«Голуби»

Ванькина мать прачка.

Высокая, худая. Руки по локти красные. Глаза голубые, озабоченные.

Ванька помнил мать сварливой и всегда за работой.

Знал, что служит она в лазарете. Знал, что трудно ей.

Жалованье маленькое, а работа тяжелая.

Плохо и Ваньке жилось.

Хоть и не большое у него хозяйство, а трудно стало справляться.

Вспоминал:

— Бывало, заглянешь к ссыпкам Передрягинским, хоть лопатой зерно греби.

Девятнадцать пар голубей водил.

А теперь?

Осталось от девятнадцати всего-навсего шесть.

Раньше чужак залетит, чвак его, голубчика:

— Пожалуйте выкуп.

Закон у голубятников такой.

Или на базар снесешь, продашь.

Две-три копейки, а то и весь гривенник в кармане дыру вертит.

А теперь?

И чужаков словно меньше стало и цена им грош.

Да не в чужаках и дело. Не до них. Своих бы сберечь.

Того гляди с голоду подохнут, а то разлетятся.

Что хочешь выбирай.

Живет по соседству с Ванькой полковник. Тому горя мало — богатый.

На парадных дверях дома карточка кнопками приколота

Просто написано от руки, карандашом чернильным.

Под этой карточкой есть иная, пожелтевшая от времени

Хорошая карточка, напечатанная, только чуть поменьше первой.

Одна карточка другой не помеха. А при случае верхнюю снять легко. Только кнопки вынуть.

До обеда полковник на службе. За него во дворе хозяйничает Корней Давыдыч, дальний полковнику родственник.

Перед вечером выйдет полковник во двор. Грузный. От больных ног или от жиру ходить долго не может. Корней Давыдыч ему складной стул вынесет. Сядет полковник, закурит, а Корней Давыдыч шест возьмет, голубей пугает.

Хороши голуби у полковника. Всех их знал Ванька наперечет. Десять пар было.

Ванькины голуби — космачи-сизаки. Цена пятачок в базарный день.

Полковничьи — турмана, гордые, павлины да и только. Черные, как смоль, и по перу отлив золотистый.

И лёт не тот, что у сизаков.

— Где там.

А голубятня?

Ванькина из ящиков чайных сколочена. Косяк простой из дранок, и закрывается нехитро — веревкой.