«Ян Бибиян. Необыкновенные приключения одного мальчишки»

В маленьком городке у подножия высокой горы, па берегу большой реки, жил-был мальчишка Он не походил на остальных детей городка, он был какой-то другой.

Во-первых, он никогда не причесывался. Волосы над его лбом топорщились, а по сторонам свалялись и напоминали выгоревшую от солнца траву, по которой промчалось стадо телят. Мальчуган этот – приятели неизвестно почему называли его Яном Бибияном – терпеть не мог шапки, да вряд ли какой-нибудь головной убор удержался бы на такой голове. Если же иной раз шапка появлялась на шевелюре Яна Бибияна, то, не продержавшись на ней более минуты, сваливалась наземь или, словно сама по себе, отлетала в сторону. Да так, что никто потом не мог отыскать ее.

Во-вторых, ни один костюм, надетый на коренастое тело Яна Бибияна, не оставался целым и чистым больше одного дня. Он как-то сразу терял цвет, на нем появлялись странные липкие пятна, неизвестно откуда взявшиеся. Швы на костюме, покрытом грязью и пылью, лопались, и через дырки, словно через открытые в смехе рты, как маленькие острые зубки, белели нитки.

Ян Бибиян не признавал обуви. Ему нравилось шлепать босиком. Неудивительно, что ступни его ног раздались в ширину и смахивали на лягушачьи лапки с растопыренными в стороны пальцами. Кожа на коленках огрубела и так потрескалась от ветра, холода, воды и других неведомых причин, что временами кровоточила. На коже он иногда вычерчивал ногтем свое прозвище «Ян Бибиян», и слова эти можно было прочесть издали, словно написанные отточенным мелком.

Годные родители прилагали немало сил и труда, чтоб наставить на путь истинный свое любимое дитя, но безуспешно.

Ничто не помогало: ни слезы матери, работавшей от зари до зари у чужих на ткацком станке, ни наставления трудолюбивого отца, которые порой сопровождались оплеухами. Все силы отец отдавал своему единственному достоянию – винограднику. Возил он и дрова с гор на ослике, который по нраву и послушанию выгодно отличался от упрямого Яна Бибияна. Испробовав все способы воздействовать на душу любимого дитяти, отчаявшиеся родители махнули на него рукой и предоставили заботам провидения.

И Ян Бибиян зажил на улице. Он перестал ходить в школу. Друзья из его квартала, товарищи по играм, покинули его. Одни – потому, что боялись его, другие – потому, что теперь их ничто не связывало.