«А. Н. Толстой. Жизненный путь и творческие искания»

Горький называл талант Алексея Толстого веселым.

Мы улыбаемся вместе с писателем, глядя, как стремится улизнуть из дома маленький Никита, обманув бдительность учителя; весело смеемся над приключениями Буратино, бесстрашно ведущего поединок со злобным Карабасом-Барабасом; от души хохочем, наблюдая над уловками безбородого боярина Буйносова, у которого все внутри зудит от желания пропустить чарочку калганной, а его заставляют пить ненавистный «кофей», от которого «вонища» по всему дому, и жевать пирожок маленький — «черт-те с чем»; ощущаем нарастающую остроту памфлетных характеристик декадентов, прожигающих жизнь в подвальчике «Подземная клюква» («Егор Абозов»)…

Да, талант художника действительно был веселым. Но, с другой стороны, никто не называл А. Толстого писателем-юмористом…

Слово «веселый» в языке нашем помимо обычного, прямого (смешной), имеет и другой, более глубокий смысл. И относится это слово порой к ситуациям далеко не юмористическим. Вспомним, что постоянным, сквозным является эпитет «весело» в «Войне и мире» — и именно в сценах наибольшей опасности.

И если мы еще раз задумаемся над горьковским определением таланта Толстого, то придем к выводу: главное его содержание — это глубоко народное в своей основе, слитное ощущение полноты земного бытия, повышенно-радостной тональности восприятия всего, что кипит и творится вокруг и что называется просто и неисчерпаемо: Жизнь.

Не этим ли жадным стремлением охватить чудо жизни во всей его полноте и многогранности объясняется удивительная универсальность толстовского творчества? Кажется, нет жанра, в котором бы он не пробовал сил и не добился успеха. Мастер всех разновидностей реалистической прозы, начиная с новелл-миниатюр и кончая монументальной эпопеей, создатель научно-фантастических произведений с острой интригой и головоломными приключениями, драматург, публицист, киносценарист, поэт, сказочник, литературный критик… Писатель, создававший произведения для взрослых и для детей, писавший о беспокойной современности и седой старине. Невероятно-фантастическое соседствует в его книгах с протокольной точностью документа.