Яков Моисеевич Тайц Дымок
ДЫМОК
Жили-были дед Егор и бабка Алёна. Весной бабка сказала:
— Хорошо бы нам, дед, под окошками огород разбить!
Пошёл дед в сарай, взял заступ, вскопал три грядки и говорит:
— Давай, баба, сажай чего хочешь!
Посадила бабка на одной грядке огурцы, на другой- морковку, на третьей — капусту. И сказала:
— Дождики-дождики, приходите почаще, чтоб наши овощи вырастали послаще!
Стали дождики приходить почаще. Уродился богатый урожай. Морковка короткая, зато толстая. Огурцы тонкие, зато длинные. А капуста — вот такая пышная!
Только стала бабка замечать, что кто-то повадился к ней на огород. То морковку выдернет, то огурец унесёт, то капустный вилок растреплет.
— Последил бы ты, дед, кто это там у нас озорует.
— Ладно, — сказал дед, — послежу.
И вот вышел дед с вечера на огород, притаился в капусте, ждёт. Вдруг видит: кто-то прыг-скок на грядку, прыг-скок, подскочил к капусте и захрустел. Но дед тоже не дурак — прыг-скок и цоп! — ухватил за уши зайца и выдернул его из огорода, словно морковку.
Заяц пищит:
— Я больше не буду!
Но дед не слушает, притащил в избу:
— Вот он, косой, попался!
Покачала бабка головой:
— И не стыдно тебе, зайчишка!
А заяц прикрылся ушами и говорит:
— Стыдно, бабушка, очень стыдно, да что делать! Уж больно сладкая у тебя морковка!
— А ты приходи по-хорошему, когда я стряпаю. Я тебе всегда чего-нибудь дам: морковки кружочек, капустки листочек. А воровать — это не дело.
— Спасибо, бабушка, спасибо, только как же я узнаю, что ты стряпать собралась?
— А ты на нашу избушку поглядывай. Как дымок пойдёт из трубы, значит, я стряпать собралась. Вот и приходи. А воровать не смей!
Потрепала бабка зайца за уши — не очень больно — и отпустила.
Побежал косой в лес, давай хвалиться:
— Эх, братцы-зайцы, где я сейчас был! Меня дед да баба угощали, не знали, куда и посадить.
— Что ты врёшь, косой!
— А вот и не вру! Как дымок взовьётся, пойдёте со мной, увидите!
Сидят зайцы на опушке, ждут. Всё на избушку смотрят. И вот дождались, закричали:
— Дымок! Дымок!
И со всех ног к бабке Алёне.
Верно, не наврал косой! Пустила бабка зайцев в избу, угостила. И повадились зайцы с той поры на дымок прибегать. А бабка их всегда потчует. Овощей-то она много припасла к зиме. Всем хватит.
А зима в тот год пришла нежданно-негаданно. С вечера ещё осень была, а к ночи повалил снег — метель, буран…
Дед да баба спали-спали, проснулись — темно. Опять заснули. Спали-спали, проснулись — темно. Опять заснули. Спали-спали, проснулись — темно. Что за диво, никак ночь не кончится!
Встала баба, затопила печку и говорит:
— Погляди, дед: отчего нынче ночь никак не кончится?
Встал дед, поглядел в окно, толкнулся в дверь:
— Ох, беда, бабка!
— Что такое?
— Завалило нас снегом по самую крышу.
— А ты возьми заступ, лопату, давай откапываться.
— А как их возьмёшь, коли они в сарае остались! Придётся нам тут до весны сидеть.
— Почему до весны?
— Пока снег не растает.
Заплакала баба. Заплакал дед. Сидят и плачут.
Сидят и плачут.
А зайцы утром встали, видят — зима. Переоделись в белые шубки и стали на избушку смотреть. Вдруг видят-дымок.
Закричали:
— Дымок! Дымок!
И бегом к бабке Алёне.
Прибежали — что такое? Никакой избушки нет, а дымок прямо из-под снега идёт!
Тут зайцы смекнули, в чём дело, давай работать. У них задние ноги длинные да крепкие. Как взялись, только снег во все стороны полетел. Часу не прошло, откопали косые и бабку и деда.
— Вылезай, хозяева, на белый свет!
Сварила бабка на радостях вкусный обед, сели зайцы за стол, пили, ели, веселились.
А на закуску было самое сладкое — каждому по большой капустной кочерыжке.
А над трубой весь день вился дымок до самого неба.
МЕДВЕДЬ
Связала бабка варежки. Свалял дед валенки. Оделся потеплей и поехал в лес за дровами.
Только стал берёзу валить, вдруг из-под берёзы — медведь. Сонный, злой… Рычит:
— Ты почему меня разбудил? Я тебя сейчас съем! А дед видит — податься некуда и говорит:
— Ну что ж, Мишенька, ешь меня, ешь! Только сначала испробуй, а то, может, я невкусный.
— Ладно, — ревёт медведь, — давай!
— А что дать на пробу: руку али ногу?
— Давай руку!
Снял дед варежку и кинул медведю.
Стал медведь варежку жевать и ну плеваться:
— Тьфу ты, пакость какая! Давай ногу, да поскорей! Снял дед валенок и кинул медведю.
Стал медведь валенок жевать, пуще прежнего плюётся:
— Тьфу ты, нога-то ещё хуже! Кругом ты, дед, невкусный. Ступай!
Махнул медведь лапой и полез к себе в берлогу. А дед Егор вернулся домой живой да целёхонький. Только, конечно, без варежки да без валенка…
ВЕТЕР
Истопила баба печку. Залез дед на печку. Л на печке тепло, хорошо… Дед запел:
— Я па печке сплююю-ууу…
А ветер в трубе гудит «Ууууу…»
Почудилось деду: это баба его передразнивает. Кричит:
Не дражнись!
А баба сквозь сон спрашивает:
— Чего?
Не дражнись, говорю-ууу!
А ветер в трубе: «Ууууу…»
Осерчал дед:
Не дражнись, баба, а то я хуже задражню-ууу…
А ветер в трубе: «Уууу…»
А дед всё думает — баба, и давай её сердито передразнивать:
— Ууу!.. У!..
А баба спросонок говорит:
— Ты с кем это, дед, аукаешься?
— С тобой!
Как — со мной? Ведь я сплю-уу.
А ветер в трубе:,Ууууу…»
Что за диво? Кто ж тут в избе? Стали искать, до утра искали, никого не нашли. А ветер в трубе всё: «Уууу…
«Ууууу.»
ЛИСА
Жили-были дед да бабка.
Пошел дед в лес. Видит — лиса. Цоп её за хвост:
— Пойдём, лиса, ко мне, будешь жить в избе.
— А как тебя звать, дедушка?
— Егором.
— Ладно, дед Егор, пойду к тебе, буду жить в избе, только дай с лисятами прощусь.
— Ступай.
Отпустил дед лису, сел на пенёк, ждёт.
Тут бабка идёт:
— Ты что в лесу?
— Поймал лису.
— Где же она?
— С лисятами прощается. Беги, бабка, домой, а я лису сейчас принесу.
Побежала бабка домой, села ждать деда с лисой.
А дед не идёт.
Дед сидит на пеньке, ждёт лису.
А лиса не идёт.
Лиса сидит в норе с лисятами, смеётся над дедом Егором.
Так лиса деда Егора и объегорила.
ТРИ ШЕРСТИНКИ
Пошёл дед Егор на работу — лес валить, а бабка Алёна осталась дома.
Сидит на печке, вяжет варежки и всё про деда думает: как он там, да что с ним?
Вдруг слышит: в углу мышь заскреблась. А бабка мышей страсть не любила. Да и кто их любит-то?
Взяла она мышеловку, зарядила… Хлоп! Попалась мышка. Бегает в мышеловке, пищит:
— Выпусти меня, бабка Алёна! А я тебе за это три шерстинки дам.
— А зачем мне твои шерстинки?
— А вот зачем: положишь их в шерсть, из которой варежки вяжешь. Потом наденешь варежки, хлопнешь рука об руку — исполнится твоё первое желание. Другой раз хлопнешь — исполнится второе желание. Третий раз хлопнешь — и третье желание исполнится.
— Ладно, — говорит бабка, — давай.
Вот дала ей мышка три шерстинки. Положила их бабушка в шерсть. Связала варежки и задумалась.
Какое желание загадать? Чего ей больше всего хочется?
Подумала-подумала бабка и поняла, что больше всего ей охота деда Егора повидать. Всё-таки давно не виделись. Ушёл дед на рассвете, а сейчас уже небось за полдни.
Бабка Алёна хлоп рука об руку и говорит:
— Хочу деда Егора повидать!
Только она это сказала — загудело, зашумело, скрипнула дверь, и на пороге дед Егор показался.
— Что, мол, бабка, случилось? Зачем звала?
А бабка Алёна улыбается:
— Ничего не случилось, а просто соскучилась я по тебе. Давно не видались. Ушёл чуть свет, а сейчас, никак, за полдни.
Осерчал дед:
— Что ты, бабка! У меня в лесу на делянке работа не кончена.
— Ладно, дед, не сердись!
— Как же не сердиться-то!
Тогда бабка Алёна хлопнула в ладоши и говорит:
— Хочу, чтобы дед Егор не сердился!
Только она это сказала, перестал дед сердиться и говорит:
— Я ведь тоже рад повидать тебя, Алёнушка ты моя старенькая, да ведь в лесу дела много, дай бог к вечеру управиться.
— Ладно, — говорит бабка, — ступай!
— Ох, далеко идти, Алёнушка! Да делать нечего, пойду!
И пошёл за дверь. Тогда бабка Алёна в третий раз хлопнула в ладоши и сказала:
— Хочу, чтобы дед Егор мигом на своей делянке очутился!
Вдруг зашумело, загудело, подхватило деда и понесло в лес! А в избе тихо стало. Тут мышка голос подаёт:
— Уговор дороже денег. Выпусти — меня, бабка.
Открыла бабка мышеловку, а мышка говорит:
— Что ж ты, бабушка, три желания загадывала, да так и осталась ни с чем!
А бабушка Алёна покачала головой и говорит:
— Как так — ни с чем? Я с дедом Егором повидалась. Разве этого мало?
И опять за спицы — варежки вязать, только не волшебные, а простые, всё для него, для деда, для Егора…
ЛАПОТЬ
Пошёл дед Егор на речку купаться. Разделся, разулся и полез в воду. А лапти его на берегу остались. Смотрят на деда и вздыхают. Потом левый лапоть сказал:
— Пойдём и мы купаться.
А правый лапоть говорит:
— Нельзя. Дед вылезет из воды, в чём он домой пойдёт?
А левый лапоть говорит:
— Живи как знаешь. А я пойду.
Простился левый лапоть с правым и полез в воду. Подхватила его вода и понесла. Плывёт лапоть, словно корабль, и песню поёт:
Неси меня, река, В заморские края!Вдруг слышит: впереди, в камышах, лягушки заквакали. Испугался лапоть:
— Ох, утопят меня лягушки! Надо скорей восвояси отправляться.
Да не тут-то было! Хочет остановиться, а не может. Несёт его вниз вода. Взмолился лапоть:
— Понеси меня, река, на старое место, к деду Егору!
А река шумит:
— Я вверх не могу, я только вниз могу.
Зажмурился лапоть, завертелся на одном месте:
— Прощай, белый свет!
А лягушки видят — плывёт по воде не человек, не зверь, не бревно, а невесть что, и разбежались кто куда.
Тут лапоть осмелел, запел громче прежнего:
Неси меня, река, В заморские края!Вдруг видит: впереди, у самой воды, — медведь; припал к воде и пьёт. Испугался лапоть: «Ох, утопит меня косолапый!»
А медведь видит: плывёт по воде не человек, не зверь, не бревно, а невесть что, испугался и побежал куда глаза глядят.
Обрадовался лапоть:
— Да я, видать, всех на свете сильней! Неси меня река, в заморские края! Стану я в заморской стороне царём. Приходи тогда ко мне, дед Егор, на поклон.
А дед Егор вылез из воды, смотрит — лаптя нет.
— Правый лапоть, где левый лапоть?
— В воду полез.
— Ах, он такой-сякой!
Побежал дед вдогонку, а навстречу ему медведь, п шерсть на нём от страха дыбом стоит:
— Не ходи туда, дед Егор, там чудище подводное но реке плывёт, оно тебя съест!
Махнул дед рукой, побежал дальше, а навстречу ему лягушки. Расквакались:
— Не ходи туда, дед Егор, не ходи, там чудище подводное, оно тебя схватит, оно тебя съест…
Махнул дед рукой, побежал дальше. И вот видит — вниз по реке лапоть его плывёт, песню поёт, а звери да птицы по обоим берегам от него во все стороны разбегаются.
Дед закричал:
— Стой, лапоть, стой!
Оглянулся лапоть, видит — сам дед Егор. Закричал:
— Я бы рад остановиться, да меня водой несёт!
Быстрей побежал дед, догнал лапоть, вытащил его из воды, и тут все звери да птицы увидели, что никакое это не чудище подводное, а лапоть — старый да мокрый…
Высушил его дед, надел; только ступил, а лапоть хлоп! — и развалился. Пришлось деду новый плести.
Так и ходит — одна нога в новом лапте, другая — в старом…
СОЛЬ
Ушёл дед Егор на работу в лес, а бабка Алёна осталась дома. Сварила она щей да каши, потом отведала:
— Батюшки, посолить забыла!
Кинулась к солонице — а там пусто. Вышла бабка на крыльцо, видит: на плетне ворона сидит.
— Ворона, ты везде летаешь, научи, где соли взять. А ворона говорит:
— Ступай к солнцу, оно всех главней, оно научит, где соли взять.
Пошла бабка к солнцу. Печёт солнце изо всех сил. Жарко бабке, хуже, чем у печки. Однако идёт, терпит. Солнце говорит:
— Зачем пришла?
— Соли бы мне, батюшка солнце.
— Ступай к моему сыну.
— А кто твой сын?
— Ветер.
Пошла бабка. Дует на неё ветер, продувает насквозь. Однако идёт бабка, терпит.
Ветер гудит:
— Зачем пришла?
— Соли бы мне, батюшка ветер.
— Ступай к моему сыну.
— А кто твой сын?
— Дождь.
Пошла бабка к дождю. Стал её дождь поливать. Сечёт по спине, по голове, приговаривает:
— Зачем пришла?
— Соли бы мне, батюшка дождь.
— Ступай к моей дочери.
— А кто твоя дочь?
— Река.
Пошла бабка к реке, идёт по болотам да по трясинам, чуть не вязнет.
Река шумит:
— Зачем пришла?
— Соли бы мне, матушка река.
— Ступай к моему брату.
— А кто твой брат?
— Море.
Пошла бабка по горам да по скалам. Все ноги себе сбила, однако дошла.
Море шумит:
— Зачем пришла?
— Соли бы мне, батюшка море.
— А тебе для доброго дела или для злого?
— Не знаю, батюшка море, а только сварила я для деда Егора и щей и каши, а посолить нечем. Придёт он после работы поесть, ведь ему невкусно будет…
— Ладно, — сказало море, — возьми ведро, зачерпни моей воды.
Взяла бабка ведро, зачерпнула морской воды, несёт домой. А нести тяжело. «Беда, не донесу-думает бабка. Вдруг слышит — река шумит:
— Садись, бабушка, в лодку, я тебя понесу.
— Садись, бабушка, в лодку, я тебя понесу.
Села бабка в лодку, давай грести. Гребла, гребла, утомилась: «Беда, не доеду». Вдруг слышит — ветер гудит:
— Поставь, бабка, парус, я тебя повезу.
Поставила бабка парус, подул ветер, довёз бабку куда надо. Тут уж ей немного осталось. Однако тяжело, жарко, мочи нет. Вдруг бабка слышит — дождик шумит:
— Дай-ка, бабка, я тебя спрысну.
Стало бабушке сразу легче, прохладней. Дошла до дому. А там ворона подхватила ведро, поставила на открытое место. А бабка горюет.
— Нет, не успею посолить, дед вот-вот придёт.
Тут солнце выглянуло и говорит:
— Не плачь, бабка, я тебе помогу.
Взялось за дело и вмиг высушило всю воду. Осталось на дне ведра что-то белое. Отведала бабка — соль! Вот радость! Живо посолила она и щи и кашу.
Тут аккурат и дед пришёл:
— Поспел обед?
— Поспел.
Пообедал дед, встал из-за стола, поклонился в пояс и говорит:
— Спасибо тебе, бабка, всё вкусно сготовила, только чуть-чуть пересолила.
РЯБИНКА
Шла бабка Алёна лесом. Вдруг видит — стоит рябина, вся поломана.
— Рябинушка, кто тебя сломал?
— Это серый волк сделал.
Выпрямила бабка Алёна все ветки, перевязала.
Рябина и говорит:
— Спасибо, бабушка. Скажи-ка, бабушка, чего у тебя нет?
Задумалась бабка:
— Да всё как будто у меня есть. Вот разве что внучки нет. — Сказала и пошла домой.
Вот она подходит к дому, видит: сидит на крылечке девочка в красном сарафанчике, в красных сапожках да в красном платочке.
— Ты кто, девочка?
— Я твоя внучка.
— А как тебя зовут?
— Рябинка.
Обрадовалась бабушка и повела внучку в дом. Стали они вместе жить.
Утром бабушка сказала:
— Я, Рябинка, в поле пойду, а ты останешься одна дома. Смотри никуда не ходи!
Оставила она Рябинке пряников, мёду, орешков и ушла в поле. А Рябинка села к окну и стала лакомиться пряниками.
Вдруг видит — за окном гуси-лебеди летят. Летят и просят:
— Дай нам поесть, Рябинка!
Дала им Рябинка пряничка.
Тут белки прискакали:
— И нам дай чего-нибудь, Рябинка!
Дала им Рябинка орешков.
Тут медведь косолапый вылез из лесу:
— И меня угости, Рябинка!
Дала ему Рябинка мёду.
Тут серый волк прибежал:
— Пойдём, Рябинка, гулять!
— Нельзя: бабушка не велела.
— А ты только на минуточку выходи на крылечко.
Вышла Рябинка на крылечко, а серый волк её цап-царап! — и в лес уволок.
Пришла бабка домой — нет Рябинки. Побежала в лес, давай звать:
— Рябинка, где ты?
А вслед за ней и белки, и гуси, и медведь — все стали звать:
— Рябинка, где ты?
Вдруг далеко-далеко, за морями, за горами, раздался тоненький голосок:
— Я здесь, у серого волка… в норе, под землёй…
Побежала бабка Алёна на голос. Вдруг поперёк дороги — море широкое да глубокое.
Заплакала бабка.
Тут гуси-лебеди прилетели:
— Не плачь, бабушка, поможем тебе Рябинку выручить!
Подхватили бабку Алёну и перенесли через море.
Пошла бабка дальше. А поперёк дороги гора — крутая да высокая.
Заплакала бабка.
Тут белки прибежали:
— Не плачь, бабушка, поможем тебе Рябинку выручить!
Подхватили бабку и стали с ней карабкаться через гору.
Вот спустилась бабка Алёна с горы, подошла к волчьей норе, хочет войти, а сверху вот такой камень лежит! Стала его бабка толкать — никак не сдвинет.
Села и заплакала. Тут, откуда ни возьмись, медведь:
— Не горюй, бабка, помогу Рябинку выручить!
Навалился на камень и вмиг сдвинул.
Вошла бабка в нору, подхватила Рябинку — и домой.
А серый волк тут как тут и погнался за ними. Бежит со всех ног, вот-вот догонит…
Насилу бабка Алёна с Рябинкой добежали до опушки, где старая рябина стоит.
Заплакала бабка:
— Ох, беда, рябина! Серый волк за нами бежит, вот-вот поймает…
Старая рябина прикрыла бабку с внучкой своими ветками, словно шатром. Пробежал волк мимо — ничего не заметил.
Пошли бабка и Рябинка домой. А серый волк ни с чем остался. Так ему, серому, и надо!
КОЛОКОЛЬЧИКИ
Жили-были дед да бабка. Была у них внучка Рябинка.
Вот собралась она в лес по грибы. Дала ей бабушка берестяной кузовок и говорит:
— Смотри, Рябинка, далеко не ходи!
— Нет, я далеко не пойду, я только на опушку пойду.
Взяла кузовок и пошла. Дошла до опушки, а там колокольчики растут, одуванчики, ромашки, а грибов не видать.
Как быть?
Вдруг Рябинка видит: за опушкой, под берёзкой, подберёзовик растёт. Рябинка — к нему.
Дальше — сыроежка. Рябинка — к ней.
А ещё дальше, под ёлкой, — боровичок. Рябинка — к нему.
А ещё дальше — лисички. Рябинка — к ним.
Вот так-то, от подберёзовика к сыроежкам, от сыроежек к боровику, от боровиков к лисичкам — и набрала Рябинка полный кузовок.
Теперь и домой можно.
Пошла Рябинка домой, да не тут-то было! В одну сторону пошла — не туда! В другую сторону пошла — опять не туда! Куда ни кинется, всё не то.
А кругом высокие сосны, да мохнатые ели, да пни корявые.
Села Рябинка на пень, заплакала. Тут кто-то носом постучал по сосне:
— Тук-тук, это кто в нашем лесу плачет?
— Это я… Рябинка.
— А почему ты, Рябинка, плачешь?
— Как мне не плакать? Жила я у деда с бабушкой, да пошла в лес и заблудилась.
— Тук-тук, не плачь. Возьми колокольчик да позвони. Авось дедушка с бабушкой услышат тебя.
— А где же я возьму колокольчик?
А дятел носом показал:
— Да их сколько угодно кругом растёт.
— А разве они звенят? — удивилась Рябинка.
— А как же!
Нагнулась Рябинка, сорвала синий колокольчик, давай им трясти, а звону не слыхать.
Сорвала Рябинка лиловый колокольчик, трясёт, трясёт, а звону нет.
Заплакала. Тут опять дятел показался:
— Ты ещё здесь?
— Где же мне быть! Звоню-звоню, а звона не слыхать.
— А ты зачем их срываешь? Ты не срывай!
Нагнулась Рябинка к земле, не стала срывать колокольчик, а прямо так покачала им. И сразу же раздался серебристый звон.
И вмиг все — и лиловые, и синие, и голубые — колокольчики откликнулись, и по всему лесу покатился звон-перезвон.
Услыхали его дед да бабка, прибежали в лес, нашли Рябинку и привели домой.
А колокольчики ещё долго звенели. До утра было слышно:
«Динь-дон… Динь-дон…»
ТРИ ПОКУПКИ
Пошёл дед на базар, купил цыплёнка: Цып-цып, пойдём домой.
А цыплёнок не идёт.
Дед и так и сяк: и спереди тянет, и сзади толкает. А цыплёнок не идёт.
Устал дед, пошёл к бабке:
— Вот, мол, купил цыплёнка, а он упирается, не идёт.
Пошла бабка, взяла цыплёнка на руки и принесла домой.
Обрадовался дед:
— Теперь и я буду знать!
И пошёл на базар, купил коня. Ухватил его за гриву — домой нести, а поднять не может. И так и сяк: тужится, кряхтит, пыхтит…
Устал, пошёл к бабке:
— Вот, мол, купил коня, а донести не могу.
Села бабка на коня верхом и прискакала домой. Обрадовался дед:
— Теперь и я буду знать!
Пошёл на базар и купил петуха. Сел на него верхом-домой ехать, а петух вдруг как вырвется да как загорланит:
— Кукареку! Меня дед задавил! — и кинулся бежать.
Только его и видели.
Теперь бабка на базар сама ходит, а дед на печке сидит.
Спокойней.
МЕШОК
Шёл дед по дороге, нашёл мешок на дороге. Задумался: что в мешке? Золото, серебро или вовсе ничего?
Думал, думал, ничего не придумал, пошёл к бабке:
— Шёл я по дороге, нашёл мешок на дороге. А что в мешке: золото, серебро или вовсе ничего?
Задумалась бабка и говорит:
— Не знаю.
Ещё подумала и говорит:
— Заглянуть бы в мешок, авось узнаем.
— Вот умная баба! — обрадовался дед. — Пойдём скорей.
Пошли они по дороге — нету мешка на дороге. Всю дорогу прошли — мешка не нашли. Ушёл — и куда, не сказал.
Так дед и не узнал, что было в мешке — золото, серебро или вовсе ничего.
ВОДА
Бабка сказала:
— Дед, сходи по воду!
Пошёл дед на речку, стал звать:
— Вода, вода, иди к нам!
Вода в речке шумит:
«Шу-шу!»
А деду чудится:
— Спешу!
Побежал к бабке:
— Сейчас придёт!
— Кто?
— Вода!
— Куда?
— К нам.
Пожала бабка плечами — стала ждать. А вода не идёт. Стала бабка деда ругать. Вдруг проливной дождь как польёт, как забарабанит — полнёхоньки стали все бочки, плошки, кадки да горшки.
Обрадовалась бабка, перестала деда ругать, стала хвалить, пирогом с капустой кормить…
СОЛЬ-САХАР
Послала бабка деда в город за солью да за сахарным песком. Взял дед мешок, поехал в город за солью да за сахарным песком.
Приехал, купил полмешка сахару, пошёл за солью. А куда её класть? Мешок один. В подоле не повезёшь. Ладно, вали всё туда же, в мешок.
Вернулся; бабка деда встречает.
— Где соль?
— В мешке.
— Где сахар?
— В мешке.
Кинулась бабка к мешку, взяла щепотку на язык и солоно и сладко. Стала деда ругать:
— Ах ты, такой-сякой, давай разбирай, где соль, где сахар!
Сел дед за стол, мешок — на стол и давай перебирать: сладкую крупинку направо, солёную — налево,
сладкую — направо, солёную — налево…
До сих пор сидит перебирает: сладкую — направо, солёную — налево.
ДВА ЧАЙНИКА
А на кухне новость. Там новый жилец — большой медный чайник. Все чашки собрались поглядеть на него. Да и было на что поглядеть! Его бока сияли, как золото. Нос гордо задирался вверх. Крышка сверкала, точно шляпа с пуговкой на макушке. Над шляпой изгибалась ручка.
— Вы золотой»? — спросили чашки.
— Конечно, — ответил новый жилец.
— А у нас тут ваша родня живёт!
— Какая родня?
Важный гость чуть-чуть повёл носом, поглядел сверху вниз и увидел маленький беленький чайничек с курносым носиком и тоненькой ручкой-завитушкой.
— Здравствуйте, — вежливо сказал беленький чайничек и приподнял крышечку-тюбетейку. — Мы с вами родня. Вы чайник, и я чайник…
— Ты? — засмеялся новый жилец. — Кому ты нужен, мелюзга? Тебя скоро выкинут.
— Почему? — спросил беленький чайничек и еще больше побелел.
— Да потому, что я появился!
И верно — на кухню зашла хозяйка и подошла не к маленькому чайнику, а к большому. Налила в него воды и поставила на огонь. Вот стоит чайник на огне, греется и песенку поет:
Я всех нужней, Я всех важней…Чем дольше греется, тем громче песня. Наконец услышала эту песню хозяйка, подхватила горячий чайник и понесла в комнату. И вот стоит чайник на столе, на самом видном месте, и поёт:
Я всех нужней, Я всех важней…— Ишь, распелся! — сказала хозяйка и вдруг спохватилась: — Батюшки, а где же маленький чайник-то?
Она побежала на кухню, принесла маленький беленький чайничек, насыпала в него чаю и поставила… как вы думаете, куда? На голову этому самому толстому, важному чайнику!
Чайник задыхался от обиды, шипел, плевался, тяжело дышал через нос и просил:
— Снимите его… Снимите его…
Но ничего не помогало. Толстяк пошипел, пошипел и затих. А на его медной голове весь вечер простоял маленький беленький чайничек с курносым носиком и тоненькой ручкой-завитушкой.
ВОТ КАК!
Жили-были стенные часы. Они жили в деревянном домике с резной дверцей и двумя окошками. За одним окошком был виден маятник, за другим — циферблат и стрелки.
Маятнику жилось весело. Он всю жизнь качался, как на качелях. Вправо-влево, вправо-влево, да ещё приговаривал: «Тик-так, тик да так — так да тик… вот и всё».
Стрелки тоже не дремали. Посмотришь, они как будто стоят. Но это не так. В самом деле они двигались. Полегоньку да потихоньку от двойки к тройке, от тройки к четвёрке… так и двигались по кругу.
Часы умели сердито шипеть и подавать команду. Команда была строгой. Её все боялись: и папа, и мама, и сын Петя-Петушок.
Как только часы рано утром скомандуют: «Бим-бом…»
Подъём!» — лапа сразу вскакивает, берёт шапку в охапку и убегает на работу. А часы приговаривают:
— Так-так… Сам папа нас боится…
Через час они снова командуют:
— Бим-бом… Подъём!
Тут уж мама встаёт и начинает готовить завтрак для Пети-Петушка.
А часы радуются:
— Так-так… Мы в доме самые главные. Папа нас боится, мама боится. Один только Петя-Петушок, что ли, нас не боится. Ну-ка!
И начинают вызванивать:
— Бим-бом… Подъём!
Петя зарывается с головой в подушку, будто не слышит. Но мама уж тут как тут:
— Петушок, пора вставать!
— Ещё минуточку!
— Нет-нет, часы велят вставать!
Петя сердито смотрит на круглое лицо часов, на чёрные стрелки и говорит:
— Вы что командуете? Вы что, главнее всех в доме, что ли?
А часы отвечают:
— Так-так… мы главней. Так-так… мы велим вставать, велим обедать, велим спать… От нас всё в доме зависит. Так-так… Остановимся, и вся жизнь остановится… Так-так… Тик-так…
И что же! Однажды часы остановились. Маятник перестал качаться. Стрелки замерли. Часы уже больше не шипели, не командовали, не приговаривали: «Тик-так…»
Тихо стало в доме. Петя испугался:
— Папа, смотри, часы остановились! Теперь что же, всё остановится, да?
— Ох ты! — хлопнул себя по лбу папа. — Да я же забыл их вчера завести.
Он встал на стул, взял ключ и — трррр, трррр — стал заводить. Потом легонько подтолкнул маятник:
— Ну-ка, брат, давай!
Маятник послушно закачался, стрелки задвигались, часы зашипели и громким голосом скомандовали:
— Бим-бОм… Подъём!
Тут Петя-Петушок засмеялся, погрозил часам пальцем и сказал:
— И вовсе вы не главнее всех, а папа главнее вас,
вот!
И старые часы поднатужились и хриплым голосом признались-
— Так-так… Так-то так… Вот как!
Комментарии к книге «Дымок», Яков Моисеевич Тайц
Всего 0 комментариев