«Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев»

Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев (fb2) - Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев 1266K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алекс Бертран Громов

Алекс Бертран Громов Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев

© А.Б. Громов, 2017

© «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2017

Предисловие

На протяжении всего существования Советского Союза Михаил Васильевич Фрунзе оставался одним из самых популярных героев Октябрьской революции и Гражданской войны. Молодой подпольщик, сражавшийся на баррикадах Пресни, приговоренный к смертной казни, узник каторжных тюрем… А потом гениальный полководец-самоучка, под чьим командованием войска Красной армии остановили Колчака, разгромили басмачей в Туркестане, форсировали залив Сиваш – практически перешли пешком море – и взяли штурмом Крым, последнюю цитадель армии барона Врангеля.

Взятие Крыма – блестящая сама по себе военная операция, она вдобавок быстро обросла легендами. Известны вполне достойные былин воспоминания, как старый рыбак из прибрежной деревушки показывал Фрунзе и красноармейцам брод через Сиваш, который-де местные жители сохраняли в тайне ото всех со времен еще запорожской вольницы. Есть и рассказы о том, что соленый Сиваш сохранил погибших тогда революционных воинов нетленными, и во время боев за Крым в Великую Отечественную они поднимались из воды с оружием, словно в полной боевой готовности.

Его биография включает в себя хронику революции, Гражданской войны и первых мирных лет Советского государства, когда на смену отчаянным и бесшабашным красным командирам приходило следующее поколение военачальников, соответствовавшее новым задачам советской власти и Красной армии. Это время предшествовало эпохе Сталина и во многом заложило ее фундамент. В последние два десятилетия XX века, когда начались дискуссии о роли Октябрьской революции в истории России, Фрунзе оставался в центре внимания. Ведь он был одним из немногих видных деятелей первых лет советской власти и едва ли не единственным революционным полководцем, кто не был причастен к организации массовых репрессий и не оказался их жертвой.

В Советском Союзе именем Фрунзе называли города, улицы, заводы, корабли, школы. Его имя носила Военная академия, пришедшая на смену дореволюционной Николаевской академии Генштаба. До сих пор в нашей стране существуют музеи Фрунзе и выходят посвященные ему книги.

С дальнего рубежа империи

«На грани гениальности…»

Михаил Васильевич Фрунзе родился 21 января (2 февраля) 1885 года в Пишпеке. Этот населенный пункт Туркестанского края получил статус города лишь на семь лет раньше появления в нем на свет будущего легендарного красного командарма. Да и первое упоминание об этом месте прозвучало к тому времени сравнительно недавно. В книге «Описание военных действий в Заилийском крае в 1860 году и журнал осады кокандской крепости Пишпек» говорилось: «Постоянно враждебные нам замыслы хокандцев, обнаруживавшиеся в подстрекании зачуйских киргизов к хищническим вторжениям в наши пределы, заставили корпусного командира Отдельного Сибирского корпуса и генерал-губернатора Западной Сибири, генерала от инфантерии Гасфорда представить на Высочайшее благоусмотрение предположение об экспедиции за р. Чу для разорения хокандских крепостей Токмака и Пишпека…»

В октябре 1862 года крепость взяли штурмом, а потом снесли. На ее месте в 1864 году установили казачий пикет, возле которого постепенно образовалось подобие базара, а потом и селение. Впоследствии Пишпек (Бишкек) носил имя своего славного уроженца – город Фрунзе – и был в этом качестве столицей Советской Киргизии.

Родители революционного полководца были людьми, что называется, простого звания. «Я родился в 1885 г. в гор. Пишпеке, Семиреченской области, Туркестанского края. Отец мой по происхождению крестьянин Захарьевской волости, Тираспольского уезда, Херсонской губернии, – писал Фрунзе в автобиографии. – По национальности молдаванин. При поступлении на военную службу был отправлен в состав туркестанских войск. По окончании военной службы остался в Семиречье, где служил фельдшером. Мать моя из крестьян Воронежской губернии, переселившихся в 70-х годах в Семиречье. Получивши начальное образование в школе, я поступил в гимназию в гор. Верном, которую и окончил в 1904 г.».

…Маленькому Мише у себя дома часто приходилось слушать увлекательные рассказы о боевых походах русской армии, о героических подвигах русских солдат, о славных победах русского оружия. С таким же любопытством и интересом он наблюдал, как по улицам Пишпека маршировали роты, как обучали солдат. Все это накладывало особый отпечаток и на детские забавы мальчика. Из всех игрушек он предпочитал сабли, ружья, пушки. Он организовывал «сражения» со сверстниками, затевал различные военные игры. В них он был изобретателен и ловок, проявлял смекалку, умел с одинаковым упорством и добиваться победы, и стойко переносить поражения. Интерес к военному делу сказывался также и при выборе литературы для чтения. Миша особенно увлекался книгами о войнах, о великих полководцах и их победах, о необычайных подвигах народных героев.

Павел Березов. «Михаил Васильевич Фрунзе»1947 год

У Михаила был старший брат Константин и три младших сестры – Людмила, Клавдия и Лидия. Отец работал в аптеке, сумел обзавестись участком и построить дом. Мать, Мавра Ефимовна, занималась хозяйством и детьми. Михаил Фрунзе, как и его брат, подавали надежды с юных лет. Заметил это, например, преподаватель Пишпекского городского училища П.Д. Масленников. В апреле 1896 года он писал директору Верейской классической мужской гимназии М.В. Вахрушеву: «Милостивый государь Матвей Васильевич! Я очень прошу Вас принять в гимназию и устроить в общежитие двух мальчиков – Константина и Михаила Фрунзе. Один очень способный, другой – на грани гениальности…» Но здоровье главы семейства оказалось слабым, он умер в 1897 году, в возрасте едва за сорок. «Семья Фрунзе состояла из семи человек: отца – Василия Михайловича, матери – Мавры Ефимовны, сыновей – Константина и Михаила, дочерей – Клавдии, Люши и Лиды. Жили Фрунзе не богато, скорее даже бедно, – писал С.А. Сиротский в книге 1956 года «Путь Арсения: биографический очерк о М.В. Фрунзе». – Несмотря на возможность быстро и легко заработать, Василию Михайловичу никак не удавалось выбиться из постоянной нужды. Он не принадлежал к тем людям, которые без стыда и совести обогащались, эксплуатируя и обманывая местное население. Это был человек безукоризненно честный и умный, с большим, добрым сердцем… Василий Михайлович мечтал дать своим сыновьям – Константину и Михаилу – высшее образование, дать образование и дочерям… Нужны были деньги. Несмотря на свою общительную, живую натуру, Василий Михайлович скрывал от людей свои заботы и огорчения. Ни с кем, даже с женой Маврой Ефимовной, не делился он своими затруднениями. Человек он был физически крепкий, выносливый, смелый охотник и отличный наездник. Но нужда изводила его, подтачивала здоровье. Прежнего удовлетворения не получал он уже ни от верховой езды, ни от охоты. Чувствовал, что силы слабеют. Мысль о том, что не успеет вывести своих детей на дорогу, все сильнее и сильнее угнетала его. В 1897 году Василий Михайлович умер. Ему было всего 45 лет от роду. Киргизы, называвшие его «ата-урусом» – «русским отцом», горько оплакивали его…»

Овдовевшая Мавра Ефимовна, ясно понимая, что шансы выбиться в люди для детей тесно связаны с возможностью получить образование, всячески старалась обеспечить учебу детей. Сыновья учились в гимназии, дочери в Пишпекском женском городском училище. Но денег не хватало. Мавра Ефимовна написала датированное 28 февраля 1899 года прошение в Пишпекское общественное городское управление. «Двое наших детей, Константин и Михаил, обучаются в Веренской мужской гимназии, первый в седьмом, а второй в третьем классе. По наукам старший идет хорошо, а младший даже очень хорошо. Воспитание этих двух сыновей в гимназии и еще двух девочек, Клавдии и Людмилы, в женских училищах требует больших расходов, которые до сих пор покрывались со смерти мужа средствами, образовавшимися от продажи имевшегося в Пишпеке дома. Но теперь средства эти истощились. Вследствие всего вышеуказанного я теперь поставлена в крайне тяжелое положение. Сердце мое холодеет при мысли, что стеснительное материальное положение может стать причиной выхода моих детей из учебных заведений и вследствие этого они могут остаться без образования, столь необходимого в настоящее время всякому человеку для обеспечения своего существования.

В эту критическую минуту я решила обратиться к городскому управлению с усерднейшей просьбой прийти ко мне на помощь в деле воспитания детей во внимание многолетней службы мужа на пользу пишпекского общества. Вследствие вышеуказанного, представляя при сем свидетельства об учебных успехах Константина и Михаила, прошу городское управление, не признает ли оно возможным назначить из городских сумм стипендию в размере от двух до трех сот рублей на содержание моих детей в гимназии и на приобретение учебников ежегодно впредь до окончания курса.

Если почему-либо нельзя будет дать стипендию на обоих детей, то покорнейше прошу отпустить двести рублей на содержание одного младшего сына Михаила в пансионе при гимназии на правах вольноприходящего».

Городское управление определило Михаилу Фрунзе стипендию в 120 рублей вплоть до окончания гимназии. Однако тема пособий на детей и в те времена была болезненной и вызывающей то подозрения, то зависть, то неуемную потребность добропорядочных граждан сигнализировать и разоблачать. В 1900 году, как пишет В.А. Рунов в книге «Фрунзе. Тайны жизни и смерти», Мавра Ефимовна «предприняла еще одно усилие по образованию детей – она перевела свою дочь Клавдию из Пишпекского городского женского училища в Веренскую женскую гимназию и сама с семьей переехала в Верный». И тут в вышеупомянутое городское управление поступило заявление о том, что вдова Фрунзе, во-первых, не бедствует, а во-вторых, получаемые на детей деньги тратит на себя. Заявление гласило: «Мавра Фрунзе в начале текущего 1900/01 года выехала со своей семьей в Верный, поместила там в Веренскую женскую гимназию для обучения дочь свою, что одно уже доказывает, что Фрунзе не нуждается в пособии для сына-гимназиста». В результате Пишпекское городское собрание хоть и не единогласно, но решило отказать Михаилу Фрунзе в продолжении выдачи стипендии, «ввиду того, что пособие это, насколько известно большинству городских уполномоченных, служит лишь средством к жизни для госпожи Фрунзе. Это подтверждается также и тем, что она назначенным в истекшем 1900 году единовременным пособием из городских сумм в 250 рублей, определенным в пользу ее сына Константина Фрунзе на переезд его в город Казань для поступления в университет, воспользовалась в свою личную пользу».

Однако за гимназиста Фрунзе вступилось Семиреченское областное присутствие. Там констатировали, что мальчик «до настоящего времени переходит из класса в класс с наградами, имея круглые пятерки по всем предметам», а потому вполне заслуживает стипендии. Старший брат окончил гимназию с золотой медалью, однако семья настолько бедствовала, что награду пришлось продать. Михаил тогда сказал, что он непременно тоже получит и отдаст ее брату. Действительно, он окончил гимназию круглым отличником и получил при выпуске такую награду. И уж эту медаль Мавра Ефимовна берегла, говоря, что у ее сыновей одна гимназическая золотая медаль на двоих, хотя каждый заслужил ее собственным усердием.

Михаил был не только усердным, но и проявлял живой интерес к окружающему миру и его изучению. Во время летних каникул 1903 года он вместе с одноклассниками отправился в экспедицию по изучению природы родного края. «…Что за веселое время-то было! – писал он другу. – Мы объехали, во-первых, громадное пространство, были в Пржевальске, объехали озеро Иссык-Куль, затем перевалили Тянь-Шань, спустились к китайской границе, оттуда воротились в Нарын, из Нарына поехали на Сункуль – тоже озеро… а с Иссык-Куля – в долину Джунгал. С Джунгала – на Сусамырь, с Сусамыря – в Фергану к Андижану. Не доехав немного до Андижана, повернули в обратный путь. Ты, может быть, удивляешься тому, что я пишу «все объехали», между тем как мы отправились пешком. Но мы именно ехали, так как возле Костяка, по предписанию, нам дали лошадей, и мы с тех пор постоянно ехали верхом на переменных. В заключение – несколько цифр. Мы проехали около 3-х тысяч верст; ехали 68 дней; сделали 16 перевалов, в том числе 9 снеговых; из снеговых самый большой Тодор в Тянь-Шане, затем Ойчаны, Качены и Устор в Александровском хребте… Экспедиция наша увенчалась полным успехом. Мы собрали 1200 листов растений, 3000 насекомых; при этом заметь, что растения собирал я один… Коллекции мы уже отправили в Императорское географическое общество и Ботанический сад. А что за местности-то мы видели! Одна прелесть. Куле, вот где охота-то! Дичи гибель! Видал много волков, кабанов и всяких козлов. Вообще я очень доволен тем, как провел каникулы…»

Однако пора отрочества, пусть и омраченная бедностью и ранней утратой отца, но все же светлая, – заканчивалась. В судьбе Михаила наступало суровое время.

«Отдаю всего себя революции…»

Начиная с 1904 до начала 1907 г. неоднократно подвергался арестам. В начале 1907 г. был арестован в гор. Шуе. Судился по обвинению в принадлежности к РСДРП (большевиков) и приговорен к 4 годам каторжных работ. Во время отбытия наказания был привлечен вновь по делу о вооруженном сопротивлении полиции. Был судим и приговорен к смертной казни. Ввиду полного отсутствия улик, явного нарушения ряда процессуальных форм приговор главным военным судом был кассирован и назначен новый суд. Судился вторично и вновь приговорен к смертной казни…

Михаил Фрунзе. Автобиография

В 1904 году Михаил Фрунзе, как золотой медалист, был без экзаменов принят на экономическое отделение Петербургского политехнического института. По его собственным словам, именно в студенчестве он впервые познакомился с революционными идеями и проникся ими. Студенты во все времена были склонны ко всякой левизне (даже когда такого слова еще не было) и радикализму. Но к началу XX века это было еще и модно с одной стороны, а с другой – социальных проблем в Российской империи накопилось так много, что почва для революционных увлечений и выступлений была готова. Назревшие реформы, недостаток воли или желания у правящих кругов для того, чтобы их осуществить… Плюс неудачная война с Японией – она была запланирована как маленькая и победоносная, а обернулась тяжелыми боями, большими потерями и позорным поражением.

Позже советские историки дружно напишут о раннем приобщении М.В. Фрунзе к большевикам и делу революции. Возможно, это так и было. В 1904 году М.В. Фрунзе исполнилось всего 19 лет – возраст мечтателя и романтика, верящего в идеалы высшей справедливости. Каким-то образом он становится членом тайного марксистского кружка, слушает лекции партийных пропагандистов, много читает. Затем ему самому поручают вести занятия в одном из таких кружков…

Валентин Рунов. «Фрунзе. Тайны жизни и смерти»

Как именно будущий красный военачальник попал в указанный кружок – доподлинно не известно. Может, за компанию с кем-то из любопытствующих сокурсников, а может, и агитаторы постарались. Революционеры весьма интересовались студенчеством, как силой, склонной к радикальным выступлениям и легкой на подъем.

По крайней мере, нет свидетельств, что в гимназические годы Фрунзе проявлял интерес к марксизму. За исключением его собственных слов. В автобиографии Михаил Васильевич писал: «По окончании гимназии поступил в Петербургский политехнический институт. Первое знакомство с революционными идеями получил еще в бытность в гимназии, где участвовал в кружках самообразования. С первого года университетской жизни вступил в социал-демократическую партийную организацию. В первоначальном студенчестве сразу же примкнул к большевистскому движению. С конца 1904 г. стал принимать активное участие в деятельности различных большевистских организаций».

Вполне может быть, что причиной обращения Фрунзе к революционной деятельности было его задержание полицией вместе с другими студентами. «В 1904 году основными формами политической борьбы революционные агитаторы считали демонстрации и забастовки, – пишет Рунов. – Демонстрации, организованные опытными активистами, нередко вовлекали в свои ряды многих случайных людей, которые затем и становились жертвами полиции. Вполне возможно, что в рядах демонстрантов юный студент М.В. Фрунзе оказался случайно, возможно, он пришел туда сознательно. Но факт в том, что во время одной из антиправительственных демонстраций, состоявшейся 28 ноября 1904 года на площади Казанского собора, Михаил Васильевич впервые был задержан полицией».

Его продержали под арестом две недели и выпустили, не найдя заметных улик. Но – предписали уехать из Санкт-Петербурга в город Петровск Саратовской губернии и там жить под надзором полиции. Из Политехнического института он был исключен. А учитывая, что в тюрьме он находился в одной камере с более опытными сторонниками революции… В общем, власти сами сделали все, чтобы подтолкнуть юношу на революционную стезю.

Извини, Костя, что я долго не отвечал тебе. Но ты не поверишь, что у меня положительно нет времени писать письма; сейчас у нас идет сильное брожение, да и не только у нас, но и во всех слоях общества; в печати теперь пишут так, как никогда не писали; везде предъявляются к правительству требования конституции, отмены самодержавия; движение очень сильно. Не нынче так завтра конституция будет дана; не дадут в этом году, дадут в следующем. 6 ноября в Петербурге было назначено заседание представителей от всех земств; это заседание, хотя и не было разрешено правительством, все-таки состоялось и выработало программу, исполнения которой потребует у правительства. Между прочим, § 1 этой программы заключает требование созыва учредительного собрания для выработки им конституции. Сейчас среди студенчества и рабочих, а также среди частных лиц идут приготовления к грандиозной манифестации; ряд частичных демонстраций уже был как у нас в Питере, так и в других городах, но это только не что иное, как прелюдия к самому главному, которое имеет быть в начале декабря.

Вчера был устроен вечер в здании института, была масса народу, профессоров, студентов, курсисток и вообще всякой публики; после вечера собралась сходка, на которой присутствовало свыше 2 тысяч человек. В этой сходке было решено вверить руководительство главному комитету социал-демократической партии. От него в нужный момент и пойдут приказания. Я принялся за устройство Семиреченского землячества; дело идет на лад.

Через неделю у нас соберутся все верненцы, которые только находятся в Питере, курсистки и студенты. Тогда окончательно обсудим и вырешим все. В это землячество должны вступить не одни петербуржцы, но и вообще все верненцы, находящиеся в университетах России, так что землячество обещает быть грандиозным. Сейчас написал письма в Москву, Одессу и Казань, чтобы узнать отношение тамошних наших студентов к этому вопросу, думаю, что их отношение будет безусловно благоприятно. Землячество первой целью будет иметь взаимную поддержку, для чего будет образована касса взаимопомощи; эта цель самая главная, но, конечно, не она одна имеется в виду…

Михаил Фрунзе15 ноября 1904 года

Фрунзе из Питера уехал, но лишь ненадолго. Потом вернулся, переселился к приятелю и перебивался случайными заработками. И помогал товарищам, с которыми познакомился в тюрьме.

Кровавое воскресенье

А потом грянуло Кровавое воскресенье. О том, почему идея подачи мирной петиции о рабочих нуждах обернулась кровью и беспорядками, переросшими в первую революцию, историки спорят до сих пор. Кто виноват – Георгий Гапон или петербургский градоначальник Фуллон, министр внутренних дел князь Святополк-Мирский или его оппоненты в вопросах реформ Коковцов и Победоносцев, сам император Николай II или безымянные боевики-провокаторы, по некоторым утверждениям, первыми начавшие стрелять по солдатам?.. Как бы то ни было, факт остается фактом – на питерские мостовые пролилась кровь безоружных простых людей, которые с хоругвями и молитвенным пением шли к царскому дворцу просить государя о помощи, об облегчении их тяжелой жизни…

Известный художник Валентин Серов оказался невольным свидетелем трагических событий: «То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда – сдержанная, величественная, безоружная толпа, идущая навстречу кавалерийским атакам и ружейному прицелу, – зрелище ужасное».

И меня пропустили через Полицейский мост между шеренгами солдат. Они в этот момент заряжали ружья. Офицер крикнул извозчику: «Сворачивай направо». Извозчик отъехал на несколько шагов и остановился. «Похоже, стрелять будут!» Толпа стояла плотно. Но не было рабочих. Была обычная воскресная публика. «Убийцы!.. Ну, стреляйте же!» – крикнул кто-то. Рожок заиграл сигнал атаки. Я приказал извозчику двигаться дальше… Едва мы свернули за угол, послышался выстрел, сухой, несильный звук…

Максимилиан Волошин

12 января П.Б. Струве опубликовал в либеральном журнале «Освобождение», редактором которого он являлся, статью «Палач народа». Текст ее был эмоциональным и яростным: «Народ шел к нему, народ ждал его. Царь встретил свой народ. Нагайками, саблями и пулями он отвечал на слова скорби и доверия. На улицах Петербурга пролилась кровь и разорвалась навсегда связь между народом и этим царем. Все равно, кто он, надменный деспот, не желающий снизойти до народа, или презренный трус, боящийся стать лицом к лицу с той стихией, из которой он почерпал силу… После этого мы не будем с ним говорить. Он сам себя уничтожил в наших глазах – и возврата к прошлому нет. Эта кровь не может быть прощена никем из нас».

Сам император Николай II отмечал в дневнике в день расстрела шествия: «В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!»

Но подавляющее большинство тех, кто высказывался о трагических событиях, возлагали вину именно на императора. Даже убежденные монархисты. Барон Врангель, отец того самого Врангеля, с которым Фрунзе выпадет сражаться в Крыму, с горечью записывал тогда: «Одно мне кажется несомненным: выйди государь на балкон, выслушай он так или иначе народ, ничего бы не было, разве то, что царь стал бы более популярен, чем был… Как окреп престиж его прадеда, Николая I, после его появления во время холерного бунта на Сенной площади! Но царь был только Николай II, а не Второй Николай».

И если так высказывались верные и преданные сторонники престола, то уж революционеры в выражениях не стеснялись вовсе. Ленин уже 18 января опубликовал в газете «Вперед» (выходившей в Женеве) статью «Начало революции в России», полную призывов к свержению существующей власти. «Теперь вряд ли возможны сомнения в том, что правительство умышленно давало сравнительно беспрепятственно развиться стачечному движению и начаться широкой демонстрации, желая довести дело до применения военной силы, – писал Владимир Ильич. – И оно довело до этого! Тысячи убитых и раненых – таковы итоги кровавого воскресенья 9 января в Петербурге. Войско победило безоружных рабочих, женщин и детей. Войско одолело неприятеля, расстреливая лежавших на земле рабочих…»

Профессор Гарвардского университета, автор обширного труда «Русская революция» Ричард Пайпс указывал в своем исследовании, что именно 9 января распространило революционные побуждения на широкие массы. Причем – стремительно, ведь еще за неделю до трагических событий тот же Струве сетовал, что в России нет революционного народа.

В 1904 году народные массы еще сохраняли спокойствие, революционные требования к правительству предъявляла только образованная элита – студенты и другая интеллигенция, а также помещики-земцы. Основные настроения были либеральными, то есть «буржуазными». И социалисты в этих событиях были лишь на второстепенных ролях агитаторов и террористов. Основная масса населения – крестьяне, а также и рабочие – наблюдали политические столкновения со стороны… Пассивность народных масс вдохновляла правительство, так сказать, не уступать своих позиций без боя… Но 9 января, в день расстрела рабочей демонстрации в Петербурге, положение драматически переменилось. С этого дня, вошедшего в историю под именем «Кровавого воскресенья», революционное пламя разнеслось по всем слоям населения, превратив революцию в явление массовое…

Ричард Пайпс. «Русская революция»

Власти попытались исправить ситуацию. От имени императорской четы были выделены 50 тысяч рублей в помощь раненым и семьям погибших. Спешно организовали для группы благонадежных рабочих аудиенцию у императора. Но произнесенная на этом мероприятии и опубликованная в печати царская речь оказала обратный ожидаемому эффект. Слова «Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их» были восприняты как насмешка над погибшими и пострадавшими – сперва, мол, велит стрелять по людям, а потом их же и прощает…

После этого остановить революцию было уже невозможно. Русское общество, и без того наэлектризованное, взорвалось возмущением. Записанная Владимиром Бонч-Бруевичем песня на стихи неизвестного автора отражает это настроение:

…Мы мирно стояли пред Зимним дворцом, Царя с нетерпеньем мы ждали, Как вдруг между нами и царским крыльцом На ружьях штыки заблистали. И рота за ротой, все супротив нас, Вмиг фронтом развернуты были, Направили дула нам в лица как раз И в грозном молчанье застыли… Так тихо, так жутко. Вдруг слышится «пли!». Опомниться мы не успели, Свалились уж многие на снег в крови, За залпом же залпы гремели. И ужас объял нас. Безумно крича, Мы с страшного места бежали…

Неизвестный автор стихотворения далее описывает, как смятение и ужас превращаются в ярость, суля неистовые потрясения ради справедливого возмездия:

И грозно толпа заревела кругом; Рабочие, вскинувши руки, Клялися побиться с венчанным врагом, Отмстить за страданье и муки. Тот клич по стране прокатился волной, Набатом звучал он в народе: В столицах, в глуши деревеньки родной Раба пробудил он к свободе. И красное знамя взвилось, как маяк. Звучат «Марсельезы» напевы. Студент бросил книгу, рабочий – верстак, И пахарь забросил посевы.

Многие советские авторы описывали молодого Фрунзе как активного участника митингов, предшествовавших Кровавому воскресенью. Часто его изображали не только как прекрасного оратора, но и как человека, который с самого начала выступал против инициативы Гапона, предупреждая, что добром это не кончится. Описано, как на одном из митингов на Выборгской стороне, на заводе «Промет» в Тихвинской улице, Фрунзе попросил слова после Гапона и сказал: «Я – студент. Ни в какой партии не состою. Имя мое Михаил, а фамилию не скажу. Как говорит отец Георгий, Господь Бог знает мою фамилию, а полиция пускай останется в неведении: мне еще учиться надо!» Слушатели одобрительно посмеялись с полным пониманием, и будущий герой Гражданской войны произнес такую речь: «Добрых царей я не знаю. Римский император Нерон забавлялся тем, что кидал на растерзание львам первых последователей Иисуса Христа. Королева прекрасной Франции Екатерина Медичи, правившая за своего сына Карла Девятого, не шевельнула рукой в ту короткую августовскую ночь святого Варфоломея, когда ее католики очень ловко вырезали тридцать тысяч гугенотов. Русский император Николай Первый без содрогания повесил на валу Петропавловской крепости декабристов: Пестеля, Рылеева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского. Миротворец Александр Третий казнил Перовскую, Желябова, Кибальчича, Ульянова. Николай Второй каждодневно ссылает передовых людей в места отдаленные: у нас, в Семиречье, на каждой улице по ссыльному. А виноваты они только в том, что желали вам добра. Господин Гапон забивает нам голову детскими сказками. Царь не потому зол на революционеров, что он вампир. Он главный помещик России, и всякое потрясение основ империи касается лично его, а потом уж его сановников. Богатые никогда по доброй воле не делятся благами с бедными – не мне вас учить! Отнять у них все добытое вашими руками – это иное дело! А клянчить да плакать, ей-богу, – это удел побирушек, а не рабочего класса!..»

Так оно было или нет, но в те дни Михаил Фрунзе был в Петербурге, и события 9 января его потрясли. 15 марта 1905 года он написал матери: «Милая мама! На мне, пожалуй, должна ты поставить крест… Потоки крови, пролитые 9 января, требуют расплаты. Жребий брошен, Рубикон перейден. Отдаю всего себя революции…» Но поскольку кипели и бушевали почти все слои населения, причем массово, то полиции оказалось не до того, чтобы помнить о высылке Фрунзе в Поволжье и необходимости его туда препроводить и держать там под надзором.

Первые шаги на боевом пути

Из Питера Фрунзе уехал в Москву, а потом – в город Иваново-Вознесенск. Уже в качестве начинающего, но все же профессионального революционера.

В начале 1905 г. стал работать в Иваново-Вознесенском промышленном районе. Был одним из организаторов и руководителей известной стачки текстильщиков в 1905 г., охватившей весь промышленный Иваново-Вознесенский район. Был делегатом IV (Объединительного) съезда РСДРП в Стокгольме от Иваново-Вознесенского комитета. Был организатором Иваново-Вознесенской окружной организации, а затем Иваново-Вознесенского союза РСДРП, охватывающего как городскую Иваново-Вознесенскую организацию, так и весь Иваново-Вознесенский промышленный район (Иваново-Вознесенск, Шуя, Кинешма, Тейково, Родники, Юрьевец, Южа и пр.).

Михаил Фрунзе. Автобиография

Там существовала многочисленная ячейка РСДРП, численностью свыше 400 человек. Условия для революционной агитации тоже были более чем благоприятные – большие фабрики, много рабочих, тяжелые условия труда, скудная оплата. Забастовки уже стали обычным делом.

В Иванове тогда была популярна песня:

Нагайка ты, нагайка, Тобою лишь одной Романовская шайка Сильна в стране родной! Нагайкой не убита Живая мысль у нас. Уж скоро паразитам Придет последний час!

Валентин Рунов особо выделял наполненный значимыми событиями иваново-вознесенский период жизни и деятельности М.В. Фрунзе, который длился около полутора лет, с 6 мая 1905 до окончания 1906 года. Фрунзе прибыл в Иваново-Вознесенск в возрасте двадцати лет. В городе его встретили местные члены партии, революционеры-подпольщики. В тот период он был еще молодым неопытным студентом, не закончившим свое обучение. Михаила Фрунзе разместили сразу на частной квартире и в целях безопасности дали конспиративную кличку Трофимыч. С этого момента Фрунзе начал свою революционную деятельность. В дни его появления в городе как раз прошли рабочие забастовки, и это помогло ему лучше понять происходящее. Забастовки были очень обширными, потому что в них участвовали служащие двух больших фабрик, и подтверждением этому служила необычная тишина, охватившая ранее громко гудевшие фабричные строения.

Далее началась прогремевшая на всю страну, грандиозная Иваново-Воскресенская стачка. Ее начало пришлось на 12 мая 1905 года, и она продлилась целых 72 дня, участниками стали 70 тысяч рабочих текстильных производств.

То, что произошло за три дня, не поддается описанию. Невиданная картина событий, рабочие – как звери. Я лишен кучера, сам кипячу чай, с фабрики последнего сторожа сняли, сам охраняю фабрику. Начальство растерялось. У наших нет единого мнения. Мое честное убеждение – надо поскорей идти на небольшие уступки рабочим требованиям. Нам угрожают колоссальные убытки. Две партии непромытого вареного товара преют в котлах. В красильне – мокрые ролики. Мне известно из недостоверных источников, что руководители забастовки – люди приезжие, с образованием. Руководят хлестко. Чувствуется в городе двоевластие. Рабочие не хотят договариваться на своих фабриках, выставляют общие требования.

Николай Бурылин, текстильный фабрикант

Кстати, с семейством Бурылиных будет в дальнейшем связан один эпизод из жизни Фрунзе. Один из братьев-фабрикантов – Дмитрий Геннадьевич Бурылин – был не только фабрикантом, но и коллекционером, создавшим в Иваново-Вознесенске музей произведений искусства и исторических редкостей. После революции предприятия в городе были национализированы, но по настоянию Михаила Фрунзе Дмитрий Бурылин был назначен на должность хранителя созданного им музея. Это, конечно, не избавило одного из семьи текстильных королей от бедствий, но хоть немного смягчило их, позволив ему также поддерживать семью брата Николая.

Но до этого было еще далеко.

Местный губернатор писал министру внутренних дел: «12-го сего мая в городе Иваново-Вознесенске забастовали рабочие на всех фабриках. Рабочие держат себя неспокойно, вследствие чего мною сего числа выслан один батальон нижних чинов от квартирующих во Владимире войск…»

Революционеры отвечали губернатору своим, весьма грозным посланием: «Совет рабочих депутатов города Иваново-Вознесенска протестует против вашего запрещения сбора рабочих на Талке. Вы потворствуете фабрикантам в стачечной борьбе, оказывая им всякую помощь, чтобы сломить решимость рабочих. До сих пор ни одно законное требование не удовлетворено. Рабочие голодают вот уже месяц. Вы расстреляли рабочих на реке Талке, залили ее берега кровью. Но знайте, кровь рабочих, слезы женщин и детей перенесутся на улицы города, и там все будет поставлено на карту борьбы. Мы заявляем, что от своих требований не отступим. Вот воля рабочих города Иваново-Вознесенска. Ждем немедленного ответа по телеграфу. Совет рабочих депутатов».

Много лет спустя Михаил Васильевич Фрунзе дал такую характеристику той стачки и ее лидеров: «Идейное и организационное влияние Иваново-Вознесенской группы РСДРП было очень велико. Во всем объеме оно сказалось на всеобщей стачке, начавшейся, кажется, 12 мая. С первых же шагов стачечное движение, охватившее около 60 000 рабочих различных городских предприятий, приняло удивительно стройный и организованный вид. После первого грандиозного митинга перед Думой, приведшего в неописуемый страх как местную буржуазию, так и всю полицию, происходит общее собрание бастующих за городом у речки Талки, где рабочие по предложению социал-демократов разбились на фабрики и создали Совет рабочих депутатов… Нет никакого сомнения, что иваново-вознесенская летняя стачка дала богатейший политический и организационный материал, который после и был надлежащим образом использован при создании Петроградского, а затем Московского и других советов. Вот, стало быть, к какому времени относятся еще корни нынешней Советской организации в Иваново-Вознесенске. Работа, проделанная партией в смысле политического воспитания рабочей массы, за время стачки была колоссальна. Надо сказать, общий культурный уровень иваново-вознесенского пролетариата был чрезвычайно низок. Несмотря на колоссальные богатства, скапливающиеся в руках фабрикантов от эксплуатации труда рабочих, город по постановке народного образования занимал во всей России одно из последних мест, ибо буржуазная городская дума не уделяла ему никакого внимания…»

Подпольщики организовывали не только забастовки. Они также планировали региональные восстания, в том числе вооруженные. Это стало основной областью деятельности Фрунзе. Рунов писал так: «Дружины совершали нападения на полицейских и жандармов. Известно, что для вооружения этих дружин лично Михаил Фрунзе добыл 6 винчестеров, около 10 браунингов, несколько револьверов системы «Смит-Вессон» и «Бульдог» – всего около 30 единиц огнестрельного оружия, которое тут же было роздано боевикам из числа рабочих».

Тогда Михаил подружился с Павлом Гусевым, известным под кличкой Химик – что соответствовало его специализации, он делал бомбы. В ходе забастовки, которая была организованно прекращена 1 июля, полиция, конечно, стремилась выявить и агитаторов, и тем более представителей боевого крыла. По решению партийной ячейки Фрунзе, уберегая от ареста, перевели в другой город, неподалеку – в Шую.

Обстановку в рабочей Шуе Фрунзе впоследствии вспоминал с восхищением: «Приходится поражаться той колоссальной энергии и той жажде знания, которые проявлялись передовыми рабочими. Занятые большую часть дня тяжелой работой, живя и питаясь самым невозможным образом, они находили достаточно сил для посещения нелегальных митингов, лекций, пропагандистских кружков, организационных заседаний. И все это происходило в обстановке постоянной опасности быть схваченными, избитыми и даже убитыми. Собирались и в дождь, и в снег, в лесу, в сараях, в овинах и пр… Великое незабвенное время всеобщего энтузиазма и порыва!..» Тогда он вместе с группой товарищей захватил полицейский арсенал на одной из ближайших станций и организовал боевую дружину из местных рабочих. Они даже учились стрелять – благо Шуя окружена лесами, есть где укрыться. Но все же полиция узнала об этом, и Фрунзе снова пришлось скрыться из города. Он отправился в Казань, где участвовал в партийной конференции.

Вернувшись обратно, он в конце октября был арестован.

В эту ночь Трифоныч, находясь по партийным делам в Иваново-Вознесенске, отправился за город, в лес, на тайное собрание. С ним шли еще два партийца. Вдруг из засады выскочили на конях казаки и полицейские. Не успел Трифоныч выхватить револьвер, как был окружен, обезоружен и зверски избит. Затем один из казаков накинул на шею Трифоныча аркан, привязанный к седлу, и поскакал. За ним вынужден был бежать Трифоныч. Петля душила. Спасаясь, он схватил веревку руками, чтобы она не сдавила шею еще туже, и пытался поспеть за скакавшей лошадью. Но было трудно. Спотыкаясь, он не раз падал в грязь, поднимался и вновь бежал. Казак же захотел еще более поиздеваться над своей жертвой. Поравнявшись с решетчатым палисадником, он осадил коня и приказал арестованному залезть на изгородь. Предполагая, что казак хочет посадить его с изгороди к себе на коня, обессиленный Трифоныч с трудом взобрался на забор. В этот момент казак стегнул лошадь нагайкой, и та рванулась. От неожиданности Трифоныч не успел высвободить свои ноги из решетки: они там застряли и вытянулись в мучительном напряжении. Трифоныч почувствовал, как что-то хрустнуло в коленке левой ноги, нестерпимая боль пронзила всего, и он потерял сознание.

Павел Березов. «Михаил Васильевич Фрунзе»1947 год

Предполагалось этапировать Фрунзе в Казань. Однако он и арестованные с ним товарищи при помощи тех, кто остался на воле, начали кампанию по привлечению внимания к судьбе схваченных партийцев. Уже 2 ноября от имени студента Санкт-Петербургского политехнического института Михаила Фрунзе, студента Московского сельскохозяйственного института Андрея Бубнова и мещанина города Иваново-Вознесенска Петра Волкова товарищу прокурора Владимирского окружного суда было подано заявление: «29 октября с. г. вечером мы, нижеподписавшиеся, были задержаны нарядом полицейских с казаками и приведены на чембурах в Ямскую арестантскую, где и подверглись истязанию со стороны ведших нас казаков и находившихся в арестантской городовых (не всех). Нас били перед входной в коридор дверью, в коридоре и в камере, причем били кулаками (всех), нагайками (всех), поленом (Фрунзе и Волкова), таскали за волосы (Бубнова), топтали и били ногами (Волкова и Бубнова). Доведя все эти факты до вашего сведения, мы заявляем, что никакого сопротивления с нашей стороны не было, что господин надзиратель сидел в то время наверху и не мог не слышать криков истязуемых, но никаких мер для прекращения истязания не предпринял, и требуем расследовать это дело, подвергнуть виновных следуемому по закону наказанию…»

Из тюрьмы Фрунзе сумел бежать и нелегально вернуться в Шую. 7 декабря 1905 года в Москве началось вооруженное восстание. Фрунзе вызвался привести на помощь московским рабочим боевую дружину из Шуи. Предложение было принято, и двадцатилетнего Фрунзе назначили командиром революционного отряда, который впоследствии сражался во время боев на Пресне.

Восстание в Москве было подавлено властями. Однако Фрунзе участие в нем обеспечило высокую репутацию в партийных кругах, несмотря на молодость. В апреле 1906 года Фрунзе отправился в Стокгольм на IV съезд РСДРП в качестве делегата от иваново-вознесенской партийной организации. Там самый молодой делегат лично встретился с Лениным, Ворошиловым, Калининым… Вернулся он признанным и убежденным революционером-марксистом, вдобавок уважаемым в партии человеком с боевым опытом борьбы.

Под смертным приговором

В начале 1907 года революционеры-марксисты решили использовать возможности легальной борьбы, но для этого им требовалось провести своих депутатов во II Государственную думу. Способы в этой легальной борьбе применялись далеко не всегда законные. 17 января 1907 года Фрунзе со своими вооруженными людьми захватил в Шуе частную типографию Лимонова и заставил тамошних рабочих (а возможно, их и не требовалось особо заставлять, но нападение и принуждение защищало их самих от обвинения) отпечатать предвыборную листовку. На следующий день Иваново-Вознесенск и окрестности были наводнены воззваниями, которые были разбросаны по фабричным цехам и расклеены на афишных тумбах: «Граждане избиратели! Если вы сочувствуете делу освобождения России, если вы хотите, чтобы крестьяне получили землю, рабочий класс добился 8-часового рабочего дня и других улучшений, чтобы весь народ получил свою волю, то голосуйте за социал-демократов, членов рабочей партии!..»

Но блестящая вылазка вскоре – 24 марта – обернулась арестом Фрунзе и его соратника Гусева. У Фрунзе нашли оружие и запрещенную литературу, а главное – смогли предъявить ему обвинение в попытке убийства полицейского урядника Перлова. После этого ареста Фрунзе писал: «Что касается нашего физического состояния, то мы оба находимся в вожделенном здравии, если не считать… некоторых изменений, происшедших с моей физиономией: изменения эти сводятся, во-первых, к тому, что 2 зуба отказываются до сих пор занять предназначенное им природой место и выполнять предопределенные судьбой обязанности (причиной этого прискорбного обстоятельства по объяснению одного стражника было его задушевнейшее желание утереть мой разбитый нос своими перстами), а во-вторых, легонького раздвоения моего благородного носа на 2 части под влиянием далеко не благородного прикосновения ружейного приклада». При этом он стремился демонстрировать бодрость духа, сообщая о подробностях обвинения – «всего по следующим статьям: 126-й (1-й и 2-й пункты), 127, 129, 103, 132-й и еще какой-то. Словом, целая серия; хватит с меня. Особенными «приятностями» улыбается мне 2-й пункт 126-й ст. (принадлежность к боевой организации и руководство боевыми выступлениями); тут пахнет военно-окружным судом и каторжными работами».

Оставшиеся на свободе товарищи немедленно организовали стачку, требуя освободить Фрунзе и утверждая, что он арестован исключительно по политическим мотивам. «Шуйские рабочие… – писал А.С. Бубнов, – два раза пятнадцатитысячной массой подходили к тюрьме, где сидел тогда Арсений, для того чтобы его освободить».

Исправник Лавров телеграфировал во Владимир губернатору: «Шуе арестован агитатор Арсений. Все фабрики стали… ожидаю столкновений… Необходимо немедленное подкрепление…» Губернатор докладывал министру внутренних дел: «Шуе забастовали фабрики вследствие ареста агитатора». Опасаясь беспорядков, власти спешно перевели Фрунзе во Владимир в тамошнюю печально знаменитую тюрьму. «Арсений был прост и доступен для каждого, если не чувствовал в нем врага или подлеца, – вспоминал Н. Растопчин. – Под внешним спокойствием в нем чувствовалась большая сдерживающая энергия… Арсений как-то естественно поднялся на руководящую роль в нашей тюремной среде и стал признанным представителем всех политических заключенных».

В ходе следствия все обвинения были подтверждены. 27 января 1909 года состоялся суд. За покушение на полицейского урядника, причем в момент, когда был введен режим «усиленной охраны», был оглашен приговор: «Лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешенье». Под давлением общественности этот приговор был отменен.

Революционер И.А. Козлов вспоминал о том, как в то время на фоне постоянной борьбы заключенных за улучшение режима содержания и соблюдение их прав столкнулись Фрунзе и новый начальник тюрьмы Гудима, известный своей жестокостью:

«Раздалась необычная для нас команда:

– Смирно! Шапки долой!

Мы громко засмеялись и продолжали заниматься своим делом.

Гудима рассвирепел.

– Вызвать солдат! – приказал он.

Когда солдаты пришли во двор, Гудима дал команду:

– Ружья на прицел!

Защелкали затворы винтовок. Мы бросились в разные стороны и попрятались за стены корпуса. На опустевшей площадке перед солдатами остался один Арсений. Выставив больную ногу несколько вперед, он бесстрашно глядел на тюремщиков, готовый принять смерть, но не отступить ни на шаг.

– Кто это? – спросил Гудима.

– Это Фрунзе! – ответил помощник начальника.

– А-а, знаю! – со злорадством воскликнул Гудима. – В него стрелять не нужно. – И ушел в сопровождении своей свиты.

Этот палач, прославленный зверскими расправами с политическими заключенными в питерской пересыльной тюрьме, видимо, уже знал, кто такой Фрунзе и какая судьба его ждет».

Чтобы выручить Фрунзе, соратники нашли врача, который сочувствовал революционерам и вызвался засвидетельствовать под присягой, что обвиняемый в день покушения на урядника на самом деле был у него на приеме в подмосковных Химках.

Это была внешняя часть кампании по спасению товарища. В то же самое время бойцы из дружины Фрунзе нашли единственного свидетеля, который подтверждал, что именно он пытался убить урядника Перлова, и, пригрозив тому смертью, вынудили отказаться от прежних показаний. Дело было пересмотрено, но все равно 23 сентября 1910 года обвиняемым вновь был вынесен смертный приговор.

Фрунзе написал после своего первого смертного приговора стихи:

Северный ветер в окно завывает, Зданье тюрьмы все дрожит, В муках отчаянья узник рыдает. Вот ему грезится образ любимый, — Тихо склонилась с улыбкою милой, Мягко коснулась рукою чела: «Спи, моя детка, спи, мой любимый, — Слышит он голос родной, — Скоро конец всем мученьям, родимый, Скоро, уж скоро ты будешь со мной». Северный ветер все свирепеет, Хочет он крышу сорвать, Мертвого лик на подушке белеет, Больше не будет страдать…

После второго смертного приговора Фрунзе был заключен в одиночную камеру. По его собственным воспоминаниям, в тот момент он решил, что до казни осталось немного: «Утром, часов около шести, как всегда это делалось в тюрьме, меня должны были повесить. Надежды на отмену приговора не было почти никакой. Бежать невозможно. И не медля, так как время приближалось к роковому концу, я решился хоть под конец уйти из рук палачей. По крайней мере, повесить им себя не дам, сам повешусь, пускай найдут труп… И стал готовить из простыни веревку».

Спасти Михаила удалось его сестре, которая обратилась за помощью к профессору М.М. Ковалевскому: «Брат мой, Михаил Васильевич Фрунзе, студент политехнического института, экономического отделения, 22 сентября этого года был, несмотря на его невиновность в предъявленном ему преступлении, вторично приговорен к смертной казни военным судом в городе Владимире. Теряя всякую надежду на его спасение, я решила обратиться к Вам, не откажите в Вашем ходатайстве перед главнокомандующим войсками Плеве о возможности смягчения его участи. Умоляю Вас дать Плеве от Совета профессоров возможно хорошую аттестацию брата как студента. Это будет иметь значение при рассмотрении дела главнокомандующим, когда оно поступит к докладу. Не откажите ради бога в своем участии…»

Ковалевский вместе с коллегами написал письмо в защиту Фрунзе не только Плеве, но и премьер-министру Столыпину. А Людмила Фрунзе сумела добиться приема у Плеве и уговорить того помиловать ее брата. Смертный приговор заменили на 6 лет каторги.

После перевода в провинциальную каторжную тюрьму Михаил трудился садовником, огородником, занимался изготовлением ведер и кастрюль, чинил самовары. «Я ведь чем, чем только не был на каторге, – писал Фрунзе из Николаевской тюрьмы. – Начал свою рабочую карьеру в качестве столяра… а в настоящее время занимаюсь починкой водопроводов…»

Пребывание в каторжных тюрьмах подорвало здоровье «товарища Арсения». Скудная и тяжелая пища, в основном черный хлеб и кислая капуста, то и другое – не лучшего качества, пребывание в камере без притока свежего воздуха в жару (окна открывать запрещалось) или в холоде и сырости зимой. Немалый вред причиняла и едкая пыль, каторжанам приходилось целыми днями разбирать и чинить мешки из-под муки или раздергивать на волокна для переработки старые пеньковые канаты.

«Самопожертвования не хочу»

При этом Михаил Фрунзе, хоть и поглощенный делами революции и несмотря на тяжкие испытания, оставался молодым человеком с пылким сердцем. Товарищи говорили, что Арсений вовсе не сухарь. Испытывал он симпатию к соратницам по борьбе, был увлечен красавицей-гимназисткой Леночкой Грабинской. Не унывая и под стражей, он в один день написал сразу трем девушкам, учившимся в женской гимназии, приглашая их на свидание – «я вас всех люблю». Две приехали к узнику, чтобы хоть как-то скрасить его одиночество. Он попросил о свидании с обеими девушками, но тюремное начальство объяснило, что по закону он имеет право видеться только с невестой или женой. Поэтому надо венчаться – тогда пожалуйста. Но пойти на брак, даже фиктивный, – ради свидания?

Теперь я положительно не знаю, что делать: с 1-й стороны, хочется иметь свидание, а с другой – самая мысль о браке, даже формальном, кажется для меня прямо чем-то чудовищным. И выходит, что я рассуждаю в данном случае по рецепту щедринских персонажей: «С 1-й стороны, нельзя не сознаться, а с другой – нельзя не признаться». Ничего не попишешь, приходится в этакой одежке побывать. Меня смущает то, что брак наложит на нас целый ряд пут (по отношению, напр., к школе, государству и т. д., вообще во всех этих проклятых житейских отношениях, правда мелочных, но тем не менее всегда в высокой степени чувствительных). Не подумайте, что я сейчас рассуждаю чисто эгоистически, ничуть не бывало. Наоборот, мои собственные удобства занимают тут самое последнее место, если только вообще они его занимают; мне страшно будет тяжело сознавать, что из-за меня

Вы наложите на себя цепи, которые потом будут до известной степени себя давать чувствовать. Тут имеется элемент самопожертвования, я его не хочу. Нужно быть отъявленным эгоистом, чтобы согласиться на такую комбинацию.

Михаил Фрунзе

Проживая после бегства в Чите по фальшивым документам, Фрунзе работал в статистическом отделе Забайкальского переселенческого управления. Там он познакомился с дочерью ссыльного народовольца Алексея Поликарповича Колтановского – Софьей, ставшей его женой.

Фрунзе в сибирской ссылке

В заключении он находился во Владимирском централе, в Николаевской центральной и в Александровской центральной каторжных тюрьмах. В конце 1914 года был выслан на поселение в Верхоленский уезд Иркутской губернии. Летом 1915 года его уже там арестовали за продолжение партийной деятельности. «Война всколыхнула и заинтересовала всех ссыльных Манзурки. Но в то время как большинство из них судило о военных событиях поверхностно, часто ошибаясь, Фрунзе удивлял своей большой осведомленностью. Он хорошо знал боевую обстановку армий воюющих стран, их снаряжение, разбирался в стратегии и тактике и потому не только правильно и глубоко анализировал фронтовые сводки, но и делал предположения о дальнейшем развитии войны. И часто самые смелые предсказания сбывались, удивляя всех. Вокруг себя Фрунзе сплотил группу из большевиков и стал систематически изучать с ними теорию военного дела, проводил коллективное чтение книг во военным вопросам. Среди ссыльных этот кружок в шутку называли «военной академией». В кружке шла подготовка военно-революционных кадров, проводились организационные меры к побегу ссыльных на фронт для революционной работы среди армейских масс… Ведь там, далеко, между Балтийским и Черным морями, бушевала война, и там нужны были люди, способные сказать солдатам правду о кровавой бойне»[1].

Но уже в августе 1915 года Фрунзе бежал из тюрьмы и работал нелегально в Забайкальской области под фамилией Василенко. В групповом сборнике «М.В. Фрунзе: Военная и политическая деятельность», опубликованном «Воениздатом» в 1984 году, о том времени говорилось: «За создание в селе Манзурке политической организации ссыльных, за чтение и распространение нелегальной литературы и революционную пропаганду М.В. Фрунзе и еще 13 ссыльных 31 июля 1915 г. были арестованы и направлены этапным порядком в Иркутскую губернскую тюрьму. На последней остановке, в 30 верстах от Иркутска, в селе Ос М.В. Фрунзе удалось бежать. В Иркутске он раздобыл документы на имя дворянина В.Г. Василенко, выехал в Читу и устроился разъездным агентом Забайкальского переселенческого управления. Используя представившиеся по роду службы возможности, М.В. Фрунзе объехал многие места Забайкалья, где в то время находились в ссылке революционеры-подпольщики. Он устанавливал с ними связь, организовывал доставку литературы, часто выступал с лекциями».

Нелегал в Забайкалье

Первая мировая война привела к росту проблем в сельском хозяйстве – в первую очередь из-за мобилизации взрослого мужского населения. В Российскую императорскую армию было забрано свыше 30 % работоспособного населения края.

Из-за нехватки работников началось сокращение посевных площадей и поголовья скота. Уменьшилось и количество используемых в сельском хозяйстве лошадей – многие призванные на военную службу казаки ушли на службу со своими конями.

На многих предприятиях Забайкальского края – в том числе на Петровском чугунолитейном заводе, железной дороге, чтобы обеспечить бесперебойную работу, были приняты меры, направленные против выступлений рабочих, – царское правительство ввело военный режим. Уже в самом начале августа первого военного года иркутский генерал-губернатор издал постановление, запрещающее под страхом сурового наказания стачки в Иркутской и Енисейской губерниях, Якутской и Забайкальской областях.

Изменился и сам состав рабочего класса империи – из-за вынужденной мобилизации кадровых рабочих на их место пришли разорившиеся лавочники и крестьяне, сельская молодежь, не имевшая профессии, выходцы из городских мелкобуржуазных слоев (а затем – и деклассированные элементы). На предприятиях Забайкалья трудились бедняки-переселенцы из европейской части России, где шли военные действия. Согласно дошедшей до наших дней статистике за 1916 год, 20 396 человек были зарегистрированы на Читинской бирже как нуждающиеся в работе.

Позиция партии большевиков, выступавших против войны, была сложной – в обстановке царившего в первые военные годы патриотического угара местные партийные организации должны были организовать постоянное разъяснение народным массам империалистического характера развернувшейся войны и воспользоваться кризисом, порожденным ею в России и на окраинах, для подготовки масс к новой, победной революции.

Для этих целей большевистским организациям приходилось использовать легальную и нелегальную работу в массах, в том числе – кооперацию и ее печатные издания. К ним относилась и газета «Забайкальское обозрение», с которой большевики и Фрунзе лично поддерживали тесные отношения, печатая на ее полосах свои материалы, разоблачающие самодержавие и империалистическую войну. 19 октября 1915 года «Забайкальское обозрение» опубликовало статью под названием «Жизнь копей», в которой красочно рассказывалось о положении рабочих на Комаровских копях. «Кулаки, опутав рабочих сетью кредитов, на их гроши снабжают всевозможной гнилью за высокую плату».

Фрунзе прибыл в Читу в августе 1916 года – нелегально, совершил побег от жандармов, которые конвоировали его по дороге в Иркутск. Получив от товарищей по партии документы на имя В.Г. Василенко, Фрунзе поступил на работу в областное переселенческое управление, в справочное бюро по рабочему вопросу на должность временного агента этого бюро. По роду своих занятий Фрунзе смог беспрепятственно, не вызывая в первое время никаких подозрений у местных жандармов, разъезжать по области и беседовать со многими людьми, в том числе – членами партии большевиков и сочувствующими, встретившись с находившимися в ссылке товарищами В. Серовым, А. Вагжановым, Ф. Петровым. Фрунзе сумел побывать во множестве мест Прибайкалья и Забайкалья, на станциях Мысовая, Могзон, Заиграево, Онохой, Петровском Заводе, Хилке, практически везде проводя разъяснительные беседы с рабочими и служащими. В результате бесед с Фрунзе во многих местах вспыхивали волнения рабочих, служащих, солдаток и появлялась нелегальная большевистская литература, выступающая против империалистической войны и царского правительства.

Фрунзе был в «Забайкальском обозрении» не только одним из самых популярных авторов, но некоторое время фактически редактором издания, используя его для пропаганды большевистских идей.

Помимо публикаций в «Забайкальском обозрении», Фрунзе бывал в Чите и других населенных пунктах с лекциями о войне, выступая против казенного ура-патриотизма и призывая к стачкам и борьбе с царским режимом. В местной полиции, неоднократно получавшей доносы на его выступления и «тет-а-тетные переговоры» с неблагонадежными личностями, возникло подозрение, что Василенко – вовсе не Василенко, а один из профессиональных большевиков. Чтобы своевременно избежать ареста и нового заключения, в марте 1916 года Фрунзе при помощи товарищей выехал из Читы на Западный фронт.

В марте 1916 года Михаил Васильевич отправился в Москву с паспортом на имя Павла Степановича Батурина. Побывал он тогда и в Петрограде, где обзавелся новыми документами на имя Михаила Александровича Михайлова. Они достались ему после одноклассника, с которым он дружил еще в Пишпеке. Друг бесследно исчез незадолго до призыва на военную службу. Возможно – скрылся от призыва. Но документы его остались у родственников, которые отдали их Фрунзе. В Москве Михаила Фрунзе встретили сестры Додоновы, снимавшие квартиру на Арбате. По рассказам современников, в компании девушек недавний каторжанин чувствовал себя замечательно. А когда возникла опасность, что полиция выследит беглеца, одна из сестер – Анна – вместе с ним уехала в деревню к своей матери. Был ли в этом личный интерес? Вполне возможно. Но после месяца в деревне Фрунзе по-прежнему под фамилией Михайлов уехал на Западный фронт, где был принят на службу в одно из тыловых управлений. Главной же его задачей оставалась революционная пропаганда среди солдат.

«Превратим войну народов в гражданскую войну»

По мнению большевиков, широко пропагандируемому ими в то время, война могла быть двух видов. Одна – справедливая, целью которой является не захват новых территорий, а освобождение народов от гнета капитализма и империализма, а другая – несправедливая, под которой стоит понимать военные действия с целью захвата чужих территорий и порабощения их народа. Первую мировую (которая так еще не называлась) они считали несправедливой, империалистической. И поэтому с самого начала мировой войны партия большевиков выдвинула лозунг о превращении войны империалистической в войну гражданскую.

26 июля 1915 года в нелегальной (для Российской империи) газете «Социал-демократ» (печатном органе РСДРП), которая печаталась в женевской типографии (на территории нейтральной Швейцарии), была опубликована программная статья Владимира Ильича Ленина «О поражении своего правительства в империалистской войне». В ней сказано следующее[2]: «Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству. Это – аксиома. Революция во время войны есть гражданская война, а превращение войны правительств в войну гражданскую, с одной стороны, облегчается военными неудачами («поражением») правительств, а с другой стороны – невозможно на деле стремиться к такому превращению, не содействуя тем самым поражению.

Единственно правильный пролетарский лозунг есть превращение современной империалистской войны в гражданскую войну. Именно такое превращение вытекает из всех объективных условий современной военной катастрофы, и, только систематически пропагандируя и агитируя в этом направлении, рабочие партии могут выполнить обязательства, которые они взяли на себя в Базеле. Только такая тактика будет действительно революционной тактикой рабочего класса, соответствующей условиям новой исторической эпохи».

Спустя полтора с небольшим месяца после публикации этой статьи, вызвавшей множество споров, прошла конференция европейских социал-демократов, выступающих против продолжения мировой войны и призвавших в итоговом манифесте конференции к немедленному заключению мира и последующей «войне классов» по всей Европе.

Но Ленин напрасно надеялся на германских социал-демократов – Альберт Эйнштейн, реально представлявший ситуацию в Германии, заявлял Ромену Роллану, что «победы в России оживили германское высокомерие и аппетит. Наилучшим образом немцев характеризует слово «жадные». Их почитание силы, их восхищение и вера в силу, их твердая решимость победить и аннексировать новые территории очевидны».

Фрунзе в отношении Первой мировой войны придерживался партийных взглядов. Так, в письме, написанном в январе 1915 года своему другу-большевику во Владимир, он подчеркивал: «Вы спрашиваете, каков мой личный взгляд на войну и отношение к ней социалистов?.. Что касается современной войны, то, по-моему, русским социалистам ни с каких точек зрения невозможно высказываться за активное участие в войне с вашей стороны. Это и принципиально недопустимо, и практически бессмысленно. Вот мой взгляд. В общем, я смотрю на положение довольно оптимистически. Воинственный задор скоро схлынет, выплывут на сцену все старые, больные вопросы нашей жизни, ибо война их только обострит, и снова закипит работа».

Война действительно обострила великое множество застарелых проблем. Причем произошло это довольно быстро. А.И. Уткин в книге «Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне» справедливо напоминает о том, что указанные проблемы оказали крайне тяжелое воздействие как на ход войны, так и на настроение в обществе.

К началу 1915 г. Россия потеряла 1 млн 350 тыс. убитыми, ранеными и военнопленными из первоначальной пятимиллионной кадровой армии. Военный министр Сухомлинов еще давал полные оптимизма интервью, Генеральный штаб в Петрограде убеждал, что «расходы боеприпасов не дают никаких оснований для беспокойства», но русские батареи уже молчали, потому что не хватало снарядов и многих видов вооружений. Чтобы произвести 156 деталей, составляющих современную винтовку, требовалось 1424 операции, 812 замеров, достаточно сложное производство (которое Россия, собственно, в полном объеме наладила лишь во Вторую мировую войну). Русские заводы производили менее тысячи винтовок в день, в то время как ежедневные потери винтовок русской армией были в три-шесть раз больше. К лету 1915 г. Артиллерийский департамент заказал на русских заводах девять тысяч пушек, а получил только 88.

Анатолий Уткин. «Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне»

Не успели подготовиться к войне, если такое вообще было возможно, – недаром существует поговорка, которая гласит, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. Оказалась недостаточной техническая культура производства. Русская промышленность, хоть и начавшая развиваться на рубеже веков, была еще далека от преодоления всех неизбежных болезней роста. И революционные настроения были одной из этих болезней – но едва ли не самой грозной.

Недаром, анализируя обрушившиеся на Россию несчастья, британский военный атташе Нокс уже в конце 1914 года предсказал возможность распада России. Никакие бравурные публикации в центральной печати не могли исправить положение. Больше того – уже упомянутый Нокс констатировал, что эти статьи как раз и свидетельствовали об одной из опасностей, а именно о постоянном стремлении всех и вся приукрасить реальность, сделать вид, что дела обстоят не так уж и плохо. Вместо того чтобы сказать пусть неприятную, но правду.

И ведь ресурсы в стране были. Не было умения рачительно их использовать. Товарищ председателя «Общества сближения между Россией и Америкой» Николай Бородин, ихтиолог, член масонской ложи «Чермака», входившей в «Великий Восток народов России», и депутат Думы, был во время войны специалистом по использованию искусственного холода для хранения скоропортящихся продуктов. Он вспоминал: «Поездка на фронт летом 1916 г. была для меня поучительной. Поручение было из числа пикантных: выяснить причины порчи громадного количества рыбы, поставленной армии министерством земледелия… Осматривая эти гигантские провиантские магазины с громадными запасами всевозможных пищевых продуктов для всепожирающей миллионной армии, я не мог освободиться от впечатления, что все это богатство отобрано от массы оставшегося в тылу мирного населения, которое рано или поздно ощутит нехватку во всем этом добре… Но с чем было трудно мириться – это с бесполезной гибелью этого собранного со всех концов матушки России добра. Между тем, не говоря пока о рыбе, я при осмотре складов видел горы подмоченного сахара, риса, сухарей…»

Города и веси наводнили толпы беженцев и эвакуированных, что усиливало хаос. Министр сельского хозяйства Кривошеин проницательно отмечал: «Из всех суровых испытаний войны исход беженцев является наиболее неожиданным, самым серьезным и трудноизлечимым… Мудрые стратеги немцев создали этот поток, чтобы запугать противника… Болезни, печали и нищета движутся вместе с беженцами на Россию. Они создают панику и уничтожают все, что осталось от порыва первых дней войны… Это тучи насекомых. Дороги разрушаются, и вскоре уже невозможно будет подвезти пищу… Будучи членом совета министров, я утверждаю, что следующая миграция населения приведет Россию во мрак революции». В 1915 году таких сорванных с места войной людей оказалось уже 10 миллионов человек – по стране блуждало население современного мегаполиса. Число убитых на фронтах достигло миллиона человек, 750 тысяч попали в плен…

Настроение в обществе, где и во время эйфории первых недель после объявления войны случались весьма печальные эксцессы, стремилось теперь к разочарованию и озлобленности. В августе 1914 года даже у сравнительно мирных обывателей наблюдалось массовое желание повоевать – пусть не на фронте, а на соседней улице, где, к своему несчастью, держал магазин обладатель немецкой фамилии. Газеты писали об этом без тени осуждения, наоборот – с восторгом.

Так, через два дня после объявления войны в Санкт-Петербурге уже бушевали антинемецкие погромы. Толпа ворвалась в здание германского посольства на углу Морской улицы и Исаакиевской площади, сбросила, как рассказывалось о том в репортажах, «безобразные статуи голых германцев», сорвала флаг, а герб вместе с одной из скульптур был немедленно утоплен в Мойке. Мебель, картины и простыни повыбрасывали из окон во двор, где тут же принялись жечь…

Обнаруженный на чердаке посольства его служащий российского происхождения 60-летний Альфред Маврикеевич Кетнер был убит «в патриотическом порыве». Может, именно он и стал одной из первых жертв Великой войны. Полиция, с трудом выдворившая разбушевавшихся «патриотов» из разграбленного здания, задержала 101 человека. Среди них были рабочие, подмастерья, официанты и люди без профессии. 15 августа российские войска вступили в Восточную Пруссию. В этот же день согласно секретной телеграмме петербургского градоначальника было приказано «немедленно освободить всех задержанных за бесчинство и озорство в отношении здания Германского посольства».

Уже в середине августа в петербургских газетах появилась новая рубрика – «Германские зверства», которую писали тысячи вернувшихся с курортов через Швецию российских подданных. 14 сентября 1914 года на совете Петроградского университета выступил 62-летний профессор Александр Станиславович Догель, член-корреспондент Петербургской академии наук, входил в состав Комитета по присуждению Нобелевских премий. Догель, осудив «зверские поступки варваров XX века – германцев», призвал своих ученых коллег отныне не печатать трудов на немецком языке и в германских изданиях; а также – прекратить оказывать «поддержку германской промышленности», не покупая больше у нее научные приборы и реактивы. Помимо этого, профессор Догель на совете университета поставил вопрос об исключении из состава почетных членов совета тех германских ученых, которые, по мнению Александра Станиславовича, «позорят и унижают науку».

20 сентября в Елагином дворце вдовствующая императрица Мария Федоровна написала письмо великому князю Николаю Михайловичу, так охарактеризовав немцев: «Это такие чудовища, внушающие ужас и отвращение, каким нет подобных в истории… немцы хуже диких зверей. Надеюсь ни одного из них не видеть всю мою жизнь. В течение пятидесяти лет я ненавидела пруссаков, но теперь питаю к ним непримиримую ненависть…» Звучит особенно выразительно, учитывая, что сама Мария Федоровна была дочерью немецкой принцессы Луизы Гессен-Кдссельской и датского короля Кристиана IX из династии опять же германского происхождения – Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюкебург.

Диссонанс между излишне романтическим представлением об офицерах старой армии и критическими наблюдениями, усиленными идеологической подоплекой, был хорошо известен. Так, Деникин в воспоминаниях замечал: «Нет нужды прибавлять, что технические, профессиональные знания командного состава, в силу неправильной системы высших назначений и сильнейшего расслоения офицерского корпуса мобилизациями, не находились на должной высоте».

А военный историк и публицист Керсновский в своей книге «История русской армии» писал, что поначалу все было не так скверно. Более того, по его словам, для солдат 1914 года офицеры были старшими членами великой военной семьи воспитавшего их полка, и отношения были проникнуты такой простотой и сердечностью, каких не было ни в какой иностранной армии, да и ни в каких иных слоях русского народа. Но при всем этом с первых дней войны начались проблемы: «Корпуса наступали безостановочно по сыпучим пескам, без обозов, не получая хлеба по нескольку дней. Генерал Самсонов пытался двинуться в северо-западном направлении, вдоль железной дороги – единственной питательной артерии, и это вызвало большое раздражение у генерала Жилинского, канцелярского деятеля, совершенно незнакомого с войсками, не понимавшего, что войскам нужно есть».

В первую очередь гибли кадровые офицеры, в итоге, по наблюдениям Керсновского, офицерская среда была пестра по составу, разнообразна по происхождению и неодинакова по качеству. Не было времени создать новую полковую общность. Народ видел в офицерах только «господ», в результате в казармах и окопах все сильнее нарастали те же революционные настроения, которые вскоре захлестнут всю страну.

Когда на фронте начались поражения и отступления, стало ясно, что быстрой победы не будет, то, как указывает А.И. Уткин, «в России стало вызревать чувство, что Запад косвенно предает своего союзника, что Запад пользуется людской массой русских, что Россия одна несет на себе бремя настоящей войны. Впервые часть общественного мнения России стала прямо или косвенно выражать ту идею, что Запад будет вести войну до последней капли русской крови. Именно в это время главная патриотическая газета «Русский инвалид» печатала сообщения вроде того, что на Западном фронте союзники в течение дня боев захватили дерево. Растущие антивоенные чувства неизбежно стали частью «национального мятежа» против союзного Запада. Русский капитализм стал мишенью народного возмущения отчасти и потому, что он был самым вестернизированным элементом русского общества…»

Но огромную силу имели и мотивы социальной несправедливости. Расслоение в обществе было велико, и большевики умело использовали эту проблему в своей пропаганде, что и показал предреволюционный 1916 год.

Петроград был переполнен мобилизованными, беженцами, солдатами, переселенцами, все резко подорожало – квартиры, дрова и уголь, транспорт, продовольствие. Инфляция сводила на нет повышение заработной платы, которая к 1917 году выросла вдвое, а цены на основные продукты питания – вчетверо. Когда была введена продажа хлеба по низким нормированным ценам, лавки с дешевым хлебом окружили длинные многочасовые очереди; хлеб раскупался мгновенно, из-за чего родились слухи о грозящей продовольственной катастрофе. Еще добавим, что 23 сентября 1916 года правительство ввело продразверстку и установило твердые цены, по которым крестьяне должны были продавать хлеб. «Вольные» же цены в три раза превышали твердые, а цены на промышленные товары не ограничивались, что явно било по деревне; появились слухи, что скоро цены на хлеб повысятся в 10 раз; крестьяне остановили все продажи.

Святослав Рыбас. «Заговор верхов, или Тотальный переворот»

К этому времени огромная армия, численностью в 12 миллионов человек в начале 1916 года и накануне Февральской революции – в 16 миллионов человек, была неустойчивой и ненадежной. На место кадровых солдат, выбитых в первые месяцы войны, массово пришли мобилизованные новобранцы. Они составляли целевую аудиторию большевистских агитаторов, поскольку сами стремились поскорее вернуться домой, к хозяйству и пахоте. Распад огромной армии был неизбежен.

«Письма о войне» Фрунзе

В годы Первой мировой войны Фрунзе неоднократно анализировал ход боевых действий, и расстановку сил противоборствующих сторон, и значение войны для России. Посвященные этому статьи – «Письма о войне» – печатались в еженедельной легальной газете «Забайкальское обозрение», где Фрунзе часто выполнял функции не только автора, но и редактора.

В материалах Фрунзе отмечал, что «характер войны определился. Война идет не на захват тех или иных центров, а на истощение противника. Раньше всего проявлялось это в тактике немцев, когда они начали обдирать занятую их войсками Бельгию, облагая огромными контрибуциями города и провинции, торопясь использовать производительные силы побежденной страны для усиления своей военной мощи. И стремление оставлять за собой при отступлении безлюдную пустыню и обугленные развалины как нельзя более соответствует характеру нынешней войны. Задача сводится к тому, чтобы обеспечивать себя всеми средствами до момента истощения сил противника…».

Фрунзе в своих статьях обратил внимание читателей и на новый характер войны, повсеместно использующей все технические новинки начала XX века: «Аэропланы, из заоблачной выси осыпающие бомбами людей… Субмарины, незаметно подплывающие к пароходу и пускающие его ко дну… 42-сантиметровые орудия… Удушливые газы… На этом человеческий гений не остановится. Придумают в ходе войны и новые, более грозные средства разрушения!»

Используя свои знания статистики, Фрунзе сделал вывод о предстоящем разгроме в ходе войны Германии и Австро-Венгрии: «Германия живет на свои запасы, урезая до последней степени потребление. Длительное время такое существование невозможно. А потому хозяйственное истощение страны неизбежно. Но это не приведет к окончанию войны. Число убитых, раненых и взятых в плен наших противников огромно. И запас пушечного мяса у наших врагов в два раза меньше, чем у нас».

В своих статьях, посвященных анализу тогда развертывавшейся Первой мировой войны, Фрунзе – с точки зрения тогдашней власти, беглый преступник, живший по чужим документам, – высказывал точку зрения, что именно прямое руководство государством (а не свободная конкуренция) промышленности и сельского хозяйства может быть успешным для страны. Эти идеи были реализованы при участии Фрунзе через несколько лет на территории СССР…

В тылу Западного фронта

Приехавший на фронт, в район Минска, Фрунзе по чужим документам на фамилию Михайлов поступил на работу в комитет Западного фронта Всероссийского земского союза, который занимался обслуживанием тыла Российской императорской армии. Шел третий год мировой войны, в окопах солдаты, несмотря на пропагандистскую шумиху и победные заявления в газетах, уже не верили в быструю победу над германскими и австро-венгерскими войсками. Крестьянские хозяйства разорялись, семьи рабочих нищали, в городах появилось много инвалидов, просящих милостыни. Солдаты не хотели умирать и быть ранеными, обрекая своих близких на голодное существование. Так что большевистская пропаганда, в отличие от первых дней Первой мировой войны, полных патриотического угара, стала иметь большой успех, и Фрунзе, уже имевший опыт организаторской работы, занялся, пользуясь, как и в Забайкалье, своим официальным служебным положением, агитацией против войны и царского правительства в войсках (в 3-й и 10-й армиях Западного фронта). Он умудрялся во время своих поездок формировать новые большевистские ячейки, проводить партийные собрания, где и распространял листовки и другую нелегальную литературу.

С начала Февральской революции стал одним из руководителей революционного движения в Минске, в Белоруссии и на Западном фронте. Провел разоружение минской полиции и жандармерии и стал начальником минской гражданской милиции. Был организатором минского Совета рабочих депутатов и постоянным членом исполнительного комитета. Был организатором Советов крестьянских депутатов в Белоруссии, провел два съезда белорусского крестьянства. Был председателем Советов крестьянских депутатов в Белоруссии первого созыва и председателем исполнительного комитета. Был членом президиума Всероссийского съезда крестьянских депутатов от Белорусской области. Был одним из организаторов съезда армий Западного фронта и в результате съезда был избран членом фронтового комитета армий Западного фронта. Был одним из редакторов большевистских газет, издаваемых в Минске («Звезда»). В корниловские дни совместным заседанием фронтового комитета и исполнительного комитета минского Совета был назначен начальником штаба революционных войск минского участка.

Михаил Фрунзе. Автобиография

Серьезную опасность для Фрунзе представляла военная контрразведка, чьи сотрудники смогли выследить и схватить нескольких большевистских агитаторов и начать «раскручивать ниточку», разгромив часть подпольных большевистских организаций, но тут очень своевременно для революционеров грянула Февральская революция, и под провозглашенные ею лозунги Фрунзе продолжал свою революционную деятельность.

Среди проведенных Фрунзе в Минске мероприятий – съезд представителей армий Западного фронта. В это время Фрунзе успешно выполнял обязанности члена фронтового комитета армии Западного фронта и командира сводного отряда особого назначения, являлся одним из организаторов Минского Совета рабочих депутатов и постоянным членом его исполнительного комитета, был редактором армейской газеты «Звезда».

Фрунзе стал организатором первым двух съездов белорусского крестьянства, его избрали председателем съезда Советов крестьянских депутатов Белоруссии. В конце августа 1917 года он уехал в Шую, где начинал свою революционную деятельность.

Возвращение в Шую

Среди многих красных военачальников Гражданской войны именно Фрунзе на многие десятилетия стал образцом, славным рыцарем-командиром Красной армии, ее реформатором, организатором и теоретиком. И как десятилетиями было принято писать в советских изданиях – одним из «активных организаторов и создателей Советских Вооруженных Сил… видных деятелей молодого Советского государства».

Почему именно Фрунзе, не имевший военного образования, не имевший до 1917 года опыта командования регулярными военными подразделениями? Был ли он в курсе военных доктрин, тактики и стратегии, технических новинок? Одна из последних книг, посвященных Фрунзе в Советском Союзе, была выпущена в 1984 году. В ней[3] подчеркивалось, что «интерес к военному делу пробудился у Фрунзе еще с юных лет, когда он с увлечением изучал военную историю, а приобретение опыта вооруженной борьбы происходило в сложных условиях революционного подполья, в баррикадных боях на Красной Пресне в Москве. В сибирской ссылке Фрунзе использовал все имевшиеся возможности для изучения военного дела. Он организовал специальный кружок из ссыльных революционеров-большевиков, названный его участниками «военной академией».

В период Первой мировой войны М.В. Фрунзе, пристально следивший за ходом военных действий, нередко поражал своих товарищей тонким пониманием специальных вопросов военного искусства и удивительно точным предвидением исхода многих военных операций. Фрунзе значительно пополнил свои знания и развил военный кругозор во время ведения революционной работы на Западном фронте, где он находился по заданию партии в 1916–1917 годах.

Это революционная практика, но пока еще не практика государственного управления, в которой Фрунзе пока еще не имел опыта – не считая негативного, изнутри царской карательной системы.

Михаил Фрунзе – единственный из крупных военачальников Красной армии времен Гражданской войны, кто не стал жертвой репрессий и не был причастен к их организации.

Этот железный полководец, перед которым трепетали враги, обладал душой исключительно нежной и мягкостью поистине изумительной. Благородный характер, открытый и прямой…

Николай Бухарин

После победы Октября Фрунзе руководил партийной организацией большевиков в городе Шуе, возглавлял уездный исполком Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, уездную и городскую управы, уездный военно-революционный комитет.

Командарм говорил об армии, он переставал быть ткачом и становился полководцем и красным генералом Красной армии; командарм говорил об Орехове-Зуеве и орехово-зуевских временах, – и не замечал, должно быть, как становился он ткачом, – вот тем ткачом, который тогда там полюбил заречную учительницу, чистил для нее сапоги и ходил босиком до школы, чтобы не пылились сапоги, и только в лесочке у школы обувался…

Борис Пильняк. «Повесть непогашенной луны»

Перед Фрунзе и другими большевиками Шуи стояла задача провести быструю ликвидацию остатков буржуазной государственности, создав вместо них органы новой власти, которые должны были с ходу войти в курс дела и не допустить как перебоев со снабжением городов продовольствием (а сел – необходимыми товарами), так и пресечь недовольство офицерства и прежде привилегированных классов, пресекая возможности мятежей и саботажа.

Фрунзе занимался организацией приведения офицеров Шуйского гарнизона к присяге на верность советской власти; руководил закрытием органов буржуазной и меньшевистско-эсеровской прессы и налаживанием строгого большевистского контроля за всеми печатными изданиями в городе и уезде.

С конца августа месяца уехал в гор. Шую Владимирской губернии, где стал председателем Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Был избран председателем Шуйской городской думы и председателем Шуйской уездной земской управы. От гор. Шуи был представителем на демократическом совещании в Петрограде.

В момент Октябрьской революции стал во главе вооруженных сил Шуйско-Ивановского района и привел в Москву 30 октября двухтысячный вооруженный отряд из рабочих и солдат. Принимал непосредственное участие в октябрьских боях. С организацией Иваново-Вознесенской губернии стал председателем губисполкома. Все время был председателем Шуйского уездного комитета партии и Иваново-Вознесенского губернского комитета партии. Был делегатом на всех съездах Советов, начиная со второго.

Был избран во Всероссийское учредительное собрание от Владимирской губернии от партии большевиков.

В течение весны и лета 1918 г. наряду с исполнением обязанностей председателя губисполкома и председателя губкомпартии был губернским военным комиссаром и председателем губсовнархоза. После ярославского восстания был назначен окружным военным комиссаром Ярославского округа.

Михаил Фрунзе. Автобиография

Одновременно с этим Михаилу Васильевичу приходилось заниматься и более ответственными делами – участвовать в формировании воинских формирований, способных пресечь любые контрреволюционные действия врагов советской власти. Фрунзе контролировал роспуск органов старого местного самоуправления – земской и городской управ, суда, казначейства и организаций, оставшихся уже после Временного правительства.

Фрунзе руководил реорганизацией местных Советов, которые, в свою очередь, должны были обеспечить проведение в повседневную жизнь рабочих, крестьян и служащих первых декретов советского правительства, предусматривающих повсеместное введение восьмичасового рабочего дня и установления рабочего контроля над производством и торговлей сырьем. Помимо этого декреты предусматривали национализацию местного банка и конфискацию помещичьих земель, а также – национализацию расположенных в уезде предприятий крупной, преимущественно текстильной, промышленности.

После того как Фрунзе успешно участвовал в установлении советской власти в Шуе, он был направлен председателем губернского исполнительного комитета во вновь создаваемую Иваново-Вознесенскую губернию, в которую должны были войти отдельные уезды и районы Владимирской и Костромской губерний. Фрунзе пришлось вплотную столкнуться с организационными и экономическим проблемами, в решении которых ему пригодилась учеба на экономическом факультете Петербургского политехнического института.

Фрунзе написал две большие статьи, посвященные проблеме образования новой губернии: «Иваново-Вознесенская губерния в сельскохозяйственном отношении» и «Почему и как образовалась Иваново-Вознесенская губерния», которые были опубликованы в изданном в 1918 году Иваново-Вознесенским губисполкомом «Сборнике статей и материалов по истории образования Иваново-Вознесенской губернии. Выпуск 1» (а впоследствии опубликованы в сборнике трудов – Фрунзе М.В. Соч., т. 1). В этих статьях Фрунзе формулировал конкретные задачи экономической политики большевистской партии применительно к специфическим условиям вновь создаваемой губернии и сделал вывод о необходимости объединения экономически однородных районов, которое даст значительный народнохозяйственный эффект в рамках не только новой губернии, но и всей России. Новая губерния не случайно стала называться Красной.

Действия Фрунзе получили поддержку советского правительства – для этого специальная делегация представителей новой губернии во главе с М.В. Фрунзе, отправившись в середине июня 1918 года в Москву, вынесла вопрос о губернии на рассмотрение Народного комиссариата внутренних дел. 18 июня 1918 года он был обсужден на заседании коллегии комиссариата. Через день новая губерния была официально утверждена, о чем Фрунзе сразу сообщил в губисполком: «Наша губерния официально утверждена сегодня, 20-го… Поздравляю».

Из-за нехватки людей Фрунзе пришлось руководить не только новой советской губернией, но и Иваново-Вознесенским губернским комитетом партии, и губсовнархозом, и губернским военным комиссариатом (особое значение придавал организации военной подготовки). Почти каждый день под контролем Фрунзе проходили оперативные совещания, на которых решались важнейшие для губернии вопросы.

В первые годы революции и Гражданской войны вопросами «размораживания» фабричного производства в ивановском крае занимался лично председатель Совнаркома В.И. Ленин, который очень высоко ценил роль иваново-вознесенского пролетариата в деле завоевания и защиты революции. Благодаря связям М.В. Фрунзе с правительственными кругами Москвы в 1918 году в Иванове, где раньше не было ни одного высшего заведения, открываются сразу два вуза (политехнический и педагогический). После окончания Гражданской войны начинается строительство новых фабрик. Расширяется сфера здравоохранения и образования. Ведется жилищное строительство. «Красная губерния» динамично электрифицируется и т. д.

Леонид Таганов. «Ивановский миф» и литература»

Дмитрий Фурманов, известный отечественный писатель, революционер, военный и политический деятель, вместе с Фрунзе работавший в губисполкоме, в своем дневнике[4] отмечал: «Это удивительный человек. Я проникнут к нему глубочайшей симпатией… Взгляд – неизменно умен: даже во время улыбки веселье заслоняется умом. Все слова – просты, точны и ясны; речи – коротки, нужны и содержательны; мысли – понятны, глубоки и продуманы; решения – смелы и сильны; доказательства – убедительны и тверды. С ним легко. Когда Фрунзе за председательским столом – значит, что-нибудь будет сделано большое и хорошее».

Большинство действий (и даже публичных выступлений) М.В. Фрунзе после Октябрьской революции отражено в различных документах.

С 4 по 7 июля 1918 года Фрунзе – делегат V Всероссийского съезда Советов. Один из многих, хотя и большевик с дореволюционным стажем.

6–21 июля 1918 года в Ярославле состоялось белогвардейское выступление (вошедшее в советскую официальную историю как Ярославский мятеж) под командованием полковника А.П. Перхурова, провозгласившего себя «Главнокомандующим Ярославской губернии и командующим группой войск Северной добровольческой армии».

Фрунзе занимался организацией в Иваново-Вознесенске чрезвычайного штаба губкома РКП(б) по ликвидации контрреволюционного мятежа в Ярославле.

Председатель губкома

Взлет военной карьеры Фрунзе даже в такое бурное революционное время был стремителен (по меркам мирного, не революционного времени), но при этом поэтапно последователен, по мере освоения очередной, более сложной, поставленной перед ним задачи. В отличие от того же Николая Васильевича Крыленко, которому весной 1916 года был присвоен чин прапорщика, уже с 12 ноября 1917 по 14 марта 1918 года он был Верховным главнокомандующим Российской армией, а затем переброшен на «другой участок» работы.

22 ноября 1918 года Фрунзе на заседании губкома РКП(б) был избран председателем губкома, спустя месяц с небольшим – 26 декабря – был назначен командующим 4-й армией Восточного фронта.

Чем же занимался Фрунзе до своего назначения командующим армией? Каков был масштаб его действий? На самом деле – значительный.

Ярославский военный округ по своему стратегическому положению занимал важное место в обороне Советской Республики. В него входило восемь центральных губерний страны (Ярославская, Костромская, Владимирская, Тверская, Иваново-Вознесенская, Вологодская, Архангельская и Северо-Двинская). На посту военного комиссара этого округа М.В. Фрунзе внес большой вклад в подготовку боевых ресурсов и комплектование новых частей и подразделений для пополнения действующей армии. Под его руководством и при непосредственном участии за неполных полгода были проведены многие важные мероприятия. Был осуществлен перевод управления округа из Ярославля в Иваново-Вознесенск, укреплен аппарат управления округа, созданы специальные курсы по подготовке командного и политического состава для формируемых частей и соединений, организовано всеобщее обязательное военное обучение населения губерний, входящих в Ярославский военный округ.

«Михаил Фрунзе: Военная и политическая деятельность»(сборник)

В апреле 1918 года в своей статье, опубликованной в иваново-вознесенской газете «Рабочий край», Фрунзе пишет о Брестском мире и враждебных действиях Германии: «Наглость германских победителей не знает границ. Заняв без труда, благодаря подло-преступному поведению Украинской Рады, всю Украину, германские войска вторгаются на территорию, ничего общего с Украиной не имеющую. Ими занята уже почти половина Курской губернии, треть Воронежской, не сегодня завтра падет Симферополь и Севастополь, и та же участь ожидает Курск, Брянск, Таганрог, Ростов. Все туже и туже затягивается петля на шее русской революции, ибо нас отрезают от угля, железа, хлеба и сахара, лишают самой возможности дышать… Не пора ли встряхнуться и взяться за дело?.. Если народ хочет жить, хочет улучшить свой быт, он должен заставить уважать себя. А для этого нужна вооруженная сила… И этому делу, делу создания армии должны отдать свои мысли, силы и опыт все, кто действительно является гражданином страны, каждый, кто болеет муками революции, кому дороги успехи ее».

Заключенный с немцами на грабительских условиях Брестский мир дал большевикам лишь передышку, и Фрунзе был одним из тех, кому эту армию надо было формировать. Но сначала необходимо было объяснить простому народу, уставшему от трех лет империалистической войны, что нужно снова надевать шинель и идти сражаться. А ведь большевики пришли к власти в стране, обещая заключить мир…

Чудом может казаться, что вчерашний каторжанин, затравленный беглец и ссыльнопоселенец становится… образцовым военным организатором в должности ярославского окружного комиссара.

Из воспоминаний Климента Ворошилова

В статье, опубликованной в губернской газете «Рабочий край», Фрунзе писал о необходимости создания новых вооруженных сил Советской республики, иначе: «…она будет легкой и лакомой добычей всякого хищника… Если народ хочет жить, хочет улучшать свой быт, он должен заставить себя уважать. А для этого нужна вооруженная сила…»

По мнению Фрунзе, «мы должны быть сильны, – писал он в заключение, – чтобы с нами считались… выход только один – немедленная и энергичнейшая деятельность по организации наших вооруженных сил».

Нужно подчеркнуть, что и так действительно важная (правда, в основном в пределах одного региона) роль Фрунзе в формировании Красной армии с конца двадцатых годов – времени замалчивания заслуг опального Троцкого – в различных публикациях и книгах подчеркивалась. Как и число приводимых в этих материалах своевременных и важнейших указаний товарища Сталина, который порой нисходил и до того, чтобы разъяснить коварство и тайные злодейские замыслы Троцкого.

В декабре 1918 г. получил назначение командующим 4-й армией на Восточном фронте. В апреле 1919 г., в момент наивысшего развития наступления колчаковской армии и создавшейся угрозы Казани, Симбирску и Самаре, был назначен командующим четырьмя армиями южного участка Восточного фронта (4-я, 1-я, Туркестанская и 5-я). Организовал и провел удар во фланг наступающим колчаковским армиям из района Бузулука, приведший к срыву наступательной операции Колчака и к быстрому отходу его армии на всем Восточном фронте. Оставаясь командующим Южной группой, принял непосредственное руководство Туркестанской армией, действовавшей на уфимском направлении. Провел Уфимскую операцию и переправой через реку Белую 7–8 июня разбил войска противника, защищавшие подступы к Уфе, и 9 июня занял последнюю. За эту операцию награжден орденом Красного Знамени. В конце июня получил назначение командующим всеми армиями Восточного фронта. Руководил операциями армий фронта до момента захвата нами Челябинска и перехода через Уральские горы по всему фронту.

Михаил Фрунзе. Автобиография

Одной из задач М.В. Фрунзе была организация просвещения красноармейцев, особенно ликвидации безграмотности среди призывников из сел и деревень. Для этого по его указанию в частях округа были созданы школы грамотности, где проходило обязательное обучение для неграмотных. Помимо этого в этих же школах работали группы для малограмотных и для грамотных с целью повышения их образовательного уровня (что отчасти было связано и с нуждой в командирах в Красной армии).

Для агитации красноармейцев при губернских комиссариатах были сформированы курсы по подготовке агитаторов, в программу которых было включено изучение ораторского искусства, истории российского революционного движения, современного положения в мире, социальной и экономической политики партии большевиков.

В округе (при участии Дмитрия Фурманова) был начат выпуск ежедневной газеты с громким названием «Вооруженная беднота» (через несколько месяцев была переименована в «Набат»). Под руководством Фрунзе в ноябре 1918 года было сформировано бюро военных комиссаров Ярославского военного округа. В приказе, подписанном 14 ноября 1918 года, отмечалось, что «Бюро объединяет все военно-политические организации округа, идейно направляет и руководит их деятельностью… ведает назначением комиссаров в воинские части и учреждения округа… руководит агитационно-просветительной деятельностью комиссариатов…»

Фрунзе был инициатором большинства местных инициатив – в том числе по организации подготовки младших командиров, по организации сети курсов повторного обучения. Так, в своем донесении в Высшую военную инспекцию, отправленном в конце ноября 1918 года, Фрунзе отметил, что, «независимо от тех руководящих данных по вопросу обучения и подготовки войск, кои присланы Всероссийским Главным штабом… во всех частях Ярославского военного округа приняты к руководству брошюры, являющиеся самостоятельно выпущенными Окружным комиссариатом изданиями по подготовке и обучению войск». Иначе говоря: Фрунзе в вопросах организации военного обучения считал не лишним дублировать «на местах» методики командования. Но это было не проявление карьеризма, а именно забота о тех людях, которым вскоре предстояло идти на смертный бой.

В июле 1918 года, после подавления кровавого белогвардейского мятежа в Ярославле, штаб Ярославского военного округа был переведен в Иваново-Вознесенск, в город с традиционно сильным, боевым пролетариатом. Штаб округа возглавил председатель Иваново-Вознесенского губкома РКП(б) и губисполкома Михаил Васильевич Фрунзе. Назначение его на военную работу было далеко не случайным. Партия знала Фрунзе – Арсения как одного из своих старейших боевых работников. Еще в 1905 году он организовал в наших краях боевые революционные дружины. В годы Первой мировой войны Фрунзе руководил большевистским подпольем в армиях Западного и Юго-Западного фронтов. В дни Великой Октябрьской революции устанавливал советскую власть в Шуе, а затем повел рабочие дружины и революционных солдат на помощь восставшей Москве. Его отряды штурмовали гостиницу «Метрополь», городскую думу и Кремль. Ярославский военный округ, когда его возглавил Фрунзе, объединял восемь губерний и являлся базой советских войск, сражавшихся с интервентами и белогвардейцами на Севере (впоследствии – Северный фронт).

Николай Хлебников. «Под грохот сотен батарей»

Сам Хлебников тогда был начальником отделения в оперативном управлении штаба округа, расположенном, по его воспоминаниям, «в особняках, конфискованных у буржуазии». Занимался он составлением сводок о положении на Северном фронте, а также сводок формирований. Неоднократно ему доводилось бывать с докладом у Фрунзе. «Познания Фрунзе в оперативном искусстве были глубоки и обширны, – писал Хлебников. – Это признавали и работавшие в штабе бывшие царские генералы Ф.Ф. Новицкий, Н.К. Щолоков и И.Х. Паука. Очень много внимания уделял он подготовке кадров красных командиров. Организованные им курсы давали фронту хорошо обученный комсостав».

В один из дней Фрунзе вызвал Хлебникова и спросил, действительно ли тот – артиллерист-фронтовик и в 1916 году закончил военное училище. Хлебников подтвердил, что это так. Фрунзе сказал: «Артиллеристы Котласского боевого района просят у нас различные приборы. Вот их письмо. Надо помочь чем можем». Хлебников доложил, что на складах нет никаких артиллерийских приборов. «Последнюю из сформированных в округе батарей пришлось отправить на фронт даже без буссолей. «А мы сейчас попросим Москву, – сказал Фрунзе, снимая трубку телефона. – На московских складах приборы должны быть. Придется вам съездить в Москву. Обещают отпустить все необходимое».

Но прежде чем Хлебников отправился выполнять распоряжение, Фрунзе стал расспрашивать его о технических новинках артиллерийского дела, прежде всего о звуковых артиллерийских станциях, с которыми тому довелось иметь дело на фронте.

«Я вкратце рассказал, что эти станции служат для засечки вражеских батарей по звуку выстрела, привел несколько примеров из практики борьбы с немецкой артиллерией на Юго-Западном фронте.

– Нужная вещь, – заметил Михаил Васильевич. – Попробуйте получить в Москве хотя бы одну такую станцию. Это ведь новинка военной техники?

Звуковые артиллерийские станции были тогда действительно новинкой, и их насчитывались единицы. Приехав по приказу Фрунзе в Москву, я быстро получил и отправил Уборевичу в Котласский боевой район все необходимые артиллерийские приборы».

ВЦИК объявил 2 сентября 1918 года Советскую республику военным лагерем. Руководство армией и флотом стало осуществляться созданным Реввоенсоветом республики во главе с Л.Д. Троцким (в армии не служившим, но привлекшим профессионалов – кадровых офицеров), была учреждена должность Главнокомандующего Вооруженными силами РСФСР. Первым на ней стал бывший полковник И.И. Вацетис, а с июля 1919 года – бывший полковник С.С. Каменев. Как позже написал публицист и партийный функционер-идеолог Карл Радек, «одна из величайших побед Троцкого состоит в том, что он сумел людям, пришедшим к нам по принуждению из вражеского лагеря, внушить убеждение, что Советское правительство есть правительство, борющееся за благо русского народа».

Красной армии были нужны профессионалы, и, хотя Ленин в ноябре 1918 года и заявлял, что «теперь, строя новую армию, мы должны брать командиров только из народа. Только красные офицеры будут иметь среди солдат авторитет и сумеют упрочить в нашей армии социализм», он убедился в правоте Троцкого, и постановление ЦК РКП(б) от 25 декабря 1918 года «О политике военного ведомства» одобрило деятельность наркома по привлечению бывших царских офицеров.

Начальником штаба 4-й армии стал Федор Федорович Новицкий, генерал-майор русской императорской армии. До этого назначения он возглавлял Ярославский военный округ, где военным комиссаром округа был М. Фрунзе.

Одной из проблем Красной армии в первое послереволюционное время было отсутствие воинской дисциплины. Ведь охваченные настроением разрушить старый мир до основанья солдатские массы считали подчинение командирам одним из вариантов угнетения простого человека. Выборное начало в подразделениях тоже не шло на пользу порядку. Сходным образом вели себя и младшие командиры. Так, после взятия красными частями Уральска Фрунзе оценил состояние 4-й армии и счел его неудовлетворительным.

Боевое состояние 4-й армии было не из лучших. Когда новый командующий 4-й армией М.В. Фрунзе в начале февраля 1919 года, прибыв в Уральск, назначил парад частям гарнизона, командир бригады 25-й дивизии И.М. Плясунков отказался выполнять этот приказ только потому, что не его бригаде была предоставлена честь идти в голове парадных колонн. За неповиновение командиру бригады был объявлен выговор. Наказание И.М. Плясункова вызвало нездоровый резонанс среди командиров и в войсках. В ультимативной форме комбриг потребовал, чтобы М.В. Фрунзе явился для объяснения на собрание командиров бригады для объяснений.

Валентин Рунов. «Фрунзе. Тайны жизни и смерти»

Особое негодование, по свидетельству Хлебникова, вызвал у него тот факт, что, когда на правах нового командующего проводил смотр частей и подразделений, некоторые командиры самовольно увели с этого смотра своих подчиненных. А получив выговор за этакую партизанщину, потребовали, чтобы командующий явился к ним на спешно собранное совещание и… дал объяснения по поводу своего поведения и проявления власти. Фрунзе приехал, но вместо объяснений еще раз жестко отчитал любителей бесшабашной вольницы. Фрунзе твердо заявил, что партизанские привычки придется оставить, что отныне 4-я армия становится регулярной армией не только по форме, но и по существу, что это приказ партии и он его выполнит. «Многие здесь болеют этой болезнью, – говорил нам Михаил Васильевич, – но надо терпеливо учить и воспитывать, как бы трудно нам ни было». Досталось командирам и за нежелание выстраивать боевое взаимодействие с соседями, налаживать связь, следить за подготовкой артиллеристов и пулеметчиков.

Насколько было приукрашено жизнеописание Фрунзе, в том числе первого года его государственной деятельности, в эпоху Сталина, пропагандистами образа великого полководца-большевика? Естественно, времен Гражданской, – в период Великой Отечественной это место на пьедестале официальной славы занял сам Сталин.

В опубликованном в позднесталинское время издании биографии Фрунзе[5] подробно описан разгром мятежа левых эсеров в Москве: «А между тем мятежники захватили здание центрального телеграфа и оттуда рассылали по всей России лживые телеграммы. Надо было немедля выбить мятежников с телеграфа. В это время Фрунзе находился в Москве. Ему предложили принять участие в подавлении мятежа. Без колебания Фрунзе взялся за это. На броневике он подъехал к зданию телеграфа и помог разгромить заговорщиков. Затем он направился в район Покровских казарм, где помещался штаб «левых» эсеров и где сидел захваченный ими Дзержинский вместе с другими ответственными работниками Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). Фрунзе вызвался проникнуть внутрь расположения неприятеля с целью разведки и поимки «языка».

Его пытались отговорить от этой опасной операции, так как все прилегавшие улицы находились под обстрелом эсеровских пулеметов. Но Фрунзе бесстрашно отправился в разведку, взяв с собою четырех венгерцев из интернационального отряда. Через полчаса они благополучно возвратились, приведя с собою четырех солдат из мятежной части. Допрос захваченных «языков» и данные, добытые Фрунзе во время разведки, помогли разгрому мятежников в этом районе».

В некоторых сталинских источниках есть и упоминание того, что Фрунзе с отрядом бойцов принял самое активное участие в установлении советской власти в Москве…

Защита революции

Создание Красной армии

20 января 1918 года был опубликован доклад о создании Рабоче-крестьянской Красной армии, в красноармейские роты стали записывать солдат-добровольцев. 18 февраля, объявив о прекращении перемирия, войска Германской и Австро-Венгерской империй начали наступление по всему Восточному фронту. Передовые летучие отряды немцев, составленные из добровольцев, двигались в направлении Ревеля, Пскова и Нарвы на поездах, автомашинах и санях. Большевики могли противопоставить им сводные красноармейские отряды и «пролетарскую» Красную гвардию. Столкновения с немецкими войсками продолжались до 3 марта, когда в Брест-Литовске был подписан так называемый Брестский мир.

Как возник миф о возникновении Красной армии и первой ее победе? Достаточно обратиться к первоисточникам того времени – причем официальным. Итак, февраль 1918 года. 23 февраля в газете «Правда» была опубликована статья председателя Совета народных комиссаров Ульянова (Ленина) «Мир или война», в которой Ленин утверждал, что необходимо немедленно заключить мирный договор с немцами: «Пусть знает всякий: кто против немедленного, хотя и архитяжкого мира, тот губит Советскую власть». Спустя несколько часов правительство большевиков приняло немецкий ультиматум, датированный 23 февраля.

25 февраля в газете «Правда» появилась статья Ленина «Тяжелый, но необходимый урок». В ней были следующие суровые слова: «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, близорукости, беспомощности, разгильдяйстве… В Советской республике нет армии».

Столкновения с немецкими войсками продолжались до 3 марта, когда в Брест-Литовске был подписан так называемый Брестский мир. Через год, уже после переезда правительства из Петрограда в Москву, 24 января 1919 года, Президиум Моссовета принял резолюцию «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии, которая отмечалась 23 февраля. Затем в праздновании годовщины рождения Красной армии наступила пауза, и только в 22 января 1922 года появилось постановление президиума ВЦИК о 4-й годовщине Красной армии, где было сказано следующее: «В соответствии с постановлением IX Всероссийского Съезда Советов о Красной армии президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)».

Но впервые праздник стал широко отмечаться в 1923 году. Пятилетний юбилей, прошедший после победы Красной армии в Гражданской войне, праздновался с размахом. Но спустя 10 лет, буквально через несколько дней после того, как отгремели торжества по случаю 15-й годовщины создания Красной армии, сам народный комиссар по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета К.Е. Ворошилов заявил в печати, что, «кстати сказать, приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и трудно объяснимый характер и не совпадает с историческими датами».

Прошло еще пять лет, и в суровом 1938 году в знаменитом «Кратком курсе истории ВКП(б)» была зафиксирована точка зрения И. Сталина о рождении Красной армии – в феврале 1918 года под Нарвой и Псковом «немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма – 23 февраля стал днем рождения молодой Красной армии».

Впрочем, 1918 год был отмечен и тем, что тогда обозначилось и начало явственно проявляться соперничество между Сталиным и Троцким. Фрунзе, казалось бы, был далек от этого. Но в будущем его безвременную кончину станут объяснять именно этой борьбой за власть между наследниками Ленина.

Против Колчака

Обстановка в Сибири резко осложнилась осенью 1918 года. На это изменение повлияло появление нового лидера, который прибыл в Омск 4 ноября в специальном поезде английского генерала Альфреда Нокса, одетый для конспирации в гражданское платье. Так появился в регионе действий Белого движения вице-адмирал А.В. Колчак. В Омске он стал военным и морским министром Уфимской директории. Кем он был на самом деле и какие силы за ним стояли, до сих пор неизвестно. Однако никто не в силах отрицать, что этот человек был выдающимся полярным исследователем, опытным минным офицером, он служил командиром минной дивизии Балтийского флота. А до того как он был отстранен от должности Временным правительством и покинул революционную Россию, в начале июня 1917 года, он являлся командующим Черноморским флотом. Кроме этого до вышеуказанных событий и прибытия в Сибирь он посещал Америку и Англию, имел надежные связи с русскими контрреволюционными сообществами, обосновавшимися после эмиграции в китайском Харбине. Так что не случайно А.В. Колчаку было доверено непростое задание – объединить все контрреволюционные силы.

…Приехал в Омск из Харбина адмирал Колчак в качестве частного. Я был у него на третий день приезда, и мы проговорили целый вечер. Адмирал рассказывал мне подробно о своих поездках в Америку и Японию, о положении на Дальнем Востоке, о роли разных союзников-интервентов, причем смотрел он на все мрачными глазами. Он тогда, еще в октябре 1918 года, высказывал мысль, что союзники преследуют какие-то скрытые цели, что поэтому мало надежды на помощь с их стороны.

Константин Сахаров. «Белая Сибирь»

Такие силы как раз имелись и действовали на обширных территориях – в Сибири, на Дальнем Востоке и в Маньчжурии. И требовалось лишь умело объединить их в единую и мощную белогвардейскую армию, чтобы потом направить против Советской России. Это было сложное задание даже для опытного военного. Созданная Комучем и прозванная «Народной» армия, которая состояла из белочешских войск, в октябре 1918 года отходила на восток под натиском Красной армии. Сызрань была занята красными 3 октября, а Самара взята – 7 октября. Советские войска занимали города один за другим. В начале ноября части Красной армии освободили Ижевск, позже – Воткинск и начали успешное наступление на Уфу, Уральск, Оренбург.

У воинов противника в это время началась паника, дезертирство и моральное разложение. Из-за неудачных действий на фронте пошатнулся даже их ранее непробиваемый тыл. С каждым часом уменьшалась численность армии Комуча. Не менее ужасные потери постигли и войска белочехов.

16 октября 1918 года генерал Болдырев, главнокомандующий белогвардейскими войсками на Восточном фронте, так записал о тех днях в своем личном дневнике: «На Самарском фронте плохо. Чехи деморализованы, наши – тоже. Опять появились офицеры-«беженцы». Очень тяжелое положение создается для Уральского войска и Оренбурга. Помочь почти нечем». Все шло к уничтожению белогвардейских сил в Сибири и на востоке страны. С призывами о помощи и поддержке, с Урала и из Сибири были направлены телеграммы в Вашингтон, Париж, Лондон и даже в Токио. Содержащиеся в них призывы были весьма красноречивы. Управляющий министерством иностранных дел Колчака Сукин так и отметил после в своих «Воспоминаниях»: «Чехи в буквальном смысле били в набат. Я наблюдал их усилия в Вашингтоне накануне своего отъезда оттуда… Чехи сознавали, что они гибнут в Сибири, и не стеснялись это заявлять».

18 ноября, несмотря на сложное положение и переворот, А.В. Колчак принял звание главнокомандующего и титул верховного правителя Российского государства. В день принятия он написал в своем обращении к народу: «…Всероссийское Временное правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне, адмиралу русского флота Александру Колчаку. Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю, что не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом, установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему свету».

Чтобы осуществить реорганизацию на территории Урала, Сибири и Дальнего Востока, была объявлена военная диктатура. Это было необходимо для начала серьезных реформ всех частей оставшейся в его распоряжении белогвардейской армии, находящейся в этих регионах.

Битва за хлеб, железо и дороги

К осени 1918 года на территории оренбургской губернии и на большей части Урала власть еще удерживали белогвардейцы и интервенты. В их руках оставалась значительная часть востока России, а именно – Сибирь и Дальний Восток. И даже немалая часть Казахстана (Степного края), а точнее – Акмолинская, Тургайская, Семипалатинская и Уральская области, их население насчитывало почти 22 млн человек. Основное население было русским, но вместе с ними территорию занимали башкиры, буряты, татары, киргизы, якуты и другие народы.

Местная экономика этих регионов была достаточно перспективной и развитой. Контрреволюционные силы благодаря этому овладели обширным уральским промышленным центром. Он располагал множеством заводов и фабрик, имел богатые собственные рудников и копи. Особенно много добывали на Урале топлива и руды – угля, меди, железа и других металлов. Кроме промышленных копей меди, марганца и свинца, были запасы каменного угля, а в Сибири и на Дальнем Востоке добывали платину, золото, серебро. Например, известно, что лишь в 1912 году в Сибири и на Дальнем Востоке было добыто около трех тысяч пудов золота. Но помимо этого они славились драгоценной пушниной, рыбой ценных пород, хлебом и мясом.

Для Колчака тылом являлась Сибирь, она их обеспечивала всем необходимым, и из нее белогвардейцы получали свои силы. Население Сибири в то время составляло около 8 миллионов человек. Примерно миллион приходился на народы не русской национальности. Сторонниками частной собственности являлось 90 % населения. Люди жили в деревнях и занимались своим хозяйством. Эти хозяйства были более крепкими и традиционными, чем имели крестьяне России. И крестьяне Сибири в основном занимались мелкотоварным бизнесом, который был очень развитым и прибыльным на тот момент. Так, перед Первой мировой войной Сибирь ежегодно давала более 70 миллионов пудов товарного хлеба. Из Сибири экспортировали примерно 4,5 миллиона пудов продукции животноводства. Естественно, что для советской власти очень важно было заполучить подобный источник ресурсов.

Революционеры, настроенные против белогвардейских войск в Сибири и на Дальнем Востоке, партизаны из среды солдат, рабочих и крестьян подрывали и так пошатнувшиеся белогвардейские тылы. Все они пропагандировали восстановление власти Советов на их земле, под лозунгом борьбы за освобождение. Однако такие выступления часто приобретали бандитский характер. Например, вооруженные крестьянские отряды доблестно охраняли от мародеров и чужаков свои села и деревни, но они же и совершали разорительные набеги на железнодорожные станции и города. А местные партизаны взяли под свой контроль дороги и успешно грабили обозы. Для охраны своего тыла и борьбы с такими группами белогвардейцы отвлекали значительные силы, которые были нужны им на фронте. Но уже в конце 1918 года среди «красных войск», расположенных на Восточном фронте, организация стала более жесткой. И в таком виде, лишь с незначительными изменениями, просуществовала практически до конца Гражданской войны.

5 ноября 1918 года приказом Реввоенсовета был сформирован штат Полевого штаба Красной армии, в составе которого создано Регистрационное управление для координации усилий всех разведывательных органов. Так возникло ГРУ – Главное разведывательное управление Генштаба, ставшее одной из самых мощных военных разведок на планете.

«Реввоенсовет нас в бой зовет»

На Восточном фронте главным являлся Революционный военный совет (РВС). Он состоял из трех членов: С.С. Каменева – командующего и двух комиссаров. Полевое управление осуществляло руководство войсками. В его состав, кроме Реввоенсовета, входили: политический отдел, штаб фронта, военный контроль и ревтрибунал, инспекторы по различным родам войск и управление снабжения фронта. В полевом управлении фронта все значимые должности, кроме политических, занимали военные специалисты из офицеров старой русской армии.

В состав фронта входило пять армий:

1-я – командовал М.Н. Тухачевский,

2-я – В.И. Шорин,

3-я – М.М. Лашевич,

4-я – А.А. Балтийский,

5-я – Ж.К. Блюмберг.

Революционный военный совет в составе трех лиц стоял в главе каждой армии, и также имелось полевое управление. Армию составляли дивизии, и в зависимости от направленности действий определялось число объединений, которое могло различаться.

В последние недели ноября 1918 года С.С. Каменев отдал приказ возобновить наступление по всему фронту. На первых этапах оно было вполне успешным, части 1-й армии уже к 28 ноября заняли Белебей, войска 5-й армии подошли к Уфе.

А вот на подступах к Перми, на северном направлении фронта, положение оказалось другим. Армия Колчака опередила 3-ю армию красных и начала активное наступление, намереваясь двинуться на Пермь и взять этот город, а также окончательно добить находившуюся там 3-ю армию. Ведя наступательное движение в направлении Вятка – Котлас, они планировали воссоединиться с войсками интервентов и силами контрреволюции, обосновавшимися на севере. Успех этих действий мог бы обеспечить перенос из Владивостока в Архангельск основной базы снабжения войск Колчака. Этим намного бы сократилось время доставки оружия и боеприпасов. И таким образом создать против Советов мощный единый фронт на востоке и севере. А в дальнейшем этими объединенными силами начать наступление на Москву.

В начале ноября 1918 года для усиления войск Екатеринбургской группы в целях подготовки наступления на Пермь белогвардейцы направили 1-й Среднесибирский корпус под командованием А.Н. Пепеляева. Он был сформирован в Томской губернии, и в его состав было зачислено много добровольцев. Офицеры и солдаты были отлично подготовлены, и у них было все необходимое вооружение и обмундирование.

Белогвардейские полки имели в своем распоряжении лыжи, и, учитывая местность и климат с глубоким снегом, это позволяло им совершать быстрые передвижения в любую погоду. Самая лучшая в то время на Восточном фронте 2-я белочешская дивизия была в составе Екатеринбургской группы. В регион Екатеринбурга доставлялась основная часть оружия от Антанты.

Армия растянулась по длине фронта более чем на 400 км. Но положение советской 3-й армии, обороняющей путь на Пермь, оказалось особенно тяжелым, потому что полки растянулись очень тонкой линией. Не был достаточно обеспечен правый фланг, из-за того что 2-я армия на некоторое время застряла во время движения и отстала. А в северном направлении советским полкам грозили белогвардейские – обходя их. Белогвардейские организации в тылу армии провоцировали контрреволюционный мятеж. Войска армии были измучены, так как на протяжении полугода постоянно вели напряженные бои. Часть полков и бригад не имели подходящей обуви и одежды, потому что армия была лишена резервов. Необходимое пополнение в подобной ситуации доходило крайне редко и недостаточно.

Снега и голод

29 ноября 1918 года белогвардейцы напали на расположенную на левом фланге армии 29-ю дивизию. А также и на соседнюю с ней Особую бригаду, оборонявшую путь на Пермь. Армия Колчака здесь превосходила советские войска вдвое по численности. Колчак двинул в бой сразу десять своих полков. Несмотря на это, Красная армия отчаянно удерживала свои позиции и сопротивлялась. Не считаясь с большими потерями, солдаты Колчака вновь и вновь поднимались в наступление. Недалеко от станции Выя колчаковцам удалось взять в окружение два полка Красной армии и полностью уничтожить их.

Колчак перебросил лучшие свои войска в центр, наиболее сильные удары пришлись по левому флангу 3-й армии. Колчак вел решительное наступление на 30-ю дивизию, закрывающую путь на Кунгур. Командовал дивизией В.К. Блюхер, и она являлась самой лучшей в 3-й армии. Встречные бои были наиболее кровопролитными, потому что до этого момента 30-я дивизия сама шла в наступление. Но армии Колчака удалось прекратить наступление советских полков и заставить отойти в западном направлении.

Погода во время битвы под Пермью была очень неблагоприятной. Выпал ранний и глубокий снег. Армии могли совершать продвижение лишь по дорогам, и, едва отклонившись от них, воины тут же проваливались почти по пояс.

У солдат Красной армии почти не было лыж. Более того, у них не имелось зимней обуви, и в наступивший 30-градусный холод часть людей мерзла в рваной обуви. Не лучшим образом обстояли дела с провиантом. Несколько дней подряд солдаты могли получать лишь только четверть фунта овсяного и полностью промерзшего хлеба. Были дни, когда ничего не ели. Но солдаты были рады любой пище, потому что бывали дни, когда они вообще ничего не получали.

С середины декабря 1918 года силы Красной армии стали заметно истощаться, резервы закончились. 3-я армия понесла невосполнимые потери за две недели изнурительных боев. Лучшие части были выбиты из строя. Был ощутимый недостаток продовольствия, медикаментов и боеприпасов. Раненые, обмороженные и больные не получали медицинскую помощь.

Командование 3-й армии тоже оказалось не в лучшем положении. В дни кровопролитных боев на фронте командующий армией Лашевич устраивал пьяные застолья и оргии вместе с работниками штаба. Интересно, что в них принимали участие и лица, связанные с белогвардейцами. Штаб армии был настолько отдален от всех дивизий и событий на фронте, что не всегда был в курсе происходящего.

Лашевич не посылал на фронт даже то маленькое пополнение, которое прибывало, ссылаясь на отсутствие оружия. А на станции Левшино, на барже под Пермью, за день до наступления колчаковцев, случайно было найдено 200 ящиков винтовок, и все это оружие было захвачено ими.

Командование 3-й армии сделало попытку как-то организовать оборону Перми в ситуации общего отхода войск. Однако ничего не получилось. В первой половине января 1919 года 3-я армия отступила за Каму, покинув город Пермь.

События на Восточном фронте обеспокоили правительство большевиков. 30 ноября 1918 года был сформирован Совет рабоче-крестьянской обороны. Его главой стал Ленин, а заместителем руководителя Совета – Сталин, быстро завоевывавший известность как практический военно-революционный лидер. В постановлении ВЦИК о создании Совета говорилось: «Советская республика стоит перед возрастающей опасностью вторжения соединенных полчищ мирового империализма. Против нее направлена вся злоба, вся ненависть мировой буржуазии. На севере и юге, на востоке и на западе англо-американские и франко-японские хищники воздвигли и воздвигают против Советской России враждебные фронты…» Совет занимался военными вопросами, а также организацией транспортных перевозок и в особенности доставкой продовольствия.

В революционных войсках обстановка была близка к панике и полному разброду, командиры 2-й и 3-й армий справиться с ситуацией в большинстве своем не могли.

После того как Колчак взял Пермь, а деморализованная 3-я армия Советской республики даже не отступила, а обратилась в бегство, для выяснения причин сдачи Перми и принятия мер к восстановлению обороноспособности 1 января 1919 года была создана партийно-следственная комиссия ЦК партии и Совета обороны во главе со Сталиным и Дзержинским. Комиссия также была обязана изыскать способы оказания помощи советским органам на левом направлении Восточного фронта. Тут же они оба – Сталин и Дзержинский – были командированы непосредственно на Восточный фронт. Уже 5 января они приехали в Вятку и вскоре, в тот же день, телеграфировали Ленину, что от 3-й армии «осталось лишь около 11 тысяч усталых, истрепанных солдат, еле сдерживающих напор противника… абсолютно необходимо срочно перекинуть из России в распоряжение командарма по крайней мере три совершенно надежных полка». 7 января Сталин и Дзержинский, прибыв в штаб 3-й армии в Глазове, шлют распоряжение в Вятку областному комитету РКП(б) – мобилизовать коммунистов на фронт.

В это же самое время ради улучшения снабжения армии и промышленных предприятий 11 января 1919 года декретом Совнаркома в Советской России была введена продразверстка. Эта система заготовки сельскохозяйственной продукции стала частью политики, называемой военным коммунизмом. Крестьян обязали сдавать зерно и другие сельскохозяйственные продукты государству по твердым ценам. Самим земледельцам должен был оставаться минимум от собранного урожая, чтобы хватило на пропитание и будущий посев. На практике же часто было так, что у крестьян без всякой компенсации силой отнимали весь собранный хлеб, картошку, а также скот. Деревенские жители негодовали, начались волнения и вооруженные выступления против присылаемых из городов продотрядов. Весной 1921 года в процессе перехода к «новой экономической политике» (НЭП) продразверстку заменили фиксированным продналогом.

19 января 1919 года на объединенном заседании уральских и вятских партийных организаций, а также местных советов было объявлено о создании Вятского военно-революционного комитета, которому с этого момента должна была принадлежать вся власть в Вятской губернии. С докладом о необходимости такого решения выступил Сталин. Предварительно он, оценив ситуацию, запросил подкреплений из центра. Ленин ответил указанием «лично руководить исполнением намеченных мер, ибо иначе нет гарантии успеха», и обещал найти, какие возможно, свежие войска.

И действительно, по распоряжению Ленина в 3-ю армию из центра были переброшены подкрепления, послано зимнее обмундирование и продовольствие. А Сталин в это время занимался формированием Вятского лыжного батальона, уделяя особое внимание полноценной экипировке. Впоследствии батальон превратился в Северный экспедиционный отряд, который прикрывал стык 3-й армии Восточного фронта и 6-й армии Северного фронта.

СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ РСФСР

Декрет от 22 августа 1919 года

О кредитах и сметах на снабжение Красной армии

В развитие декрета Всероссийского Центрального исполнительного комитета от 8 июля 1919 года (Собр. узак., 1919, № 35, ст. 349) для достижения назначенным этим декретом чрезвычайным уполномоченным Совета Рабоче-крестьянской обороны по снабжению Красной армии и флота поставленных ему целей Совет народных комиссаров постановил:

1. Предоставить чрезвычайному уполномоченному в изъятие из существующих законов и правил следующие права по распоряжению кредитами:

а) назначать по временным расходным кассовым расписаниям сумму по каждому подразделению сметы до полной суммы проектируемого сметного назначения, установленной в предварительных совещаниях, указанных в статье 22 Правил о составлении смет (Собр. узак., 1919, № 29, ст. 318);

б) передвигать кредиты из параграфа в параграф и смет в сметы главных довольствующих управлений, подведомственных Центральному управлению снабжения, при наличии соответствующих сбережений и при согласии на это со стороны представителей Народных комиссариатов финансов и государственного контроля в междуведомственном совещании, предусмотренном ст. 3 сего декрета.

2. Предоставить в распоряжение чрезвычайного уполномоченного Совета обороны по снабжению Красной армии и Красного флота на покрытие чрезвычайных расходов по хозяйственный делам, вызываемых военными действиями, особый оборотный фонд в 1 000 000 000 (одни миллиард) рублей, расходуемый по правилам, выработанным чрезвычайным уполномоченным по соглашению с Народными комиссариатами финансов и Государственного контроля.

3. Для рассмотрения представлений главных довольствующих управлений военного ведомства об отпуске сверхсметных кредитов (дополнительных и экстраординарных), о передвижении кредитов, указанных в п. 1, лит. б сего декрета, а также для рассмотрения представлений об отпуске средств из особого фонда учредить при Центральном управлении снабжения междуведомственное совещание под председательством лица, по назначению чрезвычайного уполномоченного совета рабочей и крестьянской обороны по снабжению Красной армии и Красного флота из полномочных представителей Народного комиссариата государственного контроля, Народного комиссариата финансов, Высшего совета народного хозяйства и центрального правления снабжения.

4. Заключения совещания, кроме вопроса о передвижении кредитов и сверхсметных ассигнованиях, представляются на утверждение чрезвычайного уполномоченного и по утверждении немедленно приводятся в исполнение.

5. При отсутствии согласия на передвижения кредитов из параграфа в параграф и из сметы в смету со стороны Народных комиссариатов финансов и Государственного контроля вопрос разрешается Советом народных комиссаров.

6. Рассмотрение представлений об отпуске из особого фонда кредитов на расходы чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии производятся существующим ныне порядком, установленным для чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии при участии Народных комиссариатов государственного контроля и финансов.

7. С открытием кредита по особому фонду, согласно сему декрету, фонд, находящийся в распоряжении чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии, упраздняется с тем, чтобы потребные чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии средства, расходуемые порядком, указанным в пункте 6 настоящего декрета, отпускались из фонда, предоставленного на основании пункта 2 декрета в распоряжение чрезвычайного уполномоченного совета рабоче-крестьянской обороны по снабжению Красной армии и Красного флота.

8. Настоящий декрет входит в силу по опубликовании.

Председатель Совета народных комиссаров В.И. Ульянов (Ленин)Управляющий делами Совета народных комиссаров В.Л. Бонч-Бруевич

Ситуация на Восточном фронте начала выправляться, о чем Сталин и доложил Ленину. 27 января Сталин и Дзержинский выехали из Вятки в Москву и уже через четыре дня представили в Москве Ленину отчет об обстановке и о причинах катастрофы, стоившей революционным частям потери города Пермь. Сталин и Дзержинский писали о том, что на фронте в районе действий 3-й армии не было резервов, не хватало продовольствия, не велась надлежащая политико-воспитательная работы. Сталин обвинил Всероссийское бюро военных комиссаров и Реввоенсовет, возглавляемый Троцким, в отрыве от реальности, равнодушии к боевой деятельности и жизни Красной армии. Был подробно расписан план исправления ситуации – создать резервы, организовать снабжение так, чтобы при каждой дивизии был неприкосновенный двухнедельный запас продовольствия. А также полностью реорганизовать руководящие органы Красной армии.

Сталин тогда говорил: «Либо создадим настоящую рабоче-крестьянскую, строго дисциплинированную регулярную армию и защитим Республику, либо мы этого не сделаем, и тогда дело будет загублено».

Во второй половине марта Сталин участвовал в работе VIII съезда РКП(б) в Москве, где была принята новая программа партии. Особо важным был вопрос о строительстве Красной армии. Ленин и Сталин энергично выступили против «военной оппозиции» – сторонников «партизанщины» и противников создания регулярной армии и обеспечения дисциплины в ней.

«Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться» – и одной из первых задач молодой Советской республики стало создание собственной армии.

Михаил Фрунзе и Георгий Жуков

Среди тех, кому довелось на полях сражений Гражданской войны служить под началом Фрунзе, был и будущий легендарный полководец Великой Отечественной Георгий Константинович Жуков. Он в августе 1918 года добровольцем вступил в 4-й кавалерийский полк 1-й Московской кавалерийской дивизии. Вскоре эта дивизия была переброшена в Поволжье, в район Самары, где революционные войска вели тяжелые бои с надвигающимися отрядами Колчака. Наступление колчаковских войск на Восточном фронте началось в марте 1919 года, и уже 14 марта белые взяли Уфу. В начале апреля атаман Дутов захватил Актюбинск и перерезал железную дорогу Оренбург – Ташкент. Противостояла колчаковцам 5-я армия, которая потеряла в боях половину личного состава. Именно в это тяжелое время командование 5-й армией было возложено на Михаила Тухачевского.

Дивизия, в которой служил Жуков, вошла в состав Южной группы армий Восточного фронта, которую возглавлял Михаил Фрунзе. 17 мая дивизия достигла станции Ершов, которая была важным транспортным узлом. Жуков вспоминал, что после прибытия в Ершов «изголодавшиеся в Москве красноармейцы прямо из вагонов ринулись на базары, скупили там караваи хлеба и тут же начали их уничтожать, да так, что многие заболели. В Москве-то ведь получали четверть фунта плохого хлеба да щи с кониной или воблой».

Но кроме голода была и другая опасность – войска адмирала Колчака уже вышли на ближайшие подступы к Самаре и Казани, казачьи части осадили Уральск. В этих боях участвовал и Жуков. Первое столкновение произошло возле станции Шипово, в то самое время, когда бойцы Чапаева подходили к Уральску. «Помню отчаянную рубку недалеко от самой станции, – вспоминал Жуков. – Нас атаковали казаки силой примерно восемьсот сабель. Когда они были уже совсем близко, из-за насыпи выскочил скрытый там наш эскадрон с пушкой. Артиллеристы – лихие ребята на полном скаку развернули пушку и ударили белым во фланг. Среди казаков – полное смятение. Артиллеристы метким огнем продолжали наносить врагу большие потери. Наконец белые не выдержали и повернули назад. Успешная боевая схватка с казаками подняла дух бойцов-кавалеристов».

Так, медленно, в постоянных яростных схватках части Красной армии двигались к Уральску, когда пришла новость – чапаевцы заняли город. Это всех изрядно обрадовало. Для Жукова, по его словам, очень знаменательной была встреча с Фрунзе в эти дни. Тот вместе с Куйбышевым направлялся в Чапаевскую дивизию, а по дороге остановился, чтобы побеседовать с солдатами 4-го кавалерийского полка, «интересуясь их настроением, питанием, вооружением, спрашивал, что пишут родные из деревень, какие пожелания имеются у бойцов…».

ФРУНЗЕ И ЧАПАЕВ

Под руководством Фрунзе в Иваново-Вознесенском губкоме РКП(б) работал, а потом воевал на Восточном фронте и в Туркестане Дмитрий Фурманов, будущий автор знаменитого романа «Чапаев». Хлебников, которому довелось много видеть в боевой обстановке и самого Фрунзе, и Чапаева, и Фурманова, подробно описывал их взаимоотношения.

Однажды, уже в девятнадцатом году, когда командарм Фрунзе приехал в нашу дивизию, у него произошел с Чапаевым и Фурмановым такой примерно разговор.

Фрунзе спросил:

– Доволен ты своим комиссаром, Василий Иванович? Честно скажи.

– Скажу, – ответил Чапаев. – Доволен, прямо доволен.

– Ну а в бою?

– В бою мы всегда вместе.

– Значит, сработались?

– Как сказать, Михаил Васильевич. Часто спорим. Разругались бы, если б характер у комиссара был мой. А так ничего – сговариваемся. И в бою он хорош. Полк ему под команду дам, не задумаюсь… Да что вы меня одного спрашиваете? Спросите его.

– Спрошу, – улыбнулся Фрунзе. – Что скажешь, Дмитрий Андреевич?

– Претензий не имею, – ответил Фурманов.

Чапаев даже обиделся.

– Я-то, – говорит, – его перед командующим расхваливаю, а он – только претензий не имеет.

– Не кипятись, Василий Иванович, – сказал Фурманов. – Хвалиться нам не время. Возьмем у белых Уфу, вот и будет нам с тобою похвала. Дельная, без лишних слов…

Николай Хлебников. «Под грохот сотен батарей»

Многие представляют Чапаева по одноименному фильму или в лучшем случае – книге Д. Фурманова, явившейся для фильма основой (сценарий был написан вдовой Фурманова в соавторстве с В. Трофимовым). Сыгравший Чапая народный артист СССР Борис Бабочкин так оценивал своего персонажа: «С 1917 года, около двух лет, продолжалась его новая деятельность, которая в корне отличалась от прошлой. Чапаев стал народным вождем, политиком, полководцем. Волга, Белая, Чусовая, Урал, заволжские степи – вот где «гулял» Чапай. Но ведь по этим же местам прошла вольница Степана Разина. Эти степи были полем битвы народной армии Емельяна Пугачева. Громя уральские казачьи сотни, части Каппеля и Колчака, Чапаев как бы принял прорвавшуюся сквозь века эстафету народного героя. Он вышел из народа. В суровую годину поднял вместе с народом оружие за правду. Вот почему он жив и будет жить в памяти народа, как живы Степан Разин и Емельян Пугачев». Эти пафосные строки в советские годы отражали «правильную» точку зрения на красного командира дивизии, разгромленной внезапным налетом врага…

Начальник Николаевской пехотной дивизии Василий Иванович Чапаев, ныне командируемый в Академию Генерального штаба, обладает следующими свойствами: умение в боевой обстановке владеть современной массой, личным обаянием героя, подвигами беззаветной храбрости, твердостью воли и решительностью заставить исполнить приказание. Умением ориентироваться в боевой обстановке. Ясным пониманием необходимости для победы координировать действия боевых единиц. Пониманием маневра и удара. Смелостью в принятии решения, военным здравым смыслом. Все изложенное усвоено товарищем Чапаевым исключительно в боевой практике войны… Можно быть уверенным, что природные дарования тов. Чапаева в сочетании с военным образованием дадут яркие итоги.

Аттестационная характеристика Чапаева

Каким был Василий Иванович до Октябрьской революции? В одиннадцать лет он поступил в церковноприходскую четырехлетнюю школу, но из-за тяжкого материального положения вынужден был ее оставить и пойти работать. Потом – служба в царской армии, перевод в «ратники ополчения первого разряда» и увольнение в запас. Снова призванный после начала Первой мировой войны, Чапаев не только был награжден Георгиями за отвагу, но и продемонстрировал воинское мастерство. За два года войны он стал образцовым младшим командиром, получив звание фельдфебеля (ближайшего помощника командира роты, замещавшего его в отсутствие офицера).

26 октября 1917 года в Казани была провозглашена советская власть. Вскоре состоялся второй военно-окружной съезд солдатских Советов, в дискуссиях принимал участие и Чапаев. Участники съезда постановили: «Отстранить командира полка бывшего подполковника Отмарштейна и утвердить временно т. Чапаева».

Новоизбранному командиру вскоре представилась возможность продемонстрировать свои таланты и убеждения при подавлении «контрреволюционного выступления» – собравшиеся в заволжском Николаевске члены земского собрания ударили в набат, и на площади собралась огромная, недовольная большевиками толпа, но тут на площадь влетел оснащенный пулеметами автомобиль с Чапаевым, который открыл огонь по куполу городского собора. Этого было достаточно, чтобы взять ситуацию под контроль.

Вскоре Чапаев расправился с первым восстанием, вспыхнувшим на границе земель Уральского казачьего войска. Во время одного из таких восстаний, в городе Балакове, был выстрелом в упор ранен, а потом еще живой поднят на штыки Григорий Чапаев, младший брат Василия, являвшийся военным комиссаром города…

Впрочем, в то напряженное время случалось и так, что самому Фрунзе приходилось поднимать бойцов в атаку. Например, в июне 1919 года, когда началось наступление на Уфу. Автором плана этого наступления был Чапаев. Командующий Южной группой войск Фрунзе одобрил представленный план и сам остался в дивизии вместе с начальником политотдела Туркестанской армии В.А. Трониным. В ночь на 8 июня 1919 года началась переправа войск дивизии на плотах и пароходах через реку Белую.

Во время командования 4-й армией М.В. Фрунзе лично познакомился с В.И. Чапаевым, который неожиданно вернулся в войска, сбежав из Академии Генерального штаба РККА, куда его отправили на учебу. Он объяснял это тем, что очень переживал за общее дело и желанием сражаться со своими товарищами. Реально В.И. Чапаев не мог осилить азов академической программы. В войсках о В.И. Чапаеве говорили разное. Ходили слухи о его буйствах, грубости, партизанщине и зверствах. Но были и такие, которые рассказывали о доблести и отваге этого человека, о его огромном авторитете среди красноармейцев. М.В. Фрунзе решил ориентироваться на последних.

Валентин Рунов. «Фрунзе. Тайны жизни и смерти»

Поначалу все шло по намеченному плану, но потом противник нанес встречный удар. «220-й Иваново-Вознесенский полк был уже на той стороне, переправились с одной батареей и мы со Степаном Ксенофонтовичем Брызгаловым, – писал в мемуарах Хлебников. – Батарейцы в прибрежном кустарнике запрягали шестерки коней, готовясь к броску вперед. В это время колчаковцы открыли сильный огонь и атаковали нашу пехоту. Не выдержав натиска колчаковцев, полк оставил занятые ночью высоты и начал отходить к реке. Положение создалось критическое. Если белые укрепятся на высотах, они смогут в упор расстреливать переправу и сорвут всю операцию. В небе появились вражеские самолеты, на переправу полетели бомбы. Цепи белых теснили наших пехотинцев все ближе и ближе к берегу. В это время со стороны переправы мимо нашей батареи галопом проскакали Фрунзе и Тронин. «Батарея, вперед!» – крикнул на скаку Михаил Васильевич. Тороплю артиллеристов – скорей, скорей! Брызгаловская батарея взяла с места в карьер, вылетела на бугор и, развернувшись, с ходу открыла меткий огонь».

Фрунзе и Тронин вместе с Чапаевым остановили отступающий полк и возглавили контратаку. Столь важные для контроля над местностью высоты были отбиты. Однако Чапаев и Тронин были ранены. Фрунзе получил тяжелую контузию. Осколком близко разорвавшейся бомбы под ним была убита лошадь. Его подобрали почти без сознания, из носа и ушей текла кровь. Но времени на длительное лечение или отдых не было.

Как погиб сам Чапай? «4 сентября в 10 часов вечера казачий отряд снялся с места с расчетом, чтобы к трем утра следующего дня быть у Лбищенска (где располагался штаб чапаевской дивизии), – пишет Владимир Дайнес в книге «Чапаев». – Перед выходом полки построили каре, и генерал Сладков обратился с напутственным словом к казакам, прося их в бою быть вместе, не увлекаться сбором трофеев и не разбредаться по станице. Напомнил он и о том, что в Лбищевске находится злейший враг уральского казачества – Чапаев, отряды которого проводили тотальное уничтожение казаков…»

Об обстоятельствах разгрома 25-й стрелковой дивизии, которой командовал Чапаев, сохранились как воспоминания очевидцев, так и документальные сведения. Именно «преступная небрежность» (по словам М.В. Фрунзе) сыграла решающую роль в лбищенской трагедии штаба 25-й стрелковой дивизии, которой командовал Чапаев…

Оборона Петрограда

Пока Фрунзе сражался против Колчака на Восточном фронте, в мае 1919-го обострилась обстановка на северо-западе страны – в связи с наступлением Юденича и прямой угрозой Петрограду. В городе началась мобилизация трудящихся в возрасте от 18 до 40 лет. За последующие двадцать дней было мобилизовано 24 тысячи человек, а также создан Петроградский коммунистический батальон. 20 мая в Старую Руссу, в штаб Западного фронта был направлен Сталин. Ему надлежало особо позаботиться о ремонте боевых кораблей и об организации постоянного взаимодействия сухопутных и морских сил с авиацией, составлявшей в то время 17 авиаотрядов из 87 самолетов и сотни с небольшим пилотов.

В городе было введено осадное положение, дороги и предприятия охранялись в режиме особой бдительности. Мосты были заминированы и приготовлены к немедленному подрыву в случае непосредственной угрозы захвата.

28 мая

Ленин – Сталину

…Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть, и на самом фронте организованного предательства… Просьба обратить усиленное внимание на эти обстоятельства, принять экстренные меры для раскрытия заговоров.

В ночь с 28 на 29 мая разразился мятеж 3-го Петроградского полка – командир и комиссар были убиты, солдаты-коммунисты истреблены, а полк перешел на сторону Юденича.

Ночь на 9 июня 1919 года

Сталин – Ленину

Учитывая положение на других фронтах, мы до сих пор не просили подкреплений, но теперь дело ухудшилось до чрезвычайности. Опасность угрожает непосредственно Петергофу. С его падением Питер висит на волоске. Для спасения Питера необходимо тотчас же, не медля ни минуты, три крепких полка.

Затребованные три полка был тотчас изысканы и по приказу Ленина отправлены в 7-ю армию. Благодаря этому удалось остановить противника на подступах к Гатчине и Царскому Селу.

Восстание в форте «Красная Горка»

12 июня 1919 года началось антикоммунистическое восстание в форте «Красная Горка» – одном из береговых фортов, расположенных на южном берегу Финского залива и прикрывавших подступы к Петрограду. Организаторами и вдохновителями мятежа выступали как бывшие офицеры царской армии, так и настроенные против большевиков эсеры. Возглавил восстание комендант форта Николай Неклюдов.

В это время противостояние красных и белых частей происходило непосредственно на той линии, где находился форт. 12 июня красноармейцы, прикрывавшие подступы к «Красной Горке», перешли на сторону противника. На замену был спешно прислан большевистский отряд. Одновременно с этим стало ясно, что Неклюдов подозревается в заговоре. Эти два фактора спровоцировали начало восстания. В ночь на 13 июня все коммунисты во главе с комиссаром были арестованы. Утром Неклюдов связался по радио с финским командованием, сообщив, что переходит на сторону белой армии, а также выдвинул ультиматум тем, кто находился в Кронштадте, потребовав примкнуть к восставшим под угрозой обстрела из пушек. Восстание также поддержала соседняя батарея «Серая Лошадь».

Большевики приняли ответные меры, выслав против форта и батареи военные корабли, которые начали обстреливать «Красную Горку», еще не отчалив из Кронштадта. Расчет повстанцев заключался в том, что войска Юденича подошли вплотную к «Красной Горке». Но по распоряжению Сталина Реввоенсовет Балтийского флота предъявил гарнизону «Красной Горки» ультиматум: «Вас обманули прислужники генералов и помещиков, заставляют вас стрелять по рабочим и матросам Кронштадта. Вы должны теперь понять, что вы бессильны, сдавайтесь, пока не поздно, иначе вам не будет прощения. Если вы сдадитесь, вы будете прощены, если нет, то уничтожены».

Сталин 16 июня доложил о завершении операции в таких выражениях: «Морские специалисты уверяют, что взятие «Красной Горки» с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие «Горки» объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом».

А уже 22 июня Сталин смог доложить Ленину об успехе начавшегося наступления Красной армии на Петроградском фронте: «Перелом в наших частях начался. За неделю не было ни одного случая частичных или групповых перебежек. Дезертиры возвращаются тысячами. Перебежки из лагеря противника в наш лагерь участились. За неделю к нам перебежало человек 400, большинство с оружием. Вчера днем началось наше наступление. Хотя обещанное подкрепление еще не получено, стоять дальше на той же линии, на которой мы остановились, нельзя было – слишком близко до Питера. Пока что наступление идет успешно, белые бегут, нами сегодня занята линия Керново – Воронино – Слепино – Касково). Нами взяты пленные, два или больше орудий, автоматы, патроны. Неприятельские суда не появляются, видимо, боятся «Красной Горки», которая теперь вполне наша…»

Следующее наступление Юденич предпринял осенью 1919 года, и тогда общее руководство обороной Петрограда осуществлял Троцкий. Роберт Такер в книге «Сталин. Путь к власти. 1879–1929» относит к этому времени один из заметных эпизодов соперничества Сталина и Троцкого в той самой борьбе, которая 6 лет спустя, по мнению многих, стоила жизни Михаилу Фрунзе. Троцкий, по словам Такера, «возвратившись в Москву, принимал со всех сторон поздравления, как спаситель Петрограда. На заседании только что созданного политбюро, членами которого являлись Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев и Крестинский, а кандидатами – Бухарин, Зиновьев и Калинин, было решено вручить Троцкому, обеспечившему решающую победу под Петроградом, орден Красного Знамени. По словам самого Троцкого, к концу заседания Зиновьев несколько смущенно предложил вручить такую же награду и Сталину. «За что?» – спросил Калинин. В перерыве Бухарин, разъясняя Калинину, в частном порядке, заметил: «Как ты не понимаешь? Это Ильич придумал. Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он никогда этого не простит».

Хотя, конечно, совсем не факт, что в ситуации «молодая Советская республика в кольце фронтов» у пока еще не особо популярного Сталина были такие неограниченные возможности демонстрировать свои обиды и требовать, чтобы сам Ленин их принимал во внимание.

Две революции в одной

Известный историк Михаил Гефтер замечал, что Ленин отчасти боролся с народной революцией в качестве лидера-демиурга большевистской, можно сказать – вождь стравливал две революции между собой.

Вводимая во власть, революция множеств стала руководима! Как иначе использовать ее напор, ее поддержку, держа под контролем? Что значит «под контролем»? Это же революция! Апеллировать к ней и одновременно держать под контролем – как? Сталин и Троцкий могли каждого десятого расстреливать, но это же не рецепт. Тогда действует, когда Колчак наступает, а пятая армия бежит. Ленин находит гениальную идею – государство Советов. Я считаю, ленинская идея государства Советов гениальна для того времени. Как идея управления революцией и какого-то ее обуздания. Причастность к власти останавливает людей, табуизирует их отчасти.

Глеб Павловский. «1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером»

В качестве примера Гефтер приводит отступление пятой армии, переданной 9 апреля 1919 года Михаилу Фрунзе, командовавшему Южной группой армий. Это время было одним из самых критических для существования советской власти – белые в марте захватили Уфу, а в середине апреля заняли Воткинск, Чистополь, Бугульму, Бугуруслан, Орск. Среди вождей Белого движения и их союзников возникла уверенность, что в Гражданской войне начался благоприятный перелом. Но Ленин и на этот раз смог переиграть противников.

«Оставляем на съедение Махно…»

В то же самое время большевикам приходилось вести боевые действия не только против белых войск на Урале и в Сибири, а также в далеких среднеазиатских краях, но и юге России.

15 октября 1919 года Сталин написал Ленину письмо, в котором сформулировал свой план наступления на Деникина из района Воронежа через Харьков и Донбасс на Ростов. Первоначальная идея наступления Красной армии через Донскую область была им отвергнута. Свое мнение Сталин подробно объяснял и аргументировал: «Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот – симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, – линию Воронеж – Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая – Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который, в случае нашего успешного продвижения, постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля».

Причем Сталин не просто выдвинул этот план, но и настаивал на его одобрении в весьма категоричной форме: «Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что дает мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к черту, только не оставаться на Южном фронте».

Ленин поддержал план Сталина.

17 октября Сталин подписал директиву Реввоенсовета Южного фронта командованию 14-й армии о штурме Орла, а через два дня город был уже взят. Следующая директива определяла главным направлением красноармейского удара по деникинцам – на Курск.

Союзничество с подразделениями Махно впоследствии сыграет немалую роль во время возглавляемого Фрунзе натиска на врангелевский Крым.

Знамена разные, жестокость общая

История Гражданской войны в России трагична не только потому, что друг против друга шли жители одной страны и у каждой стороны была своя, часто очень искренняя правда, а примирить красную и белую правду было невозможно. Одним из самых страшных явлений Гражданской войны была массовая жестокость, которую опять же проявляли обе стороны, часто скатываясь до средневековых, а то и более архаичных ее проявлений. Имя Михаила Фрунзе – одно из тех немногих, с которыми связаны не страшные рассказы о массовых расправах, а свидетельства о попытках даже в захлестнувшем страну водовороте взаимной ненависти белых и красных проявлять благородство по отношению к противнику.

Но, конечно, жестокости, творимые и белыми, и красными, запечатлелись в исторической памяти. Они потрясают не только обычных людей, но и специалистов. В.П. Булдаков в своем исследовании «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика» (альманах «Белая гвардия», № 6, 2002) подробно описывает эти явления как «своего рода традиционалистскую реакцию на «цивилизованные» формы насилия Первой мировой войны. Большевизм, рожденный доктринальным отрицанием «войны машин против людей», не мог не реанимировать реликтовые разновидности насилия, действующего по нескольким параметрам, а не по линии противоборства эфемерных пролетариата и буржуазии. Наиболее масштабной и «сущностной», разумеется, оказалась война деревни против города. «Региональная революция» в ее местническом и пространственно-информационном измерениях – особый ее вариант. Ее не следует рассматривать как бунт «отсталой» провинции против столиц – это понятие скорее социокультурное, нежели географическое. Сами столицы были средоточием «периферийного» (солдатско-матросского) насилия в 1917 г. – отсюда и октябрьская победа большевиков». Правда, затем из революционных столиц покатилась волна революционной стихии обратно в регионы. И те самые «столично-провинциальные маргиналы», наспех вооружившись идеями и лозунгами, ринулись воспламенять население глубинки. Там они сталкивались то с сопротивлением, то с восторженным принятием революционных перемен. Оба варианта реакции гарантировали новые вспышки и цепное нарастание массового насилия.

Материалы деникинской Особой следственной комиссии содержат описания большевистских расправ 1918 г., которые поражают садистским изуверством. Попытаемся абстрагироваться от многочисленных преувеличений и вникнуть в логику расправ. Описано, что казаков не просто убивали, а предварительно выкалывали глаза, снимали кожу с тела, а рубили так, чтобы продлить мучения жертв. Зафиксированы многочисленные случаи отрезания носа, ушей, половых органов, отрубания конечностей, сжигания живьем и закапывания в землю живыми. Создается впечатление, что палачи задались целью воспроизвести весь спектр средневековых казней. Весьма распространенными были коллективные изнасилования, принудительное участие в оргиях – особенно гимназисток.

Владимир Булдаков. «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика»

Жажда самоутверждения во все времена была мощным фактором, определяющим поведение людей, в том числе и в самых скверных проявлениях. А наличие идеологии давало оправдание совершающим самые дикие поступки. И если в столицах новая власть еще как-то пыталась и была в силах контролировать ситуацию, то подальше от центра носители революционного сознания порой словно с цепи срывались. Та же картина наблюдалась и в белом стане. Периодически возникают споры, кто кого превосходил по части жестокости – провинциальная ЧК или провинциальная же контрразведка белых войск, имевшая крайне мрачную репутацию даже среди своих. Например, 1 февраля 1919 года в городе Дмитриевске агент местной контрразведки застрелил из револьвера местного жителя «по подозрению в большевизме». В середине июля 1919 года в Пятигорске была убита беременная учительница гимназии – тоже лишь по подозрению в связях с большевиками. Подобные случаи происходили и до того, и после во многих других городах. Так, 7 сентября 1918 года после победы Ижевско-Воткинского восстания командующий Сарапульской народной армией издал специальный приказ против самосудов над большевиками. По фактам расправ обычно начиналось расследование, но, как правило, оно оканчивалось ничем.

Известен разговор, имевший место как раз во время победного продвижения войск Колчака, – банкир Владимир Аничков, деятель министерства финансов Омского правительства, делился мыслями о происходящем с профессором Владимиром Грум-Гржимайло. Профессор поведал, как оказался невольным очевидцем расправы белых с пленными большевиками, которых они захватили на лесообделочном заводе. Их полуголыми вывели на сильный мороз и публично казнили: «Казнь состояла в том, что какой-то солдатик из белой армии прокалывал животы арестантов штыком». Более всего профессор был потрясен тем, как реагировали остальные свидетели, а их собралась целая толпа, которая «отнюдь не падала в обморок от ужаса, а неистово хохотала, глядя на «смешные» ужимки и прыжки прокалываемых людей».

Аничкову тоже было что рассказать. В Перми, по его словам, наоборот, красноармейцы расправились с «буржуями», захваченными во время облавы в городском сквере. «…Их ввели в примитивно устроенное ретирадное место, с большими дырами в общей доске, приказали раздеться и броситься в выгребную яму, – рассказывал он. – …Люди, стоя на коленях, умоляли расстрелять их тут же, лишь бы избегнуть этой мучительной смерти, но палачи были неумолимы».

Происходили и другие примеры, которые иначе как одичанием назвать было нельзя. Анархистка Ксения Ге, дама из приличного общества, по словам современников-свидетелей, «хорошенькая женщина, русская… дочь генерала», была повешена в Кисловодске добровольцами Шкуро. При революционной власти она выработала проект предотвращения распространения среди красноармейцев венерических болезней, приставив к ним женщин буржуазного класса на предмет сексуального обслуживания. Очевидец рассказывал: «Ксения умерла очень мужественно… уже стоя под виселицей на базаре… сказала конвоирующему ее офицеру: «Я счастлива умереть за мою правду. Вы ее не знаете… но верьте, моя победит вашу». Когда ее в «шикарном, синего шелка» платье и «лаковых великолепных ботинках» вынули из петли, собравшаяся толпа ринулась добывать в качестве талисманов кусочки веревки…

Имели место и более причудливые метаморфозы репрессивности, связанные с тем, что большевистскому террору надлежало иметь особую «классовую» мотивацию. Описаны случаи, когда красные, обстреляв станицу из орудий, брали с жителей контрибуцию за выпущенные снаряды… Естественно, что белый террор, исходящий от более цивилизованных слоев общества, чаще приобретал истероидные формы; красный террор, в отличие от него тянувший свою родословную не столько от Маркса, как от Пугачева, оказался отмечен сочетанием растущего безразличия к жертве и механистичной массовидности.

Владимир Булдаков. «Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика»

Но процесс одичания общества начался не в момент революции. Почву для него создала Первая мировая война. Ведь в первые ее месяцы оказалось, что нет больше войны по правилам, с красивыми пехотными каре, знаменами, раззолоченными мундирами.

Во время Первой мировой сформировалось разделение на своих и чужих прямо в рамках обычного цивилизованного мира. Если раньше чужими, по отношению к которым дозволялось все, были туземцы в далеких колониях или разнообразные мятежники-изгои, то теперь чужаками, которые «не люди вовсе», стали все, кто находился по другую сторону границы или фронта. Все, что раньше годилось только для войны с туземцами в колониях, стало допустимо и в Европе.

До этого отвязными авантюристами и злодеями, которым все дозволено, были конкистадоры или позже регулярные колониальные войска, вынужденные выполнять непростую цивилизаторскую миссию. Теперь в эту категорию бойцов-цивилизаторов включили и часть интеллектуальной элиты, которой по статусу с давних времен полагалось генерировать эталон разума, нравственности и гуманизма. После того как великие писатели стали штатными пропагандистами, шаблоны представлений о дозволенном были изменены навсегда и ремонту уже не подлежали, даже когда умолкла канонада.

Был во время Великой войны забыт и обычай не трогать мирных жителей – раньше они могли оказаться случайной жертвой разгоряченных победителей или погибнуть от шального ядра, но целенаправленно их недругами никто не считал. Теперь же врагами стали не только солдаты противника, но и женщины, и дети враждебной стороны. Тактика выжженной земли, раньше применявшаяся лишь в колониях, пришла в Европу.

Сталин и Троцкий: начало противостояния

6 июня 1918 года в город Царицын на Волге (впоследствии Сталинград, ныне – Волгоград) прибыл Иосиф Сталин, решением Совнаркома РСФСР назначенный ответственным за организацию продразверстки на юге России и Северном Кавказе и снабжение зерном крупных городов и промышленных центров, а также Красной армии.

«Первое событие стратегического масштаба, в котором Сталин не только принимал участие, но и сыграл руководящую роль, произошло в 1918 году под Царицыном, – писал Владимир Карпов в книге «Генералиссимус». – Причем начиналось его участие в том большом сражении не в положении военачальника, а всего лишь продовольственным комиссаром. Напомню, что, окруженный тогда со всех сторон фронтами, Петроград оказался отрезанным от губерний, которые снабжали столицу хлебом и другими продуктами. Голод начинал душить не только жителей огромного города, но и саму революцию. Надо было предпринимать срочные меры по налаживанию снабжения продовольствием. Одной из таких акций было решение ЦК направить Сталина продовольственным комиссаром в Царицын, через который можно было везти хлеб с Волги и Северного Кавказа в обход деникинской армии, занимавшей Украину и донские хлебородные просторы».

Мандат, выданный Сталину перед отъездом в Царицын

Член Совета народных комиссаров, народный комиссар Иосиф Виссарионович Сталин, назначается Советом народных комиссаров общим руководителем продовольственного дела на Юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации и эмиссары обязываются исполнять распоряжение товарища Сталина.

Председатель Совета народных комиссаров В. Ульянов (Ленин)

Однако за город постоянно шли бои между белыми и красными, поскольку Царицын был важным стратегическим пунктом. Сталину пришлось возглавить оборону Царицына против наступающих отрядов донского атамана Петра Краснова. Началась так называемая первая оборона Царицына.

Сталин – Ленину

Шестого прибыл в Царицын. Несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, все же возможно навести порядок.

В Царицыне, Астрахани, Саратове хлебная монополия и твердые цены отменены Советами, идет вакханалия и спекуляция. Добился введения карточной системы и твердых цен в Царицыне. Того же надо добиться в Астрахани и Саратове, иначе через эти клапаны спекуляции утечет весь хлеб. Пусть ЦИК и Совнарком, в свою очередь, требуют от этих Советов отказа от спекуляции.

Железнодорожный транспорт совершенно разрушен стараниями множества коллегий и ревкомов. Я принужден поставить специальных комиссаров, которые уже вводят порядок, несмотря на протесты коллегий. Комиссары открывают кучу паровозов в местах, о существовании которых коллегии не подозревают. Исследование показало, что в день можно пустить по линии Царицын – Поворино – Балашов – Козлов – Рязань – Москва восемь и более маршрутных поездов. Сейчас занят накоплением поездов в Царицыне.

Через неделю объявим «хлебную неделю» и отправим в Москву сразу около миллиона пудов со специальными сопровождающими из железнодорожников, о чем предварительно сообщу.

В водном транспорте заминка из-за невыпуска пароходов Нижним Новгородом в связи, должно быть, с чехословаками. Дайте распоряжение о немедленном выпуске пароходов к Царицыну.

На Кубани, в Ставрополе имеются, по сведениям, вполне надежные агенты-закупщики, которые занялись выкачкой хлеба на юге. Линия от Кизляра к морю уже проводится, линия Хасавюрт – Петровск еще не восстановлена. Дайте Шляпникова, инженеров-строителей, толковых мастеровых, а также паровозные бригады. Послал нарочного в Баку, на днях выезжаю на юг. Уполномоченный по товарообмену Зайцев сегодня будет арестован за мешочничество и спекуляцию казенным товаром. Передайте Шмидту не присылать больше жуликов. Пусть Кобозев распорядится, чтобы коллегия пяти в Воронеже в своих же собственных интересах не чинила препятствий моим уполномоченным.

По полученным сведениям, Батайск взят немцами.

Нарком Сталин. Царицын

7 июня 1918 г.

Установив в самом городе жесткую диктатуру, Сталин организовал наступление на позиции Краснова в южном и западном направлениях. Но попытка отбросить противника окончилась неудачей. На западе красным пришлось спешно отступить, при этом был потерян контроль над железной дорогой Поворин – Лог.

«Силы Северокавказского военного округа состояли из нескольких маленьких «армий» по 300–400 человек, – отмечает Святослав Рыбас в книге «Сталин». – Они квартировали в поездах, где хранились и награбленные ими «трофеи». Всего в распоряжении командующего округом бывшего генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева находилось около 100 тысяч человек. Части были раздроблены и недисциплинированны. Процветали пьянство, разгулы, мародерство».

Вот с таким контингентом «руководителю продовольственного дела» пришлось добывать хлеб и оборонять стратегически важный город на Волге, будто репетируя великую битву, которая грянет в тех же местах через неполных двадцать пять лет. К началу июля в район Царицына с боями прорвались подразделения 3-й и 5-й украинских советских армий, которыми командовал давний знакомый Сталина – Климент Ворошилов. Это была тем более важная подмога, что к этому времени у Сталина разгорелся конфликт с генералом Снесаревым и одновременно – с Троцким. «Для генерала главным делом было остановить немцев и казаков Краснова, сохранить коммуникации до Баку, – отмечает Рыбас. – На Сталина и Ворошилова он смотрел как на случайных людей, присутствие которых надо перетерпеть. Поэтому он обращался к своему непосредственному начальнику Троцкому, надеясь, что тот его поймет».

Фактически сцепились не комиссар с «военспецом», а уже непосредственно два конкурента – Сталин и Троцкий.

В это время в Москве было неспокойно – 6 июля левые эсеры учинили мятеж, провозгласив необходимость разрыва Брестских соглашений и начала революционной войны против Германии. Был убит германский посол Мирбах. Погиб и командующий Восточным фронтом левый эсер М.А. Муравьев, который принимал участие в мятеже. Верные правительству отряды справились с мятежниками. Но тут же пришла весть о новой беде – бакинские нефтяные промыслы были захвачены английскими войсками.

Белогвардейцы захватили Казань. Войска Деникина заняли Екатеринодар. ЦК РКП(б) всерьез обсуждал возможность полного падения советской власти и подготовку к переходу на нелегальное положение. 5 июля V Всероссийский съезд Советов объявил о начале красного террора. Общей практикой стало взятие заложников из числа буржуазии, священников и дворян.

7 июля

Ленин – Сталину

Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров… Итак, будьте беспощадны против левых эсеров…

Сталин – Ленину

Все будет сделано. Что касается истеричных – будьте уверены, у нас рука не дрогнет. С врагами будем действовать по-вражески.

10 июля

Товарищу Ленину. Несколько слов.

…Хлеба на юге много, но, чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит.

И. Сталин.

Царицын, 10 июля 1918 г.

В ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге был убит низложенный император Николай II вместе со всей семьей и домочадцами.

А в Царицыне 19 июля Сталин приказал арестовать всех служивших в штабе округа, поместив их на печально знаменитую «царицынскую баржу» – попросту импровизированную тюрьму на воде. Через три дня туда же угодил и Снесарев. Троцкий прислал распоряжение освободить офицеров. Сталин на том же телеграфном бланке написал резолюцию: «Не принимать во внимание». Из столицы примчались нарочные от Троцкого, успевшие вытащить с баржи троих – самого Снесарева и двух его подчиненных. Остальные были казнены как заговорщики, а тела затоплены вместе с баржей.

Одним из этих двоих освобожденных по приказу Троцкого был Носович, который позже в журнале «Донская волна» описал свои впечатления: «Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначительную надпись на телеграмме: «Не принимать во внимание». Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне…»

В те напряженные дни Сталин впервые встретился с будущим маршалом Буденным. Произошло это во время бурного обсуждения о целесообразности введения института политических комиссаров и создания солдатских комитетов в войсках. Буденный вспоминал: «Со стула, поставленного в уголке помещения, поднялся смуглый, худощавый, среднего роста человек. Одет он был в кожаную куртку, на голове – кожаная фуражка, утопающая в черных волосах. Черные усы, прямой нос, черные, чуть-чуть прищуренные глаза… Говорил он спокойно, неторопливо, с заметным кавказским акцентом, но очень четко и доходчиво… Подчеркнув роль, которую сыграли солдатские комитеты в старой армии, Сталин затем полностью поддержал меня в том, что в Красной армии создавать солдатские комитеты не нужно – это может посеять недоверие к командирам и расшатать дисциплину в частях… Предложение арестовать инициаторов этого совещания Сталин отверг. Он сказал, что если поднимается какой-нибудь вопрос, то его надо обсуждать, хорошее принять, плохое отклонить… Все высказались за политкомов и предложили тут же принять решение в этом духе, но Сталин сказал, что на совещании конкретного решения принимать не следует, и заверил нас, что Реввоенсовет учтет высказанные нами пожелания».

16 июля

Сталин – Ленину

…Две просьбы к Вам, т. Ленин: первая – убрать Снесарева, который не в силах, не может, не способен или не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками-казаками. Может быть, он и хорош в войне с немцами, но в войне с контрреволюцией он – серьезный тормоз, и если линия до сих пор не прочищена, – между прочим, потому и даже главным образом потому, – что Снесарев тормозил дело. Вторая просьба – дайте нам срочно штук восемь броневых автомобилей…

Резолюция Ленина: «По-моему, согласиться со Сталиным».

19 июля 1918 года Сталин возглавил вновь образованный Военный совет Северо-Кавказского военного округа. Ситуацию, которая ему досталась, он описывал так: «Положение на юге не из легких. Военсовет получил совершенно расстроенное наследство, расстроенное отчасти инертностью бывшего военрука, отчасти заговором привлеченных военруком лиц в разные отделы Военного округа. Пришлось начинать все сызнова».

М.И. Потапов, командир бронепоезда «Брянский», вспоминал, как ему пришлось отцепить поврежденную в бою бронеплощадку, а в ответ на просьбу о выделении новой он получил от начальника броневых частей под Царицыном Алябьева распоряжение: «Обратитесь лично к товарищу Сталину и расскажите ему, при каких обстоятельствах оставили площадку на поле боя».

«Пришлось ехать для личного доклада Сталину, – рассказывал Потапов. – Показав в штабе свой документ, захожу в приемную – там ни души. Потихоньку открываю дверь, заглядываю в кабинет. Вижу, ходит в глубоком раздумье небольшого роста человек. На нем внакидку простая солдатская шинель и обыкновенные сапоги. Приняв его за дежурного, я вышел в коридор и в ожидании закурил. Через некоторое время человек в шинели внакидку вышел из кабинета и прошел в смежную комнату. Возвращаясь, он взглянул на меня и осведомился, кого я ожидаю. Отвечаю, что хочу встретиться с товарищем Сталиным по важному вопросу. Он ответил:

– Я Сталин, заходите.

В короткой беседе Сталин заметил, что оставлять противнику даже разбитую бронеплощадку ни в коем случае нельзя, и предложил немедленно доставить ее в Царицын для ремонта.

– Только выполнив это распоряжение, вы можете рассчитывать на получение новой бронеплощадки, – предупредил Сталин».

11 августа

Сталин – Васильеву, командиру отряда в Котельникове

В Царицыне положение ухудшается с каждым часом… Если Царицын падет, погибнет весь Южный фронт и Поволжье. Я уже 10 дней тому назад говорил об этом, требовал от Шевкоплясова частей на север, но Шевкоплясов до сих пор не исполнил своего долга, теперь Царицын накануне падения, и вся ответственность падет на Шевкоплясова и Думенко. Сегодня последний раз обращаюсь к Южному фронту с требованием незамедлительно перебросить на север необходимые части… Прошу, товарищ Васильев, все сказанное Вам немедленно передать, срочно сообщить Шевкоплясову и Думенко, Колпакову, Штейгеру; панику разводить не следует, но правду сказать мы обязаны начистоту…

12 августа

Сталин – Васильеву

…Имейте в виду, что Царицын, быть может, накануне падения… Если завтра не дадите Царицыну полк с кавалерией, Царицын будет взят и весь Южный фронт будет обречен на гибель. Не могу не заметить, что вся ответственность за эту почти вероятную катастрофу падает на Шевкоплясова, который жалкий куберле ставит выше России… Военсовет предписывает Шевкоплясову заменить Вашу бригаду степными отрядами, а мартыновцев срочно отправить в Царицын в распоряжение Военсовета. Военсовет предписывает Думенко прибыть в Царицын хотя бы с двумя опытными эскадронами…

После того как ситуация около Царицына несколько стабилизировалась, Сталин вернулся в Москву, где его ждали накопившиеся дела в Наркомнаце. Но вскоре ему пришлось опять спешить на юг, где началось новое наступление на Царицын.

27 сентября

Сталин – Троцкому

В настоящее время в Царицынских складах: 1) Нет снарядов (осталось 150 – сто пятьдесят штук). 2) Нет ни одного пулемета. 3) Нет обмундирования (осталось 500 комплектов). 4) Нет патронов (осталось всего миллион патронов).

…Командующий же Сытин, странным образом не интересующийся положением фронта в целом (если не считать Поворинский участок), видимо, не принимает или не в силах принять меры для оздоровления северных участков Южного фронта. Более того, на наш двукратный запрос о состоянии северных участков он до сих пор не ответил ни единым словом…

29 сентября на заседании Реввоенсовета Южного фронта в Царицыне разразился скандал. Командующий Сытин потребовал, чтобы военный совет, то есть Сталин и Ворошилов, в его дела не вмешивались, о чем он и телеграфировал Троцкому в Реввоенсовет Республики. 1 октября Военный совет Южного фронта постановил ходатайствовать перед РВС республики о снятии Сытина с поста командующего фронтом и замены его Ворошиловым. На следующий день Сталин телеграфировал об этом в Москву, опять напомнил об отсутствии боеприпасов… Завершалось послание категорически: «Считаете ли Вы нужным удержать за собой Юг?..»

3 октября

Троцкий – Сталину

Приказываю тов. Сталину, Минину немедленно образовать Революционный совет Южного фронта на основании невмешательства комиссаров в оперативные дела. Штаб поместить в Козлове. Неисполнение в течение 24 часов этого предписания заставит меня предпринять суровые меры.

Сталин – Ленину

Председательствующему ЦК партии коммунистов Ленину.

Мы получили телеграфный приказ Троцкого… Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим представления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного. Губить фронт ради одного ненадежного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не Военный Революционный совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики.

Член ЦК партии Сталин

Член партии Ворошилов

17 октября 1918 года завершилась так называемая вторая оборона Царицына. Войска генерала Денисова месяц атаковали город, и на 17 октября был назначен решающий штурм. Решающую роль в том, что наступление Донской армии оказалось неудачным, сыграла подоспевшая Стальная дивизия под командованием Жлобы, которая ударила наступающим в тыл. Части Донской армии понесли вдобавок большие потери от артиллерийского огня стационарных батарей и бронепоездов, имевшихся в распоряжении красных. На следующий день Сталин послал Ленину в Москву телеграмму с сообщением, что Донская армия под Царицыном разгромлена.

Штрафбаты революции

И еще к вопросу о жестокости. Для многих «либеральных» историков именно Сталин был «удобен» в качестве создателя штрафных частей в Красной армии – так, дескать, этот изверг и тиран, беспощадный диктатор и безграмотный Верховный главнокомандующий, «придумал» еще один способ уничтожения неугодных. Но летом 1942 года, когда решалась судьба СССР, Сталину было не до расправ. Необходимость укрепить пошатнувшуюся дисциплину в отступающей Красной армии подвигла вождя прибегнуть к средству, почти четверть века назад использованному его злейшим недругом – Л.Д. Троцким.

Летом 1919 года положение Советской России было очень тяжелым – со всех сторон наседали враги, а на контролируемой красными территории возникали контрреволюционные заговоры. Дезертирство (причем вовсе не по идейным соображениям) стало массовым. Вожди молодой республики понимали, что пламенные призывы и революционный энтузиазм октября 1917 года, в условиях непрекращающейся гражданской войны и царящей вокруг разрухи, уже «не воодушевляют» на совершение ратных подвигов. А значит, помимо «пряника» светлого будущего с золотыми унитазами нужен был конкретный «кнут». Поэтому 3 июня 1919 появился приказ Реввоенсовета республики, в котором, по сути, говорилось о революционных военных трибуналах и… штрафных частях. Председатель РВС республики, нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий так сформулировал будущее штрафников: «Красноармеец должен быть поставлен в условия выбора между возможной почетной смертью в бою, если он идет вперед, и неизбежной позорной смертью расстреляния, если бросит позицию и побежит назад…» Троцкий, являвшийся наркомом (министром) в правительстве В.И. Ленина, не мог принять это решение, не получив добро от нашего дорогого предсовнаркома. Поэтому В.И. Ленина можно по праву считать не только одним из идеологов создания первых российских концлагерей, но и штрафбатов и штрафных батальонов.

Приказ председателя Революционного военного совета республики войскам и советским учреждениям Южного фронта

1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполнению боевого приказа, будет РАССТРЕЛЯН.

2. Всякий солдат Красной Армии, который самовольно покинет боевой пост, будет РАССТРЕЛЯН.

3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет РАССТРЕЛЯН.

4. Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезертиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть РАССТРЕЛЯН на месте.

5. Все местные советы и комитеты обязуются со своей стороны принимать все меры к ловле дезертиров, дважды в сутки устраивая облавы: в 8 часов утра и в 8 часов вечера. Пойманных доставлять в штаб ближайшей части и в ближайший военный комиссариат.

6. За укрывательство дезертиров виновные подлежат РАССТРЕЛУ.

7. Дома, в которых будут скрыты дезертиры, будут подвергаться сожжению.

Смерть шкурникам и предателям!

Смерть дезертирам и красновским агентам!

Председатель Революционного военного совета республики

Народный комиссар по военным и морским делам

Л. Троцкий

24 ноября 1918 года

Безжалостные к идейным и военным врагам революционные трибуналы порой давали шанс «оступившимся» рабочим и крестьянам – струсивших или сгоряча порубивших «не того» отправляли в штрафную часть с условным приговором. Подобно происходившему в годы Великой Отечественной войны, вынесенные в Гражданскую войну условные приговоры для военнослужащих Красной армии после окончания боевых действий в исполнение практически не приводились, поскольку большинство осужденных либо искупали свою вину геройским поведением во время боевых действий, либо погибали в безжалостных боях. Всего в РСФСР за семь месяцев 1919 года было осуждено около ста тысяч злостных дезертиров, из которых больше половины было направлено в штрафные части, а 600 человек расстреляны. Помимо виновных в трусости и «мелком мародерстве», в штрафные части приказом революционного военного трибунала направлялись рядовые красноармейцы, уличенные в саморанениях, или, как называли позднее в официальных документах, членовредительстве, что по сути являлось в годы войны государственным преступлением.

Сталин, несмотря на приписываемые ему патологические наклонности, не являлся и автором такой безжалостной «организации», как заградотряды. Не углубляясь в историю, можно принятое (еще за полгода до того самого приказа Л.Д. Троцкого) 5 декабря 1918 года постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, согласно которому по всей прифронтовой полосе для поимки дезертиров были организованы заградительные отряды из лиц, преданных советской власти, а также специальные кавалерийские дивизионы, среди которых самыми крупными и безжалостными были дивизион имени тов. Троцкого, носивший громкое название «Тайный дивизион», и отряд с неоднозначным названием «Черная сотня».

Большевистские лидеры охотно признавали слабую боевую устойчивость своих войск. «Революционные войска – нервные войска, способные к быстрым метаморфозам, – заявлял в 1919 г. Л.Д. Троцкий. – Их можно в короткий срок оздоровить, закалить, но в короткий же срок можно довести до распада». Сам Троцкий объяснял эту «нервность» четырехлетним сидением в окопах мировой войны, выделяя, правда без комментариев, особую «революционную нервность». Эта «революционная» расшатанность психики развивалась, надо полагать, в ходе многочисленных экспроприаций, реквизиций, контрибуций, массовых расстрелов соотечественников, зачастую не способных даже оказать сопротивления.

Сергей Зверев. «Военная риторика новейшего времени»

В Военно-историческом журнале (№ 11 за 1988 г.) цитируется приказ РВС Западного фронта, изданный во время советско-польской войны (1920), шедшей для молодой Советской республики с переменным успехом: «Организация заградительных отрядов представляет собой одну из важнейших задач командиров и комиссаров. Каждое крупное воинское соединение должно иметь за своею спиной хотя бы тонкую, но прочную и надежную сетку заградительных отрядов… Легкость и безнаказанность дезертирства способны разъесть самую лучшую часть. Молодой солдат, пытающийся вырваться из огня, в который попал впервые, должен встретить твердую руку, которая властно возвратит его назад с предупреждением о суровой каре всем нарушителям боевого долга. Удирающий шкурник должен наткнуться на револьвер или напороться на штык…»

Большевики, среди которых было много выходцев «из низов», хорошо представляли себе народную, массовую психологию, отдавая себе отчет, что для того, чтобы молодые необстрелянные бойцы или даже суровые ветераны, прошедшие горнило боев Первой мировой войны, пошли на пулеметы или в штыковую против отборных офицерских батальонов белогвардейцев, они должны не иметь другого выхода. Но зато когда победит мировая революция, то героям – революционным воинам – достанется все лучшее в этом мире без буржуев. А вот трусам и паникерам был только один выход – доказать свою «полезность» командованию, не доводя дело до расстрельного залпа. Но с такими «отщепенцами» боролись во все времена и во всех армиях, существовавших на нашей планете за ее долгую историю.

Пламенные речи Гражданской войны

Троцкий был уверен, что поправить ситуацию даже в разгромленных и деморализованных частях не так уж трудно – надо «дать хороших командиров, несколько десятков опытных бойцов, добыть босым сапоги, устроить баню, провести энергичную агитационную кампанию, накормить, дать белья, табаку и спичек… Красноармеец плотнее поел, сменил белье, переобулся, выслушал речь, подтянулся – и стал другим».

Вот это самое «выслушал речь» в ходе Гражданской войны приобретало особое значение, как на красной, так и на белой стороне. В ход шли цветистые метафоры, будто взятые – хотя почему «будто»! – из поэтических сборников, или намеренно упрощенная, понятная простому человеку лексика. В листовке 4-й Уфимской стрелковой дивизии генерала Корнилова использовалось обращение «дорогой брат стрелок» и предлагалось идти сражаться с «людьми – приверженцами апокалипсического красного дракона…».

Лексика и фразеология военной риторики Фрунзе тоже представляет собой смесь из широко распространенных в советское время штампов социального пафоса, вроде пресловутых «помещиков и капиталистов» и выражений, характерных для самого Михаила Васильевича. К таковым можно отнести переходящее из приказа в приказ упоминание о бое, тяжбе или счетах «труда и капитала», выражения «Трудовая Русь», «Россия труда», «сермяжная Русь». Но если сравнивать речи Фрунзе и Троцкого, то у первого – она более метафорична, поскольку чаще задействованы средства выразительности.

Сергей Зверев. «Военная риторика новейшего времени»

В тексте листовки Директории (Временного всероссийского правительства), созданного в Уфе осенью 1918 года, фигурирует на первый взгляд заманчивое предложение: «Бросайте, крестьяне, ваши дела, берите дубины в руки и идите освобождать ваших детей в Красной армии, и вместе идите к нам. Наше правительство вас возьмет и простит, знамо дело, по глупости вашей и непониманию. Продали вас и натравили против нас. У нас англичане, французы пришли нам помогать, и вместе отвоюем родину, защитим свои семьи, скарб, хлебушек… Э, да вам всего не втолкуешь, сами увидите, как мы здесь живем. Мы вам все сказали, будет вам хорошо, нет – все едино, плакать будет каждый из вас. Наша армия полосой пройдет и истребит всех большевиков, пощады не будет никому».

Первый же приказ барона Врангеля, назначенного командующим Добровольческой армией после неудачи В.З. Май-Маевского на московском направлении в октябре 1919 года, был полон патетики: «Славные войска Добровольческой армии! Враг напрягает все силы, стремясь вырвать победу из ваших рук. Волна красной нечисти готовится вновь залить освобожденные вами города и села. Смерть, разорение и позор грозят населению… Ограждая честь и достоинство армии, я беспощадно подавлю темные силы…»

Пропаганде в колчаковской администрации уделяли достойное внимание – существовал «Отдел печати при канцелярии омского правительства», состоящий из «Российского телеграфного агентства», «Пресс-бюро», «Бюро иностранной информации». Будучи передан весной 1919 года частному акционерному объединению «Русское общество печатного дела», он продолжил свою деятельность, занимаясь в том числе изготовлением фальшивых номеров большевистских газет: «Правды», «Бедноты», красноармейских газет, фальшивых декретов советской власти. В этих сфабрикованных материалах рассказывалось о поголовных зверствах большевиков, о подготовке большевиками грядущей Варфоломеевской ночи – поголовной резне буржуазии в Петрограде в ночь на 10 ноября 1918 г., о состоявшемся аресте Ленина Троцким. Одной из самых обсуждаемых и зловещих тем была подготовка большевиками национализации женщин в России.

Приказ А.В. Колчака

Я требую, чтобы офицеры и солдаты изъяли бы из своей среды всякую политику и взаимную партийную борьбу, подрывающую устои русского государства и разлагающую нашу молодую армию.

Все военнослужащие должны быть вне всякой политики. Теперь у всех в мыслях, на устах, в сердцах и на деле должно быть только одно стремление – отдать все свои силы армии и Родине.

Всякую попытку извне и внутри втянуть армию в политику приказываю пресекать всеми средствами. Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах.

20 ноября 1918 года

Разбирая военную риторику Гражданской войны, можно отметить, что советскому полководцу нужно было быть не только (и не всегда) выдающимся профессионалом военного дела, прославленным своими победами. Необходимо было и показывать близость к революционным воинам, произнося перед ними громкие речи со звонкими политическими фразами, демонстрирующими в первую очередь единство целей.

Кроме того, красным командирам требовалось бороться с вражеской пропагандой – дабы сохранить контроль над своими войсками, часть из которых представляла собой добровольцев, насильно мобилизованных, и плохо обученное военному делу ополчение, среди которых были и представители малых народов.

Если сравнить между собой речи красных и белых военачальников, то в части из них, невзирая на противоположные политические взгляды, можно найти похожие лозунги и выражения, менялся только цвет «нечисти», подлежащей подавлению и изгнанию.

«Ленин и Троцкий, вожди пролетарские…»

Характерным парадоксом Гражданской войны было и то, что противоборствовавшие силы часто пели одни и те же песни, меняя только часть слов в соответствии с собственной идеологией. Многие и не подозревали о том, что это не только «их песня». Миллионы советских людей слушали и сами пели «Смело мы в бой пойдем за власть Советов», «По долинам и по взгорьям», «Белой акации гроздья душистые», не подозревая о том, что первоначально в песнях были совсем другие слова: «Смело мы в бой пойдем / За Русь Святую!»… Есть версия, что так любимая большевиками «Вы жертвою пали» впервые прозвучала на похоронах генерал-адъютанта Карла Ивановича Бистрома, скончавшегося в 1838 году от старых ран.

Валерий Шамбаров в книге «Песни царской России, плененные большевиками» пишет: «Первую мировую русский народ встретил с единодушным подъемом. По всем городам проходили патриотические манифестации. Санкт-Петербург был переименован в Петроград – государство символически открещивалось от всего «немецкого», даже в названиях. В России на время войны объявлялся «сухой закон», и люди восприняли его с полным пониманием. А война тогда называлась не мировой (и уж конечно – не Первой мировой). Этот термин утвердился значительно позже. В народе ее называли германской, а официально – Великой войной. А поскольку опасность нависла над самим Отечеством и война началась при общей народной поддержке, то привилось другое наименование – Вторая Отечественная».

В годы Гражданской войны в Красной армии была нехватка новых революционных песен, и поэтому начались переделки песен, исполнявшихся по ту сторону. Из текстов были убраны упоминания царя, православия и других символов императорской России, и вместо них появились новые революционные символы и вожди. При этом настоящие авторы музыки и первоначального текста оказывались забытыми. Так, по словам Шамбарова, «мешанина советских переделок, плагиатов и всевозможных обработок порой приводила и к курьезам. Один из них касается песни «Белой акации гроздья душистые». Впервые она была опубликована в 1902 году в серии «Цыганские ночи» без указания авторов слов и музыки. В дальнейшем произведение публиковалось как «известный цыганский романс» в редакции Вари Паниной и в музыкальной обработке А.М. Зорина, но по-прежнему осталось безымянным. В настоящее время исследователи предполагают, что слова написал А.А. Пугачев, которому принадлежат более трех десятков романсов на музыку русских и зарубежных композиторов…»

Этот романс исполняли многие известные певцы и певицы дореволюционной России: Варя Панина, Мария Эмская, братья Садовниковы, он был неоднократно издан на грампластинках, звучал в русских окопах в годы Первой мировой войны. А особую любовь он приобрел у белогвардейцев. Романс согревал сердца, как отголосок мирной жизни, еще не перевернутой и не исковерканной. Возможно, играло роль и созвучие – акация белая, и армия белая. Нуждаясь в новых патриотических песнях, большевики занялись переделкой песен своих противников, безжалостно выкидывая прежние слова. Так появились многие советские патриотические песни. «Ну а переделки русского фольклора вообще были поставлены на поток. Особенно повезло в данном отношении «Маршу Сибирских стрелков». Его использовали все подряд. Сибиряки-колчаковцы пели его в первозданном виде, на слова Гиляровского, только в конце добавляли пару куплетов». Дополнительную известность принесло и то, что под мелодию «Белой акации» подстроили один из вариантов «гимна» Добровольческой армии «Слышали, братья», – очевидно, доработав слова под размер романса.

Столь распространенную песню не могли обойти вниманием и красные – переделали в революционную песню, начинавшуюся следующей строкой: «Ленин и Троцкий, вожди пролетарские…» Если бы в тексте фигурировал один Ленин, то песня, наверное, так и вошла бы в советский концертный репертуар. Но с Троцким она имела право на существование только до 1924 года.

С румынского фронта на Дон к Корнилову под командованием Михаила Дроздовского двинулись офицеры и солдаты. Тогда и был сочинен дроздовский марш. «В 1919 году, после взятия Харькова, командир Дроздовской дивизии полковник Антон Васильевич Туркул передал песню для доработки профессиональному композитору Дмитрию Яковлевичу Покрассу. Возможно, как раз тогда к ней добавился припев:

Этих дней не смолкнет слава, Не померкнет никогда, Офицерские заставы Занимали города!

Существует мнение, что основная часть марша, который написал Д. Покрасс, была им заимствована из дореволюционной песни дальневосточных охотников «По долинам, по загорьям».

Из деникинской «Смело мы в бой пойдем» были выброшены слова о Святой Руси, Божьей воле, Доне и Кубани. В результате из:

Смело мы в бой пойдем За Русь Святую И за нее прольем Кровь молодую –

получились более знакомые советским людям строки:

Смело мы в бой пойдем За власть Советов И как один умрем В борьбе за это…

Офицеры Колчака

Как показывает Е.В. Волков в книге «Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования», по своим чинам командный состав белых войск, как и в старой армии, подразделялся на генералов, штаб– и обер-офицеров. «Чинопроизводство офицеров осуществлялось двумя способами: за отличие и за выслугу лет в предыдущем чине. В годы Первой мировой войны, по причине многочисленных потерь и значительного увеличения армии, повышение офицеров в чинах шло очень быстро, в основном первым способом. Немало офицеров, начавших войну капитанами и ротмистрами, к 1917 году были произведены в генералы. Младшие офицеры в военный период также росли очень быстро: для производства прапорщиков в подпоручики и далее в поручики установили срок в 8 месяцев. Однако лица, окончившие ускоренный курс военных училищ и школ прапорщиков, не могли производиться в штаб-офицеры (это право имели только те, кто окончил военные училища подпоручиками – не позже осени 1914 года). Тем не менее многие офицеры, получившие погоны прапорщика в 1914–1915 годах, через пару лет являлись уже поручиками и штабс-капитанами, командовали ротами и даже батальонами».

Элитой российского офицерства являлись выпускники Николаевской академии Генерального штаба. На январь 1917 года их насчитывалось 1524 человека. К середине июля 1919 года на территории Советской республики было зарегистрировано 538 генштабистов. Большинство из них (505 человек) служило у большевиков.

Анкеты юнкеров, поступивших в октябре 1918 года в Иркутское военное училище и в следующем году пополнивших колчаковские войска, дают представление об этой категории офицеров. В основном это были молодые люди от 17 до 24 лет, в большинстве своем жители Сибири, в меньшей степени Урала.

Евгений Волков. «Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования»

У офицеров старой армии часто не было возможности сохранить нейтралитет в Гражданской войне. Желавшие остаться в стороне часто гибли от рук той или другой стороны. Так, полковник К.И. Рябцев, бывший начальник Московского военного округа при Временном правительстве, после прихода к власти большевиков три недели провел в тюрьме, но, благодаря хлопотам жены, был освобожден и выехал с семьей на Украину. Однако в Харькове он был арестован деникинской контрразведкой и обвинен в том, что «сдал Москву большевикам». Полковник Рябцев не дожил даже до приговора, был застрелен охраной. Кадровых военных, а тем более с высшим образованием, в армиях Колчака было немного. В основном – молодые люди, офицеры военного времени.

Генштабисты на красной стороне

В Рабоче-крестьянской Красной армии в 1918 – середине 1919 года генералов и штаб-офицеров, которые окончили Николаевскую военную академию, было в 1,7 раза больше, чем тех, которые служили в белой армии у Колчака и Деникина.

Какова же была роль именно генштабистов в ходе Гражданской войны? Доктор исторических наук А. Ганин в книге «Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком» подчеркивает, что «нельзя отрицать, что борьба с белыми проходила под общим руководством большевистских вождей, которые внесли в нее значительный вклад. Однако штатские Ленин, Сталин, Троцкий и бывший вольноопределяющийся Фрунзе не владели технологией подготовки и организации боевых операций. Основываясь на знании социальной природы Гражданской войны, большевистские лидеры могли предложить некую генеральную идею (например, Троцкий, считавший необходимым наступать на Юге не через Донскую область, а в обход ее, расколов лагерь белых на две части и содействуя донецким шахтерам и украинским крестьянам), но выработка способов ее реализации, безусловно, ложилась на плечи генштабистов».

Анализируя состав командующих фронтами в Красной армии в Гражданскую войну, можно отметить, что из 21 командующего меньше половины – 10 – не имело отношения к Академии Генерального штаба. Среди этих десяти были Фрунзе, Тухачевский, Антонов-Овсеенко, Егоров, Гиттис, Шорин. Из них Михаил Фрунзе, Александр Егоров (член партии большевиков с июля 1918 года) и Владимир Гиттис (в феврале 1918 года вступивший в Красную армию) командовали несколькими фронтами, что снижало процент генштабистов, занимавших руководящие посты.

Победа Красной армии была достигнута не только железной волей и революционным энтузиазмом партии большевиков, не только массовыми мобилизациями и беспощадным карательным аппаратом. Сегодня очевидно, что ее достижение было бы невозможно без опыта и знаний бывших офицеров, пошедших в новую армию в качестве военных специалистов (военспецов). Не умаляя заслуг других категорий командного состава Красной армии, отметим, что среди десятков тысяч бывших офицеров, оказавшихся у красных, наибольшую ценность для строительства вооруженных сил представляла сравнительно небольшая группа бывших офицеров Генерального штаба, олицетворявших интеллектуальную элиту старой армии, ее «мозг». Без вольного или невольного содействия примерно полутора тысяч высококвалифицированных генштабистов создать регулярную армию и победить многочисленных врагов большевики бы не смогли. Однако партийные триумфаторы практически сразу после Гражданской войны забыли о тех, кому обязаны победой. А вскоре вычеркнут из советской истории оказался даже человек, руководивший политикой привлечения бывших офицеров, вождь Красной армии, один из партийных лидеров того времени Лев Троцкий…

Андрей Ганин. «Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком»

В целях укрепления Красной армии и использования в ней бывших офицеров царской армии РВС 21 марта 1918 года принял приказ, отменивший выборное начало. Но революционной армии были нужны бойцы и командиры, и поэтому стал необходим переход от добровольческого принципа комплектования к всеобщей воинской повинности. Именно для этого весной 1918-го начал создаваться военно-административный аппарат. При этом большевики не упустили возможность использовать опыт и специалистов аппарата управления царской армии, фронтовые и армейские штабы. В апреле 1918 года под руководством РВС развернулось формирование органов местного военного управления военных округов – Московского, Орловского, Беломорского, Приуральского, Приволжского, Северо-Кавказского, Ярославского и окружных, губернских, уездных и волостных комиссариатов по военным делам.

Одновременно шло и формирование инструмента контроля – политического аппарата Красной армии. В марте 1918 года в армии появился институт комиссаров – по два комиссара во всех штабах и военных учреждениях.

Примером того, как при советской власти оказались востребованы специальные знания выпускника Николаевской академии, может служить судьба маршала Советского Союза Бориса Шапошникова. Он родился 2 октября 1882 года в Златоусте. После окончания в 1903 году по 1-му разряду Московского Алексеевскою военного училища был произведен в чин подпоручика и начал офицерскую службу в 1-м Туркестанском стрелковом батальоне в Ташкенте, командовал там полуротой. В 1907 году выдержал сложные испытания при поступлении в Академию Генерального штаба (Императорская Николаевская военная академия). В годы обучения (1907–1910) проявил «отличные успехи в науках» и после окончания был произведен в штабс-капитаны.

В своих «Воспоминаниях о службе» военачальник впоследствии подробно описал систему подготовки в царской Академии Генерального штаба, изучаемые предметы и преподавателей, систему отбора лучших офицеров: «Когда вспыхнула мировая война, германское учение о войне, которое преподносил нам Незнамов[6], пригодилось всем молодым офицерам Генерального штаба. Если для генералов русской армии, воспитанных на стратегии Леера и Михневича, действия немцев в мировой войне были каким-то откровением, то для капитанов русского Генерального штаба они были не новы… На дополнительный курс переводились офицеры, которые предназначались для службы в Генеральном штабе». С Шапошниковым вместе учился Врангель, «яркий гвардеец», которого на курсе не любили.

Шапошников продолжил воинскую службу в Ташкенте, командовал ротой. В 1912 году был назначен старшим адъютантом штаба 14-й кавалерийской дивизии в Ченстохов. С первых дней Первой мировой находился на Западном фронте, затем – помощником старшего адъютанта разведотдела штаба 12-й армии (Северо-Западный фронт), начальником штаба Отдельной сводной казачьей бригады, командиром Мингрельского гренадерского полка. 16 января 1918 года «по болезненному состоянию был эвакуирован» и через два месяца демобилизовался из армии по болезни.

Весной этого же года вступил в Красную армию, написав в своем ходатайстве о приеме на службу следующее: «Как бывший полковник Генерального штаба, я живо интересуюсь вопросом о создании новой армии и, как специалист, желал бы принести посильную помощь в этом серьезном деле».

22 марта 1918 года Шапошников был назначен помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета, затем – начальником разведотдела Штаба РВСР. Служил в военном отделе Высшей военной инспекции РККА, весной 1919 года занимал должность первого помощника начальника штаба Наркомвоенмора Украинской ССР. 15 августа 1919 года был назначен начальником разведывательного отделения, а с 12 октября – начальником Оперативного управления полевого штаба Реввоенсовета республики. По словам самого Шапошникова, «штабная работа должна помогать командиру организовывать бой; штаб – первейший орган, с помощью которого командир проводит в жизнь свои решения… В современных условиях без четко сколоченного штаба нельзя думать о хорошем управлении войсками». В ноябре 1922 года Шапошников был командирован в Швейцарию военным экспертом советской делегации на Лозаннскую конференцию.

Солдаты Красной армии!

Внимание трудовой России вновь приковано к вам. С затаенным дыханием рабочие и крестьяне следят за вашей борьбой на востоке.

Здесь в лице Колчака помещиками и капиталистами ставится последняя ставка. Надежды богачей на прочих кандидатов в цари – украинского пана гетмана Скоропадского, донского атамана Краснова, царского генерала Деникина – разлетелись прахом. Геройские армии Южного и Украинского фронтов очистили почти весь юг России от банд белогвардейских разбойников и поддерживающих их французских, английских и греческих наемников. Херсон, Николаев, Одесса и Крым вновь возвращены трудовой России.

Красное знамя развевается над всей великой российской равниной вплоть до берегов Азовского и Черного морей. Казалось, что отныне народ наш, истомленный непрерывной тяжелой борьбой, сможет свободно вздохнуть и приступить к мирному труду. Но момент торжества опять удален временными неудачами нашего оружия на Востоке.

Чувствуя близость позорного конца, видя рост революции на Западе, где одна страна за другой поднимает знамя восстания, колчаковцы делают последние усилия. Собрав и выучив на японские и американские деньги армию, заставив ее слушаться приказов царских генералов путем расстрелов и казней, Колчак мечтает стать новым державным венценосцем.

Этому не бывать. Армия Восточного фронта, опираясь на мощную поддержку всей трудовой России, не допустит торжества паразитов. Слишком велики жертвы, принесенные рабочим классом и крестьянством. Слишком много крови пролито ими, чтобы теперь, накануне своей полной победы, позволить врагу вновь сесть на плечи трудового народа.

Дело идет о его настоящем и будущем. Не место малодушию и робости в наших рядах перед лицом неудач. Эти неудачи временны и объясняются главным образом тем, что нам пришлось отвлечь часть сил наших на Южный фронт. Ныне наша задача там близка к завершению, и глаза России вновь обратились к нам на Восток.

Помощь идет. Вперед же, товарищи, на последний решительный бой с наемником капитала – Колчаком! Вперед за счастливое и светлое будущее трудового народа!

Командующий армиями Южной группы Восточного фронта

Михайлов-Фрунзе

Член Реввоенсовета Куйбышев

10 апреля 1919

Именно Шапошников, как крупный военный специалист, разрабатывал в годы Гражданской войны для Красной армии многие важнейшие планы кампаний, директивы и приказы, распоряжения фронтам и армиям. После окончания боевых действий он был назначен 1-м помощником начальника Штаба РККА, позже был назначен командующим войсками Ленинградского, а спустя год – Московского военного округа. В 1928 году стал начальником Штаба РККА. Выпустил трехтомный фундаментальный труд «Мозг армии». Книга не только четко определяла место Генерального штаба в системе стратегического руководства войсками, его структуру, порядок организации его работы, но перечисляла требования, которые предъявлялись современными войнами к органам оперативного управления и их работникам.

Снабжение войск Колчака

Вести вооруженную борьбу революционной державы белые генералы могли только при снабжении своих армий извне – оружием, боеприпасами, обмундированием, боевой техникой. После прихода к власти Колчака приоритет в снабжении отдавался его вооруженным силам, а Вооруженные силы Юга России под командованием Деникина получали снабжение, санкционированное правительством Колчака, причем координация между ними осуществлялась не в должном объеме, потому что присутствовала между двумя белыми армиями конкуренция (хотя Деникин и признал верховенство Колчака). Но при этом командующие белыми армиями (как и приближенные) почти всегда выражали недовольство союзникам по поводу объема оказываемой им помощи и ее форм.

Какими же ресурсами располагал Колчак? Историк Олег Будницкий в своем исследовании[7] приводит следующий список:

«Кроме золота правительство Колчака получило еще один «подарок» – товары, привезенные во время войны и «закупоренные» во Владивостоке, на складах Владивостокской таможни. Транссибирская магистраль не справлялась с перевозками, и вследствие этого во Владивостоке скопились товары общим весом около 10 млн пудов. На 9 мая 1919 года запасы товаров выглядели следующим образом:

Чай – 1638 тыс. пудов

Сахар – 649 тыс. пудов

Бобы – 483 тыс. пудов

Кофе, какао – 104 тыс. пудов

Хлопок – 806 тыс. пудов

Металлы – 741 тыс. пудов

Экстракт дубильный – 538 тыс. пудов

Суперфосфат – 477 тыс. пудов

Кора дубильная – 275 тыс. пудов

Разные химические товары – 209 тыс. пудов

Серная кислота – 112 тыс. пудов

Машины и станки – 441 тыс. пудов

Резина – 219 тыс. пудов

Однако эти богатства были использованы в силу как объективных, так и субъективных причин не лучшим образом…»

Помимо золотого запаса (в правительстве Колчака финансисты пытались беречь валюту, Колчак считал золотой запас достоянием державы и народа), было еще заграничное финансирование – союзники (Англия и Франция). Правительство США обещало помочь с поддержанием работоспособности сибирских железных дорог, что реализовывалось с запозданием – межсоюзный фонд (10 млн долларов) был сформирован только летом 1919 года. Эта задержка тоже сыграла свою негативную роль при наступлении белой армии, – как отмечает историк Андрей Ганин[8], «через всю Сибирь проходила единственная Транссибирская железнодорожная магистраль, от пропускной способности которой во многом зависела судьба наступления. Надо сказать, что железная дорога в 1919 году работала из рук вон плохо и снабжение отличалось крайней нерегулярностью. В результате войскам приходилось возить все необходимое с собой, а в крайнем случае переходить на самоснабжение, граничившее с мародерством, озлоблявшее местное население и разлагавшее войска. Особенно трудно было в тех районах, где железная дорога отсутствовала и необходимо было обеспечивать подвоз гужевым транспортом. Это касалось всего левого фланга белых». Между тем и перемен отношения местного населения (достаточно вспомнить, что Ижевская дивизия была сформирована из рабочих одноименного завода, восставших против большевиков в августе 1918 года) к идее Белого движения и ее реализации своей администрацией и армией Колчак не учитывал.

При правительстве Колчака существовало множество разнообразных комиссий и комитетов, представители которых отправлялись в зарубежные командировки – в том числе для организации заказов для нужд фронта – и порой возвращались в Омск ни с чем. Не случайно уже весной 1919 года в основном занимавшееся этими комиссиями колчаковское министерство продовольствия и снабжения стали в кулуарах издевательски называть министерством «удовольствий и самоснабжений». Офицеры и солдаты белой армии, сражавшиеся на фронтах, при этом часто получавшие некачественные продукты и обмундирование (рваные полушубки и разваливающаяся обувь, нехватка белья – зимой, отсутствие седел в кавалерии, в воспоминаниях описано, как оренбургские казаки вместо шинелей носили китайские ватные куртки), ненавидели министерских чиновников, считая их рвачами и барыгами. Умирать за белую идею становилось все меньше желающих.

Как пишет историк Олег Будницкий[9], «под стать непрофессионализму Министерства снабжения было военное ведомство. По утверждению Никольского, военные заказывали снабжение на армию в 500 тыс. человек».

Между тем на фронте никогда не было больше 50 тысяч бойцов, а в тылу не могло быть остальных 450 тысяч человек, даже если иметь в виду бесчисленные штабы и бесконечное количество тыловых учреждений… Не менее поражала система распределения снабжения. Склады были полны обмундирования и доставались, во время отступления, большевикам. Генерал Нокс уверял, что он должен получить высокую степень ордена Красной Звезды, т. к. целые части Красной армии были одеты в захваченную ими английскую форму, привезенную по заказу английской военной миссии в Сибирь. И в то же время сибирские войска на фронте испытывали острую нужду в самом необходимом, были обтрепаны и разуты.

Сходные мысли высказывал управляющий военным министерством, а затем военный министр генерал-лейтенант А.П. Будберг, называя, правда, другие цифры. Он считал, что «в неуспехе фронта виноваты те, которые позволили армии распухнуть до 800 тысяч ртов при 70–80 тысячах штыков; те, которые допустили хищническое расходование… бедного снабжения». Еще в июле 1919 года он предлагал «самым беспощадным образом выжать армии, сократить все штабы и тыловые учреждения, а тогда с вопросами снабжения, при правильном их расходе и учете, можно будет справиться».

Однако «выжать» армию и преодолеть нерациональное расходование столь дорого достававшегося снабжения так и не удалось.

Будберг излагал несколько иной – и, вероятно, более близкий к истине – вариант истории с генералом Ноксом. В конце июля – начале августа 1919 года в Омске состоялось совместное совещание Российского правительства и представителей союзников по вопросу об оказании материальной помощи «белой Сибири».

«Нокс высказался очень резко, – писал участвовавший в этом совещании Будберг, – что, собственно, нам не стоит помогать, так как у нас нет никакой организации и большая часть оказываемой нам материальной помощи делается в конце концов достоянием красных. Нокс очень обижен, что после разгрома Каппелевского корпуса, одетого в новое с иголочки английское обмундирование и снаряжение, перешедшее к красным, тупоумные омские зубоскалы стали называть его интендантом Красной армии и сочинили пасквильную грамоту на его имя от Троцкого с благодарностью за хорошее снабжение».

Во многих частях колчаковской армии часто не хватало патронов – так, весной 1919 года ижевцами, оборонявшими Уфу, было получено две обоймы патронов.

Одной из причин нехватки боеприпасов в армии Колчака было разнообразие находившихся на вооружении винтовок (системы Мосина, Бердана, Арисака, Гра, Ватерли) и пулеметов (Максима, Кольта, Гочкиса, Льюиса).

Но хуже всего у Колчака было со средствами связи (что было одной из главных причин провала майского наступления белых на Оренбург), до адресатов не дошли сотни военных телеграмм. Не лучше обстояло дело и с автотранспортом, и с бензином. Эта же проблема была и в колчаковской авиации.

Эту разницу – между парадными рапортами и повседневной военной действительностью – довелось наблюдать и самому Колчаку, который прибыл в мае 1919 года на передовую, и, как пишет в своих воспоминаниях Павел Петрович Петров[10], видный деятель Белого движения в Поволжье и Сибири, в армии Колчака – начальник штаба 6-го Уральского армейского корпуса (3 января – 26 мая 1919), когда верховный правитель «выразил желание видеть части 6-го Уральского корпуса… ему были показаны выводимые в тыл части 12-й Уральской дивизии. Вид их был ужасный. Часть без обуви, часть в верхней одежде на голое тело, большая часть без шинелей. Прошли отлично церемониальным маршем. Верховный правитель был страшно расстроен видом…». Бывали случаи, когда прибывшие на фронт не доукомплектованные и не довооруженные (и не дообмунированные) подкрепления сразу посылались в бой, чтобы развить запланированное «сверху» наступление или заткнуть «очередную дыру» в разваливающемся на части фронте.

Не стоит забывать и о пропаганде, которую успешно развернули большевики на занятой колчаковскими войсками территории и в армии верховного правителя. Успешны были действия красных партизан, которых во многих районах поддерживало население. Не все предназначавшиеся белогвардейцам железнодорожные эшелоны дошли до пункта назначения. Колчаковская администрация так и не смогла, несмотря на карательные акции, навести порядок в своем тылу.

Поражает несовпадение между списком того, что предназначалось правительству Колчака, и реальным положением воинов его армии. Куда же подевались все те многомиллионные, официально отгруженные и отправленные во Владивосток для Колчака поставки союзников?

Из сообщений газеты «Правда» от 12 апреля 1919 года Тезисы ЦК РКП(б) в связи с положением Восточного фронта

Победы Колчака на Восточном фронте создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики. Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака.

Центральный Комитет предлагает поэтому всем партийным организациям в первую очередь направить все усилия на проведение следующих мер, которые должны быть осуществляемы как организациями партии, так и в особенности профессиональными союзами для привлечения более широких слоев рабочего класса к активному участию в обороне страны.

1. Всесторонняя поддержка объявленной 11 апреля 1919 г. мобилизации.

Все силы партии и профессиональных союзов должны быть мобилизованы немедленно, чтобы именно в ближайшие дни, без малейшего промедления мобилизации, декретированной Совнаркомом 10 апреля 1919 г., была оказана самая энергичная помощь.

Надо сразу добиться того, чтобы мобилизуемые видели деятельное участие профессиональных союзов и чувствовали поддержку их рабочим классом.

Надо в особенности добиться уяснения всяким и каждым мобилизуемым, что немедленная отправка его на фронт обеспечит ему продовольственное улучшение, во-первых, в силу лучшего продовольствия солдат в хлебной прифронтовой полосе; во-вторых, вследствие распределения привозимого в голодные губернии хлеба между меньшим количеством едоков; в-третьих, вследствие широкой организации продовольственных посылок из прифронтовых мест на родину семьям красноармейцев.

От каждой партийной и от каждой профессиональной организации Центральный Комитет требует еженедельного, хотя бы самого краткого отчета о том, что сделано ею для помощи мобилизации и мобилизуемым.

2. В прифронтовых местностях, особенно в Поволжье, надо осуществить поголовное вооружение всех членов профессиональных союзов, а в случае недостатка оружия поголовную мобилизацию их для всяческих видов помощи Красной армии, для замены выбывающих из строя и т. п.

Пример таких городов, как Покровск, где профессиональные союзы сами постановили мобилизовать немедленно 50 % всех своих членов, должен послужить нам образцом. Столицы и крупнейшие центры фабрично-заводской промышленности не должны отстать от Покровска.

Профессиональные союзы должны всюду, своими силами и средствами, произвести проверочную регистрацию своих членов для отправки всех, не безусловно необходимых на родине, для борьбы за Волгу и за Уральский край.

3. На усиление агитации, особенно среди мобилизуемых, мобилизованных и красноармейцев, должно быть обращено самое серьезное внимание. Не ограничиваться обычными приемами агитации, лекциями, митингами и пр., развить агитацию группами и одиночками рабочими среди красноармейцев, распределить между такими группами рядовых рабочих, членов профессионального союза, казармы, красноармейские части, фабрики. Профессиональные союзы должны организовать проверку того, чтобы каждый член их участвовал в обходе домов для агитации, в разносе листков и в личных беседах.

4. Заменить всех мужчин-служащих женщинами. Провести для этого новую перерегистрацию как партийную, так и профессиональную.

Ввести особые карточки для всех членов профессиональных союзов и всех служащих с пометкой о личном участии в деле помощи Красной армии.

5. Учредить немедленно через профессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты, партийные организации, кооперативы и т. п. как местные, так и центральные бюро помощи или комитеты содействия. Их адреса должны быть опубликованы. Население оповещено о них самым широким образом. Каждый мобилизуемый, каждый красноармеец, каждый желающий отправиться на юг, на Дон, на Украину для продовольственной работы должен знать, что в таком близком и доступном для рабочего и для крестьянина бюро помощи или комитете содействия он найдет совет, получит указания…

Особой задачей таких бюро должно быть поставлено содействие делу снабжения Красной армии. Мы можем очень сильно увеличить нашу армию, если улучшим ее снабжение оружием, одеждой и пр. А среди населения есть еще немало оружия, спрятанного или не использованного для армии. Есть немало фабричных запасов разного имущества, необходимого для армии, и требуется быстрое нахождение его и направление в армию. Военным учреждениям, заведующим снабжением армии, должна быть оказана немедленная, широкая, деятельная помощь со стороны самого населения. За эту задачу надо взяться изо всех сил.

6. Через профессиональные союзы должно быть организовано широкое вовлечение крестьян, особенно крестьянской молодежи неземледельческих губерний, в ряды Красной армии и для формирования продовольственных отрядов и продармии на Дону и на Украине.

Эту деятельность можно и должно во много раз расширить, она служит одновременно и для помощи голодному населению столиц и неземледельческих губерний, и для усиления Красной армии.

7. По отношению к меньшевикам и эсерам линия партии, при теперешнем положении, такова: в тюрьму тех, кто помогает Колчаку сознательно или бессознательно. Мы не потерпим в своей республике трудящихся людей, не помогающих нам делом в борьбе с Колчаком. Но есть среди меньшевиков и эсеров люди, желающие оказать такую помощь. Этих людей надо поощрять, давая им практические работы преимущественно по техническому содействию Красной армии в тылу, при строгой проверке этой работы.

Центральный Комитет обращается ко всем организациям партии и ко всем профессиональным союзам с просьбой взяться за работу по-революционному, не ограничиваясь старыми шаблонами.

Мы можем победить Колчака. Мы можем победить быстро и окончательно, ибо наши победы на юге и ежедневно улучшающееся, изменяющееся в нашу пользу международное положение гарантируют нам окончательное торжество.

Надо напрячь все силы, развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоеваны.

ЦК РКП (б)[11].

Колчаковские дипломаты

Омскому правительству Колчака, в первые месяцы своего существования уверенному в недолговечности советской власти и предстоящем входе белой армии в Москву и Петроград, приходилось тратить огромные деньги на содержание множества своих зарубежных представительств, причем не только в странах Европы, но и Азии (Китае, Японии, Корее, Монголии и Сиаме), и Южной Америки (Мексике, Аргентине, Бразилии), а также в странах – бывших противниках Российской империи и образовавшихся после распада Австро-Венгрии.

Правительству Колчака нужно было международное признание и помощь из-за границы. Помимо этого оно рассчитывало на то, что сотни тысяч российских военнопленных, оказавшихся за границей после окончания Первой мировой войны, и часть беженцев из Советской республики вернутся в Сибирь и станут солдатами и офицерами белой армии. Но эти расчеты не оправдались.

Не хватало средств и на дипломатические представительства – точнее, на уже образовавшиеся долги этих зарубежных учреждений Колчака, требовавшие срочных погашений. Так, в Персию, на которую у омского правительства были свои планы, было переведено 40 тысяч фунтов стерлингов, и колчаковское министерство финансов не изыскало необходимых средств для помощи Учетно-ссудного Персии банка (являвшегося в то время единственным финансовым предприятием Персии, принадлежащим русским). А.И. Щербатский, посланник омского правительства в Бразилии (и консул в Чили), умудрился взять взаймы более трехсот фунтов стерлингов у французского консула и более двухсот фунтов стерлингов у уругвайского министра иностранных дел!

Неизбежность разгрома

По мнению историка Андрея Ганина[12], «проблема наличия резервов была одной из наиболее болезненных для белых. Фактически наступление Колчака, равно как и Деникина, началось и развивалось при почти полном отсутствии каких-либо резервов, что не могло не привести к катастрофе. Расчеты белых стратегов основывались, видимо, на постепенном сжатии кольца вокруг Советской России и сокращении за счет этого собственной линии фронта. При этом освобождались новые территории, на которых было возможно мобилизовать пополнения, и высвобождались собственные войска. Однако для начала необходимо было хотя бы выйти на линию Волги и закрепиться на ней, чего колчаковцам сделать так и не удалось. Операция началась в канун весенней распутицы, и очень скоро малочисленные части белых оказались на несколько недель оторваны от своих тылов (это произошло как в Западной, так и в Отдельной Оренбургской армиях), не налаженных и ранее, а теперь вообще отсутствовавших.

Фрунзе справедливо полагал, что распутица должна будет стать союзником красных. И действительно, в результате разлива рек не могли двигаться вперед не только артиллерия и обозы, но даже пехота, которая поначалу была вынуждена пользоваться «утренниками» (утренними морозами), а с потеплением были случаи, когда всадники тонули вместе с лошадьми. Части корпусов вследствие разлива рек разъединялись, не могли действовать скоординированно, теряли связь между собой. Если красные отступали на свою базу, где могли быстро оправиться, то войска белых, на всех парах мчавшиеся к Волге, чтобы опередить распутицу, в самый ответственный момент оказались лишены продовольствия, одежды, боеприпасов, артиллерии и сильнейшим образом переутомлены. Такая ситуация, к примеру, сложилась в апреле 1919 года в Западной армии… Опередить наступление распутицы не удалось, и белые увязли. Остановка же в условиях маневренной Гражданской войны почти всегда была предвестником отступления и поражения.

Фрунзе в Туркестане

Восток – дело тонкое

4-я армия под командованием Фрунзе, действовавшая на южном фланге Восточного фронта, которая поначалу должна была заняться «ликвидацией белого уральского казачества», получила новую задачу – двинувшись на Ташкент, вернуть под контроль революционной России Туркестан. «В августе 1919 г., с разделением Восточного фронта на два направления (сибирское и туркестанское), был назначен командующим армиями Туркестанского фронта (11, 4, 1-я и войска в Туркестане), – писал Фрунзе в автобиографии. – В течение сентября месяца провел операцию по окружению и уничтожению Южной армии Колчака под командой генерала Белова… В течение декабря руководил операциями по ликвидации Уральского фронта, что и закончил в конце декабря со взятием нами гор. Гурьева и занятием берегов Каспийского моря».

В Туркестане большевикам пришлось вести борьбу не только с отступающими белыми, но и с местной элитой. Фрунзе успешно проявил себя не только как талантливый военачальник, но и как толковый администратор – ив борьбе с басмачами, этими отрядами местных окраин бывшей империи, желавшими после ее развала сохранить самостоятельность и отчасти самобытность. С их отрядами, которые в Красной армии называли шайками, пришлось вести суровую борьбу, и само слово «басмач» должно было исчезнуть с языка местных жителей.

Но проблема заключалась в том, что банды казались неуловимыми, словно растворяясь без следа в местных селениях, пользуясь поддержкой жителей. Поэтому многочисленные облавы, с передвижением боевых цепей на большие расстояния, оказывались неэффективными.

Товарищу Ленину

Спешу на фронт. Пишу только по делу.

1) Линия южнее Царицына еще не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб все же дадим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им.

2) Южнее Царицына скопилось много хлеба на колесах. Как только прочистится путь, мы двинем к вам хлеб маршрутными поездами.

3) Ваше сообщение принято. Все будет сделано для предупреждения возможных неожиданностей. Будьте уверены, что у нас не дрогнет рука…

4) В Баку отправил нарочного с письмом.

5) Дела с Туркестаном плохи, Англия орудует через Афганистан.

Дайте кому-либо (или мне) специальные полномочия (военного характера) в районе южной России для принятия срочных мер, пока не поздно.

Ввиду плохих связей окраин с центром необходимо иметь человека с большими полномочиями на месте для своевременного принятия срочных мер. Если назначите в этих видах кого-либо (кого бы то ни было), дайте знать по прямому проводу, и мандат передайте также по прямому, иначе рискуете получить новый Мурманск.

Шлю ленту о Туркестане. Пока все.

Ваш Сталин

Царицын, 7 июля 1918 г.

Одной из предпринятых Фрунзе мер стало обещание, что военные не будут грабить, а за все, что понадобится красноармейцам, будут платить сполна. На притеснения со стороны советских воинов нужно жаловаться их начальству, и обидчикам местных жителей, хулиганам и насильникам «ответ один: пуля в лоб». Фрунзе взамен потребовал прекратить любую помощь басмачам, угрожая расстрелами тем, кто им будет помогать. В ряды Красной армии были мобилизованы туземцы, отобранные местными властями путем проведения справедливой жеребьевки. Те из богачей, кто пытался откупиться, были мобилизованы в тыловое ополчение и затем посланы на самые тяжелые и грязные работы.

Пора каленым железом выжечь язву басмачества. Пора железной метлой вымести из края всех грабителей и бандитов. Отныне с басмачеством, как явным бичом народа, будет вестись беспощадная борьба. Это – твердое решение Советской власти, и мне, как командующему Туркестанским фронтом, приказано выполнить его в кратчайший срок… В выполнении этой задачи я ожидаю помощи и содействия всего измученного мусульманского населения.

М. Фрунзе. «Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Киргизии. Сборник документов»

Басмачи использовали для укрепления своей власти родственные и брачные стратегии. Однажды могущественный курбаши приказал подобрать 40 самых красивых девушек в возрасте от 10 до 15 лет для того, чтобы выдать их замуж за своих джигитов. После того как девушки были отобраны, не спрашивая их, назначили день свадьбы. Но местные жители сообщили красным командирам о затее басмачей и в день свадьбы красноармейцы внезапно напали на «женихов», которые потеряли в ходе этой операции 75 лошадей, 31 винтовку и еле успели убежать. А все девушки вернулись домой.

Учиться, учиться и учиться

21 апреля 1918 года на торжественном собрании официально было объявлено о создании Туркестанского народного университета, ректором которого избрали Александра Васильевича Попова. Также одновременно начала выпускаться и газета «Народный университет», печатный орган нового учебного заведения.

Приказ Революционного военного совета республики

№ 137

29 января 1920 года, гор. Москва

Ввиду того что Республика граничит с массою коренных мусульманских народностей (Хива, Бухара, Персия, Индия и т. п.) и продвинувшаяся далеко в глубь Туркестана наша Красная армия ощущает острую нужду в специалистах-востоковедах, с 1 февраля с. г. при Академии Генерального штаба Рабоче-крестьянской Красной армии учреждается Восточное отделение Академии на 40 слушателей согласно прилагаемого при сем положения и штата.

Подготовительные работы начать немедленно с таким расчетом, чтобы с 1 февраля могли начаться регулярные занятия.

Председатель Революционного военного совета республики

Л. Троцкий

Положение о Восточном отделении Академии Генерального штаба

1) С целью подготовки военнослужащих для службы Генерального штаба и Красной армии на восточных окраинах и сопредельных странах Среднего, Ближнего и Дальнего Востока, а также для службы по военно-дипломатической части утверждается в составе Академии Генерального штаба Восточное отделение.

2) Ежегодно на Восточное отделение Академии зачисляются из числа желающих 20 человек, выдержавших вступительный экзамен в Академию Генерального штаба, и 20 человек, командируемых Комиссариатом иностранных дел также после особого испытания.

3) Помимо изучения языков, в Восточном отделении академии проходится ряд специальных предметов, положенных по общей программе академии, чтобы выпускаемые из отделения специалисты-востоковеды в то же время являлись бы и генштабистами, получившими соответствующую высшую военную подготовку для службы по Генеральному штабу. Для слушателей, командируемых Комиссариатом иностранных дел, военные предметы не обязательны.

<…>

8) Установление учебной программы специальных по Востоку предметов и организация порядка обучения по этим предметам, как и во всей академии, предоставляется конференции, куда членами входят заведывающий отделением, представитель из Комиссариата иностранных дел, помощник заведывающего Отделением, а также все преподаватели, руководители занятий и заведывающие обучающимися слушателями.

<…>

12) В Восточном отделении изучаются языки: турецкий (2 наречия), персидский (2 наречия), индустани, английский, основы арабского языка, китайский, японский, корейский и монгольский, а также проходится краткий курс мусульманского права, страноведения, военная география и статистика Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, история и практика внешних сношений, торговое право и история дипломатических сношений с восточными странами.

Через три с небольшим недели после открытия Туркестанского народного университета появилось распоряжение № 145 руководства Туркестанской советской республики (провозглашенной 30 апреля 1918 года на V краевом съезде Советов). В документе, подписанном председателем Совета народных комиссаров Ф.И. Колесовым и комиссаром по народному образованию Успенским, подчеркивалось, что «впредь отменяются все стеснения и преграды к поступлению желающих учиться в том или другом классе любого учебного заведения Туркестанской советской республики. Все вступительные экзамены отменяются. Школы всех рангов и ведомств открыты теперь для всех желающих учиться в них, без различия возраста, национальности, вероисповедания и свидетельств. Единственным условием для поступающих в любой класс любой школы Туркестанской советской республики отныне является желание учиться». От учащихся, как, впрочем, и от преподавателей, не требовалось никаких документов об образовании, потому как многие большевики не слишком доверяли ученым деятелям прежнего режима, отмеченным всевозможными почетными званиями и даже соответствующими чинами. Первоначальное число студентов составляло 1200 человек, что вовсе не означало, что все они получат высшее образование – газета «Народный университет» отмечала, что целью занятий является «научить каждого человека самостоятельной работе, помочь каждому разбираться во всех вопросах…».

Доклад секретного отдела ВЧК о повстанческом движении по состоянию на ноябрь 1920 г. 11 декабря 1920 г.

В Туркестане, в Ферганской обл. свирепствует особая разновидность бандитизма – басмачество. «Басмач» на туземном узбекском языке значит разбойник. Но басмачество уж давно перестало быть только разбойничьим движением. Оно превратилось в политически-белогвардейское антисоветское движение. Контингент басмачества составляют кулаки-сарты или «баи» (хозяйчики), недовольные советской политикой в области земельно-продовольственной в туземных «кишлаках» (деревнях).

Движение носит «националистический» характер против русских «колонизаторов». Во главе басмаческого движения стоит Курширмат, или, как он себя именует, Шир-Махмет-Курбаши, «главнокомандующий всеми вооруженными мусульманскими силами Ферганы». Басмачи нападают даже на своих, грабят, убивают. За последнее время они нападают на ж. д. и разбирают путь, жгут хлопковые и мыловаренные заводы, нападают на богатые хлопковые запасы и жгут их, нанося удар нашей текстильной промышленности. Вооружение получали из Бухары, имеют и пулеметы.

Басмачество давно уже превратилось в Ферганский фронт. Туркфронт производит операции по уничтожению басмачества. Это дело трудное. Басмачество существует в Туркестане уже много лет. Оно существовало и при царизме. Зимой, когда в степи нет корма для басмаческих лошадей (а басмачи все верховые), они рассасываются по кишлакам, а весной с первыми лучами солнца садятся на коней и из мирных декхан (крестьян) превращаются снова в басмачей. Революция в Бухаре прекратила снабжение оружием басмачества, но оно его получает через китайскую границу. Между прочим, среди басмачей есть много русских офицеров и казаков разбитого отряда Анненкова, пробравшихся в Фергану из Китая. За последнее время Советской властью в Туркестане взята твердая линия по отношению к байству (кулачеству), тем самым выигрывая в глазах бедноты. Можно надеяться, что будущей весной басмачество будет слабее развито. Решительная борьба с байством и организация туземной бедноты – вот условия для полной ликвидации басмаческого движения.

Первоначально в Положении о деятельности Туркестанского народного университета утверждалось, что «Туркестанский народный университет имеет целью служить широкому распространению научного образования и прикладных знаний в Туркестанском крае, привлечению симпатий народа к науке, знанию и искусствам и удовлетворению всех культурных потребностей края в связи с задачами нового времени… университет представляет собой высшую ступень единой народной школы. К нему непосредственно подходит средняя народная школа, как средняя ступень, и низшая народная школа, как низшая ступень единой народной школы… Высшая ступень, собственно университет, распадается на факультеты, средняя и низшая ступень – на отдельные школы…».

Приказ М. Фрунзе

Трудность не в военном преодолении врага, – это для нас не очень трудно, – трудность в том, чтобы все многомиллионное мирное трудовое мусульманство поняло, что басмачество и есть враг его, что борьба с ним – священная задача и опора трудового народа. Выполнения этой задачи ждет от вас Социалистическое отечество.

Товарищи, я же, как ваш командующий, требую, чтобы каждым своим действием, каждым поступком как отдельные красноармейцы, так и целые части внушали населению любовь и доверие к Красной армии… Только таким путем мы дадим понять мусульманской бедноте, что Красная армия не враг, а опора и защитник ее.

Туркестанский народный университет должен был стать крупнейшим просветительским центром в регионе – так уже в начале лета 1918 года его ректор А.В. Попов рапортовал, что «в два с небольшим месяца возникло и организовалось более сорока отдельных культурно-просветительных, воспитательных и вспомогательных ячеек».

12 мая 1918 года состоялось открытие мусульманской секции Туркестанского народного университета, о которой местное издание сообщало, что «именно как секция, отделение общетуркестанского университета является фактом и вместе символом истинно культурного сближения Европы и Азии, для которого могут найтись свои основания и в религиях обеих стран, так как лучшее в европейской культуре Запада согрето лучами солнца, взошедшего на Востоке».

Летом 1918 года Туркестанская Советская Республика впервые оказалась отрезанной от Советской России фронтами Гражданской войны. В июле 1918 года создан Военно-революционный штаб Республики, и вопросы просвещения населения были передвинуты на третий план, уступая по важности военным и проблемам восстановления народного хозяйства.

Фрунзе и Глеб Бокий

Нечасто встретишь упоминание об одном из самых «таинственных» руководителей органов – Глебе Бокии, которому довелось работать (точнее – служить) вместе с Фрунзе.

Напомним, что Глеб Иванович Бокий – революционер и видный деятель советских спецслужб. В 1918–1919 годах – член коллегии НКВД РСФСР. В 1919 году – начальник Особого отдела Восточного фронта, с сентября 1919 года по август 1920 года – начальник Особого отдела Туркестанского фронта, одновременно член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР, с апреля по август 1920 года – полпред ВЧК в Туркестане. Расстрелян во время Большого террора. Реабилитирован в 1956 году.

А вот что пишет в своей книге «Секретный террор» бывший резидент ОГПУ на Ближнем Востоке Г. Атабеков. «Специальный отдел (СПЕКО) работает по охране государственных тайн от утечки к иностранцам, для чего имеет штат агентуры, следящей за порядком хранения секретных бумаг. Другой важной задачей отдела является перехватывание иностранных шифров и расшифровка поступающих из-за границы телеграмм… Начальником отдела состоит Бокий, бывший полпред ВЧК, буквально терроризировавший Туркестан в 1919–1920 годах. О нем еще и сейчас, десять лет спустя, ходят легенды в Ташкенте, что он любил питаться сырым собачьим мясом и пить свежую человеческую кровь. Несмотря на то что Бокий только начальник отдела, он, в исключение из правил, подчиняется непосредственно Центральному комитету партии и имеет колоссальное влияние в ОГПУ».

Но на самом деле репутация Бокия была не только пугающая, как описано выше, но порой и наоборот – его называли одним из принципиальнейших людей. О нем рассказывали, что он мог добиваться оправдания того, чья виновность не была надежно подтверждена, или, наоборот, решительно настаивать на увольнении сотрудника, заподозренного в должностных преступлениях, кто бы за него ни заступался.

Бокий, не только как начальник Особого отдела фронта, но и как «полномочный представитель на весь Туркестан», как член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, отвечавший за советское строительство, не мог стоять в стороне от решения политических вопросов и морально нес ответственность за обращение с местным населением… Как указано выше, членом комиссии были Бокий и командующий Туркестанским фронтом Фрунзе. Необходимо сказать, что Бокий служил вместе с Фрунзе и на Восточном фронте. Они находились в доверительных и уважительных отношениях.

Любопытно письменное распоряжение Бокия по поводу неверного обращения сотрудников Особого отдела Туркестанского фронта с гражданским населением и заносчивости по отношению к различным местным учреждениям. Он предупреждает, что подобное поведение «будет рассматриваться как действие, направленное против советской власти, и караться самыми суровыми мерами».

В успешном разгроме армии Колчака и в удачных действиях Туркестанского фронта большая заслуга принадлежит Бокию.

Александр Андреев, Василий Бережков. «Оккультисты Лубянки»

Кроме этого именно Бокий якобы возглавлял секретную лабораторию, посвященную изучению оккультных и мистических явлений с целью поставить их на службу делу пролетариата. Чем и знаменит, впрочем, в те времена, когда попытки спаять средневековые суеверия и вошедшие в моду восточные учения с достижениями науки и техники, а также передовой идеологией были весьма популярны в разных странах.

Загадка казачьего золота

Войскам под командованием Фрунзе в Туркестане противостояли местные казаки и элита эмиратов, армии которых не имели передового вооружения и современной боевой техники. Поэтому Красная армия несла в боях небольшие потери. Но о некоторых противниках стоит сказать особо.

В январе 1918 года в Астрахани Владимир Сергеевич Толстов (1884–1956) был участником восстания казаков против большевиков. В марте 1918 года, когда он вернулся после этого в расположение Уральского казачьего войска, в Гурьеве его выбрали атаманом дружины. Так он стал командовать группой Гурьевских уральских казачьих войск.

11 марта 1919 года в Гурьеве на войсковом съезде, согласно решению уральских казачьих станиц, которые не были захвачены красными, генерал-майор Толстов принял звание войскового атамана Уральского казачьего войска.

8 апреля 1919 года стал командиром Отдельной Уральской армии.

20 декабря 1919 года он принял решение передать управление комитету спасения Уральского казачьего войска, оставаясь командующим Отдельной Уральской армией, но отказавшись от звания войскового атамана.

5 января 1920 года, после поражения Уральской армии в районе Гурьева, Толстов собрал уцелевших бойцов казачьей армии и гражданских беженцев, сопровождаемый своим личным конвоем вышел из Гурьева и предпринял героический поход в Александровский форт. Существует версия, что он вышел из Гурьева в числе первых и лишь в сопровождении свиты, а далее его следы теряются. Столь быстрый уход вызвал волну неудовольствия и критики со стороны его подчиненных, офицеров и казаков. Никто из них не был в должной мере подготовлен к условиям зимнего перехода. Некоторые исследователи предполагают, что атаман просто бросил на произвол судьбы немало людей и им пришлось самостоятельно, с огромным риском для жизни и неимоверными трудностями, добираться до форта. В любом случае историки этот поход после прозвали «Ледяным маршем» или «Маршем смерти» и одной из причин называют некие скрытые от казаков мотивы, заставившие атамана прийти к такому решению. В сложных условиях он прошел путь длиной 1200 километров вдоль Каспийского моря, по восточному побережью. Усталые люди шли при температуре ниже 30 градусов, по продуваемой холодными ветрами безлюдной пустыне.

Оставаясь командующим армиями Туркестанского фронта, был назначен членом комиссии Всероссийского Центрального исполнительного комитета по делам Туркестана, а также членом комиссии Центрального комитета РКП по делам Туркестана. С 15 февраля 1920 г. по август 1920 г. работал в Туркестане. Руководил операциями по ликвидации Семиреченского белогвардейского фронта. В конце августа руководил операциями по ликвидации бухарского эмирата и по созданию Бухарской народной советской республики.

Михаил Фрунзе. Автобиография

Возможно, что так поступить его заставил укрываемый им золотой запас войсковой казны, который Толстов намеревался тайно доставить в форт Александровский. Особенно если поверить информации, что на последнем перегоне в форт умер заведующий Яицким банком, похороненный по приказу атамана с воинскими почестями.

В феврале 1920 года из 15 000 человек, начавших этот марш, до форта дошло всего около 2000. Многие погибли от обморожения и голода, и только часть – во время боев с красными.

Возможно, Толстов опасался, что золото, которое было необходимо сопровождать в форт, утонет при переходе по тонкому льду через залив Мертвый Култук. Он мог также бояться, что оно может достаться красным. Из-за этого он желал спрятать золото казны в районе Прорвы. И там оно вполне могло бы храниться вечно. Впоследствии из этих предположений, дополненных разными народными вымыслами, родилась легенда о некоем кладе. Хотя Толстов был вынужден часто опровергать подобные слухи и даже открыто заявлять, что он не прятал на Прорве золотую казну. Согласно более официальной версии, некоторую часть войсковой казны захватили красные, а остальное украли капитаны пароходов. Потому что выжившие после марша казаки были вынуждены эвакуироваться на Кавказ морским путем. Такое решение эвакуации было принято в Александровском форте, когда он собрал «Малый круг». Срочно эвакуировать оставшуюся часть Уральской отдельной армии и задействовать для этого суда Каспийской флотилии тогда им казалось единственным вариантом спасения.

Но даже в этом случае везде упоминалось вовсе не золото, а всего лишь серебро. Не исключено, что со временем скромное серебро «превратилось» в золото только благодаря красивой легенде о бесценном кладе, казне, надежно скрытой атаманом где-то на Прорве…

Масянов писал: «Даны были пароходы «Опыт» и «Милютин», и началась погрузка казачьих семей и их небольшого имущества, а также и Войсковой казны. В этот момент появились два советских корабля и выпустили несколько снарядов по форту. Капитаны «Опыта» и «Милютина» приказали пассажирам сойти на берег, сказав, что они сейчас примут бой. Все же имущество и половина войсковой казны осталась на пароходе. Сдалось всего 2 генерала, 27 офицеров и 1600 казаков, и с ними красные захватили и остальные 24 ящика серебра войсковой казны».

Размышления о войсковой казне можно было бы на этом завершить, но привлекает внимание странная история Яицкого войскового банка, происшедшая во время Гражданской войны в Приуралье (в 1918–1920 гг.). Яицкий банк являлся не только «банком», но и базовым экономическим центром.

И это обстоятельство подтверждается параграфом 1 устава Яицкого войскового банка: «Яицкий войсковой банк является общей войсковой казной, почему все суммы, следуемые войску… поступают или зачисляются в Яицкий войсковой банк, как для хранения, так и для учета».

Сдаваться властям красных руководители этого банка никак не могли, потому что 29 декабря 1919 года на своем последнем заседании правления постановили и приняли к исполнению приказ войскового правительства о немедленной эвакуации войскового банка через форт Александровский на Кавказ.

Именно по этой причине в передовом отряде Толстова присутствовал заведующий Яицким войсковым банком. Предположительно этот человек имел приказ лично сопровождать подводы, везущие в нескольких ящиках банковский запас, и в нем действительно могло оказаться золото. Хотя бы потому, что ящики серебра могли доверить и офицерам.

Однако, опровергая эту версию, И. Куцай написал: «Они ушли на юг, к границам Ирана. Семи подвод при генерале уже не было. Да и было ли золото?.. Это все еще загадка истории».

Атаман В.С. Толстов тоже был не из тех, кто легко сдается обстоятельствам, и через пустыни Туркмении отправился в Персию. Глубокой ночью 4 апреля 1920 года с группой из казаков, офицеров и гражданских, всего около 214 человек, генерал Толстов начал поход в Персию, направляясь из форта Александровского в сторону Красноводска и дальше. Примерно через 2 месяца он находился уже на территории Персии и 2 июня 1920 года вышел к городу Рамиану. К этому моменту с ним оставалось 162 человека. Часть казаков во время марша ушла из отряда, некоторые погибли в пути во время стычек с туркменами.

Командующий фронтом М.В. Фрунзе обратился с воззванием к уральскому казачеству, предлагая прекратить «кровавую тяжбу» и капитулировать… В ответном письме генерал Сладков сообщил, что «советские условия вполне приемлемы», но сам он не уполномочен решать этот вопрос, а командующий армией генерал Толстов сейчас отсутствует. Он просил отсрочить капитуляцию на десять суток. Нужно-де собрать для обсуждения совет казачьих старшин.

Правильно оценив обстановку, Фрунзе приказал командованию Чапаевской дивизии немедленно продолжить наступление на Гурьев… Кавалерийская группа чапаевцев во главе с Иваном Константиновичем Бубенцом и комиссаром Алексеем Васильевичем Лапиным совершила стремительный рейд, опрокинула белоказачьи заслоны и вступила в Гурьев. Белые пытались поджечь нефтепромыслы, но командир эскадрона Петр Прокопенко, командир взвода Ефим Евдокимов и красноармеец Кузьма Лапшин самоотверженно бросились в огонь и потушили начавшийся пожар. Они спасли для Республики 12 миллионов пудов нефти.

Николай Хлебников. «Под грохот сотен батарей»

По прибытии в Персию Толстов вскоре выразил желание перейти на службу Британии. Он обратился с этим предложением к командованию британским экспедиционным корпусом, находящимся в Персии. У него была идея сформировать независимую часть в 200 человек, из уральских казаков, для несения военной службы в составе британских сил на территории Персии.

Предложение генерала поначалу вызвало у британцев интерес. Потому что была идея использовать казаков и офицеров группы Толстова для защиты коммуникаций между Британской Индией и Персией.

Но в октябре 1920 года командование британского экспедиционного корпуса передумало принять русскую часть для этой миссии. Под предводительством атамана Толстова часть его людей из уральских казаков для дальнейшей репатриации перебросили из Персии в Месопотамию (Ирак) и разместили в британском лагере.

11 ноября 1920 года, на территории Ирака, генерал Толстов попал в специальный лагерь, созданный в городе Басра для русских беженцев. Пребывая в течение 9 долгих месяцев в этом лагере, он начал писать книгу. В 1921 году книга «От красных лап в неизвестную даль. Последний поход уральцев» впервые увидела свет в Константинополе (Стамбул). Последний атаман Уральского казачьего войска начал свою книгу со слов об эмиграции на чужбине: «Начинаю свою повесть не с первых своих походов в неизвестность, а только с прибытия в форт Александровск: с этого времени мы становимся «уходцами» – людьми если не навсегда, то на долгое время сознательно покинувшими свой родной край. Что толкнуло нас в неизвестную даль?»

Проясняя ситуацию и рассказывая в своей книге о событиях тех дней, атаман Толстов написал: «Представляющаяся возможность спасти ни в чем не повинных людей от красного ужаса и сильное желание избавить их от этого как можно скорее заставляют быстро согласиться с тем, чтобы на одном из этих судов был послан начальник штаба генерал-майор Моторнов с правом делать все для спасения армии от моего имени и расходовать на наем судов для этой цели войсковое серебро. На этом же заседании я услыхал, что последняя мера будет самой действительной из всех способов чего-либо добиться от главы «Торгового дома». Мне также передали сказанные в Петровске слова Челабова, указывающие даже сумму, обеспечивающую наш выезд на юг. Закипели приготовления, и я не ошибусь, если скажу, что все, кому надо было уезжать, к вечеру этого дня были готовы к посадке, но лихим морякам не нужны наши порядки – они сами укажут нам время».

5 января 1920 года Фрунзе рапортовал Ленину о взятии Гурьева: «Всего по приблизительному подсчету со дня взятия Самары и кончая взятием Гурьева захвачено у противника около 150 000 пленных, 600 пулеметов, 150 орудий, миллионы снарядов, более 100 000 винтовок, 6 аэропланов, шашки, пики, седла, десятки легковых и грузовых автомобилей, паровозы, громадное количество вагонов, технические и санитарные поезда, броневики, радиостанции, мастерские, интендантства, казначейства, запасы нефти и прочее».

Откуда могло взяться такое указанное количество пленных, при относительно небольших силах противника, – можно только предположить, что в штабе фронта в число военнопленных записали всех мужчин Гурьева и окрестностей, кроме стариков и детей…

7 октября 1919 года Фрунзе издал приказ по войскам Туркестанского фронта № 03587:

«Вы, доблестные войска 1-й армии, многомесячными усилиями в бездорожном районе, через горы, леса, по степным степям очищали путь в Красный Туркестан, где ваши братья вели упорную борьбу за свою свободу, где был приготовлен для окруженной кольцом врагов Советской России столь нужный ей хлопок, чтобы одеть нашу пролетарскую семью… Ваш могучий дух воинов-революционеров, воинов великой Рабоче-крестьянской Красной армии дал вам славные победы. Вы захватили за последний месяц свыше 55 тысяч пленных, много орудий, около 150 пулеметов, большое количество военной добычи… Свершилось! Путь в Туркестан свободен! Совет обороны РСФСР, высоко ценя услуги, оказанные Советской Республике вашей доблестной боевой работой, постановил:

1. объявить вам в лице красноармейского и командного состава благодарность отечества;

2. выдать всему составу 1-й армии, участвовавшему в победоносном наступлении на соединение с Туркестаном, месячный оклад жалования.

Еще раз сердечно поздравляю вас с блестящим боевым успехом; твердо уверен, что вы навсегда закрепите свои победы там, в Красном Туркестане…»

Отзвуки большой игры

Фрунзе, как подчеркивает Павел Березов[13], «особое внимание уделял пограничным отрядам, охранявшим советские рубежи от внешних нападений. А такие попытки интервентов наблюдались. Так, в июле 1920 года английские войска вторглись со стороны Ирана и захватили наш пограничный пункт Гаудан. Узнав об этом, Фрунзе тотчас же телеграфировал командующему 1-й армией: «Предлагаю вам по получении сего принять меры к очищению нашей территории в районе Гаудан от английских постов».

Англичане же продолжали большую игру.

Большевики: путь на Восток

В январе 1920 года командующий Туркестанским фронтом Михаил Фрунзе доложил в Реввоенсовет, что «предстоят большие расходы в связи с организацией революционных войск на территории Персии». Что же скрывалось за этой фразой?

Это был один из советских вариантов развертывания революции на Востоке, которую озвучивал и нарком Троцкий: «стать лицом к Востоку». Так, 2 июля 1920 года Тухачевский объявил по Красной армии приказ: «Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках принесем счастье и мир трудящемуся человечеству», но Красная армия была поляками разгромлена…

Поскольку надежды на мировую революцию на территории Европы к 1920-м годам не оправдались (правда, в 1923 году, будет сделана еще одна неудачная попытка революции – германской), то, по мнению Троцкого, была другая возможность тряхнуть подкошенные мировой войной колониальные империи, ведь «путь в Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». И потрясти Британскую империю можно было по старому рецепту еще царского правительства России – через поход (или угрозу его) на Восток, в жемчужину британской короны – Индию и прилегающие территории. Да и революционизировать Персию, получив свой оплот на Востоке и постоянную угрозу для Британской Индии, стало одним из проектов советских вождей.

Крым, и Дальний Восток, и часть других регионов страны находились под властью белых, не прекращалась советско-польская война 1919–1921 годов, и поэтому выделять войска на поход (как в свое время Павел I) в Москве не решились, но от желания поднять в Персии народные массы против угнетателей и раздувания пламени мировой революции не отказались.

В качестве повода для «аккуратного вмешательства» большевиков в персидские дела стало обстоятельство, что находившаяся в апреле 1920 года в Баку белая Каспийская флотилия под натиском наступающей Красной армии перебазировалась в персидский порт Энзели (городе на севере Ирана в провинции Гилян), находившийся под контролем англичан. В порту встали на якоре 29 судов. Чтобы отобрать их у белогвардейцев, военспецы под командованием Федора Раскольникова и Серго Орджоникидзе разработали план, следуя которому 17 мая 1920 года суда Волжско-Каспийской военной флотилии, погрузив две тысячи воинов, направились из Баку в Энзели.

Подойдя через несколько часов к городу, по радио предъявили англичанам ультиматум, требуя вывести войска и сдать имущество. Не дождавшись ответа, высадили десант, который взял под контроль шоссе, ведущее в город. После этого ультиматум 18 мая был принят, англичане и белогвардейцы вышли из города, а 23 корабля и 4 гидросамолета были возвращены на родину и включены в состав Рабоче-крестьянского Красного флота.

Выбор места – города Энзели – для советской акции был не случаен. Еще до начала Первой мировой войны в провинции Гилян действовали отряды дженгелийцев[14] под командованием Мирзы Кучек-хана[15], который в 1919 году сумел установить контакты с Москвой, предложив большевикам сотрудничество. На первых порах Кучек-хан и советское правительство договорились между собой о сотрудничестве на условиях признания независимой Гилянской Советской Социалистической республики и невмешательства со стороны Советской России в ее внутренние дела. По словам самого Кучек-хана, в апреле 1920 года получившего послание из занятого большевиками Петровска, большевики «уведомляли меня о своем решении прийти в Персию и расспрашивали о положении англичан. Я еще не успел им ответить, как они уже бомбардировали Энзели».

15 мая 1920 года секретный сотрудник информотдела при штабе командующего Ленкоранским боеучастком флотилии С. Афонин, 30-летний чернорабочий из Энзели, получил приказ отправиться в Персию и передать Кучек-хану «письмо от Советской России и вознаграждение – орден Красного Знамени», заодно собрав разведданные по числу бойцов и вооружению отряда Кучека-хана, их политическому настрою.

Вечером 19 мая 1920 года в Энзели был организован митинг для местного населения, и военком десантных отрядов Б.Л. Абуков произнес речь (переведенную одновременно на фарси), в которой сказал, что большевики пришли сюда за своим имуществом (пароходами и орудиями), уведенным белогвардейцами, и по приглашению персидского революционного вождя Мирзы Кучек-хана, чтобы совместными усилиями прогнать англичан.

Но вряд ли тогда у прибывших большевиков была достигнута полная договоренность с «персидским революционным вождем», ибо в тот же день Абуков написал следующее послание: «Дорогой товарищ Мирза Кучек-хан! Советской России давно известно о твоих подвигах в деле освобождения некогда великого и могущественного персидского народа от английского ига и предавшего за английское золото свою родину шахского правительства… Мы считаем своим долгом поставить тебя в известность о целях нашего прихода в Энзели. Мы пришли сюда не в качестве завоевателей и не для того, чтобы вместо английского ярма наложить на исстрадавшуюся Персию новое русское ярмо… Но от многих твоих сторонников с момента нашего прибытия в Энзели нам приходилось слышать, что наше дальнейшее присутствие здесь необходимо, ибо с нашим уходом опять установится здесь ненавистная и для нас и для вас английская власть. Это послужило поводом для того, чтобы написать тебе письмо и узнать твое мнение, ибо для Советской России только твое мнение по данному вопросу может иметь решающее значение. Мы готовы всеми силами помочь персидскому народу избавиться от английского ига. Если наша помощь нужна тебе, то ты должен со своей стороны связаться с нами. Было бы очень желательно лично повидаться с тобой, обо всем подробно переговорить и условиться о дальнейшей совместной работе. Если твой приезд в Энзели почему-либо невозможен, то назначь время и место для личных переговоров».

22 мая Раскольников отправил наркому Троцкому (копию – предсовнаркома Ленину) доклад о развернувшихся событиях, в котором информировал вождей: «Вначале мною было заявлено, что мы пришли только за своим военным имуществом и за белогвардейским флотом, но вчера я передал губернатору заявление, что ввиду восторженного приема красных моряков местным населением и раздающихся с их стороны просьб о том, чтобы мы остались с ними и не отдавали их на растерзание англичан, красный флот останется в Энзели даже после того, как все военное имущество будет вывезено. Первый, второй и третий десантные отряды военных моряков переименованы в советский экспедиционный корпус, и начальник десантных отрядов товарищ Кожанов назначен командующим экспедикора. Прошу вашей санкции на формирование корпуса и утверждение Кожанова в качестве комкора».

23 мая 1920 года возле захваченного красноармейцами Энзели на пароходе «Курск» прошли секретные переговоры Раскольникова и Орджоникидзе с Кучек-ханом, о результатах которых сообщили в Москву.

Через день на заседании политбюро ЦК РКП(б), одобрив «в общем политику Комиссариата иностранных дел, предполагающего оказывать поддержку освободительному движению народов Востока», было принято хитроумное решение, де-факто снимающее с РСФСР ответственность за вмешательство в персидские дела: «Вменить в обязанность т. Раскольникову по оказании необходимой помощи Кучек-хану имуществом, инструкторами и прочим, передать под власть последнего Энзели и другие пункты Персии, находящиеся в наших руках, и убрать из этих пунктов флот, заявив, что это делается по распоряжению советского правительства ввиду полного нежелания последнего вмешиваться во внутренние дела Персии. Оставить в Энзели некоторую часть судов под видом полицейской службы, но под азербайджанским флагом в количестве, необходимом для постоянного содействия Кучек-хану».

Спустя несколько часов Раскольников получил от Троцкого следующую директиву: «1. Никакого военного вмешательства под русским флагом. Никаких русских экспедиционных корпусов. Всемерное подчеркивание нашего невмешательства с прямой ссылкой на требование Москвы убрать русские войска и красный флот из Энзели, дабы не вызывать подозрений в стремлении к захвату. 2. Оказать всемерное содействие Кучек-хану и вообще освободительному народному движению в Персии оружием, инструкторами, добровольцами, деньгами и прочим, сдав в руки Кучек-хану занимаемую нами ныне территорию. 3. Если для успеха дальнейшей борьбы Кучек-хану необходимо участие военных судов, то оставить таковые под флагом Азербайджанской республики и оказывать от ее имени помощь Кучек-хану. 4. Тайно помочь поставить в Персии широкую советскую агитацию и организацию». Одновременно с Троцким представитель другого наркомата, Лев Михайлович Карахан, заместитель народного комиссара по иностранным делам РСФСР, давал в телеграмме свои руководящие разъяснения Раскольникову: «Сейчас должна быть поставлена одна задача – объединение трудящихся и даже буржуазно-демократических элементов на национальной задаче изгнания англичан из Персии, борьбы против шахского правительства и за демократизацию. Борьба, естественно, должна вестись против англичан и против той части чиновничества и имущих классов, которые вместе с англичанами. Необходимо сплотить Кучек-хана, персидских коммунистов и другие демократические группы, которые за революционную борьбу против правительства и Англии. Мы не возражали бы против организации новой власти по типу Советской власти, причем государственно-административный аппарат был бы советским, но без нашего социального содержания, иначе преждевременно расстроились бы ряды и внутренняя борьба ослабила бы задачу освобождения Персии от Англии».

Но вот с Англией, от которой собирались большевики освободить Персию, у самой Советской России были проблемы. Отчаянно нуждаясь в развитии деловых связей с Европой и восстановлении торговых отношений с Англией, советское правительство 31 мая 1920 года начало в британской столице соответствующие переговоры. Правительство Великобритании требовало от Москвы обязательств о прекращении сеяния антибританской «смуты» на азиатской территории. Знавший об этом Троцкий предлагал этим воспользоваться, шантажируя англичан на переговорах разворачиванием на азиатских землях (на территории британских колоний и рядом) «красной экспансии». Поэтому РСФСР не хотел оказывать официально никакую военную поддержку ни персидским, ни прочим иностранным революционерам. Советские корабли Энзели были не под российским, а азербайджанским флагом, и часть подчиненных Раскольникова заявила о принятии персидского гражданства.

Командующий Туркестанским фронтом Фрунзе, имея опыт взаимодействия с мусульманским населением на их территории при установлении большевистских порядков, в майской телеграмме 1920 года, отправленной в Москву, подчеркивал негативное отношение к идеям коммунизма на Среднем Востоке и писал о том, что нынешняя обстановка не способствует дружбе народов «на принципах интернационализма». Но процесс революционных преобразований в Гиляне уже шел своим ходом, отчасти копируя и российский послереволюционный опыт ноября 1917 года, и соответствующую идеологию.

Как пишет историк Владимир Генис[16], «в ночь с 4 на 5 июня образовалось Временное республиканское правительство под председательством Кучека, взявшего на себя также руководство военным ведомством. «На должности комиссаров, учредить которые ему было рекомендовано, – указывал Нахавенди, – Кучек-хан выбрал лиц из молодых прогрессивных деятелей Персии, зарекомендовавших себя в различных этапах революционного движения». Почти все члены правительства, по российскому образцу привычно названного Совнаркомом, являлись уроженцами Гиляна: в основном это были местные купцы, богатые чиновники и даже помещики. При главе правительства аккредитовывались временный поверенный в делах РСФСР М. Исрафилов и военный агент Г. Пылаев, мандаты которым подписал «по уполномочию советского правительства командующий российским и азербайджанским Каспийским военным флотом Раскольников».

6 июня при громадном стечении народа республиканское правительство открыто возвестило о своем существовании в торжественном манифесте, в котором, как отмечал Исрафилов, «указывало на историю захватной политики английских империалистов в Персии, на полное порабощение персидского трудового народа и уничтожение отечественной торговли. Оно призывало персидский народ сплотиться воедино без различия классов и положений, чтобы выгнать англичан из пределов Персии. Толпа народа, запрудившая громадную площадь Кар-Гузари, в ответ на декларацию правительства восторженно кричала: «Да здравствует Мирза Кучек и Советская Россия!» Однако, несмотря на обещанное Раскольникову «осуществление социализма», обнародованная правительством программа показалась большевикам слишком консервативной».

Настало время и создания так называемой Персидской Красной армии, во главе которой большевики не собирались ставить людей Кучек-хана.

17 июня 1920 года уже упоминавшийся куратор Гилянской республики (замнаркома по иностранным делам РСФСР) Карахан любезно сообщил Кучек-хану, что большевики в его распоряжение направляют известного революционера «тов. Блюмкина и его жену (медичку), заслуживающих полного доверия». В Гиляне появились и другие прибывшие из РСФСР и других союзных республик представители новой иранской революции и Персидской компартии, требовавшие, невзирая на сложившиеся местные условия, немедленного проведения реформ (в том числе и аграрной) на персидской земле.

Тщетно Кучек-хан в июле 1920 года отправил телеграмму Ленину, прося прислать в Гилян людей, имеющих опыт работы в русской революции, и в первую очередь Б. Мдивани, ранее жившего в Иране. Новое правительство (при участии персидских коммунистов) было сформировано без него. Среди деятелей Персидской Советской республики оказался и Яков Блюмкин.

В книге Федора Раскольникова «О времени и о себе. Воспоминания, письма, документы» есть раздел под названием «Взятие Энзели». Его супруга, Лариса Рейснер, в цикле очерков «Фронт» («Баку – Энзели») подробно рассказывает о событиях на иранской земле. Поэт и филолог Моисей Семенович Альтман в своей «Автобиографической прозе» описал, как он прибыл в Персию, командированный от РОСТА «в качестве редактора газеты. И я в Энзели стал издавать газеты, даже две: «Красный Иран» и (на персидском языке) с помощью переводчика – «Иран Сорх» («Красный Иран»). Выходила «моя» газета с вещательными, мной же сочиняемыми аншлагами вроде: «Шах и мат дадим мы шаху. С каждым днем он ближе к краху». Помещал я в газете и свои стишки…». Один из номеров «Красного Ирана» был выпущен в честь Кучек-хана и образования Гилянской Советской республики.

Далее Альтман описывает, что хотя по прибытии в Энзели многие местные жители приветствовали их возгласами «Болшевик, болшевик», ударяя себя руками в грудь и вроде радуясь приходу чужеземцев, но уже спустя три месяца, когда чужаки покидали Энзели, по ним стреляли из окон…

В Гилянской Советской республике побывали и многие известные российские поэты и деятели искусства, Велимир Хлебников и Сергей Городецкий, который вместе с другими сотрудниками КавРОСТА участвовал в выпуске газеты «Красный Иран». В марте 1921 года Городецкий закончил драматические сцены «Красного Ирана», в которых действовали четыре героя – «красноармеец, перс, шах, англичанин». Эту одноактную пьесу несколько раз сыграли перед воинами Персидской Красной армии. Велимир Хлебников написал в 1921 году стихотворение «Ночь в Персии», упоминавшее в аллегорической форме те гилянские события:

Морской берег. Небо. Звезды. Я спокоен. Я лежу. А подушка не камень, не перья – Дырявый сапог моряка. В них Самородов в красные дни На море поднял восстанье И белых суда увел в Красноводск, В красные воды. Темнеет. Темно. «Товарищ, иди, помогай!» – Иранец зовет, черный, чугунный, Подымая хворост с земли. Я ремень затянул И помог взвалить. «Саул!» («Спасибо» по-русски.) Исчез в темноте. Я же шептал в темноте Имя Мехди.

Мечтавший побывать в Персии известный российский поэт Сергей Есенин тоже косвенно «угодил» в эту историю – он был арестован 18 октября 1920 года на квартире поэта Александра Кусикова (где якобы собирались белогвардейцы) в центре Москвы в Большом Афанасьевском переулке и отправлен на Лубянку. Освободили Есенина под поручительство Якова Блюмкина. До наших дней дошел тот самый документ: «Подписка. О поручительстве за гр. Есенина Сергея Александровича, обвиняемого в контрреволюционной деятельности по делу гр. Кусиковых. 1920 года октября месяца 25-го дня я, нижеподписавшийся Блюмкин Яков Еригорьевич, проживающий по гостинице «Савой» № 136, беру на поруки гр. Есенина и подлинной ответственностью ручаюсь, что он от суда и следствия не скроется и явится по первому требованию следственных и судебных властей. Подпись поручителя Я. Блюмкин. 25.Х.20 г. Москва. Партбилет ЦК Иранской коммунистической партии».

В своей автобиографии Блюмкин писал: «В 1920 году я после десанта в Энзели был командирован в Персию для связи с революционным правительством Кучек-хана. Там я принимал деятельное участие в партийной и военной работе в качестве военкома штаба Красной армии, был председателем Комиссии по организации Персидского правительства на съезде народов Востока в Баку, захватил 31 июля 1920 года власть для более левой группы персидского национально-революционного движения, для группы Эсанулы, больной тифом, руководил обороной Энзелигуй».

Фрунзе и Персия

Еще одна попытка революционизировать Персию была совершена в мае – июле 1920 года командующим Туркестанским фронтом Фрунзе, попробовавшим поднять местное население восточной провинции Хорасан против правительства Каджаров и англичан. Для этого Фрунзе и его советники (получив, по видимости, согласие Москвы) пригласили на переговоры одного из мятежных вождей провинции, давнего врага шахской администрации, Ходоу Верды-хана[17]. Прибывший 13 мая 1920 года в город Полторацк[18] конспиративно, с семью спутниками, Ходоу Верды-хан провел там три дня. Помимо переговоров с Реввоенсоветом 1-й армии, Ходоу продемонстрировали стрельбу из пулеметов, орудий и даже полеты на аэроплане (в одном из которых он не побоялся принять личное участие).

В своей монографии профессор, доктор исторических наук Ольга Ивановна Жигалина пишет[19]:

«Реввоенсовет принял решение выделить из состава красноармейских частей бойцов-персидскоподданных и передать их в распоряжение Ходоу. Кроме того, Реввоенсоветом временно было передано Ходоу три пулемета системы «Луйс» с запасными частями, 2 тыс. патронов к ним, 200 английских 11-зарядных винтовок с 30 тыс. патронов. Для отправки всего этого снаряжения были задействованы 15 верблюдов и 1 лошадь. Ходоу-хана с его людьми провожал через границу тов. Г. Калаков с 20 вооруженными всадниками. Этот отряд охранял его и на иранской стороне от нападения английских частей. Все это было сделано конспиративно, как на российской, так и на иранской стороне. Ходоу-хан был весьма доволен поддержкой, которую оказал ему Реввоенсовет Туркестана, и рассчитывал на расширение этой помощи.

По прибытии в свою вотчину Ходоу-хан обещал послать несколько своих способных людей в Туркестан для обучения военной технике. Он также обязался каждые три дня присылать курьера с донесениями. Кроме того, он обещал восстановить связь с Кучек-ханом и о его работе доносить Реввоенсовету… командующий Туркфронтом М.В. Фрунзе уведомил 6 июня главкома С.С. Каменева о том, что «в связи с готовящимся революционным выступлением в Хорасане требуется в возможно короткий срок доформировать Персидский интернациональный отряд, перебрасываемый из Ташкента в Полторацк». Ходоу умолял большевиков не медлить, поскольку все пограничные ханы, жандармы и даже наемные войска англичан ожидали его выступления и были готовы присоединиться к нему».

Ходоу заявил, что под его командованием находится три тысячи вооруженных и лично преданных его бойцов. Англичан и шахское правительство не устраивало сотрудничество Ходоу-хана с большевиками, они опасались интервенции. Поэтому приехавший к Ходоу на переговоры британский офицер предложил ему не сотрудничать с Москвой, обещая взамен помощь и оружие. Ходоу отказался, сообщив, что не имеет с большевиками дел. Правительство шахской провинции Хорисан предложило ему должность. Но Ходоу и в этот раз отказался.

Прибыв 28 июня 1920 года в Полторацк, Ходоу стал торопить своих новых «тайных» союзников с выступлением против шаха, но в ходе переговоров выяснилось, что обещавший помощь Реввоенсовет 1-й армии решил отложить эту операцию. Не получив обещанной помощи, Ходоу выступил сам, и к июлю 1920 года поднятое им восстание курдов достигло своего максимума. Но силы были неравны – опасаясь расширения территории восстания, командование английских войск в Персии и губернатор провинции Хорасан Кавам эс-Салтане (ранее являвшийся личным секретарем Мозафереддин-шаха, а впоследствии – премьер-министром Персии) стянули войска и боевую технику (пулеметы и горное орудие). Также использовали против восставших отряды, укомплектованные индийцами, – чтобы, как решили английские инструктора, солдаты не переходили на сторону чужака Ходоу. Под натиском превосходящих сил неприятеля Ходоу с остатками восставших двинулся к границе и 10 августа оказался в Полторацке, где была получена официальная депеша от персидского правительства, требовавшая выдачи Ходоу-хана в Тегеран «как разбойника и убийцу».

Через две недели Ходоу был отправлен в Ташкент «для личного доклада командующему Туркфронтом», и товарищ Фрунзе должен был решить, что с ним делать и какой ответ дать официальному Тегерану на их депешу о выдаче. 13 августа 1920 года Кавам эс-Салтане сообщил в персидскую столицу о полном подавлении восстания, но из-за того, что в ряде округов опасались новых мятежей и возвращения Ходоу, были усилены жандармские гарнизоны и увеличено количество караульных постов.

Прибывший в Ташкент 11 сентября Ходоу к Фрунзе уже опоздал – тот получил назначение командующим Южным фронтом и отправился бить Врангеля. Новым командующим Туркестанским фронтом (и председателем Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, и председателем Туркбюро ЦК ВКП(б), стал Григорий Яковлевич Сокольников, который (по постановлению Реввоенсовета) решил отправить Ходоу к самому Троцкому в Москву. Здесь Ходоу, как не проникшийся коммунистическим духом и не имевший революционной ценности, не получил никакой помощи для дальнейшей борьбы против шахского правительства и был отправлен обратно в Туркестан.

Там – ни в Ташкенте, ни в Полторацке – Ходоу тоже был никому не нужен, и он решил вернуться на родину, перейдя ночью 27 марта 1921 года туркестано-персидскую границу. Ходоу сопровождало всего три десятка человек, вооруженных (на всех!) шестью револьверами и четырьмя винтовками. Вскоре немногочисленный отряд был окружен персидскими правительственными войсками. Схваченный мятежник Ходоу был казнен. Попытка революционизировать Персию в очередной раз провалилась.

На штурм Перекопа

Врангель в Крыму и за пределами

Мы разбили белого барона Лобовой атакой на заре. В боевых, пылающих знаменах Красный Крым родился в ноябре. Южный ветер помогал в походе, Ветер – Друг, товарищ верный наш. Не забыть на долгие нам годы Переход ночной через Сиваш. Сергей Алымов

4 апреля 1920 года барон Врангель стал главнокомандующим Русской армией в Крыму. Врангель, получивший широкую известность как один из самых талантливых полководцев Белой армии, неоднократно выступал против военной директивы своего начальника генерала Деникина, сделавшего авантюрную ставку на взятие Москвы.

8 февраля 1920 года Врангель был отправлен в отставку, но после многих военных неудач Деникин 2 декабря подал в отставку со своего поста Верховного главнокомандующего Вооруженными силами Юга России, и через день на военном совете главнокомандующим был выбран Врангель. Барон в течение шести месяцев не только руководил защитой Крыма от большевиков, но и пытался провести реформы, которые бы привлекли на сторону его правительства крестьян и казачество.

Приказ Фрунзе по войскам Южного фронта

Товарищи! Вся рабоче-крестьянская Россия, затаив дыхание, следит сейчас за ходом борьбы здесь, на врангелевском фронте. Наша измученная, исстрадавшаяся и изголодавшаяся, но по-прежнему крепкая духом сермяжная Русь жаждет мира, чтобы скорее взяться за лечение нанесенных войной ран, скорее дать возможность народу забыть о муках и лишениях ныне переживаемого периода борьбы. И на пути к этому миру она встречает сильнейшее препятствие в лице крымского разбойника – барона Врангеля.

Это – тот самый барон Врангель, который, несмотря на крушение контрреволюционных затей своих черносотенных предшественников – адмирала Колчака, генералов Корнилова, Юденича, Деникина и др., все еще продолжает пробивать себе дорогу к царскому трону через горы рабочих и крестьянских трупов.

Это – тот Врангель, который запродал всю Россию – все железные дороги, рудники и другие богатства – французским ростовщикам и тем купил их подлую, кровавую помощь против родной страны.

Это – тот Врангель, который в последние дни глубоко вонзил свой разбойничий нож в спину России…

Борьба с Врангелем приковывает внимание не только России, но и всего мира. Здесь завязался новый узел интриг и козней, при помощи которого капиталисты всех стран надеются подкрепить свое шатающееся положение. Успехи Врангеля окрылили их надеждами и поддерживают бодрость в борьбе с надвинувшейся вплотную волной пролетарского движения в их собственных странах.

27 сентября 1920

Последней надеждой на поддержание Белого движения и спасение белогвардейской армии в Крыму стала Антанта. Сам Петр Врангель писал, что «все должно быть сделано, чтобы удержать с помощью союзников последний кусок не советской России». Согласно данным британской прессы, 20 марта истекал срок действия договора, заключенного между генералом А.И. Деникиным, исполняющим обязанности верховного правителя России (4 января – 4 апреля 1920 года), и английским правительством.

Врангель сумел продлить его на два месяца и воспользоваться не израсходованным Деникиным кредитом в пятнадцать миллионов фунтов стерлингов. Также правительству Юга России были Британией выделены гидроаэропланы, моторные суда, скорострельная артиллерия и пулеметы.

Ввиду расширения занимаемой территории и в связи с соглашением с казачьими атаманами и правительствами, коим главнокомандующему присваивается полнота власти над всеми вооруженными силами государственных образований Дона, Кубани, Терека и Астрахани, – главнокомандующий вооруженными силами Юга России впредь именуется главнокомандующим Русской армией, а состоящее при нем правительство – правительством Юга России. Означенное правительство, включая в себя представителей названных казачьих образований, имеет во главе председателя и состоит из лиц, заведующих отдельными управлениями.

Правитель Юга России и главнокомандующий Русской армией генерал ВрангельСевастополь. 19 августа 1920 года

Часть полученных от Антанты вооружения, обмундирования и денежных средств была отправлена Врангелем за пределы Крыма, северокавказским повстанцам, на которых он рассчитывал в борьбе с Советами. Среди потенциальных союзников генерала, по его мнению, были казачество и горцы Северного Кавказа. В первую очередь Врангеля интересовала Кубань, а затем – Терек. По словам самого Врангеля, «без помощи русского населения нельзя ничего сделать, надо на кого-то опереться, для того чтобы иметь, прежде всего, запас человеческой силы, из которой можно черпать».

Для того чтобы поднять казаков против советской власти, Врангель вступил в переговоры с их бывшими правительствами, большая часть которых уже находилась в эмиграции. Член Донского правительства Г.К. Карев[20] в мае 1920 года в Париже заявил, что «в ближайшее время в Крым съедутся все члены правительства, где определят политику Дона». На самом деле Георгий Карев приехал во французскую столицу с конкретной целью: «Перед нами стоит задача возрождения армии, и здесь нам нужна помощь Антанты».

Против создания Всероссийского казачьего союза, в который должны войти все казачьи войска, продолжавшие борьбу с большевиками (и заключившие ради этого соглашение с Врангелем, способным предоставить помощь людьми, оружием, снаряжением и финансами), выступили кубанцы.

В военной истории утвердилось представление о том, что построенные под руководством французских и английских инженеров укрепления превратили Перекоп в неприступную крепость и при штурме Красная армия несла огромные потери… Укрепления строили военные инженеры белой армии под руководством коменданта Севастопольской крепости генерал-майора Владимира Федоровича Субботина. Но строительство шло медленно, потому что крестьяне работать не хотели, рабочих рук не хватало, а строительные материалы разворовывались. Строительство началось летом 1919 года, а осенью уже прекратилось, потому что ждали, что белые вот-вот возьмут Москву. С декабря 1919 года работы возобновились, но не были завершены. Что же успели? Воздвигли земляной вал высотой от шести до десяти метров, пред ним выкопали ров глубиной восемь-десять метров. Перед рвом отрыли линию окопов и установили проволочные заграждения в четыре ряда. За валом размещалась артиллерия.

Леонид Млечин. «Фрунзе»

Как отмечает Елена Жуликова в своей монографии[21], «Кубанская рада не ставила своей целью поход на Москву, а стояла за создание «независимой» Кубани. Наиболее видные деятели Рады И.П. Тимошенко, Л.Л. Быч считали наступление Врангеля авантюрой, заранее обреченной на неудачу. В декларациях к правительствам Грузии, Армении, Азербайджана, в воззваниях к населению Кубани, Черноморья и Ставропольской губернии Кубанская рада призывала к борьбе с советской властью «собственными силами только в пределах своего края». Учитывая «опыт прошлого» (разгром армии Деникина), а также «состояние сил каждой из окраин и всей России», бывшее правительство Кубани «отказывалось от миссии своими силами освободить и вернуть всю Россию».

Разногласия между частью членов Кубанской рады и Врангелем не были столь серьезными, чтобы перерасти в разрыв, так как ближайшая цель у них была одна. 2 апреля 1920 года Главное командование заключило с войсковыми атаманами предварительное соглашение, подписанное с одной стороны Врангелем, с другой – донским атаманом генералом Богаевским, кубанским атаманом генералом Букретовым и терским атаманом генералом Вдовенко.

Соглашение передавало всю полноту власти над казачьими вооруженными силами генералу П.Н. Врангелю. В отношении внутреннего гражданского устройства казачьи войска и области были независимы от командующего. Врангель не мог вести переговоры, затрагивающие интересы казачьих войск, без ведома их атаманов…

Когда в начале июля 1920 года во главе повстанческих отрядов встали военспецы, создавшие из разрозненных групп боевые единицы, повстанцы стали занимать станицы (в апреле – июне они ограничивались короткими набегами на них), превращая их в опорные пункты для общего наступления. В июле повстанческие отряды Кубани были объединены в «Армию возрождения России» под командованием М.А. Фостикова. Успешное продвижение войск Врангеля послужило сигналом для ее наступления на Армавир и Моздок. На Кубани создалось два фронта, пытавшихся охватить кольцом центральные районы и свергнуть здесь советскую власть.

Тревожная обстановка для большевиков сложилась и в Донской области, которой с северо-запада угрожали отряды анархистов, с запада – части белогвардейцев, в центре – подпольные антисоветские организации, с которыми Врангель к тому времени установил контакты.

К активным действиям перешли повстанцы Терской области, объединенные врангелевским «Комитетом содействия горцам и терским казакам по их освобождению от большевиков». Положение осложнилось настолько, что в августе 1920 года был создан Кавказский фронт, в состав которого вошли войска расформированного СКВО.

Несмотря на то что ко второй декаде сентября 1920 года десанты, отправленные Врангелем, и Армия возрождения России были разбиты Красной армией, восстания против советской власти не прекратились. Вспыхнувший в Терской области и Дагестане масштабный антисоветский мятеж под руководством полковника К. Алиханова и имама Н. Гоцинского продолжался с сентября 1920 по май 1921 года. Идейным вождем повстанцев был внук прославленного борца с войсками Российской империи Шамиля Саид-бей.

За поднявшими в начале октября 1920 года восстание казачьими станицами Терской области стояла врангелевская организация – Комитет содействия горцам и терским казакам по их освобождению от большевиков.

Поднять антибольшевистское восстание на территории Кубани планировалось Врангелем в августе 1920 года, для чего им на Кубань были отправлены многочисленные агенты, которые, как отмечает Елена Жуликова[22], «с помощью довольно щедрых денежных субсидий превратили остатки бесчисленных деникинских отрядов, скрывавшихся в балках, плавнях Кубано-Черноморской области, из «отрядов спасения самих себя» (так их называли агенты в отчетах Врангелю из-за их критического положения) в силу, серьезно угрожающую советской власти на Кубани. На подготовку восстания, о чем свидетельствует донесение одного из доверенных лиц Врангеля генерала Султан-Келеч-Гирея от 26 декабря 1920 года, было затрачено 300 млн руб. Генерал просил еще 100 млн.

Отдельные группы белогвардейцев, сначала разрозненные, были объединены под руководством белых офицеров в войсковые соединения – взводы, сотни, эскадроны, батальоны, бригады, дивизии. Из них состояла кубанская Армия возрождения России под командованием генерала М.А. Фостикова, насчитывавшая в своих рядах, по данным самого генерала, до 25 тысяч человек, по мнению историков – до 12–30 тысяч штыков и сабель… При помощи армии Фостикова, десантов Врангеля, при поддержке повстанцев Дона и Терека врангелевцы овладели частью Кубани, где немедленно начали проводить реставрацию дореволюционных порядков.

Население местности, занятой частями крымской армии, рассматривалось как завоеванное в неприятельской стране… Крестьяне беспрерывно жаловались на офицеров, которые незаконно реквизировали, т. е., вернее, грабили у них подводы, зерно, сено и пр. …Защиты у деревни не было никакой. Достаточно было армии пробыть 2–3 недели в занятой местности, как население проклинало всех… Генерал Кутепов прямо говорил, что ему нужны такие судебные деятели, которые могли бы по его приказанию кого угодно повесить и за какой угодно поступок присудить к смертной казни… Людей расстреливали и расстреливали. Еще больше их расстреливали без суда. Генерал Кутепов повторял, что нечего заводить судебную канитель, расстрелять и все…

Полковник В.В. Самборский. «Записка о причинах крымской катастрофы»

Разбирая потом причины своих неудач, сами белогвардейцы обвиняли представителей главного командования, прибывших на Кубань, в одержимости «твердой властью». «Беспричинно злобствовавшие против казачества, – говорил заместитель кубанского атамана Винников, – они дали простор своим чувствам при первой же встрече с казачьими станицами и сразу изменили отношение местных казаков к десантным войскам…» Генерал Черепов, высадившийся со своим отрядом у станицы Анапской, созвал казаков и объявил им: «Ну, кончились ваши круги, и рады, и выборные атаманы. Довольно накружились и нарадовались… Пора и твердую власть установить!» Полковник Крыжановский, земельный собственник Таманского отдела, приказал выпороть одного из уважаемых граждан станицы этого отдела, казака, который не отдал ему честь…»

Помимо морального фактора, сыграл роль и материальный – высадившиеся белогвардейцы стали забирать у станичников все для себя необходимое, в результате чего – согласно сводкам разведотдела штаба СКВО, в конце сентября десант поддерживало не больше пятой части местных жителей (при четырех пятых поддержки населения сразу после его высадки).

По словам председателя Совета народных комиссаров РСФСР В.И. Ленина[23], «десант провалился потому, что кубанский казак хотя и богат хлебом, но он прекрасно знал, что значат эти обещания Учредительного собрания, народовластия и прочих прекрасных вещей, которыми мажут дураков по губам эсеры, кубанские казаки верили им, когда они так красно говорили, но в результате они поверили не словам, а делу, они увидели, что большевики хотя народ и строгий, но все-таки с ними лучше. В результате этого Врангель полетел с Кубани».

Непростые отношения Врангеля с союзниками

Слава тебе, краснозвездный герой! Землю кровью вымыв, Во славу коммуны, к горе за горой Шедший твердынями Крыма. Они проползали танками рвы, Выпятив пушек шеи, – Телами рвы заполняли вы, По трупам пройдя перешеек. Они за окопами взрыли окоп, Хлестали свинцовой рекою, – А вы отобрали у них Перекоп Чуть не голой рукою. Владимир Маяковский

Постепенно, с июля 1920 года, отзыва английской военной миссии в Севастополе под руководством генерала Перси, заключения Советской Россией перемирия с Польшей 17 октября 1920 года, британское правительство склонялось к переговорам о сотрудничестве с большевиками, не надеясь на победу врангелевцев.

Но Франция, которой правительство России (еще царской) должно было с учетом процентов 55 млрд рублей, в начале августа 1920 года признала правительство Врангеля, на что тот заявил, что «владея Доном и Кубанью – двумя самыми богатыми житницами хлеба в России – мы будем вскоре в состоянии вывозить за границу огромное количество зерна и съестных припасов в обмен на фабрикаты, в которых нуждаемся».

В октябре 1918 года в Крым отправилась французская военно-морская миссия под командованием генерала Бруссо и верховного комиссара Франции при правительстве генерала Врангеля графа де Мартеля. В составе его миссии находился и майор французской службы Пешков, бывший русский офицер…

О дальнейших событиях в своих мемуарах[24] Врангель рассказывает следующее:

«…утром я принимал графа де Мартель в присутствии помощника моего В.А. Кривошеина, и. д. начальника управления иностранных сношений В.А. Татищева и начальника штаба генерала Шатилова. Граф де Мартель прибыл в сопровождении командующего средиземной эскадрой, державшего свой флаг на броненосце Provence, адмирала де Бон, его начальника штаба, начальника французской военной миссии генерала Бруссо и начальника штаба последнего полковника Бюкеншюца.

Вручая свои верительные грамоты, граф де Мартель обратился ко мне со следующей речью:

«Возлагая на меня представительство при вашем превосходительстве, в качестве верховного комиссара французской республики, мое правительство имело целью подтвердить то значение, которое оно придает союзу и тесной дружбе, не перестававшей связывать между собой французский и русский народы, несмотря на все пережитые испытания. Мы не можем забыть неоценимых услуг, оказанных нам Россией в начале войны, когда первые волны германского нашествия нахлынули на наши границы. Мы знаем, что Брест-Литовский мир был делом рук определенного меньшинства, которое одно лишь и несет ответственность за свое предательство. Франция никогда не вступала на путь соглашательства с советской властью, поставившей себя, по собственному желанию, вне законов, признаваемых всеми.

Франция решительно становится в ряды истинных сторонников свободы, права и порядка. Именно это сознание воодушевляло Францию, когда она с чувством искреннего расположения приветствовала создание вокруг вашего превосходительства демократического правительства, относящегося с уважением к национальным меньшинствам и опирающегося на армию, тесно связанную с народом.

Франция, которая и по сей день залечивает раны, нанесенные ей войной, которая сама еще заканчивает восстановление разрушений на собственной территории, приняла решение оказать вам в полном объеме свою нравственную поддержку, а также и материальную помощь в пределах возможного.

Вам известны чувства, которыми воодушевлен президент республики в отношении России. Со своей стороны, глава французского правительства, г. Лейг, в следующих словах, произнесенных в парламенте, ясно определил свою политику: «мы высказываем пожелание, – сказал он, – чтобы русский народ, столь заслуживающий благородного и могущественного существования, обрел вновь спокойствие, порядок и благонравие».

С этим именно чувством я прибыл в Крым. Являясь точным выразителем намерений французского правительства и искренним другом русского народа, я предоставляю в распоряжение Вашего Превосходительства мое сердечное сотрудничество и искреннюю помощь».

Я ответил на речь графа де Мартель:

«Господин верховный комиссар.

С глубоким удовлетворением приветствую я на русской земле представителя Франции, с которой национальная Россия так тесно связана традиционными чувствами дружбы и привязанности. В вашем лице я хотел бы выразить живейшую признательность правительству республики за почин, который она приняла на себя, заявив о своей солидарности с делом возрождения России.

В ту минуту, когда презренный заговор ниспроверг всякий законный строй в России и привел ее к позорной капитуляции перед врагом, русские патриоты предприняли борьбу против изменников родины. Эта борьба длится уже почти три года, и мы твердо намерены довести ее до конца, движимые не духом завоевания, а непреклонным решением освободить русский народ от тирании, которая тяготеет над ним, и дать ему возможность свободно определить свою будущую судьбу.

Господин верховный комиссар, вы можете рассчитывать у нас на самый сердечный прием и на живейшее с нашей стороны стремление содействовать вам в выполнении возложенной на вас высокой задачи».

Французский верховный комиссар произвел на меня и на А.В. Кривошеина довольно неблагоприятное впечатление. Весьма неблагоприятно был поражен я, увидев в числе его ближайших помощников полковника Бюкеншюца, неблаговидная роль которого в Сибири, в дни, когда граф де Мартель представлял правительство Франции при адмирале Колчаке, была мне хорошо известна. Полковник Бюкеншюц усиленно заигрывал с враждебными адмиралу Колчаку эсеровскими кругами. Неблагоприятное впечатление еще более усиливалось тем, что в составе миссии находился майор Пешков, бывший русский офицер, в Великую войну сражавшийся в составе французских войск, приемный сын большевистского прислужника Максима Горького.

В тот же день в 4 часа я отдал графу де Мартель ответный визит на Provence. 8 октября я давал миссии обед. Присутствовали: граф де Мартель, с состоящими при нем лицами, начальник военной миссии генерал Бруссо с начальником штаба майором Этьеван и членами миссии, адмирал де Бон со своим штабом, А.В. Кривошеин, начальник штаба генерал Шатилов, начальник военного управления генерал Вязьмитинов, вр. и. д. начальника управления иностранных сношений Б.А. Татищев, начальник управления финансов М.В. Бернацкий, генерал от кавалерии Драгомиров, прибывший из Константинополя генерал-лейтенант Лукомский, контр-адмирал Евдокимов, контр-адмирал Николя и корреспондент газеты Matin Шарль Риве.

Я приветствовал графа де Мартель, подняв бокал за здоровье президента республики, за его правительство и за величие и процветание Франции. На мою речь граф де Мартель ответил в следующих выражениях:

«Генерал. Сердечно благодарю вас за ваше искреннее приветствие. Я глубоко тронут приемом, оказанным мне в Крыму как представителю правительства французской республики. Вы совершенно справедливо вспомнили о том времени, когда Россия и Франция сражались рука об руку за общее дело. На полях битвы между ними протянулись новые щиты связующей дружбы. Война, потрясая весь мир, повлекла за собой целый поток страданий и горя. Россия, понесшая вместе с союзниками значительную долю великих испытаний, до сих пор еще не обрекла спокойствия и мира. Сейчас она борется против тирании незначительного меньшинства, которое под видом ложно понятого гуманизма стремится восстановить самую страшную диктатуру и вместе с тем препятствует русскому народу свободно выявить свою волю и самостоятельно определить свои национальные стремления. Франция, противница всякой тирании, не колеблясь сделала свой выбор. Этот выбор пал на тех, кто оказался верным заключенному союзу и принятым в прошлом международным обязательствам, на тех, кто стремится дать русскому народу истинно свободный государственный строй. Им Франция окажет свою полную нравственную поддержку и всю материальную помощь, которую вправе от нее ожидать. Опираясь на широкие демократические начала и относясь с должным уважением к стремлениям меньшинств, сражающихся также против большевиков, вы можете полагаться на их действительную помощь. Вы можете быть уверены в торжестве дела, за которое вы боретесь. Каковы бы ни были предстоящие еще испытания, ваша доблестная армия, сражающаяся за право и справедливость, уже доказала свою уверенность в победе.

Генерал, я поднимаю бокал в честь ваших славных воинов и их блестящего вождя. Я пью за ваши успехи, за окончательное освобождение великой союзной и дружественной нам России».

После торжественного приема с участием Врангеля и членов его правительства и прошедшего военно-экономического совещания, высокий французский гость дал рекомендацию своему правительству увеличить правительству Врангеля военную помощь. Взамен французское правительство (помимо признания французских долгов Российской империи и набежавших процентов от них) получало половину продовольственного экспорта (в первую очередь зерна) из белого Крыма.

Главный враг Советской власти

И снова бой. От дымного потопа Не уберечься, не уйти назад, Горячим ветром тянет с Перекопа, Гудит пожар, и пушки голосят. О, трудная и тягостная слава! В лиманах едких, стоя босиком В соленом зное, медленном, как лава, Мы сторожим, склонившись над ружьем. Эдуард Багрицкий

Еще 30 июня 1919 года, до своих разногласий с Деникиным, Врангель сумел нанести Красной армии чувствительное поражение – он взял Царицын, который в течение всего 1918 и начала 1919 года войска атамана Краснова штурмовали трижды, и каждый раз безуспешно. Но в мае 1919 года Кавказская армия Врангеля разгромила 10-ю армию красных и в начале июня вплотную подошла к Царицыну. Город был взят благодаря не только энергичному натиску войск, но и поддержке техники. В атаку тогда пошли 17 танков Первого танкового дивизиона, сформированного в Екатеринодаре. Их поддерживали четыре легких бронепоезда – «Орел», «Генерал Алексеев», «Вперед за Родину», «Атаман Самсонов», а также прославленный тяжелый бронепоезд «Единая Россия». Это был первый тяжелый бронепоезд в Добровольческой армии, созданный 1 июля 1918 года на станции Тихорецкая из трофейных бронеплощадок. В начале 1919 года действовал в Донецком бассейне. Во время битвы за Царицын неоднократно отгонял огнем красные бронепоезда «Ленин» и «Троцкий». Впоследствии при вхождении Красной армии в Крым погиб в столкновении с бронепоездом «Георгий Победоносец».

Красные отбили Царицын в первых числах января 1920 года. Но Врангель, после его возвращения в Крым из Константинополя, был сразу же назван самым опасным на тот момент противником.

Сделавшись главнокомандующим белой армии и главой правительства, барон Врангель, начиная с апреля, развертывает в Крыму колоссальнейшую работу. Расправившись прежде всего решительно с оппозицией со стороны ряда генералов, в свою очередь метивших в «правители», Врангель, опираясь на помощь Антанты, взялся за реорганизацию всего военного аппарата. Число крупных войсковых соединений сокращается; освободившиеся благодаря этому людские и материальные ресурсы идут на пополнение остальных частей. Упраздняются многочисленные мелкие части. Производится тщательный подбор командного состава как старшего, так и низшего, причем не обращается внимание на чины и возрастной ценз. С тыловых учреждений снимается в строй кадровое офицерство. Путем суровых репрессивных мер (до массовых повешений включительно) производится основательная чистка всего состава армии. Так, в ставке ген. Слащова целыми днями на виду у всех болтались на виселицах трупы повешенных им офицеров, чиновников и солдат.

Михаил Фрунзе. «Врангель»Коммунист. № 251. 7 ноября 1921

Сам Врангель возлагал немалые надежды не только на помощь Антанты, но и на совместные действия с польской армией. Тем более что в польском походе летом 1920 года Красную армию постигла откровенная неудача. Сохранился текст послания к французскому правительству, с которым Врангель в начале осени 1920 года отправил в Париж П.Б. Струве и генерала Юзефовича: «Поворот боевого счастья на сторону поляков застал Русскую армию во время операции по овладению Северным Кавказом. Для развития на Кубани успехов, ввиду сосредоточения значительных сил противника против нашей десантной группы, намечалась переброска с таврического фронта новых частей, это неминуемо должно было нас вынудить к отходу за Перекоп, к чему армия и подготавливалась. Однако, в связи с разгромом польской армией большевиков, встал вопрос о создании на западе общего противобольшевистского фронта, причем сохранение нами таврического фронта приобретало первенствующее значение».

6 июня в 10 час. утра у юго-западной окраины озера Молочное в районе к югу от г. Мелитополя высаживается в качестве десанта армейский корпус ген. Слащова. Движение десанта по большаку с. Кирилловка – Мелитополь ставит под удар единственную коммуникационную железнодорожную линию Сиваш – Мелитополь – Александрове^ одновременно создавая величайшую угрозу левому флангу всего нашего боевого расположения, тянувшегося от г. Геническа до Перекопа и Хорлов по северному побережью Сивашского озера. С рассветом 7 июня тяжелая и легкая артиллерия белых открыла ураганный огонь по нашим укрепленным позициям на крымских перешейках и, разрушив их, подготовила штурм своей пехоте, которую поддерживали многочисленные броневики, танки и бронепоезда. Вся линия нашего фронта опрокидывается…

Михаил Фрунзе. «Врангель»Коммунист. № 251. 7 ноября 1921

Далее Врангель убеждал французов, что его армии не только не потеряли людей, но пришли в Крым «с большим приращением живой силы». Он настаивал на объединении всех сил, утверждая, что объединение украинских войск с польской армией уже осуществлено и намечается соглашение Русской армии с поляками ради создания общего фронта. «Роль Франции в осуществлении этого вопроса имеет доминирующее значение», – писал Врангель. В письмо был включен подробный перечень того, какое оружие и амуниция и в каком количестве требуется его войскам: «Наша армия раздета, и 110 тысяч бойцов и обслуживающих их солдат на фронте должны быть одеты по-зимнему. Кроме того, 200 тысяч офицеров, чиновников и солдат, обслуживающих тылы армии, надо одеть по-осеннему. Одним из существенных вопросов является также усиление нас орудиями, так как запас английских снарядов приходит к концу. Только для поддержания нынешней нашей артиллерии, в связи с перевооружением, необходимо до 80 орудий… Для флота нужны шестидюймовые пушки Канэ, 75 м/м. пушки и снаряды к ним. Средства связи: телефоны, телеграфные аппараты, а главное, кабель также нам нужны в первую очередь».

Врангель справедливо догадывался, что если Польша пойдет на соглашение с Советской республикой, то у него возникнут большие проблемы: «Освободившиеся силы большевиков в этом случае были бы переброшены на южный фронт, и спустя несколько месяцев мы имели бы перед собой новых три – три с половиной большевистских армий». Поэтому барон просил французов надавить на Польшу с целью максимально затянуть ее переговоры с Советами.

Наступление поляков, начавшееся весной, в значительной степени облегчило задачи Врангеля. Отвлечение наших сил на Польский фронт не позволило быстро собрать достаточные силы и ликвидировать в самом начале внезапно выросшую угрозу… Две наших попытки разгрома армии Врангеля в Северной Таврии, предпринятые в июле и августе, кончаются неудачей… В середине сентября Врангелем наносится сильный удар на севере в александровском направлении. В результате ряда упорных боев наши части, прикрывающие это направление, опрокидываются и к 20 сентября с большими потерями, оставив г. Александровск, переправляются на правый берег Днепра. С занятием ст. Синельниково Врангелю открывается беспрепятственный путь на север, где у нас не было тогда совершенно войск. Но, не соблазняясь этим, его дальнейший удар направляется на восток против наших частей, прикрывающих подступы к Донбассу.

Михаил Фрунзе. «Врангель»Коммунист. № 251. 7 ноября 1921

Тем временем правительство большевиков тоже прекрасно понимало, сколь опасным для него может оказаться объединение сил Врангеля и польского лидера Пилсудского. Ведь неудачный польский поход обернулся большими потерями и обострением уже известных противоречий между лидерами большевиков.

Польский поход

Катятся звезды, к алмазу алмаз, В кипарисовых рощах ветер затих. Винтовка, подсумок, противогаз И хлеба – фунт на троих. Тонким кружевом голубым Туман обвил виноградный сад. Четвертый год мы ночей не спим, Нас голод глодал, и огонь, и дым, Но приказу верен солдат. Николай Тихонов

Перед отъездом на польский фронт Сталин опубликовал в газете «Правда» (25 и 26 мая 1920 года, № 111 и 112) статью под названием «Новый поход Антанты на Россию». В ней подчеркивал, что «ни одна армия в мире не может победить (речь идет, конечно, о длительной и прочной победе) без устойчивого тыла. Тыл для фронта – первое дело, ибо он, и только он, питает фронт не только всеми видами довольствия, но и людьми – бойцами, настроениями и идеями. Неустойчивый, а еще больше враждебный тыл обязательно превращает в неустойчивую и рыхлую массу самую лучшую, самую сплоченную армию. Слабость Колчака и Деникина объяснялась тем, что у них не было «своего» тыла, что они, проникнутые истинно русскими, великодержавными стремлениями, вынуждены были строить фронт, снабжать и пополнять его в значительной степени за счет нерусских элементов, враждебных к таким стремлениям, вынуждены были действовать в районах, заведомо чуждых для их войск; естественно, что войска, лишенные внутренней, национальной и тем более классовой спайки, окруженные враждебной атмосферой, разваливались при первом сильном ударе со стороны советских войск.

Тыл польских войск в этом отношении значительно отличается от тыла Колчака и Деникина к большей выгоде для Польши. В отличие от тыла Колчака и Деникина тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – «чувство отчизны» – передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск. Конечно, тыл Польши не однороден (и не может быть однородным!) в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства и заразить противоречиями разнородный в классовом отношении фронт. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними, без сомнения, трудно было бы бороться.

Но Польша не хочет ограничиться своим собственным районом, она двигает войска дальше, покоряя Литву и Белоруссию, вторгаясь в глубь России и Украины. Это обстоятельство меняет положение в корне к большей невыгоде для устойчивости польских войск.

Выдвигаясь за пределы Польши и углубляясь в прилегающие к Польше районы, польские войска удаляются от своего национального тыла, ослабляют связь с ним, попадают в чуждую им и большей частью враждебную национальную среду. Хуже того. Враждебность эта усугубляется тем обстоятельством, что громадное большинство населения прилегающих к Польше районов (Белоруссия, Литва, Россия, Украина) состоит из непольских крестьян, терпящих гнет польских помещиков, что крестьяне эти рассматривают наступление польских войск как войну за власть польских панов, как войну против угнетенных непольских крестьян. Этим, собственно, и объясняется, что лозунг советских войск «Долой польских панов!» находит мощный отклик среди большинства населения указанных районов, что крестьяне этих районов встречают советские войска как освободителей от помещичьего ярма, что они в ожидании советских войск восстают при первом удобном случае, нанося польским войскам удар с тыла. Этим же нужно объяснить беспримерный подъем духа в советских войсках, констатируемый всеми нашими военными и политическими работниками.

Все это не может не создавать внутри польских войск атмосферу неуверенности и необеспеченности, не может не разрушать в них стойкость духа, веру в правоту своего дела, веру в победу, не может не превратить национальную спайку польских войск из фактора положительного в фактор отрицательный.

И чем дальше они будут продвигаться (если вообще они будут продвигаться), тем сильнее скажутся эти отрицательные стороны польского похода.

Может ли Польша развить при таких условиях сильное, мощное, обещающее длительные успехи наступление?

Не попадут ли войска Польши при таких условиях в обстановку, аналогичную той, в какую попали оторванные от своего тыла германские войска на Украине в 1918 году?..»

В этом и позже опубликованных материалах Сталин выступал против идеи привнесения в Польшу революции, рассчитывая на своевременную помощь местного населения, которое поддержало бы Красную армию. Вместо этого Сталин предлагал освободить от власти поляков западные области Украины и Белоруссии.

26 мая 1920 года Иосиф Сталин стал членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта как представитель высшего командного и политического органа Красной армии – Реввоенсовета республики. В этом качестве он летом 1920 года руководил осуществлением прорыва польского фронта. Результатом этого стало взятие Киева, а далее полки Красной армии устремились в образовавшуюся брешь в направлении Львова.

16 июля 1920 года на Западной Украине была провозглашена Галицийская Советская республика, а через девять дней началась Львовская операция, проводимая Юго-Западным фронтом. Но уже 2 августа 1920 года в Москве под руководством Ленина было принято решение о нанесении удара на Варшавском направлении. В результате после катастрофы на варшавском направлении мир, заключенный Советской Россией с Польшей, оказался не таким выгодным, как могло быть, если бы Ленин прислушался к мнению Сталина.

Обмен телеграммами между Лениным и Сталиным

2 августа

Ленин – Сталину

Только что провели в политбюро разделение фронтов, чтобы Вы исключительно занялись Врангелем. В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем и в Сибири, опасность Врангеля становится громадной, и внутри Цека растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей. Я Вас прошу очень внимательно обсудить положение с Врангелем и дать Ваше заключение. С главкомом я условился, что он даст Вам больше патронов, подкреплений и аэропланов.

Сталин – Ленину

Жестокие бои продолжаются с возрастающей силой, должно быть, сегодня потеряем Александровск. Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы политбюро заниматься пустяками. Я могу работать на фронте еще максимум две недели, нужен отдых, поищите заместителя. Обещаниям Главкома не верю ни на минуту, он своими обещаниями только подводит. Что касается настроения ЦК в пользу мира с Польшей, нельзя не заметить, что наша дипломатия иногда очень удачно срывает результаты наших военных успехов.

4 августа

Ленин – Сталину

Завтра в шесть вечера назначен Пленум ЦК. Постарайтесь до тех пор прислать Ваше заключение о характере заминок у Буденного и на фронте Врангеля, а равно и о наших военных перспективах на обоих этих фронтах. От Вашего заключения могут зависеть важнейшие политические решения.

Сталин – Ленину

…Я не знаю, для чего собственно Вам нужно мое мнение, поэтому я не в состоянии передать Вам требуемого заключения и ограничусь сообщением голых фактов. Заминка Буденного временная, противник бросил на Буденного литовскую, луцкую и галицкую группы в целях спасения Львова. Буденный уверяет, что он разобьет противника (он уже взял большое количество пленных), но Львов будет взят, очевидно, с некоторым опозданием. Словом, заминка Буденного не означает перелома в пользу противника. Что касается Врангеля, мы теперь хотя и слабы по причинам, изложенным выше, но все же сдерживаем противника; не позднее как через неделю мы пустим в ход 30 тыс. свежих штыков…

Однако решающее сражение за Варшаву не принесло красным успеха. Одновременно с боями на польском фронте Красной армии пришлось отражать натиск «Русской армии» барона Врангеля, наступавшей из Крыма. «Антанта, очевидно, рассчитывала, что в момент, когда Красная армия собьет поляков и двинется вперед, – в этот момент Врангель выйдет в тыл нашим войскам и разрушит все планы Советской России», – комментировал ситуацию Сталин.

Но мирный договор с Польшей был заключен, хоть и на далеких от идеала условиях. Теперь надлежало сосредоточить все силы и ресурсы на решающей битве с Врангелем.

Танки на Каховском плацдарме

В осеннем припадке гроза бушевала Над южной сторонкой степной. Вставала гряда Перекопского вала Сплошной, неприступной стеной. Над нею – ноябрьского ветра свирепость, Над ней – огневая пурга. Стоял Перекоп, как последняя крепость, Последняя сила врага. Александр Жаров

Танки в ходе Гражданской войны уже использовались всеми сторонами. Так, во время боев между Красной армией и Русской армией за днепровскую переправу на Каховском плацдарме к середине октября 1920 года размещалась 51-стрелковая дивизия, которой в усиление были приданы три бронеотряда. В состав дивизии входили три номерные (151, 152, 153-я) бригады и ударная бригада, имевшая высокую оснащенность пулеметами. Кроме того, в состав полков ударной бригады входили бомбометные, минометные, огнеметные взводы.

Всего Красная армия сосредоточила на плацдарме около 10 тысяч штыков, 500 сабель, 250 пулеметов и 12 бронемашин, а также 70 орудий. Также для обслуживания орудий использовался привязной аэростат. На случай ночной вражеской атаки танков и бронемашин к проволочным заграждениям придвигали часть орудий для возможного быстрого обстрела врага. Кроме того, в состав подвижного резерва – на случай вражеской атаки – входили два пулеметных броневика и шесть пушечных броневиков, среди которых были и носившие громкие названия «Мощный», «Пугачев», «Красный богатырь» и «Антихрист». Кроме того, отряды Красной армии были достаточно обеспечены боеприпасами – на каждую винтовку приходилось более 200 патронов, а на пулемет – до 8 тысяч патронов.

Части белых, сосредоточенные против Каховского плацдарма, уступали красным в численности (у белогвардейцев было 6200 штыков, 600 сабель, 200 пулеметов), но были примерно равны по артиллерии (до 70 орудий, из которых только 20 были тяжелые).

В 4 часа 14 октября после короткой, но интенсивной артиллерийской подготовки танки белых перешли во внезапную атаку. За ними в наступление отправились сводные группы пехоты, в состав которых входили, помимо стрелков, гранатометчики и пулеметчики и артиллерия сопровождения.

Благодаря своевременно полученным разведданным танки белых сумели обойти размещенные красными противотанковые фугасы на дороге и прорвали внешнюю линию обороны красных. Успешно действовала и кавалерия белых, но потом в темноте, потеряв свои танки и сводные группы пехоты, артиллерия поддержки оказалась перед основной линией обороны красных и после артиллерийских залпов, побросав боеприпасы, стала в беспорядке отступать. Сводные группы пехоты белых залегли и начали окапываться, даже не делая попыток прорвать основную линию обороны красных. К тому же белые находились под огнем артиллерии и четырех броневиков. Танки белых, лишившиеся сопровождения, разошлись поодиночке и были подбиты специально выделенными артвзводами и орудиями. Среди отличившихся был командир 3-го дивизиона Говоров, позже ставший Маршалом Советского Союза. Он был в этом бою дважды ранен, остался в строю и продолжал управлять артиллерийским огнем, которым были подбиты четыре танка белых, в том числе – «Кутузов» и «За Русь Святую».

Через Сиваш

Мы вырвали победу в эту ночь Отчаянным броском, атакой в лоб. Враг убежал на юг, за море, прочь. Стал песней и легендой Перекоп. Алексей Сурков

«В сентябре 1920 г. был назначен командующим армиями Южного фронта (против Врангеля). В последних числах ноября закончил операцию по ликвидации южнорусской контрреволюции занятием Крымского полуострова», – лаконично сообщал Фрунзе в автобиографии. Но драматическая и захватывающая история битвы за Крым была примечательна множеством подробностей.

Командующий фронтом Фрунзе 5 ноября на ст. Рыково отдал приказ войскам 6-й армии, в которую входили 15, 51, 52-я и Латышская дивизии – начать с 8 ноября переправу через реку Сиваш, на участке Владимировка – Строгановка и мыс Кугаран, чтобы потом ударить в тыл по позициям Перекопа. Единовременно планировалось ударить по Турецкому валу со стороны фронта.

Под начало командарма 6-й дивизии т. Корка была передана 2-я Конная армия. Она состояла из трех кавалерийских дивизий, бригады и группы повстанческих войск Махно, которые насчитывали 21 тысячу человек. Бойцы были хорошо вооружены и имели множество пулеметов. Для быстрого развертывания операции 6 ноября Фрунзе с товарищами Владимировым и Смилгой прибыли в район частей 6-й армии. Предварительно, по пути следования, они посетили штабы 1-й и 2-й конных армий. Это было необходимо для личного обсуждения планов и эффективности действий с командующими этими армиями. Командующими 1-й Конной были Буденный и Ворошилов. 2-й командовали Миронов, Горбунов и Полуянов.

Приказ по войскам Южного фронта № 0011

Действующая армия

5 ноября

Первый этап по ликвидации Врангеля закончен. Комбинированными действиями всех армий фронта задача окружения и уничтожения главных сил врага к северу и к северо-востоку от крымских перешейков выполнена блестяще. Противник понес огромные потери, нами захвачено до 20 тыс. пленных, свыше 100 орудий, масса пулеметов, до 100 паровозов и 2 тыс. вагонов и почти все обозы и огромные запасы снабжения с десятками тысяч снарядов и миллионами патронов.

Лишь отдельные части армий противника прорвались в Крым по Сальковскому перешейку, да небольшая группа укрылась за Перекопским валом. Все северное побережье Сиваша занято нами; прорвавшись на Чонгарский полуостров, доблестные части 4-й армии совместно с геройской конницей т. Буденного стремятся на плечах отступающего врага овладеть переправами у Чонгарского и Сивашского мостов.

Наша Азовская флотилия не позднее 9 ноября должна прибыть к Геническу для конечной операции.

Дезорганизованный и надломленный морально последним разгромом противник, укрывшись за естественными и искусственными укреплениями перешейков, в связи с растущим повстанческим движением в его тылу не в силах быстро оправиться и в случае нашего немедленного наступления не будет в состоянии оказать серьезного отпора.

Армиям фронта ставлю задачу по крымским перешейкам немедленно ворваться в Крым и энергичным наступлением на юг овладеть всем полуостровом, уничтожив последнее убежище контрреволюции.

В расположении частей 6-й армии они были 7 и 8 ноября. Далее, 8 ноября в 4 часа дня, они взяли с собой командующего 6-й армией товарища Корка, направились в штаб 51-й дивизии. Именно 51-я дивизия, следуя плану, должна была атаковать Перекопский вал. Решение штурмовать предстоящей ночью прямо в лоб противника было очень смелым, но все отчетливо понимали, что ради победы придется многим пожертвовать. Штаб находился в селе Чаплинка.

Перед началом штурма начальник дивизии Блюхер немного нервничал, его бойцам предстояло выполнить невероятно сложную задачу на узком участке, без предварительной артподготовки и вести штурм надежных укреплений противника в невыгодных условиях ровной местности. Некоторые командующие не были уверены в успехе данного плана, но это не мешало ощущать боевой дух. Для поддержания боевого настроения и устранения всяких колебаний и непонимания у своих подчиненных Фрунзе отдал приказ о ночном штурме начальнику дивизии в самой категоричной форме.

Сын маршала Блюхера рассказывал об отцовских впечатлениях: «Стало очевидным, что с ходу Перекоп не взять. Войска группы занялись тщательной подготовкой к штурму крымских твердынь врага, подтягивали артиллерию, завозили боеприпасы. Одновременно шли исследования Сиваша, определялись наиболее верные пути штурма Турецкого вала, который, по словам отца, «будто горный кряж, замкнул вход с севера всякому пешему и конному». Еще турецкие ханы воздвигли его каторжным трудом пленной запорожской вольницы. Подступ к валу преграждал ров глубиной до 10 и шириной 20 метров, упиравшийся флангами в Черное море и Сиваш».

После распоряжений о штурме Фрунзе отбыл из Чаплинки и направился в сторону Перекопа. К Перекопскому заливу командующий приблизился к вечеру, берег укрывал густой туман. Со стороны южного направления и юго-восточного не стихал мощный грохот орудийной стрельбы, и этот шум усиливался по мере движения. И Фрунзе уже мог заметить впереди яркие вспышки пушечных залпов.

Над линией расположения противника темное небо разрезали лучи прожекторов, их целью было обнаружение атакующих войск. Батареи дивизий, стоящие прямо перед Перекопской позицией, отвечали своим яростным огнем подавляющему огню противника.

Приказ по войскам Южного фронта № 0032 п. ш.

Действующая армия

10 ноября, 5 час. 20 мин.

Части 6-й армии к утру 9 ноября овладели штурмом Перекопским валом и, продолжая дальнейшее наступление, захватили к вечеру 9 ноября правофланговый участок Юшунской укрепленной позиции противника.

Части 2-й конной сосредоточены вблизи Перекопа, имея задачей оказывать энергичное содействие 6-й армии по овладению Юшунскими позициями и по разгрому Перекопской и Юшунской групп противника. Части 4-й армии продолжают подготовку к форсированию Чонгарского и Сивашского перешейков, предполагая закончить таковую к 13 ноября. Наша Азовская флотилия заперта льдом в Таганрогской бухте и оказать помощь левому флангу 4-й армии не может.

Противник главные силы сосредоточивает на перекопском направлении, где отмечено, кроме 13-й и 34-й пех. дивизий, присутствие всего I арм. корпуса и частей конного корпуса Барбовича.

Приказываю:

1. Командарму 6-й продолжать энергичную атаку Юшунских позиций, вводя в бой последовательно резервы и заменяя ими отстающие части. Выйти в кратчайший срок и прочно закрепиться на указанном мною директивой № 0011 п. ш. рубеже.

С 24 час. 10 ноября повстанческую армию Махно передать в подчинение командарма 2-й конной.

7-ю кав. дивизию впредь до особого распоряжения числить в составе 6-й армии.

2. Командарму 2-й конной, оказывая самое решительное содействие 6-й армии по овладению нами Юшунскими позициями, сосредоточиться для дальнейшего наступления в районе Воинка – Магазинка – Байсары – Кипчак, имея на левом фланге временно приданную армии 46-ю стр. дивизию.

По сосредоточении на указанном рубеже совместно с частями 1-й конной армии перейти в стремительное наступление и, разбив части 1-й армии противника, выйти в тыл Чонгарской его группе в общем направлении на Джанкой – Курман – Кемельчи и далее на восток в район Керамин – Сейтляр.

3. Командарму 1-й конной немедленно по занятии нами Юшунских позиций форсированным маршем сосредоточиться в районе Джелишай – Бешеул – Анташ. По сосредоточении перейти совместно с частями 2-й конной армии в энергичное наступление и, разбив 1-ю армию противника, выйти на железную дорогу Джанкой – Симферополь в районе Курман – Кимельчи – Новый Итак.

4. В дальнейшем обеим конным армиям иметь в виду самое энергичное преследование противника, ни в коем случае не допуская его посадки на суда.

Когда Фрунзе прибыл на линию дислокации резервных полков 51-й дивизии, они как раз готовились к завершающей части военной операции. Бойцы с нетерпением ожидали приказа присоединиться к своим товарищам, уже занявшим исходные точки для решающей атаки перекопских укреплений.

Несмотря на ночной холод, чтобы не обнаруживать себя, всем бойцам было запрещено разводить костры для обогрева, и даже курить им приходилось в укрытиях. Для того чтобы не мерзнуть во время ожидания приказа, им приходилось топтаться на месте и хлопать себя по бокам ладонями, чтоб хоть немного согреться.

В это же время новые, свежие части уже начали движение в сторону поля боя. Это были полки Латышской дивизии, резерва армии. На дорогу, идущую вдоль северного берега Сиваша, по которой ехал Фрунзе, временами падали снаряды, местами в районах обстрела наблюдались сильные пожары. Около небольшого хутора Перво-Константиновка в полях загорелись соломенные скирды.

Фрунзе было необходимо добраться до Владимировки. Там стоял штаб 52-й дивизии, но, когда командующий туда прибыл, он не застал там начальника 52-й дивизии, товарища Германовича, потому что Германович, возглавив полки, уже перешел через Сиваш. Он вступил бой на юго-востоке от Перекопского вала, недалеко от деревни Караджанай. Части этой дивизии форсировали реку Сиваш накануне ночью с 7-го на 8-е число. С наступлением рассвета они начали активное наступление и заняли укрепления так называемого Литовского полуострова.

Одна из самых опытных дивизий противника – Дроздовская, включающая группу бронемашин, пыталась сдержать наступление и защитить свой фланг и тыл на Перекопских позициях. Наступающая с явным успехом дивизия натолкнулась на отчаянное сопротивление в районе Караджаная. В штаб дивизии поступило сообщение, что противнику это частично удалось. Атакующие были отброшены назад и оборонялись по линии южной границы Литовского полуострова. Бой не прекращался с предыдущей ночи. Все это время солдаты не могли поесть и испытывали недостаток питьевой воды. Обозы снабжения остались на северном берегу реки, и организовать их переправу в условиях жестокого боя было невозможно.

Телеграмма главкому № 0034 п. ш.

Ст. Рыково

22 часа 15 мин.

2-я конная сегодня к 12 час. сосредоточилась в районе Строгановка – Владимировка. 1-я конная в полной готовности к выступлению, имея одну дивизию в районе Громовка – Сергеевка. Пехота 6-й армии вся сосредоточена в районе

Перекопа, кроме 1-й дивизии, прикрывающей побережье; мною приказано и ее двинуть к Перекопу. Непрерывность операции в этом отношении, поскольку это позволяют наличные силы, обеспечена. Что касается 4-й армии, то только 46-я дивизия находится в двух переходах к северу от Салькова, что объясняется абсолютной невозможностью размещения частей южнее.

…Общий центр тяжести мною переносится на Перекоп, и в связи с этим немедленно по овладении Юшуном я развертываю 1-ю конную на фронте Стар. Кашкары – поселок Яланташ, а 2-ю конную – рядом, восточнее. Задача обеих армий – ударить в тыл Чонгарской группы в общем направления на Джанкой – Новый. Итак. Операция 4-й армии тормозится, как я докладывал, отсутствием тяжелой артиллерии (дивизионной), неприбытием самолетов и, наконец, отсутствием нашего флота, сковывающим всякую нашу инициативу на арабатском направлении, представляющем чрезвычайную важность. Начало активной операции 4-й армии намечалось моим приказом на 10/XI, но сейчас я установил, что это невозможно по указанным выше причинам.

Без поддержки авиации наша пехота, как показал ряд усиленных ночных поисков, будет нести огромные потери. Ввиду изложенного момент активных операций 4-й армии ставятся мною в связь с развитием действий на фронте 6-й армии. Самостоятельно она сможет начать действовать не раньше 13/XI, к каковому сроку ожидается прибытие бронепоездов, тяжелой артиллерии и авиации. В случае же овладения Юшуном армия будет атаковывать и без артиллерии и авиации. Объехав фронт всех армий, должен отметить чрезвычайно тяжелые условия расквартирования частей, особенно пехотных. Ряд полков вынужден ночевать под открытым небом без топлива и недостаточно обмундированным.

Для облегчения операции необходимо: 1) срочное продвижение эшелонов с бронечастями и авиачастями в район ст. Рыково; 2) немедленная подача для этого в достаточном количестве топлива в район Алексеевка – Мелитополь; 3) срочная посылка дополнительного обмундирования (шинелей и обуви); за истекшие недели многие полки оказались совершенно разутыми; 4) категорический приказ коморси итти на Геническ, где стоят 4 парохода противника; 5) присылка обещенного кожаного обмундирования, хотя бы в том количестве, которое уже заготовлено; 6) подача горючего для бронепоезда и для авиачастей в возможно большем количестве.

Настроение частей бодрое, и надеюсь, что в ближайшем будущем последняя задача фронта будет разрешена.

Командующий Южным фронтом – Фрунзе.

Но кроме плохих были и хорошие новости, например, то, что в это время уровень воды в Сиваше значительно упал, и это облегчило переправу в его западной части. Дующий с запада на восток ветер обнажил на дне реки несколько бродов. Через них, преодолевая вязкость илистого дна, прошли пехота, артиллерия и даже конница.

В числе форсировавших Сиваш был и помвоенкома 459-го стрелкового полка Константин Телегин, который записывал в дневнике:

«8 ноября. Нам приказано двигаться уступом за правым флангом 458-го полка, т. е. непосредственно в тыл Перекопскому валу. Полк тронулся. Впереди шел проводник. Крутой спуск с берега – и вот мы на мягком, липком, местами еще покрытом водой дне Сиваша. Туман не позволяет разглядеть путь впереди. Каждый ступает осторожно.

…Часам к 11 утра небольшая горсточка храбрецов 458-го полка добралась наконец до Литовского полуострова, а на их место мы ввели 9-ю роту своего третьего батальона. Снова начали медленно продвигаться вперед, большей частью ползком. В резерве остались две роты и саперная команда. Сзади маячила на лошадях Отдельная кавбригада. Настойчиво влезали мы в подковообразную выемку, которую делает Сиваш у Перекопского вала.

…Две батареи нашей кавбригады открыли огонь. 2-й Дроздовский полк не выдержал и побежал. Около 300 солдат, 4 офицера, 12 тачанок с пулеметами были нашими первыми трофеями».

При этом из 500 наступавших вместе с Телегиным бойцов уцелело 120 человек…

И очень повезло, что поначалу это благоприятное обстоятельство – спад воды под воздействием осенних ветров – не попало в поле зрения противника. Белые сочли Сиваш непроходимым и разместили на местах предполагаемых переправ красных самые слабые части, недостаточно опытные и недавно сформированные. Кроме того, в первых же сражениях в плен к красным попала вся Кубанская бригада генерала Фостикова, недавно прибывшего из города Феодосии.

Фрунзе особо отмечал это везение: «Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, правда, очень топкие и вязкие, но все же позволившие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных».

Телеграмма главкому, предреввоенсовета т. Троцкому, предсовнаркома т. Ленину Nq 0041 п. ш.

г. Мелитополь 10 ноября 1920 г.

Докладываю обстановку на фронте и о ближайших предположениях: 8/XI началось наступление 6-й армии на Перекоп. 10/XI должна была наносить удар 4-я армия, причем особое значение уделялось мною арабатскому направлению, где намечается удар 9-й стр. дивизии и корпуса Каширина со 2-й Дондивизией в резерве с переправой на полуостров при устье р. Салгир для удара во фланг и тыл Чонгарской группе. Несмотря на отсутствие тяжелой артиллерии, авиации, бронепоездов, несмотря на оторванные тылы и пр., операция, рассчитанная на моральный надлом и на расстройство противника, обещала верный успех. К сожалению, наступлению 4-й армии помешал ряд причин: 1) неприбытие 9/XI нашего флота, что в корне подрезало нашу инициативу на левом фланге; 2) спад воды в районе Чонгарского полуострова, что лишило нас возможности переправиться на собранных лодках и плотах и облегчить лобовой удар; 3) отсутствие всякого противовеса артиллерии противника, бьющей наверняка по узким дамбам мостов и пресекающей попытки атак. Наступление 6-й армии облегчилось отсутствием воды в западной части Сиваша и, совпав с моментом смены частей 13-й и 34-й дивизий I арм. корпуса, стало развиваться относительно успешно. 15-я и 52-я дивизии переправились на Литовский полуостров и стали угрожать Перекопу ударом во фланг и тыл. Противник перешел в контратаку дроздовцами и потеснил 52-ю дивизию до входа в полуостров, и только при поддержке 15-й дивизии удалось остановить к вечеру 8/XI его нажим и отбросить, причем было взято 300 пленных…

Генерал Слащев, кстати, предвидел возможность перехода Сиваша. В предшествующую зиму, когда он возглавлял оборону Крыма, а Сиваш был скован сильными морозами, Слащев приказывал каждую ночь вытаскивать на лед пару сцепленных саней, груженных камнями. Так он выяснял крепость льда, желая знать, смогут ли красные в случае штурма перетащить через Сиваш пушки.

Но затею генерала не оценили даже соратники. «Это мое действие было моими «друзьями» всех степеней освещено так: «После случайной победы Слащев допивается в своем штабе до того, что заставляет катать себя ночью по Сивашу в телегах, не давая спать солдатам», – с горечью вспоминал он. – Когда это распространяли сторонники большевиков, я это понимал, они-то отлично знали, зачем я это делаю, мы тогда были врагами. Но когда это говорили наши «беспросветные», не понимая, что большая разница: вторгнутся ли красные в Крым через лед сразу с артиллерией или без нее, – это уже было признаком либо слишком большой злобы, либо глупости».

Сам Врангель Слащева вроде бы ценил, но очень уж своеобразно. «Хороший строевой офицер, генерал Слащев, имея сборные случайные войска, отлично справлялся со своей задачей. С горстью людей, среди общего развала, он отстоял Крым. Однако полная, вне всякого контроля, самостоятельность, сознание безнаказанности окончательно вскружили ему голову», – писал барон в своих воспоминаниях.

Удивительно, однако год спустя после перехода красноармейцев через Сиваш Фрунзе и Слащев увидели друг друга в реальности. «В середине ноября 1921 года М.В. Фрунзе сообщили, что ему предстоит встретить в Харькове добровольно вернувшегося из эмиграции бывшего белого генерала Я.А. Слащева, которого сопровождал лично Ф.Е. Дзержинский, – пишет Валентин Рунов. – Поезд Дзержинского из трех вагонов под покровом ночи проследовал в тупик, куда утром прибыл М.В. Фрунзе в сопровождении одного адъютанта и небольшого конвоя. Оставив у поезда сопровождавших, Михаил Васильевич поднялся в вагон, где его уже ждал Ф.Э. Дзержинский. Затем они вместе прошли в небольшую столовую, где в то время уже находился Слащев и был накрыт завтрак. Дзержинский коротко представил присутствующих. Михаил Васильевич желал встретиться с врангелевским генералом по двум причинам: из-за любопытства увидеть перед собой одного из своих бывших противников, узнать настроения эмиграции и последние новости из Турции».

Но до этого оставался еще год…

В 24 часа командующий фронтом т. Фрунзе из Строгановки запиской без номера на имя командарма указывал: «По сведениям от начдива 15, вода на Сиваше начала прибывать с угрожающей быстротой, а потому основной задачей сегодняшней ночи и завтрашнего дня необходимо поставить немедленную ликвидацию Армяно-Базарской группы противника ударом в тыл ей всей 52-й, частью 51-й и главными силами 15-й дивизий». От Перекопского залива до Сиваша и далее на подступах к Караджанаю и на южных выходах Литовского полуострова всего в 50, 100, редко в 200 шагах друг против друга остановились оба противника, усталые и измотанные. Ночная темнота совсем прекратила боевые действия, и только изредка дежурные пулеметы и отдельные стрелки на постах продолжали от времени до времени стрелять, чтобы показать, что не все еще спят.

