«То ли быль, то ли небыль»

Моим родителям, Софии Яковлевне и Якову Львовичу Рапопортам

Такие книги, как эта, глотаешь легко, в один присест, как бы и не замечая, что это – книга. Обманчивая игра байки, анекдота, забавного рассказа, чуть ли не сплетни – «а вот однажды…». Потом вдруг обнаруживаешь, что за байкой – эпоха, да еще с большой буквы – Эпоха. И не важно, что легкость в чтении необыкновенная: она-то самые тяжелые гирьки и кладет на весы, она-то больше всего и болит. Потому что это – легкость, почти невесомость человеческой жизни. Тот след, который оставляем мы после себя в душах близких нам людей.

Автору этой чудесной, улыбчивой и пронзительной книги повезло.

Во-первых, она была дочерью своих родителей. Во-вторых, – стала другом стольких известных и блистательных людей, что, кажется, не написать эту книгу было просто грешно: садись и пиши.

В третьих, – и это главное, – такую книгу все равно никогда не напишешь, не будучи личностью. А то, что Наталья Рапопорт человек талантливый, остроумный, обладающий приметливым глазом и тонким чутьем, видно с первой страницы.

С первой страницы вы вступаете в хоровод лиц – известных ученых, врачей, писателей, художников, диссидентов, просто обаятельных людей, согретых улыбкой автора (и они становятся значимыми не меньше, чем их знаменитые соотечественники).

И все-таки, даже при этом раскладе, вереница рассказов, собранных по принципу «это было однажды», не могла бы стать книгой, если бы за всем этим не чувствовалась высокая нота боли, мысль обобщающая, родная страна, которая стала покинутым архипелагом; ее история, наша история.

Наши потери.

Один из главных героев книги – Яков Львович Рапопорт, блестящий человек, известный патологоанатом и – судя по многим страницам – замечательный отец. Его долгая, насыщенная событиями и людьми жизнь сама по себе – целая эпоха, переданная дочерью с мудрой любовью и тонким юмором. Невозможно без спазма в горле читать о встрече на даче профессора, «закутанного в мантильку», старенького, слабого, с американским миллиардером, с которым девяностопятилетний Яков Львович вдруг начинает говорить по-английски: на языке выученном, книжном, на котором очень редко общался с иностранными коллегами. Он говорил по-английски, прекрасно понимая специфический акцент американца!