«Детская библиотека. Том 88»

Детская библиотека. Том 88 (fb2) - Детская библиотека. Том 88 [Огонь и заклятие, или Восемь дней с Люком] (пер. Анна Сергеевна Хромова) 10363K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Диана Уинн Джонс

ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА Том 88

Диана ДЖОНС ОГОНЬ И ЗАКЛЯТИЕ, ИЛИ ВОСЕМЬ ДНЕЙ С ЛЮКОМ (роман)

Каникул Дэвид не любит. Потому что на каникулах ему приходится возвращаться к дяде с тетей — в дом, где его поминутно отчитывают, одергивают, наставляют и при этом требуют признательности за заботу.

Честное слово, Дэвид им благодарен, но в этот раз чаша его терпения переполнилась. Мало того, что родственники без конца придираются, так они еще затеяли сплавить Дэвида изучать математику — лишь бы самим укатить без него на курорт!

Обиженный Дэвид решает наложить на родственников проклятие — и у него получается! Земля под ногами ходит ходуном, кругом бушует пламя, откуда-то лезут гигантские змеи…

А посреди всего этого огненного хаоса возникает рыжеволосый мальчик по имени Люк, который утверждает, что Дэвид освободил его из заточения…

Дэвиду предстоит провести восемь дней в компании нового друга, и эти дни навсегда изменят жизнь самого Дэвида, да и его родственников тоже.

Глава 1

Неприятности начинаются

В отличие от большинства ребят Дэвид каникул не любил. Родители у него умерли, и он жил с двоюродной бабушкой Дот, которую полагалось называть тетей, двоюродным дедушкой Бернардом, которого полагалось называть дядей, их сыном, кузеном Рональдом, и женой кузена Рональда, Астрид. И все эти четверо взрослых требовали, чтобы Дэвид был им признателен за заботу.

Дэвид старался быть признательным. Они отправили его в школу-интернат — для интерната там было совсем неплохо. В каникулы его чаще посылали на какую-нибудь познавательную экскурсию или в летний (или зимний) лагерь. Это обычно бывало достаточно интересно, даже притом что Дэвид там никого не знал. Он действительно испытывал признательность, когда кузен Рональд напоминал, что ему предоставлены такие возможности, о которых большинство мальчиков могут только мечтать. Но вот когда Дэвид не ездил на экскурсии или в лагерь, а приезжал домой, в Иггдрел, испытывать признательность становилось куда труднее. И чем старше он делался, тем меньше признательности чувствовал.

Этим летом ни с экскурсиями, ни с лагерем как-то не сложилось. Обычно тетя Дот еще до конца триместра присылала ему открытку, в которой говорилось, на какую экскурсию он поедет, а сейчас открытка не пришла. По дороге домой, когда Дэвид начинал размышлять об этом, сердце немножко екало; но настроение у него было отличное, так что он почти не задумывался о предстоящих каникулах дома. В крикетном матче против ребят из Рэдли он взял пять калиток за четыре пробежки и вдобавок с первого же броска выбил средний столбик у калитки своего собственного учителя физкультуры в матче с командой учителей. Такое кого хочешь обрадует! Кузен Рональд интересуется крикетом. Можно рассказать об этом кузену Рональду[1].

Дэвид угодил под забастовку железнодорожников, и в Бирмингеме пришлось целых два часа ждать поезда, но мальчику доставляло такое удовольствие думать о том, как он расскажет кузену Рональду про свои пять калиток, что он почти и не заметил задержки. Купил себе жвачку, сидел, жевал и думал.

Однако когда за окном поезда замелькали красные домики Иггдрела, сердце у него снова чуточку упало, а к тому времени, как Дэвид пересел с автобуса на Вензди-Хилл на автобус до Лок-Энда, мальчик уже изрядно приуныл. Правда, потом он вспомнил, что на углу живут Кларксоны, и опять немного повеселел. Кларксоны — единственная семья в округе, у кого есть дети. Оба они младше Дэвида, но зато они любят крикет и в целом неплохая компания, учитывая все обстоятельства. Единственная проблема — тетя Дот говорит, что они вульгарны. Почему — Дэвид понятия не имел. Выходя из автобуса, он размышлял о том, что тетя Дот вообще любит словечко «вульгарный» (как Кент из их школы, у которого все подряд «дебильное») и что это вообще ничего не значит.

Свернув за угол, Дэвид бросил взгляд на калитку Кларксонов. Куча великов, обычно громоздившаяся у входа, куда-то подевалась, кто-то прополол дорожку и насадил уйму дурацких цветочков. Ничего хорошего это не сулило. Сердце у Дэвида снова неприятно екнуло. Он прошел дальше по улице и отворил калитку, ведущую к большому красному дому дяди Бернарда. Там никогда не было ни сорняков, ни великов, и вдоль дорожки, точно стража, выстроились ряды гераней. Дэвид поднялся на крыльцо, открыл входную дверь, и в нос ему ударил запах этого дома. Дэвид не так давно разработал теорию, что обоняние для людей куда важнее, чем принято думать. В этом доме густо и влажно воняло мастикой для полов и несвежей капустой. Самый мерзкий запах, какой только знал Дэвид. И как бы в доказательство его теории, сердце упало сразу делений на семь, не меньше.

В прихожей было пусто. Значит, из-за забастовки его чемодан все еще не приехал. Это было ужасно некстати. В чемодане лежали крикетная бита и та единственная пара штанов, которые еще не стали ему малы. Значит, придется у кого-то одолжить биту и ходить в коротких и тесных школьных брюках, пока чемодан не приедет. Дэвид грустно посмотрел на то место, где обычно стоял его чемодан, и тут отворилась дверь кабинета. Из кабинета выбежал кузен Рональд, еще лысее, пузатее и деловитее прежнего. Вместе с ним в прихожую вырвался голос крикетного комментатора.

Дэвид вспомнил о своем триумфе.

— О, кузен Рональд! Знаете что?.. — радостно начал он.

Кузен Рональд был ошарашен. Он застыл и уставился на Дэвида.

— Ты что тут делаешь?! — спросил он.

— У нас каникулы. Нас вчера распустили, — объяснил Дэвид. — Так вот, знаете что?..

— Нет, ну что это такое! — капризно перебил кузен Рональд. — Вас небось распустили раньше времени из-за какой-нибудь дурацкой эпидемии, и теперь мы все заразимся!

— Да нет! Честно-честно! — возразил Дэвид. — Просто занятия кончились.

Ему все меньше хотелось рассказывать кузену Рональду про свои калитки, но его победа — это было так здорово, что просто невозможно было никому не рассказать, и он попробовал еще раз:

— А вы знаете, что я…

— Как это — занятия кончились? Не может быть! — заявил кузен Рональд. — Ты, малый, что-то путаешь.

— Да нет, кончились, — сказал Дэвид.

— Вот, блин, зараза! — воскликнул кузен Рональд, шмыгнул обратно к себе в кабинет и закрылся там вместе с крикетным комментатором.

Заметно приуныв, Дэвид поплелся наверх, стараясь не чувствовать себя несчастным, а думать о книжках про крикет, которые ждут его в комнате. На первой лестничной площадке он столкнулся с дядей Бернардом. Дядя Бернард Дэвида вроде бы не заметил. Убрел себе в туалет, весь такой разбитый и рассеянный. У Дэвида как гора с плеч свалилась. Когда дядя Бернард его замечал, он всегда обращал внимание на грязь у него под ногтями, на то, что волосы у него слишком отросли, а галстук благополучно спрятан в кармане. Нет, пусть уж лучше дядя Бернард его не замечает. Дэвид, повеселев, свернул на второй лестничный марш и увидел высокую фигуру тети Дот, спускающейся ему навстречу.

— Дэвид! — воскликнула тетя Дот. — Ты что тут делаешь?!

— У нас каникулы, — снова объяснил Дэвид. — Нас вчера распустили.

— Вчера! — сказала тетя Дот. — А я думала, у нас еще целая неделя! Какой же ты бестолковый, почему ты меня не предупредил?

Поскольку Дэвид знал, что из школы тете Дот всегда присылают расписание занятий и каникул, он ничего не ответил.

— Что за напасть! — сказала тетя Дот. — Ну что ж, Дэвид, раз уж ты здесь, ступай умойся, а я пойду поговорю с миссис Терск. Ужин через полчаса.

И продолжила спускаться по лестнице. Дэвид, зная, какое значение тетя Дот придает вежливости, подвинулся, давая ей пройти. Но тетя Дот снова остановилась.

— Боже милосердный, Дэвид! — воскликнула она. — Чья это на тебе одежда?

— Ничья, — пробормотал Дэвид. — В смысле, моя.

— Ох, как же она села! — возмутилась тетя Дот. — Я напишу жалобу в школу.

— Ой, не надо, пожалуйста! — попросил Дэвид. — Дело не в одежде, честное слово. По-моему, я просто очень быстро расту или вроде того.

— Человек не может расти с такой скоростью! — объявила тетя Дот. — Еще на Пасху эта одежда была тебе вполне хороша. Иди немедленно наверх и посмотри, не найдется ли тебе во что переодеться. Не можешь же ты спуститься к ужину в таком виде!

И уплыла вниз.

Дэвид поднялся в свою пустую, опрятную спальню. Разыскивая какую-нибудь одежду, он невольно с тоской размышлял о том, встретили ли еще хоть кого-нибудь из его школьных товарищей так же неприветливо, как его. Да нет, вряд ли. Наверняка у них у всех есть родители, братья, еще кто-нибудь, кто действительно рад их видеть. У некоторых счастливчиков даже собаки имеются! Дэвиду больше всего на свете хотелось бы завести собаку. Но о том, чтобы попросить дядю Бернарда согласиться на собаку, даже подумать было страшновато.

Вся одежда, которую он нашел, была еще меньше той, что на нем. Когда миссис Терск прозвонила в гонг, Дэвиду пришлось спуститься к ужину в том, в чем он был. Они с миссис Терск встретились в коридоре. Она смерила его взглядом с глубочайшим презрением.

— Сущее пугало! — процедила она. — Дядя найдет что сказать по поводу твоей прически, если я хоть что-нибудь соображаю.

— В том-то все и дело, — сказал Дэвид.

— В чем? — спросила миссис Терск.

— Что вы ничего не соображаете! — выпалил Дэвид и юркнул в столовую, чувствуя себя немного лучше оттого, что сумел уязвить миссис Терск. Они с нею враждовали с тех самых пор, как Дэвид поселился в доме дяди Бернарда. Миссис Терск терпеть не могла мальчишек. А Дэвид ее ненавидел всеми фибрами души, всю миссис Терск — от неподвижного квадратного лица и до широких квадратных ступней. Так что, входя в столовую, он даже слегка улыбался.

Но улыбка исчезла, как только он увидел Астрид. Астрид сидела у двери, отворяющейся в сад, положив ноги на стул, потому что, как все знали, у нее было слабое здоровье. Астрид была довольно хорошенькая: светловолосая, с большими голубыми глазами, — только лицо все время бледное и капризное, а то бы она выглядела еще красивее. Она одевалась очень элегантно и всем сообщала, что ей двадцать пять. И так продолжается уже ровно шесть лет — Дэвид точно знал.

Увидев Дэвида, она горестно вскрикнула:

— Только не говори, что ты уже вернулся! Какой ужас! Рональд, мог бы и предупредить, между прочим! — заметила она, когда вошел кузен Рональд.

Кузен Рональд принес листок бумаги — Дэвид узнал расписание каникул, которое прислали из школы прошлой осенью.

— Да я сам в шоке! — возразил он. — Но тут, похоже, действительно написано «двадцатое».

— А ты говорил, что двадцать восьмого! — негодующе произнесла Астрид.

Тут появилась тетя Дот, уткнувшаяся носом в раскрытый ежедневник. Дэвид отошел подальше, на другой конец комнаты.

— Рональд, — сказала тетя Дот, — у меня тут черным по белому написано, что занятия кончаются двадцать восьмого. Почему меня ввели в заблуждение?

— Ах, этот Рональд, вечно он все перепутает! — сказала Астрид. — Если мы из-за этого не поедем в Скарборо, я прямо не знаю, что сделаю. Вот, у меня снова начинается мигрень, я это чувствую!

Дэвиду не хотелось слушать про мигрень Астрид, поэтому он украдкой покрутил радио, стоящее на буфете. Ему повезло. Голос диктора сказал:

— А теперь о крикете. В третьем тестовом матче[2] Англия…

— Дэвид! — прикрикнула тетя Дот. — Тут люди разговаривают. Выключи немедленно.

Дэвид вздохнул, повернул ручку и выключил спортивные новости. Но в это время кузен Рональд бросился в его сторону, раздраженно бубня:

— А я вам говорю, понятия не имею, как так вышло!

И снова врубил радио.

— Пять калиток за четырнадцать ранов! — сообщило радио.

— Тише! — сурово потребовал кузен Рональд. — Мне надо знать, как наши играют с австралийцами.

К тайному негодованию Дэвида, никто и слова не сказал. Все немедленно умолкли, и радио принялось рассказывать, что Англия набрала сто двенадцать ранов и потеряла восемь калиток, когда игру пришлось прервать из-за дождя. Тут приплелся дядя Бернард, весь такой разбитый оттого, что Дэвид вернулся домой, а миссис Терск принесла на подносе жирный коричневый суп. Все сели и стали есть. На вкус суп был жирный и коричневый.

Дэвид вел себя очень тихо и тщательно следил за своими манерами. Ему не хотелось, чтобы тетя Дот обратила внимание на его одежду, и не хотелось, чтобы дядя Бернард вообще обратил на него внимание. Поначалу ему везло. Дядя Бернард с Астрид затеяли обычное состязание: кто тут самый больной. Начал дядя Бернард. Он слабым, еле слышным голосом спросил у Астрид, как она себя чувствует.

— Ах, папочка, не так уж плохо, — мужественно ответила она. — Вот только мигрень к вечеру разыгралась. А вы как?

— Ну, я никогда не жалуюсь, — заявил дядя Бернард, хотя это была неправда, — но надо признаться, что прострел меня сегодня совсем замучил. Но, конечно, хуже всего то, что в груди болит и трепыхается.

— Да-а, у меня тоже в груди трепыхается! — подхватила Астрид. — Доктор Райдер дал мне от этого какие-то таблетки, но они совершенно не помогают! С самого обеда так и трепыхается! А дыхание у вас перехватывает? Я буквально дышать не могу!

— Ох, да я вообще еле дышу, — проговорил дядя Бернард тихо и скорбно. — У меня же легкие никудышные уже много лет.

— Да-да, и у меня тоже! — воскликнула Астрид, не желая уступать.

К этому времени Дэвид начислил Астрид четыре очка, а дяде Бернарду — три, плюс одно бонусное, за то, что он никогда не жалуется. Дэвид надеялся, что Астрид в кои-то веки одержит победу.

— Просто не представляю, как я дотяну до конца лета! — заметила Астрид. Дэвид начислил ей еще пол-очка. — Вот эти стреляющие боли в плечах все усиливаются и усиливаются.

Еще очко. Астрид набрала уже пять с половиной…

— Тем более, — капризно сказала она, — что теперь мы, видно, в Скарборо не едем.

Тут она посмотрела на Дэвида. Дэвид испугался, что дядя Бернард все же обратит на него внимание, и принялся беззвучно доедать суп, жалея, что дал Астрид те лишние пол-очка. Но дядя Бернард рвался к победе, и ему пока что было не до Дэвида.

— Ах, милочка, — сказал он, — лично я с самого начала был против того, чтобы ты ехала в Скарборо. Ты не выдержишь этого путешествия.

Это принесло еще одно бонусное очко.

— Что касается меня, — продолжал дядя Бернард, — меня можно сколько угодно возить в Скарборо, мне это не поможет. Мне не поможет, даже если я там насовсем поселюсь. Нет-нет, я предпочитаю коротать свои дни тут, в Иггдреле, — мне уж и так немного осталось.

Это тянуло на добрые восемь очков. Дядя Бернард разбил Астрид наголову и развалился на стуле, торжествуя победу. Астрид не нашлась что ответить, зато тетя Дот, которая никогда не болела и не терпела тех, кто болеет, сердито бросила:

— Знаешь что, Бернард, мог бы и раньше сказать, что не желаешь ехать в Скарборо!

— Ну, милочка, как же я мог об этом сказать, ведь я же знал, что отдых тебя так порадует! — возразил дядя Бернард, заработав еще одно бонусное очко, за мученичество и самопожертвование, хотя Дэвид полагал, что состязание уже и так окончено и набирать новые очки против правил. Но тут он вспомнил, что дядя Бернард никогда не играет по-честному.

Тем временем миссис Терск собрала суповые тарелки и раздала жирное коричневое мясо с жирной коричневой подливкой. Дэвид принялся ковыряться в тарелке, удивляясь, почему это некоторым не нравится, как кормят в школе. Школьная еда никогда не бывала такой невкусной, и к тому же ее всегда было вдоволь. А у миссис Терск почему-то никогда не оставалось добавки. Она, наверное, знает, что добавки никому и не захочется, решил про себя Дэвид. Тут он поднял глаза и обнаружил, что дядя Бернард смотрит прямо на него. Он покончил с Астрид и теперь намеревался взяться за Дэвида.

Дэвид попытался это предотвратить, весело сказав тете Дот:

— Тетя Дот, можно, я схожу проведаю Кларксонов?

— Нет, Дэвид! — торжествующе произнесла тетя Дот. — Должна тебе сказать, что эти ужасные Кларксоны наконец-то съехали. И мне говорили, что новые жильцы — куда более приличные люди.

— У-у… — промычал Дэвид. Кажется, последняя надежда получить от каникул хоть какое-то удовольствие развеялась. Однако надежда умирает последней. — А у новых жильцов дети есть? — жалобно спросил он.

— Великий боже, нет, конечно! — воскликнула тетя Дот. — Фраи — пожилая пара. Мистер Фрай несколько лет тому назад вышел на пенсию.

Дэвид ничего не ответил. Вот теперь надежды точно больше нет. Оставалось только сидеть и ждать, пока на него не начнут сыпаться разные несчастья. И несчастья не заставили себя ждать.

— Дэвид, — начала тетя Дот, — я, кажется, просила тебя переодеться!

Дэвид попытался объяснить, что у него просто нет одежды по росту. Тетя Дот отмела его объяснения, не обсуждая, и принялась его бранить за то, что он имеет наглость так быстро расти, и за то, что приехал раньше своего багажа. Дэвид пытался возражать, что в его возрасте все люди растут и что в отсутствии чемодана виноват не он, а железная дорога, но это ему не помогло.

— Когда я захочу знать твое мнение, — заявила тетя Дот, — я тебе об этом скажу. Нет, какая досада! И как назло, завтра воскресенье, так что Астрид сможет поехать с тобой в город за новой одеждой не раньше понедельника.

От этого Астрид и кузен Рональд тоже на него взъелись.

— Нет, — сказал кузен Рональд, — я совсем не против тратить деньги, когда это действительно необходимо, но это совершенно напрасная трата денег, Дэвид!

Дэвида уже довели до того, что он готов был огрызнуться на кузена Рональда и сказать, что он всегда, каждый раз против того, чтобы тратить деньги, но Астрид очень кстати вмешалась первой.

— Ах, от поездок в город у меня всегда начинается мигрень! — пожаловалась она. — А в магазинах я чуть в обморок не падаю! Дэвид, мог бы хоть спасибо сказать! Никакой признательности!

— Да я вам признателен! Серьезно! — заверил ее Дэвид. — Но ведь я же не могу не расти.

Все это время дядя Бернард коршуном кружил над схваткой, ожидая только случая, чтобы вмешаться. И теперь, как раз когда миссис Терск принесла пудинг, он ринулся на добычу.

— Расти! — воскликнул он. — Я так понимаю, сделать так, чтобы у тебя волосы не росли, ты тоже не можешь? Мальчик, тебе немедленно следует постричься!

Что самое странное — когда дядя Бернард нападал на Дэвида, он совершенно не казался ни больным, ни разбитым.

— У тебя волосы свисают на уши, и вид у тебя от этого совершенно девчачий! — громогласно заявил он. — Удивительно, что тебя не заставили постричься в школе.

Миссис Терск бросила на Дэвида коварный многозначительный взгляд, и Дэвид просто вынужден был защищаться.

— Дядя Бернард, другие мальчишки волосы носят гораздо длиннее! — сказал он. — В наше время это никого не волнует.

— Ну а меня волнует! — отрезал дядя Бернард. — Мне на тебя смотреть противно. В понедельник пойдешь и все сострижешь.

— Не пойду, — сказал Дэвид. — Я…

— Что-о?! — переспросил дядя Бернард. — Ты имеешь наглость со мной пререкаться? Не мальчишкам решать, какой длины волосы им носить. Это дело их опекунов. И мальчишки не имеют права перечить своим опекунам, Дэвид.

— Да я же и не перечу, дядя Бернард, — честно ответил Дэвид. Поскольку тут была миссис Терск, ему отчаянно хотелось одержать победу, но он понимал, что при этом нельзя показаться грубым или неблагодарным. — Мне просто хочется отпустить волосы. К тому же если я не буду стричься, это позволит сэкономить деньги, верно ведь?

— Когда речь идет о том, что хорошо, а что плохо, деньги меня не волнуют! — нечестно ответил дядя Бернард. — Ходить с такими длинными волосами — плохо!

— В наше время это нормально, — вежливо ответил Дэвид. — Понимаете, дядя Бернард, сейчас так модно, и ничего плохого тут на самом деле нет. Просто ваши взгляды, кажется, немножко устарели.

Он улыбнулся дяде Бернарду — дружески и, как он надеялся, твердо. Сидевшая напротив Астрид прыснула — Дэвида это несколько смутило.

— В жизни не слышал ничего подобного! — воскликнул дядя Бернард. Он снова сделался весь разбитый и жалобно добавил: — И надеюсь никогда больше не услышать.

Дэвид, к своему изумлению, обнаружил, что выигрывает. Он явно обходил дядю Бернарда. Это было так неслыханно, что Дэвид даже не сразу сообразил, что бы такое сказать, чтобы обеспечить себе полную и окончательную победу. А пока он думал, миссис Терск взяла и обратила его успех в полный провал.

— Угу, — сказала она, — а видели вы что-нибудь подобное, а?

И она торжествующе сунула дяде Бернарду под нос салфеточку, обвязанную крючком. В самой середке салфеточки, намертво прилипнув, красовалось нечто розовое и довольно блестящее, со следами зубов.

Дядя Бернард уставился на салфеточку.

— Это что такое? — осведомился он.

— Спросите у Дэвида! — ответила миссис Терск, бросив на того еще один коварный взгляд.

Дядя Бернард, весь такой разбитый и озадаченный, посмотрел на Дэвида.

— Это жвачка… — обреченно признался Дэвид. И как она оказалась на салфеточке с его туалетного столика, он понять решительно не мог. Наверно, он положил ее туда на минутку, пока разыскивал одежду. Но теперь для него все было кончено.

— Жвачка? У меня в доме?! — воскликнул дядя Бернард.

— Какая вопиющая мерзость! — воскликнула тетя Дот.

Астрид с кузеном Рональдом тоже присоединились к травле. Миссис Терск, как воплощенное Торжество Добродетели, шваркнула на стол перед Дэвидом тарелку с застывшим и холодным шоколадным пудингом. Дэвид ухитрился отъесть немножко — пудинг был такой же жирный и коричневый, как и весь ужин. Скандал не утихал. Все четверо родственников наперебой рассказывали Дэвиду, какой он гадкий, а миссис Терск поглядывала на него свысока. Дэвид с мстительной горечью решил, что непременно скажет миссис Терск, как скверно она готовит, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни.

Кончилось тем, что Дэвида отправили в кровать. К этому времени он был только рад уйти.

Глава 2

Неприятности продолжаются

Следующий день выдался жарким и солнечным. Встав с постели, Дэвид решил, что после завтрака пойдет на стадион в трех милях[3] отсюда. Там наверняка найдутся ребята, которые играют в крикет, и, если немного пошататься вокруг площадки, подавая улетевшие мячи, его, скорее всего, примут в игру. Он уже наполовину оделся, когда явилась миссис Терск. Она принесла охапку одежды.

— Тетя Дот велела для тебя разыскать, — сообщила она. — Твой кузен Рональд теперь сделался слишком дороден, и эти вещи ему малы. Брюки будут тебе почти как раз, только в поясе великоваты. Но ты ведь можешь носить их с ремнем.

Дэвид с ужасом уставился на тряпки, которые миссис Терск свалила на кровать.

— Да, наверно… — пробормотал он, про себя решив, что скорее умрет, чем наденет обноски кузена Рональда.

— И не вздумай говорить, что не станешь это носить! — добавила миссис Терск. — А то знаю я тебя. Можешь ты в кои-то веки сделать то, о чем тетя просит, а?

— Хорошо, хорошо, — кивнул Дэвид.

— Вот то-то же! А не то все дяде расскажу! «Хорошо, хорошо…» — проворчала миссис Терск и повернулась, чтобы уйти.

Дэвид уже понял, что обречен носить эти тряпки, и с горя разозлился.

— А готовите вы — плохо! — сказал он в спину миссис Терск.

— Что-о? — осведомилась она, стремительно развернувшись.

— Плохо вы готовите! Просто ужасно! Никогда еще не пробовал такой ужасной еды, — заявил Дэвид.

Квадратное лицо миссис Терск сделалось сизым. Она не сказала ни слова и, уходя, громко хлопнула дверью. Дэвид расхохотался.

Смеяться он перестал, когда увидел себя в одежде кузена Рональда, — хотя опасался, что другие люди просто помрут со смеху, когда это увидят. Брюки были ему чересчур велики, сколько ни подпоясывай их ремнем, а мешковатый бежевый свитер топырился над ними балетной пачкой. Кузен Рональд почти всю жизнь был «дороден», как это называла миссис Терск. Дэвид посмотрел на себя в зеркало — и побагровел. Единственное утешение — это что широкие штаны были ему ничуть не длинны: приятно было думать, что он вдруг сделался ростом с кузена Рональда, а с возрастом станет куда выше. Но все остальное выглядело так чудовищно, что Дэвид понял: о стадионе придется забыть. Нельзя показываться на люди в таком виде.

Ему сделалось так стыдно за свой внешний вид, что он стрелой метнулся в столовую, прежде чем кто-нибудь встанет, и поскорей, пока Астрид или кто-нибудь еще не застал его и не принялся над ним насмехаться, вытряхнул из подставки для тостов все тосты прямо на скатерть. Он намазал их все маслом и половину еще и — джемом. Довольно много масла и джема попало на скатерть, потому что Дэвид очень торопился. Он сложил бутерброды стопочкой, чтобы удобнее было нести, схватил с буфета радиоприемник — хоть какое-то развлечение — и удрал через боковую дверь на другой конец сада, где его было не видно. Там возвышалась зеленая изгородь. За изгородью была вонючая компостная куча — на ней росли кабачки с завязями и торчала лопата — и полоска каменистой земли, где кузен Рональд все собирался устроить навес и поставить под ним верстак. А дальше — высокая кирпичная стена, за которой сад кончался.

Там Дэвид и уселся, прислонившись спиной к компостной куче и пристроив приемник среди кабачков. Утро он провел так, как большинство людей предпочли бы его не проводить. На солнце сделалось очень жарко, и Дэвид смог наконец стянуть с себя на пару часов бежевый свитер в виде балетной пачки. Однако в полоске каменистой земли не было решительно ничего интересного. Дэвид насчитал сорок две птички и прослушал утреннюю церковную службу, обзор новых записей, концерт и кого-то, кто пообещал рассказать о спортивных новостях во второй половине дня. Тут прозвонил гонг, и пришлось бежать в столовую и ставить приемник на место, чтобы кузен Рональд мог узнать новости за обедом.

Во время обеда снова случился скандал, еще хуже вчерашнего. Началось с того, что пришла тетя Дот, а за ней миссис Терск, а за ней Астрид.

Миссис Терск говорила:

— А это вы у него спросите, куда делись все тосты. А я хочу знать, почему у меня вся чистая скатерть угваздана джемом.

— Да, действительно, — согласилась тетя Дот и грозно повернулась к Дэвиду. — Дэвид… — начала она и тут же воскликнула — хотя сказать собиралась явно не это: — Боже милосердный! Что это на тебе за вещи?!

— Кузена Рональда, — ответил Дэвид. Ему было ужасно стыдно, но он был рад, что тетя отвлеклась.

— Боже милосердный! — повторила тетя Дот.

И прежде чем она вспомнила про скатерть, Астрид шумно принюхалась и спросила своим самым жалобным тоном:

— Чем это так жутко воняет?

Тут тетя Дот остановилась и тоже принюхалась.

— Да, действительно, — сказала она. — Какой странный запах!

К тайной радости Дэвида, они с Астрид обе обвиняюще уставились на миссис Терск. Дэвид решил, что это подтверждает его теорию о человеческих запахах.

Миссис Терск попятилась к двери.

— Миссис Прайс, я пойду принесу обед, — чопорно произнесла она и удалилась.

— Дэвид!.. — снова начала тетя Дот, но на этот раз ее перебил дядя Бернард. Шаркая ногами, он приплелся в столовую и спросил самым что ни на есть умирающим тоном:

— Дорогая, откуда тут эта кошмарная вонь?

— Сами не знаем, — отозвалась Астрид.

— Дэвид!.. — начала тетя Дот в третий раз.

Но тут ввалился кузен Рональд с пачкой газет в руке и устремился к радиоприемнику.

— Потише, пожалуйста! Мне надо послушать новости.

Он потянулся было включить радио, издал придушенный вопль и выронил газеты.

— Что это? Что это такое? Куда таскали этот приемник? Вы только посмотрите!

Он поднял приемник трясущимися руками. Над приемником, монотонно гудя, взвилась туча зеленых и синих мух. А потом, к ужасу Дэвида, от приемника снизу отвалилась коричневая вонючая лепешка, которая мягко шлепнулась на буфет. Вслед за ней отвалилась вторая. Мухи с облегчением опустились на лепешки.

Воцарилась неприятная тишина. А потом все четверо Дэвидовых родственников обернулись и уставились на него. И в один голос воскликнули: «Дэвид!» После этого они наговорили много всего другого. Им даже пришлось отложить обед, пока они не высказали все, что хотели, а потом обед задержался еще, пока Дэвид уносил из столовой приемник и куски компоста. Часть мух удалилась вместе с Дэвидом. Но большинство мух придерживались того мнения, что компост все еще где-то тут, на буфете, и остались его искать, что бесило присутствующих на протяжении всего обеда.

К тому времени как Дэвид наконец вернулся в столовую, миссис Терск, словно в подтверждение его правоты, подала куски пресного серого мяса в пресной серой подливке, и все принялись есть. Дэвид тоже принялся есть, жалея, что нельзя волшебством превратить это в рыбу с картошкой, и обнаружил, что остальные обсуждают животрепещущий вопрос: как же им провести следующую неделю в Скарборо теперь, когда Дэвид вернулся домой раньше, чем они рассчитывали.

— Что же нам делать? — стенала Астрид. — Я так нуждалась в этом отдыхе!

— Терпеть не могу отменять бронь, — согласилась тетя Дот.

— По-моему, никакой проблемы тут нет, — заметил кузен Рональд.

Дэвид с ним от души согласился. Он тоже не видел тут никакой проблемы и теперь проникся теплыми чувствами к кузену Рональду. Он подумал, что после обеда точно уж надо будет поймать кузена Рональда и рассказать ему наконец про калитки. Кузен Рональд понимает, что к чему!

— Вот, поглядите, — продолжал кузен Рональд, протягивая бумаги, которые держал в руках. — Найти что-то подходящее за такое короткое время непросто, разве что с серьезной переплатой, но, думаю, это все-таки можно устроить. Вот, например, то, что ты держишь в руках, мама.

— «Т. У. Скрам, дипломированный специалист, — прочла тетя Дот. — Летний курс математики для начинающих». Со вторника, так-так… И цены вполне разумные… Но, дорогой, тут сказано, что жилье и питание оплачиваются отдельно!

— И наверняка еще уйма денег уйдет на учебники! — проблеял дядя Бернард, сделавшийся особенно разбитым от одной мысли о деньгах, проглядывая газету, которую держал в руках. — Так, а этот круиз только в будущем месяце…

— А вот еще лагерь, который может подойти, — вмешалась Астрид. — Ах нет! Тут сказано «до десяти лет». Дэвиду же больше десяти, да?

— Ну конечно! — сказал Дэвид.

Его как будто и не услышали.

— Нет, я думаю, что Скрам нам подходит больше всего! — бодренько подытожил кузен Рональд, и тетя Дот с ним согласилась.

Дэвид слушал, как они планируют — будто его тут вовсе и нет! — упечь его зубрить математику у мистера Скрама до конца августа, и его все сильнее охватывали гнев и ужас. Кузен Рональд подошел к делу весьма основательно. Он убедил всех, что мистер Скрам — самый удобный и дешевый способ избавиться от Дэвида. Дэвид изменил свое мнение о кузене Рональде. Что касается остальных, его мнение о них в худшую сторону измениться уже не могло. Он терпел молча, пока дядя Бернард не сказал:

— Да, я тоже так думаю. Дэвид очень слаб в математике.

— Ничего подобного! — негодующе воскликнул Дэвид. Потом сообразил, что не стоит злить их еще сильнее, и сказал как можно вежливее: — Дядя Бернард, у меня с математикой все хорошо. Я в этом году закончил третьим в своем классе.

— Вот-вот, а почему же не первым? — подхватил кузен Рональд. — Ну так что, остановимся на Скраме, да?

— Скрам так Скрам, — решительно сказала тетя Дот.

Дэвид понял, что судьба его решена, и пошел ва-банк.

— Не надо! — произнес он во всеуслышание.

Все сердито уставились на него. Дэвид изо всех сил старался говорить вежливо и рассудительно, но это требовало столько сил, что его голос звучал громко и отчетливо, как у диктора по радио.

— На самом деле все просто, — сказал Дэвид. — Почему бы вам всем не поехать в Скарборо, а меня не оставить тут?

— Да ну? — язвительно спросил дядя Бернард. — И что же ты намерен делать в наше отсутствие?

— Завалить весь дом компостом и джемом, я полагаю, — вставила Астрид.

— Нет, — помотал головой Дэвид. — Это вышло нечаянно. Я буду хорошо себя вести, и вообще меня целыми днями не будет дома: я буду ходить играть в крикет.

Тут ему в голову пришла идея. Идея показалась ему блестящей.

— Знаете что: вы можете купить мне велосипед!

— Ну да, а потом ты еще и персональный автомобиль себе потребуешь! — фыркнула Астрид. — Тебе непременно «роллс-ройс» или все-таки обойдешься «мини»?

— Это даже не обсуждается, — заявила тетя Дот.

— Нет, ну почему же?! — с жаром воскликнул Дэвид. — Велосипед же обойдется куда дешевле, чем отправить меня к мистеру Скраму! Я думал, вы ухватитесь за эту идею. Видите ли, до стадиона целых три мили…

— Пойми простую вещь, Дэвид, — сказал кузен Рональд. — Ты поедешь к мистеру Скраму для твоего же блага, а не на какой-то там стадион на каком бы то ни было виде транспорта.

— Я не хочу к мистеру Скраму! — в отчаянии возопил Дэвид.

— Ну почему же? — со смехом передразнила его Астрид. — А вдруг он окажется очень приятным человеком?

— Вы-то откуда знаете? — спросил Дэвид. — Вот вам бы самой понравилось, если бы вас отправили к мистеру Скраму?

Астрид только рот разинула. И прежде чем она или кто-то еще успел что-нибудь ответить, Дэвид снова ринулся в бой, так отчаянно стараясь быть вежливым, что его голос снова сделался похож на голос диктора.

— Ну вот, смотрите сами. Я терпеть не могу жить с вами, а вам не хочется брать меня с собой, так что самое разумное — это оставить меня здесь. И вам тогда не придется тратить кучу денег на мистера Скрама, чтобы от меня избавиться. Со мной и тут все будет нормально.

Повисла долгая, жуткая пауза. Одна из блестящих зеленых мух успела трижды пролететь туда-сюда вдоль стола с докучливым жужжанием, прежде чем кто-нибудь хотя бы шелохнулся. Наконец кузен Рональд, побагровевший до самой лысины на макушке, отодвинул стул со скрипом, от которого Дэвид вздрогнул, и встал.

— Убирайся, — сказал он зловеще-ровным тоном. — Выйди из комнаты, ты, щенок неблагодарный, оставь свой обед и не смей возвращаться обратно, пока не научишься разговаривать вежливо. Ступай. Убирайся отсюда.

Дэвид встал. Он подошел к двери, которая каким-то образом оказалась на несколько миль дальше, чем обычно. Дойдя наконец до двери, он обернулся и посмотрел на них на всех. Трое из них сидели, словно обратясь в статуи. Кузен Рональд по-прежнему стоял, грозно взирая на него. Дэвид увидел, что они с кузеном Рональдом и в самом деле одного роста, и из-за этого его страх перед кузеном заметно убавился, зато он почувствовал себя куда более несчастным.

— А я на прошлой неделе взял пять калиток в матче с Рэдли! — сообщил он кузену Рональду. — А вы так не можете!

— Убирайся, — повторил кузен Рональд.

— И еще я разбил калитку нашему учителю физкультуры. Средний столбик выбил! — не сдавался Дэвид.

— Убирайся! — сказал кузен Рональд.

— С первого удара! — заключил Дэвид. А потом вышел и очень тихо и аккуратно затворил за собой дверь, несмотря на то что ему ужасно хотелось ею хлопнуть. По коридору из кухни шла миссис Терск — возможно, она несла пудинг, хотя, скорее всего, услышала, что происходит что-то интересненькое.

— Пресный серый пудинг! — провозгласил Дэвид. Но встретиться с миссис Терск лицом к лицу он сейчас не мог, потому что в глазах у него стояли слезы. Вместо этого он выскользнул на улицу через черный ход и огромными скачками понесся через сад, пока не прибежал в укромное место между стеной и компостной кучей.

Тут было жарко, как в печи. Воздух над компостом дрожал. Дэвид содрал с себя балетный свитер — заодно и слезы утер — и опустился на корточки посреди каменистого куска земли. Он, кажется, еще никогда в жизни не чувствовал себя таким злым и таким несчастным. Поначалу он был так зол и несчастен, что даже думать не мог.

Его первой связной мыслью было: как же он раньше-то не видел, что все его родственники только и хотят избавиться от него при первой же возможности! Наверно, потому-то они и требовали от него признательности: они же присматривали за ним, хотя на самом деле он им был совсем не нужен. Дэвид удивился, как он не понимал этого раньше.

Второй мыслью было, что хорошо бы сбежать и поселиться на необитаемом острове. Но Дэвид знал, что это невозможно, и от этого почувствовал себя таким несчастным, что ему пришлось встать и начать ходить взад-вперед, утирая глаза тыльной стороной кисти. Потом он подумал, что хорошо бы подать на родственников в суд. Но они ведь не сделали ничего такого, за что на них можно было бы подать в суд. Судья скажет, что с ним хорошо обращались и ему следует быть признательным.

— Ненавижу быть признательным! — воскликнул Дэвид. И ему отчаянно захотелось, чтобы его родственники были не обычными людьми, а какими-нибудь злодеями, чтобы можно было сделать с ними что-нибудь ужасное.

А потом он вспомнил, как они решили отправить его к мистеру Скраму, и ему все равно захотелось сделать с ними что-нибудь ужасное. Что-нибудь такое, чтобы они чувствовали себя несчастными каждый миг, что они проведут в этом своем Скарборо. А что, если наложить на них проклятие? Да, хорошая идея. Он в последнем триместре читал довольно бестолковую книжку про мальчика, который наложил на кого-то проклятие и оно подействовало. Вот и он может сделать то же самое с дядей Бернардом, тетей Дот, кузеном Рональдом — особенно кузеном Рональдом! — и Астрид.

Дэвид рыскал взад-вперед по раскаленному пятачку, придумывая подходящее проклятие. А потом ему в голову пришла другая идея. Он не станет проклинать их по-английски — это слишком обыденно, настолько обыденно, что может и не сработать. Но он читал где-то еще, что, если посадить кучу обезьян, дать каждой из них пишущую машинку и заставить их печатать лет двадцать или около того… стоп, а им не надоест минут через пять? Дэвид остановился и задумался об этом. Ну, в общем, они будут печатать, печатать и в конце концов случайно напечатают полное собрание сочинений Шекспира. И точно так же, если произносить любые звуки, которые придут тебе в голову, наверняка ты рано или поздно прочитаешь вслух какое-нибудь подлинное, качественное проклятие, от которого в Скарборо всю неделю будет идти снег, и еще кузен Рональд покроется зелеными пятнами в придачу. А если так получится, то это выйдет как бы случайно, а стало быть, Дэвид тут вроде и ни при чем.

Похоже, попробовать стоило. Следующие минут двадцать или около того Дэвид расхаживал взад-вперед по раскаленному гравию, от компостной кучи к стене и обратно, бормоча себе под нос разные непонятные слова и проговаривая то, что было похоже на иностранные проклятия. Найдя наконец сочетание звуков, которое казалось ему подходящим, он останавливался и провозглашал его вслух. Каждый раз он в глубине души чувствовал себя довольно глупо, потому что великолепно понимал, что его родственникам от таких действий ни холодно ни жарко. Однако хождение и бормотание все-таки очень утешали, и потому он продолжал.

И наконец Дэвид нашел самую удачную комбинацию из всех. Он и сам почти поверил, что это подлинные слова — жестокие, ужасные слова. Они сами просились на язык. Причем произносить их требовалось громко, звучно, с выражением, желательно откуда-нибудь с высоты. Дэвид взобрался на компостную кучу, топча завязи кабачков, и, опершись на черенок лопаты, вытянул свободную руку к небесам и принялся произносить эти слова. Потом он так и не сумел вспомнить, как же это звучало. Он чувствовал, что они великолепны, но забыл их сразу же, как только произнес. Договорив, Дэвид для пущего эффекта схватил горсть компоста и шваркнул его о стену.

И как только он это сделал, стена начала рушиться.

Глава 3

Люк

Это было похоже на землетрясение. Ужасное чувство: знать, что ты вызвал землетрясение. Земля тряслась и дрожала — в том числе и под ногами у Дэвида, — компост растекался под ногами, точно зыбучие пески. Одного этого было бы довольно, чтобы заставить Дэвида спрыгнуть с кучи. Но он еще заметил, что сильнее всего земля трясется и дрожит у стены. Он понял, что стена сейчас упадет и все это — из-за него. Он попытался броситься к ней.

— Нет-нет! — кричал он. — Стойте! Я же не хотел!

Твердая земля пошла волнами у него под ногами, и Дэвид чуть не упал. Стена впереди тоже шла волнами. Он слышал, как скрежещут кирпичи, раскачивающиеся взад-вперед. Верх стены вычерчивал какую-то немыслимую линию на жарком голубом небе: стена ходила ходуном, кирпичи приподнимались и подпрыгивали, потом падали обратно на место, из-под них сыпался застывший раствор. Наконец в воздух поднялось такое густое облако пыли и цемента, что самой стены стало почти и не видно, и Дэвиду пришлось закрыть лицо локтем, чтобы защититься от летящего в него щебня. А земля под ногами все колыхалась. Стена не выдержала и рухнула тремя отдельными частями, издав три гулких зловещих удара, в противоположную от Дэвида сторону, в сад, который находился за садом дяди Бернарда, и в воздух поднялось еще более густое облако пыли.

В следующую секунду по каменистой полоске земли побежали грозные языки оранжевого пламени, бледные и свирепые на вид среди солнечного света и пыли. Дэвид шарахнулся назад и уперся спиной в живую изгородь — только потому и не упал. Но к этому времени языки пламени уже угасли. Они вспыхнули в пыли всего на миг, как будто кто-то бросил спичку в лужу пролитого бензина, и тут же потухли. Небось его проклятие пробило какой-нибудь газопровод! Дэвид поспешно окинул взглядом ворочающуюся землю, чтобы определить место утечки, прежде чем уйти, признаться во всем и позвать на помощь.

И увидел, как среди обломков ворочается что-то круглое, смахивающее на трубу, толщиной как минимум с его руку. Дэвид решил, что это газовая труба. Труба была покрыта уродливым мозаичным узором, переливающимся на солнце. Подальше виднелись и другие — если бы Дэвид не знал, что это газовые трубы, он мог бы поклясться, что это змеи: змеи, которые каким-то образом плыли в колеблющейся земле, как будто это была вода.

А потом ближайшая к Дэвиду тварь вынырнула на поверхность, со стуком отряхнула с тупоносой головы мелкие камешки и увидела Дэвида. Свирепо шипя, она поднялась на хвосте и сделалась ростом с Дэвида. Прямо перед его носом покачивалась довольно крупная змея с головой плоской, как ступни миссис Терск, с мелькающим раздвоенным языком и желтыми глазами, будто сделанными из кожи. Дэвид видел ее ядовитые зубы и мешочки с ядом у их основания и был уверен, что видит даже яд, капающий с этих зубов.

Дэвид потерял голову. Он отчаянно рванулся в сторону, вдоль изгороди, и выдернул из компоста торчащую в нем лопату. Змея бросилась — и промахнулась. Она только наполовину выползла из-под гравия, и это сковывало ее движения, на Дэвидово счастье. К тому же и земля уже колыхалась не так сильно. Дэвид развернулся, держа лопату обеими руками, и от души огрел ею змею. Убить не убил, но отдернуться заставил. Он ударил еще раз. Тем временем как минимум еще две змеи ползли в его сторону, медленно и не без труда, словно земля твердела с каждой секундой. Дэвид еще раз ударил первую змею, потом замахнулся на двух остальных, чтобы неповадно было. Но тут первая змея снова вздыбилась, и он вынужден был сосредоточиться на ней.

В одиночку ему бы нипочем не управиться. Но пока Дэвид отмахивался от первой змеи, он услышал, как кто-то еще деловито колошматит змею немного поодаль. Там было столько пыли и грохота, что он так и не разглядел как следует этого человека, пока битва не окончилась. Поначалу Дэвид решил, что это кузен Рональд. Потом он мельком увидел фигуру куда более высокую и худую, чем кузен Рональд, и решил, что это тетя Дот. Но думать было особо некогда. Земля становилась все тверже, и он просто вколачивал в нее этих змей. Он обнаружил, что, если лупить по ним достаточно часто, они уходят обратно в гравий и остаются там. Главное было сделать это прежде, чем до него доберется очередная змея, и вот тут-то тот, второй человек ему сильно помог. И только когда Дэвид на совесть вколотил последний кусок последней змеи обратно в землю, он обнаружил, что человек этот ему совершенно незнаком.

Они стояли, глядя друг на друга сквозь клубы оседающей пыли. Дэвид опирался на лопату, а незнакомец — на мотыгу, которую он, должно быть, взял под навесом за изгородью. Дэвида всего трясло. Незнакомец изрядно запыхался, но особого волнения вроде бы не испытывал. Он выглядел беспечным. Даже слегка хихикал, как будто в этих змеях было что-то смешное. Он был совсем не такой высокий, как почудилось Дэвиду, — ростом примерно с самого Дэвида — и, похоже, где-то на год старше.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Дэвид.

— Тебе спасибо! — ответил незнакомец, беспечно улыбаясь. — Меня зовут Люк. А ты кто?

— Я — Дэвид Аллард, — ответил Дэвид. — Я живу вон в том доме. А ты?..

Он собирался спросить, живет ли Люк в доме за разрушенной стеной, но обернулся, чтобы указать в ту сторону, и после этого уже не мог думать ни о чем, кроме того, что он натворил. От стены остались три продолговатые груды мусора: жалкие обломки, лежащие на аккуратно подстриженном газоне в аккуратном и респектабельном садике, принадлежащем аккуратному и респектабельному дому, который виднелся сквозь деревья. Дэвид счел просто чудом, что никто не выскочил из того дома — или из дома дяди Бернарда — с гневными воплями. Впрочем, все еще впереди…

— О господи! — с несчастным видом произнес Дэвид.

— Во наворочено, а? — согласился Люк.

— Угу, и все это сделал я, — сказал Дэвид. — Ну и влетит же мне!

«Это еще мягко сказано», — подумал он про себя.

Люк расхохотался и вспрыгнул на ближайшую груду обломков, чтобы разглядеть ее поближе.

— Это все действительно ты? — спросил он. — А как?

Дэвид подошел к стене следом за Люком. Он решил, что Люк, наверное, забрался в чужой сад и не имеет никакого отношения к тому аккуратному и респектабельному дому. Одежда на нем выглядела словно с чужого плеча, как и собственная одежда Дэвида, и он был весь в кирпичной пыли, в цементной пыли и в чем-то вроде сажи. К тому же было очевидно, что рухнувшая стена ему абсолютно по барабану. Он уселся на самую подходящую груду кирпичей и похлопал по соседней, приглашая Дэвида присесть рядом.

— Давай рассказывай! — сказал он и скрестил руки на груди, готовясь слушать с весьма располагающим заинтересованным видом. Люк был остролицый, конопатый, весь чумазый и с чем-то похожим на ожог на щеке — наверное, от того внезапного пламени. Волосы у него, кажется, были рыжие. По крайней мере, глаза у него имели тот кирпично-карий оттенок, какой встречается только у рыжих. Дэвиду он в общем понравился.

— Я пытался произнести проклятие, — сознался Дэвид и тоже сел, хотя и не удержался от того, чтобы с тревогой покоситься на респектабельный дом.

— Да не бойся. Их дома нет, а то бы они уже полчаса как прибежали с воплями, — сказал Люк. Дэвид окончательно убедился, что он забрался в чужой сад. — Ладно, рассказывай. Кого ты хотел проклясть?

— Всех своих кошмарных родственничков, — сказал Дэвид.

Возможность наконец поговорить об этом вслух была большим облегчением. Он рассказал Люку о том, что родственникам он не нужен, что они собираются отослать его к мистеру Скраму, чтобы спокойно поехать в Скарборо, и про миссис Терск, и про еду, и про жвачку, и про скандал за обедом. Люк сочувственно все это выслушал, но по-настоящему заинтересовался, только когда Дэвид дошел до проклятия.

— А что ты говорил? — спросил он. — Вспомнить можешь?

Дэвид честно попытался, но вынужден был покачать головой:

— Нет. Забыл. Но наверно, это все-таки было проклятие, раз от него стена упала.

Люк улыбнулся:

— Да нет. Это было не проклятие.

— А ты откуда знаешь? Оно ведь еще и кучу змей вызвало, между прочим!

— И все равно это было не проклятие, — настаивал Люк.

Дэвид слегка разозлился. Во-первых, откуда ему-то знать, а во-вторых, несмотря на то что Дэвид испытал облегчение, услышав, что он никого не проклял, ему тем не менее было очевидно, что его слова все-таки произвели весьма внушительный эффект.

— Ну а что же тогда это было? — с вызовом спросил он.

— Отмыкающие слова. Полная противоположность проклятию, если хочешь, — ответил Люк с таким видом, будто в самом деле знал, о чем говорит. Дэвид промолчал. Он подумал, что Люк пытается приглушить его чувство вины за те развалины, на которых они сидят. Люк ухмыльнулся:

— Ты мне не веришь, да?

Дэвид покачал головой.

— Ну и ладно, — покладисто согласился Люк. — Все равно это были они, и я тебе искренне признателен. Ты меня выпустил из заточения — действительно ужасного заточения.

Он радостно улыбнулся и указал слегка обожженным пальцем на землю под стеной.

Для Дэвида это было уже чересчур. В конце концов, он тут был и прекрасно видел, что из-под земли не появилось ничего, кроме пламени и змей.

— Расскажи это кому другому, — фыркнул он.

Люк поглядел на него, вскинув бровь, с лукавым выражением на чумазой физиономии, как будто что-то прикидывал. Словно решал, сколько еще чуши способен проглотить Дэвид. Потом рассмеялся.

— Ну, будь по-твоему, — сказал он. — Но я тебе признателен и готов в благодарность сделать все, что угодно.

— Вот спасибо, — недоверчиво пробормотал Дэвид. — Может, тогда ты мне поможешь сделать эту стену как было?

Люк снова посмотрел на Дэвида с этим своим проницательным и лукавым видом.

— А что, можно, — кивнул он. — Попробуем?

— Давай-давай! — саркастически сказал Дэвид.

Люк бодро вскочил на ноги:

— Ну, давай. Берись за тот конец и помогай мне ее поднимать.

Он наклонился и ухватился руками за кусок кирпичной кладки, которая каким-то чудом не рассыпалась.

— Давай! — повторил он. — Не дуйся, все не так плохо!

И Дэвид с ощущением полной безнадежности медленно встал и добрел до другого конца уцелевшего куска кладки. Взявшись за нее, он обнаружил, что кирпичи отваливаются и остаются у него в руках.

— Тяни! — весело крикнул Люк.

Дэвид потянул — не так чтобы очень сильно. Но видно, он все же тянул сильнее, чем думал, потому что ему удалось поднять изрядный кусок стены. Люк поднял свой конец, и вдвоем они взяли целую секцию стены, скрежещущую и гнущуюся, и уложили ее у компостной кучи.

— Во, видал? — сказал Люк и радостно перескочил обратно, к груде кирпичей. — Теперь вот этот кусок…

И они на удивление быстро собрали все уцелевшие фрагменты стены и разложили их по порядку на каменистой полоске земли. Перетащив их, они обнаружили, что по ту сторону стены росло дерево — часть аккуратного сада — и что его придавило падающей стеной. Они уставились на него: Люк — со смехом, Дэвид — мрачно. Люк покачал головой.

— Ему конец, — сказал Дэвид.

— Да, но мы можем изобразить, будто мы тут ни при чем, — заявил Люк. — Распрями-ка вон ту ветку.

И они расправляли дерево, пока оно не сделалось снова похоже на живое. Потом Люк обхватил его руками и воткнул сломанный ствол в рыхлую почву, так чтобы оно стояло прямо. Листья у него по-прежнему были примятые и увядшие, но все же оно выглядело как живое.

— Воскрешать мертвых я, увы, не умею, — признался Люк, — но если повезет, они решат, что оно умерло своей смертью.

Потом они восстановили стену. Дэвид даже не думал, что это окажется так легко. Конечно, пришлось немало потрудиться, и пот размывал грязь на их лицах, но они при этом хохотали и насвистывали, а стена все росла да росла.

Во время работы Люк нравился Дэвиду все больше и больше. С ним было здорово. Он все время шутил, и, казалось, никакие трудности его не пугали. Некоторые его шутки звучали совсем по-дурацки, в первую очередь потому, что Люк продолжал делать вид, будто Дэвид действительно выпустил его из заточения.

— Мои оковы, — говорил он, шатаясь под весом самого здоровенного куска стены, — были в сто раз тяжелее!

И потом, когда дошло до самого трудного — надо было совместить концы заново отстроенной стены с неровными обломками стен по обеим сторонам сада, — Люк сказал что-то странное. Дэвид совмещал, а Люк держал стену под нужным углом. Дэвид видел, как бугрятся напряженные мышцы Люка.

— А ты ее точно удержишь? — спросил Дэвид.

— Она все же не столь тяжела, как чаша с ядом! — жизнерадостно пропыхтел Люк.

Дэвид расхохотался.

И вот концы были совмещены, и стена была готова. Конечно, вышло не идеально. Верхние ряды кирпичей так и лежали волнами, и, поскольку цемента у них не было, сквозь дыры в стене местами был виден соседский сад. Однако стена стояла прочно. Дэвид с Люком изрядно гордились своей работой.

— Недурно, учитывая, что никто из нас прежде стен не строил, — объявил Люк. — Ну а теперь чем займемся?

Дэвид посмотрел на часы и обнаружил, что скоро ужин.

— Мне придется идти домой, — скорбно сказал он. — Они взбесятся, если я опоздаю.

Дэвид был в глубоком унынии. Он вспомнил, что впал в немилость и что во вторник его отошлют к мистеру Скраму. Это было особенно обидно теперь, когда он познакомился с Люком.

— После ужина сможешь прийти? — спросил он, думая, что нужно общаться с Люком как можно больше, пока есть такая возможность.

— Конечно! — заверил его Люк. — Когда захочешь. Просто зажги огонь, и я появлюсь.

— Ну, значит, встретимся тут, — сказал Дэвид.

— Как хочешь, — отозвался Люк.

Дэвид повернулся, чтобы уйти, и Люк со смехом, но при этом стараясь выглядеть серьезным, вскинул руку в индейском приветствии.

— Прощай, о мой благодетель! — воскликнул он.

— Слушай, хватит уже, а? — прыснул Дэвид и со смехом побежал через сад.

Глава 4

Неприятности не прекращаются

Дэвид был грязный. Пришлось мыться и влезать в какие-то еще обноски кузена Рональда, которые были ему велики. Иначе бы он не решился спуститься к ужину. Вот что странно: когда моешься второпях, от мыла и воды грязь только размазывается. И большая ее часть потом остается на полотенце. Дэвид довольно нервно оглядел черно-красные разводы на ослепительно-белом полотенце миссис Терск, но он слишком торопился, чтобы что-то предпринять по этому поводу. В гонг прозвонили еще до того, как он начал мыться.

Он побежал вниз, думая о Люке и его странных шуточках. Если бы не Люк, Дэвид бы сейчас, наверно, сползал вниз по лестнице, чувствуя себя безмерно виноватым и пытаясь придумать, как признаться в том, что он обрушил стену своим проклятием. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Стену они отстроили, и это как рукой сняло уныние и ужас из-за того, что проклятие таки подействовало. Он вспоминал о пламени и змеях, и в голове у него всплывала шутка Люка: мол, зажги огонь — и я появлюсь. Спустившись на первый этаж, Дэвид ухмыльнулся: кто-то — вероятно, Астрид — оставил коробок спичек на подставке рядом с гонгом. Дэвид, проходя мимо, взял и сунул их в карман. Если Люк хочет, чтобы он зажег спичку вместо сигнала, так он и сделает. Но вот просить у родственников спички лучше не надо. Это только напомнит им, что надо бы запретить ему еще и спички.

Дэвид вошел в столовую. Астрид говорила:

— Нога ноет и ноет, целый день покоя нет!

— А у меня обе ноги ноют! — простонал дядя Бернард. Но тут он увидел в дверях Дэвида и прекратил состязание.

Дэвид прошел на свое место и уселся в таком тяжелом и неприятном молчании, с каким он еще никогда дела не имел. Очевидно, скандал все еще продолжался. «Хотя, может, — довольно нервно подумал Дэвид, взяв в руки столовую ложку, — они узнали про стену и теперь злятся уже из-за нее». Суп подгорел. В нем плавали черные хлопья. И на вкус он был подгорелый.

Наконец кузен Рональд нарушил молчание, укоризненно проговорив:

— Дэвид, мы все ждем, когда же ты попросишь прощения!

— Простите, — сказал Дэвид, удивляясь, отчего же они до этого-то молчали.

Снова воцарилось тяжелое молчание.

— Мы хотим выслушать твои извинения! — потребовала тетя Дот.

— Ну, я извиняюсь, — сказал Дэвид.

— Это не называется «извинения»! — возмутился дядя Бернард.

— Ну я же сказал «простите», и я сказал «извиняюсь», — заметил Дэвид. — Что еще вы хотите услышать?

— Например, чтобы ты взял свои слова обратно, — предположила Астрид.

— Ладно. Беру свои слова обратно, — согласился Дэвид, надеясь, что теперь-то уж наконец мир будет восстановлен. Но, сказав это, он подумал, что ничего глупее и выдумать нельзя. Как это похоже на Астрид! — А как вообще можно взять свои слова обратно? Ну, в смысле, раз уж ты это сказал, значит все, слова сказаны, верно? Поэтому…

— Достаточно, — сказал кузен Рональд.

И вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь унылым звяканьем ложек. За это время Дэвид успел пожалеть, что его проклятие было не настоящим. Хорошо бы оно уже подействовало. Потом кузен Рональд откашлялся и сказал:

— Дэвид, мы должны сообщить тебе одну вещь. Мы решили — исключительно ради тебя — вообще не ездить в Скарборо. Мы останемся здесь, и ты останешься с нами.

Дэвид ушам своим не поверил.

— В смысле, я не еду к мистеру Скраму?!

— Ты не едешь к мистеру Скраму, — подтвердил кузен Рональд.

— Здо-о-рово! — воскликнул Дэвид. Он сейчас испытывал такой прилив восторга, облегчения и признательности, что готов был обнять кузена Рональда. — Спасибо большое!

Вот здорово, что это было не проклятие! Теперь он может делать все, что захочет, и видеться с Люком сколько душе угодно!

— Замечательно!

Сияющий Дэвид обвел взглядом всех своих родственников. Они сурово и укоризненно смотрели на него в ответ.

— Дэвид, — с упреком сказал кузен Рональд, — надеюсь, ты сознаешь, что мы все принесли серьезную жертву ради твоего блага. Поездка в Скарборо так много значила для нас! Мы больше не будем говорить о твоем хамском поведении за обедом, но мы хотели бы услышать подобающее изъявление признательности за все, что мы для тебя сделали.

У большинства людей после такой речи вся признательность бы испарилась. У Дэвида так точно.

— Но я же сказал «большое спасибо»! — возразил он. — Могу еще раз сказать, если хотите.

— Слова не имеют значения, дитя мое, — строго заметила тетя Дот. — Мы лишь хотим, чтобы ты хоть раз в жизни ощутил в своем сердце подлинную и искреннюю благодарность.

— Так что же вы от меня хотите-то? — обреченно переспросил Дэвид.

— Иногда мне кажется, мальчик, — решительно заявил дядя Бернард, — что ты родился без крупицы признательности или обычных добрых чувств!

— Но я вам правда признателен! — сказал Дэвид. — Я очень признателен за то, что меня не пошлют к мистеру Скраму, честно-честно!

— Он признателен за то, что его не пошлют к мистеру Скраму! — воскликнула Астрид. — Вы только послушайте! Разве его волнует, что мы остались без отдыха? Ни капельки. Да если я упаду мертвой к его ногам, Дэвид и на волосок не шелохнется!

— Еще как шелохнусь! Любой бы шелохнулся, — возразил Дэвид. Он подумал о том, что бы он почувствовал, если бы Астрид и в самом деле упала мертвой к его ногам. — Я бы очень удивился и сначала бы решил, что вы притворяетесь. Но потом, когда бы я поверил, я бы вызвал доктора, чтобы убедиться, что вы и правда умерли.

— Какое великодушие! Прямо рыцарь! — сердито буркнула Астрид.

— Нет, я не рыцарь, — сказал Дэвид. Миссис Терск как раз принесла второе. — Но ведь и вы не дева в беде.

Астрид побагровела и сердито зыркала на Дэвида все время, пока миссис Терск расставляла тарелки с черным мясом в черном соусе. Мясо было черное, потому что подгорело. На вкус оно было ужасное, такое ужасное, что даже дядя Бернард обратил внимание.

— Мясо-то подгорело! — капризно протянул он. — По-моему, оно несъедобное.

Все, кроме Дэвида, с радостью отложили ножи и вилки. Но Дэвид был такой голодный после восстановления стены, что все равно почти все съел, а остальное оставлять было уже как-то жалко.

— Этот мальчик ужасно неразборчив, — заметил дядя Бернард, когда миссис Терск вернулась узнать, в чем дело.

— Миссис Терск… — начала тетя Дот.

— Ума не приложу, как так вышло! — всплеснула руками миссис Терск. — Еще пять минут назад было отличное мясо. А потом я подала суп, возвращаюсь назад, смотрю — а оно все черное. А на столе ведь стояло. С огня я сняла.

— Я бы сказал, что оно в течение длительного времени подвергалось воздействию очень жаркого пламени, — сказал дядя Бернард, тыкая мясо вилкой. — Миссис Терск, я нахожу ваши оправдания неадекватными.

— Адекватными или нет, а это чистая правда! — воскликнула миссис Терск. И при этом злобно посмотрела на Дэвида, как будто хотела свалить вину на него, если бы только могла.

— И суп тоже был пригоревший! — сказала Астрид.

— Когда я выносила его с кухни, он был чист как слеза, — заявила миссис Терск. — Говорите что хотите, а я ничего не понимаю.

И миссис Терск еще минут пять во все горло распространялась о том, что ничего не понимает ни про суп, ни про мясо.

— Ладно уж, несите пудинг, — сказал голодный кузен Рональд, и миссис Терск сердито удалилась за пудингом.

Пудинг тоже пригорел, и миссис Терск опять ничего не понимала.

— Он же был чист как слеза! — говорила она. — Просто идеальный был пудинг! А теперь поглядите, что такое!

— Ох, вот только не начинайте все сначала! — прервал ее кузен Рональд. — Принесите, пожалуйста, хлеба и сыру и попытайтесь хотя бы их не спалить, если получится.

К счастью, спалить хлеб и сыр миссис Терск никак не могла, и все жадно принялись есть. Дэвид был доволен. Он надеялся, что в кои-то веки сможет поесть по-человечески в этом доме. Хлеб, правда, был слегка черствый, но на удивление сытный, а сыр был острый, оранжевый, какой Дэвид особенно любил.

— Знаешь, мама, — сказал кузен Рональд, захапав себе чуть ли не половину острого оранжевого сыра, — миссис Терск ужасно готовит. Нельзя ли нанять кого-нибудь другого?

Это была превосходная идея. Сердце Дэвида вновь исполнилось теплых чувств к кузену Рональду, хотя тот и взял себе так много сыру.

— Пожалуйста, Рональд, попробуй нанять кого-нибудь другого, — предложила тетя Дот, раз и навсегда положив конец этой идее. — Дэвид, будь любезен, прекрати так набивать рот, это некультурно. Если уж не можешь найти в себе признательности, по крайней мере, не делай вид, будто мы тебя тут голодом морим.

Это был как будто сигнал: все четверо тут же снова набросились на Дэвида. А на самом деле им всем просто стало ужасно стыдно от того, что Дэвид сказал за обедом, и они не могли ему этого простить. И они снова принялись талдычить о том, какой он неблагодарный, и наконец Дэвид не выдержал.

— Не знаю, с чего вы взяли, будто я неблагодарный, — сказал он. — Я был вам очень благодарен, пока вы на меня не накинулись. А теперь я никакой признательности не испытываю. И никто бы не испытывал.

— Та-ак! — прорычала тетя Дот.

— А давайте все-таки поедем в Скарборо? — встряла Астрид.

Кузен Рональд отодвинул стул и подошел к двери, ведущей в сад.

— Ну все! — объявил он. — Пойду пройдусь.

И вышел.

А остальные трое остались в столовой. Дэвид отчаянно пожалел, что нельзя и в самом деле взять свои слова обратно, и тут вошла миссис Терск, размахивая, точно флагом, белым полотенцем с черно-красными разводами. Она была твердо намерена отыграться на Дэвиде.

— Вы только посмотрите!.. — начала она.

Но продолжить ей не дали, потому что тут ворвался кузен Рональд, стенающий от гнева. В руках кузен Рональд держал что-то вроде зеленой колбаски, на которую наступили.

— Мои кабачки! — вскричал он. — Вы только посмотрите, что этот щенок сотворил с моими кабачками!

И Дэвида снова отправили в постель. Единственным утешением, которое он сумел найти, поднявшись по лестнице и хлопнув дверью, было то, что кузен Рональд даже не заметил, что со стеной что-то не так. А в остальном все было ужасно. Ну так просто нечестно! Дэвид же правда хотел быть признательным, если бы они только оставили его в покое, но именно этого-то они делать и не собирались.

Дэвид плюхнулся на кровать и с тоской уставился в окно. А ведь там, в конце сада, его небось Люк ждет… Стоял жаркий, золотой вечер. За окном вилась мошкара, вдали кружили ласточки. Дэвид думал о том, сколько всего они могли бы сделать вместе с Люком, и чувствовал себя ужасно несчастным. И поскольку делать было больше нечего, он достал из кармана коробок и яростно чиркнул спичкой. Дом сгорит? Ну и пусть, так им и надо!

И почти тут же за окном раздался стук и шорох. Дэвид мгновенно очутился у окна. Люк лез наверх, цепляясь за плющ, как мартышка.

— Ух ты, вот здорово! — воскликнул Дэвид, и все его уныние сразу развеялось.

Услышав голос Дэвида, Люк задрал голову и улыбнулся. И потерял равновесие. «Ой!» — сказал Люк. Раздался треск, и плющ оторвался от стены, унося с собой Люка. Дэвид высунулся в окошко как можно дальше и поймал Люка за руку, которой тот отчаянно размахивал. Он тянул-тянул и наконец втащил Люка на подоконник. Оба хохотали — несколько истерично, как бывает с перепугу.

— Спасибо! — сказал Люк.

— Ты погляди на плющ! — воскликнул Дэвид, и оба снова сдавленно захихикали.

Оторвавшиеся плети плюща свисали со стены, словно здоровенный куст, и листья на них скукожились и побурели, как обожженные. Дэвид в глубине души пришел в ужас, но Люка это ничуть не встревожило.

— Ладно, придется еще немного смухлевать! — сказал он. — Подержи-ка меня, я этим займусь.

Дэвид обхватил Люка за пояс, тот высунулся в окно. Он как-то сумел ухватить плющ, подтянуть его обратно и зацепить за гвоздики, по которым он вился. Растение осталось висеть, по-прежнему вялое и пожухлое, но все-таки уже не так бросалось в глаза, что его оборвали.

Потом оба обернулись в сторону комнаты, и Дэвид с ужасом обнаружил, что зажженная им спичка по-прежнему продолжает гореть на полу. Он кинулся к спичке и затоптал огонь.

— Ну вот видишь, — заметил Люк, — достаточно зажечь огонь, и я появлюсь. Так что стряслось? Снова неприятности?

— Да еще какие! — кивнул Дэвид.

Он стал рассказывать Люку о том, что было за ужином, и Люк принялся хохотать. Он хохотал над кабачками, над полотенцем, над горелой едой. Он привольно развалился на Дэвидовой кровати, на белоснежном покрывале миссис Терск, прямо в грязных башмаках, и хохотал даже тогда, когда Дэвид с жаром воскликнул:

— Как же мне надоело быть признательным!

— Ну еще бы! — сказал Люк и почесал ожог у себя на лице — ожог как будто быстро заживал.

— Ага, тебе-то легко смеяться, — уныло проговорил Дэвид. — Тебе не приходится иметь с ними дело, когда они все разом на тебя орут!

— Да нет, я знаю, каково это, — ответил Люк. — Мои родственнички точно такие же. Но какой смысл из-за этого переживать-то? Как тебе ужин, кстати?

— Ну, сыр был очень вкусный, — деликатно сказал Дэвид. — То, что осталось после кузена Рональда.

Люк фыркнул.

— Я подумывал о том, чтобы сжечь и хлеб тоже, — заявил он, — но не хотелось оставлять тебя голодным.

— Так я тебе и поверил! — скривился Дэвид.

— Да нет, серьезно же, — убеждал его Люк, хотя Дэвид по лицу видел, что Люк снова шутит. — Миссис Терск этого заслуживала. Ну а что будем делать теперь?

— Давай, что ли, в лото поиграем… — предложил Дэвид, скорбно созерцая скудный набор развлечений на полочке у кровати.

— В лото я играть не умею, — заявил Люк, — и по лицу твоему вижу, что, даже если и научусь, мне это не понравится. Есть идея получше. Хочешь посмотреть мои каля-маляки?

— Какие еще каля-маляки? — опасливо спросил Дэвид.

— Те, которыми я забавлялся в заточении, — объяснил Люк. — Смотри вон туда, в угол, где потемнее. Если не понравится — ты скажи, я перестану. Сам-то я могу этим часами заниматься.

Дэвид недоверчиво посмотрел в угол комнаты. Там возникла яркая точка и медленно поплыла вверх, будто искорка над костром. К ней присоединилась другая, третья, и вот их уже сделалось штук двадцать-тридцать. Точки то собирались, то расходились, соединялись, поднимались все выше и выше, ни на миг не останавливаясь. Это было почти как наблюдать за искрами в каминной трубе, только эти искорки складывались в настоящие картинки, в кружевные узоры, письмена, цифры и звездочки…

— Не надоело? — спросил Люк. Дэвид мотнул головой, слишком завороженный, чтобы задуматься над тем, как же Люк это делает. — Ну давай тогда цвет поменяем… — вполголоса предложил Люк.

И светящиеся точки мало-помалу стали зелеными. Узоры, в которые они складывались теперь, становились все более непривычными и растекались по краям, как чернила на промокашке. На улице смеркалось. Зеленые каля-маляки Люка сияли все ярче и ярче. Потом они сделались голубыми и прозрачными и стали складываться в какие-то геометрические фигуры — сплошные углы.

Дэвид понятия не имел, сколько времени он на них любовался. Он смотрел и смотрел, пока глаза не заныли и он не начал видеть эти узоры даже с закрытыми глазами. Время от времени Люк что-нибудь произносил вполголоса, и каля-маляки снова менялись.

— Капли крови, — говорил он. — А теперь что-нибудь безумное…

И яркие узоры в углу становились другими. Люк как раз сделал их фиолетовыми, когда Дэвид уснул.

Глава 5

Пожар

Наверно, когда Дэвид уснул, Люк вылез в окно и спустился вниз по ветвям плюща. Во всяком случае, наутро его рядом не оказалось, и Дэвиду без него сделалось совсем тоскливо. Утро отнюдь не стало веселее оттого, что кузен Рональд запретил Дэвиду подходить к приемникам. Дэвиду хотелось послушать про тестовый матч не меньше, чем кузену Рональду, но тот заявил, что в руках у Дэвида любой приемник немедленно покрывается компостом, забрал все три приемника к себе в кабинет и захлопнул дверь у Дэвида перед носом.

Дэвиду ничего не оставалось, как пойти разбирать свой чемодан, который привезли вскоре после завтрака. Крикетная бита, когда он до нее докопался, выглядела не такой большой, как ему помнилось, и вся одежда оказалась ему мала.

— Значит, придется покупать все новое! — вздохнула Астрид. — Целый день на это уйдет! У меня точно голова разболится в такую жару. Но тебе, разумеется, все равно, как я себя чувствую!

— Да нет, мне не все равно, — честно ответил Дэвид. Когда у Астрид болела голова, она делалась куда более вредной, чем обычно, и Дэвид, естественно, надеялся, что голова у нее не разболится.

— И на том спасибо! — язвительно бросила Астрид. Взмахнув сумочкой и прогремев браслетами, она уселась в свой «мини». — Ну что стоишь-то? Садись!

— Вы же дверь забыли отпереть, — терпеливо напомнил Дэвид. Как же ему пережить этот поход за покупками, не нагрубив Астрид?

Это оказалось ужасно сложно. Астрид никак не могла найти, где припарковаться. Она переезжала с места на место и все ворчала и ворчала, а в машине становилось все жарче и жарче. Астрид объявила, что сейчас упадет в обморок и что она едет домой. Домой она, однако, не поехала, потому что тети Дот Астрид боялась немногим меньше, чем сам Дэвид. Вместо этого она доехала до самой дальней парковки, и оттуда они пошли пешком в торговый центр. У Астрид болели ноги.

— У меня стреляющие боли в подъеме! — сказала она. — Как ты думаешь, может, у меня вывих пальца?

— Нет. Это все потому, что у вас туфли такие дурацкие, — объяснил Дэвид.

— Ну все! Это хамство просто невыносимо! — заявила Астрид и, выпрямившись, стремительно зашагала вперед, чтобы доказать, что Дэвид не прав.

Дэвид догонял ее трусцой, потея на жаре и петляя в толпе на тротуаре. Он мечтал оказаться где-нибудь в другом месте — лучше всего у компостной кучи, вместе с Люком.

Потом он стал гадать, правда ли, что достаточно зажечь спичку, чтобы вызвать Люка. Нет, он понимал, что на самом деле Люк мелет чушь. Доказать это было проще простого: взять и чиркнуть спичкой прямо тут, посреди Иггдрела, — уж тут-то Люк никак появиться не может. Но Дэвиду этого не хотелось. Лучше уж сделать вид, что Люк и вправду такой из ряда вон выходящий — хоть что-то из ряда вон выходящее в эти на редкость унылые каникулы.

Но к тому времени как Астрид дважды потребовала не отставать и трижды пожаловалась на свои бедные ноги, Дэвид дошел до точки. Ему уже хотелось думать, что все, абсолютно все на свете так уныло, плоско и ужасно — просто потому, что все вокруг так уныло, плоско и ужасно.

И пока они стояли на светофоре, Дэвид отвернулся, достал коробок и чиркнул спичкой. Правда, он был вынужден тут же выкинуть горящую спичку в водосточную решетку, потому что Астрид резко велела ему не отставать, и пришлось бежать через улицу.

— Привет! — сказал Люк. Он шагал рядом, сунув руки в карманы. — Чего это ты такой запаренный и встрепанный?

Дэвид просиял. Жизнь вдруг заиграла совсем другими красками.

— Я просто терпеть не могу ходить по магазинам, — сознался он. — А она все подгоняет: быстрей, быстрей!

— Кто это «она», мухина жена? — переспросил Люк.

Дэвид хихикнул и пояснил:

— Ну, Астрид!

Услышав свое имя, Астрид обернулась.

— Ну что там опять?

— Я друга встретил! — весело сообщил Дэвид. — Астрид, можно, Люк тоже с нами пойдет?

— Ну уж, тоже еще! — буркнула Астрид и смерила Люка самым недружелюбным взглядом.

Дэвид подумал, что это несправедливо: Люк сегодня выглядел на редкость чистеньким и аккуратненьким. Рыжие волосы расчесаны, конопатая физиономия умытая, ожога на щеке уже почти не видно.

Люк, однако, протянул Астрид руку и улыбнулся очень вежливо.

— Здравствуйте, Астрид! — сказал он, и это прозвучало как-то очень благовоспитанно и благонадежно.

— Для тебя я миссис Прайс! — надменно поправила Астрид. Однако она все-таки пожала руку Люку, и вид у нее был совсем не такой надменный, как тон. — Ну что ж, идем с нами, если хочешь.

Когда они дошли до первого магазина, Люк остался стоять в задумчивости между рядов пиджаков и стопок рубашек, а Дэвид стал примерять одежду. Дэвид с Астрид разошлись во мнениях относительно того, что покупать. Дэвид заранее знал, что так и будет. Представление Дэвида о хорошей одежде сводилось к удобным свободным вещам, которые лучше всего выглядят поношенными. Он с тоской оглядывался на вешалку с джинсами и водолазки интересных расцветок. В представлении Астрид «хорошей одеждой» считалось то, что одобрит тетя Дот. Она заставила Дэвида мерить костюм с тесными кусачими брюками и потребовала у продавца отвратительные белые рубашки с пуговицами.

— Мне не нравится этот костюм! — с тоской сказал Дэвид. — Он кусачий! И рубашки эти мне тоже не нравятся.

Астрид схватила его под руку и утащила подальше, чтобы продавец не слышал.

— Дэвид, я тебя предупреждаю, — яростно зашептала она, — если ваше величество не устроит ничего, кроме алой мантии в горностаях, я сотворю что-нибудь ужасное!

— Меня вполне устроят джинсы! — с надеждой сказал Дэвид.

— Ах ты, неблагодарный ще… — начала было Астрид, но тут же умолкла, обнаружив, что рядом с Дэвидом стоит Люк. — Ну все, я сдаюсь! — бросила она им обоим.

— Вот и отлично! — весело согласился Люк. — По мне, так костюм действительно ужасный.

— Да чем он вам не нравится? — рассердилась Астрид.

— Дэвид в нем на пингвинчика похож, — объяснил Люк.

Астрид посмотрела на Дэвида, намереваясь возразить. Но на самом деле костюм был такой неудобный, да еще и кусачий, что Дэвид стоял в нем в неудобной позе, слегка оттопырив руки, и действительно смахивал на пингвина.

— М-да-а! — произнесла Астрид и зашагала назад к продавцу. Дэвид услышал, как она сказала, что костюм они брать не будут, а купят только рубашки, и просто ушам своим не поверил. Он взглянул на Люка — Люк озорно улыбнулся в ответ.

Этот эпизод настроения Астрид отнюдь не улучшил. После того как продавец завернул противные рубашки и все трое вышли из магазина, Астрид заявила:

— Ну все, теперь мы идем прямо в «Трубитт», и чтобы больше никаких мне! А то у меня уже опять голова…

Дэвид и Люк пошли за ней следом. Люк спросил, краешком рта:

— А что, до сих пор у нее головы не было, что ли?

Дэвид покатился со смеху. Просто не мог удержаться. Он ковылял боком по тротуару, согнувшись в три погибели, кашляя, подвывая и роняя свертки с рубашками.

Астрид, естественно, оглянулась и осведомилась, что на него нашло на этот раз.

— Даже и не знаю, — с невинным видом отозвался Люк. И тут же весьма хитроумно добавил: — Знаете, миссис Прайс, мне почему-то кажется, что у вас болит голова!

— Да? — оживилась Астрид, тут же забыв о Дэвиде. — Знаешь, Люк, вообще-то, голова у меня и правда болит. Вот тут, над левым глазом.

— Какой ужас! — посочувствовал Люк. — Может быть, зайдем куда-нибудь, где вы сможете присесть и отдохнуть, а?

— Ох, все на свете отдала бы, чтобы отдохнуть! — жалобно проныла Астрид. — Но у нас же времени нет. Я обещала тете Дэвида, что куплю ему одежду, и…

— Ну правильно, вот отдохнете — а потом быстро со всем этим управитесь, — ласково и твердо сказал Люк. — Времени-то у нас полно. Вот, обопритесь на мою руку, я вас провожу, куда скажете.

— Какой славный, предупредительный мальчик! — воскликнула Астрид. — Но я даже не знаю, стоит ли…

Люк ободряюще улыбнулся, подал ей руку и подмигнул Дэвиду — совсем незаметно, и Астрид ничего не увидела. Она взяла Люка под руку и так быстро и охотно направилась к ближайшему кафе, что Дэвид снова отстал. Когда он догнал их у дверей кафе, Люк говорил Астрид:

— А я подумал, что вы сестра Дэвида. Вы так молодо выглядите!

Астрид просияла и продолжала улыбаться все время, пока они искали столик и садились за него. Дэвид сел за столик вместе с ними, довольно смущенный. Ему казалось, что Люк ведет себя не очень-то честно. Он прекрасно знал, что Астрид — не сестра Дэвиду: Дэвид же про нее рассказывал накануне. Он просто подлизывался к Астрид. Дэвид бы на него, наверно, рассердился, если бы не был уверен: Люк разыгрывает свой спектакль только ради него, Дэвида, чтобы сделать этот кошмарный день не таким кошмарным.

Как бы то ни было, в кафе Люку явно нравилось. Дэвиду тоже. Дэвид подозревал, что и самой Астрид тут тоже нравится. Самое удивительное, что Астрид, когда рядом не было кузена Рональда, чтобы ее остановить, очень любила сорить деньгами. Вот и сейчас, в кафе, она потратила кучу денег. У Люка аппетит был хороший, даже лучше, чем у Дэвида. Он усидел пять молочных коктейлей — Дэвид всего три — и четыре мороженых — против двух Дэвидовых. Астрид съела одно пирожное с тарелки, остальные прикончили Люк с Дэвидом. Дэвид наконец-то наелся до отвала — впервые за время этих каникул. А Люк, наверно, вообще готов был лопнуть!

Астрид улыбалась не переставая. И вместо того чтобы жаловаться Люку на свои боли и болячки — Дэвид очень этого боялся, — она подтрунивала над их аппетитом.

— Вам точно не мало будет этого мороженого? — говорила она. — Смотрите-ка, тут вывеска «Организация банкетов». Может, устроим банкет, а? Но все-таки десять блюд — это, пожалуй, маловато будет. Люк совсем оголодает! Может, мне купить сразу всю фабрику мороженого?

— А почему бы и нет? — поддержал Люк.

— Да нет, в «мини» она не поместится, — хихикнула Астрид.

Дэвид удивился, как она изменилась из-за хорошего настроения. Он видел Астрид такой веселой несколько лет назад, когда он только-только поселился у родственников, и то это бывало очень-очень редко — всего раза три или четыре. А сейчас она вся разрумянилась от смеха, открыла сумочку, достала сигареты и огляделась с виноватым видом, как будто боялась увидеть дядю Бернарда, переодетого официанткой. С точки зрения дяди Бернарда, сигареты были еще хуже жвачки.

— Только никому не рассказывай, Дэвид! — попросила она. — Спички есть?

Дэвид полез в карман за спичками и собирался уже сказать, чтобы Астрид про спички тоже никому не рассказывала, как вдруг Люк подался вперед и щелкнул пальцами перед кончиком сигареты Астрид. На долю секунды вспыхнул язычок пламени, как от спички, и сигарета зажглась. Поверх сигареты виднелись выпученные от изумления глаза Астрид.

— Как ты это сделал?! — спросила она сквозь облако дыма.

— Фокус-покус! Я этому тыщу лет назад научился, — скромно ответил Люк.

— Никогда еще не видела ничего подобного! — восхитилась Астрид.

Ну и после этого она, естественно, прониклась интересом к Люку и принялась его расспрашивать, кто его родители и где он живет. Но Люк — к большому разочарованию Дэвида, потому что ему тоже хотелось это узнать, — ничего толком ей не ответил.

— Нет, ну где же ты живешь-то? — вкрадчиво спросила Астрид.

Люк улыбнулся:

— На самом кончике Южной Америки!

— Ах ты! — воскликнула Астрид.

Но не успела Астрид задать новый вопрос, как Люк сам принялся ее обхаживать. Не прошло и двух минут, как он уговорил Астрид купить Дэвиду удобную одежду — Дэвид понимал, что сам бы он ее ни за что не уболтал, хоть месяц проси. Астрид согласилась, что аккуратные и уютные вещи вроде тех, которые носил Люк, куда лучше подойдут Дэвиду, чем то, что хотела бы тетя Дот. Однако, вспомнив про тетю Дот, Астрид замялась.

— Ой, Дот же нас обоих убьет, если мы вернемся с такими вещами! — сказала она.

Астрид задумалась. Дэвид с Люком переглянулись, начиная терять надежду.

— А знаете что? — оживилась вдруг Астрид. — Дэвид, ты умеешь хранить секреты?

— А то! — кивнул Дэвид.

— Так вот, я куплю тебе джинсы и все прочее, если ты поклянешься, что к обеду будешь выходить в другой одежде! — решительно сказала Астрид.

Дэвид поклялся в этом. Это была не такая уж высокая цена. Поскольку торговый центр «Трубитт» был тут же, через дорогу от кафе, полчаса спустя Дэвид обзавелся одеждой, которая устраивала его, и одеждой, которая устроит тетю Дот. Они с Люком, одетые почти одинаково, радостно ссыпались по лестнице с верхнего этажа магазина, таща в охапке многочисленные свертки и хохоча, как настоящие заговорщики. И Астрид, забыв про свой вывихнутый палец, стреляющие боли и всякие там мигрени, ссыпалась по лестнице следом за ними в превосходном настроении, приговаривая:

— Ой, обожаю секреты!

Но, увы, на втором этаже «Трубитта» оказалась дверь, увитая розами, с вывеской «Мисс Иггдрел». Астрид остановилась.

— Послушайте, ребята, — ласково протянула она, — будьте ангелами, подождите тут пять минуточек, ладно?

Дэвид, разумеется, отказать ей не мог. Ну а Люк любезно ответил:

— Конечно-конечно, миссис Прайс!

Следующие полчаса они провели, глядя в длинное окно на кафе напротив, в то время как Астрид у них за спиной бегала с охапками платьев в примерочную и обратно.

— Знаешь что, — сказал Дэвид Люку, — по-моему, ты переборщил с ее хорошим настроением.

— Вот тебе тоже так кажется? — довольно мрачно отозвался Люк.

— Она же обожает тратить деньги! — объяснил Дэвид и тут же добавил, чтобы подбодрить Люка: — Но я тебе ужасно признателен!

— Незачем тебе быть признательным, — заявил Люк совершенно серьезно — насколько он вообще мог говорить серьезно. — Не за что тебе меня благодарить. Ты выпустил меня на волю, и будет только справедливо, если за это я для тебя сделаю все, что могу. Честно-честно.

— Ой, слушай, ну хватит уже! — поморщился Дэвид, но говорить это ему было довольно неловко: он начинал подозревать, что Люк, может, и не шутит.

Еще полчаса спустя они высчитали, что толстых людей в кафе заходит больше, чем худых; оба насчитали по два оранжевых «мини»; сочли все окна в офисном здании позади кафе, и у обоих вышло тридцать четыре — а Астрид все никак не могла решить, что купить: шесть платьев или четыре платья и пальто.

— Как же мне все это надоело! — воскликнул Дэвид. — Ну хоть бы что-нибудь интересное случилось!

— Например? — спросил Люк.

— Ну, там, ограбление, или пожар, или еще что-нибудь, — сказал Дэвид. — Что угодно, на что стоило бы посмотреть. А то кругом одни только люди да машины.

— Пожар — это, кстати, я могу, — сообщил Люк. — Вот тебе бы понравилось, если бы тот дом в тридцать четыре окна загорелся?

— Да, это было бы здорово! — рассмеялся Дэвид. — Жалко, что ты не можешь это устроить.

— Да нет, могу, — тихо проговорил Люк.

Не успел Дэвид отсмеяться, как обнаружил, что в воздухе за окном висит какой-то туман. Офисное здание сделалось странно мутным, машин внизу было почти не видно. Дэвид задрал голову, чтобы посмотреть, откуда взялся этот туман, но небо было чистое и голубое. И к голубому небу от офисного здания тянулся дымок — полупрозрачный, черный, горячий на вид.

— Ух ты! — воскликнул Дэвид. — А тот дом-то вроде и правда горит!

— Угу, — промычал Люк. — Отлично занялось!

Дэвид недоверчиво покосился на Люка. Люк пристально смотрел на здание, на губах у него играла мягкая, вкрадчивая улыбка. Красно-коричневые глаза улыбались совсем иначе, живо и весело, взгляд медленно двигался вдоль здания.

— Люк! — резко воскликнул Дэвид. И тут Люк приоткрыл рот и удовлетворенно вздохнул.

— Ага! — выдохнул он.

Большое облако черного дыма выкатилось из открытых окон над кафе, и вслед за ним, словно часть дыма, вырвались языки свирепого рыжего пламени. В здании громко, непрерывно зазвенел звонок, из кафе и магазинов по обе стороны от него высыпали на улицу люди. Они уставились на здание, показывали пальцами, ахали и пихались. Потом из стеклянных дверей, ведущих к офисам, хлынули еще люди. Люди текли рекой, явно перепуганные, людей было много, они наступали друг другу на ноги, толкались, выбегали на мостовую, кричали, размахивали руками, лезли под машины. На одном мужчине дымился плащ, двое других сбивали на нем пламя. Одна леди споткнулась и села в канаву. За пару минут на улице воцарился хаос, люди бежали во все стороны, машины тормозили и останавливались сикось-накось, собиралась толпа, полицейский и двое регулировщиков пытались заставить людей разойтись, но у них ничего не получалось.

Дэвид посмотрел на Люка. Люк улыбался, улыбался, глядя на здание, как будто в трансе.

— Люк! — окликнул Дэвид.

Люк не ответил. Во всех открытых окнах плясали длинные языки пламени. Там, где окна были закрыты, пламя виднелось за стеклами — оранжевое, клубящееся, словно отражение заката.

— Люк, — осторожно произнес Дэвид, — я же не хотел…

— Красиво, а? — восторженно сказал Люк.

Дважды весело пропел сигнал, на улицу влетела пожарная машина и остановилась напротив здания. Потом с рычанием и сиреной примчалась вторая, с противоположной стороны. Пока пожарные выскакивали наружу и разматывали пожарные рукава, прикатили полицейские машины, тоже с сиренами, со сверкающими на крышах мигалками.

К этому времени в торговом центре все обнаружили, что за окнами пожар. Вокруг Дэвида с Люком столпились взбудораженные продавцы и покупательницы.

— Вы поглядите, какое пламя! Ой, как полыхает!

— О, а вон еще пожарные едут, смотрите!

— А мы ведь только что были в этом здании, буквально полчаса назад! — говорила всем Астрид, хотя это не вполне соответствовало действительности.

— Подумать только, во что обойдется этот пожар! — сказал кто-то.

— Да-а, — протянул кто-то другой, — день прошел не зря!

Надо было признаться, что зрелище действительно вышло впечатляющее. Однако Дэвид боролся с тем тошнотворным, зыбким, назойливым чувством, какое бывает, когда знаешь, что ты сделал что-то плохое. Пламя теперь вырывалось из всех окон, кроме окон верхнего этажа, и оттуда тоже шел дым. Работали три пожарных насоса, вода хлестала из шлангов ровными дугами, но от этого из окон только валил пар, а на пламя это никак не действовало. Люк тихонько смеялся, упиваясь этим пожаром, наслаждаясь жаром огня, — и Дэвид был уверен, что Люк сейчас нарочно втихомолку раздувает пламя, вопреки всем усилиям пожарных. Дэвид уже не сомневался, что Люк и в самом деле крайне странная личность и что это он устроил пожар, чтобы порадовать Дэвида. Вот отчего Дэвиду было так неловко и он чувствовал себя таким виноватым.

Беда в том, что Дэвид, особенно на каникулах, привык чувствовать себя виноватым, и, в общем, приучился по возможности не обращать на это внимания. Он поймал себя на том, что делает вид, будто пожар к нему никакого отношения не имеет, и к Люку, скорее всего, тоже — ну и потом, он, Дэвид, не может же влиять на Люка! Дэвиду уже почти перестало быть тошно, но тут он поднял глаза: пламя выметнулось из окон верхнего этажа на крышу и теперь рвалось в небо среди клубов густого дыма. И Дэвид заметил на крыше двух девушек из офиса: они карабкались поближе к трубе и выглядели ужасно напуганными. Дэвид увидел, как одна из девушек скинула свои дурацкие туфли — такие же, как у Астрид, — и понял, что надо что-то делать.

— Люк, — сказал он, — по-моему, тем девушкам не выбраться!

— Не выбраться? — рассеянно переспросил Люк. — Ну да, видимо. Лестница в огне, лифт не работает. Сейчас и крыша рухнет.

Стоявшие вокруг женщины тоже заметили девушек и принялись спрашивать друг у друга, почему же никто ничего не сделает. Дэвид дернул Люка за рукав:

— Люк! Ты мог бы остановить этот пожар, если бы захотел?

— Ну конечно! — сказал Люк. Но взгляд его был прикован к охваченному огнем зданию, и он, похоже, слушал вполуха.

— Тогда останови его, пожалуйста! — взмолился Дэвид. — Девушки же сгорят!

Люк рассеянно усмехнулся.

— Дурехи! — пренебрежительно бросил он. — Сперва кинулись причесываться, а потом ударились в панику.

Да, Люк наверняка был прав. Дэвид подумал, что они, пожалуй, именно из таких девушек. Но это совершенно не меняло того факта, что они сейчас отчаянно цеплялись за трубу на узеньком островке в море пламени и звали на помощь. Пожарные приставили лестницу к соседнему зданию, но ясно было, что до девушек им не добраться.

— Люк, — настаивал Дэвид, — ты ведь не умеешь оживлять мертвых! Помнишь?

Видимо, он сказал именно то, что следовало. Люк вздохнул, завороженный взгляд прояснился — Дэвид понял, что теперь он его слушает.

— Люк, — попросил он, — погаси этот пожар, сейчас же.

Люк как будто удивился и несколько обиделся.

— Тебе что, не нравится? — спросил он.

— Нравится, — кивнул Дэвид. — Здоровский пожар. Но вон те дурацкие девчонки все портят. Погаси немедленно. Пожалуйста.

Люк улыбнулся — нормальной, дружеской улыбкой, а не той странной, завороженной, как только что.

— Ну ладно, — согласился он. — Будь по-твоему.

И не без сожаления снова перевел взгляд на здание напротив.

Пожар немедленно начал затухать. Языки пламени отступали от крыши, за ними тянулся широкий черный след. Пламя, бьющее из окон верхнего этажа, как будто съежилось, сникло — и исчезло, оставив пустые черные провалы окон, только на рамах еще кое-где перемигивались искорки. Потом то же самое произошло с окнами следующего этажа. К этому времени пожарные уже карабкались по крыше к девушкам, и женщины вокруг Дэвида с Люком, поначалу не поверившие своим глазам, загомонили.

— Ну вот, что я вам говорила? Все под контролем!

— Я знала, знала, что с девочками все будет в порядке!

Но по мере того как пламя угасало, Люк делался все печальнее и печальнее. Дэвид снова дернул его за рукав и стиснул ему руку:

— Ну, не переживай! Пожар был здоровский.

— Ага, скажи? — улыбнулся Люк.

Глава 6

Мистер Тью

В тот вечер, в первый раз с тех пор, как Дэвид вернулся домой, его не отправили спать сразу после ужина. Астрид все еще была в хорошем настроении и до того увлеклась, рассказывая тете Дот о пожаре, что позволила дяде Бернарду набрать двадцать два очка в состязании на самого больного, не отыграв ни одного. От этого дядя Бернард тоже пришел в хорошее настроение. А тетя Дот была довольна тем, что Дэвид спустился к ужину именно в таком виде, как следует выглядеть мальчику, — по мнению тети Дот. Дэвид не удержался и тайком подмигнул Астрид — совсем как Люк.

Единственным, кто остался недоволен, был кузен Рональд. Он злился оттого, что Англия, судя по всему, проиграет Австралии, и оттого, что нанятый им новый садовник так и не явился.

— Можете себе представить: позвонил днем и говорит, мол, нашел работу получше, в «Грозовом холме», — жаловался кузен Рональд. — Я, разумеется, тут же отыскал другого, но он только завтра явится. Если так пойдет, к среде сад совершенно одичает!

Он повторял это уже в который раз. Его никто не слушал. Кузен Рональд надулся из-за того, что на него не обращают внимания, и попытался втянуть Дэвида в спор, заявив, что вы, мол, как хотите, а он еще перед чаем знал, что серию подач будет делать Глисон.

Единственная причина, отчего Дэвид не стал опровергать это смехотворное утверждение — а уж тогда бы его наверняка отправили спать! — это что ему было не до крикета: он был поглощен мыслями о Люке. Он думал про нечестное чудо, которое Люк сотворил с Астрид, и про пожар. Думал-думал и пришел к двум выводам. Во-первых, на Люка не распространяются все те правила, которым подчиняются обычные люди. А во-вторых, дружить с Люком — серьезная ответственность. Нет, с ним ужасно интересно — но все-таки впредь придется следить за тем, что ему говоришь. А все эти слова Люка насчет заточения и признательности — тут Дэвид по-прежнему считал, что его приятель, наверно, все-таки шутит. Однако теперь Дэвид уже не был в этом так уверен.

Как бы то ни было, Дэвид с Люком отлично провели вечер вместе. После ужина Дэвид спустился в палисадник. Чиркнул спичкой. И в калитку, широко улыбаясь, вошел Люк. Они отправились болтаться по окрестностям. Люк был из тех людей, которые просто не могут пройти мимо какого-нибудь дворика, старых ворот или заброшенного дома, не попробовав сунуть туда нос. Они нашли с десяток чудесных подобных мест и, когда Дэвиду настала пора ложиться спать, вернулись усталые, чумазые и счастливые донельзя. Дэвид вошел через дверь. Люк забрался в окно Дэвида по плющу. Дэвид уснул, глядя на Люковы каля-маляки, вереницей драконов ползущие по стене комнаты.

Люк говорил, что уйдет, но на следующее утро, когда Дэвид проснулся, Люк спал в ногах его кровати. Он закутался в коврик и, судя по всему, ему было весьма уютно.

Дэвид осторожно сел, чтобы его не потревожить, и некоторое время смотрел на спящего Люка, гадая, кто же он такой на самом деле. Лицо у Люка было все в веснушках. Ожог на щеке почти зажил — Дэвиду это показалось странным. Он думал, что ожоги обычно заживают куда дольше. Странным казалось и то, что сейчас, когда Люк спал, было совершенно невозможно сказать, сколько ему лет. Он мог быть старше кузена Рональда или младше Дэвида. Дэвид все прикидывал-прикидывал, сколько же лет Люку, пока не вспомнил, что одно он знает наверняка: обычные правила на Люка не распространяются. Ему захотелось, чтобы Люк проснулся.

Но Люк мирно спал. Дэвид встал, надел джинсы. Дэвиду пришлось оставить его у себя, а самому спуститься вниз: он хотел позавтракать прежде, чем выйдет тетя Дот, чтобы не переодеваться в кусачую приличную одежду. Он прислушался, выждал, пока миссис Терск вынесла в столовую тосты, и рванул вниз. Дэвид собирался утащить тосты к себе в комнату и поделиться с Люком, но ему не повезло: в столовой сидел кузен Рональд и ждал свою кашу.

— Если этот новый работник не явится с утра, — сообщил он Дэвиду за неимением лучших собеседников, — я в газеты напишу, ей-богу! Ну сядь уже, что торчишь тут?

Дэвиду пришлось сесть. Он умял шесть тостов, пока кузен Рональд рассказывал ему о ходе тестового матча с участием Англии и о том, как тяжело найти садовника. Дэвид уже надеялся улизнуть, но тут кузен Рональд развернул газету.

— «Машинистки в плену огня!» — прочел он. — Гляди-ка, Дэвид, тут про этот ваш пожар…

Дэвид почувствовал, что краснеет. Пожар-то и в самом деле был их!

— «Сумма ущерба оценивается в тридцать тысяч фунтов!» — сурово сообщил ему кузен Рональд. Дэвид заерзал. — «Причины пожара все еще не установлены», так-так! — сказал кузен Рональд.

Тут Дэвид услышал, как миссис Терск, грузно топая, поднимается наверх, и понял, что она пошла прибираться у него в комнате. Он завертелся на стуле. Ну должно же Люку хватить ума вылезти в окно или спрятаться в ванной? О том, что миссис Терск скажет тете Дот, и о том, что тетя Дот скажет Дэвиду насчет мальчишек, чьи друзья ночуют у них в ногах кровати, завернувшись в приличный коврик, не хотелось даже и думать.

По счастью, тут кузен Рональд выглянул в окно и раздраженно вскочил на ноги.

— Ах вон он, этот садовник! Уже занялся георгинами! — воскликнул он. — Ну что ему стоило постучаться в дверь, как было сказано?

— Извините, я пошел! — с облегчением сказал Дэвид, выбежал из столовой и взлетел наверх, прыгая через две ступеньки.

Его худшие страхи сбылись. Из комнаты послышался голос миссис Терск, потом голос Люка. Дэвид стиснул зубы, готовясь встретить беду лицом к лицу, и отворил дверь. Оба обернулись к нему. Люк выглядел растерянным, чуть ли не напуганным, но миссис Терск была совсем не так сердита, как ожидал Дэвид.

— Дэвид, — с укором произнесла она, — твой друг так и уснул, дожидаясь тебя, несчастный обжора! Как же тебе не стыдно? Давай отведи-ка бедного Люка в столовую и дай ему кашки и тостов.

— Ага, — сказал Дэвид. — Ага, сейчас, конечно.

Он понял, что Люк сотворил очередное чудо, на этот раз с миссис Терск. Она буквально ела у него из рук — ну, точнее, Люк ел у нее из рук. Но Дэвид видел, что она чем-то напугала Люка — вид у него был весьма расстроенный.

— Сильно она орала? — с тревогой спросил Дэвид, когда они с Люком начали спускаться вниз.

— Да нет, ничего, — отмахнулся Люк. — Просто… Слушай, Дэвид, помоги мне выбраться из этого дома, а? И если захочешь меня призвать, сделай это где-нибудь подальше отсюда, пока он не уберется, ладно?

— Ага, — сказал озадаченный Дэвид. — А что случилось-то?

Люк схватил его за запястье и с опаской подвел к окну на лестничной площадке. Он указал вниз, но Дэвид обратил внимание, что сам Люк к окну старается не подходить. Дэвид выглянул на улицу, ожидая увидеть… да он и сам не знал, чего он ожидал, — страшное что-нибудь. Но увидел он только широкую спину нового садовника, нанятого кузеном Рональдом. Садовник неторопливо полол клумбу.

— Видишь его?

— Садовника-то? — Дэвид обернулся к Люку, гадая, что может быть страшного в пузатом пожилом дядьке. Дэвид уже собирался отпустить какую-нибудь шуточку, но увидел, что лицо у Люка осунулось и сделалось затравленным. Дэвид понял, что Люк напуган не на шутку. — Кто это? — спросил он.

— Это Тью, — ответил Люк. — Понятия не имею, как он… Но я не мог вылезти в окно, пока он там. Мне придется выйти через входную дверь, если только ты сумеешь в это время отвлечь его разговорами. Он очень тупой. Ты, главное, говори и говори, он ничего не заподозрит.

— Ладно, — согласился Дэвид, хотя никак не мог понять, отчего Люк боится такого толстого и глупого дядьку.

Они спустились вниз и встретили в прихожей Астрид.

— А, Люк! Привет! — улыбнулась Астрид. — Рада видеть тебя снова. Про вчерашний пожар в газетах написано. Ты читал?

Люк обернулся к Астрид с самой что ни на есть обаятельной улыбкой, но локтем ткнул Дэвида в бок, давая понять, чтобы он отвлек этого садовника. Дэвид вошел в столовую и направился к двери в сад. На полпути он остановился как вкопанный и едва не выбежал обратно в прихожую.

Он услышал, как тетя Дот говорит самым что ни на есть надменным тоном:

— Астрид, это еще кто такой?

— А-а… э-э-э… Это Люк! — объяснила Астрид довольно-таки виновато.

Дэвид подумал, что раз уж Люк сумел очаровать Астрид и миссис Терск, с тетей Дот он как-нибудь управится. Он бросился к двери в сад — и налетел на кузена Рональда.

— Куда тебя несет, малый? — бросил кузен Рональд.

— Ой, извините, — пробормотал Дэвид. — Кузен Рональд, а как зовут нашего нового садовника?

— Мистер Тю, — сказал кузен Рональд. — Китаец, что ли… Гляди не путайся у него под ногами!

Дэвид не обратил внимания на это наставление. Он торопливо пересек лужайку и резко затормозил у массивного правого плеча мистера Тью. Мистер Тью был не толстый. Скорее широкий, поскольку скроен он был по образцу гориллы и являл собой сплошные мускулы. Дэвид понял, отчего Люк его так боится, когда увидел, как массивная правая рука мистера Тью, оплетенная мышцами и густо поросшая грубым черным волосом, тянется к сорняку. Здоровенная, мозолистая лапища мистера Тью зависла над сорняком, а потом стремительно сцапала его. Пальцы, которые, похоже, способны были вырвать дерево с корнем, выдрали сорняк из земли. Мистер Тью — или все-таки Тю? — крякнул, кинул сорняк в кучу к остальным и потянулся за следующим.

— Доброе утро, мистер Тью! — нервно сказал Дэвид. Мистер Тью ответил невнятным горилльим рыком, который, возможно, был адресован не Дэвиду, а сорнякам. — Как раз самая подходящая погода для тестового матча, да, мистер Тью? — продолжал Дэвид.

В ответ снова раздался рык.

— А вы, вообще, крикетом интересуетесь? — спросил Дэвид. Он был близок к отчаянию.

Тут мистер Тью все-таки ответил по-человечески.

— Нет, — уронил он увесисто, как ком земли бросил.

— Ничего, я вам объясню, — воодушевился Дэвид. — В каждой команде — одиннадцать человек. Устраивается питч — площадка длиной в двадцать два ярда…[4]

Мистер Тью повернул голову и уставился на Дэвида. Дэвид вздрогнул. Мистер Тью не был китайцем. У него были лохматые жесткие брови, и высокие скулы нависали над смуглыми плитами щек. Рот был будто вырублен в камне, подбородок выпирал вперед. Нос смахивал на хищный клюв. Глазки были крохотные, черные-пречерные, пронзительные и почему-то очень свирепые. Дэвид бы ничуть не удивился, если бы мистер Тью распрямился и принялся разрывать его на части. К тому же он был уверен, что мистер Тью способен это сделать без особого труда.

— И там еще есть калитки… — промямлил Дэвид, пытаясь не отклоняться от темы.

— Ты! — рявкнул мистер Тью. Его свирепые глазки смотрели прямо в глаза Дэвиду. — Тебя как звать?

— Дэвид, сэр! — ответил Дэвид. «Сэр» вырвалось у него совершенно неосознанно.

Мистер Тью немного поразмыслил, а пока размышлял, он не сводил глаз с Дэвида.

— Мне надо с тобой потолковать, — выговорил он наконец.

— Ага, — согласился Дэвид. — Я тоже хотел с вами потолковать. Про крикет, — отважно продолжал он. — Я вам хотел рассказать, как я взял пять калиток в матче против Рэдли в прошлом…

Мистер Тью беспощадно оборвал этот жалкий лепет.

— Жди, — приказал он.

— Ладно…

Дэвид стоял и смотрел, как мистер Тью вырвал сорняк, потом еще один. А что прикажете делать, когда собеседник не намерен ни говорить, ни слушать? Дэвид подумал, что прополка, по крайней мере, отвлекает мистера Тью от Люка. Он незаметно поднял руку и посмотрел на часы. Судя по всему, он провел рядом с мистером Тью не больше двух минут. А за две минуты с тетей Дот даже Люк не управится.

Мистер Тью перешел к следующему сорняку, и Дэвид заметил нечто, что его встревожило. Всякий раз, когда мистер Тью вырывал очередной сорняк, он продвигался вдоль клумбы все ближе и ближе к дому. Люк говорил, будто мистер Тью тупой, но ведь с Люком обычные правила не действуют — Дэвид начал подозревать, что все дело в этом. Он догадывался, что большинство людей сочли бы мистера Тью не тупым, а, наоборот, очень хитрым. И Дэвид решил сделать все, что в его силах, чтобы остановить мистера Тью.

— Э-э… мистер Тью! — начал он.

— Жди, — повторил мистер Тью.

Дэвид послушался — а что ему оставалось? Они вместе медленно, но верно продвигались в сторону дома. Да не так уж и медленно, кстати сказать. К тому времени как они уперлись в дом и Дэвид снова посмотрел на часы, прошло всего лишь еще четыре минуты. Оставалось только надеяться, что тетя Дот сразу выставила Люка за дверь.

Когда они оказались у стены дома, мистер Тью распрямился. Дэвид невольно попятился. Мистер Тью был невысок, но он нависал над собеседником. В нем поместилось бы шестеро таких, как Дэвид. Он неспешно окинул стену взглядом, который Дэвиду очень не понравился, и наконец указал пальцем.

— Вон то окно, — произнес он. — Чье это окно?

Дэвид задрал голову и посмотрел вдоль ручищи мистера Тью. Это было все равно что смотреть вдоль дубового ствола. Он отлично понял, чье окно имеет в виду мистер Тью, но у него наконец-то появился повод потянуть время, и он им воспользовался.

— Вы которое окно имеете в виду? Вон то, самое верхнее, — это чердак. Следующее рядом с ним — это…

— Третье снизу, — уточнил мистер Тью.

— Ах это окно! — сказал Дэвид. — Вы вон то имеете в виду, да? Это окно — оно…

Мистер Тью повернулся и свирепо уставился на него.

— Оно мое, — признался Дэвид.

— Там, под ним, — прорычал мистер Тью, указав чуть ниже. — Это что такое?

— Вы про плющ, да? — спросил Дэвид.

— Да, — подтвердил мистер Тью. — С ним что-то неладно, а?

— Да-да, — торопливо согласился Дэвид. — Да, я понимаю, о чем вы.

Плющ, по всей видимости, засох. Листья пожелтели, скукожились и выглядели опаленными. Любой садовник обратил бы на это внимание. Но Дэвид знал почти наверняка: мистер Тью обратил на это внимание не потому, что он садовник. Хотя Дэвид и не мог бы сказать, кто он такой на самом деле.

— Это растение обгорело, — заметил мистер Тью. — Так ведь? Расскажи, как это вышло.

— Не знаю, — сказал Дэвид. В конце концов, подумал он, он ведь и в самом деле не знает, как это плющ обгорел только оттого, что по нему забрался Люк.

— Не знаешь? — переспросил мистер Тью.

— Не знаю, — повторил Дэвид.

— Я с тобой еще поговорю, — пригрозил мистер Тью. — И может быть, к тому времени ты вспомнишь.

— Да нет, вряд ли, — помотал головой Дэвид. — Я же правда не знаю.

— Вспомнишь, вспомнишь, — сказал мистер Тью. Он говорил медленно, и каждое слово падало тяжко и угрожающе, словно увесистые земляные комья. — А не вспомнишь — пожалеешь.

Дэвид принялся потихоньку пятиться назад. Мистер Тью был довольно страшный — но ведь Дэвид давно привык, что ему угрожают и пытаются заставить рассказать то, чего он рассказывать не хочет. Так что не обращать внимания на угрозы было даже проще, чем на чувство вины.

— Ну все, увидимся! — крикнул он.

— Еще увидимся, — пообещал мистер Тью.

Дэвид свернул за угол. Прошло восемь минут. Если Люк до сих пор не сумел выбраться из дома, тут уж ничего не поделаешь. Мистер Тью явно решил, что разговор окончен, а продолжать ошиваться рядом с ним означало напрашиваться на неприятности. Дэвид вышел за калитку и пошел по улице, гадая, как же ему теперь найти Люка, и заглядывая через забор в палисадники, в надежде, что Люк прячется где-нибудь там. Он заглянул в калитку, которая раньше была калиткой Кларксонов, и очутился нос к носу с пожилым джентльменом, опрыскивающим розы.

— С добрым утром! — поздоровался джентльмен. — А ты кто такой? Ты тут по соседству живешь?

Дэвид объяснил, кто он такой и где живет.

— А-а! — сказал пожилой джентльмен. — Ну а я — мистер Фрай. Рад знакомству!

Это оказался весьма любезный и разговорчивый старичок — из тех людей, с которыми так ловко управлялся Люк.

Дэвид переминался с ноги на ногу, обколупывал краску с калитки, а мистер Фрай все говорил и говорил о том, что он уже перезнакомился со всеми, кто тут живет, и что Дэвид и его родственники — последние, с кем он еще не знаком. Он пожелал разузнать все про тетю Дот и про дядю Бернарда и кем работает кузен Рональд. Дэвид никогда не видел, чтобы кузен Рональд работал, так что этого он мистеру Фраю сказать не мог. После этого мистер Фрай заставил его пообещать сказать дяде Бернарду, что они с миссис Фрай непременно зайдут в гости на этой неделе. И только после этого отпустил Дэвида.

Дэвид опрометью бросился прочь и выскочил за угол, на главную улицу. Люк стоял в очереди людей, ожидавших на остановке автобуса — очевидно, для маскировки. Когда Дэвид проходил мимо, Люк вышел из очереди и пошел рядом.

— Что там было-то? — в один голос спросили они. И конечно, оба расхохотались.

— Ну, я довольно быстро сумел сбежать, — поведал Люк. — Наплел твоей тете Дот, будто мне пора домой, завтракать. Но я думал, ты вообще не придешь. Что случилось-то?

Дэвид ему все рассказал.

— И по-моему, мистер Тью вовсе не тупой, — заключил он.

— Тупой-тупой! — возразил Люк. — Иначе понял бы, что пытаться тебя запугивать бесполезно.

Дэвид был чрезвычайно польщен.

— Ну, я ведь испугался, — сознался он.

— Ну и что? — пожал плечами Люк. — Все равно ты не выболтал ничего важного. Чтобы тебя разговорить, с тобой надо по-хорошему, по-дружески — надеюсь, никто из них до такого не додумается.

Он нахмурился, озабоченно глядя себе под ноги.

— Дэвид, — пробормотал он, — мне очень неудобно тебя все время о чем-то просить — должно бы быть наоборот, но… Не мог бы ты мне обещать никому обо мне не рассказывать? Вообще никому. Ничего такого, что стоило бы рассказывать.

— Ну конечно! — пообещал Дэвид.

Он надеялся, что Люк заодно объяснит почему, но Люк по-прежнему глядел себе под ноги, морщил лоб и молчал. Дэвид попытался ободрить его шуткой.

— Забавно, — начал он, — что мистер Тью явился именно сегодня, во вторник. Вторник — Tuesday…

— Было бы куда забавнее, если бы он появился в понедельник, Monday, — заметил Люк. Он, видимо, не понял шутки, что было на него совсем не похоже. Но он явно думал о чем-то другом. — Какой же я был дурак! — воскликнул он. — Я так обрадовался свободе, что даже не подумал… Если бы ты знал, каково мне было там, внизу, ты бы тоже обрадовался! А ведь я должен был догадаться, что они меня выследят, — когда замок был взломан, они тотчас все поняли, а я-то и не сообразил… Мне не обрести сразу же прежней силы — как я не подумал! Но нет же, нет: взял и сжег этот плющ. А вчера вообще, как дурак, взял и устроил тот пожар. Конечно, они мигом смекнули, что это я. А в довершение всего я взял и уснул в ногах твоей кровати и позволил Тью застигнуть меня врасплох! Старею, видимо.

— Мне не кажется, что ты такой уж старый, — сказал Дэвид.

— А я никому старым не кажусь, — ответил Люк. — Но, видно, я все-таки постарел, потому что иначе бы не чувствовал себя таким усталым. Видимо, все оттого, что я столько времени провел взаперти.

— А сколько же времени ты провел взаперти? — с любопытством поинтересовался Дэвид.

Люк внезапно снова сделался веселым:

— Ой, я уже и счет потерял!

Дэвид попробовал задать другой вопрос:

— А кто такой мистер Тью?

— Дальний родственник! — беспечно отозвался Люк. — Вот примерно как тебе кузен Рональд.

Дэвид понял, что Люк каким-то образом сумел уболтать сам себя и прийти в более жизнерадостное расположение духа. Отчасти Дэвид был этому рад, отчасти же пожалел: он понимал, что теперь уж Люк ему ничего не расскажет.

— И что же ты собираешься делать? — осведомился Дэвид.

Разумеется, Люк улыбнулся той улыбкой, которая означала, что он ничего не скажет.

— Как-нибудь разберусь. Ты, главное, помалкивай и больше не встречайся со мной в доме. Ну ладно, а чем мы займемся теперь?

— Пошли играть в крикет, — предложил Дэвид.

Глава 7

Цветы

Дэвид с Люком отлично провели утро, играя в крикет на стадионе. Там они познакомились с полным, добродушным мальчиком по имени Алан, который был только рад взять их в свою команду. К тому времени как Дэвид с Люком присоединились к ним, команда проигрывала. Но несколько оверов[5] Дэвида положили этому конец.

— Ого! А ты, оказывается, классно подаешь! — восхищенно сказал Алан, когда была взята четвертая калитка.

Дэвид улыбнулся и подумал, что Алан ему, пожалуй, нравится. Он надеялся, что Люку тоже. Но к его удивлению, Люк как будто почти не замечал существования Алана. Разговаривал Люк только с Дэвидом, а на Алана и других мальчишек внимания почти не обращал — как будто они тут вдвоем играют. Дэвида это несколько разозлило.

— Алан классный, — заметил он, когда игра закончилась. — А ты как думаешь?

— Кто такой Алан? — рассеянно отозвался Люк. Потом как будто вспомнил и согласился: — А, ну да, он вроде бы ничего.

Они возвращались домой через Иггдрел. Дэвид спросил себя, что это: еще один пример необычности Люка? Хотя, возможно, Люк просто очень переживал из-за мистера Тью. Ну да, по сравнению с мистером Тью и Алан, и все остальное, наверное, ерунда…

Неприятности начались, когда Дэвид, умытый, переодетый и аккуратный, спустился к обеду.

— А, Дэвид! — сказала тетя Дот. — А что же ты скрывал, что познакомился с тем славным, вежливым мальчиком, который заходил сегодня утром? Как его зовут-то?

— Люк, — сказала Астрид и, вскинув брови, взглянула на Дэвида.

— Ну да, Люк, — вспомнила тетя Дот. — Он говорит, что живет с супругами Фрай в конце улицы. Ну, по крайней мере, — поправилась она (тетя Дот всегда была очень точна в деталях), — я спросила, не у них ли он живет, и он ответил, что да.

Ну и как Люк будет выкручиваться, когда обнаружится, что это неправда? Может, получится уговорить любезного пожилого мистера Фрая им подыграть? Да нет, вряд ли.

— Я утром встретил мистера Фрая, — сообщил Дэвид, надеясь, что тетя Дот воспримет это как лишнее доказательство. — Он говорил, что они с миссис Фрай собираются зайти в гости.

Дядя Бернард сразу сделался разбитым.

— Ох, Дот, дорогая, я не могу принимать этих людей! Не в мои годы.

— Что за чушь, Бернард! — возмутилась тетя Дот. — Дэвид, что же ты нам сразу Люка не представил? Я считаю, это очень невежливо!

Дэвид вздохнул. Уж тетя Дот всегда найдет, в чем его обвинить, даже когда всем довольна.

— Да я с ним только в воскресенье познакомился, — объяснил он.

— Вот и надо было сразу его представить! — сказала тетя Дот. — Это именно тот товарищ, которого бы я сама для тебя выбрала. Приводи его в гости сегодня после обеда.

Дэвид знал, что об этом не может быть и речи, потому что тут мистер Тью. Пришлось тоже соврать.

— Ой, вы знаете, Люк сегодня не сможет. У него родственники приехали — ну, в гости.

— Тогда завтра приводи, — распорядилась тетя Дот.

Когда обед наконец закончился, Дэвид испытал большое облегчение. Они договорились встретиться с Люком на стадионе, и потому, переодевшись, Дэвид сразу вышел из дома и побежал по дорожке к калитке. И испытал неприятное потрясение, когда из-за тачки воздвигся мистер Тью и поймал его за локоть.

Мистер Тью не только казался, но и был очень сильным. Дэвид дернулся что было мочи, пытаясь освободиться, но ручища мистера Тью даже не дрогнула. Мозолистые пальцы только сжались чуть крепче.

— Куда это ты собрался? — осведомился мистер Тью.

— Никуда, — огрызнулся Дэвид. — Пустите!

— Встречаться с кем-то бежишь, — сказал мистер Тью. — Ну, пожалуй, и я с тобой.

— Ни с кем я встречаться не собирался! Пустите! Я просто… Я просто вышел нарвать цветов. Тетя велела! — соврал Дэвид. В конце концов, мистер Тью же не знает, что ему цветы трогать запрещено.

Мистер Тью отпустил Дэвидов локоть, упер ручищи в бока и развернулся так, чтобы преградить Дэвиду путь к калитке.

— А, ну давай, — приказал он. — А я погляжу.

Дэвид потер локоть и понял, что мистера Тью просто так не минуешь. Придется подождать. Он повернулся, собираясь уйти в дом.

— Ну уж нет! — прорычал мистер Тью. — Иди-ка сюда. Давай рви. А я погляжу.

Дэвид развернулся, и его внезапно переполнила лютая злоба на мистера Тью.

— Ну и ладно, — согласился он. — И нарву! Пожалуйста!

И под насмешливым взглядом мистера Тью принялся рвать цветы направо и налево, по обе стороны дорожки. Он был так зол, что ему было все равно. Нарвав целый пук кузен-Рональдовых гераней, он сунул их под орлиный нос мистера Тью.

— Вот, пожалуйста! — крикнул он. — Цветы. Нюхайте!

— Очень красиво, — сказал мистер Тью, не моргнув глазом.

Дэвид развернулся и зашагал в дом с охапкой гераней, понимая, что в глазах своих родственников он теперь такой же преступник, как если бы каждый цветок был трупом убитого. И, как убийца, прячущий труп, он прокрался с ними наверх, в лучшую комнату для гостей — Дэвид помнил, что там стоит одна особенно уродская ваза. Дэвид набрал воды, сунул цветочки туда и немного растрепал, чтобы выглядело попышнее. Смотрелось все равно не очень. Потом, решив, что цветы будут не так бросаться в глаза там, где их обычно ставят, он на цыпочках прокрался мимо комнаты тети Дот и водрузил их на подоконник на лестничной площадке. И виновато смылся к себе в комнату.

Ему пришлось просидеть там весь день. Каждый раз, как Дэвид пытался высунуть нос наружу, там ошивался мистер Тью, независимо от того, откуда он пытался выйти, через парадную дверь, через столовую или через черный ход. Наконец Дэвид сдался и сердито уткнулся в книжку.

Цветы были обнаружены во время ужина. Кузен Рональд как раз распространялся о том, какой мистер Тью прекрасный садовник, временами отвлекаясь на более интересные рассуждения о том, как Англия сыграла с Австралией вничью, как вдруг вошла миссис Терск с уродской вазой.

— Вы только поглядите! — вскричала она.

Дэвид со злостью втянул в себя воздух. Он так и знал, что именно миссис Терск его выдаст!

— Мой фарфор! — воскликнула тетя Дот.

— Мои герани! — воскликнул кузен Рональд.

— Дэвид! — грозно воскликнул дядя Бернард.

— На лестнице стояло, на подоконнике, — с негодованием сообщила миссис Терск.

— А по-моему, очень мило придумано, — сказала вдруг Астрид. Остальные, в том числе Дэвид, изумленно уставились на нее. Астрид заметно покраснела.

— Ну, цветы — это всегда хорошая мысль, — добавила она.

— Это чистое хулиганство! — возмутился кузен Рональд.

— А по-моему, Дэвид просто хотел как лучше, — возразила Астрид. — Но ведь тебе, Рональд, ничем не угодишь! Ты вообще способен распознать хороший поступок, когда с ним столкнешься?

— Все герани мне оборвал, что ж тут хорошего? — негодовал кузен Рональд. — И ваза эта — очень ценная ваза!

— Немедленно в кровать, мальчик! — приказал дядя Бернард. — Сию секунду!

— Без ужина? — искренне огорчился Дэвид.

— Без ужина! — отрезала тетя Дот.

Дэвид встал. Однако он был не готов смириться с тем, что мистеру Тью все так и сойдет с рук.

— Это мистер Тью велел мне их сорвать! — сказал он.

— Нечего врать! — прикрикнул кузен Рональд. — Тью — отличный работник!

— А как по мне, так он на йети похож! — вмешалась Астрид.

— Тебя не спросили, — оборвал ее дядя Бернард. — Дэвид, вон из комнаты!

Дэвид поплелся к двери, мимо торжествующей миссис Терск. За спиной у него Астрид произнесла:

— И вы оставите его без ужина из-за какого-то букетика? Вас послушаешь — так можно подумать, будто герани важнее человека!

Пока Дэвид поднимался по лестнице, снизу доносился хор возмущенных голосов: очевидно, все, вплоть до миссис Терск, дружно накинулись на Астрид. Такое и раньше бывало время от времени. Дэвид приплелся к себе. В саду по-прежнему возился мистер Тью, так что вызвать Люка, чтоб не одному сидеть, было нельзя. И потянулся долгий унылый вечер: без Люка, без каля-маляк, без ужина.

Ну, почти без ужина. Через пару часов кто-то постучался в дверь. Дэвид что-то уныло буркнул, надеясь, что они там уйдут. Но к его удивлению, Астрид просунула голову в дверь. Вид у нее был довольно бледный и глаза красные.

— На! — сказала она. — Не могу видеть, как ты тут голодаешь. Лови!

Дэвид поймал — для полевого игрока это считалось бы очень удачной поимкой — большую пачку печенья.

— Спасибо! — сказал он.

— Не за что, — отозвалась Астрид. — Все, я пошла. Дот велела напомнить тебе, чтобы ты завтра Люка привел.

Дэвид не успел ей сказать, что это невозможно, — Астрид ушла.

Когда в кровати полно крошек от печенья, просыпаешься рано. Дэвид проснулся очень рано, среди крошек, солнечного света и птичьего пения, и сразу бросился к окну в надежде, что мистер Тью еще не пришел.

Мистер Тью был на месте. Он стоял посреди росистой лужайки и разговаривал с каким-то еще дядькой. Дэвид, как и Люк накануне, тут же убрался от середины окна и стал смотреть на них из-за занавески. Второй дядька стоял к дому спиной, и спина выглядела вполне обычной и респектабельной. Повыше мистера Тью, совсем не такой плечистый, он был одет в темный костюм, в каких обычно ходили друзья кузена Рональда. Но друзья кузена Рональда обычно не гуляли по росе с мистером Тью.

Говорил в основном мистер Тью. Дэвид увидел, как он махнул рукой в сторону сада — очевидно, рассказывал про заново отстроенную стену. Потом, еще несколько раз взмахнув рукой, он развернулся и указал на дом, прямо на Дэвидово окно. Незнакомец обернулся и посмотрел в его сторону. А что было дальше, Дэвид не видел, потому что стоял, прижавшись к стенке возле окна, и надеялся, что его не заметили. Когда он решился снова выглянуть в окно, незнакомца не было. Мистер Тью яростно перекапывал клумбу с розами, и вокруг него не было никого, кроме больших черных птиц, высматривавших червяков под лопатой.

— Что, думаете, взяли, да? — прошептал Дэвид далекому мистеру Тью. — Так вот, ошибаетесь! Вам меня не взять, и Люка тоже! Уж сегодня-то я из дома выберусь. Вот увидите.

Подобные обещания легко давать, а вот выполнить не так-то просто. После завтрака Дэвид чуть ли не целую вечность ошивался внизу, дожидаясь, пока мистер Тью отвлечется, но в то же время стараясь, чтобы его не заметила тетя Дот: он был в джинсах, которые теперь изрядно запачкались и сделались совсем удобными. А тетя Дот очень хотела его повидать. Дэвид несколько раз слышал, как она говорила:

— Ну где же Дэвид? Когда же он приведет сюда своего друга?

— Я ему напомнила, Дот, — сказала Астрид.

— Дэвиду один раз напомнить мало, — возразила тетя Дот. — Чтобы он что-то запомнил, ему это все время талдычить надо!

И тетя Дот принялась сердито его искать. Несколько раз Дэвид ускользнул буквально чудом. Но наконец произошло то, на что он надеялся. Кузен Рональд по-хозяйски вышел в сад, чтобы сказать мистеру Тью, как опрыскивать розы. Мистер Тью стащил свою грязную шляпу, почесал жесткие волосы и принялся слушать кузена Рональда. Дэвид кинулся к выходу.

— Дэвид! — окликнула сзади тетя Дот.

В таких случаях лучше сделать вид, будто не слышишь. Дэвид грохнул входной дверью, промчался по дорожке и выскочил за калитку прежде, чем утихло эхо от захлопнувшейся двери. Он вприпрыжку затрусил по улице, гремя спичками в кармане и размышляя, не опасно ли будет чиркнуть спичкой и вызвать Люка. Любезный пожилой мистер Фрай нынче утром поймал кого-то другого. Он деловито размахивал своим опрыскивателем, разговаривая с человеком в темном костюме. Тот стоял, облокотившись на калитку мистера Фрая, кивал и дружелюбно улыбался.

И что-то в этом темном костюме заставило Дэвида замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. А вдруг это тот самый дядька, который разговаривал с мистером Тью? Не зная, что делать, Дэвид застыл на расстоянии длины питча от них.

Мистер Фрай заметил его и помахал опрыскивателем:

— Доброе утро, мой юный друг!

Человек, опиравшийся на калитку, обернулся, небрежно и любезно, посмотреть, кого это окликнул мистер Фрай. Лицо его было вполне дружелюбным. Но у Дэвида душа ушла в пятки, потому что обернулся он точно так же, как тогда, когда мистер Тью указал на окно Дэвида.

— Доброе утро! — крикнул Дэвид мистеру Фраю. Сунул руки в карманы, повернулся и торопливо зашагал в обратную сторону.

Он старался выглядеть беспечно и беззаботно, но внутри кипело разочарование, к которому примешивался страх. Их улица была тупиком. Единственный выход был мимо дома мистера Фрая, а там торчал этот незнакомец. Неудивительно, что мистер Тью мог себе позволить поболтать с кузеном Рональдом!

Дэвид уныло вернулся домой и затворил за собой дверь. Уныло притащился к себе в комнату и сел на кровать, гадая, как же ему теперь выбраться из дома и предупредить Люка о том, что за ним охотятся уже двое. Он просто не представлял, как это сделать.

И тут снизу послышались голоса. Дэвид понял, что тетя Дот все еще разыскивает его, чтобы заставить привести Люка. Привести Люка! Ну да, вполне в духе тети Дот: сделать все еще хуже, чем было. Лучше уж сидеть тише мыши и надеяться, что тетя сдастся.

Но минуту спустя на лестнице раздались поспешные шаги. В дверь торопливо постучали и тотчас же ворвались в комнату. Это была Астрид.

— О, вот ты где! — выпалила она. — Слава богу! Давай переодевайся скорей в приличное, а то Дот нас обоих слопает. И сразу вниз, в гостиную! Там тебя зовут.

— Ладно…

Дэвид вздохнул и встал.

— Живей, живей! — сказала Астрид. — Она сейчас сама придет!

Дэвид засуетился. Вот только этого и не хватало, чтобы сделать этот день самым худшим за все каникулы! Три минуты спустя он был готов, и Астрид торопливо его причесала, больно дергая волосы.

— Ну вот! — сказала она. — Все, беги!

— В гостиную, да? — переспросил озадаченный Дэвид. Гостиная была просторная, роскошно обставленная комната в парадной части дома, куда его почти не пускали.

— В гостиную, в гостиную! — поторопила Астрид. — Бегом!

Дэвид не понимал, куда спешить, однако довольно быстро спустился вниз и вошел в гостиную. И остановился, будто на стену налетел. К нему с дружелюбной улыбкой развернулся тот самый незнакомец в темном костюме. Он стоял посреди комнаты, явно чувствуя себя как дома. А вот тетя Дот, дядя Бернард и кузен Рональд, стоявшие вокруг, видимо, чувствовали себя не в своей тарелке. Кузен Рональд выглядел совершенно больным: с землистым, осунувшимся лицом, он сейчас был куда больше обычного похож на дядю Бернарда.

— Доброе утро, Дэвид, — любезно поздоровался незнакомец.

— Дэвид, — сказал кузен Рональд, — это мистер Ведн. Он хочет пригласить тебя пообедать.

Глава 8

Мистер Ведн

— Здравствуйте, как поживаете? — с тоской пробормотал Дэвид.

Мистер Ведн протянул ему руку.

— Я надеюсь, — произнес он, пока Дэвид ее пожимал, — ты будешь так любезен составить мне компанию? Твои опекуны разрешили.

Дэвид решил призвать всю свою храбрость и отказаться. Храбрости для этого требовалось довольно много. Пытаясь собраться с духом, он поднял голову и отважно посмотрел в лицо мистеру Ведну. И был изрядно ошарашен, обнаружив, что вблизи мистер Ведн — один из тех людей, к кому поневоле испытываешь расположение. Приятное, мужественное лицо, не молодое и не старое, изрезанное множеством морщин. Из-за этих морщин и еще странного, испытующего взгляда, каким смотрел мистер Ведн, Дэвид почувствовал, что ему хотелось бы познакомиться с гостем поближе, хотя в то же время у него возникло ощущение, что не так-то это просто.

— Я бы советовал тебе согласиться, — сказал мистер Ведн.

Сказал он это самым дружеским тоном, даже со смехом, но в то же время в его голосе отчетливо слышалось предупреждение. Он давал Дэвиду понять, что, если он откажется, будут неприятности, потому что мистер Ведн каким-то образом сумел перетянуть Дэвидовых родственников на свою сторону. Однако же сильнее всего сбивало с толку другое: Дэвид обнаружил, что ему и самому хочется пойти с мистером Ведном и ему очень лестно, что его пригласили. Он немного поборолся с собой и признал, что вынужден сдаться.

— Спасибо, — ответил он. — С удовольствием.

Родственники наперебой принялись ему напоминать, чтобы он вел себя как следует и не забыл потом сказать спасибо мистеру Ведну. Пока они все это говорили, Дэвид, стиснув зубы, твердил себе, что этот мистер Ведн точно враг Люку и что ни в коем случае нельзя ему говорить ничего лишнего.

Автомобиль мистера Ведна ждал у калитки. Автомобиль был большой, белый, дорогой, и за рулем сидела девушка-водитель. Когда мистер Ведн отворил Дэвиду заднюю дверцу, девушка улыбнулась, и Дэвид улыбнулся в ответ. Это была одна из самых красивых женщин, каких он встречал в своей жизни.

— Поедем, пожалуй, в Вальхолл, — обратился к ней мистер Ведн. — Устроит? — спросил он у Дэвида.

— Наверно, да, — кивнул Дэвид. — По крайней мере, я там никогда не бывал.

Слышать-то он про такое место слышал, разумеется, но понятия не имел, где это и какое оно.

— В Вальхолл! — скомандовал мистер Ведн и сел рядом с Дэвидом.

Дорога в Вальхолл вела через центр Иггдрела. Вскоре показался «Трубитт», а на другой стороне улицы — остов выгоревшего здания с черными провалами окон. Дэвид не удержался и вытянул шею, чтобы получше разглядеть следы пожара. Обернувшись, он обнаружил, что мистер Ведн наблюдает за ним. Дэвид почувствовал, как побагровели щеки: он дал мистеру Ведну понять, что сгоревшее здание ему небезразлично! Но отчасти ему стало стыдно и за то, что он причинил такой ущерб всего парой слов, небрежно сказанных Люку. Дэвид боялся, что мистер Ведн о чем-нибудь спросит, но мистер Ведн ничего не сказал. Они выехали из Иггдрела.

— Знаешь, Дэвид, — заговорил наконец мистер Ведн, — а ведь мне о тебе почти ничего не известно. Не мог бы ты рассказать мне о себе?

Дэвид почуял опасность.

— Да я… да тут, в общем, и рассказывать-то нечего, — пробормотал он.

— А о школе? — не сдавался мистер Ведн. — Ты ведь ходишь в школу?

Ну, это была достаточно безобидная тема и к тому же не имеющая никакого отношения к Люку. Дэвид признался, что в школу он да, ходит. Однако мистеру Ведну, кажется, было интересно. Он задавал столько вопросов и так правильно понимал ответы Дэвида, что вскоре Дэвид уже рассказал ему и про учителя французского, про которого все думают, что он псих, и про друзей, и про врагов, и про еду, и про крикет; и про тот раз, когда весь класс мычал за спиной у старого Диджета, и про книжки, и про крикет; и про то, как их с Кентом один раз заперли в павильоне, и про крикет; и про драку с третьим «В», и снова про крикет. Путь до Вальхолла был неблизкий. Дэвид успел рассказать мистеру Ведну про то, как он взял пять калиток в матче с Рэдли, и, поскольку мистер Ведн явно оценил его достижение, он подробно описал подачи, которые не по зубам ни одному отбивающему: крученые, с отскоком, — и резкую прямую подачу, когда мяч пролетает под битой и сносит средний столбик.

Описывая пятую калитку — которую он, если честно, взял почти что случайно, — Дэвид обратил внимание, что ландшафт за окнами автомобиля сделался какой-то необычный и дикий. Крутые горы, зеленая-зеленая трава и водопады, шумящие среди сосен. Немножко похоже на Норвегию или Озерный край[6]. Он обернулся, чтобы спросить у мистера Ведна, где это они.

Но не успел он открыть рот, как мистер Ведн сказал:

— Уже почти приехали. Смотри!

Впереди раскинулось широкое, подернутое дымкой озеро, а на озере — зеленый остров. С берега на остров вел длинный, выгнутый дугой мост, поддерживаемый паутиной балок. Когда машина с рокотом въехала на мост, солнечные лучи засверкали в блестящей металлической решетке, рассыпаясь на сотни солнечных зайчиков всех цветов радуги — Дэвид чуть не ослеп. Он все еще пытался проморгаться, когда машина остановилась и они вышли во дворе чего-то вроде гостиницы. Девушка-водитель уехала вместе с машиной, а мистер Ведн усадил Дэвида за стол — на улице, на солнышке, с видом на подернутое дымкой озеро и бурые горы на берегу.

— Что будешь пить? — осведомился мистер Ведн.

— Молочный коктейль, если можно, — попросил Дэвид.

Буфетчица тотчас принесла коктейль и пиво для мистера Ведна. Мистер Ведн сел за стол и потянулся, словно был рад наконец-то расслабиться. Дэвид устроился напротив, чувствуя себя отнюдь не расслабленно. Наверно, сейчас-то мистер Ведн наконец перейдет к делу…

Но нет.

— Мне что-то не понравились те люди, с которыми ты живешь, — сказал мистер Ведн. — А тебе они нравятся?

Пока он говорил, Дэвид попробовал коктейль — и коктейль целиком поглотил все его внимание. Он никогда в жизни не пробовал ничего восхитительнее. И как это мистер Ведн может предпочитать этому пиво?

— Нет, — признался Дэвид. — Мне они тоже не нравятся.

— Однако тебе приходится жить с ними? — уточнил мистер Ведн.

— Ну да, — сказал Дэвид. — Если они меня куда-нибудь не отошлют. А я к тому же обязан быть им признателен! — с горечью продолжал он. Дэвид сам не знал, что заставило его это сказать: то ли коктейль так подействовал, то ли здешний непривычно чистый воздух, то ли то, что они с мистером Ведном были теперь вроде как хорошие знакомые. — Все бы ничего: и что они меня все время пилят, и что они такие нудные, и запрещают все подряд, и постоянно талдычат о том, как надо себя вести, и спать отсылают без ужина, — если бы только мне не приходилось все время быть признательным! А я же им признателен. Они же правда обо мне заботятся. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы это было необязательно.

Мистер Ведн задумался над этим, барабаня пальцами по пивной кружке.

— Я не уверен, что ты обязан быть им признателен, — проговорил он наконец.

Дэвид оторвался от молочного коктейля и ошеломленно уставился на него.

— Да вы шутите! — недоверчиво произнес он.

Мистер Ведн покачал головой:

— Да нет. Я вполне серьезно. Посмотри на это с другой стороны. Ты еще ребенок, ты не способен ни зарабатывать себе на жизнь, ни как следует заботиться о себе. Когда ты был младше, ты тем более не мог этого делать. Как и все дети. Поэтому закон гласит, что кто-то должен за тобой присматривать, пока ты не сможешь делать этого сам, — в твоем случае это опекуны. И есть другой закон, который гласит, что, если уронить камень, он упадет на землю. Признателен ли ты камню за то, что он падает, требует ли камень от земли быть признательной?

— Я… э-э-э… — Дэвид чувствовал, что в этом рассуждении что-то не так. — Но люди же не камни!

— Нет, конечно. И если люди делают для тебя что-то, что выходит за рамки закона, — вот тогда ты можешь быть им признателен, если захочешь. Но требовать этого от тебя никто не вправе.

— Понятно… — сказал Дэвид. — Ага… Спасибо.

Он с хлюпаньем втянул через трубочку последние пузырьки молочного коктейля, размышляя о словах мистера Ведна, и это было, как будто с плеч у него мало-помалу снимали тяжкую ношу. Ему становилось все легче и легче, он чувствовал себя все счастливее и счастливее.

— Спасибо, мистер Ведн!

— Ну, если ты допил, — сказал мистер Ведн, — можешь сходить посмотреть на реку.

Река гремела по зеленым валунам сразу за гостиницей. Вода была восхитительно прозрачной, и по камням на дне бегали солнечные блики. Дэвид спросил разрешения, мигом скинул ботинки и носки, закатал кусачие штаны и забежал в холодную воду. Течение было такое стремительное, что струи расходились веером у его ног. На дне лежали ракушки — он таких никогда не видел, — и камушки, как кругленькие самоцветы. Дэвид радостно шлепал по воде, пускал блинчики, собирал камушки и ракушки, пока наконец мистер Ведн не спустился на берег и не позвал обедать. Дэвид распихал ракушки и камни по карманам, натянул носки и ботинки, и они вернулись в гостиницу. Там им подали такой роскошный обед, какого Дэвид никогда в жизни не едал. Он так наелся, что после обеда старался не делать резких движений.

Наконец мистер Ведн отодвинулся от стола и посмотрел на Дэвида совсем иначе — сложно и непонятно. Дэвид вмиг забыл, как он объелся.

— Дэвид, — сказал мистер Ведн, — мне очень нужно кое-кого найти — насколько я понимаю, он называет себя Люком. Можешь ли ты мне помочь?

— Нет, — помотал головой Дэвид. — Простите, мистер Ведн, не могу.

— То есть не хочешь? — уточнил мистер Ведн.

— Не хочу — но и не могу тоже, — ответил Дэвид.

— Однако же ты все-таки можешь ответить мне на пару вопросов, — задумчиво произнес мистер Ведн. — Вот, например: как тебе удалось выпустить Люка? Я полагал, будто один я знаю, как это сделать.

— Случайно вышло. Я пытался произнести проклятие, — сказал Дэвид.

Мистер Ведн расхохотался. Он смеялся от всей души, запрокинув голову, но Дэвиду все же казалось, что мистеру Ведну ничуть не смешно, — во всяком случае, они с Люком смеялись бы по-другому.

— Случайно! — воскликнул он. — Жаль, что я не верю в случайности. А где Люк теперь?

— Не знаю, — честно ответил Дэвид.

— Но ты можешь его отыскать, если захочешь? — допытывался мистер Ведн.

Дэвид не успел решить, что на это отвечать, как над головой у него захлопали черные крылья. Он пригнулся, вскинул руку, но птица пролетела над ним и, тяжело клацнув когтями, опустилась на стол рядом с кофейной чашкой мистера Ведна. Это была большая черная ворона.

— Вот это да! — восхитился Дэвид. Ворона оглянулась на него через плечо и перевела взгляд на мистера Ведна.

Она заговорила. Дэвид точно знал, что она что-то говорит, только слов разобрать не мог.

— Она говорящая! — изумился он.

— Минуточку, — прервал его мистер Ведн. — Где?

Ворона сказала что-то еще.

— Понятно, — кивнул мистер Ведн. — Что ж, значит, не выйдет. Я тебе потом скажу, что делать.

— Это ворона? — спросил Дэвид. — А со мной она поговорить может?

— Это ворон, — объяснил мистер Ведн. — Сомневаюсь, что он станет с тобой говорить, но можешь попробовать, коли хочешь.

— Э-э… ворон! — начал Дэвид. — Здравствуй, ворон!

Он осторожно протянул палец к блестящей черной спине птицы и бережно потрогал теплые жесткие перья.

— Давай поговорим?

Ворон посмотрел на него одним глазом. Дэвид невольно подумал, что он выглядит довольно жестоким созданием. Он был похож на стервятника.

— Ну давай поговорим, коли хочешь, — отозвался ворон, и Дэвид поневоле расплылся в улыбке от гордости.

Он видел, что мистер Ведн неподдельно удивлен. Птица наклонилась, почесала себе макушку большой серой лапой и посмотрела на Дэвида из-под ноги.

— Я только что видел Люка, — заметил ворон. — Он тебя разыскивал.

— Тогда не говори мне, где он, — попросил Дэвид.

— Это не важно. Он увидел меня и исчез, — сообщил ворон. — Пока что мы его потеряли.

— Это хорошо! — обрадовался Дэвид.

— Хм, — поморщился мистер Ведн. — Ну, пожалуй, хватит. Ступай!

— Лечу! — ответила птица, взмахнула черными крыльями и снова взмыла в небо, оттолкнувшись лапами.

Задрав голову, Дэвид увидел, как ворон растопырил маховые перья, точно пальцы, поймал ветер и подобрал серые лапы под брюхо, точно самолет, убирающий шасси.

— Увидимся! — крикнул ворон. И полетел через озеро, лениво взмахивая крыльями.

— Здорово! — сказал Дэвид, глядя вслед ворону, становящемуся все меньше на фоне гор.

— Они нечасто соглашаются говорить с кем-то, кроме меня самого, — заметил мистер Ведн. — Повезло тебе — кажется, это так называется? Дэвид, можно с тобой поговорить серьезно?

— Ну да, — опасливо произнес Дэвид. — А что?

— Тебе обо мне мало что известно, да? — спросил мистер Ведн.

Дэвид посмотрел на него, чтобы согласиться и в то же время немного возразить. И увидел, что у мистера Ведна только один глаз. Дэвид уставился на него. На секунду ему сделалось страшно — так страшно, как никогда в жизни. Он ничего не понимал. Ведь до сих пор в лице мистера Ведна ничего необычного не было, лицо как лицо. Дэвид даже не заметил перемены. А теперь одного глаза у мистера Ведна просто не стало. На том месте, где должен был быть второй глаз, были и веки, и ресницы, так что могло показаться, будто мистер Ведн просто зажмурил один глаз — могло, но не казалось. Не так уж чудовищно это выглядело. Да и вообще: чего тут пугаться? Но Дэвид испугался. Наверно, дело было в оставшемся глазе мистера Ведна. Он смотрел за оба глаза сразу: такой пронзительно-голубой, такой глубокий и пристальный, что он по-своему выглядел таким же диким и необычным, как лицо мистера Тью. И, глядя на глаз и пустую глазницу, Дэвид вдруг осознал, что видит перед собой истинное лицо мистера Ведна, его подлинную природу. И от этого зрелища волосы у Дэвида встали дыбом, медленно и противно.

— Я подозреваю, что и о Люке тебе мало что известно, — продолжал мистер Ведн. — Его ведь не без причины заточили, знаешь ли. Удивишься ли ты, если узнаешь, что он совершил нечто воистину ужасное?

Дэвид, радуясь возможности думать о чем-то другом, кроме одноглазости мистера Ведна, вспомнил, как Люк устроил пожар, и волосы у него кое-как улеглись.

— Нет, не удивлюсь, — сказал он. Теперь Дэвид достаточно хорошо знал Люка, чтобы представить себе, как он мог совершить что-нибудь ужасное — с этой странной, отсутствующей улыбкой. Ведь что бы он ни сделал, это была интересная идея и довольно трудновыполнимая. — Люк не подчиняется обычным правилам, — объяснил Дэвид. — И вы, по-моему, тоже, — добавил он, ошеломленный странным сходством между мистером Ведном и Люком, хотя чем именно они похожи, Дэвид сказать бы не смог.

Мистер Ведн чуть заметно улыбнулся.

— Ты прав, — согласился он. — Не подчиняюсь. И тем не менее для всех есть свои правила, а Люк их нарушал. Он нарушал их даже после того, как его заточили. Он отомстил нам из своей темницы, и месть эта уже имела серьезные последствия, а впереди ждут другие, еще хуже. Я спрашиваю тебя не просто затем, чтобы отдать его в руки правосудия, Дэвид. Мне нужно спросить его о том, что он сделал. Ну что, ты мне поможешь?

Эта просьба выглядела вполне разумной. Дэвид задумался.

— А чем он вам отомстил?

— Этого я тебе сказать не могу. Придется тебе поверить мне на слово: это очень серьезно.

Дэвид задумался снова. Пожалуй, Люка нельзя винить за то, что тот отомстил. Если Люк действительно сидел в тюрьме — а раз мистер Ведн это подтверждает, значит это правда, — Дэвид не сомневался, что там было ужасно. Достаточно вспомнить, какое лицо стало у Люка, когда он впервые увидел мистера Тью. И в конце концов, Дэвид сам попытался проклясть своих родственников при одной мысли о том, что его на все каникулы заточат у мистера Скрама…

— Я мог бы вам помочь, — сказал Дэвид, — но только если вы поклянетесь больше не заточать Люка.

Мистер Ведн набрал было воздуху, но Дэвид поспешно добавил:

— И никак по-другому тоже не наказывать!

Мистер Ведн испустил вздох.

— Нет, — ответил он. — Этого я обещать не могу.

— Значит, ничем не могу помочь, — сказал Дэвид.

— Тогда вот что я тебе скажу, — заговорил мистер Ведн, пронзительно глядя на Дэвида своим голубым глазом. — Ты, наверно, не заметил, но в этом месте, где мы сейчас находимся, тебя никто и никогда не сыщет.

Дэвид озадаченно окинул взглядом гостиницу, озеро, горы…

— Да-да, это действительно Вальхолл, — пояснил мистер Ведн, — но не тот, о котором ты думаешь. Если уж на то пошло, я вполне мог бы оставить тебя здесь и устроить тебе оч-чень неприятную жизнь до тех пор, пока ты не скажешь, как найти Люка. Не забывай, что я тоже не подчиняюсь обычным правилам. Ну так что скажешь?

Дэвид изо всех сил вцепился в край стола, и волосы у него снова встали дыбом. Он ничуть не сомневался, что мистер Ведн действительно способен устроить оч-чень неприятную жизнь. Но ведь дядя Бернард с тетей Дот тоже это могут. Хоть какое-то разнообразие…

— Нет, — ответил он, — я не могу вам этого сказать.

— Тебя что, эта мысль вообще не пугает? — спросил мистер Ведн — ему явно было любопытно.

— Пугает, — сознался Дэвид. — Но я не хочу рассказывать вам про Люка.

Мистер Ведн в задумчивости откинулся на спинку стула.

— Понятно, почему у Тью ничего не вышло… — пробормотал он. — Ладно, забудем об этом. Предположим, ты мне все расскажешь, а я тебе за это дам что-нибудь, чего тебе очень хочется?

— Например? — спросил Дэвид. В какой-то момент он вспомнил, как ему хочется собаку.

— Ну, например, устрою так, чтобы тебе больше не пришлось жить с этими твоими опекунами, — сказал мистер Ведн.

— А вы что, можете?! — жадно спросил Дэвид.

— Легко и просто, — усмехнулся мистер Ведн.

Вот это было искушение так искушение! Дэвид представил себе, каково было бы жить одному, совершенно одному — ну, не считая собаки. Блаженный покой, без тети Дот, без дяди Бернарда, без… Но Дэвид понимал, что это всего лишь мечты. Мистер Ведн сам же только что говорил, что детям одним жить не положено, и, как не раз подчеркивал кузен Рональд, если бы родственники не взяли Дэвида к себе, его отправили бы в сиротский приют. А в сиротском приюте, как ни крути, одному жить не получится…

— Нет, — грустно произнес Дэвид. — Извините, мистер Ведн.

— Пожалуйста, не извиняйся, — любезно ответил мистер Ведн. — В конце концов, за такое хамство извиняться бесполезно.

Дэвид подумал было, что мистер Ведн шутит, и поднял глаза, готовясь рассмеяться. Но мистер Ведн явно был недоволен и сделался чрезвычайно недружелюбным.

— Ты, видимо, ничего не понимаешь, — сказал он с отвращением, — и законы гостеприимства для тебя ничего не значат. Я дал тебе совет — а ведь ты мог бы прожить всю жизнь, так об этом и не узнав. Я угостил тебя доброй трапезой. А ты в ответ обращаешься со мной как с врагом. Ты, наверное, не сознаешь, что помочь мне отыскать Люка — это самое меньшее, чем ты обязан мне отплатить!

— Я вам ничем не обязан, — возразил Дэвид.

— С чего ты это взял? — презрительно осведомился мистер Ведн.

— Я столько лет прожил с дядей Бернардом — уж наверно, я научился распознавать, когда кто-то играет нечестно, — объяснил Дэвид. — Я чудесно провел время, и обед был здоровский, спасибо вам большое. А ваш совет тем более хорош. Но сперва вы говорите, будто земля не должна быть признательна камню, который на нее упал, а потом — что я вам обязан за этот обед. Вы сделали это нарочно, а так нечестно.

К великому облегчению Дэвида, мистер Ведн разразился хохотом.

— Молодец! — воскликнул он. — Поразил меня моим же оружием! Ну ладно, Дэвид, твоя взяла.

Все еще смеясь, он отодвинулся от стола и встал. Тут же, как по сигналу, из-за угла выкатился большой белый автомобиль и остановился напротив, чтобы отвезти Дэвида домой.

Красивая девушка вышла и открыла Дэвиду заднюю дверь. Как ни рад был Дэвид тому, что все вроде бы прошло гладко и Люка он не выдал, он все же невольно с сожалением взглянул на зеленый холм над гостиницей и затянутое дымкой озеро с бегущей по нему рябью. День был жаркий, как раз бы искупаться… Но Дэвид понимал, что попросить у мистера Ведна разрешения остаться будет неуместно. Он вздохнул и направился к машине.

Глава 9

Ворон

— Постой-ка! — сказал мистер Ведн.

Дэвид обернулся.

— Твои родственники! — напомнил мистер Ведн. — Они же небось захотят знать, о чем мы с тобой разговаривали, а из того, что было на самом деле, они, пожалуй, не поймут ни слова. Может, скажем, что я один из твоих учителей?

Дэвид хихикнул:

— Идет!

Мистер Ведн взялся за дверцу машины и кивнул девушке, которая снова села за руль. Потом кивнул Дэвиду, и Дэвид полез в машину.

— Да, кстати, — сказал мистер Ведн.

Дэвид снова высунул голову наружу.

— Не стоило бы мне выпускать тебя отсюда со всеми этими раковинами и камнями, что ты набрал, — сказал мистер Ведн. — Но раз уж ты держался молодцом, можешь оставить их себе.

— Спасибо, — поблагодарил Дэвид. — А вы что, не поедете?

— Пока нет, — ответил мистер Ведн. — Но мы еще увидимся. Садись, садись.

Дэвид устроился на сиденье. Мистер Ведн совсем было уже захлопнул дверцу, как вдруг вспомнил о чем-то еще. Он распахнул дверцу и заглянул внутрь:

— Дэвид, а что ты скажешь, если я тебе предложу устроить соревнование за Люка?

— Какое соревнование? — с опаской спросил Дэвид.

— На ум и находчивость, если угодно, — пояснил мистер Ведн. — Я вижу, тебе хватает и того и другого. Давай договоримся: я делаю все, что в моих силах, чтобы Люка найти, а ты можешь делать все, что в твоих силах, чтобы мне помешать. Ну как, идет?

Дэвид сразу же увидел две проблемы.

— Вы не подчиняетесь тем правилам, что я, — указал он.

Мистер Ведн побарабанил пальцами по крыше машины, подумал.

— Ну да, но ведь ты же до сих пор не пустил в ход и половины своих возможностей, верно? Можешь делать все, что угодно, чтобы мне помешать!

— Ладно, — согласился Дэвид.

В голове у него немедленно закрутилось множество хитроумных идей. Он заулыбался. Но он не забыл про свое второе возражение.

— Только надо установить временны`е рамки. Обещайте, что если я сумею уберечь Люка до конца каникул, то вы больше не будете его искать и не станете его наказывать и причинять ему вред, если найдете его после этого.

— Обещаю, — сказал мистер Ведн. — Но давай не станем тянуть так долго. Давай договоримся, что если ты сумеешь уберечь Люка до следующего воскресенья, то после этого он уже в безопасности навсегда. Идет?

Дэвид немного испугался. Видимо, мистер Ведн очень уверен в победе, раз устанавливает такой короткий срок! Однако Дэвид счел, что зашел уже слишком далеко, чтобы теперь отказываться.

— Идет, — кивнул он.

— Отлично! — Мистер Ведн захлопнул дверцу и отошел в сторону.

Обратная дорога показалась куда короче. Едва миновав металлический мост, они очутились на окраинах Иггдрела, а после этого прошло всего минут пять, как они приехали в Лок-Энд и повернули за угол, обогнув дом мистера Фрая. Машина остановилась у калитки дяди Бернарда, девушка вышла и открыла Дэвиду дверцу прежде, чем он успел дотронуться до ручки. Когда Дэвид проходил мимо, она протянула ему руку.

— Дай пять! — сказала она.

Дэвид застеснялся, но руку пожал.

— Удачи тебе, — добавила девушка. — Но знаешь, тебе не выиграть.

— На что поспорим? — тут же завелся Дэвид.

Девушка рассмеялась и покачала головой:

— Нет. Это было бы нечестно.

Если Дэвиду чего и недоставало для твердого решения не дать мистеру Ведну выиграть, то именно этого. По пути к дому он стиснул зубы и дал клятву защитить Люка, даже если это будет стоить ему жизни.

Дома все пили чай в гостиной. Дэвид понял, что они его ждали, потому что стоило ему закрыть за собой дверь, как дядя Бернард окликнул:

— Эй, мальчик, поди сюда!

Нехотя войдя в комнату, Дэвид посмотрел на них на всех в свете того совета, который дал ему мистер Ведн. Они выглядели точно так же, как и прежде. Дядя Бернард, желтый и чахлый, сидел, подложив под спину шесть шелковых подушек, и жаловался на прострел. Тетя Дот разливала чай, словно благовоспитанный робот, изготовленный из какого-то особенно твердого серого металла, а кузен Рональд с обычным аппетитом лопал кексы. Астрид сидела на двух шелковых подушках и, как всегда, выглядела недовольной.

— Ну? — спросил дядя Бернард. — Можешь не сознаваться, что ты забыл сказать спасибо. Я и так это знаю.

— Да нет, я не забыл, — возразил было Дэвид. — Я…

Тут вмешался кузен Рональд, нетерпеливый и встревоженный:

— Что он тебе сказал? О чем вы разговаривали?

— Да про школу в основном, — пожал плечами Дэвид. — Это один из наших учителей. По этим… как их… общеобразовательным предметам.

Щеки кузена Рональда порозовели и залоснились.

— Слава тебе господи! А уж я-то думал…

— Полагаю, Дэвида не интересует, что ты там думал, — перебила тетя Дот. — Дэвид, я думаю, было бы очень неплохо, если бы ты сходил и позвал своего друга Люка выпить с нами чаю.

— Спасибо, — сказал Дэвид. — Прямо сейчас?

Он невольно улыбнулся: одна из его хитроумных идей в том и состояла, чтобы заставить тетю Дот вроде как охранять Люка. Дэвид по опыту знал, что взять верх над тетей Дот еще никогда никому не удавалось.

— Ну да, когда же еще? — раздраженно ответила тетя Дот.

Дэвид выбежал из комнаты. Выглянув в окно прихожей, он убедился, что мистер Тью угрюмо копает землю возле сарая. Значит, палисадник свободен! Дэвид выскользнул за дверь и зашагал по дорожке. У калитки он остановился и принялся рыться в кармане, набитом камнями и ракушками, в поисках спичек. Он уже почти достал коробок, как вдруг встретился взглядом с круглым глазом ворона. Ворон сидел на столбике над калиткой: огромный, блестящий, черный с зеленоватым отливом. Дэвид уронил коробок обратно в карман и достал пустую руку.

— Э-э… привет! — неловко выговорил он.

— Привет, — ответила птица. — Должен тебя предупредить, что мне приказано сопровождать тебя повсюду.

— Вот спасибо! — с горечью вздохнул Дэвид. — Спасибо, что сказал.

— Ну, это было только справедливо, — заметила птица. — Ты ведь многого не знаешь.

— Ага. Но ничего, я еще разберусь! — заверил Дэвид. — В общем, спасибо тебе.

— Ты у меня спрашивай, если что захочешь узнать, — предложил ворон. Он взлетел, подобрав серые лапы, и уселся на конек крыши над лучшей комнатой для гостей.

Дэвид с тоской проводил ворона взглядом. Да уж, мистер Ведн пустил в ход все свои возможности! А о единственном, что ему хотелось знать — как втайне от мистера Ведна отыскать Люка, — спрашивать у ворона было никак нельзя. На данный момент Дэвид зашел в тупик. Ему ничего не оставалось, как ошиваться у калитки примерно столько времени, сколько надо, чтобы сходить до дома мистера Фрая и обратно, а потом вернуться в дом. Пока Дэвид тянул время, его осенило: единственное, что он может предпринять так, чтобы это было безопасно — безопасно для Люка, по крайней мере, — это просто не чиркать спичкой до следующего понедельника. Правда, Дэвид решил, что это уж совсем на худой конец. Для этого никакого ума и находчивости не требуется, а кроме того, откуда он знает: вдруг мистер Ведн найдет какой-нибудь другой способ разыскать Люка? Что ему было надо, так это посоветоваться с Люком, сказать ему, что мистер Ведн его ищет, узнать, какие у мистера Ведна возможности, и что-нибудь придумать. Ну и потом, ему просто хотелось повидаться с Люком: друг все-таки.

— Люк сейчас не может! — сообщил он тете Дот. — Его хочет повидать другой человек.

Тетя Дот осталась недовольна.

— Я сама напишу мистеру Фраю! — заявила она.

Что же будет, когда она и вправду напишет? Катастрофа грозила со всех сторон. Дэвид понял, что с Люком нужно поговорить, и чем быстрее, тем лучше.

Но никакой возможности ему не представилось. На ужин было обычное розовое мясо и обычное розовое желе, а есть Дэвиду не особенно хотелось. Он при первой же возможности отпросился уйти. Тетя Дот уже его отпустила, как вдруг с кухни донесся какой-то гвалт. Миссис Терск что-то вопила, и вдобавок слышался грохот падающих стульев и кастрюль.

— Боже мой, что такое?! — воскликнул кузен Рональд и приподнялся было, чтобы встать.

Но встать он не успел, и никто ничего не успел: мимо двери, ведущей в сад, пронесся мистер Тью. Его рубленый рот был растянут в мерзкой ухмылке, а за ним бежала миссис Терск с побагровевшим лицом, лупила мистера Тью скалкой и кричала:

— Ах ты, грязная скотина! Прохвост кривоногий!

И скалка с треском обрушилась на спину мистера Тью.

Кузен Рональд так и застыл на полусогнутых, опираясь на спинку стула. Все глазели, как кривоногий мистер Тью проворно скачет по саду, а миссис Терск пытается его догнать. Добежав до конца сада, мистер Тью схватил лопату, приставленную к стене сарая, и развернулся, готовясь обороняться. Он широко ухмылялся, как бы говоря миссис Терск: врешь, не возьмешь!

Миссис Терск приняла вызов. Она обрушилась на него разъяренным быком, и треск скалки, которой она стукнула мистера Тью по голове, слышен был даже в столовой. Мистер Тью и глазом не моргнул: он замахнулся лопатой и огрел миссис Терск по заду. Миссис Терск подпрыгнула, что твой кузнечик, выронила скалку, схватила вилы и атаковала мистера Тью, как заправский гладиатор. Дэвид завороженно наблюдал за этой битвой. Он никогда в жизни не видел ничего прекраснее. Ворон, видимо, был того же мнения. Дэвид видел, как он покружил, взбудораженно хлопая крыльями, над раскрасневшейся миссис Терск с вилами наперевес, а потом пронесся над шляпой мистера Тью, подбивая его разить сильнее.

Шанс был слишком хорош, чтобы его упускать. К тому же и тетя Дот вся подобралась и поплыла к двери в сад, намереваясь остановить драку. Дэвид бросился бежать. Он промчался через дом и палисадник, добежал до калитки, пронесся по улице и остановился только в ближайшем из заброшенных дворов, которые обнаружили они с Люком. Двор был завален металлоломом. Дэвид запрыгнул в кабину бесхозного грузовика и, не давая себе времени отдышаться, чиркнул спичкой. А потом, пока переводил дух, вертел спичку в пальцах, любуясь огоньком и тем, как загибается и скукоживается обгорелый конец.

Не успела спичка догореть до пальцев, как Люк запрыгнул в кабину через противоположную дверь. Он тоже был запыхавшийся и захлопнул за собой дверь с таким грохотом, что спугнул большую черную ворону с соседней крыши.

— Ну наконец-то! — в один голос сказали они. И оба расхохотались.

— Ф-фух! — выдохнул Люк. — Что, Ведн появился, да? Я сегодня видел одного из его воронов. Что произошло?

Дэвид принялся рассказывать обо всем, что случилось. Люк то и дело хмыкал, удивленно и одобрительно.

— Гордишься небось? — ухмыльнулся он. — Видно, понравился ты ему! Но как это похоже на него: втянуть тебя в состязание именно тогда, когда ты думал, будто все уже закончилось! Честно говоря, лучше б ты не соглашался.

— Да я и сам теперь жалею, — признался Дэвид. — Наверно, мне лучше просто больше не зажигать спички до понедельника, а тебе спрятаться как следует.

Но Люк об этом и слышать не желал. Он, как и Дэвид, счел, что это будет неспортивно. Он задрал ноги на баранку грузовика, скрестил руки на груди и разнес идею Дэвида в пух и прах.

— Фигня! — отрезал он. — Может, Ведн и мудр и на многое способен, но, когда требовалась настоящая находчивость, ему всегда приходилось полагаться на меня. Я совсем не прочь поводить их за нос. Ты, главное, ворона отвлеки и выберись из дома, а дальше все будет нормально!

— А как мне его отвлечь? — спросил Дэвид. — Натравливать миссис Терск на старину Тью каждый раз, как мне захочется выйти?

Люк улыбнулся поверх коленок, поскольку сидел, задрав ноги выше головы.

— Вороны очень прожорливые, — заметил он. — И вдобавок, скорее всего, он тебя узнает только по одежде и по цвету волос. Попытайся его перехитрить, сменив обличье!

Как же все-таки здорово, что Люка никакие трудности не смущают! Вот и на Дэвидовы страхи, что тетя Дот напишет мистеру Фраю, он только рукой махнул.

— С тетей твоей я управлюсь, — пообещал он. — Да и с этим твоим мистером Фраем, пожалуй, тоже. Не беспокойся!

Потом Люк посерьезнел и пристально уставился на свои задранные ноги.

— Слушай, а что там Ведн говорил насчет того, что я им якобы отомстил?

— Ничего, — сказал Дэвид. — Он так и не сказал, чем ты им отомстил.

— Хотел бы я знать, о чем речь! — воскликнул Люк. — Просто до смерти любопытно. Потому что я ничего такого не припомню. Нет, мне, конечно, хотелось сделать что-нибудь ужасное и сквитаться с ними со всеми, ну, можешь себе представить. И я все время думал про всякое разное. Но что ты можешь сделать, когда лежишь связанный и обеими руками отпихиваешь змей, чтобы они не капали на тебя ядом?

— Ничего… — прошептал Дэвид.

Ему стало немножко дурно. Он смотрел на бледный веснушчатый профиль Люка и надеялся, что Люк не станет больше ничего рассказывать про заточение.

— Кто-то что-то сделал, а свалили все на меня, — с горечью сказал Люк. — Ну, как всегда.

— Ага, на меня тоже все время все валят, — поддержал друга Дэвид. — Слушай, Люк, — спохватился он, внезапно вспомнив совет мистера Ведна. — Ты, это… ну, ты не обязан быть мне признательным за то, что я тебя выпустил. Я же это нечаянно.

— Ага, ну да, — усмехнулся Люк. — И Тью ты нечаянно зубы заговаривал, и Ведну нечаянно меня не выдал… Брось, Дэвид. Если я до сих пор тебе не благодарен, то никогда и не буду. Ну ладно: чем мы сегодня займемся?

Глава 10

Четверг

На следующее утро, как и ожидал Дэвид, мистер Тью копал грядки за домом, а ворон прыгал в палисаднике среди гераней, высматривая червяков.

Дэвид вернулся к себе в комнату и стал думать. А потом впервые в жизни по доброй воле натянул приличный костюм, чтобы ворон запомнил его именно таким. Из-за этого он немного опоздал к завтраку. Все его родственники были уже в столовой. Дядя Бернард достал часы и многозначительно посмотрел на них и на Дэвида, но, к большому облегчению Дэвида, ничего не сказал.

Миссис Терск после той битвы с мистером Тью выглядела буквально мрачнее тучи. Она брякнула перед Дэвидом его сосиски и, как обычно, зыркнула на него, давая понять, что это, мол, все он виноват. Да, наверно, она была права. Если бы Дэвид не выпустил Люка, ничего бы этого не случилось.

Дядя Бернард для разнообразия заболел на самом деле. Он сиплым голосом сказал Астрид, чтобы она лучше к нему близко не подходила, а то эта ангина ее в гроб сведет, и заработал одно очко и одно бонусное — оба нечестно, потому что состязаться полагалось за ужином, а не за завтраком. Астрид была застигнута врасплох и какое-то время даже не могла придумать ни одной болезни.

— А у вас мигрень! — подсказал Дэвид чисто из любви к честной игре.

Астрид гневно покосилась на него. И Дэвид обнаружил удивительную вещь! Видимо, совет мистера Ведна мало-помалу действовал на него ночью. И теперь, когда Дэвид знал, что не обязан быть ей признателен, Астрид могла коситься на него сколько угодно — ему было все равно. Он спокойно ел свои сосиски и даже понимал, что в глубине души Астрид не волнует, что он там ляпнул. И что на самом деле она только рада, что он избавил ее от необходимости отвечать на больное горло дяди Бернарда.

Миссис Терск тем временем грозно застыла у дверей.

— Я все обдумала! — возвестила она. — Если этот Тью не уйдет, то я увольняюсь!

— Ну, Рональд, в таком случае я полагаю… — начала тетя Дот.

— Но, мама, послушай! — взвился кузен Рональд. — Не могу же я уволить лучшего садовника, который у меня когда-либо был!

— Либо он, либо я! — заявила миссис Терск.

— В таком случае… — Тетя Дот встала и величественно направилась к двери в сад. — Подите сюда, любезнейший! — окликнула она. Мистер Тью пересек лужайку и вопросительно посмотрел на дверь. — Ну, Рональд! — обратилась к сыну тетя Дот. — Скажи ему!

— Даже и не подумаю! — ответил кузен Рональд.

— Все, я увольняюсь! — отрезала миссис Терск.

— Ну и скатертью дорожка! — выпалил кузен Рональд.

— Рональд!!! — возопила тетя Дот.

— Я слишком болен, чтобы слушать все эти крики, — пожаловался дядя Бернард. — Дот, я вынужден просить тебя уволить миссис Терск, а не то я буду совершенно разбит!

— Вот-вот, папочка, — сказал кузен Рональд. — Она первая начала!

— Ничего подобного! — возмутилась миссис Терск.

— И его тоже! — потребовал дядя Бернард, капризно указывая на мистера Тью. — Уволь их обоих!

Кузен Рональд стукнул кулаком по столу:

— Ну это уж ерунда какая-то!

Мистер Тью стоял, обводя присутствующих своими черными глазками. Дэвид мог поручиться, что он очень доволен тем, как из-за него все перессорились.

— Рональд, можно потише? — простонала Астрид. — У меня опять голова разболится от этого шума!

— Да у тебя от всего голова болит! — рявкнул кузен Рональд, накинувшись на Астрид. — Не нравится — встань и уйди!

— И уйду! — крикнула Астрид, встала и вышла.

Дэвид торопливо заглотал последние полсосиски. Это был его единственный шанс — теперь, когда мистер Тью был поглощен тем, что пялился на ссорящихся родственников.

— Можно, я тоже пойду?

— Не встревай, Дэвид! Иди, иди, если хочешь, — отмахнулась тетя Дот.

Дэвид пулей вылетел из столовой и пересек прихожую. Он бесшумно отворил парадную дверь и вышел на улицу. Ворон бросил разыскивать червяков и наблюдал за ним из-за герани.

— Ты любишь червяков? — спросил Дэвид.

— Ну, если получше ничего не найдется… — ответила птица.

— А что ты больше всего любишь? — полюбопытствовал Дэвид.

Ворон уставился на него с неподдельным интересом, явно гадая, какую еду можно получить от Дэвида.

— Любимая моя еда, — проговорил он, — это хорошая свежая туша. Но в наше время такое раздобыть трудно…

— А как насчет печенья? — спросил Дэвид.

— Да я почти все ем! — воодушевился ворон.

— Тогда держи! — Дэвид протянул раскрошившуюся половинку печенья, оставшуюся от пачки, которую дала ему Астрид.

— Спасибо! — ответил ворон. Он с большим достоинством выбрался из-за цветов и зашагал по дорожке к Дэвиду. Печенье он цапнул так хищно, что Дэвид поспешно отдернул руку. — Премного благодарен, — неразборчиво произнес ворон, и печенье исчезло.

Ворон с надеждой таращился на мальчика, но у Дэвида оставалось всего два печенья, и по плану их следовало использовать позднее. Он вернулся в дом и, весьма довольный собой, бросился наверх, в свою комнату, переодеваться. В столовой кузен Рональд и тетя Дот на два голоса бранили дядю Бернарда. Их аж сверху было слышно.

Переодевшись, Дэвид бережно опустил спички в один карман джинсов, а оставшиеся два печенья — в другой. Если раскидать их вдоль дорожки, четырех половинок печенья как раз хватит, чтобы отвлечь ворона, пока Дэвид не убежит. Он спустился вниз и снова вышел в палисадник. Ворон деловито тянул из левой клумбы огромного червяка.

Хитроумный Дэвид поинтересовался:

— Ты любишь печенье?

Птица впилась в него одним глазом.

— Ты уже спрашивал меня об этом, — ответил ворон. — Люблю, но предпочитаю червяков. Погоди минутку, я сейчас.

Дэвид грустно смотрел, как ворон выдернул червяка из земли и заглотал его в два приема. Вот тебе и хитрый план! Очевидно, ворон узнает его в любой одежде. Но все равно Дэвид дождался, пока птица с важным видом подошла к нему. Не мог же он ее обмануть и не дать печенья. В конце концов, ворон поступил с ним вполне благородно. Дэвид кучкой сложил перед ним печенье и вернулся в дом.

В столовой по-прежнему бушевал скандал. Дэвид слышал, как миссис Терск говорит, что она с таким отношением больше мириться не намерена. Слышался и голос мистера Тью. Дэвид вышел через черный ход в сад. Если повезет, можно будет перелезть через стену так, что его не заметят из столовой…

Но ворон сидел посреди лужайки и тянул из земли другого червяка, еще больше прежнего.

Дэвид сказал себе под нос нехорошее слово и бросился обратно к парадной двери.

Ворон сидел на середине дорожки и только-только доедал последние крошки печенья. Когда показался Дэвид, ворон с надеждой посмотрел на него.

— А больше нету? — спросил он.

— Нету, извини, — помотал головой Дэвид. — Слушай, а вас что, двое?

— Двое, — сказал ворон. — Нас всегда двое.

— Ага, спасибо… — пробурчал Дэвид и ушел обратно в дом.

Теперь он был исполнен глубинного, мрачного гнева на мистера Ведна. Неудивительно, что он назначил такой короткий срок! Проиграть он не может. Или все-таки может? Дэвид застыл как вкопанный у подножия лестницы. Мистер Ведн говорил, что Дэвид до сих пор не пустил в ход и половины своих возможностей. А ведь и в самом деле!

Дэвид медленно, задумчиво повернулся и пошел по коридору, который вел на кухню. На кухню ходить было запрещено, но все-таки это была возможность. Кухня была дочиста вылизанной, унылой комнатой, заставленной вдоль стен уныло гудящей бытовой техникой, и пахло там унылой стряпней миссис Терск.

Дэвид подошел к чистому белому холодильнику и заглянул внутрь. При этом он размышлял о том, как обидно, что тете Дот ни за что не понять разницы между тем плохим, что ты взял и сделал просто так, и тем плохим, что ты просто не мог не сделать. Для тети Дот и то плохое, и это плохое — без разницы. Из всего, что нашлось в холодильнике, на хорошую свежую тушу больше всего был похож бараний окорок, который лежал и ждал, пока его переведут на очередную скверную еду. Дэвид достал его, охнув — мясо оказалось холодным и липким, — затолкал его за пазуху и побежал в гостиную. Там он старательно запрятал окорок за шелковыми подушками на диване и, исполненный угрюмой решимости, поднялся наверх и постучался в дверь кузена Рональда и Астрид.

— Кто там? — капризно откликнулась Астрид.

— Это Дэвид! — ответил Дэвид и затаил дыхание. Судя по голосу, Астрид была в том самом настроении, в котором она, скорее всего, прикажет ему уйти. В таком случае придется ему управляться с бараниной в одиночку…

— Ой, ну входи, если уж приспичило! — разрешила Астрид. И, когда Дэвид вошел, она необнадеживающе добавила: — Чему обязана подобной честью?

Астрид сидела у зеркала и вставляла контактные линзы. Повсюду валялись платья, как будто она их примеряла, но вид у нее был не особенно счастливый. Как и лицо — бледное, осунувшееся и недовольное.

— Я хотел вас попросить об одной услуге! — отважно начал Дэвид.

— Я так и думала, — фыркнула Астрид. — Ты только тогда и ведешь себя дружелюбно, когда тебе что-нибудь надо. Ты точно такой же, как и все они.

— По-моему, я не такой, как они, — возразил Дэвид.

Ему сделалось очень неловко. Ему ведь и правда приходило в голову быть вежливым с Астрид, только когда он от нее что-нибудь хотел — вот как теперь. Он напомнил себе, что Астрид и сама никогда не была к нему особенно добра, но от этого его неловкость никуда не делась. Так что он чуть было не ушел, ни о чем не попросив.

— Да ладно тебе, не смотри так виновато, — сказала Астрид. — Я просто в дурном настроении, вот и все. Чего ты хотел-то? Луну с неба или только половинку луны?

— Да мне и четвертушки хватит! — улыбнулся Дэвид. Теперь, когда можно было не быть признательным Астрид, он начинал видеть, что на самом деле она не такая уж плохая. Наверно, потому ему и пришло в голову попросить у нее помощи. — Это насчет Люка, — пояснил он. — Мне надо было с ним встретиться на стадионе в десять, а сейчас уже одиннадцатый час. Я хотел спросить: вы меня не подвезете?

— Даже удивительно, что ваше величество не изволили вызвать такси, — съехидничала Астрид. — Ну так и быть: раз ради Люка, то подвезу. Все лучше, чем тут сиднем сидеть. Только тебе придется подождать, пока я переложу вещи в сумочку, которая идет к этому платью. Я спущусь минут через пять.

— Вы очень добры, — искренне сказал Дэвид.

— Вот и мне так кажется, — заметила Астрид, встала и вытряхнула из синей сумочки на середину одной из кроватей примерно семь десятков разных бесполезных предметов. Дэвид прикинул, что за пять минут она, наверно, успеет собрать их все обратно, но, с другой стороны, с Астрид никогда не знаешь…

Он начал медленно спускаться вниз. Судя по голосам, доносящимся из столовой, скандал мало-помалу затихал. Дэвид от всей души понадеялся, что Астрид соберет вещи раньше, чем они успеют высыпать из столовой и примутся разыскивать баранину. Он сел на ступеньки и прождал три минуты. Ссора громыхала по-прежнему. Дэвид встал, пошел в гостиную, достал баранину из-под подушек и подошел с нею к окну. Ворон теперь сидел на столбике у калитки.

— Эй! — шепотом окликнул Дэвид. — Я тут раздобыл кое-что получше печенья. Вот!

Он швырнул баранину в сторону калитки. Окорок звучно шлепнулся на дорожку.

— Мясо?! — удивился ворон.

— Мясо, мясо! — подтвердил Дэвид. Он подождал, убедился, что ворон спланировал к окороку, и выбежал обратно в прихожую. Астрид уже спускалась по лестнице, помахивая белой сумочкой и побрякивая ключами от машины.

— Ну что, готов? — спросила она.

— Вы выгоняйте машину, — сказал Дэвид, — я сейчас!

Астрид вышла через черный ход к гаражу. Услышав, как поднимается дверь гаража, Дэвид пулей вылетел следом за ней, чтобы осуществить третью часть своего хитроумного плана. Когда он выбежал на лужайку, второй ворон посмотрел на него и отлетел прочь, в розовый куст.

— Все нормально! — успокоил его Дэвид. — Я только хотел сказать, что тот, другой ворон добыл целый окорок и клюет его на дорожке у парадного входа!

Этот ворон не стал разговаривать с Дэвидом. Ему было некогда. Он взлетел из розового куста, оглушительно хлопая крыльями, заложил петлю между труб на крыше и с сердитым карканьем исчез из виду. Дэвид проводил его взглядом и рассмеялся. Да уж, этим воронам некоторое время будет недосуг гоняться за «мини» Астрид! Он снова пробежал через сад и сел в машину.

Астрид задом проехала мимо дома и палисадника. Дэвид с радостью обнаружил, что вороны шумно ссорятся, таская баранину туда-сюда вдоль дорожки. Через калитку на это глазели несколько прохожих: в конце концов, обычно бараньи окорока на дороге не валяются!

— Ой, какие огромные птицы! — воскликнула Астрид. — Что это у них там?

— Кусок мяса, по-моему, — равнодушно ответил Дэвид.

— Интересно, откуда они его взяли? — спросила Астрид, но останавливаться и выяснять не стала. Она переключилась на передний ход и выехала на дорогу.

— Большое спасибо, что согласились меня подвезти! — от души сказал Дэвид.

— Да не за что, — отозвалась Астрид. — Может, тебе чем еще помочь? Знаешь, Дэвид, лучше бы ты меня почаще о чем-нибудь просил. Сказать по правде, меня тут так от всего тошнит, что я готова «на все услуги», как в рекламном объявлении. Наверно, это я сама виновата — вцепилась в это несчастное Скарборо…

— И за это тоже спасибо — ну, что не поехали, — неуклюже пробормотал Дэвид.

— Да это-то не я решала, — пояснила Астрид, выруливая на главную улицу. — Твой дядя Бернард и так ехать не особо рвался, а уж он-то обычно добивается того, чего хочет. Ты только учти — лично я не видела причин, почему бы не взять тебя с нами. Но меня тут все равно никто не слушает, и вот так оно все и вышло. Честно, Дэвид: когда они вот так начинают, я просто не знаю, то ли заорать в голос, то ли встать и уйти в закат.

Дэвиду никогда раньше не приходило в голову, что Астрид тоже считает его родственников невыносимыми. И он спросил с неподдельным интересом, просто в порядке эксперимента:

— А почему бы не сделать и то и другое сразу? Заорать и уйти в закат?

— Почему? — переспросила Астрид. — Да потому что я трусиха, Дэвид. У меня нет денег, а то бы я давным-давно ушла.

— А я бы все равно ушел, — сказал Дэвид, — если бы был достаточно взрослым, даже без денег.

— Ну да, об этом я догадывалась, — кивнула Астрид. — Ты тут в самом низу пирамиды. А я ступенькой выше. На самом деле нам бы стоило объединиться и положить этому конец, но ведь ты же наверняка считаешь, что я ничем не лучше остальных. Понимаешь, я просто так бешусь, что мне нужно на ком-то отыграться.

— А я на миссис Терск отыгрываюсь, — сказал Дэвид.

— Ну и зря. А она за это делает твою жизнь еще хуже, верно? — заметила Астрид. — А скажи, потрясающе смотрелось, когда Снежный Человек Тью шарахнул ее лопатой, а? Я чуть не зааплодировала!

— Я тоже, — хихикнул Дэвид. К этому времени он испытывал такое дружеское расположение к Астрид, что сказал: — А знаете что, вам ведь не обязательно играть совсем честно в соревновании на самого больного. Дядя Бернард же все время набирает дополнительные очки за то, что делает вид, будто он вам сочувствует!

Астрид расхохоталась:

— Ну ничего себе! Какой ты, оказывается, наблюдательный!

Она так хохотала, что даже не заметила, как светофор на Вензди-Хилл переключился на зеленый, Дэвиду пришлось ей напомнить.

— И что же ты посоветуешь мне говорить? — спросила Астрид, когда они снова тронулись. — Имей в виду, головные боли-то у меня и в самом деле жуткие! — добавила она на случай, если вдруг Дэвид думает, будто она притворяется.

— Ну да, но вам надо говорить, что это, наверно, заразно, чтобы дядя Бернард к вам не подходил, и все такое, — посоветовал Дэвид.

— Ладно, попробую, — согласилась Астрид. — Следи за мной сегодня вечером. И не забудь сказать, какой будет счет!

Они были весьма довольны друг другом к тому времени, как Астрид въехала в ворота стадиона и «мини» запрыгал по ухабам в сторону парковки.

— Ну вот! — объявила она, нажав на тормоз. — И где же Люк?

Ближе всего к ним мальчишки играли в крикет. Алан отбивал подачи. Дальше какие-то люди просто слонялись или гоняли в футбол, несмотря на жару, а еще дальше тренировалась взрослая крикетная команда в белой форме. Люка, разумеется, нигде не было.

— Ну, я подожду, — сказала Астрид. — Если он не появится, могу отвезти тебя обратно.

Она полезла в сумочку и достала сигареты. Дэвид улыбнулся.

— Вот зараза! — выругалась Астрид, копаясь в семидесяти ненужных вещах. — А где же спички-то?

— У меня есть спички! — воскликнул Дэвид, давясь от смеха. — Вот!

Он чиркнул спичкой и дал Астрид прикурить.

— Спасибо! — сказала она, выпуская облако дыма. — О, а вот и Люк!

Люк, улыбаясь, вразвалочку шагал в сторону «мини». Дэвид спрятал спички в карман и распахнул дверцу. Он уже поставил одну ногу на траву, как вдруг Люк перестал улыбаться и начал пятиться назад. И не успел Дэвид выйти из машины, как Люк развернулся и кинулся бежать, а из-за «мини» выскочил высокий человек со светло-рыжими волосами и размашистыми скачками кинулся следом за Люком.

Дэвид беспомощно смотрел им вслед. Люк удирал во все лопатки, но рыжеволосый шаг за шагом его нагонял, стремительно и уверенно. Поначалу Люк опережал его ярдов на двадцать пять. Но не успел он пробежать и десяти ярдов, как рыжеволосый сократил дистанцию вдвое. Еще через пять он сократил ее еще вдвое. Они еще не поравнялись с Аланом и другими мальчишками, играющими в крикет, как рыжеволосый нагнал Люка, схватил его за руку и крутанул так, что Люк чуть не упал. Люк развернулся к нему лицом, бросил на него довольно вызывающий взгляд, и рыжеволосый расхохотался. К изумлению Дэвида, Люк расхохотался в ответ.

— Это кто это? — спросила Астрид.

— Не знаю, — сказал Дэвид.

Сперва он подумал было, что этот человек — одна из «возможностей» мистера Ведна, но теперь, при виде смеющегося Люка, он просто растерялся. Рыжеволосый заговорил с Люком, и по его тону было ясно, что он к Люку относится хорошо, да и Люк отвечал так, словно рад его видеть. Однако Дэвид дважды увидел, как Люк пытается отойти в сторону. Рыжеволосый оба раза его останавливал, хватая за руку, и каждый раз снова смеялся. И Люк смеялся тоже, как будто это игра такая. Помимо всего прочего, Дэвида озадачивало то, что этот мужчина вроде был среди прохожих, которые глазели через калитку на воронов. Вот эти светло-рыжие волосы ни с чем не спутаешь. А если это так, то он, видимо, очень быстро бегает, раз преодолел эти три мили почти за то же время, что и «мини» Астрид.

— Пойди узнай! — посоветовала Астрид.

Дэвид неуверенно затрусил к ним. Теперь они, похоже, спорили. Рыжеволосый что-то утверждал, Люк ему возражал и выглядел совсем не таким веселым.

Когда Дэвид подошел достаточно близко, чтобы слышать разговор, Люк сказал:

— Да говорю же тебе, я понятия не имею, где он. Я вообще даже не знал, что вы его потеряли.

Увидев приближающегося Дэвида, он сказал:

— Дэвид, я же тебе вчера говорил, что я ничего не делал, скажи?

— Говорил, — подтвердил Дэвид.

Рыжеволосый отпустил руку Люка и обернулся к Дэвиду.

— Привет! — сказал он. Дэвид понял, почему Люк ему обрадовался. Нечасто увидишь такое открытое, великодушное лицо, такую приятную улыбку. — Отлично ты придумал с этим мясом! — рассмеялся рыжеволосый. — Думал, улизнешь незамеченным, да? Жаль тебя разочаровывать, но мне надо было поговорить с Люком.

— Что вы с ним собираетесь делать? — спросил Дэвид.

— Ничего, — пожал плечами рыжеволосый. — На сегодня он в твоем распоряжении. Ты это заслужил.

Он снова обернулся к Люку.

— Ну, ступай, коли так, — сказал рыжеволосый. — Я поверю тебе на слово и подумаю еще, но сомневаюсь, что остальные тебе поверят. Так что назавтра берегись, ага?

— Спасибо, — ответил Люк. — Я буду стеречься.

Они с Дэвидом пошли обратно к машине. Дэвид был озадачен еще сильнее прежнего.

— Что это было? — осведомилась Астрид. — Кто он такой?

— Один из моих родственников, — объяснил Люк. — Он кое-что потерял и думал, что я знаю, где эта вещь.

И добавил, обращаясь к Дэвиду:

— Теперь понимаю, почему Ведн так старается меня разыскать. Дело-то и вправду запутанное.

— Приятный человек этот твой родственник, — заметила Астрид. — Он не швед, часом?

— Да нет, не то чтобы швед… — пробормотал Люк.

— Я из-за волос подумала, что швед, — объяснила Астрид. — Огненно-золотистые такие, аж завидно. Гораздо красивее моих.

— Ну что вы, как это может быть? — тут же возразил Люк.

— Ах ты!.. — довольно фыркнула Астрид. — Ну что, чем вы сегодня заняться-то собирались? Свозить вас куда-нибудь?

— Да, пожалуйста! — оживился Дэвид. — Куда-нибудь на речку, — попросил он, вспомнив зеленую реку в Вальхолле.

— Ну так прыгайте в машину! — весело пригласила Астрид.

Дэвид задавался вопросом, как это ему удавалось все эти годы настолько недооценивать Астрид. Наверно, это из-за того, что и ей тоже приходилось жить с его родственниками, а он ее стриг под одну гребенку с остальными, не задумываясь. Она отвезла их на речку. Речка была широкая, бурая, с ивами по берегам. Когда они проголодались — а с Люком это произошло довольно скоро, — она позвонила тете Дот и сказала, что повезет Дэвида с Люком обедать. На обед они взяли рыбу с картошкой в бумажных пакетиках[7] — тетя Дот пришла бы в ужас, если бы узнала, — а потом вернулись на речку, где и провели долгий жаркий день. Астрид загорала на бережку, а Дэвид с Люком перешли вброд на поросший тростником остров и собирали ракушки.

Они набрали целую кучу ракушек, которые уже немного пованивали, как вдруг Дэвид мимоходом глянул в сторону Астрид. Тот высокий рыжеволосый мужчина сидел рядом с ней, болтал и смеялся.

Дэвид ткнул Люка в бок:

— Гляди! Слушай, а он как, ничего себе?

— Да не, он-то нормальный…

Люк стоял, окруженный тучей мух, по колено в воде и смотрел на тот берег. Говорил он весело, но вид у него был какой-то задумчивый. Помолчав, он добавил:

— Он небось пришел, чтобы убедиться, что никто другой не придет. Он же обещал, что сегодня мне ничто не грозит, а он уж если обещает, то сделает. Но мне это не нравится. Ведн нипочем бы на это не согласился, если бы не был уверен, что может меня отыскать, когда захочет.

Дэвид потер лицо рукой, пахнущей ракушками, и осознал, что во второй раз ему мистера Тью и обоих воронов обмануть не удастся.

— Люк, — сказал он, — а тебе не кажется, что тебе лучше уйти, пока он тут и тебе ничто не угрожает? А я больше не буду зажигать спички до понедельника. Может, так все же лучше будет, а?

— Ну бли-ин! — с досадой протянул Люк. Он выглядел таким же приунывшим, каким Дэвид себя чувствовал. — Да, ты прав, наверно… Вот только наконец стало по-настоящему весело… Но понимаешь… Я, кажется, вспомнил, что такого мог натворить. Только одно приходит в голову — наверное, это оно и есть. А тот человек, для кого я это сделал, умер — умер много лет назад, — и мне теперь нипочем не доказать, что это не я. Так что мне действительно лучше им не попадаться.

— Все, дуй, — велел Дэвид. — В понедельник увидимся! Мистер Ведн мне обещал, что не станет ни заточать тебя, ни как-то иначе наказывать, если не сумеет тебя найти до воскресенья.

— Да, тут вроде бы все без обмана, — кивнул Люк. — Хотя, зная Ведна, наверняка тут есть какая-то хитрость… Ну ладно. Все, до понедельника!

Он улыбнулся Дэвиду своей самой обаятельной улыбкой и тихонько побрел вброд через высокие тростники, пока не скрылся в них. Еще пару секунд до Дэвида доносился шелест тростников и шлепанье ног по воде. А потом все стихло, кроме шума реки и смеха Астрид на том берегу.

Дэвид вздохнул. Еще минут двадцать он грустно ошивался среди тростников, чтобы дать Люку время уйти подальше. Пятница, суббота и воскресенье заранее казались ему долгими, как три года. Он бросил ракушки гнить на берегу и пошлепал обратно к Астрид.

Когда Дэвид перешел реку, рыжеволосый поднял голову и улыбнулся ему.

— А Люк ушел? — спросил он.

Дэвид кивнул.

— Ну, я его понимаю, — сказал рыжеволосый и поднялся, тоже собираясь уходить. — Увидимся! — бросил он им обоим, пожал пропахшую рекой руку Дэвида и зашагал прочь по берегу реки.

— Ой, Дэвид, и несет же от тебя! — ахнула Астрид. — Прямо как из рыбной лавки! Тебе надо помыться. Поехали!

Они поехали домой, и Дэвид пошел мыться, потому что чувствовал себя обязанным Астрид. Но ему было грустно. Казалось, будто до понедельника еще несколько месяцев. Ему по-прежнему было грустно даже тогда, когда кузен Рональд объявил, что уволил мистера Тью. Он даже не испугался по-настоящему, когда тетя Дот сказала:

— Дэвид, я хотела с тобой поговорить относительно окорока.

— Это в смысле того окорока, что валялся у нас на дорожке? — спросила Астрид.

— Его самого, — подтвердила тетя Дот. — Это был окорок из нашего холодильника.

— Надо же, как странно! — покачала головой Астрид. — Но Дэвид об этом знает не больше моего. Мы его оба видели, когда я его везла к Люку. Оба еще удивились, откуда это он там взялся. Верно, Дэвид?

И не успела тетя Дот сказать что-нибудь еще, как Астрид обернулась к дяде Бернарду.

— Бедный папочка! — воскликнула она. — Как вы плохо выглядите! Может, вам лучше пойти прилечь? А то боюсь, как бы вы от меня не заразились этой ангиной!

Астрид вела со счетом двадцать два против семнадцати, когда кузен Рональд раздраженно заявил, что если она скажет еще хоть слово, он вызовет «скорую».

Глава 11

Супруги Фрай

На следующий день моросил дождик, но вороны все равно сидели на страже — один перед домом, другой за домом.

— Эти огромные птицы меня нервируют, — заметила Астрид, когда они заканчивали завтракать. — Что они такое задумали?

— Полагаю, они вообще не думают, — сказал кузен Рональд. Он был в скверном настроении, потому что ему пришлось уволить мистера Тью. — У них, небось, голова такая же пустая, как и у тебя.

Астрид промолчала. Просто встала и вышла из комнаты.

— Дура набитая! — крикнул ей вслед кузен Рональд.

— Она такая утомительная! — согласилась тетя Дот. — Ты с нею так натерпелся, Рональд!

— Она с ним тоже, — вставил Дэвид.

— Это еще что? — возмутилась тетя Дот.

— Ступай к себе в комнату! — приказал дядя Бернард.

— Но я же просто сказал… — начал Дэвид.

— Делай, что тебе говорят, наглый щенок! — рявкнул кузен Рональд.

Он покраснел от гнева, кинулся на Дэвида, схватил его за ухо и заставил подняться на ноги. Когда Дэвид поднялся, получилось довольно смешно, потому что Дэвид оказался немножко выше кузена Рональда, и от этого кузен Рональд разозлился сильнее, чем когда бы то ни было. Дэвид испугался, что он ему ухо оторвет.

Вошла миссис Терск, с мрачным удовлетворением взглянула на Дэвида и объявила:

— Пришли мистер Фрай с супругой! Проводить их в гостиную?

— Да, конечно! — сказала тетя Дот.

— Ох, я не могу принимать гостей! — заблеял дядя Бернард, немедленно сделавшись разбитым.

Но миссис Терск даже с дороги отойти не успела: мистер и миссис Фрай радостно промчались в столовую мимо нее. Дэвид уставился на них во все глаза. Они были высоченные, очень веселые, огромные, яркие, белокурые, улыбчивые. Они разом заполнили собою всю комнату. Они хохотали. Их голоса отдавались эхом. Кузен Рональд поспешно отпустил ухо Дэвида, а тетя Дот бросилась встречать гостей со всей любезностью, которую приберегала для посторонних.

Мистер Фрай обвил рукой плечи тети Дот.

— Нам следует познакомиться поближе, душечка! — заявил он, не обращая внимания на застывшее, окаменевшее лицо тети Дот, и громко расхохотался. Этот человек не имел ничего общего со стареньким, вежливым мистером Фраем с его садовым опрыскивателем.

— И как это мы раньше не встречались? — сказала миссис Фрай дяде Бернарду и шутливо ткнула его в грудь. Дядя Бернард негодующе вякнул и плюхнулся обратно на свой стул, сделавшись хрупким до прозрачности. Миссис Фрай обернулась и широко улыбнулась кузену Рональду. Она выглядела еще более ошеломляюще, чем мистер Фрай: мало того что огромная, она была еще и очень красивая. Как будто громадная афиша с портретом кинозвезды. — Какая жалость, что мы не познакомились раньше! — объявила она и пожала кузену Рональду обе руки, отчего кузен Рональд сильно покраснел и глупо заухмылялся.

А мистер Фрай, сияя, надвигался на миссис Терск.

— Дорогая моя! — вскричал он, силой усадил миссис Терск на ближайший стул и не дал вскочить, невзирая на ее протесты. — Нет-нет, — говорил он. — Между нами все равны. Сидите, сидите, моя дорогая.

— Ох ты ж господи! — всплеснула руками миссис Терск. — Да я ж ни в жисть… ни в жисть…

И осталась сидеть, отдуваясь.

Миссис Фрай подошла к Дэвиду. Дэвид попятился. Она внушала ему чрезвычайно странное чувство. Не то чтобы неприятное, нет; но ему казалось, что это все как-то чересчур.

— Привет, мой юный друг! — сказала она. — Какой ты славный!

— Э-э… спасибо… — выдавил Дэвид, гадая, что же это за странные гости такие.

Фраи каким-то образом ухитрились их всех усадить. Все выглядели отчасти польщенными, отчасти растерянными, даже тетя Дот. Миссис Фрай весело болтала о погоде и об уходе за садом. Родственники Дэвида тоже говорили, но как-то ошарашенно.

— Да, кстати! — рассмеялся мистер Фрай. — Никто из вас Люка не видел? А то мы его, кажется, потеряли!

У Дэвида слегка засосало под ложечкой. Теперь он был уверен, что Фраи — еще одна из «возможностей» мистера Ведна.

— Да мне и самой не терпится снова повидать Люка, — подхватила тетя Дот. — Я уж просила-просила…

И тут в столовую вошла Астрид. Она надела новое платье — возможно, ради гостей, но Дэвид заподозрил, что в основном потому, что чувствовала себя несчастной. Лицо у нее было сникшее и осунувшееся.

Фраи бросили на нее взгляд и дружно расхохотались.

Астрид, разумеется, густо покраснела.

— И что смешного? — спросила она.

Мистер Фрай все хохотал. Но Дэвид отчетливо расслышал, как миссис Фрай сказала ему, прикрываясь этим хохотом:

— А с этой что будем делать?

Дэвид рассердился всерьез. Ему захотелось схватить их обоих и стукнуть эти белокурые головы одну о другую. И когда оба Фрая встали, чтобы усадить Астрид вместе с остальными, Дэвид тоже вскочил, схватил мистера Фрая за большую теплую руку и спросил:

— Вы зачем смеетесь над Астрид? Это же хамство!

Мистер Фрай удивленно посмотрел на него сверху вниз, вскинув свои светлые брови.

— И не смейте с ней ничего делать! — добавил Дэвид.

— Дорогой мой мальчик! — воскликнул мистер Фрай голосом, бурлящим от смеха. — Я смеюсь просто потому, что она несчастна, и притом безо всякой нужды! Я не сделаю с ней ничего такого, от чего она не станет счастливее.

Дэвид подумал, какой же он мерзкий, и уже готов был сказать ему об этом, но тут у него за спиной распахнулась дверь в сад, и он обернулся посмотреть, в чем дело. Из сада в комнату тихо вступил мистер Тью. Его шляпа блестела мелкими капельками дождя.

Кузен Рональд вскочил на ноги.

— Я же вам еще вчера велел убираться! — негодующе выпалил он.

— Ну да, а сегодня я взял и вернулся, — ответил мистер Тью.

— Тогда я уйду! — вскочила, в свою очередь, миссис Терск.

— Нет-нет, сидите, — сказал мистер Фрай и толкнул ее обратно на стул.

— Мистер Фрай! — величественно начала тетя Дот. — Я…

Но тут открылась дверь в прихожую и вошел мистер Ведн. На плече у него сидел один из воронов. Тетя Дот уставилась на него.

— Доброе утро! — любезно поздоровался мистер Ведн. — Фрай, в самом деле, совершенно незачем держать всех здесь. Часть ответов я уже получил.

— Кто из них выпустил Люка? — спросила миссис Фрай.

Чудной голубой глаз мистера Ведна перехватил взгляд Дэвида.

— Это был Дэвид, — сказал мистер Ведн. — Он признался в этом вполне охотно. Судя по всему, это вышло случайно.

— Случайно! — воскликнул мистер Тью. — Ну, как бы то ни было, значит, я выбрал того, кого следовало!

Дэвид сообразил, что, когда мистер Ведн повез его обедать, он даже не был уверен, точно ли именно Дэвид — тот самый, кто ему нужен. Мистер Ведн вел себя по-дружески и так сумел выудить у Дэвида признание, а ведь именно этого и опасался Люк…

— Вы меня обманули, — сердито бросил ему Дэвид. — Вы сделали вид, будто все уже знаете!

— Не надо злиться, — успокаивающе сказала миссис Фрай. — Он всегда такой. В свое время он проделывал это с людьми куда умнее тебя.

— И все равно… — настаивал Дэвид, не желая успокаиваться.

— Помолчи, мальчик! — перебил его дядя Бернард. — Мистер Ведн, будьте так любезны, объясните, что это за вторжение такое?

— Да-да, разумеется, — сказал мистер Ведн. — Мы тут ненадолго. Мне просто нужно, чтобы Дэвид мне показал, как найти его друга, Люка.

— Ну, в таком случае, — пробубнил дядя Бернард, — я старый больной человек, знаете ли, так что я, пожалуй, пойду к себе наверх.

И хрупкий, как никогда, он очень бодренько встал и стремительно засеменил прочь из комнаты. Дэвид был рад, что он ушел. Если бы дядя Бернард остался, это бы еще больше усложнило дело.

— Можно, я тоже пойду? — осведомилась миссис Терск. — А то я с этим Тью в одной комнате находиться не в состоянии, предупреждаю!

— Иди, иди себе! — прорычал мистер Тью. — А то сейчас помогу!

Миссис Терск посмотрела на него с ненавистью и умчалась на кухню.

— Я чрезвычайно огорчена, — заявила тетя Дот, — что Дэвид причинил столько неприятностей. Надеюсь, он не натворил ничего особенно ужасного?

— Нет-нет, — заверил ее мистер Ведн. — Все ужасное натворил Люк.

— Значит, ты, Дэвид, выгораживаешь преступника! — вознегодовал кузен Рональд. — Тебе еще повезет, если ты под суд не угодишь! Я умываю руки. Чего я не потерплю — так это преступных связей. Идем, мама. Астрид, пошли. Пусть этот щенок сам все расхлебывает.

— Рекомендую тебе чистосердечно признаться во всем, Дэвид, — сказала тетя Дот, вставая.

— Вы что, действительно собираетесь уйти? — спросила Астрид. — Вы же видите, что Дэвид попал в беду! И вы готовы бросить его одного?

— Нет, ну естественно, если бы Дэвид совершил преступление, мне бы следовало быть рядом, — отвечала тетя Дот, направляясь к двери. — Но ведь мистер Ведн нас заверил, что преступник Люк. Надо сказать, я разочарована Люком. Мне казалось, он вполне милый ребенок…

К этому времени она доплыла до двери. Мистер Фрай, ухмыляясь во весь рот, распахнул перед ней дверь, и тетя Дот, холодно кивнув, удалилась. Кузен Рональд прошмыгнул следом под рукой мистера Фрая. И мистер Фрай широким жестом закрыл за ними дверь.

Дэвид не удивился и не расстроился, что они ушли, а вот оттого, что Астрид осталась, ему сделалось несколько не по себе. Ведь она, как и прочие, предполагала, будто это полицейское расследование, а Дэвид-то знал, что это не так!

— Даже и не пытайтесь ничего свалить на Дэвида, — сказала она мистеру Ведну, — иначе вам придется иметь дело со мной. Он ведь еще ребенок!

— Ай, молодец! — похвалил мистер Фрай.

— Заткнитесь, вы! — бросила Астрид.

Мистер Фрай расхохотался так неподдельно, что Астрид сделалось неловко. Она открыла сумочку и сделала вид, будто что-то ищет.

— Ну, Дэвид, — начал мистер Ведн, — давай-ка вызовем сюда Люка.

— Нет, — сказал Дэвид. — Я этого делать не собираюсь, и вы меня не заставите.

— Ты так уверен? — проговорил мистер Тью мерзким тоном.

— Только попробуйте! — предупредила Астрид. Она сунула в рот незажженную сигарету и исподлобья зыркнула на мистера Тью. — Вы не посмеете, поняли? Дэвид, у тебя спички есть? Я свои опять потеряла.

— Нету, — сказал Дэвид. — Ищите свои. Вы просто плохо смотрели.

Астрид принялась рыться в сумочке, но без толку. Дэвид ощутил нарастающую панику — он осознал, какую опасность представляет для Люка эта незажженная сигарета. Он затравленно переводил взгляд с лучащихся жалостью лиц обоих Фраев на глазки-бусинки мистера Тью, а с него — на мистера Ведна. Ворон с интересом смотрел на Дэвида, но мистер Ведн следил за Астрид.

— Может, вы лучше сходите за спичками? — вежливо предложил ей мистер Ведн.

— Нетушки, обойдусь, — отрезала Астрид. — Вы меня просто выставить хотите. Вон, у Дэвида спички есть. Я никому не скажу, Дэвид!

— Если вы будете тут курить, дядя Бернард почует запах! — в отчаянии воскликнул Дэвид.

— Ой, да кого волнует этот старый пень! — отмахнулась Астрид. — Дэвид, ну пожалуйста! Курить хочу — умираю!

— Курение вредно для здоровья, — сказал Дэвид.

— Да знаю, знаю! — поморщилась Астрид. — Дэвид, ну у тебя же в кармане спички гремят, я же слышу. Дай сюда.

— Доктора доказали, что курить вредно! — заявил Дэвид, надеясь, что она уловит намек.

— Ну, Дэвид, — протянула Астрид, — просто брось мне коробок, я тут же верну. Честное слово!

Делать было нечего. Протестовать дальше Дэвид не решался — вдруг эти сообразят, почему ему так не хочется зажигать спички? Может, если Астрид спичку сама зажжет, ничего и не случится… Он нехотя достал коробок. И крайне неохотно бросил его Астрид.

— Нате, ловите!

Мистер Ведн перехватил спички.

— Позвольте мне, — улыбнулся он. Любезно открыл коробок, достал спичку и чиркнул ею.

— Спасибо, — сказала Астрид.

В следующую секунду в окне появился Люк, встревоженный и растерянный.

— Люк, беги! — завопил Дэвид. — Скорей! Это был не я!

Люк без единого слова повернулся и рванул прочь. Мистер Тью кинулся было наружу, чтобы его остановить, но не успел он добежать до окна, как отбивающегося Люка втащили в комнату две девушки: водитель и другая, очень похожая на нее.

— Ведите его сюда, — распорядился мистер Ведн. Он вежливо вернул Дэвиду спички. — Спасибо, Дэвид.

Дэвиду едва хватило духу их взять. Лицо у Люка было такое белое, что сделались отчетливо видны все веснушки до единой. Дэвид чувствовал, что и сам он довольно бледен. Он все думал о тех змеях.

— Ох, Дэвид! Прости меня! — воскликнула Астрид. — А я-то думала тебе помочь…

Дэвид ее на самом деле не слушал. Он пытался подойти к Люку, которого волокли через комнату, а мистер Тью и Фраи все мельтешили вокруг и не давали пройти. Астрид, дымя своей злосчастной сигаретой, тащилась за Дэвидом, пыталась извиняться и все спрашивала, что же теперь будет с Люком. Дэвид и сам хотел бы знать! Вокруг Люка сделалось сразу как-то очень много народу, и все они были очень злы.

— Отвечай, куда ты его дел! — требовал мистер Тью.

— Да он же наверняка примется врать, — говорила миссис Фрай. — Заставьте его сказать правду хоть раз в жизни!

— Только не ври, Люк! — твердил мистер Фрай.

— Я этого не делал, — сказал Люк. — Это был не я!

— Да ты всегда так говоришь, — скривилась миссис Фрай.

Большинство остальных в это время тоже бранили Люка на все лады. Дэвид даже не обратил особо внимания, что это за люди такие, — он только заметил, что они были высокие и сердитые, и один дядька был одноухий. Где они находятся, Дэвид тоже не понял — у него только было ощущение, что они уже не в столовой у дяди Бернарда, а где-то под открытым небом и очень высоко. Главное, что увидел Дэвид, — это то, каким маленьким и запуганным выглядит Люк. Дэвиду его сделалось так жалко, как еще никогда в жизни никого жалко не было. Люк был совсем как он сам среди своих родственников!

Это сходство бросилось в глаза и Астрид тоже.

— Он совсем как ты, когда мы все на тебя накидываемся! — прошептала она. — Слушай, мне так стыдно…

На самом деле все это куда больше смахивало не на семейную сцену, а на какое-то официальное заседание. Высокие люди, очень рассерженные, выстроились в круг, и Дэвид был уверен, что выстроились они не как попало, а согласно какому-то заведенному порядку. Люк стоял в центре, две женщины его держали, и он сейчас был совсем как заключенный на скамье подсудимых. Дэвид в этом убедился, когда из той части круга, где стояли менее важные люди, выступила девушка, такая же рыжая, как сам Люк. С довольно испуганным видом, словно делая что-то недозволенное, она похлопала Люка по плечу и ободряюще улыбнулась. Люк, несмотря на свой несчастный вид, улыбнулся ей в ответ, и Дэвид ему едва не позавидовал.

— Ну довольно! — произнес мистер Ведн.

Девушка, еще более испуганная, чем прежде, отошла на свое место, и Люк снова остался один. Во главе круга вместе с Фраями и мистером Тью стоял мистер Ведн. Он казался еще выше Фраев, и мрачнее, и загадочнее, и Дэвид видел, что у него неким таинственным образом действительно больше возможностей, чем у кого бы то ни было из присутствующих.

— Люк, — снова заговорил он, и Люк с надеждой посмотрел на него, — я хочу, чтобы ты во всем сознался.

— Я вам не мстил, — сказал Люк, — клянусь в этом!

— Будь осторожен с клятвами, — предупредил мистер Ведн. — Если ты его не прятал, как же тогда обычный мальчик сумел тебя освободить? Отвечай, где он!

— Этого я сказать не могу, — отозвался Люк. — Я не знаю.

— Да отправьте его снова в заточение, и дело с концом! — предложила миссис Фрай, и прочие, кто стоял в кругу, подхватили:

— Назад, в темницу! Пусть помучается!

Мистер Ведн выждал, пока все накричатся. А потом проговорил печально и мрачно, как судья, выносящий приговор:

— Люк, совершив это, ты вынудил нас всех опуститься до твоего уровня. И за это, если ты не исправишь содеянного, ты будешь заточен в еще более глубокую темницу, где тебя ждет еще более страшная кара.

Этого Люк не выдержал.

— Пожалуйста, не надо! Только не в темницу! — воскликнул он. — Может, вас и не волнует, как там было ужасно, но не кажется ли вам, по крайней мере, что я пробыл там достаточно долго, чтобы расплатиться за любое преступление?

— Только не за то, что ты совершил! — взвизгнула миссис Фрай.

— Да ведь я же нечаянно! Это случайно вышло! — затараторил Люк. — Ну, то есть, я же просто пошутить хотел! Я же не думал, что он и в самом деле умрет от этого!

— Да-да, — ухмыльнулся мистер Фрай. — Ничего себе шуточка: свалить всю вину на кого-то другого!

— Да знаю, знаю! Это была часть шутки! — отчаянно выкрикнул Люк. — Я просто хотел совершить невозможное и сделать так, чтобы никто не оказался виноватым. Но ведь я же взял вину на себя! Я сдался и отправился в темницу. Ну чего вам еще надо?

— Либо ты вернешь то, что взял, либо снова отправишься в темницу, — промолвил мистер Ведн. — И прекрати утверждать, будто это не ты!

Люк открыл было рот, словно хотел сказать, что это не он, но, видимо, сообразил, что никто ему не поверит. Он отчаянно обвел взглядом весь круг, словно искал то ли кого-нибудь, кто на его стороне, то ли шанса вырваться. Дэвид не знал, чего именно, — как бы то ни было, ни того ни другого Люк не нашел.

Дэвиду сделалось его так жалко, что он протолкался и вышел на середину круга.

— Слушайте, вы! — крикнул он. — Люк мне говорил, что он ничего не делал, и я знаю, что он не врал!

Воцарилась тишина. Все посмотрели на Дэвида. Большинство из присутствующих выглядели надменными и негодующими. Люк затравленно улыбнулся ему. Мистер Ведн тоже улыбнулся, странной такой улыбочкой, но не было похоже, будто он рад видеть Дэвида.

— Вижу, зря я разрешил тебе оставить себе эти раковины и камни, — вздохнул он. — Послушайся моего совета: ступай прочь. Неужто ты до сих пор не понял, что у Люка нет совести и он попросту задурил тебе голову?

— Ничего подобного! — с негодованием воскликнул Люк.

Дэвид видел, что мистер Ведн снова играет нечестно. Он подозревал, что тут какая-то ловушка, но не стал об этом думать.

— Это все не имеет отношения к делу, — сказал он мистеру Ведну. — Если хотите знать, Люк говорил мне, что он и в самом деле что-то натворил. Но это была не месть. Это было ради кого-то, кого теперь нет в живых, и доказать это он не может.

— Ну надо же, как кстати! — воскликнула миссис Фрай — похоже, у нее был здоровенный зуб на Люка, такой же, как у миссис Терск на Дэвида.

— Но это же правда! — взмолился Люк. — Ко мне в темницу пришли и спросили, как можно спрятать вещь так, чтобы ее никогда не нашли. Ну, я и сказал. Но мне не говорили, что именно хотят спрятать. И это было тысячу лет назад, а может, и больше!

В ответ на это стоявшие в кругу снова зароптали, и мужчина с золотисто-рыжими волосами сказал:

— Да, все сходится. Возможно, это он и был.

Дэвид немного удивился, увидев его здесь, потому что раньше он его не заметил.

— Люк, дорогуша, — сказал мистер Фрай, — пожалуйста, не делай вид, будто ты не знал, что прячешь! Ты ведь так позаботился о том, чтобы никто из нас у тебя об этом не спросил.

— Так ведь это была часть заклятия, — объяснил Люк. — Никто из вас не мог меня ни о чем спросить, пока я в тюрьме, и я вам не мог ничего сказать, пока кто-нибудь другой вам об этом не скажет. И я не хотел, чтобы вы его нашли. И к тому же, — добавил он в своей обычной манере, — мне так надоело, что вы все время приходите и о чем-то у меня спрашиваете! Никакого покоя от вас…

— И кто же тебя попросил его спрятать? — осведомился мистер Тью.

— Если я вам скажу, его никогда не найдут, — ответил Люк. — И это тоже часть заклятия.

— Ну да, конечно! — возмутилась миссис Фрай. — Лжец!

— Тише, тише, — сказал рыжеволосый. — А то мы так ничего не добьемся.

Он обернулся к мистеру Ведну.

— В конце концов, я тут главный пострадавший. Если я выступлю на его стороне, согласитесь ли вы освободить Люка, чтобы он попробовал снять заклятие?

Мистер Ведн улыбнулся ему и посмотрел на Люка — с чем-то похожим на сожаление, как показалось Дэвиду.

— Я обратил внимание, что Люк даже не предложил его снять, — заметил он.

— А ты его снять-то можешь? — напрямик спросил мистер Тью у Люка.

— Нет… — с несчастным видом ответил Люк.

Снова воцарилось гробовое молчание. Рыжеволосый выглядел почти таким же убитым, как сам Люк. Наконец мистер Ведн сделал двум женщинам знак увести Люка. У Дэвида сложилось впечатление, что мистеру Ведну хочется отправлять Люка в темницу ничуть не больше, чем самому Люку хочется туда попасть.

— А кто-нибудь другой это заклятие снять может? — спросил Дэвид.

— Это вряд ли, — уныло сказал Люк через плечо, когда его уводили. — Это может сделать только человек, который не знает, что ищет.

— Всего-то-навсего? — сказал Дэвид. — Так я вам могу его найти.

Женщины остановились и вопросительно посмотрели на мистера Ведна. Мистер Ведн ничего не сказал, только с суровым видом погладил ворона, сидевшего у него на плече. Женщины переглянулись, явно не понимая, утаскивать Люка или подождать пока.

— Дэвид, ты его никогда не найдешь, — вздохнул Люк. — Я лучше объясню все начистоту, прежде чем ты им что-нибудь пообещаешь. Понимаешь, я все устроил так, чтобы отыскать его было как можно труднее. Потому что я думал, вдруг это шанс вырваться из темницы, раз только я знаю, как его найти. Но ничего не вышло. И все равно я вчера догадался, что это было, значит я его найти уже не смогу. Никто из тех, кто его ищет, не должен называть имен, и сама эта вещь должна быть тайной. А я должен был спрятать его там, где нет времени, не зная, где это место. Понимаешь, да?

Дэвид все понял, и ему сделалось не по себе.

Мистер Ведн шевельнулся.

— Ну вот наконец-то правда, — сказал он. — Ты изложил ему все условия?

— Да, — кивнул Люк. — Честно.

— Ну, — произнес мистер Ведн, почти ничем не выдавая своего торжества, — что ты скажешь, Дэвид, если я предложу тебе заключить новую сделку, на тех же условиях, что и прежнюю? Отыщи то, что спрятано, до полуночи воскресенья — можешь при этом пользоваться чьей угодно помощью, — и Люк будет свободен и невредим до этого времени и вовеки впредь, если ты отыщешь эту вещь. Ну, что скажешь?

Дэвид замялся. У него было такое ощущение, что мистер Ведн с самого начала вел к этой сделке, а значит тут какой-то подвох. Может быть, это просто невозможно. Но Люк смотрел на него с таким нетерпением, что у Дэвида просто духу не хватило отказаться.

— Но почему бы не дать побольше времени? — спросил рыжеволосый, пока Дэвид колебался. — Судя по всему, другого случая его отыскать у нас не будет, а ведь с ним в значительной степени связано все наше могущество. Быть может, дать ему хотя бы месяц?

Мистер Ведн посмотрел одним глазом на застывшего в ожидании Люка и медленно покачал головой.

— Нет, — проговорил он. — У тебя есть время до полуночи воскресенья, Люк. Это мое последнее слово. Дэвид, я полагаю, если ты не найдешь его к тому времени, то уже не найдешь никогда. Ну что, согласен ты на эту сделку?

К этому времени несчастный Люк так изнервничался, что Дэвид сказал:

— Ладно. Я попытаюсь его отыскать.

Тут все, кто стоял в кругу, загомонили разом, и почти все, даже мистер Тью, ринулись к Дэвиду, чтобы его поблагодарить. Но мистер Ведн взял Дэвида за плечо и очень решительно повел с холма вниз, к стеклянной двери столовой. Люк, бледный и сникший, шагал рядом с ними вместе с Астрид.

— Ты уж извини, Дэвид, что я сыграл с тобой шутку-другую, — говорил на ходу мистер Ведн. — Мне кажется, что эта сделка лучше предыдущей. Кстати, раковины и камни держи в кармане. Они ведь из места силы. Ты увидишь, что они могут перенести тебя сюда, если понадобится, и любого другого, кого ты захочешь взять с собой. Ну и я для тебя сделаю все, что смогу. Мне ведь тоже хочется, чтобы Люк остался на свободе.

Дэвид неуверенно взглянул на него — и обнаружил, что мистер Ведн говорит вполне серьезно.

Глава 12

Сестры

Тетя Дот и кузен Рональд куда-то ушли — Дэвид счел это большой удачей. А то Люк был совершенно измотан и не в том состоянии, чтобы с кем-то разговаривать. Астрид велела Дэвиду притащить шезлонги, а сама вытрясла из миссис Терск лимонаду и печенья. И они втроем устроились на лужайке, мокрой и блестящей на солнце. Поперек уцелевших облаков, бросавших тень на дальнюю рощу, раскинулась радуга.

Астрид поразила Дэвида тем, что не стала ни о чем расспрашивать. Только и сказала:

— Какое же все-таки свинство: рассчитывать, что такой мальчишка, как ты, может отыскать неизвестно что за двое с половиной суток!

Дэвид подумал, что это очень удачное описание этой невыполнимой сделки.

— Я бы ни за что не допустила, чтобы ты на это согласился, — продолжала Астрид, — если бы не Люк. А что хуже всего — я, кажется, знаю, что именно ты ищешь…

Люк вскинул свое бледное лицо.

— Только ему не говорите! — взмолился он. — Пожалуйста!

— Ну что ты! — сказала Астрид. — Я уж постараюсь держать язык за зубами. Но как подумаю…

— Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Люк. — А то вы проболтаетесь. Я уж вижу.

Астрид расхохоталась:

— Ох, Люк, как же хорошо ты меня понимаешь!

Она сменила тему и заговорила о том куске мяса, что валялся вчера на дорожке. Люк, еще раз опасливо глянув в ее сторону, снова развалился в шезлонге. Дэвиду показалось, что он приходит в себя. Дэвид чувствовал себя таким же измотанным, как и сам Люк. Он не мог даже придумать, с чего начинать поиски, а ведь к ночи воскресенья надо уже отыскать эту штуку!

— А уж как эти птицы его таскали взад-вперед! — вспоминала Астрид.

Дэвид невольно подумал, что могла бы выбрать и менее болезненную для него тему. Он как раз собирался с духом, чтобы объяснить, почему ему пришлось скормить баранину воронам, как вдруг у него над ухом захлопали черные крылья и на плечо приземлилось что-то тяжелое. Застигнутый врасплох Дэвид невольно дернулся вбок. Ворон, то ли удерживая равновесие, то ли в качестве дружеского жеста, ухватил Дэвида клювом за ухо. Щипался он почти так же больно, как кузен Рональд.

— Ты чего?! — возмутился Дэвид. Ему было и смешно, и досадно.

Ворон отпустил его ухо, чтобы заговорить.

— А мяса у тебя больше нету? — осведомился он.

Дэвида внезапно осенила блестящая идея.

— У вас нет ничего съедобного? — возбужденно спросил он. — Только быстро!

Люк с Астрид несколько растерялись. Потом Астрид потянулась за сумочкой.

— Есть. Минуточку…

Она порылась среди семидесяти ненужных вещей и добыла семьдесят первую: пакетик сырных крекеров. Дэвид открыл пачку и принялся одно за другим скармливать печенье в жадно разинутый клюв.

— Все, — сказал он наконец. — Больше нету. А теперь не мог бы ты оказать мне услугу?

Птица на плече Дэвида подалась в сторону, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Ну конечно! — каркнул ворон и попытался цапнуть Дэвида за нос — видимо, в знак благодарности.

Дэвид в последний момент успел прикрыть нос ладонью.

— Так вот, ты говорил обращаться к тебе, если мне понадобится что-нибудь узнать, — сказал он, — а мне как раз понадобилось. С чего мне начать искать ту штуку, которую спрятал Люк?

— О-о, — протянул ворон, — это трудный вопрос!

Он с важным видом переступил с плеча Дэвида на спинку шезлонга и погрузился в раздумья.

— На твоем месте, — промолвил он наконец, — я бы попробовал узнать это у трех ведуний, что сидят под деревом.

— А как мне их найти? — спросил Дэвид.

Ворон поразмыслил еще, пощелкивая клювом и почесывая блестящую голову серой когтистой лапой.

— Не могу объяснить, — признался он наконец.

Сердце у Дэвида упало.

— Единственный выход, какой я могу придумать, — сказал ворон, — это пойти за мной. Я покажу дорогу. Хочешь, пойдем прямо сейчас?

— Да, пожалуйста! — воскликнул Дэвид и так стремительно вскочил с шезлонга, что едва не сбил ворона со спинки. — А на машине за тобой ехать можно?

— Если хочешь, можно и на машине, — ответил ворон, встряхнув растрепавшимся хвостом.

— Ну, поехали! — поторопил Дэвид Люка и Астрид.

Они тоже встали, но медленно.

— Что он тебе сказал? — спросил Люк.

— О чем вы вообще с ним говорили? — подхватила Астрид.

Дэвид даже слегка разозлился, обнаружив, что оба не поняли ни единого слова из сказанного вороном.

— Ой, ну… ну, в общем, пошли в машину и едем за ним, я вам по дороге объясню! — бросил он.

Они кинулись в гараж. Ключи от машины были семьдесят четвертой из тех вещей, что болтались в сумочке у Астрид. Пока она искала ключи, снова заморосил дождь, но ворон терпеливо дожидался на крыше гаража, пока они будут готовы. И как только «мини» выехал на дорогу, ворон уверенно полетел в сторону центра Иггдрела.

— Не теряйте его из виду! — скомандовала Астрид. — А то я не могу одновременно и за ним следить, и машину вести. Куда мы едем-то?

— Искать трех ведуний, что сидят под деревом, — объяснил Дэвид. — Он так сказал.

— Ну да, конечно! — оживился Люк. — И как мне самому в голову не пришло? Но только они тебе ничего не скажут, если у них будет такая возможность. Эх, жалко, мне с тобой пойти нельзя!

— Ну вот, нашел время сказать, что тебе с нами нельзя! — рыкнула Астрид и так стремительно свернула за угол, что Дэвида с Люком повалило набок. — Извините… Дэвид, ты не мог бы как-нибудь объяснить этой птице, что мне надо притормаживать на поворотах?

Ворон все так же летел впереди, ровно по центру улицы, явно не задумываясь над тем, что машины так ездить не могут.

— Ну, я подойду как можно ближе, — заверил Люк, как только они снова выехали на прямую дорогу. — Но они меня знают, и Дэвид ничего не добьется, если я буду при нем. Это три старухи, Дэвид, и они все слепые, у них на троих всего один глаз, который они передают друг другу. Ни на какие мысли не наводит, а? — спросил Люк с улыбочкой, говорившей о том, что он почти пришел в себя. — Понимаешь, тебе придется заставить их сказать тебе то, что тебе нужно знать.

Дэвид улыбнулся в ответ:

— Ну да. Я читал про такое в сказке…

— Это не совсем сказка, — возразил Люк. — Такое уже случалось. Дважды. И тебе очень повезет, если тебе удастся провернуть такое в третий раз. Хотя ты, наверное, удачлив, раз понимаешь речь воронов. Большинство людей ее не понимают.

Астрид нажала на тормоза и ввернула слово, от которого дядя Бернард сразу сделался бы ужасно разбитым. Они стояли на светофоре, им горел красный свет, а ворон, ничего не замечая, улетал все дальше.

— Выйди покричи ему, а то мы его потеряем! — рявкнула Астрид.

Дэвид открыл дверь и вышел под дождь, но не успел он закричать, как ворон вернулся узнать, что случилось.

— Ты что, не можешь тут перепрыгнуть? — крикнул он.

— Нет! — отозвался Дэвид, задрав голову. — Надо подождать!

Пешеходы, переходившие улицу, оглянулись на него, как на психа.

Ворон недовольно уселся на какие-то провода и принялся ждать. Дэвид никак не мог ему объяснить, в чем смысл светофоров. Каждый раз, когда они останавливались, Дэвид боялся, что они потеряют своего провожатого.

У светофора на Вензди-Хилл Астрид заметно удивилась.

— Куда это он летит? — спросила она. — Если на Вензди-Хилл и есть какие-то деревья, мне об этом ничего не известно.

— Ну, оно же не прямо там, — отозвался Люк. — Я думаю, он просто летит самой короткой дорогой.

— Ага, ты еще по-китайски объясни, может, я и пойму, — заметила Астрид.

Ворон пролетел через многолюдный Вензди-Хилл и свернул в переулок, который вел на самую вершину холма. Там тоже никаких деревьев не росло. Улочка упиралась в большой неухоженный дом из красного кирпича, огороженный зеленым заборчиком. Ворон сел на заборчик. Астрид остановила машину, Дэвид открыл окно, и ворон сказал:

— Это тут, в этом доме. Тебе вниз, третья дверь налево. Ну что, теперь найдешь?

— Да, наверно… — обескураженно пробормотал Дэвид. — Спасибо.

— Ну, тогда до свиданья! — каркнул ворон и улетел куда-то за дом.

Дэвид передал своим спутникам слова ворона.

— Я не знаю, что делать, — сказал он. — Не могу же я просто войти в дом и спросить: мол, где тут у вас дерево.

— Ладно, не унывай! Придумаем что-нибудь, — весело заявила Астрид, взяла сумочку и вышла из машины. — Ой, проклятый дождь, всю прическу мне испортит! Скажем, что пришли насчет канализации. Вон Люк что-нибудь придумает. Верно, Люк?

Люк кивнул так же весело — он, похоже, был уверен, что придумает.

Но Люку и придумывать ничего не пришлось. Дверь им открыл Алан.

— Ой, привет! — сказал он, узнав Дэвида с Люком. — А мы сегодня в крикет решили не играть, из-за дождя. Хотите зайти?

Дэвид обрадовался, что им так повезло, и первым вошел в запущенную прихожую с зеленым линолеумом на полу. Из комнаты вереницей выбежали четыре упитанные девочки, которые уставились на них.

— А это мои сестры, — с мученическим видом представил Алан.

— Здравствуйте, девочки! — сказала им Астрид. Девочки молча смотрели на нее.

Тут из комнаты вышла женщина, явно мама Алана, подвинув весь ряд девочек вперед, как железнодорожный состав.

— А, доброе утро! — обратилась она к Астрид. — Что, комнаты смотреть пришли?

— Ну да, комнаты, — кивнула Астрид, демонстрируя недюжинную смекалку. Дэвид-то не сразу сообразил, что имеет в виду мама Алана. — Я вам не помешаю, если прямо сейчас их осмотрю?

— Да нет, ну что вы! — отмахнулась мама Алана. — Это там, наверху. Проходите, пожалуйста.

— Наверно, мой племянник предпочтет остаться и поболтать с вашим сыном… — сказала Астрид.

— Ну да, конечно, — согласилась мама Алана. — Алан, отведи его вниз, покажи ему свои игрушки. А вы? — спросила она у Люка.

— Я пойду смотреть комнаты, — сказал Люк. Он подмигнул Дэвиду и двинулся по широкой голой лестнице вслед за Астрид и мамой Алана. Мама Алана все время говорила что-то вроде «Надеюсь, второй этаж вас устроит…» или «У нас тут не прибрано…»

Дэвид, чувствуя себя дурак дураком, спустился вместе с Аланом по какой-то крутой лестнице в глубине прихожей и внизу споткнулся об Аланову крикетную биту.

— Ой, извини! — спохватился Алан. Он стеснялся Дэвида и не знал, о чем с ним разговаривать.

— Да ничего, — сказал Дэвид.

Он тоже стеснялся. Упал он удачно. Вставая, Дэвид заметил дверь слева под лестницей, которую иначе бы нипочем не увидел. Это, значит, первая дверь налево… Он прошел вслед за Аланом в длинное подвальное помещение напротив и, к своему замешательству, услышал, как вереница девчонок спускается по лестнице следом за ними.

— Не обращай внимания, — посоветовал Алан. — Ну, что будем делать?

Слева от Дэвида была стена подвала. В центре стены был камин, а по обе стороны от камина были встроенные в стенку шкафы. Значит, правый шкаф как раз и есть третья дверь налево… Поскольку больше ничего не оставалось, Дэвид подошел к шкафу.

— Ничего, если я сюда загляну? — спросил он, чувствуя себя полным идиотом.

— Да это же просто шкаф! — удивился Алан.

Чувствуя себя еще глупее прежнего, Дэвид открыл дверцу. Ну да: шкаф как шкаф, с полками внутри… Дэвид нехотя толкнул ближайшую полку. От толчка полка отошла назад, а вместе с нею остальные полки и задняя стенка шкафа. Дэвид толкнул еще. И вся стенка вместе с полками и прочим распахнулась, словно дверь, впустив в подвал луч яркого, ровного света, похожего на солнечный, но не солнечного.

— Ой, а я и не знал, что так можно! — воскликнул Алан, глядя Дэвиду через плечо. — Давай войдем туда?

— Давай, — согласился Дэвид. — Мне все равно туда надо.

Он вошел в шкаф, и Алан за ним. Миновав порог, они не произнесли ни слова. Огляделись, задрали головы и переглянулись. Лица у обоих были ошарашенные.

За дверью росло большое-пребольшое дерево, самое огромное, какое только можно вообразить — а может, даже и вообразить нельзя. Гигантские корни вздымались у них над головами и уходили куда-то вверх, будто балки чудовищного сарая. А еще выше виднелся громадный перекрученный ствол дерева, устремленный куда-то ввысь, выше любой горы, какую мог представить себе Дэвид. И где-то в вышине, так далеко, что почти и не видно, за плывущими облаками, если сильно-сильно запрокинуть голову, можно было разглядеть — нет, скорее угадать — раскидистую крону с ветвями и листьями. Там, наверху, парила крохотная черная точка. Дэвид подумал, что это, наверно, ворон, но слишком уж было высоко, так что наверняка не скажешь.

Постояв и разглядев все как следует, он пошел вперед, пробираясь между корней, и Алан двинулся за ним по пятам. Оба по-прежнему молчали. Но обоим одновременно пришло в голову обернуться, чтобы посмотреть, как же им вернуться в подвал. За их спиной тянулась и уходила в голубые дали просторная, поросшая травой равнина. Однако ярдах в двадцати от мальчиков стояла сама по себе, на пустом месте, открытая дверь — будто декорация на сцене. И за дверью виднелся серый свет из подвала, пробивающийся между полками. Ребята увидели, как одна из девчушек с любопытством выглянула за дверь, потом другая — и вот уже все четыре выстроились рядком, глазея по сторонам.

Алан раздраженно насупился. Потом пожал плечами. Они с Дэвидом повернулись и осторожно обогнули ближайший массивный корень.

За корнем оказалось нечто вроде наспех сооруженной мастерской. Под самым корнем, прямо напротив мальчишек, был колодец, до краев наполненный темной водой. Видно было, что колодец очень глубокий: под водой смутно различались линии каменной кладки, уходящей все вглубь, и вглубь, и вглубь.

У колодца стояла старуха и полоскала в нем шерсть, отжимая ее сильными узловатыми руками. Алан в испуге остановился, ахнул, но тут же успокоился, поняв, что старуха слепая. Вместо глаз у нее были морщинистые щелки. Позади нее сидела на обрубке корня другая старуха, и рядом с ней — высокая штуковина: Дэвид подумал, что это, наверное, прялка. Мальчишки завороженно наблюдали, как старуха вращает веретено, тянет, скручивает шерсть, пока та не станет достаточно прочной, а потом снимает шерсть с веретена и на ощупь разматывает в растущую нить. Эта старуха тоже была слепа. Еще дальше ходила третья старуха. Она брала спряденные нитки и развешивала на корне, который тянулся над ними, словно корявое бревно. Время от времени одна из нитей падала с бревна, старуха подхватывала ее, аккуратно наматывала на деревянную катушку и ставила в нишу под другим корнем. Иной раз она дергала нитку и, если та не обрывалась сразу, доставала из кармана ножницы и обрезала нить, а потом сматывала на катушку. Некоторые нитки были яркие, цветные, но большинство из них были желтовато-белые, цвета некрашеной шерсти.

Старуха у колодца заметила:

— Тут поблизости чужие!

— Мы же сегодня их и ждали, не так ли? — откликнулась пряха будничным тоном. — Только ничего им не говорите!

— Ну конечно, дорогая, — ответила полоскальщица.

— Да это просто дети, — сказала старуха у бревна. — Шестеро детей.

Она даже не обернулась посмотреть, и Дэвид понять не мог, откуда она знает. Но он понял, что, наверно, она-то и есть та, у которой глаз. Он чувствовал себя довольно беспомощно. Если она, даже не обернувшись, знает так много, вряд ли ему удастся застать ее врасплох!

В это время к ним тихонько подошли четыре сестренки Алана. Девчушки стояли рядком, глазея на трех старух.

— А что вы делаете? — спросила наконец одна из них.

— Много будешь знать — скоро состаришься и будешь как я, — ответила пряха.

— Бегите прочь, дорогие мои, — сказала полоскальщица.

— Вы же ведьмы, да? — с интересом осведомилась другая сестренка.

— А ты как думаешь? — сказала старуха у бревна, сунула ножницы в карман и, хромая, подошла ближе, так что очутилась почти рядом с Дэвидом и Аланом. — Бегите-ка прочь, дорогие мои, — добавила она, окинув взглядом всех шестерых.

Девчушки уставились на нее.

— А у вас только один глаз! — заявила одна из них.

— Ну, ты удачливей меня. У тебя их два, — сказала старуха.

— А у других бабушек почему глаз нету? — не отставала девчушка.

— Ох, ну что же это такое! — возмутилась пряха. — Вот пожалуйста, отвлекли меня своей болтовней. У меня тут вся пряжа перепуталась!

— Может, тебе нужен глаз, дорогая? — спросила та, у которой был глаз.

— Да, дорогая, дай, пожалуйста, — ответила пряха.

Дэвид невольно улыбнулся. Глупенькие девчушки сделали то, что ему бы точно оказалось не под силу — теперь ведуньи убеждены, что непонятные дети совершенно безобидны. Про себя он поклялся, что больше никогда не станет презирать за глупость ни этих девочек, ни кого-то другого.

Старуха вынула глаз. Глаз вынимался куда проще, чем контактные линзы Астрид, и примерно таким же способом. Алан, который ни разу не видел, как Астрид вынимает линзы, скривился от отвращения. Девчушки были поражены.

— А вот я так глаза вынимать не умею! — восхитилась старшая.

— А что вы с ним теперь будете делать? — спросила самая младшая.

— Сестре отдам, — объяснила старуха. — Протяни мне руку, дорогая!

— Вот она, — сказала пряха, протягивая свою сильную ладонь.

Дэвид бросился вперед проворней — и вдесятеро бесшумней, — чем когда играл полевым игроком. Он выхватил глаз из старухиных пальцев и отбежал за колодец прежде, чем пряха осознала, что глаз исчез.

А когда она это поняла, то подняла такой крик, что у Дэвида в ушах зазвенело.

— Где глаз?! Кто взял глаз?! Дети, у кого глаз?!

— Вот, у него! — Одна из девчушек потыкала пальцем в сторону Дэвида. Разумеется, старухам не было видно, куда она там указывает. Они, ломая руки, метались туда-сюда, лихорадочно разыскивая вора.

— Главное, держи его в тепле, кто б ты ни был! — крикнула пряха.

— Это же наш единственный глаз! — простонала полоскальщица. — Дай его сюда, мне в руку! — Она протянула руку в сторону Алана. — Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, только положи глаз мне в руку!

Дэвид пришел в ужас от того, сколько горя он им причинил. Он уже готов был вернуть им глаз. На ощупь глаз оказался противный — будто теплый, плотный слизняк, — и он был куда больше, чем ожидал Дэвид. Дэвид посмотрел на глаз. Глаз смотрел на него, голубой, загадочный и глубокий. Дэвид вздрогнул. Он готов был поклясться, что это второй глаз мистера Ведна и что он его видит. Он спрятал глаз за спину.

— Глаз у меня! — отозвался он. — Я его верну, если вы…

Старухи, не раздумывая, откуда раздался голос, мгновенно развернулись и кинулись к нему.

Дэвид попятился.

— Осторожнее! В колодец упадете!

Но они без труда обогнули колодец и двинулись на Дэвида. Мускулистые руки тянулись, чтобы его схватить. Дэвид отбежал в сторону и спрятался среди девочек. Алан внезапно помог ему: он, громко топая, побежал в противоположном направлении. Ведуньи остановились в растерянности.

— А что ты делаешь? — спросила у Дэвида одна из девчушек.

И старухи снова кинулись за ним.

— Стойте где стоите! — крикнул он. — А не то я буду размахивать глазом, пока он не остынет! А потом брошу его в колодец.

Старухи сгрудились у колодца, поддерживая друг друга. Дэвид видел, что победил.

— Что ты хочешь знать? — спросила та, у которой раньше был глаз.

— Как отыскать ту вещь, которую спрятал Люк, — ответил Дэвид. — Только не говорите мне, что это и кто ее спрятал.

— Ну, Люк много чего попрятал в свое время! — фыркнула пряха. — Откуда же нам знать, о чем из этого ты спрашиваешь?

— Вы меня нарочно путаете, — не сдавался Дэвид. — Вы знаете! Та вещь, которую хочет найти мистер Ведн. Она принадлежит рыжеволосому человеку, который поймал Люка в четверг.

— О-о, это трудный вопрос! — сказала полоскальщица. — Он ведь спрятан вне времени, знаешь ли.

— Да, Люк мне говорил, — сказал Дэвид. — Но мне нужно его найти.

— Ну хорошо, — согласилась третья старуха. — Возвращайся в Вальхолл. Перейди мост и войди в зал, что на острове. Спроси, где искать, у человека с драконом. Он знает, кто его спрятал. Вот тебе вся правда. А теперь, пожалуйста, верни глаз!

— Нате, возьмите, — сказал Дэвид. — Спасибо!

Он не без опаски подошел к трем старухам и положил глаз в ближайшую из протянутых ладоней. Глаз достался той, что с ножницами. Как только ее скрюченные пальцы схватили глаз, Дэвид на всякий случай тут же отбежал подальше.

Но старуха ничего не сделала — просто вставила глаз в глазницу, тоже примерно так же, как Астрид вставляет линзы, — и пристально уставилась сперва на Дэвида, потом на четырех девчушек, потом на Алана, который медленно выходил откуда-то из-за дальних корней.

— А у вас там коза какая-то или не коза, но она корень грызет, — сообщил Алан.

Старуха снова обернулась к Дэвиду, и взгляд у нее был очень пронзительный, хуже, чем у мистера Ведна.

— Так это ты! — бросила она. — Ловко ты нас одурачил! Ну что ж, ступай с миром. Но не думай, будто остаток твоих дней будет тихим и мирным. Завтра ты увидишь лицо, которое не скоро забудешь!

— Ага, спасибо, — неуверенно поблагодарил Дэвид. — Пошли, Алан! Забери сестренок. Нам пора идти.

Тихий и задумчивый, и почему-то даже грустный, Дэвид повернулся и пошел назад к двери шкафа, стоявшей посреди зеленого луга. Алан и вереница его сестренок шли следом. Когда последняя из девчушек миновала дверь, шкаф захлопнулся за ними со зловещим гулом.

В подвале Дэвид простился с Аланом и пообещал потом непременно с ним встретиться. Поднявшись наверх, он увидел, что Астрид с Люком его уже ждут. Оба почему-то были очень веселы, особенно Астрид.

— У меня для тебя сюрприз! — заявила она, когда все сели в машину. — Люк считает, что тебе понравится. Ну что, узнал, что хотел?

Дэвид рассказал им все как было, кроме того, что старуха сказала ему под конец. Он чувствовал, что это личное.

Люк страшно обрадовался, но еще и удивился, услышав про человека в Вальхолле.

— Кто, он знает?! — воскликнул Люк. — Вот уж ни за что бы не подумал… а-а-а, понял, понял!

И он засмеялся.

— Можно, мы сегодня съездим в Вальхолл после обеда? — попросил Дэвид у Астрид.

— Без вариантов, — отрезала она. — Завтра с утра. Мне надо кое-куда сходить.

Дэвид приуныл, но счел, что жаловаться грех. Люка эта проволочка вроде бы ничуть не расстроила, а Астрид и так много им помогала. Дэвид решил, что канючить не стоит.

— Так вот, Дэвид, — начала Астрид, когда светофор на Вензди-Хилл переключился на зеленый. — Я тут все думала-думала — с прошлого воскресенья на самом деле. Ты тогда вдруг набросился на меня и спросил, а как бы мне самой понравилось, если бы меня отправили к мистеру Скраму. Ты застал меня врасплох. И я поняла, о чем ты. А потом, сегодня утром, когда эта орава накинулась на Люка, я увидела все еще отчетливей, чем раньше. Мне, конечно, было несладко, но тебе-то приходится куда хуже, верно? Так вот, что ты скажешь, если мы с тобой возьмем и уйдем от них и поселимся где-нибудь в другом месте?

Когда тебе внезапно подкидывают принципиально новую мысль, так сразу и не придумаешь, что ответить. Первое, что пришло в голову Дэвиду, — это обернуться и посмотреть на Люка. Он предположил, что это, наверно, Люк так пытается отблагодарить его за то, что он вызвался снять заклятие.

— Это все Астрид придумала! — улыбнулся Люк, и Дэвид окончательно убедился, что идея принадлежала Люку.

— Комнаты я посмотрела, — сообщила Астрид. — Очень приличные комнаты — практически отдельная квартира на втором этаже — и недорогие по нынешним временам. Так что я воспользовалась случаем и сказала ей, что мы согласны. Разумеется, я скрестила пальцы и надеялась, что ты согласишься, потому что одна я не проживу и мне не хочется бросать тебя одного на растерзание Бернарду и Дот. Ну, что скажешь?

Дэвид ничего не сказал и даже не сообразил поначалу, что Астрид ведь ждет ответа. Как же здорово будет жить в одном доме с Аланом! И как обидно, что он дал клятву не презирать Алановых сестренок…

Видя, что он молчит, Астрид занервничала.

— Ну нет, если ты откажешься, я не обижусь, — торопливо заметила она. — Ты, наверно, думаешь, что это будет как сменить шило на мыло, ты же знаешь, какая я бываю, когда у меня мигрень, и у нас, наверно, денег не будет совсем, и школу эту тебе бросить придется… Но знаешь, я раньше неплохо зарабатывала машинисткой, и никто не мешает мне снова устроиться на работу!

До Дэвида дошло, что он так и не сказал «да».

— По-моему, здоровская идея! — выпалил он.

— Ой, я так рада! — расцвела Астрид.

— Вот погодите, — вмешался Люк, — сейчас он как начнет скармливать воронам весь запас мяса на неделю!

Глава 13

Вальхолл

Астрид приехала домой, и Люк вошел в дом вместе с ней и Дэвидом. Как только появилась тетя Дот, оба они осознали, какая это была ошибка. Однако тетя Дот, к удивлению Дэвида, как будто бы и думать забыла, что Люк — преступник. Она пригласила его к обеду. За обедом дядя Бернард жаловался на печень, а кузен Рональд — на то, что Дэвид бросил три шезлонга мокнуть под дождем и испортил лужайку, а миссис Терск — на то, что она не рассчитывала на гостей. Но всего остального никто из них словно не помнил.

Дэвид спросил об этом у Люка, и Люк с довольно-таки таинственной улыбкой ответил, что и мистер Ведн, и Фраи — большие мастера заставлять людей забывать.

Оказалось, однако, что оно и к лучшему, потому что в тот же день в гости наведались настоящие мистер и миссис Фрай. Дэвиду пришлось сидеть в гостиной и вежливо беседовать с пожилым мистером Фраем. А мистеру Фраю Дэвид был интересен. Он все время только с ним и разговаривал, и Дэвиду было неловко, потому что крикетом мистер Фрай явно интересовался только из вежливости. Но в конце концов все это кончилось. Дэвид с Люком удрали вдвоем, и оба благополучно забыли о том, что Люк свободен только до ночи воскресенья.

На следующее утро Астрид объявила, что везет Дэвида гулять в Вальхолл. Остальные трое родственников немедленно возмутились.

— Понятия не имею, с чего тебе вздумалось таскать Дэвида в это вульгарное заведение, — вознегодовала тетя Дот.

— Да еще в субботу! — добавил кузен Рональд.

— Зачем его вообще куда-то возить? — поинтересовался дядя Бернард.

— Если припоминаете, — сказала Астрид довольно громко, тем самым вежливым тоном, каким Дэвид говорил, что они могли бы оставить его дома, — если припоминаете, мы решили не ехать в Скарборо, потому что Дэвид остался бы один дома. А если вы думаете, будто заботиться о Дэвиде означает то и дело одергивать его за обедом, то я с вами не согласна. Я думаю, это значит куда-нибудь с ним ходить и вообще как-то им интересоваться. Так что я еду в Вальхолл. С Дэвидом.

— Нет, — проворчал кузен Рональд, — я же не могу отпустить тебя в такое подозрительное место одну! А вдруг к тебе кто-нибудь станет приставать, какие-нибудь… люди какие-нибудь! Нет, Астрид, если ты так уж хочешь поехать, я еду с тобой!

— Она же не одна! Я же с ней буду! — вмешался Дэвид.

— Не мели ерунды, — отрезал кузен Рональд. — Астрид, сегодня суббота, там будут толпы народу! Тебя затолкают. У тебя голова опять разболится.

Для Астрид это был удар ниже пояса, но Дэвид с признательностью и восхищением наблюдал, как она стоит на своем, сдерживая натиск всей троицы. Дэвид подумал, что это, наверно, первый раз в его жизни, когда он неподдельно и искренне признателен кому-то из своих родственников. Чувство было довольно странное. Но тут он, к своему разочарованию, обнаружил, что и кузен Рональд тоже стоит на своем.

— Нет уж, я не допущу, чтобы ты туда поехала и сорила моими честно заработанными деньгами! — заявил он. Дэвид заподозрил, что это-то и есть подлинная причина того, что он стоял на своем. — Поезжай, если уж ты так настаиваешь, но я тоже поеду и прослежу, чтобы ты не угрохала целое состояние на всякие там хот-доги!

И он действительно поехал. Когда Астрид вывела свой «мини» из гаража, кузен Рональд устроился на сиденье рядом с ней и восседал там с неколебимым и негодующим видом. Вылезая из машины, Астрид взглянула на Дэвида чрезвычайно многозначительно.

— Ты куда? — осведомился кузен Рональд.

— Я Дэвида впустить, — ответила Астрид. — Машина-то двухдверная!

Она подмигнула Дэвиду и сунула в зубы сигарету.

— Дэвид, спички есть?

Дэвид рассмеялся, достал коробок и чиркнул спичкой. Нет, просто даже удивительно, насколько Астрид приятнее всех его прочих родственников! Да, жить с ней вдвоем будет здорово!

Кузен Рональд был в самом дурном настроении из-за того, что ему пришлось ехать с ними.

— Погаси немедленно! — рявкнул он. — Что за скверная привычка!

Но к этому времени Люк уже шагал по улице. Дэвид задул спичку, Астрид спрятала сигарету.

— Привет! — сказал Люк. — Я смотрю, вы всем кланом собрались?

Он уже полез в «мини» вперед Астрид, как вдруг на улице показался Алан. Он ехал на велосипеде, неуверенно вглядываясь в номера домов.

— Привет! — крикнул он Дэвиду. — Как продвигаются поиски?

— Мы как раз в Вальхолл едем! — сообщил Дэвид. — Это следующий этап.

— Можно мне с вами? — спросил Алан.

Дэвид беспомощно оглянулся на Астрид. Люк высунулся из машины и сказал:

— Пусть едет! Я думаю, он вам пригодится.

— Может, еще миссис Терск позовем? — язвительно поинтересовалась Астрид. — Алан, ты на машине или на велике?

— На велике! — сказал Алан. — Спорим, я туда раньше вас приеду?

Велик был классный, с кучей передач. Алан развернулся, и к тому времени, как Дэвид забрался в машину, он был уже далеко.

Астрид ехала в Вальхолл не как мистер Ведн: не через центр Иггдрела, а через запущенные предместья вдоль реки.

Вскоре они прикатили на просторную, засыпанную гравием площадку, уставленную припаркованными автомобилями и фургончиками с хот-догами. Астрид задом припарковала «мини» на свободном месте. Алан был уже здесь: он стоял, прислонившись к парапету над рекой, и махал им.

Дэвид вылез из машины несколько ошарашенный. За парапетом, у которого стоял Алан, виднелось озеро. Озеро было довольно маленькое: просто место, где река расширялась, — и, поскольку была суббота, хорошая погода и каникулы, все озеро было усеяно разноцветными водными велосипедами, а велосипеды были полны визжащих девушек и орущих парней. На том берегу озера виднелись склады, а на этом — выложенный белой плиткой паб, который назывался «Радуга». Рядом с пабом стояла арка, разукрашенная цветными лампочками, и неоновая вывеска над нею гласила:

ЛУНА-ПАРК

ОСТРОВ ВАЛЬХОЛЛ

Луна-парк находился на острове посреди озера. Дэвид увидел еще цветные лампочки, громадное колесо обозрения, карусели и ларьки. Над водой разносились музыка и визги. Поначалу Дэвид всерьез подумал, что они приехали не туда.

— Все нормально! — заверил Люк. — Это точно здесь, честное слово!

Кузен Рональд с крайним отвращением смотрел на толпы на стоянке, на водные велосипеды, на шумный остров и вдыхал воздух, пропитанный запахом хот-догов.

— Ну-с, и в какой части этого чертога наслаждений ты намерена швыряться моими деньгами, для начала? — осведомился он у Астрид.

Алан подошел и предложил:

— А давайте водный велосипед возьмем? Смотрите, как здорово!

Кузена Рональда передернуло.

— Пошли на остров, — сказал Дэвид. — Мне там одного человека найти надо.

— Пошло, шумно и дорого! — заявил кузен Рональд. — Даже и слышать не желаю.

Но Дэвид, Люк и Астрид обсуждали свои планы, и на кузена Рональда никто внимания не обратил.

— Все пойдем? — спросила Астрид.

— Мне нельзя, — вздохнул Люк. — Меня оттуда изгнали много лет назад. И вам, Астрид, тоже ходить не советую. Это чисто мужской клуб, Дэвида могут не пустить, если вы будете с ним.

— Ничего себе! — воскликнула Астрид. — Куда смотрят феминистки?

— Все вопросы к Ведну! — хмыкнул Люк. — Я тут ни при чем!

Астрид, похоже, особо не возражала.

— Ну, мы вас тогда в пабе подождем, — сказала она. — Пойдете втроем. Или ты хочешь пойти один, Дэвид?

Дэвид был совсем не против того, чтобы пойти с Аланом, но от души надеялся, что кузен Рональд тоже предпочтет подождать в пабе. Однако не тут-то было!

Астрид сказала:

— Рональд, мы тут пока посидим перед пабом, а Дэвид пойдет узнавать насчет…

— Осторожно! — резко перебил Люк, и Астрид зажала рот ладонью.

— Очень, очень разумно, — сказал кузен Рональд, заметно повеселев от мысли, что Астрид не собирается тратить деньги на автодром и все такое. — Так я тогда свожу мальчиков на остров, да? Пусть прокатятся разок на карусельках и вернутся сюда…

— Ну, спасибочки! — угрюмо сказал Дэвид, а Алан вставил:

— Лучше на колесе обозрения!

— Нет уж, либо карусель, либо ничего! — жизнерадостно отрезал кузен Рональд, первым направляясь к арке. — И запомните: один раз!

Алан задумчиво смотрел в спину кузену Рональду. Дэвид понимал, что Алан удивляется, как можно быть таким жадиной. Дэвиду стало стыдно за кузена Рональда — так стыдно, что он даже не мог придумать, что сказать Алану. Они молча перешли стальной мост, оплетенный разноцветными лампочками. Под ними с веселым плеском и визгом проплывали водные велосипеды.

Чуть ли не первым, что они увидели, миновав мост, была карусель с лошадками.

— Ну что, хотите покататься? — осведомился кузен Рональд, явно желая услышать «нет, спасибо».

Алан посмотрел на Дэвида и понял, что они тут не за этим.

— Нет, спасибо, — произнес он. Дэвид тоже отказался и подмигнул Алану. Может, Алан и не очень хитроумный — Дэвид был уверен, что нет, — зато у него были все задатки хорошего товарища. Дэвиду он нравился чем дальше, тем больше. Алан подмигнул в ответ, и они пошли дальше — мимо тиров, мимо палаток с призами, мимо автодрома. Кузен Рональд, обнаружив, что ему не придется платить за карусель, сделался очень веселым. Он даже предложил угостить мальчиков сахарной ватой. Когда оба отказались — Алан с заметным сожалением, — он обрадовался еще больше и без возражений следовал за Дэвидом, пока тот бродил по аллеям, разыскивая зал.

Зал оказался длинным и узким зданием, открытым с одного конца. Над входом висела вывеска: «Зал веселья». Дэвид, не колеблясь, вошел внутрь, и Алан за ним. Кузен Рональд двинулся следом, бубня:

— Ума не приложу, что люди находят в подобных заведениях! Это же чистый грабеж среди бела дня!

Вдоль стен стояли автоматы для игры в пинбол, а у входа — игральный автомат. Зал был наполнен мелодичным звоном шариков, время от времени к нему присоединялся лязг монет, сыплющихся из игрального автомата. Кроме того, в зале гремела музыка и раздавался громкий хохот длинноволосых молодых людей, которые толпились у столов для пинбола, перешучивались и время от времени безжалостно трясли автоматы, чтобы выиграть наверняка.

— Какое ужасное место, — заявил кузен Рональд. — Идемте, мальчики. Я вас покатаю на автодроме!

— Иди в ту сторону, а я в эту, — сказал Дэвид Алану. — Если увидишь человека с драконом, позови меня.

Они расстались. Кузен Рональд потащился за Аланом, говоря:

— Эти автоматы надо запретить законодательно! Я вам не дам потратить на них ни единого пенни!

Оставшись один, Дэвид принялся бродить по залу, разглядывая компании молодых людей. На многих из них были куртки с разными эмблемами или картинками на спине. Дэвид видел черепа, стрелы, тигров, молнии, но ни единого дракона он не нашел. Он вглядывался в значки, развевающиеся галстуки, банданы, рисунки на рубашках, но безуспешно. Молодые люди были очень шикарные и очень веселые. Дэвид чувствовал себя обескураженным, но по-прежнему не сомневался, что это и есть нужное место. Во всех этих компаниях не было ни одной девушки или женщины — сплошь шумные парни, которые радовались жизни и пытались надурить автоматы для пинбола.

Алан застрял в конце зала, глядя на одну особенно шумную компанию, которая окружила автомат под названием «Сногсшибательная Стена Смерти». Двое парней состязались друг с другом, прочие их подбадривали. Дэвид подошел к компании с другой стороны — и вздохнул с облегчением. Один из парней поднял руку, чтобы дернуть рычаг, — и Дэвид увидел дракона. На парне была вязаная безрукавка, так что дракона было отлично видно. Вытатуированный дракон оплетал предплечье, а голова была на тыльной стороне кисти.

Дэвид дождался, пока молодой человек сделает свой ход — он выигрывал, — а потом дернул его за татуированное запястье.

— Извините, пожалуйста, — сказал он. — Мне надо спросить у вас одну вещь.

Остальные парни были слишком поглощены ходом второго игрока и не обратили на него внимания, но молодой человек с драконом повернулся и посмотрел на Дэвида. Дэвид подумал, что он выглядит очень приятным: светловолосый, добродушный, благожелательный.

— А ты кто такой? — спросил он.

— Меня зовут Дэвид Аллард, — сказал Дэвид. — Три ведуньи велели мне спросить у вас…

— Минуточку, — сказал парень. — Ты же не здешний?

— Нет, — сознался Дэвид. — Но я знаю мистера Ведна.

— Ну, кто же его не знает! — рассмеялся молодой человек. — Но я не могу ничего сказать чужому мальчишке вроде тебя, пока все остальные не дадут на это согласия. Такие уж тут правила. Тебе это срочно надо узнать?

— Да, — кивнул Дэвид. — У меня есть время только до завтрашней ночи.

— Ну, я попробую тебе помочь, — сказал молодой человек. И обернулся к остальным. — Эй, парни! Тут мальчик хочет меня о чем-то спросить. Говорит, дело срочное!

— А ты знаешь, что их тут трое? — отозвался кто-то от соседнего автомата для пинбола.

— Так все проще простого! — заявил второй игрок. Ему не хотелось, чтобы его прерывали. — Выкиньте отсюда всех троих!

— Да ну брось! — возразил тот, что с драконом. — Это всего лишь двое мальчишек и старый толстяк. А дело срочное.

Они столпились в центре зала, добродушно переругиваясь. Вскоре большинство остальных парней бросили свой пинбол и присоединились к ним. Дэвид стоял в стороне вместе с Аланом и ждал. Кузен Рональд подошел к ним.

— Я считаю, нам пора уходить, — сказал он. — Мы же не хотим, чтобы эти мордовороты нас избили?

— Нельзя. Мне надо его кое о чем спросить, — помотал головой Дэвид, указывая на молодого человека с драконом.

— А кто это такой? — подозрительно спросил кузен Рональд.

— Понятия не имею, — ответил Дэвид. — Но он хороший!

Тут толпа расступилась, гогоча и дружески хлопая по спине парня с драконом. Он снова подошел к Дэвиду.

— Ты уж извини, — произнес он. — Понимаешь, вам вообще не положено тут находиться, никому из вас. Но это очень удачно, что вас тут трое, потому что есть правило, по которому я могу с вами говорить, при условии, что вы трое сперва пройдете сквозь строй. Вы на это согласны?

— Да, — ответил Дэвид, хотя представления не имел, на что соглашается.

— Ладно, — кивнул преданный Алан.

— Согласны на что? — переспросил кузен Рональд.

— Пройти сквозь строй, — пояснил молодой человек. — На самом деле смех один, но парни говорят, никаких разговоров с мальчиком, пока не пройдете.

— Взрослые люди вроде меня, — заявил кузен Рональд, — во всякие дурацкие игры не играют! Но коли уж для вас это так важно, так и быть, соглашусь на этот раз. Но имейте в виду, только в виде большого одолжения! Дэвид, надеюсь, ты мне признателен.

— Признателен, конечно, — подтвердил Дэвид, хотя это чувство стоило ему немалых усилий и не имело ничего общего с признательностью Астрид. Он был совершенно уверен, что кузен Рональд согласился только потому, что молодой человек с драконом выглядит таким большим и могучим.

Едва услышав, что пришельцы согласились, все молодые люди выстроились в два длинных ряда в центре зала и приготовились веселиться. При этом они хохотали и все отпускали шуточки насчет того, что, мол, прошлое догнало парня с драконом. Ряды получились очень, очень длинные. Дэвид уже начал понимать, что к чему, и пожалел, что парней тут так много. Даже удивительно, как они все поместились в этом зале — а впрочем, и сам зал тоже изменился. Он сделался и просторнее, и выше, и длиннее. Дэвид смотрел все больше на толкающихся парней, однако же он мельком увидел резные колонны, расписные альковы и блеск золота на стенах. А в конце зала по-прежнему виднелся луна-парк. Всего в нескольких сотнях ярдов от них прохожие лакомились сахарной ватой и яблоками в карамели.

— Готово! — сказал ближайший молодой человек. — Кто первый, прошу!

И все, кто стоял в обоих рядах, принялись ритмично хлопать в ладоши, словно подбадривали. Хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп.

— Такое иногда делают в школе с новичками, — произнес Алан. — Хочешь, я пойду первый?

Хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп.

— Ну уж нет. Я пойду, — сказал Дэвид. Ему тоже случалось такое видеть, только раньше это делали не с ним.

Хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп… Дэвид перевел дух и шагнул между двух рядов. И тут же получил увесистый шутливый тычок в руку от тех двоих, что стояли первыми. Потом от следующих двух. Потом ему досталась оплеуха с одной стороны и щипок с другой. А остальные продолжали хлопать. Идти быстрее не стоило и пытаться. Парни все были такие сильные — если попытаться бежать, сразу потеряешь равновесие. А тогда начнет бросать из стороны в сторону и станет только хуже. Дэвид все это понимал и продолжал идти вперед ровным шагом, а парни со всем добродушием пытались сбить его в сторону. При этом держались они вполне дружелюбно. Пока он не дошел до середины, все было довольно нормально, но тут грубоватый юнец больно ударил его в живот. Дэвид обернулся было, чтобы что-то сказать, обнаружил, что юнец собирается ударить его снова, и торопливо зашагал дальше, под хлопки, звенящие в разбитых ушах. Парень с драконом стоял в самом конце шеренги. Дэвид увидел, как он занес обвитую драконом руку, и слегка съежился, потому что этот выглядел самым сильным из всех. Но рука с драконом только погладила его по голове.

— Ничего, годишься! — сказал молодой человек и рассмеялся.

Дэвид, отдуваясь, кивнул и тоже попытался рассмеяться. Плечи у него болели, в ушах звенело, и верхняя губа, видимо, здорово вспухла, судя по тому, какая она была твердая и горячая. Дэвид облизывал ее все то время, пока смотрел, как сквозь ряды идет Алан.

Алан шел быстрее Дэвида. Он был крепче сложен и мог себе это позволить. Кроме того, он предусмотрительно прикрыл голову руками. Это означало, что все тычки доставались его бокам и плечам, но в целом он, похоже, отделался легче. Дойдя до конца, он улыбнулся, осторожно ощупал свои бока и заверил Дэвида, что он в порядке.

— Они могли бы бить куда сильнее, если бы захотели, — заметил он.

Ряды продолжали хлопать. Кузен Рональд, стоявший на том конце зала, отказывался идти вперед.

— Я ни за что на свете не соглашусь участвовать в этом идиотском времяпрепровождении! — довольно пронзительно заявил он.

Ритм хлопанья изменился, сделался медленным и размеренным.

— Вот так так! — сказал молодой человек с драконом. — Понял, значит, что его ждет?

И крикнул на тот конец зала:

— Гоните его сюда!

Размеренные хлопки сделались громче. Парни дружно гаркнули — и, поскольку кузен Рональд решительно отказывался идти вперед, двое ближайших парней подхватили его под мышки и швырнули вперед.

— Ступай, ты же согласился! — крикнул один.

Кузен Рональд наткнулся на два увесистых кулака — и с разгону пролетел вперед, между двумя следующими.

— Я буду жаловаться в газеты! — вопил он. — Хамье! Мерзавцы!

Хлопки становились все громче и медленнее.

Дэвиду было так стыдно, что он просто не мог смотреть, как кузен Рональд движется вдоль рядов. Его не особо тревожило, что подумают эти парни — а что они думают, было ясно как день, — потому что они были чужие. Но Алан-то был не совсем чужой, а Алан изо всех сил старался не смеяться, глядя на позорное продвижение кузена Рональда. Кузен Рональд мотался от ряда к ряду под медленное, насмешливое хлопанье. Он пытался уворачиваться. Он вопил. Он бранился. Он пытался вырваться из строя — его отшвырнули назад. Он стонал. Он визжал. Он умолял. Потом, дойдя до середины, он попытался положить этому конец, упав на пол и притворившись, будто потерял сознание.

Грянул насмешливый гогот. Все видели, что он притворяется. Алан хохотал от души, а тот мальчишка, что ударил Дэвида в живот, подсобил кузену Рональду подняться пинком в зад — видимо, довольно болезненным.

Его погнали дальше. Тут уж Дэвид совсем сгорел от стыда, потому что вторая половина рядов кузена Рональда почти вообще не трогала. Они только замахивались на него и в конце концов принялись отвешивать ему презрительные легкие шлепки. Они хохотали, улюлюкали, толкали его из стороны в сторону и гнали вперед. Когда кузен Рональд, всхлипывая, добрался до конца, молодой человек с драконом просто ткнул его ладонью между лопаток. Кузен Рональд беспомощно пробежал вперед, с грохотом врезался в игральный автомат и мешком сполз на пол с зажмуренными глазами. Дэвид подумал было, что он и в самом деле серьезно пострадал, но тут увидел, как кузен Рональд приоткрыл один глаз, чтобы проверить, не собираются ли его снова бить. Кто-то шутливо махнул рукой в его сторону — и он тут же зажмурился снова. Все, кроме Дэвида, от души расхохотались.

— Ну, так о чем вы хотели меня спросить? — поинтересовался парень с драконом.

Покрасневший Дэвид поднял на него взгляд — и увидел сочувственную улыбку. Ему немного полегчало.

— Мне нужно найти одну вещь, — осторожно начал он, — но я не должен знать, что это и кто ее спрятал. Три ведуньи сказали, что вам известно, где ее искать.

Молодой человек ответил вежливым, но непонимающим взглядом. Сердце у Дэвида упало.

— Это очень важный предмет, — объяснил он. — Люк научил одного человека, как его спрятать, и его отправят обратно в темницу, если я не отыщу вещь до воскресенья. Вы уверены, что вам о ней ничего не известно? Она принадлежала рыжеволосому человеку — я это знаю, потому что он поймал Люка в прошлый четверг и расспрашивал его об этом.

— А-а-а! — сказал молодой человек, и стало очевидно, что теперь-то он понял, о чем говорит Дэвид. — Вот ты о чем…

И вид у него сделался крайне несчастный. Дэвид понял, что вопрос напомнил молодому человеку о многом таком, о чем он предпочел бы не вспоминать.

— Да если бы я знал, что речь о… ну, впрочем, наверно, это не твоя вина. Знаешь ли ты мое имя?

— Нет.

— Ну, тогда могу тебе сказать, что его взял я, — признался молодой человек. — Но я не знаю, где он. Я отдал его… одной женщине, чтобы та его спрятала.

— И где же она, эта женщина? — спросил Дэвид.

Молодой человек замялся.

— Точно не знаю, — с грустью ответил он. — Но наверно, если пойти в «Грозовой холм», там можно будет о ней разузнать.

— Это в больницу, что ли? — спросил Алан. — Так она болеет?

— Да нет, не думаю… — начал было молодой человек, как вдруг остальные парни встрепенулись. Он обернулся, Дэвид обернулся тоже, и оказалось, что у игрального автомата стоит мистер Ведн, довольно расстроенный. Молодой человек с драконом сделался еще несчастней прежнего.

— А, сэр! Здравствуйте, — сказал он.

— Так это ты его взял? — спросил мистер Ведн. — Теперь я начинаю понимать. Как же я сразу не догадался, что это ты? Просто ума не приложу. И чья это была идея? Твоя или ее?

— Моя! — выпалил молодой человек. Дэвид понял, что он врет. И мистер Ведн тоже.

— Значит, ее, — вздохнул он. И умолк, ожидая, пока молодой человек скажет еще что-нибудь.

Лицо парня становилось все несчастнее и несчастнее. Он отвел глаза от мистера Ведна и уставился на нарисованного дракона, оплетавшего его руку. Наконец он сказал:

— Она пришла и попросила меня его украсть. Уже потом, когда я думал, будто все кончено.

— Что?! Она приходила сюда?! — переспросил мистер Ведн.

— Нет-нет, — покачал головой молодой человек. — Я был на пути сюда. Но она остановила меня. Она сказала, это самое меньшее, что я могу для нее сделать после того, как я с нею обошелся. Понимаете… она, кажется, думала, что это все ваша вина… ну, то, что произошло… и она сказала, я обязан помочь ей отомстить.

Он провел пальцем вдоль извивов дракона.

— По-моему, мне ничего не оставалось, кроме как согласиться, — неуклюже добавил он. — А я был едва ли не единственным человеком, кто мог добыть его для нее.

— Ну да, действительно, — сухо кивнул мистер Ведн. — А почему ты отправил Дэвида в «Грозовой холм»?

— Она мне сказала, — уныло проговорил молодой человек, — что вернется назад — туда, где я ее нашел, — после всего. А что, это неправда?

— Правда, правда, — сказал мистер Ведн. — Хотя тебе не положено было знать даже этого.

Молодой человек сделался совсем уж несчастным. Мистер Ведн, заметив это, положил ему руку на плечо.

— Это все миновало, — произнес он. — Давным-давно.

Молодого человека это особо не утешило, но Дэвид видел, что мистер Ведн хочет его успокоить. Он видел, что молодой человек очень много значит для мистера Ведна, может быть, больше, чем все прочие парни, вместе взятые. И Дэвиду, которому мистер Ведн до сих пор как-то не особенно нравился, вдруг отчаянно захотелось стать для него таким же важным, как этот молодой человек с драконом на руке.

Молодой человек все так же грустно пожелал Дэвиду удачи и вернулся к своему пинболу. Мистер Ведн сказал:

— Ну, Дэвид, до встречи в «Грозовом холме», — и ушел.

Дэвид переглянулся с Аланом, и оба довольно неуверенно повернулись к кузену Рональду, который так и лежал мешком.

Над ним склонились двое парней.

— Что это такое с этим дядькой? — спросил один из них у Дэвида. Дэвид сразу понял, что это самый обычный парень, не имеющий отношения к мистеру Ведну и тем парням.

— Побили его, — пояснил Алан.

— А вы с ним, что ли? — спросил второй парень. — Давайте мы его до медпункта доведем?

— А можно, вы его через мост переведете? — попросил Дэвид. — У нас там машина…

— Да пожалуйста, — сказали ребята, подняли кузена Рональда на ноги и вывели его из зала.

Кузен Рональд стенал и висел мешком. При дневном свете сделалось видно, что он весь избит. Парни разохались. От этого кузен Рональд обвис и застонал еще сильнее. Дэвид видел, что Алан понимает, что кузен Рональд нарочно преувеличивает свои страдания, и ему опять сделалось за него стыдно. Он и не подозревал, что кузен Рональд так похож на дядю Бернарда.

Глава 14

«Грозовой холм»

Дойдя до моста, кузен Рональд распрямился и с большим достоинством заявил, что может идти сам. И страдальчески добавил, что если он обопрется на руку Дэвида, то, пожалуй, сумеет добраться до машины. Дэвид нехотя подал руку кузену Рональду, поблагодарил добросердечных парней (кузен Рональд это сделать позабыл), и они с Аланом повели кузена Рональда дальше.

Астрид с Люком сидели за столиком у паба, и тот рыжеволосый тоже был с ними. Он стоял, облокотившись на спинку Люкова кресла. Все трое явно развлекались в свое удовольствие. Люк доедал здоровенный пломбир с шоколадным соусом — он потом сказал Дэвиду, что это был уже седьмой, если не восьмой. Заметив кузена Рональда, которого вели под руки Дэвид с Аланом, все трое обернулись в их сторону. Рыжеволосый закусил губу, чтобы не рассмеяться. А Люк рассмеялся.

— Господи помилуй! — перепугалась Астрид. — Что случилось? Они вам сказали, где…

— Тише! — воскликнули Люк с рыжеволосым.

— Ой, Дэвид, а у тебя губа разбита! — воскликнула Астрид.

— Сквозь строй прогнали, да? — спросил рыжеволосый. — Ну и что, сказал он вам после этого?

— Сказал, — ответил Дэвид. — «Грозовой холм». Там есть одна женщина…

Тут его перебил взрыв хохота. Рыжеволосый с Люком радостно рассмеялись, и Люк воскликнул:

— Так вот оно что!

— Ну, тут я вам помочь могу, — хмыкнул рыжеволосый.

— Дэвид, а Дэвид, — сказал Люк, коварно ухмыляясь, — а ведь кузена Рональда-то твоего в больницу бы надо. А то что-то он совсем плох, по-моему.

— Не могу не отметить, — заявил кузен Рональд, с пафосом падая в кресло, — что пережил кошмарное потрясение. Астрид, кто эти люди? В зале игровых автоматов на нас напала банда каких-то немыслимых мордоворотов. Ну, само собой разумеется, мне ничего не оставалось, как заслонить грудью двоих подростков и принять удар на себя, и я в самом деле сильно пострадал. Но ведь не мог же я допустить, чтобы они избили детей, верно?

Алан разинул рот, но ничего не сказал. Люк все сильнее краснел и исподтишка прыскал в свое мороженое. Астрид обвела взглядом Алана с Дэвидом.

— Да, ужасно, — кивнула она. — Мальчики, хотите мороженого?

— Так что я полагаю, — продолжал кузен Рональд, обиженный тем, что никто не отдал ему должного, — что мне немедленно нужно отправиться в «Грозовой холм». А то вдруг у меня какие-нибудь повреждения внутренних органов!

— Это верно, — с серьезным видом поддакнул рыжеволосый.

— Ну сейчас, мальчики съедят по мороженому, и поедем, — сказала Астрид. — Уж десять минут-то ты переживешь?

— А вдруг нет? — испугался кузен Рональд. Люк поперхнулся. Дэвид постучал его по спине.

Алан бросил долгий, задумчивый взгляд на кузена Рональда и сказал, что он, пожалуй, домой.

— Нетушки, — запротестовала Астрид. — Сначала ты съешь мороженое! Что-то мне подсказывает, что ты это заслужил.

— А как же я? — спросил кузен Рональд.

— Она и вам купит, если попросите! — вежливо заметил Люк.

Но кузен Рональд все энергичней настаивал на том, что ему срочно нужно к доктору. Астрид дала Алану денег на мороженое, и Алан ушел — со смешанным чувством смущения и отвращения, как подозревал Дэвид. Рыжеволосый купил Дэвиду мороженое — мороженое оказалось такое вкусное, какого Дэвид еще в жизни не пробовал, — и тоже ушел, сказав, что будет ждать их в «Грозовом холме». Люк с Астрид заботливо усадили кузена Рональда в «мини» и тронулись в путь.

Дэвид сидел на заднем сиденье рядом с Люком, уплетая мороженое. Люк сказал:

— Ничего, Дэвид, уж эту-то часть я могу контролировать. Я постараюсь сделать ее как можно легче для тебя, обещаю.

— Спасибо, — ответил Дэвид. — А как ты думаешь, найду я его в «Грозовом холме»?

— Я очень удивлюсь, если ты его там не найдешь.

— А как же я узнаю, что это он, когда увижу его? — спросил Дэвид.

Люк призадумался.

— Если он там, где я думаю, — произнес он, — ты его узнаешь по тому, что он там лишний. Все остальное будет другим.

— То есть это значит, что я его не узнаю, даже если он будет прямо у меня перед носом, — расстроился Дэвид. — Ну так и знал!

— Надеюсь, что нет, — покачал головой Люк. — Ох, надеюсь, что нет! Может, стоит попросить его хозяина дать тебе какие-то подсказки…

Больница «Грозовой холм» стояла на окраине Иггдрела. Ее построили на месте какого-то гораздо более древнего здания, и вокруг нее по-прежнему рос старый парк, так что они ехали среди клумб и лужаек под голубым небом, затянутым легкими перистыми облачками, разыскивая ту загадочную даму. Дэвид спросил, где она.

— Где-то в здании, — сказал Люк. — Давай сначала отведем к врачу твоего бедного покалеченного родственника.

Кузен Рональд теперь картинно припадал на ногу. Люк безжалостно заметил, что ничего другого ему не оставалось: за время пути он вполне пришел в себя. Если не считать набухающего под глазом синячища, в остальном он был как огурчик. Но он ни за что не желал в этом сознаваться. Он заставил Люка с Дэвидом под руки ввести его в просторную чистую приемную, где больные ждали своей очереди. Тут он сердито потребовал, чтобы они от него отцепились. Так они его и оставили на скамейке вместе с Астрид. Астрид явно было совсем не весело.

— Эх, мало они ему всыпали! — проворчал Дэвид.

Люк быстро повел его к двери с табличкой «Только для посетителей».

— Да брось ты, Дэвид! — сказал он, отворяя дверь. — Если ему охота выставлять себя на посмешище, при чем тут ты?

— Ага, слышал бы ты, как они ржали там, в зале! — возразил Дэвид.

— Могу себе представить, — усмехнулся Люк, шагая по длинному коридору, пахнущему больницей. — Они такие! Но ведь ни над тобой, ни над Аланом они не ржали, верно? Тебя послушать, так можно подумать, будто ты сиамский близнец кузена Рональда!

Дэвид расхохотался, и ему сразу полегчало. Он догнал Люка, и они зашагали рядом. Они свернули за угол и пошли по другому коридору, мимо стопок каких-то цилиндров, мимо каталок и темно-коричневых дверей с табличками «ЭКГ сюда», «Ухогорлонос», «Общая палата» и так далее. На полпути Дэвид обнаружил, что рядом с ними шагает тот рыжеволосый человек.

— Я же правильно иду? — спросил у него Люк. — Давненько я тут не бывал…

— Правильно, правильно, — покивал рыжеволосый. — Теперь это называется «Каменная палата». И вот нате, возьмите на случай, если кто-нибудь спросит, что вы тут делаете.

Он протянул Дэвиду и Люку по металлическому кругляшу с выбитой надписью «Каменная 7». Перевернув кругляш, Дэвид увидел, что там написано: «Пропуск на одного посетителя».

— А-а, — протянул Люк. — Бюрократия! Кстати, ты не мог бы как-нибудь намекнуть Дэвиду, что ему искать? А то он боится, что не узнает его, когда увидит.

— Да я и сам про это думал, — сказал рыжеволосый. — Должен узнать. Но для верности, Дэвид, если решишь, что нашел то, что надо, взгляни на этот кругляш. Если это действительно он, ты увидишь нужное слово под названием палаты. А если там ничего не написано, ищи дальше.

Они шли вперед. Дэвид ожидал увидеть еще и мистера Ведна, но, хотя они встретили немало людей — один лежал на каталке, которую завозили в лифт с табличкой «Операционная», — мистера Ведна среди них не было. А в конце следующего длинного коридора они увидели коричневую дверь с табличкой «Каменная палата».

Рыжеволосый открыл им дверь.

— Увидимся, — улыбнулся он. — Ты уж постарайся на совесть ради него, Люк!

Дверь перед ним захлопнулась, и Дэвид с Люком остались одни.

Дверь вела прямо на склон холма, поросший белесой травой. Вокруг — рукой подать — клубились большие свинцово-серые тучи. Проплывая мимо, тучи обдавали Люка с Дэвидом залпами мелкого ледяного дождя. Трава колыхалась и шелестела на ветру, но, несмотря на ветер, было не холодно, потому что склон был охвачен огнем. Дэвид подумал, что они очутились рядом с каким-нибудь пожаром. Раздвоенные ярко-оранжевые языки пламени вздымались футов на двадцать[8]. Они колыхались под порывами ветра, с ревом и треском стелились по небу; клочья пламени уносились в облака, шипели под дождем и взметались еще яростней после каждого заряда сырости. Казалось, вот-вот вспыхнет весь склон и Дэвиду с Люком придется удирать обратно, за больничную дверь. Трава у них под ногами занялась мелкими беглыми язычками пламени, и Дэвид уже взялся было за ручку двери, готовясь ее отворить. Но тут снова налетел дождь. Стена пламени колыхнулась и взревела. Огоньки в траве потухли, оставив после себя голубой дымок, а траве как будто ничего и не сделалось. Высокое пламя впереди снова выровнялось и замерло у подножия холма, где стояли Дэвид с Люком.

— А почему трава не загорелась? — спросил Дэвид. — Мокрая слишком?

— Нет, — сказал Люк. — Это пламя — оно особенное. Оно стоит на месте и сжигает лишь само себя.

Он смотрел вперед, на вершину холма, почти так же, как смотрел тогда на горящее здание: и нежно, и свирепо, и языки пламени отражались в его красновато-карих глазах.

— Это ты его зажег?

Люк улыбнулся:

— Ага, давным-давно. И пылать оно будет до конца времен — а может, и после тоже.

Дэвид начал подозревать, что его ждет.

— И куда же мне теперь надо? — спросил он.

— Боюсь, что туда, сквозь пламя, — ответил Люк. — Понимаешь, это все вне пределов времени, и я уверен, что он там. Погасить пламя ради тебя я не могу, но могу помочь его миновать. Ну что, прямо сейчас пойдешь?

— Да, — кивнул Дэвид, понимая, что чем дольше стоять и смотреть, тем ужаснее будет казаться пламя.

Они вместе поднялись на холм. Дождь казался теплым, и щеки у Дэвида раскраснелись от огня, а у Люка лицо сделалось узким, бледным и восторженным. Но пламя не казалось таким уж невыносимо горячим. И даже теперь, когда Дэвид стоял вплотную к огню, глядя в его клубящуюся, изменчивую сердцевину, ему было всего лишь жарко, не более того. Он обернулся к Люку, спросить, почему так, и увидел, что Люк стал маленьким, бледным и напряженным.

— Не слишком горячо, нет? — спросил Люк.

— Нет, — мотнул головой Дэвид.

— Ну, ступай тогда, раз уж собрался, — произнес Люк. — А то я этот жар долго сдерживать не смогу.

Он присел на корточки в траву, и Дэвид увидел, что он слегка дрожит от какого-то непонятного напряжения.

— Спасибо! — сказал Дэвид. И, прикрыв руками лицо и голову — примерно как Алан, когда шел сквозь строй, — он ринулся вперед, в пламя. Он услышал, как горят его волосы. Увидел, как дымятся подошвы, ступая по раскаленной докрасна земле. Почувствовал запах горящей одежды. Но ему по-прежнему было всего лишь жарко, и не более того. Никаких болезненных ожогов, которые он себе представлял, Дэвид не почувствовал. «Может, я умру и даже не замечу», — подумал он с благодарностью Люку.

А потом пламя расступилось, и он вынырнул на ту сторону. Точнее, он очутился внутри пламени — в жаркой зловещей пещере, со всех сторон окруженной бушующим огнем. Наверху время от времени проглядывало грозовое небо, но чаще пламя перекрывало все вокруг, так что ничего, кроме огня, было не видно. Дэвид, ослепленный ярким светом и сбитый с толку постоянным движением, огляделся по сторонам. Перед ним стояло нечто вроде надгробия, оставшегося от разрушенной церкви: высокого, прямоугольного, с лежащей сверху статуей. А больше там ничего и не было, если не считать травяного круга.

— Значит, наверно, мне нужна эта могила, — сказал себе Дэвид и подошел к ней.

Это была даже не могила. Просто груда камней, сложенная на вершине холма. И на ней лежала статуя. Дэвид посмотрел на статую и с ужасом обнаружил, что это не статуя, а тело. Тело лежало на спине, как статуи на надгробиях, таким образом, что одна его рука сжимала необычное старинное копье с широким плоским наконечником — пламя окрашивало его в цвет меди. Вторая рука была пуста, но выглядела так, будто в ней тоже что-то должно быть. Тело было одето в необычные старинные доспехи, не совсем такие, как у рыцарей, но чем-то похожие, и их пламя тоже окрашивало медным. Дэвид прикинул, что, если бы этот человек ожил и встал на ноги, он оказался бы таким же высоким, как мистер Ведн.

Тут он заглянул мертвецу в лицо и увидел, что это женщина. Это отчего-то его расстроило. Дело было не только в том, что она мертва без причины и лежит тут, посреди вневременного пламени: она была еще и красива — такая красивая, какой он никогда в жизни не видел. Даже сейчас, с закрытыми глазами, покрасневшая от пламени, она была прекрасна. Она чем-то напомнила Дэвиду ту девушку, что водила машину мистера Ведна, только у этой мертвое лицо было исполнено живых чувств. Не то это было лицо, чтобы быть мертвым. Дэвид смотрел-смотрел, и до него вдруг дошло, что он еще никогда не видел, чтобы человек был таким печальным. Наверно, когда эта женщина умерла, она была несчастна, так несчастна, как никто на свете.

Это было так обидно, что Дэвид протянул руку и бережно коснулся волос женщины — волосы длинными вьющимися прядями выбивались из-под ее странного шлема. На самом деле они, наверно, были каштановые, но в свете пламени отливали медью. И, коснувшись волос, Дэвид понял, что она живая. В ней было тепло, исходящее не от пламени. Так что Дэвид осторожно ткнул ее в щеку костяшками пальцев.

Спящая не шелохнулась. Дэвид удивился, в чем же дело, и посмотрел на ее грудь, чтобы понять, дышит она или нет. Но из-за доспехов было непонятно. Однако теперь, когда Дэвид посмотрел на ее грудь, он увидел, что поперек груди у нее лежит очень странный предмет. Он немного смахивал на кирку и, похоже, был сделан из камня — во всяком случае, из чего-то такого, что пламя не могло окрасить в медный цвет. Навершие было с одного конца тупым и квадратным, а с другого — изогнутым и как бы заостренным. На рукояти оно крепилось с помощью туго намотанного черного шнура. Дэвид подумал, что в качестве кирки эта штука не очень удобная: ручка коротковата. И камень, и рукоять были исписаны странными буквами или символами. Все говорило о том, что эта вещь куда древнее, чем доспехи и оружие женщины…

Люк предупреждал, что предмет, который он ищет, будет выделяться среди остальных. Дэвид сказал: «Ну да, конечно!» — и совсем уже было торжествующе схватил эту кирку, но спохватился. Что толку, если он его принесет, а это окажется не тот предмет? Получится, что все это было впустую, а Люк снова окажется в темнице хуже прежней… И Дэвид достал из кармана больничный кругляш.

На кругляше значилось: «Пропуск на одного посетителя». Дэвид его перевернул. Цифра на другой стороне исчезла. Теперь на кругляше было написано: «Каменный» — и пониже: «молот».

Дэвид снова неуверенно взглянул на кирку. Ну да, пожалуй, тупой конец может сойти за молот… да, наверно, это молот… ну, если на кругляше написано «молот», значит это молот и та самая вещь, которую он ищет! Но колебался он совсем не поэтому. Ну да, разумеется, это был молот, и теперь Дэвид знал, как зовут его хозяина. Штука в том, что теперь он знал и кто такой Люк. И он уже никогда не сможет относиться к Люку по-прежнему…

Дэвид протянул руку, чтобы взять молот, и пламя перед ним слегка расплылось. Он посмотрел на несчастное лицо той женщины и подумал, что, наверно, может себе представить, что она чувствовала… ну, отчасти. Но почему она лежит здесь такая грустная — это для него по-прежнему оставалось загадкой.

Молот оказался невероятно тяжелым. Дэвиду пришлось ухватиться за него обеими руками, и то ему едва хватило сил его поднять. Стащив его с груди женщины, он удивился, что та даже не шелохнулась — ведь такую тяжесть с нее сняли! Но она осталась неподвижна. Дэвид побрел назад, таща молот, думая о том, что теперь ей, по крайней мере, будет легче дышаться. Он собирался остановиться и посмотреть, так ли это, но молот и так был совершенно неподъемный, и сейчас Дэвид мог думать только об одном: как бы он не выскользнул из рук и не грохнулся ему на ногу. В конце концов, когда руки уже совсем готовы были разжаться, Дэвид додумался положить изогнутый конец себе на плечо и поддерживать рукоять обеими руками. Так было еще ничего, можно нести.

Тут он бросил последний взгляд на спящую. Она так и не шелохнулась. И лицо у нее было все такое же печальное, но грудь тихо вздымалась и опадала. Может быть, ей теперь все-таки поспокойнее… Дэвид, сам охваченный смятением и печалью, повернулся и тяжело побрел сквозь пламя. Огненные языки клубились вокруг раскаленным ураганом, но на этот раз Дэвид был поглощен другими мыслями и почти не обращал на них внимания.

Когда он вышел на склон горы, гроза улеглась и разгорался закат. Люк скорчился на земле прямо перед ним. Он выглядел смертельно усталым, вдесятеро более усталым, чем тогда, когда его поймал мистер Ведн. И едва Дэвид его увидел, как обнаружил, что оттого, что ты все знаешь о ком-то, твои чувства вовсе не меняются. Ну и что, что Люк владыка пламени и мастер на всякие козни? Ну да, он натворил много всего ужасного и наверняка много чего еще натворит в будущем. Но сейчас Дэвид был очень рад его видеть, и ему стало жутко неловко, что он так долго провозился с молотом и Люк из-за этого так устал.

— Добыл! — крикнул он.

Люк вскинул рыжую голову и расплылся в широкой, усталой улыбке.

— Ну как хорошо! Сойди пониже, чтоб я мог его отпустить!

Дэвид, увлекаемый весом молота, съехал вниз по склону ярдов на десять. В спину внезапно пахнуло жаром, он обернулся и увидел, что Люк медленно встает и потягивается, так, будто весь окоченел.

— Я боялся, что ты там сгорел! — прокричал Люк, перекрывая рев пламени. Он, неуклюже шагая, спустился вниз — было видно, что он так же обрадовался Дэвиду, как и Дэвид ему. — Я все думал, ты ведь всего лишь человек, и смертельно боялся, что тебе конец. Говорил себе, что, когда кто-то покидает пределы времени, никогда не знаешь, сколько он там пробудет, но сейчас я уже и надежду утратил…

— А сколько же я там пробыл? — спросил Дэвид.

— Ну, — тон у Люка был довольно-таки извиняющийся, — сейчас уже вечер воскресенья.

— Воскресенья?! — воскликнул Дэвид. Как же Люк тут просидел почти целых два дня и ночь напролет, унимая пламя?!

— Ну да, — кивнул Люк. — Что же скажет тетя Дот?

— Дурак ты! Я же не из-за этого… — начал было Дэвид, но тут его отвлекли мелькнувшие в пламени черные крылья, с перьями как растопыренные пальцы.

— Я могу ему передать, что он у вас? — крикнул ворон, кружа над головой Люка.

— Ага! — ответил Дэвид.

Птица взмыла в небо и улетела прочь. Видимо, она отправилась к мистеру Ведну, потому что одновременно с этим от подножия холма раздался радостный возглас и Дэвид увидел, что к ним мчится хозяин молота. Дэвид был несказанно рад его увидеть. К этому времени плечо у него ужасно разнылось от тяжести молота. Он начал спускаться вниз, навстречу рыжеволосому.

— А, вот и вы! — выдохнул он. — Вас ведь Тором зовут, да?

— Ну да! — улыбнулся рыжеволосый. — Спасибо тебе!

Он без малейшего труда поднял молот с плеча Дэвида и вскинул его себе на плечо — точно так же, как держал его Дэвид. Сделал он это привычным жестом, видно было, что ему удобно.

— Вот, так-то лучше! — промолвил Тор. — Как мне его не хватало!

Тут на холм стали один за другим подниматься высокие люди, и все они поздравляли Дэвида. Явились Фраи, огромные и хохочущие, и мистер Тью, который больно стиснул Дэвиду руку и сказал: «Ну и ну, даже не думал, что у тебя получится!» Вслед за ними подходили еще многие и многие, и все они что-нибудь говорили Дэвиду, хотя далеко не все говорили что-нибудь Люку. К Люку подошел Тор, и рыжеволосая девушка, которая, едва поблагодарив Дэвида, тут же кинулась Люку на шею. А потом на холм поднялся мистер Ведн с вороном на плече. Он улыбнулся Люку через голову девушки, а потом улыбнулся Дэвиду.

— Спасибо тебе, Дэвид, — сказал он. — Сделка всегда лучше, когда ее стороны заодно.

На миг Дэвиду даже показалось, будто мистер Ведн смотрит на него, как на молодого человека с драконом, но он не успел понять, так ли это: тут наскочила Астрид в своих дурацких туфлях, отпихнула в сторону мистера Ведна и крепко-крепко обняла Дэвида. Дэвид к такому не привык и страшно застеснялся.

— Ох, радость-то какая! — воскликнула Астрид. — А то ведь я уже испугалась, что ты погиб. А ты знаешь, что от тебя несет подгоревшим тостом?

— Ну, ничего не могу поделать, — улыбнулся Дэвид.

Мистер Ведн расхохотался.

Дэвида выручил Тор. Он наклонился и спросил:

— Хочешь поглядеть, на что способен этот молот?

— Еще бы! — обрадовался Дэвид.

— Ну, тогда посторонись, — велел Тор.

Они отошли вниз по склону, а Тор отыскал подходящее место на земле. Найдя его, он отступил на пару шагов — огромный, темный силуэт на фоне пламени — и, сняв с плеча молот, взмахнул им над головой и обрушил его на склон холма. Холм содрогнулся, как от взрыва бомбы. Голубая молния с яростным шипением вонзилась в то место, куда ударил молот, озарив Тора белым светом, и пламя сделалось бледнее рядом с ней. Следом грянули оглушительные раскаты грома — долгие, гулкие, — и каждый сопровождался серией звонких хлопков. А потом хлынул проливной дождь, прибивший даже негасимое пламя.

Дэвид, ослепший и оглохший, без единого возражения позволил Астрид с Люком утащить себя вниз с холма.

— Простудитесь же насмерть! — сказала Астрид. Ее «мини» был припаркован у подножия холма, Астрид распахнула дверцу и втолкнула обоих в машину.

После этого они наблюдали за грозой сквозь дворники, расчищающие ветровое стекло. Вместе с ними грозу смотрел восседавший на переднем пассажирском сиденье мистер Ведн. Ворон у него на плече удовлетворенно пощелкивал клювом.

Когда раскаты грома немного поутихли, Астрид сказала:

— Ой, Дэвид, ты себе не представляешь! Дот, Бернард и Рональд сбежали!

— Как сбежали? От кого? — удивился Дэвид.

— Из дома сбежали, дурачок! — фыркнула Астрид. — Полиция считает, что они вообще за границу выехали. До того перепугались, когда решили, что ты пропал. Ну и я вместе с тобой…

— Но почему? — спросил Дэвид. Чего он себе ни за что не мог представить, так это кузена Рональда, выезжающего за границу с подбитым глазом, — или дядю Бернарда, который вообще куда-нибудь выезжает.

Астрид принялась объяснять. Мистер Ведн временами ей помогал. Оказалось, что родственники Дэвида — о чем ни Астрид, ни Дэвид не подозревали — много лет безбедно жили на деньги, которые на самом деле принадлежали Дэвиду.

— Даже странно, — сказала Астрид, — представляешь, этот «мини» — твой!

По соседству об этом немало судачили, однако никто ничего не предпринимал, пока в конце улицы не поселился мистер Фрай — настоящий старенький мистер Фрай.

Мистер Фрай был адвокатом. Он еще до знакомства с Дэвидом думал, что надо бы что-то делать с этим безобразием, а встретившись с Дэвидом, взялся за расследование весьма энергично.

— Он сказал, что ты для него сделался чем-то вроде хобби, — рассказывала Астрид. — Он вообще так выражается. Только не проси объяснять: он такой разговорчивый, что у меня уши в трубочку сворачиваются и узлом завязываются! Я только знаю, что мистер Ведн мистеру Фраю кое-что подсказал, и обнаружилось, что Рональд с Бернардом что-то такое химичили с твоими деньгами и нарушили законы по меньшей мере раз двадцать.

Благодаря мистеру Ведну к субботе у мистера Фрая набралось достаточно доказательств, чтобы было с чем пойти в полицию. Но тут — возможно, тоже благодаря мистеру Ведну, хотя мистер Ведн говорил об этом весьма уклончиво — об этом пронюхал кузен Рональд.

— И они ночью сели в такси и уехали, — сказала Астрид. — Это притом что ты потерялся, а меня они бросили одну. У меня прямо гора с плеч свалилась, Дэвид, потому что я очень беспокоилась: ты же мне не родственник, я же по закону не могла просто взять и уйти вместе с тобой! Ну а теперь, я так думаю, ни у кого к нам претензий не будет. Ну что, переезжаем к Алановой маме?

— Здорово! — выпалил Дэвид. Он просто не мог найти другого слова.

Тут он обнаружил, что ему хочется задать сразу сотню вопросов — не про кузена Рональда, дядю Бернарда и тетю Дот, а про другое. Но теперь он стеснялся расспрашивать — он же знал, что мистер Ведн, сидящий в «мини» рядом с Астрид, не кто иной, как Вотан, или Один, Всеотец и Скрытый Под Маской. Он ведь мог и отказаться отвечать! Дэвид сумел сдержаться и не стал расспрашивать о Люке. Теперь он вспомнил, что Люка заточили в темницу за то, что он убил кого-то, кого звали Бальдром. И про Тора он, кажется, знал, и про Фраев, и про мистера Тью, в честь которого вторник называется Tuesday. Но об одном он все-таки не мог не спросить.

— Э-э… мистер Ведн, а кто был тот молодой человек с драконом?

Мистер Ведн обернулся к нему и как будто даже удивился:

— А ты что, его не узнал? Он звался Зигфрид, а на севере — Сигурд. Сигурд-Драконобойца, мой дальний родич. В свое время он был очень, очень знаменит!

— А-а! — сказал Дэвид. — Так, значит, та женщина на холме…

Он посмотрел на вершину, сквозь залитые дождем окна машины. Негасимое пламя распалось на рваные лоскуты под потоками ливня.

— Это Брюнхильда, — вмешался Люк. — Ты про нее, наверно, слышал.

— И она тоже моя родственница, — заметил мистер Ведн.

— Ну да, но… — пролепетал Дэвид и растерялся, не зная, какой вопрос задать первым.

— Эту историю рассказывают по-разному, — пояснил мистер Ведн. — Но основная суть везде одна и та же: Зигфрид прошел сквозь это пламя и завоевал Брюнхильду, а потом сделал вид, будто это был не он, а другой человек. И Брюнхильда вышла замуж за того мужчину, а Зигфрид женился на его сестре. А потом Брюнхильда узнала правду. Она устроила так, что Зигфрида убили, и сама покинула этот мир. Она ведь на самом деле была не просто смертная, понимаешь ли.

Дэвид по-прежнему ничего не понимал.

— А что, ему… ну, Сигурду… та, другая, нравилась больше? Просто мне показалось — вот только что, в Вальхолле, — что он…

— Нет. Он просто ошибся, — сказал мистер Ведн.

— А кстати, эта ошибка, часом, не твоих ли рук дело? — проницательно осведомился Люк. — Когда Брюнхильда приходила ко мне в темницу, она, похоже, так и считала.

Мистер Ведн задумчиво погладил ворона и ничего не ответил.

— Ну, так я и думал, — сказал Люк. — Их дети могли сделаться опасными для твоей власти, ага? Однако же она нашла другой способ пошатнуть твое владычество, унеся молот с собой в пламя. Прав я или нет?

— Ну, более или менее, — вздохнул мистер Ведн. — Без этого нельзя, Люк. Последнюю тысячу лет нам приходилось несладко, без молота-то. Нас вытеснили другие верования. Но теперь, благодаря Дэвиду, мы встретим последнюю битву во всеоружии!

Он обернулся, посмотрел на Люка и слегка улыбнулся. Люк посмотрел ему в глаза и не улыбнулся совсем.

До Дэвида вдруг дошло, что в той последней битве Люк и мистер Ведн окажутся на разных сторонах. Он все еще пытался свыкнуться с этой мыслью, когда гроза наконец улеглась. Дождь миновал, оставив желтое вечернее небо, на котором проглянула радуга. Тор спустился с холма, смеющийся, мокрый насквозь. Молот снова лежал у него на плече.

— Ну что ж, пора прощаться, — сказал мистер Ведн. — Но мы еще увидимся!

Он отворил дверцу машины и вышел.

— Люк, ты идешь?

— Нет, я тут побуду пока. — сказал Люк, уютно угнездившись в углу заднего сиденья.

Мистер Ведн рассмеялся и захлопнул дверцу.

Пока Астрид заводила мотор, Дэвид пересел на переднее сиденье.

— Ну вот, Дэвид, — произнесла она. — Вот все и закончилось…

Дэвид посмотрел на нее, собираясь напомнить, что Люк-то по-прежнему с ними. На лице у Астрид было точно такое же выражение, как у той женщины в пламени. Дэвид удивился: с чего бы ей грустить? Ему казалось, что избавиться от кузена Рональда — не повод для печали. Он сначала было отвернулся, подумав, что такая печаль — это что-то очень личное. Но потом вспомнил про ту, другую женщину. Ему ведь хотелось как-то ее утешить, но он знал, что ничего с этим поделать не сможет. А утешить Астрид можно попробовать…

— Что случилось? — спросил он.

— Ой, как же хорошо, что ты снова тут! — сказала она. — Да нет, ничего не случилось. Ты тут ничем помочь не сможешь, Дэвид. Но вот как тебе кажется: стоит побыть по-настоящему счастливым, даже если знаешь, что потом тебе всю жизнь придется грустить?

Дэвид подумал про женщину в пламени, которая спит вечным сном и вечно грустит, и решил, что не знает ответа.

— А ты как думаешь? — спросил он у Люка.

— В понедельник скажу, — ответил Люк. — А сейчас — спать, спать, спать! Это срочно.

Послесловие переводчика

которое не стоит читать, пока вы не прочтете книгу

(осторожно, спойлеры!)

Теперь, когда вы дочитали книгу, вы, возможно, уже разобрались, кто же такой на самом деле Люк и все остальные. Но если вы все-таки этого не знаете, вам лучше прочесть это послесловие.

Персонажи этой книги — ну, кроме Дэвида и его родственников (и Алана с мамой и сестренками) — не кто иные, как германские боги. (Когда мы говорим «германские», речь идет не о Германии как таковой, а о группе народов, говоривших на родственных языках и имевших общих богов, общие мифы и общую культуру. Англичане, немцы, голландцы, шведы, датчане и норвежцы — все они германцы по происхождению). Да и живет Дэвид не где-нибудь, а в самом центре мира. Его родной городок зовется Иггдрел потому, что именно там растет Мировое Древо, ясень Иггдрасиль. У корней Иггдрасиля сидят три сестры, норны, которые прядут судьбы людей и богов.

Мистер Ведн — это Вотан, или Один, главный из богов древних германцев. Он мудр и хитер, он покровитель воинов, мудрецов и поэтов. Он любит бродить среди людей переодетым и неузнанным, называя себя чужими именами. Узнать его можно по тому, что у Одина всего один глаз. Второй свой глаз он оставил в источнике, что бьет из-под корней ясеня Иггдрасиль. Два ворона служат ему; зовут их Хугин и Мунин (Думающий и Помнящий). Чертог Одина зовется Вальхалла. В Вальхалле обитают эйнхерии — это воины, павшие в битве, которых собирают туда валькирии, прекрасные и отважные девы-воительницы, служительницы Одина. С утра эйнхерии встают и начинают сражаться, а к обеду все павшие воскресают и садятся пировать.

Мистер Тью — это Тюр, бог войны и мужества.

Рыжеволосый Тор, сын Одина, — тоже воин, но сражается он не с людьми. Его могучий молот, Мьёлльнир, поражает великанов и прочих чудовищ, угрожающих миру людей и богов. Слово «мьёлльнир» похоже на слово «молния», и это не случайно: Тор и в самом деле бог-громовержец. Когда он сражается, сверкают молнии и гремит гром, а потом он возвращается к богам по волшебному мосту Биврёст, который повисает в небе после грозы и у людей зовется радугой.

Супруги Фрай на самом деле — Фрейр и Фрейя: боги любви, брака и плодородия.

У древних германцев было много и других богов, но в этой книжке они не упоминаются, и мы о них рассказывать не будем. Если хотите, можете почитать книгу Юрия Светланова «Скандинавские сказания о богах и героях», а если вам интересно почитать не пересказ, а то, что рассказывали о своих богах сами германцы, можете попробовать отыскать «Младшую Эдду» Снорри Стурлусона (но это уже совсем взрослая книга).

Ну а Люк… Люк — это Локи. Тоже один из богов, хотя происходит он из рода великанов. Странное существо этот Локи. Нельзя сказать, будто он «плохой». Локи не плохой и не хороший. Не раз случалось, что он помогал богам в их делах — но вреда от него, прямо скажем, больше, чем пользы. Таких персонажей, как Люк, ученые, изучающие мифы и сказания, называют трикстерами. Возможно, будет легче понять, кто это такие, если сказать, что Лиса Патрикеевна из русских народных сказок — тоже трикстер. Трикстеры делают что-нибудь плохое даже не потому, что им нравится творить зло, а просто так, чтобы позабавиться. Украсть молот у Тора? Пожалуйста! Устроить пожар? А почему бы и нет? Погубить мир ради развлечения? И это можно.

Многое сходило Локи с рук. Но один раз он сотворил такое, чего прочие боги ему простить никак не могли. Дело было так: как-то раз богам стало известно, что светлому Бальдру, самому любимому из богов, суждено погибнуть. Тогда мать Бальдра, Фригг, обошла все вещи в мире и со всего на свете взяла клятву, что оно не причинит вреда Бальдру. Пропустила она только тоненький побег омелы, решив, что уж это-то растение и так совсем безобидно.

Узнав об этом, боги обрадовались, собрались и принялись кидать в Бальдра чем попало, чтобы убедиться, что ему ничто не может повредить. Но Локи, пронюхав о том, что Фригг пропустила омелу, срезал побег омелы, сделал из него стрелу и подсунул ее слепому богу Хёду. Хёд выстрелил в Бальдра — и… убил его.

Когда выяснилось, что именно Локи виновен в гибели Бальдра, боги разгневались и заточили Локи в темницу. Его приковали к скале, а над лицом подвесили ядовитую змею, источающую яд. Жена Локи, Сигюн, сидит с ним рядом и держит над его лицом чашу, собирая яд. Но иногда ей приходится отойти, чтобы опорожнить чашу, и тогда яд течет Локи на лицо, он мечется в оковах, и от этого-то случаются землетрясения. А за дело ли наказан Локи — это уж вам самим судить.

Теперь осталось только объяснить, отчего каждый из богов появляется непременно в свой день. Почему, спрашивается, свой?

Римляне, которые придумали дни недели, называли каждый из дней именем одного из своих богов. Воскресенье было днем Солнца. Понедельник — днем Луны. Вторник — днем Марса, бога войны. Среда — днем Меркурия, бога мудрости и торговли. Четверг — днем Юпитера-Громовержца. Пятница — днем Венеры, богини любви, а суббота — днем Сатурна, бога времени. Эти названия и до сих пор сохранились в языках, называемых романскими, например во французском или итальянском (только воскресенье сменило название на другое, христианское, да еще суббота).

Германцы же, позаимствовав дни недели у римлян, дали им имена своих богов, соответствующих римским. Воскресенье так и осталось днем Солнца (Sunday, Sun-day). Понедельник — днем Луны (Monday, Moon-day). Вторник, Tuesday, сделался днем Тюра. А вот со средой и четвергом интересно вышло. Казалось бы: Один — верховный бог, и ему следовало бы отдать четверг, но не тут-то было. За мудрость и хитроумие Одина приравняли к Меркурию, и его днем стала среда, Wednesday. А четверг, Thursday, отдали Тору, богу-громовержцу. Пятница сделалась днем Фрейи, Friday. Специального бога времени у германцев не было, и потому суббота так и осталась Saturday, днем Сатурна.

Вот так и вышло, что каждый день посвящен кому-то из богов и каждый из них является именно в свой день. А Локи собственного дня так и не досталось… Ничего удивительного: ведь, как мы знаем, Локи обычным правилам не подчиняется.

Примечания

1

Если вдруг вы крикетом не интересуетесь, вам придется нелегко, потому что в жизни Дэвида очень многое вертится вокруг крикета. Так что стоит все-таки немного разобраться. Крикет — это командная игра с мячом и битой, наподобие американского бейсбола. Подающая команда находится на поле в полном составе, а из отбивающей — только два бьющих игрока (бэтсмены). Подающий игрок (боулер) бросает мяч, стараясь разбить калитку (три столбика с перекладинами). Бьющий игрок другой команды старается отбить мяч битой и выбить его за пределы поля. Если калитка разбита, бьющий «сгорает» (выбывает из игры). Если кто-то из полевых игроков поймал отбитый мяч, бьющий игрок тоже сгорает. Задача подающей команды — вывести из игры всех бьющих игроков противника. После этого команды меняются местами.

«Пять калиток за четыре пробежки» — это значит, что Дэвид, играя на подаче, вывел из игры половину игроков противника. Такое не всякому профессиональному игроку по плечу!

(обратно)

2

Тестовые матчи — крикетные матчи высшего уровня, которые могут длиться по несколько дней подряд.

(обратно)

3

Почти пять километров.

(обратно)

4

Ярд — это почти метр, а точнее — 0,91 см. Значит, длина питча равняется примерно двадцати метрам.

(обратно)

5

Овер — серия из шести подач.

(обратно)

6

Озерный край — живописная местность, национальный парк в Северо-Западной Англии.

(обратно)

7

Традиционный английский фастфуд, такой же вкусный-и-вредный, как еда из «Макдоналдса».

(обратно)

8

Метров на семь.

(обратно)

Оглавление

Диана ДЖОНС ОГОНЬ И ЗАКЛЯТИЕ, ИЛИ ВОСЕМЬ ДНЕЙ С ЛЮКОМ (роман)

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Послесловие переводчика Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg