«Чеченский рецидив. Записки командующего»

Когда осенью 2001 года вышла книга «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала», я даже не мог предположить, что она будет иметь такой успех: ее общий тираж с допечатками приближается к 100 тысячам экземпляров.

Кстати, первоначально и в издательстве «Вагриус», и я сам считали, что тираж в двадцать тысяч экземпляров люди могут не раскупить… Раскупили. Больше того, я стал получать письма от читателей. И не по одному-два, а пачками. Не успевал прочитывать. Их авторы меня и хвалили, и благодарили, но порой и ругали за книгу. Однако не это было главным.

Зацепило за живое то, что в большинстве писем (впрочем, об этом говорили и при личных встречах люди разного возраста, общественного положения и рода занятий) меня спрашивали: почему в книге говорится только о войне, ведь Чечня — это еще и особый менталитет населения, и богатая, сложная история, и специфическая социально-экономическая ситуация, и объект политических интриг в международных отношениях? Читатели хотели узнать мою точку зрения и на Кавказскую войну XIX века, и на депортацию, и на личность Д. Дудаева, и на тейповую систему взаимоотношений, и на роль нефтебизнеса в чеченской драме, и на восстановление республики, и на ситуацию вокруг Панкисского ущелья, и на военную реформу… Кроме того, абсолютное большинство читателей спрашивали: что в Чечне творится сейчас, после 2000 года («Моя война…» заканчивалась именно этим годом)? В общем, стало понятно, что без второй книги не обойтись. И я ее написал. При этом постарался ответить на все основные читательские вопросы. Что из этого получилось — судить уже не мне.

Вынужден оговориться. Книга была в основном закончена в начале декабря 2002 года, буквально за несколько дней до известного Указа Президента России, согласно которому меня освободили от должности командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. И я чуть было не поддался на соблазн дописать книгу, то есть рассказать об этой истории с «кадровым вопросом», как говорится, по полной программе. Но в конце концов все взвесил и принял решение не потешать публику подробностями «генеральских интриг». Во-первых, в этом мало общественно значимых моментов. Во-вторых, эта история была бы похожа на кухонную разборку в коммунальной квартире и не вписывалась в общий контекст книги. В-третьих, есть определенные правила этики, которые я не намерен нарушать.