«Юта Бондаровская»

Настало лето. Кончились занятия в школе, а Ютиной маме не давали на работе отпуск.

Все Ютины подруги давно разъехались: кто в пионерский лагерь, а кто с родителями на дачу. Двор опустел, и Юте казалось, что она одна все летние каникулы проведёт в душном и жарком городе.

Но однажды мама получила письмо от тёти Вари, двоюродной сестры из-под Пскова.

— Варя просит, чтобы я привезла тебя к ней в деревню на всё лето. Пишет, что Павел Иванович, учитель, организовал для ребят разные кружки и тебе не будет скучно, — грустно сказала мама, прочитав письмо, и вздохнула, — а я не могу оставить работу даже на один день.

— Мамочка, а если я поеду одна? Ты меня посадишь, а тётя Варя встретит… Ведь я уже большая…

— Одна?! — Мама испуганно посмотрела на Юту. — Нет, нет…

— Ну, мама, ничего со мной не случится, вот посмотришь! Я тебя очень прошу. Ты же сама говорила, что на меня можно надеяться. Ведь говорила, правда же?!

— Говорила, — мама улыбнулась, потом снова вздохнула и задумчиво прошлась по комнате. Юта тревожно смотрела на маму и ждала.

— Ну хорошо, — наконец сказала мама, — я подумаю.

— Ой! Спасибо, мама! — обрадовалась Юта.

Если мама говорит «я подумаю», значит, скорее всего, согласится. А как это будет здорово! На целое лето в деревню! И Юта поедет одна, как взрослая!

Всю неделю, пока длились сборы в дорогу, Юта всё-таки боялась, что мама передумает и не отпустит её одну. И только тогда, когда поезд тронулся и за окном последний раз мелькнуло взволнованное лицо матери, Юта окончательно успокоилась.

Наконец-то и для неё началось лето!

Но лета в этом году не стало. Не стало вдруг. Июньской прозрачной ночью.

Война заслонила солнце от людей чёрными крестами самолётов.

Война грязным дымом пожарищ закоптила небо. Юта видела по ночам, как горело и рвалось оно в той стороне, где был Ленинград, где осталась мама…

Видела, как шли и шли через их деревню беженцы. Горбатые от узлов с пожитками. Видела, как молча уходили на войну мужчины. Слышала, как плакали женщины, провожая на войну мужей, отцов, сыновей.

И сердце её сжималось от горя и ненависти.