Поскольку Рудольф Нуреев разъезжал по свету больше любого другого танцовщика в мире, его жизнь состояла из множества жизней в бесчисленных городах, больших и малых, населенных тысячами действующих лиц. Пройдя вслед за Нуреевым из России на Запад и обратно, я за пять с лишним лет опросила почти двести непосредственных участников событий, многих по нескольку раз. Биограф, писала Вирджиния Вулф, должен идти «впереди остальных и, как шахтерская канарейка, принюхиваться к атмосфере, чуять ложь, подделку, присутствие устаревших условностей». С этой целью я вновь посетила места действия и выслушала истории, стараясь рассказать о сложной жизни Нуреева.
Расспросы о Нурееве оказались всепоглощающим и рискованным предприятием, так что я не сумела бы взяться за дело и довести его до конца без помощи, понимания и сочувствия моего мужа — родной души — Дэвида, которому посвящена эта книга. Он множество раз перечитывал каждое слово, подвергал сомнению легкомысленные догадки и на каждом этапе вносил бесценные предложения и улучшения. Ни одному писателю не удалось бы заполучить более преданного редактора.
Я также чрезвычайно признательна Лайзе Куин, доведшей книгу до печати, и моему первому редактору Сьюзен Халлиген за энтузиазм и аргументированную поддержку на первых, самых трудных этапах ее написания. Энн Шортелл, со свойственной ей щедростью и проницательностью, не только читала и комментировала оригинальную рукопись, но оказывала неизмеримую помощь и проявляла заботу во время ее подготовки. Деннис Фридмен подсказал мне несколько великолепных источников и великодушно делился своим несравненным опытом в отборе фотографий. Лора Каверсон частями читала рукопись и высказывала полезные предложения. Марк фон Хаген из Института Гарримана Колумбийского университета внимательно прочитал несколько глав и помог прояснить тонкости советской политики.
Комментарии к книге «Рудольф Нуреев на сцене и в жизни. Превратности судьбы.», Диана Солуэй
Всего 0 комментариев