«Птичий глаз»

Труднее всего было перетаскивать шкаф. Как ни плевал на руки, как ни приговаривал дворник Михайло: «Раз, два взяли! Ещё раз взяли», шкаф двигался медленно. Антонина Ивановна встала рядом с Ольгой, и они вдвоём, подталкивая шкаф с одного бока, старались помочь Михайле.

— Да что же это, камни там, что ли? досадовал Михайло. И снованаваливался изо всех сил.

Наконец шкаф с грохотом выкатили в переднюю. Запыхавшиеся и усталые, все пошли отдохнуть. А Ольга, открыв дверь, рассматривала как-то сразу опустевшую комнату. На месте, где стоял шкаф, бледнел не тронутый краской пыльный кусок паркета.

Ольга присела на кровать и, глядя на это пятно, вдруг с необычайной остротой припомнила событие девятилетней давности.

Вот отец вернулся с фронта, и Ольга очень гордилась серой каракулевой папахой, которая красиво сидела на крупной его голове. Гордилась она и плотным, звенящим рядом его наград. Ей правилось ходить по улицам вместе с отцом, и первое время она смущалась, когда встречные военные отдавали отцу честь и он, в свою очередь, подносил правую руку к виску.

Ольга вспомнила и другое: как дрожала эта спокойная, уверенная рука отца, когда мать усаживалась на диване и, чувствуя ласковый взгляд мужа, зло кричала ему:

— Оставьте меня, оставьте меня в покое!..

Но часа через два мать начинала бегать по комнатам и, заглаживая свою вину, делать всем приятное. В эти минуты у неё можно было всё, что угодно, попросить и она, не задумываясь, отдала бы.

Наконец-то они получили эту квартиру и первый раз ехали её осматривать.

— Четыре комнаты, две смежные и две отдельные. Видишь, как у Семёновых, я же говорила!

Мать радостно, шумно хлопотала, а отец пытался вставить своё слово и сказать, что здесь хорошо было бы сделать его кабинет, а там Олюшкину комнату. Мать испуганно взмахнула руками и тотчас рассердилась:

— Ах, не спорь, пожалуйста! Ты всю жизнь со мной споришь. Я знаю, кажется, лучше, что и где должно быть. Предоставь мне распоряжаться квартирой так, как я хочу.

Потом передвигалась и устанавливалась мебель, вешались гардины. В кабинете отца долго мучились с наскоро сколоченной полкой для книг. И когда комнаты стали казаться маленькими и тесными, зато своими, когда в передней накрепко утвердились кухонные запахи, было решено, что всё в порядке.