«Анна Павлова»

Harcourt Algeranoff

My Years with Pavlova

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2017

Давайте больше танцевать и постараемся обрести больше красоты в танце так же, как и в жизни. Истинный художник – танцует ли он или делает нечто иное – всегда стремится к красоте. Так давайте же станем миром истинных художников, как становимся миром танцовщиков, поскольку, заменяя уродство красотой как в видимых изображениях, так и в неосязаемых областях, мы понемногу приближаемся к счастью и совершенству.

1920-е годы, последнее десятилетие жизни Павловой и начало моей профессиональной деятельности, не кажутся очень далекими.

Тому, кто не был свидетелем павловского сезона в Лондоне, трудно себе представить, каким событием стали ее выступления.

Лето 1921 года в Лондоне было чрезвычайно жарким. Все мужчины носили соломенные шляпы, но очень немногие осмелились снять пиджаки. Казалось, это время не подходило для посещений театра, и тем не менее тогда с большим успехом проходили гастроли Русского балета Дягилева, а в «Куинз-Холл» на Верхней Риджент-стрит перед еще более восторженной и эмоциональной публикой выступала Анна Павлова со своей труппой. Столь милый сердцу постоянных посетителей концертов «Куинз-Холл», который мне хотелось бы видеть перестроенным, не очень подходил для балета, так же как ныне «Фестивал-Холл», и все же, когда Павлова решила танцевать там со своей труппой, он оказался заполненным до отказа. На сцене не было ни занавеса, ни каких-либо декораций; только сзади и по бокам платформы в конце зеленого и золотого овала зала свешивались драпировки. Предметом особой гордости патронов галереи была чрезвычайно большая длина балкона – никогда ни до, ни после зрители не имели возможности видеть балетный спектакль столь близко от сцены; казалось, они могли протянуть руку и коснуться своих любимых артистов; особый трепет возникал, когда удавалось увидеть в противоположных кулисах актера, ожидающего своего выхода.