«Трое против ведьмы»

Трое против ведьмы (fb2) - Трое против ведьмы [litres] (пер. Анна Сергеевна Хромова) (Фамильяры - 1) 4524K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Адам Джей Эпштейн - Эндрю Джейкобсон

Адам Джей Эпштейн, Эндрю Джейкобсон Фамильяры Книга 1 Трое против ведьмы

Adam Jay Epstein & Andrew Jacobson

THE FAMILIARS

Copyright © 2010 by Adam Epstein and Andrew Jacobson

Illustrations copyright © 2010 by Peter Chan and Kei Acedera

All rights reserved

© А. Хромова, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа ”Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

* * *

Джейн, моей жене, которая поддерживает все мои мечты, даже самые фантастические.

И Пенни, моей дочке, – эта история для тебя!

А. Дж. Э.

Эшли и моему фамильяру Элвису.

Э. Дж.

1 Утренняя добыча

Все началось с того, что у Элдвина зачесались усы. Так всегда бывало, стоило ему проголодаться. В последние несколько месяцев добывать еду становилось все труднее и труднее. В проулках и закоулках уже не валялись кучи рыбьих кишок или куриных потрохов, и бродячему коту приходилось бороться все упорнее, чтобы как следует покушать хотя бы раз на дню.

Усы зачесались утром, когда Элдвин восседал на коньке шиферной крыши, одним глазом созерцая окрестности. Судя по облезлой черно-белой шкурке, кота никогда в жизни не купали, – собственно, так оно и было. Куска левого уха недоставало: напоминание о встрече со злым питбулем еще в нежном котеночьем возрасте.

Отсюда, с крыши, Элдвину был виден весь Бриджтауэр. Ряды двухэтажных каменных домов выстроились вдоль узких, мощенных булыжником улочек. Служители в длинных мантиях торопились завершить предрассветные труды: один специальным колпачком тушил свечи в невысоких, по пояс, фонарях, расставленных вдоль самых темных переулков; другой устилал соломой главную транспортную артерию города, чтобы приглушить грохот тележных колес и цоканье копыт мулов, которые вот-вот потянутся по улицам. Элдвин перевел взгляд на беломраморный шпиль сторожевой башни, вздымающийся выше всех прочих зданий. Сторожевая башня пустовала уже более полувека, с тех пор как отважная и благородная волшебница королева Лоранелла помогла отразить нападение Воинства Восставших Мертвецов. На вершине сторожевой башни развевался флаг с гербом Бриджтауэра: двуглавый орел с луком и стрелой в одной лапе и волшебной палочкой в другой.

Видно было Элдвину и то, что находилось за белыми стенами города: на западе, вдоль внешней стены, струилась река Эбс, к востоку простирались Аридифийские равнины и леса королевства. Но сам Элдвин за пределами Бриджтауэра никогда не бывал и не собирался – он прекрасно себя чувствовал на улицах города, которые знал как свои пять пальцев.

С первыми лучами рассвета весело зазвонил утренний колокол, пробудив Элдвина от грез наяву. Кот устремил взгляд на черный ход рыбной лавки, терпеливо выжидая, когда появится рыбник с утренним уловом. Воровство было у кота любимым способом набить брюхо, но и других трюков у него в запасе было немало. Скажем, вчера вечером он поработал актером: ворковал, как голубь, чтобы выманить кусочки сыра у слепой бабушки, что кормила птиц в парке.

И вот, словно по расписанию, явился рыбник. Он волочил к своей лавке тяжелый мешок, с которого капало. Элдвину было не видно, что в мешке, но он по запаху понял: речная камбала! Не успел старик затворить за собой дверь лавки, как Элдвин принялся загибать пальцы у себя на лапе: «Один… два… три… четыре!»

Как и каждое утро в одно и то же время, рыбник приоткрыл окно, чтобы проветрить кухню, и вытряхнул рыбу в корзину. Элдвин принялся спускаться с крыши. Он сполз по стене, оставляя царапины от когтей на деревянной обшивке. Перешел переулок, огибая лужи, оставшиеся после ночного дождя. Из-за угла, хромая и стараясь не наступать на покалеченную заднюю лапу, вышел енот с оторванным ухом.

– Привет, Элдвин! – сказал енот. – Говорят, телега с молоком нынче сделает крюк из-за праздника Щитов. Она поедет через Висельную площадь.

– Спасибо, что подсказал, – ответил Элдвин. – Постараюсь спихнуть с телеги кувшин, когда она будет огибать Резной Камень. Приходи, полакаешь.

Элдвин завел себе привычку думать на три трапезы вперед. Он полагался на все, начиная от тщательного наблюдения и кончая союзниками из подворотни. Добывать еду – это занятие на целый день, и весьма утомительное притом. В середине лета на Бриджтауэр обрушился сильнейший град, погубив большую часть обильного урожая. И голодающие горожане теперь сами подъедали потроха и обрезь, которые прежде выкидывали.

Енот одобрительно кивнул, а Элдвин поспешил вернуться к текущей задаче. Он запрыгнул на ящики, сложенные под окном рыбной лавки, и принялся выжидать, глядя, как старик чистит и потрошит камбалу. Элдвин ждал очень терпеливо: он знал, что рано или поздно рыбник непременно отвлечется. Или ранний покупатель постучится, или по нужде отлучиться понадобится, или нож придется заточить – так или иначе, а шанс у Элдвина появится.

– Поди сюда, тут паук на кровати! – донесся сверху пронзительный голос.

Ага, значит, сегодня это жена… Рыбник положил нож и выбежал с кухни.

– Иду, иду! – крикнул он.

Элдвин не раздумывал ни секунды. Как только старик исчез из виду, Элдвин вскочил на подоконник и скользнул внутрь. Очутившись на кухне, он стремительно окинул взглядом кавардак из деревянных разделочных колод и ножей, которые давно не мешало почистить, и оловянные весы, перепачканные рыбьими потрохами, на рабочем столе. Потом кот спрыгнул на деревянный пол. В нос Элдвину ударила вонь маринованного угря, намертво въевшаяся в сосновые доски. В животе приятно заурчало. На ручке засолочного чулана висел передник рыбника, залапанный грязными руками. Передник давно пора было постирать в речке. Конечно, в дорогих магазинах на центральной площади куда чище, ну так и что? Камбала тут такая же вкусная…

Элдвин крадучись подобрался к корзине и сцапал здоровенную плоскую рыбину. Скоро он будет пировать в безопасности где-нибудь за трубой на крыше. Вкусная, вкусная…

Хлоп!!!

На его хвосте защелкнулся кошачий капкан. Еще несколько дюймов – и клацнуло бы прямо по шее. Элдвин развернулся и увидел металлические челюсти, впившиеся в его мех. Кот с трудом сдержал оглушительный вопль. Вместо вопля он уткнулся мордой в мохнатую переднюю лапу и издал сдавленный вой. Оправившись от первых мгновений боли, Элдвин мысленно спросил себя: «С каких это пор старый рыбник научился ставить капканы?»

И тут дело обернулось еще хуже: из засолочного чулана появилась мрачная фигура человека в черном плаще, с лицом, разукрашенным следами от когтей. На человеке были черные кожаные сапоги с бронзовыми шипами на носках, а за плечом у него висел арбалет. Глаза человека вспыхнули кровожадной радостью.

– Попался! – сказал таинственный незнакомец.

Элдвин отчаянно пытался высвободиться из ржавого металлического зажима, сдирая его с себя задними лапами.

– Будешь знать, как у меня воровать, котяра! – рявкнул рыбник, высунувшись из-за угла. Глаза у него весело блестели.

Элдвин никак не мог поверить в происходящее. Он сам, по своей воле, сунулся прямиком в хитрую западню! Он, самый умный из всех уличных котов Бриджтауэра, позволил себя перехитрить! Нет-нет, такое бывает только с мышами и тараканами – но не с ним же!

Человек в черном подступил ближе и достал длинную палку с веревочной петлей на конце. При виде ужасной петли инстинкты Элдвина взяли свое. Он кинулся к окну. Туловище Элдвина пролезло в приоткрытую щель, а вот болтающийся на хвосте капкан не прошел. Застрявший на полпути к свободе Элдвин оглянулся и увидел стремительно надвигающуюся черную фигуру. Он уперся лапами в раму, пытаясь приподнять ее, чтобы протиснуться. Фигура уже протянула было руку, чтобы его сцапать, но тут, в последний момент, рама чуть-чуть подалась – Элдвин сумел протащить капкан и кувырнулся в переулок, увернувшись от рук человека.

Элдвин приземлился на лапы – вот чем хорошо быть котом! – и бросился бежать. Капкан волочился следом. Краем глаза кот увидел, как в окне, рядом со своим исцарапанным сообщником, появился рыбник.

– Уйдет, уйдет! – завопил торговец.

– Далеко не уйдет, – как ни в чем не бывало ответил человек с бронзовыми носками сапог.

Элдвин несся по переулку. От металла, скрежещущего по булыжникам, сыпались искры. Кот изо всех сил старался не терять присутствия духа. За ним и прежде, бывало, гонялись, но чтобы удирать со злющим железным крабом на хвосте – такого раньше не случалось. Рвануть бы прямиком на крыши, да никак: проклятая штуковина тянет вниз. Кот оглянулся назад: преследователь вышел из лавки, снимая с плеча арбалет.

Не выпуская из пасти рыбину, Элдвин шмыгнул между двух домов и нашел убежище: груду железяк, которые местный оружейник повыбрасывал за ненадобностью. Кот зарылся в мусор и затаился.

– Эй, усатый, чего это ты тут расселся? – осведомился чей-то голос позади него.

Элдвин развернулся и увидел тощую крысу; вместе с несколькими товарищами-грызунами она точила заплесневелую горбушку. Не разжимая зубов с рыбиной, Элдвин шепотом ответил:

– Рад вас видеть, господа. Прошу вас, не обращайте на меня внимания. Я просто проходил мимо…

– Ага, как же! – фыркнула тощая крыса, узнав Элдвина. – Ты и в прошлый раз так говорил. А за тобой следом приперся мясник с ножом!

– Что было весьма забавно, если подумать, правда ведь? – хихикнул Элдвин.

Но крысы только холодно смотрели на него. Им явно было не смешно.

– А, понимаю, это больная тема. Однако я более чем готов забыть о былых невзгодах, чего и вам желаю.

Одна из крыс, плотненькая, с вьющимися усами, заглянула Элдвину за спину и увидела кошачий капкан, привешенный к хвосту.

– У тебя снова неприятности, так?

– Ах, вы об этом? – переспросил Элдвин, указывая на металлический зажим. – Да нет, это просто сейчас так носят. Их выпускают трех разных оттенков ржавчины.

Тощая крыса высунула голову из-за угла и тотчас шмыгнула обратно. В глазах у нее стоял ужас.

– Там Гримслейд!

И тут Элдвин осознал, что у него и впрямь серьезные неприятности. Гримслейд был печально знаменитый наемный охотник. Объявления, расклеенные по всему городу, рекламировали его услуги: он брался уничтожить любых вредителей за плату, которую брал золотом либо драгоценными камнями. Гримслейд любил свою работу. Особенно когда ему поручали охотиться на кошек. По слухам, кошек он ненавидел с детства: его матушка уделяла куда больше внимания своим пятерым котам-абиссинцам, чем родному сыну. Котики нежились на кровати, а маленький Гримслейд ночевал на полу в чулане. Эти-то детские обиды и превратили его в теперешнего наемного охотника: мстительного, безжалостного убийцу всех, кто ходит на четырех, шести или восьми ногах. В общем и целом все знали, что с Гримслейдом лучше не связываться. И именно этот человек преследовал теперь Элдвина по улицам Бриджтауэра! Элдвин пытался сохранять хладнокровие, но в глазах у него вспыхнул настоящий страх.

Крысы дружно принялись выпихивать Элдвина из своего логова.

– Ну все, посидел – и хорош, – пискнула тощая крыса. – Бывай себе!

– Постойте! – промяукал Элдвин, пытаясь держаться по-свойски. – Мои мохнатые братья, мы все должны быть заодно! Пожалуйста, помогите мне! Вы же знаете, что при случае и я бы вам помог!

Но крысы, не колеблясь ни секунды, вытолкнули Элдвина обратно на улицу, прямо под нос Гримслейду. Охотник прицелился и выстрелил из арбалета. Стрела просвистела над плечом кота.

На городских крышах ходили слухи, что у Гримслейда целая коллекция лапок со всех его охот. Но Элдвин совершенно не собирался становиться его очередным трофеем. Пока Гримслейд перезаряжал арбалет, кот спрятался за один из фонарных столбов, стоявших вдоль улицы. Гримслейд выстрелил еще раз. На этот раз стрела разбила стеклянную чашу со свечой, что стояла на столбе над головой у Элдвина. Еще не застывший воск дождем пролился на мостовую. Элдвин съежился, задыхаясь, обдумывая, что же делать дальше. Тут он услышал лязг металла о металл – и его осенило. Кот рванул в ближайшую кузницу.

В прокопченной, дымной кузнице высокий, широкоплечий человек ковал палаш – такие носили солдаты королевы, когда патрулировали улицы и отлавливали воришек и хулиганов. Оружейник, защищенный от вылетающих из горна угольков только кожаным фартуком, весь вспотел от буйного жара. Кузнец бил и бил по заготовке, и от каждого удара над наковальней взлетал фонтанчик голубых искр. Элдвин запрыгнул на железный верстак и аккуратно подложил хвост прямо под падающий молот. Молот с лязгом обрушился на капкан, тот разломился пополам, и Элдвин наконец смог вытащить свой несчастный хвост. Кот мысленно положил себе занести это в список своих самых замечательных спасений и вылетел через черный ход прежде, чем кузнец сообразил, что случилось.

Теперь, когда Элдвин наконец-то освободился от капкана и мог снова бежать с нормальной скоростью, он едва касался лапами земли. Он пронесся через квартал медников, где торговцы деловито выставляли перед лавками канделябры и котлы. Но Гримслейд появился снова: он не собирался упускать свою добычу. В конце концов, это же был тот самый человек, который, по рассказам, как-то раз спалил дотла целый дом ради того, чтобы извести одного-единственного таракана. Оглянувшись, Элдвин обнаружил, что расстояние между ним и его преследователем увеличивается, и воспрял духом. Однако рисковать было ни к чему. Он по-прежнему мчался во весь дух. Оглянувшись в следующий раз, кот обнаружил, что Гримслейд сделал нечто неожиданное: он остановился. Охотник распустил золотые шнурки кожаного кошелька, что висел у него на поясе, и наружу вырвался клуб черного дыма, который быстро обрел облик собаки. Элдвин изо всех сил старался не удариться в панику: по городским улицам ходили слухи не только о жестокости Гримслейда, но и о его призрачных гончих. Эти псы, порождения черной магии, были созданы из обсидиана, черной осоки и жженой волчьей шерсти. Безъязыкие пещерные шаманы из Сталагмоса, изготовляющие этих хищных демонов, обнаружили, что убийцы с Помойных рынков, вроде Гримслейда, готовы платить за них огромные деньги. И псы тех денег стоили. Впервые призрачных гончих сотворили для охраны яшмовых копей Удулы, где царила непроглядная тьма, – твари могли видеть даже в кромешном мраке, а зубы их прокусывали кольчугу. От такого у любого беглого кота лапки затрясутся. Элдвин уже начал подумывать, что камбала, которую он по-прежнему сжимал в зубах, слишком дорого ему обходится.

Призрачная гончая помчалась на него, уворачиваясь от косых лучей утреннего солнца. Она исторгла потусторонний рык, от которого у Элдвина вся шерсть встала дыбом. Кот еще прибавил ходу, устремившись вперед – прямиком к пятиметровому забору, скрывавшему священные сады камней бриджтауэрского храма Солнца. Призрачная гончая постепенно настигала беглеца, и теперь Элдвину было лучше видно, что за тварь за ним гонится. Ни глаз, ни носа – просто движущееся черное облако, оставляющее за собой клочья дыма.

Элдвин с разгона врезался в деревянные доски, цепляясь когтями, взлетел наверх и перемахнул на ту сторону. Кот приземлился в каменном саду, уверенный, что ни один пес на такую высоту уж точно не вскарабкается. Однако призрачная гончая не была обычной собакой. Она туманом просочилась сквозь доски забора и сгустилась заново по эту сторону. Элдвин выпучил глаза – и снова кинулся бежать в сторону крыльца храма Солнца. Любоваться красотами здания он не стал; спасая свою шкуру, кот влетел внутрь.

Внутри храма собрались жители Бриджтауэра. Они пришли помолиться Солнцу об исцелении своих разоренных полей, преклонив колени у пруда для медитаций, освещенного движущимися зеркалами. Лучи утреннего солнца лились сквозь отверстие в куполе храма, отражались от стеклянных зеркал и заставляли воду ярко светиться.

Элдвин миновал пару бронзовых чаш для приношений, наполненных цветочными лепестками и блестящими монетами. Над головой величественные картины, сверкающие позолотой, изображали, как бородатый воин верхом на коне катит солнце по небу. Элдвин надеялся пробежать сквозь храм и выскользнуть с противоположной стороны, но обнаружил, что серебряные двери еще заперты. Кот обернулся к тем дверям, через которые вошел, – там маячила призрачная гончая. Подушечки лап у него вспотели.

– Послушай, давай поговорим по-свойски! – взмолился Элдвин, выплюнув камбалу на пол. – Может, поделим рыбку? Как насчет пятьдесят на пятьдесят?..

Сумрачное видение испустило яростный, но безмолвный рык, и к Элдвину потянулись щупальца черного тумана. Когда туман окутал его белую лапку, кот ощутил жуткий холод, но щупальца отдернулись так же стремительно, как и надвинулись.

– Уговорил: давай сорок на шестьдесят! – предложил Элдвин.

Несколько прихожан отвлеклись от молитвы: пес пригнулся, готовясь к броску. Оскалив угольно-черные клыки, гончая метнулась вперед, целясь в загривок Элдвину. Элдвин увернулся и оказался зажат в угол, притиснутый к одному из больших движущихся зеркал. Пока призрачная гончая готовилась к новому прыжку, Элдвин лихорадочно соображал.

Кот дернул лапой и развернул солнечный отражатель так, чтобы сфокусированный луч солнечного света был направлен прямо на дымную тварь. Луч прожег в чудовище дыру, и зверюга издала вопль, от которого кровь стыла в жилах. А потом полыхнуло черным – и гончая взорвалась, оставив на полу только кучку обсидиановой пыли.

Элдвин перевел дух, подобрал свою камбалу и удалился из храма с надменным видом, не обращая внимания на переполох, который устроил среди молящихся. Кот пересек сад, вскарабкался на ближайшее дерево и спрыгнул через забор на соседнюю улицу.

Пересекая рыночную площадь, Элдвин миновал пожилую женщину с седым пушком на подбородке; она торговала комнатными растениями с тележки. Кот огляделся и сообразил, что никогда прежде не бывал в этом квартале. На первый взгляд квартал ничем не отличался от других окрестных улиц, где продавали горшки, приправы или книги. Однако Элдвин никогда раньше не видел, чтобы из пустого горшка валил пар, а книжные страницы перелистывались сами собой – впрочем, возможно, это от ветра. И кстати, если подумать: для чего эта старуха с пушком на подбородке торгует комнатными растениями, которые все засохли и завяли? Кому и зачем такие могут понадобиться? Хотя какое ему дело? Главное, чтобы тут нашлась плоская крыша, где можно будет наконец спокойно съесть свою камбалу и отоспаться после завтрака…

Бац!

Элдвин почувствовал, как у него аж зубы затряслись: рыба вылетела из пасти, выбитая стрелой из Гримслейдова арбалета.

– Да, ты парень не промах, – прорычал Гримслейд, – но хватит в прятки играть!

На долю секунды Элдвин замешкался, раздумывая: то ли бежать без оглядки, то ли попытаться все-таки вернуть себе рыбу, которая теперь болталась на деревянном бочонке, пришпиленная к нему стрелой… Вторая стрела взъерошила шерсть на голове у Элдвина, и это заставило его сделать выбор. Кот опрометью кинулся за угол, к первому же окну, которое попалось ему на глаза, и прыгнул навстречу неизвестности.

2 Бесфамильный фамильяр

[1]

Поначалу ему было почти ничего не видно – так темно оказалось в комнате. Потом глаза Элдвина привыкли к темноте, и он обнаружил, что комната от пола до потолка заставлена десятками – нет, сотнями клеток. А внутри сидели самые разные животные – от масляных тритонов и саламандр до сизых соколов и трехпалых ленивцев. Там были веслоносые пересмешники, барсуки и ежи с ядовитыми на вид колючками. В стоящем тут же стеклянном сосуде, выстроившись в круг, парили в нескольких дюймах над дном шесть крепко спящих черепах с панцирями в ромбик. На полочке рядом с ними мышь с растущим на лбу рогом цвета слоновой кости о чем-то яростно спорила с безволосым муравьедом.

– Ну какой же это наговор, без черного лишайника-то! – горячилась мышь.

– И тем не менее… ты не поверишь, чего можно добиться при помощи саранчиного помета, – возражал муравьед. – Это довольно многофункциональный компонент.

– Но кто ж захочет такое нюхать? – отвечала мышь. Ее передернуло.

Элдвин не имел ни малейшего представления, о чем они рассуждают. «Наговоры», «компоненты», «саранчиный помет» – от всего этого он был далек. Поэтому он предпочел обратить внимание на соседнюю клетку, где вомбатиха с торчащими зубами неспешно догрызала молодую морковку. Управившись с едой, она тряхнула хвостиком – и исчезла. Элдвин поморгал: может, это просто обман зрения? Он торопливо огляделся – и обнаружил, что вомбатиха стоит на стойке с кормом и набивает мохнатую сумку у себя на животе морковкой из деревянной миски.

Элдвину тут было о чем подумать: все эти необычные создания с необычными способностями… Но не успел он пораскинуть мозгами, как заметил пузатого человека средних лет с курчавыми рыжими волосами, который вышел из кладовки с кружкой биллардиерового сидра в руке.

– Эй, ты! – шепнул чей-то голос за спиной у Элдвина. – Возвращайся-ка лучше к себе в клетку!

Обернувшись, Элдвин увидел большеглазого лемура, висевшего у себя в клетке вверх ногами. Хотя, если так подумать, возможно, это был и не лемур: ведь вроде лемуров с двумя хвостами не бывает.

Элдвин выискал взглядом пустую клетку и крадучись бросился туда. Пожалуй, это самое подходящее место, чтобы отсидеться. Гримслейд сюда точно не явится, а если и явится, ему нипочем не найти Элдвина среди этого странного сборища самых экзотических животных. Он, небось, до сих пор прочесывает закоулки в поисках кошачьих какашек. Элдвин попытался было открыть клетку лапкой, но без отдельного большого пальца хватать и поворачивать металлические ручки довольно сложно. Пока хозяин лавки шел через комнату, Элдвин изо всех сил помогал себе зубами и хвостом. И вот наконец дверца клетки распахнулась, и Элдвин шмыгнул внутрь, как раз когда кудрявый человек проходил мимо по пути к прилавку.

Колокольчик над дверью звякнул. С улицы ворвался сквозняк, и вошли двое покупателей. Из своей клетки Элдвину была хорошо видна передняя часть лавки: покупателями оказались лысый и усатый пожилой дядька в черной мантии, разукрашенной мелкими звездочками, и парнишка с зелеными глазами, смотревшими из-под неопрятной светлой челки. Лавочник поставил свою кружку с сидром и подошел к прилавку, приветствуя клиентов.

– А, Кальстафф! Я как раз вас ждал, – сказал он и обернулся к парнишке. – А это, я так понимаю, Джек?

– Он самый. И у него сегодня день рождения, – кивнул Кальстафф. – Ему исполнилось одиннадцать.

– Ну, значит, вы по адресу! У меня тут самый лучший выбор фамильяров к востоку от Сплит-Ривера.

Ах вот оно что! Ясно теперь, почему в этой лавке столько разных диковинных зверюг: это все фамильяры. Животные – спутники волшебников, ведьм и всяких прочих заклинателей. Всем известно, что фамильяры помогают своим людям и в великих, и в повседневных делах. Но что они и сами по себе обладают магической силой – вот об этом знают немногие. Только те, кто сталкивался с фамильярами нос к носу. В общем, избранные – и Элдвин теперь тоже из таких. Он снова устремил взгляд на мальчишку. Тот, похоже, был ошеломлен огромным выбором, который ему предоставили. Он принялся бродить по лавке, заглядывая в разные клетки.

– И как же мне выбирать? – спросил Джек.

– Все зависит от того, каким волшебником ты хочешь сделаться, – пояснил лавочник. – Вот, скажем, тебе по душе целительство. Тогда, наверное, к твоим дарованиям лучше всего подойдет ворон.

Он указал на черную птицу, восседающую на насесте.

– Вороны способны залечивать раны прикосновением своих перьев…

– Я хочу быть запредельником, – заявил Джек. – Хочу странствовать по дальним землям и сражаться с врагами. Может быть, я стану первым, кто отыщет центр Некролабиринта!

– В таком случае слоновые улитки и мудрые жабы тебе точно не пригодятся, – ответил лавочник.

Элдвин смотрел, как Джек направляется в его сторону. Кальстафф шел следом. Когда они подошли ближе, Элдвин обнаружил, что звезды на мантии Кальстаффа движутся, как настоящие созвездия, а рядом с ним парит, видимо, магический жезл. Элдвин никогда прежде не видел живого волшебника, но по этим заколдованным предметам легко было догадаться, что Кальстафф – самый настоящий волшебник, а мальчишка, наверно, один из его учеников.

Элдвин, как и все, знал, что среди обычных подданных Огромии живут заклинатели. Волшебники, зачастую внешне неотличимые от обычных людей, мирно уживались с теми, кто не обладал даром, служили наставниками, целителями и защитниками королевства в опасные времена. По крайней мере, так говорили двое городских старейшин, которые обсуждали это, пока Элдвин прятался под оторванной доской в колбасной лавке, где за свои деньги можно было есть сколько влезет. Не то чтобы он тогда особенно внимательно слушал: его отвлекала лужа свиного сала, натекшая на пол из-за стойки.

Джек ткнул пальцем в существо с крылышками на спине, похожее на змею.

– А это кто?

– Карманный дракончик. Они умеют дышать огнем.

Элдвин с изумлением наблюдал, как из ноздрей дракончика вырывались струйки пламени.

– Но они, кроме этого, частенько поджигают волосы, – сообщил лавочник. – Так что дракончика брать не советую, если не хочешь быть лысым, как Кальстафф.

Для человека лишиться волос – это всего лишь мелкая неприятность, а вот для кота остаться без шерсти – настоящий кошмар! Элдвин твердо решил держаться подальше от карманных дракончиков.

– А это – один из моих любимцев, – улыбнулся лавочник, когда они проходили мимо медного котла, на дне которого в лужице воды сидел маленький краб. – Хамелеоновые крабы! Очень сильны в маскирующих заклинаниях. Могут себя и своих верных сделать незаметными на фоне окружающей обстановки.

«Верных»? Элдвин никогда раньше не слышал, чтобы это слово использовали в таком смысле. Но было ясно, что лавочник имеет в виду человека – спутника фамильяра.

Лавочник опустил руку в котел, чтобы продемонстрировать, как это действует, и не прошло и нескольких секунд, как его тело начало менять цвет. Сперва ступни сделались коричневыми, как пол. Потом ноги и туловище стали отливать серым металлом, как дверцы клеток у него за спиной. Но прежде чем лавочник оказался окончательно замаскирован, он вытащил руку из котла – и немедленно снова приобрел свой обычный вид.

Мальчишка смотрел на него как завороженный.

– Даже и не знаю, – произнес Джек, явно разрываясь между столькими заманчивыми возможностями. – Они все такие удивительные!

– О да! – почтительно согласился лавочник. – Считай, что тебе повезло. Ведь когда-то юные волшебники не имели такого выбора. Им приходилось отправляться в глушь и самим искать себе фамильяров. Вот почему мой прадедушка открыл эту лавку: чтобы заклинатели могли получить лучших помощников, каких только может предоставить мир животных.

– Именно в этой лавке я мальчишкой выбрал себе Завулона, – сказал Кальстафф. – А королева приобрела своего фамильяра, Паксахару.

Джек обернулся и увидел зеленую ящерицу длиной сантиметров пятнадцать; та смотрела на него с прилавка, устроившись между двух подсвечников. На спине у ящерицы было крохотное седло. Лавочник подошел к мальчику:

– А это верховая ящерица.

– Для кого? Для муравьев?

– Нет, для людей, – ответил лавочник. – Вот потри-ка ей затылок.

Джек застыл было в нерешительности. Но потом любопытство все же взяло верх. Он протянул руку и погладил пальцем чешуйчатую головку ящерки. Ящерка высунула язычок, лизнула ноготь мальчика – и он тотчас сделался ростом с орешек и очутился у нее на спине. Сейчас он превосходно поместился в миниатюрном седле.

– Эй, что случилось?! – пискнул Джек.

Ему пришлось изо всех сил вцепиться в поводья, потому что верховая ящерица тотчас понеслась вдоль прилавка, перемахивая чернильницы и блюдечки с кормом. Джек ухитрился сунуть свои крохотные ноги в стремена, пока скачущая ящерица неслась к краю прилавка мимо Элдвина, который следил за ними из клетки.

Когда сделалось ясно, что ящерица собирается сигануть с метровой высоты, двухсантиметровый Джек пришел в ужас и в восторг одновременно. Челка подпрыгивала у него на лбу, закрывая глаза. Джек с ящерицей взлетели в воздух, и лавочник поймал их на лету и выдернул ящерку из-под всадника. Как только Джек утратил связь с волшебной рептилией, он тотчас снова сделался нормального роста и с грохотом рухнул на пол.

– Нет, без этого я, пожалуй, обойдусь, – пропыхтел Джек. Он тряхнул головой, приходя в себя после заклинания, и не без труда поднялся на ноги. Похоже, он был слегка разочарован.

– Не забывай о трех «Т» Фаркума: темпераменте, твердости духа и таланте, – посоветовал лавочник. – Как минимум два из трех у тебя и твоего спутника должны совпадать.

Кальстафф ободряюще похлопал мальчика по плечу.

– Самое главное для тебя – установить связь с фамильяром, – сказал он. – Его магические способности, какими бы впечатляющими они ни были, ничем тебе не помогут, если между вами не возникнет этой глубинной связи. Когда ты ее почувствуешь – ты сразу это поймешь.

Лавочник указал на клетку рядом с Элдвиновой, где по-прежнему висел вверх ногами большеглазый лемур – или кто бы он ни был.

– Его привезли из джунглей к северу от Огромии. Он способен видеть насквозь любые предметы. Очень ценный талант – но от него совершенно невозможно ничего скрыть!

Джек слушал вполуха. Он уже подошел к Элдвину. Мальчик наклонился и заглянул в глаза коту. Элдвин старался лежать тихо-тихо, не привлекая к себе внимания, но почему-то его все равно выделили среди прочих. Он изо всех сил притворился скучающим и равнодушным.

– У этой кошки глаза зеленые, совсем как у меня! – обрадовался Джек.

Лавочник подошел и глянул на Элдвина:

– А этот откуда взялся? Даже и не помню. Наверно, он из тех черно-белых кошек, владеющих телекинезом, которых я привез из Мэйденмира…

– Ой, а можно посмотреть?! – воскликнул мальчишка.

Все выжидающе уставились на Элдвина. Элдвин не шелохнулся.

– Что ж, самым могущественным нет нужды хвастать своими талантами, – пробормотал лавочник. – Должно быть, его дар особенно силен.

Элдвину просто не верилось, что лавочник мог так промахнуться. Ведь он же обычный бродячий кот, совершенно бесфамильный, и единственный его дар – это влипать в неприятности!

– Я беру этого! – выпалил Джек.

Элдвин подумал, что ослышался. Как мог ученик волшебника тут, в лавке, где полным-полно потрясающих животных, одно волшебнее другого, выбрать своим фамильяром именно его?

– Уверен? – переспросил лавочник. – Это ведь не волшебная палочка и не шляпа. Фамильяра следует выбирать очень-очень тщательно!

Джек сунул руку в клетку и почесал Элдвину подбородок кончиками пальцев. Элдвин машинально потерся щекой о руку мальчика и мурлыкнул от удовольствия. Его хвост сам собой свернулся колечком – такое с ним бывало нечасто. Сам не зная почему, Элдвин почувствовал связь с Джеком: мгновенное ощущение единения, которое иначе как волшебным не назовешь.

На лице Кальстаффа мелькнула улыбка.

– Уверен.

Лысый волшебник протянул лавочнику кожаный кошелек с монетами, а Джек взял Элдвина на руки.

– Я назову его Белолапиком! – возбужденно объявил он Кальстаффу.

Элдвин мысленно содрогнулся.

– Это же не обычный питомец, – ответил старый волшебник. – Их не называют. Фамильяр должен сам открыть тебе свое имя.

– Но как? – спросил мальчик.

– «Вокарум анимале», простое, но мощное заклинание, созданное Хортеусом Эбекенезером, великим знатоком жизни животных. Потом узнаешь.

Покупатели уже направлялись к двери, когда лавочник окликнул Джека, чтобы дать ему последний совет.

– Поначалу многого от него не требуй, – сказал он. – Он проявит свою истинную силу, когда придет время.

Джек кивнул, прижимая к себе Элдвина, и вышел на улицу следом за Кальстаффом. Элдвин заметил Гримслейда: тот все еще ошивался на углу, угрожающе стискивая арбалет. Элдвин мысленно представил себе самую неутешительную картину: его собственная шкурка, расстеленная в гостиной Гримслейда вместо коврика. И кот порывисто прижался к Джеку, надеясь остаться незамеченным.

– Пойдем-ка твоему новому другу рыбки купим, перед тем как идти домой, – предложил Кальстафф.

У Элдвина снова зачесались усы, и он невольно мурлыкнул. Да, начало дня выдалось не самое приятное, зато теперь наконец-то дела пошли на лад!

3 Каменный Ручей

Прежде чем покинуть Бриджтауэр, Элдвин, как и было обещано, на славу угостился свежей рыбкой. Потом, сидя на руках у Джека, он миновал широкий каменный мост, переброшенный через ров, что тянулся вдоль восточной стены города. А на той стороне старый волшебник повел их по проселочной дороге, которая шла в направлении гор. Вскоре им повстречался караван перекати-поля – татуированных странствующих купцов, торгующих бусами и пряностями со своих фургонов, запряженных мулами. Перекати-поле столпились вокруг троицы; Элдвин уловил аромат листьев апельсиновой мяты и тмина, въевшийся в их одежды. Кальстафф купил у них щепотку белладонны, и торговцы отправились своей дорогой.

Путь Кальстаффа и Джека лежал через холмы, поросшие изумрудной пой-травой. Она насвистывала свою вольную симфонию под порывами ветра, продувающего пологие склоны. Элдвин слушал, как Кальстафф объясняет Джеку, что у каждого луга – своя мелодия. Каждое поле рассказывает собственную историю: иные наигрывают торжественные марши в честь битв, что гремели здесь когда-то давным-давно, иные нашептывают колыбельные для тех, кто крепко спит под светом звезд.

Заросли пой-травы остались позади, и Кальстафф, свернув с большой дороги, повел их через Аридифийские равнины – песчаную и каменистую пустыню со скудной, выгоревшей дочерна растительностью. Элдвин быстро смекнул, в чем причина: вулканные муравьи! Эти ярко-красные насекомые построили тысячи муравейников, и туннели их тянулись до самого сердца земли. Магма выплескивалась наружу через эти крохотные холмики, выжигала всю зелень на своем пути, а путешественникам приходилось быть чрезвычайно осторожными, чтобы не ступить в огонь, проходя эти места.

Элдвин считал себя весьма образованным котом, но он уже успел осознать, как мало ему известно о чудесах природы за стенами Бриджтауэра.

Последний час пути они шли через бесконечные недоубранные поля. Колосья ячменя бессильно поникли: стебли перешибло градом, который внезапно налетел посреди солнечного летнего дня. За все время этого долгого похода Кальстафф с Джеком лишь раз присели, чтобы вытряхнуть песок из кожаных сапог. На закате они перешли вброд небольшой ручеек и направились к уединенной усадьбе, название которой – Каменный Ручей – было написано на стоящем у дороги указателе.

Миновав неглубокий, по щиколотку, ручеек, они очутились на болотистом лугу. Впереди, на опушке леса, Элдвин увидел небольшой каменный домик. По краям луга росли плодовые и ягодные деревья, да еще дубы с листьями размером как хороший пирог. Под одним из дубов сидел мальчишка лет четырнадцати, широкоплечий, с квадратной челюстью. Он читал огромную книгу в красивом кожаном переплете. Над ним, на толстом суку, сидела девочка, тоже лет четырнадцати, и жонглировала тремя грецкими орехами. Белокурые локоны падали ей на лицо.

– Марианна, Далтон, мы вернулись! – окликнул их Джек.

Девочка спрыгнула с дерева, ловко приземлившись на землю. Мальчик аккуратно заложил страницу, закрыл книгу и встал. И оба пошли навстречу вернувшимся путешественникам.

Теперь Элдвину сделалось видно, что мальчика и девочку сопровождают их животные-спутники. На плече у Далтона сидела голубая сойка, птичка поменьше обыкновенной сойки, с яркими перьями чуть темнее самого неба. А к Марианне присоединилась красноглазая древесная лягушка, цепко держащаяся за плащ своими перепончатыми оранжевыми лапками. Элдвин невольно спросил себя, какими особыми способностями обладают эти двое фамильяров.

– Дай поглядеть! – сказала Марианна, подбежав к Джеку. – Кто там у тебя?

– Котик. И у него глаза такие же зеленые, как мои! А когтищи видишь какие? На что поспорим, в бою он кого хочешь зацапает?

Элдвина выдернули из уютных объятий: Джек протянул его старшим ребятам, и кота подняли за шкирку. Лапы Элдвина беспомощно повисли в воздухе.

– Ну, тощий немножко, – заметил Далтон, – но ты и сам такой!

– Вот и нет!

Далтон потрепал Джека по голове и обернулся к голубой сойке:

– А ты что думаешь, а, Скайлар?

«Нет, погодите! – подумал Элдвин. – Неужели этот мальчишка, Далтон, ждет, что птица ему ответит? Странно как-то…» Элдвин всю жизнь прекрасно понимал, что говорят люди, но, насколько он знал, еще никогда ни один человек не сумел понять его.

Скайлар что-то шепнула на ухо Далтону. Мальчишка хихикнул себе под нос.

– Эй, так нечестно! – возмутился Джек. – Что она сказала-то?

– Что твоего котика не мешало бы помыть!

– И это тоже про вас обоих! – насмешливо скривилась Марианна.

– Очень смешно, сестрица! – ответил Джек, продолжая держать Элдвина за шкирку.

– Ну, идемте, – позвал Кальстафф. – День у нас был долгий. Давайте-ка поужинаем – да и в кровать.

Далтон с Марианной направились к дому. Джек вздохнул, явно разочарованный.

– Что, уже?! А я хотел показать ему, как камни летают над прудом… Ну, свое заклинание левитации. И еще научить его создавать клубы дыма!

– Завтра, завтра будет предостаточно времени, еще покажешь свое мастерство, – ответил Кальстафф. – Но не забывай: фамильярам следует пользоваться только своими природными талантами. Когда животные прибегают к человеческим заклинаниям – это не к добру. Слишком опасно для фамильяров!

Джек нехотя посадил Элдвина на землю и побрел прочь. Кальстафф и двое старших учеников тоже ушли в дом. Но лягушка Марианны и голубая сойка Далтона остались: им явно не терпелось поближе познакомиться с новым жильцом Каменного Ручья. Птица держалась довольно надменно, задрав клюв и взъерошив перья. На лапке у нее сверкало кольцо с драгоценными камнями. У лягушки были большие выпученные глаза, так что казалось, будто она постоянно чему-то удивляется. На пальцах у лягушки были присоски, которые на каждом шагу издавали влажное чмоканье. Когда Элдвин подошел к ним, сойка повнимательнее пригляделась к его шерсти.

– Это что, блохи?! – спросила она.

Элдвин покосился на черные точечки на белых участках своей шкурки.

– Что? Да нет, это веснушки, – мяукнул он.

– Тогда почему же они шевелятся? – поинтересовалась сойка, когда одно из пятнышек спрыгнуло с его шерсти.

Элдвин поспешно отряхнулся и протянул лапу.

– Меня зовут Элдвин, – сообщил он, желая поскорее сменить тему.

Сойка нехотя протянула ему кончик крыла.

– Я Скайлар, – прочирикала она, – а его зовут Гилберт.

– Но ты меня можешь звать Гилом или Бертом. Хотя и Гилберт тоже годится! – бодро заявил лягух. – Слушайте, у меня там муха в зубах не застряла?

И Гилберт разинул рот, всем напоказ.

Скайлар только закатила глаза и продолжила:

– Ну что ж, если ты и впрямь желаешь сделаться великим фамильяром, лучшего места для учебы не придумаешь.

Судя по тону, она изрядно гордилась тем, что живет именно тут.

– Разумеется, многие предпочли бы академию Тёрнбакл или обучение у чародейки Эдны, но я просто не…

Скайлар все говорила и говорила, но Элдвин отвлекся и стал думать о своем. Он вспомнил Гримслейда и подумал о том, что хладнокровный убийца небось до сих пор ищет его на улицах Бриджтауэра. Ну, одно Элдвин знал наверняка: тут Гримслейду его точно не сыскать!

Уделив пару минут этим приятным размышлениям, Элдвин снова стал слушать собеседницу.

– А у Кальстаффа такая библиотека заклинаний, которая может поспорить с любой другой библиотекой королевства! – тараторила Скайлар, ни разу не остановившаяся перевести дух. – Кальстафф великий колдун, искусный во множестве областей магии. И в чарах, и в наговорах, и в отговорах…

– А еще он варит отличную похлебку из жуков! – вставил Гилберт.

Скайлар только головой покачала.

– Ну а что? Это же тоже важно! – возразил Гилберт.

Скайлар передернула плечами и снова обернулась к Элдвину, который изо всех сил старался скрыть, что понятия не имеет о том, о чем она говорит.

– Кальстафф был одним из трех великих заклинателей, которые помогли одолеть Восставших Мертвецов. Но это-то все знают! А у тебя какая из легендарных битв самая любимая? Кальстафф в них во всех участвовал!

– Ой, ну-у, их же много, так сразу и не скажешь… – уклончиво протянул Элдвин. Но Скайлар ждала ответа. – Если уж выбирать, то я бы выбрал ту, где он воспользовался магией…

Она по-прежнему смотрела на него.

– Чтобы одолеть этот ужас…

Она все смотрела.

– Ну… на горе.

Сойка тут же оживилась.

– Ах, стычка на Кайласе! – обрадованно воскликнула она. – Не такая уж известная битва, но она примечательна тем, что он воспользовался долгоносиковой пылью!

– Вот-вот, и я об этом, – поддакнул Элдвин.

Но тут Гилберт стрельнул языком и сцапал жирного слепня, присосавшегося было к хвосту Элдвина. Лягух заглотил слепня целиком и посмотрел виновато:

– Я надеюсь, ты не собирался съесть его сам?

– Кушай-кушай, это все твое! – ободрил его Элдвин.

– Не обращай на него внимания, – прощебетала Скайлар. – Земноводное есть земноводное. На чем это я остановилась? Ах да! Я тебе рассказывала, как тебе повезло, что ты попал именно сюда. Ученики Кальстаффа становятся великими волшебниками: они служат ее достославному величеству королеве Лоранелле, становятся храмовыми наставниками или отправляются исследовать Запределье. И повсюду рядом с ними – их фамильяры, которые помогают своим верным всем, чем могут. Последний из учеников, Галлеон, закончил учение несколько лет назад. И с тех пор они со своим фамильяром, Баньши, обороняют город Сплит-Ривер от морских чудовищ и эльфийских пиратов. Можешь себе представить?

Сражаться с морскими чудовищами и эльфийскими пиратами Элдвину как-то совсем не улыбалось, но пока что Каменный Ручей казался ему просто раем – особенно по сравнению с той жизнью, которая осталась в Бриджтауэре. Нет, конечно, выдавать себя за фамильяра будет непросто – даже для такого умного уличного кота, как он…

Скайлар оглянулась и увидела, что из трубы домика повалил дым.

– Идем, Гилберт, посмотрим, чем мы можем помочь нашим верным, – закончила Скайлар. – А ты, Элдвин, сперва помойся в ручье, что ли. Попробуй все-таки избавиться от этих своих «веснушек»!

С этими словами сойка захлопала крыльями и полетела в сторону домика, вдогонку Далтону.

– Она что, всегда такая? – спросил Элдвин.

– Да нет, – сказал Гилберт. – Сегодня она в очень хорошем настроении. – Он положил перепончатую лапку на плечо Элдвину: – Но на самом деле она не такая уж плохая. Если отбросить все это всезнайство и зазнайство, в глубине души она хороший товарищ, на которого всегда можно положиться.

– А кстати, что у нас на ужин? – спросил Элдвин, у которого вдруг снова зачесались усы.

– А мне нравится твой образ мыслей! Я предчувствую, что мы сойдемся.

– Скорей, Гилберт, скорей! – заверещала Скайлар из распахнутых дверей домика. – А то ветряных фей напустишь!

– Я просто стараюсь ее не слушать, – вздохнул Гилберт. – Тогда время идет куда веселее!

И Гилберт запрыгал к дому. Но Элдвин замялся. Купаться в ручье ему совершенно не хотелось, но он считал неразумным ерошить перья Скайлар.

– Ну что, ты идешь? – окликнул его Гилберт.

– Ступай вперед, – ответил Элдвин. – А я, пожалуй, и впрямь окунусь.

Гилберт пожал плечами и зашлепал дальше.

Элдвин повернул обратно к ручью, делившему луговину пополам. Несмотря на то что тут не было ни шумных улиц, ни мраморных башен Бриджтауэра, кот почему-то уже чувствовал себя как дома. Мягкая травка приятно приглушала шаги. Его лапкам, загрубевшим от блужданий по булыжным мостовым, это положительно нравилось!

Элдвин подошел к берегу в мелком месте, там, где он мог, сидя на берегу, осторожно плескать на себя водой. Элдвин зачерпывал воду лапкой и ронял на себя ледяные капли. Но тут его внимание привлекла стайка каких-то странных головастиков выше по течению. Элдвин привстал на задних лапах, чтобы получше разглядеть необычных земноводных. Белые яйцевидные тельца были пронизаны красными жилками. Когда головастики проплывали мимо, произошло нечто странное: они все как один развернулись и уставились прямо на него. И только тут Элдвин сообразил, что никакие это не головастики, а настоящие плавучие глаза. И хвостики, извивающиеся позади, – вовсе не хвостики, а зрительные нервы! К тому времени как Элдвин полностью осознал всю жуть происходящего, стайка глаз уже уплыла вниз по течению.

Нет, надо поглядеть еще! А то они мелькнули мимо так быстро, что уверенности нет: а вдруг ему померещилось? Элдвин побежал вдоль берега, пытаясь догнать стремительно уплывающие глаза. Они действительно плавают сами по себе? Или это зловещие останки какого-то страшного преступления? Впереди показалось бревно, переброшенное через ручей. Если успеть добежать, может, получится вспрыгнуть на него, чтобы лучше разглядеть? Кот разогнался и с разбегу скакнул на лежащий ствол. Впившись когтями в мокрую кору, он примостился на скользкой березе. Элдвин посмотрел вниз и увидел, как шустрые глаза проплывают мимо, минуют бревно и устремляются вниз по течению. Кот изо всех сил потянулся, чтобы сцапать последний глаз, подпрыгивающий и крутящийся в волнах, но второпях потерял равновесие и очутился по шейку в ледяной воде. Когда он выбрался на сушу, таинственных глаз и след простыл.

На обратном пути Элдвин вытряхнул воду из шерсти и задумался. Стоит ли рассказывать о своей встрече с невероятным? А вдруг его новые знакомые подумают, будто он сумасшедший? Нет уж, лучше не проверять! Элдвин до сих пор не решил, стоит ли доверять новым знакомым. По опыту жизни в Бриджтауэре Элдвин знал, что обычно животные заботятся только о себе, и эта парочка вряд ли чем-то отличается от остальных.

Элдвин приблизился к двери и вошел в дом. Обстановка внутри оказалась довольно занятная. Кальстафф и юные волшебники сидели в плетеных гамаках из лозы, подвешенных к потолку перед очагом, и ели салат из сушеных грибов. Неровный пол выглядел так, будто его сплели из древесных корней – длинных извилистых березовых и дубовых корней, которые образовывали вполне прочную поверхность. На стене красовалась коллекция старинного оружия: в основном там были потускневшие мечи, но попадались и довольно необычные орудия убийства, например шипастая палица, трезубец или алебарда, – боевые трофеи былых подвигов Кальстаффа. В центре комнаты висел улей из прутьев и воска, сияющий от светляков, которые кишели внутри и вокруг него.

Элдвин сунул было нос в миску с потрохами, которую поставили для него, но тут на него неожиданно накатила усталость. Впервые в жизни он так утомился, что даже есть не мог. Ну еще бы: стоит вспомнить, сколько приключений выпало сегодня на его долю! Он убегал от Гримслейда и его призрачной гончей, видел животных, владеющих удивительной магией, очутился за много миль от стен Бриджтауэра и нежданно-негаданно сделался фамильяром юного волшебника! Не говоря уже о встрече с плавучими глазами. Какие еще сюрпризы поджидают его завтра – оставалось лишь гадать… Внезапно веки Элдвина отяжелели, и он, не успев даже найти на полу местечко поуютнее, уснул крепким сном.

4 Буреягоды и книгоеды

Крохотные лапки котенка парили над травой. Он как будто летел… или его несли? Шум реки слышался все ближе. Потом на него из воды уставилась его собственная мордочка. Только он был куда моложе, и недостающий кусок уха был пока при нем. Мимо проплыло гнездо из прутиков. А потом он полетел вниз, вниз, вниз…

Элдвин вздрогнул и проснулся. Ему и раньше снился этот сон: он навещал его по ночам, когда кот крепко спал, а не просто дремал, но смысл этого сна оставался для него загадкой. Открыв глаза, Элдвин поначалу не понял, где находится. Он ожидал увидеть вокруг шиферные крыши и воркующих голубей, а вместо этого очутился на полу из сплетенных корней, перед очагом, в котором все еще трещал огонь. Поначалу кот растерялся, но вскоре вспомнил все, что случилось накануне, – вплоть до загадочной встречи у ручья. В этой стае пялящихся глаз было нечто мрачное и зловещее. Может, все-таки стоит рассказать остальным? Но Элдвин снова решил, что об этом лучше промолчать. Кот сладко потянулся, вышел из дома – и с изумлением обнаружил, что солнце уже высоко. Элдвин и не помнил, когда ему в последний раз случалось так заспаться.

Элдвин увидел, что Марианна, Далтон и Джек уже тоже вышли и у каждого в руках – толстая стопка листов, прошитая бечевкой. Кальстафф сидел перед ними у ряда пеньков на лугу, и рядом, прислоненная к валуну, стояла грифельная доска. Элдвин обнаружил, что на доске мелом написаны всяческие замысловатые символы и буквы. Ученики расселись в этом необычном классе под открытым небом, и Кальстафф начал утренний урок, трижды постучав своим жезлом по стеклянному шару. В следующий миг написанные мелом знаки сами собой принялись выстраиваться в правильную восьмерку.

Элдвин подошел к Гилберту со Скайлар, которые с нетерпением ждали, не понадобится ли юным волшебникам какая-то помощь во время сегодняшних занятий.

– Явился не запылился! – довольно сухо заявила Скайлар. – Это была шутка, – пояснила она, когда Элдвин посмотрел на нее непонимающе. – Потому что ты притащился позже всех.

– Шуточка вышла так себе, – заметил Гилберт. – Лучше бы она сказала: «Загордился кот, за порог не идет».

Элдвин усмехнулся:

– Так и правда забавнее!

Скайлар растерянно обвела их взглядом:

– А какая разница? Не понимаю!

Гилберт, не отвечая на ее вопрос, подвинул к Элдвину большой дубовый лист, на котором кот увидел несколько сырных крошек.

– Я тут тебе припас кое-что на завтрак, – проквакал Гилберт. – Но потом я… э-э-э… проголодался и съел все сам.

– А почему же меня никто не разбудил? – спросил Элдвин.

– Кальстафф полагает, что цикл естественного сна прерывать не следует и что мы большему учимся с закрытыми глазами, чем с открытыми, – ответила Скайлар. – Хотя, разумеется, будь это правдой, Гилберт был бы гением.

– Спасибо! – жизнерадостно квакнул Гилберт.

Элдвин задумался: может, стоит намекнуть, что это так себе похвала? Но счел за лучшее промолчать.

Впереди, у пеньков, Кальстафф принялся развеивать по воздуху толченую белладонну.

– О, гляди, Кальстафф собирается вызывать духа огня! – шепотом объяснила Скайлар. – Пойдем-ка наберем ягод можжевельника и лис-тьев шалфея. Они им понадобятся для заклинания.

И Скайлар, захлопав крыльями, улетела в сторону леса. За спиной у нее болталась крохотная сумка.

К тому времени как Элдвин и Гилберт добрались до кромки леса, Скайлар уже вовсю набивала сумочку спелыми сизыми ягодами. Гилберт принялся собирать листья шалфея. Элдвин сделал вид, что вылизывается.

– Элдвин, поскольку у тебя сегодня первый день, я тебе поручу самые простые вещи, то, с чем должен справиться любой фамильяр, даже самый неопытный, – объявила Скайлар. – Попробуй отыскать можжевельник красноплодный. Плодов можжевельника колючего я уже набрала. Но Кальстафф говорит, что наиболее мощные заклинания выходят, если смешать разные виды растений.

Элдвин вытаращился на сойку, будто та говорила на каком-то иностранном языке. Он вообще себе не представлял, как выглядит этот самый можжевельник, где уж там отличить колючий от красноплодного! Однако он не моргнув глазом ответил:

– Ага, конечно!

Если уличная жизнь его чему и научила, так это тому, что никогда не следует сознаваться в собственных слабостях.

– Сейчас пойду наберу этого самого красноводного.

– Красноплодного!

– Да-да.

Элдвин вскарабкался на соседнее дерево и прошел вдоль сука, пригнувшегося чуть ли не до земли. Он протянул лапу и смахнул с веточки несколько ядовито-оранжевых ягод. Не успел он и глазом моргнуть, как в небе сгустилась серая туча и раздался небольшой раскат грома. Скайлар с Гилбертом задрали головы и уставились на Элдвина.

– Ты что делаешь? Зачем буреягоды рвешь? – осведомилась Скайлар. Элдвину показалось, что в ее голосе звучат мученические нотки.

Он не успел ответить, как на всех троих хлынул дождь. Дождь шел всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы они промокли насквозь.

– Ладно, не переживай: я сам так промахнулся, когда только что сюда попал, – утешил Элдвина Гилберт. – Меня тогда чуть молнией не убило.

Скайлар стряхнула с перьев капельки воды и вспорхнула на какое-то деревце. И принялась клювом собирать с него более темные ягоды.

– Все ясно. Если хочешь, чтобы что-то было сделано как следует, сделай это сама! – прочирикала Скайлар себе под нос, но так, чтобы остальные тоже слышали. – Начальное образование для фамильяров теперь уже не то, что раньше!

Элдвин спустился на землю. Мокрая шерсть крепко воняла прокисшей посудной тряпкой. Было очевидно, что ему недостает самых элементарных знаний, которые необходимы, чтобы тут прижиться. Но, к счастью, от него и не ждут, что он знает все об этом мире… пока не ждут. Разумеется, если он наделает слишком много ошибок, тут уж все поймут, что он на самом деле обычный кот, бездарный, начисто лишенный магических способностей, и тогда приятная новая жизнь закончится, даже не успев начаться…

* * *

Густо-лиловые сумерки мало-помалу превращались в ночь. Лысый волшебник накладывал Джеку и Марианне по второй порции домашнего жаркого в их деревянные миски. Кальстафф называл это «ужин под звездами». Но в сущности, это было всего лишь красивое название для того, чем Элдвин занимался в Бриджтауэре каждый вечер: есть на улице.

Элдвин грелся у огня, подлизывая кусочки рыбы и картошки со своего персонального блюдечка. Скайлар сидела у Далтона на руке и подбирала орешки и гусениц, которых он держал на ладони. Гилберт уплетал за обе щеки похлебку из болотных комаров. Время от времени лягух громко рыгал и даже не останавливался перевести дух: сразу принимался лопать дальше.

Элдвин уже изрядно набил себе живот, но за первый день в должности фамильяра он нагулял изрядный аппетит. После того как кот нечаянно устроил грозу, пытаясь набрать магических ингредиентов, первую половину дня он провел, помогая Скайлар с Гилбертом, точнее, наблюдая за тем, как они отлавливают червей-книгоедов, пробравшихся в библиотеку. Скайлар, вне себя от ужаса, поведала, что в прошлый раз, когда эти паразиты проникли в комнату с книгами, они проели насквозь «Собрание провидческих заклинаний» Парнабуса Маккаллистера – все двенадцать томов! Однако вскоре она умолкла наконец и принялась деловито клевать червяков, а Гилберт тем временем зажег отгоняющие свечки, от которых повалили клубы дыма, заставившие вредителей убраться прочь.

Вторая половина дня тоже была полна всяких магических хлопот: надо было вычистить котлы, отполировать волшебные палочки и протереть от пыли песочные часы. Некоторое время они собирали грязевых ящериц для регенерирующего зелья – Элдвину объяснили, что такое зелье способно за несколько минут отрастить отрубленную руку или палец! Оказалось, что у Элдвина особенно хорошо получается ловить этих созданий, сделанных из ила и грязи. Копаться в грязи коту было не привыкать: ему какое-то время довелось пожить в канализации под улицами Бриджтауэра, пока два года назад не случилось пресловутое нашествие крокодилов и это не сделалось слишком опасно. Он даже заслужил похвалу Скайлар, сцапав трех ящериц зараз.

А перед заходом солнца Элдвин смотрел, как юные волшебники создают прямо из воздуха водяных фей и налагают заклинание, от которого у облетевшей вечноивы снова отрастают листья. И перед самым ужином Гилберт сказал, что этот денек выдался еще не самым хлопотным!

Элдвин вылизал дочиста свое блюдце. Совсем рядом потрескивали поленья. Далтон подкинул в огонь еще хворосту.

– Ветер-то нынче крепкий для начала осени, – заметил он. – Если такая погода, как летом, будет и дальше, у моего отца ячмень совсем не уродится по сравнению с прошлым годом. И наверно, у дяди Марианны и Джека дела будут не лучше.

– Ходят слухи, что королева Лоранелла болеет, – сказал Кальстафф. – Если это правда, неудивительно, что ее погодные заклинания не срабатывают против града и горных ветров. Мало того: рассказывают, что гундозвери прорываются сквозь зачарованные преграды ее величества и бродят по Огромии!

Марианна подняла голову от своего жаркого.

– Вот и мне показалось, что прошлой ночью кто-то подкрадывался к окну нашей спальни! – сообщила она с вредной ухмылкой.

– Хватит дразниться! – воскликнул Джек, явно напуганный.

– И он, похоже, был голодный!

– Ну-ну, Марианна, довольно, – урезонил девочку Кальстафф. Старый волшебник подождал, пока та перестанет хихикать, и продолжил: – Пограничные твари, вроде гундозверей, дело вовсе не шуточное! Чем дольше болеет королева, тем больше опасностей грозит Огромии.

– Но вы ведь можете их одолеть, правда, Кальстафф? – скорее заявил, чем спросил Джек.

– Да, Джек, тревожиться тут не о чем, – вздохнул Кальстафф. – По крайней мере, пока.

Элдвин даже не подозревал, какую важную роль играет магия королевы в безопасности Огромии!

– Можно нам идти? – спросил Далтон. – Я бы перед сном еще поучил таблицы с ингредиентами!

– Погоди, – остановил его Кальстафф и обернулся к младшему ученику. – Сперва Джек проведет обряд фамильяра. Уже пора.

Джек возбужденно вскочил и подбежал к Элдвину. Мальчик взял кота на руки и принес его к Кальстаффу, сидящему на поросшем мхом валуне.

– Посади его рядом с собой и возьми за лапу, – распорядился Кальстафф.

Джек уселся на землю, скрестив ноги, и взял Элдвина за пушистую лапку. И вот оно снова – теплое, уютное чувство общности. То самое, которое Элдвин испытал в лавке с фамильярами, когда Джек впервые почесал ему подбородок. Кальстафф принялся чертить в воздухе круги своей волшебной палочкой. Элдвин покосился на Гилберта, не понимая, что происходит.

– Эй, а чего это они? – мяукнул Элдвин.

– Тсс! – шепнула Скайлар. – Чары разрушишь!

Кальстафф продолжал ритуал. Он кинул в огонь щепотку медных опилок, пламя окрасилось зеленым.

– Вокарум анимале! – нараспев говорил Кальстафф. – Асцендикс сциентенто фелининум!

В небо внезапно ударил столп пламени, которое тотчас же втянулось обратно в поленья и исчезло, как не бывало. Джек с Элдвином озирались по сторонам, ожидая, что будет дальше.

– Что, и все? – спросил Джек.

– Мне кто-нибудь объяснит наконец, что происходит-то? – осведомился Элдвин.

Джек таращился на Элдвина во все глаза:

– Что ты сказал?!

– Я говорю, мне кто-нибудь объяснит… Постой, ты что, со мной разговариваешь? – удивился Элдвин.

– Драконьи яйца! – воскликнул Джек. – Я все-все понимаю! Скажи еще что-нибудь, а?

– Ну-у… э-э… Ну… Я… я люблю рыбу!

– Ух ты! Получилось! Ладно – теперь, наверно, ты можешь мне сказать, как тебя зовут.

– Меня зовут Элдвин.

– Очень приятно, Элдвин. А меня зовут Джек, – ответил мальчик и обернулся к остальным. – Его Элдвином зовут! Он мне сам только что сказал!

– По-о-отрясающе! – насмешливо фыркнула Марианна. – А что еще он тебе поведал? Что любит гоняться за клубком шерсти?

– Забыла уже, как сама восторгалась, когда с тобой впервые заговорил Гилберт? – упрекнул ее Кальстафф. – Ты тогда чуть в обморок не упала!

– Правда, правда! – подтвердил Далтон. – Кальстаффу пришлось нести тебя к ручью и плескать водой в лицо!

Марианна покраснела, а Джек рассмеялся.

– Здорово, да ведь? – сказал Гилберт Элдвину. – Стоит Кальстаффу пару раз махнуть волшебной палочкой, и не успеешь оглянуться, как твой верный начинает понимать все, что ты говоришь!

– Это называется «заклинание постижения языков», – объяснила Скайлар. – Но действует оно только на тебя с твоим верным. Оно позволяет людям-заклинателям, вроде Далтона, Джека или Марианны, общаться со своими фамильярами, даже если они не знают языка животных, как старшие волшебники, вроде Кальстаффа.

– Я так понимаю, это одно из лучших творений Эбекенезера, – поделился Элдвин подслушанным в лавке фамильяров. В конце концов, почему бы не выдать случайные сведения за глубокие познания?

Скайлар чуть шею не свернула, так изумилась.

– Хортеус Эбекенезер, – добавил Элдвин, – великий знаток жизни животных!

– Ой, а я и не подозревала, что ты настолько образован! – пролепетала Скайлар.

– Ну, – мяукнул в ответ Элдвин, – может, в ягодах можжевельника я особо не разбираюсь, но уж в волшебниках-то кое-что смыслю!

Кальстафф поднялся с поросшего мхом валуна, на котором сидел.

– Джек, это лишь начало долгого пути, который вам предстоит пройти вместе с Элдвином, – произнес он. – Ни один волшебник не способен сделаться по-настоящему великим, если при нем нет преданного фамильяра. Я знаю, что ничего не добился бы без Завулона, упокой боги его душу.

Джек кивнул и перевел взгляд на своего хвостатого товарища. Элдвин посмотрел на юного волшебника, увидел гордость в глазах мальчика и, к своему удивлению, сам тоже ощутил гордость. Чуть-чуть.

– Ну все, а теперь пора спать, – сказал Кальстафф трем своим ученикам. – На рассвете мы отправляемся в поход!

Ребята помогли перемыть котлы и сковородки и потушили костер. Джек управился с работой последним. Он подхватил Элдвина на руки и зашагал к дому. Они направились прямиком в спальню, где Джек жил вместе с сестрой и Гилбертом. Наскоро оглядевшись, Элдвин решил, что комнатка, на его вкус, пожалуй, тесновата. Две койки с соломенными тюфяками стояли бок о бок, а у стены притулился сундучок, набитый одеждой Джека и Марианны. Рядом, на столике, медленно вращался на острие иглы грушевидный сосуд с изображением Огромии и запредельных земель.

Гилберт уснул на подушке в ногах Марианниной кровати и через пару минут так расхрапелся, что мог бы разбудить даже пещерного тролля, впавшего в спячку. Джек постелил Элдвину на полу сложенное одеяло, пожелал коту спокойной ночи и лег сам.

Не прошло и минуты, как Джек шепотом спросил в темноте:

– Элдвин, ты спишь?

– Сплю.

– А можно тебя спросить? Ты когда-нибудь страдал морской болезнью?

– Это как на лодке, что ли?

– Ну да, как на лодке, или на яхте, или на спине плывущего кита…

– Не знаю. Никогда не плавал ни на лодках, ни на яхтах, ни на китах. А что?

– Да я просто подумал: вот выучусь я на волшебника, и отправимся мы с тобой на поиски приключений. И мне совсем не хочется, чтобы ты зеленел всякий раз, как мы отправимся в плавание!

– Тсс! – прошипела Марианна с соседней кровати.

– Ой, извини! – ответил Джек и продолжил шептать: – Понимаешь, у меня мама с папой были запредельники. Когда я был совсем маленький, их отправили с секретным заданием: вернуть похищенные сокровища, которые украли королевский казначей с женой. Они ограбили дворцовую казну, которую поклялись охранять. И мои родители потерялись где-то в море. Но рано или поздно я их обязательно найду!

– А ты их совсем не помнишь? – спросил Элдвин.

– Нет, не помню. Марианна помнит. Чуть-чуть.

– И я тоже своих родителей не помню. У тебя хоть сестра есть! А у меня вообще никогда никого не было.

– Ну вот теперь есть, – ответил Джек.

Джек протянул руку и погладил Элдвина по спине. Элдвин машинально подался навстречу. Никогда бы не подумал, что можно так прочно сродниться с мальчиком, который был ему совершенно чужим всего два восхода назад.

– Спокойной ночи, Элдвин!

– Спокойной ночи, Джек.

И Джек почти сразу засопел. Мальчик крепко и сладко уснул.

* * *

Элдвин все пытался улечься поудобнее, но в отличие от первой ночи, когда он так устал, что ему было все равно, где и на чем спать, сегодня он решительно не мог уснуть тут, под крышей. Кот решил, что надо подышать свежим воздухом, и крадучись вышел в коридор. Проходя мимо соседней комнаты Далтона, Элдвин сквозь щелочку в двери увидел, что мальчик все еще не спит и читает при свете свечи какой-то свиток.

Выйдя в гостиную, кот увидел приоткрытое окошко и поспешно направился к нему мимо гамаков, развешенных перед очагом. Теперь, когда светляки задремали у себя в улье, в комнате сделалось намного темнее. Вскочив на большой дубовый стол, Элдвин остановился, чтобы разглядеть стоящую на нем картину в рамке. На картине был, видимо, Кальстафф в молодые годы, еще один мужчина в точно такой же мантии, как у Кальстаффа, и прекрасная и царственная дама в длинном белом платье. Элдвин узнал в ней королеву Лоранеллу в молодости: перед зданием Бриджтауэрского суда стояла ее статуя, под которой он любил вздремнуть в жаркий летний день. При волшебниках были животные – очевидно, их фамильяры: могучий пес породы бладхаунд – фамильяр Кальстаффа, – черепаха второго волшебника и серый кролик королевы. Элдвин пробежал по столу, мимо зачарованного пера, которое деловито переписывало учебные планы Кальстаффа на завтра, и выпрыгнул в окно.

Высматривая самый удобный путь на крышу, кот заметил подходящее апельсиновое дерево, ветви которого касались черепицы. По дороге через двор Элдвин обратил внимание, что одно из окон библиотеки с заклинаниями открыто. Ну открыто и открыто, подумаешь! Но тут он увидел, как в окно выпорхнула Скайлар, сжимающая в когтях небольшой томик в кожаном переплете. Элдвин поспешно спрятался, а Скайлар клювом притворила раму и, хлопая крыльями, улетела в лес. Элдвина разобрало любопытство, и он решил последовать за сойкой.

Кот бесшумно крался сквозь густой подлесок на опушке, пока не вышел на поляну. Земля тут была устелена опавшими рыжими и зелеными листьями, а в центре поляны сидела на пеньке Скайлар, разложив перед собой одолженную – а может, украденную? – книгу. Элдвин, прячась в темноте, наблюдал за ней сквозь узкий просвет меж двух массивных стволов. Скайлар листала страницы крылом, явно в поисках какого-то места. Наконец она, похоже, нашла. Элдвин с растущим любопытством смотрел, как та извлекла из своей заплечной сумки большущего дохлого жука и положила его перед собой на пенек. Пробежав глазами страницу, Скайлар снова сунула когтистую лапку в сумку и вытащила пригоршню серебристого порошка. Она посыпала порошком дохлого жука и прочитала вслух:

– Мортис аниматум!

Элдвин почувствовал, как ухо щекотнуло холодком, словно сам ветер что-то ему нашептывал. Лапы жука, лежащего на пеньке, задергались. Элдвин был совершенно уверен, что еще несколько секунд назад жук был мертв. Так как же он мог шевелиться? Но Скайлар, судя по всему, ожидала чего-то еще. Видя, что больше ничего не происходит, она снова уткнулась клювом в книгу заклинаний. Пока она читала, порыв ветра взметнул листву на земле, и Элдвин увидел россыпь лосиных костей, оставшихся после пиршества лесных волков. Этот же порыв ветра сдул с пенька лишний порошок и осыпал им обглоданные останки скелета. Скайлар по-прежнему рылась в книге, даже не заметила, что кости огромного лося у нее за спиной начинают складываться обратно в скелет. Элдвин со страхом и восхищением наблюдал, как головоломка из копыт и рогов собирается вместе, кость за костью. Что же это за черная магия, которой балуется Скайлар? Сойка наконец подняла голову – как раз вовремя, чтобы увидеть, как оживает скелет лося. Она, похоже, пришла в ужас и одновременно в восторг от того, что натворила нечаянно. И вдруг скелет ринулся в атаку. Скайлар тотчас вспорхнула с пня, а оживший лось слепо помчался вперед.

И только теперь Элдвин сообразил, что тварь несется прямо на него! Кот весь подобрался, распушился – и тут скелет врезался в ствол дерева, за которым он прятался. От удара кости рассыпались. Грудная клетка, позвоночник, рога разлетелись и снова остались валяться на земле безжизненной грудой. Скайлар не моргнув глазом вернулась к своей книжке и жуку, но Элдвин больше не собирался тут торчать и ждать, какое еще заклинание она применит. Он рванул прочь без оглядки, пока его не заметили, радуясь, что остался цел и невредим.

Элдвин прибежал обратно к домику и бросился к апельсиновому дереву, которое приметил раньше. Он без труда вскарабкался на дерево, цепляясь когтями за кору, и перешел по суку на уютную, безопасную крышу. Сердце у него все еще отчаянно колотилось. Кот сел рядом с флюгером, перевел дух и принялся вглядываться в Аридифийские равнины. Впереди, далеко-далеко, ему почудился свет на вершине спиральной сторожевой башни Бриджтауэра. Глядя в ту сторону, Элдвин думал о том, какой была бы для него эта ночь там, дома: спать вполглаза, придерживая лапой остатки украденной днем еды, охраняя их от прочих бродячих котов, готовых устроить драку за малюсенький кусочек рыбки… Другой жизни Элдвин никогда не знал: ведь он осиротел еще котенком и не помнил ни матери, ни отца, ни того, что за кошки они были. Но тут, в Каменном Ручье, ему предстояло пойти совсем другим путем. Этот путь был опасен и непредсказуем, зато в жизни у Элдвина появилась цель, возможность служить чему-то большему, чем он сам.

Глаза у Элдвина начали закрываться. Оба сразу. Значит, он останется тут. Он постарается стать Джеку хорошим фамильяром, даже если никаких магических способностей у него нет. Фамильяр! Какое все-таки странное слово… Элдвин подозревал, что на самом деле со здешним миром лучше не фамильярничать.

5 Поход

– Элдвин! – отчаянно звал Джек. – Элдвин, ты где?

Элдвин изо всех сил потянулся у себя на крыше. Он был еще совсем сонный.

– Элдвин! – снова окликнул Джек. В его голосе звучала тревога.

Элдвин широко раскрыл глаза и быстро огляделся. По небу неслись огромные пухлые облака. Они на миг заслоняли солнце, но развеивались так же быстро, как налетали. В воздухе витал аромат осенней палой листвы – совсем непривычный запах для кота, который всю жизнь провел в городе. Элдвин посмотрел с крыши вниз и увидел, что Джек лихорадочно мечется по двору, босиком и в ночной рубашке.

– Я тут! – крикнул Элдвин.

Увидев своего фамильяра, Джек просиял.

– Ты что там делаешь? – спросил он. – А я уж думал, ты сбежал!

– Ой, прости. Я просто привык спать под звездами.

– Ну давай, спускайся! Нам пора готовиться к походу!

Элдвин пробежал по крыше к апельсиновому суку, проворно спустился вниз и пошел следом за Джеком, потираясь головой о ноги мальчика.

– Пойду-ка я оденусь, – сказал Джек, наклонившись, чтобы почесать Элдвина за ухом. Уличный кот радостно задрал хвост. – А ты пока сбегай к ручью, напейся водички. День предстоит нелегкий!

– Да мне и пить-то не хочется, – возразил Элдвин, который опасался снова встретиться с плавучими глазами.

Джек вбежал в дом и чудом не налетел на Далтона со Скайлар, которые как раз выходили на солнышко.

– Загляни в башмаки, прежде чем их надевать! – предупредил Джека Далтон. – А то я видел, как твоя сестра несла пригоршню болотных ягод.

– Ну вот, всю шутку мне испортил! – воскликнула Марианна, выходя на улицу вместе с Гилбертом вслед за Далтоном. Она шутливо ткнула Далтона в бок: так ведут себя четырнадцатилетние девочки с четырнадцатилетними мальчиками, которые им нравятся.

Вскоре из домика появился Кальстафф, одетый в свой походный плащ. Магический жезл парил рядом. Следом за ним шел Джек, переодевшийся в тунику с кожаной шнуровкой на груди.

– Сегодня мы пойдем на край Пограничных земель, – объявил Кальстафф. – Не забудьте взять свои полевые ботанические определители и перья. Будем делать заметки.

Джек разочарованно вздохнул.

– Да, и чуть не забыл! – продолжал старый волшебник. – Никто не видел «Оккультную книгу» Виверна и Черепа? Она, похоже, пропала из библиотеки сегодня ночью.

Элдвин тут же сообразил, кто виновник, и украдкой бросил взгляд на Скайлар. Сойка нервно переступила с лапки на лапку, но никто, кроме кота, похоже, ничего не заметил.

– Нет, конечно, я не против самостоятельных занятий, – продолжал Кальстафф, – но должен вас предупредить: это чрезвычайно опасная книга, в которой говорится о некромантии, и заклятия, поднимающие мертвецов, в неопытных руках могут причинить немало вреда!

Воцарилось неловкое молчание. Скайлар явно было не по себе, однако она сидела как ни в чем не бывало, ну а Элдвин был не в том положении, чтобы разглашать ее тайны. Видя, что все ученики помалкивают, Кальстафф пока что оставил этот вопрос:

– Ну что ж, тогда ладно. Идемте!

Кальстафф провел рукой над своим жезлом, и тот в мгновение ока обернулся большим дорожным посохом. Элдвин смотрел, как старый волшебник направился к лесу: казалось, деревья сами расступаются, открывая ему путь.

* * *

Даже в самый солнечный, ослепительно-яркий день вроде этого Лес-под-Лесом все равно погружен в изумрудный полумрак. Плотные кроны высотой метров семьдесят смыкались над густым подлеском – ни одному лучу света не под силу было пробиться сквозь этот зеленый шатер.

Когда все углубились в темную чащу, Кальстафф завел длинный рассказ о разных диковинных растениях, что произрастают в этих заповедных местах: от лавандового гриба до росяных водорослей. Глаза у Элдвина слипались сами собой: в лекции Кальстаффа говорилось о том, как правильно обращаться с плющом, или о том, чем рубленые сосновые иголки лучше резаных. От такого всякий уснет! Куда интереснее было глазеть на дневных летучих мышей, круживших над головой.

Гилберт, который тащился в самом хвосте, остановился на середине прыжка, завидев лужицу утренней росы, собравшуюся в основании здоровенного листа.

– Ой, я, кажется, что-то вижу! – объявил Гилберт двум другим фамильярам. – Это видение! Похоже на какого-то змеедракона!

Скайлар заглянула ему через плечо и сказала своим обычным, раздраженным тоном:

– Ты имеешь в виду отражение той гусеницы на дереве?

Гилберт задрал голову и увидел черную колючую гусеницу, ползущую вдоль веточки.

– У-у… Ну да, чтение по воде – не особо точная наука…

– Чтение по воде? – с любопытством переспросил Элдвин.

– Гилберт родом из болотного леса Даку, – пояснила Скайлар, – там все древесные лягушки рождаются с пророческим даром: они способны видеть в воде былое, настоящее и грядущее.

– Ничего себе! – мяукнул Элдвин, когда все трое пошли дальше следом за Кальстаффом и юными волшебниками. – А ты какими трюками владеешь?

– Трюками владеют цирковые мартышки! – несколько обиженно возразила Скайлар. – А я владею иллюзиями, как и все птицы из Подгорного питомника.

Элдвин не знал, что это за магия такая, но зато был почти уверен, что оживление лосиных скелетов в природные таланты Скайлар точно не входит.

– Иллюзии – одна из самых недооцененных областей магии, – продолжала Скайлар. – Я могу заставить видеть то, чего на самом деле нет. А ведь зачастую видимость бывает сильнее самой вещи!

– А по-моему, это ерунда какая-то, – вставил Гилберт.

– Сказал лягух, который решил, что видит будущее на дне бочонка с огурцами! – отпарировала Скайлар.

– Но у меня было предчувствие, что на нас нападут маленькие гиппопотамчики!

– Мы вроде бы сошлись на том, что там плавал соленый укроп, – заметила Скайлар, закатив глаза. Она недовольно вздохнула – и обернулась к Элдвину. – Я надеюсь, что хотя бы то, что рассказывают о вас, кошках из Мэйденмира, правда. Ну, то есть я предполагаю, что ты оттуда. Из Мэйденмира. Учитывая твои размеры и окрас.

– Про нас, кошек из Мэйденмира, много чего рассказывают, – ловко вывернулся Элдвин. – Ты что именно имеешь в виду?

– Говорят, будто ваши телекинетические способности не уступают даже способностям гордийских мыслезаклинателей.

– Ну-у, так далеко я бы заходить не стал, – протянул Элдвин. – Однако, конечно, читать мысли – это замечательный дар…

Правда, тут он, как выяснилось, дал маху.

– Чтение мыслей – это телепатия, – разъяснила Скайлар. – А телекинез – это перемещение предметов силой мысли!

– Ах, ну да! И это тоже.

– То есть ты умеешь и то, и это?! – восторженно воскликнул Гилберт. – Слушай, а скажи, о чем я сейчас думаю?

– Ну-у… э-э…

Скайлар взирала на Элдвина скептически. Кот сглотнул, лапки у него вспотели.

– О мухах? – наугад брякнул он.

– Ничего себе! Просто невероятно! – воскликнул Гилберт.

Даже Скайлар невольно восхитилась.

Так что Элдвину удалось избежать разоблачения – по крайней мере, пока. От дальнейших расспросов его избавило то, что группа вышла на красивую, заросшую мхом поляну, посередине которой стояло громадное дерево. Таких огромных Элдвин в жизни не видел.

– Может мне кто-нибудь сказать, что это за растение? – спросил Кальстафф.

– Это дерево колосс, – ответил Далтон.

– Правильно!

Кальстафф ногтем большого пальца проткнул мягкую кору дерева. Из дырочки тут же начал сочиться алый сок.

– Кто знает, для чего используется этот сок? – продолжал расспросы Кальстафф. – Джек, может, попробуешь угадать?

Джек ответа не знал, а потому принялся беспокойно мекать и экать.

Скайлар подалась к Элдвину с Гилбертом и шепнула:

– Если смешать его с пряной лавой, получается сыворотка. Стоит проглотить одну каплю, и станешь вдвое больше собственного роста!

Кальстафф перевел взгляд на других учеников:

– Марианна, Далтон?

Те тоже не знали.

– Что ж, тогда поищите это в книгах, – посоветовал Кальстафф. – Я вам подскажу: это имеет отношение к увеличению.

– Вечно ты выставляешься! – произнес Гилберт, и по голосу было непонятно, злится он или восторгается.

– Далтон, возьми образец для дальнейшего изучения, – распорядился Кальстафф. Юный волшебник достал пузырек и принялся наполнять его соком колосса.

Гилберт ткнул Элдвина своим зеленым локтем:

– Слышь, Элдвин, а сейчас я о чем думаю?

– Э-э-э… снова о мухах?

– С ума сойти! Уйди из моей головы!

Кальстафф объявил, что пора устроить небольшой привал, и Джек отправился бродить по поляне. Элдвин ходил за ним по пятам. Между двух камней Элдвин увидел замысловатую сеть, блестящую на солнце, а в сети – изящное существо с жемчужно-белой кожей и крылышками, такими хрупкими, что дотронуться страшно.

– Кто это? – шепотом спросил Элдвин у Джека, боясь спугнуть это создание.

– Паук-нимфа! – взбудораженным шепотом ответил Джек. – Они ужасно редкие!

Они оба стояли и глазели на крылатое существо, которое тем временем продолжало вплетать в свою сеть гипнотизирующие узоры. Вскоре радужная сеть ввела Джека с Элдвином в какое-то полуобморочное состояние.

– Эй, не смотрите так долго! – крикнула им с поляны Марианна. – А то оторваться не сможете!

Джек поспешно зажмурился и отвернулся, а вот Элдвин продолжал завороженно смотреть. В глазах у него отражались радужные узоры, от которых голова шла кругом. Паук-нимфа двинулся к полусонной добыче. Безобидное на вид создание разинуло пасть, усаженную ядовитыми клыками. Но прежде чем восьминогий хищник вцепился в кота, Джек ухватил Элдвина за шкирку и оттащил фамильяра прочь. Паук разочарованно вернулся в свою сеть.

– Кальстафф не раз говорил, что зачастую самые дружелюбные с виду существа и есть самые опасные! – сказал Джек.

– Кому ты рассказываешь? – фыркнул Элдвин.

И оба рассмеялись.

– Идите сюда, – позвал Кальстафф, стоявший у низко свисающей ветки аридифийской березы. Все выстроились полукругом напротив него, юные волшебники и их фамильяры. – Кто-нибудь знает, что особенного в этом дереве?

Далтон немедленно поднял руку.

– Да, Далтон?

– Его ветви оплетены лианами-душителями. Береза питает лианы, а лианы защищают дерево от птиц и зверей, которые могли бы объедать его кору.

Скайлар закивала с его плеча.

– А как эти лианы защищают дерево? – спросил Джек.

Кальстафф в ответ потыкал посохом одну из свисающих с дерева лиан. Зеленая лоза в мгновение ока оплела палку и выдрала ее из рук Кальстаффа. Гилберт отпрыгнул за спину Марианны и испуганно квакнул.

– Марианна, мне потребуется помощь, – сказал Кальстафф. – Используй одно из тех заклинаний увядания, что ты учила на прошлой неделе.

Марианна наклонилась и загребла горсть земли. Она подкинула землю в воздух и произнесла:

Был зеленым – черным будь И про посох позабудь!

Лиана съежилась, и посох выпал прямо в подставленную руку Кальстаффа. Джек с Элдвином восхищенно переглянулись.

– Молодец! – одобрил Кальстафф. – Хорошо сработано.

Марианна только плечами передернула в ответ, изо всех сил скрывая, как много для нее значит похвала наставника.

– Ну что ж, мои ученики, теперь пора собирать клевер! – провозгласил Кальстафф, хлопнув в ладоши. – Вон как раз заросли клевера, там, у скал. Никакому заклинанию не повредит капелька удачи.

Джек подхватил Элдвина и побежал к пятачку, поросшему четырехлистным клевером.

– Спорим, я больше всех насобираю? – крикнул он Марианне с Далтоном.

Джек мчался к россыпи зеленых листочков, и Элдвина отчаянно трясло. Коту казалось, будто вся рыба и картошка, которыми он ужинал накануне, вот-вот выпрыгнут обратно. Но не успело Элдвина затошнить по-настоящему, как Джек уже посадил его на землю и принялся рвать клевер прямо пучками, заталкивая собранное в свою сумочку на завязках. Марианна с Далтоном не спеша подошли следом.

– Не рви все подряд, выбирай только четырехлистные! – недовольно посоветовал Далтон Джеку. – Обычные растения могут испортить все заклинание. И уж поверь моему опыту, разбираться с тем, что получилось, – приятного мало!

Но Джек продолжал рвать весь клевер, до которого мог дотянуться. Внезапно он остановился, с любопытством уставился на что-то и окликнул своего фамильяра:

– Эй, Элдвин, погляди-ка!

Элдвин, который до сих пор был немного не в себе после встречи с пауком-нимфой, нехотя подошел к Джеку. Джек указывал на что-то вроде свежевырытой норы.

– Это, наверно, мышиная норка! – предположил Джек.

Элдвин попытался заглянуть в норку. Внутри было ничего не видно, одна темнота, но оттуда тянуло теплом.

– Пахнет чем-то кислым, – сообщил кот. Все инстинкты подсказывали ему, что с этой норой что-то не так.

– Мы тут кое-что нашли! – сообщил Джек остальным. – Думаю, это мышиная нора!

– Мыши не строят нор там, где растет клевер, – возразил Далтон.

– И для мышиной норки она великовата, – пробормотал Элдвин себе под нос.

Кальстафф ускорил шаг и подошел к Джеку с его фамильяром. Когда старый волшебник склонился над норой, его усы взметнулись от порыва жаркого ветра.

– Это не нора! Это отдушина! – воскликнул Кальстафф. – Назад, быстро!

Но они не успели сделать ни шага: земля взметнулась, и Кальстафф, фамильяры и их верные разлетелись в разные стороны. На них посыпались глина и камни: из-под земли с оглушительным ревом вырвалась трехметровая тварь. У твари было три глаза, прочная серая шкура, массивные копыта на задних ногах и один-единственный рог во лбу. Тварь встала на дыбы и замахнулась когтистой лапой на Кальстаффа. Волшебник отразил удар посохом.

– Гундозверь! – вскричал Гилберт.

– Фамильяры, прячьтесь! – воскликнул волшебник. – Джек, стой за моей спиной. Марианна, Далтон, мне потребуется ваша помощь!

Скайлар с Гилбертом моментально укрылись за ближайшими скалами. Элдвин же все еще дрожал от потрясения после того, как его осыпало дождем камней.

– Элдвин, сюда! – крикнула через поляну Скайлар.

Элдвин задрал голову – и проворно увернулся от кулачища гундозверя. Кулак врезался в землю там, где только что сидел Элдвин, оставив воронку в зарослях клевера. Элдвин рванул прочь со всех ног, но трехглазое подземное чудище уже склонило башку, готовясь пронзить его рогом.

Казалось, ничто не защитит Элдвина от острого рога ужасной твари, но тут Джек отважно, хотя и неосмотрительно, бросился вперед и заслонил Элдвина собственным телом.

– Порывиус спасениум! – крикнул Далтон.

И за мгновение до того, как рог должен был вонзиться в грудь Джека, налетел небольшой вихрь, который унес их с Элдвином в сторону от опасности. Рог твари с размаху вонзился в землю и застрял. Отброшенные заклинанием, ошеломленные и запыхавшиеся мальчик и его фамильяр приземлились рядом с Гилбертом и Скайлар.

Элдвин уставился на Джека с уважением, даже с благоговением. Ради него еще никто никогда жизнью не рисковал! Вот почему животные называли своих товарищей-людей «верные»!

– Ты же мог погибнуть! – сказал Элдвин, переполненный благодарностью.

– Ну я же знаю, что ты ради меня поступил бы так же! – ответил Джек, вскочил и побежал к Кальстаффу.

Элдвин услышал, как Кальстафф укорил его:

– Джек, заклинание щита было бы намного безопаснее! В следующий раз думай, прежде чем что-то делать!

Но все равно по голосу старого волшебника было слышно, как он гордится отвагой мальчика.

– Сногсшибательно, а? – восторженно прочирикала Скайлар. Магическая битва ее прямо-таки заворожила.

– Если ты имеешь в виду, что ноги подгибаются от страха, то да! – квакнул Гилберт.

Элдвин смотрел, как гундозверь выдирает из земли свой рог. Теперь он разозлился до пены изо рта, и все три его глаза были устремлены на Кальстаффа и его юных учеников. Тварь опустилась на четвереньки, роя землю, как разъяренный бык, и ревя от ярости.

– Кто скажет, где у гундозверя слабое место? – крикнул Кальстафф ученикам, перекрывая рев.

– Шея! – откликнулся Джек из-за спины Кальстаффа.

– Верно!

Гундозверь помчался вперед, прямо на Кальстаффа с Джеком, расшвыривая комья земли.

Из рук Марианны вылетел дождь искр.

– Звездный свет, защиты нет! – твердым голосом произнесла она.

Искры слились вместе, превратившись в яркий луч света, который ударил прямо в уязвимое место на толстой серой шкуре гундозверя, между подбородком и грудью. Зверюга остановилась как вкопанная и издала пронзительный вопль.

– Ты поосторожнее, – предупредил Кальстафф. – Он же еще малыш!

Зверь принялся бестолково размахивать руками и перешиб предплечьем ствол дерева.

– Ничего себе малыш! – заметил Гилберт, забиваясь поглубже в укрытие.

Тут Скайлар углядела неподалеку на земле сумку Далтона.

– Далтон, твоя сумка! – крикнула она мальчику. – Принести ее тебе?

– Не надо, Скайлар! – крикнул Далтон. – Это слишком опасно!

Сойка вспорхнула на камень, раздумывая, не слетать ли все-таки за мешком. Потом наконец передумала и вернулась в свое убежище за скалами, рядом с Гилбертом и Элдвином, немного разочарованная.

– Давайте объединим силы и оттесним его! – предложил Кальстафф.

Трое юных волшебников выстроились в ряд вместе с наставником, и все четверо вскинули руки ладонями наружу, против зверя.

– Джек, отыщи свою точку равновесия, – напомнил Кальстафф. Мальчик напряженно сощурился. – Хорошо!

Между ними и неуклюжей тварью из Пограничных земель возникла огромная призрачная рука, которая принялась отпихивать гундозверя все дальше. Элдвин смотрел во все глаза, восхищаясь действием магии. Надо же, какие они, оказывается, могущественные, эти защитники королевства.

Полупрозрачная рука толкала зверя все дальше, дальше и наконец прижала к стволу аридифийской березы. Как только гундозверь коснулся ствола, лианы-душители тотчас же оплели его лапы, и тварь попалась. Гундозверь издал гневный рев и попытался было вырваться, но не тут-то было: зеленые щупальца держали намертво. Наконец рев затих, и зверь жалобно заскулил.

– Вот так, молодцы! Лианы его удержат на месте несколько дней. А я свяжусь с Советом и распоряжусь, чтобы они выслали укротителей, которые его проводят обратно в Запределье, – сказал Кальстафф, стряхивая с мантии землю. – И между прочим, имейте в виду: это небольшое происшествие вовсе не означает, что у вас не будет обещанного теста на определение пыльцы. Доставайте перья и справочники.

Трое юных волшебников протестующе взвыли, а потом уселись прямо в клевер, готовясь к куда менее захватывающей части похода. Элдвин, Скайлар и Гилберт выбрались из своего убежища и на цыпочках подошли к пленному гундозверю, чтобы получше его рассмотреть.

– Не на тех волшебников и фамильяров ты напал! – надменно проквакал Гилберт.

Гундозверь с рыком рванулся вперед, Гилберт в ужасе отпрыгнул и шлепнулся на попу. Элдвин со Скайлар расхохотались.

– И что такого? Ну споткнулся я! – смутился Гилберт. И оба его товарища расхохотались еще громче.

* * *

К тому времени как они вернулись в Каменный Ручей, уже наступила ночь. Луна еще не встала, так что на небе были видны все-все, даже самые тусклые звездочки. Небо было расцвечено россыпями мерцающих огоньков, как будто сами звездные боги усеяли небеса светлячками.

Кальстафф вывел своих учеников с фамильярами из леса, и вся компания зашагала к домику.

На обратном пути Элдвин все думал и думал. Ведь если бы не отвага Джека и заклинание Далтона, гундозверь из него бы котлету сделал! Выходит, должность фамильяра включает в себя немало профессиональных рисков. Но, по счастью, то, что кажется недостижимым для кота, сойки или лягушки, без труда решается одним взмахом волшебной палочки. Надо держаться поближе к Кальстаффу и его трем ученикам – особенно к Джеку!

Проходя мимо кострища, Далтон обернулся к Джеку.

– Похоже, у нас дров маловато, ужин готовить не на чем, – сказал он. – Помоги мне набрать хворосту!

– А я за водой схожу, – вызвалась Марианна.

И тут в небе вдруг полыхнул яркий свет. Все задрали голову и увидели сразу три падучие звезды, которые сплелись вместе, озарив черный небосклон. Немногочисленные облачка, висевшие в небе, развеялись, и теперь ничего не скрывало тройной звездный танец. Элдвин понятия не имел, откуда он это знает, но был твердо уверен, что это какое-то предзнаменование.

– Падучие звезды! – воскликнул Джек. – И сразу три!

Волшебники и фамильяры проводили звезды взглядом. Звезды упали где-то совсем близко, за Каменным Ручьем. Краем глаза Элдвин увидел, что Кальстафф на миг как будто бы ужасно расстроился, даже изменился в лице. При виде такой серьезной тревоги на лице могущественного волшебника по спине у Элдвина пробежал холодок, от затылка до самого кончика хвоста. Но прежде чем кто-нибудь еще что-то заметил, Кальстафф уже снова улыбался.

– Ну, идемте, – спокойно позвал он. – Поужинаем сегодня в доме.

Кальстафф быстро повел учеников в дом, и только Элдвин видел, как волшебник оглянулся на пороге и в последний раз бросил обеспокоенный взгляд на горизонт.

6 Полуночные гости

Среди ночи Элдвин проснулся оттого, что тяжелая деревянная дверь спальни с грохотом распахнулась. Кот, уютно дремавший под боком у Джека, вскинул голову. Чутье предупреждало его об опасности. И в самом деле, в комнату вошел Кальстафф с суровым, но решительным видом.

– Дети, вставайте! – приказал старый волшебник. – Надо уходить, немедленно!

Марианна сразу вскочила.

– А что случилось? – спросила она, подхватывая все еще спящего Гилберта с подушки в изножье кровати и сгребая со столика свои карманные свитки.

Узловатые пальцы Кальстаффа встряхнули за плечо Джека.

– Джек, подъем! – твердо сказал он.

Джек свесил ноги с кровати и поставил их на пол. Он никак не мог проснуться и осознать, что происходит. Элдвин вскочил на лапы и насторожил уши. Издалека доносился какой-то рокот.

– Я слышу в небе топот копыт, – произнес Кальстафф. – Боюсь, опасность пришла раньше, чем я ожидал.

В дверях появился Далтон со Скайлар на плече. Сойка выглядела бодрой и готовой ко всему. Через плечо у нее была перекинута сумочка.

– А куда мы идем? – спросил Далтон. – На сколько дней припасов брать?

– Всего лишь через луг, в погреб, – ответил Кальстафф. – Быстрей!

Кальстафф выпроводил учеников из комнаты, не дав времени переодеться или даже обуться в тапочки.

– А я-то думал, Кальстафф не любит прерывать цикл естественного сна, – пробурчал Элдвин, напуганный этим полуночным бегством.

– Не любит, – отозвалась Скайлар.

Это Элдвина не особо успокоило. Скорее наоборот.

Сердце у него отчаянно колотилось. Оно затрепыхалось еще тогда, когда его пробудили от спокойного сна, а теперь оно буквально неслось во весь опор. Кот старался держаться поближе к Джеку, пока мальчик брел по коридору. Гилберт спрятался в карман ночной рубашки Марианны, и наружу выглядывали только выпученные глаза.

В гостиной волшебники наскоро собрали все самое необходимое. Кальстафф протянул руку, и его жезл взлетел со стола и упал прямо в подставленную ладонь. Марианна схватила улей со светляками. Скайлар слетела с плеча Далтона на невысокую металлическую этажерку и принялась набивать свою сумку пузырьками с разными компонентами для заклинаний.

Элдвин слышал, как Гилберт что-то бормочет себе под нос, сидя в кармане у Марианны.

– Мы идем туда, где хорошо! – тараторил лягух в легкой панике. – На болото с комарами!

Но это, похоже, не помогало: Элдвин слышал, как часто дышит Гилберт.

Прежде чем вывести учеников на улицу, Кальстафф остановился перед старинным оружием, развешанным на стене, и отстегнул бронзовые пряжки, на которых держались шипастая палица, трезубец и алебарда. И повернул к двери, оставив острые клинки на стене.

– А разве мы их не возьмем? – спросил Джек.

Кальстафф ничего не ответил и вывел юных волшебников с их фамильярами наружу.

Высоко в небе висела полная луна, озаряя все вокруг призрачным голубым сиянием. Высокая трава колыхалась на ветру, как волны в штормовом море. Кальстафф указал на другой конец луга, где виднелись две запертые железные двери – вход в погреб.

– Бегом! – приказал Кальстафф. – Там мы будем в безопасности.

И они помчались через луг. Марианна освещала дорогу ульем со светляками. Когда Элдвин впервые тут очутился, Каменный Ручей выглядел таким спокойным и безмятежным, а теперь со всех сторон веяло надвигающейся угрозой.

– Если то, от чего мы убегаем, такое опасное, чем же нас защитят железные двери? – спросила Марианна.

– Наш старый погреб – не просто кладовка для моченых яблок и кувшинов с вином из хурмы! – ответил Кальстафф. – Мой отец устроил его во времена Черного Похода, когда я сам был еще мальчишкой. Изнутри все обито алебастром и стены опечатаны оберегами. Эта магическая защита спасла моих родителей и сестер, пока я сражался с ордами Восставших Мертвецов. Спасет она и нас.

Но как он ни подгонял ребят, они были еще на середине луга, когда в небе на северо-востоке послышался ровный галоп громовых раскатов. Задрав голову, Элдвин увидел, как над деревьями несутся четыре фантома: кони, которые, казалось, состояли из прозрачной зеленой дымки. Они мчались по каменистой тропе, которая возникала у них под ногами и тотчас же таяла, едва от нее отрывалось последнее из копыт. А на скакунах-призраках восседали четверо всадников, но лиц их не было видно в зловещем мраке.

– Бежим! – воскликнул Кальстафф.

Джека, Марианну и Далтона уговаривать не пришлось. Элдвин, перепуганный разлитым в воздухе ощущением зла, рванул вперед наравне с ними, в облаке пыли, поднявшемся из-под их босых пяток. Гилберт спрятался еще глубже в карман, как будто ткань Марианниной ночной рубашки могла уберечь его от беды. Но до дверей погреба было слишком далеко. И Элдвин понял, что они не успеют.

И в самом деле, не прошло и нескольких секунд, как первый конь, на котором восседала худая фигура в черном как смоль одеянии, коснулся земли. Следом за первым всадником приземлились и трое остальных: солдаты в шлемах, бронзовых кольчугах и шипастых браслетах. Кальстафф шагнул вперед и вскинул руку, защищая своих юных учеников от незваных гостей.

Зеленые искры взбегали по ногам призрачных коней и потрескивали в хвостах и гривах. Твари пахли мокрой шерстью и грозовым небом. Стоило всадникам спешиться, как их скакуны словно бы схлопнулись: стремительно уменьшились, превратились в крохотные шаровые молнии и – бах! – растаяли в воздухе.

Предводительница шагнула вперед, сбрасывая с головы капюшон. Стало видно, что это почтенная пожилая дама, весьма сильная и энергичная для своих лет. На голове у нее был венец из золота с платиной, на руках – кольца с самоцветами, переливающимися всеми цветами радуги, а на запястье – деревянный браслет с замысловатой резьбой. Элдвин мог бы поклясться, что где-то ее уже видел. Но вот где?

Кальстафф опустил руку.

– Лоранелла! – с облегчением воскликнул он.

Ну да, конечно! Теперь-то Элдвин признал в этой даме королеву. Она заметно постарела с тех пор, как с нее ваяли ту мраморную статую, которая стояла перед зданием Бриджтауэрского суда, однако эту царственную осанку по-прежнему нельзя было перепутать ни с чем.

– Что привело вас сюда в столь поздний час, мой дорогой старинный друг? Я думал, вы больны! – продолжал Кальстафф.

– Слухи о моей болезни сильно преувеличены, – ответила королева.

– Хорошо бы вы прислали стрелу-гонца перед приездом. Вы нас всех изрядно перепугали.

– Это точно не входило в мои намерения. Прошу прощения.

Напряженные плечи Кальстаффа расправились. Страх и тревога, только что владевшие волшебниками и их фамильярами, сменились благоговением и почтением к великой правительнице Огромии, которая стояла прямо перед ними, только руку протяни. Гилберт решился вылезти из кармана и спрыгнуть на землю; Скайлар восторженно трепыхалась на плече у Далтона.

– Чему мы обязаны столь неожиданным визитом? – с улыбкой осведомился Кальстафф. – И с каких пор вы снова принялись ездить на призрачных скакунах? Мы ведь этого не делали со времен Восставших Мертвецов.

– Королевская карета чересчур официальна. Она мне теперь не к лицу.

– А это правда – все, что рассказывают? – спросил Джек, восхищенно распахнув глаза. – Вы в самом деле обезглавили двух черных магов, Виверна и Черепа, двумя ударами меча?

Королева Лоранелла опустилась на одно колено и посмотрела Джеку прямо в лицо:

– Нет. Я сделала это одним ударом!

Глаза у Джека расширились еще больше.

Королева выпрямилась и перевела взгляд с Джека на Марианну, а потом на Далтона.

– Так вы трое, значит, и есть ученики Кальстаффа, – произнесла королева. – Среди волшебников Огромии ходят слухи, будто вас ожидает великое будущее!

Элдвин увидел, как Далтон гордо вытянулся, и Скайлар тоже вытянулась у него на плече.

– Собственно, потому я и здесь, – продолжала королева, ласково отведя челку Джека, упавшую ему на глаза. Она улыбнулась.

Элдвин подумал, что с этой улыбкой что-то не так. Тут Лоранелла заговорила снова, и его худшие страхи оправдались.

– Стража, – холодно произнесла королева, – убейте их!

Элдвин не хотел верить своим ушам – и, судя по выражению лица Кальстаффа, старый волшебник тоже. Однако это не помешало ему направить на трех учеников стеклянный набалдашник своего жезла.

– Щитум резисто! – воскликнул Кальстафф, и внезапно в воздухе закружились три больших, но тонких пузыря, очень смахивающих на мыльные.

Но прежде чем пузыри достигли Джека, Марианны и Далтона, королева указала на них одним из своих колец, щелкнула пальцами, и кольцо выпустило три рубиновые иглы, от которых защитные заклинания разлетелись мелкими брызгами.

Лоранелла укоризненно поцокала языком и погрозила Кальстаффу. Слабая попытка старого волшебника защититься явно ее позабавила. Потом королева обернулась к солдатам:

– Чего вы ждете? Пророчество указало на них!

Стражники подступили к Джеку, Марианне и Далтону, обнажив клинки. Увидев, как в лунном свете сверкнул один из солдатских мечей, выщербленный во многих битвах, Марианна очнулась. Когда солдат занес меч, она протараторила:

Не рубить голов вам с плеч: Мармеладкой станет меч!

Оружие обрушилось на плечо Джека, по белой рубашке разлетелись красные капли. Элдвин был потрясен, у него подкосились лапы.

– У меня кровь! – воскликнул Джек.

– Не кровь, а клубника, – поправила Марианна.

Стражник поднял рукоять меча: лезвие исчезло. Оно и в самом деле превратилось в мармелад. Элдвин шумно выдохнул: Джеку ничто не угрожало, по крайней мере пока.

Двое остальных солдат, не теряя времени, ринулись вперед, вскинув над головой смертоносные мечи. Первый солдат отшвырнул то, что осталось от его оружия, и вытащил двулезвийную секиру, которая висела у него за спиной.

– Все в погреб! – крикнул Кальстафф. Зажмурив глаза, он призвал к себе из домика шипастую палицу, трезубец и алебарду. Все три вылетели в окно, разбив стекло, примчались прямиком на поле боя и, словно сжимаемые невидимыми руками, кинулись на защиту юных волшебников.

Ученики и их фамильяры понеслись дальше. Обернувшись, Элдвин увидел, как зачарованное оружие, управляемое только заклинанием Кальстаффа, бьется с тремя королевскими солдатами. Три лезвия трезубца крутились и увертывались, норовя вонзиться в брюхо одному из солдат. Длинное, наточенное лезвие алебарды рассекло плечо солдату с мечом. Однако управлять тремя предметами зараз было все же нелегко, шипастая палица не успела уклониться, и секира разрубила ее пополам.

– Стареешь, Кальстафф! – насмешливо заметила Лоранелла. Нос у нее подергивался от удовольствия. – А вот я, как ни странно, с годами лишь сильнее!

Она наколдовала огненный шар и метнула его в Кальстаффа. Волшебник вскинул руку и отвел шар в сторону.

– Что исказило твой дух? Проклятие? Болезнь? Тебя еще можно исцелить! Я тебе помогу!

– Поздно, Кальстафф! – прошипела королева. Ее черные глаза холодно щурились. Из-под век сверкнуло алым. – Я скормлю твой труп стервятникам-костегрызам!

Королева хлопнула в ладоши и метнула в Кальстаффа луч. Тот схватил свой жезл обеими руками и выпустил навстречу другой луч. Две вспышки столкнулись в воздухе и сцепились намертво: ни один из противников не мог взять верх.

Скайлар с Элдвином уже были у железных дверей погреба. Джек, Марианна и Далтон подбежали несколько секунд спустя. Гилберт отстал. Он скакал изо всех сил, как только могли его нести лягушачьи лапки. Элдвин видел, что от безопасности их отделяет всего один прыжок и хлопок двери: отделанные алебастром стены надежно их укроют! Но стоило Марианне протянуть руку к запору, как бледно-оранжевый луч пролетел у нее над плечом, ударил в металлический засов, и засов тотчас покрылся толстенным слоем ржавчины. Верные и фамильяры развернулись и увидели, что луч прилетел от Лоранеллы – королева, несмотря на то что была поглощена поединком с Кальстаффом, сумела-таки воспользоваться кольцом на свободной руке, чтобы метнуть заклинание. Марианна попыталась отпереть дверь, но не тут-то было: королевина ржавчина держала намертво.

– Скайлар, мне нужны толченые светляки! – выкрикнул Далтон. – Это единственное, что способно проесть ржавчину!

Скайлар тут же сунула клюв в свою сумочку и принялась рыться в поисках нужного пузырька.

– Нету! – растерянно сказала она.

– То есть как «нету»? – переспросил Далтон.

Скайлар не успела ответить – Джек смущенно признался:

– Это я их одолжил.

Все обернулись к нему.

– Извините… Я пытался сделать так, чтобы мои шарики светились в темноте. Но там еще немножко осталось! У меня в сумке. На столике.

Все устремили взгляд на хижину и опасности, которые лежали на пути к ней.

– Нет, слишком опасно, – покачала головой Марианна. – Никто из нас не сможет добраться туда и вернуться живым.

– Элдвин сможет! – возразил Джек.

Элдвин не сразу сообразил, что предлагает Джек.

– Я?! – переспросил он вслух.

Тут королева выстрелила в них еще одним кольцом на свободной руке. На этот раз она намеревалась сжечь юных волшебников живьем. Далтон наколдовал порыв ветра, который поднял с земли сломанный сук вечноивы. Угодив под луч, сук разлетелся дождем пылающих щепок.

– Элдвин, давай! – взмолился Джек, уворачиваясь от раскаленных углей.

Вообще-то, еще рановато погибать смертью храбрых, подумал Элдвин, но что еще оставалось делать? А кроме того, если он что и умел, так это быстро бегать! И бродячий кот снова кинулся бежать: прямо между ног стражника с секирой, которому теперь приходилось отмахиваться от двух половинок разрубленной палицы, под плотными волнами света, исходящего от жезла Кальстаффа и колец Лоранеллы – оба волшебника по-прежнему сражались не на жизнь, а на смерть, – и прямиком в двери хижины.

Как это ни удивительно, Элдвин добрался до домика невредимым. Очутившись внутри, он рванул по коридору в спальни и, не останавливаясь, вбежал в комнату Джека и Марианны. Вот она, сумка Джека, рядом со светящимся сосудом! Элдвин вскочил на кровать, перепрыгнул на столик и схватил в зубы кожаный мешочек. Все, теперь оставалось только вернуться обратно.

Пытаясь перевести дух перед новым безумным броском, кот почувствовал, как что-то горячее щекочет ему ноздри и пробирается в самую глотку. Он осознал, что комната начинает наполняться дымом и потолок охвачен огнем. Должно быть, одно из колец Лоранеллы подожгло дом. Элдвин рванул в коридор, но не успел он добежать до выхода, как одна из горящих балок обрушилась, сбила с петель дверь спальни и завалилась в его сторону. Элдвин проскользнул под ней в последний момент, чудом разминувшись со стеной пламени.

Стиснув зубами Джекову сумочку, Элдвин проскакал по коридору и обнаружил, что гостиная превратилась в настоящее пекло: в кузнечном горне и то прохладнее. Сквозь потолок вниз падала раскаленная черепица, разбиваясь на полу. Гамаки, которые только что мирно свисали с потолка, теперь выглядели как огненная паутина: того и гляди опутают Элдвина горящей веревкой. Однако кот благополучно миновал все препятствия и выскочил за дверь.

Он сразу понял, что положение значительно ухудшилось. Кальстафф упал на колени и изо всех сил оборонялся от неотступного натиска королевиной магии. Поскольку Кальстафф слабел, управлять летающим оружием ему становилось все труднее, и солдаты начали одолевать. Палица и трезубец были повержены, лишь алебарда продолжала сражаться. Двое Лоранеллиных солдат почти добежали до юных волшебников, которые так и застряли у дверей погреба. Элдвин увидел Скайлар – сойка летела из леса, сопровождаемая маленькой темной тучкой. Отважная птица швырнула пригоршню буреягод навстречу надвигающимся солдатам, и в лицо им стеной хлынул ливень. В шлем стражника с секирой ударила небольшая молния. Солдат сорвал с себя шлем, и сделалось видно, что волосы у него на макушке дымятся. Когда Скайлар снова пролетела мимо, солдат в ярости запустил в нее шлемом, угодив в крыло, и сойка кубарем покатилась по траве.

Элдвин, мчавшийся через луг, остановился как вкопанный, услышав звон разбитого стекла: набалдашник на жезле Кальстаффа разлетелся вдребезги. Вслед за звоном стекла раздался заунывный вой, который, казалось, исходил от самого разбитого жезла. Лоранелла, не теряя времени, поразила обезоруженного волшебника всей мощью своего злого колдовства. Раскаленный белый луч копьем пронзил грудь Кальстаффа навылет. Когда волшебник рухнул наземь, казалось, весь мир застыл в ужасе и отчаянии. На миг над Каменным Ручьем повисла жуткая смертная тишина.

Потом Марианна вскричала:

– Не-е-ет!

Время снова пошло вперед. Королева обернулась к своим солдатам.

– Убейте их! Всех убейте! – вопила она, указывая на юных волшебников.

Обернувшись спиной к Кальстаффу, королева не заметила, как Кальстафф шевельнулся и как его губы произнесли почти беззвучно: «Щитум резисто!» У волшебника едва хватило сил это выговорить, однако в воздухе снова возникли три мерцающих пузыря, только на этот раз они выглядели совсем не такими хрупкими, как прежде. Пузыри стремительно понеслись к юным ученикам Кальстаффа, на глазах становясь все ярче и прочнее.

– Ну, это мы уже видели! – усмехнулась королева, выпуская из кольца еще три рубиновые иголки в пролетающие мимо пузыри. Однако на этот раз, когда алые иглы вонзились в защитные заклинания, те не лопнули, а иглы просто отлетели в сторону.

– Как?! – вскричала Лоранелла, не в силах скрыть свое удивление и разочарование. Предпринять новую попытку уничтожить заклинания она не успела: три пузыря окутали Джека, Марианну и Далтона, слились с их телами, создав вокруг каждого тонкое, непроницаемое силовое поле.

Королева гневно зыркнула на Кальстаффа, который лежал бледный и неподвижный. Элдвину показалось, что его лицо сделалось еще более морщинистым, чем прежде.

– Ты истратил остатки сил на это?! На три пузыря Астралоха?! Их надолго не хватит, Кальстафф! – Королева презрительно тряхнула головой и обернулась к своим стражникам. – Свяжите их, заткните им рты и уведите прочь. Мы убьем их, когда заклятие выветрится.

Солдаты поспешно повиновались.

Элдвин разжал зубы и выронил сумочку. Что толку теперь в этих светляках, когда детей схватили?!

Королева Лоранелла, прихрамывая, подошла к связанным волшебникам. Она свистнула – и в воздухе возникли четыре зеленых светящихся шарика, которые стремительно выросли и обернулись четырьмя призрачными скакунами. Каждый из солдат взвалил на коня одного из связанных детей, потом сел в седло сам. Элдвин мог только беспомощно смотреть, как Джек взглядом умоляет о помощи. Королева бодро вскочила на оставшегося коня и, не оглядываясь, приказала:

– Вперед!

Под копытами коней снова возникла призрачная дорога, круто уходящая в небо. Скакуны помчались по ней и вскоре растворились во тьме.

Тишина воцарилась мгновенно и неожиданно. Как будто ни насекомые, ни ручей, ни ветер не осмеливались подать голос. Элдвин стоял как оглушенный. К нему подковылял ушибленный Гилберт: один из солдат пинком отшвырнул его в сторону. Тут оба заметили Скайлар, лежащую клювом в землю. Они подбежали к подруге.

– Скайлар, – окликнул Гилберт, потыкав ее перепончатой лапой, – Скайлар, очнись!

Сойка пришла в себя и взмыла в воздух, отчаянно хлопая крыльями и крутя головой.

– Где они?!! Что случилось?!!

Элдвин с Гилбертом переглянулись.

– Что произошло?! С Далтоном все в порядке?! Отвечайте! – потребовала Скайлар.

– Их всех схватили, – ответил Гилберт. – И королева…

Тут Скайлар, оглянувшись, увидела лежащего на земле Кальстаффа. Она стрелой рванулась в его сторону. Элдвин с Гилбертом бросились следом. Собравшись вокруг старого волшебника, фамильяры увидели, что Кальстафф дышит, но с трудом. Насколько серьезна рана – было не видно под плащом. Старый волшебник попытался прочистить горло.

– Фамильяры, подойдите ближе и слушайте внимательно! – еле слышно произнес он. – Я боюсь, что на ваши плечи обрушилась громадная ответственность. Я этого не хотел, но мой путь кончается тут. – Он закашлялся, облизнул губы и продолжил: – Сегодня вечером я видел пророческий знак: три звезды, вращающиеся в небе. Пророчество означало, что трем юным заклинателям из Каменного Ручья – Марианне, Джеку и Далтону – предстоит спасти этот мир. Очевидно, они обладают дарованиями, которые пока не раскрылись, дарованиями, которые способны изменить то, что, боюсь, грядет сейчас. И теперь очевидно, что Пророчество это видел не я один.

– Королева! – пояснила Скайлар Элдвину с Гилбертом.

– Да. Чары, которые я наложил на ваших верных, защитят их до заката третьего дня. А потом сила колдовства иссякнет, и дети останутся беззащитны перед смертоносной магией королевы.

Кальстафф доживал последние мгновения.

– Вы должны найти способ спасти их. Все зависит от вас…

– Мы?! Но как?! – не веря своим ушам, переспросил Элдвин.

– Мы же просто трое фамильяров, – добавил Гилберт, качая головой.

И даже Скайлар, похоже, растерялась.

– Я вижу, вы встревожены, – но не страшитесь! У мужества много обличий, – почти беззвучно прошептал Кальстафф. – Герой – это ведь не обязательно человек. У героя может быть хвост, крылья или перепонки на лапах…

Глаза Кальстаффа закрылись, чтобы больше уже никогда не открыться. Некогда могущественный волшебник был мертв.

Скайлар вспорхнула ему на грудь, тычась в него своей оперенной головкой. Гилберт взобрался на его безвольно раскрытую ладонь. Элдвин почти не знал Кальстаффа – но и его охватило чувство страшной, великой утраты. Ему никогда прежде не доводилось иметь дело со смертью – по крайней мере, со смертью кого-то близкого. Подобное горе он испытывал только при мысли о том, что никогда не знал своих родителей.

Пока животные прощались с волшебником, на расстоянии броска камнем возник туманный круг, и из тумана выступил слабо светящийся бладхаунд, пожилой и добродушный.

Гилберт уставился на призрак собаки.

– Завулон! – воскликнул он.

Скайлар подняла клюв, утерла крылом слезу. Она тоже узнала призрак Кальстаффова фамильяра, с его длинными ушами и вытянутой мордой.

– Заботься о нем хорошенько! – велела она. – Проводи его как следует в Завтрашнюю Жизнь.

Завулон подошел к Кальстаффу. Шаги его были невесомы и пружинисты, лишены той тяжести, которая давит на всех живых существ. Пес наклонил голову, ухватил умершего волшебника за руку и потянул его за собой. Элдвин и остальные во все глаза смотрели, как Завулон бережно вытягивает дух Кальстаффа из его тела. И вот прозрачная фигура поднялась на ноги и, не оглядываясь, направилась в туман. Призрачный волшебник и его фамильяр вместе шагнули в круг, вновь воссоединившись.

Кальстафф погиб, дом сгорел дотла, а юные волшебники очутились в лапах злой королевы. Трое фамильяров остались совсем одни, и непосильная задача тяжко давила на их хрупкие плечи.

Элдвина преследовал один-единственный вопрос: как же так получилось, что судьбы Огромии зависят от древесной лягушки, голубой сойки и от него самого, фальшивого фамильяра, начисто лишенного каких-либо магических способностей?

7 Навстречу неведомому

Четыре серые тучки поливали дождем то, что осталось от хижины. Скайлар бросала в огонь все новые и новые буреягоды. Потоки воды обрушивались на обугленную крышу, и от крыши валил пар. Сердце у Элдвина ныло при виде почерневших стен. Внутрь ему даже заглядывать не хотелось, чтобы не портить счастливые воспоминания о нескольких днях, проведенных тут, в Каменном Ручье.

Тем временем рядом с Кальстаффом опустилась на землю стайка лопаточников – птичек с клювами, похожими на изогнутые лопаты. Птички принялись погребать великого волшебника под грудой свеженарытой земли и глины. Эти мирные пташки летают повсюду, останавливаясь только там, где чуют дух, только что отбывший в Завтрашнюю Жизнь.

– Нет, я просто не понимаю! – твердил Гилберт, расхаживая взад-вперед. – Ну как, как мы должны выручать Марианну, Джека и Далтона? Ведь наши магические способности – ничто по сравнению с возможностями королевы! Мы фамильяры – помощники, подручные, маленькие существа, которых волшебники носят в кармане. Спасать кого-то нам совсем не по плечу!

– Да, прежде от фамильяров никто и никогда ничего подобного не требовал, – отвечала Скайлар. – Но я просто не вижу, что еще нам остается. Я бы предложила заручиться помощью Галлеона, но, судя по его последнему письму, они с Баньши плавают по Эбсу и сражаются с речными драконами. Еще мы могли бы обратиться за помощью к чародейке Эдне, но ее усадьба – в Дворцовых холмах, это как минимум два дня пути отсюда. И вообще, нет никаких гарантий, что она окажется дома, ведь она регулярно наведывается в Пограничные земли. Так что, боюсь, рассчитывать приходится только на себя.

Элдвину это все ужасно не понравилось. В Бриджтауэре ему никогда не требовалась помощь и защита людей, но тут было дело иное! Он своими глазами видел, как опасны могут быть здешние земли. Без помощи волшебника даже прогулка по соседнему лесу могла оказаться смертельной для фамильяра.

– Прежде чем уйти из Каменного Ручья, надо будет забрать из дома все, что можно, – продолжала Скайлар. – Мы станем искать наших верных везде и всюду, по всей Огромии, пока не найдем!

– Это за три-то дня? – протянул Гилберт, заранее впавший в уныние.

Скайлар, не слушая, подлетела к сгоревшему остову домика. Элдвин с Гилбертом вошли вслед за ней через обугленный пролом в стене. Некогда уютное жилище сделалось почти неузнаваемым. Просто не верилось, что нападение Лоранеллы разрушило так много и так быстро.

– Ингредиенты! – жалобно простонала Скайлар, глядя на металлические полки, на которых не осталось ничего, кроме битого стекла и пыли. – Диковинки из дальних и ближних краев: чешуя кобры, отголоски эха, сушеные цепенилии и аметисты в порошке – все, все сгорело!

Сойка, похоже, готова была разрыдаться.

Элдвин искренне старался ей посочувствовать, но ему сейчас было не до того, чтобы оплакивать ингредиенты для заклинаний, пусть даже очень-очень редкие.

– Библиотека! – воскликнула Скайлар и влетела сквозь еще один зияющий пролом в некогда набитый книгами кабинет Кальстаффа – точнее, в то, что от кабинета осталось. – Сокровищница невосполнимых знаний – и где она теперь?!

Тут Элдвин услышал такой жалобный стон, что подумал, будто Гилберт поранился.

– Мои плодовые мушки! – вскричал лягух.

И Элдвин увидел, как Гилберт промчался мимо кастрюль и сковородок и подбежал к почерневшему, закопченному столу, где стоял разбитый горшочек, засыпанный угольной пылью.

– Пропало! Все пропало! – стенал Гилберт, вороша перепончатыми лапами обугленные останки.

– Ничего, Гилберт, – попытался утешить его Элдвин. – Мы тебе еще найдем!

Гилберт сунул было язык в кучку пепла, но отшатнулся и закашлялся.

– Все пропало, все пропало! – хрипел он.

Скайлар обнаружила белладонну, которая пережила пожар под одной из кастрюль, и собрала ее в свою сумку. Гилберт спрыгнул со стола и плюхнулся в лужу, оставшуюся на полу после буреягод. Элдвин принялся рыться в обломках в поисках чего-нибудь еще, что могло бы пригодиться им в пути.

– Ребята! – вскричал Гилберт. – Все сюда! Мне видение в луже явилось!

Скайлар скептически оглянулась, не спеша верить Гилберту.

– Нет-нет, взаправду! Там Марианна, Джек и Далтон. Я их вижу!

Элдвин бросился к Гилберту. Скайлар тоже подлетела, надеясь уловить хоть кусочек видения. И в самом деле, в луже виднелось зыбкое изображение их верных. Дети были прикованы к стене. Они выглядели испуганными, но невредимыми. Джек тщетно крутился в своих кандалах, пытаясь освободиться.

– Давай, Джек, у тебя получится! – шепнул Элдвин. Он протянул лапу к изображению Джека. Ему так хотелось дотронуться до мальчика, как-то утешить его…

– Ничего не выйдет! – донесся из лужи голос Далтона. – Я же тебе говорил: это расклинательные цепи. Они не дают нам пользоваться магией.

Джек перестал бороться и опустился на колени.

– Не плачь, братишка, – утешила его Марианна. – Пока нас защищает заклинание Кальстаффа, она нам ничего сделать не может.

– Но вечно-то оно не продержится! – всхлипнул Далтон, не в силах скрыть своего страха.

И тут изображение заклубилось и начало таять.

– Отыщи, где они! – потребовала Скайлар у Гилберта. – Ну же, быстро!

– Это так не работает! – огрызнулся Гилберт. – Видения показывают только то, что хотят. Кусочки картины, а не все в целом!

– Хоть попробуй! – настаивала сойка.

– Где королева вас прячет? Как нам вас спасти? – завопил Гилберт, обращаясь к волшебникам, хотя они его явно не слышали. – Отвечай, лужа!

Пока исчезали последние обрывки видения, из воды донесся тихий шепот, но слов было почти не разобрать.

– Что-что? – переспросил Гилберт, прижимаясь ухом к мелкой луже. – Косая ведьма? – переспросил он, надеясь услышать какое-то подтверждение. Но вода смолкла.

– На меня не смотри, – бросила Гилберту Скайлар. – Языка луж я не знаю.

Элдвин уставился на лягуха, ожидая, что дальше.

– «Косая ведьма». Так сказала вода. Я понимаю, что толку от этого не много. Извините…

Но Скайлар, против ожидания, вовсе не была разочарована.

– Ну как же ты не понимаешь! – возбужденно вскричала она. – «Косая ведьма»! Это же про Агдалину, косоглазую ведьму! Королева, должно быть, заключила с ней какой-то темный сговор: чтобы Агдалина подержала их у себя в плену. Она живет к северу от нас, на Сорных пустошах!

– А откуда ты знаешь, где она живет? – спросил Гилберт.

– Я же о ней читала у Виверна и Че… – Сойка запнулась на полуслове. – В общем, это все знают! Место жительства Агдалины известно всем!

Элдвин обратил внимание на ее обмолвку, но сейчас его меньше всего волновало, что там почитывает Скайлар в свободное время.

– Ну вот, теперь мы знаем, куда нам надо, – подытожил Элдвин. – А кто-нибудь из вас знает, как туда добраться?

Скайлар огляделась по сторонам, окинула взглядом комнату. И окликнула:

– Писарус!

Скайлар с Гилбертом явно чего-то ждали, Элдвин же только озадаченно смотрел на них. Ну что могло остаться в выгоревшем дотла доме? Но тут из кучи золы на том месте, где стоял когда-то стол, выбралось зачарованное перо Кальстаффа, то самое, которое на глазах Элдвина писало планы уроков на завтрашний день. Волшебное перо почернело, его опахало обуглилось, однако оно послушно ковыляло в их сторону.

– Начерти-ка нам карту, как добраться до Сорных пустошей, – распорядилась Скайлар.

Писарус прохромал по полу к одному из немногих обрывков пергамента, что уцелели в этом пекле. И принялся набрасывать маршрут, обозначая леса, долины и дороги, лежащие на пути к их цели. Нельзя сказать, что это перо было опытным картографом, но для фамильяров эта грубая карта вполне годилась.

Скайлар изучала на глазах возникающий маршрут.

– Ну, пешком туда целый день идти. Но если я полечу вперед одна, без вас, боюсь, это будет слишком опасно, даже для меня…

Она посмотрела наверх сквозь дыру в крыше. Элдвин тоже поднял взгляд и увидел, что черное ночное небо начинает бледнеть.

– Нельзя терять время!

Скайлар когтями скатала карту и спрятала ее в сумочку. Писарус, не желая оставаться один, тоже поспешно запрыгнул в сумку. Скайлар полетела к выходу, и Элдвин с Гилбертом пошли следом. Выйдя наружу, троица зашагала через луг в сторону погреба. Элдвин заметил валяющуюся на земле сумку Джека. Кот про нее совсем забыл с тех пор, как выронил ее из зубов во время похищения. Он подумал, что содержимое еще может им пригодиться, просунул голову в завязки и затянул их зубами, так, что кожаный мешочек повис у него на боку. Скайлар тем временем уже долетела до ручья и смотрела вдаль, на север. Гилберт с Элдвином подошли к ней и тоже воззрились на пологие холмы и леса, через которые лежал их путь.

– Придется двигаться лошадиным шагом! – заявила Скайлар и первой поскакала вниз, под горку.

Гилберт запрыгал следом. Его голова показывалась над макушками травы при каждом прыжке.

Элдвин замешкался и посмотрел на юго-запад, туда, где, как он знал, находился Бриджтауэр. Высокий маяк на городской сторожевой башне терялся в утреннем тумане. На миг Элдвин подумал было, не бросить ли всю эту безумную затею и не вернуться ли к опасной, но предсказуемой жизни в стенах города. Хватит ли ему мужества встретиться со всеми препятствиями, что наверняка ждут его, если пойти со Скайлар и Гилбертом? Куда как проще было бы снова сделаться обычным уличным котом с дурной репутацией. Но что-то удержало его лапы от побега – какие-то новые чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Ответственность, преданность Джеку, обязательства перед чем-то большим, чем он сам, – все это уже угнездилось у него глубоко внутри и толкало на неожиданные поступки. Так Элдвин сделал свой выбор и повернул на север, навстречу неведомому.

* * *

– Теперь я понимаю, зачем люди носят обувь, – поморщился Гилберт. – Лапы древесной лягушки не созданы для таких путешествий!

С тех пор как фамильяры ушли из Каменного Ручья, миновало два часа, и они по-прежнему брели через бескрайние Арифидийские равнины. Утреннее солнце поднималось все выше. Время от времени оно пряталось за несущимися по небу облачками, которые бросали на землю тени, создавая непрерывно меняющуюся шахматную доску светлых и темных пятен. Ничего особенно примечательного фамильярам по дороге не попадалось, если не считать стайки пшеничных жучков – блестящих желтых насекомых, способных в мгновение ока объесть колос до стебля. Немало этих жучков угодило на язык Гилберту: лягуху очень нравился их солоноватый, маслянистый вкус.

Поднявшись на очередной холм, фамильяры обнаружили наезженную проселочную дорогу, которая уходила вдаль. При спуске Элдвину пришлось глядеть в оба: из каменистой почвы торчали острые колючки, так и норовившие впиться в лапы.

– Ой-ей-ей! – причитал Гилберт каждый раз, как колючая растительность задевала его нежные скользкие бока.

Элдвин шел, низко опустив голову. Внезапно он заметил прямо у себя под лапами тень накрывшего их облака. И тень эта очень уж смахивала на огромную птицу. Элдвин махнул бы на это лапой – мало ли какие облака бывают! – однако тут раздался такой грохот, словно сотня валунов разом покатилась с горы. Земля и небо задрожали. Задрав голову, Элдвин увидел над собой шестерых ястребов.

– Ястребы-громовники! – пискнула Скайлар, и Элдвину сделалось ясно: ничего хорошего это не сулит.

Элдвин смотрел, как они кружат в небе, оставляя за собой громовые разряды. Крылатые хищники не сводили глаз с трех фамильяров, и грохот, от которого сотрясалось небо, отдавался во всем теле Элдвина.

– Скорей в укрытие! – воскликнул Гилберт.

– Но куда? – спросил Элдвин, обводя глазами голый склон холма.

– Просто держитесь поближе ко мне, – сказала Скайлар и опустилась на землю между ними. Сойка зажмурила глаза и принялась размахивать крыльями, приговаривая себе под нос:

– Иллюзионаурум киайн!

Ястребы-громовники спикировали прямо на них, разинув клювы и растопырив когти. Элдвин уже подумал было, что поход закончился, толком не начавшись. Но тут вокруг трех фамильяров откуда ни возьмись появилось толстое бревно. Элдвин не мог понять, что за шутки шутит с ним его зрение, но, судя по всему, враги тоже увидели бревно. Потому что ястребы внезапно зависли в воздухе, будто перед ними возникло непреодолимое препятствие.

– Почему они остановились? – вполголоса спросил Элдвин.

– Это иллюзия, – объяснил Гилберт. – Мы изнутри видим ястребов, а они – только упавшее дерево.

– Только я ее долго не удержу! – простонала Скайлар. Крылья у нее дрожали от напряжения.

А ястребы все кружили – всего в нескольких метрах над ними. У Элдвина зубы стучали от неботрясения, которое создавали их крылья. А потом хищники так же внезапно, как налетели, взмыли обратно в небо и унеслись искать себе другую добычу.

Скайлар опустила крылья, и иллюзия растаяла.

– Чудом уцелели! – выдохнула она. – Без волшебника с таким противником шутки плохи. По слухам, когда ястребы-громовники сильно взбудоражены, они и замки, бывало, сокрушали!

И трое фамильяров снова пустились вниз по каменистому склону. Элдвин все раздумывал о словах Скайлар: видимость бывает сильнее самой вещи. Теперь понятно, что она имела в виду. Ведь иллюзия бревна спасла их от верной гибели! И как выяснилось, в мире волшебников даже такое крохотное создание, как Скайлар, может оказаться очень могущественным.

– Эй, Элдвин, ты только понюхай! – позвал его Гилберт, который доскакал до пятачка пожухлой травы.

Элдвин направился было к лягуху, но ему не пришлось подходить вплотную: в нос ударила жуткая вонь. Кот, сморщившись, шарахнулся прочь:

– Ой, фу-у-у! Это еще что?

– Вонь-трава! – широко улыбнулся Гилберт. – Этот запах навевает счастливые воспоминания! Как-то раз Марианна сунула пучок этой травы Далтону в наволочку. У него потом волосы неделю воняли тухлыми ящеричьими яйцами!

Элдвин расхохотался от души. И даже Скайлар улыбнулась.

– Марианна всегда любила поозорничать, – продолжил Гилберт и вздохнул. – С ней же все будет хорошо, да?

– Не волнуйся. Мы их найдем, – успокоила его Скайлар. – Мы сделаем для этого все, что только потребуется.

«Да уж, вот это преданность», – подумал Элдвин. Хотя теперь он, пожалуй, понимал Гилберта и Скайлар: между ним и Джеком уже возникла неразрывная связь, а ведь прошло-то всего несколько дней. А если провести вместе годы – о-го-го какие должны быть чувства!

– А теперь в путь! Вон внизу большая дорога, – добавила Скайлар, тут же вернувшаяся к делам насущным. – Она нас доведет до самых Сорных пустошей. Если все пойдет по плану, наши верные окажутся в безопасности еще до наступления ночи.

– А какой у нас план? – спросил Гилберт.

– Когда найдем логово Агдалины, я отвлеку косоглазую ведьму иллюзией, – сказала Скайлар. – Потом Элдвин с помощью телекинеза отомкнет расклинательные цепи. А уж потом Далтон, Марианна и Джек сделают все остальное.

У Элдвина возникло мерзкое ощущение в животе: даже хуже, чем в тот раз, когда он налакался протухшего молока у Резного Камня в Бриджтауэре. Так ее план рассчитан на его телекинез? Но он же не владеет никаким телекинезом! Придется рассказать им всю правду, даже если после этого новые товарищи не захотят больше иметь с ним дела…

– Скайлар, – тихо начал Элдвин, – мне надо вам кое-что…

Но вдруг Гилберт тревожно вскинул голову:

– Слышите?

Совсем близко что-то зловеще рокотало. Скайлар тут же отвлеклась от Элдвина, а тот приготовился к новой атаке ястребов-громовников или какого-нибудь гундозверя. Но через мгновение кот с облегчением узнал знакомые звуки: стук тележных колес. Ниже по склону показался торговец на телеге, груженной снопами.

– Прокатимся, а? – предложил Элдвин.

– То есть как это? – осведомилась Скайлар. – Ты что думаешь, купец так и согласится везти нас бесплатно?

– А мы и спрашивать не станем! – ответил Элдвин. – Просто запрыгнем сзади да и поедем себе.

– Что, прямо на ходу?! – застонал Гилберт.

Скайлар поразмыслила:

– А что, это сэкономит нам несколько часов! Будем на Сорных пустошах еще до того, как солнце окажется в зените.

– Ну нам же ее теперь нипочем не догнать! – приуныл Гилберт. Телега катила в сторону леса, набирая скорость.

– Я, бывало, догонял колымаги и побыстрее, – возразил Элдвин, и Скайлар как-то странно покосилась на него. – Ну, когда они проезжали через Мэйденмир…

И все трое кинулись под гору. Скайлар без труда вспорхнула на телегу. Элдвин несся скачками: передние лапы – задние, передние – задние. Этим искусством он овладел в совершенстве за годы ежедневных тренировок. Он прыгнул на бегу – и впился когтями в доски телеги. Подтянувшись, он обернулся – и увидел, что Гилберт с трудом поспевает за телегой.

– Давай, Гилберт! – крикнул он.

– Нельзя ее упустить! – воскликнула Скайлар, как будто лягух без нее этого не знал.

Гилберт изо всех сил оттолкнулся задними лапками и взлетел в воздух. Элдвин протянул лапу, чтобы схватить лягуха, но тот прыгнул недостаточно далеко и недостаточно высоко. Гилберт плюхнулся на землю, а телега покатила дальше. Лошади пустились вскачь. Лягух подобрался и снова запрыгал следом. Он пыхтел и отдувался. Его перепончатые оранжевые лапки мелькали так стремительно, как никогда в жизни. Вот он скакнул снова – и на этот раз Элдвин вытянул когтями из снопа пшеничный колосок и протянул его навстречу, будто спасательный круг. Гилберт ухватился было за колос, но не успели Элдвин со Скайлар втащить его на телегу, как соломинка обломилась, и Гилберт снова шлепнулся на землю. Однако на этот раз лягух нашелся: он выстрелил языком и обвил его вокруг лапы Элдвина. Кот дернул – и Гилберт взлетел на телегу, повалив Элдвина на засыпанные пшеницей доски.

– Получилось! – выдохнул запыхавшийся Гилберт. И рухнул на спину, хватая воздух ртом. – Получилось!

И вдруг лошади нежданно-негаданно остановились.

– Пора и попастись! – объявил торговец и отвел лошадей к обочине, где они немедленно принялись щипать траву.

Гилберт тяжко вздохнул и просипел:

– Ну вот, мучился-мучился – и все зря?!

Элдвин со Скайлар не выдержали и расхохотались.

8 Агдалина и котел-восьминог

Элдвин задрал нос, возбужденно принюхиваясь. Последние три часа он валялся на ложе из соломы, которое сам себе устроил, и дремал под мерное колыхание телеги и цоканье копыт. Но теперь ноздри у него раздулись: он почуял свой любимый запах, запах свежей рыбки! Высунув голову за борт телеги, кот увидел Сплит-Ривер – большой портовый город, разделенный пополам широким голубым Эбсом. В воздухе висел густой туман, как будто облака лениво примостились вздремнуть после обеда на городских крышах.

– Все, нам пора слезать! – объявила Скайлар, когда телега миновала развилку и направилась на восток. – Остаток пути до Сорных пустошей придется пройти пешком.

Элдвин толкнул в бок Гилберта, прикорнувшего под кувшином с водой:

– Просыпайся!

Но Гилберт не шелохнулся. Тогда Элдвин попробовал другой способ:

– Гилберт, гляди, плодовые мушки!

Гилберт мгновенно проснулся:

– Что?! Где?!

– Поздно, проехали! – протянул Элдвин, подмигнув Скайлар.

Гилберт был слишком сонный, чтобы сообразить, что его надули. Лягух еле успел потянуться, как Элдвин спрыгнул с телеги и с кошачьей ловкостью приземлился в грязь на все четыре лапы. Гилберт прыгнул следом, упал и покатился кубарем. Элдвин проводил взглядом телегу со снопами. Приятная вышла прогулка. А ведь могли бы целый день тащиться своим ходом.

– Отсюда мы пойдем на север вдоль реки, – объяснила спорхнувшая к ним Скайлар. – Тут уже недалеко осталось.

А Элдвин так и не рассказал Скайлар и Гилберту о том, что у него нет никаких магических способностей… Иначе они бы точно отправили его восвояси. А ведь хочется хотя бы еще разок повидать Джека…

Трое фамильяров затопали по дорожке, идущей над утесами вдоль Эбса. Пройдя совсем немного, они увидели металлическую табличку, вделанную в большую скалу. В центре таблички сверкал голубой камень.

– Это место, где произошел Великий Поворот! – Скайлар остановилась и указала крылом сперва на табличку, а потом на реку. – Видите, тут Эбс резко поворачивает?

Элдвин проследил направление ее пера и увидел, как воды бьются о скалы и сворачивают к югу.

– Это все последствия заклинания, наложенного много-много лет назад! На этом самом месте стоял великий волшебник. Имя его до нас не дошло, но равных ему на свете не было и нет. Пятьдесят дней бушевала неукротимая буря, и река грозила выйти из берегов. И тогда он поднял из земли эти утесы, чтобы спасти от наводнения земли вниз по течению. И с тех пор русло Эбса навсегда изменилось.

Элдвин видел, как искренне она восхищается всеми этими людьми, прославленными героями Огромии.

– Именно такие люди, как тот волшебник, – могущественные маги, мужчины и женщины – сделали эти земли такими, какие они есть, и превратили Огромию в великое королевство, каким она стала теперь. И они были так щедры, что наделили магией даже животных!

Они быстро зашагали дальше на север. Элдвин спросил у Гилберта:

– А ты тоже все это знаешь, да?

– Ой, ну что ты! – отмахнулся тот. – История мне никогда не давалась. И арифметика тоже. И астрономия, кстати. Да и география, если уж на то пошло. Но зато мне неплохо удаются стихи про любовь! Хочешь, почитаю?

– Давай как-нибудь в другой раз, – вежливо отказался Элдвин.

О кувшинки лист, Плоский и зеленый! Воздух свеж и чист, Я такой влюбленный! —

проквакал наизусть Гилберт, пропустив ответ кота мимо ушей.

* * *

Их путь вел все выше в горы. Песчаные берега Эбса сделались скалистыми. Гилберт потчевал Элдвина все новыми сонетами, перемежая их хайку, чтобы продемонстрировать разнообразие своих талантов. Скайлар шагала не останавливаясь, что не мешало ей указывать товарищам на разные исторические места и достопримечательности.

Незадолго до того, как солнце очутилось в самом зените, сойка как раз повествовала о древнем Пути Чародеев – беговой дорожке, ведущей через всю Огромию, где раз в год аристократы обоих полов устраивали троеборье, куда входили бег, полеты с волшебными палочками и скачки на призрачных скакунах. И вдруг Элдвин заметил, что за ними следует нечто необычное. Эти штуковины напоминали плавучие глаза, которые он видел в Каменном Ручье, только вместо хвостиков у этих яйцевидных глаз имелись крылышки, и они порхали в воздухе.

– Скайлар, – перебил он сойку, – по-моему, за нами следят.

Сойка оглянулась:

– Глаза-шпионы!

Скайлар полетела навстречу крылатым глазам и принялась их клевать. Летучие глаза тотчас взмыли куда-то в облака.

– Меня это не удивляет, – заявила Скайлар. – Несомненно, это шпионы королевы! Неделю назад нам с Далтоном показалось, что мы видели стайку таких глаз в нашем ручье, но мы тогда не были уверены. Ну а теперь очевидно, что у нее глаза повсюду! Надо держать язык за зубами.

Значит, Элдвин не единственный, кому встретились те глаза в ручье. Глаза-шпионы! Какое подходящее название. То-то ему сразу стало не по себе от их взгляда!

Лес подступал все ближе к реке, и вскоре сделалось очевидно, что путники очутились на Сорных пустошах. Повсюду, куда ни глянь, торчали засохшие деревья, оплетенные колючими лозами. Призраков Элдвин не боялся, но в том, как стенал ветер в ветвях погибших деревьев, было нечто такое, от чего у него шерсть вставала дыбом. Густой подлесок, полный гнилья, кишел сороконожками, стоножками, тысяченожками, и еще какими-то тварями, у которых ног было вообще не счесть. Казалось, будто сорные растения и лианы заглушили некогда живой и здоровый лес, где теперь не было жизни никому, кроме самых мерзких – и, по словам Гилберта, самых невкусных – насекомых.

– И зачем вообще кому-то пришло в голову тут поселиться? – спрашивал Гилберт.

– Ну, есть же люди, которым не хочется никого видеть, – заметила Скайлар. – Агдалина родилась среди перекати-поля, но обезумела еще до того, как ей сделали первую татуировку. В шесть лет она сожгла дотла фургон своей семьи и все остальные фургоны в их караване. И ее отправили в лечебницу «Под соснами», чтобы прочистить мозги.

– Никогда не слышал про такую лечебницу, – пробурчал Гилберт.

– Так это потому, что она и ее спалила дотла. Сбежала в ночи и явилась сюда.

Элдвин переступил через заросли вонь-травы, обогнул плети кровавой лозы – зеленых лиан, истекающих алым соком, – и перед ним предстало кошмарное зрелище: человеческая рука, подвешенная к ветке на обрывке замызганной бечевки. Из дыры между двумя пальцами вытекало муравьиное воинство, несущее яйца. Элдвина передернуло. Оглядевшись, кот обнаружил, что на деревьях висит не только рука. На легком ветерке медленно покачивались деревянные кукольные головы, ржавые ложки, треснувшие зеркала… Гилберт подскакал поближе и прижался к боку Элдвина.

– Нам уже недалеко, – произнесла Скайлар, как будто вся эта жуть ее ничуть не пугала.

Они двинулись дальше. Элдвин обнаружил, что идти, когда в бок то и дело тычется Гилберт, довольно неудобно.

– Слушай, Гилберт, отойди чуть подальше, а?

– Извини…

Гилберт отпрыгнул на палец в сторону – это не особо помогло.

Еще шагов через двадцать показалась хижина, построенная из соломы и костей. Крыша и труба были сложены из крысиных черепов, а стены поросли сорняками. Возле хижины росли на грядке мухоморы и поганки.

– Кажется, пришли, – сказала Скайлар.

В хижине не было окон, через которые можно было бы заглянуть внутрь – только темный дверной проем, перегороженный занавеской из бус.

Элдвин сообразил, что от него вот-вот потребуют применить телекинез и отомкнуть расклинательные цепи. Тогда придется рассказать товарищам-фамильярам правду: никакой магией он не владеет. Он только надеялся, что найдется другой способ освободить их верных…

– И что будем делать? – спросил Гилберт. – Просто подойдем и постучимся?

– Нет, – ответил Элдвин. Магией он, может, и не владел, но о том, как незаметно пробраться в дом, он кое-что знал. Разумеется, пробираться ему приходилось в основном в мясные или рыбные лавки, а не в ведьмины жилища… – Надо дождаться подходящего момента.

– На это нет времени! – возразила Скайлар.

– Значит, надо сделать, чтобы оно появилось, – сказал Элдвин. – Постойте тут.

Он юркнул обратно в гнилой подлесок и сгреб пастью пучок зловонной вонь-травы. Когда он вернулся к Скайлар и Гилберту, глаза у него слезились от жуткого смрада. Элдвин выплюнул траву на землю.

– Ы-ы… – простонал он, тщетно пытаясь вытереть пасть лапой. – Скайлар, брось это в трубу. Тогда ведьма мигом выскочит!

– Хорошо придумано! – одобрительно кивнула Скайлар.

Сойка взяла в когти вонь-траву и полетела на крышу. Пролетая над трубой, она сбросила траву туда. Потом вернулась обратно и приземлилась рядом с Элдвином и Гилбертом.

– Теперь ждать недолго, – заверил Элдвин. – Это как подбросить хвост скунса в лавку мясника!

Скайлар с Гилбертом озадаченно уставились на него. Элдвин тотчас осознал свою ошибку.

– Это выражение такое у нас, телекинетических кошек, – пояснил он с вымученной улыбкой.

И тут из темноты появилась чья-то фигура. Она раздвинула бусы и, хромая, выбралась на мухоморную грядку. Это и была Агдалина. Из-под вороньего гнезда седых волос, которые, похоже, сто лет не расчесывали, сверкали косые глаза. Она размахивала костлявыми руками у себя перед носом, откашливалась и что-то бормотала. Вскоре старуха исчезла в мертвом лесу.

– Теперь дело за нами! – прошептал Элдвин.

Все трое понимали, что времени в обрез, а потому не медлили ни секунды. Когда они очутились у входа, Элдвин обнаружил, что бусы на самом деле вовсе не бусы, а зубы – человеческие и звериные.

Внутри, посередине комнаты, кипел на огне большой черный котел. На полках выстроились прозрачные стеклянные банки, наполненные разными снадобьями, необходимыми для ведьминских зелий: и козлиные языки, и полынь, и лапчатка обыкновенная, и гоблинские пальцы… Замаринованные целиком сурки довольно жутко смотрелись в свекольном соке: на их мордочках застыл ужас. Повсюду валялись книги в кожаных переплетах, с помятыми и заляпанными страницами. Элдвин старался не обращать внимания на жуткую обстановку и смрад вонь-травы, по-прежнему витающий в воздухе: главным было то, что Джек где-то поблизости.

– Тут есть еще одна комната! – донесся из глубины хижины голос Скайлар. – Наверно, они там!

Элдвин с Гилбертом кинулись к сойке, спеша спасти своих волшебников и поскорей убраться отсюда. Но, к их разочарованию, они нашли только скудно обставленную спальню Агдалины.

А Джека, Марианны и Далтона не было ни видно ни слышно.

– Где же они?! – воскликнул Гилберт.

– Это у тебя надо спросить, – ответила Скайлар. – Это же тебе явилось видение в луже!

– Может, она их переместила куда-то в другое место? – с надеждой предположил Гилберт.

– Да нет, Джеком тут и не пахнет, – заявил Элдвин. – Его тут нет и никогда не было.

– А ты уверен, что слышал, как та лужа сказала «косоглазая ведьма»? – обвиняющим тоном переспросила Скайлар.

– Я абсолютно уверен! – ответил Гилберт. – То есть мне кажется…

– И зачем мы только тебя послушались? – вздохнула Скайлар, покачав головой. – Эти твои дурацкие водяные видения! Вечно ты все перепутаешь!

Гилберт весь съежился. Видно было, что ему ужасно не по себе.

– Он же не нарочно ошибся, – вступился Элдвин за лягуха, снедаемого чувством вины. – А теперь давайте-ка уносить лапы, пока старая ведьма не явилась.

Все трое вернулись в первую комнату и остолбенели: косоглазая ведьма уже стояла у своего котла. Она откинула назад спутанные волосы, и стало видно ее лицо – изможденное, покрытое жуткими татуировками. Татуировки выглядели так, как будто она их на себе сама выцарапывала возможно, ногтями, и уж точно без помощи зеркала. Старуха уставилась на пришельцев и облизнула свои сухие, потрескавшиеся губы.

– Вот свезло так свезло! – пропела Агдалина надтреснутым голосом, осипшим оттого, что она всю жизнь дышала паром от котла. – Обычно-то за ингредиентами самой ходить приходится!

Ведьма указала на полку с сушеными лягушачьими и птичьими лапками.

Фамильяры кинулись было бежать, но Агдалина оказалась проворнее. Она топнула ногой, обутой в сандалию, и провизжала старинное злое заклинание:

– Сликц айиджа аугт дервис!

И выход тотчас же заплело сорными травами и колючками. Элдвин, Гилберт и Скайлар беспомощно остановились.

Агдалина склонила голову набок и пристально уставилась на Скайлар:

– Пташка-пташка, а где ты это раздобыла? Вон тот браслетик на лапке?

Элдвин со времен знакомства со Скайлар в Каменном Ручье больше ни разу не обращал внимания на ее серебряное украшение с изумрудными кубиками. Браслетик, значит, не колечко. А ведьме-то что до этой изящной вещицы с самоцветами?

– Мне-то на правила плевать, – заявила Агдалина. – Я тебя все равно убью!

Элдвин бросил взгляд на Скайлар. Сойка, похоже, прекрасно поняла, что имеет в виду ведьма. Что же это все значит?

– А ну полезайте в горшок! – захихикала Агдалина.

Она схватила мерку, наполненную осьминожьими внутренностями, и вывалила их в котел. Железный котел содрогнулся, и на его боках тотчас отросло восемь мускулистых черных щупалец. Котел-восьминог времени даром не терял. Два щупальца потянулись за Элдвином, еще одно попыталось изловить в воздухе Скайлар. Гилберт упрыгал за шкаф – его попытались сцапать сразу три щупальца.

– Вот пожива так пожива! – приговаривала Агдалина, от души веселясь. – Кошачья лапка, да птичий клюв, да лягушачьи ножки… Варево выйдет на славу!

Элдвин попытался защититься: одно из щупалец котла-восьминога ухватило его за хвост. Элдвин слышал старинную поговорку, что у кошки, мол, девять жизней, но проверять, правда это или нет, ему как-то не хотелось. Он принялся яростно царапать нападающее щупальце, но тварь, порожденная заклинанием Агдалины, кошачьих когтей явно не боялась. На другом конце комнаты Гилберт забился в самую глубокую щелочку – но щупальца были очень длинные. Котел отшвырнул деревянный шкаф, как будто бумажную поделку, и тянулся к перепуганному лягуху. А наверху каждый раз, как Скайлар пыталась произнести заклинание, упругое, будто резиновое, щупальце зажимало ей клюв.

– Пусти-и-ите! – заорал Элдвин, когда щупальце оторвало его от земли и подняло в воздух. Посмотрев вниз, кот обнаружил, что висит прямо над кипящей поверхностью котла. – Э нет, я пошутил. Не отпускайте!

Щупальце потащило Элдвина к бурлящей и плюющейся жиже, намереваясь бросить его туда. Кот изо всех сил вцепился в край котла. Котел был очень горячий, но лучше уж лапы обжечь, чем свариться заживо!

Видя, что спрятаться негде, Гилберт запрыгал по комнате, уворачиваясь от машущих щупалец.

– Помогли бы! – крикнул он товарищам.

– Самим не до жиру! – завопил Элдвин. Его когти скрежетали по краю котла.

Скайлар вцепилась лапками в балку под потолком, но щупальце оплело ей крыло и клюв и пыталось оторвать от балки.

Агдалина взяла кочергу и подошла к котлу, где Элдвин боролся не на жизнь, а на смерть.

– Посолю тебя, поперчу – то-то вкусно выйдет! – заявила ведьма и стукнула Элдвина по лапам кочергой.

Кот скривился от боли и удержался буквально чудом. Задние лапы жгло: под ними лопались пузыри, наполненные раскаленным паром. Агдалина попыталась столкнуть кота в котел острым концом кочерги, но Элдвин увернулся в последний момент. Вместо этого кочерга зацепила и разорвала сумочку Джека. Элдвин скосил глаза в дырку и заметил среди толченых светляков и стальных шариков пригоршню клевера. В основном клевер был четырехлистный, но торчал и один трилистник. И внезапно в памяти всплыло предупреждение Далтона, услышанное во время похода в лес: «Не рви все подряд, выбирай только четырехлистные! Обычные растения могут испортить все заклинание».

Глаза у Элдвина вспыхнули, и он тут же сосредоточился на единственном трилистничке клевера, который провалился чуть ли не на самое дно сумочки. Кот выгнул шею и сумел-таки подцепить его зубами. И выплюнул трилистник прямо в котел.

– Только бы подействовало, только бы подействовало! – взмолился он вслух.

Но трилистник не успел долететь до горчичного цвета жижи в котле: еще один пузырь лопнул, дохнуло паром и листочек прилип к стенке котла. Глаза у Элдвина расширились.

– Не-е-ет!

Он потянулся было передней лапой – нет, далеко, не достать… Еще одно щупальце ухватило его за шею, пытаясь затолкать в котел. Агдалина переключила внимание на Скайлар. Ведьма бешено размахивала своей кочергой, а сойка тем временем отчаянно трепыхалась, пытаясь освободиться от душащего ее щупальца. Гилберт скакал туда-сюда, уклоняясь от мечущихся щупалец, но было ясно, что лягух начинает уставать.

Элдвин изо всех сил потянулся хвостом – и самым кончиком достал до зеленого трилистника. У них в Бриджтауэре бродячие кошки поневоле приучались одинаково ловко владеть всеми четырьмя лапами, но самые ловкие и умелые тренировали еще и хвост. Элдвин одним щелчком сбил листочек в котел, и уж на этот-то раз трилистник упал прямо в варево.

Желтая жижа мгновенно сделалась ярко-голубой и начала вращаться против часовой стрелки. Щупальца, отросшие благодаря заклинанию Агдалины, бросили Элдвина, отпустили Скайлар и прекратили гоняться за Гилбертом. Элдвин в мгновение ока перемахнул через край котла и рванулся навстречу свободе. Но тут случилось нечто совершенно неожиданное. Смертоносный котел-восьминог напал на Агдалину! Толстенные щупальца с ужасающим проворством обвили ноги и руки старухи.

– Что такое?! – в ужасе заверещала она. – А ну отпусти! Отпусти немедленно! Я повелеваю!

Элдвин, Скайлар и Гилберт во все глаза смотрели, как щупальца подняли брыкающуюся и вопящую ведьму и поволокли ее в котел.

– Да как ты смеешь меня не слушаться?! – орала Агдалина.

Щупальца котла-осьминога окунули старую каргу вниз головой в кипяток, и когда седые лохмы отвалились с головы, ведьма издала ужасающий вопль. Не прошло и нескольких секунд, как из котла торчали только ноги в сандалиях. И тут Элдвин увидел, что на костлявой, иссохшей лодыжке висел серебряный браслет с изумрудами, как две капли воды похожий на колечко на лапке Скайлар! Но нога с браслетом исчезла в котле прежде, чем остальные успели что-нибудь заметить.

Сорные травы, заглушившие выход из хижины, осыпались на землю, и трое фамильяров кинулись бежать, не дожидаясь, что будет дальше. Они опрометью выскочили наружу и не говорили ни слова, пока хижина из соломы и костей не превратилась в крохотную точку на горизонте.

– Слушай, а что там с твоим колечком? В смысле с браслетом. – спросил наконец Элдвин у Скайлар, нарушив молчание. – Что за история?

– Не знаю, – ответила сойка. – Мне его подарили на окончание питомника.

Элдвин не очень-то ей поверил. А как же браслет на ноге у Агдалины? Может, надо все же его упомянуть? Но по здравом размышлении кот решил промолчать. Поймаешь Скайлар на лжи, а она возьмет и ответит тем же.

– Боюсь, у нас не осталось другого выбора, кроме как отправиться к Морскому Оракулу, – вздохнула Скайлар. – Путь туда долгий и опасный, но я не представляю, кто еще достаточно зорок, чтобы сказать, где нам искать наших верных.

– Ну-у, есть и кое-кто поближе, – нехотя пробурчал Гилберт. – Только я его боюсь даже больше, чем Агдалины!

Элдвин со Скайлар уставились на него.

– Это мой папа…

9 Древесные лягушки Даку

Оказалось, что Гилберт ничуть не преувеличивает. Он и в самом деле жутко боялся своего папы! Всю дорогу от Сорных пустошей до безымянных болот, через которые они шли теперь, Элдвину со Скайлар пришлось слушать о том, как требовательный папа всю жизнь критиковал сына. Начиная с того, что у Гилберта-головастика были слишком неровные жабры. Гилберт рассказал им, что все родители древесных лягушат, воспитанных на болотах Даку, питали большие надежды насчет своих малышей, но его родной папа, вождь клана и главный провидец, всегда ждал от сына только лучшего.

– Я все время из-за него чувствовал себя виноватым! – жаловался Гилберт. – Мало того, он бранил меня даже за то, чего я еще не сделал!

– Ага, ясно. Не очень-то здорово, когда твой отец может заглядывать в будущее, – заметил Элдвин.

– Да, Гилберт, это, конечно, ужасно. Я понимаю, почему тебе не хочется туда возвращаться, – сочувственно покивала Скайлар. И тут же спросила как ни в чем не бывало: – Так скоро ли мы туда дойдем?

Гилберт скривился и съежился от страха.

– И не надо на меня так смотреть! Если твой отец и впрямь так мудр, как ты рассказываешь, возможно, у нас есть шанс спасти Далтона, Джека и Марианну! – отчеканила Скайлар.

– Да знаю я, знаю, – забормотал Гилберт. – Ты права.

Солнце катилось к горизонту, день сменялся вечером, а фамильяры все шагали и шагали вперед. Почва под ногами с каждым шагом становилась все более сырой. Элдвин шел все медленнее. Он просто не мог идти быстрее: лапки вязли в жирной, вонючей грязи. Кот не раз проваливался по брюхо в торфяные ямы. В общем, сделалось ясно, что они уже на болотах.

– Дом, милый дом! – пропел Гилберт с неподдельной вроде бы ностальгией, с удовольствием вдыхая аромат болотной тины и сырости.

Вокруг фамильяров закружились тучи комаров. Гилберт непрерывно лакомился ими, а вот Элдвину никак не удавалось от них отмахаться, и вскоре он был весь искусан, особенно сзади.

Вскоре мутная вода сделалась такой глубокой, что Гилберту, Элдвину и Скайлар пришлось вскарабкаться на плавучее бревно. Фамильяры проплыли мимо тинных лиан и четырех хамелеоновых крабов, которые строили плотину из веток. Элдвин помнил этих волшебных крабов по своему краткому пребыванию в лавке фамильяров. Бревно двигалось все дальше, в сторону двух кипарисов, которые, по словам Гилберта, обозначали вход в лягушачью деревню, где он когда-то жил.

– Мы с братьями и сестрами, бывало, играли там в прятки! – Гилберт указывал на топь под деревьями. – Они меня никогда не могли найти! Хотя, разумеется, теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что они особенно и не искали…

– А что, у тебя много братьев и сестер? – спросил Элдвин.

– Да нет, у нас-то семья небольшая. Нас всего шестьдесят два.

Когда они подплыли вплотную к кипарисовой арке, встречающей посетителей Даку, из-под нависающих лиан вылетели две узкие лодочки. Каждой лодочкой управляла пара лягушек, которые отталкивались бамбуковыми копьями.

– Они же нам ничего не сделают? – спросил Элдвин, опасливо приглядываясь к вооруженным земноводным.

– Конечно ничего! Что ты, Элдвин, это же мои сородичи! – улыбнулся Гилберт. Не успел он договорить, как одна из лягушек метнула бамбуковое копье прямо в фамильяров.

Элдвин поспешил увернуться, едва не спихнув с бревна Скайлар с Гилбертом.

– И это, по-твоему, «ничего»? – упрекнул он Гилберта. – А по-моему, это что-то!

Но Гилберт указал назад, и Элдвин, обернувшись, увидел, что копье убило водяную змею, которая как раз пыталась заползти на их бревно.

– Ой, ладно, забудь, что я это сказал! Мне просто не нравится, когда в меня швыряются всякими острыми штуками, только и всего.

Управляемые лягушками лодочки подплыли и встали по обе стороны бревна.

– Вы извините, что мы вас напугали, – заговорила одна из лягушек, – но, понимаете ли, эти змеи очень ядовитые. По-моему, она собиралась проглотить ту красавицу целиком!

– Спасибо, что спасли мне жизнь! – прочирикала Скайлар.

– Да не тебя, – ответила лягушка. – А ту, мохнатенькую!

Элдвин не сразу сообразил, что лягушка говорит о нем.

– Вообще-то, я не девочка!

– А-а! – протянула лягушка, которую он явно не убедил. – Вы, кошки, все на одну морду…

– Как бы то ни было – с возвращением, Гилберт! – вмешалась вторая лягушка. – Мы ожидали тебя!

– Ну конечно! – кивнул Гилберт, ничуть не удивившись.

Их провели под кипарисовую арку, и они очутились в деревне. Деревня состояла не из домиков и улиц, а из деревьев и листьев кувшинок. Миновав поворот, Элдвин даже грести перестал: он увидел сотни лягушек, висящих на тростниках, прыгающих с ветки на ветку, плавающих в мутной воде. Со всех сторон слышалось кваканье, шумное, но на удивление мелодичное. Лягушки из Даку выглядели невероятно ловкими и сильными. По сравнению с ними Гилберт казался ленивым и неуклюжим.

Когда бревно фамильяров ткнулось в берег, их встретила взбудораженная группка из тридцати красноглазых лягушек. Все дружно заквакали: «С возвращением!», «Привет, старший брат!» и «Гилберт, Гилберт!».

– Элдвин, Скайлар, познакомьтесь, это мои братья и сестры, – представил Гилберт. – По крайней мере половина из них!

Лягушка постарше протолкалась через толпу и обняла Гилберта. На ней было несколько тонких ожерелий из травы, увешанных десятками деревянных талисманов.

– Маленький мой, – прошептала она, сдерживая слезы, – как похудел-то!

– Привет, мам, – сказал Гилберт.

– Мы так по тебе скучали! – воскликнула она.

– Вы с папой? – с надеждой переспросил Гилберт.

– Я так по тебе скучала! – поправилась она. Элдвин увидел, как на физиономии Гилберта промелькнуло обиженное выражение. – Я талисман на твое рождение ношу у самого сердца, не снимая!

Она коснулась одной из деревяшек, что висели у нее на шее, с вырезанной звездой в круге.

– Ну идем, идем! Я тебе и твоим друзьям пир приготовила! Мы вас уже неделю ждем!

У Элдвина с трудом укладывался в голове странный мир этих лягушек: ведь он еще не встретил Джека, не побывал в Каменном Ручье, не видел, как погиб Кальстафф, – а лягушки уже знали о его приходе! Неделю назад Элдвин был уверен, что в будущем его не ждет ничего, кроме уличных драк из-за мясных обрезков да бессонных ночей на крыше…

Мама Гилберта провела их через поросшие мхом сучья в круг мухоморов, на которых были разложены яства. И не только шапочки от желудей, до краев наполненные сочными насекомыми, – нет, была там и накрошенная рыбка для Элдвина, и орехи и ягоды для Скайлар! Элдвин только собрался заняться мисочкой вяленых пескариков, как мама Гилберта остановила его и протянула ему мокрый лист папоротника.

– Спасибо, не надо, – улыбнулся Элдвин. – Я просто вылижусь, когда поем, да и все.

– А это не для еды! – ответила лягушка.

Не успел Элдвин выразить недоумение, как над ними пролетел болотный попугай и на плечо Элдвину шлепнулась смачная капля помета. Кот стер его мокрым листом и обернулся к Гилберту, несколько ошарашенный.

– А не проще было бы просто сказать мне, чтобы я отошел?

– Раз это было в видении, тут уж ничего не изменишь, – объяснил Гилберт. – Будущее уже предрешено. Мой народ просто предвидит то, что случится.

Элдвин никак не мог разобраться в этих провидческих правилах. Ну а допустим, мама Гилберта его бы предупредила – и что бы случилось? Птичий помет на него все равно бы упал, только секундой позже? Или если бы он увернулся, это вызвало бы далеко идущие катастрофические последствия в мире? Но тут в животе у Элдвина забурчало, и он поспешно вернулся к рыбке.

– Гилберт, а поведал ли ты своим друзьям о том великом дне, когда к нам явился рыжеволосый человек, дабы избрать одного из нас? – спросила мама Гилберта.

– Да нет, мам, им же неинтересно, – попытался сменить тему Гилберт.

– Что вы, что вы, мне очень интересно! – прочирикала Скайлар.

– Дело было ближе к вечеру, вот как сейчас, – начала мама Гилберта. – Он прибыл на лодке, которая гребла сама по себе. На волшебной лодке! Вся деревня собралась посмотреть на этого странного гостя. И тут он заговорил с нами. Он сказал, что пришел в Даку, чтобы найти лягушку, которая хочет стать фамильяром. Он спросил, есть ли среди нас желающие оставить семью и друзей и сделаться спутниками волшебника. И кто же первым спрыгнул с дерева? Мой первовылупленный, Гил! – Мама Гилберта чмокнула сына в лобик. – Я так гордилась, так гордилась! – воскликнула она.

Гилберт густо покраснел.

– Да не спрыгнул он, а поскользнулся! – возразил крепкий, мускулистый лягух, сидевший неподалеку. – Он просто гнался за божьей коровкой!

– Филип, речь идет о твоем старшем брате! – отрезала мама Гилберта. – Будь повежливей!

Гилберт покраснел еще гуще. Элдвин уже неплохо знал своего товарища-фамильяра и сразу понял по выражению его физиономии, что Филип не врет.

– А кто хочет добавки? – спросила мама Гилберта, отвлекая от сына всеобщее внимание.

Скайлар наклонилась к Гилберту и зашептала ему на ухо, стараясь не выглядеть невежливой:

– Слушай, нам действительно надо поговорить с твоим отцом! Не забывай, зачем мы тут!

– А з-знаете, ведь Морской Оракул не т-так уж и далеко… – пробормотал Гилберт, заикаясь от волнения.

– Гилберт!..

– Ну ладно, ладно…

Лягух потер свои перепончатые лапки, откашлялся и обернулся к матери:

– Мам, мне надо поговорить с папой.

– Он знает, зачем вы пришли, – ответила она. – Ступайте, он медитирует в Бочаге.

Скайлар отодвинула от себя оставшиеся орехи и ягоды: ей не терпелось заняться более срочными делами. Элдвин же подобрал всю рыбку до последнего кусочка: неизвестно еще, когда в следующий раз покормят!

– Спасибо, мам! – крикнул Гилберт с набитым ртом.

Он повел Элдвина и Скайлар по узенькой тропинке, мимо кипарисов, на ветвях которых расположились стайки древесных лягушек, нежащихся на солнышке. Миновали заливчик, где юные лягушата упражнялись в ясновидении на листьях, наполненных росой. И вот наконец, прыгая по листьям кувшинок, друзья перебрались на остров, густо утыканный бамбуковыми палками. Одни палки были повыше, другие пониже, и на каждой красовался какой-нибудь знак.

– А это что? – спросил Элдвин.

– Это шесты доблести, – объяснил Гилберт. – Когда кому-нибудь из древесных лягушек удается заслужить уважение деревенского старосты – моего отца, – его знак вырезают на бамбуковом шесте и устанавливают этот шест тут, возле Бочага.

– А твой где? – спросил Элдвин.

– Моего тут пока нет…

Гилберт набрал побольше воздуху, расправил плечи и зашагал вперед сквозь лес шестов доблести. Элдвин со Скайлар шли следом. По ту сторону леса оказался прудик со стоячей водой. Над прудиком мирно кружили светлячки, так что вся вода была располосована светящимися росчерками. На другом берегу прудика сидел и медитировал пожилой древесный лягух. Он выглядел точь-в-точь как Гилберт и все его братья, только был намного старше, и на спине у него красовалась черная ромбовидная отметина.

– Здравствуй, отец! – робко заговорил Гилберт.

Отец Гилберта вздохнул:

– А я уж думал, ты так и состаришься в лавке волшебных питомцев! До сих пор не верится, что та юная волшебница выбрала в фамильяры именно тебя!

– Ну, может быть, она увидела во мне что-то особенное, – смиренно произнес Гилберт.

– Я ведь уже дедушка. Крохотные головастики плавают в болоте. Им всего несколько дней, но они уже умеют предсказывать погоду! – насмешливо заметил папа Гилберта. – А ты… ты не способен предсказать бурю, даже когда ливень уже хлещет тебе на голову!

Элдвину сделалось очень жалко Гилберта. У него, конечно, ничего похожего в жизни не происходило, но уж наверное, если отец вот так вот бранит тебя при друзьях, это убивает всякую уверенность в себе. Элдвин хотел было сказать злобному старому лягуху, чтобы тот заткнулся, но потом счел за лучшее промолчать.

– Знаешь, пап, жизнь все-таки состоит не только из прозревания прошлого и предсказания будущего! – возразил Гилберт, боясь смотреть в глаза отцу. – Надо жить настоящим и радоваться тому, что есть.

– Это кто тебе такую ерунду в голову-то вбил?!

– Марианна! Она самая умная из всех, кого я знаю! – гордо ответил Гилберт и обернулся к Скайлар. – Ты только не обижайся…

– А я-то надеялся, ты наконец повзрослел! – воскликнул папа Гилберта, глубоко разочарованный. – Но я не уверен, что ты вообще когда-нибудь научишься быть как мы.

Элдвин подумал, что, возможно, сиротой быть не так уж и плохо…

Гилберт, похоже, готов был кинуться обратно, туда, откуда они пришли. Но когда он повернулся, Скайлар положила крыло ему на плечо и кашлянула.

– Ты ничего не забыл? – тихо напомнила она.

– Ах да! – сказал лягух и снова обернулся к отцу. – Пап, нам нужна твоя помощь. Наших верных похитила королева Лоранелла, и мы не знаем, где их искать.

Отец Гилберта посмотрел на сына так, словно пытался заглянуть ему в самую душу.

– Дай мне пару минут на то, чтобы взбаламутить воду.

Папа Гилберта взял лежащую рядом палочку и принялся выписывать ею круги на стоячей воде. На поверхности тотчас замелькали какие-то картинки, но они сменялись слишком быстро, так что Элдвин ничего не понял. Потом ему попалась на глаза картина, задержавшаяся дольше прочих: Джек, Марианна и Далтон стояли прикованными у той же стены, что и в видении Гилберта, только на этот раз напротив них стояла королева Лоранелла. Она метала в Джека молнии, срывавшиеся с кончиков ее пальцев, но, соприкоснувшись с защитным полем, молнии шипели и угасали. А потом образ исчез так же стремительно, как появился, сменившись другими картинками. Элдвин почувствовал в горле ком – как комок шерсти, только больше. Джеку грозит опасность, а он ничего не может сделать!

Папа Гилберта продолжал пристально вглядываться в пруд. Мелькающие образы отражались у него в глазах. Из воды послышался хор голосов – слова смешивались и переплетались. Потом поверхность воды снова сделалась неподвижна: видение окончилось.

– Их держат в темнице Погребенного Дворца, – проговорил папа Гилберта властным и невыразительным тоном.

– Ой, спасибо вам большое! – пискнула Скайлар. – Даже не знаю, как мы сможем вас отблагодарить!

– Однако на пути стоит страж, – продолжал старый лягух. – Путь в подземелье стережет семиглавая Мукретская гидра. Если хотите пройти внутрь живыми и невредимыми, вам придется усыпить эту тварь специальным порошком, который умеет изготовлять только Горный Алхимик.

Элдвин украдкой покосился на Скайлар и Гилберта. Гилберт напуган словами отца – это понятно и совсем не удивительно. Но и Скайлар смотрит в пустоту таким же встревоженным взглядом. Похоже, подвиг и впрямь предстоит нешуточный. Спасение верных сейчас казалось более непосильным делом, чем когда бы то ни было…

– Все, ступайте, – сказал папа Гилберта. – Больше вода мне ничего открыть не хочет. Чем все кончится – зависит только от вас троих.

И с этими словами старый лягух повернулся к троице спиной и снова погрузился в медитацию, даже не попрощавшись с Гилбертом. Элдвин видел, что Гилберт обиделся, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы мирить отца с сыном.

И вот Элдвин, Скайлар и Гилберт оставили Бочаг и пошли назад через деревню.

– Я понимаю, как тебе было тяжело, – вздохнула Скайлар, – но это было необходимо!

Элдвин хлопнул товарища по спине:

– Молодчина, Гилберт!

Лягух слегка повеселел, однако после холодного приема отца все равно выглядел каким-то поникшим.

Гилберт не мог уйти, не попрощавшись с мамой. Он нашел ее в гамаке из листьев: она держала в лапках головастика и нашептывала ему на мелодию колыбельной:

Укрытый на вершине, Объятый белизной, Ключ к прошлому таится В короне золотой. Владеет ею ирбис, Могучий снежный зверь. Ты поверни тот ключик, Открой в былое дверь.

– Мам! – тихо позвал Гилберт, стараясь не потревожить малыша. – Мне пора.

– Помнишь, как я тебе это пела? – спросила лягушка, словно не замечая, что сын спешит. – Ты, бывало, так и засыпал у меня на руках, даже когда совсем вырос!

– Ой, ну, мам, давай не сейчас! – Гилберт явственно смутился.

– По-моему, нам певчие птицы пели ту же песню в питомнике, – вспомнила вдруг Скайлар. – Ну конечно, когда я была еще маленькая!

– Я тут тебе припасов на дорогу собрала, – сказала мама Гилберта, протягивая сыну сумку, сделанную из цветочного бутона. Заглянув в сумку, Гилберт увидел, что она набита комарами и червячками. Потом мама обернулась к Скайлар и Элдвину. – Вы уж за ним приглядывайте! И смотрите, чтобы он ноги мыл два раза в день…

– Все, мы пошли! – перебил Гилберт. – Мам, я тебя люблю!

Он обнял мать, закинул на плечи травяные лямки, приделанные к сумке-бутону, и трое фамильяров отправились в путь. У лужи, где они оставили бревно, на котором приплыли, ждал Филип.

– Ну пока, Гилберт! – крикнул младший брат, более крупный и сильный. – Мы будем следить за вами в воде!

Филип перебросил лист через лужу и галантным жестом предложил Элдвину взойти на бревно.

– Кошечки вперед! – улыбнулся лягух.

– Я не кошечка, я котик! – возмутился Элдвин. – Где у вас глаза, лягушки?

И тут кот насторожил уши. По воде шлепали чьи-то ноги, и это не были легкие ноги лягушек.

Впереди, под кипарисовой аркой – там было воды по колено, – бежали вброд полдюжины королевских солдат. Возглавлял их тот самый солдат с секирой, которого фамильяры знали как нельзя лучше. Его опаленную молнией шевелюру ни с чем не спутаешь.

– Как же они нас нашли-то?! – в ужасе воскликнул Гилберт.

Ответ стал ясен сразу же: Элдвин заметил глаз-шпион, летящий рядом с одним из стражников. Крылатый глаз пялился прямо на фамильяров!

– Именем королевы! – рявкнул полулысый солдат. – Всем стоять!

Стражники обнажили клинки и приготовились захватить фамильяров силой.

И тут со всех деревьев дождем посыпались лягушки.

Сотни Гилбертовых братьев и сестер, родных, двоюродных и троюродных, прыгали с веток, размахивая острыми бамбуковыми копьями и метательными орудиями из двух камней, соединенных лианами. Не успели солдаты сообразить, что происходит, как их атаковали сразу со всех сторон.

– Вперед, врукопашную! – скомандовал Филип. Он вскочил на соседнюю ветку и теперь болтался на ней вниз головой.

Древесные лягушки, хоть и крохотные, оказались грозными воинами: ловкими, прыгучими и на удивление меткими. Элдвин сразу понял, что это сражение спланировано заранее и без ясновидения тут не обошлось.

Филип спрыгнул на землю и выквакнул новый приказ:

– Все в атаку!

В мгновение ока двое солдат рухнули ничком в воду. Первая волна лягушек сорвала с них шлемы, а следом из крохотных пращей солдатам на головы грянула туча камешков, и те тут же лишились чувств.

– Бежим! – заорал Гилберт Элдвину со Скайлар. – Они прикроют!

Элдвин со Скайлар бросились было к бревну, однако к ним устремился солдат с секирой. Он уже почти настиг фамильяров, и было ясно, что добежать они не успеют. Солдат их опережал.

– Элдвин, ну сделай же что-нибудь! – крикнула Скайлар. – Используй свой телекинез!

Элдвин не знал, что ответить. С каждым часом признаться Скайлар и Гилберту, что он самый обыкновенный кот, становилось все труднее – особенно в такие минуты, когда товарищи на него рассчитывали.

А солдат надвигался, вскинув свою секиру.

– Чего же ты ждешь-то?! – взмолился Гилберт.

– Я никогда не делал этого, бегая по болоту, – в отчаянии промяукал Элдвин. – Мне это не дает сосредоточиться…

И вдруг случилось чудо: валявшийся на земле сук начал сам по себе подниматься на воздух, преграждая путь солдату. Скайлар, Гилберт и Элдвин следили за ним как завороженные. Элдвин просто не верил своим глазам. Стражник, конечно, увидел парящий в воздухе сук, но уже слишком разогнался. Не успев остановиться, он споткнулся и рухнул ничком.

Фамильяры благополучно добежали до бревна и принялись спихивать его в воду.

– Получилось! – радовался Гилберт.

– Знаешь, Элдвин, ты мог бы и не ждать до последней секунды, – заметила Скайлар. – Но, вообще, лучше поздно, чем никогда!

Элдвин был ошеломлен. Вряд ли это он сам поднял на воздух тот сук. И его сомнения тотчас же оправдались: кот увидел настоящую причину «телекинеза». Четыре хамелеоновых краба потащили сук вдоль берега в сторону плотины, которую они строили. За несколько секунд до этого они были невидимы благодаря своим маскирующим заклинаниям. На Элдвиново счастье, Скайлар с Гилбертом были слишком заняты тем, что отпихивали бревно от берега, и не заметили крабов, которые теперь сделались видимыми. Так что его тайна пока что оставалась тайной.

Пока фамильяры пытались разогнаться, солдат с секирой снова поднялся на ноги и ринулся прямо на них. Он снова вскинул оружие – но ударить не успел. Секира запуталась в лианах и вырвалась у него из рук. Трое друзей оглянулись посмотреть, кто же обезоружил их врага. Это был отец Гилберта!

– Папа?! – удивился Гилберт: он уж никак не ожидал увидеть отца в гуще схватки.

– Плывите, плывите! – крикнул отец. – Ваши верные нуждаются в вас!

Элдвин с Гилбертом принялись грести изо всех сил. Папа Гилберта у них за спиной размахивал своим боевым бамбуковым посохом. Он защищал Гилберта и прочих фамильяров с яростью отца, защищающего свое дитя. На солдата сыпался град болезненных ударов. Глядя на это, Элдвин передумал и решил, что, возможно, лучше все-таки не быть сиротой. И снова пожалел, что не знает своих родителей.

Пока воинство древесных лягушек добивало оставшихся солдат, фамильяры тихо гребли навстречу вечерней прохладе.

– Да, Элдвин, ты нас всех просто спас! – квакнул Гилберт.

Элдвин натянуто улыбнулся, понимая, что его обман рано или поздно все-таки выплывет наружу. Вот попросят его снова пустить в ход телекинез, а никаких хамелеоновых крабов поблизости не окажется! А ведь в следующий раз от этого может зависеть жизнь Джека…

– Да, ты нас очень выручил! – добавила Скайлар. – И буквально в самый последний момент!

Эти слова она сказала каким-то таким тоном, что Элдвин заподозрил: вообще-то, сойка ему не очень верит.

Они гребли все дальше, глядя, как на небе меняются закатные краски. Солнце уже садилось. Оставалось всего двое суток до того, как защитные чары Кальстаффа развеются, и их верные окажутся беззащитны перед жестокой королевой.

10 Фамильяры в розыске

Зачарованное перо бегало по пергаменту, рисуя леса, ущелья и пустыни рядом с начерченной прежде картой пути до Сорных пустошей. Элдвин смотрел, как Писарус начертал слова «пикированное» над нагромождением горных вершин, и «Погребенный Дворец» – над лугами вверху страницы. Фамильяры пристали к суше, едва завидев впереди твердую землю. Теперь они сидели на берегу топей Даку, залитом светом только взошедшей луны, и прокладывали новый путь.

– Молодец, Писарус! – одобрила Скайлар, разглядывая дорогу, начерченную черным по белому.

Элдвин заглянул ей через плечо – и осознал, как далеко раскинулись земли королевства.

– Ничего себе! – мяукнул он. – Какая же наша Огромия… огромная!

– Мы пойдем дальше на север и отыщем мост либо брод, где можно переправиться через реку, – сказала Скайлар, ведя кончиком крыла по складкам мятого пергамента. Она остановилась у трехглавой горы, в центре нагромождения пиков. – Тут, в самом сердце пиков Кайласы, обитает Горный Алхимик. Много лет назад он сражался против Воинства Восставших Мертвецов вместе с Кальстаффом и Лоранеллой. Тогда его звали иначе: Ионатан Маккаллистер, внук великого провидца Парнабуса Маккаллистера. Ионатан был настоящей звездой среди волшебников: пятикратный чемпион Пути Чародеев, участвовавший в десятках магических поединков и из всех вышедший победителем. Но во времена Восставших Мертвецов он ослеп и после этого сделался отшельником. С тех пор он живет там один и куда больше интересуется Завтрашней Жизнью, чем политикой Огромии. Тогда-то он и решил отказаться от своего прежнего имени и теперь известен просто как Горный Алхимик.

– И с чего тогда ему нам помогать? – спросил Гилберт.

– А я и не уверена, что он нам поможет, – ответила сойка. – Но нам необходимо добыть этот сонный порошок, а он, к сожалению, единственный, кто умеет его готовить.

Элдвин нетерпеливо пристукивал лапой, пока Писарус выводил последние штрихи на карте. Настало время троим друзьям продолжить свое путешествие.

Гилберт вдохнул напоследок воздух родины и с нежностью оглянулся назад, во второй раз покидая родное болото. Но Элдвин испытал только облегчение оттого, что они наконец-то тронулись дальше: он-то уж не станет скучать ни по этой вони, ни по клещам, которые кусали его за лапы с момента прихода. Но, однако, все было не так уж плохо. Теперь, когда Элдвин знал, откуда Гилберт родом, он стал лучше понимать своего нового друга. И в то же время кот поневоле задумался о том, как мало он пока знает о Скайлар.

Они шагали все вперед и вперед. Черное ночное небо было им союзником: оно прятало их от хищников, какие могли таиться на этих равнинах, продуваемых всеми ветрами. И хотя нос к носу с обитателями этих глухих земель друзьям сталкиваться не доводилось, их присутствие чувствовалось. Один раз фамильяры провалились во что-то вроде маленького кратера, а потом сообразили, что это отпечаток ноги, такой здоровенный, что в нем могла бы поместиться целая корова. Может, это был след взрослого гундозверя? Если да, то, пожалуй, укротителям из Совета будет не под силу выдворить эту тварь обратно в Запределье! Потом они пересекли длинную полосу вытоптанной и выжженной травы: как будто здесь прошел пожар, от которого спасалось испуганное стадо. Но Скайлар определила, что это следы конь-огней, благородных скакунов, которые обитают далеко на востоке, на склонах гор Йеннеп. Они наведываются в Огромию лишь изредка, если чувствуют, что в магической силе страны образуются разрывы. Немного позднее Скайлар услышала отдаленные завывания стаи охотящихся росомах. Сойка тут же принялась поторапливать своих спутников: мол, у этих злобных тварей зрение, чутье и слух такие, что от них не укроешься. В обязанности королевы Лоранеллы входило беречь и охранять Огромию, однако сейчас здесь явно сделалось опаснее, чем когда бы то ни было. Может, это тоже часть королевских коварных планов?

Вскоре перед фамильярами снова раскинулась необъятная гладь Эбса. Это был другой участок реки, и Элдвину показалось, что воды простираются здесь куда шире, чем на юге. Мост в этом месте человеку просто не построить. Однако же фамильярам нужно было как-то попасть на другой берег. За широкой синей лентой, далеко-далеко, вздымались пики Кайласы. Их белые вершины упирались в облака. Где-то там, в этих горах, им предстояло отыскать Горного Алхимика, который покуда даже не подозревал о важной роли, какую ему вновь предстояло сыграть в спасении Огромии.

– Как насчет того, чтобы пуститься вплавь? – предложила Скайлар.

Элдвин выпучил глаза. Нет, ему доводилось лазить в сточные канавы Бриджтауэра за кусочками курицы, которые смыло в трубу, но, с его точки зрения, кошки не были созданы для плавания. А переплыть Эбс могло оказаться не под силу даже опытному пловцу. Гилберту тоже явно сделалось не по себе, хотя, казалось бы, он-то умел плавать с детства.

– Течение унесет нас прямо в море! – квакнул Гилберт. – Это если нас речные драконы не слопают.

Скайлар призадумалась:

– Да, пожалуй, это и впрямь была плохая мысль.

Элдвин окинул взглядом залитую лунным светом реку, ища другой путь. Менее опасный. Более разумный. И тут же нашел решение.

– Может, в воду лезть и не придется, – сказал он Гилберту. – Глядите-ка!

Скайлар с Гилбертом посмотрели туда, куда указывал лапой Элдвин. По самой середине реки плыл плот размером с дом. Лошади и люди стояли на деревянных досках, и плот медленно скользил сквозь темноту к дальнему берегу.

– Надо отыскать то место, откуда этот паром отходит, – заявил Элдвин.

Они пошли дальше, на этот раз держась ближе к реке, и очутились на окраине поселка, где было никак не больше десятка домов. Уединенная торговая деревенька стояла на мысу. На западе катился Эбс; с востока в него впадал приток поменьше, Энай, который течет через малонаселенные равнины у границ Огромии.

Идя вдоль реки в сторону поселка, они набрели на маленькую пристань, где паром причаливал для погрузки и разгрузки. Дощатая касса стояла пустой, к закрытому окошку изнутри была приставлена табличка: «паром ушел, следующий рейс на восходе».

Друзья проводили взглядом паром. Тот становился все меньше и меньше, уплывая к невидимому причалу на том берегу.

– Давайте-ка поищем место, где можно переночевать, – предложила Скайлар. – И вернемся сюда к первому же рейсу.

Дорога до центра поселка была освещена фонарями. Элдвин, Скайлар и Гилберт шли по освещенной тропке. Воняло сохнущими кожами из дубильной мастерской, в лавке сапожника стояли в витрине сапоги и туфли. Некрашеные домики выглядели так, словно их построили наспех. Когда компания вышла на главную улицу поселка – немощеную проезжую дорогу, – Гилберт испуганно взвизгнул. Элдвин стремительно развернулся – и увидел королеву Лоранеллу! Она неподвижно возвышалась над ними.

Элдвин застыл было, но тут же вздохнул с облегчением: это была не сама жестокая королева, а всего лишь ее портрет, нарисованный любовно и старательно, но все-таки неживой. Портрет красовался на внешней стене небольшого трактирчика.

– Вы посмотрите, какой доброй и миролюбивой она выглядела когда-то! – заметила Скайлар.

– Ой, да без разницы, как она выглядит, – у меня от нее мурашки по коже! – поежился Гилберт.

– Уж портрет-то нам зла точно не причинит, – разумно возразила Скайлар. – На самом деле это, похоже, самое подходящее место для ночлега. Карниз широкий, под ним можно укрыться, если пойдет дождь, и от ветра тоже есть где спрятаться…

– Ты собираешься ночевать тут? Рядом с ней?! – переспросил Гилберт. – С ума сошла! Ни в коем случае. Мне лично все равно, насколько тут тепло и уютно…

Элдвин был с ним согласен. Положим, у Гилберта это страхи на пустом месте, но все же ночевать рядом с портретом Лоранеллы, когда Джек у нее в плену… Что-то в этом есть пугающее.

Оглядевшись, Элдвин увидел в стене рядом с входной дверью трактирчика небольшое отверстие, в самый раз для кошки или небольшой собачки. Изнутри отверстие было занавешено кожаной накладкой.

– А вот это, кстати, выглядит многообещающе, – промяукал Элдвин, указывая на кошачий лаз.

Кот подошел к отверстию, отвел накладку лапой и заглянул внутрь. Скайлар с Гилбертом тоже сунули носы в лазейку. Жилище было не таким уж шикарным – в Бриджтауэре Элдвин видывал дома куда роскошнее. Тут все было скромно и просто. Но ведь фамильярам и нужно было что-нибудь скромное и простенькое. Трактирщица сидела за стойкой, листая счета, а пожилой мужчина – скорее всего, ее муж – расположился в просторном кресле у потрескивающего огня. Лестница вела наверх, в комнаты.

– Прежде чем мы войдем, думаю, всем нам следует вспомнить, что нас преследует королева, – прочирикала Скайлар. – Никто не должен знать, кто мы такие на самом деле. Нужно притвориться обычными животными, начисто лишенными магических способностей.

Скайлар даже не догадывалась, что для Элдвина это полнейший бред. Вот чепуха: притвориться тем, кем он и так был!

– Конечно, это будет нелегко, – продолжала Скайлар, – но нам следует изображать уличных бродяг, глупых и необразованных. – Она бросила взгляд на Гилберта с его выпученными глазами. – Хотя, может быть, кое-кому это будет не так уж и трудно…

– Очень смешно! – сердито квакнул Гилберт, вовсе не считавший, что это смешно.

Когда друзья уже собирались пролезть в отверстие, Элдвин обратил внимание, что Скайлар как-то ежится, прихрамывает и неуклюже пригибается к земле.

– Что это с тобой? – спросил он.

– Я сутулюсь, – ответила она. – Изображаю жалкое, никчемное создание.

Элдвин с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

Фамильяры очутились в главном зале трактирчика, где пожилой человек как раз беседовал с трактирщицей.

– Торговец коврами, что в третьем номере, говорит, весь его фургон так целиком и заглотало. Говорит, не соскочи он с козел, его бы и самого туда утянуло. Пескозавр, небось.

– Это уж третий раз на этой неделе приграничное чудище встречают! – ответила трактирщица.

– В последний раз, как твари из Запределья в Огромию поперли, я еще мальчишкой был. Это случилось аккурат перед Восстанием Мертвецов.

– Уж у нашей-то королевы, небось, все под контролем! – сказала трактирщица.

– Мяу! – вставил Элдвин, пытаясь привлечь их внимание и напустив на себя самый что ни на есть наивный и жалостный вид. – Мяу!

Трактирщица посмотрела поверх очков и уставилась на Элдвина, крутящегося у нее под ногами.

– О-ой, – ахнула она, – лапочка какой! – Она искоса взглянула на Скайлар и Гилберта. – Экая странная компания… – Она обернулась к лестнице и крикнула: – Тэмми! Тут к тебе гости!

Вскоре по лестнице спустилась бело-рыжая пятнистая кошечка, чуть поменьше Элдвина, с темно-желтыми глазами и выгнутым хвостиком. Физиономия у Элдвина сделалась еще умильнее.

– О, привет! – промяукала кошечка с дружелюбной улыбкой. – Меня зовут Тэмми. Я смотрю, вы припозднились в дороге! Откуда путь держите?

Скайлар с Гилбертом так и застыли столбом. Очевидно, врать они оба были не приучены. Элдвин пришел на выручку:

– А-а, мы только вчера познакомились по дороге! Вот и решили держаться вместе, втроем-то безопаснее. А то маленькой зверушке куда ни кинь – всюду клин! Скайлар вот от стаи отбилась: они как раз в горы летели… Гилберт собирает коллекцию мошек для своей родни на болотах. Ну а я обычный уличный кот из Бриджтауэра. Но меня выжил из города жестокий наемный убийца. С тех пор вот и скитаюсь…

– Ну что ж, мы гостям всегда рады, – улыбнулась Тэмми, которой Элдвин явно понравился. – Идемте, я вас отведу в сарай.

Элдвин, Скайлар и Гилберт переглянулись и выскользнули через лазейку на улицу следом за Тэмми.

– Очень убедительно! – шепотом похвалила Элдвина Скайлар. – Особенно насчет наемного убийцы. Гениально просто!

– Ага. Сам не знаю, откуда что взялось, – ответил Элдвин.

Тэмми провела гостей на зады трактира, мимо груды печной золы, и привела их в просторный хлев, где стояли в стойлах два жеребца, лежала в загончике свинья с розовым брюхом и сидела на насестах пара кур. Все обитатели хлева уже спали.

– Вот, располагайтесь, – сказала Тэмми. – Объедки хозяйка всегда оставляет у черного хода.

– Мы тебе так признательны! – расплылся в улыбке Элдвин.

– Для тебя вон там есть гнездышко, – сказала Тэмми Скайлар, – а для вас в углу сено и одеяла, если хотите, – добавила она, обращаясь к Элдвину с Гилбертом. – Теплого молочка на сон грядущий не желаете ли?

– Ой, нет! От молочного у меня видения затуманиваются, – ответил Гилберт. Скайлар метнула в его сторону убийственный взгляд, и лягух осознал свою ошибку. – Ну, то есть это не значит, что я какая-то там волшебная лягушка, владеющая даром пророчества. Нет-нет, ничего подобного! Я совершенно не способен провидеть бу…

Он не договорил: крыло заткнуло ему рот на полуслове.

– Не обращай на него внимания, – чирикнула Скайлар. – Он головой ушибся, еще когда головастиком был.

Элдвин обернулся к Тэмми.

– Молочка бы я с удовольствием, – промяукал он самым что ни на есть вкрадчивым тоном.

Кошечка улыбнулась и повела его прочь из сарая.

Кошки не спеша шли обратно в трактир. Над головой сияли звезды, за окнами трактира храпели спящие гости.

– Как, ты говоришь, тебя звать-то? – спросила Тэмми.

– Меня-то? Элдвин.

– Элдвин, уличный кот, – промурлыкала она, – из самого Бриджтауэра! И каково это – жить в большом городе?

– Довольно опасно. Все-таки я кусок уха потерял, не за веревочкой гоняясь!

– Да, конечно, у домашних кошек, вроде меня, жизнь куда спокойнее… – покивала Тэмми, явно взбудораженная разговором об опасностях. – А что ты такого натворил, что тебе пришлось бежать из города?

– На воровстве попался, – объяснил Элдвин. – Один рыботорговец меня заметил и науськал на меня самого злобного наемника во всей Огромии!

Как же легко и приятно было в кои-то веки говорить правду! Он смотрел в глаза Тэмми и понимал, что ей совершенно все равно, что он не способен перемещать предметы силой мысли или там творить заклинания.

– А что, разве тебе не оставляли покушать каждый день? – спросила она.

– Ах, если бы! А то мне всю жизнь, сколько я себя помню, приходилось пробавляться воровством да объедками. Еще с тех пор, как я был малюсеньким котенком!

– А как же твои родители?

– А родителей я никогда не знал, – честно ответил Элдвин, с ноткой печали в голосе. – Наверно, им и так непросто жилось на улицах, чтобы еще и лишний рот кормить…

– Когда я такое слышу, у меня просто сердце разрывается!

– Ну ничего, для меня все обернулось к лучшему. Это меня приучило полагаться только на себя. Ведь, в конце концов, это единственное, на что ты действительно можешь рассчитывать.

Тэмми подалась ближе к Элдвину, ее пушистый бок почти коснулся его собственного. Некоторое время они шли рядом молча.

– А отсюда вы куда? – спросила Тэмми. Она явно ждала приглашения.

– Ну, утром мы должны сесть на паром. Нам надо… – Элдвин замялся. Про Горного Алхимика и Погребенный Дворец нужно помалкивать, а то беды не оберешься. Да и Тэмми нельзя в это втягивать. – К иным берегам, где нас примут более дружелюбно.

– Друзья у тебя есть и тут…

Они переглянулись с улыбкой, и внутри у Элдвина что-то перекувырнулось. Тут Тэмми остановилась. Они миновали трактир и очутились на берегу реки. Кошечка огляделась.

– Совершенно забыла, зачем мы вообще сюда шли… – пробормотала она.

– За молоком.

– Ой, да! И прошли мимо. Прости, пожалуйста.

Тэмми виновато потупилась и повела кота обратно к трактиру. Но Элдвин не нуждался в извинениях. Эта ночная прогулка бок о бок хоть ненадолго позволила ему забыть, что он теперь фамильяр и что Джек в плену у королевы. На самом деле он был бы рад идти и идти так куда угодно.

* * *

Его окатило холодной водой. Еще и еще раз. Он весь дрожал. Он был мокрый. До ушей долетел жалобный плач котенка. Кто это плачет: он или еще кто-то? Он увидел над собой голубое, безоблачное небо. И услышал голос, который как будто звучал у него внутри. Нежный, ласковый голос. «Прощай, Элдвин!»

– Элдвин! Элдвин! – повторял голос кошки, заставляя очнуться от сна. Элдвин приоткрыл глаза – и увидел стоящую над ним Тэмми. – Элдвин, просыпайся!

Элдвин разглядел слабый свет, сочащийся сквозь щели сарая. Уже совсем рассвело, вот-вот наступит восход. Он вспомнил сон, от которого его только что пробудили. Это был не тот сон, что снился ему иногда, последний раз – на крыше в Каменном Ручье. Этот голос… Плач… Всё новые тайны… Ну, у него еще будет время над ними подумать!

Очнувшись и сообразив, где находится, Элдвин посмотрел на Скайлар, которая все еще спала у себя в гнезде, и на Гилберта, который дрых без задних ног, подкатившись под бок к розовой свинье. Тэмми показала Элдвину листок бумаги.

– Это оставили под дверью, для хозяйки, – сказала она. – Такие объявления развешены повсюду.

Элдвин посмотрел на объявление и увидел грубое, но узнаваемое изображение Скайлар, Гилберта и себя самого. Сверху было слово «Разыскиваются!» А под картинкой подпись:

«Королева Лоранелла требует схватить этих трех животных. Живыми или мертвыми. Тот, кто доставит тела во дворец, получит щедрую награду прямо из королевской казны!»

Элдвина охватил ужас.

– Что, это все из-за куска краденой рыбы? – спросила Тэмми.

– Нет, тут все несколько сложнее… Скайлар, Гилберт, нам пора! Вставайте!

Его голос звучал так настойчиво, что Скайлар мгновенно выпорхнула из гнезда. Гилберт проснулся далеко не сразу, но мигом вскочил, обнаружив, что свинья тычется в него пятачком.

– Вы можете на меня положиться, Элдвин, – заверила Тэмми. – Я просто хочу помочь.

– Да, я понимаю, – ответил кот, – но чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Я не хочу, чтобы ты оказалась в еще большей опасности, чем теперь.

– А что случилось-то? – спросила Скайлар – и тут же умолкла, увидев объявление о розыске.

Гилберт принялся было ныть, что он вовсе не такой толстый, как тут, на картинке, но Тэмми его перебила:

– Так в чем же дело?

И Элдвин сдался. На самом деле, никаких причин скрывать правду не было, а им была бы кстати любая помощь, какая только возможна. Он быстро объяснил, что они – фамильяры, ищут своих верных, рассказал, как королева и ее солдаты напали на них в Каменном Ручье и что у них остается меньше двух суток на то, чтобы дойти до Погребенного Дворца, пока не станет поздно. С каждой новой подробностью глаза у Тэмми становились все шире и шире.

Когда Элдвин договорил, в желтых глазах Тэмми сверкала решимость.

– За мной! – приказала она, взяв дело в свои лапы.

Тэмми вывела их на дорогу перед трактиром. По дороге уже сновали туда-сюда торговцы и купцы, едущие через поселок. Но куда неприятнее было то, что ко всем дверям и коновязям было приколочено объявление о розыске. Элдвин понимал, что их будут высматривать сотни глаз, поскольку за их головы назначена щедрая награда.

Скайлар думала о том же самом.

– Нет, до парома нам не дойти, поймают нас, – пропищала она.

Двое торговцев коврами как раз дочитали объявление и направились прямо в их сторону; но, прежде чем животных заметили, Тэмми затащила их под крыльцо трактира, с глаз долой. И сама присела рядом с Элдвином.

– Надо же, как интересно! – сказала она.

– У кого-нибудь еще язык потеет? – осведомился Гилберт. Остальные непонимающе уставились на него. – Ой, ладно, наверно, это чисто лягушачье…

Элдвин перевел дух:

– А может, и не стоит так нервничать? В конце концов, это же не профессиональные охотники. Просто торговцы коврами.

Не успел он это сказать, как прямо напротив крыльца остановилась пара черных кожаных сапог. На носках сверкали бронзовые шипы. Сапоги были Элдвину знакомы. Он выглянул из-под крыльца и увидел зловещую фигуру менее чем в восьми хвостах от себя.

Это был Гримслейд.

Знаменитый огромийский наемник держал в одной руке объявление, а в другой – свой взведенный арбалет. Ну да, можно было бы догадаться, что Гримслейд не устоит перед такой добычей, перед такой сложной задачей… Но как он ухитрился выследить их тут? Да еще так быстро? Разве что эти объявления развешены по всему Бриджтауэру…

Скайлар с Гилбертом тем временем тоже успели взглянуть на человека в черном, со шрамами от когтей.

– Он выглядит намного страшнее остальных торговцев, – заметил Гилберт.

– Это потому, что он не торговец, – объяснила Скайлар. – Это наемный убийца.

Интересно, откуда она-то знает? Но Элдвину даже не пришлось ни о чем спрашивать.

– Видите вон ту штуку, что болтается у него на поясе? – сказала сойка. – Это Ольфаксова морда-ищейка!

На золотой цепочке болтался волчий нос, срезанный с морды злосчастного владельца. Ноздри жадно втягивали воздух, будто чуя добычу. Несомненно, этот запретный инструмент был незаконно приобретен на Помойном рынке, как и та призрачная гончая. В следующую секунду шипастые сапоги поднялись по ступенькам трактира и вошли в дверь, по ошибке решив, будто морда указывает на дом, а не под крыльцо.

– Бежим к парому! – пискнула Скайлар.

– Не добежим, – возразил Элдвин. – Тут слишком много людей, и все нас высматривают.

И тут Тэмми нарушила молчание:

– У меня идея! Идемте назад в сарай.

Все четверо побежали к сараю. Тэмми остановила их у кучи золы и заставила Элдвина хорошенько вываляться в ней. Элдвин тут же сообразил, что она задумала, и улыбнулся:

– Какая же ты умница!

Он нырнул прямо в кучу и пару раз перекувырнулся. Из кучи золы вылез неприметный серенький котик.

Вернувшись в сарай, Тэмми взялась за Гилберта.

– Твоя маскировка будет немного неудобной, – предупредила она.

И прежде чем Гилберт успел возразить, Тэмми зачерпнула ведерком из свиной кормушки и принялась обмазывать лягуха тонким слоем болтушки из кукурузной муки.

– Скайлар, принеси, пожалуйста, перьев из курятника, – попросила она. – Элдвин, нам понадобится морковка!

Гилберт стоял, обтекая желтой жижей. Он лизнул лапу на пробу и объявил:

– А ничего!

Скайлар вернулась и принялась приклеивать перья на липкое тесто. После нескольких рейсов в курятник и обратно Гилберт был облеплен перьями с головы до ног. Теперь он выглядел как маленький белый цыпленок. Принесенную Элдвином морковку Тэмми налепила ему на нос вместо клюва.

– Ну, Скайлар, а ты у нас ростом, как красная птичка кардинал, и с таким же хохолком, – лукаво улыбаясь, заметила Тэмми. – Если окунуть тебя в томатный сок…

– Звучит заманчиво, но я, пожалуй, через реку и сама перелечу! – поспешно ответила Скайлар.

Конечно, всем хотелось бы, чтобы Скайлар тоже замаскировалась, но все же сойка была права. К тому же они и так уже опаздывали на паром! Элдвин с Гилбертом, сделавшиеся совершенно неузнаваемыми, вместе со Скайлар и Тэмми выбрались из сарая и двинулись вдоль улицы, перебегая от дома к дому, пока не дошли до дубильни. От паромного причала, где оставалось всего несколько пассажиров, ожидающих своей очереди подняться на борт, их отделяло большое открытое пространство: оживленная дорога, на которой наконец сделается ясно, насколько надежна их маскировка.

– Тут нам придется разделиться, – сказал Элдвин. – Скайлар, ты лети вперед и жди нас с Гилбертом на том берегу, там, где причаливает паром.

Сойка кивнула.

– Как бы мне хотелось отправиться с вами! – промяукала Тэмми, подойдя поближе к Элдвину. – Но от меня, наверно, никакой помощи не будет. Вы же волшебные животные, какой вам прок от обычной кошки вроде меня?

Она даже не подозревает, как много между ними общего! Элдвин пообещал себе когда-нибудь рассказать ей всю правду.

– Спасибо тебе! Спасибо за все! – прошептал он.

Тэмми потерлась носом о его шею, испачкав мордочку золой.

– Вам бы поторопиться! – забеспокоилась Скайлар. – Там уже последние люди на паром садятся.

– Ну, удачи! – сказала Тэмми вслед Элдвину и Гилберту, вышедшим на дорогу.

Они помчались по дороге, запруженной торговцами и лошадьми. Элдвин бежал впереди, Гилберт старался не отставать.

– Не скачи! – напомнил Гилберт.

– Ой, забыл! – ойкнул лягух в перьях и засеменил лапками.

Да уж, цыпленок из Гилберта вышел не самый убедительный! Мало того что походка у него была совсем не куриная – он еще то и дело чихал, оттого что перья лезли ему в нос.

Хуже того, в их сторону направилась компания местных жителей.

– Кошка, кошка! – крикнул кто-то, но толпа миновала фамильяров и двинулась дальше.

– К трактиру побежала, я видел! – продолжал тот же голос.

Толпа свернула за угол.

Элдвин немного успокоился. Их маскировка, хоть и сделанная на скорую руку, похоже, все-таки действовала.

Но к тому времени, как они добрались до причала и затесались в толпу перекати-поля и рудокопов, снова появился Гримслейд. Волчий нос указывал ему дорогу. Оглянувшись через плечо, Элдвин понял, что нос охотится именно на них: он возбужденно сопел и натягивал цепочку. Гилберт тоже обернулся и увидел приближающегося Гримслейда.

– Это же тот убийца! – нервно квакнул он.

Впереди матросы уже начали закрывать проход на корме парома.

– Все, остальным придется ждать полуденного рейса! – объявил матрос оставшимся на причале торговцам.

– Нам нужно попасть на паром! Бежим! – мяукнул Элдвин.

И Элдвин с Гилбертом выскочили из-под ног перекати-поля и помчались к парому. Гримслейд тем временем остановился и начал озираться. Морда-ищейка яростно принюхивалась – верный знак, что добыча где-то рядом!

Элдвин с Гилбертом прошмыгнули под перекладиной и вбежали на палубу как раз в тот момент, как матросы закончили отвязывать паром от причала. Гилберт вздохнул с облегчением, уверенный, что все позади.

– Успели! – выдохнул он.

– Мы не в безопасности, пока паром не отчалил, – возразил Элдвин.

И тут на спину Элдвину села большая жирная муха. Гилберт стрельнул языком и проглотил ее.

– Гилберт, цыплята так не делают!

– Ой, прости! Не сдержался. Я же еще не завтракал!

Элдвин в тревоге оглянулся на Гримслейда. И тревожился он не зря: наемный убийца не сводил глаз с них двоих. Очевидно, оплошность Гилберта не осталась незамеченной. А потом Элдвин увидел на прибрежном песке отпечатки своих перемазанных золой лапок и понял, что им конец.

– Ну же, ну же! – отчаянно твердил Элдвин, хотя и знал, что матросы его не поймут. – Отплывайте поскорее!

Гримслейд помчался вниз, к реке, его сапоги вздымали фонтаны песка.

– Остановите паром! – заорал он.

Но паром отходил все дальше. Гримслейд забежал в воду, сбросил с плеча арбалет, прицелился и выпустил в Элдвина стрелу со стальным наконечником.

Стрела просвистела над водой и вонзилась в деревянный борт всего в нескольких дюймах от Элдвина. Но паром уже набирал скорость, и они очутились на безопасном расстоянии. Гримслейд забежал было в реку еще глубже, но это ему не помогло. Очутившись по грудь в воде, наемный убийца остановился и молча, угрожающе уставился на Элдвина с Гилбертом.

Элдвин шумно выдохнул. Он снова ушел – и опять буквально чудом. Однако кошачье чутье подсказывало ему: не в последний раз он оказывается мишенью смертоносного Гримслейдова арбалета…

11 Предательский мост

Элдвин с Гилбертом сидели на краю парома, по-прежнему притворяясь серым котом и цыпленком. Они смотрели в прозрачные голубые воды Эбса. Паром неторопливо скользил к пристани на том берегу. Судно подрагивало от набегавших волн. А ведь он ни разу за время путешествия не страдал от морской болезни, вдруг сообразил Элдвин, вспомнив вечерний разговор с Джеком. Поскорее бы рассказать другу-волшебнику, что его фамильяр вполне годится для того, чтобы совершить много-много плаваний в Запределье! Элдвин от души надеялся, что Марианна не собирается тоже странствовать по миру: Гилберта, похоже, тошнило с тех самых пор, как паром начало качать.

К перилам парома подошли двое дюжих мужчин с кирками. Плечи у них были широченные, как ось фургона. У одного в руках было то самое объявление о розыске. Под ногтями у него застряла серебряная руда.

– Животные-преступники? – спросил он у своего товарища-рудокопа. – Как ты думаешь, что они такого натворили? Сжевали королевские тапки?

И оба разразились мерзким хохотом.

– Да у королевы уже давно не все дома, – ответил рудокоп в рваных башмаках. Элдвин невольно обратил внимание, что ноги у него воняют тухлым салом. – Я слыхал, она разогнала из Совета всех старейшин и понабрала вместо них своих слуг, которые ей слово поперек боятся молвить.

– Ну а мне-то что за дело? Копи работают, нам платят – а остальное гори себе огнем!

Элдвин дернул Гилберта за лапку и увел его на другой конец плота, подальше от этих страшных рудокопов: знай они, что добыча сидит прямо у них под ногами, мигом бы сграбастали обоих!

Пока паромщик вел паром через прибрежные мели, Элдвин обратил внимание, какое тут, на этом берегу, все другое. Зеленый лес спускался к самой воде. На карте Писаруса они были обозначены как Глубинные леса. Тут и воздух был совсем другой: более сухой, напоенный запахом опавших сосновых иголок. А за лесом, в обманчивой близости, вздымались пики Кайласы.

Когда паром подошел к пристани, один из матросов выпрыгнул на причал и крепко привязал судно. Пассажиры потянулись на берег и занялись разгрузкой товаров, и кот с лягухом, прячась в толпе, поспешно покинули паром. Элдвин окинул взглядом прибрежный поселок. Скайлар нигде не было. На берегу расположилась небольшая лавка со всяким горняцким инструментом, а рядом пристроился домик, где можно было поесть и отдохнуть: внутри стояли столы и висели гамаки. От реки начиналась извилистая глинистая дорога, которая вела сквозь Глубинные леса в горы.

– Эй, там! – донесся голос Скайлар с низкой ветки.

Элдвин с Гилбертом обернулись, увидели черный клюв, торчащий из-под зеленых листьев, и бросились к сойке. Скайлар уже развернула карту Писаруса и деловито планировала дальнейший маршрут.

– Пойдем по дороге вот сюда, – распорядилась она, показывая обозначенный на карте мост. – Это единственный путь через ущелье, которое отделяет нас от пиков Кайласы!

– Я тоже очень рад тебя видеть, – ехидно заметил Гилберт.

Но Скайлар, словно не слыша, продолжала: – А потом уже придется самим искать дорогу к Горному Алхимику! – Она посмотрела на друзей и запнулась, с трудом сдерживая смех. – Извините, но вы вообще представляете, что у вас за вид?

Элдвин оглядел себя и обнаружил, что на его черно-белой шкурке остались только отдельные пятна золы. Гилберт выглядел не лучше: клюв-морковка торчал куда-то вбок, а из-под перьев проглядывала зеленая лягушачья кожа.

– Ну так ведь дорога-то была долгая, – мяукнул Элдвин.

– Ничего, там, куда мы направляемся, вам маскировка не потребуется! – заверила Скайлар. – На наше счастье, немногие рискуют бросить вызов неведомым ужасам, что подстерегают в сердце гор!

– На наше счастье?! – в ужасе переспросил Гилберт. – Какое же это счастье?!

– Ладно, пошли уже, – сказал Элдвин, бросив взгляд на горы. – Похоже, путь неблизкий и довольно крутой…

Поначалу Элдвин думал только о том, чтобы спасти Джека и других верных, которые сидят в цепях в темнице Погребенного Дворца. Однако теперь ему приходилось иметь в виду еще и Гримслейда. Кот прекрасно понимал, что охотник прибудет на следующем пароме – если не сумеет раньше раздобыть другую лодку.

* * *

Шум толпы и конское ржание давно уже остались позади. Фамильяры шагали по глинистой дороге, ведущей в горы. Элдвин стряхнул с меха остатки золы, а Гилберт ощипал с себя приклеенные на болтушку перья, ойкая каждый раз, как отдирал очередное перо.

– А что за «неведомые ужасы» ты имела в виду? – спросил Гилберт у Скайлар, боязливо оглядываясь на пугающе безмолвные леса по обе стороны дороги.

– Если бы я знала, они бы уже не были неведомыми, верно же?

Гилберт сглотнул.

Дорога поднималась все выше, и воздух становился все разреженнее. Глубинные леса остались позади, и отсюда, с высоты, Элдвину стало видно, какое долгое путешествие он проделал. Под ним простирались бескрайние просторы Восточной Огромии, до самого Бриджтауэра, который сейчас казался просто крохотной точкой на берегу Эбса. Элдвин медленно проследил весь путь вдоль реки, туда, где щетинились серо-зеленые Сорные пустоши. Мышцы на лапах все еще болели от железной хватки котла-восьминога. Потом кот перевел взгляд на лежащие неподалеку оттуда болотистые леса Даку. Интересно, смотрит ли на них сейчас отец Гилберта? А может, он видит их будущее? К северу от Даку, за выметенными ветром полями, лежал тот самый поселок, где Тэмми ненадолго позволила ему снова стать самим собой. Да, Элдвин не отказался бы как-нибудь еще прогуляться с ней под луной! И наконец он глянул на реку, которую снова пересекал паром. Как же быстро совершаются путешествия в уме – и как долго приходится идти на самом деле!

Гилберт, пыхтя и отдуваясь, остановился передохнуть на обочине. Он полез в свой бутонный рюкзачок с мухами и червячками, который дала ему мама. Эти кушанья не показались Элдвину особо аппетитными, однако мысль о том, чтобы перекусить, и в самом деле была соблазнительной. Кот решил порыться в Джековой сумочке. А вдруг там найдется что-нибудь съестное! С тех пор как Агдалина проделала в сумке дыру, Элдвин очень старался ее не наклонять. И да, оттуда ничего не вывалилось за всю дорогу! Кот порылся в металлических шариках, порошке из светляков и листьях клевера. Что там еще под ними? Он нашел оструганную палочку, мелок и маленький квадратик белого ириса. Для мальчика тягучая конфета была вкусным лакомством, но у кота она только к зубам прилипнет. Ничего хорошего. Как-то раз в Бриджтауэре, в особенно неудачный день, Элдвин имел неосторожность стянуть из-под прилавка большой кусок мятного ириса и запихать в рот. У него потом неделю живот болел и зубы ныли. Кот решил не трогать конфету. Но, затягивая шнурки, он заметил сложенный клочок пергамента. Элдвин аккуратно вытащил его зубами и расправил лапой. На пергаменте был углем нарисован Элдвин, свернувшийся клубочком у очага в хижине Кальстаффа. Наверно, Джек нарисовал это в первый вечер, когда Элдвин отсыпался у огня. Над рисунком было написано: «Мой фамильяр». От этого рисунка и двух простых слов у Элдвина приятно защекотало в груди. Вот, наверное, каково это – когда тебя любят!

– Мы их найдем! – утешила его Скайлар, положив крыло на плечо коту.

Элдвин кивнул и спрятал пергамент обратно в сумку.

Скайлар еще раз сверилась с картой Писаруса и полетела вперед, а Элдвин с Гилбертом пошли следом. Дорога выглядела так, словно люди по ней давным-давно не ходили, – по крайней мере, никаких следов видно не было. Когда фамильяры прошли еще немного, поднялся резкий холодный ветер, дующий поперек склона. Ветер трепал усы Элдвина и мешал Скайлар лететь. Потом они увидели четыре белых копыта, спускающихся по дороге им навстречу. Копыта принадлежали бородатому козлу. На спине у козла лежал снег, с бороды и бровей свисали сосульки.

– Что, заблудились? – спросил козел. – Мало кто забирается так высоко!

– Нам нужно в пики Кайласы, – объяснила Скайлар.

– Я сам только что оттуда. Целый месяц молился на самой высокой вершине. А вы что, тоже нуждаетесь в духовном наставнике?

– Нет, – ответила Скайлар. – Нас волнуют более земные проблемы.

– А вам уже доводилось совершать восхождение?

Фамильяры покачали головами.

– Тогда на вашем месте я бы поостерегся. Там, наверху, уже зима. И вдобавок надвигается буря. Если вам не по нраву метель, значит вы не видели метели с молниями!

– Да мы же ненадолго, – мяукнул Элдвин.

– Надеюсь, вы не собираетесь переходить мост все вместе? – осторожно поинтересовался козел.

– Но, я так понимаю, другого же пути нет? – опасливо уточнила Скайлар.

– Нет-то нет, – кивнул козел, – но с вашей стороны было бы разумнее переходить по одному.

– Почему?! – спросил Гилберт, снова пришедший в ужас. – Это что, один из тех веревочных мостов с досками, сквозь которые можно провалиться, да?

– Да нет, мост каменный, и упасть с него не так-то просто.

Гилберт вздохнул с облегчением.

– Если только тебя не столкнут, – добавил козел.

Элдвин подумал, не спятил ли, часом, козел от одинокого бдения в горах.

– Некоторые называют его Предательским мостом. Видите ли, после Восстания Мертвецов двое огромийских капитанов, закадычные друзья из королевской гвардии, отправились сюда в поисках оставшихся солдат-зомби из Восставших Мертвецов. Зомби они не нашли, зато наткнулись на зарытую в снегу карту. Карту места, где спрятано сокровище.

Краем глаза Элдвин наблюдал за Скайлар. Судя по всему, сойка эту легенду слышала впервые.

– К несчастью, переходя через тот мост, друзья рассорились и набросились друг на друга: оба жаждали заполучить клад, который сулила карта. В пылу драки они скинули друг друга с моста в ущелье. И с тех пор ни их, ни карты так никто и не видел. В живых остался только их ослик, он-то и рассказал, как все было. И с тогото дня на мост пало проклятие. Всякий, кто переходит его не в одиночку, непременно предаст своих товарищей.

С этими словами козел пустился по дороге неспешной рысцой. А фамильяры стали подниматься дальше наверх, размышляя над его предупреждением.

Еще через несколько минут ветер стал еще сильнее, а воздух холоднее. Вокруг валунов покрупнее закружилась легкая поземка.

Совсем недалеко от них виднелся каменный мост, переброшенный через горную пропасть, которая казалась бездонной. Мост выглядел величественным и вполне надежным, с каменным парапетом высотой по пояс человеку. Никакого проклятия Элдвин тут не видел.

– Ветер слишком сильный. Я не смогу лететь, – сказала Скайлар. – Придется мне тоже пойти по мосту! Я иду первой. За мной Гилберт. Элдвин, а ты…

– Вон они, у самого моста! – раздался чей-то крик.

Обернувшись, Элдвин увидел двух людей в кожаных доспехах – один с сетью, другой с петлей. А за ними шагал главный враг Элдвина. Гримслейд все-таки выследил их, как он и боялся! Все трое бежали вверх по склону, догоняя Элдвина, Скайлар и Гилберта.

– Бежим, бежим, бежим! – завопил Элдвин.

Трое фамильяров помчались вперед со всех лап, ног и крыльев. И все равно расстояние между ними и преследователями неуклонно сокращалось. Они очутились у входа на мост. Скайлар оглянулась на приближающихся преследователей, потом на длинные ряды коричневых кирпичей с печатью в виде королевского трона.

– Ничего не поделаешь, придется переходить вместе! – крикнула она.

– Но козел же говорил… – начал было Гилберт. Но он не успел закончить фразу: Элдвин со Скайлар уже бежали вперед. И лягух поскакал следом.

Ветер оглушительно шумел в ушах у Элдвина, так что кот почти не слышал собственных мыслей. И тут раздался голос: «Они знают твой секрет! Они выдадут тебя, расскажут, кто ты такой!»

Элдвин остановился как вкопанный и огляделся. Вокруг никого не было. Кто же с ним разговаривает?

«Избавься от них! Начни с птицы! Она тебя не выносит. Она знает, что ты обычный помоечный кот!»

Элдвин снова остановился, пытаясь избавиться от назойливого голоса. Но тут он обратил внимание, что и Скайлар тоже остановилась и машет крылом у себя над головой. Хуже того, она разговаривала сама с собой!

– Ну и не нужна мне эта слава! – заявила она вслух. – Что такого, если им тоже достанется немного почестей?

Она умолкла, как будто прислушивалась к словам, которые были слышны лишь ей.

– И только мое имя попадет в летописи? – переспросила она. – Да, это заманчиво…

Она угрожающе оглянулась на Элдвина. Кот никогда еще не видел, чтобы Скайлар так смотрела, – по правде сказать, это выглядело жутковато.

И тут голос заговорил с ним снова: «Ну давай! Избавься от этой твари! Переломай ей крылья – и сбрось с моста!»

У Элдвина дернулись лапы. Это было бы так просто! Но, однако, он сдержался и заставил себя мыслить здраво. Ведь это же его друзья! С чего бы ему их обижать?

И тут до Элдвина дошло: так вот почему козел назвал этот мост Предательским! Должно быть, голос что-то нашептывал и Гилберту тоже, потому что тот вдруг заорал:

– А ну не подходите! Это мои мухи, я вам их не отдам! – И крепко прижал к себе свой бутонный рюкзачок.

– Друзья, успокойтесь! – прокричал Элдвин. – Это все мост виноват!

– Меня не проведешь! – завопила Скайлар.

А между тем сейчас было не самое подходящее время для ссоры. Гримслейд с двумя другими охотниками очутился уже совсем рядом.

Впереди оставалось больше половины моста, но фамильярам было не до того: их переполняла такая ненависть друг к другу, что они не могли двинуться с места.

– Если я спасу волшебников, – щебетала Скайлар, одержимая наваждением, – мое имя станет известно всей Огромии!

«Вот он, твой шанс! Давай, в пропасть ее!»

Элдвин сделал шаг в сторону сойки.

– Вы оба только и пялитесь на моих червячков, я вижу! – орал Гилберт. – Но вы их не получите!

Лягух выглядел так, будто вот-вот кинется на своих товарищей. Элдвин со Скайлар сходились все ближе, готовые сцепиться. Но тут вдруг позади раздался шум жуткой драки! Кот и сойка отвлеклись, оглянулись – и увидели, что оба охотника сцепились и катаются по мосту. Сеть и петля были отброшены в сторону.

– Это я их выследил! – с ненавистью кричал один. – И награда вся моя!

– Да тебе нипочем не выжить в горах без меня! – отвечал другой.

Ошибки быть не могло: Элдвин понял, что и они тоже слышат голоса. Один из охотников явно был сильнее другого: он с такой силой швырнул товарища о парапет моста, что из стенки выпало несколько кирпичей. Могучий охотник толкнул еще раз, но тут тот, что поменьше, проворно увернулся, схватил верзилу за руку и швырнул его через парапет. Элдвин услышал вопль убийцы, летящего навстречу верной смерти.

Этого оказалось достаточно, чтобы избавить Элдвина со Скайлар от наваждения. А вот Гилберт так и не очнулся.

– Не отдам! – завопил он. – Никому не отдам!

– Гилберт, да не нужны они никому, твои мухи, – успокаивал друга Элдвин, одновременно следя за оставшимся охотником. Тот направлялся к Гримслейду с самым кровожадным видом.

– Извини, старина, – прохрипел охотник поменьше, – по-моему, тебе тоже пора вниз.

– Глупец! – ответил Гримслейд. – Мне просто придется тебя убить, вот и все!

Гримслейд протянул руку в перчатке и схватил охотника за горло. Задыхающийся охотник принялся шарить у себя за спиной – и нащупал кирпич, вывалившийся из парапета. Он изо всех сил ударил Гримслейда по лицу. Гримслейд рухнул на землю.

Элдвин, отвлекшийся на смертельную схватку их врагов, внезапно обнаружил, что ему в шею вцепились перепончатые лапы, которые делают слабые попытки его придушить.

– Врешь, не возьмешь! – вскричал Гилберт.

Скайлар подлетела и стала оттаскивать лягуха.

– Гилберт, отпусти! – твердила она.

По счастью, Гилберт был не такой уж сильной лягушкой, и Скайлар с Элдвином сумели-таки прижать его к земле.

Элдвин отвесил ему оплеуху:

– А ну приди в себя!

Гилберт растерянно захлопал глазами.

– А что случилось-то? – спросил он, внезапно очнувшись.

Оглянувшись, Элдвин увидел, как Гримслейд подобрал сеть и накинул ее на голову своему противнику. Пока охотник барахтался в сети, Гримслейд налетел на него – и оба рухнули за парапет. Однако Гримслейду удалось зацепиться за край и повиснуть на кончиках пальцев. Второй человек ухитрился схватить Гримслейда за ногу буквально за долю секунды до падения. Он держался изо всех сил и умоляюще смотрел на наемника.

– Прости меня! Я не хотел тебя предавать! – взмолился он. – Это все те голоса!

Но Гримслейд по-прежнему цеплялся за мост, и голоса по-прежнему нашептывали ему о предательстве. Так что он пнул напарника ногой, и тот полетел в пропасть.

– Вот и все, – сказала Скайлар Элдвину и Гилберту, – пошли!

Скайлар с Гилбертом побежали на другой конец моста, навстречу заснеженным утесам Кайласы. Но Элдвин вернулся туда, где, цепляясь за камни, висел между жизнью и смертью Гримслейд.

– Я так понимаю, мне не приходится рассчитывать, что ты протянешь мне лапу, – прошептал Гримслейд, – как старому приятелю, а?

«Это было бы проще простого!» – подумал Элдвин. Цапнуть зубами за пальцы, царапнуть когтями по запястью – и человек, который так безжалостно его преследовал, больше никогда не сможет ему угрожать!

Но Элдвин не был убийцей. Он жил в согласии с суровым уличным кодексом, где погубить своего врага таким образом было бы нечестно. Ну а если наемника прикончит ветер или там земное притяжение – это уж не его забота! Элдвин повернулся и побежал в сторону Кайласы.

12 Тайная история

Элдвин нагнал Скайлар и Гилберта, и они все втроем двинулись в горы Кайласа. Через некоторое время налетела свирепая метель, закружившая фамильяров в белой круговерти. Когда поднялись выше, Элдвин оглянулся назад. Моста было уже не видно за белой стеной, и следы фамильяров заметала пурга.

– Я была готова вас предать ради славы! Просто не верится! – сокрушалась Скайлар.

– Это не так ужасно, как придушить своего лучшего друга из-за мешка мошек! – возражал Гилберт. – В смысле, он же кот, ему же эти мошки даже не нужны! – Он запнулся и обернулся к Элдвину. – Ведь не нужны же?

Элдвин покачал головой.

– А тебе голоса что говорили? – спросила Скайлар у Элдвина.

Элдвин молча шагал по холодному, мокрому снегу. Сказать правду друзьям он не мог.

– Ну, всякое такое, предательское, – уклончиво ответил он. – Что-то насчет того, что я, мол, в фамильярах новенький, а вы против меня сговорились…

– Надеюсь, ты понимаешь, что это неправда? – сказала Скайлар. – Мы все заодно!

Трое фамильяров поднимались все выше и выше. Снег валил не переставая, сугробы становились все глубже и глубже. Пару раз Гилберт проваливался в снег буквально по шейку. Да еще над головой загремели раскаты грома, и между туч заметались молнии.

– Метель с грозой, все как предупреждал тот козел! – крикнула Скайлар. – Редкое и опасное явление. Мы рискуем зажариться и замерзнуть одновременно.

– Забавное сочетание… – заметил Элдвин без тени улыбки.

– Шансы быть убитым молнией – всего один на миллион! – сообщил Гилберт, успокаивая сам себя.

– Только не в горах! – возразила Скайлар.

И тут, словно гигантский восклицательный знак, в соседний утес ударила молния, расколов его пополам.

Элдвин вспомнил, как Кальстафф упомянул про погодные заклинания королевы Лоранеллы. А вдруг эта буря устроена нарочно, чтобы не дать фамильярам попасть в Погребенный Дворец? Как бы то ни было, метель действительно мешала им двигаться вперед, к жилищу Горного Алхимика…

Вскоре начало казаться, что фамильяры вообще не идут, а топчутся на месте. Мало того: на каждый шаг, что они делали вперед, их сносило на два назад! Если так и дальше пойдет, они скоро снова окажутся у Предательского моста. Такого они себе позволить не могли!

– Все бесполезно, – выдохнула Скайлар. – Давайте лучше поищем убежище, пока буря не уляжется.

А ведь времени было в обрез! Неба сквозь тучи было совсем не видно, однако Элдвин чувствовал, что надвигается новый закат. Получается, у них остались всего сутки до того, как защитное заклинание, наложенное Кальстаффом на Джека, Марианну и Далтона, развеется! И все же Элдвин понимал, что сойка права. Идти было трудно, и друзья почти не двигались вперед, да к тому же Гилберт совсем посинел от холода и сделался такого же цвета, как перья Скайлар.

– Согласен, – мяукнул кот. – Надо где-нибудь укрыться.

– М-м-может быть, т-т-т-т-там? – предложил Гилберт, стуча зубами. – За т-т-теми к-к-к-камнями! – И указал негнущейся перепончатой лапкой на темный провал пещеры. Пещера выглядела достаточно просторной и сулила надежную защиту от бури.

Фамильяры рухнули на твердый каменный пол у входа. Определить, далеко ли пещера уходит вглубь, было невозможно. Даже вспышки молний были не настолько яркими, чтобы достичь ее самых отдаленных уголков. Скайлар достала из своей сумочки белладонну, ягоды можжевельника и листья шалфея.

– Ты что делаешь? – испугался Гилберт. – Знаешь же, что тебе нельзя баловаться с человеческой магией!

– Я собираюсь вызвать духа огня, чтобы согреться, – заявила сойка. – Иначе мы все тут замерзнем насмерть.

– Это запрещено и опасно! – устало проквакал Гилберт. – Но я уже пальцев не чувствую… Ладно, валяй – я никому не скажу!

Скайлар подбросила все ингредиенты в воздух и произнесла:

– Жар и пламя, будьте с нами!

И перед ними тотчас запорхала крохотная, с палец, фея. От невелички веяло теплом, как от хорошего костра.

Гилберт задремал первым. Скайлар вскоре последовала его примеру. Элдвин подумал было, что надо бы остаться на страже, но вместо этого опустил голову на серебристо-красную скалу. Кот подумал, что вряд ли кто-то еще из путников поднимется сегодня так высоко, а уж тем более сумеет их отыскать. И не прошло и нескольких секунд, как он тоже провалился в сон.

* * *

До него доносился треск ломающихся прутьев. Его тельце болталось из стороны в сторону, над головой громыхал гром. Он полетел кубарем… с головой ушел под воду… начал тонуть. Вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Отпечатки крохотных лапок на илистом берегу. А потом перед ним возникло нечто высокое и белое…

Элдвин распахнул глаза. Еще один новый сон! Казалось, в этом путешествии участвовало не только его тело – разум тоже странствовал по разным местам, где он никогда раньше не бывал. Или все-таки бывал?

Было раннее утро. Гроза и метель миновали. Элдвин потянулся и зевнул. Попытался было сесть, но обнаружил, что его тянет назад к полу пещеры. «Странно…» – подумал кот. И тут он обнаружил, что сумка Джека, переброшенная через его плечо, как будто прилипла к серебристо-красной скале, возле которой он спал. Однако никакого клея или чего-то липкого на сумке не было… Что ж такое? Озадаченный Элдвин развязал тесемки. Стальные шарики, которые хранил там Джек, вылетели наружу и с размаху прилепились к магнитной скале.

Элдвин пожал плечами и собрался было уже разбудить Скайлар и Гилберта, как вдруг его внимание привлекло кое-что другое. Лучи солнца, поднявшегося над горизонтом на востоке, озарили дальний конец пещеры. Элдвин пошел вперед по гладкому полу и очутился в более просторной части пещеры, этажа в два высотой. И все стены, от пола до потолка, были расписаны тысячами рисунков.

У Элдвина прямо глаза разбежались: столько тут было красочных картинок! Он, конечно, был не ученый кот, но даже ему стало ясно, что здесь изображены в красках эпизоды из истории Огромии. И все же в этих пещерных рисунках было нечто странное. Хвосты, лапы, копыта… и тут до него дошло! На рисунках не было ни единого человека. Одни только животные.

Элдвин взобрался на серый валун, чтобы получше разглядеть одну из сцен. На картине был изображен Эбс – с того самого места, где не далее как позавчера Скайлар рассказывала им о великом волшебнике, который воздвиг утесы, чтобы изменить русло реки. Это самое деяние и было изображено на картине. Только волшебник, двигавший горы, оказался не человеком, а… собакой!

Элдвин перешел к другой картине и обнаружил, что этот эпизод ему тоже знаком. Здесь было изображено солнце, влекомое по небу, совсем как в храме Солнца в Бриджтауэре. Все тот же конь тянул за собой золотой шар, вот только бородатого воина на коне не было. Конь тянул солнце по небу сам, без всадника!

– Скайлар! Гилберт! Просыпайтесь! – крикнул он. – Вы только поглядите, что я нашел!

Повсюду, куда ни глянь, Элдвину открывались все новые и новые великие свершения животных. Пауки, строящие замок. Мышь, убивающая дракона. Кошачий прайд, с помощью телекинеза перемещающий по равнине гранитный столп. И все это – без помощи людей! Элдвин сидел и гадал, что же это такое.

Скайлар прилетела и села на камень рядом с ним.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

Но не успел он ответить, как Скайлар увидела рисунки. И умолкла.

– Что все это значит? – спросил Элдвин.

Но Скайлар, поглощенная открытием, словно язык проглотила. Элдвин чувствовал, что их находка имеет чрезвычайно важный, глубокий смысл, хотя он пока и не знал какой. Наконец к сойке вернулся дар речи.

– Если то, что я вижу на этих стенах, правда, значит все, что нам рассказывали о древней истории Огромии, было ложью! Если все эти рисунки – не дело рук сумасшедшего, значит когда-то великими волшебниками этой земли были не люди, а животные!

Припрыгал заспанный Гилберт.

– Что тут происходит? – квакнул он.

– Это надписи эпохи Колдованса, – продолжала Скайлар, указывая со своего насеста на ряды знаков под картинками. Элдвин их узнал: они были почти такие же, как на Резном Камне в Бриджтауэре. – В книгах по истории говорится, что для людей это был период магического обновления и небывалого расцвета искусств. Но что, если раньше страной правили птицы и звери? Что, если прежде, чем сделаться просто спутниками волшебников, мы сами были заклинателями?

– Я что-то ничего не понял, – вздохнул Гилберт.

– Рисунки! – сказал Элдвин. – Гляди!

Гилберт обернулся и уставился на тайную историю Огромии. Поначалу он, казалось, не мог сообразить, что к чему, но внезапно глаза у него вспыхнули.

– А кто это на троне, лягушка?! – ошеломленно спросил он.

У Гилберта голова пошла кругом. Он сделал шаг назад и прислонился к камню, на котором сидели Элдвин со Скайлар.

– Но почему? – спросила Скайлар вслух у себя самой. – Почему история оказалась переписана заново?

И тут Элдвин краем глаза заметил что-то неладное. Он готов был поклясться, что валун, на котором он сидит, только что моргнул.

– Э-э… ребята… – начал он, но было поздно: валун снова моргнул и зашевелился. Серая махина, которую он все это время принимал за камень, оказалась живой! И теперь она вставала на ноги. Элдвин цеплялся изо всех сил, но, когда пещерное чудище распрямилось во весь рост, лапы кота соскользнули, и он скатился на пол.

Рухнув на жесткий каменный пол, Элдвин еле успел разглядеть тварь, которая теперь возвышалась над ними метра на два с лишком. Шкура чудища была серая и жесткая, как скала; подбородок, нос и уши торчали осколками битого камня. Неудивительно, что Элдвин принял это спящее существо за валун!

– Кто это?! – ужаснулся Элдвин.

– Пещерный тролль! – ответил Гилберт. – И мы, кажется, только что пробудили его от зимней спячки!

Пещерный тролль вскинул над головой длинные неуклюжие ручищи, потянулся и зевнул, дыхнув смрадом. Протер корявыми кулаками огромные глаза, стирая черную запекшуюся корку. Трое фамильяров, забившихся в угол пещеры, понимали, что выход тут только один: то самое отверстие, через которое они вошли накануне. Они кинулись к выходу. Тролль топнул ногой и зарычал. Пещера содрогнулась так сильно, что Элдвин с Гилбертом не устояли на ногах. Тролль подобрал булыжник и на удивление проворно и метко швырнул его в незваных гостей. Элдвин отскочил в одну сторону, Гилберт в другую, а камень разбился вдребезги о стену, осыпав их облаком пыли.

– Сюда! – крикнула Скайлар В глубине пещеры она отыскала какую-то впадину и теперь пряталась там. Ее товарищи-фамильяры прошмыгнули туда, и все трое прижались друг к другу в тесноте.

Тролль потянулся было за ними, но лапища у него была слишком здоровенная и не пролезала в щель. Разозленное неудачей чудовище принялось молотить в стену шестипалыми кулаками, надеясь пробить ее силой. От ударов к ногам фамильяров сыпалась пыль. Воздух наполнился резким сернистым запахом.

– Должно быть, это вулканические горы, – прочирикала Скайлар, мотая головой от вони. Она наклонилась и подцепила крылом немного нападавшей пыли. – Да это же пряная лава!

– А она что, убивает пещерных троллей? – спросил дрожащий Гилберт: громадина по-прежнему колотила кулаками в стену.

– Нет, но если смешать ее с соком дерева колосс…

– То можно стать вдвое больше собственного роста, – закончил Элдвин, вспомнив тот урок Кальстаффа в Лесу-под-Лесом.

– Верно! – подхватила Скайлар. – И если каждый из нас проглотит по капельке, мы, возможно, сумеем постоять за себя!

Еще один удар тролльего кулачища – и преграда, отделявшая его от фамильяров, треснула. Еще немного – и все их убежище разрушится…

Скайлар потянулась было за своей сумочкой – но сумочки не было!

– Где же моя сумка?! – в ужасе воскликнула она. – Наверно, соскользнула, когда я летела к этой щели…

Элдвин выглянул из-под ног тролля, который по-прежнему яростно молотил в стену. Сумка лежала неподалеку от них. Но попытаться ее достать означало верную смерть для любого из фамильяров…

– Элдвин… – начала Скайлар.

– Да знаю, знаю! – перебил он. – Телекинез и все такое…

Элдвин понимал, что рано или поздно от него потребуется пустить в ход свой магический дар, – он только не предвидел, что это случится так скоро. Придется во всем сознаться… Кот опустил глаза, собираясь с духом, – и увидел у себя под ногами осколок красно-серебристого камня, точно такого же, как тот, к которому притягивались Джековы шарики!

Тролль снова ударил в стену.

– Элдвин, ну скорей же! – вскрикнула Скайлар. – Пусти в ход силу мысли!

Телекинезом Элдвин, может, и не владел, но его осенила другая идея. Он украдкой схватил в зубы этот осколок камня и высунул голову в щель как можно дальше в сторону сумки Скайлар. Он от души надеялся, что в Писарусе достаточно металла, чтобы магнит подействовал.

«Давай, давай, давай!» – твердил про себя Элдвин.

Сумка дрогнула – и поползла по каменному полу!

– Получается! – восторженно прошептал Гилберт.

Сумка Скайлар двигалась быстрее, быстрее – и вот она пролетела между ножищами тролля и шлепнулась к лапам Элдвина. Кот незаметно, так, чтобы друзья не увидели, отбросил в сторону камень, который держал в зубах.

Восхищаться сейчас было не время, однако Гилберт явно был поражен. Скайлар проворно достала пузырек с соком колосса, который положил в сумку Далтон.

– Гилберт, Элдвин, добавьте щепотку лавы в пузырек! – распорядилась она. – А я попробую отвлечь тролля иллюзией!

Хрясь!

Сойка кинула пузырек в лапку Гилберта в тот самый миг, когда толстенная ручища тролля проломила стену и трое фамильяров оказались на виду.

– Ноктурно инфурия! – нараспев произнесла Скайлар.

И из темноты откуда ни возьмись вынырнула огромная лохматая летучая мышь, огнедышащая, со здоровенными клыками. Любое разумное существо на месте тролля попыталось бы спрятаться, однако пещерный тролль ничуть не испугался. Он ударил мышь кулаком, но кулак прошиб иллюзию насквозь. От этого тролль ненадолго потерял равновесие. Элдвин не стал терять время: воспользовавшись моментом, он нагреб обеими лапами пригоршни пряной лавы и сыпанул ее в пузырек. Пока тролль натыкался на стены, Гилберт успел размешать снадобье длинным оранжевым пальцем.

Он как раз собирался передать пузырек Элдвину, когда тролль восстановил равновесие и схватил Гилберта.

– Ой-ей-ей! – завопил Гилберт.

– Гилберт, пей! – крикнул Элдвин.

Пещерный тролль потащил лягуха себе в пасть, Гилберт поднес было зелье к губам, но в панике уронил пузырек прямо в разинутый рот чудища. Тролль растерялся, сглотнул и выронил Гилберта на пол.

– Ой, простите! – пискнул Гилберт. – Я не нарочно!

В это время их враг начал дергаться и раздуваться. Сначала уши, потом лапы, и вот уже весь он, с головы до ног, становился больше, шире, толще. Как ни туп был пещерный тролль, он все же сообразил, что сделался вдвое грознее. Его каменные губищи расплылись в жуткой ухмылке. Он занес над Элдвином свою ногу, которая теперь сделалась размером со слоновью, и с размаху опустил ее на пол, едва не наступив коту на хвост. Эта тварь и прежде была могучей, а теперь под ней просто земля дрожала!

Бежать фамильярам было некуда. Они сгрудились плечом к плечу в уголке пещеры. Громадный тролль надвигался.

– Для меня было истинной честью сражаться рядом с вами, – сказала Скайлар.

– И для меня тоже, – ответил Гилберт. – Прости, пожалуйста, что я называл тебя нахальной всезнайкой!

– Ни разу не слышала, чтобы ты меня так называл.

– Ну так я же не в глаза!

Фамильяры собрали все свое мужество: тролль стиснул кулак, огромный, как валун, и приготовился их раздавить. Но тут раздался оглушительный треск; сверху посыпались крошки крашеного камня. Тролль сделался таким громадным, что его голова ударилась о свод пещеры. Он попытался было пригнуться, но куда там: он становился все больше и больше! Вскоре он просто застрял между полом и потолком. Со сводов пещеры сыпались все новые, все более крупные камни.

– Бежим! – крикнул товарищам Элдвин.

Фамильяры прошмыгнули в узенький проход, оставшийся между растущими лодыжками тролля. Стены покрылись паутиной трещин, разбегавшихся отовсюду, где в них упирался разросшийся великан. Росписи времен Колдованса начали обваливаться и разбиваться об пол.

– Скорей! – завопил Элдвин. – Сейчас вся пещера обрушится!

Невзирая на предупреждение Элдвина, Скайлар замешкалась, чтобы в последний раз взглянуть на забытую историю Огромии. Сойка подобрала с земли осколок росписи и спрятала его в сумку. Но когда она уже собиралась взлететь, серебряный браслет у нее на лапке притянуло к одному из магнитных камней на полу. Сойка посмотрела себе под ноги, потом на Элдвина. На физиономии у нее появилось подозрение.

– Идем же! – подгонял Элдвин.

Скайлар дернулась изо всех сил, отлепилась от магнита и полетела к выходу.

Тут давление сделалось слишком сильным, и голова тролля проломила потолок и вырвалась наружу, к заснеженным пикам. Фамильяры едва успели выскочить из пещеры, как она рухнула, завалив огромную тушу тролля тоннами древнего камня.

13 Горный Алхимик

И опять друзья чудом избежали опасности! Удирая, Элдвин обернулся, чтобы посмотреть на голову тролля, торчащую из-под обломков. Тролль ревел так громко, что земля тряслась. Скайлар все подгоняла их. Ревущий тролль наверняка разбудит сородичей, которые зимуют в соседних пещерах, твердила сойка. Хотя фамильярам и без того было куда спешить: до последнего заката оставалось не так уж много времени, а они еще не добрались даже до Горного Алхимика, не говоря уже о Погребенном Дворце!

Вернувшись на дорогу, Скайлар еще раз сверилась с картой Писаруса.

– Нам туда, – через минуту объявила она, и Элдвину показалось, что сойка держится как-то больше по-командирски. Она и раньше не особо скромничала, но сейчас словно заново обрела веру в собственные знания и умения. Это все рисунки в пещере, решил про себя Элдвин. Древняя история животных и ему показалась довольно занимательной. Правда, сам-то он никакими магическими способностями не обладал. Так что для него та пещера с рисунками не такое уж открытие. Не то что для Скайлар.

Трое друзей прошли под утесом, с которого свисали гроздья тающих сосулек, – пришлось помокнуть под ледяным дождем. Не очень-то приятно, зато капель смыла с них пыль из обрушившейся пещеры. К счастью, стоило друзьям выйти на солнце, жаркие лучи быстро высушили мех, перья и кожу.

Они взобрались выше облаков, и Элдвин увидел под собой пухлую белую пелену, которая тянулась во все стороны, насколько хватало глаз. Словно пышные белые спины миллионов овец. И только три пика пронзали ровный облачный покров. Неудивительно, что тот козел избрал это место для уединенной молитвы! Здесь Элдвин ощутил такой покой, какого никогда прежде не испытывал.

Скайлар остановила их у горного источника. Она указала крылом на основание трех пиков.

– Наверно, именно там и живет Горный Алхимик! – предположила она.

Подходящее место жительства для отшельника: можно с лап сбиться, пока его отыщешь.

– Ребята, сюда! – позвал Гилберт. – У меня снова видение!

Элдвин обернулся к лягуху. Тот уставился в горный источник.

– Тут наши верные! – возбужденно квакнул Гилберт.

Элдвин со Скайлар бросились к нему. В холодной голубой воде были видны Джек, Марианна и Далтон, закованные в цепи и изможденные. Сияние защитного силового поля, созданного Кальстаффом, потускнело и выглядело уже намного слабее.

– Ой, нет! – воскликнул Гилберт. – Там, позади них, кажется, какое-то чудовище! И оно злое!

И правда, в источнике маячила какая-то зверюга.

– Вот, оно сделалось отчетливее… – добавил Гилберт. – Какие огромные глаза, какие клыки! Пасть разинуло! Марианна, берегись!

– Гилберт, – мяукнул Элдвин, – по-моему, это из видения.

Из-под поверхности источника на Гилберта скалилось похожее на рыбу существо с бритвенно-острыми зубищами.

– То есть как это? – не понял Гилберт.

И тут тварь вынырнула из воды и бросилась на Гилберта. Ее зубы чудом не дотянулись до лягушачьего горла. К ужасу Гилберта, зверюга шлепнулась на снег и поползла на него, работая плавниками, как тюлень. Гилберт прыгал из стороны в сторону, но его преследователь, похоже, передвигался по земле ничуть не хуже, чем в воде.

– Ну сделайте же что-нибудь! – орал Гилберт. – Он же меня сейчас сожрет!

– Это молодой пиранодон. Он просто хочет кушать, – объяснила Скайлар. – Отдай ему своих мушек!

Гилберт, не переставая прыгать, чтобы увернуться от преследователя, стащил с плеча бутонный рюкзачок со своими припасами. Он нехотя кинул рюкзачок в пасть пиранодону, но тот заглотил рюкзачок целиком, удовлетворенно икнул – и снова кинулся в погоню.

И тут Элдвина осенило. Кот сунул лапу в сумочку Джека и принялся рыться там. Остатки клевера, светляки… вот! Он достал ириску, размахнулся и зашвырнул ее прямо в разинутую пасть. Пиранодон клацнул зубами – и зубы слиплись! Тварь бросила гоняться за Гилбертом. Она все сильнее злилась, оттого что пыталась разинуть пасть – и не могла. Потеряв возможность нападать, зверюга соскользнула обратно в источник и ушла под воду.

Запыхавшийся Гилберт обнял Элдвина в знак благодарности.

– Ты меня спас! – квакнул он. – А ты, – добавил он, обернувшись к Скайлар, – заставила меня напрасно пожертвовать моими мушками!

– Какое необычное явление! – заметила Скайлар, не обращая внимания на Гилберта. – Как правило, пиранодоны на такой высоте не живут. Нам повезло: ведь их тут мог быть целый косяк!

– Будешь мне должна бутон мушек! – буркнул надутый Гилберт.

Скайлар сделала вид, что не слышит. И тут в нее угодил здоровенный снежок. Клюв и тело сойки застряли в плотном снегу, а Элдвин с Гилбертом могли только бессильно наблюдать, как она катится с горы внутри растущего снежного кома. Ком все рос и набирал скорость, Скайлар окончательно исчезла внутри его. Элдвин увидел, куда катится снежный ком: прямиком к краю пропасти!

– Скайлар!!! – завопил Гилберт.

И тут случилось немыслимое: весь снежный склон, со Скайлар, застрявшей внутри, тронулся с места. Элдвин с Гилбертом застыли как вкопанные.

Они по-прежнему смотрели ей вслед – Элдвину показалось, что миновала целая вечность, – когда Скайлар выпорхнула из-за края пропасти, отряхивая с перьев комочки снега. Элдвин с Гилбертом кинулись к ней.

– Ты жива! – воскликнул Гилберт, неуклюже обнимая ее.

– Как же ты нас напугала! – мяукнул Элдвин.

– Хорошо, что я летать умею. Вам бы на моем месте несдобровать!

Фамильяры пошли дальше вверх по склону и увидели, откуда прилетел снежок. Снежная рука лепила новые и новые снежки, чтобы отстреливаться от тех, кто попытается взойти на гору.

– Это какое-то постоянно действующее оборонительное заклинание, – сообразила Скайлар. – Похоже, Горный Алхимик не любит гостей.

– Ты вроде говорила, что он хотел уединения, – сказал Элдвин. – Но убивать гостей – это немного чересчур, как считаешь?

– И тот пиранодон, наверно, его рук дело, – добавила Скайлар, когда все трое пошли дальше.

Теперь фамильяры держались начеку в ожидании новых опасностей. Мало ли что еще встанет между ними и драгоценным порошком, усыпляющим семиглавую гидру.

В конце концов они вышли к подножию трех пиков и увидели на дальнем берегу замерзшего озера жалкую деревянную хижину. В окошке виднелись мерцающие отсветы пламени. Элдвин предположил, что Алхимик греет ноги у очага.

– Когда мы туда доберемся, чур, разговаривать буду я! – предупредила товарищей Скайлар. – Возможно, мне не сразу удастся убедить его нам помочь. Но этот сонный порошок – наша единственная надежда спасти Далтона, Марианну и…

Бац!

Рассуждения Скайлар оборвались на полуслове: сойка врезалась в невидимую преграду и съехала по ней на лед. Элдвин вытянул лапу – и нащупал перед собой что-то гладкое и твердое, будто сталь.

– Он, наверно, выставил портикул, – потирая лоб, пробормотала Скайлар. – Силовую стену. Последнее препятствие для незваных гостей.

Сойка взлетела выше – но так и не сумела отыскать ни верха стены, ни прохода в ней.

– Нет, стена сплошная, – сообщила она, снова приземлившись рядом с Элдвином и Гил-бертом. – А если искать проход, можем много дней провозиться…

– Вот Марианна бы наверняка сумела наворожить магокалитку, чтобы пройти сквозь стену… – проквакал Гилберт.

– Так и я могла бы! – возмутилась уязвленная Скайлар. – Только все нужные ингредиенты погибли при пожаре в доме Кальстаффа.

Пока они препирались, Элдвин наблюдал за тем, что происходило подо льдом. Там плавала стайка рыбешек. Они покружили у него под ногами и стрелой метнулись в сторону хижины. Он не сразу сообразил, что это значит, но потом до него дошло: оказывается, под воду портикул не уходит! Рыбешки свободно плавали туда-сюда между фамильярами и хижиной. Возможно, Элдвину удастся повторить ту уловку, которую он использовал, когда в Бриджтауэре построили высокую каменную стену вокруг молочной: если нельзя преодолеть стену сверху, можно пролезть низом!

– И что же нам теперь делать? – жалобно спросил Гилберт.

– Это же ведь ты у нас провидец! – огрызнулась Скайлар. – Вот ты и скажи!

– Ребята, – начал Элдвин, но ни тот ни другая его не слушали.

– Ты же знаешь, что мое ясновидение так не работает! – чуть не плакал Гилберт.

– Это потому, что оно вообще не работает!

Они всё спорили и спорили, поэтому Элдвин решил пока проверить свою идею самостоятельно. Разумеется, для кошки нет ничего противнее, чем нырять в ледяную воду, но Элдвин напомнил себе о Джеке, и это помогло. Кот выпустил когти и вырезал круг на льду. Под его весом лед провалился, и Элдвин оказался в холоднющей воде.

Он ушел под воду с головой. Теперь он ничего не слышал, кроме тяжкого шума воды, плещущейся о лед. У него аж сердце зашлось от холода, но Элдвин упрямо погреб вперед в мутно-голубой воде, изо всех сил задерживая дыхание. Он проплыл совсем немного – ровно столько, чтобы, по своим расчетам, миновать портикул, – и принялся скрести когтями ледяную крышу над головой, пробивая себе выход на поверхность.

Элдвин высунул голову наружу, часто-часто дыша, и выбрался на лед. По ту сторону стены Скайлар с Гилбертом по-прежнему ожесточенно грызлись, не замечая, что затеял Элдвин. Кот вытряхнул из шерсти воду, сколько смог, и постучал лапой в невидимую стену. Скайлар с Гилбертом обернулись, вздрогнули и уставились на него.

Элдвин увидел, как губы Гилберта шевелятся за звуконепроницаемой преградой. Похоже, он звал его по имени. Элдвин указал лапой на дыру во льду на их стороне, потом на другую, на своей.

– Туда! – крикнул он.

Скайлар с Гилбертом о чем-то заговорили. Элдвин не был уверен, о чем идет речь, но, похоже, Скайлар боялась, а Гилберт ее ободрял. Лягух нырнул первым, потом Скайлар задержала дыхание и тоже нырнула под воду. Элдвин ждал, ждал, ждал… Им потребовалось больше времени, чем ему. Он уже начал бояться, что с ними что-нибудь случилось. Потом на поверхности появилась Скайлар. Ее вытолкал в прорубь Гилберт, который вынырнул из воды следом за ней. Элдвин помог им обоим выбраться из ледяного озера. Скайлар, вся дрожа, принялась откашливаться и отплевываться. Потом похлопала крыльями, чтобы просушить их.

– Спасибо тебе! – сказала она Гилберту.

Древесный лягух улыбнулся. Элдвин знал, что Скайлар не так уж часто благодарит Гилберта.

– Молодец, что ты это придумал! – добавила сойка, сочтя нужным воздать должное и Элдвину. – Ну все, идем к хижине!

Идти оставалось недалеко. Троица быстро дошагала до дальнего берега озера и очутилась у хижины Алхимика. Домик был примерно такого же размера, как и у Кальстаффа. С заснеженной крыши свисали сосульки.

Элдвин с Гилбертом собирались уже подняться на крыльцо, как вдруг Скайлар вскричала:

– Стойте!

Они так и застыли.

– Не двигайтесь!

Элдвин с Гилбертом вопросительно уставились на нее. Может, Скайлар головой повредилась от ледяной воды?

– Эта хижина – просто иллюзия, – произнесла сойка. – Вы поглядите на сосульки!

Элдвин задрал голову. Ничего особенного, сосульки как сосульки…

– Солнце светит уже несколько часов, – объяснила она. – Сосульки должны таять, а с них ни капли воды не падает!

Элдвин сообразил, что Скайлар права: сосульки висели прямо на солнце и при этом оставались совершенно замерзшими. Скайлар подобрала камень и швырнула его в окошко хижины. Камень пролетел прямо сквозь иллюзию. Хижина развеялась, и Элдвин увидел то, что было на ее месте. Пустота! Это была последняя ловушка Горного Алхимика. Ступил бы неосторожный путник на это иллюзорное крыльцо и полетел бы вниз с крутого утеса – поминай как звали.

– Должно быть, его настоящая хижина недалеко отсюда, – предположила Скайлар. – Даже самый могущественный иллюзионист должен находиться где-то рядом, чтобы поддерживать такое огромное наваждение.

И в самом деле, обогнув груду валунов, они увидели другую хижину, точно такую же, – только на этот раз с сосулек, свисающих с крыши, капала талая вода. Элдвин все равно держался настороже. Но Скайлар подошла прямиком к входной двери и постучалась в нее клювом.

Дверь распахнулась, и трое фамильяров вошли внутрь. Они очутились в гостиной, которая служила также и кухней. Мебели там было мало: посередине комнаты стоял простой деревянный стол и рядом одно-единственное кресло. На огне дымился горшок, в котором, судя по запаху, варилось что-то совершенно незамысловатое. Дальше по коридору виднелась еще одна комната, где горел свет. Фамильяры тихонько прошли туда.

Они заглянули в щелочку и увидели самого Горного Алхимика. Он сидел в кресле-качалке. Его глаза казались бы вполне обычными, если бы не молочно-белые зрачки. Лицо загорело на ярком горном солнце. Элдвин знал, что Алхимик – примерно ровесник Кальстаффа и королевы Лоранеллы, однако из-за морщин и сгорбленной спины он выглядел намного старше. Кончики пальцев старика были окрашены во все цвета радуги – очевидно, из-за химикалий и всяких компонентов магических зелий и снадобий. Вдоль стен стояли пустые книжные шкафы. Книга тут была только одна, и она лежала у него на коленях. Палец Алхимика скользил по странице. И несмотря на то что буквы в книге не были выпуклыми, как в книгах для слепых, казалось, будто бы он в самом деле читает, что там написано, просто касаясь чернил, вьющихся по пергаменту.

– Одной хорошей книги вполне достаточно, – произнес старый волшебник, – тому, кто прочел их все.

Фамильяры растерянно молчали.

– А теперь представьтесь, пока я вас не обратил в пыль. Я понимаю все языки, даже язык животных.

Скайлар откашлялась.

– Мы просим прощения за вторжение, – начала она. – Меня зовут Скайлар. Мои товарищи – Элдвин и Гилберт. Мы пришли из Каменного Ручья.

– И что вам нужно? Эликсир молодости? Зелье, обращающее металлы в золото? Что бы это ни было, вы рисковали жизнью понапрасну!

– Выслушайте, прошу вас! – взмолилась Скайлар. – Кальстафф был нашим учителем…

– Кальстафф? – удивленно переспросил Горный Алхимик. – Давненько я не слышал этого имени… Продолжай же.

– Он погиб, – выдохнула Скайлар.

Алхимик вздрогнул. Его неулыбчивое лицо смягчилось – впервые за все время. Но только на мгновение.

– Что случилось?

– Его убила королева Лоранелла.

Алхимик подался вперед в своем кресле:

– Быть того не может!

– Мы сами были при этом, – затараторила Скайлар, – и все видели. И она похитила наших верных. Кальстафф говорит, что они – те трое, о ком говорилось в Пророчестве.

– Значит, все началось снова… – пробормотал Алхимик. Он задумался и долго сидел молча, потом снова заговорил: – Шестьдесят лет назад Огромии угрожала великая опасность: черные маги Виверн и Череп. Они подняли Восставших Мертвецов и пытались завоевать всю страну. Однако небесное Пророчество гласило, что трем молодым заклинателям суждено их одолеть. Я был одним из тех трех, а двое других были Кальстафф и Лоранелла. Втроем, с помощью королевской гвардии, мы победили войско мертвых и вернули стране мир.

Фамильяры слушали, не говоря ни слова.

– В конце решающей битвы Лоранелла нанесла смертельный удар, который и стал окончанием войны. Ее признали самой благородной и чистой сердцем среди нас троих, и она взошла на трон Огромии. Кальстафф же сделался ее самым доверенным советником и защитником. Я отказался от жизни во дворце и вместо этого поселился здесь, чтобы спокойно заниматься наукой в поисках ответов на загадки и тайны Завтрашней Жизни. Я уже давным-давно отошел от всех дел королевства, но никогда бы не подумал, что в сердце Лоранеллы проникнет подобное зло!

– Мы пока не знаем, чего она добивается, – сказала Скайлар, – но ясно одно: наши верные – единственное, что может ее остановить. Благодаря ясновидению мы узнали, что их держат в плену в Погребенном Дворце…

– А-а! Это объясняет, зачем вы здесь, – ответил Алхимик. – Вы пришли, чтобы попросить у меня сонного порошка?

– А вы откуда знаете? – растерялась Скайлар.

– Потому что я как-то раз уже его использовал. Мы с Лоранеллой и Кальстаффом проникли в Старый Дворец во времена Восстания Мертвецов, чтобы отыскать некий деревянный браслет, спрятанный в тронном зале. Но прежде чем пройти через главный зал, нам пришлось иметь дело с Мукретской гидрой. Именно мой порошок и позволил ее усыпить, но самая маленькая и злобная из ее голов все-таки успела плюнуть мне в глаза кислотой, отчего я ослеп навсегда. Даже магические вороны не способны меня исцелить.

Алхимик умолк, погрузившись в воспоминания о героических деяниях давно минувших дней. Потом он поднялся на ноги и положил книгу в кресло.

– Ступайте за мной, – велел он. Не опираясь на трость и не держась за стену, старик повел фамильяров в глубину хижины.

– Как уверенно он держится для слепого! – шепнул Элдвин Скайлар.

– Да, мои чувства очень хорошо отточены, – отозвался Алхимик и перехватил язык Гилберта, который собрался было сцапать одинокого мотылька, порхавшего под потолком.

Они очутились в просторной комнате с большими застекленными окнами, за которыми виднелись тучи. Снова пошел снег, но на этот раз он падал легкими хлопьями. У дальней стены стоял большой аптечный шкаф. Сотни маленьких ящичков с потертыми ручками и облупившейся краской выглядели так, словно их тысячу раз открывали и задвигали обратно. Алхимик взял стеклянный сосуд, висевший над полом в металлическом зажиме. Больше в комнате ничего не было – только под окнами сидела огромная черепаха.

– Эдан, просыпайся! – позвал Алхимик. Но черепаха даже не шелохнулась. Алхимик подошел и постучался в панцирь. – Ау, есть кто дома?

Из-под панциря медленно показалась коричневая голова, передние и задние черепашьи ноги. Теперь Элдвин вспомнил, что уже видел эту черепаху на картине, стоявшей на столе у Кальстаффа. Значит, это и был фамильяр Алхимика, тот самый, что сражался рядом с ним во время Восстания Мертвецов! Какой же, интересно, в бою толк от этой полусонной рептилии?

Алхимик подошел к шкафу. Он поднес руку к верхнему левому углу шкафа и быстро провел пальцами вдоль края, нащупывая неровности в текстуре дерева. Опустив руку на две трети высоты, он повел пальцами горизонтально вдоль ручек, что-то бормоча себе под нос. Примерно на середине Алхимик остановился, открыл один ящичек и достал нечто, похожее на только что сорванные золотистые цветы. Он растер их на ладони и высыпал в широкое горлышко сосуда.

Его пальцы снова задвигались, так же как в прошлый раз: видимо, система поиска у него была отработана до мелочей. Алхимик невероятно быстро и уверенно отыскал еще три ингредиента и добавил каждый из них в сосуд.

– А теперь надо просто проварить их в течение суток, – объявил он, вешая склянку обратно в зажим.

– Целые сутки?! – переспросил Элдвин.

– Но мы же не можем ждать так долго! – воскликнул Гилберт.

– Кальстафф наложил на наших верных защитное заклинание, – объяснила Скайлар, – но его действие закончится сегодня, к закату.

– Да помолчите вы, – поморщился Алхимик. – Я затем и разбудил Эдана.

Алхимик щелкнул пальцами, и под сосудом вспыхнул огонь, который начал нагревать смешанные внутри ингредиенты. Эдан закрыл глаза и опустил голову на пол. И вокруг мензурки, Горного Алхимика, фамильяров и гигантской черепахи сформировался прозрачный кокон.

Элдвин огляделся. Он не понимал, что именно происходит, но казалось, как будто за пределами этого кокона время остановилось. Падающие за окном снежинки зависли в воздухе. И порхавший под потолком мотылек так и завис неподвижно, взметнув крылья.

– А как… – начал было Элдвин, но Алхимик жестом прервал его.

– Эдан – один из последних останавливателей времени, – объяснил старик. – Внутри этой оболочки время будет идти своим ходом, а снаружи не пройдет ни секунды, пока кокон не исчезнет. Что происходит на самом деле: под коконом время ускоряется или, наоборот, во внешнем мире замедляется – это загадка для мыслителей, хороший философский вопрос. Но как бы то ни было, для нас тут пройдут целые сутки – а вон тот мотылек едва успеет взмахнуть крылышками.

– Так вы поэтому выглядите настолько старше Кальстаффа? – спросил Гилберт. – Потому что вы жили в пузыре… ну то есть в коконе?

– Гилберт! – одернула его Скайлар.

– Я смотрю, вежливости тебя Кальстафф научить не успел… Но да, я провел немало лишних десятилетий в коконах Эдана. Это состарило меня прежде времени, но и дало возможность многому научиться.

Алхимик принялся помешивать содержимое склянки тонкой металлической палочкой.

– Воспользуйтесь случаем, чтобы отдохнуть, фамильяры, – спокойным, ровным тоном произнес Эдан, впервые нарушивший молчание. – Я же знаю, как тяжел для вас этот поход.

Элдвина уговаривать не пришлось. Хорошенько выспаться в полной безопасности – что может быть лучше? Кот свернулся клубочком на полу, закрыл глаза и через несколько секунд крепко заснул.

14 Холодный прием

Когда Элдвин пробудился после самого спокойного сна в своей жизни, Горный Алхимик тщательно закупоривал пузырек с желтым порошком. Скайлар с Гилбертом уже проснулись. Судя по всему, они времени зря не теряли. Скайлар заканчивала перебирать и раскладывать по местам содержимое своей сумочки. А Гилберт неотрывно смотрел на мотылька: видит око, да язык неймет!

– Готово, – объявил Алхимик. – Никогда прежде не делал я настолько сильного сонного порошка! – Он протянул руку с пузырьком на ладони. – Вот, берите, – сказал он. – Единственный способ усыпить эту тварь – это бросить щепотку порошка ей в глаза.

Скайлар подлетела и взяла стеклянный пузырек в когти.

– А которой из семи голов надо его насыпать? – спросила она.

– Всем семи.

Элдвин почему-то ничуть не удивился. Все, что приходилось делать фамильярам с тех пор, как королева похитила юных волшебников, оказывалось куда труднее, чем выглядело на первый взгляд.

– Порошок действует не на тело, а на мозг, – продолжал Алхимик. – А мозгов у гидры семь. И каждый из них надо усыпить, чтобы вы могли беспрепятственно пройти мимо.

– Как хорошо, что у нас есть Элдвин, владеющий телекинезом! – обрадовался Гилберт.

– Ну-у… э-э-э… вы понимаете… мне кажется, тут нужна точность! – промямлил Элдвин. – Я, конечно, могу попробовать, но, возможно, лучше бы Скайлар подлетела и насыпала…

Голубая сойка порхнула к Элдвину и протянула ему пузырек.

– Думаю, твой телекинез куда надежнее! – отчеканила она.

Элдвин нехотя сунул пузырек в сумочку Джека.

– Что ж, Эдан, – сказал Алхимик, – давай вернемся к нормальному ходу времени!

Гигантская черепаха подняла голову с пола, и прозрачный кокон исчез. За окнами снова закружился снег, а мотылек снова замахал крылышками, будто и не останавливался.

– Знайте же: я помог вам лишь потому, что был в долгу перед Кальстаффом. Когда-то, давным-давно, я причинил ему зло, – произнес Алхимик. – Но теперь мы с ним в расчете, так что и не думайте возвращаться сюда и снова просить моей помощи!

Он повернулся спиной к фамильярам и подошел к двум большим окнам, за которыми ничего не видел. Элдвин с любопытством смотрел на него. Какое такое зло причинил этот великий волшебник Кальстаффу? Что могло лежать тяжким грузом у него на совести все эти годы?

– Спасибо! – сказала Скайлар Эдану, направляясь к двери.

– Вы уж не сердитесь, что он такой неприветливый, – ответила черепаха. – Знайте, мне его суровость не по нраву. Твердость духа и талант у нас с ним сходятся, а вот темпераменты разные. Удачи вам!

Трое фамильяров быстро миновали коридор и вышли наружу, навстречу жестокому холоду, готовые к последнему, самому опасному этапу своего пути. Отсюда им предстояло отправиться на восток через песчаные равнины у подножия гор, той дорогой, которую проложила для них Скайлар, опираясь на карту, начерченную Писарусом. Друзья обогнули подножие тройного пика. Там они увидели еще одну хижину, точно такую же, как у Алхимика, – очевидно, еще одну иллюзию, ловушку для незваных гостей, пришедших с другой стороны. Элдвину сделалось жалко тех путешественников, у кого нет такого востроглазого спутника, как Скайлар.

Спуск с гор оказался куда менее трудным, чем подъем. Сейчас сила тяжести помогала фамильярам. Лапы Элдвина как раз успели привыкнуть к холодному снегу и льду, когда местность вокруг начала меняться. За следующие несколько часов склон мало-помалу превратился в пологое плато, и вокруг с каждым шагом становилось теплее. И вот между пальцами Элдвина начали застревать теплые песчинки.

Вскоре трое друзей уже изнывали от жары. Одинокое дерево тут, засохший кустарник там, да еще временами каменные арки – других укрытий от палящего солнца поблизости не было. Элдвин даже представить не мог, какая же жара стоит тут в другое, более теплое время года. Гилберт мало-помалу начал отставать. В суровых, почти пустынных условиях лягуху приходилось тяжко. Единственным облегчением было смочить себе лоб языком. Он плелся за Элдвином и Скайлар, каждые пять минут спрашивая, далеко ли еще, как вдруг перед ними возникло чудесное видение.

– Ой, только бы это не оказался мираж! – квакнул Гилберт.

Подойдя поближе, Элдвин разглядел тонкую струйку воды, сочащуюся из трещины в земле.

– Да нет, вода настоящая! – заверил Элдвин.

Гилберт рванулся к прохладному ручейку, позабыв об усталости. К тому времени как Элдвин со Скайлар его догнали, Гилберт уже сидел по шейку в воде.

– Ныряйте сюда! – позвал он. – Тут так здорово! И никаких пиранодонов!

Элдвин ограничился тем, что немного поплескал водой на свой мех. Скайлар вообще предпочла обойтись без этого.

– Я думала, ты обрадуешься, что мы здесь, – сказала Скайлар Элдвину.

– Ну да, вода приятная штука, но я на самом деле не имею ничего против жары.

– Да нет, я имела в виду – тут, на плато, – уточнила она.

Элдвин непонимающе уставился на сойку.

– Это же Мэйденмир, – пояснила та. – Твоя родина!

– Ах да, конечно! – спохватился он, пытаясь скрыть свое первоначальное замешательство. – Да, разумеется, я рад вернуться сюда. Всегда приятно побывать в родных местах. Люблю я эти края! Воспоминания детства, все такое…

Элдвин видел, что Скайлар смотрит на него недоверчиво, так же как тогда, после случаев с хамелеоновыми крабами и пещерным троллем.

– Эй, Гилберт, ты там все? – осведомился Элдвин, которому не терпелось двинуться дальше. – Не время сейчас купаться!

Гилберт в последний раз окунулся с головой.

– Я просто ожил! – заявил лягух, выпрыгивая из ручья на гладкий камень. И только тут Элдвин со Скайлар обнаружили, что Гилберт весь усеян крылатыми пиявками, вонзившими клыки ему в кожу.

– Эй, Гилберт!.. – начала Скайлар, тыча в него крылом.

– Ну, я готов! – сообщил Гилберт, по-прежнему не замечая кровососов, трепыхавшихся по всему его телу. – Надо вам сказать, вы много потеряли! Зря вы не стали купаться.

Он сделал пару прыжков в их сторону, потом посмотрел на себя. Сперва он застыл в ужасе, потом завопил:

– А-а-а-а-а!!! Пиявки-вампиры! Они из меня всю кровь высосут!

– Успокойся, – утешила его Скайлар. – Сейчас мы от них избавимся.

– Но как?! – в панике спросил Гилберт.

– Ведь мы на родине Элдвина! – сказала сойка. – Просто позовем на помощь его прайд…

Элдвин вздрогнул. Это было очень некстати…

– Знаете, мои сородичи удалением пиявок не занимаются, – пробурчал он, прекрасно отдавая себе отчет, что в его голосе звучит отчаяние. – Я думаю, пиявки просто насосутся и отвалятся…

– Каждая такая пиявка способна выпить целый кувшин крови! – покачала головой Скайлар. – Когда они насосутся, Гилберта уже не будет в живых! Нам нужен зубчик чеснока, чем быстрей, тем лучше!

И Скайлар, еле успев договорить, взвилась в воздух. Элдвину ничего не оставалось, как бежать следом. Бледный, слабеющий Гилберт заковылял за друзьями.

– Гилберту, похоже, уже лучше! – крикнул Элдвин вдогонку Скайлар, надеясь, что она передумает.

Но было очевидно, что лягуху становится все хуже и хуже. Его кожа вместо здорового зеленого цвета сделалась желтоватой, и глаза у него закатывались.

– Ой, звездочки… – пробормотал он.

– Гилберт, приди в себя! – мяукнул Элдвин.

– Сюда, сюда! – закричала Скайлар фигурам, виднеющимся за деревьями.

Элдвин увидел, что она подзывает пару двухцветных кошек. Эти кошки и впрямь были похожи на него самого – неудивительно, что его все принимали за обитателя здешних мест. Но в глубине души Элдвин понимал, что настоящую кошку из Мэйденмира ему не одурачить: уж эти-то сразу распознают в нем обыкновенного, неволшебного кота.

Кошки подошли к ним. Увидев увешанного пиявками Гилберта, они тут же дали фамильярам знак следовать за ними.

– Элдвин, – невнятно пробубнил Гилберт, – а почему тебя трое? – И с размаху шлепнулся на землю.

– Посадите его ко мне на спину, – приказал более крупный из мэйденмирских котов.

Элдвин со Скайлар взвалили почти бездыханного товарища на кота. Гилберт бессильно болтался на кошачьей спине. Вся компания заспешила к едва различимой вдалеке гряде скал. Что-то в этих скалах было такое, необычное…

– Элдвин – один из вас! – сообщила Скайлар в надежде добиться расположения местных кошек. Все-таки положение было отчаянное, и им требовалась помощь…

– Ну да, он тоже кот, мы видим, – отозвался тот, на котором ехал Гилберт.

– Да нет, он не просто кот, он тоже из Мэйденмира! – добавила сойка.

– В самом деле? – переспросил другой кот, белогрудый. – Я из Бегущих за Потоком. Кафар – из Свистящих Камней. А ты из какой семьи?

– Я… я из Пустынных Кактусов, – ответил Элдвин, которому как раз попался на глаза пустынный кактус.

Коты переглянулись.

– Никогда о такой не слышал, – покачал головой кот по имени Кафар. – Впрочем, этих семей так много, не ровён час, и запутаешься…

Элдвин готовился к новым расспросам, но его ни о чем спрашивать не стали. По пути через плато Элдвин сумел лучше разглядеть те далекие необычные скалы. Они парили в воздухе! Зрелище было головокружительное. Целые каменные острова висели над землей на высоте небольшого деревца. И на каждый из островов вела лесенка – точнее, цепочка летающих камней, расположенных в виде ступенек и поддерживаемых в воздухе силой телекинеза.

С каждого из летающих островов на пришельцев с любопытством и подозрением смотрели черно-белые кошки. Другие кошки бродили по земле под камнями.

– В общинной пещере должен быть чеснок, – сказал Кафар. – Тут уже недалеко!

Гилберт еле дышал, а пиявки-вампиры всё сосали и сосали, раздуваясь с каждым глотком крови.

– Мы почти пришли! – попыталась подбодрить товарища Скайлар.

По дороге Элдвин увидел компанию котят – малыши упражнялись в телекинезе для начинающих под руководством кошки постарше. Каждый из котят заставлял парить в воздухе листок, просто сосредоточившись.

– А теперь пустите свой листок по кругу! – приказала учительница.

И все листочки, как один, закружились в воздухе.

Невдалеке Элдвин заметил другую кошку, сидящую перед кучкой хвороста. Над хворостом два неровных камня бились друг о друга, без помощи кошкиных лап. Они двигались как будто сами по себе. Наконец из камней вылетела искра и разожгла костер.

Дальше двое молодых котов стояли неподвижно и фехтовали на палках, управляемых только силой мысли. Палки сталкивались с такой яростью, что щепки летели, но сами коты и ухом не вели. Всем этим чудесам телекинеза Элдвин поражался до глубины души, но показывать этого было нельзя. Позволишь себе хоть чуточку удивления – и конец его секрету…

Фамильяры и двое их провожатых вошли в пещеру. Внутри на полу лежала, свернувшись клубочком, пожилая кошка. Увидев их, она встала.

– Пожалуйста, помогите нашему другу! – взмолилась Скайлар. – Нам нужен чеснок!

– Положите его на землю! – распорядилась хозяйка логова.

Кафар опустил Гилберта наземь. Лягух застонал.

Стоящие вокруг ящики вдруг задвигались: какие-то отползли вглубь пещеры, какие-то поменялись местами, будто бы открывая проход. Откуда-то снизу вылетел небольшой сундучок. Его крышка откинулась сама собой. Головка чеснока выскочила наружу, приблизилась к Гилберту и прямо в воздухе распалась на шесть долек. Каждая долька направилась к одному из скоплений пиявок. Дольки чеснока с силой терлись о скользкие спины вампиров-кровососов, и те с визгом отваливались от Гилберта. Пиявки захлопали своими черными кожистыми крыльями и устремились к выходу из пещеры. С клыков у них капала кровь.

Когда Элдвин снова поднял глаза, в воздухе парил глиняный горшочек. Долетев до Гилберта, горшочек слегка наклонился, и из него на следы укусов, которыми было испещрено тело лягуха, полился прозрачный бальзам. Попадая на открытые раны, снадобье шипело и пузырилось, залечивая их буквально на глазах. Гилберт внезапно очнулся и сел, хватая ртом воздух.

– Тише, тише! – промурлыкала пожилая кошка. – Теперь тебе стоит немного отдохнуть.

– К сожалению, у нас на это нет времени, – объяснил Элдвин. – По правде говоря, нам надо идти дальше.

– Вы нам очень помогли, но он прав, – поддержала друга Скайлар. – У нас крайне срочное дело, которое необходимо завершить до заката. Надеюсь, когда-нибудь мы вернемся, чтобы отблагодарить вас как следует.

Кафар проводил фамильяров наружу. Далеко они, однако, не ушли: снаружи их встретил кот в черно-белую полоску, похожий на белого тигра. Вокруг кота толпилось с десяток котов и кошек, в ухе у него торчал металлический шип, а на хвосте красовались косички. Над головой у кота реял пальмовый лист, защищая его от солнца.

– Кто это к нам пожаловал? – осведомился этот величественный кот с мурлыканьем, которое помимо воли заставляло подойти ближе. – Хотелось бы знать, кто это вторгся в мои земли без дозволения!

– Ну что вы, мы не вторгались! – торопливо заверила его Скайлар.

– Лично я вас не приглашал! – заявил кот, угрожающе кружа вокруг фамильяров.

– Вы не так поняли, владыка Мальверн, – смиренно сказал Кафар. – Ведь этот кот из наших!

– Тогда прошу прощения, – ответил Мальверн, но это извинение почему-то прозвучало как угроза. Он уставился Элдвину прямо в глаза. – Так ты, стало быть, мэйденмирский?

Элдвин почувствовал, как сердце затрепыхалось у него в груди.

– Н-ну да, – выдавил он. – Я родился в семье Пустынных Кактусов…

– Ах вот как! – мяукнул Мальверн с необычайным радушием. – Что ж, брат, с возвращением! Покажи-ка нам твой песчаный знак.

Все воззрились на Элдвина.

– Песчаный знак? – переспросил Элдвин и шумно сглотнул.

– Ну да. Хочешь увидеть мой? – осведомился Мальверн.

И тотчас же с земли поднялись в воздух тысячи песчинок, образовавших искусное изображение лапы, тянущейся к луне.

– Знак Ловящих Луну, – объявил Мальверн уже не столь дружелюбным тоном. Песок ссыпался обратно на землю.

– Ну? – спросил Мальверн. – И чего же ты ждешь?

И тут Элдвин понял, что выкрутиться не выйдет. На этот раз его обман раскроется. Скайлар и Гилберт смотрели и ждали, но Элдвин даже не попытался поднять песок в воздух. Смысла не было. Он же не был мэйденмирским котом. Он не владел никаким телекинезом. И не имел никакого права строить из себя фамильяра. Он обычный уличный кот-сирота…

– Я не могу, – вполголоса сказал Элдвин.

– Что-что? – переспросил Мальверн. – Я тебя не расслышал.

– Я так не могу.

– Да ладно, давай! – подбодрил его Гилберт. – Сделай как-нибудь, как получится!

– Он, наверно, просто нервничает… – пискнула Скайлар, но в ее голосе звучала нотка сомнения.

– Да нет, я правда не могу, – сознался Элдвин. – Я не тот, за кого вы меня принимаете.

– Вот именно! – воскликнул Мальверн. – Ты просто обманщик! Нет такой семьи: Пустынные Кактусы. Ты не принадлежишь к нашему прайду. И как ты посмел притворяться одним из нас?

– Что-что? – удивился Гилберт, все еще уверенный, что тут какая-то ошибка. – Но ведь ты же владеешь телекинезом! Я сам видел, своими глазами. Даже дважды!

– Да нет, Гилберт, – помотал головой Элдвин. – Тогда, в Даку, тот сук подняли хамелеоновые крабы, а не я.

– А как же сумка Скайлар тогда, в пещере? Ты же заставил сумку подползти к ней!

– Это не я. Это был магнит. Я использовал его, чтобы притянуть к себе Писаруса вместе с сумочкой.

Лягух был совершенно раздавлен.

– А как же твоя телепатия? – спросил он.

Мальверн расхохотался:

– Ах, так ты и мысли читать умеешь? Надо же, какой талантливый котик!

Элдвин чувствовал, что все мэйденмирские коты и кошки насмешливо смотрят на него.

Скайлар удивилась меньше, но она все еще качала головой.

– Ничего не понимаю! – прочирикала она. – Зачем же ты так?

Ответить Элдвину было нечего. Он только повесил голову.

– Итак, – произнес Мальверн, – полагаю, с этим мы разобрались. Вас немедленно выпроводят за пределы Мэйденмира.

– Я вас умоляю! – пропищала Скайлар, обернувшись к Мальверну. – Я знаю, тут есть удобная дорога через плато. Разрешите нам пройти через ваши земли, и мы постараемся уйти как можно быстрее!

– Мы приняли вас как друзей, спасли жизнь вашему товарищу. А вы в благодарность солгали нам! – ответил Мальверн, гневно щурясь. – У нас тут самозванцев не любят! Ступайте к водопаду Торрентия и идите другим берегом.

– Но у нас нет на это времени! – просительно сказала Скайлар. – Наши верные…

– Довольно! – холодно перебил Мальверн. – Это не моя забота, а ваша.

Кошачий владыка развернулся и направился к одному из огромных летающих островов. Поднялся по лесенке из висячих камней и исчез среди скал.

Группа двухцветных кошек окружила фамильяров и повела их прочь из деревни. Элдвин не мог смотреть в глаза Скайлар и Гилберту. Ему хотелось просить прощения, хотелось все исправить, объяснить, что он не нарочно… Но одно дело было оправдываться мысленно, а другое дело – сказать то же самое вслух. Каждый раз, как он пытался заговорить, у него перехватывало горло.

Их оставили у того самого ручья, где Гилберт свел свое злополучное знакомство с пиявками-вампирами. «Вот уж и впрямь злополучное…» – печально подумал Элдвин.

– Если вы снова ступите на наши земли, то будете наказаны! – заявил на прощание Кафар.

Трое фамильяров остались одни.

– Отдай нам сонный порошок! – холодно велела Скайлар Элдвину. – Мы с Гилбертом пойдем в Погребенный Дворец без тебя.

Элдвин замотал головой. Джек же в беде!

– Нет! Я тоже хочу с вами!

– Отдавай порошок! – сердито крикнула Скайлар. – Ты вообще тут ни при чем! Тебе с самого начала нечего было делать среди нас!

Элдвин потупился и стащил с себя Джекову сумку. Он пододвинул ее к Гилберту. Тот, не говоря ни слова, вскинул сумку на плечи.

– Но я же все равно фамильяр Джека, разве нет? – спросил Элдвин.

– Я теперь уже не знаю, кто ты такой! – бросила Скайлар. – Гилберт, пошли!

– Постойте! – воскликнул Элдвин. – Может, я вам и врал, но это же не меняет того, что я чувствую. У меня никогда не было никого роднее Джека, а вы двое – мои единственные друзья!

– Я думал, мы одна команда… – грустно протянул Гилберт.

– Так оно и есть! И если я не владею магией, это еще не значит, что я ничего не могу!

– Знаешь, если бы ты был честен с самого начала, мы бы сейчас не вели этот разговор! – фыркнула Скайлар.

– Ой, кто бы говорил! – огрызнулся Элдвин. – Я тут не единственный, кому есть что скрывать.

– Что это ты имеешь в виду? – осведомилась сойка.

– А «Оккультная книга» Виверна и Черепа? Это ведь ты ее взяла из библиотеки Кальстаффа!

Гилберт тут же кинулся защищать Скайлар.

– Да ну, что за ерунда! – возмутился он.

– Я своими глазами видел! – заявил Элдвин. – Она оживила груду костей, прочитав заклинание из этой книги!

– Это совсем другое дело! – возразила Скайлар. – И вообще тебя не касается!

– Как?! – вскричал Гилберт. – Так это была ты?! Да вы что, ребята? У меня такое ощущение, будто я вас впервые вижу!

– И ты что-то скрываешь насчет этого браслета на лапе, я знаю! – продолжал Элдвин. – Так что ты тоже не идеальная! И не смей меня судить.

– Чтобы стать самым лучшим фамильяром, необходимо разбираться во всех аспектах магии, – строго проговорила Скайлар, – в том числе и в более темных.

Она помолчала и поразмыслила.

– Хотя да, ты прав. Я тоже обманывала.

– Ну так что, договорились? – спросил Элдвин.

– Но одно не имеет совершенно никакого отношения к другому! – снова вскипела сойка. – Моя ложь не делает меня совершенно непригодной для этого похода – в отличие от тебя!

Элдвин покачал головой:

– Ну сколько раз повторять? Да, я виноват. Извиняюсь.

Скайлар надолго задумалась. Наконец махнула крылом и сказала:

– Можешь идти с нами за водопад и дальше, по дороге, которую мы там отыщем, – если отыщем. Но когда мы дойдем до дороги, ведущей к Погребенному Дворцу, наши пути разойдутся.

И полетела прочь. Гилберт запрыгал следом, таща на плечах сумочку Джека. Элдвин шел за ними, на несколько шагов позади. Он понимал, что добиться прощения будет непросто, но для начала и это неплохо.

15 Водопад Торрентия

– Так тебя на самом деле Элдвин зовут или как-нибудь еще? – спросил Гилберт.

– Элдвин, конечно! – ответил кот, радуясь, что с ним хоть кто-то разговаривает.

Третий день уже клонился к вечеру, и фамильяры шагали на север в сторону водопада Торрентия. Путь был коварный, опасный, а главное – отнимал уйму времени. И Элдвин чувствовал себя виноватым в этом.

– А раз ты не из Мэйденмира, тогда откуда же ты? – продолжал Гилберт.

– Я уличный кот из Бриджтауэра.

– Случись нам рыться на помойках, мы бы тебя точно позвали! – язвительно заметила Скайлар, впервые обратившая на него внимание с тех пор, как они покинули Мэйденмир.

– Ладно, признаю, поделом мне, – примирительно мяукнул Элдвин. – Но, однако же, мое беспородное происхождение уже не раз помогало нам выпутаться из беды за время этого похода!

– Мы бы и без тебя прекрасно обошлись! – ответила Скайлар, упрямо задрав нос.

– Да ну? А кто придумал доехать на попутной телеге? Кто бросил трилистник клевера в котел-восьминог? Кто сумел пробраться за невидимую стену Горного Алхимика?

– Но факт остается фактом: никакой ты не фамильяр! – отрезала Скайлар. – У тебя нет никаких магических способностей.

– Ну, рыба-то у меня исчезает как по волшебству! – возразил Элдвин, стараясь разрядить обстановку.

Гилберт хихикнул. Он просто не умел долго сердиться. А вот Скайлар еще как умела…

– Хорошо хоть тебе не составит труда отыскать дорогу домой! – бросила Скайлар.

– Это почему? – спросил Элдвин.

– Вот же Эбс! – Сойка указала на водопад. – Он огибает пики Кайласы, минует Поворот и течет мимо самого Бриджтауэра.

Да, похоже, Элдвину так и не удалось заставить Скайлар сменить гнев на милость… Значит, они с Гилбертом пойдут к Погребенному Дворцу, а он отправится в противоположном направлении, один-одинешенек! Может быть, вернется в Бриджтауэр снова добывать себе пищу на знакомых с детства улицах, а может, попробует осесть в другом городе, если окажется, что там разжиться едой попроще… Да и Тэмми, небось, обрадуется, если он захочет остаться у них в трактире… Но тут Элдвин вспомнил Джека – и его хвост невольно свернулся колечком, как тогда, в первый раз, когда мальчик его погладил. Верный Элдвина все еще в опасности, так что к прежнему житью возврата быть не может. Ведь Элдвин же обещал заботиться о Джеке, и свое обещание он выполнит – с магией или без магии!

Пока кот обдумывал, как бы уломать Скайлар разрешить ему остаться, фамильяры вышли на каменистый берег у перекатов. На ту сторону реки можно было перебраться по цепочке скользких валунов и застрявших между ними поваленных деревьев. А ниже по течению слышался шум Эбса, который падал с высоты, разбиваясь о невидимые скалы внизу.

– Хорошо, что дождей пока было мало, – заметила Скайлар. – Иначе бы тут было не перейти!

Она полетела вперед, Гилберт с Элдвином запрыгали по камням и по бревнам. На шкуру Элдвина брызгала холодная вода. Они бы благополучно перешли на тот берег, если бы Гилберт вовремя посмотрел себе под ноги и увидел кучку водорослей на очередном валуне. К несчастью, лягух уже вымерял расстояние до следующего камня, и его перепончатые лапы поскользнулись. Гилберт шлепнулся пузом на камень, и сумка Джека перевернулась вверх дном. Это все была бы не беда, если бы не дыра, которую проделала в сумке своей кочергой ведьма Агдалина. На глазах у Элдвина пузырек с сонным порошком выскользнул в дыру, отскочил от валуна и плюхнулся в воду!

– Гилберт, порошок! – завопил кот, перекрывая шум переката.

Скайлар услышала Элдвина и увидела пузырек, стремительно уплывающий вниз по течению.

Элдвин заскакал с камня на камень, пытаясь его догнать. Скайлар кружила над водой, но до пузырька ей было никак не дотянуться…

Гилберт опустился на все четыре лапы и отчаянно прыгал вслед за порошком, надеясь искупить собственную неуклюжесть.

– Слишком быстро! – крикнула Скайлар, снова и снова пролетая над пузырьком, который все стремительнее несся к водопаду. Вода бурлила, белая от пены, и уследить за драгоценной бутылочкой было уже почти невозможно.

Элдвин совершил гигантский прыжок на последний скользкий валун перед водопадом, в нескольких хвостах от ревущей бездны. И тут кот увидел пузырек.

– Я его вижу! – вскричал он. – Я достану его!

Кот протянул лапу, чтобы сцапать бутылочку, но это оказалось так же сложно, как выудить муравья из чашки с молоком. В такие моменты Элдвин всегда жалел, что у него нет человеческих пальцев! Пузырек отскочил от лапы, на долю секунды замер, сменил направление, поплыл дальше – и зацепился за ветку склонившегося над водой дерева!

– Вот повезло! – воскликнула Скайлар. Она спустилась вниз и села на ветку. Но не успела сойка наклониться и схватить пузырек клювом, как ветка под ней обломилась, и Скайлар плюхнулась в воду! Элдвин протянул было лапу, чтобы поймать сойку, но было поздно: Скайлар вместе с пузырьком уже понесло к водопаду. Элдвин дернулся, пытаясь помочь Скайлар, задние лапы у него соскользнули, и кота поволокло к бурлящей воде. Гилберт попытался было поймать кота, пока тот не упал, но вместо этого кубарем полетел в воду вместе с Элдвином. Обоих тащило к кромке водопада.

Элдвин закувыркался в воздухе. Перед глазами мелькала то водяная пыль над водопадом, то летящий сверху Гилберт. Коту казалось, падение длилось целую вечность, но вот наконец он ударился о воду и ушел в глубину. Вынырнув на поверхность, Элдвин увидел обмякшую Скайлар, медленно плывущую вниз по течению. Гилберт высунул голову из воды мгновением позже.

– Пузырек! – завопил лягух, как будто увидел невесть какое чудо. – Вон он!

– Я плыву за Скайлар, – крикнул ему Элдвин, стараясь перекрыть рев воды за спиной, – а ты лови сонный порошок!

Элдвин погреб в сторону Скайлар, которая изо всех сил пыталась снова не уйти под воду. Подплыв поближе, Элдвин вытянул шею и схватил сойку в зубы: достаточно крепко, чтобы не выронить, но осторожно, чтобы не поранить. Со Скайлар в зубах Элдвин дождался, пока их вынесет к берегу, вышел из воды и положил сойку на сухое место.

– Скайлар, ты там живая? – спросил он.

Птица принялась откашливаться и отплевываться.

– Где Гилберт? – спросила она. – И что с сонным порошком?

– Он у меня! Он тут! – прохрипел Гилберт. Лягух припрыгал к ним и рухнул на землю, совершенно без сил.

Скайлар встала на лапки и помотала головой от боли:

– Ой, крыло! Кажется, я его сломала!

– Главное, старайся им не шевелить, – посоветовал Элдвин.

– Какой ужас! – воскликнула сойка. – Я же не смогу летать, а раз ты солгал насчет своих магических способностей, значит мы теперь никак не сможем насыпать порошку в глаза гидре!

Скайлар покачала головой. Она, кажется, впервые за все время впала в отчаяние.

– Знаешь что, – мяукнул Элдвин, помолчав с минуту, – я, может, телекинезом и не владею, зато очень неплохо лазаю и могу забраться на что угодно!

– И на кого угодно? – переспросила Скайлар.

– Ну… один раз я прыгнул на спину мяснику! – ответил Элдвин.

– Даже если оно семиглавое и будет пытаться тебя убить? – уточнила Скайлар.

– Да, такого я пока не пробовал…

Гилберт умоляюще смотрел на сойку.

– Слушай, ну признай ты уже, самим нам не справиться! – взмолился он. – Нам нужна помощь Элдвина!

Скайлар молчала.

– Хорошо, – наконец чирикнула она. – Я просто не вижу другого выхода.

Она встала на ноги и заковыляла вперед. Гилберт запрыгал следом. А Элдвин застыл на месте. Вдруг он ослышался?

– Ну? – Скайлар обернулась к Элдвину. – И чего ты ждешь?

Элдвин тут же бросился к друзьям. Его снова признали своим! И на этот раз уже не придется делать вид, будто он обладает способностями, которых у него нет. Кот надеялся только, что дарования, приобретенные на улицах Бриджтаэура, его не подведут.

Вечерний свет сделался золотистым, и солнце клонилось к горизонту. Фамильяры торопились изо всех сил, наперегонки с надвигающимся закатом. Элдвин был уверен, что королева Лоранелла тоже наблюдает за солнцем и терпеливо ждет, когда угаснут последние лучи.

16 Погребенный Дворец

Сейчас время было дорого, как никогда, а фамильяры двигались медленнее не придумаешь. Скайлар соорудила себе самодельную перевязь для крыла из ремня от сумочки. Из-за ранения проворная прежде птица вынуждена была брести пешком. Элдвин с Гилбертом даже подумывали, не пойти ли вперед без нее, но ясно было, что, даже раненая, Скайлар со своими иллюзиями – бесценный боец в будущей схватке с гидрой.

Берега Эбса остались позади. Теперь трое фамильяров шли через пустынные земли, окутанные туманом, что наползал со стороны водопада. Лучи заходящего солнца отбрасывали повсюду текучие, изменчивые тени. Казалось, вокруг полно призраков. Элдвин испытывал ту же невнятную тревогу, которая преследовала его каждый раз, как он срезал путь через безлюдное бриджтауэрское кладбище. Воздух был неподвижен; каждая травинка словно клонилась под грузом невыносимой тоски. Фамильяры ступали по остаткам древней дороги шириною в две телеги – булыжник смешался с глиной, колеи окаменели намертво.

Когда солнце уже готовилось коснуться горизонта, дорога вдруг взяла и кончилась. Вся земля впереди была перелопачена, будто какой-то фермер-великан прошелся по ней громадным плугом. А дальше все терялось в густом тумане.

– Должно быть, это граница Мукрета, – прошептала Скайлар, – города, в котором некогда стоял Старый Дворец Огромии. До того, как его постигло проклятие.

– Опять проклятие?! – встревоженно переспросил Гилберт.

– Боюсь, что да. От него Старый Дворец и весь город Мукрет ушли под землю.

Скайлар снова ускорила шаг. Фамильяры во-шли в разоренные земли и углубились в туман.

– Почти два столетия тому назад, – продолжала Скайлар, – Огромией правил король Браннфальк, дед деда Лоранеллы. Согласно летописям, был он вспыльчив, не в меру горделив и обожал драконов. И между прочим, держал их у себя в Старом Дворце – целых семь. Король очень заботился о своих драгоценных питомцах и требовал, чтобы их стерегли день и ночь. Работа эта досталась одноглазому огру: болтали, будто это существо променяло свой второй глаз на магические способности!

Однажды утром король явился проведать драконов – и обнаружил, что их всех и след простыл! Допросили огра – тот клялся, что накануне запирал стойла и все семеро были на месте. Но ключи от драконятни носил при себе только он. Так что огра обвинили в том, что он украл драконов и сожрал. Обвинение вполне понятное, ведь большинство огров совершенно ненасытны. А кроме того, когда обыскали каморку огра, под кроватью у него нашлась драконья лапа. От лапы остались одни кости, все мясо было обглодано дочиста.

Огр настаивал, что он ни при чем, но это не помогло: его приговорили к смерти. Однако он до последней минуты утверждал, будто бы его оболгали. Перед тем как топор палача коснулся его шеи, огр успел пустить в ход магию, на которую сменял свой глаз. И наложил проклятие на королевский дворец и все, что было вокруг!

Едва только его голова скатилась с плеч, как земля разверзлась и поглотила дворец вместе с городом. Кое-кому удалось спастись, но многие были погребены заживо!

Элдвин начал ступать вдвое осторожнее: ведь под лапами у него находился целый город, ушедший под землю, со зданиями и улицами, заваленными песком и глиной…

– Так что, огр-то не виноват оказался? – спросил Гилберт.

– Я сейчас как раз до этого дойду, – ответила Скайлар. – Я же еще не дорассказала! Так вот, Браннфальк был в числе выживших: ему удалось бежать из уходящего под землю дворца, спрыгнув с балкона самой высокой дворцовой башни. Вместе с ним спрыгнул и придворный волшебник. Спасаясь бегством, он приволок на башню сундук с плодами своих самых важных изысканий. Однако в спешке сундук разбился, и все его содержимое вывалилось наружу. И среди прочего там обнаружились части тел драконов: глаза, зубы, когти… Волшебник-то и уничтожил драконов, а вовсе не огр, которого он оклеветал.

Придворный волшебник ставил опыты над драконами в надежде создать непобедимого дракона, который повиновался бы ему одному и стал бы его фамильяром. Однако запретное колдовство вышло ему боком. И в попытке замести следы своих мрачных экспериментов он вылил снадобья, оставшиеся от неудачных заклинаний, в подземный колодец. Волшебник не думал не гадал, что природа с ее бесконечным терпением сама завершит его начинание. Только потребуется ей не несколько ужасных ночей, а сотня лет. Ибо там, в том колодце, останки всех семи королевских драконов мало-помалу выросли в идеального дракона: то существо, которое мы теперь знаем под названием Мукретская гидра.

– Секундочку, – перебил Гилберт, – то есть ты хочешь сказать, что…

– Именно! – кивнула Скайлар. – Это тот самый дракон, который и по сей день караулит Погребенный Дворец.

Элдвин лихорадочно соображал. Он вспоминал свою жизнь на улице, когда ему чуть ли не каждый день приходилось иметь дело с противниками больше и сильнее себя. И он каждый раз находил способ выйти победителем благодаря своей молниеносной реакции, смекалке или попросту отваге. Но вот достаточно ли будет всего этого, чтобы одолеть семиглавое чудовище?

– Слушай, Скайлар, – спросил Элдвин, – а слабые места у этой гидры есть? Ну хоть что-нибудь, что могло бы ей помешать?

– Я кое-что знаю о ее семи головах, – ответила голубая сойка. – Видите ли, Браннфальк собрал по одному дракону из семи разных видов, обитающих на севере. Одна голова – огнедышащая. Ну, это понятно. Другая – вопящая: ее вой может свести с ума, если слушать его слишком долго. Третья – землеройная: ее заостренные рога пробивают насквозь даже гору. И не забывайте про ту, что плюется кислотой: мы уже знаем, на что она способна! Остаются еще три головы, по-настоящему опасные.

Элдвин сглотнул. Получается, первые четыре – это лишь цветочки…

– Первая из них – дракон-улей, – продолжала Скайлар. Ей, похоже, доставляло удовольствие описывать их врага так подробно. – В ноздрях у него живут ядовитые шершни. Вторая – дракон-чернозуб, его укус сулит мгновенную смерть. Так что от нее стоит держаться подальше. Ну и последняя голова – удав-душитель: ее раздвоенный язык способен придушить крупного гундозверя!

– Ты не ответила на мой вопрос, – перебил ее Элдвин.

– Ой, извини! А про что ты спрашивал?

– Про слабые места.

– Слабых мест у нее нет, насколько я знаю.

Элдвину все сильнее становилось не по себе.

– Но ты не бойся, – утешила его Скайлар, – я буду создавать иллюзии, чтобы тебе помочь.

– А я? – спросил Гилберт. – А мне что делать?

– А ты будешь приманкой! – ответила сойка.

* * *

Вскоре туман начал развеиваться, и Элдвин разглядел каменную башню, которая гигантским грибом выпирала из земли. Башня стояла чуть наклонно.

– А это, наверно, главная башня Старого Дворца, та самая, с которой спасся Браннфальк, – сказала Скайлар. Это и было все, что осталось от великого Мукрета.

Сквозь окно с аркой, до середины ушедшее под землю, виднелась винтовая лестница, которая вела вниз.

– Ребята, сюда! – позвал Элдвин. – Похоже, это вход!

Кот первым пролез в окно и спрыгнул на мраморную ступеньку. Скайлар заглянула в отверстие, прикинула расстояние…

– Гилберт, мне бы не помешала помощь, – попросила она.

Гилберт поддержал сойку своими перепончатыми лапками, а Элдвин подхватил ее снизу. Сам Гилберт спрыгнул следом за сойкой.

Элдвин в последний раз выглянул в окно. Ему был виден краешек неба. Облака становились оранжево-розовыми – верный знак, что солнце скоро сядет. Элдвин снова повернулся к лестнице – он готов был поклясться, что снаружи пролетела стайка глаз-шпионов.

– Пошли, – скомандовала Скайлар. – Впереди долгий спуск! В свитках говорится, что главная башня Старого Дворца вздымалась в небо на двадцать этажей. А кто знает, насколько глубоким было подземелье!

И они пустились вниз по винтовой лестнице, описывая круги вокруг центрального каменного столба. Гранитные стены на удивление хорошо сохранились. Видно, те, кто их придумал и построил, поработали на совесть – в камне не было ни щели, ни трещинки. Сквозь заваленные землей окна виднелись ходы кротов и земляных червей. Чем ниже спускались фамильяры, тем более затхлым и неподвижным становился воздух. Ни один ветерок не проникал сюда вот уже две сотни лет! Путь в глубины подземной крепости освещало ровное пламя настенных канделябров без свечей. Скайлар узнала в этом магическом устройстве без воска и фитилей огни Прото, названные в честь своего изобретателя, Орахниса Прото.

– Эй, постойте-ка! – сказал вдруг Гилберт.

Элдвин со Скайлар обернулись к лягуху. Он остановился у открытого окна, рядом с кучей земли на полу.

– Гилберт, да что с тобой, это же просто земля! – удивился Элдвин.

– Нет! Глядите! – настаивал лягух. Он поднял с земли золоченый чехольчик в виде трубочки. – Это же один из карманных свитков Марианны! Наверно, он вывалился у нее из кармана ночной рубашки.

– Они действительно тут! – прошептал Элдвин сам себе. Его охватила надежда, что они все-таки не опоздали.

И тут кот почувствовал, как ему на плечо сыплются мелкие камешки. Задрав голову, он увидел, как из сухой земли снаружи ползет неисчислимое множество каких-то огромных то ли жуков, то ли клещей. Насекомые были величиной с виноградину, с твердым панцирем и шестью острыми лапками. Жуки ползли по стенке, стремительно приближаясь к фамильярам.

– Кто это?! – в тревоге спросил Элдвин.

– Не знаю… – ответила Скайлар.

Элдвин с Гилбертом уставились на сойку с изумлением.

– Ну а что? Не могу же я знать все на свете! – возмутилась она, стряхивая с себя здоровым крылом пару жуков, свалившихся на нее сверху.

– Сперва пиявки-вампиры, теперь это! – в отчаянии проквакал Гилберт. – Ну все, теперь мне точно конец!

Элдвин лихорадочно пытался стряхнуть пригоршню жуков, которые нападали на его шкурку.

– Элдвин, Гилберт, успокойтесь! – крикнула Скайлар. – Они же не кусаются!

Оба прекратили размахивать лапами.

– Не кусаются? – переспросил Гилберт.

– Не кусаются, – подтвердил Элдвин.

– По-моему, они просто ищут себе теплое местечко, где угнездиться, – добавила сойка.

Скайлар сунула клюв в свою сумку, достала шалфей, можжевельник и белену. Подбросила все это в воздух и продекламировала:

– Жар и пламя, будьте с нами!

В воздухе повисла крохотная огненная фея, и насекомые тут же ринулись к ее сияющей фигурке.

Элдвин когтем подцепил на задней лапе последнего жука и отшвырнул его. Скайлар с Гил-бертом, оставив насекомых лезть к теплу, уже ушли вперед.

Они спускались все глубже и глубже в недра Погребенного Дворца. Вскоре до них донеслась какая-то потусторонняя музыка. Миновав поворот у подножия лестницы, фамильяры очутились в бывшем пиршественном зале. Широкие диваны и кресла стояли вокруг зачарованной арфы, которая наигрывала заунывную мелодию. Как будто тут много лет назад начался скучный концерт и с тех пор он все никак не кончался. Одна из струн арфы была расстроена, и всякий раз, как очередь доходила до нее, она издавала неприятную фальшивую ноту. На столах так и стояли хрустальные бокалы со следами вина и тарелки с высохшими костями. Люди побросали все как было, когда проклятие огра настигло их и дворец оказался погребен под землей. Это место, должно быть, выглядит точно так же, как двести лет назад, подумалось Элдвину. Если не считать пыли и паутины, конечно.

Кот окинул взглядом картины на стенах. На одной из них, по-видимому, был изображен сам король Браннфальк. Во всяком случае, фамильное сходство с королевой Лоранеллой бросалось в глаза. Потом Элдвин посмотрел на пол:

– Глядите, следы!

Следы на пыльном полу вели к деревянной двери. Трое друзей пошли по следам и очутились на площадке второго этажа, откуда открывался вид на огромный зал. Элдвин застыл как вкопанный. Никогда прежде не доводилось ему видеть такого громадного помещения! В обе стороны от площадки отходили мраморные лестницы. Ряды колонн поддерживали высокий купол. Оттуда свисали металлические люстры с огнями Прото. На полу мозаикой было выложено огромное лицо короля Браннфалька. Скайлар точно подметила, что король был горделив не в меру. Вот уж правда безграничное тщеславие!

Две высокие арки вели в соседние помещения. Одно из них было тронным залом. Второе оттуда, где стоял Элдвин, было не разглядеть. В отличие от пиршественного зала, который они только что покинули, большой зал выглядел так, будто здесь разыгралась битва. На стене виднелись следы пламени, спалившего дотла гобелены, на полу валялись осколки камня, расколотого могучими ударами. Массивная деревянная мебель была разбита в щепки, стол лежал вверх ногами. Вдоль стен валялись покореженные доспехи. Кусок мраморных перил выглядел так, будто он растаял.

В зале царила зловещая тишина, нарушаемая только отдаленным перезвоном расстроенной арфы. Элдвин начал спускаться по лестнице – и почувствовал, как пол у него под ногами содрогнулся. Наверное, земля раздалась и дворец вот-вот провалится еще глубже. Или… или это приближалась семиглавая гидра?

17 Мукретская гидра

Ждать ответа долго не пришлось: в арке тронного зала появилась драконья голова. Потом вторая. За ней третья и четвертая. Все они были разного размера и цвета. Последние три головы вынырнули вместе, а с ними и гигантская туша гидры, гладкая, зеленая, с зазубренными шипами на хвосте. Мукретская гидра достигала десяти метров в высоту и в длину немногим меньше.

Элдвин, Гилберт и Скайлар так и застыли на месте. Они много знали и слышали об этом чудовище, и все-таки его появление застигло их врасплох.

– И-и-и-и-ийя-а-а-а-а-а!!! – пронзительно, душераздирающе взвыла вопящая голова. У нее была длинная шея в светло-коричневых пятнах и немыслимо огромная пасть. Остальные головы тотчас же обернулись на вой. И четырнадцать злобных драконьих глаз уставились на фамильяров, которые изо всех сил пытались зажать уши, чтобы избавиться от воя вопящей головы.

– Гилберт, давай порошок! – заорал Элдвин, пытаясь перекричать оглушительный вой.

– Чего?

Элдвину показалось, что он слышит ответ Гилберта, но, возможно, ему просто померещилось.

– Сонный порошок!!! – рявкнул кот, оглушенный драконьим воплем.

Скайлар тоже что-то кричала и махала Гилберту. Лягух выглядел одновременно испуганным и растерянным. Гидра направилась в их сторону: толстые когтистые лапы волокли тяжеленную тушу по полу на удивление быстро.

Элдвин решил показать жестами: сложил лапки и подсунул их под голову, как будто спит. Потом потряс лапой, как будто сыплет что-то из пузырька. До Гилберта наконец дошло, и он достал из Джековой сумки стеклянный пузырек с драгоценным порошком. Элдвин схватил пузырек в зубы. Гидра подползла вдоль рядов колонн к самой лестнице, на которой стояли фамильяры, но тут вопилка умолкла, чтобы перевести дух, и у друзей появилась возможность перекинуться парой слов.

– Мы с Гилбертом будем отвлекать ее снизу! – крикнула Элдвину Скайлар. – Удачи!

Тут в каменные ступени ударил столб пламени, ровнехонько между Элдвином и его товарищами. Задрав голову, кот увидел, что пламенем дохнула красноглазая огнедышащая голова. Изо рта у нее капала дымящаяся слюна. Скайлар с Гилбертом бросились вниз по лестнице, отвлекая внимание огнедышащей головы от Элдвина. Вереница оранжевых вспышек преследовала их по пятам. Элдвин поскакал наверх, надеясь подняться повыше, чтобы прыгнуть твари на спину. Но тут самая маленькая из семи голов разинула пасть и дернула языком. И в сторону Элдвина полетела струя желтой жидкости. Когда жидкость упала на мраморные ступени, те сразу же начали растворяться. Это была та голова, что плюется кислотой. Элдвину пришлось прыгать со ступеньки на ступеньку: яд оставлял на его пути пузырящиеся дыры.

Сквозь перила Элдвин мельком увидел, как Скайлар с Гилбертом добежали до низа лестницы и припустили к помятым доспехам у стены. Чернозубая голова, с глубоко посаженными глазами и рядами гниющих зубов, устремилась к ним. Она заглотила бы фамильяров живьем, если бы не вопилка, которая тянула гидру в другую сторону, к Элдвину.

Когда вопилка взвыла снова, Элдвин вспрыгнул на узкие каменные перила. Голова очутилась совсем близко, ее нечеловеческие вопли сделались совершенно невыносимыми. Но Элдвин, вместо того чтобы убежать, прыгнул прямо на драконью морду. Кот вонзил коготь в пробку и откупорил пузырек. Разъяренная вопящая башка даже не успела ничего предпринять: Элдвин подскочил к глазу и сыпанул желтого Алхимикова порошка прямо в глазницу.

Зрачок вопилки тут же расширился, и весь глаз остекленел. Вой смолк. Первая из семи голов гидры крепко уснула. Когда шея вопящей головы начала клониться к полу, Элдвин пробежал по ней и прыгнул гидре на спину, затыкая на бегу пузырек.

– А не так уж и страшно, – удивленно сказал он себе. Уверенности у него разом прибавилось.

Правда, хватило этой уверенности ненадолго. Краем глаза Элдвин увидел метнувшиеся на него витые рога – рога дракона-землероя. Кот сумел увернуться в последний момент – острые-преострые кончики рогов только слегка его задели. И прежде чем землерой успел напасть во второй раз, Элдвин перемахнул на соседнюю шею плюющейся головы.

Элдвин видел надвигающиеся рога, но оставался на месте, изображая из себя легкую добычу для землероя. Острые рога свистели, рассекая воздух, – а он ждал! И только в самый-самый последний момент подскочил и ухватился лапами за ближайшую люстру. Землерой уже не успел остановить удар, и его рога с размаху пронзили шею кислоплюя под самой челюстью, пробив кислотную железу. Из дыры хлынула кислота. Башка кислоплюя грохнулась вниз, лужа кислоты растеклась по полу.

«Две есть!» – подумал Элдвин и подтянулся повыше, на люстру, где было сравнительно безопасно. Отсюда ему было видно, что Скайлар с Гилбертом прячутся за доспехами. Увы, к ним стремительно приближалась огнедышащая голова, фыркающая пламенем. Элдвин понял, что его друзья сейчас изжарятся, если он что-нибудь не предпримет. Кот раскачал люстру в сторону огнедышащей головы, чье дыхание грозило расплавить пластинчатый доспех, за которым сидели Скайлар с Гилбертом. Элдвин откупорил пузырек с сонным порошком и сыпанул порошку в красный, выпученный глаз твари. Огнедышащая голова выдохнула последний клуб дыма, рухнула на пол и захрапела.

Сгореть Гилберту со Скайлар больше не грозило, зато в их сторону устремилась широконосая башка дракона-улья. Дракон мощно фыркнул, выпустив целый рой черно-желтых шершней. Ядовитые насекомые набросились на Гилберта со Скайлар, и те были вынуждены выскочить из-за расплавленного доспеха.

– Беги, не стой! – заорала Гилберту Скайлар. – А то они все разом на тебя набросятся! И поверь мне: с тебя хватит и одного укуса! Их яд убивает даже взрослого человека!

Лягушка и птица запрыгали по гигантской мозаике. А кислота из шеи кислоплюя растекалась все дальше, растворяя пол вместе с половиной мозаичного лица короля Браннфалька. Сквозь растущую дыру Элдвину был виден нижний этаж: дворцовая сокровищница с горами золотых монет, хрустальными скипетрами, бронзовыми ваннами, наполненными рубинами, самоцветными коронами…

И тут позади Элдвина вынырнула голова чернозуба и яростно клацнула зубами. Перекушенная цепь, на которой висела люстра, лопнула, и Элдвин вместе с огнями Прото полетел вниз, на пол. Скайлар с Гилбертом удирали без оглядки, спасаясь от орды ноздревых шершней, но теперь путь им преградила упавшая люстра с сидящим на ней оглушенным Элдвином. Элдвин увидел, как одно из смертоносных насекомых село на плечо Гилберту и вонзило жало в скользкую лягушачью кожу…

– Гилберт! Нет!!! – вскрикнула Скайлар, которая тоже увидела, что происходит. Сойка схватила лапой один из подсвечников люстры и замахала огнем Прото, на время отпугнув насекомых-убийц.

Гилберт посмотрел на черное жало шершня, торчащее у него в лапке.

– Скажите Марианне, что я сделал все, что мог… – попросил он.

– Ты, главное, держись! – подбодрил лягуха Элдвин.

Скайлар продолжала отмахиваться от шершней светящимся голубым фонариком. Обернувшись, она обнаружила, что Гилберт сидит себе как ни в чем не бывало.

– Гилберт, а ты разве не испытываешь мучительную, невыносимую боль? – спросила она.

– Вообще-то, нет…

– Ты же должен был умереть! – добавила сойка.

Услышав эту новость, Гилберт заметно приободрился.

– Странное дело! Вот теперь, когда ты об этом сказала, – по-моему, я просто ничего не чувствую.

– У тебя, наверно, иммунитет к их яду, – догадалась Скайлар.

– На самом деле это логично, – пожал плечами лягух. – Комары, кусачие мухи, ядовитые пчелы – все они нам, лягушкам, нипочем. По правде сказать, для нас это все не столько опасность, сколько закуска! – Гилберт расплылся в улыбке. – А ну-ка, дай-ка я!

Скайлар опустила светильник, и Гилберт принялся молниеносно стрелять своим розовым языком во все стороны, выхватывая ядовитых шершней из воздуха и заглатывая одного за другим.

Шершней фамильярам можно было больше не опасаться, но тем временем голова-землерой обогнула все прочие и нацелилась на Элдвина. Кот опрометью помчался прочь, спасаясь от рогов. На бегу он бросил взгляд направо и увидел… самого себя! Да-да, рядом бежал другой кот, похожий на него как две капли воды. Элдвин подумал было, что ушибся головой, когда падал вместе с люстрой, но тут, оглянувшись через плечо, увидел, как Скайлар показывает на что-то дрожащим крылом. Нет, это было не сотрясение мозга – это была еще одна иллюзия Скайлар!

Двойник Элдвина кинулся в сторону, и дракон-землерой попался на эту уловку: он погнался не за живым котом из плоти и крови, а за иллюзией. Иллюзорный Элдвин остановился напротив одной из колонн и остался стоять, корча дракону рожи. Дракон попытался было пронзить кота рогами, но рога беспрепятственно прошли сквозь иллюзию и намертво застряли в каменной колонне. Голова задергалась, пытаясь освободиться, но Элдвин не дал ей этого сделать: он подбежал и сыпанул ей в глаз хорошую порцию сонного порошка. Землерой тотчас же уснул беспробудным сном. Элдвин заткнул пузырек когтем и обернулся к сойке:

– Спасибо, Скай…

ШМЯК!

Мощный удар длинного, извивающегося языка удава-душителя швырнул Элдвина на пол, и стеклянный пузырек выпал у него из пасти. Бутылочка с порошком, крутясь и подпрыгивая на каменном полу, покатилась прямиком к зияющей дыре, проеденной ядовитой слюной кислоплюя.

У Элдвина все тело ныло от удара, но ему было не до того: нужно спасать порошок! Кот метнулся следом за пузырьком и подхватил его за мгновение до того, как кислота растворила этот кусок пола. Крепко стиснув пузырек в зубах, Элдвин обернулся – и обнаружил, что дракон-улей смотрит прямо на него, раздувая ноздри. Он свирепо фыркнул – и выпустил еще одно облако ядовитых насекомых. Элдвин очутился в ловушке: с одной стороны на него мчался рой шершней, с другой – пол под ногами стремительно растворялся. Кот приготовился встретить врагов грудью, но, прежде чем шершни долетели до него, Гилберт снова кинулся в бой, поглощая врагов десятками. Стреляя языком с искусством опытного воина – его родичи из Даку могли им гордиться! – лягух заслонил собой Элдвина, дав коту возможность вскочить на опущенную голову дракона-улья. Кот сыпанул порошка в глаз дракону – и голова уснула на полу прежде, чем он успел закупорить пузырек.

Элдвин окинул взглядом зал, прикидывая, что делать дальше. Гидра сделалась неповоротливой: пять уснувших голов убавили ее прыть. Гилберт отлавливал последних шершней, а Скайлар тем временем создала иллюзию проворного кондора, который кружил над головой дракона-чернозуба. А удав-душитель… удав-душитель обвил своим раздвоенным язычищем задние лапы Элдвина!

Элдвин оторвался от морды дракона-улья и поднялся в воздух. Не в силах вывернуться, он направлялся прямиком в зияющую пасть удава-душителя!

– Гилберт! Скайлар! На помощь! – завопил Элдвин.

Но Гилберт мог только беспомощно наблюдать за происходящим. Скайлар выпустила иллюзорного кондора под нос душителю, но не тут-то было. Элдвин уже чувствовал смрадное дыхание драконьей головы. Пропал кот, поминай как звали… Кончились его странствия по Огромии… Элдвин пытался утешиться мыслью, что хотя бы у Гилберта со Скайлар будет шанс спасти Джека, Марианну и Далтона…

ВЖИХ!

Хватка удавьего языка ослабела, и Элдвин плюхнулся вниз. Задрав голову, он увидел, что из мускулистого розового языка торчит нечто вроде стрелы. Вслед за первой стрелой в язык вонзилась вторая. Элдвин развернулся, чтобы узнать, кому он обязан спасением. На площадке второго этажа с арбалетом в руке стоял Гримслейд!

– Это моя добыча, тварь! – крикнул охотник дракону.

Элдвин просто глазам своим не верил. Неужели его старый враг отыскал его и тут? Значит, он все-таки сумел выбраться обратно на Предательский мост и выследил их… В другое время Гримслейд был бы, пожалуй, последним, кого хотелось видеть Элдвину, но сейчас кот ему был скорее рад.

Гримслейд выпустил еще одну стрелу, заставив душителя корчиться от боли. Когда голова заерзала по полу, пытаясь избавиться от стрелы, застрявшей в щеке, Элдвин вскочил на ее корявую чешую. Голова гидры металась из стороны в сторону, карабкаться по ней было опасно, но Элдвин цеплялся изо всех сил. Подобравшись вплотную, кот сыпанул порошка в слезный проток чудовища. И огромная башка грянулась об пол.

Теперь осталась только одна голова – чернозубая. Но было ясно, что она не пропустит их без боя. Она уже вытянула шею в сторону Гримслейда. Наемник прицелился и выпустил еще одну стрелу – в нижнюю челюсть дракона. Однако шкура у этой головы, видимо, оказалась толще и прочнее, чем у удава-душителя, потому что стрела, попав в цель, просто отскочила. Чернозубая голова оскалила свои гниющие клыки и молниеносно устремилась вперед. Гримслейд отбросил лук и выхватил палку с петлей. Он сунул ее в надвигающуюся разинутую пасть и уткнул тупым концом в нёбо, так чтобы гниющие зубы не могли сомкнуться.

Элдвин кинулся к лестнице и помчался наверх, прыгая через две ступеньки. Нужно усыпить последнюю из голов, пока в схватке человека и гидры ничья!

– Ну чего ж ты? – поддел гидру Гримслейд. – Видал я ужей и побойчее!

Гнилой зуб зацепил палку, и та хрустнула, как зубочистка. У Гримслейда в руке остался куцый обломок, и охотник подался назад. Голова гидры уже готова была нанести удар. Элдвин вылетел на площадку, взбежал прямо по спине Гримслейда, прыгнул, использовав человека вместо трамплина, и приземлился на морду чернозуба. И прежде чем голова успела нанести смертельный удар, Элдвин наклонил пузырек и вытряхнул остатки порошка ей в глаз. Могучая голова бессильно опустилась на перила, и Элдвин остался лицом к лицу с Гримслейдом.

– Премного обязан, кот, – буркнул охотник. – Но я все равно сдам тебя и твоих дружков куда следует!

Гримслейд наклонился за арбалетом, и тут Элдвин заметил у себя на передней лапке полоску просыпавшегося порошка. Кот сдул остатки порошка прямо в лицо Гримслейду, и наемник рухнул на пол, привалившись головой к носу храпящего чернозуба.

Элдвин сбежал по лестнице туда, где ждали его Скайлар и Гилберт.

– Нам надо найти темницу! – крикнул он, от души надеясь, что солнце еще не село.

– У большинства дворцов есть потайной ход в тронном зале, – чирикнула Скайлар. – Идем!

Сойка вывела друзей из большого зала через одну из арок, и они очутились в другом зале, увешанном бархатными портьерами и портретами короля Браннфалька. В центре зала возвышался большой деревянный трон. Высокая спинка с подголовником выглядела как цветущее дерево. Элдвин узнал этот трон: он видел его на штампах кирпичей, из которых был сложен Предательский мост.

– Я должна перед тобой извиниться, – сказала Элдвину Скайлар. – Кажется, я переоценивала достоинства магии. Твои сегодняшние деяния достойны любого из волшебников древности, будь то человек или животное. Кальстафф мог бы тобой гордиться. И я тоже тобой горжусь!

У Элдвина аж слезы на глаза навернулись. Он не мог себе представить большей похвалы. Это был лучший миг всей его недолгой жизни!

– Спасибо! Извинения приняты.

Позади трона край ковра был отогнут, и за открытым люком в полу виднелся пологий коридор с каменными стенами, ведущий куда-то вниз. Фамильяры пробежали через зал и спустились в люк.

Тут магические светильники горели тусклее, и за поворотами было ничего не видно. Элдвин услышал шаги и обернулся к друзьям.

– Смотрите! – мяукнул он, указывая на стену. Там шевельнулась какая-то тень.

Фамильяры приготовились к новой схватке.

– Ой, как хорошо, что вы пришли! – окликнул их тихий, робкий голосок.

И на свет выпрыгнул маленький серый кролик.

18 Паксахара

Элдвин мгновенно узнал крольчиху, которую видел на картине в доме Кальстаффа. Это была Паксахара, фамильяр королевы Лоранеллы!

– Как же хорошо, что вы пришли! – повторила Паксахара со слезами на глазах. – У нас королева лишилась рассудка! Она нарочно пренебрегает законом и безопасностью Огромии и ее народа. Из-за этого страна теперь уязвима перед нападением извне! Уж как я ни пыталась урезонить Лоранеллу, а она и слушать ничего не желает! Мне чудом удалось улизнуть невредимой!

– А сейчас она где? – осведомилась Скайлар.

– Вернулась в Новый Дворец, – ответила Паксахара. – Но на закате, когда защитное заклинание Кальстаффа утратит силу, она снова явится сюда, чтобы уничтожить единственное, что препятствует выполнению ее планов. Нам нужно немедленно спасти волшебников!

– С ними ничего не сделали? – встревожилась сойка.

– Нет, заклинание Кальстаффа их уберегло. Но надолго его не хватит. Скорее за мной!

И они заторопились вниз по туннелю, спускаясь все глубже во чрево дворца. Они проходили мимо камер, которые теперь стояли пустыми, но на стенах виднелись следы когтей, а на решетках – отметины от клыков. Элдвин сообразил, что темница предназначалась не только для заточения самых опасных преступников былых времен, но и для содержания животных и разных магических тварей.

– Как же вам удалось сюда дойти без помощи волшебников? – спросила Паксахара у троих фамильяров.

– Мы сперва и не думали, что такое возможно, – покачала головой Скайлар. – Но возможно, мы, животные, на самом деле куда могущественнее, чем внушили нам люди.

– Ни за что не поверю! – воскликнула Паксахара.

– Поверила бы, если бы повидала то же, что и мы, – снисходительно отозвалась Скайлар.

Коридор все круче уходил вниз. Паксахара вела их все дальше и дальше, ее длинные ушки и пушистый хвостик подпрыгивали на каждом скачке.

– Я вижу, вы очень преданы своим верным, раз решились на такое!

– Ради Марианны я готов на все! – квакнул Гилберт.

– Как и я ради Далтона, – добавила Скайлар.

– Ну а ты? – спросила Паксахара, обернувшись к Элдвину.

– А я что? Я даже не настоящий фамильяр, – ответил кот. – У меня нету никаких магических способностей. Но я очень горжусь тем, что служу Джеку!

– Да, похоже, все вы готовы пожертвовать жизнью ради этих волшебников… – сказала Паксахара. – Я ведь тоже когда-то относилась так к королеве… – добавила она, грустно дернув носиком.

И тут издали донесся крик:

– Эй, кто-нибудь! Помогите!

Элдвин услышал этот голос – и сердце у него сжалось.

– Джек, мы тут! – завопил Элдвин и сломя голову помчался на голос. Гилберт тоже запрыгал как сумасшедший, а Скайлар перепархивала следом, не обращая внимания на боль в крыле.

– Уже недалеко! – выкрикнула Паксахара. Крольчиха не отставала от остальных фамильяров, с ее-то длинными ногами это было легче легкого.

– Марианна, держись! – проквакал Гилберт.

Лягух едва не расплакался, когда они вбежали в круглую камеру в самой глубине подземелья. Элдвин увидел мечи и щиты, висящие на стенах. Судя по хлыстам и намордникам, тут держали не только людей, но и животных. Пол был холодный, сырой, и на нем виднелись следы когтей. Паутины на стенах не было – даже пауки не осмеливались селиться в этой сырой дыре. У дальней стены Элдвин увидел Джека, Марианну и Далтона. Ребята по-прежнему были одеты в ночные рубашки, в которых их взяли в плен, и были прикованы за руки железными расклинательными цепями. У их ног стояло ржавое ведро, до половины наполненное водой. Защитное поле Кальстаффа уже не сияло так ярко, как прежде, – казалось, оно вот-вот угаснет.

Гилберт прыгнул к Марианне и обнял ее за ногу своими перепончатыми лапами. Скайлар доковыляла до Далтона и ткнулась в него головой. А Элдвин бросился к Джеку так, будто они были друзьями всю жизнь.

– Я знал, что вы нас найдете! – воскликнул Джек. Он хотел было обнять Элдвина, но не смог: цепи не давали ему свести руки. – Я знал!

– Мне столько всего надо тебе рассказать! – промурлыкал Элдвин, привалившись щекой к ноге Джека. – Даже не знаю, с чего начать!

– Королева только недавно ушла, – сказал Далтон. – Освободите нас от цепей! Мы не можем колдовать, пока на нас эти кандалы.

– Я знаю заклинание, которое может создать силовой ключ, что откроет замки, – вмешалась Паксахара. – Фамильяры, подойдите ко мне и станьте напротив своих верных. Мне надо объединить наши силы. Элдвин, и ты тоже!

Элдвин, Скайлар и Гилберт отошли от своих волшебников и выстроились напротив Паксахары.

– Что она говорит? – спросил Джек.

– Она создаст силовой ключ, – перевел Элдвин.

– А я и не знал, что кролики владеют такой могущественной магией! – восхитился Джек.

– Передай мальчишке, что я не кролик! – ответила Паксахара довольно уязвленным тоном. – Кролики – это для слабосильных деревенских волшебников. Я зайчиха!

«Кролик, зайчиха – какая разница?» – подумал Элдвин. Главным сейчас было освободить Джека и поскорей выбраться из этой темницы!

Паксахара вскинула свои мохнатые серые лапы и заговорила нараспев:

– Доволайен окнамут супентин!

– Зайчиха? – вполголоса переспросил Гилберт.

Элдвин обернулся и посмотрел на него.

– Зайчиха? – повторил лягух.

– Зи по укотени высове! – продолжала читать Паксахара. Лапы у нее засветились зеленым.

– Зайчиха… косая… – бормотал Гилберт, как будто пытаясь решить какую-то загадку, – косая зайчиха… косоглазая ведьма…

– Эконпеске в прови! – все громче и громче говорила Паксахара.

На кончиках ее лап искрились и трещали разряды.

– Не-е-ет!!! – завопил Гилберт. Он подпрыгнул и оттолкнул Элдвина со Скайлар в тот самый миг, как с лап Паксахары сорвалась смертоносная молния. Молния ударилась в стену, оставив в ней зияющую дыру.

– Это была ты! – вскричал Гилберт, указывая на Паксахару. – Ты и есть та самая ведьма!

– Гилберт, ты о чем? – переспросила Скайлар.

– О моем видении! Вы что, не понимаете? Она и есть косая ведьма. Она, а не Агдалина!

Паксахара стояла напротив них. Лапы у нее дымились, красные глазки злобно сверкали.

– Ничего не понимаю! – растерялась Скайлар. – Так ты заодно с королевой, да?

– Еще чего! – прошипела Паксахара. Ее голос, только что такой тихий и невинный, сделался холодным и резким. – Королева в плену уже много-много месяцев, она сидит в клетке во дворце в облике зайца. Может, вы не знаете, каков мой магический дар, но я от рождения…

– Оборотень! – воскликнула Скайлар.

– Что она говорит? – спросил Далтон. – Кто-нибудь может объяснить, что происходит?

Паксахара щелкнула пальцами в сторону детей, и всех троих тотчас окутало прозрачное облако. Далтон открыл было рот, но не смог произнести ни звука. На трех юных волшебников было наложено какое-то заклинание, заставлявшее их молчать.

– Животные слишком долго служили человеку! – продолжала Паксахара. – Я видела изображения на стенах пещер Кайласы! Некогда мы правили этими землями, пока люди не стерли наши гордые воспоминания. Пришло время сажать в клетки и держать на поводке людей! Пришло время, когда волшебники будут служить своим фамильярам, когда на престол Огромии снова воссядет четвероногое – я!

Элдвин был ошеломлен. Так, значит, она и есть тот враг, который виновен в гибели Кальстаффа и во всех несчастьях, которые на них свалились? Животное? Фамильяр?

– Но ведь эти юные волшебники тебе ничем не угрожают! – попыталась урезонить ее Скайлар. – Отпусти их!

– Не пытайся меня одурачить, глупая пичуга! Я видела в небе три звезды, упавшие над Каменным Ручьем! – отвечала Паксахара. – Это было Пророчество – трое юных заклинателей погубят меня. Им надлежит умереть! Но сперва я с превеликим удовольствием убью вас троих!

И зайчиха снова вскинула лапы.

– Эконпеске в прови! – провозгласила она.

В лапах у нее возникло два огненных шара, и она направила их в сторону Элдвина, Гилберта и Скайлар. Двойная вспышка озарила подземелье, молнии устремились прямо в цель. Бежать было некуда и некогда. Но прежде чем молния поразила фамильяров, один из стальных щитов слетел со стены и отразил удар Паксахары. Молнии заискрили и зашипели, ударившись о стальную обшивку.

Скайлар с Гилбертом обернулись к Элдвину. Щит по-прежнему парил в воздухе, прикрывая их от косой.

– Элдвин, что это?! – спросил Гилберт.

– Понятия не имею! – ответил кот. Он был удивлен не меньше своих товарищей-фамильяров. Голова у Элдвина шла кругом от вопросов: как это щит сам собой вдруг поднялся в воздух? Что, это он, Элдвин, так сделал? Так у него все-таки есть телекинетические способности?

Раздался оглушительный треск, и щит разлетелся на раскаленные металлические осколки, уничтоженный новой молнией Паксахары. Фамильяры прыснули в разные стороны.

Вся надежда была на то, чтобы разделиться и атаковать одновременно, – но оказалось, что Паксахаре ничего не стоит наносить удары по трем направлениям сразу. Она вытянула лапу в сторону Гилберта – и лягух затрепыхался в воздухе, как будто невидимая рука схватила его за горло. Вторую лапу Паксахара протянула в сторону Элдвина, выпустив залп алых игл, которые разлетелись по залу. Кот, пригнувшись, кинулся вбок и сумел увернуться от всех, кроме одной, которая задела его левую заднюю лапу.

– Вам от меня не скрыться! – объявила Паксахара. – Я вас всех отправлю в Завтрашнюю Жизнь, следом за Кальстаффом!

Зайчиха дернула хвостом – и порыв сильного ветра подхватил Скайлар, закружил и припечатал к стене.

Каждый раз, как Элдвин наступал на пострадавшую лапу, ее пронзала жгучая боль, но кот не останавливался. На бегу он пытался соображать. Неужели он и правда может перемещать предметы усилием воли? Ну, есть только один способ это узнать: надо попробовать!

Пока Гилберт дрыгал лапками, подхваченный удушающим заклинанием Паксахары, Элдвин сосредоточился на ржавом ведре с водой. Он понятия не имел, как действует этот телекинез, но логичнее всего казалось для начала сосредоточиться изо всех сил. «Поднимайся, поднимайся, поднимайся…»

И внезапно ведро – раз! – и оторвалось от земли! Ну и что теперь?

Поэкспериментировать с новообретенным даром Элдвин так и не успел: Паксахара метнула в ведро лиловый сгусток. Миг – и ведра не стало. Но хотя первая сознательная попытка Элдвина оборвалась почти сразу, этого все же хватило на то, чтобы отвлечь Паксахару. Зайчиха отпустила Гилберта. Лягух шлепнулся на пол, хватаясь за горло и судорожно глотая воздух.

– Ах так, котик? Значит, магией ты все-таки владеешь? – прорычала Паксахара. – Мне очень жаль, но пользоваться ею ты уже не научишься!

Зайчиха сощурила красные глазки, готовясь к очередному заклинанию. И тут послышались три негромких хлопка: защитные пузыри Кальстаффа лопнули! Джек, Марианна и Далтон остались стоять прикованными к стене, совершенно беззащитные перед злой магией Паксахары!

– Все! Теперь-то мне ничто не помешает! – воскликнула Паксахара.

И из ее лап вылетело белое сияющее копье, нацеленное прямо в грудь Джеку! Элдвин только и мог, что в ужасе наблюдать, как копье поразило его верного, – но вместо того, чтобы прожечь его насквозь, оно отскочило и полетело назад в Паксахару! Зайчиху отбросило к стене, ее серый мех вспыхнул и задымился.

Поначалу Элдвин не мог понять, что же случилось. Но тут он увидел, что Скайлар оправилась от атаки Паксахары и с трудом держит в воздухе трясущееся крыло. Стоило сойке опустить крыло, как пузыри возникли снова. И Элдвин сообразил, что Скайлар навела обманчивую иллюзию, сделав вид, будто защита исчезла, хотя на самом деле она никуда не делась. У Элдвина чуть сердце не разорвалось от ужаса, однако трюк сработал: это был первый успешный удар, который они нанесли врагу!

Но Паксахара сдаваться не собиралась. Зайчиха поднялась злее прежнего.

– Молодцы, конечно! – воскликнула Паксахара. – Но иллюзии вас не спасут!

– Прошу вас, не надо! – взмолился Элдвин. Краем глаза он увидел, как Гилберт вытащил из футляра с золотой крышечкой Марианнин карманный свиток, который подобрал на лестнице. Похоже, он пытался найти какое-то заклинание… – Я уверен, королева Лоранелла сумеет найти для вас место в Совете! – тараторил кот, заговаривая зубы зайчихе. – Вы только представьте себе: животное и человек будут работать бок о бок, плечом к плечу! Это станет началом новой Огромии!

– В новой Огромии, как я ее себе представляю, не будет места двуногим! – заявила Паксахара.

И тут Гилберт торжествующе выкрикнул:

– Конвульсаре минимозус!

Паксахара только головой тряхнула.

– И для чего же служит это могущественное за… ик!.. линание? – осведомилась зайчиха и прижала лапу к груди.

– Икота? – спросил Элдвин, не веря собственным глазам и ушам. – Ты наслал на нее икоту? И ради этого я ей зубы заговаривал?

– Ну, либо икота, либо рыгота, – развел лапами Гилберт. – В этом свитке сплошные шалости и проказы!

– Какие же вы ни… ик!.. никчемные твари! – фыркнула Паксахара. Она на секунду задержала дыхание, потом выдохнула – и наговор развеялся так же быстро, как был наложен. – Так, на чем я остановилась?

И тут позади раздался звук, похожий на шум ветра: солнце наконец село, и пузыри, что защищали юных волшебников, развеялись, на этот раз – на самом деле.

– Ну наконец-то! – произнесла Паксахара. – Отойдите, не мешайтесь! За это я обещаю, что убью ваших верных быстро и безболезненно.

Элдвин уставился было на стенку с приспособлениями для дрессировки, но никак не мог сосредоточиться. В голове крутилось слишком много мыслей сразу.

– Три раза это повторю, – продекламировала Паксахара, – и одного я уморю!

Она устремила равнодушный, холодный взгляд на Далтона:

– Чахни и сохни!

Элдвин зажмурился, пытаясь снять со стены бич. Ремень из бурой кожи приподнялся было в воздух, но огненный шар, который Паксахара выпустила из свободной лапы, мигом его испепелил.

– Чахни и сохни! – повторила она во второй раз.

Осталось всего одно заклинание! Надо ее остановить, пока она не договорила эти три слова.

– Чахни…

Элдвин сосредоточился на двух мечах, лежащих на настенной подставке. Он напрягся изо всех сил – и мечи задребезжали.

– …и… – продолжала Паксахара.

Мечи слетели со стены и зависли в воздухе. Но тут Элдвина сбило с ног электрическим разрядом. Паксахара метнула еще одну молнию, нарушив его сосредоточенность. Оружие с лязгом рухнуло на пол.

– …сохни! – торжествующе договорила Паксахара.

Из ее лапы вырвалась багровая струйка, которая рассекла воздух, устремившись прямо в сердце Далтона. Распростертый на полу Элдвин вскинул голову – и увидел, как Скайлар вспорхнула, лихорадочно молотя сломанным крылом, и перехватила смертельную атаку. Заклинание Паксахары угодило прямо в голубую сойку и сбило ее на лету. Далтон раскрыл рот в крике, но по-прежнему не мог издать ни звука. Заклинание молчания все еще действовало. У Элдвина сжалось сердце. Гилберт, похоже, оцепенел от ужаса.

– Так до конца и осталась верным фамильяром! – хмыкнула Паксахара. И снова устремила взгляд на троих юных волшебников. Она опять выбрала Далтона. – Ну что ж, попробуем еще раз. Чахни и сохни, чахни и сохни… – затянула она.

Но тут мечи оторвались от земли, сверкнув серебром, пролетели через комнату и пригвоздили Паксахару к полу!

– А-а-а-а! – взвыла она.

Лезвия мечей скрестились в воздухе и вонзились глубоко в пол, намертво зажав зайчиху.

– Ты что думаешь, твоя магия сильнее моей, да?! – вопила она, пытаясь освободиться.

Элдвин такого бы ни за что не подумал еще минуту назад – но мощь и стремительность его телекинетического удара, похоже, говорили о том, что он все-таки сильнее.

– Доволайнен окнамут супен… – зловеще начала было Паксахара.

Но она не успела договорить заклинание: висевший на стене намордник обвился вокруг ее головы и заткнул ей рот. Все произошло так быстро, что зайчиха даже не заметила, как это случилось. Ее мстительные слова сделались невнятными: кожаные ремни стянули ей челюсть.

– Пусть королева решает, что с тобой делать! – сказал Элдвин.

Паксахара продолжала дрыгаться. Красные глазки злобно сверкали из-под кожаных ремней.

Элдвин и Гилберт бросились к Скайлар. Сойка лежала неподвижно.

– Ну так же нечестно! – всхлипнул Гилберт. – Она была моим лучшим другом!

– Я понимаю, – вздохнул Элдвин, положив лягуху лапу на плечо в знак утешения. – Я понимаю…

И тут вдруг, как по волшебству, крыло Скайлар задергалось, сойка приподнялась и растерянно заморгала.

– Ничего не понимаю! – воскликнула она. – Почему это я до сих пор жива? Иссушающие заклятия – это верная гибель!

Элдвин обратил внимание, что от сумочки Скайлар идет дым и пахнет горелым. Кот раскрыл сумку – и наружу вывалился земляной жучок, спекшийся и безжизненный. Бедное насекомое, видимо, заползло в сумку тогда на лестнице, и ему-то и досталась вся мощь иссушающего заклятия Паксахары.

Трое фамильяров невольно расплылись в улыбке. Вот повезло так повезло!

– А Паксахара куда делась? – спросила Скайлар.

– Ее вон там прижало, – ответил Элдвин.

Но когда он указал на другой конец подземелья, оказалось, что зайчихи там нет. Вместо нее Элдвин мельком увидел грязевую ящерицу, исчезающую в узкой щелке в стене. Паксахара сменила облик и сбежала, прежде чем кто-нибудь из них успел что-то предпринять.

– Ушла! – воскликнула Скайлар.

– Это не беда – с ней разберутся позже, – квакнул Гилберт. – Давайте-ка лучше освободим наших верных!

Фамильяры обернулись к Джеку, Марианне и Далтону. Те возбужденно двигали губами, но не было слышно ни слова. Элдвин устремил взгляд на замки на расклинательных цепях, и его разум сам сделал все, что надо. Кот услышал, как запоры внутри замков сами собой встают в нужное положение. Замки открылись, и кандалы упали с верных. Джек тут же кинулся к Элдвину, обвил его руками и крепко-крепко прижал к себе. Кот замурлыкал, чувствуя, как Джек гладит его, и хвост у него свернулся колечком от удовольствия.

Сколько им еще предстоит обсудить, когда наконец развеется заклинание Паксахары!

19 Трое из Пророчества

Джек с Элдвином шли через обнесенный высокими стенами двор Нового Дворца в Бронзхэвене. Над головой развевалось на флагштоке знамя. С каждым порывом ветра знамя меняло цвет: на нем появлялись всё новые гербы многочисленных городов Огромии, в том числе и двуглавый орел Бриджтауэра с луком и стрелой в одной лапе и волшебной палочкой в другой. Джек, умытый и переодетый в чистую тунику и штаны, перешел маленький горбатый мостик, неся на руках Элдвина. Элдвина тоже хорошенько расчесали. Мальчик и кот присели на поросшей мхом площадке возле сада камней. В соседнем прудике лениво плавали длинные золотистые угри.

Просто не верилось, что прошло всего три дня с тех пор, как фамильяры воссоединились со своими верными. Они выбрались из Погребенного Дворца, прокравшись мимо спящей гидры и Гримслейда, который так и сидел, привалившись к голове чернозуба. Потом они при свете луны покинули подземный город Мукрет и отправились в стоящий на горе замок чародейки Эдны, зная, что на нее, старинную знакомую Кальстаффа, тоже обучавшую юных волшебников, можно положиться. К счастью, чародейка только что вернулась из очередной экспедиции в Пограничные земли. Выслушав Далтона, который поведал их историю, Эдна взяла на себя труд тайно проникнуть во дворец и вернуть в обычное состояние королеву Лоранеллу, сняв с нее заклятие смены облика, превратившее королеву в зайца. Вновь сделавшись собой, королева с распростертыми объятиями приняла юных волшебников и их фамильяров.

– Смотри, Элдвин! – сказал Джек и опустил руку ладонью к земле. – Экстолло! – приказал он.

Лежавший в саду камней булыжник размером с кулак оторвался от земли и поднялся в воздух.

– Ух ты! – восхитился Элдвин.

– А теперь давай ты попробуй! – предложил Джек.

Элдвин направил свою энергию и заставил сразу десять камней взлететь со дна прудика и закружиться в воздухе, будто планеты вокруг солнца.

– Научишь потом, как это делается? – попросил изумленный Джек.

Элдвин уронил камни обратно в пруд. Он сам до сих пор удивлялся своим новообретенным способностям. Получается, он и правда владел телекинезом, а это могло означать только одно: его родиной был Мэйденмир. Элдвин много размышлял о своих повторяющихся снах, и теперь все сходилось: котенок на охапке прутьев, смытый водой рядом с белой стеной… Может, это были стены Бриджтауэра? Похоже на то. Он родился в Мэйденмире, а потом его бросили, выкинули из дома. «Но почему?» – спрашивал себя Элдвин. И тот женский голос, который он слышал во сне… может быть, это была его мать? Но чего ради ей было избавляться от него? Одна разгаданная загадка повлекла за собой множество новых!

– Мне до сих пор не верится, что вы сами, одни, сражались с пещерным троллем! – улыбнулся Джек. – Каких, говоришь, он был размеров?

– До того, как Гилберт нечаянно напоил его соком колосса, или после?

– После.

– Очень большой! – промяукал Элдвин. – Просто гигантский!

Глаза у Джека вспыхнули. Элдвин подумал, что их замечательные приключения могли бы стать еще замечательнее, если бы его верный тоже был с ними.

Элдвин увидел на другом конце двора Марианну и Далтона. Они тоже направлялись к саду камней, а с ними Скайлар и Гилберт. Крыло у Скайлар почти совсем уже зажило благодаря ворону-целителю, который жил при королевском жреце. Гилберт выглядел счастливым и умиротворенным после купания в дворцовом источнике с морскими водорослями. Писарус, начищенный и отполированный заново, скользил по земле вслед за ними, радостно выписывая завитушки на тропинке.

– Насколько я припоминаю, я была единственной, кто не ревел! – поддела Марианна Далтона.

– Я же тебе уже говорил – у меня аллергия на тюремную плесень!

– Да ладно тебе! Мне тоже было страшно, – утешила она, похлопав Далтона по руке. – Ах вот вы где! – продолжала она, увидев младшего брата и Элдвина. – А мы-то думали: куда вы подевались?

– Да мы тут в магии упражняемся, – ответил Джек.

– А вы видели паутину желаний там, у вечноивы? – спросил Далтон.

– Нет. Мы, наверно, мимо прошли, – помотал головой Джек. Он спрыгнул с валуна и побежал туда.

– Осторожнее, – крикнула ему вслед Марианна, – а то еще загадаешь желание не тому пауку!

Скайлар с Гилбертом подошли к Элдвину.

– Ты все самое интересное пропустил! – заявила Скайлар. – Чародейка Эдна устроила нам экскурсию по королевской библиотеке!

– Не знаю, что в этом такого особенно интересного, – заметил Гилберт. – Разве что тебе нравится, когда тебе зачитывают вслух отрывки из ботанических дневников Финеуса Фаркума…

Гилберт устремил взгляд на пруд:

– Ух ты! Это что, золотистые угри?!

Элдвин сидел и улыбался. Он слушал друзей вполуха, голова была занята другим: у него до сих пор еще оставалось слишком много вопросов.

– Скайлар, можно у тебя кое-что спросить?

– Валяй! – разрешила сойка.

– А почему эти способности проявились у меня только теперь? И так неожиданно? До сих пор понять не могу…

– Часто бывает так, что дар фамильяра дремлет до тех пор, пока он сам или его верный не окажется в большой беде, – объяснила Скайлар.

Элдвин подумал о Джеке и о том, что Паксахара могла вот-вот его убить. И в тот самый момент, когда казалось, что все пропало, в нем и пробудились способности к телекинезу…

– А может быть, дело в чем-то еще, – добавила Скайлар. – В чем-то, чего мы пока не понимаем.

Элдвин решил, что над этой тайной он поразмыслит как-нибудь в другой раз. Он обнаружил, что Гилберт не отрываясь таращится на воду. Да что в них такого удивительного, в этих золотистых угрях? Кот подошел к лягуху, посмотрел на воду и понял, что Гилберту явилось новое видение. На сверкающей глади пруда отражалось происходящее в Даку: отец Гилберта стоял один на берегу Бочага и втыкал в землю новый шест доблести. На шесте был вырезан знак Гилберта: круг со звездой внутри. Гилберт весь сиял от гордости.

Элдвин улыбнулся и тихонько отошел, чтобы не мешать другу наслаждаться своим личным триумфом.

– Не расскажу, и не приставай! – верещал Джек, вернувшийся от паутины желаний. Он уворачивался от Марианны, а та его щекотала. – Не сбудется же, если расскажешь!

– Да брось ты! – хихикала его сестра. – Это все предрассудки!

Далтон многозначительно кашлянул, и брат с сестрой мгновенно затихли. Со стороны дворца к ним приближалась королева Лоранелла – настоящая королева Лоранелла. На ней было длинное золотое платье, а на седых волосах до плеч красовался узкий венец. С виду она ничем не отличалась от той самозванки, в чьем облике явилась Паксахара во время битвы у Каменного Ручья, но эта королева держалась куда менее надменно.

– Здравствуйте, юные волшебники, здравствуйте, фамильяры, – произнесла она немного церемонно, но дружелюбно. – Надеюсь, вы уже пришли в себя после своих приключений?

– Пришли, ваше величество! – ответил за всех Далтон.

– Тогда идемте со мной, – сказала королева и повела волшебников и фамильяров через двор к дальней стене сада.

– Позвольте еще раз выразить вам мою благодарность и признательность от лица всей Огромии, – сказала Лоранелла. – Увы, Паксахара до сих пор бродит на свободе, а ведь она умна и хитра – чудовищно умна и хитра! Она похитила у меня чрезвычайно могущественный браслет, принадлежавший моему предку, королю Браннфальку. Владелец браслета способен призывать к себе Скитающуюся Цитадель, тайную крепость, которая никогда не появляется дважды в одном месте. И заклинание, наложенное в ее стенах, распространяется на всю Огромию. Именно оттуда я наколдовала зачарованные преграды, и чары, управляющие погодой, и прочие защитные заклинания, которые так долго берегли нашу страну. Можно лишь гадать, какие темные и разрушительные заклятия собирается обрушить на нас Паксахара с высочайшей башни цитадели! Ее необходимо остановить!

Королева шагала по вымощенной камнем дорожке, ведущей к высеченному на стене барельефу. Догнав ее, волшебники и их товарищи-животные увидели, что на барельефе изображены молодые Кальстафф, Лоранелла и Горный Алхимик, стоящие под тремя падучими звездами, летящими по небу.

– Шестьдесят лет назад именно мы были те трое, о ком говорилось в Пророчестве, – объяснила королева.

Элдвин обвел взглядом трех легендарных героев: Кальстаффа, наставника, с которым он елееле успел познакомиться; Горного Алхимика, который помимо своей воли стал их союзником; и Лоранеллу, которую они прежде по ошибке считали врагом, хотя на самом деле она была их другом.

– Мы втроем исполнили свое предназначение, – добавила она. – И вот теперь трем юным заклинателям из Каменного Ручья предстоит занять наше место.

Элдвин, Скайлар и Гилберт обернулись к своим верным. Фамильяров распирала гордость: ведь это им предстоит быть рядом с героями! Скайлар особенно высоко задрала нос.

– Мы с честью выполним ваше поручение! – пообещал Далтон.

– Это очень благородно с твоей стороны, Далтон, – улыбнулась королева. – Но не вы с Марианной и Джеком – те избранные, кому небеса предназначили защитить Огромию. Хотя и Паксахара совершила ту же самую ошибку. – Королева обернулась к фамильярам. – Избранные – это вы: Элдвин, Скайлар и Гилберт. Вы – те Трое, о ком говорилось в Пророчестве.

Джек обернулся к своему волшебному спутнику и посмотрел на него с восхищением и благоговением.

Элдвин просто не верил своим ушам. Значит, судьба всей страны зависит теперь от него и его друзей-фамильяров? У него зачесались усы – но теперь ему хотелось не рыбьих внутренностей или куриных потрохов, как раньше. Теперь усы чесались оттого, что ему хотелось совсем другого: новых приключений!

Примечания

1

Вообще-то, фамильяр не имеет отношения к фамилии. И фамильярность тут тоже ни при чем. Слово «фамильяр» можно перевести как «давно знакомый» или даже «близкий друг». Этим словом называют животных, которые владеют магией (да-да, оказывается, колдовать умеют не только люди!) Фамильяры – верные спутники и помощники волшебников-людей. Чародей выбирает себе фамильяра еще в детстве и с тех пор не разлучается с ним. Между волшебником и его фамильяром возникает особая связь; они понимают язык друг друга и всегда действуют сообща. Кое-кто уверен, что волшебники-люди куда могущественнее волшебников-животных. Ну, на этот счет можно и поспорить… особенно если дочитать книгу до конца!

(обратно)

Оглавление

1 Утренняя добыча

2 Бесфамильный фамильяр

3 Каменный Ручей

4 Буреягоды и книгоеды

5 Поход

6 Полуночные гости

7 Навстречу неведомому

8 Агдалина и котел-восьминог

9 Древесные лягушки Даку

10 Фамильяры в розыске

11 Предательский мост

12 Тайная история

13 Горный Алхимик

14 Холодный прием

15 Водопад Торрентия

16 Погребенный Дворец

17 Мукретская гидра

18 Паксахара

19 Трое из Пророчества Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg