«Приключения кота Филимона»

Людмила Леоновна Стрельникова Приключения кота Филимона

Владимир Викторович вошёл домой весёлый с огромной сумкой и с порога крикнул:

– Эй, Филимон, где ты? Чего не встречаешь?

В дверях показался тощий рыжий кот. Он равнодушно взглянул на хозяина и, сложив лапы на груди, гордо замер у порога.

Владимир Викторович с укоризной сказал:

– Весь день меня не видел, хоть бы приласкался.

– Буду я к грязным сапогам ласкаться, – заносчиво фыркнул кот. – Помойте сначала, продезинфицируйте, а потом уж и о ласке говорить можно.

Хозяин взглянул на пыльные сапоги и согласился:

– Да, пришлось мне сегодня побегать.

– За птичкой? – насторожился Филимон.

– Нет, за колбасой и макаронами.

– О, это всё чепуха, и смотреть то не хочется, – и кот пренебрежительно отвернулся от сумки хозяина.

Владимир Викторович осуждающе покачал головой.

– Заелся ты, Филимон. Да любой дворовый кот от такого изобилия продуктов с ума бы сошёл, а ты нос воротишь.

– «Дворовый» пусть «сходит», а мне не зачем. Пойду лучше погулять, не могу долго дома сидеть – наэлектризовываюсь. От моей шубы потом громы и молнии сверкают. Вот притронься ко мне, притронься.

Хозяин протянул руку, и тут же что-то щёлкнуло и больно ударило его в палец. От неожиданности он ойкнул и отдёрнул руку назад.

– Я из-за вашей синтетики так наэлектризовался, что стал почти как туча. Могу громы и молнии метать, – сообщил кот.

– Что ж, это неплохо. Надо это использовать. В кладовке завелись тараканы, сходи, разрядись на них, – посоветовал Владимир Викторович.

Филимон не возражал. Подкравшись к кладовке, он осторожно заглянул в неё. На краю пустой плетёной корзины, свесив ножки, сидели и болтали три таракана: Гриша, Кеша и Макеша.

Гриша хвастал:

– Я вчера в сыре дырку прогрыз, а хозяин съел и не заметил.

– А я у него в письме съел букву «л» и вместо «у меня нет лекарства для глаза» получилось – «у меня нет лекарства для газа». Пусть голову поломает, что это такое, – похвалился Кеша и захохотал.

Филимон не мог терпеть, когда смеялись над хозяином – он вытянул из-за двери лапу, поднапрягся – и тут же с его конечности слетела ослепительная молния и так шарахнула Кешу по голове, что он свалился с корзины, а когда поднялся, на лбу у него торчала огромная шишка.

– Вот это удар! – проговорил он изумлённо. – Было бы сотрясение мозга. Хорошо, что его у меня нет.

Филимон вторично вытянул лапу, но шкура его уже разрядилась и вместо молнии с лапы слетела только маленькая искра.

– Холостой выстрел, – сказал он разочарованно.

Тараканы, увидев кота, бросились под корзину.

– Смотрите, ребятки, я вас всех без пистолета перестреляю. Сейчас схожу, подзаряжусь электричеством – и прощайтесь с жизнью.

– На мышей надо охотиться, а не на тараканов, – донеслось из-под корзины.

Филимон вернулся в комнату и стал тереться о синтетический палас на полу.

Вошёл хозяин.

– Чего делаешь, Филимон?

– Заряжаюсь. Я с тараканами расправляюсь по-научному.

– Это хорошо. А я завтра уезжаю в командировку. Остаёшься за хозяина. Смотри за домом. Тараканам волю не давай.

– Не беспокойтесь, всё будет в лучшем виде, – пообещал домашний кот.

* * *

После отъезда хозяина на следующий день Филимон отправился проведать своего друга – дворового кота Василия, который нежился на солнце, растянувшись прямо на земле.

– Привет, Васёк! Давно не виделись. Ты, я вижу, растолстел за последнее время. Ишь, какой живот наел, языка, наверно, не хватает облизывать. Хорошо живёшь.

Василий приоткрыл зелёный глаз и промурлыкал довольно.

– А чего ж не жить? Чистый воздух, мышей – полный сарай и бесплатно. Хочешь свеженькую?

Не дожидаясь ответа, он в два прыжка очутился в сарае, схватил зазевавшуюся мышь и, держа её за хвост, вынес другу.

– На. Наисвежайшая.

– Что ты! Я сырое не ем, – фыркнул Филимон. – Я, брат, питаюсь, в соответствии с последними достижениями науки и техники.

– Как хочешь. Было бы предложено. – Василий широко открыл пасть и проглотил мышь, после чего поинтересовался: – И чем же ты питаешься?

– Целлюлозой, пластмассой, полиэтиленом.

– Это в чём колбаса завёрнута, что ли? – Василий остановил на нём удивлённые зелёные глаза.

– Да уж, – с достоинством мяукнул Филимон и гордо выпятил грудь. – Я современный кот, шагаю в ногу со временем, не то, что некоторые, питаются, как в древности.

– Мне кажется, ты живёшь совсем не по средствам, возразил Василий. – Но я тебе – не судья. Давай лучше вместе на солнышке поваляемся.

– Зачем это?

– Говорят, моль в шерсти не заводится, – вспомнил Василий нечто научное из народной практики.

– Чепуха. У меня не заведётся, я – электрический. Пошли лучше ко мне в гости. Мой-то уехал, я один на хозяйстве остался.

– Да ты что! Какая радость! Пошли. Люблю ходить в гости, только меня никто не приглашает.

Старые друзья важно прошествовали через двор к двери дома Владимира Викторовича, и Филимон любезно пропустил Василия вперёд.

– Проходи. Сейчас я тебя угощу кусочком целлофана. Очень пикантный вкус. – Он сунул лапу в подвесной шкафчик, но сразу же, хохоча, отдёрнул её. – Ой, кто-то щекочет.

Из щели шкафчика выглянул таракан Кеша и, приспособив между усами кусочек зачерствелого хлеба, выстрелил им как из рогатки. Кусочек попал Филимону прямо в лоб. Он мяукнул и запустил в противника пепельницей. Удар пришёлся по шкафчику, тот сорвался с петель и грохнулся на Василия, который как раз стоял под ним.

Гость утонул в обломках посуды и досок.

– Ой, прости. Не подумал, что он упадёт, – извинился Филимон и помог другу выбраться из развалин. – Ты не ушибся?

– Нет, ничего. Я привык к ударам судьбы, – с достоинством ответил дворовый кот.

Филимон попробовал покопаться среди обломков, чтобы найти кусочек обещанного целлофана, но не нашёл и предложил другое:

– Хочешь, я угощу тебя простой рыбой?

– Конечно. Рыбку я люблю, но не умею ловить.

Хозяин принёс и поставил на стол две тарелки: себе и гостю. Желая показать свою культуру, он спросил:

– Если тебя угощают рыбой, ты что должен сказать?

– Почему так мало?

– Ты должен сказать «Спасибо».

– А если я не наелся?

Про это уж не говорят, главное – тебя не забыли. В гостях это важно.

Не особенно прислушиваясь к тому, чему его учили, Василий с аппетитом проглотил свою порцию и, увидев, что Филимон оставил на своей тарелке кости и рыбий хвост, пододвинул тарелку хозяина к себе и со словами «Я это люблю» – доел остатки.

– А теперь попьём чайку, – предложил Филимон и поставил на стол горячий чайник и сахарницу.

– Вообще-то, я люблю молоко, – намекнул Василий.

– Это уже устарело, – возразил хозяин. – Сейчас модно пить чай. Когда приходят гости – так экономнее.

– Что ж, в гостях можно и чаю, – вынужден был согласиться Василий и неожиданно спросил: – Мы что с тобой теперь чайники?

– Нет, чаёвники, – поправил Филимон.

Он выпил одну чашку и налил вторую, на что гость заметил:

– Не пей много, шерсть встанет дыбом.

– Почему?

– А вон видишь – над чайником пар дыбом поднимается, и у тебя так же будет.

– Не беспокойся, у меня это бывает только от страха.

Не успел он сказать, как шерсть у него встала дыбом и жёлтые глаза выразили ужас. Василий оглянулся – прямо на них двигалось что-то косматое, круглое, с длинным гладким хвостом и противно жужжащее. Гость, привыкший во дворе к различным чудовищам, вроде свиней и коров, отнёсся к страшилищу очень спокойно.

– Крыса, – определил он и, издав душераздирающий охотничий вопль, бросился на чудовище и вцепился ему в спину.

Чудовище метнулось в сторону так резко, что Василий растянулся на полу. В лапах и изо рта у него остались клочья чьей-то шерсти.

Филимон пришёл в себя. Пример друга воодушевил его и он приказал гостю:

– Лежи на полу, не поднимай головы. Сейчас я его уничтожу разом. Во мне от злости столько электричества!

Он вытянул лапу по направлению к противнику, начавшему медленно надвигаться на него. Сверкнула молния – и после этого раздался такой оглушительный взрыв, что на время в комнате всё потонуло во мраке. Но оказалось – не свет погас в комнате, а он погас в глазах обоих друзей.

Филимон очнулся первым от того, что лежать было неудобно. Осмотревшись, он понял, что висит на люстре вниз головой. Василия нигде не было видно.

– Вася, ты где? – тихо позвал он, но тот не отозвался. – Вася! – позвал он громче.

Крышка чайника заколебалась, приподнялась и из него высунулась голова гостя. Крышка сидела на его ушах, как шапка.

– Не знаю, как меня сюда занесло при моём-то животе. Как теперь отсюда выбраться? – заволновался он.

– Я тебе сейчас хвост спущу, хватайся за него, попробую вытащить, – пообещал Филимон.

Для того чтобы гость ухватился передними лапами за кончик хвоста, Филимон спустился с люстры, точнее повис на ней, чтобы быть ближе к чайнику, и как раз хвостом дотянулся до Василия. Тот ухватился за него лапами. Филимон потянул его вверх, люстра закачалась, раздался грохот, после чего и гость, и хозяин очутились под ней на полу.

– Ну, вот, я же говорил, что вытащу, – отряхивая осколки со шкуры, похвалился хозяин. – А люстру Владимир Викторович купит новую. Он мне давно говорил, что она ему надоела.

– А где чудовище? – Василий посмотрел по сторонам.

В углу валялись какие-то клочья, в которых Филимон неожиданно узнал старую шапку хозяина. А то, что под ней жужжало, оказалось всего лишь электробритвой с длинным шнуром.

Из-за двери выглянули тараканы Кеша и Макеша и довольно захихикали.

Филимон погрозил им кулаком.

– Ах, это ваши проделки! Смотрите мне, скажу хозяину, что вы люстру разбили.

– Нечего свои грехи на других валить, – возмутился Кеша.

– А шапку кто – вдребезги? – завопил возмущённо Филимон.

– Ты, конечно, – спокойно ответил Кеша. – Мы пошутить только хотели, а вы озверели, юмора не понимаете, а ещё интеллигенцию из себя строите.

Филимон взял тапочек хозяина, лежавший поблизости, и запустил в наглого таракана. Но он успел скрыться.

– Ладно, не обращай внимания на эту пузатую мелочь, – утешил друга Василий. – Давай лучше картинки посмотрим.

Он положил на стол книжку и стал листать.

– Хорошо – картинки цветные, – похвалил он и спросил: – Слон из мяса сделан?

Филимон подумал и кивнул:

– Да.

– А почему здесь он голубой? – Василий указал на картинку.

– Это фантазия художника, – пояснил друг и предложил: – Хочешь, угощу тебя жвачкой?

– А что это такое?

– Темнота! Ты не знаешь, что такое жвачка? – Филимон был просто убит невежеством своего друга. – Это – берёшь одну штучку в рот и жуёшь, жуёшь, а глотать нельзя. Но зато во рту вкус мыши. А иногда – вкус кильки в томате.

– Зачем жевать, если глотать нельзя. Чепуха какая-то, – разочарованно произнёс Василий.

– Эта чепуха укрепляет челюсти. Ну-ка, ударь меня.

– Да, а ты потом меня? А я не хочу.

– Нет, бей! Не бойся.

– Сам напрашиваешься.

Василий ударил, но осторожно, с опаской, и весь сжался, готовясь получить ответный удар. Однако Филимон только победоносно посмотрел на него и, указывая на челюсть, сказал:

– Вот видишь – на месте, потому что укрепил жвачкой. А если тебя стукнуть, у тебя все зубы повылетают, а вместе с ними и челюсть.

– Убедил. Давай и я пожую.

– Тебе какую: куриную или рыбную?

– Лучше рыбную.

Оба молча, усиленно заработали челюстями. Спустя минуту Василий испуганно вскрикнул и признался:

– Всё, проглотил.

– Ладно, так и быть дам ещё куриную. Рыбной больше нет, – и хозяин протянул ему новую жвачку.

За стеной послышался страшный шум и грохот. Василий прислушался и спросил:

– Что там происходит?

– Это мои тараканы в футбол играют.

– И не надоел тебе такой шум?

– Надоел. А что поделаешь, надо же ребятам свою энергию куда-то девать.

– Где же они у тебя обитают?

– Диван заняли, снизу. А я – сверху.

– А ты диван на улицу выстави, и избавишься от них. Зачем тебе такие шумные соседи. Наверно, спать не дают.

– Выставлял. Внесли назад.

Василий почесал за ухом и признался:

– А я и куриную жвачку проглотил. Что-то они у меня не жуются.

Он заглянул в холодильник и, увидев аппетитный батон колбасы, поинтересовался:

– Ты не хочешь доставить себе большую радость?

– Хочу.

– Тогда подари мне этот батон.

– Мне он самому нужен.

– Не умеешь ты радоваться, – сокрушённо вздохнул Василий. – А ведь доставлять радость другим, это доставлять радость себе. И чем больше ты меня порадуешь, тем больше будешь радоваться сам. У тебя здесь пробел в воспитании. Вот чем больше колбасы ты мне подаришь, тем будешь чувствовать себя счастливее.

Филимон с сомнением посмотрел сначала на колбасу, затем на друга и предложил:

– Сначала порадуй ты меня, подари свои часы, а потом я тебе – колбасу. Будем радоваться вместе. А то я буду радоваться, а ты – нет.

– Так это уже получится не подарок, а обмен, – воспротивился Василий. – Мне кажется, если я отдам тебе часы, я огорчусь. Лучше давай так: я съем кусочек колбасы, а ты пока поносишь мои часы. И тебе будет приятно, и мне. А я без них никак не могу – я по часам загораю под солнцем.

– Хорошо, это подходит, – согласился Филимон и они порадовались вдвоём.

Приятно проведя время, друзья распрощались, договорившись встретиться на следующий день.

* * *

Кот Василий пришёл после обеда, когда Филимон смотрел телевизор.

– Присаживайся, – пригласил хозяин, указывая на свободное кресло.

Василий со всего размаха плюхнулся на мягкую подушку и тут же подпрыгнул чуть ли не до потолка.

– Ты чего, как ужаленный скачешь? – удивился друг.

Гость извлёк из кресла кнопку.

– Ты подложил – признавайся? Колбасы тебе вчерашней жалко? – обратился он к хозяину.

Но в этот момент раздался тоненький смех, и в следующий момент из-под кресла выскочили Кеша с Макешей и помчались в соседнюю комнату.

– Ах, это опять твои нахлебники резвятся, – сердито проговорил Василий и погрозил им вдогонку кулаком.

– Представь себе, они и мне сегодня всю ночь спать не давали, – пожаловался Филимон.

– Что пытали? – пошутил Василий и уставился в телевизор, где в этот момент на экране появилась морда здоровенного серого кота.

– Да, пытали, – признался Филимон. – И ты знаешь чем? Кусочком целлофана! Во сне сплю и чувствую – пахнет моим любимым лакомством. Просыпаюсь – точно, висит над моим носом. Я лязгнул зубами по нему, а он – прыг кверху и исчез. Я опять глаза закрыл, чувствую – снова пахнет. Открыл – а он опять перед носом болтается. Я его успел только языком лизнуть, как он кверху подлетел, чуть ли ни к потолку. Я – за ним, он от меня. В темноте чуть усы не оборвал. Оказывается, целлофан был на нитке подвешен, а мои усы Кеша и Макеша привязали к кровати морским узлом. Еле к утру развязался.

Василий взглянул в окно и неожиданно для себя обнаружил на подоконнике пакет молока. Невольно облизнувшись, он начал издалека:

– Как ты думаешь, молоко быстрее скиснет или мы его быстрее выпьем?

– Мы его выпьем, хоть оно и скиснет, – твёрдо ответил хозяин.

Но ответ не устроил гостя и он возразил:

– А в свежем больше витаминов. Нельзя, чтобы они исчезли. Я его, пожалуй, лучше выпью.

И не успел Филимон что-либо возразить, как пакет опустел.

Успокоившись относительно судьбы молока, Василий уставился в телевизор. Прошло пять минут, десять, а на экране крупным планом показывали всё одну и ту же физиономию серого кота. Гость спросил:

– Чего это мы смотрим?

– Трёхсерийный фильм – «Три богатыря». Сегодня – вторая серия, показывают Добрыню Никитича. В главной роли – кот Никита.

– И что – на всю серию одна серая физиономия?

– Да. Его будут показывать целый час. А вчера был Илья Муромец. Играл кот Мурлыка. Завтра будет третья серия – Алёша Попович, в главной роли – котёнок Рыжик.

– Хорошо, но скучновато, задумчиво произнёс Василий. – Не позабавиться ли нам чем-нибудь из холодильника?

– У меня ничего не осталось.

– А не поймать ли нам Кешу и Макешу? Из них получится неплохое жаркое. А Гришу можно пустить на десерт, – предложил гость, но хозяин воспротивился:

– Не шути так жестоко. Пусть ребятки веселятся.

Из-за дивана выглянули Кешины усы; явно было видно, что он подслушивает.

– А чем ты меня тогда угостишь? – спросил Василий. – В гости ходят, чтобы съесть что-нибудь вкусненькое, иначе не интересно.

Филимон сходил на кухню, принёс огурец и второй пакет с молоком.

– Хочешь витамины? – он протянул ему свежий огурец.

– Давай лучше молоко, – возразил Василий. – Хоть я из детского возраста и вышел, но если задаром, то могу пить сколько угодно.

Он ногтём проткнул дырку в пакете и опрокинул его в рот, с наслаждением втягивая белую струйку. Однако вскоре мимика удовольствия на его морде сменилась на противоположную, он недовольно поморщился:

– Что-то вкус у него странный, – заметил он. – Или оно всё-таки уже прокисло?

– Возможно, – ответил Филимон, с аппетитом наворачивая огурец.

Василий посмотрел на него и повёл недовольно усами:

– На тебя противно смотреть – кот, пожирающий огурцы! Что может быть омерзительней! Вот дожили. Тебя совсем испортили… – он хотел сказать ещё что-то, но только промычал и испуганно замотал головой.

– Ты чего? – не понял Филимон, с хрустом откусывая огурец.

Недовольство друга не испортило его аппетита.

Василий отчаянно замахал лапами и нервно забил кончиком хвоста о кресло, изо рта его продолжали нестись непонятные звуки, глаза выпучились.

– Что случилось? – не понимал Филимон.

Василий сунул ему под нос пакет из-под молока. Он понюхал и определил:

– Клей козеиновый. А было молоко. Наверно, Кеша постарался.

Под диваном раздался дружный хохот тараканов.

– Ничего, сейчас мы тебе рот раскроем, – утешил хозяин.

Филимон помчался в ванную, подключил к крану шланг и, приказав закрыть гостю глаза, ударил мощной струёй по его зубам. Голова Василия прыгала под напором воды, как мячик, а зубы под струёй издавали тонкий выбрирующий звук, так и казалось, что поблизости пилят дрова. Но он выдержал процедуру стойко, и рот у него вскоре расклеился.

Как раз в этот момент на пороге появилась белоснежная кошечка Пушка и, увидев на полу огромную лужу, всплеснула лапками.

– Ой! У вас наводнение.

– Нет, это мы для Кеши море сделали. Он мечтает стать капитаном дальнего плавания, – тут же придумал Филимон. – Пусть учится плавать.

– А я вам принесла билеты на концерт. Пойдёте?

– Конечно.

– Только прошу надеть парадные костюмы, – предупредила Пушка. – Там будет культурная публика.

* * *

Звериного народу на лесной опушке собралось превеликое множество. Все пни и ветки кустов были заняты. Наша троица не пробиралась, а продиралась на свои места сквозь ряды зрителей, перешагивая через чьи-то ноги и головы.

Место Василия занял толстый жёлтый хомяк, но дворовый кот не стал с ним церемониться, а подняв его за шиворот, посадил медведю между ушами (кстати, тот этого даже не заметил) и заботливо сообщил:

– Здесь тебе и теплее будет, и видно всё лучше, – а повернувшись к Пушке, высокомерно бросил: – Ходит тут мелочь всякая.

Хомяк услышал и обиделся.

– Я не мелочь, а постарше тебя буду. Мне два года и два месяца, а тебе полтора года.

Все в ближайшем окружении рассмеялись на такое замечание.

– Смотрите – это наш долгожитель! – похвалилась Пушка, указывая на чёрного кота, сидевшего впереди. – Ему уже целых семь лет. Он у нас во дворе живёт. Гроза крыс и собак.

На сцене появился конферансье – дрозд и объявил:

– Сейчас, дорогие друзья, вы услышите третий каприс Моцарта.

Хорошенькая Пушка воздела глаза к небу и томно произнесла:

– Фу, у меня этих капризов – тысяча. Я каждый день закатываю такие капризы, что моя хозяйка из дома сбегает.

В следующий раз конферансье объявил:

– А сейчас вы услышите камерный концерт.

Филимон наклонился к соседке и доверительно зашептал ей на ухо:

– Недавно я тоже задал камерный концерт на славу. Меня Кеша и Макеша заперли в камере. Я так камерно орал, все пауки разбежались.

Из его левого кармана праздничного пиджака неожиданно появились сначала усы, а потом и голова Кеши. Он подпёр голову передними лапками и стал внимательно слушать музыку. Таракана никто не заметил, все смотрели на сцену, и поэтому он чувствовал себя спокойно в чужом кармане.

Желая привлечь внимание хорошенькой Пушки к себе, Василий тоже решил прихвастнуть и, важно напыжившись, сообщил:

– А я сегодня отведал козеинового клея.

– Он что – из коз делается? – спросила Пушка.

– Да, – подтвердил Василий, хотя совершенно не был в этом уверен.

– Наверно, это очень вкусно? – уточнила кошечка.

– Ничего особенного. У меня только зубы склеились.

– Ой, как это страшно! – Пушка в ужасе схватилась за голову. – Представляю – хочется мяукнуть – и не получается. И как же потом?

– Да ничего, промыл рот водой и он расклеился. Жизнь то одна – будешь за неё бороться. Но зато будет что перед смертью вспоминать.

Василий кротко опустил глаза и вдруг увидел на груди друга таракана, беспечно свесившего ноги из кармана и с наслаждением слушавшего камерный концерт, да притом бесплатно.

В груди его пробудилась ярость к виновнику его недавних страданий. Он размахнулся и, что было силы, ударил по Кеше, но тот успел нырнуть в карман и удар полностью пришёлся по Филимону. Тот кувыркнулся назад вниз головой и, не поняв, в чём дело, завопил душераздирающе на всё концертное пространство:

– Мяу! Ты чего?

– Выведите хулигана, – потребовала курица, сидевшая сзади. – Не дают слушать, а у моего петуха – первая скрипка.

Долго не разбирая, кто прав, а кто виноват, медведь, так и не почувствовавший, что на нём сидит хомяк, увидел сзади себя торчащие кверху лапы, схватил за них и метнул нарушителя через головы зрителей.

В тот же момент кот Василий почувствовал, что какая-то неземная сила рванула его за хвост с места, и он полетел вслед за другом почти по одной траектории.

– И ты летишь? – удивился Филимон, увидев поблизости от себя знакомую толстую физиономию друга.

– Лечу, – уныло подтвердил тот. – И не хочу, а лечу. Только где приземлимся, неизвестно.

Он не успел договорить, как оба рухнули на чей-то стол, заполненный вкусными блюдами. Праздновали чьё-то день рождение. Гости взвизгнули и бросились врассыпную. Но кто-то очень смелый заорал: – «Бей вора!» – хотя ещё ничего не было украдено.

И Василий понял, что задерживаться на этом приятном столе не желательно, иначе будешь бит. Он крикнул другу:

– Спасайся! – и стремглав бросился со стола на землю, не заметив, как прихватил с собой жареную утку и пару сосисок, одну из которых держал во рту, а другую засунул в утку.

Дальше он бежал без оглядки и остановился у самого дома. Только тут, оглянувшись, он увидел Филимона, распластавшегося на земле, как яичница на сковородке.

– Кто это тебя с ног сшиб? – удивился он. – Кажется, вокруг никого.

Кряхтя и держась за спину, Филимон поднялся и простонал:

– Не знаю. Всю дорогу меня кто-то за хвост волочил. Все камни по дороге зубами пересчитал.

Василий задумчиво почесал сосиской затылок и признался:

– Ты знаешь, и меня всю дорогу кто-то за хвост дергал.

Они разом посмотрели на свои хвосты и увидели, что те связаны морским узлом.

– Вот, опять морской узел, – огорчился Филимон. – Значит, это проделки Кеши.

Василий тихо зашептал:

– Он у тебя в кармане. Тащи его за усы.

Филимон сунул лапу в карман и дотянулся до самой пятки, после чего сообщил:

– В кармане – дыра. Убежал, негодник! А что это у тебя за спиной?

– Да это на память о чужом дне рождения оставил. Кто-то сунул в лапы, я и не заметил, а отказываться не стал, – и он вынул из-за спины утку.

Они вернулись домой и уселись за стол, с аппетитом принявшись за птицу и сосиски. Когда всё было съедено, Василий собрал кости в кучу и предупредил:

– Заберу с собой на чёрный день. Посмотрю кино и заберу.

Они включили телевизор. Выступала симпатичная кошечка с большими голубыми глазами. Василий взглянул сначала на неё, потом – на друга и спросил:

– Ты хочешь, чтобы у тебя глаза были голубыми? Знаю одно народное средство.

– Зачем? Мне и жёлтые хороши.

– Говорят, чтобы глаза стали голубыми, надо морковь есть. Тебе это легко сделать – ты ведь огурцы уже ешь.

– Чепуха твой рецепт. Кролики тонны моркови съедают, а ты видел хоть одного голубоглазого?

– Нет. Только с красными глазами.

– Вот видишь, это всё – бабушкины сказки.

– Да, хотят совсем сделать нас травоядными.

Прибежала Пушка вся запыхавшаяся и взволнованная.

– Ой, ой! – заойкала она. – Куда же вы исчезли? Такой концерт чудненький был. Так хлопали, что все листья на деревьях осыпались.

– Мы вспомнили, что у нас срочные дела, – ответил хмуро Филимон, вспоминая свой полёт в неизвестность. – А концерт и самим закатить можно. Напиши объявление, Вася: «В четверг в восемь часов вечера состоится очень интересный концерт. После него всем будет петушок на палочке». Мы покажем – на что способны.

– А зачем «петушок на палочке»? – не поняла Пушка.

– Это приманка для жадных, – пояснил Филимон. – Здесь политика нужна.

– А как пишется «читверг» или «четверг»? – уточнил не особенно грамотный дворовый кот.

– Не помню, склероз, – не захотел признаваться в своей малограмотности и домашний кот. – Посмотри в словаре.

– Пиши «четверг». Я это хорошо помню, – подсказала Пушка. – У меня хозяин по четвергам в баню ходит. У него каждый чистый четверг баня, поэтому я запомнила.

Через несколько минут Василий протянул Филимону написанное, и тот с важностью зачитал:

– «Очень хороший концерт будет в пятницу за день до субботы и за час до передачи “Спокойной ночи малыши”». Ты что это написал? – изумился Филимон. – Я же тебе сказал как.

– И совсем непонятно, – подтвердила Пушка. – Я же тоже тебе сказала, как писать.

– А я чужим словам не верю. Решил заглянуть в словарь, проверить, как пишется «четверг». А там только четыре слова на одну букву «в».

– Какие? – сразу же полюбопытствовала Пушка.

Василий замялся, потом смущённо произнёс:

– «Василий всегда врёт всласть», – и сразу же возмутился. – Это твои тараканы словарь испортили – все листы съели, один оставили. Безобразие! Ты их совсем распустил. Дай каждому по швабре и пусть в наказание полы до блеска натирают.

Пушка подошла к столу и, указав на кости от утки, аккуратно сложенные кучкой, спросила:

– Это всё, что осталось от птицы?

– Да. Это Филины тараканы порезвились, – не моргнув глазом, соврал Василий.

Пушка понюхала косточки и заметила:

– Как вкусно пахнет. Я бы тоже от кусочка не отказалась.

Из-за двери хихикнул Кеша:

– Нужна нам ваша птица! Словарь был куда вкуснее.

Филимон тотчас метнул в него разряд статического электричества, но Кеша нашустрился уворачиваться от него, и разряд ударил в палас на полу. Он вспыхнул. Началась суматоха. Кое-как пожар удалось потушить, но на паласе образовалась дыра.

– Ты сюда тапочек положи, никто и не заметит, – посоветовал Василий. – А я, пожалуй, пойду готовиться к концерту, буду выступать первым. Приму огонь на себя. А ты тоже подготовь номер.

– А я пойду, выберу себе для концерта новое платье, – объявила Пушка. – Может я тоже спою арию. Я два месяца в музыкальной школе училась.

Филимон проводил друзей до забора, как полагается порядочному хозяину, и, вернувшись в комнату, застал Кешу, спокойно сидящего в кресле у стола.

– А-а, вылез всё-таки на свет божий. Совесть заела, – с укоризной протянул Филимон.

– Вылез, да, – согласился Кеша. – Вот сижу, а совесть меня мучает. Ты это видишь? Она меня скоро насмерть загрызёт. Ты бы за мои муки угостил меня чем-нибудь. Чего за пустым столом сидеть!

Он непринуждённо закинул две пары ног за две другие ноги и уставился на кости выжидательно.

– Да ты и без того всё, что плохо лежит, съел.

– Осуждаешь? Конечно, сытый голодного всегда осуждает, – нервно задвигал таракан своими усами. – А ты бы вот сам попробовал на моём месте. Легко ли? Заработная плата у нас маленькая. Не позаимствуешь чужого – не проживёшь. А пользы ты от нас, брат, по слепоте своей и не видишь.

– Какая ж от тебя польза? – удивился Филимон, но слово «брат» обдало сердце приятным теплом.

– Ты вот ешь, а крошки на пол падают. Накрошишь, намусоришь, а я со своими друзьями всё подберу – тебе и подметать не надо. Получается – мы у тебя вместо дворников работаем. А ты нам одними крошками платишь. А организм требует и чего-нибудь ещё, повесомее.

– Если бы вы ещё и пыль ели, я бы платил чем-нибудь повкуснее.

– Смеёшься! У тебя язык длиннее. Лапы свои лижешь – заодно и пыль бы слизал. Ты вот – счастливчик и этого не понимаешь. Другие в рубашках родятся, а ты ухитрился – в шубе. Ты же живёшь на всём готовом, и хозяин у тебя не зверь. А каково мне? Ни рубашки, ни шубы, потому к теплу меня и тянет.

– Вас не только к теплу, но и к припасам моим тянет. Кто у меня на прошлой неделе все газеты съел? А тут ещё оказалось – и словарь исчез в ваших животах. Они у вас, как бездонная бочка.

– Бочка, бочка, – недовольно повторил Кеша, – У меня просто желудок хорошо всё переваривает: не успеешь проглотить – всё, уже переварено.

– Газет – целая пачка была. Я собирался их в утильсырье сдать и получить рыбную жвачку, а всё исчезло.

– Опять ты за своё! – отмахнулся от него сразу шестью лапками таракан. – Что старое вспоминать. Газетки всё тощенькие. И газетную бумагу люди экономят. Я вот удивляюсь – кот ты грамотный, а журналами не интересуешься. А там, между прочим, краска очень вкусная. Ты бы хоть какой-нибудь посолиднее выписал. И тебе хорошо, и нам аппетитно.

– Конечно, траться тут! А вы всё съедите – и обложки не оставите. – Кеша виновато развёл лапками, мол, вынужден есть в силу жизненных обстоятельств, чтобы не умереть с голода, а домашний кот продолжал взывать к его совести: – Уж если вы моим добром пользуетесь, так вели бы себя поскромнее, а то наглеете с каждым днём всё больше и больше.

– Стоит ли быть вежливым, если за нахальство больше платят. Как говорит народная мудрость, «кто смел, тот и съел», – заверил Кеша. – Очень верно сказано.

Последнее заявление Кеши, говорило Филимону о том, что его постоянно в этом доме будут объедать более наглые. Ему ужасно захотелось избавиться от тараканов, нарушающих его покой, и, поймав Кешу на слове, он хитро предложил:

– Если ты так мечтаешь о большом окладе за свою работу, могу устроить тебя сторожем в гараж. Ты же всё равно ночью не спишь. И мне будет спокойно без вас, и вам – без меня. Заодно ребяток своих там устроишь. А если будете работать в трёх гаражах сразу, то заработная плата вырастет втрое. Не жизнь, а малина будет.

– Не нужен мне оклад, а дайте мне склад, – с жаром воскликнул таракан. – На складе я и без оклада проживу.

– Нет на складе у меня знакомых нет. Чего не смогу, того не смогу, – развёл лапами Филимон.

– Вижу, что с тобой каши не сваришь, – вздохнул Кеша. – Ладно, придём на ваше представление посмотреть. Интересно, на что вы способны.

– Только не хулиганить, – предупредил Филимон.

– За кого ты нас принимаешь. Музыку мы обожаем. Ждите.

* * *

В назначенный вечер во дворе кота Василия состоялся концерт. Выступление проходило возле большого деревянного сарая. Вместо подмостей приспособили таз, перевернув его вверх дном, вместо лавок разложили в два ряда огурцы для оригинальности. Но кроме трёх тараканов и Пушки да случайного воробья никто не пришёл.

Василий осмотрел недовольно малочисленную публику, почесал затылок и предположил:

– Или все безграмотные и не прочли объявление, или глупые: прочли, но ничего не поняли. Однако они много потеряют. – Он взобрался на таз и объявил: – Дорогие зрители, сейчас вы увидите смертельный номер.

Зрители оживились и с напряжением уставились на сцену. Пушка испуганно прижала лапки к груди.

Артист на время исчез в сарае. Вернулся он на сцену с мышкой в лапке, встал в позу, обвёл зрителей жутким взглядом, затем сделал неуклюжий кувырок через голову и, издав страшный вопль, проглотил мышь. После этого хитро усмехнулся и пояснил:

– Смертельный номер для мышки.

Малочисленные зрители в восторге захлопали в ладоши. Кеша даже засвистел в знак одобрения. А воробей просто не понял, куда исчезла мышь.

После Василия на сцену взобрался Филимон и объявил:

– Я сыграю на чёрствых пышках. Они высохли и гремят лучше, чем деревянные ложки.

Он ударил сначала пышку о пышку, потом захлопал ими о дно таза и поднял такой невероятный грохот, что сначала из-за забора в них полетели консервные банки, а затем примчался соседский Тузик, очень нервный пёс, и с лаем набросился на выступающих.

Увидев перед собой разъяренную пасть, Филимон запустил в неё своими музыкальными пышками. Они застряли у пса в горле. Он подавился, закашлялся, пытаясь проглотить их. Но, несмотря на помехи, Тузик успел ухватить не очень поворотливого толстого Василия за шиворот и хорошо встряхнул его.

Не растерявшаяся Пушка выхватила из-под себя огурец, на котором сидела, и запустила им псу в морду.

Кеша, Макеша и Гриша, чувствуя, что враг у них сейчас один на шестерых, превратили свои усы в рогатки и принялись обстреливать Тузика с трёх сторон всем, что попадало им под лапы, а попадали в основном огурцы. Они посыпались на пса, как град на цветы.

Филимон поднял таз, на котором недавно стоял, и с оглушительным грохотом опустил на голову неприятеля.

Тузик взвизгнул и выпустил свою жертву, но наступил лапой на усы Гриши. Тот беспомощно задрыгал лапками.

Увидев, что рядом с Тузиком находятся качели, Филимон отвёл деревянное сиденье назад, затем с силой толкнул вперёд. Просвистев в воздухе, она врезалась в пса с такой силой, что он взвился в воздух, сделал три кувырка в воздухе и со всего размаха шлёпнулся в бочку с водой. На своё счастье он умел плавать, поэтому тут же вынырнул. Но зрители и артисты не стали ждать, когда он выберется из бочки, а со всех ног бросились к спасительному забору: коты перелетели через него вместе с воробьём, как птицы, тараканы пролезли в щели деревянного забора, а разъяренный мокрый Тузик, громко лая, остался за оградой. Концерт закончился бурно и очень быстро.

– Фу, еле ноги унесли, – тяжело дыша, проговорил Филимон, когда они очутились в безопасном месте.

– А я думала, он меня проглотит, как мышь, – воскликнула возбуждённо Пушка. – Что бы я делала у него в желудке? Там так темно и сыро. Вся моя шкурка бы попортилась.

– Мы бы ему вперёд попортили, – пригрозил Василий.

Когда враг не мог достать его зубами, он чувствовал себя очень смелым.

– Смертельный номер для тебя чуть не получился на самом деле, – хихикнул Макеша.

– Смертельный – для тузика, – уточнил дворовый кот и тут же заспешил: – Ладно, ребята, мне пора. Поразвлеклись и хватит.

– И нам пора, – согласился Гриша. – Здорово я его огурцом по уху шмякнул, – продолжал он упиваться своей победой.

Стали расходиться.

Пушка отправилась к бабушке учиться вязать носки. Филимон вернулся к любимому телевизору. Шла пятая серия в двухсотсерийном фильме.

Следующие два дня пролетели спокойно. Все отдыхали после потрясения, то есть встречи с Тузиком. Филимон успокаивался кусочком целлофана, который случайно обнаружил за диваном.

Пушка успокаивала свою нервную систему вязанием, а Василий – мышками. На третий день он появился у своего друга, ещё более толстый и совершенно успокоенный.

– Ты опять глаза портишь у телевизора. Они у тебя и без моркови красными станут, поверь моему слову.

– Я как-то привык к нему, не могу оторваться от экрана, – лениво отозвался Филимон.

– А где Кеша? – поинтересовался Василий, который проникся к тараканам уважением после того, как они дружно взялись спасать его от Тузика.

Наверно, как всегда у себя в кладовке загорает на корзине, – ответил Филимон, не отрываясь от экрана.

Василий открыл дверь в кладовку и увидел, что все трое тараканов летают под потолком не хуже воробьёв.

– Привет, орлы! – воскликнул он бодро, но тараканы ответили вяло и еле слышно.

– Какие там орлы! Выключи вентилятор, – попросил сверху Гриша.

Оглянувшись, он увидел вращающийся вентилятор, направленный кверху лопастями. По этой причине потоки воздуха поднимались к потолку. Василий выключил вентилятор. И сразу тараканы дружно упали на пол.

– Хотели попробовать себя в полёте, – пояснил Гриша. – Вентилятор включили и взлетели легко, а как приземляться – не продумали.

А Кеша, вспомнив старые обиды, пожаловался:

– Вот до чего довёл нас твой друг – отощали так, что жизни не стало. От каждого дуновения взлетаем, как самолёты с аэродрома.

В этот момент в носу у Василия защекотало, и он чихнул. Кешу, Макешу и Гришу, как ветром сдуло. Василию с трудом удалось их поймать и водворить на край корзины.

– Видал, как мучаемся, – вздохнул Кеша. – А всё почему? Крошки в доме не стало, обленился Филимон без хозяина. Пора бы ему браться или за ум, или за кастрюлю.

– Ничего ребятки. Это дело поправимое, – утешил их дворовый кот. – Вы мне помогли, я – вам. Сейчас такой каши сварю – вас подъёмным краном не поднимешь.

Через час все дружно сидели за столом и с аппетитом ели простую пшеничную кашу.

– После обеда хорошо бы прогуляться, – заметил Василий другу.

– А куда? – поинтересовался тот.

Пока дворовый кот отвлёкся от еды, Кеша залез к нему в тарелку прямо с ногами и принялся подбирать крошки, прилипшие к краям.

– Пройдёмся по магазинам. Там много чего интересного, – предложил Василий.

Макеша тотчас же встрял в разговор.

– И меня возьмите.

– А зачем тебя? – спросил Филимон.

– А кто вас будет упрашивать купить чего-нибудь. Вы ж посмотрите и уйдёте, а я обязательно упрошу что-то купить.

Опустив глаза на стол, Василий неожиданно увидел Кешу, тщательно собирающего с неё крошки.

– Ты зачем в мою тарелку с ногами залез? – недовольно проворчал он.

– Не терплю, когда крошки остаются. Посуда любит чистоту, заявил Кеша.

Зазвенел дверной звонок.

– Наверно, Пушка пришла, – предположил Филимон, но пришла не Пушка, а почтальон.

– Вам телеграмма, – сообщил он. – Примите.

Домашний кот расписался с важным видом и прочёл вслух.

– «Скоро приеду. Жди.

Владимир Викторович».

Филимон обвёл зелёными глазами комнату, в которой так и продолжали валяться разбитая люстра, упавший шкафчик, мусор, тапочек продолжал прикрывать дырку на паласе. Он грустно почесал затылок.

– Надо срочно убраться, иначе попадёт от хозяина.

– И вид у тебя всклоченный, – заметил Василий. – Оброс ты. А хозяина нужно встречать в полном блеске. Хочешь – подстригу тебя?

– Подстриги, – согласился Филимон и протянул ему ножницы и расчёску.

Тараканы занялись тарелками, доводя их до блеска.

– Сейчас я тебя обработаю в лучшем виде от головы до хвоста, – Василий приступил к стрижке, как заправский парикмахер. – Можно сделать стрижку под льва. Тогда на хвосте надо оставить кисточку. Можно – под таксу, на́ лысо.

– Подровняй и достаточно, – приказал Филимон.

С головы его полетела шерсть.

Кеша взял несколько волосков и, разглядывая, похвалил:

– Очень хороший волос, мягкий. Мы его себе заберём. Матрас сделаем, а то вечно спишь в корзине, а утром просыпаешься весь в клеточку.

– Бери, бери, не жалко. У него новые вырастут, согласился парикмахер и, хитро взглянув на смирно сидевшего клиента, спросил:

– А ты помнишь, как мы от Тузика спасались?

– Помню. Такое разве забудешь! – недовольно буркнул Филимон.

Через некоторое время Василий опять спросил его:

– Помнишь, как за нами Тузик гнался?

– Помню, помню, – мрачно отозвался домашний кот.

Спустя несколько минут парикмахер в третий раз спросил:

– А ты помнишь, какая у Тузика пасть?

– Что ты ко мне с этим Тузиком пристал, вскипел клиент.

Василий невозмутимо ответил:

– Я как спрашиваю о Тузике, у тебя – вся шерсть дыбом встаёт. А мне знаешь, как стричь удобно!

Филимон встал со стула и заглянул в зеркало, висевшее на стене.

– Хватит стричь, а то совсем лысым буду, как Кеша.

– Я не лысый. У меня фасон такой, – поправил таракан, подхватывая с пола последние шерстинки.

– А теперь приступим к уборке. Ну-ка ребятки, навались дружно, – скомандовал Филимон.

Пришла Пушка и, увидев, что работа кипит во всю, всплеснула лапками:

– Ой, как чудненько! А я заскучала, думаю – чем бы развеселиться. А теперь мы все вместе повеселимся.

И работа закипела. Василий с усердием выносил мусор на улицу, Пушка старательно подметала полы, Филимон мыл посуду на кухне, тараканы вытирали пыль и расставляли вещи по местам.

Несмотря на то, что был яркий солнечный день, Филимон включил свет во всех комнатах.

Удивлённая Пушка спросила:

– Зачем тебе столько ламп? И так светло кругом, не ночь ведь.

– Владимир Викторович приедет, увидит, что на электросчётчике мало нагорело, подумает, что я без него где-то шлялся, дома не сидел.

– А-а, понятно, – протянула Пушка, – тогда пусть горят.

Через час в доме всё сверкало и сияло. Когда на пороге появился хозяин, он был приятно удивлён образцовым порядком и торжественной встречей. Три таракана: Гриша, Кеша и Макеша, выстроившись в ряд по стойке смирно, держали по цветку незабудки. Пушка преподнесла ему связанные носки и торжественно провозгласила:

– С возвращением в родные места.

Филимон и Василий притащили и поставили на стол чайник, после чего дуэтом пропели:

– Добро пожаловать к столу. Чаёк – наш, закуска – ваша.

– О-о, не ожидал такой приятной встречи, – широко и радостно улыбнулся Владимир Викторович. – Придётся мне угощать.

Он раскрыл чемодан и стал выставлять на стол угощенья. Вскоре стол был заставлен всякими лакомствами и все чинно расселись вокруг.

Встреча превратилась в настоящий праздник. Все пили чай, ели, веселились. Хором спели песню «В траве сидел кузнечик, совсем, как огуречик» и затем пустились в весёлый пляс. Танцевали до самого вечера, а перед тем, как разойтись всем спать, Филимон сказал коротенькую речь.

– Вы, Владимир Викторович, почаще уезжайте в командировки, чтобы мы потом могли чаще праздновать ваше возвращение. Это же так здорово.

На что Владимир Викторович ответил:

– Чтобы весело проводить время, не обязательно уезжать и приезжать. Будем сами для себя чаще устраивать праздники. Но самое главное – это то, что у меня есть верные помощники. Три таракана, три кота – вы все мои лучшие друзья. Я понял, что мне без вас просто будет скучно жить.

– Вы теперь не будите за нами с веником гоняться? – спросил Кеша.

– Раскаиваюсь полностью в своём варварском отношении к вам, мои дорогие тараканы. И также выражаю свои искренние чувства благодарности к Пушке за её носки, а Василию и Филимону за то, что показали мне, человеку, что дружба лучше вражды. Дружба приносит счастье.

– Значит, можно теперь чаще в гости заходить? – замурлыкал растроганно Василий.

– Конечно, в любое время. Двери теперь у меня для вас всегда открыты.

* * *

Спустя год в этой же комнате царила полная идиллия. Владимир Викторович в окружении трёх котов лежал на диване – и все вместе смотрели телевизор. А за столом три таракана играли в домино.

ОглавлениеЛюдмила Леоновна СтрельниковаПриключения кота Филимона