«Примирение с Пушком»

Посвящаю Олюшке, ко Дню ее рождения

Мишута доедал свой обеденный суп и обдумывал, как ему половчее спрятать котлету для щенка, да так, чтоб этого никто не заметил. Он посмотрел, как Пушок равнодушно обнюхал свои полкотлеты, сладко потянулся, и, видимо, пошел дремать.

— Мишута, ты что, больше не хочешь суп? — спросила его мама. — Тогда бери котлету с макаронами, ешь и беги гулять. На улице так хорошо! Не забудь взять Пушка с собой, ему тоже надо прогуляться.

— Не возьму я его, — надулся Мишута.

— Мишута, я не хочу слышать твоих отказов насчет Пушка, ведь ты же обещал папе, что эта проблема решена, и притом Пушок ни в чем не виноват. Нехорошо бросать старого друга даже ради самой большой мечты, — сказала мама и, взяв со стола тарелку с недоеденным супом, отвернулась к раковине.

— Мама, но ведь с Пушком скучно, и притом он всегда убегает от меня, а ты потом думаешь, что я обижаю его, — стал оправдываться Мишута.

— Мишута, но ведь Пушку тоже обидно, что ты предаешь его ради какой-то незнакомой собаки, — строго сказала мама.

— Мам, а давай подарим Пушка какой-нибудь девчонке, — предложил Мишута.

— Пушка нельзя никому дарить, он член нашей семьи, — молвила мама.

Пока мама мыла тарелку, Мишута незаметно завернул свою котлету в салфетку и спрятал в карман штанишек. «Пусть песик тоже обрадуется, — подумал Мишута, — Не все же вредному Пушку радоваться».

— Мишута, я пошла в магазин, а ты смотри не фантазируй больше и помирись с Пушком — приказала мама.

И вот мама ушла. Мишута тоже собрался на улицу. Пушок сидел на окне, когда Мишута пошел к двери.

— Можешь и мою половинку котлеты взять для своего знакомого, мне не жалко, мяууу! — вдруг произнес Пушок.

— Ты что: умеешь разговаривать? — изумился Мишута.

— А почему я не должен уметь разговаривать по-человечески? Ведь я живу с людьми, — солидно изрек Пушок.

Мишуте сразу как-то стало неловко: ведь Пушок, оказывается, умеет говорить. И Мишута заторопился к двери. Пушок посеменил за ним.

— Да, ты не забыл что у твоей мамы завтра День алых ушей? — спросил, выбегая на лестницу, Пушок.

— Каких ушей? — не понял Мишута.