«Воспоминания об о. Александре Мене»

Дорогой отец Александр,

Александр Владимирович,

Саша!

Того, что случилось 9 сентября 1990 года, не вмещает моя душа. Никакие доводы рассудка, даже могила в углу церковного дворика — ничто не может заставить привыкнуть к тому, что вас больше нет. И никогда не будет с нами.

Не подойду на исповеди к вам, не услышу радостный, приглушённый голос:

— Дорогой мой, как я рад, что приехали! Вот между нами — Христос. Скажите, что мучает, что у вас на душе?

И тёплая рука не ляжет на плечи, отцовски не прижмёт к себе.

...Не раздастся в дверь весёлый тройной звонок, не войдёте в квартиру, шумный, большой. Не обнимемся, не расцелуемся. Будни не превратятся в праздники.

Разум твердит — ничего этого не будет. Весь опыт человечества свидетельствует о том же.

Но не смиряется душа. Не могу думать, говорить, писать — «был».

Вы для меня есть. Живой. Каждый час, каждую минуту. На все времена.

Случившееся застало в разгар работы над новым романом, о замысле которого я вам успел рассказать, успел прочесть первые черновые страницы. Как всегда, вы торопили: «Пишите скорей, пока есть время и силы, пока есть надежда опубликовать, кто знает, что впереди...»

Я работал чуть ли не сутками, напряжённо. Всё время видел перед собой ваши лучистые глаза. Эта работа стала спасательным плотом в море отчаяния, когда я узнал о трагедии.

И вот роман закончен. Нет теперь этого плота... Знающие о том, что вы одарили меня своей дружбой, звонят, приходят, просят: напишите воспоминания об отце Александре Мене.

Но как писать воспоминания о том, кто для тебя жив? Это означало бы признать факт вашей гибели.

Отец Александр, Александр Владимирович, Саша! Неделя идёт за неделей, месяц за месяцем, и я все чаще ловлю себя на том, что снова и снова с горькой усладой проживаю то время, когда...

...Падает снег.

Декабрь 1977 года. Сумрачное, студёное утро. Мороз. Я хожу взад-вперёд у ограды церковного храма в Новой Деревне. Калитка заперта. Церковь закрыта, службы сегодня нет. В домике при храме не светится ни одно окошко.

Мне назначено на восемь. Уже скоро девять, а священник все не идёт. Может, забыл, что сам передал через Олю, чтобы я приехал именно сегодня, именно к восьми утра?

Зачем же в таком случае я здесь замерзаю? Говорят, он молод, этот Александр Мень. Говорят, встречаться с ним небезопасно...