«Дикая магия»

Дикая магия (fb2) - Дикая магия [litres] (пер. Татьяна Владимировна Голубева) (Foxcraft - 2) 1763K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Инбали Изерлес

Инбали Изерлес Foxcraft. Книга 2: Дикая магия

Посвящается моим родителям Дганит и Арье Изерлес – мудрейшим Старейшинам всех земель

Inbali Iserles

FOXCRAFT. BOOK TWO. THE ELDERS

Published by Scholastic Press, an imprint of Scholastic Inc.

Text and illustrations copyright © 2016 by Inbali Iserles

The moral right of the author has been asserted

Cover illustration © Johannes Wiebel | punchdesign, Munich

Map Art by Jared Blando

All rights reserved

© Т. Голубева, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа ”Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

1

Я не остановилась, когда услышала крик. Не задержалась и на краю леса, где над густым папоротником возвышались деревья, не стала даже оглядываться. В Диких землях шла гулкая перекличка: ухали и свиристели птицы, взвизгивали звери. Жужжали тучи мошкары, трава шуршала под порывами ветра.

Передо мной раскинулся широкий простор. Вдали виднелись долины и горы, вершинами вонзавшиеся в небо. Над головой висело бледное солнце. Пристальному взору открылись луга, их больше не заслоняли деревья. Мне нужно было добраться до горы в окружении скал, где я могла бы держаться в тени. А оглядев с высоты Дикие земли, я поняла бы, куда идти.

Я прибавила шагу.

И тогда крик ворвался в мои мысли. Шерсть у меня на загривке встала дыбом, дыхание перехватило. Мне на нос упала капля дождя, и я вздрогнула. Какая-то лисица молила о помощи.

Нырнув в заросли папоротника, я твердо сказала себе: «Меня это не касается».

Покинув Серые земли, я пробиралась под деревьями, едва раскрывшими почки, избегая любого, кого чуяла на своем пути, – даже лисиц. Когда-то мне очень хотелось оказаться среди своих, в надежде, что мне помогут найти мою семью. Но теперь я знала: мои родные, кроме брата Пайри, мертвы. А он потерян для меня – исчез среди зеленых просторов Диких земель.

Мне уже не суждено увидеть папу, маму или бабушку. Воспоминания о них угасали, и вместо этого в памяти пустил корни какой-то темный узловатый нарост…

Я старалась не думать о Сиффрине, красивом лисе, которого я встретила в Большой Путанице. Он защитил меня от убийц Мэйга – лисиц Зачарованного с красными глазами. Он помог мне поймать добычу, привел меня в укрытие.

Значит, Сиффрин – мой друг.

«Не доверяй никому, кроме родных, потому что у лис нет друзей».

Насчет этого бабушка была права. Сиффрин обманул меня. Он наблюдал за тем, как банда Мэйга убивала моих родных, однако уверил меня, что они живы. У него был шрам, похожий на смятую розу, в верхней части передней лапы – метка Зачарованного. Метка, которую он пытался скрыть.

Он лгал мне с самого начала.

Я приподняла голову над папоротником. Первую каплю дождя догнали другие. Они стучали по листьям, отскакивая от них и шлепаясь на землю. Я замерла, шевеля ушами. Мгновение-другое все было тихо, только шелестели на ветру листья да шумели дождевые капли, летевшие с темнеющего неба. А потом снова закричала лисица. То есть лис.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите мне! Я не могу выбраться! – провизжал он и заскулил, как детеныш, хотя, судя по голосу, это был уже взрослый лис.

Я поползла под папоротником, поворачивая уши в разные стороны. Я не могла понять, откуда именно доносится голос. Он словно вырывался из чрева земли. Я вскинула голову. Впереди наверху была путаница веток и плюща. А где-то внизу журчала вода, может быть, там протекал подземный ручей. Неужели лис угодил туда? Что вообще с ним случилось?

Я осторожно переставляла лапы. В небе кружили два ворона, поблескивая черными перьями. Один раскрыл клюв и крикнул: «Ка-ар! Ка-ар!» Я приблизилась к плющу, шум воды стал громче. Принюхиваясь, я сдержала дыхание. Передо мной круто обрывался вниз заросший склон оврага. Ручей бежал по камням на его дне.

– Прошу, помогите! – завопил лис. – Я застрял!

Я наконец увидела его в глубине оврага. Бедняга рычал, пытаясь освободиться.

– За мной гнались собаки, и я соскользнул с берега! Я не заметил обрыва вовремя! – Он встряхнулся и тут же плюхнулся обратно. – У меня лапа застряла!

Он вертелся и дергался, но задняя лапа крепко засела между камнями. Вдоль его боков бурлила рыжеватая вода. Дождь полил сильнее. Вниз по обрыву потекли маленькие ручейки, вливаясь в поток на дне.

Лис тщетно напрягал все силы.

– Ручей все глубже! Дождь… – злился он.

Он выплюнул попавшую в пасть воду. Мой хвост дергался от возбуждения, когда я изучала движение потока и склоны оврага. На них высоко над головой бедолаги виднелись темные полосы – до этих уровней поднималась вода в непогожие дни. И она продолжала прибывать.

«Не доверяй никому, кроме родных…»

Я поджала хвост. Напряглась, чтобы бежать. Этот лис ничего для меня не значил. Его беда не касалась меня. Я должна позаботиться о собственной жизни, сосредоточиться на поисках Пайри. Мне нужно двигаться дальше…

Но мои лапы как будто приросли к земле.

Нельзя бросать его: он ведь утонет.

Я окинула взглядом противоположный склон, густо заросший зеленью.

– Ты сказал, что за тобой гнались собаки. Куда они убежали?

Я наморщила нос. Но не почуяла ничего, кроме запахов коры и почвы. С дрожащих небес на землю лился холодный чистый дождь.

– Собаки увидели, что я упал, и унеслись с лаем. Думаю, они… – Серый лис изогнул шею, чтобы посмотреть на меня, и тут же прижал уши. – Да ты просто детеныш… – В его голосе слышалось разочарование.

– И что? – огрызнулась я и поползла вдоль плюща, стараясь найти точку опоры. – Мне известно больше, чем ты думаешь.

Я действительно кое-чему научилась с тех пор, как покинула свою нору в Серых землях… Чуть не умерла от голода, лишь бы не попасться на глаза собакам; подражала зову других зверей, обманывая добычу с помощью искусства каракки. Я ловила мышей и жуков, проявляя умения, о которых и сама не подозревала. Да, мне помогал Сиффрин, ну и что? Я и без него теперь могла справиться.

День окончательно угас в тучах. Свет померк, настала ночь, не уступив ни часа сумеркам. Дождь усилился, холодные струи бежали по моей спине. Я видела, как вода в овраге поднимается. Она бурлила у самого горла серого лиса.

Он вскинул голову и снова пролаял тревожный призыв, как будто меня и не было рядом.

Я спустила переднюю лапу с края оврага.

– Так ты хочешь, чтобы я тебе помогла, или нет?

– Пожалуйста… – Он всмотрелся в меня сквозь сгущавшуюся тьму. – Если ты можешь, сделай что-нибудь. Я не хочу умирать здесь. У меня семья…

Мои усы дернулись. Я осторожно слезла на крутой склон. Влажная земля комьями налипала на мои лапы и застревала между подушечками. Я осторожно, медленно скользила вниз, цепляясь за каждый выступ, моргая из-за дождя. Края оврага были обрывистыми. Выбраться наверх наверняка будет нелегко, но сейчас слишком поздно тревожиться об этом.

Вода внизу бесновалась и бурлила. Все лисицы умеют держаться на плаву, если дело до того доходит, – это я знала от папы, которому в детстве, в Диких землях, нравилось нырять и плавать.

– Ничего нет лучше в жаркий день, чтобы охладиться, – говорил он.

Но я вовсе не радовалась мысли о том, что придется прыгнуть в поток. Пока он был глубиной в одну лисицу. Серый лис уже жадно хватал воздух ртом, стряхивая воду, что плескалась вокруг.

– Я тону! – проскулил он, когда я оказалась рядом.

Из ручья торчала только его голова.

– Оставайся на месте…

Совет был бессмысленным – лис все равно не мог никуда сдвинуться. Стиснув зубы, я сунулась в поток. Ледяная вода укусила меня за живот. На мгновение я погрузилась с головой, и меня охватила паника. Вокруг булькали пузыри. Через миг я выскочила на поверхность. Вода оттащила меня от серого лиса, волоча вниз по течению. Я заколотила лапами и развернулась, с облегчением убедившись, что папа был прав: умение плавать оказалось прирожденным.

Наткнувшись на серого лиса, я постаралась зацепиться лапами за дно. Возможно, инстинкт помогал мне держаться на плаву, но это было не так-то легко. Лис посмотрел мне в глаза. Его зрачки расширились от ужаса.

– Прошу, поспеши, – проскулил он и вздернул вверх морду, хватая воздух.

Я попыталась нырнуть, но течение вытолкнуло меня. Глубоко вздохнув, я повторила попытку, пробив плотную поверхность воды носом и изо всех сил колотя лапами, чтобы уйти вглубь. Давлением воды мне сжало горло, но я давно научилась сдерживать дыхание – еще когда занималась истаиванием.

В мутной рыжеватой воде трудно было что-то рассмотреть. Я просто положилась на свои чувства. И смутно различила очертания задних лап серого лиса. Одна из них попала под кучу камней. Я зажала самый крупный булыжник между лапами. Он не сдвинулся с места. Свободная лапа лиса судорожно дергалась рядом со мной. Я всплыла наверх. Воздуха в груди уже не оставалось. Потом я повторила попытку, успокаивая свой ум.

Камень, сдвинься…

Я мысленно пожелала этого. Слабый свет блеснул в бурной воде. Лис больше не барахтался, и мне стало легче дотянуться до камня. Я уже чувствовала необходимость глотнуть воздуха, мое горло как будто драли чьи-то когти. С последним всплеском энергии я рванулась к камню, толкнула его изо всех сил. Он наконец шевельнулся, упрямо покачиваясь в разные стороны… Выскочив на поверхность, я снова забила лапами, борясь с течением. И поспешила выползти на берег, цепляясь за него когтями и жадно хватая пастью воздух.

Мрачное небо было сплошь затянуто дождевыми тучами. Поток катил по камням, поднимаясь все выше.

И нигде не было видно серого лиса.

Неужели его захлестнуло течением? Я прижала уши. Мне вспомнились две лисицы, что остались в клетках похитителей городских лис, когда я сбежала.

Я поползла вверх по склону над потоком, мои лапы скользили по мокрой земле. Мне понадобились все силы – а они были на исходе, – чтобы зацепиться когтями за край оврага и выбраться наверх. Я упала под колючим кустом, моя кровь кипела, несмотря на непрерывный дождь и недавнее погружение в холодный ручей.

Я подумала о Пайри с его яркими глазами, пестрой шкурой… Мне хотелось видеть его таким, каким я его помнила, когда мы играли на зеленой полосе рядом с нашей норой, ловили жуков в высокой траве. Я старалась представить его хвост, что бил из стороны в сторону. Но передо мной возникала совсем другая картина…

Пайри был рядом, но скрывался в тумане. Когда мои мысли слились с его мыслями, я смогла смутно различить другие силуэты, угрожающие, незнакомые. Одна фигура сделала шаг в мою сторону, и я заметила блеск белых клыков…

Прозвучал голос Пайри, очень тихий: «Я в беде, Айла. Здесь вокруг тени и деревья с ветвями, что хватают тебя, как когти…»

– Я не откажусь от тебя, Пайри! Я найду тебя, обещаю!

Мягкий толчок вывел меня из забытья. Я мгновенно открыла глаза и насторожила уши. Дождь продолжал поливать кусты. А передо мной стоял лис, с ног до головы покрытый толстым слоем грязи. У меня перехватило дыхание.

– Пайри?.. – растерянно моргнула я.

Но мне ответил чужой голос:

– Меня зовут Хайки. Похоже, ты только что спасла мне жизнь.

Это не мой брат… Я нахмурилась, на мгновение растерявшись.

– Я не заметил обрыва, – продолжил он, – соскользнул вниз, и моя лапа застряла. Не представляю, как ты ее высвободила, камень был таким тяжелым… – Лис наклонил голову вбок, с уважением глядя на меня. – Как тебя зовут, детеныш?

Я удивленно моргнула. Так он все же не утонул…

– Я Айла.

Лис долго, изучающе смотрел на меня. Потом встряхнулся, осторожно оглянулся. И произнес тихо:

– Те собаки… ну, которые гнались за мной. Не думаю, что они ушли далеко.

Мой хвост тут же вздыбился.

– И где они? – прошептала я.

Неподалеку от нас хрустнула ветка.

И вовсе не лис ответил мне из темноты папоротников.

– Да прямо здесь, – прорычала собака. – Мы вас ждали!

2

Перед нами стояли две тощие собаки с костлявыми мордами и кривыми зубами. Говорила та, что крупнее, с темно-коричневой шкурой. Вторая была черно-рыжая, с маленькими плоскими ушами. Обе нависли надо мной и Хайки. Я видела, как выпирают ребра из-под их короткой шерсти. Собаки в Серых землях гонялись за лисицами для развлечения или же по приказу своих хозяев. Но эти двое выглядели куда более ободранными, чем псы в Серых землях. Судя по всему, они выходили на охоту с наступлением темноты, когда поблизости не было бесшерстных.

И в их глазах горел голод.

Едят ли собаки лисиц? Я вздрогнула, по моей спине пробежал холодок страха. Я посмотрела на заросли папоротника. Там имелось множество мест, где могла бы спрятаться лисица, но туда сначала нужно было добраться. А эти длинноногие псы без труда обогнали бы нас.

Хайки придвинулся ближе ко мне, повернувшись к более крупному псу.

– Вы похожи… похожи на хороших собак, – бодро произнес он.

Они с сомнением уставились на него. Вот уж на хороших собак они совсем не походили.

Хайки это не остановило.

– Нам совсем не нужны неприятности, – продолжил он. – Мы не хотели вторгаться на вашу территорию.

Крупная собака сделала шаг к нему.

– Но вы уже на нашей территории, – прорычала она. – Две лисицы в поле. Мы не дураки. Мы знаем, что вы тут собрались делать. За кроликами гоняться, вот что.

Вторая собака лениво посмотрела на нас:

– Здесь все кролики – наши.

Я открыла было рот, чтобы возразить. Я видела кроликов издали, но ни одного из них не пыталась поймать: попросту не знала, как это делается.

– Наши кролики! – подхватил большой пес.

Он опустил голову, рыча, и шерсть на его загривке поднялась. Я нервно сглотнула, не находя слов.

Хайки быстро заговорил:

– Нет, мы тут просто тренируемся, я учу детеныша. Конечно, мы и не думали воровать ваших кроликов! – Он бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился на собак. – Просто было очень странно то, что делали эти кролики. Мы не удержались и остановились, чтобы полюбоваться на них.

– Странно? Что именно? – Большая собака наморщила нос.

– А ты не знаешь? – Хайки широко раскрыл глаза, как бы в удивлении. – Те кролики… они неслись через луг. Я видел их. Даже самые маленькие мчались… думаю, вон туда. – Он показал носом в сторону дальних холмов.

– Хочешь сказать… ты правда видел их? – разинула пасть первая собака.

Все мое тело напряглось от страха. Что это затеял Хайки?

А он искренне смотрел в глаза псам, не обращая внимания на их угрожающий вид.

– Я подумал: вот так кроличий садок! Они бежали большой группой. Огромные кролики, много-много, а за ними – маленькие. Вон там. – Хайки устремил взгляд на открытое пространство.

– Кролики не могут убежать просто так, – выдохнула двухцветная собака. – Что ты с ними сделал?

Она подобралась на шаг ближе, встав вровень с темно-коричневым псиной. Я поморщилась, сердце у меня отчаянно колотилось. Если бы я воспользовалась истаиванием, то могла бы удрать от них, но сработает ли это, когда враги так близко? И как же Хайки? Вряд ли я могла оставить его на растерзание псам после того, как он выбрался из оврага. А вот Сиффрин в первую ночь, что мы провели вместе, сумел замаскировать нас обоих, чтобы спрятать от Зачарованного. Мой хвост дернулся. Неприятно было это признавать, но Сиффрин владел лисьим искусством куда лучше, чем я.

Гораздо лучше.

Но у Хайки, похоже, был какой-то план.

– Мы ничего не сделали тем кроликам! Честно, просто любовались ими. Если присмотритесь, вы и сами их сможете увидеть, – ужасно много кроликов, они бегут одной группой. Там нет деревьев, ушастым негде спрятаться… они на открытой местности. Их легко поймать… – Хайки многозначительно облизнул языком кончик носа.

Большой пес резко повернул голову в сторону поля, но за плющом и папоротником ничего не было видно.

– Ерунда, – рыкнула черно-рыжая собака. – Кролики ненавидят сырость. С чего бы им бежать куда-то под дождем?

Хайки не замедлил с ответом:

– Да потому что сейчас темно! Они знают, что, если побегут через поле днем, вы их увидите. И лисицы их заметят. А вороны тут же нападут на малышей. Это слишком опасно.

Крупный пес уже облизывался и вытягивал шею в сторону плюща. Язык свесился из его пасти.

– Глупости! – рявкнула двухцветная. – Зачем им вообще куда-то бежать?

Большой пес напрягся, взгляд стал сердитым. Он снова повернулся к Хайки:

– С чего бы кроликам убегать?

Хайки моргнул:

– С чего убегать? – Он мгновение-другое молчал, и я нервно дернула лапами, но серый лис быстро нашелся. – Да, с чего им бежать, если две крепкие быстроногие собаки с огромными клыками распоряжаются в этой местности? Если бы вы сами были кроликами, разве не решились бы на рискованный побег ночью, чтобы добраться до холмов, где безопасно?

В его словах не было никакого смысла – ведь кролики живут в норах под землей, а не высоко в горах. Даже я это знала, даром что была родом из Большой Путаницы. Я прижала уши. Хайки льстил собакам, однако, к моему удивлению, его хитрость сработала.

Собаки переглянулись и сделали несколько шагов в сторону луга.

– Если вы поспешите, вы легко их догоните, – сказал Хайки. – Представьте, какой это будет пир. Говорят, маленькие кролики в особенности нежны на вкус…

Крупная собака полезла в папоротники, виляя тонким хвостом. Та, что была поменьше, направилась следом, но остановилась и оглянулась.

– Сидите здесь, лисицы. Если вы правы насчет кроликов, мы, пожалуй, будем настолько добры, что разрешим вам уйти. Но если вы соврали… – прорычала она и оскалила клыки.

– Отвечаю за свои слова! – настойчиво затявкал Хайки. – Вы не разочаруетесь!

Я с трудом верила собственным глазам – собаки исчезли в зарослях папоротника. Мы с Хайки замерли. Потом я резко присела на задние лапы и приготовилась бежать.

– Туда! – тихо сказал Хайки.

Мы тоже ринулись сквозь папоротник, огибая колючие кусты и перепрыгивая через торчавшие из земли корни. Нам предстояло сделать широкий полукруг, чтобы укрыться у подножия горы. Мы прижимались к земле, наши хвосты подметали землю. Дождь слегка утих, но я радовалась тому, что он не прекратился: вода смывала наш запах.

Несмотря на уроки, полученные в Серых землях, я не могла бежать так же быстро, как взрослая лисица. Стиснув зубы, я старалась не отставать от Хайки. Вскоре папоротники расступились, земля стала каменистой. Хайки остановился на краю зарослей, ожидая, пока я его догоню. Я встала рядом с ним, тяжело дыша.

– Собаки сейчас вон там, – тихонько пробормотал Хайки.

Я тут же повернула уши в ту сторону и вперила взгляд в холодный простор. Холмы сгорбились под тяжелым небом, их очертания были едва различимы в темноте. И я с трудом рассмотрела две тени, мчавшиеся со злобным рычанием. Послышался громкий лай.

– Этим лисицам конец! – рявкнула крупная собака.

Но мы были уже далеко.

В Большой Путанице не было мест, куда не падал бы свет висячих шаров. Всю землю там заливало их желтое сияние. Но здесь, в Диких землях, ночь была черной, как кончики лисьих ушей. В темноте мы добрались до подножия горы. Легко перепрыгивая через сыпучие камешки, порою прижимаясь к земле, мы зигзагами поднимались все выше. Теперь собаки нас не найдут.

По мере того как приближалась вершина, Хайки замедлял шаг. Шкура на его боках обвисла, тяжелая от грязи. Я следовала за ним, и наконец он остановился, чтобы передохнуть. Я села неподалеку от него, а Хайки принялся выкусывать из меха комья грязи. Она сыпалась на его хвост, но Хайки, похоже, не замечал этого. Он совсем не был чистюлей вроде Сиффрина.

Вскоре он перестал чистить мех и повернулся ко мне:

– Ты спасла мне жизнь, Айла. Я убегал от собак и упал в овраг… Моя лапа застряла… Я не смог бы сам освободиться. Но ты сумела мне помочь… Какая же у тебя сила! – Он благодарно посмотрел на меня, склонив голову набок.

– Ну а ты избавил нас от собак, так что, думаю, мы с тобой квиты.

Хайки добился успеха не бегством и не лисьим искусством, а хитрым обманом. Я никогда прежде с подобным не сталкивалась.

Тут я услышала вдали злобный лай и начала оглядываться.

– Собаки говорили, что видели лис в поле, но это была не я. Здесь кто-то еще есть?

– Я никого не встречал, – ответил Хайки. – Но собаки ведь не слишком умны!

– А кролики на самом деле никуда не убегали, да?

Хайки фыркнул:

– Под дождем? Конечно нет. Кролики ведь пугливы. И они терпеть не могут сырости. Но собака – ужасно жадное существо, собака что угодно проглотит.

Дождь утих, а потом и вовсе перестал. Тучи рассеялись, открыв небо, усыпанное звездами. Свет Канисты сиял ярче, чем я когда-либо видела в Серых землях. Я смотрела вверх, зачарованная мерцанием небесных огней. Я могла различить на небе контуры лисьих морд, лап и хвостов, словно нарисованные белыми сияющими точками. Неужели ясное ночное небо на самом деле вот такое, просто лучи светящихся шаров и горящие гневом глаза манглеров мешали увидеть его? Или только в Диких землях звезды могут так сверкать?

– Прекрасно, правда? – Хайки наблюдал за мной.

Я обернула хвост вокруг себя.

– Не привыкла я к таким ясным ночам.

– А к чему ты привыкла?

Я повернулась и посмотрела на Хайки. Его серый мех пушился, лапы были короткими и крепкими, морда – довольно крупной.

– Мне нужно идти дальше… Рада, что с тобой все в порядке, – сказала я, вскочила и потянулась, разминая задние лапы.

– Но тебе, пожалуй, следует немного подождать, на тот случай, если собаки вернутся. Они ведь будут искать нас.

Я всмотрелась в даль поверх камней. Было так темно, что поля казались огромными черными провалами. Издали донесся чей-то вскрик. Птица? Но в Серых землях я таких птиц не слышала. В пронзительном голосе звучало предостережение тем, кто был внизу.

Нужно забраться на гору, чтобы увидеть земли, что лежат за ней, – но даже лисье зрение бесполезно в такой необъятной тьме. Придется ждать до тех пор, пока солнце не поднимется над горизонтом.

Хайки зевнул и растянулся на животе.

– Могу поспорить, ты живешь не близко.

Кончик моего хвоста дрогнул. Этот лис, конечно, увел нас от собак, однако я ничего о нем не знала. А опыт уже научил меня осторожности.

Хайки был спокоен. Он вытянул заднюю лапу, чтобы привести в порядок мех, но сделал это неловко и завалился набок, тихонько взвизгнув.

– Я тоже не здешний. Из Нижних Диких земель. Я долго сюда добирался.

– А почему ты оттуда ушел?

Мне не следовало спрашивать. Чем меньше я буду знать об этом неуклюжем лисе, тем легче будет расстаться с ним.

Но Хайки как будто обрадовался вопросу. Он с важным видом выпятил грудь:

– Я в поиске! Иду в Верхние Дикие земли, чтобы найти Старейшин!

Я отвела взгляд и уставилась на сияющее созвездие Канисты.

– А ты о них вообще слышала? – спросил Хайки веселым голосом. И тут же продолжил, не ожидая ответа: – Там, откуда я пришел, говорят, что Старейшины – умнейшие из всех лисиц и они хранят все лисьи знания! Они знают практически все. – Хотя вокруг никого не было и никто не мог нас услышать, Хайки понизил голос: – По слухам, Старейшины наделены особой силой. Непонятной и магической…

Я опустила глаза. И подумала о Сиффрине, который утверждал, что он посланник Старейшин. Я помнила его слова: «Это хранители лисьих знаний, мудрости и науки о лисьем искусстве. В Диких землях живут семь мудрейших лисиц».

Он говорил, что Джана, одна из Старейшин, искала Пайри. Но Сиффрину нельзя было доверять, а это значило, что и Старейшинам верить не следовало. И все же я вдруг спросила:

– А ты их когда-нибудь видел?

Хайки весело тявкнул:

– Видел их? Я, обычный лис из Нижних Диких земель? Никто из таких, как я, не удостоился этой чести. Некоторые даже сомневаются в том, что Старейшины вообще существуют, но я точно знаю: они есть. Мы с братьями и сестрами с детства о них слышали. Нам нравились легенды о Черном Лисе, который может становиться невидимым или превращаться в других детей Канисты.

Я насторожила уши. Сиффрин упоминал о Черном Лисе, но я его едва слушала.

Хайки широко взмахнул хвостом.

– Это самый могущественный лис на свете, он владеет лисьим искусством как никто другой, – сообщил он. – А ты слыхала о таком?

Я пробормотала, что мне об этом рассказывали.

Хайки как ни в чем не бывало продолжил:

– Именно с его помощью Старейшины выжили среди жестоких бесшерстных. В каждом веке есть свои Старейшины и среди них один особенный – Черный Лис. А в этом веке он нужен как никогда, ты согласна?

Я прижала уши:

– О чем это ты?

Хайки посмотрел на меня так, будто увидел в первый раз.

– Скажи-ка, откуда ты родом? – В его голосе вдруг прозвучала легкая настороженность.

– С юга, если взять чуть в сторону восходящего солнца.

– Не из Нижних Диких земель?

Я стала покусывать лапу, чтобы уклониться от его испытующего взгляда. По непонятной причине мне не хотелось признаваться ему, что я из Большой Путаницы. Хотя, казалось бы, какая разница?

– Я родилась в Серых землях, – наконец буркнула я, произнеся то название, которое чаще использовали лисицы из Диких земель.

Хайки уставился на меня:

– Никогда раньше не встречал лисиц из Серых земель. Каково там? Действительно так шумно и темно, как рассказывают? – Он смерил меня взглядом. – А, поэтому ты умеешь ловко карабкаться по камням и не боишься течения? Это что, какой-то вид… ну, лисьего искусства Серых земель?

– Не знаю, – честно ответила я. – Я научилась всему этому с тех пор, как покинула свою нору.

– У тебя нет семьи?..

Мрачные мысли хлынули в мою голову, и я сосредоточилась на своей лапе, выкусывая из нее комки высохшей грязи.

– Я путешествую одна.

Хайки вскочил на все четыре лапы.

– Я тоже! – Он сел, подергивая хвостом. – Все мои родные исчезли… – Теперь его голос прозвучал жалобно.

Я вскинула голову:

– Исчезли?

– Все, все до единого, – вздохнул Хайки. – Я, видишь ли, пытался поймать кролика. Необычного кролика! У него был очень пушистый белый хвост и белые пятна на шкурке. Я думал: если мне улыбнется удача, мама и папа будут мной гордиться. – Он уронил голову на передние лапы. – Но кролик спрятался в норе… а когда я вернулся, дома никого не оказалось.

Меня пробрало холодом. Это было очень похоже на то, что случилось с моей собственной семьей.

– Вот поэтому я и отправился к Старейшинам, – понизил голос Хайки. – Если я хочу найти родных, мне нужна помощь. Я просто не знаю, куда еще идти. Старейшины – умнейшие лисы во всех Диких землях. Они ведь должны мне помочь, да?

Я кивнула, прекрасно его понимая. А когда заговорила, мой голос прозвучал напряженно:

– А ты знаешь, куда подевалась твоя семья?

– Нет, не знаю, – тихо откликнулся Хайки. – Но ушли они не по своей воле. И мне известно, кто их забрал. Он, должно быть, использовал злые чары. У него странные светлые глаза и лохматый хвост.

Я невольно зашипела. Мне не нужно было уточнять, о ком именно говорил Хайки.

Но сама я знала лишь то, что рассказывал Сиффрин: «Почти никто не слыхал о нем. Он устроил свою берлогу в Дремучем лесу под древними деревьями. Говорят, он подчинил лисье искусство страшной цели… Стаи из Болотных земель поведали о странном шуме, что доносился из того леса, о необычных запахах и исчезновении лис…»

Это мог быть только Мэйг – повелитель Зачарованных.

3

Воздух вокруг казался густым и липким, он словно попался в ловушку моросящего дождя. Царило полное безветрие. Холодное небо скрывала паутина вьющихся растений, опутавших ветки. Глядя вверх, я пыталась найти хоть какие-то осколки света. День стоял или давно наступила ночь? Ни единый солнечный луч не проникал под деревья, и даже намека на созвездие Канисты не было видно в кромешном мраке. Только слабая желтая дымка висела в воздухе, но ее хватало лишь для того, чтобы ловить неясные тени и бросать их на землю перед моими лапами.

Ужас щекотал мой живот, будто по нему ползли жуки. Куда я попала?

Та жизнь, которую я знала, здесь отсутствовала. В ветвях не чирикали птицы, только где-то каркали вороны. Я посмотрела вниз. Ни травинки не росло под этими деревьями. Ни единого листка. Вместо зелени из земли торчали странные грибы, похожие на злобные головы, ползущие куда-то в темноте и грызущие влажную почву.

Я обнюхала один гриб. И почуяла очень слабый запах чего-то едкого и перезрелого. На языке выступила слюна от ощущения кислоты.

– Осторожнее! – взвизгнула я. – Они ядовитые!

Но когда я повернулась к лису, стоящему рядом со мной, его глаза были пустыми.

Я проснулась с громким рычанием.

– Что случилось?

Мягкая серая морда Хайки нависала надо мной. Он глядел на меня с тревогой.

Над горой занимался рассвет. Теплые лучи солнца окрасили камни в розовый цвет, коснулись Хайки, и его мех засиял в серебристом ореоле. Я могла рассмотреть каждый усик на морде лиса, каждый волосок на его боках. Шерсть у него была длинной, я такой никогда не видела. Несмотря на короткие толстые лапы, Хайки выглядел изящно: красивые карие глаза, узкая длинная морда. Я уставилась на него.

Что я на самом деле знала об этом лисе? Только то, что он сам рассказал…

Я вспомнила шрам, похожий на смятую розу, – тот, который я видела у всех Зачарованных, а потом обнаружила и у Сиффрина.

Поддавшись порыву, я прыгнула вперед. Хайки отшатнулся, но не ударил меня, когда я лапой взъерошила его шерсть. Под длинным серым мехом виднелась только светлая кожа.

Я отступила назад, смутившись, и прошептала:

– Прости…

– Зачем… Что это значит? – Хайки смотрел на меня в упор.

Я вздохнула. Пожалуй, придется кое-что ему объяснить.

– Хотела убедиться, что ты… – Нужные слова не шли на ум. – Что ты такой же, как я. И тебя не похищали.

Он растерянно склонил голову набок:

– Похищали? Как это?

Я не знала, с чего начать.

– Ты говорил о лисе, похитившем твою семью.

– И что? – вскочил Хайки.

– Его называют Мэйгом?

Хайки облизнул нос.

– Мэйг… маг… Да, это он. Я никогда его не видел, но о нем поговаривают лисы Нижних земель.

– Я тоже кое-что слышала. А еще встречала Зачарованных. Считают, что это Мэйг сделал их такими.

Хайки не сводил с меня немигающих карих глаз.

– Зачарованные?

– Семья Мэйга – настоящая стая, однако она больше любой другой. Зачарованные не похожи на нас. Они не думают самостоятельно… Они просто выполняют приказы Мэйга, как рабы.

В тех лисицах было что-то совсем иное…

Некая гниль под шкурой.

– Мех у них едкий, он пахнет пеплом. А глаза – с красным ободком, и, когда в них смотришь, видишь пустоту. – Я откашлялась. – Кем бы они ни были прежде, теперь от них осталась лишь оболочка. Надеюсь, твоя семья избежала такой участи.

Морда Хайки исказилась от страха.

– Я не знаю, что случилось. Мои родные исчезли, и виновен в этом Мэйг. Моя семья… Она была не первой. До нас доходили страшные слухи из Болотных земель. А потом тьма навалилась и на нас. Моя семья пропала в один миг… – Хайки вздрогнул, несмотря на теплые лучи солнца.

– Моя тоже, – проскулила я.

Хайки резко повернул уши вперед.

– Их забрал Мэйг?

Я уставилась на свои передние лапы.

– Его слуги пытались… А мои родные боролись. Только брату удалось сбежать. Неизвестно, где он теперь. Должно быть, в Диких землях. Но они такие большие, даже больше, чем Путаница. Я уже несколько дней здесь, а кругом все леса да поля.

– Ты хочешь сказать… Твои родные погибли?

– Брат выжил. И я собираюсь его найти… собираюсь найти Пайри.

– Это ужасно. – Хайки опустил нос и печально глянул на меня.

– Но я не могу разобраться, кто служит Мэйгу, а кто верен Старейшинам. И что все это значит. И потому мне тревожно…

Я сказала это скорее самой себе, чем серому лису… Необходимо было помнить об осторожности.

– А то, что ты устроила с моими лапами…

Я облизнула нос с виноватым видом:

– Извини. Я просто проверяла: вдруг ты один из Зачарованных? У них у всех метка, похожая на смятую розу.

Хайки ответил далеко не сразу. Он принялся расхаживать вдоль камней. Наконец он оглянулся на меня и заговорил:

– Вокруг происходят перемены, Айла. Не хочется о них думать, но… Лисица больше не может жить в этом мире и не обращать на него внимания. Мы с тобой похожи. Оба потеряли родных. А важнее семьи ничего нет… – Он внезапно обернулся, его глаза расширились. – Ты должна пойти со мной к Старейшинам! Они нам помогут. Ты сама сказала, Дикие земли велики – больше, чем способна вообразить любая лисица. Глупо бродить здесь без всякого плана, когда нам так нужны Старейшины!

Он умоляюще смотрел на меня. А я подумала о тех ночах, что скиталась в одиночестве, настороженная, пугаясь всего в этой незнакомой мне земле. Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как я разговаривала с другой лисицей, хотя на самом деле минуло лишь несколько дней. Тогда моим собеседником был Сиффрин…

Я попыталась представить себе Старейшин. Можно ли им доверять? Сиффрин назвался посланцем Джаны, а ведь он мне лгал.

Тут меня кольнуло воспоминание: измученная морда Сиффрина, полный боли взгляд, когда похитители тащили его в манглер, навсегда разлучая нас.

И я снова услышала предостережение бабушки: «Не доверяй никому, кроме родных…»

– Мне не нужен спутник, – сказала я и уперлась передней лапой в камень.

Янтарное солнце поднималось над горой. Скоро оно осветит землю, что лежит за ней. И что там? Лес? Долина? В Диких землях, куда ни глянь, повсюду зеленый простор. Кончик моего хвоста стало покалывать. Может быть, у меня нет мудрости Старейшин, зато есть особая сила, которая оставалась секретом для других. Я могла дотянуться до Пайри с помощью джерра-шарм. Наша связь была настолько сильной, что мы обменивались мыслями на расстоянии.

Вершина горы скрылась за облаками. Целый день мог уйти на то, чтобы забраться на самый верх, но, если я поднимусь туда до заката, передо мной откроется обзор на все стороны света. Тогда я смогу позвать Пайри, и он подскажет, куда идти.

Хайки вилял хвостом, как детеныш.

– Но ведь мы оба ищем родных.

У меня пересохло в горле.

– Я ищу только брата, – напомнила я серому лису.

– Да ты только представь! – проскулил Хайки. – Мы вдвоем пойдем через лес и пустоши. Ты сможешь рассказать мне все о Серых землях, а я тебе поведаю истории Нижних Диких земель. А потом мы найдем маленьких кроликов! Их там полным-полно. Ты знала, что они рождаются без меха? Новорожденные – совсем маленькие и такие нежные!

Я нахмурилась, шевеля ушами. Не послышались ли мне где-то внизу шаги? По этим скалам пробираться было не проще, чем по серым камням в Путанице. Зато камни молчали, а вот опавшие листья могли выдать чью-то поступь. Я вытянула шею. Из-за болтовни Хайки трудно было что-то уловить.

– Хотя, как известно, детеныши у мышей появляются круглый год, они все-таки чаще приносят потомство весной и летом, – с жаром продолжал Хайки. – Ты просто не представляешь, как это вкусно! Моя сестра – потрясающая охотница – как-то раз нашла целый выводок. Она просто знала, куда смотреть. Мышата, знаешь ли, рождаются совсем без шерсти. И кролики тоже. Ох, я ведь уже говорил! Может, у бесшерстных нет меха потому, что их молодняк никогда не вырастает? – Он не стал ждать моего ответа. – А еще однажды… – Он умолк: должно быть, заметил выражение моей морды. – Что-то не так? Мама всегда упрекала меня в болтливости.

– Кажется, там может быть…

Договорить я не успела. Из-за камней высунулся бесшерстный, державший длинную коричневую дубинку. Он был слишком далеко, чтобы схватить нас, но его застывшая поза показалась мне угрожающей. Пугало и то, что бесшерстный направил свою дубинку на Хайки.

Грохот оглушил меня. Хайки прыгнул в сторону в тот момент, когда прямо над его головой в камне задымилась щербина. Я почуяла огонь и дым, увидела, как бесшерстный вскочил и погнался за нами, но никакие звуки не проникали в мои уши, их заложило от страшного грома, который издавала дубинка.

Я перескочила через валун и помчалась вверх по склону. Кровь билась в моем горле, я проскальзывала между скалами, одолевала каменные завалы… Наконец, обогнув большую кучу камней, я оглянулась. Хайки бежал следом за мной с перекошенной от усилий и отчаянного крика пастью. У меня в голове все еще гремело, но я наконец расслышала Хайки:

– Беги! Охотник!

Я снова рванулась вверх. Еще раз обернувшись, я не заметила бесшерстного, однако продолжала нестись, не разбирая дороги. Мои лапы легко касались согретых солнцем камней, скользили по гальке, утопали в осыпях.

Я мчалась к вершине, подгоняемая страхом. Вскоре каменистый склон стал более пологим, и передо мной открылась долина. Кусты цеплялись за гору. Их ветки скользили по моим бокам, когда я пробиралась между ними. Солнце сверкало на камнях, поблескивало на моих черных передних лапах. Меня догнал Хайки. Откуда ни возьмись выскочила белка и прыгнула на скалу, испуганно глядя на нас сверху вниз. Я облизнула губы, но не остановилась.

Наконец я присела на большом плоском камне, и Хайки тут же плюхнулся рядом.

– Ты как? – выдохнул он.

Его слова прозвучали будто издали; гром дубинки все еще гудел в моих ушах. Я с силой встряхнула головой.

– Уши, – одними губами произнесла я.

Хайки понимающе моргнул.

Я посмотрела на склон, круто уходивший вниз. Солнце висело высоко в небе. Подъем был изматывающим, а идти предстояло очень далеко. Я внимательно оглядела гору позади нас. Охотника не видать. Я знала, что бесшерстные не умеют бегать, как лисицы, – ему могло понадобиться полдня, чтобы добраться до нас, да и как бы он нас выследил? Бабушка мне говорила, что у бесшерстных совсем нет нюха. Просто удивительно, как они без него выживают?

Я наконец позволила себе лечь и опустить голову на передние лапы. Постепенно мое дыхание выровнялось. Усталость сковала мышцы, я закрыла глаза. И вдруг поймала себя на мысли о Старейшинах. Может, они злые и враждебные, как та сварливая лисица, которую я встретила в первую ночь одиночества в Путанице? Или рассудительные и мудрые, как моя бабушка? Если они действительно такие загадочные, то как Сиффрин сблизился с ними?

Когда я открыла глаза, солнце почти задевало вершину. Вокруг меня все камни пылали оранжевым. Хайки лежал на боку и крепко спал. Но когда я зевнула и потянулась, он проснулся.

– Как твои уши? – поинтересовался он.

Грохот дубинки теперь превратился в тихое шипение.

– Лучше. А ты как?

– Я нормально себя чувствую. – Он взмахнул хвостом. – Рад, что нам удалось сбежать от того бесшерстного.

– Я никогда не слышала такого грохота. Охотник, должно быть, был просто в бешенстве.

Хайки дернул ушами:

– Это не он так шумел, это его палка. Такая штука может мгновенно убить. У бесшерстных зубы никудышные, а когти мягкие, как листья. И они поэтому пользуются палкой, чтобы охотиться.

– Хочу подняться повыше. Посмотреть, что лежит за теми валунами, – сказала я, окинула взглядом каменистую тропу впереди и подумала: «Нужно добраться туда до заката. Мне необходимо поговорить с Пайри».

Оставшийся путь мы одолели не спеша, осторожно карабкаясь вверх. Вечерело. Наконец солнце склонилось совсем низко, и от камней протянулись длинные тени.

Когда мы достигли цели, я чувствовала себя совершенно измотанной. Воздух здесь был прохладнее, от дыхания появлялись облачка пара. Я глубоко вздохнула, и мой нос увлажнился. Мы добрались до вершины! Теперь осталось узнать, что находится за горой.

Но вместо долины меня приветствовало огромное озеро. Вода в нем блестела. Вдали виднелся каменистый холм, поросший пучками травы. Солнце медленно катилось к горизонту, наливаясь темно-красным цветом, напоминающим оттенок лисьей шкуры, и оставляя за собой фиолетовый след. С внезапным приливом грусти я вспомнила, как вспыхивали глаза Сиффрина, когда он рассказывал о закатах в Диких землях.

Я снова устремила взгляд на озеро. Даже самый сильный пловец не сумел бы пересечь эту водную гладь, не говоря уже о том, чтобы прыгнуть в глубину! Над берегом нависал утес, будто любуясь своим отражением.

Я посмотрела на Хайки:

– Здесь не пройти… – В моем голосе звучало разочарование, которого я не сумела скрыть. – Нам придется вернуться той же дорогой.

Мой хвост вильнул в сторону, уши тоже повернулись.

– Но это так далеко, – вздохнул Хайки.

Я вытянула шею. Над головой серого лиса я заметила какое-то движение. В камнях мелькнула тень. И вот поднялась голова…

Это был бесшерстный с длинной коричневой дубинкой.

4

Охотник уже опускал палку. Я тявкнула в тревоге, и Хайки мгновенно развернулся и нырнул за груду камней. Бесшерстный замер, его передние лапы вытянулись, он полностью сосредоточился на Хайки.

– Растай! – крикнула я, заставляя свое сердце замедлить биение. – Сделай себя невидимым!

Я сама уже умела делать это быстро, задержав дыхание и успокоив мысли.

«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым… Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом».

Я чувствовала, как плыву, исчезаю из поля зрения, и прижалась спиной к камню, позволяя своему телу слиться с его изломанной серой поверхностью.

Сердце тихо билось: каа-тамп, каа-тамп…

Я бросила сонный взор в сторону Хайки и увидела, как серый лис карабкается на каменную стену. Он что, сошел с ума? Хочет, чтобы его убили?

– Растай!

То, что я рявкнула на Хайки, нарушило мою собственную сосредоточенность, пришлось изо всех сил сдерживать дыхание.

– Я не умею! – проскулил Хайки, а бесшерстный уже направил на него свою дубинку.

Я метнула взгляд на крутой спуск к озеру. И ринулась к утесу. Спрыгнуть тут было невозможно, мы бы просто не уцелели при падении. Тут я заметила темный провал под скальным выступом. Это могло ничего не значить, может, просто ямка… Я вытянула шею. Внизу торчал небольшой камень. Достаточно ли он велик, чтобы приземлиться на него?

Мне удалось подползти к обрыву на животе, чтобы рассмотреть расщелину получше. Она уходила в каменную стену.

Я обернулась к Хайки:

– Сюда! Скорее!

В одно мгновение он очутился рядом со мной. Я услышала треск палки и свист, когда огонь проревел над нашими головами. Я подкралась к самому краю. И с глубоким вздохом спрыгнула, растопырив лапы, чтобы удержаться на маленьком выступе. Я со стуком упала на него, и камень вздрогнул подо мной. Задние лапы почти повисли над озером. С яростным визгом я дернулась вперед и оказалась прямо перед той щелью, которую видела сверху. Она прорезала скалу. Я забралась в нее в тот момент, когда из дубинки вырвался еще один жуткий гром. Успел ли Хайки спастись?..

Я съежилась, мои уши дрожали. Возле своих лап я увидела лужицу дождевой воды и с жадностью стала пить. Неужели смертельный огонь попал в Хайки? Я обернула вокруг себя хвост и стала ждать.

Палка снова рявкнула, прокатилось эхо. Я вытянула шею, выглядывая из щели, и тут на выступ свалился Хайки. Он, как и я, приземлился очень неловко, его задние лапы соскользнули вниз. Камень покачнулся. Хайки отчаянно заскреб лапами, приподнялся и прыгнул к щели. И как только он упал рядом со мной, камень дрогнул, с треском отломился от скалы и полетел в озеро. Я слышала свист и громкий далекий всплеск, когда он погрузился в воду.

Мы оба тяжело дышали, но палка уже не грозила нам. И бесшерстного не было видно, да он и не смог бы забраться к нам под козырек скалы. Далеко внизу в озере поблескивала вода, освещенная оранжевым солнцем с фиолетовым хвостом. Там мелькали какие-то белые птицы, с высоты они казались просто маленькими пятнышками. Что ж, по крайней мере, мы спаслись от бесшерстного.

– Он на меня и не смотрел, – сказала я наконец.

Хайки испустил протяжный вздох:

– Ему нужна была моя шкура. Бесшерстные постоянно охотятся за ней.

Я с облегчением поняла, что хорошо его слышу сквозь жужжание в ушах, и нахмурилась, оглядывая шкуру Хайки. В Большой Путанице бесшерстные делали с лисами ужасные вещи. Я помнила манглер, в котором разъезжали похитители лисиц: они окружали их, ловили и увозили, чтобы убивать. Но мне никогда не рассказывали об охотниках, которые пользовались бы палками с огнем. Вероятно, им нужны шкуры потому, что у них нет собственного меха? Я посмотрела на свои передние лапы, на задние, где черная шерсть переходила в темно-рыжую. Может быть, именно серая шуба Хайки представляла особую ценность для бесшерстных?

Хайки с пыхтением поднялся и подошел к краю щели. Попив немного из лужицы, он высунул голову, чтобы посмотреть на озеро. Глянул и вверх, на каменный козырек над нами, а потом повернулся ко мне:

– Нам не выбраться отсюда прежним путем. И мы не можем идти вперед.

Я уставилась в темноту щели, которая, казалось, уводила в толщу скалы. Но как далеко этот лаз тянулся на самом деле? А если он упирается в тупик? Тогда мы окажемся запертыми здесь и просто умрем от голода. Я вздрогнула, поднялась на лапы и осторожно направилась в темноту. Хайки последовал за мной.

Выбора у нас не оставалось. И больше идти было просто некуда.

Проход был узким. Очень скоро свет померк. Стены постепенно почернели, а потом растаяли. Я шагала осторожно, прислушиваясь к незнакомым звукам, слыша позади мягкие шаги Хайки. Похоже, он старался держаться как можно ближе ко мне, как будто боялся темноты.

– Поверить не могу, что тебе знакомо лисье искусство, – сказал наконец Хайки. Его голос гулко прозвучал под сводами. – Там, откуда я родом, только редкие лисицы его знают, и они немолоды. Ты научилась истаивать в Серых землях?

