«Рыжее знамя упрямства»

Шестиклассника Вячеслава Словуцкого в отряде никогда не звали Славой или Славкой. Говорили "Сло вко". Как бы склеивали имя и фамилию в одно короткое слово. С чего это повелось, он не помнил. С давних пор он был Словко — не только для других, но и внутри, для себя самого. К этому имени он привык так же, как ко всей отрядной жизни. К отрядным обычаям, к отрядной форме, к уверенному ритму отрядных сигналов и к отрядным правилам…

Эти правила, кстати, не позволяли вахте заменять мытье пола поверхностным маханьем шваброй и размазыванием сырой пыли по линолеуму. Однако новички — четвероклассники Глеб и Валерка — этого еще не понимали. Жизнь приучила их, что добросовестно дежурить следует лишь под неусыпным оком классной руководительницы или под угрозой записи в дневнике. В общем, школьное воспитание. Простая истина, что на суше привычка к мелкому разгильдяйству может обернуться бедой во время плавания, была им уже известна, но пока так, теоретически. Горького опыта корабельных ЧП эти люди еще не обрели. И чтобы не пришлось обретать в будущем, Словко добродушно сказал:

— Господа вахтенные, шагом марш ко мне.

Они охотно прошлепали босыми ступнями по мокрому полу. Озорно вытянулись, вскинули швабры "на караул".

— Молодцы… А теперь взяли вёдра, и тащи те чистую теплую воду… Да каждое вдвоем, а то риф-сезни в брюхе развяжутся…

Глеб и Валерка не были лодырями. Бодро приволокли одно за другим два полных ведра.

— Теперь брысь от кингстонов, — велел Словко. Он сдернул кроссовки и носки и пинком опрокинул вёдра. Взял швабру.

— Смотрите… Сгоняете грязь в одно место, собираете в ведро, потом окатываете линолеум чистой водой и вытираете тряпкой. Танцуйте веселей, как на горячей железной палубе. Должны уложиться в десять минут. Ясно?

— Ага! — гаркнули они. Оказалось, что занудное мытье пола может стать азартным делом.

Глебка, правда, спросил:

— А если не уложимся, тогда что?