«Александр Корнейчук»

Щоб знати людей, треба жити с ними. А щоб про них писати, треба самому стати людиною…

Александру Корнейчуку не было тридцати лет, когда перед ним, только еще начинающим украинским драматургом, широко и гостеприимно распахнул свои двери русский театр. «Гибель эскадры», в 1933 году отмеченная премией на Всесоюзном конкурсе, была поставлена Ю. Завадским в Центральном театре Красной Армии. В 1934-м «Платона Кречета» принял Московский Художественный театр. Затем последовали «Богдан Хмельницкий» и «В степях Украины» в Малом, а еще через год, уже в разгар Отечественной войны, сразу четыре московских театра — МХАТ, Малый, Вахтанговский и Театр драмы осуществили постановку «Фронта»…

«Ваш, а теперь и наш Корнейчук», — писал Вл. И. Немирович-Данченко после встречи «с этим красивым молодым человеком», полным доверия и «жадно ожидающим критики». Опытный литератор и виднейший театральный деятель, открывший миру драматургию Чехова и Горького, он сразу же угадал в авторе «Платона Кречета» то «особое чувство театра», которое ценил как редчайший и драгоценный дар. Корнейчук, но его словам, в высшей степени наделен этим даром, он «мыслит сценическими образами, его смех театрально-заразителен, его слеза волнует при малейшем намеке, его замыслы легко овладевают зрителем и сразу становятся родственными, близкими его переживаниями».

Руководитель Художественного театра сулил молодому украинскому писателю большое будущее. И его слова оправдались. Очень скоро драматургия Корнейчука стала в полном смысле слова общесоветской, перешагнула она и границы нашей страны. «Ваш, а теперь и наш Корнейчук», — могли бы сказать вслед за Немировичем-Данченко деятели грузинского и армянского, белорусского и азербайджанского, как и подавляющего большинства драматических театров Советского Союза.