Он, постоянно кочевавший из города в город, мог бы жить и в Воронеже, но беда заключалась в том, что там у него не было никаких средств к существованию. Пользуясь слабостью надзора, гонимый голодом и тоской, он несколько раз сбегал оттуда в Москву и однажды добрался даже до Ленинграда. Тут я видел его в последний раз в жизни.
Днем мне позвонил мой друг Стенич и попросил вечером прийти к нему. Жил он тогда на Канале Грибоедова, 9, в маленькой двухкомнатной квартирке. Там я застал, кроме Стенича и его жены, Мандельштама с Надеждой Яковлевной и Анну Андреевну Ахматову. Мандельштам был в мохнатом темно-сером пиджаке, который ему за час перед тем подарил Юрий Павлович Герман. Пиджак этот был очень велик и широк Мандельштаму, из длинных рукавов торчали только кончики пальцев. Поначалу Мандельштам был молчалив и угрюм, да и все молчали. Стенич сделал попытку почитать стихи из только что тогда вышедшей «Второй книги стихов» Заболоцкого; он читал, восхищаясь, но Ахматова слушала сдержанно, а Мандельштам, со свойственной ему прямотой, сказал, что ему не нравятся ни прежние стихи Заболоцкого, ни новые. Он стал просить Анну Андреевну почитать что-нибудь. Она неохотно и без подъема прочла «Мне от бабушки-татарки были редкостью подарки», — стихотворение, которое мы все хорошо знали. Хозяева повели нас в соседнюю комнату к столу. Стол был не роскошен, но на нем стояло несколько бутылок красного вина.
Выпив вина, Мандельштам оживился. Мы попросили его читать стихи, и он читал много, увлеченно, всю долгую угрюмую ленинградскую ночь напролет, все больше и больше одушевляясь. Он почти пел их, наслаждаясь каждым звуком, и мохнатые рукава его, как мягкие ласты, плыли в воздухе над столом.
На другой день он уехал<…>
А я навсегда запомнил одно из самых последних его стихотворений, которое он читал нам в ту ночь у Стенича:
Жил Александр Герцович,Еврейский музыкант,Он Шуберта наверчивал,Как чистый бриллиант,И всласть с утра до вечера,Заученную в хруст,Одну сонату вечнуюИграл он наизусть.Что, Александр Герцович,На улице темно?Брось, Александр Сердцевич,Чего там! Все равно…Пускай там итальяночка,Покуда снег хрустит,На узеньких на саночкахЗа Шубертом летит.Нам с музыкой, — голубою,Не страшно умереть.А там — вороньей шубоюНа вешалке висеть.Все, Александр Герцович,Заверчено давно,Брось, Александр Скерцович,Чего там… Все равно. Об изданииНиколай ЧУКОВСКИЙ
ПРАВДА И ПОЭЗИЯ
Редактор А. Е. Басманов
Комментарии к книге «Правда и поэзия», Николай Корнеевич Чуковский
Всего 0 комментариев