«Кубок чародея»

Глава 1 Превращение

Короткая июньская ночь легкокрылой бабочкой опустилась на землю, но не успела стряхнуть пыльцу звезд со своих крыльев, как в небесном саду, где рождался каждый новый день, уже готовился распуститься розовый бутон рассвета. Край неба посветлел, потеряв глубину и сочность. Звезды поблекли и робко отступили. Свет, сначала бледный и несмелый, все настойчивее просачивался на небесный свод. Он наливался голубизной и наполнялся силой, пока наконец ночь не смогла больше удерживать натиска рождавшегося дня. И тогда луч восходящего солнца прорезал ткань неба, и на нее выплеснулось алое зарево восхода. Оно растекалось и наливалось золотом. В тот миг, когда лава солнечных лучей хлынула на землю, в королевском дворце раздался крик младенца. У жены короля, красавицы Златы, родился сын.

Пушки салютовали мощным залпом. Глашатаи трубили в трубы, разнося радостную весть по королевству. Само небесное светило возвестило о рождении младенца. Это был добрый знак. Но так уж повелось с давних пор: что для одного — счастье, для другого — беда.

В роскошных апартаментах герцогского замка давнишняя соперница Златы Агнесса в бешенстве металась из угла в угол, не находя себе места от злости. Она не смирилась с поражением и не забыла обиды. С тех пор как принц женился на дочери бакалейщика, Агнесса серьезно занялась изучением магических книг. Все чаще в ее покоях ночь напролет горела свеча и блуждали странные тени. Все реже заглядывали туда гости. Поговаривали, что дочь герцога знается с темными силами, и за ней прочно закрепилось прозвище Черная герцогиня.

За старинным трюмо в спальне герцогини пряталась дверца. Она вела в потайную комнату, стены которой были обтянуты черным шелком, а потолок исписан магическими рунами. На полках хранились колдовские книги, склянки с ядами, травы и амулеты для заклинаний. Агнесса пробежала глазами по полкам и, выбрав все необходимое, принялась за дело. Смешав щепотку сушеных листьев белены с соком волчьих ягод, герцогиня добавила змеиную чешую и осиный яд, размешала все вороньим пером, подожгла и нараспев произнесла:

— Лейся, зелье колдовское. Встань, Ведунья, предо мною.

По комнате заклубился едкий сизый дым. Постепенно он сгустился, и в нем возникла неясная фигура. Вскоре в ней можно было угадать старушенцию с лукавой вытянутой физиономией, в линялом капоре и рыжеватой суконной юбке. В ее повадках было что-то лисье. Она ловко подоткнула длинный хвост юбки за пояс и, с прищуром посмотрев на герцогиню, сказала:

— Давненько я не бывала в здешних краях. Зачем тебе понадобилась Ведунья из Лисьей Норы?

— Старая карга! Плутовка! Злодейка! — вместо приветствия накинулась на нее Агнесса.

Ведунья обиженно поджала губы и растворилась в воздухе. Но стоило герцогине смолкнуть, как она вновь появилась в другом конце комнаты и невозмутимо сказала:

— Ну, плутовка я. Ну, злодейка. И что с того? Профессия у меня такая. Какая же ведьма без злодейства? Или ты меня из добрых побуждений к себе призвала?

Старуха ехидно подмигнула Агнессе. Возразить было нечего. Герцогиня метнула на колдунью сердитый взгляд, но продолжала уже спокойнее:

— Не ты ли обещала мне изничтожить мерзавку Злату? И что же? Она стала королевой! Не ты ли сулила мне трон? А вместо этого я прозябаю в своем поместье, а у противной выскочки родился наследник престола. Теперь мне не видать власти как своих ушей. Что ты на это скажешь, старая лгунья?

— Я ли не старалась извести твою соперницу! — запричитала ведьма. — Клянусь когтем дракона, я сделала все, что могла.

— Знать ничего не желаю! — оборвала ее Агнесса. — Ты должна убрать мальчишку, похитить, уничтожить!

— Легко сказать. Его матери покровительствуют феи. Наверняка они возьмут под защиту и сынка. Все похищенные дети, которым помогают волшебники, так или иначе спасаются. Так уж повелось, — назидательно подняла палец Ведунья.

— Неужели ничего нельзя сделать! — в бешенстве воскликнула Агнесса, схватила попавшуюся под руку чашу и со злостью швырнула об стену, будто та была виновата.

Фарфор раскололся пополам. Ведунья глянула на черепки, и на лице ее заиграла торжествующая улыбка.

— Кто сказал, что нельзя? — потирая руки, сказала она и хихикнула: — Я ли не умница! Я ли не молодец! Вряд ли кто другой сумеет придумать такую хитрость! Ай да я!

— Не тяни. Выкладывай, что у тебя на уме! — нетерпеливо потребовала герцогиня.

— Помнишь ли какой сегодня месяц? — вместо ответа спросила старуха.

— Июнь. Ну и что?

— Мальчишка родился под знаком близнецов. Мы не станем похищать королевского сынка, а наградим его братцем. Вместо одного принца станет два, — сказала Ведунья.

— Два принца?! Ты шутишь?! — фыркнула герцогиня.

— Ничуть. Коли ты согласна, то колдовством я сотворю двойника мальчишки. Он станет твоим вторым я. Хитростью мы добьемся, чтобы он унаследовал престол, а это значит, что на трон сядешь ты.

Впервые за последнее время по лицу герцогини пробежала тень улыбки.

— Пожалуй, стоит рискнуть. Так чего же ты ждешь? Где твой двойник? Мне не терпится на него взглянуть.

— Ты не поняла, милочка. Чтобы появился двойник, ты должна исчезнуть, — сказала старуха, не мигая уставившись на молодую женщину.

— Что?! Да ты надо мной издеваешься, старая плутовка! — едва не задохнулась от возмущения Агнесса.

— Вовсе нет, — кротко возразила ведьма и пояснила: — Колдовством я могу создать лишь точную копию мальчишки, а чтобы оживить его, нужно вдохнуть в тело душу. Агнесса исчезнет, но ты возродишься вновь в облике мальчишки и начнешь жизнь с младенчества. Ты забудешь, что была герцогиней, но твои чувства останутся прежними. Ты сможешь отомстить и занять трон. Согласна?

Агнесса молчала, не в силах дать ответ на этот нелегкий вопрос. Может быть, лучше не рисковать? У нее есть богатство, молодость, красота. Кто знает, что ждет ее на пути превращения? Она уже хотела отказаться от безумного плана, как вдруг вспомнила, что на троне сидит соперница. Ненависть с новой силой поднялась в ней, и она, повинуясь слепому желанию отомстить, выпалила:

— Да, я согласна.

Раздался мелодичный бой часов на главной башне замка — как предупреждение, что июньская ночь коротка.

— Вот и славно. А теперь надо поторапливаться. Времени нам отпущено лишь до рассвета, — засуетилась Ведунья и, взмахнув руками, продекламировала:

Кривды зеркало, явись, В нем, Агнесса, отразись, Чтобы спутать жизни нить, В новом облике ожить.

Тотчас стена заколыхалась, как потревоженный омут. По ней пошла рябь, а когда все успокоилось, герцогиня увидела, что трюмо из спальни чудесным образом перекочевало в потайную комнату. Не успела она удивиться, как Ведунья, цепко ухватив ее под локоть, развернула лицом к зеркалу и зашептала:

— А теперь смотри, да повнимательней. У тебя будет лишь одно мгновение, чтобы увидеть, кем ты станешь.

Ведьма, бормоча заклинания, закружила по комнате. Шлейф ее юбки метался из стороны в сторону, точно лисий хвост. Пламя свечей в канделябрах задрожало и погасло, но в комнате не стало темнее, потому что зеркало высветилось изнутри. В нем Агнесса увидела себя, но не в ночной рубашке посреди потайной комнаты, а в бальном платье в центре ярко освещенного зала. До нее донеслись звуки оркестра. Герцогиня прислушалась. Музыка звучала все ближе и отчетливее. Вдруг в ней стали прорываться фальшивые ноты. Чем громче играл оркестр, тем сильнее мелодия сбивалась с ритма, пока не переросла в оглушительную какофонию. Агнесса хотела заткнуть уши, но тело ее окаменело, и она не могла пошевелиться.

Вновь раздался бой курантов. Ведьма быстрее закружила в безумном танце. Агнессу пронзила боль. Бальный наряд красавицы в зеркале стал в одно мгновение черным, как безлунная ночь. Герцогиню охватил панический страх. Она хотела прекратить колдовскую пляску ведьмы, но пути к отступлению не было. Недвижимая и онемевшая, она ждала своей участи.

Музыка стихла так же внезапно, как и началась. Страх отпустил Агнессу, и невидимые оковы упали с нее. Зеркальная гладь подернулась дымкой, и отражение побледнело. Агнесса хотела смахнуть пелену, как вдруг заметила, что рука ее стала полупрозрачной. Герцогиня невольно оторвала взгляд от зеркала и, переведя на себя, увидела, что походит на призрака. Но она не удивилась и не испугалась. Ей не было ни боязно, ни больно. В душе у нее поселилась пустота. Постепенно отражение в зеркале померкло и исчезло. Вновь громко пробили часы. Ведьма оборвала пляску. Последнее, что Агнесса видела в зеркале, был младенец.

В тот же миг раздался плач новорожденного. Зеркало треснуло, и из него вырвался огненный шар. Чернильную темноту ночи пронзила вспышка. Над замком сгустилась зловещая туча. Молнии огненными мечами вспороли небо. Крепкие каменные стены задрожали, как картонные. Стекла задребезжали в окнах.

Проснулась челядь. Замок стенал и кренился, противясь стихии. Люди в страхе бросились прочь. Молния ударила в главную башню. Оглушительный раскат грома потряс стены. Каменный исполин дрогнул, готовый рухнуть, но устоял. Башенные часы жалобно застонали, циферблат треснул, и стрелки замерли. Где-то далеко закричал петух, и все стихло.

Замок стал черным, как уголь. Непроходимый лес стеной окружил его. Герцогиня Агнесса исчезла навсегда, а в королевском дворце в колыбели лежали два младенца, похожие друг на друга как две капли воды.

Глава 2 Угроза

По логову Ведуньи, прозванному Лисьей Норой, пронесся вихрь. Посреди полутемной, пропахшей травами и снадобьями пещеры откуда ни возьмись появилась хозяйка. Спугнув спящего Филина, она лихо пронеслась по логову и, потирая руки, победоносно взвизгнула:

— Удалось! Непокорная Злата еще поплачет. Она думает, что победила?! Как бы не так! На этот раз ей от меня не уйти!

— Угу, угу! — поддакнул Филин.

— Ш-ш-што тебе неймется? Ведь душ-ш-шу ее все равно не получиш-ш-шь, — сонно прошипела Змея.

Ведунья шуганула ее помелом и недовольно прикрикнула:

— Молчи, веревка шипящая. Много ты понимаешь! Напротив, теперь она в моих руках. Я возьму над ней верх. Не бывать тому, чтобы простая девчонка ведьму одолела.

— Ос-с-стынь. Только с-с-силы напрас-с-сно тратиш-ш-шь, — заметила Змея и на всякий случай заползла в щель, чтобы не попадаться хозяйке под горячую руку.

— На сей раз я буду жар загребать чужими руками. Честолюбивая Агнесса сделает все за меня. Ради того, чтобы сесть на трон, она и себя продала. Славный получился братец у маленького принца, — пританцовывая, захихикала Ведунья.

— С-сначала надо, ш-штобы его приняли за королевского сына, — язвительно прошипела Змея, высунувшись из щели.

— Верно, шипучка. Нужно все довести до конца, пока во дворце не проснулись, — спохватилась Ведунья.

Она выскочила из норы, притащила ком глины, бросила его на стол и, окропив зельем, начала месить, приговаривая:

Поднимайтесь, стены, выше. Покрывай чертоги, крыша. Арки, лестницы, колонны, Балюстрады и балконы — И от шпиля до крыльца Встанет копия дворца.

Постепенно глиняный ком стал принимать очертания замысловатых построек. Из-под костлявых пальцев ведьмы появились стены, сложенные из крошечных кирпичей, и крыши, покрытые ребристой, точно чешуя дракона, черепицей. Протянулись галереи с арочными перекрытиями, островерхие башни и крученые лесенки, в окнах запестрели красочные витражи, а на шпилях заколыхались флаги. Наконец Ведунья перестала лепить и отступила на шаг, чтобы оценить свою работу. На столе красовалась миниатюрная копия королевского дворца. Ведьма удовлетворенно кивнула и, щелкнув пальцами, нараспев произнесла:

Пауки, ко мне ползите, Замок сетью оплетите И покройте витражи Паутиной липкой лжи.

С балок под прокопченым потолком словно по мановению волшебной палочки спустились серебряные нити паутины, и по ним, как по канатам, заспешили пауки. Восьмилапые ткачи закрепили паутинки на остроконечных шпилях башен игрушечного дворца и принялись оплетать его. Перекидывая клейкие нити от башни к башне, канатоходцы-пауки бегали по ним, пока дворец не оказался окутанным паутиной, словно рыболовной сетью.

Пусть, едва минует ночь, Улетят сомненья прочь, Ложь таится в паутине, И поверят все отныне, Что под сводами дворца Родилось два близнеца.

Наутро во дворце никто не сомневался, что в королевской семье родилась двойня. Жизнь шла своим чередом. Младенцев назвали Гордеем и Глебом. Вскоре после крестин Злата шла по дворцу и вдруг услышала знакомый голос.

— Постой, красоточка. У меня к тебе дельце есть.

Из-за колонны вышла Ведунья. Злата вздрогнула, но постаралась взять себя в руки.

— Зачем ты преследуешь меня? Что тебе нужно? — холодно спросила она.

— То же, что и раньше: твоя душа.

— Тогда я отвечу тебе так же, как и раньше: не бывать этому!

— Не горячись. Я ведь не задаром прошу, а в обмен, — хитро подмигнула ведьма.

— В обмен? Что ты можешь предложить мне, чтобы я продала свою душу! — возмутилась Злата.

— Твоего сына. — Видя, как Злата побледнела, старуха противно захихикала: — Разве это не честная сделка? Отдай мне душу, и я оставлю в покое твоего сыночка.

Злата с вызовом глянула на старуху и твердо произнесла:

— К чему детям мать, у которой нет души? Уходи прочь. Я буду бороться до последнего, чтобы защитить моих детей.

— Вот как?! А ты ничуть не изменилась. Все такая же строптивая и глупая. Ну что ж, я дам тебе время поумнеть. Десять лет можешь раздумывать над моим предложением, а по истечении этого срока, когда король соберется объявить имя своего преемника, я приду вновь.

— И вновь получишь отказ. К тому же через десять лет слишком рано выбирать наследника престола, — возразила Злата.

— Как знать. Может, ты запоешь иначе. Двойня в королевской семье не к добру. Двоим на одном троне тесно. Может статься, тебе пригодится моя помощь, — усмехнулась ведьма.

— Никогда! Стоит обратиться за помощью ко злу, как она обернется стократным злом. Уйди прочь с моей дороги! — приказала Злата.

— Слушаюсь, ваше величество. Не извольте гневаться, а то я испугалась, аж жуть, — с издевкой проговорила старуха и ехидно добавила: — До свиданьица. Через десять лет.

Ведьма растаяла в воздухе. Злата в бессилии оперлась о колонну. Как ни храбрилась она перед Ведуньей, появление старухи не на шутку обеспокоило ее. Однако в запасе было десять лет. Поразмыслив, Злата решила, что за это время сумеет придумать, как избавиться от колдуньи.

Глава 3 Брат мой — враг мой

Шло время. Осень приходила на смену лету и осыпала леса позолотой. Потом налетали грабители-ветры и срывали с деревьев дорогие наряды, а зима укрывала озябшую землю пуховой шалью. Вьюги и метели без устали наметали сугробы, и казалось, снежному царству не будет конца, но снова звенели капели, возвещая о приходе тепла. Так пролетал год за годом, принцы росли.

Голубоглазые, с золотыми локонами, которые они унаследовали от матери, близнецы были похожи как две капли воды, но стоило поближе узнать мальчуганов, как их невозможно было спутать друг с другом.

Гордей любил верховодить и предпочитал шумные забавы. Глеб был тихим и замкнутым. Гордей привык к восхищению и умело пользовался своим обаянием. Глеб, напротив, ненавидел свои длинные ресницы и девчоночьи кудряшки. Он даже пытался распрямить их, но непослушные локоны снова закручивались в спираль. Гордей знал себе цену и был исполнен королевского достоинства. Глеб предпочитал оставаться в тени и не кичился своим происхождением. Братья не ладили с пеленок и вечно находили поводы для ссор.

Однажды, выждав, когда брата поблизости не было, Глеб выскользнул в парк и направился по хорошо знакомой аллее. Время от времени он озирался, чтобы убедиться, что Гордей не следует за ним. Наконец мальчик остановился, опасливо огляделся и нырнул в заросли самшита.

Здесь, в укромном уголке парка, отделенном от остального мира живой изгородью, находилось его секретное королевство. Глеб еще в прошлом году случайно обнаружил старый, выложенный из камней грот. Рядом протекал ручей, поросший осокой и папоротником. Место было таинственным и уединенным. В последнее время Глеб прибегал сюда не ради забавы.

Мальчик зашел в грот, присел на корточки и заглянул под каменную скамью, где зияла дыра, неприметная снаружи. Неожиданно за спиной раздался голос брата.

— Вот ты где! Что ты там прячешь?

Застигнутый врасплох, Глеб поспешно вскочил. Ему казалось, он принял все меры предосторожности. Кто бы мог поду-мать, что Гордей все-таки выследит его.

— Ничего, — отмахнулся Глеб, лихорадочно соображая, как увести отсюда брата, пока он не узнал его тайны.

Но Гордей не собирался уходить. Он по-хозяйски обследовал грот, как будто это место уже принадлежало ему.

— Неплохое местечко. Я устрою тут свой штаб, — сказал он.

— Не ты нашел грот, — возразил Глеб.

— Ну и что? Разве на нем написано, что он твой? Вот я расскажу родителям, что ты меня отовсюду прогоняешь.

— Ябеда, — процедил Глеб.

Он знал: если брат нажалуется, отец будет недоволен. Гордей всегда умудрялся повернуть все так, что оказывался прав.

— А еще я скажу, что ты дразнишься, — добавил Гордей.

Глеб не успел ответить, потому что в это время случилось то, чего он опасался. Из-под скамейки высунулся острый клюв, а затем показалась ворона. Это была любимица Глеба, Крага. Он обустроил ей в гроте гнездо и каждый день тайком приносил еду. Меньше всего Глеб хотел, чтобы о Краге узнал Гордей, но теперь ничего нельзя было исправить. Ворона оглядела мальчиков. Увидев Глеба, она издала радостное: — и, прихрамывая, направилась к нему.

— Она ручная? Где ты ее взял? — заинтересовался Гордей.

Отпираться не имело смысла.

— Нашел. У нее перебито крыло. Оно почти зажило, но летать она пока не может, — нехотя объяснил Глеб.

Вытащив из кармана завернутый в пергамент сыр, мальчик отломил кусочек и протянул вороне. Крага осторожно взяла угощение с ладони.

— Дай я ее покормлю, — властно сказал Гордей, и не успел Глеб опомниться, как сыр оказался в руках у брата. Держа лакомство над клювом вороны, мальчик приказал:

— Ну-ка, попляши.

Крага смешно затопталась на месте, пытаясь схватить кусочек сыра. Она хромала, и от этого казалось, что птица пританцовывает.

— Смотри, пляшет, — рассмеялся Гордей и поднял сыр выше.

Птица попыталась взлететь, но больное крыло не держало ее, и она неуклюже опустилась на землю.

