиция нагрянула в дом, описанный Гуркосом до мельчайших подробностей, даже сломанный стул лежал перед дверью. Жена мусорщика являла собой точный образ, описанный Гуркосом, вплоть до двух недостающих передних зубов, выбитых мужем по пьянке.

Человека взяли под стражу. В день убийства Джексонов его не было дома, и он никак не мог объяснить, что он тогда делал. Доктор Ризенман предложил провести обследование на невменяемость. Обследование было несколько необычным: подозреваемого в 1 час 45 минут ночи доставили в психиатрическую лечебницу, где два врача в присутствии судьи обследовали его и признали сумасшедшим. Как было заявлено позднее, врачи предположили, что, если лечить подозреваемого в течение трех месяцев, он, возможно, смог бы дать вразумительные ответы на вопросы. Жена подозреваемого сделала формальное заявление о длительной невменяемости мужа с просьбой оставить его в сумасшедшем доме. Вследствие этого ему так никогда и не было предъявлено обвинение в совершенном преступлении.

Гуркосу потребовалось просто подержать в руках рубашку убитого, чтобы описать человека, его жену и их дом с такой ясностью, что полиции не составило труда их найти. То, что этого человека потом освободили, – факт бесспорный, так как позднее другой человек был арестован и осужден за преступления, приписанные Гуркосом тому, о ком говорилось ранее. Гуркос утверждает, что невиновный признан виновным и есть вероятность, что он, возможно, прав в отношении молодого человека, который в конце концов был отправлен в тюрьму, так как был сексуальным психопатом и давал сомнительные и двусмысленные показания.

Гуркос назвал одного человека, закон осудил другого за те же преступления. Что касается закона, дело считается закрытым, но Гуркос в 1961 году заявил журналистам, что он все еще убежден в том, что осудили не того человека. Учитывая прошлые достижения Гуркоса, можно предположить, что он прав. И если последующие события заставят изменить судебное решение не в пользу действительного убийцы, то меньше всех этим будет удивлен Петер Гуркос, поскольку это просто будет еще один случай в длинном списке преступлений, раскрытых им на разных континентах, где всякий раз он каким-то образом знал правильный ответ.

Петер Гуркос, завоевавший благодаря своему удивительному таланту мировую известность, бесспорно является среди странных людей одним из самых странных.

Оглавление

Введение

I часть

  1. Девочка-обезьяна

  2. Великаны и карлики

  3. Толстяки

  4. Двухголовые дети

  5. Шотландские братья

  6. Удивительные глаза

  7. Мальчик-слон

  8. Маленькая Лулу – чудо штата Джорджия

  9. Женщина, воскресшая из мертвых

  10. Пропавшая колония

  11. Тайна Молли Фенчер

  12. Идиоты-гении

  13. Предсказания слабоумного Роберта Никсона

  14. Зрячие слепые

  15. Загадка мозга

  16. Парапсихолог и раскрытие преступлений

  17. Загадочная история с доктором Митчеллом

  18. Пророческий портрет Гилберта Стюарта

  19. Медиум-детектив

II часть

  20. Уникумы-математики

  21. Прочитанная мысль об убийстве

  22. Люди, которые не спят

  23. Завороженный карандаш

  24. Кто такая Пэйшенс Уэрт?

  25. Жак Казотт – пророк чести

  26. Он видит сквозь землю

  27. Ребенок-пророк

  28. Шанти Дэви – живая загадка

  29. Невероятная история с Луранси Веннем

  30. Одержимость Марии Таларико

  31. Водоискатели

  32. Удивительные заклинатели дождя

  33. Хор, возвестивший о катастрофе

  34. Сон премьер-министра

  35. Странные сны, которые сбылись

  36. Мальчик, вернувшийся из могилы

  37. Доисторический сон

III часть

  38. Замечательный Эдгар Кейс

  39. Спящая Люси

  40. Возвращение Тома Харриса

  41. Телепатия на большие расстояния

  42. Сны Стивенсона – классика литературы

  43. Трижды повешенный

  44. Еще один выскользнувший из петли

  45. Уилл Первис не умрет

  46. Дух, обратившийся в суд

  47. Удивительный сон сэра Е. А. Уоллиса Баджа

  48. Открытие Луи Агассиса, сделанное им во сне

  49. Человек-факел

  50. Возвратившийся образ

  51. Беспокойный колдун

  52. Удивительная сила снов

  53. Пропавшие деньги м-ра Гарроуэя

  54. Роджер Уильямс был восхитительно вкусным

  55. Петер Гуркос – человек с мозгом-радаром

Реклама на сайте