«Хулио Кортасар. Другая сторона вещей»

Хочу выразить искреннюю благодарность всем тем, кто помогал мне в этой работе, и особенную признательность и симпатию Ауроре Бернардес.

Для меня первой книгой так называемого латиноамериканского бума стал роман «Сто лет одиночества». Это произошло в 1968 или 1969 году. Мне было одиннадцать лет. Помню, я посмотрел на обложку и потом прочитал начало книги, но ничего не понял. После чего закрыл книгу. Это случилось в доме моих родителей, я тогда болел, а на улице шел дождь.

В Испании тогда властвовал режим Франко – долгий, нудный и серый, – когда из зарубежных писателей читали только разрешенных авторов, а из отечественных – только писателей послевоенного поколения и еще поколения 54-го года.[1] Проза последних представляла собой выражение собственного «я», соответствующее конъюнктуре, с неизбежным намерением увековечить и распространить идеологическое пространство действительности тех лет, иначе говоря, представить социальные процессы в виде более или менее проходимой литературы. Это следовало из контекста. Любая другая концепция, кроме чисто описательной, была неприемлема. На меня всегда навевали скуку романы такого рода или рассказы, где уныло повторялись одни и те же традиционные модели: все те же перипетии, все те же характеры персонажей, все тот же стандартный язык и клишированная стратегия. Отживающая эстетика. И вот однажды у меня в руках оказалась вышедшая в собрании РТВ (Радио и телевидение Испании) книжка из серии «Библиотека Басика де Сальвата», принадлежащая перу неизвестного для меня в то время автора, и я убедился, что можно писать по-другому.