«В поисках прозрачного слова»

Работая аспирантом во ВНИИРХ (Всесоюзный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства), я одновременно печатал статьи и фельетоны в ленинградских газетах и журналах, и потому, вероятно, мой «шеф», академик Лев Семенович Берг, нередко давал мне поручения как литератору: я редактировал отчеты моих товарищей, писал для стенгазеты, принимал участие в редактировании материалов для бюллетеня. И, кажется, считался среди ихтиологов чуть ли не классиком литературы.

Не мудрено, что именно мне предложил однажды Л. С. Берг… написать книгу для детей.

— Видите ли, — пояснил Лев Семенович, — к нам обратился Маршак с просьбой включить ученых в работу Детиздата. Детям нужны книжки о науке, о научных достижениях и проблемах. Мне кажется, вы бы, например, могли написать отличную книгу.

— О рыбах?

— Можно и о рыбах… Но можно бы познакомить ребят с наукой менее известной всем. С энтомологией. Наука эта ждет и своих колумбов и своих пионеров!

И вот книга написана. Я назвал ее «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Первая редакция, куда я послал рукопись, ее отклонила.

— К Маршаку обратитесь, — посоветовал мне Л. С. Берг. — С ним поговорите… Гм, напишу-ка я ему несколько слов. Хотите?

Нет, этого я не хотел. Мне всегда казалось, что в рекомендациях и протекции нуждаются только такие книги, ценность которых сомнительна, а их публикация обременительна и для издательства и для читателей. Если книга не может сама рекомендовать себя, автору лучше воздержаться от выпуска ее на книжный рынок.

Не хотелось мне идти к Маршаку еще и потому, что я считал просто неудобным эксплуатировать свое шапочное знакомство с ним. И все же после долгих размышлений я решил обратиться к Маршаку, но, послав ему рукопись почтой, подписал свое письмо как… Анатолий Иванов. Упомянул, что человек я приезжий, пробуду в Ленинграде не более месяца, адреса не имею, но прошу, если повесть понравится, позвонить мне по телефону на квартиру товарища, у которого я временно остановился, указав при этом номер своего домашнего телефона.

Через семь или восемь дней Самуил Яковлевич позвонил мне и сказал: