«Блез Паскаль»

Блез Паскаль (fb2) - Блез Паскаль 3059K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Опанасенко

Ольга Опанасенко Блез Паскаль

Глава первая, в которой говорится о городе Клермоне, знатных семействах, обитавших в нем, и о мальчике, которому суждено стать великим ученым

В самом сердце Франции, в провинции Овернь, протянулась цепь величественных и мрачных гор. Это потухшие вулканы Пюи. В кратере одного из них, словно в огромной глубокой тарелке, расположился город Клермон-Ферран.

Город этот очень известен. В наши дни его знают как центр производства шин «Мишлен», хотя впервые прославился он почти тысячу лет назад. Тогда в Клермоне, в местном соборе, папа римский Урбан Второй призывал рыцарей отправиться в Крестовый поход на Иерусалим[1]. Знаменитый собор, выстроенный из темного местного камня, стоит до сих пор.

В 1623 году произошло еще одно событие, благодаря которому этот город знают во всем мире. 19 июня, в городском доме на улице Гран-Гра, родился мальчик Блез, которому предстояло прожить очень непростую, но очень интересную жизнь и стать выдающимся человеком.

Необычная история Блеза начинается с того, что два древних овернских рода – Паскали и Бегоны – решили породниться. Это были очень непростые семейства. Из поколения в поколение Паскали занимали высокое положение в местном обществе. Будущий дед Блеза, Мартин Паскаль, даже был секретарем королевы. Не уступали знатностью и Бегоны. Глава семейства занимал высокую должность сенешаля Оверни, то есть представлял в провинции королевскую власть, ведал сбором налогов и судом.

В Клермоне в начале 17 века жило около девяти тысяч человек (конечно, с полумиллионным в то время Парижем не сравнить, но все равно город был немаленький). Конечно же, Паскали и Бегоны были знакомы. Более того, у Бегонов была дочь на выданье, а у Паскалей – сын-юрист, которому пора было подыскать себе жену. Очень скоро они договорились, и вот в 1616 году 28-летний Этьен Паскаль женился на 20-летней Антуанетте Бегон. Супруги были совершенно не похожи друг на друга, но при этом прекрасно ладили.

Этьен разбирал спорные дела о налогах. Он относился к своей работе очень ответственно, и в Клермоне его уважали за справедливость и широкие знания. Он увлекался точными науками, особенно математикой и астрономией. На досуге занимался философией и музыкой и даже, по свидетельству биографов, сам был неплохим композитором.

Кротость и милосердие Антуанетты уравновешивали строгость и неподкупность Этьена. Религиозная и мягкосердечная, она с готовностью помогала бедным горожанам и щедро раздавала милостыню. Антуанетта прожила недолго, но успела передать своим детям и дар сопереживания людям, и искреннюю веру в Бога.

У Этьена и Антуанетты родилось трое детей. Старшей была девочка Жильберта. Спустя три года после ее появления на свет в семье родился мальчик Блез, а затем еще одна девочка, Жаклин.

Однако история необычной жизни Блеза могла закончиться, не начавшись. Едва малыш, любимец всей семьи, научился ходить, на него напал странный недуг. Он стал бояться воды – от одного ее вида у мальчика начинались судороги. Кроме того, он стал ревновать родителей друг к другу и кричал до изнеможения, стоило отцу подойти к матери.

Никакие лекарства не помогали, и вокруг стали шептаться о том, что ребенка сглазили. Времена были такие, что даже образованный и не склонный к суевериям Этьен Паскаль дрогнул – поверил в то, что ребенка околдовала недоброжелательница. А может, в нем говорил страх за сына?..

Так или иначе, а к Паскалям привели «колдунью» и заставили «снимать порчу». Она заявила, что перевела колдовство на кошку, сделала мальчику припарки из семи трав. Непонятно, как могли подействовать эти магические ритуалы, но вскоре Блез выздоровел.

Однако это была лишь первая из болезней, которые будут преследовать Блеза всю жизнь. В конце концов он научится превозмогать себя в любой ситуации и так закалит свой дух, что даже напишет «Молитву, чтобы Бог дал мне употребить болезни во благо».

Вопросы

Какими качествами обладали родители нашего героя?

Сколько детей было в семье Паскалей?

Что случилось с Блезом в раннем детстве?

Глава вторая, в которой отец учит Блеза, а Блез удивляет отца

Прошло немного времени, и в семью пришло новое горе. Вскоре после рождения маленькой Жаклин умерла Антуанетта Паскаль. 38-летний Этьен остался с тремя детьми на руках. Он очень горевал и искать себе другую жену не захотел. Забота о малышах легла на плечи старшей дочки – Жильберты. Конечно, ей не нужно было кормить и одевать детей – этим в доме Паскалей занималась прислуга. Но именно к Жильберте теперь младшие шли за лаской, утешением и советом.

В те времена для детей было принято приглашать домашних учителей, а когда они становились постарше – отправлять в коллеж. Но Этьен Паскаль решил, что своих детей будет обучать сам, по собственной программе.

Основное внимание он уделил сыну. Блез с детства был любознательным и сообразительным ребенком. Через много лет, когда он станет знаменитым, сестра Жильберта напишет о нем воспоминания. Там будут такие слова: «Едва начав говорить, брат обнаружил признаки необычайного ума – не только в кратких репликах, которые он высказывал весьма кстати, но и в поражавших всякого слушателя вопросах о природе явлений».

Вопросы Блеза часто ставили взрослых в тупик. Его не устраивали туманные объяснения, которые взрослые обычно дают детям, или обещания «поймешь, когда подрастешь». Если ответ не был полным и убедительным, мальчик уходил в свою комнату и раздумывал над вопросом до тех пор, пока не находил объяснения. Многие его выводы удивляли даже взрослых.

Например, в 11 лет за обедом он заинтересовался тем, что фаянсовая тарелка, которую задели ножом, зазвенела, но звук затих, как только тарелки коснулись рукой. Несколько дней он проводил опыты с разными предметами – стучал по ним, прислушивался к звукам, которые они издают, пытался понять, почему одни звенят громче, другие тише, и от чего зависит продолжительность звучания. В конце концов он написал небольшой научный труд, который гордо назвал трактатом. В нем он изложил свои наблюдения и выводы. До наших дней этот трактат не дошел, но Этьен Паскаль и его друзья, тоже увлекавшиеся науками, сочли работу мальчика интересной и оригинальной.

Нужно сказать, что к этому времени семья уже переехала в Париж. Паскали поселились в центре столицы, неподалеку от королевского дворца и прекрасного Люксембургского сада. Этьен оставил службу, и у него появилось больше времени для обучения детей и занятий наукой.

В парижском доме Паскалей часто собирались известные ученые того времени. Они с жаром обсуждали научные проблемы. Блез, у которого почти не было друзей и который предпочитал общество взрослых, с интересом слушал эти разговоры, а со временем даже стал в них участвовать. Особенно его заинтересовали разговоры о геометрии.

Блез не раз просил отца объяснить, что это за наука. Но Этьен, который в математике разбирался прекрасно, считал, что сыну об этом знать еще рано. По его мнению, прежде чем приступать к таким сложным вещам, ум ребенка нужно как следует подготовить.

У Паскаля-старшего был четкий план: сначала детям нужно рассказывать об интересных природных явлениях – например, о том, как взрывается пушечный порох, что происходит во время грозы, как увеличиваются предметы, если смотреть на них через отшлифованную линзу. Потом следует познакомить их с общими принципами, по которым строится грамматика: чем разные языки похожи, чем отличаются, как они изменяются со временем и каким обязательным правилам подчиняются. Когда ученик достигнет 12 лет, начинается обучение древним языкам, без которых в то время нельзя было обойтись ни одному культурному человеку, – латыни и греческому.

Этьен полагал, что изучение языков требует полной сосредоточенности, и потому не хотел, чтобы Блез отвлекался на что-то другое. Он запер от сына все математические труды, которые были в доме, запретил слушать разговоры взрослых на эту тему и пообещал, что расскажет о геометрии «в награду», когда мальчик как следует освоит латынь и древнегреческий. Так что математика ждала Блеза в лучшем случае года через три.

Но Блез не мог с этим смириться. Он попросил хотя бы пояснить, что такое геометрия. Отец долго отказывался, но в конце концов ответил, что это наука о построении правильных фигур и соотношениях между ними. Не очень понятное объяснение, но пытливый ум мальчика был рад и такому.

По своему обыкновению, Блез ушел к себе и тайком от всех начал чертить круги, квадраты, треугольники… Непростая задача, ведь у него не было ни линейки, ни циркуля, ни транспортира. Да что там транспортир – у него не было даже доски и мела, поэтому он рисовал углем на плитках пола! Постепенно он научился чертить ровные окружности и треугольники с равными сторонами. А потом стал изучать отношения между разными фигурами: сравнивал их стороны и углы.

Через несколько дней, случайно зайдя в комнату сына, Этьен Паскаль увидел, что мальчик ползает по полу на коленях, то сосредоточенно хмурясь, то улыбаясь, рисуя углем линии и стирая их рукавом. Блез был так увлечен, что не сразу заметил отца. А когда понял, что его поймали за запретными исследованиями, смутился, однако поделился с отцом своим новым открытием: он понял, что если сложить все внутренние углы треугольника, то их величина будет равна двум прямым углам (сейчас сказали бы, что сумма внутренних углов треугольника равна 180 градусам, но Блез, конечно, еще не имел понятия о градусах.)

Этьен с изумлением узнал 32-ю теорему из книги «Начала» древнегреческого математика Евклида. Он стал расспрашивать сына, как тот дошел до такого вывода, и Блез перечислил другие теоремы и аксиомы классической геометрии, которые открыл и доказал самостоятельно. Он не знал научных терминов и называл прямые «палками», окружности – «кольцами», треугольники – «треуголками», а прямоугольники – «столами». Но Этьен понял, что его 12-летний сын прошел тот же путь, какой проделали за много веков лучшие античные ученые.

Отец был настолько потрясен и растроган, что, не говоря больше ни слова, отправился к своему другу-математику за советом. Вместе они решили, что своим упорством Блез заслужил право изучать то, что хочет.

Вопросы

Кто заботился о детях после смерти матери?

Что необычное было в поведении маленького Блеза? Какие качества он проявлял?

Какой план обучения был у Этьена Паскаля для детей? Удалось ли ему воплотить его в жизнь?

Глава третья, в которой к Блезу впервые приходит слава

Итак, счастливый Блез получил наконец то, чего так хотел. Не игрушку, не лакомство, а тот самый труд Евклида, в котором были собраны все знания древнегреческих математиков, – «Начала». Труд состоял из нескольких томов. Это не был учебник или популярная энциклопедия, и написаны «Начала» совсем не для детей, но Блез проводил над книгой все свободное время, вникая в теоремы и доказательства. Строгий отец не освободил его от латыни и греческого – мальчику, как и прежде, приходилось прилагать максимум усердия для изучения древних языков, а в послеобеденные часы к ним добавились история и физика. Но теперь он мог заниматься еще и тем, что интересовало его больше всего на свете, – математикой.

Этьен наблюдал за успехами сына, который в одиночку, не обращаясь за объяснениями, глотал книги античных ученых (за Евклидом последовали Архимед, Аполлоний и другие математики), и не мог скрыть своей радости. Отцу с сыном всегда было о чем поговорить и что обсудить. И хотя в те времена считалось, что в присутствии взрослых детей должно быть «видно, но не слышно», Блезу разрешалось участвовать в разговорах с учеными друзьями отца.

Более того, Этьен стал брать сына-подростка на еженедельные собрания, которые проходили в келье монаха-францисканца[2] Марена Мерсенна.

Этот Мерсенн был незаурядной личностью и образованнейшим человеком. В свое время он учился в иезуитском[3] коллеже, где ученикам не только давали глубокие знания, но и учили думать и спорить. Поселившись в монастыре, известном своими строгими порядками, Мерсенн погрузился в проблемы богословия, но со временем понял, что в рамках религиозных вопросов ему тесно. Его интересовали математика, физика, философия, астрономия, и постепенно он собирал вокруг себя все больше единомышленников.

По четвергам в монастырской келье Мерсенна собирались те, кого также увлекали вопросы современной науки. Они обменивались идеями, обсуждали вышедшие книги, спорили. Кроме того, Мерсенна прозвали «ученым секретарем Европы». Он переписывался с учеными, жившими в разных странах – не только во Франции, но и в Германии, Англии, Италии, Нидерландах… В своих письмах он предлагал им обсудить новые идеи, ставил задачи, рассказывал об экспериментах европейских коллег. Среди адресатов Мерсенна были Галилео Галилей, Рене Декарт, Пьер Ферма, Христиан Гюйгенс[4] и многие другие. Переписывался он со всеми на латыни, которая тогда была действительно универсальным языком науки: ее знали все.

В 20 веке во Франции напечатали письма Мерсенна к ученым разных стран. Изданная переписка заняла 17 томов!

Сейчас ученый, желая поделиться своим открытием, может опубликовать статью в журнале или, еще проще, разместить ее в интернете. Во Франции первой половины 17 века такой возможности не существовало. Самый первый научный журнал появится только через 30 лет, в 1665-м, а интернета придется подождать больше трех веков. Вот почему письма Мерсенна, позволявшие разным ученым быть в курсе исследований друг друга, были так важны.

Удивительно, но 13-летний Блез Паскаль стал не просто завсегдатаем, но и активным участником этих встреч (они проходили раз в неделю и назывались «четверги Мерсенна»). Сначала он больше слушал и, конечно, засыпал собеседников кучей вопросов по математике и геометрии. Здесь очень уважали его отца, Этьена, и с удовольствием разъясняли увлеченному мальчику все, что он хотел знать. Но прошло немного времени – и взрослые мужчины стали внимательно прислушиваться к его словам. У Блеза была удивительная способность рассматривать любой вопрос с разных точек зрения, замечать то, на что не обращают внимания другие, задавать вопросы, до которых никто не додумался, и искать решения там, где отступили маститые ученые. Кроме того, его острый и дисциплинированный ум позволял находить ошибки в рассуждениях там, где остальные их пропустили. Как написала спустя много лет Жильберта, «в этих обсуждениях мнение Блеза принимали с таким вниманием, какого не удостаивали никого из присутствовавших»!

Одним из участников этого научного кружка был Жерар Дезарг – инженер и архитектор. Он дружил с художниками, граверами, резчиками по камню и даже открыл в Париже школу для строителей. В 1636 году он написал работу на 30 страниц. В ней говорилось о конических сечениях или, как выражался сам автор, о «встрече конуса с плоскостью».

Легко представить себе конус (такую форму имеет колпак сказочного звездочета) с отрезанной верхушкой. Труднее – конус, разрезанный не параллельно основанию, а наискосок. Еще труднее представить себе линии, расположенные на срезе, частями прямых, пересекающихся где-то вдалеке. И совсем трудно словами описать расположение этих точек и образованных ими фигур, а тем более – доказать, что это расположение подчиняется определенным законам. Дезарг сделал все это, но объяснить свои открытия словами ему было нелегко.

Работа Дезарга была очень полезной, например, для художников, которые хотели рисовать картины в правильной перспективе. Чтобы передать на картине глубину пространства, близкие предметы нужно рисовать большими, чем далекие, а уходящие вдаль параллельные линии – сходящимися вдалеке. Особенно трудно передать такие соотношения, если рисуешь, например, на потолке, да еще и вогнутом. А ведь художники часто расписывали купола церквей и должны были представлять себе, как их работа будет выглядеть снизу! Однако с описанием исследований возникла проблема. Дезарг хорошо представлял себе, что хочет рассказать, но для этого еще не было нужных терминов! Ему пришлось придумывать слова, которыми математики до сих пор не пользовались. Некоторые он взял из ботаники, а другие просто придумал.

Многие из тех, кто прочел труд о конических сечениях, не сумели понять приведенных в нем рассуждений. Им оказались не по плечу трудные геометрические задачи, да еще и написанные непонятным языком. Кое-кто назвал эту работу «уроками мрака» – так легко было «заблудиться» в ней неподготовленному человеку. Великие математики Ферма и Декарт оценили труд Дезарга, но не слишком заинтересовались им.

Работы Дезарга были надолго забыты и даже считались утерянными, пока в 19 веке не нашлись его рукописи. Сегодня его считают отцом проективной геометрии, без которой не могут обойтись, например, создатели компьютерных игр. Для того чтобы на плоском экране изобразить объемные предметы и заставить их «двигаться», нужно использовать закономерности, открытые в 17 веке Дезаргом и Паскалем.

Однако был один человек, которого труд Дезарга вдохновил на собственные исследования. В 1640 году в одной из парижских типографий был отпечатан листок, который Мерсенн раздал ученым, собиравшимся у него, разослал по всей Европе, а также расклеил на улицах, как афиши. Всего было отпечатано 50 экземпляров, так что все желающие могли ознакомиться с новыми математическими идеями. Автор, скромно подписавшийся двумя буквами Б.П., развивал идеи Дезарга о конических сечениях. Только написано все было более простым и понятным языком. А главное – на листке была теорема о «мистическом шестивершиннике», которая поразила всех.

Теорема Паскаля гласит, что если вписать шестиугольник в окружность, эллипс, гиперболу или параболу, получившиеся при пересечении конуса и плоскости, а потом провести прямые линии через противолежащие стороны этого шестиугольника, то точки пересечения этих линий будут лежать на одной прямой.

Автором этой теоремы был 16-летний Блез. Ее и сегодня изучают в университетах под названием «теорема Паскаля». А тогда, в 1637-м, она всколыхнула весь ученый мир. Блеза провозгласили «новым Архимедом». Декарт не хотел верить, что «Опыт о конических сечениях» написал подросток, и подозревал, что на самом деле автором был Паскаль-старший – Этьен. Дезарг назвал теорему Блеза «великой Паскалевой». Мерсенн уверял, что мальчик «положил на лопатки» всех ученых мужей, до сих пор занимавшихся этой проблемой.

Забегая вперед, нужно сказать, что еще 15 лет Паскаль продолжал заниматься коническими сечениями и в итоге сформулировал целых четыреста следствий из своей знаменитой теоремы! К сожалению, сегодня известны только некоторые из них – те, которые сохранились в записях других ученых. «Полный труд о конических сечениях» Паскаля так и не был напечатан, а рукопись до наших дней не дошла.

А тогда, в 1640-м, Блез, на которого обрушилась настоящая слава, скромно заметил, что у него слишком мало опыта, и он предоставляет оценивать свой труд более опытным людям: «Я не доверяю моему малому опыту и способностям, что не позволяет мне идти дальше в своем изложении, прежде чем сведущие люди ознакомятся с этим и побудят меня затратить на это силы».

Вопросы

В каких встречах принимал участие 13-летний Блез?

Как к нему на этих встречах относились взрослые? Почему?

Почему труд инженера Жерара Дезарга не был оценен другими учеными? На что этот труд вдохновил 16-летнего Паскаля?

Глава четвертая, в которой говорится о лучших друзьях Блеза

Умный и любознательный Блез, с детства привыкший к обществу взрослых, редко встречался со сверстниками. На обычные детские игры не хватало ни времени, ни сил. Его здоровье оставалось хрупким, болели то живот, то голова.

Но двое верных друзей, с которыми Блез прошел всю жизнь и на которых мог рассчитывать, как на самого себя, у мальчика имелись. Были это две девочки, одна – не по годам серьезная, другая – веселая и озорная. Их имена начинались на одну букву, и они все время проводили вместе. Жильберта и Жаклин, старшая и младшая сестры Блеза, были его самыми близкими людьми и самыми лучшими друзьями.

Жильберта, которой с восьми лет, когда умерла их мать, пришлось заботиться о младших, была строгой, но доброй. Она восхищалась успехами брата в языках и математике, и сама любила учиться. Со временем она стала учительницей для младшей сестренки.

Но Жаклин была непоседливым и легкомысленным ребенком. Она любила петь и танцевать, а уроки навевали на нее скуку. Даже чтение давалось ей нелегко, не говоря уж о грамматике. Терпеливая Жильберта, ставя ей в пример любимого брата, продолжала заниматься с девочкой.

И вот однажды все изменилось. Жаклин услышала, как Жильберта читает вслух стихи, и была поражена их звучанием. Она просила старшую сестру читать еще и еще. Она требовала объяснить ей, как обычные слова превращаются в певучие строки. Она с жадностью и вниманием слушала все, что Жильберта могла рассказать о ритме и рифмах. И сама тут же бросилась рифмовать!

Стихи стали для Жаклин тем же, чем математика – для Блеза. Она готова была сочинять день и ночь. Паскали жили в аристократическом районе Парижа и часто общались с известными и знатными людьми. Жаклин стала любимицей благородных дам – они восхищались маленькой задорной девчушкой, которая без всякого смущения декламировала свои стихи.

Когда Жаклин было двенадцать лет, отец, уезжая по делам, оставил ее у знакомой аристократки, мадам Сенто. Вместе с дочками хозяйки, которые были ненамного старше ее самой, Жаклин за несколько дней сочинила комедию в стихах. Эту комедию вместе с девочками сыграли в салоне мадам Сенто настоящие актеры, и даже искушенные театралы искренне аплодировали юным сочинительницам.

А вскоре девочку ждал еще более громкий успех. Она написала сонет, посвященный французской королеве. Соседка Паскалей обожала Жаклин и восхищалась ее талантом. Она решила представить девочку при дворе. Так тринадцатилетняя непоседа попала в самый роскошный дворец Европы. Придворные дамы не поверили, что стихи написал ребенок, и устроили Жаклин испытание. К счастью, девочку не смущала ни незнакомая обстановка, ни внимание увешанных драгоценностями аристократок. Легко и весело она на ходу сочиняла для них стихи.

Королеве, как и всем вокруг, очень понравилась веселая и талантливая девочка. Жаклин еще не раз приглашали во дворец. Со временем она познакомилась и с королем Людовиком XIII, и с кардиналом Ришелье – первым министром Франции, без которого король не мог править страной.

Через некоторое время была напечатана книжка «Стихотворения маленькой Паскаль». А вскоре знакомство Жаклин с самыми могущественными людьми Франции спасло всю ее семью.

Случилось так, что Этьен Паскаль поссорился с кардиналом Ришелье. А иметь такого врага было очень опасно – всемогущий кардинал легко мог посадить неугодного в тюрьму, зловещую крепость Бастилию. Зная это, Этьен уехал в родную Овернь, подальше от мстительного министра. Дети же остались в Париже.

Попасть в Бастилию тогда боялись все. Хоть эта крепость с толстыми стенами и считалась «тюрьмой для знати», но даже благородных узников там подвергали пыткам. А в ее глубокие мрачные подвалы можно было попасть без суда и следствия – и сгинуть там навсегда.

Конечно, это причиняло боль всем: и отцу, и детям. Когда же Этьен узнал, что младшая дочка тяжело заболела, он бросился обратно в Париж, несмотря на риск попасть в тюрьму. Проведя несколько дней с Жаклин и убедившись, что опасность миновала, он с тяжестью на сердце был вынужден вновь уехать.

Ришелье был так зол на Этьена, что ни королева, ни даже король не смогли уговорить его простить Паскаля. Однако у кардинала была одна страсть – он обожал стихи и театр, и даже сам сочинял. Его любимая племянница, герцогиня д`Эгийон, решила порадовать дядю и поставила пьесу, в которой роли взрослых исполняли дети. Жаклин тоже пригласили сыграть в постановке. Маленькая хрупкая девочка, недавно оправившаяся от болезни, вполне успешно изображала благородную даму. Она была одновременно и трогательной, и артистичной.

Кардиналу спектакль очень понравился. Он громко аплодировал, а после окончания пьесы захотел встретиться с маленькими артистами. И когда Жаклин прочла посвященные ему хвалебные стихи, в которых называла его «несравненный наш Арман» (полное имя кардинала было Арман-Жан дю Плесси де Ришелье), он окончательно растаял и согласился помиловать ее отца.

Вопросы

Кто был лучшими друзьями Блеза Паскаля?

Чем увлекалась младшая сестра нашего героя? Что привело ее к этому занятию?

Какое событие заставило Этьена Паскаля покинуть Париж и детей?

Каким образом увлечение дочери спасло отцу жизнь?

Глава пятая, в которой на свет появляется «Паскалина»

Итак, история с кардиналом Ришелье счастливо завершилась. Этьену Паскалю разрешили вернуться в Париж, к детям.

Но не таков был первый министр короля, чтобы от души простить вчерашнего недруга. Ришелье был хорошим шахматистом, и люди для него были все равно что шахматные фигуры на доске. А в игре каждый ход должен вести к победе несколькими путями! Вот что придумал кардинал для Паскаля.

В то время во Франции постоянно вспыхивали бунты против повышения налогов, и тому были причины: всего за тридцать лет количество денег, собираемых с народа, выросло втрое! Платить приходилось за дом и за то, что в доме, за собранные дрова и за убитую на охоте дичь, за дороги и даже за право добывать соль. Франция воевала со многими своими соседями, а войны требуют больших расходов. Да и содержание королевского двора обходилось все дороже и дороже.

Бунт «босоногих» в Нормандии, северной провинции страны, был особенно отчаянным. Подавлен он был с особой жестокостью, чтобы другим было неповадно: в Нормандию направили войска, многих участников восстания казнили.

А чтобы заново наладить сбор налогов, против которых боролись бунтовщики, в Руан, столицу Нормандии, кардинал и отправил Этьена Паскаля. Отца Блеза назначили уполномоченным самого короля в этой провинции – серьезное повышение! Отказаться было нельзя, ведь первый министр только что даровал ему свое прощение и теперь оказывал особую честь. Но эта «честь» оборачивалась тяжелой работой и фактической высылкой из Парижа.

Однако делать было нечего, и Этьен вместе с тремя детьми уехал в Руан.

Здесь Этьен полностью погрузился в дела. Он работал день и ночь, спал не больше четырех часов в сутки, но ворох бумаг на его столе никогда не уменьшался. Честный и внимательный, он скрупулезно проверял каждую цифру, чтобы налоги распределялись по справедливости и собирались без нарушений.

Теперь он не мог уделять столько времени, как прежде, любимым наукам и обучению сына. Но к этому времени Блез уже и сам готов был помогать отцу. День за днем оба Паскаля корпели над расчетами, скрипя гусиными перьями по бумаге, занося в толстенные гроссбухи[5] цифру за цифрой.

Кроме Блеза, у Этьена появился еще один помощник – сын его двоюродной сестры, которого звали Флораном Перье. Флоран приехал из родной Оверни, из Клермон-Феррана. Там он работал в той же счетной палате, где когда-то трудился Этьен. Характером он был под стать дяде: серьезный, основательный, усидчивый. Этьен был им очень доволен. Блезу новый друг тоже пришелся по душе.

Но был еще один человек, которому понравился Флоран. Жильберте уже исполнился 21 год. Ей давно пора было бы выйти замуж, но она полностью отдавала себя отцу и младшим брату с сестрой. А рядом с Флораном, который был намного старше нее, Жильберта вдруг почувствовала себя маленькой девочкой.

А Флоран и сам давно присматривался к этой умной и спокойной девушке. И когда они с Жильбертой решили пожениться, никто против этого не возражал.

И молодожены, и вся семья Паскалей были счастливы. Только вот вскоре возникла одна проблема: уже через год у Жильберты родился сын (в честь дедушки его назвали Этьеном), и молодая семья уехала в Клермон. Так что два Паскаля, Этьен-старший и Блез, снова остались бороться с грудой документов без помощи Флорана.

Дни и ночи они вдвоем просиживали над сложными расчетами, в которых ни в коем случае нельзя ошибиться. А из подручных средств были только гусиные перья, которыми они выводили длинные ряды цифр, и жетоны.

Эти жетоны разных цветов обозначали единицы, десятки, сотни, тысячи. Собрав десять тех, что означают единицы, их заменяли на один, обозначающий десяток. Десять «десяток» заменяли на «сотню» и так далее. Жетоны разных цветов перемешивались, рассыпались – ведь они даже не были закреплены, как костяшки на счетах! – а при неверном свете свечей легко было перепутать их цвета.

Трудно, долго, утомительно – но так велись подсчеты и во Франции, и во всей Европе. Никому и в голову не приходило, что можно обойтись без жетонов. А вот семнадцатилетнему Блезу это казалось неправильным, и когда вечером они с отцом заканчивали работу и расходились по своим комнатам, у Блеза еще долго горела свеча. А когда он наконец ложился спать, неожиданно пришедшие в голову мысли поднимали его снова, и он снова бросался к столу. В ночной тишине скрипело перо, а стол и пол вокруг него покрывались листами бумаги с загадочными чертежами. Блез худел, бледнел…

И вот наконец настал день, когда он показал свои чертежи и расчеты отцу. Этьен был поражен – его сын придумал то, чего еще никто и никогда не видел. Блез изобрел машину, которая могла сама выполнять арифметические операции.

До наших дней сохранилось всего восемь из почти полусотни счетных машин, построенных Блезом. Одна из них хранится в Париже, в Музее наук и ремесел.

Выглядит эта машина как большой плоский ящик. в нем прорезаны окошечки, в которых появляются цифры. Под окошками – колесики. С помощью специальных рычажков эти колеса поворачиваются – щелк, щелк, щелк – а в окошечках ноль сменяется единицей, единица – двойкой, та – тройкой, и так далее. Когда первое колесо, соответствующее единицам, повернется десять раз, внутри машины срабатывает специальный механизм, зацепляя скрытое колесико, соответствующее десяткам. Оно поворачивается на одно деление, и уже во втором окошечке вместо нуля появляется единичка; в первом же окошечке – снова ноль.

Всего таких окошечек в машине Паскаля было шесть, то есть с ее помощью считать можно было до миллиона!

На самом деле задача была еще труднее, потому что второе колесо должно было поворачиваться не после десяти щелчков, а после двадцати. Третье же – после двенадцати. Дело в том, что во Франции одна большая денежная единица не всегда равнялась ста меньшим (как сейчас 1 евро равен 100 евроцентам). в 17 веке самой маленькой монетой была су. Двадцать су составляли один денье. А 12 денье – один ливр.

Но от чертежа до появления счетной машины был еще очень долгий и трудный путь.

На то, чтобы построить машину, ушло несколько лет. Ведь придумать механизм, заставляющий цифры меняться, – это было всего лишь полдела. Нужно было еще изготовить его. О станках, которые можно запрограммировать на выполнение любых операций, не мог мечтать даже выдумщик Блез Паскаль. Ему приходилось искать умелых рабочих и объяснять им, как должны выглядеть колеса, где нужно вырезать зубцы и как заставить эти зубцы в нужный момент цепляться друг за друга.

Где было взяться искусным мастерам в то время? Даже часы с маятником еще не были изобретены, а большинство людей в жизни не видело механизма сложнее телеги. Так что изобретателю, чтобы получить нужные детали, приходилось не только рисовать их и показывать работникам, но и самому то и дело браться за напильник и молоток.

Месяц проходил за месяцем, а Блез продолжал биться над созданием своей машины, у него ведь не было готовых инструкций, все приходилось придумывать на ходу. Выточенные детали раз за разом оказывались не такими, как нужно. Он строил машину – и снова ее разбирал, потому что она работала не так, как ему хотелось.

Для своих колесиков и шестеренок он пробовал разные материалы: не только различные металлы, но и дерево, и даже слоновую кость. Позже Блез напишет, что созданные им механизмы были сделаны «одни из прямых стержней или пластинок, другие из кривых, иные с помощью цепей; одни с концентрическими зубчатыми колесами, другие с эксцентриками; одни – движущиеся по прямой линии, другие – круговым образом; одни в форме конусов, другие в форме цилиндров, а иные – совсем отличные от этих либо по материалу, либо по фигуре, либо по движению».

Трудно было найти рабочих, которые могли бы справиться с такой сложной задачей. А когда Блез наконец нашел толкового помощника, умелого часовщика, этот хитрец решил… украсть изобретение Паскаля! Он построил машину, до мелочей похожую на паскалеву. Колеса были отшлифованы до блеска, латунные бока сверкали… Было лишь одно отличие – она не могла считать. Ведь строил ее не математик, и колесики внутри крутились без всякого смысла. И все равно нашелся богатый простофиля, который купил ее для своей коллекции диковинок.

Этот случай ужасно расстроил Блеза. Мало того, что его идею чуть не украли. Так ведь теперь люди, чего доброго, могут подумать, что он занимается какой-то ерундой! Он уже был готов бросить свою машину.

Но знакомые отца уже давно с интересом следили за его работой. Они поддержали юношу. Нельзя сдаваться, когда цель так близка!

Кто-то из друзей Этьена даже рассказал о работе Паскаля одному из первых лиц Франции – канцлеру Сегье. Канцлер был очень влиятельным человеком – больше власти было лишь у короля и у кардинала Ришелье. При этом он интересовался наукой, владел огромной библиотекой – наверное, лучшей во всей стране. Идея Блеза его восхитила. Он вызвал изобретателя к себе, расспросил обо всем и лично велел молодому человеку продолжать работу над невиданным механизмом.

Конечно, Блезу было лестно, что такой знатный и занятой человек обратил внимание на его работу. и юноша с новой энергией взялся совершенствовать свою машину.

В 1645 году работа была закончена. Но Блезу было мало того, что машина работает: он хотел убедиться в ее надежности. Поэтому готовую модель погрузили на тряскую телегу и стали возить по мощенным булыжником дорогам, чтобы испытать на прочность. Так машина проехала 250 лье (больше тысячи километров!) – и с честью выдержала это испытание. Ни одна мельчайшая деталь, из которых состоял механизм, не сломалась и не разболталась.

Пять лет упорной работы – и Блез наконец готов представить свое изобретение всему миру. Он сам написал инструкцию к машине. Теперь даже тот, кто ничего не понимает в математике, мог легко и быстро складывать самые большие числа. А что уж говорить об Этьене Паскале, которому счетная машина стала верной помощницей в работе! Теперь он мог обойтись без жетонов и считать гораздо быстрее.

Неизвестно, чему Этьен радовался больше: тому, что расчеты стали двигаться скорее, или успеху сына. Отточенный ум Блеза, закаленный в спорах с лучшими математиками; его настойчивость и уверенность в успехе; его смелость, позволившая придумать машину, о которой никто во Франции не мог и мечтать, – все это в большой степени было заслугой его отца. Этьен мог по праву гордиться сыном и его удивительным изобретением.

Счетная машина Блеза, которую назвали «паскалевым колесом» или «Паскалиной», быстро стала известна не только во Франции, но и за ее пределами. Ею заинтересовались богачи и аристократы. По просьбе канцлера Сегье французский король выдал Блезу патент. Этим документом Паскаль признавался единственным автором счетной машины. Любому другому под угрозой большого штрафа запрещалось даже пытаться создать что-то подобное. Польская королева попросила прислать ей две «Паскалины». Еще одну машину Паскаль послал шведской королеве, известной покровительнице ученых. А несколько известных французских поэтов даже написали стихи, в которых восхваляли молодого изобретателя.

Вопросы

Куда переехала семья Паскалей по милости кардинала Ришелье? Как это отразилось на обучении Блеза? Чем он теперь занимался?

Каким образом Паскаль решил помочь своему отцу? С какими трудностями он столкнулся?

Что помогло нашему герою не опустить руки, а продолжать работать над своим изобретением?

Глава шестая, в которой Блез начинает сомневаться в науке

Руан, столица Нормандии, где жили Паскали, был богатым портовым городом. По количеству населения он уступал только Парижу, Марселю и Лиону. Руан стоит на берегу Сены, недалеко от ее впадения в пролив Ла-Манш, который отделяет континентальную Европу от Британских островов. Поэтому здесь всегда шла бойкая торговля: из Руана в Англию везли французские вина, сыры и ткани, а в Руан доставляли товары со всего света. Здесь их перегружали на речные суда или телеги и отправляли в столицу и другие города.

Известен Руан и печальными событиями: во время Столетней войны он был захвачен англичанами, и именно здесь, на рыночной площади, за 200 лет до рождения Блеза Паскаля судили и казнили французскую героиню Жанну д’Арк.

Погода в Нормандии очень переменчивая. Даже летом небо может в любой момент нахмуриться и пролиться дождем. Что уж говорить о зимах, когда узкие улицы пронизывает холодный ветер, а с неба сыплется не то вода, не то лед.

В такой вот зимний вечер, отправившись по срочному делу, Этьен Паскаль поскользнулся и упал на улице. Да так неудачно, что сильно вывихнул бедро. Ему пришлось провести в постели несколько месяцев. А ухаживать за ним вызвали двух братьев – опытных костоправов. Они поселились в доме Паскалей и скоро сдружились и с Этьеном, и с его детьми.

Долгими зимними вечерами, коротая время у жарко горящего очага, братья-костоправы стали говорить с Паскалями о вере в Бога. Этьен не был особенно религиозен. Конечно, как и все, по праздникам он ходил в собор, возвышавшийся в центре Руана, и детям он всегда внушал уважение к христианской вере. Но вообще-то в доме Паскалей редко говорили о Боге – куда реже, чем о математике.

У Блеза разговоры с костоправами вызывали воспоминания о матери. Хрупкая и нежная Антуанетта часто водила его и Жильберту в церковь, учила молиться, рассказывала истории из Библии. И теперь его ум, привыкший к точности математических доказательств, начал обращаться к вопросам веры. Все в их семье считают себя христианами – но выполняют ли они заповеди? Следуют ли установленным церковью правилам? Готовы ли отказаться от земных удовольствий ради вечной жизни на небесах?

Кроме того, Блез стал размышлять о смысле жизни. До сих пор больше всего на свете его интересовала наука. Он жадно набрасывался на самые сложные и запутанные задачи. Чуть ли не единственным удовольствием для него была радость познания.

Теперь же он задумался о своей жизни и о том, что он делает для людей. Да, он построил машину, которая помогла отцу в работе. Но ведь вокруг столько людей, которые нуждаются просто в куске хлеба! Его мать раздавала деньги бедным, навещала больных, а он, Блез, их даже не замечает.

При этом сам Блез очень хорошо знал, что такое болезни и страдания. Его слабое здоровье постоянно напоминало себе. Напряженная работа над созданием счетной машины, бессонные ночи и неотступные размышления еще сильнее ухудшили его состояние. Позже Жильберта вспоминала слова брата о том, что после 18 лет он ни одного дня не чувствовал себя здоровым.

И вот впервые в жизни Блез Паскаль начал сомневаться в науке. Почитав труды религиозных мыслителей, он нашел в них рассуждения о трех страстях, которые уводят человека от Бога.

Первая – страсть к удовольствиям. Она Блезу почти незнакома: он привык к скромной пище и неброской одежде, развлечениям он предпочитает работу и учебу.

Но, оказывается, это и есть вторая страсть, от которой церковные авторитеты предостерегали добрых христиан, – любопытство. Желание открывать все новые секреты природы не имеет конца и полностью захватывает человека. Страсть к знанию отвлекает человека от молитвы и помощи ближним. «Чаще всего люди набираются знаний, чтобы потом ими похваляться», – напишет Паскаль несколько лет спустя в своем главном произведении.

Да, Блезу известна и эта, третья страсть – тщеславие. Оно ослепляет человека, заставляет его чувствовать себя особенным, лучше других. Разве он сам еще совсем недавно не испытал такого? Радовался созданию счетной машины, гордился, что никто в мире не додумался до такой идеи раньше него? Может ли добрый христианин быть таким высокомерным?

Его ум, способный вывести из одной теоремы 400 следствий и докопаться до причин всякого явления, погрузился в философские рассуждения. Если человек – подобие Бога, как он может вести такую бессмысленную жизнь? А с другой стороны: ведь и в худших из людей живут добрые чувства, а значит, есть и в них что-то божественное?

Своими сомнениями и раздумьями Блез поделился со своими лучшими друзьями – своими сестрами.

Жильберта как раз гостила у отца в Руане. Дома, в Клермоне, она родила еще двух дочерей. Кроме того, она стала настоящей светской дамой. Ее муж Флоран сделал блестящую карьеру и теперь занимал высокое положение в обществе. С ними хотели дружить самые богатые и благородные овернские семейства.

Но после общения с Блезом и Жильберта, и Флоран решили поменять свою жизнь. Вернувшись в Клермон, они стали реже ходить в гости и на балы, начали помогать бедным, отказались от роскоши. Жильберта почти прекратила покупать себе украшения и меньше интересовалась новыми нарядами. Своих дочерей они тоже начали приучать к скромности. Девочкам не завивали волосы, на их платьица больше не нашивали ворох лент, да и сами платья стали менее яркими.

Пример старших подействовал даже на маленького сына Жильберты, Этьена. Деньги, которые давал ему дедушка, Этьен-старший, малыш стал отдавать своей няне, чтобы позже, идя в церковь, она раздала их нуждающимся.

Но сильнее всего новые идеи Блеза впечатлили его младшую сестру, Жаклин. За прошедшие годы она превратилась в звезду руанского общества. Девушка блистала в салонах, кружила головы мужчинам. Талантливая поэтесса, она даже получила за свои стихи приз «Серебряная башня». Ее хвалил знаменитый драматург Корнель, и слава ее ширилась по всей Нормандии.

Теперь же она полностью поменяла свою жизнь. Конец пирам и балам. Конец пустым разговорам, конец стихам. Жаклин решила заниматься отныне более важными вещами – заботиться о других, делать добрые дела.

Все, чем она жила прежде, показалось ей пустым и неправильным. Жаклин стала усердно молиться и часто ходить в церковь. Но этим дело не ограничилось. Множество знатных молодых людей добивались ее руки. За одного из них она даже собиралась замуж. Теперь же, решив посвятить себя Богу, Жаклин расстается с женихом.

Вопросы

Кто повлиял на мировоззрение Блеза Паскаля?

О чем задумался Блез? Какие три страсти он отыскал в религиозных трудах?

Как изменилась жизнь всех членов семьи Паскаль после этого?

Глава седьмая, в которой Флоран Перье взбирается на гору, а Блез Паскаль делает новое открытие

Итак, Жильберта отказалась от роскоши, Жаклин – от семейной жизни… А вот Блез, как оказалось, еще не было готов окончательно расстаться со своей страстью к науке.

За несколько лет до этого мастера, сооружавшие фонтаны в Италии, столкнулись со странной трудностью: никаким поршнем нельзя было поднять воду в трубе выше 10 метров 30 сантиметров. А дальше, как ни тянули вверх поршень, вода за ним не следовала.

Сначала решили, что виноваты рабочие – не умеют обращаться с инструментами. Потом стали ругать мастеров – взялись за дело, с которым не могут справиться. На место этих мастеров взяли других, которые хвастали, что поднимут воду хоть на 30 метров. Но очень скоро хвастуны замолкали и начинали чесать в затылке: непослушная вода останавливалась на 10 метрах, хоть плачь.

О неудачливых строителях фонтанов стали судачить по всей Европе. Проблемой заинтересовались ученые.

В их экспериментах выяснилась и другая интересная вещь. Из закрытой сверху трубы, нижняя часть которой погружена в воду, вода не вытекала полностью, а останавливалась на тех же 10 м 30 см!

Один итальянец, не веря рассказам, поставил опыт прямо у себя во дворе. К стене своего дома он вертикально приделал свинцовую трубу длиной в 11 м. Нижний ее конец, на котором был кран, опустили в бочку, до половины заполненную водой, и стали заливать воду в трубу.

Когда вся 11-метровая труба заполнилась, верхнее отверстие плотно закрыли, а в нижней части, погруженной в бочку, открыли кран. Как и положено, жидкость потекла из трубы в бочку… и вдруг остановилась! Когда кран закрыли и забросили сверху веревку с отметками, уровень воды, как и ожидали, составил 10 м 30 см. Эксперимент повторили, но на этот раз оставили кран открытым до следующего дня. Назавтра оказалось, что вода и за сутки не вытекает из закрытой сверху трубы, оставаясь на том же уровне.

Ученые стали задавать себе сразу несколько вопросов. Почему вода останавливается именно на этой высоте? Зависит ли эта высота от ширины трубы или от типа жидкости? И что же находится в верхней части закрытой трубы, когда оттуда уходит вода?

Ученик Галилео Галилея, Эванжелиста Торричелли, в своем эксперименте решил использовать ртуть[6]. Ее можно налить в стеклянную трубку, как и воду. Но при этом капелька ртути весит в 13,6 раза больше капли воды. Это значит, что если взять одинаковое по весу количество воды и ртути, для последней нужна будет гораздо меньшая емкость. Скажем, в обычном стакане поместится 200 граммов воды или почти 3 килограмма ртути.

Торричелли предположил, что и высота, на которой остановится ртуть в трубке, должна быть в 13,6 раз меньше. Это позволило бы обойтись без 10-метровых трубок и проводить эксперименты, не выходя из комнаты.

Он налил ртуть в трубку высотой всего 4 фута (около 120 см). Один конец трубки был запаян, а отверстие на другом конце ученый закрывал пальцем. Держа трубку запаянным концом кверху, другой конец он окунул в стакан, также заполненный ртутью, и убрал палец от отверстия.

Как и вода, ртуть сначала стала вытекать, а потом остановилась. Торричелли измерил высоту ртутного столбика – получилось около 76 см, как он и ожидал!

Итак, гипотеза о том, что более плотная жидкость будет останавливаться на меньшей высоте, подтвердилась. Что же до вопроса, почему она останавливается, то Торричелли высказал мысль, что причина – давление воздуха, который «нажимает» на поверхность ртути в чашке.

Для того времени это была революционная идея.

С древности считалось, что из четырех природных элементов (земля, вода, воздух, огонь) самым тяжелым является земля, легче ее – вода, еще легче – воздух, а самый легкий – огонь. А раз так, рассуждали ученые, земля может давить на воду и воздух, а, скажем, воздух на воду – не может.

Опыты Торричелли вызвали бурное обсуждение ученых. Многие пытались их повторить, но получалось не у всех – тяжелая ртуть разбивала хрупкое стекло.

Рассказы об эксперименте итальянца дошли и до Франции. Конечно, Блез Паскаль не мог ими не заинтересоваться.

Как Паскаль проверял опыты Торричелли

К счастью, в Руане, где их семья прожила столько лет, были отличные мастера-стекольщики. Поэтому Блез смог подойти к экспериментам со всей серьезностью, как он привык с детства.

Сначала он проверил, будет ли зависеть высота водяного столба от формы трубки. Для этого он заказал трубки прямые, извилистые, с баллонами наверху и без них. Во всех вода останавливалась на тех же 10 м 30 см.

Потом Блез решил выяснить, что остается в верхней части трубки, когда из нее уходит вода. Разные ученые выдвигали разные версии: воздух, водяной пар, некая неизвестная «тонкая материя». Голоса, предполагавшие, что там остается пустота, вакуум, звучали несмело: со времен Аристотеля считалось, что природа не терпит пустоты, любое пространство должно быть чем-то заполнено – не водой, так воздухом.

Версия о «тонкой материи» Паскалю нравилась меньше всего: он привык доверять лишь фактам, которые можно проверить. А как можно верить в то, чего никто не видел, не ощущал и не наблюдал в действии? Так что он решил изучить более правдоподобные гипотезы.

Во дворе мастерской специально были установлены высокие корабельные мачты. Посмотреть на возню Паскаля с длиннющими стеклянными трубками, наполненными водой и вином, стекались зеваки со всего Руана. Однажды во дворе, где проводились опыты, собралось полтысячи человек! На их глазах Блез подвешивал трубки прямо и под углом. Под шум толпы наполнял их и открывал краны. Сотни руанцев становились свидетелями научных экспериментов и убеждались в том, во что не верили некоторые ученые мужи: более плотная жидкость опускается ниже менее плотной, прежде чем давление водяного столба станет равным давлению воздуха на поверхность жидкости в бочке.

Но возиться во дворе становилось все труднее – здоровье Блеза ухудшалось, его почти постоянно мучали разные боли. В конце концов они с Жаклин перебрались в Париж, и там сестра преданно ухаживала за братом. Бывали дни, когда Паскаль не мог даже подняться с постели. Когда же силы возвращались, Блез возобновлял свои опыты. Но теперь он проводил их с ртутью, что позволяло работать в лаборатории.

Используя стеклянные трубки самых замысловатых форм, помещая меньшие трубки в большие, он сумел доказать, что пространство, остающееся вверху запаянной трубки, когда оттуда вытечет ртуть, действительно ничем не заполнено. Похоже, что никакая «боязнь пустоты» не свойственна природе, что бы там ни говорили древние!

Дальнейшие эксперименты показали: в вакууме ртуть беспрепятственно вытекает из трубки. А значит, в обычных условиях ее действительно удерживает на высоте в 76 см давление воздуха, как и предполагал Торричелли.

Итак, вслед за учеником Галилея Блез Паскаль убедился, что мы живем «на дне воздушного океана». Над нами – толщи воздуха, которые постоянно, хотя и неощутимо давят на нас и на все, что нас окружает. Значит, делает вывод Паскаль, на большой высоте (например, в горах) давление будет меньше – ведь «столб воздуха» там будет ниже.

Кстати, позже Паскаль подсчитал массу всего воздуха в атмосфере Земли. У него получилось 8,5 триллиона французских фунтов – около 4 миллиардов тонн. Сейчас считается, что масса атмосферы составляет 4,5 квадриллиона тонн, то есть в миллион раз больше. Это число выглядит так: 4 500 000 000 000 000.

Доверять выводам, не опирающимся на практику, Блез не умел: он всегда считал эксперименты «единственной основой физики». Но в Париже нет гор. Да и сил Паскаля явно недостаточно для горных прогулок. К мучительным головным болям и «чрезмерному жару во внутренностях», которые терзают его уже многие годы, добавляется частичный паралич ног. Даже по дому он не может передвигаться без костылей.

К счастью, у него есть родственники, живущие в окружении потухших вулканов! Жильберта и ее семья живут в Оверни, в их родном Клермоне. А ее муж, Флоран Перье, хоть и не ученый, но очень интересуется наукой. Они не раз обсуждали с Блезом нерешенные проблемы физики и математики и лично, и в письмах. Флоран был в курсе опытов Блеза со ртутью.

Сгорая от нетерпения, Блез пишет письмо в Клермон. Он просит Флорана, взяв все необходимое оборудование, подняться на Пюи-де-Дом – гору высотой в полтора километра – и сделать нужные измерения.

Флорану в то время было уже за сорок, но он без колебаний взялся помочь своему родственнику и другу. Более того, к нему присоединились и другие уважаемые горожане: священники, чиновники, юристы. Дождавшись хорошей погоды, 19 сентября 1648 года они, нагруженные стеклянными трубками и колбами с ртутью, пришли к подножию Пюи-де-Дом. Здесь они налили в две трубки по 16 фунтов[7] ртути, сделали первые замеры и разделились: часть осталась наблюдать за первой трубкой, остальные же полезли в гору.

Научная «экспедиция» длилась целый день, но уже совсем скоро Флоран смог отправить Блезу письмо с радостной вестью: его гипотеза подтвердилась! На вершине горы высота ртутного столба была на семь с лишним сантиметров меньше, чем внизу. Более того, добровольные помощники делали еще несколько остановок на разной высоте, и везде их наблюдения подтверждали: чем больше высота, тем меньше давление воздуха. В контрольной же трубке у подножия горы ртуть оставалась на одном и том же уровне.

Вернувшись с гор, клермонцы не поленились влезть еще и на самую высокую башню собора (того самого, где собирались будущие крестоносцы). Так что Блез в Париже получил самую точную и подробную информацию.

А уж работать с точной информацией он любил больше всего на свете! Обдумав данные, Паскаль пришел к нескольким выводам.

Во-первых, он окончательно убедился, что никакой «боязни пустоты», якобы присущей природе, не существует. Глупо ведь предполагать, что эта «боязнь» у подножия горы может быть меньше, чем на вершине!

Во-вторых, он понял, что величина атмосферного давления зависит от высоты над уровнем моря – или, как писал он сам, «расстояния от центра земли». С помощью трубок с ртутью можно узнать, находятся ли две разные точки земного шара на одной высоте.

Со временем Паскаль пришел к выводу, что атмосферное давление меняется также в зависимости от погоды: скажем, перед дождем оно ниже, чем в ясный день. И по сей день давление измеряют при помощи трубок, наполненных ртутью. Этот прибор называется барометром. В прогнозах погоды так и говорят: «Атмосферное давление – 756 миллиметров ртутного столба».

Паскаль всегда подчеркивал, что изначальный эксперимент с ртутью – идея Эванжелисты Торричелли. Он отдавал должное своему предшественнику, как и ученые всего мира: пространство в трубке, оставшееся после опускания ртути, было названо «торричеллиевой пустотой», а миллиметр ртутного столба иначе называют «торром» – тоже в честь итальянца. Однако в принятой сегодня международной системе единица измерения давления названа «паскалем». Один торр примерно равен 133 паскалям.

В-третьих, он догадался, что воздух во многом имеет те же свойства, что и вода: вес, плотность, объем. А значит, закономерности, действующие в жидкостях, применимы и к газам.

Обобщив все наблюдения, за несколько следующих лет Паскаль написал «Трактат о равновесии жидкостей». В нем он понятным языком, доступным обычному человеку, рассказал о том, как жидкость давит на находящиеся в ней предметы – не только сверху, но и сбоку, и даже снизу, причем со всех сторон одинаково. Этот принцип лег в основу новой науки – гидростатики, и был назван «законом Паскаля».

Написал Блез и о том, что давление воды на дно не зависит от количества жидкости или формы сосуда, а только от уровня жидкости. Это значит, что если в два разных сосуда налить воду до одной высоты, то литр воды в широкой посудине будет давить на дно с такой же силой, как 100 граммов, налитых в узкую трубку.

Это привело его к идее гидравлического пресса. Паскаль описал это так: если в сосуде, наполненном водой, сделать два отверстия, одно больше другого в сто раз, и вставить в них поршни, то сила одного человека, давящего на меньший поршень, будет равна силе 100 человек, давящих на больший поршень. Что это значит? Это значит, что если взять большую цистерну и в одной ее стенке сделать маленький лючок, на которой мог бы давить один человек, а с другой – огромный люк, в который может упереться сразу сотня, то один человек удержал бы свой маленький лючок. А вот если бы кто-то из сотни отпустил люк со своей стороны, то 99 не смогли бы справиться с давлением, которое создает один человек с маленьким лючком.

Нужно добавить, что прирожденная потребность Паскаля проверять все самостоятельно все равно дала о себе знать. Хотя он полностью доверял Флорану, но тем не менее сам повторил опыт с трубками, наполненными ртутью. Для этого он влез на 50-метровую башню Сен-Жак в Париже и там собственными глазами убедился, что высота ртутного столба наверху меньше, чем у подножия башни.

Сегодня под колоннадой башни Сен-Жак стоит памятник Блезу Паскалю – человеку, который хотел раскрыть все тайны природы.

Вопросы

Какой странный факт заставил ученых ставить опыты с водой и трубами?

Какую революционную идею высказал Эванжелиста Торричелли, проведя опыт с ртутью?

Что по мнению Паскаля было «единственной основой физики»?

Как Блез решил вопрос с отсутствием гор в Париже? Кто помог ему провести эксперимент? к каким выводам пришел наш герой?

Глава восьмая, в которой говорится о потерях, страданиях и способах с ними справляться

Середина 17 века была тяжелой как для Блеза Паскаля, так и для Франции. И аристократия, и простой народ были недовольны правлением кардинала Мазарини, который стал первым министром после смерти Ришелье. По стране прокатилась буря восстаний. Летом 1648-го Париж покрылся баррикадами, бунтовщики даже хотели штурмовать королевский дворец Лувр. Королеве и кардиналу Мазарини пришлось бежать из столицы.

Позже правительственные войска взяли Париж в осаду. Протестующие (их называли «фрондёрами») остались без еды, так что через несколько месяцев им пришлось пойти на мировую.

Все эти тревожные месяцы Блез и Жаклин оставались в городе. Незадолго до начала событий к ним переехал из Руана отец. Новый министр отменил должность Этьена, и оставаться в Нормандии больше не было смысла.

Как только дороги в Париж и из Парижа снова открыли, Паскали отправились в родную Овернь, к Жильберте и ее семье.

В Клермон-Ферране были счастливы видеть Этьена: за прошедшие годы жители города не забыли его справедливости. С радостью приветствовали Блеза – в свои 25 лет он был широко известен благодаря арифметической машине и другим научным работам. А вот Жаклин всех поставила в тупик. По прежним приездам ее помнили веселой резвушкой, сочинительницей изящных стихов, душой общества. Сейчас же она изменилась до неузнаваемости: не хотела встречаться ни с кем, кроме самых близких родственников; целыми днями сидела взаперти, читала молитвы, вязала из грубой шерсти кофты и носки для бедняков; коротко остригла волосы, выходила только в церковь и одевалась при этом в темную бесформенную одежду с капюшоном. Юная женщина твердо решила стать монахиней.

Старший брат поддерживал Жаклин, да и Жильберта относилась к ее решению с уважением. А вот Этьен не мог смириться с тем, как изменилась его любимица. В последние годы он разделял взгляды детей на веру и тоже стал больше внимания уделять посещениям церкви и благотворительности. Но расстаться с Жаклин он не мог и в конце концов дочь согласилась отложить свой уход в монастырь.

Для Блеза каждый приезд в Клермон, к родным, был непривычно счастливым временем. Врачи настаивали, чтобы он оставил свои занятия наукой и вообще любую сложную деятельность. Конечно, полностью принять эти рекомендации он не мог, и продолжал работу над «Трактатом о равновесии жидкостей». Однако теперь он гораздо чаще стал бывать в обществе, развлекаться. Наблюдая за Жильбертой и Флораном, играя с их детьми, Блез иногда даже подумывал о том, чтобы и самому жениться и найти постоянную должность.

Но вот волнения в столице закончились. Этьен, Жаклин и Блез вернулись в Париж. Здесь Блез тоже завел несколько знакомств с молодыми аристократами. День за днем он посещал самые модные салоны, перенимая светские манеры и развлекая дам разговорами о науке. Жаклин и Жильберта не одобряли этих перемен в поведении брата. Они видели, что такой образ жизни полезнее для здоровья, но считали его вредным для души.

Паскали не знали, что вскоре их ждут еще более серьезные испытания. Волнения последних лет подкосили здоровье Этьена, и в 1651 году он умер.

Каждый из детей переживал это горе по-своему. Жаклин утвердилась в своем решении уйти в монастырь. Все чаще она бывала в аббатстве Пор-Рояль; его настоятельница давно стала для девушки духовной наставницей и теперь помогала пережить боль потери.

Жильберта ждала ребенка и даже не могла приехать в Париж. Она писала Блезу письма, полные скорби. Он отвечал рассуждениями о том, что смерть – избавление от греха и начало новой жизни. А потому не нужно скорбеть об умерших – лучше воскрешать их в себе, делая то, чего они от нас хотели бы, и ведя себя так, как они учили. «Таким поведением мы как бы заставляем их снова жить в нас, потому что им принадлежат те наставления, которые в нас еще живут и действуют», – пишет он.

За этими утверждениями, логичными и математически выверенными, Блез скрывал свое горе, близкое к отчаянию: ведь отец всю жизнь был для него самым близким человеком, наставником, другом, коллегой! Блезу не хватало Этьена, и никакое благочестие и вера в воскресение души не могли излечить рану, нанесенную смертью отца.

Потерять еще и младшую сестру – этого Блез вынести не мог. Именно он в свое время повлиял на религиозные взгляды Жаклин. Долгие годы он поддерживал в ней решимость порвать со светом и посвятить себя служению Богу. Он становился на ее сторону в спорах с отцом, который отговаривал дочь от разрыва со светской жизнью и именно он теперь не отпускает ее в монастырь.

Отношения между братом и сестрой портились. В конце концов Жаклин просто собрала вещи и однажды утром, ни слова не говоря Блезу, ушла в монастырь Пор-Рояль, где ее давно ждали. Встретиться с братом снова она согласилась лишь через несколько месяцев, и как ни хотел Блез помешать ей, в конце концов ему пришлось смириться с твердым решением младшей сестры.

Оставшись один, он с головой окунулся в светские удовольствия, транжиря отцовское наследство. Он путешествовал по стране, жил в замках своих новых друзей, проводил время за салонной болтовней и игрой в кости.

В свете к Блезу относились по-разному. Жильберта писала, что он легко стал своим в высшем обществе, потому что понимал мотивы, которые движут людьми. Правда, в парижских салонах нашлись хлыщи, которые считали его чудаком и старались привить «благородные манеры». Но другие оценили его открытость и чистое сердце. Некоторые аристократы стали Паскалю настоящими друзьями. А были и те, кто в перерывах между карточными играми и игрой в кости с удовольствием обсуждал с ним вопросы математики.

Вопросы

Какие тяжелые испытания легли на плечи Блеза?

К чему они привели? Какой образ жизни стал вести Паскаль?

Глава девятая, в которой игра в кости приводит к рождению новой науки

В те времена азартные игры были весьма популярны среди знати. Аристократы проматывали целые состояния, играя в кости или в карты. Несмотря на королевские запреты, в Париже действовали подпольные игральные дома. В них постоянно толпилась публика, жаждущая риска и обогащения.

Кажется удивительным, как серьезный ученый мог тратить свое время на такие пустые развлечения. Но, с одной стороны, Блез выполнял распоряжения врачей оставить умственную работу. А с другой – даже за игровым столом он не мог перестать быть ученым, как бы ни настаивали доктора, и как бы ни старался он сам!

Игроки в кости были суеверными людьми. Они верили в удачу, перед броском шептали заклинания или дули на кости, чтобы те выпали нужной стороной. А Паскаля заинтересовало, действительно ли можно полагаться только на случай, и он попытался оценить шансы каждого участника выбросить две «шестерки».

Подсчитать количество всех возможных комбинаций, какими могут выпасть кости, несложно: один-один, один-два, один-три – и так далее до шесть-шесть. Всего возможных комбинаций – двадцать одна. Труднее узнать, сколько раз нужно бросить кости, чтобы шансы выбросить «двойную шестерку» стали больше, чем шансы не выбросить ее. С этой задачей Паскаль тоже справился – у него получилось, что нужно предпринять 25 или больше попыток.

На этот вопрос, кроме него, сумели ответить и несколько других ученых.

Зато всех поставила в тупик следующая задача, которую Паскалю предложил один из партнеров по играм. Как следует разделить выигрыш между участниками, если партия была прервана после одного, двух или трех бросков?

Забыв наставления врачей, Блез погрузился в вычисления. А когда закончил, то узнал, что на юге Франции, в Тулузе, над этой же проблемой работает другой математик – Пьер Ферма. Ученые наладили переписку, и оба обрадовались тому, что, по словам Паскаля, истина оказалась одной и той же и в Париже, и в Тулузе. Разными путями они пришли к одинаковым решениям.

Если по уговору игроки должны сделать по четыре броска, а сделали только по одному, то их выигрыш должен составить 11/16 и 5/16 от общей суммы в пользу того, кто победил при первом броске. После двух бросков выигрыш нужно поделить как 7/8 и 1/8. (Понятно, что если каждый выиграл по разу, то и оставшиеся деньги нужно разделить поровну). Если же перед четвертой партией у одного две победы, а у второго – только одна, первый должен получить 3/4 поставленных денег, а второй – 1/4.

Друзья по переписке решали задачки об игре в кости для собственного развлечения. Они и представить себе не могли, что закладывают основы новой области прикладной математики – теории вероятностей. Сегодня ее используют не только азартные игроки в казино, но и ученые, и бизнесмены, и политики, и синоптики. С ее помощью предсказывают погоду, рассчитывают, будет ли прибыльным очередной голливудский блокбастер, и решают, сколько шансов на успех у будущей экспедиции на Марс.

Занимаясь сложными вычислениями по теории вероятностей (подсчитать количество комбинаций, которые получаются при броске двух костей, – простейшая задача по сравнению с теми, за которые ему пришлось взяться в дальнейшем), Паскаль прямо на листке бумаги построил еще одну «счетную машину». Она не требовала ни искусных рабочих, которые бы ее изготовили, ни дорогих материалов, ни точных чертежей. Это был просто треугольник, составленный из рядов цифр. Но он был построен так, что позволял без длинных формул находить решения сложнейших уравнений.

На вершине, словно на троне, восседает единица. Под ней – еще две единицы. А уже в следующем ряду появлялась двойка – как результат сложения двух единиц. Дальше треугольник строился по такому принципу: каждая цифра – результат сложения двух цифр, которые стоят прямо над ней, и только крайняя единица складывается с нулем.

Если мы посмотрим на этот треугольник, то увидим, что его боковые стороны состоят из единиц, к рядам единиц прилегают «ленты шлейфа», спускающиеся от «трона», – цифры, отличающийся друг от друга на единицу: 1, 2, 3, 4, 5 и т. д.

Продвигаясь вглубь «королевского шлейфа», видим ряды чисел, в которых каждое отличается от предыдущего на двойку, тройку – и так далее: 1, 3 (1+2), 6 (3+3), 10 (6+4), 15 (10+5)… Закономерности есть и в следующих рядах. А если провести линию от верхней единицы точно вниз, то справа и слева от этой линии окажутся одинаковые ряды чисел.

Треугольник Паскаля позволяет математикам простым способом узнать разные интересные штуки. Например, когда говорят о чем-то сложном, называют это «биномом Ньютона». Англичанин Исаак Ньютон выведет формулу вычисления бинома только в 1677 году. А Паскаль еще в 1654 мог найти его без всяких формул, с помощью своего треугольника!

А кроме того, полезно знать, что каждое число в пирамиде равно количеству «дорожек», ведущих к этому числу от единицы-«королевы».

Современные исследователи обнаружили, что такой «магический треугольник» использовали и раньше другие ученые. Но в историю математики он вошел как «треугольник Паскаля».

Вопросы

Мог ли Блез перестать быть ученым по наставлению врачей?

Основу какой науке положили Паскаль и Ферма, решая задачки об игровых костях для развлечения?

Глава десятая, в которой знаменитый ученый уходит в отшельники

В 1654 году Блезу исполнился тридцать один год. Его слава физика и математика достигла пика. Он работал увлеченно и плодотворно, и даже представил в Парижскую Академию длинный список работ, над которыми собирался трудиться в дальнейшем. Но тут в его жизни произошел резкий поворот.

Как уже случалось прежде, научные успехи привели Блеза к тревожным сомнениям в том, праведна ли его жизнь. Радуясь своим новым открытиям, он в очередной раз понимал, что поддался греху любопытства и греху гордыни. Поэтому он стал постепенно обрывать свои светские связи, зачастил в монастырь к Жаклин. Все больше времени он проводил за чтением Библии, и в конце концов выучил ее наизусть.

И вот в одну мрачную ноябрьскую ночь 1654 года его посетило видение, которое перевернуло всю его жизнь.

Никто не знает, что именно произошло. Блез об этом никому не рассказывал, и долгие годы никто не догадывался, что в ту ночь он написал послание самому себе и зашил под подкладку одежды. Это послание нашли лишь после смерти Паскаля. В нем ученый в сбивчивых выражениях описывал свое смятение и радость от снизошедшего на него озарения и обещал «отдаться в руки Христовы» и «забыть обо всем в мире, кроме Бога».

Блез бросил занятия наукой, запер свою парижскую квартиру и уехал в загородный «филиал» монастыря Пор-Рояль. Там он поселился в келье, отказавшись от элементарных удобств, рано вставал, постился, много молился в одиночестве и посещал все монастырские службы. Все его хозяйство составляли глиняная миска и деревянная ложка.

Кроме Паскаля, в кельях монастыря жили и другие образованные и знатные люди. Они не были монахами, но, как и Блез, захотели удалиться от городской суеты. Их называли «отшельниками» или «господами из Пор-Рояля».

В монастыре действовали так называемые «малые школы», в них воспитывались дети с 4 до 18 лет. «Малыми» школы называли потому, что в одной группе обучалось не более шести человек. А всего в монастыре не бывало одновременно больше 25 учеников.

Многие «отшельники», помимо своих научных занятий, составляли учебные программы для воспитанников. Благодаря этому в Пор-Рояле, например, были лучшие методы обучения древним языкам – латыни и греческому. Кроме родного французского, дети учили также испанский и итальянский. Кстати, в то время как вся Европа еще пользовалась гусиными перьями, воспитанники Пор-Рояля уже перешли на металлические. Такие перья считались новинкой и диковинкой.

«Отшельники» и монахини не только придумывали упражнения, но и писали учебники, и даже издавали их – у монастыря была своя типография.

Приложил руку к этому и Блез. Он разработал свой собственный, очень удачный метод обучения чтению. Следуя его идее, детей не заставляли зубрить алфавит (самым младшим это всегда трудно давалось), а предлагали запоминать, как читаются те или иные сочетания букв. Во французском языке это сложнее, чем в русском: многие слова пишутся совсем не так, как слышатся. Например, слово «вода» по-французски звучит как «о», а записывается целыми тремя гласными – «eau».

А еще Блез написал курс «Элементы геометрии» – наверное, вспомнил собственное детство и то, как отец скрывал от него такие желанные знания!

С самыми маленькими воспитанниками занималась его сестра Жаклин, которую в монастыре называли сестрой Сент-Евфимией. Она всегда была и ласковой, и требовательной. В монастыре к ученикам относились с уважением и никогда их не ругали. Но при этом дети не должны были тратить зря ни одной минутки. В «малых школах» считали, что с самого младшего возраста ученики должны быть постоянно заняты либо игрой, либо работой, либо чтением. При этом книги для каждого выбирали наставники, и ученики не могли ими меняться по собственному желанию: чтение должно было не развлекать, а воспитывать.

У Жаклин учились и ее родные племянницы, дочери Жильберты. Но строгая монахиня никогда не давала им поблажек.

Блезу жизнь в Пор-Рояле пришлась по душе. Его здоровье поправилось, несмотря на строгий распорядок дня и скромную пищу. Он много работал и даже придумал механизм, который помогал монахиням доставать воду из колодца.

Но прошло еще немного времени – и Блезу пришлось защищать приютивший его монастырь от опасных врагов.

Вопросы

Что произошло с Блезом в ноябрьскую ночь 1654 года?

Какую он начал вести жизнь после этого события?

Перестал ли наш герой изобретать после того как изменил образ жизни?

Глава одиннадцатая, в которой ради друзей Блез становится писателем и играет с огнем

Религиозная жизнь во Франции была очень сложной и напряженной. Из-за различий в толковании Библии и церковных обрядов происходили споры, раздоры, а часто и настоящие войны, в которых гибли тысячи людей.

Были битвы менее кровавые, но не менее ожесточенные. Например, орден иезуитов, называвший себя войском папы римского и главным защитником католической церкви, вовсю боролся за власть и влияние во Франции. Иезуиты также открывали собственные школы – коллегиумы, где воспитывали своих будущих сторонников. Такой коллегиум закончил, например, «ученый секретарь Европы» – монах Мерсенн. А еще – математик Рене Декарт. Но иезуитами они не стали. Славились иезуиты и своей миссионерской работой – они обращали в христианство язычников в разных странах, в том числе в самых отдаленных уголках Земли: Китае, Японии, Парагвае, в малодоступных землях Африки.

Однако многих и во Франции, и за ее пределами возмущало, что ради своих целей эти «воины Христа» не останавливались перед ложью, клеветой, а иногда даже перед убийствами.

Именно этот орден в 1653 году ополчился против одного из жильцов Пор-Рояля, Антуана Арно. Он был братом настоятельницы монастыря и идейным лидером «отшельников». Его обвиняли в ереси, то есть неправильном, не одобренном церковью толковании христианского учения. Обвинение было очень серьезным – за такое в Европе 17 века по-прежнему могли сжечь на костре. Арно пока сжигать не собирались, но его выгнали с поста профессора в парижском университете Сорбонна. А кроме того, грозили закрыть Пор-Рояль как рассадник ереси.

Конечно, Арно пытался защищаться, но иезуиты были искусны в публичных дискуссиях. Среди их методов ведения споров были совершенно нечестные. На обсуждениях «заблуждений» Арно его противники так затягивали время, что у того уже не оставалось возможности что-то возразить. Шестьдесят профессоров Сорбонны вступились за него, но и это не дало никакого результата.

Арно решил, что о несправедливых нападках на него должно узнать больше людей. Он написал открытое письмо и зачитал его перед обитателями монастыря и «отшельниками». Увы, по реакции слушателей он понял, что так иезуитов не победить. Его письмо было честным, но «беззубым», оно не будило чувства так, как умели его враги.

И тогда написать воззвание в защиту Арно поручили Паскалю.

Первое же из его посланий, которые позже назовут «Письмами провинциала», или «Провинциалиями», вызвало бурное одобрение у обитателей Пор-Рояля. А когда его напечатали (анонимно, потому что бросать такой вызов иезуитам было опасно даже для знаменитого ученого), в восторг пришла вся страна. Никогда прежде Франция не видела такой острой сатиры! Прикидываясь простачком, герой писем Паскаля обращался к разным знатокам, чтобы выяснить, в чем же была вина отца Арно. Из их запутанных объяснений в конце концов делал кристально ясный вывод: Арно объявили еретиком и врагом церкви просто потому, что так захотелось иезуитам.

Скандал был огромным. Никто за стенами монастыря не заподозрил, что автором писем мог быть знаменитый математик, удалившийся от мира. А Паскаль тем временем написал еще одно письмо, и еще… в них он уже не просто отбивал атаки на Арно, но и сам нападал. В письмах он приводил только факты и цитаты из работ иезуитских священников. Но эти факты и цитаты показывали, как иезуиты, чтобы привлечь в церковь побольше паствы, разрешают людям идти на сделки с совестью. Они оправдывали, например, ложные клятвы – если тот, кто клялся что-то сделать, добавлял в уме: «Я сделаю это в день, когда еще не родился». Или, скажем, участие в дуэлях. Оно было запрещено еще при Ришелье. Но иезуиты уверяли, что смертный грех убийства простителен, если участник пришел на место дуэли «просто прогуляться», «случайно» встретил там соперника (которому сам же перед этим назначил место и время) и убил его, «защищаясь от нападения».

Для Паскаля все это было абсолютно неприемлемо. Он считал, что верующий должен следовать заповедям и избегать греха. Иезуиты же прощали любые преступления. И хуже того – сами учили людей грешить без раскаяния.

Вот какие чувства водили его пером, делая чернила поистине ядовитыми. Иезуиты имели большое влияние на нового короля, Людовика Четырнадцатого, поэтому неуловимого автора стала искать и полиция. Блез понимал нависшую над ним опасность, но не мог отказать себе в удовольствии подразнить своих врагов. Например, третье письмо он подписал аббревиатурой (то есть первыми буквами слов), которая расшифровывается как «и старый друг, Блез Паскаль, из Оверни, сын Этьена Паскаля» (по-русски это было бы примерно ИСДБПИОСЭП, по-французски же – EAABPAFDEP). Полиция и иезуиты тщетно бились над этой подписью, а дерзкий автор довольно посмеивался в кругу друзей!

Однако за ним шли буквально по пятам. Через какое-то время арестовали типографа, которого заподозрили в печатании «Писем», его родных и двух работников. В другой раз пришли к королевскому книготорговцу, сочувствующему Пор-Роялю. Его спасла жена: уже готовые к печати формы письма она вынесла из дому под своими юбками и спрятала у надежных друзей.

Спрятать формы для печати было потруднее, чем диск или флешку. Это были деревянные рамы, в которые строчка за строчкой вставлялись металлические брусочки с вырезанными на них буквами – литерами. Когда текст был полностью набран, готовую форму смазывали чернилами, прижимали к бумаге – и получали готовую напечатанную страницу. Естественно, печатная форма размером была больше, чем лист бумаги, и весила несколько килограммов. Правда, и юбки тогда были пышнее, чем сейчас, и гораздо длиннее – до самого пола.

Месяц шел за месяцем, выходило письмо за письмом. Примерно раз в две-три недели появлялось новое послание. Оно печаталось тиражом в 6-8 тысяч экземпляров – даже в наши дни не многие книги могут похвастать таким тиражом! Листки с критикой иезуитов быстро расходились по всей Франции и пересекали ее границы. В Иль-де-Франс и Нормандии, в Бретани и Оверни – по всей стране люди смеялись над меткими наблюдениями, восхищались легким разговорным стилем и возмущались коварству иезуитов.

Положение Блеза становилось все опаснее. Скрывать его авторство было все труднее – по стране поползли слухи. Какое-то время он скрывался под чужим именем. Но даже его конспирация оборачивалась дерзостью на грани хулиганства. Прячась от преследования, Блез поселился в гостинице… прямо напротив коллегии иезуитов! Каждый день он глядел из своего окна на здание, в котором озабоченные враги обдумывали, как найти неуловимого автора «Писем».

Более того – этажом ниже снял номер Флоран Перье, муж Жильберты. Разумеется, он был в курсе всех дел Блеза и сам активно участвовал в них. Однако именно к нему, уважаемому в Оверни чиновнику, однажды пришел один из офицеров-иезуитов. Пришел и стал расспрашивать: в курсе ли Флоран, что его родственника, Блеза Паскаля, подозревают в распространении клеветы на почтенный орден? Знает ли Флоран, где искать брата его жены? Конечно, нет, отвечал Флоран, – а сам в это время переживал, не почувствует ли опасный гость явственный запах типографской краски. Запах этот распространялся по комнате из-под полога его кровати – там сушились свежеотпечатанные страницы нового «Письма»!

К счастью, иезуит ничего не заметил, и после его ухода Флоран с Блезом весело обсуждали рискованное происшествие.

У «Писем провинциала» было так много читателей во всех слоях общества, потому что Блез решил: не следует использовать научный стиль. Ведь не ученых нужно убеждать в опасности ордена иезуитов. Донести это следует до обычных людей. Поэтому нужно использовать понятный каждому язык, без сложных слов, зато с наглядными примерами и ясной речью персонажей. Каждое письмо он зачитывал перед аудиторией соратников. Если хоть один не проявлял интереса, Блез переписывал послание заново.

Французы всегда ценили юмор, и им нравился задор, с которым Блез нападал на своих недругов. «Делались попытки различными способами показать иезуитов отвратительными, Паскаль сделал больше: он показал их смешными», – напишет позже философ Вольтер о «Провинциалиях». Конечно, это еще сильнее злило врагов.

Дошло до того, что в одном из французских городов «Письма» даже приговорили к сожжению у позорного столба! Однако, как пишут историки, вместо них были сожжены какие-то бесполезные бумаги: никто из судей не согласился расстаться со своим экземпляром этой блистательной прозы.

Но вот наступил день, когда опасную игру с врагом пришлось прекратить. Не сумев найти автора сатирических писем, иезуиты нанесли удар с другой стороны. Они снова попытались уничтожить монастырь Пор-Рояль, расселить монахинь по другим аббатствам, и даже закрыли «малые школы».

На несколько месяцев эту опасность удалось отвести. Трудно поверить, но причиной снова стал один из членов семьи Блеза! Точнее, одна: на этот раз нечто удивительное произошло с его племянницей и крестницей Маргаритой. И это было чудо в самом прямом смысле слова! Десятилетняя девочка училась в Пор-Рояле и уже давно страдала загадочным заболеванием. Болезнь причиняла ей страшные страдания, изуродовала ее лицо и грозила лишить глаза. 24 марта 1656 года, во время одной из общих молитв, монахиня посоветовала Маргарите приложить к больному месту местную реликвию – часть шипа, который, по преданию, был взят из тернового венца Иисуса. Маргарита так и поступила – и уже на следующее утро болезнь, которую не могли излечить никакие лекарства, отступила.

Объяснить происшедшее не сумел никто – ни тогда, ни за следующие 500 лет. Хотя по свежим следам королевское правительство и церковь созвали специальную комиссию, которая полгода собирала свидетельства очевидцев и пояснения врачей. В конце концов члены комиссии признали: да, исцеление действительно произошло. И – нет, никто не может его объяснить.

Но в 17 веке для простых людей объяснение было очевидным: в монастыре Пор-Рояль произошло чудо. А значит, населяют его благочестивые монахини, молитвы которых доходят прямо до Бога. В монастырь повалили толпы паломников, и правительство не решилось навредить такому любимому народом месту. Школы снова открыли.

А потрясенный не меньше крестницы и ее родителей Блез заказал себе печать: на ней были изображены глаз и терновый венец со словами на латыни: «Знаю, кому поверил».

Но враги не оставили своих происков. Тучи над Пор-Роялем не рассеялись окончательно. По Парижу рыскали шпионы, и все, кто помогал печатать и распространять «Письма», жили под угрозой заключения в Бастилию.

И тогда в марте 1657 года Блез написал последнее письмо, адресованное лично предводителю иезуитов. В нем он объяснял, что является частным лицом, не связанным ни с какими официальными организациями, и только он один отвечает за содержание писем. «Вы, конечно, можете затронуть Пор-Рояль, но не меня. Можно выжить людей из Сорбонны, но меня из моего дома не выживете. Вы можете употребить насилие против священников и докторов богословия, но не против меня, потому как я не имею этих званий». Так он пытался защитить от нападок своих друзей.

После этого письма выходить перестали. Но дело было сделано. Сначала в Париже, потом в Руане, а после – по всей стране католические священники и простые прихожане стали протестовать против иезуитских методов. А монастырь Пор-Рояль получил еще несколько лет передышки.

Вопросы

На что пошел наш герой, чтобы защитить свою жизненную позицию и единомышленников?

Почему письма Паскаля имели успех у обычных людей?

Какое чудо спасло Пор-Рояль от гнева иезуитов?

К каким результатам привела писательская деятельность Блеза-«провинциала»?

Глава двенадцатая, в которой рассказывается о том, как обрывочные мысли стали гордостью французской литературы

Успех «Провинциалий» и чудо с его крестницей Маргаритой привели Блеза к новой мысли. Защищая Пор-Рояль, он боролся с теми, кого считал оскорбителями христианской веры. Теперь он решил рассказать о своей вере безбожникам. Тем, кто отрицает существование Бога, и тем, кто хочет в него поверить, но не может победить сомнения.

Так появилось на свет самое знаменитое и самое загадочное произведение Паскаля.

Насколько знаменитое? Его переиздают раз за разом во всем мире уже несколько веков. Во Франции оно включено в программу старших классов. И сегодняшние ученики не просто читают его – они пишут на интернет-форумах: «Паскаль стал моей первой любовью в литературе». О нем даже поют рэп!

Почему загадочное? Оно принесло своему автору славу одного из крупнейших французских писателей, хотя Паскаль его даже не закончил. Более того – оно состоит из отрывков, и никто не знает, в каком порядке их нужно читать. Разные издатели печатают его по-разному. И даже название этому сочинению придумали только через много лет после смерти Блеза.

Как же это случилось?

Паскаль задумал этот свой труд как «Апологию христианской религии»[8]. Он составил план сочинения и отвел себе на него десять лет. Разделил большие листы бумаги на отдельные ячейки и стал вписывать в эти ячейки мысли по разным вопросам. Каково место человека во Вселенной? Почему многим трудно поверить во всемогущего Бога? Как верующему следует относиться к безбожникам? Кроме того, он записывал свои наблюдения над людьми, их отношениями, привычками и заблуждениями. Эти заметки могли пригодиться, чтобы подобрать убедительные аргументы.

Но оказалось, что у Блеза уже не было необходимых десяти лет. Его здоровье стремительно ухудшалось. Вскоре он уже не смог работать, как запланировал. Он записывал обрывочные мысли на клочках бумаги. Если хватало сил, он сортировал записи. Если же недуги подступали вплотную, он не мог делать и этого.

Когда через несколько лет после смерти Паскаля его друзья и родные решили издать его последний труд, у них было 27 папок с записями. А еще несколько сотен фрагментов вообще не были никак рассортированы.

Тысячу отрывков издатели расставили так, как им казалось правильным и в 1670 году в типографии Пор-Рояля напечатали последний труд Паскаля. Его назвали «Мысли о религии и о некоторых других предметах».

Книга получилась очень необычной. Пытаясь донести свои идеи до будущего читателя, Паскаль то действовал как математик, выстраивая логические доказательства, то обращался к чувствам. «У сердца свой порядок, у разума – свой… Вы не станете доказывать, что вас следует любить, рассуждая… о причинах любви; это было бы смешно», – писал он.

Он мог длинно излагать историю христианства, напоминая пророчества о пришествии Мессии. А мог просто предложить неверующему пари. Никто не знает, есть ли Бог, замечал он. Если он есть – следует вести праведную жизнь, чтобы позже удостоиться жизни вечной. Но что если Бога нет? На какую «карту» нужно поставить? И отвечал, основываясь на своем опыте азартных игр: ставить нужно на существование Бога. Потому что при проигрыше вы потеряете только возможность грешить в течение 50-60, пусть даже 100 лет. А при выигрыше обретете вечное блаженство. Вечность больше, чем краткая человеческая жизнь, – нужно поставить на нее!

Он признавал слабость человека – «мыслящей тростинки», которая гнется под малейшим ветром. Но при этом считал, что человек все равно сильнее Вселенной, потому что сознает свою слабость – а Вселенная не осознает ничего.

Он давал советы тем, кто хочет убедить других в своей правоте: «Хотите, чтобы люди поверили в ваши добродетели? Не хвалитесь ими».

Со временем оказалось, что эту книгу читают не ради ее религиозного содержания, а просто из удовольствия ознакомиться с идеями о человеке и о жизни. Тем более, как и другие произведения Паскаля, она написана живым и понятным языком, и постепенно ее название сократилось до одного слова – «Мысли».

В этой книге Паскаль раскрылся не только как ученый или защитник веры, но и как неповторимая личность. Он и других призывал искать уникальность собеседника: «Чем умнее человек, тем больше своеобычности видит он в каждом, с кем сообщается. Для человека заурядного все люди на одно лицо».

А о себе писал: «Хорошо, когда, назвав кого-то, забывают прибавить, что он «математик» или «проповедник», или отличается красноречием, а просто говорят: «Он – порядочный человек». Мне по душе лишь это всеобъемлющее качество».

Что ж, как мы увидим дальше, он полностью заслужил это звание.

Вопросы

С какой целью Паскаль начал работу над своим самым знаменитым произведением «Мысли»?

Сколько он отвел себе времени для написания? Успел ли Блез написать книгу полностью? Почему?

Какие основные идеи он озвучил в этом труде?

Глава тринадцатая, в которой Блез делает последние подарки

К сожалению, через несколько лет после перепалки Паскаля-«провинциала» с врагами Пор-Рояля король, подстрекаемый иезуитами, вновь объявил: монастырю надо закрыть школы, распустить послушниц, которые готовились стать монашками, а новых монахинь не принимать. Спасение было лишь одно: подписать «формуляр» – заявление о том, что некоторые религиозные положения, которые разделяли в аббатстве, являются еретическими.

Решение далось трудно. Многие утверждали: ради спасения монастыря можно подписать что угодно. Блез спорил с ними. Жаклин, чистая душа, тоже протестовала против нечестной игры. Но монахиням положено следовать приказам старших, и она подписала формуляр.

Это не спасло монастырь, но погубило Жаклин. Она недолго прожила с такой тяжестью на душе, и летом 1661-го ее не стало.

Блез день ото дня становился все слабее и терпел все более жестокие боли. Он чувствовал приближение и своего конца. Но смерть больше не пугала его. Десять лет назад, потеряв отца, он не мог справиться со своей скорбью. Чувство потери отравляло его жизнь. Утратив Жаклин, он тоже страдал от утраты родного человека и близкого друга. Но теперь он всем сердцем верил, что его любимая сестра попала в лучший мир, и сам надеялся если не оказаться на небесах, то хотя бы передохнуть от борьбы, которую всю жизнь вел со своим болезненным телом и своими непобедимыми страстями – жаждой познания и тщеславием.

Несколько лет назад он написал молитву, в которой благодарил Бога за то, что болезнь мешает ему грешить.

«И я протягиваю руку к моему Спасителю… живу и радуюсь, дарует ли Он мне в щедрости своей блага или, ради моего блага, посылает недолю, научив Своим примером терпеливо ее сносить», – пишет он теперь в «Мыслях».

Обеспокоенная болезнями брата, Жильберта забрала его в свой парижский особняк. Блез не хотел никого обременять. Ему было неловко, что о нем заботятся, в то время как множество бедняков умирает на улицах. Он даже попросил Жильберту отвезти его в больницу для неимущих, чтобы его лечили так же, как их. Но сестра уговорила его, что в таком состоянии ему не перенести еще одного переезда.

Блез страдал от боли и слабости, но еще больше его мучали мысли, что он зря растратил свою жизнь. Математические открытия, физические опыты, философские диспуты, решение задач, которые продвинули науку на десятилетия вперед, – все это показалось ему неважным. Вместо всего этого, думал он, нужно было помогать своим ближним – делами, словами, деньгами.

Он забывал при этом, как в последние годы к нему приходили за помощью все нуждающиеся. и он всем помогал, даже если для этого приходилось одалживать у родных и знакомых. Он поселил бедную семью в собственной парижской квартире. Он устроил судьбу нищей девушки, которую случайно встретил на улице: узнав, что ее отец умер, а мать тяжело заболела, он позаботился о том, чтобы ей нашли работу и пристанище. При этом он запретил рассказывать девушке, кто пришел ей на выручку.

«Если я выздоровею, то всю свою оставшуюся жизнь посвящу помощи бедным», – обещал он плачущей Жильберте.

Выздороветь ему было уже не суждено. 19 августа 1662 года, в возрасте 39 лет Блез Паскаль умер. Его похоронили в парижской церкви Сент-Этьен-дю-Мон, и 50 священников читали молитвы над его гробом.

Однако незадолго перед смертью он успел сделать еще один подарок своей стране и обездоленным людям, о которых болела его душа.

В марте 1662 года воплотилась в жизнь одна из идей Паскаля: в Париже впервые появился общественный транспорт. Это были многоместные кареты, в которых любой желающий за небольшую плату мог проехать от ворот аристократического поместья Сент-Антуан до Люксембургского дворца. Позднее этот вид транспорта назовут «омнибусами» (от латинских слов, означающих «для всех»), а тогда они звались просто «каретами по 5 су[9]».

Открытие первой каретной линии превратилось в настоящий праздник для парижан. Кучера были одеты в широкие голубые плащи, расшитые королевскими лилиями. Кареты отправлялись в путь под звуки музыки и напутственные речи (в которых были не только поздравления, но и угрозы: от имени короля, под страхом наказания, кучерам запрещалось браниться). Экипажи следовали друг за другом с 15-минутным интервалом, делая по пути несколько остановок. Толпы людей высыпали на улицы, ремесленники бросали работу, чтобы полюбоваться непривычным зрелищем. Кареты были заполнены до отказа, поэтому влезть в них можно было только на «конечных».

Как один из организаторов, Паскаль имел право на часть доходов, и он попросил компаньонов выдать причитающиеся ему деньги наперед: в городе Блуа свирепствовал голод, и Блез хотел помочь его жителям.

Компаньоны Паскаля оказались не такими добросердечными. Они побоялись рисковать будущей прибылью и отказали Блезу. Ему пришлось искать средства для помощи голодающим в другом месте.

Но в завещании Блеза Паскаля, составленном за две недели до его смерти, говорится: положенные ему доходы от омнибусов должны быть разделены между четырьмя главными больницами Парижа и Клермон-Феррана для лечения неимущих…

Эпилог

«Лишь заканчивая книгу, мы понимаем, с чего следовало ее начать», – вздыхал Паскаль в свои последние годы. Всю жизнь, от самого рождения, он хотел бы переписать заново, посвятив себя не науке, а помощи простым людям. Но мы, знакомясь с его достижениями, можем только удивляться, сколько успел сделать этот необычайный человек. Революционные исследования в математике, геометрии, физике. Удивительные опыты и неожиданные теории, которые проложили путь многим поколениям ученых. Сочинения, открывшие новую страницу во французской литературе. Целые отрасли науки, у истоков которых он стоял: проективная геометрия, гидростатика, теория вероятностей, дифференциальное исчисление…

Прошло четыре с половиной века с тех пор как Блез Паскаль поставил последнюю точку в своих обрывочных «Мыслях». Но и сегодня французские лицеисты продолжают называть эту книгу одной из самых любимых. в Клермон-Ферране каждое утро больше 15 тысяч студентов входят в ворота университета имени Блеза Паскаля. Архитекторы учат на занятиях теорему Паскаля, хотя и не называют больше шестиугольник «магическим шестивершинником». Инженеры проектируют гидравлические прессы, пользуясь законом Паскаля. Медсестры делают уколы, не зная, что шприц придумал тоже этот великий француз. Школьники решают задачки на определение давления и записывают ответы в паскалях. В метеорологической лаборатории на горе Пюи-де-Дом синоптики предсказывают погоду, глядя на барометры. Банкиры строят прогнозы, используя теорию вероятностей. В память о счетной машине, придуманной некогда в Руане, «Паскалем» был назван один из первых языков программирования.

А если безоблачной ночью посмотреть в телескоп на Луну, то на ее поверхности можно разглядеть небольшую точку – кратер Паскаль.

Вопросы

Чем занимался Блез в последние годы своей жизни?

С твоей точки зрения, растратил ли впустую свою жизнь Паскаль, как думал он сам?

Какое наследие он оставил нам, ныне живущим?

Какие качества Блеза Паскаля ты хотел бы иметь, юный читатель?

Важные даты

1616 – в Клермоне советник Этьен Паскаль женится на Антуанетте Бегон.

1623 – 19 июня в семье Паскалей рождается сын Блез.

1626 – умирает Антуанетта, мать Блеза Паскаля.

1631 – Этьен Паскаль с тремя детьми переезжает в Париж.

1634 – Блез Паскаль сочиняет «Трактат о звуках».

1635 – Блез доказывает теорему Евклида и получает разрешение заниматься математикой.

1637 – Блез вместе с отцом начинает посещать заседания научного кружка – «четверги Мерсенна».

1638 – Этьен Паскаль вынужден уехать из Парижа из-за ссоры с кардиналом Ришелье.

1639 – Блез пишет «Трактат о конических сечениях», в котором изложена теорема о шестиугольнике.

1640 – Ришелье прощает Этьена Паскаля. Семья Паскалей переезжает в Руан.

1641 – Жильберта, старшая сестра Блеза, выходит замуж за Флорана Перье.

1642–1645 – Блез работает над созданием арифметической машины.

1646 – в доме Паскалей поселяются братья-костоправы, которые пробуждают в Блезе религиозные чувства.

1648 – 19 сентября Флоран Перье и другие жители Клермон-Феррана проводят по просьбе Блеза Паскаля эксперимент на горе Пюи-де-Дом.

1651 – умирает Этьен Паскаль, отец Блеза.

1652 – Жаклин Паскаль уходит в монастырь.

1654 – Блез переписывается с Пьером Ферма, закладывая основы теории вероятностей.

1655 – пережив в конце 1654 г. мистическое озарение, Блез поселяется в монастыре Пор-Рояль.

1656–1657 – Паскаль пишет 18 сочинений против иезуитов, которые позже назовут «Письмами провинциала».

1658 – Паскаль начинает работу над «Апологией христианской религии», позднее превратившейся в «Мысли».

1661 – в Пор-Рояле закрыты «малые школы». Умирает Жаклин, младшая сестра Блеза Паскаля.

1662 – воплощается в жизнь идея Паскаля о дешевом общественном транспорте («кареты по 5 су»).

1662 – 16 августа Блез Паскаль умирает.

Использованная литература

• Белл, Э. Т. «Величие и ничтожность человека»: Пер. с англ. // Э. Т. Белл. Творцы математики. – М.: Просвещение, 1979.

• Гиндикин, С. Г. Блез Паскаль. // С. Г. Гиндикин. Рассказы о физиках и математиках. – М.: МЦНМО, НМУ, 2001.

• Голованов, Я. Блез Паскаль: «Я хотел открыть вечные законы…» // Я. Голованов. Этюды об ученых. – М.: Молодая гвардия, 1976.

• Кондорсе, Ж. А. Похвальное слово Паскалю: Пер. с фр. // Блез Паскаль. Трактаты. Полемические сочинения. Письма. – К.: Port-Royal, 1997.

• Мережковский, Д. С. Реформаторы (Лютер, Кальвин, Паскаль). – Томск: Водолей, 1999.

• Перье, Ж. Жизнь Блеза Паскаля: Пер. с фр. // Блез Паскаль. Трактаты. Полемические сочинения. Письма. – К.: Port-Royal, 1997.

• Стрельцова, Г. Я. Блез Паскаль. – М.: Мысль, 1979.

• Тарасов, Б. Н. Паскаль. – М.: Молодая гвардия, 1982.

• Филиппов, М. М. Паскаль. Его жизнь, научная и философская деятельность. Биографический очерк // Паскаль. Ньютон. Линней. Лобачевский. Мальтус. Биографические повествования. 2-е изд. Челябинск: «Урал LTD».

Книги Паскаля

• Паскаль, Б. Молитвенное размышление об обращении болезней во благо: Пер. с фр. // Блез Паскаль. Трактаты. Полемические сочинения. Письма. – К.: Port-Royal, 1997.

• Паскаль, Б. Мысли: Пер. с фр. – М.: АСТ, 2003.

• Паскаль, Б. Письма к провинциалу: Пер. с фр. – К.: Port-Royal, 1997.

Сноски

1

Клермонский собор состоялся в 1095 году, а 1096-м французские крестоносцы двинулись на Иерусалим.

(обратно)

2

Францисканцы – католический монашеский орден, основанный святым Франциском Ассизским в 1208 году. Францисканцы отказались от собственности и стали жить только на милостыню, поэтому их назвали нищенствующим орденом.

(обратно)

3

Иезуиты – католический мужской духовный орден, основанный в 1534 году Игнатием Лойолой. Иезуиты прославились своими достижениями в науке, образовании и миссионерстве.

(обратно)

4

Галилео Галилей (1564-1642) – итальянский физик, математик, астроном. Рене Декарт (1596-1650) – французский философ, физик, математик. Пьер Ферма (1601-1665) – французский математик. Христиан Гюйгенс (1629-1695) – нидерландский физик, математик, изобретатель.

(обратно)

5

Гроссбух – большая бухгалтерская книга, в которую вносятся сведения о доходах, расходах, налогах и т. д. В старые времена гроссбухи бывали весом по 10-15 килограммов!

(обратно)

6

В те времена еще не знали, что парами ртути можно отравиться.

(обратно)

7

Около шести с половиной килограммов.

(обратно)

8

«Апология» значит «выступление в защиту кого-то или чего-то».

(обратно)

9

Су – мелкая французская монета. Даже сейчас так иногда называют мелочь, а про нищего говорят «у него нет ни одного су».

(обратно)

Оглавление

Глава первая, в которой говорится о городе Клермоне, знатных семействах, обитавших в нем, и о мальчике, которому суждено стать великим ученым

Глава вторая, в которой отец учит Блеза, а Блез удивляет отца

Глава третья, в которой к Блезу впервые приходит слава

Глава четвертая, в которой говорится о лучших друзьях Блеза

Глава пятая, в которой на свет появляется «Паскалина»

Глава шестая, в которой Блез начинает сомневаться в науке

Глава седьмая, в которой Флоран Перье взбирается на гору, а Блез Паскаль делает новое открытие

Глава восьмая, в которой говорится о потерях, страданиях и способах с ними справляться

Глава девятая, в которой игра в кости приводит к рождению новой науки

Глава десятая, в которой знаменитый ученый уходит в отшельники

Глава одиннадцатая, в которой ради друзей Блез становится писателем и играет с огнем

Глава двенадцатая, в которой рассказывается о том, как обрывочные мысли стали гордостью французской литературы

Глава тринадцатая, в которой Блез делает последние подарки

Эпилог

Важные даты

Использованная литература

Книги Паскаля Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg