«Золотые ключики»

Элисабет Бьёрклунд ЗОЛОТЫЕ КЛЮЧИКИ

Был тихий и теплый вечер, косые лучи солнца поблескивали на окнах дворца. Большая дорога, что тянулась через все королевство, была пустынна: ни кареты, ни всадника, лишь три старухи брели по ней вдалеке. А посреди луга, что позади дворца, сидела и пела маленькая пастушка Лена.

Во дворце отворилось окно, и в нем показался белый колпак главного повара.

— Послушай, дружочек, — крикнул повар, — до чего же хорошо ты поешь! Кабы жив был покойный король, благословенна будь его память, я бы дал тебе блестящий дукат, да только с тех пор, как стала править королева, дукаты повывелись.

— Упаси вас бог, главный повар! — воскликнула одна из поварих. — Что это вы такое говорите! Не ровен час, королева услышит, тогда не сносить вам головы!

— Так ведь она отправилась на охоту. А иначе никто не посмел бы даже выглянуть в окошко. Да и петь на лугу было бы опасно. Милая пастушка, обратился повар к Лене, — я тебя накормлю досыта за твою прекрасную песню.

Маленькая Лена встала и поклонилась.

— Спасибо, господин главный повар, — сказала она, — да только я сейчас вовсе не голодна и рада петь просто так, даром. А коли вы, господин главный повар, хотите порадовать меня, накормите лучше трех нищенок, что идут по дороге.

И она снова запела, да так красиво и задушевно, что главный повар растроганно захлюпал носом, а у поварих выступили слезы на глазах.

— Вы только поглядите на нее! — шептали они, — как красива эта девушка! Не хуже королевы! Не правда ли, она похожа на королеву?

Три старушки свернули с большой дороги, медленно побрели по лугу и подошли так близко ко дворцу, что можно было их разглядеть. Они в самом деле походили на нищенок, до того изношена и безобразна была их одежда.

Старушки шли, надвинув капюшоны на глаза, сгорбившись, тяжело опираясь на посохи. Их широкие плащи развевались на ходу; они громко разговаривали между собой на чужом, непонятном языке.

— Вот, возьмите, возьмите, — сказал главный повар, протягивая им в окно каравай хлеба. — Берите и скажите Лене спасибо за угощение!

В эту самую минуту из ближнего леса донеслись звуки рожка, лай собак и топот копыт. Это возвращалась во дворец королевская охотничья свита. Охотники поскакали напрямик по лугу, не обращая внимания на овец, которые шарахались в стороны. Впереди скакала сама королева. Хороша была она, что правда, то правда. Придворные говорили ей, что краше ее не сыскать во всем королевстве, и лжи в этих словах была лишь самая малость. Правда и то, что она была ужасно злая. За спиной придворные называли ее самой злой женщиной в семи королевствах, и в этом не было ни капельки вранья.

Главный повар увидел королеву слишком поздно, он стал белее своего колпака и отпрянул от окна. Но королева уже заметила его.

— Это что еще такое, — закричала она, — никак ты раздаешь нищим королевский хлеб?

Она подъехала к трем старухам и бросила на них грозный взгляд.

— Что это за сброд? И не стыдно вам слоняться возле моего дворца и клянчить милостыню у моих слуг?

— Мы пришли не просить милостыню, — сказала одна из женщин, — а раздавать дары.

Королева засмеялась громко и насмешливо:

— Вы только послушайте этих побирушек! И кому же вы собираетесь раздавать свои драгоценные подарки?

— Тому, кто их достоин, — ответила другая женщина.

— Подумать только! — воскликнула королева. — И кто же их достоин?

— Не ты, королева, — ответила третья.

Тут королева подняла хлыст, чтобы ударить их, но хлыст сломался пополам.

— Травите их собаками! — приказала она слугам.

Но собаки не стали слушаться, поползли назад, попрятались за спины слуг.

— Вон из моего королевства! — закричала королева в диком гневе. — И не смейте попадаться мне на глаза!

— Когда чаша терпения переполнится, — сказала первая женщина, — ты увидишь нас снова. Тогда придется тебе за все ответить.

— Я велю заковать вас в железо, будете чахнуть в темнице глубоко под землей! — не унималась королева.

— Когда придет пора, — отвечала другая, — мы залечим нанесенные тобой раны.

— Чтоб вам пусто было, чтоб вас мучили злые сны, чтоб вас извели чума и все болезни на свете! — закричала обезумевшая от злости королева.

— Когда час пробьет, — сказала третья, — ты сама станешь злым сном.

Потом незнакомки медленно прошли сквозь толпу, и ни у кого не поднялась рука схватить их. Королева словно окаменела, от злости не могла вымолвить ни слова. А старухи уходили по дороге все дальше и дальше от дворца. Их плащи развевались, словно большие черные крылья; они громко разговаривали между собой на непонятном, чужом языке.

И пастушка Лена вдруг пошла за ними, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей и нагнала их.

— Матушка, старенькая матушка! — крикнула она и легонько дернула за полу плаща ту, что была ближе от нее, — поглядите, что вы обронили на лугу.

Она протянула старушке ключик — самый что ни на есть красивый золотой ключик.

— У тебя зоркие глазки, девушка, — отвечала ей старуха.

— Я увидела, как он блеснул, падая, — робко сказала Лена, — да не посмела сразу сказать, побоялась королевы.

— Пойдем с нами до перекрестка дорог! — сказала вторая.

— Коли не боишься, — добавила третья.

— Коли не боюсь? — громко засмеялась Лена и весело зашагала с женщинами по пыльной дороге. Она думала, что они просят ее указать им путь.

Подойдя к развилке дорог, они не свернули ни вправо, ни влево, а спустились по лугу к берегу моря и уселись отдохнуть. Лена улеглась на песок рядом с ними, греясь в лучах вечернего солнышка.

Что это? Уж не почудилось ли ей? Ведь эти женщины, такие старые и убогие, внезапно преобразились, и теперь их одежды сверкали, словно усыпанные алмазами! А куда подевались старые домотканые плащи? Видно, она ошиблась, их одежды были из нарядного шелка. Женщины откинули капюшоны, и, взглянув на их лица, Лена захотела упасть на колени… Ведь перед ней были добрые феи…

Одна из них подняла вверх руку, в которой держала золотой ключик, и повернула его три раза в воздухе. Послышался грохот и скрежет, словно отворились огромные тяжелые ворота.

Глаза Лены широко раскрылись, и она увидела мост, висящий в воздухе, сияющий разноцветными красками.

Лена узнала мост, ведь это была радуга, она видела много раз это прекрасное зрелище. Но теперь радуга упиралась в берег, на котором они сидели.

Феи поднялись, взяли Лену за руки и повели ее с собой через мост. Он был большой и широкий, по нему передвигалось верхом и пешком очень много людей.

— Что это за красивые, веселые дети идут нам навстречу? — спросила Лена.

Ей вдруг показалось, что многих из них она видела раньше.

— Это прекрасные сны, — отвечали феи, — каждую ночь они спускаются на землю из своего заоблачного сада.

— А злые сны, — спросила она, — откуда они являются?

— Они приходят из царства теней, которое лежит глубоко под землей. Они томятся узниками весь день, а когда спускается ночь, становятся свободными. Тогда они поднимаются на землю и пугают людей.

Так они перешли через мост и вошли в заоблачный сад. Но как только Лена ступила на берег, феи исчезли. Оставшись одна, Лена с удивлением оглянулась вокруг.

Она стояла в зеленом лесу, шелестела листва, из-за деревьев выглядывали молодые олени. Птицы с ярким опереньем медленно перелетали с ветки на ветку. Через лес тянулась дорога, окаймленная цветами, и когда ветер играл ими, цветы звенели, будто маленькие колокольчики.

«Это, верно, сон, — подумала Лена. — Но какой прекрасный сон!»

Где-то вдали послышались музыка и веселые голоса. Она пошла на звук голосов. Лес редел, и она увидела меж стволов лужайку, на которой в такт прекрасной и удивительной музыке, доносившейся с деревьев, танцевали пары. На ветках пели, заливались сотни птиц, а им подпевали тысячи шмелей.

На лугу танцевали красивые девушки и стройные рыцари. Лена смотрела на прекрасных девушек, и на глазах у нее навернулись слезы.

«Ax, почему я такая жалкая, бедная и некрасивая! — подумала она. — Мне-то уж никогда не доведется танцевать с ними».

Она увидела рыцаря, стоявшего одиноко в стороне. Видно, ему не хотелось танцевать и веселиться.

Чем дольше Лена смотрела на него, тем красивее он казался ей.

«Ах, — думала она, — он лучше их всех, верно оттого ему и не хочется веселиться с ними».

И она снова заплакала от обиды, что не может показаться этим прекрасным и счастливым людям. Она услышала позади журчанье ручейка и решила умыться. Наклонившись над зеркальной водой, она тут же отпрянула, удивленная и взволнованная.

Кто же это там, в зеркале ручья? Она снова наклонилась над водой. Ей снова показалось, что в зеркальной глади она увидела саму королеву. Лена покраснела от волненья. Лицо, отраженное в воде, тоже покраснело. Она кивнула, отраженье тоже кивнуло.

— Это сон, — прошептала Лена, — но какой прекрасный сон!

Она провела руками по своему платью и услышала, как шуршит серебряная парча. Девушка поднялась и пошла к лесной опушке.

«Могу ли я теперь показаться им на глаза? — думала она. — Мне так хочется хоть недолго побыть с ними!»

Робко и застенчиво вышла она из леса.

В тот самый миг музыка умолкла, танец прекратился, и все взгляды устремились на нее. Она смутилась и отступила назад, в тень, но эти прекрасные люди нагнали ее, взяли за руки и потянули с собой на душистую, залитую солнцем лужайку.

— Поиграй с нами! — восклицали они. — Ты такая красивая!

А одинокий рыцарь пошел к ней навстречу. Глаза его сияли.

— Я хочу, чтобы ты танцевала. Потанцуй со мной! — попросил он. — Только со мной и больше ни с кем.

Ей хотелось громко крикнуть, что она всего лишь Лена-пастушка! Но уста ее словно онемели, ведь такие речи в царстве фей не были приняты.

Эта ночь казалась им прекрасным летним днем. Они танцевали на лугу, и Лена пела, танцуя. Тогда птицы умолкали, а другие пары кружились медленнее.

— Милая сестрица, — щебетали птицы, — твой голос чище и звонче нашего!

— Милая сестрица, — говорили ей все наперебой, — как прекрасно ты танцуешь!

И они снова кружились в веселом танце, пока не устали, а потом бродили рука об руку в тени деревьев, и тот, кого она называла одиноким рыцарем, не отходил от нее ни на шаг. Они беседовали обо всем на свете, но только не о земных горестях.

Вдруг подул холодный ветер. И Лена снова очутилась на радуге-мосту вместе с тремя феями.

— Ты — наша любимица, — сказала первая фея, — мы дарим тебе золотой ключик.

— Ты — наша любимица, — вторила ей другая фея. — Каждую ночь ключик будет открывать тебе ворота сада, когда во дворце будут думать, что ты спишь.

— Ты — наша любимица, — добавила третья. — Но коли ты расскажешь про наш подарок, больше тебе его не видать.

Лена собралась было поблагодарить их, но феи исчезли. Она оглянулась вокруг, ища глазами одинокого рыцаря, желая хотя бы проститься с ним, но он тоже исчез.

Радужный мост покачивался и дрожал. Потом Лену окутал туман…

Лена проснулась на берегу, где сидела накануне вечером. Было ясное солнечное утро. Она села, протерла глаза и взглянула на свое старенькое платье. Что за странный сон приснился ей этой ночью?

Рядом на траве что-то блеснуло — золотой ключик! Тут она вспомнила все. Нужно надеть его на шнурок и повесить на шею так, чтобы никто не увидел.

Проходил день за днем, и Лена по-прежнему пасла своих овец. Но каждый вечер она тайком доставала золотой ключик, поворачивала его в воздухе три раза и проходила по радуге-мосту в заоблачный сад, где ее встречал одинокий рыцарь.

В один прекрасный день по стране прошел слух, что королева задумала выйти замуж во второй раз. Много королей и принцев сваталось к ней, но все получили отказ. Теперь, говорили люди, пришелся ей наконец-то по душе один молодой король. Когда они ехали вдвоем на лошадях во дворец, целая толпа собралась поглядеть на них. Королева улыбалась жениху, а он не сводил с нее глаз.

Пастушка Лена тоже стояла в толпе. Когда она увидела лицо молодого короля, сердце у нее стало тяжелым, как свинец. Ведь это был тот самый одинокий рыцарь.

«Ты ошибся! — хотелось крикнуть ей. — Ты ошибся! Это не ее ты видел в заоблачном саду!»

Но ей пришлось смолчать, ведь она не могла открыть тайну фей.

Но на другой день, когда король с королевой снова ехали верхом в сопровождении большой свиты, Лена обогнала лошадей и упала на колени посреди дороги.

— Чего она хочет? — гневно спросила королева и больно ударила ее хлыстом.

Но Лена хотела лишь, чтобы король увидел ее лицо. Королевские слуги оттащили Лену, а король задумчиво сморщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. Тихий и печальный поехал он дальше, и королева, сколько ни старалась, не могла заставить его улыбнуться. У дворцовых ворот она подала знак палачу:

— Схвати эту мерзкую девчонку и накажи ее.

Палач тотчас же исполнил приказание: он схватил Лену, отрезал ее длинные волосы и натер ее лицо мазью, отчего оно потемнело и стало безобразным. Ничем нельзя было его отмыть.

— Теперь ты никого не приворожишь своим лицом, засмеялся палач.

На другой день король уехал, и королева ходила мрачная, ожидая его возвращения. Лена целыми днями пропадала на лугу, скрывая от людей свое обезображенное лицо. Но каждой ночью золотой ключик снова отворял для нее ворота сада, и в том саду лицо у нее было опять бело-розовым, и одинокий рыцарь снова выходил ей навстречу. Они бродили в тени деревьев и говорили обо всем на свете, но только не о том, о чем Лене больше всего хотелось сказать ему, — тогда уста ее как бы немели.

Прошло время, и король снова приехал в гости к невесте. Когда он ехал с королевой во дворец, Лена закрыла свое изуродованное лицо и горько расплакалась. В тот вечер королева давала бал. Народ, столпившийся у дворца, слышал в раскрытые окна, как веселились гости, хоть издали, да видели великолепие дворцовых покоев. В центре стола сидела королева с молодым королем. Она улыбалась ему, а он отвечал ей тоже улыбкой и смотрел на нее так, словно это она являлась ему в сладких снах.

И тут от дворцовой стены донеслась песня.

— «Где солнце никогда не заходит? — пела Лена, — где небо вечно голубое? Где в поющем лесу проносится легкий ветерок? Где танцует мой любимый, и солнце освещает его кудри? Где эта прекрасная страна?»

Гости застыли, восхищенные прекрасным голосом, а молодой король растерянно уронил руки на колени. Молча он смотрел перед собой и не слышал нежных слов, которые шептала ему королева. Она побледнела и дала знак палачу. Палач вышел из дворца, схватил Лену и вырвал у нее язык.

— Теперь ты не будешь никого привораживать своими песнями, — засмеялся он.

На другое утро король уехал, а королева ходила мрачная в ожидании его возвращения. Лена, немая и печальная, сидела возле овец и думала о том, как ей спасти любимого. Она встречалась с ним каждую ночь, но вот беда, она снова могла говорить обо всем, но только не о земных напастях.

Прошло время, и молодой король снова приехал к королеве. Королева радостно встретила его, и радость сделала ее еще краше. Их помолвку отпраздновали с большой пышностью.

Вечером они вышли рука об руку на балкон приветствовать собравшийся народ.

И тут, на лугу, залитом лунным светом, они увидели танцующую девушку. Лена танцевала так, словно опять была на заоблачном острове, как могут танцевать лишь любимицы фей под волшебную музыку.

Все вокруг восхищались волшебным танцем. А молодой король закрыл лицо руками и заплакал. Королева не помнила себя от гнева; она подала знак палачу, тот схватил Лену и отрубил ей ногу.

— Теперь ты не сможешь никого приворожить своим танцем, — засмеялся он.

На другой день молодой король уехал, а королева ходила хмурая, ожидая его приезда. Лена, убогая, немая и безобразная, сидела возле своих овец и горевала. Каждую ночь она становилась счастливой, и каждый день лила слезы не оттого, что одинокий рыцарь, ее король, не станет ее суженым на земле, а оттого, что он попадет в сети злой королевы.

Прошло время, и молодой король приехал к королеве отпраздновать свадьбу.

«Как мне спасти его? — думала Лена. — Что сделать, чтобы он понял обман?»

Наступил день свадьбы. Король с королевой сели в золоченую карету и покатили в церковь.

Вдоль дороги стояли толпы людей, они пришли поглядеть на пышное торжество.

Королева милостиво улыбалась им, а король не видел никого, кроме королевы. Он не сводил глаз с ее прекрасного лица.

Вот они вышли из кареты и стали подниматься по церковной лестнице. Но тут им пришлось остановиться. Немая, безобразная калека вползла наверх по ступенькам и протянула молодому королю золотой ключик.

«Пусть я больше никогда не смогу открыть ворота заоблачного сада, — думала Лена, — пусть навсегда останусь безобразной, немой калекой, если только сумею спасти своего рыцаря от злой королевы!»

Увидев золотой ключик, король громко вскрикнул.

— Убирайся прочь, колдунья! — завизжала королева. — А ну, палач, забери ее, да смотри, чтобы она больше никогда не попадалась мне на глаза!

Тут в воздухе послышался легкий шелест, будто облачко пролетело. Это феи прикатили в карете, которую везли белые лебеди.

— Чаша терпения переполнилась, — сказала первая фея, обращаясь к королеве. — Придется тебе за все ответить.

— Пришла пора залечить раны, нанесенные тобою, — сказала вторая.

— Час пробил, — сказала третья, — теперь ты станешь злым сном.

Тут королева стала таять, превратилась в темное пятно, в тень, закружилась, улетела вниз, в подземное царство теней, что кроется глубоко под землей.

— До чего же ты красива, дитя мое! — сказала Лене первая фея.

И тут же черная грязь сошла с лица Лены, и шелковые кудри упали на ее плечи.

— Какой звонкий у тебя голосок! — сказала вторая фея.

И Лена вскрикнула от радости: ведь голос возвратился к ней.

— Как прекрасно ты танцуешь, доченька! — промолвила третья.

И Лена увидела, что нога у нее цела и невредима.

— Но все же ты открыла тайну фей, — сказала первая.

— Золотой ключик мы у тебя возьмем, — сказала вторая.

— Тебе уже больше никогда не ходить по радуге-мосту и не гулять в заоблачном саду, — прибавила третья.

— Погодите! — воскликнул молодой король и протянул феям золотой ключик, такой же точно, какой был у Лены. — Возьмите и мой ключик! Что мне делать в заоблачном саду, коли там не будет моей любимой?

Феи взяли оба ключа, уселись в карету и умчались в заоблачные выси.

— Не печалься о золотом ключике, душа моя! — сказал король и поцеловал Лену. — Мы вырастим свой прекрасный сад на земле!

И тут сыграли они пышную свадьбу. Но так ли хорош был выращенный ими сад, как тот, заоблачный, я не знаю, потому что мне туда попасть не довелось.