«Рассказы»

Как-то зимним вечером копошился в своих бумагах и вдруг в глаза бросился конверт. Чистый, неподписанный, пустой. На левой половине его — портрет человека, крупные красные буквы: Севченко Антон Никифорович. Помельче, синими, было написано: белорусский физик, академик АН Беларуси, заслуженный деятель наук Беларуси. «А почему наук? Надо — науки», — возразил мой редакторский опыт.

Разглядываю портрет: сосредоточенное, задумчивое лицо, высокий лоб, аккуратно зачесанные седые волосы. Слева от портрета, на белом фоне, — красная звезда Героя Труда, синие циферки: 1903–1978. Выходит, прожил знаменитый академик семьдесят пять. На голубой марке — цифра 2003. Значит, конверт выпущен к столетнему юбилею ученого.

За окнами моей избенки завывала, будто голодная собака, февральская метель, а мне вспомнилось далекое лето 1961 года. Горячий душный август, встреча с ректором Белгосуниверситета Севченком.

Тем летом окончилась моя служба на Балтийском флоте. Окончилась — не то слово. Все было очень непросто и нелегко. Я приближал дембель бессонными ночами, когда украдкой писал контрольные работы и отсылал их в Минск, на журфак БГУ. Бывало, в субботу или воскресенье записывался на увольнение в город. Как и все, готовился: драил до зеркального блеска пряжку ремня, чистил до глянца ботинки, утюжил широкие флотские брюки.

В полдень, после осмотра увольняемых, выходил за КПП вместе с друзьями. Моряки сразу же сдвигали на затылок бескозырки, брали курс на Матросский парк. Очень хотелось и мне идти туда же — там ждала девчина, которой в прошлую субботу я назначил свидание. Но надо было срочно отсылать в Минск контрольную работу, и я поворачивал назад: доникто не имеет право меня «кантовать». Я — в увольнении. В душе ругал себя за юношескую, максималистскую клятву: буду учиться и во время службы. Вместо танцев, объятий и поцелуев сушил мозги над контрольной, грыз науку, как дурак.