«Том 2. Тем, кто на том берегу реки»

Том 2. Тем, кто на том берегу реки (fb2) - Том 2. Тем, кто на том берегу реки (Пушкин. Бродский. Империя и судьба - 2) 1717K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Яков Аркадьевич ГординЯков ГординПушкин. Бродский. Империя и судьба. Том 2. Тем, кто на том берегу реки

© Яков Гордин, 2016

© «Время», 2016

* * *

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России» 2012–2018

Мы возмужали; рок судил И нам житейски испытанья, и смерти дух средь нас ходил И назначал свои закланья. Пушкин

В минувшем августе пошел я на Ваганьковское к Булату Окуджаве.

Юрий Давыдов

Апокалиптичность. Ощущение позднеримского конца времен.

Эйдельман. Дневник. Март 1980 Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает. Значит нету разлук. Существует громадная встреча. Значит кто-то нас вдруг в темноте обнимает за плечи, и полны темноты, и полны темноты и покоя, мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою. Иосиф Бродский Попытка объясниться с героями

В этой книге я попытался, осознавая ограниченность своих возможностей, очертить судьбы и мировидение трех дорогих мне людей, дружба с которыми необыкновенно обогатила мою жизнь. Льщу себя надеждой, что и я был для них не бесполезен.

Разумеется, характеры, судьбы, интеллектуальные задачи, которые эти люди перед собой ставили, были многократно сложнее и ярче того, что я смог передать на бумаге. А возможно, и того, что я смог понять.

Я не знаю, как бы они отнеслись к общему названию этого двухтомника. Каждый из них по-своему понимал, что такое империя, и по-разному относился к этому гигантскому явлению. И по-разному представлял себе ее судьбу. Но для каждого из них это был не пустой звук. И они понимали связь своей судьбы с ее судьбой – сквозь века.

Проще всего с Давыдовым. Он презирал самодержавное государство с его беззаконием, унижением человеческого достоинства. Собственно имперские проблемы его не очень интересовали. Когда он писал о Пушкине, то империя представлялась ему тюрьмой, за пределы которой не мог вырваться поэт.

Но не только. Пожалуй, один Юрий Давыдов мог соотнести имя Пушкина с подобной ситуацией – не в упрек Пушкину, естественно, а просто «бывают странные сближения», как сам Пушкин говаривал.

«В минувшем августе пошел я на Ваганьковское, к Булату Окуджаве».