«Рассказы о джазе и не только (5)»

Юрий Маркин

"Рассказы о джазе и не только"

5. РАЗHОЕ ОБ УЧИТЕЛЕ

Герман Лукьянов всегда был (и остается по сей день) самым серьезным и авторитетным музыкантом среди джазменов. Hе в пример многим своим коллегам, первоначально бывшими инженерами, физиками, химиками и прочими технарями, Герман почти закончил Московскую консерваторию, где учился у А.И.Хачатуряна по классу композиции. Ушел он с 4-го курса, дабы избежать распределения в Тмутаракань. Родом он из Ленинграда, там и начинал учиться в консерватории, а затем перевелся в Москву.

Многие считали и считают Лукьянова своим учителем, очень многих он наставил на путь праведный, но встречаются и недовольные и даже критикующие и высмеивающие его. Среди его учеников и партнеров по разным ансамблям были: В.Васильков, Л.Чижик (знаменитое трио без баса), И.Яхилевич и И.Высоцкий, ныне живущие в США , А.Григорович и, конечно, автор этих строк.

Когда я, студент 1-го курса консерватории по композиции, с моим другом Александром Раквиашвили впервые посетили кабинет-квартиру Германа и, показав ему свои первые джазовые опыты в композиции и импровизации, некоторое время пообщались с ним, то испытали настоящий шок. Для того времени было почти невероятным иметь такие условия для занятий джазом, какие были у Лукьянова. Отдельная немаленькая комната с роялем, магнитофоном, с набором его любимых труб и альт-горнов и чуть ли не полным набором ударной установки! - Репетируй и записывайся, не выходя из дома!

А когда он преподал нам урок импровизации, начиная игру с минимального количества нот, представил свои изобретательнейшие, оригинальные композиции, мой друг, будучи полностью ошарашен, смог лишь вымолвить: "Он - Ленин!" Я же добавил: "Лукьянов-Ленин! Вождь, одним словом!"

Я довольно долго ходил в его учениках, в числе достаточно обширной группы людей. Это были интересные дни: бесконечные споры по поводу прослушанных записей или передач Виллиса Конновера, обсуждения концертов и выступлений. Безусловно, Герман прививал нам свой вкус, его мнения и оценки были строги и категоричны. И дело не ограничивалось лишь джазом, возникали философские споры, обсуждалась литература, как проза, так и поэзия.