«Хpоники российской Саньясы. Том 1»

Российская Саньяса. Эпизод (В. Агеев[1]) Мну грудь татуированной рукойЗаезжего индийского собратаМы ищем Кундалини всей ордойПоскольку, говорят, оно всему винойИ угнездилось в чакре Анахата!Грибы и водка кончились опятьАстрал бледнеет и, паскуда, тает.Мы вновь осознаем нетленною душой,Что до утра обычно не хватает;Хотя Максимыч складно так сплетаетПро, растудыть его, про Разум Мировой!Что, йо… — индус опять глаза таращит?!Не пьет, не курит, баба не нужна…А наши Шакти ждут, когда мы их потащимПо Тантре вмазать Сущим и СтоящимИ просветлим от жопы и до лба!О Сахасраре разговор особый.Не колыхнувшись, восемь дней подрядСтоял в лесу замшелом и еловомПоставленный с великим русским СловомНа голову индийский мудрый брат.Раскрыли чакры — Кундалини в темяВоткнулось и тихонько так торчит…Подосознали Дух, Пространство, Время…Сожгли всей Кармы вековое бремя…Вот только друг — индус — холодный и молчит. Введение

Посвящается Узникам своей Совести, Борцам за Свободу…

Слово «хроники» из заглавия данного текста можно трактовать по-разному. Вот два ассоциативных ряда, которые приходят на ум:

1. «Хроники» — очерки о последовательности событий, различные истории, в которых фигурирует некий персонаж, местность, эпоха…

2. «Хроники» — «алкаши», «психи», «больные», «фанаты», другими словами — люди, не вписывающиеся в «здоровый социум», не такие, как все, то есть «нелюди»…

Все эти значения слова «хроники» в полной мере применимы к нашему повествованию. Эта книга — Хроники о «хрониках», истории о людях, в большинстве своем не вписавшихся ни в какие социальные рамки, но ставших таковыми не по слабости или отверженности, а сознательно выбравших путь поиска Истины, — путь постоянной изменчивости, напряженных усилий и риска. Эта книга — о «нелюдях», способных быть настоящими Людьми; о тех, кто «не от мира сего», но, тем не менее, может успешно сыграть любую социальную роль, о проводниках на Пути к сокровенному Знанию сущности, смысла и Тайны Бытия, о тех, кто воплощает это Знание не высокопарными речами и книжными формулами, а самой своей жизнью.