— Не дразни, она ведь голодная. — Глеб попытался вырвать сыр из рук брата, но тот спрятал его за спину.

— Я ее не дразню, а дрессирую. Пускай поработает, а потом получит еду, — возразил Гордей.

— Не надо ее дрессировать. Она больная. И вообще, это моя ворона, — рассердился Глеб.

— Была твоя, а теперь будет моя. — Гордей показал вороне сыр и поманил к себе. — Иди сюда, иди.

Ворона поковыляла к мальчугану.

— Видел? — торжествовал Гордей. — Все продается. Нужен ты ей без сыра. Тоже мне, Робин Гуд, защитник слабых.

Глебу было неприятно, что Крага так легко переметнулась к брату.

— Это моя ворона. Отдай сыр, — упрямо повторил он.

— А вот и не отдам. Попробуй, отними! — засмеялся Гордей.

Он кружил вокруг Глеба, держа сыр так, чтобы тот не мог его достать. Крага с любопытством наблюдала за мальчиками, а потом вдруг подскочила к Гордею и клюнула его в щиколотку.

— Ай! — воскликнул он и хотел пнуть обидчицу, но та извернулась и снова клюнула его в ногу.

— Ах ты, тварь! — Гордей со злостью кинулся на Крагу.

— Не тронь! — Глеб бросился ему наперерез.

Тяжело дыша, Гордей отступил. Ярость клокотала в нем, но он сумел взять себя в руки. Затевать драку было не в его правилах. Лишь дураки думают, что можно решить спор кулаками. Он предпочитал другие методы, чтобы одержать победу. Гордей, высокомерно вскинув голову, с прищуром посмотрел на брата, швырнул сыр на землю и презрительно поморщился:

— Подавись!

Он развернулся и пошел прочь, как всегда, уверенный в себе.

Глеб присел на корточки возле Краги. Ворона горделиво покосилась на мальчика, будто хотела сказать:. Но на душе у Глеба скребли кошки. Он знал, Гордей не прощает обид. Теперь, когда грот перестал быть тайной, не имело смысла оставлять Крагу здесь. Впрочем, Глеб давно хотел перенести больную птицу поближе к дому, и у него на примете даже было одно местечко. Уходя, Глеб погладил ворону по жестким перьям и пообещал:

— Подожди немножко. Завтра я заберу тебя отсюда.

— Краг, — понимающе отозвалась ворона.

Весь следующий день Глеб занимался обустройством нового жилья для Краги, а когда гнездо было готово, помчался при-вычной дорогой к потайному гроту. Продравшись сквозь зеленую изгородь, он присел возле скамьи и окликнул свою любимицу. Крага не отозвалась. Мальчик отправился на поиски, но вороны нигде не было. Глеб заволновался. Крага никогда не отходила далеко от грота. Чем дольше он звал ее, тем больше его охватывала тревога.

И тут он заметил в траве воронье перо. Дрожащими руками мальчик раздвинул ветви кустов и увидел Крагу. Птица лежала, раскинув крылья. Ее шея была вывернута и казалась неестественно длинной, а глаза были подернуты пленкой.

— Крага, — прошептал мальчик, понимая, что произошло самое страшное. Он не хотел верить, что Краги, которая еще недавно ждала его и забавно играла с ним, больше нет. Глеб не чувствовал, что плачет. Только щеки его вдруг стали мокрыми и солеными.

Мальчик, не разбирая дороги, кинулся во дворец. Задыхаясь от бега, он ворвался в детскую. Брат был там.

— Это ты… ты сделал это… — запинаясь, проговорил Глеб.

— Ты насчет вороны? — спросил Гордей, сразу поняв, о чем идет речь.

— Как ты мог?! Она ведь живая! — выкрикнул Глеб.

— До сих пор? — нахально усмехнулся Гордей.

Глеба затрясло от самодовольной ухмылки брата. Он вспомнил Крагу, жалким комочком лежащую на земле. Слезы застлали его глаза, и он кинулся на обидчика.

— Ты убил ее… ты…

— А ты докажи, что это я свернул ей шею, — увертываясь от ударов, съязвил Гордей.

— Я убью тебя! Слышишь? Я убью тебя! — крикнул Глеб, в ярости молотя кулаками.

Подоспевший воспитатель вовремя разнял драчунов. Узнав о потасовке между детьми, король помрачнел. Ссоры между сыновьями были нередки, но до драк прежде не доходило. Зачинщика нужно было наказать.

Дети, потупившись, стояли перед отцом.

— Итак, что произошло? — строго спросил король.

— Я его даже пальцем не тронул. Он сам напал на меня, — выпалил Гордей.

— Почему ты это сделал? — Отец повернулся к Глебу.

— Он убил мою ворону, — шмыгнул носом мальчик.

— Неправда! — с жаром возразил Гордей. — Он твердит про какую-то ворону, но я про нее знать не знаю. Может, ее задушила кошка.

— Он все врет! — выкрикнул Глеб, но отец оборвал его:

— У тебя манеры извозчика, а не принца. Изволь следить за своим языком и сейчас же извинись перед братом.

— Нет, — помотал головой Глеб, сам удивляясь тому, что он осмелился перечить отцу.

Король нахмурился. Он не привык к ослушанию.

— В таком случае ты наказан, — ледяным голосом произнес он. — На следующей неделе я собирался впервые взять вас обоих на королевскую охоту, но теперь со мной поедет только Гордей. А у тебя будет время подумать над своим поведением. И запомни, если ты еще хоть пальцем тронешь брата, тебе не поздоровится.

Глеб молчал. Что толку объяснять, когда тебя даже не желают выслушать. Выйдя из кабинета отца, он исподлобья глянул на Гордея и процедил:

— Подлый врун, ненавижу тебя.

— Вот как? Может, скажешь об этом отцу? — с издевкой произнес Гордей, а потом насмешливо добавил: — Запомни, все равно все будет по-моему.

Глава 4 Библиотечная крыса

Приближалось лето. Поздняя весна выткала поляны и перелески солнечным ковром одуванчиков и одела деревья свежей листвой. Во дворце готовились к празднованию десятилетия Гордея и Глеба. В день торжества король решил объявить имя своего преемника. Предсказание Ведуньи сбывалось.

Ночь запеленала землю в плотный кокон тишины. Мир отдыхал после длинного майского дня, лишь Злата лежала без сна, глядя на звёздное небо за окном. Вдруг тёмное облако закрыло ночные светила. Оно стремительно приближалось. Ещё мгновение, и в оконном проеме вырисовался силуэт женщины в юбке, длинный подол которой развевался, подобно стягу. Злата обмерла. Она поспешно зажгла светильник и увидела Ведунью. Ведьма слезла с подоконника и, подоткнув шлейф юбки, кивнула хозяйке опочивальни.

— Вижу, тебе не спится, красоточка. Уж не меня ли ждёшь? — сладкоголосо пропела старуха.

— Уйди. Нам не о чем с тобой говорить, — сказала Злата, обретя дар речи.

— Вот как? Тогда, дорогая моя, я открою тебе маленький секрет. У тебя только один сын, а второй — подкидыш, которого я сотворила с помощью магии.

— Неправда!

— Думай, как хочешь, только если будешь упрямиться, кукушонок расправится с твоим птенчиком так, что и скорлупки не останется, — пригрозила ведьма.

Злата вспомнила о последней ссоре мальчиков. Если Ведунья не лжёт, то угроза Глеба расквитаться с Гордеем приобретала зловещий смысл.

— Кто мой сын?

— Тот, кто родился первым. Покорись и узнаешь его имя, — усмехнулась ведьма.

— Нет, — решительно возразила Злата.

— Что ж, будь по-твоему, упрямая девчонка. Распрощайся со своим сыночком, — зло выкрикнула Ведунья и исчезла.

Сквозняк пронесся по комнате, хлопнул створкой окна. Злата проснулась, открыла глаза и увидела, что спальня пуста. Небо на востоке посветлело. Ветерок чуть колыхал занавеску. Злата села на постели, окончательно пробуждаясь.

Наутро Злата рассказала мужу о словах Ведуньи, но он решил, что это лишь дурной сон. А когда она попыталась дознаться, который из мальчиков — первенец, никто не смог пролить свет на события того дня, когда родились близнецы. Оставалось искать ответ в летописи.

Злата была частой гостьей библиотеки и без труда отыскала шкаф, где хранились хроники королевской семьи, но стоило ей открыть дверцу, как она услышала требовательное:

— Закрой дверь, сквозит.

— Кто тут? — испугалась Злата.

Из-за манускриптов высунулась недовольная крысиная морда. От неожиданности королева отпрянула. Крыса, видимо, испугалась не меньше, потому что тотчас скрылась в своём убежище. Некоторое время Злата стояла в нерешительности, а потом любопытство взяло верх над страхом. Она на цыпочках подошла к шкафу и, вытащив толстенный том, заглянула внутрь. Из-за книг вновь показался крысиный нос.

— Надеюсь, с тобой нет кошки, крысоловки и прочих подобных ужасов? — с опаской спросила его обладательница.

— Нет, а что ты делаешь в книжном шкафу? — поинтересовалась Злата.

Убедившись, что ей ничего не грозит, крыса вылезла из укрытия и нахально уселась на полке.

— Странный вопрос. Грызу гранит науки, конечно. Правда, иногда удаётся позаимствовать у библиотекаря кусочек-другой сыру. Это, конечно, вкуснее и, главное, витаминов больше.

— Это ты в библиотеке научилась разговаривать? — спросила королева, с любопытством разглядывая учёную крысу.

— Вот ещё! Я с рождения не немая. У нас в роду испокон веку немых не было, — фыркнула крыса.

— Что-то я не замечала, чтобы крысы умели говорить по-человечески, — усмехнулась Злата.

— По-человечески ты не понимаешь. Просила ведь тебя закрыть шкаф. Не люблю сквозняков. А в том, что мы можем с тобой поболтать, нет ничего удивительного. Ты заколдована.

— Глупости. Я уж давно расколдовалась, — возразила Злата, подумав, что крыса могла бы вести себя чуточку почтительнее.

— Это ты кому-нибудь расскажи. Если ты с рождения связана с волшебством, то никуда тебе от этого не деться. А что ты ищешь в моём шкафу? — вдруг спросила хвостатая собеседница.

— Летописи десятилетней давности.

— Это что-то из новенького? Не уважаю. Совершенно безвкусно. Куда как приятнее ознакомиться со старыми рукописями. Хочешь, покажу? — предложила обитательница шкафа.

— Спасибо, но я уже нашла то, что меня интересует, — отказалась Злата.

— Как знаешь, я просто хотела быть гостеприимной, — фыркнула крыса и юркнула в норку.

Злата достала нужный том, пролистала его от корки до корки и не нашла ни строчки о рождении близнецов. Захлопнув бесполезную книгу, она решительно постучалась в крысиную нору.

— Ну что ещё? — недовольно буркнула крыса, высунув нос.

— Скажи, это твоя работа? Ты съела страницу книги? — сердито спросила Злата.

— Вот ещё! Мне новомодные сочинения не по вкусу.

— Тогда почему здесь нет ничего о рождении принцев?

— А я почём знаю? И вообще, я поискала бы ответ в другом месте, — сказала крыса.

— Ты мне поможешь? — воспрянула духом Злата.

— Всё зависит от того, как поставить вопрос, — глубокомысленно произнесла крыса и пояснила:

— Если ты спрашиваешь, могу ли я тебе помочь за здорово живёшь — это одно, а если каждый день после этого я стану получать кусок сыра и ванильный сухарик, то это совсем другое дело.

— Ну конечно, ты получишь и сыр, и сухарики, а по воскресеньям даже медовый пряник, — пообещала Злата.

— Что ж, я чувствую, как моё желание помочь тебе возрастает с каждой минутой, — удовлетворённо кивнула крыса.

— Я сегодня же попрошу библиотекаря приносить тебе еду.

— Что?! Если ты расскажешь о нашем разговоре этому кровожадному злодею, я тебя больше знать не хочу!

По правде говоря, добродушный, сухонький библиотекарь походил на кровожадного злодея не больше, чем крыса на жирафа, поэтому Злата не поняла, что так сильно возмутило её собеседницу. Между тем крыса, нервно расхаживая по полке, недовольно бубнила себе под нос:

— Сначала он таскал сюда кошку, потом ставил капкан, а теперь того и жди, насыплет мне в обед крысиного яду.

— Он тебе ничего не сделает, честное королевское. Только обещай, что не станешь портить книги, — сказала Злата.

— Стану я бумагу грызть, если меня будут кормить ванильными сухарями! — воскликнула крыса и, решив, что королевскому слову можно верить, добавила: — Я бы прямо сейчас тебе помогла, но на голодный желудок ничего на ум не идёт.

Свесив голову набок, она выжидающе уставилась на Злату бусинками глаз, и той ничего не оставалось, как идти за сыром. Подкрепившись, крыса вытерла лапами мордочку и потянулась.

— Ну что ж, после такого сытного обеда не грех и отдохнуть.

Она юркнула в норку, но Злата успела ухватить её за хвост.

— Постой, серая плутовка. Ты ведь обещала мне помочь. Если не сдержишь слово, завтра вместо сыра я принесу кота с острыми когтями.

— Разве я отказываюсь? Только сейчас поздно, вернее, рано. В общем, он приходит ночью, когда здесь никого нет.

— Кто приходит? — не поняла Злата.

— Чародей. Кроме него, тебе никто не поможет.

Крыса была права. Чтобы раз и навсегда отвадить назойливую Ведунью, самое разумное — обратиться к волшебнику.

— Спасибо. Я сегодня же приду с ним повидаться, — сказала Злата, но серая советчица помотала головой:

— На твоём месте я бы спряталась здесь, чтобы застать его врасплох. Стоит ему услышать, как кто-то идёт, его и след простынет. — Крыса перешла на таинственный шёпот: — Он читает очень запрещённые книги. Только, чур, об этом молчок.

— Какие? — также шёпотом спросила Злата.

— Мне откуда знать? Я нелюбопытна.

Глава 5 Подарок

Злате не составило труда достать ключ от библиотеки — ведь для королевы во дворце не существует запоров. Когда библиотекарь удалился к себе в мансарду, она проскользнула в хранилище знаний. Здесь стояла торжественная тишина, а воздух был пропитан ни с чем не сравнимым запахом книжной пыли и мудрости.

Чтобы скоротать время, Злата решила побеседовать с крысой, но та скрылась в норке и в страхе пропищала:

— Меня здесь нет и не будет! Не хватало еще, чтобы Чародей прознал, кто про него наболтал.

Злате не терпелось раскрыть тайну ночных визитов волшебника в библиотеку. Она терялась в догадках, что за загадочные книги влекли его сюда. Притаившись за шторой, она стала ждать. Сидеть без дела в потемках было тоскливо, и Злата не заметила, как задремала. Ее разбудил бой часов на городской ратуше. Насчитав двенадцать ударов, Злата похолодела. В такое время добрые волшебники спят, и лишь темные силы выходят на промысел. Жизнь научила ее не принимать помощи от сил зла, потому что это всегда оборачивается бедой. Она кляла себя за то, что послушалась крысу и отправилась на встречу с неведомым чародеем, корпевшим по ночам над запретными книгами.

Злата решила уйти, но лишь только она хотела выйти из-за портьеры, как вдруг прямо из стены появилась рука с фонарем, а потом, подобно призраку, для которого не существует преград, в комнате возник незнакомец. Одет он был, как и подобает чародею, в черный плащ со звездами и такую же остроконечную шляпу. Волшебник опасливо огляделся и крадучись направился к стеллажу. Взяв с полки толстенный том, он поудобнее уселся в кресло и погрузился в чтение.

Злату обуревало любопытство, ради какой книги Чародей, точно вор, приходит под покровом ночи? Она осторожно высунулась из-за шторы и заглянула волшебнику через плечо.

Услышав шорох, маг обернулся. Брови его удивленно поползли вверх. Минуту он и Злата молча смотрели друг на друга, а потом Чародей захлопнул книгу и обреченно сказал:

— Так я и знал, хорошим это не кончится. Признавайся, почему ты здесь прячешься?

Злата не привыкла отступать перед опасностями.

— Я вовсе не прячусь, — не выказав робости, с достоинством произнесла она. — А вот вы что скрываете?

Чародей пристально посмотрел на женщину и неожиданно предложил:

— Давай договоримся: ты никому не расскажешь о моей маленькой слабости, а я выполню любое твое желание.

Злата отрицательно покачала головой. Она не собиралась принимать подарков от волшебника, который мог на поверку оказаться злым колдуном. Чародей по-своему понял ее отказ.

— Тебе этого мало?! Я выполню два твоих желания и обещаю, что больше сюда не приду. Прежде я много раз давал себе зарок отказаться от приключенческих книжек. Но теперь с этим в самом деле придется покончить.

— Так вы приходите в библиотеку, чтобы почитать обыкновенные романы?! Но что же в этом плохого? — изумилась Злата.

— Как это что? Волшебникам полагается читать только научные или магические труды. Если узнают, что я увлекаюсь приключениями, меня засмеют. А то и вовсе сочтут, будто я из ума выжил. Соглашайся на два желания, это честная сделка.

Узнав, что тайна ночных визитов Чародея объясняется так просто, Злата не сдержалась и тихонько рассмеялась:

— А я-то думала! Не беспокойтесь, от меня никто ничего не узнает. Но если вы добрый волшебник, то мне и впрямь нужна ваша помощь.

Внимательно выслушав рассказ Златы, Чародей недоуменно пожал плечами:

— Вряд ли волшебство поможет тебе узнать, кто твой сын. Никто лучше матери этого не скажет.

— Я догадываюсь, но… — Злата умолкла.

— Но тебе нужно, чтобы в это поверили и другие, — улыбнулся маг. — Есть у меня одна вещица, которая может тебе пригодиться.

С этими словами волшебник встал с кресла и исчез за стеллажами. Злате не оставалось ничего другого, как ждать. Вскоре Чародей появился вновь. В руках у него был видавший виды медный кубок, похожий на те, что собирают старьевщики. Он вручил сосуд Злате и торжественно произнес:

— В тот день, когда мальчикам исполнится десять лет, они должны будут испить из этого кубка. Он укажет настоящего принца и разоблачит самозванца.

— О, я вам так благодарна! — воскликнула Злата. — Пожалуйста, берите здесь любые книги, какие пожелаете.

— Нет, я дал слово, что покончу с моей слабостью, а маг не имеет права нарушать обет, — грустно вздохнул Чародей.

Злата на мгновение задумалась и лукаво улыбнулась:

— Кажется, у меня есть еще одно желание, которое вы обещали исполнить? Так вот, я хочу, чтобы вы не таясь брали книги, какие вам нравятся, ведь они развивают фантазию и с ними творить чудеса гораздо легче.

Глава 6 Заброшенный замок

Весть о подарке Чародея скоро долетела до Ведуньи. Хитрый план рушился, но старая колдунья не думала сдаваться.

— Что ж, если Злату мне не заполучить, то мальчишка от меня не вырвется, — решила она.

Близился день королевской охоты. Нужно было без промедления браться за дело. Ведьма криво усмехнулась и речитативом произнесла:

Тайна давняя моя, Выйди из небытия. Явью стань, забытый прах, И на сломанных часах Пусть пробьет тот час, когда Во дворец придет беда.

Рано утром, едва солнце окропило вершины деревьев розовыми брызгами восхода, вся придворная знать была готова к выезду на охоту. Дамы щеголяли друг перед другом в костюмах амазонок и кокетничали с кавалерами, которые, в свою очередь, с видом бывалых охотников гарцевали перед дамами и похвалялись прежними успехами. Каждый надеялся стать героем дня. Волнение всадников передалось лошадям, и кони в нетерпении переступали копытами, готовые по первой же команде сорваться в галоп. Егеря вывели псов. В предвкушении гонки собаки рвались с поводков. Смех, возбужденные крики, лай гончих псов — все это походило на праздник. На ступенях дворца появился король с сыном. Рога протрубили, возвещая начало охоты, и кавалькада двинулась в путь.

Гордей ехал рядом с егерем, которого к нему приставил отец. Мальчик был разочарован. Вместо настоящего ружья ему позволили взять всего лишь дробовик, годный разве что пугать ворон.

«Я отдал бы душу, только бы добыть трофей самому», — с досадой подумал Гордей.

Стоило этой мысли промелькнуть у него в голове, как егерь свернул с тропы, наказав принцу ждать. Гордей стиснул зубы от негодования: как смеет слуга диктовать сыну короля? Недолго думая, он нарочно направил коня в другую сторону от тропы. Не успел мальчик проехать несколько шагов, как из кустов прямо под копыта коня выскочил заяц. От испуга зверек высоко подпрыгнул, метнулся в сторону и скрылся в зарослях. Сердце у Гордея учащенно забилось. Он пришпорил коня и направил за зайцем.

Скакать по лесу оказалось нелегко. Заяц, спасая свою жизнь, петлял и кружил по самым труднопроходимым местам. Ветки деревьев цеплялись за одежду и хлестали принца по лицу, но азарт охотника завладел им. Погоня пьянила. Заяц начал уставать. Он подпускал мальчика все ближе и ближе. Гордей предчувствовал скорую победу, но тут потерял след. Он осадил коня и замер. Долгое время принц стоял, боясь шелохнуться, и его терпение было вознаграждено. Сквозь просвет между деревьями он увидел зайца. Тот сидел столбиком в нескольких шагах от охотника и топорщил уши, пытаясь понять, с какой стороны ему грозит опасность. Почуяв человека, он взвился и поскакал прочь. Подгоняемый досадой, Гордей ударил коня шпорами и кинулся за зверьком. Заяц уводил его все дальше и дальше, но в пылу погони мальчик не задумывался о том, что может заблудиться. Неожиданно зверек исчез, как сквозь землю провалился.

Гордей встал как вкопанный, прислушиваясь и выжидая, когда упущенный трофей вновь обнаружит себя шорохом, шелестом или качнувшейся веткой. Ожидание затягивалось. Охотник обследовал ближайшие заросли, но напрасно. Потеряв надежду напасть на заячий след, мальчик повернул назад и только теперь заметил, что вокруг нет ни одной тропы. Гордей закричал, но на крик никто не отозвался. Вспоминая наставления егеря, мальчик пытался по сломанным веткам и примятой траве определить, откуда прискакал, однако лишь больше запутывался. Он метался из стороны в сторону, звал егеря, но ответом была тишина.

Вдруг небо потемнело. Над лесом повисла огромная сизая туча. Все разом стихло. Пугливо оборвался птичий гомон. Даже листва прекратила перешептываться в кронах деревьев. В настороженном, примолкшем лесу конский храп казался неестественно громким. В сумерках темные стволы и корявые сучья деревьев походили на затаившихся чудищ. Мальчика охватила паника. Он осадил коня, чтобы звуками не привлекать к себе внимания. И вдруг в полной тишине раздался бой башенных часов.

Гордей вздрогнул. В лесной глуши звук курантов казался более чем странным. Как здесь могли оказаться часы? Подгоняемый любопытством, принц направился туда, откуда доносился мелодичный звон, но всегда такой послушный конь заржал и попятился. Гордей ударил норовистого скакуна пятками по бокам, понукая идти вперед, но тот заупрямился. Принц в ярости хлестнул его плетью. Издав пронзительное ржание, конь вздыбился. Мальчик ухватился за поводья, чтобы удержаться в седле, но, не в силах совладать со взбесившимся скакуном, упал на землю. Почувствовав свободу, конь поскакал прочь.

Гордей остался один, однако это не обескуражило его. Если где-то неподалеку живут люди, они наверняка будут рады помочь наследному принцу. Прихрамывая после падения, мальчик заковылял вперед. Лес становился все более густым и темным, а может, надвигающаяся гроза делала его таким суровым и неприветливым, но мальчик уверенно продирался сквозь заросли папоротника и крапивы, точно кто указывал ему дорогу.

Внезапно деревья расступились, и Гордей оказался перед крепостными стенами. С первого взгляда было видно, что замок давно пустует. Дорога, ведущая к воротам, густо поросла травой и мелким кустарником. Стены почернели, точно обуглились после пожара. Кое-где в трещинах торчала молодая березовая поросль. Главная башня покосилась. Гордей с сомнением поглядел на часы. Неужели он слышал в лесу бой этих искореженных курантов? В заброшенном замке было что-то зловещее, но все же вид творения человеческих рук вселил в Гордея спокойствие, и он двинулся к воротам.

Грозовая туча опустилась еще ниже. Вершины елей вспороли ее, и на землю упали первые крупные капли. Пока дождь не припустил вовсю, Гордей понесся к спасительному крову. Он стремглав влетел в распахнутые ворота, пересек двор и, вбежав на крыльцо, толкнул дубовую дверь. Проржавевшие петли натужно заскрипели, но дверь подалась, пропуская гостя внутрь. Стоило Гордею оказаться под крышей, как на землю обрушились потоки ливня. Стихия отрезала принца от внешнего мира, заставляя остаться здесь.

Принц ожидал увидеть следы пожарища, но, несмотря на запустение, в замке ничто не говорило о бедствии. Судя по всему, когда-то здесь жил очень богатый вельможа: убранство комнат было достойно королевского дворца. Даже погребенная под вековым слоем пыли мебель выглядела шикарной. Свет едва проникал внутрь через витражи, затянутые густой вуалью паутины. Чувствуя себя первооткрывателем, Гордей отправился исследо-вать свое временное пристанище.

Переходя из комнаты в комнату, мальчик с интересом разглядывал забавные безделушки и гобелены на стенах. Скоро он оказался в зале, посреди которого стоял белый рояль. На стене висел портрет темноволосой девушки удивительной красоты. В ней было что-то загадочное и колдовское. Гордей никогда не встречал ее среди придворных. Интересно, где теперь эта таинственная незнакомка и почему она покинула замок?

Вдруг он услышал чей-то смешок. Мальчик пугливо обернулся и увидел старуху с вытянутой лисьей физиономией, в линялой рыжей юбке и таком же капоре. Она засеменила к принцу. Гордея прошиб холодный пот. Старуха не оставляла следов. На паркете, где она ступала, по-прежнему лежал девственно ровный слой пыли. Не в силах пошевелиться, мальчик прирос к полу от страха. Ничего удивительного, что замок пустует, если здесь обитают привидения.

— Сгинь, провались! — пролепетал Гордей.

Перехватив его взгляд, старушенция усмехнулась и взмахнула шлейфом юбки. Как по мановению волшебной палочки, на полу за ней протянулась цепочка следов.

— Экий ты пугливый, — хихикнула старуха. — Тебе незачем бояться. Я могу тебе хорошую службу сослужить, Гордеюшка.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил принц, постепенно приходя в себя и смекнув, что старуха не посмеет причинить вред сыну короля.

— Работа у меня такая — все знать да ведать. Меня так и зовут: Ведунья. Ох и много я тайн перезнавала на своем веку! Одну могу и тебе рассказать. Про тебя и про Глебушку.

— Про брата?

— В том-то все и дело, что не брат он тебе. Только один из вас настоящий принц крови, — сказала Ведунья.

— Этого не может быть. Мы близнецы, — возразил Гордей.

— Не все то истина, что на виду лежит, — загадочно проговорила старуха и поманила принца за собой.

Гордей невольно посмотрел на пол. На сей раз там, где ступала старуха, как и полагалось, оставались отпечатки ног.

«Никакое она не привидение, — подбодрил себя Гордей. — Обыкновенная ключница, из тех, что живут в доме в отсутствие хозяев». И все же он немного помедлил, прежде чем последовать за странной обитательницей заброшенного замка.

Глава 7 Тайна разбитого зеркала

Ведунья двигалась на удивление шустро. Казалось, она растворяется в воздухе и возникает вновь чуть дальше. Здравый смысл сделал еще одну робкую попытку остановить мальчика, но любопытство пересиливало страх и властно влекло Гордея за ведьмой. Наконец старуха остановилась, толкнула дверь и, пропуская гостя вперед, торжественно произнесла:

— Милости прошу.

Гордей нерешительно переступил порог. Комната, в которой он оказался, выглядела обжитой. В вазах стояли живые цветы, а на ломберном столике были раскинуты карты.

— Кто здесь живет? — спросил Гордей.

— Это будуар герцогини Агнессы, владелицы замка, но с тех пор как она покинула его десять лет назад, ты первый, кто переступил этот порог.

— Чушь! За десять лет здесь все обветшало бы, как и везде. Посмотри, цветы в вазах совсем свежие, — возразил принц.

— С исчезновением Агнессы время в этой комнате остановилось, но теперь пробил час и башенные часы вновь пошли. Давненько я поджидала сей момент, — сказала старуха.

Она вперилась в Гордея сверлящим взглядом, от которого у того поползли по спине мурашки., — подумал мальчик.

Ведунья, прочитав его мысли, покачала головой.

— Напрасно ты думаешь, что я тронулась умом. От судьбы не убежишь. Хочешь узнать тайну заброшенного замка?

Приступ страха у Гордея прошел так внезапно, что мальчик сам удивился своему спокойствию. В нем словно жили два человека. Одного пугали заколдованный замок и старуха-ведьма, а в другом — лишь разжигали любопытство.

— Ты и сама не прочь ее открыть, — с ухмылкой сказал он.

— А ты умен. В тебе есть королевская закваска, — одобрительно сказала Ведунья.

— Еще бы. Я — сын короля.

— Если так, то ты не испугаешься заглянуть в самого себя.

Старуха толкнула невидимую дверцу, и в стене открылся вход в потайную комнату. Ведунья прошмыгнула внутрь и кив-ком пригласила Гордея следовать за ней. У мальчика возникло предчувствие, что сейчас должно свершиться что-то значительное. Охвативший его азарт вытеснил все чувства, кроме страстного желания узнать тайну, которую хранила мрачная комната, обтянутая черным шелком. У стены стояло трюмо. Сверху вниз стекло пересекала трещина, похожая на молнию.

— Подойди к зеркалу. Только оно может поведать тебе правду. Если ты сын короля, то увидишь себя, если нет, ты увидишь… — Старуха замолчала.

— Что? Что я увижу? — с волнением переспросил принц.

— Что надо, то и увидишь, — усмехнулась ведьма.

Она подтолкнула мальчика вперед, и тот медленно, на неверных ногах сделал несколько шагов к трюмо. Из зеркальной глубины к нему так же осторожно и опасливо шагало его отражение. В полумраке комнаты фигура в зеркале казалась расплывчатой и неясной, и только когда мальчик был на расстоянии вытянутой руки от стекла, он увидел в нем свою бледную копию. Гордей испытал облегчение, будто он и впрямь мог увидеть в зеркале нечто неведомое и страшное.

— Похоже, ты настоящий сын короля, — хихикнула Ведунья. — Как, говоришь, тебя зовут?

— Гордей.

— Когда ты родился?

— Третьего июня.

— Где?

— Во дворце.

— Что для тебя важнее всего на свете?

— Власть, — не задумываясь, отчеканил принц.

В тот же миг по трещине пробежала искра. Молния полыхнула. Зеркальная поверхность затуманилась и подернулась рябью. Едва колыхание успокоилось, в таинственной глубине трюмо проступила темная фигура. Гордей вскрикнул. Вместо собственного отражения из зеркала на него смотрела девушка с портрета. Мальчик протер глаза, но герцогиня по-прежнему надменно взирала на него из рамы. Гордей был в недоумении.

Если это фокус, вроде тех, что показывают в цирке, то зачем старухе проделывать такой трюк? Может, она хочет помешать ему взойти на трон? Ярость настолько ослепила Гордея, что он забыл об осторожности.

— Лжешь! Ты все это нарочно подстроила! — закричал он и размахнулся, чтобы разбить несносное зеркало, но невидимая сила удержала его, и рука безвольно опустилась на зеркальную гладь. Девушка в точности повторила движение мальчика. Стоило Гордею коснуться холодной поверхности стекла, как их ладони встретились и мальчика охватило странное чувство, будто он и незнакомка в зеркале — одно целое.

— Добро пожаловать домой, Агнесса! — Ведунья шаркнула ногой и склонилась в почтительном поклоне.

— Почему она появилась? Откуда я знаю ее? — спросил Гордей, не отрывая руки от зеркала, чтобы не разорвать связующую нить.

— Десять лет назад ты был герцогиней. Это я превратила Агнессу в новорожденного мальчишку. Твой облик может обмануть кого угодно, но зеркало не лжет.

Внезапно до Гордея дошел смысл слов ведьмы. Мечты о троне рушились. Он в ужасе отпрянул от трюмо и вскрикнул:

— Но ведь это значит, что не я наследник престола?! Ни за что! Ты лжешь! Я сын короля и если прикажу, тебя изжарят на костре за колдовство! — Принц в ярости топнул ногой, а потом вдруг расплакался.

— Ну вот, то серчаешь, то рыдаешь. Чисто Агнесса, — поцокав языком, сказала Ведунья и продолжала: — Слушай меня внимательно. Ты думаешь, что заблудился и оказался здесь случайно? Ничего подобного. Час пробил, и я призвала тебя, чтобы поведать о тайне твоего рождения.

По мере того как Ведунья вела рассказ, в памяти Гордея вспыхивали и гасли искры стертых воспоминаний. Когда старуха закончила свою историю, он немного помолчал, а потом надменно посмотрел на нее и холодно произнес:

— Ты ожидаешь, я стану благодарить тебя за то, что ты открыла мне правду? Напрасно старалась. Или ты надеешься получить выкуп за молчание?

— Скоро все само собой откроется, — сердито проговорила старуха и добавила: — Слышал ли ты о кубке Чародея?

— Конечно. В день рождения отец подарит его своему преемнику. Надеюсь, он достанется мне, — сказал Гордей.

Ведунья покачала головой.

— И это будет твоим концом, глупый мальчишка. Кубок-то не простой, а волшебный. Он даст силу настоящему королевичу и разоблачит самозванца. Стоит тебе сделать из него хотя бы глоток, и, может статься, ты снова обернешься Агнессой, но уже не такой молодой и хорошенькой, как на портрете.

При этих словах Гордей побледнел. Значит, все-таки придется отказаться от короны? Неужели нет выхода? Но старуха явно давала понять, что она на его стороне.

— Ты поможешь мне? — спросил он.

— А как же! Не сомневайся, — ответила Ведунья.

С поддержкой старухи Гордей почувствовал себя увереннее. Его не пугало, что она ведьма., — решил он, а вслух предложил:

— Может, подсыпать Глебу в кубок яд?

Ведунья зашлась сухим дробным смехом, точно поперхнувшаяся курица.

— А ты не изменился! Ты, как и прежде, считаешь яд лекарством от всех бед. Но не все так просто. Не забывай, что ты — лишь копия принца. Пока существует кубок, ты будешь жить в страхе разоблачения. С волшебными вещами не шутят.

— Тогда надо похитить кубок, — выпалил Гордей.

— Наконец-то догадался. Этим мы и займемся. Остается только подбить твоего братца сделать это.

— Глеба?! Зачем?

— Предоставь все мне. От тебя требуется только устроить наше свидание. Ведьма не может явиться к человеку без приглашения. Нужно, чтобы он сам ко мне пришел, и в этом ты должен мне помочь.

Гордей повеселел. Мечта о власти вновь обретала реальность. Выслушав наставления Ведуньи, он согласно кивнул:

— Я сделаю, как ты говоришь.

— Вот и славненько. Раз так, у меня для тебя подарочек.

Ведунья порылась в потертом ридикюле и достала медальон из червонного золота. В середине его была выгравирована змея, а по краям — непонятные каббалистические знаки.

— Когда-нибудь этот амулет даст тебе такую власть, о которой ты и не помышлял. А пока он послужит связующей нитью между нами. А теперь ступай. Ты вернешься во дворец увенчанный славой и впервые узнаешь, как сладок ее вкус.

Когда конь Гордея прискакал без седока, король не на шутку обеспокоился. Он призвал насмерть перепуганного егеря, но оказалось, что тот уже давно безуспешно ищет мальчика. Переполошенные охотники разъехались в разные концы на поиски принца. Гончих собак направили по следу. Лес огласился топотом копыт и ауканьем. Король был в отчаянии. Он корил себя за то, что взял сына на охоту, ведь тот еще совсем ребенок.

Вдруг издалека донесся голос Гордея. Король пришпорил коня и, не обращая внимания на заросли, прямо по бездорожью поскакал на оклик. Придворные последовали за ним. Скоро всадники выскочили на поляну и увидели принца. Спешившись, король бросился к сыну и крепко обнял его.

— Как ты оказался здесь? Что произошло? — спросил он, все еще не в силах прийти в себя от пережитого волнения.

— Я подстрелил лань, а когда спешился, чтобы ее осмотреть, мой конь неожиданно ускакал, и я решил подождать здесь, пока вы меня найдете. Не мог же я бросить свой первый трофей.

Только теперь все с удивлением заметили лежащую неподалеку тушу. Подстрелить лань во время первой охоты пугачом вместо охотничьего ружья да еще в одиночку было невероятным везением. Все были так изумлены, что никому и в голову не пришло, отчего хорошо вышколенная лошадь вдруг покинула хозяина. Все радовались, что мальчик нашелся.

— Я горжусь тобой. У меня растет достойная смена, — похвалил сына король.

— Надеюсь, я не разочарую тебя, отец, — многозначительно улыбнулся Гордей.

Глава 8 Уговор

Во дворце только и говорили, что о небывалом успехе Гордея на охоте. Чем больше король гордился одним сыном, тем нетерпимее относился к другому. Он не понимал нежелания Глеба помириться с братом и считал это упрямством из зависти. Глеб молча сносил обиду. Он с радостью доставил бы удовольствие отцу, но не мог простить Гордею гибели Краги. Гордей упивался славой, и никому не приходило в голову, что он люто завидует Глебу, единственному законному сыну короля, и именно поэтому не упускает случая унизить брата.

— Ты, слабак, даже мышь не подстрелишь. Признайся, что тебе не даёт покоя мой успех, — ехидничал Гордей.

— Ничуть.

Глеб не кривил душой. Его не прельщала охотничья слава. И он не смог бы выстрелить в лань. Может быть, Гордей прав, называя его слабаком, зато лань была бы жива.

— Врёшь, ты завидуешь мне. Иначе не ходил бы всё время с постной миной, — настаивал Гордей.

— Отстань, — огрызнулся Глеб и побежал прочь.

Спрятавшись в кустах в зимнем саду, он размышлял о том, как объяснить отцу, что его мучает не зависть, а несправедливость. Почему отец не хочет понять его и Гордей в глазах других всегда оказывается прав? Глебу было тяжело, как никогда.

«Ну и пусть носятся со своим Гордеем. Вот возьму и убегу из дома», — подумал он и мысленно представил себе как будет жить вдали от семьи, одинокий и гордый. Но тут же был вынужден признать, что у него не хватит на это решимости.

Ветки раздвинулись, и в убежище Глеба заглянула Злата. В последнее время она внимательно присматривалась к мальчикам. Гордей, несмотря на вежливость и примерное поведение, был чужим. Она чувствовала, что её сын — Глеб. Жаль, король думал иначе, но Злата надеялась, что волшебный кубок поможет восстановить истину.

— Вот ты где! А я тебя везде ищу— Она обняла сына и потрепала его по вихрам.

От её ласки все глубоко спрятанные обиды Глеба вдруг выплеснулись наружу, и он, зарывшись лицом в пахнувшее духами платье, горько заплакал. Ему захотелось поделиться своими бедами, рассказать про Крагу. Пусть Гордей называет его маменькиным сынком, но с мамой легко, она всё понимает и может помочь. Однако слова не успели сорваться с его губ. Злата сказала:

— Не плачь. Настанет час, и ты добьёшься успеха.

На Глеба точно вылили ушат холодной воды. Он отстранился от матери и с болью воскликнул:

— Ты тоже думаешь, что я завидую ему!

— Я так вовсе не думаю. Просто сегодня ты видишь мир в мрачном свете, а завтра всё будет иначе, — улыбнулась Злата.

— Нет! Ничего не будет иначе! Никогда!

Он вырвался из рук матери. Хорошо, что он не успел ей ничего рассказать. Она, как все, нарочно успокаивает его, а сама думает, что Гордей лучше, смелее и сильнее. Если бы Крага была жива, он побежал бы к ней, но у него не осталось никого. Злата не стала догонять сына. Сейчас он был глух к словам утешений. Нужно дать ему время побыть одному. На душе у неё было неспокойно.

После ужина Глеб сидел в своей комнате, пытаясь отвлечься чтением, когда дверь приоткрылась и к нему заглянул Гордей. Визит брата не сулил ничего хорошего.

— Зачем пришёл? — без намёка на дружелюбие спросил Глеб.

— Вовсе не из радости тебя видеть. С тобой хочет встретиться одна старуха.

— Какая еще старуха?

— А я откуда знаю? Нищенка. Я её никогда прежде не видел. Я просто передаю ее просьбу.

Глеб насторожился. Гордей был не из тех, кто оказывает услуги бедным старушкам.

— Что ей от меня нужно?

— Это ты у неё сам спроси. Как стемнеет, она будет ждать тебя у заросшей беседки возле статуи Пана.

Выточенная из чёрного мрамора статуя находилась в самом глухом конце парка. Среди детей о ней ходили зловещие легенды. Даже днём мало кто из ребят отваживался ходить к Пану в одиночку, а уж после сумерек на такой подвиг не решился бы даже самый отчаянный сорванец.

— Я не сумасшедший, — отказался Глеб.

— Как знаешь. Я тебе все передал, а если ты струсил, так и скажи. Держи. — Он сунул в руки брата ветку бузины. — Старуха просила воткнуть её возле входа в беседку. Но теперь это неважно, всё равно ты не пойдёшь, — презрительно усмехнулся Гордей.

До Глеба только сейчас дошло, что никакой старухи нет и в помине. Брат решил поиздеваться над ним. Он знал, что ни у кого не хватит смелости ночью пойти к Пану, зато завтра раззвонит каждому про его трусость да ещё всё приукрасит.

— Я пойду! — неожиданно для себя выпалил Глеб.

— Зря. Я бы на твоём месте не ходил, — сказал Гордей, насмешливо глядя на брата.

— С каких это пор ты обо мне печёшься? — с вызовом спросил Глеб. Отступить теперь, значило бы окончательно признать свою никчемность.

— Неужели пойдёшь? — деланно удивился Гордей.

— Завтра утром можешь проверить: ветка будет на месте.

Глава 9 Встреча у беседки

Оставшись один, Глеб пожалел, что затеял спор с братом, но пути к отступлению не было. Смеркалось. Он незаметно выскользнул из дворца. Небо ещё не успело потемнеть и было подёрнуто лиловым шифоном сумерек, но в тех местах, где деревья образовывали свод, уже затаилась тьма. В листве каштанов, стоявших, точно часовые, вдоль центральной аллеи, как стеариновые свечи, тускло светились конусы белых цветов, распространяя тонкий сладкий аромат. Живая ограда стояла непроницаемой стеной, а подстриженные шары самшита в сумраке походили на головы притаившихся великанов.

Глеб вздохнул и, не давая себе времени на сомнения, широким шагом направился по аллее. Вдруг в просвете между деревьями мальчик увидел фигуру, закутанную в белый саван. Сердце его забилось часто-часто, точно после быстрого бега. Кому понадобилось в столь поздний час бродить в окрестностях дворца? Собрав всё своё мужество, Глеб перебежками добрался до кустов, осторожно раздвинул ветки и увидел… статую Афродиты, что испокон веков стояла возле фонтана, отражаясь в тёмном зеркале воды. Глеб невольно улыбнулся. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что большинство страхов и опасений существует лишь в нашей фантазии. Это открытие придало ему храбрости.

— Привидений нет, — подбодрил он себя и двинулся дальше.

Глеб нарочно громко шуршал гравием, чтобы доказать себе, что совсем не боится, ну разве только чуть-чуть. Однако, когда он свернул на узкую дорожку, ведущую к беседке, где стояла козлоногая статуя Пана, смелости в нём поубавилось. Кусты боярышника росли по обеим сторонам дорожки так густо, что ветви их переплетались друг с другом. Сумеречный свет почти не проникал в этот нерукотворный тоннель.

— Ничего страшного. Это всего лишь статуя, — шёпотом сказал Глеб и ступил под зелёный свод. Сделав пару шагов, он не выдержал и бегом, точно за ним гнались, помчался по аллее.

Выскочив из-под деревьев, мальчик остановился и перевёл дух. В угасающем свете заката ему показалось, что козлоногий Пан, лукаво прищурившись, язвительно улыбнулся. Глеб попятился, готовый припустить во все лопатки, но вспомнил про ветку бузины.

— Ты всего лишь статуя и не причинишь мне вреда, — вслух сказал мальчик, опасливо обходя Пана стороной.

Статуя молчала. Вокруг не было ни души. Глеб приблизился ко входу в беседку. Сердце его радостно забилось: он сумел победить страх и дойти до конца. Пусть Гордей в этом убедится.

Мальчик поспешно воткнул ветку бузины возле беседки и застыл, раскрыв рот от удивления. Стоило ветке коснуться земли, как та, словно по волшебству, вросла и стала давать побеги, на которых мгновенно набухали почки и распускалась листва. Не успел Глеб опомниться, как перед ним вырос высоченный раскидистый куст бузины. Лето только вступало в свои права, а куст был обсыпан зрелыми красными ягодами. Ноги у Глеба сделались ватными, на лбу выступили капельки пота.

— Значит, пришёл-таки. А я уж заждалась, — услышал он у себя за спиной незнакомый голос.

Глеб обернулся. Перед ним стояла престранная старуха. Она ловко подхватила шлейф рыжей юбки и подоткнула его за пояс, чтоб не путался под ногами. Вытянутая физиономия бабки расплылась в улыбке, но в прищуренных глазках, буравящих мальчика, не таилось и намёка на приветливость. У Глеба по спине пробежал холодок. В старухе было что-то ведьмовское.

— Не бойся бабушку. Я ведь для твоей пользы стараюсь, — сладко проворковала Ведунья.

— Я и не боюсь, — пятясь, прошептал Глеб.

— Вот и славно. Верно говорится: волков бояться — в лес не ходить. Коли пришёл, на попятную идти негоже, — кивнула она.

— Зачем вы хотели меня видеть?

— Чтобы открыть тебе страшную тайну, — Старуха огляделась, будто опасаясь, что кто-то мог подслушать их в этом уединённом месте, и заговорщически зашептала: — Вы с Гордеем не братья. Один из вас — подкидыш.

— Этого не может быть. Мы близнецы, — возразил Глеб точно так же, как прежде Гордей.

— Ваше сходство обманчиво. Это дело рук ма— гии. На самом деле только в одном из вас течёт королевская кровь. А другой — всего лишь двойник. При помощи колдовства можно сотворить и не такое, — хихикнула старуха и ткнула в Глеба костлявым пальцем, будто поставила точку под сказанным.

— Нет! Неправда! Я не подкидыш! — выкрикнул мальчик.

Звук собственного голоса придал ему смелости, и он с вызовом посмотрел ведьме в глаза.

— Ишь какой запальчивый! Конечно, ты самый что ни на есть истинный наследник престола, — согласилась старуха.

— Но ведь вы сказали…

— Разве я хоть словом обмолвилась про тебя, касатик? Гордей тебе не брат, а самозванец! — топнула ногой Ведунья.

Мальчик обескураженно глядел на колдунью, не веря своим ушам. Если всё это правда, то отец пожалеет, что был так несправедлив к нему. Может быть, старуха вовсе не ведьма? Мало ли что покажется ночью со страху. Во всяком случае из всех она единственная приняла его сторону а не Гордея.

— Но почему родители скрывают это от нас? — спросил Глеб уже без прежней настороженности и враждебности.

— Они и сами ничего не ведают. Разве твоя матушка стала бы скрывать от тебя такое? — притворно вздохнула Ведунья.

— Но как это случилось? — заинтересовался мальчик.

— Это старинная история. Давным-давно, когда тебя ещё на свете не было, в твою красавицу матушку влюбился Чародей. Но голубка на него и смотреть не хотела. Тут лиходей и затаил злобу. Притворился, будто простил ей, что за батюшку твоего вышла, а сам замыслил отомстить. Когда ты родился, Чародей наколдовал твоего двойника, чтобы тот стал королём вместо тебя, а твою матушку заточил бы в подземелье, — самозабвенно лгала Ведунья.

Глеб, затаив дыхание, слушал её рассказ, помимо воли проникаясь к ней доверием.

— Спасибо, что вы рассказали об этом, — поблагодарил он ведьму, не заметив, как на её липе мелькнула зловещая ухмылка.

— Спасибо будешь потом говорить. Слушай дальше. Чтобы действовать наверняка, Чародей подарил ей кубок, пообещав, что тот поможет выбрать наследника трона.

— Понятно, кубок укажет на брата, — догадался Глеб.

— Хуже. Ты примешь из кубка яд.

— Не может быть! Неправда! — с жаром воскликнул мальчик.

— Ещё какая правда, касатик. Провалиться мне на этом месте, если я вру— Старуха изо всех сил топнула ногой, словно проверяя твёрдость почвы.

— Нужно рассказать об этом маме.

— Ничего путного из этого не выйдет. Чародей внушил твоей матушке, будто я против неё замышляю. С тех пор она и слышать обо мне не желает. Я и с тобой встречаюсь тайком, чтобы на тебя немилость не навлечь.

Глеб смутился. Тайной встрече нашлось такое простое объяснение, а он-то посчитал старуху ведьмой.

— Может, сказать отцу? — предложил мальчик.

— А что проку? Разве он поверит, что родной сын ты, а не Гордей? Твоего братца он жалует больше.

Глеб вздохнул. Это было правдой.

— Но что же делать? Неужели нет выхода? — растерялся он.

— Отчего же? Есть средство. Выкради кубок, а там посмотрим, что делать, — посоветовала Ведунья.

Глава 10 Винарий

Расставшись с Ведуньей, Глеб вернулся ко дворцу и, прячась в тени деревьев, остановился, всматриваясь в освещенные окна. Сумерки уступили место ночи, но взрослая жизнь всё ещё кипела в комнатах и залах. Больше всего на свете мальчику хотелось оказаться дома, забраться в постель и, укрывшись с головой одеялом, сном отгородиться от страшной реальности, обрушившейся на него. Но ему предстояло пережить ещё одно ночное приключение.

Из открытого окна доносились музыка и смех. Как странно устроен мир: в тот самый миг, когда сердце Глеба сжималось от страха и отчаяния, другие радовались и веселились.

«Никому нет дела, если я отравлюсь из этого злосчастного кубка. Ну и пусть! Может, так лучше. Ещё пожалеют, но будет поздно», — подумал он. Ему стало до слёз жалко и себя, и маму, и отца, но тут в памяти всплыли слова Гордея: «Всё равно будет по-моему». И тотчас к Глебу вернулась прежняя решимость.

— По-твоему не будет, — прошептал он и, стараясь держаться незаметно, направился к винным погребам.

Луна поднялась высоко, щедро облицевав серебром стены здания. Лоза дикого винограда плотно прильнула к стене ладонями листьев. Мальчик раздвинул гибкие ветви и прошептал:

— Что незримо — появись! Чудо-дверца — отворись! Укажи мне путь, лоза, в мир, куда попасть нельзя.

Тотчас Глеб заметил в стене потайную дверцу. Она вросла в землю и покрылась мхом, видно, ею давно не пользовались. Стоило Глебу взяться за поржавевшее от времени кольцо, как дверца приоткрылась ровно настолько, чтобы его пропустить.

Просунув голову в щель, Глеб застыл на пороге. В помещении стояла темень. Подслеповатые полуподвальные оконца почти не пропускали лунного света. С раннего детства Глеб боялся темноты. Гордей подтрунивал и насмехался над его страхом, но Глеб, как ни стыдился своей слабости, ничего не мог с собой поделать. Непослушными пальцами мальчик зажёг свечу, которую ему предусмотрительно вручила Ведунья и, замирая от страха, протиснулся внутрь. Огонёк не мог разогнать чернильную тьму, но с ним всё же было веселей. Держась поближе к стене, Глеб пошёл вперёд, стараясь не думать о страшном.

Устойчивый терпкий запах вина и подвальной сырости прочно въелся в стены. По обеим сторонам погреба, точно пузатые великаны, возлежали огромные дубовые бочки, храня в своих утробах королевские вина из лучших виноградников страны. Чуть дальше на полках отсвечивали стеклянными боками бутылки. Они лежали под наклоном, пробками вниз, их донышки походили на жерла крошечных пушек, готовых салютовать в честь гостя.

Постепенно страх отступил перед мальчишеской фантазией, и Глеб не заметил, как дошёл до той части погреба, где стояли глиняные сосуды и хранились самые выдержанные вина, многие из которых видели на своем веку не одного короля. Мальчик один за другим внимательно осматривал их, пока не наткнулся на неприметный кувшин с вензелем в виде буквы «В» на боку. Сдерживая волнение, Глеб прошептал:

— Дух Винарий, пьяный джинн, виноделов господин, мне тебя увидеть нужно. Сослужи свою мне службу.

В кувшине раздался звук похожий на бульканье, но тут же всё стихло. Глеб тихонько постучал по глиняному боку кувшина.

— Джинн Винарий, вы тут?

Из сосуда снова донеслось непонятное урчание.

— Что-что? — переспросил Глеб.

— Кувшин открывай. В неволе не служу, — возмущённо пробурчал джинн.

Спохватившись, Глеб поспешно вытащил пробку и замер, с восторгом наблюдая, как из сосуда заструился розовый дымок. Он клубился, принимая очертания человеческой фигуры, а потом стал наливаться красками, пока не превратился в огромного, толстого, как бочонок, Винария. Одет он был несколько странно для джинна: в красный кафтан с золотым медальоном на толстой цепи и в чёрный цилиндр с пряжкой. Его улыбчивое лицо излучало такую радость и добродушие, что Глеб, даже если поначалу и трусил, полностью успокоился.

— Вы и есть джинн? — удивлённо спросил мальчик.

— Самый что ни на есть! Как говорится, слушаюсь и опьяняю, — рассмеялся Винарий.

— А я думал, что джинны ходят в чалме, — сказал Глеб.

— Обычные джинны и впрямь носят чалму, но они никуда не ходят. Они сидят в кувшинах. Заруби это себе на носу. И только я — великий джинн Винарий — умею бродить, не выходя из кувшина. За тройку тысяч лет я кое-чему научился, сынок.

— Вы такой старенький? — удивился Глеб.

— Это я-то старенький? Да я, знаешь, какой крепкий! Так ударю в голову, что неделю в себя не придёшь! — обиделся джинн.

— Я вам верю. Не надо, — поспешно отказался мальчик.

— Испугался? — захохотал Винарий, хватаясь за бока. — Не бойся. Я очень выдержанный. Это тебе кто угодно скажет. Итак, что заказывать будем: торжество, банкет или дружескую пирушку? По какому поводу? В честь какого праздника?

— Просто так.

— Ха! Ты далеко пойдёшь, сынок! В твои-то годы устраивать попойку безо всякого повода! — пророкотал громким басом джинн.

— Я не для себя, — оправдывался Глеб.

— А мне-то что, хоть для сивого мерина. Моё дело выполнить заказ. Как желаешь напоить своих друзей? Чтоб они были под мухой или под градусом? — уточнил Винарий.

— Мне нужно, чтобы они заснули и проспали до утра.

— Значит, до положения риз. Будет сделано.

Винарий подхватил с полки бутылку джинна и щедрым жестом вручил её мальчику.

— Держи. Это мой младший компаньон.

— Нет, это мне не подходит, — отказался Глеб.

— Тогда возьми вот это. Тоже крепкий джин. С ног сшибает, — похвалил Винарий, вручая Глебу темную пузатую бутылку.

— А написано «ром», — возразил мальчик.

— Это псевдоним. Я вообще из скромности в разных странах называюсь по-разному. Дело не в имени, а в сути. Если хочешь знать, в каждой из этих многочисленных бутылок и бочек сидит великий джинн Винарий. Так что, берёшь?

— Нет, это тоже не годится.

— Экий ты привередливый! Я тебе предлагаю лучшие, крепчайшие напитки. Какого рожна тебе нужно?! — возмутился джинн.

— А вы можете опьянять незаметно, ведь стражники на посту пить не станут. — Глеб осёкся, поняв, что сболтнул лишнее.

— Ты хочешь споить стражников? Вот это да! Ты ещё более шустрый, чем я думал, — захохотал Винарий.

Глеб готов был провалиться от стыда сквозь землю, по джинн ободряюще кивнул:

— Что стушевался?! Ты ведь не к кому-нибудь пришёл, а к Винарию, пьяному духу. Я сам грешен, бывает, спаиваю людей. Правда, моей вины в том немного. Весь секрет в пробке.

Винарий вручил Глебу обыкновенную пробку, какими закупоривают бутылки. Мальчик повертел её в руках, но, не найдя ничего необычного, переспросил:

— В пробке?

— Ну да. Я ведь не всегда был Винарием. Давным-давно, когда вина не было и в помине, меня звали Сокодел. Был у меня большой сад, и боги частенько захаживали ко мне на чашу нектара. Но один раз случилась беда. Легкокрылый Юпитер повздорил с богиней земли, Теллус, и наслал град с голубиное яйцо. Весь мой урожай и пропал. Я тогда здорово рассердился. Пошёл к обидчику. Хоть он и повелитель туч, а должен соображать, что творит.

— Эй, говорю, брат Юпитер. У вас раздоры, а у меня разоры. А Юпитер был большой любитель до моих соков. Усовестился он, дал мне зёрнышко и говорит:

— Взрасти это зёрнышко и получишь ягоды, каких ни у кого нет. А поскольку это моя вина, что град послал, ты их так и назови: виноград.

Выросла из зёрнышка лоза, а на ней ягоды, слаще и сочнее которых нет. Надавил я сока, позвал всех на пробу, и первую чашу Юпитеру преподнёс в благодарность за подарок. Тут Теллус надулась, что не её выделили, и незаметно в чан с соком бросила зёрнышко хмеля. Глянул я и ужаснулся: сок испорчен, а гости питья требуют. Делать нечего. Подал я им забродивший сок и говорю: «Вот вам на пробу новый напиток, зовётся он вином. Кому вино придётся не но нраву, того пить не принуждаю».

Да какое там! От вина все захмелели, и пошло веселье — только подливай. Дали мне новое имя — Винарий. До рассвета гуляли, а наутро сделались такими больными, что головы от подушки поднять не могут. Стали виновного искать, и все на меня указали. Худо бы мне пришлось, если бы не Фемида, богиня правосудия. Она одна вспомнила, что я никого пить не принуждал, и по справедливости рассудила. Так и сказала: «Не Винарий виновен, если кто человеческий облик теряет, а тот, кто слишком часто из бутылки пробку вынимает». Так что, если не хочешь быть пьян, то вовремя бутылку пробкой заткни. Запомни это, сынок, — завершил свой рассказ Винарий и спохватился: — Что это я всё болтаю, а желания твоего не выполнил!