– Да.

Это было правдой, хотя и неполной, – я переняла этот навык у Сиффрина, лиса из Диких земель. Но моего брата Пайри никто не учил исчезать: он инстинктивно овладел этим умением.

– Я и караккить могу, – добавила я.

Мне стало немного легче. Я ведь научилась подражать голосам других живых существ совершенно самостоятельно.

– Изумительно, – вздохнул Хайки. – А я вот лисьим искусством не владею… Мама всегда говорила: «Если попадешь в ловушку, пользуйся хитростью, а не силой!» – Он снова восторженно вздохнул. – Лисицы умнее других сыновей и дочерей Канисты, но они не сильны. А потому и незачем с кем-то ссориться.

Я помнила, как Хайки обманул собак. Но истаивать он не умел и оттого оказался беспомощным перед бесшерстным. За бодрой болтовней Хайки скрывалась слабость.

Тут мои уши сами повернулись вперед, и усы тоже. Я оглянулась. Свет еле брезжил за спиной Хайки, и только его глаза поблескивали в темноте. Я на мгновение сбилась с шага. У Хайки был пушистый мех, и серебристый отсвет, проникающий через щель, очерчивал его силуэт светлой линией, из-за чего лис казался крупнее, чем на самом деле. А вдруг он гораздо хитрее, нежели можно подумать?..

– Это пещера. – Мой голос эхом отдавался от каменных сводов, уши снова вздрогнули.

– Но где она кончается? – пробормотал Хайки. – Ты ведь меня здесь не бросишь, Айла?

Он говорил сипло, должно быть от тревоги. У меня вдруг появилось странное желание защитить его. Я сдержала дыхание, сосредоточившись на непроницаемой тьме. Нет, нельзя бросать серого лиса, по крайней мере сейчас. Прежде нужно выбраться на открытую местность.

Щель уходила все дальше в скалу. Мы шли уже долго. Я заметила, что мы некоторое время поднимались в гору, потом начался уклон вниз. А если впереди обрыв?

– Здесь довольно тесно, – сказал Хайки. – Мне не нравятся такие узкие щели. А тебе?

– Не слишком, – коротко ответила я.

Мне хотелось полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Мои лапы и усы сообщали мне об обстановке. Хвост дергался из стороны в сторону, задевая стены. Как будто воздух стал реже? Ага, впереди поворот. Вроде бы послышался далекий шум воды. Я облизнула губы, чувствуя жажду, и остановилась, насторожив уши.

Хайки налетел на меня.

– Что случилось? – протявкал он.

– Все в порядке, – успокоила его я. – Кажется, где-то плещется вода.

Мы оба замерли в темноте. Тишина будто растянулась во все стороны. Может быть, я ошиблась?

Я осторожно стала спускаться дальше. Хайки шел совсем близко, пару раз я задела его хвостом. Больше всего меня беспокоило расстояние между стенами. Проход сужался. Воздух пах сыростью. Его не хватало, несмотря на глубокое дыхание. По холке полз холодок страха, неведомое приближалось с каждым шагом. Голова слегка кружилась. Сердце забилось быстрее. Мне вдруг захотелось развернуться и бежать, царапать стены, искать путь к свободе…

В моей голове вдруг зазвучал голос бабушки: «Страх – твой друг, но никогда не позволяй ему становиться твоим хозяином. Иначе он подхлестнет тебя, как бесшерстные хлещут своих собак, и потащит навстречу мрачной судьбе».

Волоски на хвосте встали дыбом. Не припомню, чтобы бабушка говорила что-нибудь в таком роде. Но я буквально слышала ее сейчас… даже ощущала рядом. Мои усы встопорщились, рот раскрылся от изумления.

– Где ты? – прошептала я.

Но ответил мне голос Хайки:

– Прямо за твоей спиной.

– Мне показалось…

Я с силой моргнула, вглядываясь во тьму. От недостатка воздуха у меня путались мысли. Я заставила себя дышать медленно. И прислушалась.

– Ты это слышишь?

Бульканье, бормотание… как будто капли дождя.

– Вода! – выдохнул Хайки.

Каменный пол под лапами выровнялся. Шум бегущей воды становился все громче. Это был не дождь – впереди журчал поток. Я в волнении прибавила шагу и тут же налетела мордой на стену. И снова по хребту прокатилась волна страха: пути нет, мы в западне!

Опять прозвучал голос бабушки: «…никогда не позволяй ему становиться твоим хозяином…»

– Что случилось? – прошипел сзади Хайки.

Я облизнула ушибленный нос, прислушалась к шуму воды. Она была где-то недалеко, прямо за стеной. Я вытянула переднюю лапу, ощупывая твердый камень, и обнаружила узкий пролом. Сунула в него голову – и заморгала от бликов света. Между камнями бежал ручеек. Оттуда тянуло свежестью и прохладой.

Я завиляла хвостом. Потом попятилась и обернулась к Хайки:

– Там, впереди, камни расступаются. Думаю, это выход наружу.

– Правда?

Хайки прыгнул вперед, от волнения прижав меня к стене. И тоже сунул голову в пролом.

– Ох, отлично, Айла!

Он отошел в сторону, позволяя мне первой проскользнуть в щель и выбраться наружу. Я глубоко вдохнула чистый воздух. После мрака даже тусклый сумеречный свет причинил боль моим глазам.

Позади раздалось ворчание. Хайки пытался пролезть в узкую щель.

– Почти получилось, – пробормотал он.

И наконец вывалился наружу с победоносным визгом.

Мы перебрались через неглубокий поток и выскочили на каменную плиту на краю озера. Между камнями по земле вилась узкая сырая тропинка.

Должно быть, мы много времени провели в пещере. Над спокойной водой повисли сумерки. Ледяной ручей очистил наши шкуры, и я встряхнулась как следует. Я смотрела на озеро, но на самом деле не видела его… Мной овладели воспоминания о детстве в Большой Путанице. Когда день встречался с ночью, мы с братом выбирались из норы, чтобы изучать мир…

Я вспоминала тот давний вечер, когда Пайри охотился на жуков. Он полз в траве, его хвост прыгал вверх-вниз, появляясь и тут же пропадая.

– Нашел одного! – взвизгнул он.

Я помчалась к нему, облизываясь. Пайри прижал лапой огромного жука, а тот, стараясь заползти под деревяшку, вырвался, но я хлопнула его как следует… и он покатился по траве. Мы наблюдали за тем, как жук беспомощно барахтался на спинке, не в силах перевернуться.

Я шагнула к добыче и заявила:

– Отнесу жука маме и папе!

– Это я его нашел! – Пайри загородил мне дорогу. – Я сам его отнесу!

Над травой разнесся голос мамы:

– Айла! Пайри! Дождь начинается! Возвращайтесь в нору!

А я и не заметила, что небо нахмурилось. Но теперь посмотрела вверх, и мне на нос упала капля. Я оскалилась на слоистые тучи. Они всегда означали, что мы должны сидеть в норе. Ну почему бы дождю не оставить нас в покое?

Жук все еще вертелся и дергался. Потом наконец сумел перевернуться на лапки и пополз в траву. Я прыгнула к нему, но Пайри меня опередил. Я налетела на брата и попыталась дотянуться до жука, но тот уже скрылся из виду.

– Это ты его упустил! – сердито рявкнула я.

Пайри прижал уши:

– Ты была ближе!

– Айла! Пайри!

Я повернула к норе. Теперь нам нечего было показать маме и папе. Дождь полил сильнее, падая на траву и скользя по коре деревьев – бульк-шлеп…

Бульк-шлеп…

На поверхность озера выскочила рыбина, разогнав мои воспоминания. На мгновение я даже увидела ее глаза, лишенные век, но она тут же снова исчезла в темной глубине. По воде разбежались бесчисленные круги.

Я вздохнула и невольно обернула себя хвостом. От воспоминаний о ссоре с Пайри мне стало грустно. Зачем я не позволила ему схватить того жука? Брат был прав: ведь это он его нашел.

– Прости… – пробормотала я. Мои усы шевельнулись, когда я мысленно потянулась вдаль, надеясь обнаружить присутствие брата. – Ты там?

– Что ты сказала? – раздался сзади голос Хайки, который сидел неподалеку. – Здесь очень тихо, правда? Напоминает то время, когда я был детенышем…

– Нет, ничего…

Я подобралась ближе к озеру. Не стоит объяснять Хайки, что я пыталась дотянуться до брата с помощью джерра-шарм, – это его совершенно не касалось. Я глубоко вздохнула. Мысленно нарисовала пеструю шкуру Пайри, золотисто-коричневую с огненными пятнами. Кремовую шерстку в ушах, черные кисточки на их кончиках…

Вода в озере стала тихой-тихой.

«Айла? Со мной что-то происходит… Я не чувствую того, что чувствуешь ты».

Я задержала дыхание. Голос брата в моей голове был еле слышным, как шепот. Мир вокруг потемнел. Силуэты деревьев мешали мне видеть.

«Там были ветви и тени. И горькая пыль наполняла воздух. Она заползала в нос, оседала у меня в горле».

Я шумно вздохнула – и картина исчезла. Но чувство страха осталось.

– Пайри, где ты?

«Не знаю… начинаю забывать…»

Голос брата смешивался со странным шорохом, как будто ветер шелестел в сухой листве. У меня закружилась голова от путаницы красок и обрывков мыслей. Пайри свободно бежит по диким просторам… Пайри один в темных краях…

– Что ты забываешь? – пробормотала я.

«Всё».

Мои уши дернулись. Я не понимала.

«Думаю, пора и тебе забыть. Отпусти меня и живи своей жизнью. Вернись обратно. Не ищи меня. Это небезопасно».

– Я никогда тебя не забуду! – взвизгнула я.

– Айла? Что ты там говоришь?

Я резко моргнула. Краски растаяли, мои мысли успокоились. Вода лениво плескала о каменистый берег. Хайки стоял рядом со мной, на его морде застыло удивленное выражение. Он мягко подтолкнул меня носом:

– Ты сама с собой разговаривала.

Я облизнулась. Интересно, что же он слышал… Поднявшись, я сказала ему:

– Давай в эту сторону.

Хайки побежал следом за мной.

Тропинка извивалась, уводя нас от озера, и мы молча трусили по ней. В животе у меня урчало. Я пообещала себе, что обязательно поймаю мышь, когда доберусь до луга.

Некоторое время тропка шла между камнями, но наконец впереди открылась небольшая долина у подножия горы. Я остановилась, чтобы обнюхать землю. Под моими лапами был перегной. Дальше виднелись деревья. Над валунами пронесся порыв ветра, швырнув в мою сторону сухие листья и веточки.

В долине не было зелени.

Сухая пожелтевшая трава росла редкими пучками, как будто сожженная враждебным солнцем, хотя почва была влажной, а ветер – прохладным. Кое-где из земли торчали странные, длинные, точно лозы, засохшие растения, похожие на голые крысиные хвосты.

Последние отблески заката угасали над горизонтом. До меня долетел слабый запах гниющей коры и иссохших листьев, и мой живот откликнулся громким урчанием. Какое разочарование! Я даже представить не могла, чтобы здесь жила какая-нибудь мышь: чем ей тут питаться?

– Не нравится мне, как выглядит это место… – Хайки смотрел вперед, едва не касаясь меня мордой.

Я окинула долину взглядом и предложила:

– Давай побыстрее пробежим через нее. Кажется, вон там растут деревья. Может, это кромка леса.

Я уже проходила через леса на границе Серых земель. Мне было отлично известно, что среди деревьев обитают разные мелкие существа. Белки устраивают в дуплах свои гнезда. В ветвях чирикают птицы. А в земле водятся жирные червяки и жуки, которыми можно перекусить. Я облизнулась.

Мы двинулись через долину. Мертвые стебли оседали под моими лапами. Запах разложения становился сильнее, от него щипало в носу. Мы крадучись прошли мимо небольших горок чего-то гниющего. Возле одной из них я заметила кусок коры и скрученные листья. И крошечный скелетик, полузасыпанный землей, – останки мыши или полевки. К косточкам прилип слизень. Он был первым живым существом, которого я увидела в этой долине. Я приостановилась, шевеля усами, чтобы обнюхать горку. Пахло чем-то едким.

Я поспешила к далеким деревьям.

Потом между согнутыми стеблями травы мелькнул маленький желтый шар. Я уже видела такой, только не помнила, где именно. Приблизившись, я обнаружила целое семейство желтых грибов с пурпурными крапинками, они пробивались сквозь влажную землю. Я подошла к одному, принюхиваясь.

– Не подходи к ним! – рявкнул Хайки.

Я в удивлении отшатнулась – ни разу не слышала, чтобы серый лис говорил таким тоном.

– А почему?

Хайки застыл на месте.

– Их нельзя есть. От них заболеешь.

Он вскинул голову, моргнул, всматриваясь в деревья, на которые еще падал последний слабый отсвет закатившегося солнца. Светлые мясистые грибы резко выделялись на темной почве.

– Думаю, нам не следует здесь оставаться.

Я видела выражение глаз Хайки, чуяла его запах. От его шкуры веяло страхом.

– Но когда мы дойдем до деревьев…

– Нам нужно сейчас же уходить, чтобы найти другую дорогу.

Шерсть Хайки встала дыбом на спине. Хвост прижался к боку.

Я дернула усами. Хайки пугал меня.

– А в чем дело?

Хайки уже начал пятиться, прижимаясь к земле.

– Ты разве этого не слышишь?

– Не слышу чего? – Я напрягла уши.

Воздух был тих, если не считать легкого шуршания ветерка в камнях у подножия горы.

– Вот именно, – прошипел Хайки. – Абсолютно тихо.

Я склонила голову набок. Хайки был прав – мы ведь находились в Диких землях… Почему не жужжат насекомые? Не щебечут птицы?

Я осмотрела долину, ища хоть один зеленый росток, хоть какую-то искру жизни. Но деревья даже издали выглядели согнутыми и больными. И по их веткам явно не прыгали птицы.

Пока я изучала древесные стволы, оттуда, из полутьмы, появилась некая фигура. А рядом – вторая, третья…

Они крались в строгом порядке. Их остроконечные уши были повернуты вперед, толстые лохматые хвосты вытянулись. Мне понадобилось лишь мгновение для того, чтобы понять: это лисицы. Но в том, как они двигались, опустив головы и выгнув спины, было напряжение, граничившее с безумием.

Хайки, должно быть, тоже это почувствовал.

– Кто это такие? – прошептал он. Его голос дрогнул.

Я пыталась разглядеть метки на их передних лапах или уловить запах пепла, въевшийся в их шкуры. С такого расстояния морды чужих лисиц было не рассмотреть. Но мрачный инстинкт подсказал мне, что у них пустые глаза с красным ободком.

– Это Зачарованные, – выдохнула я, когда они двинулись к нам через гниющую долину.

5

Над кривыми деревьями поднялся тяжелый стон. Я споткнулась, мой хвост зацепился за колючий куст. В полусвете вставали искаженные тени. Сухие растения содрогнулись на ветру, хлопая по моим лапам стеблями, будто крысиные хвосты. Грибы повернули круглые головы в мою сторону. Показалось ли мне, что деревья тоже приблизились, вытягивая уродливые ветви, сгибая и разгибая их, как когти?

Вонь разложения стала сильнее. Какой-то старый лис замер среди стволов, наблюдая за тем, как Зачарованные строем движутся через долину. Даже издали я различала ядовитую синеву его глаз.

Мой хвост обвис.

Стон над долиной зазвучал ниже. Между кривыми деревьями рассеялись пятнышки желтой пыли, порывы ветра несли их в мою сторону. Я дышала так громко, что у меня стучало в ушах, а мысли путались. Как будто тот старый лис грыз изнутри мой мозг.

– Айла! Что с тобой? – Голос Хайки был настойчивым.

Я резко моргнула. Когда я снова посмотрела на деревья, старый лис исчез. Стон утих настолько, что я могла расслышать, как приближаются Зачарованные: под их лапами похрустывали сухие листья.

– Куда он ушел? – прошептала я.

– Кто? – Хайки нахмурился. – Что с тобой происходит? – Он толкнул меня лапой, ткнул носом в бок.

Я встряхнула головой и еще раз на миг крепко зажмурилась. Лисы подобрались ближе, их было с десяток или больше, и они двигались не спеша. Я попыталась поднять переднюю лапу. Она казалась тяжелой, как будто плети растений тянули ее к земле.

– В ту сторону! – твердил Хайки, подталкивая меня к подножию горы.

Я послушно пошла за ним, пытаясь избавиться от дурмана, заполнившего мою голову.

– Смотри на меня! – потребовал Хайки. – Следи за моим хвостом!

Я сосредоточила внимание на сером лисе, а он прибавил шагу.

Все равно я ощущала Зачарованных. Осознавала, что они тоже заторопились, чтобы догнать нас под покровом сумерек. Я посмотрела в небо. Темные облака возникли ниоткуда, затмив свет созвездия Канисты.

Я тащилась следом за Хайки. Его мех словно растворился в вечернем воздухе. И только белый кончик хвоста был виден, и он метался из стороны в сторону, как самостоятельное живое существо. Я оглянулась на кравшуюся за нами стаю. Коричневато-рыжий лис был уже недалеко. Но когда его красные глаза встретились с моими, я услышала дрожащий голос Пайри: «Отвернись! Не смотри на него! Это опасно!»

Глаза Зачарованного как будто светились, и мои лапы внезапно прилипли к земле.

– Айла! Не останавливайся! – Хайки изумленно уставился на меня. – Это фокус, обман! Это дурное лисье искусство!

Я наконец заставила себя отвести взгляд. Увидела белую вспышку – хвост Хайки – и помчалась к нему изо всех сил. Серый лис ринулся вперед, я неслась следом, и сердце колотилось у меня в ушах, заглушая стон деревьев.

Хайки обогнул камни у подошвы горы, я – за ним. Впереди и выше мы увидели траву, заросли – там была жизнь. Гниющая земля больше не удерживала меня, ее дребезжащий стон затих в моей голове. Сумерки превратились в ночь, долину затянуло легким туманом. Свет звезд Канисты прорвался сквозь облака, я почувствовала прилив новых сил. И через мгновение почуяла запах папоротника, увидела цветы, пробившиеся сквозь почву. Меня охватил восторг.

Я сосредоточилась на подпрыгивавшем впереди белом кончике хвоста Хайки и стала думать о звездах. Под лапами шуршала мягкая трава. Где-то подала голос ночная птица. Гниющая долина осталась позади, вместе с ее ядовитыми запахами и мерзкими звуками. Мы обогнали Зачарованных. Мы были почти свободны.

Хайки вдруг остановился. Он обернулся ко мне, и в его глазах заметался страх.

– Они нас отрезали, – пропыхтел он.

Я всмотрелась в темноту. Две лисицы шли нам навстречу, перекрывая тропу впереди. А из-за их спин до меня донесся запах зеленого луга. Заросли кустарника покачивались на ветру, достаточно густые, чтобы мы могли с легкостью спрятаться в них, – но они лишь дразнили, оставаясь недосягаемыми. Лисицы замедлили шаг, приближаясь к нам, в их глазах с красным ободком отражался лунный свет. Первой шла длинноухая костлявая лисица, за ней – лис с коротким мехом. На их передних лапах виднелись темно-красные метки.

Они напоминали смятую розу.

Позади нас, совсем близко, раздался шорох шагов: стая обходила холм.

Зачарованные впереди остановились. Тощий лис выглядел куда хуже длинноухой лисицы. На его губах выступила пена, глаза гноились. Усы у него были странно неподвижными, а красные глаза не моргали.

Я подумала о Тарре, угодившем в логово похитителей лисиц. Неужели и через зрачки вот этого доходяги смотрел кто-то другой, приказывая, что делать?

Хайки попятился ко мне, его задние лапы дрожали.

Я услышала за спиной тревожное повизгивание. Лисицы разворачивались, шерсть на их загривках вздыбилась, они всматривались в темную долину. Что-то их отвлекло от нас. Я напрягла слух. Поначалу до меня донесся лишь голос одинокой птицы. А потом воздух прорезал лай. Он тут же перешел в пронзительный вой. Я прижала уши. Выла не лисица. Это вообще ни на что не было похоже, я никогда такого не слышала.

Потом кто-то рявкнул:

– Хозяину нужен нарушитель, живой или мертвый!

Остальные загекали – стали издавать пронзительные щелкающие звуки; их глаза засветились. Они испугали птицу, и та улетела.

– Поймайте тварь, которая изменила свой облик! – заверещал какой-то лис в середине стаи.

Зачарованные начали отступать от меня и Хайки, спеша туда, откуда доносились неведомые звуки. Их лапы плавно скользили по земле, лисы обогнули гору и растаяли в темноте.

Дрожа от облегчения, я повернулась к Хайки:

– Ушли! Зачарованные ушли!

Хайки смотрел вслед исчезнувшей стае, его нос подрагивал. Но он выглядел вовсе не обрадованным, а, напротив, настороженным.

– Ты ошибаешься…

Это заговорила костлявая лисица. Она стояла перед нами в нескольких шагах. Ее лапы твердо упирались в землю, шерсть на загривке поднялась. Тощий лис присел рядом с ней, оскалив покрытые пеной зубы.

Они не убежали вместе с остальными.

Враги шагнули к нам, и Хайки выгнул спину, стараясь выглядеть страшным. Но он не мог их отпугнуть.

Даже вдвоем Зачарованные без труда справились бы с нами. Я ведь была еще детенышем, а Хайки не походил на могучего бойца. Если бы только я могла воспользоваться ва-аккиром – искусством принимать чужой облик! Увы, Сиффрин не научил меня этому…

Я ощутила вспышку ярости, злясь на красного лиса, и воспользовалась ею, чтобы сфокусировать свой ум. Повернув уши вперед, я глубоко вздохнула. И выдохнула, издавая при этом сердитое карканье. Вороньи крики заполонили воздух, оглушая красноглазых лисиц. Они застыли, недоуменно глядя по сторонам. Хайки от удивления взвизгнул и прижал уши. Он уже начал сворачиваться в клубок, испуганный моей караккой. Мне хотелось открыть ему правду, но тогда я выдала бы свой секрет.

Я сосредоточилась на Зачарованных. С новым вздохом я обрушила на них собачий лай, извлекая из собственного горла фырканье и рычание. Хайки повернулся к гниющей долине. Я быстро прыгнула вперед, подальше от него, – на тропу перед красноглазыми лисицами. Следя за дыханием и продолжая лаять, я начала истаивать.

Все краски исчезли с моей шкуры, очертания моего тела стали расплывчатыми. Я прокралась мимо растерянных лисиц, которые больше меня не видели и поскуливали от страха. Обошла их сзади и рассыпала страшные звуки вокруг, ловя врагов в сеть недоумения.

Использовать истаивание и каракку одновременно оказалось куда труднее, чем я предполагала. К тому же я давно не ела, а долгое бегство истощило мою маа. Я чувствовала, как ослабевает сила моей маскировки. Через несколько ударов сердца тело восстановит прежние вид и масть. Уже теперь черный мех на моей передней лапе был заметен.

Несмотря на явный испуг, Зачарованные не сбежали. Скулили, но стояли на месте.

С последним огромным усилием я испустила яростный вой злобного пса, собравшегося подраться. Это оказалось слишком для лиса, он рванул подальше от угрозы и проскочил мимо Хайки в сторону долины. Лисица не осмелилась остаться одна среди такого шума. Взвизгнув, она бросилась за своим тощим приятелем – назад к ядовитым грибам.

Я ослабила истаивание, тяжело дыша. Моя голова опустилась, я закрыла глаза, чувствуя, как все вокруг кружится.

– Так вот кто это был! – изумился Хайки, и его голос едва донесся до меня. – Те лисицы… их было так много, но ты их напугала и прогнала! Ты знаешь лисье искусство! То есть по-настоящему им владеешь! Обычный детеныш из Серых земель, кто бы мог подумать…

Однако я повергла в трепет лишь двоих Зачарованных. Остальные убежали, заслышав чьи-то зловещие крики. Хайки болтал без умолку, а у меня просто не осталось сил для объяснений, и я с трудом потащилась к зарослям орешника на краю луга.

– Ты действительно необычная, да, Айла? – спросил Хайки, вытаращив глаза. Ответа ждать он не стал. – Мои братья и сестры умны. Они отличные охотники, причем все старше меня, однако никто из них не сравнится с тобой!

Он подошел поближе ко мне.

Вообще-то, меня тронула его похвала. Лисье искусство – дело нелегкое. Растаять и одновременно подражать чужим голосам… ну, это потребовало от меня полного сосредоточения. Сиффрин только и делал, что ругал меня. Путешествовать с Хайки было несравнимо легче, хотя он и болтал слишком много.

Я сунула нос в орешник, впитывая его мягкий свежий запах. Я ощущала жизнь в толстых стволах и маленьких почках, столь не похожую на гниение мертвечины в коричневой долине. Скользнув в кусты, я утоптала для себя круг и легла на землю. Мое тело устало, но ум испытывал удивительную легкость.

Хайки свернулся рядом со мной, и я не стала возражать. Приятно было снова чувствовать, что кто-то рядом.

– Мы их найдем, – пробормотал Хайки.

Я моргнула, посмотрев на него.

Он легонько ткнул меня носом:

– Мою семью, твоего брата. Мы поможем друг другу… И все равно их отыщем.

Мои усы дрогнули, в сердце блеснул луч надежды.

Свет Канисты растаял за облаками. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тьма ночи легла на мои мысли, как бархат.

Проснувшись, я увидела карие глаза, внимательно изучающие меня при свете луны. Хайки повеселел, когда понял, что я смотрю на него.

– Пробудилась! Ты так крепко спала, что я забеспокоился. Это из-за лисьего искусства? Ты вообще как, все в порядке?

Его пушистый хвост хлопнул по земле под ореховым кустом.

Голова у меня была тяжелой.

– Это забирает уйму маа, – пробормотала я.

Я могла проспать всю ночь напролет.

– Я уже так проголодался… а ты? – Хайки шумно зевнул. – Бегство, те ужасные лисицы… – Он содрогнулся. – Я сторожил твой сон и теперь уверен: они не вернулись. – Он посмотрел на свой живот, и его мягкие серые уши повернулись в стороны. – Я весь день не ел.

В моем животе заурчало. Теперь, после сна, я поняла, что умираю с голоду. Под орешником все еще было темно.

– Наверное, придется нам поохотиться.

– Да, охота… – Хайки грустно качнул головой. – Я не слишком хорош в этом деле.

Я вздохнула, расправляя лапы. И почему его слова меня не удивили?

Хайки вскочил, как веселый детеныш.

– Попробуем найти кролика?

– Посреди ночи?

– Верно, это вряд ли возможно.

Мой хвост нетерпеливо дернулся. Голод не улучшил моего настроения. Я вообще никогда не видела кролика вблизи. Они дьявольски быстро бегают.

– Что-нибудь найдем, – почти искренне пробормотала я, гадая, почему это мы до сих пор не расстались с серым лисом.

И пообещала себе, что дальше пойду одна. Я потянулась и поднялась на лапы. Передние дрожали, да и все тело ломило. Достаточно ли у меня сил для охоты?

Хайки с беспокойством наблюдал за мной.

– Ты не слишком хорошо выглядишь. Что с тобой случилось в долине? У меня было дурное предчувствие, а потом вдруг те лисы появились ниоткуда… – Хвост Хайки взлетел вверх, потом прижался к боку. – А ты как будто…

– Со мной все будет в порядке.

Я махнула хвостом, как бы отметая его слова. Но, по правде говоря, со мной действительно что-то произошло. Я слышала какие-то звуки, видела нечто, я была в трансе. И кем был тот лис с ядовитыми глазами, что наблюдал из-за деревьев? Я припомнила дребезжание в ушах, как будто его дыхание проникло в мой ум…

Джерра-шарм – редкое лисье искусство, одно из забытых, – во всяком случае, так мне Сиффрин объяснил. Моя связь с Пайри позволяла мне мысленно дотянуться до брата. Благодаря джерра-шарм мы сливались воедино, наши умы объединялись. И ощущения в том лесу были похожими… но ужасными. Как будто мою собственную джерра-шарм высасывали. Я не могла ни отчетливо думать, ни даже лапу поднять.

Я с силой встряхнула головой, прогоняя воспоминания, и протиснулась между стволами орешника.

Хайки последовал за мной, и мы вместе побежали по высокой траве. Когда мы перебирались через выступавшие из земли корни, мне показалось, что я слышу царапанье крошечных коготков. Я насторожила уши, мои усы затрепетали. Похоже, там была мышь!

– Кролики очень вкусные, – заговорил Хайки. – Я бы сейчас съел ушастого целиком, правда! Моя сестра однажды поймала огромного кролика. Никто и не предполагал, что он окажется таким сочным!

Маленькие лапки отчаянно заскребли – зверек явно нас услышал. Я в бешенстве оглянулась на Хайки.

– Извини, я опять много болтаю? – Хайки поджал хвост.

Мы двинулись дальше в молчании, пересекли лужок и повернули к деревьям. Наконец дошли до какого-то холма, потом очутились в долине, заросшей кустами и колючками. Там пробегал узкий ручей.

Я неуверенно остановилась. В воздухе ощущался слабый лисий запах.

Хайки продолжал идти вперед.

– Ох, посмотри-ка, мы хотя бы напиться сможем!

Я облизнулась и последовала за ним. Мы встали у ручья, чтобы полакать воды. Горло перестало гореть, зато лапы заныли пуще прежнего, а голова стала клониться вниз.

Хайки наблюдал за мной.

– Ты слишком устала, чтобы охотиться, – сделал он вывод.

Это было правдой, но разве у меня оставался выбор? Я не могла доверить Хайки поиск еды для нас обоих. На мгновение мне захотелось, чтобы здесь оказался Сиффрин. Красный лис был отличным охотником, он мастерски выслеживал добычу, оставаясь незамеченным. Я прижала уши и напомнила себе, что Сиффрин при всем при том был лжецом, который носил метку в виде смятой розы.

Хайки подбежал ко мне и нежно ткнул носом в бок:

– Тебе нужно отдохнуть. – Его глаза вспыхнули. – Погоди-ка…

Он помчался куда-то по траве, почти прижимаясь к земле носом. Пару раз с силой втянул ноздрями воздух, а через несколько шагов снова принюхался, повернул обратно… Я наблюдала за ним, наклонив голову набок, а Хайки наконец замер у пятачка голой земли. Ее недавно кто-то рыхлил.

Я огляделась вокруг. Ручей с бульканьем струился через луг, в темноте кружили летучие мыши. Вроде бы я слышала что-то еще? Мои уши шевельнулись. Я снова почуяла лисицу. Мы что, забрели на чью-то территорию?

Хайки принялся копать, энергично вертя хвостом. Комья так и летели у него из-под лап. Уши прижались; он превратился в размытое пятно серого меха.

Наконец он сунул морду в ямку и тут же выдернул с восторженным визгом:

– Ты не поверишь, что я тут нашел!

Роскошный, сладкий запах поднимался от земли. Мой рот наполнился слюной, в животе заурчало. Голова Хайки снова исчезла в яме. Его задние лапы напряглись, зад дрогнул, Хайки попятился. И, вертя хвостом, бросил что-то передо мной.

Я и правда не могла поверить собственным глазам. Под осыпавшимися комьями земли виднелись длинные висячие уши, пушистое тело и светлый хвост.

Кролик!

Его голова тяжело свешивалась на сторону, шея была уже сломана.

– Сначала ты. А то умрешь с голоду. – Хайки оценивающе посмотрел на кролика. – Тут нам обоим хватит.

Меня затрясло от предвкушения. Я была слишком голодна для того, чтобы задавать вопросы насчет этого дара земли, поэтому, не рассуждая, впилась зубами в шкурку и вырвала кусок мяса. Оно было еще теплым. Хайки вонзил клыки в заднюю ногу кролика. Мы рычали и рвали зверька на части, глотая их целиком. Нам не понадобилось много времени, чтобы обглодать тушку, оставив лишь небольшую кучку хрящей и косточек.

С довольным вздохом я посмотрела на Хайки. Кроличья кровь прилипла к его морде, окрасила усы. Хайки облизнулся. Полный живот сделал меня щедрой. Не слишком ли сурова я была к нему? Может быть, он и не умеет охотиться, однако нашел убитого кролика! И он присматривал за мной в гниющей долине. Я вспомнила, как Хайки уводил меня от Зачарованных. Он ведь мог бросить меня там и спасать собственную шкуру.

По земле едва заметно передалось какое-то движение, и я насторожила уши. Сквозь шум воды донесся другой звук: осторожные шаги лисьих лап. Я вскинула голову – и встретила яростный взгляд.

Хайки взвизгнул и подскочил ко мне. Рядом с нами стоял лис, здоровенный самец с ржаво-рыжей шкурой. Его глаза были обведены черными кругами и от этого казались невероятно большими. Он смотрел на то, что осталось от кролика.

– Воры! – рявкнул лис. Его морда исказилась от ненависти. – Рабы Бесхвостого Пророка! Вы отравили наши долины! Нападаете на наши норы! А теперь еще осмелились воровать у нас еду! Давненько я ждал случая поймать вас на этом! Давненько мне хотелось перегрызть ваши глотки!

Он взмахнул хвостом. А потом вскинул голову и испустил зов тревоги. Я почувствовала, как задрожала почва под моими лапами: кто-то мчался по земле и корням кустов. И внезапно вокруг появились лисицы, выскочившие из тайных ходов в зарослях.

Ржаво-рыжий лис обратился к ним:

– Эти воры попались наконец! Не дайте им сбежать! Я слышал, как они шли по Долине призрака. А теперь явились на нашу землю! И что мы с ними сделаем?

– Надо убить их, Флинт! – закричали лисицы. – Убить сейчас же!

Какой же дурочкой я была! Я не обратила внимания на разные намеки и признаки на лугу. Я съела кролика, даже не подумав о том, откуда он взялся.

Я попятилась от ржаво-рыжего самца, рванулась назад, в высокую крапиву и густую траву. Но по моей спине ударила чья-то лапа, в холку впились зубы…

Хайки пронзительно кричал где-то за моей спиной:

– Стойте! Вы ошибаетесь!

– Заткните его, пока не прибежали остальные!

– В логово их! Мы с ними там расправимся!

Стебель какой-то травки колыхался под легким ветерком, щекотал меня, задевая нос. Свежий нежный запах обещал свободу и жизнь. Жизнь, которую я теряла. Закусив напоследок кроликом.

Я цапнула стебелек, он застрял между зубами, и вкус травы обволакивал нёбо, пока меня тащили куда-то.

Куда-то вниз, в темноту.

6

Воспоминания нахлынули на меня. Как-то утром, давным-давно, я выбралась из теплой норы и заморгала от яркого света. Усы щекотало холодом, когда я всматривалась в окрестности. Небо было серым, словно перья голубя, а земля блестела от инея. И под ним стебли травы казались жесткими, как ветки.

Мои глаза расширились.

– Пайри, смотри!

Все засверкало.

Пайри вылез наружу, фыркая и поскуливая.

Бабушка протолкнулась мимо нас, легко прошлась по хрустящей белой траве. И повернулась, чтобы облизать наши носы.

– Слишком холодно, чтобы играть снаружи, дети. Оставайтесь в норе. Мама и папа охотятся. Под снегом трудно найти пищу. Так что я должна сделать, что смогу.

Навострив уши, я спросила:

– А нам нельзя пойти с тобой?

– Мы поможем копать, – поддакнул Пайри, с надеждой вильнув хвостом.

Он принялся подпрыгивать на месте, стала скакать и я, разбрасывая лапами комки сверкающей земли.

– Нет, дети, вы должны оставаться в тепле и покое. Не выходите из норы. Я ненадолго.

Бабушка строго посмотрела на нас, и мы попятились, опустив хвосты. Она же крадучись пошла к зеленой полосе. Мы вытянули шеи, разглядывая белый мир вокруг. У изгороди бабушка обернулась.

– Уйдите внутрь! Сейчас же! – крикнула она.

Мы забились поглубже, пригибаясь под корнями, что торчали из земли. В норе было намного теплее, чем снаружи, ветер в нее не проникал. Я со вздохом свернулась в клубок. Хруст шагов бабушки становился все тише и тише.

– Айла, ты что делаешь? – Пайри смотрел на меня, склонив голову набок.

– А ты как думаешь? Жду бабушку.

Хвост брата взметнулся.

– А я думаю, что вот-вот пойдет снег. Хочешь посмотреть? – с хитрецой спросил он. – Маленькие белые мышки посыплются из туч.

Я горделиво вскинула нос:

– Я знаю, что такое снег! Я уже его видела.

– Нет, не видела, – ткнул меня носом Пайри.

Я куснула его за хвост.

– Видела!

Он отскочил в сторону.

– Тогда тебе вряд ли интересно смотреть на снегопад.

Я наблюдала за тем, как он карабкается вверх, к выходу из норы, отталкиваясь от корней задними лапами. Потом он резким прыжком выскочил наружу, и его хвост задрожал от возбуждения.

– Подожди меня! – взвизгнула я и поспешила за ним.

Мы выбрались на мороз. Я почувствовала, как мерзнут подушечки лап и спина. Ледяной воздух окутал все вокруг серебристым покровом. Под этой мерцающей шубкой исчезли все запахи.

– Посмотри-ка на это!

Пайри несколько раз с силой выдохнул. И каждый раз перед его мордой возникали небольшие облачка тумана. Я уставилась на них, а они клубились в воздухе перед Пайри. Я тоже энергично выдохнула и выпустила облачко тумана через нос. Оно всплыло над моей головой. Пайри прыгнул на него, щелкнув зубами.

Я затрясла хвостом, развеселившись. А потом посмотрела вверх и прижала уши:

– А солнце где?

Я не могла найти его в сером небе.

Пайри призадумался и произнес:

– Может быть, солнце прячется, когда становится по-настоящему холодно, как сегодня.

– Но папа говорил, что солнце всходит каждый день. А значит, и в холодные дни тоже.

– Но сейчас-то его там нет, ведь так?

Я шагнула на замерзшую траву, мои лапы заскользили по колючим стеблям.

– Похоже, что нет…

Я заметила узкую дыру под изгородью сбоку от нашей норы. Мне еще не доводилось отходить так далеко от дома. Я виновато поджала хвост и слегка встряхнулась. Потом оглянулась. Нору видно – вот и хорошо. Я осторожно подошла к лазу, который вел на соседний участок, и широко раскрыла глаза: за изгородью среди невысоких стеблей замерзшей травы что-то блестело. Огромный плоский серебристый круг! Он слегка переливался желтым и золотым. Мне пришлось сощуриться, когда я на него смотрела, потому что от его блеска глазам было больно.

Пайри уже стоял рядом со мной.

– Что это такое? – тявкнул он.

Я облизнула нос.

– Не уверена, но… – Я уперлась взглядом в небо, потом уставилась на сверкающий круг. – Думаю, может быть, это солнце угодило в ловушку.

Я почувствовала, как сами собой дернулись вперед мои лапы. Затем проскользнула в дыру под изгородью и всмотрелась в круг. Пайри последовал за мной – я ощутила тепло его меха. Краем глаза я видела, как от дыхания брата рождаются клочки тумана.

Вообще-то, мы не должны были покидать нору одни, без взрослых. Бабушка велела нам оставаться дома. Но что, если солнце очутилось вот здесь, подо льдом? Вдруг оно угодило в беду? Не значило ли это, что холода настали навсегда? Я чувствовала, как мороз покусывает спину, а мех покрывается изморозью. Без солнца, которое согревает землю, все вообще замерзнет. И почва станет твердой; и мыши исчезнут. А небо погрузится в вечную ночь.

Я повернулась к Пайри, мои усы изогнулись.

– Нам ничего другого не остается, – серьезно сказала я брату. – Мы должны спасти солнце.

Лисицы волокли меня вниз по тоннелю, что уходил в землю. Одна вышагивала впереди, и силуэт ее был едва различим среди теней. Остальные покусывали меня сзади. Я споткнулась, жадно глотая воздух. Где-то за моей спиной слышались поскуливание Хайки и шорох множества лап. Сколько же здесь лис?

Та, что была впереди, вошла в логово. Оно находилось под большим деревом. Через крошечные отверстия в потолке проникал звездный свет; древесные корни казались спутанными коричневыми крысиными хвостами. И еще везде свисали пучки тонких корешков, на которые налипли комья земли. Я моргнула, привыкая к темноте. Запах теплого меха достиг моего носа, я растерянно прижала уши. Здесь не было и намека на вонь пепла или золы.

Но и ничего утешительного я не увидела в злобных взглядах, что встретили меня и Хайки, когда мы прижались спинами к стене берлоги. Восемь пар глаз таращились из темноты.

Тот лис, который застукал нас первым, – все называли его Флинтом – встал перед остальными и зарычал, обнажив кончики клыков. В полумраке темный мех на морде превращал глаза Флинта в большие черные ямы.

– Они хотят нас убить, – пробормотал Хайки, ткнув меня мордой.

Я нервно сглотнула, все мое тело напряглось.

– Вы заслуживаете только смерти, вы, грязные блохи! – Зубы Флинта блеснули.

Остальные презрительно фыркнули, соглашаясь с ним.

Молодая лисица с темной шкурой сунулась поближе к вожаку:

– Не убивай их прямо сейчас! Спроси сначала, что им тут было нужно?

К ней подошел другой молодой лис:

– Симми права. – Он злобно топнул по земле передней лапой. – Мы должны выяснить, что им известно о Бесхвостом Пророке!

Хайки тихонько взвизгнул, но я стиснула зубы. Нельзя издавать ни звука. Я крепче уперлась лапами в землю, желая, чтобы они перестали дрожать. Остромордая лисица протиснулась между остальными.

– Может, начнем с того, что обдерем шерсть с их передних лап? – Ее розовый язык угрожающе высунулся наружу. Она сделала шаг в нашу сторону. – Ну-ка, скажите нам, призрачные твари, что задумал Бесхвостый Пророк?

Хайки заскулил:

– Не понимаю, о чем вы говорите! Мы не знаем никакого пророка!

Я нахмурилась. Почему остромордая лисица упомянула о наших передних лапах? Я посмотрела на ее собственные лапы, но было слишком темно, чтобы разобрать, есть ли на них какие-то метки. Впрочем, красного ободка вокруг глаз у этих лис не было, да и пены на губах тоже…

Что там говорил тот крупный лис?

«Рабы Бесхвостого Пророка».

Это не Зачарованные: глаза у лисиц были яркими и внимательными. От их меха пахло жизнью. А под их агрессией скрывался настоящий страх, и я ощущала его. Мои уши дернулись вперед.

– Они говорят о Мэйге! – сообщила я Хайки.

Тот как будто и не слышал меня.

– Пожалуйста, не делайте нам ничего плохого! – провизжал он. – Мы ничего не знаем!

Крупный самец нетерпеливо зашипел:

– Они не собираются ничего рассказывать.

– И что мы с ними сделаем? – спросила остромордая лисица, с отвращением сморщив нос. – Мы не можем держать их в плену.

– И отпускать их тоже нельзя! – тявкнул молодой лис. – Они прямиком помчатся к нему! И мы уже никогда не будем в безопасности!

Я выпрямила лапы и произнесла:

– Вы все ошибаетесь!

Крупный лис, которого называли Флинтом, снова зашипел на меня, но я не отпрянула. Я должна была все объяснить.

– Вы считаете, что мы из стаи Мэйга – рабы… – осеклась я, припоминая, как они его называли, – Бесхвостого Пророка. Но это не так. Мы обычные, здоровые лисы… Нам пришлось бежать от напавших на нас лисиц, и мы очутились на вашем лугу. Устали, проголодались… Поэтому съели вашего кролика. Ну не подумали хорошенько…

– Не слушайте ее! – настаивала молодая лисица с темной шкурой. – Это обман!

Я взглянула в глаза остромордой лисице:

– Присмотритесь к нам. Разве мы похожи на бездумных рабов? Вы видите, что мы не отличаемся от вас, полагаю, вы можете это понять. Поверьте, мои слова правдивы. Мы бежали от той же самой угрозы…

Я обвела взглядом остальных лисиц. Они молча моргали. Даже Хайки угомонился, его усы обвисли, он хлюпал носом.

Остромордая лисица внезапно шагнула к нам. Хайки взвизгнул и прижался к стене, но я осталась на месте, прижав уши к голове. Лисица пристально посмотрела мне в глаза, я ответила взглядом в упор. Потом она уставилась на мои передние лапы. И наконец вздохнула:

– Они не помечены.

Казалось, все лисицы одновременно испустили вздох облегчения, хотя до этого момента как будто сдерживали дыхание. Я почувствовала, как напряжение ослабло.

Флинт опустил голову и произнес:

– Каро права. Это свободные лисицы.

– Тогда что они здесь делают? – прорычала темная молодая самка.

Я повернулась к ней:

– Говорю же, мы бежали от Зачарованных… вы их назвали мечеными. Мы шли через Дикие земли и попали в какое-то странное место: трава там мертвая, а в воздухе пахнет гнилью. И Зачарованные нас заметили.

– Долина призрака, – пробормотал молодой лис.

Остальные лисицы нервно переглянулись.

– Мы услышали… как будто поскуливание, а потом громкий вой… Думаю, это был кто-то покрупнее лисицы. – Я похолодела при этом воспоминании.

Лисица с острой мордой, та, которую называли Каро, застучала хвостом по полу. Когда же она заговорила, в ее голосе слышалось рычание:

– Это мог быть луговой волк. За озером охотится целая стая, хотя я никогда не видела, чтобы волки забредали в Долину призрака.

– Не уверена, – призналась я, поскольку никогда не слыхала о луговых волках. – Однако после этого на нас напали Зачарованные. Мы сумели сбежать, но выбились из сил. – Я встряхнула головой.

Каро посмотрела на Флинта, потом снова на меня:

– Ты явно никогда не видела лугового волка. Меченые ни за что не стали бы за ним гоняться. Такие волки опасны.

– А у той стаи есть вожак? – вмешался Флинт. – Вы не заметили среди них свободного лиса, не привязанного?

Снова непонятное слово: «привязанный». Вздыбив шерсть, я подумала о Карке, одноглазой лисице, которая возглавляла нападение на мою семью. Я вспомнила, что говорил о ней Сиффрин: она тоже была слугой Мэйга…

«…Но, в отличие от Тарра и остальных, она служит ему добровольно…»

Она не была одной из Зачарованных.

Я представила лисиц, что гнались за нами по долине, и увидела перед собой мертвые глаза, обведенные красным.

– Нет, не думаю.

Каро наклонилась к Флинту:

– Она сказала, что они гнались за луговым волком. С чего бы это?

Лис с темной мордой изучающе смотрел на меня.

– Наверное, ошибается. Она ведь просто детеныш.

– Рожденная так задолго до малинты?

– Должно быть.

Лисы испытующе рассматривали меня. Ясно, что они имели в виду: я родилась до того, как сравнялись день и ночь, прежде чем раскрылись почки на деревьях. И во мне есть нечто странное.

Лисица заговорила:

– Где твои родители, детеныш? Где твоя семья?

Если бы я солгала, они бы это поняли.

– Я из Серых земель. Мэйг… тот, кого вы называете Бесхвостым Пророком… послал своих слуг убить мою семью. Я сбежала, и мой брат тоже. Он затерялся где-то в Диких землях. Я собираюсь его найти.

Мой нос сжался в узелок от ярости, что гнездилась в моем животе.

Уши Каро повернулись вперед.

– Так вы друзья? – спросила она и бросила на Хайки слегка неодобрительный взгляд.

Хайки шевельнул носом.

– Мы с Айлой познакомились в Диких землях, – ответил он. – У нас схожие судьбы. Мэйг похитил мою семью.

– Так ты тоже из Серых земель?

– Я из Нижних Диких земель. – Он посмотрел на меня, потом снова на лисицу с длинной мордой.

– Бесхвостый Пророк украл твоих родных?

Хайки заговорил тихо и уверенно:

– Это произошло в мое отсутствие, но я знаю, что виной всему – Мэйг или кто-то из его стаи. Исчезли и другие семьи, причем моя была не первой. Короче, у меня есть план.

Лисица с любопытством наклонила голову:

– И что за план?

Хайки опустил глаза.

– Я собираюсь найти Старейшин, – прошептал он. – Хочу попросить их о помощи.

Глаза лисицы расширились. Она быстро переглянулась с Флинтом.

Тот сделал шаг вперед, поравнявшись с Каро.

– Но вы не должны были красть нашу еду!

– Прости, – проскулил Хайки. – Это я виноват. Айла тут ни при чем.

Я была благодарна ему за преданность, но вина ложилась на обоих в равной мере.

– Я тоже ела кролика, – напомнила я.

– Но нашел его я, – настаивал Хайки. – Мне бы сообразить, что это чей-то запас. Иногда я бываю таким растяпой… – Он посмотрел на Флинта и Каро, расширив глаза, и неожиданно вильнул хвостом. – Мы можем поймать другого кролика! Или… или двух, а то и трех!

Хайки зашел слишком далеко, обещая то, чего мы не могли выполнить.

– Вы правы, – вмешалась я. – Нам не следовало брать ваш запас. Но голод порой заставляет делать глупости. – Я оглядела ряд лисиц, все еще закрывавших собой выход из логова. Мои усы слегка дернулись от раздражения. – Мы не хотели ничего плохого. Я просто надеялась, что Дикие земли более дружелюбны, чем Серые. Похоже, я ошибалась.

– Айла! – прошипел Хайки, обжигая меня предупреждающим взглядом.

– Ну, тут особо извиняться не за что, – сказал вдруг Флинт.

Я замерла, не желая больше ничего говорить. Эти лисицы колотили и оскорбляли нас, грозили убить. Но теперь, узнав, что мы не Зачарованные, они должны были нас отпустить. Я больше не собиралась молить о прощении.

Каро уселась на задние лапы.

– Мы слышали об исчезновении лис, – заметила она.

Флинт резко произнес:

– Каро, ты не знаешь, можем ли мы им доверять.

Она повернула уши и посмотрела мне в глаза:

– Но вы заслуживаете доверия, так ведь?

Я опустила голову в знак согласия.

– Когда вы бежали в наши края, то по соседству с Долиной призрака могли заметить небольшую вересковую пустошь, – продолжила Каро. – Там жила семья, наши родственники. Но теперь они пропали.

– И у нас есть потеря, – тихо добавил молодой лис. – Лиро, брат мамы. Он вышел однажды ночью и больше не вернулся. А он был самым быстрым в семье и считался таким же хорошим охотником, как мама.

– Ну, могло что-то произойти, – возразила лисица с темным мехом. – Несчастный случай… бесшерстные…

Тонкий красный хвост Каро резко дернулся.

– Лиро отличался своей осторожностью, – сказала она. – И уж конечно, он был бы последним, кто попался бы в ловушку бесшерстных.

– А Зачарованные живут в Долине призрака? – слегка откашлявшись, спросила я.

– Меченые? Нет, не там, – вскинула голову остромордая лисица. – Они прячутся в лесу, а в долину выходят по ночам. Она уже долго вот так гниет. И эти лисы просто лежат там, ничего больше. А долина ширится, захватывает наши земли. Мы не всегда были такими нервными, – добавила она почти виновато. – Просто сейчас мы не чувствуем себя в безопасности в собственном логове.

Встрепанный старый лис отошел к стене и проворчал:

– Не начинай сначала, Каро. Мы никуда отсюда не уйдем. Это наша территория. Нельзя просто взять и сбежать – мы должны защищать ее.

– Как защищать? – спросила она.

Хвост Флинта заколотил по земле.

– День и ночь уже почти сравнялись, скоро придет время малинты, – рыкнул вожак. – И у нас будет больше маа, чтобы сразиться с врагами!

Уши Каро шевельнулись.

– Но нас мало, а их много, у нас нет шансов! – ответила она.

Лисы заговорили все разом, тревожно взвизгивая, как будто нас с Хайки тут не было.

– Я могу сражаться! – крикнула темная лисица, ударяя когтями невидимого противника.

Молодой лис оскалил клыки:

– Я тоже буду драться!

– И как вы собираетесь одолеть такое множество меченых лисиц? – дернула носом Каро.

– С помощью лисьего искусства! – взвизгнул самец с темным мехом.

– Мы его не знаем, – напомнила ему Каро.

– Старейшины владеют лисьим искусством, – сказал Хайки.

Лисы одна за другой умолкли и повернулись к нему, глядя на Хайки с новым интересом.

– Старейшины очень мудры, – закивал мелкий самец, поднимаясь на лапы. Хвост у него был слегка изогнут, а сбоку на морде виднелось серое пятно. – Они умеют становиться невидимыми и подражать голосам других существ. Я слышал, что они даже могут менять облик. Это правда?

– Да кого интересует, правда ли это? – раздраженно проворчал старый лис. – Мы к этому не имеем никакого отношения.

– Они нам никогда добра не делали, – согласился Флинт.

– Рассчитывайте на себя, – сказала Каро. – Полагайтесь на обычные силы и умения.

– Но Старейшины хранят все лисьи знания… они знают всё! – с благоговением произнес Хайки.

– Мне не нужны Старейшины, – проронила я, однако вспомнила, как Сиффрин восхвалял Джану, и мой хвост невольно дернулся.

Старый лис фыркнул:

– Мне тоже. Или вы думаете, что они станут делиться своими знаниями с каким-то детенышем и с коротконогим лисом из Серых и Нижних земель?

Хайки поморщился, но заговорил дрожащим голосом:

– Можешь говорить обо мне что хочешь. Я не представляю собой ничего особенного, к тому же виноват в том, что ваш запас съеден… Но не стоит недооценивать Айлу. – Он подмигнул мне.

– Твоя преданность этому детенышу достойна восхищения, – холодно произнес старый лис. – Только не ожидай того же от Старейшин. Они не могут помочь даже своим сестрам и братьям из Верхних Диких земель. – Глаза старого лиса вспыхнули. – Я живу на этом лугу с самого рождения, а в те далекие годы Долины призрака еще не существовало. На том месте росли папоротники, были ореховые заросли, пруд, где плавали утки – легкая добыча… Я видел, как все это сгнило. Орешник засох. Утки улетели, пруд превратился в грязь. – Его голос зазвенел от гнева. – А на их месте появились ядовитые грибы и красноглазые лисицы, коим нет числа. Они захватили наши луга. Они угрожают нашим семьям! – Он громко фыркнул. – А тут ты явился из Нижних земель и ищешь Старейшин! – При этих словах Хайки скромно опустил голову, но старый лис еще не все сказал. – Они должны и сами знать, что происходит в нашем мире! Но они и не думают поделиться своим драгоценным даром… это только для избранных, нас они не станут учить ва-аккиру!

По моему хребту до самого кончика хвоста пробежала дрожь. «Древнее умение менять форму тела…» Так говорил Сиффрин. Я сама видела, как с ним за несколько мгновений происходили разительные перемены; на моих глазах Карка, убийца из стаи Мэйга, превращалась в огромную собаку… Я прекрасно понимала силу ва-аккира.

Старый лис смотрел на Хайки, прищурившись:

– Думаешь, тебе удастся отыскать Камень Старейшин? Куда более опытные лисы пытались это сделать, но потерпели неудачу. А ты и вовсе чужак в наших землях.

– Папа! – заговорила Каро, делая шаг в сторону старого лиса, но тут же умолкла, заметив выражение его глаз.

– Я не стану молчать! – огрызнулся он. – Этот глупый серый лис должен знать, с чем он столкнется! – Он снова повернулся к Хайки. – Даже если тебе улыбнется невероятная удача и нелегкий путь до Камня Старейшин будет пройден… ты никогда не дождешься той помощи, которую ищешь. Ты зря потратишь время на опасные поиски, потому что в итоге не получишь ни мудрого совета, ни подсказки. Не стоит возлагать большие надежды на заботу Старейшин. Смерть и разложение – вот и все, что ты увидишь, а силу они берегут для себя. И не делают для других ровным счетом ничего.

Старый лис с трудом поднялся на лапы, повернулся и побрел прочь из логова. Его длинный тощий хвост с проплешинами волочился по земле. Голос лиса звучал все тише:

– Не ищи лисьих знаний, если хочешь решить свои проблемы. Старейшины скорее умрут, чем поделятся тайнами.

7

Старый лис скрылся в тоннеле.

Я придвинулась ближе к Хайки и шепнула:

– Надо уходить отсюда.

Мы направились к выходу. Каро и Флинт отступили назад, чтобы пропустить нас.

Лисица с темной шкурой была не столь снисходительна.

– Так они что, просто уйдут? – взвизгнула она. – Вот так уйдут, и все? Они съели кролика, мама, того, что ты поймала вчера!

Каро вздохнула:

– Они были голодными и усталыми. И за ними гнались привязанные лисицы.

Я остановилась, и Хайки мигом очутился рядом со мной.

– Ты что делаешь? – пробормотал он. – Нас же отпустили!

Я шевельнула ушами. Дело было в слове, произнесенном лисицей. «Привязанные». Я внимательно посмотрела на Каро и Флинта и спросила:

– Вы говорите о Зачарованных? О стае Мэйга?

Флинт уже не выглядел таким испуганным. А мне теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, темные круги на его морде не казались зловещими.

– Мы их называем привязанными из-за того, что с ними сделали.

– Кто сделал – Мэйг?

– Да, если ты имеешь в виду Бесхвостого Пророка… или хотя бы Наррала, его внутреннего стража.

– Кто они такие?

– Айла… – Хайки ткнул меня носом, его глаза расширились. – Мы должны уходить отсюда, пока это возможно!

Но я больше не чувствовала угрозы со стороны этой семьи. И сильнее всего на свете хотела получить ответы на свои вопросы.

Флинт опустил глаза.

– Те, кого вы называете Зачарованными, были когда-то обычными лисицами. Но теперь они привязаны. Они – рабы Пророка. У них отняли волю, – пояснил он.

Я об этом знала, но, когда услышала слова Флинта, сразу вспомнила пустые глаза тех лисиц. И впервые задумалась: как это происходит? Разве можно лишить воли живую лисицу?

– А привязывание… это особое лисье искусство?

– Вроде того, – сказала Каро и понизила голос: – Мы не знаем, каким образом это делается. Некоторые говорят, что с помощью огня.

– Я в такое не верю, – сказала одна из старших лисиц. – Лисы не пользуются огнем.

Флинт вскинул голову и прижал уши.

– Рупус ненавидит Старейшин за то, что они никому не открывают тайные лисьи знания, – прорычал он. – Но не только они владеют лисьим искусством. Бесхвостый Пророк тоже отлично его знает.

От его слов мне стало тяжело. Я ведь думала, что лисье искусство служит только добру, защищает наш род от бесшерстных. Но если его можно использовать для того, чтобы одна лисица взяла власть над другой…

– Айла! – Поскуливание Хайки зазвучало настойчивее.

Я снова шагнула вперед, проскользнула между Флинтом и Каро к узкому тоннелю.

– Извините за кролика, – пробормотала я.

Каро тявкнула мне вслед:

– Будь осторожнее, детеныш!

Остальные лисицы наблюдали за нами молча.

– Еле вывернулись, – прошептал Хайки, когда мы оказались достаточно далеко, чтобы нас никто не услышал, и пробирались по тоннелю.

– Не думаю, что они действительно желали нам зла. Просто считали, что мы Зачарованные… или, по их словам, привязанные. И старались нас испугать. Их самих трясет от страха, ты мог это почувствовать… Эти лисы очень боятся Мэйга и его стаи.

– Они его называли Бесхвостым Пророком, – напомнил Хайки.

– Но они говорили о том самом лисе.

– Ты действительно думаешь, что у него нет хвоста? – спросил Хайки.

Я инстинктивно прижала к боку собственный хвост.

В памяти всплыли странные светлые глаза, короткий обрубок вместо хвоста…

Ответ пришел из входа в тоннель:

– Рассказывают разное, но его и правда нет.

Голос был хриплым от старости и принадлежал тому самому лису, который проклинал Старейшин и ушел из логова в гневе. Через несколько шагов я увидела его.

Не глядя на нас, он произнес:

– Как Пророк потерял хвост – это предмет бесконечных рассуждений. Возможно, он таким и родился. Кто-нибудь скажет вам, что хвост он потерял в схватке с волком, но волки не живут так далеко на юге с тех самых пор, как началась эра бесшерстных. Другие утверждают, что хвост был отрезан при каком-то несчастном случае. А есть и те, кто говорит, что Пророк сам отгрыз собственный хвост, чтобы доказать: боль его не пугает.

Тут я заметила зеленый огонек в глазах старого лиса, и моя уверенность растаяла.

– Нам сказали, что мы можем уйти… – Мне самой стало стыдно от того, как жалобно прозвучал мой голос.

Я шагнула вперед и замерла у входа в тоннель. Старый лис был ненамного выше меня. Должно быть, просто усох от старости.

– Вы вольны делать, что вам вздумается, – молвил он, сверля меня глазами. – Если хотите уйти, не позволяйте мне вас задерживать.

Не прозвучала ли в его словах угроза?

Хайки уже пробирался мимо старого лиса, выползая из тоннеля в крапиву. Мой нос впивал ночной воздух, уши ловили звуки. Я чуяла землю, траву, кору деревьев. Я слышала ветер, сверчков… и что-то еще. Где-то далеко, трудно было разобрать… Я напрягла слух, но этот звук ускользнул от меня.

Я стояла совсем неподвижно. И наконец уловила далекое прерывистое лисье геканье.

Шерсть на моей спине встала дыбом.

Старый лис понимающе глянул на меня.

– Привязанные лисы, – подтвердил он. – Может быть, они ищут тебя?

Кончик моего хвоста дернулся. Как он догадался?

– Ты говорил, что они бродят по Диким землям ночами. С чего бы им интересоваться мной?

– Я это чувствую, – ответил старый лис. – И ты тоже. Вероятно, в погоне за тобой они покинули пределы Серых земель? Я никогда прежде не слыхивал, чтобы привязанные лисы убегали так далеко от берлоги их хозяина.

– Они приходили за моим братом.

Старый лис пристально смотрел на меня до тех пор, пока я не опустила голову, не в силах выдерживать этот взгляд. Когда же он заговорил снова, его голос зазвучал мягко:

– Хочется ли тебе испытывать судьбу ночью? Не надежнее ли отсидеться в логове?

Я посмотрела на него – глаза лиса поблескивали. И я увидела тепло, которого не замечала прежде.

Он повернулся и побежал обратно по тоннелю, его облезлый хвост волочился по земле. Я снова услышала далекое геканье, которое становилось все громче. Неужели Зачарованные пересекли долину? И уже добрались до края луга?

– Хайки! – негромко позвала я. – Мы должны сегодня остаться здесь. На лугу слишком опасно.

Широкая серая морда Хайки высунулась из крапивы.

– Вернуться к тем лисам? Но они опасны, Айла! Они же собирались нас убить! И не говори мне, что ты вдруг стала им доверять!

– Стая Мэйга бродит неподалеку. Мы должны переждать до утра. – Мой нос напрягся. – И с доверием это никак не связано, – добавила я. – Я вообще никому не доверяю.

Поворачивая в сторону логова, я заметила кислое выражение на морде Хайки. Он весь съежился. Мне стало немножко не по себе, я почувствовала себя виноватой…

Когда мы вернулись, нас встретили совсем иначе, чем в первый раз. Лисицы уже не стояли полукругом, выгнув спины, а устроились вдоль стен логова.

Должно быть, старый лис рассказал всем о Зачарованных; никто не удивился, увидев нас. Каро и Флинт вылизывали друг друга. Молодой самец играл с хвостом одной из лисиц. А она перевернулась на спину и отталкивала его задними лапами. Самец поменьше растянулся на животе и выкусывал шерсть между пальцами. Две взрослые лисицы лениво глянули в нашу сторону.

Старый лис сидел в сторонке от остальных.

– Симми, Тао, идите к переднему и заднему входам. Если привязанные подкрадутся, мы должны быть наготове.

Молодой самец занес лапу над хвостом самки, помедлил немного и проронил:

– Да им никогда не найти нас здесь.

– Ох, вот как? – оскалился старый лис. – Хочешь подождать и проверить, так ли это?

Две молодые лисицы неохотно поднялись. Самец потрусил в дальний конец логова – я и не заметила раньше, что там есть лаз. Самка прошла мимо меня и Хайки, не удостоив нас взглядом. Я слышала ее удаляющиеся шаги в тоннеле.

Старый лис повернулся к нам:

– Раз уж вы остаетесь здесь на ночь и к тому же успели насладиться добычей Каро, то, наверное, пришло время познакомиться. Я и начну. Мое имя Рупус. Я родился на этих лугах, выше по ручью. В стае нет никого старше меня. Наверное, я так же стар, как та каменная гора, через которую вы перебрались, если пришли из Нижних земель.

Каро перевернулась на бок:

– А я – дочь Рупуса, Каро. Мы с Флинтом пара. – Она кивнула в сторону лиса с темной мордой. – Симми и Тао, которые только что вышли, – наши дети, родились во время последней малинты, как и Мокс. – Каро потянулась к маленькому лису и лизнула его в нос.

– А мы – тетушки Каро, – сообщила одна из старших лисиц. – Декса и Мипс.

– Таких старых, как я, здесь больше нет, – пробормотал Рупус. Он повернулся к нам; его морда и правда была совсем седой. – А как насчет вас? Вы сказали, что оба пострадали от Бесхвостого Пророка. По крайней мере один из вас оказался достаточно глуп, чтобы искать помощи Старейшин. А еще что?

Хайки явно струсил от избытка внимания. Мой хвост неуверенно дернулся. Я и так уже наболтала лишнего. Воспоминания о Пайри хранились в глубине моего сердца. И я вовсе не желала делиться ими с чужаками.

– А что вы хотите знать?

– Можете начать со своих имен.

Тонкие лучики проникли сквозь путаницу корней. Лисы спали вдоль стен логова, уложив друг на друга головы, прикрываясь пушистыми хвостами. Облезлый Рупус уткнулся носом в живот Каро.

Я моргнула, отгоняя туман сна без сновидений. Посмотрев вверх и сощурившись от бледного утреннего света, я подумала о Пайри, вспомнила беззаботные ночи, которые мы проводили, свернувшись рядышком. Где теперь мой брат? Когда я искала его в Большой Путанице, мне нежданно являлись странные образы. Это было похоже на озарения. Брат стоял рядом с огромным каменным бесшерстным… Я словно видела серый камень глазами Пайри…

Я решила прибегнуть к помощи джерра-шарм.

Но на сей раз, хотя я ощущала, что мой брат где-то в Диких землях, ближе, чем прежде, мне было трудно ухватить конец невидимой нити, связывавшей нас. Я мысленно тянулась вдаль и чувствовала, как Пайри отступает. Неужели он избегал меня?

Я оглядела берлогу со спящими лисицами. Это не моя семья. Не мой дом.

У меня теперь вообще не было дома.

Нужно найти какое-то тихое место, откуда я смогла бы с помощью джерра-шарм дотянуться до Пайри. Необходимо сказать Хайки, что я ухожу, что дальше пойду одна. Хотя бы это я обязана сделать, ведь мы вместе убегали от охотника, ускользнули от Зачарованных… Но, оглядев логово, я вдруг поняла, что Хайки тут нет.

Пронзительный вой разорвал утреннюю тишину. Я сразу поняла: воет не лисица. Это был тот же самый странный крик, который я слышала в Долине призрака. Лисы мгновенно вскочили, настороженные, со злыми глазами. Я ощутила вокруг панический страх – к голосу неведомого зверя присоединились другие. Резкие завывания разносились чуть ли не над головой.

– Луговые волки, – выдохнула Каро. – Должно быть, они близко…

Глаза Рупуса потемнели.

– Ближе, чем когда-либо, – бросил он.

В долине я слышала только одну такую тварь.

– Они бродят стаей?

– Иногда, – ответил Флинт, пробегая мимо меня.

Его когти застучали по камням тоннеля. Должно быть, он поспешил присоединиться к Тао, молодому лису, стоявшему на страже. Я слышала, как они переговаривались. Вскоре оба вернулись в логово.

Молодая лисица Симми появилась со стороны другого входа.

– Кажется, койоты рядом…

Флинт заговорил очень тихо:

– Они окружают нору. – Он бросил на Каро испуганный взгляд. – Все знают, что луговые волки воруют новорожденных, но здесь сейчас нет малышей. Не могу понять, что им нужно…

Каро глубоко вздохнула:

– Надо подождать, пока они не уйдут.

– Да, верно, – согласился Флинт. – Солнце еще не взошло. А у нас с одной стороны – привязанные лисицы, с другой – койоты… Лучше пересидеть в норе. Уже почти рассвело. По крайней мере, привязанные скроются в лесу, как только солнце поднимется.

Рупус очень серьезно произнес:

– Жаль мне тех лисиц, которые окажутся сейчас на лугу.

Я подняла лапу:

– Хайки где-то там.

– Бедное глупое существо, – щелкнул языком Рупус. – Сомневаюсь, что мы снова его увидим.

Добродушный, болтливый Хайки… Он хотел одного: найти свою семью.

Я шагнула к выходу и сказала:

– Надо его отыскать.

– Боюсь, я не могу позволить тебе выйти, – перегородила мне дорогу Каро. – Койоты или привязанные могут тебя увидеть, и ты их приведешь прямиком к нам. А для своего друга ты все равно ничего не сможешь сделать. Остается только надеяться на то, что свет Канисты укажет ему верный путь.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но пронзительный вой снаружи заставил меня забыть все слова. От страха мой мех взъерошился. Должно быть, это взвыл койот, но… Я почувствовала уверенность, что голос мне знаком. А потом вой превратился в слово, и это единственное слово повторялось снова и снова, как заклинание:

– Айла… Айла… Айла…

Каро разинула пасть и уставилась вверх, сощурившись от света, проникавшего между корнями. И в это мгновение я проскочила мимо нее и выбежала из тоннеля.

Низкий туман клубился над лугом, пронизанный первыми розовыми лучами восхода. А кричавший возвышался над зарослями крапивы, утвердившись на стройных лапах. Морда у него была черной, а кончик носа – кремовым, и одно ухо разорвано на конце. Из-за неровного шрама на губе усы торчали под углом.

Он напомнил мне Фарракло, волка из Логов зверей. Только этот был меньше ростом, более худым – и все же в два раза крупнее лисицы. В его лапах, в мускулистых челюстях ощущалась сила…

Густой запах донесся до меня с ветром. Я встретилась взглядом с луговым волком. И в глубине его золотистых глаз мне почудилось нечто знакомое…

У меня похолодело в животе.

Сиффрин.

– Айла, наконец-то… – Он сделал короткий шаг в мою сторону, глядя на меня с надеждой и странной застенчивостью. – Я уж думал, что никогда тебя не найду.

8

Сиффрин, владевший искусством ва-аккира, принял вид койота. Его лохматая шкура стала песочного цвета, короткий толстый хвост трепало ветром.

Я почувствовала, как покалывает кожу, неуверенно шевельнула хвостом…

Он защитил меня от Зачарованных. Но солгал о моей семье…

Я услышала шаги в тоннеле. Каро, Флинт, Тао и Симми выбирались наружу. Шерсть на холке Флинта стояла дыбом.

– Что ты здесь делаешь, койот? Это земля лисиц. Нам не нужны проблемы с такими, как ты.

Койот задержал на мне взгляд, потом обратился к Флинту:

– У вас их и нет.

Каро выгнула спину и взвизгнула:

– Тебе уже сказали, убирайся! И забери с собой свою стаю!

– У меня нет стаи.

– Мы слышали вой, – прошипела Каро. – Луговые волки ходят вместе.

– Это не то, что вы подумали… – слегка откашлявшись, произнесла я.

– Какой-то он странный, ма… – Симми фыркнула носом, прижала уши.

Сиффрин посмотрел на меня так, словно рядом никого и не было.

– Ты догадалась, что это я? Хотя я караккил, подражал чужим голосам? – спросил он.

Мои уши повернулись вперед, и передняя лапа приподнялась, но я не тронулась с места.

– Мне хорошо знаком твой голос.

– Я тебя искал с тех пор, как тебя схватили ловцы… – опустив нос, пробормотал Сиффрин, однако я выдержала его взгляд, моя лапа продолжала висеть в воздухе. – Я никогда не хотел тебе лгать, Айла.

Мой взгляд скользнул к передней лапе Сиффрина, но метка в виде смятой розы была сейчас замаскирована. Сиффрин наклонил голову набок, сиявшая в его глазах надежда сменилась сожалением.

Тао, молодой лис, с силой принюхался.

– Мне послышалось, ты сказал, что у тебя нет стаи? – проговорил он.

Глаза Сиффрина расширились, уши повернулись в стороны.

И тут я тоже услышала это: тявкал целый хор. Из тумана появилось несколько койотов. Их взгляды устремились к лисицам, стоявшим у входа в логово. Но Сиффрина чужаки не видели за густыми кустами.

Каро, Флинт, Тао и Симми выгнули спины, когда луговые волки стали приближаться. Стаю возглавляла крупная самка со светлым мехом.

– Ни шагу дальше! – храбро выкрикнула Каро. – Мы не хотим с вами драться, но вступим в бой, если придется.

Крупная самка фыркнула:

– Кто? Вы? Драться с нами?

Остальные весело затявкали.

Желтые глаза самки потемнели.

– Что вам придется делать, так это защищаться, если не принесете нам кроликов, – угрожающе рыкнула она. – Говорят, их здесь множество. Нам за последнюю ночь пришлось много пройти. Не огорчайте нас, лисички… – И волчица поскребла землю длинными когтями.

– Вряд ли на этом лугу достаточно кроликов, чтобы нам самим прокормиться, – прошипел Флинт. – Запасов у нас нет. Мы ничем не можем вам помочь.

Я виновато дернула хвостом.

Волчица фыркнула и перевела взгляд с лисиц на спутанную траву.

– Я совсем не чую кроликов. – Ее верхняя губа приподнялась, и предводительница стаи разочарованно прорычала: – Нас обманули!

– Мерзкие лисицы! – залаяли койоты. – Злобные лживые твари!

Они двинулись вперед, рыча и тявкая, и на их губах выступила пена.

Сиффрин настойчиво прошептал мне:

– Айла, я шел один… – Его уши прижались к голове. – Ты должна знать: я изо всех сил старался найти тебя. Я уведу эту стаю… не допущу, чтобы они тебя обидели.

Ответить я не успела. Он вышел из-за кустов, встал перед койотами и крикнул:

– Да оставьте вы этих лисиц!

Койоты растерянно попятились, их лай перешел в поскуливание.

– Эй! – пробормотала волчица со светлой шкурой. – Я думала, ты хотел, чтобы мы… – Она умолкла, и ее ноздри раздулись. – Ты пахнешь… как-то по-другому.

– По-другому? – рявкнул Сиффрин, выпрямляясь во весь рост и бешено глядя на стаю.

– Я ошиблась, босс, – проскулила волчица, падая перед ним и показывая светлый живот. – Прошу меня простить!

Вся стая, опустив головы, стала отступать.

Они боялись Сиффрина!

Да, он принял вид лугового волка, причем не просто охотника, а вожака стаи. Я с изумлением наблюдала за тем, как пресмыкаются перед ним койоты. И по их поведению можно было догадаться: их настоящий предводитель весьма грозен.

– Здесь для нас ничего нет, – фыркнул Сиффрин. – Земляные белки живут у подножия холмов. Пошли!

Стая забормотала и завизжала, соглашаясь.

Но тут бешеный вой прорвался сквозь их голоса:

– Как вы посмели кланяться кому-то другому? Я ваш вожак! Я ваш хозяин!

За спинами койотов появилась новая фигура, и они припали к земле, скуля и переворачиваясь на спины, болтая лапами в воздухе. Вожак шел к Сиффрину, гордо вскинув голову, на морде было написано самодовольство. Я заметила, что его длинное острое ухо разорвано на конце. На верхней губе виднелся шрам.

Симми, стоявшая позади меня, задохнулась:

– Эти два койота… они совсем одинаковые!

Теперь перед нами стоял настоящий вожак – тот, которым прикинулся Сиффрин. Предводитель луговых волков уставился на своего двойника, а стая топталась вокруг него и скулила. Поначалу на морде койота отразилась растерянность. Но она быстро сменилась яростью.

– Кто ты таков? – рявкнул он. – Как ты посмел?

Я оглянулась на Каро и остальных лисиц. Они в недоумении таращились на двух одинаковых вожаков.

– Сиффрин, что ты делаешь? – прошипела я. – Ты что, не помнишь, как это опасно? Ты доведешь его до безумия!

Сиффрин продолжал пристально смотреть на мощного волка, но все же тихо ответил мне:

– Это ведь я виноват, Айла. Мне показалось, что койоты еще далеко, но, должно быть, я сам привел их к логову. Вот в чем моя ошибка, и я должен ее исправить.

Он потрусил прочь, не выпуская из поля зрения вожака луговых волков.

– Ничего не понимаю! – проскулила Тао.

– Разве такое возможно? – в благоговейном ужасе выдохнула Симми.

– Лисье искусство, – пробормотала я, когда Сиффрин шагнул к густым зарослям.

Вожак залаял страшным голосом:

– Ты! Кто ты такой? Что это было? – Он сплюнул на землю и громко рыгнул. – Обманщик! Нет… чудовище! – Он ринулся за исчезавшим уже хвостом Сиффрина. – Я тебя достану! – рычал он. – Я тебя убью!

Он прыгнул вперед, а Сиффрин отскочил в сторону и бросился бежать через луг. Койоты помчались за ним, неуклюже, но решительно.

– Тот первый койот знает Айлу, – сказал Тао. – Он назвал ее по имени.

Все лисицы сразу умолкли. Я чувствовала, как их взгляды уперлись мне в спину. Но мне некогда было оборачиваться, я неслась стремглав – вслед за стаей луговых волков в утренний туман.

Койоты стелились по траве, огибая кусты орешника и заросли дрока с желтыми цветами, их хвосты подпрыгивали. Я спешила за ними. Навстречу поднималось солнце, и вражьи шкуры поблескивали золотом в утреннем свете. Сиффрин и вожак уже скрылись вдали.

На моем пути блеснул ручей. Я побежала вдоль него, отстав от койотов. В рассветных лучах все изменилось. Ночные существа исчезли, их сменили жужжащие насекомые. Какой-то кролик проскакал у корней дерева. Я даже не посмотрела ему вслед.

Начался подъем в гору, ручей остался в стороне, почва под моими лапами стала каменистой. Появились папоротники, которые росли все гуще по мере приближения к высоким соснам. Койоты мчались с удивительной энергией и скоростью. Тяжело дыша, я увидела, как они пронеслись мимо папоротников и исчезли за деревьями.

Добравшись до леса, я окончательно потеряла стаю из виду, но слышала тявканье и тяжелое дыхание и ощущала, как вибрирует земля от топота. Склон становился все круче. У меня уже болели лапы, все мышцы дрожали, но я двигалась дальше, полная решимости догнать луговых волков.

Пробегая между двумя стволами, я споткнулась об узловатый корень. Лапы подогнулись, и, тяжело дыша, я упала на мягкую лесную почву, покрытую мхом.

Скривившись, я заставила себя подняться и запетляла между соснами, немного сбавив шаг. Но толку в том не было. Я уже не чувствовала вибрации земли под топочущими лапами. Может быть, койоты наконец остановились или уже были слишком далеко? Я повернула уши и усы вперед и, перевалив через гребень холма, снова услышала тявканье и рычание. На краю каменистой площадки мелькнули лохматые тени. Это были луговые волки. Они встали кругом, подобно псам, и подпрыгивали, рыча и лая.

А в середине дрались двое.

Сиффрин сражался с вожаком. Я подкралась поближе, прячась за деревьями. Зрелище было пугающим: два совершенно одинаковых койота стояли друг напротив друга. Кто из них Сиффрин? Я пристально следила за тем, как они прыгали из стороны в сторону и щелкали зубами, как сцеплялись и разбегались…

– Грязный самозванец!

Один из койотов бросился на другого и опрокинул на спину. Упавший – должно быть, это и был Сиффрин – завизжал, ударившись о камни. Невдалеке от места схватки каменистая площадка резко обрывалась. Из-за стволов мне было не видно, что находится дальше.

Стая сомкнулась вокруг сражавшихся, от жажды крови луговые волки громко завывали. И даже время от времени подскакивали к Сиффрину, цапая его за бока, хотя тут же отступали, чтобы вожак мог атаковать противника. Я вдруг с ужасом осознала, что и сама нахожусь в большой опасности. Если бы койоты обернулись, то увидели бы меня и тут же разорвали в бешенстве.

Я теснее прижалась к корням деревьев, пытаясь понять, кто же побеждает, но лохматые спины койотов загораживали обзор. Однако один из бойцов был ранен, я заметила красное пятно крови.

Пожалуйста, пусть это будет не Сиффрин!

Окровавленный койот отскочил в сторону, тяжело дыша.

– Я не хочу больше драться. Отпусти меня.

У меня упало сердце. Я узнала этот голос.

– Никуда ты не уйдешь! – взревел вожак.

Из угла его пасти сочилась кровь. Я помнила ту ярость, которая лишила меня способности рассуждать, когда я встретила Сиффрина, обернувшегося моим двойником. Я знала: вожак ни за что не отступит, поскольку разум его помутился. А ведь луговые волки намного сильнее и выносливее лис… Стая ревела, подбадривая вожака, а его охватил туман бешенства, рожденный чарами ва-аккира. Вожак присел на мощные задние лапы и напрягся, готовясь к прыжку. Затем оскалил клыки и бросился на Сиффрина.

Я задержала дыхание.

В последний момент Сиффрин откатился в сторону, перевернулся и вскочил на лапы. Однако ослепленный злобой вожак не сумел вовремя остановиться. Он пролетел до края площадки, и его лапы судорожно забились в воздухе. Не знаю, какова была высота склона, но, очевидно, волку крепко досталось, судя по приглушенному вою стаи.

Койоты бегали взад-вперед вдоль обрыва, скуля и огрызаясь друг на друга.

Луговой волк светлой масти, который угрожал лисицам, попятился назад и посмотрел в небо.

– Встает кровавое солнце! – провыл он. – Наш вожак умирает!

Койоты упали на животы, визжа от ужаса и горя.

– Возвращаемся! – закричал светлый койот. – Мы должны разделить ритуал с призраками!

Стая резко рванула с места, пронзительно завывая. Я прижалась к земле, когда волки мчались мимо, и лежала в подлеске до тех пор, пока не перестала ощущать топот их лап, а их голоса не утихли вдали. Потом, вздохнув, вышла из укрытия.

Я осторожно приблизилась к площадке. Пятна крови поблескивали на освещенных утренними лучами камнях. Еще раз глубоко вздохнув, я заглянула через край обрыва. На расстоянии длины хвоста внизу виднелась островерхая горка камней, белых, как кости. На этих камнях и лежал разбившийся вожак. Он не был мертв – во всяком случае, пока. Я слышала его тяжелое дыхание. Волчьи зрачки метались. Мне стало жаль вожака стаи. Я знала, каково это: ощущать полное бессилие и безнадежность. После всплеска ярости, после схватки… Да, койоты всегда были нашими врагами, от них исходила постоянная угроза. Но все вышло так странно, что мое сердце дрогнуло…

Его глаза повернулись в мою сторону, но как будто смотрели сквозь меня, в небо за моей спиной. Они были влажными и блестящими, как льдинки. Что он увидел там, наверху? Я оглянулась. Небо заливал темно-красный свет.

«Встает кровавое солнце!»

Я отскочила от края обрыва и осмотрелась. Где же Сиффрин? Но вот до меня донеслось поскуливание. Сиффрин миновал камни, он стремился спрятаться в лесу, но ушел недалеко. Я увидела, как он задрожал и упал на бок под огромным папоротником, все еще сохраняя облик вожака койотов.

Я побежала к нему. Глаза Сиффрина были крепко закрыты, дышал он прерывисто.

– Что с тобой? Где болит?

Я быстро обнюхала его шкуру, исследуя раны. Кровь сочилась из царапин на лапах, бока были искусаны, но ни одна из ран не выглядела глубокой. Я не нашла никаких серьезных повреждений – ничего такого, что объяснило бы тяжелое состояние Сиффрина.

Тут я подумала о вожаке, ужасно разбившемся на камнях под обрывом. А вдруг между лисом и койотом есть какая-то связь? Что, если гибель волка грозит смертью самому Сиффрину?

Меня охватило жаром, все мое тело заныло от напряжения.

– Измени вид! – закричала я. – Ты все еще под ва-аккиром! Стань снова лисицей, пока не поздно!

9

Солнечные лучи прорвались сквозь безлистые ветви, осветив почву под деревьями. Наверху запели птицы, равнодушные к страданиям Сиффрина. Его лапы начали дергаться, глаза оставались безвольно закрытыми.

– Слушай меня! – рявкнула я в отчаянии. – Ты должен вернуться!

Под чьей-то лапой хрустнула веточка, я резко обернулась – и увидела длинную острую морду.

– Каро… Что ты здесь делаешь?

Появились Флинт, Симми и Тао.

Затем подошел Хайки, недоуменно глядя на меня и Сиффрина.

– Айла, что тут происходит? Я вышел из логова на воздух, а когда вернулся, оказалось, что ты убежала за стаей койотов! – Его хвост тревожно дернулся. – Я так за тебя беспокоился!

– Все очень волновались, – сказал мне Флинт. – Ты ведь еще детеныш. Мы видели, как койоты выскочили из леса. Они ужасно шумели, завывали и лаяли.

– А с тем, первым, койотом что случилось? – негромко спросила Симми. – Какой-то он странный…

Каро подошла ближе:

– Это не койот. – Она посмотрела мне в глаза. – Ведь так, Айла?

Я ощетинила усы:

– Его зовут Сиффрин. Он застрял в чужом облике из-за ва-аккира.

– О чем это ты? – удивился Тао.

У меня не было времени на подробные объяснения.

– Имеется в виду лисье искусство притворяться кем-то другим, – коротко бросила я. – Сиффрин внешне очень умело подражает койоту… вожаку стаи.

Молодой лис наморщил нос:

– Ну об этом Мокс болтал – про невидимок и тех, кто меняет облик… Но это ведь не может быть правдой?

Каро перебила его:

– А где настоящий вожак?

Я чуть не завизжала от панического страха:

– Он упал с обрыва, сильно разбился. Я точно не знаю, но мне кажется, если он умрет…

– То и этот лис умрет тоже? – Каро прижала уши к голове.

Я невольно издала жалобный писк и нервно сглотнула. Отчаяние раздирало мое сердце.

– Сиффрин слишком слаб, чтобы вернуться к прежнему виду!

Лисицы подошли ближе, всматриваясь в Сиффрина. Он уже почти не шевелился. Я подумала о вожаке койотов, что лежал на камнях.

Каро встала рядом со мной.

– Ты ничего не можешь сделать, – вздохнула она. – Ему недолго осталось.

Флинт обнюхал морду Сиффрина.

– Ты это слышишь? Вроде шипения в воздухе. Его маа улетает.

Я беспомощно уставилась на Сиффрина. Мне показалось, что я ощущаю легкое дуновение, похожее на едва заметное дыхание. Бледный свет повис над Сиффрином. Меня охватила грусть. Я резко встряхнула головой.

Что это сказал Флинт?

«Его маа улетает».

Нет, кое-что я могла сделать!

– Открой глаза! – рявкнула я в самое ухо Сиффрина, прижимаясь к нему. – Открой глаза немедленно!

Он что-то пробормотал и повернул голову, но его веки остались сомкнутыми.

Я еще крепче прижалась к нему, а остальные лисы стояли вокруг, наблюдая.

– Слушай меня, Сиффрин. Я не смогу тебе помочь, пока ты на меня не посмотришь! И не говори, что ты уже готов уйти! Я тебя лучше знаю.

Усы Сиффрина чуть изогнулись. Я видела, как он старается изо всех сил, желая понять мои слова. Потом его веки дрогнули.

Я чувствовала, как таращатся на нас лисицы, но не оглядывалась. Я сосредоточилась на Сиффрине – и он открыл глаза. В них виднелся тот же ледяной блеск, что и в зрачках вожака койотов. Нет, нельзя думать о разбившемся луговом волке, умиравшем в одиночестве на камнях. Вместо того я припомнила напев маа-шарм:

– Касаясь, я ощущаю тебя; глядя, я исцеляю тебя. Силой света Канисты делюсь тем, что имею; мы связаны вместе, и ты невредим…

Глаза Сиффрина приоткрылись. Поможет ли?.. Я ждала, что магия даст о себе знать, но слышала только чириканье птиц и затрудненное дыхание лиса.

Я повторила попытку:

– Касаясь, я ощущаю тебя; глядя, я исцеляю тебя…

Широкая светлая морда койота сморщилась от усилия. Сиффрин заставил себя открыть глаза шире и посмотрел на меня. Я ощутила резкий рывок и качнулась к Сиффрину, как будто он дернул меня к себе. Что-то происходило. Мои усы встали торчком, хвост резко взметнулся, меня окатила волна жара. Между нами как будто вспыхнула молния, а мир вокруг стал расплывчатым.

«Касаясь, я ощущаю тебя; глядя, я исцеляю тебя…»

В моей голове мелькают воспоминания. Я вижу Пайри, он прыгает рядом со мной, его пятнистый хвост мечется в разные стороны, когда брат прижимается к траве и катается по ней. Я слышу голос мамы и топот папиных лап по мягкой земле. Запах орешника и кедра щекочет нос, и я вздыхаю, возвращаясь к другим моментам прошлого. Вот бабушка бежит через зеленую полосу, в зубах у нее голубь. Пайри спешит ей навстречу, я догоняю его, весело отталкивая в сторону. Мы рычим и визжим, а бабушка кладет на землю безжизненную птицу. Я впиваюсь в нее зубами и рву плотное мясо. Пайри кусает ногу голубя, и мы толкаемся над добычей, отрывая от нее куски. В воздух взлетают серые перья.

Я отряхиваю шкурку, голубиный пух кружит возле меня, как снежная буря. Сквозь эту белую пелену виднеется долина, где бестолково суетятся кролики. Какой-то лис крадется между болотными кочками, почти ползет по земле, осторожно поднимая голову. Его мех – невиданного темно-красного цвета. Охотник медленно огибает край болотца, останавливается, его уши поворачиваются туда-сюда, а потом он бросается вперед. Хватает кролика, прижимает к земле, вцепившись в его шею, трясет добычу…

Вдруг золотистые лисьи глаза обращаются в мою сторону.

Он поймал кролика для меня, с благодарностью думаю я. И меня охватывает счастье, такое сильное, что прерывается дыхание.

Голубиные перья вихрем взмывают вверх под порывом ветра. Они похожи на облака. И когда небо темнеет, красный лис словно тает в воздухе. Теряется в болоте, исчезает из поля зрения. Я замираю, склонив голову набок. Перья снова кружатся, превращаются в пепел, летят по ветру. Я вижу кроваво-красное солнце, встающее над горизонтом. День переходит в ночь, ночь – в день. Облака плывут и разбегаются, и листья становятся бронзовыми, прежде чем опасть с деревьев. Они поблескивают на лесном мху, золотые и янтарные. Огненные листья, того же цвета, что и рассвет. Точь-в-точь как глаза Сиффрина.

Он моргнул первым, так было и в тот раз, когда мы делились маа в Великой Путанице. Его челюсти напряглись от усилия, он зажмурился. В то самое мгновение, когда его глаза закрылись, я опять ощутила резкий рывок и со вздохом откатилась назад. Уронив голову на лесную землю, я тяжело дышала. Во рту ощущался металлический вкус. Под мягкой шерсткой ушей возникла боль и растеклась по всей голове. Огромная усталость навалилась на меня, все тело будто оцепенело.

Подушечки лап заледенели. Тепло маа-шарм сменилось бесконечной печалью.

Подняв пульсирующую болью голову к соснам, я заставила себя вспомнить, где я нахожусь. И огляделась. Хайки, Каро и остальные лисицы смотрели во все глаза, но не на меня. Я проследила за их благоговейными взглядами и увидела Сиффрина. Там, где недавно лежал песочного цвета луговой волк, теперь вытягивал лапы красно-рыжий лис. Его уши стояли торчком, на длинный хвост падали пятна света. Золотистые глаза сияли.

Сиффрин вскочил резво, как молоденький.

Я проснулась одна в темной теплой норе. Земля под моим животом была сухой, лапы согрелись. Я осторожно потянулась, зевнула и встряхнулась. Боль в голове ослабела.

Я чуяла где-то неподалеку других лисиц, слышала их тихие голоса. В этом логове я провела прошлую ночь, однако мгновение-другое не могла вспомнить, как попала сюда.

А потом память вернулась, и нахлынули вчерашние ощущения: полное изнеможение, непрерывные вопросы, пристальные взоры… Лисицы из Диких земель были ошеломлены и очарованы искусством маа-шарм – и потрясены тем, что своими глазами видели, как умиравший койот превратился в здорового лиса.

Почти ничего не соображая, я, с трудом передвигая ноги, тащилась между Каро и Хайки, а остальные лисицы с изумлением смотрели на меня. Сиффрин пытался что-то сказать мне, но его слова уплывали прочь, как туман. Сколько времени мне понадобилось, чтобы пересечь лес и вернуться к логову?

Как долго я спала в этой теплой норе в глубине берлоги?

Я даже вообразить не могла, что так ослабею, поделившись своей маа. Сиффрин в свое время помог мне, отдал свою силу, когда я была ранена в Серых землях. Разве после этого он чувствовал себя хорошо? Мне смутно припомнилось, что он еле двигался, морщился от напряжения, ступая по серым камням. Да и проспал потом весь день, не шевельнувшись, а я ему завидовала.

Только теперь я поняла, что ему, должно быть, было очень трудно переставлять лапы, а его беспробудный сон выдавал его истощение. Неужели он скрывал от меня свои страдания?

Я вспомнила и вопрос, заданный Сиффрину в Серых землях: «Похоже, опасно отдавать вот так свой источник жизни?»

А он ответил: «Только если ты отдашь слишком много…»

Я подобралась к краю норы и различила гудящий, низкий голос. Говорил тот старый лис, Рупус. Я насторожила уши.

– Каро и Флинт рассказали мне о том, что случилось. Ты выглядел как койот, бьющийся в смертельных судорогах. А потом малышка помогла тебе, и ты снова стал лисицей.

– Да он всегда был лисом, – прозвучал голос Каро. – Он просто изменил облик.

– Я ведь сразу сказала, что в нем есть что-то странное, правда, ма? – Я узнала говорок Симми, лисички с темным мехом.

– Верно, – согласилась Каро. – Я тоже это почувствовала. И койоты забеспокоились, хотя и боялись оскорбить своего вожака.

Рупус перебил их хриплым рыком:

– Так это была просто маскировка?

– Да, – откликнулся Сиффрин с другой стороны логова.

Я прижала уши, в моем горле зародилось рычание. Меня охватили смешанные чувства – и гнев, и облегчение. Почему Сиффрин пришел сюда? Я не хотела, чтобы он умер, но это не значило, что я его простила.

– Я был далеко от стаи луговых волков, когда принял вид их вожака. И подумал, что будет безопаснее передвигаться под прикрытием ва-аккира. Раньше это всегда помогало.

Я подползла ближе к выходу.

– Вижу, ты очень гордишься своим лисьим искусством, но тебе не хватает ума пользоваться им осторожно, – строго заговорил Рупус. – Ты привел к нашему логову целую стаю койотов.

Сиффрин ответил тихо, сдержанно:

– Я был очень осторожен и принял чужой облик далеко от их территории. Не понимаю, как они меня обнаружили.

– Но кое-что ты подозреваешь, – настойчиво сказала Каро. – Я вижу. Ну же, говори, молодой лис. Если нам грозит опасность, мы должны знать причину.

Сиффрин вздохнул:

– В последние ночи, когда я шел через Дикие земли в облике койота, меня постоянно преследовали Зачарованные. Они загнали меня к подножию горы. А потом бежали за мной по вересковой пустоши. Но я никогда не слышал о том, чтобы лисицы гонялись за койотами. Вы ведь понимаете, о чем я говорю? Они лисы видом, но не духом.

Я ощутила, как в воздухе за пределами норы повисла тревога… будто почувствовала ее вкус на языке.

– Мы слишком хорошо знаем, кого ты имеешь в виду. Привязанных лис. Они бродят по Долине призрака.

– Да, привязанные… – Сиффрин, казалось, удивился тому, что старый лис произнес именно это слово. А может быть, был даже поражен, – во всяком случае, я услышала его протяжный вздох. – Я видел, как Зачарованные преследовали Айлу и… и ее друга на краю долины. Я постарался отвлечь врагов, хотел задержать их, чтобы Айла успела скрыться. Но Зачарованные с азартом бросились за мной в погоню, их ярость застала меня врасплох. Словно они знали, что я не настоящий койот. И как будто ожидали моего появления.

Свернувшись в норе, я вспомнила вой, который отвлек Зачарованных от меня и Хайки. Так это был Сиффрин?

Рупус снова заговорил:

– Ты уверен, что здесь есть какая-то связь? И эти омерзительные лисицы и койоты объединились против тебя? Но зачем?

Сиффрин долго молчал. Я двигала ушами, улавливая звуки по другую сторону норы. Я слышала шорох, когда кто-нибудь из лис менял позу. Но в остальном все было тихо.

Наконец лис с красной шкурой сказал:

– Я посланец Старейшин.

Раздался общий громкий вздох.

– Неужели Старейшины действительно знают все? – прозвучал голос Тао.

– Почему Бесхвостый Пророк хочет привязать лисиц из Диких земель? – спросила Симми.

– Старейшинам плевать на нас, – рыкнул Флинт. – Вы же слышали, что сказал Рупус. Старейшинам нет дела до наших страданий.

– Это неправда! – с чувством воскликнул Сиффрин. – Старейшины добрые. Они тревожатся за всех лисиц.

– Но если они такие умные и могущественные, почему они не остановят Пророка? – фыркнула Каро.

Сиффрин вздохнул:

– У Мэйга достаточно своих сил. Он, похоже, черпает их откуда-то. Старейшины сильны, но они не могут разбить армию Зачарованных. Видимо, маа Мэйга более велика, чем у любой лисицы, когда-либо жившей на свете. Кроме Черного Лиса.

В берлоге стало очень тихо.

Затем испуганно прозвучал чей-то молодой голос:

– Но разве Черный Лис не может остановить Пророка?

Мне показалось, что это говорил младший брат Симми и Тао. Как они его называли? Мокс.

Сиффрин ответил едва слышно:

– Поймите… это секрет. Нашим врагам нельзя его открывать… Черный Лис исчез, и никто не знает, где он.

– А ты не потрудишься объяснить, что делает на наших скромных лугах посланец столь великих и таинственных лисиц?

– Прошел слух о некой молодой лисице из Серых земель… Опасались, что ее мог схватить Мэйг.

– Продолжай! – потребовал Рупус.

– Старейшины боятся за нее. И в том, что она оказалась в опасности, виноват был я, поскольку потерял ее в Серых землях. И мне предложили снова ее найти.

Я вышла из своего угла на середину берлоги. Сиффрин стоял недалеко от выхода, его рыжий хвост метался.

Вся семья была в сборе, а рядом с Флинтом тихонько сидел Хайки. Увидев меня, он тут же бросился навстречу:

– Айла, я так беспокоился!

Когда он лизнул меня в нос и сел рядом со мной, мне стало легко. Здесь, помимо Сиффрина, посланника Старейшин, и этой незнакомой семьи, был хотя бы один такой же, как я, – не принадлежавший ни к тем ни к другим.

Я тоже быстро лизнула Хайки в нос и повернулась к Сиффрину. Лапы у меня все еще дрожали, но голос прозвучал уверенно:

– Так ты искал меня?

– Я смотрел на звезды Канисты, – мягко ответил Сиффрин, – и был полон решимости найти тебя.

Я перевела взгляд на Хайки. Тот в ответ недоуменно нахмурился. Я снова уставилась на Сиффрина. Кровь уже исчезла с его меха, шрамы были почти незаметны под густой шерстью. Только царапина на морде все еще отливала красным.

– Ты выглядишь неплохо.

– Благодаря тебе… – Он развел уши в стороны. – Молодая лисица, ничему не обученная, вроде не должна хорошо владеть маа-шарм. Но я уже тогда, на той крыше, почувствовал нечто особенное… а сегодня это стало очевидным. Твоя маа-шарм – не чета прочим… И все-таки ты наверняка ужасно измучена.

– Все в порядке. – Я облизнула нос, моя спина напряглась. – Но непонятно, зачем ты пришел. Ты ведь знаешь: я ищу брата. И у меня нет времени на что-то другое.

Глаза Сиффрина сверкнули янтарным светом.

– Мэйг начнет охотиться на тебя, когда узнает о твоем даре. Возможно, он уже пронюхал о нем… В этих местах полным-полно его шпионов. Я хочу отвести тебя в безопасное место – единственное место в Диких землях, где даже Мэйг не сможет до тебя добраться. Мы отправимся с тобой к Камню Старейшин.

10

– Я не пойду к Старейшинам! – Я с вызовом уставилась на Сиффрина. – Ты же слышал: мне нужно найти брата.

Сиффрин прижал уши к голове.

– Но им известно куда больше лисьих искусств, чем кому-либо другому, – стал уговаривать он. – Они, скорее всего, сумеют отыскать его.

– Хайки тоже так считает, – усмехнулась я: меня слова Сиффрина не убедили.

Серый лис откашлялся:

– Мы слышали, что трудно найти Камень Старейшин, если ты сам толком не знаешь, чего ищешь. Не проще ли будет пойти с тем, кому знакома дорога? – Он чуть склонил голову в сторону Сиффрина, но не посмотрел ему в глаза.

– Трудно? – фыркнул Сиффрин, и в его голосе послышался прежний тон превосходства. – Да это просто невозможно!

Шерсть у меня на загривке встала дыбом.

Надменный лис…

– Сначала нужно поинтересоваться, хочу ли я туда идти. – Я поискала взглядом Рупуса – он сидел в тени. – Старейшины любят только себя. И не желают делиться знаниями. Разве не так?

Я ожидала, что старый лис согласится со мной, но он тихо свернулся в клубок, погрузившись в собственные мысли.

– Мы просто лисицы, живущие в лугах, – сказала Каро. – Нам не хочется ввязываться в схватку между Старейшинами и Пророком. Мы каждый день боремся за то, чтобы выжить… и это нелегко, нелегко даже просто ускользать от бесшерстных… – Она встала, опустила хвост. – Происходят дурные вещи. Их нельзя упускать из внимания, но слишком долго думать об этом мы не можем. Во всяком случае, в те моменты, когда нужно добывать еду. – Она встряхнулась. – Я отправляюсь на охоту.

Флинт тут же вскочил:

– Я тоже пойду!

– Вы охотитесь вместе? – удивленно спросила я.

– Иначе, чем ты подумала, – ответила Каро. – Не как волки или собаки… мы ведь не стая. Лисицы – одинокие охотники, но мы делимся добычей. Никто в нашей семье не остается голодным.

Она пошла к тоннелю.

Флинт поспешил за ней.

– Пора подышать воздухом. Он нас освежит. Когда стемнеет, в Диких землях начнут бродить привязанные лисицы. Но мы, по крайней мере, знаем, что они оставят нас в покое, пока солнце стоит высоко.

Все лисы вышли наружу, под нежаркие солнечные лучи. Должно быть, я проспала и день, и ночь, там, в глубине логова. Высоко над головами пролетела стая птиц. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь холодным сладким воздухом луга.

Самый маленький лисенок подобрался ближе ко мне.

– Меня, кстати, зовут Мокс, – пискнул он и застенчиво поскреб лапой землю.

– А я – Айла.

– Знаю. – Он посмотрел вверх, потом вниз, на свои лапы. Они были перепачканы землей, как и его морда. – Все говорят, что ты владеешь лисьим искусством.

– Чуть-чуть.

Мокс начал тихонько вилять изогнутым хвостом.

– Мне бы очень хотелось видеть, как ты спасла того койота… То есть я хочу сказать, замаскированного посланца Старейшин. Симми и Тао мне рассказали! Но я не мог с ними пойти… – проскулил лисенок и прижал свои длинные уши. – Мечтаю узнать все про лисье искусство, вот только я не такой, как все. Бабушка говорит, я особенный, но я знаю, что на самом деле тут нет ничего хорошего. Я родился со слабой маа. Значит, мне нужно много отдыхать… – Он встряхнул хвостом, давая понять, что это не имеет значения. – И так всегда было… А у тебя должна быть очень сильная маа. Ты мне напоминаешь Лиро.

– Это тот лис, что пропал?

Мокс придвинулся ближе и прошептал:

– Думаю, его похитили. Мама говорит, он был умным лисом и очень быстрым, неуловимым для бесшерстных. Но он ведь не появлялся среди привязанных лис.

Я уже собралась ответить ему, но тут одна из старых лисиц – Декса или Мипс, я толком не разобралась – окликнула Мокса:

– Уйди в тень, ты ведь знаешь, у тебя от солнца разболится голова.

Мокс моргнул, посмотрел на меня и отскочил под куст.

Каро и Флинт крались в траве. Я видела, как они соприкоснулись носами, а потом разошлись вдоль живой изгороди. Мокс сидел рядом с Дексой и Мипс, Симми и Тао прыгали вокруг. Лисенок, видимо, был из того же выводка, но выглядел совсем мелким. Почти как новорожденный. Сквозь шкуру на его узкой спине можно было пересчитать все косточки. Он положил перепачканную мордочку на свои тонкие, хрупкие лапы и наблюдал за тем, как его энергичные брат и сестра ловят друг друга за хвост.

Меня охватила жалость к Моксу: у него, судя по всему, не хватало сил для игр.

Две старые лисицы сидели рядом с ним, словно охраняя малыша. Одна лизнула Мокса в ухо, другая ткнула носом ему в бок.

Сиффрин стоял поодаль, глядя в сторону леса. Я отвернулась от него, опустив хвост. Ко мне подбежал Хайки.

– Айла, можно с тобой поговорить? – спросил он приглушенным голосом.

– Тебе незачем спрашивать разрешения. А ты где был, когда появились койоты?

Я вовсе не хотела ни в чем его обвинять. На всякий случай оглянулась. Сиффрин тут же опустил голову, насторожив уши. Видимо, он наблюдал за мной.

– Я проснулся, и мне показалось, что я в ловушке, в этой берлоге, среди чужаков. Тот старый лис немножко меня пугает… – Хайки переступил с лапы на лапу. – Все спали, было так тихо. Я просто хотел подышать свежим воздухом… И пошел к ручью, чтобы попить, освежить голову. Но тут услышал койотов и спрятался. Я сидел за зарослями крапивы – достаточно близко, чтобы почуять стаю, – и был уверен, что они меня найдут и разорвут на куски. – Хайки содрогнулся. – Поверь, не хотелось тебя беспокоить. Я же не сбежал и в мыслях не держал ничего подобного. Я бы не ушел без тебя.

– Ты можешь делать что хочешь, – резко ответила я. – Мы друг с другом не связаны.

Хайки поморщился, поджал серый хвост. Я тут же пожалела о своих словах. Похоже, все еще сказывалась усталость после маа-шарм. Я повернула уши вперед, лизнула Хайки в нос, и лис тут же повеселел.

– Я просто… – Он оглянулся на Сиффрина. – Я просто считал, что ты, может быть, передумаешь. Ну, насчет того, чтобы идти к Старейшинам. Мне по-прежнему кажется, что они наша главная надежда, и если их посланец хочет нас проводить… то есть проводить тебя к ним, то мне можно составить вам компанию… В общем, об этом стоит подумать. – Его уши шевельнулись. – Я скучаю по родным. Конечно, рядом с этими лисицами спокойнее, я ведь так долго был один… Но видеть их всех вместе, таких счастливых… Это тяжело. Ты понимаешь, о чем я?

Я обернула лапы хвостом. Конечно, переживания Хайки были мне понятны.

– Если Старейшины могут нам помочь, то почему бы не попытаться найти их? – сказал Хайки, оглянулся вокруг и уставился на Сиффрина, вылизывающего свой мех.

Я повела усами. Не была ли я чересчур упряма? Может, Старейшины действительно придут нам на помощь?

Хайки снова бросил осторожный взгляд в сторону Сиффрина.

– Ты из-за Старейшин беспокоишься? Или из-за самого посланца?

Я провела когтями по земле между двумя стеблями травы.

– Я познакомилась с Сиффрином в Великой Путанице. Думала, он мне помогает, но этот лис многое утаивал. Не говорил о важных вещах, очень важных. И я беспокоюсь из-за того, что и Старейшины скажут нам не больше.

– Посланец… Сиффрин… сказал, что Старейшины хотят, чтобы ты пришла к Камню ради твоей собственной безопасности. Почему ты считаешь, что они не помогут тебе?

Симми и Тао сцепились друг с другом у входа в логово. Вдруг оба повернулись в нашу сторону.

– Я и сама не понимаю, – пробормотала я.

Весело пыхтя на ходу и прижав уши, молодые лисицы поскакали к нам. Они были настроены очень дружелюбно.

– Хотите посмотреть нашу территорию? – выдохнула Симми.

Тао, вильнув хвостом, сообщил:

– У нас тут течет ручей, прямо посередине наших земель, и полно мест, где можно поохотиться или поспать.

– Это, наверное, самая лучшая территория в Верхних Диких землях! – похвасталась Симми, раздуваясь от гордости.

– Ой, покажите, – заинтересованно тявкнул Хайки.

– Сюда! – Тао помчался сквозь крапиву.

Симми поспешила за ним, и мы с Хайки тоже. Однако я на мгновение остановилась и покосилась на Сиффрина. Он сидел все на том же месте, но больше не смотрел в мою сторону.

Мы пробежали по траве, обогнули папоротник. Вскоре я услышала бульканье ручья.

Выскочив на берег, я с радостью прильнула к воде. Она щекотала горло. Я подняла мокрую морду и почувствовала свежесть и легкость. Потом огляделась и заметила вдали за лугом какую-то вершину.

– А что это за холм, заросший вереском? Похоже, с него можно осмотреть всю вашу территорию, – сказала я и мысленно добавила: «Хорошее место для того, чтобы испытать джерра-шарм… и попробовать дотянуться до моего брата».

Глаза Симми засверкали.

– Мы отведем вас туда!

Она ринулась вперед, радостно подпрыгивая. Мы проскользнули между густыми листьями папоротника, земля под лапами слегка пружинила. Ручей снова зажурчал неподалеку, он вился по лугу змейкой. Мы пробежали расстояние в несколько хвостов, прежде чем он опять пропал, резко повернув к лесу. Я вспомнила вожака койотов, в одиночестве простершегося на белых камнях. Интересно, стая все еще горюет по нему? И что они будут делать теперь, когда его не стало?

«Встает кровавое солнце!»

Я гадала, что означала смерть для койотов… Во что они верили?

Потом мои мысли занял Фарракло, волк из Логов зверей. Он говорил об охоте, о чести и смерти: «…как единое существо, как единое сердце, а копыта твоей жертвы колотят по тропе, словно гром… Риск безудержного движения; самопожертвование, чтобы всегда жил бишар… Никогда не умирающий… Незабытый. Всегда живой в вое живых существ…»

Дети Канисты, но совсем не похожие на нас.

Я не видела чести в смерти. Это была некая темная пустота, тоскливое ничто. По моей шкуре пополз холодок печали, но я ее отогнала. Не было смысла выть на луну или скулить под солнцем – это не вернуло бы моих родных.

Когда мы добрались до заросшего вереском холма, я увидела границу леса. Может быть, тот волк добежал до Диких земель? Или бесшерстные поймали его и снова заперли в клетке?

– Вверх! – выдохнула Симми, карабкаясь на вершину холма.

Перед нами открылся широкий вид. Топчась на месте, я оглядывала кусты боярышника и сочные зеленые пастбища. На луг выскочила пара кроликов. Я тут же заметила, как вспыхнул рыжий мех: к ним подкрадывалась Каро. Ее спина показалась над высокой травой. Лисица помедлила, наблюдая за кроликами, те проскакали мимо и принялись обгрызать кусты.

– Наша территория простирается до леса на севере, а на востоке – до орешника, – с гордостью сообщила Симми. – Мама и папа – наилучшие охотники! Декса и Мипс приносят в основном мелкую добычу – мышей и полевок – и обычно держатся поближе к логову.

– Мы тоже будем хорошими охотниками! – важно заявил Тао.

– А мне так хотелось бы знать какое-нибудь лисье искусство! – проскулила Симми. – Мы бы стали настоящей грозой кроликов! А привязанные лисицы не посмели бы соваться по ночам на наш луг. – Она задумчиво посмотрела вниз с холма. – Они раньше не были такими храбрыми.

Хвост Тао энергично летал в воздухе.

– Ты же слышала, что говорил дед! – воскликнул он. – Нам не нужны Старейшины и их лисье искусство! Я на прошлой неделе сам поймал белку!

– У нее лапа была сломана, – напомнила ему Симми.

Тао бросил на нее сердитый взгляд:

– И что? Все равно ее трудно было поймать! Сама бы попробовала! И все откусили по кусочку.

На меня произвело впечатление то, как эта большая семья дружно трудилась ради выживания.

– А что Мокс? – спросила я, все еще рассматривая луг, и краем глаза заметила, как Симми и Тао переглянулись.

– Он тоже попробовал ту белку. Ну, лапу.

– Но Айла ведь говорит не об этом. – Симми подобралась поближе ко мне. – Мокс не охотится, – сказала она, понизив голос, хотя другие лисы не могли нас услышать. – Но мы этого и не ждем… Он ест запасы семьи.

– Мокс не виноват! – поспешил вставить Тао. – Он родился больным и по-настоящему не выздоровел.

Меня тронула их преданность брату. Я и вообразить не могла, чтобы хилый новорожденный долго протянул в Серых землях.

Тао встряхнулся и произнес:

– Там, откуда ты пришла, Айла, все наверняка по-другому.

Я подумала о бесконечных серых камнях и темных неровных стенах.

– Там огромное множество бесшерстных, они повсюду. А их берлоги… ты такого и представить не сможешь.

– Они возвышаются над землей, да? – спросил Хайки. – Не как у нас.

– И не так, как у кроликов, – добавил Тао. – В Диких землях тоже есть бесшерстные, правда их не столь много. И все равно они опасны. В особенности охотники.

В глазах Хайки вспыхнула тревога.

– За нами гнался один охотник, – проскулил он.

Симми склонила голову набок.

– Вам повезло, что вы убежали, – заметила она. – Мы из-за этого редко покидаем свою территорию. Большинство бесшерстных живут в той стороне, ближе к Серым землям. Хотя на самом деле по-настоящему от них не скрыться. Они везде! Вы заметили темную полосу на краю леса?

Мы посмотрели в ту сторону поверх кустов.

– Это дорога смерти. Бесшерстные движутся по ней в своих манглерах.

Мое внимание привлек серый камень, которым была вымощена дорога смерти. Я и не подозревала, что она тянется так далеко.

– Нет места, куда бы они не забрались, – пробормотала я. – Эти бесшерстные весь мир пометили и захватили.

Тао бросил на меня многозначительный взгляд:

– Есть одно местечко. Далеко, в Снежных землях, за Бурной рекой. Там так холодно, что бесшерстные туда не забредают.

Глаза Симми вспыхнули диким восхищением.

– Но тебе тоже не захотелось бы там остаться! – Она понизила голос: – Говорят, в том краю резкий ветер вырывает клочки меха из шкуры, а снег такой холодный, что кровь замерзает. Туда с трудом добирается малинта. Но не это самое плохое! Там живут снежные волки, они стаями носятся по тундре, – огромные существа, которые легко разорвут тебя на кусочки!

Она вдруг взвизгнула и прыгнула на Тао, а тот от неожиданности покатился по земле. А вскочив, погнался за Симми по склону через вереск. Хайки весело тявкнул, припустив за ними. Я наблюдала за тем, как три молодые лисицы резвились на зеленом лугу. Мой хвост дергался от возбуждения, но я удержалась на месте.

Я ведь точно так же играла с Пайри.

Оставшись одна на холме, я позвала брата:

– Где ты?

В вереске свистел ветер. Меж камней журчал ручей. Высоко над моей головой каркнула одинокая ворона.

Но мой брат не ответил.

11

– Пайри? Пайри, ты там?

– Я прямо за твоей спиной.

Я изогнула шею. Пайри стоял на замерзшей траве на краю ледяного круга. Он топнул передней лапой по льду, но тут же отдернул ее.

– Ты еще чувствуешь солнечное тепло?

Небо по цвету напоминало серого голубя с белыми пятнами. Мех на моей спине повлажнел, хотя дождя не было. Изгородь вокруг нашей территории была тронута морозом.

Подушечки моих лап болели от холода. Я сделала еще шаг по льду.

– Солнце, должно быть, спрятано очень глубоко. Я совсем не ощущаю тепла.

Я опустила нос к земле и принюхалась. Интересно, а у солнца есть запах? Лед ничем не пах. Прищурившись, я смотрела на его серебристое мерцание, на золотистые блики, что мелькали на его поверхности, – солнце было там, внизу, но как нам до него добраться?

Я еще раз шагнула вперед, мои передние лапы скользнули, я взвизгнула от огорчения. Это было все равно что учиться ходить впервые в жизни.

Пайри фыркнул.

– Оно тверже, чем кажется! – сообщила я.

Он склонил голову набок и сказал:

– Верю.

Мы решили, что только один из нас ступит на замерзший круг. Второй будет наблюдать, не появятся ли бабушка, мама или папа. Конечно, они будут нам благодарны, когда мы спасем солнце, но если нас застанут за этим делом… В общем, нас не поймут, мы это знали.

Найти солнце должна была я. Но сперва предстояло исследовать это место. Я настояла на том, чтобы Пайри остался на страже, правда мне только сейчас стало ясно, насколько трудно ходить по льду.

Я снова повернулась к замерзшему кругу. Мне хотелось добраться до середины – туда, где золотистый свет был самым ярким, где я могла ощутить солнечное тепло. Я толком не знала, что мне делать потом. Может быть, выкопать дыру, чтобы солнце выскочило наружу? Но велико ли оно? В небе солнце не казалось слишком большим, однако сказать наверняка было трудно.

Я почувствовала, как холод кусает меня за уши, и посмотрела вверх. Белые пятна на сером небе превратились в длинные полосы и тихо закружились над землей. Маленький пушистый клочок опустился мне на нос. Когда я его слизнула, он растаял у меня на языке. Другая пушинка упала передо мной на лед.

– Это снег! – взвизгнул Пайри.

Я попыталась повернуться, но лапы разъехались. Я завертелась на замерзшем круге и шлепнулась на живот. Пайри весело фыркнул. Как будто у него самого получилось бы лучше! Я рыкнула на него, и моя шерсть встала дыбом от волнения. Я наконец поднялась и снова заскользила, на этот раз намеренно, задирая хвост для равновесия.

Снег повалил гуще. И хотя снежинки были крохотными и легкими, они почему-то не кружили в воздухе, подобно мошкам, а все падали и падали вниз. Я хватала их зубами, наслаждаясь тем, как они таяли на языке.

Наконец мне удалось продвинуться довольно далеко по ледяному кругу. Я остановилась, сморгнула снежинки с ресниц и огляделась. Снег завалил соседнюю территорию. Деревья побелели, мерцающая шкура наросла на изгороди. Мир бесшерстных – серые камни и осыпающиеся стены – стал таким мягким на вид… Снежинки ложились на землю с тихим шорохом, они скрывали звук шагов по льду.

Я тревожно тявкнула. Между холодными белыми полосами я увидела пару золотистых глаз.

Пайри крикнул:

– Что там?

Я сдержала дыхание, мои лапы как будто прилипли ко льду. Оказалось, что в середине круга ничуть не теплее. По моей спине пробежала дрожь. На меня смотрел крупный лис. Снег налип на мех незнакомца, длинный хвост дергался из стороны в сторону. Его белый кончик вздрагивал – то ли вопросительно, то ли угрожающе, я не знала.

Должно быть, Пайри наконец заметил его.

– Эй, отойди от нее! – зарычал он. – Айла, сюда, ко мне! Надо возвращаться в нору!

Мое сердце заколотилось. Незнакомцы всегда опасны – бабушка повторяла нам это десятки раз. Я стала отступать назад по льду. Теперь я старалась двигаться намного быстрее, вот только лапы мне не повиновались. Я судорожно колотила ими и поскальзывалась, пытаясь удержать равновесие. В конце концов я шлепнулась и ударилась о круг с глухим звуком. Под моим животом что-то затрещало. Я запаниковала, испугавшись, что поранилась, замерла, однако боли не почувствовала.

Лишь укус ледяной воды.

Я отпрянула в тревоге. Лед раскололся по всему кругу, как будто взрезанный чьим-то мощным когтем. И в темных трещинах, которые становились все шире, я не увидела никаких признаков солнца. Оттуда выплескивалась холодная вода.

– Лед ломается!

Я смотрела сквозь густой снегопад, ища Пайри, но перепутала направление. И вместо своего брата увидела крупного лиса. Он был огромен, его черные лапы резко выделялись на белом снегу.

Он направился к трещавшему кругу, его холодный взгляд уперся в меня…

Небо уже темнело, когда Каро и Флинт вернулись в логово. Каро несла в зубах двух больших кроликов. Флинт бросил рядом с ними третьего. Декса, Мипс и Сиффрин поймали какую-то птицу и несколько мышей.

Симми, Тао и Мокс визжали, как малыши. Они пыхтели и колотили хвостами, прыгая возле своих родителей, – точно так же и мы с Пайри приветствовали папу и маму, вернувшихся с охоты.

– Мы закопали еще одного кролика, – сообщил Флинт, бросив на меня и Хайки мягкий насмешливый взгляд. – А этих можно съесть прямо сейчас. Ну, если все проголодались.

Хайки наблюдал, водя ушами взад-вперед.

– Да мы просто умираем от голода! – протявкал Мокс.

Тао барабанил передними лапами по земле.

Первой цапнула кролика Симми. Остальные набросились на еду следом за ней, отрывая куски мяса, разгрызая хрящи. У меня в животе урчало, но я осторожно держалась в сторонке. Эти лисы – не моя семья. Я украла у них еду, и мне не хотелось, чтобы Флинт напоминал о нашем проступке.

Видимо, Хайки не разделял моих опасений. Он подхватил одну мышь и жадно сгрыз ее. Сиффрин отнес птицу к зарослям крапивы и тоже принялся за трапезу. Он проглотил очередной кусок и посмотрел мне в глаза. В его взгляде сквозило недоумение. Он как будто говорил: «Чего ты ждешь?»

Я осторожно шагнула вперед. Тао трепал кролика. Я ухватила тушку за заднюю ногу, и мы потащили добычу в разные стороны, пока наконец не хлопнулись на спины, каждый со своим куском мяса в зубах.

Набив животы, мы забрались в логово. Я устроилась у стены и принялась облизывать лапы, размышляя о щедрости этой семьи. Вспомнила, как дружелюбно вел себя Хайки, когда мы впервые встретились. Все это было вовсе не похоже на враждебность, с которой я сталкивалась в Серых землях даже со стороны соплеменников. Мне пришла на ум первая одинокая ночь, когда за мной гналась старая лисица. И что же случилось с ней? Ее грубо схватили и увезли, и она попала за ту желтую дверь, куда похитители уносили лисиц и откуда они никогда не возвращались.

Да, в Великой Путанице у лисиц были причины держаться настороженно…

Все растянулись на полу логова, умываясь. Вокруг царил покой. Даже Симми и Тао перестали скакать и мирно причесывали мех Мокса. Хайки подошел ко мне и лег на живот, зевая.

– Кролики такие вкусные…

– Верно, – согласилась я, облизывая нос.

Подняв голову, я увидела, что Сиффрин наблюдает за мной. Он посмотрел мне в глаза, потом отвернулся и ушел в тоннель.

Я встала.

Хайки уставился на меня:

– Куда это ты? Мы же только что вернулись!

– Мне нужно поговорить с Сиффрином.

– Я пойду с тобой. – Он хотел было подняться.

– Нет, я скоро вернусь.

Мне необходимо было выйти одной.

Уши Хайки прижались к голове.

– Ты уверена? – Тут Флинт повернул в нашу сторону темную голову, и Хайки заговорил тише: – Этот Сиффрин вызывает подозрения… Он словно знает куда больше, чем говорит. – Хайки беспокойно коснулся меня лапой. – Лучше бы тебе остаться здесь, со мной и этой семьей. А если он попытается что-то с тобой сделать при помощи лисьего искусства?

Меня тронула забота Хайки.

– Я не боюсь Сиффрина, – успокоила его я.

Быстро лизнув серого лиса в нос, я отошла прежде, чем он успел еще что-нибудь сказать. И не обращала внимания на удивленные взгляды, когда пробиралась между лисицами к тоннелю.

Сиффрин стоял в крапиве, как раз там, где он появился в виде койота. Его пышный хвост ритмично бил по траве. Казалось, прямо над его головой поднималась луна.

– Я не знал, выйдешь ты или нет, – сказал он.

– Думаю, мне лучше услышать то, что ты скажешь.

Он вскинул голову:

– В долине тихо. Зачарованные становятся подвижнее, когда луна заходит. Давай пойдем к ручью, там нас никто не подслушает.

Мои уши шевельнулись. А кто мог нас услышать? Он тревожился из-за лисьей семьи? Слова Сиффрина пробудили во мне новый страх: а не было ли у Каро и Флинта особых причин предложить нам остаться здесь?

Хвост Сиффрина взметнулся. Лис повернулся и потрусил через крапиву. Я прижала уши. Сиффрин предполагал, что я отправлюсь следом за ним.

Я и пошла – на некотором расстоянии.

Вот и пологий склон над извилистым руслом. Сиффрин остановился у орехового куста, хорошенько принюхался, а потом опустился на мох.

Я села напротив, настороженно наблюдая за ним. Мне хотелось задать ему множество вопросов, мне нужно было так много ему сказать… Но сейчас, в темноте на лугу, я все забыла.

Сиффрин заговорил первым:

– Когда похитители лисиц утащили тебя, я думал, тебе конец. – Его правое ухо шевельнулось. – И мне оставалось одно: вернуться в Дикие земли. Я отправился прямиком к Джане, чтобы рассказать обо всем. И очень удивился, когда она заявила, что ты жива.

– А она-то откуда знала?

– Одна из Старейшин по имени Мика сказала ей. Мика умеет чувствовать такие вещи.

– Это такое лисье искусство?

Сиффрин посмотрел мне в глаза:

– Это состояние называется «пашанда». Только Старейшины такое умеют, а Мика – самая искусная из них. Они вроде как погружаются в транс и собирают знание из ветра.

– А Пайри? Его она тоже почувствовала?

– Я не знаю. – Сиффрин посмотрел на свою переднюю лапу. – Я ведь разговаривал только с Джаной. И рассказал о том, что видел в состоянии маа-шарм после того, как стая Зачарованных погналась за нами. Она согласилась с тем, что ты особенная. Ей не нравилось, что ты бродишь в одиночестве: это опасно.

Мой хвост раздраженно дернулся.

– До этого я и сама додумалась.

– Путь к Камню Старейшин опасен. Там есть и дорога смерти, и леса, и тропа, которая появляется лишь с последней каплей сумерек. Древние силы стерегут земли, окружающие Камень. Не каждый может его найти. А если за тобой будут охотиться, ты не уйдешь далеко. Мэйг узнает о тебе от Карки.

– Карка мертва, – решительно сообщила я.

Сиффрин удивленно вскинул голову:

– Но ты не?..

– Нет, не я.

Я подумала о волке из Логов зверей. Он убил посланца Мэйга, как будто ему это ничего не стоило. Я вспомнила яростную, грубую силу зубов волка, засохшую кровь на его шерсти…

– Но Зачарованные знают о тебе, – сказал Сиффрин. – Значит, и Мэйгу все известно.

Я прорычала:

– А что он сделал с моей семьей, они тоже знают?

Сиффрин поморщился.

– Мне бы следовало сразу сказать тебе всю правду, но, пожалуйста, пойми меня! – воскликнул он. – Мне строго приказали найти Пайри. Я думал, что ты, узнав обо всем, не разрешишь помогать тебе. Мы просто оказались в центре войны за свободу нашего рода… и я должен был сначала сообщить о случившемся Старейшинам. Я ведь тогда тебя не знал. А потом уже поздно было рассказывать.

Я ощутила, как дернулась моя шкура.

– О, я понимаю! Ты просто меня использовал. – Мой взгляд скользнул по его передней лапе, которая казалась темной в лунном свете. – И все эти разговоры о Джане и Старейшинах… Я ведь знаю твой секрет: он выжжен у тебя на коже!

Хвост Сиффрина вздрогнул.

– Тебе известно, что я не из Зачарованных. Может быть, ты думаешь…

– Тогда почему на тебе их метка?

– Если ты так сильно меня ненавидишь, то зачем поделилась со мной маа-шарм?

Мы злобно уставились друг на друга. В наступившем молчании ручей как будто стал журчать громче; вода неистово бурлила, переливаясь через камни. Сиффрин поднял морду к луне.

– Я был тогда куда моложе, чем ты сейчас. И жил в Болотных землях… Я ведь тебе говорил об этом, да? Помню клочковатую траву, заводи с большими желтыми цветами, тучи комаров, что поднимались в воздух в сумерках. А вот свою семью забыл. Может быть, я был лисенком из большого выводка – рядом как будто возились другие малыши… Остались смутные ощущения безопасного места, где витает неотчетливый приятный запах. Даже облик матери исчез из моих воспоминаний. Не знаю, какой она была – поджарой, высокой?.. Хорошо ли охотилась?.. Цвет ее меха тоже не помню.

Я нахмурилась, всматриваясь в Сиффрина, и спросила:

– И что, Зачарованные пришли за тобой? Это они поставили метку на твою лапу?

– Зачарованные не владеют лисьим искусством… они не могут похищать волю других лисиц. Для этого им понадобились Нарралы.

– Это личная стража Мэйга?

– Они вроде Карки… – Сиффрин опустил голову. – Нарралы опытны в лисьем искусстве. Если ты видишь стаю Зачарованных и среди них свободную лису, беги со всех ног! Спасайся!

Я вздрогнула, припомнив одноглазую лисицу.

– В моем случае Мэйг не присылал убийцу, – продолжил Сиффрин. – Тогда, наверное, их еще и не было. Он еще не нашел источник своей силы, но должен был его искать со всей присущей ему хитростью. Не могу сказать, был ли у него хвост… совершенно не помню, хотя я слышал, что Мэйг его потерял.

– Бесхвостый Пророк, – пробормотала я.

– Да, здесь его так называют… – Сиффрин прижал уши. – Это тот, кто превратил плодородные земли в гниль.

– И что случилось с твоей семьей? – спросила я, хотя уже и сама это знала.

– Он убил всех. Маму и папу, всю семью. Других малышей тоже. Не знаю, почему он пощадил меня. – Голос Сиффрина звучал холодно, спокойно. – Джана думает, это был один из его ранних опытов, он проверял, сумеет ли отнять у меня волю.

– Прости… что говорю о твоей семье.

Сиффрин смотрел на меня пустыми глазами.

– Это было очень давно, – бесстрастно сказал он.

Я неуверенно глянула на него:

– Здешние лисицы говорят, что стая Мэйга «привязана». – Я вспомнила слова Флинта: «Мы их называем привязанными из-за того, что с ними сделали». – Ну вот, привязанные… а отвязать их можно?

– Это нелегко. То, что у них украдено, должно быть освобождено, – неопределенно ответил Сиффрин.

– Их воля?

– Нет, я имел в виду… – Он чуть помедлил. – Беги быстро, будь в безопасности, живи свободно, – шепотом добавил он.

– Привязанных лисиц так много. Откуда они все пришли, эти Зачарованные? Хайки тоже их так называет.

– Так он не здешний?

– Нет, он из Нижних Диких земель.

– Это не так уж далеко от болот, где я родился… – Сиффрин чуть заметно наклонил голову.

– Так я была права – это Мэйг оставил шрам на твоей передней лапе?

– Я был совсем еще молод… и не мог сопротивляться. – Сиффрин закрыл глаза. – Я пытался сбежать от него. Он меня поймал. Помню, как было больно…

– Он укусил тебя за переднюю лапу.

Сиффрин взглянул на меня:

– Почему ты так сказала?

– Там у тебя метка. На этом месте у всех Зачарованных раны.

Сиффрин посмотрел на свою лапу, как будто забыл о шраме, похожем на розу.

– Да, в этом есть смысл… Но все произошло очень давно… – Он встряхнулся. – Джана нашла меня в Диких землях. И сняла проклятие Мэйга. Она спасла меня от судьбы, которая хуже смерти, и вырастила как родного.

Его слова пробудили мои собственные воспоминания. Я посмотрела на небо и заметила слабый свет звезд Канисты. Вспомнила детеныша под густыми деревьями, представила старого серого лиса…

Глаза Сиффрина сверкнули.

– Теперь ты понимаешь? Ты видишь, как я ей благодарен… Почему она и все Старейшины так много для меня значат? Они единственная семья, которую я знал, единственная, которую я помню. И все они защищают нас от Мэйга.

Я почувствовала, как мой гнев тает. Представив Сиффрина маленьким напуганным детенышем, я многое поняла.

– Но почему они не могут просто убить Мэйга?

Сиффрин примял лапой мешавший ему стебелек.

– Это не так-то просто, – сказал он. – Лисье искусство высасывает маа, ты теперь и сама это знаешь. И нужна необыкновенная мощь, чтобы привязать целую армию… если Мэйг действительно именно так управляет своими жертвами. Он должен откуда-то черпать силу. Ведь Мэйг намного сильнее любого лиса. Даже Старейшины в замешательстве.

– А привязывание – это лисье искусство?

Я уже задавала этот вопрос Флинту, но он не ответил. Может быть, просто не знал.

Сиффрин оглянулся. Понюхал воздух, его усы встопорщились. Когда он снова повернулся ко мне, его голос зазвучал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его сквозь шум ручья.

– Это искусство редкое и опасное, – выдохнул Сиффрин. – И это самая охраняемая тайна, за которую Старейшины клянутся отдать жизнь, как клялись все Старейшины былых времен. – Он бросил взгляд в темноту. – Привязывание можно показывать только между самими Старейшинами. Я понятия не имею, как это делается, а Джана никогда мне не рассказывала… Вообще, любые разговоры о привязывании вдали от Камня противоречат лисьим знаниям. Если Мэйг научился этому, то нам грозит самая страшная опасность, какую только можно вообразить.

Я вслушалась в ночные звуки – крики и щебет, шорох листьев… Поросший вереском холм казался смутным серым пятном. Я стояла там, призывая Пайри, но ответом мне было лишь молчание. Куда же мне идти?

Я подумала о могучих Старейшинах. Одна из них – Мика – почувствовала меня. Вдруг она поможет мне и сумеет найти Пайри? Я наморщила лоб и спросила:

– Но если только Старейшинам известна тайна привязывания других лисиц, то как Мэйг мог этому научиться?

Сиффрин тяжело сглотнул, его хвост ударил по траве.

– Двое Старейшин исчезли…

До меня не сразу дошел смысл сказанного.

– Когда мы встретились в Серых землях, ты сказал, что пропал Черный Лис. Ты думаешь… – Мои слова были прерваны далеким хором лисьего геканья.

– Зачарованные… – прошипел Сиффрин и бросился по травянистому берегу к логову.

Мэйг собирал армию лисиц с пустыми красными глазами, которых гнала какая-то неведомая сила. Он владел лисьим искусством, которое никогда не демонстрировалось нигде, кроме как у Камня Старейшин.

А это могло означать лишь одно.

Мэйг и сам был Старейшиной.

12

Ночь медленно прокралась в мои сны, набитые обрывками воспоминаний. Я видела свою старую территорию, но не такой, какой я ее знала. На траве играли пятна теплого света. Крошечные белые соцветия, похожие на вихрь снежинок, свисали с живой изгороди, высокие голубые цветы кивали головками на ветру. Над головой танцевали бабочки. Я прыгала за ними, но они проскальзывали между моими лапами, как воздух. Я подскакивала в траве, высматривая родных. Нора была пуста. Маленький клочок пятнистой шерсти прилип у входа – мех Пайри или бабушки. Я понюхала его, но ничего не почуяла.

Я побежала к зеленой полосе в дальнем конце изгороди. Когда я перелезала через сломанные ветки, в небе появились облачка. Всего один шаг – но как изменился мир! У корней кустов заблестел лед, полуночный мир застыл. И это не была знакомая мне полоса травы между двумя рядами кустарника. На этой земле вообще не было границ. Она раскинулась во всех направлениях, сверкая льдом, дали растворялись в темноте. Замерзшая почва хрустела под моими лапами, когда я мчалась под деревьями.

– Бабушка? Пайри?

Лишь эхо ответило мне. Мои уши повернулись, я замерла, держа на весу переднюю лапу. Надо мной пролетели два ворона.

Птицы, поедающие плоть. Папа говорил: «Падальщики, они подбирают гниющее мясо».

Прежде, когда он детенышем жил в Диких землях, его семья следовала за воронами через пастбища: так легче было найти еду в голодное время.

– Не бойтесь их, они полезны, – заверял папа меня и Пайри. – Идите за воронами, и вы не останетесь без пропитания.

Я посмотрела вверх. Если у неба была шкура, то она постоянно менялась. Птицы почти скрылись из виду, черные перья сливались с темными тучами. Я побежала между деревьями. Через некоторое время земля под моими лапами стала мягче. Вокруг теперь был густой лес. Ветки гнулись и хватали меня, как когти.

Топорща усы, я забиралась все глубже в чащу. От крика воронов шерстинки на моей спине поднялись.

Поедающие плоть птицы… Шерсть на моей холке встала дыбом.

«Следуй за воронами, и найдешь еду».

Лес вокруг становился все гуще и гуще. Я повернула назад, спеша вернуться к изгороди. Но когда я попыталась идти в обратную сторону, стволы почти сомкнулись, преграждая мне путь. Верное ли направление я выбрала? Своеобразный запах коснулся моего носа – пахнуло чем-то кислым. Из мягкой земли высунулись желтые грибы. У меня защипало глаза от их тухлой вони.

Я снова повернула, растерявшись. Деревья высились со всех сторон. Грибы как будто подползли ближе. Я побежала прочь от вони разложения, а лес сплетал надо мной ветки. Карканье заставило меня резко поднять голову. Вороны описывали круги, опускаясь ниже. Их темные глаза блестели в угасавшем свете.

Это не я следовала за ними, а они за мной.

– Айла, проснись!

Надо мной склонилась чья-то пушистая морда с добрыми карими глазами. Хайки! Он выдернул меня из мрачного сна.

– Рассвет уже, – сказал он. – У Рупуса есть идея.

Я как следует встряхнулась. Семья уже пробудилась, все потягивались и зевали. Прислушавшись, я не уловила тех мерзких звуков, что издавали Зачарованные в Долине призрака. Должно быть, они скрылись при первом появлении света.

Старый лис лежал у входа в тоннель, подвернув передние лапы. Дальше, у стены, вылизывал свою шкуру Сиффрин.

Я потерла глаза лапой и тихо спросила:

– И что за идея?

Рупус меня услышал.

– Я видел, как твой друг возвращается к логову от ручья, – ответил он. – И спросил его, по-прежнему ли он хочет найти Старейшин.

Краем глаза я наблюдала за Сиффрином. Он напрягся, с любопытством всматриваясь в Рупуса. Флинт и Каро переглянулись, а Симми подтолкнула Тао.

– Я сказал… – Хайки сглотнул, слегка смутившись под взглядами лисиц. – Я думал, это единственный способ. Иначе не найти моих родных.

– Но дело ведь не только в твоих родных, да, серый лис? – Маленькие глаза Рупуса смотрели испытующе. – И не в брате Айлы, и не в ком-то из нас. В конце концов, это касается всех…

Я уставилась на Сиффрина. Разве он не говорил то же самое раньше, в Великой Путанице?

Рупус с мрачной решимостью продолжал:

– Я никогда особенно не интересовался Старейшинами, но теперь на нас нападают. Говорят, что Темные земли со времени последней малинты увеличились в два раза. Дремучий лес дотянулся до Болотных земель. А у границы Темных земель умирают луга.

Я содрогнулась, вспомнив свой сон.

Рупус качнул головой.

– Мои мама и папа поселились здесь много малинт назад ради того, чтобы укрыться от бесшерстных, потому что те забрались далеко от Серых земель, – сказал он. – С их приходом появлялись дороги смерти, а в те края, куда они вели, приезжали другие бесшерстные. Мы всегда считали их самой большой угрозой. Но теперь появилась новая опасность, еще более смертельная, чем бесшерстные, потому что врагам известно, кто мы, и они знают, как нас найти. И со временем наш луг тоже сгниет.

– Нет! – взвизгнул Флинт. – Мы его защитим!

Симми и Тао согласно тявкнули, колотя по земле передними лапами.

Каро вскочила, размахивая длинным хвостом, и воскликнула:

– Мы лучше умрем, чем отдадим все Пророку!

– И умрете, если ничего не будет сделано. – Рупус холодным взглядом обвел семью, задержавшись на Сиффрине, и в упор посмотрел на меня и Хайки. – Или хуже того, сами станете Зачарованными. Кажется, так называют их эти молодые лисицы. Это всего лишь вопрос времени.

Каро наморщила длинную морду:

– Звезды Канисты ярко светят в самый длинный день года. Земля будет наполнена маа. И с помощью силы сумерек мы сможем себя защитить!

– Сумерки! – фыркнул Рупус и гневно возвысил голос: – Разве вы не понимаете, что невозможно рассчитывать на сумерки! Если и дальше так пойдет, мы вряд ли доживем до малинты!

Каро опустила голову. Возможно, почувствовала, что ее отец прав.

Заговорила одна из старых лисиц:

– А как насчет Свободных земель на востоке?

Мокс свернулся клубком, уткнув нос в живот.

– Они так далеко! – проскулил он. – По дороге холмы, и озера, и берлоги бесшерстных… А вдоль Бурной реки живут дикие звери, и я слышал, что им всегда не хватает еды…

Маленький лис, должно быть, понимал, что у него не хватит сил на такое путешествие.

– Мы не пойдем в Свободные земли. – Рупус взмахнул облезлым хвостом. – Если мы сейчас бросимся в бега, то так и будем скитаться вечно. Чтобы выжить, нам понадобится нечто большее, чем наша храбрость и глубокое логово. – Он повернулся к Сиффрину и сурово посмотрел на него. – Я хочу, чтобы ты взял нас с собой к Старейшинам. Мы должны узнать тайны лисьего искусства.

На морде Сиффрина застыло решительное выражение, но его золотистые глаза были задумчивы.

– Я не могу взять с собой целую семью. Со мной может пойти Айла. И мы попросим у Старейшин совета насчет вас.

Я готова была возразить. Про себя я решила отправиться к Старейшинам, но не собиралась делиться этой мыслью с Сиффрином.

– Нет, не годится, – рявкнул Рупус раньше, чем я успела заговорить. – Айла заслуживает всяческого уважения, однако она не принадлежит к нашей семье… да и ты тоже.

Хвост Сиффрина дернулся.

– По Диким землям бродит очень много лисиц… и кто-нибудь может нас заметить.

– Ну, тогда пойдут не все. Только парочка самых шустрых и молодых. – Рупус обвел взглядом семью. – Возьми Симми и Тао.

Те тут же взвизгнули и восторженно затявкали. Мокс тихонько заскулил и прижался к стене, поджав хвост.

Сиффрин долго молчал. А когда наконец заговорил, то был тверд:

– Мне бы очень хотелось вам помочь, но нам не перебраться через шану.

Знакомое слово! Я облизнула нос и спросила:

– Что такое «шана»?

Сиффрин уставился на меня золотистыми глазами.

– Это некое кольцо маа, которое Старейшины сплели вокруг Камня с помощью тайного ритуала под названием «шана-шарм», – пояснил он. – Без этой защиты Мэйг мог бы напасть на них в любое время. Даже Старейшинам не под силу отразить атаку армии Зачарованных… – Сиффрин снова повернулся к Рупусу и сказал: – Учитывая все, что нынче происходит, Старейшины будут очень осторожны. И они не могут позволить чужакам приближаться к Камню. Джана знает об Айле, но ничего не слышала о вашей семье. Мне необходимо пойти вперед, убедить ее, что это не опасно. А потом я могу вернуться за Айлой, Симми и Тао, если она согласится. Это все, что я могу сделать.

Симми разочарованно поникла.

– Если он уйдет без нас, то уже никогда не вернется, – тявкнула она.

– Вернусь. Я обещаю. – Сиффрин посмотрел в глаза Симми, и она удивленно моргнула.

Мои уши сами собой прижались к голове. Да как этот красный лис посмел принимать решение, даже не посоветовавшись со мной? Я не говорила, что собираюсь идти к Старейшинам. Но карие глаза Хайки умоляли меня согласиться.

– И когда ты вернешься? – спросила я.

– Если буду всю дорогу бежать и останавливаться только для краткого отдыха, то смогу вернуться к третьей луне. А потом поведу к Старейшинам тебя, вместе с Симми и Тао.

Из горла Хайки вырвалось тихое ворчание. Я подумала: он останется с этой семьей и так и не узнает, что случилось с его родными. А ведь поход к Старейшинам был его идеей – он сразу сказал мне об этом, когда мы познакомились.

– И Хайки, – добавила я.

Кончик хвоста Сиффрина дернулся.

– И Хайки, – согласился он.

Солнце уже поднималось над лугом, когда Сиффрин выскочил из тоннеля и направился к зарослям крапивы. Хайки и вся семья из Диких земель остались у входа в логово.

Я бросилась вперед и крикнула:

– Эй, погоди!

Сиффрин удивленно оглянулся.

– Что такое? Ты ведь пойдешь со мной, когда я вернусь? – спросил он.

– Да, я отправлюсь с тобой к Старейшинам.

Напряжение исчезло из его взгляда, Сиффрин облегченно вздохнул.

Но я еще не договорила.

– Прежде чем ты уйдешь… – Я оглянулась на семью, потом подошла ближе к Сиффрину, чтобы меня не услышали другие, и прошептала: – Научи меня ва-аккиру.

– Айла, я не могу… – с напряжением ответил Сиффрин.

Я бросилась мимо него вперед, в заросли, и тявкнула на бегу:

– Конечно, можешь.

Он пошел за мной.

– Это сложное искусство. Лисьи знания говорят, что оно для тех, кто уже усвоил многое другое. Лисица должна изучить того, кому подражает, его движения, поведение. И есть важные правила, которые сопровождают эту науку.

– Какие правила? – нетерпеливо нахмурилась я.

– Ну, например, не каждому существу можно подражать… Ва-аккир – только для детей Канисты. Ты можешь превратиться в собаку или койота, но… скажем… не в белку. Они слишком отличаются от нас. Это было бы опасно и ненадежно.

– Я и не стану!

– И неправильное употребление…

– Знаю! И уверена: пока не столкнусь с тем, кого изображаю, все будет в порядке, – добавила я лукаво.

– Но это далеко не все.

– Вреда же никому не будет… это ведь не привязывание.

– Ва-аккир может причинить вред тебе самой, – вздохнул Сиффрин.

– Слушай, довольно, все понятно. Я стану менять вид только тогда, когда это будет действительно необходимо, – успокоила его я и побежала по траве к берегу ручья.

Сиффрин постоял немного у воды.

– Ва-аккир – одно из высших искусств. Он истощает маа. И если слишком долго оставаться в чужом облике, это приводит к преждевременному старению. Ты увядаешь, как опавший лист.

Я невольно прижала уши.

– Я буду осторожна. Мне незачем просто так в кого-нибудь превращаться.

– Но ты ведь не меняешься на самом деле, – строго глянул на меня Сиффрин, – это просто иллюзия, видимость вроде истаивания. И пахнуть ты будешь по-прежнему. Другие могут почуять в тебе обманщицу, особенно те, кто сам владеет лисьим искусством. Невозможно долго скрывать истинную природу.

Я вспомнила, как впервые встретилась с Сиффрином, он тогда выглядел как жилистый пес. Пес без тени, пес, чье отражение в блестящих дырках для подглядывания в мире бесшерстных показывало красного лиса. Но таких дырок не было в Диких землях, вдали от берлог бесшерстных, а тени все равно терялись в пестроте листвы.

Сиффрин облизнул подушечку передней лапы и фыркнул:

– Я ухожу, Айла. Почему бы тебе не пойти со мной? Старейшины могут научить тебя ва-аккиру. Они куда лучшие учителя, чем я.

Я оглянулась на заросли крапивы:

– Уйти без остальных?

– Так было бы надежнее.

Я оскалила клыки. Неужели я не ослышалась?

– Я не предам лисиц, которые мне помогли! И мне необходимо овладеть ва-аккиром. Можешь ты научить меня напеву? С остальным я сама разберусь.

Сиффрин топнул передней лапой:

– Айла, дело не только в напеве! Ты недостаточно взрослая, и, честно говоря, я сомневаюсь в том, что тебе достает мудрости для высших искусств.

У меня мех вздыбился от гнева.

– Так и знала, что ты это скажешь. – Я со злостью уставилась на Сиффрина, и в глубине моего горла зародилось рычание. – Ты считаешь себя очень умным, приберегая ва-аккир для себя!

– В последний раз… – Он не договорил. Его золотистые глаза округлились.

– Что такое? – прошипела я.

– Прижмись к земле!

И тогда я увидела тощую собаку из ущелья. Упала на живот, оглядела высокую траву на лугу и шепнула:

– Осторожно… Там еще одна.

– Одна ли? – нахмурился Сиффрин, раздувая ноздри.

Земля ощутимо дрожала, топот тревожил траву. Две крепкие собаки выбежали из-за деревьев, рыжая с висячими ушами и грязно-белая с клочковатой шкурой. За ними мчалась черно-рыжая.

Крупный пес, которого обманул Хайки, обогнал остальных. На этот раз он собрал целую стаю. У меня похолодело в животе, когда из-за колючих кустов показались и другие собаки.

Они скалили длинные клыки, мышцы были напряжены, псы готовились к драке.

13

Распластавшись по земле, я старалась исчезнуть в траве. Сиффрину пришлось нелегко: он был намного крупнее меня, к тому же пышный красный хвост так просто не спрячешь.

– Они тебя увидят, – чуть слышно произнесла я.

По напряженным позам собак мне стало ясно, что они нас уже почуяли. Крупный пес из ущелья повернул голову, вздернув нос, и зарычал. Хитрость Хайки помогла мне сбежать от него в прошлый раз. Но если враг увидит меня снова, он захочет отомстить.

Губы Сиффрина шевельнулись, он едва слышно произнес:

– Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста. Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!

Краем глаза я видела, как собаки остановились, чтобы принюхаться к земле. Что это делал Сиффрин?

Воздух вокруг него потеплел, красный мех как будто расплылся облаком. Черно-рыжая собака посмотрела в нашу сторону. Она насторожила уши и зарычала.

Я задрожала от ужаса.

Сейчас они увидят Сиффрина!

Может, стоило издать крик тревоги? Я уже открыла пасть. Но прежде чем успела хоть что-то произнести, Сиффрин исчез. Моя челюсть отвисла. Я потянула ноздрями воздух, повернула вперед усы. Почуяла сладкий, богатый аромат шкуры Сиффрина. Я поняла, что он по-прежнему здесь, прижался к траве. Но вместо того, чтобы превратиться в страшную тварь, он стал крошечной светлой собачкой – самой маленькой, какую только мне доводилось видеть.

Черно-рыжая собака растерянно склонила голову. Она гавкнула, подзывая остальных, и те сгрудились возле нее.

– Это кто? – прорычал высокий пес с темной шкурой. – Кролик?

– Кто-то есть там, в траве, – пояснила черно-рыжая. – Сначала был похож на… на лиса с большим красным хвостом. Через мгновение я увидела маленькую собачку. А потом она исчезла.

– Ну и кто это был? Кролик, лисица или… или еще кто-нибудь? – В голосе высокого пса слышалось легкое презрение.

– Исчезла? – рявкнула белая собака с клочковатой шкурой. – Ты что, опять нажевалась канареечной травы?

Другие псы фыркали и повизгивали, забыв о том, как были насторожены мгновение назад.

Сиффрин уперся в меня внимательным взглядом.

– Растай! – шепнул он. – Скорее!

Я поспешила беззвучно прочесть заклинание:

– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым… Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом…

Сиффрин пополз вперед на животе, медленно продвигаясь в траве. Он таял, оставаясь в чужом облике, наложив одно лисье искусство на другое с ловкостью опытного мастера. Крошечное тельце светлой собачки едва задевало стебли травы, когда Сиффрин проскальзывал между ними. По сравнению с ним я чувствовала себя огромной и неуклюжей.

Истаивание далось мне легче, чем это было в Серых землях. Произнося напев, я почувствовала, как мой взгляд затуманивается, биение сердца замедляется. Тело расслабилось под его ровный ритм. Я тихонько ползла в траве, и хвост волочился за мной.

– Там! – гавкнула черно-рыжая собака. – Видели? Трава шевельнулась!

– Трава шевельнулась! – передразнил ее вожак стаи, а остальные повизгивали и рычали. – Ветер дунул! Или чудовище появилось.

Черно-рыжая оскалилась:

– Но я чую лисиц! А ты разве нет?

Ободранная белая собака вскинула морду и рыкнула:

– Да на таких лугах лисицы сплошь и рядом! Только днем они обычно спят, так? Запах наверняка старый. Они же оставляют везде свои метки. Это все знают!

– Но запах знакомый… Мне кажется, это те самые лисицы, из папоротников! Серый лис и детеныш, которые нам соврали насчет кроликов.

– И в этом ты виновата! – огрызнулся вожак стаи, хотя именно он и попался на хитрость Хайки, а не куда более подозрительная черно-рыжая собака. – Лисам нельзя доверять, это я постоянно твержу, только она не слушает! – повернувшись к остальным, пролаял он.

Черно-рыжая злобно вздыбила шерсть. Если эта собака нас догонит, нам придется нелегко… Я постаралась не думать об этом, осторожно двигаясь за Сиффрином. Он полз в сторону орешника. Добравшись до него, мы бы оказались достаточно далеко от опасных врагов. Я сдержала дыхание, хотя сердце колотилось у меня в горле. Осталось немного…

– Там точно был не красный лис? – прорычал вожак.

Крепкий рыжий пес пролаял в ответ, высоко задрав короткий хвост:

– Смотри на меня, я – лисица! У меня огромный хвост, как у пушистой кошки!

Собаки хрипло загавкали, насмехаясь над черно-рыжей, и помчались вперед – между мной и Сиффрином, – невольно преграждая мне путь к бегству.

Я напряглась, грудь сдавило, воздуха не хватало. Но стоит сделать вздох, и собаки сразу заметят меня.

«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым…»

Я с трудом осознала, что Сиффрин уже добрался до ореховых кустов и сбросил с себя истаивание. Вот она, под ветками, – крошечная собачка…

Вожак стаи шумно зевнул. Он устал от этой игры.

– Я голоден. А тут есть нечего.

Остальные собаки тут же насторожились.

– Я видел кролика на другом краю луга, – сообщила белая собака с клочковатой шерстью.

Наконец я почувствовала, как они удаляются. Моя грудь надсадно ныла, горло пересохло. «Еще чуть-чуть, – умоляла я себя. – Они почти ушли…»

«Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом…»

Собаки одна за другой побежали вслед за вожаком к долине в нижнем течении ручья.

Все, кроме черно-рыжей.

Она упорно рыскала вокруг. Ее нос подрагивал, когда собака кружила в высокой траве. Если бы я попыталась бежать, она бы меня поймала. Вот черно-рыжая охотница подошла так близко, что чуть не наступила мне на хвост. Я застыла, слишком напуганная, чтобы шевельнуться. У меня все тело ломило от недостатка воздуха. Голова кружилась, лапы дрожали.

Но тут мое зрение прояснилось, туман истаивания ослабел. Я увидела собственные передние лапы на траве. Покров, делавший меня невидимой, поднимался.

– Ты! Да как ты смела зайти на мою территорию?

Я резко подняла голову. И прижалась к земле, хватая воздух, уверенная, что вот сейчас собачьи зубы вонзятся в мое горло. Черно-рыжая была всего на расстоянии хвоста от меня, но она даже не посмотрела в мою сторону. Она уставилась на ореховый куст.

Все еще задыхаясь, я взглянула туда же.

Крошечная собачка куда-то подевалась. Рядом с орешником стоял зверь настолько жуткий, что я съежилась и отползла назад. Мощные мышцы играли под его гладкой черной шкурой. Лапы у страшного пса дрожали от ярости, губы приподнялись, показывая блестящие клыки.

Я уже видела раньше черное страшилище – там, в Серых землях, где оно охраняло двор бесшерстных. Конечно, сейчас передо мной была не собака: Сиффрин снова принял ее вид.

Черно-рыжая замерла, ощетинившись.

– Я задал тебе вопрос! – прорычал Сиффрин.

Я поползла на животе сквозь траву, чтобы добраться до ив на берегу ручья. Оказавшись под защитой папоротников, я огляделась. Собаки повернули назад, они промчались через заросли, где я только что пряталась, будучи невидимой. Вернись они на мгновение раньше…

Вожак стаи решительно встал рядом с черно-рыжей.

– Ты кто таков? – пролаял он.

Вожак вытянулся, стараясь выглядеть как можно выше, но его задние лапы тряслись. Даже в окружении своей стаи он боялся схватки и не мог этого скрыть.

– А почему бы вам не подойти поближе и не выяснить это? – прорычал Сиффрин, защищенный ва-аккиром.

Ни одна из собак не тронулась с места.

А огромный черный пес внезапно развернулся и помчался вдаль.

– К третьей луне! – гавкнул он, очутившись на берегу ручья, и, добежав до рощи, просто исчез.

Ошарашенная собачья стая разразилась бешеным лаем. Собаки метались в разные стороны, обнюхивали траву, носились вдоль русла… Они не могли понять, откуда появился черный гигант и куда пропал.

Но я знала.

Папоротниковые заросли, к счастью, служили надежным укрытием. Как следует поморгав, сквозь истаивание я увидела Сиффрина: он перебрался через ручей и вскарабкался на противоположный берег. Я наблюдала за тем, как он вилял между папоротниками, как пересек луг, пока ничего не подозревавшие собаки лаяли у воды.

А они гавкали, рычали, скулили и таращились на кустарник. Им не приходило в голову глянуть на холм за ручьем, поросший стройными соснами. Псы не заметили ярко-красного лиса, который на миг поднял голову над травой и повернул к лесу.

А я сидела в папоротниках еще долго после того, как собаки убежали, и повторяла напев ва-аккира. Иногда я произносила слова вслух. Иногда – только мысленно: «Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста. Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!»

Но ничего не получалось. Когда я смотрела на свои передние лапы, они оставались все такими же шелковистыми и черными. А хвост был рыжим, с тем же белым кончиком.

Дело было не в одном только напеве. Существовала еще какая-то хитрость ва-аккира, некое особое умение. Наверняка. Ну почему бы Сиффрину не научить меня? Мои усы изогнулись от разочарования. А ведь выглядело все так просто…

Я подумала о лисе с красным мехом – представила, как он мчится через пустоши и луга.

«К третьей луне!» – крикнул мне Сиффрин.

– Айла? Ты здесь?

Голос звучал тихо, я направила уши вперед. Ко мне спешил Хайки.

Я вышла из-за папоротника.

– Да тут… – Я умолкла на полуслове. Мне не хотелось признаваться в том, что я пыталась научиться ва-аккиру, ведь показывать было нечего. – Тут прибежали те собаки из ущелья, да еще и вместе с другими.

– Далеко же они ушли от своей территории… – Хайки испуганно вздохнул.

– Наверное, очень проголодались.

– А они тебя не видели?

– Сиффрин их отвлек и убежал. Он отправился к Старейшинам.

При упоминании о красном лисе Хайки неуверенно облизнул нос.

– Я не думаю, что он действительно хотел взять нас с собой. Тебя – может быть… но не меня, Симми или Тао. Откуда ты знаешь, что он вернется?

– Сиффрин просто осторожничает. – Я выкусила соринку из лапы. – Он вернется.

– Ну все равно я рад, что ты не ушла без нас. Просто ты долго не возвращалась в логово, и я уже начал думать…

– Я бы так не поступила, – сказала я, сверля его взглядом, и Хайки вдруг прижал уши. – Что такое?

Он уставился в землю.

– В этом лисе есть нечто такое, от чего я нервничаю. Он очень хотел увести тебя к Старейшинам, будто у него была особая причина… но не захотел помочь семье. Ох, не знаю… Может, мне это просто показалось. – Хайки встряхнулся. – Надеюсь, он и вправду намерен вернуться.

Хайки явно сомневался в этом.

– Вернется, – заверила я серого лиса, хотя у меня тоже возникло чувство неуверенности.

Хайки подошел на шаг ближе ко мне.

– Но для нас с тобой все по-другому, – тихо сказал он. – Остальные… они дружелюбны и хотят нам помочь. Но им не понять, что мы потеряли. – Он посмотрел на меня, его карие глаза блестели. – У меня сердце превратилось в золу в тот день, когда исчезли мои родные. – Хайки готов был заскулить от горя и быстро отвернулся. – Я на все согласен, лишь бы вернуть семью.

У меня в груди словно завязался темный узел.

– Я даже мысленно не могу увидеть их. Маму, папу, бабушку…

Слова застыли на языке. Я так старалась отогнать горе, но не получалось забыть об утрате… Боль всегда была рядом, как тень.

Хайки прижался носом к моей шее.

– У нас все будет хорошо, – пробормотал он. – Мы пойдем дальше. По шагу, по шажку, от рассвета до заката… Мы не должны сдаваться.

Мне никто не был так близок с тех самых пор, как на мою нору напали. Я закрыла глаза и позволила Хайки облизать мои уши. Его мягкие прикосновения вернули меня во времена покоя и тепла, в ту жизнь, которую я знала прежде.

Наконец Хайки отодвинулся. Он расправил усы и бодро сказал:

– Там Каро принесла еще одного кролика. Она охотится получше тех собак!

Я склонила голову набок от удивления.

Хайки завилял хвостом и предложил:

– Пошли, поедим!

Я побежала следом за ним к логову. Когда Хайки скользнул в крапиву, я посмотрела в небо. Над лугом плыло солнце, и его прохладное белое сияние затмевало луну. Серый лис всегда выглядел таким бодрым, веселым. Но за его болтовней скрывались отчаяние и тоска. Они прорвались всего на мгновение в нескольких словах… Но теперь мы понимали друг друга.

Мы были едины.

В первую ночь после ухода Сиффрина шел сильный дождь, насквозь промочивший луг. Семья охотилась до захода луны, но из-за ливня добыча попряталась, и мы наконец вернулись в нору.

Вторая ночь была тихой и спокойной. Каро поймала птицу, а остальные члены семьи собирали дождевых червей и насекомых. Потом спрятались в логове, на тот случай, если Зачарованные ночью пересекут границу луга.

На третью ночь солнце село в лиловые тучи, над крапивой поднялась оранжевая луна. Почти вся семья отдыхала в логове. Хайки свернулся в клубок в сторонке, у стены, закрыв нос кончиком пушистого хвоста.

Симми и Тао болтали без передышки – обсуждали путешествие к Камню Старейшин. Время от времени они поворачивались ко мне, чтобы спросить, когда может вернуться Сиффрин. Чтобы избежать их вопросов, я забралась в тоннель и устроилась у самого выхода. Я смотрела на темную крапиву, ожидая, что ее листья заколышутся, выдавая чье-то присутствие. Напрасно – ни шороха лап в траве, ни дрожи в воздухе…

Когда луна растаяла в темноте, я слышала лишь стрекот насекомых и крики ночных птиц, круживших под облаками.

Уже на востоке появились первые признаки рассвета… а Сиффрин так и не пришел.

14

Мы решили пойти к Камню Старейшин без Сиффрина.

День прошел в жарких спорах, однако наши планы долго оставались весьма размытыми. В конце концов семейный совет постановил, что на поиски Старейшин отправится та же группа, о которой шла речь первоначально: я и Хайки, Симми и Тао.

– Вам придется пересечь дорогу смерти, – сказал Рупус, когда вся семья собралась у зарослей крапивы. – Будьте осторожны. Особенно ты, лис с серым мехом. За дорогой смерти находятся бесшерстные. Им захочется получить твою шкуру.

Хайки сглотнул, оглянувшись на свой пушистый серый хвост.

– Просто позор, что этот посланец не вернулся, – вздохнул старый лис. – Ну, тут ничего не поделаешь. Вам придется полагаться на собственный ум.

Я опустила взгляд, задетая последним предательством Сиффрина. Он поставил меня в глупое положение. Я сердито ругала себя. Знала ведь, что ему нельзя доверять!

Хвост Тао дернулся.

– Айла по дороге научит нас лисьему искусству! – заявил он.

– Только каракке и истаиванию! – поспешила сказать я. – Высших искусств я и сама не знаю.

– Да, это им не повредит, – согласилась Каро.

Флинт повернулся ко мне:

– А почему бы тебе не уйти с ними к ручью прямо этой ночью и не научить их? Как только вы покинете луг, вам придется сосредоточиться на том, что вас окружает. – Он кивнул в сторону Симми и Тао. – А утром вы отправитесь к Камню Старейшин, уже вооруженные новым знанием.

Тао энергично заколотил хвостом по траве и взвизгнул:

– Давай прямо сейчас! Я хочу растаять!

Каро толкнула его длинной мордой.

– Но вернитесь к заходу луны, – велела она. – Сейчас в Диких землях намного опаснее, чем прежде.

– Вот поэтому вы и не должны идти ночами, – сказал Флинт. – Ну, до тех пор, пока не окажетесь далеко от леса.

– Но откуда нам знать, в какую сторону идти? – спросила Симми, выгнув усы.

– Я слышал, что Камень Старейшин стоит в кольце деревьев далеко в лесу, – заметил Рупус.

Тао поднялся на лапы.

– В сосновом? – тявкнул он. – Тогда тут близко. Идем, Айла, к ручью!

– Наберись терпения, юный лис! – сурово рявкнул Рупус. – Думай головой! Камень должен быть намного дальше, чем те сосны.

– Посланец говорил, что ему понадобятся три ночи, чтобы добежать туда и обратно, – пробормотал Мокс. – А он знает дорогу.

Рупус покосился на Мокса и проворчал:

– Просто стыд, что самый умный из всего выводка не может отправиться в это путешествие.

Тао оскалилась, а Симми прижал уши.

– Если Сиффрин говорил правду, – напомнил Флинт.

Рупус всмотрелся в удлинявшиеся тени. Солнце клонилось к закату, подступала темнота. Когда лис снова заговорил, его голос зазвучал тихо и низко:

– Мой дед рассказывал о Старейшинах. Говорят, вход в их владения прекрасен, он окружен водопадами и блестящими камнями. А Лес Старейшин смотрит на восходящее солнце. Вы побежите между соснами, наступая на свои тени, когда те начнут удлиняться. Минуете дорогу смерти и пойдете дальше, пока не отыщете место с камнями и водопадами. Лес Старейшин лежит за ним.

– А твой дед не рассказывал, как выглядит Камень? – спросила я, представляя себе десятки валунов, абсолютно похожих друг на друга.

Рупус провел языком по своему носу и задумчиво пробормотал:

– Знаю только, что рядом с ним растет особое дерево. Оно сильно отличается от других. Найдите его – и встретитесь со Старейшинами.

У меня защекотало уши от любопытства.

– И что это за дерево?

– Дерево с кровавой корой.

Кровавая кора? От такого названия меня пробрала дрожь.

Рупус сочувственно опустил голову.

– Оно старше холмов и долин, его корни уходят в глину глубже, чем у всего, что растет на лугах, – пояснил он. – Волки верят, что такие деревья священны, они якобы вытягивают маа из почвы с начала существования нашего мира, с тех пор как дети Канисты начали топтать землю. Тогда было много маа, так много, что деревья стали красными. А потом явились бесшерстные и вырубили леса.

Глаза Мокса расширились.

– Каниста… – прошептал он. – Ты о тех ярких звездах, которые мы видим в небе?

– В известном смысле, – согласился старый лис. – Волки думают, что их свет представляет собой огромную волчицу, королеву, олицетворяющую воинственный дух предков. В легендах о бишарах королева Каниста живет в нашем мире.

Мокс во все глаза смотрел на своего деда.

– Неужели королева жила здесь?

– Так говорят волки, они верили в это задолго до того, как поселились в Диких землях. Будто Каниста сначала охотилась на земле, а потом ее маа взлетела в небо.

Хвост Мокса вздрогнул.

– Дедушка, а ты как думаешь, это правда?

– Лисицы не цепляются за такую веру, – фыркнул Рупус. – И когда мой дед принимался рассказывать эту историю, бабушка его бранила. Дерево – это просто дерево, говорила она, и была права. Волки суеверны, им чудятся всякие знаки в дожде и ветре. А я так много наболтал только для того, чтобы вы сумели достичь своей цели.

– И как же оно выглядит? – спросила я.

– Я ведь сам его не видел. Может быть, то огромное дерево, что растет неподалеку от Камня, вообще последнее в своем роде, хотя, наверное, в Диких землях отыщется еще пара таких же… – Рупус приподнял облезлый хвост. – Говорят, что кора у него красная – оттенка засохшей крови.

Симми что-то выкусывала из лапы. Но тут она подняла голову и посмотрела на дедушку:

– А вдруг оно похоже на другие деревья? В лесу как разберешься?

– Вы поймете, – вздохнул Рупус.

Флинт прижал уши.

– Поздно уже, – рыкнул он. – Лучше поговорим в логове. Ступайте с Айлой и научитесь всему, чему сможете.

Каро шагнула вперед и лизнула Симми и Тао в носы.

– Скоро вы покинете наш луг и пойдете очень далеко, – сказала она. – Неизвестно, какие опасности кроются там. Пусть ничто не остановит вас.

Флинт ткнул ее носом и проворчал:

– До утра они не уйдут.

Обе лисицы повернулись и пошли к логову, соприкасаясь хвостами.

Симми, весело взвизгнув, рванула к ручью. Тао и Хайки припустили за ней.

Маленький Мокс посмотрел им вслед.

Я, поддавшись порыву, подошла к нему:

– А ты хочешь научиться какому-нибудь лисьему искусству?

Он нервно облизнулся:

– Но я не могу отправиться в дальний путь…

Его кривой хвостик повис.

– Это не важно. Я все равно могу тебя научить. – Я ободряюще хлопнула его лапой.

Мокс завилял хвостом и обрадованно сказал:

– Мне бы очень хотелось научиться!

– И думать нечего! – рявкнула одна из старых лисиц. Она сунула между нами морду, и я невольно попятилась. – Лисье искусство забирает маа, а Моксу нужно отдыхать!

Конечно, она была права.

Я уже сожалела о своих словах. По дороге к ручью я оглянулась, Мокс смотрел мне вслед, все еще виляя хвостом… хотя обе старые лисицы подталкивали его к логову.

Рупус зевнул и поднялся. Мгновение-другое он буравил меня своими маленькими суровыми глазками. Потом встряхнулся и ушел.

Я пробиралась сквозь высокую траву, идя по следу, оставленному Хайки, Симми и Тао. Наверное, сначала стоит научить их каракке. Это искусство требует меньше маа, чем истаивание. Я стала размышлять о том, как это лучше сделать, внезапно услышала голоса и тут же насторожила уши.

– Она как будто очень гордится собой.

– Вот только ошиблась насчет Сиффрина.

У меня на загривке шевельнулся мех. Голоса принадлежали Симми и Тао – и они говорили обо мне!

– Но тут она не виновата, – сказал Хайки. – Откуда ей было знать?

– Ну, ей следовало хотя бы извиниться, – фыркнула Симми.

Хайки заговорил с неслыханным напором:

– Айле совершенно не за что извиняться! Она гордая… и храбрая. Айла хочет научить нас лисьему искусству и взять с собой к Старейшинам. Нам повезло, что она у нас есть.

По всему телу разлилось тепло. Не важно, что не вернулся Сиффрин и что думали обо мне Симми и Тао… По крайней мере, Хайки готов был меня защищать.

Молодые лисицы не ответили. А через мгновение я услышала, как они резвятся на берегу ручья.

Я хлопнула хвостом по траве. А если попытаться найти Камень Старейшин в одиночку? Или вообще забыть о Старейшинах. Я могла побежать на север к Бурной реке, а потом следовать за солнцем до Свободных земель. Может быть, Пайри где-то там…

А Симми и Тао не заслуживают моей помощи, подумалось мне.

Я повернула уши туда-сюда. И вспомнила о кролике, пойманном утром Каро, о его длинной мясистой ноге, которую я обглодала. Вероятно, молодые лисы все же нуждаются во мне… не они, так их семья. В конце концов, нельзя же бросить Хайки!

Однако все эти рассуждения не помешали мне немножко позабавиться.

Я прокралась сквозь траву, шевеля усами. Заметила впереди Симми и глубоко вздохнула…

«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым… Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом…»

Биение моего сердца замедлилось, лапы стали прозрачными, а потом исчезли. Я подобралась к Симми и прошипела ей в ухо:

– Я слишком гордая, да?

Симми завертелась и взвизгнула:

– Айла, ты где?

Я прижалась к земле, хотя меня и так не было видно.

– Что происходит? – тявкнул Тао, стоявший у ручья вместе с Хайки.

Симми крутила головой. Она не замечала меня, хотя я находилась на расстоянии хвоста от нее.

– Это Айла, она где-то тут! Должно быть, слышала, что мы говорили…

Сквозь мерцающую пелену истаивания я разглядела, как Хайки вскинул голову. И принялся вилять хвостом.

– Это лисье искусство! – крикнул он. – Она невидима!

Тао тут же повернулся.

– Но мы же не всерьез, Айла! – жалобно заныл он, глядя в другую сторону.

Я тихонько обошла Симми, чтобы оказаться у нее за спиной.

– Не слишком хорошо обсуждать того, кто отсутствует и не может возразить.

Симми подпрыгнула, выгнув спину.

– Ну хватит! – выдохнула она. – Что ты делаешь?

Я дунула ей прямо в ухо.

– Учу тебя истаиванию, – шепнула я и скользнула прочь, так что она цапнула зубами воздух. – Сперва сделай вдох, задержи дыхание и сосредоточь свои мысли на добыче… – Я метнулась к другому уху Симми и продолжила: – Потом пора произнести напев.

Та вертелась на месте, но я проскакивала мимо нее, легкая, как ветерок.

Здесь все было не так, как раньше, в Серых землях. Я могла быть невидимой и одновременно разговаривать. У меня это отлично получалось.

– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым. – Прищурившись и всматриваясь сквозь истаивание, я видела, как шерсть на холке Симми встала дыбом. – Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом.

Симми снова крутанулась на месте.

– Да хватит пугать! Где ты?

– За твоей спиной! – Я хлопнула ее по задней лапе.

Симми оскалилась:

– Я тебя поймаю, Айла!

Я уловила в ее голосе жалобу.

– И как ты это сделаешь? – Я придвинулась к ее пушистому хвосту и куснула за него.

Симми подпрыгнула и почти завизжала:

– Если хочешь обыграть меня с помощью своего искусства, сначала догони!

Она помчалась вверх по ручью к зарослям папоротника. Тао бежал следом за ней, задыхаясь и лая.

Они были слишком далеко, чтобы гоняться за ними, но я знала, что голос может быть быстрее своего хозяина. И сняла истаивание, чтобы хорошенько глотнуть воздуха.

Я начала караккить, посылая вдаль свой голос, как мы это делали с Пайри. Птичье щебетание и вороньи крики раздались над головой Симми и Тао, нависли над ними, словно штормовые тучи, обрушились на них, подобно дождю. Обе лисицы застыли, глядя в сумеречное небо.

– Что происходит? – проскулил Тао. – Откуда взялись все эти птицы?

Хайки, уставившись на молодых лисиц, восторженно фыркнул:

– Да это Айла! Вот вам и каракка!

Затем я воспользовалась караккой, чтобы послать вдаль собственный голос, и он прорвался сквозь щебет и карканье:

– Чтобы караккить, не нужны заклинания. Вы просто должны знать голос, которому хотите подражать, изучить его как следует, во всех подробностях.

– Айла, так это ты? – тявкнула Симми.

Тао встряхнул ушами:

– Ее голос просто врывается в голову…

Я вздохнула. «Что было видимым, теперь невидимо…»

И пошла вперед мимо Хайки. Он насторожил уши, как будто ощутил мое присутствие под истаиванием.

Симми и Тао были не такими чуткими. Они прижались друг к другу, вытаращив глаза. Я без труда подобралась к ним.

– Мы не должны позволить ей застать нас врасплох! – шипела Симми. – Да, лисьим искусством она владеет хорошо, но…

– Да уж, неплохо, – спокойно произнесла я.

Тао подпрыгнул:

– Она позади нас!

Я снова направила свой голос в воздух, заставив его кружить возле молодых лисиц.

– Может быть, я позади вас, а может, перед вами. Скорее всего, я повсюду.

Симми отползла к дереву.

– Изумительно, – пробормотала она.

Лисичка не видела меня сквозь истаивание; она была сбита с толку птичьими криками…

Я подошла совсем близко и тихонько сказала ей на ухо:

– А теперь я где?

Она наткнулась на меня. От столкновения истаивание нарушилось и прервалась каракка.

– Так вот ты! – выдохнула Симми. – Ах ты коварная!

Я лизнула ее в нос, показывая, что ничего дурного не желаю.

Тао колотил хвостом:

– Просто поверить не могу, что все это ты устроила!

– Разве не потрясающе? – с гордостью тявкнул Хайки.

Все три молодые лисицы прыгнули ко мне, весело толкая и покусывая меня.

– Научи нас! – закричал Тао.

Симми боднула меня в переднюю лапу:

– Да, научи нас, Айла!

Я посмотрела вверх. Сумерки уже превращались в густую, непроглядную ночь. Луна была цвета обглоданных костей.

– Конечно, – пробормотала я, присаживаясь на задние лапы. – Но сначала вам придется меня поймать!

Мы устроились у ручья. Симми и Тао то глубоко дышали, то издавали воронье карканье. Истаивание оказалось делом потруднее. Тао пытался замедлить биение своего сердца, Симми исчезала, но лишь на несколько мгновений.

– Ничего, потренируетесь – будет лучше получаться, – сказала им я.

Но вот насчет Хайки уверенности не было. Серый лис из Нижних Диких земель даже караккить не мог. Похоже, его талант был в том, чтобы раскрывать лисьи искусства, – стоило только ему показать, как это делается. Быстро моргая, он мог легко увидеть меня сквозь истаивание и без труда находил, где я прячусь. Когда Симми и Тао караккили над ним, он лишь поводил носом, не обращая на них внимания.

Потом все напились из ручья. Я посмотрела на звезды Канисты. Их скрывали облака. Плывет ли за тучами луна, или она уже скрылась?

– Пожалуй, нам пора возвращаться, – вздохнула я.

Тао стряхнул с усов воду.

– Бабушка просто не поверит, что мы научились! – воскликнул он.

Симми подскочила к нему:

– Скорее бежим, одурачим Мокса!

– Я голоден, – заявил Тао.

– Да мы ведь недавно ели! – Симми куснула его за ухо.

Тао облизнул нос.

– Лисье искусство – тяжелая работа! – заскулил он. – Мама закопала кролика про запас, может, она разрешит нам его съесть… Я просто чувствую его вкус на языке!

Хайки облизнул губы, подпрыгивая на месте рядом с молодыми лисицами.

– Кто отстанет – тому кроличий хвостик! – тявкнула Симми и со всех ног помчалась через луг, держа хвост на отлете.

– А мне бочок! – рыкнул Тао, припуская за сестрой.

Мы бежали по траве между папоротниками. Хвост Симми мелькал впереди.

– Я первая! – лаяла она. – Мой кролик!

Когда я добежала до крапивы, Симми пронзительно закричала. Я проскочила через заросли и резко остановилась. Симми замерла на месте, прижав уши. Тао топтался рядом с ней. В воздухе пахло дымом.

– Что это? – выдохнула я.

Собравшись с духом, я шагнула вперед. И тогда увидела их: Рупуса, Дексу и Мипс. Две старые лисицы лежали у входа в логово, и на их боках были глубокие раны. Мертвые, они прижимались друг к другу. Они оставались все той же семьей – их связь друг с другом не нарушилась до самого конца.

К моему горлу подступила тошнота. Тяжело сглотнув, я подошла ближе к Рупусу, простершемуся под смятым папоротником. На морде застыло выражение злобного вызова. Круглые глаза смотрели не мигая, затуманенные и холодные как лед. Я тихонько подтолкнула лиса носом. Тело уже окоченело.

Я с визгом отпрянула.

Симми направилась к логову.

– А где остальные?

Над входом вился дымок. Его ядовитый запах укусил меня за ноздри.

– Осторожнее! – прошипела я.

Я помнила вонь, что поднималась над моей собственной норой в ту ночь, когда исчезла моя семья.

Симми остановилась:

– Что случилось?

– Зачарованные, – тихо ответила я. – Это они побывали здесь.

Тао скулил и прижимался к Симми.

– Неужели это значит… – Голос Симми сорвался.

Я лишь опустила голову.

Симми прижала хвост к боку и прошептала:

– Они убили дедушку… и Дексу, и Мипс.

– Не думаю, что Мэйгу нужны старые, – глубоко вздохнула я. – Он забирает лишь тех, кого может использовать.

Тао встряхнул головой в недоумении:

– Использовать для чего?

– Ты что, не понял до сих пор? – Симми оскалила зубы. – Бесхвостый Пророк забрал маму, папу и Мокса. Они станут привязанными, их волю украли!

Тао отскочил назад, дрожа.

– Не верю! – крикнул он.

– Но это правда, – негромко сказала я. – Они теперь в стае Мэйга. Ему служат только те лисы, которые способны драться.

Глаза Тао расширились.

– С мамой и папой такого не сделают! Они будут сопротивляться!

Хайки отвернулся и проронил:

– У них не будет выбора.

Тао упрямо вскинул морду, не желая признавать правду.

– Они защитят Мокса, я знаю, защитят! – твердил он. – Он не станет драться ни за Бесхвостого Пророка, ни за кого-то еще! Он даже мышку убить не может!

Далекое тявканье Зачарованных донеслось со стороны Долины призрака. Я содрогнулась, вперившись в темноту. Что там за тень под ореховым кустом? Поначалу я подумала, что это камень или горка земли. Но различила мех…

Мэйг забирает лишь тех, кто способен драться…

Я моргнула, от страха у меня внутри все сжалось в комок.

Мертвый Мокс свернулся в клубок, уткнувшись головой в передние лапы. Он выглядел таким маленьким…

Будто новорожденный.

15

От тела Мокса исходил резкий металлический запах. Я всмотрелась в изгиб его узкой спины: под шкурой выступали кости. Усы повисли, глаза были закрыты, словно лисенок спал.

Симми произнесла его имя, от горя ее голос звучал глухо:

– Мокс… Наш милый Мокс…

Слишком хрупкий, чтобы стать полезным для Мэйга, слишком мягкий, чтобы его можно было призвать в армию Зачарованных… Но ведь они могли просто отпустить Мокса… он никому не причинил бы вреда…

Симми и Тао откинули назад головы, их пронзительный вой прорезал ночную тьму. Хайки скулил, прижавшись к земле.

Я стояла неподвижно. Почувствовала, как слегка задрожали подушечки моих лап, как дрожь поднялась выше… Мрачные мысли одолевали меня. Мэйг не проявлял милосердия к слабым, он нападал на сильных. Перед внутренним взором возникли родные: мама, папа, бабушка… но их образы тут же растаяли.

На краю луга раздалось лисье геканье. Я резко обернулась к остальным:

– Это Зачарованные. Они близко.

Хайки в ужасе посмотрел в темноту:

– Они возвращаются! Надо бежать!

– Я их убью! Всех до единого! – яростно зарычал Тао.

Он как будто готов был броситься навстречу Зачарованным.

Я резко прыгнула вперед, преграждая ему дорогу.

– Их слишком много! – прошипела я. – И они не одни. Чтобы привязать кого-то, им нужна свободная лисица – кто-то из внутренней стражи Мэйга. А Нарралы весьма ловки в лисьем искусстве. Ты и мгновения не продержишься.

Похолодев, я вспомнила предостережение Сиффрина: «Если увидишь стаю Зачарованных, а с ними свободную лисицу – беги со всех ног!»

Тао упал на живот. И со всхлипыванием спрятал морду между передними лапами.

– Я ничего не могу сделать… ничего…

Симми просто стояла на месте, невидящими глазами уставившись на дымящееся логово.

Снова раздалось пронзительное геканье. Высокая трава рядом с орешником шевельнулась. Должно быть, Зачарованные услышали вой. Они возвращались.

Хайки опустился рядом с Тао, подтолкнул его носом.

– Идем, идем с нами, – заговорил он. – Мы найдем Старейшин. Это может помочь. Не сдавайся…

Тао поднялся, весь дрожа. И побрел следом за Хайки к зарослям. Симми пошла за ними, едва переставляя лапы.

Когда и я вслед за ними скользнула в густую крапиву, возле логова возникли темные фигуры. Я задержалась, высматривая Наррала.

Определить его оказалось нетрудно. Среди Зачарованных с красными глазами крался лис, похожий на собаку. Он отличался от Карки; в его приземистом теле не чувствовалось силы. Он выглядел почти смешно: грязный красновато-коричневый мех, торчащие под странным углом уши. Из-за выпуклой груди его походка была неуклюжей, а закругленная морда придавала ему глупый вид. Но в глазах Наррала светилось коварство.

Мы мчались через луг вдоль ручья. И не замедлили шага, пока русло не повернуло к лесу и мы не добрались до первых сосен. Над восточным горизонтом показалась узкая светлая полоска, первый знак того, что долгая ночь подходит к концу.

Пора было немножко отдохнуть. Симми и Тао прижались друг к другу, а Хайки улегся рядом со мной. Мне очень хотелось спать, но в голове будто гудело осиное гнездо.

Серые земли с их бесконечными стенами были словно закованы в серый камень. А в Диких землях не прекращалось движение. Ветки раскачивались на ветру, выпускали свежие почки. Трава шелестела, над головой носились птицы. Лес был переполнен щебетом и жужжанием, вокруг звучали приглушенные голоса, повсюду мерцали чьи-то глаза…

Мы снова тронулись в путь, когда солнце поднялось выше, и обошли окруженный деревьями холм, где Сиффрин сражался с вожаком койотов.

Сиффрин… Почему он не вернулся? Может, с ним что-то случилось?

Симми и Тао убежали вперед бок о бок, хвосты волочились по траве. Хайки подошел, лизнул меня в нос.

– Тяжелая была ночь. Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Терпимо. – Я посмотрела на Симми и Тао. – Хотелось бы мне хоть что-то сделать… Если бы только Сиффрин вернулся!

Хайки бросил на меня осторожный взгляд:

– Да, и я думал об этом.

Мои усы шевельнулись.

– Продолжай, – сказала я.

– Тебе не кажется странным некоторое обстоятельство? – Хайки говорил тихо, мягко. – Сиффрин ушел как раз перед тем, как напали на логово.

– Но ты же не хочешь сказать…

По моей спине пробежал мороз. Я подумала о красном лисе. Сиффрин – высокомерный, заносчивый. Даже эгоистичный. Но он не был другом Мэйга.

– Я невольно об этом думаю, – продолжил Хайки. – Обо всех его обещаниях. И гадаю: в самом ли деле Сиффрин собирался отвести нас к Старейшинам? Может быть, он просто хотел успокоить тебя?

– Зачем ему это? – Я прижала уши.

– Не знаю. Дурное предчувствие… – вздохнул Хайки, поводя ушами. – Оно появилось сразу, как только этот лис пришел ночью и привел за собой койотов. Кто такой этот Сиффрин? Я хочу сказать, кто он на самом деле?

Перед моим внутренним взором заплясали краски, заметалось красное на красном фоне – видение из маа-шарм… Болотные земли, старая лисица, крошечный детеныш на опушке леса… Ползучий желтый туман и вонь гниения.

Я моргнула, видение растаяло. Я уловила знакомый звук – завывающий гул манглеров. Значит, дорога смерти действительно глубоко врезалась в Дикие земли. Даже здесь бесшерстные были неподалеку.

– Эй, поосторожнее! – окликнула я Симми и Тао, однако те не ответили. Я насторожила уши. – А где наши?

Я осторожно пошла через папоротники, Хайки крался рядом. Над нами вдруг вспыхнули осколки света. Сосны впереди расступились, начался крутой подъем.

– Симми! Тао!

Из-за дерева появился Тао. Я с изумлением увидела, что у него горят глаза. И даже хвостом он слегка вильнул.

– Айла, Хайки, идите сюда скорее! Симми нашла потрясающий кусок мяса!

Симми стояла у ствола сосны. Она выглядела взволнованной.

– Вы просто не поверите! Я думала, нам будет трудно поймать добычу, но я только что нашла вот это! Пахнет чудесно!

Я вытянула шею. Тао был прав: на траве лежал огромный кусок розоватого мяса без костей и шерсти, он прямо-таки просился в рот. Острый сладковатый запах опьянял. Я огляделась по сторонам. Кто мог оставить еду? Она явно лежала здесь недолго. Когда я уже облизнула усы и наклонила голову, мне вдруг вспомнилась одна вещь.

– А это что такое? – спросила я.

Мясо обхватывали две проволочные петли, и над каждой торчали острые железные зубы.

– Да все в порядке! – заверила меня Симми. – Я это видела, но оно не двигается.

Она протянула переднюю лапу к мясу, а мы с Тао и Хайки наблюдали.

Но с чего бы бросать в лесу отличную пищу? Зачем прицеплять к ней проволоку?

Дорога смерти гудела неподалеку. Я подумала о зазубренном мире бесшерстных, о земле острых углов и светящихся стен. И о похитителях с их железными клетками; и о Логовах зверей с бесконечными рядами решеток…

– Не трогай! – зашипела я, и Симми испуганно отпрянула, попятилась от мяса.

Хайки и Тао удивленно уставились на меня.

Мне не хотелось их огорчать. Эта находка улучшила настроение молодых лисиц, которые до той поры были подавлены произошедшим. Я огляделась, нашла палку и подняла зубами. Поднесла ее к мясу и толкнула его. И мгновенно железные челюсти ожили, яростно бросившись навстречу друг другу. Деревяшка сломалась пополам.

– Это могла быть моя лапа! – задохнулась Симми.

Тао был ошеломлен.

– Откуда ты знала?

– Бесшерстные, – пробормотала я. – Я среди них выросла.

Хайки отошел от железных зубов, которые остались сомкнутыми.

– Но зачем? – проскулил он. – Зачем такое делать?

Что я могла сказать? Я не знала ответа.

Мы снова стали предельно осторожными. Симми и Тао опять помрачнели, а Хайки часто останавливался, чтобы понюхать воздух. Может быть, вспоминал бесшерстного с дубинкой. Мелкие животные копошились на земле под деревьями. Под корнями скреблась мышь. По веткам прыгала белка. Но ни один из нас даже не пытался поохотиться. Все чувствовали, что безопаснее идти дальше.

Рев дороги смерти постепенно нарастал. Симми и Тао переглядывались, они трусили впереди, волоча хвосты. Хайки шел рядом со мной. И все молчали.

Наконец мы увидели это огромное серое полотно, пересекающее землю.

Перейти дорогу смерти оказалось труднее, чем я представляла. Она расползлась широко, и манглеры носились по ней взад-вперед. Но хотя они двигались намного быстрее, чем в Серых землях, я заметила, что их здесь меньше. Так что нужно было лишь улучить момент и промчаться поперек.

Хайки попятился от края дороги смерти, вздыбив мех, и воскликнул:

– Должен быть какой-то другой путь!

– Мы ведь можем обойти дорогу, – согласилась Симми, прижав уши.

Но полоса из серого камня тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз. И даже если бы удалось дойти до ее конца, это добавило бы много дней к нашему путешествию.

– А если она идет до самой Бурной реки? – сказала я.

Три молодые лисицы неохотно встали рядом со мной на краю дороги смерти. Вой проносившихся мимо манглеров оглушал. Мне пришлось пролаять как можно громче, чтобы меня услышали:

– Готовьтесь бежать вместе со мной как можно быстрее. Хорошо?

Все трое тявкнули в знак согласия.

– Но не раньше, чем я скажу! – предупредила я их.

Повернув уши вперед, я наблюдала за дорогой смерти. Три узких манглера пронеслись в одну сторону, другой мчался по твердой серой поверхности им навстречу. Они как будто не обращали на нас внимания, но я знала, что они не остановятся, если мы окажемся у них на пути. Нам нужно было действовать очень быстро.

Через некоторое время движение по дороге затихло. Было слышно, как ветер свистит в соснах. Я уловила далекое рычание какого-то манглера, но не видно было ни одного.

– Быстро! – рявкнула я.

И бросилась бежать. Тао и Симми летели рядом, пересекая наводившую на них ужас дорогу смерти. На середине я оглянулась. Хайки был прямо за моей спиной.

– Скорее!

Манглер, судя по нараставшему реву, стремительно приближался. Серые камни дрожали под весом его толстых круглых лап. Вскоре он должен появиться на горизонте… Я ринулась дальше, не замедляя бега, пока не добралась до противоположной стороны. Симми и Тао рухнули на траву, задыхаясь и визжа:

– Мы сумели! Мы выжили на дороге смерти!

– Она такая огромная! Вот бы мама с папой нас увидели…

Я расправила лапы, чувствуя облегчение от того, что дорога смерти осталась позади. Здесь она была пострашнее, чем в Серых землях. И не только потому, что здешние манглеры были быстрее, а серые камни шире. В лесу агрессия дороги смерти казалась еще более пугающей.

Я вдруг вскинула голову. Где же Хайки?

Пушистый лис застыл на середине серой полосы. Он съежился, поджал хвост. Хайки отказывался сделать еще хоть шаг вперед.

– Хайки, что ты делаешь? – взвыла я. – Ты должен бежать сюда со всех лап!

– Я не могу! – вскрикнул он. – Манглеры меня поймают!

Даже с такого расстояния было заметно, как он трясется. Я глянула на дорогу смерти, и у меня кишки скрутило от страха. Вдали показался манглер. Его яркая красная скорлупа сверкала, как крылья жука. Он оглушительно взревел, завидев Хайки.

Тао и Симми повернулись к дороге смерти, визжа до хрипоты:

– Скорее, Хайки, беги сюда!

Тот уставился на них полными ужаса глазами, его лапы будто крепко-накрепко прилипли к серым камням.

16

Я просто не могла смотреть на то, как манглер с воем несется к Хайки, и зажмурилась, уткнув голову в лапы.

– Что он делает? – выдохнул Тао.

Я подняла голову и увидела, что Хайки рванулся к лесу. Лис вовремя увернулся от манглера. Еще через миг другое чудище промчалось мимо. Хайки пролетел еще на несколько шагов вперед, потом отступил назад.

– Сюда! – закричала я.

Я не знала, слышит ли он меня сквозь рев манглеров. Симми и Тао лаяли хором:

– Сюда! Сюда!

Хайки наконец побежал к нам. Очередной манглер появился на дороге смерти, его похожая на крылья жука скорлупа была такой же серой, как мех Хайки. Внутри я увидела двоих бесшерстных: его и ее. Она поднесла лапу к морде. Когда Хайки проскочил перед манглером, тот свернул в сторону, сильно накренившись. Он как будто готов был выскочить на дальний берег дороги смерти, но выправился и прыгнул вперед. Бесшерстный смотрел прямо перед собой, а его подруга обернулась. Глаза ее были расширены. Манглер полетел дальше.

Хайки поднажал, прижав уши, и наконец добрался до нас. Он без сил упал на траву. Симми и Тао тут же набросились на него и принялись облизывать.

– О чем только ты думал? – рявкнула я, лизнув его ухо.

– Я был уверен, что тебе конец! – проскулил Тао.

Хайки дрожал от кончика носа до кончика хвоста.

– Эти манглеры… Они гораздо быстрее…

Я принялась слизывать со своего меха пыль дороги смерти. Потом поинтересовалась:

– А в Нижних Диких землях есть манглеры?

Хайки вытянул задние лапы и выдохнул:

– Я хотел сказать, они гораздо быстрее, чем я думал. Даже койоты не могут так бегать!

Он отполз подальше от края дороги смерти, и я последовала за ним. Впереди виднелась живая изгородь, а за ней – поле. Мы подошли к кустарнику, обнюхивая почву. Земля дрожала под нашими лапами каждый раз, когда мимо проносился манглер. Вонючее дыхание этих чудищ обдавало траву. Мне ужасно захотелось поскорее укрыться в лесу.

Симми топала рядом с нами.

– Солнце светит над дорогой смерти. Нам нужно идти туда. – Она ткнула носом в сторону поля.

Мы пролезли под живой изгородью и по спутанной траве вышли к аккуратным ровным канавкам, в которых стояли какие-то тонкие жесткие растения. Они пойманы в ловушку… явная работа бесшерстных. Я прибавила шагу. Чем скорее мы вернемся в лес, тем лучше. По крайней мере, солнце было на нашей стороне. Мне бы не хотелось очутиться в Диких землях после заката. Могут ли слуги Мэйга зайти так далеко? Я не знала. Дорога смерти их бы не остановила, если бы Мэйг приказал ее пересечь, это я понимала.

Но осмелятся ли Зачарованные приблизиться к Старейшинам?

Я вспомнила, что говорил мне Сиффрин: «Это некое кольцо маа, которое Старейшины сплели вокруг Камня с помощью тайного ритуала под названием „шана-шарм“. Без этой защиты Мэйг мог бы напасть на них в любое время».

Мы окажемся в безопасности, как только доберемся до Камня Старейшин.

Если только…

Если только мы сами сможем пересечь шану.

А если Старейшины не позволят нам пройти без Сиффрина? Я оглянулась на своих спутников. Хайки уже пришел в себя. Виляя серым хвостом, он бежал между Симми и Тао. На мордочках этих юных лисиц была написана мрачная целеустремленность.

Я призадумалась: стоит ли упоминать о шане? Предназначалось ли то кольцо только для того, чтобы остановить армию Мэйга, так называемых привязанных лисиц? Или оно любому преградит путь?

Тут мои уши дернулись: через поле прыгал кролик. Вдруг он остановился, чтобы передохнуть между рядами зеленых растений; его маленький нос шевелился. Вот и второй кролик – тот решил причесать длинные уши…

Тао застыл рядом со мной.

– Может, попробовать поймать одного? – облизнулась Симми.

– Они слишком далеко, – жадно глядя на добычу, произнес Хайки.

Мы в последний раз ели перед тем, как ушли из логова, чтобы учиться лисьему искусству. Так что в животе у меня урчало. Но я никогда еще не ловила кроликов.

– Мы можем истаять, чтобы подобраться ближе, – предложила я.

Молодые лисицы повернулись ко мне.

– Истаивание – трудное дело, – сказала Симми. – Ты нам покажешь, как им пользоваться, чтобы поймать кролика?

– Ой, да, покажи нам! – согласился с ней Тао.

Я внимательно осмотрела поле. Кролик причесывал уши. Он был гораздо дальше, чем хотелось бы… мне пришлось бы довольно долго оставаться невидимой.

– Тут поблизости могут быть бесшерстные, – заметила я.

Тао вскинул голову:

– Я ни одного не вижу. Мы будем сторожить.

Мне не хотелось признаваться, что я ни разу еще не ловила кроликов.

– Но нужно пересечь все поле…

– Если кто-то и может это сделать, так только ты, Айла. – Хайки колотил хвостом по земле.

Теперь мне не отвертеться. Я напрягла усы и осторожно пошла вперед вдоль аккуратного ряда зеленых растений. Кролик посмотрел в мою сторону и моргнул. Я замедлила шаг и начала напев: «Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым… Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом».

Мое дыхание стало ровнее; биение сердца замедлилось. Сквозь туман истаивания я видела, что кролик снова принялся чистить шерстку. Но, пробираясь между растениями, я поняла, что ошиблась. Мне не удалось бы сохранять такое состояние достаточно долго для того, чтобы схватить кролика. Симми, Тао и Хайки наблюдали за мной на краю поля. Я их разочарую, просто позор…

Куда делась моя сосредоточенность? Сердце забилось быстрее. Чтобы успокоиться, я начала бесшумно повторять: «Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом…»

Я снова двинулась вперед, мои лапы мягко ступали на землю. Кролик маячил вдали светлым пятном. Я перестала думать о том, что он слишком далеко, и вообще ни о чем больше не тревожилась. Просто расслабилась, и внутри разлилось мягкое и легкое ощущение истаивания.

Ближе к середине поля передо мной что-то мелькнуло. Маленький светлый комок словно подплыл ко мне и приостановился. Едва заметная дрожь земли указывала на чье-то быстрое сердцебиение. Существо скакнуло поперек моей дороги. Возможно, оно догадывалось о моем присутствии, но, где именно я нахожусь, не знало. Оно пискнуло и прыгнуло несколько раз. Однако голос не был похож на кроличий.

Сладкий, вкуснейший запах наполнил мои ноздри. В одно мгновение я сбросила истаивание, ринулась на добычу и прижала к земле. Когда мои глаза снова стали видеть отчетливо, я поняла, что схватила животное вроде большущей белки с маленькими ушками и пушистым хвостом. Оно отчаянно заверещало, а Симми, Тао и Хайки помчались ко мне через поле. Кролик подпрыгнул на месте и удрал. Но мне было все равно: я поймала зверька почти столь же крупного, как и кролик… и, судя по запаху, что исходил от золотистой шкурки, не менее вкусного.

– Земляная белка! – взвизгнул Тао.

Симми быстро расправилась с белкой, а Хайки смотрел на нее с благоговением.

– Невероятно! – выдохнул он. – Она будто сама прыгнула тебе в лапы! А тебя не заметила! Никто бы и не догадался, что это лисье искусство!

– И мы тоже! – кивнула Симми.

– Айла, пожалуйста, – заскулил Тао. – Мы хотим продолжить обучение!

– Хорошо, – сказала я. – Давайте попробуем. Но сначала поедим.

Они прыгали вокруг меня, лизали меня в нос. А у меня даже голова кружилась от их восторга, я ведь не забыла, как мне было стыдно, когда мы с Хайки украли запас семьи.

Я быстро оглядела поле. На самом деле несчастная белка действительно сама прыгнула мне в лапы… в тот момент, когда мне уже не хватало дыхания, чтобы добраться до кролика. Но она сбежала бы, если бы заметила меня. «Так что истаивание все равно пригодилось», – сообщила я себе. Пусть тут было больше удачи, чем искусства.

Светлые дни в Диких землях недолги. Молодые лисы учились истаиванию вечерами, когда оранжевый шар солнца низко висел в небе. Они еще не были готовы к охоте, но у них уже кое-что получалось. Симми исчезала из виду на несколько ударов сердца и очень быстро двигалась, будучи невидимой. Тао тоже преуспел в учебе, после того как подчинил своей воле ритм дыхания.

Хайки лисье искусство не давалось, но он лаял каждый раз, когда другие истаивали, – он точно знал, где они находятся.

– Это тоже очень полезно, – заверила его я.

– И какая в том польза? – удрученно спросил он.

Я немножко подумала и ответила:

– Если один из Нарралов окажется поблизости, ты сумеешь его заметить, невзирая на лисье искусство. Это дает тебе некоторое преимущество.

– Ты говоришь о тех лисицах, что встали на сторону Бесхвостого Пророка? – Хайки содрогнулся. – Надеюсь, мне никогда не придется оказаться рядом с ними.

– А я надеюсь, что придется, – рыкнула Симми. – Я намерена заставить Старейшин научить меня высшим искусствам. И буду тренироваться до тех пор, пока не стану настоящим мастером. А потом выслежу Нарралов и самого Пророка и разорву их в клочки, чтобы они никого больше не смогли привязать!

– Я тоже! – прошипел Тао. – Нарралы хуже, чем Зачарованные, они же сами решили служить этому убийце Мэйгу. Я буду за ними охотиться, пока не уничтожу последнего. И мне плевать, если меня самого убьют.

Я опустила голову. Разве можно ругать их?..

Ведь я чувствовала то же самое.

Мы пошли дальше через поле, потом вдоль края другого. Я обрадовалась, когда заметила верхушки зеленых сосен, что стояли вокруг пастбища. Когда мы очутились в их тени, свет, проникавший сквозь ветки, был уже темно-оранжевым.

Сгустились сумерки, с их особыми звуками и запахами. Мошкара жужжала, клубилась тучами, мерцая прозрачными крылышками. Земля пахла свежестью и влагой, хотя дождя не было.

Вечерний гул стоял кругом.

– Чувствуешь? – спросила Симми, и ее шепот едва перекрыл тихое гудение насекомых.

Мои уши тут же шевельнулись.

– Что именно?

– Подушечки лап у тебя покалывает?

Я остановилась, уставившись в землю. Теперь, когда Симми это сказала, я действительно ощутила легкое дрожание земли. Что-то похожее было и на лугу, хотя длилось всего мгновение.

Симми склонила голову набок.

– Мне подумалось: ты должна почувствовать, даром что родом из Серых земель, – произнесла она. – Ну, понимаешь, благодаря твоей чуткой маа.

– Малинта приближается, – объяснил Тао. – Со следующей луной ты сильнее будешь ощущать то нарастание, то угасание земной дрожи. Но это ерунда… вот погоди, дождемся полусвета!

– А я ничего не чувствую, – жалобно пробормотал Хайки. – Я помню полусвет, но ничего насчет малинты. У меня в голове иногда такая путаница…

Симми ласково ткнула его носом:

– Ты почувствуешь, рано или поздно.

Я подумала о маа и о таинственной силе, которая однажды мгновенно дотянулась до меня и связала нас с братом. И тут, глядя на скудеющий оранжевый свет и моргая, я уловила его присутствие.

– Я вас догоню, – сказала я остальным.

Они удивленно посмотрели на меня.

– Мне нужно немножко побыть одной. Не беспокойтесь, я вас найду.

Хайки всмотрелся в тени.

– До темноты? – уточнил он.

– До темноты, – подтвердила я.

Он побежал следом за Симми и Тао, и я проводила его взглядом. Он оглянулся, я моргнула. Подождала, пока все трое исчезнут под соснами. А потом описала широкий круг, пытаясь найти подходящую точку. Я села так, чтобы слабый луч закатного солнца падал на меня. Оранжевое небо над кронами заалело.

– Пайри? – тихонько произнесла я. – Пайри, ты там?

У моих ушей кружили насекомые. Я встряхнула головой, мой хвост дернулся от волнения. Я закрыла глаза и постаралась не обращать внимания на мошек.

– Пайри, ты меня слышишь?

Слабое покалывание в подушечках лап стало сильнее. У меня щекотало между когтями, как будто сама земля откликалась на мой зов. Жужжание мошкары утихло, лес замер. Лишь тишайший звук коснулся моего слуха, голос, который мог бы быть дыханием ветра:

– Айла, это ты?

Мой хвост сильно дернулся от возбуждения.

– Пайри, я думала, что потеряла тебя! Ты так тихо говоришь.

– Теперь это труднее, – прошелестел голос брата.

– Почему? Что-то случилось с тобой?

– Не знаю… – ответил он, – в голове все путается. Чтобы дотянуться до тебя, нужно сосредоточиться, а это редко получается.

– Тебя ранили? – Я ощутила, как мой хвост напрягся.

Последовала пауза.

– Мне не больно.

Ответ Пайри меня не успокоил.

– Но где ты?

– В темноте… глубоко… я не могу убежать.

Я похолодела.

– Я тебе помогу. Но сначала мне нужно знать, где ты находишься. Можешь описать это место? Как ты туда попал? – засыпала я его вопросами.

– Не знаю, Айла. Все, больше не могу говорить. Я боюсь за тебя.

– Боишься за меня? Но мне ничто не грозит.

– Вот и оставайся в безопасности, Айла. Только это и важно. Оставайся на свободе.

Голос Пайри улетел с ветерком, мои лапы перестало покалывать. Я попробовала еще раз дотянуться до брата, но не могла последовать за ним туда, куда он скрылся.

Во мне вспыхнула ярость, сильная, неожиданная.

– Почему ты от меня убегаешь? – прорычала я. – Что за игру ты затеял? Я уже прошла так много, разыскивая тебя, Пайри! И я не сдамся, что бы ты ни говорил!

Он будто бы не хотел, чтобы я нашла его. Слова брата продолжали звучать в моей голове: «Я боюсь за тебя».

– Не пытайся защитить меня, Пайри! Мне не нужна твоя помощь! Мне ничья помощь не нужна!

Мои глаза распахнулись. Красный свет растаял, мир вокруг погрузился в ночь. Под соснами сгустилась тьма. Я растерянно встряхнула головой. В какую сторону ушли мои приятели? Я же обещала Хайки, что догоню их до темноты, но она свалилась так неожиданно…

Я подошла к большому дереву, обнюхала его корни. Здесь ли проходили лисицы?

– Хайки! Симми!

Я закинула голову назад и залаяла.

Но вместо голосов лисиц я услышала только воронье карканье.

Птицы, поедающие плоть…

Шерсть на моем загривке встала дыбом.

Я насторожила уши. Мне послышался вдали гул дороги смерти. Я пошла в противоположном направлении, в лес, что становился все гуще. Мои лапы легко ступали по глинистой земле, глаза изучали мрак. Между ветками не было видно звезд, их скрывали серые облака.

– Тао?

Наконец я с облегчением уловила запах молодого лиса. И глубоко вздохнула. Лисицы совсем недавно проходили здесь. Я побежала по следу, низко опустив голову. Но когда я повернула за большую сосну, мои усы встопорщились. Меня ударило дурным запахом, я попятилась, пытаясь уйти от вони.

Вони разложения.

Холодок страха пробежал по моей спине. От земли шел странный стон. Не слабое, приятное покалывание почти беззвучно приближавшейся малинты, а хрип непонятного проклятия.

В осколках света под ветвями высунул из-под земли голову желтый гриб с пурпурными пятнами. Рядом появился другой, меньше чем на расстоянии хвоста от моей лапы.

И только тогда я услышала топот. Кто-то вприпрыжку бежал через лес. Это были лисы, но не Хайки, Тао и Симми. Шестеро или семеро взрослых лисиц, а может, стая покрупнее. Обернувшись, я увидела силуэты на фоне неподвижных сосен.

Зачарованные нашли меня.

Их красные глаза светились.

17

Истаивать было слишком поздно – Зачарованные уже увидели меня. Я узнала костлявую лисицу из Долины призрака. Она мчалась во главе стаи, издавая пронзительное геканье. Остальные лисы вторили ей. Наверху, в ветвях, птицы отчаянно захлопали крыльями. Внизу, под деревьями, мелкие зверьки бросились врассыпную.

Но Зачарованным были нужны не они.

Я метнулась между двумя соснами и помчалась в ночь. Сердце колотилось у меня прямо в ушах. Я ощущала вибрацию земли от топота моих врагов и с бешеной скоростью петляла между деревьями, изо всех сил стараясь сбить их со следа. Но это не помогало: оглянувшись, я увидела множество темных теней. Они с каждым шагом приближались ко мне.

– Сюда! – прошипел кто-то.

Это был Тао, который съежился за стволом. Мы вместе побежали дальше в темноту.

Хайки и Симми прятались в кустарнике. Они увидели нас и бросились вдогонку. Начался подъем в гору, деревья росли все гуще. Я старалась не отставать от остальных, хотя лапы у меня были короче. Поднялся ветер, взъерошил мой мех. Уши у меня вибрировали от панического страха. Зачарованные находились с подветренной стороны. Они должны были нас чуять и легко могли выследить. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что сейчас сделал бы Сиффрин. Ну конечно, он ведь владел искусством ва-аккира… драгоценным лисьим искусством, которым не захотел поделиться со мной.

«Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста…»

Ну пусть мои лапы превратятся в лапы огромной собаки! Я посматривала на когти, что выступали между моими маленькими подушечками.

Нет, заклинание не подействовало.

Во мне вскипел гнев, прибавив мне скорости, – я и не знала, что могу бегать так быстро. Я рванулась вперед, догнав Тао. Мои передние лапы покалывало, когда они ударялись о землю. Может быть, это малинта взывала ко мне? Деревья расступились. Тучи рассеялись, открыв бархатное небо. Ледяная белая луна сияла над нами, мерцали звезды. И это придало мне сил.

Но вот я обогнула дерево, и земля впереди будто провалилась. Овраг!

– Осторожнее! – взвизгнула Симми и внезапно остановилась.

Мы сгрудились позади нее, задыхаясь. Обрыв был крутым – слишком крутым, а овраг – очень глубоким, и внизу густая тьма мешала что-либо рассмотреть. Сосны, цепляясь за сползавшую землю, толпились у самого дна. Мы должны были пробраться вдоль торчавших над почвой кривых корней.

Симми первой отважилась на спуск. Она растопырила лапы и съехала к ближайшему стволу, неловко ударившись о него. Переведя дыхание, она заскользила дальше. Ее задние лапы задели за изогнутый корень.

– Симми!

Тао поспешил за ней, размахивая хвостом.

– Все в порядке! – Симми уже зацепилась передними лапами за следующее дерево, когда Тао шлепнулся рядом с ней.

Хайки стоял в лужице лунного света между соснами. Он повернулся ко мне, его карие глаза блестели.

– Это ведь опасно, Айла… не думаю, что мы должны спуститься туда, – поежился он.

Я уже слышала топот Зачарованных в лесу. И что нам было делать?

– Ничего, мы осторожно, – сказала я Хайки, хотя и сама была не слишком уверена в успехе.

Прижав уши, я спрыгнула с края оврага. Упала на живот и покатилась куда быстрее, чем ожидала. Перевернувшись с бока на бок и впившись когтями в землю, я сумела замедлить скольжение и немножко прийти в себя. Через мгновение я ударилась о ствол дерева, взвизгнула от боли… И оглянулась на Хайки, застывшего над обрывом.

Его серый мех шевелился от ветерка. Тревожный взгляд остановился на мне. Он не замечал нависшей над ним тени…

– Хайки, оглянись!

Две лисицы с красными глазами появились за его спиной – костлявая лиса и самец с короткой шерстью. Хайки пригнулся и шарахнулся с их дороги. Привязанные бежали так быстро, что не успели затормозить у края оврага. Костлявая лисица пролетела мимо Хайки, растопырив лапы. Самец с короткой шерстью проскочил между двумя деревьями и покатился вниз. Я слышала треск костей, когда наши враги падали во тьму, туда, где густо росли сосны.

У меня сжался желудок, я вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там произошло. Симми и Тао цеплялись за дерево ниже нас. Помня о других Зачарованных, я посмотрела вверх. Над кромкой обрыва торчали головы с острыми ушами, вернее, видны были только их очертания. Глаза пульсировали красным огнем. Зачарованные одновременно подняли передние лапы и явно собрались двинуться вперед.

Это Мэйг приказывает им, что делать!

Но где же Хайки?

Именно в этот момент я услышала его голос: Хайки гекал где-то в лесу.

– Сюда! – зазывал он. – Поймайте меня, если сможете!

Зачарованные одновременно повернулись в ту сторону.

Мой рот раскрылся сам собой. Я ожидала бы такой безрассудности от Сиффрина, но уж никак не от пугливого серого лиса. Мне хотелось позвать его, умолять, чтобы он остановился, но Хайки уже был слишком далеко. Я слышала его геканье в чаще, когда Зачарованные рванулись за ним.

– Сюда! – зашипел Тао. – Здесь что-то вроде прохода между скалами.

Я проследила за его взглядом. По всему скату торчали из земли крупные камни. Они отливали серебром в лунном свете.

– Но Хайки останется там один! – выдохнула я.

Симми подняла голову, но в глаза мне не смотрела.

– Мы не можем взобраться наверх, даже если постараемся, – буркнула она.

Я просто поверить не могла, что они готовы вот так сразу бросить Хайки. Я оттолкнулась от сосны и почти распласталась на склоне. Продвинулась на половину хвоста и тут же соскользнула по осыпавшейся земле, ударившись уже ушибленной задней лапой. Я сердито куснула ствол. Симми была права. По такой крутизне нам не вскарабкаться обратно.

– Вот сюда!

Тао очень осторожно, невзирая на темноту, передвигался по косогору, растопырив лапы. Его хвост метался взад-вперед, помогая удерживать равновесие. Вот Тао уже у очередного дерева. Когда он оттолкнулся от ствола и опять очутился на осыпи, Симми двинулась вслед за ним. Она добралась до дерева, которое только что миновал Тао, а он уже зацепился за следующее. Медленно переползая с места на место, они оказались около блестящих камней, находящихся ниже, чем сидела я.

Я прислушалась. Больше не было слышно ни геканья Хайки, ни топота Зачарованных. Должно быть, они углубились в лес. Интересно, способен ли Хайки быстро бегать? Я вспомнила, как он струсил перед дорогой смерти. Сумеет ли он уйти от Зачарованных?

Эти мысли вертелись в моей голове, пока я огибала дерево, медленно переставляя лапу за лапой по сыпучему склону. Мои уши то и дело поворачивались назад. В самом ли деле я слышала далекий визг в лесу? Или это просто крик какой-то птицы?

– Айла? – окликнули меня Симми и Тао, которые уже добрались до камней и ждали меня.

Я снова тронулась с места. На мгновение потеряла опору и пошатнулась, когда земля осыпалась под моими лапами. Я щелкнула зубами, хватаясь за торчавший рядом корень. И повисла на нем, переводя дыхание. Потом еще медленнее протянула вперед лапу и осторожно переместила вес тела. Шаг за шагом, размахивая хвостом, я сумела доползти до камней.

Симми и Тао встретили меня визгом, облизали мои уши и морду. Я ответила им тем же.

«Никто там не кричал, – твердо сказала я себе. – Это была птица».

Камни выступали из склона оврага острыми полукружиями. Расстояние между ними было достаточным, чтобы пролезла лисица. Приходилось двигаться с большой осторожностью. Непроглядная тьма царила вокруг. Она рождала дурные предчувствия… А ниже камней обрывалась вниз бездонная глубь.

Тао осторожно пополз вперед, прижимаясь к земле.

Симми задержалась, чтобы оглянуться на меня:

– Ты разве не идешь?

Ее глаза казались светящимися шариками.

Я всмотрелась в каменную гряду, но ничего не различала ни впереди, ни на верху обрыва.

– А как же Хайки?

Вдали снова взорвалось геканье. Однако Симми была тверда:

– Ждать опасно.

Мы поползли по тропе между камнями, осторожно, стараясь не приближаться к обрыву. Вскоре воздух наполнился шумом бегущей воды. Я видела перед собой только мечущийся хвост Симми и бесконечную тьму ночи. Камни как будто уходили в бесконечность вдоль кромки леса, поднимаясь к неровным скалистым холмам.

Тао обернулся и сообщил мне и Симми:

– Я слышу журчание, – может быть, неподалеку текут несколько ручьев. Трудно разобрать. Я не понимаю, откуда доносится звук.

Я повернула уши. Тао был прав – казалось, что источник не один, – но мои попытки установить, где плещется вода, ни к чему не привели. Была ли она впереди, выше или журчала позади нас? Булькало у меня в ушах, вверху, внизу… Я встряхнула головой. Это ощущение напомнило мне о том, что я чувствовала, когда Сиффрин истаивал и караккил одновременно, став невидимым и посылая свой голос в разные стороны. У меня все закружилось перед глазами, лапы ослабели.

– Странно, – пробормотала Симми.

Мои лапы стало покалывать. Я встряхнулась и прижала уши, стараясь смягчить шум воды. Поток словно несся у меня в голове.

– Пожалуй, безопаснее будет дождаться рассвета, – предложила я, всмотревшись в небо поверх камней и не увидев ни луны, ни намека на свет над горизонтом. – Одно неверное движение…

Симми опустила голову и произнесла:

– Я тоже не хочу никуда идти, пока мы не поймем, где находимся.

– И если мы немного подождем, Хайки может нас догнать, – заметила я.

Симми и Тао никак на это не откликнулись, и мои слова повисли в воздухе на фоне шипения невидимой воды.

Симми поставила уши торчком.

– Айла, а что ты перед этим делала? – спросила она. – Ну, когда велела нам идти вперед?

– Я… Ох, да ничего.

Мне не хотелось упоминать о джерра-шарм. Минуты, проведенные в разговоре с Пайри, были слишком личными.

– Ну, просто… – запнулась Симми и посмотрела на брата. – Те привязанные лисицы появились сразу после этого.

Я окаменела. Что она хотела сказать?

– Я их не звала! Ты думаешь, я сумасшедшая?

Тао заговорил тихо, мягко:

– Но они пришли. Привязанные будто гонятся за тобой. Я не обвиняю тебя ни в чем. Просто хочу понять, что происходит.

Я проворчала, защищаясь:

– Наверное, они бродили по лесу.

Однако мои усы дернулись, когда я вспомнила, что пробормотал Пайри, уплывая за пределы досягаемости: «…больше не могу говорить. Я боюсь за тебя».

Сила джерра-шарм улетела, оставив меня в одиночестве в лесу. Но я недолго оставалась одна.

Я мысленно вернулась в Долину призрака. Когда мы огибали подножие горы, я остановилась, чтобы позвать Пайри. И снова у меня в ушах зазвучало его предостережение: «Отвернись! Не смотри… Это опасно!»

А через мгновение появились Зачарованные.

Симми и Тао внимательно смотрели на меня.

– Так в чем дело?

Я невольно открыла рот и пробормотала:

– Зачарованные приходят, когда я погружаюсь в свои мысли… то есть занимаюсь лисьим искусством.

Тао вскинул голову и посмотрел на меня в упор:

– Каким именно?

– Джерра-шарм, – ответила я. – Затем происходит встреча… как бы с глазу на глаз, но на расстоянии.

А если кто-то чужой мог слышать наш разговор с Пайри? Я пришла в ужас. Неужели силы Мэйга шпионили за нами?

«Это опасно!»

Предупреждение Пайри висело в воздухе, прячась за переменчивым журчанием воды.

Меня словно укусило нечто темное, забравшееся в мех, и я обернулась хвостом.

– Думаю, ты прав, – заговорила я наконец. – Я использовала джерра-шарм в том лесу. – В горле у меня было сухо, как в куче пыли. – Но мне и в голову не приходило звать Зачарованных. Я не думала, что они могут прийти. Я ничего не знаю о Старейшинах и очень мало – о лисьем искусстве. Зачем Зачарованным искать меня?

Но ведь Карка меня выслеживала, разве не так? Ее зловещая стая гонялась за мной по Серым землям. Использовала меня, чтобы найти Пайри. Неужели я и на него навлекла беду?

Симми сурово посмотрела на меня:

– И ты пользовалась этим… этой джерра-шарм на нашем лугу? А прошлой ночью?

Я ужаснулась тому, что она подразумевала.

– Нет! – взвизгнула я. – Нет, только в Долине призрака! – У меня задрожал голос от стыда. – Хотя и пыталась раз-другой…

Симми и Тао осторожно переглянулись.

Я прижала уши.

– Прошу, поверьте мне. Я не звала прошлой ночью Зачарованных!

– Слишком темно, чтобы идти дальше, – протяжно вздохнул Тао. – Мы должны подождать до рассвета, а уж тогда решим, что делать.

Я опустила нос, чувствуя себя совсем плохо.

– Какой же дурой я была!

Симми отвела взгляд в сторону.

– Ты просто детеныш из Серых земель, – буркнула она. – Может, у тебя много маа, но тебя никогда не учили тому, как пользоваться ею, чтобы не угодить в беду. Наверное, ты вообще не думаешь о том, что делаешь.

Тао был мягче:

– Но она ведь не хотела ничего плохого.

– Не важно, что я хотела, – с горечью проскулила я. – Я все равно привела Зачарованных к вашему логову. Они шли за мной через лес. Сиффрин меня предупреждал насчет лисьего искусства, но мне и в голову не приходило, что его можно использовать против меня самой… Хайки пытался нас защитить, а теперь его нет.

Мне было очень, очень стыдно. Сиффрин был прав: мне не хватало зрелости. Я не понимала сути высокого лисьего искусства и пользовалась им, совершенно не задумываясь. И теперь я начала по-настоящему осознавать, что натворила. Я навлекла беду на своих друзей. Позволила силам Мэйга выследить нас с помощью моих же мыслей. Из-за меня Пайри угрожала опасность.

Это была целиком и полностью моя вина.

Я уронила голову на лапы. Тао и Симми свернулись рядышком, медленно погружаясь в сон. А я смотрела в темноту. Мне казалось, что я вообще никогда больше не засну. Но потом мои мысли начали путаться, я представила водопады вокруг себя… Маленькие радуги танцевали в крошечных пузырьках. Какой-то лис то тонул в воде, то выныривал, и его пятнистая шкура совсем намокла…

Когда я открыла глаза, лис исчез. А я не осмелилась еще раз его позвать. Предчувствия вряд ли обманывали меня: брат находился не слишком далеко, но дотянуться до него было труднее прежнего.

Над темно-серым горизонтом сияла светлая полоса. Мы, должно быть, устали до изнеможения, раз прозевали рассвет. Я, ничего не соображая, поднялась на лапы. Симми и Тао все еще крепко спали рядом со мной, их хвосты переплелись. На камнях играли серебристые пятна, вспыхивая при каждом моем движении. Я подобралась к краю обрыва и заглянула за него. Нас окружали утесы, настолько высокие, что сосны внизу сливались в зеленое пятно. Вода падала вниз, журча и булькая, рассыпаясь по каменным стенам.

Мои глаза расширились от изумления. Мы же дошли до входа в земли Старейшин, до места, где много водопадов и сверкающих камней!

Я повернулась назад, чтобы посмотреть на тропу, по которой мы шли сюда. Немного выше, за угловатой скалой, узкий ручеек змейкой скользил вниз. Сквозь прозрачную пелену брызг я заметила легкое движение. Кто-то осторожно полз по камням… Точно ком темного меха. Я уже открыла рот, чтобы поднять тревогу, но из моего горла не вырвалось ни звука. Гул и бульканье воды будто заворожили меня, язык прилип к гортани, мысли остановились…

18

Я зашипела, подскочив. Моя спина сама собой выгнулась, ударившись о низкий каменный потолок нашего укрытия. Когда из-за водопада появился лис, я отступила на шаг назад и задохнулась от изумления. Его мех стал гладким и потемнел от воды. От этого пришелец казался взрослым, худым и жилистым, как будто это вовсе и не был тот молоденький застенчивый лис, которого я знала.

– Хайки… это и вправду ты?

Хайки, взмахнув хвостом, заторопился навстречу.

– Осторожнее! – предупредила я, поскольку каменная тропа шла по краю крутого обрыва с водопадами.

Симми и Тао взвизгнули, мгновенно проснувшись. Мы все четверо потерлись носами, нежно покусывая друг друга и ворча.

– Поверить не могу, что ты спасся! – воскликнула я, окинув взглядом мокрую шкуру Хайки.

Вроде бы ран не было.

– Но что там случилось? – спросил Тао. – Как ты сбежал от привязанных лисиц?

Хайки энергично встряхнулся.

– Сначала я хотел, чтобы они побежали за мной, а вас оставили в покое. – Он посмотрел мне в глаза. – Я никак не ожидал от них такой прыти. К тому же привязанных было очень много! Я промчался почти через весь лес. Потом спрятался за деревьями и извалялся в грязи, чтобы скрыть свой запах. Я знал, что должен выждать. При первых же признаках рассвета привязанные сдались… И ушли, как сквозь землю провалились. Да и откуда они взялись, тоже неизвестно. Потом я припустил обратно со всех лап, пока не добрался до утесов.

Я опустила голову:

– Это я их приманила. Мне так стыдно!

– Ну, не может быть, – уверенно заявил Хайки. – Ты никогда не стала бы звать Зачарованных!

– Я не нарочно… Все дело в джерра-шарм.

– А что это такое?

– Лисье искусство, – пробормотала я. – Способ мысленно связаться с другой лисицей. Я пыталась поговорить с братом. Но должно быть, Мэйг меня услышал. Мне и в голову не приходило…

– Так ты этим занималась до того, как мы пришли в Долину призрака? – Хайки протяжно вздохнул. – Я слышал, как ты что-то бубнила под нос.

– Я говорила с Пайри. А потом увидела Зачарованных.

– Они постоянно бродят в той долине, – любезно заметила Симми, – и могли в любом случае оказаться рядом.

Я повернулась к ней:

– Но они появились сразу же! Видимо, знали, что мы там.

Хайки подошел ближе и ткнул меня носом:

– Ты же не могла этого знать. Так что ты не виновата. Ни в чем не виновата.

Мы осторожно пробирались между острыми камнями. И подошли ближе к обрыву, где потоки переливались через серые скалы, освещая их радугами. Воздух здесь был сладким и тихонько звенел от бесчисленного множества струящихся ручейков. Цветные искры вспыхивали в воде. Меж водопадами пролетали бабочки, и их яркие крылышки мелькали в сверкании брызг.

Скалы переменились на солнце, они просвечивали – мне казалось, я плыву по цветному воздуху. Мы миновали каменную арку, в которой свил паутину паук. Крошечные росинки повисли на ее хрупкой сетке, и эти капельки были красными, желтыми, оранжевыми и зелеными, вспыхивали фиолетовым и синим… Я моргнула, любуясь радугами вокруг.

Однако звуки и краски вызвали во мне сонливость. Я остановилась, подушечки моих лап покалывало.

– Когда настанет малинта? – спросила я.

– Скоро, – неопределенно ответил Тао.

Я тяжело ступала следом за ним.

– Я устал, – зевнул Хайки. – Может, нам лучше немножко подремать?

Над нами шумел водопад. Радужные краски слепили меня, я крепко зажмурила глаза. И тут меня пронзила догадка:

– Малинта… Ведь это должно быть время великой маа.

– Да, – согласилась Симми, продолжая идти вперед. – Маа достаточно для того, чтобы распустились цветы. Хотя ее не так много, как во время полусвета.

В моей голове мелькнуло смутное воспоминание, связанное с малинтой, но шум водопадов мешал сосредоточиться.

– Старейшины, – тихо сказала я, открывая глаза. – Как они живут?

Симми бросила на меня странный взгляд.

– О чем это ты? – спросила она.

– Старейшины ведь должны есть, спать… Они делятся добычей?

– У них нет семьи, – сообщил Хайки, топая рядом со мной.

– И что это значит? – проворчал Тао.

Мы пробирались все дальше – то вверх, то вниз по камням, словно по огромным ступеням. За водопадами скрывался опасный обрыв. И лишь изредка можно было увидеть зелень внизу.

Покалывание в подушечках моих лап стало сильнее. От скал исходила странная пульсация.

«Это должно иметь значение, – думала я. – Но какое?»

Тао потянулся за бабочкой, безрассудно наклонившись над обрывом.

– Осторожнее! – зашипела я.

Он отпрянул и резко встряхнул головой:

– Ты права, край слишком близко.

Мы замолчали, продолжая медленно идти по узкой тропе, а солнце все выше поднималось в небо. Воздух звенел от пения водопадов. Я погрузилась в грезы, вспоминая свою территорию в Серых землях. Я представляла ее такой, какой никогда не видела: с бутонами и цветами малинты. Воспоминания перемешались с воображаемыми картинами, и я радостно вздохнула.

Время текло, как вода между камнями. Тени становились длиннее, протягиваясь к бурлящим водопадам.

Шерсть на моей спине зашевелилась. Где мы находимся? Странная усталость охватила меня. Лапы онемели. Я могла заснуть прямо там, где стояла. И остаться здесь навсегда. Но вот я сильно моргнула и снова увидела радуги.

– Как это прекрасно! – пробормотал Хайки.

Я проследила за его взглядом. Впереди, над Симми, скала выгибалась аркой. Я заметила очертания паутины. На каждой из тонких нитей висела капля воды.

Хайки вдруг прижал уши и тявкнул:

– Мы здесь уже были.

– Опять паутина… – оглянулся Тао.

– Но этого не может быть, – возразила я, дернув усами. – Мы все время шли вперед вдоль края утеса.

Симми принюхалась к блестящему камню и пискнула:

– Не уверена…

Хайки прижал хвост к боку.

– Что-то тут не так, – проскулил он.

– Здесь спокойно. Вода булькает и бормочет, будто поет, – протянула я, посмотрев на один из водопадов.

– Тебе не кажется, что это сбивает с толку? – вскинулся Хайки.

Я повернула уши, внимательно прислушалась. Музыка воды пронизывала мои мысли. Я попыталась успокоить свой разум, но от водопадов с их чарующим блеском некуда было деться. Сверкание струй словно становилось ярче по мере того, как день угасал.

Хайки нервно облизывал нос.

– Думаю, это лисье искусство, – предположил он.

Мои уши сами собой прижались к голове.

– Какое искусство?

– Водопады, радуги…

«Древние силы стерегут земли, окружающие Камень».

Не это ли имел в виду Сиффрин?

Если быстро моргать, истаивание ослабевает… и вообще, есть кое-что, что лисица может предпринять против других искусств. Я дернула хвостом, в моем горле зародилось ворчание. Затем сосредоточилась и отогнала прочь звуки. С огромным усилием мне удалось прояснить мысли. Музыка притихла, осталось лишь журчание воды. Радуги сверкнули и исчезли.

Я сморщила нос и задумчиво посмотрела на Хайки:

– Знаешь, я думаю, ты прав… – Я встряхнула головой. – Я себя чувствую немножко одурманенной. Это из-за водопадов, так ведь? И ярких красок…

– И звуков тоже, – согласился Хайки.

Симми опустила уши. Усы ее повернулись вперед.

– Чары исчезают, – выдохнула она. – Если как следует сосредоточиться, они больше не действуют! Ты прав, Хайки, должно быть, это лисье искусство! Но кто тут им занимается?

– Может быть, сами Старейшины… – Я бросила осторожный взгляд на водяные каскады, которые низвергались с каменистого края тропы. – Полагаю, это ловушка.

– Мы ходим кругами, – заявил Хайки. – Не думаю, что мы хоть немного приблизились к Камню.

Снова началось какое-то надоедливое нытье в голове, легкое, как светлые волоски в моих ушах. И неуловимое.

Я что-то забыла.

Тут в моих ушах зазвучал голос Сиффрина: «Джана знает об Айле, но ничего не слышала о вашей семье. Мне необходимо пойти вперед, убедить ее, что это не опасно. А потом я могу вернуться за Айлой, Симми и Тао, если она согласится».

Джана, вдруг осознала я. Джана, а не все Старейшины.

Но почему только она?

Что же я должна вспомнить? Я глубоко вздохнула и замедлила биение сердца, как будто собиралась истаять. Передо мной все слегка расплылось, и я закрыла глаза.

И внезапно вспомнила, что именно сказал Сиффрин там, в Великой Путанице, когда мы с ним говорили о Старейшинах: «Все они из Диких земель, из разных уголков. Они лишь изредка собираются у Камня Старейшин – это такой каменный столб, окруженный деревьями. Он находится между Темными землями и Верхними Дикими землями, но найти его нелегко».

– Камень! – прошипела я. – Старейшины встречаются редко… а в остальное время тайно живут в разных семьях. Вот почему Сиффрин говорил о том, чтобы найти Джану, а не Старейшин… потому что тех не будет возле Камня!

Симми уставилась на меня:

– О чем ты говоришь? А когда Старейшины будут там?

Покалывание поднялось по моим лапам вверх. Я вдруг все поняла.

– Малинта! – выдохнула я. – Малинта и полусвет – только в эти ночи происходят встречи Старейшин!

Симми разинула рот, осознавая мои слова, а потом выпалила:

– Но малинта… наступит сегодня ночью!

Тени стали длинными, как наши хвосты; солнце висело низко.

– Сегодня? Значит, нужно немедленно слезть с этих утесов! – Я свесилась с края, пытаясь разглядеть, что находится там, за водопадами, и прикидывая, как нам выбраться отсюда. – А где Тао?

Уши Симми повернулись назад.

– Да вроде шел позади меня… – Ее шерсть вздыбилась от испуга. – Давно его нет?

Она побежала по тропе, поскальзываясь на лужицах.

– Осторожнее! – крикнула я, спеша за ней.

Симми перепрыгнула несколько плоских камней и позвала брата:

– Тао! Тао, ты там?

Камни, обточенные водопадом, окружали утес. За ним был виден лисий хвост. Тао стоял очень близко к потоку, протягивая вперед лапу.

– Отойди оттуда! – рявкнула Симми.

Ее спина выгнулась от ужаса.

Голос Тао прозвучал негромко:

– Я трогаю краски…

Вода лилась прямо на него. Я со своего места видела, что его лапа повисла над краем обрыва. Тао продолжал тянуть ее вперед, на его морде застыло мечтательное выражение.

Я осторожно подошла ближе к Симми и шепнула:

– Он зачарован.

– Что нам делать? – обернувшись ко мне, тявкнула Симми.

Я знала: хорошо сосредоточившись, можно задушить лисье искусство… Но как убедить в этом Тао?

– Нам нужно его отвлечь. Шуметь посильнее!

Тао придвинулся еще ближе к обрыву. Он сунул нос в водопад, и в воздухе разлетелись брызги. Через мгновение Тао подставил под струи всю голову.

Симми зло уставилась на меня:

– Как это – шуметь?

Я закинула голову назад и издала пронзительный горестный крик. Симми тоже завыла, а Хайки громко залаял.

Тао как будто и не слышал нас. Неужели водопад своим смертельным гулом заглушал все звуки?

Симми завизжала и помчалась к брату. Она впилась клыками в его хвост, продолжая визжать сквозь зубы. Тао дернулся, пытаясь высвободиться. Симми укусила его крепче.

Тао сердито оглянулся на нее.

– Что ты делаешь? – сердито провыл он.

Мы не успокаивались и шумели изо всех сил, наши голоса разрывали воздух.

Симми трясла хвост брата, будто это была добыча.

– Прекрати! – взвизгнул он, стараясь оттолкнуть сестру.

– Кто ты такой? – закричала я. – Кто ты такой?

Тао растерянно встряхнул головой:

– Я… – Его пасть сама собой раскрылась.

Симми снова вцепилась в его хвост.

– Оу! – Тао опять стал вырываться.

– Кто ты такой?

– Я Тао из Верхних Диких земель.

– Ты уверен?

– Уверен!

Я громко выдохнула. Хайки перестал лаять, а Симми отпустила хвост брата. Тао подвернул его и принялся облизывать рану, оставленную клыками сестры.

– Ты же могла сломать мой хвост! – проскулил он.

– Да надо было, – рыкнула Симми, скривившись. – Зачем ты ушел в сторону? Не слышал, что говорила Айла? Мы должны добраться до Камня Старейшин до малинты!

– Ну, я не хотел… – Тао заглянул за край утеса.

– Это проклятое место, – сказала я. – Ты не понимал, что делаешь.

Тао нахмурился и процедил:

– Звуки… краски…

Дрожь малинты коснулась подушечек моих лап. Мы должны были найти выход из этого прекрасного лабиринта. Я подумала о том, что сейчас мог делать Сиффрин…

И все-таки: почему он не вернулся к логову?

Я вытянула шею, посмотрела вверх и заметила узкий проход между двумя валунами.

– Сюда! – позвала я и начала карабкаться по изрытым водой камням.

Остальные последовали за мной. Но у самой вершины тропу закрыл калейдоскоп водопадов. За их радужным сиянием я видела небо – там, где скала обрывалась вниз. Свет уже угасал, однако краски продолжали танцевать в брызгах.

Путь был закрыт.

Хайки неуверенно произнес:

– Нам нужно вернуться… обойти вокруг.

– Обойти вокруг чего? – рявкнула Симми; ее терпение кончалось. – Ты разве не слышал того, что говорила Айла? Это ловушка. Кто-то не хочет, чтобы мы добрались до Камня Старейшин… может быть, сами Старейшины. Если мы пойдем назад, то снова будем топтаться по кругу. И никуда не придем до наступления малинты. Да и сможет ли Тао долго сопротивляться зову водопадов?

– Я стараюсь… – проскулил тот низким от стыда голосом. – Но тянет сильно… – Он нервно облизнул нос. – Я просто хочу прикоснуться к цветным пятнам. Если бы только я мог дотронуться до них очень быстро…

– Хочешь, чтобы я еще раз тебя укусила? – прошипела Симми.

– И что мы собираемся делать? – возвысил голос Хайки. – Если мы пропустим малинту, то не застанем Старейшин у Камня. И наше путешествие окажется напрасным… Мы должны добраться туда сегодня во что бы то ни стало!

Я их почти не слушала. Сквозь брызги блеснули сполохи заката. Они скользили по небу, подобно прыгающей лисице с длинным пышным хвостом. И внезапно я вспомнила то, что говорил мне Сиффрин: «Путь к Камню Старейшин опасен. Там есть и дорога смерти, и леса, и тропа, которая появляется лишь с последней каплей сумерек. Древние силы стерегут земли, окружающие Камень. Не каждый может его найти».

Солнце заходило, оранжевый лисий хвост темнел. Тело небесной лисицы вытянулось, светлый кончик хвоста задел водопады. И на мгновение осветил проход за бурными потоками: перед моими глазами мелькнуло что-то вроде тоннеля. А потом лисий хвост исчез, и настала тьма.

19

– Скорее, за мной!

Я бросилась к тому водопаду, за которым открылся проход.

– Эй, только не ты! – взвизгнула Симми, прыгая вперед и преграждая мне дорогу. – Я думала, ты сильнее!

Хайки тоже вмешался:

– Не делай глупостей, Айла! Ты упадешь и разобьешься!

Я прижала уши и прошипела:

– Там тропа через скалы. Нужно идти быстрее, пока мы ее не потеряли… не мешайте!

Певучий ропот воды стал громче, гул стоял вокруг, путая мои мысли. Тоннель словно таял перед моим внутренним взором. Стоит потерять бдительность, и начнешь сомневаться в том, что видела своими глазами. Я проскочила мимо Симми и нырнула в водопад раньше, чем меня успели остановить.

Холодная вода брызнула мне на нос. Звенящая песня вдруг превратилась в бешеный грохот, вой раздирал мои уши… Я, вся мокрая, ослепшая, почувствовала дуновение ветра и в это мгновение испугалась, что совершила ошибку.

Неужели я прыгнула к краю обрыва?

Но мои дрожащие лапы ударились о твердый камень. Шум воды утих, превратившись в мирный плеск. Сморгнув с глаз капли, я увидела, что стою на узком каменном выступе. Вниз спиралью уходил головокружительный каменный спуск. Водопадов здесь не было.

Я обернулась и тявкнула:

– Эй, все в порядке!

Мне ответило лишь эхо.

Не хотелось бросаться в водопад и снова оглохнуть от его грохота. Вместо того чтобы совать в воду голову, я протянула вперед лапу.

– Эй, вы меня слышите? – громко крикнула я. – Здесь тропа!

Когда я попятилась назад, из стены воды высунулась морда Симми.

– Ты уверена, что тут можно пройти? – спросила она.

– Да, тропа крутая, но надежная, – ответила я.

Симми исчезла. Я слышала, как она громко выкрикивает наставления Тао. И вскоре он проскочил сквозь водопад и очутился рядом со мной. За ним последовала Симми, а потом – напуганный Хайки. Когда серый лис присел, весь дрожа, на каменном выступе, я снова поразилась: как это он решился так сильно рискнуть, чтобы отвлечь Зачарованных? Он не был храбр от природы и все же защитил нас.

«Хайки сделал даже больше, чем Сиффрин, – с горечью подумала я. – Но чему я удивляюсь? Конечно, Сиффрин просто бросил нас в беде…»

Если только не… А вдруг с ним что-то случилось?

Но сейчас не было времени размышлять об этом. Луна уже вышла из-за вершин далеких холмов. На крутой тропе становилось все темнее по мере того, как тускнел край небес. Нужно торопиться.

Я спешила, но спускаться быстрее не позволяла осторожность. Остальные молча тянулись за моим хвостом. С тех пор как мы вышли из леса, в голове у меня прояснилось, мысли обрели четкость. Странные чары скал рассеивались. В этом месте от земли исходила дрожь, и теперь она усилилась. Это был зов малинты.

Воздух стал сырым, временами моросило. Звезды Канисты мерцали в разрывах облаков. В такую погоду нельзя идти слишком быстро – забыв от этом, я оступилась на влажной земле, моя лапа соскользнула с тропы. Я перевела дыхание и замедлила шаг.

Вскоре передо мной сгустилась тьма. Лишь тонкая ниточка серебристого света намекала на крутой спуск.

Но вот я ощутила, как почва под моими лапами выровнялась. Тропа растворилась в осыпи мелких камешков. Запах кедров наполнил мой нос. И с последним усиком света, упавшего из-за горизонта, я осторожно ступила под своды древнего леса. Гигантские ветви протянулись над нами, а стволы были толстыми, как стены берлог бесшерстных. Дыхание деревьев шумело вокруг.

– Это Лес Старейшин. Здесь мы найдем дерево с кровавой корой.

Я не могла объяснить свою уверенность в том, что Камень Старейшин близко.

Тао принюхивался, почти уткнув нос в землю.

Симми произнесла осторожным тоном:

– Ну и мрак… Я никогда не видела таких темных ночей.

Хайки подошел ко мне и сказал:

– Мы не можем идти в такой тьме. Нужно дождаться рассвета.

Гул земли ощущался сильнее на поросшей мхом почве. Я моргнула, вглядываясь в темноту. Вибрация, что коснулась подушечек моих лап, нарастала. Дрожали и лапы, и хвост.

– Нельзя ждать, наступила малинта. – Я начала подпрыгивать, лишь на мгновение касаясь мягкой земли. – Скорее! – тявкнула я. – Мы опоздаем!

– Мы же будем натыкаться на деревья… – пробормотал Тао, но все же пошел за мной.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – окликнула меня Симми.

– Смотри туда!

Над Лесом Старейшин поднимался золотистый свет, зародившийся где-то вдали. Я чувствовала, как мои лапы сами собой устремляются в ту сторону. «Это Камень! – думала я. – И Старейшины там!»

Я повернулась назад, собираясь сказать это всем, и замерла. Хайки сильно отстал. Он застыл на месте, глядя на макушки деревьев.

– В чем дело? – спросила я у него.

Я видела только силуэт Хайки. Его уши были прижаты.

– Может, я лучше подожду вас здесь…

– Ты же сам все это затеял!

Хайки переступил с лапы на лапу:

– Ну, похоже, как ты и говорила, Старейшины нам не помогут. Я просто не сразу это понял.

Голос Хайки дрожал, хвост напрягся.

Я не понимала перемены, случившейся с ним.

– Что происходит? – Я моргнула, вглядываясь в тени между древними деревьями.

Симми вздыбила шерсть на загривке.

– Хайки, ты с ума сошел? Остановиться после того, как мы добрались сюда? – Она отвернулась и поспешила в лес.

– Идем! – прорычал Тао, оглянувшись.

Я осталась рядом с Хайки. Его усы дрожали, он опустил голову.

– Скажи, что не так? – мягко спросила я.

Серый лис поднял морду. Наши взгляды встретились.

– Айла, я… – начал было он, и тут над нами с писком промчалась летучая мышь. Хайки встряхнулся. – Нет, ничего.

Он проскочил мимо меня, спеша в лес следом за Симми и Тао.

Острый аромат цветов наполнил воздух, земля гудела под нашими лапами. Золотистые лисьи хвосты метались в темноте. Я осмелилась прибавить шагу и скользила между ветками и папоротниками, ощущая мягкие шлепки листьев по морде. Огибая ствол, я споткнулась об узловатый корень, тихо взвизгнула и упала, но сразу перевернулась и вскочила.

– Эй, ты как там? – поинтересовался Тао, который был неподалеку.

Я потрясла лапой. Она пульсировала в месте удара, но вполне могла выдержать мой вес.

– Все нормально.

Малинта гудела и звенела. Я чувствовала силу, исходящую от земли. Воздух был душным, как перед грозой. Звезды Канисты выглянули между облаками. Они мерцали белыми светлячками на бархатном черном небе, освещая древний лес.

А источник золотистого света оказался гораздо дальше, чем можно было подумать. Мы долго бежали сквозь ночь, но почти не приблизились к нему.

На бегу казалось, что ветки и кусты по очереди выскакивают на тропу, и я увертывалась от них, тяжело дыша. А вдруг мы пропустим малинту? Если Старейшины исчезнут, куда нам идти? Я и думать об этом не хотела, во всяком случае не сейчас. Мы должны были найти Камень. И Старейшины просто обязаны помочь нам.

Я представила себе брата…

Они обязаны, обязаны помочь!

Я рискнула посмотреть в небо, и у меня перехватило дыхание. Луна растворялась в черноте, исчезая за горизонтом.

Заход луны.

Самое опасное время ночи, когда красноглазые лисицы выходят в Дикие земли.

Но здесь нет Зачарованных. Они не могут появиться так близко к Старейшинам.

Золотистый свет уже взлетал над нами. Мы были недалеко от цели. Успели! Я замедлила шаг, оглянувшись на остальных. Симми и Тао резко остановились рядом со мной, тяжело дыша. Хайки замер в нескольких шагах позади, опустив хвост.

Свет придавал деревьям странный оттенок. Правда, в основном они оставались все такими же пыльно-серыми, лишь едва заметно порозовели ветки с маленькими нераскрывшимися почками. Деревья прижимались друг к другу, как будто о чем-то договариваясь.

Но одно дерево отличалось от остальных.

Его узловатый ствол был темно-красного цвета, как засохшая кровь. Ветки наклонились до самой земли. Их так скрючило, что они напоминали злобных зверей, а крошечные почки походили на кровавые слезинки.

Огромный кривой ствол дерева с кровавой корой окружало множество острых блестящих камней, таких же, как в утесах. С неба упал луч золотистого света. От его прикосновения вспыхнула груда обломков, подпирающая громадный круглый столб с плоской верхушкой.

У меня защекотало усы. Вот он, Камень Старейшин! Клочки золотистого тумана кружились над сверкающими гранями. Фигуры, сидящие на столбе, выглядели как размытые силуэты.

Хайки попятился, его глаза расширились от страха.

Симми и Тао тревожно переглянулись.

– И что теперь? – прошептала Симми.

На мгновение я растерялась. Можно ли подходить вот так к Старейшинам, не опасно ли это?

Биение малинты толкало мои лапы, мешая думать.

Неужели я прошла такой путь только для того, чтобы сбежать и спрятаться?

Я шагнула вперед. Золотистый свет стал ярче, хотя фигуры на Камне оставались расплывчатыми. Я насчитала пять… шесть… Неужели один из пропавших Старейшин вернулся?

– Джана? – окликнула я, но мой голос был почти не слышен за ритмичным гулом земли.

Я подобралась к Старейшинам еще на несколько шагов. Золотистый туман плыл передо мной. Я протянула переднюю лапу…

Вспышка огня ударила меня в грудь, я пошатнулась, ослепленная яркими красками. Мне стало жарко. Каждый волосок моей шкуры будто зазвенел. Я закружилась в каком-то калейдоскопе и полетела в кровоточащий центр мира…

…Брыкнув задними лапами, я упала на моховую подстилку. Мгновение-другое было трудно дышать, словно меня ударили в живот. Я моргнула и увидела наклонившуюся надо мной Симми. Потом рассмотрела Тао и Хайки.

– Что случилось? – прошипела Симми. – С тобой все в порядке?

Я медленно втянула воздух. Боль прошла почти моментально. Я поднялась, отряхнула мех и сказала:

– Это шана.

Мы стояли, глядя на золотистый свет.

Наконец я откашлялась.

– Старейшины, пожалуйста, разрешите нам пройти! – серьезно произнесла я. – Нам нужно с вами поговорить.

Малинта билась под моими лапами. В ветках древнего дерева загудел ветер. Мои уши поворачивались то назад, то вперед.

Айла…

Этот голос как будто плыл в воздухе, словно это говорил сам туман.

У меня подпрыгнуло сердце.

– Да! – крикнула я.

Мы ждали тебя… Голос умолк ненадолго. Но там есть другие…

Я почувствовала, как рядом со мной напряглась Симми, и, подавив страх, заговорила с клубившимся впереди туманом:

– Они пришли со мной. Симми, Тао и Хайки из Диких земель. Нам нужна ваша помощь. Мэйг…

Не произноси его имя перед Камнем.

Я крепко стиснула зубы. Настала тишина, только земля пульсировала. Мы некоторое время ждали молча, шерсть у меня на спине стояла дыбом. Потом туман начал таять, уплывая в темноту ночи.

На нас в упор смотрели пятеро. Я поняла, что старая лисица с тонкими серыми лапами и коротким хвостом, стоящая в центре, и есть Джана. Я уже видела ее в момент маа-шарм в воспоминаниях Сиффрина.

Остальные тоже были пожилыми лисами. Высокий коричневый самец прищурился, глядя на меня, его усы странно гнулись в разные стороны. Рядом с ним замерла рыже-белая лисица, едва достававшая ему до холки. Уши у пестрой Старейшины были развесистыми и не по росту большими. Она опустила морду и принюхалась, потом с интересом склонила головку набок, как будто учуяла нечто странное. Возле нее сверлила нас взглядом темно-рыжая лисица.

Пятым Старейшиной был самец с мехом песочного цвета и седой мордой, испещренной черными пятнами. Я заметила, что у него нет одного клыка.

От их оценивающих взоров меня бросило в жар. Я рассматривала потрепанные шкуры немолодых лисиц. Можно было пройти мимо них в лесу и не заметить их огромной силы.

Но глаза у этих пятерых сверкали, большие и яркие, как луна.

Мы – Старейшины Камня.

Они заговорили вместе, в один голос. Я уставилась на них в онемении. Позади старых лисиц все так же клубился золотистый туман, не давая рассмотреть Камень.

Зачем ты пришла?

Я откашлялась.

– Мой брат пропал. Это может быть как-то связано с… – запнулась я, поскольку мне запретили говорить о Мэйге перед Камнем, – с ним. Я ищу вашей помощи. Мне нужно узнать тайну ва-аккира. А еще… – Я оглянулась на Симми.

Она встала рядом со мной.

– На нашу семью напали. У нас нет дома. Мы не можем сражаться с привязанными лисицами, – сказала она.

– Нам нужно овладеть лисьим искусством, – заговорил Тао. – Как и Айла, мы хотим научиться ва-аккиру.

Темно-рыжая лисица чуть наклонила голову.

– Ва-аккир – не для каждой лисы, – заметила она.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не попятиться назад под ее суровым взглядом.

– Но так должно быть. На семьи нападают, а они не в силах себя защитить.

Джана повернула уши:

– Сиффрин сообщил, что вы можете прийти. Вы сумели проникнуть во владения Камня. Что ж, давайте поговорим еще, только нам нужно убрать шану. – Она испытующе всмотрелась в нас. – Враги могут быть близко.

Мои усы дернулись.

– А Сиффрин здесь? – не удержалась я от вопроса.

И тут увидела его сквозь тающий туман. Сиффрин вышел из-за Камня, его красная шкура поблескивала в свете звезд.

Мои лапы дрогнули. Голос прозвучал жалобно:

– Ты так и не вернулся…

Золотистое сияние освещало Сиффрина сзади, и его глаза казались огромными черными кругами.

– Я пытался, – ответил он. – Но когда добрался до сосен, меня встретили Зачарованные – будто специально ждали там. Выбора не оставалось, пришлось бежать. С ними был один из Нарралов, лис по имени Коч.

У меня задрожали усы. Я не знала, что и думать.

Сиффрин умоляюще посмотрел на меня:

– Я не мог рисковать и привести его к Старейшинам, ты должна это понять. Я бежал на восток, в какую-то незнакомую долину, потом на север вдоль Бурной реки. И не возвращался две ночи. Я должен был убедиться, что сбил их со следа. После тех койотов… – Он покачал головой, прижав уши. – Я знал, что у тебя могут возникнуть подозрения на мой счет. Но если бы Коч или Зачарованные нашли Камень… – В глазах Сиффрина вспыхнул страх, а потом он как будто вспомнил об остальных и повернул голову к Симми и Тао. – Однако вы добрались сюда и без меня. Ваши мама и папа будут вами гордиться.

– Они исчезли, – проскулил Тао. – Их наверняка привязали.

Симми дрожащим голосом проговорила:

– Остальных родных убили. Даже дедушку. И Мокса.

Сиффрин задохнулся, его хвост выпрямился.

– Я не знал.

У меня пересохло в горле.

– Коч… он такой приземистый, с короткими лапами и грязной шкурой? Он был с Зачарованными, когда они напали на логово.

На мгновение я подумала о Моксе, свернувшемся калачиком, как новорожденный, но не спящем…

Старейшины застыли.

Сиффрин быстро перевел на меня взгляд и воскликнул:

– Но Коч не должен был найти ту семью… я увел его лис!

Серые уши Джаны шевельнулись.

– Мне не нравится то, что я слышу, – сказала она. – Наши враги постоянно на шаг впереди нас.

Рыже-белая лисица вскинула голову, и ее ноздри затрепетали.

– Я чую того, кто сменил облик, – зловеще произнесла она. – Однако он не владеет лисьим искусством.

У меня на шее и спине встал дыбом мех. Разве возможно превращение без ва-аккира?

Джана всматривалась в темный лес позади нас.

– Нужно сомкнуть шану, – велела она. – Без нее мы на виду.

Я колебалась, глядя на Сиффрина.

А тот смотрел на меня.

– Ты мне не веришь? – прошептал он.

Я не знала. В голове у меня все перепуталось.

– Поднимитесь на Камень! – приказала Джана.

Я взобралась по острым обломкам, стараясь не пораниться, и шагнула на гладкую верхушку каменного столба. Биение малинты теперь ощущалось всем телом. Я стала сильнее – меня просто невыносимо распирало от собственной силы. Симми и Тао вспрыгнули на Камень рядом со мной, бросая настороженные взгляды на Сиффрина.

Самец с изогнутыми усами смотрел на кого-то позади меня.

– А ты что же? – спросил он.

Хайки остался один на траве. Его рот беззвучно открывался и закрывался.

– Иди сюда! – крикнула я. – Старейшинам же нужно защитить Камень!

Но тут я поняла, что он одними губами произносит:

– Прости…

Я наклонила голову:

– Простить – за что?

Взгляд Хайки остановился на мне. А голос был едва слышен сквозь пульсацию земли.

– Они забрали мою семью. У меня не было выбора. Мэйг заставил меня выследить тебя в Серых землях и ждать у оврага, пока ты не придешь.

– О чем ты говоришь? – Я похолодела.

– Мне нужно было прийти вместе с тобой к Старейшинам, но Сиффрин слишком много видел… Чтобы его остановить, я привел тех койотов.

Я слышала, как Сиффрин удивленно взвизгнул. Взгляд Хайки устремился туда, где стоял красный лис. А потом Хайки уставился в темную гущу леса.

У меня онемели подушечки лап. Я не чувствовала хвоста. Что он говорит? Бессмыслица какая-то… «Нет, – подумала я. – Нет, нет, нет…» И пошатнулась.

– Все дело в Старейшинах. – Глаза Хайки наполнились грустью. – Им нужна была ты, Айла. Тебя они пропустили к Камню. В одиночку я бы не смог пробраться сюда. – Хайки опустил голову и заскулил в отчаянии: – Я и вообразить не мог, как это трудно… как мне будет жаль тебя, Айла. Меня тошнило от всего этого, я разрывался на части… Прошу, пойми. Я совсем не плохой лис. Я такой же, как ты, – делаю все возможное, чтобы вернуть родных. А Мэйг сказал, что освободит их, если я приведу сюда Зачарованных.

Так вот он – тот, кто сменил облик, но не владеет лисьим искусством…

Мне вдруг стало трудно дышать.

– Кого-кого? – выдавила я.

За моей спиной Джана тревожно вскрикнула:

– Шана!

И в этот момент я увидела, как вырываются из темноты красноглазые лисы. Они пронеслись мимо Хайки по траве. Сиффрин прыгнул вперед, но две крупные лисицы бросились на него, и он полетел на блестящие камни. В одно мгновение Зачарованные окружили нас.

Их становилось все больше – они мчались между деревьями нескончаемыми потоками. Спины выгнуты, шерсть взъерошена, острые клыки оскалены.

Шана была взломана.

Старейшины окружены.

Зачарованные нашли Камень.

20

Темно-рыжая лисица стала начитывать:

– Соберитесь вместе, лучи света; успокойте меня в смертоносной ночи…

Один из Зачарованных кинулся к ней и вцепился в ее бок. Старейшины растерялись, не в силах продолжить заклинание. Камень погрузился в хаос. Высокий коричневый лис истаял и пропал из виду. Через мгновение он возник снова, но теперь его клыки терзали горло красноглазого, напавшего на темно-рыжую Старейшину.

Она кое-как поднялась на лапы. Кончик ее хвоста засветился, когда лисица снова тихо заговорила себе под нос.

– Не дайте ей пропеть заклинание! – зарычал один из Зачарованных, и его глаза замерцали красным огнем.

Через своих слуг говорил Мэйг!

Привязанные лисы бросились на темно-рыжую. Они схватили ее за хвост и опрокинули. Началась свалка, взмахивали чьи-то лапы, клацали клыки.

Противники вокруг меня дрались, шипя и плюясь, налетая друг на друга. Маленькая бело-рыжая лисица сбросила одного врага с Камня, а другому вцепилась в горло. Я поверить не могла, что в ее тощих коротких лапах столько силы.

Тао закричал голосом ворона, напугав одну из привязанных лисиц.

Но Зачарованные прибывали, новые волны красноглазых выкатывались из-за деревьев.

Дрожь земли стала громче: «Ка-тамп! Ка-тамп!»

Джана увернулась от противника и подпрыгнула, ее губы быстро шевелились. На мгновение она застыла в воздухе размытым рыже-золотым пятном.

Ужасающий вой пронесся над Камнем. Джана упала вниз в облике огромного койота, чья морда была искажена яростью. Несколько лисиц попятились в испуге и побежали прочь.

– Это обман! – закричал лис с глазами, в которых пульсировал красный свет. – Не смейте отступать!

Джана оскалила громадные клыки. Она извернулась в воздухе и тут же превратилась в злобную собаку. Красноглазые отступали с плоской каменной площадки и, срываясь, тяжело падали на острые камни. Но подходили новые враги, они пробирались по обломкам и лезли на Камень Старейшин.

Старейшин было мало, привязанных – невероятно много. Четверо или пятеро наседали на Джану, кусая ее за лапы.

Камень Старейшин содрогнулся.

– Айла! Оглянись!

Сиффрин пробивался к Камню, раскидывая в стороны привязанных лис. Еще две бросились на меня, обнажив белые клыки.

Я тихо пропела заклинание и истаяла, увернувшись от них. Рядом со мной Симми дралась с желтоватой лисой. Они налетели на меня сбоку, разрушив истаивание, и я отпрыгнула назад, снова оказавшись на виду.

Какой-то пятнистый лис развернулся ко мне. Его желтые глаза сверкали в свете звезд. Я почуяла ядовитую вонь его шкуры, когда он прыгнул на меня с разинутой пастью. Его дыхание пахло пеплом.

В моих жилах бешено забурлила кровь. Мои губы оттянулись назад, но из горла не вырвалось ни звука. Я быстро взглянула в сторону Сиффрина. Он был окружен четырьмя или пятью Зачарованными.

Ночную тьму вдруг пронзила вспышка молнии. Белым жаром опалило Камень, загремела малинта. В кронах загудел сильный ветер, и лисицы зашатались, как будто земля встала на дыбы. Тот, что нападал на меня, отступил, качаясь, словно не мог удержать равновесия. Я изо всех сил цеплялась за скользкие камни. Что происходило? Была ли это малинта? Внезапная гроза?

Воющий ветер так же внезапно утих. За общей свалкой я увидела одного из Старейшин, дерзко стоявшего в центре Камня, – самца с мехом песочного цвета; лис тяжело дышал, но его взгляд был уверенным.

Джана откинула назад голову и крикнула:

– Старейшины, перестроились!

Высокий коричневый лис пытался пробиться к ней. Темно-рыжая лисица дралась с Зачарованным, по ее белой груди текла кровь. Как только Старейшины начинали истаивать или напевать заклинание ва-аккира, привязанные лисицы бросались на них скопом, разрушая чары. Я, едва дыша, повернулась в другую сторону. Хайки исчез, а Зачарованные все бежали и бежали из леса. Отступать было просто некуда.

Джана подобралась к Сиффрину. Сквозь сумятицу драки я увидела, как она шепчет что-то ему на ухо.

– Детеныш! – зарычала одна из Зачарованных, лисица с длинной коричневой мордой. – Время Старейшин кончилось! Вам не выстоять против Мэйга!

Она напружинила задние лапы, готовясь прыгнуть.

– Стой! – закричала я. – Мэйг украл твою волю! Ты подчиняешься его приказам!

Лисица нахмурилась, ее красные глаза вспыхнули. На губах выступила пена.

– Я служу великому властелину!

– Да нет никакого властелина! – Я повернула уши вперед, взывая к ней. – Ты когда-то была совсем другой – свободной лисицей, у которой есть родные, есть семья. Разве не помнишь?

В ее глазах появилось сомнение. Передние лапы дрогнули, метка в виде смятой розы казалась черной в слабом свете. Потом взгляд лисицы стал рассеянным, тело напряглось.

– У меня нет родных!

Она прыгнула, и я отскочила в сторону, налетев на другого привязанного лиса. Он плюнул, шипя, а я начала караккить, подражая злобному собачьему лаю. Лис попятился, я бросилась к Камню, увертываясь от других врагов.

Удар по спине сбил меня с ног.

Вонючее дыхание коснулось моих ноздрей.

– Я тебя поймал, детеныш!

Я увидела блеск зубов, пену в углу пасти. Попыталась вырваться, но Зачарованный еще сильнее прижал меня.

– А ну отстань от нее! – завизжал Тао.

Он вцепился в хвост лиса. Симми тут же очутилась рядом и крепко укусила врага за лапу. Тот с визгом отпустил меня.

Мое сердце грохотало громче биения малинты.

Ко мне ринулись сразу трое Зачарованных, и я уперлась лапами в землю, слишком испуганная, чтобы бежать. Но они не успели добраться до меня – внезапно отпрянули и с пронзительным визгом ударились о край Камня Старейшин. Огромная черная собака рычала на них. Она обернулась ко мне, и я съежилась в ужасе.

– Айла, ты в порядке? – Это был голос Сиффрина, который появился в виде той самой жуткой собаки из Серых земель. – Ты нам нужна, – выдохнул он. – Шая ранена.

– Не понимаю, – заморгала я.

Глаза Сиффрина казались огромными.

– Необходима твоя маа для шана-шарм, – сказал он.

Краем глаза я видела Тао, вертевшегося между двумя Зачарованными. Симми пробивалась к нему, но другие лисы преградили ей дорогу.

– Доверься мне, Айла! – настаивал Сиффрин.

«Не доверяй никому, кроме родных, потому что у лис нет друзей».

Золотистые глаза Сиффрина светились на злобной собачьей морде.

Страх щекотал мне уши, словно мошки.

– Покажи, что делать.

– Иди за мной!

Сиффрин ринулся вперед и обогнул Камень, пугая лисиц своим видом. Добравшись до Симми, он что-то сказал ей на ухо. Она тут же развернулась, проскочила между Зачарованными к Тао… В общей суматохе я видела, как оба устремились прочь от сверкающих камней.

Нелегко было угнаться за Сиффрином. Я снова истаяла и поползла на животе мимо красноглазого Зачарованного. Но не успела я уйти далеко, как мне наступили на лапу. Истаивание разрушилось, я вскочила и помчалась изо всех сил. Я почти догнала Сиффрина у Камня, но тут мой хвост пронзила острая боль.

– Не так быстро, детеныш!

В уголках глаз лисицы засохла желтая слизь. Сетка алых сосудов растянулась вокруг зрачков. И вдруг в этих зрачках мелькнула некая тень… На мгновение я отчетливо увидела другого лиса – едкий взгляд, острые уши, хвост, что метался из стороны в сторону… Хвост-обрубок.

Моя кровь заледенела.

– Это Мэйг! – пронзительно закричала я на красноглазую лисицу. – Это он заставляет тебя служить ему! Ты к нему привязана, неужели не понимаешь?

Лисица как будто удивилась. Она моргнула, и Мэйг исчез из ее глаз. Я вырвалась и побежала дальше, обойдя другого преследователя, – к Сиффрину.

Он не мешкая заговорил:

– Ты нужна, чтобы петь заклинание вместе с нами. Когда Джана даст команду, прыгай прочь от Камня.

– Но Зачарованных так много! – проскулила я. – И что толку, если…

– Некогда болтать! Повторяй заклинание: «Соберитесь вместе, лучи света; успокойте меня в смертоносной ночи. Сотките стену густейшего тумана; каждого злодея и врага остановите…» И что бы ни случилось, не переставай напевать! Приготовься к прыжку.

Я сделала так, как он велел, тихо повторяя слова: «Соберитесь вместе, лучи света…» Какой-то лис кинулся на меня, но Сиффрин рявкнул на него, оставаясь в облике страшной собаки. Еще один устремился к нам. Сиффрин толкнул его огромными передними лапами, и тот отлетел на других нападавших.

«Соберитесь вместе, лучи света; успокойте меня в смертоносной ночи…»

Несмотря на рычание, и лай, и оглушающее биение малинты, я услышала голоса Старейшин, подобные эху. Заклинание звучало ровно и гармонично. Бешеный стук моего сердца утих. Я все еще видела суматоху на Камне – драку, кровопролитие, – но все это как будто проплывало мимо меня.

«Сотките стену густейшего тумана; каждого злодея и врага остановите…»

Перед моим мысленным взором все стало золотистым. Неужели осколки золотого света вокруг Камня Старейшин созданы мной? Мимо дерущихся лисиц плыли вспышки. За ними следовали завитки тумана. Он медленно сгущался, размывая все вокруг. Но сквозь него я видела, как Зачарованные остановились. Они моргали и оглядывались в растерянности.

Голос Джаны прозвенел в моих ушах, будто она говорила прямо у меня в голове: «Прыгай!»

Я уставилась на золотистый свет. Туман стал таким густым, что я едва различала собственные лапы. Малинта вибрировала во мне, успокаивая, расслабляя. Меня охватило глубокое чувство покоя. Я продолжала повторять заклинание, но уже не осознавала слов.

«Соберитесь вместе, лучи света…»

Вдруг я получила сильный удар в бок и покатилась. На миг я взлетела над землей, стремительно уносясь в никуда. А потом рухнула на мох, совсем рядом с острыми камнями. Я взвизгнула и вскочила. Оказалось, что я стою перед Камнем в кольце деревьев. Воздух в лесу вокруг нас был прозрачен – туман клубился только над плоской площадкой.

На Камне оставались одни лишь Зачарованные. Неподалеку я увидела Старейшин. Симми и Тао съежились под деревом с кровавой корой. Сиффрин стоял рядом со мной, но уже не в виде собаки, а в собственном облике.

– Ты меня ударил! – выдохнула я. – Я же могла разбиться об эти камни!

Сиффрин с виноватым видом сказал:

– Мне нужно было отвести тебя от Камня. Продолжай напевать!

Я глубоко вздохнула и начала:

– Соберитесь вместе, лучи света; успокойте меня в смертоносной ночи…

Голоса Старейшин звучали в моих ушах. Но сквозь их нежную всепроникающую гармонию я уловила другой звук: лисы на Камне залаяли.

– Что происходит? – рявкнула одна.

– Да просто еще один глупый фокус. Забудьте об их лисьем искусстве и иллюзиях. Старейшинам не скрыться от нас! Некуда им бежать!

Но я продолжала напевать…

Золотистый свет сгустился. Легкий туман превратился во мглу. Воздух стал плотным. Я больше не видела лисиц на Камне, хотя и чуяла вонь их ядовитых шкур.

Джана стояла в нескольких шагах от меня у корней поросшего мхом дерева. Я видела, как она запрокинула голову. Ее глаза сияли светло-зеленым огнем.

Малинта дрожала под моими лапами. Кончик хвоста Джаны загорелся серебром. Я оглянулась. Концы хвостов других Старейшин тоже светились.

Что-то происходило…

Над Камнем сгущался туман. Золотистый свет сворачивался в кольца, темнея, становясь оранжевым.

Визг Зачарованных звучал все громче. Некоторые пытались сбежать, проскочить мимо других к краю площадки. Но те, кто прикасался к шане, немедленно отскакивали с криком боли. Лисы на Камне кашляли и задыхались, метались в разные стороны. До нас донесся отчаянный вопль:

– Нет воздуха! Нечем дышать!

Смутные силуэты бились за стеной тумана. Он опускался все ниже, свет постепенно менял оттенок на красный. Слова заклинания растаяли на моем языке.

– Продолжай! – потребовал Сиффрин. – Если они сбегут, нам конец!

Сонливость отступила. Я повторяла заклинание, но мои лапы похолодели. Ведь привязанные когда-то жили обычной лисьей жизнью. А теперь у них не было выбора…

«Соберитесь вместе, лучи света; успокойте меня в смертоносной ночи…»

Крики ужаса затихли. Даже биение малинты как будто прекратилось. И я слышала только заклинание, взлетавшее над лесом.

«Сотките стену густейшего тумана; каждого злодея и врага остановите…»

Туман стал таким насыщенным и темным, что даже неясные силуэты не были видны в его липких объятиях. Он стиснул Камень Старейшин, окутав его алой шкурой. Когда красная пелена опускалась, слышалось шипение. На мгновение я увидела отпечатки лап на Камне – следы Зачарованных. А потом туман исчез, красный свет погас, и отпечатки пропали.

21

Над Камнем Старейшин заиграл рассвет. Посередине площадки, куда не дотягивались тени, вспыхивали блики света. Под нависавшими ветками дерева с кровавой корой Симми и Тао спали, прижавшись друг к другу. Шана кружила возле нас, танцуя вокруг Камня, защищая нас.

Биение земли утихло. Проснувшийся лес словно возродился. Из-за стены шаны я слышала пение птиц. Аромат цветов наполнял воздух.

Ко мне подошли четверо Старейшин. За ними брел лис песочного цвета; он хромал. Одна из его передних лап была подогнута. Я усомнилась, что он теперь сможет быстро бегать. И как ему выжить в дикой местности?

Сиффрин топтался позади. Его хвост мел камни. Сиффрин зевал с деланым безразличием, но я видела, что он наблюдает за происходящим краем глаза.

– Ты уже знаешь, что я – Джана, – заговорила серая лисица. – Это Мика. – Она кивнула на маленькую бело-рыжую лису. – Она – мастер пашанды. Входя в транс, Мика призывает ветра, и они откликаются.

Маленькая лисица опустила голову и прошептала:

– Я должна была почуять Зачарованных. Тревога одолевала меня, но они так долго обходили стороной этот лес, что мне казалось: у них не хватит храбрости сюда явиться. Глупая ошибка… Мне очень стыдно.

Голос у нее был тонким, как у детеныша, но облик Мики выдавал ее преклонный возраст. Длинные когти старой лисицы стучали по камням.

Я прижала хвост к боку. В груди пульсировала сильная боль. Виноватой была я, а не она. Это я притащила сюда Хайки, а он привел Зачарованных.

Маленькая лисица фыркнула; ее уши повернулись назад. Она водила носом из стороны в сторону, изучая мой запах. Ее желтые глаза пронзали меня насквозь.

– Сиффрин был прав, – пробормотала она. – Маа у этого детеныша сильная.

– Да, – согласилась Джана и оглянулась на высокого коричневого самца с закрученными усами. – Это Брин, мастер истаивания. Он может пройти через весь лес и остаться незамеченным.

– Ты преувеличиваешь, Джана, – проворчал высокий лис. – Я же иногда перевожу дыхание. А ты говоришь так, будто я уже полумертвый.

Брин внезапно исчез и тут же появился снова. Я вовсе не была уверена, что он истаивал. Его челюсти были крепко сжаты, но маленькие глаза весело блестели.

– А это Шая. – Джана ткнула носом строгую темно-рыжую лисицу. – У нее дар собирать маа. Маа-шарм, шана-шарм – такого мы не сделали бы без нее.

Шая надменно взмахнула хвостом. Глядя на эту лисицу с холодными глазами, я просто не могла представить, как бы я поделилась с ней своей маа. Я заметила раны на ее боку и запекшуюся кровь на загривке. Вспомнила, как она пыталась читать заклинание, а Зачарованные ей мешали… они знали, что должны нападать именно на нее. Наверняка им говорил об этом Мэйг.

Джана повернулась к другому лису:

– Коло – мастер каракки.

Я наконец оторвала взгляд от Шаи. Каракку вряд ли можно было назвать высшим искусством. Я умела это делать еще в Серых землях, до того как вообще услышала о лисьих искусствах.

Коло, должно быть, догадался, о чем я подумала. Его морда напряглась, уши прижались к голове. Он открыл серую пасть. Из-за отсутствующего клыка лис выглядел жуликовато. И вдруг деревья вокруг застонали, их ветки отчаянно затряслись, зашумела листва. Я сжалась под резким порывом ветра. Молния вспыхнула над кронами, раздался раскат грома.

Я подпрыгнула, шерсть на мне встала дыбом.

Лис закрыл рот, и древние деревья затихли.

Я задохнулась от изумления. Вспомнила, как над Камнем сверкнула молния, откуда ни возьмись налетел ветер… Неужели это было разновидностью каракки? Ну тогда каракка – искусство куда более мощное, чем я могла бы вообразить.

Сиффрин продолжал наблюдать за нами издали.

Я опустила взъерошенный хвост:

– Вообще-то, я пришла сюда не за фокусами.

Усы Джаны дернулись.

– Вижу, у тебя есть характер, юная лисица. Мы знаем, зачем ты здесь. И зачем привела других. – Она оглянулась на Камень.

Симми и Тао проснулись от каракки Коло… но я догадывалась, что Джана подразумевала не их. И виновато поджала хвост:

– Хайки мной воспользовался… Да, я привела к Камню Зачарованных.

Я не могла смотреть Джане в глаза.

– Все это время мы боялись, что Мэйг тебя подчинит ради твоей маа. Но он оказался умнее нас. Он оставил тебя жить на свободе. Ему было ясно, что ты придешь сюда и что мы позволим тебе пройти.

– Он обманул того серого, это точно, – заговорила желтоглазая Мика. – Этот молодой лис не лгал, когда рассказывал о своей семье. Он отчаянно хочет найти родных – весь его облик, от кончика носа до кончика хвоста, говорит о голоде и об одиночестве.

После малинты никто не видел Хайки. Я стиснула когти при мысли о нем. Потом собрала всю боль в своей груди и превратила ее в гнев: так было легче все это вынести. Когда-нибудь я найду предателя и отомщу. Никогда не смогу его простить после того, что он сделал.

– По крайней мере, Коч не явился, – сказала Джана. – Мэйг не хочет рисковать и потерять еще одного Наррала, особенно после гибели Карки.

Мика нахмурилась. Но я чую Коча. И с ним других. Они крадутся по краю леса.

Я вскинула голову. Золотистая шана сияла вокруг Камня, защищая нас.

Брин добродушно подмигнул мне:

– Вообще, нас должно быть семеро… А тут Шаю ранили. И когда осталось только четверо Старейшин, мы не могли соткать шану. Лишь благодаря тебе мы поймали Зачарованных в ловушку.

Я поникла и прошептала:

– Они не могли дышать…

Коло облизнул серую морду.

– Эти лисы принадлежали к семье Мэйга, – отрезал он. – Они разорвали бы нас за минуту.

– Они не понимали, что делают…

Я просто не в силах была думать о Зачарованных на Камне Старейшин и перевела взгляд на Сиффрина, чистившего свою шкуру. На его передней лапе под блестящим мехом виднелась метка в виде смятой розы.

– Но это же можно исправить, разве не так? Отвязать их! – воскликнула я.

– Да что она знает о привязывании? – проворчала Шая.

– С Сиффрином все получилось лучше некуда, – мягким тоном подтвердила мои слова Джана, и я заметила, как красный лис насторожился. – Но то было давно. Кое-что изменилось. Мэйг достиг больших высот в темном искусстве и держит Зачарованных крепче прежнего. Нам не удается развеять его чары…

Ее серый хвост опустился, выражая сожаление.

Я дернула усами и дерзко спросила:

– Но это все-таки возможно?

Симми и Тао осторожно подобрались поближе. Должно быть, они думали о Флинте и Каро.

Глаза у Джаны были такими же серыми, как ее мех.

– Времена нынче ненадежные. Мэйг сильнее, чем раньше, а мы стали слабее. – Она повела мордой в сторону Симми и Тао. – Вы, наверное, слышали, что его называют Бесхвостым Пророком.

Симми тут же ощетинилась, а Тао тихонько заскулил.

Джана снова повернулась ко мне:

– Сиффрин тебе рассказывал, что мы лишились двух Старейшин. Кивени был мастером привязывания, и он пропал.

– Он был Черным Лисом? – спросила я.

Я заметила, как напряглись Брин и Мика. Коло судорожно вздохнул, а Шая взмахнула хвостом.

Джана помрачнела:

– Черный Лис – это Митис. Исключительный мастер, мастер всех искусств, от истаивания до маа-шарм. Но опрометчив, нетерпелив, со взрывным характером. – Она бросила долгий взгляд на Шаю и тихонько откашлялась. – У нас давно уже возникло предположение, что Мэйг – Старейшина. Мы только надеемся, что это не Митис.

Я содрогнулась всем телом. Лис, который умеет караккить, как Коло, истаивать, как Брин… Лис с таким же, как у Мики, талантом слышать ветер… да, он должен обладать грозной силой.

Коло вскинул вверх серую морду:

– Кивени и Митис были соперниками из соседних семей. Кивени, возможно, и не Черный Лис, но самолюбие – это тоже своего рода темное искусство. И если он – Мэйг, его не следует недооценивать.

Джана склонила голову, соглашаясь с ним:

– Да, в Кивени есть злоба, язвительность.

Ни один из Старейшин явно не думал ничего хорошего.

– Кто-то из них потерял хвост?

– Нет, – медленно произнес Коло. – Во всяком случае, мы не были тому свидетелями.

– Но у вас хотя бы есть лисье искусство, – тихонько сказала Симми. – Дикие земли под угрозой.

Коло нахмурился:

– Ты думаешь, мы этого не знаем?

– Долина призрака разрастается, – проскулил Тао. – И скоро нашего луга просто не будет.

Темные глаза Брина погрустнели.

– Это настоящая трагедия, – вздохнул он.

Нос Шаи напрягся.

– Все территории вокруг Темных земель расширяются, – подтвердила она. – Это больше, чем трагедия, – таков план Пророка.

Джана бросила на нее острый взгляд, и я насторожила уши.

– У Мэйга есть какой-то план? – поинтересовалась серая лисица.

Странно, она должна была назвать Мэйга «он» или «этот». Что случилось?

Джана снова повернулась ко мне:

– Неспроста эта жажда собрать маа, повелевать армией привязанных лисиц… Ему нужны все силы, какие только можно использовать.

Меня поразило то, что я прежде ни разу по-настоящему об этом не задумывалась. Зачем Мэйг привязывает лисиц из Диких земель? Зачем увеличивает свои территории?

Чего он хочет?

Кончик хвоста Джаны мерцал серебром. Она вздохнула и легла на живот. По молчаливому согласию остальные Старейшины сели рядом. Сиффрин все так же оставался в сторонке. Он склонил голову набок и, делая вид, что не слушает, вылизывал свой длинный хвост.

Джана перевела взгляд с меня на Симми и Тао и сказала:

– Подойдите ближе, юные лисицы, позвольте рассказать вам кое-что.

Мы послушно приблизились и уселись перед Старейшинами, обернув хвосты вокруг лап.

Джана слегка откашлялась:

– Некоторые из детей Канисты верят во многое такое, чего нельзя увидеть своими глазами. Волки склоняются перед духами воинов, а койоты видят особый смысл в земле и небе…

Я вспомнила смерть вожака койотов.

«Встает кровавое солнце!»

Джана продолжила:

– Собаки рассказывают другую историю: о темных временах, когда они бродили стаями в Диких землях, еще до появления бесшерстных. Псы говорят о кровавой семейной вражде и ужасном голоде, из-за чего чуть не погиб весь их род. Бесшерстные стали их спасителями.

Я в недоумении слушала ее. Что за небылицы? Бесшерстные жестоки, грубы… Но тут мне вспомнилась пушистая белая собака из Великой Путаницы. Та выглядела вполне довольной. Так или иначе, бесшерстные, возможно, были добрее к собакам, чем к лисам.

Джана покосилась на нас:

– Вы, наверное, думаете: как же насчет нас самих? – Она вытянула передние лапы. – Лисицы всегда отличались от волков, собак и суеверных койотов. Для нас никогда не существовало строгих правил. Семья – это не волчий бишар… У нас нет слуг, нет королей. И превыше всего лисицы ценят свободу – мы ни перед кем не склоняемся.

Я согласно кивнула, припоминая, о чем Сиффрин говорил в Серых землях.

– Вероятно, Симми и Тао знают какие-нибудь выдумки о Черном Лисе? В Диких землях любят такие сказки.

– Он всегда может перехитрить бесшерстных, – сказал Тао.

– Верно… – Джана ритмично поджимала и выпускала когти передних лап. – Но у нас нет сказок о воинственных королях, предателях, захватчиках или призраках, оказывающих нам помощь. Мы все это оставляем другим сыновьям и дочерям Канисты. Кроме… – Ее взгляд рассеянно скользнул по нам. – Кроме одной легенды. Ее раньше рассказывали малышам, чтобы они научились ценить свободу. Хотя большинство лисиц давно это забыли… и только Старейшины помнят легенду о Белом Лисе.

Среди Старейшин поднялся ропот. Золотистый свет шаны сгустился. Сиффрин теперь открыто наблюдал и слушал, его длинный хвост метался из стороны в сторону.

– А Белый Лис – такой же, как и Черный? – спросила я.

Джана протяжно вздохнула.

– Нет, – наконец ответила она. – На самом деле это вообще не лис, он даже не из детей Канисты. Его нельзя назвать живым… ну, в обычном смысле.

Я посмотрела на Сиффрина, гадая, многое ли ему уже известно. Он бросил на меня ответный взгляд, и я тут же отвернулась.

– Я не понимаю, – сказала Симми.

Объяснение дала Мика:

– В давние времена в нашем мире жили другие существа. То есть плавающие сгустки маа и пыль, что осыпалась со звезд. Они клубились вокруг Канисты, как грозовые тучи. И падали вниз. По большей части они угасали еще до того, как достигали деревьев и травы. И ничем не становились. – Маленькая Мика покачала головой. – Белый Лис был смесью этих странных веществ. Он каким-то образом вырвался из воздуха, мы не знаем как и почему. И добрался до наших земель. Когда-то, еще до эпохи бесшерстных, он скитался на свободе в Диких землях. Белый Лис любил ветер и дождь, он хотел чувствовать себя живым. Однако от него плохо пахло: чем-то едким и кислым, с примесью пепла.

У меня на загривке шевельнулась шерсть. Едкая вонь и пепел… Запах Зачарованных.

Уши Мики поворачивались в разные стороны, пока она говорила:

– Он поселился в Дремучем лесу, прячась от любопытных глаз. Там это существо питалось земной маа, высасывая ее из почвы. Ядовитый желтый мрак расползся по всему лесу. Он вытягивал соки из всего живого: птиц, цветов, бабочек, стеблей травы. И Дремучий лес гнил.

Мика расправила лапы, царапнула когтями по камню. Я слушала, едва дыша.

– Но Белый Лис всегда был ненасытен. Он хотел стать по-настоящему живым, пусть даже для этого пришлось бы высосать маа из всех лисиц в Диких землях.

– Но почему? – спросила я.

– Не стоит думать о нем как о настоящем лисе, – вздохнула Джана. – Он не имеет с нами ничего общего. Он… вернее, оно, это существо, всегда страстно желало обрести подлинное тело… Оно разрасталось за счет того, что уничтожало и порабощало все живое. И мало-помалу начало обретать форму, некую призрачную форму, слепленную из светлого пепла и пыли… потому мы и зовем его Белым Лисом.

У меня пересохло в горле.

– И что случилось потом? – хрипло спросила я.

– Сквозь тьму и огонь пришел Черный Лис. Другие Старейшины тоже участвовали в этой борьбе, они делились своей маа и даже отдавали жизни, чтобы Черный Лис мог уничтожить Белого. И этот сгусток тоски и неутолимых желаний был изгнан на самый дальний край неба.

– Красивая сказка! – чересчур пылко воскликнул Тао. – Из тех, что рассказывают малышам.

Мика промолчала.

Брин пошевелил кривыми усами:

– Мы точно не знаем, что именно делает Мэйг, но…

– Его берлога находится в Дремучем лесу, – сказала я. – Там много дурных запахов и странных звуков. И вы кое-что подозреваете.

Джана посмотрела на меня, поставив уши торчком.

– Мы подозреваем вот что, – тихо произнесла она. – Возможно, Мэйг хочет использовать Белого Лиса, чтобы получить силу для себя.

– Тогда он просто дурак, – прошипела Шая. – Если Белого Лиса освободить, сдержать его будет уже невозможно. Ни одно существо не сумеет справиться с ним. Если ему позволят восстать, он… оно поработит и уничтожит всех нас, включая своего прежнего хозяина. Оно будет высасывать нашу маа до последней капли, пока все не исчезнет, пока не погибнет последняя лисица. Лес сгниет, луга пропадут. Даже бесшерстные почувствуют беду.

Сиффрин подошел ближе. Его золотистые глаза расширились и казались огромными.

– Но вы можете это остановить, ведь так?

У меня в животе все сжалось от страха. Ведь Сиффрин всегда был так уверен в себе…

Джана наблюдала за мной.

– Время величайшей маа – полусвет, когда на деревьях тяжелеют фрукты… лишь тогда можно рассчитывать на победу над Белым Лисом, – произнесла Шая. – Но чтобы одолеть его, нам необходим Черный Лис. А он, как тебе известно, пропал. – Нос Шаи сморщился. – Мэйг же увеличивает свою маа, без отдыха привязывая лисиц. Если Белый Лис и правда освободится, то к моменту полусвета может быть уже поздно.

– И какие у нас шансы? – спросил Коло, покачивая своей песочной головой.

Взгляд серых глаз Джаны скользнул по Сиффрину, потом устремился в мою сторону. Она ненадолго задумалась, нахмурившись от напряжения, сжимая и выпуская когти, как кошка. Посмотрела куда-то вдаль, на шану, и вроде пришла к решению.

Джана поглядела мне прямо в глаза:

– Ты ведь пришла к Камню не для того, чтобы слушать о наших неприятностях. – Она дружелюбно изучала меня. – Ты ищешь брата.

– Он потерялся где-то в Диких землях. Стая Мэйга напала на мою нору, а Пайри убежал.

Джана глянула на Коло.

– Почему ты думаешь, что он в Диких землях? – спросила она меня.

Мои усы невольно дернулись.

– Он исчез из Великой Путаницы… из Серых земель. Где еще ему быть?

Мика задумчиво уронила:

– Лис, потерянный для Старейшин за шкурой и сухожилиями величайшего из детей Канисты…

Я почувствовала, как мой мех зашевелился.

– И Сиффрин это говорил. Я подумала, что этот лис может быть моим братом… а «величайший из детей» – наверное, собака… или волк в Логовах зверей. Я туда и пошла в поисках брата. Но ошиблась.

Чириканье птиц; ветер в ветвях… На одно мгновение я увидела маму, папу и бабушку – будто они были рядом, на Камне. Потом я моргнула, и они исчезли. В груди у меня все сжалось, голова закружилась. Я так тосковала по ним, что мне было трудно дышать.

Сиффрин подошел ко мне:

– Эй, ты как, Айла?

– С ней все в порядке, – резко произнесла Джана, и Сиффрин тут же попятился со смущенным видом, но голос серой лисицы смягчился. – Ей пришлось через многое пройти.

– Она скучает по родным, – сказала Мика, словно прочитав мои мысли, а я неуверенно посмотрела на нее. – Твой брат по-прежнему жив! – заявила она и внезапно поднялась.

Я тоже вскочила:

– Ты его видела? Где он?

Мика нахмурилась, одно ее длинное ухо повернулось вперед, второе – назад. Усы Старейшины вздрагивали, как трава под ветром. Узкий хвост метался, его белый кончик вспыхивал серебром.

– Ветер говорил: он жив. – Она медленно выдохнула. – А больше я ничего не могу сказать.

Мой хвост бешено заколотил по земле. Я была слишком взволнована, чтобы произнести хоть слово.

Брин уставился на собственные лапы. Через мгновение он поднялся и отошел к дальней стороне Камня, в тень дерева с кровавой корой. Неужели я чем-то оскорбила мудрого лиса?

Джана наклонила голову и сказала:

– Ты умнее, чем другие в твоем возрасте, раз заподозрила волка.

– Хочешь сказать, что я была права? – Я не могла в это поверить.

Фарракло отрицал, что слышал о моем брате. Неужели лгал?

Джана встряхнула головой:

– Это не волк из Серых земель. Но есть другие, их много, они живут на ледяном Севере.

– Нет, – задохнулся Сиффрин. – Она не может…

Он сделал шаг в сторону Джаны, его длинный хвост дрожал.

Старейшина смотрела на меня в упор своими серыми глазами.

– Мика говорит: твой брат жив, – промолвила она. – Вопрос в том, Айла, есть ли у тебя силы, чтобы пересечь Бурную реку? Осмелишься ли ты пойти в Снежные земли?

22

Я помнила, что говорил мне папа о снежных волках: они правят огромным королевством и охотятся стаями.

– Пайри где-то там?

От этой мысли мне стало страшно.

– Сиффрин был прав, – пробормотала Мика. – У нее сильная маа.

– Но там нужно нечто большее, чем маа, чтобы выжить, – зловеще возразила Шая.

Джана прижала уши.

– Может быть, Айла, все сводится вот к чему: как далеко ты готова зайти, чтобы получить желаемое? – спросила она.

В моем уме вдруг вспыхнули слова Хайки: «Делаю все возможное, чтобы вернуть родных». Нет, это не для меня. Я была совсем не такой, как серый лис.

Хвост Сиффрина взлетел вверх.

– Она не пойдет туда! – взвизгнул лис. – Это слишком опасно! Вы же посылаете Айлу на верную смерть! – Его длинные усы встопорщились. – Да и с чего ей начинать поиски? Как она может найти «величайшую собаку» среди множества волков?

Джана ласково посмотрела на меня:

– Не стоит недооценивать Айлу и ее способности. Запах лиса будет заметен в тех местах.

– У меня получится выследить его, – быстро сказала я, избегая взгляда Сиффрина.

Как далеко ушла я с тех пор, как покинула свою нору! Я искала брата в Серых землях и в Диких землях… Теперь меня ждут неизведанные ледяные просторы Севера.

– Мы пойдем тоже! – пискнул Тао. – Втроем будет легче его найти!

Джана повернулась к нему:

– У тебя без того будет много дел. Как только ты усвоишь секреты ва-аккира, я попрошу тебя отправиться на восток, в Свободные земли. Нужно предупредить тамошние семьи о близкой угрозе и научить их всему, что ты знаешь, чтобы они могли противостоять армии Зачарованных.

Во мне вспыхнула надежда. Я-то боялась, что Старейшины откажутся помочь нам…

– Джана, ты действительно научишь нас ва-аккиру?! – оживленно воскликнула я, изо всех сил стараясь скрыть отчаяние.

Хвост серой лисицы дернулся.

– Почему именно я?

– Ты рассказывала нам о других Старейшинах, наделенных особыми талантами. А о себе не упомянула… и о смене облика тоже.

Мика громко фыркнула:

– Ну разве я тебе не говорила, Джана? Правда она наблюдательна?

Шая прижала уши.

– Я не согласна, – проворчала она. – Айла слишком молода. И Брину тоже так кажется.

Коричневый лис растянулся на животе под деревом с кровавой корой. Он никак не отреагировал, когда упомянули его имя. Я наморщила нос. Мне было необходимо искусство ва-аккира! Почему Брин и Шая хотят мне помешать?

Я уже готова была возразить, но тут заметила, что Джана подозрительно притихла. И другие Старейшины замерли. Кончики их хвостов вспыхивали серебром, и я поняла, что они разговаривают без слов. Даже Брин поднялся и сел один на краю Камня, сам неподвижный как камень. Это заставило меня подумать о Пайри и о джерра-шарм. Меня охватила тоска. Я встряхнулась.

Нет… этот путь небезопасен для нас…

Наконец свет в глазах Джаны угас, она повернулась ко мне, Симми и Тао, сидевшим рядом со мной.

– Все решено. Но вы должны обещать с уважением отнестись к ограничениям ва-аккира… твердо придерживаться лисьих знаний, несмотря ни на что.

Мой хвост сам собой завилял, и я приказала ему замереть. Следовало доказать, что мы уже достаточно взрослые для того, чтобы справиться с ва-аккиром. Я торжественно опустила голову, а Симми и Тао повторили мой жест. Мы мгновенно согласились придерживаться лисьих знаний и застыли в ожидании.

Коло, прихрамывая, побрел в тень дерева с кровавой корой. Шая последовала за ним и села рядом с Брином. Маленькая Мика помедлила, ее ноздри раздувались. Шерсть за ее ушами улеглась, стала гладкой, и лисица чуть наклонила голову.

– Пользуйтесь ва-аккиром с умом, детеныши, – сказала она наконец, а потом повернулась и отошла в сторону.

Джана откашлялась:

– Поскольку времени у нас немного, урок начнется прямо здесь. – Она втянула ноздрями воздух, повернула уши вперед. – Ва-аккир – древнее, высшее искусство. Оно помогло нашим предкам пережить жестокие преследования бесшерстных. С помощью ва-аккира вы можете прикинуться кем-то другим. Но правила необходимо соблюдать очень строго.

Солнце висело низко, его лучи проникали между кронами деревьев. Над нами пролетел ворон.

Джана продолжала:

– В действительности вы не превращаетесь в другое существо, а просто подражаете ему. Следует принимать вид только детей Канисты – все другие состояния неустойчивы. Вы не можете стать «какой-то» собакой, нет, – нужно представлять ее себе во всех подробностях; нельзя выглядеть как «любая» лисица – только как настоящая, живая лиса.

Я чуть не взвизгнула от нетерпения, но сдержалась. Мне были известны эти премудрости… ну когда же начнется урок? Я покосилась на Сиффрина. Он присоединился к Старейшинам, но не сел рядом с ними. Он наблюдал за нами, мерно помахивая длинным хвостом то в одну, то в другую сторону.

Симми и Тао вдруг резко вздохнули, и я повернулась к ним. Джана исчезла. На ее месте стоял злобный пес. Он подался ко мне, сверкнул клыками, из его пасти брызнула слюна. Одна капля упала мне на нос, и я с отвращением встряхнула головой. Пес начал что-то бормотать и снова превратился в Джану – вокруг нее дрожал золотистый свет.

Старейшина посмотрела на меня в упор. И одними губами беззвучно произнесла несколько слов. Серые глаза остались на месте, но тело вдруг вытянулось, хвост укоротился, мех посветлел. И вот уже на меня глядела другая собака – у этой были приплюснутый нос, крошечные уши, влажная и липкая морда.

– Это просто иллюзия, одна видимость! – невольно попятившись, выпалила я.

– А твои ощущения тоже иллюзия? – прорычала собака, кусая меня так сильно, что я перевернулась, задохнувшись.

Симми взвизгнула и бросилась ко мне, но застыла на месте, потому что собака стремительно повернулась к ней:

– Мои челюсти так же сильны, как у настоящего пса! Я могу перекусить твою лапу, словно прутик!

Джана начала что-то начитывать, хотя я не смогла разобрать слов. И вдруг, резко дернувшись, превратилась в крошечного детеныша лисицы, невинное существо.

– Будьте внимательны! – сказал он пискливым голосом. – Хитрость не только в грубой силе.

Джана отпрыгнула в сторону и принялась подскакивать на месте, обернувшись крупным лисом. Он подбежал почти вплотную к Тао, который с шипением рванулся прочь.

– Изучайте того, кому подражаете, – сказала Джана в облике крупного самца. – Копируйте каждое движение, каждый звук голоса. – Вздрогнув всем телом, она снова стала сама собой, и белый кончик ее хвоста засветился серебром. – Думайте о том существе, которое хотите изобразить. Представляйте его нос, уши, усы, изгиб хвоста, форму лап. Если надо, закройте глаза… – говорила Джана, а ее тело мерцало, почти утратив свою материальность: свет просачивался сквозь мех. – А теперь повторяйте за мной заклинание: «Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста…»

Мы начали вместе напевать эти слова. Я сосредоточилась на пушистой белой собаке, которую видела в Серых землях, – представляла ее бархатный нос и странный маленький закрученный хвост.

– Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!

– Не действует, – пробормотала Симми.

Я открыла глаза. Симми была права: она выглядела точно так же, как всегда. Я разочарованно посмотрела на собственные черные передние лапы.

– Терпение, детеныши! – Джана будто растворилась в воздухе; ее серый мех стал мерцающим силуэтом на фоне каменистой почвы. – Вы должны замедлить дыхание и сосредоточиться.

Джана словно плыла над Камнем Старейшин – или это была иллюзия? Она уже стала такой прозрачной, что была почти невидима.

– Как при истаивании? – предположила я.

Но разве ва-аккир не должен был как-то отличаться?

– Я не могу этого сделать, – проворчал Тао, задрав кверху хвост от разочарования.

– Старайтесь не подгонять и не принуждать себя… пусть все происходит естественно. – Джана по очереди обвела нас взглядом. – Но поосторожнее, детеныши. Ва-аккир истощает маа быстрее, чем другие искусства. Оставаться в чужом облике слишком долго – опасно.

Пока Джана объясняла, с ней совершались удивительные перемены. Плывущие очертания лисьего тела колебались, искажались. Мерцающий серый мех стал клочковатым. Уши опустились; спина искривилась.

Джана старела у нас на глазах.

Вскоре она опустилась на Камень, словно кучка костей, завернутых в шкуру. Дыхание было прерывистым.

– Перестань! – проскулила я.

Что-то пробормотав, Джана взмахнула хвостом. Обвисшая было шкура натянулась, став снова мягкой и взъерошенной. Она опять оглядела нас по очереди, только теперь казалась детенышем не старше меня самой.

– И помните: при ва-аккире запах все равно останется прежним. Кроме того, отражение выдаст ваш истинный вид. И у вас совсем не будет тени.

Я только теперь обратила внимание на то, что детеныш стоял напротив сверкающих обломков. И его тень должна была протянуться через весь Камень Старейшин, но ее не было.

Я была насторожена и сбита с толку, но мое желание овладеть ва-аккиром становилось все сильнее по мере того, как Джана меняла облик. Я выполнила ее указание: замедлила дыхание. Затем снова пропела заклинание, однако мое тело не изменилось.

– Почему у нас не получается? – спросила я.

Джана опять стала серой лисицей, взмахнув хвостом. Кончик его заиграл серебром. Тень прицепилась к ней, как будто с благодарностью.

– Все просто, – сказала Старейшина. – Ты должна воззвать к существу, которое хочешь изобразить. А тайна – в вере: верить нужно по-настоящему. Когда я дочитываю заклинание, я говорю себе: «Я – Джана. Я меняюсь. Я…» – Она умолкла на мгновение. – «…Огромный койот!»

Ее тело содрогнулось, и в воздух подпрыгнул здоровенный страшный койот. На его морде сбоку виднелась глубокая рана, на лапе краснели следы укусов. Это был опытный боец.

Джана с рычанием приземлилась на Камень. Симми и Тао съежились и попятились.

У меня застучало в висках, хотя я знала, кто передо мной.

– А чтобы вернуть себе прежний вид, – прорычал койот, – вы должны повторить все наоборот. «Я – огромный койот. Я меняюсь. Я – Джана».

И койот, вспыхнув золотыми и фиолетовыми искрами, превратился в Джану. Старейшина-лисица казалась просто крошечной по сравнению с ним. И трудно было представить, что у нее хватает сил на то, чтобы с такой скоростью изменять свой облик.

Я повернула уши вперед. Неужели это действительно так просто?

Симми снова читала заклинание, закрыв глаза и обернув вокруг себя хвост:

– Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста… – Дочитав, она воскликнула: – Я – Симми. Я меняюсь. Я – самка койота, которая пришла к логову.

Мы с надеждой уставились на нее.

Ничего не произошло.

Я тоже зажмурилась и позволила словам заклинания свободно течь в голове.

«…Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!»

Не открывая глаз, я добавила вслух:

– Я – Айла. Я меняюсь. Я – пушистая белая собака.

Секрет в том, чтобы верить по-настоящему…

Я представляла ту собаку из Серых земель, ее длинную белую морду, странный хвост… Думала, каково это: идти на привязи… Что можно почувствовать, когда бесшерстный прикасается к твоей спине… По моему телу пробежала судорога, шерсть поднялась дыбом. Я открыла глаза и посмотрела на свои лапы. Они стали шире, на них появились короткие аккуратные когти…

И они были белыми.

Симми зашипела и попятилась от меня. Краем глаза я видела, что Старейшины наблюдают за мной. Уши Сиффрина стояли торчком.

Я восторженно взвизгнула. И тут же мое тело пронзила боль, и я шлепнулась на живот. Когда боль уплыла, я увидела свои маленькие черные лапы. Мой хвост прижался к боку. Удержаться в новом облике не удалось…

– Практика, тренировка, – сказала Джана, ответив на мой вопрос прежде, чем я успела его задать. – Других способов нет.

Тао завилял хвостом.

– Я тоже хочу попробовать! – умоляюще проскулил он.

Шая подошла к нам.

– Не сейчас! – рявкнула она. – Солнце уже низко. Маа малинты тает.

За спиной у Шаи был Камень. Я взглянула в ту сторону. Золотистая дымка превращалась в туман.

– Шана ослабевает, – сказала Шая. – Пора нам расходиться в разные стороны.

23

Небо постепенно темнело.

Я, пошатываясь, ступила на замерзший, скованный потрескавшимся льдом круг. Комки снега налипли на мои ресницы. Густая белая шкура покрыла все: деревья, изгородь, соседний двор…

На снегу виднелась одинокая фигура лиса.

Он изогнул шею, глядя на меня. Его мех был серебристым, но из-под серебра торчали живые рыжие волоски. Я чуяла опасность. Дыхание облачками тумана вырывалось из лисьей пасти.

– Пайри! – взвизгнула я. – Пайри, ты где?

Сквозь трещины во льду сочилась вода. Она плескалась у моих передних лап, которые немели от ее холодных укусов.

– Пайри! Что мне делать?

– Твоего брата здесь нет. – Голос лиса был хриплым.

– Он побежал за помощью. И сейчас вернется…

Я старалась говорить уверенно, но у меня стучали зубы. Под моими передними лапами что-то треснуло, я отпрянула вовремя, увидев, как кусок льда скользнул в темную воду.

Снова раздался неприятный звук, по льду пробежала трещина.

– Детеныш, подойди ближе.

Золотистые глаза лиса казались очень яркими на фоне снега.

– Отойди от меня! – прошипела я.

Он сделал шаг вперед, к краю замерзшего пруда. Я плюнула в него, теряя равновесие. Мои лапы заскользили по разъехавшимся льдинам. Вода схватила меня за передние лапы, пытаясь заключить в свои смертельные объятия.

– Я помогу тебе. Поверь.

Я сморгнула снег с ресниц и уставилась на лиса. В его глазах я не увидела злобы. И позволила ему потянуться надо льдом и сомкнуть зубы на моем загривке. Он поднял меня легко, как будто я была не тяжелее сухого листа. И поставил на мерзлую траву. Я тут же рванулась к изгороди у нашей территории, даже не оглянувшись.

А следовало бы.

Когда я пыталась представить себе Снежные земли, ко мне возвращались воспоминания о замерзшем прудке. В ту пору я жила под защитой своих родных, и лис на снегу был первым незнакомцем, которого мне довелось встретить. А теперь меня окружали одни чужаки… Отныне мне суждено постоянно выяснять, кто мне враг, а кто – друг.

Сумерки наползали на край леса. Мы собрались у корней дерева с кровавой корой. Симми и Тао прижимались друг к другу, тихо переговариваясь о чем-то. Старейшины уселись в ряд, их хвосты ритмично раскачивались. Только длинноногий Брин сидел в стороне. Он то появлялся, то исчезал, будто в рассеянности не замечал, что истаивает. И поглядывал куда-то за Камень Старейшин.

Я не понимала, почему он так переменился.

Да и Сиффрин почти не разговаривал с тех пор, как Джана прикрикнула на него на Камне. А теперь он стоял в тени, опустив хвост.

Симми и Тао подошли ко мне.

– Мы хотим пойти в Свободные земли, – зашептал Тао, виляя коричневатым хвостом. – Надо предупредить тамошние семьи насчет Мэйга, научить их лисьему искусству, чтобы они могли защищаться. – Он толкнул меня передней лапой, легонько куснул за ухо. – Не хочешь отправиться с нами? – Тао отступил назад и склонил голову набок. – Во всех Диких землях только там лисам ничто не грозит.

– Я не могу, – грустно ответила я. – Мой брат жив. Я должна его найти.

Тао посмотрел на Симми.

– Понимаю, – кивнул он. – Я знаю, это далеко, но… но мы еще увидимся.

Я ткнулась носом в его шею и шепнула:

– Надеюсь.

Симми лизнула меня в нос:

– Мы будем тренироваться по пути, осваивать ва-аккир. И истаивание, и каракку. Мы очень скоро станем мастерами. – Она ткнулась лбом в мою лапу, придвинулась ближе. – Ты уж там поосторожнее, Айла. Но если кто-то из лисиц и может выстоять перед опасностями Снежных земель, так это ты. Надеюсь, ты найдешь своего брата.

Они попрощались со Старейшинами, задержались возле Сиффрина, коснувшись его носами. Мои усы повисли, когда я наблюдала за тем, как две молодые лисицы исчезали за деревьями. Дальше путь Симми и Тао пролегал вдоль Бурной реки, а мне предстояло перебраться через нее в неведомые края.

Молодые лисицы скрылись за густой зеленью.

Они, по крайней мере, вдвоем…

Мои мысли нарушила Мика:

– Тебе тоже предстоит долгая дорога.

Я судорожно вздохнула и отвела взгляд.

– Но в менее гостеприимные земли, – добавила Шая холодным тоном. – Мы дадим тебе маа, чтобы ускорить твои поиски.

Я непонимающе взглянула на нее.

– Подойди ближе, – потребовала она.

Я заметила, что кончик ее хвоста мерцает серебром… Хвосты всех Старейшин засияли.

Я послушно подошла к Шае. Старейшины собрались за ее спиной, а Сиффрин продолжал наблюдать. Я перехватила его взгляд, излучающий золотистый жар, и была поражена этим. И тут же потерялась в ярких красках, задохнулась, охваченная теплом и покоем. И что-то еще начало действовать на меня…

Это был взрыв серебряной силы.

Все закончилось так же мгновенно, как началось. Шая моргнула, и я пошатнулась, освобождаясь из силков ее взгляда. Мой ум проснулся. Лапы гудели. Казалось, что я сейчас способна промчаться через все Дикие земли и обратно и никогда больше не спать. Каждая шерстинка на моем теле шевелилась от жара, каждая мышца переполнялась энергией.

Я никогда не чувствовала себя такой бодрой, такой живой.

– Используй это с умом, – бросила Шая.

Отвернулась и пошла прочь от меня. Когда она проходила мимо Джаны, ее глаза вспыхнули ярким светом.

Джана мягко моргнула, посмотрев на темно-рыжую лисицу.

– До полусвета, – сказала она.

Но ответ Шаи был обращен ко мне:

– Эта маа иссякнет. И тогда ты останешься совсем одна.

Не оглядываясь, она направилась к дереву с кровавой корой. Дрогнули папоротники – и Шая исчезла.

Брин поднялся на длинные лапы. Он наконец посмотрел мне в глаза, и его кривые усы дрогнули.

– Шагай легко, юная лисица… беги быстро, будь в безопасности, оставайся свободной.

Ответа он ждать не стал, метнулся за деревья, не сказав ни слова другим Старейшинам.

Я таращилась ему вслед, пытаясь понять, что же я упустила. Почему Шая сердилась на Джану? Почему Брин так враждебен?

Сиффрин откашлялся.

– Айла всего лишь детеныш, – произнес он. – Она не может одна пойти в Снежные земли. Позвольте мне сопровождать ее.

Он умоляюще посмотрел на Джану, потом перевел взгляд на Мику и Коло.

Джана ответила не сразу. Я заметила вдруг, что сдерживаю дыхание, гадая, что она скажет. На мгновение ее глаза вспыхнули.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, – произнесла она наконец. – Однако ты нужен мне здесь. Ты слишком ценен, Сиффрин. Можешь проводить Айлу до края Леса Старейшин, но потом вернись и найди меня.

– Пожалуйста, Джана…

– Извини. – Голос Джаны звучал мягко, но взгляд был тверд. – До опушки, и не дальше.

Кончик хвоста Сиффрина дернулся, но возражать молодой лис не решился, и я тоже. Все-таки Пайри – мой брат, я сама должна найти его.

Но почему мне стало так невыносимо грустно?

Солнце опускалось, лучи заката сияли между склоненными ветвями дерева с кровавой корой. Джана встряхнула свой серый мех.

– Пора каждому пойти своей дорогой. – Она коснулась носом моего носа. – Шагай легко, лисичка… беги быстро, будь в безопасности, оставайся свободной.

Коло и Мика подошли ко мне по очереди, ткнули меня носами и пробормотали то же напутствие мне, Сиффрину и друг другу: «Беги быстро, будь в безопасности…»

– До полусвета, – добавила Джана, обращаясь к другим Старейшинам.

Три лисицы разошлись в разные стороны и мгновенно растаяли в лесных тенях. Я повернулась к Камню. Яркие вспышки над ним погасли. Каменные обломки вокруг перестали сверкать. Как только Старейшины ушли, здесь не осталось ничего необычного – просто огромный плоский камень в окружении деревьев.

Я потрусила по тропе следом за Сиффрином. Аромат цветов наполнял воздух. Мы не разговаривали, пробираясь между корнями и вьющимися растениями. Я все еще ощущала дрожь серебряной силы во всем теле – силы маа Старейшин – и без труда поспевала за своим спутником. Мы держали путь на север.

Сиффрин низко опустил голову и решительно двигался вперед. Его мышцы вздрагивали под яркой шкурой. Я гадала, что он мог думать обо мне. Подозревал ли он Хайки? Я вспомнила Зачарованных, попавших в ловушку на Камне, лисиц в берлоге похитителей. Я ненавидела Сиффрина за его обман, но, возможно, слишком поторопилась, осуждая его. Поступать правильно не всегда легко.

И не всегда понятно, что правильно, а что нет.

Вот и опушка Леса Старейшин. Дальше шли сплошные заросли кустарника вкруг холма. Я слышала шум воды неподалеку.

Сиффрин наконец заговорил:

– Ты не обязана это делать.

– Делать – что?

Он дернул носом:

– Ты не должна отправляться в Снежные земли в одиночку. Позволь мне пойти с тобой.

Наши взгляды встретились. В золотистых зрачках я уловила намек на то, что видела в маа-шарм. Танцующие цветные вспышки, парящий в воздухе жар. Маленького детеныша, одинокого, затерявшегося в мире.

– Я знаю, ты думаешь, что я был нечестен, – тихо произнес Сиффрин. – Но я не хотел тебя обманывать. Мне следовало рассказать тебе о твоих родных…

Мой хвост вздрогнул.

– Теперь это не имеет значения.

Он сделал шаг ко мне:

– Я никогда бы не причинил тебе вреда.

Я коснулась носом его носа и шепнула:

– Знаю.

И тут же отступила и пошла к кустам. Когда я оглянулась, Сиффрин стоял на прежнем месте, грустно глядя на меня.

Меня охватила тоска.

– А как же Джана? – спросила я.

Сиффрин склонил голову набок:

– Она поймет.

Я не думала, что он действительно в это верит. И колебалась, неуверенно приподняв лапу. Мои уши легонько двигались взад-вперед, пока я соображала.

– Да, – сказала я наконец и удивилась сама себе. – Идем со мной в Снежные земли.

Сиффрин просиял и прыгнул ко мне. Он положил голову мне на шею, и я вдохнула чудесный запах его меха.

– Мне действительно очень жаль, – пробормотал Сиффрин. – Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы помочь тебе найти Пайри.

У меня защекотало усы от облегчения. По правде говоря, я скучала по Сиффрину куда больше, чем мне хотелось бы признать. Мне нужно было сказать ему, что все в порядке. Я простила его за ложь о моей семье; поняла, почему он так поступил. Ведь это Мэйг приказал убить моих родных. А одинокий лис не смог бы выстоять против Карки и стаи Зачарованных.

Нет, Сиффрин ни в чем не был виноват.

Но слова не хотели срываться с моего языка. «Я потом ему скажу, – пообещала я себе. – Когда мы доберемся до Снежных земель».

Мы обошли холм. Сначала под ногами были ветки и корни лесных деревьев, потом росшая пучками трава и, наконец, хрустящая галька. Я задохнулась от изумления. Перед нами открылось широкое побережье Бурной реки.

Течение было яростным, на высоких волнах вскипали барашки. Я осторожно подошла к берегу. Вода плескалась и пенилась, насколько мог видеть глаз. Огромная птица кружила в небе, раскинув темно-коричневые крылья. Я в изумлении смотрела на нее, а она вдруг повернула белую голову и уставилась на меня хищными глазами.

Река была слишком широкой и опасной, такую не переплыть. Вот если бы я умела летать, если бы я могла прыгнуть в закат, как птица…

– И что нам делать? – спросила я.

Сиффрин протяжно вздохнул:

– Не знаю.

Он сел, глядя на воду, я притулилась сбоку от него. Кончик его хвоста задевал мою лапу.

Вдруг Сиффрин встал, встряхнувшись.

– Надо посмотреть, нет ли другой дороги, – сказал он и побежал по гальке вдоль берега.

Я наблюдала за ним и слушала шум реки. Сила маа сделала меня более чувствительной. Зов малинты умолк, но я все еще ощущала глухую дрожь земли под моими лапами, стук ее сердца, бившегося в такт с моим. Что делает сейчас Пайри?..

Я скучала по брату. Скучала по его голосу. По нашей зеленой полосе и по охоте на пчел.

«Ты никогда не была хорошей охотницей».

Я выпрямилась. Со мной мысленно говорил Пайри! Я знала, что джерра-шарм – рискованное дело. Нас могли подслушать.

– Я не могу разговаривать с тобой, Пайри. Нельзя.

«Айла, что случилось? Не убегай так быстро! Я должен дотянуться до тебя. Послушай, ты не должна меня разыскивать».

Мой нос напрягся.

– Прощай, Пайри.

«Прошу, Айла! Ты не понимаешь! Прекрати поиски. Пообещай, пока ты еще не ушла!»

– Я не стану этого обещать.

«Я бы предпочел умереть, зная, что ты жива, чем жить и думать о том, что ты попала в плен».

Я уловила дрожь ужаса в его голосе.

– Незачем умирать, – твердо сказала я. – Ни тебе, ни мне. Мы – из Великой Путаницы. Мы жили среди бесшерстных. Хуже такой жизни ничего нет. – Эти слова почему-то успокоили меня, хотя я, конечно, была далека от истины. – А сейчас нам лучше разойтись, Пайри. Прости…

«Я боюсь, Айла… Я даже не знаю, где нахожусь. Просто не вижу».

– Я стану твоими глазами.

«Я не могу двигаться».

– Я стану твоими лапами.

«Я чувствую себя таким слабым…»

– Я принесу тебе маа. Держись, Пайри. Я иду за тобой.

Крепко зажмурив глаза, я вытолкнула Пайри из своих мыслей. Пространство, в котором голос моего брата разносился как эхо, казалось огромным и пустым. Я поднялась на лапы, шатаясь от тоски. Солнце садилось за лес. Мое сердце забилось быстрее. Говорить с Пайри было очень опасно, особенно вечером. Но мы обменялись лишь несколькими фразами… слушал ли нас кто-нибудь?

Я посмотрела на берег. Сиффрин был далеко. Мгновение-другое я наблюдала за тем, как он обнюхивает землю, а его длинный рыжий хвост мотается из стороны в сторону.

А потом почуяла ядовитую вонь. И услышала топот.

Я резко обернулась.

Лисицы с красными глазами перебирались через холм. Силуэты Зачарованных вырисовывались в тускнеющем серебристом свете. Их зрачки пылали как огонь.

Зачарованные потоком хлынули по склону на траву.

– Сиффрин! – закричала я, но он не слышал меня из-за рева реки. – Сиффрин!

А Зачарованные уже скользили по гальке.

Сиффрин повернулся – видимо, почуял беду. И помчался к Зачарованным, описывая полукруг по гальке. Я видела, как открывался его рот: лис произносил заклинание.

Я застыла от потрясения, когда Сиффрин начал превращаться в темно-рыжего детеныша – детеныша с моей мордочкой.

Когда Зачарованные его увидели, он уже завершил преображение. И сразу развернулся и побежал вдоль берега, а враги рванулись за ним.

Мной овладели растерянность и смущение. Но мне было ясно, почему Сиффрин подражал мне, и мое сердце рвалось к нему. Зачарованные уже настигали его, смыкая кольцо… И виной тому была я – оттого что разговаривала с Пайри. Да, наша связь длилась всего несколько мгновений, но этого оказалось достаточно.

Эх, Айла, беспечная, глупая маленькая лиса!

Вот уже последний Зачарованный выскочил на гальку. Прежде чем я успела подумать о том, что делать дальше, на холме появились еще пять лисиц. И вместо того, чтобы помчаться за Сиффрином, они остановились и принялись озираться вокруг. Даже с такого расстояния я могла понять, что это свободные лисы. В их движениях не было той неуклюжести, что отличала Зачарованных.

Мой хвост дернулся от облегчения. Старейшины нашли нас!

Но тут я заметила кончики их белых клыков.

Это были не Старейшины.

Пятеро Нарралов крадучись направились в мою сторону. Меня скрутило от ужаса, я взвизгнула. Внутреннюю стражу Мэйга не одурачил ва-аккир Сиффрина. Они и сами были мастерами лисьего искусства. И они шли за мной.

Я в отчаянии окинула взглядом берег. Сиффрина и Зачарованных не было видно. Когда я оглянулась, Нарралы уже спустились с холма. Странное мерцание возникло в воздухе. Искры желтой пыли летели следом за Нарралами, оттуда доносилась вонь гниения. Из этой пыли вышла какая-то темная фигура. Она остановилась на вершине холма. Я уже видела этого лиса прежде, в Долине призрака, хотя тогда не знала, кто это.

Я различала острые концы его ушей, неряшливую шкуру.

И обрубок хвоста.

Глаза Мэйга вспыхнули ядовитой синевой, и над рекой пронесся низкий рев. Время остановилось. Я не могла говорить, не могла пошевелиться. Почти не могла дышать.

Нарралы уже подобрались к гальке. Меня охватил панический страх, я, спотыкаясь, попятилась к воде, облизывавшей берег. Ее ледяное прикосновение чуть не сбило меня с лап.

Голос Пайри донесся до меня сквозь рев, освободив от чар Мэйга: «Лисье искусство, Айла!»

Я вскинула голову. Огромная птица исчезла в темно-сером небе. Да, это было против всех правил, но что еще мне оставалось?

– Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста. Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе! – Я с силой втянула воздух сквозь зубы и продолжила: – Я – Айла. Я меняюсь. Я – огромная птица.

Посмотрев на свои лапы, я убедилась, что черный мех на них все так же постепенно, снизу вверх, переходил в темно-рыжий.

Не действует!

Нарралы присели, готовясь прыгнуть.

Я взвизгнула от страха, выдохнула и изо всех сил постаралась подавить панику. Закрыв глаза, начала снова:

– Я мех, что покрывает твою спину…

Я представляла, каково это: быть птицей, которая пугает голубей и воробьев, хватает рыбу острыми изогнутыми когтями, разрывает ее клювом… Живет свободной одинокой жизнью высоко над миром. Пробуждает страх в существах, копошащихся внизу. Видит, как земля уносится вдаль с каждым взмахом крыла…

Мое тело напружинилось, сильное и яростное. Маа Старейшин неслась в моей крови.

– Я – Айла. Я меняюсь. Я – огромная птица!

И оно пришло, это ощущение. Я стала другой.

Мои глаза открылись – и я задохнулась.

Вместо задних лап у меня были птичьи, со страшными когтями. Вместо носа появился клюв – клюв, способный раздробить кость. Мое тело стало сгустком мышц и перьев. Я расправила гигантские крылья…

Нарралы попятились, повизгивая от страха, и рванули назад к лесу.

Я взмахнула крыльями, ожидая, что они без усилий поднимут меня в небо. Но ничего не произошло. Меня снова охватил страх. Как птица делала это?

Так, необходимо успокоить мысли. В Серых землях я видела голубей, бивших крыльями перед тем, как взлететь. Может, огромная птица делает так же?

«Лети!» – приказала я себе. И снова расправила свои коричневые крылья, но они были слишком большими, чтобы трепетать, подобно крыльям голубя. Они поднимались и опускались, но мои когти не отрывались от земли.

Нарралы остановились. Они переглядывались, страх понемногу покидал их.

Я неуклюже топталась на месте, не способная бежать. Если не сумею взлететь, мне конец.

Комок страха застрял в горле, но я проглотила его.

Я могу летать. Должна лететь. И полечу!

Нарралы подбирались все ближе, прижимаясь к земле.

Я, неловко переступая тощими лапами, пошла по гальке. И с удивлением обнаружила, что чем быстрее шагаю, тем увереннее себя чувствую. Я отбросила мысль о том, что Нарралы уже близко. Мысленно представила огромную птицу парящей в небе. И просто инстинктивно начала взмахивать крыльями, пока мои когти топтали камешки у воды. Воздух наполнил перья, ускорив мой шаг, скользнул под крылья и поднял меня, тут же мягко опустив на землю.

«Это действует!» – в полном изумлении осознала я.

И тогда я вздохнула глубже и побежала, мои когти превратились в мелькание желтых пятен, а крылья – в огромные коричневые лучи, которые я видела краем глаза. И с восторженным криком я поднялась в воздух, сначала медленно, потом быстрее… Я пронеслась над лисицами, мои когти почти задели их головы. Кровь грохотала в моем теле. Я летела!

Я промчалась над берегом. Он удалялся с головокружительной скоростью. Я видела вдали очертания Леса Старейшин. Мое сердце громко пело. Глаза расширились от удивления, и я парила, ошеломленная красотой лежавшей внизу земли, и шумом крыльев, и скоростью, и жаром…

Я была жива! Моя маа сияла серебром!

Я была огромной птицей.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы вспомнить, кто же я на самом деле. А как же Сиффрин? Ведь он в настоящую минуту убегает от Зачарованных! Я метнулась вдоль берега, ища его, и поток воздуха несся, как река, под моим животом. Я заметила Зачарованных, бежавших к деревьям. Похоже, Сиффрин уводил их в лес? Мне нужно было видеть больше.

Ветер бил мне в нос, я поднялась выше, и еще выше, к облакам. Когда я осмелилась посмотреть вниз, у меня перехватило дыхание. Зачарованные теперь казались просто пятнышками, исчезавшими в лесу. Я повернула туда, к массе темной зелени и юных цветов внизу.

В теплых потоках ветрах я обрела уверенность. Серебристая маа потрескивала у основания моих перьев. Я немного развернула крылья, кружа, танцуя под звездами.

Я смотрела на землю, проносившуюся внизу, и она уже не выглядела знакомой, сверху мир казался совсем другим. Но я различала сосны и блестящие утесы. Тут и там виднелись яркие точки – знак того, что бесшерстные прочно обосновались в Диких землях. Дальше на западе, за лугом, погруженным в темноту, над лесом висела желтая дымка. Я с содроганием сменила направление, высматривая яркую шкуру Сиффрина.

Когда я кружила над Дикими землями, мое внимание привлекло далекое сияние, рожденное бесчисленными светящимися шарами. Великая Путаница раскинулась вдалеке, ее свет яростно пульсировал. По сравнению с Дикими землями она казалась днем в ловушке ночи. Опустившись ниже, я узнала высокие строения, мерцавшие как иней. Где-то за извилистой дорогой смерти находилась зеленая полоса, где я родилась, жила со своими родными. Но это было в прошлой жизни…

Я повернула и полетела над рекой. Ведь Сиффрин не оставит меня, он непременно вернется. Я заметила рыжую точку на гальке. Должно быть, это он…

Вперед, к нему! Мое сердце парило в небе. Я затерялась в пространстве, где была дикой и свободной. Вместе с Сиффрином я найду брата. Маа переполняла меня – я находилась на вершине мира. Оглянулась и увидела холм. На нем стояла некая фигура, окруженная желтой мерцающей пылью. Старый лис с обрубком хвоста.

Мэйг.

Он поднял голову.

Меня внезапно пронзила короткая судорога вроде позыва к тошноте. Боль прошила все тело, я вскрикнула. Мои быстрые уверенные движения превратились в бессмысленное подергивание. Я бешено заколотила крыльями, но что-то пошло не так…

Вместо перьев появился рыжий мех…

Я ужаснулась. Ва-аккир был сломан… тело огромной птицы больше не принадлежало мне. Я неудержимо падала, била лапами в воздухе, в ушах свистел ветер. На мгновение показались огни Серых земель, Лес Старейшин, Темные земли в желтой дымке далеко на востоке…

И с громким плеском я рухнула в ослепляющий холод реки. Течение подхватило меня, потащило вглубь. Я боролась с ним, захлебываясь. Волна швырнула меня, как листок, ударила о камень. В отчаянии я вцепилась в него всеми лапами и с огромным усилием выползла на песчаный берег, освободив лапы из капкана воды. Каждый вздох давался мне с трудом.

Какой же я была глупой, превратившись в птицу! Нарушив правила лисьих знаний, я чуть не утонула. Сиффрин остался на южном берегу, а я опять была одна.

Но мне удалось выжить. И перебраться через Бурную реку. Потоком хлынуло облегчение. Теперь я найду брата!

Я сморгнула воду с ресниц, и радостное возбуждение угасло. Передо мной раскинулись неведомые земли – бесконечная белая равнина. Вдали виднелись очертания заснеженных деревьев и гор, покрытых льдом. Луна на фоне невероятной черноты была огромной. Каниста затерялась среди бесчисленных звезд.

Я поднялась на лапы, отряхнула мех. Чувство невероятного одиночества охватило меня.

Должно быть, я выглядела здесь очень странно – темно-рыжее пятнышко среди бескрайней белизны. Я подвернула хвост, испуганная. Кто угодно мог заметить меня издали в Снежных землях.

И лишь теперь я услышала охотничьи крики, разносившиеся над равниной.

Это был волчий вой.

Голоса волков прорезали тишину и покой ночи.

Словарь

Ва-аккир – искусство принимать облик другого зверя. Неправильное использование ва-аккира может привести к увечью или смерти. Это искусство принадлежит к ритуалам и заклинаниям, которые строго охраняют Старейшины.

Джерра-шарм – позволяет лисам делиться мыслями. Это редкое, забытое искусство, и им владеют только те лисицы, между которыми существует сильная интуитивная связь.

Истаивание – задержка дыхания и мыслей для создания иллюзии невидимости. Жертва и хищник временно вводятся в заблуждение. Используется для того, чтобы лисицу не заметили.

Каракка – подражание голосам других живых существ. Это искусство позволяет лисице подавать свой голос так, словно он звучит из какого-то другого места. Используется для привлечения добычи или для обмана преследователя.

Маа-шарм – передает маа от одной лисицы к другой. Используется для лечения слабых или раненых лисиц.

Пашанда – состояние транса, в котором знание, собранное из ветра, используется для того, чтобы ощутить приближение друзей или врагов.

Привязывание – соединение ума (джерра) с умом другого существа. Для ума привязывание – то же самое, что ва-аккир для тела. Это очень опасное искусство, потому что существо с сильной волей может завладеть тем, у кого более слабый ум, и подчинить его.

Шана-шарм — слияние силы воли нескольких живых существ для создания шаны. Используется Старейшинами, чтобы охранять Камень Старейшин во время малинты и полусвета.

Термины

Бишар – таинственное слово, которое используют снежные волки для описания своих стай. Лисицы почти ничего не знают об этих существах и об их жизни.

Джерра – мыслящий центр всех живых существ, ум.

Дорога смерти – также называется рекой смерти. Это обычные дороги, которые лисицам кажутся смертельными ловушками, устроенными бесшерстными.

Каниста – созвездие, которое является основой лисьей маа.

Лисье искусство – искусство хитрости и обмана, известное только лисам. Они используют его для охоты или для того, чтобы ускользать от бесшерстных. Только особо талантливые лисы могут освоить высокие искусства, такие как ва-аккир.

Лисьи знания – древняя борьба лисиц с бесшерстными за выживание сохранилась в историях сопротивления лисьего рода всем попыткам приручить или уничтожить его. Эти знания выделяют лисиц из других детей Канисты. Лисицы видят в собаках и волках вероломных предателей. По одну сторону стоят собаки, рабы бесшерстных; по другую – волки, дикари, воем призывающие воинственных богов. Лисицы же находятся между ними, ни к кому не примыкая.

Маа – энергия и сущность всего живого.

Малинта – бывает дважды в год, когда день и ночь равны друг другу. Время магии.

Манглеры – автомобили. Лисицам они кажутся стремительными рычащими хищниками со сверкающими глазами.

Полусвет – полусвет случается между сумерками и рассветом в самый длинный и в самый короткий дни года. Это время великой магии.

Старейшины – тайное общество лис, посвятивших себя сохранению лисьих знаний и поддержке лисьих искусств. Каждый из Старейшин является мастером одного вида лисьего искусства, а Черный Лис мастерски владеет всеми.

Черный Лис – наивысший мастер лисьего искусства. Это почетный титул, который даруется самой мудрой лисице; в каждом веке есть только один Черный Лис, и он или она традиционно принадлежит к Старейшинам.

Шана – поле защитной энергии.

География

Дикие земли – дальние места, где живет множество лисиц, включая и Старейшин. Отец Айлы родом оттуда.

Серые земли – город. Также его называют Большой Путаницей. Он полон манглеров, собак и прочих опасностей.

Снежные земли – ледяные северные области, в которых обитают снежные волки. Они охотятся стаями, известными как бишары.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

Словарь

Термины

География Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg