«Взлет и падение «Советского писателя»»

Советская власть почти с самого своего рождения трепетно относилась к писателям. Они были призваны цементировать чудовищную и непрерывно увеличивающуюся пропасть. Пропасть, которая обнаружилась между светлыми и привлекательными идеями социализма и жестоким, античеловеческим, уродливым строем, который получился при попытке реализации сладкой утопии. При советской власти писатели заняли исключительное положение, многие вошли в высшие органы власти: в Верховный совет страны и в ЦК КПСС. История до того знала только один пример такого влияния деятелей культуры на общество: великих греческих трагиков Эсхила, Еврипида и Софокла.

Впервые сталинская идея вознесения советских писателей над толпой при одновременном полном контроле их мыслей и творчества была реализована в 1934 году в подмосковном поселке Переделкино. Историю возникновения того поселка можно слышать в разных интерпретациях. Одна из наиболее привлекательных изложена в книге Владимира Карпова «Жили-были писатели в Переделкино». «После возвращения Максима Горького с Капри в Россию в 1931 году сам великий и ужасный горец задал классику пролетарской литературы следующий вопрос: «А как живут писатели за границей, Алексей Максимович?» — «На дачах живут, Иосиф Виссарионович, уезжают от городской суеты». — «А у наших писателей дачи есть?» — «Нет, Иосиф Виссарионович». — «Не хорошо. Надо, чтобы были дачи и у наших советских писателей. Пришлите мне список человек на сорок-пятьдесят самых достойных»».

И дело закрутилось. Со спорами и скандалами были отобраны достойные. В 1934 году возник писательский поселок Переделкино по Киевскому шоссе совсем близко от Москвы. Гордость избранных и зависть обойденных писателей блистательно отразил Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите», где привилегированный поселок был назван Перелыгино.

Дачи в Переделкино были государственными, построенными за счет средств бюджета Советского государства. Писателям они сдавались в аренду, как правило, пожизненную, если конкретный творец чего-нибудь антисоветского не отчебучит. Когда же очередной литератор умирал, то его родственники имели право пользоваться дачей всего полгода. Потом их безжалостно и бесцеремонно из нее выкидывали.