«Полководцы Великой Отечественной. Книга 3. Борис Шапошников, Василий Чуйков, Михаил Катуков, Николай Ватутин, Николай Кузнецов, Иван Черняховский»

Полководцы Великой Отечественной. Книга 3. Борис Шапошников, Василий Чуйков, Михаил Катуков, Николай Ватутин, Николай Кузнецов, Иван Черняховский (fb2) - Полководцы Великой Отечественной. Книга 3. Борис Шапошников, Василий Чуйков, Михаил Катуков, Николай Ватутин, Николай Кузнецов, Иван Черняховский (Великие полководцы России - 19) 3272K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Юрьевич Мягков

Полководцы Великой Отечественной. Книга 3. Борис Шапошников, Василий Чуйков, Михаил Катуков, Николай Ватутин, Николай Кузнецов, Иван Черняховский

Редактор кандидат исторических наук Н. А. Копылов

Редактор-составитель доктор исторических наук М. Ю. Мягков

© ИД «Комсомольская правда», 2014 год.

© ИД «Российское военно-историческое общество», 2014 год.

Шапошников Борис Михайлович

20 сентября 1882–26 марта 1945

Шапошников известен как военачальник, который внес значительный вклад в теорию и практику строительства Вооруженных сил СССР, в их укрепление и совершенствование, подготовку военных кадров. Он много работал над развитием военной науки, положениями военной доктрины. В нашей военной истории Шапошников занимает достойное место и как выдающийся военный руководитель, разбиравшийся в самых сложных оперативно-стратегических вопросах борьбы на советско-германском фронте.

Сражения и победы

Маршал Советского Союза, выдающийся советский военный и государственный деятель, военный теоретик. В 1937–1940 гг. и с июля 1941 по май 1942 г. – начальник Генерального штаба Красной Армии.

«Великий русский стратег. Иностранные писатели называли его «мозг армии». Многими победами обязан ему русский народ». (Н. К. Рерих).

Борис Михайлович родился в городе Златоусте на Урале в семье служащего.

Шапошников окончил Пермское реальное училище. Сознательно выбрал карьеру военного. Свое первое военное образование получил в Московском Алексеевском военном училище, которое окончил в 1903 г. Был направлен в Первый Туркестанский пехотный батальон. В 1907 г. зачислен в Академию Генерального штаба, которую с отличием окончил через три года, получив звание штабс-капитана.

Первую мировую войну Шапошников встретил в должности адъютанта штаба 14-й кавалерийской дивизии в Варшавском военном округе. Зарекомендовал себя на фронте как способный офицер. В 1917 г. – полковник, командир полка. К победе Октябрьской революции Б. М. Шапошников отнесся как к закономерному событию и сразу же заявил о своем признании новой власти. Будучи командиром 16-го гренадерского Мингрельского полка, он пошел навстречу требованиям солдатских комитетов о смещении нескольких контрреволюционно настроенных офицеров и унтер-офицеров, умело пресек попытки анархистов развалить полк и тем самым сохранил его как боевую единицу. Поэтому когда в декабре 1917 г. встал вопрос о выборах начальника Кавказской 13-й гренадерской дивизии, съезд делегатов от военно-революционных комитетов частей избрал Б. М. Шапошникова ее начальником.

Я родился… едва ли не в самом «мокром» по климату месте не только на Урале, но и на всей территории нашей страны. Как известно, борьба за существование не располагает простых людей к излишним размышлениям о древности рода. Деда своего со стороны отца я не знал, а сам отец скупился на воспоминания.

– так начинаются его мемуары, открывающие непростой путь советского маршала.

С 1918 г. Шапошников в рядах РККА и принимает участие в Гражданской войне, будучи помощником начальника оперативного управления штаба Высшего военного совета, а затем начальником разведывательного отдела Полевого штаба РВСР. В течение 1919 г. последовательно занимал различные командные должности и дослужился до начальника оперативного управления Полевого штаба РВСР. Шапошников был одним из разработчиков плана контрнаступления против войск генерала А. И. Деникина осенью 1919 г., кампании РККА в 1920 г. в войне с Польшей и боевых действий в Крыму против войск барона П. Н. Врангеля. Во многом благодаря его инициативам операции Красной Армии в ходе Гражданской войны проводились с широким маневром войск, большим размахом, решительными целями. Определились и основные положения планирования фронтовых и армейских операций: сосредоточение сил и средств на решающих направлениях, создание ударных группировок, гибкое использование резервов, организация оперативного взаимодействия между армиями и др. Важным отличием РККА явилось применение в наступательных операциях подвижных соединений и объединений – кавалерийских корпусов и конных армий, позволивших значительно увеличить глубину ударов, повысить темпы наступления, развивать тактический успех в оперативный.

Штабная работа должна помогать командиру организовывать бой; штаб – первейший орган, с помощью которого командир проводит в жизнь свои решения… В современных условиях без четко сколоченного штаба нельзя думать о хорошем управлении войсками.

– не раз говорил Шапошников.

В 1921–1925 гг. Шапошников – первый помощник начальника штаба РККА. В 1924–1925 гг. под руководством М. В. Фрунзе принимал участие в проведении военной реформы, был награжден орденом Красного Знамени. В 1925–1928 гг. командовал войсками Ленинградского и Московского военных округов. В 1928–1931 гг. – начальник штаба РККА. В 1930 г. вступил в ВКП(б). В 1931–1937 гг. – командующий войсками Приволжского военного округа, начальник Военной академии имени Фрунзе, командующий Ленинградским военным округом. С мая 1937-го начальник Генштаба РККА. В мае 1940 г. Шапошникову присвоено воинское звание Маршала Советского Союза.

Шапошников – один из немногих, кому удалось не только избежать сталинских репрессий, но и – с конца 30-х годов – стать доверенным помощником Сталина по военным вопросам и пользоваться большим уважением вождя. Все это говорит о личности яркой и незаурядной, сложившейся в непростых условиях бурного времени.

Постоянно, целеустремленно и весьма успешно Шапошников работал над вопросами развития военной теории. В 1923 г. издал книгу «Конница», где обобщил опыт боевого применения этого рода войск в Первой мировой и Гражданской войнах. В 1924 г. вышло его военно-историческое исследование о советско-польской кампании 1920 года «На Висле». Участвовал в комиссии по разработке уставов. В 1927–1929 гг. опубликовал фундаментальный труд «Мозг армии» в трех книгах, который был переведен на иностранные языки. Исследование построено на обобщении опыта Первой мировой войны. В нем рассмотрены структура и основные функции Генштаба, его место и задачи в системе Вооруженных сил как в мирное время, так и, главным образом, в условиях войны. Исследован с позиции военной науки вопрос о характере современной войны. Великая Отечественная война 1941–1945 гг. подтвердила правильность основных идей, положений и выводов, сформулированных в труде «Мозг армии».

Постепенно и далеко не сразу Генеральный штаб – важнейший орган управления – обрел присущую ему роль, став рабочим (а по сути – интеллектуальным) органом Ставки.

Под руководством Бориса Михайловича было разработано положение, которым регламентировалась работа фронтовых управлений и управлений Генштаба, что в значительной степени обеспечило надежное выполнение задач Ставки. Шапошников уделял первостепенное внимание совершенствованию стратегического руководства войсками, налаживанию бесперебойного управления во всех звеньях РККА.

Разумеется, не все в судьбе маршала было таким уж безоблачным. Например, план ведения кампании с Финляндией, подготовленный Генеральным штабом и предполагавший использование в предстоящей войне не только войск Ленинградского военного округа, но и дополнительных резервов, подвергся резкой критике Сталина как переоценивающий возможности финской армии. Начавшаяся вскоре война с финнами показала, что Генеральный штаб был прав. С августа 1940 г. Шапошников стал заместителем наркома обороны СССР, передав должность начальника Генштаба генералу армии К. А. Мерецкову. На новом посту Шапошников курировал вопросы строительства укрепленных районов в 1940–1941 гг.

С началом войны по указанию Сталина из центрального аппарата Генерального штаба в помощь командующим фронтами была направлена группа ответственных работников, включая начальника Генерального штаба генерала армии Жукова, а также маршала Шапошникова. На второй день войны, 23 июня 1941 г., Шапошников был включен в состав организованного при Ставке Главного Командования института постоянных советников. С июля 1941 г. Шапошников – начальник штаба Западного направления, а 30 июля 1941 г. вновь назначен на пост начальника Генштаба РККА, став членом Ставки. Борис Михайлович Шапошников возглавлял Генеральный штаб Красной Армии в самый тяжелый период Великой Отечественной войны, с 29 июля 1941 г. по 11 мая 1942 г. Генштаб под его руководством становится центром оперативно-стратегического планирования, подлинным организатором военных действий армии и флота. Важнейшие вопросы стратегического планирования теперь предварительно обсуждаются в Ставке в узком кругу лиц – Сталин, Шапошников, Жуков, Василевский, адмирал Кузнецов.

Основная тяжесть руководства Генштабом лежала на плечах Бориса Михайловича Шапошникова. Несмотря на тяжелую болезнь, он успевал выполнять всю необходимую работу в Генштабе и к тому же не малую роль играл в Ставке. Сердце сжималось всякий раз, когда мы видели своего начальника: он непривычно сутулился, покашливал, но никогда не жаловался. А его умение сохранять выдержку, обходительность просто поражали.

– вспоминал генерал армии С. М. Штеменко.

Шапошников участвовал в разработке предложений Генштаба по осуществлению Смоленского оборонительного сражения (10 июля – 10 сентября 1941 г.), контрнаступления под Москвой (декабрь 1941 – январь 1942 г.), общего наступления Красной Армии (январь – апрель 1942 г.). Им же был предложен план стратегической обороны советских войск на весну – лето 1942 г., в который, к сожалению, были внесены изменения, касающиеся ряда наступательных операций, окончившихся неудачно. При непосредственном руководстве Шапошникова летом – осенью 1941 г. было оперативно осуществлено подтягивание резервов из глубины страны, уточнение боевого состава войск действующей армии после жестоких ударов врага.

Маршал А. М. Василевский впоследствии констатировал: «Личный авторитет Шапошникова, безусловно, благотворно сказывался на процессе превращения Генерального штаба в надежный рабочий орган Ставки Верховного Главнокомандования. По мере того, как разворачивались события, Сталин все больше стал придерживаться правила – принимать всякое ответственное решение по военному вопросу лишь после предварительного доклада начальника Генштаба». Достаточно сказать, что Шапошников был единственным человеком из окружения Сталина, к кому он всегда обращался по имени-отчеству.

Действительно, Шапошников Б. М. пользовался большим уважением И. Сталина. А. М. Василевский замечал, что только ему одному Верховный разрешал курить в своем рабочем кабинете, а в разговоре с ним никогда не повышал голоса. «Но это чисто внешняя сторона их отношений. Главное же заключается в том, что предложения Шапошникова, всегда глубоко продуманные и глубоко аргументированные, как правило, не встречали особых возражений».

В мае 1942 г. Шапошников, который был болен туберкулезом, попросил об освобождении по состоянию здоровья с поста начальника Генштаба. Просьба была удовлетворена. Но впоследствии Сталин нередко звонил маршалу, приглашал в Ставку и на заседания ГКО, используя его огромные знания и опыт. С мая 1942 по июнь 1943 г. Шапошников заместитель наркома обороны СССР. В июне 1943 – марте 1945 г. являлся начальником Военной академии Генштаба. Приход в академию такого крупнейшего военного специалиста и ученого, обладавшего большими педагогическими и методическими навыками, талантливого организатора, человека большого личного обаяния сразу сказался на всех сторонах ее деятельности. Его руководство, в котором сочетались квалифицированные указания, действенный контроль, внимание и доверие к подчиненным, улучшило работу кафедр, отделов и служб академии, подняло на новую ступень качество учебного процесса.

Советская делегация в Праге. В центре – глава делегации Б. М. Шапошников.

На всех постах Шапошников отличался безукоризненной вежливостью, корректностью отношений с подчиненными. Любимое слово, с которого он часто начинал обращение как к подчиненным, так и к равным и вышестоящим по должности: «Голубчик…». Борис Михайлович относился с истинно отеческой теплотой к своим молодым сотрудникам. Если что получалось у них не так, он не бранился, даже не повышал голоса, а лишь спрашивал с укоризной: «Что же это вы, голубчик?». Понимая всю важность «личностного фактора», Шапошников оставался даже в самой тяжелой ситуации человеком большого обаяния, немногословным, сдержанным и, по возможности, далеким от политической сцены.

Адмирал Н. Г. Кузнецов вспоминал о Борисе Михайловиче Шапошникове, что тот обладал удивительной способностью запоминать детали, у собеседника создавалось впечатление, что он знает труд классика военного искусства Карла фон Клаузевица «О войне» – наизусть. Обладая буквально феноменальной памятью, Борис Михайлович мог, не пользуясь записью, провести разбор крупных и сложных учений или без карты заслушать доклад о боевой обстановке.

Его большое трудолюбие и умение работать с людьми оказывали огромное влияние на формирование личностей работников Генерального штаба. Борис Михайлович был доволен тем, что офицеры, выдвинутые им на более высокую должность, почти всегда оправдывали его доверие.

Маршал Советского Союза Шапошников был награжден тремя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

Тяжелые военные условия и почти круглосуточная работа подорвали здоровье Шапошникова и 26 марта 1945 г., не дожив до Победы 45 дней, он скончался, отдав всего себя службе Родине.

Маршал Г. К. Жуков впоследствии вполне обоснованно утверждал, что Шапошников «являлся одним из наиболее глубоких военных ученых нашего государства, сочетавшим знание теории военной науки с большим практическим опытом работы по оперативно-стратегическим вопросам».

Островский Н. М., Суржик Д. В.

Чуйков Василий Иванович

12 февраля 1900–18 марта 1982

Родился в селе Серебряные Пруды (ныне Московская область) в семье крестьянина. В 12 лет вместе со старшими братьями перебрался в Петербург на заработки. Ученик, затем слесарь в шорной мастерской. После Февральской революции 1917 г. добровольно поступил на флот юнгой отряда минеров в Кронштадте. В 1918 г. вступил в Красную Армию, поступил курсантом на Московские военно-инструкторские курсы РККА. Участвовал в подавлении лево-эсеровского мятежа в Москве.

Сражения и победы

Выдающийся советский военачальник, маршал Советского Союза (1955), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Командовал 62-й (8-й гвардейской) армией, особо отличившейся в боях за Сталинград, затем при форсировании Днепра, в штурме Запорожья, Висло-Одерской и Берлинской операциях.

«По личному опыту знаю, что когда побеседуешь с бойцами в окопе, разделишь с ними и горе, и радость, перекуришь, разберешься вместе в обстановке, посоветуешь, как надо действовать, то у бойцов обязательно появится уверенность: «Раз генерал был здесь, значит, надо держаться!» И боец уже не отступит без приказа, будет драться с врагом до последней возможности», – В. И. Чуйков.

В начале Гражданской войны служил сначала помощником командира роты, затем командиром. В 1919 г. стал командиром полка, воевал на Восточном и Западном фронтах. Четыре раза был ранен, за героизм дважды награжден орденом Красного Знамени. В 1922–1925 гг. проходил обучение в Военной академии им. М. В. Фрунзе. В 1927 г. окончил восточный факультет академии, после чего в качестве военного советника был направлен в Китай.

«По роду своей деятельности я много ездил по стране. Мне довелось побывать в районах Пекина, Тяньцзиня, в провинции Сычуань, я исколесил почти весь Северный и Южный Китай, научился довольно бегло говорить по-китайски», – вспоминал впоследствии Иван Васильевич. После начала развития советско-китайского конфликта вокруг КВЖД Чуйков вернулся в СССР. «В августе 1929 г. я и мои товарищи прибыли во Владивосток. По поручению штаба Особой Дальневосточной армии нас тут же направили в Хабаровск, где формировалась Особая Дальневосточная армия. К тому времени на советско-китайской границе создалась тревожная обстановка, назревал вооруженный конфликт…» Чуйков был назначен начальником отдела штаба Особой Краснознаменной Дальневосточной армии В. К. Блюхера, принявшей участие в вооруженном конфликте с Китаем в 1929 г.

В 1932 г. назначен начальником Курсов усовершенствования начсостава по разведке. В 1936 г. окончил академические курсы при Военной академии механизации и моторизации РККА. Затем служил командиром механизированной бригады, командиром 5-го стрелкового корпуса. В 1938 г. получил назначение командующего Бобруйской армейской группы в Белорусском военном округе, утвержден членом Военного совета при народном комиссаре обороны СССР. Участвовал в походе в Западную Белоруссию, возглавляя 4-ю армию. Во время советско-финской войны командовал 9-й армией в Северной Карелии.

Военный Совет 62-й армии. (Чуйков, Гуров, Лебедев, Васильев) Сталинградский фронт, декабрь 1942 г.

В декабре 1940 г. – апреле 1942 г. находился в должности военного атташе в Китае при главнокомандующем китайской армией Чан Кайши. В это время китайская армия вела войну против агрессии Японии, захватившей Маньчжурию и ряд других районов Китая. «В мою задачу входила не только помощь китайскому командованию в управлении войсками, мне предстояло научить их применять современное оружие в свете новейших тактических требований. Мало того, в мою задачу как военного атташе и главного военного советника входило сдерживание воинственных устремлений Чан Кайши против коммунистических армий и партизанских районов, которые контролировались китайскими коммунистами… чтобы он мобилизовал все силы нации на отпор агрессору, – вспоминал Иван Васильевич в своих мемуарах. – Моя официальная резиденция главного военного советника Чан Кайши находилась рядом с кабинетами военного министра, начальника разведки и начальника оперативного управления китайского генштаба. В интересах дела я стремился наладить с ними нормальные деловые взаимоотношения. Сверяя и перепроверяя поступающие ко мне сведения, я и мои сотрудники имели достаточно полные данные о главных замыслах китайского руководства и исходя из складывающейся обстановки вносили свои предложения и рекомендации».

В. И. Чуйкову благодаря высоким качествам разведчика и военного дипломата удалось оказать серьезную советническую помощь китайским войскам, в 1941 г. отбившим атаки японцев на всех фронтах. «Я хотел вернуться на Родину и влиться в борьбу моего народа с гитлеровским нашествием, – вспоминал В. И. Чуйков о начале Великой Отечественной войны и стремительном продвижении вермахта вглубь советской территории. – В донесениях в Центр я намеками ставил вопрос, что мы, советские военные советники в Китае, лишены возможности проявить свою активность. Наконец я получил короткую телеграмму, которой меня отзывали в Москву для доклада. Из нее я понял, что в Китай больше не вернусь… Я рвался на фронт, чтобы поскорее начать сражаться с нашим главным врагом – фашистской Германией. Вскоре я получил назначение командующим Первой резервной армией, которая дислоцировалась в районе Тулы и Рязани. В начале июля 1942 г. с этой армией я выступил на фронт и сразу попал в самое пекло войны – под Сталинград…»

Важно, чтобы командир был близок к бойцам, умел найти путь к их сердцу. Правильно поставить задачу – это еще полдела. Надо довести задачу до сознания каждого бойца, зажечь, вдохновить человека, чтобы он выполнял смелое решение командира, не щадя себя, с глубоким пониманием смысла тех действий, которые он совершает под огнем противника.

В. И. Чуйков.

Генерал-лейтенант В. И. Чуйков до августа 1942 г. командовал 64-й армией. Ее передовые отряды вели упорные бои с 6-й армией противника на реке Цимла. В последующем соединения армии отражали наступление южной ударной группировки противника на рубеже Суровикино – Рычково и по левому берегу Дона.

В начале августа 1942 г., ввиду угрозы прорыва танков противника к Сталинграду с юго-запада, армия была отведена на внешний оборонительный обвод Сталинграда, где продолжала вести оборонительные бои. Чуйкову, переведенному в заместители командарма 64-й армии генерал-майора М. С. Шумилова, было поручено создать на пути противника заслон на реке Аксай, сколотив и возглавив оперативную группу войск, названную впоследствии Южной. В сложной обстановке, без надежной связи, самостоятельно ведя разведку, группа Чуйкова вела активную оборону, при которой контратаки переходили в преследование противника, и смогла остановить гитлеровцев, обеспечив другим соединениям 64-й армии возможность закрепиться на новых рубежах.

М. С. Шумилов вспоминал: «Однажды он (Чуйков. – Н. Г.) около десяти часов не давал о себе знать. Как выяснилось впоследствии, В. И. Чуйков успел за это время побывать на нескольких участках фронта. В одном месте помог растерявшимся артиллеристам отразить атаку танков, в другом – остановил отступавшее подразделение, которое осталось без командиров. Повернул цепь назад, приказал окопаться на новом рубеже. Словом, волевых качеств Василию Ивановичу было не занимать». Сам Иван Васильевич писал впоследствии: «Стойкая оборона Южной группы давала мне право думать, что мои первые самостоятельные решения по организации обороны на Аксае оправдали надежды командования – врага можно не только задерживать на определенных рубежах, но и вынуждать пятиться с большими потерями. Для этого необходимо верить в способности своих войск, в способности бойцов и командиров, не робеть перед опасностью и, верно оценивая обстановку, быть непреклонным в деле выполнения поставленной перед тобой задачи».

Н. С. Хрущев, будучи в то время членом военного совета Сталинградского фронта, вспоминал о назначении нового командующего 62-й армии, которая отходила к Сталинграду и должна была защищать город: «К этому времени у меня сложилось уже очень хорошее впечатление о Чуйкове. Мы позвонили Сталину. Он спросил: «Кого же вы рекомендуете назначить на 62-ю армию, которая будет непосредственно в городе?» Говорю: «Василия Ивановича Чуйкова». Его почему-то всегда называли по имени и отчеству, что было в рядах армии редко. Не знаю, почему так повелось… «Чуйков себя очень хорошо показал как командующий отрядом, который он сам организовал. Думаю, что он и впредь будет хорошим организатором и хорошим командующим 62-й армией». Сталин: «Хорошо, назначайте. Утвердим его».

Генерал-лейтенант В. И. Чуйков – командующий 62-й армией и генерал-лейтенант Гуров – член Военного Совета, с адьютантами направляются на КП. Сталинград, декабрь 1942 г.

Генерал-лейтенант В. И. Чуйков. Сталинград, январь, 1943 г.

Даже в самом горячем бою хорошо подготовленный солдат, зная моральные силы противника, не боится его количественного превосходства. Ничего страшного не будет, если боец, ведя бой в подвале или под лестничной площадкой, зная общую задачу армии, останется один, и будет решать ее самостоятельно. В уличном бою солдат порой сам себе генерал. Нельзя быть командиром, если не веришь в способности солдат.

В. И. Чуйков.

В сентябре 1942 г. В. И. Чуйков вступил в должность командующего 62-й армией. Ему было поручено отстоять город любой ценой. Противнику не удалось с ходу разгромить 62-ю и 64-ю армии и овладеть Сталинградом, и гитлеровские войска готовились окружить город и уничтожить оборонявшие его советские армии. В сентябре части вермахта потеснили войска 62-й армии и ворвались в центр города, а на стыке 62-й и 64-й армий прорвались к Волге. «Мы не думали о спасении, а только о том, как бы подороже отдать свою жизнь – другого выхода не было…» – вспоминал Чуйков о днях тяжелейших боев за город.

Октябрь 1942 г. стал самым трудным месяцем в обороне Сталинграда – в условиях непрекращающегося натиска немецких войск борьба за плацдармы у Волги, на Мамаевом кургане и на заводах в северной части города проходила особенно ожесточенно. Концентрация противника на участках наступления была беспрецедентной, советские армии нуждались в продовольствии, боеприпасах и технике, но продолжали биться из последних сил.

«Чтобы фашисты смогли взять Сталинград, им надо перебить нас всех до единого!» – вспоминал слова Чуйкова начальник штаба 62-й армии Н. И. Крылов. В мемуарах он отметил высокий полководческий талант Чуйкова: «Василий Иванович Чуйков всегда считал, что вовремя переговорить с командиром, даже самым опытным, и дать ему почувствовать общую обстановку столь же важно, как послать в нужный момент подкрепление. А если резервов нет или вообще положение трудное – переговорить еще необходимее… Чуйков мог быть и резок, и вспыльчив, но друг ведь не тот, с кем всегда спокойно. С нашей первой встречи на Мамаевом кургане я считал, что мне посчастливилось быть в Сталинграде начальником штаба у такого командарма, чуждого шаблонам (в той обстановке приверженность к ним могла бы погубить все), до дерзости смелого в принятии решений, обладавшего поистине железной волей… Как военачальнику ему в исключительно высокой степени присущи умение не упустить момент, когда надо сделать что-то важное, способность предвидеть осложнения и опасность, когда их еще не поздно в какой-то мере предотвратить».

Памятник «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане в Волгограде.

Василий Иванович Чуйков ввел в войска новую тактику городского боя. В упорных боях на городских улицах родились новые тактические единицы – штурмовые группы, состоявшие обычно из взвода или роты пехоты (20–50 стрелков), действия которых основывались на неожиданности для противника.

К началу ноября в руках Чуйкова оставалась лишь одна десятая часть Сталинграда – несколько заводских зданий и несколько километров берега реки, но защитники города не сдавались. В условиях отсутствия оборонительных сооружений на улицах города В. И. Чуйкову приходилось строить оборону, исходя из условий конкретной обстановки: «Самое важное, что я усвоил на волжском берегу, – это нетерпимость к шаблону. Мы постоянно искали новые приемы организации и ведения боя». Чуйков использовал активную оборону: «Контратаки во всех случаях причиняли огромный урон противнику, нередко вынуждая его отказываться от атак в данном направлении и метаться по фронту в поисках слабых мест в нашей обороне, терять время и снижать темп продвижения». Основой оборонительной позиции армии явились узлы обороны, в которые входили опорные пункты, – ими служили особо прочные каменные и кирпичные городские здания. Приспособленные к обороне постройки связывались друг с другом траншеями и ходами сообщений, а промежутки между опорными пунктами прикрывались огнем и инженерными препятствиями.

Василий Иванович писал в своих воспоминаниях: «62-я армия вырабатывала новые приемы и методы ведения боя в условиях большого города. В ходе сражений наши офицеры и генералы непрерывно учились. Смело отбрасывая тактические приемы, которые оказывались непригодными в условиях уличных боев, они применяли новые, внедряя их во все части. Учились и командиры батальонов, и командиры полков, и командиры дивизий, учились все вплоть до командующего армией, и эта учеба каждый день приносила свои плоды. Уже на первом этапе битвы за город стало совершенно ясно, что заставить врага отказаться от его планов можно лишь активной обороной: обороняться, наступая. Для широкого применения такого метода борьбы наши гарнизоны опорных пунктов в это время уже имели опыт самостоятельных и инициативных действий; они научились взаимодействовать с приданными им отдельными орудиями, минометами, танками, саперами и вести огонь прямой наводкой с ближних дистанций из всех видов оружия, а частые вылазки с целью контратаки способствовали накоплению опыта маневрирования в условиях уличного боя. Воины 62-й армии начали наступать, особенно с 19 ноября, когда началось общее контрнаступление, и отбивать у противника захваченные им здания и участки города дерзкими и внезапными ударами хорошо сколоченных мелких групп».

Руководители 62-й и 64-й армий. (Гуров, Чуйков, Хрущев, Абрамов, Родимцев, Шумилов). Сталинград, февраль 1943 г.

Победа была завоевана дорогой ценой. «В битвах за город на Волге сказалась богатырская сила советского народа и его солдата. Чем больше сатанел враг, тем упорнее и отважнее дрались наши воины. Уцелевший боец стремился защитить себя и свой участок фронта, он мстил за себя и за своих погибших товарищей. Было много случаев, когда легко раненный боец стыдился не только эвакуироваться за Волгу, но даже пойти на ближайший медицинский пункт», – вспоминал Василий Иванович.

С началом Сталинградской стратегической наступательной операции 62-я армия В. И. Чуйкова продолжала вести бои в Сталинграде, сковывая силы противника, одновременно готовясь к переходу в наступление. 1 января 1943 г. армия была передана Донскому фронту и в его составе участвовала в операции по ликвидации окруженной под Сталинградом группировки немецких войск. 28 января Чуйков был награжден своим первым орденом Суворова I степени. В апреле 1943 г. 62-я армия за беспримерный массовый героизм и стойкость личного состава была преобразована в 8-ю гвардейскую.

На КП 8-й гвардейской армии. (Телегин, Чуйков) под Берлином, апрель 1945 г.

Войска армии под командованием В. И. Чуйкова участвовали в Изюм-Барвенковской, Донбасской, Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигиревской операциях, в форсировании Северского Донца и Днепра. По предложению Чуйкова командующий фронтом провел ночной штурм Запорожья силами 3 общевойсковых армий, танкового и механизированного корпусов, что явилось уникальной ночной операцией в истории войны. Главный удар наносила 8-я гвардейская армия. Армия Чуйкова участвовала и в освобождении Одессы. 27 октября 1943 г. командующему было присвоено звание генерал-полковника.

С Василием Ивановичем Чуйковым я встретился впервые и сразу проникся к нему глубоким уважением. Мне всегда нравились люди честные, смелые, решительные, прямые. Таким представлялся мне Чуйков. Был он грубоват, но на войне, тем более в условиях, в каких ему пришлось находиться, пожалуй, трудно быть другим. Только такой, как он, мог выстоять и удержать в руках эту кромку земли. Мужество и самоотверженность командарма были примером для подчиненных, и это во многом способствовало той стойкости, которую проявил весь личный состав армии, сражавшейся в городе за город. На меня этот человек произвел сильное впечатление, и с первого же дня знакомства мы с ним сдружились.

К. К. Рокоссовский.

Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский подписал в мае 1944 г. следующую характеристику И. В. Чуйкову: «Руководство войсками осуществляет умело и грамотно. Оперативно-тактическая подготовка хорошая. Умеет сплачивать вокруг себя подчиненных, мобилизуя их на твердое выполнение боевых задач. Лично энергичный, решительный, смелый и требовательный генерал. За последнее время у тов. Чуйкова нашли проявление элементы, граничащие с зазнайством и пренебрежением к противнику, что привело к благодушию и потере бдительности. Но, получив на этот счет строгие указания, тов. Чуйков решительно изживает эти слабости. В целом генерал-полковник Чуйков боевой и решительно наступательный командарм, умеющий организовать современный прорыв обороны противника и развить его до оперативного успеха». В марте 1944 г. за участие в освобождении Украины В. И. Чуйкову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Бои на улицах Берлина, 1945 г.

Уличные бои при взятии Берлина в мае 1945 г. Художник П. Кривоногов.

В июне 1944 г. войска 8-й гвардейской армии были выведены в резерв 3-го Украинского фронта, а затем по решению Ставки передислоцированы в состав 1-го Белорусского фронта, где приняли участие в Белорусской операции.

В августе 1944 г. войска Чуйкова вышли к Висле, и командующий, не дожидаясь прибытия переправочных средств, принял решение на форсирование крупной водной преграды с ходу. Успешное преодоление реки позволило создать на ее западном берегу значительный плацдарм, оборона которого продолжалась до середины января 1945 г. В Висло-Одерской операции 1945 г. войска армии Чуйкова участвовали в прорыве глубоко эшелонированной обороны противника, освободили гг. Лодзь и Познань, а затем захватили плацдармы на западном берегу Одера. В Берлинской операции, действуя на главном направлении 1-го Белорусского фронта, 8-я гвардейская армия прорвала оборону противника на Зееловских высотах и успешно вела боевые действия за Берлин. В апреле 1945 г. получил второе звание Героя Советского Союза.

Василий Иванович писал в это время жене:

Здравствуй, дорогая моя Валя! Шлю привет, лучшие пожелания, целую тебя, дорогая, и обнимаю… Сейчас готовимся к решительному бою. Мне много дают людей и техники, которые нужно крепко осваивать, а это было первой причиной, что я не смог побывать дома. Ты сейчас уже слышишь залпы победы, но это только цветочки, ягодки впереди, т. е. главные силы, главный удар еще не пущен. Вот к этому и готовимся. Сейчас мы находимся в такой обстановке, что даже наши письма не посылают по почте, чтобы не разглашать тайны сосредоточения. Это будет до того времени, пока не ударим. В общем, обстановка для нас хорошая; для Гитлера – смерть. Этим годом должно все в основном решиться.

При штурме Берлина был учтен опыт городских боев в Сталинграде. «Бой в городе, да еще в таком крупном, как Берлин, значительно сложнее боя в полевых условиях. Влияние штабов и командиров крупных соединений на ход боевых действий здесь значительно меньше. И поэтому очень многое зависит от инициативы младших командиров подразделений и каждого рядового, – писал Чуйков в своих воспоминаниях. – Управление войсками в таком бою строится главным образом на основе глубокой веры в ум и способности командиров и бойцов каждого подразделения, которые, зная общую задачу полка и дивизии, должны решать задачи самостоятельно».

В Берлине Чуйкова называли Генералом Штурма. В ночь на 1 мая Чуйков в своем штабе принял начальника генерального штаба немецких сухопутных войск генерала Кребса, сообщившего командующему армией о самоубийстве Гитлера и о предложении нового правительства Германии заключить перемирие. Так как правительство Германии отклонило требование о безоговорочной капитуляции, подтвержденное Верховным Главнокомандованием, советские войска продолжили штурм.

Части В. И. Чуйкова вместе с войсками других армий в короткий срок разгромили силы противника, сосредоточенные в городе. «Каждый шаг здесь стоил нам труда и жертв, – вспоминал впоследствии Василий Иванович. – Бои за этот последний район обороны Третьего рейха отмечены массовым героизмом советских воинов. Камни и кирпичи развалин, асфальт площадей и улиц немецкой столицы были политы кровью советских людей. Да каких! Они шли на смертный бой в солнечные весенние дни. Они хотели жить. Ради жизни, ради счастья на земле они прокладывали дорогу к Берлину через огонь и смерть от самой Волги».

На командном пункте Чуйкова начальник Берлинского гарнизона генерал Вейдлинг подписал приказ о прекращении сопротивления.

29 мая 1945 г. Чуйков был награжден третьим орденом Суворова I степени. Из аттестации, подписанной в июле 1945 г. маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым: «Тов. Чуйков всесторонне развитый и культурный генерал… В прошедших боях армия показала высокую организованность, стремительность в преследовании, упорство в обороне и смелость при штурме укрепленных позиций. Тов. Чуйков в боях, независимо от сложности боевой обстановки, идет смело на рискованные решения. В боях проявляет исключительные храбрость и отвагу. В тяжелые периоды боя всегда находился на самых ответственных участках боевых действий войск армии. Настойчив, дисциплинирован, инициативен, энергичен, требователен к себе и подчиненным, смелый и храбрый, по характеру твердый, вспыльчивый. Заботу о подчиненных проявляет. Среди личного состава пользуется заслуженным авторитетом и уважением».

Военачальники группы советских оккупационных войск в Германии Соколовский, Чуйков, Малинин, Макаров, Калашник и др. Германия, 1945 г.

Главная крепость нашего государства – человек. Убедительное свидетельство тому – стойкость и неистребимая вера наших воинов в победу даже тогда, когда, казалось, нечем было дышать, и смерть преследовала на каждом шагу. Для гитлеровских стратегов истоки такого явления остались неразгаданными. Моральные силы, как и возможности ума человека, который осознает ответственность перед временем, перед своим народом, не знают измерений, они оцениваются свершениями. И долгожданное свершилось, – выстояв, мы пошли на запад и дошли до Берлина!

В. И. Чуйков.

После окончания войны В. И. Чуйков продолжил службу в советских войсках на территории капитулировавшей Германии. С июля 1946 г. – заместитель, затем первый заместитель, с марта 1949 г. – главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии, одновременно до октября 1949 г. – главноначальствующий Советской военной администрации в Германии. С ноября 1949 г. по май 1953 г. – также председатель контрольной комиссии в Германии.

В 1948 г. Чуйкову было присвоено воинское звание генерала армии, а в 1955 г. – маршала Советского Союза.

В мае 1953 г. – апреле 1960 г. занимал должность командующего войсками Киевского военного округа. В апреле 1960 г. – июне 1964 г. – Главнокомандующий Сухопутными войсками и заместитель министра обороны. В июне 1964 г. – июне 1972 г. – начальник Гражданской обороны СССР, затем – генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР… С 1952 г. В. И. Чуйков – кандидат в члены ЦК КПСС, а с 1961 г. – член ЦК КПСС. С 1946 г. – депутат Верховного Совета СССР. Множество советских наград, медалей иностранных государств. Образ Чуйкова воплощен в скульптуре «Стоять насмерть» памятника-ансамбля «Мамаев курган».

Скончался Иван Васильевич 18 марта 1982 г. Согласно собственному завещанию он был похоронен на Мамаевом кургане у подножия монумента «Родина-мать» в Волгограде. Именем В. И. Чуйкова названа одна из центральных улиц Волгограда – именно та, по которой проходила передовая линия обороны 62-й армии.

ГЛУХАРЕВ Н. Н., к. и. н.

Катуков Михаил Ефимович

4 сентября 1900–8 июня 1976

Михаил Ефимович Катуков родился в «сельце» – так ласково называл он село Большое Уварово Коломенской губернии Московской области. Теперь это Озерский район. Мать – Мария Семеновна, отец – Ефим Епифанович. Самая легендарная личность в семье – дед Епифан Егорович, служивший солдатом у Скобелева, на Шипке, участвовавший в боях за Плевну и на Зеленых горах. Старый воин рассказывал внукам, как он сидел «в секретах», показывал, как брать в плен турок, орудовать штыком, часто повторял: «Солдат – государственный человек. Всем слуга – себе не служит», «Главное – кирпич в карнизе, а не в фундаменте», «Что в детстве воспитаешь, на то в старости обопрешься». Все это оставило неизгладимый след в душе мальчика и легло в основу его судьбы. Кроме деда, большое влияние на будущего маршала оказала и бабушка, мудрая женщина, искусная сказительница, наполнившая жизнь внука легендами, былинами, разными поучительными историями.

Сражения и победы

Советский военачальник, маршал бронетанковых войск (1959), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945).

Ржевско-Сычевская наступательная операция, Курская дуга, Львовско-Сандомирская наступательная операция, неслыханный в военной истории по глубине и по темпам рейд в ходе Висло-Одерской операции, штурм Берлина… Про командующего 1-й танковой армии говорили: если надо было остановить противника, осуществить прорыв на каком-нибудь участке фронта, Сталин направлял туда Катукова.

До 12 лет Михаил Ефимович жил в селе и учился в местной школе. Он окончил ее с похвальной грамотой, был первым учеником, очень любил читать, обладал необычайной, изумительной памятью. Никогда ничего не забывал, помнил и знал многое. В детстве увлекался Жюлем Верном, Стивенсоном, Майн Ридом, Фенимором Купером. В юности любил «Бородино» Лермонтова, песни и стихи Никитина, Кольцова, пушкинскую «Полтаву» знал наизусть, часто потом читал все это по памяти солдатам на фронте.

После революции 1917 г. Михаил Катуков связал свою судьбу с армией. До этого был трудный период «учения» в Петербурге на службе «мальчиком» в молочной фирме Сумакова. Пять лет каторжного труда закалили характер и на многое открыли глаза. Михаил Ефимович добровольцем вступил в Красную Армию, рядовым участвовал в Гражданской войне в составе 54-й стрелковой дивизии, в 1919 г. заболел тифом. После излечения был направлен в 57-ю стрелковую дивизию на Польский фронт и до заключения мира воевал с белополяками. В конце 1920 г. по своему желанию поступил на курсы краскомов и 1 марта 1922 г. окончил 23-е Могилевские пехотные курсы. Получил командирское звание и был направлен в 235-й стрелковый Невельский полк 27-й Омской Краснознаменной дивизии (в первую роту) командиром взвода. В этой дивизии Михаил Ефимович прослужил до апреля 1932 г., занимая должности помощника командира роты, помощника начальника и, наконец, начальника школы. За это время он стал отличным снайпером, умным, расчетливым, сосредоточенным.

Генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков, ком. 1-й танковой гвардейской армией и член Военного Совета армии генераллейтенант Попель Н. К. Берлин, май 1945 г.

В 1927 г. окончил курсы усовершенствования «Выстрел». А в апреле 1932 г., когда стрелковый полк развернули в танковую 5-ю отдельную бригаду в г. Борисове на Березине, М. Е. Катуков временно был назначен начальником штаба бригады. Затем – начальником разведывательного отдела, начальником артиллерии, командиром отдельного учебного батальона, где обучил 1500 танкистов для частей танковых войск Красной Армии, главным образом для Дальнего Востока. Но сначала ему самому пришлось учиться танковому делу и технике путем самоподготовки. И уже в 1933 г. Михаил Катуков занял первое место на окружных стрелковых соревнованиях по стрельбе из танка, а вот профессиональное танковое образование получил лишь в 1935 г., успешно окончив курсы усовершенствования при ВАМИ им. Сталина в Москве.

В 1940 г. М. Е. Катукову поручили сформировать 20-ю танковую дивизию, входившую в состав 9-го механизированного корпуса, которым командовал генерал К. К. Рокоссовский. К началу Великой Отечественной войны дивизия находилась в стадии формирования: в ней была одна треть личного состава, а вместо 375 танков, положенных по штату, – ни одного. Танки Т-34 еще не были присланы, они должны были поступить в июле-августе 1941 г. Таким образом, Катуков начал войну командиром 20-й танковой дивизии… без танков. Дрались с противником по-пешему, обманывали врага, расставляя в засадах танки, сделанные из фанеры с камуфляжем.

Фронтовой записал то, что Катуков вспоминал об этих днях: «Основные силы моей дивизии уже дрались с немцами. Помните лаконичные сообщения Совинформбюро: «На Луцком направлении в течение дня развернулось танковое сражение, в котором участвует до 4000 танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается».

Ну вот в этом сражении участвовала и моя 20-я дивизия с тридцатью учебными танчишками. Но дрались наши люди отчаянно: каждый наш танк, хоть и учебный, разбил от трех до девяти немецких. А потом… Потом сражались как пехотинцы: стреляли из винтовок, у кого они были, дрались лопатами, гаечными ключами, ломами».

Катуков быстро понял: то малое количество танков, которое имеется, применяется неправильно, для ведения танкового боя нужен мощный бронированный «кулак», а пока танков мало (одни «БТ») это невозможно. И уже в то время у Катукова зародилась идея применения танковых засад. Эта тактика помогла малыми силами наносить противнику чувствительные удары.

В ноябре 1941 г. была создана 1-я гвардейская танковая бригада, командовать которой был направлен М. Е. Катуков. Эта бригада встала на защиту Москвы на Можайском, а затем на Волоколамском направлениях, затем перешла в контрнаступление, освобождая подмосковные города и населенные пункты. Она стала родоначальницей танковой гвардии, а самого командира, который водил ее в бой, называли первым танкистом-гвардейцем.

«4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.10 по 11.10, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск.

Две фашистские танковые дивизии и одна мотодивизия были остановлены и понесли огромные потери от славных бойцов и командиров 4-й танковой бригады.

В результате ожесточенных боев бригады с 3-й и 4-й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли: 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчислялись единицами.

Приказываю:

За отважные и умелые боевые действия 4-ю танковую бригаду именовать: «1-я гвардейская танковая бригада».

Командиру 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майору Катукову представить к правительственной награде наиболее отличившихся бойцов и командиров.

Народный комиссар обороны Союза ССР И. Сталин»

В апреле 1942 г. генерала Катукова М. Е. назначили командиром 1-го танкового корпуса. В середине августа 1942 г. пришел приказ: 1-му танковому корпусу войти в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и сосредоточиться южнее Тулы. Здесь генерал-майор Катуков М. Е. получил приказ о назначении его командиром 3-го механизированного корпуса, который, по решению Ставки ВГК, предназначался для боевых действий в районе Калининской области. На формирование корпуса отводилось очень мало времени. Корпусу Катукова предстояло участвовать в Ржевско-Сычевской наступательной операции войск Калининского и Западного фронтов, и личный состав вновь сформированного корпуса успешно справился с поставленной задачей.

Держаться нужно стойко, мужественно и во что бы то ни стало уничтожать непрошеного врага.

М. Е. Катуков.

Важно уметь действовать не только бригадой в целом. Каждое подразделение, каждый отдельный танк нужно готовить к автономным действиям в отрыве от главных сил.

М. Е. Катуков.

Из воспоминаний Катукова о вызове в Кремль в сентябре 1942 г.: «Сталин, вышагивая по кабинету, задает мне еще вопрос:

– Как считаете, хороши наши танки или нет? Говорите прямо, без обиняков.

Отвечаю, что танки Т-34 полностью оправдали себя в боях и что мы возлагаем на них большие надежды. А вот тяжелые танки KB и боевые машины Т-60 и Т-70 в войсках не любят.

Сталин на минуту остановился, вопросительно изогнув бровь:

– По какой причине?

– KB, товарищ Сталин, очень тяжелы, неповоротливы, а значит, и неманевренны. Препятствия они преодолевают с трудом. А вот тридцатьчетверке все нипочем. К тому же KB ломают мосты и вообще приносят много лишних хлопот. А на вооружении у KB такая же семидесятишестимиллиметровая пушка, что и на тридцатьчетверке. Так, спрашивается, какие боевые преимущества дает нам тяжелый танк? Вот если бы у KB пушка была посильнее, калибром побольше, тогда другое дело. Можно бы, пожалуй, мириться и с его тяжестью, и с другими конструктивными недостатками.

Раскритиковал я и легкий танк Т-60. У него на вооружении пусть и автоматическая, но всего лишь 20-мм пушка. Серьезной борьбы с бронетанковыми силами врага эта машина вести не может. К тому же у него мал клиренс, и совершать на нем марши, ходить в атаку по снегу и грязи – мертвое дело. В подмосковных боях нам пришлось эти танки таскать на буксире.

Катуков М. Е. – Герой Советского Союза, генерал-полковник, командующий 1-й танковой армией 1-го Белорусского фронта. Берлин, май 1945 г.

Легкий танк Т-70 имеет более солидную броневую защиту, вооружен 45-мм пушкой, на нем установлены два автомобильных двигателя. Но он только начал поступать на вооружение и пока себя ничем особенным не проявил.

– Одна канитель с ними, товарищ Сталин, – заключил я.

Верховный слушал внимательно, не перебивал. Но когда я изложил свою точку зрения о всех танках, находившихся у нас на вооружении, он, выдержав длинную паузу, неожиданно начал мне доказывать, что я напрасно так резко обрушился на KB, Т-60 и Т-70, что они неплохие машины и, возможно, мы, танкисты, просто недооцениваем их.

Слушая Сталина, я, разумеется, волновался… Уже по тому, что Сталин с особым пристрастием пытал меня, чем хороши и чем плохи по своим тактико-техническим свойствам наши танки, я понял, что Верховный Главнокомандующий хочет досконально, до самой, что называется, глубины разобраться в сильных и слабых сторонах нашей бронетанковой техники сорок второго года».

В январе 1943 г. было сформировано танковое объединение – 1-я танковая армия, командующим которой и был назначен Михаил Ефимович Катуков, которому было присвоено звание генерал-лейтенанта танковых войск. Подобно Суворову, он понимал: в битве нет главнее солдата. И поэтому перед боями во всех полках, бригадах сам проводил беседы с личным составом. Учил, как надо вести бой, как использовать технику, оружие, как взаимодействовать в бою с другими родами войск, внутри подразделений и экипажа. Объяснял поставленную задачу. Бойцы знали и понимали, чего хочет командующий. Катуков вникал во все нужды солдат и офицеров, заботился о награждениях и никогда не забывал своего обещания помочь или разобраться в чем-нибудь. Особенно беспокоился о раненых. Все знали своего командующего в лицо и за его тепло и сердечность платили ему преданностью, ценили в нем хладнокровие, спокойствие, сдержанность, гордились им, радовались, что хорошо воюют под его началом, и называли себя «катуковцами», а Михаил Ефимович многих знал по фамилии и в лицо…

Во время сражения на Курской дуге летом 1943 г. 1-я танковая находилась на направлении главного удара немцев и вела бой с одиннадцатью танковыми дивизиями и многочисленной пехотой. Катуков вспоминал о начале Курской битвы: «Бурда переступил порог избы, еле держась на ногах. Небритое лицо его было черным от копоти и усталости. Гимнастерка в пятнах пота. Сапоги в пыли. Таким мы его еще не видели. Он было поднес руку к шлему. Но я шагнул ему навстречу, обнял и усадил на скамейку:

– Ну рассказывай по порядку.

– Товарищ командующий, потери…

– Без потерь на войне…

– Нет, таких не было…

Странно было слышать все это от такого командира, как Бурда.

– Рассказывай, Александр Федорович.

И Бурда стал рассказывать. На их участке противник атаковал непрерывно. По пятьдесят – сто танков шли. Впереди «Тигры», «Пантеры».

– А с ними трудно, товарищ командующий. Бьешь по ним, а снаряды рикошетом отлетают.

– Ну и каковы результаты боя?

– Потери… Ужасные потери, товарищ командующий… Процентов шестьдесят бригады.

Можно было понять состояние Бурды. Незадолго до начала боев он принял бригаду. Это был его первый бой как комбрига. И вдруг такой непривычный исход: ведь обычно он умел воевать малой кровью, как говорили тогда. Брал противника хитростью…

Я попросил Шалина (начальника штаба) дать донесение, где значился боевой счет 49-й танковой бригады. Немецкие потери значительно превышали потери бригады Бурды.

Я поднялся и пожал руку комбригу.

– Считай, что ты выполнил задачу. Главное, вы выстояли, не отступили. А сейчас иди к ремонтникам, поторопи их. Пусть поскорей восстанавливают машины. Я уверен, что на них вы еще будете воевать по-гвардейски».

Именно на участке обороны 1-й танковой потерпели неудачу 200 «Пантер», впервые брошенных в бой новых немецких танков. Значение этого сражения в истории Великой Отечественной войны огромно. Прежде всего именно по его итогам вермахт окончательно утратил стратегическую инициативу: германская армия уже не могла предпринимать наступлений со стратегическими целями. А вот Красная Армия получила свободу выбора: где, когда и какими силами наносить удары и постепенно продвигаться дальше на запад.

Полководческий талант командарма Катукова ярко проявился и в Львовско-Сандомирской наступательной операции, осуществленной войсками 1-го Украинского фронта в июле – августе 1944 г. Танкисты 1-й, уже гвардейской, танковой армии стремительно вышли к Висле, форсировали ее и вместе с пехотинцами и артиллеристами при поддержке авиации захватили Сандомирский плацдарм, который был позже использован в качестве исходного района для последующих наступательных действий советских войск к границам фашистской Германии.

Из воспоминаний Катукова: «Надо сказать, 1-я гвардейская армия понесла серьезные потери и с трудом отбивала атаки гитлеровцев на внешнем кольце окружения… Вероятно, противник догадывался о нашем состоянии. Во всяком случае гитлеровцы даже пытались острить. Немецкое радио передало нам ответ на ультиматум: «Мы в кольце, и вы в кольце – посмотрим, что будет в конце»…

18 августа 1944 года сопротивление врага в городе было сломлено, последние гитлеровские автоматчики были выбиты из своих гнезд. Когда я въехал в Сандомир, меня удивило, что большинство его зданий цело: вероятно, занятые упорной обороной, гитлеровцы не успели взорвать их.

Старинный город сохранил многие черты Средневековья: узкие улочки, стрельчатые арки и острые шпили костелов. Серые стены и черепичные крыши замков, брусчатые мостовые – от всего этого веяло глубокой древностью. К сегодняшнему дню возвращали развалины, порванные ряды колючей проволоки, дымившиеся танки и разбитые машины.

Бои на улицах Берлина в мае 1945 г. Художник И. В. Владимиров.

А вскоре Совинформбюро передало последнюю сводку о боях в этом районе:

«20 августа севернее города Сандомир наши войска завершили ликвидацию окруженной группировки… ввиду отказа сдаться большая часть окруженных войск противника уничтожена…»

За 35 дней боев 1-я гвардейская танковая армия во взаимодействии с другими армиями уничтожила и пленила свыше 34 тысяч гитлеровцев, подбила и захватила 461 танк и штурмовых орудия, 187 бронетранспортеров и бронемашин, 887 орудий и минометов, 683 автомашины, 864 пулемета, 88 самолетов».

За эту операцию в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 г. гвардии генерал-полковнику танковых войск Катукову Михаилу Ефимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

14 января 1945 г. с западного берега Вислы, южнее Варшавы, танковая армия Катукова начинает неслыханный в военной истории по глубине и по темпам рейд в ходе Висло-Одерской операции (глубина наступления 600 километров). В отдельные дни темпы передвижения достигали 100 километров и более, и все это – по вражеской территории. Действия разворачиваются стремительно. После освобождения городов Лодзь и Гнезен 1-я гвардейская танковая армия блокирует г. Познань частью сил, а главными силами выходит на Одер и сразу захватывает плацдарм на западном берегу. Кроме того, армия Катукова форсирует реки: Пилицу, несколько раз изгибающуюся в пути следования армии, Варту, Обру. Западный берег Обры был укреплен мощной стальной броней многоэтажных дотов. Здесь и зубья дракона, и надолбы, и ловушки, и минные поля – и все это преодолевают советские танкисты, пробивая брешь в обороне до подхода пехоты. Затем танки Катукова устремились к Одеру, ведя за собой пехоту. 1 марта 1945 г. 1-я гвардейская танковая стремительным рейдом, рассекая Померанию на две части, вышла к Балтийскому побережью, отрезав и окружив войска врага. Затем, как смерч, «катуковцы» пронеслись по Восточной Померании, заняли побережье Балтики и приступили к подготовке штурма Берлина.

Боевая подруга командарма Е. С. Катукова вспоминала о тех днях: «Мы на германской земле! С непривычки эта страна производит удручающее впечатление. Вся в сером камне какого-то арестантского цвета, с зеленоватым оттенком. Дома – с остроконечными крышами, стоят тесно, похожи один на другой.

До Берлина прошли много деревень, и все они как одна. В домах стандартная мебель, все одинаково, нет никакой индивидуальности. Все здесь как-то не по-нашему, и ничто не радует глаз. Нет нашего русского простора. Даже лес, и тот другой. Сосны, как спички, понатыканы рядами, весь подлесок вырублен. Земля плохая – один песок.

Мы вступали в города и деревни, из которых немцы, не успев закрыть дверей квартир и магазинов, бежали. На плитах еще кипели кофейники… Во всех дворах непоеный скот. Недоенные несколько суток коровы мычали так, будто их жгли огнем. Хозяйство у немцев не бедное, в каждом доме – электродойки, шкафы доверху забиты добром. А дороги все усыпаны пухом от перин, подушек, как снегом…»

Противник ждал наступления советских войск на берлинском направлении, хотя и не знал его точной даты. С началом битвы за германскую столицу армия Катукова прогрызала глубокоэшелонированную оборону немцев на Зееловских высотах. Здесь местность была лесистой с бесчисленными речками, болотами, каналами. Маневр в процессе ведения боя танковыми войсками был чрезвычайно затруднен. После жестоких боев на высотах образовалась узкая щель – железная дорога на город Зеелов. В этот момент Катукову пришла в голову мысль пустить ночью танки с зажженными фарами по железнодорожному полотну. Противник решил, что это свои войска выходят из окружения, и некоторое время не открывал огонь. Катуков, пользуясь неожиданностью, бросил в прорыв все свои силы, оставив на других участках лишь прикрытие. «В 1941 году у Катукова было всего 45 танков, а теперь эта громада: танк к танку, пушка к пушке – занимала пространство в 150 километров. И в эту узкую горловину вошла вся армия Катукова», – писала Е. С. Катукова.

Так, в жестоких боях истребляя противника и отбивая его отчаянные контратаки на левом фланге 1-го Белорусского фронта Жукова, танковая армия Катукова ворвалась в восточную и юго-восточную часть Берлина. Она первой форсировала реку Шпрее и, взаимодействуя с войсками 8-й армии В. И. Чуйкова, овладела Зоопарком и частью парка Тиргартен близ Рейхстага. Здесь «катуковцы» вошли в соприкосновение с войсками танковой армии генерала С. И. Богданова, наступавшими с севера и северо-востока. 2 мая 1945 года Берлин пал.

С конца войны и до 1948 г. Михаил Ефимович Катуков занимает пост начальника Советской военной администрации Земли Саксонии и одновременно командует танковой армией. С 1948 по 1950 г. он командующий бронетанковыми и механизированными войсками в Германии, с 1951 по 1955 г. служит в Бобруйске в Белоруссии. В 1953 г. – член Бобруйского областного совета депутатов трудящихся, в феврале 1955 г. – депутат Верховного Совета Белоруссии. В июне 1955 г. назначен в Министерство обороны в Главную инспекцию – генерал-инспектором танковых войск. В апреле 1957 г. М. Е. Катуков – заместитель начальника Главного управления боевой подготовки сухопутных войск Министерства обороны СССР. В 1959 г. ему присвоено звание маршала бронетанковых войск.

Катуков Михаил Ефимович – маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. 1961 г.

За период службы в Советской армии Михаил Ефимович Катуков дважды был награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза, получил четыре ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, два ордена Суворова I степени, орден Кутузова I и II степени, орден Богдана Хмельницкого, другие награды. Однако самой большой наградой ему, как и каждому настоящему полководцу, стала любовь тех, кем он командовал, ради кого бесконечно совершенствовал себя, не жалея сил. После его смерти, вернувшись с похорон маршала, простой советский солдат А. Ерофеев взялся за перо и написал стихи в память о своем командире:

Он был легендой, мужества примером, Он был страшнее смерти для врагов. Своим умом и действием победным Снискал любовь в народе Катуков. Нет, не восполнить горечи утраты, Его дела года переживут. Склоните ниже головы, солдаты, Такие люди в вечности живут.

Эти слова говорят едва ли не больше, чем все награды… Память о Михаиле Ефимовиче Катукове жива. Его именем названа воинская часть, улицы в Москве и других городах, школы. Он – почетный гражданин городов Мценска, Озеры, Берлина. Памятник дважды Герою Советского Союза маршалу М. Е. Катукову в городе Озеры Московской области – это и признание его заслуг перед Отчизной.

Суржик Д. В., Институт всеобщей истории РАН.

Ватутин Николай Федорович

3 декабря 1901–15 апреля 1944

Николай Федорович Ватутин родился в 1901 г. в селе Чепухино (ныне Ватутино) Воронежской губернии в многодетной крестьянской семье. Окончил сельскую школу первым учеником, затем с отличием двухклассное земское училище в городе Валуйки, поступил в коммерческое училище в городе Уразово и учился прилежно, получая от земства небольшую стипендию. Однако когда стипендию выплачивать перестали, был вынужден вернуться в родное село, где сразу устроился работать в волостное правление.

Сражения и победы

Выдающийся советский военачальник, генерал армии (1943), Герой Советского Союза (посмертно), прошедший путь от красноармейца до полководца. В годы Великой Отечественной войны последовательно возглавлял войска ряда фронтов.

В штабе фельдмаршала Манштейна Н. Ф. Ватутина прозвали Гроссмейстером. В Красной Армии за глаза называли Генералом от победы.

После установления советской власти как один из самых грамотных помогал крестьянам в разделе помещичьей собственности. В 18 лет вступил в ряды Красной Армии. В сентябре 1920 г. принял боевое крещение, участвуя в боях с махновцами в районах Луганска и Старобельска, проявил себя смелым, находчивым бойцом. Параллельно продолжал учиться: в 1922 г. окончил с отличием Полтавскую пехотную школу, одновременно участвуя в боях против кулацких банд. В тот же год вступил в РКП(б).

После окончания пехотной школы Ватутина назначают командиром отделения стрелкового полка, затем – командиром взвода. И вновь – учеба. В 1924 г. он оканчивает Киевскую высшую объединенную военную школу, затем продолжает образование в 1926–1929 гг. в Военной академии им. М. В. Фрунзе. После окончания академии Ватутина направляют в штаб стрелковой дивизии в Чернигове, а с 1931 г. он становится начальником штаба горно-стрелковой дивизии, расположенной в Орджоникидзе. После двухлетней службы начальником штаба он вновь направлен в Академию им. М. В. Фрунзе на оперативный факультет, который окончил в 1934 г. А в 1937 г. Ватутин окончил Военную академию Генштаба. Труд и военный талант делают свое дело, он успешно продвигается по служебной лестнице: в 1938 г. назначается начальником штаба Киевского особого военного округа, затем командиром корпуса.

В августе 1940 г., когда вместо Б. М. Шапошникова начальником Генерального штаба стал генерал армии К. А. Мерецков, Ватутина переводят на работу в Генеральный штаб в качестве начальника Оперативного управления, затем назначают 1-м заместителем начальника штаба. Командование отмечает в нем высшую степень ответственности, широту взглядов и логику мысли. В феврале 1941 г. генерал-лейтенант Ватутин был награжден орденом Ленина.

Парад танкистов по случаю вручения гвардейского знамени 5-му Сталинградскому танковому корпусу. А. Г. Кравченко, Н. Ф. Ватутин и Н. С. Хрущев принимают парад. Воронежский фронт, май 1943 г.

Чувство ответственности за порученное дело было у него развито чрезвычайно. Обладал завидной способностью коротко и ясно излагать свои мысли. Отличался исключительным трудолюбием и широтой оперативно-стратегического мышления.

Г. К. Жуков, «Воспоминания и размышления».

После начала Великой Отечественной войны Н. Ф. Ватутин направляется на фронт. С июля 1941 г. по май 1942 г. – начальник штаба Северо-Западного фронта. 29 июля 1941 г., рекомендуя его кандидатуру, Г. К. Жуков писал, что необходимо: «поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно предлагаю Ватутина».

В мае – июле 1942 г. Ватутин – заместитель начальника Генштаба и представитель Ставки ВГК на Брянском фронте. В июле – октябре 1942 г. командует Воронежским фронтом, который под его руководством успешно обороняется против немецко-фашистских войск на воронежском направлении.

Во время Сталинградской битвы Ватутину доверяют командование Юго-Западным фронтом, который готовится к мощному контрнаступлению против вражеской группировки, вышедшей к Волге. Его войска во взаимодействии с войсками Сталинградского и Донского фронтов окружают 330-тысячную группировку противника под Сталинградом, а в декабре 1942 г. во взаимодействии с левым крылом Воронежского фронта проводят Среднедонскую операцию, наносят решительное поражение группировке противника на Среднем Дону, окончательно сорвав план противника деблокировать окруженные под Сталинградом войска.

Его имя… навсегда связано с нашими победами под Сталинградом и Курском, при форсировании Днепра и освобождении Киева, на Правобережной Украине…

А. М. Василевский.

В марте 1943 г. Н. Ф. Ватутин вновь назначен командующим Воронежским фронтом. Летом 1943 г., в период оборонительного сражения на Курской дуге, части и соединения фронта отражают мощные удары противника, а в ходе контрнаступления успешно решают задачу прорыва глубоко эшелонированной обороны немецкой группы армий «Юг». Солдаты о своем генерале говорили: «Там, где Ватутин, там – победа».

Незаурядное военное дарование Н. Ф. Ватутина проявляется в годы Великой Отечественной войны при создании мощных ударных группировок, применении танковых корпусов в качестве подвижных групп армий, а танковых армий – в качестве подвижных групп фронта. Это позволило обеспечить высокие темпы при прорыве обороны противника и его преследовании. Под руководством Ватутина войска Воронежского (с октября 1943 года – 1-го Украинского) фронта участвовали в битве за Днепр, освобождении Киева (в ноябре 1943 года), а также в последующих операциях по изгнанию врага с Правобережной Украины.

Группа передовиков танкистов 5-го Сталинградского танкового корпуса с командованием – Н. С. Хрущевым, Н. Ф. Ватутиным, А. Г. Кравченко – после вручения корпусу гвардейского знамени. Воронежский фронт, май 1943 г.

В окопах на Курской дуге, 1943 г.

Во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом (генерал армии И. С. Конев) войска 1-го Украинского фронта в январе – феврале 1944 г. окружили крупную группировку противника в районе Корсунь-Шевченковского. Но после того как противник оказался в мешке, Ставка распорядилась передать его уничтожение 2-му Украинскому фронту генерала Конева. В результате операции, завершившейся 17 февраля 1944 г., была ликвидирована группировка немецко-фашистских войск на Корсунь-Шевченковском выступе, убито и ранено около 55 тыс., взято в плен более 18 тыс. вражеских солдат. Эта операция вошла в историю военного искусства как блестящий пример окружения сил противника.

29 февраля 1944 г. Ватутин Н. Ф. выехал в войска. Возвращаясь из штаба 13-й армии, был обстрелян в с. Милятын Острожского района, в собственном тылу, бандеровцами, ранен в левое бедро. Его доставили в военный госпиталь города Ровно, откуда переправили в Киев. Ранение сначала казалось не очень опасным, вроде бы дело шло на поправку, но потом состояние генерала резко ухудшилось. За жизнь полководца боролись лучшие врачи, в том числе известный хирург Н. Бурденко. К сожалению, не помогла и ампутация. В ночь на 15 апреля 1944 г. Николай Федорович Ватутин скончался от заражения крови.

Корсунь-Черкасская битва. Художник П. Кривоногов.

17 апреля 1944 г. его похоронили в Киеве в Мариинском парке. В час погребения генералу армии Ватутину была отдана последняя воинская почесть – в Москве прозвучал салют в двадцать четыре залпа из двадцати четырех орудий. Николай Федорович Ватутин 6 мая 1965 г. был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.

Герой Советского Союза генерал-лейтенант Рыбалко П. С. и командующий войсками Воронежского фронта Ватутин Н. Ф. 1-й Украинский фронт, 1944 г.

Н. Ф. Ватутин был простым и душевным человеком, который никогда не выпячивал себя, никогда не бахвалился ратными делами и все одержанные победы относил к боевому коллективу, ко всем войскам фронта… Он умел глубоко и ясно анализировать события войны, сложившуюся на фронте обстановку, обладал широким оперативно-стратегическим кругозором, всегда вдумчиво подходил к анализу фактов, стремился видеть сильные и слабые стороны противника и, конечно, хорошо знал свои войска.

Соратник Ватутина генерал К. В. Крайнюков.

Н. Ф. Ватутин внес значительный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, действий подвижных групп фронта и армии, осуществления решительного маневра войсками, организации устойчивой и активной глубоко эшелонированной оперативной обороны. Тем горше для советских войск была гибель этого талантливого полководца.

Суржик Д. В., Институт всеобщей истории РАН.

Кузнецов Николай Герасимович

11 июля 1902–6 декабря 1974

Николай Герасимович Кузнецов родился в крестьянской семье в деревне Медведки Вологодской губернии (ныне Котласский район Архангельской области). С 1919 г. добровольцем, прибавив себе два года, начал службу на Красном флоте. Во время Гражданской войны воевал матросом в составе Северо-Двинской флотилии. В 1925 г. вступил в ВКП(б). В 1926 г. с отличием окончил военно-морское училище имени Фрунзе, а в 1932 г. – также с отличием оперативный факультет Военно-морской академии. Служил на крейсере «Красный Кавказ», потом – вахтенным начальником, помощником командира и старшим помощником командира на крейсере «Червона Украина» Черноморского флота. «Я никогда не страдал большим честолюбием, – вспоминал впоследствии Н. Г. Кузнецов, – и не стремился забираться на вершины служебной лестницы, но, признаться, мечтал стать командиром корабля – большого или малого – и, стоя на мостике, управлять им. Примером для меня являлись такие командиры, как К. Н. Самойлов, который командовал линкором, или Л. А. Поленов, которому довелось на крейсере «Аврора» служить мичманом в дни штурма Зимнего дворца и командовать этим же кораблем, когда мы в 20-х годах, будучи курсантами, ходили на нем в заграничные плавания».

Сражения и победы

Выдающийся советский военно-морской начальник и государственный деятель. Сохранил флот в начале Великой Отечественной, успешно командовал им во время войны, много сделал для него в мирные годы. Принципиальность Кузнецова в отстаивании интересов ВМФ часто обходилась ему недешево, но за нее адмирала флота любили моряки.

«Отстранить меня от службы флоту невозможно», – говорил Кузнецов.

Мечта молодого моряка сбылась после окончания Военно-морской академии в 1933 г. – он был назначен командиром крейсера «Червона Украина». При нем крейсер стал лучшим на флоте. Сам Н. Г. Кузнецов вспоминал: «Три года я буквально наслаждался хотя и тяжелой, но такой приятной обязанностью управлять крупным кораблем. Что может быть лучше, когда чувствуешь, как крейсер, оснащенный четырьмя мощными турбинами, движется по твоей воле в нужном направлении. А когда был приобретен немалый опыт, то и совсем хорошо служилось на корабле, который я за пять лет службы на нем крепко полюбил». Во время одной из стрельб в присутствии командующего ВМФ крейсер «Червона Украина» поразил цель первым залпом артиллерии главного калибра, чем удивил высокое начальство. Так возникло движение, получившее название «За первый залп».

Посты у нас могут быть разные, но все мы – адмиралы, офицеры, матросы – люди советского общества, интересы у нас одни и те же. Этим сознанием должен быть пронизан каждый поступок командира, каждая его мысль. Бывает, что командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда никому не прощают.

В 1936–1937 гг. Кузнецов находился на военно-дипломатической работе в Испании, где был военно-морским атташе, главным военно-морским советником республиканского правительства и возглавлял группу советских военных моряков, направленных для противодействия фашистам в условиях гражданской войны в Испании. Здесь он принимал активное и творческое участие в разработке боевых операций Республиканского флота и отработке взаимодействий его сил с сухопутными войсками и авиацией. Из Испании капитан первого ранга Н. Г. Кузнецов возвратился с двумя высшими правительственными наградами – орденами Ленина и Красного Знамени.

В 1935 г. командующий Черноморским флотом И. Кожанов в газете «Красная звезда» дал своему подчиненному такую характеристику:

Несомненно, он самый молодой среди капитанов всех флотов мира. Но рост этого молодого командира непрерывен. Мне не раз приходилось критиковать ошибки Кузнецова и, вероятно, не раз еще придется. Но критикуя Кузнецова, я в то же время любуюсь им, ибо ошибки его – не от праздности, самоуспокоенности или лени. Это ошибки роста, молодой энергии и смелой инициативы, не всегда еще уложенной в рамки строгого расчета, ошибки накапливаемого опыта. Кузнецов растет как организатор.

В 1937–1939 гг. Кузнецов занимал должность зам. командующего, затем командующего Тихоокеанским флотом.

В марте 1939 г. Н. Г. Кузнецов был назначен заместителем наркома, а через месяц с небольшим – народным комиссаром ВМФ СССР, главнокомандующим флотом. Сам Кузнецов свое столь стремительное восхождение по служебной лестнице объяснял впоследствии результатом чисток в армии и на флоте в 1937–1938 гг., когда Вооруженные силы СССР потеряли многих командиров и комиссаров самого высокого ранга. Действительно, его предшественники на этом посту, армейский комиссар I ранга П. А. Смирнов и командарм I ранга М. П. Фриновский, были репрессированы, так что принимать дела Кузнецову было не у кого. К тому же, не имея отношения к флоту по роду своей предыдущей деятельности, П. А. Смирнов и М. П. Фриновский не могли должным образом заниматься оперативно-стратегической подготовкой ВМФ, военно-морским искусством и т. п. Поэтому Кузнецов должен был столкнуться с большим количеством нерешенных проблем.

Прежде всего при создании Наркомата ВМФ в 1938 г. не было четко определено его место в структуре Вооруженных сил. Наркомат обороны и Генеральный штаб РККА занимались, по сути, только сухопутными войсками, а «флотские вопросы висели у них камнем на шее», – писал в воспоминаниях Н. Г. Кузнецов. Кроме того, каждый Наркомат «замыкался» на кого-то из членов правительства, за исключением НКО, НКИД и НКВД, и вновь созданного Наркомата ВМФ – ими Сталин руководил сам. «Это было и хорошо, и плохо, – вспоминал Кузнецов. – Хорошо потому, что многие важнейшие вопросы решались быстро и в самой высокой инстанции, а плохо из-за того, что никто иной, кроме Сталина (даже Молотов), их решать не хотел».

Адмирал В. А. Касатонов, в то время – командир дивизиона подводных лодок ТФ, так вспоминал о своем командующем:

Он посещал надводные корабли и подводные лодки, авиационные и береговые части, штабы, доходил до каждого командира и матроса, вникал в отработку организации службы, быта, досуга личного состава кораблей, частей и соединений. Не раз на служебных совещаниях и в личных беседах Николай Герасимович указывал, как тщательно надо изучать и беречь оружие, технику, готовить личный состав к боевым действиям и приводить их в боевую готовность, изучать противника, знать театр боевых действий. Большую заботу проявлял он о плавающем составе, много внимания уделял подготовке командиров кораблей – единоначальников, их умению самостоятельно решать задачи в море, а также и во взаимодействии с другими. Способности нашего командующего – твердость, инициатива, решительность – ярко проявились в период вооруженного конфликта на озере Хасан летом 1938 г. Он неуклонно проводил в жизнь четкую систему оповещения, связи, оперативных готовностей флота, которая им практически воплощалась в жизнь, чтобы нас не могли застигнуть врасплох, – об этом он напоминал, требовал, учил.

На подготовку к большой войне история отвела Кузнецову почти два года. Под его руководством были разработаны и обновлены боевые уставные документы, наставления и руководства, разработана система оперативных готовностей на случай войны.

Благодаря своевременным действиям Кузнецова, узнавшего накануне войны о подготовке высшим военным руководством страны тревожной директивы для приграничных округов, флот встретил 22 июня 1941 г. в состоянии боевой готовности № 1 и не понес в этот день серьезных потерь.

Летом 1941 г. Кузнецов выступил одним из инициаторов нанесения бомбовых ударов по Берлину силами морской авиации, базирующейся на Балтике. В августе – сентябре 1941 г. морские летчики совершили 52 самолетовылета и сбросили на Берлин 36 тонн фугасных бомб и 34 бомбы с листовками. Хотя материальный урон столице Третьего рейха оказался не слишком велик, политическое и морально-психологическое значение этих бомбардировок вполне очевидно.

В связи со стремительным продвижением немцев вглубь страны, что привело к потере вначале передовых (Либава, Одесса), а затем и основных (Таллин, Севастополь) баз ВМФ, флоту на время пришлось отказаться от активных самостоятельных действий. Действующие флоты в оперативном отношении в начале войны были подчинены фронтам. Руководящая роль наркома ВМФ флотами оказалась сложной, т. к. задачи перед ними ставило фронтовое командование и реже Ставка. Корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты, тесно взаимодействуя с сухопутными войсками, оказывали фронтам посильную помощь на приморских направлениях. Морскую авиацию перенацелили против танковых группировок противника и вражеских самолетов, надводные корабли были привлечены огнем поддерживать приморские фланги группировок Красной Армии. Корабли флотов перевозили сотни тысяч людей, миллионы тонн различных грузов. В октябре 1941 г. на флотах и флотилиях было сформировано 25 морских стрелковых бригад, участвовавших в битве за Москву и затем во всех боях и наступлениях наших войск до самого Берлина.

Всю войну Кузнецов был бессменным главкомом советского Военно-морского флота и членом Ставки ВГК. Около 20 раз он выезжал на флоты и в штабы фронтов, руководя операциями ВМФ и координируя их с действиями сухопутных войск. Наиболее напряженно ему приходилось работать при подготовке и проведении ряда десантных операций: Керченско-Феодосийской, Новороссийской, Керченско-Эльтингенской, Петсамо-Киркинесской и др. Постоянно изучал опыт боевого применения кораблей и оперативно доводил его до флотских командиров. Много сделал для взаимодействия сил флота и армии в осуществлении как оборонительных, так и наступательных операций.

Н. Г. Кузнецов вспоминал:

У меня, молодого тогда наркома ВМФ, были такие же молодые командующие, как и я сам, не имеющие боевого опыта, но все с полным напряжением сил готовили подчиненные им флоты к войне. «Борьба за первый залп» – так можно охарактеризовать предвоенные два года – 1939-й и 1940-й. В чем суть этого лозунга? Опасность внезапного нападения – к чему было достаточно оснований – на флоте сознавали все и поэтому проводили сотни учений по быстрому повышению готовности на случай неожиданной войны. Оглядываясь назад, вижу немало ошибок и недоделок со своей стороны, но задним числом всегда видится больше и лучше…

Атака морского немецкого конвоя русскими торпедными катерами. Балтийское море, август 1944 г. Художник А. К. Соколов.

В феврале 1944 г. Н. Г. Кузнецову первому в СССР было присвоено высшее воинское звание на флоте – адмирал флота, и он единственный носил погоны с четырьмя звездами, а 31 мая 1944 г. – звание Адмирал флота с маршальскими звездами на погонах, приравненное к званию маршала Советского Союза.

В ходе войны с Японией в 1945 г. Н. Г. Кузнецов руководил действиями Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии, находясь непосредственно в ставке Вооруженных сил Дальнего Востока, координировал действия флота с сухопутными войсками при проведении десантирования на Сахалин, Курильские острова и порты Северной Кореи. После разгрома Японии Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Кузнецов был одним из инициаторов создания нахимовских училищ и школ.

В 1945 г. участвовал в Крымской и Берлинской конференциях лидеров «большой тройки» – СССР, США и Великобритании. В Крыму ему пришлось решать вопросы, связанные с совместными действиями союзников в Европе, на Дальнем Востоке, военно-морскими поставками по ленд-лизу, выполнять ответственные поручения Ставки по организации и обеспечению приема и безопасности кораблей и самолетов союзных делегаций. Во время Потсдамской конференции Кузнецов участвовал в решении вопроса о разделе между союзниками германского флота. В итоге Советский Союз получил 150 боевых и более 420 вспомогательных кораблей.

После окончания войны Н. Г. Кузнецов на основе анализа и обобщения боевого опыта выдвинул план кораблестроения на 1946–1955 гг., в соответствии с которым основными классами боевых кораблей советского флота должны были стать авианосцы (большие и малые), крейсера с 9-дюймовой артиллерией, подводные лодки, эсминцы и т. д. Кроме того, в советском ВМФ в рамках подготовки новой программы судостроения началась большая научная работа по разработке методов защиты от ядерного оружия и исследованию возможностей применения ядерной энергии. Николай Герасимович считал первостепенной задачей создание сбалансированных по родам сил и классам кораблей флота. Однако руководство Наркомата судостроения решительно возражало против строительства авианосцев, поэтому проект плана неоднократно подвергался корректировке. Разногласия касались также продолжения строительства тяжелых крейсеров, против чего категорически возражал Н. Г. Кузнецов. Его мнение, однако, было проигнорировано на самом высоком уровне.

Следует иметь в виду, что в 1946 г. Наркомат ВМФ был упразднен, и Кузнецов стал заместителем министра Вооруженных сил СССР – Главнокомандующим ВМС. «Когда закончилась война, – вспоминал Николай Герасимович, – и встал вопрос о новом плане судостроения, разгорелись споры с представителями Наркомата судостроения, а после моего ухода (с поста наркома ВМФ) они провели у Сталина все свои положения во вред делу. Так, они согласились на постройку тяжелых крейсеров, которые явно после войны были не нужны современному флоту. Так, ввиду трудности постройки были «зарезаны» авианосцы, на которых я настаивал, так, мы долго задержались на старых подлодках. Много, много подобных вопросов было решено после войны явно неправильно и во вред делу только потому, что Сталин, не понимая их, уже никого не слушал и не терпел возражений. Судостроители же (Малышев и Носенко) исходили из интересов своего ведомства, а моряки не были в состоянии доказать свою правоту. В это время особенно отрицательно сказалась неустойчивая позиция Жданова и Булганина, которые не хотели возражать Сталину».

Адмирал флота Н. Г. Кузнецов с 69-летним ветераном русского флота матросом А. Д. Войцеховским. Июль 1946 г.

С именем Н. А. Булганина Николай Герасимович связывал причины обоих пережитых «крутых поворотов» – послевоенных опал, первая из которых произошла при Сталине, вторая – при Хрущеве. «В деле «крутых поворотов» моим злым гением, как в первом случае (отдача под суд), так и во втором (уход в отставку), был Н. А. Булганин…» – писал он. – Некий В. Алферов, чуя обстановку (конъюнктуру), написал доклад, что вот-де у Кузнецова было преклонение перед иностранцами, и привел случай с парашютной торпедой. Подняли все архивы в поисках еще чего-либо более «криминального». Я только удивлялся, как за всю бытность мою во главе Наркомата и в течение всей войны при очень больших связях, которые я вынужден был поддерживать с англичанами, американцами и другими союзниками, и всякого рода взаимных передачах во исполнение определенных директив и личных указаний нашлось так мало или почти ничего сколько-нибудь существенного, что нарушало бы самые строгие нормы поведения. Булганин подхватил это и, воодушевившись, сделал все возможное, чтобы «раздуть кадило». В тех условиях это было нетрудно сделать. Действовали и решали дело не логика, факты или правосудие, а личные мнения. Булганин к тому же мало разбирался в военном деле, хотя и хорошо усвоил полезность слушаться. Он и выполнял все указания, не имея своей государственной позиции. Он был плохой политик, но хороший политикан».

По мнению Николая Герасимовича, успеху затеянных против него интриг послужила личная размолвка со Сталиным, произошедшая в 1946 г. по поводу вопроса о разделении Балтийского флота.

Со временем я стал уверен в себе, – вспоминал Николай Герасимович, – упорнее отстаивал интересы флота и осмеливался возражать даже самому Сталину, когда считал это нужным для дела. На этом, собственно, я и «свернул себе шею»… В один из дней весной 1946 года у меня состоялся разговор со Сталиным по телефону. Он предложил разделить Балтийский флот на два. Сначала я, как всегда, попросил время подумать, а потом, дня через два, ответил ему, что считаю это неправильным. Театр небольшой и с оперативной точки зрения неделимый. Сталин, как выяснилось позднее, остался моей позицией недоволен, но тогда, ничего не сказав, повесил трубку… Вызванные на следующий день в кабинет к Сталину, мы докладывали ему свое мнение… Я остался на своих позициях, будучи глубоко убежденным в своей правоте. И. С. Исаков молчал, А. И. Микоян, сославшись на него, сказал, что Исаков за предложение Сталина. Сталин начал ругать меня, а я не выдержал и ответил, что, если я не подхожу, прошу меня убрать. Сказанное обошлось мне дорого. Сталин ответил: «Когда нужно, уберем», – и это явилось сигналом для подготовки последовавшей позднее расправы со мной. Правда, снят я был почти год спустя, но предрешен этот вопрос был именно на том злополучном совещании… Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что поступил так, как надлежит поступать честному человеку.

В итоге в 1947 г. Кузнецов был освобожден от руководства флотом и назначен в Ленинград начальником управления военно-морских учебных заведений, а в 1948 г. вместе с тремя адмиралами был обвинен в передаче иностранцам документов, составляющих военную тайну (о парашютной торпеде), и понижен в звании до контр-адмирала. «Позднее, работая в Москве, я услышал от самого Сталина, что «кое-кто» настаивал на том, чтобы «посадить» меня, обещая «важный материал» (о том, что я английский шпион), – вспоминал Н. Г. Кузнецов. – Я некоторое время походил без дела на правах «неприкасаемого» и стал просить использовать меня на какой-нибудь работе. Решил этот вопрос лично Сталин. Он послал меня в Хабаровск заместителем главкома по Дальнему Востоку к Р. Я. Малиновскому (главнокомандующему войсками Дальнего Востока). Встретивший меня случайно в Кремле Молотов – ведь я оставался членом ЦК (всего более семнадцати лет) – иносказательно произнес, что «придется на некоторое время съездить туда…». После естественных переживаний я успокоился и взялся за работу в Хабаровске. Много ездил от Камчатки до Порт-Артура. Был несколько раз на Сахалине и в Дальнем. Через год был по второму разу назначен командовать Тихоокеанским флотом» (5-м ВМФ на Тихом океане). 27 января 1951 г. он по второму разу получил очередное воинское звание «вице-адмирал» и был награжден орденом Ленина.

Тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».

В 1951 г. И. Сталин решил восстановить наркомат (теперь – министерство) ВМФ и вернуть Кузнецова к руководству флотом. Кузнецов стал военно-морским министром, ему повторно было присвоено звание адмирала, а затем и адмирала флота. После возвращения в Москву в сентябре 1951 г. Н. Г. Кузнецов представил Сталину обстоятельный доклад о необходимости начала работ по проектированию подводных лодок с атомными энергетическими установками (в США работы начались еще в 1947 г.), форсированию работ по реактивному (по терминологии того времени) вооружению, реализации других неотложных мер по повышению боеспособности флота. Однако добиться принятия по данным вопросам соответствующих постановлений ему не удалось. Сталин не стал ничего решать, ограничившись заслушиванием доклада на заседании членов правительства у себя на даче. «Вместе со своим докладом я был отдан в руки «тройки»: Булганин, Берия, Маленков. – вспоминал Николай Герасимович. – Вот здесь и нужно искать причины моих дальнейших злоключений. Булганин окончательно возненавидел меня. Находясь тогда в тесной дружбе с Хрущевым, он передал ему всю свою ненависть ко мне».

В 1953–1956 гг. Кузнецов был заместителем министра обороны СССР – главнокомандующим ВМС. В 1955 г. Кузнецов перенес инфаркт и просил дать ему работу в соответствии с состоянием здоровья. Руководство просьбу игнорировало. Тогда же, в 1955 г., на рейде в Севастополе по невыясненным до сих пор причинам взорвался линкор «Новороссийск». Комиссия по расследованию катастрофы вины Кузнецова не обнаружила, но поскольку он решительно возражал против линии Н. С. Хрущева на свертывание программы строительства крупных кораблей, его сняли с поста главкома под предлогом неудовлетворительного руководства ВМФ, понизили в звании до вице-адмирала и отправили в отставку.

Немалое значение имели также неприязненные отношения, сложившиеся в тот период у Николая Герасимовича со своим непосредственным начальником – министром обороны СССР Г. К. Жуковым, который не только не возражал, но и способствовал увольнению Н. Г. Кузнецова, включив обвинительные пункты в подготовленную им докладную записку в ЦК КПСС по поводу гибели линкора «Новороссийск».

«Не отрицаю, – писал в воспоминаниях Николай Герасимович, – недостатки, видимо, были, но законности в снижении меня в звании в 1956 году было еще меньше, чем при Сталине. Просто по указанию Хрущева было вынесено решение без объяснения вины и преступлений. А для того чтобы снизить адмирала флота Советского Союза в звании до вице-адмирала, нужно иметь достаточно оснований, если, конечно, придерживаться законов… Я не вижу за собой преступлений, которыми можно было бы объяснить лишение меня высокого воинского звания. Факты, приведенные Жуковым, легко опровержимы, и это я сделал в своем письме в Президиум ЦК КПСС в 1957 году. Решения, как по партийной, так и государственной линиям, нельзя признать законными, если они приняты заочно, без заслушивания моих объяснений и предъявления обвинений».

В частности, там утверждалось:

…Руководство ВМФ находится в неудовлетворительном состоянии. Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Кузнецов Н. Г. неудовлетворительно руководил флотом, неправильно оценивал роль флота в будущей войне, допустил ошибки во взглядах и разработке направлений строительства и развития флота и упустил подготовку руководящих кадров.

От службы во флоте меня отстранили, но отстранить меня от службы флоту невозможно,

– писал Н. Г. Кузнецов.

В отставке Кузнецов написал пять книг воспоминаний и ряд статей. Выучил английский язык (до этого знал испанский, французский и немецкий) и перевел несколько книг по морской тематике. Организовал и вел семинары в Институте общей и педагогической психологии АПН СССР, выступал перед учеными, преподавателями, студентами с воспоминаниями и рассказами об истории Советской армии и Военно-Морского флота. В качестве консультанта участвовал в работе главной редакционной комиссии научного труда «История Второй мировой войны 1939–1945 гг.».

«В довоенное время и особенно в период Великой Отечественной войны, и в послевоенные годы я, по характеру возложенной на меня работы, имел возможность наблюдать всегда исключительно партийное, высококвалифицированное руководство со стороны Кузнецова Н. Г. всеми теми ответственными участками работы, которые поручались ему партией и правительством. Более чем уверен, что восстановление т. Кузнецова Н. Г. в звании, которого он необоснованно был лишен, и зачисление его в группу генеральных инспекторов при Министерстве обороны было бы, безусловно, справедливым и было бы с большим удовольствием воспринято всем знающим его личным составом Вооруженных сил и особенно Военно-Морского флота, большим и вполне заслуженным авторитетом у которого он пользовался и пользуется поныне. А. Василевский.»

(Из письма А. М. Василевского в секретариат ЦК КПСС, 9 апреля 1966 г.)

6 декабря 1974 г. Н. Г. Кузнецов скончался после операции – не выдержало сердце. Похоронен на Новодевичьем кладбище. В 1988 г. по инициативе группы ветеранов Великой Отечественной войны ему было посмертно восстановлено звание адмирала флота Советского Союза. Вступившему в строй тяжелому авианесущему крейсеру присвоено имя – «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (1989 г.).

Ю. А. Никифоров, к. и. н., зав. кафедрой истории, философии и культурологии Московского государственного гуманитарного университета им. Шолохова.

Черняховский Иван Данилович

29 июня 1906–18 февраля 1945

Родился в г. Умань Черкасской области (Украина) в семье железнодорожника. В 1915 г. поступил в железнодорожную школу. После смерти родителей в 1919 г. от сыпного тифа начал заниматься сельскохозяйственным трудом. «После смерти родителей Ваня вынужден был уйти из школы и стать пастухом. Бывало, выгонит он стадо в поле, а сам берется за книги. Едва поужинав, сразу же приходит ко мне за объяснением нового материала», – вспоминала его первая учительница Л. А. Донец.

Сражения и победы

Советский военачальник, генерал армии (1944), дважды Герой Советского Союза (1943, 1944). Один из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Великой Отечественной войны.

Наиболее отличился на посту командующего 60-й армии и войсками 3-го Белорусского фронта.

С 1920 г. работал на железной дороге ремонтным рабочим, подручным слесаря. Его комсомольская ячейка была причислена к Тульчинскому батальону частей особого назначения (ЧОН) как Вербовский взвод Вапнярской роты ЧОН. Иван Черняховский возглавил взвод, который снабдили 6 винтовками, 2 наганами, 4 гранатами и ящиком патронов. Черняховский участвует в разгроме банд Маруськи в Крижопольских лесах и Зеленого в Томашпольских. В 1923 г. отряд Черняховского уничтожил в районе Крижополя бандитское формирование батьки Кныша. За организацию боевых действий и личную храбрость командир награжден личным боевым оружием – маузером.

В 1922–1923 гг. – проводник грузов 1-й государственной заготовительной конторы, затем – станковый бондарь, шофер цементного завода «Пролетарий» (г. Новороссийск).

Новороссийский окружной комитет комсомола в сентябре 1924 г. направил И. Д. Черняховского на учебу в Одесскую пехотную школу. В 1928 г. окончил Киевскую артиллерийскую школу. «В артиллерийской школе Черняховский был одним из самых передовых курсантов, отличным спортсменом, капитаном футбольной команды, активным участником художественной самодеятельности, батарейным запевалой. У него был приятный баритон и неплохой слух… Для влюбленного в военное дело курсанта Черняховского не существовало таких слов, как «не могу исполнить», «не могу знать». (Из воспоминаний полковника И. И. Цешковского, друга и родственника И. Д. Черняховского.)

Далее служил командиром взвода, начальником топографического отдела полка, помощником командира батареи по политической части, командиром разведывательной учебной батареи в 17-м конно-артиллерийском полку. В 1930 г. окончил вечернюю среднюю школу.

В 1931 г. поступил в Военно-техническую академию РККА (с 1932 г. – слушатель командного факультета Военной академии механизации и моторизации РККА). После окончания академии с отличием служил на должностях начальника штаба 2-го отдельного танкового батальона 8-й механизированной бригады, командира 1-го отдельного танкового батальона 8-й механизированной бригады. С мая 1938 г. – командир 9-го отдельного легкотанкового полка.

Полковник Черняховский И. Д. – командир 28 отдельной танковой дивизии и полковой комиссар Банквицер А. Л. – военком 28 отд. танковой дивизии. 26 августа 1941 г.

В июле 1940 г. подполковника Черняховского назначили командиром 28-й танковой дивизии. В дивизию входило более двухсот танков и ста бронемашин, около десяти тысяч бойцов и командиров.

Знакомясь с войсками 60-й армии, переданной нам с Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И. Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят.

Маршал К. К. Рокоссовский.

В этой должности Черняховский и встретил войну. Сражался в боях юго-западнее Шяуляя, на Западной Двине, под Сольцами, защищал Новгород. По воспоминаниям, комдив сам ходил в атаку, подбил немецкий Т-IV. 16 января 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «за четкую организацию обороны Новгорода, личное участие в организации и ведении боев, воспитание десятков молодых бесстрашных командиров, отвагу и мужество» И. Д. Черняховский награжден орденом Красного Знамени.

До июня 1942 г. командовал 241-й стрелковой дивизией, хорошо проявившей себя зимой 1942 г. при окружении частей 16-й немецкой армии в районе Демянска. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 мая 1942 года «за наступательные бои по окружению демянской группировки 16-й немецкой армии» И. Д. Черняховский был награжден вторым орденом Красного Знамени. 5 мая 1942 года полковнику Черняховскому было присвоено звание генерал-майора.

В июне – июле 1942 г. руководил вновь сформированным 18-м танковым корпусом на Воронежском фронте. В ходе ожесточенных боев получил контузию. Несмотря на огромные трудности, 18-й танковый корпус совместно с соединениями 40-й и 60-й армий остановили дальнейшее продвижение врага под Воронежем. По настоятельной просьбе возглавившего 14 июля Воронежский фронт генерала Н. Ф. Ватутина, высоко оценивавшего действия этого молодого, волевого и образованного командира, Черняховский был назначен командующим 60-й армии (до апреля 1944 г.). Трое суток И. Д. Черняховский занимался проверкой состояния частей и был крайне не удовлетворен ситуацией. Командарм провел ряд мероприятий по усилению обороны.

Войска армии успешно действовали в Воронежско-Касторненской операции, в ходе которой сдавили с юга и востока кольцо вокруг противника и захватили в плен свыше 5000 солдат и офицеров противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1943 года И. Д. Черняховский за освобождение Воронежа был в третий раз награжден орденом Красного Знамени.

Весной 1941 года в 28-ю танковую дивизию, где я проходил службу, прибыл новый комдив. Это был Иван Данилович Черняховский. Несмотря на молодость, подполковник проявил исключительную зрелость в определении степени боевой и политической подготовки. Все поняли, что спокойная жизнь кончилась… Если кто-то неуверенно вел танк или не укладывался в огневой норматив, Иван Данилович с особой доброжелательностью показывал, как добиться хороших результатов. Не было случая, чтобы допустившего ошибку он подверг разносу. Будучи от природы щедро одаренным человеком (играл на гитаре, баяне, хорошо пел) Черняховский обращал внимание на душевное состояние воинов и солдатскую сплоченность. Очень любил и ценил в людях жизнерадостность. Все эти замечательные качества волевого комдива, вскоре ставшего полковником, цементировали нас, притягивали сердечно к нему.

Б. И. Виноградов, шофер И. Д. Черняховского.

В феврале 1943 г. армия Черняховского участвовала в освобождении Курска. За пять дней непрерывных боев войска армии прошли от рубежа реки Тим до города Курска 90 километров и освободили 350 советских сел и деревень. К. К. Рокоссовский вспоминал: «Если на главном направлении наши части в результате тяжелых боев за четыре дня наступления продвинулись всего на 20–25 километров, то умело организованный Черняховским удар сразу принес более ощутимые результаты. Не встречая сильного противодействия противника, войска 60-й армии продвинулись далеко вперед. Используя наметившийся на этом направлении успех, мы немедленно начали усиливать армию Черняховского фронтовыми резервами, придали ей авиацию». В день освобождения Курска – 8 февраля – молодой командир был награжден орденом Суворова I степени. 14 февраля 1943 г. Иван Данилович получил звание генерал-лейтенанта.

К началу марта 1943 г. 60-я армия вышла к реке Сейм. Армия была переподчинена Курскому фронту, затем включена в Центральный фронт, в составе которого принимала участие в Курской битве и освобождении Левобережной Украины. В ходе наступления в августе – сентябре 1943 г. армия И. Д. Черняховского освободила Глухов, Конотоп, Бахмач, Нежин, расширив прорыв по фронту до сотни километров. Армия участвовала в форсировании Десны и Днепра.

«Я побывал у Черняховского после того, как его войска освободили Нежин. Солдаты и офицеры переживали небывалый подъем. Они забыли про усталость и рвались вперед. Все жили одной мечтой – принять участие в освобождении столицы Украины, – вспоминал К. К. Рокоссовский. – Такое настроение, конечно, было и у Черняховского. Все его действия пронизывало стремление быстрее выйти к Киеву. И он многого достиг. Войска 60-й армии, сметая на своем пути остатки разгромленных вражеских дивизий, двигались стремительно, они уже были на подступах к украинской столице…» 21 сентября Черняховский был награжден вторым орденом Суворова I степени. 24 сентября 1943 г. 306 воинам 60-й армии, в том числе и ее командарму, были присвоены звания Героя Советского Союза.

Начав довольно робко свою первую наступательную армейскую операцию, причем в крайне неблагоприятных погодных условиях, он, быстро овладев собой и взяв в руки армию, блестяще выполнил поставленную задачу, освободив в первый же день Воронеж. Еще более блистательным результатом оперативного руководства со стороны молодого командарма явились боевые действия его армии при взятии Курска: город был взят в течение суток.

Маршал А. М. Василевский.

6 октября 60-я армия была передана Воронежскому фронту, с ноября 1943 г. по апрель 1944 г. была подчинена 1-му Украинскому фронту, в составе которого приняла участие в Киевской наступательной операции. Прикрывая правый фланг 38-й армии К. С. Москаленко, армия под командованием И. Д. Черняховского быстро двигалась на запад. Командир 60-й умело создавал силами и средствами армии превосходство над противником на узких участках фронта, его войска прорывали оборону немецких войск, а затем расширяли фронт по периметру. Затем в ходе Киевской оборонительной операции 1943 г. советские войска утратили некоторые завоеванные позиции, в том числе город Житомир, которые были возвращены уже в начале 1944 г. в ходе Житомирско-Бердичевской операции.

Штаб 3-го Белорусского фронта. В центре командующий фронтом генерал армии И. Д. Черняховский. 13 января 1945 г.

Весной 1944 г. армия Черняховского участвовала в Ровно-Луцкой, Проскуровско-Черновицкой операциях, в ходе которых освободила сотни населенных пунктов. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, принявший после ранения Ватутина командование 1-м Украинским фронтом, и член Верховного совета генерал Крайнюков в телеграмме Верховному Главнокомандующему 7 марта 1944 г. так оценивали действия командарма Черняховского: «По своим знаниям и умению управлять войсками командующий 60-й армией вполне заслуживает звания генерал-полковника». Новое звание Иван Данилович получил 5 марта 1944 г.

Генерал Черняховский был требовательным и к солдатам, и к себе. В бою он любил строгую дисциплину. Всегда он был подтянут. Даже во внешнем его образе была видна дисциплинированность, и в его взгляде чувствовалась большая сила воли полководца и глубокий ум человека. Своим видом генерал Черняховский – это красивый русский богатырь, в котором чувствовалась не только физическая сила, но и большая волевая сила полководца.

Капитан Л. С. Церлевская.

15 апреля генерал-полковник Черняховский был назначен командующим Западным фронтом (24 апреля управление Западного фронта переименовано в управление в 3-го Белорусского фронта). Из воспоминаний А. М. Василевского: «Помню, Сталин спросил меня, кого бы я мог рекомендовать на должность командующего 3-м Белорусским фронтом… В качестве командующего 3-м Белорусским я порекомендовал кандидатуру генерал-полковника И. Д. Черняховского… Первое впечатление о И. Д. Черняховском как о командующем фронтом очень хорошее: трудится он много, умело и уверенно…»

Штеменко, являвшийся в этот период представителем Ставки на Западном фронте, также с теплотой писал в своих мемуарах об этом назначении: «Черняховский тогда еще не пользовался широкой популярностью. Но он отлично зарекомендовал себя на посту командующего армией, имел основательную оперативную подготовку, превосходно знал артиллерию и танковые войска. Был молод (38 лет), энергичен, требователен и всей душой отдавался своему суровому и трудному делу».

В ходе Белорусской стратегической операции летом 1944 г. И. Д. Черняховский проявил в полной мере свой талант военачальника и свою способность быстро и точно оценивать обстановку, принимать смелые, но взвешенные решения. Руководимые Черняховским войска фронта совместно с 1-м Прибалтийским фронтом разгромили витебскую группировку противника, 26 июня 1944 г. освободили Витебск. Под Минском совместно с 1-м и 2-м Белорусскими фронтами завершили окружение более чем 100-тысячной группировки противника, а 3 июля 1944 г. освободили Минск. В июле 1944 г. войска 3-го Белорусского фронта провели Вильнюсскую операцию, в результате которой освободили гг. Вильнюс и Лида, затем форсировали р. Неман. При штурме Вильнюса Черняховский приказал не использовать тяжелое вооружение и авиационные налеты, чтобы сберечь город. 28 июня 1944 г. Черняховскому И. Д. было присвоено звание генерала армии, а 29 июля 1944 г. он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Черняховский же требовал доводить задачу до солдата в таком масштабе, чтобы тот, следуя суворовскому правилу, «понимал свой маневр». Идеи, сформулированные в решениях командующего, овладевали всеми воинами, находили у них признание и поддержку. Мне часто приходилось слышать из уст солдат и командиров: «С таким командующим не страшно в огонь и в воду». От нового командующего мы, работники штаба фронта, ожидали упреков за неудачи в недавних наступательных операциях. Однако, к всеобщему удовлетворению, услышать их никому не пришлось. Иван Данилович был очень вежливым, выдержанным, общительным, хорошо понимал, когда нужно применить слово «я», никогда этим не злоупотреблял. Он был человеком большого такта, в совершенстве владел собой, никогда не прибегал к унижающим достоинство воина разносам. С его приходом в штабе установилась спокойная, деловая обстановка.

Генерал-полковник А. П. Покровский, бывший начальник штаба 3-го Белорусского фронта.

Командующий 60-й армией генерал-лейтенант И. Д. Черняховский и член Военсовета фронта генерал-лейтенант А. И. Запорожец за разработкой наступательной операции. Воронежский фронт, март 1943 г.

А. М. Василевский вспоминал об этих днях: «Накануне я обратился к Верховному Главнокомандующему по телефону с ходатайством о присвоении И. Д. Черняховскому за отличную работу на посту комфронта звания генерала армии. Сталин посоветовал направить представление. И вот на второй день решение состоялось, и я с удовольствием приветствовал Ивана Даниловича в новом звании». А. М. Василевский высоко оценивал командующего 3-м Белорусским фронтом: «Хорошее знание войск, многообразной и сложной боевой техники, умелое использование опыта других, глубокие теоретические знания позволяли Черняховскому отлично управлять войсками, входившими в состав его фронта, решать сложнейшие задачи, которые ставило перед ним Верховное Главнокомандование. В бою Черняховский находился на наиболее ответственных участках, внимательно следя за действиями своих войск и противником. Он чутко прислушивался к мнению подчиненных. Смело использовал все новое и полезное в обучении войск и организации боя. Солдаты, офицеры и генералы любили своего командующего прежде всего за человечность и заботу о них, за отвагу и бесстрашие, за твердость и настойчивость при проведении в жизнь решений, за прямоту и простоту в обращении, за гуманность и выдержку, за требовательность к себе и к подчиненным. Да, он был строг и требователен. Но никогда не позволял себе унижать достоинство человека…»

1 августа 1944 г. силы 3-го Белорусского фронта приняли участие в Каунасской наступательной операции и, освободив г. Каунас, вышли к границам Восточной Пруссии. Затем войска фронта участвовали в Мемельской операции 1-го Прибалтийского фронта, провели Гумбинненскую операцию. В ходе Прибалтийской стратегической наступательной операции была разгромлена 700-тысячная группировка противника в Прибалтике, 33 немецкие дивизии были заблокированы в Курляндии. В январе 1945 г. войска 3-го Белорусского совместно с частями 1-го Прибалтийского фронта участвовали в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции, вышли на подступы к Кенигсбергу. В ходе боевых действий была разгромлена немецкая 3-я танковая армия. К концу операции войска продвинулись на глубину до 130 км.

«В ходе войны некоторые командующие стремились во что бы то ни стало добиваться своего раз принятого решения, хотя его выполнение из-за изменившейся обстановки нередко было связано с большими трудностями и потерями в людях, материальных средствах, а также времени. Генерал Черняховский смело изменял задачи войскам фронта, и они добились блестящих успехов в разгроме восточно-прусской группировки противника», – вспоминал генерал-полковник И. И. Людников, командующий 39-й армией 3-го Белорусского фронта.

18 февраля 1945 года в районе города Мельзак (ныне Польша) И. Д. Черняховский был смертельно ранен осколком разорвавшегося снаряда. Черняховский со своим адъютантом Комаровым ехали на крытой машине ГАЗ-61, а охрана на «Виллисе». На фронте было тихо. Неожиданно позади машины, на которой ехал командующий с Комаровым, разорвался снаряд. Осколок пробил сзади кузов машины и ударил командующему в левую верхнюю часть спины. Иван Данилович, почувствовав, что ранен, нашел в себе силы, сам вышел из машины, но, сделав шаг, упал. Обратившись к Комарову по имени, он сказал: «Неужели все, неужели я убит?» Командующего быстро доставили в ближайшую санчасть. Но спасти его было невозможно, осколок перебил сосуды, идущие к сердцу.

А. М. Василевский с горечью вспоминал о гибели командующего 3-м Белорусским фронтом: «Утрату Ивана Даниловича я переживал очень тяжело. Я близко и хорошо знал его, ценил в нем отличного полководца, беспредельной честности коммуниста, исключительной души человека».

Широкий военный кругозор, высокая общая и профессиональная культура, необычная работоспособность и богатый опыт обучения и руководства войсками позволили ему быстро оценить обстановку, верно определить главное, необходимое для принятия рациональных решений… Одним своим присутствием Черняховский вселял в сердца воинов бодрость и веру в успех, умело направлял их энтузиазм на разгром противника.

Маршал И. Х. Баграмян.

Имеются свидетельства, что И. Д. Черняховский был представлен к званию маршала Советского Союза, но погиб до обнародования указа. О гибели командующего были извещены войска. Мы призывали беспощадно отомстить врагу за нашу большую утрату. Это была действительно тяжкая утрата для Красной Армии – Черняховский был молод, талантлив и мог еще много дать нашим Вооруженным Силам.

А. В. Горбатов, командующий 3-й армией 3-го Белорусского фронта.

«Война не щадила никого… Черняховский был уже третьим командующим фронтом, которого постигла такая печальная участь. Я был настолько ошеломлен этой трагической вестью, что надолго замолчал, живо вспоминая свою последнюю встречу с генералом Черняховским, его красивое, необыкновенно выразительное лицо, проникновенный взгляд, энергичные жесты, звучный голос, – писал в своих мемуарах И. Х. Баграмян. – Впоследствии выяснилось, что, когда Черняховский ехал на командный пункт 3-й армии генерала А. В. Горбатова, осколок разорвавшегося неподалеку снаряда пробил навылет его грудь. Спустя три четверти часа Иван Данилович скончался».

И. Д. Черняховский был похоронен в освобожденном его войсками Вильнюсе, на его могиле был возведен памятник. В 1991 г. памятник был перенесен в Воронеж, а прах генерала перезахоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Город Инстербург Калининградской области в 1946 г. был переименован в Черняховск.

Награды: орден Ленина, 4 ордена Красного Знамени, 2 ордена Суворова I степени, орден Кутузова I степени, орден Богдана Хмельницкого I степени, медали.

ГЛУХАРЕВ Н. Н., к. и. н.

Российское военно-историческое общество (РВИО)

7 (20) апреля 1907 года состоялось первое общее собрание членов – учредителей Русского военно-исторического общества (РВИО). Четыре месяца спустя был утвержден его устав, и Николай II принял звание почетного председателя РВИО, даровав ему право именоваться Императорским. С началом Первой мировой войны почти все члены общества убыли на фронт, а после октября 1917 года оно прекратило свою деятельность.

Российское военно-историческое общество (РВИО) было создано по Указу Президента Российской Федерации В. В. Путина (№ 1710 от 29 декабря 2012 года) в целях консолидации сил государства и общества в изучении военно-исторического прошлого России, содействия изучению отечественной военной истории и противодействия попыткам ее искажения, обеспечения популяризации достижений военно-исторической науки, воспитания патриотизма и поднятия престижа военной службы. Российское военно-историческое общество является продолжателем традиций Императорского Русского военно-исторического общества. Учредительный съезд прошел 14 марта 2013 года.

За первый год своей работы Российское военно-историческое общество установило десятки памятников воинам России. В их числе – памятник Зое Космодемьянской в городе Руза, памятник Отечественной войне 1812 года в Гагарине, три обелиска в память о героях Заграничного похода 1814 года во Франции, памятник на месте массового захоронения советских военнопленных в Вязьме.

Отдельным направлением работы РВИО является увековечивание памяти героев Первой мировой войны. Установлено четыре памятника и памятных знака. Два из них в Москве – это открытый Президентом России 1 августа памятник героям Первой мировой войны на Поклонной горе, а также памятник «Прощание славянки» (посвященный двум мировым войнам) на Белорусском вокзале (открыт 8 мая). 30 мая памятник героям Первой мировой был открыт в Калининграде, 21 июня – в г. Баня-Лука, Республика Сербская, открыт бюст Николая II. Памятники установлены в Пскове, Липецке, Туле, Саранске и Гусеве (Калининградская область).

РВИО организовало десятки военно-исторических выставок и фестивалей, поисковых экспедиций, молодежных лагерей, выпустило множество книг и фильмов об отечественной военной истории.

Вы можете принять участие в осуществлении проектов Российского военно-исторического общества (РВИО), сделав свое пожертвование. Ваши средства пойдут на сооружение памятников великим полководцам России, приведение в порядок воинских мемориалов и захоронений, развитие военно-исторической науки и иные уставные цели общества.

Пожалуйста, правильно заполняйте все графы платежного поручения:

Реквизиты

Банковские реквизиты для перечисления пожертвований на общеполезные цели для ведения уставной деятельности Общества:[1]

Получатель: Общероссийская общественно-государственная организация «Российское военно-историческое общество»

ИНН/КПП получателя: 7730185220/773001001

Банк получателя: ВТБ24 (ЗАО) г. Москва Расчетный счет: 40703810200000003369

Корреспондентский счет: 30101810100000000716 БИК: 044525716

Назначение платежа: Пожертвование на общеполезные цели для ведения уставной деятельности общества. Без НДС.

Пожертвование также можно осуществить с помощью специального сайта: ДАР.ИСТОРИЯ.РФ (или dar.histrf.ru). На сайте представлены проекты РВИО и организован прием средств с помощью банковских карт и электронных валют.

Примечания

1

Перечисление средств означает согласие на использование денежных средств на уставную деятельность.

(обратно)

Оглавление

Шапошников Борис Михайлович

Чуйков Василий Иванович

Катуков Михаил Ефимович

Ватутин Николай Федорович

Кузнецов Николай Герасимович

Черняховский Иван Данилович

Российское военно-историческое общество (РВИО) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg