«Петропавловская крепость. Побег»

Мы предлагаем вам, ребята, книгу о мужественном поступке замечательного русского революционера Петра Алексеевича Кропоткина, о его побеге из царской тюрьмы в Петербурге.

П. А. Кропоткин сам рассказал об этом в своей интереснейшей книге «Записки революционера».

Когда вы станете старше, вы сможете прочесть её целиком. А пока что прочтите рассказ о побеге. Он вам, конечно, понравится.

Маленький Петя, еле сдерживая слёзы, нагнал в коридоре крепостного слугу Макара и, полный жалости к нему и сострадания, хотел поцеловать его руку.

Только что Макара по распоряжению Петиного отца высекли розгами.

Макар вырвал руку и сказал:

— Оставь меня; небось, когда вырастешь, и ты такой будешь?

— Нет, нет, никогда! — воскликнул мальчик.

И он сдержал своё слово.

Казалось, всё в детстве и юности князя Петра Кропоткина готовило его к тому, чтоб он вырос «такой» — грубый, жестокий, самодур, деспот, пресмыкающийся перед сильными, топчущий слабых.

Таким был его отец — богатый родовитый князь, генерал, владевший землями и людьми. Ему принадлежало 1200 душ. Тысяча двести крепостных мужчин с семьями — женщины за «души» не считались — находились в полной его власти. Они день и ночь работали на него. Он мог их продать, высечь, женить на ком захочет…

Родился Пётр Алексеевич Кропоткин в 1842 году в Москве. Зимой семья жила в своём московском особняке, летом в деревне, в своей дворянской усадьбе.

Сначала Петя учился в московской гимназии. По приказанию царя он был зачислен в самое привилегированное тогда учебное заведение — Пажеский его императорского величества корпус в Петербурге.

В Пажеском корпусе воспитывались будущие придворные — приближённые слуги царя. Воспитанникам Пажеского корпуса была обеспечена «блестящая карьера», как тогда говорили, — они могли стать министрами, генералами.

Но человек в любых условиях может оставаться человеком.

С детских лет Кропоткин сознательно стремился к тому, чтобы стать человеком. Не господином, не рабом — человеком.

Он никогда не помыкал другими, но и никогда не позволял помыкать собой.