Он театральным жестом взял с полки пустую бутылку, дохнул в неё и, закупорив, вручил Глебу.

— Пользуйся.

— Но ведь она пустая, — в недоумении сказал Глеб.

— Это как раз то, что тебе нужно. Оставь её открытой в комнате стражи, и скоро они будут пьянее пьяного одним духом.

Глава 11 Опыт колдовства

Амулет, подаренный Ведуньей, не давал Гордею покоя. Он приятной тяжестью лежал на груди, как напоминание об открывающихся перед ним возможностях. Мальчик постоянно носил бесценную вещицу, не доверяя её шкатулкам и ларцам. Лишь перед сном он снимал медальон и клал его под подушку. Гордей не решался разглядывать амулет днём, когда его могли застать за этим занятием, но время от времени ощупывал своё сокровище через рубашку, проверяя, на месте ли подарок Ведуньи. Ночью, ложась спать, мальчик подолгу рассматривал непонятные знаки, пытаясь угадать их тайный смысл. Он знал, что когда-нибудь выяснит, что начертано на золоте, и поймёт колдовскую силу амулета. Чёрная магия притягивала Гордея. В ней он видел могущество, по сравнению с которым даже королевская власть казалась не столь вожделенной.

Мысли о величии приятно щекотали самолюбие Гордея. Иногда он давал волю фантазии и мечтал, как превратит преподавателя, который осмелился сделать ему замечание, в навозного жука. А повара, что подал к завтраку ненавистную овсянку, — в толстую живую сосиску. Все они будут вымаливать у него прощения. Это была весёлая игра, и список тех, кого следовало проучить, неизменно рос. Оставалось только постичь силу амулета.

Гордей в сотый раз рассматривал кулон, когда его неожиданно осенило: почему бы не посмотреть в книгах по магии, что означает надпись на медальоне и как им пользоваться? Не откладывая дела в долгий ящик, мальчик поспешил в библиотеку.

Старичок-библиотекарь сидел за столом, погружённый в чтение, но при виде принца поднялся и приветливо улыбнулся:

— Что привело в хранилище знаний моего юного друга?

— Я разборчив в выборе друзей. Кроме того, у меня есть титул. — Гордей живо поставил старика на своё место.

— Простите, ваше высочество. Что вам угодно?

— Книги по магии, — коротко сказал принц.

Брови библиотекаря удивлённо поползли вверх: детям не следовало интересоваться подобными вещами. Но почтенный возраст научил хранителя знаний не вмешиваться в чужие дела. К тому же принц не отличался дружелюбием, и библиотекарь решил оставить своё мнение при себе.

Старик проводил принца в комнату, сделанную в виде шестигранника. Свет проникал внутрь через узкие стрельчатые окна в куполе, поэтому даже в ясный погожий день в помещении стоял таинственный полумрак. Освещение зажигалось, только если здесь случались посетители, что бывало нечасто. Иногда сюда захаживали философы, мудрецы или маги. Библиотекарь обошёл зал, по очереди зажигая фитили. Над светильниками закурился сизый дымок с пряно-сладковатым ароматом. Всё здесь настраивало на мысли о таинственном и космическом.

У Гордея запестрело в глазах от разнообразия книг: толстых и тоненьких, больших и маленьких. Некоторые тома выделялись богатством переплётов, другие удивляли своей простотой. В углу стоял шкаф, где хранились древние свитки пергамента. Мальчик растерялся. Он не думал, что про магию написано так много. Постичь законы волшебства оказалось сложнее, чем он предполагал. Понадобятся месяцы, а то и годы, чтобы расшифровать надпись на амулете.

Обычно библиотекарь помогал посетителям не потеряться в море книг, но принцу он предоставил разбираться самому.

— Здесь вы найдете всё, что вас интересует, ваше высочество, — сухо сказал он и с поклоном удалился.

Гордей хотел окликнуть библиотекаря, но передумал, решив, что наследнику престола и обладателю магического амулета не пристало унижаться просьбой перед простым слугой.

«Придёт время, и я научу старикашку, как себя вести с особами королевской крови», — подумал

Гордей, мысленно превратив хранителя знаний в поджарую облезлую крысу. И тут совсем некстати Гордей вспомнил о том, что сам он не настоящий принц. Рука Гордея невольно потянулась к амулету. Нащупав кулон, он почувствовал себя увереннее. Вот защита от злосчастного кубка и ручательство того, что на трон сядет он, а не Глеб, будь тот хоть трижды наследный принц.

Оставшись наедине, Гордей обвёл взглядом полки, читая названия книг: «Наведение порчи на кур», «Лечение сглаза волосом чёрного медведя», «Сто один рецепт приворотного зелья»… — всё это мало интересовало владельца амулета. Наконец он остановился на небольшой невзрачной книжице под названием «Простейшие заклинания». Прихватив брошюрку с собой, Гордей направился в то крыло дворца, где они с братом занимались науками.

Обычно в это время класс пустовал, там можно было почитать, не боясь вызвать ненужные вопросы. Мальчик уселся за стол и углубился в книгу. Чтение давалось с трудом. Текст перемежался целыми абзацами полной бессмыслицы. Гордей сердито захлопнул книжку, поняв, что без Ведуньи не обойтись. Посидев немного, он снова пролистал страницы, рассеянно разглядывая картинки, и вдруг увидел амулет со змеёй. Подпись под иллюстрацией гласила: «Хранитель яда — даёт обладателю способности мага четвертой степени».

Способности мага! От этих слов Гордея бросило в жар. Он торопливо выпростал амулет из-под рубашки, чтобы сравнить его с рисунком. Сходство было разительным.

Судя по книге, каждый, кто обладает магической вещью, мог творить простейшие заклятия. Значит, он уже сейчас может колдовать! Мальчику не терпелось проверить силу амулета на деле. Выбрав заклятие огня, он по слогам начал его читать. Лишённое какого-либо смысла, оно напоминало набор звуков. Гордей так сосредоточился на том, чтобы ничего не перепутать, что забыл, к чему может привести его занятие.

Стоило ему произнести последний слог, как из амулета вырвался огненный шар. Он ударился о гардину. Ткань запылала. Опомнившись, Гордей в ужасе бросился тушить пожар. Он сорвал штору и стал затаптывать огонь. К счастью, пламя не успело разгореться как следует. Загасив его, мальчик перевёл дух и осмотрел место преступления. Дело обстояло хуже некуда: от занавеси остались обгоревшие лохмотья, а на ковре зияла чёрная дыра. Мальчик бросился прочь, пока его не застали, но на пороге кабинета столкнулся с Глебом. Гордей безотчётно попятился, но быстро взял себя в руки, вспомнив, что лучшая защита — нападение.

— Ну, что тебе сказала старуха? — выпалил он, оттеснив брата от двери.

— Старуха? Ничего. Я туда не ходил, — неумело солгал Глеб.

— Врёшь. Я всё видел из окна.

Глеб понял, что отпираться бессмысленно.

— Ну и что? Какое тебе дело до того, что она мне сказала?

— Может и никакого. Только я могу рассказать отцу про твои странные знакомства, — пригрозил Гордей, чтобы, отвлечь внимание Глеба от классной комнаты. Кроме того, ему доставляло удовольствие видеть растерянность брата.

Глеб молчал. Просить Гордея не выдавать его было бесполезно. Стоит только заикнуться об этом, как тот назло сделает наоборот. Гордей смерил брата презрительным взглядом, и тут его осенило, что он может извлечь из этой встречи выгоду.

— Хочешь, я забуду про старуху? Но за это ты мне должен оказать небольшую услугу, — сказал он.

— Какую? — Глеб так поспешно ухватился за протянутую соломинку, что Гордей понял: брат в его власти. Он поманил Глеба в класс и, показав на обгоревшую занавеску и испорченный ковёр, предложил:

— Скажи, что это сделал ты, и я буду нем как рыба.

Глеб с изумлением взирал на следы пожара.

— Но ведь это нечестно! — запротестовал он, поняв, что брат хочет свалить вину на него.

— Ты прав. Я думаю, с моей стороны тоже нехорошо промолчать. Надо рассказать, что у тебя появилась дурная привычка гулять по ночам. Пожалуй, за тобой стоит получше присматривать, а то и запирать в спальне.

Гордей знал, что попал в самую точку. Сегодня Глеб должен отправиться за кубком. Значит, ему непременно нужно будет отлучиться ночью из своей комнаты. Расчёт оказался верным. Глебу не оставалось ничего другого, как согласиться.

— Ладно, — кивнул он и для верности попросил: — Скажи «честное благородное», что будешь молчать.

— Честное благородное, — торжественно произнёс Гордей, а про себя усмехнулся: пусть Глеб думает, будто два пустых слова могут заставить его хранить молчание. Этому простаку и невдомёк, что у него, Гордея, на это есть более веские причины.

Глава 12 Похищение

Ни одна драгоценность во дворце не охранялась так ревностно, как подарок Чародея.

Все полагали, что кубок заперт в сокровищнице, и только самые посвященные знали, что он хранится в башне возле старой часовни. Башня была такой узкой, что внутри помещалась лишь винтовая лестница, соединявшая нижний этаж с каморкой наверху. С кругового балкона под крышей открывался чудесный вид. Время от времени Злата поднималась сюда полюбоваться окрестностями, но обычно башня пустовала. С некоторых пор нижнее помещение превратилось в караульную, где день и ночь дежурили вооружённые гвардейцы. Даже мышь не могла проскочить мимо них к винтовой лестнице.

Однако, несмотря на строжайшую секретность, пронырливая Ведунья вызнала, где искать кубок. Она от души веселилась, представляя, как сын Златы, на свою погибель, выкрадет подарок Чародея. Всё шло, как задумано. Мальчишка был у неё на крючке.

Главному герою предстоящего приключения было не до веселья. Ночь опустилась над миром. Одно за другим гасли окна во дворце. Глеб с беспокойством ждал часа, когда ему предстоит идти за кубком. Его мучили угрызения совести при мысли об ужасном проступке, который он собирался совершить, но ещё больше его беспокоило, что из-за него несправедливо пострадают охранники. Он ломал голову, как помочь страже оправдаться, но ничего путного не придумывалось. Тогда Глеб взял карандаш и левой рукой, чтобы не узнали его почерк, размашисто вывел: «Стража не виновата. Это колдовство». Оглядев свою работу, мальчик сложил листок и сунул в карман куртки.

Дворец погрузился в темноту. Тянуть дольше было бессмысленно. Глеб тяжело вздохнул, взял бутылку, подаренную Винарием, и на цыпочках вышел из комнаты. Окутанный дремотой дворец казался незнакомым и загадочным. Лунный свет сочился в окна, ложась на пол бледными голубыми квадратами и окрашивая всё в призрачные тона.

Выскользнув на улицу через чёрный ход, Глеб едва не налетел на сторожа, который как раз обходил дворец дозором. Принц юркнул в нишу в стене и затаил дыхание, но сердце колотилось так громко, что ему казалось: звук слышен на всю округу. Сторож достал табакерку, втянул носом щепотку табака, смачно чихнул и двинулся дальше. Глеб с облегчением вздохнул. Скоро дозорный скрылся за углом, его шаги стихли, а мальчик ещё долго стоял, не решаясь выйти из укрытия. Луна зашла за облако, и на землю наползла тьма, союзница тех, кто выходит ночью из дома с дурными наме— рениями. Глеб перебежками добрался до башни и затаился под окном.

Ночь выдалась тёплая. Караульная, казалось, съёжилась от присутствия дюжих гвардейцев.

В комнате было душно. Стражники распахнули окно, и Глеб мог слышать всё, что происходило внутри. Чтобы скоротать время, мужчины играли в кости.

— Хотел бы я знать, какого лешего мы торчим здесь? Зачем приспичило охранять часовню? — проворчал один из гвардейцев.

— Часовня тут ни при чём. Велено никого не пускать на верх башни, — заметил другой.

— Был я наверху. Там одна рухлядь, — отмахнулся первый.

— Наше дело — не рассуждать, а делать, что велят. Сказано сидеть здесь, значит, будем сидеть, — резонно заметил старший по караулу.

— Но всё ж таки занятно, — не унимался первый.

— А мне такая служба по душе: тепло, сухо, никто по плацу не гоняет. Играй себе в удовольствие, — ухмыльнулся второй, подбрасывая кости.

— Сюда бы бутылочку хорошего вина — и другой работы не надо, — подмигнув, добавил первый, и все дружно засмеялись.

Гвардейцы не знали, что их желание близко к исполнению. Стоя под окном, Глеб сжимал в руках бутылку с винным джинном, который только того и ждал, когда его выпустят наружу. Улучив момент, пока все подсчитывали очки, мальчик просунул руку в открытое окно и поставил бутылку на подоконник.

— Эй, братцы, что это? — воскликнул первый гвардеец, удивлённо уставившись на окно.

Все оторопело вытаращились на бутылку джина, неизвестно откуда появившуюся на подоконнике. Гвардеец высунулся в окно, но Глеб предусмотрительно успел спрятаться.

— Как с неба свалилась. Ну и ну! Стоило пожелать вина, как оно здесь с доставкой, — прищёлкнул языком первый гвардеец.

— На посту пить не положено, — напомнил старший по караулу, но балагур, заметивший бутылку, уже откупорил её и разочарованно произнёс:

— Пусто. Хотел бы я знать, чьи это шуточки. Он отбросил бутылку в сторону.

Некоторое время мужчины живо обсуждали, кто мог подшутить над ними, но вскоре их языки стали заплетаться. Старший по караулу поднялся с места и оглядел остальных осоловелым взглядом.

— Да вы пьяны, как я погляжу, — только и успел произнести он, прежде чем сам, мертвецки пьяный, рухнул на пол.

Следом один за другим отключились остальные охранники. Глеб услышал из-за двери их молодецкий храп. Путь к кубку был свободен. Мальчик пулей влетел в караульную и пронёсся к винтовой лестнице. Лишь закрыв за собой дверь, он глубоко вдохнул, уже не опасаясь губительного действия винных паров.

Оказавшись на верху башни, Глеб в тайнике под половицей нашёл то, что искал. Схватив кубок, мальчик кинулся назад, но вдруг кто-то цепко поймал его за хлястик куртки. Не помня себя от ужаса, Глеб рванулся вперёд. Ткань затрещала, но он почувствовал, что свободен и, к своему облегчению, увидел, что просто зацепился за дверной крючок. Не веря, что всё обошлось, он на ватных ногах спустился вниз.

В караульной вповалку храпели стражники. Глеб едва не упал, споткнувшись о гвардейца, лежавшего поперёк комнаты. Мужчина зашевелился. Мальчик замер, опасаясь, что стражник очнётся, но тот лишь почмокал губами и что-то пробормотал во сне. Ступая на цыпочках, Глеб подошёл к столу и, вытащив из кармана приготовленную записку, положил её на видном месте.

Он уже выскочил из часовни, когда вспомнил про бутылку. Если наутро её обнаружат в караульной, то никто не поверит записке. Все подумают, что стражники напились во время дежурства, и тогда их отдадут под суд.

Глеб заставил себя вернуться. В комнате царил такой ералаш, что найти бутылку оказалось гораздо труднее, чем кубок в тайнике. Мальчик, торопясь, обыскивал все углы, пока не обнаружил, что бутылка закатилась под скамью. Прижав находку к груди, мальчик бросился к выходу. Голова кружилась от волнения. Слишком много страхов пришлось пережить за эту ночь. Путь через комнату показался слишком длинным, но наконец Глеб выбрался на свежий воздух. Мысли его путались. Перед глазами всё расплывалось. Одинокое дерево вдруг раздвоилось, а потом опять слилось в одно. Мальчик почувствовал, что ноги у него заплетаются и не слушаются. Мир подёрнулся туманом. На Глеба накатила слабость, и он прислонился к стволу дерева.

«Пробка», — вспомнил он. Ну конечно, ведь Винарий предупреждал его: «Если не хочешь быть пьян, нужно вовремя вспомнить о пробке». А пробка осталась в караульной. Глеб отшвырнул злополучную бутылку, но поздно. Он закрыл глаза и медленно сполз на землю.

В эту ночь Гордей тоже не спал. Впервые в жизни он желал брату удачи и хотел, чтобы у того всё получилось, ведь от этого зависело его собственное будущее. К тому же, ему тоже предстояло сыграть свою роль. Ведунья сказала, что амулет подскажет, когда надо действовать.

Боясь пропустить момент, Гордей не отрываясь, до боли в глазах, смотрел на медальон. В какой-то миг ему показалось, что змея на амулете шевельнулась. От неожиданности мальчик разжал руку, и медальон соскользнул на пол. Теперь было отчетливо видно, что от кулона исходит пульсирующий красноватый свет, создающий иллюзию движения змеи.

«Пора», — понял Гордей и крадучись вышел из комнаты. Он не сразу нашёл Глеба. Тот лежал без чувств в кустах под деревом. Опасливо оглядевшись, Гордей высвободил из ослабевших пальцев брата кубок, которого так ждала Ведунья. Отойдя на несколько шагов, он заметил пустую бутылку. Губы Гордея искривила усмешка. Носком туфли он пододвинул бутылку к Глебу и торжествующе произнёс:

— Всё, братец. Теперь тебе конец.

Глава 13 Изгнание

Наутро пропажа кубка выплыла наружу. Допрос стражи ничего не дал. Перепуганные насмерть охранники не помнили, что случилось прошедшей ночью. В поисках пропажи башню и часовню обыскали снизу доверху, но кубок как в воду канул. Зато на месте преступления нашли престранную записку и довольно приметную пуговицу с королевским гербом, что повергло сыщиков в замешательство. Такие пуговицы носили только два человека — наследники короля.

Слух о том, что в ограблении замешан один из мальчиков, облетел всех с быстротой молнии, но, несмотря на улику, в виновность принцев не верили. Какой смысл королевским детям красть у себя же? Лишь короля находка заставила призадуматься всерьёз. Прежде он не слишком верил в рассказ о двойнике и к подарку Чародея относился, как к капризу жены. Однако исчезновение кубка говорило о том, что история с подкидышем — не выдумка.

Злату пропажа кубка повергла в смятение. Последняя надежда заставить мужа поверить, что их сын — Глеб, рушилась.

— Я чувствовала: должно случиться что-то ужасное. Теперь ты видишь, кубок — это не простая безделица, — в отчаянии сказала она королю. — Кому-то на руку, чтобы он исчез и мы не узнали, кто наш родной сын.

— Не волнуйся. Мы и без волшебства определим это, стоит только узнать, кому из ребят было выгодно исчезновение кубка, — успокоил её король.

В его словах была истина, и Злата немного успокоилась.

— Ты прав. Его мог выкрасть только самозванец. Прежде чем разглашать тайну рождения близнецов, король решил разобраться с мальчиками в семейном кругу и призвал их к себе. В кабинет явился только Гордей. Он держался, как всегда, уверенно и с достоинством, а его сюртук был плотно застёгнут на все пуговицы.

— Я хотел видеть вас обоих. Где Глеб? — спросил король.

— Вероятно, ещё спит. Последнее время он возвращался к себе только под утро. Наверное, из-за той старухи, — как бы невзначай бросил Гордей.

— Из-за какой старухи? — насторожилась Злата.

— Старая нищенка. Глеб зачем-то бегает к ней по ночам. Я его предупреждал, чтобы он держался от неё подальше. По-моему, она похожа на ведьму. Но он меня никогда не слушает.

— Почему ты раньше не рассказал об этом?

— Глеб пригрозил, что если я хоть пикну, то сильно об этом пожалею. Вы ведь знаете, от него можно ждать чего угодно, — пожаловался Гордей.

Король задумался. В последнее время поведение Глеба всё больше беспокоило его. С мальчишкой творилось что-то неладное. Он доставлял слишком много хлопот. Король позвонил в колокольчик и приказал привести Глеба.

— К сожалению, это невозможно, — поклонился камердинер.

— Почему? Он что, сбежал? — строго спросил король.

— Где он? — заволновалась Злата.

— Их высочество у себя в спальне, но никак не могут прийти. Они… — слуга замялся и смущённо добавил: — Они пьяны.

— Что?! — взревел король. — Вылить на него ушах холодной воды! Привести в чувство и доставить сюда! Немедленно!

Король был взбешён. Это выходило за всякие рамки. Каждый день в мальчишке проявлялись новые пороки. Он угрожал брату, учинил драку, устроил во дворце поджог. Но пристраститься к бутылке в столь юном возрасте — это уж черес— чур!

Когда Глеб предстал перед королем, он выглядел растерзанным. Его бледное лицо было измождённым. Под глазами пролегли глубокие тени. Мальчик понимал, что произошло непоправимое: преступление выплыло наружу. Но как объяснить, что толкнуло его на ужасный проступок, что у него не было другого выхода? Болезненный вид сына не тронул рассерженного отца.

— Отвечай, паршивец, как ты дошёл до этого?! Какую еще низость ты выкинешь, позоря нашу семью? Где кубок?

— Не знаю. Разве он не на месте? — растерялся Глеб.

Отец сурово прикрикнул на сына:

— Не строй из себя невинную овечку. На месте преступления нашли твою пуговицу.

Король ухватил сына за полуоборванный хлястик на куртке. Глеб вспомнил, как убегая, зацепился за крючок. Наверняка тогда он и потерял злосчастную пуговицу.

Злата отстранила мужа и обняла Глеба за плечи.

— Расскажи, что ты знаешь про кубок? Кто его взял?

— Как это кто?! Он же и взял! — Король стукнул кулаком по столу и обратился к мальчику: — Если совершил низкий поступок, то имей мужество сознаться. Ты был в башне?

— Да, — едва слышно проговорил Глеб.

— Тогда сейчас же верни кубок, — приказал отец.

— Но я не знаю, где он. Он пропал, — пролепетал Глеб.

— Лжёшь!

Обычно сдержанный, король дал волю своему гневу. Глеб был так напуган всем происходящим, что слова объяснения вылетели у него из головы. Да и что сказать? Кто ему поверит? Злата поняла, что криком тут не поможешь. Она заглянула сыну в глаза и мягко сказала:

— Не бойся. Скажи, что за старуха, с которой ты встречался?

— Ведунья, — без утайки признался мальчик.

Теперь ему было нечего скрывать.

— Так я и думала! Опять эта ведьма! — воскликнула Злата.

— И я ему говорил, что она ведьма, — подлил масла в огонь Гордей. — Я предупреждал его не ходить к ней ночью.

— Она не ведьма. Она добрая, — возразил Глеб.

— Это она велела тебе выкрасть кубок? Но почему ты послушался? — допытывалась Злата.

Она не сомневалась, что Глеб — её сын, и поступок мальчика озадачил её.

— Ведунья хочет мне добра, — искренне сказал мальчик.

— Нечего с ним церемониться! Чем больше ты с ним нянчишься, тем больше он наглеет и смеётся нам в лицо, — в новом приступе гнева вспылил король, которого начала выводить из себя мягкость Златы. — В десять лет он драчун, поджигатель, пьяница и, наконец, вор. Законченный негодяй!

У Глеба задрожал подбородок, и слёзы обиды потекли по щекам.

— Одумайся, что ты говоришь! — воскликнула Злата и обратилась к сыну: — Объясни, почему ты взял кубок?

— Для меня в нём был яд! — в отчаянии воскликнул мальчик.

— Для тебя? — пролепетала Злата, побледнела и, пошатнувшись, упала без чувств.

Король был в смятении. Как ни сердился он на Глеба, но всё же до последнего момента сомневался в том, что он подкидыш. А теперь мальчишка сам признался в этом.

— Можешь прятать кубок и дальше. Я и без него знаю, кто мой сын и наследник, — ледяным тоном произнёс король.

— Но, папа…

— Не смей меня так называть, колдовское отродье. — Король швырнул записку Глеба мальчику в лицо. — Прочь! Чтобы ноги твоей не было в этом доме! От тебя слишком много несчастий.

Глеб не верил своим ушам. Неужели отец гнал его из дома? Мальчик бросился к матери, но она была без сознания.

— Куда же я пойду? — растерялся Глеб, всё ещё надеясь, что отец говорил не всерьёз, но король твёрдо отчеканил:

— Убирайся к своей ведьме. Там тебе место.

— Кто бы мог подумать, что ты связан с ведьмовством, а я ещё пытался тебя отговорить, — съязвил Гордей.

Взгляды мальчиков встретились. Губы Гордея искривила торжествующая ухмылка. Задыхаясь от унижения и бессилия, Глеб выскочил из кабинета отца и бросился прочь. Никто не остановил его. Он бежал не разбирая дороги, пока дворец не остался далеко позади. Боль несправедливости душила его, но он не мог доказать, что Гордей занял место, которое по праву принадлежало ему.

Глава 14 Тайный приют

Сумерки перекрасили город в серый цвет печали, а вслед за ними ночь неслышными шагами прокралась на опустевшие улицы. Люди разошлись по домам, даже нищие расползлись по чердакам и подвалам. Всякий стремился найти угол, чтобы устроиться на ночлег. Лишь маленький изгнанник, потеряв счёт времени, брёл по дороге, не зная, куда она его выведет. Узкие улочки были кривыми и грязными. Зашарпанные покосившиеся дома походили на зловещих призраков. Нигде не горело ни одного фонаря. Только луна недремлющим оком равнодушно взирала на трущобы. Тени обступали мальчика со всех сторон, подстерегая у каждой подворотни. Он спотыкался и едва не падал от усталости, но продолжал шагать в надежде выбраться из этого унылого места, однако окрестности становились всё более мрачными.

Глеб проголодался и озяб. Днём он променял куртку на кусок хлеба, но голод опять давал о себе знать, а тонкая рубашонка не спасала от ночной прохлады.

Глеб мысленно перенёсся во дворец. Там было тепло и уютно. Он до последнего не верил, что родители отрекутся от него, и надеялся, что отец одумается и пошлёт за ним вдогонку, но с каждой минутой надежда становилась всё слабее, пока не умерла совсем в грязных трущобах на окраине города.

«Я никому не нужен», — с болью подумал мальчик.

Вдруг от стены отделилась тёмная фигура. В первый момент Глеб испугался и хотел убежать, но передумал. Ему некуда было бежать, да и какая разница, что с ним произойдёт? Фигура растаяла, словно тень. Мальчик замер, вглядываясь в ночную мглу. Решив, что ему померещилось, он сделал несколько робких шагов, но тут перед ним возникла Ведунья из Лисьей Норы.

— Вот ты где, касатик! А я тебя обыскалась. Уж как я о тебе тревожилась! — всплеснула она руками в притворном радушии.

У Глеба защемило сердце. Во всём мире нашёлся лишь один человек, кто волновался о нём, — старая Ведунья.

— Пошли со мной, у меня ты найдёшь и стол и кров, — суетилась возле мальчика старуха.

На безлюдной улочке послышался цокот копыт. Глеб посторонился с дороги, но Ведунья цепко схватила его за руку и загадочно произнесла:

— Это за нами.

Топот копыт приближался. Из-за угла вывернул экипаж, и лошади встали как вкопанные. В ночной темноте карета казалась совсем чёрной. В глазах вороных коней играли красноватые блики. Кучер кутался в плащ с высоко поднятым воротником. Его лицо скрывала низко надвинутая широкополая шляпа. Казалось, не человек, а тень восседает на козлах. При виде зловещего экипажа, похожего на катафалк, Глеб попятился, но Ведунья ободряюще улыбнулась:

— Что оробел? Кони смирные, а кучер и вовсе бессловесный. Правда, когда-то с норовом был, но теперь он мой: душой и телом. Я ему услугу оказала, и за это он мне служит верно. Так что бояться нечего, — бодро сказала Ведунья, распахнула дверцу и подтолкнула мальчика к. ступенькам.

Подавив страх, Глеб залез в карету и уселся на сиденье. Ведунья резво впрыгнула вслед за ним. Лошади взяли с места в карьер, и карета помчалась вперёд.

Прошедший день был слишком долгим и полным тревог. Постукивание копыт по мостовой убаюкивало. Свернувшись калачиком, Глеб задремал на мягких подушках. Стояла глубокая ночь, когда мальчик внезапно проснулся оттого, что Ведунья теребила его за плечо.

— Приехали, — объявила она.

Глеб протёр глаза и покорно вышел за старухой из экипажа. Карета стояла посреди двора незнакомого замка. Мальчик невольно поёжился. В мертвенном свете луны обступившие их постройки и высокие крепостные стены навевали страх. Ни одна живая душа не вышла навстречу приехавшим. Ни единого огонька не загорелось в окнах. Внезапно раздался бой часов. Мальчик вздрогнул от неожиданного звука и обернулся. С покосившейся черной башни на него, точно лицо призрака, глядел часовой циферблат. Вопреки торчащей из него пружине и искорёженным стрелкам часы шли и отбивали время.

Глебу отчаянно захотелось бежать отсюда. Он оглянулся в сторону экипажа, но того и след простыл. Карета вместе с кучером и лошадьми словно растворилась в ночной тьме. Старуха суетливо подхватила мальчика под руку

— Не пугайся, касатик. Место тут надёжное, тихое. Осмотришься и тебе здесь понравится.

Глеб нехотя последовал за Ведуньей в замок.

— Кто здесь живёт? — шепотом спросил он.

— Никого. Хозяева давно уехали, а меня оставили за жильём присматривать.

Освещая дорогу лампой, старуха повела Глеба, показывая его новое пристанище. Заброшенное, здание приходило в упадок. Всё заросло паутиной и покрылось пылью, но даже при тусклом свете было видно, что когда-то хозяева не скупились на убранство замка. Роскошь и богатство бросались в глаза, и всё же с каждым мгновением желание Глеба вырваться отсюда росло. Мальчика преследовало необъяснимое ощущение, что перед тем, как обитатели замка покинули его, здесь произошло что-то ужасное. От стен веяло злом, а в молчании таилась угроза.

В парадном зале Глеб увидел портрет черноволосой девушки, видимо, хозяйки замка, и невольно остановился. Что заставило её уехать отсюда, и где она теперь? Глядя на её самоуверенную высокомерную улыбку, Глеб отчего-то вспомнил брата.

— Хороша? — спросила Ведунья.

— У неё взгляд змеи, — сказал Глеб, не в силах преодолеть необъяснимой неприязни к светской красавице, и с мольбой добавил: — Мне тут не нравится. Пожалуйста, давайте уедем.

— А вот капризы выказывать не годится. Тебе ведь больше идти некуда, так что выбирать не приходится, — недовольно поджав губы, напомнила Ведунья.

Глеб молча выслушал справедливый упрёк. У него не осталось ни дома, ни родителей. Разум говорил, что он должен благодарить судьбу за кров. Но душа рвалась прочь из стен мрачного замка. Он предпочёл бы ночевать под открытым небом, чем оставаться здесь.

— Если хочешь вернуться домой, то не хнычь, а докажи, что ты чего-то стоишь, — сказала Ведунья.

— Но как?

— Не прощай обид. За каждое зло отплати сторицей. Отомсти! — сказала Ведунья, буравя мальчика взглядом.

— Нет, этим я всё ещё больше испорчу, — вздохнул Глеб, подумав, что отец разозлился бы ещё сильнее, поколоти он Гордея. — Вот если бы мне удалось совершить подвиг!

Глядя в чистые, невинные глаза мальчика, Ведунья чуть не заскрежетала зубами от злости. После всего, что случилось, он ещё мечтает о подвигах!

— Пустое! — выкрикнула старуха. Она готова была растерзать мальчишку.

«От горшка два вершка, а вздумал мне противостоять, — мысленно бушевала ведьма. — Весь в свою упрямую мамашу! Не может быть, чтобы я не сумела сладить с таким сосунком. Если не переломить его сейчас, то потом уже не одолеть».

Вовремя спохватившись, старуха взяла себя в руки. Когда она заговорила, голос не выдал клокотавшего в ней гнева.

— Ты ещё слишком мало знаешь жизнь. Хочешь, я научу тебя, как стать сильным и побеждать?

— Да. — Глеб не задумываясь ухватился за столь заманчивое предложение.

— Для начала дам тебе совет: никому не верь. Каждый готов предать. Все думают только о своей выгоде.

— Нет, не все. Ведь вы помогаете мне просто так, безо всякого вознаграждения, — возразил Глеб.

При этих словах ведьму прямо передернуло. «От этого мальчишки меня хватит удар! — подумала она, но, выдавив из себя улыбку, вслух произнесла:

— Конечно. У меня никакой корысти нет. Но я — исключение.

За разговором они дошли до гостевых покоев. Старуха распахнула дверь и жестом пригласила Глеба войти. К радости мальчика, комната оказалась не такой мрачной, как остальные. Здесь ярко горели светильники. Кровать была постелена, словно Ведунья знала заранее, что у неё будет гость.

— Ложись-ка спать. Утро вечера мудренее. Может, тогда ты мой урок лучше, усвоишь, — слащаво проговорила старуха.

Глеб покорно лёг в кровать. Он не знал, что ночь и день перепутались в чёрном замке, и с приходом темноты жизнь тут только начинается.

Глава 15 Мудрость Змеи

По Лисьей Норе пронёсся сквозняк Потревоженные летучие мыши сорвались с насиженных мест и, пронзительно пища, стали носиться под низкими сводами. Филин встрепенулся и распахнул жёлтые глаза-плошки. Свернувшаяся кольцом Змея подняла голову и настороженно застыла. И тут, откуда ни возьмись, налетел смерч. Воздушный столб завертелся между полом и потолком, яростно сметая со стола склянки со снадобьями. Внезапно ветер стих, и посреди норы появилась Ведунья.

— Как я зла! — воскликнула она, топнув ногой.

— Ну, теперь не жди хорош-ш-шего, — прошипела Змея Филину и залезла в щель подальше от гнева хозяйки.

— Угу-угу, — согласился Филин, прячась в тёмном углу.

— Что ты угукаешь? — прикрикнула на него ведьма и, плюхнувшись на колченогий табурет, сварливо проворчала: — Тоже мне, помощнички. Нет бы хозяйку встретить, приветить, чайком с волчьими ягодками попотчевать, так куда там! По щелям попрятались, дармоеды.

— Ну ш-што ты ш-шумишь? На ш-што с-сердита? — спросила Змея, опасливо высовываясь из укрытия.

— Попробовала бы ты на моем месте с мальчишкой повозиться. Никаких сил не хватит. Вроде мальчишка как мальчишка, а глубже копнёшь — тут он весь для нашего дела порченый. Его напрасно обидели, из дома прогнали, а в нём ненависти и злости — ни на грош! Задумал подвиг совершить. Каково?

— Нес-слыхано! — подтвердила Змея.

— Вот и я говорю, где это видано, чтоб маленький мальчишка опытнейшую ведьму целый день как на угольях держал. От него добродетелью, будто молнией шибает. Ох, и намучилась я!

— А если его пугнуть, пугнуть? — предложил Филин.

-. Всё бы тебе пугать, птичьи мозги. А толку-то с того? — покосилась на него ведьма. — Ума не приложу, как вселить в него ненависть? Без этого он для меня потерянный.

— Пус-сти в дело кубок. Пус-скай он своему братцу из него яду ис-спить дас-ст, — посоветовала Змея.

— Ого, ого! — удивлённо прокричал Филин и предостерёг: — Потеряем своего. Гордей кубок пригубит, тот его погубит. Угу.

Ведунья на миг задумалась, а потом хитро усмехнулась:

— Шипучка права. Гордей — не велика потеря. Его душа давно в моей власти. Больше мне с него взять нечего. Вот если Глеб ему яду даст, то сам ко мне в сети угодит, не вырвется. А кто станет королём, мне разницы нет. Только этот паршивец лучше сам умрёт, а яду врагу не поднесёт. Может, ты что посоветуешь? — обратилась она к Змее.

— Ес-сть мыс-ель, — прошипела та.

Она выползла из укрытия и плавно, точно серебряный ручей, подтекла к столу. Чешуйчатая кожа отливала перламутром, а грациозные движения завораживали. Обвив ножку стола, Змея не спеша полезла вверх. Маленькая головка показалась над крышкой стола. Жало метнулось наружу, облизав безгубый рот.

Голова гадины оказалась вровень с лицом Ведуньи и Змея мерно раскачиваясь из стороны в сторону, не мигая уставилась на хозяйку. Ведунья в ожидании смотрела в холодные глазки. Даже ей змеиный взгляд щекотал нервы. Какую же власть он должен иметь над простыми смертными! Ведьму охватило радостное возбуждение. Она по опыту знала, что у её помощницы созрел план.

Однако Змея не спешила с советом.

— Ну же, не томи, — взмолилась Ведунья.

— Кубок с-связан с мальчиш-шкой волш-шебством. Рано или поздно мальчишка отправится на его поис-ски.

— Верно. Никто не может противиться зову волшебства, — согласилась Ведунья.

— С-спрячь кубок так, ш-штобы мальчиш-шка пош-шёл к нему нужным тебе путём.

План был настолько прост, что ведьма недоумевала, как она сама до него не додумалась. Ведунья хлопнула в ладоши и радостно воскликнула:

— Точно! Прежде чем мальчишка найдёт кубок, я заставлю его пройти через такие испытания, что он не сможет остаться прежним. Я сломлю его, не будь я Ведуньей из Лисьей Норы.

Старухе не терпелось приступить к делу, но прежде следовало отплатить Змее за службу. Ведунья щёлкнула пальцами, и перед Змеей появились плошка сливок и связка мышей.

— А мне ничего? Ого, ого, — обиженно ухнул Филин.

— Не заработал, балбес. Полетай да сам полови. Тебе полезно мозги проветрить, — язвительно заметила Ведунья.

Времени до дня рождения Глеба почти не оставалось. Нужно было спешить. Ведунья достала из подпола кубок, который накануне ей передал Гордей. Кто бы мог подумать, что она извлечёт выгоду из вещи, сделанной добрым волшебником! Вместо того чтобы спасти сына Златы, дар Чародея погубит мальчишку. Всеми правдами и неправдами нужно заставить Глеба поднести брату яд. Пускай Гордей погибнет — эту потерю она переживёт, потому что его заменит Глеб.

Глава 16 Черепичник

Глеб проснулся от невнятного звука. Он прислушался и явственно услышал шорох и поскрёбывание. Кто-то лез в комнату через дымоход. У Глеба по спине поползли мурашки. Кому понадобилось проникать сюда столь необычным способом?

«Должно быть, это мыши», — успокоил себя мальчик, и тут ему почудилось, что за каминную решётку ухватились крошечные ручки. Распахнув глаза от удивления, Глеб уставился на очаг.

Над решёткой появилась остроконечная шляпа с полями, а потом и её обладатель, сухопарый человечек ростом с кошку. У него было морщинистое лицо и острые уши, точно у зверька. Перекинув через чугунную перекладину сначала одну ногу в обтягивающем чулке и ботинке с медной пряжкой, потом другую, он спрыгнул на пол.

— Гном, — пробормотал ошеломлённый Глеб. Человечек задрал голову, уставился на мальчика и недовольно проворчал:

— Какой же я гном? Гномы ходят в колпаках, а у нас такой моды не бывало. Домовой я, Черепичник, разве не понятно?

Он показал на шляпу, служившую ему знаком отличия.

— Это мне снится, — сказал мальчик, не веря своим глазам.

— Так вы спите, хозяин? Просыпайтесь. Некогда почивать. Есть разговор с глазу на глаз, — заговорщически подмигнул Черепичник и, ловко цепляясь за покрывало, забрался на кровать.

Глеб пальцем потрогал суконный камзол ночного посетителя, чтобы убедиться, что всё это не сон, и восхищённо выдохнул:

— Всамделишный домовой?! А что ты тут делаешь?

— Я? Обычное дело. Черепицу сушу, за крышей слежу. Я свою работу исправно выполняю, а вот вы… Эх, хозяин, хозяин, нешто так можно! — с укором сказал человечек.

— Но я здесь не хозяин, — помотал головой Глеб.

— Вот до чего дошло! Где это видано: от собственного добра отрекаться. Ничего удивительного, что везде разруха, хуже некуда! Как было весело при прежнем вашем правлении! Что ни день — то балы да танцы. Бывало, сидишь на чердаке, только кареты считаешь. Дамы да кавалеры сплошь расфуфыренные. Век гляди — не наглядишься. А теперь, что я тут вижу, кроме пустого двора да паутины? Никаких зрелищ. Тоска да и только!

— Говорю же тебе, это не мой замок.

— Шутить изволите? А как же хозяйка, герцогиня Агнесса?

— Не знаю я никакой Агнессы.

— Я ему в лоб, а он мне по лбу! Хватит отпираться, хозяин. Ежели вы от меня тайну храните, то зря. Когда вы прошлый раз сюда заходили, я, грешным делом, кое-что подсмотрел, — признался Черепичник.

Слова домового озадачили Глеба.

— В прошлый раз? Но я никогда прежде здесь не бывал. Ты меня с кем-то путаешь, — возразил мальчик.

— Новое дело! С кем же я мог вас спутать? Я на зрение не жалуюсь. Когда вы тут попервой оказались, я ещё страсть как удивился: откуда в нашей глуши мальчонке взяться? Я вашу личность хорошенько разглядел. На вас тогда еще костюмчик был, вроде как у охотников. Ладненький такой.

— Как у охотников? — повторил Глеб. До него только теперь дошло, что Черепичник видел Гордея. Но брат ни словом не обмолвился, что во время охоты посещал заброшенный замок.

Черепичник продолжал:

— Гости в здешних краях нечасты, по правде говоря, вы первый. А когда я увидел, как Ведунья перед вашей персоной хвостом метёт, то сразу смекнул — неспроста. Вот я и подслушал вашу беседу, потому и знаю, что вы — наш хозяин.

Чем дальше, тем больше разговор с Черепичником заинтриговывал мальчика, открывая новые тайны и в то же время загадывая загадки. Даже если Гордею случилось ненароком забрести сюда, почему Черепичник так упорно называет его хозяином? И главное, почему Ведунья не рассказала о том, что знакома с Гордеем? Впервые недоверие к старухе шевельнулось в душе мальчика. В памяти всплыли слова Ведуньи: «Никому не доверяй. Каждый готов предать».

Глеб поглядел на домового и с горечью произнёс:

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Твой хозяин живёт во дворце. Это мой брат. Мы близ— нецы.

На этот раз пришло время домовому удивляться.

— Ну и ну! Брат, значит? Шельмец он, а не близнец! Сам во дворец пролез, а я торчи здесь. Неужто в королевских хоромах местечка не нашлось бы? Во дворце, небось, чердаков видимо-невидимо. Лишний домовой не помешает!

Он в сердцах сорвал с себя шляпу, сердито поглядел на неё, будто она являлась причиной всех несчастий, и снова нахлобучил на самые уши.

— Ты уверен, что Ведунья с ним говорила? — спросил Глеб.

— Ещё бы! Как в том, что сейчас я беседую с тобой, — заявил Черепичник, переходя на «ты» и нарочно сделав ударение на последнем слове.

— Мне она об этом даже не намекнула. Выходит, она что-то скрывает?

— А то нет! Нашёл кому верить, старой перечнице из Лисьей Норы. Она шага не ступит, чтобы кого-нибудь не облапошить.

Глеб думал, что его уже ничто не может обидеть, но ошибался. Предательство Ведуньи больно задело его. Старушка казалась ему единственной поддержкой, но и она стояла за Гордея. Глеб понял, что в самом деле одинок.

— Кому же тогда верить? — обескураженно спросил он.

— Никому! Каждый думает только о своей выгоде. Ведунья говорила то же самое, но Глеб не принял её слова всерьёз, зато сейчас заново переосмыслил и с горечью осознал, что в них есть правда.

— Послушай, а что твой брат делает во дворце? — неожиданно спросил домовой.

— Он принц.

Черепичник изумлённо уставился на Глеба, как будто только теперь разглядел его по-настоящему.

— Так вы, значит, тоже принц, ваше высочество? Это меняет дело. В таком случае, можете смело доверять мне, — почтительно проговорил Черепичник, снова переходя на «вы».

— Тебе?!

— Конечно. Я служу исправно: и в трубах зимними ночами завывать умею, и флюгер кручу — залюбуешься. Прежний хозяин не в обиде будет, если я отсюда уйду. И то верно, какой прок мне тут служить? Работы — пропасть! Кругом запустение, крышу не чинят. Только и гляди, чтобы где черепица не сдвинулась, да не протекло. Всё на мне. А жалованья никакого! Раньше, бывало, кухарка блюдечко молока под праздник поставит, а теперь за десять лет службы хоть бы кто стакан воды подал, — возмутился домовой и с мольбой добавил: — Вы меня только во дворец возьмите, а там убедитесь, что на меня можно положиться.

— Но я не могу вернуться. Меня прогнали, — сказал Глеб.

— Как прогнали? Чего же я тогда перед тобой распинаюсь? Больше у меня дел нету! — напыжился домовой.

— А говорил, на тебя можно положиться, — уличил его Глеб.

— Так это я принцу говорил, а ты — голь перекатная. На что ты мне такой сдался? Ни кола ни двора. Мне крыша нужна, на то я и домовой.

— Значит, ты предлагаешь дружбу не задаром?

— Конечно. А как же иначе?

— Мне такие друзья не нужны, — сказал Глеб.

— А мне и подавно. И не говори со мной больше. Только время на тебя зря тратить, — насупился Черепичник.

Глеб отвернулся к стене и с головой укрылся одеялом. На этот раз он хорошенько усвоил урок Ведуньи: никому не доверять. Все предавали его.

Но не прошло и минуты, как Черепичник потеребил одеяло.

— Эй, чего ты уклюнулся в стену? Обиделся, что ли? Ну и зря. Разве вежливо дуться, когда с тобой пришли поболтать?

Глеб сердито повернулся к домовому.

— Ты ведь сказал, что не желаешь со мной разговаривать.

— Мало ли что я сказал? Всё слушать — уши отвалятся, — примирительно сказал Черепичник и неожиданно предложил: — С чем хочешь чай, с вареньем или с пряниками?

— С пряниками, — сказал мальчик, вылезая из-под одеяла и усаживаясь рядом с домовым.

— А я — с вареньем, — сказал Черепичник. Они немного помолчали.

— И где же чай? — спросил Глеб, видя, что домовой не собирается за угощением.

— Какой чай?

— С вареньем и с пряниками.

Домовой удивлённо уставился на мальчика круглыми глазами и возмущённо сказал:

— Ты что, спятил? Откуда же я тебе возьму чай, тем более с вареньем или с пряниками?

— Ты ведь сам предложил.

— Предложил из вежливости. А ты, как воспитанный человек, должен был отказаться. Где только тебя обучали манерам?! — пробурчал Черепичник и снова заканючил: — Может, всё-таки вернёшься во дворец? Эка невидаль, тебя прогнали. А ты утрись да вернись.

— Я так не могу, — отказался Глеб.

— Подумаешь, какой важный. Тоже мне, принц в изгнании. А я из-за тебя тут торчи. Выходит, мой хозяин пошустрее будет, если умудрился и дворец к рукам прибрать, и тут тайком имущество держит, — укоризненно сказал домовой.

— Ну и иди тогда к своему хозяину, что ты ко мне пристал? — обиделся мальчик.

— Может, я желаю тебе помочь, — возразил Черепичник.

Ведунья тоже уверяла, будто хочет помочь. Глеб усмехнулся. Теперь он не будет таким простачком. Сразу ясно, за кажущимся бескорыстием что-то кроется. Глеб не ведал, что вслед за надеждой в нём медленно умирала вторая сила, дающая ему опору в жизни — вера в добро.

— Какая тебе польза мне помогать? — спросил мальчик.

— Как какая? Во дворце хочу пожить. Что я, хуже других? Ну как, договорились?

— Нет. Мне не нужна твоя помощь, — отказался Глеб.

— Жаль, а то я знаю одну волшебную вещицу, которая тебе очень бы пригодилась. Но если не хочешь, не надо, — с напускным безразличием сказал Черепичник.

— А что это за вещица? — заинтересовался Глеб.

— Кубок.

Слово будто ужалило мальчика. В нём зародилось подозрение: не тот ли это кубок, из-за которого он оказался в изгнании. Ведь в роковую ночь дар Чародея странным образом исчез.

— Ты покажешь, где он? — взволнованно спросил Глеб.

Домовой вдруг замер и приложил палец к губам, приказывая молчать. Его острые ушки вращались, точно у зверька, который прислушивается, пытаясь понять, откуда ему грозит опасность.

— Мне пора, — заторопился домовой, шустро съехал по покрывалу с кровати и помчался к камину.

— Куда же ты? А как же кубок?

— В другой раз. А сейчас я спешу. Я должен вернуться до первых петухов, а они уже зашевелились на насестах. Прощай.

Не успел Глеб и глазом моргнуть, как Черепичник скрылся за каминной решеткой.

Ведьма оказалась права: новый день ещё только вступал в силу, а Глеб уже усвоил её первый урок. Теперь он не верил никому. Тайны одна за другой вставали перед ним зловещими призраками, и он решил во что бы то ни стало выяснить, что связывало Ведунью с Гордеем.

Глава 17 Совет Ведуньи

Проснувшись, Глеб с досадой увидел, что вечер лиловыми сумерками вполз в окна замка и в по-летнему светлом небе загорелись звёзды. Он удивился, что беспробудно проспал до самого вечера. Причиной тому была не усталость и даже не бессонная ночь накануне. В чёрном замке ему не суждено было встречать рассветов. Каждый день, проведенный здесь, оборачивался для него ночью.

Глеб вышел из комнаты и отправился бродить по замку. Везде горели люстры, свечи в канделябрах были зажжены, но яркое освещение ещё больше подчеркивало запустение. От стен веяло холодом. Побродив по комнатам, мальчик вышел к входной двери и остановился. За дубовыми створками лежала свобода. Желание убежать возникло внезапно и было столь велико, что Глеб даже не задумался о том, что по ту сторону стен его ожидает мрачный ночной лес. Он толкнул дверь. От долгого бездействия петли заржавели, но тяжёлая створка нехотя подалась. В затхлое помещение ворвалась вечерняя свежесть.

Глеб шагнул за порог, но, вспомнив про кубок, остановился. Он не мог уйти, не отыскав его и не получив ответы на свои вопросы. Мальчик заколебался. Возвращаться в замок не хотелось. Там всюду таился страх, и неизвестно, что замышляла Ведунья. Глеб сделал несколько нерешительных шагов прочь от замка, но кубок полностью завладел его мыслями и властно призывал к себе. Не в силах противиться, Глеб повернул назад. Не успел он войти в холл, как услышал голос Ведуньи:

— Осматриваешься, касатик? Нравится ли тебе тут?

Мальчик вздрогнул. У Ведуньи была странная манера появляться совершенно неожиданно.

— Никогда не видел более мрачного места, — буркнул Глеб.

— Это тебе кажется, потому что здесь неприбранно и неухоженно. А откуда быть порядку, коли сюда, почитай, десять лет человеческая нога не ступала, — сказала Ведунья.

— Неправда! Вы скрыли от меня, что встречались с Гордеем.

— Разве не он передал тебе мою весточку? — усмехнулась Ведунья.

— Но вы утаили, что он бывал здесь.

— А ты разве спрашивал, где я его видела? Это случилось в день охоты, когда он заплутал в лесу. Тогда-то я и взяла с него слово, что он устроит нашу встречу, а за это вывела его из леса на хоженую тропу. Могу поклясться, что я рассказала ему, кто настоящий сын короля.

— Гордей всё знает? — удивился мальчик.

— Ещё бы! Я даже пообещала, что этот замок будет принадлежать ему, если он добровольно признает в тебе королевского наследника.

«Так вот почему домовой называл Гордея хозяином», — понял Глеб и растерянно проговорил:

— Но он ничего об этом не сказал.

— Потому что он хитёр. Обвёл тебя вокруг пальца и остался во дворце. Твой мнимый братец всё просчитал и тебя из родного дома выжил, — в притворном участии заквохтала Ведунья.

— Но ведь это подло! — воскликнул Глеб.

— Конечно, — согласилась старуха. — Мой тебе совет: не прощай обиды. Отплати Гордею полновесной монетой, чтобы всё было по справедливости.

— Да, я этого так не оставлю, — с жаром подхватил Глеб.

Ведунья едва не подпрыгнула от радости. Она-то думала, мальчишку придётся долго уговаривать, и не ожидала, что он согласится с такой легкостью. Достаточно лишь немного подтолкнуть его, и он окончательно попадёт в ловушку.

— Скажи спасибо, что живой остался, — продолжала науськивать она, — ведь Гордей, узнав про силу кубка, намеревался тебя отравить.

Каким бы ни был Гордей, Глеб не мог поверить, что брат способен хладнокровно подсыпать ему яд. — Не может быть!

— Твой братец слишком коварен. Пока он жив, тебе не вернуться домой. От него нужно избавиться, — зловеще проговорила ведьма.

— Нет! Ни за что! Никогда!

Глеб так бурно запротестовал, что Ведунья опешила.

— Ох, до чего же ты упрямый. Я тебе хочу добра. Не ты его, так он тебя, — увещевала старуха.

— Пусть. Но я не дам ему яд, — упрямо повторил мальчик.

Ведьма не выдержала его взгляда и отвела глаза. Мальчишка оказался крепким орешком. На него не стоило слишком давить, чтобы не отпугнуть. Старуха решила поискать другой подход. Она растянула губы в улыбке.

— Что это я, заболталась и позабыла, что ты у меня не кормлен. Всё давно стынет, — засуетилась она.

Стол в трапезной был накрыт в точности, как дома. Даже фарфоровые тарелки и крахмальные салфетки, были такие же, как во дворце. У Глеба защемило сердце.

— Чего желаешь откушать? — услужливо спросила Ведунья.

— Мне всё равно, — безразлично пожал плечами мальчик. Сейчас было не время привередничать.

— А всё же? — настаивала старуха.

— Омлет с черносливом, — брякнул Глеб.

Ведунья подняла с блюда крышку. Увидев свежий, с пылу с жару, омлет с черносливом, Глеб открыл от удивления рот.

— А если бы я заказал блинчики с джемом? Ведунья водрузила крышку назад. Глеб думал, что она рассердилась и решила оставить его голодным, но старуха опять открыла блюдо. На этот раз там лежала Горка горячих блинчиков.

— Как вы это делаете? — изумился Глеб.

Удивительный фокус отвлёк его от мрачных мыслей и вновь расположил к Ведунье. Прежде он не сталкивался с волшебством, но, начитавшись сказок, был уверен, что злые колдуньи умеют делать только червей, жаб или пиявок.

— Я знаю пару-другую нужных словечек, — усмехнулась Ведунья и язвительно добавила: — Ешь, не сомневайся. Я не Гордей, чтобы тебя травить.

Глеб пропустил замечание мимо ушей. Он так проголодался, что с жадностью набросился на еду. По мере того как блинчики таяли, он размышлял, стоит ли напрямую расспросить Ведунью про кубок, но потом решил не доверять старухе и отправиться на поиски втайне от неё.

— Можно я погуляю по замку? — спросил он после ужина.

— Конечно, касатик, ты ведь не пленник. Но держись освещенных комнат, — предупредила старуха.

— Почему?

— Пустующие замки хранят множество тайн, и подчас благоразумнее не докапываться до их сути. Там, где не живут люди, порой прячутся призраки, — зловеще прошептала она.

Глеб по-своему истолковал её слова. Старуха нарочно запугивает его, чтобы скрыть что-то важное. Во всяком случае теперь он знал, что искать кубок надо там, где темно.

Ведьма была довольна. Шаг за шагом она завоёвывала мальчишку. Хотя и с трудом, но он усваивал её уроки. Мысль о том, что каждый думает только о себе, уже прочно засела в нем. Колдунья была уверена, что он не минует очередного испытания, ведь нет ничего слаще запретного плода.

Глава 18 Скелет в шкафу

Потускневший хрусталь и погребённая под мохнатым слоем пыли мебель наводили уныние. Лишь шаги мальчика нарушали могильную тишину пустынного замка. Найти здесь кубок было не легче, чем иголку в стоге сена, но скоро Глеб набрёл на узкий тёмный проход. Подгоняемый любопытством, Глеб зажёг свечу и двинулся по нему.

Скоро он оказался в пустой комнате. Фитилёк свечи тускло осветил висевшие по стенам гобелены со сценами из жизни рыцарей. На одном был выткан поединок. На другом один из сражавшихся лежал поверженный, а его удачливый соперник, подняв забрало, взирал с гобелена прямо на Глеба. Суровый лик рыцаря был холоден и надменен. Взгляды мальчика и воина с портрета скрестились, и вдруг Глеб узнал в рыцаре знакомые черты. Это был не взрослый мужчина, а подросток, удивительно похожий на Гордея. Глебу стало не по себе. Подсвечник дрогнул, и горячий воск обжег ему руку. Когда мальчик снова глянул на рыцаря, то уже не нашёл в нём сходства с братом. По-видимому, колеблющееся пламя свечи сыграло с ним шутку.

Постояв немного, он перешёл к следующей картине, где победивший рыцарь держал в руках кубок. Глеб вздрогнул. На этот раз игра воображения была ни при чём. Он узнал бы этот кубок из тысячи. Мальчика охватило возбуждение, как в игре «холодно-горячо», когда ты находишься почти у цели. Поднеся свечу поближе к гобелену, Глеб лихорадочно ощупывал раму в надежде найти потайную пружину.

Вдруг откуда-то снизу потянуло сквозняком. Огонь свечи затрепетал. Подсвечник качнулся в неверной руке. Старинный гобелен пополз вверх. Позади него зиял проём. Старая, стёршаяся лестница вела вниз. Глеб ничему не удивился. Он уверенно шагнул на ступеньку, будто кто подсказывал ему путь. Волшебный кубок манил своего хозяина. Восемь крутых ступенек привели Глеба в квадратную комнату без единого окна. Низкий, давящий потолок делал её слишком тесной, а массивный шкаф в углу лишь усиливал это впечатление.

Глеб распахнул дверцу гардероба и отпрянул. В шкафу, скрючившись, сидел скелет. Не отрывая взгляда от страшной находки, мальчик попятился к лестнице. В это время скелет зашевелился и стал вылезать из шкафа. С губ Глеба сорвался крик ужаса. Пальцы разжались, подсвечник выпал из рук. Стукнувшись о каменный пол, свеча погасла, и комнату накрыла кромешная тьма. Как в кошмарном сне, Глеб хотел бежать, но ноги точно приросли к полу.

— К чему кричать? Это глупо. Даже если бы тебе угрожала опасность, здесь тебя никто не услышит, — произнёс странный голос, похожий на стук кастаньет.

Темноту нарушил огонёк — скелет зажёг свечу. Водрузив подсвечник на стол, он невозмутимо уселся в единственное кресло и, перекинув ногу на ногу, откинулся на спинку. На его голом черепе красовался чёрный цилиндр, а вокруг шеи был небрежно обмотан красный шёлковый шарф. Чёрное и красное ещё сильнее оттеняли белизну костей. Оцепенев от страха, Глеб смотрел в пустые глазницы, и ему казалось, что скелет видит его насквозь.

— Чего ты боишься? — услышал мальчик.

У скелета была странная манера говорить, совсем не похожая на человеческую речь. Он выстукивал слова, подобно азбуке Морзе, и всё же Глеб удивительным образом понимал его.

— Многие страхи — ложь, — не дожидаясь ответа, продолжал скелет. — Людей пугает внешность, хотя часто самые ужасные преступления скрываются за приятной наружностью. Тебе всё ещё страшно?

— Нет, — не слишком уверенно произнёс Глеб. — Кто вы?

— Скелет в шкафу. Тайна, которая есть в каждой семье. Я — то, о чём предпочитают молчать.

— Я думал, «скелет в шкафу» — это просто выражение.

— Люди нередко считают слова пустым звуком. Но в каждом слове заложен смысл. Если у тебя есть вопрос, на который ты хочешь получить ответ — спрашивай.

— У меня слишком много вопросов, — вздохнул мальчик.

Скелет больше не пугал его. Несмотря на жутковатый вид, от него не исходило угрозы.

— Многие твои вопросы — пустяк, а тайны, окружающие тебя, лишь искры от костра, в котором бушует пламя. Сегодня они кажутся важными, а завтра ты о них забудешь. Но есть огонь, который будет сжигать твою судьбу, пока от тебя не останется горстка пепла. Я поведаю тебе настоящую тайну: историю рождения Гордея.

— Я знаю, Чародей из мести сделал моего двойника, — сказал Глеб, вспомнив рассказ Ведуньи.

— Это лишь часть истории. А теперь смотри.

Воздух задрожал. Комната растворилась в прозрачной дымке. Яркие сполохи прорезали белую пелену, и грёзы окружили мальчика со всех сторон. Роскошные апартаменты что-то смутно напоминали ему. Глеб силился вспомнить, где он видел это место, но мысль ускользала, и лишь когда появилась черноволосая девушка с портрета, пришло озарение: это был замок во времена своего великолепия. Глеб, как наяву, видел Агнессу и слышал, что она собиралась подсыпать яду его матери. Не успел он обдумать услышанное, как перед ним предстала другая сцена. На этот раз Агнесса истерично требовала похитить и уничтожить его самого. Девушка с портрета была воплощённым чудовищем, и теперь Глеб понял, почему, несмотря на красоту, она с первого взгляда вызвала в нём неприязнь. Он надеялся, что Агнесса уехала очень далеко и ему не придётся встретиться с ней.

Но самое страшное ждало мальчика впереди. По спине у него побежали мурашки, когда он увидел, как Агнесса превратилась в младенца. Вслед за тем перед Глебом замелькали картины из жизни его мнимого брата. Гордей стал достойным преемником Агнессы. Увидев в руках у Гордея Крагу, Глеб закрыл лицо руками и крикнул:

— Нет! Я не хочу больше смотреть!

— Прошлого не изменить, а ты ещё не всё видел, — раздался дробный голос скелета.

Глеб заставил себя открыть глаза и узнал всё: про пожар, устроенный с помощью магии, и про то, что старуха не лгала: брат собирался его отравить. Последнее, что видел Глеб, был кубок в руках у Гордея. Видения исчезли, а в ушах ещё звучали слова: «Теперь тебе, братец, конец».

У Глеба к горлу подкатил комок. Его захлестнуло неизвестное доселе чувство — ненависть.

— Я отомщу ему за всё, — твёрдо проговорил он, усвоив второй урок ведьмы. Он чувствовал себя опустошённым и смертельно уставшим. В слабом свете свечи он увидел на кресле красный шёлковый шарф и чёрный цилиндр. Скелет исчез. Глеб бросил взгляд в сторону шкафа. Дверцы были распахнуты, а в глубине светилась щель. Тонкая, как лезвие ножа, полоска света прорезала тёмную утробу шкафа. Озадаченный, мальчик заглянул внутрь и увидел сквозной проход. Вместо внутренней стенки в шкафу была ещё одна дверца. Глеб осторожно приоткрыл её.

По ту сторону находилась комната, обтянутая чёрным шёлком. Она будто выплыла из недавних видений. В ней ничего не изменилось. Тускло горели светильники, в чаше курились благовония. Пряный дымок поднимался к потолку. Прямо напротив шкафа возвышалось треснутое зеркало, возле которого стоял кубок Чародея.

Глеб медленно подошёл к трюмо, опасаясь, что всё это ему только мерещится, но, взяв кубок в руки, убедился, что он настоящий. Прежде чем уйти, Глеб невольно глянул в колдовское зеркало и вздрогнул: на него смотрело холодное и надменное лицо брата. Именно такой взгляд был у Гордея, когда тот замышлял недоброе. Глеб тряхнул головой, чтобы отогнать видение, но неожиданно понял, что это он сам отражается в зеркальной глади. Его поразило и испугало собственное сходство с Гордеем. Конечно, они всегда были похожи, как и положено близнецам. И всё же теперь в их схожести появилось нечто необъяснимо новое.

Глеб отмахнулся от этой глупой мысли. Сжимая в руках кубок, он поспешил обратно к шкафу,

залез в него и упёрся в глухую стенку. Проход исчез. Мальчик в бессилии стукнул кулаком по доскам и опустился на корточки, решая, что делать дальше. Но тут его ужалила мысль о скелете, который недавно сидел на этом самом месте. Глеб как ошпаренный выскочил наружу и наткнулся на Ведунью.

— Вот теперь самое время поговорить о том, как тебе вернуться домой, касатик, — подмигнула она, скосив глаза на кубок.

В её голосе не было ни злости, ни осуждения за то, что он своевольно взял запретную вещь. Глеб терялся в догадках: кто она — друг или враг? Он решил выяснить всё напрямик.

— Откуда здесь кубок Чародея? — спросил он, глядя старухе в глаза.

— Кто сказал, что это кубок Чародея? — хихикнула Ведунья.

— Я не спутаю его ни с каким другим.

— Вот как? Неужели ты думаешь, что сделать копию кубка труднее, чем твоего близнеца?

— Так это подделка? — удивился Глеб.

— Конечно, — солгала ведьма. — Я же обещала тебе помочь вернуться домой. Этот кубок похож на подарок Чародея только с виду, а на самом деле это обычный сосуд, только отравленный. Поднеси его Гордею, и ты останешься единственным наследником короля.

Глеб задумался. Одно дело вывести Гордея на чистую воду и рассказать всем, кто он такой, а совсем другое — отравить. Видя, что мальчик колеблется, Ведунья нетерпеливо добавила:

— Напрасно ты думаешь, что тебе поверят, если расскажешь обо всём увиденном. К тому же есть ещё одна причина, по которой ты должен сделать выбор. Каждому магическому заклинанию отпущен свой срок. Заклятие близнецов истекает в день твоего рождения. Зеркало не может дольше оставаться пустым. Оно поглотит одного из вас. Если не победишь Гордея, то пленником зеркала станешь ты.

В комнате повисла зловещая тишина. Рваные мысли вихрем проносились в голове мальчика: «К чему сомнения? Гордей бы не колебался ни минуты… Но ведь отравить человека — это преступление… Нашёл кого жалеть. Гордей бы не остановился перед ядом… Но мне ненавистна его жестокость… Вот потому его и надо убрать с дороги, чтобы он больше не причинял зла».

— Я сделаю это, — выдохнул Глеб.

Глава 19 Пленник

В день рождения Гордея всё было готово к празднованию. Целую неделю на королевской кухне кипела работа. Повара жарили, парили, пекли и варили угощение для праздничного стола. Цветочницы составляли букеты и плели венки, чтобы украсить дворец. Пиротехники готовили хлопушки, шутихи и ракеты для фейерверка. На площадях и улицах вывесили флаги, но все эти приготовления не развеяли нависшего над городом уныния.

Несмотря на предстоящий праздник, повсюду царил траур. С тех самых пор, как Глеб покинул дом, во дворце поселились вражда и раздор. Злата порывалась отправиться на поиски сына, и король, зная упорство и настойчивость жены, прибегнул к крайней мере: посадил её под домашний арест. Держать королеву под стражей было столь немыслимо и чудовищно, что многие придворные осуждали решение короля, и число сочувствующих Злате с каждым днём росло.

Слух о том, что Глеб — ведьмин подкидыш и сам признался в этом, просочился за стены дворца. Люди удивлялись, качали головами, но, как ни странно, жалели исчезнувшего мальчика. Находились даже смельчаки, которые заявляли, что Гордей больше похож на колдуна. За подобные разговоры беспощадно карали, отчего недовольство народа росло. Люди шептались о том, что король изменился, стал жестоким и несправедливым. За несколько дней своего отсутствия тихий, робкий мальчик взбудоражил всю страну.

Гордей возненавидел брата ещё сильнее. Даже своим отсутствием Глеб умудрился испортить праздник. Кто бы мог подумать, что этот недотёпа вызовет всеобщее сочувствие? Почему даже простолюдины, обычно падкие на даровое угощение, ходили с постными лицами?

Король твёрдо решил провести торжество как подобает, полагая, что монарху негоже отменять свои решения. Церемония объявления наследника началась точно в назначенный час. И тут, как гром среди ясного неба, пронеслась весть о возвращении Глеба. Она долетела до парадного зала прежде, чем принц переступил порог дворца. Толпа на площади расступалась перед мальчиком и вновь смыкалась за его спиной. Глеб прошёл во дворец и, прошествовав по палатам, ступил в тронный зал. Выйдя на середину, он открыто посмотрел отцу в глаза. Все застыли в напряжённом ожидании.

— Кто позволил тебе вернуться? — спросил король, нарушив тишину, повисшую под сводами дворца.

— Я пришёл возвратить то, что принадлежит наследнику трона, — с чувством собственного достоинства ответил мальчик. Его звонкий голос прозвучал твёрдо и отчётливо.

Глеб высоко поднял над головой старый медный кубок, чтобы все присутствующие могли его рассмотреть. При виде подарка Чародея Гордей побледнел и отступил.

— Он всё нарочно подстроил. Откуда он взял кубок? — с беспокойством выкрикнул он.

— Разве ты забыл, что я украл его? — Глеб с вызовом посмотрел на мнимого брата и с усмешкой добавил: — Чародей подарил кубок настоящему наследнику, поэтому он твой.

Взгляды мальчиков скрестились, и они поняли друг друга без слов. «Он собирается погубить меня», — пронеслось в голове у Гордея. Его удивило, как сильно изменился Глеб. Раньше он был мягким и покладистым, теперь же от него исходили твёрдость и непреклонность. Неужели никто не замечает этого?!

— Отец, не верь ему. Он хочет отравить меня, — с жаром воскликнул Гордей.

— Я хочу, чтобы исполнилась воля Чародея, — невозмутимо возразил Глеб.

Кто-то услужливо наполнил кубок родниковой водой. Злата, которую не смогли удержать ни запоры, ни стража, узнав о возвращении сына, кинулась в зал. Она смотрела на Глеба и не узнавала его: в нём не осталось ничего от ранимого и доброго мальчугана, каким он был прежде.

— Мальчик мой, что с тобой сделала эта ведьма? — Злата бросилась к сыну, но тот жестом остановил её.

— Она помогла мне, когда все от меня отвернулись, — холодно сказал он.

Повернувшись к Гордею, Глеб протянул ему кубок, Гордей затравленно озирался вокруг, ища поддержки, и вдруг увидел Ведунью. Она стояла, смешавшись с толпой придворных. На удивление, никто не замечал её. И тут его осенило: для простых смертных колдунья оставалась незримой. Гордей перевёл дух: значит, старуха всё-таки не покинула его.

Перемена настроения Гордея не осталась незамеченной Ведуньей. Ей даже стало немного жаль, что им придётся пожертвовать. Мальчишка мог многого добиться в чёрной магии. Он был рождён ею. Но заполучить невинную душу Глеба было куда ценнее. Она потратила немало усилий, чтобы захватить его в свои сети. Стоит ему поднести Гордею яд, и он никогда не вырвется из её силков. Ведунья ободряюще кивнула Гордею и исчезла. Мнимый принц успокоился. Если старуха подала знак, значит, можно пить из кубка без опасений. Откуда ему было знать, что ведьма уже давно подписала ему приговор.

— Пусть будет так, — с бравадой произнёс Гордей, принимая чашу из рук Глеба. — Я выпью, и вы убедитесь, кто настоящий принц.

Глеб хладнокровно смотрел, как Гордей подносит кубок к губам. В его взгляде горела жажда мести. Злата почувствовала, что теряет сына, но не знала, как спасти его.

— Глеб, сынок, — только и смогла она прошептать непослушными губами.

Глеб обернулся. Боль, страх и страдание, которые он прочитал в глазах матери вдруг отрезвили его. Сквозь пелену ненависти его вдруг кинжалом пронзила мысль: «Если я дам ему яд, то стану таким же, как он».

— Не пей! Там яд! — Мальчик вышиб кубок из рук Гордея, когда тот уже готов был пригубить его.

На душе у Глеба стало легко, как будто он сбросил с себя тяжкий груз. Гордей стал белым как полотно. Он обернулся к отцу и в ярости выкрикнул:

— Он хотел отравить меня. Вы слышали? Он хотел отравить меня. Накажите его. Заточите его под стражу!

Злата подскочила к Глебу и прижала его к себе. От её прикосновения и ласки, в нём что-то проснулось, и мальчик заплакал, не стыдясь проявления слабости и не пытаясь сдержать слёз, градом катившихся по щекам.

Король растерялся. Он не понимал, что происходит, и впервые не знал, что делать.

— Оставь его. Он только что хотел отравить нашего сына, — приказал он жене.

— Нет. Он никогда бы не сделал этого, потому что у него есть душа. Он мой единственный сын и сейчас докажет это. Наполните кубок, — распорядилась Злата.

Глеб хотел сказать, что кубок отравлен, но вспомнил угрозу Ведуньи. «Лучше выпить яд, чем стать узником зеркала», — подумал мальчик и, зажмурившись, сделал большой глоток.

Он пил, каждое мгновение ожидая, когда начнёт действовать яд. Осушив кубок до дна, Глеб ощутил, что в зале что-то произошло. Все в молчаливом изумлении уставились на него. Глеб обвёл присутствующих недоуменным взглядом. Король положил ему руки на плечи и тихо произнес:

— Сын.

Глеб не понимал, почему отец вдруг простил его, и тут взгляд мальчика упал на кубок. Тот был не медным, как прежде, а золотым с выложенной драгоценными каменьями королевской короной.

— Сможешь ли ты простить меня? — спросил отец.

«Никогда никому не прощай.-.» — в памяти Глеба всплыл один из уроков Ведуньи. Мальчик на мгновение задумался и уверенно сказал:

— Да. Мне кажется, я научился прощать.

Король обернулся к Гордею.

— Но кто же тогда ты?

Гордей, как загнанный зверёк, озирался по сторонам. В нём не осталось и следа прежней само— уверенности.

— Это ложь! Он самозванец. Это всё проделки Ведуньи. Я настоящий принц. Я получу власть! Трон должен быть моим! — истерично выкрикнул он и, опустившись на колени, зарыдал.

— Тебе нужна только власть? — обескураженно спросил король, только теперь осознавая истинную цель своего любимца.

— Прости его. Главное — всё разрешилось, и мы нашли своего сына, — примирительно произнесла Злата.

Неожиданно по центру зала пронесся вихрь, взметнув юбки придворных дам и заставив испуганных людей отступить. Перед троном появилась Ведунья. Злата загородила собой сына и гневно воскликнула:

— Как ты посмела явиться сюда, старая ведьма?!

— Я за своим пришла, не за чужим. Должок вернуть надо, — зловеще проговорила Ведунья и взмахнула руками. Прямо посреди тронного зала возникло огромное зеркало, рассечённое посередине трещиной, похожей на молнию. Глеб тотчас узнал его, и у него больно защемило сердце. Пришёл час расплаты за то, что он не выполнил приказания Ведуньи.

«Зато теперь все знают, что я не лгун и не вор», — мысленно подбодрил он себя и шагнул к ведьме.

— Я готов.

К удивлению Глеба, старуха взвилась, точно ужаленная, и злобно прошипела:

— Вздумал смеяться надо мной, мерзкий крысёнок?! Прочь! Придёт время, и я доберусь до тебя.

Она пробормотала заклинание и, повернувшись к зеркалу, протянула к нему руки. В зеркале появилась неясная фигура. Постепенно она становилась всё более отчётливой.

— Агнесса! — пронеслось среди присутствую— щих.

Гордей не мог унять охватившую его дрожь. Против своей воли он медленно направился к зеркалу. Чёрная герцогиня пошла ему навстречу. С каждым шагом она менялась. Волосы светлели, становились короче и завивались в кудри. Глаза из чёрных, миндалевидных превратились в голубые, как весеннее небо. Неведомая сила толкала Гордея вперёд. В тот миг, когда он упёрся руками в холодную зеркальную поверхность, герцогиня Агнесса исчезла. Из зеркала на Гордея смотрела его точная копия. Мальчик с криком боли и отчаяния сделал последний шаг. Твёрдое стекло заколыхалось и поглотило его, превратив в простое отражение.

— Тут какая-то ошибка. Это я, а не Гордей должен был стать пленником зеркала, ведь я не сумел победить его, — проговорил потрясённый Глеб.

— Напротив, ты победил, — отчётливо донеслось из толпы, и к трону протиснулся человек в чёрном плаще со звёздами и в такой же остроконечной шляпе. — Если отплатить за зло той же монетой, то получится ещё большее зло, — сказал Чародей. — Ты отказался от мести и пожалел Гордея, а значит, оказался сильнее его. Победить зло можно только добром, и этому надо учиться всю жизнь.

— Что же теперь станет с Гордеем? — с тревогой спросила Злата.

Даже узнав тайну его рождения, она не могла не беспокоиться о мальчике, которого десять лет считала своим сыном.

Ведунья вихрем подлетела к Злате и зловеще прошипела:

— Не волнуйся, красоточка, он ещё о себе напомнит! — Обернувшись к Глебу, ведьма ткнула в него костлявым пальцем: — Не думай, что ты так легко отделался. Не даром говорят, треснутое зеркало не к добру.

Раздался резкий звук, будто лопнула струна, и всё окутало дымом, а когда пелена рассеялась, старуха и зеркало исчезли. В зале стояла гнетущая тишина. Люди не могли оправиться от потрясения.

— Всё, что напортило колдовство, исправит волшебство, — весело сказал Чародей. — Забудьте о плохом, оно осталось в прошлом.

Он щёлкнул пальцами, и тут же с потолка посыпались разноцветные искры. Они вспыхивали и перемигивались, оседали на прическах дам и на плащах кавалеров, и с появлением каждой искорки всё плохое забывалось. Скоро все вокруг радостно и счастливо улыбались.

Колдовские чары рухнули, и во дворце вновь воцарились согласие и лад. Радость выплеснулась на улицы. Столы ломились от яств. На площадях и в парках играла музыка. Молодежь плясала, не жалея каблуков. Все поздравляли Глеба, славили щедрость короля и веселились от души. Никто не думал о том, что разбитое зеркало — плохая примета. Лишь один человек не забыл ничего — УЗНИК ЗЕРКАЛА…

Оглавление

Глава 1 Превращение

Глава 2 Угроза

Глава 3 Брат мой — враг мой

Глава 4 Библиотечная крыса

Глава 5 Подарок

Глава 6 Заброшенный замок

Глава 7 Тайна разбитого зеркала

Глава 8 Уговор

Глава 9 Встреча у беседки

Глава 10 Винарий

Глава 11 Опыт колдовства

Глава 12 Похищение

Глава 13 Изгнание

Глава 14 Тайный приют

Глава 15 Мудрость Змеи

Глава 16 Черепичник

Глава 17 Совет Ведуньи

Глава 18 Скелет в шкафу

Глава 19 Пленник

Реклама на сайте