Петер Фройнд ЛАУРА И ТАЙНА АВЕНТЕРРЫ
1 Странный сон
Лаура Леандер стонала во сне. Через окно в спальню струился яркий лунный свет, наполняя комнату серебристым свечением. Девочка беспокойно ворочалась, ее слипшиеся от пота волосы разметались по подушке.
— Нет, — отчаянно стонала Лаура. — Нет, нет, нет!
Ее милое, нежное личико исказила гримаса страха.
— Не-е-е-ет!
Лаура в ужасе открыла глаза и села на постели. Девочка растерянно озиралась. Прошло некоторое время, прежде чем она сообразила, где находится.
В ту же минуту в комнате вспыхнул свет и на пороге появился Лукас, ее брат.
— Что с тобой? — спросил он сонным голосом. — Чего ты кричишь?
Лукас был на год моложе Лауры. Ему было двенадцать, а ей тринадцать, то есть почти тринадцать — до дня рождения оставалось еще два дня. У Лукаса тоже были светлые волосы, голубые глаза и точно такая же ямочка на подбородке. Но в отличие от Лауры он постоянно носил большие очки с толстыми стеклами, которые делали его похожим на профессора.
— Кто кричал? Я? — удивленно спросила Лаура.
— Прецизионно.
«Прецизионно» — было одним из излюбленных словечек Лукаса, он сам же его изобрел.
— Ты так кричала, что даже у меня в комнате было слышно. В чем дело?
В первые минуты Лаура решительно ничего не могла вспомнить. Ее глаза рассеянно блуждали по комнате, как будто она пыталась найти ответ. Комната Лауры выглядела точно так же, как и у всех ее сверстниц. На стенах красовались фотографии лошадей и плакаты любимых групп. Книжный стеллаж рядом со шкафом был до верху заставлен книгами. Здесь были и «Бесконечная история», и «Северное сияние» — словом, все то, что с удовольствием читали ее одноклассницы. У стены напротив кровати стоял письменный стол, а над ним висела киноафиша, с которой на девочку большими черными глазами смотрел Фродо Бэггинс.
На столе царил обычный беспорядок. Книги, тетради, газеты лежали вперемешку с компакт-дисками, дискетами и целой коллекцией цветных карандашей, фломастеров и ручек; довершали картину весело пестревшие тут и там старательные резинки. Некоторые рамки с фотографиями, когда-то аккуратно расставленные на столе, упали и продолжали теперь валяться под грудой всевозможных вещей. Взгляд Лауры случайно упал на фотографию, запечатлевшую ее саму в белом фехтовальном костюме, с рапирой в руке, и тут ей вспомнилось все.
— Мне снились, — задумчиво проговорила она, — рыцари.
— Рыцари? Что еще за рыцари? — Лукас нахмурился, и между бровей у него появились две вертикальные складочки, а это было верным признаком недоверия.
— Их было двое: белый и черный, — продолжала вспоминать Лаура, — они сражались, бились не на жизнь, а на смерть. Мечами, секирами, палицами — в общем, очень страшным оружием!
— Хм-м-м, — недоверчиво промычал Лукас, и морщинки у него на лбу стали еще заметнее.
— Да-да, — подтвердила Лаура, к которой стремительно возвращалась память. — Там была еще огромная крепость, и вообще все было как в фильме. — Она указала на плакат над столом.
— Неудивительно, — заметил Лукас, и в голосе его послышался сарказм. — Сколько раз ты смотрела «Властелина колец»? Двенадцать, если не ошибаюсь!
— Тринадцать! — поправила Лаура. — А потом произошло кое-что совершенно невероятное. В самый разгар битвы я вдруг оказалась среди них, и какой-то старик с длинной седой бородой…
— Гэндальф или Дамблдор? — ехидно осведомился Лукас.
— Нет, — покачала головой Лаура, — не Гэндальф и не Дамблдор. Хотя он действительно был на них чем-то похож. Так вот, этот старик подошел ко мне. Он сначала так приветливо улыбался, а потом вдруг стал очень серьезным и сказал, что я должна найти кубок!
— Кубок? Какой еще кубок?
— Не знаю! — пожала плечами Лаура. — Уже забыла. Помню только, что черный рыцарь вдруг в один прыжок оказался рядом с нами, глаза его налились кровью от злости и он занес меч, чтобы убить старика. Но что было потом… — Она на мгновение замолчала, задумчиво теребя пальцами прядь волос. — Не помню. Ничего больше не помню. И все-таки мне почему-то кажется, что я непременно должна найти этот кубок, что это вопрос жизни и смерти. Если бы только знать — почему?
Лукас внимательно посмотрел на сестру. Вопрос этот, казалось, действительно не давал ей покоя. Чтобы успокоить ее, он небрежно махнул рукой:
— Да какая тебе разница? Все равно это только сон!
Лаура отчаянно замотала головой, глаза ее округлились.
— Я знаю, ты мне не веришь, но у меня такое предчувствие, что все это — правда. Понимаешь? И теперь… — Она подняла глаза и беспомощно посмотрела на брата. — Мне страшно, Лукас! — прошептала она. — …Мне очень страшно.
На следующий день было воскресенье. Тусклый, безжизненный солнечный диск едва выделялся на фоне бледно-голубого зимнего неба над Хоенштадтом. Главной достопримечательностью городка Хоенштадт был прекрасно сохранившийся средневековый центр. Узенькие кривые улочки и романтические переулки с тщательно отреставрированными старинными домами привлекали сюда множество туристов, и летом с утра до позднего вечера здесь было шумно и многолюдно. Да и зимой становилось не намного спокойнее, ведь традиционный рождественский базар на центральной площади, возле Ратуши, с огромной рождественской елкой посредине, также собирал немало народу. Больше всего, конечно, в выходные.
Но в Хоенштадте помимо живописного старого города были и современные кварталы с бутиками, универмагами, ресторанами и офисами. В одном из открывшихся недавно торговых центров расположились две дискотеки, боулинг и кинотеатр с несколькими залами. Город разрастался, жилые кварталы все больше и больше теснили дикую природу, которая сейчас была скована нехарактерным для этих мест сильным морозом.
Семья Леандер жила на краю города в собственном доме с небольшим садом. Из трубы над аккуратной четырехскатной крышей валил густой дым. Неудивительно, ведь топили в полную силу. На дерево в саду, медленно кружа, приземлилась ворона. Она устроилась на самой верхушке и стала внимательно наблюдать за одним из окон мансарды.
Ворона казалась необычайно большой. Просто огромной.
Ночью был сильный мороз, поэтому ветки кустов и деревьев к утру покрылись инеем, а поля и холмы, окружавшие город, словно присыпали сахарной пудрой.
Когда Лаура проснулась, оделась и подошла к окну, в первый момент ей показалось, что ночью выпал долгожданный снег, но вскоре она поняла, что ошиблась, и разочарованно вздохнула. Ей так хотелось, чтобы и в этот день рождения тоже лежал снег. Как в прошлый раз. Тогда снег пошел еще четвертого декабря, а пятого, в Лаурин день рождения, весь город был укрыт пушистым снежным одеялом. Лаура вместе с Лукасом и друзьями целый день провела на улице: катались на санках и сноуборде, играли в снежки. Но самое главное событие произошло вечером, когда Мариус, их отец, устроил катание на санях. Он запряг коня Лауры Урагана, и вся компания отправилась в путешествие по зимнему лесу. Лауре так и слышится звон колокольчиков, которые отец прикрепил к сбруе Урагана. Под мерный топот копыт и скрип полозьев Лаура представляла себе, что попала в зимнюю сказку. Казалось, вот-вот из-за поворота навстречу им выйдет снеговик-великан, а может быть, и сама Снежная королева пригласит их в гости, в свой ледяной дворец. И хотя ничего этого, конечно же, не произошло, Лауре все равно никогда не забыть этот день — никогда в жизни. Ведь всего через две недели, в канун Рождества, папа вдруг неожиданно пропал.
В тот злополучный день Мариус Леандер все утро провел, как обычно, на уроках — он преподавал историю и литературу в интернате Равенштайн, где учились Лаура и Лукас. В обеденный перерыв он вместе с остальными учителями и учениками интерната обедал в общей столовой, а когда закончился учебный день, еще некоторое время занимался с отстающими. Затем удалился к себе в кабинет, чтобы продолжить исследования. Не так давно он увлекся изучением истории замка Равенштайн и с тех пор посвящал этому занятию каждую свободную минуту.
Один из коллег видел, как Мариус Леандер почти сразу же после ужина вышел из здания интерната. С этого момента никто больше его не встречал — он бесследно исчез. И хотя семья, естественно, обратилась в полицию и сама попыталась провести кое-какое расследование, до сегодняшнего дня не было найдено ровным счетом ничего, что могло бы пролить свет на это загадочное, таинственное исчезновение. Невозможно было даже представить, что же все-таки произошло. Мариус Леандер как сквозь землю провалился — ни полиция, ни коллеги, ни друзья, ни, само собою, семья ничего о нем не слышали.
«Что с ним сейчас? — грустно подумалось Лауре. — Где он?» Она была абсолютно уверена, что отец не мог бросить их по своей воле; значит, кто-то или что-то заставило его это сделать. Но зачем? Она точно знала, что он все еще жив. Ну конечно жив! Не мог же он…
— Лаура, завтрак готов! — послышался резкий голос мачехи, прервавший ее грустные размышления. — Лаура, мы ждем.
— Иду, — Лаура скорчила недовольную гримаску, — иду, иду!
Девочка развернулась и собралась уже выйти из комнаты, как вдруг заметила ворону. Лаура остановилась, удивленно разглядывая птицу на дереве перед окном. От холода ворона распушила свои иссиня-черные перья и поэтому казалась еще больше, хотя и без того была просто громадной. Лаура еще никогда не видела таких огромных ворон. Птица, словно черное привидение, неподвижно сидела на дереве и наблюдала за девочкой острыми блестящими глазками-бусинками. Надо же, Лаура только недавно читала в какой-то книге, что вороны в древности считались предвестниками несчастья. Ей вдруг стало как-то не по себе, по коже побежали мурашки.
Лаура открыла дверь в кухню, и ее окутало целое облако аппетитных запахов: свежесваренного кофе, какао и булочек. Лукас уже сидел за столом, держа в руках кружку с дымящимся какао.
Не говоря ни слова, Лаура плюхнулась на стул рядом с братом и потянулась за чайником, чтобы налить себе какао.
— Мы, похоже, сегодня не в настроении, — услышала Лаура язвительный голос мачехи. — Или просто не считаем нужным здороваться?
Заэль Леандер-Рюхлин укоризненно смотрела на падчерицу, не замечая красноречиво сочувственный взгляд Лукаса, которым он встретил сестру.
«Мама была совсем не такая, как Заэль, — думала Лаура, насыпая в тарелку кукурузные хлопья и заливая их молоком. — Она никогда не цеплялась ко мне по утрам!»
Анна Леандер, настоящая мать Лауры и Лукаса, попала в аварию и погибла, когда Лауре было всего пять лет. Лаура тоже была тогда с ней в машине, но ей в последний момент все-таки удалось спастись. Заэль Рюхлин, знакомая родителей по университету, после аварии очень трогательно заботилась о них с братом, изо всех сил старалась помочь им справиться с бедой. Мариус, естественно, был бесконечно благодарен ей за поддержку и помощь, и как-то так само получилось, что они незаметно для самих себя сблизились и через некоторое время решили пожениться.
Брак Мариуса с Заэль Рюхлин, чья карьера в редакции газеты после свадьбы резко пошла в гору, оказался удачным. Несмотря на то что Заэль большую часть времени проводила на работе, Лаура и Лукас отлично с ней ладили. Правда, только вначале. С таинственным исчезновением Мариуса ее будто подменили. Не то чтобы она теперь совсем не заботилась о детях, наоборот, она стала к ним еще более внимательной. Следила за каждым шагом, постоянно выспрашивала и вынюхивала. И прежде всего, казалось, ее интересовала Лаура. Но в то же самое время она стала к ним какой-то равнодушной. Вначале дети думали, что мачеха просто переживает за них, и, делая скидку на то, что бедняжка совсем недавно потеряла любимого мужа, на многое закрывали глаза. Но со временем она стала просто невыносимой, так что Лаура постоянно с ней спорила. Правда, сегодня у нее не было никакого желания выяснять с мачехой отношения.
— Сорри! — сделав над собой усилие, буркнула она. — С добрым утром.
— Ну вот, так-то лучше, — ответила Заэль с едва заметной улыбкой.
Она взяла кофейник, села за стол и налила себе кофе. У нее сегодня был выходной, так что не надо было идти на работу, и тем не менее она уже позаботилась о своей прическе, ее черные волосы были аккуратно уложены. Макияж тоже в полном порядке, ну, может быть, только чуточку ярковат. В отличие от Лауры и Лукаса, сидевших за столом в потертых джинсах и мятых футболках, она была одета очень элегантно, на ней был светло-розовый брючный костюм, который превосходно сидел, облегая фигуру, и подчеркивал стройную талию. Намазывая на почти что прозрачный, тонюсенький тост диетический маргарин и поверх него крохотный кусочек плавленого сыра, она не сводила с детей глаз.
— Сегодня вечером мы все вместе идем в церковь, — сообщила она радостную новость. — На рождественский концерт. Макс сказал мне, что хор просто великолепный.
«Макс сказал, — передразнила про себя Лаура. — Что еще, черт возьми, за Макс?»
Но тут она вдруг вспомнила. Мачеха имела в виду Максимилиана Лонголиуса, владельца крупнейшего в Европе информационного концерна, которому принадлежали многие теле- и радиоканалы, а также несколько газет, в том числе и та, где Заэль Леандер-Рюхлин вела раздел экономических новостей. Лаура уже однажды видела этого типа, он пригласил тогда Заэль вместе с ней и Лукасом в один из скучнейших, но очень дорогих ресторанов. Мерзкий, расфуфыренный старикашка, прикрывающий лысину, в дорогом костюме и модных очках — Лаура сразу заметила, что он красит волосы. Девочка с отвращением вспомнила, как он протянул ей свою руку, вялую и безвольную, как заячий хвостик. Но хуже всего было то, что он постоянно клеился к Заэль. Все время пялился на нее своими поросячьими глазками и сально улыбался.
Лаура даже поморщилась от отвращения! Если уж он сказал, то можно не сомневаться, концерт будет «что надо»!
— Я не могу, — поспешил отмазаться Лукас. — У меня свидание с компьютером.
— А ты, Лаура?
— Я хотела навестить Урагана, — уклончиво ответила Лаура. — Он совсем застоялся, а до Рождества у меня больше не будет такой возможности.
— Как хотите, — небрежно бросила Заэль.
Обиделась. Лаура сразу же поняла это по голосу — он звучал чуточку тоньше обычного. Теперь опять надуется. Она всегда так делала, если что-то не по ней. При этом становилась такой вредной, что лучше было совсем не попадаться ей на глаза.
Уж-жас-с!
Лаура даже немного сочувствовала мачехе. Та всегда так много планировала на выходные, ведь это были единственные два дня, которые они могли провести вмести. Всю неделю Лаура и Лукас жили в интернате. Домой в Хоенштадт они приезжали только на выходные или каникулы. Скорее всего Заэль считала своим долгом каждую минутку этого короткого времени быть рядом с ними, поэтому и придумывала каждый раз грандиозную программу. Хотя теперь, похоже, это ее уже перестало заботить, так как они давно дали ей понять, что музеи и концерты их нисколько не интересуют.
Заэль как будто жила в другом мире, не имея ни малейшего представления об интересах современной молодежи. В последнее время Лауре даже казалось, что мачеха вообще не утруждала себя размышлениями о том, чем они с Лукасом занимаются. Ее, по-видимому, волновало только одно: чтобы они с братом беспрекословно выполняли все ее указания и соответствовали всем ее требованиям. Не важно, нравится им это или нет.
«Ничего удивительного, что теперь, в канун Рождества, она совершенно не думает о нас, — промелькнуло в голове у Лауры. — Про мой день рождения тоже, наверное, забыла!»
Лаура уже не раз ломала голову, пытаясь понять, почему мачеха вдруг так сильно изменилась и с каждым днем становилась все более и более странной. Но сколько бы она об этом ни думала, не могла найти ни одного более или менее логичного объяснения. А может быть, все это только кажется, они ошибаются и просто слишком придираются к ней? В одном только Лаура была абсолютно уверена: если бы папа был сейчас с ними, все было бы по-другому.
Совсем по-другому!
«Если бы только знать, что случилось тогда, в тот злосчастный день двадцать первого декабря, — думала Лаура. — Так ведь не бывает, чтобы человек взял и пропал, не оставив никаких следов. Не мог же он испариться. Так не бывает, и все тут!»
Вдруг Лаура заметила, что Заэль, сощурив глаза, в упор смотрит на нее, беззвучно раскрывая и закрывая рот, как рыба в аквариуме. Через несколько секунд до нее долетели и слова мачехи.
— Ты что, спишь или не хочешь мне отвечать? — раздраженно спрашивала она.
Ну вот, опять!
— Сорри, — быстро выпалила Лаура. — Просто задумалась.
— Я спрашиваю, не лучше ли было бы сесть за уроки, вместо того чтобы целый день скакать на лошади?! — строго спросила Заэль.
Лаура не ответила.
— Я на твоем месте, — не унималась Заэль, — поступила бы именно так, если бы мне светили годовые двойки по физике и математике!
— Я же вчера целый день занималась, — пробормотала Лаура.
— Но этого недостаточно! — взвизгнула мачеха. — Хочешь снова провалиться на экзамене, как в прошлом году? Ты же знаешь, что тогда придется распрощаться с интернатом, потому что нельзя больше двух лет сидеть в одном классе. Ты этого хочешь, да?
Лаура хотела было нагрубить ей в ответ, но в последний момент удержалась. Конечно, она боялась провалиться на экзамене и вылететь из интерната. Очень боялась. Этот страх не давал ей покоя, мучил и днем и ночью, доводя до отчаяния. И все-таки это ее личное дело и Заэль не касается! Ей все равно этого не понять, да и помочь она ничем не может. Не может, это уж точно! Поэтому Лаура упрямо молчала, дерзко глядя мачехе прямо в глаза.
— Послушай, Лаура, пора бы тебе наконец взяться за ум, — заговорила Заэль почти умоляющим тоном. — Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебе только добра? Я же знаю, как нравится тебе в интернате! Еще ничего не потеряно. До конца года есть время, и все можно исправить! Естественно, если только… — прежде чем продолжить, Заэль печально вздохнула и покачала головой, — если только ты наконец образумишься и начнешь заниматься. Иначе пеняй на себя. Так и знай!
Лаура судорожно сглотнула и сощурилась. В узких щелочках глаз горело отчаянное упрямство.
— Я не останусь на второй год, — прошептала она. — Не останусь. Это я тебе гарантирую!
Ледяной ветер обжигал Лауре лицо, сотнями маленьких злобных иголочек колол замерзшие щеки. Она наглухо застегнула свою любимую зимнюю красную куртку, спрятала руки в теплые рукавички, натянула шапку поглубже, и все равно мороз пробирал до костей. Но разве может быть что-то прекраснее верховой езды?
На небольшой возвышенности Лаура придержала коня и осмотрелась. Повсюду, насколько охватывал глаз, простирались приземистые холмы. Серебро инея давно истаяло, и к природе опять вернулся прежний унылый серый цвет. Вокруг не было ни души. Слышно было только завывание ветра да громкое фырканье Урагана.
Ураган, прекрасный белый конь с черным хвостом и такого же цвета гривой, стоял почти неподвижно. Казалось; он даже забыл про хозяйку. Из ноздрей его вырывались белые клубы теплого воздуха, а от тела шел пар. Он весь был покрыт испариной.
Неудивительно: выехав за ворота конюшни крестьянина Дитриха и оказавшись в чистом поле, Лаура отпустила повод, и Ураган не замедлил воспользоваться предоставленной ему долгожданной свободой. Он словно хотел окончательно убедиться в том, что избавился наконец от надоевшей тесноты стойла, и, вскоре перейдя на галоп, как вихрь понесся с такой бешеной скоростью, какой Лаура за ним не помнила. Копыта коня отбивали дробь по замерзшей земле, окружающий мир стремительно проносился мимо, и Лаура быстро перестала его замечать. Единственное, что существовало для нее в тот момент, — это она и ее Ураган. Необузданная, дикая сила коня, казалось, передалась и ей. Страх вдруг отпустил. Страх упасть и разбиться, страх провалиться на экзамене в школе — все это улетучилось. Она чувствовала себя так легко и свободно, как будто парила над землей.
Лаура могла бы так скакать бесконечно, однако, хотя Ураган не проявлял никаких признаков усталости или слабости, его все-таки не стоило переутомлять. Да она и сама уже с трудом справлялась с дыханием, а сердце колотилось в груди как сумасшедшее.
Немного придя в себя и отдышавшись, Лаура ощутила на губах легкий металлический привкус, в нос ей ударил резкий запах конского пота и влажной кожи седла. Прежде чем повернуть коня в обратный путь, она обернулась и бросила последний взгляд на холм, за которым должен был находиться интернат Равенштайн. На вершине холма виднелась фигура, которой еще минуту назад там не было, — всадник.
Всадник на черном коне.
Он был еще очень далеко, так что Лаура могла различить пока только темный силуэт, грозно выделявшийся на фоне светлого неба. Несмотря на большое расстояние, девочка инстинктивно почувствовала, что от него исходит что-то зловещее и лучше держаться подальше. Ее обдало волной ледяного холода, от которого не спасала даже теплая одежда, и она задрожала. В ту же минуту огромная черная туча заслонила и без того тусклое солнце, и вокруг стало совершенно темно. Так темно, как будто кто-то выключил свет. Потом, появившись словно из ниоткуда, над головой у Лауры послышался жуткий, пронзительный звук.
Она подняла голову и увидела ворон. Их были сотни, может быть, даже тысячи! Целая туча черных птиц, заслонивших собой небо, стремительно приближалась. Громко каркая, стая вихрем неслась прямо на Лауру. Девочке вдруг показалось, что карканье птиц звучит как-то странно. Они не каркали, как обычные вороны, а истошно, пронзительно кричали, совершенно неестественно — словно ворвались сюда из другого мира.
Ураган фыркнул и беспокойно заплясал на месте.
Стая стремительно приближалась. Она была уже почти над головой у Лауры. Все небо, казалось, свернулось в один чудовищный вихрь. Вдруг от стаи отделилась одна черная птица и с пронзительным криком камнем бросилась вниз, на Лауру. Девочке едва удалось увернуться, так что огромный желтый клюв просвистел у самого ее лица.
Ураган испуганно заржал и встал на дыбы.
— Тпру! — Лаура из последних сил старалась не поддаваться панике и удержать испуганное животное.
Но конь снова взвился на дыбы, и на этот раз Лаура чуть не вылетела из седла. Кроме того, ее опять атаковала ворона. Птица пролетела так близко от ее головы, что девочка почувствовала удары жестких крыльев и услышала над самым ухом ее пронзительный, оглушающий крик.
Ураган опустил передние копыта на землю и во весь опор понесся прочь. Лаура едва удержалась в седле. Ей стоило большого труда сохранить равновесие и не свалиться на землю. Как ни тянула она повод, Урагана было не остановить. Напротив, он мчался все быстрее и быстрее.
Вороны не отставали. Извиваясь черным шлейфом, стая преследовала Лауру, не прекращая атаки. К счастью, они каждый раз на волосок не доставали до ее лица, и девочке в конце концов стало казаться, что они на самом деле не хотели ее ранить.
Может быть, им надо было просто напугать ее?
Что ж, им это удалось. Лауру охватил ужас, мурашки побежали по спине. Она уже больше не оглядывалась на птиц, а смотрела только вперед. В голове крутилась одна единственная мысль: Обратно! Обратно в конюшню! Девочка непрерывно повторяла ее про себя, до тех пор пока ее сознание не различило топот копыт.
Лаура опять пришпорила коня. Обернуться она не решалась, да ей и без того было ясно, что вслед за ними скачет черный рыцарь. Но что ему нужно? Зачем он их преследует? Вдруг волосы на затылке у нее зашевелились — за спиной отчетливо слышался лай разъяренных собак. Ужасный рыцарь привел за собой еще целую свору. Их неистовый лай и сдавленный хрип приближались.
Это охота. Охота на кого? На нее? Что делать, если собаки вцепятся Урагану в ноги?
Страх за коня заставил Лауру собраться с духом и обернуться — но там, у нее за спиной, не было ничего! Ни коня, ни рыцаря, никаких собак! Вороны тоже исчезли. В тот же миг кошмарные звуки смолкли, и воцарилась прежняя тишина.
Мертвая тишина.
Лаура ничего не могла понять. Неужели ей все это показалось?
2 Знак Тринадцати
Тьма опустилась на Авентерру. Ледяной ветер завывал над возвышенностью Кальдеры, раскачивая стволы огромных вековых деревьев Зеленой страны, они трещали и жалобно стонали. Густая трава на полях колыхалась и гнулась к земле. Тяжелые толстощекие тучи наперегонки неслись по багряному небу. Обе луны Авентерры, горчично-желтая Золотая луна и мерцающая голубая луна под названием Земля, то и дело ненадолго появлялись в просвете меж облаков, но их тусклый, безжизненный свет едва ли доходил до древнейшей из всех планет.
На севере, где горы резко понижались и долина сливалась с темно-красным ночным небом, виднелись очертания громадной крепости. То был Геллиниат, древняя крепость Грааля. Ее гигантский темный силуэт с мощными зубцами стен и высокими башнями с бойницами возвышался на горизонте.
Геллиниат, как и сама Авентерра, существовал со времен сотворения мира. Никто не помнил, когда крепость была построена, но все были уверены, что она будет стоять вечно и переживет само время. Ведь в Геллиниате вместе со своей дружиной жил Хранитель Света. Сейчас над крепостью царила глубокая ночь. Все ее обитатели спали крепким сном. Только часовые на башнях, охранявшие крепость с четырех сторон, были на посту и ни на минуту не смыкали глаз.
Таркан, молодой рыцарь, и Марун, его старший и более опытный товарищ, несли службу на Восточной башне. Рослый Таркан в прошлом месяце закончил учебу, и Хранитель Света посвятил его в свои рыцари. Он только второй раз стоял на посту, потому очень нервничал и расхаживал взад и вперед, то и дело просовывая голову в бойницу и напряженно вглядываясь в темноту внизу. Но куда бы он ни смотрел, на восток ли, где за небольшим леском тянулись коварные Поганые топи, на юг ли, где стеной высились отвесные хребты Драконьих гор, или на север, где скалы резко обрывались у Сумеречного ущелья, — везде царили мир и покой. Только слышалось завывание ветра. А на западе, там, где шумел Дикий лес, обзор заслоняли массивные стены крепости, — что делалось с той стороны, он не знал.
Таркан продрог. Поеживаясь, он еще плотнее запахнул накинутый поверх кольчуги теплый плащ, и в этот момент его насторожил странный звук. Рыцарь прислушался. И вот опять — жуткий свист. Рука уже инстинктивно потянулась к мечу, когда он вдруг понял, от кого исходит этот берущий за душу протяжный вой, — безобидный, крохотный свистун. Это его жалобную песню ветер эхом разносил в ночи. Устыдившись своей мнительности, Таркан недовольно встряхнул головой.
Марун хмыкнул, еле сдержав улыбку. Для широкоплечего, коренастого стражника служба уже давно превратилась в обычную рутину. Едва ли смог вспомнить теперь старый рыцарь, сколько долгих, бесконечных часов провел он на башне. Но зато ему было прекрасно известно, что слишком долгое напряженное вглядывание в предвечерние сумерки или ночную мглу может сыграть с тобой злую шутку, как это случилось теперь с Тарканом Даже самые безобидные звуки и тени в напряженном состоянии могут показаться опасными. Знал Марун и то, что хладнокровие и спокойствие — лучшие средства против обмана зрения и слуха. Он сидел на земле, прислонившись спиной к каменной кладке башни, безмятежно скрестив руки на круглом животе, и спокойно дремал. Заметив нервное движение Таркана, он поднял голову и укоризненно взглянул на него.
— Да уймись же ты наконец! — начал выговаривать он. — Сколько можно бегать туда-сюда. У меня уже в глазах рябит! Сядь и успокойся.
— Но это наш долг, — упрямо возразил Таркан. — Мы должны быть начеку и следить, чтобы Темные силы не смогли незаметно подобраться к крепости.
— Скажите пожалуйста! А я и не знал, что мы тут делаем. Да ты еще в люльке лежал, когда я поступил на службу. Учить он меня вздумал…
— Я же хочу, как лучше, — примирительно ответил молодой стражник. — Помнишь, что говорил Параваин? С тех пор как Темные силы завладели кубком Озарения и спрятали его в тайнике на планете Людей, мы должны быть готовы к их нападению в любую минуту!
— Ошибаешься, мой друг! — В голосе Маруна послышалось раздражение. — К их нападению мы должны быть готовы всегда, с тех пор как существует этот мир! И даже когда нас с тобой не будет на этом свете и не будет уже наших детей, внуков и правнуков, ничего не изменится! Но скажи мне, как ты думаешь, почему тебя поставили именно на Восточную башню?
Таркан в недоумении посмотрел на старого вояку.
— Так вот, мой юный друг Таркан, — сказал Марун. — Параваин отправляет всех молодых рыцарей, в том числе и тебя, на Восточную башню именно потому, что Повелитель Тьмы никогда не приводил свои войска с востока! Заруби себе это на носу — Темные силы еще ни разу не нападали на Геллиниат с восточной стороны!
Таркана это открытие ошеломило.
— И знаешь почему? — продолжал Марун. — А потому, что именно с этой стороны им совершенно негде укрыться, так что мы заметим их еще издалека, вот почему!
— Так, значит, — растерянно проговорил Таркан, — по-твоему, служба здесь — все равно что детская забава? С ней справился бы даже ребенок. Например, Аларик, оруженосец Параваина.
— Нет! — покачал головой Марун. — Эта служба тоже важна. Она помогает тебе и другим молодым рыцарям постепенно привыкнуть к своим обязанностям и стать хорошими стражниками. Я только хотел сказать, что не нужно преувеличивать. Нет никакой нужды постоянно, как филин, таращиться в темноту. Ничего не случится, если ты на минуту присядешь и отдохнешь! Твоим глазам уже давно нужен покой.
Таркан остановился в нерешительности. Он не знал, что ему делать. Хранитель Света доверил им свою жизнь, а Параваин, самый главный из тринадцати Белых рыцарей и командующий лейб-гвардией, вручая новоиспеченным рыцарям мечи, наказал им ни на минуту не ослаблять свою бдительность в борьбе против Темных сил. Ведь силы Тьмы испокон веков враждуют с силами Света, они во что бы то ни стало хотят уничтожить Добро, чтобы в мире воцарилась Вечная Пустота.
Таркан задумчиво покачал головой. Разве может он допустить, чтобы по его вине врагу удалось проникнуть в Геллиниат?! С другой стороны, рассуждения Маруна тоже вполне разумны, он ведь так давно на этой службе, очень давно, гораздо дольше, чем Таркан!
Таркан еще раз внимательно посмотрел вниз, на равнину, — по-прежнему ничего необычного. Ни тихого шороха. Ни подозрительной тени. Ничего. Он повернулся к товарищу, а тот кивком указал ему на место рядом с собой. Таркан еще какое-то время колебался, но в конце концов сел у стены рядом с Маруном.
— Так-то лучше, — проворчал старик, закрывая глаза, и уже через минуту послышался его тихий, мерный храп.
А Таркан не мог заснуть. Ему было не по себе.
Кастор Дитрих, крепкий шестидесятилетний мужчина, стоял, прислонившись к дверям конюшни. Задумчиво попыхивая трубкой, он наблюдал, как Лаура вытирает сухим полотенцем взмыленного коня. Девочка, как видно, все еще находилась под впечатлением страшного происшествия, о котором только что ему рассказала. Она до сих пор была очень бледна и дрожала, хотя в конюшне было совсем не холодно.
Крестьянин вынул изо рта трубку, выпустил в воздух облако дыма и, качая головой, сказал:
— Не думаю, что тебе это все только привиделось.
Лаура опустила полотенце и посмотрела на него.
— Но тогда как все это объяснить? — растерянно спросила она.
Кастор не отвечал. Он снова зажал зубами трубку и погрузился в свои мысли. Лаура чувствовала пряный аромат крепкого табака, смешанного со знакомыми запахами конюшни. Из соседних стойл доносилось фырканье лошадей, глухое постукивание копыт и хруст свежего сена, которое они жевали, вытаскивая пучками из яслей.
— Как иначе все это объяснить? — чуть не плача, повторила Лаура свой вопрос.
Крестьянин Дитрих прищурил глаза.
— У тебя ведь, кажется, завтра день рождения, так? — спросил он.
— Да, — удивленно ответила Лаура. — Откуда вы знаете?
Кастор загадочно улыбнулся:
— Это не важно. Скоро ты сама все узнаешь. Ведь ты родилась под Знаком Тринадцати.
— Под Знаком Тринадцати? А это что такое?
Кастор Дитрих только покачал головой:
— Терпение, Лаура, терпение. Скоро ты все узнаешь! Поверь мне! — Он подошел к Урагану и ласково потрепал его по холке. — После такой бешеной гонки Ураган, наверное, страшно хочет пить. Налей ему побольше воды и не жалей сена. Он это заслужил! — С этими словами он скрылся за дверью.
Когда Дитрих вышел во двор, уже сгущались сумерки. В лицо ему пахнул холодный зимний ветер. Кастор сосредоточенно повел носом, как животное, учуявшее приближение грозы. Потом посмотрел на небо, где собирались черные тучи. Похоже, к ночи грянет буря. Кастор Дитрих обернулся и через раскрытую дверь конюшни еще раз взглянул на Лауру, добавляющую своему коню сена в ясли.
Он беспокоился за нее, очень беспокоился.
Ветер стих. Облака остановились, полностью закрыв обе луны. На Кальдеры опустилась непроглядная тьма.
На опушке Зеленого леса, от которой до самой крепости Грааля простирались покрытые серебристой травой поля, было тихо. Только изредка слышался тихий шелест листвы исполинских деревьев. В этой тишине вдруг снова раздался жалобный зов свистуна, того, что напугал недавно Таркана. Долго и протяжно звучал он в ночи, пока ему не ответил второй, а затем, но уже еле слышно, третий. Потом снова воцарилась прежняя тишина.
Необычная, навевающая ужас тишина, которую нарушал только приглушенный хрипловатый шепот.
Потом из леса потянулся туман.
Густой и черный, он струился между деревьями и клубами выползал на равнину, постепенно окутывая все кругом. Огромные черные тучи нависли вдруг над равниной, словно темная армия — армия, которая непрерывно росла. Отовсюду слышался шепот. Шепчущие туманы не были редкостью на Авентерре, как и Поющий ветер, и Танцующие тени. Они обитали здесь испокон веков. Но этот Шепчущий туман был все же не совсем похож на своих собратьев — в нем была жизнь, внешне, может быть, пока еще и не заметная, но она была.
Из тумана послышалась команда: «Вперед!» — и густые темные тени поползли по полю к Геллиниату. На расстоянии всего нескольких стрел от крепости они вдруг слились в единый черный поток, который теперь гигантскими волнами почти бесшумно надвигался на крепость.
Еще немного, и он коснется массивной каменной стены Восточной башни.
— Что за глупости! — раздраженно кричала Заэль. — Все это просто выдумки выжившего из ума старика! — продолжала негодовать она, одной рукой наливая в железную миску растительное масло, а другой — нервно сбивая его венчиком. — Под Знаком Тринадцати! И что это, по-твоему, значит? Чушь какая-то! Завтра ведь пятое число, а не тринадцатое. А по гороскопу ты Стрелец. С какой это стати тогда под Знаком Тринадцати? Он сам не знает, что говорит.
Лаура пожала плечами.
— Не знаю, — сказала она, а потом тихо добавила: — Если бы папа был сейчас с нами, он бы наверняка мне все объяснил или хотя бы сказал, где про это написано. — С этими словами девочка повернулась и вышла из кухни.
Заэль метнула ей вслед разъяренный взгляд.
— «Если бы папа был сейчас с нами», — передразнила она падчерицу.
Уже раскрыв рот, чтобы добавить еще что-то, она вдруг смолкла, испуганно уставившись в миску. Бутылка с маслом у нее в руке покрылась инеем, а венчик примерз к краю миски.
— Черт! — прошептала она. — Проклятый майонез опять растекся!
В сердцах она швырнула венчик в мойку, туда же опрокинула и содержимое миски. Отмерзшая бутылка приземлилась в помойном ведре. Потом Заэль сняла передник, повесила его на крючок и вышла из кухни. В коридоре сняла трубку телефона и стала нажимать кнопки. Телефон пиццерии, развозящей готовые пиццы на дом, она уже давно выучила наизусть.
Таркан испуганно раскрыл глаза. Неужели он спал или, может быть, только задремал? Прислушался. Справа от него тихонько посапывал Марун, больше ничего не было слышно. Совсем ничего, даже ветра. И вдруг снова вспомнились слова Параваина. «Темные силы, если им это нужно, могут повелевать даже ветром», — постоянно повторял рыцарь.
Таркан вскочил, схватил меч и выглянул в окошко сторожевой башни. Огромное черное облако тумана собралось у Восточной башни Геллиниата. От удивления молодой стражник даже зажмурился. Ничего подобного он еще ни разу в жизни не видел. Черный туман был таким густым, что сквозь него почти ничего невозможно было разглядеть, и при этом казался удивительно живым. Мрачное облако медленно ползло вверх по стене башни, его языки уже плавно перетекали через верхний край стены. В тот же миг Таркан ощутил исходящий от них необычный холод и еще через мгновение заметил темные силуэты, прятавшиеся в тумане, — рыцари в черных доспехах. Они скрывались под покровом мглы, их контуры, сливавшиеся с колеблющимися облаками тумана, были едва различимы. Только горящие дьявольским огнем кроваво-красные глаза были отчетливо видны даже сквозь густую черную пелену. Таркан окаменел от ужаса. Армия Темных сил!
Рыцарь хотел закричать, позвать на помощь, но крик так и застыл у него в горле. Наружу вырвался только жалкий, невнятный хрип, как будто чья-то неведомая страшная рука сдавила горло. Таркан задыхался, судорожно глотая воздух. Меч выпал у него из обессилевших рук и со звоном упал на каменный пол, а в это время невероятно огромное облако тумана перевалило через зубцы башни. Борборон, Повелитель Тьмы, собственной персоной вырос перед Тарканом во весь свой гигантский рост! Последнее, что увидел молодой рыцарь, были направленные на него безжалостные огненно-красные глаза — появившийся из тумана тяжелый меч глубоко вошел ему в горло. Таркан упал на колени, кровь вместе с протяжным стоном рекой хлынула у него изо рта.
— Это все из-за меня, — задыхаясь, едва слышно простонал он.
С этими словами он замертво рухнул на землю и не видел уже, как полчища черных воинов, беззвучно отделяясь от тумана, перепрыгивали через стену и исчезали в крепости Грааля.
Храпа Маруна тоже уже не было слышно, так как вечный сон дарует полный покой.
Лаура стояла у стола в кабинете отца и быстро листала страницы толстенного словаря в кожаном переплете. Статья на слово «тринадцать» ничего не дала: «Это число у некоторых народов считается приносящим несчастье». Только и всего! На слово «знак» тоже ничего не нашлось. Девочка со вздохом захлопнула книгу.
Ни одного, даже самого ничтожного намека на то, что может означать этот загадочный «Знак Тринадцати», о котором говорил крестьянин Дитрих. Когда Лаура ставила книгу обратно на полку, ей вдруг вспомнилась деревянная шкатулка.
Как давно это было, еще когда мама была жива. Лаура как-то обнаружила в кабинете эту коробочку, и ей так захотелось узнать, что в ней, но отца, как на зло, не было дома. Она собиралась уже выйти из кабинета, как взгляд ее снова остановился на письменном столе, и она почувствовала непреодолимое желание все-таки заглянуть в шкатулку. Словно какая-то потусторонняя сила тянула ее к столу.
Шкатулка выглядела как обычная коробочка для хранения драгоценностей. Только на гранях ее был нанесен необычный орнамент, каких Лаура никогда раньше не видела. Девочка уже протянула руку, чтобы открыть ее, как вдруг, словно из-под земли, перед ней вырос отец и закричал, чтобы она этого не делала. Лаура испуганно отпрянула назад, а Мариус уже более мягким тоном объяснил, что содержимое шкатулки действительно предназначено для нее, но получит она его не сейчас, а позднее.
«На празднике Тринадцати ты узнаешь, что это такое», — с улыбкой сказал он и забрал у нее шкатулку.
Вскоре Лаура об этом забыла и больше уже не вспоминала. До сегодняшнего дня.
Девочка задумчиво смотрела перед собой. «На празднике Тринадцати, — размышляла она. — А что если это имеет какое-то отношение к Знаку Тринадцати? Может быть, то, что находится в шкатулке, поможет мне разгадать эту загадку?»
Она выдвинула ящик стола и стала шарить там руками. На самом дне, заваленную кипой исписанных от руки бумаг, она все-таки нашла ее. Лаура осторожно, с опаской взяла шкатулку в руки и снова задвинула ящик.
Коробочка была примерно тринадцать сантиметров в длину, девять в ширину и не больше трех в высоту. Именно такой и сохранилась она в памяти Лауры. Орнамент представлял собой изысканную инкрустацию из светлых пород дерева. Внимательно рассмотрев шкатулку со всех сторон, девочка наконец решилась открыть крышку — внутри на подушечке из голубого бархата лежало украшение. Обычная цепочка с золотым медальоном.
Медальон оказался очень тяжелым, хотя и не был большим. Он представлял собой стилизованное колесо с восьмью спицами не больше трех сантиметров в диаметре, изготовленное, судя по весу, из чистого золота.
В полном недоумении Лаура рассматривала медальон. Откуда у отца такая дорогая вещь? И почему она предназначена именно для нее?
— Странно, — задумчиво пробормотала Лаура. — Что бы все это значило?
Голос за спиной ответил:
— Терпение, Лаура, терпение. Скоро ты все узнаешь.
Мурашки побежали у Лауры по спине, а сердце запрыгало быстрее, чем Ураган во время их бешеной скачки. «Это же голос мамы! — пронеслось у нее в голове. — Но мама умерла! Восемь лет назад! Она не может со мной говорить!»
Лаура с трудом перевела дух, на лбу у нее выступила испарина. Медленно, очень медленно она начала поворачиваться, затаив дыхание обводя взглядом небольшую комнату. Но там никого не было. Вообще никого, не говоря уже о маме. Только на стене в раме висела фотография Анны Леандер.
Лаура с шумом выдохнула, сердце постепенно успокоилось. Она положила цепочку обратно в шкатулку, закрыла ее и сделала несколько шагов к фотографии на стене, чтобы поближе ее рассмотреть. Фото было сделано незадолго до маминой смерти. Анне Леандер было тогда двадцать восемь. Молодая красивая женщина. Очень-очень красивая, как считала Лаура. От нее они с братом унаследовали светлые волосы и голубые глаза. На фотографии Анна выглядела печальной.
«Может быть, она предчувствовала, что с ней произойдет», — промелькнуло вдруг в голове у Лауры. Но в ту же минуту она отбросила эту мысль. Нет, глупости! Кто может знать свою судьбу наперед? Разве мог кто-то предвидеть, что всего через несколько дней Анна поедет на машине из Хоенштадта в Равенштайн и по дороге ей под колеса вдруг бросятся два огромных черных пса, из-за чего она слишком резко повернет руль и машина окажется в озере.
Нет, никто не мог этого знать!
Лаура нежно погладила раму рукой. И тут произошло нечто невероятное: красивые полные губы Анны Леандер вдруг растянулись в мягкой улыбке и она приветливо кивнула дочке. В ужасе девочка отпрянула назад, ей показалось даже, что волосы у нее на затылке и макушке зашевелились.
Не-е-ет!
В этот момент в комнате появился Лукас. Он увидел, что сестра с мертвенно-бледным лицом и вытаращенными глазами смотрит на фотографию матери, и удивленно спросил:
— Что это ты тут делаешь?
Лаура не отвечала, продолжая тупо смотреть на фотографию. Улыбка исчезла с лица матери. Серьезная и печальная, как всегда, Анна смотрела на дочь.
Лукас потряс сестру за плечо:
— Лаура, ты слышишь?
Лаура рассеянно тряхнула головой, как будто хотела убедиться, что не спит. Нет, все это ей просто привиделось, другого объяснения быть не могло. С другой стороны, она была абсолютно уверена, что мама ей улыбнулась, и голос, он тоже звучал вполне отчетливо: «Скоро ты все узнаешь».
Что, черт возьми, происходит?
— Эй! — бесцеремонно влез в ее мысли Лукас. — Скажешь ты наконец, что случилось?
— Ни… ни… ничего! — заикаясь, ответила Лаура. — Ничего не случилось!
Лукас прищурил один глаз и недоверчиво посмотрел на сестру. На лбу опять появились знакомые морщинки.
— Смотри, что я нашел, — сказал он, размахивая компьютерной распечаткой. — Залез в Интернет и вот скачал с сайта «Мифы». — Он опустил глаза и начал читать: — «Особую роль число тринадцать играло в древнем летосчислении, по которому год начинался и заканчивался в день зимнего солнцестояния и состоял из тринадцати месяцев, по двадцать восемь дней каждый. Поэтому у некоторых народов число тринадцать считалось священным. Человек же, чей день рождения приходился на тринадцатое число тринадцатого месяца, должен был якобы обладать особой силой и необыкновенными способностями, так как родился под Знаком Тринадцати».
Опустив листок, Лукас выжидающе смотрел на сестру. Но у той на лице было написано одно лишь недоумение, больше ничего.
— Ну и что? Я-то тут при чем?
— Ты что, ничего не понимаешь? — удивленно спросил Лукас.
— А что я должна понимать?
Лукас нервно закатил глаза:
— Типичный даун-айкю!
Лаура не обратила никакого внимания на язвительное словечко, Лукас употреблял его по отношению ко всем людям, у которых, как ему казалось, мозги работали не так хорошо, как у него самого. Себя, как человека, обладающего высоким интеллектом, он, естественно, причислял к суперайкю, точно так же как и Альберта Эйнштейна или, например, Стивена Хавкинга, английского астрофизика.
— При этом, заметь, все элементарно, — начал Лукас, и в голосе его послышались снисходительные нотки. — Сама посуди. Допустим, что год начинается и заканчивается в день зимнего солнцестояния, а оно — это даже тебе должно быть известно — приходится на двадцать первое декабря, тогда, если поделить год на тринадцать месяцев по двадцать восемь дней каждый, получим, что тринадцатый день тринадцатого месяца приходится как раз… как ты думаешь, на какое число?
Лукас победоносно взирал на сестру поверх очков, которые сползли у него на кончик носа. Но Лаура вместо ответа только скорчила рожу. Она терпеть не могла, когда брат начинал строить из себя умника. Конечно, он знает больше. Спору нет. Ну и что тут такого? Читает с утра до ночи свои заумные книжки да еще часами торчит в Интернете — изучает последние научные достижения. Тут даже даун-айкю поумнеет! И ей, собственно, все равно, пожалуйста, на здоровье, — только зачем обязательно воображать, что ты лучше других!
— Ну хватит, Лукас, — взмолилась Лаура. — Ты же знаешь, что у меня плохо с математикой!
Лукас снова театрально закатил глаза.
— К математике это не имеет никакого отношения, — с презрительной улыбкой заявил он. — Это задачка для устного счета, которую решит любой первоклассник!
Лаура опять скорчила недовольную гримасу.
— Тебе лучше знать, — обиженно сказала она. — И какой же у нее ответ, господин суперайкю?
Лукас радостно усмехнулся. Ему нравилось доводить сестру. Больше всего Лаура злилась, когда ему удавалось щегольнуть перед ней своими знаниями и доказать, что во многих областях он ничуть не хуже, а даже лучше. И это несмотря на то, что он был на целый год моложе и в школе учился классом ниже! Но благодаря постоянным, упорным и целеустремленным занятиям по всем предметам, и особенно в области естественных наук, он давно бы мог уже дать сестре фору.
— Итак, внимание, — сжалился наконец Лукас. — Тринадцатый день тринадцатого месяца по древнему календарю соответствует у нас пятому декабря. То есть твоему дню рождения!
— Ты уверен? — недоверчиво спросила Лаура.
— Абсолютно! — кивнул Лукас. — Это же абсолютно законологично!
— Что, что? — переспросила Лаура с удивленным лицом.
— Законологично! — повторил Лукас, и до Лауры наконец дошло, что брат опять выдумал новое словечко. — Значит, крестьянин Дитрих был прав, — продолжал Лукас. — Ты действительно родилась под Знаком Тринадцати!
— Да, — задумчиво проговорила Лаура, — звучит убедительно. И все-таки какое отношение имею я к этому дурацкому календарю да еще каким-то древним людям?
3 Проклятие меча
В огромном тронном зале Геллиниата царило молчание. Был слышен только тихий гул горящих факелов, закрепленных в металлических кольцах на стенах, да в большом камине потрескивали дрова. Элюзион, Хранитель Света, сидел в кресле напротив камина и отрешенно смотрел в огонь. Отсветы пламени плясали на его морщинистом лице, нос щекотал приятный пряный запах горящей смолы.
Но старик, казалось, не замечал его. Точно так же, как не замечал он и украшавший зал прекрасный букет алых цветов, стоявший в вазе на комоде рядом с высоким окном. Элюзион выглядел очень усталым. Долгие годы жизни оставили глубокие следы на его лице и окрасили волосы и длинную бороду в пепельно-белый цвет. Хранитель Света был облачен в скромный белый наряд, на шее его висела простая цепочка с медальоном тонкой, искусной работы, изготовленным из чистого золота и представлявшим собой стилизованное колесо с восьмью спицами.
Несмотря на то что старик сидел совсем близко к огню, холод пронизывал все его тело. Он слегка поежился и чуть заметно вздохнул. Несколько часов назад им овладело какое-то странное беспокойство, мысли лихорадочно роились в голове, не давая покоя. Поэтому вечером он, вопреки обыкновению, не пошел в спальню, а остался сидеть в тронном зале, прекрасно понимая, что в эту ночь ему не заснуть.
А ведь рыцарь Параваин заверил его, что нет никакого повода для беспокойства. На всех башнях удвоена охрана, повсюду в крепости расставлены стражники. Ни одной живой душе не удастся незаметно пробраться в Геллиниат. Но Хранитель Света напомнил командующему своей лейб-гвардией, что не далее как тринадцать лун назад Темным силам все-таки удалось проникнуть в лабиринт крепости и выкрасть оттуда кубок Озарения с живой водой.
— Это была досадная случайность! — воскликнул Параваин. — Кроме того, вы же знаете, господин, что, не заведись в наших рядах предатель, им никогда бы не удалось осуществить свой коварный план!
Хранитель Света смерил рыцаря долгим спокойным взглядом и заметил:
— Ничто в этой жизни не бывает случайно, мой верный Параваин. Все, что происходит, имеет свой смысл, даже если нам не сразу удается его разгадать. А от подлости и предательства пока еще нет заговора!
Старик печально покачал головой. Это правда. Сколько раз в своей жизни он сталкивался с предательством! Сколько раз до него доходили слухи, что один из его воинов не смог устоять перед посулами врага и тайно переметнулся на другую сторону. Такие люди — самое опасное оружие Темных сил, ведь гораздо легче бороться с явным врагом, чем с мнимым другом, в сердце которого поселилось предательство. Вот почему Темные силы идут на любые уловки, чтобы перетянуть кого-нибудь из рыцарей крепости Грааля на свою сторону.
Несмотря на все свои усилия, слугам Тьмы до сих пор так и не удалось одержать победу над силами Света. И хотя в последнее время стычки между ними происходили все чаще и чаще, в бесконечной борьбе Добра и Зла судьба постоянно склонялась на сторону Света! При этой мысли лицо старика прояснилось и его усталые, поблекшие от старости глаза заблестели, как у юноши. Да, да, он все еще в состоянии справляться со своими обязанностями, возложенными на него с незапамятных времен! И все-таки, все-таки, может быть, пора задуматься о преемнике…
Еще прежде чем распахнулась дверь, Элюзион почувствовал опасность. Он вскочил, и в тот же миг створки двери разлетелись в разные стороны от бешеного удара. В зал ввалилась толпа Черных рыцарей во главе с Борбороном. В руке Повелитель Тьмы держал наготове свой острый меч, клинок которого, почти по самую рукоятку залитый кровью, зловеще блестел в свете огня камина.
Увидев страшное оружие, Хранитель Света пришел в ужас. Ему слишком хорошо была известна дьявольская сила этого меча, который неспроста называли Проклятым. Выкованный в давние-давние времена по ту сторону вулкана кузнецами Темных сил, заколдованный фурхурсами, их жрецами, и наделенный сверхъестественной адской силой, он был единственным оружием, которое могло причинить Элюзиону вред. И надо же случиться, что именно в тот момент, когда ему впервые за столько лет снова угрожает серьезная опасность, рядом с ним нет его верной охраны.
Повелитель Тьмы быстро окинул тронный зал свирепым, огненным взором. Когда он понял, что, кроме Хранителя Света, там больше никого нет, на его мертвенно-бледном лице заиграла отвратительная самодовольная улыбка.
— Рад видеть тебя, Мастер Света! — проговорил он ядовито и размашистым шагом быстро направился к старику. Его низкий, гортанный голос, казалось, звучал из самой преисподней.
Черные рыцари рассредоточились по залу.
Элюзион был в западне. В страхе он попятился назад. На спасение не было никакой надежды, Борборон стремительно приближался.
В этот момент распахнулась вторая дверь, и в зале появились тринадцать Белых рыцарей. В белых доспехах, с обнаженными мечами в руках. Их вел за собой молодой рослый рыцарь Параваин. Ему достаточно было одного лишь беглого взгляда на своего господина, чтобы сразу же оценить всю опасность его положения.
— Именем Света приказываю остановить их! — скомандовал он.
Белые рыцари, обнажив оружие, двинулись на черных воинов, а Параваин бросился на выручку Хранителю Света. Но, по-видимому, слишком поздно, так как Повелитель Тьмы уже приближался к Элюзиону, а командующий лейб-гвардией был еще слишком далеко, чтобы помешать ему. Мало того, путь ему преграждал огромный круглый стол, стоявший посреди зала.
Повелитель Тьмы обеими руками высоко вскинул меч и со словами «Вот и настал твой смертный час, старик!» со всего размаху опустил его на голову Элюзиону. Клинок, казалось, вот-вот коснется головы старика, как вдруг Борборон покачнулся и застонал. Что-то с бешеной силой ударило его в спину, он потерял равновесие, и меч просвистел в волоске от Хранителя Света.
Радостная улыбка озарила лицо рыцаря Параваина, когда он увидел, что стул, запущенный им в Борборона, спас господину жизнь. Одним прыжком он перемахнул через стол и с высоко поднятым мечом бросился на Повелителя Тьмы.
Борборон, уже снова крепко стоявший на ногах, успел вовремя выставить навстречу Белому рыцарю свой меч и отразил его удар. Затем сам перешел в наступление, но не успели они еще как следует скрестить свои клинки, как ему стало ясно, что он имеет дело с равным противником, несмотря на то что тот был гораздо моложе, а значит, и не имел за плечами такого опыта. Бледное лицо Борборона перекосило от злости, а дьявольский огонь в глазах разгорелся еще сильнее, когда он увидел, как ловко Параваин отражает его удары и в ответ наносит свои. Между ними завязалась беспощадная схватка. Ни один из них не хотел уступать, каждый знал, что бьется не на жизнь, а на смерть, и готов был стоять до конца.
Рыцари тоже вступили в жестокий бой. Зал наполнился криками атакующих, звоном клинков и стонами раненых. Тут и там рассыпались снопы искр, когда мечи с размаху налетали друг на друга. Одно за другим с глухими предсмертными стонами валились на пол окровавленные тела, но оставшиеся в живых дрались еще решительнее и ожесточеннее. Черные рыцари яростно сопротивлялись, однако им лишь недолго удалось сохранять свое преимущество. За короткое время Белые рыцари сразили стольких врагов, что Повелителю Тьмы не осталось ничего другого, как признать, что на победу больше нет шансов.
— Назад! Всем назад! — приказал он своим воинам, и в голосе его отчетливо слышалось раздражение.
Черные рыцари тотчас же повиновались, а сам Борборон попытался нанести противнику последний, смертоносный удар. Стоило Параваину лишь на долю секунды отвлечься, чтобы бросить короткий взгляд на Элюзиона, как Повелитель Тьмы занес над его головой свой Проклятый меч. К счастью, Белый рыцарь вовремя успел отразить удар, так что Борборон снова остался ни с чем.
— Рано радуешься, щенок! — прорычал Борборон. — Скоро я вернусь и прикончу тебя! — С этими словами он развернулся на каблуках и вслед за своими рыцарями покинул зал.
— За ними! — скомандовал Параваин своим гвардейцам. — Проследите, чтобы ни один из них не остался в Геллиниате!
Белые рыцари бросились вслед за врагом, чтобы окончательно очистить от него крепость. А их молодой командир вернулся к камину, где, прислонившись к стене, стоял Хранитель Света. Видно было, что старик все еще не оправился от испуга, — он весь дрожал, а лицо было пепельно-серым.
Параваин вложил меч в ножны.
— Не понимаю, как…
— Туман! — резко оборвал его Элюзион. — Они пришли с востока под прикрытием Шепчущего тумана. Разве ты не предупреждал о нем своих людей?
— Предупреждал, и не раз! Но, видимо, они не отнеслись к моим словам с должной серьезностью. К сожалению, до сих пор лишь немногим из них доводилось иметь с ним дело.
— А между тем он может быть очень и очень полезен тому, кто умеет с ним обращаться, — задумчиво проговорил Хранитель Света. — Завтра утром напомни об этом еще раз своим людям!
— Конечно, мой господин. Не сомневайтесь.
Параваин поднял глаза на Хранителя Света, и тут кровь отхлынула у него от лица.
— О нет! — в отчаянии простонал он, округлившимися от ужаса глазами глядя на старика.
— Да-да, я знаю, — проговорил Хранитель Света сдавленным голосом. — Он меня ранил.
Он провел рукой по левой щеке и показал Параваину ладонь. Она была красной от крови. Потом повернул голову, и рыцарь увидел у него на щеке небольшой, размером всего в пару дюймов, порез.
Параваин слишком хорошо знал, что это значит. Раны, нанесенные Проклятым мечом, никогда не заживают. Тот, кто получил даже самую незначительную царапину, был обречен на медленную мучительную смерть. Единственное, что могло помочь, — это доставленная вовремя живая вода из кубка Озарения. Только живительный эликсир мог теперь спасти жизнь его господина. Но кубок был у врага. Темные силы спрятали его где-то на планете Людей. И никто не знает, где именно. Параваин почувствовал, как в нем зарождается страх. Страх, постепенно превращающийся в панику.
— Это только царапина, — попытался успокоить его Хранитель Света, но в тот же миг покачнулся, колени его подогнулись, и, не успей рыцарь вовремя подставить ему свое плечо, он точно повалился бы на пол.
Слезы выступили на глазах у Параваина. Склонившись к Хранителю Света, он тихо прошептал:
— Все кончено, мой господин! Нет никакой надежды!
— Что ты говоришь, Параваин? — с упреком взглянул на него Хранитель Света. — Надежда остается до тех пор, пока не иссякнет вера!
Крестьянин Дитрих оказался прав. Ночью над городом разыгралась настоящая буря. Температура всего за несколько часов резко повысилась. Ветер завывал между домов, бил двери, колотил ставнями и звенел черепицей. На небе собрались черные грозовые тучи, и на Хоенштадт обрушился сильнейший ливень, так что некоторые улицы города на какое-то время полностью оказались затопленными водой.
Ничего этого Лаура не слышала. Крепко и спокойно спала она в теплой постели в ночь перед днем своего рождения. Ее даже не разбудил звон башенных часов, которые только что пробили двенадцать.
Полночь.
Вдруг девочка сквозь сон услышала чей-то голос, громко и четко повторяющий ее имя: «Лаура!» А потом еще раз: «Лау-у-у-ра-а-а!»
Она тут же проснулась, открыла глаза и огляделась. Несмотря на то что в комнате было очень темно, она сразу узнала высокую худощавую фигуру рядом с кроватью — это был папа!
Лаура чуть не задохнулась от счастья.
Папа! Неужели это он!
Мариус Леандер был высокий мужчина с целой копной непослушных черных волос и добрым лицом, с такими же, как и волосы, темными глазами. Ласково улыбаясь, он смотрел на дочь.
— С днем рождения, Лаура, — тихо сказал он.
У Лауры не было слов.
— Папа! Но как… как?.. — затараторила она запинаясь, во все глаза глядя на отца.
— Тсс! — Мариус приложил указательный палец к губам. — Скоро ты все узнаешь! Сегодня ты пойдешь на праздник Тринадцати. Со дня твоего рождения прошло ровно тринадцать раз по тринадцать месяцев. Настал тот день, когда тебя посвятят в стражи Света.
Лаура молчала, от изумления она была не в состоянии вымолвить ни слова. Что все это значит? Как отец оказался в ее комнате? Мысли, как пчелы, беспорядочно роились в голове.
— Дело в том, Лаура, что ты родилась под Знаком Тринадцати! — объяснил Мариус. — Поэтому на тебя возложена особая миссия — ты должна найти кубок! Сможешь ты это сделать или нет — зависит только от тебя, от твоей смелости, воли и веры в себя.
На лбу у Лауры выступили капельки пота. Мысли еще быстрее закружились в голове. Под Знаком Тринадцати. Страж Света. Особая миссия. Найти кубок. Да что все это значит?! Она замотала головой:
— Я… я ничего не понимаю, папа. Какая еще миссия? И вообще… откуда ты взялся?
— Всему свое время, — ответил Мариус, с нежностью глядя на дочь. — Спроси профессора Моргенштерна, он тебе все объяснит. И разыщи Ворчуна — это Шепчущий туман. Я как раз успел спрятать его в библиотеке, перед тем как они меня схватили.
Тут Мариус заметил на письменном столе цепочку с медальоном. Перед сном Лаура достала ее из коробочки, чтобы еще раз рассмотреть. На лице отца появилась улыбка.
— Вижу, ты уже и сама о ней вспомнила, — сказал он, взял в руки цепочку и, печально глядя на медальон, добавил: — Это очень ценная вещь, Лаура. Колесо Времени когда-то принадлежало твоей бабушке. Береги его, оно еще сможет тебе пригодиться, когда ты…
Тут он вдруг испуганно замолчал. Потом вздрогнул, сгорбился, и лицо его исказилось от боли.
— Нет! Нет… нет! — кричал Мариус.
В ужасе Лаура заметила, что тонкая рубашка на спине у отца вдруг начала лопаться, словно от невидимых ударов, и на коже в местах разрывов появлялись длинные кроваво-красные рубцы. Его как будто хлестали кнутом. Только вот самого кнута не было видно. Того кнута, которым кто-то беспощадно избивал отца. Снова, и снова, и снова!
Только сейчас она обратила внимание, что одежда Мариуса была очень грязная и потертая, как будто он не снимал ее с того самого дня, как исчез. Кроме того, на нем не было ботинок, и его босые, измазанные грязью ноги тоже, казалось, уже давно не видели воды.
Теперь кнут стегал его по лицу, оставляя на щеках глубокие кровавые рубцы. Отец застонал и вдруг на глазах у Лауры в одно мгновение растворился в воздухе. Только что он был здесь, и вот его уже нет, он испарился — так внезапно гаснет свеча от дуновения сквозняка.
Лаура так и осталась стоять с раскрытым ртом посреди комнаты, растерянно глядя в пустоту.
— Папа? — робко прошептала она.
Какое-то время она была не в состоянии ни думать, ни шевелиться. Потом медленно опустилась на кровать, и в голове снова вихрем закружили мысли.
Только теперь это был настоящий торнадо.
Через некоторое время, измученная вконец, она закрыла глаза и забылась глубоким сном.
Наутро Лаура чувствовала себя отвратительно. Как будто ночью ни на минуту не сомкнула глаз. За завтраком она сидела бледная, с пустыми глазами. Молча жевала, сама не зная что, а от первого глотка какао ее чуть не стошнило.
Мысли постоянно возвращались к отцу. Она вспоминала, как он стоял у нее в комнате, с искаженным от боли лицом, а потом вдруг исчез, и она теперь не знает ни где его искать, ни как все это объяснить.
Но так ведь не бывает, чтобы человек взял и растворился в воздухе! Этого просто не может быть!
— Послушай, Лаура, все это тебе просто приснилось, — обратился к ней Лукас, с аппетитом уминая бутерброд.
На губах у него сохранились следы красного мармелада, а к подбородку прилипла крошка сыра. Бутерброды с клубничным мармеладом поверх мягкого сыра были его излюбленным блюдом на завтрак.
— Это был только сон, — повторил он с набитым ртом. — Прецизионно! Точно так же, как и вчерашняя история с рыцарем и кубком!
— С каким еще кубком? — поинтересовалась Заэль.
Лаура пропустила вопрос мачехи мимо ушей и упрямо замотала головой:
— Ничего подобного. Никакой не сон.
Она была в этом абсолютно уверена. Будь это просто сон, медальон остался бы на прежнем месте. А его там нет. Он бесследно исчез.
— Папа был ночью у меня в комнате, — продолжала настаивать Лаура, — я это точно знаю.
Заэль опустила на стол чашку с кофе и посмотрела на девочку с состраданием.
— Бедная моя девочка! — проговорила мачеха таким жалостливо-плаксивым голосом, как будто разговаривала с трехлетним ребенком.
Лаура терпеть не могла этот тон. Ей начинало казаться, что она маленькая, глупенькая и ее никто не воспринимает всерьез. Она бросила на мачеху негодующий взгляд, но Заэль не обратила на него никакого внимания.
— Ты же прекрасно знаешь, что этого быть не могло, — продолжала она в том же духе. — А значит, тебе все это приснилось. Ты так часто представляла себе в мечтах сцену возвращения отца, что эта картина просто засела у тебя в подсознании, и ты теперь внушаешь себе, что это произошло на самом деле.
— Ерунда! — Лаура начинала терять терпение. — Можно подумать, я сама не знаю, что я видела, а что нет!
Заэль ничуть не смутилась:
— С точки зрения человеческой психологии это легко объяснимо. Во-первых, ты, что вполне естественно, всегда мечтала о том, чтобы отец вернулся. А во-вторых, у тебя, как и у твоего брата, чрезмерно развито воображение, в чем отчасти виноват и сам Мариус, который буквально с пеленок пичкал вас своими сказочками, историями и легендами!
— Может быть, ему следовало читать нам перед сном экономические новости? — мрачно поинтересовалась Лаура.
— Это было бы гораздо полезнее, — убежденно ответила Заэль. — Чем раньше дети начинают привыкать к суровой правде жизни, тем лучше. А от ваших сказочек да побасенок, к сожалению, мало пользы.
Лаура скроила постную физиономию и посмотрела на Лукаса. У него между бровей появились морщинки. Но ни один из них не проронил ни слова. Им было прекрасно известно, что это бесполезно.
— А в-третьих… — продолжала Заэль, и в голосе у нее послышались слезливые нотки, — в-третьих, ты, конечно, очень переживаешь и никак не можешь смириться с тем, что каш дорогой, горячо любимый Мариус смылся, бросив жену и детей на произвол судьбы!
Лаура вскочила. Ее чашка затряслась, и какао расплескалось по столу.
— Папа нас не бросил! — в ярости закричала она. — Ты прекрасно знаешь, что он нас не бросал. И никакой это был не сон, я видела его своими собственными глазами!
Заэль закатила глаза:
— Сядь, пожалуйста, на место и успокойся.
Лаура села, глубоко вздохнула и посмотрела на Лукаса, надеясь найти в нем поддержку. Но Лукас старался не встречаться с ней глазами — он ей не верит, она уже давно это поняла.
— Папа жив, — сказала Лаура тихо. — Только он почему-то не может вернуться. Поверьте.
— Ты выдаешь желаемое за действительное, — завела Заэль старую пластинку. — Это всего лишь игра твоего больного воображения. Мариус сбежал, вот и все. Все уже смирились, кроме тебя.
— Нет, не сбежал, — ответила Лаура, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. — И я это докажу, можешь быть уверена, докажу.
— Что ты говоришь? — ехидно заметила Заэль. — Даже полиции не удалось найти никаких следов, и детектив, которого я наняла, не смог обнаружить ровным счетом ничего. Никакого, даже самого ничтожного намека. Ни единой зацепки. И теперь ты собираешься одна распутать эту головоломку? Не слишком ли много ты на себя берешь, деточка?
Лаура сощурила глаза и наградила Заэль полным ненависти и презрения взглядом.
— Если бы ты любила папу так же, как я, ты бы мне верила, — процедила она сквозь зубы.
Заэль с такой силой ударила ладонью по столу, что посуда на нем подпрыгнула и затряслась.
— Ну это уж слишком! — закричала она на падчерицу сорвавшимся от волнения голосом. — Ты думаешь иногда, что говоришь?
Глаза ее влажно заблестели, казалось, из них вот-вот хлынут потоки слез. Она опустила руку в карман, достала оттуда бумажную салфетку и шумно высморкалась.
Все трое молчали.
Было слышно, как бьется об оконное стекло муха, звук радио за спиной вдруг стал невыносимо громким. Заэль машинально кусала тост. Лукас тоже продолжал жевать бутерброд с мягким сыром и клубничным мармеладом.
Лаура взяла ложку и принялась за хлопья. Ей они даже неожиданно показались вкусными.
— А еще он сказал, что я родилась под Знаком Тринадцати, — упрямо продолжала Лаура в тишине. — И что я одна из стражей Света, и что у меня особая миссия.
— Что еще за стражи Света? — удивленно спросил Лукас. — И какая еще миссия?
— Не знаю, — пожала плечами Лаура. — Об этом я должна спросить у профессора Моргенштерна, так он сказал.
— Ну конечно, кого же еще! — прыснула со смеху Заэль. — Профессор Аврелиус Моргенштерн такой же фантазер, как и твой отец. А то еще и почище! Не пойму только, как это старого ротозея до сих пор не сняли с должности директора интерната? Загадка, и только! И как он до сих пор не развалил весь интернат, тоже ума не приложу!
Лаура промолчала. Она не понимала, за что мачеха ненавидит профессора и почему постоянно говорит о нем гадости. Но сейчас был не самый подходящий момент это выяснять.
— Послушай моего доброго совета, Лаура, — снова обратилась к ней Заэль, — оставь свои глупости и займись чем-нибудь серьезным. Чтением, например, или… — Внезапно она замолчала и хлопнула себя ладонью по лбу. — О господи, совсем забыла! — С этими словами она вскочила и выбежала из кухни.
Вскоре снова появилась в дверях с двумя плоскими нарядными свертками в руках и протянула их Лауре.
— С днем рождения, Лаура! — проговорила она с натянутой улыбкой.
Лаура внимательно посмотрела на свертки. «Значит, все-таки не забыла, — подумала она про себя. — Наверное, опять книги! Скорее всего, физика и математика. Тоже мне подарки!»
— Спасибо, — серьезно сказала она мачехе. — Но мне не нужны подарки. Я хочу только одного, чтобы папа вернулся, больше ничего.
Заэль задохнулась от возмущения. Она нахмурила брови и наморщила лоб. Казалось, что сейчас она разразится бранной тирадой, и, хотя Лукасу нечего было опасаться, он все равно поежился и втянул голову в плечи. Лаура, наоборот, спокойно смотрела мачехе прямо в лицо. Может сколько угодно кричать и топать ногами — ей, Лауре, все равно!
И Заэль, видимо, это поняла, потому что закрыла рот и стиснула зубы так, что они даже тихонько скрипнули. Затем ее лицо прояснилось и на губах заиграла улыбка.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Как хочешь.
Она повернулась и равнодушно бросила книги на сервант. И хотя внутри у нее все клокотало от злости, она успокаивала себя мыслью о том, что Лаура скоро узнает всю правду. Но тогда будет уже поздно. Заэль ехидно усмехнулась и тут же поспешила прикрыть рот рукой. Дети не должны раньше времени ни о чем догадаться. Эти паршивцы всегда думают, что все знают. А на самом деле ни о чем не догадываются.
Ровным счетом ни о чем!
Она уже предвкушала, какое будет у Лауры лицо, когда ей наконец откроется правда.
Вся жестокая, страшная правда.
4 Начало приключений
Свупи взобрался на вершину холма и быстро засеменил к освещенной солнцем поляне. Там он приподнялся на задние лапки и стал внимательно осматриваться кругом. Поворачивая мохнатую голову то в одну сторону, то в другую, он жадно втягивал носом воздух. Даже стоя на задних лапках, зверек был не больше аршина. Внешне он удивительно походил на енота — черные пятна на мордочке вокруг глаз, блестящая серо-коричневая шерстка. Полосатый пушистый хвост, длиной примерно в половину туловища, находился в постоянном движении. Но вот уши скорее напоминала медвежьи, а за спиной у него были два больших перепончатых крыла, которые раскрывались и складывались, как у летучей мыши.
Наконец он радостно причмокнул, расправил крылья, оттолкнулся от земли и отправился в путь, двигаясь не совсем обычным способом, являвшим собой некую комбинацию из очень длинных прыжков и неуклюжих попыток взлететь.
В тишине послышался громкий мальчишечий голос:
— Обжора! Обжора, где же ты?
И тут же из-за холма появился высокий худощавый отрок, ведущий под уздцы коричневого пони. На вид мальчику было лет тринадцать. Он ступал по земле босыми ногами, из одежды на нем были только коричневая кожаная безрукавка и такие же брюки до колен. Рядом с ним шла девочка в простом белом платье, немного помоложе, но почти на целую голову ниже. Дети удивительно походили друг на друга, только у девочки волосы, такие же светлые, как и у брата, были заплетены в толстую длинную косу.
Они остановились на вершине холма и, прикрыв глаза от солнца ладонями, сложенными козырьком, стали пристально вглядываться вниз, на раскинувшуюся перед ними долину. Вскоре девочка, вытянув вперед руку, указала на дерево шагах в пятидесяти от них.
— Смотри, Аларик! — радостно закричала она. — Там, на дереве!
Мальчик посмотрел в ту сторону, куда указывала сестра, и сделал недовольное лицо.
— Я так и думал, что мы найдем нашего сладкоежку на ближайшей яблоне! Наверное, учуял яблоки издалека, вот и припустил. — Потом обратился к сестре: — Пойдем, Алинор, тоже съедим по яблоку.
Они взялись за руки и побежали вниз по склону, Гнедой послушно поскакал вслед за ними.
Еще не добежав до дерева, дети почувствовали аромат спелых яблок. Они пахли лесными ягодами, дыней и цветочным медом. Свупи сидел на одной из верхних веток, держа передними лапами большой сочный плод, и, громко чавкая, с наслаждением уплетал его.
— Не так громко, Обжора, не так громко! — крикнул мальчик, срывая яблоки для себя и сестры.
Но просьба его осталась без внимания. Напротив, свупи зачавкал еще громче.
Алинор поморщилась.
— Он никогда не научится, — со вздохом сказала она. — Зато он не убегает в лес к своим диким родственникам. Больше ни у кого нет ручного свупи, только у тебя, Аларик.
— Ничего удивительного, — с довольной улыбкой ответил Аларик, протягивая сестре яблоко. — Разве кто-нибудь побежит в лес от такой жизни!
Они сели на траву и стали есть яблоки. Перед ними до самого горизонта простирались цветущие луга, плодородные поля и густые высокие леса. Ни один из них не проронил ни слова. Слышно было только хлопотливое жужжание пчел и шмелей на лугах, жизнерадостное пение птиц в лесу да громкое чавканье Обжоры.
Разделавшись со вторым яблоком, обглодав его до самого черешка, Алинор почувствовала приятную сытость. Она легла на спину и стала смотреть в голубую небесную высь. Там, несмотря на солнечный день, были хорошо видны две луны: золотая и голубая, мерцающая и ярко светящаяся. Удивленная, девочка выпрямилась.
— Посмотри, Аларик, — обратилась она к брату, — кажется, планета Людей светится сегодня ярче обычного!
Аларик укоризненно посмотрел на сестру.
— Нужно внимательнее слушать то, о чем говорят старейшины, — сказал он назидательным тоном. — Сегодня ей и положено светиться ярче обычного, ведь она находится в Знаке Тринадцати! Это очень важный день, Алинор. Не только для жителей планеты Людей, но и для нас. В этот день…
Странный, пугающий звук, долетевший до них издалека, заставил его замолчать — кошмарный, раскатистый рев, словно из самой преисподней.
Алинор задрожала.
— Что это? — спросила она, испуганно глядя на брата.
Аларик тоже казался испуганным.
— Не знаю. Наверное, когтехвост или гролк.
— Нет, Аларик, — отчаянно затрясла головой девочка. — Это было еще страшнее. Намного страшнее!
Она быстро поднялась и осмотрелась. И опять среди мирной тишины прозвучал этот жуткий, клокочущий звук — только теперь он был гораздо громче и ближе.
Свупи жалобно пискнул, выронил яблоко и, быстро перепрыгивая с ветки на ветку, почти кубарем скатился с дерева и оказался на руках у мальчика, который уже стоял на ногах.
— Быстрее, Аларик, — закричала девочка, — надо немедленно возвращаться домой!
Мальчик не отвечал, он напряженно смотрел вдаль. Там на юге, у самого горизонта, небо вдруг потемнело. Аларик содрогнулся, повернул голову и громко свистнул.
На его зов послушно прискакал Гнедой. Дети взобрались ему на спину. Аларик посадил свупи себе за пазуху, потом взял в руки повод и изо всех сил пришпорил пони.
В скором времени они мчались во весь опор по серебристому плато в сторону высоких зубчатых стен крепости Грааля, которые едва виднелись далеко-далеко впереди.
Выйдя после завтрака из дому, Лаура увидела, что от ночной непогоды на небе не осталось и следа. Безупречную голубизну ясного неба омрачали только маленькие безобидные тучки. Солнечные лучи отражались в мокром асфальте словно в зеркале, а черепица на крышах матово поблескивала в мягком свете утренней зари.
Бросив рюкзаки в багажник, Лаура и Лукас забрались на заднее сиденье «мерседеса-комби». Заэль пристегнула ремень и повернула ключ зажигания. Мотор загудел, машина тронулась и выехала на улицу.
Спустя несколько минут Хоенштадт остался позади. Дорога петляла среди живописных холмов, преодолевала попадавшиеся на пути водные преграды, пересекала долины и все время плавно, но настойчиво поднималась в гору. Лаура уже давно выучила маршрут до интерната наизусть. Ей не нужно было смотреть в окно, чтобы сказать, в каком месте они находятся. Сколько раз она ездила этой дорогой? Даже не сосчитать.
Раньше за рулем обычно сидел папа. Что все-таки с ним стряслось? Наверное, у него до сих пор еще болят раны! При воспоминании о прошедшей ночи Лауре стало совсем тошно. Но что она могла поделать?
Все молчали. Был слышен только мерный гул мотора, да по радио тихо играла музыка. Заэль не выносила тишину. Где бы она ни находилась: на кухне, в гостиной или на рабочем месте, — везде включала радио. В машине, само собой, тоже.
Время от времени Заэль украдкой поглядывала на заднее сиденье, чтобы убедиться, все ли у них в порядке. Но дети, казалось, ее вообще не замечали. Лаура с бледным как мел лицом сидела неподвижно, как статуя, глядя в одну точку перед собой. Лукас молча играл со старым теннисным мячом. Подбрасывал его вверх, ловил и снова подбрасывал — и так без остановки, с завидным упорством повторяя все снова и снова. «Идиотский тик», как называла эту его привычку Заэль, действовал ей на нервы.
Но Лукаса это ничуть не смущало.
Хлоп — мячик снова упал ему в ладонь, хлоп… хлоп… хлоп…
Мячик был старый, потертый — от изначального ярко-желтого цвета не осталось и следа. Ну и пусть. Для Лукаса это все равно очень дорогая, почти бесценная вещь. С этим мячом Борис Бэкер добился своей первой победы на Уимблдонском турнире. Но дело вовсе не в Бэкере. Он-то для Лукаса как раз мало значил. Почти совсем ничего. Лукаса в то время еще и на свете-то не было. Мальчик знал только, что Бэкер когда-то был великим теннисистом, вот и все. Сам он никогда не был его болельщиком и даже ни разу не видел его игру. Причина, по которой Лукас так дорожил этим мячом, была совсем другая — его отец.
Пять лет назад Мариус привез этот мяч Лукасу в подарок из Лондона, где принимал участие в Международном конгрессе под названием «Современные мифы и легенды». Во время этой поездки в руки ему случайно попался легендарный теннисный мяч, он взял его с собой и по возвращении домой подарил сыну.
Лукас тогда только начал заниматься теннисом и так увлекся, что целые дни напролет пропадал на тренировках. Его даже пригласили сначала в детскую, а потом и в юношескую сборную.
Но около года назад он вдруг охладел к теннису и перестал заниматься. Однако с уимблдонским счастливым мячом Бориса Бэкера расставаться не хотел. Ни за что на свете.
Хранитель Света стонал. Он лежал на постели в своей опочивальне, и вид у него был совершенно измученный. Его била лихорадка. Из-за жара пот сочился из каждой клеточки тела. Простыни поменяли всего несколько минут назад, но они уже снова были насквозь пропитаны влагой.
Рыцарь Параваин сидел на деревянном стуле рядом с постелью своего господина. Он снял кожаные доспехи, и теперь поверх простой белой одежды его был накинут только легкий, украшенный красным орнаментом плащ. Его полный тревоги и смятения взор неотрывно следил за Элюзионом.
Параваин чувствовал, как им овладевает отчаяние. Неужели все кончено? Неужели все усилия и жертвы были напрасны? Когда ему исполнилось тринадцать, его призвали на службу в крепость Грааля, там он стал настоящим рыцарем, и с тех пор вся его жизнь была посвящена борьбе с врагами Света. Сколько сражений с силами Тьмы ему довелось пережить! Но до сих пор ему и его людям удавалось противостоять силам Зла и успешно отражать их бесчисленные атаки. Неужели все это было напрасно?
Параваин винил в случившемся только себя, и теперь чувство собственной вины не давало ему покоя. Он, и только он в ответе за жизнь господина. Пусть даже на протяжении многих лет он безупречно нес свою службу — теперь все пропало. Произошло наихудшее из того, что только могло произойти. — Проклятый меч, самое страшное оружие Темных сил, ранил Хранителя Света, и он, командующий лейб-гвардией, не смог этому помешать. Мало того…
Стук в дверь помешал рыцарю закончить свою мысль. Он подался вперед:
— Кто там?
Увидев в приоткрытой двери голову Аларика, своего оруженосца, он испуганно вскочил:
— Подожди, я сейчас!
«Мальчик не должен видеть Элюзиона. Ему не нужно знать, что произошло с господином. Он еще слишком молод для такого жестокого удара, — думал Параваин. — Все равно ведь помочь не сможет — только испугается, бедняга».
Параваин вышел из комнаты, плотно прикрыл за собой дверь и вопросительно посмотрел на Аларика.
— У меня для вас известие, господин, — сказал Аларик с легким поклоном. — Быстрое Крыло только что вернулся из Туманной страны. Он передал Морвене ваше послание.
— Спасибо, Аларик, — ответил рыцарь с едва заметной улыбкой. — А теперь ступай. Только скажи сестре, чтобы приготовила чай для Хранителя Света.
— Хорошо, господин.
Оруженосец опять слегка наклонил голову и удалился. Почти бесшумно — на ногах у него были сапоги из мягчайшей кожи.
Параваин снова вернулся в комнату Элюзиона и опустился на стул рядом с постелью господина. Состояние того за это время нисколько не изменилось. Мрачно глядя прямо перед собой, Параваин опять предался размышлениям. И Морвены еще как на зло не оказалось в крепости.
Именно в тот момент, когда она была больше всего нужна, придворная целительница уехала в гости к своему отцу, королю далекой Туманной страны. Несколько дней назад он прислал в Геллиниат гонца с приглашением. А между тем она единственная, кто может сейчас помочь Элюзиону. Ну ничего, теперь она, наверное, уже в пути и спешит вернуться назад в Геллиниат, ведь Быстрое Крыло передал ей послание Параваина. Но даже в самом лучшем случае ей потребуется несколько суток, чтобы добраться до дому. И Темные силы, естественно, сделают все возможное, чтобы задержать ее в пути или же совсем помешать ей вернуться в крепость Грааля. Одним словом, не исключено, что она вернется слишком поздно…
Мысль эта была настолько ужасна, что Параваин не решился додумать ее до конца. Случись то, о чем страшно было даже подумать, — если Хранитель Света умрет, никто уже не сможет остановить силы Зла. Это будет конец. Авентерра погибнет, а вместе с ней погибнет и планета Людей. В мире наступит царство Вечной Пустоты.
Рыцарь Параваин содрогнулся. Нет! Этого не будет. Никогда!
Хранитель Света снова издал слабый стон. Его белые как снег волосы слиплись, на лбу маленькими серебряными бусинками блестели в мерцающем свете свечи капельки пота.
Параваин смочил полотенце в холодной воде, тщательно отжал его и промокнул лоб умирающему.
— Спасибо, Параваин, — прошептал тот. — Мне уже лучше. Дай мне воды.
— Сейчас, мой господин.
Параваин отложил в сторону полотенце, взял кувшин с водой и доверху наполнил глиняный кубок. Затем просунул руку под голову старика, приподнял ее и другой рукой поднес воду к его губам.
Хранитель Света пил медленно, небольшими глотками. Когда кубок опустел примерно наполовину, он остановился и сказал:
— Спасибо. Этого достаточно.
Пока Параваин отвернулся, чтобы поставить кубок обратно на стол, старик снова безжизненно рухнул на подушки. Некоторое время в комнате царила мертвая тишина. Только слышно было потрескивание свечи.
Хранитель Света устало смотрел на рыцаря, но тот избегал его взгляда. Он взял полотенце и снова смочил водой. Когда он собирался опять положить полотенце на лоб господину, тот схватил его руку и крепко стиснул ее в своей.
— Почему ты все время молчишь? Почему не хочешь поделиться со мной тем, что у тебя на душе? — с трудом проговорил Элюзион.
Параваин изумленно смотрел на него. За те долгие годы, что он служил Хранителю Света, он так и не смог привыкнуть к тому, что Элюзион умеет читать чужие мысли, и поэтому каждый раз вновь удивлялся этому его необычному дару.
— Хорошо, если вы так хотите, — начал Параваин, собираясь с духом. — Кто… кто ей сказал? — спросил он. — Кто посвятил ее в нашу великую тайну?
Несмотря на слабость, Хранитель Света энергично затряс головой.
— Что за глупый вопрос! — возмущенно воскликнул он.
Параваин виновато прикусил губу, но старик этого не заметил.
— Это происходит всегда одинаково на протяжении вот уже многих и многих веков, — продолжал он, — мать рассказывает сыну, отец — дочери. Так случилось и в этот раз.
Параваин рывком поднял голову и посмотрел в глаза господину. Во взгляде его читалось недоверие.
— Но… но, мой господин, — неуверенно проговорил он, — это невозможно. Ведь ее отец…
— Замолчи, трус! — приказал Хранитель Света своему рыцарю негодующим голосом. Ему стоило немалых усилий приподняться на постели. — Верь в силу Света! — сказал он и с этими словами снова безжизненно откинулся на подушки.
Веки его сомкнулись, и вскоре он забылся глубоким, тяжелым сном.
Когда машина въехала на вершину холма, вдалеке показался замок Равенштайн. Он стоял в самой высокой точке округи и поэтому был хорошо виден почти отовсюду. Во всем остальном, пожалуй, не представлял собой ничего выдающегося. Обыкновенная средневековая постройка, чьи густо увитые плющом стены были слишком малы для настоящей крепости, и тем не менее она имела все необходимое, чтобы с полным правом считаться настоящим рыцарским замком: высокие сторожевые башни, глубокий ров и подъемный мост на цепях, жуткие подземелья с мрачными казематами и запутанными лабиринтами. Ходили даже слухи, что где-то глубоко под землей, в подвале замка, до сих пор еще существует камера пыток с соответствующими орудиями и инструментами. Но ни одному из «равенштайнцев», как коротко называли всех обитателей интерната, до сих пор не довелось видеть ее собственными глазами.
Раймар фон Равенштайн, рыцарь, прославившийся своею жестокостью, построил замок в первой половине двенадцатого века. Это место стало для него не только жилищем, но и военной крепостью, из которой он совершал жестокие набеги на своих соседей, держа всю округу в повиновении и постоянном страхе. О его безжалостном отношении к врагам, равно как и к собственным вассалам, складывались легенды. Он бессовестно обирал своих подданных, облагая их непосильными налогами и податями. У бедняка, умирающего с голоду, не моргнув глазом отбирал последний грош. А если у кого-то хватало смелости протестовать против гнета жестокого тирана, то его тотчас же беспощадно наказывали. Одно неосмотрительно оброненное слово могло стоить человеку жизни. Многие из вассалов рыцаря оказались в темнице, что в конечном счете означало верную мучительную смерть, только из-за того, что имели неосторожность недостаточно приветливо взглянуть на своего господина.
Неудивительно, что Раймара фон Равенштайна прозвали в народе Жестоким Рыцарем, хотя никто, конечно, не решался сказать ему это прямо в лицо.
На протяжении последующих столетий замок неоднократно разрушали и затем снова отстраивали. А в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году здесь разместилась школа-интернат, что, естественно, потребовало значительной перестройки и реконструкции всех помещений. Покои рыцаря превратились в классы для занятий, в бывших комнатах прислуги жили теперь воспитанники интерната, а центральный зал превратился в столовую. Во флигелях, которые раньше служили конюшнями и хозяйственными постройками, теперь жили преподавателя интерната. Только здание спортивного зала в центре парка было совсем новое. Его построили несколько лет назад.
Обширную территорию вокруг замка благоустроили и превратили в роскошный парк со спортивной площадкой, баскетбольным полем и дорожками для скейтбординга. На северо-востоке к нему примыкал заброшенный старинный парк, исстари называвшийся Мертвым лесом, а на юге он выходил к большому озеру, которое равенштайнцы прозвали озером Призраков.
Заэль въехала на территорию интерната, шины «мерседеса» зашуршали по гравию парковой дорожки. Обогнув большую лужайку перед фасадом главного корпуса, она остановила машину у центрального входа.
Занятия уже давно начались, поэтому там не было видно ни других машин, ни воспитанников интерната. Лауре и Лукасу повезло, у них сегодня не было первого урока.
Лаура молча вышла из машины и посмотрела на увитое плющом здание главного корпуса. Через закрытые окна из классов доносились невнятные голоса.
Когда девочка захлопнула дверцу машины, ей вдруг показалось, что за спиной у нее послышалось тихое рычание. Как будто там стоял большой разъяренный пес. Лаура остолбенела от ужаса. Больше всего на свете она боялась собак. В детстве ее укусил огромный злой дог. Ранка была пустяковая, но с тех пор девочка безумно боялась всех собак. Затаив дыхание, Лаура начала медленно поворачиваться назад. Никого. Насколько хватал глаз — никаких собак!
Только два буковых дерева, подстриженных так, что по форме напоминали огромных догов.
Зеленые скульптуры стояли в центре большого, окаймленного кустарником газона, простиравшегося от ворот интерната до его центрального корпуса. Они были любимцами Альбина Эллеркинга, местного садовника. Не было дня, чтобы он не приходил проведать произведения своего искусства, созданные им уже много-много лет назад. Вооружившись большими садовыми ножницами, он ежедневно кружил вокруг них, состригая пару-другую лишних миллиметров, обрывая не на месте торчащие листочки или укорачивая слишком длинные веточки, так что чудо-деревья постоянно сохраняли безупречную форму гигантских собак.
Эти фигуры привели в восторг не одного посетителя интерната и напугали немало его обитателей. Темной ночью или когда на парк опускался густой туман, собаки выглядели особенно правдоподобно. Некоторые равенштайнцы клялись и божились, что сами лично слышали, как доги по ночам громко лают. Ну или если не лают, то во всяком случае точно рычат.
До сих пор Лаура считала, что все это выдумки или, быть может, кому-нибудь что-то привиделось спьяну. Употреблять алкоголь в интернате было, естественно, строжайше запрещено — и тем более заманчиво для его обитателей было нарушить запрет. Среди равенштайнцев постоянно находилось несколько человек, которые под покровом ночи тайком пробирались в Мертвый лес и предавались там разгулу. Возвращаясь обратно, им как раз приходилось идти мимо буковых скульптур, и кто знает, что им могло померещиться в темноте, да еще в таком состоянии.
Но теперь Лаура сама лично слышала, как собаки рычали! Или, быть может, все-таки показалось?
Девочка не знала, что думать. Она снова окинула взглядом огромных догов. Они стояли спокойно и неподвижно, именно так, как и полагается буковым деревьям. А между ними суетился Альбин Эллеркинг. В руках он держал садовые ножницы и, как обычно, возился с одним из своих творений.
Внезапно он прекратил работу, обернулся и посмотрел на Лауру. Казалось, он почувствовал, что она за ним наблюдает.
На первый взгляд Альбин Эллеркинг ничем не отличался от любого другого мужчины его возраста — а было ему около пятидесяти. Ну допустим, что у него действительно противный, слишком раздутый нос, а непомерно большие уши как-то странно заостряются на концах. Ярко-зеленые глаза тоже, конечно, нельзя назвать обычными. Но во всем остальном ведь он был абсолютно нормальный. Если честно, то выглядел он так, как будто в жизни своей не обидел даже мухи. Но это только на первый взгляд. Лаура сама не знала почему, но было в этом молчаливом человеке что-то такое, что заставляло ее держаться от него подальше.
Она просто не любила Альбина Эллеркинга. И особенно его Гролля.
Гроллем звали кота садовника, которого Лаура боялась еще больше, чем его хозяина. У животного был всего один глаз, второго он лишился давным-давно в неравном бою с более молодым и ловким соперником, оспаривая право на лапу и сердце своей избранницы. С тех пор Альбин Эллеркинг так избаловал и раскормил кота, что тот почти разучился ходить. Чаще всего он сидел на плече у своего хозяина, как сидят в сказках кошки на плече у ведьм. Сейчас, правда, Гролль вился у его ног.
Садовник продолжал мрачно смотреть на Лауру. Вид у него был недобрый, можно даже сказать, устрашающий.
«Кажется, я ему не нравлюсь, — подумала Лаура. — Или, может быть, я сделала что-то не так?»
Альбин Эллеркинг прославился тем, что бессовестно доносил дирекции интерната на учеников, которые нарушали устав или же имели хвосты по каким-нибудь предметам. К счастью, его доносы почти никогда не имели последствий, так как директор интерната Аврелиус Моргенштерн не был приверженцем строгих мер и поэтому чаще всего сменял гнев на милость. Но равенштайнцы все равно терпеть не могли Альбина Эллеркинга. И боялись его почти так же, как Аттилу Мордука, завхоза интерната.
Но это была уже совсем другая история.
— Лаура, хватит мечтать, — нервно сказала Заэль, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу рядом с водительской дверцей, — доставай свой рюкзак!
Девочка подошла к раскрытому багажнику, у которого с рюкзаком за плечами стоял Лукас, продолжавший играть с уимблдонским мячом Бориса Бэкера. Лаура толкнула брата локтем.
— Ты слышал? — спросила она тихо.
— Слышал что? — поинтересовался он, от удивления даже выронив мяч.
— Рычание, — ответила Лаура, просовывая руки в лямки рюкзака. — Рычание собак.
Лукас некоторое время грустно смотрел на сестру, потом молча покачал головой.
Прощание с мачехой было кратким и безболезненным. Формальные объятия, «Пока, до выходных!» — и через минуту Заэль уже сидела в машине и быстро катила прочь.
Лаура и Лукас даже не взглянули ей вслед. Рука об руку они дружно зашагали к широкой лестнице, ведущей к центральному входу интерната. Внизу по обеим сторонам лестницы находились две большие каменные скульптуры — дикие львы с орлиными крыльями как будто охраняли парадный подъезд. Сверху над лестницей был сооружен огромный навес, защищавший ее от дождя и снега. Опорой ему служила тяжелая каменная колонна.
Это была не совсем обычная колонна. Вряд ли кто-нибудь мог теперь сказать, что подвигло неизвестного мастера много лет тому назад высечь из камня этого исполина. И хотя фигура его была намечена весьма схематично и по пропорциям не во всем соответствовала человеческому телу, тем не менее это, безусловно, был настоящий атлант. Особое внимание скульптор уделил лицу — добрые глаза и лукавую улыбку он проработал с особой тщательностью. Благодаря мягким чертам лица каменный исполин, несмотря на огромный, более пяти метров, рост, выглядел совсем нестрашным. Наоборот, Лауре он представлялся чем-то вроде добродушного привратника, гостеприимно встречавшего учеников и гостей интерната Равенштайн на пороге замка.
Поднимаясь по лестнице, Лаура задумчиво посмотрела на брата:
— Как ты думаешь, кто ему позировал?
— Кому?
— Ну, мастеру, делавшему эту колонну. — Лаура указала на лицо великана. — Он как живой.
Лукас покачал головой.
— Скульпторы и каменотесы работают, как правило, по рисункам, — ответил он хорошо знакомым Лауре поучительным тоном, который действовал ей на нервы и доводил до белого каления. — В отличие от художников. Те как раз, наоборот, предпочитают живую натуру, что в данном случае абсолютно исключено.
Лаура удивленно посмотрела на брата:
— Почему?
— Эх ты, даун-айкю, — сказал Лукас, и его лицо расплылось в широкой, довольной улыбке. — Много ты видела людей такого роста?
Лаура задохнулась от негодования.
— Ну, знаешь… да ты… ты просто… — она отчаянно искала подходящее слово, — просто туподиот, вот кто! — наконец выпалила она.
Но Лукас уже не слушал, он спокойно продолжал подниматься по лестнице, ехидно хихикая себе под нос.
Девочка снова взглянула на каменного великана, и — о нет! — он прищурил один глаз и весело ей подмигнул! Лаура чуть не закричала. Не в силах сдвинуться с места, она как вкопанная застыла на ступеньках, пристально глядя атланту в лицо.
Лукас заметил ее необычное поведение и удивленно спросил:
— Ну, что там еще?
— Он… он… он, — заикаясь, пролепетала сестра и скосила глаза на колонну.
— Что он? — спросил Лукас, переводя взгляд в указанном направлении.
— Что он?.. — недоверчиво переспросила Лаура, и в душу ей закралось ужасное подозрение. — Ты что, ничего не видишь?
— А что я должен видеть?
Некоторое время Лаура колебалась, стоит ли рассказывать брату, но потом ей вдруг стало ясно — это бесполезно, он все равно не поверит.
Никто ей не поверит!
Разве что только Кая.
Она быстро взбежала вверх по лестнице.
— Да так, ничего, ерунда. Идем скорей! — небрежно бросила она брату на ходу через плечо. — Или так и будешь стоять здесь как приклеенный?
В центральном вестибюле, откуда расходились коридоры, ведущие к кабинетам, и лестницы на другие этажи, было сумрачно. Узкие оконца пропускали совсем мало света, освещение было выключено, электрические свечи, украшавшие большую рождественскую елку в центре холла, тоже, само собой, не горели. Аттила Мордук, завхоз, был страстным приверженцем экономии. Поэтому свет в коридорах на время занятий выключали. Когда Лаура и Лукас вошли в вестибюль, там не было ни души, только гулко зазвучали в пустом зале их собственные шаги да пахнуло резким запахом свежей мастики.
На стене, как раз напротив входа, висела большая, написанная маслом картина. На ней была изображена красивая молодая женщина в белом платье, а у ее ног лежал огромный черный волк. Лицо женщины было очень бледное, и сама она выглядела необыкновенно печальной. Настолько печальной, что казалось, будто ничто на свете уже никогда не сможет ее развеселить. От старшеклассников Лаура узнала, что женщину на картине звали Сильва и что она жила во времена Жестокого Рыцаря фон Равенштайна. У нее, наверное, была очень несчастная судьба, вот почему неизвестный художник изобразил ее такой печальной на своей картине.
Лаура машинально скользнула взглядом по картине, и тут ей вдруг показалось, что женщина смотрит на нее с упреком.
Девочка испуганно остановилась, замотала головой и заморгала глазами. Когда она снова посмотрела на картину, та выглядела уже совершенно обычно, так же как и всегда.
«Да и как, спрашивается, ей еще выглядеть?» — подумалось Лауре. Не хватало только, чтобы волк на картине начал выть, тогда уже точно можно сразу же отправляться в психушку. Но животное, тихое и безобидное как ягненок, продолжало спокойно лежать у ног своей красивой хозяйки и при этом, естественно, не издавало ни звука. А разве могло быть иначе? Лаура облегченно вздохнула и быстро пошла дальше.
У картины пути брата с сестрой разошлись. Лукас пошел налево, где находилось крыло для мальчиков, а Лаура повернула направо, в коридор, ведущий в женское крыло.
Вдруг, кое-что вспомнив, Лукас остановился.
— Лаура, подожди! — закричал он.
Лаура удивленно остановилась, а Лукас быстро подбежал к ней, снял с плеч рюкзак и начал в нем рыться. Через минуту он извлек оттуда небольшой, завернутый в подарочную бумагу плоский предмет и, немного помедлив, протянул его сестре.
— Вот, чуть не забыл, — сказал он. — Подарок от меня. Надеюсь, его ты возьмешь. Или тоже…
Лаура улыбнулась и весело хлопнула брата по плечу:
— Вот глупый! Конечно возьму! Ты ведь хочешь, чтобы папа вернулся домой! — Она взяла подарок. — Спасибо! Открыть здесь или в комнате?
— Как хочешь, — великодушно ответил Лукас. — Все равно знаешь, что это!
Лаура кивнула. Ну конечно, она знала. Новый «Гарри Поттер», что же еще. Как сильно она о нем мечтала!
Почти так же сильно, как о том, чтобы папа снова был с ними.
5 Темные силы
Первое, что почувствовал Мариус Леандер, придя в себя, была невыносимая боль. Спину страшно жгло, а по щекам, казалось, текли тончайшие струйки раскаленной лавы. Кнут, которым прошлой ночью беспощадно хлестал его палач в темнице, оставил по всему телу глубокие следы, кожа в местах ударов была порвана в клочья, лицо изуродовано, а спина превратилась в одну большую горящую рану. Счастье еще, что какая-то добрая девушка, наверное служанка, пожалела его. Когда палач, закончив пытку, наконец ушел и оставил пленного одного, она потихоньку пробралась в его грязную, сырую каморку и обработала раны: промыла их, остановила кровь, а затем намазала какой-то темной кашицей. На вопросы Мариуса она прошептала только, что это смесь из земли и целебных трав, которая должна помочь предотвратить воспаление. Ведь заражение крови в таких условиях означало бы для него верную смерть. Это было последнее, что он разобрал, прежде чем потерял сознание.
Мариус Леандер вздохнул. Ему снова вспомнились слова доброй девушки. И хотя он ничего не смыслил в медицине, совсем необязательно быть медиком, чтобы понять, что занести инфекцию в такой грязи ровным счетом ничего не стоит.
А это означает верную смерть.
Вот уже почти целый год прошел с тех пор, как Темные силы схватили его и бросили в подземелье Черного замка — в отвратительную тесную камеру без окон. Крохотное помещение с низким потолком было сырым и грязным, да к тому же еще кишело насекомыми. Клопы, блохи, тараканы и пауки помогали Мариусу скрасить одиночество днем, а крысы и мыши составляли компанию ночью. И теперь, когда палач так безжалостно изранил его тело, инфекции, казалось, было не избежать. Оставалось только надеяться, что таинственная мазь, которой намазала его тело служанка, действительно поможет. Хотя какое это теперь имеет значение? Даже если раны заживут, все равно ему уже никогда не выбраться из темницы — он обречен гнить здесь заживо.
Никто его не спасет.
Мариус снова громко застонал. Он не знал, как долго находился без сознания. В темнице постоянно царил полумрак, так что он потерял счет времени. Он даже почти научился не обращать внимания на ужасную вонь, которая первое время была настолько невыносимой, что его постоянно тошнило. Только к сырости и духоте камеры он так и не смог привыкнуть. И скорее всего, не привыкнет никогда. Пот ручьями струился у него по лицу, грудь давило, так что было трудно дышать. Язык во рту напоминал старый свалявшийся носок. Ему страшно хотелось пить. Может быть, в кувшине осталось еще немного воды. Он взглянул на грубо сколоченный деревянный стол рядом с решеткой.
Кряхтя, Мариус медленно поднялся со своего ложа, которым служила охапка гнилой соломы. В первую минуту ему показалось, что все тело — одна жгучая боль. Каждая клеточка горела адским огнем. Но, сделав первые шаги, он заметил, что боль понемногу отступает. Осторожно переставляя сначала одну ногу, затем другую, он медленно продвигался вперед. Его босые ноги громко шаркали по каменному полу, на правую заполз паук, из-под другой испуганно выскочила мышь, заметалась и скрылась в норе.
От коридора камеру отделяла решетка из массивных, толщиной в руку, металлических прутьев, а дверь была заперта на два замка. О побеге не могло быть и речи, к тому же Мариус находился под постоянным надзором стражников. На стене у самой решетки был закреплен мерцающий факел. Он освещал коридор и наполнял большую часть камеры тусклым, призрачным светом. Под ним стоял небольшой деревянный стол с двумя стульями, на которых обычно сидели два тюремщика. Но сейчас там, привалившись к стене, дремал всего лишь один здоровенный детина.
Его приятель, слегка приволакивающий левую ногу, наверное, отправился обходить тюрьму, чтобы убедиться, что все в порядке и все заключенные надежно заперты в своих камерах. Так решил Мариус, хотя абсолютной уверенности в этом у него, конечно же, не было. Он даже не знал, существуют ли кроме него другие заключенные, и если да, то сколько их. Соседние камеры были скорее всего пусты, так как оттуда ни разу не было слышно ни единого звука. Что происходило в остальных камерах, он не знал. Однажды ночью, правда, он слышал ужасные крики какого-то мужчины, но это было давно, и с тех пор в темнице царила полная тишина.
Мертвая тишина.
Заметив в камере движение, тюремщик поднял голову и настороженно уставился на заключенного всеми тремя глазами. Как и его товарищ, он был триоктид. Кроме двух обычных, как у людей, глаз, на лбу у него красовался еще один — третий. Этот глаз был всегда открыт, даже когда обычная пара спала, так что охранник ни на минуту не оставлял заключенного без надзора, ни днем ни ночью. Вот почему Темные силы обычно использовали триоктидов в качестве надзирателей или же дозорными в своих дружинах. Впервые увидев их, Мариус пришел в ужас, но со временем постепенно привык и к этим безобразным существам.
У триоктида, сидевшего у дверей камеры, были огромные мешки под выпученными, лягушачьими глазами, а век почти не было видно, поэтому Мариус прозвал его Рыбий Глаз. Его товарища он называл Хромая Нога. Так у надзирателей, которые день и ночь были его единственной компанией, появились хотя бы имена. Ведь они ему так и не представились.
Рыбий Глаз мрачно смотрел на заключенного. Увидев, что тот всего лишь тянется к кувшину с водой, немного успокоился. На уродливом лице заиграла злорадная улыбка, потом он отвернулся и снова тупо уставился в одну точку прямо перед собой.
Но Мариус не попался на эту уловку, он прекрасно знал, что Рыбий Глаз следит за каждым его движением. Ведь третий глаз у триоктидов действовал независимо от двух остальных, и поэтому они в одно и то же время могли смотреть в разные стороны.
Мариус наконец добрался до стола, на котором стоял кувшин с водой. Он поднял его обеими руками, с трудом поднес к губам и начал пить жадными глотками.
Вода! Ничего не может быть вкуснее холодной воды.
После того как он несколько утолил жажду, ему сразу же стало значительно лучше. Конечно, спина по-прежнему горела, но он уже мог терпеть эту боль. Он должен был терпеть! Сдаваться нельзя, стоит опустить руки — и тебе конец, ты уже никогда не выйдешь отсюда живым. А он ни за что не хотел доставлять врагам такое удовольствие. Да и Лауре еще нужна была его помощь.
Лаура.
В голове роились мрачные мысли.
Остается только надеяться, что она поняла и запомнила все, что он сказал ей прошлой ночью! Если бы у него было хоть чуточку больше времени! Если бы только проклятый стражник хотя бы минутой позже заметил, что он предпринял путешествие вне тела! Еще минута, и он бы успел рассказать дочери, где спрятал Ворчуна. Без помощи Шепчущего тумана ей не удастся незаметно пробраться в гробницу. Никогда! Но тогда она не выполнит свою миссию, а это означает, что все пропало.
Мариус теперь уже вообще не был уверен, что именно успел рассказать Лауре во время своего короткого посещения. Сумел ли он ей все понятно и внятно объяснить? Или, может быть, он сообщил дочери так мало сведений, что она теперь при всем желании не сможет найти правильный путь. Как ни ломал Мариус себе голову, так и не мог точно вспомнить, о чем он успел рассказать Лауре, прежде чем жестокие удары кнута триоктида прервали его путешествие вне тела, вывели его из состояния транса и вернули обратно в камеру.
Может быть, стоит попытаться предпринять еще одно путешествие вне тела. Так, на всякий случай, чтобы посмотреть, как там Лаура. Пусть даже Хромая Нога после этого забьет его до смерти. Лаура во что бы то ни стало должна выполнить свою миссию, ведь от нее зависит судьба Земли, да и Авентерры тоже!
Рыбий Глаз и Хромая Нога, правда, следят за ним теперь еще строже, чем прежде. Но почему бы не попробовать? Ведь если получилось один раз, может, получится и во второй!
При этой мысли у Мариуса на душе сразу же полегчало. Ему даже пришла в голову идея, как перехитрить стражников, несмотря на неусыпную бдительность. Да, именно так он и поступит!
Тут из дальнего конца коридора до него долетел звук тяжелых шагов, которые быстро приближались. Рыбий Глаз как ошпаренный вскочил со стула и вытянулся по струнке. Мариус прильнул к решетке, напряженно всматриваясь в темноту. В тусклом свете коридора ему удалось различить три фигуры.
Впереди шел высокий мужчина, и, хотя на нем был длинный черный плащ, сильное, мускулистое тело угадывалось даже под плотной материей. Решительная походка выдавала в нем человека, для которого не существует преград. Яркий факел, горевший в его руке, не только освещал им дорогу, но и позволял хорошо рассмотреть его самого. Лицо с орлиным носом и плотно сжатыми тонкими губами было мертвенно-бледно, глаза сверкали красным огнем. Мариус Леандер никогда его раньше не видел. Но, еще прежде чем заметить висевший у него на боку огромный меч, он догадался, что это Борборон, Повелитель Тьмы, всемогущий предводитель Темных сил.
Лаура жила на четвертом этаже главного корпуса. Комнатка была небольшая, зато очень уютная и, как это было принято в Равенштайне, рассчитанная на двух человек. Справа и слева от двери стояли кровати, шкафы и книжные полки, а у окна в качестве письменного стола была приделана большая доска. Перед ней стояли два стула. Все оставшееся свободным от мебели пространство стен занимали плакаты и постеры с изображениями кино- и поп-звезд, а также фотографии китов и дельфинов.
Лаура открыла дверь в комнату, и ее тут же оглушил пронзительный голос Мадонны. «Bye, bye Miss American Pie…» — пело радио. На кровати, что стояла слева, лежала очень полная девочка с целой копной непослушных рыжих кудряшек на голове. Склонясь над толстой книгой, она пританцовывала ногами в такт музыке и правой рукой то и дело нащупывала лежавшую рядом на тумбочке некогда огромную плитку шоколада в разорванной серебристой фольге, от которой теперь уже, правда, мало что осталось, отламывала очередной кусочек и отправляла его в рот.
Лаура улыбнулась. Она нисколько не сомневалась, что застанет Каю Левенштайн за двумя ее излюбленнейшими занятиями — чтением и едой.
— Привет, Кая! — сказала Лаура.
Кая — вообще-то ее звали Катарина, но никто и не думал ее так называть — обернулась. Улыбка озарила ее бледное, усыпанное веснушками лицо. Губы и подбородок были испачканы шоколадом. Из набитого рта послышались какие-то нечленораздельные звуки:
— Вивет, ваува!
Лауре не пришлось долго думать, чтобы понять, что имеет в виду подруга.
Кая закрыла книгу, села, неуклюже сползла с кровати и направилась к Лауре, заглатывая остатки шоколада и протягивая подруге обе руки.
— С днем рождения, Лаура!
Она преувеличенно церемонно положила руки Лауре на плечи, привстала на цыпочки — Кая была с ней одного возраста, но чуть не на голову ниже — и запечатлела на щеке подруги поцелуй, оставив там жирный шоколадный след, который Лаура быстро стерла, когда Кая отвернулась, чтобы достать из тумбочки красиво завернутый подарок.
— Это тебе, — сказала она и, радостно улыбаясь, двинулась к подруге, но не заметила валявшиеся на пути сапоги, споткнулась и чуть не упала.
Подарок приземлился прямо у ног Лауры.
— Упс! — виновато улыбнулась Кая.
Лаура едва заметно покачала головой. «Ну как можно быть такой растяпой, — подумала она. — Мало того что руки-крюки, так еще и ноги, как ходули».
Девочки жили в одной комнате уже четвертый год, и за это время Лаура искренне привязалась к своей соседке, но до сих пор не перестала удивляться ее неуклюжести. Правда, научилась теперь не обращать на нее внимания. Она молча наклонилась, подняла подарок и развернула. Это была книга.
— «Свадьба принцессы», — прочитала Лаура. — Класс!
Кая разделяла Лаурину страсть к захватывающим историям. Не важно, какая книга: приключения, фантастика, сказки или легенды — главное, чтобы сюжет был такой, что не оторваться, тогда подруги за чтением забывали про все на свете. Чем они, к сожалению, и занимались весь прошлый год. Девочки отдавали предпочтение беллетристике, а не школьным учебникам, и результат не заставил себя долго ждать — обе с треском провалились весной на экзаменах и остались на второй год.
— Думаю, тебе понравится, — с надеждой в голосе сказала Кая.
— Конечно, — ответила Лаура, — я уже давно о ней мечтаю. Но помнишь, что мы с тобой обещали: в этом году сначала уроки, а все остальное потом!
Кая кивнула, но на лице у нее не было заметно никакого энтузиазма. Пока Лаура занималась своими делами: разворачивала подарок, снимала красную куртку и начала доставать из рюкзака и раскладывать в шкафу вещи, — рыжий пончик опять не без труда взобрался на свою кровать, прислонился спиной к стене и с любопытством взглянул на подругу.
— Ну, рассказывай! — потребовала Кая, тяжело переводя дух. — Что ты делала дома?
Лаура посмотрела на подругу с беспокойством. Казалось, Кае нужно было совсем немного, чтобы запыхаться. Девочка сидела на кровати, под плакатом, изображавшим большого кита, над головой у нее кружила веселая карусель из китов — Кая была фанатом этих исполинских животных. Некоторые в классе даже намекали, что при такой фигуре человек просто обязан чувствовать родственную связь с морскими великанами. Что, по мнению Лауры, было не только глупо, но и совершенно необоснованно. Говорить так могли только дураки. У Каи с китами не было ничего общего — ну, может быть, только самую, самую капельку.
— Рассказывай скорей! — нетерпеливо настаивала Кая. — Неужели за два дня ничего не произошло?
— Хм-м… — задумчиво протянула Лаура. — Ничего особенного. Все как обычно. Мачеха опять довела. Представляешь, теперь ей пришло в голову потащить нас с Лукасом в церковь на концерт!
— О нет!
— Вот именно! Совсем свихнулась!
Кая согласно закивала.
— Иногда как подумаю, что вы от нее терпите, так даже рада, что моим родителям до меня нет никакого дела, — сказала она.
— Наверное, ты права, — задумчиво проговорила Лаура. — Потом мы, само собой, еще поцапались — как всегда. Так что, видишь, выходные прошли нормально.
Тут ей кое-что вспомнилось.
— Правда, когда я вчера отправилась прогулять Урагана… — Лаура замолчала в нерешительности.
Стоит ли рассказывать Кае о том, что случилось с ней во время прогулки? Или о ночном происшествии? И о каменном великане тоже?..
Нет, лучше промолчать!
В отличие от Заэль и Лукаса, подруга наверняка ей поверит. Каждому слову, в этом Лаура нисколько не сомневалась. Но уже завтра всему интернату будет известно все до мельчайших подробностей. Каким бы верным и надежным другом Кая ни была, она просто не умела хранить секреты. Она повсюду будет рассказывать о ее приключениях. А этого Лауре хотелось меньше всего. Поэтому она решила ничего ей не говорить. Во всяком случае пока.
— Ну, вы поехали кататься и?.. — допытывалась Кая.
— Хм-м, — замычала Лаура. — Ну-у… в общем… Ураган… он…
— Да, Ураган. И что?
Лаура лихорадочно пыталась на ходу сочинить какую-нибудь правдоподобную историю. Наконец в голову пришла спасительная ложь.
— Он… он на скаку потерял подкову! Начал спотыкаться и чуть меня не сбросил!
— Но ты все-таки удержалась в седле? — спросила Кая, недоверчиво сощурив глаза.
— Угу, — поспешно кивнула Лаура и тут же сама задала вопрос, чтобы перевести разговор на другую тему: — А как здесь, в Равенштайне? Что ты делала все выходные?
Не успела Кая открыть рот, чтобы ответить, как Лаура посмотрела на часы и воскликнула:
— О господи! Мне же еще нужно зайти к Моргенштерну! — С этими словами она вскочила и выбежала из комнаты.
Кая посмотрела подруге вслед. Странно, но Лаура была сегодня какая-то не такая. Не такая, как всегда. А ведь сегодня у нее день рождения.
«Непонятно», — подумала Кая. Сама не зная почему, она была совершенно уверена, что подруга от нее что-то скрывает.
Что-то тут не так.
Повелитель Тьмы со своими спутниками подошел уже совсем близко к камере, так что Мариус мог теперь рассмотреть и остальных. К своему великому удивлению, он обнаружил, что одним из спутников Повелителя Тьмы была высокая стройная женщина. Узкое, облегающее платье изумрудного цвета делало ее похожей на ящерицу. Желтые глаза с узкими, вытянутыми зрачками также придавали ей сходство с рептилией. Черные как смола волосы оттеняли мертвенно-бледное неподвижное, словно маска, лицо, не выражавшее абсолютно никаких эмоций.
На мужчине, шедшем рядом с ней, был ярко-красный плащ с большим капюшоном, который он надвинул до самых глаз, так что лица почти не было видно. И все равно появление его привело Мариуса в ужас, так как он знал, что подобные плащи с капюшонами носили только известные своим коварством фурхурсы, жрецы Темных сил. Черных магов, обладающих необыкновенной колдовской силой, боялись все.
Для чего, ради всего святого, Повелитель Тьмы привел с собой фурхурса?
Борборон подал знак Рыбьему Глазу, чтобы тот открыл темницу, и триоктид дрожащими пальцами стал перебирать связку ключей, висевшую у него на поясе. Железная дверь со скрипом отворилась, и посетители вошли в камеру. Повелитель Тьмы остановился напротив Мариуса и осветил факелом измученное лицо пленника.
Ослепленный ярким светом, Мариус отпрянул назад и зажмурился. Повелитель Тьмы внимательно осмотрел его, но на его бледном лице не отразилось никаких чувств, тем более жалости. Затем, метнув быстрый взгляд на стоявшего в дверях стражника, он обратился к пленнику.
— Разве они тебя не предупреждали? — спросил он своим низким, гортанным голосом.
Мариус молчал. Конечно, тюремщики угрожали ему жестокой расправой в том случае, если ему вдруг вздумается предпринять путешествие вне тела. Но это все равно не оправдывает их варварского обращения. К тому же Мариус терпеть не мог, когда незнакомые люди обращаются к нему на «ты».
— Вижу, ты предпочитаешь молчать? — продолжал Борборон. — Хорошо, дело твое. В любом случае я и не рассчитывал, что угрозы тебя остановят. Но эти ротозеи слишком упростили тебе задачу, хотя им было ясно сказано, что этой ночью следует проявить особую бдительность. — Тут он притворно вздохнул и добавил: — Думаю, больше с ними такого не случится.
На лице Повелителя Тьмы появилось подобие улыбки, и Мариус заметил, что Рыбий Глаз при этих словах побледнел. Триоктид, как и все ему подобные, был ограниченным существом, но даже его скудных мозгов хватило на то, чтобы понять, что беглое замечание хозяина означало для них с Хромой Ногой смертный приговор.
— Твое неповиновение тоже будет наказано! — объявил Повелитель Тьмы, обращаясь к Мариусу. — Хотя… — он сделал паузу, и его тонкие губы растянулись в широкой улыбке, — мы должны быть тебе благодарны за тот сувенир, который ты прихватил для нас во время своего путешествия на планету Людей.
Мариус не понимал, что имеет в виду Борборон. «Сувенир? — удивился он. — Какой еще сувенир?»
Повелитель Тьмы повернулся к стоявшей рядом с ним спутнице:
— Покажи ему, Сирин. И не забудь сказать спасибо за дорогую вещь!
Женщина тоже усмехнулась и подошла вплотную к Мариусу. Она расстегнула верхнюю пуговицу платья и отвернула воротник так, чтобы Мариус смог рассмотреть украшение, висевшее у нее на шее. Это была простая цепочка с золотым медальоном.
Увидев колесо Времени, Мариус тотчас же понял, какую чудовищную ошибку совершил, и в ужасе отшатнулся. У него вырвался стон отчаяния. О нет! Зачем только он, когда был у Лауры, взял цепочку с медальоном в руки?
Рептилиеподобная женщина с мертвенно-бледным лицом смерила его холодным взглядом. Ее желтые змеиные глаза злорадно сверкнули.
— Не надо так убиваться, — язвительно проговорили она. — Даже с помощью амулета твоей дочери все равно не выполнить миссию. Никогда!
Она подошла к Мариусу совсем близко, выдвинула вперед свой острый подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Когда она снова заговорила, ее голос звучал как шипение дикой кошки:
— Я буду беречь колесо Времени лучше, чем твоя девчонка, и оно еще сослужит мне добрую службу!
У Мариуса все поплыло перед глазами. Наихудшее из того, что только могло случиться, случилось — медальон, который должен был помочь Лауре в поисках кубка, попал в руки Темных сил, и он, Мариус, был в этом виноват!
Он, и никто другой.
Словно прочтя его мысли, отвратительная женщина громко расхохоталась ему в лицо, а потом отошла в сторону и уступила место Борборону.
— Хотя ты и оказал нам неоценимую услугу, — обратился Повелитель Тьмы к Мариусу со злорадной улыбкой, — мы не можем допустить, чтобы ты снова попытался вступить в контакт со своей дочерью.
Мариуса охватила ярость. Мерзавец! Вместо того чтобы сказать, что собирается делать, продолжает издеваться, наслаждаясь его отчаянием! Совершенно обезумев от злости, Мариус чуть было не схватил Повелителя Тьмы за горло, но вовремя остановился. Это было равносильно самоубийству. Он заставил себя успокоиться и стоически выдержать ядовитый взгляд пылающих красных глаз.
— Значит, вы собираетесь меня… убить? — спросил он.
Повелитель Тьмы хрипло рассмеялся в ответ.
— Нет. Если бы мы хотели тебя убить, ты бы уже давно был мертв. Мы сохранили тебе жизнь, потому что однажды, возможно, ты нам еще пригодишься. В качестве заложника, например. На случай, если девчонке все-таки удастся что-нибудь разнюхать, — хотя все мы прекрасно знаем, что это совершенно исключено. Но, как говорят у вас на планете Людей, страховка никогда не мешает. Не так ли?
— Но что… что же тогда вы собираетесь делать?
— А ты не догадываешься? Неужели? Разве ты не слышал о чарах мнимой смерти?
Мариус содрогнулся, как будто его ударило молнией.
Чары мнимой смерти!
Еще бы, еще бы он не слышал об этой страшной пытке! Она была страшнее самой страшной смерти. Теперь-то Мариус наконец понял, зачем Повелитель Тьмы привел с собой фурхурса. Только жрецы Темных сил могли наложить на человека чары мнимой смерти. Мариус, правда, не знал, как они это делают. Зато ему был прекрасно известен результат: человек под действием чар мнимой смерти становится полностью неподвижным. Он не может пошевелить ни рукой, ни ногой, ни единым мускулом своего тела. При этом сознание его остается настолько ясным, что он даже не может спать. Со стороны это выглядит так, как будто он впал в кому или умер. Изнурительная пытка, которой никто и ничто не может положить конец, даже смерть. Тот, на кого наложены чары мнимой смерти, не может умереть. И если ему вовремя не дать противоядие, его живой дух навеки останется пленником, заточенным в темницу своего неподвижного тела. А противоядие известно только жрецам Темных сил.
Фурхурс подошел к пленнику. Мариус мог теперь разглядеть сморщенное лицо черного колдуна, его желтую кожу, покрытую множеством старческих пятен.
— Опустись на свое ложе! — прокаркал старик дребезжащим голосом.
Мариус не торопился выполнять его просьбу.
— Делай, что тебе говорят! — властно приказал Повелитель Тьмы и затем добавил неожиданно мягким голосом: — Это для твоего же блага, поверь мне.
Казалось, в нем вдруг проснулось сострадание.
После недолгого раздумья Мариус проковылял к своей постели и лег. Жрец последовал за ним. Затем он извлек из-под плаща небольшую склянку с ядовито-зеленой жидкостью и откупорил ее.
— Открой рот! — приказал он.
Мариус повиновался. Жрец наклонился над ним и капнул ему на язык две ядовитые капли.
Жидкость была пресная, абсолютно безвкусная. Спустя несколько секунд Мариус почувствовал, как по телу разливается приятное тепло, — и вот он уже не мог шевелиться. Хотел поднять руку, она не слушалась. То же самое произошло и с ногами. Он словно оцепенел, любое движение было невозможно. И хотя Мариус по-прежнему находился в ясном сознании, тело его превратилось в камень. Правда, боли он теперь тоже не чувствовал. Но долго радоваться этому факту ему не пришлось, так как мысль, уже в следующее мгновение промелькнувшая в его голове, была в сто крат мучительнее любых физических страданий: теперь он не сможет помочь Лауре!
Лаура постучала в дверь приемной. Никто не ответил. Она постучала снова — опять тишина.
Девочка осторожно повернула ручку, тихонько открыла дверь и заглянула в приемную — там никого не было. Госпожи Придушайн, секретаря директора, не было на месте. На самом деле госпожу Придушайн звали вовсе не Придушайн, а Призе-Штайн, но не успела она проработать в интернате и двух дней, как за ней закрепилось это прозвище, и все равенштайнцы называли ее теперь только так.
«Черт! Если Придушайн нет на месте, кто же тогда доложит обо мне директору?» — промелькнуло в голове у Лауры.
Ведь, по мнению немолодой и начисто лишенной чувства юмора женщины, именно это являлось ее основной и первостепенной обязанностью. Как настоящий цербер, следила она за тем, чтобы никто без ее доклада и соответствующего на то разрешения не входил в кабинет директора, расположенный сразу же за приемной. Можно было подумать, что Придушайн была хранительницей некой бесценной святыни, а не обычным школьным секретарем.
Лаура собралась было закрыть дверь, как в голову ей пришла другая мысль: если Придушайн нет на месте, тогда, значит, никто не запрещает ей самой попытать счастье у Моргенштерна!
Лаура прошмыгнула в приемную, быстро пересекла ее и остановилась у большой дубовой двери, ведущей в кабинет директора.
Она постучала. Сначала тихо, потом чуть громче.
— Войдите! — послышался низкий голос.
Лаура открыла дверь и вошла в просторную комнату.
Ее обдало волной приятного тепла. Две стены кабинета занимали высокие, до потолка, стеллажи, доверху заставленные книгами. Две другие до середины были отделаны дубовыми панелями, а сверху отштукатурены. Штукатурка когда-то, вероятно, была белого цвета, но со временем закоптилась и пожелтела. Правда, большие картины с портретами всех предыдущих директоров интерната все еще продолжали украшать стены кабинета.
В центре кабинета стоял респектабельный, массивный письменный стол, также из дуба, и за ним сидел — нет, не директор интерната Аврелиус Моргенштерн, как предполагала Лаура, а доктор Квинтус Шварц.
Доктор Шварц был учителем химии и биологии, а также заместителем директора интерната Равенштайн. Когда девочка подошла ближе, он оторвал глаза от лежавшего перед ним на столе листка бумаги, поднял голову и посмотрел на нее.
Доктору Квинтусу Шварцу было около пятидесяти, но выглядел он значительно моложе и напоминал тех римских императоров, изображения которых Лаура видела в учебнике истории. Лицо его в любое время года украшал приятный загар, а темные волосы, в которых до сих пор не появилось даже намека седины, были всегда модно подстрижены и безупречно уложены. Одним словом, Квинтуса Шварца вполне можно было назвать привлекательным мужчиной, если бы не его глаза, темные и острые, — они буквально впивались в собеседника, готовые пробуравить его насквозь.
Учитель, казалось, нисколько не удивился, увидев Лауру в кабинете директора.
— А, Лаура Леандер? — обратился он к ней с приветливой улыбкой, обнажая безупречные ровные зубы, такие белые, как в рекламе зубной пасты по телевизору. — Чем могу служить?
— Э-х-м-м, — замялась Лаура. — В общем… дело в том… я к профессору Моргенштерну. Его нет?
— Нет, — ответил доктор Шварц, слегка покачав головой.
Затем, повернув голову, сделал вид, что осматривается в поисках директора.
— Или, быть может, ты видишь здесь еще кого-нибудь кроме меня? — спросил он так, что иронию в его голосе никак нельзя было не заметить.
— А где он?
— Наш дорогой коллега со вчерашнего дня тяжело болен, — объяснил Квинтус Шварц, и Лауру удивило, что при этих словах на лице его снова заиграла улыбка. — И предугадывая твой следующий вопрос, сразу же могу на него ответить: врачи, увы, не знают, что с ним стряслось.
Лаура испуганно посмотрела на учителя:
— Это… серьезно?
Доктор Шварц пожал плечами:
— Не знаю. Как я уже сказал, врачам еще ничего не удалось установить. Коллега Моргенштерн вдруг ни с того ни с сего ослаб, поэтому ему был прописан строгий постельный режим. Пока он не встанет на ноги, выполнять его обязанности буду я.
Не зная, что сказать, Лаура какое-то время растерянно смотрела в пол.
— Может быть, я могу тебе чем-то помочь? — нарушил молчание заместитель директора, и в голосе его послышалась подозрительность.
— Нет, нет! Спасибо! А можно мне… можно навестить профессора Моргенштерна?
Квинтус Шварц энергично затряс головой:
— Ни в коем случае! К нему разрешено входить только врачу и Мэри Морган. Мисс Мэри ухаживает за ним в свободное от занятий время.
Хотя бы одна хорошая новость. Теперь можно не сомневаться, что профессор, по крайней мере, в надежных руках.
Мисс Мэри Морган преподавала в интернате английский и французский языки, и все ученики ее просто обожали. Некоторые даже боготворили. Лауре она тоже нравилась больше остальных учителей. Она была очень добрая, всегда готова прийти на помощь и старалась справедливо обходиться с учениками. На мисс Морган можно положиться, она позаботится о профессоре. Он ни в чем не будет нуждаться.
— А известно, как долго профессор?..
— Нет, Лаура. В данный момент этого никто не может сказать.
Само собой, подумала Лаура. Ведь никто даже не знает, как его лечить!
Лаура снова взглянула на доктора Шварца, попрощалась и вышла. В любом случае у нее осталось впечатление, что заместитель директора не верит в скорое выздоровление профессора. Казалось, он был в этом даже твердо убежден.
И дело тут вовсе не в улыбке, выдающей его мысли. Нет. Дело в глазах. В них был холод.
Леденящий холод.
Лаура вышла из приемной и прикрыла за собой дверь. Коридор не отапливался. Девочке стало зябко. Она поежилась, машинально застегнула красную куртку и задумчиво направилась в сторону своего класса. Мрачное существо, стоявшее в дальнем углу коридора и наблюдавшее за ней угрюмым, пристальным взглядом, она не заметила.
Это был Аттила Мордук, завхоз Равенштайна. Его легко можно было узнать по огромной голове, нелепо смотревшейся на приземистом, коренастом туловище. Кроме того, Аттила был абсолютно лыс, его гладкий блестящий череп напоминал шар для боулинга и был виден издалека. Круглое, как луна, лицо тоже было совершенно гладким, ни волоска, ни единого, даже самого скромного намека на бороду — щеки и подбородок были ровные и чистые, как попка младенца.
Но особенно поражали его руки: необыкновенно длинные, достающие почти до колен и настолько волосатые, что это уже, скорее, были не волосы, а настоящая шерсть. Растительность ржаво-рыжего цвета покрывала у него даже тыльную сторону кистей рук, которые, в свою очередь, были также непомерно велики. Может, конечно, не настолько огромные, чтобы сравнивать их по размеру с крышками унитазов, как делали некоторые ученики интерната, но все-таки достаточно большие, чтобы в ладони у Аттилы свободно мог поместиться баскетбольный мяч.
Трудно сказать, сколько лет Аттила Мордук проработал в интернате, не вызывало сомнений только одно: все это время он был настоящим кошмаром для всех равенштайнцев. Лицо его постоянно было перекошено жуткой гримасой! Ни один человек не мог вспомнить, чтобы Аттила ему хоть раз улыбнулся или же приветливо кивнул. Он смотрел исподлобья, таким убийственно мрачным взглядом, как будто поставил себе задачу переплюнуть самых угрюмых из всех металлистов. Большинство учеников от одного только вида завхоза бросало в дрожь, и они старались обходить его стороной.
Когда Лаура дошла почти до конца коридора, Аттила Мордук осторожно осмотрелся по сторонам. Затем его грузная фигура пришла в движение. И хотя при ходьбе он раскачивался из стороны в сторону, как моряк, только что сошедший на сушу, двигался он, как ни странно, на редкость легко. Абсолютно бесшумно Аттила направился за ни о чем не подозревавшей девочкой.
Морвена изо всех сия погоняла животное.
— Вперед, Принцесса, вперед, скорей! — кричала она навстречу завывающему ветру.
Эльфанта с высоко поднятой головой и блестящими на солнце рогами цвета слоновой кости отчаянно скакала вперед. С шумом вдыхая и выдыхая воздух, она продолжила свой путь, почти по брюхо увязая в снегу. Узкую, ведущую к перевалу тропу почти не было видно под толщей снега. При этом она так круто поднималась в гору, что ни одна лошадь не смогла бы ее преодолеть. Но для Принцессы, двурога Морвены, эта задача не представляла собой никакой сложности. Животное ловко карабкалось наверх, ни разу не оступившись.
Двуроги не только сильнее лошадей, но и намного выносливее своих робких сородичей, чутких единорогов, которые в последнее время встречаются редко, разве что только в Волшебном лесу. Но при этом двуроги почти такие же нежные и чуткие, как единороги. Чаще всего они угадывают опасность издалека, и поэтому им обычно удается ее избежать. Вот почему Морвена выбрала для путешествия именно эльфанту, и Принцесса ни разу еще ее не разочаровала. Двурогам хорошо известны все древнейшие тропы в любом уголке Авентерры, так что они могут добраться до цели гораздо быстрее любого другого животного. Ведь все эти тропы проложили когда-то лесные феи, которые ухаживают за детенышами единорогов и двурогов сразу же после их рождения.
Белые вершины Снежных гор блестели в первых лучах восходящего солнца, на сияющем ярко-голубом небе вставала заря. Ледяной ветер гнал по небу остатки грозовых облаков. Он дул Морвене прямо в лицо, и, хотя она с головы до ног укуталась в теплый плащ, обжигающий холод, царивший в этих безлюдных районах Снежных гор, все равно пробирал до костей. Даже шерстяной платок, который она повязала на голову, не помогал.
Но не ветер и холод мучили Морвену, а тревога и боль за смертельно больного Хранителя Света. К тому же она понимала, что придется в конце концов разочаровать беднягу Параваина, возлагавшего на нее слишком большие надежды. Она знала, что он ждет от нее чуда. Но, несмотря на все свои знания и опыт целительницы, ей не удастся спасти Элюзиона от смерти. Она сможет только облегчить его старания и на какое-то время отсрочить конец. Но для этого ей сначала нужно добраться до Геллиниата!
Морвена злилась, вспоминая о том, как ловко удалось врагам выманить ее из крепости Грааля. Ей даже в голову не пришло заподозрить неладное, когда в замок явился гонец якобы с письмом от отца. Напротив, она очень обрадовалась, ведь это был прекрасный повод после стольких лет разлуки снова повидать родные края. Только увидев удивление отца по поводу ее приезда, Морвена поняла, что здесь что-то не так. А вскоре в небе над Шумогроком, замком отца, появился Быстрое Крыло. Огромный орел, посланник Света, сообщил ей обо всем, что произошло в ее отсутствие в крепости Геллиниат. Конечно, не теряя ни минуты, она пустилась в обратный путь. Предложение отца дать ей для защиты нескольких всадников она отклонила. Большая группа продвигается гораздо медленнее, да и внимания привлекает слишком много. К тому же, кроме Принцессы, все равно никто не сможет пройти потайными тропами.
Наконец Морвена добралась до перевала. Она остановила двурога, чтобы животное отдышалось, и окинула взглядом раскинувшиеся внизу просторы Зеленой страны. Целительница вздохнула. До Геллиниата было еще очень далеко. Ей придется не только пересечь Зеленую страну, но и преодолеть бурную Грозную реку. Затем на ее пути лежит Слюдяная пустыня — возможно, самый опасный участок путешествия. И в довершение всего нужно умудриться живой и невредимой выбраться из Сумеречного ущелья.
Долгое, полное опасностей путешествие ожидало ее. В лучшем случае, если никто не попытается ей помешать, она доберется до крепости через четыре дня. Но кто знает, будет ли Элюзион к тому времени еще жив. Единственная надежда — новый мост через Грозную реку. Она обратила внимание на строительство этого моста еще на пути в замок отца, и это ее очень обрадовало. Может быть, мост уже готов. Тогда ей не придется делать большой крюк и, возможно, удастся сэкономить целый день.
Этот день может стоить Хранителю Света жизни. Морвена решительно пришпорила двурога и поскакала в сторону Зеленой страны.
6 Таинственный наблюдатель
Первая половина дня прошла как обычно, без каких бы то ни было происшествий. На уроках, как всегда, тоска смертная. В Лаурином классе кроме нее учились еще восемь девчонок и семь мальчишек. Почти все поздравили ее с днем рождения. Даже Вонючка Макс, который вечно над ней издевался и постоянно действовал на нервы, и тот снизошел до нескольких сдержанных слов.
Вонючку Макса, естественно, звали вовсе не Вонючка Макс, его настоящее имя было Максимилиан Финкенштурц. Но из-за отвратительной привычки всегда и везде портить воздух к бесформенному толстяку навсегда приклеилось это прозвище. Макс Лауру терпеть не мог, потому что ее не мог терпеть Ронни Ридель. Ронни был лучшим другом Макса, а в прошлом году еще и старостой класса. Но в этом году — с большим перевесом и совершенно неожиданно для Ронни — одноклассники выбрали не его, а Лауру. Это стало для Ронни жестоким ударом, ведь Лаура, кроме всего прочего, была новенькой в седьмом «Б», вот с тех пор-то он и начал ее изводить и, само собой, был одним из тех немногих, кто сегодня не поздравил ее с днем рождения.
Как Лаура ни старалась, ей никак не удавалось сосредоточиться на уроках. Она постоянно думала о профессоре Моргенштерне. Странно, что он вот так вдруг, ни с того ни с сего заболел. Еще в пятницу, когда он вел урок в Лаурином классе, никаких признаков нездоровья она у него не заметила. Конечно, профессор был уже в возрасте, ему скорее всего было около семидесяти, а может быть, и больше, но Лаура не помнила, чтобы он вообще когда-нибудь болел. Наоборот, Моргенштерн всегда казался пышущим здоровьем, несмотря на возраст, активно продолжал заниматься спортом и запросто делал «солнышко» на турнике, чем вряд ли мог похвастаться кто-нибудь из его учеников. В том числе и Лаура. Хотя она была не самой слабенькой в классе. А теперь он вдруг слег от какой-то загадочной болезни, о которой даже врачи ничего не знают. Что бы это значило?..
Непонятно!
Кого бы Лаура ни спрашивала о здоровье профессора Моргенштерна, никто не мог сказать ничего определенного. Сам Шушельпуф пребывал в абсолютном неведении. Его настоящее имя было не Шушельпуф, а доктор Генрих Шнайдер-Руф. Этот немолодой, совершенно лысый мужчина вел в интернате уроки истории. Во время урока он постоянно нервно поправлял свои старомодные очки, с громким сопением водружая их обратно на переносицу, что и способствовало приобретению этого странного прозвища. Шушельпуф обычно был в курсе всего происходящего в Равенштайне, но на этот раз даже он только пожимал плечами и разводил руками. Оставалось одно — спросить у мисс Мэри, но ее урок, к сожалению, только завтра.
Еще Перси Валиант может что-нибудь знать. Учитель физкультуры, как и Мэри Морган, был близким другом Аврелиуса Моргенштерна. Лаура заметила, с какой симпатией профессор относился к этим двум молодым учителям. Иногда ей даже казалось, что Моргенштерн опекает их, как настоящий отец. Поэтому не исключено, что Перси Валианту известно больше, чем остальным.
В противном случае ей придется нарушить запрет доктора Квинтуса Шварца и лично нанести визит директору интерната. Другого выхода нет. Она непременно должна с ним поговорить. Нужно же наконец узнать, что означает таинственное появление отца прошлой ночью. Надо все выяснить и раскрыть эту тайну.
А если кто-то и может ей в этом помочь, так это только профессор Аврелиус Моргенштерн. В этом Лаура была абсолютно уверена.
Во-первых, потому, что папа ей так сказал.
А во-вторых, она была просто уверена, вот и все.
После обеда, когда Кая, вновь взгромоздившись на свою кровать, с наслаждением предалась чтению толстенной книжки вприкуску с ничуть не меньшей по размерам плиткой шоколада, Лаура быстро побросала вещи в спортивную сумку, взяла маску и рапиру и поспешила в спортзал.
В раздевалке было холодно, однако запах пота все еще не выветрился с утра. Лаура замерзла, пока переодевалась в фехтовальный костюм.
Когда девочка вошла в зал, он был пуст. Перси, как всегда, опаздывал. Хотя время было еще совсем не позднее, в зале уже стало почти темно. Хорошо, что Лаура знала, где выключатель.
В правой половине зала, где находилась площадка для фехтования, вспыхнул свет. Лаура начала разминку.
Фехтованием она начала заниматься в пять лет. Настоял отец, уговорить ее оказалось непросто, и поначалу она занималась очень неохотно, но со временем втянулась, и ей даже понравилось. Этот вид спорта, в котором удивительным образом сочетаются быстрота и элегантность, ловкость и тактический расчет, доставлял ей теперь истинное удовольствие и вместе с тем заставлял постоянно совершенствоваться.
Около года назад, примерно в то время, когда пропал отец, она начала посещать индивидуальные занятия у Перси Валианта. Перси сам ей предложил. У нее якобы настоящий талант, сказал он, и жаль зарывать его в землю. Он сам вызвался ее тренировать, и притом совершенно бесплатно.
Лаура не стала долго думать над его предложением и сразу же с радостью согласилась. С тех пор она каждую неделю по три часа занималась с Перси. Вначале тренировки показались ей слишком изнурительными. После первых занятий девочка так уставала, что готова уже была все бросить, но потом ей вспомнились слова отца. «Побеждает тот, кто не сдается, — говорил он. — Как только опустишь руки — считай, что уже все пропало».
Только благодаря этому она выдержала, и со временем тренировки стали доставлять ей все больше и больше удовольствия. Она с нетерпением ждала каждого нового занятия с молодым учителем.
Перси все не было.
Вдруг у Лауры появилось такое чувство, будто за ней кто-то следит. Она почти физически ощущала устремленный ей в спину взгляд. Девочка, делавшая в это время упражнения на растяжку, выпрямилась и повернула голову. Медленно прошлась глазами по залу. Никого. Как она ни напрягала зрение, никого не было видно, даже в дальней, неосвещенной части зала. Показалось. Ну конечно, просто показалось. Пожав плечами, она продолжила свои упражнения, так и не заметив мрачное существо, выглянувшее из-за горы гимнастических матов в самом дальнем углу зала и следившее за ней пристальным угрюмым взглядом. Но вскоре таинственный наблюдатель снова нырнул обратно за маты, так как открылась дверь и в зал вошел молодой мужчина.
Лицо Лауры просияло радостной улыбкой, когда она увидела Перси Валианта. Перси тоже улыбался. Его атлетически сложенную фигуру уже обтягивал фехтовальный костюм, на согнутой руке висела маска.
Приблизившись к Лауре, он легко поклонился.
— Прими этот скромный поклон, о прекрасная Лаура, и мои самые теплые поздравления, — начал он, как всегда, в своей удивительной и вместе с тем забавной манере, — в честь того дня, когда ты осчастливила этот свет своим появлением!
Лаура улыбнулась. Перси Валиант родился во Франции. И хотя его родители жили в Бургундии, они дали сыну старинное бретонское имя «Персеваль». Но всем родственникам и знакомым оно показалось слишком длинным, и поэтому его с детства стали называть просто Перси. Знания немецкого он почерпнул, в первую очередь, из своих любимых книг — средневековых рыцарских романов. Перси вообще был страстным фанатом Средневековья. Если бы у него был выбор, в каком времени жить, то он бы, ни секунды не раздумывая, решил в пользу рыцарей, минезингеров и воспетых ими дам. Чем и объяснялось его пристрастие к средневековым романам, лексические особенности которых наложили заметный отпечаток на его немецкий. Благодаря французскому акценту речь Перси звучала еще забавнее. Он, естественно, все это прекрасно знал, но никогда не пытался что-либо изменить. И правильно делал, считала Лаура. Ей нравилось, как говорил Перси, потому что его всегда было весело слушать.
Ей вообще в нем все нравилось.
Лаура улыбнулась учителю.
— Спасибо, мосье Валиант, — сказала она.
Он снова поклонился:
— Осмелюсь просить мою дорогую мадемуазель об извинении за то, что был с ней так невоспитан и заставил себя слишком долго ждать!
Лаура снова не смогла удержаться от улыбки.
— Ничего, — сказала она. — Все в порядке!
Перси вдруг посерьезнел:
— Ну что же, довольно слов, прекрасная Лаура, пора от слов нам переходить к делу.
— Только один вопрос. — Лаура сделала шаг к учителю. — Что с профессором Моргенштерном?
Перси нахмурился.
— О, не омрачай свою душу преждевременною печалью, — тихо ответил он. — Не сомневаюсь, что наш горячо любимый профессор в скором времени встанет на путь выздоровления!
— Но что с ним? Почему никто не может мне ничего сказать?
— Терпение, Лаура, терпение! — потребовал Перси. — Тебе предстоит все вскорости узнать! А сейчас приступим к занятиям — начинаем с тех же упражнений, что и в прошлый раз!
Он откинул со лба длинные светлые волосы, надел маску и, выставив вперед правую руку с рапирой, застыл в напряженной позе. Лаура тоже надела маску и взяла в руку оружие.
Она была готова.
— En garde! К бою! — послышался сквозь маску глухой голос Перси.
Поединок начался. Удар, защита, контратака. Клинки рапир свистели в воздухе, сверкали, отражая электрический свет, и скрещивались, наполняя зал чистым серебристым звоном.
Удар, защита, контратака — снова и снова.
Пот ручьями стекал под тесной маской по лицу Лауры, она тяжело дышала. Девочка была в отличной форме и ловко увертывалась от ударов Перси, так что ему ни разу не удалось коснуться ее острием своей рапиры. Потом она сама перешла в наступление. Сначала учитель отражал ее удары, но Лаура не унималась. Она продолжала атаковать.
«Я должна его удивить», — промелькнуло у нее в голове. И уже в следующий момент она знала, что делать. В трех своих последних атаках она пыталась его обмануть. Целилась в грудь, но в последнюю секунду изменяла маневр, опускала рапиру вниз и старалась нанести неожиданный удар сбоку. Но каждый раз Перси удавалось разгадать ее план, и он с легкостью отражал удары. Теперь она решила поступить иначе.
Она сделала пару быстрых выпадов к учителю и резко выбросила рапиру вперед. Он парировал первый удар, но Лаура не отступала. Ее клинок снова просвистел в воздухе, опять нацелился Перси в грудь и затем в последнюю секунду…
Нет, на этот раз Лаура не изменила направления удара, как этого ожидал Перси. Он, как и в прошлый раз, сделал парирующее движение — и его грудь осталась без защиты! На это и рассчитывала Лаура — она стремительно сделала шаг вперед, и клинок уперся в защитный жилет учителя.
Попадание!
Перси поднял руку и снял маску.
— Браво, Лаура! — сказал он. — С каждым разом все лучше и лучше. И если…
Краем глаза он заметил черную тень в темном углу зала. Он повернул голову и внимательно посмотрел в ту сторону. Но там уже никого не было. Как он ни вглядывался в темную часть зала, не обнаружил там ничего необычного.
Лаура тоже сняла маску. Она запыхалась, ее лицо блестело от пота. Девочка удивленно посмотрела на тренера:
— Что случилось, мосье Валиант?
— Не могу сказать, — ответил тот. — Только что мне почудилось, будто тут кто-то был, но, видно, и вправду почудилось.
Он снова обвел взглядом противоположную часть зала. На несколько секунд задержался на груде матов — никакого движения. Никого. Перси отвернулся и подошел к Лауре. В этот момент послышался звук захлопнувшейся двери. Перси подскочил как ошпаренный и резко обернулся, Лаура тоже во все глаза смотрела в ту сторону, откуда донесся звук. Там, совсем близко от горы матов, находилась неприметная дверь запасного выхода. Она тихонько дрожала, как будто ее только что захлопнули.
Лаура и учитель, не сговариваясь, бросились к матам. Перси рванул дверь, и они попытались что-либо разглядеть в сгустившихся к тому времени над парком сумерках. Но никого не увидели. Тайный наблюдатель, кем бы он ни был, скорее всего уже смылся, воспользовавшись темнотой и прячась за кустами и деревьями парка.
Тут Лаура почувствовала странный висевший в воздухе запах. Она принюхалась. Запах был очень слабый, немного затхлый и едва уловимый и все-таки удивительно знакомый. Казалось, он встречался ей и раньше. Вот только она никак не могла вспомнить, где и когда.
Перси задумчиво смотрел в пустоту.
— Стало быть, это не был обман зрения, — пробормотал он и посмотрел на девочку очень серьезно. — Заклинаю тебя, Лаура, обещай мне, что будешь очень осторожна. Обещай!
Лаура кивнула. Хотя она не имела ни малейшего представления о том, что имел в виду Перси, но какое-то чувство подсказывало ей, что над ней нависла опасность.
Нешуточная опасность.
В просторном коридоре, ведущем на кухню крепости Грааля, царила обычная для этого времени суета. Служанки хлопотали с посудой, поварята таскали мешки с продуктами, то и дело заглядывал кто-нибудь из рыцарей, освободившихся от службы, чтобы поболтать с прислугой да заодно угоститься свежеиспеченным хлебом с сочной ветчиной.
Алинор с глиняной миской в руках спешила на кухню, но по дороге ее остановил брат.
— Птс-с! — послышался у нее за спиной шепот Аларика. — Птс-с, Алинор.
Белая головка с косичками остановилась и обернулась. Алинор не сразу разглядела брата в темноте. Он стоял за колонной и махал ей рукой.
Алинор быстро подошла к нему:
— Чего тебе?
У Аларика на руках сидел свупи, и мальчик чесал его за ухом. Прежде чем заговорить, он внимательно осмотрелся кругом:
— Не знаешь, что с Элюзионом?
— С Элюзионом? — удивилась девочка. — А что с ним?
— Я сегодня его еще не видел, и кого ни спрошу, все отвечают как-то уклончиво. Даже Параваин — а он, сама знаешь, мне всегда доверял — и тот молчит. Мне кажется, от нас что-то скрывают.
— Но что? — На лице Алинор снова появилось удивление.
— Не знаю.
Аларик задумался, нахмурив лоб, а свупи забрался ему на плечо и начал лизать в щеку.
— Мне кажется, прошлой ночью что-то случилось, что-то гораздо более серьезное, чем утверждают Белые рыцари.
— Не может быть!
— Похоже, — покачал головой Аларик, — Борборону и его воинам удалось причинить немало вреда. Только нам об этом не говорят.
Девочка побледнела:
— Думаешь?..
— Да. Я думаю, они сделали что-то с Хранителем Света, — серьезно сказал Аларик. — Иначе зачем тогда Параваин послал Быстрое Крыло за Морвеной?
Девочка растерянно смотрела на брата:
— Не знаю, Аларик, я ничего не заметила. Разве что Параваин сегодня утром сам лично пришел на кухню и взял миску с водой для Элюзиона, а не его камердинер, как…
В этот момент свупи испуганно пискнул и забрался Аларику под жилетку. Дети удивленно подняли глаза и увидели идущего к ним Параваина.
Рыцарь внимательно посмотрел на своего оруженосца и обратился к его сестре:
— Алинор?
— Да, господин, — ответила девочка с учтивым поклоном.
— Тут вот что… — прежде чем продолжить, рыцарь глубоко вздохнул, — ты ведь… как мне кажется, ты уже давно учишься у Морвены?
— Да. Скоро будет два года.
— Успела ли ты научиться от нее, что нужно делать при лихорадке и… и общей слабости?
— Ну конечно, мой господин, — ответила девочка, и ее голубые глаза заблестели. — От лихорадки помогает настой золотого корня. Он растет у меня на родине. А при слабости, тогда…
Рыцарь остановил ее.
— Ступай за мной! — коротко сказал он и, повернувшись к Аларику, строго добавил: — А тебе советую заняться каким-нибудь делом. Твои назойливые вопросы только мешают и создают панику.
За ужином в столовой почти не было свободных мест. В огромным зале, некогда служившем местом шумных пирушек и диких оргий Жестокого Рыцаря, было оживленно и сегодня, хотя сам рыцарь и вся его разгульная свита вот уже восемь с лишним веков как обрели вечный покой, оставив по себе долгую, но недобрую память. Высокие потолки, стены, обшитые дубовыми панелями, массивные кованые подсвечники — все это напоминало о рыцарских временах, пусть даже в подсвечниках больше не потрескивали восковые свечи, не коптили масляные факелы, а горели обычные электрические лампочки, наполняя зал мягким, уютным светом. Правда, свечи на рождественском венке под потолком в центре зала были все-таки настоящие. Две из них даже горели, и тонкие струйки дыма поднимались от языков пламени к потолку.
Дети, сидевшие на деревянных скамьях за длинными столами, чувствовали себя превосходно. Слышался звон посуды, ножей и вилок, голоса сливались в единый веселый гул, тут и там раздавался дружный смех.
Стол для учителей был расположен на небольшом возвышении у торцевой стены зала, что позволяло им во время трапезы наблюдать за своими подопечными, хотя, по правде сказать, от этого было мало проку, так как ученики, казалось, не обращали на «неусыпное учительское око» ровным счетом никакого внимания, да и сами учителя, как правило, предпочитали на это время оставить детей в покое. Даже профессор Аврелиус Моргенштерн вмешивался только в крайних случаях, когда воспитанники становились уж слишком буйными, что случалось крайне редко. Почти никогда. Профессор Моргенштерн был глубоко убежден, что еда должна доставлять удовольствие, чему способствует не только качество приготовленной пищи, но и оживленная беседа и непринужденная обстановка за столом.
Сегодня, однако, Аврелиуса Моргенштерна не было за общим учительским столом. На его месте, удобно развалясь, сидел довольный доктор Квинтус Шварц — дело в том, что только у стула директора была высокая спинка и удобные подлокотники. По правую руку от него расположилась Ребекка Таксус. Высокая и тощая, учительница математики и физики была одета в лиловое платье. Свои жиденькие огненно-рыжие косицы она уложила вокруг головы и в этот момент была всецело поглощена беседой с новоиспеченным директором интерната.
Лаурин стол был третьим от входа и стоял у окна. Лаура сидела у прохода, рядом с ней Кая, напротив — Лукас и Магда Шнайдер, его одноклассница. Магда была ростом с Лауру, и у нее были такие же длинные светлые волосы, и все-таки до сестры Лукаса ей было далеко. Во всяком случае, так утверждал Филипп Боддин, учившийся с Лаурой в одном классе. Одноклассники прозвали его Мистер Кул за то, что он вечно воображал, носил модное барахло и два раза в месяц посещал парикмахера, чтобы уложить соломенное гнездо у себя на голове в безупречную стильную прическу. И само собой разумеется, Мистер Кул разбирался в женщинах. По крайней мере ему так казалось. Лауре он не нравился и всем ее одноклассникам тоже. Всем, кроме Каро Тиле, конечно. Та была влюблена в Мистера Кула. Но Каро не в счет, у нее вообще плохо со вкусом.
Сегодня на ужин было одно из самых любимых Лауриных блюд — спагетти. Кая тоже обожала спагетти, поэтому перед ней на столе стояла уже вторая тарелка, и она с таким аппетитом набросилась на еду, как будто у нее с утра во рту не было маковой росинки. А между тем бедняжка незадолго до ужина умяла половину большущей шоколадки с ромово-виноградно-ореховой начинкой. Чтобы заморить червячка, так сказать. У Каи, как и у многих других учеников, на лице и одежде виднелись следы томатного соуса. Длинные тонкие спагетти постоянно соскальзывали с вилки и оказывались где угодно, но только не там, где надо.
Магда тоже вела отчаянную борьбу с непослушными макаронами, что ничуть не мешало ей безостановочно болтать с друзьями. У Магды рот вообще никогда не закрывался.
— Ты только посмотри на них! — возмущенно обратилась она к Лауре.
— На кого?
Магда указала глазами на учительский стол, где Ребекка Таксус возбужденно шептала что-то на ухо своему соседу.
— Пинки Таксус так распинается перед Шварцем только потому, что он теперь наш новый дирекс!
— Фефунда! — пробубнила с набитым ртом Кая. — Фони фооффе фегфа фмефте!
Лауре потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что имеет в виду подруга.
— Надо же! А я и не знала.
— Неудивительно! — заметил Лукас. — Ты у нас вообще всегда ушами хлопаешь!
— Очень смешно! — Лаура состроила брату рожу.
Магда придвинулась поближе к друзьям и, понизив голос, спросила:
— Вы уже слышали?
— Что? — почти разом отозвались Кая и Лукас.
Магда посмотрела по сторонам, убедилась, что никто их не подслушивает, и зашептала:
— В воскресенье нашли труп.
Лаура сделала испуганное лицо:
— Что! Где? Как?..
Голубые глаза Магды заблестели от возбуждения.
— Помните, старый склеп в Мертвом лесу?
— В котором лежит Раймар фон Равенштайн? — удивленно спросила Лаура.
— Куда нам не разрешают ходить, потому что там водится привидение? — поинтересовалась Кая.
— Куда нам не разрешают ходить, потому что там можно упасть и разбиться! — поправил ее Лукас своим обычным нравоучительным тоном.
— Именно! — кивнула Магда. — Так вот, вчера один из учеников был там, и его придавило обломком стены!
Кая рассеянно опустила вилку, и спагетти, приправленные доброй порцией томатного соуса, приземлились ей на джинсы.
— У-упс! — всплеснула она руками и принялась вытирать джинсы салфеткой.
Лаура с немым укором покачала головой. Ну как так можно!
— Какой ужас! — снова обратилась она к Магде сдавленным голосом. — А ты откуда знаешь?
— Мне сказала Элени из седьмого «А», а ей сказала подруга из девятого «Б». А кто сказал ей, я не знаю.
— И кто это был? — грустно спросила Лаура.
— Элени считает, что дирекция старается замять это дело, — никто, правда, не знает почему, — ответила Магда. — Но мне все-таки удалось выяснить имя. Его звали Алан Шмитт.
— Алан Шмитт? — удивилась Кая. — Никогда не слышала.
— Я тоже, — заявил Лукас.
Магда кивнула:
— Говорят, он учился в одиннадцатом; правда, у кого ни спрошу, никто его не знает.
Лаура задумчиво посмотрела на подругу:
— Странно, правда? Ведь в Равенштайне не так уж много народу. Должен же кто-то…
В этот момент за учительским столом зазвенел колокольчик. Доктор Шварц собирался выступить с заявлением. Все сообщения или распоряжения администрации интерната делались обычно во время ужина. Но раньше право на это имел только сам директор, или уж в крайнем случае он лично просил кого-нибудь из коллег выступить перед учениками вместо него. Время от времени профессор поступал именно так, поэтому ученики успешно пережили уже выступления многих учителей. Например, речь Шушельпуфа, или магистра Себальдуса, как привыкли называть в интернате тощего как щепка и всегда крайне зажатого учителя немецкого Себальдуса Магеса.
Только один учитель еще ни разу не выступал. Это был доктор Квинтус Шварц.
«Так я и знала, — подумала Лаура. — Не успел стать директором, как уже развоображался. Ну ничего, это ненадолго!»
Доктор Шварц поднялся со своего места и скрестил руки на груди. Ему словно удалось прочесть мысли Лауры, потому что несколько мгновений он насмешливо смотрел ей прямо в лицо. Его черные глаза при этом победоносно сверкали.
Он поднял правую руку, и шум в зале постепенно стал затихать. Ученики перестали болтать, звон посуды прекратился, и наконец воцарилась полная тишина.
Доктор Квинтус Шварц не спеша обвел взглядом присутствующих. В интернате насчитывалось около двухсот учащихся и еще добрых две дюжины учителей — все глаза были направлены на заместителя директора.
Квинтусу, казалось, нравилось быть в центре внимания. Прежде чем начать речь, он глубоко, с наслаждением вздохнул.
— Дорогие коллеги и учащиеся интерната, — начал он своим глубоким, приятным голосом, — как многие из вас, наверное, уже слышали, наш глубокоуважаемый господин директор… — тут он на минуту прервался, чтобы демонстративно вздохнуть, — профессор Моргенштерн, к сожалению, болен. Поэтому я был вынужден временно взять на себя его обязанности и буду выполнять их до тех пор, пока здоровье его не улучшится!
На этом месте его речи из рядов учеников послышались разочарованные возгласы.
Кая закатила глаза.
— О нет! — простонала она.
— Только этого не хватало! — зло прошептала Магда.
Лаура огляделась. Отовсюду, куда бы она ни взглянула, смотрели недовольные лица.
Реакция учеников не ускользнула и от доктора Шварца. Только вот казалось, она его ничуть не расстроила. Наоборот, он как будто даже обрадовался. Его лицо расплылось в самодовольной улыбке, и он не проронил ни единого замечания на этот счет.
— У меня создалось впечатление, что наше достославное заведение в последние годы постепенно приходит в упадок. Дисциплина и порядок в нем перестали соблюдаться должным образом. О них, попросту говоря, забыли. Поэтому я намерен впредь направить все свои усилия на восстановление порядка! Все ученики с этого момента должны неукоснительно соблюдать правила поведения, установленные в интернате! И само собой разумеется, что каждое нарушение будет караться немедленно и самым жестоким образом!
По залу снова прокатилась волна недовольства.
— Он что, спятил? — негодующе воскликнула Кая.
— Очередной заскок! — фыркнула Магда.
У большинства сидевших за учительским столом на лицах также читалось недоумение. Перси Валиант осуждающе качал головой, а мисс Мэри Морган, всем своим видом выражая недовольство, смотрела в одну точку прямо перед собой. Глянцевый лоб Шушельпуфа собрался глубокими складками. Магистр Себальдус часто моргал глазами, нервно протирая очки платком. Только Пинки Таксус радостно ухмылялась. Она была единственной, кто явно выражал Квинтусу Шварцу свое одобрение. Остальные коллеги, казалось, абсолютно не понимали, зачем доктору Шварцу понадобилось прибегать к столь жестким мерам. Ведь до сих пор, пока профессор Моргенштерн руководил интернатом, не было никаких проблем, хотя он и относился к уставу довольно-таки лояльно и никогда не считал непременным условием порядка обязательную круглосуточную слежку за учениками.
Доктор Квинтус Шварц сделал вид, что не замечает всеобщего недовольства, и спокойным голосом объявил основные требования:
— С этого момента снова должен строго соблюдаться режим: еда, учеба, отдых — по расписанию. В свободное время учащимся разрешается находиться только в специально отведенных для них помещениях, библиотеку и спортзал следует посещать только в конкретные часы, установленные режимом. И самое главное: после отбоя, а он теперь снова будет ровно в десять часов, учащимся запрещается покидать пределы своих спален, если только у них нет на то разрешения руководства интерната!
Школьники теперь уже не в силах были больше молчать. Последние слова доктора Шварца потонули в дружных криках негодования. Он схватил колокольчик и яростно зазвонил.
— Успокойтесь! — кричал он. — Немедленно успокойтесь!
Глаза его горели злобой.
Постепенно снова воцарилось молчание.
— Так-то лучше. — Голос доктора Шварца звучал чуть мягче. — Я уже почти закончил. Итак, последнее и самое важное: я запрещаю кому бы то ни было приближаться к старому склепу в Мертвом лесу. Да, именно к тому склепу, который для многих из вас по какой-то загадочной причине кажется чрезвычайно привлекательным!
Он сощурил глаза и пристально посмотрел в зал. При виде всеобщего недовольства его лицо расплылось в улыбке. Затем он сел и спокойно продолжил свою беседу с Ребеккой Таксус, как будто за минуту до этого речь шла о сущих пустяках, а не о вещах, сразивших наповал всех до единого учащихся и большую часть преподавательского состава.
Лаура качала головой. Она никак не могла понять, чего хочет добиться Квинтус Шварц этими своими новыми правилами, для введения которых совершенно очевидно не было никакой нужды. Новоиспеченный директор не пользовался особой любовью и уважением у своих учеников, да и среди коллег у него, пожалуй, не было ни одного друга. Но ни одна живая душа в интернате, даже из числа его самых заклятых врагов, не могла отрицать, что Квинтус был человеком очень и очень неглупым. И тем не менее он в первый же день заводит новые порядки, прекрасно зная, что они никому не понравятся и только настроят подавляющее большинство против него. В этом нет никакого смысла! Нет, какой-то смысл все-таки есть, должен быть! Просто никто о нем пока еще не догадывается.
— Он что-то замышляет, — задумчиво произнесла Лаура.
В душу ей закралось страшное подозрение. И оно не давало ей покоя.
7 Ночные приключения
Темная ночь опустилась на Равенштайн. Тонкий серп убывающей луны на почти безоблачном небе лил на замок тусклый фосфорический свет. Где-то далеко, в глубине Мертвого леса, прокричала сова, и сразу же ей вослед прозвучали гулкие удары башенных часов.
Часы били полночь.
Лаура Леандер мирно спала в своей постели. Ее дыхание было тихим и равномерным. С Каиной кровати доносилось легкое похрапывание, на тумбочке едва слышно тикал будильник. Лунный свет сочился сквозь тонкие гардины, и на стенах плясали причудливые тени.
Внезапно откуда-то издалека донесся странный звук, похожий на завывание волка. Лаура тихо застонала и заворочалась в постели, как будто сквозь сон все же услышала жуткий, берущий за душу вой. В тот же миг ручка на двери беззвучно повернулась, и дверь с легким скрипом приоткрылась. В комнату из коридора заполз тонкий луч света, он скользнул по стене, у которой стояла кровать Лауры, и, становясь все длиннее и длиннее, наконец достиг Лауриного лица. Послышалось шуршание материи.
Снова завыл волк, Лаура проснулась. Она открыла глаза, села на постели и вздрогнула, увидев рядом с собой темный силуэт.
О нет!
Лаура уже раскрыла рот, чтобы закричать что есть сил, как вдруг узнала ночного гостя.
— Мисс Морган? — в недоумении воскликнула она.
С головы до пят укутанная в длинную накидку, учительница с невозмутимым видом стояла рядом с ней.
— Идем! — сказала она без каких бы то ни было объяснений.
— Но… — запротестовала Лаура.
— Лаура, пожалуйста, идем! — настойчивым шепотом перебила ее учительница.
С этими словами она развернулась и вышла в коридор.
Лаура некоторое время еще продолжала тупо смотреть в темноту. Что все это значит? Она ничего не могла понять. И вдруг, к своему великому удивлению, заметила, что уже откинула край одеяла и встала с кровати. Сама того не желая, она поднялась, надела зимние сапоги, прямо поверх пижамы накинула красную зимнюю куртку и в полной растерянности на ощупь стала пробираться к двери. Какая-то странная сила влекла ее за собой, и она не могла ей сопротивляться. Как будто кто-то руководил ею помимо ее воли.
Когда Лаура вышла в коридор, мисс Мэри почти достигла лестницы.
«Что-то здесь не так», — подумала Лаура. И тут она вдруг поняла, что именно не так: в то время как она прекрасно слышала звук своих собственных шагов, учительница передвигалась бесшумно, почти не касаясь ногами пола. Лаура пригляделась, и ей показалось, что мисс Мэри даже не шевелит ногами! Хорошо, допустим, на ней длинная накидка и ног под ней не видно, но ведь даже тяжелая материя не выдавала никакого колебания. Ни волны, ни складки — ничего. Хрупкая фигурка учительницы просто плыла по воздуху, беззвучно и без всяких усилий плавно скользила по направлению к лестнице.
«Странно, — подумала Лаура. — Очень странно!»
Тусклый ночник и слабый лунный свет, то тут то там проникающий через узкие окна, плохо освещали длинный коридор. В полумраке ниш вырисовывались призрачные силуэты, напоминавшие кровожадных убийц, подкарауливающих в засаде свою жертву. И хотя Лаура знала, что это всего лишь старинные рыцарские доспехи, расставленные по обеим сторонам коридора, ей все равно стало не по себе. По коже побежали мурашки.
Добравшись до лестницы, Лаура облегченно вздохнула. Здесь, правда, было ненамного светлее, но зато нет страшных, навевающих ужас огромных фигур.
Призрачный лунный свет струился сквозь небольшое круглое окно над входом и освещал картину на противоположной стене холла. Лаура ненароком скользнула по ней глазами. Но то, что она увидела, заставило ее оцепенеть от ужаса. Как вкопанная, она неподвижно застыла с раскрытым от изумления ртом. Ей даже пришло в голову, что все это сон. Ведь в это невозможно было поверить — на картине осталась только молодая женщина в белом платье. Она в упор смотрела на Лауру бесконечно печальными глазами. Но волк, большой черный волк, который всегда лежал у ее ног, бесследно исчез!
Лаура зажмурилась и замотала головой. Нет, не может быть! Наверное, померещилось! Она быстро заморгала и протерла глаза руками — волка действительно не было на картине. Место у ног женщины в белом было пусто и выглядело так, как будто там вообще никогда и никого не было. Сильва, в полном одиночестве, продолжала стоять на лесной поляне, в упор глядя на Лауру.
Этому может быть только одно объяснение — кто-то закрасил волка! Но зачем? И трудно представить, чтобы кто-то успел это сделать за то короткое время, что прошло после ужина! Ведь когда они с Каей возвращались из столовой к себе в комнату, картина выглядела как обычно, в ней тогда еще не было ничего странного.
И тут Лаура услышала завывание волка. Казалось, оно доносилось из Мертвого леса, начинавшегося сразу же за парком. Ошибиться она не могла, так как вскоре вой повторился снова. Что это значит? Неужели волк с картины ожил?..
Ерунда! Лаура разозлилась. И придет же такое в голову!
Скрип двери прервал ее мысли. Девочка увидела, что мисс Мэри уже выскользнула на улицу, и поспешила за ней.
Когда Лаура оказалась за дверью, в лицо ей ударил холодный ветер, и, хотя она старательно укуталась в теплую куртку, ее все равно знобило от холода.
Мэри Морган уже плыла по песчаной дорожке, и Лауре пришлось поторапливаться, чтобы не потерять ее из виду. Девочка быстро сбежала по ступенькам, мимо каменного великана, державшего козырек, и через несколько секунд оказалась на песчаной дорожке, ведущей в парк. Обернуться и посмотреть на атланта Лауре не пришло в голову.
Зато он смотрел ей вслед. Каменный гигант, скосив глаза и нахмурив брови, провожал ее задумчивым взглядом. Он даже повернул голову, чтобы было лучше видно. Но то, что он видел, казалось, совсем его не радовало. Наоборот, взгляд его был серьезным.
Очень серьезным.
Узкая дорожка вела вдоль главного корпуса интерната. Лаурина куртка, как красный стоп-сигнал, мелькала в темноте между деревьев. Девочка поспешно шла вслед за учительницей, которая беззвучно скользила в добрых двадцати метрах впереди нее. Гравий хрустел у Лауры под ногами, холодный сырой воздух щекотал в носу и пах — нет, к сожалению, не снегом. Это Кастор Дитрих научил Лауру различать запах предстоящего снегопада. Он вообще многому ее научил. Она знала теперь, что человеку наблюдательному природа может раскрыть немало своих секретов. Но сейчас в воздухе пахло — увы! — только прелой листвой да гнилой древесиной.
В одном из окон третьего этажа дрогнула штора. Это было окно учительской. И хотя свет там не горел, за стеклом угадывались призрачные очертания темной фигуры, напряженно и пристально вглядывающейся в темноту парка.
Лаура не знала, что за ней наблюдают. Но краем глаза все-таки уловила какое-то движение. Она повернула голову и посмотрела на главный корпус — там, в окне учительской, раскачивалась занавеска. Темного силуэта за стеклом уже не было.
Когда девочка снова повернулась к мисс Мэри, та уже скрылась в облаке густого тумана, стремительно расползавшегося по всему парку. Лаура пошла быстрее. Через несколько шагов и ее поглотила серая пелена, сквозь которую абсолютно ничего не было видно. Ни мисс Мэри, ни какой-либо другой живой души. Туман становился все гуще и гуще. Из него, словно привидения, навстречу Лауре вырастали фантастические тени кустов и деревьев, обрамлявших дорогу с обеих сторон. Вдалеке заскулила лисица, и две крылатые тени беззвучно пронеслись над головой. Девочка не успела испугаться, как они уже скрылись. Она стала уговаривать себя, что это всего лишь совы, устроившие себе гнездо на большом дубе рядом со спортзалом.
Дойдя до развилки, Лаура остановилась, так как не знала, в какую сторону повернуть. Она совершенно не представляла себе, куда собиралась вести ее мисс Мэри. Учительницы нигде не было видно, поэтому девочка несколько мгновений растерянно потопталась на месте, пока наконец не решилась свернуть направо. Если Лауре не изменяла память, эта дорожка должна была вести к домику профессора Моргенштерна, расположенному позади центрального корпуса в тихой уединенной части парка. «Может быть, мы идем именно туда», — подумала Лаура и обреченно двинулась дальше.
Туман стал настолько густым, что впереди уже ничего нельзя было различить. Лаура видела лишь дорожку прямо у себя под ногами; очертания кустов и деревьев парка по обеим сторонам дорожки растворились в белесой вязкой пелене. А дома директора все не было видно, хотя, по расчетам Лауры, она давно уже должна была до него дойти. Тропинка, казалось, была бесконечной и уводила ее все глубже и глубже в таинственную, фосфорическую мглу. Лауре наконец стало ясно, что она заблудилась. Она не знала, где находится. Ее охватила паника, и хотя она понимала, что это абсолютно бессмысленно, все равно ускорила шаг, а потом бросилась бежать со всех ног.
Вдруг из тумана ей навстречу вынырнуло жуткое существо. Лаура чуть было не закричала, но вовремя поняла, что это гигантская лошадь огромной статуи Раймара фон Равенштайна, установленной на небольшой поляне посреди парка. И все-таки сердце девочки бешено колотилось, когда она неуверенным шагом приблизилась к каменному рыцарю.
Эта статуя была изготовлена по приказу Жестокого Рыцаря еще при его жизни, в тысяча сто пятьдесят третьем году, вскоре после возвращения его из крестового похода, в котором он провел несколько лет. Наверное, предчувствовал, что после смерти никто не прольет по нему ни единой слезинки и уж тем более не поставит памятника. Поэтому сам решил позаботиться об увековечении себя для потомков и приказал одному из местных скульпторов изваять себя верхом на любимом коне, — скульптура из гранита должна была выглядеть как можно более «натурально».
Из-за темноты и густого тумана статуя казалась более устрашающей, чем обычно. Лаура боязливо подняла глаза на ужасного рыцаря, который в полном боевом снаряжении, с тяжелым большим мечом на боку сидел верхом на своем верном коне и пристально смотрел вдаль.
У настоящего Раймара, по-видимому, были дьявольски безобразные черты лица, так как даже приукрашенное его изображение производило необыкновенно мерзкое и гнетущее впечатление. На его глаза падала тень от массивного шлема, но вовсе не потому они выглядели такими холодными и злыми — глаза Раймара действительно были холодные и злые, и даже его каменное изваяние продолжало наводить ужас на всех, кто его видел. Должно быть, своим устрашающим видом он отпугивал даже птиц, так как они боялись садиться ему на голову, не говоря уже о том, чтобы ненароком запачкать ее. Во всяком случае, так утверждал Альбин Эллеркинг. И по всей вероятности, это действительно было именно так, потому что до сих пор не слышали, чтобы хоть один человек лично стал свидетелем подобного святотатства.
Даже Лауре, которая вообще-то была не робкого десятка, снова стало не по себе при виде каменного рыцаря. Но она не могла оторвать от него глаз. Словно очарованная, стояла она перед ним, запрокинув голову и глядя ему прямо в лицо. И тут произошло нечто невероятное — каменный Раймар вдруг наклонился и заглянул ей в глаза.
Лаура громко вскрикнула, отскочила назад и — столкнулась с кем-то в темноте. Она закричала еще громче и, быстро обернувшись, увидела, что перед ней с озабоченным лицом стоит мисс Мэри.
— Что с тобой, Лаура? Что ты кричишь?
— Он-он-он-он… — только и смогла пролепетать Лаура.
— Кто? — спросила мисс Мэри спокойно. — Что случилось?
Лаура посмотрела на статую и поняла, что все это ей привиделось. Раймар фон Равенштайн, как всегда, пристально смотрел вдаль, не обращая на них с мисс Мэри никакого внимания. Туман и страх сыграли с ней злую шутку.
— Да так… — смущенно промямлила Лаура. — Ничего особенного.
Учительница взяла Лауру за руку.
— Скоро ты все поймешь, — прошептала она, увлекая девочку за собой. — А теперь идем, нас ждут.
Когда наконец злополучная поляна осталась позади и они свернули на одну из боковых дорожек, Лаура облегченно вздохнула. Туман мало-помалу рассеялся, и девочка увидела, что тропинка петляет среди молодых деревьев небольшой рощицы, за которой находился увитый плющом домик профессора Моргенштерна.
Она не слышала, что за спиной у них раздался глухой скрежет. Это каменный рыцарь повернул голову, чтобы посмотреть вслед девочке в красной куртке. Сощурив глаза, он с ненавистью наблюдал за удалявшимися фигурами, готовый, казалось, вот-вот спрыгнуть с коня и пуститься за ними в погоню.
Обратный путь казался Морвене бесконечно долгим. Двурог все время скакал резвым галопом и ни разу не перешел на шаг, но ей все равно казалось, что они едут по Зеленой стране намного дольше обычного. А все потому, что Морвену ни на минуту не оставляли тревожные мысли о Геллиниате. Она всей душой стремилась туда. Услышав издалека шум Грозной реки, целительница надеялась, что вскоре перед ними предстанет и сам могучий поток, но, к великому ее разочарованию, прошло еще немало времени, прежде чем они достигли берега бурной реки.
Хотя уже наступила ночь, целительница заметила еще издали, что мост успели достроить. Вид нового моста немного успокоил Морвену, сняв с плеч тяжкий груз сомнений последних часов. Сбылась ее надежда на кратчайший путь, словно судьба выполнила давно данное ей обещание. Новенькое деревянное строение сияло белизной в свете обеих лун. Гордо и величественно возвышалось оно над бурлящим потоком. Мощные столбы и опоры внушали доверие, не то что те, возведенные на скорую руку, шаткие переправы, оказавшись на которых путешественник ежесекундно вынужден опасаться за свою жизнь.
Морвена пришпорила двурога и во весь опор поскакала к мосту. Здесь, у самой воды, шум реки был таким громким, что заглушал все остальные звуки ночи: завывание ветра, писк множества свупи, населявших леса Зеленой страны, а также отвратительный вой свистунов.
Не доскакав до моста, эльфанта остановилась. Она отчаянно заржала и заплясала на месте.
Морвена понимала, что хочет сказать этим измученное животное. После непрерывной скачки в течение целого дня и половины ночи Принцесса, конечно, устала. Им обеим уже давно пора было отдохнуть. Она нежно обняла двурога за шею и устало зашептала на ухо:
— Знаю, моя дорогая, знаю. Я бы тоже сейчас с удовольствием отдохнула, но нам нельзя останавливаться. Элюзиону срочно нужна моя помощь, и весь Геллиниат с нетерпением ждет нашего возвращения.
С этими словами она взяла в руки повод и настроилась двигаться дальше, но Принцесса упрямо стояла на месте, только рога у нее на лбу матово блестели в лунном свете.
Морвена удивилась. Такое упрямство было несвойственно эльфанте. Целительница призадумалась. Уж не опасность ли какая подстерегает их на пути. Но тут она поняла, что испугало двурога, — новый мост.
— Все в порядке, Принцесса, успокойся. — Она снова ласково погладила двурога. — Не надо бояться. Мы с тобой, конечно, еще не переправлялись по этому мосту, но поверь — нас с тобой он наверняка выдержит.
Эльфанта снова заржала и замотала головой, продолжая стоять на месте.
Морвена постепенно начинала терять терпение.
— Немедленно прекрати! — сказала она нарочито строгим голосом. — У нас нет времени на капризы. Каждая секунда на счету!
Тут она заметила движение на противоположном берегу. Темная фигура двигалась по направлению к мосту. Целительница сощурила глаза и пригляделась. Это была старая женщина, крестьянка судя по одежде. На спине она несла большую корзину. Груз, похоже, был очень тяжелый, так как она согнулась почти пополам и с трудом переставляла ноги.
При виде несчастной старухи, которой даже ночью нет покоя, сердце Морвены сжалось.
Подойдя к мосту, женщина взялась за перила и, держась за них, стала маленькими шажками осторожно продвигаться вперед.
— Вот видишь, ничего страшного! — закричала Морвена двурогу.
Принцесса фыркнула и посмотрела на старуху, медленно приближавшуюся к ним. Ее вид, казалось, успокоил животное, оно двинулось вперед и ступило на мост.
Целительница облегченно вздохнула. «Ну наконец-то, — подумала она. — Наконец-то Принцесса образумилась».
Эльфанта неуверенно зашагала по мосту. Ее копыта глухо стучали по деревянным доскам. Внизу бурлили воды Грозной реки, пенистые барашки на перекатах белесо мерцали в темноте.
Старая крестьянка, казалось, не замечала двурога и всадницу. Тяжелая ноша гнула ее к земле, каждый шаг давался с трудом. Даже когда между ними осталось всего несколько метров и до ее слуха должен был долететь стук копыт, она не подняла головы.
«Бедняжка еще и глухая», — подумала Морвена — и тут неожиданно мост под копытами у двурога растворился в воздухе и превратился в ничто.
Морвена и Принцесса полетели вниз. Целительница не успела даже опомниться и уж тем более понять, что стала жертвой колдовских чар Темных сил. Она так мечтала о том, чтобы мост был достроен, что легко поддалась обману чувств.
Бурные воды Грозной реки сомкнулись над головой у Морвены, ледяной холод пронзил тело невыносимой болью — опасный поток подхватил ее и быстро понес прочь.
Целительница отчаянно сопротивлялась, ей пришлось собрать все силы, чтобы снова всплыть на поверхность. Кашляя, отплевываясь и жадно глотая воздух, она вынырнула из воды. Увидев неподалеку голову лесной феи, Морвена почувствовала себя намного лучше. Она вытянула шею, стараясь разглядеть в пенящихся волнах старую крестьянку, но той нигде не было видно. Только корзина быстро неслась вниз по течению.
Тут Морвена услышала над головой пронзительный женский хохот. Удивленная, она подняла глаза и увидела огромное крылатое существо, парившее над водами Грозной реки. Несколько раз взмахнув мощными крыльями, оно скрылось в ночной вышине. Но прежде чем Морвена успела сообразить, что это было, ее со всего размаху бросило на торчавший из воды острый обломок скалы. Последнее, что она услышала, был хруст собственного черепа в тот момент, когда ее голова ударилась о камни. Потом все вокруг потемнело, и она потеряла сознание.
8 Посвящение
Гостиная профессора Моргенштерна привела Лауру в замешательство. Она была очень большая — просто огромная. А снаружи жилище профессора выглядело как обычная хижина лесника. Между тем гостиная занимала не меньше двухсот квадратных метров. Разве это возможно?
В камине напротив двери, потрескивая, полыхали дрова. Яркий огонь освещал дальнюю часть комнаты, на стенах плясали тени от языков пламени. Длинные массивные поленья дружно горели, наполняя комнату пряным запахом расплавленной смолы. Вскоре глаза Лауры привыкли к полумраку, и она осмотрелась. Комната была обставлена очень просто и скромно. Обычные деревянные шкафы, несколько комодов и книжные полки вдоль стен, больше ничего. Центр комнаты занимал большой круглый стол около двух с половиной метров в диаметре. На столе стояла каменная чаша, над которой колыхалось странное пламя. Оно было небольшое, величиной примерно с ладонь, но сияло такой белизной и распространяло вокруг такой яркий свет, что Лауре пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть, когда она на него взглянула.
Вокруг стола были расставлены четыре стула. На одном сидел Перси Валиант, другой заняла мисс Мэри. На третьем сидел профессор Аврелиус Моргенштерн. Закутанный в старинную мантию, он казался очень усталым. Обычно такой импозантный, профессор выглядел каким-то отрешенным, его седые волосы растрепались, а красивое, хотя и немолодое, лицо с живыми, умными голубыми глазами превратилось в мертвенно-бледную маску.
Лауру испугал вид профессора, и она хотела уже осведомиться о его здоровье, но Моргенштерн быстрым жестом остановил ее. Профессор устало улыбнулся девочке и указал на свободный стул.
Когда он заговорил, Лауре стало окончательно ясно, что он болен. Тяжело болен. Было слышно, с каким трудом дается ему каждое слово.
— Присаживайся, Лаура, — сказал он глухим голосом.
Лаура послушно села и вопросительно посмотрела на остальных сидевших за столом. Зачем мисс Мэри понадобилось вытаскивать ее среди ночи из постели? Чего хотят от нее эти трое?
Но по их лицам совершенно ничего нельзя было угадать. Ни Перси Валиант, ни мисс Мэри, ни даже сам профессор Аврелиус Моргенштерн пока ничем не выдали причины этого ночного свидания.
Как будто прочитав мысли девочки, Моргенштерн спросил:
— Знаешь ли ты, Лаура, зачем я тебя позвал?
Лаура молча замотала головой.
Профессор, казалось, не ожидал такого ответа. Во всяком случае, Лауре показалось, что она заметила удивление в его глазах.
— Разве отец тебе ничего не сказал?
— Что вы имеете в виду?
— Разве он не сказал, что с этого дня ты одна из нас, стражей Света, и что теперь ты вместе с нами должна сражаться на стороне Света?
— Ах да, конечно, — быстро ответила Лаура, и мысль, внезапно пронесшаяся в голове, заставила радостно забиться ее сердце. — Так, значит, — с надеждой в голосе обратилась она к Моргенштерну, — значит, папа действительно жив. Значит, мне все это не приснилось и он прошлой ночью на самом деле был у меня в комнате.
Профессор Моргенштерн кивнул.
— Да, — ответил он тихо.
— Но… но где он теперь? Где он пропадал все это время и почему не возвращается назад? Я… я ничего не понимаю.
— Поэтому ты здесь, — ответил Моргенштерн с усталой улыбкой. — Настало время открыть тебе великую тайну о мире. Надеюсь, после этого многое встанет на свои места. Слушай внимательно и не пропусти из моего рассказа ни слова. Время не ждет, а силы мои иссякают. Я смогу поведать тебе только самое главное.
Лаура во все глаза смотрела на профессора. Она боялась даже вздохнуть. Только сердце бешено колотилось и кровь стучала в висках.
— Лишь немногим избранным известно, — начал шепотом Аврелиус Моргенштерн, — что у Земли испокон веков существует близнец. Она намного старше нашей планеты и называется Авентерра. Обе планеты представляют собой параллельные миры. На Авентерре, древнейшей из всех планет, находящейся за пределами человеческого познания, Добро и Зло непрерывно борются друг с другом, силы Света и Тьмы ведут постоянную войну за господство над миром. А теперь эта борьба перенесена и на нашу планету.
Силами Добра руководит Элюзион, Хранитель Света. Во главе войска Темных сил стоит Борборон, Повелитель Тьмы. С неистовой злобой и дьявольским упорством посылает он все новые и новые отряды на борьбу с защитниками Света, целые легионы черных воинов, число которых непрерывно растет. Заветная мечта, к которой он стремится все это время, — убить Хранителя Света и обеспечить силам Тьмы окончательную и полную победу над силами Добра. Случись это, и мир наш растворится в Вечной Пустоте, Авентерра погибнет — а вместе с ней и Земля тоже!
— О нет, нет! — воскликнула Лаура. — Это не должно произойти! Никогда!
— Согласен, — серьезно ответил профессор Моргенштерн. — И тем не менее никогда еще вероятность того, что все это может произойти, не была так велика, как теперь!
Лаура вздрогнула. Она вопросительно посмотрела на Перси Валианта, тот в знак согласия печально кивнул. В глазах мисс Мэри Морган тоже читалась нешуточная тревога. И тут Лауре стало ясно, что Аврелиус Моргенштерн не преувеличивает. Все именно так, как он говорит.
— А почему? — тихо спросила она.
— Два дня назад Повелителю Тьмы удалось ранить Хранителя Света Проклятым мечом. Раны, нанесенные этим мечом, не заживают; проклятие, лежащее на нем, медленно, капля за каплей, высасывает из жертвы жизненные силы. Если в ближайшее время Элюзион не получит противоядие, он умрет.
— Существует противоядие? — удивилась Лаура.
— Конечно. Ведь Зло невозможно представить себе без Добра, и наоборот. Без одного не бывает другого. Как без плюса не было бы минуса, а без смерти — жизни, так и Зла не может быть без Добра. Они, словно две стороны одной монеты, не могут объединиться и в то же время навсегда связаны друг с другом.
У Лауры закружилась голова. В таких тонкостях ей уже трудно было разобраться. Еще меньше она понимала, какое отношение все это имеет к отцу и уж тем более к ней самой. Ведь если кто-то и может сейчас помочь Хранителю Света, так это уж точно не она. Она удивленно посмотрела на Аврелиуса Моргенштерна:
— Что это за противоядие?
— Живая вода, — ответил профессор. — Достаточно одной капли этой целебной жидкости, и раны сами собой заживают, а больной моментально выздоравливает.
— А где берут эту воду?
— В том-то как раз и проблема, — ответил профессор. — Живая вода испокон веков хранится в кубке Озарения, который до недавних пор был надежно спрятан в лабиринте Геллиниата. Геллиниатом называется огромная крепость, в которой живет Хранитель Света со своей дружиной.
— Но тогда я не понимаю почему… — растерянно воскликнула Лаура.
Моргенштерн жестом остановил ее.
— Силам Зла уже давно удалось выкрасть кубок Озарения из лабиринта и спрятать его где-то здесь, у нас на Земле, — пояснил он. — И самое главное, никто не знает где!
— Но как… — еще более растерянно пролепетала Лаура, — как они доставили кубок на Землю?
Профессор улыбнулся и понимающе кивнул.
— Через Магические врата, соединяющие Авентерру и Землю. С их помощью можно путешествовать из одного мира в другой.
— Магические врата? — задумчиво повторила Лаура, и в голосе ее послышалось недоумение.
— Да. Тебе, конечно, известны четыре главные даты солнечного календаря?
Лаура кивнула, вспомнив в душе добрым словом Рудольфа «Чингиза» Вагнера, учителя естествознания, который не так давно мучил их всевозможными календарями и всеми известными способами летосчисления, существовавшими в разные времена у разных народов.
— Вы, наверное, имеете в виду дни зимнего и летнего солнцестояния и весеннего и осеннего равноденствия?
— Совершенно верно, — с довольной улыбкой ответил Моргенштерн. — Солнце влияет на жизнь Авентерры точно так же, как и на жизнь Земли; как в одном, так и в другом мире законы природы намного важнее и сильнее законов людей. Но на Авентерре об этом все еще помнят, передавая память о них и знания из поколения в поколение. А на Земле знания о вселенной давно забыты. Поэтому никто из нас, людей, не придает большого значения этим важным датам солнечного календаря. А между тем именно в эти дни между нашими мирами открываются Магические врата, через которые могут перемещаться не только живые существа. С их помощью из одного мира в другой можно доставлять и различные предметы. Именно так попал на Землю кубок Озарения с живой водой. Черные рыцари доставили его сюда через Магические врата и, как нам удалось выяснить, спрятали где-то в замке или его ближайших окрестностях.
— Правда? — недоверчиво осведомилась Лаура.
Аврелиус Моргенштерн кивнул.
— Когда это было?
— В прошлом году, в день зимнего солнцестояния. Ты, наверное, знаешь, что этот особый день солнечного календаря приходится на двадцать первое декабря.
Лаура наморщила лоб:
— Вы уверены?
— Абсолютно, — кивнул Аврелиус Моргенштерн. — Наши исследования доказали, что это именно так.
— А папа? При чем тут папа?
— Скорее всего он застал Черных рыцарей за их грязным делом, поэтому они схватили его и утащили с собой на Авентерру.
— О нет! — простонала Лаура.
Какой ужас! И все-таки ей стало немного легче, ведь теперь она точно знала, что отец все еще жив. Фантастика! Это же просто фантастика! «Вот Лукас и Кая вытаращат глаза, когда все узнают. Наверняка не поверят ни единому слову. Еще бы — кто же такому поверит!»
Лаура недоверчиво посмотрела на профессора.
— А вы… вы откуда все это знаете? — спросила она с сомнением в голосе.
— Понимаю, Лаура, в это трудно поверить, — ответил профессор. — Я и сам испытал то же самое, когда мне открыли великую тайну.
— А когда это было?
— В мой тринадцатый день рождения, в тот день, когда мне исполнилось столько же лет, сколько тебе сейчас. Именно в этот день избранные узнают великую тайну, известную лишь немногим и тем не менее определяющую судьбу всего человечества.
— Эти немногие и есть стражи Света?
— Да. Как я тебе уже говорил, Добро и Зло давно перебрались на Землю. Воины Света и Темные силы послали сюда своих представителей, чтобы те населили нашу планету. С тех пор на Земле тоже постоянно ведется борьба между Добром и Злом, правда, не в такой явной форме, как на Авентерре, где она происходит у всех на виду. У нас на Земле она чаще всего скрыта от посторонних глаз, и большинство людей о ней даже не подозревают. Поэтому очень важно, чтобы немногие избранные постоянно были начеку и ни на минуту не теряли бдительности. Это основная задача всех стражей Света — быть бдительными и не выпускать Темные силы из поля зрения. Ведь только заранее распознав планы врага, мы можем помешать ему их осуществить.
«Ну вот, теперь наконец что-то начинает вырисовываться, — подумала Лаура, — хотя пока еще, конечно, не совсем ясно».
— Но почему именно я страж Света? И вы, и Перси, и Мэри? Они ведь тоже стражи, так?
Профессор Моргенштерн улыбнулся:
— Все мы прямые потомки тех воинов Света, которые в давние-давние времена прибыли сюда с миссией сражаться на Земле за дело Добра. С тех пор эта обязанность передается по наследству из поколения в поколение.
— Вот как, — изумилась Лаура. — Тогда, значит, Лукас через год тоже станет стражем?
Аврелиус покачал головой:
— Нет. Мужчины передают эту обязанность своей старшей дочери, а женщины, наоборот, своему старшему сыну.
— А если у них вообще нет детей? — задумчиво произнесла Лаура.
— Тогда цепь поколений прерывается и гаснет еще один огонь, — печально вздохнул Моргенштерн. — Вот почему стражей Света становится все меньше и меньше. Утешает лишь то, что с воинами Тьмы происходит то же самое. Ведь числом они уже давно намного превосходят нас.
Лаура была потрясена. Мысли как ураган проносились в голове, сколько вопросов хотелось задать. Но прежде всего нужно было спросить об отце.
— Если папа на Авентерре, как же тогда мы сможем ему помочь? И как он вчера ночью оказался у меня в комнате? И…
— Не все сразу, Лаура! Не все сразу! — остановил ее профессор. — Это возможно, поверь мне, большего я тебе пока сказать не могу. Перси, мисс Мэри и я, мы постараемся в будущем ответить на все твои вопросы.
Он посмотрел на обоих учителей, те в подтверждение его слов серьезно закивали. Затем Моргенштерн опять повернулся к Лауре:
— Но прежде ты должна узнать о той миссии, которая предначертана судьбой именно тебе.
Лаура почувствовала, что почва начинает потихоньку уходить у нее из-под ног. Внутри все похолодело. Что, ради всего святого, он имеет в виду? И почему опять именно она?
— Какая… какая еще миссия? — неуверенно спросила она.
Тут слово взял Перси Валиант:
— Тебе предначертано разыскать кубок Озарения и тем самым воспрепятствовать гибели Хранителя Света.
— Это можешь сделать только ты, — пояснила мисс Морган, заметившая недоумение на лице Лауры. — Ты родилась под Знаком Тринадцати и наделена поэтому особой силой!
— Но… этого просто… просто не может быть, — пролепетала Лаура. — Я такая же, как все, во мне нет совершенно ничего особенного.
Моргенштерн покачал головой.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — мягко сказал он. — Разве ты не видела знаки?
— Знаки? Какие знаки?
И тут вдруг Лаура поняла какие. Да, конечно, профессор был прав: вороны и ужасный Черный рыцарь, загадочное появление отца и фотография мамы, которая улыбалась и говорила с ней! Невероятно, но теперь все эти мистические события начали постепенно обретать какой-то смысл. И если все это правда, тогда странный лай собак, подмигивание атланта на лестнице и исчезновение волка с картины в холле тоже должны что-то значить. Совершенно сбитая с толку, Лаура жалобно посмотрела на профессора.
— Но как… как я найду этот кубок? — спросила она. — Если до сих пор этого не смог сделать никто, почему вы думаете, что у меня непременно должно получиться?
— У тебя все получится! — уверенным тоном сказал Моргенштерн. — Кроме всего прочего, ты обладаешь колесом Времени. Оно поддержит тебя и поможет в поисках.
Лаура побледнела:
— Колесо Времени? Это тот медальон на цепочке?
— Да, Лаура, именно он. Стражи Света, родившиеся под Знаком Тринадцати, передавали его из поколения в поколение, пока он наконец не попал к тебе.
Лаура вздохнула, понурила голову и, смущенно потупившись, стала молча разглядывать край стола.
— Что с тобой, Лаура? — спросил Моргенштерн, в голосе его послышалась тревога. — Что-то не так?
Девочка молчала.
— Лаура, посмотри мне, пожалуйста, в глаза.
Лаура подняла голову.
— А теперь скажи, что произошло? Может быть… — Профессор всплеснул руками, и глаза его округлились от ужаса. — Лаура, пожалуйста, скажи, что это не так.
— К сожалению, это так, — чуть слышно прошептала Лаура с лицом белым как мел. — Цепочка… она исчезла.
Перси и мисс Мэри испуганно переглянулись.
— Quel malheur! Какое несчастье! — воскликнул учитель физкультуры.
— Нет… нет… — растерянно повторяла Мэри Морган. — Этого не может быть.
Первым пришел в себя профессор Моргенштерн.
— Как это произошло? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
— Я… я не знаю. Если я правильно помню, она была в руке у отца, перед тем как он снова исчез. На следующее утро ее уже нигде не было.
Перси и Мэри застонали, а профессор Моргенштерн побледнел еще больше. У него перехватило дыхание.
Отдышавшись и придя в себя, он еще какое-то время сидел молча, задумчиво глядя перед собой.
— Это еще больше осложняет дело, — констатировал он наконец. — Но ничего. — Он ободряюще посмотрел на Лауру. — Ты все равно справишься, я уверен. Даже без медальона! — Затем обратился к учителям: — Вы ведь тоже так думаете?
— Ну разумеется! — воскликнул Перси как-то уж слишком поспешно. — И тебе следует быть исполненной уверенности в себя, Лаура!
— В себя и в силу Света, — добавила мисс Мэри. — Тогда все получится, не сомневайся!
Но на лице Лауры все еще было написано отчаяние.
— Мы будем тебе помогать, — постарался утешить ее профессор Моргенштерн, — и научим тебя использовать все те способности, которыми наделили нас наши предки с Авентерры.
— Перемещаться вне тела! — воскликнул Перси.
— Читать чужие мысли! — добавила Мэри.
— И конечно, телекинезу! — завершил профессор.
Лаура растерянно моргала. Телекинез? Неплохо было бы еще знать, что это такое! А перемещение вне тела? Об этом она тоже еще ни разу не слышала. От обилия разных мыслей, теснившихся в голове, ей вдруг стало не по себе.
Найти кубок Озарения! С живой водой! Неужели нельзя поручить это кому-нибудь другому, а не ей, обыкновенной девочке, которой едва исполнилось тринадцать!
Мысли вихрем проносились в голове, их становилось все больше и больше, они громоздились друг на друга, пока вдруг не сложились в одну простую формулу.
Невозможно! Совершенно исключено!
Но, с другой стороны, разве папа не говорил то же самое? А если Лаура и могла кому-то доверять на все сто процентов, так это только отцу. Она знала, что он еще ни разу в жизни ее не обманул. Так зачем же тогда ему говорить неправду теперь, когда речь идет о таком серьезном и важном деле?
Нет! Папа на такое не способен. Тогда получается, что профессор Моргенштерн, Перси и мисс Мэри тоже не лгут. Значит, все, что они говорят, правда — чистейшая правда, даже если вначале больше смахивала на ложь.
Профессор Моргенштерн не сводил с Лауры глаз. Он как будто знал все ее мысли, только не хотел прерывать ход ее размышлений и ждал, когда она сама примет окончательное решение. Наконец он обратился к ней со словами:
— Итак, Лаура, — голос его звучал торжественно, — готова ли ты взять на себя миссию, предначертанную тебе судьбой, и бороться вместе с нами против сил Зла?
Решение было уже готово.
— Я… я постараюсь!
Молодые учителя облегченно вздохнули, а лицо профессора просияло довольной улыбкой.
— А теперь, — произнес он не менее торжественно, — мы должны включить тебя в круг, соединяющий Землю и Авентерру, Свет и Тьму, Добро и Зло.
С этими словами он поднялся с места. Перси Валиант и Мэри Морган тоже встали. Лаура последовала их примеру. Все четверо взялись за руки, образовав круг вокруг стола. Только сейчас Лаура заметила, что чудесная инкрустация на столе была выполнена в виде колеса с восьмью спицами и выглядела точно так же, как и пропавший амулет.
Интересно, подумала Лаура, что это может означать? Но тут ее внимание снова переключилось на Аврелиуса Моргенштерна, который затянул какую-то странную песню. Голос его, еще недавно казавшийся слабым и безжизненным, снова обрел былую силу и чистоту. Комната наполнилась звуками, похожими на заклинание. И хотя Лаура не понимала слов, принадлежавших чужому языку, языку, который она никогда раньше не слышала, от них исходила необычайная, всепобеждающая сила. На нее вдруг снизошло состояние полного покоя, абсолютной, ранее ей неизвестной уверенности.
Пламя в каменной чаше на столе вспыхнуло, разгорелось еще сильнее и наконец превратилось в чудесное, неземное свечение. Как завороженная, девочка смотрела на фантастический свет, который сиял так ярко, что резало глаза. И все равно Лаура не могла от него оторваться.
Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, становилось все больше и больше, пока наконец не заполнило собой всю комнату. Лаура видела теперь только его, больше ничего. Ни Перси Валианта, ни мисс Мэри Морган, ни профессора Аврелиуса Моргенштерна. Все вокруг превратилось в сплошной водоворот света, который как будто затягивал ее в центр. Она покорно позволила этому произойти, без страха и сопротивления, и в конце концов слилась с ним в одно единое целое.
9 Кошмарный урок
Лаура открыла глаза. Она лежала в своей собственной постели, у себя в комнате. Удивленная, она встала и осмотрелась. Красная куртка висела, как и положено, на своем обычном месте, на вешалке, сапоги стояли там, где Лаура оставила их вчера вечером.
Невероятно. Каким образом она выбралась из дома профессора и снова оказалась в своей комнате? Этого она не помнила. Шаг за шагом в голове восстанавливались события прошлой ночи, но все, что произошло после того, как ее поглотил таинственный световой поток, каким-то необъяснимым образом стерлось из памяти. Она не имела ни малейшего представления о том, что произошло потом. Может быть, все это ей просто приснилось?
Голос Каи прервал ее размышления.
— С добрым утром, Лаура! — сказала девочка, сидя на постели и радостно улыбаясь подруге. — Как спалось?
— Хм-м, — отозвалась Лаура.
В отличие от Каи, которая по утрам просыпалась с легкостью, Лаура раскачивалась очень долго. Не то чтобы она по утрам была очень нервной, но ей всегда требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
Вот и сейчас Кая бодро вскочила с постели, шлепая босыми ногами по полу, подбежала к рождественскому календарю, раскрыла очередное окошечко, достала оттуда маленькую шоколадку и отправила ее в рот. Причмокивая от удовольствия, включила радио. Послышался неестественно жизнерадостный голос, возвещающий точное время: «Семь часов шесть минут». Затем зажурчали первые такты хита популярной поп-группы. «I wanna be sunlight, only warmer, I wanna be daylight in your eyes…»[1] — пели пять голосов «No Angels» в наилучшем расположении духа. Но хорошее настроение было именно тем, что Лауре с утра было несвойственно. Девочка скорчила рожу. Зато подруга самозабвенно подпевала. Иногда даже попадая в такт.
Кая подошла к окну и отдернула занавеску. На улице все еще было темно. Солнце взойдет не раньше чем через час.
— Вставай! — скомандовала Кая. — Я не хочу опоздать на завтрак и потом заглатывать все на ходу. Сама знаешь: завтрак — самая главная еда!
— Знаю, знаю, — пробормотала Лаура из-под одеяла. — И обед, и ужин тоже.
— Логично! — живо согласилась Кая и снова замурлыкала себе под нос слова песни: «I wanna be love, only stronger, I wanna be daylight…»[2]
Прежде чем достать косметичку, Кая привычным движением отломила кусочек от лежавшей на тумбочке у кровати шоколадки и спрятала лакомство во рту быстрее, чем хамелеон проглатывает свою добычу. Затем она направилась к двери, чтобы пойти в душ, но не успела взяться за ручку, как Лаура ее остановила:
— Кая?
— Что?
— Сегодня ночью тебе ничего… — Она не договорила, потому что сама толком не знала, с чего начать; а вдруг ей и вправду все это только приснилось, тогда глупо о чем-то расспрашивать Каю.
— Ну что, говори! — поторопила ее подруга.
— Сегодня ночью ты не заметила ничего странного? — спросила Лаура с замиранием сердца.
— Странного? — удивленно переспросила Кая. — Что ты имеешь в виду?
— Может быть… я выходила из комнаты или?..
На минуту Кая задумалась, но потом отрицательно покачала головой:
— Да нет, ничего такого.
Она открыла дверь, но неожиданно выронила косметичку. Та полетела на пол, раскрылась, и содержимое раскатилось по полу.
— У-упс, — всплеснула руками Кая и бросилась собирать свои вещи.
Лаура всего этого даже не заметила. Она целиком ушла в обуревавшие ее мысли. Неужели ночное приключение привиделось ей во сне? Или все-таки оно было на самом деле? Всем известно, что Кая спит очень крепко. Если заснет, то проспит до утра, хоть из пушки над ухом пали. Она ведь не заметила, что мисс Мэри приходила ночью к ним в комнату, — если только она действительно приходила…
Кая наконец собрала обратно в косметичку все свои вещи и, продолжая жизнерадостно мурлыкать себе под нос, вышла из комнаты. Лаура только теперь откинула край одеяла и нехотя встала с постели. Неуверенной спросонья походкой она подошла к письменному столу и взяла в руки стоявшую там фотографию. Это было фото их семьи — Мариус и Анна Леандер с двумя маленькими детьми в саду собственного дома. Лауре тогда было пять лет. Она держала Лукаса за руку, и у обоих на лицах были счастливые, широкие улыбки. Родители тоже радостно улыбались. Если Лауре не изменяет память, это была последняя фотография их семьи, сделанная незадолго до маминой смерти. Несчастье произошло спустя всего несколько дней.
Печально смотрела Лаура на лица родителей и вдруг почувствовала себя такой одинокой. Ей стало страшно.
Очень страшно.
Сначала Морвена слышала только шум. Шум, время от времени прерываемый ржанием. Удивленная, она распахнула глаза, с трудом приподнялась на локтях и осмотрелась. Она лежала на берегу Грозной реки. Принцесса склонила к ней двурогую голову и радостно фыркала, заметив, что хозяйка пришла в себя.
Морвена поспешно вскочила на ноги. Был ясный день, солнце стояло уже очень высоко. Трудно было себе даже представить, сколько времени она была без сознания. Не знала она и как оказалась на берегу. Можно было лишь предположить, что, ударившись головой о камень и потеряв сознание, она не утонула только благодаря своей верной Принцессе. Видимо, двурогу как-то удалось вытащить ее на берег — или что это еще могло быть?
Морвена ровным счетом ничего не помнила. Все тело болело, а голова гудела так, как будто там поселился целый рой пчел. Целительница приложила ладонь ко лбу. Нащупав там огромную шишку, она облегченно вздохнула. Падение с моста и удар о подводные камни могли закончиться для нее гораздо серьезнее.
Принцесса, казалось, отделалась легким испугом. Седло и сбруя тоже были в полном порядке. Не было только сумок с запасом еды и воды. Шелковистая шерсть двурога успела подсохнуть под яркими лучами солнца, и животное нетерпеливо рыло копытом землю.
Морвена осмотрела свой наряд. Платье было все еще мокрое, но зато почти целое. Только правый рукав превратился в лохмотья, да на левом боку был вырван большой лоскут. Наверное, остался где-нибудь на острых камнях или на торчащем из воды дереве.
Морвена бегло огляделась. На другом берегу реки к воде подступали отвесные скалы, с которых с шумом падали бурные водопады. Места этого она совсем не знала, поэтому не могла определить, где находится. Скорее всего река унесла ее далеко от того места, где они упали с моста.
Неподалеку резвилось семейство диких свупи — самка с тремя детенышами. Малыши подбегали к воде, лакали ее розовыми язычками, высоко подпрыгивая, носились по пляжу и валялись в песке. Заметив целительницу, мать яростно зашипела, затем издала предупреждающий об опасности клич — малыши тотчас вернулись обратно и спрятались в густых зарослях прибрежных кустов. Прежде чем последовать за ними, мать еще раз угрожающе оскалила зубы и зашипела на Морвену.
Целительница с улыбкой посмотрела ей вслед, и тут до нее вдруг дошло, что она все еще находится на прежнем берегу, на том, где растет пойменный лес. После падения она выбралась не на ту сторону, и теперь ей снова придется переправляться через реку!
Это открытие ужаснуло Морвену. Она не только потеряла несколько драгоценных часов, но теперь ей еще придется преодолеть неизвестно сколько лишних миль на пути в Геллиниат! А все потому, что доверилась собственным иллюзиям.
Целительница почувствовала, как в ней закипает злоба. Злоба, перерастающая в решимость. Если Темные силы считают, что так им удастся ее остановить, они ошибаются! Им не заставить ее сдаться. Никогда. Никто не помешает ей вернуться в крепость Грааля.
На лице у Морвены появилось решительное выражение, она расправила плечи и свистнула, подзывая двурога. Через минуту Принцесса стояла уже рядом с ней и радостно ржала, предвкушая продолжение пути.
Морвена ласково потрепала животное за холку и вскочила в седло.
Уже за завтраком Лаура поняла, что сегодня не ее день. Сначала молоко, которым она залила кукурузные хлопья, оказалось прокисшим. Ее чуть не вытошнило, как только она отправила в рот первую ложку. А когда подошла к стойке, чтобы взять другую тарелку хлопьев, они уже закончились. Дежурным по кухне, разумеется, потребовалась целая вечность, чтобы разыскать и принести новый пакет, поэтому произошло именно то, чего так боялась Кая, — девочке пришлось торопиться и заглатывать завтрак буквально на ходу.
Мало того! Первым уроком еще была математика. Как назло! При одной только мысли об этом у Лауры тоскливо засосало под ложечкой. Когда они вместе с Каей бежали по коридору к своему классу, девочка вдруг с ужасом вспомнила, что не сделала домашнее задание. Пинки Таксус на выходные назадавала им кучу задач. Очень простых, как утверждала сама математичка. Но Лаура все равно не смогла справиться ни с одной, она даже не знала, с чего начинать. Поэтому собиралась обратиться за помощью к Лукасу, но за невероятными приключениями и событиями прошедшего дня забыла обо всем на свете. О господи! Только бы Таксус не вызвала ее первой! Надежда была только на Каю.
— У тебя получились задачи? — спросила Лаура подругу.
— Какие?
— Которые Таксус задала на выходные, какие же еще?
— А, та, с девочкой и шоколадными конфетами?
— О ней вообще молчу! — воскликнула Лаура. — Не представляю, как такое можно решить.
— Ну, это же совсем просто! Смотри.
В этот момент Лаура как вкопанная остановилась на месте, с таким выражением лица, словно только что увидела привидение.
Черный волк — он снова был на месте! Как всегда, преспокойно лежал у ног женщины в белом, на картине, висевшей напротив входа, как будто никогда оттуда не исчезал! Нет, так не бывает!
— Лаура? — Кая трясла подругу за плечо. — Что случилось?
Лаура не отвечала, молча глядя на картину, висевшую на стене. Она же видела это собственными глазами! Волка там не было. Он исчез. А теперь снова был на своем месте. Объяснение может быть только одно — ночное посещение профессора Моргенштерна и в самом деле ей только приснилось!
В эту минуту прозвенел звонок. Начался первый урок.
— Лаура, пойдем скорей! — тянула ее за рукав Кая. — Пинки Таксус опять заведется, если мы опоздаем!
Как девочки ни старались, все равно прибежали в класс позже всех — даже после Вонючки Макса, который всегда приходил в класс самым последним. Ребекка Таксус уже сидела за учительским столом и злорадно улыбалась. А когда Пинки Таксус так улыбалась, ничего хорошего это не предвещало.
Когда Лаура подошла к своей парте, села и достала из рюкзака учебник с тетрадями, у нее появилось какое-то странное предчувствие. Ей вдруг стало очень неуютно.
Однако ничего необычного пока еще не произошло. Урок начался как всегда: Ребекка Таксус вышла из-за стола и обвела класс глазами, с обычной своей фальшивой улыбкой на лице.
— Теперь, когда вссе наконец удосстоили насс чессти ссвоего приссутсствия, можжно начинать.
У нее были проблемы с дикцией, она тянула некоторые звуки, словно шепелявая гремучая змея.
С этими словами она подошла к доске, взяла в руки мел и своим обычным бесцветным почерком начала писать задание, одновременно громко и четко диктуя его вслух:
— Шшессть девочек ссъели за шшессть дней ссто шшоколадных конфет. Зза ссколько дней две девочки ссъедят ссто воссемьдессят конфет?
Лаура шумно вздохнула и закатила глаза — именно та задача, которая показалась ей самой сложной! Оставалось надеяться, что Пинки Таксус вызовет кого-нибудь другого, а не ее. Шансы были один к четырнадцати. Так что все еще вполне могло закончиться в ее пользу.
Ребекка Таксус обернулась к классу и окинула взглядом сидевших за партами учеников:
— Именно эту ззадачу я ззадавала вам на дом, не так ли?
— Да, госпожа Таксус, — подобострастно отозвался Пауль Мюллер.
Ну конечно, он, кто же еще! Этот заморыш в больших роговых очках с толстыми стеклами, огненно-рыжими волосами и таким количеством веснушек на лице, что их было, пожалуй, больше, чем звезд на небе в самую ясную ночь. В общем-то, Лаура не считала нормальным издеваться над недостатками и слабостями других людей. Но то, что Пауля Мюллера в классе прозвали Рябой, она не рассматривала как издевательство. Принимая во внимание огромное количество прыщей у него на лице, это прозвище было совсем необидным. Пусть скажет спасибо, что никому не пришло в голову назвать его Прыщом. Это было бы, конечно, уж слишком, но, по правде говоря, для него в самый раз. Он это заслужил. Дело не только в том, что Ряба был жуткий зубрила — никогда не получал меньше четверки ни по одному предмету, за исключением физкультуры, конечно. Но больше всего раздражало то, что он был выскочка и лизоблюд. Что же тут удивительного, что одноклассники его невзлюбили. Большинство учителей тоже. Только Ребекка Таксус, казалось, была от него без ума. Она одобрительно кивнула сидевшему за первой партой Паулю, а затем обратилась к остальным:
— Кто изз васс воззьмет на ссебя труд объясснить класссу, как решшается эта нессложжная задача?
Ряба поднял руку.
— Хорошшо, хорошшо, Пауль, я знаю! — произнесла Пинки Таксус и вопросительно посмотрела на остаток седьмого «Б».
Никто из учеников не поднимал головы. Класс сидел почти неподвижно, внимательно изучая крышки парт. Как будто там было что-то такое, от чего ни один из них ни за что на свете не хотел отрывать глаз.
— Так, так, только не вссе вмессте, — издевательски проговорила Таксус. — Не могу же я сспроссить вссех одновременно! К досске пойдет… сскажжем…
Взгляд ее снова заскользил по классу и остановился на Франциске Турини. Франциска побледнела. А это кое-что значило, так как от своего отца-итальянца она унаследовала не только черные как смола волосы, но и очень смуглую кожу.
Лаура выдохнула. Фу-у — слава богу, обошлось!
Франциска начала медленно, с выражением полного отчаяния на лице подниматься со стула и уже сделала первый шаг к эшафоту, как Пинки Таксус вдруг передумала.
— Нет, Францисска, подожжди, — сказала она. — Твоя очередь ещще не пришшла.
Франциска была, несомненно, одной из «любимых» учениц Таксус. Пинки издевалась над ней как могла. Наверное, потому, что Таксус терпеть не могла пирсинг. А Франциска носила сразу два кольца: одно в правой брови, а второе — в носу. Хотя и без пирсинга Франциске скорее всего пришлось бы ненамного слаще. Ребекка Таксус умела превратить жизнь любого ученика в ад. И кому, как не Лауре, было об этом знать.
Взгляд Таксус нацелился на Лауру.
О нет!
Учительница как будто почувствовала страх девочки, потому что глаза ее загорелись странным огнем. Казалось, она не сомневалась, что нашла правильную жертву.
— Я, кажжется, ззнаю, кому мы досставим ссегодня это маленькое удовольсствие. Нашшей дорогой… Лауре! Пожжалуйсста, Лаура, прошшу!
Лауре стало плохо. Двойка по математике сегодня обеспечена.
Или нет!
— Эй, — зашептала Кая, пока Лаура медленно поднималась с места. — Все время смотри на меня, я буду подсказывать!
На подгибающихся, словно ватных, ногах Лаура подошла к доске. Учительница торжественно вручила ей кусок мела.
На Лауру пахнуло духами Пинки Таксус. Они источали приторно-сладкий аромат мускуса, к которому примешивался еще какой-то слабый затхлый запах, который Лаура в шутку окрестила «могильная плесень». Девочка вдруг вспомнила — тот же самый запах, пусть даже едва уловимый, витал вчера вечером в спортивном зале. Значит, это она, Ребекка Таксус, следила за ней и Перси во время тренировки. Оставалось только выяснить — зачем?
— Лаура, пожжалуйсста, — послышалось шипение Таксус, вернувшее Лауру к действительности. — Не исспытывай нашше терпение. Мы жждем правильного решшения.
Лаура судорожно соображала. Золотое правило, как же оно звучит? Надо каким-то образом отобрать нужные компоненты и составить их в правильную пропорцию. Хорошо бы еще знать, где здесь нужные компоненты и какая пропорция правильная. Лаура бросила растерянный взгляд на Каю.
Кая с готовностью кивнула.
— Так, значит, — сказала Лаура и вздохнула.
— Ужже хорошшо! — прокомментировала Пинки Таксус, и ядовитую иронию, прозвучавшую в ее голосе, не услышал бы только глухой.
— Сначала… э-э-э… сначала нужно составить отношение… — неуверенно протянула Лаура, на что Кая согласно закивала. — Отношение… шоколадных конфет…
Кая перестала кивать и демонстративно нахмурила брови. Что бы это значило? Правильно или нет?
— …И его мы умножаем на… отношение… отношение… э-э-э… девочек?
Кая в отчаянии закатила глаза, а Таксус посмотрела на Лауру и задумчиво улыбнулась.
— Оригинально, вессьма оригинально! — сказала она. — Но обычно девочки не всступают в отношшения друг сс другом.
Класс разразился дружным хохотом. Вонючка Макс ржал, как дикий осел, а Ронни Ридель хрюкал, как поросенок, не сводя насмешливых глаз с Лауры. Только Мистер Кул не повел даже бровью, он продолжал сидеть с невозмутимым видом, демонстрируя тем самым, как он далек от подобных детских шуточек.
Лаура почувствовала, что краснеет, и разозлилась сама на себя. Пошлое замечание Таксус на самом деле было не повод, чтобы краснеть!
— И что жже дальшше, Лаура? — продолжала издеваться Таксус. — Ты меня ззаинтриговала!
Лаура попыталась продолжить, но уже забыла, с чего начала. Как утопающий в поисках спасительной соломинки, она покосилась на Каю. Подруга делала ей какие-то знаки рукой, но Лаура не понимала, что та имеет в виду. Что это: два или, может быть, шесть? Что нужно делать: делить или умножать? Лаура не знала, а Пинки Таксус не унималась.
— Решшай жже наконец! — рявкнула математичка. — Мы напрассно теряем время!
Лауре не оставалось ничего другого, как действовать наугад. Вдруг повезет и задача решится сама собой. Ну а если нет, ничего не поделаешь. В любом случае это лучше, чем просто молчать. Она сделала глубокий вздох и продолжила:
— И все это… все это умножаем на… на…
Она замолчала и бросила Кае последний, отчаянный взгляд. Вдруг ее осенило, она как будто поняла, что показывала ей подруга. Шесть — ну конечно же шесть! Как она раньше не догадалась!
— Все это умножаем на шесть, — выпалила она.
Кая театрально сползла вниз по стулу, и Лаура поняла, что села в лужу. Она медленно подняла глаза на Таксус.
Но на лице учительницы не дрогнул ни один мускул. Ни улыбки, ни ядовитого смеха — ничего.
— Так, так, ззначит, на шшесть? — спокойно поинтересовалась она. — Не ссоблаговолишшь ли ты нам объясснить почему?
Лаура была в отчаянии.
— Э-эм… — начала она, но тут же замолчала, угрюмо качая головой.
— Так я и думала, — заявила учительница. — И ззнаешшь почему? Во-первых, вссе, что ты тут бормочешшь, лишшено вссякого ссмыссла. А то, что не имеет ссмыссла, мы, ссамо ссобой, объясснить не можжем, иначе это не было бы бесссмыссленно, не так ли? А во-вторых — во-вторых, у тебя хватает времени на вссе, только не на то, чтобы как сследует ззаниматьсся. Я права?
Лаура не отвечала. Что Пинки Таксус хочет этим сказать? На что она намекает?
— Поззволь мне дать тебе один ссовет, Лаура. Было бы горазздо лучшше, ессли бы ты побольшше ззанималассь, вмессто того чтобы сслонятьсся ноччью по территории интерната!
Ах вот оно что! Значит, Таксус каким-то образом стало известно, что Лаура делала прошлой ночью. Черт! Теперь точно настучит Шварцу! Но в ту же секунду девочку осенила другая мысль: если Ребекка Таксус действительно видела ее сегодня ночью в парке, значит, все, что произошло, ей вовсе не приснилось… Все это было, было на самом деле! И она ничего не придумала.
Лауру бросало то в жар, то в холод. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. Мысли путались в голове. Только одно было ясно — она действительно одна из стражей Света!
Ничего себе!
Ребекка Таксус холодно смотрела на нее:
— Ты что, не сслышшала ззаявления Квин… э-э-э… доктора Шшварца, которое он ссделал вчера вечером за ужжином? Любое нарушшение режжима будет каратьсся ссамым жжесстоким образзом!
Лаура откашлялась.
— Я знаю, — тихо сказала она.
— Да? И почему жже тогда вссе равно нарушшаешшь?
Лаура молчала.
— Что жже прикажжешшь мне теперь делать? Расссказать обо вссем директору? Или на первый разз просстить? — Тут она повернулась к классу. — Как вы думаете — расссказзать директору или просстить?
В классе воцарилась гробовая тишина. Лаура робко смотрела на одноклассников. Найдется ли кто-нибудь, кто выступит против нее? Не исключено. Ряба, например, или Вонючка Макс. В них она ни капельки не сомневалась. И уж конечно, Каро Тиле. Каро точно имела что-то против нее, только она никак не могла понять почему.
— Итак, — проговорила Пинки Таксус, — кто зза то, чтобы я расссказзала директору. Поднимите руку!
К огромному удивлению Лауры, в классе не поднялось ни одной руки. Ряба, правда, порывался поддержать предложение Таксус, но сидевшая позади него Кая со всей силы треснула его кулаком по спине и так зло на него зашипела, что он благоразумно решил оставить эту затею.
Ребекку Таксус, казалось, удивила реакция седьмого «Б».
— Хорошшо, — не хотела отступать она. — Попробуем по-другому. Кто зза то, чтобы просстить Лауру?
Тринадцать рук мгновенно взлетели вверх. Ряба немного замешкался, но Кая снова влепила ему затрещину, и он поспешно последовал примеру остальных. Оказывается, он был не только выскочкой и лизоблюдом, но еще и трусом! И тем не менее класс единогласно проголосовал в пользу Лауры.
Учительница математики задумчиво кивнула.
— Ну хорошшо. Так ужж и быть! — С этими словами она подошла к Лауре почти вплотную и посмотрела ей прямо в глаза. — Ссчитай, что на этот разз тебе повеззло, — сказала она. — Но большше тебе не отвертетьсся! Я ссообщу руководсству интерната, и у тебя будут большшие проблемы. Яссно?
Лаура шмыгнула носом, но ничего не ответила.
Лицо учительницы исказилось от злости.
— Не сслышшу. Яссно или нет? — процедила она сквозь зубы, и голос ее звучал как шипение ядовитой змеи.
— Ясно, — тихо пробормотала Лаура.
— Прекрассно. Ззначит, мы поняли друг друга. Можжешшь ссадитьсся.
Лаура развернулась и пошла на место. Она уже почти дошла до своей парты, как Пинки Таксус снова остановила ее:
— Ах да, вот ещще что!
С замиранием сердца Лаура остановилась. Презрительная улыбка на лице Таксус не предвещала ничего хорошего.
— Надеюссь, ты понимаешшь, что зза ссвое потряссающее решшение не засслужживаешшь большше единицы? — спросила учительница издевательским тоном.
Лаура почувствовала, как в ней закипает злоба. Ну да, она не решила задачу. Но это еще не дает Таксус права так бессовестно издеваться над ней. Девочка сощурила глаза и с ненавистью посмотрела на учительницу. Ей пришлось взять себя в руки и как следует прикусить язык, чтобы не произнести вслух того, что уже готово было вырваться наружу: «Дура набитая!»
В этот момент произошло нечто невероятное. Лицо учительницы перекосила отвратительная, ядовитая гримаса, и она с ненавистью прошипела:
— Только попробуй ссказзать это всслух!
В голосе ее прозвучала угроза, а черные глаза злобно сверкнули.
«Странно, — подумала Лаура. — Как Пинки Таксус могла догадаться, какие мысли у меня в голове? Так не бывает! Это невозможно! Если только…»
В душу Лауры закралось ужасное подозрение.
10 Чужие мысли
Мисс Мэри Морган внимательно смотрела на Лауру:
— Ну рассказывай, в чем дело?
Хотя миниатюрная, хрупкая учительница родилась и выросла в Шотландии, она говорила по-немецки без всякого акцента.
Они с Лаурой стояли во дворе интерната, в самом центре дико орущей, ревущей, бурлящей толпы равенштайнцев. Мисс Мэри была сегодня дежурной на перемене, а Лаура, как только закончился урок математики, сразу же поспешила к ней.
— Не знаю, может быть, я ошибаюсь, — неуверенно начала Лаура, — но мне показалось, что Пинки… э-э-э… госпожа Таксус, я имею в виду, может читать чужие мысли.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу учительницы.
— Это правда.
— Но… но тогда это означает, что она… она… — Лаура не договорила, так как предположение показалось ей слишком чудовищным.
— Ты правильно догадалась! — закончила за нее мисс Мэри. — Ребекка Таксус на стороне Темных сил — и, к сожалению, не она одна.
— Не может быть! — испуганно воскликнула Лаура. — Неужели в Равенштайне еще кто-то им помогает?
— Конечно. И не только из числа учителей, но и некоторые служащие.
— Правда? — Девочка изумленно посмотрела на учительницу. — И кто же это?
— А это, дорогая моя, тебе предстоит выяснить самой, — ласково ответила ей учительница. — Не волнуйся, как только ты чуть-чуть научишься пользоваться своими уникальными способностями, это не составит большого труда.
Лаура нахмурилась. Она, казалось, не разделяла уверенности учительницы.
Мисс Мэри добродушно похлопала ее по плечу:
— Не сомневайся, именно так и будет. Если хочешь, можно попробовать прямо сейчас.
— Прямо сейчас? — На Лаурином лице отразилось недоумение, она не понимала, что хочет сказать этим учительница. — Как это?
— Прямо сейчас попробовать прочесть чужие мысли. Разве ты забыла, что именно этому я должна тебя научить?
— Нет, конечно нет, — поспешно ответила Лаура. — Только я не понимаю, как… как это делается. Я имею в виду, как может один человек прочесть мысли другого.
— Сейчас узнаешь. — Мисс Мэри снова ободряюще улыбнулась. — Это гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд. Самое главное — полностью перевоплотиться в того человека, чьи мысли ты хочешь прочесть. Проникнуть в его чувства, желания и страхи, не принимая во внимание при этом свое собственное мнение о нем. Понимаешь?
— Думаю, да, — сказала Лаура, но голос ее звучал не очень-то уверенно. — Нужно постараться забыть, что ты думаешь о человеке или какие чувства ты сам к нему испытываешь?
— Именно. И это как раз самое сложное. Но если получится, остальное уже пара пустяков. Теперь попробуем испытать теорию на практике! Посмотрим, сможешь ли ты отгадать мысли других учеников. Твоих одноклассников, например.
Мисс Мэри и Лаура медленно двинулись в толпе равенштайнцев.
Когда они поравнялись с Александром Хаазом, который стоял в окружении других мальчишек и отчаянно с ними о чем-то спорил, мисс Мэри легонько толкнула Лауру в бок:
— Начнем. О чем думает сейчас Алекс?
Лаура пристально посмотрела на своего одноклассника, у которого были коротко стриженные черные волосы ежиком. О чем же думает сейчас Алекс? Интересно. Она уставилась на него так, как будто хотела проткнуть взглядом насквозь. Вдруг в голове забрезжило предположение.
— Алекс думает о… «Байерн Мюнхен», — сказала она, и это был скорее вопрос, чем утверждение.
Учительница одобрительно улыбнулась:
— Правильно. Он думает об игре «Байерн Мюнхен» против «Боруссии Дортмунд», которая состоится в следующую субботу, и, конечно, надеется, что «Байерн» выиграет. — Мисс Мэри одобрительно похлопала Лауру по спине. — Очень хорошо. Очень хорошо. Хотя надо признать, что это было совсем несложно. Правда?
Мэри Морган была права. Александр Хааз даже в интернате постоянно ходил в футболке с эмблемой «Байерн» — она и сейчас выглядывала из-под его зимней куртки — и с утра до вечера говорил только о футболе.
С Мистером Кулом было уже сложнее. Понять, чем заняты его мысли, оказалось непросто. Филипп в куртке с портретом Джека Вольфскина стоял, небрежно прислонившись к одному из крылатых львов, и, несмотря на зимнее время года, на носу у него красовались солнцезащитные очки от Гуччи. Что делало задачу еще труднее, так как, по словам мисс Мэри, легче всего читать чужие мысли, когда ты смотришь объекту прямо в глаза.
И все-таки Лаура попробовала:
— Мистер Кул думает… э-э-э… нравится ли Каро его новая куртка.
Учительница рассмеялась:
— Неплохо, Лаура, неплохо, хотя и не совсем так. Филипп действительно хочет понравиться одной девочке. Только это вовсе не Каро!
— Нет?
— Нет, — ответила мисс Мэри, с трудом сдерживая улыбку.
С Вонючкой Максом Лаура потерпела полное поражение. Ничего удивительного. Стоило только им с мисс Мэри поравняться с толстяком и посмотреть на него всего лишь одну секунду, как он тут же повернулся к Лауре и скорчил ей отвратительную гримасу.
— Чего уставилась, ты… ты… — Так и не закончив предложения, он повернулся к ним спиной и удалился прочь с побагровевшим от злости лицом.
Учительница посмотрела на девочку как-то очень странно:
— Ну? Попробуй отгадать, о чем подумал сейчас Макс.
Лаура поморщилась:
— Нет ничего проще. Все было написано у него на лице. Естественно, обозвал меня дурой, а потом стал думать, как бы мне еще насолить.
— Ничего подобного!
— Не может быть!
— Может, может. Ничего подобного Финкенштурц не думал. Совсем наоборот.
Девочка удивилась.
— Правда? — спросила она. — Что же тогда он подумал?
— А это ты должна узнать сама, — многозначительно сказала мисс Мэри.
В это время прозвенел звонок на урок.
— Не забудь, после обеда мы встречаемся с тобой в башне! — напомнила учительница Лауре, прежде чем они расстались.
Густая пелена черного тумана окутывала крепость Темных сил, возвышавшуюся на берегу ядовитого Серного болота. Тучи ворон кружили над ее остроконечными башнями. Воздух гудел от их пронзительных криков, таких громких, что они долетали даже до склепа Сирин, погребенного в самом глубоком подвале крепости Ордабург.
Борборон стоял рядом с огромным камином, наполнявшим мрачное жилище зловещей игрой светотени, и с бесстрастным лицом внимал докладу злой колдуньи. Когда она замолчала, он удовлетворенно кивнул:
— Прекрасно, Сирин, спасибо. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты еще ни разу меня не подвела!
Самодовольная улыбка исказила бледное лицо женщины. Она быстро приблизилась к Повелителю Тьмы:
— И это только начало! Теперь, когда колесо Времени у меня, чары Света, с помощью которых Элюзион защищался от моего колдовства, слабеют с каждым днем. — Она взяла в руки цепочку с золотым медальоном и жадно впилась в него глазами. — Жрецы Света в начале всех времен отлили два таких амулета из того же самого золота, что отлит кубок Озарения. Того, кто владеет ими, они наделяют великой силой и помогают найти кубок Озарения, если он когда-нибудь пропадет. Элюзион — чтоб он сдох в беспросветной тьме преисподней! — обладает одним из них. А второй… — с этими словами она поднесла золотое колесо прямо к лицу Борборона, — второй с незапамятных времен находился на планете Людей. Но теперь — теперь он мой! Мой! Мой!
Ее костлявые пальцы с длинными острыми ногтями сильно сжали медальон, словно она боялась, что его кто-нибудь может увидеть, и в ее черных глазах заблестел безумный огонь.
— Скоро, очень скоро я снова доберусь до Волшебного Кристалла, и тогда, Борборон, тогда…
Скрип двери прервал ее речь, в склеп вошел фурхурс, жрец Тьмы, в кроваво-красной накидке. Сирин бросилась к старику.
— Ты принес, принес то, о чем я просила? — нетерпеливо воскликнула она.
Вместо ответа жрец высвободил из-под накидки дряхлую руку и протянул бледной колдунье небольшую, почти незаметную склянку. Она была наполнена прозрачной, похожей на обычную воду жидкостью.
Сирин поспешно откупорила бутылочку и принюхалась.
— Но… но я не чувствую запаха, — заявила она разочарованным голосом и вопросительно посмотрела на жреца.
Старик кивнул.
— Тем лучше, — ответил он дребезжащим, скрипучим голосом. — Никто не заметит, когда ты подмешаешь эликсир в бокал с водой!
— А он в самом деле такой действенный, как ты говоришь?
Мрачное лицо черного мага вдруг исказил внезапный приступ гнева.
— Прикуси свой язык, несчастная, и не смей сомневаться в моем колдовстве!
— Хорошо, хорошо! — ласково зажурчала Сирин. — Я всего лишь несчастная женщина, как ты правильно заметил, которая слишком мало знает.
Жрец смерил ее пристальным взглядом, как будто сомневался, говорит она правду или только издевается над ним. Но когда он снова заговорил, голос его звучал уже спокойнее:
— Этот эликсир не раз доказал свою силу — как у нас, так и на планете Людей. Одной капли его достаточно, чтобы обречь человека на верную смерть, и смерть эта будет мучительнее, чем ты можешь себе представить!
— Очень хорошо! — Глаза Сирин снова заблестели как у сумасшедшей. — Тогда дни Элюзиона сочтены. И даже живая вода из кубка Озарения ему не поможет!
В крепостной башне почти под самой крышей находилась большая комната, занимавшая все пространство последнего этажа. Через окна, выходившие на все четыре стороны света, открывался чудесный вид на крепость Равенштайн и ее окрестности. В хорошую погоду взор охватывал многие километры, а иногда даже можно было различить контуры заснеженных вершин далеко-далеко на юге. Сегодня же небо было серое, затянутое низкими облаками, горизонт застилала мутная, непроглядная дымка. Но это, в сущности, не имело никакого значения, так как мисс Мэри и Лаура пришли сюда не ради того, чтобы полюбоваться окрестностями. Обычно в этой комнате проводились занятия различных кружков: танцевального, например, или вокального ансамбля, или же театральной студии, которой руководила мисс Мэри. Лаура была одной из актрис школьного театра, поэтому учительница решила, что занятия по чтению чужих мыслей лучше всего будет провести именно в этом уединенном месте. Во-первых, здесь им никто не помешает, а во-вторых, никому не придет в голову их в чем-либо заподозрить.
Мэри Морган преподавала в Равенштайне английский и французский языки. Ученики в ней души не чаяли, так как она умела превратить занятия из утомительной обязанности в настоящее удовольствие. Даже «Чингиз», горячо любимый всеми учитель естествознания, не выдерживал с ней никакого сравнения. Кроме того, от Мэри еще никто ни разу не слышал ни одного грубого слова, и она изо всех сил старалась быть справедливой со своими учениками. Вот почему даже самые ленивые и строптивые из них за короткий срок превращались у нее в образец кротости и прилежания. Даже Вонючка Макс становился послушным как ягненок и, в отличие от других предметов, где он не считал нужным держать себя в руках и ежеминутно подтверждал справедливость данного ему прозвища, на уроках английского и французского все-таки старался вести себя поприличнее. Большинство из подопечных мисс Мэри ее боготворили, чем могли похвастаться очень немногие учителя в Равенштайне. И меньше всех, конечно же, Ребекка Таксус. К счастью, Лаура теперь знала почему.
Лаура нервно расхаживала взад и вперед. Наконец она остановилась напротив мисс Мэри, спокойно сидевшей на стуле в центре зала.
— Одного только не могу понять, — взбудораженно заговорила девочка. — Если в Равенштайне есть еще кто-то, кто служит Темным силам, почему вы не хотите мне это сказать…
— Ты! — перебила ее мисс Мэри.
Девочка непонимающе посмотрела на учительницу.
— Почему ты не хочешь мне сказать! — поправила ее мисс Мэри. — Мы, стражи Света, обращаемся друг к другу на «ты» и по имени. Только по отношению к самым старым и почтенным из нас, как, например, профессор Моргенштерн, мы делаем исключение, нарушая старинный обычай!
— Но на школьном дворе… — хотела было возразить Лаура, но учительница тут же ее перебила.
— Там были посторонние, другие ученики и другие учителя, в их присутствии мы стараемся придерживаться традиционных форм общения! — с улыбкой сказала она. — Совсем необязательно, чтобы все знала нашу тайну, правда?
— Да, конечно, мисс… хм, извини, Мэри.
Учительница снова приветливо ей улыбнулась.
— Ничего, скоро привыкнешь, — сказала она. — А теперь что касается твоего вопроса. Мы специально не говорим тебе, кто находится на стороне Темных сил, так как ты должна научиться самостоятельно их определять. Об этом можно догадаться по их поведению.
— Но вы… то есть ты могла бы мне просто сказать, кто есть кто.
— Конечно, я бы могла. Но от этого будет мало пользы.
Лаура нахмурила брови и вопросительно посмотрела на Мэри. А так какая польза?
— Не понимаю, — сказала она. — Ведь это бы только упростило все дело.
Со снисходительной улыбкой учительница покачала головой:
— Нет, Лаура. К сожалению, не упростило бы. Попробую объяснить тебе на примере. У тебя, как я слышала, не все ладится с математикой, особенно с решением уравнений, не так ли?
Лаура покраснела.
— Предположим, тебе задали задачу, которую ты не можешь решить. Что бы ты предпочла? Чтобы тебе кто-нибудь подсказал ответ или чтобы тебе все-таки объяснили решение и ты впредь сама могла бы решать такие задачи?
Лауре не пришлось долго раздумывать. Она вспомнила последний урок математики. У нее даже мурашки по спине побежали.
— Конечно, второе.
— Вот видишь, Лаура. Результат сам по себе еще ничего не значит, если он помогает тебе в решении только одной конкретной задачи. Главное понять, как его получить, чтобы уметь решать и другие задачи. Точно так же и с нашим вопросом. Дело в том, что в жизни тебе придется встречаться не только со знакомыми, но и с незнакомыми людьми. Этого не избежать. Поэтому, если ты не научишься заглядывать под маску и распознавать их мысли, когда-нибудь с тобой может случиться беда. Ведь мы, остальные стражи Света, не всегда будем рядом, чтобы помочь. И вот поэтому, поэтому ты должна сама научиться распознавать подлинную сущность человека. Чтобы уметь быстро определять, с кем ты имеешь дело, с другом или врагом. Теперь понятно?
Лаура кивнула. Конечно, Мэри была права. Но тут в голове у нее промелькнула еще одна мысль.
— Может быть, доктор Квинтус Шварц тоже наш враг? — неуверенно спросила она.
— Браво, Лаура! Вижу, ты делаешь успехи. Доктор Шварц, я бы сказала, даже намного опаснее Ребекки.
— И он тоже может читать мысли?
Мисс Мэри покачала головой:
— Нет. Тут Темные силы похожи на нас, стражей Света. Только рожденные под Знаком Тринадцати наделены сразу всеми сверхъестественными способностями. Все остальные только одной из них. Квинтус Шварц, например, выдающийся мастер телекинеза — и, к сожалению, успел уже причинить немало вреда.
Мэри Морган замолчала и печально посмотрела на Лауру. Девочке даже показалось, что во взгляде ее читалось сострадание.
— Что ты имеешь в виду?
Но Мэри только покачала головой.
— Не сейчас, — проговорила она. — Еще слишком рано. К тому же что случилось, то случилось. Мы ничего не можем изменить.
Сама не зная почему, девочка вдруг заподозрила, что это таинственное событие, о котором не хочет рассказывать ей Мэри Морган, имеет самое прямое отношение к ней самой. Что бы это ни было, оно, по-видимому, сыграло в ее жизни очень важную, может быть, даже решающую роль. Лаура уже заранее боялась того момента, когда ей предстояло узнать правду.
Голос мисс Мэри прервал ее размышления:
— Пора начинать. У нас мало времени, а тебе еще нужно очень многому научиться.
— Я знаю. Но ответь мне, пожалуйста, еще на один-единственный вопрос.
— Хорошо.
— Если вы так уверены, что кубок Озарения находится где-то здесь, на территории интерната, почему вы его до сих пор не нашли?
— Потому что мы имеем дело с очень хитрым и коварным врагом. Скорее всего они наложили на кубок и его тайник какое-то заклятие, которого мы не знаем. Силам Зла служат страшные и коварные жрецы, фурхурсы. Это очень могущественные черные маги, чьи адские чары постоянно создают нам, воинам и стражам Света, множество проблем. Возможно, именно их колдовство не дает нам найти кубок, пряча его от наших глаз.
— Но почему вы считаете, что у меня непременно должно получиться?
— Ты обладаешь уникальными способностями. Как ты уже сама успела заметить. Но эти способности в тебе еще не развиты — и поэтому мы полагаем, что злое колдовство также подействует на тебя не в полную силу!
Лаура изумленно посмотрела на учительницу:
— То есть как это?
— Все очень просто! Любое средство, предназначенное для какой-либо конкретной цели, действует только в этом конкретном направлении. Так, например, капли от насморка помогают только от насморка. Ими нельзя вылечить больной желудок. Вот и заклятия Темных сил тоже предназначены прежде всего для того, чтобы запутать и сбить с толку опытных воинов и стражей Света, поэтому вполне вероятно, что на такого новичка, как ты, они не подействуют.
Лаура на секунду задумалась. Слова мисс Мэри звучали убедительно. Но тут в голову ей пришла новая идея.
— Ты ведь, наверное, читаешь мысли ничуть не хуже, чем Таксус, — если даже не лучше?
Мисс Мэри кивнула.
— Так почему же ты не прочтешь их мысли и не узнаешь, где они хранят кубок? Пинки Таксус наверняка знает…
— Ну разумеется, — перебила ее Мэри Морган. — Разумеется, Ребекка Таксус знает, где спрятан кубок, и доктор Шварц тоже. Только вот дело в том…
— В чем?
— В том, что можно научиться скрывать свои мысли, — объяснила учительница. — Тот, кто это умеет, может защищать свои мысли от чужого проникновения. И никто не сможет их прочитать, даже самый опытный мастер!
— Правда? А как это делается?
— Во-первых, не следует смотреть человеку прямо в лицо. Если он видит твои глаза, ты облегчаешь ему доступ к своим мыслям. Неспроста говорят, что глаза — это зеркало нашей души.
— Мама тоже так говорила, — с грустью вспомнила Лаура.
— Вот видишь! Следовательно, нужно не смотреть человеку в глаза и постараться при этом ни о чем не думать.
— Что? — чуть не подпрыгнула от удивления Лаура. — Ни о чем не думать?!
— Да, — ответила мисс Мэри. — Совсем ни о чем.
— Но это же невозможно!
Учительница опять улыбнулась:
— Возможно, Лаура, возможно. Надо только потренироваться. Поэтому я хочу начать наше занятие именно с этого упражнения. Пожалуйста, сядь.
Лаура села на стул напротив Мэри Морган и выжидающе посмотрела на учительницу.
— Закрой глаза и позволь мыслям свободно парить у тебя в голове! — велела ей Мэри ласковым голосом.
Как зачарованная, Лаура послушно последовала указаниям Мэри.
— Спокойно принимай любые мысли, какие только придут тебе в голову, не пытайся изменить их или направить в определенное русло. Пусть они мирно текут в твоем сознании, тихо и медленно, словно широкий свободный поток. Без цели и направления. Не сопротивляйся ему, и через некоторое время заметишь, что он постепенно мелеет, сужается, превращается в тоненький ручеек и, наконец, совсем иссякает.
Лаура сделала все именно так, как сказала учительница. Ей ведь так хотелось научиться всему как можно скорее. Она должна, должна это сделать. Как иначе ей справиться с Темными силами? Если она не будет стараться, Хранитель Света умрет! Силы Зла победят! В мире воцарится Вечная Пустота!
Тогда все пропало!
Мысли бешено кружились у нее в голове, проносились все быстрее и быстрее — и тут вдруг девочке стало ясно, что она делает все не так!
А совсем наоборот.
Лаура открыла глаза и с отчаянием посмотрела на Мэри. Учительница улыбалась. Она следила за ходом мыслей Лауры. Девочка смущенно пожала плечами.
— Не получается, — сказала она. — Ни о чем не думать невозможно.
— Ты уверена?
— Да! — упрямо сказала Лаура.
— Хорошо. Пусть так, — сказала Мэри Морган. — Во всяком случае, ты старалась изо всех сил целых сорок пять секунд. И хотя это была твоя первая попытка, совершенно ясно: если сразу не получилось, значит, не стоит и продолжать. Бесполезно.
Лауре стало стыдно. Мэри была права — разве можно быть такой нетерпеливой? Такой малодушной и неуверенной в себе?
Учительница озабоченно посмотрела на Лауру.
— И снова ты не права, совсем не права! — сказала она. — Тебе не в чем себя упрекнуть! Ведь так оно и есть, ну или почти так: ни о чем не думать очень сложно, гораздо сложнее, чем кажется. Но это возможно! Надо только тренироваться. Постоянно, упорно тренироваться. Снова и снова. Вот увидишь: с каждым разом будет все легче и легче. А в один прекрасный день наконец все получится. Сама удивишься: что тут может быть сложного? А потому, закрой, пожалуйста, глаза и продолжай. Снова и снова. Пожалуйста!
Мэри Морган строго посмотрела на девочку. Лаура с серьезным видом закрыла глаза и постаралась не контролировать свои мысли. И, как ни странно, заметила, что стала спокойнее.
Намного спокойнее.
11 Ужасное превращение
Теннисный мяч гулко ударился о деревянные доски баскетбольного щита, отскочил и налетел на кольцо. Висевшая на нем сетка слегка задрожала. Мячик еще несколько раз подпрыгнул в замешательстве, как будто не зная, что ему делать дальше, и полетел-таки вниз, но не в кольцо, а рядом с ним.
— Чтоб тебя! — в отчаянии закричал Лукас. — Ведь почти попал!
Он стоял посреди баскетбольной площадки, расположенной за спортивным залом, и, качая головой, зло смотрел на свой знаменитый уимблдонский мяч Бориса Бэкера, который в очередной раз отказался попасть в кольцо.
— Он-то тут при чем? — послышался голос Каи.
Прислонившись к металлической стойке баскетбольного щита, она самозабвенно уминала огромную плитку шоколада и со злорадной улыбкой смотрела на раздосадованного промахом Лукаса.
— В прошлый раз тоже промазал, значит, ты проиграл! — пробубнила она с набитым ртом. — Ты попал только пять раз из десяти, а не шесть, как мы договаривались!
— Но сейчас было совсем близко, согласись!
Лукас изо всех сил старался скрыть досаду, но все равно ужасно злился на себя из-за поражения. Тем более что при этом присутствовала Кая.
— Беспрецедентное невезение. По теории вероятности из трех мячей по крайней мере один должен обязательно попасть в кольцо, а не все три сразу мимо!
— Не знаю, не знаю! — ехидно заметила Кая. — С тебя шоколадка, как договаривались.
— Эх ты, даун-айкю! — продолжал злиться Лукас. — У тебя только одно на уме. Радуйся — получишь ты свою шоколадку! — С этими словами он посмотрел на часы. — Где, черт возьми, Лаура. Ведь это была ее идея собраться здесь всем втроем. Ты, случаем, не знаешь зачем?
Кая покачала головой:
— Не-а. Она только сказала, что это очень важно, и все. У нее к нам какое-то дело.
Лукас удивленно посмотрел на рыжеволосую подружку сестры:
— Дело? Какое еще дело?
— А я знаю?! Придет — расскажет.
Лукас хмыкнул. От нечего делать он стал, как всегда, подбрасывать вверх теннисный мяч. Потом покосился на кольцо, прицелился и сделал бросок. Очертив безупречную дугу на фоне вечернего, уже потемневшего неба, мячик приземлился в самый центр корзины. Есть!
— Как всегда! — расстроенно воскликнул Лукас — теперь, когда от этого уже ничего не зависит, он вдруг с легкостью стал попадать в кольцо.
Кая только ехидно ухмыльнулась, но промолчала.
— Ну что? Попробуем еще раз? — спросил Лукас.
Но в эту минуту появилась Лаура. Она примчалась бегом и так запыхалась, что еле дышала.
— Извините, — с трудом выговорила она. — Я задержалась.
— Это мы и сами уже заметили! — скорчив рожу, констатировал Лукас. — Где ты была?
— Э-э-э… — замялась Лаура.
«Стоит ли рассказать друзьям, в чем дело? Или лучше промолчать? Скорее всего второе».
— Мне… мне… мне надо было обсудить очень важное дело с мисс Мэри.
— Да?
На лбу у Лукаса снова появились две вертикальные морщинки. Было ясно, что он не верит сестре.
На выручку подруге пришла Кая:
— А зачем ты нас сюда позвала?
Лаура осторожно осмотрелась по сторонам. Убедившись, что никто за ними не следит, она подошла к друзьям почти вплотную и тихо сказала:
— Представьте себе, что вам нужно спрятать здесь, на территории интерната, что-то очень, очень ценное, какую-нибудь дорогую вещь. Где бы вы это сделали?
Лукас и Кая растерянно переглянулись. Потом, наморщив лоб и нахмурив брови, стали напряженно думать. Кая закусила губу, а Лукас выронил из рук теннисный мяч, и тот запрыгал по земле. Через некоторое время у него созрела идея:
— А как… как насчет… старого склепа в Мертвом лесу?
— О нет! Там же водится привидение! — воскликнула Кая.
— Именно поэтому! — сухо объяснил Лукас.
До Каи не сразу дошло, что Лукас хочет этим сказать. Она удивленно посмотрела на него и спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Он хочет сказать, что никто туда не сунется из-за привидений, — объяснила Лаура. — Поэтому старый склеп — идеальное место для клада, куда никто не пойдет. Там никто ничего не найдет!
Подумав минуту, Кая согласно кивнула:
— Ах да, точно.
И тут ее сосредоточенное лицо просветлело, оттого что ее озарила другая, не менее удачная идея.
— А как насчет острова? — предложила она.
Кая имела в виду маленький островок в центре озера Призраков, расположенного в старой заброшенной части парка, к югу от замка Равенштайн. В чистом лесном озере водилось много рыбы, которая время от времени вносила некоторое разнообразие в меню столовой интерната. По берегам его рос камыш и огромные вековые липы. Но в одном месте был устроен отличный большой пляж с мелким песком. Летом в теплые дни отдыхать там было одно удовольствие; равенштайнцы весело плескались в воде и загорали на пляже. А зимой, когда вода замерзала, там устраивали открытый каток, где можно было кататься на коньках и играть в хоккей. В этом году во время сильных морозов, в начале декабря, на поверхности озера снова образовался ледяной панцирь, но от теплого ветра, принесенного ураганом позапрошлой ночью, лед опять частично растаял.
Небольшой островок в центре озера Призраков был сплошь покрыт всевозможной растительностью. Но колючие кусты, крапива и ядовитые цветы, казалось, росли на нем особенно хорошо и поэтому явно преобладали. Всем равенштайнцам с первых же дней пребывания в интернате строго-настрого запрещалось даже приближаться к острову. Но всегда находились отчаянные головы, которые, несмотря ни на какие запреты, пытались тайком самостоятельно обследовать его. Результаты таких экспедиций, как правило, были печальны — ничего интересного, кроме синяков, ссадин и царапин, да еще сыпи и сильного зуда у тех, кому «посчастливилось» встретиться с борщевиком или болотным белокрыльником. Но три года назад произошла настоящая трагедия: один из учеников после ночной вылазки на остров рассказывал, что видел там странное свечение и необычные, призрачные существа. Вскоре после этого он слег с высокой температурой и в довершение всех бед еще и ослеп. К счастью, врачам все-таки удалось его вылечить, но с тех пор больше ни у кого не появлялось желания наведаться на остров. Так что Кая была права: остров на озере Призраков тоже был подходящим местом, чтобы спрятать там клад.
— Точно, — сказала Лаура. — Остров тоже отличное место. Так, что еще?
— Что еще? Ну, например, подземелье замка? — Кая вопросительно посмотрела на друзей. — Говорят, оно очень большое. Ходят слухи даже, что там есть камера пыток.
— Ты уверена, что оно вообще существует?
— Не уверена. Но если существует, тогда это тоже хорошее место.
Лаура задумалась. Почему бы и нет? В глубоком подземелье с его бесконечными узкими коридорами, множеством темных закоулков и таинственных поворотов найти место для тайника было несложно.
— Если только мне не изменяет память, — задумчиво проговорил Лукас, — я где-то читал, что Раймар фон Равенштайн…
— А, это тот, который построил замок? — перебила его Кая.
— Ну, прецизионно! — спокойно ответил Лукас и, набрав в легкие побольше воздуха, начал вещать: — Раймар фон Равенштайн, по прозвищу Жестокий Рыцарь, родился в тысяча сто одиннадцатом году, а умер в тысяча сто пятьдесят четвертом от Рождества Христова. По возвращении из Второго Крестового похода в Святую землю он приказал изваять себе выдающийся памятник из камня…
— Ближе к делу! — грубо прервала его Лаура.
Лукас знал, что сестра терпеть не может, когда он начинает вести себя как ходячая энциклопедия. Кроме того, история рыцаря фон Равенштайна была уже давным-давно всем известна, так что совсем необязательно было заставлять девочек слушать ее с самого начала.
— Сократи свой доклад, — настойчиво потребовала Лаура, — и говори по существу!
Лукас обиженно замолчал.
— Хорошо, — сказал он, надувшись, — если вас не интересует история нашего интерната…
Лаура и Кая почти одновременно закатили глаза. Заметив это, Лукас наконец понял, что не стоит перегибать палку. Поэтому, когда он опять раскрыл рот, голос его звучал уже более примирительно:
— Ну хорошо, хорошо! Так вот, вернувшись из Святой земли, он якобы привез с собой не только кучу золота и серебра, но и знаменитого архитектора. И тот, по-видимому, был великий мастер своего дела. Помимо чудесных мечетей и роскошных дворцов он возвел еще множество замков для тамплиеров, рыцарей-храмовников. Во всяком случае доподлинно известно, что Раймар фон Равенштайн поручил ему построить не только склеп в Мертвом лесу, но и…
На этом месте своей речи Лукас сделал многозначительную паузу и выжидающе посмотрел на девочек. Казалось, ему нравилось их мучить и доводить до белого каления.
— Но и? — переспросила Лаура, не в силах сдержать любопытства.
Ей не терпелось узнать, что же дальше. Лукас только усмехнулся, и Лауре пришлось взять себя в руки, чтобы не наброситься на него с кулаками.
— Ну хватит издеваться, говори сейчас же! — прикрикнула она на брата, и в голосе ее слышалась нешуточная угроза. Лукас умел играть у нее на нервах.
— Но и потайную сокровищницу, где рыцарь бы мог прятать награбленное.
— Правда? — чуть не подскочила Лаура. — А где находится эта сокровищница?
— Якобы в подземелье замка. Но я до конца не уверен, что она вообще существует. Сам я ее никогда не видел.
— Отлично, Лукас! Просто супер! Ты молодец, — радостно теребила его Лаура. — Эта сокровищница — самое подходящее место для клада! Если тот архитектор и впрямь был такой замечательный, как ты говоришь, то он наверняка постарался, чтобы ее было непросто найти!
— Прецизионно! — смущенно потупив глаза, ответил Лукас. Не так уж часто доводилось ему слышать похвалу от своей собственной сестры.
— Нам срочно нужно ее найти! — заявила Лаура.
— Найти? Ее? Зачем это? — робким голосом спросила Кая.
— Да, зачем? — поинтересовался Лукас.
— Э-э-э… — промычала Лаура, как всегда она делала, когда не знала, что сказать. — Э-э-э… Я… я потом вам все объясню. — Она быстро посмотрела на часы. — Тем более что сегодня мы все равно уже не успеем. Скоро ужин, а потом у меня еще куча дел! Предлагаю встретиться завтра, сразу же после уроков.
В камине потрескивали дрова, и огонь освещал мерцающим светом лицо профессора. Аврелиус Моргенштерн казался очень усталым. Закутавшись в старинную мантию, он сидел за столом в гостиной и молча смотрел прямо перед собой. Он как будто не замечал ничего из того, что происходило вокруг. Ни огня, горевшего в каменной чаше в центре стола, ни свечей на небольшом комоде у стены, ни Лауру, сидевшую за столом напротив него.
Девочка беспокойно смотрела на директора интерната. Было ясно, что ему опять стало хуже. Как долго он еще продержится на ногах? Странно, что врачам до сих пор так и не удалось выяснить, что с ним. Но почему профессор отказывается лечь в больницу и сделать обследование? Там бы наверняка определили, что с ним, и, вероятнее всего, смогли бы ему помочь. И почему только он этого не делает?
Вдруг в голове у Лауры забрезжило страшное подозрение: а что если у профессора не совсем обычная болезнь? Может быть, он болен, потому что заболел Хранитель Света? Вот почему врачи не могут ему помочь… Ну конечно, как же она сразу не догадалась! Но тогда, значит…
У Лауры перехватило дыхание. Ей стало ясно, к чему ведут эти рассуждения. Если здоровье профессора и правда напрямую зависит от здоровья Хранителя Света, то вывод из этого можно было сделать только один: если Хранитель Света умрет — Аврелиус Моргенштерн умрет тоже!
О нет!
Профессор вздохнул.
— Мысль о сокровищнице нам тоже, само собой, первым делом пришла в голову.
— И что, вы ее нашли?
Профессор покачал головой.
— Жаль, — разочарованно проговорила Лаура.
— Нет, ты не поняла, — пояснил Моргенштерн. — Найти-то мы ее нашли! Правда, сначала потратили впустую уйму времени. Но потом наконец Перси удалось разыскать старинные чертежи, изготовленные самим архитектором Раймара фон Равенштайна. И на этих чертежах, к счастью для нас, была отмечена не только сокровищница, но и единственно возможный путь к ней.
— И что же?..
— С помощью этих чертежей нам удалось найти потайной ход в подвале замка, и мы пошли по нему. Но очень скоро нам стало ясно, что дальнейшие поиски сокровищницы лишены всякого смысла.
— Почему? — Лаура удивленно подняла брови.
— Потому что единственный доступ к ней был завален камнями. Примерно в тридцати метрах от начала потайного хода возвышалась огромная гора из камней и мусора, пройти через которую невозможно. Она полностью преграждала доступ к сокровищнице, и, как нам стало ясно почти с первого взгляда, уже очень и очень давно.
— Но… но кубок ведь все равно может находиться в сокровищнице Раймара фон Равенштайна? Разве нет?
Моргенштерн покачал головой:
— Нет, Лаура, посуди сама. Кубок Озарения был похищен из лабиринта крепости Геллиниат примерно год назад. Прошлой зимой в день зимнего солнцестояния, когда открылись Магические врата, он был доставлен с Авентерры на Землю и спрятан где-то на территории замка Равенштайн. Именно поэтому он и не может находиться в сокровищнице Раймара, так как единственный ведущий к ней коридор уже давно, очень давно завален камнями! Теперь поняла?
Девочка разочарованно вздохнула.
— Звучит убедительно, — пробормотала она.
Усталая улыбка озарила морщинистое лицо старика.
— Даю слово! — сказал он. — Но теперь нам пора приступать к занятиям.
Он спрятал костлявую руку в карман мантии, а когда снова извлек ее на свет, в ней был небольшой белый деревянный шарик, размером примерно с теннисный мяч. Моргенштерн положил его на стол перед собой и многозначительно посмотрел на Лауру:
— Сконцентрируй все свои мысли и всю энергию на этом шаре и — заставь его катиться по столу!
Лаура растерялась. В недоумении она смотрела на профессора.
— Но как, как? — спросила она неуверенным голосом.
— Силой мысли, одной лишь силой мысли. Наши мысли есть не что иное, как сгусток энергии, а энергия, как известно, приводит в движение материю, — это ты должна знать из курса физики.
— Ну да, только это невозможно!
— Возможно, Лаура, возможно. Феномен телекинеза очень давно известен у нас на Земле и не раз был доказан опытным путем. Спецслужбы многих стран вот уже несколько десятков лет проводят эксперименты в этой области, чтобы потом вооруженные силы могли использовать его в своих целях. Жители Авентерры наделены этой способностью испокон веков. Она причисляется к древним искусствам, и поэтому многие из нас, стражей Света, тоже могут ею овладеть. В том числе и ты. Нужно только тренироваться. Это не так сложно, как тебе кажется. Смотри!
Аврелиус Моргенштерн направил взгляд на лежавший перед ним на столе шар. Он смотрел на него так пристально, как будто все остальное для него перестало существовать. Только этот маленький, величиной с теннисный мячик, шар — больше ничего. Его глаза были неподвижны, он даже не моргал, и в какой-то момент Лауре показалось, что она видит энергию, излучаемую его зрачками.
И тут произошло следующее: шар покачнулся, тихонько задрожал и пришел в движение. Как будто управляемый невидимой рукой, он медленно покатился по столу и в конце концов остановился прямо перед Лаурой.
Девочка вытаращила глаза. Не может быть! Так не бывает! Ошеломленная, она уставилась на профессора.
А тот только ободряюще кивнул:
— Ну, Лаура. Теперь твоя очередь.
Девочка откашлялась. Нет, у нее ничего не получится. Никогда! Но нужно было для приличия хотя бы попробовать. Она посмотрела на шар, лежавший перед ней на столе. «Катись! — мысленно приказала она ему. — Ну же, давай!» Но шар по-прежнему оставался неподвижным. Он, как приклеенный, застыл на месте. А разве могло быть иначе? Но, возможно, все-таки есть какой-то секрет, как, например, всегда бывает у фокусников? Секрет, который Аврелиус Моргенштерн не захотел ей раскрыть?
Профессор рассерженно нахмурил брови:
— Соберись, Лаура, думай только о шаре. Тогда он послушается.
Значит, все-таки нет никакого секрета!
Лаура вздохнула, устроилась поудобнее на стуле и серьезно посмотрела на шар. Она постаралась сконцентрироваться и думать только о нем. Только о нем, и ни о чем другом. Она уже мысленно представляла себе, как шар приходит в движение, сначала медленно, затем быстрее, и вот уже уверенно катится по столу к профессору. Она видела перед собой только этот катящийся шар, больше ничего.
Лаура чувствовала, как стучит кровь у нее в висках. Голова немного кружилась, а на лбу выступила испарина.
Есть! Шар действительно задрожал, качнулся и тихонько покатился по столу. Нет! Это невозможно! Раньше ничего подобного у нее бы не получилось…
Шар вдруг остановился. Он переместился всего на каких-то четыре или пять сантиметров — и все, на этом чудо закончилось.
Черт!
Лаура не понимала, в чем дело. Что она сделала не так? Разочарованная, она опустила голову и шумно вздохнула.
— Ничего не получается! — в сердцах воскликнула она.
Аврелиус Моргенштерн посмотрел на нее с укором:
— Пока ты не поверишь в себя, ничего и не получится!
— Это слишком сложно!
Профессор покачал головой:
— Ничего подобного, Лаура. Наоборот, это одно из самых простых упражнений. Не то что, например, вот это!
Он повернул голову и посмотрел на подсвечник с тремя свечами, стоявший на комоде у стены. Он всего несколько секунд смотрел на среднюю свечу неподвижным, остекленевшим взглядом. Потом моргнул, и — пламя с тихим шипением погасло.
Лаура только недоверчиво покачала головой. И как только он это делает?
Довольная улыбка показалась на лице старика, когда он произнес:
— Или, скажем, к примеру, вот это!
Он снова обратил свой взгляд на лежавший на столе перед Лаурой белый шар. Девочке показалось, что зрачки профессора при этом чуть заметно сузились. Он так сосредоточенно смотрел на деревянный шар, как будто хотел пронзить его взглядом насквозь. Через несколько секунд шар снова задрожал. Но то, что произошло потом, совершенно ошеломило Лауру. Шар оторвался от стола и, словно привязанный за невидимую нить, стал медленно подниматься вверх! Он поднимался все выше и выше, пока наконец не завис в воздухе высоко-высоко над столом.
С раскрытым от удивления ртом Лаура смотрела на шар, паривший прямо перед ней в добром метре от стола.
Так не бывает!
— Нет! — прошептала Лаура в смятении. — Не может быть.
Не успели ее слова слететь с губ, как сила притяжения вдруг снова обрела власть над шаром, и он, словно камень, с глухим стуком рухнул обратно на стол. Лаура успела только заметить, что от сильного удара на поверхности стола осталась вмятина, и в тот же миг ее внимание снова переключилось на профессора Моргенштерна. С изможденным видом он вдруг откинулся на спинку стула и потерял сознание.
Лаура быстро вскочила, подбежала к профессору и с испуганным лицом склонилась над ним. Профессор еще дышал, и девочка смогла расслышать биение его сердца. Скорее всего просто обморок, и все-таки было бы лучше, если бы о нем позаботился кто-то другой, тот, кто лучше нее разбирается в этих вещах.
— Мэри! — позвала Лаура. — Мэри, скорее, пожалуйста!
В тот же миг дверь комнаты распахнулась и на пороге показалась Мэри Морган. Она тоже первым делом убедилась, что профессор дышит, и нащупала пульс. Потом приподняла его веки и посмотрела в зрачки, после чего немного успокоилась.
— Не волнуйся, Лаура, ничего страшного. Это всего лишь обморок. Скоро он снова придет в себя. Я посижу с ним, а ты возвращайся к себе, а то не успеешь до отбоя. Спокойной ночи, дорогая.
— Спокойной ночи, Мэри.
Подойдя к двери, Лаура еще раз обернулась. Профессор по-прежнему был без сознания, его безжизненное тело, словно тряпка, обвисло в кресле. Мэри Морган поднесла к его лицу какую-то бутылочку. Увидев бледное, почти бескровное лицо старика, Лаура испугалась. Ей вдруг стало ясно, что болезнь профессора гораздо серьезнее, чем она могла предположить.
Хранитель Света тихо застонал. В тот же миг Параваин бросился к его постели и с тревожным выражением лица склонился над ним.
— Что случилось, господин? — спросил молодой рыцарь. — Что у вас болит?
Хранитель Света не отвечал. Он в глубоком обмороке лежал на постели в своей скромно убранной спальне и не замечал ничего из того, что происходило вокруг.
— Господин, ответьте, пожалуйста, ответьте! — В голосе Параваина звучала отчаянная мольба.
Алинор, спавшая на стуле рядом с постелью Элюзиона, открыла глаза и села.
— Он… он не слышит вас, — со вздохом сказала девочка. — Питье из сон-травы и золотого корня, который я ему только что дала, не только снимает жар, но и дарует целительный сон.
— Что толку! — закричал рыцарь. — Ты видишь, он с каждой минутой становится все слабее и слабее!
Алинор покраснела и опустила голову.
— Простите, господин, — прошептала она. — Но больше я ничем не могу помочь. Я ведь еще только учусь.
В отчаянии Параваин схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону.
— Ах, если бы только Морвена была здесь! — простонал он. — Она бы помогла ему! Я знаю, она бы помогла!
Алинор тяжело вздохнула, но промолчала. А рыцарь в отчаянии начал метаться по комнате.
Вдруг за дверью послышались быстрые шаги. Через минуту дверь распахнулась и на пороге появилась женщина в простом белом платье.
— Морвена! Наконец-то!
С сияющим от счастья лицом рыцарь поспешил навстречу целительнице, чтобы заключить ее в свои объятия.
— Прости, быстрее не получилось. Меня задержали, — коротко сказала она.
Морвена высвободилась из объятий Параваина и бросила тревожный взгляд на Хранителя Света:
— Ну, как он?
— Слабеет с каждым часом, — проговорил Параваин, и лицо его исказилось от боли. — Если ты ему не поможешь, то не знаю даже…
Целительница ободряюще улыбнулась.
— Сделаю все, что смогу. Я привезла с собой особые капли, — сказала она и, направляясь к постели Элюзиона, достала из кармана серебряную бутылочку.
Алинор поднялась со стула, уступая ей место.
— С приездом, Морвена, — сказала она, радостно улыбаясь.
Морвена не заметила девочку. Она быстро схватила со стола первый подвернувшийся под руку бокал с остатками сонного отвара и вылила туда содержимое бутылочки. Потом просунула руку под голову Элюзиона и приподняла ее.
— Но, госпожа, вы разбудите его! — испуганно закричала Алинор.
Морвена пропустила ее замечание мимо ушей.
— Чем раньше он это выпьет, тем лучше! — С этими словами она поднесла бокал к губам Хранителя Света, намереваясь влить жидкость в рот спящему Элюзиону.
Алинор удивленно смотрела на свою учительницу. Вдруг она заметила маленького паука, ползущего по подушке Элюзиона и пытающегося взобраться целительнице на руку.
— Сгинь! — грубо прошипела Морвена и сбросила безобидное животное на пол.
Тут Алинор заподозрила неладное.
— Осторожно, господин! — закричала она Параваину и бросилась к женщине, чтобы выбить бокал у нее из рук.
Бокал упал и со звоном разбился о камни. Жидкость растеклась по полу. Несколько капель попало на овечью шкуру, лежавшую рядом с постелью Элюзиона. Послышалось громкое шипение, и от шкуры пошел черный дым. Ядовитый эликсир прожег в ней огромные дыры.
Параваин выхватил меч и бросился на фальшивую Морвену, успевшую к тому времени уже превратиться в черноволосую женщину с мертвенно-бледным лицом.
— Попробуй поймай! — зло прошипела она.
С молниеносной быстротой уклоняясь от меча Параваина, она вскочила на подоконник и с пронзительным хохотом выпрыгнула в закрытое окно!
Стекло разлетелось вдребезги, осколки со звоном полетели на пол.
Параваин еще некоторое время ошарашенно смотрел ей вслед, Алинор тоже не сразу сообразила, что произошло. Потом оба подбежали к окну и посмотрели вниз, во двор, где должно было лежать размозженное тело коварной женщины, но там не было никого — только черная тень скользила по земле. Когда Параваин и Алинор подняли глаза к небу, они увидели там ужасное крылатое существо с лицом и туловищем отвратительной старухи, а крыльями и оперением как у орла. Гарпия!
Их обдало зловонным запахом, когда демон смерти повернул в их сторону. С диким, безумным хохотом, от которого обоих бросило в дрожь, чудовище летело прямо на них.
Параваин вскинул меч, но гарпия вдруг резко свернула в сторону, взмыла вверх и, с каждым взмахом тяжелых крыльев набирая высоту, быстро полетела прочь.
12 Остров на озере Призраков
На следующий день пошел дождь. По небу ползли низкие тяжелые тучи, самозабвенно изливая на землю излишки накопленной влаги. Замка Равенштайн почти не было видно из-за нависшей над ним пелены серой мороси. И через день погода не стала лучше. Наоборот, утром пронесся ураган, а к обеду дождь пошел еще сильнее. Порывы шквального ветра отклоняли мощные струи дождя, так что если какому-нибудь смельчаку приходило в голову выйти на улицу, то они беспощадно хлестали его по лицу. Дождь был настолько сильный, что от него не спасал ни зонт, ни дождевик.
Земля насквозь пропиталась водой, насытилась ею до такой степени, что не могла принять больше ни капли. Маленькие ручейки, обычно скромно журчавшие в долине среди холмов, превратились в бурные потоки, чей рокот был слышен издалека. Переполненные, они выходили из берегов, затопляя земли вокруг. Уровень воды в озере Призраков быстро поднимался. Непогода бушевала трое суток. Только к ночи третьего дня дождь постепенно начал стихать, а потом и прекратился.
Наутро, проснувшись и посмотрев в окно, Лаура заметила, что небо прояснилось, сквозь облака кое-где проглядывало неяркое зимнее солнышко.
В душе девочки вновь поселилась надежда. Но три дня были безвозвратно потеряны. Три долгих дня, в течение которых она была обречена на бездействие. Три дня, во время которых она не могла начать поиски кубка. А времени и без того было в обрез!
Ничего не поделаешь. Тем более что дни эти не прошли все-таки совсем бесполезно. Она продолжала заниматься с мисс Мэри, и один раз ей даже удалось ни о чем не думать! Это состояние, правда, продлилось всего несколько коротких мгновений, а потом в голове снова зароился миллион разных мыслей, но первый шаг все же был сделан. Кроме того, Лауре казалось, что теперь ей уже понемногу удается читать чужие мысли.
С телекинезом дело обстояло гораздо хуже. Как она ни старалась, ничего не получалось. Занятия с Лаурой давались профессору Моргенштерну с большим трудом. Больной уставал все быстрее, и для отдыха ему требовалось все больше времени, ведь силы его иссякали с каждым днем. Он часто терял сознание. Мисс Мэри умоляла его поберечь себя и, принимая во внимание состояние своего здоровья, совсем прекратить занятия. Но об этом профессор даже слышать не хотел. Он был единственным стражем Света, владевшим телекинезом. И если он не научит Лауру, то кто же тогда сделает это вместо него?
Видя, что увещевания не помогают, мисс Мэри оставила его в покое. Она ведь хорошо понимала, что скоро, возможно, даже очень скоро он потеряет сознание и больше не придет в себя — и тогда уже точно ничем не сможет помочь Лауре.
Первое занятие с Перси Валиантом по перемещению в пространстве вне тела и вовсе провалилось. Оно продлилось не дольше нескольких минут. Перси только успел вручить Лауре толстую книгу «О перемещении в пространстве вне тела и других экстраординарных способностях» некоего профессора Мебиуса Зандманна и сказать, что это основной труд на данную тему.
— Чтобы научиться водить машину, сначала должно выучить правила и запомнить их. Так и от тебя вначале требуется освоить теоретические основы этого замечательного искусства! — начал объяснять Перси, но в этот момент явилась Придушайн и сообщила, что его требует к себе директор.
Директору якобы срочно понадобилось обсудить с Перси какой-то важный вопрос. Это по поводу ежегодного баскетбольного турнира! Но турнир состоится, как и всегда, не раньше пасхальных каникул! Это замечание Перси работница канцелярии равнодушно пропустила мимо ушей, так что учителю физкультуры не осталось ничего другого, как послушаться приказа начальства и отправиться вслед за ней, — одним словом, урок был сорван.
Лаура, не теряя ни минуты, раскрыла книгу и с жаром принялась ее изучать, но, даже проштудировав четыре сотни страниц, она так толком и не поняла, в чем, собственно, заключается метод перемещения в пространстве вне тела. Ничего удивительного: возможность представлять себе события, происходящие в совершенно другом месте или даже в другое время, так живо, будто бы ты сам физически при них присутствуешь, казалась настолько фантастичной, что Лаурин разум отказывался ее принять. Не говоря уже о том, чтобы осуществить это на практике.
За всеми этими занятиями у Лауры совершенно не осталось времени на математику. А ведь на носу была очередная контрольная, которую никак нельзя было провалить. С неудом по математике у Лауры были все шансы снова остаться на второй год. Ребекка Таксус наверняка постарается ей в этом помочь и специально выберет задачки посложнее. Конечно, она изо всех сил постарается завалить Лауру на экзамене, чтобы той пришлось уйти из интерната, и тогда на одного стража Света в Равенштайне будет меньше.
И все-таки Лаура решила пожертвовать всем ради выполнения своей миссии. Поиски кубка Озарения были сейчас превыше всего. Если Авентерра погибнет и в мире воцарится Вечная Пустота, Земле тоже настанет конец. Какая тогда разница, останется она в интернате или нет?
Но самое главное — без кубка Озарения она не сможет снова увидеть папу. Никогда! А он для нее важнее, чем все остальное.
В пятницу после обеда Заэль позвонила Лауре по мобильному и сообщила, что из-за важного интервью с какой-то выдающейся фигурой немецкой экономики ее не будет дома несколько дней. Это означало, что Лаура и Лукас не смогут поехать на выходные домой, а должны будут остаться в интернате. Услышав это известие, Лаура чуть не закричала от радости, ведь теперь у нее будет больше времени на поиски.
Но хотя дождь к этому времени уже закончился, о возобновлении поисков, к сожалению, все еще не могло быть и речи. В парке и ближайших окрестностях Равенштайна было настолько сыро, что, куда бы ты ни ступил, ноги по щиколотку увязали в холодной жидкой грязи. Нужно было ждать, пока почва немного подсохнет, — а это опять означало потерю драгоценного времени. Еще одни выходные должны будут пройти впустую. Эта мысль так расстроила Лауру, что у нее пропало всякое желание зубрить математику.
Кроме того, она надеялась перед контрольной так натренироваться в чтении чужих мыслей, чтобы ей удалось во время экзамена покопаться в мозгах у Рябы. Можно не сомневаться, что гений математики все задачки решит правильно! Даже если удастся прочесть не все его мысли, а только половину, это все равно будет лучший результат в ее жизни! Лаура уже предвкушала, какое дурацкое лицо будет у Пинки Таксус, когда та увидит ее контрольную!
В воскресенье вечером наконец состоялось первое практическое занятие с Перси. И это было уже неплохо.
— Ты должна постараться попасть в тоннель! — объяснил ей учитель в той же самой уединенной комнате на последнем этаже башни.
— Эм-м?
У Лауры, наверное, при этом был очень дурацкий вид, так как Перси не смог удержаться от смеха.
— Да-да, постараться попасть в тоннель! — сказал он, все еще продолжая улыбаться. — Тебе, как хорошей бегунье, должен быть хорошо знаком этот термин.
Теперь только до Лауры дошло, что имел в виду Перси. «Тоннель» — или еще «зона», или «вспышка» — так на языке бегунов называется состояние, близкое к трансу, в которое они иногда впадают, когда после долгого напряженного бега преодолевают усталость и продолжают бежать дальше. Некоторые чувствуют при этом необыкновенную легкость и независимость от силы земного притяжения. Некоторым кажется, что они парят в воздухе, и их охватывает эйфория, поэтому они стремятся снова и снова испытать это состояние.
И вот такое же состояние должен был испытать тот, кто хочет совершить путешествие вне тела. Во всяком случае, Перси так утверждал.
Лаура недоверчиво посмотрела на Перси.
— Вы… то есть… э-э-э… ты… — Учитель физкультуры, само собой, тоже настоял на том, чтобы девочка обращалась к нему на «ты», — ты думаешь, в это состояние можно войти просто так, когда захочешь?
— Не только думаю, но и уверен в этом! Осуществить это можно, например, с помощью некоторых дыхательных упражнений! Давай попробуем.
Все получилось лучше, чем Лаура ожидала. Несомненно, не последнюю роль сыграло и то, что состояние «тоннеля» было знакомо ей еще с тренировок по бегу.
— Очень хорошо! Просто отлично! — Перси не скупился на похвалу. — Сдается мне, у тебя натуральный талант к перемещению в пространстве вне тела!
Они собирались уже перейти к следующим упражнениям, как в комнату вдруг ввалился Аттила Мордук. Доктор Шварц послал его на поиски учителя физкультуры, недовольно проворчал он. На вопрос Перси зачем, только пробурчал:
— Откуда мне знать. Но я бы на вашем месте поторопился. Если доктор Шварц застанет вас здесь, вам несдобровать!
Перси, конечно, не понравился подлый маневр Темных сил. Но делать было нечего, пришлось повиноваться.
Прежде чем уйти, Аттила Мордук еще раз так пристально и мрачно посмотрел на Лауру, что девочке вдруг стало страшно.
«С этим типом шутки плохи, — подумала она. — Ничего удивительного, что Шварц использует его как ищейку».
К понедельнику сильный ветер наконец немного подсушил землю, так что можно было опять выходить на улицу. Но когда Лаура предложила Кае встретиться после обеда вместе с Лукасом на озере Призраков, та сделала недовольное лицо.
— На озере Призраков? Сегодня? Я думала, сегодня мы наконец-то займемся математикой.
— Обязательно займемся, только завтра!
Кая осуждающе покачала головой.
— Не понимаю тебя, Лаура, — сказала она. — Ты же прекрасно знаешь, что значит для тебя эта контрольная. Но вместо того чтобы заниматься, ты целыми днями торчишь где-то с мисс Мэри и Перси. И кто тебя заставляет так печься о здоровье профессора? Это уже совсем ни к чему. Во-первых, достаточно того, что мисс Мэри ухаживает за ним, а во-вторых, ты все равно ничем не можешь ему помочь. Что с тобой, Лаура?
Лаура обиженно насупилась.
— Ах, — вырвалось у нее в сердцах, — тебе все равно не понять.
— Тогда объясни! Не такая уж я дура, чтобы не понять. Если у тебя есть какие-то серьезные причины, я пойму.
Лаура молчала, задумчиво покусывая нижнюю губу. Может быть, и правда стоит обо всем честно рассказать Кае? Она наверняка поймет. Без ее помощи будет нелегко. И без Лукаса тоже. Рано или поздно ей все равно придется посвятить их в свою тайну. Так почему бы не сделать это прямо сейчас? По крайней мере не будут больше приставать со своими расспросами.
Но в конце концов Лаура все-таки решила пока ничего им не говорить. Нет, она не может обо всем рассказать Кае прямо сейчас. И Лукасу тоже. То, о чем она должна будет им рассказать, выглядит настолько невероятно, что они вряд ли поверят. Лукас точно не поверит. Да и Кая навряд ли. Во всяком случае, пока еще рано.
— Конечно, я знаю, как важно написать контрольную по математике, — примирительным тоном заговорила она. — И я обещаю тебе, что с завтрашнего дня мы начнем с тобой усиленно заниматься. Но сегодня, пожалуйста, пойдем на озеро Призраков, прошу тебя.
Кая не отвечала. Она задумчиво смотрела на Лауру, и по ее глазам можно было прочесть, что она еще не решила, как отнестись к предложению подруги.
— Ну что, — нетерпеливо теребила ее Лаура, — пойдешь или нет?
Примерно через час все трое стояли на пристани рядом с купальней. Почерневшие от сырости деревянные мостки слегка покачивались под ногами. Небо над озером было цвета расплавленного свинца. Порывистый ветер сдувал воду, вызывая на поверхности сильную рябь. У пристани были привязаны две лодки. Они беспокойно плясали, подпрыгивая на волнах, и дергали канаты, как будто им не терпелось поскорее отчалить от берега и пуститься в свободное плавание.
Небольшой остров находился примерно в двухстах метрах от берега. Издалека заросли кустарника, подступавшие к самой воде, выглядели как неприступные скалы. Не было видно сколько-нибудь подходящего места, где бы можно было причалить, ни единого звука не долетало оттуда до берега. Нависшая над островом гробовая тишина пугала больше, чем любые звуки.
Заметив, насколько неспокойна вода в озере, Кая побледнела:
— Ты уверена, что нам обязательно надо туда плыть? Да еще одним, без тебя?
Лаура кивнула:
— Извини. Но после аварии…
Лаура не договорила, голос ее сорвался, воспоминания о трагедии снова предстали перед глазами так живо, как будто это случилось вчера. Ее снова охватил безграничный ужас, который она испытала в те минуты. Она снова видела перед собой бурлящую воду, быстро прибывающую и стремительно заполняющую машину. Видела, как вода поднимается все выше и выше. Видела маму, сидевшую за рулем и отчаянно пытавшуюся освободиться от ремня безопасности.
Анне Леандер так и не удалось этого сделать. Она только успела отстегнуть ремень Лауры и в последнюю секунду вытолкнула дочь из машины. Перед глазами Лауры снова маячил берег, к которому она плыла, выбиваясь из последних сил. Лаура помнила только, как повернула голову, чтобы посмотреть назад… Все, что случилось потом, навсегда стерлось из ее памяти. Скорее всего, мозг, повинуясь инстинкту самосохранения, навсегда оставил в памяти на том месте белое пятно. И хотя с тех пор прошло уже больше восьми лет, грудь Лауры снова сдавила невыносимая боль, и ей стало трудно дышать.
— Ты имеешь в виду тот случай, когда утонула твоя мама? — осторожно спросила Кая.
— Да, — ответила Лаура. — Ничего не могу поделать. С тех пор я панически боюсь воды!
Кая положила подруге руку на плечо и, серьезно взглянув на нее, сказала:
— Хорошо, Лаура, можешь на нас положиться.
— Ну все, хватит болтать, — сказал Лукас. — Справимся вдвоем!
Он подошел к краю причала и спрыгнул в одну из лодок. Она бешено заплясала у него под ногами. А он весил не больше сорока килограммов. Лукас сел на место гребца, взял в руки весла и вопросительно посмотрел на Каю.
— Ну, чего ждешь?
Лаура ободряюще кивнула подруге.
— Не бойся, — сказала она. — Вот увидишь, Лукас доставит тебя на остров живой и здоровой — и обратно тоже.
Кая со вздохом пожала плечами.
— Ну, если ты обещаешь, — проговорила она и с натянутой улыбкой подступила к лодке.
Лукас подтащил лодку вплотную к причалу, но она все равно сильно закачалась, когда Кая ступила на дно. Девочка вскрикнула и потеряла равновесие. Только благодаря моментальной реакции Лукаса она не полетела за борт и не нырнула с головой в ледяную воду — он быстро схватил ее за воротник куртки, и ему в последний момент удалось удержать ее на месте.
— Упс! — сказала Кая и смущенно улыбнулась Лукасу. — Спасибо.
— Не за что, — ответил Лукас и жестом указал на скамью на корме лодки.
Кая осторожно опустилась на нее и обеими руками вцепилась в борта, не переставая бросать отчаянные взгляды подруге, оставшейся на причале.
Лукас кивнул сестре.
— Отвяжи канат! — скомандовал он.
Лаура наклонилась, развязала узел, бросила конец веревки в лодку и тихонько оттолкнула ее от берега. Лодка легко заскользила по воде. Мелкие частые волны раскачивали ее как люльку, и лицо Каи становилось все белее и белее. Несколькими уверенными движениями Лукас развернул лодку и направил ее в сторону острова. Потом методично заработал веслами. Он греб сильно и равномерно, как будто всю свою жизнь только этим и занимался. Лодка быстро приближалась к острову.
Лаура неподвижно стояла на пристани и напряженно смотрела вслед удалявшейся лодке, уносившей прочь брата и подругу. И хотя она ничуть не сомневалась, что Лукас уверенно владеет веслами, она все равно очень за них беспокоилась.
Спустя несколько минут лодка достигла острова. Лукас медленно греб вдоль берега в поисках места, где можно причалить. Но такое место, казалось, сложно было найти, потому что его вообще не было. Живая изгородь из колючих кустов ежевики, диких роз и терновника окружала остров со всех сторон. Они росли так густо и так плотно друг к другу, что пробраться сквозь них не было никакой возможности. Друзьям пришлось сделать почти целый круг, прежде чем они обнаружили маленькую бухточку, заросли кустарника на берегу которой были немного реже, чем в остальных местах.
Песок захрустел под деревянным днищем лодки, когда она уткнулась носом в берег. Лукас еще раз взмахнул веслами и подтянул лодку как можно ближе к суше. Потом спрыгнул на землю, взял канат и вытащил лодку на поросший кустарником берег. Затем непринужденным жестом подал руку Кае — как настоящий кавалер из «Трех мушкетеров».
Кая замешкалась, сомневаясь, стоит ли принимать помощь Лукаса или лучше спуститься самой. Но в конце концов вылезла из лодки, опершись о его руку.
— Спасибо, — улыбнулась она.
— Не за что, — ответил Лукас.
Готовый вот-вот покраснеть, он быстро отпустил руку девочки и, отвернувшись, скептически уставился на непролазную чащу из голых берез и мохнатых елей, начинавшуюся у самой кромки воды и уходившую вглубь острова.
— Пойдем, Кая, посмотрим, что там.
Лукас раздвинул кусты. Девочка последовала за ним.
Не успели они сделать и нескольких шагов, как Кая отчаянно закричала:
— Ай-ай!
Колючая ветка ежевики запуталась у нее в волосах и с такой силой дернула за них, что лицо девочки исказилось от боли. Она показала Лукасу свои руки, на которых виднелись следы шипов, многие из которых кровоточили. И на лице у нее тоже уже успели появиться царапины.
Тут Лукас заметил, что колючки шиповника, ежевики и терновника оставили и на его ладонях многочисленные кровавые следы. Наверное, и лицо выглядело ничуть не лучше, чем у Каи.
С угрюмым и озабоченным видом он принялся отцеплять волосы Каи от назойливой ветки. На лбу у него показались обычные вертикальные морщинки.
— Спасибо, Лукас.
— Не за что, — пробурчал он.
Он внимательно огляделся и вскоре должен был констатировать, что дальнейшее продвижение вперед совершенно невозможно. Ветки на кустах росли так густо, что даже самая тощая змея не смогла бы сквозь них просочиться. И куда Лукас ни поворачивал голову, нигде не мог обнаружить какой-либо дороги или просеки, ведущей сквозь заросли. Никакой, даже самой узенькой тропинки, уходящей вглубь острова.
Он разочарованно покачал головой. Они сумели пройти всего каких-нибудь метров десять от берега, дальше идти было некуда. А ведь они специально причалили именно в том месте, где деревья и кусты росли не так густо! Он уныло взглянул на Каю.
— Здесь никому не пройти, — сказал он. — Разве что только с ножом или мачете.
Кая тоже нахмурилась:
— А ты думаешь, сюда кто-нибудь приходил?
Лукас снова покачал головой:
— Нет, иначе мы бы это заметили. Лаура говорила, что вещь, которую она ищет, могли спрятать здесь максимум год назад, не так ли?
— Да, ну и что?
— Если бы кто-то год назад проложил себе здесь дорогу, от нее бы обязательно остались какие-нибудь следы. Не может быть, чтобы она полностью заросла за такое короткое время!
Хотя Кая и не была большим знатоком ботаники, даже она понимала, что это действительно невозможно. За двенадцать месяцев даже самые быстрорастущие растения не смогли бы полностью скрыть тропу. А в данном случае было именно так: никаких следов, даже самой узкой дорожки.
— Точно, — сказала она, и в голосе ее прозвучало разочарование.
— Возвращаемся! — скомандовал Лукас и тут же как вкопанный остановился на месте с выражением полного недоумения на лице. — Странно, — задумчиво произнес он.
До Каи не сразу дошло, что так поразило Лукаса. Но потом она поняла, что он имеет в виду. В нескольких метрах от них стояла молодая березка. Ее тонкий ствол был обвит необычным, похожим на вьюн растением. Ничего подобного Кая раньше не видела. Зеленой змеей растение ползло вверх по стволу дерева. Большие мясистые листья выделялись на фоне остальной растительности своим удивительным, неестественно ярким зеленым цветом. Но больше всего бросались в глаза огромные цветы — пронзительно-красные на длинных желтых стеблях.
Лаура растерянно смотрела на брата.
— Ну и что в этом необычного? — спросила она.
Лукас нахмурился. Он стоял на пристани, держа в руке ярко-красный цветок, который сорвал на острове, прежде чем они с Каей пустились в обратный путь.
— Ты это серьезно? — спросил он, недоверчиво глядя на сестру. — Пошевели мозгами: цветы в декабре — по-твоему, это нормально?
Лаура с тихим стоном хлопнула себя по лбу:
— Точно! Как это я сразу не догадалась!
— А я тебе что говорю, даун-айкю! — усмехнулся Лукас, а потом вдруг снова посерьезнел. — Но самое удивительное то, что это не что иное, как alamania punicea, а эти цветы в наших краях не водятся! Они вообще не растут в Германии. И ни в одной другой стране Европы тоже!
Подруги посмотрели на него удивленно. Ну и что это значит?
— Alamania, или punicea miraculosa, — очень редкий вид орхидеи, который встречается только в тропических лесах, — продолжал Лукас свой доклад. — Но что особенно странно…
Он сделал театральную паузу, чтобы немного помучить девчонок.
Кая зло посмотрела на него и толкнула в бок.
— Ну, не тяни, говори же! — потребовала она, сгорая от любопытства.
Самодовольная улыбка показалась на лице Лукаса. Удивительно, почему эти девчонки всегда начинают так суетиться по любому поводу!
— Но самое странное то, что даже в Мексике, на родине этих растений… представьте себе, даже в Мексике они вымерли уже более ста лет назад!
— Что? — поразилась Кая. — Но этого не может быть!
— Действительно странно, — проговорила Лаура. — Как это вымерли, если ты только что сорвал одно из них на острове.
— Да, — ответил Лукас. — И там их осталось еще много.
— И что это значит?
Лукас пожал плечами:
— Откуда мне знать. Во всяком случае, пока мне не приходит в голову ни одного более или менее приемлемого объяснения.
Кая тоже растерянно посмотрела на Лауру. Если уж сам Лукас, такой умный и начитанный, не знал, то что было требовать от нее.
— И вы оба совершенно уверены, что на острове никто никогда ничего не прятал? — спросила Лаура.
— Прецизионно, — ответил Лукас. — Совершенно исключено. Если бы ты только могла это видеть…
— Хорошо, хорошо, — поспешила заверить его Лаура, — я вам верю.
Некоторое время она стояла молча, внимательно изучая доски у себя под ногами. Слышен был только тихий плеск волн, ударяющихся о пристань. В камышах крякала утка, да несколько воробьев щебетали, перелетая с места на место в поисках крошек.
Лаура, казалось, над чем-то серьезно задумалась.
— Ну хорошо, — наконец медленно проговорила она. — Если сокровищница замка и остров отпадают, тогда остается одна-единственная возможность.
Она вопросительно посмотрела на друзей.
Кая не сразу сообразила, на что намекает Лаура, но, когда в душе у нее затеплилось подозрение, она сделала отчаянное лицо.
— О нет! — простонала она. — Только не это!
— Боюсь, что у нас нет другого выхода, — серьезно сказала Лаура.
С этими словами она развернулась и быстро пошла прочь.
У Морвены было такое чувство, будто ее поджаривают на медленном огне. Язык прилип к нёбу. Ее мучила жажда, невыносимая жажда. Прошло уже несколько часов с тех пор, как иссякли запасы воды, а Раскаленная пустыня все еще не заканчивалась. Но Сумеречное ущелье по всем расчетам должно было быть где-то совсем близко.
Принцессу тоже измучил невыносимый зной. Медленно и тяжело ступала эльфанта по раскаленному песку пустыни, и Морвене казалась, что она почти физически ощущала усталость животного. Целительница приподнялась в седле и пристально вгляделась вдаль. Хотя горизонт от нее заслоняло плотное облако пыли, ей показалось, что там, вдалеке, сквозь марево она все-таки различает слабые очертания скал, указывающих, что она приблизилась к Сумеречному ущелью. Снова воспрянув духом, Морвена легонько пришпорила Принцессу. И в этот момент она вдруг заметила песчаный вихрь.
Целительница похолодела от ужаса, сердце ее бешено заколотилось. Песчаные вихри представляли для путника самую большую опасность в полной опасностей Раскаленной пустыне. Коварные смерчи подстерегали путешественника на каждом шагу; подкрадываясь тихо и незаметно, они молниеносно нападали на свою жертву и моментально засасывали ее в бездонное ненасытное жерло. Их аппетит и кровожадность были поистине беспредельны.
Морвена то и дело в отчаянии оборачивалась назад, следя за песчаным вихрем, который преследовал их, держась на неизменном расстоянии. Он откровенно несся за ними вслед, не отставая ни на шаг. Принцесса тоже заметила его и, беспокойно заржав, прибавила ходу.
Морвена прекрасно знала, что это не поможет. При желании песчаные вихри развивали огромную скорость, от них не могло убежать ни одно животное. Пустыня была их родным домом, так что они передвигались в песках гораздо быстрее, чем любое живое существо. Не могли они только одного — покинуть пределы пустыни.
Если Морвене удастся достичь Сумеречного ущелья, прежде чем их поглотит песчаный вихрь, тогда они будут в безопасности. На это она и рассчитывала, ведь ущелье было недалеко, а песчаный вихрь, к счастью, охотился в одиночку. Скрыться от целой стаи вихрей еще никому не удавалось.
Принцесса снова заржала.
Целительница наклонилась и зашептала ей на ухо нежные слова:
— Спокойно, Принцесса, спокойно! Скоро мы отсюда выберемся, и, если будем осторожны, ничего не случится.
Но Принцесса не хотела успокаиваться. Несмотря на усталость, она отчаянно фыркала, вскидывала голову и испуганно ржала.
Морвена обернулась и заметила второй песчаный вихрь, который надвигался сбоку им наперерез и, бешено вращаясь, быстро приближался. Он был больше первого и явно еще опаснее. С разверстой пастью он подобрался уже совсем близко к двурогу и, казалось, вот-вот был готов схватить того за ногу.
Резким броском в сторону Принцессе удалось увернуться от ненасытной пасти смерча; Морвене даже показалось, что до ее ушей долетел разочарованный вздох. Или, быть может, это просто стон знойной Раскаленной пустыни?
Ободренный атакой товарища, первый смерч тоже подобрался поближе. Он уже пытался схватить Принцессу за задние ноги. Но двурог каждый раз ловко увертывался от него, не делая ни одного неверного шага.
Снова целительница услышала вздох. И на этот раз зной был точно ни при чем. Этот звук скорее издавала целая стая песчаных смерчей. Пять, шесть, семь вихрей показались из-за дюн и с бешеной скоростью поползли к Морвене и Принцессе.
Еще через минуту двурог и его хозяйка были окружены плотным кольцом из смерчей. Морвена видела разверзнутые жерла их пастей, ведущие в самую глубь преисподней. Слышала жадное дыхание. Ей показалось даже, что там, на самом дне, она различает останки их прошлых жертв, и сердце чуть не выскочило у нее из груди.
Но песчаные смерчи все еще не решались напасть. Словно голодные волки, обступили они свои жертвы, поочередно делая резкие броски вперед, чтобы схватить двурога за ногу, а потом снова быстро отпрянуть назад. Казалось, вихри решили сначала поиграть со своей добычей, так как были уверены, что ей все равно уже не уйти.
13 В Мертвом лесу
Мертвый лес полностью оправдывал свое название. Он производил гнетущее, навевающее ужас впечатление. Узенькая тропинка петляла среди вековых деревьев, за которыми вот уже много-много лет никто не ухаживал. Никто больше не срубал сухостой и не подсаживал молодые деревца. Никого не заботили последствия непогоды и ураганов. Упавшие деревья так и оставались лежать с вывороченными корнями и сломанными ветвями — их никто не убирал. Лес был предоставлен сам себе и со временем превратился в дремучую чащу. Древние исполинские деревья — по большей части дубы, буки, сосны и ели — стояли почти вплотную друг к другу, уходя вершинами в серое небо, которое изредка проглядывало в просвете между качавшихся крон. Толстые стволы были густо покрыты мхом и увиты плющом. Со многих ветвей гирляндами свисали покрытые лишайником старые стебли вьющихся растений. На устланной бурой прошлогодней листвой земле рос папоротник метр высотой с почерневшими от мороза метелками.
Несмотря на то что до захода солнца было еще далеко, в Мертвом лесу уже царили сумерки. Друзьям было не по себе, когда они шли узкой тропинкой по направлению к склепу. Кая постоянно испуганно озиралась, Лаура и Лукас тоже были напряжены. Звук их шагов приглушал ковер из опавших еловых иголок и старой прелой листвы. В воздухе стоял запах гнили и плесени. То и дело из кустов доносились какие-то странные звуки, в глубине чащи раздавался громкий хруст и треск. Но вокруг не было видно никого, кто бы мог производить эти звуки. Ни человека, ни зверя.
«Странно, — подумала Лаура, — не видно ни одной птицы».
В ту же минуту она поняла, что не слышит даже их щебетания. Она, конечно, знала, что зимой птиц в лесу гораздо меньше, чем в теплое время года. Но чтобы совсем не слышать их голосов! Это было уже не совсем нормально. Озираясь в поисках птиц, Лаура заметила какие-то странные тени, мелькавшие среди деревьев и между кустов. А может быть, это были вовсе не тени, а привидения, которые, как говорят, разгуливают по Мертвому лесу? Привидения рыцарей замка Равенштайн? Или, быть может, души невинных жертв?
В древние времена одна из полян в лесу служила местом казни. Среди несчастных, принявших смерть от беспощадной руки палача в этом страшном месте, было немало невинных душ — особенно во времена Раймара фон Равенштайна. Тогда достаточно было всего одного смутного подозрения, одного косвенного свидетельства, чтобы участь несчастного или несчастной была решена. А уж если кому-то случалось навлечь на себя гнев самого Жестокого Рыцаря, тогда палачу приходилось браться за топор даже прежде, чем состоялся суд или было проведено расследование.
С тех пор за этими местами закрепилась дурная слава. Говорят, что в лесу разгуливают неприкаянные души тех самых невинных жертв и что, одержимые жаждой мести, они творят здесь всевозможные бесчинства. Все эти страшилки с удовольствием пересказывали друг другу ученики интерната. И хотя никто не видел привидения собственными глазами, многие из равенштайнцев утверждали, что слышали их ужасное, леденящее душу завывание. Или, во всяком случае, знают кого-то, кто его слышал. До Лауры, само собой, тоже не раз доходили эти россказни, но она никогда не воспринимала их всерьез.
Тогда кто же издает эти жуткие звуки, преследующие их с того самого момента, как они вошли в Мертвый лес?
Кая вдруг отчаянно закричала и как вкопанная остановилась на месте. Вся кровь отхлынула у нее с лица.
Лаура удивленно обернулась на подругу:
— Что случилось?
— А ты не слышала?
— Не слышала что? — переспросила Лаура и только тут заметила, что Кая дрожит как осиновый лист.
— Это… это ужасное завывание, — ответила Кая. — Оно такое… такое страшное… как будто… это привидение.
— Не выдумывай! — сурово сказал Лукас. — Тебе показалось.
— Ничего не показалось!
— Почему тогда мы с Лаурой ничего не слышали? — поинтересовался Лукас. — Ты ведь тоже ничего не слышала, правда? — обратился он к сестре.
Лаура покачала головой.
— Откуда мне знать почему! — не унималась Кая. — Может быть, потому, что оно было совсем тихое и очень далеко. Но я все равно очень хорошо слышала.
— Ерунда! — отмахнулся Лукас и добавил с ехидной улыбкой: — Просто у тебя от страха парализовало мозги. Вот в голову и лезут всякие глупости!
Кая зло посмотрела на Лукаса.
— Значит, по-твоему, я боюсь, да? — спросила она елейным голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Лукас расплылся в довольной улыбке.
— Я сражен безупречной логикой твоих рассуждений, — издевательски произнес он, — для даун-айкю, пожалуй, совсем неплохо!
Кая надула щеки и с шумом выдохнула воздух.
— Да у тебя… у тебя вообще… — обрушилась она на Лукаса. — Идиот несчастный…
— Эй! — вмешалась Лаура. — Успокойтесь. Ведете себя оба как маленькие!
Кая раскрыла было рот. Казалось, она хотела что-то сказать, но потом передумала. Вместо этого бросила на Лукаса испепеляющий взгляд, на что он ответил злорадной усмешкой.
— Ну хватит, прекратите! — потребовала Лаура, которой эти двое уже начинали действовать на нервы. — У нас есть дела поважнее, забыли?
Она строго посмотрела на Каю.
Та вздохнула и согласно кивнула:
— Ну хорошо.
Лаура повернулась к Лукасу:
— А ты?
Он недовольно скривил губы, но в конце концов тоже кивнул:
— Ладно, пойдем.
— Прекрасно, — облегченно вздохнула Лаура. — Значит, можно двигаться дальше.
Вскоре за деревьями показались очертания стен старой гробницы. Даже издалека полуразрушенное каменное строение казалось отвратительно мрачным. В памяти Лауры забрезжило смутное воспоминание, ощущение, что не так давно она уже видела нечто похожее. На старинной картине. В один из выходных Заэль в очередной раз потащила их с Лукасом в картинную галерею. Да, точно, это было именно там. Среди бесконечного множества полотен лишь одна картина произвела на Лауру неизгладимое впечатление. Разрушенная гробница на картине выглядела просто ужасно — почти так же ужасно, как этот старинный склеп в Мертвом лесу. Вот только имени художника Лаура не запомнила.
Лаура сама не заметила, как инстинктивно замедлила шаг. Кая и Лукас тоже не спешили приближаться к гробнице. Остатки разрушенных стен склепа в окружающих их мрачных, холодных сумерках выглядели еще страшнее. Деревья, росшие в этом месте, казались старше и выше остальных деревьев в лесу, их мощные раскидистые кроны почти не пропускали свет.
И все-таки Лаура смогла различить в темноте висевшие на ветвях огромные кусты омелы. Их было много, очень много. Они слегка покачивались на ветру, гулявшем в кронах деревьев. Может быть, именно поэтому они показались Лауре такими живыми, словно притаившаяся в ветвях молчаливая армия злых лесных духов, подкарауливающих непрошеных гостей.
Глупости! Лаура замотала головой. Сделав над собой усилие, она двинулась дальше и вдруг почувствовала странный холод. Девочка остановилась.
— Чувствуете? — удивленно спросила она друзей. — Почему-то вдруг стало так холодно!
— Точно, — подтвердил Лукас. — Как будто температура резко упала ниже нуля!
И правда, друзья увидели, что у них пошел пар изо рта, и, несмотря на теплую одежду, застучали зубами.
Лаура задумалась. Что могло стать причиной такого внезапного похолодания? Может быть, на них повеяло холодом из склепа?
Она сделала еще один шаг к гробнице, чтобы проверить свою гипотезу, как вдруг над головой поднялся страшный переполох. Удивленная, Лаура подняла глаза, и тут ей стало еще холоднее! Кусты омелы пришли вдруг в движение! Они ожили и в один миг превратились в стаю огромных черных ворон. Словно по чьей-то таинственной команде, птицы разом слетели с мест и взмыли вверх с тем же отвратительным карканьем, что и воронья стая, преследовавшая Лауру во время ее прогулки верхом. А потом они бросились на друзей. Пернатая черная свора летела прямо на них, все отчетливее слышны были удары их мощных крыльев, а крик с каждой секундой становился все громче и пронзительнее. Черная туча гигантских птиц кружила над головами незваных гостей, которые, робко прижавшись друг к другу, от страха втянули головы в плечи. От резкого крика ворон у друзей звенело в ушах, а при виде их острых тяжелых клювов все внутри цепенело от ужаса.
Но атака все же не состоялась. Вместо этого в темноте зазвучал злобный голос:
— Что, черт возьми, вы тут делаете?
Лаура, чуть живая от страха, обернулась на голос и увидела нескладное приземистое существо, стоявшее прислонившись к стволу старого бука. Оно выросло там словно из-под земли. Лаура не сразу поняла, кто это. Оно выглядело как человек, но рядом с головой, не сводящей с Лауры зеленых светящихся глаз, у него как будто росла еще одна, узкая и вытянутая, сверкавшая в темноте второй парой горчично-желтых, горящих дьявольским огнем глаз.
Кая задохнулась от ужаса.
Лаура тоже, судорожно глотая ртом воздух, не могла вымолвить ни слова. На какой-то миг сердце остановилось в груди, чтобы потом заколотиться с такой бешеной силой, как еще никогда в жизни.
Принцесса едва не валилась с ног от усталости. Безрезультатные попытки вырваться из кольца песчаных смерчей совершенно ее изнурили.
Ползучие смерчи подступали все ближе. Раскрывая и закрывая бездонные пасти, они все теснее обступали свои жертвы, готовые в любую секунду сделать решающий бросок.
Не в силах пошевелиться, Принцесса неподвижно застыла на месте, ожидая конца.
Морвена тоже уже попрощалась с жизнью. Она подняла глаза к небу, готовая принять смерть, как вдруг до ее слуха долетел гневный и властный крик орла. И в тот же миг в синем небе над головой она увидела Быстрое Крыло.
Вслед за тем послышалось шипение. Удивленная целительница подняла голову и увидела большую огненную стрелу, летевшую прямо на нее.
Пролетев в миллиметре от Принцессы, огненный снаряд попал прямо в разинутую пасть одного из песчаных смерчей. За ним последовал другой, и вот уже целый дождь из полыхающих стрел с шипением летел на песчаные смерчи.
Песчаные смерчи завыли от ужаса и злобы. Ничего на свете не боялись они так, как огня, ведь только его жар мог плавить песок и поэтому был для них смертельно опасен. От страха они забыли о добыче и что есть сил бросились наутек. Их разочарованное злое шипение заглушил топот копыт.
Увидев Параваина, скакавшего к ней в окружении Белых рыцарей и целого облака пыли, Морвена облегченно вздохнула.
— Помощь подоспела вовремя! — воскликнула она, когда рыцари приблизились. — Благодарю вас!
— Благодарить надо не нас, а его! — сказал Параваин, показывая на орла, величественно парившего в небе над ними. — Это Быстрое Крыло сообщил мне, что ты попала в беду, и, как я вижу, мы прискакали вовремя!
Целительница кивнула:
— Еще секунда, и было бы уже поздно. А теперь в путь, Параваин, пока с Элюзионом не случилась беда!
Кровь бешено стучала у Лауры в висках, пока она наконец не поняла, что за странное существо стоит перед ней. Это был Альбин Эллеркинг, садовник, на плече у которого сидел Гролль, отвратительный, жирный кот. В темноте она приняла их за кошмарное двуглавое чудовище. Гролль, выгнув спину дугой и распушив хвост, яростно шипел.
Лаура все еще не оправилась от шока. Откуда они вдруг взялись? Почему их раньше не было видно? И вообще, зачем они здесь?
Альбин Эллеркинг задрал голову и посмотрел вверх, на ворон, которые все еще продолжали с громкими криками кружить над друзьями. Он поднял правую руку — и в то же мгновение птицы умолкли. Они вернулись обратно на голые ветви деревьев и очень быстро снова приняли вид свисающих с них кустов омелы.
На некоторое время воцарилась гробовая тишина. Ни взмаха крыльев, ни дуновения ветра — ничего не было слышно, даже шуршание и треск в кустах и те прекратились.
И тут произошло нечто, чего Лаура, наверное, никогда в жизни не сможет забыть. Кошачья пасть Гролля вдруг раскрылась, и он заговорил!
— Хотите, чтобы я донес на вас директору? — спросил он тем же самым голосом, который друзья слышали несколько мгновений назад.
Лаура не понимала, как такое может быть. Кот говорит голосом своего хозяина! Альбин Эллеркинг даже не шевелил губами. С застывшей на лице угрюмой гримасой он в упор смотрел на детей.
Разве это возможно?
Как может человек повелевать птицами, а кот говорить? Этого не может быть — если только они не служат Темным силам. Но тогда, значит, Альбин Эллеркинг сам один из них? И его кот тоже!
Но прежде чем в голове у Лауры пронеслась эта мысль, Гролль снова заговорил:
— Или вы предпочитаете навсегда остаться заточенными в склепе вместе с духом покойного рыцаря Раймара фон Равенштайна?
Как только он это сказал, из глубины могилы послышался странный протяжный звук, как будто там кто-то тяжело вздохнул. И вслед за этим раздался леденящий душу кошмарный вой. У Лауры подогнулись колени.
Привидение!
Привидение рыцаря!
Этого Лаура уже не могла выносить, она развернулась и со всех ног что есть духу понеслась прочь. Она бежала так быстро, как еще никогда в жизни.
«Прочь, скорее прочь! — стучало в голове. — Прочь из этого жуткого леса!»
За спиной слышались торопливые шаги друзей, но обернуться не было сил. Ей совсем не хотелось знать, преследуют ли их Альбин Эллеркинг вместе с Гроллем или нет.
«Прочь, прочь, — командовал внутренний голос, — скорее прочь!»
Да и вряд ли садовник сможет угнаться за ними. Лаура не помнила, чтобы он когда-нибудь ходил быстрым шагом, не говоря уже о том, чтобы бегать. К тому же он приволакивал одну ногу. Но кто знает. Разве можно сказать наверняка!
От этой мысли Лаура побежала еще быстрее. Она задыхалась, сердце готово было выпрыгнуть из груди, но она все бежала и бежала.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она выбежала на опушку леса. Там Лаура наконец остановилась, уперлась руками в колени и, судорожно хватая ртом воздух, попыталась отдышаться. Лукас тоже пыхтел и фыркал, как загнанная лошадь, а у Каи был такой вид, как будто она вот-вот упадет. Она сопела и ухала, как испорченная паровая машина.
— Этого не может быть! — с трудом выговорила Кая, немного придя в себя, а потом негодующе посмотрела на друзей. — А вы мне не верили! Говорили, что это глупости! Теперь тоже скажете, что ничего не слышали?
Лаура не отвечала, Лукас тоже молчал. Он угрюмо смотрел под ноги — на лбу опять появились задумчивые морщинки. Лаура понимала, что сейчас происходит в голове у брата. Он изо всех сил старался найти хоть какое-то логическое объяснение всему тому, что они только что пережили. Но даже его титаническому уму было не по силам справиться с этой задачей.
Наконец он нарушил молчание:
— Одно знаю точно: если бы мне кто-нибудь рассказал такую историю, я бы принял его за сумасшедшего! — Потом, повинуясь внезапному импульсу, резко повернулся к Лауре. — Может быть, объяснишь нам, что тут происходит?
Лаура внимательно посмотрела на брата. «Неужели он что-то заподозрил? Что-то заметил? Не лучше ли будет воспользоваться случаем и все ему рассказать? И Кае тоже?» Она подняла глаза на друзей. Они смотрели на нее, и лица у них были очень серьезные.
— Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю! — не отставал Лукас.
— Э-хм. — Лаура как можно спокойнее пожала плечами. — А я что, знаю?
Скептические морщинки на лбу у Лукаса стали еще заметнее. Он не верил сестре. Наверное, подозревал, что она что-то скрывает. Нужно было срочно выкручиваться.
— Э-э-э… как ты думаешь, может быть, Альбин Эллеркинг прибежал на крик ворон?
Лукас кивнул:
— Вполне вероятно. Сейчас мне даже кажется, что именно так и было. Иначе как объяснить его внезапное появление?
— Вот именно, — согласилась Кая. — Что ему делать в Мертвом лесу?
Лаура молчала, задумчиво покусывая нижнюю губу. Потом вдруг спросила брата:
— Как ты думаешь, вороны по ночам спят?
— Думаю, да. Если мне не изменяет память, тип corvus corone corone, называемый в обиходе воронами, не относится к ночным животным! Из чего можно сделать вывод, что по ночам они скорее всего спят.
Кая в недоумении посмотрела на Лауру:
— А почему тебя это интересует?
— Понимаешь, — задумчиво проговорила Лаура, — если вороны по ночам действительно спят, то тогда надо идти туда ночью, чтобы они нас не заметили.
Кая посмотрела на Лауру так, как будто опять увидела привидение.
— С ума сошла! — закричала она. — Чтобы я опять пошла туда! Да еще среди ночи! И не думай!
Лаура не отвечала. Спокойно и серьезно смотрела она подруге прямо в лицо. Той все стало ясно.
— О нет! — жалобно простонала Кая. — Мне еще пока жить не надоело!
Лаура продолжала молчать. Тогда заговорил Лукас:
— Кая совершенно права. Не забывай, Альбин Эллеркинг может настучать на нас доктору Шварцу, и тогда всем нам не поздоровится. Кроме того, я не вижу никакого смысла нарываться на неприятности.
— Подумаешь! — презрительно фыркнула Лаура. — Ну заложит он нас дирексу, и что? Все равно ничего не будет!
— На первый раз, может быть, и простят, — спокойно возразил Лукас, — а во второй уже вряд ли. Тогда у директора будут все основания прибегнуть к самому строгому наказанию, вплоть до исключения из интерната. Ты этого хочешь?
Лаура исподлобья смотрела на брата. Лукас, как всегда, был прав. Ведь новоиспеченный директор строго-настрого запретил ученикам приближаться к старому склепу. И если Эллеркинг их выдаст, то на поблажки рассчитывать нечего. Наоборот, можно не сомневаться, что доктор Шварц придумает для Лауры самое жестокое наказание, какое только возможно. С другой стороны, она обязательно должна проникнуть в гробницу. У нее просто нет выбора.
Лукас, казалось, заметил, что его аргументы не переубедили сестру:
— Пока мы не выясним, в чем там дело, это слишком опасно, понимаешь? И насколько бы ценной ни была та вещь, которую ты ищешь, я все-таки не думаю, что она настолько ценна, чтобы рисковать ради нее головой.
Лаура изменилась в лице.
— Да что ты понимаешь! — закричала она. — Чтобы вернуть папу, я готова рисковать всем, чем угодно! Понятно?! Всем!
О господи, что она наделала! Этого ни за что нельзя было говорить. Лаура поперхнулась и прикусила язык.
Несколько секунд Лукас растерянно моргал, потом в упор посмотрел на сестру и сурово спросил:
— Папа? А какое отношение ко всему этому имеет папа?
Лаура проклинала себя за несдержанность. Глупо! Зачем было это говорить? Ясно же, что теперь Лукас не отстанет с вопросами.
Она подошла к брату, положила ему руку на плечо и доверительно посмотрела в глаза.
— Пожалуйста, ни о чем не спрашивай, — тихо попросила она. — Поверь мне на слово. Хорошо?
Случилось странное: Лукас каким-то непостижимым образом почувствовал, что у сестры действительно есть серьезные основания ничего ему не рассказывать. Ведь обычно от него было не отвязаться. Он приставал и приставал со своими вопросами до тех пор, пока не получал удовлетворяющий его ответ. Но на этот раз он только кивнул.
— Ну хорошо, — сказал он тихо, — как хочешь.
Лаура благодарно ему улыбнулась. Затем лицо ее снова посерьезнело.
— Должен же быть какой-то способ незаметно пробраться в гробницу.
Кая пожала плечами. А Лукаса, казалось, вдруг осенила идея.
— И он есть, — сказал он.
— Правда?
Лаура в ожидании смотрела на брата — но его лицо вдруг растянулось в широкой, довольной улыбке.
— Нет ничего проще. Нам просто нужно стать невидимками, вот и все!
Лаура в сердцах толкнула его в бок:
— Ха-ха, очень смеш…
А ведь он прав!
Как же она раньше не догадалась? Это был единственный выход! Вот, оказывается, что имел в виду папа.
Лицо Лауры радостно просияло.
— Молодец, Лукас! — сказала она. — Это наш шанс! Идемте скорее в библиотеку!
— Но… но… — неуверенным голосом пролепетала Кая. — Она же закрыта!
— Ну и что? — Глаза Лауры лукаво заблестели. — Идем скорей!
14 Змея
Наступившая ночь окутала замок Равенштайн черным плащом. Взошла луна, и ее серебряный серп повис в темном небе над парком. Только далеко на востоке все еще виднелась тоненькая полоска розоватого отсвета вечерней зари. Но Лауре, Лукасу и Кае было некогда любоваться закатом.
Тесно прижавшись друг к другу, они сидели, спрятавшись за стволом огромного дуба, в парке. Их взгляды были прикованы к небольшому домику из серого камня, стоявшему неподалеку под сенью раскидистого бука и наполовину скрытому от них кустами орешника. Домик был совсем маленький — комнаты две-три, не больше. На фасаде виднелись два крошечных окошка. Сквозь витражные стекла, зашторенные аккуратными занавесочками, на улицу падал рассеянный, тусклый свет. С боковой стороны тоже находилось маленькое оконце и еще невысокая, но массивная деревянная дверь. Двускатная крыша была покрыта шифером. Из печной трубы струился легкий дымок, растворявшийся в темноте ночного неба.
Во времена Раймара фон Равенштайна в этом домике жил священник. Правда, недолго. Потому что, как только он осмелился сделать своему господину замечание по поводу его небогоугодного поведения, палачу в тот же день пришлось взяться за топор. За долгие годы домик сменил немало хозяев, но на протяжении последних лет он принадлежал Аттиле Мордуку, завхозу интерната.
Где-то в парке заухала сова, и кто-то быстро прошуршал в густой листве под ногами у друзей.
Мышь? Кая поморщилась. Ей стало неуютно.
— Знаешь, Лаура, мне кажется… не знаю… но, может быть, это все-таки была не самая лучшая идея, — сказала она.
— Это наш единственный шанс!
— А если он вообще не выйдет из дому?
— Выйдет, выйдет, вот увидишь, — уверенно сказала Лаура. — Он всегда в это время ходит к повару на кухню, чтобы пропустить с ним по рюмочке!
— Тсс! — зашипел на них Лукас. — Замолчите вы наконец!
Напряженно прильнув к стволу дерева, он взволнованно показал в сторону домика. Дверь его отворилась, и на пороге показалась крепкая фигура Аттилы Мордука.
— Что я вам говорила! — прошептала Лаура.
Завхоз вышел из дому, закрыл за собой дверь и пошел по дорожке парка.
— Отлично! — тихо сказал Лукас.
— Что же тут отличного? — со вздохом спросила Кая.
— Он не запер дверь на ключ! — ответил мальчик.
— Наверное, очень торопился поскорее попасть на кухню, — предположила Лаура.
Завхоз и не подозревал, что в этот момент три пары глаз пристально наблюдали за ним. Спокойным, размеренным шагом шел он по петлявшей среди деревьев тропинке от своего одинокого домика к главному зданию интерната. Длиннющие руки болтались по бокам массивного торса, как плети, потому что он раскачивался при ходьбе, как моряк, только что сошедший на берег. И вдруг — кто бы мог подумать! — он принялся насвистывать песенку. Лаура вначале даже не поверила своим ушам. Чтобы мрачный, угрюмый Аттила насвистывал веселую мелодию! Но вскоре он уже скрылся из виду в темноте парка.
Дорога была открыта.
Лаура взяла друзей за руки.
— Все, — прошептала она. — Пора.
Лукас неуверенно посмотрел на сестру. Ему как будто что-то не давало покоя.
— Может быть, лучше я? — спросил он.
Лаура отчаянно затрясла головой:
— Нет, даже не думай! Вы должны сидеть здесь и следить, чтобы никто не застал меня врасплох. А если кто-нибудь все-таки придет, то вы знаете, что делать.
— Знаем, знаем, — подтвердил Лукас.
— Удачи тебе, Лаура! — прошептала Кая, ее лицо тоже выражало тревогу.
Лаура ободряюще кивнула подруге.
— Спасибо, — тяжело вздохнув, сказала она.
Она поднялась и вышла из-за дерева. Осторожно осмотрелась по сторонам. Нет, никого не было видно. Девочка сделала глубокий вдох и побежала к домику. Проворная как лиса, она быстро продвигалась вперед, прячась в тени кустов и деревьев. Спустя всего лишь несколько мгновений она уже стояла у дверей.
Из своего укрытия за ней наблюдали Лукас и Кая. Лукас от напряжения нервно грыз ногти. А Кая рассеянно опустила руку в карман, достала оттуда плитку шоколада, развернула фольгу и откусила кусочек. Она даже не заметила, что шоколадка была с нугой, так как все ее мысли в тот момент были заняты подругой.
Лаура еще раз осмотрелась вокруг, затем взялась за ручку и осторожно толкнула дверь. Дверь с тихим скрипом отворилась, и девочка бесшумно проскользнула внутрь.
Закрыв за собой дверь, Лаура оказалась в абсолютной темноте. Ничего не было видно. И все-таки она не решалась зажечь свет. Слишком велика опасность, что ее обнаружат. В домике было тепло, даже душно, и как-то странно пахло. Она принюхалась, но так и не смогла понять, чем именно. Запах был затхлый, с едва уловимым привкусом плесени. И к нему примешивалось еще что-то, что Лаура никак не могла определить. Это было похоже на запах… запах…
Опасности?
И хотя Лаура не могла бы поручиться с полной уверенностью, но это было единственное пришедшее ей в голову определение запаха в доме Мордука.
Через некоторое время глаза Лауры привыкли к темноте. Черными силуэтами проступили очертания мебели в жилище завхоза: шкафы, полки у стен, стол и стулья посреди комнаты.
В помещении не было потолка, лишь наклонная крыша с многочисленными балками и перегородками. На одной из горизонтальных балок был накручен какой-то необычный узловатый предмет. В темноте было не разобрать, что это такое: толстый канат, шланг или камера от велосипеда.
Лаура медленно, осторожными шагами двинулась вперед. Она старалась держаться поближе к стене, чтобы случайно не опрокинуть один из стульев и не выдать себя шумом. Еще один робкий шаг, и тут она услышала громкое шипение, заставившее ее отпрянуть назад и в страхе и недоумении застыть на месте.
Всего в каком-нибудь метре от нее словно из-под земли выросла огромная змея, преградившая ей путь.
Кобра. И, как видно, разъяренная! Ее голова была высоко поднята, раздвоенный язык то и дело высовывался изо рта, и при этом она так страшно шипела, что Лаура оцепенела, не решаясь даже перевести дух.
Змея раскачивалась из стороны в сторону, как будто прицеливаясь перед броском. Словно выбирала наиболее удобное место для смертельного укуса. Еще мгновение — и ее острые зубы вонзятся в Лауру и по ним потечет смертоносный яд.
Голова змеи рванулась к Лауре — и в этот момент девочка заметила, что рептилия находится за стеклом террариума.
О господи!
С облегчением Лаура медленно выдохнула уже давно застоявшийся в легких воздух. Ее пульс постепенно пришел в норму.
Ну и ну! Разве можно так пугаться из-за змеи, которая сидит за стеклом?
Кобра, бросившись на Лауру, глухо ударилась о стекло террариума и сползла по нему вниз. Но на этом ее атаки не закончились. Правда, Лауру они теперь уже не интересовали.
Террариум с разъяренной коброй стоял на одной из полок стеллажа, занимавшего целиком одну из стен комнаты. Здесь находились многочисленные стеклянные емкости с другими животными, в основном с рептилиями. Но были среди них и пауки, и даже скорпионы, чей вид, правда, уже меньше пугал Лауру. Хотя ей все-таки стало чуточку жутко. Что за странный тип этот Аттила Мордук, если ему нравится находиться в компании таких омерзительных тварей?!
Зато теперь Лаура поняла, откуда шел этот необычный запах. От животных или, скорее всего, от их корма. Их, наверное, кормят мышами и всякой падалью. От одной только мысли об этом Лауру затошнило.
И тут она увидела на стене у окна доску с ключами. Это была большая старинная деревянная доска с многочисленными ключами. По их красивой форме Лаура поняла, что это ключи от помещений интерната.
Только бы найти среди них ключ от библиотеки!
Девочка быстро двинулась к окну, половицы тихо заскрипели у нее под ногами.
В ту же секунду канат, намотанный на одной из потолочных балок, вдруг ожил. Он зашевелился, выпрямился и медленно пополз по балке.
Огромный, толщиной в руку удав, разбуженный шагами Лауры. Тихо, очень тихо его мощное чешуйчатое тело скользило по балке, заканчивавшейся как раз над окном. В комнате не было слышно ни звука, пока отвратительная рептилия ползла к окну.
Наконец удав остановился и свесил с балки свою ромбовидную голову. Спокойно, даже подозрительно спокойно опускался он вниз, раскачиваясь из стороны в сторону. Маленькие оранжево-желтые глаза с узкими вертикальными зрачками жадно смотрели на Лауру. Из пасти то и дело выстреливал тонкий язык. Слышалось тихое шипение. Зафиксировав жертву, змея готовилась к броску.
В слабом свете луны Лаура стояла перед доской с ключами и скользила по ней растерянным взглядом. Она хмурилась. Проклятие, как найти ключ от библиотеки? Знать бы хоть, как он выглядит! Пока она ломала голову над этой задачей, смерть подбиралась все ближе и ближе. Между ними осталось уже не более двух метров.
Кая откусила кусочек шоколадки. Затем еще один. И наконец вся плитка исчезла у нее во рту.
— Фолго еффо? — спросила она с набитым ртом.
Лукас некоторое время смотрел на нее, соображая, что она хотела этим сказать.
— А! Долго ли еще? Не знаю.
Он снова повернулся к домику, которого уже почти не было видно. Небо затянули густые темные тучи. В парке снова прокричала сова, а колокол башенных часов пробил три раза. Лукас взглянул на часы: без четверти десять. Лауре следовало бы поторопиться, если она хочет до отбоя попасть к себе в комнату.
Лукас поднял глаза и заметил с полдюжины небольших, похожих на привидения темных теней, бесшумно проскользивших над крышей домика.
«Летучие мыши. Странно. Считается, что зимой они спят… С чего бы тогда им летать в середине декабря по парку Равенштайна? Очень странно. Почти так же странно, как и поведение Лауры в последние дни».
Лукас проводил летучих мышей глазами. Как черные привидения, парили они на фоне ночного неба среди деревьев, держа курс на крепость. Обогнули восточную башню и скрылись из виду.
«Может быть, они живут на чердаке башни», — подумал Лукас и в тот же миг пришел в ужас, увидев завхоза, выходившего из дверей интерната. Аттила Мордук возвращался обратно.
Лукас испуганно толкнул Каю локтем в бок и указал на раскачивающуюся фигуру завхоза.
Кая от страха даже перестала жевать.
Аттила Мордук шел очень быстро. Наверное, торопился снова попасть в тепло.
Хранитель Света неподвижно лежал на постели в своей опочивальне, а Параваин смотрел на целительницу полными ужаса глазами.
— Неужели ты ничем не можешь ему помочь? — недоверчиво спросил он.
Морвена оторвала взгляд от больного и посмотрела на Параваина почти с состраданием:
— Мне очень жаль, Параваин. Но ты же знаешь, что против разрушительной силы Проклятого меча не поможет ни одно лекарство. Я лишь могу облегчить страдания Элюзиона, мои напитки снимут жар и даруют ему спокойный сон. И наверное, мне удастся приостановить разложение его тела… хотя бы на какое-то время. Но исцелить его…
Не договорив, она печально покачала головой. В ее добрых глазах на мгновение промелькнуло отчаяние. Потом вздохнула и продолжила тихим голосом:
— …исцелить его мне не под силу. Его спасет только живая вода.
Морвена опустила глаза. Она взяла в руки полотенце, хотела смочить его водой, но заметила, что миска почти пуста. Тогда она повернулась к Алинор, сидевшей рядом с постелью Элюзиона:
— Принеси, пожалуйста, свежей воды.
— Хорошо.
Девочка взяла миску и вышла из комнаты.
В коридоре возле тронного зала ее перехватил Аларик.
— Ну что? — задыхаясь от нетерпения, набросился он на сестру. — Что она сказала?
Алинор только грустно покачала головой.
— Но этого не может быть! — Голос юноши дрожал от ужаса. — Она должна что-нибудь сделать!
Алинор снова покачала головой:
— Морвена сказала, что не сможет ему помочь. Только живая вода…
— Я не верю! — резко перебил ее Аларик. — Этого просто не может быть! Она ведь самая лучшая целительница на всей Авентерре! Нет, не может быть! Тут что-то не так!
В ярости и отчаянии мальчик так сильно топнул ногой, что свупи испуганно соскочил у него с плеча и забился в темный угол.
Алинор успокаивающе положила руку брату на плечо:
— Не выдумывай, Аларик. Морвена не меньше нас с тобой желает выздоровления Элюзиону. Зачем ей говорить неправду. Если бы она могла спасти его, то не стала бы этого скрывать.
— Не знаю, — продолжал упорствовать Аларик. — Зачем, например, Параваину надо было скрывать от нас состояние Элюзиона? Потому что он думал, что мы еще слишком малы, чтобы вынести правду. Может быть, Морвена тоже так думает? Или, может быть, она знает, что надо делать, но боится, потому что ей кажется это слишком опасным?
— Думаешь? — спросила Алинор с удивленным лицом.
— Почти уверен. Ты же знаешь этих взрослых. Им сначала все надо как следует обдумать, взвесить все за и против и уж только потом принять решение!
— Но что… — девочка вопросительно посмотрела на брата, — что, по-твоему, они могут сделать?
— Не знаю, Алинор, не знаю. Мне ясно только одно: я не собираюсь сидеть сложа руки и дожидаться конца. И если понадобится, не стану долго раздумывать, как это делают взрослые!
— Аларик, пожалуйста, не натвори глупостей! — испуганно взмолилась Алинор. — Обещай, что ты ничего не будешь предпринимать, не посоветовавшись сначала со мной.
— Не волнуйся, — успокоил сестру Аларик. — Прежде чем действовать, я все основательно взвешу. И если что-то придумаю, то обязательно тебе расскажу, можешь не сомневаться.
Ключ от библиотеки! Как же найти этот проклятый ключ? И хотя на всех ключах висели бирки с надписями, слова на них были написаны старинным шрифтом, так что Лаура ничего не могла разобрать. Девочка вспомнила, что ее прабабушка, покойная бабушка отца, писала точно так же необычно. После ее смерти Мариус Леандер обнаружил у нее дома несколько тетрадей, исписанных историями ее собственного сочинения. Но когда Лаура взяла их почитать, то поняла, что не понимает ни слова, и оставила эту затею.
Странно. Не мог же Аттила Мордук учиться в школе в одно и то же время вместе с прабабушкой? А если так? Тогда теперь ему должно быть лет сто или даже больше. А на сто с лишним лет он все-таки никак не тянул. Максимум на пятьдесят. А может быть, и того меньше.
Наконец Лаура отыскала нужный ключ. Во всяком случае, ей так показалось. Ведь слово на бирке ключа, висевшего на последнем крючке, только условно напоминало слово «библиотека». Если окажется, что она ошиблась, придется начинать все сначала.
Лаура быстро сняла ключ с крючка и сунула его в карман куртки. Повернулась и хотела было направиться к выходу, как вдруг заметила две оранжево-желтые точки, горевшие в темноте прямо перед ней. Подобно двум большим светлячкам парили они в воздухе, медленно приближаясь к ее лицу. Лаура испугалась. Что это? И только когда огни приблизились почти вплотную, она поняла — это глаза, глаза огромной змеи! Удава. Девочка оцепенела. Рептилия смотрела на нее в упор гипнотическим взглядом. Лаура не могла пошевелиться, находясь под властью горящих точек. Тело не слушалось. Она знала, что нужно спасаться, бежать как можно скорее, пока змея не сдавила ее в смертельных тисках своих колец. Но ничего не могла с собой поделать. Взгляд удава не отпускал, он словно приковал Лауру к себе какой-то невидимой силой.
Змеиная голова приближалась. С тихим шипением она высунула из пасти тонкий раздвоенный язык и стала медленно исследовать им лицо девочки. Лаура не шевелилась. Прекрасно понимая, что спустя всего несколько секунд змея обовьет ее тонкое, хрупкое тело своими мощными чешуйчатыми кольцами, чтобы хладнокровно выдавить из него всю до последней капельки жизнь, Лаура все равно стояла на месте, глядя смерти прямо в глаза.
Кая в ужасе провожала глазами завхоза. Аттила Мордук приближался к домику. До дверей ему оставалось шагов двадцать, не больше, а Лаура все еще была там!
Кая толкнула Лукаса.
— Сделай же что-нибудь! — простонала она жалобным голосом. — Надо подать ей какой-нибудь знак! Он ведь ее застукает!
Лукас поднял руки, сложил ладони рупором и поднес их ко рту. Глубоко вздохнул и заухал точь-в-точь как настоящий филин. Это вышло у него так натурально, что вряд ли кто-нибудь смог бы отличить эти звуки от естественного крика филина.
Лаура продолжала неподвижно стоять на месте. Она как будто приросла к полу, глядя змее прямо в глаза. Язык удава скользил по ее лицу. Но девочка этого не замечала, она видела только глаза, двумя маленькими стоп-сигналами горящие в темноте, в то время как огромное тело змеи все больше и больше сползало с потолочной балки и живым лассо приближалось к ней.
Вдруг издалека до Лауриного сознания долетел какой-то звук.
Что это было?.. Крик совы?
Снова повторился тот же звук. И тут до нее дошло — это сигнал!
Вместе с памятью к Лауре вернулась и жизнь. Словно очнувшись от глубокого сна, она моментально осознала нависшую над ней смертельную опасность. За какую-то долю секунды, прежде чем длинное тело удава успело обвить ее кольцами, она отскочила в сторону и со всех ног бросилась к дверям. Но снаружи уже звучали шаги. Тут Лауре стало ясно, что все пропало.
Аттила Мордук, казалось, был вполне доволен собой и окружающим миром. На его широком плоском лице играла не свойственная его натуре счастливая улыбка. И на то у него были свои причины: вкус можжевелового шнапса все еще приятно согревал горло, дома ждала теплая, уютная постель, в которой он будет нежиться до утра.
Завхоз взялся за ручку двери. Вдруг за спиной у него послышался шорох. Что это? Мышь? Нет, не похоже. Он был почти уверен, что это не животное. Медленно повернулся, напряженно вглядываясь в темноту. Но как бы ни напрягал он глаза — а они у него были еще какие зоркие, — так ничего и не смог разглядеть. Ничего необычного. Лишь деревья, кусты и трава.
Скорее всего, показалось. Он снова повернулся к двери и отворил ее. Рука привычным движением потянулась к выключателю. Под потолком зажглась одинокая лампочка, наполнившая помещение слабым, неясным светом. Аттила Мордук был бережливым, экономным хозяином не только в интернате, но и у себя дома.
Лаура, прижавшись к стене и затаив дыхание, стояла за дверью. Но это было не самое лучшее убежище. Вскоре Аттила закроет дверь и окажется с ней лицом к лицу. К сожалению, в спешке ей не пришло в голову ничего лучшего, как спрятаться за дверь.
Завхоз взялся за ручку и собирался уже захлопнуть дверь, как вдруг заметил висевшего вниз головой удава. Ласковая улыбка озарила его обычно такое мрачное лицо. Забыв обо всем на свете, он раскачивающейся походкой направился к змее.
— Клеопатра, моя красавица, — проговорил он нежным голосом. — Что ты тут делаешь?
С теплотой, которую никто не мог в нем даже заподозрить, он снял удава с балки, повесил себе на шею и заключил его голову в свои ладони. Он гладил и ласкал чешуйчатое холодное тело, а Клеопатра, довольная, лизала хозяину лицо. Потом завхоз наклонился к ней, вытянул губы и с чувством крепко поцеловал змеиную морду.
Лаура, дрожавшая за дверью как осиновый листок, зажмурилась и с трудом подавила приступ тошноты. От ужаса и отвращения холодные мурашки побежали у нее по спине. Но ей все-таки удалось взять себя в руки. Она потихоньку, на цыпочках вышла из спасительного укрытия и быстро выскользнула на улицу.
Спасена! Спасибо Клеопатре!
Но стоило только Лауре удалиться от домика на безопасное расстояние, выражение лица Аттилы изменилось. Он обернулся и уставился на распахнутую дверь, через которую только что скрылась Лаура. Потом подошел к окну, отодвинул занавеску и посмотрел на улицу, в темноту. На его широком круглом лице появилась злорадная улыбка.
Было уже почти десять, когда Лаура, Лукас и Кая добрались до главного корпуса интерната. Они быстро взбежали вверх по парадной лестнице и нырнули в вестибюль. Никто из них не заметил, что каменный великан скосил глаза и озабоченно посмотрел им вслед.
Когда они как угорелые неслись по вестибюлю, там не было ни души. Добежав до старинной картины, они, как всегда, разделились.
— Спокойной ночи — и до завтра! — прокричал Лукас, свернув в левый коридор.
— Спокойной ночи! — Лаура и Кая побежали направо, к лестнице, ведущей на четвертый этаж в женское крыло. Когда они поднимались, Кая с трудом переставляла ноги и все время цеплялась за перила, — короткий спринт от домика Аттилы до главного корпуса дался ей нелегко, она еле дышала.
— В полночь я попытаюсь пробраться в библиотеку. Ты пойдешь со мной? — спросила Лаура.
— Тебе все еще мало? — сопя и отдуваясь, всплеснула руками Кая. — Скажи спасибо, что Аттила тебя не застукал. Твоя жизнь висела на волоске.
— Знаю, знаю, — усмехнулась Лаура. — Но ведь не застукал же. Может быть, и в библиотеке повезет.
Кая покачала головой. Как можно быть такой бесшабашной? Зачем постоянно испытывать судьбу? Зачем так рисковать? Ради чего? Просто так! Кая не понимала подругу. Разве Лаура забыла, что всем учащимся интерната строго-настрого запретили посещать библиотеку в неурочное время? Доктор Шварц особо это подчеркнул. Неужели Лаура так и не поняла, что это значит?
— Ты знаешь, что будет, если они тебя поймают? — спросила Кая.
— Не беспокойся, — отмахнулась Лаура. — Никто меня не поймает. В двенадцать все уже спят. Учителя тоже. Никто ведь не знает, что я собираюсь в библиотеку.
Послышались торопливые шаги, на лестницу выскочил Мистер Кул и быстро побежал вниз. Он так торопился, что перепрыгивал сразу через две ступеньки. Заметив одноклассниц, он скорчил Лауре противную рожу.
— Берегитесь! — бросил он им через плечо. — Пинки Таксус… — И в ту же минуту скрылся из виду.
Лаура и Кая испуганно переглянулись.
— Что, уже десять? — спросила Кая.
— Не знаю. — У Лауры не было часов.
Наконец они добрались до четвертого этажа. Лаура осторожно высунула голову в коридор, где находилась дверь их комнаты. Там никого не было. Даже Пинки Таксус.
Ни души.
Горевшие под потолком лампы наполняли коридор уютным, мягким светом. Рыцарские доспехи в темных нишах по бокам коридора выглядели совсем нестрашно, не то что прошлой ночью.
Девочки крадучись, на цыпочках засеменили к своей комнате. Их шагов почти не было слышно. Когда до цели оставалось уже совсем немного, они вдруг как вкопанные остановились на месте с искаженными от ужаса лицами. Выросшая словно из-под земли фигура Таксус преградила им дорогу. Все это время она, по-видимому, пряталась в одной из ниш, за доспехами, подкарауливая замешкавшихся учениц.
Кая испуганно смотрела на Таксус, Лаура, напротив, потупив глаза, изучала пол под ногами.
Учительница, как всегда, была вся в розовом. Ярко-рыжие жесткие, торчавшие во все стороны завитки делали ее голову похожей на Горгону. Со скрещенными на груди руками она холодно взирала на девочек:
— Кого я вижу? Мои милые дамы!
— Э-хм… добрый… — неуверенно промямлила Кая.
Таксус отогнула манжет рукава и посмотрела на часы. Сощурила глаза и нахмурилась.
— Повеззло, — констатировала она. — Ззадержжиссь вы ещще на две минуты, и мне пришшлоссь бы доложжить доктору Шшварцу.
Тут Ребекка Таксус вдруг заметила, что Лаура как-то уж слишком подозрительно избегает смотреть ей в глаза.
— Лаура, поссмотри на меня, я сс тобой говорю! — зло прошипела учительница.
«Как змея!» — подумала Лаура. Точно так же шипели змеи в домике у Аттилы. Стоило ей только вспомнить об этом, как по спине снова побежали мурашки. Молча Лаура подняла голову и посмотрела на учительницу математики, которая сверлила ее ненавидящим взглядом. «Только не думать! — пронеслось в голове у девочки. — Только не думать о том, что я собираюсь делать!»
Таксус не сводила с Лауры глаз.
Лаура поежилась. Кожа у нее на голове вдруг зашевелилась, и ей стало очень неуютно под этим пристальным, холодным и острым, как скальпель, взглядом. Она буквально физически ощущала, как он вскрывает ей череп, чтобы добраться до сокровенных мыслей.
«Только не думать! — еще раз напомнила себе Лаура. — Не думать о том, что я собираюсь потом…»
Голос учительницы прозвучал неожиданно мягко, почти убаюкивающе.
— Мне почему-то кажжетсся, Лаура, что ты ссама не понимаешшь, что творишшь? — проговорила она, выжидающе глядя на девочку.
Лаура не отвечала. В голове у нее роились разные мысли. Что это значит? Может быть, Таксус все уже знает?
— Было бы лучшше, ессли бы ты ззанялась математикой, вмессто того чтобы гулять до позздней ночи, — продолжала учительница. — Ведь в понедельник мы пишшем оччень важжную контрольную. Решшающщую контрольную, можжно ссказзать!
Она продолжала смотреть на Лауру испытующим взглядом. Вдруг ее лицо озарилось злорадной улыбкой.
— Но тебе ссамой виднее, что для тебя важжно, а что нет. Правда, Лаура?
Лаура упорно молчала.
Ребекка Таксус тоже замолчала. Не говоря ни слова, она развернулась и пошла прочь. Улыба исчезла с ее лица, теперь оно было мрачным.
Очень мрачным.
Кая проводила ее опасливым взглядом:
— Заметила, как она на тебя таращилась?
— Еще бы!
— Лаура, пожалуйста, не надо ходить в библиотеку. Мне кажется, Пинки Таксус что-то подозревает. Я уверена!
— Ерунда! — ответила Лаура, качая головой. — Ничего она не подозревает, я же ни о чем не думала!
— Что? — Кая удивленно подняла брови. — Ни о чем не думала? Послушай, Лаура, ты опять говоришь загадками. Что значит — ни о чем не думала?
— Я потом тебе все объясню. Просто я совершенно уверена: Таксус не знает, что у меня есть ключ от библиотеки. Идем скорей! Я хочу еще поспать пару часов.
Ключ подошел, Лаура облегченно вздохнула.
Повезло!
Одетая в красную куртку поверх пижамы, она стояла рядом с массивной дверью библиотеки и озиралась по сторонам. Никого. Значит, можно действовать.
Лаура повернула ключ. Услышав тихий щелчок открывшегося замка, она толкнула дверь. Дверь со скрипом распахнулась. Девочка быстро проскользнула в зал.
В былые времена это помещение служило для торжественных приемов и пышных балов, но с момента основания интерната здесь находилась школьная библиотека, которая за многие годы разрослась до немыслимых размеров.
Оказавшись в абсолютной темноте, Лаура в первый момент не видела ничего. Только слышно было, как громко тикают настенные часы, да в носу щекотал запах старой бумаги и типографской краски. В библиотеке не горела ни одна лампа. Два больших окна в торце зала, правда, не были зашторены, но снаружи, на улице, царила глубокая, темная ночь.
Наконец очень медленно из таинственного мрака стали проступать очертания книжных полок, высотой до самого потолка, с бесконечными рядами книг на них. Не меньше тридцати таких стеллажей теснилось друг за другом по всему залу. Они стояли очень плотно, так что в проходах едва могли протиснуться два человека. Вдоль стен тоже тянулись книжные полки, а также шкафы и столы-витрины.
Лаура растерянно огляделась кругом. Где же теперь искать туман, который спрятал здесь отец? Никаких мыслей на этот счет у нее не было, а библиотека была большая, очень большая.
С чего начать?
Хуже всего было то, что она даже не представляла себе, что именно ищет. Как должен выглядеть спрятанный отцом туман? Знать бы хоть, что это такое!
Лаура ни разу в жизни не видела ничего подобного, и это ужасно осложняло дело. Медленно двинулась она вдоль ряда стеллажей, внимательно глядя по сторонам. Может быть, этот загадочный туман спрятан где-нибудь среди книг и стоит между ними на одной из полок?
Вполне вероятно — но на какой именно?
Тут Лауре в голову пришла идея: туман начинается на букву «Т» — возможно, тогда и искать следует на полке с этой буквой? Почему бы и нет? Все равно нужно с чего-то начать, так почему не оттуда? Что она теряет? Ничего.
Девочка ускорила шаг и нашла нужную полку. Свернув в узкий проход между стеллажами с буквами «М» и «Н», она вдруг услышала тихий звук, от которого на лбу выступил холодный пот, — скрипнула входная дверь!
Затем послышались шаги.
О нет, только не это!
Нужно прятаться, и притом немедленно. Лаура в ужасе озиралась, судорожно соображая, где можно укрыться, но ей ничего не приходило в голову. На книжных полках просто не было места, да и от стола у стены было не больше пользы. Ее быстро обнаружат, если она заберется под него!
Разом вспыхнули все лампы под потолком. Внезапный яркий свет ослепил Лауру, она на мгновение зажмурилась. И тут заметила небольшой шкаф. Около полутора метров высотой, с плетеными дверцами, он стоял рядом со столом-витриной у стены. Это был шкафчик госпожи Амалии Брезельзам, библиотекаря интерната. Она обычно вешала там свои куртки, пальто и шляпу. Кроме того, там хранилась еще масса других полезных вещей.
Одним прыжком Лаура оказалась у шкафа. К счастью, он был не заперт. Девочка рванула дверцы, они распахнулись. Левую половину занимали пять полок, доверху забитых всякой всячиной. А в правой была устроена вешалка, на которой висели старомодный шерстяной жакет с кожаными заплатами на локтях и рабочий передник в жутких цветочках.
Девочка быстро шмыгнула в гардеробную часть и тихонько прикрыла за собой дверцу. Не прошло и секунды, как до нее долетели приближающиеся голоса.
Лаура прижалась щекой к плетеной дверце и посмотрела в зал. Хотя щели в плетенке были очень узкие, она сразу же узнала ночных посетителей. Это были доктор Квинтус Шварц и Ребекка Таксус.
Оба представителя Темных сил стояли в проходе между стеллажами метрах в четырех от Лауриного укрытия и внимательно осматривали библиотеку. Но им, видимо, не удалось обнаружить то, что они искали, так как доктор Шварц повернулся к Пинки Таксус и вопросительно посмотрел на нее:
— Ты уверена, что Лаура Леандер собиралась именно сюда?
Учительница недовольно поморщилась.
— Абссолютно уверена! — прошипела она, и по голосу было слышно, что вопрос ее обидел. — В чтении чужжих мысслей мне нет равных. Пора бы тебе это ззнать, Квинтусс!
— Ну успокойся, Ребекка. — Доктор Шварц примирительно похлопал ее по плечу. — Я совсем не это имел в виду. Давай лучше посмотрим, может быть, девчонка спряталась где-нибудь, когда услышала наши шаги.
Они разделились. Доктор Шварц принялся обыскивать одну половину библиотеки, а Пинки Таксус взялась за другую.
Лаура напряженно следила за каждым шагом учителей. В шкафу было очень душно. Почти нечем дышать, да еще запах духов от жакета Амалии Брезельзам щекотал в носу. И все-таки Лаура не выпускала обоих из виду.
Они медленно шли вдоль рядов стеллажей, внимательно заглядывая в промежутки между книгами и под столы-витрины. Проверили даже за длинными, свисающими до самого пола портьерами. Безрезультатно!
Лаура не смогла сдержать улыбку, когда заметила, что парочка, закончив безуспешные поиски, снова встретилась в проходе, как раз напротив ее шкафа. Девочка затаила дыхание. По лбу струился пот, в носу щекотало все сильнее.
— Ничего, — разочарованно сказал доктор Шварц, — никаких следов.
— Мерззавка! — процедила сквозь зубы Пинки Таксус, и голос ее снова стал похож на шипение змеи. — Или мы пришшли сслишшком позздно и она ужже была зздессь, или жже она проссто передумала.
Доктор Шварц задумчиво нахмурил брови.
— Может быть, — сказал он. — А что ей здесь было нужно, этого ты не выяснила?
С перекошенным от злости лицом Таксус покачала головой. Ее глаза горели ненавистью.
— Нет! — прошипела она. — Мерззавка учитсся бысстрее, чем я думала. Ззанятия сс дурочкой Мэри не прошшли даром!
— Проклятие! Гореть им всем в преисподней! — Доктор Шварц в ярости топнул ногой. Он сжал кулак и с силой ударил им по стоявшей рядом книжной полке. Она покачнулась, книги посыпались на пол.
Потом Лаура услышала, как заместитель директора вдруг поперхнулся, задышал хрипло и прерывисто и полез в карман за аэрозолем, в котором находилось лекарство от астмы. Сделав несколько глубоких вдохов, он снова повернулся к коллеге, и тут Лаура заметила, что у него изменился цвет глаз.
Теперь они горели красным огнем!
И хотя это странное явление продолжалось недолго, всего какую-то долю секунды, Лаура была совершенно уверена, что она не ошиблась: глаза доктора Шварца действительно были огненно-красными.
Красными, как огонь преисподней.
Шварц обеспокоенно посмотрел на Таксус.
— Срочно надо что-то делать с девчонкой, — сказал он ледяным голосом, — иначе она сорвет все наши планы!
— Ты же ззнаешь, Квинтусс, мы ничего не можжем поделать. Древние ззаконы ззапрещщают нам ссражжаться сс противником, пока он ещще учитсся. Сстражжи Ссвета тожже придержживаютсся этого правила. Кроме того… — Не договорив, она приблизилась почти вплотную к доктору Шварцу. С нежностью заглянула ему в глаза и ласково погладила по руке. — Кроме того, до дня ззимнего ссолнцесстояния оссталось ссовссем недолго. Она вссе равно ничего не найдет!
На доктора Шварца ее слова не подействовали. Он энергично затряс головой.
— Мы не можем так рисковать! — яростно закричал он. — Теперь, когда мы уже почти у цели, я не допущу, чтобы какая-то дрянь все испортила. Послушай, Ребекка, у нас нет другого выхода, надо убрать девчонку с дороги!
Лаура похолодела от ужаса. Нет! Он просто пошутил! Не могут же они вот так запросто взять и… убить ее!
Сердце Лауры бешено колотилось. Она часто дышала. Ей пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не выдать себя слишком громким дыханием. Щекотание в носу тоже усилилось. Его почти невозможно было терпеть. Лаура наморщила нос, чтобы не чихнуть. Это не помогло. Наоборот, стало еще хуже. Все пропало. Девочка зажала пальцами нос и задержала дыхание.
— Я понимаю тебя, Квинтусс, прекрассно понимаю. — Ребекка Таксус смотрела на коллегу почти умоляюще. — Но мы не можжем этого ссделать. Это ззапрещщено!
— Ты, конечно, права, хотя… — Доктор Шварц замолчал, явно над чем-то задумавшись; когда он продолжил, на его лице играла довольная усмешка: —…Это запрещено нам, понимаешь, нам, но не нашим помощникам!
Таксус несколько секунд удивленно смотрела на него, но потом до нее наконец дошло, что он имеет в виду.
— Гениально! Квинтусс, ты гений! — воскликнула она восхищенно, после чего разразилась пронзительным хохотом.
Доктор Шварц вторил ей раскатистым громким басом. Оба направились к выходу. Их голоса все еще эхом звучали в зале, пока они шли к дверям, удаляясь от Лауриного укрытия. Потом свет погас, и голоса растворились в ночной тишине.
Не в силах больше терпеть, Лаура резко вдохнула и громко чихнула. Раз, потом другой. Она испуганно прислушалась к тишине темного зала, но там все было по-прежнему спокойно. Девочка еще несколько секунд продолжала сидеть в тесном шкафу, потом осторожно приоткрыла дверцу и выбралась наружу.
Лаура облегченно вздохнула. Фу-у! Повезло! Еще чуть-чуть, и они бы ее нашли!
По щекам текли струйки пота. Правая нога затекла, а колени дрожали. Правда, вскоре она уже полностью оправилась от потрясения и возобновила поиски.
Но сколько бы она ни искала, ничего не могла найти. Ни единого, даже самого ничтожного намека на этот загадочный туман. В какой-то момент ей, правда, показалось, что она все-таки напала на след, — на глаза ей вдруг попалась старая чеканная картина, рядом с которой в стене не хватало небольшого, величиной с кулак, куска кирпича. Ну и конечно же, на картине было изображено не что иное, как старая гробница в Мертвом лесу. Возможно, ее повесили здесь не случайно, а как намек? Как указатель на… тайник.
Лаура сняла картину со стены и тут же поняла, что все надежды были напрасны. За картиной не было ничего. Совсем ничего. Одна только голая кирпичная стена.
Тут Лауре стало ясно, что нет больше смысла продолжать поиски наугад. Шансов что-то найти не было никаких. Библиотека слишком большая. Без какой-нибудь, пусть даже самой ничтожной зацепки или намека ей ни за что не найти этот злосчастный туман.
Ни за что на свете!
15 Двойной сюрприз
На следующий день после обеда неожиданно раздался стук в дверь. Лаура и Кая как раз вернулись к себе в комнату и собирались засесть за домашние задания. Лаура удивилась. Она никого не ждала. Девочка вопросительно посмотрела на подругу. Кая, в свою очередь, недоуменно пожала плечами. Она тоже не представляла себе, кто бы это мог быть.
Лаура подошла к двери и открыла ее.
Это был Перси Валиант.
— Перси? Что случилось? — удивленно спросила Лаура.
Перси отвесил ей элегантный поклон:
— Позволь просить тебя проследовать за мной, любезная Лаура.
Девочка удивленно подняла брови:
— Следовать за тобой? Но ведь наша тренировка только вечером.
— Так и есть, мадемуазель, — кивнул Перси. — Ты не ошиблась. И тем не менее я осмелюсь тебя просить об одолжении проследовать за мной и удостоить меня чести составить мне компанию.
— Но куда… куда мы пойдем?
Учитель физкультуры сделал загадочное лицо.
— Прошу тебя, Лаура, — сказал он, — наберись терпения и до поры сдержи свое любопытство. Сюрприз только в том случае становится сюрпризом, когда о нем не знаешь наперед. И нижайше прошу тебя поторопиться! Время, к несчастью, слишком быстротечно, а мы предполагаем еще до наступления темноты вернуться обратно. Ожидаю тебя на автостоянке.
Он повернулся и собирался уже зашагать прочь, как вдруг вспомнил еще кое-что.
— Осмелюсь посоветовать тебе одеваться потеплее! — прибавил он и с этими словами удалился.
Лаура с удивлением смотрела ему вслед. Что может быть нужно от нее Перси? Размышляя над этим вопросом, она вернулась к письменному столу.
— Что хочет от тебя Перси? — поинтересовалась Кая.
— Сама не знаю. Но думаю, скоро узнаю.
— Значит, ты все-таки пойдешь?
— Конечно! А ты как думала?
— А я думала, что мы будем заниматься математикой. Забыла, что у тебя на носу контрольная?
— Нет, не забыла. Но то, зачем пришел Перси, наверняка тоже очень важно. Иначе он не стал бы отвлекать меня от уроков!
Кая нахмурилась.
— Мадемуазель Лауре, конечно, лучше знать, — обиженно сказала она, подражая Перси.
— Ну не надо, Кая, не делай такое лицо! Я уверена, что это ненадолго. Как только вернусь, сразу же сядем за математику.
Кая недоверчиво посмотрела на подругу:
— Поклянись.
— Даю честное слово!
— Ну хорошо, — сказала Кая примирительным тоном. — Иди уж. Желаю удачи. Не знаю, правда, что вы задумали.
Она открыла ящик стола и достала оттуда большую плитку шоколада. Сливочного с лесными орехами. Привычными, ловкими движениями сорвала обертку, отломила приличный кусок и отправила его в рот. Еще не начав жевать лакомство, блаженно закатила глаза.
У Каи в душе снова воцарился мир и покой, ожидание предстоящей контрольной по математике было скрашено приятно текучим вкусом сливочного шоколада. А Лаура тем временем быстро надела сапоги, схватила теплую куртку и шапку и выбежала из комнаты.
Поездка на стареньком «пежо» Перси длилась недолго. Не прошло и пяти минут, как он включил поворотный сигнал, съехал с шоссе и свернул на небольшую проселочную дорогу, ведущую к одинокому крестьянскому двору. Насколько хватал глаз, вокруг не было больше ни одного жилого дома.
Лаура с удивлением посмотрела на учителя.
— Это что, конюшня, где стоит твоя лошадь? — спросила она.
— Терпение, Лаура, — сказал Перси с какой-то странной, загадочной улыбкой на лице, — немного терпения!
Рядом с конюшней стоял грузовик для перевозки лошадей. Перси припарковался рядом с ним, заглушил мотор и вышел из машины.
Лаура тоже вышла из машины. Захлопнув дверцу, она поспешила вслед за Перси, который уверенным шагом направился к дверям конюшни. Еще издалека Лаура почувствовала знакомый запах лошадей и сена. Ей сразу же вспомнился Ураган, и на сердце стало грустно и тоскливо.
В дверях конюшни стоял мужчина. Он с наслаждением попыхивал трубкой, выпуская в свинцово-серое вечернее небо облака густого дыма. Лаура сразу узнала его: это был Кастор Дитрих, крестьянин, который ухаживал за Ураганом.
— Вы здесь? — удивленно обратилась девочка к пожилому мужчине. — Надо же! Что вы тут делаете?
Обветренное лицо крестьянина расплылось в приветливой улыбке.
— Добрый день, дорогая, — поздоровался он. — Разве мы знакомы?
— Ну конечно, — изумленно воскликнула Лаура, — конечно, мы знакомы! Вы — крестьянин Дитрих.
— Правильно, — подтвердил мужчина с улыбкой.
— И моя лошадь стоит у вас в конюшне.
— И это верно, — согласился он, чем еще больше удивил Лауру.
— Но тогда вы должны меня знать! — Лаура в недоумении посмотрела на него, качая головой.
Не мог же крестьянин Дитрих за такое короткое время ее забыть! Он ведь был еще совсем нестарый мужчина, и Лаура ни разу не замечала у него признаков склероза. Тут у нее в голове промелькнула догадка. Она сощурила глаза и недоверчиво посмотрела на него:
— Вы, наверное, шутите?
Мужчина вынул трубку изо рта и рассмеялся:
— Ну что ты. Конечно нет. Как я могу?
— Тогда вы должны знать, что я Лаура Леандер.
Крестьянин покачал головой.
— Нет, этого я не знаю, — сказал он совершенно серьезно. — И никогда тебя раньше не видел.
— Но…
Лаура не находила слов. Мир просто сошел с ума. Она бросила беспомощный взгляд на Перси, который стоял рядом и слушал их разговор с лукавой улыбкой.
— Объясни мне, что тут происходит! — потребовала она, начиная постепенно выходить из себя. — Либо вы оба издеваетесь надо мной, либо я уже не знаю что.
— Ни то, ни другое, — послышался из конюшни знакомый мужской голос.
Лаура обернулась на голос и увидела мужчину, вышедшего из конюшни на улицу.
Это был Кастор Дитрих.
От удивления Лаура вытаращила глаза. Она видела перед собой крестьянина Дитриха, в этом не было никакого сомнения, — только теперь он был в двух экземплярах. Мужчины, стоявшие в дверях конюшни, походили друг на друга как две капли воды. Даже трубки у них во рту и те были абсолютно одинаковые.
Дитрих, который только что вышел из конюшни, приветливо ей кивнул:
— Привет, Лаура. Познакомься, пожалуйста, это мой брат. Мой брат-близнец Никодемус!
Рассерженная на собственную глупость, Лаура встряхнула головой. Потом хлопнула себя ладонью по лбу.
— Ну конечно! — расстроенно пробормотала она. — Как я сразу не догадалась?
— Не переживай, Лаура, — с улыбкой подбодрил ее Кастор Дитрих. — Ты не первая, кто перепутал меня с Никодемусом. А теперь, не хочешь ли заглянуть в конюшню?
Лаура вопросительно посмотрела на Перси. В конечном счете ведь это он ее сюда привез. И возможно, у него были другие планы.
Но Перси одобрительно кивнул:
— Конечно, любезная Лаура, именно с этим намерением мы и прибыли в это чудесное место.
Ах вот оно что!
Лаура направилась уже было в конюшню, как ей вдруг кое-что померещилось. Она потянула носом воздух и принюхалась, как чуткий, вышедший на охоту зверь. А потом еще раз, чтобы убедиться. Нет, она не ошиблась — действительно пахло снегом! И это притом, что термометр показывал чуть не десять градусов выше нуля, а прогноз погоды предвещал понижение атмосферного давления и новые дожди!
Как, ради всего святого, может тогда пахнуть снегом? Лаура была в замешательстве. Удивленная, посмотрела она на Кастора Дитриха:
— Вы тоже почувствовали?
— Почувствовал что?
— Что скоро пойдет снег.
— Нет, — ответил тот, качая угловатой головой, — я ничего не чувствую. А ты? — повернулся он к брату.
Но Никодемус тоже покачал головой:
— Нет, Кастор, я не чувствую никакого снега. — Пожав плечами, он обратился к Лауре: — Извини, Лаура, но мне кажется, ты ошибаешься!
— Хм… — вместо ответа хмыкнула Лаура. Она-то точно знала, что значит этот витающий в воздухе запах: скоро пойдет снег.
Еще прежде чем Лаура увидела Урагана, она узнала его ржание, доносившееся из последнего бокса. Это был Ураган — точно он, ошибки быть не могло!
Лаура бросилась к нему.
Ураган стоял у самой двери и, радостно сопя и фыркая, тянул голову Лауре навстречу. Его небольшие заостренные уши находились в постоянном движении, и он беспокойно перебирал передними ногами.
Лаура отодвинула засов, открыла дверь и вошла в бокс к лошади. Приветствуя Урагана, она обняла его за тонкую шею и ласково потерла ладонью широкий лошадиный нос.
— Это ты, старина? — прошептала она. — Как я рада тебя видеть!
Ураган снова зафыркал и радостно заржал.
Стоявшие в дверях бокса трое мужчин с довольными лицами наблюдали за трогательной сценой.
— Молодец, Перси! — Кастор Дитрих одобрительно хлопнул учителя по плечу. — Отлично придумал!
Лаура, удивленная, обернулась к ним:
— Вы уже давно знакомы?
Все трое расплылись в широких улыбках.
— Конечно! — ответил Перси. — Я уже давно имею честь наслаждаться компаний этих благородных мужей!
Лаура на секунду задумчиво нахмурилась, но потом поняла, что это значит. Кастор Дитрих был стражем Света. И его брат-близнец, вероятно, тоже.
«Как же я раньше не догадалась! — расстроенная своей невнимательностью, подумала Лаура. — Вот почему Кастор знал о моем дне рождения. И о том, что я родилась под Знаком Тринадцати».
— Правильно! — подтвердил Кастор. — Все именно так, как ты думаешь.
«Так, значит, Кастор тоже умеет читать чужие мысли. А Никодемус?»
Он лукаво улыбнулся в ответ. Потом пристально посмотрел на дверь бокса — она скрипнула петлями и, словно повинуясь чьей-то невидимой руке, захлопнулась.
— Думаю, этого достаточно? — спросил он.
Лаура только усмехнулась. Еще бы, более чем достаточно!
Но кое-что все-таки продолжало оставаться для нее загадкой: с какой целью Перси решил перевезти Урагана в конюшню Никодемуса Дитриха?
— Неужели ты не догадываешься, Лаура? — удивленно спросил учитель. — Во-первых, за ним здесь будет отличный уход и, кроме того, это возможность познакомиться с Саламаром! — Тут он указал на соседний бокс, где стоял роскошный белый конь, который все время с любопытством поглядывал на девочку, а в этот момент, словно желая подтвердить слова Перси, громко заржал. — А во-вторых, конюшня Никодемуса располагается гораздо ближе к Равенштайну, чем конюшня его брата.
Но на лице Лауры не было видно восторга.
— Ну и что? Зато от Хоенштадта сюда добираться гораздо дольше!
— Я знаю, Лаура, знаю. И все-таки зародившееся в моей душе необыкновенное предчувствие заставило меня взять на себя смелость совершить этот шаг. Не спрашивай меня, на чем зиждется сие предположение, но я совершенно уверен в том, что твой конь сможет в скором времени сослужить тебе добрую службу! И поэтому, поэтому с этого момента мы будем посвящать наши занятия не только фехтованию, но и верховой езде.
— Ты с ума сошел, Аларик! — Алинор испуганно обернулась к брату и негодующе посмотрела на него. — Это слишком опасно!
— Но нужно же что-то делать! — упрямо воскликнул Аларик. — Не можем же мы сидеть сложа руки и преспокойно дожидаться конца!
Алинор медлила с ответом, глядя на оруженосца, сидящего рядом с ней на одной из скамеек больничного сада. Сад располагался во внутреннем дворе госпиталя и со всех сторон был окружен высокой каменной стеной, отделявшей его от обычной суеты крепости Грааля. Целительницы выращивали здесь целебные травы, на основе которых готовили мази, порошки и микстуры, чтобы затем лечить ими своих больных. Из крепости доносились привычные звуки: звон молотов в кузнице, мычание коров в хлеву и крики слуг во дворе замка. Несмотря на то что над Геллиниатом нависла смертельная опасность, жизнь продолжала идти своим чередом, как будто ничего не случилось.
Аларик, казалось, ничего этого не замечал. Он сидел на скамье, поджав ноги, обхватив руками колени и положив на них подбородок, и угрюмо смотрел вдаль. Растрепанные светлые волосы спадали ему на лоб, на котором мрачные мысли оставили следы в виде глубоких морщин.
Обжора, раскормленный свупи Аларика, сидел у него на плече и с довольным чавканьем уплетал аппетитное спелое яблоко, ловко держа его передними лапами.
Из далекой выси вечернего серого неба спустились два белых голубя и, приземлившись неподалеку от скамьи, стали прохаживаться по грядкам в поисках корма. Но даже их воркование не привлекло к себе внимания юноши.
Алинор встревоженно смотрела на брата. Она рассеянно теребила в руках концы тяжелых, достающих ей чуть не до пояса светлых кос. Потом наконец со вздохом взяла Аларика за руку:
— Ну посуди сам, Аларик. Крепость Темных сил хорошо охраняется. Даже самому Параваину и его Белым рыцарям не удалось туда проникнуть. Так разве сможешь ты один это сделать?
Аларик отвлекся от своих мрачных мыслей, и на его лице появилась лукавая улыбка.
— Я все продумал, — ответил он. — Во-первых, Темные силы не ожидают, что кто-то в одиночку попытается пробраться в их логово, да еще такой молодой и неопытный, как я.
— А во-вторых?
— А во-вторых, им и в голову не придет ждать гостей со стороны Серного болота!
— Со стороны Серного болота! — в ужасе воскликнула Алинор и побледнела, ей даже показалось, что на какой-то миг сердце остановилось в груди.
Обжора, когда до него дошло, о чем речь, от испуга даже выронил из лап сочное яблоко, и ему пришлось несколько раз резко взмахнуть крыльями, чтобы удержать равновесие и не полететь вслед за яблоком вниз.
Коварство Серного болота было хорошо известно Алинор. Оно служило естественной границей между Золотой страной, владениями ее отца, и царством Повелителя Тьмы. Ни один находившийся в здравом уме человек не решался даже близко подходить к нему.
— Ты с ума сошел! Да ты и шагу не успеешь шагнуть, как утонешь. Если только не погибнешь раньше от ядовитого газа.
Тем временем Обжора расправил крылья и слетел на землю, чтобы подобрать там свое яблоко. Аларик серьезно посмотрел в лицо сестре:
— Пойми же, это мой единственный шанс. Именно по этой причине со стороны Серного болота крепость почти не охраняется!
— Это уже не имеет никакого значения! — От тревоги за брата у Алинор сорвался голос. — Тебе все равно не добраться до крепости, если ты решил идти через Серное болото!
— Ты ошибаешься. — Аларик энергично затряс головой. — Есть тропы, по которым можно пройти. Сильван уже не раз это делал и возвращался домой живой и невредимый.
— Сильван?
— Да. Сильван, лесовик. Ты разве не помнишь? Он несколько зим гостил в крепости нашего отца. Мы часто гуляли с ним по лесу, и он научил меня всему тому, что необходимо знать, когда живешь на природе.
— И он показал тебе дорогу через Серное болото?
Аларик не отвечал.
— Я спросила, показал ли он тебе дорогу через Серное болото? — настойчиво повторила вопрос Алинор.
— Нет, — со вздохом ответил молодой оруженосец. — Но он мне все очень подробно объяснил, — сказал он и добавил, постучав пальцем по лбу: — Она здесь. А это лучше, чем любая карта.
Алинор хотела было возразить, доказать брату, что он не прав, но потом передумала. Бесполезно. Она хорошо знала Аларика. В такие моменты он становился упрямее любого осла. Если уж вобьет себе что-нибудь в голову, то никто на свете не сможет его переубедить. Тем более она, младшая сестра!
Девочка глубоко вздохнула и задумчиво нахмурила брови:
— Ну хорошо. Предположим, тебе удалось добраться живым до крепости Темных сил. Что дальше?
— А дальше все очень просто, подумай сама. — Аларик поднял вверх указательный палец и многозначительно повертел им в воздухе. — Если Темные силы выкрали и спрятали кубок Озарения, то в крепости наверняка кто-нибудь знает, где он находится!
— Ну и что?
— Если я спрячусь и подслушаю их разговоры, то, может быть, мне удастся выяснить, где спрятан кубок.
— Возможно, но это слишком опасно, — прошептала Алинор, умоляюще глядя на брата. — Аларик, пожалуйста, не делай этого, я прошу!
Аларик молча смотрел на грядки.
— Значит, ты все уже решил? — прошептала девочка, ее слов почти не было слышно.
— Да. — Оруженосец решительно посмотрел в лицо сестре. — И никто не сможет меня отговорить.
Девочка часто заморгала, в глазах заблестела влага.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— Да. — Аларик снял с плеча свупи и протянул его сестре. — Присмотри, пожалуйста, за Обжорой, пока меня не будет. И еще…
Он смолк и некоторое время молчал, прежде чем решился договорить:
— Я уйду с наступлением темноты — и ты мне очень поможешь, если никому ничего не расскажешь. Никому, слышишь? Даже Параваину! Если только он узнает, то сразу прикажет меня вернуть!
Лаура и Перси скакали верхом по полям и лугам холмистой пустынной местности. Саламар, конь Перси, обладал почти такой же неукротимой энергией, что и Ураган Лауры. Стоило только наездникам отпустить повод, как кони понеслись во весь опор. Как будто решили соревноваться друг с другом, кто из них быстрей. Их прыжки становились все длиннее, а скорость увеличивалась. В конце концов дело дошло до такой сумасшедшей скачки, что Перси пришлось вмешаться.
Он придержал Саламара. Лаура тоже натянула повод, но Ураган не сразу послушался. Вначале он в знак протеста отчаянно зафыркал, но потом все-таки смирился и перешел на шаг. Оба коня бок о бок затрусили рысцой по узенькой проселочной дороге, плавно покачивая всадников в седле.
Лаура смотрела вдаль, туда, где у горизонта серое зимнее небо почти сливалось с такой же серой землей. Там вдалеке собирался туман и низко, почти над самой землей, медленно полз по направлению к крепости Равенштайн, возвышавшейся на соседнем холме.
Вдруг Лаура снова почувствовала запах снега.
Девочка опять удивилась. Ведь, судя по плюсовой температуре и прогнозу погоды, ни о каком снеге не могло быть и речи. А туман делал ее предчувствие еще более невероятным. Но она точно знала, что чувствует запах снега. Ошибки быть не могло!
Никакого разумного объяснения своему странному предчувствию Лаура найти не смогла, но далекий туман навел ее на другую мысль. Она рассказала учителю о своих ночных похождениях и попытке найти Шепчущий туман в библиотеке.
Когда она закончила свой рассказ, Перси посмотрел на нее с укором.
— Твое легкомыслие ужасает меня, — начал выговаривать он ей. — Душу мою омрачают тревога и печаль, как только подумаю, как легко могли схватить тебя Темные силы!
— Знаю, Перси, прости, — робким голосом начала оправдываться Лаура. — Но, понимаешь, папа наверняка не стал бы ничего говорить про туман, если бы только это не было для нас очень важно. Как ты думаешь?
Перси задумчиво нахмурился:
— Возможно, ты и права. Только Мариус совершенно позабыл оставить тебе какой-нибудь намек, где нужно искать. А этим он мог значительно облегчить тебе поиски!
— Не сомневайся, он так бы и сделал, — быстро ответила Лаура с несчастным видом. — Просто у него совершенно не было времени.
— Понимаю тебя, Лаура, прекрасно понимаю! Но это сейчас ничему не поможет. — Он сделал растерянное лицо. — Буду с тобой до конца откровенен и скажу, что даже я, с моими глубокими познаниями латыни, навряд ли смог бы тебе помочь. Библиотека такая огромная, а я даже приблизительно не могу представить себе, с какого места тебе следовало бы начинать.
Лаура удивленно посмотрела на Перси. Всегда такое спокойное, уверенное лицо молодого учителя стало вдруг очень серьезным, и девочка поняла, что он действительно не знает, чем ей помочь.
Они молча поскакали дальше. Было слышно только легкое завывание ветра и фырканье лошадей, да еще иногда скрип кожи седла или подпруги. Где-то вдалеке прокаркала ворона и визгливо затявкала лиса.
Лаура с головой ушла в свои мысли. «Что теперь делать? — размышляла она. — Если даже Перси не может помочь, кто же тогда? И что будет, если я вообще не найду этот туман?»
Снова в носу защекотал этот странный запах — и тут она вдруг поняла.
Ну конечно, вот оно, решение!
Взволнованная внезапным озарением, она остановила коня и радостно посмотрела на Перси:
— Перси, я, кажется, знаю! Нет, я просто уверена! Я знаю, как мы найдем туман!
Перси тоже остановил коня и удивленно посмотрел на Лауру:
— Ты знаешь?
Лаура кивнула и хлопнула себя ладонью по лбу:
— Да, знаю! Как мы только раньше не догадались!
Перси наморщил лоб и внимательно посмотрел на девочку. Тут до него дошло, что Лаура имеет в виду:
— Нет, нет и нет! Я запрещаю тебе, навсегда выброси из своей симпатичной головки эту отчаянную затею! Прежде чем решиться на такое, тебе нужно еще очень многому научиться, ты еще не доросла до серьезного путешествия вне тела. Опасность слишком велика, я не могу взвалить на свои плечи груз такой ответственности!
Лаура чуть было не задохнулась от негодования и гневно сверкнула глазами на Перси:
— Ну почему, Перси, почему?
Перси только качал головой, глядя на Лауру с очень серьезным видом.
— И думать забудь, Лаура, ты еще только обучаешься, то есть делаешь первые, робкие шаги на этом пути.
— Ну и что! — заносчиво фыркнула Лаура. — Зато я прочла всю книгу профессора Мебиуса Зандманна, от корки до корки!
— Но это же только теоретический материал!
— Не важно! Помнишь, как хорошо я справилась с первыми упражнениями. Ты же сам говорил!
Лицо учителя стало еще серьезнее:
— Не подлизывайся, так тебе все равно не удастся вырвать у меня согласие. Ты никогда его не получишь, никогда!
Рассерженная, Лаура чуть было не поругалась с Перси, но вовремя взяла себя в руки. Она поняла, что спорить бесполезно. Перси ни за что не согласится. Нужно попытаться переубедить его по-другому.
— А что если без этого тумана мы не сможем найти кубок Озарения? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
Перси задумчиво поднял брови:
— Таковой возможности мы, конечно, не можем исключать. Но тогда случится трагедия.
Он замолчал, рассеянно потупившись.
Когда он заговорил снова, перед Лаурой забрезжил слабенький лучик надежды:
— Видишь ли, дело в том, что тут мы сталкиваемся еще с одной проблемой. Пускай даже нам известно, что Мариус должен был прятать туман в библиотеке, но мы не знаем точного дня и часа, когда он это сделал.
— А вот и знаем! — воскликнула Лаура. — Он сказал, что только успел спрятать туман, как они его схватили. Так что это произошло в тот день, когда он пропал.
— То есть в день зимнего солнцестояния, ты хочешь сказать?
— Именно! А так как мы знаем, что в тот день он был на ужине, то, значит, туман он спрятал позже, вечером или ночью.
— А если ты заблуждаешься?
— Не заблуждаюсь. Перси, поверь мне. Я знаю точно. — Лаура умоляюще посмотрела на учителя, но тот, к огромному ее разочарованию, снова покачал головой:
— Нет, Лаура, не уговаривай, я все равно не могу тебе разрешить. Так ты подвергнешь себя слишком большой опасности. Тебе ведь известно, что ты не сможешь при необходимости самостоятельно быстро вернуться назад. Если только они тебя заметят, тебе конец!
Лаура почувствовала, как к горлу подступает комок. Со вздохом она бросила на Перси отчаянный взгляд. Казалось, из глаз вот-вот брызнут слезы.
— Разреши мне хотя бы попробовать, — взмолилась она. — Всего один-единственный раз. Ты же постоянно будешь здесь, рядом со мной, и проследишь, чтобы ничего не случилось.
— Я могу следить только за твоим телом. Но что произойдет с тобою в путешествии? На это я никак не могу повлиять!
Лаура опешила. Ей стало ясно, насколько опасное мероприятие она затевает. «Все равно, — подумала она, — все равно я хочу попробовать».
Я должна это сделать!
— Перси, пожалуйста, — продолжала уговаривать она. — Прошу тебя!
Учитель молча смотрел на девочку. Взгляд его светло-голубых глаз был серьезным, очень серьезным.
— Ну, так и быть! — наконец поддался Перси на ее уговоры. — Но ты должна обязательно дать мне одно обещание: что бы ни случилось с тобой во время твоего путешествия вне тела, ты ни за что не будешь вмешиваться. Обещай!
— Обещаю!
Они спешились, привязали лошадей к голым ветвям лежавшего на земле, опрокинутого одним из недавних ураганов дерева, а сами сели на толстый ствол. Учитель снова выразительно посмотрел на девочку.
— Не забудь, Лаура, что ты подвергаешь себя безграничной опасности, — снова предупредил он ее. — Будь осторожна, очень осторожна, ведь речь идет не о чем-нибудь, а о твоей бесценной жизни.
Лаура вздохнула. Да, это опасно, спору нет. Еще как опасно! К тому же у нее ни разу не было возможности испытать себя в этом древнем искусстве стражей Света. Ни разу не пробовала она перевоплотиться в эфемерное существо, чтобы перенестись в другое место и время. Она даже не знала, получится у нее или нет. Времени на тренировки просто не оставалось. Но другого выхода не было — она должна, должна попытаться.
Перси ободряюще похлопал ее по плечу:
— Старайся использовать те знания, которые ты почерпнула из манускрипта, и то, что я успел объяснить тебе во время нашего первого урока. Что бы ни происходило, твердо верь в силу Света. Тогда все будет хорошо. Я уверен.
Лаура заставила себя бодро улыбнуться.
— Ну а теперь закрой глаза и изо всех сил постарайся сконцентрировать свои мысли и энергию именно в том месте и времени, куда ты предполагаешь перенестись. Когда начнешь чувствовать, что растворяешься в мыслях, попытайся оторваться от тела. Ты должна свободно парить, доверившись вечному потоку времени.
Лаура закрыла глаза и сконцентрировалась. Она старательно отгоняла от себя все лишнее, пока полностью не погрузилась в мысли о цели и времени своего путешествия. Окружающий мир потихоньку перестал существовать. Фырканье и топот копыт лошадей постепенно удалялись и становились все тише и тише, пока наконец в ушах не остался звучать один лишь настойчивый голос Перси Валианта. Он произносил древнее заклинание, с помощью которого стражи Света издревле совершали путешествия во сне:
Временной поток, лети И меня с собой неси! Времени поток, не стой, Уноси меня с собой!Потом Лаура заметила, что голос Перси тоже постепенно начал удаляться от нее и наконец уже еле слышно доносился из далекого далека. По телу пробежало приятное теплое покалывание, и тут она увидела свет. Яркий, ослепительный водоворот света окружил ее. Он вращался все быстрее и быстрее, пока стремительный сияющий смерч не увлек ее за собой. Она оказалась в центре светового потока и почувствовала, что сливается с ним. Ей было очень жарко и в то же время необыкновенно легко. Она не чувствовала больше веса своего тела и понимала, что находится на правильном пути.
Вдруг свет исчез и жар прекратился. Темная ночь окружила Лауру, и в лицо ей подул холодный ветер. Она открыла глаза и поняла, что достигла цели своего путешествия.
16 Путешествие вне тела
Лаура стояла у каменной стены. Оглядевшись, она поняла, что находится во дворе замка Равенштайн. Все окна интерната были темные, ни в одном из них не горел свет. По-видимому, уже очень поздно. Наверное, полночь. Или около того. Ночь была ясная и холодная. При каждом выдохе изо рта вырывалось небольшое облачко пара. Бледная, но полная луна висела высоко на небе, освещая землю тусклым серебристым светом. Теперь-то Лаура наконец поняла, почему днем в отличие от Кастора и Никодемуса Дитрихов она так ясно чувствовала запах снега, — все кругом было укутано толстой шапкой пушистого снега.
Холод пробирал до костей. Несмотря на зимнюю куртку и теплую шапку, Лауру бил озноб. И все-таки она была рада. Ей вспомнилось, что именно в прошлом году в день зимнего солнцестояния сначала выпал снег, а потом ударил сильный мороз. Все говорило о том, что она попала в нужное время.
Лаура осмотрелась. Снег был нетронутой белизны, на нем не было видно ни единого следа. Девочка опешила. Получается, что она возникла здесь из пустоты, словно упала с неба. Она осторожно сделала шаг, ее нога оставила на снегу четкий отпечаток. Невероятно! Это не сон — она перенеслась в прошлое в своей живой, физической оболочке. «Надо же! — удивилась про себя Лаура. — Получилось! Перемещаться в пространстве вне тела действительно можно!»
Вдруг ей показалось, что откуда-то издалека до ее слуха долетело суетливое карканье ворон. Она прислушалась. Так и есть: в Мертвом лесу птицы устроили переполох. Значит, Лукас все-таки не прав — вороны ночью не спят!
В ту же минуту она увидела мужчину. Он находился от нее еще довольно далеко, но даже издали было видно, что он от кого-то убегает. Пулей выскочив из леса, он, не разбирая дороги, стремглав бросился к замку. Из-под ног у него во все стороны веером разлетался снег, а длинное пальто, словно шлейф, развевалось за спиной.
Лаура еще больше прижалась к стене. Нельзя допустить, чтобы ее обнаружили. Тут она заметила и преследователей: три темные фигуры бежали след в след за мужчиной. И хотя у беглеца оставалось еще некоторое преимущество, расстояние между ними стремительно сокращалось. Когда они подбежали ближе, Лаура увидела, что на тех троих были черные доспехи.
Черные рыцарские доспехи.
От удивления Лаура вытаращила глаза. Что это значит? Неужели она ошиблась во времени? Ведь насколько ей было известно, рыцари в черных доспехах не появлялись в замке Равенштайн вот уже несколько веков. Что же тогда получается — она промахнулась?
Преследуемый в это время уже почти добежал до крепостной стены. Лаура слышала его прерывистое дыхание и скрип сапог, увязающих в глубоком снегу. Вдруг свет луны озарил на мгновение его перепуганное лицо — и Лаура тут же узнала его.
Папа!
Девочка с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Она почувствовала непреодолимое желание подбежать к отцу и броситься ему на шею.
Папа. Наконец-то!
Лаура сделала быстрый шаг к Мариусу. Но тут в голове зазвучали слова Перси Валианта: «Что бы ни случилось с тобой во время твоего путешествия вне тела, ты ни за что не будешь вмешиваться!»
Вспомнив этот наказ, Лаура остановилась. «Будет, наверное, лучше, если я послушаюсь Перси», — подумала она и быстро снова вернулась в тень. Вплотную прижавшись к стене, она стояла и наблюдала за событиями, происходившими на ее глазах.
Мариус Леандер быстро свернул за угол. Узкая дорожка, идущая вдоль фасада главного корпуса интерната, была расчищена от снега и посыпана песком. Он побежал было по ней, но потом вдруг передумал. Резко остановился и одним махом перепрыгнул через живую изгородь из подстриженных кустов, обрамлявших тропинку. Уже послышались тяжелые шаги и громкое дыхание преследователей, когда Мариус вдруг понял, что его ноги оставили в глубоком снегу рядом с дорожкой четкие отпечатки. Он быстро перегнулся через кусты и замел предательские следы снегом. Ему удалось как раз вовремя нырнуть обратно, потому что уже в следующую секунду его враги выскочили из-за поворота.
Не обнаружив никаких следов своей жертвы, Черные рыцари остановились в растерянности. Они собрались тесным кружком и стали совещаться. До Лауры долетал их взволнованный шепот.
Девочка, затаив дыхание, наблюдала за ними. «Только бы, только бы не стали искать за кустами, там, где стоят!» — пронеслось у нее в голове.
Один из рыцарей подал знак своим черным товарищам, указывая на тропинку, которая тянулась вдоль фасада интерната и скрывалась за углом здания. Все трое бросились по ней, предполагая, что Мариус скрылся именно там.
Лаура облегченно вздохнула. Слава богу, папе удалось их перехитрить!
Тут Мариус Леандер осторожно выглянул из укрытия. Метнув быстрый взгляд в ту сторону, куда только что побежали преследователи, и убедившись, что они уже скрылись за углом, он бросился в противоположном направлении, к лестнице, ведущей в вестибюль главного корпуса. Через несколько секунд он исчез в здании интерната.
Лаура еще некоторое время продолжала стоять у стены. Она опасливо озиралась по сторонам — не вернутся ли рыцари в черных доспехах обратно. Но они не появлялись. Даже бряцания их доспехов не было слышно.
Отлично!
Девочка отделилась от стены, пулей пронеслась по двору и взлетела вверх по лестнице. Снег тихо поскрипывал под ногами, когда она прыгала по ступенькам.
Когда Лаура вбежала в вестибюль, Мариуса уже и след простыл. Но девочка знала, где его искать. В библиотеке, где же еще!
В длинном коридоре, ведущем в зал библиотеки, было темно. Слабые ночники на стенах почти не давали света. Лауре вдруг стало не по себе. Голые стены коридора лежали в тени, а многочисленные ниши устрашающе разевали бездонные черные пасти. В темноте девочка не могла разглядеть, что было внутри них.
С бешено колотящимся сердцем Лаура осторожно двинулась по коридору. Дойдя до библиотеки, она поняла, что не ошиблась: хотя в зале и не горел свет, дверь была приоткрыта.
Лаура ускорила шаг, быстро подкралась к двери и осторожно открыла ее. Войдя в темный зал, она стала озираться по сторонам в поисках отца.
Мариус Леандер стоял на коленях у противоположной стены, неподалеку от стойки выдачи книг, за которой обычно сидела Амалия Брезельзам, не сводившая с зала взгляда своих зорких, ястребиных глаз. Лауре не было видно, что делал отец. Он стоял к ней спиной и, по-видимому, возился с чем-то на полу.
Девочка хотела уже было поспешить к нему, как вдруг в коридоре раздались шаги.
Лаура вернулась обратно к двери и высунула голову в коридор. Сердце ее чуть не остановилось от ужаса, когда на другом конце коридора она заметила трех рыцарей в черных доспехах. Стремительным шагом они быстро приближались к библиотеке.
Очень быстро!
Лаура метнулась обратно в зал. И хотя Перси Валиант строго-настрого запретил ей вмешиваться, она не смогла удержаться, чтобы не предупредить отца.
— Папа, осторожно! — закричала она и только после этого бросилась в узкий проход между стеллажами и притаилась там в самом темном углу.
Мариус Леандер выпрямился и удивленно осмотрелся по сторонам. В эту минуту Черные рыцари распахнули дверь. Они тут же обнаружили его.
— Вперед! Хватайте его! — скомандовал предводитель.
Черные рыцари достали из ножен мечи и с поднятым оружием бросились на Мариуса, который испуганно смотрел на них, понимая, что оказался в западне. Он отчаянно сопротивлялся, изо всех сил стараясь отбиться от преследователей, но на спасение не было даже надежды. Ему пришлось покориться превосходящей силе. Рыцари схватили его, грубо завернули ему руки за спину и связали их веревкой. Двое из них взяли его под мышки и потащили к двери. Третий последовал за ними с довольной ухмылкой на лице.
Когда они поравнялись с проходом между полками, в котором пряталась Лаура, девочка заметила, что у отца во рту был кляп. Злодеи позаботились и о том, чтобы он не смог позвать на помощь.
В ужасе Лаура прижалась к стеллажу.
«Что делать, как помочь папе? — судорожно соображала она. — Может, нужно все-таки вмешаться? Но что я могу сделать против трех до зубов вооруженных воинов?»
Рыцари вместе с пленником почти достигли двери, когда один из них вдруг остановился и пристально посмотрел в ту сторону, где пряталась Лаура.
«О нет! Неужели он что-то заподозрил? Или, может быть, он уже заметил меня?»
Девочка застыла на месте, не решаясь пошевелиться. Сердце колотилось так сильно, что она боялась: его стук может выдать ее.
Воин продолжал смотреть в ее сторону, прислушиваясь. Наконец отвернулся и вслед за товарищами покинул библиотеку.
Только тут Лаура решилась с облегчением выдохнуть. Девочка выпрямилась и в это мгновение случайно задела локтем толстую книгу на полке. Та полетела на пол и шлепнулась о деревянные половицы. Удар прозвучал в ночной тишине словно выстрел.
Один из рыцарей тотчас же развернулся и, выхватив меч, влетел в библиотеку. Уверенным шагом он направился прямо к тому месту, где пряталась Лаура. Через мгновение он уже стоял над дрожащей девочкой и с победоносной улыбкой наклонялся к ней.
Лаура подняла голову, и тут ее охватил ни с чем не сравнимый ужас. Боже, его глаза! У него было три глаза! И третий, расположенный на лбу, моргал и щурился точно так же, как и два остальных. Шаг за шагом Лаура медленно отступала назад, но вскоре отступать уже было некуда — она уперлась спиной в стену.
Трехглазое чудовище в упор пялилось на Лауру всеми тремя глазами. Девочка тоже, как загипнотизированная, смотрела на него, ожидая смерти.
Но рыцарь не спешил. Ему как будто было приятно видеть страх девочки. Скорчив презрительную гримасу, он рассматривал свою жертву, и его лицо расплывалось в довольной улыбке. Наконец он занес меч для смертельного удара.
— Нет! — застонала Лаура. — Нет! Пожалуйста, не надо!
Но это не помогло. Меч просвистел в воздухе. Клинок блеснул. И в этот момент девочка, словно растворившись в воздухе, бесследно исчезла.
Меч со звоном ударился о стену неподалеку от чеканки с изображением старого склепа. Из-под клинка во все стороны брызнули искры, а из стены выпал кусок кирпича, величиной примерно с кулак. Великан в недоумении уставился на то место, где только что была Лаура. Он так и не понял, что произошло. Ведь девчонка была здесь, он видел ее собственными глазами — всеми тремя, между прочим.
Лаура не видела ничего, кроме сияющего свечения. Свет был такой яркий, что ослепил ее. Потом сияние стало затухать, и она начала различать какие-то темные контуры. Сначала они были расплывчатыми, но постепенно принимали все более и более конкретные очертания. Приглушенные, невнятные звуки долетали до нее словно издалека. Пока она не могла еще разобрать, что это, но они становились все громче и четче. Наконец она поняла, что это голос.
— Лаура, — умолял ее голос, — пожалуйста, скажи что-нибудь, открой глаза, Лаура!
Девочка распахнула глаза и увидела прямо перед собой Перси.
Молодой учитель физкультуры испуганно склонялся над ней. Лицо его было белое как мел.
— Все хорошо? Ты пришла в себя? Что с тобой случилось? Поведай же мне скорей о своих приключениях!
Лаура села и рассеянно огляделась по сторонам. Был ясный день, она сидела на стволе поваленного дерева. Ураган и Саламар, привязанные к дереву, мирно жевали сухую траву. Напротив сидел Перси.
Лаура удивленно моргала глазами. Как она сюда попала? И что делают здесь Перси и лошади? Несколько мгновений она не могла вспомнить ничего из того, что с ней произошло, но потом память постепенно стала возвращаться. Ей действительно удалось совершить путешествие вне тела! Но как она попала обратно, этого она не знала. Могла только догадываться. В замешательстве она посмотрела на Перси:
— Это ты… ты вернул меня?
— Конечно, — кивнул Перси. — Твои жалобные мольбы тронули меня до глубины души, а твой милый образ переменился так, что я уже думал, ты глядишь в кровожадные глаза смерти!
Лаура задумчиво потупилась. Воспоминания о пережитом ужасе снова исказили черты ее лица.
— Это было так страшно, так страшно! Я так испугалась. Думала уже, что пришел мой конец! — сказала она, дрожа всем телом. — Ведь все могло кончиться именно так!
— Ну? — Перси не терпелось узнать все подробности. — Рассказывай! Надеюсь, твои приключения в конце концов увенчались успехом?
— Да! — с трудом выдавила Лаура.
Больше она не могла вымолвить ни слова. Она вдруг почувствовала невероятную усталость, тело как будто налилось свинцом, а силы куда-то испарились. Она устала. Очень устала. Хуже, чем после десятикилометрового бега. Она зевала и зевала, и ей стоило немалых усилий удерживать себя в вертикальном положении.
— Перси, что со мной? — удивленно спросила она учителя, и каждое слово давалось ей с невероятным трудом. — Я так устала. Очень устала.
— Знаю, Лаура, знаю. Я ведь не преминул заметить тебе об этом еще на нашем первом занятии. И Мебиус Зандманн посвятил этому феномену целую главу своего замечательного труда, а значит, тебе должно быть известно, что любое путешествие сквозь толщу времен забирает у человека все его силы, так что, возвратившись назад, он ощущает в себе удивительную слабость. Видишь ли, это цена, которую нам, путешествующим вне тела, положено платить за наши уникальные способности.
Лаура почти не слышала его слов. В голове вертелась только одна мысль: «Спать, как можно скорее спать!»
Перси Валиант помог ей взобраться на коня. Сама, без посторонней помощи, она бы не смогла этого сделать. По дороге назад Лаура изо всех сил держалась за седло и все равно раскачивалась из стороны в сторону, чуть не падая. Ураган, казалось, почувствовал слабость хозяйки. Он осторожно переставлял ноги, избегая любых резких движений. И тем не менее падения на землю ей было бы не избежать, если бы только не учитель, который ехал рядом и время от времени подхватывал ее и усаживал в седло.
Когда они вернулись обратно, Перси хотел проводить Лауру до ее комнаты. Но девочка отклонила его предложение. «Я же не ребенок! — рассуждала она про себя. — И так, как маленькую, за руку довел до дверей. Дальше уж как-нибудь сама!»
В вестибюле она высвободилась из рук учителя и попрощалась:
— Спасибо, Перси, большое тебе спасибо! Но дальше не нужно меня провожать. Я сама.
— Уверена ли ты в своих силах?
— Конечно, — ответила Лаура с возмущенным лицом.
— Ну хорошо, будь по-твоему, — сказал Перси и, хотя в глазах его не было уверенности, отпустил ее.
— Полагаю, что для твоего самочувствия будет лучше, если ты, сразу же как придешь, ляжешь спать! — не удержался он от последних наставлений. — Некоторые часы покоя будут способствовать скорейшему восстановлению сил. Поэтому желаю тебе, любезная Лаура, крепких снов и приятного отдыха.
Он отвесил на прощание обычный поклон, развернулся и пошел к двери. Лаура на полусогнутых ногах поплелась к лестнице.
Еще не дойдя до второго этажа, она пожалела, что отказалась от помощи Перси. Силы убывали с каждой минутой. Каждый шаг требовал нечеловеческих усилий. Ухватившись обеими руками за перила, она ступенька за ступенькой затаскивала себя наверх. Добравшись до площадки между этажами, Лаура остановилась, чтобы передохнуть. Тяжело дыша, она опустилась на пол и прислонилась спиной к перилам.
Вокруг, как назло, не было ни души, так что помощи ждать было неоткуда. Ученики сидели по комнатам и делали уроки, а учителя в это время дня почти не появлялись в главном корпусе. Громко кричать и звать на помощь Лауре тоже было неловко. Она просто не могла себе это позволить.
Нет, уж лучше остаться сидеть здесь!
Вдруг на одном из верхних этажей послышались шаги. Лаура в надежде подняла голову и прислушалась. Шаги приближались.
Повезло! Теперь ей точно помогут добраться до комнаты.
Но вниз по лестнице спускался не кто иной, как Вонючка Макс. О нет! Только не это!
«Проклятие! — подумала Лаура. — Уж от него-то помощи не дождешься. Это точно».
Никогда!
От одной только мысли, что он будет прикасаться к ней своими жирными, потными пальцами, Лауру затошнило. А когда она представила себе, что ей придется прижиматься к его дряблым, обвислым бокам, в то время как он целых два с половиной этажа будет вести ее наверх, у нее даже потемнело в глазах.
Заметив Лауру, Вонючка Макс остановился и в недоумении уставился на нее с обычной своей дурацкой улыбочкой на губах.
— Что это ты тут делаешь? — спросил он. — Новый вид аэробики — упражнения с лестницей?
Лаура не ответила, наградив Вонючку Макса испепеляющим взглядом.
— Если не возражаешь, я составлю тебе компанию, — продолжал издеваться толстяк. — Поупражняемся вместе, как тебе эта идея? — Тут улыбка его стала еще шире, и по лестнице эхом разнеслось его ослиное ржание.
Лаура впилась в него ненавидящим взглядом. И только собралась с силами, чтобы разразиться в ответ тирадой ругательств, как вдруг поняла, что читает его мысли. Во всяком случае некоторые.
«Какая же она все-таки хрупкая и беззащитная, — думал он. — И чего Ронни на нее так взъелся? Но что поделаешь, придется ему помогать, иначе он меня изведет».
Лаура была в шоке. Она рассчитывала прочесть в голове одноклассника что угодно, только не это.
«Так, значит, он цепляется ко мне только потому, что боится Ронни?»
Такое не приснилось бы ей даже во сне. И если бы ей раньше кто-то сказал, что Вонючка Макс ведет себя так не по собственной воле, она бы ни за что не поверила. Внезапно она почувствовала к нему что-то похожее на жалость и в то же время злость — как можно быть таким бесхарактерным?!
Жалкий трус!
— Послушай, Вонючка! — презрительно обратилась к нему Лаура.
Улыбка исчезла с лица толстяка, и он посмотрел на Лауру, злобно сощурив глаза:
— Ну, ты, полегче! А не то получишь у меня!
— Не волнуйся, Вонючка. Я хочу задать тебе всего один-единственный вопрос.
— Вопрос? Какой еще вопрос?
— Очень простой. Скажи мне, Вонючка, зачем тебе голова?
Макс удивленно вытаращил глаза:
— Чего?
— Так я и думала, — засмеялась Лаура, — не знаешь. Но я тебе объясню: чтобы дождь не мочил тебе шею, вот зачем. Понял, Вонючка? Больше твоя дурная башка ни на что не годится!
Одноклассник опешил и сразу же как-то обмяк. Потом его лицо скривилось в плаксивой гримасе.
— Ты… ты… совсем ненормальная? — обиженно бросил он и поспешил смыться.
Лаура посмотрела ему вслед, и ей вдруг стало неловко за грубые слова.
«Как тебе не стыдно, Лаура, — подумала она. — Бедняга, наверное, и так уже натерпелся от Ронни, так теперь еще ты подливаешь масла в огонь».
Девочка взялась за перила и, сделав над собой усилие, поднялась на ноги.
«Так тебе и надо. Была бы с Максом повежливее, может быть, он бы тебе сейчас помог».
Решив при первой же возможности извиниться перед Максом и больше никогда не называть его Вонючкой, Лаура продолжила свой долгий нелегкий путь.
Лауре потребовалось не меньше десяти минут, чтобы добраться до комнаты. Наконец она доплелась до двери и не без усилия открыла ее. Кая сидела за письменным столом с учебником в руках и, углубившись в чтение, рассеянно уплетала очередную плитку шоколада. Услышав шаги Лауры, она обернулась и с упреком посмотрела на подругу:
— Где ты была? Забыла, что нам нужно заниматься ма…
Тут только Кая заметила, в каком состоянии находится подруга. Она вскочила и бросилась на помощь Лауре, которая чуть не на четвереньках ползла к своей кровати.
— Что с тобой? Что случилось?
Лаура только вяло отмахнулась. Ей было уже почти все равно, что подумает о ней Кая.
— Я… я все расскажу тебе… потом, — пробормотала она и, как была, в одежде, рухнула на кровать.
— Что все-таки произошло? — спросила Кая, встревоженно глядя на подругу.
Лаура хотела помотать головой, но даже на это у нее не было сил.
— А сейчас… дай мне… поспать…
В тот же момент глаза ее закрылись, голова безжизненно откинулась на подушку, и вслед за тем послышался тихий храп.
Кая стояла рядом с кроватью, удивленно глядя на Лауру. Она наклонилась к подруге, взяла ее за плечи и легонько потрясла:
— Лаура! Проснись, Лаура!
Лаура не отвечала.
Кая стащила с нее сапоги и сняла теплую зимнюю куртку. Затем хотела снять свитер, но Лаура лежала неподвижно, как бревно, и ни капельки не помогала, так что, несмотря на все усилия, Кае не удалось этого сделать. Заботливо укрыв подругу одеялом, она оставила ее в покое. Потом снова вернулась к письменному столу и раскрыла учебник. Мысли о предстоящей контрольной работе по математике вызывали неприятное чувство пустоты в желудке, с которым она старательно боролась при помощи толстой плитки шоколада. Но тревогу за Лауру, для которой предстоящая контрольная могла обернуться настоящей катастрофой, было не заглушить ничем.
Морвена закрыла за собой двери опочивальни и направилась к Параваину, стоявшему у стола в тронном зале и с надеждой смотревшему на нее. Целительница покачала головой: нет, ей не удастся остановить заражение, которое вызвал во всем теле Элюзиона безжалостный удар Проклятого меча. Она только сможет несколько облегчить его страдания — это все, что в ее силах.
Рыцарь в отчаянии опустился на стул. Он почувствовал, как в нем закипает злоба. Безумная, слепая злость. В бессильной ярости он сжал кулаки и ударил по столу, потом еще раз и еще, обреченно мотая головой.
Морвена молча положила ему руку на плечо и подождала, пока он успокоится.
Этот дружеский жест привел Параваина в чувство. Он понял, что есть еще кто-то, с кем можно разделить свои заботы и страхи. Ярость постепенно улеглась, и он глубоко вздохнул. Потом поднялся, подошел к комоду и взял кувшин с вином. Наполнил себе бокал и вопросительно посмотрел на Морвену:
— Может быть, вина?
Морвена покачала головой.
— Нет, спасибо, — ответила она, приветливо улыбаясь рыцарю. — Но ты пей, не обращай на меня внимания. Один-два бокала вина тебе не повредят.
Рыцарь благодарно улыбнулся ей в ответ:
— Вино успокаивает. Сама знаешь!
Параваин поднял бокал, сделал глоток и поставил кувшин обратно на комод. Потом медленно подошел к окну и задумчиво посмотрел на Кальдеры, окутанные ночной тьмой. На небе ни облачка, поэтому были отчетливо видны обе луны Авентерры. Планета Людей сияла, как всегда, яркой, чистой голубизной. А вот Золотая луна светила тускло, так как была еще на полпути до зенита. Пройдут дни, прежде чем она снова засияет в полную силу.
Ждать оставалось семь дней.
И ровно столько же оставалось на поиски кубка Озарения, то есть почти совсем ничего по сравнению с теми тринадцатью месяцами, которые посвященные на планете Людей уже провели в поисках сосуда с живой водой. Все их усилия ни к чему не привели, поэтому молодого рыцаря все больше и больше мучил вопрос: если за столько месяцев им не удалось найти кубок, то можно ли ожидать, что теперь, в течение последних семи дней, их поиски вдруг увенчаются успехом? Разве не ясно, что все пропало и надеяться больше не на что?
Размышляя так, Параваин задумчиво скользил глазами по равнине. Похоже, что черный туман за это время еще ближе подступил к крепости. Теперь равнина была уже наполовину укрыта огромным черным облаком густой, плотной дымки, которое, изогнувшись волной, почти достигло неба — словно гигантский чудовищный зверь, готовый к прыжку. И Параваину было прекрасно известно, что кроется там, в гуще этого тумана.
Вечная Пустота.
По телу рыцаря пробежал озноб. Хотя черный туман был еще далеко от крепости Грааля, уже чувствовалось дыхание исходящего от него ледяного холода.
Параваин услышал тихие шаги за спиной. Морвена подошла к нему и остановилась у окна, также вглядываясь в темноту ночи. На ее лице не дрогнул ни один мускул, когда она заметила черный туман. Потом она положила руку на плечо рыцаря и удивленно заглянула ему в глаза:
— Неужели ты боишься, Параваин?
Параваин медлил с ответом, но в конце концов утвердительно кивнул:
— Как бы ни была велика моя вера в силу Света, Морвена, но, если в ближайшее время ничего не произойдет, все пропало! Понимаешь, все кончено…
Скрип отворяющейся двери заставил его замолчать и обернуться. Алинор, помощница Морвены, с большой миской в руках вышла из опочивальни Элюзиона и почти бесшумно направилась к выходу. Как всегда, она собиралась пойти на кухню, чтобы набрать в миску свежей воды. Она быстро шла по залу, светлые косички подпрыгивали при каждом шаге. Когда она уже почти дошла до дверей, Параваин вдруг окликнул ее:
— Подожди, Алинор, одну минуту!
— Да, господин. — Девочка остановилась, удивленно глядя на него.
— Будь так добра, пришли ко мне своего брата.
— Аларика? — спросила она, побледнев.
— Ну конечно Аларика, кого же еще?
— А он… он… э-э-э… — Она растерянно взглянула на рыцаря. — Боюсь, что он не придет.
— Не придет? — Это сообщение заметно обескуражило Параваина. — Но почему?
— Потому… потому что он… — запинаясь промямлила девочка.
— Продолжай, — с нетерпением потребовал рыцарь.
— Потому… потому что он давно пошел к себе и наверняка уже спит, — быстро выпалила ученица Морвены и с облегчением выдохнула.
— Правда? — Параваин в недоумении нахмурил брови. — Так рано?
Алинор поспешно кивнула.
— Ну что ж, тогда ничего не поделаешь, — смущенно пожал плечами Параваин. — Но завтра утром, как только проснется, пусть сразу же явится ко мне, поняла? Мне надо обсудить с ним кое-что важное!
17 Тайник в библиотеке
В классе стояла гробовая тишина, седьмой «Б» молча потел над контрольной по математике. Слышен был только шелест переворачиваемых листов, скрип ручек по бумаге да мерный стук высоких каблуков Ребекки Таксус в проходе между партами. Математичка медленно прогуливалась по классу. Как орел во время охоты, она поворачивала голову то направо, то налево, скользя зорким взглядом по головам учеников и учениц. Куда бы ни устремляла она свой пристальный взор, везде виднелись задумчивые, напряженные лица. На некоторых даже показались первые признаки паники и отчаяния.
Хорошо. Очень хорошо!
Пинки Таксус злорадно усмехалась. Значит, задания оказались достаточно трудными, как она и рассчитывала. Настолько трудными, что добрая половина седьмого «Б» с ними не справится.
Не говоря уже о Лауре Леандер!
Вдруг голова учительницы взметнулась вверх.
— Алексс! — зашипела она. — Алекссандр Хаазз! Ещще одно ззамечание, и ты выйдешшь из классса!
Заяц, как называли Александра его одноклассники, сидел справа от Рябы. Хотя он неплохо соображал в математике и имел по ней твердую тройку, эта контрольная, похоже, и ему оказалась не по зубам. Он до сих пор успел справиться только с половиной заданий и не имел ни малейшего представления, как решаются остальные. В отчаянии он пытался подсмотреть решение у соседа, поэтому то и дело украдкой заглядывал в тетрадь к Рябе, который уже почти закончил свою работу. Как только Ряба заметил эти бессовестные попытки списать, он повернулся к соседу спиной, сдвинул тетрадь на самый край парты и так заслонил ее локтем и плечом, что у Зайца не осталось больше никаких шансов. Ну разве что только изо всех сил тянуть шею и откровенно заглядывать через плечо одноклассника — но такие действия наверняка не останутся незамеченными Таксус.
Лучше уж сразу отказаться от этой затеи. Пинки Таксус точно влепит единицу, если снова застукает при попытке «хищения интеллектуальной собственности», как любила она называть списывание. Заяц нервно закатил глаза и снова уставился в листок с заданиями, поклявшись при первой же возможности вернуть Рябе должок сполна. Бессовестный единоличник должен поплатиться за свой эгоизм. И притом как следует.
Тут. Тук. Тук.
Словно тиканье часов, звучал в классе стук Ребеккиных каблуков, когда она медленно маршировала в проходе, приближаясь к парте, за которой сидели Лаура и Кая.
Лаура не замечала учительницу. Она отрешенно смотрела в листок с заданиями. Ей все еще хотелось спать. Очень хотелось. Это несмотря на то, что она проспала больше двенадцати часов. Утром она даже не слышала будильника, и Кае стоило немалых трудов поднять ее с постели. Вот и сейчас она с удовольствием отправилась бы обратно под одеяло.
С тех пор как проснулась, Лаура не могла думать ни о чем другом, кроме сна. Какая уж тут контрольная по математике! Заглянув в листок с заданиями, девочка поняла, что не написала еще ничего. Не удивительно. Она даже приблизительно не представляла себе, как решаются эти дурацкие задачки. Не знала даже, как вычленить из текста задачи зашифрованный в ней вопрос. В голове было пусто, мозги не работали. Она чувствовала, что не в состоянии думать и принимать разумные решения. Прочитать мысли Рябы ей, разумеется, тоже не удалось. Ни одной! Но, несмотря на усталость, ей было совершенно ясно: если пустота в голове не пройдет и до конца урока не удастся решить ни одной задачи, она не получит ни одного балла — а это означает абсолютный, круглый ноль.
Лаура вздохнула. «Может быть, надо было послушаться Перси и не совершать путешествия вне тела?» — подумала она. Но, с другой стороны, оно было для них таким важным, а то, что потом она будет настолько разбита, трудно было себе представить, хотя Перси и предупреждал ее!
Лаура повернула голову и покосилась на Каю. Та, склонясь над своей контрольной, быстро писала. Она-то, естественно, знает, как решать задачи.
«Надо попытаться списать у Каи, — подумала Лаура. — Даже если Таксус заметит, какая разница. Больше единицы все равно не светит, так не все ли равно!»
Она осторожно толкнула Каю ногой под столом. Та сразу же поняла намек и передвинула листок с контрольной поближе к середине стола, чтобы Лауре было лучше видно. Лаура чуть заметно наклонилась влево — и тут на нее пахнуло затхлым парфюмом Пинки Таксус. В тот же момент над головой послышался красноречивый вздох. Испуганная девочка подняла глаза. Учительница математики стояла прямо перед ней и недовольно смотрела в ее листок.
— Не ссоветую дажже пытатьсся, Лаура! — зло прошипела она. — Ссраззу получишшь единицу. Мало того, я васс расссажжу!
О нет! Только не это!
Лаура и учительница обменялись пристальными взглядами. Ни одна из них не произнесла ни слова. Но Лауре и так было ясно, что Таксус не шутит.
Ребекка Таксус посмотрела на часы:
— Оссталоссь дессять минут. Чего ты жждешшь, Лаура? Чуда?
Лаура промолчала.
Учительница, по-видимому, этого не ожидала. Презрительно фыркнув, она продолжила свой путь между рядов.
Тук. Тук. Тук.
Но с этого момента и до конца урока ни на секунду не сводила с Лауры глаз. Через десять минут, когда прозвенел звонок на перемену, листок девочки был так же чист, как и в начале урока.
Проклятие! Лаура была в бешенстве. Она подняла плоский камешек с сырого песка пляжа и со всей силы швырнула его в воду. Он несколько раз подпрыгнул на поверхности, прежде чем пойти ко дну.
— Это нечестно! — прокричала она, и голос ее звучал отчаянно и беспомощно одновременно. — Это нечестно, нечестно! Почему надо было писать контрольную именно сегодня!
Лукас удивленно смотрел на сестру. Темные тучи на небе искаженно отражались в круглых стеклах его очков.
— Не понимаю, Лаура, что бы изменилось, если бы вы писали контрольную не сегодня, а завтра или послезавтра? Ты же давно знала о ней. Времени было достаточно.
Лаура сердито закатила глаза, но тут увидела изумленные лица Лукаса и Каи, стоявших рядом с ней на берегу озера Призраков, и сообразила, что они просто не могут ее понять. Они ведь ничего не знают о том, что происходит с ней в последние дни, не знают и о вчерашнем путешествии вне тела, да и вообще обо всем том, что творится в крепости Равенштайн.
— Лукас прав, — сказала Кая. — Обидно, конечно, что именно вчера тебе стало так плохо. Но в другие дни, кажется, было не намного лучше?
Лаура молча кивнула, подтверждая слова Каи.
— Может быть, ты заболела? — заботливо спросила Кая. — Сейчас многие жалуются на простуду.
— Нет-нет, — поспешно заверила Лаура подругу. — Я совершенно здорова.
— Что же тогда? — спросил Лукас, серьезно глядя на сестру. На лбу у него снова появились скептические морщинки.
— Сама не знаю, — уклончиво ответила Лаура. — Знаю только, что наверняка вылечу из интерната. С единицей по математике у меня нет никаких шансов.
— Ну что ты, Лаура, перестань, — попыталась успокоить ее Кая. — Я уверена, что все не так плохо. Не могла же ты все задачи решить неправильно!
— Ты права. У меня действительно нет ни одного неправильного ответа, потому что я вообще не решила ни одной задачи!
Когда Лаура наклонилась, чтобы поднять с земли и бросить в воду еще один камень, Кая и Лукас испуганно переглянулись.
— Да плюнь ты на эту контрольную, — сочувственным голосом сказала Кая. — Может же у человека раз в жизни наступить помутнение разума. До конца года еще далеко. Все исправишь.
Лаура не отвечала, мрачно разглядывая мокрый песок.
— Кая права, — сказал Лукас, снова напустив на себя обычную серьезность. — Годовая оценка, как известно, не выставляется по результатам одной, отдельно взятой контрольной, а выводится как среднеарифметическое из всех оценок за год!
Это было уже слишком. Это было уже более чем слишком!
Лаура не могла больше держать себя в руках:
— Хватит! Надоело! Вам хорошо говорить. Не вас же вышибут из интерната, а меня. Поучают и поучают. Вы оба рассуждаете, точно как Заэль, а ее нытьем я уже давно сыта по горло!
Кая и Лукас обиженно замолчали.
Лаура от злости швырнула в воду еще один камень и, возмущенная, заметалась по берегу. Наконец она остановилась и стала смотреть на водную гладь. Небольшой ветерок поднимал на поверхности озера мелкую рябь, волны плескались о берег и лизали носки ее сапог. Одинокая утка тяжело пролетела над самой водой и бесшумно приземлилась неподалеку. Остров в центре озера был окутан облаком негустого тумана, контуры которого в легком дуновении бриза постоянно менялись.
Лукас вопросительно посмотрел на Каю, та согласно кивнула. Тогда он подошел к сестре и остановился рядом с ней.
Лаура не обращала на него внимания.
Лукас вздохнул.
— Я понимаю, ты расстроена, и все-таки нельзя опускать руки, — сказал он. — Или ты забыла, что нам всегда говорил папа?
Лаура рывком подняла голову и округлившимися глазами взглянула на брата.
Лукас смотрел на нее с доброй улыбкой.
— Вот видишь, не забыла. «Побеждает тот, кто не сдается!» — говорил он, когда мы расстраивались и раскисали, как ты сейчас. Папе наверняка не понравилось бы, если бы он узнал, что ты вот так запросто рассталась с интернатом и даже не попыталась продолжить борьбу!
Лаура вздохнула. Она отвернулась и снова стала молча наблюдать за озером. Ей вдруг стало совершенно ясно, что Лукас, как всегда, прав. Когда она снова взглянула на брата, глаза ее влажно блестели.
— Спасибо, что напомнил! — тихо сказала она. — Прости, что накричала на вас.
— Ничего, — ответил Лукас.
— Все в порядке, — приветливо улыбнулась подруге Кая и примирительно погладила ее по плечу.
Лаура быстро смахнула с глаз навернувшиеся слезы и тоже заставила себя улыбнуться.
— Ну хорошо. Обещаю взять себя в руки и каждый день заниматься с тобой математикой!
— Отлично! — радостно воскликнул Лукас.
Но Кая, казалось, не доверяла ее словам:
— Обещаешь?
— Обещаю! Но за это вы должны кое-что для меня сделать.
Аларик выбрался из лесной чащи и остановил своего пони на опушке. Гнедой радостно зафыркал. Хотя пони считаются очень выносливыми животными, он, казалось, был несказанно благодарен хозяину за передышку, которую тот предоставил ему впервые с тех пор, как они покинули Геллиниат. Они проскакали уже целую ночь и полдня. Боязнь, что Параваин все-таки раскроет его планы, заставила Аларика двигаться вперед, не останавливаясь ни на минуту. Но теперь, когда Драконьи горы остались позади и они достигли границ Золотой страны, он чувствовал себя намного увереннее.
Прикрыв глаза рукой от солнца, он с замиранием сердца посмотрел на другой конец раскинувшейся перед ним долины. Заметив вдалеке знакомые очертания отцовских владений, юноша облегченно вздохнул. Ничто не мешало его взгляду скользить по плодородным землям, простиравшимся вплоть до самого горизонта. Черный туман еще не добрался до этих мест. Золотая страна все еще красноречиво демонстрировала правомерность своего названия: волнистые поля со зрелыми, налитыми колосьями, луга в пышной зелени и цветах и густые леса с вековыми деревьями, чьи вершины, казалось, доставали до самого неба, утопали в золоте солнечного света, который, отражаясь множеством сверкающих бликов в широком извилистом потоке, неторопливо несшем свои воды в центре долины, слепил глаза. Но Аларик знал, что все это ненадежно: если на Геллиниат опустится Вечная Тьма, то черный туман доберется и до этих мест и Вечная Пустота поглотит и его родную страну. Радовало лишь то, что здесь пока были незаметны признаки надвигающейся катастрофы и внешне как будто царил привычный порядок.
Аларик отвязал флягу с водой от седла и поднес ее к губам. Утолив жажду и повесив сосуд из дубленой кожи на прежнее место, он повернул голову направо, где вдалеке виднелись залитые солнечным светом остроконечные башни его родной крепости, Ясного Дола. Там жили его родители, братья и сестры.
От воспоминаний о семье Аларику вдруг стало тяжело на сердце. С тех пор как они с сестрой два года назад покинули родные места, чтобы переехать в крепость Грааля и поступить на службу к Элюзиону, он не был дома и не виделся с родней. И вот теперь он не мог оторвать от крепости свой полный тоски взор и чувствовал непреодолимое желание навестить родителей, братьев и сестер, каким бы коротким ни был этот визит. Но у него совсем не было времени.
Цель его путешествия далеко на юге, на том конце Серного болота, начинающегося у самого края горизонта. Аларик пристально всматривался вдаль, но не мог разглядеть там даже намека на крепость Темных сил. Самого болота тоже не было видно. В том месте, где оно предположительно должно было находиться, над землей висело облако клубящегося пара и грязно-желтого тумана. Аларик знал, что это такое, — это скопление ядовитого серного газа, который непрерывно изрыгало болото, чтобы накрыть удушающей маской любого, кто только осмелится к нему подступиться.
Аларик невольно поморщился. «Может быть, лучше, пока не поздно, повернуть назад?» — вдруг промелькнуло у него в голове.
Не то чтобы он сомневался в правильности своих намерений. Наоборот, во время ночной скачки он все время об этом думал и в конце концов пришел к выводу, что лучше все-таки действовать, чем сидеть сложа руки. Но Алинор была права: то, что он задумал, было очень опасно. Смертельно опасно. Хотя бы потому, что дорогу через болото он знал далеко не так хорошо, как пытался внушить сестре. Тогда он просто хотел успокоить Алинор. На самом же деле Сильван один-единственный раз в разговоре с ним обмолвился о существовании тайной тропы. И это было так давно, что он уже все забыл. И все равно надо хотя бы попробовать!
На карту поставлено слишком многое.
Аларик уже собирался двинуться дальше, но его остановило завывание гролка. Отвратительный рев доносился из леса у него за спиной. Юноша еще никогда не видел чудовища, о котором жители Золотой страны решались говорить только шепотом. Аларик даже подозревал, что никто из них на самом деле его не видел. Ни его отец, человек с большим опытом, ни матушка, ни кто-либо другой не могли точно описать, как выглядит этот ужасный зверь, который якобы разгуливает в лесах на границе страны. Но зато каждый в Золотой стране точно знал, что означает рев чудовища. Бабушка поведала Аларику о том, когда он был еще совсем маленьким: кто услышит голос гролка, того ожидает беда. Большая беда, а может быть, даже смерть! И Аларик не сомневался, что это правда.
Госпожа Амалия Брезельзам оторвалась от книги, сдвинула очки на кончик носа и, глядя поверх полукруглых стекол, пристально наблюдала за Лаурой недоверчивым, ястребиным взглядом. Девочка стояла неподалеку от библиотекарской стойки и уже минут пять демонстративно, с преувеличенным интересом изучала обложки толстенных фолиантов на полке перед ней. Табличка, определяющая раздел, к которому относились собранные здесь книги, гласила: «Древневизантийское искусство». Именно это и насторожило госпожу Брезельзам.
На глазах немолодой библиотекарши выросло уже не одно поколение равенштайнцев, так что за это время она прекрасно изучила все их трюки и уловки. За долгие годы работы у нее развилось уникальное чутье, подсказывающее ей, когда у посетителя были дурные намерения. Умыкнуть книгу, стянуть видео- или компакт-диск. Или просто вырвать страницу с иллюстрацией. Например, картину с излишне откровенной, обнаженной натурой или страницу из учебника по медицине — из раздела «Физиология человека». Наибольшей популярностью эти книги пользовались у мужской половины учащихся интерната, особенно среди подростков. Поэтому Амалия Брезельзам начинала трубить тревогу, когда молодой человек только приближался к полке соответствующего раздела. Она просто чувствовала, если что не так. Или «не совсем нормально» — как, не долго думая, называла она все, что не соответствовало ее незатейливому представлению о мире. А то, что тринадцатилетняя девочка уже пять минут торчит перед полкой древневизантийского искусства и с необъяснимым интересом изучает корешки толстенных запыленных книг, как будто это какие-нибудь рок-поп-фильм-TV-журналы для тинейджеров, было абсолютно ненормально.
Нет, тут что-то не так!
Амалия Брезельзам обернулась и посмотрела на часы, висевшие на стене у нее над головой: без пяти пять. Она снова повернулась к Лауре и громко красноречиво вздохнула.
— Через пять минут закрываемся, дорогуша! — сказала она, и упрек в ее голосе было трудно не заметить.
Лаура резко обернулась. У нее было такое лицо, как будто ее поймали за чем-то нехорошим.
— А-а… хм… э-э-э… — запинаясь, смущенно промямлила она.
Амалия сощурила глаза. Взгляд ее стал еще более пристальным.
— Могу я тебе помочь? — спросила она, стараясь выдержать нейтральную интонацию.
Лаура энергично затрясла головой. Чуть более поспешно, чем надо, как показалось Амалии Брезельзам.
— Нет, спасибо, э-хм… еще раз спасибо, но я… хм… справлюсь сама. — С этими словами она снова повернулась к библиотекарше спиной и опять уставилась на корешки книг, как будто никак не могла на них наглядеться.
Тонкие черепашьи губы госпожи Брезельзам изогнулись подковой, а глубокие морщины вокруг глаз стали еще глубже.
Тут вошла Кая Левенштайн, подошла к библиотекарскому столу и отвлекла внимание Брезельзам на себя:
— Скажите, пожалуйста, где я могу найти книги о динозаврах?
Госпожа Брезельзам удивленно посмотрела на девочку.
— В самом конце зала, на последней полке, где же еще! — возмущенно бросила она.
— Я тоже так думала, — покачала головой Кая. — Но их там нет.
Госпожа Брезельзам обиженно поджала губы:
— Послушай, девочка, этого просто не может быть! Книги по первобытной истории всегда стоят на одном и том же месте. Динозавров ищи там же.
Кая снова затрясла головой:
— Но их там нет! Я уже все обыскала!
— Нет, это ненормально! — застонала Амалия Брезельзам.
С нескрываемым раздражением она отложила в сторону женский роман и сняла очки. Они повисли на золотой цепочке, которую она носила на шее. Когда Амалия поднялась со стула и вышла из-за стойки, очки заплясали по белой, украшенной рюшами блузке на ее высокой груди. Ее старомодная юбка в оборках, достающая почти до пят, тихонько шуршала, пока Амалия с воинственно выставленным вперед подбородком маршировала в дальний угол зала. Кая заговорщически подмигнула Лауре и побежала вслед за библиотекаршей, которая, как бригантина на всех парусах, плыла в проходе между стеллажами.
Не успели обе скрыться за книжными полками, как Лаура бросилась к тому месту у стены, где видела отца во время своего путешествия вне тела. Наклонилась и внимательно осмотрела пол.
На первый взгляд ничего необычного. Деревянные половицы и плинтус выглядели именно так, как и положено выглядеть обычным деревянным половицам и плинтусу.
Она быстро ощупала руками пол, надеясь обнаружить там незакрепленную половицу, выемку или углубление. Но там не было ничего такого. Абсолютно ничего.
«Не может быть, — подумала Лаура. — Не мог же папа просто так здесь сидеть!»
Она торопливо простучала половицы костяшками пальцев, но не обнаружила пустоты. И все-таки с плинтусом ей повезло. Одна его часть при простукивании звучала по-другому, и при ближайшем рассмотрении Лаура заметила, что кусок деревяшки немного отстает от стены.
Нашла!
Она попыталась подцепить плинтус и быстро оторвать его от стены. Но не тут-то было, он не поддавался. Ей не удалось сдвинуть его ни на миллиметр. А госпожа Брезельзам в любую минуту могла вернуться назад.
Амалия Брезельзам озадаченно смотрела на книжные полки. Те просто ломились от всевозможных книг о любых, даже самых невообразимых животных древнего мира. И конечно же, среди них была целая куча книг, посвященных динозаврам. Книги стояли на том самом стеллаже, что и обычно.
Где же еще им стоять?
Энергичная госпожа Брезельзам повернулась и негодующе посмотрела на Каю:
— И все-таки книги на месте. У меня в библиотеке всегда все стоит на своем месте!
Кая оттопырила нижнюю губу и удивленно подняла брови.
— Ничего не понимаю, — сказала она с невинным выражением лица. — Могу поклясться, что раньше их тут не было. Может быть, я перепутала полки. Спасибо, госпожа Брезельзам, большое спасибо!
Библиотекарша еще несколько секунд пребывала в нерешительности. Казалось, она не знала, как реагировать, — уж не шутка ли все это? Но потом все же удостоила Каю снисходительного кивка:
— Ну хорошо. Только в следующий раз постарайся быть повнимательнее.
Кае стоило немалых усилий удержаться от смеха. С деланым раскаянием на лице она воскликнула:
— Ну что вы, госпожа Брезельзам, конечно, обязательно!
С довольной улыбкой на птичьем лице госпожа Брезельзам отправилась обратно к своему столу. Но стоило ей сделать несколько шагов, как Кая снова остановила ее:
— Ах да, госпожа?..
Амалия Брезельзам остановилась. Явно начиная выходить из себя, она повернулась и посмотрела на девочку.
— Что еще? — сурово спросила она, и в голосе ее послышались недобрые нотки.
— Где… где можно найти что-нибудь о бронтозаврах?
Библиотекарь запыхтела, глотая воздух, словно домашний дракон, страдающий бронхиальной астмой. Затем, приняв воинственную позу, метнула на девочку такой испепеляюще-негодующий взгляд, что сердце самого строгого прокурора дрогнуло бы от жалости.
— Это же ненормально, Катарина Левенштайн! — воскликнула она. — Если ты не в состоянии выяснить это сама, то тебе не место у нас в интернате! Не место!
Не дожидаясь ответа и продолжая пыхтеть и строить гримасы, она развернулась и пустилась в обратный путь.
Лаура все еще продолжала возиться с плинтусом. Ей удалось просунуть кончики пальцев правой руки в щель между стеной и плинтусом, и она изо всех сил дергала его, пытаясь оторвать. Пальцы болели, на безымянном сломался ноготь. Другие были расцарапаны и оставляли кровавые следы на светлой штукатурке. Девочка раскачивала, дергала, тянула, но доска не поддавалась.
Бесполезно. Ничего не получается.
«Но я должна, — стучало в голове у Лауры, — я должна это сделать!» Она глубоко вдохнула, набрав в легкие побольше воздуха. Потом уперлась ногами в стену, обхватила правое запястье левой рукой и потянула изо всех сил. Ее нежное лицо покраснело и исказилось от напряжения. Она пыхтела и кряхтела от неимоверных усилий. Рука горела словно в огне — но плинтус не двигался с места.
Он не поддался ни на миллиметр.
Лаура сдалась. С трудом переводя дух, она наклонилась вперед и бессильно привалилась к стене, случайно нажав рукой на плинтус. Послышался тихий щелчок. Плинтус по всей длине сам отошел от стены, без каких бы то ни было усилий со стороны Лауры. Под ним в стене было небольшое углубление.
Госпожа Брезельзам подходила к последнему ряду стеллажей. До ее стола оставалось не более пяти метров.
Вдруг в проходе прямо у нее перед носом словно из-под земли вырос Лукас Леандер и остановился там, загородив ей дорогу.
— Госпожа Брезельзам? — обратился он к ней, сделав наивное лицо.
Госпожа Брезельзам испуганно остановилась и, схватившись за сердце, шумно вздохнула.
— Ты что, ненормальный? — задыхаясь, закричала она на него. — Разве можно так пугать людей!
— О, простите меня, госпожа Брезельзам, — извинился молодой человек трогательным голосом, глядя на нее своими большими голубыми глазами так преданно, что сумел бы растрогать даже самый твердый камень.
Амалия Брезельзам тоже не устояла перед действием этого взгляда. Строгие черты ее лица смягчились, и, когда она заговорила, голос у нее был нежный, словно бархат:
— Ну ладно, ладно. Что тебе?
— Скажите, пожалуйста, где я могу почерпнуть сведения о дефиниции пространственно-временного континуума Хавкинга и характеристиках черных дыр?
— Что? — Лицо библиотекарши пришло в движение, отражая смятение чувств.
— Где я могу почерпнуть сведения о дефиниции пространственно-временного континуума Хавкинга и характеристиках черных дыр? — повторил Лукас свой вопрос, продолжая смотреть на Амалию камнеразмягчающим взглядом.
Наконец до госпожи Брезельзам дошло, что он от нее хочет. Она одарила его своей птичьей улыбкой и ласково потрепала по щеке. То, что Лукас при этом непроизвольно отшатнулся и брезгливо поморщился, она, к счастью, не заметила.
— Ах вот оно что! — сказала библиотекарша с самой что ни на есть доброжелательной улыбкой. — Извини, что не сразу сообразила, но я никак не рассчитывала, что мальчик твоего возраста может интересоваться серьезными научными вопросами, которые выходят далеко за пределы школьной программы. Пойдем, я покажу тебе все, что нужно!
Лаура наклонилась и просунула руку в отверстие. Пошарила пальцами в пустоте и наконец кое-что обнаружила. Небольшой шероховатый предмет, на ощупь похожий на камень. Девочка ухватила его кончиками пальцев и осторожно вытащила наружу.
Это действительно был самый обыкновенный камень. Небольшой осколок, не более трех сантиметров в диаметре, отвалившийся скорее всего от какой-то стены. С одной стороны он был абсолютно гладкий, и на его гладкой стороне была сделана гравировка, правда, Лаура сначала не поняла, что это такое. Да у нее и не было времени рассматривать камень. Нужно было срочно найти туман. Она снова запустила руку в отверстие и стала шарить там руками.
Амалия Брезельзам, продолжая приветливо улыбаться, указала Лукасу на довольно обширный раздел:
— Вот, мой мальчик, здесь ты найдешь все, в чем нуждается твой молодой пытливый ум!
— Супер! — радостно воскликнул Лукас. — То есть, я хотел сказать, большое спасибо!
— Не за что! Но поторопись, мы уже закрываемся. Поэтому, к сожалению, сегодня я не смогу тебе больше ничем помочь, мне еще нужно закончить дневной отчет. Приходи завтра, тогда я буду полностью в твоем распоряжении.
С легким поклоном она снова лучезарно улыбнулась. Лукас уже почти задыхался от приторно-сладкого запаха ее духов. Потрепав еще раз на прощание вундеркинда по щеке, Амалия Брезельзам удалилась.
Лукаса передернуло от отвращения. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер им щеки.
Минутная стрелка настенных часов с громким щелчком перепрыгнула еще на одно деление вперед. До пяти оставалась ровно одна минута.
Лаура не смотрела на часы. Прижав голову вплотную к стене, она торопливо шарила пальцами в тайнике. Решив, что исследовала там все до последнего миллиметра, она хотела было закончить поиски, но пальцы вдруг опять наткнулись на какой-то небольшой предмет. Он был холодный и гладкий. Пришлось постараться, чтобы зацепить его и вытащить наружу.
Но, к величайшему разочарованию девочки, оказалось, что это всего лишь обыкновенная, невзрачная бутылочка из матового зеленого стекла. Размером не больше мобильника, покрытая толстым слоем пыли и грязи. С узким горлышком, закупоренным пробкой.
И никакого тумана!
С разочарованным вздохом Лаура отложила бутылочку в сторону, туда, где лежал обломок кирпича, и собралась уже снова запустить пальцы в тайник. Но тут у нее за спиной послышались шаги. Они звучали уже совсем близко.
Быстро сунув обе находки в карман, Лаура вернула плинтус на прежнее место и хотела выпрямиться. Но Амалия Брезельзам уже стояла у нее над головой.
18 Шепчущий туман
Мерцающий свет от горящего в камине огня отбрасывал на мертвенно-бледное лицо Сирин уродливые тени. Ядовитый взгляд злой колдуньи неотступно следил за Волшебным Кристаллом, стоявшим перед ней на столе.
Прозрачный шар, размером с детскую головку, блестел в отсветах пламени. В центре его бурлило мутное облако черного тумана. Вращаясь, подобно смерчу, все быстрее и быстрее, туман постепенно начал рассеиваться. Когда он полностью исчез, показалась картина уменьшенного ландшафта Авентерры. Сирин всем телом подалась вперед, ее глаза заблестели, как в лихорадке, а губы растянулись в кривой злорадной усмешке.
— Глупец! — воскликнула она, указывая на Кристалл. — Неужели он думает, что сможет нас обмануть?
Борборон, стоявший у нее за спиной, наклонился к столу и тоже заглянул в Кристалл. Он уже бессчетное количество раз убеждался в огромной силе черной магии Сирин и все равно опять поразился, насколько четко и живо показывал Волшебный Кристалл картины событий, происходящих за многие, многие мили от них.
Местность, появившаяся внутри Магического Кристалла, была хорошо знакома Повелителю Тьмы, она находилась на границе его владений и Золотой страны. Юноша, чья одежда выдавала в нем оруженосца из Геллиниата, скакал на лошади на юг по направлению к Серному болоту.
Дьявольские глаза Борборона полыхнули красным огнем преисподней, когда он взглянул на злую колдунью, а в гулком, гортанном голосе прозвучала угроза:
— Ты уверена, что щенок замышляет что-то против нас?
— Несомненно! — Сирин воинственно выставила вперед подбородок и презрительно скривила лицо. — Иначе что ему еще делать в этих местах? Такие, как он, боятся серных топей как огня и всегда обходят их стороной.
Борборон с мрачным лицом задумчиво почесал подбородок.
— Боюсь, ты права, Сирин, — сказал он наконец. — Придется послать туда всадников, чтобы они подготовили ему достойную встречу!
Сирин как ужаленная вскочила со стула.
— Нет! — с жаром выдохнула она, и в голосе ее звучало шипение дикой кошки. — Ни в коем случае! Предоставьте это мне! Я сама лично позабочусь о мальчишке и обещаю вам: когда паршивец попадет ко мне в руки, он пожалеет, что родился на свет. В том случае, конечно, если ему удастся пережить нашу встречу! — С этими словами она зло сверкнула глазами на Борборона, а потом разразилась пронзительным сумасшедшим хохотом, который прокатился по склепу таким жутким эхом, что даже самому Повелителю Тьмы стало не по себе.
Лаура застыла, сидя на корточках, не зная, что делать дальше. Библиотекарша озадаченно взирала сверху вниз на притихшую девочку. Ее лицо уже успело принять обычное, ястребиное выражение.
— Что здесь происходит, хотела бы я знать!
— А-а-а… — замялась Лаура. — Это вы… мне?
— Тебе, кому же еще! — строго ответила Амалия Брезельзам. — Разве здесь, кроме тебя, есть еще кто-нибудь? — Нет, это ненормально! Лаура, что ты здесь делаешь?
— А-а-а… — снова промямлила Лаура. — Я… тут… — Она судорожно искала ответ, а вид у госпожи Брезельзам с каждой секундой становился все более настороженный.
Наконец Лауре в голову пришла подходящая отговорка.
— У меня… э-э-э… у меня развязался шнурок, и я… я его завязывала.
С самой что ни на есть лучезарной улыбкой на лице она посмотрела прямо в глаза госпоже Брезельзам.
Библиотекаршу этот простой ответ почему-то обескуражил. Она удивленно взглянула на Лауру, потом на ее ботинки, затем опять на Лауру.
— Да? Ну хорошо! — сказала она тусклым голосом и вернулась к своему столу.
В этот момент минутная стрелка настенных часов перепрыгнула на двенадцать.
— Все! — послышался голос Амалии Брезельзам. — Закрываемся!
Кая качала головой. Она разочарованно смотрела на предметы, которые Лаура достала из кармана и положила перед ней на письменный стол.
— И это все?
Лаура обиженно передернула плечами:
— Что поделаешь, больше там ничего не было.
— А что, собственно, ты хотела там найти? — спросил Лукас, пристально глядя на сестру. На лбу у него снова показались морщинки.
— Хм-м… — замялась Лаура и вопросительно посмотрела на брата. — А что?
— Ничего. Просто я ни за что не поверю, что весь этот отвлекающий маневр в библиотеке понадобился тебе просто так, ради собственного удовольствия. Думаю, у тебя на то была очень веская причина. И я хочу ее знать.
Лаура задумалась. Потом набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:
— Понимаешь… это все… это все из-за папы!
— Из-за папы? — Морщинки на лбу у Лукаса стали еще глубже.
— Да. Он… он однажды сказал, что в библиотеке есть тайник. Вот я и подумала, что… надо его найти. Вдруг там спрятана какая-нибудь вещь, которая поможет нам… поможет узнать, где папа.
— Да-а? — удивленно переспросил Лукас, голос его звучал неуверенно. — И тебе, естественно, только теперь пришло это в голову? Почти через год после того, как он исчез?
— Ну и что?
Лаура постаралась изобразить на лице наивную улыбку. Только Лукаса было не так-то легко провести. Он бросил вопросительный взгляд на Каю. Было видно, что она тоже не верит ни единому слову подруги.
Затем Лукас повернулся к сестре и смерил ее суровым взглядом:
— Все, Лаура, довольно! Хватит держать нас за дураков! Я хочу знать, что здесь происходит!
Лаура не знала, как поступить. Она растерянно посмотрела на Лукаса, потом на Каю, затем снова на Лукаса. Видно было, что они на нее злятся. И в то же время в их лицах читался немой укор: «Лаура, почему ты нам не доверяешь?» Но ни один из них не проронил больше ни слова. Только было слышно, как у Каи на тумбочке тикал будильник да с баскетбольной площадки на улице доносились приглушенные голоса игроков. Лаура с несчастным лицом уставилась на письменный стол.
— Но это правда, все, что я вам рассказала, — правда, — чуть слышно прошептала она. — Почему вы мне не верите?
Она взяла в руки кусок камня и осмотрела гравировку на отполированной стороне. Насколько можно было разобрать, это была часть рельефа, изображавшего двух рыцарей на одной лошади, заключенных в кольцо из слов на каком-то не известном Лауре языке. Но хорошо видна была только верхняя часть рельефа: тела рыцарей, голова и шея лошади. Ее туловище и ноги отсутствовали, так же как и вся нижняя половина слов.
Сощурив глаза, Лаура попыталась разобрать надпись на камне. Но это оказалось непросто. Буквы ни за что не хотели складываться в слова. Во всяком случае, в знакомые ей слова. Она протянула камень Лукасу.
— Что это? Латынь? — спросила она.
Лукас молча взял камень у нее из рук и обстоятельно осмотрел гравировку.
— Есть у кого-нибудь лупа? — спросил он, не отрывая глаз от рельефа.
Кая выдвинула ящик стола, вытащила оттуда увеличительное стекло и протянула его Лукасу.
Он поднес лупу к камню и внимательно рассмотрел надпись. Прошло некоторое время, прежде чем он ответил:
— Да, вполне вероятно, что это латынь. Скорее всего речь идет о старинной печати — точнее сказать пока не могу. Сначала надо все как следует проверить.
Лаура согласно кивнула, и Лукас опустил камень в карман брюк.
Кая бросила лупу обратно в ящик, а сама раздраженно плюхнулась на стул рядом с письменным столом.
— Какая глупость! — воскликнула она, качая головой. — Столько суеты из-за какого-то булыжника, да еще с грязной бутылкой в придачу! Уверена, она пустая. Там ничего нет.
Она взяла в руки бутылочку и вытащила пробку. Затем зажмурила один глаз, поднесла горлышко к другому и заглянула внутрь.
— Так я и знала. Ничего там нет! Пусто!
В подтверждение своих слов Кая перевернула бутылочку горлышком вниз. И действительно, оттуда не вылилось ни одной капли.
— Ну, что я говорила? — С разочарованным видом она передала бутылочку вместе с пробкой Лауре. — Отнеси на помойку! Там ей самое место.
Лаура и сама была недовольна результатами их совместного рискованного мероприятия. Она собиралась уже снова закупорить бутылку, как вдруг изнутри послышался какой-то странный звук. Как будто там кто-то тихо протяжно зевнул. Опешив, Лаура быстро поставила бутылочку на стол и отступила на шаг назад.
Не может быть! Просто показалось.
Маленькая бутылочка на столе вдруг чуть заметно покачнулась, раздалось слабое шипение, и затем из тонкого горлышка повалил густой дым. Белый туман! Сначала это было всего лишь небольшое облачко, но туман все прибывал и прибывал, облако росло и в конце концов заполнило почти всю комнату до самого потолка.
Лаура, не моргая, округлившимися от удивления глазами смотрела на облако густого белого тумана. Лукас, стоявший рядом с ней, тоже был ошарашен и с недоверием наблюдал за непонятным явлением. Кая же быстро вскочила со стула, заползла на свою кровать и забилась в самый дальний угол. Лицо ее побелело от страха. Теперь вся эта история ей уже совсем не нравилась.
И тут из тумана послышался тихий хриплый шепот. Он звучал как-то странно, гулко, то громче, то тише. Но удивительнее всего была его манера изъясняться.
— Что пожелает моя госпожа — моя госпожа? — спросил голос, и казалось, что вместе с ним хором говорит его эхо.
Лаура бросила на Лукаса вопросительный взгляд, но тот только недоуменно поднял брови в ответ.
— Кто… кто ты? — тихо спросила девочка.
— Зовут меня Ворчун, и я туман-шептун — туман-шептун!
Услышав эти слова, Лаура просияла, но тут же снова стала серьезной.
— Шепчущий туман? — повторила она, нахмурив брови.
— Точно так оно и есть — оно и есть! — прошептал хриплый голос из тумана. Он звучал очень послушно, даже подобострастно.
— А что такое Шепчущий туман?
— Мы, Шепчущие туманы, существуем уже давным-давно — давным-давно. Господину и повелителю служим мы — служим мы, когда он разбудит нас от нашего сна — нашего сна. Что мне сделать для вас, моя госпожа — моя госпожа?
Лаура не знала. Она посмотрела на брата, но тот только пожал плечами. Кая тоже отчаянно замотала головой. Она, похоже, все еще не оправилась от шока.
Тут Лауру осенило. Она радостно посмотрела на облако тумана и спросила с надеждой:
— Может быть, ты скажешь мне, где я могу найти кубок Озарения?
Ответ последовал незамедлительно:
— Прошу простить меня, госпожа, но этого не знаю я — не знаю я.
— Нет? — Только что появившаяся в глазах Лауры надежда снова потухла.
— Нет! — прошептал туман. — Какие еще пожелания у моей госпожи — моей госпожи?
— Хм-м… — озадаченно вздохнула Лаура. — Нет, больше никаких. Но, пожалуйста, не надо больше называть меня госпожой!
— Как пожелает моя госпожа — моя госпожа, — выдохнул туман. — Тогда я снова удалюсь к себе на покой — к себе на покой.
Облако тумана громко зевнуло. Опять послышалось шипение, и Шепчущий туман быстро исчез в горлышке бутылки. Это выглядело так, как будто бутылочка подобно пылесосу всосала туман обратно. Через несколько мгновений от Ворчуна в комнате не осталось и следа. Правда, из бутылочки доносилось тихое похрапывание. Тихий, но вполне различимый храп смолк только тогда, когда Лаура вернула пробку на ее прежнее место.
Лукас, озадаченно качая головой, неподвижно смотрел в одну точку. Потом поднял глаза и подошел к сестре. Его лицо выражало бесконечный упрек, а морщинки на лбу были заметны, как никогда.
— Думаю, теперь, хочешь ты того или нет, тебе придется объяснить нам, что здесь происходит.
Кая тоже сползла с кровати, быстро подбежала к Лауре и посмотрела на нее, нахмурив брови:
— Лукас прав! Сейчас же рассказывай, что здесь происходит!
Лаура еще немного помедлила, но потом ей стало ясно, что делать нечего, надо рассказывать. «Придется посвятить их в великую тайну, — подумала она. — Иначе нашей дружбе конец!»
— Ну хорошо, расскажу.
В эту секунду раздался стук в дверь.
Лаура обернулась и удивленно спросила:
— Кто там?
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Магда. Увидев троих друзей, она вопросительно взглянула на Каю.
— Я что, не вовремя? — спросила она. — Разве мы не собирались с тобой играть на компьютере, пока Лаура будет на тренировке?
Лаура бросила быстрый взгляд на будильник у Каи на тумбочке:
— О господи, уже шесть часов! Я опаздываю.
С этими словами она подбежала к шкафу, раскрыла его и достала оттуда свою спортивную сумку. Но не успела она потянуться за маской и рапирой, как Лукас схватил ее за руку.
— Подожди! — сказал он, серьезно глядя ей прямо в лицо. — Ты не можешь сейчас вот так взять и уйти!
Лаура в отчаянии закусила губу. «Да, Лукас, как всегда, прав, — подумала она. — Я не могу сейчас просто так убежать, ничего им не объяснив».
— Не могла бы ты сделать мне одно одолжение? — обратилась она к Магде.
— Смотря какое, — пожала плечами та.
— Сходи, пожалуйста, к Перси в спортзал и передай ему, что я задержусь на пятнадцать минут.
— Что? — воскликнула Магда с таким негодованием в голосе, как будто ее попросили прыгнуть в окно. — С ума сошла? На улице холод собачий! Хочешь, чтобы я заболела, да?
Магда не преувеличивала. На улице действительно стоял мороз, а на ней был один лишь тоненький свитер. В таком виде ее, конечно, нельзя было отправлять к Перси.
— Возьми мою куртку! — предложила Лаура.
Магда посмотрела на висевшую в шкафу на плечиках Лаурину красную куртку, затем перевела вопросительный взгляд на Каю.
Та согласно кивнула:
— Сходи, Магда, пожалуйста, нам еще нужно кое-что обсудить.
Хотя у Магды не было никакого желания выходить на улицу в такой холод, она все-таки согласилась.
— Ладно уж, схожу, — сказала она без всякого энтузиазма в голосе, надела Лаурину красную куртку и направилась к двери. — Пока, скоро приду.
Как только Магда закрыла за собой дверь, Лаура начала свой рассказ. Она раскрыла друзьям величайшую тайну мироздания. Поведала им о связи Земли и Авентерры, древнейшей из всех планет. Она рассказала им о Хранителе Света и о Повелителе Тьмы; о воинах Света и о защитниках Тьмы; о Белых и Черных рыцарях; о вечной борьбе между Добром и Злом; и об особой миссии, предназначенной ей самой.
С наступлением темноты Аларик почувствовал дыхание Серного болота. Запах тухлых яиц с каждым шагом Гнедого становился все мучительнее. Мальчик ехал по узенькой тропке посреди влажного луга, постепенно переходящего в болотистую трясину. Гнедой взмок от пота и отчаянно фыркал, с трудом переставляя ноги в жидкой грязи. Он уже давно перешел на шаг, так как ему едва удавалось вытаскивать копыта из чавкающей жижи.
Когда последние редкие деревца остались позади, Аларик остановил Гнедого и осмотрелся. Впереди раскинулось Серное болото. От страшной вони у него перехватило дыхание и заслезились глаза. Облако серных испарений и ядовитых газов угрожающе нависло над болотом и мерцало в темноте отвратительной, мутной желтизной.
Вдруг Аларику показалось, что он видит в глубине болота слабый свет. Неужели там кто-то есть? Но в тот же миг таинственный огонек погас, чтобы через минуту вспыхнуть снова, но уже в другом месте.
Аларику стало не по себе. Он знал, что это такое, — один из светляков, злых болотных духов, которые старались заманить на болото случайных путников, чтобы те сбились с пути и никогда больше не нашли дороги назад, что означало для несчастных, последовавших за обманчивыми огоньками, верную гибель. Но Аларику они не страшны. Он не позволит болотным духам заманить себя в западню, ведь Сильван не раз предупреждал его об их коварстве.
Юноша озирался по сторонам в поисках кривого дерева, о котором рассказывал ему лесовик. Рядом с этим деревом начиналась единственная тропа, по которой можно было безопасно пройти через болото. Наконец он его отыскал. В том, что это именно оно, у Аларика не было сомнений. Молния, ударившая в ствол, рассекла дерево на две половины, одна из которых засохла и облетела, в то время как вторая, как ни в чем не бывало, продолжала расти, выгоняя мощные ветви с зелеными сочными листьями.
Аларик спешился и привязал пони к ольхе. Но не очень близко, так чтобы Гнедой мог свободно пастись вокруг дерева, щипать траву и отдыхать от напряженной скачки последних часов, пока он сам будет пробираться в Черный замок.
— Прощай, Гнедой! — сказал он, ласково обнял пони за шею и потрепал на прощание по косматой гриве.
Пони поднял голову и грустно заржал, глядя вслед Аларику, который осторожно шел по направлению к кривому дереву. Это была плакучая ива, она клонилась к самой земле, образуя шалаш из ветвей и листвы.
У толстого ствола дерева Аларик остановился и задумчиво провел рукой по шершавой коре, как будто, прежде чем ступить на шаткий и опасный путь, напоследок хотел еще раз ощутить надежную опору. Едкий запах болота был настолько невыносим, что мальчику пришлось достать из кармана носовой платок и повязать его на лицо. Внимательно глядя под ноги, он медленно обошел дерево вокруг.
Граница между твердой почвой и болотом была почти невидна. Под деревом росли мох и густая трава, из которых тут и там торчали камыш и осока. Аларик попытался сделать робкий, осторожный шаг вперед — нога тут же по щиколотку увязла в коричневой каше, скрытой от глаз зеленым покровом.
Вытащив ногу обратно, Аларик растерянно огляделся. Отовсюду, со всех сторон, слышались протяжное чавканье и бульканье выходящих из болота газов. Где-то вдалеке квакала болотная лягушка.
«Начало тропы через болото отмечено двумя сложенными друг на друга камнями, — говорил ему Сильван. — Оттуда идешь постоянно на юг, пока не дойдешь до одинокой березы».
Аларик без труда обнаружил камни. Но почва рядом с ними нисколько не отличалась от той, что вокруг. Не было никаких признаков, что здесь она хоть немного тверже. Наоборот, казалось, что именно в этом месте, вокруг камней, было как раз особенно сыро. Скорее всего память обманула его — тропу следует искать совсем не здесь. Эти камни приведут его к верной гибели.
Аларик медлил, но ему не осталось ничего другого, как рискнуть. Либо его воспоминания верны — тогда у него есть шанс пробраться через болото в Черный замок. Либо же они неверны — тогда ему, по крайней мере, не придется стать свидетелем гибели Авентерры.
Юноша сделал глубокий вдох через платок и шагнул в неизвестность.
Непроглядная тьма опустилась на крепость Равенштайн, хотя не было еще и восьми часов. Снег до сих пор так и не выпал, но было видно, что зима уже уверенно вступает в свои права. Подмораживало, температура колебалась вокруг точки замерзания, и вместе с тем воздух оставался неприятно влажным. Вокруг замка собралась плотная дымка густого тумана, его клочья расползались оттуда по всему парку. Серая пелена окутала кусты и деревья, оставляя лишь их едва различимые силуэты. Вдруг среди этих призрачных теней появилось медленно скользящее по парку расплывчатое красное пятно.
Это была Магда, недовольно бредущая к спортзалу. Она уже давно пожалела, что позволила уговорить себя на такое мероприятие. Хотя у Лауры куртка была на толстой подкладке, холод все равно пробирал до костей. Девочка надвинула капюшон как можно глубже, и тем не менее морозный воздух задувал в уши и больно щипал за щеки.
«В следующий раз пусть сами идут куда хотят, — злились она про себя, — а меня оставят в покое! Я им не посыльный, чтобы бегать туда-сюда!»
Вдруг из тумана, словно из ниоткуда, у нее на пути выросла каменная фигура. Подобно чудовищному монстру, каменная статуя Жестокого Рыцаря нависла над девочкой. Магда вздрогнула и, втянув голову в плечи, еще плотнее застегнула куртку.
Когда памятник остался позади, она вдруг услышала за спиной странный звук, похожий на отвратительный лязгающий скрежет. Как будто терлись друг о друга грубо отесанные каменные жернова. От жуткого звука у Магды по спине побежали мурашки и неприятно зашевелились волосы на затылке. Она застыла на месте и обернулась.
Одного взгляда в темноту было достаточно, чтобы понять, что там что-то не так. Из-за тумана было трудно сказать, что именно не в порядке, так как сквозь дымку проступали только неясные контуры и силуэты. Потом, как по волшебству, серая мгла вдруг рассеялась — и Магда оцепенела от ужаса. Каменного рыцаря не было на месте! Он исчез. Его лошадь одиноко стояла на постаменте! Всадника на ней не было.
Не веря своим глазам, с раскрытым от страха и удивления ртом, Магда не могла отвести взгляд от изменившегося памятника.
Нет! Этого не может быть!
И вот опять! Этот звук — скрежет, как будто трется камень о камень. Хруст гравия на дорожке, тяжелые шаги, упорно приближающиеся к ней. Все ближе и ближе.
Они были уже совсем рядом, когда девочка, дрожа всем телом, медленно повернула голову на звук и — уставилась чудовищу прямо в лицо. Жестокий Рыцарь возвышался над ней, глядя на нее сверху вниз холодными, безжалостными глазами. Смертельное оружие — огромный меч висел у него на боку. Он поднял каменную руку, и снова послышался отвратительный скрежет.
Отчаянный, душераздирающий крик пронзил тишину парка. И тут же вдруг резко смолк. Как будто его обрубили прямо на лету.
В комнате стояла гробовая тишина, слышно было только тиканье будильника на тумбочке. Кая сидела на своей кровати и, изумленная, молча смотрела на Лауру. Она, казалось, все еще не до конца осознала то, о чем рассказала им подруга. Поэтому то и дело встряхивала головой, как будто хотела убедиться, что не спит. Наконец вытащила из ящика стола плитку шоколада, отломила кусочек и рассеянно положила в рот.
Лукас сидел, прислонившись спиной к Лауриному шкафу. Вид у него был угрюмый и отрешенный, он с головой ушел в свои размышления.
Кая первой нарушила молчание. Она повернулась к Лауре, которая сидела за столом, задумчиво глядя прямо перед собой, и спросила:
— Если ты не найдешь кубок Озарения, Хранитель Света умрет?
Лаура подняла голову и серьезно посмотрела на подругу:
— Да. И профессор Моргенштерн тоже. Судьбы обоих неразрывно связаны между собой. Их спасет только живая вода из кубка. И хуже всего то, что времени осталось совсем мало. На поиски кубка Озарения у меня всего несколько дней.
— Почему?
— Потому что кубок еще надо доставить на Авентерру. А это можно сделать только через Магические врата, соединяющие Землю с древнейшей из всех планет.
— Ну и что? Не понимаю, что же тут сложного? — Очередной кусок шоколадки исчез у Каи во рту.
— Дело в том, что Магические врата открыты только в дни солнцестояния и равноденствия. От заката до рассвета. День следующего солнцестояния будет двадцать первого декабря. Потом врата снова закроются, и до дня весеннего равноденствия, который будет в марте, никто не сможет попасть с Земли на Авентерру и наоборот. Но к этому времени Хранитель Света уже наверняка умрет. И профессор Моргенштерн тоже.
Кая перестала жевать. Видно, до нее наконец дошло, насколько все было серьезно.
В маленькой комнатке снова воцарилась тишина, только время неумолимо бежало вперед, громко отсчитывая каждую секунду.
— Теоретически это вполне возможно, — наконец подал голос Лукас.
Сестра удивленно повернулась к нему:
— Возможно что?
— То, что Авентерра существует и что можно совершать путешествия вне тела. Ни то ни другое, насколько мне известно, не выходит за рамки современного научного познания. Помнится, я как-то читал доклад Стивена Хавкинга, в котором он доказал, что одновременно может существовать до десяти параллельных универсумов, в которых настоящее и прошлое…
— Лукас! — резко прервала его Лаура. — Мне не нужны научные объяснения! И уж тем более теории этого твоего Хавкинга-Травкинга, или как там его еще! Я и без него знаю, что все это правда! Все это я испытала на собственной шкуре! Понимаешь ты или нет?
— Ну хорошо, хорошо! Не заводись! — поспешил успокоить ее Лукас. — Я же не говорю, что сомневаюсь, просто пытаюсь найти рациональное объяснение этим — как ты сама вынуждена признать — удивительным феноменам!
— Фено… чему? — вопросительно посмотрела на него Кая, нахмурив брови.
— Феноменам, вот чему, — терпеливо повторил Лукас. — Феноменами, даун-айкю, называют изменчивую часть бытия, которую мы воспринимаем в ощущениях. — И тут уж Лукас не смог удержаться, чтобы в очередной раз не блеснуть своими познаниями: — И если хочешь знать: феноменология занимается описанием воспринимаемых нашими чувствами явлений, в то время как феноменализм учит тому, что все вещи должны быть описаны именно так, как они воспринимаются.
— Ах вот оно что! — с подчеркнутым пониманием закивала Кая, одновременно раздраженно закатывая глаза.
Лукас сделал вид, что ничего этого не заметил, и снова обратился к сестре:
— Почему ты так уверена, что Черные рыцари утащили папу на Авентерру?
— Но это же и так ясно, Лукас! Скорее всего он застал их, когда они прятали кубок. Поэтому им надо было сделать так, чтобы он ни в коем случае не смог рассказать о тайнике. Кроме того, они не хотели, чтобы папа помог мне стать стражем Света. Ведь именно родители посвящают своих детей в стражи Света и занимаются потом их обучением.
— Но почему же тогда они его просто… — Лукас замолчал, потому что ему не удалось выговорить страшное слово. Но потом сделал над собой усилие и продолжил: — Почему они его просто не убили?
Лаура поежилась:
— Я и сама не раз задавала себе этот вопрос. Профессор Моргенштерн убежден, что они сохранили ему жизнь на всякий случай. Мы разговаривали с ним, когда он еще был в сознании. Они держат папу в качестве заложника на тот случай, если мне все-таки удастся найти кубок и я буду готова спасти жизнь Хранителю Света.
— Надеюсь, что все так и есть, — мрачно сказал Лукас, потом энергично затряс головой. — Заэль ни за что не поверит, когда мы ей расскажем!
— Это точно! — поддержала Лаура. — И поэтому лучше будет пока ни о чем ей не говорить! — Тут она взглянула на часы, было уже почти половина девятого. — А теперь мне действительно пора!
Лаура быстро побросала вещи в спортивную сумку, и тут ей кое-что вспомнилось. Она обернулась и вопросительно посмотрела на Каю:
— Интересно, где Магда?
— Не знаю, — ответила Кая. — Может быть, она уже передумала играть со мной на компьютере?
— Может быть, — задумчиво повторила Лаура, нахмурив брови. — Но тогда почему она не принесла обратно мою куртку?
Когда Лаура появилась на пороге спортивного зала, Перси Валиант собирался уже уходить. У него было расстроенное лицо, и выглядел он очень недовольным. Увидев Лауру, он ничуть не обрадовался. Даже наоборот.
«Что это с ним?» — удивленно подумала девочка, радостно улыбаясь учителю.
— Привет, Перси!
Ее улыбка на него тоже не подействовала.
— «Есть еще чудеса на белом свете» — так, кажется, сказал поэт? — язвительно бросил он ей. — Оказывается, есть! А я уже было подумал, что ты решила лишить меня своего общества на предстоящий вечер!
Оказывается, он и правда разозлился. И причем не на шутку.
Но почему?
— Послушай, Перси! Не стоит так переживать только из-за того, что я пришла чуть позже, чем обещала Магда. Подумаешь, задержимся на пару минут, что тут такого? — попыталась успокоить его Лаура.
— На несколько минут! Это ты называешь несколько минут? И здесь не было никакой Магды, которая бы желала мне о чем-то сообщить!
— Что? — Лауру словно ошпарили кипятком. — Что ты сказал?
— Здесь не было никакой Магды, которая бы желала мне о чем-то сообщить, — повторил Перси. — Неужели это так трудно уразуметь?
Слова учителя сразили Лауру наповал. Она выронила из рук спортивную сумку и уставилась на него, удивленно моргая глазами.
— Магда ничего тебе не сказала?
— Нет, — покачал головой Перси. — Она даже не пожелала удостоить меня своим присутствием — точно так же, как и ты!
Лаура испуганно всплеснула руками и, задыхаясь от скверных предчувствий, закрыла лицо ладонями. В голову приходило только одно объяснение: с Магдой что-то случилось!
— Перси, скорее! — в панике закричала Лаура. — Надо найти Магду.
19 Таинственное нападение
Туман немного рассеялся. Но зато теперь уже совсем стемнело. В парке было темно, очень темно. Ни луны, ни звезд не было видно сквозь плотные тучи, затянувшие небо, а фонари находились на таком большом расстоянии друг от друга, что обширные пятна оставались неосвещенными, там стояла кромешная мгла.
К счастью, Перси, в отличие от Лауры, не поддался панике. Он, как мог, успокоил девочку и, прежде чем отправиться на поиски Магды, отыскал карманные фонарики. Узкие длинные лучи света, как сверкающие пальцы, шарили в темноте, ощупывая каждую пядь земли. Лаура и учитель физкультуры, разделившись по обеим сторонам дорожки, медленно осматривали парк по пути из спортзала в интернат.
Они светили за деревья, обыскивали кусты на обочине и беспрерывно звали Магду.
Но она не отзывалась, и не было видно никаких ее следов.
Вдруг им навстречу из темноты вынырнула статуя каменного рыцаря. Снова у Лауры по спине побежали мурашки, как всегда при виде памятника. Она остановилась и медленно стала водить лучом по изваянию. Световой конус заскользил сначала по серой лошади, потом выше, по импозантной фигуре рыцаря, и остановился наконец на его гранитном лице. Тут Раймар фон Равенштайн прищурил один глаз и, состроив злую гримасу, подмигнул Лауре.
Лаура громко вскрикнула и выронила из рук фонарик.
Перси тут же подбежал к ней:
— Что случилось?
Девочка, дрожа всем телом и не в силах оторвать испуганных глаз от статуи, поначалу не могла вымолвить ни слова.
— Ры… ры… рыцарь, — наконец, заикаясь, произнесла она.
— Что с ним?
— Он… он… мне подмигнул!
— Рыцарь? — недоверчиво спросил Перси, поднял фонарик и задумчиво посмотрел на Лауру. Потом направил луч света на статую Жестокого Рыцаря.
Лаура поняла, что ошиблась. Неподвижный взгляд злых каменных глаз Раймара фон Равенштайна, как всегда, был направлен куда-то вдаль, лицо не шевелилось. На нем не дрогнул ни один мускул, ни бровь, ни губа. И, уж само собой, он и не думал никому подмигивать.
Да он и не мог!
— Пойдем, — сказал Перси, осторожно потянув Лауру за рукав. — Нужно продолжать поиски.
Они ушли с поляны и свернули на дорожку, ведущую через крепостной ров к зданию интерната. Сделав несколько шагов, Лаура еще раз на всякий случай обернулась и посветила фонариком рыцарю в лицо. Но оно оставалось таким же неподвижным и злым, как всегда. В нем ничего не изменилось.
«Наверное, просто померещилось в темноте», — подумала Лаура.
— Магда! Магда! — Громкие крики учителя физкультуры заставили ее забыть о рыцаре и продолжить поиски подруги.
Они подошли к крепостному рву и вступили на перекинутый через него узенький подвесной мостик. Старые дощечки заскрипели под ногами. Лаура перегнулась через перила и посветила на дно рва, который был не меньше четырех-пяти метров глубиной. Снизу на нее пахнуло плесенью. Дно рва было устлано толстым слоем прелой листвы. Осенью сильные ветры намели ее сюда, и теперь она постепенно перегнивала. Вдруг в конус света попал какой-то красный предмет.
Лаура еще больше свесилась вниз и, направив луч фонарика прямо на красное пятно, пригляделась.
— Магда! — в ужасе вскрикнула она. — Магда, о господи!
Лаура со всех ног бросилась к подруге, Перси помчался за ней.
Склоны рва были почти отвесные. Цепляясь за кусты и корни деревьев, они кое-как начали спускаться. На полпути Лаура вдруг оступилась и покатилась вниз. Громко крича, она отчаянно размахивала руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Но пальцы постоянно соскальзывали, и девочка все быстрее и быстрее летела на дно. К счастью, падение смягчил толстый ковер из старых листьев, так что ей удалось отделаться всего парой царапин на ладонях.
Магда лежала на дне рва. Ее левая нога была неестественно вывернута. Скорее всего у нее была сломана голень.
Перси и Лаура испуганно склонились над ней. Магда была жива и даже в сознании. Она тяжело дышала и постоянно стонала. На лбу виднелась большая кровоточащая рана. Из уголка рта тоже тонкой струйкой текла кровь. Ее побелевшие губы дрожали, а в глазах стоял ужас.
Невероятный ужас.
Лаура нежно погладила подругу по голове и попыталась ее подбодрить.
— Не бойся, Магда, мы с тобой, — прошептала она. — Все будет хорошо.
Магда постаралась изобразить на лице благодарную улыбку. Но через секунду на нем снова появилось то же самое исступленное выражение. Похоже, она пережила сильный стресс. Девочка зашевелила губами. Она что-то сказала, но Лаура не смогла разобрать ее слов, поэтому еще ближе склонилась к подруге, так что теперь чуть не касалась ухом ее губ.
— Ры-ца-рь, — с трудом прошептала Магда, — он…
Магда закашлялась, изо рта у нее хлынула кровь. Она застонала, веки ее сначала часто-часто задрожали, а потом сомкнулись, и голова безжизненно откинулась на сторону.
— Она умерла? — спросила Лаура слабым голосом.
— Нет! Нет! Она только погрузилась в глубокий обморок. Но раны ее и в самом деле тяжелы. Наша обязанность — как можно скорее оповестить об этом врача!
Вращающийся голубой сигнал стоявшей во дворе интерната машины «скорой помощи» попеременно выхватывал из темноты то стену главного корпуса, то бледные лица школьников, собравшихся на улице. Они стояли небольшими кучками и возбужденно обсуждали случившееся, не сводя глаз с санитаров, которые несли носилки с безжизненным телом Магды к машине, стоявшей наготове с включенным двигателем.
Голова Магды была забинтована. Рядом с носилками шел мужчина в красно-желтой куртке. У него на спине большими желтыми фосфорическими буквами было написано: «Скорая помощь». В руке он держал прозрачную пластиковую бутылочку, от которой к руке девочки тянулась тонкая трубка. Санитары поставили носилки в машину, мужчина тоже забрался внутрь кареты «скорой помощи». Он закрепил бутылочку с лекарством на штативе, наклонился к Магде, приподнял ей одно веко и посветил в глаз фонариком. Больше ничего не было видно, так как санитары захлопнули дверцы кузова, а сами заняли место рядом с водителем. В ту же секунду включилась сирена, и машина быстро умчалась прочь.
Воспитанники интерната долго еще провожали ее глазами даже после того, как вой сирены стих вдалеке. Весть о том, что кто-то напал в парке на Магду Шнайдер и столкнул ее с моста в крепостной ров, разлетелась среди них молниеносно.
Но кто? Кто мог сделать такое?
А главное — зачем?
У кого могли быть мотивы для такого чудовищно жестокого поступка? Смысл этого таинственного нападения был совершенно неясен, и вскоре стали выдвигаться самые нелепые предположения.
Аттила Мордук с мрачным лицом озабоченно расхаживал среди равенштайнцев. То, что они в такое время, да еще такой толпой собрались во дворе интерната, вызывало у него явное недовольство.
— Все, все расходитесь! — ворчал он. — Здесь больше нет ничего интересного. Время позднее! Расходитесь! Нечего вам здесь делать!
Школьники нехотя послушались завхоза и с удрученными лицами начали расходиться.
Лаура и Перси остались стоять во дворе. Лукас и Кая подошли к ним. Всех потрясла весть о том, что произошло с Магдой. Но, несмотря ни на что, девочке еще очень повезло. Во всяком случае, так считал Перси. Он был убежден, что, не окажись на дне толстого слоя сухой листвы, смягчившей падение, бедняга, вполне вероятно, разбилась бы насмерть. Ведь ей ничего не стоило сломать себе шею о твердое дно оврага.
Страшно подумать!
Друзья молчали, размышляя о случившемся. Вдруг Кая испуганно посмотрела на Перси.
— Как вы думаете, Магда поправится? — робко спросила она.
— Конечно, в этом не может быть никакого сомнения. Врач успел сообщить мне, что раны ее не имеют смертельного характера. Но все же пройдет немало времени, прежде чем она снова достигнет полного выздоровления.
Кая облегченно вздохнула.
Лаура еще не до конца осознала происшедшее. И конечно, ее, как и всех остальных, мучил вопрос: почему? Почему именно Магда? Кто, ради всего святого, мог сделать такое? Но сколько бы она ни ломала себе голову, ответа не находила. Она задумчиво посмотрела на Перси:
— Прежде чем потерять сознание, Магда шептала что-то про рыцаря и…
— Про рыцаря?! — удивленно перебил ее Перси и уставился на нее округлившимися глазами.
— Да. Как ты думаешь, что она имела в виду?
Учитель явно был в замешательстве:
— Трудно сказать. Пока я не знаю, как это объяснить. А ты уверена, что не ослышалась?
Но Лаура была абсолютно уверена. Точно так же как была уверена в том, что Перси от нее что-то скрывает. У него возникли какие-то подозрения, но он почему-то не хотел поделиться ими с ней.
Но почему?
Лаура повернулась к Кае и Лукасу, краем глаза продолжая следить за учителем.
— Не понимаю, почему напали именно на Магду? А вы?
Перси только пожал плечами. Лукас молчал.
Кая надула щеки и с шумом медленно выдохнула.
— Не знаю, — сказала она с растерянным лицом.
Лукаса вдруг осенила внезапная догадка.
— Да, точно. Так и есть! — воскликнул он. — Куртка!
Лаура сначала не поняла, что он имеет в виду.
— Куртка? — переспросила она.
— Да, да, куртка, — закивал Лукас. — Сама посуди, это кажется совершенно правдологично. На Магде была твоя куртка, и поэтому вас перепутали. Вы с ней почти одного роста, да и в парке было уже темно.
Лаура озадаченно посмотрела на брата. «Это, конечно, всего лишь предположение, — подумала она. — Хотя…»
— Вообще-то я всегда хожу в это время на тренировку, — задумчиво проговорила она.
— Прецизионно! — воскликнул Лукас. — Еще одно подтверждение моей гипотезы!
Перси серьезно задумался, потом взглянул на Лауру и сказал:
— Сдается мне, что твой брат не так уж далек от истины. Этот поразивший всех своею жестокостью удар предназначался скорее всего тебе, Лаура, а не твоей дорогой подруге Магде!
Лаура потеряла дар речи. Мысль эта была настолько ужасна, что казалась ей совершенно невероятной, почти абсурдной. У нее даже закружилась голова.
Нет, это неправда! Это не может быть правдой!
Но еще хуже было то, что вместо нее пострадала бедная Магда, которая не имела ко всему этому вообще никакого отношения!
Лаура шмыгнула носом. В глазах у нее стояли слезы, когда она обратилась к Перси со словами:
— Бедная, бедная Магда. И все из-за меня. Если бы я ее не попросила передать тебе, что…
— Не надо, Лаура! — остановил ее учитель. — Прошу тебя, не продолжай! Не позволяй печали омрачать свое доброе сердце, поскольку в том, что случилось, вовсе нет твоей вины!
Лаура отчаянно затрясла головой.
— Нет, есть! — не унималась она. — Надо было догадаться, что Темные силы способны на все! — Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам. — Во всем виновата только я, — всхлипывая, причитала она. — А пострадала бедная Магда. — С этими словами она развернулась и побежала прочь.
Лукас сочувственно посмотрел вслед сестре.
— Подожди, Лаура! — закричал он, готовый броситься за ней.
Но Перси успел схватить мальчика за рукав:
— Не надо, Лукас, оставь. Лаура должна самостоятельно справляться с ситуацией! Дадим ей на это немного времени, а сами направим наши стопы на вечернюю трапезу!
Доктор Шварц и Ребекка Таксус, плечо к плечу, стояли у темного окна учительской. Прячась за занавесками, они смотрели вниз, во двор интерната, по которому Перси Валиант, Лукас и Кая неторопливо шагали к парадной лестнице главного корпуса.
Глаза Квинтуса Шварца превратились в узкие щелки, не было видно даже черных зрачков. Щеки нервно подергивались, а желваки на скулах выдавали работу челюсти. Он был взбешен. Не на шутку взбешен. Вдруг он резко, с шумом вдохнул и, разевая рот, как рыба на суше, стал жадно глотать воздух. В ту же секунду его рука скользнула в карман, он поспешно вытащил оттуда спрей против астмы и быстро прыснул несколько раз в рот. Справившись с приступом удушья и приведя дыхание в порядок, он наградил Ребекку испепеляющим взглядом.
— Как, черт возьми, это произошло? — яростно проговорил он хриплым шепотом, и в глазах у него сверкнул красный огонь.
Ребекка отпрянула в сторону. Хотя она уже не раз была свидетельницей этих вспышек ярости в глазах Квинтуса Шварца и адский огонь загорался в них всего на какую-то долю секунды, у нее все равно каждый раз от этого шли мурашки по коже. Она ничего не могла с собой поделать. Вскоре, правда, оправившись от испуга, она зашипела на него, как змея, которой наступили на хвост:
— Что жже делать, ессли у этого идиота в голове камень вмессто моззгов. Объясснение можжет быть только одно — он перепутал!
Квинтус Шварц вначале ничего не ответил, продолжая сверлить Ребекку негодующим взглядом. Красный огонь в его глазах потух, и они беспокойно бегали, пока он что-то напряженно обдумывал. Но не прошло и минуты, как он произнес ледяным голосом:
— Советую постараться, чтобы в следующий раз все получилось. Еще одна такая ошибка, и тебе, Ребекка, придется лично объясняться с Повелителем Тьмы!
Не дожидаясь ответа, он развернулся на каблуках и молча пошел к выходу.
Ребекка, обиженно поджав губы, смотрела ему вслед. Внезапно косички у нее на голове пришли в движение. Они зашевелились, извиваясь, как будто в прическе у учительницы поселился целый выводок ядовитых змей. Послышалось злое шипение, но через минуту все снова стихло. Только огненно-рыжие волосы Ребекки поблескивали в полумраке да слышно было, как она шепчет себе под нос ругательства. Но потом и она замолчала, напряженно глядя сощуренными глазами в одну точку перед собой.
Казалось, Ребекку Таксус осенила какая-то идея. На лице ее появилась победоносная улыбка, и, прежде чем покинуть учительскую, она тихо прошипела:
— На этот разз тебе не уйти от ссвоей ссудьбы, Лаура Леандер! Я тебе обещщаю!
Лаура сидела на своей кровати, погрузившись в невеселые мысли. На щеках все еще виднелись следы слез. Как зверь, запертый в клетке, она непрерывно раскачивалась взад и вперед. Воспоминания о случившемся не давали ей покоя.
— Как это несправедливо, — тихо повторяла она про себя. — Как несправедливо!
Услышав тяжелый вздох за спиной, Лаура вздрогнула.
— Ты права, это действительно несправедливо, — послышался тихий голос Анны Леандер. — Но разве это повод, чтобы сдаваться, Лаура?
На лице Лауры появилось отчаянное выражение. «Ну почему мама не хочет меня понять? — расстроенно думала она. — Почему?»
— У меня все равно ничего не получится! — запричитала она. — Что я только ни пробовала, но все, все, что я делаю, получается не так. У меня неуд по математике, Магда из-за меня попала в больницу — а кубок я так и не нашла. Я даже не знаю, где его искать. Бесполезно! Это все бесполезно!
Улыбка исчезла с лица Анны Леандер. Она очень серьезно посмотрела в глаза дочери:
— Ты так думаешь? И то, что сделала я, по-твоему, тоже было бесполезно?
— Что ты имеешь в виду?
— Если бы я тогда не последовала своему предназначению, как знать, может быть, я сейчас была бы жива, — вот что!
— Как бы я этого хотела! — застонала Лаура, и глаза ее снова наполнились слезами. — Мне так тебя не хватает. И папы тоже.
— Знаю, знаю. Мне тоже вас очень не хватает. Ты даже представить себе не можешь как. Но все равно и сейчас я бы поступила так же. Не задумываясь!
Этого Лаура не могла понять.
— Но почему? Ведь нам так хорошо было вместе.
Анна тихо покачала головой:
— Слишком велика была цена — слишком велика! Сейчас тебе трудно это понять, я знаю, но пройдет время, и ты все осознаешь. Но только в том случае, если сейчас не опустишь руки и не прекратишь борьбу. Ты должна верить в себя и продолжать идти по предначертанному пути, даже тогда, когда это очень трудно. Ты не можешь подвести тех, кто верит в тебя, иначе моя жертва тоже окажется бесполезной!
Анна молчала, не сводя с дочери своих синих глаз. В них читалась тоска. Безграничная тоска и большая печаль.
— Прощай, Лаура, — наконец тихо проговорила она.
— Прощай, мама, — прошептала девочка. — Прощай.
Анна Леандер еще раз напоследок улыбнулась дочери, а потом ее лицо приняло обычное выражение, и еще через секунду фотография выглядела уже как всегда.
Лаура громко всхлипнула, вытащила из кармана носовой платок и вытерла залитое слезами лицо. Потом подняла правую руку и осторожно потянулась к фотографии. Коснувшись ее кончиками пальцев, девочка нежно погладила лицо матери, и вдруг ей показалось, что сквозь холодное стекло рамки она ощущает тепло материнских щек. Как будто Анна Леандер все еще была жива.
Но этого не может быть! — промелькнуло в голове у Лауры.
Сидя у себя в комнате и рассматривая мамину фотографию, Лаура потеряла счет времени, но вдруг раздался стук в дверь. Девочке показалось, что ее пробудили от глубокого сна. Она растерянно посмотрела на будильник у Каи на тумбочке. Начало девятого.
— Кто там?
Дверь отворилась, и в комнату просунулась голова Лукаса.
— Ты, случаем, не проголодалась? — поинтересовался он.
— Проголодалась? А почему я должна проголодаться?
— Потому что тебя не было в столовой за ужином, вот почему!
— А-а… нет, не проголодалась, — быстро ответила Лаура.
— Правда? — Лукас удивленно посмотрел на сестру. Лаура, конечно, не такой фанат еды, как Кая, но на диете не сидит и на аппетит никогда не жаловалась. Поэтому Лукасу показалось странным, что сестра пропустила ужин. Только что в ней в последнее время было не странно?
— Что-нибудь случилось? — спросила Лаура, прервав его размышления и напомнив тем самым о цели визита.
— Перси нашел кое-что интересное, — сказал он. — Пойдем, посмотришь сама.
Алинор уже почти дошла до дверей кухни, когда у нее за спиной послышался голос Морвены:
— Ты ничего не забыла?
Девочка обернулась и непонимающе посмотрела на целительницу.
— За… забыла? — неуверенным голосом переспросила она. — Что вы имеете в виду?
Целительница стояла у стола, ярко освещенного двумя подсвечниками, и готовила в ступке какое-то зелье. Она с серьезным лицом смотрела на ученицу, не переставая одной рукой что-то старательно размешивать.
— Я имею в виду чай для Элюзиона, — спокойно сказала она.
— Ах да, конечно! — воскликнула Алинор, покраснев. — Конечно! Простите меня, госпожа, я такая забывчивая.
Она достала из буфета железный горшок, торопливо подошла к раковине, схватила кувшин и стала отливать из него воду. Наполнив горшок примерно до половины, накрыла крышкой и отнесла на плиту, где так поспешно поставила его на горелку, что часть воды расплескалась и с громким шипением запузырилась на горячей поверхности. Алинор этого даже не заметила. Подбросив в огонь еще одно поленце, она стремительно вернулась к буфету и выдвинула ящик, в котором хранилась смесь трав для успокоительного питья Элюзиона. Быстро отмерила из холщового мешочка две ложки сбора и пересыпала их в глиняный бокал.
Морвена, нахмурив брови, наблюдала за суетливыми движениями девочки.
— Что с тобой сегодня? — спросила она с тревогой в голосе.
Девочка, услышав вопрос, повернулась так быстро, как будто ее поймали за чем-то недозволенным.
— А что со мной? — спросила она неуверенным голосом.
— Именно это я и хотела узнать! Ты сегодня какая-то дерганая, просто сама не своя.
— Это совсем не так! — воскликнула девочка, но голос ее звучал не очень-то убедительно.
— Именно так, — ласково сказала Морвена. — Или, может быть, скажешь, что ты всегда забываешь готовить чай для Элюзиона?
Алинор не отвечала. Она потупилась, смущенно разглядывая пол.
Морвена перестала работать, отставила ступку в сторону и подошла к ученице, стоявшей у плиты. Взяв Алинор рукой за подбородок, она приподняла ее голову и участливо заглянула в глаза.
— Алинор, скажи, что тебя беспокоит. Ты же знаешь, что можешь мне доверять.
Девочка смущенно опустила глаза, а мысли в это время лихорадочно проносились у нее в голове. «Нет, я не могу рассказать ей о том, что задумал Аларик, — размышляла она. — Пусть даже я с ума сойду от страха за него. Все равно ничего нельзя говорить. Морвена наверняка передаст Параваину».
— Вам просто показалось, госпожа, — наконец проговорила Алинор, упрямо мотая головой. — Со мной все в порядке — честное слово!
Морвена сощурилась и смерила девочку пристальным взглядом.
— Хорошо, — сказала она, отпустив подбородок Алинор. — Не хочешь говорить, не надо. Но запомни: когда поделишься с кем-то своими заботами, становится легче. — С этими словами она вернулась к столу и продолжила свою работу.
Слушая монотонный стук деревянной ложки в ступке и потрескивание дров в печи, Алинор с пылающими от стыда щеками подняла крышку горшка, в котором уже закипела вода. Из стакана поднимался пряный запах целебного сбора: сон-травы, тысячецвета и драконьего корня. Но девочка не замечала ничего, ее мысли были далеко отсюда, очень далеко, вместе с Алариком.
К счастью, пока никто не заметил его отсутствия. Утром она сама предупредила Параваина. Брат себя неважно чувствует, сказала она, и поэтому будет лучше, если он целый день пролежит в постели. Эта ложь заставила девочку покраснеть до самых ушей, но предводитель Белых рыцарей не придал этой мелочи никакого значения. Все были уверены, что Аларик целый день провел у себя в комнате, так что его тайна до самого вечера осталась нераскрытой. Что было в высшей степени удивительно, принимая во внимание необычное поведение Обжоры.
С тех пор как Аларик пустился в путь, свупи просто с ума сходил от тоски. Он так тяжело переживал разлуку с хозяином, что постоянно скулил, издавая жуткие, душераздирающие вопли. Даже самые изысканные лакомства не могли ни на минуту его успокоить. Он беспрестанно скоблил когтями дверь комнаты Алинор и несколько раз пытался сбежать через окно. До сих пор девочке каким-то чудом удавалось все это скрыть. Ее комнатка находилась в отдаленной части здания, поэтому пока еще никто не слышал скандала, который устроил Обжора. Но так не могло продолжаться бесконечно.
С нетерпением дожидаясь, когда наконец закипит вода и можно будет приготовить целебный чай для Элюзиона, девочка в душе надеялась только на то, что свупи к этому времени уже устал и успокоился.
Лаура сразу же узнала картинку, высветившуюся на мониторе компьютера, — два рыцаря, окруженные кольцом из латинских слов, были полностью идентичны рыцарям на обломке кирпича, который она нашла в библиотеке. Кусок камня с рельефом лежал тут же рядом на столе, так что ей достаточно было одного беглого взгляда, чтобы еще раз убедиться в том, что она не ошиблась в своих предположениях. Только в компьютере, в отличие от ее находки, изображение было полным, а не половинчатым.
Перси Валиант и трое друзей стояли перед компьютером и с интересом разглядывали картинку, найденную ими в Интернете.
— Это не что иное, как печать тамплиеров! — воскликнул учитель, указывая на монитор. — А латинская надпись «SIGILLUM MILITUM XRISTI» в переводе означает — «Печать солдат Христовых».
Кая оттопырила нижнюю губу и удивленно подняла брови:
— Тамплиеры? А что это такое?
Лаура тоже вопросительно посмотрела на учителя:
— Кто такие были эти тамплиеры?
Лукас уже набрал побольше воздуха для язвительного ответа, но, заметив недовольный взгляд Перси, решил воздержаться от замечания и промолчал. Дважды быстро щелкнув мышкой, учитель открыл новую картинку. Это было изображение огромного рыцарского войска. На щитах и накидках у воинов виднелись кресты, расширявшиеся на концах. На флагах, развевающихся у них над головами, также были нашиты подобные кресты. Перси указал на монитор:
— Тамплиерами, или рыцарями-храмовниками, в древности называли благородных рыцарей, которые во времена Крестовых походов объединились в Священный союз. Они совершали походы в Святую землю, возводили там крепости и сражались с неверными. Но самое главное — они охраняли Святой Грааль! Это считалось их первостепенной обязанностью.
— Святой Грааль? — Кая снова удивленно посмотрела на учителя. Было ясно, что она еще ни разу в жизни ничего об этом не слышала.
— Да, — ответил Перси, — чудесный кубок, который, согласно древнему преданию, содержит источник вечной жизни. С тех пор было много охотников, пускавшихся на его поиски, но до сегодняшнего дня еще никому не удалось его обнаружить.
— Источник вечной жизни? — задумчиво повторила Лаура, нахмурив брови.
Перси утвердительно кивнул.
— Тогда получается, что Грааль и кубок Озарения почти одно и то же?
— Несомненно! Что есть названия — пустой звук. Как бы мы ни называли вещь, суть ее остается неизменной.
Лукас поднял фрагмент рельефа со стола, поднес его к самым глазам и стал внимательно изучать осколок печати. Потом повернулся к Перси:
— Одного не понимаю: если тамплиеры обитали в Святой земле, каким образом их печать попала сюда, в замок Равенштайн?
— Этому находится самое простое и очевидное объяснение — Раймар фон Равенштайн некоторое время состоял в ордене тамплиеров.
— Неужели и он хотел охранять Святой Грааль?
— Вовсе нет! — замотал головой Перси. — Намерения его были иные — он собирался его украсть.
— Правда? — удивился Лукас. — И что? Ему это удалось?
Перси не ответил. Он снова взял в руки мышь, и после нескольких щелчков на экране возникло изображение великолепного кубка. Хотя картинка была черно-белой, всем стало ясно уже с первого взгляда, что сосуд очень дорогой. Выполненный, само собой, из чистого золота, он весь, снизу доверху, был усыпан драгоценными камнями.
Лаура придвинулась ближе к экрану. Кубок чуть не ослепил ее своим блеском, когда она как зачарованная рассматривала его.
— Это и есть Святой Грааль? — спросила она тихим голосом, в котором слышался оттенок недоверия.
Перси обернулся и посмотрел на девочку:
— Во всяком случае, Раймар был склонен так полагать. Он выкрал его и прятал здесь, у себя в замке. На самом же деле оказалось, что это всего лишь очень похожая копия кубка. И когда Жестокий Рыцарь отведал из него чудодейственный эликсир, он был сурово наказан за свое святотатство: его тело начало гнить заживо.
Кая испуганно всплеснула руками и зажала рот ладонью. Лукас тоже смотрел на учителя с неподдельным ужасом в глазах.
А Лаура взяла мышь и нажала в меню на значок печати. Дождавшись, когда принтер начнет работать, она повернулась к Перси:
— Откуда ты все это знаешь?
На лице учителя появилась улыбка.
— От вашего папа, конечно, откуда же еще. Вам должно быть известно, что он длительное время занимался изучением истории крепости Равенштайн и проводил исследования в этой области. А вследствие того, что мы с ним разделяли один общий кабинет, он обыкновенно держал меня в курсе всех своих изысканий.
«Точно! — промелькнуло в голове у Лауры. — Как же я сама не додумалась!»
— А потом? — снова спросила Лаура. — Что потом? Смог Раймар излечиться?
Перси покачал головой:
— Нет, не смог. И перед лицом неминуемой смерти он в очередной раз подтвердил справедливость данного ему прозвища, так как даже на смертном одре изобрел ужасающий своим коварством и жестокостью план. Он решил унести с собой в могилу не только фальшивый кубок со смертоносным эликсиром, но и четверых своих рыцарей, самых лучших, которым приказал сопровождать себя в последний путь!
Кая и Лукас опять обменялись испуганными взглядами, а принтер в это время выплюнул напечатанный листок с изображением кубка.
Лаура взяла в руки листок, сложила его и спрятала в карман. Потом снова обратилась к Перси Валианту:
— И как Жестокий Рыцарь это сделал?
Перси пожал плечами:
— К сожалению, мои познания на это не распространяются. Доподлинно известно только одно: те четверо исчезли вместе с Раймаром в гробнице и больше их никто не видел. С тех пор…
— …с тех пор в окрестностях гробницы разгуливают привидения! — закончила за него Кая.
Учитель улыбнулся:
— Не знаю, не знаю. Так говорят. Но сдается мне, это не более чем обыкновенные сказки.
— А вот и нет! — запротестовала Кая. — Мы сами слышали их завывание. Скажи! — Она вопросительно посмотрела на Лукаса и, когда тот утвердительно кивнул, обратилась к подруге: — Ведь правда?
Лаура тоже согласно кивнула:
— Да, Перси, это правда!
Но учителя было непросто убедить.
— Не сомневаюсь, что вы действительно могли слышать в гробнице какой-то вой. Но я почти убежден, что это были не духи!
— Почему ты так в этом уверен? — удивленно спросила Лаура. — Разве можно знать наверняка?
— Ваш папа не раз бывал в упомянутой гробнице. Но ни о каких привидениях ни разу не обмолвился даже словом. А если бы он их там встретил, то первым делом поведал об этом мне! Можете не сомневаться! — Затем Перси повернулся к Лукасу. — Не будешь ли ты так любезен, мой друг, передать мне интересующий нас предмет? — сказал он, указывая на фрагмент печати.
Лукас передал ему найденный в библиотеке камень. Перси сначала покачал его, взвешивая на ладони. Потом поднес к глазам и, прищурившись, внимательно осмотрел. Затем тщательно ощупал поверхность кончиками пальцев и даже понюхал. Закончив осмотр камня, он поднял глаза на друзей и задумчиво покачал головой:
— Мальтийский мрамор, на этот счет у меня нет никаких сомнений. На территории замка, насколько я знаю, имеется только одно место, при строительстве которого использовался этот камень, — это гробница Раймара фон Равенштайна!
— Правда? — удивленно спросил Лукас. — А что…
Он не успел закончить свой вопрос, потому что в этот момент распахнулась дверь и в кабинет влетела запыхавшаяся мисс Мэри. Она была явно чем-то встревожена и очень расстроена. Увидев Перси, она на мгновение просияла от радости.
— Вот ты, оказывается, где, — сказала она со вздохом облегчения. — Я тебя уже обыскалась.
Перси с тревогой посмотрел на коллегу. Одного только взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: случилось что-то серьезное.
— Поведай нам, что тебя тревожит, милая Мэри?
На лице учительницы снова появилось испуганное выражение. Она подняла на Перси растерянные глаза:
— Пожалуйста, пойдем со мной! Профессор… я не знаю, что делать.
Лауру охватил страх. Пока Перси снимал с вешалки пальто и накидывал его себе на плечи, девочка подошла к мисс Мэри.
— Что с профессором? — спросила она сдавленным голосом.
— У него высокая температура, и он почти не приходит в себя, — ответила учительница. — А когда к нему вдруг ненадолго возвращается сознание, он говорит какие-то странные вещи, в которых нет никакого смысла. — Тут она снова повернулась к Перси: — Ну что, идем?
— Видишь, я тороплюсь, как могу! — ответил тот и затем обратился к друзьям: — Нижайше прошу меня извинить, но долг заставляет меня вас покинуть. Боюсь, что в данный момент у меня есть дела поважнее!
С этими словами он бросился вслед за Мэри, которая уже скрылась за дверью. Лаура хотела было присоединиться к нему, но, заметив это, учитель чуть заметно покачал головой — лучше не надо.
Дверь захлопнулась, и трое друзей остались стоять посреди комнаты, растерянно глядя друг на друга.
— И что теперь? — спросил Лукас. — Что мы теперь будем делать?
Кая взглянула на часы.
— Ничего! — сказала она. — Уже половина десятого, через полчаса отбой. Единственное, что мы успеем сделать, — это дойти до своих комнат. Правильно я говорю, Лаура?
Лаура не отвечала. Она стояла перед компьютером и продолжала рассматривать изображение фальшивого Грааля на мониторе. Спустя какое-то время отвернулась от компьютера и, взявшись рукой за подбородок, задумчиво уставилась в пустоту прямо перед собой.
— Если камень действительно из старого склепа… — начала размышлять она вслух.
— Ну? — быстро отозвался Лукас, с нетерпением глядя на сестру. Он чувствовал, что у нее созрело какое-то предположение.
— …тогда, может быть, там спрятан и кубок?
Лицо Лукаса приняло скептическое выражение. На лбу снова показались морщинки.
— Ты уверена?
— Нет, — покачала головой Лаура, — не уверена. Но посуди сам: во время моего путешествия вне тела я видела, как папа вечером в день прошлого зимнего солнцестояния выбежал из леса как раз с той стороны, где находится старый склеп. И так как за ним гнались Черные рыцари, можно сделать вывод, что он видел там что-то очень важное, то, что не должен был видеть, правильно?
— Правильно! — воскликнула Кая, которая до сих пор молча слушала Лауру. — Вполне логично.
— И прежде чем они его схватили, он успел спрятать что-то в библиотеке. Я абсолютно уверена, что это был именно этот кусок камня.
— Конечно! — подхватила Кая. — Именно он!
— Возможно также, что это была бутылочка с туманом, — напомнил им Лукас. — Камень мог лежать в тайнике уже давным-давно.
Лаура удивленно взглянула на брата. «Действительно, могло быть и так, — подумала она. — И все-таки не исключено, что я права. Так что…»
— Почему бы нам просто не пойти в гробницу и не посмотреть? — предложила она, выжидающе глядя на друзей.
Лукас недовольно поморщился:
— Ты же слышала, что сказала Кая. Скоро десять, нам не успеть вовремя вернуться обратно. А это уже очень серьезное нарушение!
Лаура, полная решимости, с укором посмотрела на брата:
— Ну и что? По-твоему, это важнее, чем папа, да? Или важнее моей миссии?
Лукас молчал. Он знал, что спорить с сестрой сейчас бесполезно. Она ни за что не откажется от своего плана.
Не помогут никакие уговоры.
Кая пристально посмотрела на подругу.
— Не понимаю, Лаура, — осторожно проговорила она, — ты что, действительно собираешься пойти в гробницу?
— Конечно!
Кая побледнела. Глаза ее округлились, а веснушки на лице поблекли.
— Сейчас? В это время? Среди ночи?
— Да, сейчас, когда же еще?! — подтвердила Лаура.
— О нет! — простонала Кая. — Ни за что, Лаура, слышишь, ни за что — только через мой труп!
20 Голос лемура
Луна вышла из-за туч, озарив Мертвый лес тусклым, призрачным светом. Хотя трое друзей только недавно были здесь, теперь, ночью, лес выглядел иначе — казался намного страшнее, чем днем. Он как будто вдруг ожил, каким-то необъяснимым образом наполнился жизнью. Исполинские деревья, словно войско невиданных, доисторических монстров, молча высились над головой, ощетинившись вместо копий тысячью колючих ветвей. Голые кусты, торчавшие тут и там меж мощных стволов, напоминали таинственную армию лилипутов, мрачных гномов и отвратительных троллей, чья задача была преграждать путь к рядам великанов. Причудливые тени расплывчатыми, неясными силуэтами, словно злые духи, ползли по покрытой прошлогодней гнилой листвой земле, и повсюду слышались странные звуки. Что-то шуршало и шелестело, скрипело и хрустело, трещало и стучало — хотя вокруг не было видно никого, кто бы мог производить эти звуки.
Сбившись в тесную кучку, друзья боязливо шли по направлению к старой гробнице. Хорошо еще, что Лаура не забыла о карманных фонариках. Три мощные световые луча освещали узенькую, петлявшую в чаще тропинку. Время от времени кто-нибудь из друзей направлял фонарик в сторону и скользил лучом по деревьям и кустам, росшим вдоль дорожки. Пятна мха на стволах и длинные свисающие с ветвей лианы таинственно отсвечивали в темноте, навевая ужас; то и дело свет фонарика отражался в паре чьих-нибудь сверкающих глаз — наверное, зверь, вышедший на ночную охоту. Может быть, лиса или барсук. Да мало ли еще кто мог бродить по лесу в эту пору.
— А ты уверена, — обратилась, Кая с вопросом к подруге, — что вороны по ночам спят?
— Нет, — покачала головой Лаура.
Кая остановилась и испуганно посмотрела на Лауру:
— Нет?! Но… но тогда они поднимут крик, и на него прибежит Альбин Эллеркинг!
Лаура снова покачала головой.
— Нет, они не будут кричать, — уверенным голосом сказала она.
— Интересно, как ты собираешься сделать так, чтобы они не кричали?
— Я — никак, — ответила Лаура, и на лице ее появилась лукавая улыбка. — А вот наш друг это сделает!
С этими словами она сунула руку в карман зимней куртки — красная куртка, которую она одолжила в тот злосчастный вечер Магде, порвалась во время ее падения, и ее теперь нельзя было носить — и достала оттуда бутылочку с туманом.
Друзья с надеждой смотрели на темно-зеленый сосуд.
— Выключите фонарики! — скомандовала Лаура.
Кая и Лукас погасили свои фонари и спрятали их в карманы. Лаура проделала то же самое со своим и затем вытащила из бутылочки пробку. Вначале ничего не произошло.
Лаура нахмурилась.
— Может… может быть, он спит? — подумала она вслух и постучала пальцем по стеклу. Через несколько секунд из горлышка показалось облачко белого пара, которое стало быстро увеличиваться в размерах. Превратившись в огромное облако, туман перестал расти и сладко зевнул. Потом заговорил с Лаурой хриплым шепотом:
— Чем могу служить моей госпоже — моей госпоже?
— Спрячь нас, Ворчун, — приказала Лаура Шепчущему туману, — так чтобы нас никто не заметил.
— Ваше желание — закон для меня, госпожа, — закон для меня!
Сначала послышалось шипение, потом до слуха друзей долетел звук, похожий на тихое завывание ветра. Облако тумана пришло в движение. Оно изменило форму, вытянулось и медленно поползло к друзьям. Затем окутало их так, что никого из них больше не было видно сквозь плотную пелену.
— Так хорошо будет вам, госпожа, — будет вам, госпожа? — осведомился Ворчун, выполнив приказание Лауры.
— Отлично! — послышалось из облака. — Лучше не бывает!
Вскоре меж исполинских вековых стволов показались неясные очертания старой гробницы. На ветвях деревьев Лаура отчетливо видела пучки омелы, под которую маскировались охранявшие вход в гробницу злые вороны, чтобы никто не догадывался об их присутствии.
Как только облако тумана приблизилось к гробнице, растения ожили, зашевелились и уже через несколько секунд превратились в гигантских ворон. Но птицы, казалось, еще не до конца проснулись. Сонно нахохлившись, они тупо глазели вниз со своих веток. Их черные перья тускло блестели в серебристом свете луны.
Вдруг некоторые забеспокоились, их глаза загорелись, как сигнальные огни. Они раскачивались взад и вперед, переступая с одной лапы на другую. То и дело расправляли крылья и, вытянув шеи, смотрели вниз, туда, где облако тумана тихонько подползало к гробнице. Некоторые даже раскрыли клювы, но пока не было слышно ни звука.
В спальне профессора царила тишина. Аврелиус Моргенштерн лежал на постели, забывшись беспокойным, лихорадочным сном. Пот крупными каплями катился у него по лицу, голова металась по подушкам. Он постоянно шевелил губами, шепча едва слышно: «Лаура… осторожно… Лаура».
— У тебя есть какие-нибудь предположения, что он хочет этим сказать? — Перси вопросительно посмотрел на мисс Мэри, сидевшую рядом с постелью профессора на низеньком стульчике. — Может быть, он желает нас о чем-то предупредить?
— Возможно, — устало отозвалась Мэри. — Но может быть, Аврелиус просто беспокоится за Лауру. Слишком многое зависит теперь от нее, и вполне понятно, что мысли о ее нелегкой миссии продолжают мучить его даже в бреду.
Перси нахмурился и, сощурив глаза, пристально посмотрел на расстроенную учительницу. Ее каштановые волосы мягко блестели в свете свечи, одиноко горевшей на тумбочке у кровати. От глиняного бокала, стоявшего рядом с подсвечником, шел пар, распространявший по комнате пряный аромат травяного чая.
В эту минуту Аврелиус Моргенштерн вдруг приподнялся на постели. Безумным взглядом широко распахнутых глаз он уставился в неизвестную даль.
— Собаки! — задыхаясь, простонал он. — Ночные псы! Они ее уб…
Не договорив, он захрипел, с шумом ловя пересохшими губами воздух. Его лицо исказилось от ужаса. Перси и Мэри испуганно переглянулись, но в этот миг профессор продолжил.
— Черный… черный волк! — с трудом выговорил он. — Только черный волк…
Тут профессора оставили последние силы, и он безжизненно рухнул на подушки, глаза его закрылись.
Мэри беспокойно склонилась к нему:
— Господин профессор. Господин профессор!
Аврелиус Моргенштерн не отвечал. Правда, дыхание его теперь стало намного спокойнее, чем раньше, грудная клетка мерно вздымалась и опускалась.
Мэри Морган повернулась к Перси и указала на стакан с горячим напитком:
— Кажется, успокаивающий чай наконец подействовал. Надеюсь, что температура тоже спадет и он проведет ночь в глубоком сне.
— Я тоже надеюсь. — Перси еще раз печально взглянул на профессора, который, казалось, забылся крепким сном, потом перевел взгляд на Мэри. — Что еще нам остается делать?
— Да. — Мэри чуть заметно покачала головой. — В настоящий момент — ничего. Я подежурю ночью у его кровати, а ты отправляйся к себе и ложись спать. Это самое разумное, что ты можешь сделать.
— Ты уверена, что я никак иначе не смогу быть тебе полезен?
Учительница снова покачала головой.
— Хорошо, — сказал Перси. — Но обещай мне: что бы ни случилось, сразу же сообщишь мне! Договорились?
— Договорились. — Мэри Морган нежно улыбнулась ему. — А теперь — спокойной ночи.
Бросив последний взгляд на больного, Перси Валиант быстро пошел к двери. У самого порога он остановился и обернулся к учительнице:
— Не стоит ли мне сходить поинтересоваться, как там наша Лаура?
— Как там наша Лаура? — удивленно повторила за ним Мэри. — А что с ней?
Перси пожал плечами:
— Не знаю. Так, просто предчувствие.
Мисс Мэри посмотрела на часы:
— Почти одиннадцать. Лаура и Кая, наверное, уже давно спят и видят сладкие сны.
— Возможно, ты права. И все-таки…
— Конечно, я права! Что, по-твоему, они могут еще делать?
— Не знаю, но что-то мне подсказывает, что они могут попытаться под покровом ночи пробраться в старую гробницу…
— В старую гробницу? — переспросила Мэри Морган. — Нет, Перси, не выдумывай. Я при всем желании не могу себе этого представить. Во-первых, они знают, что это запрещено, — а Лаура не настолько глупа, чтобы рисковать своим пребыванием в интернате. Ведь тогда все будет кончено, у нее не останется шансов выполнить свою миссию. А во-вторых, если она и решит наведаться в гробницу, то, уж поверь мне, сделает это не ночью, а в какое-нибудь другое время. Ночью она побоится туда пойти, не говоря уже о ее подружке!
— Да, ты права, — согласно кивнул Перси. — Она сама недавно поведала мне, что они слышали там вой привидений.
— Вот видишь! — улыбнулась Мэри.
Перси тоже улыбнулся ей в ответ:
— Похоже, я беспокоюсь понапрасну.
— Конечно, Перси, конечно. Лаура и ее друзья не настолько сумасшедшие, чтобы идти посреди ночи в гробницу. Они ведь прекрасно знают, что это очень опасно.
Трое друзей, окутанные облаком, наконец достигли входа в гробницу. Один за другим они проскользнули в темный коридор, ведущий к склепу.
Кая и Лукас включили фонарики, а Лаура достала из кармана куртки бутылочку и обратилась к туману со словами:
— Спасибо, Ворчун. Можешь отдыхать.
— О, как великодушна моя госпожа — моя госпожа! — ответил ей Шепчущий туман и, сладко зевнув, с тихим шипением заполз обратно в бутылочку. Не успел он еще исчезнуть в ней целиком, как оттуда уже послышался громкий храп. Лаура заткнула горлышко пробкой, положила бутылочку в карман куртки и побежала догонять Каю и Лукаса.
Они стояли неподалеку, освещая фонариками узкий коридор, который вел вглубь гробницы. Он казался очень длинным. Во всяком случае, конца не было видно. Лучи фонариков, как привидения, скользили по грубо отесанным каменным стенам и плитам пола, покрытым толстым слоем вековой пыли. С потолка повсюду свисали плесень и запыленная паутина, густо усеянная засохшими останками всевозможных насекомых.
Кая с отвращением поморщилась:
— Фууу!
Лаура остановилась рядом с друзьями, ей тоже было не по себе. Но дело не в засохших жуках и мухах, нет, остановиться заставил ее запах — запах, идущий из глубины гробницы.
Запах смерти и разложения.
Лаура непроизвольно поежилась. Но, потом собрала все свое мужество, достала из кармана фонарик и включила его.
— Идем! — скомандовала она и сделала осторожный шаг вперед. Вслед за ней, чуть помедлив, двинулись Лукас и Кая. Они шли вплотную, почти держась друг за друга.
Не успели друзья пройти и десяти метров, как до них долетел леденящий душу жуткий вой. Казалось, он шел из глубины коридора. Даже Лаура, которая, между прочим, была не из робких, содрогнулась от ужаса.
Кая же просто потеряла голову от страха. Она громко вскрикнула и выронила из рук фонарик, который со звоном покатился по каменному полу. Девочка дрожала всем телом и судорожно цеплялась за Лауру, как будто ее душили.
— Э-э-э-то привидения! — в панике закричала она. — Скорее бежим отсюда, пока они нас не сцапали!
Лаура обняла подругу за плечо:
— Успокойся, Кая. Ты же слышала, что сказал Перси, — здесь нет никаких привидений.
— Да, и что? Я слышала и то, что слышала сейчас собственными ушами! — проговорила она дрожащим голосом, а потом снова закричала: — Вот! Опять! Слышишь?
Действительно, из глубины гробницы снова послышался страшный вой, и на этот раз еще громче, чем прежде. При этом в лицо вдруг ударил порыв ледяного ветра. Казалось, что привидения тянут к ним свои холодные руки, пытаясь схватить.
— Не-ет! — завопила Кая, изо всех сил прижимаясь к Лауре.
Лукас не проронил ни звука. Он спокойно стоял рядом с испуганными подружками и светил фонариком вглубь коридора, напряженно всматриваясь в темноту. Вдруг на лице у него появилась едва заметная улыбка.
— Неплохо! — произнес он.
Лаура удивленно посмотрела на брата:
— Неплохо что?
Лукас снова направил луч света вглубь коридора. Примерно в пяти метрах от них в стене виднелась небольшая ниша, из которой, освещенная фонариком, выглядывала голова каменного монстра. Это было отвратительное, безобразное чудище.
— Что это? — испуганно спросила Лаура.
— Думаю, это лемур. Так древние римляне называли злых духов усопших. Они высекали их из камня, чтобы те не могли выходить из могил, а также чтобы отпугивали других злых существ.
Широко разинув пасть, лемур пялился на друзей. И вдруг снова завыл, так что Кая опять громко закричала.
Кое-как успокоив подругу, Лаура снова обратилась к брату:
— Что… что это такое?
Лукас подал знак следовать за ним и направился к каменной голове. Лауре было нелегко за ним поспевать, так как ей пришлось тащить за собой упирающуюся изо всех сил Каю.
Лукас остановился рядом с лемуром и указал сестре на разинутый рот монстра, толстые губы которого образовывали почти безупречно круглое отверстие.
— Принцип действия как у органа или как если играть на обыкновенной бутылке, — начал объяснять он. — Скорее всего, рот монстра — это окончание трубки, идущей из его головы наружу.
— И поэтому на нас пахнуло холодным ветром?
— Прецизионно.
— Но откуда тогда этот ужасный вой?
— Все очень просто. Поток воздуха, проходя сквозь трубку, вызывает колебания различной частоты. В результате чего и возникает этот отвратительный звук, громкость которого пропорциональна квадрату амплитуды.
— Ах вот оно что, — медленно проговорила Лаура, глядя на брата ничего не понимающими глазами.
На лице Лукаса появилась снисходительная улыбка. Ему стало ясно, что ни Лаура, ни Кая не в состоянии понять его объяснений. Что поделаешь. Некоторые вещи слишком сложны, так что не каждый даун-айкю может их понять.
— Наверное, он здесь для того, чтобы отпугивать любопытных? — предположила Лаура.
— Вполне законологично. Этот прием — с помощью ветра создавать страшные звуки и наводить ужас на некоторые пугливые личности — знали еще в глубокой древности. И как мы видим, он до сих пор прекрасно действует! — сказал Лукас и, повернувшись к Кае, расплылся в широкой улыбке.
Девочка задохнулась от возмущения.
— Что? — закричала она. — Что ты хочешь этим сказать?
Лукас не отвечал, но его улыбка стала еще шире.
Тут Кая уже окончательно вышла из себя:
— Да если хочешь знать, мне с самого начала было ясно, что здесь нет никаких привидений! Правда, Лаура?
— Конечно, — ответила Лаура, сдерживая улыбку. — А теперь хватит, идем дальше.
Освещая путь карманными фонариками, они двинулись внутрь гробницы по наклонному узкому коридору. Он то и дело поворачивал и становился все уже и уже. Гнилостный запах стал настолько сильным, что было трудно дышать. Стены блестели от сырости, с потолка постоянно капало, на полу были лужи. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не оказаться в воде.
Через некоторое время осмотр гробницы неожиданно прервался.
Альбин Эллеркинг был в ярости. Просто вне себя. Он пнул ногой камень на дорожке, хмуро поежился, наглухо застегнул воротник зимней куртки и тяжелой походкой двинулся дальше, продолжая обход парка.
Гролль сидел у него на плече и вместе с хозяином внимательно смотрел по сторонам. Но вокруг все было тихо. Ни души.
«Естественно! — зло размышлял садовник. — У кого хватит ума в такую погоду разгуливать ночью по парку?» Ни у кого, конечно, — кроме него. Он бы тоже давно лежал в теплой постели. Так нет, приходится теперь мерзнуть на улице. А все она, эта змея.
Ребекка Таксус.
После ужина она отвела его в сторону и настойчиво потребовала, чтобы с этого момента он удвоил бдительность. Никто больше не должен ей помешать. Она не позволит, чтобы кто-то опять сорвал ее планы. Поэтому теперь каждый вечер после отбоя он должен совершать обход парка, чтобы следить за порядком и быть в курсе всех подозрительных передвижений на территории замка.
— Нельззя допусстить, чтобы кто-нибудь неззаметно пробралсся в гробницу, яссно тебе? — прошипела она, в упор глядя на него холодными змеиными глазами. — А ессли это вссе жже произзойдет, то не хотела бы я тогда оказзаться на твоем мессте. Я расссержуссь, очень расссержуссь, и Борборон тожже. Мы оба будем оччень недовольны!
Альбин Эллеркинг хотел было ей возразить, но потом передумал. Во-первых, это было совершенно бесполезно, а во-вторых, он-то прекрасно знал, что волноваться не о чем.
До сих пор еще никому не удавалось незаметно проскользнуть в гробницу. Вороны заметят любого непрошеного гостя и поднимут страшный крик. Ни один человек не сможет их провести. Да и разве кто-нибудь из учеников отважится пойти туда среди ночи? Конечно нет! Они побоятся. Особенно после того, как по интернату расползлись слухи о печальной участи, постигшей Алана Шмитта.
Альбин Эллеркинг зло усмехнулся. История с Аланом была его собственным изобретением. Отличная идея, как ему казалось, только вот змея Таксус даже и не подумала его поблагодарить. Квинтус Шварц, разумеется, тоже. Как же, дождешься от них благодарности! Так всегда! Делаешь за них всю грязную работу, а они тебя не ценят!
Садовник тяжело вздохнул. Но вид бывшей конюшни, в которой теперь располагалась его крохотная квартирка, немного смягчил боль обиды и даже несколько примирил с будущими несправедливостями, уготованными ему судьбой. Наконец-то обход закончен. Через несколько минут он с удовольствием растянется в теплой постели и предастся сладкой дреме.
Эллеркинг уже подходил к дверям, как вдруг Гролль громко зашипел. Потом еще раз. Удивленный, садовник остановился и обернулся назад — и тут он заметил ворон. Они кружили вдали в черном ночном небе над Мертвым лесом. Как раз над старой гробницей. Ни одна из них не издавала ни звука, но Альбину Эллеркингу сразу же стало ясно, что для такого необычного поведения должна быть какая-то причина.
Там что-то произошло — но что?
Садовник не мог найти ни одного разумного объяснения, так что ему не оставалось ничего другого, как отправиться туда самому и посмотреть, в чем там дело. Лучше лишний раз сходить, решил он. С Ребеккой Таксус шутки плохи.
А с Борбороном тем более.
Друзья в растерянности стояли перед стеной, преграждавшей им путь.
— Странно, — задумчиво проговорила Лаура.
— Не говори, — поддержала ее Кая. — Совершенно непонятно, зачем было замуровывать часть коридора.
— Нет, — затрясла головой Лаура, — я имею в виду не стену.
— Нет? А что же тогда?
— Помнишь, Магда недавно рассказывала о мальчике — по-моему, его звали Алан Шмитт, — которого придавило куском стены?
— Ну и что?
— А то! Скажи мне, ты видишь, чтобы где-нибудь стена была разрушена?
— Нет, — машинально ответила Кая, но потом и до нее наконец дошло. — Но… но тогда это значит…
— Вот именно! Это значит, что историю кто-то придумал. Спрашивается только, кто и зачем?
Но никто из друзей не стал ломать себе голову над этим вопросом, перед ними стояла задачка поважнее. Они беспомощно взирали на неожиданное препятствие.
— Что теперь? — спросила Кая, в ожидании глядя на Лукаса.
Тот молчал.
— Ты же у нас такой умный, на все знаешь ответы, — начала издеваться Кая. — Только вот когда доходит до дела, от тебя, оказывается, мало проку.
Лукас уже открыл рот, чтобы съязвить в ответ, но тут вмешалась Лаура.
— Эй! — резко оборвала она их. — Прекратите, сейчас не до споров.
Друзья замолчали, а Лаура снова повернулась к стене и стала внимательно изучать ее, освещая фонариком. Осмотрев кладку сверху донизу, она стала простукивать кирпичи и ощупывать их кончиками пальцев. Потом достала из кармана кусок камня, найденный в библиотеке, и для сравнения поднесла его к стене. По цвету и рисунку он полностью с ней совпадал. Лауру это открытие, как видно, обрадовало.
— Если не ошибаюсь, стена сложена из мальтийского мрамора. Принимая во внимание то, что рассказывал Перси, можно предположить, что склеп находится прямо за ней.
— Вполне правдологично, — отозвался Лукас. — Вопрос только, как нам туда попасть.
Вместо ответа Лаура снова принялась осматривать стену, освещая фонариком каждый выступ, каждое подозрительное пятно. Но не обнаружила ровным счетом ничего необычного. Один камень как две капли воды походил на другой. Огромные тяжелые глыбы ровными рядами были сложены друг на друга и на вид казались непреодолимым препятствием.
Вдруг Лаура обнаружила небольшой рельеф, высеченный на одном из каменных кирпичей. Он находился примерно на высоте полуметра от пола, у правого края стены. Девочка присела на корточки и стала внимательно осматривать рисунок. Лукас и Кая, стоявшие у нее за спиной, тоже подошли поближе и направили свет фонариков на рельеф. Теперь было ясно видно, что речь идет о фрагменте, так как именно в этом месте от стены был отколот кусок. Там, где должна была находиться верхняя часть картинки, в камне зияла дыра. Под ней можно было разглядеть копыта лошади и ноги двух рыцарей в доспехах. Край фрагмента обрамляла полукруглая рамка из латинских слов. Лаура сразу поняла, что это такое.
— Печать тамплиеров, — радостно прошептала она.
Она поднесла найденный в библиотеке кусок камня ближе к стене — несомненно, он представлял собой недостающую часть рельефа с телами рыцарей и головой лошади. А значит, был отколот от этой стены.
«Но зачем? — недоумевала Лаура. — Зачем папе понадобилось прятать кусок рельефа в библиотеке?»
Тут ей в голову пришла одна идея. Она осторожно поместила кусок камня на прежнее место и тихонько прижала рукой — он очень легко вошел в отверстие в стене. Но, не дойдя до конца, застрял, выступая примерно на сантиметр. Как девочка на него ни давила, дальше он идти не хотел. Не долго думая, Лаура повернула фонарик другим концом и изо всех сил ударила рукояткой по камню. И что же? Камень с легким щелчком целиком встал на место, так что печать наконец обрела первозданный вид.
В тот же миг из глубины гробницы послышался страшный грохот и скрежет. Лаура испуганно отскочила от стены и в ужасе посмотрела на остальных. Шум приближался и становился все громче. Вдруг стена перед ними начала дрожать.
Трое друзей испуганно переглянулись, отбежали от стены на несколько шагов и снова уставились на нее округлившимися от страха глазами. Она дрожала все сильнее, с потолка сыпался песок, и в свете фонариков было видно, как тысячи пауков со всех лап бросились врассыпную. Пол тоже начал шататься. Хотя и не очень сильно, но вполне ощутимо.
Кая схватила Лаурину руку и изо всех сил сжала ее в своей. Ее ногти больно впились Лауре в ладонь, но она этого даже не заметила, так как всецело была поглощена происходящим.
Стена вдруг пришла в движение. Сначала медленно, потом все быстрее она со страшным скрежетом отъезжала в сторону и наконец с глухим грохотом полностью исчезла в левой части коридора. Потом снова воцарилась тишина. Вибрация и дрожание прекратились.
Дорога была открыта.
Когда Лаура посветила фонариком в образовавшийся проход, она увидела перед собой просторный зал. В центре стоял огромный саркофаг. Они достигли цели — это была могила Раймара фон Равенштайна.
— Есть! — радостно воскликнула Лаура.
Лукас и Кая весело подхватили ее крик. Друзья обнялись и запрыгали от счастья.
21 Приключения в гробнице
— Обжора!!! — Терпению Алинор уже давно пришел конец. — Ради всех святых, замолчи, я тебя умоляю!
Но свупи и не думал ее слушаться. Он снова вытянул свою острую, мордочку и издал долгий протяжный вопль, похожий на стон испуганного олененка. Потом взмахнул перепончатыми крыльями, подлетел к двери и, со всего размаху врезавшись в нее головой, вверх тормашками шлепнулся на пол. Лежа на полу, он снова заскулил, теперь уже тише, но еще более жалобно.
Алинор подбежала к двери и взяла беспомощное животное на руки.
— Это тебе за то, что не слушался! — строго сказала она. — В следующий раз расшибешь себе голову! Ты что, хочешь поднять на ноги всю крепость? Чтобы все знали, что Аларика нет в Геллиниате, да?
Свупи пристально смотрел на девочку крошечными глазами-бусинками, и у Алинор вдруг возникло такое чувство, что он ее понимает. Она ласково погладила его по голове, почесала за круглым медвежьим ушком и потрепала по густой шерсти.
— Ну вот видишь, можешь же быть хорошим. Давно бы так!
Алинор подошла к деревянному столу, стоявшему в центре комнаты, выбрала самое спелое яблоко и протянула его малышу.
Обжора тут же схватил его передними лапками и жадно впился зубами. Поедая яблоко, он чавкал и хрюкал, словно целое стадо свиней.
— Эх ты, дурачок, уже давно мог бы получить свое лакомство, — устало проворчала Алинор. — И мне бы не пришлось из-за тебя так переживать!
В этот момент в коридоре послышались шаги. Они быстро приближались к комнате Алинор.
Свупи выронил яблоко и, прежде чем девочка успела зажать ему рот рукой, снова издал протяжный жалобный вой.
— Тссс! — Она безжалостно стиснула пушистику мордочку, пытаясь заглушить звук. Но было уже поздно — дверь затряслась от настойчивого стука и, прежде чем Алинор успела крикнуть: «Войдите!» — распахнулась, обнаружив на пороге рыцаря Параваина.
— Извини, — сказал он, — я ищу твоего брата. В комнате его не оказалось, и никто в крепости не знает, где его искать, вот я и подумал, что, может быть, ты…
Тут Параваин замолчал, увидев свупи у девочки на руках.
— Что делает Обжора у тебя в комнате? Он ведь неразлучен со своим хозяином.
— А-а-а… Он… это… Аларик… он…
Параваин пристально посмотрел на девочку:
— Что с Алариком? Отвечай!
Алинор стыдливо понурила голову, краска залила ее лицо, а на глаза навернулись слезы.
— Послушай, Алинор, — проговорил Белый рыцарь, строго глядя на девочку, — я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Но если ты хоть сколько-нибудь любишь своего брата, ты должна мне все честно рассказать.
Алинор еще какое-то время продолжала упрямо сжимать губы, но в конце концов сердце ее не выдержало, и она сквозь хлынувшие рекой слезы поведала Параваину о затее брата.
Когда она закончила свой рассказ, лицо Параваина было мертвенно-бледным.
Сраженный новостью, он угрюмо смотрел в пол, то и дело негодующе качая головой.
— Но как ты, Алинор, как ты могла такое допустить? — Он с упреком посмотрел на девочку. — Почему ты раньше мне ничего не сказала?
— Потому что я поклялась ему, что буду молчать.
От отчаяния Параваин громко застонал и взволнованно зашагал взад и вперед по комнате.
Немного успокоившись, он остановился и обратился к Алинор:
— Я понимаю… — голос его звучал теперь уже мягко, — я понимаю, что нужно держать данные обещания, но только в том случае, слышишь, только в том случае, если от этого не зависит чья-то жизнь! — Затем добавил уже более твердо: — А то, что Аларик подвергает свою жизнь смертельной опасности, это, я думаю, тебе не надо объяснять!
Алинор снова всхлипнула. Ее залитые слезами щеки пылали.
— Но он сказал мне, что знает какую-то тайную тропку через болото. Сильван, лесовик, ему показал…
— Даже если так! — вскричал Параваин и снова отчаянно заметался по комнате. — Даже если он целым и невредимым проберется через болото — в чем я очень сомневаюсь, — все равно это самая безобидная часть всего предприятия, самое страшное ждет его впереди! С тех пор как Борборон и его люди завладели кубком Озарения, они обрели такую силу, о которой Аларик даже не подозревает! Как, скажи мне, пожалуйста, он собирается с ними справиться?
В глазах Алинор отразился безграничный ужас, а лицо вдруг стало белее мела.
— Но… но тогда… — запинаясь, начала она, — тогда мы должны сейчас же спешить ему на помощь!
— Алинор, как ты себе это представляешь? До Серного болота отсюда не менее целого дня пути верхом. Как, по-твоему, мы ему поможем, если он уже попал в беду?
Лаура, Лукас и Кая осторожно вошли в склеп. Там пахло плесенью, постоянно слышался монотонный звук разбивающихся о каменный пол капель воды. Лучи карманных фонариков, как привидения, заскользили по каменным стенам темного помещения. Было трудно судить о его точных размерах. Лауре показалось, что оно было не меньше пятидесяти метров в длину и около десяти в ширину. Высота стен равнялась приблизительно двойному росту невысокого человека.
Пока друзья медленно шли к саркофагу, Лаура постоянно водила лучом фонарика по стенам склепа. Все выглядело именно так, как рассказывал Перси, — стены склепа были полностью выложены мрамором. Большой, высотой с человеческий рост, саркофаг был выполнен из того же материала. Его украшали многочисленные рельефы, изображавшие сцены из рыцарской жизни. Тут же были высечены знамя и регалии фон Равенштайнов. Надпись на цоколе саркофага свидетельствовала о том, что в нем действительно покоился Раймар фон Равенштайн.
— Надо разделиться и обыскать склеп, — предложила Лаура.
— Точно! — поддержал ее Лукас.
— Ты уверена, что обязательно надо разделяться? — дрожащим голосом поинтересовалась Кая.
— Не беспокойся. Привидения не интересуются рыжими, — сострил Лукас. — И мертвецы тоже.
— Лукас! Прекрати! — резко оборвала его Лаура и, повернувшись к подруге, добавила: — Конечно, если хочешь, мы останемся вместе.
— Да нет, все нормально, — стала оправдываться Кая. — Как скажешь.
Ей не хотелось признаваться в своих страхах при Лукасе. Да и что могло случиться? Ведь Лаура с Лукасом все время будут поблизости.
Кая сделала несколько неуверенных шагов в сторону от саркофага, не переставая ежесекундно оборачиваться и бросать испуганные взгляды на друзей, которые медленно двигались в противоположных направлениях.
Кая посветила фонариком вперед — и в этот момент ее глаза остановились на кошмарном чудище: огромный мерзкий паук свисал на паутине с потолка прямо у нее перед носом! Вне себя от ужаса, Кая завизжала как резаная, отскочила в сторону и попятилась, но тут же уперлась спиной в нечто человеческого роста. Это нечто зазвенело металлом, и в ту же секунду две тяжелые холодные руки обхватили девочку за плечи. Огромный монстр пытался повалить ее на пол! Заметив белые тонкие костяшки пальцев, торчавшие из железных доспехов, Кая от страха совсем потеряла голову. Они были изогнуты, напоминая кровожадные когти какого-то чудовища.
«Сейчас он схватит меня за горло и начнет душить», — промелькнуло у нее в голове, и она снова громко, пронзительно закричала.
Лаура и Лукас поспешили ей на помощь и вскоре увидели, что с ней произошло, — Кая наткнулась на старинные рыцарские доспехи, которые раньше скорее всего стояли прислоненные к стене склепа, а теперь упали на девочку, повисли у нее на плечах.
Кая облегченно вздохнула, когда наконец поняла, что железный монстр — это всего лишь старые рыцарские доспехи. Шлем, на котором еще виднелись сгнившие останки некогда роскошных перьев, сполз набок и лежал теперь у нее на плече. Девочка медленно повернула голову и осторожно покосилась через открытое забрало внутрь. Белый человеческий череп, на котором кое-где еще сохранились сморщенные почерневшие кусочки кожи, радостно таращился на нее, омерзительно, беззубо скалясь. Из левой темной глазницы выполз очередной паук, забрался Кае на плечо и стал поспешно спускаться. Совсем обезумев от ужаса, девочка опять закричала.
— Все в порядке, Кая, успокойся, — сказала Лаура, едва сдерживая улыбку. — Ничего страшного, не кричи!
Лаура и Лукас взяли доспехи, стащили их с Каиной спины и положили на пол.
— Он уже никому не причинит вреда, — сказала Лаура, указывая на скелет, выглядывающий из доспехов, — он мертв.
— И его друзья тоже! — добавил Лукас.
Луч его фонарика осветил еще три комплекта рыцарского снаряжения, лежавшие неподалеку на полу склепа. Они сильно проржавели, и в одном из них также виднелся скелет.
— Пропавшие рыцари, которых Раймар фон Равенштайн прихватил с собой в могилу! — сделала вывод Лаура.
Кая, все еще бледная, согласно кивнула. Она уже немного оправилась от испуга и смотрела теперь на рыцарские останки с состраданием.
— Бедненькие! — со вздохом сказала она. — Интересно, от чего они умерли?
Лаура и Лукас обменялись растерянными взглядами.
— И почему их доспехи такие ржавые? — продолжала размышлять вслух Кая.
— Эх ты, даун-айкю, это же вполне законологично! — отозвался Лукас. — Сама подумай — сколько лет они здесь лежат, сотни, а в склепе такая сырость, вот и заржавели!
Кая задумчиво выпятила нижнюю губу. Казалось, такое объяснение ее не устраивало, но она промолчала.
— Ну что, — произнес Лукас, — давайте искать дальше.
На этот раз друзья не стали разделяться. Держась друг за дружку, они медленно шли по склепу, освещая себе дорогу фонариками. Вскоре луч света выхватил из темноты кусок стены с закрепленным на ней факелом.
— Подождите, попробуем его зажечь, — сказал Лукас.
С этими словами он подошел к факелу, вытащил из кармана зажигалку, щелкнул колесиком и поднес пламя к пропитанной смолой пакле. В самом деле, огонь вскоре перекинулся на факел, и тот запылал ярким пламенем. Склеп наполнился неярким мерцающим светом, и теперь друзья могли его уже полностью рассмотреть. Кроме саркофага Раймара фон Равенштайна, там не было других гробов. Одиноким был Жестокий Рыцарь при жизни, таким остался он и после смерти — если не считать, конечно, четырех несчастных, которые — вряд ли по доброй воле — были призваны охранять вечный покой своего господина.
Вдруг Лаура обратила внимание на какой-то блестящий предмет в самом дальнем углу зала. Не мешкая ни минуты, она быстро направилась к нему. Друзья последовали за ней.
Вскоре она уже знала, что это такое. В небольшой нише, выдолбленной в стене, на каменном пьедестале стоял огромный кубок. Выполнен он был скорее всего из чистого золота, так как ослепительно сверкал в свете фонариков. Кроме того, он весь сверху донизу был усыпан драгоценными камнями. Насколько Лаура могла судить, исходя из своих скромных познаний, красные, по-видимому, были рубины, а зеленые — изумруды.
Друзья во все глаза смотрели на кубок и никак не могли насмотреться. Они впервые в жизни видели такую ценную вещь.
— Ух ты! — восторженно воскликнула Кая. — Наверное, дорогущий! — Потом повернулась к Лауре: — Это и есть кубок Озарения, да?
Но у Лауры на лице не было радости.
— К сожалению, нет, — сказала она и вытащила из кармана компьютерную распечатку, которую сделала недавно в кабинете у Перси.
Девочка развернула листок и для сравнения поднесла изображение копии Грааля, ставшей причиной гибели Раймара фон Равенштайна, к кубку в нише. Уже на первый взгляд было видно, что они полностью идентичны.
— Это всего лишь копия Святого Грааля, погубившая Жестокого Рыцаря, — сказала Лаура. — Перси рассказывал, что Раймар унес кубок с собой в могилу. Идем, надо продолжать поиски. Может быть, повезет — и второй кубок окажется тоже где-нибудь здесь.
Они снова разделились и стали поодиночке обследовать склеп. Но сколько бы они ни искали, сколько бы ни осматривали каждый уголок, нишу или щель, сколько бы ни простукивали стены в надежде обнаружить устроенный там тайник — все напрасно. Кубка Озарения там не было.
Не было даже его следов.
Лаура, разочарованная, хотела уже было закончить поиски, но вдруг остановилась как вкопанная и с испуганным видом прислушалась.
— Тсс! — прошептала она, поднеся палец ко рту. — Слышите?
Кая и Лукас переглянулись, удивленно пожав плечами.
— Что там? — поинтересовалась Кая.
— Точно не знаю. Мне кажется, что где-то… как будто течет вода.
— Ерунда! — равнодушно махнула рукой Кая. — Просто привидения, вот и все.
Лаура была не согласна с подругой. Она точно знала, что слышит этот звук. Девочка сделала быстрый шаг к стене и приложила к ней ухо. Но тут она заметила, что брат подошел к нише с кубком и, не задумываясь, преспокойно сунул в нее голову, чтобы ближе рассмотреть сосуд со смертельным напитком. Девочка выпрямилась и закричала:
— Лукас, осторожно! Забыл, что рассказывал Перси о страшной смерти Жестокого Рыцаря? Ты же не хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое?
Лукас только отмахнулся:
— Не паникуй! Я знаю, что делаю. Видишь, я его даже не касаюсь!
Лаура снова прижалась ухом к стене. Так и есть — издалека доносился тихий шум. Звук походил на приглушенный шелест или сдавленный шепот. Но он был настолько тихий, что трудно было точно сказать, что это такое. Возможно, и правда где-то журчала вода, а может быть, что-то совсем другое.
Но что?
Лаура подошла к Кае и Лукасу, которые все еще рассматривали копию кубка.
— Что-то здесь не так! — сказала она, нахмурив брови.
— Мне тоже так кажется! — раздался шипящий голос у нее за спиной.
Друзья резко обернулись. К своему величайшему ужасу, они увидели Альбина Эллеркинга, стоявшего у входа в склеп и мрачно смотревшего на них. На плече у него, как всегда, сидело отвратительное, заплывшее жиром животное. Шерсть Гролля стояла дыбом, распушенный хвост торчал трубой, а желто-зеленые глаза дьявольски сверкали в свете факела. Тут он раскрыл рот.
— Что вы тут вынюхиваете? Может быть, вам помочь? — свирепо прорычал кот.
— О нет! — пролепетала Кая. — Лаура, что нам делать?
Но Лаура и сама не знала. Она испуганно смотрела на садовника, который своей обычной неуклюжей походкой вошел в склеп, снял факел со стены и, держа его на вытянутой руке, грозно двинулся на друзей. Они попятились. Эллеркинг наступал и в конце концов загнал их в угол. Лаура попыталась проскользнуть сбоку, мимо садовника. Не тут-то было, Альбин тут же заметил ее маневр и преградил дорогу горящим факелом. Девочка отскочила назад, яркое пламя чуть было не обожгло ей лицо и одежду. Лукас тоже попробовал бежать, но его попытка оказалась еще менее удачной. Ему огонь опалил прядь волос, а вместе с ней и мочку правого уха.
Лицо Альбина Эллеркинга просияло злорадной улыбкой, когда он заметил, что обжег мальчика. Садовник подступал к друзьям все ближе, а кот у него на плече шипел, как разъяренный дракон.
Кая тряслась от страха:
— Лаура, сделай же что-нибудь, пожалуйста, сделай что-нибудь!
Тут Лаура вспомнила о Шепчущем тумане. Она быстро сунула руку в карман, вытащила бутылочку и выдернула пробку. На этот раз Ворчун оказался намного проворнее — он вынырнул из бутылочки так быстро, как будто только этого и ждал.
— Окутай его, Ворчун! — приказала девочка туману. — Скорей!
— Ваше желание — закон для меня, госпожа, — послушно прошептал туман, — закон для меня.
Облако тумана поползло к удивленному садовнику и сгустилось вокруг него так, что он вместе с котом оказался полностью окутан плотной пеленой. Только факел, подобно огромному светляку, продолжал сиять сквозь густую дымку.
— Черт бы их побрал! — заорал Гролль, но сколько бы он ни ругался, проку от этого было мало. Ни он, ни Альбин Эллеркинг ничего не видели сквозь туман. Садовник в отчаянии попытался вырваться из плотного облака, застилавшего глаза, — безрезультатно. Лаура радостно наблюдала за тем, как Ворчун следовал за малейшим его движением, он словно приклеился к садовнику. Теперь сбежать от Эллеркинга и его кота не составляло большого труда.
Лаура сделала друзьям знак следовать за ней и приложила палец к губам. Только тише! Как можно тише! Она вплотную прижалась к каменной стене и попыталась на цыпочках проскользнуть мимо садовника к выходу. Кая и Лукас осторожно двинулись за ней. Они шли почти бесшумно.
И все-таки чуткий кошачий слух Гролля уловил их шаги.
— Караул! Они удирают! — заревел он на плече у хозяина. — Слева, держи слева!
Альбин Эллеркинг быстро сдвинулся влево и преградил друзьям дорогу.
Проклятие!
Лаура, не долго думая, поменяла направление. Сделав друзьям знак рукой, она тихонько стала пробираться к противоположной стене склепа.
— Справа! — зашипел кот. — Теперь справа! Улепетывают!
Садовник вместе с окутавшим его туманом быстро переместился вправо. И казалось уже, что друзьям ни за что от него не убежать, как он вдруг споткнулся о валявшиеся на полу ржавые рыцарские доспехи и с отчаянным грохотом повалился на пол. Факел выскользнул у него из рук, вылетел из облака тумана и приземлился прямо у ног Лауры.
— Дьявол их побери! — завизжал кот из тумана в тот момент, когда Лаура быстро наклонилась и ловко подобрала факел.
— Скорее, за мной! — скомандовала она друзьям, держа факел высоко над головой.
Каю и Лукаса не пришлось долго упрашивать.
Когда друзья наконец выбежали из гробницы, Лаура отшвырнула факел в сторону. Он упал в лужу, и пламя с шипением погасло. И все трое припустили так, как будто за ними гнались черти.
Огромные вороны, дремавшие на ветвях деревьев, вдруг разом ожили. В тот же миг крылатые стражи гробницы подняли оглушительный крик. Словно пчелиный рой, они слетели вниз и бросились вслед за убегающими, а те со всех ног неслись по Мертвому лесу. Лаура, Кая и Лукас слышали над головой взмахи тяжелых крыльев, в ушах звенело от жуткого крика ворон. Но они не оборачивались, а продолжали бежать вперед, втянув головы в плечи и каждую секунду ожидая ударов острых тяжелых клювов.
Через какое-то время крики птиц вдруг стали тише, а потом и вовсе смолкли. Лаура бросила через плечо боязливый взгляд назад. Вороны отстали от них и летели теперь обратно к старой гробнице, обветшалые стены которой остались уже далеко позади, в самой гуще темного дремучего леса.
«Похоже, они охраняют только саму гробницу, — подумала Лаура, — и теперь отстали от нас, потому что мы покинули пределы их владений».
Как бы то ни было, главное, что кошмарные птицы оставили их наконец в покое. Если больше не произойдет ничего неожиданного, то бежать осталось совсем недолго, скоро Мертвый лес закончится, и они окажутся на опушке.
Лукас бежал вслед за сестрой, ни на шаг не отставая. У него, казалось, было еще много сил. А вот Кая, наоборот, уже еле переставляла ноги и осталась далеко позади. Было видно, как тяжело дается ей непривычная физическая нагрузка, она пыхтела на весь лес, как испорченная паровая машина.
Лаура замедлила шаг и подождала подругу.
— Не останавливайся! — прокричала она ей. — Осталось совсем чуть-чуть.
— Ничего, ничего, — задыхаясь, ответила Кая. — Не беспокойся.
Но шаги ее становились все короче и неувереннее. Она пыхтела и отдувалась все громче, как паровоз, с которым случился приступ астмы. Поэтому Лаура едва расслышала голос, долетевший до них из глубины леса. Он звучал, как далекий хриплый шепот.
— Подождите! Подождите! — тихо шелестело среди деревьев. — Меня забыли, госпожа, — меня забыли!
Лаура подала Кае знак рукой, чтобы та бежала дальше, а сама остановилась. На лице ее появилась радостная улыбка, так как она сразу узнала голос — это был Ворчун, Шепчущий туман.
В ту же минуту он и сам показался из-за деревьев; белый вихрь, как слаломист огибавший стволы, несся к поджидавшей его девочке. Долетев наконец до Лауры, Ворчун тяжело закашлялся.
Лаура испуганно нахмурилась.
— Что с тобой? — спросила она. — Ты так запыхался!
— Ничего страшного, госпожа, — ничего страшного. Просто расслабился и от спешки отвык — от спешки отвык. Спасибо, что дождались меня, госпожа, — спасибо, что дождались!
— Тебе спасибо! — с улыбкой ответила Лаура. — Без тебя нам ни за что бы не убежать от Эллеркинга и его кота.
— Не стоит благодарности, госпожа, — не стоит! — гордо отмахнулся Ворчун. — Главная моя задача — служить моей госпоже — служить госпоже. Но если госпоже угодно будет дать мне отдохнуть, то пусть она пустит меня обратно в опочивальню — пустит в опочивальню. Ужасно я устал… — тут он действительно громко и с удовольствием зевнул, — ужасно я устал.
Лаура достала из кармана бутылочку и открыла ее. Закрутившись вихрем, туман быстро исчез в сосуде, и, еще прежде чем девочка успела заткнуть горлышко пробкой, оттуда послышался его сладкий храп. С добродушной улыбкой на губах Лаура опустила бутылочку в карман куртки и поспешила вслед за друзьями.
Альбин Эллеркинг с перекошенным от боли лицом яростно сопел. Левая нога горела как в огне. Споткнувшись о рыцарские доспехи и полетев на пол, он не только порвал брюки о ржавый металл, но и до крови расцарапал себе бедро. Мало того, проклятый туман позаботился о том, чтобы он потерял всякую ориентацию в пространстве, и, прежде чем нашел выход, он не один раз с разбегу больно налетел лбом на стену. В результате на лбу у него выросло несколько здоровенных шишек. К счастью, плотное белое облако вдруг рассеялось и куда-то исчезло.
Направляясь к выходу, садовник все еще продолжал бурчать себе под нос ругательства. «Ну, погодите, паршивцы! Я вас еще проучу — вот увидите!»
Гролль уже давно покинул хозяина и первым выбрался из гробницы. Оказавшись на улице, он остановился, выгнул спину дугой, поднял хвост трубой и зашипел, как взбесившийся дьявол.
Альбин Эллеркинг вышел вслед за ним, осмотрелся и понял, что так взбесило кота, — мерзавцы уже успели смыться!
Черт бы их побрал!
Садовник в отчаянии заскрежетал зубами, его лицо перекосилось от злости. Но тут ему в голову пришла одна мысль, от которой настроение его сразу улучшилось. Пусть беглецов уже не догнать — все равно никуда не денутся! В этом он был абсолютно уверен. Драган и Дрогур о них позаботятся. От этих двоих еще никому не удавалось скрыться.
Никому.
Альбин Эллеркинг злорадно усмехнулся. Сунул пальцы в рот, набрал в легкие побольше воздуха и громко свистнул.
Парк замка Равенштайн спокойно дремал в тишине темной ночи. Легкий ветерок тихонько покачивал ветви деревьев, чуть слышно шелестел почерневшей жесткой листвой и сухой травой на полянах. Огромные, подстриженные в форме собак кусты стояли почти неподвижно.
Месяц выглянул из-за туч, и в этот момент вдруг раздался пронзительный, резкий звук. Громкий свист, прозвучавший в Мертвом лесу, эхом прокатился по лужайкам парка. Потом снова воцарилась тишина, ничто больше не нарушало ночного покоя.
Вдруг огромные фигуры собак зашевелились. С громким шелестом они начали изменять свою форму. Листья постепенно сливались друг с другом, пока обе собаки не оказались покрыты густой темно-зеленой щетиной. Когда превращение фигур в настоящих собак было завершено, послышалось глухое рычание и хриплый лай. Листья напоминали теперь больше блестящую черную шерсть, под которой играли крепкие, упругие мускулы. Видны были даже вены, а недавно еще абсолютно безжизненные глаза зло блестели в сумрачном свете луны. Неподвижные хвосты в мгновение ока беспокойно закрутились, мохнатые лапы вонзили когти в землю и тихо затоптались по траве. Вполне безобидные садовые скульптуры превратились в ужасных, злых догов из плоти и крови.
Огромные собаки вскинули головы, повернули чуткие уши по ветру и напряженно прислушались. Их разинутые пасти обнажались в смертоносном оскале. С длинных дрожащих языков, пенясь, стекала слюна, а рычание становилось все громче и громче. Напоследок они еще раз потянулись и встряхнулись, как будто хотели окончательно избавиться от скованности ненавистного растительного бытия. Снова из Мертвого леса послышался громкий свист, и Драган и Дрогур, кровожадные псы Темных сил, с громким лаем помчались на зов.
22 Демон смерти
Аларик продвигался вперед на четвереньках, низко склонив голову и прильнув к самой земле, чтобы как можно меньше вдыхать ядовитые пары Серного болота. И все равно в горле саднило, глаза слезились, руки и ноги невыносимо ломило, а по всему телу градом катился пот. Непривычная поза отнимала слишком много сил, еще больше замедляя путь. Но он терпел, стараясь не выпрямляться. Сильван не раз повторял, что передвигаться можно только ползком. А все наставления лесовика до сих пор еще ни разу не подвели мальчика, и благодаря им он благополучно преодолел уже значительную часть болота. Стоило только на пядь отклониться от узкой тропинки, как руки и ноги тут же увязали в топкой, коварной жиже. К счастью, Аларику каждый раз удавалось снова нащупать твердую почву и вернуться на спасительную тропу.
Страшную вонь и бульканье болота Аларик уже давно перестал замечать, точно так же как потерял ориентацию во времени. Он уже не мог точно сказать, как долго находится в пути. Казалось, что с тех пор, как он покинул родные края, прошла целая вечность, но до конечной цели его путешествия было еще далеко.
Оруженосец на мгновение остановился, немного приподнялся и пристально всмотрелся в желтую туманную даль. Видимость была не более десяти шагов. Все, что находилось дальше, утопало в непроглядных облаках ядовитых испарений, которые то сгущались, то на какой-то миг вдруг рассеивались, открывая взгляду кусочек болотного ландшафта чуть дальше впереди. Но как бы Аларик ни напрягал глаза, ничего конкретного разглядеть не мог.
Тыльной стороной ладони юноша вытер пот со лба, оставив на лице широкий грязный след. Его руки, ноги и вся одежда были покрыты толстым слоем ила. Но Аларик этого не замечал. В голове вертелась только одна мысль — нужно во что бы то ни стало добраться до крепости Борборона, чтобы помешать силам Тьмы осуществить свои коварные планы. Пусть даже уверенность в том, что это возможно, постепенно шла на убыль.
Оруженосец снова пригнулся к самой земле и на четвереньках пополз дальше. Он не знал, сколько времени полз по болоту, когда вдруг послышался странный шум. Звук, казалось, шел сверху, с высоты и был похож на удары мощных крыльев.
Аларик остановился, запрокинул голову, пригляделся и прислушался. Но ничего не смог разглядеть, так как ядовитый туман по-прежнему застилал все вокруг. Юноша хотел было двинуться дальше, но тут снова послышался тот же странный шум. Все ближе и ближе, теперь к нему добавился еще и другой звук, заставивший Аларика содрогнуться от ужаса, — злорадный женский хохот. Оруженосец испуганно застыл на месте, но вскоре все снова стихло. Только болото продолжало булькать, выбрасывая в атмосферу смертоносный газ.
Аларик недоуменно покачал головой. «Не может быть! — размышлял он. — Наверное, просто показалось. Как какая-то женщина могла оказаться в воздухе над облаками серного тумана? Тогда она должна… Нет, ерунда, просто невозможно — если только это не гарпия, демон смерти!»
Страшные мысли вдруг сами собой овладели сознанием юноши, он был до смерти напуган. Охваченный паникой, Аларик пополз дальше гораздо быстрее, чем раньше. Теперь даже непривычная поза ему не мешала. То, что таким образом не сбежать от демона смерти, ему как-то не приходило в голову.
От страха он перестал соображать, только полз все дальше и дальше, пока силы не иссякли и он не повалился ничком на землю. Его уже не волновало, что одежда насквозь промокла. Сердце отчаянно колотилось, каждый удар болью отзывался во всем теле. Легкие горели, как будто их ошпарили кипятком. Аларик закашлялся, жадно хватая ртом воздух. Он был настолько измотан, что едва услышал обращенные к нему слова.
— Смотри-ка, мальчуган! — ласково проговорил чей-то голос. — Какой приятный сюрприз.
Аларик изумленно поднял голову и осмотрелся. Теперь он заметил, что серный туман немного рассеялся, но все равно поблизости никого не было видно. Только в нескольких шагах росла одинокая береза. Скорее всего это та береза, о которой говорил лесовик. Возле нее тропа резко сворачивает.
Сообразив, что он преодолел уже большую часть пути, Аларик мигом забыл про усталость. Значит, все получится! Затея оказалась вовсе не такой безумной, как ему уже начало было казаться.
И опять послышался все тот же голос. Но на этот раз он звучал уже обиженно:
— Да он, оказывается, еще и невоспитан! Не здоровается со старшими!
Аларик снова осмотрелся по сторонам — и снова не обнаружил ни души. Только береза одиноко стояла у него на пути. Она была невысокая, с тонким стволом и жидкими ветками. Деревце сильно раскачивалось из стороны в сторону, хотя на болоте царил полный штиль.
— Что уставился, ротозей? Не видишь, с тобой разговаривают!
Тут Аларик догадался, что с ним разговаривает береза — больше некому.
— Э… э… это ты мне? — заикаясь, проговорил он.
— Тебе, тебе, кому же еще? — Береза возмущенно покачала макушкой. — Разве здесь, кроме нас, есть еще кто-нибудь? — Тут она склонилась к нему, чуть не касаясь ветвями. — Скажи-ка, мой мальчик, что привело тебя ко мне?
— К тебе? Нет, я пришел не к тебе. Мой путь лежит в Черный замок.
— Жаль! — Береза снова выпрямилась. — Я надеялась, что ты составишь мне компанию. А ты, оказывается, такой же дурачок, как и все остальные.
— Ты покажешь мне путь в Черный замок?
— Конечно, — ответила береза, опять покачнувшись.
— Спасибо! Спасибо! — Оруженосец чуть не запрыгал от радости.
— Еще чего не хватало! — сказало вредное дерево. — Я так давно мечтала о компании. И не надейся, что я тебя так сразу отпущу!
Аларик хотел было что-то возразить, как вдруг в нос ему ударил отвратительный, тошнотворный запах. Приторный, гнилостный смрад.
Дыхание смерти.
В тот же миг над головой у него послышался шум. Кошмарное крылатое существо вынырнуло из желтого тумана и камнем полетело вниз, на растерянного юношу.
Сначала Аларик увидел искаженное злобой женское лицо, а затем и сухое, жилистое тело гарпии. Источающий зловоние демон смерти уже нацелил на него свои острые безжалостные когти. Аларик закрыл голову руками и, резко отскочив в сторону, сумел избежать нападения, но удар мощных крыльев все-таки сбросил его с тропы, так что он с громким всплеском шлепнулся в болото.
В ту же секунду трясина начала засасывать его. Отчаянно работая руками, Аларик попытался выбраться на твердую почву, но гарпия была уже тут как тут, — сделав круг, она снова подлетела к нему.
Демон смерти завис в воздухе прямо у оруженосца над головой, в то время как тот медленно погружался в болото. Вид чудовища с головой и туловищем уродливой старухи был настолько невыносим, что мальчик чуть было не потерял сознание. Казалось, это само Зло разверзло свою ненасытную глотку. Смрад, исходящий от безобразного существа, не давал дышать, наполняя легкие смертельным ядом.
Гарпия пронзительно расхохоталась и прокаркала скрипучим голосом:
— Тебе больше не придется искать дорогу, щенок! Настал твой конец! Конец! Конец!
Она снова громко закаркала, выпустила грозные когти, размахнулась драконьей лапой и нанесла удар.
Мертвый лес наконец остался позади, и друзья бежали теперь по более светлой, открытой части парка. На опушке леса Лукас остановился и подождал отставших девочек. Правое ухо у него болело, а от волос пахло паленым.
На другой стороне большой поляны в темноте уже виднелись призрачные очертания замка. Кая облегченно вздохнула. Она чуть замедлила шаг, чтобы отдышаться, но Лаура настойчиво тащила ее вперед.
— Не расслабляйся! — подгоняла она подругу. — Надо бежать, здесь еще слишком опасно!
Кая, пыхтя и отдуваясь, с трудом переставляла ноги. Силы ее были на исходе. Она хотела было что-то возразить, но в этот момент у них за спиной послышался громкий лай собак. Он звучал устрашающе и был уже совсем близко. В следующий миг из-за кустов, росших на краю лужайки, выскочили два огромных дога и с бешеной скоростью понеслись на друзей.
Кая как вкопанная застыла на месте.
Хотя от собак их все еще отделяло несколько сот метров, Лаура сразу же оценила исходящую от них смертельную опасность.
— Бежим! — прокричала она. — Бежим скорее!
С этими словами Лаура схватила Каю за рукав и понеслась со всех ног прочь. Лукас тоже не отставал. Через несколько секунд он их даже перегнал. Он летел с такой скоростью, как будто задался целью установить новый мировой рекорд. Даже у Каи, которая, казалось, не могла больше сделать ни шагу, перед лицом опасности как будто выросли крылья. И все-таки она бежала медленнее, чем Лаура. Девочка чувствовала это, так как ей было все труднее и труднее тащить подругу за собой.
Собаки быстро приближались.
Лаура уже слышала их хриплое дыхание и топот тяжелых лап. Она собрала последние силы.
— Кая, скорее! — закричала она в панике. — Не отставай!
Хотя грудь страшно ныла, а ноги подгибались от напряжения, Лаура ускорила темп. Бесполезно — Кая висела на ней, как тормозная колодка.
Хорошо еще, что Лаура вовремя успела заметить большой корень, торчавший у них на пути. Одним махом девочка перепрыгнула через него и прокричала Кае:
— Осторожно!
Но было уже поздно. Та не смогла обогнуть препятствие, с размаху налетела на него и растянулась во весь рост. К счастью, падая, она отпустила руку подруги, так что Лауре все-таки удалось устоять на ногах.
Кое-как оправившись от ушиба, Кая собиралась вскочить и бежать дальше, но собаки уже настигли ее. Девочка чувствовала их жаркое дыхание у себя за спиной и приготовилась к тому, что они сейчас бросятся на нее и растерзают в клочья, но этого не произошло. Удивленная, она подняла глаза. Собаки остановились в нескольких метрах от нее и яростно лаяли. Их, похоже, смущало, что жертва больше не убегает со всех ног, а преспокойно лежит на земле и дожидается нападения.
На самом же деле Кая просто оцепенела от ужаса. Она была не в состоянии пошевелить ни рукой ни ногой. Как парализованная, она неподвижно лежала там, где упала и, глядя на собак, кричала:
— Лаура! Помоги мне, Лаура!
Лаура, ни секунды не раздумывая, повернула назад, подбежала к подруге и самоотверженно встала между ней и разъяренными псами. Лукас, который за это время успел оторваться от них на значительное расстояние, тоже вернулся и присоединился к сестре.
Пока он помогал Кае подняться на ноги, Лаура не сводила глаз с собак. В их черных зрачках читалась жажда крови. И тут Лаура поняла, что она сделала не так.
«Нельзя убегать! — промелькнуло у нее в голове. — Нужно стоять на месте. Спокойно, Лаура, спокойно! Никаких резких движений. Может быть, тогда они от нас отстанут. — И тут ей в голову пришла еще одна мысль: — Если возможно читать чужие мысли, то почему бы не попробовать подчинить себе чужую волю?»
Лаура глубоко вздохнула и бесстрашно посмотрела собакам прямо в глаза. «Убирайтесь прочь! — мысленно приказала она им. — Убирайтесь! Прочь! Прочь!»
Собаки снова зло зарычали, обнажая в страшном оскале огромные острые клыки, но напасть все-таки не решались. Наоборот, когда Лаура сделала осторожный шаг им навстречу, они отпрянули назад и попятились.
У Лауры в душе зародилась надежда. Ура, получилось! Все получилось!
Она сделала еще один шаг вперед, и собаки снова попятились. Они как будто немного успокоились, так как рычали уже не так громко.
Тут снова в тишине ночи раздался пронзительный свист.
Псы встрепенулись, и в ту же минуту их словно подменили. Одержимые жаждой крови, они снова яростно залаяли на девочку. Их хвосты бешено колотили по воздуху. Передние лапы с длинными, врезавшимися в траву когтями они прижали к земле, словно пантеры перед прыжком. Через мгновение доги стрелой бросились на друзей и вдруг снова застыли на месте. Злое, наводящее ужас рычание превратилось в жалкий визг. Собаки еще некоторое время испуганно смотрели на свои жертвы, но уже через минуту развернулись и пустились наутек. С поджатыми хвостами и прижатыми ушами, они огромными скачками уносились прочь.
Друзья удивленно переглянулись. Что могло так напугать собак, что они, бросив свою добычу, обратились в бегство? Тут у них за спиной послышался страшный вой. Они обернулись.
Это был волк — огромный черный волк несся прямо на них.
Лаура сразу же поняла, почему хищный зверь кажется ей таким знакомым. Это был волк с картины, висевшей в вестибюле интерната! Девочка была в этом абсолютно уверена, хотя разум отказывался верить глазам. «Нет, это какая-то ошибка, обман зрения, — думала она про себя. — Разве может волк, нарисованный на холсте, вдруг ожить и превратиться в настоящего зверя?»
А волк, бежавший прямо на них, был самым что ни на есть настоящим. Огромными прыжками он приближался к друзьям, желтые, как сера, глаза, светились в темноте. Не обращая на испуганную троицу никакого внимания, он промчался мимо и понесся дальше вслед за убегающими собаками. Вскоре и он скрылся в ночи.
Кая отрешенно смотрела в одну точку.
— Не могу поверить, — тихо проговорила она, потом покачала головой и обратилась к Лауре: — Ты тоже это видела?
Лаура молча кивнула.
— А я-то думала, что волки у нас уже давным-давно перевелись, — пробормотала Кая.
— В том-то и дело! — воскликнул Лукас, он первым оправился от испуга и уже пришел в себя. — Последний волк был убит в Мертвом лесу еще в начале девятнадцатого века тогдашним хозяином Равенштайна. Говорят, он сделал из животного чучело и держал его как трофей в охотничьем домике.
— Но если волки здесь уже давно не водятся, — продолжала размышлять вслух Кая, — тогда откуда он взялся?
Лукас пожал плечами:
— Откуда мне знать?
— А вдруг это необычный волк?
— Как это, необычный?
— Может быть, это привидение.
— Привидение? — удивился Лукас. — Не выдумывай. Во-первых, привидений не бывает. А во-вторых, это все равно невозможно!
— Не знаю, не знаю, — не сдавалась Кая. — После некоторых событий мне уже все кажется возможным.
— Это не привидение, — вдруг сказала Лаура спокойным голосом.
— Ну прецизионно! Вот и я ей то же самое говорю, — с жаром подхватил Лукас, потом на лбу у него снова появились обычные морщинки, и он пристально посмотрел на сестру. — А ты-то откуда знаешь?
Лаура хотела было поведать друзьям о тайне старинной картины, но потом ей вдруг в голову пришла идея получше.
— Идемте, — скомандовала она, — я вам кое-что покажу.
Кровь, капавшая у Аларика со лба, на какое-то время залила ему глаза, так что он ничего не видел. Гарпия все-таки успела ранить его в голову. Лоб горел словно в огне преисподней, — похоже, чудовище не только раскроило его от виска до виска острым когтем, но и отравило рану смертоносным ядом.
Крылатый демон смерти вновь бросился на Аларика. На этот раз удар страшной лапы пришелся ему по щеке. Он громко вскрикнул от боли и, сколько мог, отпрянул назад.
Гарпия снова издевательски расхохоталась и прокаркала скрипучим старушечьим голосом:
— Ты умрешь, щенок! Умрешь! Умрешь! Умрешь!
Аларик знал, что ему не спастись. Тем более что он уже по плечи увяз в болоте. Он молился лишь об одном, чтобы демон смерти успел лишить его жизни прежде, чем трясина сомкнётся над головой.
Но у гарпии, видно, были другие намерения. Все ее атаки как будто преследовали одну-единственную цель — причинить Аларику боль и не дать выбраться на твердую почву. Чудовище хотело насладиться зрелищем его мучительной смерти: как он медленно погрузится в зловонное болото и в конце концов захлебнется в отвратительной, ядовитой грязи. Только тогда оно приземлится над ним, чтобы разорвать его тело на части и потом проглотить по кускам.
«Ну конечно! — промелькнуло в голове у Аларика. — Гарпии ведь питаются падалью».
Демон смерти тем временем приготовился к новой атаке. Глаза стервятницы дьявольски заблестели, когда она выпустила стальные когти для очередного удара. Гарпия уже занесла лапу над головой мальчика, как вдруг чей-то окрик ее остановил. Голос был настолько твердый и властный, что человекоптица на какой-то миг забыла про свою жертву и удивленно осмотрелась в поисках того, кто осмелился говорить с ней таким тоном.
В этот момент над головой у нее показался и сам Быстрое Крыло.
Орел, страж Магических врат, камнем летел вниз на демона смерти. Выпустив мощные, похожие на кинжалы когти, он впился в тело гарпии, одновременно нанося ей удары тяжелым острым клювом. Безобразная стервятница издала пронзительный вопль, от нее в разные стороны полетели перья, и две древнейшие птицы вступили в смертельную схватку. Орел и гарпия бились не на жизнь, а на смерть.
Но вскоре гарпия поняла, что ей не справиться с превосходящей силой Быстрого Крыла. С громким истерическим карканьем она обратилась в бегство и быстро покинула поле брани.
Быстрое Крыло бросился вслед за демоном смерти. Наверное, чтобы убедиться, что он не вернется и не причинит больше Аларику вреда.
Оруженосец растерянно смотрел вслед орлу, который все удалялся и удалялся, пока наконец совсем не скрылся из виду. Юноша уже успел попрощаться с жизнью, но неожиданное и своевременное появление Быстрого Крыла поселило в его душе новую надежду. Неужели теперь орел, посланник Света, бросит его в беде? Быстрое Крыло наверняка понимал, что без посторонней помощи Аларику не выбраться из Серного болота. Он не мог не заметить, что оруженосец Параваина уже по горло увяз в трясине и не может пошевелить ни рукой ни ногой! Но все равно улетел! Просто взял и улетел!
Все пропало!
Сначала Аларик почувствовал бесконечную душевную пустоту, но потом решил, что не стоит напрасно спорить с судьбой. Нужно просто смириться с неизбежной участью. Он закрыл глаза. В последние минуты жизни его мысли должны быть посвящены тем, кто дороже всех: Алинор, его сестре; отцу и матери, братьям и сестрам; Параваину и Морвене и, конечно же, Элюзиону, Хранителю Света. Он больше никогда их не увидит, а ему будет так не хватать их в царстве Вечной Тьмы.
— Эй, ты что, уснул?
Прозвучавший над самым ухом мужской голос словно обухом огрел его по голове. Аларик удивленно раскрыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо Сильвана. Рослый, крепкий мужчина с окладистой бородой, стоя на тропе, наклонялся к нему и протягивал руки.
— Ты? — проговорил Аларик, и в голосе его слышалось недоверие.
— Конечно я, кто же еще, привидение, что ли?
— Но… но, Сильван, откуда ты взялся?
— Параваин послал ко мне Быстрое Крыло, вот я и побежал тебе на помощь. А теперь приготовься, будет больно! — С этими словами Сильван запустил свои лапищи юноше в волосы и потянул за них что было сил.
Аларик не чувствовал боли, когда лесовик тащил его из болота. Он был слишком счастлив. Его жизнь спасена, он не умрет! Он снова увидит семью, Параваина и Хранителя Света! Оруженосец повалился на тропинку и посмотрел на Сильвана влажными от слез глазами.
— Спасибо тебе, Сильван, — успел прошептать он, прежде чем потерял сознание.
Лаура вошла в вестибюль главного корпуса и с облегчением поняла, что не ошиблась в своих предположениях, — черного волка действительно не было на картине. Женщина в белом стояла на опушке леса одна.
Лаура указала друзьям на картину:
— Ну! Что вы на это скажете?
Кая и Лукас внимательно посмотрели на картину, потом растерянно переглянулись и уставились на Лауру ничего не понимающими глазами.
— Может быть, все-таки сделаешь одолжение и объяснишь нам, в чем дело, — сказал Лукас. Глаза его превратились в узкие щелочки, а голос звучал раздраженно.
— Что тут объяснять? — удивилась Лаура. — Разве вы ничего не видите?
— Что мы должны видеть? — нервно спросила Кая. — Лаура, ради всего святого, объясни, что мы должны видеть!
Лаура недоуменно посмотрела на друзей. Они что, слепые, что ли? Или просто прикидываются?
— Ну хватит притворяться, — обиженно сказала она. — Вы прекрасно видите, что случилось с картиной!
Кая снова посмотрела на картину, потом перевела взгляд на подругу. Она ничего не сказала, но в глазах было написано удивление и недоумение.
А вот Лукас сделал недовольное лицо.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он. — И не знаю, чего ты от нас добиваешься. Но сейчас мне уже все равно.
Он замолк, так как в этот момент широко, самозабвенно зевнул. Потом снял очки и начал тереть глаза.
— У меня больше нет сил, я хочу спать, — продолжил он, водрузив очки на место. — Спокойной ночи и приятных снов! Надеюсь, к утру и твоя голова просветлеет. — С этими словами он развернулся и побрел к своей комнате.
Лаура еще некоторое время недоуменно смотрела ему вслед.
— Ну хорошо, — проговорила она наконец. — Кая, теперь ты можешь мне честно сказать — ты видела, что произошло с картиной?
Кая только со вздохом покачала головой:
— Я думаю, Лукас прав. Мы все переутомились. Пойдем, пора спать!
Не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице.
Лаура опешила. «Значит, Кая действительно не видит, что на картине осталась только женщина в белом, — подумала она. — И Лукас тоже».
Она снова подняла глаза на картину. Нет, она не ошиблась — черный волк бесследно исчез, как будто его там никогда и не было. Но ни Лукас, ни Кая этого не видят. Наверное, это потому, что они не стражи Света. Они видят только то, что лежит на поверхности. И тут в голову Лауре пришла страшная мысль: а вдруг они и кубок Озарения тоже не увидят? Что если он недоступен их взгляду точно так же, как изменения, произошедшие на картине? Но как тогда они смогут помочь в его поисках?
При этой мысли Лаура почувствовала себя совсем одинокой. И ужасно беспомощной. Пока она брела вслед за Каей к своей комнате, ее оставили последние надежды и на смену им пришел страх.
Страх, что ничего не получится, что она никогда, никогда не сможет найти кубок.
Посреди ночи Лаура вдруг ни с того ни с сего проснулась. Она не сразу сообразила, где находится. Но когда приподнялась на локтях и осмотрелась, то поняла, что лежит в собственной постели у себя в комнате.
Конечно! Где же еще?
В окно барабанил нудный дождь, слышалось тихое посапывание Каи. На тумбочке рядом с кроватью тикал будильник. Было уже почти четыре часа.
О нет! Через три часа подъем!
Лаура чувствовала себя совсем разбитой. Она хотела было опять с головой нырнуть под одеяло, как вдруг до ее слуха долетели какие-то звуки, похожие на тихий, жалобный плач. Хотя они были едва уловимы, девочка слышала их вполне отчетливо. Неподалеку кто-то всхлипывал. Удивленная, она снова приподнялась на кровати и посмотрела на Каю. Но подруга тихо и мирно продолжала спать.
Кто же тогда так горько и жалобно плачет?
Лаура посмотрела на дверь, и в этот момент ей стало ясно — всхлипы и причитания доносились из коридора.
Когда Лаура вышла в коридор, у нее от удивления глаза полезли на лоб — у дверей ее комнаты взад и вперед расхаживала какая-то женщина. На ней было длинное белое платье, и она тихонько всхлипывала. Лаура не сразу узнала ночную гостью, поскольку сначала увидела ее со спины, но, когда та повернулась к ней лицом, девочка сразу же поняла, что это Сильва, молодая женщина с картины, висевшей на стене в вестибюле интерната. На ее бледном лице, как всегда, было выражение глубокой печали, но теперь по щекам еще катились настоящие слезы. Она приблизилась к Лауре, шагов ее не было слышно.
Сильва как будто не замечала девочку. Погруженная в свои мысли, она, опустив глаза, проплыла мимо Лауры, но через некоторое время повернула обратно и заскользила в противоположном направлении. При этом она ни на секунду не прекращала плакать.
Лаура не знала, что делать. Да и что она могла? Разве возможно, чтобы женщина с картины вдруг ожила и очутилась прямо перед ней?
Лаура помедлила, но потом все-таки решилась с ней заговорить. Ей, наверное, нужны добрые слова.
— Что… что с вами? — неуверенно спросила девочка. — Почему вы плачете?
Сильва остановилась, подняла голову и посмотрела на Лауру своими голубыми, полными слез глазами.
— Из-за тебя, Лаура, я плачу из-за тебя! — ответила женщина сдавленным голосом. — Ты думаешь, что можешь видеть суть вещей, а на самом деле видишь только то, что лежит на поверхности. Так же, как и мой бедный Ганс!
Лаура недоуменно смотрела на женщину. Она хотела уже обратиться к ночному призраку за разъяснениями, но Сильва повернулась к ней спиной и поплыла прочь, слышны были только ее приглушенные всхлипывания. Добравшись до конца коридора, она повернула за угол и исчезла из поля зрения.
Лаура еще некоторое время продолжала стоять в коридоре, задумчиво глядя ей вслед. Потом растерянно покачала головой. Все становилось еще более загадочным и таинственным.
Параваин стоял в тронном зале у окна и смотрел на ночные Кальдеры. Но молодой рыцарь не замечал того, что происходило на плато. Его взгляд был направлен вдаль, а лицо выражало отчаяние. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, как в эти часы. Совершенно беспомощным и приговоренным к мучительному бездействию. Элюзион, Хранитель Света, умирает. Авентерра и планета Людей обречены на гибель, а он, Параваин, ничего не может с этим поделать.
Абсолютно ничего!
В голове рыцаря беспорядочно крутились мысли, не давая ему покоя. Сколько раз он уже размышлял о возможности как-то повлиять на ход событий. Но каждый раз в конце концов приходил к одному и тому же выводу — ничего поделать нельзя, надо довериться судьбе. Кубок Озарения спрятан на планете Людей, а попасть туда сейчас невозможно. Магические врата закрыты. Пока они не откроются, остается только одно — ждать.
Ждать, только ждать.
Это состояние ожидания сводило Параваина с ума. Но еще хуже было то, что он все больше и больше сомневался в том, что наступлению господства Вечной Пустоты вообще можно помешать. Тем более что теперь все зависело от какой-то девчонки. Конечно, Лаура родилась под Знаком Тринадцати и обладает особой силой. Но ведь ее совсем недавно посвятили в стражи Света, и она не успела еще как следует развить все свои способности. Пока ей удалось овладеть только малой толикой знаний, необходимых стражу, и это еще вопрос, сумеет ли она ими правильно воспользоваться. Не исключено, что наделает глупостей, точно так же как и Аларик.
При мысли об оруженосце у Параваина на глаза навернулись слезы. И хотя Быстрое Крыло уже успел принести ему радостную весть, что мальчик находится в безопасности и в сопровождении Сильвана направляется домой, но то, что отчаяние и горе толкнули беднягу на такой необдуманный, безумный поступок, разрывало Параваину сердце. Страшно даже подумать, что с Алариком могло что-то случиться, что он мог стать жертвой Сирин! Рыцарь нисколько не сомневался, что под маской отвратительной гарпии скрывался не кто иной, как ближайшая приспешница Борборона.
Как бы то ни было, этот поступок все-таки делал Аларику честь. Даже если его действия в результате оказались бесполезными, они тем не менее доказали, что оруженосец ради спасения Света готов пожертвовать всем. Даже жизнью.
«Интересно, насколько самоотверженна Лаура? — размышлял рыцарь. — Хватит ли у нее мужества? Способна ли она, так же как Аларик, положить все на чашу весов или уже давно опустила руки, предрешив тем самым нашу судьбу, в то время как мы все еще продолжаем надеяться на спасение?»
Неведение терзало Параваина, лишая его рассудка, поэтому он решился на отчаянный поступок, от которого до сих пор воздерживался. С наступлением темноты он решил послать свою тень на планету Людей. Существу, лишенному плоти, не нужны Магические врата, чтобы попасть на далекую планету. Его тень, правда, будет там обречена на бездействие, будет всего лишь пассивным наблюдателем, который не сможет ни вмешаться в происходящее, ни что-либо в нем изменить. Зато по возвращении обратно тень даст рыцарю полный отчет о состоянии дел и о том, есть ли еще хоть какая-то надежда.
23 Каменный великан
Наутро распогодилось. Дождь прекратился, а тучи рассеялись. Слабое зимнее солнышко робко порозовило небо на востоке. Мокрые крыши замка Равенштайн матово блестели в свете зари.
Лаура быстро проглотила завтрак и попросила Перси Валианта пойти вместе с ней в вестибюль интерната. У большой картины она рассказала ему все о своих ночных приключениях — о посещении гробницы, о черном волке, спасшем ее и друзей от страшных, злых собак, и о встрече с женщиной в белом, которая теперь снова заняла свое обычное место на холсте. Волк лежал у ее ног.
Ни малейшего намека на то, что ночью они оба сошли с картины и повстречались Лауре в виде живых существ. Девочка даже сначала боялась, что Перси ей не поверит. Но учитель физкультуры поверил всему, что она рассказала, каждому слову, ведь он знал о тайне несчастной Сильвы и ее черного волка.
Сильва жила во времена Жестокого Рыцаря. Тогда она слыла красивейшей девушкой во всей округе. Сам Раймар фон Равенштайн положил на нее глаз и хотел даже жениться, но оказалось, что она уже давно обещала руку и сердце другому. Когда Сильва отказала рыцарю и никакие угрозы не смогли заставить ее изменить свое решение, Раймар пришел в ярость и наложил на нее страшное проклятие.
Лаура удивленно посмотрела на Перси:
— Наложил на нее проклятие?
— Да, — кивнул учитель. — Раймар был не только жестоким и злым человеком, он состоял на службе у Темных сил. По этой причине он владел обширными знаниями в области черной магии и, когда ему было нужно, хладнокровно использовал их!
— И все только потому, что Сильва отказалась выйти за него замуж?
— Вот именно! — кивнул Перси. — Проклятием Раймара бедняжке была уготована трагическая судьба: днем Сильва томилась в темнице, а после захода солнца превращалась в ужасного волка, наводившего страх и трепет на жителей окрестностей замка Равенштайн. Даже ее жених, лесничий по имени Ганс, не мог узнать ее в образе страшного зверя и вел беспощадную охоту на волка, что окончательно разбило сердце несчастной девице.
Лаура понимающе вздохнула:
— Неудивительно, что у нее всегда такой печальный вид. И все же она так и не вышла замуж за Раймара фон Равенштайна?
— И не подумала! Когда он по истечении года предоставил ей выбор — стать его женой или умереть, она на его глазах покончила с собой, бросившись вниз с самой высокой башни замка. Но прежде чем сделать это, Сильва сама наложила на Жестокого Рыцаря заклятие — его грешной душе не суждено обрести покоя до тех пор, пока не будут отомщены все его злодеяния.
— И они до сих пор не отомщены?
— Нет! — покачал головой Перси. — На Раймаре фон Равенштайне до сих пор продолжает лежать проклятие. Но после того, что ты поведала мне, любезная Лаура, сдается мне, что и Сильва тоже все еще не освободилась от страшных чар.
Лаура задумчиво посмотрела на учителя:
— Да, похоже, что это так. Но чего я совсем не могу понять…
Она не договорила, так как к ним быстрым шагом подошла Мэри Морган. Учительница выглядела очень взволнованной, казалось, что она находится на грани нервного срыва.
— Профессор… — начала мисс Мэри, но голос ее сорвался, и в глазах заблестели слезы.
— Что с профессором? — быстро спросила Лаура.
— Он… — Мисс Мэри запнулась, шмыгнула носом и вытерла навернувшиеся слезы. — Боюсь, что он долго не протянет. Температуру не сбить, и он больше не приходит в себя, и…
— Тогда позови врача! Чего ты ждешь? — не дала договорить ей Лаура.
Перси сочувственно посмотрел на нее. Он прекрасно понимал чувства девочки.
— Дело в том, моя дорогая, что в этом нет ровным счетом никакого смысла. Ни один врач не может помочь нашему дорогому профессору. Ты сама это знаешь!
«Знаю, знаю, конечно знаю! — пронеслось в голове у Лауры. — Но нужно же что-то делать. Неужели мы будем сидеть сложа руки и смотреть, как он умирает!»
Вдруг ей в голову пришла другая идея, и лицо ее осветила надежда.
— Я знаю, что делать! — радостно воскликнула она. — Я пойду к доктору Шварцу и спрошу его, где спрятан кубок!
Перси Валиант недоуменно поднял брови:
— Буду с тобой до конца откровенен, Лаура, хотя я, естественно, и не могу постичь подлинной сути твоего хитроумного плана, но все же мне почему-то кажется, что он не имеет никакого смысла!
— Не то слово. Это же полный бред! — поддержала его Мэри. — Сама посуди, доктор Шварц — предводитель Темных сил. Так он тебе и расскажет, где они спрятали кубок!
— Знаю, что не расскажет! — ответила Лаура, и ей пришлось сдержать хитрую улыбку.
Учителя, как видно, не понимали, куда она клонит. Наоборот, смотрели на нее как на сумасшедшую.
— Но доктор Шварц также знает, что я пока еще многого не умею, — поспешно продолжила она. — И это, возможно, наш единственный шанс.
По недоуменным лицам Мэри и Перси Лаура поняла, что они все еще не догадываются, что она задумала. «Отлично, — обрадовалась девочка. — Тогда скорее всего и доктор Шварц тоже не сразу меня раскусит».
— Все очень просто, — начала она излагать свой план. — Доктор Шварц знает, что я еще не до конца научилась всему тому, что должен уметь настоящий страж Света. Поэтому, возможно, со мной он потеряет бдительность и не будет скрывать свои мысли так тщательно, как, например, при тебе, Мэри. Согласись, такое возможно?
Учительница нахмурилась. Казалось, она была не в восторге от Лауриной затеи, да и Перси как будто тоже.
— Ну, не знаю, насколько все это будет результативно, — пробормотал он. — Хотя попытаться, конечно, было бы можно…
— А я что говорю! — радостно подхватила Лаура. Но достаточно было только заглянуть в глаза Перси, чтобы понять, что учитель не питает ни малейшей надежды на успех этого предприятия.
Госпожа Призе-Штайн наотрез отказалась пропустить Лауру в кабинет доктора Шварца. Она оторвалась от монитора компьютера, клавиатуру которого только что терзала отточенными ярко-красными коготками, повернула к девочке мышиное личико и насмешливо уставилась на нее маленькими круглыми глазками. Даже голос ее и тот походил на мышиный писк:
— Извини, дорогая, но это совершенно исключено! Через два дня школьная конференция, и у директора очень много дел. Так что мне категорически запрещено его беспокоить!
— Но мне очень нужно с ним поговорить! — продолжала упрашивать Лаура. — Честное слово, госпожа Приду… э-э-э… госпожа Призе-Штайн. Это вопрос жизни и смерти!
Неумолимая блюстительница покоя директора смерила девочку удивленным взглядом:
— Вопрос жизни и смерти, говоришь?
— Да, да, — серьезно кивнула Лаура.
— Тогда, может быть… в двух словах объяснишь мне, в чем дело?
— Хм-м. — Лаура задумалась, сначала она хотела придумать какую-нибудь более или менее правдоподобную ложь, но потом решила все-таки сказать правду. — Профессор Моргенштерн при смерти, — проговорила она. — А доктор Шварц, возможно, знает средство, которое могло бы снова вернуть его к жизни.
— Неужели? — госпожа Придушайн, как видно, была шокирована этим известием.
Вместо ответа Лаура снова серьезно кивнула.
И без того бледное мышиное лицо секретарши стало еще белее.
— Что же ты сразу мне не сказала? — взволнованно всплеснула она руками, после чего вскочила со стула, выбежала из-за стола, засеменила к кабинету директора и, коротко постучав, скрылась за дверью.
