«Взлетная полоса длиною в жизнь»

Я знал одной лишь думы власть

Одну, но пламенную страсть.

Соединённые Штаты Америки. Я стою на борту огромной «Мрии», окидываю прощальным взглядом американцев, провожающих нас, стоящие у ангара самолёты МиГ-29, разукрашенные под символику национального флага «свежеиспечённого» независимого государства Украина, и невольно думаю: «Мрия» — это Мечта. О какой мечте думали конструкторы, создавая такую крылатую машину? Может быть, «Мрия» олицетворяет желание каждого народа жить и творить с непременным ощущением своей силы и свободы, как эта «птица» в полёте?

Я же, вчерашний советский полковник, всеми своими корнями русский, впервые оказавшийся за границей, представлялся многотысячным зрителям авиашоу как шеф-пилот испытательного Центра Украины. И как могла душа немолодого уже человека спокойно относиться к тому, что советские МиГи, в испытаниях которых принимал участие не один год, я демонстрировал здесь как истребители ВВС Украины, страны, имеющей непростые отношения с моей Россией. Перелёт с аэропорта Колумбус до Киева занимает не менее десяти часов. Есть время подумать и вспомнить — Кто я, Где жил и Зачем работал испытателем, считая это занятие основным смыслом своей жизни. Вспомнить тех, с кем я находился в Небе, кто со взлёта ушёл молодым Навсегда, оставляя на сердце печальные шрамы. Это нужно сейчас для Меня, чтоб понять смысл жизни дальнейшей, и чтоб силы найти Устоять в коренном Переломе событий, сохраняя надежду и веру в Добро!

Я появился на свет в самый разгар второй мировой войны. Мой отец в это время с автоматом в руках защищал Сталинград. Мать, бежавшая от немцев из Калуги, вынуждена была рожать в отдалённом селе восточного Казахстана. От зари до зари она работала в поле, чтобы как-то прокормиться. Предоставленный сам себе, я вскоре дошёл до того, что готов был покинуть этот свет навсегда. Но мать, по образованию медик, и, как вся молодёжь того времени, атеистка, в отчаянии крестила меня, после чего местная старушка отвела смертельную болезнь с помощью колдовства.

Отцу повезло под Сталинградом, затем на Курской дуге и дальше, до самого Берлина. Провоевавший в пехоте, он привёз мне почему-то лётный шлем и сказал: «Носи, сынок, может быть, станешь лётчиком».