В. Триандафиллов. «Перекопская операция Красной армии»

Красные провели разведку Сиваша на славу. К тому же Фрунзе заранее собрал информацию о здешних местах и знал о возможности такого явления, как ветровой сгон воды. Нашли местных проводников из числа рыбаков и соледобытчиков, которые хорошо знали броды. Правда, они предупреждали, что все равно переход будет опасным – илистое дно Сиваша изобилует глубокими ямами, которые могут подстерегать буквально на каждом шагу.

В штаб добрались уже к полуночи. Когда Фрунзе глубокой ночью прибыл в штаб к начальнику дивизии Раудмецу, тот тоже покинул штаб и находился при своих полках, которые успели закрепиться на южном берегу реки. Там они успешно отражали упорные контратаки разъяренного противника.

Из дневных и ночных донесений Фрунзе хорошо понимал, что поступил абсолютно верно. Он не колеблясь приказал стремительно начинать штурм в ночное время и даже не дожидаясь отставшей тяжелой артиллерии. Это стало полной неожиданностью для противника, слишком уверенного в своей полной безопасности. Белые в это время проводили передислокацию войск, стараясь на перекопском направлении заменить потрепанные части на более свежие силы. Они планировали 13-ю и 34-ю дивизии II корпуса заместить дроздовцами, марковцами и корниловцами, которые были из состава лучшего I корпуса армии. По этой причине часть позиций не успели полностью смениться, их частично занимали старые – уже освоившие местность гарнизоны, а часть – новые.

В районе 15-й дивизии сражения шли успешно, этой дивизии удалось захватить несколько вражеских орудий. Она шла вперед, не встречая на пути особых препятствий, но ее основной проблемой (той же, с которой столкнулась 52-я дивизия) была оторванность от обозов снабжения на другой стороне Сиваша. Особенно тяжелым для всех было отсутствие питьевой воды, фуража для лошадей и провианта для солдат. Во время движения и физических нагрузок каждой лошади необходимо не менее 20–30 литров воды (3 раза в день вместе с кормом), для поддержания ее рабочего состояния.

Батька Махно и обманутые белые

Помню горечь соленого ветра, Перегруженный крен корабля; Полосою синего фетра Уходила в тумане земля; Но ни криков, ни стонов, ни жалоб, Ни протянутых к берегу рук, – Тишина переполненных палуб Напряглась, как натянутый лук. Николай Туроверов

Михаил Фрунзе остался в истории не только СССР, но и России одним из немногих пламенных революционеров, победно сражавшихся с белогвардейцами и при этом – не запятнавших себя расправами. Более того, лично Ленин попенял ему за излишнее благородство, которое Фрунзе проявил перед штурмом Крыма.

Фрунзе – Врангелю

Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления Ваших войск, грозящего лишь бессмысленным пролитием новых потоков крови, предлагаю Вам немедленно прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота, вооружением и всякого рода военным имуществом. В случае принятия Вами означенного предложения Реввоенсовет армии Южного фронта на основании представленных ему центральной Советской властью прав гарантирует сдающимся, включительно до лиц высшего комсостава, полное прощение в отношении всех поступков, связанных с гражданской борьбой. Всем не желающим остаться и работать в социалистической России будет дана возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа на честном слове от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти…

Ленин – Фрунзе

Только что узнал о Вашем предложении сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно.

Нестор Махно – человек, в 29 лет создавший уникальную повстанческую республику – Гуляйполе и прозванный народом за бесстрашие и ум «батькой». Еще при жизни о нем ходили самые невероятные слухи, позже превратившиеся в легенды и мифы. В советские времена, повторяя «Краткий курс истории ВКП(б)», многие считали, что Махно – бандит с большой дороги, грабитель, убийца, оборотень, вдохновитель погромов. Как анархист, Махно выступал за равенство всех народов и пресекал проявления антисемитизма: «Вообще, все, кто называют махновцев погромщиками, лгут на них. Ибо никто никогда так жестоко и честно не боролся с антисемитизмом и погромщиками на Украине, как анархо-махновцы. Мои записки докажут это неопровержимыми фактами».

Нестор Иванович Махно, один из руководителей анархистов, вошедший в историю под именем батьки Махно, родился 8 ноября 1888 года в украинском Гуляйполе в бедной крестьянской семье. С семи лет работал на сельских богачей, затем – на заводе. В семнадцать лет стал убежденным анархистом, принимал участие в террористических актах. Был схвачен полицией, судом приговорен к смертной казни, замененной десятилетним тюремным сроком…

Крайне драматична история взаимоотношений Нестора Махно с большевиками, которые решили для совместной борьбы с Врангелем заключить договор с батькой. Махно, в свою очередь, рассчитывал на то, что после разгрома белогвардейцев большевики, оценив по достоинству его военную поддержку, разрешат махновцам создать автономию на родной украинской земле на основе самоуправления. Нестор Махно не желал договариваться и помогать белым, возвращая прежние царские порядки. Он говорил: «Золотопогонники чуть было не вошли в Москву. Если бы не повстанцы, то над революционной Россией уже давно развевался бы трехцветный самодержавный флаг».

Заключив с Махно соглашение, большевики взамен обещали немедленно освободить всех захваченных махновцев и разрешить махновцам и анархистам вести устно и письменно свою агитацию и пропаганду. Руководимая Махно революционная повстанческая армия Украины присоединилась к Красной армии. Подчиняясь командующему Южным фронтом Михаилу Фрунзе, махновцы, не доверяя большевикам (по словам Махно, большевики – мастера на измышление лжи и на всякие подлости против других), сохраняли самостоятельность. Кавалеристы Махно, вместе с красной конницей, форсировали Сиваш. После победы над белыми начался террор. Махновцы были следующими… 17 ноября 1920 года председатель Крымского ревкома Бела Кун и управляющий делами ревкома Яковлев подписали приказ № 4: «Все офицеры, чиновники военного времени, солдаты, работники в учреждениях Добрармии обязаны явиться для регистрации в 3-дневный срок. Неявившиеся будут рассматриваться как шпионы, подлежащие высшей мере наказания по всем строгостям законов военного времени».

Одних отпускали, других отправляли в концлагерь, третьих расстреливали. Занимался этим начальник Особого отдела Южного фронта Ефим Григорьевич Евдокимов. Его представили к награждению орденом Красного Знамени: «Во время разгрома армии генерала Врангеля в Крыму тов. Евдокимов с экспедицией очистил Крымский полуостров от оставшихся там для подполья белых офицеров и контрразведчиков, изъяв до 30 губернаторов, 50 генералов, более 300 полковников, столько же контрразведчиков и в общем до 12 000 белого элемента, чем предупредил возможность появления в Крыму белых банд». На представлении к награде Фрунзе приписал: «Считаю деятельность тов. Евдокимова заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности проведение награждения в обычном порядке не совсем удобно». Фрунзе не был инициатором расправ, более того, тяжело переживал такой исход.

«Обещанию Фрунзе тогда поверили около 200 тысяч офицеров, – рассказывает директор музея имени Фрунзе Владимир Возилов. – Но Ленин и Троцкий приказали их уничтожить. Фрунзе отказался исполнять приказ и был отстранен от командования Южным фронтом».

Директор музея Фрунзе в Самаре Зинаида Борисова говорит о том же: «Эти офицеры были казнены ужасным образом. Их построили на берегу моря, каждому повесили камень на шею и выстрелили в затылок. Фрунзе очень переживал, впал в депрессию и сам чуть не застрелился».

Обманутый советским правительством, после совместного разгрома Врангеля, с остатками своей армии Махно вынужден был уйти за границу. Во Франции написал и издал несколько книг по анархизму.

Выдающийся творческий человек

Специально для этой книги известный психолог Карина Сарсенова подготовила характеристику личности Михаила Фрунзе:

«Не наружность надо украшать, но быть красивым и в духовных начинаниях. Нужно совершенствоваться. Любой характер можно изменить. Терпение, способности, даже физическую силу – все можно выработать в себе, если по-настоящему захотеть, если не давать себе поблажки». В этом кратком высказывании Фрунзе собрано очень много информации о его личности. Сенсорно-этический экстраверт, охарактеризовал бы ее знаменитый психолог Карл Густав Юнг. К данному типу относятся многие ярчайшие представители человечества. И самый обаятельный, смелый и творчески нестандартный из полководцев Красной армии, Михаил Фрунзе разумеется.

Человек, искусно сочетающий две вроде бы несовместимые черты: непреклонную волю и потрясающую дипломатичность. Умение понимать людей, учитывать и уважать их различную ментальность вкупе с блестящими стратегическими способностями позволили Фрунзе расширить власть Советов на территорию Средней Азии и открыть доступ к восточным сокровищам: нефти, хлопку, хлебу, в которых Центральная Россия остро нуждалась. Открытый людям, Фрунзе провел блестящие реформы Красной армии, сумев привлечь к службе действительно профессиональных кадровых царских офицеров, и ввел в оборот принцип единоначалия, отладив иерархию власти в армии и тем самым сделав ее более эффективной. Умение творческой интуиции Фрунзе предвидеть будущее через осознание необходимых перемен вызывает неподдельное уважение. Уверенный в войне, последующей за Гражданской, он настаивал на расширении технического потенциала армии, на развитии в стране танкостроения и авиации, акцентируя особенное их значение для победы воздушного флота. Но при этом он не рекомендовал фетишизировать технику, отводя решающую роль человеческому фактору, подбору специалистов и психологической работе с ними. Прирожденный психолог, он превозносил значение идеологического принципа, отсутствующего в других армиях. Именно правильное психологическое программирование военных Фрунзе считал ключом к победе. Душевная доброта удивительно сопутствовала этому выдающемуся военачальнику. Без колебания отдающий приказ на уничтожение врагов, Фрунзе никогда лично не стрелял в человека. Тонкая душевная организация больше дипломата и стратега, чем агрессора-убийцы, заставляла отгораживаться от чужой смерти реальностью чужих рук. Вроде бы и не виноват ни в чьей гибели, раз не сам нажал на курок… Но зато в семье или среди друзей он находил свою отдушину, позволяя душе раскрыться в радости и заботе. Фрунзе был отличным семьянином и другом, любил играть с детьми, петь задушевные застольные песни… Высокий интеллект и незаурядная когнитивность тоже сыграли важнейшую роль в жизни Фрунзе и всей страны. Предпочитая выходить за рамки любых стандартов, постоянно осваивая новые знания, Фрунзе проявил себя как выдающийся творческий человек. Военное дело тоже творчество! Не понесший ни одного поражения в силу уникальной одаренности и умения грамотно использовать личностные качества, Фрунзе является личностью не только советского, но мирового масштаба! 14 стран были включены в Гражданскую войну в России. Созданная благодаря Фрунзе, его дипломатическому умению и боевому бесстрашию (проявленным в том числе и в общении с современными ему и взаимоконфликтными лидерами: Лениным, Троцким и Сталиным) новая страна навсегда изменила ход всей истории человечества. И смерть его была, как и полагается, обусловлена личностным складом. Как подавляющее большинство гиперответственных людей, Фрунзе приобрел психосоматически банальную болезнь – язву двенадцатиперстной кишки».

Перекоп и Сиваш в литературе

Замечательная история того, как войска под командованием Фрунзе штурмовали Перекоп и переходили вброд горько-соленый Сиваш, запечатлена во многих литературных произведениях – документальных, художественных и тех, где грань между мемуарами и художественным описанием практически неразличима.

В очерке Ефима Дороша «Фрунзе освобождает Крым» (с подзаголовком «По воспоминаниям бывшего адъютанта М.В. Фрунзе тов. Сиротинского»), впервые опубликованном в журнале «Пионер» в 1941 году, описана обстановка накануне штурма: «Было еще очень рано. Серое небо дымилось над серой водой Сиваша – Гнилого моря, как называют его иначе. Перекопская равнина, еще одетая травой, была запорошена инеем. Над равниной стлался пар: это дышали многие тысячи людей, спавшие на земле. Когда Фрунзе приближался, они вскакивали и становились в строй. Косматый иней свисал с папах, с бровей и усов, а шинели были совсем белые. На месте, где спали красноармейцы, остались отпечатки тел. Вскоре вся степь ощетинилась полками, среди которых ехал Фрунзе. Он поднял руку, приветствуя бойцов. Он был невысокого роста, но крепкий и ловко сидел в седле. На нем была простая солдатская шинель и высокая мерлушковая папаха, чуть сдвинутая набекрень. Холодный ветер зажег румянец на его щеках, окаймленных мягкой каштановой бородой. Добрые глаза улыбались».

Дорош писал о том, как пристально командующий вглядывался в Арабатскую стрелку. «Это была как бы дорога, проложенная среди волн Азовского и Гнилого морей и достигающая глубокого тыла врага». Фрунзе в очерке размышляет о том, как без малого 200 лет назад фельдмаршал Ласси сумел обмануть бдительность крымского хана, стоявшего главными своими силами у Перекопа, и провести армию по стрелке, достигнув Крыма. Но у Ласси была поддержка с моря, а в тот момент Фрунзе как раз получает телеграмму, что у него такой помощи не будет – корабли Азовской флотилии вмерзли в лед Таганрогской бухты и принять участие в операции не смогут.

И тогда Фрунзе посылает адъютанта созвать самых старых и опытных местных рыбаков. «Они пришли утром. У них были обветренные, кирпичного цвета лица и седые с прозеленью бороды, похожие на клочковатую пену, какая закипает у каменистого берега. Тяжелые овчинные шубы залоснились от времени. От стариков пахло рыбой, махоркой и морозом. Фрунзе спросил рыбаков, известны ли им броды через Сиваш и можно ли пройти здесь пешему человеку. Помедлив, один из стариков ответил, что, конечно, в сильный ветер вода сбегает и обнажается дно, тогда, если уж позарез нужно, люди проходят. Но другой напомнил про бочаги и речки и про то, что дно в Сиваше такое вязкое – ног не вытащишь».

Фрунзе спросил рыбаков, согласятся ли они в одну из ближайших ночей перевести на крымский берег войска.

«Старики опешили. Один из них растерянно спросил:

– Поди, стрелять будут?

– Война! – ответил Фрунзе. – На войне стреляют!

Старики молчали. Командующий стоял среди них, затянутый в защитное сукно и скрипучую кожу, спокойный и строгий. Нельзя было сказать, что он не спал уже не первую ночь.

– Что ж, ребята, – сказал один из рыбаков, – не вчера родились, можно и помереть…

– В случае чего старух наших не оставь, – добавил другой.

Лицо командующего просветлело, теплая улыбка засветилась в глазах, он резко шагнул вперед и пожал каждому руку».

А потом наступает роковой момент, и ветер меняется, вода идет обратно. «Тяжелые волны бились о тела красноармейцев, закипали белой пеной. В иных глубоких местах самые высокие из бойцов подымали на руки своих малорослых товарищей. Вода стремительно бежала назад, подымалась все выше и выше, заливала бесчисленные заливчики и бухты, изрезавшие берег. Фрунзе приказал прекратить переправу. Он стоял на берегу и видел, как последние красноармейцы выходили на песок Литовского полуострова. Между ними и материком колыхалась тусклая вода Сиваша. Они были отрезаны, и вся тяжесть задачи легла на войска, штурмовавшие Турецкий вал. Фрунзе вернулся в штаб, вызвал к телефону командиров дивизий, стоявших под Перекопом, и приказал любой ценой прорвать укрепления врага».

Описан в очерке и такой примечательный момент – внезапно прервалась связь с теми войсками, которые уже находились на крымском берегу. Это концентрированно соленая вода Сиваша разъела далекую от совершенства изоляцию телефонного кабеля. После поисков решения, которого нет – на берегах Сиваша не отыскать материалы, чтобы протянуть провод на шестах, – связисты идут в воду. «Их вел старый рыбак. Сначала вода была им до колен, потом до пояса, потом до плеч. Они протянули кабель с берега на берег и остались в черной, холодной воде, которая леденила мозг в костях и кровь в жилах». Люди держат кабель на руках, пока Фрунзе начинает разговор с другим берегом. Но тут ему докладывают, что Турецкий вал прорван. «Фрунзе стремительно снял трубку и сообщил на Литовский радостную весть. Голос командующего побежал по кабелю, достиг полуострова, поднял с земли бойцов и повел их в атаку. Они обрушились на укрепления, погнали растерявшиеся войска врага».

Директива Фрунзе от 2 ч. 13 ноября

Рядом сверхчеловеческих усилий наша героическая пехота 6-й и 4-й армий овладела укрепленными позициями противника и, разбив защищавшие их войска, ворвалась вместе с конницей в Крым. Взято большое количество орудий, миллионы патронов, броневики, танки и прочие трофеи. Противник в панике спешно отходит по двум направлениям: на Евпаторию —

Симферополь – Севастополь и на Феодосию – Керчь. Отход будет, по-видимому, прикрываться сравнительно уцелевшей конницей противника. Не исключена возможность его попытки задержаться на линии Феодосия – Арабат, чтобы обеспечить возможность переброски остатков войск на Кавказское побережье. Армиям фронта ставлю задачу: не позднее 30 ноября овладеть всей территорией Крыма, уничтожив последние остатки живой силы врага.

Но существует и биографический – конечно, беллетризованный – очерк о Фрунзе, написанный (или продиктованный) самим Сергеем Сиротинским, его бессменным адъютантом. И конечно, в нем развернуто описан переход через Сиваш:

«Местные жители, всеми силами помогавшие Красной армии покончить с ненавистным крымским бароном, указали на Ивана Ивановича Оленчука. И вот, в первый же день приезда Фрунзе в Строгановку, Оленчук сидел рядом с командующим фронтом; на столе перед Фрунзе развернутая карта Крыма.

– Дело у нас к тебе, Иван Иванович, – говорил Фрунзе. – Рассказывают, что ты изъездил и исходил Сиваш вдоль и поперек, хорошо знаешь все броды.

– Звистно так, – ответил Оленчук. – Родився тут, всю жизнь прожив на Сиваши.

И Оленчук рассказал Фрунзе и находившимся в хате командирам о том, как он в молодости батрачил у помещиков, потом добывал в заливе соль. Рассказал и о том, что «по ветерку» предугадывает спад и подъем воды. Не раз он ходил через Сиваш на базар в Армянск, пробираясь между топких, глубоких «чаклаков» известной ему дорогой.

– А сколько верст до того берега Сиваша? – спросил Фрунзе. – Отсюда, от Строгановки, до Литовского полуострова?

– Та, мабудь, верстов десять.

Фрунзе взглянул на карту, измерил спичками расстояние и сказал:

– По прямой – восемь верст.

Разговор пошел о деревнях и хуторах на Литовском полуострове, на южном берегу Сиваша, Оленчук знал их и не раз бывал там.

– Проведешь через Сиваш наших красноармейцев, Иван Иванович? – спросил Фрунзе.

– Проведу. Пойдемо з вийском до билых. Брод знаю. Тильки б витер дул з западу, не подвел.

Берег Сиваша низкий, заболоченный, топкий. Утром Оленчук выбрал место для брода, и туда стали свозить солому, доски, лозу, связанный пучками камыш.

…Поздно вечером 7 ноября выступил на Сиваш передовой отряд. К бродам начали подтягиваться части 15-й и 52-й дивизий и 153-я бригада 51-й дивизии. С передовым отрядом шел Оленчук. Красноармейцам строго-настрого запрещалось курить, разговаривать. Над Сивашом висел туман, сквозь него еле видны лучи неприятельских прожекторов. Мороз подсушил дно Сиваша. Оленчук шел рядом с командиром. Время от времени командир тихонько спрашивал проводника:

– Правильно идем, Иван Иванович? Не сбился?

– Та хиба ж… Вон там Литовский полуостров.

Миновали уже две трети пути, когда ночную тьму прорезали лучи прожекторов с Литовского полуострова. Переправа была обнаружена. Белые открыли ураганный огонь. Снаряды, зарываясь в зыбкое дно Сиваша и взрываясь там, выбрасывали в воздух тонны грязи. Командиры и комиссары ободряли бойцов:

– Товарищи, помните приказ Фрунзе. Назад дороги нет. Или победить, или умереть!

Воет холодный ветер. Соленая грязь липнет к ногам. Слышно «ура». Это вышедшие вперед штурмовики достигли берега, выбрались из камышей и атаковали первую линию окопов засевших на Литовском полуострове кубанцев генерала Фостикова».

Советский классик Олесь Гончар посвятил тем знаменательным дням роман «Перекоп», в котором с публицистическим пафосом рассказывается об умении Фрунзе выстраивать тесный контакт с местным населением, что всегда помогало ему находить поддержку в самой гуще народа. От Поволжья до Туркестана он неизменно обращался к простым людям, и вот теперь военачальник беседует с рыбаком из присивашского села.

«Едут они в тачанке вдоль осеннего Сиваша и, не думая о разнице в званиях и чинах, об условном расстоянии, которое, казалось бы, должно было отделять крестьянина от полководца, чувствуют себя просто – два равных человека, и серьезная, вдумчивая идет меж ними беседа.

– А во Владимировке, в других селах, как вы думаете, удастся найти нам проводников?

– Насчет этого не сомневайтесь, Михаил Васильевич. Для Красной армии проводники везде у нас найдутся, от Чонгара и до Перекопа. Это кабы для белых довелось, так для них у нас – нету. Прошлый год, еще как только начали французы первые укрепления возводить на перешейке, интересовались ихние спецы Сивашами тоже. Расспрашивали мужиков: не замерзает ли, мол, зимой да есть ли надежные броды, по которым можно было бы войскам пройти… Так толком ни до чего и не допытались.

– Не выдали, значит, тайну? – улыбнулся Фрунзе.

– Для сынков своих, для своего, для народного войска люди тайну берегли.

– Многие, выходит, знают?

– Старые люди рассказывают, что броды эти сивашские еще запорожцам известны были. От них, должно, и нам в наследство перешло. Из колена в колено передавалось, пока не дошло до сего дня, чтобы сынам нашим, чтоб войску народному послужить… Так что в проводниках, Михаил Васильевич, недостатка не будет».

Сергей Голубов в романе 1953 года «Когда крепости не сдаются» тоже описал поиск сивашских бродов:

«Вдоль берега белела широкая полоса солонцеватой земли. И далеко-далеко от нее выступали из-под воды отмели и пересыпи. Пока дует западный ветер, Сиваш проходим вброд. Но ветер может измениться – подуть с востока, и тогда Азовское море вернет Гнилому его грязные, вонючие волны. Тогда Сиваш станет непреодолимой преградой.

… – Въехать-то въедете, а вот как выберетесь…

Это говорил, тряся бровями, дед Якимах из деревни Строгановки.

– Сколь раз отсель на Литовский бродили, без счету, уж так знаем, так знаем, а все, бывало, на ветер глядишь, – эх-ну!

У северных берегов – камыши. Дальше – гладь соленых вод, бездонные ямы, полные густой рапы, лазурная пустыня смерти. О смерти думалось всем. Но помереть не пришлось никому. Возвратясь из разведки, командиры соломой обтирали сапоги, щепой скребли грязь с шинелей и штанов. Разведка удалась. Да, с таким знаменитым проводником, как дед Якимах, и не могло быть иначе. Отыскали три брода по нескольку километров длины каждый. И тут же началась подготовка к форсированию Сиваша. Войска старательно чинили обувь, плели маты, ставили вехи. Дед Якимах то и дело выводил саперов на броды. И саперы прокладывали через море дороги из фашин, сучьев, досок, бревен…»

Под холодным ветром красноармейцы бредут через соленую топь, и многим кажется, что этот путь уже никогда не кончится. «Но чем отдаленнее представлялось его завершение, тем неожиданнее наступил конец. Что-то неясное затрепетало впереди, это мог быть лишь свет. Голубые мечи прожекторов замахнулись над Гнилым морем. Ноги внезапно учуяли крутой подъем берега. Грохот ружейных залпов разлился в темноте. Где-то всплеснулось «ура!». Совсем близко, на проволоке, захрапела штыковая свалка».

А потом ветер меняется, броды начинает заливать. Вот-вот переправившиеся войска окажутся отрезанными на том берегу.

«Удивительно, что дед Якимах все понимает с полуслова. А разговор его с командующим не прост. Чтобы не погибло дело, надо сохранить пути через Сиваш. Нельзя допустить затопления бродов. Только скорая постройка дамбы может прекратить повышение воды. Трудная работа! Фрунзе двинет на нее наличный состав всех поблизости расквартированных тыловых учреждений и команд. Но… Дед Якимах качает головой. Кустистые брови его прыгают.

– Эх-ну, да разве без нас, мужиков, сладишь?

…Пусть же ревет и воет восточный ветер, пронзительный скрип арбяных колес незаглушим. Крестьяне везут со всех сторон материалы для дамбы. Все круче да звонче перехлестывается над Сивашом их мерная украинская речь с бойким русским говором красноармейцев. И все гуще ползет через море на Литовский берег живая подача патронов, хлеба и пресной воды…»

А вышедший не так давно роман Игоря Болгарина «Расстрельное время» соединяет тему битвы за Крым и историю Павла Кольцова – персонажа, известного по фильму «Адъютант его превосходительства», где его сыграл актер Соломин. И вот Красная армия под командованием Фрунзе готовится к битве за Крым. Среди ее временных союзников – лихие бойцы батьки Махно. Кольцов, ставший комиссаром ВЧК и доверенным лицом самого Ф.Э. Дзержинского, приезжает на переговоры к Махно и встречает там вояку, которому когда-то батька поручил его расстрелять, а тот сплоховал, о чем, правда, сейчас не жалеет.

Грядет решающий бой – Верховный главнокомандующий белого Юга, барон Врангель, укрепляет подходы к Крыму. Солдаты Врангеля уверовали в крымский Верден. Поверив в неприступность Крыма, Врангель в своей директиве, как несколько позже и сам убедился, «допустил непоправимую ошибку… в войсках вдруг исчез наступательный дух, они перешли к оборонительной тактике». Среди персонажей – отстраненный Врангелем от командования бесстрашный генерал Яков Слащев, своим видом напоминающий заблудившегося во времени гусара: «облаченный в гусарский доломан, поверх которого был наброшен расшитый шнурами красный ментик, отороченный белым пушистым мехом». Но Врангелю не до Слащева и его проектов – на всякий случай надо договариваться с союзниками об эвакуации. Но чем платить? Отдать им весь российской флот за вывоз войск и сопровождавшего его гражданского населения? И куда плыть? Франция, де-факто наладившая отношения с Советской Россией, не желает принимать эту армаду. А запас пищи на перегруженных людьми судах – всего на несколько дней…

Война на исходе, что делать с пленными белогвардейцами, толпами сдающимися в плен, и союзниками-махновцами, которые рассчитывают на концессию Крыма, в котором хотят установить свои законы? Чтобы предотвратить кровавые расправы над офицерами, Менжинский выдает Кольцову мандат, но рядом вовсю зверствует Землячка и другие красные палачи, поддерживаемые товарищем Троцким, требующим сделать Крым красным любой ценой.

Реформатор Красной армии

На смену Троцкому

Почему именно Фрунзе вызывает интерес до сих пор? Он стал одним из немногих символов еще дорепрессивного советского строя, к тому же вошедшим в историю как благородный полководец. Достаточно вспомнить ту историю с предложением белому Крыму сдаться и гневным окликом-одергиванием Ленина.

Но масштаб Фрунзе – это не только масштаб этого талантливого полководца и организатора, но и масштаб того, кто пришел, а вернее будет сказать – кого привели на смену Троцкому.

Тому самому Троцкому, еще не ставшему окончательно опальным. Троцкому, чье имя пока еще звучало для миллионов советских людей рядом с именем Ленина.

Почему же на место Троцкого Сталин и его союзники не могли поставить никого другого? Возникает справедливый вопрос – кого? Михаила Тухачевского, у которого со Сталиным после проигранной Польской кампании остались свои счеты? И к тому же дворянин, вроде как даже утонченный, почти герой, и во главе рабоче-крестьянской армии? И надо вспомнить, когда впервые прозвучали слова о Тухачевском и бонапартизме – в 1925 году.

Ворошилов не слишком отличился – опять же по сравнению с представлениями более позднего, изрядно приглаженного и «персонально избирательно облагороженного» времени. Потом – да, когда уже реальный контроль над армией будет в своих руках, и такой руководитель сгодится.

Буденный – лихой рубака, но его образ далек от идеального героя Гражданской войны. Да и не стоит забывать о его многочисленных недоброжелателях. Да способен ли Буденный стать хорошим организатором – вне, как показала дальнейшая практика, кавалерии и коневодства?

Фрунзе и «политический бандитизм»

После взятия Крыма и завершения основных боевых действий Гражданской войны (без учета Дальнего Востока), Лениным был поднят вопрос «политического бандитизма». 8 марта 1921 года, выступая на X съезде партии большевиков с отчетом о политической деятельности ЦК РКП(б), председатель Совета народных комиссаров заявил, что «война приучила нас, всю нашу страну, сотни тысяч людей, только к военным задачам, и, когда, после разрешения этих военных задач, большая часть армии застает неизмеримое ухудшение условий, застает в деревне невероятные трудности и не имеет возможности, в силу этого и общего кризисов, применить свой труд, получается что-то среднее между войной и миром. Положение, которое обрисовывается, таково, что о мире говорить опять-таки не приходится. Именно демобилизация, конец Гражданской войны означает невозможность сосредоточить все свои задачи на мирном строительстве, потому что демобилизация порождает продолжение войны, только в новой форме. Когда десятки и сотни тысяч демобилизованных не могут приложить своего труда, возвращаются обнищавшие и разоренные, привыкшие заниматься войной и чуть ли не смотрящие на нее как на единственное ремесло, – мы оказываемся втянутыми в новую форму войны, в новый вид ее, который можно объединить словом: бандитизм».

В отличие от масштабных противостояний Гражданской войны, Ленин считал «политический бандитизм» формой ее продолжения. При этом председатель Совнаркома не испытывал лишних иллюзий после разгрома белогвардейцев, потому что «эта мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве».

18 января 1921 года Фрунзе был назначен председателем Центрального постоянного совещания по борьбе с бандитизмом при Совнаркоме Украины и занялся организацией разгрома различных банд.

После окончания Гражданской войны было разрушено множество городов и селений, разорены крестьянские хозяйства и промышленные предприятия. Мужская часть обнищавшего населения принимала участие в схватках за власть на стороне белых, красных и «зеленых».

Говоря о специфике бандитизма того времени на украинской земле, историк Рунов[25] подчеркивает, что банды пользовались поддержкой «не только местного населения, но и имели хорошо налаженные связи с соседними странами Румынией и Польшей, где находились центры русской эмиграции и правительства которых враждебно относились к Советскому государству. Благодаря слабости в охране границы связи между этими странами и Украиной осуществлялись довольно легко. Из-за границы антисоветские силы получали деньги, оружие, боеприпасы, в планировании операций участвовали Генеральные штабы Румынии и Польши, за границей были устроены лагеря для подготовки некоторых бандитских командиров и специалистов (диверсантов, разведчиков). Кроме того, на территории Польши в концлагерях находилось много бывших бойцов Красной армии, оказавшихся там после неудачного наступления Западного фронта на Варшаву в 1920 году. Из них черпались кадры для формирования новых бандитских отрядов.

Особенно много незаконных вооруженных формирований действовало в Кременчугской губернии. К лету 1921 года бандформирования оперировали в районах Холодного Яра, на днепровских островах, в Цветянском лесу, в Черном лесу севернее Знаменки, в Матусовском лесу и в других местах. Каждый из таких отрядов насчитывал от 50 до 100 человек, преимущественно конных, имел хорошее вооружение, тачанки и пулеметы. Для общего руководства всеми этими отрядами в Холодном Яру был организован повстанческий штаб, имевший тесную связь с заграницей».

Использование воинских частей в борьбе с бандами объяснялось их мобильностью и необходимым вооружением. К тому же представители местной милиции, которая должна была бороться с бандами, имели среди их членов родственников, которых могли предупреждать об облавах.

По предложению Фрунзе его штаб разработал специальную войсковую операцию по блокированию бандформирований одновременно на большой территории с целью недопущения их прорыва из блокированного района. Операция, продолжавшаяся несколько месяцев, началась с Кременчугской губернии, куда в июле 1921 года была направлена кавалерия Красной армии. Следующим был Донбасс, где, по агентурным данным, базировалось более двадцати банд общей численностью более тысячи человек. В результате военной операции удалось к концу 1921 года ликвидировать на украинской земле большинство бандформирований.

По мнению Елены Жупиковой[26], «ленинская точка зрения на повстанчество, или «бандитизм», разделялась военными, политическими деятелями 20-х годов, которые непосредственно руководили его разгромом и часто являлись исследователями этой проблемы. Как и В.И. Ленин, М.В. Фрунзе, М.Н. Тухачевский, С.С. Каменев, И.П. Уборевич, Н.Е. Какурин, А.И. Микоян, А.А. Казаков, С. Венцов, С. Савицкий считали «бандитизм» составной частью Гражданской войны, одним из ее этапов, прямым ее продолжением, лишь несколько отличавшимся от нее по своим формам».

Следующий раз Фрунзе на украинской земле пришлось проводить воинскую операцию, выполняя поручение Ленина по вывозу соли. Именно тогда Ленин в своей телеграмме Фрунзе афористично сформировал: «Вы – главком соли». Успешно выполнив и это задание, Фрунзе 15 февраля 1922 года стал заместителем председателя Совета народных комиссаров Украины, сохранив за собой прежние важные должности.

Посол в Турции

Вызванный в августе 1921 года в Москву Фрунзе был принят наркомом иностранных дел РСФСР (СССР еще не создан) Чичериным, сообщившим о решении назначить Фрунзе главой чрезвычайного посольства Советской Украины в Турцию, к правительству Мустафы Кемаля Ататюрка, пришедшего к власти весной 1920 года и называемого в Москве «антиимпериалистическим». Тот же Чичерин в начале июня 1920 года проинформировал в официальном послании Мустафу Кемаля, что «советское правительство принимает к сведению решимость Великого национального собрания сообразовать вашу работу и ваши военные операции против империалистических правительств с возвышением идеалов освобождения угнетенных народов».

16 марта 1921 года турецкое правительство подписало договор о дружбе и братстве с РСФСР.

Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и правительство Великого Национального Собрания Турции, разделяя принципы братства наций и права народов на самоопределение, отмечают существующую между ними солидарность в борьбе против империализма, равно как и тот факт, что всякие трудности, созданные для одного из двух народов, ухудшают положение другого. И всецело воодушевляемые желанием установить между ними постоянные сердечные взаимоотношения и неразрывную дружбу, основанную на взаимных интересах обеих сторон, решили заключить договор о дружбе и братстве и назначили для сего своими уполномоченными:

Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики:

Георгия Чичерина, Народного Комиссара по Иностранным Делам и члена Всероссийского Центрального исполнительного комитета, и Джелал-Эддина Коркмасова, члена Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, и правительство Великого Национального Собрания Турции:

Юсуф Кемаль-бея, Народного Комиссара по Народному Хозяйству Великого Национального Собрания Турции, депутата Кастамони в том же Собрании, доктора Риза Нур-бея, народного комиссара по просвещению Великого Национального Собрания Турции, депутата Синопа в том же Собрании и Али Фуад-пашу, чрезвычайного и полномочного посла Великого Национального Собрания Турции, члена от Ангоры в Великом Национальном Собрании, каковые, после обмена полномочиями, найденными в надлежащей и законной форме, согласились о нижеследующем:

Статья I

Каждая из договаривающихся сторон соглашается в принципе не признавать никаких мирных договоров или иных международных актов, к принятию которых понуждалась бы силою другая из Договаривающихся сторон. Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики соглашается не признавать никаких международных актов, касающихся Турции и не признанных Национальным Правительством Турции, представленным ныне ее Великим Национальным Собранием…

Статья IV

Обе договаривающиеся стороны, констатируя соприкосновение между национальным и освободительным движением народов Востока и борьбой трудящихся России за новый социальный строй, безоговорочно признают за этими народами право на свободу и независимость, а равным образом их право на избрание формы правления, согласной их желаниям.

Статья V

Дабы обеспечить открытие проливов и свободу прохождения торговых судов для всех народов, обе договаривающиеся стороны соглашаются передать окончательную выработку международного статута Черного моря и проливов будущей конференции из делегатов прибрежных государств, при условии, что вынесенные ею решения не нанесут ущерба полному суверенитету Турции, равно как и безопасности Турции и ее столице Константинополю.

Статья VI

Обе договаривающиеся стороны признают, что все договоры, до сего времени заключенные между обеими странами, не соответствуют обоюдным интересам. Они соглашаются поэтому признать эти договоры отмененными и не имеющими силы.

Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики заявляет, в частности, что оно считает Турцию свободной от всяких денежных или иных обязательств, основанных на международных актах, ранее заключенных между Турцией и царским правительством.

Статья VII

Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, признавая режим капитуляций несовместимым с свободным национальным развитием всякой страны, равно как и с полным осуществлением ее суверенных прав, считает потерявшими силу и отмененными всякого рода действия и права, имеющие какое-либо отношение к этому режиму.

Статья VIII

Обе договаривающиеся стороны обязуются не допускать образования или пребывания на своей территории организаций или групп, претендующих на роль правительства другой страны, или части ее территории, равно как и пребывания групп, имеющих целью борьбу против другой страны. Россия и Турция принимают на себя такое же обязательство и в отношении Советских республик Кавказа, при условии взаимности…

Статья XV

Россия обязуется предпринять в отношении Закавказских Республик шаги, необходимые для обязательного признания этими Республиками в договорах, которые будут заключены ими с Турцией, статей настоящего Договора, непосредственно их касающихся…

Спустя полгода Турция подписала договоры с республиками Закавказья, но при этом турецкое правительство заключило секретный договор с Францией, которая до сих пор не признала РСФСР. В Москве хотели убедиться, что франко-турецкий договор не угрожает советским республикам Закавказья, которым (как и Украине) предстояло войти в состав будущего СССР. Поэтому Фрунзе, которому предстояло установить официальные дипломатические отношения между Турцией и Украиной, предстояло провести с турецким правительством секретные переговоры, добившись де-факто подтверждения Турцией прежних договоренностей, как с РСФСР, так и с советскими республиками Закавказья, в которых еще существовало антисоветское движение, часть лидеров которого находилась в то время во Франции.

5 ноября 1921 года украинское посольство во главе с Фрунзе отправилось поездом из Харькова в Турцию – через Ставрополь, Баку, Батуми, откуда – в Трапезунд.

Далее Фрунзе с помощниками отправился морем, причем один из участников посольства, Л.С. Колядко, в своих воспоминаниях отмечает, что в посольском багаже находился миллион золотых рублей царской чеканки.

Прибыв в Самсун, Фрунзе с сопровождающими отправился в Анкару. Дорогу, которая заняла двенадцать дней, Фрунзе, ехавший верхом, провел, удивляя своим видом местных жителей, в военной форме и кавказской бурке.

Проведенные Фрунзе с Кемалем переговоры, после обсуждения ряда вопросов (в том числе – размеров советской помощи Турции), оказались успешными, и 25 декабря 1921 года в Анкаре открылась конференция по подготовке Украинско-турецкого договора, базировавшегося на российско-турецком договоре от 16 марта 1921 года.

2 января 1922 года состоялось подписание украинско-турецкого договора Фрунзе и Кемалем. Через три дня украинское посольство во главе с Фрунзе отправилось в обратный путь и в конце января 1922 года вернулось домой.

Фрунзе и Котовский

Один из легендарных командиров Гражданской войны, Григорий Иванович Котовский, в октябре 1922 года был назначен командиром 2-го кавалерийского корпуса, через несколько месяцев выиграл крупнейшие военные маневры, а потом выступил на Московском совещании комсостава. Существует версия, что именно Котовский предложил Фрунзе присоединить к СССР территорию Бессарабии, для чего Котовский собирался, переправившись через Днепр с частью своего корпуса (при этом действовать на свой страх и риск, Совет народных комиссаров СССР даже может объявить его вне закона) и не дав опомниться румынским войскам, разгромить их, воспользовавшись поддержкой местного населения. После создать местное правительство из сознательных граждан, представители которого обратились бы к властям Советского Союза с просьбой о воссоединении. Но этот рискованный – с точки зрения выстраивания отношений СССР с европейскими странами – шаг был Фрунзе отвергнут. В составе Украинской ССР была создана Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика, официально существовавшая с 12 октября 1924 года (конституция принята 23 апреля 1925 года) по 2 августа 1940 года.

В Татарбунарах 15 сентября 1924 года началось вооруженное восстание против румынских властей под руководством коммунистической организации Бессарабии, во главе которой стоял А.И. Клюшников. На следующий день населенный пункт перешел под власть восставших, инициативная группа из которых создала ревком, в состав которого вошли А. Клюшников, И. Батищев, Л. Цуркан, Н. Лисовой, И. Бежанович. Было провозглашено установление советской власти в Бессарабии. Спустя несколько часов Татарбунарское восстание охватило почти весь юг Бессарабии. Число восставших превысило шесть тысяч человек, были созданы органы советской власти – ревкомы, организовывали отряды народной милиции и Красной гвардии. Повстанцы вели борьбу за создание Молдавской Советской республики. Спустя несколько дней на подавление восстания были брошены румынские королевские войска, оснащенные артиллерией и пулеметами.

19 сентября они взяли штурмом взяли Татарбунары – центр восстания, применив артобстрел химическими снарядами. Через четыре дня восстание было жестоко подавлено, было убито более трех тысяч человек. Советское правительство, на военное вмешательство которого рассчитывала часть восставших, в своей ноте протеста потребовало от Румынии положить конец кровавым расправам. Расправившись с восставшими и арестовав многих его участников, румынское правительство начало через несколько месяцев «процесс 500», на котором было заявлено, что Татарбунарское восстание – дело рук Москвы.

Из-за фактов внесудебных расправ, чинимых правительственными войсками, за участников восстания и просто «попавших по руку» крестьян заступилась европейская общественность, в том числе прославленные ученые и писатели – А. Эйнштейн, А. Барбюс, Р. Роллан, Э. Синклер, Т. Драйзер, Б. Шоу, Л. Арагон, Т. Манн. В ноябре 1925 года в Кишинев для присутствия на процессе прибыла делегация прогрессивной общественности стран Европы во главе с Анри Барбюсом, который потом в своей книге «Палачи» написал: «Может быть, если бы я уже не был революционером, я стал бы им, вернувшись из этого трагического хаоса Южной Европы».

Судебные разбирательства продолжались еще три года. Не найдя прямых улик участия советского правительства, румынский суд был вынужден оправдать большинство арестованных, официально осудив 85 человек, приговоренных к различным срокам тюремного заключения.

Существует версия, что так до конца и не объясненное убийство самого Котовского было связано с Фрунзе, к тому времени ставшим наркомом. Котовский был застрелен 6 августа 1925 года во время отдыха на своей даче в поселке Чабанка (на Черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером, своим старым знакомым, прежде укрывавшим его от полиции. Заявивший сразу о своем преступлении Зайдер был спустя год приговорен судом к десяти годам заключения, но уже спустя три года был освобожден с формулировкой «за примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского.

В этой версии, связывающей М.В. Фрунзе и Г.И. Котовского, говорится о том, что первый доверял второму, и, отдавая должное его организаторским качествам, хотел сделать Котовского своим первым заместителем. Сын Григория Котовского, Григорий Григорьевич Котовский, в интервью, данном в 2001 году, незадолго до смерти, сказал о смерти отца следующее[27]:

«Важно другое: что происходило в следующее пятилетие после убийства отца. Вначале все материалы затребовал к себе Фрунзе. Затем, через три месяца, М.В. Фрунзе погибает, и дело Котовского возвращается в Одессу.

По моему глубокому убеждению, одним из основных мотивов убийства отца оказалась его дружба с М.В. Фрунзе. Отец сблизился с ним в 1922 г. Исследователи жизни и деятельности отца связывают эту дружбу с их этнической принадлежностью – оба были полумолдаване. Но не это главное. В их жизненном пути было много общего: и происхождение, и образованность, и знание иностранных языков (кроме русского и молдавского отец немного говорил по-французски, по-немецки и по-еврейски), и тяжелые годы каторги и ссылки.

Смелые побеги, а главное – сходная мотивация вступления на путь борьбы с царизмом. Оба стали военными профессионалами в горниле Гражданской войны. Постепенно Котовский становится правой рукой Фрунзе в армии. Как рассказывала мама, в 1925 году Фрунзе принял решение назначить отца своим заместителем (наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета). После отдыха в июле – августе в Чабанке, около Одессы, отец по возвращении в Умань должен был передать командование корпусом Н.Н. Криворучко и выехать в Москву. Но был убит в ночь накануне отъезда из Чабанки… При условии перевода Котовского в Москву тандем Фрунзе – Котовский мог бы изменить конфигурацию расстановки политических сил. Какая из двух основных соперничавших группировок могла быть причастна к убийству отца? Окончательный ответ дать сегодня нельзя. Но я склоняюсь к версии о «троцкистском следе».

До наших дней дошла не подтвержденная документами легенда, в которой говорилось о том, будто Фрунзе и Котовский, оба бессарабы, мечтали отделить Украину, в состав которой входила и Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика, от СССР и стать во главе ее.

Отстояли революцию, а дальше?

Сколько может продержаться власть в стране без контроля над армией? После прихода к власти большевиков нужна была новая армия, при создании которой необходима была не добровольность, а мобилизация. 29 июля 1918 года на объединенном заседании В ЦИК и Моссовета именно Троцкий сделал доклад «Социалистическое отечество в опасности». Но вот Гражданская война закончилась, с мировой революцией у большевиков тоже не получилось, и началась внутренняя борьба за власть.

Принципы построения армии на основе всеобщей воинской повинности после разгрома левых эсеров утвердил ставший после ареста левоэсеровской фракции «большевистским» V Всероссийский съезд Советов. 10 июля в выступлении на заседании съезда Троцкий определил армию как «строго централизованный аппарат, тесно связанный нитями со своим центром», и указал на необходимость установления строгой субординации стройной системы местных военных органов. Нарком признал необходимым, «чтобы каждый комиссариат хорошо помнил свою иерархическую зависимость от комиссариата, стоящего над ним: волостной от уездного, уездный от губернского, губернский от окружного, окружной от центра – от Москвы.

Сергей Войтиков. «Армия и власть. Корнилов, Вацетис, Тухачевский. 1905–1937»

Закаленные в жестоких боях красные командиры порой весьма слабо представляли, как организовать армейское бытие в мирное время, будь то упорядоченный быт солдат или регулярная воинская подготовка. Да и опыта чинного устройства собственной жизни у этих, в большинстве весьма молодых людей практически не было. Поэтому и обустройство регулярной Красной армии приходилось начинать с самых элементарных вещей.

Создание системы обучения красных командиров началось еще во время Гражданской войны, когда были созданы, например, 1-е Рязанские кавалерийские командные курсы РККА, базировавшиеся в селе Старожилово Рязанской губернии. Среди курсантов был и будущий маршал Победы Георгий Жуков, который вспоминал об этой учебе: «Строевые командные кадры состояли главным образом из старых военных специалистов – офицеров. Работали они добросовестно, но несколько формально – «от» и «до». Воспитательной работой занимались политорганизация и политаппарат курсов, общеобразовательной подготовкой – военизированные педагоги. Политико-экономические дисциплины вели наскоро подготовленные преподаватели, которые зачастую сами «плавали» в этих вопросах не хуже нас, грешных. Общеобразовательная подготовка основной массы курсантов была недостаточной. Ведь набирали их из числа рабочих и крестьян, до революции малограмотных».

13 ноября 1918 года были открыты Рязанские пехотные курсы командного состава Красной армии. В этот день начались занятия на курсах будущих красных командиров, которые уже 15 марта 1919 года были выпущены бороться с воинами белой армии. За время Гражданской войны было выпущено семь ускоренных выпусков красных командиров, общая численность которых составила почти пятьсот человек. После окончания войны курсы были преобразованы в пехотную школу, срок обучения в которой составил три года. Позже пехотная школа была преобразована в Рязанское пехотное училище имени К.Е. Ворошилова.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ

Приказ

от 24 октября 1921 г. № 2412

Забота о своем оружии и внимательный уход за ним – одна из самых главных и ответственных обязанностей каждого красного воина. Везде и всегда, при всякой обстановке он обязан принимать все доступные меры и использовать все наличные средства, чтобы не только уберечь свое оружие от порчи, но и поддерживать его в состоянии, всегда годном для немедленной боевой работы. За эту заботу оружие в нужную минуту его не выдаст и не подведет.

Тем не менее забота об оружии все еще до сих пор не занимает подобающего ей места в обиходе войсковых частей.

Виною в этом в большинстве случаев разгильдяйство, халатность, лень, а также недостаток энергии и настойчивости у начальствующего состава в деле наблюдения за сохранением оружия и выполнением подчиненными требований уставов РККА.

Этому должен быть положен конец.

На виновных в небрежном обращении и хранении своего оружия налагать наиболее строгие дисциплинарные наказания. В случаях же сознательной порчи оружия или упорного несоблюдения общих правил по уходу за оружием – привлекать к суду Ревтрибунала.

В одинаковой мере с красноармейцем привлекать к ответственности и его начальников за неисполнение своих обязанностей по наблюдению за сохранением оружия.

В целях точного определения обязанностей по уходу за оружием принять к руководству объявляемый при сем «Перечень обязанностей личного состава РККА по уходу за оружием».

Заместитель председателя Революционного военного совета Республики

Э. Склянский

Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики

О. Каменев

Руководство страны осознавало, что армию придется строить всерьез – с новым унифицированным вооружением, единоначалием, системой подготовки кадров. При этом денег в государственной казне нет, как нет и большого числа трудоспособных людей, которых можно надолго оторвать от станка, шахты или плуга. Но проблему решать все равно надо. И в качестве выхода из положения был выбран кадрово-территориальный принцип построения армии, получивший известность как реформа Фрунзе, который так описывал ситуацию: «Выход мы находим в сочетании кадровой армии с милиционной системой. Наличие территориально-милиционных формирований позволяет нам увеличить количество пропускаемого через ряды нашей армии контингента. Помимо этого соображения, мы считаемся и с тем, что эта система допускает несение военной службы без длительного отрыва от хозяйства, что является большим выигрышем для населения, и, наконец, с тем, что она обеспечивает в должной мере и интересы подготовки. Вот почему в вопросе структуры наших вооруженных сил мы стали на точку зрения постоянной армии плюс милиционные формирования. Другого выхода при данных условиях и численности наших мирных кадров у нас нет и быть не может».

Попросту говоря, в дивизиях не более одной пятой штатного состава были кадровые командиры, политработники и красноармейцы, а остальные бойцы проходили подготовку так: в первый год их призывали на три месяца, а после в течение четырех лет – каждый год на один месяц. Остальное время воины, как гражданские люди, трудились в промышленности и сельском хозяйстве.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ СССР СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР

Постановление

от 25 сентября 1924 года

Временное положение о прохождении действительной военной службы в РККА гражданами, окончившими рабочие факультеты, школы 2-й ступени и высшие учебные заведения

…4. Срок состояния на действительной военной службе для указанной категории военнообязанных, за исключением случаев, предусмотренных ст. 7 и примечанием 2 к ст. 10 настоящего Положения, устанавливается в 1 год и исчисляется с 1 октября года призыва.

5. Принятые в войска в порядке настоящего Положения граждане по истечении двухмесячного срока пребывания в части войск рядовыми красноармейцами направляются в полковые школы младшего комсостава.

6. По окончании шестимесячного курса полковой школы указанные лица назначаются на должности младшего командного состава.

7. Не окончившие школы младшего командного состава или отчисленные от таковых поступают в подразделение своей части для отслуживания полного срока, установленного для всех граждан данного рода войск… Время же, проведенное ими в школе, засчитывается в срок действительной военной службы.

8. По истечении годичного срока службы указанные лица обязаны выдержать экзамен по военным предметам по сокращенной программе для лиц среднего командного состава. Для этой цели ко дню экзамена они командируются распоряжением командующего войсками округа в ближайшую нормальную школу командного состава того рода войск, в котором отбывал службу командируемый.

…10. Выдержавшие испытание освобождаются от службы в постоянных войсках и зачисляются в переменный состав территориальных дивизий по месту избранного жительства или службы и дальнейшую службу проходят на общих основаниях с переменным составом среднего командного состава территориальных частей.

11. В тех местностях, где по местным условиям избранного жительства зачисление в территориальные части невозможно, выдержавшие испытание зачисляются в запас среднего командного состава и в течение первых 4 лет состояния в запасе привлекаются распоряжением местных органов в качестве инструкторов для проведения вневойсковой подготовки.

12. Как зачисленные в переменный состав территориальных частей, так и уволенные в запас, в период первых четырех лет, распоряжением командующего войсками привлекаются один раз к подвижным сборам в ближайших войсковых частях сроком на один месяц.

Председатель ЦИК Союза СССР

М. Калинин

Заместитель председателя СНК Союза СССР

Л. Каменев.

Разумеется, при таком раскладе расходы на обучение военному делу одного бойца в территориальной части за пять лет были гораздо меньше, чем в кадровой части за два года. Но и уровень подготовки неминуемо оказывался весьма низким. На это пошли сознательно. В 1925 году Фрунзе пояснял: «Конечно, если бы перед нами был выбор между 1/2–2-миллионной кадровой армией и нынешней системой милиции, то с военной точки зрения все данные были бы в пользу первого решения. Но ведь такого выбора у нас нет. А система милиции, в сочетании с кадровыми частями, обеспечение обороны Союза безусловно дает».

Предстояло наладить военное дело не наскоро, а сколь возможно устойчиво. Это была нелегкая и в чем-то рискованная задача. Борис Бажанов, помощник Сталина, впоследствии нелегально эмигрировавший, так описывал работу Фрунзе в этот период: «Уже в 1924 году, как председатель комиссии ЦК по обследованию состояния Красной армии, он доложил в политбюро, что Красная армия в настоящем своем виде совершенно небоеспособна, представляет скорее распущенную банду разбойников, чем армию, и что ее надо всю распустить. Это и было проделано, к тому же в чрезвычайном секрете. Оставлены были только кадры – офицерские и унтер-офицерские. И новая армия была создана осенью из призванной крестьянской молодежи. Практически в течение всего 1924 года у СССР не было армии; кажется, Запад этого не знал».

«Даешь коня» и «Строй воздушный флот!»

Требовались не только люди, но и лошади. Несмотря на горячие споры между сторонниками новой техники и старыми кавалеристами, пересадить всю армию на механические средства передвижения, как в боевых порядках, так и в обозе, еще не представлялось возможным. Семен Буденный вспоминал, что Фрунзе не раз обсуждал с ним эту важную тему, спрашивал совета у бывалого конника, показывал свои материалы. В том числе и статью, написанную для газеты «Правда» к юбилею 1-й Конной армии: «Здесь первое дело – конь. До мировой войны Россия славилась своими неисчерпаемыми конскими ресурсами. Советский Союз получил в наследство лишь жалкие остатки этих богатств. Число конных заводов катастрофически уменьшилось. Работа в них далека от совершенства. Количество кровных лошадей, исчислявшееся прежде сотнями тысяч, теперь определяется сотнями…»

Конечно, сам Семен Михайлович был известным сторонником убеждения, что конница еще себя покажет, поэтому неудивительно, что он в первую очередь обращал внимание на мысли Фрунзе, созвучные его собственным: «Не скоро, еще очень не скоро трактор вытеснит крестьянскую лошадку. И точно так же далек от нас тот час, когда мы в армии вместо коня сядем на трактор, автомобиль и мотоцикл. Всякая война ближайшего периода будет в этом отношении базироваться главным образом на старых испытанных средствах».

Войска в мирное время должны быть организованы и воспитаны так, чтобы уметь разрешать задачи и обороны, и наступления. Но в первую очередь они должны быть подготовлены к задачам активно-наступательного характера, ибо это наиболее ответственная, важная и психологически наиболее трудная часть боевых задач вообще. Войска, воспитанные на той идее, что «никакая атака невозможна без предварительной сильной артиллерийской подготовки», хорошими войсками быть не могут. Конечно, плох тот командир, который не использует полностью всех технических средств, находящихся в его распоряжении, для обеспечения успеха и уменьшения потерь. Но еще хуже командир и солдат, способные наступать только после сильной артиллерийской подготовки.

Михаил Фрунзе

С другой стороны, существует немало свидетельств современников, что Фрунзе живо интересовался новинками военной техники, в том числе и авиацией. Петр Баранов, ставший в декабре 1924 года начальником Военно-воздушных сил РККА, неоднократно беседовал с Фрунзе о развитии авиации и слышал от него слова: «Будет у нас такой воздушный флот, что изумленные Европа и Америка ахнут перед чудом в небесах «лапотной России». Фрунзе и Баранов неоднократно вместе посещали аэродромы, беседовали с летчиками и специалистами Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ). Выступая на праздновании двухлетней годовщины Общества друзей воздушного флота, Фрунзе сказал: «Два года назад пронесся клич: «Строй Советский воздушный флот», и мы видим, что этот клич встретил самый сочувственный отклик в миллионах трудящихся Советского Союза. Те цифры и те факты, которые сейчас перед вами были оглашены начальником нашего воздушного военного флота и заместителем председателя ОДВФ товарищем Барановым, говорят о том, что мы уже имеем значительные успехи».

Но все-таки главенствующей роли технических средств Фрунзе не признавал, высказываясь порой в том духе, что ставку на технику делают только буржуазные страны, где правящие классы боятся вооруженных народных масс. Впрочем, пролетарское или деревенское происхождение еще ничего не гарантировало. «После сокращения войска перешли на территориальную систему обучения. Красноармейцами становились еще не нюхавшие пороху парни, – пишет С. Глуховский в книге «Когда вырастали крылья» (1965). – Из всех родов войск авиация испытывала самые большие трудности. На малочисленных аэродромах можно было встретить лишь старые заграничные самолеты самых различных систем. Двадцать восемь иностранных марок машин, двадцать один тип иностранных моторов – как эксплуатировать и ремонтировать такой парк, когда нет оборудованных мастерских, запасных частей, не хватает специалистов?»

На III съезде Советов в мае 1925 года Фрунзе в своем докладе сообщал, что СССР начинает создавать собственную авиапромышленность. Перед началом работы съезда наркомвоенмор присутствовал на первом в истории Советского Союза авиационном параде на Ходынском аэродроме. «Когда стартовал командир первого отряда, Фрунзе и Баранов взглянули на часы, – описывает это событие Глуховский. – Через семнадцать минут в воздух поднялся последний, восьмидесятый самолет. Это уже расценивалось как бесспорное достижение. Огорчали молодые летчики. Некоторые из них, едва оторвавшись от земли, теряли свой отряд и блуждали над аэродромом». Поэтому не приходится удивляться, что Фрунзе подобно многим другим военачальникам Гражданской войны не слишком доверял пока еще несовершенной и не слишком надежной технике. Да и тому, что новобранцы поймут, как с ней обращаться.

Вопрос о поездке Брусилова за границу по докладу М.В. Фрунзе обсуждался на заседании политбюро РКП(б) 5 февраля 1925 года. Положительное решение было принято. Но при этом Фрунзе было поручено материально обеспечить поездку Брусилова, как человека, «оказавшего большую пользу Красной армии». Брусилову была выплачена пенсия на три месяца вперед и дополнительно еще тысяча рублей на лечение.

Валентин Рунов. «Генерал Брусилов»

С.И. Гусев в своей книге «Гражданская война и Красная армия (1925) писал, что «из всей нашей пропаганды крестьянин-красноармеец прочно воспринимал лишь то, что соответствовало его классовой мелкобуржуазной природе, все остальное от него отскакивало, как ненужная шелуха. Он очень хорошо понял, что надо раз навсегда покончить с помещичье-генеральской контрреволюцией для того, чтобы она не отобрала у него земли и воли… Что касается мировой революции, новых империалистических войн, крушения капитализма и вопросов нашего социалистического строительства, то «на душу» ему это «не ложилось». И Фрунзе приходилось это учитывать.

Кстати, знаменитая шапка-буденовка изначально именовалась иначе – официально «богатыркой» (поскольку была стилизована под шлем древнерусских воинов), а неофициально – «фрунзенкой». Ношение нового зимнего головного убора («шлема из сукна защитного цвета на ватной подкладке, состоящего из колпака, сшитого из шести сужающихся кверху сферических треугольников, пришитого спереди простроченного овального козырька и спускающегося вниз сзади назатыльника с удлиненными концами…») было установлено приказом РВСР № 116 от 16 января 1919 года. Некоторые исследователи считают, что именно этот головной убор обеспечил Красной армии некую долю победы в Гражданской войне, поскольку упомянутый назатыльник с удлиненными концами оказался способным защитить не только от холода, но и мешал белым казакам рубить в бою красноармейские головы. Болтающиеся концы сбивали «прицел», лезвие шашки скользило по сукну… Строго говоря, всевозможные султаны и конские хвосты на шапках, шлемах и киверах кавалеристов предшествующих веков исполняли ту же задачу.

В целях установления точного плана перевооружения армии, как то: определения систем того или другого оружия, перегруппировки оружия, покупки за границей новых систем, организации производства новых систем у нас, усовершенствования системы трехлинейной винтовки, стрелковых пособий и пр., создать специальную комиссию под председательством главкома в составе т. Оськина, Шейдемана, Муралова, Фрунзе, Ворошилова, Буденного, Егорова, Петина, Тухачевского. Вопрос о перевооружении армии годными винтовками комиссии решить в первую очередь.

Протокол заседания Реввоенсовета от 13 января 1924 г.

Во время развернувшей в 1924–1925 годах советской военной реформы кавалерия РККА, ставшая самостоятельным родом войск, стала подразделяться на стратегическую конницу (в ее состав входили девять дивизий, которые были сведены в четыре кавкорпуса) и войсковую, состоявшую в штате и подчинявшуюся командирам стрелковых частей и соединений. В вышедшем в 1924 году «Временном боевом уставе конницы РККА» был учтен боевой опыт красной конницы в ходе сражений на полях Гражданской войны, подчеркивалось, что особенностью кавалерии является подвижность. Позже устав был доработан.

Но необходимо учитывать, что планы развития РККА (и в том числе кавалерии) часто сталкивались с отечественными реалиями того времени. Так, существовало несколько штатных вариантов (к примеру, в июне 1926 года – семь) содержания стратегической конницы. Это определялось не различными военными планами, а отчасти разной степенью комплектации кавчастей личным и конским составом. На 1 декабря 1925 года некомплект верховых лошадей достигал 60 %. Поэтому в стратегической коннице сокращалось и число низших подразделений с положенных по штату шести до четырех полков. Соответственно в полку число сабельных эскадронов снижалось с четырех до трех.

3 июня 1926 года было принято постановление Реввоенсовета о трехлетней программе развития стратегической конницы, численность которой была установлена в 52 тысячи сабель.

Революция в быту

Победив в Гражданской войне, большевики стали преобразовывать не только управление, но и быт, и досуг миллионов людей. Одежда стала одной из форм проявления лояльности – партийный функционер С.Н. Смирнович в молодежном журнале «Смена», гневно клеймя девушек, облаченных в шелковые блузки, заявляла, что лишь «развращенные буржуазии ласкают свою кожу прикосновением шелка». В начале 20-х годов в Советском Союзе стали появляться и косметические товары – была восстановлена знаменитая фабрика Брокара, переименованная в Государственный мыльно-парфюмерный завод № 5 «Красная заря». В советских газетах печаталась реклама средства для уничтожения угрей «Адон» и одноименной пудры; крема, мыла и пудры «Имша». Кроме того, спросом пользовались «полукустарные» красители, многие из которых содержали вредные для здоровья вещества.

Именно в этот период в Советском Союзе само понятие «образования» было заменено более соответствующим «классовой» точки зрения термином «социальное воспитание». Среди основных инструментов «обработки» молодежи оказались школы и высшие учебные заведения (не забыты и студенческие коммуны) и Красная армия, где происходило «окультуривание» молодых пролетариев и крестьян.

В 1924 году вышел «Временный боевой устав конницы РККА», который еще раз закреплял мысль о том, что конница является самостоятельным родом войск Советских Вооруженных сил, что основная ее особенность – подвижность, позволяющая широко и свободно маневрировать, наносить в конной атаке сокрушительные удары. «Временный боевой устав конницы РККА» был первым документом, в котором учитывался опыт Гражданской войны.

Семен Буденный. «Пройденный путь»

Мнения призывников об ожидавшем их армейском бытии формировались не только от официальной пропаганды (которая тогда была еще не всеохватна – в том числе в отдаленных селениях), но и от того, что им рассказывали вернувшиеся в родные места уже уволенные из армии земляки. Эти мнения были самые разные – примерно половина отслуживших рассказывала о Рабоче-крестьянской Красной армии, что там хорошо кормят, поят, одевают и обувают. Но было и мнение среди демобилизованных, что «Красная армия – это разбойники», причем объяснялось это не тем, что в нее попали разбойники, а скудостью пайков и обмундирования, и поэтому некоторые новобранцы отправлялись в свою воинскую часть с запасами хлеба (порой превышающими 10 пудов!). Но эти нюансы воинского снабжения зависели от подразделения и его командира.

Красная армия была для многих крестьянских парней своеобразной «школой жизни» – здесь их научили следить не только за своим оружием и обмундированием, но и за собой, в том числе регулярно чистить зубы. К оправданию таких крестьянских новобранцев следует сказать, что именно в армии им выдали тогдашние зубные порошки «Тэжэ» и «Негр», а также популярную зубную пасту «Хлородонт». Также многие красноармейцы требовали своевременной выдачи каждому туалетного мыла и зубной щетки.

Некоторые призывники после прибытия в свою часть в первые недели службы пытались покинуть армию, для чего писали просьбы о переосвидетельствовании и сочиняли заявления о своем ошибочном призыве. Кроме того, такие горе-красноармецы пытались использовать походы в лазареты, где стимулировали различные серьезные заболевания. Бывали также членовредительства. Кроме того, использовались взятки, причем порой и натурой – бутылками вина, самогона, различными вещами. Также жаловались на суровый казарменный режим и командиров с их жестокой дисциплиной, сравнивая прежнюю царскую армию с Красной и находя в них общие черты, в том числе – неуважение к красноармейцам.

Чем же объясняются возросшие потребности недавно призванных красноармейцев? Одной из причин является повысившийся с начала 1924 года культурный уровень призванных в РККА новобранцев и как следствие этого – возрастание и бытовых притязаний, в том числе – претензий, что приходится питаться не из отдельной, а общей миски (котла) и без вилок. Другой распространенной претензией была необходимость спать на соломенных подушках и тюфяках, причем бывали случаи, что два топчана в казарме ставили вместе и на них спали втроем. Кроме того, в казармах отсутствовала вентиляция, порой красноармейцам не хватало вешалок для одежды и умывальников.

Полевые учения РККА проводились летом и завершались большими маневрами. Затем обучение продолжалось в классах, а имевшаяся техника отправлялась в боксы на ремонт. Теплой форменной одежды хватало не всем, в первую очередь она выделялась для караульных.

Обустроить мировоззрение

По инициативе большевиков 6 июня 1922 года при Наркомпросе было создано Главное управление по делам литературы и издательств – Главлит, а при губернских органах народного образования стали работать его отделения. Через восемь месяцев функции Главлита были расширены – при нем возник Комитет по контролю за репертуаром – Главрепертком, в функции которого входила выдача разрешений на постановку драматических, музыкальных и кинематографических произведений.

Фрунзе, став заместителем руководителя Реввоенсовета, должен был заниматься не только военными вопросами, но и контролем за идеологическим наполнением проблемы воспитания воинов РККА. Именно поэтому во время предложенной Фрунзе дискуссии по вопросам военной доктрины, проходившей на заседании военных делегатов XI съезда РКП(б), победил классовый подход к будущей советской военной стратегии. Сам военачальник сформулировал это так: «армия будет драться не за интересы нации, взятой в целом, а за то, чтобы… обеспечить завоевания нашей революции».

Одной из главных задач молодой советской власти считалась попытка создания новой модифицированной культуры для грядущего советского человека, предпринятая большевиками после прихода к власти. Пройдет всего несколько лет, и великий пролетарский писатель Максим Горький в 1933 году скажет: «В нашей стране воспитывать – значит революционизировать». А пока, в 1920-х годах, появляется новое направление в литературе – «красный романтизм». Отважные подростки, рискуя жизнью, борются со злобными белогвардейцами и побеждают. Наглядным примером является книга «Красные дьяволята» профессионального революционера Павла Бляхина.

Близнецы – брат и сестра из деревни – и молодой китаец захвачены событиями войны на Украинском фронте, где они заново переживают свои фантазии из любимых книг об индейцах и ковбоях. Их заветная мечта – добыть «скальп» вождя анархистов Махно – «Голубой Лисицы» и принести его «краснокожему вождю» Троцкому.

Бен Хеллман. «Сказка и быль. История русской детской литературы»

Не ограничиваясь чистками в библиотеках, где избавлялись от книг с «буржуазными» идеалами, комсомольские и партийные деятели стали пропагандировать новый литературный тренд с идеологической начинкой. В бюллетене 18-й конференции Петроградской организации РКП(б), состоявшейся в 1923 году, фигурирует необходимость «выпустить в свет хотя бы несколько коммунистических пинкертонов, взяв героические моменты из работы хотя бы нашей ЧК или из жизни тех или иных отрядов Красной армии, и в легкой форме преподнести молодежи».

5 февраля 1925 года по решению политбюро была образована комиссия, в состав которой были включены видные деятели партии и государства: Бухарин, Каменев, Томский, Куйбышев, Андреев, Луначарский и Фрунзе. Члены комиссии должны были разработать и представить на утверждение проект постановления ЦК РКП(б) «О пролетарских писателях и о нашей линии в художественной литературе». Помимо перечисленных деятелей, в состав комиссии входил член ЦК ВКП(б) И.М. Варейкис (заведующий отделом печати ЦК), который и отвечал за подготовку вопроса.

Через пять дней проект был готов, и спустя три дня его стали обсуждать четыре члена комиссии (Бухарин, Варейкис, Луначарский и Фрунзе), выслушавшие мнения представителей различных писательских организаций – Пролеткульта, Главлита, ЛЕФа. В проекте постановления, касающегося художественной литературы, речь шла о том, что при возникшем спросе на эту литературу стоит вопрос о появлении и росте нового революционного рабоче-крестьянского писателя, являвшегося выходцем из низов и поэтому способного стать создателем произведений, рассчитанных на воспитание широких масс в духе социализма.

3 марта 1925 года на собрании комиссии, которая должна была определить, как большевикам относиться к пролетарским писателям, Фрунзе, похваливший молодого Леонида Леонова («очень крупный растущий писатель. Ему тоже надо учиться, он растет, но если мы его не испортим, то в будущем это будет крупная литературная величина»), заявил о Борисе Пильняке следующее: «Я лично не являюсь поклонником его творчества, мне не нравится его манера писать, но кое-чему, несомненно, можно поучиться и у него».

Пильняк, судя по всему, Фрунзе хорошо запомнил…

Это был невысокий широкоплечий человек, белокурый, с длинными волосами, зачесанными назад. Гимнастерка его, на рукаве которой было четыре ромба, сидела нескладно, помятая, сшитая из солдатского зеленого сукна. Сапоги со шпорами, хоть и были вычищены тщательнейше, стоптанными своими каблуками указывали на многие свои труды. Это был человек, имя которого сказывало о героике всей Гражданской войны, о тысячах, десятках и сотнях тысяч людей, стоявших за его плечами, – о сотнях, десятках и сотнях тысяч смертей, страданий, калечеств, холода, голода, гололедиц и зноя походов, о громе пушек, свисте пуль и ночных ветров, – о кострах в ночи, о походах, о победах и бегствах, вновь о смерти. Это был человек, который командовал армиями, тысячами людей, – который командовал победами, смертью: порохом, дымом, ломаными костями, рваным мясом, теми победами, которые сотнями красных знамен и многотысячными толпами шумели в тылах, радио о которых облетало весь мир, – теми победами, после которых – на российских песчаных полях – рылись глубокие ямы для трупов, ямы, в которые сваливались кое-как тысячи человеческих тел. Это был человек, имя которого обросло легендами войны, полководческих доблестей, безмерной храбрости, отважества, стойкости. Это был человек, который имел право и волю посылать людей убивать себе подобных и умирать.

Борис Пильняк. «Повесть непогашенной луны»

Михаил Васильевич также заявил, что «захват литературы путем наскоков – неверен, таким путем пролетарской литературы не создашь, а политике пролетариата навредишь. В отношении беспартийных необходимо проявлять гораздо больше терпимости, более умелого подхода к ним… Я внимательно прослушал декларацию представителя «Кузницы», что молодым писателям совершенно незачем учиться у попутчиков, и считаю эту декларацию глубоко ошибочной и выражением самого настоящего комчванства. Разве нам нечему учиться?» Но вот Маяковского Фрунзе совсем не одобрил: «То течение, которое возглавляется товарищем Маяковским, моему уму и сердцу мало понятно. Я предпочитаю более реалистические приемы. Думаю, что ошибка заключается в том, что им выдвигается на первый план форма, содержание же отодвигается назад». Хотя глава Военно-воздушных сил Баранов свидетельствовал, что агитационную поэму Маяковского во славу авиации Фрунзе очень хвалил.

Фрунзе: между Сталиным и Троцким

В 1924 году, когда Фрунзе уже был председателем Реввоенсовета СССР Троцкого, произошел дошедший до верхов спор из-за темы политзанятий, а на самом деле – роли Троцкого в Красной армии. Вместо уже утвержденной «Вождь Красной армии тов. Троцкий» начальник Политуправления РВС старый большевик (член партии с 1903 года) Андрей Сергеевич Бубнов предложил тему – «Вождь Красной армии – президиум РВС СССР». На совещании начальников военных политорганов замена темы была поддержана, и поступившую к нему резолюцию совещания Фрунзе отправил Сталину, после чего между ними состоялся красноречивый обмен мнениями.

Сталин: Скажи свое мнение об этом документе.

Фрунзе: Узнать надо автора формулировки «Троцкий как вождь Красной армии» и наказать его. Заменить эту формулировку нужно обязательно.

Сталин: Формулировку, конечно, надо заменить, но мне не нравится и формулировка «Вождь – президиум РВС»… лучше говорить о партии как о вожде. О вождях же в узко армейском смысле не говорить, просто ознакомить всю армию с биографиями лиц, стоящих во главе армии.

Вожди, «вождизм» и формирование новой элиты были актуальным вопросом того времени. Для Ленина главной элитой была организация профессиональных революционеров. «Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных правителей, партия расширилась, – писал в книге «Номенклатура» Михаил Восленский, советский историк и социолог и философ, составлявший прогнозы для политбюро ЦК КПСС и однажды не вернувшийся на родину, – но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах Гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося «нового класса». Сохранилась и функция пополнения рядов «управляющих»; эта функция была использована Сталиным при создании номенклатуры».

Вы знаете, что ряд влиятельных органов английской буржуазной прессы открыто предъявляет своему правительству требования о прямом разрыве дипломатических сношений с нами. В Северной Америке плетется хитрая сеть, рассчитанная на то, чтобы расстроить добрососедские отношения, установившиеся между Японией и Советским Союзом, Америка очень искусно старается вбить клинышек между Японией и нами. Американская пресса систематически сеет слухи о подготовке открытой борьбы между нами и Японией руками различных китайских милитаристов. Все события в Китае представляются в таком свете, чтобы раздувать большевистскую опасность и подготовлять единый фронт империалистов против Советского Союза.

Из речи наркома Фрунзе в июне 1925 года на ленинградской военно-окружной партийной конференции

Рост партийного и государственного аппарата после победы Октября был неизбежен, обусловленный проводимыми преобразованиями в стране. «Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями, характеристиками с подписями треугольника и справками…» А ленинская гвардия, состоявшая из немолодых людей, прошедших тюрьмы, ссылки и эмиграцию, столкнулась с волной карьеристов, увидавших возможность выйти в люди, поскольку новая власть – несмотря на заявленные лозунги – формировала структуру управления, пирамиду управленческих возможностей и получаемых благ.

Тамерлан РККА

Существует неприглаженное мнение о том, как проходило выдвижение военачальника Фрунзе в годы Гражданской войны. Публицист Валерий Евгеньевич Шамбаров в книге «Белогвардейщина» излагает следующую точку зрения, сравнивая Фрунзе с Тамерланом: «Среди полководцев Гражданской войны можно четко выделить несколько категорий. Были командиры «старой школы», вроде Деникина и Самойло, были командиры «нового поколения», вроде Тухачевского и Каппеля, были народные вожаки, как Чапаев или Шкуро, были авантюристы наподобие Муравьева и Вермонта-Авалова… Были случайные бездарности и просто бандиты. Но одна фигура уникальна – это Фрунзе. Личность, не поддающаяся никакой классификации. Руководитель боевиков-террористов Иваново-Вознесенска в 1905 г., председатель Минского совдепа в 17-м. Из Иваново-Вознесенска со своими отрядами то и дело мчался в Москву, в ноябре 17-го – бить юнкеров, в июле 18-го – левых эсеров. После подавления Ярославского восстания стал военкомом Ярославского округа, а в январе 19-го направлен на Восточный фронт подавлять Уральское казачество.

Фрунзе в свое время учился в Петербургском политехническом институте, много читал книг по истории, военным сражениям, о полководцах древности и последних столетий. Пятилетняя ссылка позволила ему заняться углубленным изучением основ военного дела, прочитать сочинения великих полководцев. По своему общему и военному интеллекту Фрунзе стоял на порядок выше наиболее известных в те времена военных руководителей Ворошилова и Буденного, отличаясь от них прежде всего глубоким аналитическим мышлением, широким общественно-политическим кругозором, умением руководить объединениями войск в сложной обстановке сражений и боев.

Анатолий Сульянов. «Берия. Арестовать в Кремле»

Современники характеризуют Фрунзе как трезвого, холодного, расчетливого и весьма честолюбивого диктатора. Сам же он, уроженец Киргизии, любил называть себя человеком восточным, а своим кумиром считал Тамерлана, одного из величайших полководцев Средневековья. И одного из самых жестоких властителей. Что-то тамерлановское было и в самом Фрунзе. Полководцем он был, конечно, гениальным – от природы. Обладал редчайшей интуицией, умел выискивать неординарные решения, порой делал ставку на очень рискованные стечения обстоятельств и всегда угадывал. В его действиях мы сможем найти примеры удивительного для большевиков гуманизма, идущего вразрез со всеми установками партии. А можем найти и примеры исключительной жестокости. Можем найти рыцарское благородство, а можем – черное коварство. Смотря что в данный момент было выгодно для достижения победы, остальное для него не играло роли. История любит повторения. Возможно, в лице Фрунзе она готовила для русской революции своего Бонапарта. Вот только в революционной Франции не было такой штучки, как партийная дисциплина, способная заставить Бонапарта лечь на операционный стол и дать себя зарезать».

Загадочная смерть наркома

…Гражданская война охватывает кольцом страну, и Михаил Васильевич является в Москву, стучится в дверь Центрального комитета и требует отправки его на боевой фронт гражданской войны. И вот он на Востоке, в боях против Колчака. Он командует армией, он – бывший студент-революционер, каторжанин, который не прошел военной выучки, – оказывается во главе одной из революционных армий, при сомнении одних, при недоверии других, при естественном вопросе у всех: справится ли? Но он справился, и с честью, и со славой. Вскоре он становится во главе группы из четырех армий. Помню, с какой любовью и гордостью пропускал он на смотру, кажется, в Самаре, полк иваново-вознесенских текстилей. «Эти не выдадут!» И они действительно не выдали…

Лев Троцкий. Траурная речь в Кисловодске 2 ноября 1925 года.

«Острый упадок сердечной деятельности…»

Кончина Михаила Фрунзе окутана пеленой легенд и версий едва ли не больше, чем любой другой период его жизни. По крайней мере, он оказался в числе тех, с кем народная молва и «кухонные» рассуждения интеллектуалов, а потом уже и профессиональные историки с публицистами стали связывать роковые развилки и точки невозврата отечественной истории в XX веке. Дескать, его известность и влияние в армии, да еще в сочетании с положительными личными качествами сильно беспокоили тех, кто приступал в тот момент к решающему раунду схватки за власть… Это, мол, и стоило Фрунзе жизни.

В правительственном сообщении говорилось, что председатель Реввоенсовета СССР М.В. Фрунзе умер в ночь на 31 октября 1925 года от паралича сердца. Несмотря на все принятые меры для поднятия сердечной деятельности, спасти его не удалось. Консультировали больного виднейшие врачи страны: профессора И.И. Греков, А.В. Мартынов, Д.Д. Плетнев, В.Н. Розанов, П.Н. Обросов, врачи А.Д. Очкин и Б.О. Рейман. Они же подписали бюллетень о его смерти.

Анатомический диагноз

Зажившая круглая язва двенадцатиперстной кишки с резко выраженным рубцовым уплотнением серрозного покрова соответственно местоположению упомянутой язвы. Поверхностные изъязвления различной давности выхода желудка и верхней части двенадцатиперстной кишки, фиброзно-пластический перитонит в области выхода желудка, области печеночно-двенадцатиперстной связки, области слепой кишки и области рубца старой операционной раны правой подвздошной области. Острое гнойное воспаление брюшины. Паренхиматозное перерождение мышцы сердца, печени, почек. Ненормально большая сохранившаяся зобная железа. Недоразвитие (гипоплазия) аорты и крупных артериальных стволов. Рубец стенки живота в правой подвздошной области и отсутствие червеобразного отростка после бывшей операции (1916 г.).

Заключение. Заболевание Михаила Васильевича Фрунзе, как показало вскрытие, заключалось, с одной стороны, в наличии круглой язвы двенадцатиперстной кишки, подвергшейся рубцеванию и повлекшей за собой развитие рубцовых разрастаний вокруг двенадцатиперстной кишки, выхода желудка и желчного пузыря; с другой стороны, в качестве последствий от бывшей в 1916 году операции – удаления червеобразного отростка, имелся старый воспалительный процесс в брюшной полости. Операция, предпринятая 29 октября 1925 года по поводу язвы двенадцатиперстной кишки, вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повлекло за собой острый упадок сердечной деятельности и смертельный исход. Обнаруженные при вскрытии недоразвитие аорты и артерий, а также сохранившаяся зобная железа являются основой для предположения о нестойкости организма по отношению к наркозу и в смысле плохой сопротивляемости его по отношению к инфекции.

Из протокола вскрытия

Ни хронический перитонит, ни врожденное сужение аорты на тогдашнем уровне развития медицины обнаружить заранее возможности не было. До открытия первого антибиотика пенициллина оставалось три года, а до начала его практического применения – более 15 лет.

8 октября 1925 года Фрунзе первый раз был обследован консилиумом врачей, в числе которых были нарком здравоохранения Н.А. Семашко, Н.Н. Бурденко, А.В. Мартынов, В.Н. Розанов. Был вынесен вердикт:

«1. М.В. Фрунзе болен язвой в области двенадцатиперстной кишки и остатками инфлуэнции, начавшейся по пути из Крыма в Москву.

2. Болезнь, ввиду ее упорства и наклонности к кровотечению, требует оперативного вмешательства.

3. Для ликвидации явлений инфлуэнции, дополнительных исследований и подготовки к операции больной должен еще некоторое время (не меньше 10 дней) оставаться в больнице».

То есть в числе отягчающих ситуацию обстоятельств был еще и недавно перенесенный грипп или сходное респираторное заболевание.

Он мешал Сталину?

Но все-таки версия о намеренном устранении Фрунзе имеет много сторонников. Кто именно до такой степени мог опасаться Михаила Васильевича? И кто мог убедить его в необходимости операции, одновременно позаботившись, чтобы она стала роковой?

В первую очередь называют, конечно, Сталина. Эта версия возникла почти сразу, первоначальным ее воплощением в, говоря по-современному, медийном пространстве стала «Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка, опубликованная в 1926 году. Она начиналась со слов: «Фабула этого рассказа наталкивает на мысль, что поводом к написанию его и материалом послужила смерть М.В. Фрунзе. Лично я Фрунзе почти не знал, едва был знаком с ним, видев его раза два. Действительных подробностей его смерти я не знаю, и они для меня не очень существенны, ибо целью моего рассказа никак не являлся репортаж о смерти наркомвоена. Все это я нахожу необходимым сообщить читателю, чтобы читатель не искал в нем подлинных фактов и живых лиц».

Нетрудно догадаться, что такой зачин мог вызвать у читателя только мысль о том, что именно Фрунзе и выведен под именем злосчастного командарма Гаврилова… Тем более что биографические подробности совпадали – легендарный красный полководец, «человек, имя которого сказывало о героике всей Гражданской войны, о тысячах, десятках и сотнях тысяч людей, стоявших за его плечами, о сотнях, десятках и сотнях тысяч смертей, страданий, калечеств, холода, голода, гололедиц и зноя походов, о громе пушек, свисте пуль и ночных ветров, о кострах в ночи, о походах, о победах и бегствах, вновь о смерти», – умирает во время операции по поводу язвы желудка.

Климу. Сталину. Серго

Меня удивляет, почему вы не обращаете необходимого внимания на болезнь Фрунзе. Правда, ЦК в прошлом году постановил, что Фрунзе должен лечиться, и дал средства. Но этого мало. Нужно проследить выполнение. Недуг у него жестокий (язва желудка) и может оказаться роковым. Врачи рекомендуют четыре месяца серьезного лечения. На будущий год это будет шесть месяцев и т. д. А потом будем, при выбытии из строя Михаила Васильевича, говорить, что вот-де как работал, забывая тяжелую болезнь и тому подобное.

Как вижу, Фрунзе совсем не собирается как следует лечиться: там-де будут маневры и проч.

Необходимо по-товарищески и партийным путем заставить лечиться, как это, кажется, со многими делал т. Ленин.

Сергей Минин, секретарь Северо-Западного областного бюро ЦК

20 апреля 1923 года

Изображено и то, как он не хочет этой операции, но влиятельная сила, персонифицированная в «негорбящемся человеке», одном из «тройки, которая все решает», принуждает его к этому и косвенно, и прямо. «Видишь ли, у меня была, а может быть, и есть, язва желудка. Ну, знаешь, боли, рвота кровью, изжоги страшные, – так, гадость страшная. – Командарм говорил негромко, наклонившись к Алексею. – Посылали меня на Кавказ, лечили, боли прошли, стал на работу, проработал полгода, опять тошнота и боли, опять поехал на Кавказ. Теперь опять боли прошли, даже выпил для пробы бутылку вина…» Однако открыв свежую газету, принесенную ординарцем, Гаврилов обнаруживает там сообщение о своем приезде в столицу, причем с подробностями: «…на третьей странице было сообщено, что «сегодня приезжает командарм Гаврилов, временно покинувший свои армии для того, чтобы оперировать язву в желудке». В этой же заметке сообщалось, что «здоровье товарища Гаврилова вызывает опасение», но что «профессора ручаются за благоприятный исход операции».

У больного не было пульса, не билось сердце, и не было дыхания, и холодали ноги. Это был сердечный шок: организм, не принимавший хлороформа, был хлороформом отравлен. Это было то, что человек никогда уже не встанет к жизни, что человек должен умереть, что – искусственным дыханием, кислородом, камфарой, физиологическим раствором – окончательную смерть можно отодвинуть на час, на десять, на тридцать часов, не больше…

Борис Пильняк. «Повесть непогашенной луны»

А потом и в личном разговоре с тем самым «негорбящимся человеком» Гаврилов получает недвусмысленное распоряжение:

«– Я тебя позвал потому, что тебе надо сделать операцию. Ты необходимый революции человек. Я позвал профессоров, они сказали, что через месяц ты будешь на ногах. Этого требует революция. Профессора тебя ждут, они тебя осмотрят, все поймут. Я уже отдал приказ. Один даже немец приехал.

– …Мне мои врачи говорили, что операции мне делать не надо, и так все заживет. Я себя чувствую вполне здоровым, никакой операции не надо, не хочу.

– …Товарищ командарм, ты помнишь, как мы обсуждали, послать или не послать четыре тысячи людей на верную смерть. Ты приказал послать. Правильно сделал. Через три недели ты будешь на ногах. Ты извини меня, я уже отдал приказ».

Заканчивается все плохо – злополучная язва оказывается зарубцевавшейся (как и было в реальности у Фрунзе), однако организм командарма, долго не поддававшийся наркозу (и это соответствует реальным обстоятельствам), не выдерживает высокой дозы хлороформа.

Эмигрировавший секретарь Сталина – Борис Бажанов – в своих мемуарах «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» утверждал, что Пильняк этой повестью прямо указывал на Сталина как организатора устранения Фрунзе. «Фрунзе, перенеся кризис язвы желудка (от которой он страдал еще от времени дореволюционных тюрем), вполне поправился. Сталин выразил чрезвычайную заботу об его здоровье. «Мы совершенно не следим за драгоценным здоровьем наших лучших работников». Политбюро чуть ли не силой заставило Фрунзе сделать операцию, чтобы избавиться от его язвы. К тому же врачи Фрунзе операцию опасной отнюдь не считали. Я посмотрел иначе на все это, когда узнал, что операцию организует Каннер с врачом ЦК Погосянцем. Мои неясные опасения оказались вполне правильными. Во время операции хитроумно была применена как раз та анестезия, которой Фрунзе не мог вынести. Он умер на операционном столе, а его жена, убежденная в том, что его зарезали, покончила с собой. Общеизвестна «Повесть непогашенной луны», которую написал по этому поводу Пильняк».

Издали, со стороны, по слухам я знаю, какой несчастный это был человек, и кажется мне, что он подлежит совсем иной оценке, чем другие его «товарищи» по сумасшедшим и преступным политическим бредням… Когда мы вернулись в июле из-за границы, нам рассказывали, что Фрунзе сильно болеет и что ему очень повредили ушибы, полученные при автомобильной катастрофе. Это было на шоссе около санатория «Узкое». Он вылетел и со всего размаха ударился о телеграфный столб. Многие подозревали злой умысел в этой катастрофе. С тех пор он не поправлялся. Жил долго в Крыму, так как жена его в чахотке и севера даже летом не переносит. Его одного только недавно привезли в Москву и после ряда консилиумов решили делать операцию. Мы слышали, что в этом решении был нажим от кого-то из властей. Судя по официальным бюллетеням, выпотрошили его настолько основательно, что, конечно, жить он не мог. А между тем мы видели нескольких врачей, которые утверждают, что без операции он еще мог бы жить долго… Какой ужас. Какая трагедия…

Надежда Брусилова-Желиховская6 ноября 1925 года

Жена генерала Брусилова своими дневниковыми записями, относящимися к тому времени, вольно или невольно показывает, как художественное произведение превращается в достоверное историческое свидетельство против Сталина: «Необразованный кинто, тупой, упрямый грузин, связанный с Фрунзе старой партийной работой и любивший его как товарища. Судя по рассказу Пильняка, он тяжело пережил эту смерть. Пожал его мертвую руку, сказал: «Прощай, брат» – и помчался со страшной скоростью в машине за город, чтобы забыться, заглушить совесть, привести свои мысли в порядок…»

При этом парадоксально, однако в тексте Пильняка нет прямого указания на то, что именно «негорбящийся человек» каким-то образом способствовал подобному исходу. Он, получив новость о смерти соратника, реагирует сдержанно, но все же недвусмысленно – «мы виноваты…», явно горюет над мертвым товарищем, хотя и, выплеснув эмоции, возвращается к своим делам. Впрочем, при желании можно усмотреть исполнителя тайных приказов в слегка зловещей фигуре «хлороформиста», то есть анестезиолога. Поведение профессоров, участников консилиума, утром перед операцией вообще могло бы навести на мысль, что смерть Гаврилова – результат происков «контриков» в белых халатах. «А страшная фигура, этот Гаврилов…» – «Да-да-да, батенька, знаете ли, большевик, знаете ли, ничего не поделаешь». Или: «Это тот, который, – сказала Екатерина Павловна, – который… ну, в большевистских газетах… ужасное имя!»

Однако чему-то такому, носившемуся тогда в воздухе, «Повесть непогашенной луны» явно соответствовала, раз журнал с ней изъяли из продажи на третий день после выхода. Повесть посвящена Александру Воронскому, существует мнение, что этот писатель и сторонник Троцкого был как раз тем, кто подал Пильняку идею произведения. Причем он входил в комиссию по организации похорон Фрунзе.

Историк Рой Медведев придерживался мнения о давлении Сталина: «Консилиум врачей рекомендовал пойти на операцию, хотя успех консервативного лечения был очевиден. Масла в огонь добавил Сталин, сказав: «Ты, Михаил, военный человек. Вырежи, наконец, свою язву!» Ну и дальше как в повести Пильняка – наркоз не действует, дозу увеличивают… «Обычная доза такого наркоза опасна, а увеличенная – могла стать смертельной. К счастью, Фрунзе благополучно заснул. Врач сделал надрез. Стало ясно, что язва зарубцевалась – вырезать нечего. Пациента зашили. Но хлороформ вызвал отравление. За жизнь Фрунзе боролись 39 часов… В 1925 году медицина была совсем другого уровня. И смерть Фрунзе списали на несчастный случай… Вполне возможно, у Сталина были мысли избавиться от Фрунзе… Фрунзе был человеком независимым и более известным, чем сам Сталин. А вождю нужен был послушный министр».

Дочь Фрунзе – Татьяна Михайловна – в интервью «Аргументам и фактам» (номер от 27 октября 2010 года) говорила менее категорично: «Я не думаю, что отца убили. Скорее это была трагическая случайность. В те годы система еще не дошла до того, чтобы убивать тех, кто мог бы помешать Сталину. Такие вещи начались только в 1930-х годах».

Ходили слухи и о зловещей роли Ворошилова – что именно он был основным инициатором принуждения Фрунзе к немедленной операции. Или, как минимум, ревностно старался исполнить волю Сталина. Пильняк в своей повести запечатлел и этот момент, прямо указав на будущего преемника Фрунзе.

В Ростове я встретил Потапа (он партийной кличкой назвал крупнейшего революционера из «стаи славных» осьмнадцатого года), – так вот, он говорил… убеждал меня сделать операцию, вырезать язву или зашить ее, что ли, подозрительно убеждал. – Командарм смолк. – Я чувствую себя здоровым, против операции все мое нутро противится, не хочу, – так поправлюсь. Болей ведь нет уже никаких, и вес увеличился, и… черт знает, что такое, – взрослый человек, старик уже, вельможа, – а смотрю себе в брюхо. Стыдно. – Командарм помолчал, взял раскрытую книгу. – Толстого читаю, старика, «Детство и отрочество», хорошо писал старик, – бытие чувствовал, кровь… Крови я много видел, а… а операции боюсь, как мальчишка, не хочу, зарежут…

Борис Пильняк. «Повесть непогашенной луны»

Вот только особо убедительных аргументов, для чего Сталину могло понадобиться убрать Фрунзе, обычно не приводится. Самое распространенное объяснение – чтобы освободить место для своего ставленника, уже упомянутого Ворошилова. Поскольку в набиравшей силу борьбе с Троцким Сталину требовались только безоговорочно преданные ему люди.

По приказу товарища Троцкого?

Можно возразить, что репутация Ворошилова как одного из самых верных сподвижников Сталина – это уже итог последующих десятилетий. А в 1925 году было еще далеко не так ясно, кто чей надежный сторонник и кто, собственно, станет новым лидером Страны Советов, Сталин или Троцкий. И второму из них свои люди на ключевых постах, объективно говоря, требовались ничуть не меньше. А быть может, даже и больше, потому что по части аппаратных игр и продуманной расстановки кадров он заметно проигрывал своему сопернику. Зато честолюбия ему было не занимать. Дмитрий Волкогонов в книге «Ленин: политический портрет» так описывал тогдашнюю ситуацию: «Сталин, Каменев и Зиновьев не скрывали своих опасений в отношении Троцкого, который, похоже, давно в душе считал, что только он может быть преемником Ленина, что это место логикой истории давно «забронировано» для него».

Это порождает новый пласт предположений и догадок, сводящихся к тому, что за убийством Фрунзе руками докторов стоял не Сталин, а как раз Троцкий. Тем более что логика истории (или хитроумная воля все того же Сталина) их уже столкнула лоб в лоб – Троцкий в конце января 1925 года лишился должностей наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета, а занял их как раз Фрунзе – на остававшиеся ему девять месяцев жизни.

Сталин уговаривал пленум не только не исключать Троцкого из партии, но поставить его и членом ЦК, и членом политбюро. Правда, выступления и политические позиции Троцкого были осуждены. Но главное, наступил момент, чтобы удалить его от Красной армии. Замена ему была давно подготовлена в лице его заместителя Фрунзе. Фрунзе Сталина не очень устраивал, но Зиновьев и Каменев были за него, и в результате длинных предварительных торгов на тройке Сталин согласился назначить Фрунзе на место Троцкого наркомвоеном и председателем Реввоенсовета, а Ворошилова его заместителем.

Борис Бажанов, помощник Сталина

Троцкий в своих записках описывал ситуацию так: «…ко мне приезжала делегация ЦК… согласовать со мной перемены в личном составе военного ведомства. По существу это была уже чистейшая комедия. Обновление личного состава… давно совершалось полным ходом за моей спиною, и дело шло лишь о соблюдении декорума… Для подкопа под Склянского, в перспективе и против меня, Сталиным был водворен в военное ведомство Уншлихт… Склянский был смещен. На его место был назначен Фрунзе… Фрунзе обнаружил во время войны несомненные способности полководца…» А потом удар обрушился и на самого Троцкого: «В январе 1925 г. я был освобожден от обязанностей народного комиссара по военным делам. Больше всего боялись… моей связи с армией. Я уступил пост без боя… чтобы вырвать у противников орудие инсинуаций насчет моих военных замыслов».

О том, как это было воспринято, по меньшей мере некоторыми, ясно свидетельствует эпиграмма Маяковского – «Вместо Троцкого дали Фрунзе нам. О, срам!». Сам Троцкий был достаточно умен, чтобы эта эпиграмма ему не понравилась. Но слухи о том, что за убийством Фрунзе стоит Троцкий, по свидетельствам современников, поползли сразу же после сообщения о смерти Михаила Васильевича. И только позже появилась «Повесть непогашенной луны», сопровождаемая новой волной слухов, переводивших стрелки уже на Сталина.

«Легенды о том, что Фрунзе был зарезан на операционном столе по приказу Сталина, запустил Троцкий, – утверждает в интервью «Аргументам и фактам» (номер от 27 октября 2010 года) директор Шуйского музея имени Фрунзе Владимир Возилов. – Хотя мать Фрунзе была убеждена, что ее сына убили. Да, ЦК тогда был почти всесилен: он имел право и настоять на том, чтобы Фрунзе пошел на операцию, и запретить ему летать на самолетах: авиационная техника тогда была очень ненадежной. На мой взгляд, смерть Фрунзе была естественной. К 40 годам он был человеком глубоко больным – запущенный туберкулез желудка, язвенная болезнь. Его несколько раз жестоко избивали при арестах, во время Гражданской войны его контузило разорвавшейся бомбой. Даже если бы не было операции, скорее всего, вскоре он бы умер сам».

Надо напомнить, что, как уже было сказано в предыдущих главах, сын другого легендарного военачальника Гражданской войны – Григория Ивановича Котовского – высказывал подозрение, что дружба Фрунзе и Котовского оказалась роковой для обоих. Как известно, Котовский был застрелен в августе 1925 года одним из знакомых. По утверждению Григория Григорьевича, Фрунзе намеревался провести тщательное расследование, затребовал все материалы, но после его смерти дело вернулось в Одессу и было не то чтоб спущено на тормозах, но связи убийцы прослежены не были. Причем, по словам Котовского-младшего, Фрунзе хотел назначить Котовского своим заместителем, но тот был убит как раз накануне отъезда в Москву. «По моему глубокому убеждению, одним из основных мотивов убийства отца оказалась его дружба с М.В. Фрунзе, – рассказывал Григорий Григорьевич в интервью «Независимой газете» (№ 2 (49). 20 января 2001). – Отец сблизился с ним в 1922 г… Постепенно Котовский становится правой рукой Фрунзе в армии. Как рассказывала мама, в 1925 году Фрунзе принял решение назначить отца своим заместителем (наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета). После отдыха в июле – августе в Чабанке, около Одессы, отец по возвращении в Умань должен был передать командование корпусом Н.Н. Криворучко и выехать в Москву. Но был убит в ночь накануне отъезда из Чабанки».

А.Б. Мартиросян в книге «Заговор маршалов. Британская разведка против СССР» обвиняет Троцкого и его сподвижников в смерти не только Фрунзе, но и других ярких военачальников: «…во время Гражданской войны Троцким и его сторонниками целенаправленно и планомерно уничтожались, в т. ч. и чужими руками, не исключая и белогвардейских, наиболее талантливые полководцы из народа – Чапаев, Щорс, Тимофей Черняк, В. Боженко, А. Богунский, впоследствии Фрунзе, Котовский и другие». Повод для убийства Фрунзе Мартиросян видит в следующем: «И если из трех ярых противников Троцкого – Фрунзе, Котовского, Ворошилова – последовательно, по нарастающей, выбить наиболее сильных во всем первых двух, то ненавистному для Льва Давидовича Сталину ничего не останется, как только и протащить кандидатуру своего верного Ворошилова на пост председателя РВС республики, а вслед за ним «взлетит» и Тухачевский, который еще с апреля 1924 г. уже был в РВС на должности помощника Фрунзе. Вот и новая «звезда» на военном Олимпе! Да еще и при «сером» Ворошилове… А ведь все так и произошло – уже в ноябре 1925 г. при выдвинутом на пост председателя РВС республики Ворошилове начальником Генштаба стал М.Н. Тухачевский. Причем все это происходило в обстановке расползавшихся по Москве слухов о «неслучайности» смерти Фрунзе прямо на операционном столе, а уже в мае следующего года публикуется та самая повесть Пильняка-Вогау…»

Для вящей неразберихи существует еще и ряд свидетельств, что Троцкий весьма похвально отзывался о Фрунзе и не раз озвучивал свое намерение назначить его на те самые должности – когда сам займет главное кресло в Совнаркоме…

Несостоявшийся Красный Бонапарт

Кроме того, известна и версия, что сам прославленный военачальник намеревался сыграть в этой схватке собственную партию. Разумеется, в свою пользу. Это предположение одним из первых высказал Бажанов, подробно описав, как он пришел к такому выводу: «Старый революционер, видный командир Гражданской войны, Фрунзе был очень способным военным. Человек очень замкнутый и осторожный, он производил на меня впечатление игрока, который играет какую-то большую игру, но карт не показывает. На заседаниях политбюро он говорил очень мало и был целиком занят военными вопросами». При этом, по словам Бажанова, Фрунзе добился, чтобы из армии были убраны комиссары с их широкими полномочиями, на смену им пришли помощники командиров по политической части, отвечающие за агитацию и пропаганду, но лишенные права вмешиваться в решения командиров.

В 1925 году Фрунзе дополнил все это перемещениями и назначениями, которые привели к тому, что во главе военных округов, корпусов и дивизий оказались хорошие и способные военные, подобранные по принципу их военной квалификации, но не по принципу их коммунистической преданности. Я был уже в то время скрытым антикоммунистом. Глядя на списки высшего командного состава, которые провел Фрунзе, я ставил себе вопрос: «Если бы я был на его месте, такой, как я есть, антикоммунист, какие кадры привел бы я в военную верхушку?» И я должен был себе ответить: «именно эти». Это были кадры, вполне подходившие для государственного переворота в случае войны.

Борис Бажанов, помощник Сталина

Как утверждает Бажанов, мнение Сталина по этому поводу ему прямо известно не было, но он имел разговор с Мехлисом о новых назначениях в армии. «Что думает Сталин? – спросил Мехлис. – Ничего хорошего. Посмотри на список: все эти Тухачевские, корки, уборевичи, авксентьевские – какие это коммунисты. Все это хорошо для 18 брюмера, а не для Красной армии». Я поинтересовался: «Это ты от себя или это – сталинское мнение?» Мехлис надулся и с важностью ответил: «Конечно, и его, и мое». Между тем Сталин вел себя по отношению к Фрунзе скорее загадочно. Я был свидетелем недовольства, которое он выражал в откровенных разговорах внутри тройки по поводу его назначения. А с Фрунзе он держал себя очень дружелюбно, никогда не критиковал его предложений». Бажанов пишет, что он даже предположил, будто «Сталин делает вид, что против зиновьевского ставленника Фрунзе, а на самом деле заключил с ним секретный союз против Зиновьева. Но это не похоже. Фрунзе не в этом роде, и ничего общего со Сталиным у него нет».

Но в том, что именно железный Коба организовал убийство Фрунзе, Бажанов не сомневается, вопрос лишь в причинах: «Почему Сталин организовал это убийство Фрунзе? Только ли для того, чтобы заменить его своим человеком – Ворошиловым? Я этого не думаю: через год-два, придя к единоличной власти, Сталин мог без труда провести эту замену. Я думаю, что Сталин разделял мое ощущение, что Фрунзе видит для себя в будущем роль русского Бонапарта. Его он убрал сразу, а остальных из этой группы военных (Тухачевского и прочих) расстрелял в свое время».

Кстати, следует отметить, что смерть Фрунзе сильно способствовала выдвижению Тухачевского на первые роли.

После смерти М.В. Фрунзе (1925), к которому М.Н. Тухачевский относился с искренним уважением и который неизменно способствовал продвижению будущего маршала, последний, как склонны считать Ю.А. Щетинов и Б.А. Старков, «сам стремился занять… ответственный пост» председателя Реввоенсовета СССР. Да и назначение К.Е. Ворошилова председателем Реввоенсовета СССР не могло восприниматься как нечто окончательное, не подлежащее перерешению: уж на что Л.Д. Троцкий считался в партийной массе «вождем Красной армии», и то, когда это понадобилось «товарищам» по политбюро ЦК РКП(б) в ходе противостояния с левой оппозицией, его без особых трудностей сняли с поста по военным и морским делам и председателя РВС СССР и заменили на М.В. Фрунзе. К.Е. Ворошилов, в отличие от первого председателя РВС СССР, в узкую группу вождей не входил и даже не был к ней близок – в отличие от второго, о чем в руководящем ядре партии все были прекрасно осведомлены. В 1925 г. никто не мог заглянуть в будущее, но сейчас всем известно, что за допущенные просчеты К.Е. Ворошилов был все же снят (правда, значительно позднее) с поста высшего руководителя Красной армии…

Сергей Войтиков. «Армия и власть. Корнилов, Вацетис, Тухачевский. 1905–1937»

Идею о том, что у Фрунзе могли быть свои, далеко идущие планы, высказывала в середине 1930-х в дневнике и Надежда Владимировна Брусилова-Желиховская, вдова генерала Брусилова: «Кто был Мих. Вас. Фрунзе?! – националист чистой воды, простой русский человек, увлеченный утопией социализма на благо русского народа настолько сильно, что готов был пролить кровь и проливал ее со зверской энергией во время Гражданской войны. Но чем дальше, тем больше он задумывался и стал подозревать неладное, проникающее из-за границы и завладевающее русской землей, русскими богатствами в ущерб русскому народу для процветания безбожного всемирного Интернационала… Однажды он спросил Ал. Ал.: «А вы могли бы сесть на лошадь, генерал? Как ваша нога?» Что подразумевалось под этим вопросом? В тот день Ал. Ал. мне сказал, усмехаясь: «Он очень популярен в Бессарабии и на Украине. Не хочет ли он проверить, насколько и мое имя сохранилось в населении на юге, посадив меня на лошадь, как предводителя?.. Куда он гнет?.. Он как-то сказал мне: «Вы можете еще много сделать»…

Троцкий уже в эмиграции отрицал предположения Бажанова о том, что Фрунзе мог готовить военный переворот. Бажанов, в свою очередь, писал, что Троцкий его неправильно понял. Но простирались ли и впрямь интересы Фрунзе за пределы сугубо военных дел? Косвенным образом о том, что это было так, свидетельствует его активная деятельность в Шуе и Иваново-Вознесенске по административному переустройству и пересмотру сложившихся губернских границ в 1918 году. Также и Анастас Микоян описывал, сколь активно Фрунзе участвовал в обсуждении государственного устройства будущего СССР.

Подстрелили на охоте?

Существует и еще одна версия, не слишком распространенная, но все же периодически всплывающая в обсуждениях. А именно – что причиной резкого ухудшения состояния здоровья Фрунзе и его последующей кончины стало ранение, полученное им на охоте. Учитывая, что охотился он в компании с Ворошиловым, не раз высказывались подозрения, что будущий преемник Фрунзе на посту наркома обороны мог лично, намеренно или случайно, приложить к этому руку. Местом, где могла произойти эта драма на охоте, считается крымский дом отдыха «Мухалатка».

Инициаторами создания первых домов отдыха ВЦИК в Крыму были Дмитрий Ульянов и Лев Каменев. На основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР № 32/С от 19 января 1921 года дворец С.В. Кокарева в селе Мухалатка (расположенном неподалеку от Фороса) должен был стать одной правительственных крымских резиденций большевиков. С лета 1922 года в дом отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» ездили люди, которые входили в оргбюро ЦК РКП/ВКП(б), и те новые приближенные генсека партии, еще взбиравшиеся на политический Олимп, но уже проявившие к Сталину лояльность и поддерживавшие его в борьбе за власть. Среди наиболее частных гостей этого привилегированного дома отдыха были М.В. Фрунзе и К.Е. Ворошилов, А.И. Микоян, Н.К. Крупская, А.С. Енукидзе, который и уточнял наличие свободных мест.

При этом правом отдыхать в номенклатурных санаторно-курортных учреждениях ЦИК и СНК обладал высший командный состав РККА, хотя командование Красной армии и располагало своими ведомственными здравницами. В своей книге «Так было» Микоян, занимавший летом 1925 года должность секретаря Северокавказского райкома ВКП(б), писал о пребывании в «Мухалатке» приехавших отдыхать с женами Дзержинского и Фрунзе, который был страстным охотником. И поэтому он вскоре уехал в Азербайджан, где в ленкоранских степях, по его словам, были замечательные места для охоты. «Совершенно интригующей выглядит картина пребывания в том же сентябре 1925 года на территории дома отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» наркомвоенмора и председателя РВС М.В. Фрунзе, – пишет Андрей Артамонов в книге «Госдачи Крыма». – По личному распоряжению И.В. Сталина для лечения (у него было подозрение на язву желудка) М.В. Фрунзе политбюро ЦК ВКП(б) предоставило месячный отпуск на поездку в «Мухалатку». 7 сентября 1925 года, приехав в дом отдыха, М.В. Фрунзе застал своего зама К.Е. Ворошилова за подготовкой к охоте у горы Ай-Петри и с радостью составил ему компанию. Но после охоты ему резко стало хуже: открылось сильное кишечное кровотечение. Из Москвы срочно вызвали лучших врачей: Владимира Розанова и Алексея Касаткина. Они долго наблюдали пациента…» Соответственно, эта версия гласит, что все дальнейшие действия были призваны скрыть истинную причину смерти Фрунзе. Его, мол, старались подлечить, сколь возможно, и доставить в Москву для операции. Против этого говорит то, что ждать два месяца, чтобы извлечь пулю при ранении в живот, – маловероятный вариант. Тем более что при отсутствии антибиотиков такое ранение почти гарантированно оказалось бы смертельным и привело бы к гибели намного быстрее из-за острого перитонита. Достаточно вспомнить ранение и смерть Александра Сергеевича Пушкина.

Соратники

Одним из тех, с кем виделся Фрунзе в последние дни, был Семен Михайлович Буденный, который в своих мемуарах свидетельствовал, что знал о болезни Михаила Васильевича и о том, что на операцию он лег по решению ЦК. 30 октября Буденный приехал в Солдатенковскую больницу навестить его. Поинтересовался самочувствием, услышал в ответ: «Представьте, превосходно. Так вот и хочется встать и кувыркаться, как ребенку. Прямо не верится, что сегодня операция». Семен Михайлович, которого природа наградила богатырским здоровьем, смутно представлял, зачем вообще в мирное время нужны врачи, немедленно предложил отвезти наркома домой: «Тогда зачем вам оперироваться, если все хорошо?.. Моя машина у подъезда».

Я бросился к шифоньеру, подал Фрунзе обмундирование и сапоги. Михаил Васильевич, казалось, согласился. Он надел брюки и уже накинул на голову гимнастерку, но на мгновение задержался и снял.

– Да что я делаю? – недоуменно проговорил он. – Собираюсь уходить, даже не спросив разрешения врачей.

Я не отступал:

– Михаил Васильевич, одевайтесь, а я мигом договорюсь с докторами.

Но Фрунзе отказался от этой услуги. Он решительно разделся и снова лег в постель.

– Есть решение ЦК, и я обязан его выполнять.

Как ни упрашивал его, он остался непреклонным.

Так ушел я от своего друга, не уговорив его.

Семен Буденный. «Пройденный путь»

Анастас Микоян, согласно его воспоминаниям, был свидетелем разговора Сталина с профессором Розановым, который и делал операцию Фрунзе. Причем, по словам Микояна, именно Сталин выражал обеспокоенность, нужна ли операция вообще, но утверждал, что сам Фрунзе на ней настаивает, да и виднейший врач Розанов – тоже. Так может, позвать Розанова и хорошенько его расспросить, предложил Микоян, который был лично знаком с профессором и слышал о нем много положительных отзывов.

Пригласив Розанова сесть, Сталин спросил его: «Верно ли, что операция, предстоящая Фрунзе, не опасна?»

«Как и всякая операция, – ответил Розанов, – она, конечно, определенную долю опасности представляет. Но обычно такие операции у нас проходят без особых осложнений, хотя вы, наверное, знаете, что и обыкновенные порезы приводят иной раз к заражению крови и даже хуже. Но это очень редкие случаи».

Все это было сказано Розановым так уверенно, что я несколько успокоился. Однако Сталин все же задал еще один вопрос, показавшийся мне каверзным:

«Ну а если бы вместо Фрунзе был, например, ваш брат, стали бы вы делать ему такую операцию или воздержались бы?» – «Воздержался бы», – последовал ответ. Ответ нас поразил. «Почему?» – «Видите ли, товарищ Сталин, – ответил Розанов, – язвенная болезнь такова, что, если больной будет выполнять предписанный режим, можно обойтись и без операции. Мой брат, например, строго придерживался бы назначенного ему режима, а ведь Михаила Васильевича, насколько я его знаю, невозможно удержать в рамках такого режима. Он по-прежнему будет много разъезжать по стране, участвовать в военных маневрах и уж наверняка не будет соблюдать предписанной диеты. Поэтому в данном случае я за операцию». На этом наш разговор закончился: решение об операции осталось в силе.

Анастас Микоян. «Так было»

После операции в больницу приехали Сталин и Микоян (по воспоминаниям Микояна, с ними был еще и Киров), но в палату к Фрунзе их не пустили. Сталин передал Фрунзе записку: «Дружок! Был сегодня в 5 ч. вечера у т. Розанова (я и Микоян). Хотели к тебе зайти, – не пустил, язва. Мы вынуждены были покориться силе. Не скучай, голубчик мой. Привет. Мы еще приедем, мы еще придем… Коба». Микоян в мемуарах указывал, что ту самую записку писал Киров, а подписали все трое. Но если сравнить ее стиль с частной перепиской Сталина, становится более чем вероятным, что автором записки был все же именно он.

Мы плакали у гроба вождя и не скрывали слез. Плакал и наш железный командарм, беспримерной воли человек – Михаил Васильевич Фрунзе. Полтора года спустя из того же зала под звуки траурного марша мы проводили в последний путь и Михаила Васильевича. Смотрели на него, бледного, исхудавшего, и вспоминали иные дни – Уфу и реку Белую, и бешеный натиск офицерских полков, и нашего командарма, с винтовкой в руках ведущего бойцов Иваново-Вознесенского полка в контратаку. Вскоре вместе с Фурмановым меня пригласили в Военную школу имени ВЦИК – поделиться воспоминаниями о Фрунзе. Говорилось тяжело, слишком свежа была рана. Помню, и Фурманов с трудом, мучительно подбирал слова. Он рассказывал о революционерах Иваново-Вознесенска и о самом пламенном из них – Фрунзе – Арсении. Наши слушатели просили Дмитрия Андреевича написать о Фрунзе так, как написал он о Чапаеве. Он ответил, что и сам об этом думает. Действительно, Фурманов даже составил план будущей книги, но большего сделать не успел.

Н.М. Хлебников. «Под грохот сотен батарей»

Последнее письмо Фрунзе, написанное 26 октября, было адресовано им жене: «Ну вот, наконец, подошел и конец моим испытаниям! Завтра утром я переезжаю в Солдатенковскую больницу, а послезавтра (в четверг) будет и операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах. Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции. Тем не менее оба консилиума постановили ее делать. Лично этим решением удовлетворен. Пусть же раз навсегда разглядят хорошенько, что там есть, и попытаются наметить настоящее лечение. У меня лично все чаще и чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет, ибо, в противном… заработков не хватит. В пятницу посылаю Шмидта с поручением устроить все для жительства в Ялте. В последний раз взял из ЦК денег. Думаю, что зиму проживем. Лишь бы только ты стала прочно на ноги. Тогда все будет ладно. И ведь все это зависит исключительно от тебя. Все врачи уверяют, что поправиться ты, безусловно, можешь, если будешь серьезно относиться к своему лечению.

Сегодня получил приглашение от турецкого посла прибыть вместе с тобой к ним в посольство на торжество по случаю годовщины их революции. Написал ответ от тебя и от себя.

…Ну, всего наилучшего. Крепко целую, поправляйся. Я настроен хорошо и совершенно спокоен. Лишь бы было благополучно у вас. Еще раз обнимаю и целую».

Немалому числу тех, кто знал Фрунзе или, как минимум, много слышал об этом герое революции и Гражданской войны, внезапная смерть наркомвоенмора показалась если не подозрительной, то уже точно требующей расследования.

Потребовали объяснений

О необходимости разобраться, почему же умер еще достаточно молодой и крепкий на вид человек, заявляли громко. Коммунисты Иваново-Вознесенска потребовали даже создать комиссию для расследования обстоятельств смерти Михаила Фрунзе.

3 ноября 1925 года «Правда» опубликовала несколько статей, посвященных памяти Фрунзе и обстоятельствам, при которых он скончался.

Были опубликованы и протоколы консультаций, и заключение об операции: «29 октября… товарищу М.В. Фрунзе в Боткинской больнице проведена операция профессором В.Н. Розановым, при участии профессора И. Грекова, профессора А. Мартынова и доктора А.Д. Очкина… Операция, произведенная под общим наркозом, длилась 35 минут. По вскрытии брюшной полости… обнаружены… диффузное уплотнение привратника и небольшой рубец в начале 12-перстной кишки, по-видимому на месте зажившей язвы… Больной трудно засыпал и оставался под наркозом один час 5 минут».

«Известия» в тот же день опубликовали интервью знаменитого профессора Ивана Ивановича Грекова, который рассказывал о подготовке к операции и ее последствиях: «Несмотря на то что возможность неблагоприятного исхода от тов. Фрунзе не скрывалась, он все-таки пожелал подвергнуться операции, так как считал свое состояние лишающим его возможности продолжать ответственную работу. Тов. Фрунзе просил только оперировать его по возможности скорее. После операции вызвала тревогу плохая деятельность сердца… К больному, естественно, никого не допускали, но, когда тов. Фрунзе сообщили, что ему прислал записку тов. Сталин, он попросил записку эту прочесть и радостно улыбался…» Греков утверждал, что причиной печального исхода стали «особенности организма» и слабость его защитных сил. Также Греков утверждал, что без операции Фрунзе был «неизлечим и даже находился под угрозой неминуемой и возможно внезапной смерти».

В середине ноября 1925 года под председательством И.И. Подвойского состоялось заседание правления Общества старых большевиков по этому поводу. На него для доклада был вызван нарком здравоохранения Н.А. Семашко. Он, кстати, высказывался в том духе, что основной причиной летального исхода стала передозировка наркоза – а именно хлороформа, – и если бы он сам присутствовал в операционной, то, видя, как пациент не засыпает, а доза хлороформа идет к критической, он бы остановил и отменил операцию.

Вопрос, по какой причине доктор Очкин продолжал давать наркоз, остается открытым. Но подозрения в причастности к «медицинскому убийству» Фрунзе, кто бы ни был его инициатором – Сталин, Троцкий, Ворошилов или даже Буденный – чаще всего падают именно на Очкина. Буденный упоминается неспроста, ведь именно у него в Первой Конной доктор Очкин был главным врачом одного из корпусов. А еще Очкин был эсером-боевиком в первую русскую революцию, правда, никакими деяниями на этом поприще отметиться не успел. Был даже арестован, но освобожден, закончил медицинское образование, работал, стал учеником знаменитого Розанова. Да, того самого.

Можем ли мы упрекнуть бедное сердце за сдачу перед 60 граммами хлороформа, после того как оно выдержало два года смертничества, веревку палача, владимирскую каторгу, верхоленскую ссылку, три года Гражданской войны?

Михаил Кольцов

Почему Розанов, руководивший операцией, не остановил ученика, почему не вмешались другие светила, чья квалификация не вызывает сомнений, – тоже остается неизвестным. Кстати, Розанов оперировал еще раньше Сталина по поводу аппендицита, и там тоже случился передоз хлороформа. Но Иосифу Виссарионовичу повезло, он выкарабкался.

Доктор Очкин лечил во время Гражданской войны не только красных, но и белых, поскольку однажды был захвачен ими в плен. Но это обстоятельство, как и неудачная операция Фрунзе, не оказала на судьбу Алексея Дмитриевича никакого негативного влияния. Он стал одним из виднейших советских медиков.

Фрунзе, вопреки стандартным представлениям, умер не на операционном столе. Он очнулся, правда, намного позже намеченного времени, что опять-таки свидетельствует о передозировке наркоза, пришел в сознание, мог отвечать на вопросы врачей. Но при этом его с самого начала мучила рвота желчью, он жаловался на тяжесть в голове и боли в области почек. По мнению современных специалистов, это явные симптомы тяжелого отравления продуктами распада хлороформа с поражением почек, печени и сердечной мышцы. Плюс к этому появились симптомы острого воспаления брюшины. «В мазках, сделанных из содержимого полости живота, обнаружен стрептококк», – гласил протокол вскрытия. Способов воздействовать на эту инфекцию в то время не было, и даже современная медицина считает перитонит, вызванный стрептококком, тяжелым состоянием с плохим прогнозом.

Виновных не искали

Во всех версиях, повествующих о неслучайной смерти наркома Фрунзе, в его тайном убийстве обвиняется Сталин или Троцкий. Возникает вопрос – а почему через несколько лет после смерти Фрунзе не было озвучено, что его убрали по приказу недругов советской власти? Так, как это было сделано в случае с Максимом Горьким? Достаточно вспомнить, что 1938 году обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено на третьем московском процессе Г.Г. Ягоде и П.П. Крючкову. Ягода признал себя виновным. Тем более что в частных разговорах во второй половине 1930-х годов такие мысли высказывались.

В. Инбер считает также, что аналогичный случай (в части умерщвления) имел место и с Фрунзе.

Записка Н.И. Ежова И.В. Сталину о настроениях в семье Пешковых, среди научной, творческой и технической интеллигенции.

1 марта 1938 г.

Не говоря уже о более поздних случаях – обращении Лидии Тимашук по поводу «лечения» Андрея Жданова и готовящегося процесса «врачей-убийц»? Ведь в сталинской системе не существовало срока давности для «подъема нужных дел», скорее наоборот – можно было обвинять в многолетней вредительской деятельности. Почему в смерти Фрунзе не были обвинены именно те, кого он победил, – тот же барон Врангель и созданная им организация – Русский общевойсковой союз, изгнанные с родных мест эмир Бухары и другие восточные ханы и баи?

Почему Сталин не приказал в 30–40-х годах создать версию геройского наркома, погибшего под ножом вражеского наймита? Может быть, именно потому, что он сам навещал Фрунзе и получается, что и сам вождь народов недоглядел…

Как хоронили Фрунзе

Через несколько часов после смерти Фрунзе было объявлено 1–7 ноября в Красной армии и на флоте – неделей траура. 1 ноября 1925 года в советских центральных газетах было напечатано обращение ЦК РКП(б) «Ко всем членам партии, ко всем рабочим и крестьянам»: «Не раз и не два уходил тов. Фрунзе от смертельной опасности… Он ушел невредимым из героических битв Гражданской войны… выдвинувшись в качестве вождя нашей победоносной Красной армии… Умер наш славный боевой товарищ… руководитель победоносных боев Красной армии… выдающийся ее строитель».

Узнав о смерти Фрунзе, его предшественник на посту наркома Троцкий произнес пламенную речь на траурном заседании в Кисловодске 2 ноября 1925 года: «За последние годы удар следует за ударом, образуя в рядах передовых борцов советской страны одну брешь за другой. Последний удар – один из тягчайших – поразил нас 31 октября. Около трех часов пополудни я получил из Москвы от товарища Сталина телеграмму, которая заключала короткий, но страшный текст: «Фрунзе скончался сегодня от паралича сердца». Я знал, как и все вы, или, по крайней мере, многие из вас, что товарищ Фрунзе болен, – но кто же из старшего поколения революционеров здоров? – и каждый из нас думал, что болезнь его преходящая, что он вернется к своей ответственной работе. И вот – грозная телеграмма, которую несколькими часами позже, в более пространном виде, получила вся страна, весь Советский Союз. И так же, как многие из вас, я держал в руках клочок бумаги с траурной вестью и старался вычитать не то, что там было написано, а нечто другое, менее грозное, менее безнадежное. Но текст не поддавался толкованиям, как и тот страшный факт, который в нем сообщен, не может быть – увы! – ни оспорен, ни отменен. Михаила Васильевича Фрунзе не стало, ушел навсегда один из храбрейших, из лучших, из достойнейших, и завтра революционная пролетарская Москва будет хоронить почившего борца на Красной площади…»

Есть в буржуазных государствах полководцы, которым воздаются формальные почести и воскуривается фимиам славы. Но нет полководца, равного нашему Фрунзе, нет и не может быть во всем мире, ибо нет и не может быть во всем буржуазном мире полководца, с которым связаны органически мысли и чувства миллионов. Нет и не может быть полководца в буржуазных государствах, на которого были бы обращены взоры угнетенных, где бы эти угнетенные ни находились: в соседней Германии, Китае, Индии или в других местах земного шара.

Клара Цеткин

На следующий день Реввоенсовет СССР создал комиссию по увековечению памяти своего покойного руководителя (и выдающегося советского военачальника) под председательством начальника Политуправления РККА, члена Реввоенсовета Андрея Сергеевича Бубнова (давнего товарища Фрунзе). Также было принято решение: «Увековечить память тов. Фрунзе Михаила Васильевича постройкой в городе Москве Центрального Дома Красной армии имени товарища Фрунзе…»

Товарищи, как бы ни была коротка биография Фрунзе, но для меня не подлежит никакому сомнению, что жизнеописание Фрунзе должно быть настольной книгой для воспитания, для подготовки, для закалки большевизма нашей коммунистической молодежи.

Из речи Калинина на похоронах Фрунзе

В день похорон Фрунзе газета «Известия» напечатала текст одного из самых известных красных командиров Гражданской войны. Гай Дмитриевич Гай, доблестно сражавшийся с Колчаком, так написал о Фрунзе: «Его… обожала Красная армия Восточного фронта. Он пользовался колоссальным авторитетом и доверием… Природа одарила Фрунзе громадным умом, гигантской волей, личным мужеством с той редкой простотой, которая свойственна только вождям человеческих масс».

В лице товарища Фрунзе мы потеряли одного из самых чистых, самых честных, самых бесстрашных революционеров нашего времени. Партия потеряла в лице тов. Фрунзе одного из самых верных и самых дисциплинированных своих руководителей. Советская власть потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых смелых и самых разумных строителей нашей страны и нашего государства. Армия потеряла в лице товарища Фрунзе одного из самых любимых и уважаемых руководителей и создателей.

Из речи Сталина на похоронах Фрунзе

В советской столице и других городах прошли многотысячные траурные митинги, посвященные памяти М.В. Фрунзе. Начались многочисленные переименования в его честь (самые первые из них были еще при жизни Фрунзе). В 1926 году город Пишпек переименован во Фрунзе в честь славного уроженца города.

Похороны Фрунзе на Красной площади прошли 3 ноября 1925 года с участием советских вождей и народных масс. В опубликованном в познесталинское время издании биографии Фрунзе (Березов П. Михаил Васильевич Фрунзе. М.: Московский рабочий, 1947) подробно описан проходивший траурный ритуал:

«Еще не прояснились утренние сумерки, а уже повсюду необычайно людно. К заводам, к фабрикам, к учреждениям спешат десятки, сотни, затем тысячи рабочих и служащих. Они сливаются в отряды и текут со всех окраин к центру столицы – на Красную площадь. Колышется необозримое море голов. Над ними, на осенне-зимнем ветру, плещутся алые полотнища знамен, повитых черными лентами. На многих плакатах, траурно окаймленных, выделяется надпись, выражающая чувства и мысли печальной процессии:

«Прощай, товарищ Фрунзе! Память о тебе сохраним навсегда!»

Красная площадь. Идет траурный митинг. С трибуны мавзолея звучат слова прощальных речей, полные скорби и любви. С глубочайшим вниманием слушает притихшая площадь проникновенный голое товарища Сталина.

Речи окончены. Руководители партии и правительства, друзья покойного поднимают на руки гроб и направляются через ограду мавзолея к кремлевской стене, где на фоне снежного покрова виднеется свежая могила.

Ибо две черты одинаково характеризовали этого полководца. Прежде всего – личная храбрость, которая необходима каждому воину, все равно, рядовой ли это солдат или такой, который ведет в бой полки, отряды и армии. Личная храбрость отличала Михаила Васильевича, как революционера и как солдата, с головы до ног. Он не знал, что значит смятение души перед лицом врага и опасности. Он был в огне – ив жарком огне – не раз, и вражья пуля, которая иной раз не щадила лошади под ним, щадила его самого. Но полководцу личной храбрости мало. Ему нужно мужество решения. Перед лицом врага, когда от решения зависит столь многое, естественны сомнения: каким путем ударить? какой способ избрать? как сгруппировать силы? наступать ли сегодня или выждать? наступать ли вообще или отступать? Есть ведь десятки возможных решений, и между этими решениями колеблется мысль, отягощенная ответственностью. Фрунзе умел спокойно и трезво обдумать, выслушать и взвесить. Взвесив – твердо выбрать. А выбрав – довести до конца.

Лев Троцкий

А над нею в вышине, в этот миг раздается гул моторов: то пролетают грозные эскадрильи, салютуя в последний раз своему любимому наркому. Ровно в один час дня 3 ноября 1925 года гроб с телом Михаила Васильевича Фрунзе опускается в могилу. Тяжелые орудийные залпы, сотрясая воздух, наполняют собою насторожившуюся тишину Красной площади. Застучали о гробовую крышку обмерзшие комья земли. Постепенно вырастает могильный холмик…

Мимо него проходят колонны москвичей. Кажется, нет им конца. До глубоких вечерних сумерек продолжалось шествие. Но и сквозь сумерки на траурных плакатах видна надпись: «Прощай, товарищ Фрунзе! Память о тебе сохраним навсегда!».

Память о Фрунзе

Названы в честь Фрунзе

Поскольку М.В. Фрунзе долгое время (а отчасти – и до сих пор) был одним из самых популярных героев советской эпохи, не имевшим никакого отношения к более поздним репрессиям, но успевшим поучаствовать как в революционных действиях, так на фронтах Гражданской войны, то память о нем была увековечена во множестве мест.

В честь Фрунзе назван Культурный центр Вооруженных сил РФ имени М.В. Фрунзе.

Основанный в Москве 17 июня 1910 года Центральный аэродром (располагавшийся на Ходынском поле и поэтому получивший свое разговорное название «Ходынка») сначала был удостоен называться в честь создателя Красной армии – Центральный аэродром имени Л.Д. Троцкого. Приказом Реввоенсовета СССР № 2456 от 3 ноября 1923 года, подписанным Э.М. Склянским, Центральному аэродрому было присвоено имя Л.Д. Троцкого. В 1926 году, после того как Троцкий попал в опалу, появилось и новое название – Центральный аэродром имени М.В. Фрунзе. В 2003 году аэродром был закрыт.

В честь Фрунзе были названы многие населенные пункты, среди которых – город Фрунзе – столица Киргизской ССР (с 1926 по 1991 год), город Фрунзе в Молдавии, Фрунзе, Фрунзовка и Фрунзевец – поселки городского типа, села и деревни. В его честь была названа Фрунзенская область, находившаяся в северной части Киргизии. Она образована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1939 года как Фрунзенская область и упразднена в 1959 году.

В СССР существовало несколько десятков Фрунзенских районов – в Москве, Владивостоке, Владимире, Иванове, Минске, Санкт-Петербурге, Саранске, Саратове, Липецке, Ярославле. До 2016 года – когда были переименованы – существовали жилые массивы Фрунзенский-1 и Фрунзенский-2 в украинском городе Днепр (до 2016 года – Днепропетровск).

В советское время множество улиц в разных городах было названо в честь Фрунзе: в Армавире, в Артеме, в Благовещенске, в г. Бор, в Брянске, во Владимире (в 1997 г. вернули прежнее название Большая Нижегородская), в Воронеже, в Данкове, в Екатеринбурге, в Жуковском, в Знаменске, в Иванове (улица Арсения в Иванове – в честь его псевдонима, использовавшегося в 1905 году), в Казани, в Калининграде, в Каспийске, в Канске, в Кандалакше, в Кемерове, в Коломне, в Королеве, в Костроме, в Краснодаре, в Ленинске, в Липецке, в Магнитогорске, в Медвежьегорске, в Мытищах, в Мурманске, в Москве (с 1925 по 1994 год так называлась улица Знаменка), Можайске, в Нижнем Новгороде, в Нижнем Тагиле, в Новосибирске, в Новочеркасске, в Омске, в Орле, в Пензе, в Петрозаводске, в Ростове-на-Дону, в Рязани, в Самаре, в Санкт-Петербурге, в Сарапуле, в Сарове, в Севастополе, в Смоленске, в Советске Кировской области, в Сочи, в Ставрополе, в Ступине, в Таганроге, в Твери, в Тольятти, в Туапсе, в Туле, в Тюмени, в Улан-Удэ, в Уфе (до 2008 года название улицы Заки Валиди), в Хабаровске, в Чите.

На украинской земле было переименовано более двадцати улиц, прежде носивших имя М.В. Фрунзе – вместо них в Киеве появились названия улиц Петра Прокоповича, Семьи Ханенко, Кирилловской (в 1935 году переименованной в улицу Фрунзе, к которой через четыре года присоединили и улицу Ежова, к тому времени попавшего в опалу. 27 февраля 2015 года улице Фрунзе было возвращено прежнее название – Кирилловская).

В Хмельницком улица Фрунзе была переименована в Каменецкую, в Днепре – в улицу Василия Чапленко, в Запорожье – в Теплую улицу, в Чернигове – в Мстиславскую улицу. Среди украинских предприятий – «Сумское машиностроительное научно-производственное объединение имени М.В. Фрунзе».

В Белоруссии именем Фрунзе были названы улицы в Бобруйске, в Витебске, в Ганцевичах, в Гомеле, в Минске, в Червене. В Казахстане именем Фрунзе были названы улицы в Алма-Ате и в Кустанае, в Киргизии – в Бишкеке и в Орловке, в Крыму – в Бахчисарае и в Евпатории.

Помимо городов, районов и улиц, в советское время в честь Фрунзе были названы многие проспекты, площади, мосты, набережные и парки, среди которых – Фрунзенская (бывшая Хамовническая) набережная в Москве, проспект Фрунзе в Ярославле, площадь Фрунзе во Владимире, Фрунзенский мост в Омске, площадь Фрунзе в Шуе. Именем М.В. Фрунзе были названы парки в городах: Евпатория, Новороссийск, Оренбург, Сочи. В честь Фрунзе был назван пик Фрунзе – горная вершина в хребте Зулумарт на севере Памира, в Таджикистане.

Среди множества названных в советское время в честь М.В. Фрунзе предприятий и учреждений можно назвать ГОАО шахта имени М.В. Фрунзе, Харьковский завод по производству перфорированных металлических листов имени М.В. Фрунзе, Харьковскую книжную фабрику имени М.В. Фрунзе, Симферопольский государственный университет имени М.В. Фрунзе, Кишиневский сельскохозяйственный институт имени М.В. Фрунзе, Центральный дом авиации и космонавтики имени М.В. Фрунзе, Нижегородский завод имени М.В. Фрунзе – завод по производству электронных приборов, Пензенский велосипедный завод имени М.В. Фрунзе (ЗИФ), Ивановский текстильный институт имени М.В. Фрунзе (с 1930 по 1994 год), производственное объединение «Арсенал» имени М.В. Фрунзе (Санкт-Петербург), «Шахту Фрунзе» ПАО «Евраз Суха Балка», город Кривой Рог, санаторий имени М.В. Фрунзе (Сочи), Центральный республиканский стадион имени Фрунзе в г. Душанбе, Таджикистан (до начала 1990-х годов, переименован).

Памятники М.В. Фрунзе

На территории СССР было установлено несколько десятков памятников М.В. Фрунзе, в основном – в местах его жизни и деятельности, на территории музеев М.В. Фрунзе, у зданий администраций и военных академий и училищ, которым было присвоено имя Фрунзе.

Несколько памятников находятся в Москве, в том числе бюст на могиле на Красной площади и на станции метро «Фрунзенская», а также – перед и внутри здания военной академии, носившей его имя.

Памятники М.В. Фрунзе были поставлены в Ярославле, во Владимире, в Иванове (в сквере у здания цирка, в мемориале «Красная Талка», перед главным корпусом текстильной академии), в Санкт-Петербурге перед входом на завод «Арсенал», в Ташкенте, в Евпатории, в Минске (у администрации Фрунзенского района). Памятник Фрунзе был поставлен в деревне Тайманихе (Ивановская область).

Продолжая этот длинный список памятников Фрунзе, можно упомянуть установленный в украинской столице (на территории бывшего Высшего общевойскового командного училища имени М.В. Фрунзе), в Бишкеке возле железнодорожного вокзала; в Алма-Ате в 1967 году был установлен памятник в сквере по ул. Кабанбай-Батыра, угол ул. Наурызбай-Батыра (в феврале 2007 года перенесен в сквер за кинотеатром «Сары-Арка»), и в том же городе – в сквере ниже КБТУ на Аллее выдающихся деятелей установлен бюст на постаменте.

В Шуе был открыт Государственный мемориальный музей, а также в 1927 году установлен один из первых в СССР памятников Фрунзе. В ряде публикаций упоминается и про фрагмент памятника в Стамбуле.

В Омске памятник Фрунзе установлен на территории Омского высшего общевойскового командного дважды краснознаменного училища имени М.В. Фрунзе, а в самой Омской области – в Муромцевском районе в селе Гурове. Памятники Фрунзе в советское время были поставлены в Саратове (у администрации Фрунзенского района) и в Быхове (в военном городке Быхов-1 у Дома офицеров).

Памятник Фрунзе на улице Знаменка в Москве

Установленный в 1959 году памятник находится в сквере перед фасадом двухэтажного с мезонином особняка классического стиля. Скульптор З.М. Виленский, архитекторы Г.И. Гаврилов, Е.И. Кутырев. Памятник – бюст Фрунзе представляет собой бронзовую скульптуру, установленную на гранитном постаменте, выполненном в виде колонны с памятной надписью. На памятнике Фрунзе представлен в военной форме, без головного убора. Улица Знаменка, на который памятник находится, в 1917 году была переименована в Краснознаменную, а после смерти Фрунзе (который работал здесь в здании Реввоенсовета, дом № 12) была в его честь переименована в улицу Фрунзе. И лишь в 1994 году улице Знаменке возвратили историческое название, оставив на ней памятник Фрунзе.

Памятник Фрунзе в Ярославле

Деятельность Фрунзе была связана с этим городом – в 1918 году был назначен комиссаром Ярославского военного округа, и он неоднократно бывал там и выступал на общегородском митинге трудящихся.

Памятник Фрунзе (авторы проекта скульптор А.А. Бичуков и архитектор С.Е. Новиков) был открыт в городе в 1986 году. Памятник представляет собой бюст Фрунзе, который водружен на прямоугольный постамент из красного мрамора. Перед памятником расположен цветник и площадка, за которыми – полукруглый парапет, ограничивающий пространство вокруг монумента. Памятник находится на пересечении проспекта Фрунзе и Московского проспекта в Ярославле напротив Московского железнодорожного вокзала и перед зданием администрации Фрунзенского района Ярославля.

Памятник Фрунзе во Владимире

Торжественная закладка памятника Фрунзе в городе Владимире состоялась в 1967 году, к празднованию пятидесятилетия Октябрьской революции и готовящемуся пятидесятилетнему юбилею комсомола, который готовились отмечать уже в следующем году.

Поэтому на закладном камне будущего памятника полководцу и государственному деятелю красовалась надпись: «Здесь к 50-летию ВЛКСМ силами комсомольцев и молодежи будет сооружен памятник М.В. Фрунзе». Роль ВЛКСМ в сооружении памятника заключалась в том, что владимирские комсомольцы и местная молодежь зарабатывали деньги на его строительство во время проводимых субботников и воскресников. И по воле местных комсомольских (и партийных) органов возведение памятника должно было продемонстрировать верность владимирской молодежи идеям В.И. Ленина и стать достойным завершением впечатляющего монументального проекта, начатого по инициативе комсомольцев Владимира.

Памятник Фрунзе во Владимире был торжественно открыт в 1974 году. Авторами памятника стали известные ленинградские мастера: скульпторы Борис Яковлев и Юрий Вашкевич, архитектор Виталий Сохин. На четырехметровом постаменте из крупных блоков розово-серого гранита стоит пятиметровая бронзовая фигура молодого Фрунзе, изображенного в полный рост. Статуя была отлита на Ленинградском комбинате декоративно-прикладного искусства и скульптуры.

К памятнику подходят с трех сторон лестницы, а на обширной территории вокруг него при советской власти проходили массовые партийно-комсомольские мероприятия.

На трех гранитных блоках, которые дополняют композицию памятника, наглядно изображены самые яркие этапы жизни пламенного большевика и полководца Михаила Фрунзе. На первом блоке показана тема революции 1905–1907 годов: арестованный Фрунзе в оковах смотрит на своих товарищей, расстреливаемых царскими приспешниками.

Облик Фрунзе на памятнике примерно соответствует тому, каким он был во время первой русской революции, когда многие знали его как Арсения – по одному из конспиративных псевдонимов.

Владимирский памятник изображает Фрунзе – одного из многих тружеников дореволюционной России – в сапогах, простонародной рубахе того времени, с перекинутой через плечо курткой.

Это исторически оправданно – в тот период Фрунзе занимался формированием рабочих боевых дружин и руководством их действиями, но это было не на владимирских улицах, поскольку в городе в начале XX века не было крупных заводов и фабрик, и поэтому не было трудящихся масс, необходимых для борьбы с царизмом.

Владимирский период дореволюционной деятельности Фрунзе – это прежде всего суд над ним и тюремное заключение. Поэтому порой называют памятник Фрунзе во Владимире памятником знаменитому узнику Владимирского централа.

На следующем гранитном блоке размещено изображение Михаила Фрунзе на рельефе в виде красного командира верхом на коне, за которым следует строй марширующих красноармейцев. На последнем, завершающем, третьем памятном блоке помещено изображение сцен победоносного завершения Гражданской войны. Полководец Фрунзе руководит разгромом барона Врангеля и покорением белогвардейского Крыма. Среди изображений – несущаяся в атаку красная конница, а также два ордена Красного Знамени и наградная шашка полководца.

Памятник Фрунзе в Иванове

В этом городе Фрунзе был первым председателем губисполкома (поэтому в наши дни его даже стали называть первым «красным губернатором») и военным комиссаром Иваново-Вознесенской губернии, руководителем губернской партийной организации большевиков. Благодаря Фрунзе Иваново стало центром губернии.

Спустя пять лет, приехав в Иваново, Фрунзе, выступив на торжественном митинге, заявил: «Я горжусь честью принадлежать к семье иваново-вознесенских рабочих».

Памятник Фрунзе, представляющий собой его бронзовую фигуру, которая возвышается на гранитном постаменте, был установлен в 1957 году (открыт 20 октября 1957 года) в городском парке на набережной реки Уводь. Авторы памятника – скульптор Ю.Г. Нерода и архитекторы А.К. Ростковский и А.И. Толстопятов.

В советскую эпоху возле этого памятника проходили торжественные митинги, собирались комсомольцы и пионеры.

Позже, по промелькнувшим в прессе сообщениям, однажды вандалы вытащили несколько восьмидесятикилограммовых плит из постамента памятника Фрунзе, расположенного в центра города, после чего было заведено уголовное дело по факту кражи плит.

Памятник Фрунзе в деревне Тайманихе

Памятник Фрунзе был поставлен в деревне Тайманихе Родниковского района Ивановской области. Как гласит официальный сайт Сельскохозяйственного производственного кооператива имени Фрунзе (frunze37.ru), «23 февраля 1930 года в честь двенадцатой годовщины Красной армии на общем собрании крестьян соседних деревень было решено организовать сельскохозяйственную артель и назвать ее именем выдающегося земляка, одного из организаторов Красной армии Михаила Васильевича Фрунзе… В современных границах колхоз организован в 1948 году. В 1998 году он был переименован в СПК имени Фрунзе».

Памятник Фрунзе в Самаре

Памятник Фрунзе в Самаре (с 1935 по 1991 год город носил название Куйбышев, в честь советского партийного и государственного деятеля Валериана Владимировича Куйбышева) был установлен 28 апреля 1972 года к 70-летию завода, названного в его честь, – на предзаводской площадке моторостроительного объединения «Завод имени Фрунзе» (позже переименованного в ОАО «Кузнецов»), трудовой коллектив которого и являлся заказчиком памятника.

Авторы памятника – скульпторы В.С. Иванов и А.А. Королюк, архитекторы В.С. Маслов, В.С. Годына и В.А. Антонов.

Основанием памятника является плита из серого гранита высотой 5 метров, постамент – стела из красного гранита, фигура – бюст Фрунзе высотой полтора метра.

Судьба памятника Фрунзе в Чернигове

В 1897 году в городе Чернигове был установлен памятник императору России Александру III. Этот памятник был снесен во время революции 1917 года.

В 1928 году по инициативе воинов 7-й стрелковой Черниговской трижды краснознаменной ордена Трудового Красного знамени дивизии имени М.В. Фрунзе на гранитном постаменте бывшего памятника императору был установлен бронзовый бюст М.В. Фрунзе работы скульптора И. Менделевича. После занятия Чернигова немцами в ночь на 9 сентября 1941 года и последующей двухлетней оккупации памятник Фрунзе исчез.

В 1948 году на тот же самый постамент был установлен бетонный бюст работы скульптора А.А. Карнабеда.

14 октября 2014 года в Чернигове участники шествия в честь Украинской повстанческой армии снесли памятник Михаилу Фрунзе. Как сообщало местное издание, участники шествия привязали канат к бюсту советского полководца и под крики «слава Украине – героям слава!» повалили его на землю. После этого бюст Фрунзе трижды протащили вокруг постамента, а затем погрузили в микроавтобус и увезли «в неизвестном направлении».

Памятник в Стамбуле?

На одной из центральных площадей турецкой столицы, на знаменитой площади Таксим, находится одиннадцатиметровый монумент, который символизирует армию-освободительницу и установление в Турции республики. Памятник был воздвигнут в 1928 году (открыт в августе) по проекту итальянского архитектора Пьетро Каноника. Центральная фигура – Мустафа Кемаль Ататюрк, турецкий реформатор, основатель и первый лидер Республиканской народной партии Турции; первый президент Турецкой Республики, основатель современного Турецкого государства. Среди других фигур, слева, есть две примечательные, в военной форме. Одна из них не вызывает вопросов – это верный соратник Сталина, нарком и председатель Верховного совета СССР Климент Ворошилов. А вот вторая – Михаил Фрунзе. Хотя есть версия, что вторым является не М.Ф. Фрунзе, а Семен Иванович Аралов, являвшийся одним из первых руководителей советской внешней разведки. Аралов был первым руководителем Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета республики (РУ ПШ РВСР), родоначальника Главного разведывательного управления, а с 5 января 1922 по 29 апреля 1923 года он занимал должность полномочного представителя СССР в Турции.

Как отмечал потом в своих мемуарах сам Аралов, перед отъездом в Турцию Ленин в своем напутствии сказал ему следующее: «Турки дерутся за свое национальное освобождение. Поэтому ЦК посылает вас туда, как знающего военное дело».

Военные учебные заведения имени Фрунзе

В разных городах Советского Союза существовало несколько военных учебных заведений, которым было присвоено имя М.В. Фрунзе. Среди них: Военная академия имени М.В. Фрунзе, Сумское высшее артиллерийское командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе, Орловское ордена Ленина краснознаменное танковое училище имени М.В. Фрунзе, Киевское высшее общевойсковое командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе, Омское высшее общевойсковое командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе, Высшее военно-морское ордена Ленина краснознаменное ордена Ушакова училище имени М.В. Фрунзе, Ленинградское высшее военное командное училище железнодорожных войск и военных сообщений имени М.В. Фрунзе.

Военная академия имени М.В. Фрунзе

Памятники Фрунзе в Общевойсковой академии Вооруженных сил Российской Федерации

26 ноября 1832 года была основана Николаевская (Императорская) академия Генерального штаба. Через несколько месяцев после Октябрьской революции, 3 мая 1918 года, Николаевская академия была реорганизована в Академию Генерального штаба РККА, и в ноябре этого же года состоялся первый набор численностью 183 слушателя.

В 1921 году Академия Генерального штаба РККА была преобразована в Военную академию РККА. 9 января 1922 года приказом Реввоенсовета Республики академия была отмечена орденом Красного Знамени.

После смерти М.В. Фрунзе, который ей руководил, академии было присвоено его имя. Памятник М.В. Фрунзе (автор – скульптор С.Д. Меркуров) – бюст военачальника – открыт в 1927 году в сквере Девичьего Поля напротив Военной академии имени М.В. Фрунзе. Памятник представляет собой бронзовую скульптуру, размещенную на гранитном постаменте, который выполнен в виде колонны с памятной надписью. На памятнике полководец представлен в расстегнутой военной форме того времени и без головного убора.

Сергей Дмитриевич Меркуров, автор этого памятника, известный советский скульптор-монументалист, автор многочисленных монументов И.В. Сталина и В.И. Ленина, был мастером посмертной маски. Среди более трехсот посмертных масок государственных деятелей и мастеров отечественной культуры – и снятая Меркуровым посмертная маска М.В. Фрунзе.

Именно С.Д. Меркуров являлся и автором многих бюстов в некрополе у Кремлевской стены в Москве. В том числе и бюста М.В. Фрунзе.

1 ноября 1998 года на основании постановления правительства РФ от 29 августа 1998 г. № 1009 на базе Военной академии имени М.В. Фрунзе, Военной академии бронетанковых войск имени Р.Я. Малиновского и 1-х Высших офицерских курсов «Выстрел» имени Б.М. Шапошникова была образована Общевойсковая академия Вооруженных сил Российской Федерации.

Вход в академию украшают именные доски Фрунзе и Чапаева. В музее академии находится и его конная статуя и портрет. Среди экспонатов – фото и аттестационная характеристика слушателя первого набора В.И. Чапаева. Памятник М.В. Фрунзе находится в центральном зале академии.

Омское высшее общевойсковое командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе

Это училище, названное в честь советского полководца, является одним из старейших (дата основания – 1813 год) и заслуженных военно-учебных заведений России. Основанное как войсковое казачье, училище затем было преобразовано в Омский кадетский корпус.

После перевода весной 1925 года в Омск Томской пехотной школы она была переименована в Омскую пехотную школу, которая в августе 1925 года выпустила в войска на командные должности Красной армии 161 человека.

1 ноября 1925 года в Омской пехотной школе на траурном собрании в память народного комиссара по военным и морским делам Михаила Васильевича Фрунзе было принято решение курсантов и командно-преподавательского состава, рабочих и служащих обратиться в Реввоенсовет Советского Совета с просьбой присвоить их пехотной школе имя М.В. Фрунзе. Ходатайство личного состава было поддержано и командующим войсками округа.

Реввоенсовет одобрил ходатайство, и с 6 марта 1926 года Омская пехотная школа стала называться именем Михаила Васильевича Фрунзе. Уже через три с небольшим месяца в территориальных частях проходили стажировку 258 курсантов школы, носящей имя видного советского полководца.

Сумское высшее артиллерийское командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе

В 1918 году на базе ликвидированного Сумского кадетского корпуса были созданы пехотные командные курсы, школы Красной армии, а в марте 1919 года они получили название «1-е Уральские курсы красных командиров»; а с апреля 1921 года – «14-я пехотная Полтавская школа командного состава». После перевода в город Сумы Полтавская пехотная школа получила наименование «Сумская пехотная школа», а после смерти Фрунзе школа стала именоваться Сумской пехотной школой имени М.В. Фрунзе. В 1992 году Сумское высшее артиллерийское командное дважды краснознаменное училище имени М.В. Фрунзе было ликвидировано.

Высшее военно-морское ордена Ленина краснознаменное ордена Ушакова училище имени М.В. Фрунзе

15 сентября 1918 года в Петрограде началось формирование Курсов командного состава флота (на 300 слушателей), открывшихся 10 октября в здании бывшего Морского училища. Через несколько месяцев курсы (с учетом нужд флота) были реорганизованы в Училище командного состава флота со сроком обучения три с половиной года.

18 июня 1922 года состоялся первый выпуск училища, число выпускников которого насчитывало 82 человека. Далее Училище командного состава флота было преобразовано в Военно-морское училище.

7 января 1926 года по ходатайству личного состава училища и его преподавателей в память М.В. Фрунзе училищу было присвоено его имя.

В 1998 году в ходе проходившей реорганизации военных учебных заведений Училище имени М.В. Фрунзе было объединено с ВВМУПП имени Ленинского комсомола и после объединения переименовано в Санкт-Петербургский военно-морской институт.

Станции метро «Фрунзенская»

Станция метро «Фрунзенская» в Москве

В Москве 1 мая 1957 года в составе участка «Парк культуры» – «Спортивная» была открыта станция «Фрунзенская», получившая название по расположенным поблизости Фрунзенской набережной и 1–3-й Фрунзенским улицам (а они, в свою очередь, в честь М.В. Фрунзе).

В оформлении станции использована традиционная советская символика – пилоны украшены ажурными металлическими щитами с изображениями пятиконечной звезды. Пол выложен черным и красным мрамором. В торце центрального зала станции, отделанном красным мрамором, – бюст Михаила Фрунзе работы известного скульптора Е.В. Вучетича.

Санкт-петербургская станция «Фрунзенская»

Станция Санкт-Петербургского (ранее Ленинградского) метро «Фрунзенская», названная в честь М.В. Фрунзе, была открыта 29 апреля 1961 года в составе участка «Парк Победы» – «Технологический институт». Наименование получила в честь революционера, советского государственного и военного деятеля Михаила Васильевича Фрунзе. В проекте станция носила название «Обводный канал». Архитекторы – А.С. Гецкина, В.П. Шувалова. Торцевую часть центрального зала станции украсил барельеф из алюминия и красной смальты, с изображением М.В. Фрунзе на коне, в окружении красноармейцев и на фоне боевых знамен (скульптор В.П. Сычев).

Минская станция «Фрунзенская»

Станция «Фрунзенская» Минского метрополитена, названная в честь М.В. Фрунзе, была открыта 31 декабря 1990 года в составе первого участка Автозаводской линии. Расположена между станциями «Молодежная» и «Немига». До открытия в 1995 году второго участка Автозаводской линии «Фрунзенская» была конечной.

До 1990 года станцию планировалось назвать «Юбилейной», так как она располагается рядом с Юбилейной площадью (Фрунзенский район Минска). Однако в результате станция была названа в честь М.В. Фрунзе. Станция оформлена в традиционном советском стиле. Торцы станции украшены латунными художественными композициями, в том числе – красных кавалеристов.

Музеи М.В. Фрунзе

Дом-музей М.В. Фрунзе в Самаре

23 февраля 1934 года, в шестнадцатую годовщину создания Красной армии, День Красной армии и Флота, в Самаре был открыт Дом-музей М.В. Фрунзе, Самарская обл., Самара, ул. Фрунзе, 114. В течение последующих сорока лет музей находился в подчинении Дома офицеров штаба ПРИВО.

Как гласит сайт дома-музея (), «в настоящее время это филиал историко-краеведческого музея имени П.В. Алабина.

Экспозиция Дома-музея М.В. Фрунзе посвящена истории Гражданской войны 1918–1920 гг., которая является трагической страницей нашего народа.

В 2004 г. здесь открыта новая экспозиция под названием «Гражданская война в Поволжье: красные и белые». Экспозиция рассказывает о неизвестных страницах гражданской войны, противостоянии на Восточном фронте армий М.В. Фрунзе и А.В. Колчака, «красных», «белых» и «зеленых», об антисоветском восстании в тылу Восточного фронта, о дезертирствах в Красной и белой армиях и многих других страницах нашей истории, до недавнего времени закрытых в спецхранах.

Помимо постоянной экспозиции вашему вниманию представляется мини-выставка «Неизвестный Фрунзе». Документы, фотографии знакомят с личной жизнью полководца. Здесь же представлен экспонат из фондов СОИКМ имени П.В. Алабина – посмертная маска М.В. Фрунзе.

Традиционно в октябре Самарский областной историко-краеведческий музей имени П.В. Алабина и Дом-музей М.В. Фрунзе проводят межрегиональный военно-исторический фестиваль «Тревожные дни Самары». Гости фестиваля могут видеть молебен по павшим воинам, торжественное шествие, реконструкцию боя за Самару, реконструкцию сражения в полевых условиях (с. Николаевка Волжского р-на).

Основная цель фестиваля – привлечение внимания молодежи к истории Самарской области в целом и периоду Гражданской войны 1918–1922 гг. в частности. Задача музея – рассказать об этом историческом событии на современном языке в интерактивной форме, избегая политических оценок. Музей М.В. Фрунзе является единственным в Поволжье, который посвящен событиям Гражданской войны 1918–1922 гг.».

Музей Фрунзе в Шуе

Шуйский музейно-культурный центр имени М.В. Фрунзе расположен в городе Шуя на улице М. Белова, 13. Как гласит его официальная страница (/ т529), он был «открыт в 1939 г. как мемориальный музей М.В. Фрунзе. Единственная полная в стране коллекция о жизни и деятельности М.В. Фрунзе. В 1992 году создана новая экспозиция «Время и судьбы» об истории XX в. Ивановской области и г. Шуи: быт, культура, политика. В 1985 г. написана диорама «Бой под Уфой», автор Корнеев Евгений Алексеевич, художник студии имени Грекова».

Музей Фрунзе в Бишкеке

Открытый в год смерти Фрунзе, Киргизский государственный мемориальный дом-музей М.В. Фрунзе (расположенный на улице М. Фрунзе) стал первым музеем на этой земле, посвященным судьбе и делам прославленного полководца и государственного деятеля. Как написано на сайте музея (), «в 1967 году было завершено строительство нового здания музея М.В. Фрунзе. Главным экспонатом стал дом – саманная хата под камышовой крышей, которая осталась внутри новой постройки. Экспозиционная площадь дома-музея увеличилась с 240 м2 до 2000 м2. К 1 января 2001 года в музее хранилось 6583 экспоната основного фонда. Экспонаты, представленные в музее, – это подлинники, вещи, переданные родными и близкими М.В. Фрунзе, а также мебель, посуда и его библиотека. Вся обстановка воссоздает уклад бытовой жизни русских в Кыргызстане 19 – начала 20 в.».

Как говорится в статье Александра Тузова, опубликованной в газете «Вечерний Бишкек» 7 января 2015 года (http:// gotova_priehat_v_bishkek_na_ubiley_otca.html), среди хранящихся в музее наиболее ценных экспонатов можно назвать: «наградное оружие Михаила Фрунзе, полученное им от народа Бухары, освобожденного от власти эмира; полученные в дар от дочери Михаила Фрунзе серебряный письменный прибор и другие личные вещи Михаила Фрунзе: бекеша, венгерка, головной убор, письменный стол; копию Почетного революционного оружия Михаила Фрунзе (на эфесе – изображение Карла Маркса, на ножнах укреплен орден Красного Знамени и надпись: «Народному герою – Михаилу Васильевичу Фрунзе»)».

Клуб завода имени Фрунзе

В Москве с 1927 по 1929 год на Бережковской набережной (дом 28) знаменитый архитектор К.С. Мельников построил клуб Дорогомиловского химического завода имени М.В. Фрунзе. Согласно его описанию[28], «самый простой по форме клуб из построенных Мельниковым. Его формы отражают практичность внутренней структуры. Архитектору удалось очень остроумно организовать все необходимые процессы в компактном объеме и одновременно придать зданию монументальность. Примечательно ярусное построение зрительного зала на 300 человек. Он понижается от главного фасада в сторону двора, где расположена сценическая часть. Пространство зала представляет собой гигантские ступени, накрытые попарно двумя скатными кровлями. Лучше всего такая внутренняя структура просчитывается на чертеже-разрезе куба. Зрелищная часть, по замыслу архитектора, должна была трансформироваться с помощью мобильных перегородок. Слева и справа от нее симметрично поставлены два более низких объема с лестницами, освещенными вертикальными окнами».

В 1930-х годах на этой набережной была сооружена Фрунзенская ТЭЦ.

Корабли имени Фрунзе

В честь М.В. Фрунзе в СССР было названо несколько кораблей, военных и пассажирских. Среди них – «Фрунзе» (бывший «Быстрый») – эскадренный миноносец типа «Счастливый» и четырехпалубный пассажирский речной теплоход «Михаил Фрунзе», построенный в 1980 году в Чехословакии.

Линкор «Фрунзе»

Первым, 7 января 1926 года (через два с небольшим месяца после его смерти), в честь Фрунзе по приказу Революционного военного совета одному из линейных кораблей Балтийского моря присвоили новое название – «Михаил Фрунзе».

Этот корабль (один из первых отечественных дредноутов), заложенный 16 июня 1903 года на Балтийском заводе и спущенный на воду 10 июля 1911 года, 17 декабря 1914 года был веден в строй и получил название «Полтава».

В апреле 1931 года было выдвинуто предложение переделать линкор «Фрунзе» в трехбашенный линейный крейсер по проекту Б.Е. Алякрицкого и С.Н. Благовещенского, сократив количество башен до трех и увеличив скорость корабля до 27–30 узлов. Балтийскому заводу было дано распоряжение разработать проект.

Проект не был реализован, и в сентябре 1935 года было предложено использовать линкор в качестве тихоходной плавучей батареи, но и этот проект не был реализован, и 9 июля 1939 года Главный Военный совет Военно-морского флота принял решение признать восстановление линкора «Фрунзе» нецелесообразным.

Крейсер «Фрунзе»

(1939)

Крейсер «Фрунзе» Черноморского флота был заложен 29 августа 1939 года на судостроительном заводе имени Марти (Черноморский судостроительный) в городе Николаеве. Крейсер был зачислен в списки ВМФ 25 сентября 1940 года, спущен на воду 30 декабря 1940 года. Но работы на крейсере, так и не завершенные из-за нападения Германии на СССР, были прерваны, и, когда в августе 1941 года фронт приблизился к Николаеву, на крейсер были погружены семьи рабочих, ценное оборудование и корабль отведен в Севастополь, а затем в Поти, где «Фрунзе» в первой декаде августа был поставлен на хранение.

В августе следующего военного года другой крейсер Черноморского флота, «Молотов», атакованный вражескими самолетами-торпедоносцами и торпедными катерами, лишился двадцатиметровой кормовой оконечности корпуса, которая мгновенно затонула. Для восстановления «Молотова» было принято решение отрезать корму у недостроенного «Фрунзе» и приделать ее к поврежденному кораблю.

После успешного «сращения», пройдя ходовые испытания, летом 1943 года крейсер «Молотов» включили в состав ВМФ СССР. Часть брони бывшего крейсера «Фрунзе» была использована при оборудовании бронепоезда.

Но история крейсера на этом не кончилась – после окончания Великой Отечественной войны было принято решение достроить пять крейсеров типа «Чапаев», в число которых входил «Фрунзе». Была достроена кормовая часть корабля, и в 1948 году в сухом доке ее состыковали с корпусом.

19 декабря 1950 года крейсер «Фрунзе» снова вступил в строй, с 4 апреля 1951 года он включен в состав Черноморского флота. В 1953 году крейсер «Фрунзе» в составе отряда кораблей Черноморского флота нанес визиты дружбы в порты социалистических стран – Болгарии и Румынии. 18 апреля 1958 года крейсер был переклассифицирован в учебный легкий крейсер, а 6 февраля 1960 года – исключен из списков кораблей ВМФ СССР.

Крейсер «Фрунзе»

(1978)

27 июля 1978 года на Балтийском заводе был заложен крейсер «Фрунзе» (под заводским номером 801). Корабль спущен на воду 26 мая 1981 года, 7 декабря 1983 года приказом зачислен в состав ВМФ СССР.

Пройдя испытания, 30 октября 1984 года, крейсер был допущен к эксплуатации и боевому применению ядерного оружия.

К столетию со дня рождения М.В. Фрунзе, 2 февраля 1985 года, на крейсере «Фрунзе» состоялось торжественное мероприятие – первый подъем Военно-морского флага СССР. С августа по ноябрь этого же года крейсер совершил межфлотский переход, с заходом в Луанду (Ангола), Мапуту (Мозамбик), Аден (Южный Йемен) и в Камрань (Вьетнам).

27 мая 1992 года крейсер «Фрунзе» был переименован в «Адмирала Лазарева».

Послесловие

В своей речи, посвященной памяти Михаила Фрунзе, «всесоюзный староста» Калинин сказал, что его жизнеописание «должно быть настольной книгой для воспитания, для подготовки, для закалки большевизма нашей коммунистической молодежи». Именно так и подавался образ этого революционного деятеля на протяжении всего существования Советского Союза. Имя полководца Фрунзе оставалось актуальным как в годы Великой Отечественной войны, так и позже, причем не только в России, но и в союзных республиках, так или иначе связанных с его жизнью и деятельностью.

Но при этом, в отличие от других, немногочисленных и официально утвержденных в Советском Союзе кумиров – образцов и идеалов для подражания новых поколений, имени Фрунзе практически не коснулись перестроечные разоблачения. Более того, даже в спорах о трагической судьбе белых офицеров, оставшихся в Крыму после ухода Врангеля, Фрунзе чаще всего предстает благородным военачальником, который в силу своего характера не предполагал, какой террор развернут большевистские уполномоченные, нагрянувшие в Крым после его победы.

Более того, снова развернулись дискуссии о том, был ли Фрунзе убит врачами во время операции по тайному распоряжению Сталина. Вопрос о том, была ли смерть Фрунзе результатом трагического стечения обстоятельств или ее намеренно организовала чья-то злая воля, остается открытым до сих пор. Как и то, какую роль мог бы сыграть Михаил Васильевич в отечественной истории, если бы остался жив. Несмотря на многочисленные переименования (в первую очередь – на территории Украины и стран прежнего советского Востока, ставших независимыми государствами), остались и названные в его честь улицы, организации, станции метро, многочисленные памятники и действующие музеи, продолжают выходить книги и фильмы, ему посвященные.

Об авторе

Алекс Бертран Громов – известный историк и писатель, автор ряда книг, посвященных истории Советского Союза, судьбам государственных деятелей и военачальников. Его произведения изданы в России и за рубежом тиражом более 200 тысяч экземпляров. Руководитель жюри премии Terra Incognita и портала Terraart. Лауреат премии имени В.С. Пикуля, золотой медали Евразийской литературной премии в номинации «Исторические исследования», премии литературного журнала «Москва», премии «Сорок сороков» Историко-культурного общества «Московские древности». Дипломант Всероссийской историко-литературной премии «Александр Невский». Кавалер Кульмского креста за возрождение и развитие исторических традиций в литературе, Карамзинского креста за книги исторического содержания.

Литература

Агнивцев Н.Я. Твои наркомы у тебя дома. М.: Октябренок, 1926.

Аквилянов Ю.А. Кавалерия на службе Отечеству. От Первой московской кавдивизии до Президентского полка. М.: Вече, 2014.

Алдан-Семенов А.И. Гроза над Россией: Повесть о Михаиле Фрунзе / Андрей Алдан-Семенов; [Худож. А. А. Борисов]. М.: Политиздат, 1980.

Аллворт Э. Россия: прорыв на Восток. М., Центрполиграф, 2016.

Ананьев Г. Котовский. М.: Молодая гвардия, 1982.

Архангельский В.В. Фрунзе. М.: Молодая гвардия, 1970.

Архипова А., Мельниченко М. Анекдоты о Сталине: тексты, комментарии, исследования. М.: ОГИ, РГГУ, 2010.

Багизбаева М.М. Фольклор семиреченских казаков. Часть 2. Алма-Ата: Мектеп, 1979.

Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Санкт-Петербург: Книгоиздательство «Всемирное слово», 1992.

Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева. М.: Вече, 2003.

Бармин А.Г. Соколы Троцкого. М.: Современник, 1997.

Белаш Е. Танки межвоенного периода. М.: Tactical Press, 2014.

Беловинский Л.В. Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Березов П. Михаил Васильевич Фрунзе. М.: Московский рабочий, 1947.

Блюхер В.В. По военным дорогам отца. Свердловск: Сред. – Урал. кн. изд-во, 1984.

Блюхер В.К. Статьи и речи. М., 1963.

Боевой путь войск Туркестанского военного округа. М.: Воениздат, 1959.

Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох. Сборник статей / Ред. К. Бруиш, Н. Катцер. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

Большевистское руководство. Переписка 1912–1927. М., 1996.

Борисов А., Малыгин А., Мулукаев Р. Три века российской полиции. М.: РИПОЛ-классик, 2016.

Борьба трудящихся Бессарабии за свое освобождение и воссоединение с Советской родиной. 1918–1940 гг. Кишинев, 1970.

Бубнов А.С. О Красной армии. М., 1958.

Буденный С.М. Пройденный путь. Книга 1. М.: Воениздат, 1958. Книга 2. М.: Воениздат, 1965. Книга 3. М.: Воениздат, 1973.

Буденный С.М. Пройденный путь. Книга 3. М.: Воениздат, 1973.

Буденный С.М. Пройденный путь. М.: Воениздат, 1958, 1965, 1973.

Будницкий О.В. Деньги русской эмиграции: Колчаковское золото. 1918–1957. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

Булдаков В.П. Революция, насилие и архаизация массового сознания в Гражданской войне: провинциальная специфика. Альманах «Белая гвардия». № 6. Антибольшевицкое повстанческое движение. М.: Посев, 2002.

Буренина-Петрова О.Д. Цирк в пространстве культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

Буровский А.М. 1937 год без вранья. М.: Яуза-пресс, 2013.

Бурцев М.И. Прозрение. М.: Воениздат, 1981.

Бутаков А.Я. Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии. М.: Вече, 2012.

В годы Гражданской войны. Сборник документов и материалов. Иваново, 1957.

Великанов Н. Блюхер. М.: Молодая гвардия, 2010.

Веллер М. Махно. М.: АСТ, Москва, 2007.

Военная академия за пять лет, 1918–1923. Сб.: М., 1923.

Возвышение Сталина. Оборона Царицына / Ред. – сост. В.Л. Гончаров. М.: Вече, 2010.

Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923. Сборник статей / Ред. Р. Герварт, Д. Хорн. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

Волков Е.В. Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования: Монография. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2001.

Волков Е.В. Судьба колчаковского генерала. Страницы жизни М.В. Ханжина. Екатеринбург, 1999.

Волошин М.А. Путник по вселенным. М.: Сов. Россия, 1990.

Вольфсон. Конец авантюры барона Врангеля. М., 1940.

Воронцов С. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов-на-Дону, 1998.

Ворошилов К. Сталин и Красная армия. М.: Воениздат, 1939.

Ворошилов К.Е. Рассказы о жизни. Воспоминания. Книга 1-я. М.: 1968.

Восточный фронт адмирала Колчака / Сост. науч. ред., пред. С.В. Волкова. М. Центрполиграф, 2004.

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Минск: Харвест, 2002.

Вульфов А. История железных дорог Российской империи. М.: РИПОЛ-классик, 2016.

Ганин А. Повседневная жизнь генштабистов при Ленине и Троцком. М.: Кучково поле, 2016.

Ганин А.В. Закат Николаевской военной академии 1914–1922. М.: Книжница, 2014.

Ганичев В.Н. Боевой опыт комсомольской печати. М.: 1973.

Генис В.Л. Красная Персия: Большевики в Гиляне. 1920–1921. Документальная хроника. М., 2000.

Гефтер М. Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством. Опыты политические, исторические и теологические о революции и советском мире как русском. Разговоры с Глебом Павловским. М.: Европа, 2015.

Глуховский С. Когда вырастали крылья. М.: Воениздат, 1965.

Голованов В. Нестор Махно. М: Молодая гвардия, 2012.

Гражданская война 1918–1921. В 3 т. / Под общ. ред. А.С. Бубнова, С.С. Каменева и Р.П. Эйдемана. Т. 2. Военное искусство Красной армии. М., 1928.

Гражданская война 1918–1921. Т. 1. М., 1928.

Громов А.Б. Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала. Харьков: Клуб семейного досуга, 2013.

Громов А.Б. Жуков. Мастер побед или кровавый палач? Харьков, Клуб семейного досуга, 2015.

Громов А.Б. Нарком Берия. Злодей развития. М.: Центрполиграф, 2015.

Громов А.Б. Правда о штрафбатах и заградотрядах во Второй мировой. Харьков: Клуб семейного досуга, 2013.

Громов А.Б. Сталин и Берия. Оболганные герои или исчадия ада? Харьков: Клуб семейного досуга, 2013.

Гусев С.И. Гражданская война и Красная армия. М.; Л.: Госиздат, 1925.

Гусев С.И. Уроки Гражданской войны. М.: Госиздат, 1921.

Дайнес В. Чапаев. М.: Вече, 2010.

Дайнес В.О. Военная стратегия в гражданской войне 1917–1922 гг. // История военной стратегии России. М.: Кучково поле, 2000.

Дегтярев Л.С. Политработа в Красной армии. М.; Л., 1925.

Декреты Октябрьской революции. Т. 1. М., 1933.

Десятый съезд РКП(б). Стенографический отчет. М., 1963.

Директивы Главного командования Красной армии. 1917–1920. М., 1969.

Директивы командования фронтов Красной армии. 1917–1922 гг. Сборник документов. М., 1972.

Документы внешней политики СССР. М.: 1959, Т. 3.

Документы внешней политики СССР. Том 4. Москва.: Госполитиздат, 1960.

Дьёркеи Е. Рядом с Фрунзе / Авториз. пер. с венгер. Ю. Шишмонина. М.: Воениздат, 1963.

Дэвид-Фокс М. Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921–1941 годы. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Жигалина О.И. Курдское движение в иранском Хорасане под предводительством Ходоу. Вестник Новосибирского государственного университета. 2013. Т. 12. Вып. 4.

Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920–1925 гг. М.: Новый хронограф, 2016.

Зверев С.Э. Военная риторика Новейшего времени. Гражданская война в России. СПб.: Алетейя, 2012.

Зверев С.Э. Военная риторика Нового времени. СПб.: Алетейя, 2013.

Золототрубов А. Буденный. М.: Молодая гвардия, 1983.

Зырянов П. Адмирал Колчак. М.: Молодая гвардия, 2013.

Игнатенко А.А. Очерки истории российской рекламы. СПб.: Алетейя, 2014.

Игнатов В.Д. Доносчики в истории России и СССР. М.: Вече, 2014.

Из истории Гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов. М., 1961.

Известия ЦК РКП(б). 1920, 12 марта.

Измозик В.С. «Черные кабинеты»: история российской перлюстрации. XVIII – начало XX века. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Иркаев М. История гражданской войны в Таджикистане. Душанбе, 1963.

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М.: Госполитиздат, 1938.

К истории советско-турецких отношений. М.: Госполитиздат, 1958.

Кapp Э. Русская революция. От Ленина до Сталина. 1917–1929. М.: Интер-Версо, 1990.

Казеко И.И. М.В. Фрунзе. Революционная деятельность в Белоруссии. Минск, 1983.

Какурин Н.Е. Вацетис И.И. Гражданская война. 1918–1921. СПб., 2002.

Калинин М.И. Статьи, беседы, речи. Кн. 2. М.; Л., 1926.

Кантор Ю. Тухачевский. М.: Молодая гвардия, 2014.

Киев: энциклопед. справ. / Под ред. А.В. Кудрицкого. 2-е изд. К.: Главная редакция Украинской советской энциклопедии, 1985.

Князь Щербатов А., Криворучкина-Щербатова Л. Право на прошлое. М.: Издание Сретенского монастыря, 2005.

Кокурин А., Петров Н. Лубянка. ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД – КГБ. 1917–1960. Справочник. М., 1997.

Кондаков Л. Последний козырь. М., 1976.

Кораблев Ю.И. Троцкий Лев Давидович // Реввоенсовет Республики 6 сент. 28 авг. 1923 гг. (сб. статей). М.: Политиздат, 1991.

КП(б)У в резолюциях ее съездов и конференций. М., 1927.

Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. (по материалам архивов русской военной миссии). М.: ЛКИ, 2007.

Кредов С. Дзержинский. М.: Молодая гвардия, 2013.

Кукулин И.В. Машины зашумевшего времени: Как советский монтаж стал методом неофициальной культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Кулишова Л.В. Жизнь и деятельность М.В. Фрунзе. Краткий очерк. Фрунзе, Кыргызстан, 1982.

Лайнбарджер П. Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания. М.: Центрполиграф, 2013.

Лебедев В.А., Ананьев К.А. М.В. Фрунзе. 1885–1925. М.: Молодая гвардия, 1957.

Лебина Н. Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю. М.: Новое литературное обозрение, 2015.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений в 55 томах (+ 3 справочных тома), издание 5-е.

М.В. Фрунзе: Военная и политическая деятельность. М.: Воениздат, 1984.

М.В. Фрунзе. Воспоминания друзей и соратников. М.: 1965.

М.В. Фрунзе. Жизнь и деятельность. М.: Госполитиздат, 1962.

Материалы совещания командного и комиссарского состава войск Украины и Крыма и флотов Черного и Азовского морей. Харьков, 1922.

Матохин Е. Яков Блюмкин. Ошибка резидента. М.: Молодая гвардия, 2016.

Медведев Р. Окружение Сталина. М., Молодая гвардия, 2010.

Мельгунова-Степанова П.Е. Дневник: 1914–1920. М.: Кучково поле, 2014.

Мельниченко М. Советский анекдот (Указатель сюжетов). М.: Новое литературное обозрение, 2014.

Минаков С. Военная элита 20—30-х годов XX века. М.: Русское слово, 2004.

Минут В. Под большевистским игом. В изгнании: Воспоминания. 1917–1922. М.: Кучково поле, 2016.

Михаил Васильевич Фрунзе. М.: Политиздат, 1973.

Млечин Л. Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны. М.: Центрполиграф, 2013.

Млечин Л.М. Фрунзе. М.: Молодая гвардия, 2014.

Мясников А. XX век. 1917–1953 годы. Время великих ожиданий. М.: Вече, 2015.

На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.). М.: Новый хронограф, 2008.

Назыров П.Ф. Аграрные отношения на Южном Урале в годы Гражданской войны. Челябинск: Энциклопедия, 2009.

Найда С.Ф. О некоторых вопросах истории гражданской войны в СССР. М.: Воениздат, 1958.

Нарский И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917–1922 гг. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001.

Неизвестное и забытое. Публицистика, мемуары, документы, письма Михаил Фрунзе. М.: Наука, 1991.

О героизме бойцов 1-й конной армии. Ростиздат, 1939.

Овсянникова Е., Васильев Н., Панин О. Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки. М.: ABCdesign, 2014.

Одиннадцатый съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1961.

Павловский Г. 1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером. М.: Европа, 2014.

Перекоп: Сборник воспоминаний. М.; Л., 1941.

Персидский фронт Мировой революции. Документы о советском вторжении в Гилян 1920–1921 гг. М.: Квадрига, 2009.

Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. 1918–1922 гг. Рига, 1930.

Плеханов А.М., Плеханов А.А. ВЧК. 1917–1922. Энциклопедия. М.: Вече, 2013.

Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б): Повестки дня заседаний. 1919–1952: В 3 т. Т. 2: 1930–1939. М., 2001.

Политика литературы – поэтика власти. Сб. статей / Под ред. Г. Обатнина, Б. Хеллмана, Т. Хуттунена. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

Португальский Р.М. Маршал Тимошенко. М.: Вече, 2015.

Процесс Бухарина. 1938 г.: Сборник документов. М.: МФД, 2013.

Рабоче-крестьянская Красная армия: серия пособий политрукам к политуставу / Сост. Кин Д. Вып. 1. М.: Высший военный редакционный совет, 1922.

Ревкомы Крыма. Сборник документов и материалов. Симферополь, 1968.

Реформа в Красной армии. Документы и материалы. 1923–1928 гг. В 2 кн. Кн. I. М.; СПб.: Летний сад, 2006.

Родин А.М. А.С. Бубнов. М., 1988.

Рожков А. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в советской России 1920-х годов. М.: НЛО, 2016.

Рунов В. Генерал Брусилов. Лучший полководец Первой мировой войны. М.: Эксмо, 2014.

Рунов В.А. Фрунзе. Тайны жизни и смерти. М.: Вече, 2011.

Рыбас С. Заговор верхов или Тотальный переворот. М.: Молодая гвардия, 2016.

Рыбас С. Сталин. М.: Молодая гвардия, 2015.

Рыбас С.Ю. Сталин. М.: Молодая гвардия, 2012.

Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление военно-промышленного комплекса СССР. 1921–1941. М.: АИРО – ХХ, 2001.

Сахаров К.В. Белая Сибирь. Внутренняя война 1918–1920 гг. Мюнхен, 1923.

Сидорина Т.Ю. Цивилизация труда: заметки социального теоретика. СПб.: Алетейя, 2014.

Сиротский С.А. Путь Арсения: биографический очерк о М.В. Фрунзе / С.А. Сиротский. Москва: Воениздат, 1956.

Смыслов О. Котовский. Робин Гуд революции. М.: Вече, 2013.

Совершенно секретно: Лубянка Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.). Т. 8, ч. 1. 1930. Москва, 2008.

Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. В 4-х т. Т. 1.

Советский военный рассказ. М.: Правда, 1988.

Соломон Г.А. Среди красных вождей. Лично пережитое и виденное на советской службе. М.: Центрполиграф, 2015.

Стенографический отчет пленума РВС СССР. 24 ноября 1 декабря 1924 г. М., 1925.

Съезды Советов Всероссийские и Союза ССР в постановлениях и резолюциях. М., 1935.

Таганов Л.Н. «Ивановский миф» и литература. 2-е изд., испр. и доп. Иваново: ЛИСТОС, 2014.

Такер Р. Сталин-революционер. Путь к власти. 1879–1929 / Пер. с англ. М.: Центрполиграф, 2013.

Троцкий Л. Моя жизнь. М.: Вагриус, 2001.

Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М.: Панорама, 1991.

Труды. Краснознаменная и ордена Ленина военная академия Красной армии имени М.В. Фрунзе. Сборник № 4. М., 1941.

Туркул А.В. Дроздовцы в огне: картины гражданской войны, 1918–1920 гг. Мюнхен, 1947.

Тюленев И.В. Советская кавалерия в боях за Родину. М.: Воениздат, 1957.

Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне. Смоленск: Русич, 2000.

Фельштинский Ю., Чернявский Г. Лев Троцкий. Книга 2. Большевик. 1917–1924 гг. М.: Центрполиграф, 2012.

Фельштинский Ю., Чернявский Г. Лев Троцкий. Книга 3. Оппозиционер. М.: Центрполиграф, 2013.

Филимонов Б.Б. Белая армия адмирала Колчака. М., 1997.

Фируз Казем-Заде. Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии. М.: Центрполиграф, 2004.

Фрунзе М.В. Собр. соч. М.; Л., 1929.

Хеллман Б. Сказка и быль: История русской детской литературы. М.: Новое литературное обозрение, 2016.

Хлебников Н.М. Под грохот сотен батарей. М.: Воениздат, 1974.

Цветная империя. Россия до потрясений. Фотограф С.М. Прокудин-Горский. М.: РИПОЛ-классик, 2016.

Чернявский Г. Лев Троцкий. М.: Молодая гвардия, 2012.

Черушев Н.С. Вацетис – главком Республики. М.: Вече, 2015.

Черушев Н.С. Жизнь военной элиты. За фасадом благополучия. 1918–1953 гг. М.: Вече, 2014.

Шамбаров В. Песни царской России, плененные большевиками. М.: Русский издательский центр, 2013.

Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. М.: ЭКСМО-пресс, 2002.

Шейнис З. Солдаты революции. М., 1981.

Широкорад А.Б. Персия – Иран. Империя на Востоке. М.: Вече, 2010.

Шталь А.В. Малые войны 1920—1930-х годов. М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2003.

Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака. М.: 1960.

Этих дней не смолкнет слава… Стихи поэтов Советской России об Октябрьской революции и Гражданской войне. М.: Советская Россия, 1977.

Яров С.В. Россия в 1917–2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей. М.: Центрполиграф, 2014.

Ярославль / Под ред. Мейеровича М.Г. Ярославль: Ярославское книжное издательство, 1960.

Примечания

1

Березов П. Михаил Васильевич Фрунзе. М.: Московский рабочий, 1947.

(обратно)

2

Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 26, июль 1914 – август 1915. М.: Издательство политической литературы, 1969.

(обратно)

3

Группа авторов. М.В. Фрунзе: Военная и политическая деятельность. М.: Воениздат, 1984.

(обратно)

4

Фурманов Д.А. Собр. соч. М, 1961. Т. 4.

(обратно)

5

Березов П. Указ. соч.

(обратно)

6

Профессор, преподававший стратегию.

(обратно)

7

Будницкий О.В. Деньги русской эмиграции: Колчаковское золото. 1918–1957. Новое литературное обозрение. 2008.

(обратно)

8

Ганин А.В. Враздробь, или Почему Колчак не дошел до Волги? В незабываемом 1919-м // Родина. 2008. № 3.

(обратно)

9

Будницкий О.В. Указ. соч.

(обратно)

10

Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918–1922 гг.). Рига, 1930.

(обратно)

11

Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 38.

(обратно)

12

Ганин А.В. Указ. соч.

(обратно)

13

Березов П. Михаил Васильевич Фрунзе. М.: Московский рабочий, 1947.

(обратно)

14

«Дженгель» по-персидски – «лес», восставшие против правящего правительства Каджаров скрывались в густых лесах на севере Персии.

(обратно)

15

Мирза Кучек-хан (1880–1921) – персидский военный деятель и руководитель одного из крупнейших революционных движений в стране.

(обратно)

16

Генис В.Л. Красная Персия: большевики в Гиляне. 1920–1921. Документальная хроника. М., 2000.

(обратно)

17

Ходоу Верды-хан родился в 1890 г. в местечке Атта-Кура. Принадлежал к курдам племени зафаранлу.

(обратно)

18

В 1919 г. город Асхабад – современный Ашхабад – был переименован в Полторацк в честь революционного деятеля и председателя Совнархоза Туркестанской республики П.Г. Полторацкого.

(обратно)

19

Жигалина О.И. Курдское движение в иранском Хорасане под предводительством Ходоу // Вестник Новосибирского государственного университета. 2013. Т. 12. Вып. 4.

(обратно)

20

Карев Георгий Иванович, казак, депутат и гражданин Усть-Быстрянской станицы 1-го Донского округа, член всех кругов и съездов, член войскового правительства при атамане Каледине – один из персонажей первого тома «Тихого Дона» Михаила Шолохова.

(обратно)

21

Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920–1925 гг. М.: Новый хронограф, 2016.

(обратно)

22

Жупикова Е.Ф. Указ. соч.

(обратно)

23

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41.

(обратно)

24

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Минск: Харвест, 2002.

(обратно)

25

Рунов В.А. Фрунзе. Тайны жизни и смерти. М.: Вече, 2011.

(обратно)

26

Жупикова Е.Ф. Указ. соч.

(обратно)

27

Опубликовано в книге: Смыслов О. Котовский. Робин Гуд революции. М.: Вече, 2013.

(обратно)

28

Овсянникова Е., Васильев Н., Панин О. Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки. М.: ABCdesign, 2014.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

С дальнего рубежа империи

  «На грани гениальности…»

  «Отдаю всего себя революции…»

  Кровавое воскресенье

  Первые шаги на боевом пути

  Под смертным приговором

  «Самопожертвования не хочу»

  Фрунзе в сибирской ссылке

  Нелегал в Забайкалье

  «Превратим войну народов в гражданскую войну»

  «Письма о войне» Фрунзе

  В тылу Западного фронта

  Возвращение в Шую

  Председатель губкома

Защита революции

  Создание Красной армии

  Против Колчака

  Битва за хлеб, железо и дороги

  «Реввоенсовет нас в бой зовет»

  Снега и голод

  Михаил Фрунзе и Георгий Жуков

  ФРУНЗЕ И ЧАПАЕВ

  Оборона Петрограда

  Восстание в форте «Красная Горка»

  Две революции в одной

  «Оставляем на съедение Махно…»

  Знамена разные, жестокость общая

  Сталин и Троцкий: начало противостояния

  Штрафбаты революции

  Пламенные речи Гражданской войны

  «Ленин и Троцкий, вожди пролетарские…»

  Офицеры Колчака

  Генштабисты на красной стороне

  Снабжение войск Колчака

  Колчаковские дипломаты

  Неизбежность разгрома

Фрунзе в Туркестане

  Восток – дело тонкое

  Учиться, учиться и учиться

  Фрунзе и Глеб Бокий

  Загадка казачьего золота

  Отзвуки большой игры

  Большевики: путь на Восток

  Фрунзе и Персия

На штурм Перекопа

  Врангель в Крыму и за пределами

  Непростые отношения Врангеля с союзниками

  Главный враг Советской власти

  Польский поход

  Танки на Каховском плацдарме

  Через Сиваш

  Батька Махно и обманутые белые

  Выдающийся творческий человек

  Перекоп и Сиваш в литературе

Реформатор Красной армии

  На смену Троцкому

  Фрунзе и «политический бандитизм»

  Посол в Турции

  Фрунзе и Котовский

  Отстояли революцию, а дальше?

  «Даешь коня» и «Строй воздушный флот!»

  Революция в быту

  Обустроить мировоззрение

  Фрунзе: между Сталиным и Троцким

  Тамерлан РККА

Загадочная смерть наркома

  «Острый упадок сердечной деятельности…»

  Он мешал Сталину?

  По приказу товарища Троцкого?

  Несостоявшийся Красный Бонапарт

  Подстрелили на охоте?

  Соратники

  Потребовали объяснений

  Виновных не искали

  Как хоронили Фрунзе

Память о Фрунзе

  Названы в честь Фрунзе

  Памятники М.В. Фрунзе

  Военные учебные заведения имени Фрунзе

  Станции метро «Фрунзенская»

  Музеи М.В. Фрунзе

  Корабли имени Фрунзе

Послесловие

Об авторе

Литература Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg