«Буратино ищет клад»

Буратино ищет клад (fb2) - Буратино ищет клад [2012] [худ. Л. Владимирский] (Буратино. Свободные продолжения) 5702K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Леонид Викторович Владимирский (иллюстратор)

Посвящаю моей жене Светлане и веселому лохматому песику Тяпе, без которых не сочинилась бы эта сказка.

Дорогие дети!

Мы с вами, надеюсь, знакомы. Я — старый художник с седой бородой, уже почти полвека рисую картинки для детских книжек.

Я рисовал соломенное чучело Страшилу, веселого Петрушку, могучего Никиту Кожемяку, смелого витязя Руслана и многих других героев сказок. Но больше всех мне нравится озорной деревянный мальчишка Буратино из сказки А. Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Я уже изображал его много-много раз. Эти картинки вы видели в книжках. Но и сейчас, как только попадет мне под руку листок бумаги, рука снова и снова выводит длинный нос, рот до ушей, полосатый колпачок с кисточкой… Этих рисунков набралась целая папка. Непоседливому мальчишке стало скучно в ней. Ему захотелось поскорее попасть в красивую книжку, и он попросил меня сочинить для него сказку про новые, очень удивительные приключения. Я постарался исполнить его просьбу.

Эта книга — продолжение сказки «Золотой ключик», и в ней, конечно, произойдут разные интересные и страшные события. Но все закончится хорошо, как всегда бывает в добрых сказках.

Леонид Владимирский

ПРОИШЕСТВИЕ В ГОРОДЕ ТАРАБАРСКЕ

Глубокой ночью жителей города Тарабарска разбудил страшный взрыв: бах-бабах! В домах, окружающих Приморскую площадь, вылетели стекла. Перепуганные люди выскочили на улицу. Воздух сотрясали крики, лай собак, мяуканье котов и кошек, блеяние коз.

— Землетрясение?

— Извержение вулкана?

— Конец света?

Так спрашивали все друг друга.

Этот взрыв нарушил покой и в тесной каморке папы Карло, где теперь жили еще и Мальвина, и Пьеро, и пес Артемон.

Буратино во сне подбросило так, что он воткнулся носом в потолок и провисел несколько секунд, ничего не соображая. Потом упал. Сел. Потрогал нос — цел ли? — и восхищенно произнес:

— Вот это да!

Мальвина заткнула уши двумя пальчиками, крепко зажмурила глаза и прошептала:

— Ужас! Ужас! Я так не хочу…

Пьеро, конечно, тоже испугался и тут же сочинил стишок:

Не хочу я погибать, Лучше спрячусь под кровать.

Но под кровать не залез. Грохот не повторялся, а пачкаться не хотелось. Открыл глаза и папа Карло, но решил, что взрыв ему приснился. На всякий случай он оглядел свою каморку — куклы были на месте, — перевернулся на другой бок и снова уснул.

Пудель Артемон не покинул своего места на пороге дома, полный решимости защитить друзей от напасти.

…На Приморской площади еще клубилась пыль, поднятая взрывом, и пахло пороховым дымом. Невдалеке от балагана кукольного театра папы Карло зияла здоровенная яма. На куче земли, выброшенной из нее взрывом, восседал толстяк с огромной рыжей бородой. На лбу у него синела большая шишка, из разорванной штанины выглядывало колено. Растирая его, бородач злобно бормотал:

— Безрукий пиявочник! Ничего ему доверить нельзя!

А над лысиной бородача, зацепившись за ветку сосны, висел некто длинный и тощий. Он вертелся, дергался, пытаясь освободиться, и гнусаво скулил:

— Не виноват я! Она сама раньше времени бабахнула!

Тем временем к куче тихонько подкрались две фигуры, подхватили пострадавшего под мышки и с трудом поставили на ноги.

— Господин директор, скоро начнет светать, сматываться надо, — протявкала та фигура, что была повыше. — Народ соберется, побить могут.

— И оч-чень больно! — промяукала другая.

ДВА ТЕАТРА НА ОДНОЙ ПЛОЩАДИ

Прошла неделя, и переполох, вызванный в городе таинственным взрывом, понемногу утих. Яму засыпали, в окна вставили стекла, починили потолки.

В воскресный полдень на Приморской площади папа Карло, как всегда, принялся крутить ручку старенькой шарманки. Полились звуки песенки, известной и большим, и маленьким:

Был поленом, стал мальчишкой, Обзавелся умной книжкой. Это очень хорошо, Даже очень хорошо!

Мальвина продавала билеты на представление театра «Молния». Это был тот самый театр, который Буратино и его друзья увидели, когда открыли золотым ключиком потайную дверцу и спустились по крутой каменной лестнице в подземелье. Теперь театр стоял на Приморской площади, и к кассе тянулась длинная очередь мальчиков и девочек, желающих посмотреть веселую комедию о том, как деревянный человечек сумел перехитрить злого Карабаса-Барабаса. Детям так нравилась эта комедия, что они смотрели ее по нескольку раз. Стоя в очереди, ребята распевали под звуки шарманки полюбившуюся им песенку Буратино:

Далеко бежит дорога, Впереди веселья много. Это очень хорошо, Даже очень хорошо!

Старый кукольный театр синьора Карабаса-Барабаса находился на той же площади. Он тоже открылся, но в зале было почти пусто, билеты купили всего три человека, да и то — приезжие.

После того как все артисты-куклы убежали в театр папы Карло, Карабас-Барабас набрал новую труппу. Лиса Алиса стала кассиршей. С работой она справлялась, так как денег поступало мало, да к тому же часть их оседала в кошельке кассирши.

Продавец пиявок Дуремар выступал на сцене с дрессированными лягушками и хором жаб под названием «Квактет».

Кот Базилио сначала был укротителем белых мышек, но как-то раз нечаянно съел одну. Она ему понравилась. Тогда он попробовал и других…

Теперь он выступал в паре с очень известной особой — крысой Шушарой. Когда-то полный гнева Артемон придушил ее. Но не так-то просто разделаться с этакой бестией. Шушара оправилась и стала еще злее.

Поэтому было ясно, что кот Базилио ее не съест, скорее, наоборот. Однако мышей и крыс, жаб и лягушек в городе Тарабарске было предостаточно. Жителям они и так надоели, и люди не шли на эти представления, предпочитая им театр папы Карло.

Карабас и его приятель Дуремар решили уничтожить ненавистный театр «Молния». По счастливой оплошности Дуремара бомба разорвалась рядом с театром, и он, если не считать нескольких небольших дырок в полотняном шатре, не пострадал.

ВТОРОГО ВЗРЫВА НЕ БУДЕТ

Поздним вечером того же воскресного дня за кулисами своего театра, перед холодным очагом, сидел мрачный Карабас с трубкой в зубах. В животе у него урчало, в трубке не было табака. Вид у директора был незавидный: коленка перевязана, на лбу шишка, сюртук весь зашит наспех белыми нитками и без нескольких пуговиц.

— О, я несчастный сирота! — стонал Карабас-Барабас. — Я разорен! Я теперь беднее самого последнего бедняка! Скоро мне останется одно: просить милостыню, поставив перед собой свой старый цилиндр…

Вскоре на кухню пришли лиса Алиса и кот Базилио. За ними, стараясь держаться в тени, — виновник неудачного взрыва Дуремар. Карабас-Барабас мрачно взглянул на них, попыхтел пустой трубкой и прорычал:

— У нас есть еще один заряд взрывчатки. Но теперь фитиль запалит не этот слизняк, — и он махнул ручищей в сторону Дуремара, — а ты, лиса. Взорвем ко всем чертям этот театр «Молния»! Пусть знают, как переманивать зрителей.

— Уж я бы справилась с этим отвественным заданием, — сладко улыбнулась лиса, — но думаю, что устраивать второй взрыв не надо. Слишком это шумно. Люди могут догадаться, что это мы стараемся, и нас посадят в тюрьму.

— А, нет! — возразил Карабас-Барабас. — Нас никто не видел!

— Но вы, уважаемый господин директор, почти неделю хромали, а на лбу у вас опять шишка. Меня уже спрашивали много раз, что с вами случилось?

— А у Дуремара руки трясутся, и он заикается, — добавил кот Базилио.

— Тысяча чертей! — заорал Карабас-Барабас. — Надо же какой-то выход найти. Иначе все с голоду помрем!

— Подохнем, — подтвердил кот.

— А я могу при-приготовить жаркое из ля-ля-ля-гуш-шек, — предложил Дуремар, — они, говорят, съедобные.

Лиса задумчиво произнесла:

— А что, если попробовать отнять у Карло театр, так сказать, законным путем? Сейчас в город назначен новый судья. Обратимся к нему. Пускай он отберет театр у какого-то шарманщика без диплома и передаст вам — уважаемому доктору кукольных наук, кавалеру высших орденов, ближайшему другу Тарабарского короля — синьору Карабасу-Барабасу!

— А что?! Надо попробовать, — воспрянул духом директор. На том и порешили.

КОРОЛЕВА КРАСОТЫ

Дуремар вернулся в свою хижину. Ему очень хотелось есть, но ни хлеба, ни каши, ни еще чего-нибудь съестного в доме не было. Он это знал и поэтому заранее утром наловил в болоте десяток лягушек, которые теперь прыгали в стеклянной банке вверх и вниз, вверх и вниз и наперебой квакали.

— Отменное будет жаркое, — уговаривал он сам себя, доставая с полки большую сковородку. — Одним словом — деликатес! Так, кажется, называется очень вкусное и редкое кушанье?

Вдруг он услышал, что его кто-то зовет:

— Синьор Дуремар! Синьор Дуремар!

Он удивленно оглянулся, но в комнате никого не увидел. Голосок явно звучал из банки с лягушками.

— Ну что еще? — недовольно спросил пиявочник, наклонившись над банкой. Там стоял невообразимый гвалт.

— Ах как тут душно! -жаловалась одна зеленая пленница.

— И тесно! — добавляла другая.

— И жарко! — возмущалась третья.

Одна из лягушек махнула Дуремару лапкой:

— Синьор Дуремар, я хочу вам сказать что-то очень важное. Пересадите меня в другую банку, а то здесь очень шумно!

Дуремар вытащил лягушку из большой банки и пересадил в маленькую.

— Премного благодарна, — проквакала лягушка и неожиданно высокомерно заявила: — Меня нельзя жарить на общей сковородке, мне надо отдельную!

— Поче-чему? — удивился Дуремар.

— Потому что я — не простая лягушка…

— Хи-хи-хи, — гнусаво засмеялся пиявочник. — Может, ты заколдованная царевна? Я читал подобное в какой-то сказке…

— Вы очень догадливы, — удовлетворенно квакнула лягушка. — Действительно, я — королева, королева красоты на своем болоте. Недавно состоялся конкурс, и почетное жюри из старых жаб нашло, что у меня самые большие глаза, самые маленькие ручки и, главное, самые длинные ноги! Я выше всех прыгаю и громче всех квакаю!

— Неужели! — притворно удивился Дуремар.

— Вы сомневаетесь? — возмутилась лягушка. Я нравлюсь всем мужчинам в нашем болоте. Те, что посолиднее, подарками балуют. Кто козявку вкусную к обеду принесет, а кто — зернышки рачьей икры. Но и молодые головастики от меня без ума. Так и вьются, так и шныряют вокруг, хвостиками виляют. Один даже жениться предлагал, когда вырастет. Но я не хочу. Я мечтаю стать артисткой!

Красавица перевела дух и заквакала дальше:

— А нельзя ли мне выступать солисткой в вашем кукольном театре с программой «Синьорита Квака — королева красоты Тарабарского болота»?

— Как, как? — переспросил пиявочник и повторил: — Синьорита Ка-ка — королева красоты?…

Лягушка возмутилась:

— У вас, уважаемый, кажется, плохо со слухом? Меня зовут не Ка-ка, а Квака!

— Да… — со вздохом согласился Дуремар, — мои бедные уши… Ведь я слишком часто подслушивал…

— Замечательно! — обрадовалась лягушка. — А у меня наоборот — острейший слух! Я буду ващим личным слухачом! Хорошо? — И она весело запрыгала в банке.

Дуремару эта мысль понравилась, и он засунул банку с квакушкой-королевой в карман. Есть лягушек ему расхотелось. Пришлось потуже затянуть пояс.

ГДЕ ДОСТАТЬ ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ?

Через несколько дней почтальон принес папе Карло повестку — вызов в суд. Старик очень удивился, ведь он никому плохого не делал. Но старательно почистил свой костюм и отправился по указанному в повестке адресу.

В просторном зале суда на особом возвышении сидел судья, очень важный и строгий. На его голове красовалась черная бархатная шапочка, с плеч свисала мантия, а на шее блестела тяжелая бронзовая цепочка. Было сразу видно, что с таким господином спорить нельзя. Перед судьей на длинной скамье сидел Карабас-Барабас со своей компанией. Бедному папе Карло сразу стало не по себе.

Заседание началось тотчас же. Первый вопрос судья задал шарманщику:

— Скажите, любезный, театр «Молния» вы сами построили, или вы его купили, или вам его подарили или завещали? И есть ли у вас бумага с большой печатью, подтверждающая что-либо из перечисленного мной: факт постройки, факт покупки, факт дарения, факт завещания?

От такой заковыристой речи у папы Карло чуть не отнялся язык.

— Нет, — растерянно отвечал Карло, — нет у меня такой бумаги, ваша милость. Наш театр мы нашли в подвале…

— Значит, театр «Молния» вам не принадлежит, — отрезал судья.

— Он мой, он мой! — победно завопил вскочивший с места Карабас-Барабас. — Я — доктор кукольных наук…

Но судья перебил его:

— А у вас, любезнейший, есть такая бумага?

— Нет, — оторопел Карабас.

— Все ясно, — заключил судья. — Театр «Молния» не принадлежит никому из вас. Он — собственность короля. Но вы в ближайшие дни можете выкупить его за тысячу золотых монет. Тот, кто первым принесет их, и получит театр в вечную собственность.

Судья встал в знак того, что заседание окончено.

Опечаленный шел папа Карло в театр. Как сказать куклам о решении судьи? Где достать столько золотых монет? Все билеты в театр «Молния» продавались детям дешево, за медные деньги.

Возвратился на кухню за сценой и Карабас со своей свитой. Он молчал, сопел и не смотрел на Алису.

— Таких денег у нас нет, но их нет и у шарманщика, — стала размышлять виновница всей затеи. — Они, конечно, будут стараться как-нибудь их достать. А если достанут, мы монеты отберем и первыми принесем судье, — захихикала она. — И театр будет наш!

Карабас перестал сопеть. Дуремар подвинулся поближе к лисе, кот широко открыл глаза и рот…

— Надо узнать их планы, — продолжала лиса, — а для этого отправляйтесь-ка, любезный Дуремар, к театру шарманщика и подслушайте, о чем они будут совещаться. С этим-то заданием вы справитесь. А иначе… — тут лиса Алиса многозначительно замолчала и посмотрела на директора.

— А иначе… — Карабас-Барабас показал пиявочнику свой огромный кулачище.

СВЕРЧОК ОТКРЫВАЕТ ТАЙНУ

Папа Карло возвратился в свой театр и присел на краешек сцены. Прискакал и Буратино. Появились, держась за руки, Мальвина и Пьеро. У ног старого шарманщика расположился Артемон. Папа Карло рассказал о случившемся. Все притихли. Если у них отнимут чудесный театр-дворец, что они будут делать, как станут жить? На что содержать кукольную труппу? Ведь артисты так полюбили новый театр.

Мальвина даже тихонько заплакала, а Буратино сжал кулаки, но это не помогло, он ничего придумать не смог.

Внезапно раздался скрип:

— Крри-кри, крри-кри…

На правой башне театра, на крыше из зеленой жести, появился Говорящий Сверчок. Он выполз из одинокой щели, где жил давно, больше ста лет. Буратино был уже с ним знаком. Когда-то он запустил в него молотком, но добрый Сверчок уже забыл обиды. Из своей щели он все слышал и решил помочь своим друзьям.

— Удивляюсь вам, — строго проскрипел Сверчок. — Какие вы нелюбопытные! Нашли этот чудесный театр, а откуда он взялся, кто его построил и когда, вы до сих пор не поинтересовались.

Папа Карло почесал затылок, а Буратино попросил:

— Рассказали бы…

Говорящий Сверчок кивнул головкой, пошевелил усами и начал:

— Уважаемый Карло, вы живете в каморке под лестницей?..

— Это мы и сами знаем, — перебил его Буратино.

— … А лестница эта ведет на второй этаж. Там много лет тому назад жил художник по имени Круз. И у него в жизни были две заветные мечты. Одна попасть на необитаемый остров…

— И я тоже хотел бы… — начал Буратино.

Но Мальвина приложила пальчик к губам, и он замолчал.

— И на этом острове рисовать дикую природу, — продолжал Сверчок. — Поэтому художник захватил с собой краски, кисти, чистые холсты, пошел к друзьям-морякам и попросил их: «Довезите меня, дорогие, до необитаемого острова!» — «Это можно», — ответили те. И по пути в Африку высадили художника на таком острове.

— А дикие звери его там не съели? — заволновался Пьеро.

— Художник подружился со многими из них, и даже лев не рычал громко около его хижины, чтобы не мешать работе.

Один раз, когда Круз с увлечением рисовал прекрасное лазурное море, на горизонте появилась черная клякса, которая стала быстро увеличиваться. «Это что еще за грязь!» — возмутился художник. Но это была не грязь, а черный пиратский корабль под черными парусами и с черным флагом.

— Я так и думал! — воскликнул Буратино.

— Пираты высадились на берег около красной скалы, но через час уплыли. Художник пошел туда и в тайнике нашел клад — золотой сундучок с золотым ключиком! Круз открыл крышку сундучка и увидел много-много драгоценностей и золотых монет.

— Вот бы нам тысячу, — вздохнул папа Карло.

— Круз взял из них ровно столько, сколько ему было нужно, — половину. Крышку запер, ключик положил в карман, а сундучок отнес на вершину горы. Потом нарисовал карту острова, на которой отметил крестиком место, где он спрятал сундучок.

Через год за художником приплыли друзья-моряки, и он вернулся домой, устроил выставку своих новых картин и стал знаменитым.

— А какая была его вторая мечта? — спросила Мальвина.

Говорящий Сверчок немного помолчал, пошевелил усиками и продолжал свой рассказ:

— На золотые монеты художник купил разноцветные кирпичики, зеленую жесть, цветные стекла, красный бархат и в подвале своего дома, в круглой комнате из желтоватого мрамора, соорудил чудной красоты кукольный театр. Он мечтал, что вход в него для всех малышей будет бесплатным.

— Театр «Молния»! — догадался Буратино.

Говорящий Сверчок кивнул головкой:

— Из дубовой доски художник сделал входную дверцу. На четырех ее углах вырезал смеющиеся рожицы, а посредине — пляшущего человечка с длинным носом…

— И я! И нос тоже мой! — торжественно заявил Буратино.

— Художник хотел, чтобы на сцене выступали не только куклы, но и маленькие зверята: обезьянки, страусята, попугайчики, черепашки, и он поплыл за ними обратно на свой остров. А пока, до своего возвращения, запер золотым ключиком дубовую дверцу и занавесил ее картиной с изображением котелка, кипящего на огне.

— А я эту картину носом проткнул, — огорчился Буратино.

— На острове художник заболел и умер. И дети тогда так и не увидели чудесный театр, — грустно проскрипел Сверчок. — Вторая мечта его не сбылась, зато остров назвали его именем. Теперь он называется остров Круз.

— Очень жалко художника, — вздохнула Мальвина.

— А я нашел этот театр, и мы перенесли его для всех детей на площадь! — заважничал Буратино.

— Да, только он теперь не наш, — вздохнул папа Карло, вспомнив решение судьи.

И тут Сверчок, так долго хранивший тайну, поднял свою сухонькую лапку и указал ею вниз:

— Уважаемый Карло, загляните-ка в эту башенку.

Папа Карло встал, открыл окошечко из разноцветных стекол, пошарил рукой и, к общему удивлению, вытащил пожелтевший листок пергамента. Он развернул его, и все увидели когда-то нарисованную художником карту заветного острова Круз.

— Плывите по морю прямо на юг, — устало сказал Сверчок, — и вы скоро достигнете острова. Найдете клад, заплатите выкуп — и театр станет окончательно вашим. Не хочу я, чтобы он достался злому Карабасу-Барабасу.

— Вот здорово! — воскликнул Буратино.

А Пьеро сочинил стишок:

Папа Карло очень рад, Что узнали мы про клад.

— Рад-то рад, — проворчал старик, — да не очень. Гораздо лучше было бы никуда не ездить и по-прежнему играть веселые комедии в нашем театре…

— А я, — перебил его Буратино, — больше всего на свете люблю страшные опасности и ужасные приключения!

— Что делать! — покряхтел папа Карло, — придется отправиться в путешествие. Другого выхода нет.

— Ура! — закричал Буратино и от радости запрыгал на одной ножке. Вперед на необитаемый остров!

Сверчок собрался спрятаться в свою щель, но что-то вспомнил, повернул голову в сторону Буратино и спросил:

— А золотой ключик ты не потерял?

— Вот он! — ответил Буратино, достал из потайного карманчика на груди ключик и показал его Сверчку. Ключик ярко блестел и был как новенький.

— А ты знаешь, — еще спросил Сверчок, — что он волшебный и открывает все-все замки?

— Все-все? — удивился Буратино.

Тут Сверчок внезапно скрылся, пропал, как будто его и не было.

И никто не заметил, что из небольшой дырки в брезентовом потолке балагана тянется длинная тонкая леска, а на ее конце висит привязанная за лапку лягушка и подслушивает.

СЕКРЕТНЫЙ АГЕНТ

А дело было так: продавец пиявок тихонько подкрался к театру папы Карло. Там о чем-то говорили, но разобрать слова он не мог.

Пробраться в театр? А вдруг заметят? Дуремар в нерешительности переминался с ноги на ногу. И тут из его кармана прозвучал лягушачий голосок:

— Мой господин, удочка-то у вас собой? Я могу подслушать и вам все передать.

Выполнить указания советчицы было делом нескольких минут. Дуремар забрался на ближайшее дерево, привязал шпионку за ножку к леске и опустил в дырку на крыше театра.

Прошло некоторое время. Внезапно леска дернулась. Это был сигнал к подъему.

— Клюнуло! — обрадовался продавец пиявок. Вытащил лягушку, отвязал ей лапку, осторожно зажал в кулаке и быстрыми шагами направился к театру Карабаса.

Вся компания с нетерпением ждала его на кухне.

Дуремар посадил лягушку на стол и представил:

— Это мой секретный агент, синьорита Ка-ка.

— Не Ка-ка, а Квака, — сердито поправила его лягушка. — Мне было трудно, господа, я висела вниз головой, но все же рассслышала слово «карта».

— А! — обрадовался Карабас-Барабас. — Все понятно! Они хотят выиграть тысячу монет в карты!

— А что еще говорили, вспомни! — теребила лягушку лиса.

— Еще что-то вроде «шоколад», «доклад», «заклад».

— Шоколад, доклад, заклад… — бормотала лиса. И вдруг догадалась: — Они будут искать по карте клад! Вот о чем они говорили!

— Ха-ха-ха! — воскликнул Карабас, и стал потирать огромные ручищи. — Пускай только они его найдут! А мы уж сумеем отобрать!

Тут же было принято решение не спускать глаз с папы Карло и его артистов.

ДЖУЗЕППЕ ЧИНИТ ЛОДКУ

На берегу моря, в старом каменном доме жил столяр Джузеппе по прозвищу Сизый Нос. Это он подарил папе Карло полено, из которого тот вырезал деревянного человечка.

Старики были большими друзьями, и поэтому ранним утром следующего дня папа Карло отправился к Джузеппе в надежде, что тот знает, где достать хоть небольшое судно. Ведь без него на остров не попадёшь. Приятели обнялись, и Карло поведал Джузеппе о своих невзгодах и поделился с ним своими планами, взяв с него слово, что тот будет нем как рыба и никогда не обмолвится о кладе. К счастью, оказалось, что рядом с домом Джузеппе стоит старый парусник, который можно починить. Столяру не очень хотелось приниматься за срочную работу, но чего не сделаешь ради друга!

Карло пошел собираться в дорогу, а Джузеппе принёс пилу, топор, рубанок и принялся чинить парусник. Очень скоро он заметил рыжую даму в шляпе, которая медленно шла по берегу в его сторону. В руках она держала большой зонт, лицо было закрыто вуалью.

— Здравствуйте, — дама сладким голосом приветствовала старика. — Ловко вы ремонтируете старое судёнышко! Наверное, денёчков за десять управитесь?

— Что вы! — возразил довольный похвалой Джузеппе. — В полдень парусник закачается на волне и мой друг Карло отправится в плавание.

Дама кивнула головой и степенно пошла дальше. Но едва она завернула за угол дома, вся её важность пропала и она стремглав бросилась бежать.

— Они отплывают сегодня днём, — задыхаясь от быстрого бега, сообщила лиса Карабасу. — Надо нам достать быстроходнейшее судно и плыть за ними. Наверняка они спешат искать клад!

— А хватит ли у нас денег? — и Карабас вынул из кармана золотую монету.

— Покажите другой кармашек, синьор, — потребовала лиса.

Пришлось прижимистому директору вывернуть и другой карман. Там оказались ещё три золотых.

— Так-то вернее, — заметила лиса.

Она добавила от себя ещё две монеты. Недаром она была кассиршей в театре Карабаса. Ещё один золотой нашёлся в чулке у Дуремара. Лиса знала, куда тот прячет деньги. У кота не оказалось ни шиша, кроме дырки в кармане.

— Мы тебя в долю не берём, — отрезала лиса. — И за кладом с нами не поплывёшь. Оставайся здесь со своей Шушарой.

— Она вовсе не моя, — обиделся кот.

Карабас пошел к рыбакам и взял у них напрокат баркас. Вся банда поспешила собираться в плавание. Карабас взял подзорную трубу, чтобы следить за парусником папы Карло и семихвостую плётку, лиса — свой костыль — может, пригодится. Кот Базилио показал большой нож, и этот нож решили взять как оружие, а заодно и кота в придачу.

Кое-какие надежды возлагались на Дуремара: он был единственным, кто раньше имел дело с водой. Правда, в болотах и прудах, а не в море, но, как говорится в пословице, на безрыбье и рак рыба. Дуремар захватил удочку, сачок и банку с пиявками. Болотную королеву красоты он с собой не взял, оставил дом охранять.

В полдень в укромном месте уже стоял баркас под парусом. Его сюда пригнали рыбаки. Карабасу в подзорную трубу был хорошо виден заливчик у дома столяра Джузеппе, где тоже готовились к отплытию.

ОТПЛЫТИЕ

Папа Карло начал прощаться с артистами театра. Он обнял по очереди: Арлекина, девочек в черных масках, арапов, горбунов с носами, как огурцы, и всех зверюшек. Отдельно он попрощался с куклами, жившими с ним в одной каморке: Мальвиной, Пьеро и обнял Буратино:

— До свидания, плутишка, не балуй, не обижай Мальвину.

Буратино был очень расстроен. Ему так хотелось отправиться в путешествие, где на каждом шагу будут страшные опасности и ужасные приключения! Но, увы!

Куклы окружили папу Карло, они повисли на нём и не давали ему пройти. Едва разомкнув тесный круг артистов, Карло свистнул псу Артемону и вместе с ним вышел на улицу.

К середине дня столяр Джузеппе починил суденышко, поставил мачту — дело оставалось за парусом. Он обшарил свое жилище, нашел старый компас и одно весло, но паруса нигде не было.Наверное, он его давно продал и забыл про это. Со стариками случается, что они забывают очень важные вещи.

Вскоре подошли папа Карло с Артемоном.

— А где куклы? — спросил Джузеппе.

— Я их оставил дома. Путешествие может быть опасным. Мы и вдвоём с Артемоном справимся.

Трудно было Джузеппе признаться в своей оплошности с парусом, но пришлось. Путешествие срывалось. Сели старики рядышком и стали думать, где достать парус. Но время шло, а придумать они ничего не могли.

Вдруг Артемон насторожился и с радостным лаем бросился к дороге. Старики увидели три маленькие фигурки, которые с трудом тащили тяжелый рулон. Артемон вцепился зубами в его край, и они уже вчетвером быстро поволокли ношу к лодке. Это был парус! Точнее сказать, это был тот самый холст из каморки папы Карло, с изображением котелка, кипящего на огне.

— Как это вы догадались притащить холст сюда? — удивленно спросил у кукол папа Карло.

— А мы не остались дома, а пошли за вами, — смело ответил за всех Буратино, — спрятались и услышали, что для лодки нужен парус. Тут я вспомнил про картину с нарисованным очагом.

— Но удобно ли картину использовать как парус? — засомневался папа Карло.

— Но она же испорченная, с дыркой! — в сердцах воскликнул Буратино. — Это я сам, когда-то давно, проткнул ее носом! А для паруса она вполне сгодится!

— Карло, — заявил Джузеппе, — надо взять Буратино в путешествие, он же нас выручил.

— А без меня все равно не уплывете! Забыли, что золотой ключик у меня! — и Буратино задрал нос вверх.

— И то правда, — согласился Карло. — Но беру только одного Буратино.

— Так нельзя, — очень строго сказала Мальвина. — Извините, папа Карло, но вы слишком добры и во всем ему потакаете, а между прочим, Буратино стал страшно ругаться!

— Страшно? Как это? — удивился папа Карло.

— Он то и дело повторяет… — Мальвина запнулась, но все же произнесла: «Тысяча чертей»! Это ужасно. Ну, куда ни шло, вспомнить одного черта, но тысячу! Это уже слишком. И от кого он только мог этому научиться? И еще — Буратино мало занимался со мной дома. А в плавании ему некуда будет сбежать из лодки, и я смогу с ним подучить арифметику.

— Ладно, — нехотя согласился папа Карло, — возьмем и тебя.

Буратино молчал. У него чуть не пропала охота отправляться в путешествие.

— И Пьеро поплывет с нами, — продолжала настаивать Мальвина, — он будет вести судовой журнал в стихах. В путешествиях всегда ведут дневники.

Пьеро тут же забрался на небольшой камень, одну руку приложил к сердцу, а другую поднял вверх и принялся сочинять:

Как-то сразу, Как-то вдруг Уплываем мы на юг: Расчудесная Мальвина, Развеселый Буратино, Папа Карло и Пьеро И собака Артемо…

Пьеро смутился. Конец стихотворения не получился.

Буратино и Мальвина все равно захлопали в ладоши. Артемон обиделся. «Что за «Артемо»? Как будто у моего имени хвост обрубили», — подумал он.

Но Пьеро, как истинный поэт, тут же нашелся и произнес следующий стишок:

Лучший пес со всех сторон — Благородный Артемон!

И Артемон простил сочинителя.

Джузеппе укрепил парус, а папа Карло перенес свои пожитки и кукол на кораблик и сел на корме.

Джузеппе помусолил палец, поднял его над головой и определил:

— Ветер попутный. Счастливого плавания, друзья.

Затем столкнул суденышко с мели, и оно с надувшимся парусом медленно двинулось прямо на юг.

Отплытие друзей сразу заметили конкуренты. Ведь Карабас-Барабас внимательно наблюдал за ними в свою подзорную трубу.

— Все по местам! — скомандовал он и первым перелез через борт. Под его тяжестью баркас основательно осел.

Лиса аккуратно перешла на борт по доске, а кота Базилио перетаскивать Дуремару, потому что кот не хотел мочить лапы.

— Скорее, скорее, — торопил их Карабас, — как бы не потерять этих типов из виду.

Он несколько раз оттолкнулся от пристани веслом, и преследователи двинулись в путь.

СТРАШНАЯ БУРЯ

Ярко светило солнце, дул легкий бриз, и лодка легко скользила по воде. Папа Карло достал компас и проверил курс.

Буратино сидел на носу лодки. Впереди, кроме воды, ничего не было видно. Далеко позади маячил чей-то баркас. Потом появились чайки. Буратино посчитал. Их было три. Друг за другом вынырнули из воды два дельфина, они играли и им было весело, а ему не очень. Буратино от скуки решил быть умненьким и благоразумненьким.

— Займусь-ка арифметикой. Тогда папа Карло обрадуется, да и Мальвина тоже, — рассуждал он. — Если сложить трех чаек с двумя дельфинами, — задал себе Буратино задачу, — то получится…

Мальчишка стал загибать пальцы на руке. Получилось — пять! Но кого? Чаек или дельфинов? Задача оказалась трудной. У Мальвины ответа спрашивать не хотелось, и Буратино бросил арифметику.

Артемон зорко смотрел вдаль, надеясь увидеть желанный берег. Папа Карло уснул на дне лодки и чуть похрапывал. Пьеро обдумывал новые стихи, а Мальвина достала небольшое зеркальце из походной сумочки и поправляла прическу. К похрапыванию папы Карло она уже привыкла и даже не осуждала его за это. К вечеру стали сгущаться тучи, и легкий бриз сменился сильным, холодным ветром. Серые волны стали качать суденышко из стороны в сторону и обдавать путешественников брызгами.

Мальвина и Пьеро боязливо прижались к папе Карло. Буратино залез на мачту — берега не было видно. Артемону очень хотелось скулить, но он держался и даже находил в себе силы рычать на самые большие и страшные волны.

Когда стемнело, волнение на море усилилось, и парусник стало кидать то вверх, то вниз. Каждый раз казалось, что ему не вспыть, не выбраться, но он каким-то чудом выныривал,чтобы затем опять погрузиться в пучину. Наступила ужасная ночь. В полной темноте лодку швыряло из стороны в сторону и заливало водой.

— Вычерпывайте воду, а не то пропадем! — закричал Буратино. Он нащупал лежавшую на дне суденышка пустую банку. В руках у Пьеро появилась кружка. Мальвина набирала воду ладошками и выплескивала за борт. Папа Карло орудовал ржавым черпаком. Храбрый Артемон набирал со дна лодки полную пасть соленой воды и выплевывал ее за борт.

Дружные усилия не пропали даром. Утлое суденышко держалось на воде, хотя шторм усиливался. Сколько так прошло времени, никто не знал, но вдруг парусник содрогнулся от страшного удара, раздался треск ломающегося дерева, мачта рухнула. Героев закрутило и куда-то понесло…

СПАСЕНИЕ

Папа Карло открыл глаза. Над ним было голубое небо, летали чайки. Он с трудом сел и осмотрелся: на золотистый песок накатывались лазурные ласковые волны, шелестели пальмы, вдали высилась большая гора, покрытая лесом. Старый шарманщик заметил лежащего на песке Артемона, а немного подальше две маленькие фигурки. Правда, если Пьеро еще можно было узнать, то Мальвина изменилась неузнаваемо, потому что ее красивое розовое платье в морской воде превратилось в тряпку, а голубые волосы спутались.

Папа Карло поднялся, окликнул Артемона, тот очнулся и завилял хвостом. Он подошел к куклам и по очереди лизнул их в губы своим горячим шершавым языком. Этого было достаточно. Мальвина рассерженно захлопала длинными ресницами, села и сказала:

— Артемон, разве можно лизать прямо в губы? Это же негигиенично!

Но Артемон не обиделся и продолжал радостно вилять хвостом. Он был счастлив, что Пьеро и Мальвина живы.

— Какой ужас! — воскликнула она. — Артемон, сейчас же принеси мое дорожное зеркало!

Собака закружилась на месте, не зная, куда бежать.

— Нет у нас ни зеркала, ни других вещей. Все погибло во время бури. Хорошо еще, что мы не утонули, — сказал папа Карло. — А где же Буратино? — заволновался он.

Все оглянулись. Деревянного мальчишки не было видно.

— Пойду искать, — решительно произнес Пьеро.

— Не заблудись, сынок, иди вдоль берега и возьми с собой Артемона, — посоветовал папа Карло.

Через десяток шагов Артемон заскулил и бросился к небольшому бугорку на песке, разрыл его и вытащил полосатый колпачок. Он стал рыть песок дальше, надеясь найти Буратино, но мальчишки там не было.

— Его проглотили акулы или загрызли дикие звери, — впал в уныние Пьеро, — только колпачок и остался… — и он сел на песок.

Но Артемон упорно продолжал поиски. Пьеро, ни на что уже не надеясь, поплелся вслед за ним. По пути им попадались большие кучи ила, коряги и целые деревья, вынесенные на берег волнами.

Вдруг в воде между камнями Пьеро заметил что-то продолговатое и зеленое. Оно мерно покачивалось на волнах, как будто дышало.

— Бежим отсюда скорее, — шепнул Пьеро Артемону. — Там крокодил!

Собака повернула голову и зарычала. Крокодил все так же невозмутимо покачивался. Смелый Артемон, продолжая рычать, осторожно вошел в воду и поплыл к врагу.

— Назад! Назад! Он тебя съест! — застонал Пьеро в ужасе. Но Артемон был уже рядом с хищником. Он схватил его зубами и, брызгаясь во все стороны, быстро потащил на берег. И только тут Пьеро увидел длинный нос, торчащий из зеленых водорослей.

Буратино был без сознания. Пьеро стал делать ему искусственное дыхание. Скоро Буратино пришел в себя, открыл глаза и спросил:

— Тышышы шертей! Што это со мной?

Тина, попавшая в рот, мешала ему говорить.

— Все в порядке! — весело сказал Пьеро и обнял друга.

— Гав! — подтвердил Артемон.

Буратино был очень слаб и не мог идти самостоятельно. С помощью Пьеро он вскарабкался на спину Артемону, и друзья отправились в путь по берегу, обратно к папе Карло.

ТОТ САМЫЙ ОСТРОВ КРУЗ

Теперь все были вместе, очень довольные, что все окончилось благополучно.

Вдруг Артемон зарычал с подвыванием. К берегу подплывало что-то похожее на большой камень. Но камни ведь не плавают?! Вскоре стали заметны змеиная голова и когтистые лапы.

— Ой, какая бяка, — испугалась Мальвина, но никто не стал удирать.

Любопытство брало верх над страхом: что же это такое? Тем более, что чудовище никак, сколько ни пыталось, не могло выбраться на берег. Буратино вгляделся в странного зверя и с криком побежал к морю:

— Это же шерепаха! Ждоровенная ошень!

Не раздумывая, он полез в воду знакомиться:

— Шдраштвуйте, уважаемая! Дома у меня есть хорошая приятельница, тетушка Тортила. Тоже шерепаха, как вы, только размером поменьше.

Все подступили ближе, и стало ясно, что ее лапы опутаны обрывками сети. Вот почему она не могла выбраться на берег. Папа Карло достал перочинный нож, который всегда носил с собой (это им он когда-то выстругал из полена Буратино), разрезал запутавшиеся сети.

— Спасибо, дорогие, — проговорила черепаха тихим, усталым голосом, — я вашу помощь никогда не забуду.

— Скажите, пожалуйста, — обратился к ней папа Карло, — не знаете ли вы, как называется земля, куда занесло нас бурей?

— Это остров Круз, — ответила черепаха.

— Ура! — закричал Буратино.

— Ура! — закричали Пьеро и Мальвина.

— Повезло, — заключил папа Карло, почесал в затылке и покачал головой, — но как теперь без лодки мы воротимся домой?

Этого никто не знал.

Буратино пошел к морю и долго тщательно полоскал рот, чтобы избавиться от морской тины и надоевшей ему буквы «ш».

Мальвина спряталась за большой камень и, глядясь в светлую лужу как зеркало, стала приводить себя в порядок. Она выстирала платье и бант, умылась и расчесала волосы. Настроение у нее улучшилось.

Пьеро сочинил:

Мы пойдем по пляжу, Очень быстро даже. А в конце пути Надо клад найти.

Бумаги и карандаша у него не было. Они пропали во время бури, и поэтому он записал эти замечательные стихи палочкой на песке крупными буквами, чтобы на обратном пути вспомнить свое творение.

Артемон проверил серебряные часы, которые всегда носил на передней лапе. Они были у него особенные — непромокаемые. Послушал — часы идут! Они показывали девять утра.

А утро было чудесное. Свежий ветерок дул с моря, и прозрачные волны мерно омывали золотую песчаную косу. А по песку шныряли боком и играли в прятки между камнями маленькие крабы. Дальше вдоль берега шелестели огромными кронами пальмы: как хорошо, как хорошо! Порхали красивые птички. Они щебетали:

— Фюить, фюить, не волнуйтесь, не волнуйтесь — все будет замечательно.

Да и как в такое приятное утро можно было думать иначе.

Солнце еще не припекало, но папа Карло все же сел в тени пальмы на белую, как слоновая кость, высушенную солнцем корягу. Буратино, Пьеро и Артемон устроились рядом на песке. Подошла и Мальвина в чистом платье, с бантом в голубых, как прежде, волосах. Она опять стала очень красивой, и Пьеро не мог оторвать от нее глаз.

Надо было решать, что делать дальше.

— Дорогие дети, — сказал папа Карло, — раз уж мы добрались до этого славного острова, думаю, что и клад отыщем.

— Да! Да! Да! — закивали головами куклы.

— Гав! — сказал пес Артемон.

Старик достал из кармана куртки сложенную вчетверо заветную карту. От воды она не очень размылась, так как была нарисована особыми чернилами на старинном пергаменте. Карло надел очки, развернул карту и стал медленно читать: «Нужно идти в центр острова мимо красной скалы и забраться на высокую гору-вулкан. На самой ее вершине есть яма-кратер. В ней клад — сундучок с кольцом на крышке. Внутри — драгоценности».

Все помолчали.

— Ну чего же мы ждем? Пошли! — нетерпеливо произнес Буратино.

— Я думаю, что сначала следует сходить в разведку, — охладил его пыл Пьеро, — а вдруг рядом львы или носороги?

— Гав, — решительно пролаял смелый пес, — я готов!

— Артемон, — строго сказала Мальвина, далеко не отлучайся и поскорее возвращайся обратно. Мы тебя будем ждать.

«Вот наказание с этими осторожными девчонками, — подумал Буратино, — не годятся они для путешествий».

— Гав! — И Артемон легкой рысцой, опустив голову к земле и принюхиваясь, побежал в глубину острова.

В ЗАПАДНЕ

Радостно было бежать городскому псу по незнакомой земле, полной неожиданностей. Он их не страшился, недаром был подстрижен под льва: густая грива, туловище гладкое, на хвосте — кисточка. Да и смелости ему было не занимать.

Пес внимательно принюхивался.

Запахи были самые разные, но ни льва, ни носорога не попадалось. Можно было бы возвращаться обратно, но тут его нос уловил подозрительный запах смеси табака, пороха, чеснока и еще чего-то непонятного.

— Фу, как противно, — он чихнул и решил пойти по неприятному следу. Сделал несколько шагов, и… провалился в яму.

Это была ловушка для зверей, вырытая охотником. Сверху ее прикрывали лишь тонкие ветки тростника. На дне было мокро, грязно и темно.

Артемон с усилием, скользя по дну, стал подпрыгивать вверх, стараясь выбраться из ямы, но ничего не получилось. Сражаться было не с кем. И он заскулил.

Могучий лев спал в своем тенистом укрытии между скал. Утром он проснулся и решил позавтракать. Встал, зевнул, потянулся — в животе было скучновато.

Он недовольно повилял хвостом с кисточкой и отправился в обход своих владений, зорко поглядывая по сторонам и прислушиваясь.

Неожиданно до его ушей донесся чей-то приглушенный вой.

— Вот и завтрак объявился, — взбодрился лев и уверенно направился в нужном направлении.

Эту западню он знал давно, один раз в нее даже сам попал, но сумел выбраться, — яма предназначалась для более мелких зверей. Лев неслышно подкрался к ловушке и заглянул в нее. Видно было плохо, но в яме сидел… лев? Грива, кисточка на хвосте… И рычит так смело!

— Маленький лев! — решил царь зверей. — Что же делать? Своих ведь не едят. — И он пошел искать пищу в другом месте.

ДВА САПОГА — ПАРА

С баркасом, на котором плыла компания Карабаса-Барабаса, страшного ничего не случилось. Буря обошла их стороной, и к утру, когда взошло солнце, на горизонте показалась земля.

Но никто не обрадовался. Наоборот, все были в удрученном состоянии. Как ни смотрел Карабас в свою подзорную трубу, парусника Карло не было видно. А если так, то морское путешествие потеряло всякий смысл.

— Давайте все же высадимся, — предложил Карабас, — вдруг повезет, и они на этом острове?

Он взял в руки весло, выбрал удобное место и причалил к берегу.

А между тем здесь же неподалеку, за скалой загорал самый кровожадный и беспощадный разбойник этих мест. В огромной волосатой руке Бармалей держал длинную саблю и вяло отмахивался ею от надоевших мух. В его сверкавших на солнце золотых зубах была зажата массивная трубка. Наконец он заметил лодку.

Как только компания высадилась на сушу, разбойник медленно поднялся, вышел из-за скалы и громовым басом рявкнул:

— Кар-р-р-амба! Гости прибыли! Как раз — в самый раз! Или я не ФЫРДЫБАС!!! — так звали разбойника.

Встреча была такой неожиданной, что «гости» будто окаменели. Фырдыбас, топорща усы, попыхивая трубкой и помахивая саблей, прошелся вокруг незнакомцев.

— А зачем, собственно говоря, вы сюда пожаловали? — грозным басом спросил он.

— Мы рыбку ло-ловили, — заикаясь и дрожа, ответил Дуремар, показывая удочку и сачок.

— А я — Фырдыбас, поймал вас! — захохотал разбойник. — А ну за мной! — И он ткнул саблей в спину кота Базилио.

Кот взвизгнул и стал шипеть и ругаться по-кошачьи.

— Ого! Храбрец нашелся! — усмехнулся Фырдыбас.

Разбойник повел пленников в свою хижину. И стены, и потолок, и пол ее были сделаны из жердей бамбука. В углу — клетка с попугаем, под ней на цепочке сидела обезьянка. Рядом с ней на стене висело маленькое зеркальце. Посреди хижины стояли стол со скамьей. По столу прохаживалась ворона.

Своих пленников Фырдыбас заставил встать на колени и начал с самым кровожадным видом их рассматривать. В задумчивости он поднял голову, увидел ворону и спросил ее:

— Слушай, Ка-р-р-га, а что с ними делать?

Ворона соскочила со стола, медленно вразвалочку, подражая хозяину, обошла пленников, внимательно их изучая.

— Мне они все не нравятся, — прокаркала она. — Этого, толстого, можно сделать приманкой для льва; на тощего польстится, пожалуй, только крокодил. А на хромую лису и слепого кота будут славно клевать акулы.

— Я не люблю воду, — обиженно мяукнул кот Базилио, — и ни за что в нее не полезу, и вообще я не очень слепой.

Дуремар, чуть не сложившись вдвое от поклона, услужливо просипел:

— Синьор, вам необходимо поставить дюжину свежих пиявочек, у вас красный нездоровый цвет кожи, может хватить удар. Я вам помогу.

Гордый своим багровым загаром Фырдыбас рассвирепел:

— А я тебе, пиявочник, помогу первым попасть крокодилу в пасть!

Тут Карабас, видя, что их конец недалек, закатив глаза, стал громко причитать:

— Ах, бедный я, несчастный сирота, съест меня лев и косточек не оставит!

— Ты сирота? — удивился разбойник.

— Нет у меня ни папы, ни мамы… — продолжал жалостливо завывать Карабас.

— И у меня нет, — оторопел от совпадения Фырдыбас.

Карабас перестал выть, широко открыл рот, что-то соображая, и совсем другим голосом спросил:

— А как звали вашего уважаемого папочку, драгоценнейший Фырдыбас?

— О! — воскликнул разбойник. — Он был знаменитый пират и его звали «Фырмырдыбей — гроза всех морей»!

— Какое благородное имя было у вашего родителя, — угодливо пролепетал Карабас. — И какое опять совпадение! И моего папочку звали «Фырмырдыбей»…

«Ну и хитрец! — с восхищением догадалась лиса. — Ловко врет. Эдак он нас всех и выручит».

— Чего-то я не пойму… — запинаясь и тупо тараща глаза, проговорил разбойник.

— А тут все яснее ясного, — поспешно заюлила лиса. — У вас и у почтенного Карабаса был один и тот же папочка.

— А каким он был с виду? — недоверчиво спросил разбойник.

— О! — воскликнул Карабас. — Вы, уважаемый синьор Фырдыбас, вылитая его копия: длинные усы, горящий взгляд, острый ум!

— А какие у него были были зубы? — не сдавался новоиспеченный братец.

Карабасу не стоило большого труда представить, какие у их папочки были зубы.

— Золотые, золотые, как у вас, самой высокой пробы! — еще радостнее воскликнул он.

— А сколько у него было глаз?

Карабас сообразил, что, если бы у Фырмырдыбея было дваглаза, разбойник не стал бы спрашивать. Горестно вздохнув, он ответил:

— У моего дорогого папочки был только один глаз. Второй он потерял в жестоком сражении.

Эти слова рассеяли все сомнения разбойника.

— Братец! — взревел он что есть мочи.

— Родименький! — заревел ему в ответ Карабас-Барабас.

И они начали обниматься и хлопать друг друга по плечам огромными лапищами.

«А ведь действительно очень похожи, — подумала лиса, — только у одного усы, а у другого борода. Два сапога — пара».

Фырдыбас снял со стены маленькое зеркальце и стал в него смотреться. Его усатая рожа целиком в нем не помещалась, и он рассматривал ее по частям, сравнивая с Карабасом.

— Левый глаз похож, нос у меня больше и лучше, а пасть — ширше, и зубы в ней все золотые!

Сравнением он остался доволен.

— А как тебя зовут, братец? — поинтересовался разбойник.

— Синьор Карабас-Барабас, — важно ответил «братец».

— Хорошее имя, на мое похожее, — кивнул головой Фырдыбас.

— А как же… — подхватила лиса и незаметно подмигнула Карабасу. — Вы же, наверное, близнецы!

— Можно, я буду называть тебя ласково Фырдик? — спросил верзилу Карабас.

— Можно, валяй, — забасил разбойник, — а я тебя Карабасик. — И он захохотал.

Синьору директору это уменьшительное имя не понравилось, особенно его окончание «сик». Но что поделаешь, сам напросился.

— А вы называйте друг друга Карик и Фырик, — посоветовала лиса, почувствовав недовольство хозяина. — Очень мужественно звучит.

— А еще лучше Ка-а-рр и Фы-р-р, — радостно закаркала ворона. — Очень удобные имена получаются.

— Дорогой братец, — осмелился Карабас-Барабас, — а не угостишь ли ты меня чем-нибудь? Я немного проголодался.

В разговор опять вмешалась ворона.

— Кар-р! Утром, когда летала на охоту, я видела, что в западню попался какой-то зверь. Сидит в яме и лает.

— Как раз в самый раз — пообедаем сейчас, — обрадовался Фырдыбас. — Пошли, братец!

И, прихватив с собой крепкую веревку, братья Фыр и Кар отправились за добычей.

ЛУЧШАЯ ПРИМАНКА ДЛЯ КРОКОДИЛА

Как только братья ушли, к пиявочнику подошёл кот:

— Пойдём, рыбки половим, а то и мне есть охота.

Дуремар взял удочку, сачок и пиявок для наживки, а кот — свой большой острый нож.

— Куда это вы собрались? — спросила их лиса Алиса.

— За рыбой… — нехотя ответил кот.

— Про меня не забудьте, когда вернетесь с уловом! — крикнула она им вдогонку.

Рыболовы устроились на нагретом солнцем камне, у самой воды. Кот сел спиной к Дуремару — подальше от акул — и стал мечтать о вкусной рыбе. В пустом желудке у него урчало, и он не заметил, как из зарослей выполз большой крокодил, который тоже мечтал пообедать.

Внезапно Базилио увидел перед собой зубастую, широко расрытую пасть и, обороняясь, выставил вперед лапу с зажатым в ней большим ножом. Крокодил, конечно, хотел ее откусить, но не смог. Помешал нож, который застрял между верхней и нижней челюстями, как распорка. Кот отдернул лапу, а крокодил, удивленный неудачей, с разинутой пастью уполз в заросли.

Все произошло в считанные секунды.

Дуремар, который ничего не заметил, обернулся к коту и попросил:

— Давай сюда твой нож, придётся леску обрезать — крючок за корягу зацепился.

— Нет ножа, — грустно протянул кот, и усы у него обвисли, — его сейчас крокодил утащил. Жалко очень.

Дуремар чуть в обморок не упал. Руки у него затряслись, зубы застучали, и он начал заикаться сильнее обычного.

— Т-ты, т-ты это правду го-го-говоришь?

— А зачем мне врать-то?

— И ты цел и невредим?

— Кажется, да, — ответил кот, внимательно оглядывая себя. Больше всего он волновался за свой пушистый полосатый хвост. Он у него был несколько длиннее, чем у других уличных котов, и Базилио своим хвостом очень гордился.

— Это крокодил на меня охотиться приходил, — дрожа всем телом, заявил Дуремар, — ворона накаркала, что я для крокодила — лучшая приманка.

— А я тебя спас, ножом пожертвовал, — важно заявил кот, усы у него вновь топорщились. — Теперь ты мой должник.

Но на обратном пути должника-пиявочника коту пришлось тащить почти на себе, так у того тряслись ноги.

— Ну что, поймали? — нетерпеливо закричала еще издали Алиса.

— Рыбы нет, а крокодил сорвался, — с досадой ответил кот.

— Крокодил? — удивилась Алиса. — А на что вы его ловили?

— На живца, на Дурика, — и кот кивнул головой в сторону продавца пиявок. — Крокодил клюнул, но сорвался. Жалко. Такой большой был. Я слышал, что крокодилятина очень вкусная.

Дуремар молчал, у него все еще тряслись поджилки, и он никак не мог прийти в себя.

«БРАТЬЯ» ДОГОВАРИВАЮТСЯ РАЗДЕЛИТЬ КЛАД

Через пару часов братья, которые ходили к западне, возвратились с добычей. Они принесли на бамбуковой жерди связанного пуделя Артемона.

Карабас ликовал:

— Все верно! Раз пудель здесь, значит, мы попали на тот самый остров, где папа Карло ищет клад. Теперь-то мы у собаки все разузнаем.

— Родной братец Фыр, — обратился он к разбойнику, — прошу тебя, не надо жарить собачку сейчас…

— А я жрать хочу, — перебил его Фырдыбас и взял свою острую саблю. Он уже занес ее над несчастным Артемоном, но Карабас схватил брата за руку и горячо зашептал:

— Подожди, подожди, я тебе все-все расскажу: и про собачку, и про клад…

— Клад? — удивился братец Фыр, и рука его опустилась.

Карабас отвел родственника в сторону, и они долго там говорили. О чем, слышно не было. Но один из них то и дело восклицал басом:

— Как раз в самый раз, будет золото у нас!

А другой хитро похохатывал:

— Хи-ха-ха!

Договорились действовать сообща, а клад поделить поровну.

Когда братья вернулись к компании, они выглядели очень довольными.

Лиса попросила «почтеннейших синьоров» выслушать ее.

— Пудель Артемон, как известно, не очень разговорчив, все «гав» да «гав», и от него мы мало что узнаем о кладе. К нему на помощь обязательно поспешит кто-нибудь еще. Скорее всего Буратино. Он упрямый мальчишка, но его можно надуть и все узнать. Вот тогда и собачку скушаете.

— Ладно, я немного подожду, — буркнул Фырдыбас, рубанув по воздуху саблей.

Лиса и кот в сопровождении вороны, тут же отправились в засаду к той яме, куда попал Артемон. Время тянулось долго. Но наконец-то они возвратились, волоча связанного Буратино. Он действительно измучился, ожидая Артемона, и отправился его спасать.

— Ну что я говорила! — торжествовала лиса. — Вот он!

Карабас обрадовался больше всех.

— Теперь-то я с тобой разделаюсь, несносная деревяшка, — зарычал он.

Он собрался было хлестнуть Буратино плеткой, но ее под рукой не оказалось, и он ударил его наотмашь своей тяжелой ручищей. Буратино охнул, перекувырнулся в воздухе, зацепился курточкой за гвоздь и остался висеть, покачиваясь рядом с клеткой попугая. Карабас тоже охнул, так как больно ударил руку о туловище Буратино.

— Ну, погоди, проклятый чурбан, — заклокотал он. — Завтра утром ты нам все расскажешь, и я с тобой разделаюсь! Теперь от меня не уйдешь! Горько поплачет твой Карло.

Было уже совсем поздно. В окошко светила зашедшая луна, издалека доносился рев то ли льва, то ли еще какого-то зверя.

Разбойник зевнул, потянулся, крякнул, сказал свое любимое:

— Как раз в самый раз, спать ложится Фырдыбас. — Лег на пол, на циновку, и тут же уснул.

Карабас устроился рядом, и вскоре оба захрапели. Трудно было решить, кто из них храпит громче, но рев стоял такой, что дикие звери, бродившие в лесу, спешили отойти подальше.

Лиса, хотя и была измучена событиями прошедшего дня, взялась стеречь пленников, но к полуночи устала бороться со сном и разбудила Базилио:

— Видишь, кто висит? — спросила она кота, указывая на Буратино.

— Вижу, — ответил сонный кот.

— Смотри, чтобы он не пропал. А то новый хозяин твой замечательный хвост отрубит. Разглядел, какая у него сабля?!

— Разглядел, — пробормотал кот.

БЕГСТВО ИЗ ПЛЕНА

Буратино висел на гвозде со связанными руками и молчал. Он-то не спал. Суставы поскрипывали, двигаться было больно, и ни одной дельной мысли не приходило в деревянную голову. Как же удрать? Эх, до чего же жалко папу Карло, который будет горько по нему плакать. В другом конце хижины тихонько скулил Артемон. У него болели лапы, крепко связанные веревкой.

Вдруг Буратино услышал совсем рядом ворчливый шепот:

— А ты кто такой?

Это спрашивал попугай из железной клетки. Буратино встрепенулся и тоже шепотом стал рассказывать про себя и про своих друзей. Попугай слушал торопливый рассказ мальчишки, не перебивая.

— Да, попали вы в историю, — наконец проговорил он. — Компания здесь собралась отвратительная.

— Так зачем же вы здесь живете с этим разбойником, если знаете, что он плохой? — удивился Буратино.

— Не просто плохой, а очень плохой. Самый злой человек на всем свете, — сказал попугай и замолчал на несколько минут.

Потом он продолжал:

— Меня зовут Перико. Много лет тому назад разбойник поймал меня, посадил в железную клетку, а дверцу клетки запаял намертво, чтобы я не улетел. Вот и сижу я в ней, и, видно, уж никогда не летать мне на воле.

— А как же вас освободить? — сочувственно спросил Буратино.

— Поднять и унести клетку ты не сможешь, если только сломать? Да и это тебе не по силам. Но я попробую чем-нибудь тебе помочь, — сказал Перико. — Подвинься поближе, — и он принялся клювом через прутья клетки развязывать узел на руках Буратино.

Через несколько минут руки мальчика были свободны, и он уже собрался спрыгнуть вниз, как попугай его остановил:

— Подожди, подожди…

— А я не боюсь прыгать, — возразил Буратино. — Я смелый.

— Нет, дело не в этом. Ты грохнешься об пол и разбудишь всю банду. Надо что-то придумать.

Тут снизу раздался тоненький голосок:

— Что у вас происходит?

Буратино испугался и замер, но Перико его успокоил:

— Это обезьянка Мона. Фырдыбас поймал ее, посадил на цепь, цепь запер на замок, а ключ от замка выбросил в море. Ей, как и мне, не видать свободы.

Попугай вздохнул. Все трое замолчали, а драгоценное время шло. Начинало светать.

— Я буду прыгать, и будь что будет, — решительно произнес Буратино.

Обезьянка внизу зашевелилась, тихонько звякнула цепь.

— Я тут, — сказала она. Прыгай мне на плечи.

— Но я тяжелый, и вам будет больно, — пытался возразить Буратино.

— Ничего, потерплю. Ну же, смелей, прыгай!

Деревянный мальчишка оторвал руки от гвоздя и полетел вниз. Обезьянка тихо ойкнула, и оба повалились на пол.

— Ну что? — шепотом спросил Буратино.

— Все в порядке, — ответила Мона, потирая ушибленное плечо.

Шаря рукой в темноте, Буратино нащупал небольшой замочек, на который была заперта цепочка обезьянки. И тут он вспомнил такое, что чуть не вскрикнул от радости. Он достал из потайного карманчика на груди золотой ключик и вставил его в отверстие замка. «Сейчас проверим тебя на волшебность», — подумал он, на всякий случай прошептал волшебные слова: «Крекс, фекс, пекс» — и повернул ключик.

Замок тихо щелкнул и раскрылся.

— Вот здорово, — обрадовался Буратино и отбросил замок в сторону вместе с цепочкой. Потом он схватил Мону за лапку и потащил в угол, где лежал Артемон.

Вдвоем они быстро освободили пуделя от веревок, и он с трудом встал на лапы.

У входа в хижину зашевелился кот и забормотал:

— У меня не убежишь…

Буратино на цыпочках вернулся к клетке.

— Перико, я обещаю, что обязательно приду за тобой, — шепнул он попугаю, посматривая на кота. — Ну а теперь, друзья, за мной!

Все трое осторожно, чтобы не зашуметь, двинулись к выходу.

Кот спал и сторожил во сне Буратино

Когда беглецы немного отошли от хижины, Мона, которая только теперь поняла, что она свободна, шепнула Буратино:

— Спасибо!

РАДОСТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Всю оставшуюся половину ночи Мона и Артемон вели Буратино к тому месту, где их ждали друзья. Мона родилась здесь и знала все тропинки, а собака чуяла, куда идти. С первыми лучами солнца они увидели папу Карло, Пьеро и Мальвину. Те уже решили, что разведчики погибли, и Мальвина проплакала всю ночь. Но как только она убедилась, что они живы и здоровы, с возмущением сказала:

— Мальчики, как вам не стыдно пропадать целые сутки и заставлять нас так волноваться!

Артемон поджал хвост, а Буратино, естественно, обиделся:

— Думаешь, мы гуляли?

— Вы, наверное, заблудились? — сбавила тон Мальвина.

— Если бы! Мы были в плену!

— У кого же? — с тревогой спросил папа Карло.

— А вот догадайтесь! — И Буратино задрал нос вверх.

— У людоедов? — спросил Пьеро.

— Хуже!

— У куклоедов? — ужаснулась Мальвина.

— Да нет же! У самых настоящих разбойников, в их логове.

— Ужас! Ужас! — воскликнула Мальвина.

— И кто, вы думаете, в этой банде? — продолжал Буратино. — Все наши знакомые: Карабас-Барабас, лиса Алиса, кот Базилио и этот еще… Дуремар!

— Как же они очутились на острове? — удивился Карло.

— А знаете, кто у них главарь? Самый страшный разбойник этих мест — ФЫРДЫБАС! — воскликнул Буратино.

— Какой он? — побелел от страха Пьеро.

— Рост — во! Усищи — во! Из носа и ушей дым валит. А ругается!.. У-у-у! Аж завидки берут, куда до него нашему Карабасу! — разошелся Буратино. — А сабля! Отсюда и досюда! — Буратино быстро отмерил десять шагов. — Артемон не даст соврать!

При этих словах пес заскулил, он вспомнил, как над его головой блеснула эта самая сабля в волосатой руке разбойника.

— Но как вам удалось освободиться? — взволнованно спросил папа Карло.

— В первом бою я так ударил Карабаса по ручище, что он замахал ею в воздухе, завертелся, как волчок, и закричал: «Ой, мамочка, больно!» — увлеченно рассказывал Буратино. — Но врагов-то была целая банда, да еще вооруженная! К вечеру они нас одолели. А ночью нам на помощь пришли друзья — попугай и вот эта обезьянка по имени Мона, — и мы сумели удрать.

— А где же попугай? — спросил папа Карло.

— Наш друг Перико остался в плену, — сразу сник Буратино, — но я обязательно его освобожу.

Мальвина заметила на плече обезьянки большую ссадину.

— Пьеро, нет ли у тебя бинта — перевязать обезьянку?

— Если только оторвать рукав от моего костюма?.. — неуверенно предложил Пьеро.

— Ой, не беспокойтесь, — прошептала благодарная за заботу Мона, — мне уже лучше.

АРТЕМОН ПОДАЕТ СИГНАЛ

Папа Карло решил продолжить поиски клада, хотя понимал, что опасностей прибавится.

— Через десять минут мы отправимся в путь, — объявил он. — Артемон, у тебя есть часы. Заметь время, подашь нам сигнал.

Умный Артемон важно кивнул.

В этот момент Буратино заметил большого краба, который передвигался, как принято у крабов, боком.

— Что это он? — затрясся от смеха мальчишка. — Надо его подучить. Он наклонился к крабу и скомандовал:

— А ну-ка, приятель, шагай прямо! Ать-два! Ать-два!

Буратино стал подталкивать краба носком ботинка. Но тот юркнул в узкий ход между камнями. Буратино засунул туда голову и позвал:

— Краб, краб! Где ты? Давай выходи, потренируемся!

Но обратно вытащить голову уже не смог. Краб зацепил любопытный нос шалуна своими сильными клешнями и не отпускал. Буратино дергался и мотал головой, но это не помогало. Он разозлился:

— Что это еще за штуки? Тысяча чертей! Сейчас же отпусти мой нос, ходячая сковородка, ржавые клещи! У меня нет времени с тобой возиться, а то бы я тебе показал!

Но это не помогало. Полежав несколько минут в неудобной позе и поостыв, Буратино наконец сдался:

— Краб, краб, отпусти меня, пожалуйста.

Волшебное слово «пожалуйста» подействовало на краба. Он разжал клешню. Буратино молча, бочком-бочком, как краб, быстро отполз в сторону и огляделся: не видал ли кто; затем встал, отряхнулся, задрал оцарапанный нос и как ни в чем не бывало направился под пальму к папе Карло.

Пьеро собирал для Мальвины букет. Вокруг летали разноцветные бабочки, крупные и красивые, а недалеко, в высокой траве росли цветы, похожие на бабочек. Трава была выше его, и когда он вошел в заросли, то над головой увидел только кусочек голубого неба. «Как волосы у Мальвины», — с нежностью подумал он.

Мальвина, Мальвина, невеста моя, Теперь мы попали в чужие края…

Пьеро начал сочинять, но вдруг сообразил, что, собирая цветы, заблудился. Куда идти? Вправо? Влево?

Тут он услышал, как Артемон гавкнул один раз, и очень обрадовался. Этого было достаточно, чтобы Пьеро понял, в каком направлении он должен нести свой букет. Затем Артемон гавкнул два раза. А когда он пролаял три раза — это означало сигнал к отправлению, — Пьеро уже выходил из зарослей.

Увидев букет, Мальвина всплеснула руками:

— Какая прелесть!

Но тут же изменила тон и строго спросила:

— Разве можно так надолго исчезать? Пора в дорогу, а тебя все нет и нет!

Но букет все же взяла. А Пьеро с большим чувством продекламировал:

Я принес тебе цветы, Чтоб порадовалась ты!

— Спасибо, — сказала Мальвина и улыбнулась.

И тогда расхрабрившийся Пьеро выпалил:

…И мечтаю, что за это Поцелуешь ты поэта!

В ответ Мальвина только пригрозила ему пальчиком и стала поудобнее усаживаться на Артемона.

Впереди пошла обезьянка Мона. Она знала дорогу к высокой красной скале, отмеченной на карте. За ней следовал Артемон с Мальвиной. Пьеро по привычке брел за пуделем, держась за его хвост. Ведь он на ходу сочинял стихи и мог попасть в яму. Пото шел папа Карло с картой в руке. Замыкал шествие Буратино, он шел задом, веточкой заметая следы на песке.

— Желаю удачи и не забудь передать привет моей родственнице, тетушке Тортиле! — крикнула ему вдогонку морская черепаха.

— Будет сделано! — откликнулся Буратино.

НЕОЖИДАННОЕ ПРЕПЯТСТВИЕ

Через час путники подошли к скале. На ее вершине сидел орел и гордо осматривал окрестности.

— Привет! — крикнула ему Мона, но орел не повернул головы. — Когда-то я была с ним знакома, но, видимо, он меня не узнал, — с грустью сказала обезьянка.

На карте, на восток от красной скалы, была обозначена прямая дорога до вершины горы, но путники прошли только полпути и вынуждены были остановиться. Дорогу им загораживали непроходимые джунгли, которых на карте не было.

— Откуда они тут? — удивился Буратино.

— Выросли за сто лет, — развел руками папа Карло.

Вдруг из-за ствола дерева показалась мордочка молодой мартышки, скорчившей рожицу. За ней вторая, потом третья… И целая стая обезьян, перепрыгивая с пальмы на пальму, высыпала на опушку леса. Поднялся визг, гвалт:

— Что вам тут надо?!

— Убирайтесь отсюда!

— Чтоб вам на банановой корке поскользнуться!

— Чтоб вам кокос упал на голову!

И в путешественников полетели камни, кокосовые орехи, комья земли, бананы, палки…

Все отступили, спасаясь от канонады, лишь Буратино смело подбежал еще ближе к обезьянам и, ловко уклоняясь от летящих снарядов, закричал:

— Эй вы! Бросайте побольше бананов, только спелых! Я их очень люблю!

В ответ раздался смех, и в деревянного мальчика полетели самые спелые фрукты. Наконец проказницам все это надоело, и они куда-то умчались.

— Как они плохо воспитаны, — покачала головой Мальвина.

— А мне эти ребята понравились, — возразил ей Буратино, засовывая в рот десятый банан.

Когда все подкрепились, Мона сказала, что пойдет к своим сородичам и попросит их о помощи.

— А это не опасно? — забеспокоился папа Карло.

Мона пожала плечами:

— Другого выхода нет. Нам без них через джунгли к вершине горы не пробраться.

Она на прощанье махнула лапкой и пропала за деревьями.

Все напряженно смотрели на то место место, где среди стволов пальм, лиан и кустов папоротника скрылась Мона. Что-то будет? Как ее примет стая? Вскоре они услышали нарастающий гвалт, выкрики, смех, и из леса выскочила орава обезьян, несущих на руках улыбающуюся Мону. Они сразу же подхватили под руки кукол и потащили их в лес.

Мальвина, не привыкшая к такому обхождению, отбивалась, но веселая ватага не обращала на это никакого внимания. Ее розовое платье и голубые волосы замелькали у вершин деревьев. За ней взлетели Буратино и Пьеро. Артемона тащили восемь обезьян. А для папы Карло пришлось наскоро соорудить из лиан что-то вроде гамака, и двадцать самых рослых мартышек понесли его через чащу.

В ПЕЩЕРЕ У ЧУДОВИЩА

Лес остался позади. До вершины вулкана было уже недалеко. Папа Карло встал с гамака, на котором его несли через лес обезьяны, взял крепкую палку и, опираясь на нее, кряхтя и отдуваясь, двинулся в гору.

Кукол несли мартышки, а Мона села на пса, и он, осторожно ставя лапы между камнями, стал карабкаться наверх.

На самой вершине горы они обнаружили большое отверстие. Папа Карло заглянул в негою Там было темно, не видно дна и пахло сыростью.

— Это и есть кратер вулкана, из которого вылетали раскаленные камни и текла горячая лава? — с сомнением спросил Пьеро.

— Много столетий тому назад так оно и было, — подтвердил папа Карло.

— А вдруг сейчас снова начнется извержение? — забеспокоился Пьеро. Но папа Карло ему не ответил. Он достал из кармана карту, надел очки и начал внимательно ее рассматривать. Сомнений не было: клад должен быть тут, на дне кратера. Но как его достать?

К папе Карло подошел вожак стаи обезьян и предупредил:

— Спускаться в кратер нельзя. Там живет кровожадное чудовище. Мой прадедушка видел, как туда влез вооруженный до зубов пират Фырмырдыбей — гроза всех морей, а обратно уже не вылез. И некоторые любопытные обезьяны остались там навсегда.

— Что же делать? — почесал в затылке папа Карло. — После того как мы перенесли столько невзгод и опасностей.

Пока он обдумывал, как поступить, Буратино привязал к поясу длинную гибкую зеленую лиану, и обезьяны стали спускать его вниз, в кратер. Он оказался не очень глубоким, и через минуту Буратино оказался на дне. Почесал ногу и сел на что-то продолговатое. Было темно, и только сверху виднелось отверстие. Буратино ощупал предмет, на котором сидел, и вскрикнул от радости:

— А вот и клад!

Да, это был сундучок с кольцом на крышке. Теперь пора поскорее выбираться вместе с кладом. Но глаза у Буратино уже немного привыкли к темноте, и он стал с любопытством осматриваться. Ведь не каждый день попадаешь в пещеру к чудовищу! Правда, страшного чудовища не было видно, а вот следы побоища — те были налицо. Прямо перед Буратино торчало воткнутое в землю копье, слева лежала огромная ржавая сабля и пистолет, а вокруг в полутьме белели кости. Вдруг среди них он различил череп с золотыми зубами. Они поблескивали, и казалось, что скелет улыбается. Но Буратино не испугался.

— Молодчина пират! И здесь не унывает! — восхитился он и оглянулся: позади него стояла небольшая чугунная корабельная пушка на деревянном лафете с колесиками. Видимо, ее притащил сюда Фырмырдыбей, чтобы сражаться с чудовищем. Она была нацелена прямо на Буратино.

— А что, если сейчас выстрелит? — испугался он и вдруг услышал шелест крыльев. Буратино обернулся, перед его носом, зацепившись лапками за копье, повисла летучая мышь. И устроилась, как всегда это у них бывает, вниз головой.

— Кто ты и зачем сюда пожаловал? — пропищала она.

«Подумаешь, невидаль. А еще воображает», — подумал мальчик, но ответил:

— Зовут меня Буратино, а пришел я… — тут он немного запнулся, но уверенно продолжал: — А пришел передать тебе привет от моей знакомой летучей мыши. Мы с ней давние друзья. Она меня крысиным ходом из чулана вывела и на Поле Чудес привела. А тебя как зовут? — спросил он мышь.

— Вам-Пир! — с большой буквы, — важно пропищала мышь. — Я главарь всего племени Вампиров.

Тут только Буратино увидел, что на стенах пещеры вверх ногами висят сотни летучих мышей, а их глазки, блестящие в темноте, внимательно за ним наблюдают.

«Что-то их больно много», — с тревогой подумал Буратино.

Разговаривать с главарем стаи, который висел вниз головой, было неудобно, и Буратино, опершись руками о сундучок, тоже встал на голову и, поболтав немного в воздухе ногами для равновесия, принял устойчивую позу.

— Спасибо за привет, — проворчал польщенный главарь, — но живым тебе отсюда не уйти.

— Почему? — удивился Буратино.

— Потому что сейчас мы на тебя нападем, начнем кусать и высосем всю кровь, недаром мы зовемся Вампирами! — радостно объявил главарь. — У нас будет бо-о-льшой пир!

От испуга у Буратино похолодел кончик носа, но, поразмыслив, он сказал:

— Не будет вам пира.

— А почему меня, Вам-Пира, не будет? — удивился главарь.

«Фу, непонятливый какой», — раздраженно подумал Буратино. Ему надоело стоять вниз головой, и он опять уселся на сундучок.

— На-ка, выкуси, — сказал мальчишка и сунул палец прямо в пасть главарю.

Вам-Пир кусанул его, но Буратино даже не вскрикнул.

— Деревяшка!!! — закричал во весь голос раздосадованный главарь. — У него крови нет!!! Вон из нашей пещеры! Хватит нам тут несъедобного хлама!

— А давайте я унесу с собой что-нибудь из этого хлама? — предложил Вам-Пиру Буратино.

— Забирай с собой пушку! Она нам давно надоела, — запищал тот.

— Нет, пушка тяжеловата, а вот это я, пожалуй, заберу.

И Буратино быстро прикрутил конец лианы к кольцу сундука. Вампиры на стенах разгневанно гудели и шевелились. Буратино дернул за лиану. Она натянулась, и мартышки вытащили мальчика с кладом наверх.

ХОРОШО ЖИТЬ НА СВЕТЕ!

Яркий солнечный свет ослепил Буратино, и он невольно крепко зажмурился. Добрые руки папы Карло подхватили его и положили на траву; Артемон зубами развязал узел на его поясе; обезьяны осторожно поставили на землю сундучок.

— Ты живой? — спросил у Буратино папа Карло.

Буратино открыл один глаз и увидел голубое небо. Открыл второй — в небе парил орел. «Хорошо жить на белом свете», — подумал он.

— Живой! — обрадовался папа Карло.

— Живой, живой! — закричали Мальвина, Пьеро и Мона и стали гладить и тормошить лежащего Буратино.

— Осторожнее! — важно произнес он. — Я же весь израненный, у меня палец болит!

— А ты чудовище видел? — взволнованно спросил вожак стаи обезьян.

— Видел, видел, — небрежно отмахнулся Буратино, — я ему даже фигу в нос сунул, а потом и клад забрал.

— Ты настоящий герой! — восхищенно воскликнул вожак.

— Ага, — согласился Буратино. — И мне за это полагается медаль.

— Золотая?

— Конечно. Но лучше, если шоколадная.

Пока деревянный мальчик отвечал на вопросы папы Карло, Мона и Артемон отчистили песком золотой сундучок от грязи, и он засверкал, как новенький. Ярче самого солнышка! Вот он какой был, этот клад!

ЗОЛОТОЙ ЛАРЕЦ

Все собрались вокруг ларца. Буратино достал из потайного кармашка золотой ключик. Он тоже сверкал на солнышке, и всем стало ясно, что и ключик, и сундучок сделаны когда-то одним искусным мастером. Наступила торжественная тишина. Буратино вложил ключик в замочную скважину и повернул. Раздалась негромкая приятная музыка, и крышка ларца приоткрылась, а затем откинулась. Наверху лежал пожелтевший от времени пергамент. Он очень напоминал тот, на котором была нарисована карта.

Карло взял его и, не читая, засунул в карман куртки, потому что зрелище было необыкновенным. В ларце все переливалось, искрилось и сверкало на солнце: золотые и серебряные украшения, драгоценные камни, старинные монеты… Все молча смотрели на сокровища, как завороженные.

— Вот это да! — наконец вырвалось у Буратино.

— Какое богатство, — воскликнул папа Карло.

— Какая красота! — всплеснула ручками Мальвина.

— А этого богатства хватит, чтобы выкупить наш театр? — спросил у старика Пьеро.

— Еще и останется! — прошептал папа Карло.

Тогда Пьеро вытащил из ларца жемчужное ожерелье и галантно преподнес его даме.

— Это мне?! — обрадовалась Мальвина.

— Тебе, тебе, кому же еще, — важно подтвердил Буратино и помог девочке надеть украшение.

И тут папа Карло заметил, что обезьяны все теснее окружают сундучок и уже несколько лапок тянется к ларцу. Еще минута, и от сокровищ ничего бы не осталось. Все растащили бы веселые мартышки.

— Мальвина! Скорее клади ожерелье на место! — взволнованно сказал Карло.

Но ожерелье запуталось в голубых волосах Мальвины, и сколько она ни пыталась, не могла его снять. Папа Карло захлопнул крышку ларца, замок щелкнул. Мартышки были раздосадованы, что им не дали поиграть драгоценностями, но тут же забыли обиду и стали прыгать и кувыркаться.

Папа Карло подумал, что теперь, когда они нашли клад, надо как можно быстрее возвращаться домой и выкупить у королевского судьи за тысячу золотых монет кукольный театр «Молния». Ведь судья дал им мало времени, а они путешествуют уже третьи сутки. Но где взять судно? Жалко, что их кораблик разбился в бурю о скалы.

Размышляя таким образом, папа Карло взглянул на небо и заметил высоко парящего орла.

«Вот, кто все видит», — подумал он и попросил мартышек позвать орла. Обезьяны на разные голоса закричали:

— Орел! Орел! Спускайся сюда.

Орел спустился и рассказал, что около самой хижины Фырдыбаса причален рыбацкий баркас, а в хижине пусто. И взмыл обратно в небо.

Опасно было отправляться прямо в логово разбойников, но другой возможности уплыть с острова не было.

«Как здорово! — подумал Буратино. — Я освобожу Перико. Только бы добыть пилу!»

ПОГОНЯ

Когда лиса Алиса утром проснулась, она прежде всего взглянула в угол, где должен был висеть Буратино.

Его на гвозде не было. Она подбежала к двери. Там развалился в сладостной истоме кот.

— Ну, теперь ты точно останешься без хвоста, — зло протявкала Алиса и мигом разбудила Карабаса. Тот спросонья никак не мог понять, где он находится, и стал громко ругаться.

От шума проснулся и Фырдыбас и стал ругаться еще громче. Когда же они узнали, что пленники сбежали, ярости их не было предела.

— Проворонили! — заревел Фырдыбас.

— А я-то тут при чем?! — возмущенно закаркала ворона. — Мне их сторожить не поручали! Всегда я во всем виновата.

Карабас схватил лису за ворот и начал трясти так, что она не могла произнести ни слова. Кот, который уже очнулся от сонных видений. стоял рядом и ехидно посмеивался над ней. Внезапно он вспомнил о своем ночном «дозоре» и сообразил, что как только лиса скажет, кто дежурил, ему несдобровать. Он быстро спрятался под крыльцо хижины, поджав под себя хвост.

— Кто помог пленникам удрать? — свирепо спросил Фырдыбас, оглядывая окружающих. Его выпученные глаза остановились на клетке с попугаем. — А, это твои проделки, дрянная птица! — догадался он. — Ну погоди! Сейчас мне некогда, но придет время, и я с тобой разделаюсь, — негромко, но зловеще произнес разбойник. И вдруг рявкнул, взмахнув саблей:

— В погоню!

— В погоню! — повторил Карабас, взмахнув семихвостой плеткой.

— Я пойду по берегу вправо, — распорядился Фырдыбас, — а ты, братец, влево.

— А кто пойдет в середину? — спросила лиса.

— Там джунгли и злые обезьяны. Беглецов там нет! — отрезал Фырдыбас.

— Извините, конечно, синьоры, — вкрадчиво продолжала Алиса, — но мне кажется, что шарманщика и других нужно хватать только в том случае, если они уже нашли клад. А если нет, то пускай еще поищут. Все равно они от нас не уйдут.

Карабас призадумался, но Фырдыбас не унимался:

— Я им покажу, как от меня бегать! Я ждать не стану. Кар-р-рамба! Я сразу из них мартышек понаделаю!

Что это означало, никто не знал. Но, несомненно, что-то ужасное. Фырдыбас взмахнул саблей и широким шагом отправился по берегу вправо. Карабас, размахивая плеткой, в сопровождении лисы и продавца пиявок, — влево. Кот остался под крыльцом.

Фырдыбас отмеривал сажени вдоль берега, сопел багровым носом и бормотал проклятия. От него со всех ног в разные стороны разбегались крабы: если наступит — раздавит сразу.

Вдруг Фырдыбас увидел на песке надпись:

«Мы пойдем по пляжу Очень быстро даже. А в конце пути Надо клад найти».

Прочел по слогам и обрадовался:

— Здесь они, здесь! Они идут быстро, а я еще быстрее.

И, громко захохотав, разбойник побежал дальше вдоль дороги, размахивая саблей.

БУРАТИНО СПАСАЕТ ПАПУ КАРЛО

Обезьяны доставили путешественников вместе с золотым сундучком прямо к хижине разбойника Фырдыбаса и умчались обратно в лес. Только их и видели. Папа Карло даже не успел сказать им «спасибо» и очень сокрушался по этому поводу.

Буратино сразу кинулся к своему другу, попугаю Перико. Тот сидел в клетке совсем грустный. Увидев Буратино, он повеселел.

— Слушай, Перико, — сказал Буратино, — а нет ли здесь особой пилы, чтобы распилить твою железную клетку?

— Есть, — ответил попугай. — Я ее давно присмотрел, но пилить железо — трудное занятие.

— Ничего, распилим, — решительно произнес мальчик, взял ножовку и стал пилить железный прут.

— Буратино! Буратино, где ты?! — кричал с берега папа Карло. — Беги скорей сюда!

— Я здесь, папа! — и Буратино, бросив пилить, побежал на берег.

— Где золотой ключик? Отпирай скорее замок на цепи баркаса, ведь бандиты могут появиться каждую секунду! — торопил его папа Карло.

Буратино достал волшебный ключик, открыл замок, освободил судно и снова умчался к попугаю.

Папа Карло занес на баркас ларец и положил весла.

— Куклы! Артемон! Мона! Где вы? Быстро на борт! — закричал он.

Прибежал Артемон, прыгнула на нос лодки Мона, уселся на скамью Пьеро, но ни Мальвины, ни Буратино не было.

Оказывается, Мальвина нашла в хижине маленькое зеркало и теперь любовалась жемчужными бусами, а мальчик усердно продолжал пилить клетку попугая.

Внезапно над хижиной раздался истошный крик вороны:

— Ка-а-рр, ка-а-рр, ка-а-рр, фы-ы-рр, фы-ы-рр, фы-ы-рр! Скорее сюда! Они здесь! Они здесь! Хватайте их! Вот они!

— Беги! — крикнул Перико.

— А как же ты?

— Беги, а то оба пропадем!

И Буратино, бросив пилу, стремглав выскочил из хижины, подбежал к баркасу и прыгнул в него.

Мальвина в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и тоже поспешила к выходу. Но на самом пороге ее схватила подоспевшая лиса:

— Попалась, голубушка!

Лапа лисы зацепилась за ожерелье, нитка порвалась, посыпались жемчужные бусинки.

— Жемчуг?! — удивилась лиса, подхватывая порвавшуюся нить.

Кот, выскочив из-под крыльца, где он все время прятался, кинулся к Алисе и стал отнимать у нее бусы. Но не тут-то было! Вцепившись друг в друга, они покатились по песку. Это спасло Мальвину, и она, быстро добежав до баркаса, забралась в него.

А к пристани широким шагом уже подходил сам Фырдыбас.

— Как раз в самый раз, всех порежу я сейчас! — грозно кричал он.

Папа Карло схватил весло и стал лихорадочно отгребать от берега.

Фырдыбас, размахивая саблей, вошел в воду, пытаясь догнать отплывающую лодку. Баркас медленно удалялся от берега, а разбойник, догоняя его, погружался все глубже и глубже. И лишь после того, как он парураз хлебнул соленой воды, до него дошло, что дальше идти нельзя — утонешь. Он развернулся, выбрался на берег и стремительно кинулся обратно к хижине.

Пьеро радостно захлопал в ладоши и закричал:

Злой разбойник Фырдыбас, Не боимся больше вас. Как раз в самый раз Уплывает наш баркас.

Но радоваться было рано. Через минуту разбойник вышел из хижины, держа в руке большой пистолет, дуло которого расширялось, как воронка. На берегу он влез на большой камень, расставил ноги, закрыл один глаз и, целясь в папу Карло, стал считать:

— Раз, два…

Спрятаться было некуда, и старик продолжал судорожно грести одним веслом то с правой, то с левой стороны.

Не успел Фырдыбас скомандовать «три», как Буратино вскочил ногами на лавочку и завопил:

Фырдыбас — стрелок плохой! Пистолетик ржавый твой!

Разбойник оторопел, медленно отвел пистолет от папы Карло и стал целиться в Буратино.

А тот продолжал вопить, прыгать и размахивать руками:

Даже если ты стрельнешь, То в меня не попадешь!

Действительно, попасть в такую маленькую прыгающую мишень было гораздо труднее, чем в широкую спину папы Карло. Раздался выстрел. Пуля просвистела над головой мальчишки, оторвала кисточку на его колпачке и улетела в море. Буратино свалился на дно лодки, полежал, убедился, что живой, и поднялся. Он снова залез на лавочку и стал терпеливо ждать, пока Фырдыбас перезарядит пистолет и будет снова в него целиться. Зачем зря прыгать-то.

И вдруг в тишине раздалось презрительное мяуканье:

— Ма-а-з-и-ла!

Разбойник повернул голову и увидел кота.

— Это ты про меня, дохлая кошка? — заревел он, как бык. — Про лучшего стрелка на всем свете! Сейчас я тебе покажу, какой я мазила!

И он стал целиться в кота, приговаривая:

— Как раз — в самый раз, врежу пулю между глаз!

Кот опомнился и стремглав бросился наутек.

— Ага! Испугался! — закричал разбойник и кинулся вдогонку. Через секунду они скрылись за выступом скалы.

САМЫЙ МЕТКИЙ СТРЕЛОК

Карабас, лиса Алиса и Дуремар стояли около хижины и ждали выстрела. Наконец, он прозвучал, и из-за камней выскочил живой кот. Правда, ухо его было прострелено, и из него текла кровь. С воем кот залез под крыльцо хижины и там притих.

Прибежал запыхавшийся стрелок:

— Где эта недобитая кошка? Сейчая я сверну ей шею!

Лиса, поняв, что дело принимает серьезный оборот, толкнула в бок Карабаса, — надо кота спасать — еще пригодится, выступила вперед и почти пропела:

— Ура! Ура! Великому стрелку слава!

За ней стали кричать «Ура!» и бить в ладоши Карабас и Дуремар. Подлетела ворона и на всякий случай тоже закаркала «Ур-ра!» А лиса продолжала:

— Как вы удивительно точно попали в самый центр уха кота! Кроме вас, никто бы этого сделать не смог!

— В самый центр?! — обрадовался Фырдыбас. — Я же говорил, что я…

— Что вы самый меткий стрелок на всем свете! — угодливо закончила за разбойника лиса. — К тому же кот Базилио очень вам благодарен за дырочку в ухе. А сережку с одной жемчужиной я подарю ему сама.

— Не с одной, а с тремя! — не выдержал и закричал из-под крыльца кот. — Мы так договаривались!

Но ни эти безделушки, ни сам кот Базилио разбойника уже не занимали.

— Где баркас? — свирепо осведомился он.

— Уплыл, и нам его уже не догнать, — со вздохом ответил Карабас.

— Не догнать?! Ну, это мы еще посмотрим! Недаром моего папу звали Фырмырдыбей — гроза всех морей! Он мне оставил некоторое наследство. Га-га-га, гу-гу-гу!

С этими словами разбойник поспешил в хижину. Вышел он, неся в руке клетку с попугаем и бормоча себе под нос:

— Я про тебя не забыл, ты у меня еще похлебаешь соленой водички на глубоком месте…

— Это что, и есть наследство? — шепотом спросил Карабас и презрительно уставился на попугая.

— Нет, — усмехнулась лиса. — Это конец попугаю. А наследство — что-то другое.

— Кар-га! Будешь сторожить дом до моего возвращения, — приказал Фырдыбас вороне и решительно зашагал вдоль берега.

Лиса и Карабас в недоумении переглянулись, но все же двинулись за разбойником. Поплелся и Дуремар. Кот, посидев для безопасности в своем убежище, решил не отставать. Потирая ноющее ухо, он вылез и направился вслед за остальными.

Баркас с беглецами между тем отплыл довольно далеко. Папа Карло отложил весло и приладил к мачте парус.

Буратино сидел на скамье и грустно разглядывал свой колпачок без кисточки.

Папа Карло погладил его по деревянной голове:

— Спасибо, сынок. Сегодня ты спас мне жизнь.

— А я теперь всегда буду твоим спасателем, — сказал Буратино.

ПОД ЧЕРНЫМ ФЛАГОМ

Рыбачий баркас с настоящим большим парусом скользил по морю легко и быстро. Дул попутный ветер, и путешественники надеялись, что к вечеру будут дома.

Сундучок стоял на корме лодки. Его решили пока больше не открывать.

Папа Карло очень устал от тревог последнего дня, чувствовал себя плохо, лег на дно баркаса и уснул под мерное его покачивание.

Буратино был печален. Ведь он не сумел освободить попугая. Хотя и обещал. А так настоящие друзья не поступают.

— Неужели Перико придется всегда сидеть в клетке? — грустил мальчик.

Мальвина после стольких волнений разрешила себе немного помечтать и обдумывала свои будущие наряды. Очень ей жалко было жемчужного ожерелья. Оно так подошло бы к ее праздничному платью. Но что поделаешь.

Артемон, извините, искал блох.

Мона лежала на солнышке и залечивала ранки на теле, которые образовались от долгого сидения на цепи.

Пьеро сочинял мечтательные стихи:

Мы откроем поскорей Чудо-театр для друзей. Без билета приходи, Кого хочешь приводи. Можешь младшую сестренку, Можешь песика, котенка, Можешь даже поросенка!.. Ко всеобщей радости Раздалим мы сладости. Станут есть конфеты все. Буду я конферансье. Буду я читать стихи. Будут зрители «хи-хи»…

Тут Пьеро запнулся и перестал сочинять. Последняя рифма ему не понравилась.

— Чего это они смеяться надо мной будут? -забеспокоился он.

Наконец, на горизонте показалась полоска родной земли.

Раздалось дружное «Ура»! И все стали смотреть в ту сторону.

Артемон от радости завертелся, как вихрь, схватил зубами хвост и тут увидел, что их догоняет большой корабль с черными парусами под черным флагом. Пес залаял, и все разом обернулись: грозная пиратская громада неотвратимо надвигалась.

На носу корабля, скаля в улыбке золотые зубы, стоял Фырдыбас, а позади него вся дурная команда во главе с Карабасом-Барабасом.

Это было, как ночной кошмар, но, увы, это не снилось. Ведь Фырдыбас был разбойником не только сухопутным, но и морским, иначе говоря — пиратом. И у него, конечно, за высокой горой на острове был спрятан до поры до времени старый пиратский корабль с флагом, на котором были нарисованы череп и скрещенные кости. Это и было «папино наследство».

— Ну как, не ожидали?! — загрохотал пират. — Давайте сюда сундук, а не то я выстрелю из пушки, и от вас только мокрое место останется!

Когда корабль приблизился к баркасу, он взял в руки длинный багор и, ловко подцепив сундучок за кольцо на крышке, перенес его на корабль и опустил на палубу. Бандиты бросились к кладу.

Папа Карло стал быстро грести к берегу. А Буратино лукаво сказал:

— А ключик-то у меня! — и показал грабителям язык.

ССОРА НА ПИРАТСКОМ КОРАБЛЕ

Пираты ликовали. Каждый с вожделением тянулся к сундучку, стараясь погладить его, и уже воображал, какие сокровища достанутся ему.

Улыбающийся Карабас подошел к Фырдыбасу, обнял его и сказал родственным голосом :

— Дорогой брат, я буду щедрым и отдам тебе пятую часть всего этого богатства.

— Какую пятую? — удивился пират. — Мы с тобой договорились все разделить пополам!

— Не пополам, а поровну! — возразил Карабас-Барабас, — а нас всего пятеро: я, ты, лиса, кот и Дуремар. Так что, все по совести.

— Ничего себе! — возмутился Фырдыбас. — По совести! Смеяться надо мной вздумали! Забыли, что я самый злобный, страшный и кровожадный! — И он закричал ужасным пиратским голосом: — А ну, все марш за борт, тысяча акул!

Он уперся саблей в толстый живот Карабаса, тот попятился, оступился и полетел за борт в море. Раздался сильный всплеск, и синьор директор скрылся под водой. Но тут же его голова показалась на поверхности, и он, фыркая и отдуваясь, поплыл к берегу.

— Что-то акул не видно, — с сожалением проворчал попугай из своей клетки, подвешенной к мачте. — Когда нужно, их нет как нет, — посетовал он.

— Справедливейший господин Фырдыбас, — низко кланяясь, обратилась к пирату лиса Алиса, — перед тем как покинуть ваш гостеприимный корабль, разрешите мне взять свой костыль из трюма?

— Бери и быстро за борт, — рявкнул пират и столкнул в воду упирающегося Дуремара. Вода оказалась длинному пиявочнику только по грудь.

Кот Базилио скачками петлял по палубе и вопил:

— А я не хочу в воду!

Фырдыбас пытался достать его саблей. Наконец кот изловчился и прыгнул вниз сам, прямо на плечи Дуремару.

— За тобой должок, неси меня быстро к берегу, — зашипел он пиявочнику в ухо.

Из трюма выскочила с костылем лиса, быстро перелезла через борт, прыгнула в воду и поплыла к берегу.

Корабль повернул в открытое море. На его корме стоял ухмыляющийся во всю пасть пират. В руках он держал сундучок — пиратскую добычу. Он ощущал себя достойным сыном своего отца.

…Первой на родной Тарабарский берег выскочила лиса и, не отряхнувшись, быстро спряталась за скалой.

С Карабаса и Дуремара вода стекала ручьями, а совершенно сухой кот Базилио разглаживал свои усы и выговаривал Карабасу:

— Хорош же оказался ваш братец Фыр. Чуть не утопил меня. — И кот фыркнул.

Карабас, выпутываясь из мокрой бороды, обернулся и погрозил удаляющемуся «родственнику» кулаком…

В ту же секунду в море, на том месте, где только что был корабль, взметнулся столб огня, а затем донесся глухой взрыв, и во все стороны полетели разные предметы: пушка, мачта, кусок палубы… Особенно высоко в небо взлетел сундучок. Он блеснул в лучах заходящего солнца и упал где-то далеко в море.

А Фырдыбаса никто не увидел. На горизонте теперь было пусто и только одинокая птица летела к берегу.

Из-за скал к изумленной компании вышла лиса Алиса и с ехидным превосходством сказала:

— Если не нам — так никому!

— Как это ты все устроила? — выдавил из себя Карабас.

— Я же вам говорила, что справлюсь с бомбой. В трюме стоял бочонок с порохом и лежал длинный фитиль. Я его приладила к бочонку и зажгла. А пока он горел, мы успели выбраться на берег. Только и всего.

Мокрые и злые неудачники поплелись по берегу домой.

СПАСЕННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ

Поздно вечером, когда было уже совсем темно, столяр Джузеппе услышал шум. Он зажег фонарь и вышел на берег. С его помощью мореплаватели высадились. Друзья обнялись. Столяр оглядел путешественников.

— Как вижу, все живы-здоровы.

— Да, только…

— Только клада с вами нет, — понял Джузеппе.

— И лодка погибла в бурю, — вздохнул папа Карло.

— Не беда, — махнул рукой Сизый Hoc. — А за этот баркас ты не беспокойся. Я знаю, кто его хозяева, и завтра они его заберут.

Путешественники были так измучены, что решили сразу лечь спать. Папу Карло Джузеппе поместил на своем топчане, кукол он положил на стол, Мона устроилась на полу, а Артемон свернулся в клубок у входа. Сам столяр решил спать на верстаке, больше негде было.

Буратино лежал и принюхивался: пахло родной стружкой.

«А ведь в этой самой мастерской я родился и запищал, когда Джузеппе начал обтесывать меня топориком!» — вспомнил он с нежностью. Но скоро и он уснул.

Утром, одеваясь, папа Карло нащупал в левом кармане куртки сложенный вчетверо лист пергамента.

— А ну ее, эту карту, — раздраженно сказал он и, не разворачивая, бросил карту в пустой очаг.

В мастерскую вошел Джузеппе. Он встал пораньше и уже успел поймать на завтрак рыбину.

— Кто будет готовить? — спросил он.

Все посмотрели на Мальвину.

— Если Буратино почистит рыбу, то я смогу, наверное, ее поджарить, — проговорила она, позевывая и вежливо прикрывая рот ладошкой.

— Ладно, — смилостивился Джузеппе, — я сам займусь рыбой, а ты, Пьеро, собери в углу стружки и разожги очаг.

Скоро огонь уже пылал, а на большой сковородке аппетитно жарилась рыба.

— Прошу к столу, — пригласил хозяин и положил буханку хлеба. Все сели завтракать. Буратино уплетал за обе щеки.

Папа Карло полез в правый карман куртки за перочинным ножом и вытащил из него… сложенный вчетверо лист пергамента?! Он с удивлением развернул его и увидел, что это…карта острова! Сомнений не было. Это означало, что в очаг он бросил не карту, а другую бумагу, ту, которую нашли в сундучке!

Папа Карло схватился за голову.

— Что случилось? — испугался Джузеппе. — Тебе плохо?

— Я сжег важный документ, даже не узнав, что в нем было написано, — признался старик со вздохом. — И как только я мог забыть о нем!

К папе Карло подошел Пьеро:

— А не этот ли листок вы ищете?

В руке он держал второй, сложенный вчетверо пергамент.

— Этот! — обрадовался несчастный папа Карло. — Но я же бросил его в очаг!

— А я подумал, что на нем удобно писать стихи, и не стал сжигать.

— Умница! — воскликнул старик и обнял мальчика.

Джузеппе развернул листок и начал читать:

«Я, художник Круз, завещаю театр «Молния» и сундучок с драгоценностями человеку, имя которого начинается с буквы «К»…

Ни слова ни говоря, папа Карло почти вырвал из рук столяра бумагу, выскочил на улицу, и быстро, как только мог, зашагал к судье.

Куклы, Артемон и Мона поспешили за ним.

СНОВА В СУДЕ

Как раз в это время лиса Алиса вышла на утреннюю прогулку и увидела папу Карло, вбежавшего в здание суда.

— Тут что-то затевается, — решила она, — надо не опоздать.

И через десять минут вся бандитская компания была уже на месте.

Зал заседаний был полон зрителей. Сюда собирались люди, которым дома сидеть скучно, и они ходят в суд, как в театр. А вдруг случится что-нибудь интересное.

Судья сидел на возвышении в своем кресле. Он взглянул на шарманщика поверх очков, взял у него бумагу и стал ее громко читать. Когда он дошел до слов: «…имя которого начинается с буквы «К»…», — в зале зашептались:

— Карло, Карло…

Но тут вскочил с места Карабас-Барабас и закричал:

— И мое имя начинается с буквы «К»!

— Сядьте на место, — строго сказал судья и продолжил чтение: «…и в том случае, если человек хороший, добрый и любит животных…».

— Я! — снова закричал Карабас. — Я хороший, добрый, я люблю животных! Отдайте театр мне!

— Прекратите мне мешать! — приказал судья. — Я еще не дочитал завещание до конца. — И он продолжил: «…и три свидетеля подтвердят это на суде».

Быстрее всех сообразила Мальвина.

— Артемон? — строго спросила она. — Ты можешь подтвердить, что папа Карло — хороший, добрый и что он любит животных?

— Гав, гав, — радостно залаял пес и завилял хвостом.

— А ты, Мона? — спросила Мальвина обезьянку.

— Могу, — кивнула головой та.

— А есть ли у вас третий свидетель? — поинтересовался судья.

Третьего свидетеля не было.

Лиса толкнула Дуремара в бок:

— Беги на улицу и волоки сюда какого-нибудь свидетеля. Обещай ему горы золотые.

— Для папы Карло? — удивился Дуремар.

— Дурак, — отрезала лиса, — для Карабаса! Скорее! А я постараюсь выступать как можно дольше.

Лиса встала с места и начала:

— Уважаемый господин судья! Перед вами еще один претендент на наследство — всеми уважаемый в этом городе доктор кукольных наук, кавалер высших орденов — синьор Карабас-Барабас. Я, лиса Алиса, и достопочтенный кот Базилио свидетельствуем, что он хороший человек, любит животных и…

ТРЕТИЙ СВИДЕТЕЛЬ

Дуремар выбежал на улицу и увидел стоящего на крыше дома аиста. Тот, видимо, выбирал место для гнезда.

— Послушайте, уважаемый, — вежливо обратился к нему Дуремар, — помогите мне в одном очень срочном деле: надо подтвердить, что синьор Карабас-Барабас — хороший человек.

— Извините, — ответил учтивый аист, -я с радостью помог бы вам, но, к сожалению, я еще не знаком с этим господином.

Недалеко щипала траву коза.

— Привет, — обратился к ней Дуремар, — я тебе хорошо заплачу, пойдем со мной в суд, и ты проблеешь несколько хороших слов про Карабаса-Барабаса.

Коза подняла голову, странно посмотрела на говорившего и неожиданно боднула его.

— Ой, больно! — скорчился от удара Дуремар.

— А мне, думаешь, не больно было,когда Карабас ни за что ни про что ударил меня плеткой? — спросила коза.

Прихрамывая, Дуремар поспешил от нее отойти.

Посреди площади в большой луже лежала свинья.

— Эй ты! Пойдем в суд. Там хрюкнешь пару добрых слов о Карабасе и получишь пару золотых монет, — пообещал Дуремар.

— Не хочу влезать в грязную историю, — лениво ответила свинья.

— Но и так лежишь в грязи! — удивился продавец пиявок.

— Это чистая грязь — вода да глина, от нее легко отмыться. А соврешь — никогда не отмоешься.

Что было делать? А время шло.

Тут Дуремар увидел стайку воробьев. Сачок у него всегда был с собой. Минута — и один из воробьев был пойман и зажат в кулаке.

— Ты что делаешь? — возмутился воробей. — Большой, да? Сильный, да? Свободу мою ограничил? Зачем?

— Пойдем в суд, там ты кое-что прочирикаешь, — объяснил Дуремар.

— А что я буду с этого иметь?

— Куплю тебе булку.

— Две булки, — потребовал воробей.

— Ладно, — согласился Дуремар, — скажешь, что господин Карабас любит птиц…

— Есть в жареном виде! — сердито докончил начатую фразу воробей.

— Да нет же, все наоборот, — с досадой перебил его Дуремар, — скажешь, что он хороший!

— Три булки, — повысил цену воробей, — что делать — семью кормить надо, — и он пожал крылышками.

— Ладно, — согласился Дуремар.

Перед ними была дверь суда. Воробей дернулся в кулаке и спросил:

— Ты меня и в суде будешь так держать? И кто мне тогда поверит? Дай мне свободу!

— А ты не улизнешь? — засомневался Дуремар.

— Ты мне не веришь?! — рассердился воробей. — Даю честное слово, что не улечу!

Продавец пиявок разжал кулак, и птица с криком «Воробьи не продаются!» — улетела.

— Ну и обманщик! — возмутился Дуремар, — надо же быть таким вруном!

Идти в суд не хотелось. Карабас и лиса опять станут его ругать. Он повернулся и побрел домой.

…Ни у того, ни другого претендента на владение театром третьего свидетеля не было. Но тут произошло неожиданное событие. В открытое окно влетел попугай и сел на скамейку рядом с Буратино.

— Перико?! — удивился мальчик. — Как я рад тебя видеть! Как ты…

Но его перебил судья:

— Вопросы будете задавать потом. Насколько я понимаю, это ваш третий опоздавший свидетель?

— Да! Да! Да! — закричали все куклы, а Артемон залаял.

— Перико, скажи, как ты относишься к моему папе Карло? — торжественно спросил Буратино.

— Восхитительно! — ответил попугай и добавил: — Поскольку он воспитал такого хорошего сына, как ты.

И в подтверждение своих слов перелетел на плечо старику и стал тереться клювом о его небритую щеку, приговаривая:

— Папочка, папочка…

— Ура! — закричали зрители, а судья сразу подписал бумагу и поставил печать.

Теперь завещание вступило в силу, и театр «Молния» стал законно принадлежать шарманщику Карло. Зрители с поздравлениями окружили счастливого старика, а Буратино не терпелось расспросить Перико, как ему удалось удрать от злодея Фырдыбаса.

— Все очень просто, — объяснил попугай. — Ты подпилил клетку, Фырдыбас этого не заметил, взял меня в плавание, чтобы утопить на самом глубоком месте. Когда корабль взорвался, клетка лопнула, а я никак не пострадал и улетел. Чайки сказали мне, что ты здесь. Вот и все.

— А что стало с сундучком?

— Он лежит на дне моря.

— Ну и ладно, — сказал Буратино.

В это время синьор Карабас-Барабас, лиса Алиса и кот Базилио встали со своих мест в первом ряду и медленно направились к выходу.

Им никто не мешал. Все их сторонились.

ПАПА КАРЛО ЗАБОЛЕЛ

Из зала суда папа Карло и его спутники вышли в самом хорошем настроении. Все волнения были позади.

— Наша взяла! — громко оповещал всю улицу Буратино.

Теперь их компания увеличилась — на плече у папы Карло сидел попугай Перико, а Мальвина держала за лапку обезьянку Мону.

И со всех сторон их окружали плотным дружеским кольцом куклы — артисты театра «Молния». Они совсем замучили бы своими расспросами растроганного папу Карло, если бы Мальвина не спасла его и не объяснила, что папа Карло нуждается в отдыхе.

— Вот мы наконец и дома, — сказал папа Карло.

В каморке все было по-старому. Не хватало только полотна с нарисованным очагом. Оно погибло в море с лодкой.

Папа Карло присел на кровать:

— Знаете, ребята, устал я что-то, немного полежу, отдохну.

— Мы не будем шуметь, — заботливо сказала Мальвина.

К вечеру старику стало хуже. Сказались и ночная буря, и путешествие по джунглям, и волнения в суде. Не всякий молодой выдержит такую нагрузку. Ночью ему стало совсем плохо. Куклы зажгли свечу и собрались у его постели. Глаза у папы Карло были закрыты, он тяжело дышал, а его добрые руки бессильно лежали вдоль тела. Что было делать?

— Надо позвать его друга, столяра, — посоветовала обезьянка Мона.

Пьеро сел и написал крупными печатными буквами: «Синьор Джузеппе! Папе Карло совсем плохо. Очень просим вас сейчас прийти». И подписался: «Мы».

Бумагу он сложил и сунул в пасть псу.

— Артемон, — сказала Мальвина, — беги к столяру Джузеппе и передай письмо.

Умная собака кивнула и умчалась выполнять поручение.

Скоро появился Джузеппе. Он уже знал о победе в суде.

— Что же это ты, старина, подкачал? — и столяр сел на стул рядом с кроватью. — Тебе бы праздновать надо, а не болеть. А нет ли у папы Карло где-нибудь лекарств? — спросил он Мальвину.

— Нет, — сказала она. — Папа Карло говорит, что они очень дорогие.

Джузеппе наклонился над больным, и вдруг тот быстро зашептал:

— Я ни за что не отдам тебе кукол, убирайся отсюда, Карабас.

— Бредит, — определил столяр. Потом задумался и сказал:

— Есть один человек, который может помочь папе Карло. Но захочет ли он это сделать — вот в чем вопрос?

— Кто же это? — спросила Мальвина.

— Продавец лечебных пиявок — Дуремар.

— Да-а-а, — протянул Буратино.

— Какой ужас! — широко раскрыла глаза Мальвина.

— Он бы поставил лечебные пиявки, и папа Карло непременно бы выздоровел, — тихо объяснил столяр.

— Непременно? — оживился Буратино. — Ладно — я иду к нему!

— Но он, наверняка, не согласится нам помочь, — прошептал Пьеро.

— Но Дуремар тебя поймает и отдаст Карабасу-Барабасу, — испуганно сказала Мальвина.

— Девчонка, брось ныть. Все равно я иду! — решительно повторил Буратино и вышел в темноту.

СТРАШНАЯ НОЧЬ

Ночь была лунная и ветреная, поэтому было особенно страшно. От деревьев на земле, на стенах домов, на заборах лежали, сидели и стояли нелепые черные тени. Они шевелились, протягивали к мальчику свои бесформенные лапы, подмигивали и качались.

Буратино шел быстро и старался не обращать на них внимания.

Вдруг на темном перекрестке он споткнулся о что-то большое и злое. Они вцепилось ему в ноги зубами и когтями. Буратино заметался, пытаясь вырваться, дернулся вправо, влево… но чудище его не отпускало. Он напрягся, прыгнул вперед и очутился на земле. Затем поднялся, отряхнулся и быстро, не оглядываясь, зашагал дальше.

Но чем ближе он подходил к домику Дуремара, тем медленнее становились его шаги. Ноги отказывались туда идти. А тут еще перед носом метнулось что-то черное и запищало:

— Не ходи, Буратино, пропадешь!

Захохотало и умчалось, то взлетая вверх, то падая вниз.

— Фу ты, черт! — ругнулся Буратино, остановился и потрогал кончик носа, который от страха стал совсем холодным. — Да это летучая мышь! — наконец сообразил он. — Летают тут всякие.

Мальчик пошел увереннее, сам себя уговаривая:

— Я смелый, я очень смелый! Что мне чудища, что мне лиса и кот, что мне Карабас-Барабас, что мне Дуремар — тьфу!

Ничего не страшно мне На дороге при луне. Никого я не боюсь, Захочу и подерусь!

Так, беседуя сам с собой, Буратино очутился у дома Дуремара. Он постоял на крыльце, посмотрел на звезды. Им-то хорошо — они далеко!

От двери попахивало тиной и еще какой-то дрянью. Руки пачкать не хотелось, и он постучал в дверь ногой.

— Кто там? — раздался заспанный противный голос.

— Это я, Буратино, — откликнулся мальчик.

— Буратино?! — крайне удивился Дуремар, открывая дверь.

Он впустил гостя, запер замок, а ключ спрятал в карман. Воздух в комнате был кислый, хоть нос зажимай. Везде стояли банки, склянки, висели пучки сушеных трав, водорослей.

— Зачем пожаловал? — спросил хозяин.

— Папа Карло очень болен, его нужно вылечить. Мы вам ой-ой-ой как много заплатим, — деловито сказал мальчик.

— А что, если я тебя сейчас свяжу и отдам Карабасу-Барабасу на растопку? — захихикал Дуремар.

У Буратино похолодел кончик и появилась дрожь в коленках. Первая мысль была: «Бежать! Но вокруг сети, крючки… запутаешься… И дверь заперта на замок». Вторая: «Эх, погибать, так лучше весело, — скажу ему пару хорошеньких ругательств!» Но тут он вспомнил папу Карло — больного, беспомощного… и сдержался.

Вдруг он увидел,что по полу к нему шлепает лягушка. Прыгала она как-то странно, боком, потому что к лапке у нее была привязана леска, которая тянулась из угла.

«Как собачка на цепи», — хмыкнул про себя Буратино.

— Уважаемый синьор, — обратилась она к хозяину, — я слышала, как на болоте лягушки квакали, что папа Карло выиграл у Карабаса-Барабаса на суде и получил в собственность кукольный театр.

— Ну и что? — не понял Дуремар.

— А то, что вам надо обязательно к нему пойти и вылечить его. Ведь с важными господами надо дружить. Это я вам говорю.

Лягушка, видимо, намекала на свое высокое положение королевы красоты.

— Ладно, — буркнул Дуремар и стал собираться. Он оделся, отвязал лягушку и посадил ее в карман пальто. Затем пошарил по углам, отыскал банку свежих пиявок, отпер дверь и вместе с Буратино вышел на улицу.

Дуремар зашагал так быстро, что Буратино едва за ним поспевал. Опять его со всех сторон обступили зловещие тени. Теперь они казались ему еще страшнее. Ноги у мальчика стали заплетаться, и он отстал от Дуремара. Хуже всего было то, что Буратино знал: впереди на перекрестке его подстерегает самое страшное чудище, которое загораживает всю дорогу и норовит укусить, а обойти его никак невозможно.

Вдруг мальчик увидел, что у забора лежит обструганная кем-то палочка с ручкой. Как будто его дожидается. Он вообще любил всякие деревяшки. А тут!

Она напоминала ему палочку-лошадку, про которую рассказывал папа Карло. В далеком детстве она была его любимой игрушкой. И сейчас, как будто по волшебству, папа Карло послал ее на помощь Буратино! Мальчик вскочил на палку верхом.

— Ну, поехали, — скомандовал всадник решительно, и — о чудо! — ноги сами резво побежали. — А ну, лошадка, прибавь ходу, — крикнул мальчик и перешел на быстрый галоп.

Все страхи разом пропали. На всякие тени ему уже некогда было смотреть, а чудище, поджидавшее его на перекрестке, оказалось поваленным сухим деревом, и он перепрыгнул его с ходу. Буратино быстро догнал Дуремара и так на палочке доскакал до самого дома. Около двери он нашел укромное место и поставил свою лошадку в стойло.

— Отдыхай, — сказал он ей и вслед за Дуремаром вошел в дом.

ПО СОВЕТУ ЛЯГУШКИ

Дуремар был мастером своего дела. Через полчаса пиявочная процедура была окончена и папа Карло открыл глаза. Увидев наклонившегося над ним Дуремара, он решил, что кошмар продолжается, и быстро закрыл глаза.

— Спасибо за лечение, — поблагодарил лекаря столяр Джузеппе. — Мы вам заплатим сразу, как только начнутся представления в театре. Уж извините, сейчас денег нет вовсе.

Дуремар задумался, а затем попросил:

— Разрешите, я выйду на свежий воздух?

— Конечно, конечно, — сказал Джузеппе и открыл дверь.

«Пошел советоваться со своим карманом, ведь там у него лягушка сидит», весело подумал Буратино.

Через несколько минут лекарь вернулся с улицы.

— Денег мне не надо, — начал он, улыбаясь, и морщины на его лице из кислых превратились в сладкие. — Но у меня есть просьба. На ваши спектакли собирается много зрителей, и я хотел бы привлечь их внимание к своему пиявочному искусству. Вот бы мне выступить у вас на сцене и рассказать…

— Какой вы хороший лекарь, чтобы побольше больных приходило к вам лечиться, — закончил Джузеппе.

— Точно, — подтвердил Дуремар. — И мне хотелось бы говорить со сцены стихами…

Сообразительный Пьеро тут же сочинил стишок:

Если что-то заболит, Или в голове шумит, Или снится вам кошмар, То поможет Дуремар.

— Замечательно! — воскликнул довольный лекарь. — Хорошо бы еще что-нибудь про пиявочки.

Пьеро добавил:

Приходите, дамочки, Вас спасут пиявочки.

— Вы — гениальный поэт! — растрогался Дуремар и, кланяясь так, будто спина у него была сломана посередине, попятился к двери и тихо ее прикрыл с обратной стороны.

ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК

В воскресный полдень на Приморской площади громко играла музыка. Над театром наших друзей развевались по ветру разноцветные флаги: белый с красными полосками, голубой, чисто белый и еще с разноцветными ромбиками. Перед входом на высокой тумбе стоял Арлекин и нараспев выкрикивал:

Объявленье, объявленье: Всех зову на представленье! Обещаю, дети, вам Небывалый та-ра-рам!

Мальчики и девочки останавливались и с интересом спрашивали:

— А сколько будет стоить входной билет на этот самый «та-ра-рам»?

— Для друзей — вход бесплатный, — приветливо отвечал Арлекин.

Тут на площадь перед театром выбежали: Буратино, Мальвина, Пьеро — и вместе с Арлекином стали плясать и приглашать гостей:

Заходите, дети, к нам На веселый та-ра-рам!

Зрители валом валили в театр. Синьор Карабас со своей компанией стояли поодаль. От зависти он весь кипел и фыркал, как разогретый котел, размахивая плеткой, и ругался:

— Тысяча чертей! Десять тысяч чертей!!! Сто тысяч чертей!!!

Но никто его не боялся. Испугалась только лиса Алиса. Она представила, что, когда счет чертей дойдет до миллиона, синьор Карабас вдруг лопнет от злости. Вот будет смеху-то! С помощью кота она с трудом увела упирающегося Карабаса домой. А Дуремар остался.

Скоро полотняный балаган театра был набит до отказа. На праздничный концерт пришли не только дети, их мамы и папы, бабушки и дедушки, но и их кошки и собачки всех возрастов, размеров и пород. Три раза ударили в колокол — и занавес поднялся. На сцене стоял Пьеро. Костюм на нем был белоснежно-чистый, а воротник-жабо — тщательно выглажен. Лицо его было обсыпано толстым слоем белой пудры. Ведь во время путешествия на юг он загорел, а ему полагается быть бледным. Он был ведущий концерта — конферансье. Пьеро поднял одну руку вверх, другую положил на сердце и, обращаясь к залу, прочел стихи:

Забудем все сомнения И неудачи прочие. Опять стою на сцене я И радуюся очень!

Все зрители тоже стали радоваться и хлопать в ладоши, а Пьеро продолжал:

Кто всех добрей на свете? Кто спас нас от невзгод? Щенки, котята, дети, Приветствуйте его!

На сцену поднялся смущенно улыбающийся папа Карло. Зрители закричали, залаяли, замяукали:

— Папе Карло ура! Мяу-мяу! Гав-гав!

Старик низко поклонился публике и произнес такую речь:

— Дорогие друзья! Сегодня мы празднуем победу и снова открываем родной театр «Молния»! Не удалось нашим врагам завладеть им.

Тут выступил Пьеро и добавил:

…И никому нельзя его Теперь отнять у нас. Мы стали здесь хозяева. Пусть злится Карабас!

А папа Карло продолжил:

— В этом заслуга не только моя, но и моих верных маленьких друзей: Буратино, Артемона, Мальвины, Пьеро, Моны, Перико и всех тех, кто помогал нам в опасном путешествии. Мы чуть не утонули в море, нас могли съесть дикие звери, мы поднимались на вулкан, нас мог убить кровожадный и беспощадный разбойник. Но мы победили, вернулись домой и очень рады встрече с вами, нашими дорогими зрителями.

Начался праздничный концерт. Пьеро объявил:

Выступают два благородных аиста. Зрители, похлопайте им, пожалуйста.

Аисты недавно обосновались в городе, но общительный Буратино уже успел с ними подружиться и попросил выступить на концерте. Из-за длинного носа мальчишки они решили, что он их родственник, и охотно согласились.

Аисты исполнили старинный грациозный танец «Ухаживание».

В зал налетели стаи воробьев. Выступление танцоров им очень понравилось, и они стали громко хлопать крыльями и чирикать.

— Чирик! Чирик! — что означало — Браво! Браво!

Пришлось попросить присутствующих в зале кошек помяукать.

Когда воробьи угомонились, Пьеро оглядел ряды зрителей и произнес:

В этом зале девочек Прекрасная половина. Для них новые моды Показывает Мальвина.

Девочки громко зааплодировали.

Мальвина появилась в длинном голубом платье. Оно предназначалось для выхода на сцену и в гости. Она была особенно прекрасна в нем со своими голубыми, тщательно расчесанными кудрями.

Затем она вышла в костюме для опасных путешествий и приключений. Главным в костюме были панталончики на бретельках с карманом, где надлежало держать самые важные в поездке вещи — расческу и зеркальце.

Буратино сидел на почетном месте в первом ряду. Смотреть на Мальвинины бантики, кружева, ленточки ему было скучно, и он начал зевать, но вовремя вспомнил, что делать это в театре неприлично. Тогда он снял с себя колпачок и стал любоваться кисточкой на его кончике. Кисточка была подарком Мальвины. Она сама ее связала и пришила.

— Хоть она и девчонка, а товарищ хороший, — решил он.

На сцену, легко пританцовывая, взволнованный успехом Мальвины, выпорхнул Пьеро:

Без всяких заявок, Один только раз Укротитель пиявок Выступает у нас!

На праздничной, сверкающей огнями сцене появился длинный человек в старом зеленом пальто, с удочкой и сачком. На его поясе болтались щипцы, крючки и шпильки. Ведь Дуремар никогда не расставался со своим снаряжением.

Зрители захихикали.

«Фу ты, какой противный, хоть и улыбается, — подумал Буратино. Ну да ладно, ведь он папу Карло вылечил. А интересно, сидит ли сейчас у него в кармане лягушка?»

Дуремар поднял руку вверх, открыл рот и тут обнаружил, что забыл начало стихотворения. А конец вспомнил и торжественно прочел его, перепутав всего только одно слово:

Приходите, дамочки, Вас съедят пиявочки!

В зале засмеялись и захлопали в ладоши. Ободренный успехом Дуремар решил завлечь к себе будущих пациентов. Лягушка из кармана подсказала ему:

— Друзья, пока лечу я вас пиявками, но скоро…

Дуремар кивнул головой и гордо произнес:

— Друзья, покалечу я вас пиявками… — и опять заулыбался во весь рот.

В зале засмеялись еще сильнее.

— Во дает! — восхищенно закричал Буратино. — Ему бы клоуном быть. Здорово получается!

— Не так, не так! — в панике заквакала из кармана лягушка. — Говорите: «я вас лечу…»

Не дослушав ее до конца, Дуремар радостно провозгласил:

— Не так, не так я вас лечу!

Лягушка изловчилась и, в ужасе выскочив из кармана, с громким кваканьем запрыгала по сцене к выходу.

Пиявочник этого не заметил. Увидев лягушку, зал взорвался от хохота.

— Вот это лекарь!

— От него даже лягушка сбежала!

— Боится, что залечит!

— Да он еще и фокусник! — радовался кто-то. — Где это он ее прятал?

Дуремар сиял. Такого успеха он не ожидал. Под громкие аплодисменты, непрестанно кланяясь и пятясь, он скрылся за кулисами.

А на сцене опять стоял Пьеро. Когда публика утихла, он коротко объявил:

— Выступает иностранка — Мона-обезьянка!

Папа Карло заиграл на шарманке, и на сцену выскочила Мона в ярком наряде. Сначала медленно, а затем все быстрее она стала плясать задорный веселый танец мартышек. Мона дрыгала руками и ногами, подскакивала, перевертывалась и все это делала под музыку.

Тут сцену карнавальной толпой заполнили остальные артисты театра: девочки в черных масках, колдуны в остроконечных шапках со звездами, горбуны с носами, как огурцы… Прибежал и Арлекин. И все они стали дрыгать ногами и размахивать руками, точно обезьянки.

Буратино так и подбрасывало на скамейке в ритм общего танца, но это оказалось неудобно. Тогда он вскочил с места, взобрался на сцену и стал плясать со всеми вместе. Конечно же, он прыгал, дергался и строил рожи лучше, чем другие куклы, так как в этом деле у него был большой опыт.

Ребята и зверята в зале тоже не выдержали — стали плясать, кувыркаться, лаять, мяукать…

Начался настоящий та-ра-рам! Как и было обещано.

Когда все устали плясать и умолкла музыка, на сцену вышел на задних лапках ма-аленький лохматый песик Тяпа. На груди его висела табличка с короткой надписью: «Конец». Это был последний номер концерта.

Гости опять захлопали в ладоши и разошлись в веселом настроении.

НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК

Поздно вечером, после окончания концерта, усталая компания собралась в каморке папы Карло. Буратино прижался к нему и по секрету спросил:

— Папа Карло, а когда опять будет такой праздник?

— Что, понравилось? -засмеялся старик.

— Очень!

— Еще, Бог даст, будем праздновать юбилей театра.

— Вот хорошо! — обрадовался Буратино. — А это скоро будет?

— Юбилеи отмечают по круглым датам, — пояснил старик, — лет эдак через десять, пятьдесят или сто…

— Но этого очень долго ждать, и тогда я буду совсем-совсем старый! -расстроился мальчик.

— У тебя, Буратино, — задумчиво произнес папа Карло, — счастливая судьба. Во-первых, ты никогда не постареешь, а во-вторых, будешь жить долго-долго…

— Вот это да! — и Буратино запрыгал на одной ножке.

В это время кто-то постучал в дверь.

— Артемон, посмотри, кто пришел так поздно, — приказала Мальвина.

Буратино не выдержал и поскакал вслед за псом. Перед дверью на земле распростерлось что-то низкое и слегка покачивалось. В темноте рассмотреть было трудно.

— Здравствуй, Буратино, — раздался глуховатый слабый голос.

Буратино сразу узнал этот голос и пришел в восторг:

— Тетушка Тортила! Вот не ожидал! Заходите скорее. Как раз в самый раз! У нас сегодня большой праздник.

— Знаю, знаю, — ответила черепаха, — извини, что поздно пришла. Идти было далеко, да и подарок я несла тяжелый.

— Подарок? — нагнулся Буратино над черепахой, и вдвоем с Артемоном они помогли почетной гостье войти в дом. Они развязали узлы веревки, сняли с черепахи небольшой ящичек и поставили его посередине каморки.

И тут при свете фонаря все увидели, что это… знакомый драгоценный ларец! Буратино быстро достал золотой ключик — замок щелкнул, крышка откинулась. Да, это был клад с острова Круз в целости и сохранности!

— А как вам удалось достать его со дна моря? — спросил папа Карло у черепахи.

— Его достала и прислала всем вам в подарок моя дальняя родственница — морская черепаха. Помните ее?

— Конечно! Конечно! — закричали все. — Она еще передавала вам привет!

Обезьянка Мона вытащила из ларца маленькое зеркальце в серебряной оправе; попугай Перико — старинное золотое кольцо на лапку; Пьеро нашел серебряный карандаш, достал лист бумаги, отошел в сторону и стал ждать, пока сами начнут писаться роскошные стихи.

Мальвина была расстроена, ее жемчужное ожерелье стащила лиса Алиса, и ей нечего было искать в ларце. Но Буратино так не думал. Он засунул туда свой любопытный нос, покопался им среди драгоценностей и… вытащил зелено-голубое ожерелье из бирюзы! Оно было еще лучше жемчужного! Ведь волосы у Мальвины были голубые!

Мальвина широко открыла глаза, захлопала ресницами, потом подошла к Буратино, обняла его за шею, но поцеловать не смогла — помешал его длинный нос.

Все кончается на свете. И праздник тоже. Пора было ложиться спать. Уползла в свой пруд черепаха Тортила. У сундучка остались лишь двое.

— Папа Карло, — спросил Буратино, — а что мы будем делать с этим богатством? Ведь за театр теперь тысячу золотых платить не надо.

Старик по привычке почесал в затылке:

— А ты помнишь, о чем мечтал художник Круз?

— Конечно, помню, — ответил Буратино. — Он хотел, чтобы вход на все представления его театра был бесплатный!

— Вот, вот. Теперь наконец сбудется мечта художника, и…

— А зрителей конфетами будем угощать? — перебил его Буратино.

— А почему бы и нет… А вообще-то… На свете есть много несчастных детей и животных. Будем им помогать.

— А нельзя ли мне взять из сундучка немного золотых монет? — робко спросил Буратино.

— А тебе-то зачем? — удивился старик.

— Куплю тебе самых лучших лекарств, чтобы ты никогда не болел и тоже жил долго-долго!

Папа Карло улыбнулся, взял на руки Буратино и крепко-крепко прижал к себе.

Оглавление

ПРОИШЕСТВИЕ В ГОРОДЕ ТАРАБАРСКЕ

ДВА ТЕАТРА НА ОДНОЙ ПЛОЩАДИ

ВТОРОГО ВЗРЫВА НЕ БУДЕТ

КОРОЛЕВА КРАСОТЫ

ГДЕ ДОСТАТЬ ЗОЛОТЫЕ МОНЕТЫ?

СВЕРЧОК ОТКРЫВАЕТ ТАЙНУ

СЕКРЕТНЫЙ АГЕНТ

ДЖУЗЕППЕ ЧИНИТ ЛОДКУ

ОТПЛЫТИЕ

СТРАШНАЯ БУРЯ

СПАСЕНИЕ

ТОТ САМЫЙ ОСТРОВ КРУЗ

В ЗАПАДНЕ

ДВА САПОГА — ПАРА

ЛУЧШАЯ ПРИМАНКА ДЛЯ КРОКОДИЛА

«БРАТЬЯ» ДОГОВАРИВАЮТСЯ РАЗДЕЛИТЬ КЛАД

БЕГСТВО ИЗ ПЛЕНА

РАДОСТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

АРТЕМОН ПОДАЕТ СИГНАЛ

НЕОЖИДАННОЕ ПРЕПЯТСТВИЕ

В ПЕЩЕРЕ У ЧУДОВИЩА

ХОРОШО ЖИТЬ НА СВЕТЕ!

ЗОЛОТОЙ ЛАРЕЦ

ПОГОНЯ

БУРАТИНО СПАСАЕТ ПАПУ КАРЛО

САМЫЙ МЕТКИЙ СТРЕЛОК

ПОД ЧЕРНЫМ ФЛАГОМ

ССОРА НА ПИРАТСКОМ КОРАБЛЕ

СПАСЕННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ

СНОВА В СУДЕ

ТРЕТИЙ СВИДЕТЕЛЬ

ПАПА КАРЛО ЗАБОЛЕЛ

СТРАШНАЯ НОЧЬ

ПО СОВЕТУ ЛЯГУШКИ

ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК

НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg