«Тайны смерти русских писателей»

Посвящается Татьяне Ивановне Тотровой (Колгановой)

— Ой, что это со мной? — удивленно произнес Джо Дассен, присел на стул и умер.

Взыскательный читатель наверняка возмутится: автор вроде бы намерен рассказать о трагических событиях в судьбах людей, чьи имена вошли в памятку Великой Русской Литературы, почему же книгу открывают слова французского шансонье, да еще американского происхождения? Отвечаю: сам Джо Дассен здесь вообще ни при чем, но предсмертные слова его, на мой взгляд, столь четко, столь кратко и емко отразили то, что, видимо, происходит с каждым человеком в последнее мгновение пребывания его в этом мире, что я не удержался и взял их эпиграфом ко всей книге. Тем паче что о смерти в привычном понимании здесь более разговора не будет.

Кто рассчитывает потравить себе душу печальными историями или посмаковать описание агонии тех, кого мы знаем (а многие с детства любят) всю жизнь, тот ошибается и пусть лучше отложит эту книгу. Именно о жизни пойдет речь: не о приукрашенной, не о возвышенной, но о приземленной и обыденной, в которой талант есть нечто стороннее, то, что проявится и будет оценено потом, когда рубеж повседневности перейден и земной человек вступит в вечность или скоротечность памяти. Ведь на самом деле героев этой книги погубила повседневность, не презренная и презираемая, но данная каждому из нас как неизбежность. Смерть же я рассматриваю здесь исключительно как непременную часть жизни, жизни с продолжением.

Те, о ком тут рассказано, вошли в вечность и интересны нам прежде всего именно этим. Переход их в мир иной был если не ужасный, то трагический, у большинства — преждевременный. Но не стоит постфактум осуждать виновников их гибели — я попытался показать и доказать, что каждый из них был не сам по себе, но стал лишь проявлением Предопределения, которое не зависит от человека. У погибших просто не было и не должно было быть продолжения, и бессмысленные стенания относительно того, кто что мог бы еще создать, что планировал и на что надеялся, являются лишь выражением интеллигентского самолюбования в ослепительных лучах чужого гения.