«Огненное крыло»

Посвящается Филиппе, Софии и Натаниэлю

Дождь шел весь день, и теперь, под полной луной, лес серебрился во влажной дымке. «После дождя запахи всегда становятся сильнее», — подумал Гриффин, паря над мокрым лесом. Снизу поднимался густой аромат земли и прелых листьев, от пихт и сосен терпко пахло смолой.

Внезапно Гриффин уловил какой-то незнакомый запах, непохожий на лесные, и почувствовал, как его шерстка встала дыбом. Он расширил ноздри и снова принюхался, но запах уже пропал. Возможно, неподалеку пробегал скунс. Запах был острый, но… какой-то более пряный и опасный. Гриффин запомнил его, чтобы, вернувшись на рассвете в Древесный Приют, рассказать о нем матери. Затем изогнул крылья и полетел к месту, где особенно любил охотиться.

В долине, на небольшом пригорке, рос клен-великан; в округе не было другого дерева с такой густой и раскидистой кроной. После Древесного Приюта Гриффин больше всего любил это место. Ему нравилось, как лунный свет омывает листву серебром, а в ветреную погоду листья шелестят, словно крылья тысячи летучих мышей, разом поднявшихся в воздух.

Кружа над кленом, Гриффин раскинул звуковую сеть, и вернувшееся эхо нарисовало в его сознании крону в мельчайших деталях, которых он никогда бы не увидел глазами. Теперь можно было различить каждый сук, каждую веточку, каждый лист и даже прожилки на нем.

И, конечно, гусениц.

Они были повсюду. Клен, как и многие другие деревья в лесу, буквально кишел ими. Эти гусеницы шелкопряда уже объели половину листьев. Каждую ночь на прошлой неделе Гриффин прилетал сюда и наедался, но на следующую ночь гусениц, казалось, становилось еще больше, чем накануне. Только посмотрите, здесь их, наверное, сотни! В желудке у него заурчало от голода.

Он сложил крылья и нырнул вниз, шаря перед собой локатором. Первую гусеницу он сбил хвостом прямо с ветки, подкинул ее крылом, а затем отправил прямо в рот. Пролетев под веткой, он развернулся и схватил еще двух, болтающихся на нитях. Следующей оказалась гусеница, которая уже завернулась в лист, — приблизившись, Гриффин одним шлепком выбил ее в воздух. Мохнатые гусеницы щекотали горло, во рту после них оставался кисловатый привкус, но к этому можно привыкнуть.

— И тебе не надоело?