«Осененные гвардейским стягом»

С каждым уходящим годом все дальше отдаляются от нас суровые и героические времена войны. Отечественной войны. Времена, когда стоял вопрос: кто кого? История решила его безошибочно.

Но время скоротечно. Уходят из жизни солдаты войны, ее свидетели, и в памяти молодых поколений тускнеют события беспримерных сражений, даты, названия. Такова логика развития.

Но мы не вправе предавать забвению святое. В наших силах сохранить для потомков примеры, достойные подражания.

В годы войны мне выпала честь водить в боевые походы один из прославленных наших кораблей — крейсер «Красный Кавказ», которому суждено было занять особое место в истории советского Военно-Морского Флота: с него началась наша морская гвардия. Это событие вписано в летопись Великой Отечественной войны буквами правительственного Указа от 4 апреля 1942 года.

Как бывший командир крейсера, я хочу рассказать сегодня нашей молодежи о подвигах ее отцов и старших братьев — о тех, кто, не щадя жизни, отстаивал Отечество, кто грудью защищал город русской морской славы Севастополь, кто прорывался на помощь осажденной Одессе и штурмом брал Феодосию.

Да будет память о них священна!..

А. Гущин, гвардии контр-адмирал в отставке, бывший командир гвардейского крейсера «Красный Кавказ»

Ночь.

Восемьдесят первая военная ночь спустилась над Черным морем. Порывистый ветер разводит крупную волну; покатые валы, белые гривы которых различимы даже в темноте, с шуршанием обтекают корабль, разбиваются о его крутые скулы, обдавая холодными брызгами рубку и мостик. Ни огня, ни постороннего шума — лишь розный гул котельных вентиляторов да тяжкое дыхание ночного моря врываются в уши. Но эти звуки привычны, и временами кажется, что мы в учебном походе, что вот-вот по трансляции последует отбой тревоги и люди разойдутся по кубрикам и каютам.

Однако такие мысли гаснут, едва успев зародиться, и сознание властно обращает тебя к суровой действительности, к тому, о чем думаешь даже во сне. Война. И поход не учебный, а самый что ни есть боевой, в котором возможны и потери и жертвы. И над всем этим одна мысль — тяжелая и горькая: мы идем на помощь осажденной Одессе — расстреливаемой из орудий, умирающей от недостатка пресной воды, истекающей кровью, но не сдающейся.