Спустя несколько секунд она снова появилась в приемной.
— Ну разумеется, Лаура, можешь войти. — Придушайн даже придержала ей дверь. — Ради этого доктор Шварц готов отложить все свои дела.
Надежда Лауры на то, что доктор Шварц, быть может, проникнется состраданием к коллеге и захочет ему помочь, вскоре улетучилась. Когда она спросила новоиспеченного директора о кубке, тот сделал вид, что вообще впервые об это слышит.
— Кубок… — задумчиво повторил он за ней, — какой еще кубок?
Лаура разозлилась. Учитель химии сидел за директорским столом, заваленным ворохом бумаг, и с неподдельным недоумением смотрел на нее. Возмущенная, девочка наградила его испепеляющим взглядом:
— Вы прекрасно знаете, какой кубок. Кубок Озарения, конечно, какой же еще!
Лицо доктора Шварца приняло злое выражение. Но девочку это нисколько не испугало, она спокойно выдержала его жесткий, колючий взгляд. Лаура уже была готова к тому, что вот-вот увидит в глазах учителя дьявольский огонь преисподней. Но ничего подобного не произошло. Наоборот, доктор Шварц вдруг расслабился — и тут Лаура поняла, что угадывает его мысли.
«Ну это уже слишком! — думал доктор Шварц. — Эта пигалица вообразила, что может соперничать со мной!»
Но когда он заговорил, в голосе его не было слышно ни капли раздражения.
— Мне очень жаль, Лаура, — проговорил он почти сочувственным тоном. — Но я действительно не знаю, что ты имеешь в виду.
Лаура вскочила со стула и смерила его негодующим взглядом.
— Хватит прикидываться! — закричала она на директора. — Профессор Моргенштерн умрет, если я не найду кубок…
«Так ему и надо!» — промелькнуло в голове у доктора Шварца и отозвалось в Лаурином сознании.
— Поэтому вы должны мне сказать, где спрятан кубок!
«Держи карман шире!» — подумал директор, продолжая сохранять на лице удивительно правдоподобное и искреннее выражение полного неведения.
— Мне кажется, Лаура, ты страдаешь навязчивыми идеями! — ответил он, удрученно качая головой, когда девочка снова села на место. — Мне действительно очень и очень жаль, но я никак не могу тебе сказать то, чего не знаю. Неужели так трудно это понять?
«А сама ты никогда не догадаешься, что кубок спрятан в сокровищнице Раймара фон Равенштайна! — ехидно подумал он. — Для этого надо быть слишком умной, умнее самого Моргенштерна или Перси Валианта!»
Лаура даже опешила от неожиданности. Ей хотелось снова вскочить и громко закричать от радости.
Получилось! Все получилось!
Но Лаура постаралась вести себя так, чтобы доктор Шварц не заподозрил, что она смогла прочесть его мысли. Для пущей правдоподобности она опять изобразила негодование и осыпала его новыми упреками:
— Вы не можете допустить, чтобы профессор умер! Вы должны ему помочь!
Трюк удался, так как доктор Шварц даже счел необходимым сказать несколько лживых слов в свое оправдание.
— Послушай, Лаура, — заговорил он с фальшивым выражением сожаления на лице, — никто, слышишь, никто не будет оплакивать нашего дорогого профессора так горячо, как я, в случае, если его постигнет печальная участь, поверь мне, Лаура, никто!
Потом он взглянул на часы и указал девочке на дверь, давая понять тем самым, что разговор окончен.
— А теперь прошу меня простить, но мне нужно работать!
Так как Лаура успела узнать все, что ей было нужно, она спокойно поднялась и пошла к выходу. В дверях она помедлила, обернулась и еще раз взглянула на директорский стол. Доктор Шварц уже снова с головой ушел в работу, он склонился над какой-то бумагой, не обращая на девочку никакого внимания. А это означало, что он ничего не заподозрил.
«Отлично! — довольная собой, подумала Лаура. — Теперь все будет хорошо!»
— До свидания, госпожа Призе-Штайн! — громко воскликнула Лаура, проходя мимо секретарского стола. — Еще раз большое вам спасибо!
— Не за что, Лаура, — пропищала секретарша, не отрывая глаз от компьютера.
В коридоре Лаура наконец с облегчением выдохнула, и ее лицо просияло счастливой улыбкой.
— Есть! — воскликнула она, взмахнув в воздухе рукой со сжатым кулаком. Потом быстро побежала прочь. В спешке она не заметила, что за ней наблюдают. А мрачное лицо мужчины, шедшего за ней по пятам, свидетельствовало о чем угодно, только не о добрых намерениях.
Лаура еле дождалась, когда начнется урок физкультуры.
Перси просиял, услышав хорошие новости.
— Выходит, что кубок Озарения действительно сокрыт в тайной сокровищнице Раймара фон Равенштайна? — удивленно спросил он.
Лаура кивнула.
— Ты уверена?
Вместо ответа девочка снова кивнула.
— Молодчина, до чего же замечательно ты все это придумала, Лаура! — пораженно воскликнул учитель физкультуры, а потом добавил, недовольно качая головой: — О, мы идиоты! Как можно было допустить, чтобы нас столько времени, как детей, водили за нос? Если кубок и правда в подвале замка, значит, завал в коридоре был устроен специально, чтобы никто даже не подумал наведаться в сокровищницу Раймара.
— Похоже, что так.
Лаура обернулась и бросила быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что никто из одноклассников не слышит их разговора. Но весь класс растянулся и отстал от них на значительное расстояние. Кая и Вонючка Макс тащились позади всех, замыкая пыхтящую и сопящую колонну бегунов. В еженедельной пробежке на свежем воздухе никто из седьмого «Б», кроме Лауры конечно, не видел никакого смысла. С демонстративно-кислыми физиономиями одноклассники нехотя, нога за ногу трусили по парку, никто из них даже не пытался догнать Лауру и Перси. Хотя те, надо сказать, и сами не спешили. Они даже не запыхались, что было неудивительно, учитывая черепашью скорость всех остальных.
— Думаю, что обрушившаяся стена гробницы — это все сказка, — сказала Лаура бегущему рядом с ней учителю. — В интернате никогда не было ученика по имени Алан Шмитт, я уверена.
Перси согласно кивнул:
— По моему разумению, ты совершенно права. Я и сам сунул нос в школьный регистр, и, оказывается, там нет никого с таким именем!
Они завернули за угол главного корпуса и побежали к центральному входу. На большой лужайке перед интернатом стоял садовник. Как раз меж двух огромных кустов, подстриженных в форме собак. Лаура не могла как следует рассмотреть, что он делает, но выглядело это так, как будто он с ними разговаривал. Хотя что же тут удивительного! Многие садовники общаются со своими растениями. Говорят, это способствует росту. Вполне вероятно, что Альбин Эллеркинг тоже разговаривает со своими любимцами. И все-таки это выглядело как-то странно, особенно то, как он нежно поглаживал их по спине.
Гролль, отвратительный, жирный кот, крутился у ног хозяина. Едва заметив Лауру, животное выгнуло спину, подняло хвост трубой и бешено зашипело в ее сторону. Правда, он был слишком далеко, чтобы девочка его услышала. И все-таки от Лауры не ускользнуло его явное недовольство по поводу ее появления.
Гролль, очевидно, ее не жаловал, и это было понятно. В этом как раз не было ничего удивительного! Разве существовал хоть один помощник Темных сил, который бы радовался при виде стража Света? Ну разумеется нет, хотя большинство из них, конечно, умели скрывать свою неприязнь гораздо лучше, чем одноглазый кот. Не обращая больше на него внимания, Лаура снова обратилась к учителю.
— Сегодня ночью мы попытаемся пробраться в сокровищницу, — объявила она, план созрел у нее еще на прошлом уроке. — Надеюсь, вы тоже пойдете с нами и поможете нам очистить коридор от камней, ты и Мэри, я имею в виду.
К великому ее разочарованию, Перси отрицательно покачал головой. Он, естественно, сразу заметил реакцию девочки и решил, не дожидаясь вопросов, все ей объяснить:
— Ты представить себе не можешь, как мне жаль, дражайшая Лаура. Дело в том, что доктор Шварц пригласил сегодня мисс Мэри и меня, недостойного, на вечернюю трапезу. Если мы не соблаговолим принять его предложение, то, возможно, тем самым преждевременно вызовем подозрение! Может быть, ты уже имела возможность заметить, что мы все время находимся под неусыпным наблюдением.
Он незаметно кивнул в сторону садовника. Теперь Лаура заметила, что тот действительно постоянно украдкой поглядывал на них, стараясь не выпускать из поля зрения. И тут Лауре кое-что вспомнилось.
— А я-то не придавала этому значения, — задумчиво проговорила она. — Но теперь, когда ты сказал, я припоминаю: в последние дни у меня очень часто возникало такое чувство, будто за мной кто-то следит. Но стоило мне обернуться, чтобы посмотреть, — там никого уже не было. И все-таки мне постоянно казалось, что за мной кто-то шпионит. Как ты думаешь, это возможно?
— Думаю, это не только возможно, но вполне вероятно! Так что постарайся быть повнимательнее! Нам нельзя ослаблять бдительность!
Они уже бежали вдоль фасада главного корпуса. Прежде чем повернуть за угол и направиться по гравиевой дорожке к спортзалу, учитель физкультуры обернулся и прокричал:
— Эй вы, лодыри, не отставать! Смотрите, как бы у вас ноги на бегу не примерзли! Подтянуться на финише!
В ответ послышалось дружное сопение и нечленораздельное бормотание. Ни один из одноклассников Лауры даже ради приличия не зашевелился быстрее. Перси не настаивал. Он знал, что заставлять бесполезно, так только навсегда отобьешь всякое желание заниматься спортом. А желание это или приходит само, или не приходит вообще.
Лаура и Перси дружно, бок о бок, пробежали по узенькому деревянному мостику, перекинутому через крепостной ров, и свернули на извилистую тропинку, ведущую к памятнику. Поравнявшись с густым кустарником, росшим сразу же за развилкой по обеим сторонам дорожки, ни один из них не обратил внимания на темный силуэт, прятавшийся за живой изгородью. Это был Аттила Мордук, завхоз интерната. Мрачно глядя им вслед, лысый мужчина провожал их взглядом до тех пор, пока они не скрылись из виду.
Перси и Лаура, естественно, прибежали в спортзал самыми первыми. Сделав несколько упражнений на расслабление, они растянулись на скамейках в ожидании остальных.
Пользуясь удобным случаем, Лаура снова попыталась уговорить учителя принять участие в ночной вылазке:
— Послушай, можно же как-нибудь отвертеться от приглашения доктора Шварца!
Но Перси упорно стоял на своем:
— Мне очень, очень жаль, Лаура, но это не представляется возможным. Коварнейшего доктора Шварца не так-то легко провести. Он наверняка сразу же разгадает наш маневр и прикажет своим помощникам усилить бдительность. В этом случае вам уже совершенно точно не удастся незаметно проникнуть в сокровищницу! Так что для вас же самих будет лучше, если мы примем его приглашение и отвлечем внимание на себя!
— Пожалуй, ты прав, Перси. Ведь нам во что бы то ни стало надо попасть в сокровищницу именно этой ночью. Время не ждет. Но понимаешь, если окажется, что вход действительно завален камнями, то я не знаю, как мы проникнем туда без посторонней помощи.
Учитель взглянул на нее, и на лице его появилась загадочная улыбка.
— А кто сказал, что у вас не будет помощников?
Изумленная, Лаура посмотрела на него и села на шпагат, чтобы размять затекшие ноги.
— Не понимаю, кто еще может нам помочь? Вы с мисс Мэри будете у доктора Шварца, Аврелиус Моргенштерн лежит при смерти. А больше-то ведь и нет никого.
Перси не отвечал, тихонько посмеиваясь про себя.
— Ах да, есть еще Кастор и Никодемус Дитрихи, — вспомнила Лаура. — Может быть, они нам помогут?
Учитель покачал головой.
— К моему глубочайшему сожалению, и они никак не смогут быть вам полезны, — пояснил он. — С одной из лошадей случился приступ какой-то странной болезни. Так что у них сейчас и без того дел невпроворот.
— Черт! — расстроенно бросила Лаура, наклоняясь и поочередно то правой, то левой рукой касаясь носков кроссовок. — Значит, они тоже не в счет!
— Не печалься, Лаура, не надо! — подбодрил ее Перси. — Нельзя так быстро сдаваться и опускать руки. Тебе следует дождаться, когда часы на башне пробьют полночь. Тогда ступай к большой колонне, что у главного входа, и трижды по кругу проведи ладонью по ее цоколю.
Лаура быстро выпрямилась и посмотрела на учителя округлившимися от удивления глазами:
— Что я должна сделать?
— Когда часы на башне пробьют двенадцать, направь свои стопы к большой колонне у главного входа и трижды по кругу проведи ладонью по ее цоколю, — спокойно повторил Перси и повернулся к остальным ученикам, которые один за другим, не спеша подтягивались в спортивный зал.
Во главе колонны измученных и выдохшихся кавалеров ордена «Спортивной тапочки» трусил Мистер Кул. Добежав до спортзала, он с протяжным стоном рухнул на пол. Заяц и Франциска Турини с багровыми лицами, согнувшись пополам и упершись руками в колени, так судорожно, с астматическим хрипом глотали воздух, что Лаура даже начала опасаться, как бы их не стошнило. Ну а Каи и Вонючки Макса еще вовсе не было видно.
Перси Валиант взглянул на секундомер и повернулся к ученикам.
— Очень жаль, — весело сказал он. — Чуть помедленнее, и нашу пробежку можно было бы увековечить в Книге рекордов Гиннесса — как самый неспешный забег всех времен и народов! Ну ничего, уверен, в следующий раз рекорд от нас не уйдет.
Почти безупречно круглый диск луны матово мерцал на безоблачном ночном небе над Равенштайном. Снова ударил мороз. Резкие порывы пронизывающего, холодного ветра гоняли по земле сухие ветки и кружили опавшей листвой. В замке все было тихо, ни в одном из окон не горел свет.
Когда прозвучал первый удар башенных часов, в вестибюле интерната вдруг послышалось какое-то движение. Дверь парадного подъезда тихонько приоткрылась, и таинственное существо, укутанное в теплую зимнюю куртку, бесшумно проскользнуло на улицу и быстро сбежало по ступеням вниз. У цоколя большой колонны оно замерло и притаилось, вслушиваясь в ночную тишину.
Это была Лаура, с нетерпением дожидавшаяся последнего удара часов. Девять… десять… одиннадцать! Наконец-то!
Она запрокинула голову и взглянула в лицо каменному атланту. Но он выглядел как обычно. С привычной улыбкой на губах он продолжал смотреть вдаль, и ничто в нем не предвещало каких-либо изменений.
Строго следуя указаниям Перси, Лаура сначала внимательно осмотрелась. Никого. Но, наученная горьким опытом последних дней, она на всякий случай обернулась еще раз — и снова никого не заметила.
«Хорошо, — подумала девочка, — очень хорошо. Теперь можно попробовать».
Она сняла перчатку и приложила правую ладонь к каменному цоколю колонны. Он был холодным, очень холодным; внезапный холод так больно обжег Лауре руку, что она от неожиданности громко охнула и отскочила в сторону.
Собравшись с духом, девочка предприняла вторую попытку. Поскольку она уже знала, что ее ждет, перенесла холод немного легче. Но сердце все равно бешено колотилось, и кровь все быстрее пульсировала в висках. Правда, теперь в этом был виноват не холод, а волнение, вдруг охватившее ее. Она снова глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Взяв наконец себя в руки, трижды провела рукой по цоколю колонны.
Ничего не произошло. Абсолютно ничего. Но через некоторое время вдруг послышались глухой скрежет и лязг. Колонна начала дрожать, сначала едва заметно, потом все сильнее. Испуганная, Лаура отскочила в сторону и, затаив дыхание, наблюдала за тем, как каменный гигант постепенно оживает. Тело его, продолжая вздрагивать, пришло в движение. Он зашевелился, сначала медленно, потом все заметнее. Шумно вздохнул и немного ослабил руки, подпиравшие крышу, а затем и вовсе опустил их.
Изумленная, девочка не могла оторвать от него глаз. Каменный великан между тем становился все меньше и меньше. Когда трансформация наконец закончилась, он все равно оставался двухметровым гигантом, не менее внушительным, чем, например, Боксэр или Врестлер. Атлант вскинул руки к небу и, с удовольствием потянувшись, громко и протяжно зевнул.
От удивления Лаура не могла пошевелиться. Запрокинув голову и раскрыв рот, она продолжала смотреть на великана. Девочка все еще не до конца осознала случившееся, хотя колонна ожила только что на ее глазах.
«Нет, — думала она про себя. — Нет, так не бывает. Этого просто не может быть!»
Великан тем временем перестал зевать, опустил руки и повернул голову к Лауре. Взглянув на нее и заметив ее удивление, он растянул каменное лицо в добродушной улыбке. Потом наклонился к ней и заговорил. Голос у него оказался удивительно мягкий и мелодичный.
— Меня зовут Громадный Портак, всегда вам помогать готов я! — объяснил он и склонился еще ниже.
Лаура словно язык проглотила. Она просто не знала, что сказать, поэтому продолжала молча стоять на месте, во все глаза глядя на великана.
А тот добродушно смотрел на нее, радостно сверкая серыми глазами.
— И Реймонд зваться я могу, когда для рифмы так хочу, — продолжал сочинять он.
Но Лаура снова не ответила, поэтому ему пришлось терпеливо добавить:
— Раз разбудила ты меня, то думается мне — не зря. Помочь тебе всегда я рад, но только расскажи мне как!
— Да… да… — наконец выдавила Лаура. — Конечно. Не могли бы вы пойти с нами, По… Портак?
С помощью старинного плана замка, которым снабдил их Перси, друзья без всякого труда нашли потайной коридор, ведущий в сокровищницу Раймара фон Равенштайна. Портак, тяжело ступая огромными ногами по каменному полу, грузно шагал позади, а Лаура, Лукас и Кая шли впереди, освещая карманными фонариками узкий тоннель, спрятанный в подземелье крепости.
Он был такой же узкий, как и коридор, ведущий в склеп старой гробницы, и такой же извилистый, но, в отличие от него, намного суше. Судя по внешнему виду, оба помещения с характерными сводчатыми потолками были построены одним и тем же мастером. Но, к величайшей радости Каи, здесь он не использовал трюк с лемуром и его зловещим завыванием.
Вместо этого каменщик из далекой южной страны изобрел кое-что другое, чтобы отпугнуть от сокровищницы непрошеных гостей. Он весьма искусно создал обвалившийся потолок коридора, в чем друзья вскоре смогли убедиться. Пройдя всего несколько метров и оставив позади пару поворотов, они уперлись в имитированный завал. Он выглядел невероятно правдоподобно: потолок на расстоянии примерно пяти метров в длину провалился, стены обрушились, а камни, осколки и обломки кладки завалили весь коридор на высоту больше человеческого роста, так что дальше идти было невозможно. Неудивительно, что профессор Моргенштерн и Перси Валиант попались на эту уловку и отказались от дальнейших попыток проникнуть в сокровищницу и продолжать поиски кубка.
К счастью, Лаура и ее друзья уже знали, с чем имеют дело. Девочка указала Портаку на огромную груду камней.
— Не могли бы вы нам помочь немного расчистить завал? — неуверенным голосом спросила она.
Каменный великан поклонился.
— Вам я охотно помогу и эту гору разберу! — ответил он с изысканной учтивостью, подошел к куче булыжников и тут же принялся раскидывать камни своими здоровенными ручищами.
Только пыль стояла столбом. А Портак греб как бульдозер. В его мускулистом теле было столько силы, что даже самые огромные глыбы он ворочал без всякого труда, словно это были муляжи из папье-маше, не говоря уже о мелких камешках, казавшихся в его ладонях крохотными песчинками.
Друзьям пришлось спрятаться за угол, чтобы их случайно не задело разлетавшимися во все стороны обломками. Робко высунув голову из-за стены, Лаура с удивлением наблюдала за каменным великаном, работавшим с поразительной скоростью. Проделав первое небольшое отверстие в завале, он схватил самую большую глыбу и использовал ее как совок. Тут дело пошло еще быстрее. Всего через несколько минут Портаку удалось проделать в камнях сквозной проход не менее метра в диаметре. Тогда он на секунду остановился, чтобы оценить результаты своей работы. Затем обернулся к Лауре. Но какого же было его удивление, когда он обнаружил, что девочка исчезла.
— Госпожа, прошу вас, отзовитесь, на глаза мне покажитесь! — эхом прозвучал его громкий голос в узком коридоре.
Лаура тут же вышла из-за угла.
— Я здесь.
Увидев девочку, Портак просиял радостной улыбкой.
— Прошу, взгляните на мою работу; если мало, я продолжу, — попросил он, не выказывая при этом ни малейших признаков усталости.
Девочка энергично затрясла головой:
— Нет-нет, не надо, этого вполне достаточно. Спасибо, Портак.
Портак отшвырнул в сторону глыбу, которую все еще держал в руке, и снова отвесил Лауре поклон. При этом его ручища описала в воздухе изящнейшую дугу, на какую только способны самые благородные из всех придворных кавалеров.
— Служить вам всегда буду рад, госпожа, скажите мне только где и когда! — пообещал он с серьезным достоинством.
Лаура с трудом сдержала улыбку. Лукасу и Кае тоже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прыснуть со смеху. Они уже вышли из-за угла и стояли теперь рядом с Лаурой.
— Спасибо, Портак, большое вам спасибо! — произнесла наконец Лаура и в свою очередь тоже изобразила нечто вроде учтивого поклона. — Этого и правда достаточно. Дальше мы справимся сами.
Великан нахмурил брови и задумчиво покачал огромной головой. Потом беспрекословно повиновался желанию Лауры:
— Если госпожа желает, я повинуюсь и удаляюсь! — С этими словами он еще раз поклонился, развернулся и неуклюжей походкой тяжело зашагал прочь.
Друзья проводили добродушного атланта взглядом и, дождавшись, когда он скроется за поворотом, быстро полезли в пролом между камнями.
С планом здания в одной руке и фонариком в другой, Лаура шла впереди всех по тоннелеподобному коридору. Луч света сияющим конусом врезался в темноту и блуждал по каменным стенам и плитам пола, покрытым толстым слоем песка и пыли. Воздух в самом сердце подземелья замка был не такой влажный, как в старой гробнице, но дышать было все равно тяжело, и пахло ничуть не менее противно. Здесь стоял тот же самый запах смерти и разложения, от которого Лауру тошнило.
«Странно, — подумала Лаура, — здесь ведь нет склепа. Почему же тогда пахнет, как в гробнице?»
В свете фонарика девочка заметила, что коридор метрах в десяти впереди делает резкий поворот направо. Она остановилась, посветила на план фонариком и сосредоточенно вгляделась в него. Потом удовлетворенно кивнула и повернулась к остальным.
— Если верить плану, прямо за поворотом нас ждет вход в сокровищницу, — объявила она, затем сложила план, спрятала его во внутренний карман куртки и двинулась дальше.
Вдруг ни с того ни с сего пол ушел у нее из-под ног. Девочка сделала шаг в пустоту и полетела вниз. С диким криком она бешено замахала руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться, при этом выронила фонарик, и он, с шумом ударяясь о камни, полетел в темную пасть пропасти. Руки хватали пустоту, но в следующий момент Лауре удалось нащупать какой-то крохотный выступ, и она судорожно вцепилась в него. Ее полет длился считаные секунды, но девочке эти мгновения показались вечностью.
Когда она, затаив дыхание, опустила глаза вниз, то в свете лежавшего на дне фонарика ей удалось разглядеть, что там, под ней, был колодец глубиной метров десять, не меньше. Замаскированный люк на полу коридора скрывал его от взгляда непрошеных посетителей и открывался, стоило только наступить на него. Все дно колодца было усеяно воткнутыми в землю металлическими пиками, чьи отточенные наконечники зловеще смотрели на Лауру. Между ними виднелись три кучки старого ветхого тряпья. Это были разорванные и сгнившие остатки одежды. До Лауры вдруг дошло, что это такое. В ужасе девочка снова пронзительно закричала.
24 Сокровищница
Перси украдкой бросил взгляд на часы. Почти половина первого. «Отлично, — подумал он. — Скорее всего Лаура и ее друзья уже в сокровищнице!»
Доктор Шварц и Ребекка Таксус, похоже, ничего не заподозрили. Им как будто и в голову не пришло, что Мэри Морган и Перси Валиант приняли их приглашение на ужин только ради того, чтобы дать возможность Лауре беспрепятственно пробраться в подземелье замка и спокойно найти там кубок.
Перси в душе ликовал. Он потихоньку толкнул мисс Мэри коленом под столом, подмигнул ей и, пока никто не видел, показал большой палец. Все получилось!
Лицо учительницы на мгновение просияло. Она тоже была рада, что им удалось провести Темные силы и отвлечь их внимание от Лауры.
Ужин проходил гораздо лучше, чем Перси и Мэри на то рассчитывали. Доктор Шварц оказался на редкость радушным хозяином, он весь вечер развлекал гостей приятными разговорами и даже отчасти заразил их своим воодушевлением и прекрасным расположением духа. Ребекка тоже неожиданно проявила себя с лучшей стороны. Выяснилось, что она может быть умной, обаятельной собеседницей, готовой поддержать разговор на любую без исключения тему, так что Перси и Мэри были немало удивлены, ведь в педагогическом коллективе и среди учащихся интерната учительница математики пользовалась дурной славой как раз за склонность к злословию и вечно плохое настроение.
Мисс Мэри, конечно, попыталась проникнуть в мысли Ребекки Таксус и доктора Шварца, но в них не было ровным счетом ничего подозрительного. Если бы только Мэри не была абсолютно уверена, что эта парочка состоит на службе у Темных сил, то, возможно, после этого вечера ее отношение к ним изменилось бы в лучшую сторону — не исключено даже, что оно переросло бы в настоящую дружбу.
Но больше всего удивило гостей угощение. Перси едва ли мог вспомнить, чтобы еда когда-либо доставляла ему такое удовольствие. Он даже не поверил доктору Шварцу, который заявил, что все эти отменные кушанья и яства приготовлены им самим специально по случаю вечера. Искусно составленному меню позавидовал бы шеф-повар любого, даже самого лучшего ресторана. Правда, Квинтус наотрез отказался открыть гостям секреты своих рецептов. Он только сообщил, что это его фирменные блюда, но больше из него не удалось вытянуть ни слова. Да Перси и не настаивал, он с большим удовольствием предавался дегустации вин, которые, надо признать, были еще лучше блюд.
Осушив свой бокал, Перси приветливо улыбнулся новоиспеченному директору:
— Не сочтет ли наш дорогой хозяин за непростительную бестактность с моей стороны, если я попрошу у него разрешения отведать еще глоточек этого восхитительного нектара?
Мэри Морган сначала хотела отказаться, когда Перси вопросительно взглянул на нее, но потом подумала, что если им удастся еще хотя бы на полчаса отвлечь внимание Темных сил, то Лаура и ее друзья успеют, наверное, за это время все сделать и вернуться обратно. Поэтому решительно протянула бокал исполняющему обязанности директора.
— Да, пожалуйста. Вина у вас отменные.
Когда все бокалы были наполнены, Квинтус встал и окинул собравшихся, можно сказать, торжественным взглядом.
— Дорогие друзья, — произнес он, и голос его звучал сердечно, в нем не было ни капельки фальши, — позвольте поднять этот бокал за удавшийся вечер. За по-настоящему удавшийся, чудесный вечер, если только я как хозяин вправе об этом говорить.
В какой-то момент Перси показалось, что он слышит издевку, но скорее всего это ему только показалось. Он поднял бокал и сделал добрый глоток. Терпкий вкус красного бургундского приятно горчил. Едва Перси успел поставить бокал обратно на стол, как ему вдруг стало дурно. Голова закружилась, а в глазах потемнело.
С мисс Мэри тоже было не все в порядке. На лбу у нее выступила испарина, а лицо вдруг смертельно побледнело. Она раскрыла рот и отчаянно пыталась сделать глубокий вдох.
Тут Перси заметил победоносные, издевательские улыбки на губах доктора Шварца и Ребекки Таксус. В тот же миг ему стало ясно, что они угодили в западню.
Оцепенев от ужаса, Лаура смотрела вниз, на сгнившие останки троих мужчин. То, что это были мужчины, было понятно только по одежде, так как трупы уже успели разложиться. Несчастные, похоже, уже очень давно стали жертвами устроенной в подземелье ловушки.
Тут наверху показались Лукас и Кая, осторожно заглядывающие в колодец. Брат посветил фонариком вниз.
Осознав всю критичность положения Лауры, Кая испуганно всплеснула руками и зажмурилась.
— Помогите! — простонала Лаура. — Пожалуйста, помогите!
— Держи меня как можно крепче! — попросил Лукас Каю, отложил в сторону фонарик и лег на землю.
Рыжеволосая подружка Лауры крепко ухватила его за ремень и изо всех сил уперлась ногами в пол, в то время как Лукас свесился в колодец и протянул руку сестре.
— Лаура, дай мне руку!
Лаура вдруг почувствовала, что силы покидают ее. Пальцы онемели и страшно ныли, так как острые края крохотного каменного выступа больно врезались в них.
— Не могу, — проговорила она сдавленным от напряжения голосом.
— Можешь, ты можешь! — закричал Лукас. — Дай мне руку!
Лаура попыталась высвободить правую руку, чтобы протянуть ее брату, но в тот момент, когда она разжала пальцы, левая рука соскользнула еще больше вниз. Теперь ее тело висело только на кончиках пальцев. Наводящие ужас железные копья на дне колодца устрашающе торчали навстречу, и до смерти перепуганной девочке казалось, что они за это время стали еще длиннее и острее.
— Руку, Лаура, дай мне руку! — снова закричал Лукас. — Черт возьми! Ну хотя бы попробуй!
Лаура тяжело дышала. Страх и напряжение исказили ее лицо. Она собрала те немногие силы, что еще остались, и вытянула вверх правую руку. Сантиметр за сантиметром ее пальцы приближались к ладони брата. До спасения оставалось уже совсем немного. Лаура предприняла последнюю отчаянную попытку дотянуться, но тут ее пальцы окончательно соскользнули с выступа, и она потеряла опору.
— Не-е-е-ет! — в ужасе закричал Лукас и бросился вниз за сестрой.
В последний момент ему удалось схватить ее за руку. Но вес ее тела увлек его за собой и протащил еще дальше вниз. И хотя Кая изо всех сил упиралась ногами в пол, ей было не вытащить друзей обратно, так что все трое стали медленно сползать в колодец. Девочка старалась как могла, но силы ее были не беспредельны, а вес слишком велик. Как Кая ни напрягалась, она не могла удержать друзей. Ее ноги скользили по покрытому песком полу, и Лукас опускался все ниже и ниже. Он уже почти по пояс скрылся в колодце, и Кая вдруг поняла, что настал момент выбирать: или она продолжает держать Лукаса, и тогда брат с сестрой в конце концов увлекут ее за собой в пропасть и она полетит вместе с ними на кошмарные железные копья, или же она отпускает его, но тогда у них с Лаурой не останется никаких шансов на спасение.
В панике Кая отчаянно озиралась кругом — должен же быть какой-нибудь выход, — а ноги подвигались все ближе и ближе к краю пропасти. Груз, тянувший вниз, становился все тяжелее и тяжелее. Девочку охватил ужас, она поняла, что на спасение нет никакой надежды. Ни для нее, ни для Лауры, ни для Лукаса.
Все пропало! Эта мысль вдруг с чудовищной очевидностью отпечаталась у нее в голове. Это конец!
От страха она закрыла глаза. Но внезапно послышавшийся за спиной скрежет заставил ее снова открыть глаза. Кая обернулась. Над ней склонялась огромная фигура. Портак примчался на помощь друзьям. Не мешкая ни секунды, он решительно ухватил Лукаса за ремень и вытащил его вместе с Лаурой из колодца с такой легкостью, как будто они были тряпичными куклами.
Портак даже не запыхался. Он спокойно поставил брата и сестру рядом с Каей и недовольно покачал головой:
— Так вести себя негоже, ну на что это похоже?
У детей на лицах было написано огромное облегчение. Они тяжело дышали, обмениваясь красноречивыми взглядами и постепенно приходя в себя. Лукас начал отряхивать одежду от пыли, а Лаура с благодарностью посмотрела на великана.
— Спасибо, Портак, — тихо пробормотала она. — Большое вам спасибо, вы спасли нам жизнь.
Портак снова недовольно покачал головой, затем подошел к груде обломков и выбрал там самую длинную деревянную балку. Подняв брус с такой легкостью, как будто речь шла о декорации из папье-маше, он вернулся назад к ловушке и положил его поперек разверзнутой пасти колодца. Затем еще несколько раз пошевелил рукой, проверяя надежность переправы.
— Боюсь, что мне здесь не пройти, сломаю мост я по пути, — объявил он и с этими словами отошел в сторону, освобождая дорогу.
Лаура смущенно вздохнула. Девочка знала, что они у великана в неоплатном долгу. «Без него нас бы сейчас уже наверняка не было в живых», — больно кольнуло у нее в сердце.
Портак угрюмо смотрел на друзей.
— Не тратьте время зря, идите и кубок обязательно найдите! — наставительно буркнул он.
— Да-да, конечно, — поспешно согласилась Лаура, и, прежде чем сделать первый шаг по самодельному мостику, она еще раз обернулась к своему спасителю. — Спасибо вам, Портак, большое спасибо!
Но великан только небрежно махнул рукой и побрел прочь.
Спустя всего лишь несколько минут Лаура, Лукас и Кая остановились у перегораживающей коридор сплошной каменной стены. Дальше идти было некуда. С бесконечным разочарованием на лицах друзья переглянулись.
— О нет! — простонала Кая. — Только не это!
Лукас тоже недоуменно качал головой:
— А мне казалось, что по плану здесь должен быть вход в сокровищницу.
Лаура достала из кармана куртки план, развернула его и посветила фонариком на чертеж. Лукас был прав: судя по карте, именно в том месте, где они сейчас находились, должен быть вход в сокровищницу Раймара. А на самом деле — ничего, лишь голый камень.
Не может быть! Они начали осторожно простукивать стену в поисках пустоты или какого-нибудь спрятанного в ней углубления, но вскоре друзьям стало совершенно ясно, что они стоят перед настоящей сплошной скалой. Никакой сокровищницы здесь и в помине не было.
Лаура первая поняла, что это значит.
— Они нас просто обманули, — сказала она, и вид у нее при этом был самый жалкий. — Перси и профессор Моргенштерн тоже попались на эту уловку.
— Думаешь? — недоверчиво спросила Кая.
— Увы! — ответила Лаура. — План — это просто искусная подделка, он служит для того, чтобы заманивать людей в западню. Мы с вами только что сами в этом убедились. Перси и Аврелиусу еще повезло, что они поверили липовому завалу и вовремя повернули назад.
— Звучит правдологично! — согласился с сестрой Лукас. — Вопрос только: что нам теперь делать? — добавил он, вопросительно глядя на нее.
— Не знаю, — призналась она. — Никаких идей.
— Как знать, может быть, этой сокровищницы вообще не существует, — предположила Кая.
Лаура замотала головой:
— Нет, Кая, этого не может быть. Если бы ее вообще не было, как бы тогда Темные силы спрятали там кубок. А они спрятали его именно в сокровищнице — я ведь прочла мысли Квинтуса Шварца.
— Лаура права, — подтвердил Лукас. — Я просмотрел массу старинных источников, и во всех упоминается сокровищница, которая находится именно в подземелье замка. Так что скорее всего она действительно существует.
— Вот именно! — воскликнула Лаура. — В этом нет никакого сомнения. Проблема только в том, что мы понятия не имеем, где ее искать.
— Есть и еще одна проблема, — сказал Лукас, взглянув на часы. — Уже начало второго. Нам давно пора быть у себя в комнатах. Перси и Мэри, наверное, беспокоятся.
У Перси Валианта и Мэри Морган действительно был серьезный повод для беспокойства, правда никак не связанный с Лаурой и ее друзьями.
Вся троица была совершенно измотана и разбита, когда ввалилась в вестибюль интерната и, как всегда, прежде чем разойтись в разные стороны, остановилась у старинной картины. Даже Лаура, которую почти никогда не покидало присутствие духа, казалось, потеряла последнюю надежду. Правда, она изо всех сил старалась не показывать виду.
— Завтра же утром поговорю с Перси и Мэри, — сказала она с вымученной улыбкой на лице. — Может быть, они придумают, что нам делать дальше.
— Мало вероятно, — тусклым голосом заметил Лукас. — Если бы у них были еще какие-то идеи на этот счет, то они бы наверняка тебе о них уже рассказали.
«Лукас прав, — подумала Лаура, — если бы у них была какая-нибудь стоящая идея, то они бы уже давным-давно сами нашли кубок Озарения, без посторонней помощи».
Но тем не менее она все равно ободряюще похлопала брата по плечу:
— Как знать! Иногда спасительная идея приходит в голову именно тогда, когда на нее меньше всего рассчитываешь.
— Да, конечно, — буркнул он в ответ, — особенно в сказках. В общем, желаю вам обеим спокойной ночи.
— Спасибо, — ответила Кая, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть. — Тебе тоже.
Лаура кивнула брату на прощание и уже собиралась развернуться и направиться в женское крыло, как вдруг услышала тихое всхлипывание. Удивленная, девочка застыла на месте. Кто это плачет? Может быть, снова Сильва?
Подняв глаза на картину, Лаура поняла, что не ошиблась в своих предположениях, — у женщины в белом по щекам катились крупные слезы.
— Ах, Сильва, не говорите только, что вы опять плачете из-за меня! — расстроенно воскликнула Лаура.
— Лаура, с кем ты разговариваешь? — спросила Кая, и в голосе ее слышалось удивление.
Этот вопрос, казалось, интересовал и Лукаса. Он вернулся и подошел к подругам. Водрузив на нос свои профессорские очки, он внимательно посмотрел на сестру.
Лаура уже собиралась поведать друзьям о загадочных превращениях, происходящих с картиной, но в этот момент Сильва повернула к ней голову и заговорила:
— Увы, Лаура, это ты заставляешь меня проливать горькие слезы. Ты ведь не хочешь понять главного. Сколько раз можно тебе повторять, что истина часто бывает сокрыта от наших глаз, она далеко не всегда лежит на поверхности. Но ты никак не можешь сделать из этого правильный вывод!
Тут женщина в белом замолчала, печально покачала головой и разразилась душераздирающими рыданиями.
— Ах, Лаура, Лаура, — всхлипывая, причитала она. — Неужели нет никакой надежды?
Сильва скосила на девочку глаза. Огромная слеза скатилась по ее бледному лицу и капнула Лауре на щеку. Потом женщина в белом приняла привычную позу и застыла. Слезы перестали капать, щеки, как по мановению волшебной палочки, высохли, и уже в следующую секунду картина снова выглядела как обычно. Молча и неподвижно, женщина в белом смотрела вдаль, у ее ног мирно лежал большой черный волк.
Лаура с раскрытым ртом ошарашенно смотрела перед собой. Потом провела рукой по еще влажной щеке.
— Лаура, что случилось? — поинтересовался Лукас.
Но сестра не отвечала. Она была где-то далеко и, казалось, не замечала ничего вокруг. Словно загипнотизированная, Лаура шевелила губами и бормотала себе под нос какие-то непонятные слова.
— Истина часто бывает сокрыта от наших глаз… она не всегда лежит на поверхности… на поверхности. — Лаура вдруг замолчала, ее лицо просияло. — Ну конечно, конечно! — воскликнула она. — Как я сразу не догадалась!
Лукас и Кая обменялись изумленными взглядами.
— Эй, помогите мне снять картину! — скомандовала Лаура.
— Что?! — почти одновременно воскликнули Лукас и Кая.
— Пожалуйста, помогите мне снять картину со стены!
— Господи, Лаура, что ты еще придумала? — запротестовала Кая. — Я до смерти устала и хочу спать.
А вот Лукасу непременно сначала хотелось узнать причину столь необычной просьбы.
На какую-то долю секунды Лаура недовольно поморщилась, но ее лицо тут же снова приняло выражение жгучего любопытства.
— Умоляю тебя, не спрашивай ни о чем, — нетерпеливо потребовала она. — Просто помоги мне снять картину.
Лаура поспешно пододвинула к стене два стула, быстро забралась на один и обернулась к брату:
— Ну же, Лукас, пожалуйста!
Лукас не выносил, когда сестра начинала им командовать. Упрямо скрестив руки на груди, он демонстративно застыл на месте. Хотя чутье подсказывало ему, что Лаура напала на верный след. Ну и пусть! Все равно он не двинется с места! Пусть знает, как строить из себя командира!
Кая, скорчив Лукасу недовольную рожу, взобралась на второй стул, взялась за край рамы и помогла Лауре снять картину со стены. Она оказалась очень тяжелой.
— Осторожно, Кая, осторожно… — попыталась предупредить подругу Лаура, но было уже поздно — картина выскользнула у Каи из рук и полетела на пол.
— Смотреть же надо! — закричал Лукас. Он, к счастью, успел вовремя подставить руки — обычная его молниеносная реакция выручила и на этот раз, — так что ему в последний момент удалось поймать картину и спасти ее от удара о каменные плиты, благодаря чему она не пострадала.
— У-упс! — выдохнула Кая и с виноватым выражением лица добавила: — Простите.
Лаура ничего не ответила, испуганно глядя на картину. «Что сталось бы с Сильвой, если бы картина разбилась? — подумала она. — И с ее черным волком?»
Но любопытство все-таки взяло свое и уже в следующее мгновение прогнало тревожные мысли. Едва они успели бережно отставить картину в сторону, как Лаура подбежала к стене и стала внимательно изучать кирпичную кладку. Очертания картины были хорошо на ней видны. Там, где она висела, камни были немного светлее, чем остальные. На первый взгляд в них не было ровным счетом ничего необычного, и тем не менее девочка нашла, что искала.
— Ага! — победоносно прокричала Лаура, сжимая кулаки.
— Что там? — поинтересовался Лукас.
— Вот — посмотри!
Лаура указала брату на кирпич, находившийся как раз в центе поверхности, которую раньше занимала картина. И тут Лукас тоже заметил: в центре камня виднелся небольшой круглый рельеф — печать тамплиеров! Крохотная, всего каких-нибудь два сантиметра в диаметре, она все равно отчетливо проступала на гладкой поверхности кирпича.
Лаура быстро подвинула к этому месту стул и с силой надавила большим пальцем на печать. В тот же миг стало ясно, что она не ошиблась, — как и в прошлый раз в гробнице, послышались скрежет и грохот. Звук приближался и становился все громче и громче. Словно тяжелый шар катился к ним по дорожке для боулинга. Когда грохот подкатился совсем близко, часть кладки вдруг, как под напором чьей-то невидимой руки, отъехала назад, и в стене образовался небольшой проход, открывший взорам друзей разинутую пасть темного узкого коридора.
Лаура сразу же поняла, что это такое, и запрыгала от радости. Наконец-то нашли — вот он, путь к сокровищнице Раймара фон Равенштайна!
С сияющим от счастья лицом она повернулась к друзьям:
— Идем!
Несколько мгновений спустя все трое исчезли в темном проеме.
Парк замка Равенштайн дремал, погруженный в кромешную мглу. Плотные тучи заволокли небо и скрыли луну. Кругом не было ни души, только ветер завывал в пустынных аллеях, клоня голые деревья и кусты к земле. На какой-то миг облака вдруг рассеялись, пропустив на землю немного лунного света и открыв взору необычную картину — по тропинке парка ползла какая-то тень.
Призрачное существо совершенно бесшумно плыло по дорожке, ведущей из парка к главному порталу замка. Оно выглядело как тень высокого, статного мужчины, только вот что странно — никакого мужчины поблизости и в помине не было. Как будто тень, оставив своего хозяина, преспокойно разгуливала по парку сама по себе.
Прежде чем выбраться из парка, тень ненадолго остановилась и осмотрелась. Потом быстро прошмыгнула по двору к лестнице парадного входа и, пригнувшись, бесшумно заскользила по ступеням.
На верхней ступени она выпрямилась и застыла на месте, глядя на массивную дверь. Выглядело это так, как будто ее смутило, что дверь оказалась закрытой. Потом она стала озираться по сторонам — во всяком случае очертания ее головы на фоне каменной площадки перед входом производили именно такое впечатление. Через мгновение она как будто нашла то, что искала. Подойдя к входу, тень, ни секунды не задумываясь, поползла вверх по вертикальной стене. Без всякого труда она поднималась все выше и выше, и, хотя стена была густо увита плющом, не было слышно ни единого звука.
Привидение ползло на третий этаж, к окну с приоткрытой форточкой. Несколько секунд спустя оно достигло рамы. Просочившись сквозь узкую щель, призрак исчез в здании интерната.
Портак, успевший к этому времени снова превратиться в колонну, естественно, стал невольным свидетелем таинственного ночного происшествия — на лице его было написано замешательство и совершенное недоумение.
В вестибюле интерната тень тихонько поползла вдоль стены. Заметив стоявшую у стены картину, она, опешив, застыла на месте. Затем обнаружила проем, открывающий вход в сокровищницу, и бросилась к нему. Она, казалось, была уже готова исчезнуть в темноте узкого коридора, но в последний момент передумала. Вернувшись обратно, тень заползла под лестницу, ведущую в женское крыло, и притаилась там. Призрак полностью растворился в темноте, только сверкающие хищные глаза ночного животного выдавали присутствие прятавшегося там таинственного существа.
Лаура, Лукас и Кая без каких бы то ни было приключений добрались до сокровищницы Раймара. Осветив помещение карманными фонариками, они поняли, что оно было приблизительно таких же размеров, что и склеп в старой гробнице. Так же как и там, здесь в стенах виднелись многочисленные ниши.
Но от драгоценностей, которые Раймар фон Равенштайн якобы наворовал во время крестового похода, там не было и следа. Освещенные лучами света, ниши зияли вызывающей пустотой, так что Лукас не смог удержаться от разочарованного замечания.
— Господи! — простонал он. — И это называется сокровищница!
Лаура тоже, казалось, была неприятно удивлена.
— Похоже, не всех удалось ввести в заблуждение фальшивым планом, — предположила она. — Большинство кладоискателей оказались гораздо умнее, чем рассчитывал архитектор Раймара.
— А что если сокровищ вообще никогда не было? — вмешалась Кая. — Может ведь быть и так, правда?
— Может, конечно, но это, на мой взгляд, было бы противозаконологично, — отозвался Лукас. — Доподлинно известно, что Раймар приказал построить сокровищницу после возвращения из Второго Крестового похода. Непонятно, зачем ему было делать это, если только он не привез с собой драгоценности, которые хотел надежно спрятать от воров?
И в эту минуту прозвучал полный изумления возглас Лауры.
— Нашла, нашла! — радостно закричала она.
Лукас и Кая удивленно обернулись к подруге, которая стояла посреди сокровищницы и как завороженная смотрела в одну точку.
— Вы что, не видите? — настороженно поинтересовалась она.
Лукас и Кая посмотрели в ту сторону, куда был направлен луч света Лауриного фонарика, и увидели там — кубок.
Огромный кубок.
Он выглядел точно так же, как и копия Святого Грааля, найденная ими в старой гробнице. Кубок стоял в темной нише и, освещенный тусклым светом карманного фонарика, сверкал и переливался золотом и драгоценными камнями так, как будто на него светило самое яркое полуденное солнце. Рубины и изумруды, которыми он был густо усыпан, блестели один ярче другого.
— Кубок Озарения! — с благоговейным трепетом в голосе прошептала Лаура. — Наконец-то — наконец-то мы его нашли!
Друзья обнялись и запрыгали от восторга. Окрыленные радостью, они закричали что было сил.
Лауру охватило ощущение полного, безграничного счастья, какое она еще ни разу в жизни не испытывала. Ее бросало то в жар, то в холод, а мысли с бешеной скоростью проносились в голове. Наконец-то она нашла кубок с живой водой! Первый серьезный шаг к выполнению своей миссии она уже сделала. Волшебный эликсир вылечит Хранителя Света. Теперь все будет хорошо — и профессор Моргенштерн не умрет.
Осталось только найти Магические врата — и тогда Свет снова одержит победу над Вечной Пустотой.
Кубок оказался гораздо тяжелее, чем Лаура предполагала. Руки дрожали от напряжения, когда она осторожно несла его вверх по лестнице в свою комнату. Чтобы не выдать себя, они с Каей не стали включать в холле свет. И прежде чем пойти к себе наверх, уничтожили, само собой, все следы ночного происшествия: потайная дверь была закрыта, а картина снова водружена на прежнее место.
Изо всех сил стараясь не шуметь, Лаура тихо ступала по лестнице, напряженно глядя на кубок. Золотая крышка сидела неплотно и при каждом шаге тихонько позвякивала. Живая вода плескалась внутри из стороны в сторону. Но Лаура не решалась приподнять крышку и заглянуть внутрь. Для нее это было все равно что осквернить святыню, и к тому же она ужасно боялась пролить драгоценные капли чудодейственного эликсира.
Кая шла рядом с Лаурой и тоже не сводила глаз с кубка.
Ни одна из девочек не заметила длинную, высотой в человеческий рост, тень, которая медленно вылезла из-под лестницы и тихонько заскользила вслед за ними. Только она не шла по ступенькам, а бесшумно ползла вверх по стене.
Вдруг Лаура остановилась и, отставив кубок в сторону, прислушалась.
— Что случилось? — спросила Кая, испуганно глядя на подругу.
— Какой-то шорох.
— Шорох? Какой еще шорох?
— Не знаю. Наверное, показалось.
Девочки двинулись дальше. Добравшись до четвертого этажа, они свернули в коридор, ведущий к их комнате.
— Осторожно, порог! — зашептала Кая подруге взволнованным голосом.
— Знаю! — ответила та и перешагнула через него, не отрывая глаз от кубка. Жутковатые очертания рыцарских доспехов, призрачными силуэтами выглядывавшие из темных ниш по обеим сторонам коридора, ее совершенно не интересовали. А вот Каю, напротив, при виде их тут же бросило в дрожь.
Девочки были уже на полпути к своей комнате, когда за спиной у них послышались гулкие шаги. Удивленные, они остановились и обменялись испуганными взглядами.
— Что это? — прошептала Кая, вслушиваясь в приближающийся грохот.
Лаура только пожала плечами.
Шаги становились все громче, пол ходил ходуном под ногами. Еще секунда, и в конце коридора показалась огромная темная фигура — каменная статуя Жестокого Рыцаря собственной персоной!
25 Ночное нападение
— Господи, что это?
Увидев рыцаря, Кая оцепенела от ужаса. Он шел прямо на них. На поясе у него раскачивался огромный безжалостный меч. Раймар фон Равенштайн в упор смотрел на Лауру, как будто хотел пронзить ее острым взглядом каменных глаз. А вот Кая его как будто совсем не интересовала.
Лаура застыла на месте.
Каменное серое лицо рыцаря исказилось презрительной улыбкой. Его правая рука потянулась к мечу, и он вытащил грозное оружие из ножен.
Кая схватила Лауру за руку:
— Бежим!
Лаура уже хотела броситься бежать, как вдруг заметила тень. Выпрямившись во весь рост, бестелесное существо стояло у нее за спиной, словно собираясь ее защитить. В тот же миг все страхи Лауры испарились. Неожиданное ощущение силы и уверенности наполнило ее, и уже в следующий момент она знала, что никуда не побежит и не оставит врагу кубок с живой водой.
Лаура спокойно покачала головой, глядя прямо в лицо Жестокому Рыцарю, который быстро приближался.
— Нет, Кая, не успеем. Кубок слишком тяжелый, он может упасть, и живая вода разольется.
— Н… н… но, — заикаясь пролепетала Кая, — он же нас убьет!
Лаура не ответила, так как таинственная тень, которая, как ей казалось, хотела ее защитить, вдруг пришла в движение. Призрак скользнул в ближайшую нишу с рыцарским снаряжением. И тут Лаура поняла, что это значит.
Жестокий Рыцарь был от них уже в нескольких шагах, когда Лаура отдала кубок изумленной подруге.
— Присмотри пока! — попросила она Каю, а сама отскочила в сторону и взялась за меч, висевший на боку у свинцового чучела в нише. Быстро выхватив оружие из ножен, она направила его навстречу противнику.
И вовремя, поскольку первый удар каменного рыцаря в тот же момент обрушился на затупленный, покрытый вековой ржавчиной клинок. Когда мечи встретились, посыпались искры. Острая боль пронзила Лауре запястье. Удар был нанесен с невероятной силой; в первый момент девочке даже показалось, что он сломал ей руку. Беспощадный меч снова взмыл в воздух, и снова Лауре удалось отразить атаку. Она хотела было нанести ответный удар, но об этом не стоило даже думать. Меч был намного тяжелее рапиры. Девочке приходилось держать его двумя руками и напрягать все свои силы, чтобы только защититься от ударов.
Раймар фон Равенштайн дрался как одержимый. Его каменные глаза беспощадно впились в Лауру, и он все дальше и дальше теснил ее назад. Девочка уже еле отбивалась от его беспощадных атак, так что ей приходилось постоянно отступать.
Тень все это время оставалась рядом с Лаурой, но не вмешивалась. Да и разве могла она чем-то помочь?
Жестокий Рыцарь, казалось, тоже ощущал присутствие тени. Снова и снова он яростно пытался проткнуть ее мечом. И хотя его меч с дикой силой врезался в самый центр загадочной фигуры, он не мог причинить ей никакого вреда. Вскоре рыцарь и сам это понял, поэтому оставил бесплодные попытки и сосредоточил все внимание на Лауре.
Силы Лауры быстро иссякали. Ей уже стоило огромного труда удерживать меч на весу и отражать удары противника. Под его натиском она пятилась все дальше и дальше. А удары градом сыпались на нее и с каждым разом были все ближе и ближе к цели. Вдруг Лаура поняла, что стоит на балконе лестницы. Дальше отступать было некуда.
Она попала в ловушку.
Холодная улыбка исказила черты серого каменного лица, и в следующий момент рыцарь нанес сокрушительный по силе удар. От боли, пронзившей запястье, Лаура чуть было не лишилась чувств. Ржавый меч выскользнул у нее из рук. Очертив в воздухе дугу, он камнем полетел вниз, в лестничный проем, и вскоре с грохотом рухнул на каменный пол первого этажа.
Жестокий Рыцарь на мгновение остановился. Он с наслаждением смотрел на девочку, которая стояла перед ним, дрожа всем телом, и находилась теперь всецело в его власти. Глаза его сверкали, на губах играла улыбка. И тут он занес меч для последнего, решающего удара.
С выражением панического страха на лице Лаура смотрела на отточенный клинок, нависший над ее головой, словно топор палача.
Рыцарь раскрыл рот, и в следующий момент послышался дикий, безумный вопль. Вопль, похожий на крик разъяренного монстра из фильма ужасов, эхом прокатился по лестнице, а Раймар сделал быстрый шаг к Лауре и опустил свой меч ей на голову.
Но девочка только этого и ждала. В тот же миг она резко пригнулась и волчком откатилась в сторону. Меч просвистел в воздухе — сила его удара увлекла Раймара за собой, он перекувырнулся через перила и с громким воплем полетел вниз.
С жутким грохотом рыцарь рухнул на каменный пол вестибюля и разлетелся на мелкие кусочки. Лаура зажмурила глаза и зажала руками уши, так как терпеть не могла резких звуков.
Когда она решилась потихоньку разжать руки, в коридоре уже царила тишина. Слышалось только негромкое бряцание осколков, которые все еще продолжали кататься по полу. Потом стихло и оно.
Лаура глубоко вздохнула. Потом открыла глаза, осторожно подошла к краю балкона и, собравшись наконец с духом, посмотрела вниз.
Каменная статуя разбилась вдребезги, ее останки грудой лежали у подножия лестницы и густо усеивали весь пол вокруг. Ни одна часть его каменного тела не уцелела. Руки и ноги разлетелись на мелкие кусочки, даже защищенная шлемом голова и та раскололась надвое. От меча остались одни лишь обломки.
Глядя на груду камней, Лаура все еще не решалась поверить своим глазам. Когда же она наконец смогла оторваться от страшного зрелища, то заметила, что трясется всем телом. Ноги подгибались, как ватные. Пот струился по лицу и щипал глаза. Запястье болело так, как будто его сдавили в раскаленных тисках. Вдруг девочка вспомнила про тень. Но сколько бы она ни озиралась кругом, призрака нигде не было видно.
Зато она увидела Каю, которая медленно, с опаской приближалась к подруге. Ее веснушчатое лицо покрывала мертвенная бледность, а в глазах все еще стоял ужас после кошмарной сцены, пассивной свидетельницей которой ей только что довелось быть. Она, казалось, совсем забыла про кубок, который, однако же, продолжала судорожно прижимать к груди. Смущенно улыбаясь, она взглянула на подругу.
— Лаура, ты в порядке? — тихо спросила она.
— Кажется, да, — ответила Лаура и тут же нахмурила брови. — Странно, — задумчиво произнесла она. — Откуда рыцарь мог знать, что кубок у нас?
— Что ты имеешь в виду?
— Сама посуди — не может быть, чтобы статуя появилась здесь совершенно случайно. Если бы мы не пошли сегодня на поиски кубка, то уже давным-давно преспокойно спали у себя в комнате.
— Звучит правдологично, как бы сказал твой брат, — согласилась подруга. — Хотя, конечно, вряд ли можно назвать логичным, когда каменный памятник разгуливает как живой. Но после сегодняшнего знакомства с Портаком я уже ничему не удивляюсь.
— Представляю себе! — улыбнулась Лаура. — Но это не дает ответа на мой вопрос. Откуда Жестокий Рыцарь мог знать, что мы именно сегодня собираемся идти на поиски кубка?
Кая задумчиво надула щеки:
— Не знаю! Может быть, это и правда случайность. Пойдем лучше спать. Я так устала.
Она уже направилась к комнате, но Лаура ее остановила.
— Думаю, это не самая лучшая идея, — сказала она, забирая кубок у подруги. — Хорошо, иди, я тебя догоню!
Кая остановилась в растерянности. Она не представляла, что еще замышляет Лаура. Но на расспросы уже не было сил. Широко зевнув, девочка повернулась и поплелась к своей комнате.
А Лаура заспешила в противоположном направлении, к лестнице.
— Аларик! Аларик! — Громко крича и размахивая руками, Алинор бежала по двору навстречу брату, который в сопровождении Сильвана въехал через большие ворота в крепость Грааля и остановился у главного портала.
Обжора, который уже давно ее опередил, с воплями радости и восторга огромными прыжками подлетел к хозяину и взобрался ему на руки. Состоялась бурная встреча. Аларик обнимал и прижимал своего любимца к груди, а Обжора, скуля и повизгивая, лизал юноше щеки и нос.
Тут и Алинор наконец подбежала к ним. Сильван и Аларик спешились и взяли коней под уздцы.
Вне себя от радости, девочка бросилась брату на шею.
— Как я рада, что ты вернулся, — прошептала она ему на ухо, не выпуская из своих объятий. — Ты, наверное, столько всего пережил!
Аларик смущенно улыбнулся.
— Ерунда, ничего страшного! — ответил он, небрежно махнув рукой.
Но вид его говорил как раз об обратном. Слишком просторное платье с чужого плеча висело на его худощавой фигуре мешком. На голове красовалась окровавленная повязка, щеки расцарапаны, а ввалившиеся глаза нездорово блестели на сером, изможденном лице. При этом он еле стоял на ногах, покачиваясь из стороны в сторону.
Алинор хотела поддержать его и подставила ему свое плечо, но Аларик отказался от помощи:
— Спасибо, Алинор, я сам.
— Как хочешь, — ответила Алинор, и в голосе ее прозвучала обида, но радость от счастливого возвращения брата вскоре взяла свое, и девочка с благодарной улыбкой обратилась к лесовику: — Не знаю, как тебя благодарить, Сильван, я у тебя в неоплатном долгу.
— Не стоит, не стоит! — широко улыбаясь, ответил ей бородач, голубые глаза его сияли на обветренном загорелом лице. — Я же не мог допустить, чтобы Аларик в одиночку победил гарпию! — Весело рассмеявшись, он повернулся к юноше: — Оставь Гнедого мне, я о нем позабочусь.
Аларик передал ему повод и, прежде чем Сильван увел пони, еще раз напоследок ласково потрепал его по холке.
— Ну рассказывай, что с тобой приключилось? — только и успела выпалить Алинор, так как в тот же момент к ним подошел рыцарь Параваин.
Как и положено оруженосцу, Аларик хотел учтиво поклониться, но рыцарь удержал его.
— Не надо, Аларик, — сказал он и в знак приветствия похлопал юношу по плечу. — Рад снова видеть тебя. Это был очень смелый поступок и в то же время совсем безрассудный!
Аларик молчал, понурив голову.
— Знаю, знаю, Аларик, ты хотел как лучше, — продолжил Параваин серьезным голосом. — Но даже в критических ситуациях, прежде чем действовать, следует сначала хорошенько подумать. Бездумные действия до добра не доводят. К тому же, благие намерения еще не гарантируют успешного результата, заруби себе это на носу! — Потом рыцарь вдруг дружески улыбнулся и снова похлопал юношу по плечу. — Ты доказал, что у тебя отважное сердце, и тем самым заслужил мое признание.
Оруженосец поднял глаза и ответил рыцарю благодарной улыбкой.
— А теперь живо в кровать! — воскликнул Параваин с наигранной строгостью. — Крепкий, здоровый сон — лучшее лекарство. Сестра приготовит тебе сонный отвар!
Он еще раз похлопал на прощание Аларика по плечу, ласково улыбнулся Алинор и пошел прочь.
Рыцарь отошел от них уже на порядочное расстояние, когда юноша вдруг прокричал ему вслед:
— Господин!..
— Что? — Удивленный, Параваин повернулся к нему.
— Можно мне завтра сопровождать вас к вратам? Вы же наверняка завтра поедете туда.
Просьба оруженосца, казалось, застала рыцаря врасплох, он задумчиво нахмурил брови.
Аларик умоляюще смотрел на Параваина:
— Прошу вас, господин, пожалуйста!
Белый рыцарь некоторое время молчал, размышляя, но в конце концов все-таки кивнул:
— Ну хорошо, ты это заслужил.
— Спасибо! — Лицо юноши засияло радостью.
— Но только при условии, что ты к тому времени более-менее придешь в себя и встанешь на ноги, — добавил рыцарь, прежде чем окончательно удалился.
Алинор смотрела на брата, недовольно качая головой.
— Вижу, горький опыт ничему тебя не научил. Неужели ты не понимаешь, что тебе сейчас нужен покой! — Но, заметив, как светится счастьем лицо брата, она поняла, что никакие увещевания не помогут. — Ладно, идем домой, — сказала она обреченным голосом. — Я приготовлю отвар, который вернет тебе силы!
В вестибюле Лаура на секунду остановилась и еще раз бросила робкий взгляд на разбросанные по полу у подножия лестницы останки Раймара фон Равенштайна. Девочка инстинктивно прижала кубок покрепче к груди. Как будто боялась, что рыцарь даже теперь может попытаться его у нее отобрать. Но статуя разлетелась на такое количество мелких осколков, что по большинству из них нельзя было даже сказать, какой части тела они раньше принадлежали. Только правая рука сохранилась почти целиком. Указательный и безымянный пальцы, правда, откололись и валялись теперь на полу в добрых пяти метрах от нее.
Лаура поежилась. Сколько она помнила, каменный рыцарь всегда вызывал у нее какие-то смутные подозрения; он постоянно воспринимался ею как скрытая угроза. Скорее всего интуиция подсказывала ей, что изваяние состоит на службе у Темных сил и относится к числу ее врагов.
И тем не менее Лауре стало не по себе при виде такой чудовищной смерти, она даже испытала нечто похожее на сострадание к разлетевшемуся вдребезги Раймару фон Равенштайну. Девочка поспешно отвернулась от жалкой картины, обошла осколки как можно дальше стороной и направилась в мужское крыло интерната.
Едва Лаура успела скрыться за углом, как отколотый указательный палец рыцаря вдруг задрожал. Он согнулся и продвинулся немного вперед, как будто в нем еще сохранился остаток жизни. Безымянный палец тоже вдруг ожил. Сначала едва заметно задрожал, потом медленно начал сгибать переднюю фалангу, пока грязный ноготь не заскрежетал по каменному полу. Словно по таинственной команде, оба отколотых пальца зашевелились. Приводимые в движение какой-то неведомой силой, они, подобно жирным гусеницам, поползли к тому, что осталось от правой руки, — все это выглядело так, как будто они хотели с ней снова соединиться.
С заспанным лицом Лукас открыл дверь и в недоумении уставился на сестру, стоявшую перед ним с кубком в руках.
— Что случилось?
Вместо ответа Лаура решительным жестом отстранила его, поспешно вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
— Ну а теперь, может быть, скажешь наконец, в чем дело? — не отставал Лукас. — Почему ты не спрятала кубок у себя в комнате?
Лауре не осталось ничего другого, как рассказать брату о нападении Жестокого Рыцаря. Лукас слушал ее, изумленно вытаращив глаза.
— Не может быть! — выпалил он. — Это означает только одно, что кто-то проинформировал Темные силы о наших планах.
— В том-то и дело, — согласилась Лаура, и лицо у нее стало очень серьезным. — Ума не приложу, как они обо всем узнали. Как бы то ни было, им и на этот раз удалось усыпить нашу бдительность.
— Как это? — Лукас нахмурил брови.
— Очень просто: доктор Шварц специально пригласил Перси и Мэри на ужин. Это был обманный маневр. Наши друзья решили, что ни он, ни Таксус ни о чем не подозревают, и поэтому отпустили нас, не предприняв никаких дополнительных мер предосторожности.
— Точно! Сидя за ужином и разыгрывая из себя гостеприимного хозяина, он наверняка втайне надеялся на то, что мы попадемся в ловушку и напоремся на острые копья.
— Вот именно! А чтобы подстраховаться, предупредили Жестокого Рыцаря. На тот случай, если нам все-таки удастся выбраться из ловушки и мы найдем кубок. Хотя, думается, они были почти уверены, что до этого не дойдет.
Изощренное коварство Темных сил начинало действовать Лауре на нервы. Оно ее просто бесило. Сердце девочки бешено заколотилось, а лицо помрачнело.
— Похоже, они намного опаснее, чем я думал, — угрюмо проговорил Лукас. — С ними шутки плохи!
— Ты это только сейчас заметил? — резко бросила ему сестра, от злости в голосе ее послышались ядовитые нотки. — Вот почему я решила, что будет лучше, если мы спрячем кубок в твоей комнате. Когда они утром поймут, что случилось с Раймаром, то наверняка примутся искать кубок и начнут скорее всего с меня!
— Вполне правдологично, но потом они сразу же придут ко мне!
Лаура призадумалась.
— Точно, ты, как всегда, прав, — сказала она. — Надо найти другое место!
— Не надо ничего искать! — лукаво улыбаясь, покачал головой Лукас.
— Но ты же сам только что сказал…
— Подожди! — перебил ее брат. Он поднялся со стула и подошел к шкафу. Открыв дверцу, он снял с вешалки часть одежды и положил ее на кровать.
Лаура наблюдала за ним, ничего не понимая.
— Ну и что это значит?
— Неужели не догадываешься? Эх ты, даун-айкю!
Лукас присел на корточки у шкафа перед той частью, из которой вынул все вещи, затем стал нащупывать что-то на полу. Через секунду он уже нашел то, что искал. Он нажал на какую-то потайную кнопку, послышался громкий щелчок, и задняя стенка шкафа вдруг выскочила вперед. Лукас вытащил ее и отставил в сторону. И тут Лаура заметила, что у шкафа, оказывается, было две задние стенки, между которыми находился довольно просторный тайник.
Лукас обернулся к сестре, растянув губы в довольной улыбке.
— Думаешь, подойдет? — спросил он, указывая на тайник.
— Конечно, просто супер! — воскликнула Лаура.
Девочка взяла кубок Озарения и поставила его в нишу. Он встал там в самый раз. Казалось даже, что тайник изначально предназначался именно для него, и ни для чего другого.
После того как Лаура и Лукас вернули на место заднюю стенку шкафа и повесили обратно одежду, невозможно было даже заподозрить, что там может скрываться настолько ценная вещь.
Лукас закрыл шкаф на замок и положил ключ себе под подушку.
— Он будет все время при мне, пока тебе снова не понадобится кубок, — пообещал он сестре.
— Спасибо, Лукас! — сказала Лаура, потом улыбнулась и указала на шкаф. — А я и не знала, что у тебя есть тайник.
— Надо же! — ехидно заметил Лукас, иронию в его голосе трудно было не заметить. — А я-то думал, что тайник называется так именно потому, что все вокруг непременно должны знать о нем.
— Тебе бы только издеваться! — Лаура не на шутку разозлилась; правда, злилась она больше не на Лукаса, а на себя за то, что опять сморозила глупость. Девочка сделала над собой усилие, чтобы не наговорить брату колкостей. — Ну хорошо, Лукас, я иду спать, а ты, пожалуйста, присмотри за кубком. Завтра вечером, как только стемнеет, пойдем искать Магические врата.
— Только вечером? Почему вечером, а не сразу же после уроков?
— Во-первых, нам с Каей нужно обязательно подготовиться к контрольной по физике, а во-вторых… — тут Лаура специально выдержала многозначительную паузу, чтобы Лукас хоть раз почувствовал себя в ее шкуре, — а во-вторых, в темноте будет не так заметно, — зачем привлекать к себе лишнее внимание? Но такому суперайкю, как ты, самому до этого трудно дойти.
Лаура смерила брата победоносным взглядом. Он уязвленно насупился.
— Спокойной ночи! — сказала она и вышла из комнаты.
Аларик поморщился, отставил в сторону бокал и посмотрел на Алинор, сидевшую на краю кровати:
— Что за отрава?
Девочка сделала обиженное лицо:
— Отвар драконьего корня. Лучшее средство против усталости — и самое надежное. Но если не хочешь, пожалуйста… — Она протянула руку, чтобы забрать у него бокал, но он быстро схватил его:
— Ну ладно, ладно, так уж и быть, выпью. Просто он очень горький, почти как желчь.
— Знаю. Сначала я хотела подсластить его ложечкой меда, но потом… — на лице девочки появилась лукавая улыбка, — но потом подумала, что сладкое больше подходит для маленьких девочек, а не для таких отважных героев, как ты!
Аларик был слишком слаб, чтобы ответить на язвительное замечание сестры. Он медленно, маленькими глотками пил приготовленный Алинор отвар. Напиток был не только горький, но и ужасно горячий, так что приходилось быть осторожным, чтобы не обжечься.
Алинор задумчиво взглянула на брата:
— Как ты думаешь, Аларик, эта девочка на планете Людей, Лаура, успеет вовремя найти кубок?
— Надеюсь, что да! Ведь это наша единственная надежда. Хотя… — Аларик не договорил, мрачно глядя в одну точку прямо перед собой.
— Ну, что с тобой? Говори! — удивленно воскликнула Алинор.
Юноша поднял на сестру глаза, и они были очень серьезны.
— Все это время я не переставал надеяться и верить в силу Света, но после того, как заглянул в пасть гарпии, я уже не уверен, что кубок сможет нас спасти.
— Ты что, Аларик? — Алинор вскочила с кровати, испуганно глядя на брата. — Что ты такое говоришь? Живая вода из кубка обязательно спасет Элюзиона, ты это знаешь!
— Конечно, Алинор, конечно, я это знаю. Но силы Тьмы каждый раз опережают нас на шаг. Вот гарпия, например, откуда она могла знать о моих планах? А ведь знала же! Ты бы только видела ее глаза! В них столько ненависти и в то же время такая уверенность! Если это действительно Сирин, как считает Параваин, тогда, похоже, она уже не сомневается в окончательной и полной победе Темных сил. Она уверена, что больше никто и ничто не сможет им помешать.
— И что это значит?
Аларик только уныло пожал плечами:
— Не знаю, Алинор, не знаю. Возможно, Борборон и его свита приготовили нам под конец еще какой-то сюрприз, о котором мы не догадываемся.
Возвращаясь обратно в женское крыло, Лаура вдруг поняла, как сильно она устала. Ничего удивительного — время близилось к рассвету, да и безумные события минувшей ночи отняли у нее немало сил.
Она беспрерывно зевала, как засыпающий лев. Проходя по вестибюлю первого этажа, мысленно она уже давно лежала в постели.
«Спать, спать, скорее спать», — убаюкивал ее внутренний голос. Словно сквозь сон она слышала, как часы на башне пробили три раза.
Уже занеся ногу над первой ступенькой лестницы, девочка краем глаза заметила картину на стене. Когда она дошла до пятой ступеньки, вдруг поняла, что с картиной опять что-то не так. Лаура остановилась, обернулась и изумленно уставилась на холст.
Нет, Сильва и волк не исчезли, они были на своих обычных местах. Но женщина в белом изменила направление взгляда. Она смотрела теперь не вперед, в неопределенную даль, а опустила глаза вниз, на пол вестибюля.
Проследив за взглядом Сильвы, Лаура наконец заметила то, что давно уже должна была заметить, но пропустила из-за усталости: пол у подножия лестницы был чист, как будто его подмели. От груды осколков, валявшихся там после падения рыцаря, не осталось и следа. Ни одной, даже самой крохотной песчинки не было видно. Каменные обломки разлетевшегося вдребезги Раймара фон Равенштайна бесследно исчезли, как будто их там никогда и не было.
О нет! Лаура похолодела от ужаса. Этого не может быть. Или кто-то за это время успел здесь прибрать? Нет, это маловероятно. Поэтому единственный разумный вывод напрашивался сам собой — Раймар фон Равенштайн каким-то чудесным образом сумел собраться воедино, снова принять первоначальный облик и самостоятельно покинул место своей предполагаемой кончины!
Лаура тут же вспомнила о Кае. Если Жестокому Рыцарю действительно удалось вернуться к жизни, тогда он, наверное, первым делом отправился к ним в комнату — а это значит, что Кая подвергается опасности.
Смертельной опасности.
Лаура бросилась наверх. Она неслась со всех ног, так быстро, как только могла. Задыхаясь, она перескакивала через две, три ступеньки. Выбежав в коридор, ведущий к их комнате, она заметила под дверью тонкую полоску света.
Дурной знак! Когда они расстались, Кая была настолько разбита, что наверняка как пришла, сразу же должна была лечь спать и погасить свет.
А может быть, она просто поджидала подругу, чтобы узнать, удалось ли ей спрятать кубок Озарения? А вдруг Жестокий Рыцарь напал на нее, вытащил из комнаты и впопыхах просто забыл выключить свет? Эта мысль была настолько невыносима, что Лаура ускорила шаг.
— Кая! — закричала она, пробегая по коридору. — Кая!
Добежав до своей комнаты, Лаура рванула дверь, ввалилась внутрь и — застыла на месте. Каина кровать была пуста, зато в центре комнаты стояла Ребекка Таксус и злорадно ухмылялась, глядя на Лауру.
— Зздравсствуй, Лаура Леандер! — прошипела она девочке в лицо. — Какое ссчасстье видеть тебя сснова!
Не в силах вымолвить ни слова, Лаура молча смотрела на учительницу. Тут за спиной у нее послышалось сдавленное мычание. Она повернула голову и увидела подругу, стоявшую за шкафом. Доктор Шварц одной рукой крепко обхватил ее за шею, а второй зажал рот. Рыжий пончик крутился и отбивался изо всех сил, но высвободиться из стальных тисков Квинтуса Шварца было непросто.
Лаура мгновенно развернулась и хотела выскочить в распахнутую дверь. Но дверь вдруг сама собой, словно по мановению волшебной палочки, захлопнулась, и ключ повернулся в замке. Девочка поняла — бежать некуда.
26 Крысы
Скрип двери пробудил Параваина ото сна. Он резко выпрямился и растерянно осмотрелся — вскоре ему стало ясно, что он сидит на стуле за большим столом в тронном зале. Усталость взяла свое — несмотря на мучившие его тревоги и заботы, он, видимо, все-таки заснул, пока дожидался Морвену, которая должна была доложить ему о состоянии здоровья господина.
Целительница вышла из опочивальни Элюзиона и с непроницаемым выражением лица направилась к Параваину. Увидев надежду в его глазах, она замедлила шаг и опустила глаза. Лицо ее омрачилось. Не дойдя до стола, она повернула в сторону, к окну, и остановилась там, молча глядя в ночную темноту.
Надежда оставила Параваина. Он вскочил, приблизился к Морвене, остановился рядом с ней у окна и тоже рассеянно стал глядеть в темноту, опустившуюся над Геллиниатом. Они молча стояли рядом друг с другом, но рыцарь недолго мог выносить гнетущую тишину.
— Как он?
Морвена едва заметно вздохнула:
— Совсем не приходит в себя. Мои настои и отвары больше не помогают.
Рыцарь в смятении затряс головой:
— Всего один день! Остался всего один день и одна ночь! И никакой надежды, что кубок Озарения будет найден. — Он попытался заглянуть целительнице в глаза. — Ты знаешь, что это значит, Морвена?
— Да. Элюзион умрет, и всех нас поглотит Вечная Пустота.
Она замолчала, Параваин тоже не решался нарушить воцарившуюся тишину, оживляемую только потрескиванием дров в камине. Целительница и рыцарь бок о бок стояли у окна и смотрели вниз на Кальдеры, над которыми, как обычно, висели две луны. Но свет их теперь был такой тусклый, словно ему приходилось пробиваться сквозь густую завесу.
Возвышенность почти целиком была окутана плотным облаком черного тумана. Вдали уже ничего нельзя было разглядеть — ни Поганых топей на востоке, ни Драконьих гор на юге, ни Дикого леса на западе. Вместо них одна сплошная темная пустота. Еще чуть-чуть, и черный туман, а вместе с ним и Вечная Тьма доползет до стен Геллиниата и поглотит крепость Грааля.
Лаура медленно повернулась и посмотрела на доктора Шварца. Исполняющий обязанности директора все еще продолжал гипнотизировать дверь. Напряжение на его лице сменилось широкой самодовольной улыбкой, когда он заметил укоризненный взгляд Лауры. Неожиданно он разжал свои клешни и отшвырнул Каю в сторону. Девочка потеряла равновесие и полетела прямо в объятия Лауры. Той с трудом удалось удержать подругу, чтобы она не шлепнулась на пол.
У Каи в глазах были слезы.
— Прости, — проговорила она, чуть не плача, — но все произошло так быстро, у меня просто не было возможности тебя предупредить.
— Знаю, Кая, знаю. — Лаура обняла подругу и ласково погладила ее по спине, пытаясь улыбнуться. — Не бойся, все будет хорошо. — Затем повернулась к злодеям и бесстрашно взглянула им в глаза. — Что вам надо?
Доктор Шварц, который все это время стоял у шкафа со скрещенными на груди руками, двинулся к Лауре. Смерив ее непроницаемым взглядом холодных как лед глаз, он задумчиво почесал свой мощный подбородок.
— А ты разве не догадываешься? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ну конечно! — презрительно бросила Лаура. — Вам нужен кубок — это же понятно! И еще, наверное, вы собираетесь довести до конца то, что хотел сделать Жестокий Рыцарь.
Директор злорадно ухмыльнулся и обменялся с учительницей математики ехидными взглядами. Та все еще продолжала стоять в центре комнаты под самой люстрой, и ее огненно-рыжие волосы блестели на свету.
— Ребекка, ты понимаешь, что она тут бормочет? — спросил доктор Шварц, давясь от смеха.
Ребекка, как всегда в розовом, сделала несколько шагов по направлению к директору. Ее глаза пылали ненавистью, когда она заговорила.
— Ни единого слова. Эта дрянь говорит загадками! — сказала она, качая головой.
Доктор Шварц повернулся к Лауре и с наигранным сожалением развел руками:
— Вот видишь. Мы понятия не имеем, о чем ты. Я уже говорил тебе сегодня утром, что ничего не знаю ни о каком таинственном кубке, о котором ты так упорно твердишь. И единственный рыцарь, которого я видел, стоит в парке — это статуя из гранита, если не ошибаюсь.
— Хватит ломать комедию! — закричала Лаура, с трудом сдерживая негодование. — Я прекрасно знаю, зачем вы пришли. Вам нужен кубок!
— Мне очень жаль, Лаура, но ты ошибаешься, — покачал головой доктор Шварц. — Мы пришли только для того, чтобы исполнить свой долг.
«Что они задумали?» — промелькнуло в голове у Лауры.
— Мы же не можем сидеть сложа руки и спокойно наблюдать за тем, как вы гуляете все ночи напролет, — продолжал исполняющий обязанности директора, — в то время как ваша успеваемость, к сожалению, оставляет желать лучшего.
— Мы проссидели зздесь полночи. Предсставьте ссебе наши чувства, — поддержала его Ребекка, чуть не задыхаясь от смеха, — когда мы решшили, что сс вами что-то случилоссь.
— Чего, к счастью, как мы только что убедились, не произошло! — вмешался доктор Шварц. — И все-таки есть одна маленькая проблема. Я думаю, вы понимаете, что совершили серьезный проступок, нарушили устав интерната? И, как нам стало известно от Альбина Эллеркинга, это происходит уже далеко не в первый раз!
Лаура и Кая обменялись понимающими взглядами. Было ясно, что они попались и теперь будут наказаны. Вопрос только — как?
Словно прочитав их мысли, доктор Шварц продолжил:
— Полагаю, вам известно, какое наказание предусматривает устав интерната в подобных случаях. А, Кая? Или я ошибаюсь?
Кая молча изучала пол.
Тогда доктор Шварц обратился к Лауре.
— А что ты мне скажешь, Лаура? — спросил он. — Известно ли тебе это?
Лаура тоже молчала, поскольку, так же как и Кая, не знала ответа.
Театрально вздохнув, учитель повернулся к коллеге.
— Может быть, ты, Ребекка, поможешь нашим забывчивым подопечным и освежишь немного их память? — сказал он с разочарованным видом.
Таксус злорадно усмехнулась:
— С превеликим удовольсствием! За многократное нарушшение усстава интерната полагаетсся, нассколько я помню… карцер!
Лаура нахмурила брови. «Карцер? — удивилась она. — Разве время карцеров не осталось в далеком прошлом?» А она-то боялась, что им влепят письменный выговор или еще что-нибудь похуже.
Доктор Шварц злорадно ухмыльнулся. Тут девочке стало ясно, что все не так просто.
— Ты абсолютно права, Ребекка, — карцер, — проговорил он, не спуская с Лауры глаз. — И к сожалению, мы не можем ограничиться краткосрочным арестом, нам придется… — тут в глазах его вдруг вспыхнул красный огонь, а голос сорвался, — нам придется посадить наших милых дам в карцер не менее чем на двадцать четыре часа!
Лаура испуганно вскрикнула и в ужасе уставилась на доктора Шварца, который спокойно достал из кармана спрей от астмы и, не выказывая никаких чувств, с безразличным выражением лица несколько раз вдохнул лекарство. Красный огонь в его глазах погас, они снова стали черными и смотрели на девочку хладнокровно и безжалостно.
Лаура поняла, что он твердо решил привести приговор в исполнение, даже если наказание это не совсем соответствует уставу интерната. Еще бы, ведь тем самым он добьется желаемого — в течение всего следующего дня Лаура будет обречена на бездействие. Она пропустит день зимнего солнцестояния и не сможет найти Магические врата, а значит, не сможет доставить кубок на Авентерру — если только ей не удастся придумать что-нибудь, чтобы вырваться из лап Темных сил.
Но для этого, наверное, должно случиться чудо.
Когда железная дверь камеры захлопнулась за Лаурой, в душе девочки погас последний лучик надежды. Она, правда, не знала, в каком точно месте подземелья находится этот мрачный, лишенный окон каземат, но внутренний голос почему-то подсказывал ей, что она вряд ли может рассчитывать здесь на чью-либо помощь. Прежде чем бросить их с Каей в темницу, доктор Шварц предусмотрительно завязал им глаза. Хотя Лаура ничего не видела по дороге, она все-таки попыталась запомнить тот путь, которым они шли. Безрезультатно — уже спустя несколько минут она потеряла всякую ориентацию. Единственное, что она с уверенностью могла сказать, так это то, что они определенно находятся в подземелье замка. Прежде чем доктор Шварц развязал наконец им глаза и втолкнул в отвратительную темную камеру, они очень долго спускались по лестнице, потом шли по какому-то длинному коридору.
Их камера, освещенная всего двумя факелами, была довольно просторная, около тридцати квадратных метров, но очень сырая и холодная. В ней не было никакой мебели, кроме двух грубо сколоченных деревянных кроватей с наброшенными на них простыми одеялами. Стены, сложенные из необработанного камня, были настолько толстыми, что даже самые громкие крики о помощи вряд ли могли бы сквозь них пробиться. Решетка, отделявшая темницу от коридора, состояла из массивных железных прутьев, почти в руку толщиной, так что, наверное, даже Портаку с его богатырской силой не удалось бы их разжать. Дверь, которую доктор Шварц тотчас же запер на замок, также не наводила на мысль о возможном побеге.
Исполняющий обязанности директора вытащил ключ из замка, спрятал его в карман и, явно довольный собой, посмотрел на девочек сквозь решетку.
— Искренне жаль, что милым дамам придется провести весь день зимнего солнцестояния в этом малоприятном месте, — сказал он с нескрываемой иронией в голосе. — Но у меня просто не было выбора!
Лаура приблизилась к решетке и впилась в доктора Шварца ненавидящим взглядом.
— Рано радуетесь! — бросила она ему. — Мисс Мэри и Перси увидят, что нас нет, и станут искать. И можете не сомневаться, они нас отсюда вытащат!
На это доктор Шварц только злорадно усмехнулся и повернулся к Ребекке Таксус, которая стояла тут же рядом с ним.
— Что скажешь, Ребекка? — спросил он, едва сдерживая смех. — Расскажем сразу или оставим приятные новости на потом?
— Думаю, луччшше ссраззу, — прошептала учительница. — Пуссть ззнают, что влипли.
Она повернулась к девочкам и с фальшивой улыбкой посмотрела на них сквозь решетку.
— Ссожжалею, Лаура, — зашипела она, — но ты ошшибаешшься. Как это ни присскорбно, но ты должжна ззнать, что мы только что отправили вашших друззей в больницу. Бедняжжки чем-то отравились!
Доктор Шварц покачал головой и даже заставил себя театрально вздохнуть:
— Да, похоже, съели что-то не то!
— Съели что-то не то? — удивилась Лаура. — Да ведь они оба были приглашены к… — Она не договорила, потому что ей вдруг стала ясна причина нездоровья Перси и Мэри. — Какой же вы негодяй! Как вам не стыдно! — закричала она, вне себя от отчаяния. — Я знаю, это вы подмешали им что-то в еду. Конечно, для этого вы их и пригласили!
Доктор Шварц не ответил, но девочка и без того знала, что права. Таксус скорчила отвратительную гримасу, и на какое-то мгновение Лауре показалась, что вместо волос на голове у учительницы извивается добрая дюжина тонких шипящих змей.
У девочки по спине побежали мурашки. Ей вдруг стало очень холодно, она даже сунула руки в карманы куртки и там… нащупала свой мобильник. В душе снова вспыхнула искра надежды. Еще не все потеряно, она сможет вызвать помощь по телефону.
«Да, да, да!» — закричала она про себя и сама не заметила, как улыбнулась.
— Лаура! — Голос доктора Шварца звучал как металл. Он внимательно посмотрел на девочку. Таксус наклонилась к нему и зашептала что-то на ухо.
— Что? — отозвалась Лаура.
Доктор Шварц сощурил глаза:
— Что у тебя в кармане?
— Ааа… ээ-хм… ничего, — ответила девочка.
— Лжжет! — зашипела математичка. — Надо ее обысскать.
— Не стоит. — Квинтус повернулся к Лауре. — Будь так добра, вынь руки из карманов.
Лаура знала, что сопротивляться нет никакого смысла. Если она не послушается, он просто заставит ее это сделать. Поэтому покорно вынула руки из карманов.
Доктор Шварц направил пристальный взгляд на Лаурину куртку, и уже через несколько мгновений девочка почувствовала, как мобильник в кармане зашевелился. Он выскользнул наружу и медленно поплыл по воздуху к решетке, где стоял доктор Шварц, который быстро схватил его и спрятал себе в карман.
Вот мерзавец!
— Желаю спокойной ночи! — съязвил на прощание Квинтус Шварц. — И не волнуйтесь, завтра утром, как только проснетесь, вас будет ждать отличный завтрак. Мы позаботимся о том, чтобы вы ни в чем не нуждались!
Повесив ключ на крючок на противоположной от двери стене, он снова вернулся к коллеге.
— Нам тоже не мешает поспать, — обратился он к ней, — чтобы встретить завтрашний день отдохнувшими и полными сил. Мне почему-то кажется, что этот день зимнего солнцестояния станет совершенно особенным и незабываемым для всех нас!
С этими словами доктор Шварц разразился дьявольским хохотом, к которому тут же присоединился ядовитый смешок Ребекки Таксус. Вскоре оба исчезли в глубине темного подземного коридора, освещенного призрачным, тусклым светом мерцающих факелов. Только их смех еще какое-то время продолжал звучать у подружек в ушах.
Лаура, дрожа всем телом, опустилась на деревянную кровать. Она больше не могла сдерживать слезы. Все, что ей пришлось вытерпеть и пережить за последние дни, все это оказалось напрасным! Она ведь даже нашла кубок Озарения, но не сможет теперь доставить его на Авентерру! Какая несправедливость! Неужели силы Зла победят?
Девочка вспомнила об отце. Если бы только папа мог ей помочь! Она ведь сделала все, все, что могла, теперь остается одно — опустить руки.
Опустить руки?
«Побеждает тот, кто не сдается», — любил повторять отец. Лаура утерла слезы. Немного успокоившись, она решила осмотреться в мрачном каземате.
— Как ты считаешь, здесь водятся мыши? — робко спросила Кая. Она еще ни разу не видела, чтобы подруга так отчаянно плакала.
— Не знаю, Кая, не знаю, — всхлипывая, ответила Лаура. О том, что это вполне вероятно, она предпочла промолчать. Иначе Кая просто не сможет заснуть. А она была подавлена и совершенно разбита.
— Что будем делать? — спросила Кая усталым голосом.
— Спать, — глухо отозвалась Лаура, которая уже полностью пришла в себя. — Это единственное, что мы сейчас можем делать. Я так устала, что даже думать ни о чем не могу. А утром, на свежую голову, попробуем придумать, как нам отсюда выбраться.
— По-твоему, это возможно?
— Конечно, — тихо зевая, ответила Лаура. — Нет ничего невозможного. Главное — не сдаваться.
С этими словами она растянулась на кровати и с головой укрылась одеялом. Кая последовала ее примеру.
К счастью, на девочках все еще были теплые куртки, которые они надели, отправляясь на поиски сокровищницы Раймара фон Равенштайна, так что им не слишком докучал царивший в промозглой, сырой темнице пронизывающий холод. Вскоре обеих сморил сон. В подземелье послышался их тихий мерный храп, заглушавший быстрые шаги семенящих по каменному полу маленьких быстрых ножек.
Солнечный диск выплыл из-за горизонта, и на древнейшей из всех планет наступил день зимнего солнцестояния. Рыцарь Параваин стоял на высокой башне, осматривая окрестности крепости Грааля. Но в какую бы сторону ни направил он свой взор, повсюду была одна и та же картина, поглотившая привычный ландшафт Авентерры. Все вокруг, вплоть до самого горизонта, было окутано густым черным облаком, только верхушки башен и крепостных стен Геллиниата все еще возвышались над мутным морем тумана.
Гробовая тишина опустилась на древний мир. Не было слышно ни звука. Ни дуновения ветерка, ни пения птиц. Казалось, Вечная Пустота уже воцарилась на Авентерре.
Молодой рыцарь вздохнул. «Так вот, значит, как выглядит конец света», — подумал он. Он знал, что в их распоряжении еще целый день и целая ночь, во время которых остается надежда отвратить надвигающуюся катастрофу. Но когда его тень вернулась обратно с планеты Людей и обо всем ему доложила, он понял, что на спасение нет больше шансов. Так зачем обманывать себя пустыми надеждами, когда и так все ясно — настал конец!
Самое страшное в сложившейся ситуации было то, что они имели дело не с врагом из плоти и крови, которому можно выйти навстречу, с которым можно вступить в бой. С Вечной Пустотой бороться невозможно, она черпает свои силы не из чего другого, как из угасающей жизни Элюзиона. По мере того как слабеет Элюзион, она набирается силы. У него, Параваина, и у его Белых рыцарей связаны руки. Они обречены на бездействие, им не осталось ничего другого, как сидеть и дожидаться конца, когда Вечная Пустота поглотит Геллиниат.
Вдруг где-то далеко в небе послышались шумные взмахи могучих крыльев. Рыцарь поднял голову и увидел орла, приближающегося к нему в свете зари. Быстрое Крыло, посланец Света и страж Магических врат, широко расправив крылья, плавно снижался и наконец опустился на край стены перед Параваином. Потом, издав громкий крик, он в упор посмотрел на рыцаря острым орлиным взглядом.
Параваин тотчас же понял послание, переданное ему орлом: пришло время в сопровождении Белых рыцарей предпринять путешествие в долину Времен, что по ту сторону Грозных гор. Ведь именно там, на родине Быстрого Крыла, с первым лучом солнца выросли Магические врата, соединяющие Авентерру с планетой Людей. Так испокон веков происходит в дни солнцестояния и равноденствия. С наступлением ночи врата откроются, и можно будет доставить кубок Озарения с планеты Людей обратно на Авентерру. Черный туман расползся уже по всей Авентерре, только крепость Грааля и долина Времен были пока от него свободны, так как в этих местах все еще сохранялась власть Света. Но и с ними скоро будет покончено, когда завтра утром солнце поднимется над горизонтом. И хотя в душе Параваина не осталось больше надежды, он все равно, как всегда, последует зову врат, отправится вместе с дружиной ожидать посланцев с планеты Людей и будет ждать до тех пор, пока врата не закроются — не закроются навсегда. Ведь он был абсолютно уверен, что никто не придет и не передаст ему кубок.
Рыцарь чувствовал леденящий холод, которым веяло на него от тумана. Скоро, совсем скоро он поглотит его планету, а вместе с ней и весь универсум, и любая жизнь прекратит свое существование.
Вдруг у него за спиной послышались шаги. Кто-то поднимался на башню по лестнице. Параваин сразу же догадался, кто ищет его общества. Это была Морвена.
Она появилась в дверях в робком свете утренней зари. Остановилась и прищурилась, глядя на солнце, встающее на востоке.
Рыцарь молча смотрел на нее. «Какая она красивая, — думал он, — просто красавица! И такая сильная. Намного сильнее меня».
Это правда: Морвена за последние дни ни разу не обмолвилась об ожидающей их всех печальной кончине. Параваину даже казалось порой, что она совсем не переживает из-за того, что они с каждой минутой приближаются к скорому и — увы! — неотвратимому концу.
Морвена, прикрыв рукой глаза от ослепительных лучей солнца, молча наблюдала, как оно медленно выплывает из-за горизонта.
— Постарайся запомнить этот миг, Морвена, — обратился к ней рыцарь. — Если не произойдет чуда, то восход солнца ты видишь сегодня в последний раз.
Морвена ответила не сразу. Сначала она подошла к Быстрому Крылу и ласково погладила орла по голове. Она нежно улыбнулась ему и прошептала на ухо слова благодарности за спасение Аларика. И только затем повернулась к Параваину и, гордо вскинув голову, серьезно посмотрела ему прямо в глаза:
— Разве ты забыл, Параваин, чему нас учили старейшины? Побеждает тот, кто не сдается. А пока светит солнце, у нас есть еще лучик надежды.
Лаура испуганно раскрыла глаза. В первый момент она не могла понять, где находится. Девочка растерянно озиралась в плохо освещенном, мрачном помещении. Потом заметила толстую железную решетку, и тут память снова вернулась к ней.
Она быстро взглянула на часы — начало первого! О господи! Они проспали все утро и ничего не успели за это время предпринять!
Девочка быстро села на кровати, откинула одеяло и поднялась. Потом подошла к подруге и стала ее тормошить.
Кая открыла глаза и заспанно посмотрела на Лауру:
— Что случилось?
— Вставай! — скомандовала Лаура. — Завтрак готов!
С этими словами она указала на маленький деревянный столик, стоявший недалеко от решетки. Пока они спали, кто-то принес его в камеру. На столе стоял кувшин с водой и две тарелки с хлебом, колбасой и сыром.
— Откуда это? — удивленно спросила Кая, медленно поднимаясь с постели.
— Не знаю. Когда я проснулась, он был уже здесь.
Кая громко зевнула и потянулась. Потом неуклюже прошлепала к столу и положила на хлеб толстенный кусок колбасы. Она уже раскрыла рот и хотела было надкусить бутерброд, как Лаура вдруг подскочила к ней и схватила за руку.
— Нет, не надо! — воскликнула Лаура.
Кая растерянно посмотрела на подругу:
— Почему?
— Ты что, забыла, что случилось с Перси и Мэри? После ужина у доктора Шварца оба попали в больницу с отравлением!
— Ну да, — согласилась Кая. — А мы-то тут при чем?.
— Подумай сама: Квинтус и Таксус почти признались, что это они подсыпали им что-то в еду. Откуда ты знаешь, что они не проделали то же самое с нашим завтраком?
— Верно, — задумчиво произнесла Кая и с тяжелым вздохом положила бутерброд обратно на тарелку. — Жаль, — проговорила она грустным голосом. — У меня в животе урчит, как будто я целую неделю ничего не ела! Представляешь?
— Думаешь, у меня по-другому? Но осторожность все-таки не повредит.
— Ну ладно, — пробурчала Кая и с расстроенным видом поплелась обратно к кровати; взобравшись на нее и все еще продолжая хмуриться, она взглянула на Лауру. — Ну что? Ты придумала, как нам отсюда выбраться?
— Нет. Не придумала.
Лаура села рядом с подругой, подперла руками подбородок и мрачно уставилась в пол у себя под ногами. Она, конечно, изо всех сил старалась не подавать виду, но на душе у нее кошки скребли. Как будто чей-то тихий голос постоянно нашептывал: «Все пропало, все пропало…»
Подружки молча сидели на кроватях и рассеянно смотрели в пустоту. Слышно было, как потрескивает пакля факелов и шумит их пламя, но ни одного звука извне в темницу не долетало.
Вскоре гнетущая тишина стала невыносимой. Кая чувствовала, как нарастающее отчаяние все больше и больше затягивает Лауру в свои сети. Она вздохнула, толкнула подругу в бок и, как могла, постаралась изобразить на лице жизнерадостную улыбку.
— Не переживай, — попыталась успокоить она Лауру. — Лукас уже наверняка заметил, что нас нет, и скорее всего начал поиски.
Лаура покачала головой:
— Нет, до вечера он нас не хватится. Я сама сказала ему, что мы весь день будем учить физику и, только когда стемнеет, пойдем искать Магические врата!
— О нет! — простонала Кая и в отчаянии ударила нотой по кровати. Та слегка задрожала. Девочка снова пнула кровать ногой, бормоча себе под нос ругательства. Но тут ей в голову пришла другая идея. — А как насчет особых способностей, о которых ты нам рассказывала? А, Лаура? — спросила она, выжидающе глядя на подругу. — Помнишь, чтение чужих мыслей, перемещение вне тела, телекинез?
— Забудь! — махнула рукой Лаура. — Времени было слишком мало, чтобы научиться всему этому по-настоящему. Единственное, что я более или менее умею, так это читать чужие мысли. Но это нам сейчас вряд ли пригодится, верно? Перемещаться вне тела я не могу без помощи Перси. А телекинез… — Она замолчала и, прежде чем продолжить, сделала отчаянный жест рукой. — У меня было всего одно настоящее занятие с профессором Моргенштерном. Я даже азов и тех не знаю.
— Жаль! — проговорила Кая с разочарованным видом. — Я только подумала: а что если тебе удастся достать ключ?
Тут она указала рукой на видневшийся сквозь решетку крючок на противоположной стене коридора, на котором висел ключ от их темницы.
Лаура снова покачала головой:
— Ничего не получится! Или ты думаешь, доктор Шварц повесил бы его у нас перед носом, если бы не был абсолютно уверен, что мне его не достать?
«Может, хотя бы попробуешь?» — хотела сказать Кая, но в этот момент увидела здоровенную крысу. В панике она подскочила на месте, мигом залезла с ногами на кровать и, дрожа всем телом, закричала, показывая в дальний угол:
— Ма-ама-а! О нет! Только не это!
— Прощай, Аларик. — Алинор обняла брата и крепко прижала к груди. — И смотри, будь осторожен, не подходи близко к черным туманам.
— Не беспокойся! — Аларик ободряюще улыбнулся сестре. — Пока Элюзион жив, они не могут причинить нам вреда. И не могут нам помешать добраться до долины Времен.
Юноша кивнул в сторону конюшни, где тринадцать Белых рыцарей во главе со своим предводителем были уже готовы отправиться в путь:
— Параваин найдет дорогу даже с завязанными глазами.
Только Алинор хотела ответить, как заметила какое-то странное движение под курткой брата. Материя вздулась. Удивленная, девочка уставилась на Аларика:
— Что это?
Аларик покраснел:
— Что ты имеешь в виду?
Но тут Алинор сама догадалась, в чем дело.
— Ты что, собираешься взять Обжору с собой к Магическим вратам? — изумилась она.
Юноша не ответил, но его лицо ясно говорило о том, что Алинор была права.
— Параваин будет вне себя, если только увидит Обжору.
— Знаю, — ответил Аларик, — но… э-э-э… я…
Зычный голос Параваина, эхом прокатившийся по двору, спас Аларика от неловких объяснений.
— Аларик! Где же ты? Пора ехать!
— Уже иду! — крикнул оруженосец своему господину, затем повернулся к сестре и еще раз крепко обнял ее. — Прощай, Алинор, — прошептал он ей на ухо, и какое-то время казалось, что он ее никогда не отпустит.
Разжав наконец объятия, Аларик мигом подбежал к своему пони, ждавшему у дверей конюшни, вскочил в седло и поскакал вслед за Белыми рыцарями, которые уже подъезжали к воротам Геллиниата. Выехав из крепости Грааля, юноша еще раз обернулся и помахал сестре рукой. Тут Алинор стало ясно, что брат снова что-то задумал. Вот почему он взял с собой Обжору и прощался с ней так ласково, как еще никогда в жизни.
Девочка с тоской смотрела вслед брату, который вскоре скрылся из виду.
Теперь и Лаура заметила огромную крысу. Животное вылезло из дыры в полу, которую девочка до сих пор не замечала. Жирная крыса быстро засеменила маленькими цепкими лапками по полу в мерцающем свете факела, который отбрасывал блики на ее шелковистую шкурку. И тут вслед за ней из норы вылезла вторая. Потом еще одна и еще.
Серые грызуны осторожно подбирались все ближе. А первая крыса поднялась на задние лапки, выпрямилась и застыла, принюхиваясь. Ее маленькие черные глазки кровожадно сверкнули, когда она заметила девочек, испуганно наблюдавших за ней с кровати.
— Лаура! — пронзительно взвизгнула Кая, и ее голос в тишине прозвучал как сирена; девочка была на грани истерики. — Сделай же что-нибудь! Лаура, пожалуйста!
Лаура нервно озиралась кругом. Но на глаза не попадалось ничего, чем можно было бы защититься от крыс или хотя бы отогнать их. И вдруг в голову ей пришла одна идея. Одним рывком она сорвала с кровати одеяло и скатала его валиком. Размахивая им как дубиной, девочка стала бешено колотить по полу. Отвратительные животные, ловко увертываясь, обратились в бегство, но ненадолго, уже в следующий момент они снова начали наступать. Хитрые грызуны как будто знали, что одеяло не может причинить им вреда. Мало того, казалось, что Лаурины действия только еще больше злили их и провоцировали к новым атакам. Предводительница издала пронзительный писк, который был похож скорее на боевой клич. Потом встала на задние лапы и громко зашипела, показывая зловещий оскал.
Лаура выронила из рук одеяло и отскочила в сторону. Не было смысла продолжать сопротивление, этим она только раздражала животных, а их становилось все больше. Они как будто сбежались на зов предводительницы; одна за другой все новые и новые крысы вылезали из норы — теперь на полу камеры ползало не меньше дюжины грызунов. Страшно даже подумать, что будет, если они бросятся на подруг!
«Надо их чем-то отвлечь!» — пронеслось в голове у Лауры.
Одним прыжком она подскочила к столу, схватила с тарелки несколько кусков колбасы и швырнула их в самую гущу крыс. Голодные животные тотчас набросились на еду, вонзив в лакомство острые зубы и быстро разрывая его на куски. Крысы толкались и отчаянно кусались, каждая старалась опередить другую и отхватить себе кусок побольше. Лаура с отвращением наблюдала за визжащим и пищащим клубком животных, которые мигом расправились с колбасой, не оставив от нее ни кусочка.
Девочка быстро схватила со стола остатки еды и бросила разъяренной своре. Это по крайней мере на какое-то время займет их голодные пасти.
— Лаура, надо бежать! — визжала Кая. — Иначе я умру от страха!
Лаура снова взглянула на ключ, висевший на противоположной стене коридора, и в этот момент ей вдруг стало ясно, что это их единственный шанс выбраться из темницы. Надо добраться до него во что бы то ни стало!
Лаура подошла вплотную к зарешеченной двери и сосредоточила взгляд на ключе. При этом она лихорадочно вспоминала то, чему учил ее профессор Аврелиус Моргенштерн. «Сосредоточь все свои мысли и всю свою энергию на предмете, который хочешь передвинуть, полностью сконцентрируйся на задаче, — говорил ей профессор. — Тогда все получится».
Лаура закрыла глаза и попыталась собраться. Потом направила пристальный взгляд на ключ и мысленно приказала ему двигаться. Она уже представляла себе, как он соскочит с крючка, упадет на пол и заскользит к ней по каменным плитам, — только ничего этого не произошло. Не произошло вообще ничего. Ключ как висел неподвижно на своем месте, так и продолжал там висеть, даже не покачнулся. Писк крыс, деливших у девочки за спиной свою добычу, вдруг превратился в издевательский хохот.
«Незачем было и пробовать! И так ясно, что ничего не получится!» — подумала Лаура, расстроенная и пристыженная постигшей ее неудачей. Но тут ей снова вспомнились слова отца: «Побеждает тот, кто не сдается!»
Лаура глубоко вздохнула и предприняла вторую попытку. Она снова закрыла глаза и снова попыталась сконцентрироваться. И тут возня крыс постепенно стала затихать, их писк и грызня вскоре уже полностью вытеснились из ее сознания, все мысли девочки теперь были посвящены одному только ключу. Она медленно приоткрыла глаза и пристально посмотрела на него сквозь узкие щелочки век. Ее острый, как луч лазера, взгляд был нацелен только на ключ, больше она ничего не видела — все остальное отступило и растворилось где-то на заднем плане.
Вдруг металлический предмет на стене, как от невидимого толчка, чуть заметно задрожал и начал раскачиваться взад и вперед. Он раскачивался все сильнее и сильнее и в конце концов соскочил с крючка и со звоном упал на пол.
Лаура ликовала. То, что правая рука сжалась в кулак, она даже не заметила.
Девочка быстро опустилась на колени и просунула руку сквозь решетку. Но до ключа было не дотянуться. Он лежал у противоположной стены коридора, слишком далеко от двери камеры.
Лаура снова выпрямилась и сконцентрировала мысли на ключе, стараясь подчинить его своей воле. На этот раз все получилось гораздо проще, чем вначале. Ключ зашевелился и медленно заскользил по каменному полу к руке Лауры. Еще чуть-чуть, и до него можно будет дотянуться.
Осталось всего сантиметров пять.
Четыре.
Три.
Вдруг Лаура снова услышала крыс. Их пронзительный визг, как острый клинок, вонзился в ее сознание. Удивленная, девочка обернулась к серой стае и успела только заметить, как последние крысы в паническом страхе скрылись в своей норе.
«Странно, — подумала девочка. — Что их так напугало?»
Повернув голову обратно к двери, Лаура все поняла: выросшая словно из ниоткуда, огромная каменная нога опустилась на ключ и похоронила его под собой! До смерти перепуганная, девочка робко подняла голову и посмотрела прямо в холодные каменные глаза Жестокого Рыцаря.
27 Камера пыток
Лукас уже начинал беспокоиться. То, что в течение целого дня ни Лаура, на Кая ни разу не попались ему на глаза, еще можно было объяснить. Они же собирались до вечера готовиться к контрольной по физике. Но когда ни одна из них не появилась во время обеда в столовой, он заволновался. Это на них было совсем не похоже. Во всяком случае на Каю точно не похоже. Сколько он помнил, Кая еще ни разу не пропустила ни одного обеда, завтрака или ужина. Все знали, что для нее в жизни нет ничего важнее еды. Да, похоже, физика дается обеим совсем туго, раз уж дело дошло до того, что они добровольно решили пожертвовать обедом. Принимая во внимание их скромную успеваемость, это было даже похвально и уж совсем нелишне, хотя Лукас, конечно, горел нетерпением как можно скорее отправиться на поиски Магических врат. Но героическим усилием воли он все-таки подавил в себе жгучее желание поторопить девчонок и провел остаток дня за компьютером.
Но Лауре с Каей уже давно пора было бы объявиться. Солнце зашло давным-давно, на улице темно, хоть глаз выколи, а их все нет. Лукас в нетерпении расхаживал взад и вперед по комнате, то и дело бросая нервные взгляды на дверь. Но никто не стучал.
«Нет, это уже действительно ненормально! — размышлял Лукас. — Нам ведь еще так многое предстоит успеть этой ночью!»
Он взял мобильный телефон и набрал номер сестры. Безрезультатно. Похоже, она просто выключила трубку, так как отвечал только ящик сообщений. С Каей тоже не было связи.
Странно. Очень странно.
Лукас, конечно, мог понять, что подруги не хотели, чтобы их отвлекали от физики. Но чтобы обе отключили мобильники, это уже наводило на размышления. Поэтому он решил их проведать.
Лаура вскочила и с испуганным криком отпрянула от решетки. Добежав до кровати, на которой сидела дрожащая Кая, она схватила подругу за руку, как будто ища у нее спасения.
Кая тоже заметила каменного рыцаря. Она сползла с кровати и в страхе прижалась к Лауре. Объятые безграничным ужасом, девочки во все глаза смотрели на Жестокого Рыцаря, который гипнотизировал их своим взглядом, следя за каждым движением.
Но самое ужасное было то, что он вдруг раскрыл свой гранитный рот и заговорил.
— Я покажу вам, как в мое время поступали с непокорными девчонками! — проговорил он скрипучим, дребезжащим голосом. Потом обеими руками взялся за дверь, одним махом сорвал ее с петель и отшвырнул в сторону с такой легкостью, как будто это была пушинка. Устранив таким образом единственное препятствие на своем пути, он решительным шагом направился к подругам.
— О нет! Только не это, — простонала Лаура. Рука об руку с вцепившейся в нее мертвой хваткой Каей, она попятилась назад и отступала до тех пор, пока это было возможно. В конце концов они прижались спиной к стене и, дрожа всем телом, смотрели на ужасного гостя.
А Жестокий Рыцарь был уже совсем близко. Он подошел к девочкам, схватил их огромными каменными ручищами за шиворот, оторвал от земли и, как тряпичных кукол, вытащил из камеры. Громкие крики протеста обеих были оставлены им без внимания, и жалобные мольбы, вскоре пришедшие им на смену, также не смогли смягчить каменного сердца. Жестокий Рыцарь даже бровью не повел и равнодушно понес подруг по коридору.
Лукас постучал в дверь. Никто не ответил. В комнате девочек не было слышно ни звука.
— Лаура? — встревоженно закричал Лукас и снова постучал в дверь. — Уже темно. Лаура, почему вы не идете?
Не получив и на этот раз никакого ответа, он машинально подергал за ручку. Дверь свободно открылась. Лукас переступил порог и как вкопанный застыл на месте. Комната выглядела так, словно по ней пронесся торнадо. Дверцы шкафов и письменного стола стояли распахнутые настежь, а их содержимое валялось разбросанное по полу. Ящики тоже были вывернуты и опрокинуты, даже матрасы и те были сорваны с кроватей. Кто бы ни учинил здесь этот ужасный погром, он, очевидно, осмотрел все, не пропустив ни единого сантиметра.
Тут Лукас заметил Каин мобильник, валявшийся среди других вещей на полу. Он наклонился и взял его в руки. Опуская трубку в карман, он вдруг уловил знакомый запах. Нахмурив брови, он еще раз для уверенности потянул носом воздух. Чуть заметный, слабый привкус мускуса, больше ничего. Но мальчик прекрасно знал, что такой аромат оставляет после себя парфюм Пинки Таксус, который Лаура называла «могильная плесень». Математичка, похоже, не так давно была в комнате, и Лукас не сомневался, что именно она учинила здесь обыск, если только доктор Шварц ей в этом не помог. К счастью, они ничего не нашли, ведь Лукас прекрасно знал, что именно эта парочка искала в комнате у Лауры.
Но где, ради всего святого, сама Лаура? И Кая?
Лукас довольно быстро пришел к выводу, что на этот вопрос, пожалуй, может быть только два разумных ответа: или же Темные силы застали их врасплох и силой утащили с собой, или девочки вовремя распознали опасность и успели спастись бегством. В этом случае они наверняка направились прямиком к Перси Валианту и мисс Мэри. Больше в крепости не было никого, кому бы они могли доверять. Кроме него самого, конечно. Но в этом случае они скорее всего не захотели бы рисковать кубком. Похоже, надо бежать к Перси, и как можно скорее.
Лукас выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. Он уже собирался броситься бежать, как перед ним словно из-под земли вырос Аттила Мордук. Завхоз угрюмо и недовольно смотрел на него.
— Чего ты тут шастаешь, пацан? — спросил он грубым голосом.
Мальчик тоже не был в восторге от встречи с лысым держимордой. «И надо же было ему всплыть именно сейчас! — зло подумал про себя Лукас. — Лауре и Кае срочно нужна моя помощь, а я должен торчать тут с ним и отвечать на дурацкие вопросы. Или, может быть, рассказать ему, что девчонки пропали?»
Лукас в замешательстве смотрел на Мордука. Он не знал, как поступить. Можно ли ему доверять? Надо признать, что еще ни один из учащихся интерната ни разу не сказал про Аттилу ничего плохого, но и хорошего Лукас о нем тоже ничего не слышал. Большинство из них его просто боялись. Что было неудивительно, принимая во внимание вечно угрюмое выражение лица, с которым тот расхаживал по территории замка. Стоит ли доверять такому человеку в сложившейся ситуации, когда речь идет о жизни и смерти?
На какой-то миг Лауре показалось, что мир перевернули вверх ногами. Но вскоре до нее дошло, что это не мир перевернулся вверх ногами, а она висит вниз головой, привязанная за ноги канатом. Канат был перекинут через кольцо, вбитое в потолок камеры пыток. Лаура скорее всего на время потеряла сознание, в тот самый момент, когда Жестокий Рыцарь обмотал ее ноги веревкой и одним рывком вздернул ее к потолку. Иначе как можно было объяснить внезапную потерю ориентации?
Девочка чувствовала, как кровь начинает приливать к голове. Вены вздулись и бешено пульсировали, а давление в висках с каждой секундой становилось все сильнее. И все-таки она постаралась взять себя в руки и не паниковать. Ведь паника была сейчас самым плохим помощником. Стоит только поддаться ей, и… считай все пропало. Ни ей, ни Кае отсюда уже не выбраться.
Девочка повернула голову и попыталась осмотреть мрачное, плохо освещенное помещение, в котором она беспомощно болталась вниз головой, подвешенная к потолку. Задача оказалась не из легких, поскольку ее длинные волосы свешивались на лицо и мешали. Но, несмотря на эту завесу, ей все-таки удалось разглядеть, что неподалеку от нее висел огромный железный светильник с мерцающими свечами. Он тоже держался на канате, перекинутом через кольцо в потолке. Другой конец каната был намотан на вбитый в стену крюк. Таким образом, светильник можно было поднимать и опускать на разную высоту, хотя Лаура и не совсем понимала зачем.
Камера пыток, по-видимому, находилась на том же уровне подземелья, что и темница, в которой доктор Шварц и Ребекка Таксус заперли их на всю ночь. По пути сюда они ни разу не спускались и не поднимались по лестнице, а коридор шел все время горизонтально. Следовательно, они все еще находились глубоко под землей, и ни одна живая душа не услышит их криков. Ни криков о помощи, ни криков от боли, которые не заставят себя долго ждать, как только Жестокий Рыцарь примется за пытки. Ведь, судя по всему, он готовился именно к этому.
Раймар фон Равенштайн уже привязывал Каю к длинному столу, стоявшему в центре зала. Девочка плакала и причитала самым жалобным голосом. То ли от страха, то ли уже от боли. Лаура точно не знала, но надеялась, что это слезы паники и отчаяния, так как рыцарь, казалось, пока занимался приготовлениями.
— Нет! Пожалуйста! Прошу вас! Не надо! — жалобно стонала Кая, в то время как Жестокий Рыцарь привычными ловкими движениями защелкивал железные браслеты у нее на щиколотках. Было ясно, что она далеко не первая жертва, которую рыцарь подвергает этой пытке. Девочка изо всех сил сопротивлялась и извивалась на жесткой деревянной доске. Но это не помогало, Жестокий Рыцарь грубо схватил ее своими каменными клешнями и ловко защелкнул браслеты у нее на руках. Цепи от этих браслетов тянулись к большому вращающемуся колесу.
— Прекратите! — кричала Кая. — Немедленно прекратите!
Рыцарь свирепо взглянул на нее и зажал каменной ладонью ей рот. Крики стихли.
— Только пикни — и я тебя придушу! — процедил он сквозь каменные зубы.
Каины глаза округлились от ужаса. Она до смерти перепугалась. В ее белом как простыня лице не было ни кровинки, когда Раймар фон Равенштайн снова разжал руку.
— Где кубок? — прогремел его голос у нее над головой.
Кая оцепенела, потом ее голова бешено заметалась из стороны в сторону.
— Я… я не знаю, — испуганно пролепетала она.
Ничего этого Лаура не слышала. Ее сознание было всецело поглощено узлом каната. «Развяжись, — мысленно приказывала она ему, — развяжись, развяжись, развяжись!»
Уже казалось, что все ее старания напрасны, как вдруг узел действительно начал развязываться. Он несколько раз резко дернулся и затем распрямился; и в ту же секунду светильник под тяжестью своего собственного веса полетел вниз. Только слышно было, как трется канат о железное кольцо под потолком. Свирепый рыцарь удивленно вскинул голову. Заметив летящий на него светильник, попытался отскочить, но было уже поздно. Стокилограммовый груз со всего маху рухнул ему на голову. В тот же миг каменный Раймар как подкошенный повалился на пол, и железный светильник со страшным грохотом и звоном похоронил его под собой.
Кая визжала как резаная. От боли и страха она не понимала, что происходит вокруг.
— Спокойно, Кая, не кричи! — Лаура постаралась вложить в свою интонацию как можно больше уверенности. — Все уже позади.
С этими словами она начала раскачиваться на канате. Все сильнее и сильнее, пока наконец не схватилась за узел, обвязанный вокруг ее ног. Девочка очень ловко подтянулась на руках и развязала его. Теперь оставалось только освободить подругу от железных кандалов. Но это было уже проще простого.
Кая вне себя от радости бросилась Лауре на шею.
— Спасибо, Лаура, — задыхаясь от счастья, прошептала она. — Ты спасла мне жизнь.
Лаура смущенно опустила глаза. Несмотря на то что она спасла подругу, ее все равно мучили угрызения совести.
— Ну что ты, что ты, я должна была это сделать, — сказала она, крепко обнимая Каю. — Ведь это из-за меня ты попала в такой переплет! Если бы я не втянула тебя в эту историю, ничего подобного с тобой не случилось бы!
Кая высвободилась из объятий подруги.
— Глупости! — возразила она, энергично растирая пораненные железными браслетами запястья, и на ее все еще мокром от слез лице снова появилось знакомое выражение упрямства. — На то и существуют друзья, чтобы можно было положиться на них в трудную минуту! Разве не так? К тому же…
Она не договорила, так как в этот момент у них за спиной послышался приглушенный стон. Девочки дружно обернулись и в страхе уставились на светильник, почти полностью похоронивший под собой фигуру Жестокого Рыцаря. Наружу торчали только ноги и правая рука. Металлическое кольцо с коваными подсвечниками искривилось и погнулось при падении. Большинство свечей вывалились и раскололись. Некоторые, разбросанные по полу и по каменной фигуре рыцаря, все еще продолжали гореть. Тонкие струйки воска текли по серому телу Раймара, которое почти не пострадало. Насколько девочки могли разглядеть сквозь железное кольцо светильника, только безымянный и указательный пальцы правой руки откололись и валялись теперь на полу в стороне от тела.
Из-под люстры снова послышался стон. Похоже, Раймар фон Равенштайн постепенно приходил в себя. Тут оба отколотых пальца рыцаря вдруг зашевелились. Судорожно изгибаясь, они, словно под воздействием какой-то таинственной силы, медленно поползли к руке.
Оцепенев от ужаса, Кая не могла оторвать глаз от ползущих пальцев.
Лаура тоже от страха не могла двинуться с места. По спине у нее ползли ледяные мурашки, волосы на голове шевелились, как будто там поселился целый муравейник, а взгляд был прикован к указательному и безымянному пальцам рыцаря, которые подползли к его правой руке и снова с ней срослись. Раймар несколько раз для пробы сжал и разжал ладонь. Пальцы слушались его, как и прежде.
Тут только Лаура опомнилась и снова обрела чувство реальности. «Спасайся! — прокричал ее внутренний голос. — Скорее спасайся!»
— Бежим! — толкнула она в бок подругу, которая все еще продолжала находиться в состоянии шока, и, схватив ее за руку, помчалась прочь.
К счастью, Раймар фон Равенштайн забыл запереть дверь, когда притащил девочек в камеру пыток, так что Лауре и Кае без труда удалось покинуть эту кошмарную комнату.
Девочки оказались в длинном коридоре со сводчатым потолком. Он был очень узкий и мрачный, так как освещался только слабо мерцающими факелами, висевшими на стенах на большом расстоянии друг от друга. Пока Лаура, держа Каю за руку, бежала по коридору, в тусклом, призрачном свете факелов она успела заметить, что на стенах было развешено огромное количество всевозможного старинного оружия: сверкающие мечи, железные копья и заточенные алебарды. Здесь были даже палицы с огромными зловещими шипами. Скорее всего эта часть подземелья в прежние времена выполняла роль арсенала.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться? — пропыхтела Кая в спину Лауре. Она уже сильно запыхалась и, к величайшему ужасу подруги, начинала отставать.
— Понятия не имею, — бросила Лаура через плечо. — Но если бежать все время вперед, то, наверное, в конце концов прибежишь к выходу!
Вскоре они добежали до конца коридора, который теперь почти под прямым углом уходил направо. Когда они повернули за угол, их взорам открылась невероятно знакомая картина: коридор, простиравшийся перед ними, выглядел точно так же, как и тот, что остался позади. Он был длинный, узкий, на стенах повсюду висело оружие.
«Странно, — вдруг промелькнуло в голове у Лауры. — Как будто мы снова вернулись в начало коридора. Можно подумать даже, что мы вообще стояли на месте».
Девочка постаралась как можно скорее выбросить из головы эту тревожную мысль и побежала дальше, увлекая Каю за собой.
Но Каины силы таяли на глазах. Она бежала все медленнее и медленнее, и Лауре в конце концов стало ясно, что подруга так долго не протянет. Если они сейчас же не найдут выход, Жестокий Рыцарь их непременно догонит.
— Потерпи, Кая, еще немного! — уговаривала она пыхтящую за спиной подругу и изо всех сил тащила ее вперед.
Наконец они добежали до конца и этого коридора. Но когда повернули за угол, все опять выглядело точно так же, как раньше: и на этот раз перед ними простирался тот же самый коридор, по которому они пронеслись уже дважды.
Кая остановилась. Задыхаясь, она наклонилась вперед и уперлась руками в колени.
— Нет, так не бывает. Где-то ведь должен быть выход!
Лаура тоже запыхалась. Задумчиво качая головой, она посмотрела на подругу:
— И не говори. Ведь как-то же мы сюда пришли! А если есть дорога туда, значит, должна быть и дорога обратно!
— Логично, — отозвалась Кая, но ни в голосе ее, ни в лице не было твердой уверенности. — И все-таки не удивлюсь, если отсюда вообще нет никакого выхода. Знаешь, за последнее время мы уже пережили столько всего, что не поддается никакой логике.
Лаура удивленно посмотрела на Каю. Потом согласно кивнула. Конечно, Кая права. Ведь если на самом деле у нашей Земли есть планета-двойник — а она существует, в этом теперь нет никакого сомнения, — тогда, значит, и все в мире устроено по иным законам, вовсе не так, как мы до сих пор привыкли считать. Все, что находится за пределами видимой нами материальной оболочки вещей, наша человеческая логика просто не в силах понять и объяснить, пусть даже знают об этом пока немногие. И все-таки это так, поэтому вполне вероятно, что существуют и коридоры, у которых нет конца.
От этих мыслей Лауре стало страшно. Она быстро схватила подругу за руку.
— Надо бежать дальше. Мы должны отсюда выбраться. Пока еще не знаю как, но останавливаться нельзя, иначе нам крышка.
Девочки снова, рука об руку, помчались по коридору. Кая немного отдышалась и набралась новых сил. Теперь она бежала намного легче, и у Лауры даже появилась надежда, что их побег все-таки закончится удачно.
Когда они в очередной раз повернули за угол, Лаура поняла, что все надежды были напрасны. Их там уже поджидали. Низкая, приземистая фигура стояла посреди узкого коридора и преграждала им путь.
28 Странный цветок
Когда Аттила Мордук увидел девочек, бегущих по коридору, его физиономия приняла еще более мрачное выражение. У Лауры сердце ушло в пятки при виде этой маски воплощенного зла.
«Естественно! — в отчаянии подумала девочка. — Разве можно было сомневаться, что Мордук стоит на стороне Темных сил!»
Увернуться от его длиннющих рук можно было только одним способом — повернув обратно! Но тут Аттила сделал резкий бросок в сторону и с быстротой, которую Лаура от него никак не ожидала, схватил висевшую на стене палицу. Потом ловко закрутил смертоносное оружие над головой и запустил его прямо в девочек!
Лаура едва успела среагировать.
— На пол! — закричала она, увлекая Каю за собой. Едва успев пригнуться, она почувствовала, как страшное оружие со свистом пронеслось у них над головой.
Послышались глухой удар и протяжный стон, за которыми последовали грохот и треск, похожий на звук камнепада в горах. И снова все стихло.
Изумленная, Лаура приподнялась и огляделась. Завхоз стоял на прежнем месте, но смотрел не на девочек, а куда-то за них. Злость на его лице сменилась выражением облегчения. Лаура медленно повернула голову, и тут ей все стало ясно — Аттила Мордук спас им жизнь.
Всего в нескольких метрах от них, распростертый на полу, лежал Раймар фон Равенштайн с огромным мечом в руке. Палица засела у него глубоко во лбу. Было совершенно ясно, что удар сразил рыцаря именно в тот момент, когда он уже настиг подруг и занес свой меч, чтобы прикончить их.
«Надо же! А мы его даже не заметили!» — промелькнуло в голове у Лауры, и от ужаса у нее подогнулись колени.
Она не знала, убит Жестокий Рыцарь или же только тяжело ранен. Полагаясь на свой опыт общения с ним, девочка была почти уверена, что никто и ничто не может его прикончить. Но на долгие размышления у нее не осталось времени, так как Аттила Мордук уже приблизился к ним своей неуклюжей походкой.
— Чего ждете? Вставайте скорей! — прикрикнул он на девочек. Затем наклонился к ним и протянул руку. Его лысина сияла в свете факела, как начищенный медный таз.
Лаура взялась за протянутую ей руку, быстро вскочила на ноги и помогла подняться Кае. Отряхивая одежду от пыли, она с изумлением смотрела на лысого мужчину.
— Вы что… один из нас, да? — неуверенным голосом спросила она.
Аттила поднял вверх свои мохнатые брови и сделал обиженное лицо.
— А ты как думала? — буркнул он.
— Тогда, может быть, и наблюдали за мной все это время тоже вы?
— Конечно. Надо же было следить, чтобы с тобой ничего не случилось.
Лаура чуть не задохнулась от возмущения.
— Ничего не случилось?! — закричала она с выражением крайнего негодования на лице. — Ничего не случилось, говорите? А как тогда называется то, что сегодня ночью…
— Хватит болтать! Идем! Или будешь стоять здесь, пока корни не вырастут? — сказал завхоз, развернулся и заковылял прочь на своих коротеньких кривых ножках.
Лаура и Кая успели только обменяться быстрыми удивленными взглядами и, не говоря ни слова, дружно последовали за ним.
Неуклюжесть гусиной походки Аттилы была обманчива. Он шел намного быстрее, чем могло показаться, так что девочкам пришлось поторапливаться, чтобы не отстать от него.
Когда они повернули за угол, Аттила вдруг остановился и нажал на какой-то камень, едва заметно отличавшийся от остальных. В стене отворилась потайная дверь, за которой оказалась каменная винтовая лестница.
— Она ведет во двор интерната! — сказал завхоз, указывая на лестницу, затем быстро снял со стены факел и протянул Лауре. — Поспеши, времени осталось совсем мало!
Лаура вошла в темную шахту и посветила наверх. Спираль лестницы, казалось, не имела конца, бесчисленные витки ее, нанизанные один на другой, уходили в темноту. Девочка легонько подтолкнула Каю, стоявшую рядом с ней с очень испуганным выражением лица.
— Идем, — сказала Лаура, поставила ногу на первую ступеньку и начала долгий подъем.
Кая последовала ее примеру.
Сделав несколько шагов, Лаура остановилась и, в последний раз обернувшись к завхозу, прокричала:
— Спасибо! Большое спасибо!
Аттила нахмурил брови.
— Не останавливайся! — приказал он. — Иди же, кому говорю!
В тот же миг послышался страшный грохот и в дальнем конце коридора, освещенная тусклым светом факелов, показалась серая гранитная фигура… Раймар фон Равенштайн!
Аттила быстро схватил со стены алебарду и закричал:
— Уйдете вы наконец?
Лаура и Кая в панике, натыкаясь и цепляясь друг за друга, припустили вверх по лестнице. Они слышали, как закрылась дверь у них за спиной, а потом все стало тихо — больше снизу не доносилось ни звука. Только их собственные шаги эхом разносились по лестнице, у которой, казалось, не было конца.
Закончив наконец нелегкий подъем, Лаура подумала, что позади, наверное, осталось не менее тысячи ступенек. Догорающий факел у нее в руке еще раз напоследок вспыхнул и потух. В последнем отсвете угасающего пламени девочка едва успела заметить узкую железную дверь, ведущую во двор интерната.
Когда подруги открыли дверь на улицу, им в лицо ударило ледяной волной холода. Уже стемнело. От сильного мороза земля была твердая, как бетон. Полная луна висела на безоблачном небе и струила на замок серебристый рассеянный свет.
Лаура невольно остановилась. Ее поразил лунный свет: он казался сегодня каким-то странным, более ярким и сияющим. Хотя, возможно, это был всего лишь обман зрения. После стольких часов, проведенных в мрачном подземелье замка, любой свет, пожалуй, покажется ярким и сияющим. И все-таки в лунном мерцании было что-то особенное. И в воздухе снова пахло снегом — это уж точно, тут Лаура нисколько не сомневалась.
— Лаура, чего ты ждешь? — послышался голос Каи и отвлек ее от мыслей. — Забыла, что нам надо спешить?
Забыла ли она!
У Лукаса гора свалилась с плеч, когда девочки влетели к нему в комнату.
— Ну наконец-то! — радостно воскликнул он. — А я уже думал, что Аттила вас не нашел.
— Аттила? — удивилась Лаура. — Так, значит, это ты послал его за нами?
Лукас кивнул. Открывая шкаф и освобождая доступ к тайнику, он рассказал девочкам о встрече с Аттилой и о том недоверии, которое поначалу к нему испытывал и которое еще больше возросло, когда завхоз настойчиво посоветовал ничего не сообщать мачехе об исчезновении сестры. Это все равно ничего не даст, заявил он и пообещал сам лично отправиться на поиски Лауры и Каи. Если кто и может их отыскать, так якобы только он, и никто другой. Никто не ориентируется в крепости Равенштайн лучше него — ведь он служит здесь уже более ста лет!
— Подожди, Лукас, — растерянно перебила брата Лаура. — Неужели он так и сказал: более ста лет?
— Да.
— Но тогда Аттиле Мордуку должно быть больше ста лет? — добавила Кая удивленно.
— Вот именно! Но это уже совершенно противозаконологично, правда? Скорее всего он в спешке просто оговорился, вот и все.
Лукас быстро вынул заднюю стенку шкафа и достал из тайника кубок Озарения. Драгоценные камни ослепительно заблестели и запереливались на свету.
— Идем, — торопливо сказал Лукас сестре, отдав ей кубок, — нужно срочно найти Магические врата. Ты уже знаешь, где мы будем искать?
— Нет, — покачала головой Лаура, бережно прижимая сокровище к груди. — Как ты думаешь, может, спросить у Перси или Мэри?
— Вряд ли это получится, — с серьезным лицом отозвался Лукас. — Я только час назад был у них, но никого не нашел.
— Тогда скорее всего они все еще в больнице, — предположила Лаура.
— Что же нам делать? — со вздохом спросила Кая.
— Идем к профессору Моргенштерну! — решительно скомандовала Лаура. — Может быть, у него дома нам удастся найти какой-нибудь знак.
Она уже было развернулась и направилась к двери, как на глаза ей вдруг попалась ваза, стоявшая на письменном столе брата. В ней красовались два больших красных цветка на длинных желтых ножках. Цветы alamania punicea miraculosa.
— Послушай, ты ведь сорвал на острове только один цветок?
— Да, это правда, — ответил Лукас.
— Откуда же тогда взялся второй?
— Второй я принес из гробницы.
— Странно — откуда там эти цветы?
Лукас нетерпеливо нахмурился:
— Не знаю, Лаура. Но мне кажется, что у нас сейчас есть дела поважнее, так что идем, дорога каждая минута!
— Ну хорошо, хорошо, — недовольно пробурчала Лаура и направилась к двери.
И что же! Задержал ее не кто-нибудь, а именно Лукас. Он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и со словами «Как же я мог забыть!» выдвинул ящик стола и достал оттуда Каин мобильник.
— Нашел у вас в комнате, — объяснил он, протягивая Кае ее телефон. — Решил прихватить с собой, пока кто-нибудь не стащил. — Потом повернулся к сестре и добавил: — А твой как сквозь землю провалился.
— Еще бы, его вчера ночью конфисковал у меня доктор Шварц. Ну что, идем или нет?
— Идем, идем, — согласно кивнул Лукас.
— Уже пора, — напомнила Лаура и, прежде чем выйти из комнаты, еще раз попросила Каю и Лукаса соблюдать предельную осторожность: — Ни одна живая душа не должна нас заметить, понятно? Нам не нужны сейчас лишние расспросы. А если Темные силы нас обнаружат, тогда вообще считай все пропало!
Лаура шла впереди, крепко держа в руках кубок. Девочка то и дело останавливалась и озиралась по сторонам, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. Очень осторожно, почти бесшумно они прокрались по коридорам главного корпуса и через черный ход незаметно выскользнули на улицу.
Двор интерната был освещен ярким светом луны. Поэтому они старались держаться как можно плотнее к стенам замка, пока не добрались до деревьев и кустов парка. Вдруг, опешив, друзья застыли на месте. Им навстречу по дорожке двигался неизвестный субъект. Это был мужчина. Все трое в ужасе прильнули к стене и, затаив дыхание, стали ожидать приближения незнакомца. К счастью, это оказался всего лишь Шушельпуф, учитель истории, который, как всегда витая где-то в облаках, прошел мимо, не обратив на них никакого внимания, и зашагал дальше, к главному корпусу интерната. После того как он скрылся в замке, друзья из осторожности выждали еще какое-то время, а затем двинулись дальше.
Наконец они добрались до парка. Здесь, среди деревьев, было достаточно тени, чтобы укрыться в ней от чужих глаз. Кроме того, опасность кого-нибудь встретить была намного меньше, чем в непосредственной близости от интерната. Когда они добрались до круглой поляны, то увидели там одиноко возвышавшийся пустой постамент, гранитной фигуры на нем не было. Лаура облегченно вздохнула. Самая опасная часть пути осталась позади.
Друзья свернули на узенькую тропинку, ведущую к домику профессора Моргенштерна. Крылатые черные тени промелькнули в воздухе над головой. Лаура взглянула на небо, и ей показалось, что она видит там парочку сов, тех, что устроили свое гнездо на старом дубе неподалеку от спортивного зала. Жуткое уханье, послышавшееся вскоре вслед за тем, подтвердило правильность ее предположения. Потом стая летучих мышей, слетевшая с чердака Восточной башни, бесшумно пронеслась над кронами деревьев. Казалось, что ночные животные сопровождают их, стараясь помочь.
Лаура с благодарной улыбкой опустила глаза вниз и — остолбенела от ужаса. Прямо перед ней стояло мрачное существо, преграждавшее им путь. Это был Альбин Эллеркинг. На плече у него восседал Гролль, отвратительный жирный кот.
— Стоять! — прошипел Гролль.
С нарастающей тревогой Борборон смотрел в Магический Кристалл. Волшебный камень показывал, как Белые рыцари, с трудом пробиваясь сквозь черный туман, все же приближаются к долине Времен, что по ту сторону Грозных гор. Быстрое Крыло, посланец Света, парил над отрядом, предупреждая его об опасностях.
Сирин, сидевшая рядом с Борбороном, вдруг разразилась дьявольским хохотом.
— Смотри, смотри, смотри — мальчишка! — воскликнула она, указывая тонким кривым пальцем с длинным ногтем на Аларика, замыкающего группу. — Не слишком ли быстро оправился он от недавнего ужаса?
Повелитель Тьмы вопросительно посмотрел на свою помощницу:
— Ты уверена, что у них ничего не получится?
Сирин спокойно выдержала взгляд Борборона:
— Конечно! Не сомневайся. Пусть только доберутся до Магических врат — там они поймут, что все надежды напрасны!
С этими словами она быстро сняла с шеи цепь с амулетом и протянула Борборону стилизованное колесо.
— Разве мне нужно напоминать вашей светлости, какой безграничной силой обладает колесо Времени?
Глаза гарпии засверкали как у сумасшедшей, а лицо исказилось отвратительной победоносной гримасой.
— С его помощью я узнаю, когда кубок попадет в руки наших врагов! — Она подняла руку и поднесла амулет к самым глазам Повелителя Тьмы. — Взгляни, Борборон, ты видишь, видишь — колесо Времени молчит, оно спокойно, оно не светится. А это значит, что кубок все еще не попал к ним в руки, хотя эти глупцы думают иначе! На этот раз мы победим и никто, никто не сможет нам помешать!
Снова разразившись дьявольским хохотом, она повесила амулет обратно на шею.
Но Борборон не разделял ее радости. Он как будто все еще сомневался и не был полностью уверен в победе.
Лаура не могла вымолвить ни слова. Она ожидала чего угодно, только не встречи в Альбином и его котом. Лукас и Кая тоже как статуи застыли на месте.
Садовник требовательно вытянул вперед руку, а Гролль скривил кошачью пасть и проговорил протяжным скрипучим голосом:
— А ну, гони кубок!
Лаура только еще крепче прижала кубок к груди и бесстрашно посмотрела садовнику прямо в глаза.
— Ни за что! — заявила она твердым голосом.
— Тогда придется забрать его силой, — прошипел Гролль.
— Это ты видела? — Альбин Эллеркинг поднял руку и указал на небо.
Удивленная, Лаура подняла глаза. Над ними бесшумно кружило огромное черное облако из тысяч и тысяч ворон.
Кая испуганно охнула, и даже Лукас тихо присвистнул при виде такого количества птиц.
— Как видишь, их стало намного больше. Достаточно мне только махнуть рукой! — возвестил садовник устами своего кота.
Лаура содрогнулась. Огромная стая стервятников на сером ночном небе и правда представляла собой жуткое зрелище. Если они бросятся на друзей, то им несдобровать. Но Лаура твердо решила не сдаваться. Крепко сжимая кубок в руках, она смело смотрела в глаза садовнику.
— Нет! — отважно проговорила она. — Делайте что хотите, я его не отдам!
Глаза садовника угрожающе заблестели. В ответ на непреклонный взгляд девочки он скорчил ядовитую, злую гримасу. Услышав Лаурины слова, кот раскрыл отвратительную пасть и зашипел, как разъяренный дракон. В его горчично-желтых глазах загорелся огонь самой преисподней, он спрыгнул с плеча хозяина и, как дикий зверь, бросился девочке прямо в лицо.
Этот прыжок оказался настолько резким и неожиданным, что Лаура не сразу среагировала. Только в самый последний момент ей удалось отскочить в сторону. Острые когти кота просвистели на волосок от ее лица, но при этом маневре девочка потеряла равновесие и закачалась. Чтобы не упасть, она инстинктивно расставила руки, и кубок полетел вниз. Ударившись о землю, он опрокинулся. Крышка слетела, и драгоценная живая вода потекла по земле.
Кая и Лукас испуганно вскрикнули, но Лаура быстро опомнилась. Она моментально нагнулась, схватила кубок и снова прижала его к груди. Все это длилось какую-то долю секунды, но за это время на замерзшей земле успела образоваться небольшая лужица эликсира. Гролль подскочил к ней и с жадностью принялся лакать. Альбин Эллеркинг с довольной улыбкой наблюдал за котом, который, давясь и громко чавкая от жадности, быстро заглатывал целебную жидкость.
Вдруг Гролль прекратил лакать и издал такой душераздирающий вопль, что у Лауры сердце ушло в пятки. По телу жирного кота волной прокатилась дрожь. Он отвернулся от лужицы эликсира и с жалобным завыванием неуклюже засеменил к ногам хозяина.
Округлившимися от ужаса глазами, в полном недоумении и смятении, Альбин Эллеркинг уставился на своего любимца, не понимая, что стало причиной столь странного поведения кота. Но, вероятно, это было что-то очень плохое, поскольку садовник в конце концов закрыл глаза руками и застонал от отчаяния. Тут и Лаура заметила, что случилось с Гроллем, — кот начал гнить заживо! Как будто едкая кислота вдруг засочилась из его тела наружу, разъедая огромные дыры в ржаво-рыжей шерсти и обнажая под ней гниющее и распространяющее омерзительный запах падали мясо.
Альбин Эллеркинг завыл от горя, и впервые в жизни друзья услышали его голос. Он был слабый и писклявый, как у беспомощного, жалкого карлика.
— Нет! Нет! — всхлипывая, твердил обезумевший садовник. Он бросился к коту, сгреб его в охапку и исчез вместе с ним в ночной темноте. Стая ворон последовала за ним. Только ее и видели. Последние птицы вскоре скрылись вдали, за макушками деревьев парка.
Лаура была в шоке. Но не только жестокая участь несчастного кота потрясла ее до глубины души. Ей вдруг стало ясно, каким подлым и коварным образом доктор Шварц обвел ее вокруг пальца.
— Какой же я была дурой! — пробормотала она, в отчаянии качая головой. — Теперь-то понятно, почему он позволил мне прочесть свои мысли!
Лукас и Кая, ничего не понимая, удивленно смотрели на нее.
— Что… что ты хочешь этим сказать? — наконец спросил Лукас.
— Доктор Шварц меня обманул. Он сразу понял, что я пришла к нему только за тем, чтобы прочесть его мысли. Поэтому сделал вид, как будто они спрятали кубок Озарения в сокровищнице Раймара. При этом он точно знал, что мы найдем там…
Лаура не договорила и в ужасе уставилась на золотой кубок, который все еще продолжала держать в руках.
— Мы найдем там — что?! — спросила Кая срывающимся от нетерпения голосом.
— Копию Святого Грааля со смертоносным эликсиром, вот что! — едва слышно прошептала Лаура и, содрогнувшись от ужаса и отвращения, отшвырнула кубок подальше от себя.
Сосуд приземлился в кустах, и содержимое его растеклось по земле. Послышалось тихое шипение. Пошел дым, и на глазах у изумленных друзей куст съежился, а через некоторое время и вовсе исчез, будто его никогда и не было.
— О нет! — в ужасе простонала Кая и, качая головой, обратилась к подруге: — А где же тогда настоящий кубок?
Лаура нервно закатила глаза.
— Где-где — в гробнице, где же еще!
— Прецизионно! — подтвердил Лукас.
— А! — поспешно отозвалась Кая. — Так я и думала! — Но тут на ее лице снова отразилось недоумение. — А врата, где же тогда они?
— Кая, послушай, хватит валять дурака! — Глупые вопросы подруги постепенно начинали действовать Лауре на нервы. — Именно за этим мы и шли к профессору Моргенштерну — забыла?
— Нет, нет, конечно нет, — поспешил заверить ее рыжий пончик.
Лукас уже собирался съязвить по этому поводу, но Лаура вовремя успела подать ему знак глазами, чтобы он этого не делал — не до того!
— Все, идем! — скомандовала Лаура и сделала уже первый шаг по направлению к дому профессора, но тут же вдруг снова остановилась. — Подождите, — сказала она, удивленно глядя на брата. — Где ты, говоришь, нашел второй цветок? В гробнице? В каком именно месте?
— В нише, где стоял кубок. Ну тот, о котором мы тогда подумали, что это всего лишь копия. Стебель цветка зацепился за одно из его украшений.
— Зацепился, говоришь?
— Ну да, прецизионно.
Лаура нахмурила брови.
— Знаете, что это значит? — спросила она.
— Догадываюсь, — ответил Лукас, поправляя съехавшие на кончик носа очки.
— Еще бы, ведь это ясно как божий день! Единственное место, где растет alamania punicea miraculosa, — это остров на озере Призраков, — начала рассуждать Лаура, — и если один из цветков мы нашли на кубке, который находится в гробнице, то значит…
— …что кубок когда-то тоже побывал на острове! — закончил за нее Лукас.
— Точно! И теперь сам собой напрашивается вопрос: что делал кубок на острове? Как нам уже стало известно, в день прошлого зимнего солнцестояния Темные силы спрятали кубок в гробнице. Следовательно, он мог побывать на острове только до того, как попал в склеп. И из этого, как мне кажется, можно сделать только один логический вывод!
Девочка сделала многозначительную паузу и вопросительно посмотрела на Каю, но та только пожала плечами:
— Откуда мне знать?
— Но это же так просто! — ответила Лаура, и губы ее сами собой растянулись в улыбке. — Магические врата находятся на острове в центре озера Призраков!
— Так я и думала! — кивнула Кая, как будто никогда в этом не сомневалась.
Лаура и Лукас воздержались от комментариев и бросились бежать по направлению к Мертвому лесу. Кая поспешила за ними. Нежелание оказаться ночью одной в этом страшном лесу подстегнуло ее так, что она вскоре догнала друзей и уже больше ни на шаг от них не отставала.
Переживания Каи оказались напрасны. Заколдованный лес на этот раз показался друзьям вовсе не таким страшным, как во время последнего посещения. У них просто не было времени прислушиваться к таинственным звукам или обращать внимание на каждую необычную тень, подозревая в ней возможную опасность.
Только на мгновение у них замерло сердце, когда они приблизились к старой гробнице. Друзья не сомневались, что вороны встретят их пронзительным криком. Но на деревьях все по-прежнему было тихо. Внимательно приглядевшись к кронам деревьев, Лаура заметила, что там не осталось ни одной омелы. А раньше их было так много! Скорее всего стервятники все еще сопровождают хозяина. А тот, наверное, пытается с помощью черной магии вернуть к жизни своего любимца Гролля. То, что вороны больше не охраняли гробницу, как им было положено, его, по-видимому, уже нисколько не волновало. Так или иначе, друзьям удалось незаметно добраться до входа в гробницу.
— Нам придется действовать очень осторожно, — сказала Лаура. — Поэтому ты, Лукас, останешься здесь и будешь следить, чтобы никто не напал на нас сзади.
Было видно, что Лукасу предложение сестры совсем не понравилось, хотя оно, безусловно, было разумным. Но ничего не поделаешь, пришлось согласиться.
— Хорошо, — буркнул он. — Только, пожалуйста, поторопитесь. Помните, еще до восхода солнца нам надо попасть на остров!
Лаура воздержалась от ответа и вместе с Каей исчезла в темной глубине гробницы.
29 В западне
Черный туман рассеялся, и взору Параваина и Белых рыцарей предстало удивительное, чудесное зрелище. Хотя уже давно наступила темная ночь, светящаяся колонна, выросшая в центре долины Времен и уходящая куда-то в далекую небесную бесконечность, озаряла все кругом небывалым, фантастическим сиянием.
Аларик, затаив дыхание, словно завороженный смотрел на Магические врата. В отличие от остальных рыцарей он никогда раньше их не видел и теперь не мог оторвать глаз от небывалого зрелища.
Параваин приказал своим людям остановиться.
— Ждите здесь и прикрывайте меня с тыла! — отдал он приказ и зашагал к Магическим вратам.
В то время как рыцари, спешившись, занялись своими лошадьми, Аларик побежал вслед за Параваином.
— Господин! Подождите, господин! — умоляющим голосом кричал он ему вслед. — Возьмите меня с собой!
Но Параваин только покачал головой:
— Нет, Аларик, это невозможно. Ты должен остаться здесь вместе с рыцарями — возвращайся назад!
С этими словами он зашагал дальше, не обращая на мальчика больше никакого внимания. У Магических врат рыцарь остановился и стал ждать. Несмотря на то что он уже давно считал всякую надежду напрасной, он все равно до конца выполнит свой долг и будет ждать здесь до последней секунды.
Лаура и Кая наконец добрались до склепа. Потайная дверь, с которой они в прошлый раз так долго возились, была раскрыта настежь. Альбин Эллеркинг, похоже, так спешил их поймать, что забыл ее закрыть. Девочки осмотрелись и подошли к заветной нише. Не в силах вымолвить ни слова, они молча остановились рядом с ней, глядя на кубок Озарения, который сверкал и переливался в свете их фонариков, как в лучах яркого солнца.
Со смешанным чувством волнения и благоговения Лаура смотрела на драгоценный сосуд. Вот он, тот кубок, который она так отчаянно искала все эти дни! Все ее усилия, все ее мысли были посвящены одной-единственной цели — найти его. Но теперь, когда он наконец был совсем близко, она медлила и боялась протянуть к нему руку, ею неожиданно овладело странное чувство. То, что можно было вот так запросто взять его и не нужно было преодолевать никаких препятствий, показалось ей вдруг очень подозрительным.
Уж слишком все просто! — шептал ей на ухо внутренний голос. — Что-то здесь не так!
Кая удивленно взглянула на Лауру:
— Ну, чего ты ждешь? Забыла, мы спешим!
Лаура задумчиво закусила губу. Наверное, Кая права. «Тебе просто мерещится, — отругала она себя. — Тебе повсюду видятся опасности, даже там, где их нет!»
Не долго думая, Лаура отогнала прочь сомнения и подошла вплотную к нише. Она взяла кубок в руки и осторожно приподняла его с небольшого каменного постамента, на котором он стоял. Не отрывая от него глаз, Лаура повернулась к Кае.
— До чего же он красивый! — прошептала она восхищенно.
С сияющим от радости лицом Кая кивнула:
— Да, просто прекрасный!
— Проклятие! — в ужасе прошипела Сирин и вскочила со стула. Амулет, висевший у нее на шее, вдруг задрожал и начал светиться.
Борборон метнул на гарпию свирепый взгляд. В его дьявольских глазах сверкнул красный огонь, оттенив мертвенную бледность лица.
— Разрази тебя гром, Сирин! — набросился он на свою растерянную помощницу. — Ты мне за это ответишь!
Яростно сжав кулаки, он наступал на Сирин. Он уже протягивал руки, чтобы схватить ее за горло, как амулет вдруг снова погас и затих.
Сирин облегченно расхохоталась. Но Повелитель Тьмы все еще продолжал бросать на нее разъяренные взгляды.
— Что, черт возьми, это значит?
— Ничего, что заслуживает твоего внимания, Борборон, — ответила гарпия, которая уже успела прийти в себя. — Они нашли кубок, но он им больше не понадобится. Никогда! Никогда! Никогда!
Лаура и Кая продолжали восхищенно любоваться кубком, как вдруг пол у них под ногами задрожал и откуда-то издалека послышались страшный грохот и треск. Словно приближающаяся гроза, нарастающий гул с клокочущим рокотом стремительно несся на них. Девочек охватил панический ужас. Что это? Что это значит?
Вскоре Лауре все стало ясно. «Похоже, сняв кубок с постамента, мы привели в движение какой-то потайной механизм, который теперь… который теперь закрывает дверь склепа!» — молнией промелькнула у нее в голове страшная мысль.
— Скорее, скорее бежим отсюда! — закричала она. — Надо спасаться!
Лаура резко повернулась и бросилась к двери, но было уже поздно.
Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась у нее перед самым носом, и в тот же момент из стен склепа, словно пушечные ядра, стали вылетать огромные камни. Они с шумом пролетали у девочек над головой.
Подругам пришлось срочно укрыться за саркофагом, стоявшим в центре зала. Но камни градом сыпались на них со всех сторон. Один из самых больших попал Кае по голове, и она рухнула на пол. Лаура быстро взяла подругу за руку и нащупала пульс. Девочка была жива.
— Кая! Пожалуйста, открой глаза! Кая! — умоляла Лаура.
Но та не шевелилась. Лаура схватила ее за плечи и начала трясти. Безрезультатно — Кая была в глубоком обмороке.
Лаура вытащила из кармана куртки носовой платок, чтобы перевязать подруге рану, и тут до ее слуха долетел какой-то странный звук, похожий на плеск воды. Удивленная, девочка вскочила на ноги и осмотрелась. От того, что она увидела, у нее замерло сердце и перехватило дыхание. Изо всех образовавшихся в стенах отверстий текла вода, многочисленные тоненькие ручейки быстро превращались в могучие бурлящие потоки.
«Так вот, значит, что за шум слышали мы в прошлый раз за стенами склепа, — подумала Лаура. — Наверное, гробница соединяется под землей с озером Призраков».
Пол склепа был уже полностью покрыт водой, и она с каждой секундой прибывала.
«Если мы сейчас же отсюда не выберемся, нас постигнет та же печальная участь, что и рыцарей, проводивших Раймара фон Равенштайна в последний путь!» — промелькнуло в голове у Лауры.
Оцепенев от ужаса, она стояла на месте и смотрела на бурлящие водопады. Лаура ничего не могла с собой поделать — в памяти ожила давно забытая картина: падающая в реку машина, в которой сидят она и мама. Тогда вода тоже поднималась все выше и выше, выше и выше, а потом… Лаура почувствовала, как всем ее существом овладевает безграничный страх. Она была уже не в состоянии ясно мыслить, не в состоянии шевелиться. С широко распахнутыми глазами девочка застыла на месте, безразлично глядя в пустоту. Только губы ее тихонько шевелились. «Нет, нет, нет! — шептала она. И снова: — Нет, нет, нет!» Тело ее колотил озноб, а дыхание стало резким и прерывистым.
А вода прибывала и прибывала.
Из оцепенения Лауру вывела Кая. Она пришла в себя, рана у нее на голове перестала кровоточить. Она с трудом приподнялась на локтях и чуть слышно прошептала:
— Лаура… мой… мой… телефон.
Только когда Кая дважды повторила свои слова, до Лауры наконец дошло, что подруга обращается к ней. Словно очнувшись от глубокого сна, она удивленно уставилась на Каино залитое кровью лицо:
— Что ты сказала?
— Мой… телефон, — повторил рыжик. — Лукас…
— Что Лукас?
— Позвони… ему, — прошептала Кая.
Тут только к Лауре наконец вернулось чувство реальности. Она мигом обыскала Каины карманы и вытащила оттуда мобильный телефон. Собираясь уже набрать номер Лукаса, она разочарованно опустила руку.
— Черт! — прошептала она. — Нет сети.
С этими словами она показала Кае дисплей телефона, на котором светилось: «Поиск сети».
— Стены слишком толстые. — Лаура чуть не плакала от отчаяния. Со злости она отшвырнула мобильник, и он с громким плеском плюхнулся в воду где-то в дальнем углу склепа.
— Жа-а-аль, — только и успела прошептать Кая, прежде чем снова потеряла сознание.
Лаура с силой затрясла подругу за плечи, стараясь привести ее в чувства. Поняв, что это бесполезно, она еще несколько раз хлестнула ее по щекам, потом наклонилась к самому ее уху и закричала:
— Нет, Кая, нет! Пожалуйста, только не сейчас! Прошу тебя!
Кая опять раскрыла глаза. Она устало привалилась к саркофагу, не обращая уже никакого внимания ни на Лауру, ни на прибывающую воду.
«Это конец, — подумала Лаура. — Все пропало!» Но из глубины подсознания вдруг послышался слабый голос. «Нет! Есть еще шанс!»
Если только получится.
Лаура постаралась сконцентрироваться. Собрав воедино всю свою волю, она нацелилась пристальным взглядом на дверь. Потом закрыла глаза.
Лукас, удобно устроившись на поваленном дереве, от нечего делать играл с уимблдонским мячом Бориса Бэкера. Хлоп… хлоп… хлоп.
Куда же запропастились девчонки? До склепа ведь совсем недалеко. За это время уже сто раз можно было сходить туда и обратно. Или, может быть, ему изменяет память и на самом деле расстояние намного больше?
Лукас рассеянно подбросил мяч вверх и поймал его в раскрытую ладонь. Потом еще раз и еще. Вдруг его глаза округлились от удивления. Он недоверчиво встряхнул головой. Мячик, который он только что подбросил вверх, не упал обратно в руку, а, остановившись на полпути, неподвижно завис в воздухе.
«Хм-м… Что это такое? Так не бывает! Это же абсолютно противозаконологично, то есть противоречит всем законам земного притяжения!» Но Лукас видел это собственными глазами: теннисный мячик неподвижно висел в воздухе примерно в метре от земли!
Лукас от изумления даже снял очки и протер глаза. Потом осторожно протянул к мячу правую руку и хотел было схватить, но тот быстро полетел вниз и покатился к входу в гробницу. Тут только до Лукаса дошло, что означал этот мистический трюк с мячом.
Это Лаура подавала ему знак! Ей нужна его помощь!
Лукас моментально водрузил на нос очки, вскочил с поваленного дерева и со всех ног помчался к гробнице.
Он остановился перед потайной дверью из мальтийского мрамора, преграждавшей ему вход в склеп, и удивленно осмотрелся по сторонам. Кто закрыл дверь? Трудно представить, что это сделали Лаура с Каей. С другой стороны, за то время, пока он стоял на страже у входа, никто не заходил в гробницу. Не могла же дверь закрыться сама собой, просто так, случайно! Что же тогда здесь произошло?
Но сколько бы он ни ломал себе голову, ответа найти не мог. Было ясно одно — нужно как можно скорее попытаться открыть дверь склепа. Изнутри, похоже, она не открывалась, иначе девчонки не торчали бы там до сих пор.
Лукас лихорадочно принялся осматривать стену в поисках печати тамплиеров. Вскоре камень с гравировкой попался ему на глаза. Мальчик приложил к нему большой палец и с силой надавил. Но хотя он проделал все в точности так же, как и его сестра в прошлый раз, ничего не произошло. Дверь не двинулась с места. Лукас снова нажал на печать — и снова безрезультатно. Механизм, открывающий дверь, не работал. Неужели заел? Или, может быть, он вышел из строя совсем по другой причине? Как бы то ни было, Лукас вдруг ясно почувствовал, что над Лаурой и Каей нависла опасность.
Он прильнул к стене и, изо всех сил забарабанив по ней кулаками, отчаянно закричал:
— Лаура? Ла-а-а-у-у-у-р-р-а-а! Ты меня слышишь?
Вода в склепе поднялась уже почти на метр от пола. Лаура стояла на коленях на крышке саркофага Раймара фон Равенштайна, держа за плечи уже успевшую прийти в себя и подняться на ноги Каю, и изо всех сил тащила подругу к себе наверх. Кубок Озарения стоял уже там — на большой широкой крышке саркофага можно было спастись от быстро прибывающей воды. Во всяком случае на какое-то время, но этого времени может оказаться вполне достаточно для того, чтобы Лукас успел их спасти. Если, конечно, ей удалось подать ему знак. На что, к сожалению, учитывая ее скромную практику в телекинезе, рассчитывать не приходилось!
Кая висела в руках у Лауры как мокрый мешок с песком. Еще ни одному тяжелоатлету в мире не доводилось поднимать такую тяжесть. Во всяком случае, Лауре так казалось.
— Ну же, Кая, давай, — кряхтя и отдуваясь, умоляла ее подруга. — Помоги мне хоть капельку! Без твоей помощи мне не справиться.
— Сейчас… сейчас… — вяло бормотала Кая. К тому, что вода была ей уже почти по пояс, она оставалась совершенно безучастна.
Но Лаурины увещевания в конце концов увенчались успехом. Ее грузная подружка вдруг ухватилась за крышку гроба и, собрав последние силы, подтянулась, так что ей удалось вскарабкаться наверх. Еле дыша, девочка растянулась на саркофаге. Лаура тоже жадно глотала воздух.
Темные воды подступали все ближе и ближе.
Вдруг Лаура резко повернула голову и посмотрела на дверь. Какой-то звук. Или только показалось? Слегка наклонившись в сторону двери, она напряженно прислушалась и действительно услышала приглушенный стук. Затем до ее ушей долетел и далекий голос брата: «Лаура? Ла-а-у-у-р-р-а!!!»
— Лукас! — вне себя от счастья закричала Лаура. — Лукас, постарайся разбить дверь. И, пожалуйста, побыстрее!
Лукас повернул голову и прижался ухом вплотную к двери. Ему даже показалось, что он приклеился к холодному мрамору. Наконец ему удалось расслышать то, что кричала сестра.
Он снова выпрямился и с кислой физиономией покачал головой.
— Ну да, конечно, — пробурчал он себе под нос. — Сначала разобью каменную дверь, а потом сражусь с Геркулесом! Что мне стоит?!
Разбить дверь — как Лаура себе это представляет? Как он может ее разбить?
Он быстро окинул взглядом сумрачный коридор гробницы. Но там не было совершенно ничего, что могло бы ему в этом помочь. Да если бы даже и было — даже вооружившись ломом или киркой, все равно нужно обладать недюжинной богатырской силой, чтобы пробить массивную каменную плиту. А он, к сожалению, таковой не обладал, и скорее всего ни одно живое существо в мире не смогло бы…
Вдруг Лукас понял, кого надо позвать на помощь. Так быстро, как только мог, он бросился к выходу из гробницы.
Вода неумолимо прибывала. Она уже подступила к крышке саркофага. Еще несколько минут, и она покроет гроб целиком.
Лаура поднялась на ноги и выпрямилась во весь рост, теперь она чуть не касалась головой потолка склепа. Кубок Озарения девочка бережно прижимала к груди.
Кая тоже встала на ноги. Судорожно вцепившись в Лауру, она со слезами на глазах наблюдала за прибывающей водой.
— Мы захлебнемся, — стонала она жалобным голосом. — Мы захлебнемся.
— Ничего подобного! — попыталась подбодрить подругу Лаура. — Лукас обязательно вытащит нас отсюда, вот увидишь!
Каино залитое кровью лицо исказилось от страха.
— Как он это сделает? Такую толстую дверь не пробить ни одному человеку! Тем более за такое короткое время! Сама видишь, вода прибывает очень быстро!
Лаура поняла, что у подруги сдают нервы. Нужно во что бы то ни стало постараться ее успокоить, — если у Каи сейчас начнется истерика, им уже точно никогда отсюда не выбраться. Лаура нежно погладила подругу по ярко-рыжим растрепанным завиткам.
— Послушай, Кая, Лукас нас непременно спасет. Я точно знаю!
С этими словами она, как могла, постаралась изобразить на лице веселую улыбку, хотя самой в этот момент было не до веселья.
Лукас бежал так быстро, как еще никогда в жизни. И все-таки ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он оставил кошмарный Мертвый лес позади и пересек прилегающий к нему парк. Наконец он добрался до главного корпуса интерната.
На небе по-прежнему светила полная луна, только теперь она уже сместилась на значительное расстояние. Замок матово блестел в ее ярком серебристом сиянии.
Лукас одним махом взлетел по ступеням парадной лестницы и остановился у цоколя колонны. «От полуночи до рассвета каменного великана можно оживить, если круговыми движениями трижды провести ладонью по цоколю колонны», — говорила Лаура. Именно так Лукас и сделал. Потом отошел на несколько шагов в сторону и стал сосредоточенно ждать.
Сначала не произошло ничего необычного. Потом послышался громкий скрип и хруст. Каменный великан действительно начал оживать и уменьшаться в размерах! Но это длилось очень и очень долго — невыносимо долго!
— Портак, пожалуйста, поспешите! — в нетерпении закричал Лукас. — Это вопрос жизни и смерти!
Портак, который все еще был больше трех метров высотой, растянул губы в виноватой улыбке.
— Прошу прощения, господин, но я из камня, потому быстрее уменьшаться не могу, — сообщил он Лукасу добродушным голосом.
Когда он наконец достиг положенных размеров, они вместе побежали в лес.
Это конец! Лаура посмотрела на воду, которая была ей уже почти по пояс. «Или захлебнемся, или замерзнем!» — промелькнуло у нее в голове. Вода была такая холодная, что девочка уже не чувствовала ног. Она дрожала всем телом, и ей едва удавалось удерживать кубок в заледеневших, скрюченных пальцах. Чтобы не выронить его, ей пришлось обхватить его обеими руками и крепко прижать к груди.
Кая тряслась еще сильнее, чем Лаура. Ее лицо было бледное как смерть, а губы посинели от холода.
— Ты и теперь будешь утверждать, что Лукас нас спасет? — дрожащим голосом поинтересовалась она.
Лаура посмотрела на бурлящую воду, которая уже почти заполнила склеп целиком. Между поверхностью воды и потолком оставалось не более полуметра. Но вскоре и это пространство окажется под водой. «Кая права, — подумала она, — на спасение надеяться нечего».
— Кая, пожалуйста, — прошептала она, с трудом сдерживая слезы, — пожалуйста, помолчи! Ты ведь не хочешь, чтобы в те последние минуты, что нам еще остались…
Лаура не договорила. Округлившимися от удивления глазами она посмотрела на дверь.
— Ну что? — спросила Кая. — Что ты молчишь?
— Тссс! — Лаура приложила палец к губам, потом, склонив голову набок, напряженно вслушалась в тишину. Так и есть, она не ошиблась. За дверью раздавался грохот гулких ударов, приглушенных толстой каменной стеной, и Кая теперь их тоже услышала.
Широко расставив ноги, Портак стоял перед дверью из мальтийского мрамора с толстым бревном в руках. Используя его как таран, он изо всех сил колотил им по двери. Снова и снова. Стена дрожала под натиском мощных ударов.
Лукас, светивший каменному великану карманным фонариком, громко подбадривал его:
— Молодец, Портак, очень хорошо, просто отлично! Так держать! Постарайтесь еще чуть-чуть!
Но Портак вдруг остановился. Он прислонил бревно к стене, повернулся к Лукасу и бросил на него полный упрека взгляд.
— Прошу вас, соблюдайте тишину, пока я эту стену не пробью! — попросил он.
Обычно такой спокойный и добродушный, великан выглядел озабоченно. Дверь не поддавалась, разбить ее, казалось, даже Портаку было не под силу. Атлант поплевал на могучие ладони, снова взялся за бревно и с неимоверной силой обрушил его на дверь. Одна из каменных глыб чуть заметно пошевелилась, из щелей посыпались крошки цемента и пыль, и при следующем ударе камень уже явно закачался. Портака это воодушевило. Он заработал деревянным тараном с удвоенным рвением. Один за другим мощные удары сыпались на огромные каменные глыбы, которые все больше и больше качались от их безжалостного напора.
— Ура! — радостно закричала Лаура. Она уже заметила, что каменные глыбы, из которых была сложена дверь склепа, все сильнее и сильнее содрогаются под ударами великана и кладка постепенно начинает разваливаться. — Ура! — снова воскликнула она и повернулась к Кае.
Хотя вода была подруге уже по подбородок, лицо ее светилось новой надеждой. Тем более что в этот момент она увидела, как из мраморной двери вываливается первый камень. С громким плеском он упал в воду. За ним последовал второй, а потом и третий.
— Вот видишь, что я тебе говорила? — торжествовала Лаура. — Они нас спасут! Обязательно спасут!
Кая тоже радостно улыбалась.
— Ну конечно! Спасут. Я и не сомневалась!
Портак работал как машина. Все больше и больше камней выпадало из двери под натиском его ударов, и вскоре участь ее была решена. В какой-то момент она не смогла больше выдерживать давления собравшейся в склепе жидкости, и из нее вдруг, как разорвавшийся снаряд, в узкий коридор гробницы брызнул фонтан воды.
Гигантская волна обрушилась на Лукаса, сбила его с ног и потащила вслед за собой. Он тщетно размахивал руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться, вода накрыла его с головой и уносила все дальше и дальше. Он чувствовал, что задыхается, но при первой же попытке вдохнуть наглотался воды. Отчаянно кашляя, он решил уже, что тонет, как вдруг снова почувствовал твердую почву под ногами. Вода еще несколько метров тащила его за собой по голому каменному полу, потом все закончилось. Грозный поток превратился в неглубокий, по щиколотку, ручеек, и Лукас, собравшись с силами, осторожно встал.
Он весь вымок с головы до ног. Отряхнувшись, как вылезшая из воды собака, он осмотрелся. Вырвавшийся из-за двери поток утащил его вслед за собой метров на пятьдесят, не меньше, — входа в склеп уже не было видно.
«Лаура и Кая! — первая мысль, которая пришла ему в голову. — Как они?»
Но тут послышался плеск воды, и уже через несколько секунд он увидел вымокшую до нитки Лауру, бегущую по темному коридору к нему. Кубок Озарения блестел у нее в руках. Кая и Портак тоже не заставили себя долго ждать.
Лукас со всех ног бросился навстречу сестре:
— Лаура! Вы живы!
Она, улыбаясь, кивнула, поставила кубок на пол и крепко обняла брата.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что спас нас.
Но тут ее взгляд упал на наручные часы Лукаса, и она пришла в ужас:
— О нет! Солнце сейчас взойдет!
С этими словами она бросилась бежать. Не обращая внимания на друзей, она понеслась к выходу.
Лаура выскочила из гробницы и беспокойно осмотрелась. Так и есть — темное ночное небо на востоке уже начало сереть. Солнце вот-вот взойдет. Пока Магические врата еще открыты, но разве можно за то короткое время, что осталось до рассвета, добраться на остров? До озера Призраков бежать не меньше четверти часа, а потом ведь надо еще как-то переправиться на остров!
Девочка хотела бежать, но ей вдруг показалось, что она слышит топот копыт. Удивленная, она обернулась и увидела всадника на белом коне, который во весь опор несся через лес прямо на нее: Перси Валиант на Саламаре. Одной рукой он управлял своим конем, а другой держал за повод Урагана.
Доскакав до Лауры, Перси остановил коней. Видно было, как он нервничал.
— Живее, Лаура, живее! — прокричал он. — Садись и езжай!
Лаура отдала ему кубок, вскочила в седло и, снова взяв сосуд в руки, вопросительно посмотрела на учителя:
— А я думала, вы в больнице. Ты и Мэри.
Перси быстро затряс головой:
— Позволю себе заметить, что момент сейчас не самый подходящий для пространных объяснений! Поскольку нити судьбы грозят вот-вот выскользнуть из наших рук, не угодно ли нам будет поспешать!
С этими словами он развернул своего коня, пришпорил его и умчался прочь. Лаура слегка натянула повод и причмокнула губами. Ураган сразу понял команду. В тот же миг он пустился вскачь и галопом понесся вслед за Саламаром.
Копыта коней отбивали барабанную дробь по замерзшей земле, когда оба всадника летели по Мертвому лесу. Деревья проносились мимо темными тенями. Лаура держала повод только одной рукой, так как второй крепко прижимала к груди кубок, внимательно следя за тем, чтобы он не накренился и ни одна капля драгоценного эликсира не вылилась из него. Она была счастлива, что, несмотря на бешеную скачку, вполне уверенно держалась в седле, и с благодарностью вспоминала отца, который еще в детстве записал ее в конную школу.
Деревья постепенно стали редеть, и Лаура вместе с Перси выехали на опушку леса. Перед ними раскинулся парк замка Равенштайн. Не останавливаясь ни на секунду, они поскакали дальше. Вдруг Лаура заметила четырех всадников. Трех Черных рыцарей на черных конях и одного огромного серого воина, скакавшего с левого фланга на гранитно-сером коне. Они вынырнули из-за стоявших чуть поодаль кустов и скакали Лауре и Перси наперерез. Было ясно, что Черные рыцари собираются отсечь им дорогу к озеру.
— Перси! — закричала Лаура, указывая на рыцарей.
— Проклятые псы! — зло воскликнул Перси, заметив Черных рыцарей, и пришпорил коня. — Скорее, Лаура, вперед! Никоим образом нельзя допустить, чтобы они тебя схватили!
Урагану не потребовались шпоры. Он фазу же среагировал на движение ног Лауры и поскакал быстрее, так что они просто летели по парку. Но Черные рыцари все-таки приближались, и вскоре Лаура узнала в них доктора Шварца, Таксус и Альбина Эллеркинга. Верхом на сером коне рядом с ними скакал не кто иной, как Раймар фон Равенштайн, Жестокий Рыцарь собственной персоной.
Удивляться времени не осталось, так как Перси тут же прокричал:
— Живее, Лаура, живее! Обогни замок и скачи дальше одна. Магические врата не будут ждать! Скорей!
Лаура так и сделала. В то время как Перси продолжал скакать навстречу Черным рыцарям, она повернула своего коня и направила его в обратную сторону. Напоследок она еще успела заметить, как из-за замка выехали четверо рыцарей на белых конях — мисс Мэри, Аттила Мордук и близнецы Дитрихи. Они поспешили на помощь Перси Валианту и вместе с ним преградили дорогу Темным силам. Но потом деревья и кустарник заслонили их от Лауры, и с этого момента рассчитывать она могла только на себя.
30 Магические врата
Когда Лаура наконец добралась до озера Призраков, небо на востоке устрашающе посветлело. Над островом висело облако густого тумана. Оно светилось так, как будто внутри у него горел огонь.
У пристани Лаура остановила коня. Она уже собиралась спешиться, как вдруг обратила внимание на лодки. Все они были почти до краев заполнены водой — огромные дыры зияли в бортах и на дне. Не было никакого сомнения, что их продырявили специально, чтобы помешать Лауре переправиться на остров.
Лаура была напугана и растеряна. Ну и что теперь? Как ей перебраться на остров?
Ураган громко заржал и беспокойно затоптался на месте. Потом развернулся, отошел на некоторое расстояние от берега, остановился и снова повернулся к озеру. Вскинув голову, он снова громко заржал. Вдруг Лаура поняла, что хотел сказать ей Ураган, — он собирался доставить ее на остров!
«Но это же невозможно! — промелькнуло у нее в голове. — До острова не меньше двухсот метров, ни одна лошадь в мире не может совершить такой гигантский прыжок!»
Тут Лауре ни с того ни с сего вспомнился отец. Она видела его словно наяву, как он стоял у ее кровати в ночь перед днем ее рождения. В голове снова и снова звучали его слова: «Сможешь ты это сделать или нет — зависит только от тебя, от твоей смелости, воли и веры в себя!»
Ей вдруг стало ясно, что она сделала не так. Она просто забыла, что мир за пределами материальной оболочки вещей подчиняется совсем другим законам, нежели тот мир, который мы видим своими глазами. Забыла, что она одна из стражей Света, что рождена под Знаком Тринадцати и поэтому наделена такими способностями, которые выходят далеко за пределы обычных человеческих представлений. Но, прежде всего, она забыла, что должна твердо верить в силу Света.
Лаура почувствовала, как ее наполняет уверенность. С глубоким вздохом она расправила плечи. Потом отпустила повод и причмокнула губами. Конь пустился вскачь. Он несся прямо на озеро, с каждым прыжком разгоняясь все быстрее и быстрее. Лаура слышала громкий топот копыт; ветер, растрепавший ей волосы, все сильнее свистел в ушах. Вскоре Ураган летел уже с такой скоростью, что все вокруг слилось в единый поток.
Когда они достигли кромки воды, Лаура зажмурилась. Она почувствовала, как Ураган с силой оттолкнулся от земли, — и в этот момент увидела свет. Все вокруг превратилось в один сверкающий вихрь, слышен был только его оглушительный свист. Лауру пронзило такое ослепительное сияние, что она почувствовала, как сама становится частичкой света. Ощущение земного притяжения, а также пространства и времени оставило ее. Лишенная своей земной оболочки, она парила в бесконечном световом потоке.
Спустя какое-то время — как долго длился их полет, Лаура не знала — она почувствовала толчок и поняла, что Ураган приземлился на острове. Девочка раскрыла глаза, так и есть: Ураган действительно стоял у кромки воды на небольшой поляне, со всех сторон окруженной густым кустарником. Конь чувствовал себя превосходно, он даже не запыхался после такого фантастического прыжка.
Лаура оглядела непролазные заросли и заметила в них небольшой просвет. В одном месте чаща расступалась, открывая узенькую тропинку, ведущую вглубь острова. Там, в самом его центре, возвышалась огромная светящаяся колонна, уходящая в далекую бесконечность. В середине светового потока виднелась фигура рыцаря в белой одежде. Он, очевидно, поджидал там Лауру, так как, заметив ее, взмахнул рукой и подал ей знак поторапливаться.
Лаура спрыгнула на землю и с кубком в руках побежала к колонне. Но в тот момент, когда ее ноги коснулись земли, первый луч солнца вспыхнул над горизонтом. Ночь зимнего солнцестояния закончилась. Колонна на глазах потускнела, светящийся над островом туман рассеялся, а ветви кустов и деревьев опять сомкнулись, так что тропа, ведущая к световому столбу, исчезла и на ее месте снова образовалась непроходимая чаща.
Лаура оцепенела от ужаса. Из глаз у нее хлынули слезы и закапали на кубок Озарения. Девочка испытывала жгучее чувство стыда.
Она опоздала.
Она не справилась со своей задачей. Это конец!
Параваин испуганно отшатнулся, когда Магические врата у него на глазах померкли. Они еще какое-то время продолжали слабо светиться, как будто из последних сил отчаянно пытались обмануть жестокую судьбу, но в конце концов испарились в воздухе.
Параваин словно окаменел. Ему показалось, что силы, все до единой капли, вдруг оставили его. Он чувствовал только усталость.
Свинцовую, мертвецкую усталость.
Прошла целая вечность, прежде чем он развернулся и своей обычной размашистой походкой зашагал назад к Белым рыцарям, которые ждали его на краю долины.
С каменными лицами они смотрели ему навстречу. Ни один из них не проронил ни слова, но их предводитель прекрасно знал, что было у них на душе.
Параваин чувствовал себя обязанным как-то утешить своих людей. Но разве можно было утешить их, когда в ситуации не было ничего утешительного? Произошло самое страшное — Авентерра должна погибнуть!
Параваин вскочил в седло и молча поднял руку в знак того, что они отправляются в обратный путь. Он пришпорил коня и направил его в сторону Геллиниата. Последние моменты жизни ему хотелось провести с близкими людьми — Элюзионом и Морвеной.
Белые рыцари последовали за ним. В своей бесконечной печали они даже не заметили, что Аларика не было вместе с ними.
Лаура продолжала в оцепенении стоять на месте. Она смотрела на кубок, который держала в руках, и все еще не могла осознать, что опоздала. Это неправильно, так не должно быть. Не может быть, чтобы все было кончено.
Но Магические врата закрылись, и кубок Озарения теперь опять долгое время не сможет попасть на Авентерру. Как же тогда доставить туда целебную воду?
Лаура подняла голову и посмотрела на солнце, которое медленно выплывало из-за горизонта. Как странно — хотя на небе не было ни облачка, свет его был необычно тусклый и слабый, как будто лучам, прежде чем они достигали земли, приходилось пройти сквозь невидимую завесу. Неужели Вечная Пустота, уничтожающая все живое, уже начала вступать в свои права? Неужели Хранитель Света уже скончался от ран? Но это значит, что профессор Моргенштерн тоже умер!
Лаура уже хотела в отчаянии опуститься на землю и просто ждать того, что неминуемо должно было произойти, как вдруг в голове у нее, словно падающая звезда на ночном небе, неожиданно промелькнула яркая и отчетливая мысль.
«Ну конечно, конечно, так и есть! Нужно хотя бы попробовать!»
Она снова вскочила в седло и тихо прошептала на ухо своему коню:
— Вперед, Ураган. Вперед, как можно быстрее!
Ураган вскинул голову, раздув ноздри, шумно вздохнул, возбужденно заржал и понесся прочь с такой скоростью, что только земля и камни полетели из-под копыт.
Свечи тихонько потрескивали в опочивальне Элюзиона. Хранитель Света неподвижно лежал на постели. Лицо его было бледно как смерть.
Морвена сидела на стуле рядом с ним, держа его за руку. Его пульс был настолько слабый, что целительница знала: несмотря на то что он все еще продолжает дышать, жить ему осталось совсем недолго, скоро он покинет их и перенесется в царство теней.
За большим окном опочивальни висел черный туман. Он был настолько густой, что сквозь него ничего не было видно. А ведь ночь давно уже закончилась, и должен был наступить день. Но Геллиниат по-прежнему был окутан глубокой мглой. Ледяной холод просачивался в комнату через щели рам и оседал на стенах сверкающим инеем.
Морвена не чувствовала холода, который как будто хотел заморозить ее живьем. Все ее мысли были посвящены умирающему, а в душе теплился слабый лучик последней надежды — она надеялась, что Параваин уже в пути и везет в Геллиниат кубок Озарения.
Из тронного зала послышались гулкие шаги. Они приближались, сердце Морвены колотилось все сильнее и сильнее. Она поднялась со стула, напряженно глядя на дверь.
Наконец дверь распахнулась, и Параваин вошел в опочивальню. Глаза Морвены тщетно искали кубок — руки рыцаря были пусты. В знак приветствия он молча склонил голову, поднял пустые руки и снова бессильно их уронил.
Целительница почувствовала, что силы покидают ее. Она снова опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Тело ее сотрясалось от горьких рыданий — она оплакивала конец Света.
Аврелиус Моргенштерн, мертвенно-бледный, лежал на постели. Дыхание его превратилось в тихий предсмертный хрип. Мэри Морган склонилась к нему, промокнула салфеткой губы и вытерла пот со лба. Но умирающий ничего этого уже не замечал.
Перси Валиант, стоявший у него в ногах, рассеянно смотрел в одну точку перед собой. Сквозь окно у него за спиной пробивались слабые лучи поблекшего солнца, наполняя комнату сероватым сумрачным светом. Вид у учителя был измученный и усталый. Стычка с Темными силами не прошла бесследно — лоб у него был заклеен пластырем, на щеке виднелись только что наложенные швы. Он вздрогнул, услышав голос мисс Мэри.
— Как ты думаешь, у нее получилось?
— Сожалею, но никто не может теперь ответить на этот вопрос. Нам остается лишь с упованием ждать. Суждено ли оправдаться нашим надеждам, рассудит судьба.
Мэри Морган отвернулась от него и беспокойно зашагала по комнате взад и вперед, в то время как Перси продолжал угрюмо стоять у постели умирающего. Ни один из них не проронил больше ни слова. Да и что можно было сказать? Слышалось только тяжелое дыхание профессора и звук тихих шагов мисс Мэри по ковру.
Вдруг перед домом раздался топот копыт, и громкое ржание нарушило тишину мрачного утра.
Мэри резко обернулась и посмотрела на Перси.
— Это она! — задыхаясь от волнения, воскликнула учительница, и на щеках у нее проступил румянец. Она быстро подбежала к двери и одним рывком распахнула ее.
Заметив кубок Озарения в руках у Лауры, мисс Мэри побледнела. Она покачнулась, и ей пришлось схватиться за косяк двери, чтобы не упасть.
Перси тоже побелел как полотно.
— О, горе нам, горе! — еле слышно простонал он. — Это конец!
Не обращая на обоих никакого внимания, Лаура решительным шагом направилась к кровати профессора. Она осторожно поставила кубок на тумбочку и, склонясь к больному, спросила:
— Он еще жив?
— Пока да, — ответила мисс Мэри срывающимся голосом, потом, обменявшись с Перси удивленными взглядами, медленно двинулась к девочке. — Лаура, что ты задумала?
— Насколько я помню, Хранитель Света и профессор Моргенштерн неразрывно связаны между собой, ведь так?
Мисс Мэри и Перси снова растерянно переглянулись.
— Ну и что тут такого? — недоуменно спросил Перси.
— Ничего, просто если оба так тесно связаны друг с другом, то это должно касаться всего, абсолютно всего. Если профессор Моргенштерн заболел только потому, что Хранителя Света ранил Проклятый меч, то почему бы тогда не предположить, что Хранитель Света снова исцелится, если нам удастся вернуть профессора к жизни.
Лицо Мисс Мэри пошло красными пятнами.
— Эта мысль кажется мне не только абсурдной, но и совершенно крамольной! — негодующе воскликнула она.
Перси, нахмурив брови, задумчиво смотрел прямо перед собой, затем растерянно пожал плечами:
— Не знаю, но, может быть, следует просто попробовать?
Лаура сняла с кубка крышку и осторожно обмакнула в живой воде конец полотенца. Потом склонилась к умирающему, поднесла полотенце к его губам и осторожно выжала ему в рот несколько капель целебного эликсира.
Мисс Мэри Морган и Перси Валиант подступили совсем близко к постели больного и с напряженными лицами наблюдали за ним через плечо Лауры.
Но ничего не произошло. Мучительно медленно тянулись секунды в вечном потоке времени. Аврелиус Моргенштерн, по-прежнему бледный, неподвижно лежал на своей постели. Его сознание уже давно покинуло этот мир, и теперь дыхание постепенно ослабевало. Даже хрипа больше не было слышно.
Лаура ждала, не сводя с профессора глаз. Во взгляде ее было столько мольбы! Только это не помогало — его состояние не улучшалось. Оставалось признать, что надежды не оправдались. Она жестоко ошиблась.
Сердце Лауры, казалось, вот-вот остановится. Ноги подкосились. Силы оставили ее. Она опустилась на край кровати и посмотрела на мисс Мэри и Перси большими печальными глазами. Оба молча ответили на ее взгляд.
— Простите меня, — прошептала девочка. — Пожалуйста, простите.
Сознавая свою вину, Лаура опустила глаза. Она горестно вздохнула, и слезы, не заставив себя долго ждать, медленно покатились у нее по щекам.
Мисс Мэри и Перси Валиант с грустными лицами молча смотрели на Лауру, жалобно всхлипывающую на краю кровати.
Вдруг до слуха Лауры донесся какой-то звук — кто-то тихо зевнул у нее за спиной. Удивленная, девочка подняла голову и повернулась к профессору.
И в этот момент Аврелиус Моргенштерн открыл глаза. Он снова сладко зевнул, потянулся и протер заспанные глаза. Потом приветливо улыбнулся Лауре.
— Очень рад тебя видеть, Лаура Леандер! — сказал он.
Затем поздоровался с мисс Мэри и Перси, которые были так потрясены, что даже забыли ему ответить.
Хранитель Света раскрыл глаза и посмотрел в удивленные лица Морвены и Параваина. Молодой рыцарь даже отшатнулся от своего господина, ошарашенный его внезапным пробуждением.
— Значит… значит, у нее все-таки получилось? — проговорил он, запинаясь от изумления.
Элюзион метнул на него строгий взгляд:
— Разве ты сомневался?
Рыцарь молчал, его смущенное лицо говорило красноречивее любых слов. Хранитель Света повернулся к целительнице, ответившей на его взгляд радостной улыбкой. Элюзиону не пришлось читать ее мысли, он и так знал, что она ни на секунду не сомневалась в силе Света.
— Конечно, у нее получилось, — сказал он, обращаясь к Параваину. — Потому что она верила! Верила в силу Света и верила в себя!
Проникшие в опочивальню солнечные лучи разогнали гнетущий мрак. Элюзион без труда сел на постели, как будто яд Проклятого меча никогда не терзал его тело смертельной болезнью. Мертвенная бледность исчезла с его лица, а глаза снова сияли энергией и бесконечной жизненной силой. Хранитель Света откинул край одеяла и поднялся с постели.
Белый рыцарь хотел ему помочь, но Элюзион отклонил его руку. Без посторонней помощи он подошел к окну. Поступь его была тверда и уверенна. Ничто больше не напоминало о том, что, прежде чем живая вода таким необычным образом вернула ему свет жизни, его чуть было не поглотила Вечная Пустота.
Элюзион распахнул окно. Чудесный свежий воздух наполнил опочивальню, прогнав гнилостный запах смерти. Старец поднял лицо навстречу зимнему солнцу, сощурился и с удовольствием потянул носом воздух, благоухающий ароматом трав и цветов из долины. Вдоволь насладившись запахом обновленной природы, он раскрыл глаза и окинул взором стены Геллиниата и окрестности крепости Грааля.
Все вокруг, вплоть до Кальдер, было залито золотым солнечным светом. Остатки черного тумана, видневшиеся кое-где вдалеке, быстро рассеивались.
Элюзион вздохнул. Все получилось! Свету снова удалось отразить атаку Тьмы. В очередной раз Жизнь одержала победу над Вечной Пустотой.
Хранитель Света обернулся и посмотрел на Морвену и Параваина. Лицо его, на котором жизнь, почти такая же древняя, как и древнейшая из всех планет, оставила глубокие следы, было серьезно.
— Вам обоим известна истина, существующая испокон веков, — сказал он. — Пока есть хоть один человек, который верит в Добро и готов за него бороться, Зло не одержит окончательную победу. Пока брезжит хотя бы слабый лучик Света, торжество Тьмы не наступит. Но Тьма будет нападать на нас снова и снова, день за днем, потому нам с вами следует быть начеку.
Морвена и рыцарь Параваин подошли к своему господину и, встав по обе стороны от него, тоже стали смотреть в окно на ясный солнечный день, на обновленную жизнь Авентерры. Их взгляды беспрепятственно скользили по долине, вплоть до самого горизонта. До Поганых топей на востоке, Драконьих гор на юге и Дремучего леса на западе. И хотя было уже утро, на небе все еще виднелась одна из двух лун Авентерры.
Это была планета Людей. Время ее заката еще не пришло.
Замок Равенштайн сиял, залитый ярким солнечным светом. Утро было ясное и светлое, но на востоке собирались густые облака. Сильный ветер обдувал высокую башню, трепал волосы и одежду людей, собравшихся на смотровой площадке, несмотря на зимнюю стужу.
Профессор Аврелиус Моргенштерн, со здоровым румянцем на щеках, стоял на башне в окружении своих друзей: Мэри Морган и Перси Валиант — по бокам, Лаура, Лукас и Кая — позади. Снизу до них долетали радостные возгласы игравших в парке детей, но они не обращали на них внимания. Лаура, надвинувшая от холода зимнюю шапку по самые брови, вопросительно взглянула на профессора:
— Значит, мы теперь окончательно победили?
Аврелиус Моргенштерн покачал седой головой.
— Нет, Лаура, к сожалению, нет, — ответил он с добродушной улыбкой. — Не волнуйся, тебе еще хватит работы. Твоя главная задача теперь — охранять кубок Озарения от Темных сил.
— А они во что бы то ни стало постараются снова завладеть им, — предупредила мисс Мэри. — Ведь когда он у них в руках, это придает им новые силы.
— Поскольку им ничуть не хуже нас известно, что кубок может возвратиться обратно на Авентерру не ранее чем через три месяца — в день весеннего равноденствия, — объяснил Перси, — нет никаких сомнений в том, что весь этот период времени они не станут сидеть сложа руки, а не преминут использовать его в своих коварных целях. Никому не ведомо, на какие дьявольские уловки и предательские козни они способны, чтобы только вырвать у нас из рук столь необходимый им предмет.
Лаура поежилась. «Хорошенькая перспектива, ничего не скажешь!» — подумала она.
— И кроме того, — спокойно продолжил профессор, — кроме того, ты должна будешь доставить кубок обратно на Авентерру, в замок Грааля.
Лаура сделала недовольное лицо и в знак протеста подняла руку:
— Почему именно я?
— Ты родилась под Знаком Тринадцати, — терпеливо принялся объяснять Аврелиус Моргенштерн, — и потому именно тебе назначено быть кубконосцем. Ты единственная из нас можешь самостоятельно преодолеть Магические врата…
— Но сначала тебе придется как следует развить способности, которыми ты наделена как страж Света! — быстро добавила мисс Мэри.
Лаура задумчиво нахмурила брови. «Только вот получится ли у меня — это еще вопрос!» — подумала она.
Перси Валиант поспешил ее подбодрить:
— Не сомневаюсь, что ты с радостью и готовностью возьмешься за выполнение этой почетной задачи. Тем более что это предоставит тебе шанс освободить своего папа из лап Темных сил и снова вернуть нам возможность наслаждаться обществом нашего дорогого Мариуса!
Ни о чем не мечтала Лаура так горячо, как о возвращении отца. Ради этого она была готова на все. Но ведь ей еще так мало лет! Разве может она тягаться со взрослыми?
Неуверенно качая головой, Лаура взглянула на остальных стражей Света.
— Думаете, у меня получится? — спросила она, и в голосе ее прозвучало сомнение.
Аврелиуса Моргенштерна не смутил ее растерянный взгляд.
— Я понимаю, Лаура, задача кажется тебе сейчас слишком сложной, — спокойно проговорил он. — Но помнишь, что ты сказала мне, когда узнала, что тебе предстоит найти кубок Озарения?
Лаура на секунду задумалась, а потом утвердительно кивнула.
— Вот видишь! — улыбнулся профессор. — Поверь мне: если ты будешь твердо верить в силу Света и в свои собственные силы, у тебя все получится! И кроме того… — Тут он сделал паузу и вопросительно посмотрел на мисс Мэри и Перси, которые с готовностью закивали; и еще прежде чем он успел закончить, Лаура знала, что он скажет. — Кроме того, мы все будем тебе помогать! Помни об этом!
— И мы тоже! — дружно подхватили Лукас и Кая; и, естественно, брат не смог удержаться от колкости:
— Иначе такому даун-айкю, как ты, ни за что не справиться!
— Ну тогда… — Лаура с притворным смирением подняла вверх обе руки в знак того, что ей не осталось ничего другого, как покориться судьбе, — тогда все в порядке!
Лицо ее просияло, и она весело рассмеялась. Друзья подхватили ее радостный смех, к которому присоединились и взрослые. У всех будто камень упал с плеч. Их дружный жизнерадостный смех был слышен далеко за пределами башни. Ветер, гулявший над стенами замка, подхватил его и понес вниз, в парк, на поляну, где стояла каменная фигура Жестокого Рыцаря; затем он постепенно рассеялся среди деревьев.
И тут пошел снег. Наконец пошел снег!
Крупные белые хлопья закружились над веселой компанией. Их становилось все больше и больше. Лукас и Кая подставили снегу раскрытые ладони и радостно наблюдали, как снежные кристаллики медленно таяли в руках, превращаясь в капли воды.
Лаура вдруг вспомнила о предстоящем Рождестве — впервые за последнее время. До Рождества оставалось два дня, а у нее еще ничего не было готово. И все-таки она почему-то была уверена, что этот праздник будет совершенно особенным. Теперь все может быть только хорошо.
Все-все.
Примечания
1
«Я хочу быть солнечным светом, только теплее, я хочу быть светом дня в твоих глазах» (англ.).
(обратно)2
«Я хочу быть любовью, только сильнее, я хочу быть светом дня» (англ.).
(обратно)
![Кто выше прыгнет [Кто выше!]](https://www.4italka.su/images/articles/487399/primary-medium.jpg)
Комментарии к книге «Лаура и тайна Авентерры», Петер Фройнд
Всего 0 комментариев