«Как мы с Вовкой собирали утиль»

КАК МЫ С ВОВКОЙ СОБИРАЛИ УТИЛЬ

— Ты знаешь, есть такие рыболовные крючки — желтые. Это бронированные крючки, особенные, — сказал мне Вовка.

В это время мы с ним тащили в школу ржавую железную печку.

Весь наш класс собирал металлолом. Очень интересно было его собирать! Мы заходили в каждый двор и говорила: «Здравствуйте, у вас есть металлолом?»

Одна тетя отдала нам даже поломанную швейную машинку.

Она погладила Вовку по голове и сказала: «Ишь ведь, труженики!.. Ну, счастливо вам…» И насыпала нам по карману сушеных вишен. Даже наша соседка Прокофьевна, на что скупая, и то вынесла медную лампу, всю мятую и в дырах.

— Чем же, — говорю, — эти крючки такие особенные?

— Ты, — говорит, — не понимаешь. На них любая рыба клюет. Очень она уважает эти бронзовые крючки. Как увидит — сразу радуется и никак не может, чтоб не проглотить. Ужасно мне эти крючки нужны, потому что я в воскресенье поеду к бабушке, в деревню. Вот где наловлю рыбы! Надо только достать такую сетку побольше, чтоб рыба плавала живая в воде. Я прошлым летом знаешь сколько крючков оборвал! А с крючками паршиво дело обстоит.

— Почему?

— Их за деньги не продают. Только за утиль. Это всякие там кости, тряпки и вообще всякое утильсырье. Я заходил туда — мне один крючок дали за то, что я им помог тележку нагружать. — Вовка снял фуражку и показал крючок, который был воткнут в подкладку. — Но одного мало. Надо этого утиля побольше набрать — сразу на двадцать крючков! Вдруг будет только крупная клевать, а она знаешь как обрывает! Вот я и решил собирать утиль. Давай будем?

— А как же металлолом? — спросил я.

— Ну, металлолом подождет, не испортится. Его и так много собрали, аж до самой крыши! А крючки раскупят, и останемся ни с чем. За утиль каждый согласится! У кого, может, денег нет, а ненужного утиля везде полно. Успевай только таскать! Я даже не знаю, как еще там крючки остались, и свистки, и мячики на резинках. Наверно, мало ребят об этом знает…

— А наши ребята что скажут, если увидят, что мы собираем утиль?

По правде сказать, я очень опасался ребят.

— А как они узнают? Это наш квартал, мы тут одни собираем. Зачем они сюда зайдут? А если ты со мной не пойдешь, я один пойду! Только не годится товарища бросать… Когда тебе зуб лечили, я ходил же с тобой в поликлинику. Две двойки через это схватил… И к моей бабушке мы вместе поедем, всю рыбу — пополам… Вот эту печку мы сейчас отнесем и приступим!..

Мы отнесли печку, потом зашли к Вовке, взяли мешок и отправились собирать утиль.

— Складывать мы его будем вот тут, — сказал Вовка и показал в тупичок между двумя домами, весь заросший травой. — Тут в стороне его никто не украдет.

— А кому он нужен?

— Это утиль-то не нужен? Утиль каждому человеку нужен! Особенно когда он уже набран. Как много наберем, приедет за ним дядька с тележкой, а нам даст крючки. Сначала мы пойдем вон под тот мостик. Там я прятался от одного человека и видел — валяется много костей и всяких интересных штук.

Мы залезли под мостик. Чего там только не было! И разбитый аквариум, и чья-то грязная кепка. Даже сломанная крысоловка с дохлой крысой. А больше всего было ржавых консервных банок и разбитых бутылок.

Мы насобирали почти полный мешок. Нашли еще несколько рваных калош. Вовка сказал, что это тоже утиль. И кепку взяли.

Кости и тряпки оказались очень тяжелыми. Наверно, потому, что были все в грязи.

Мы по очереди несли этот утиль и здорово устали, а когда дотащили все-таки до тупичка и высыпали на землю, его оказалась совсем маленькая кучка.

Вовка почесал нос и сказал:

— Да-а-а… Чего-то мало… Когда несли, казалось много, а очутилось мало… Пожалуй, на один крючок насобирали, а? Как ты думаешь, насобирали на один крючок?

Я ответил, что на один крючок, пожалуй, есть.

— Вот и хорошо! — сказал Вовка. — Теперь еще мешков двадцать набрать — и порядок! Ну, мы их быстро наберем. Пошли по дворам!

Он подошел к угловому дому и изо всех сил застучал в калитку.

— Легче, легче! — крикнул кто-то со двора. Открылась калитка, и толстая тетка спросила:

— Чего надо?

Голос у Вовки стал прямо как у нищего кота Базилио, когда тот просил Буратино показать монетки:

— Здрассьте, Марь Андреевна! У вас есть утильсырье?

— Какое еще там утильсырье?

Марья Андреевна не очень, видно, обрадовалась, что мы пришли.

— А всякие тряпки, кости, калоши…

— Я ж отдала вам железо! Чего еще надо?..

— Так то железо, — вежливо объяснял Вовка, — а это утильсырье. Железо называется металлолом.

Марья Андреевна подумала и спросила:

— Это что же, вас заставляют?

— Да не совсем… — выкручивался Вовка. — То есть вообще-то мы сами. Инициатива это называется!

— Ишь ты… Не разберешь вас: тряпичники вы или учащиеся… Настоящие-то ученики чистенькие да аккуратненькие, а таким, как вы, ободранцам, только тряпки и собирать!.. Ну, идите поглядите за сараем на помойке…

От Марьи Андреевны мы вышли нагруженные, как ослы. Вовка нес полмешка костей и старых калош, а я целый узел всякого тряпья. Прохожие на нас оборачивались, но Вовка не унывал.

— Видел, как дело движется? Думаю, придется нам еще и лески купить. Там лески тоже есть. А то накупим слишком много крючков, а они возьмут да и заржавеют!..

В тупичке возле нашего утиля уже толпились маленькие ребятишки. Один напялил себе на голову рваную кепку и кривлялся не хуже клоуна, а остальные швыряли в него калошами и покатывались со смеху.

— Седой! — завопил Вовка. — Ты наши кости трогать?! Не беги — хуже будет!

Седой остановился, остальные отбежали немного и поглядывали, что будет дальше.

— Мы не знали, что это ваши, — сказал Седой. — Мы думали, ничьи…

— Ладно, — миролюбиво проговорил Вовка. — Хотел я с вами расправиться, но так и быть… Доверяю вам караулить вот это все!

— Ну-у-у… — разочарованно тянул Седой. — Мы хотим в разбойников играть.

— Успеете в разбойников. Я тебе за это знаешь какой крючок дам?.. Ты такого и не видывал!..

Он отцепил от подкладки фуражки свой крючок и дал его мальчику. Остальные ребятишки пытались разглядеть его издали.

— Ух! — сказал Седой. — Вообще мы можем и в сторожей играть!..

Мы сложили свой груз и опять пошли на добычу, а ребятишки толпились вокруг Седого и любовались крючком.

— Вовка! У реки костей полно, где сваливают мусор! — крикнул нам вслед Седой.

— Я знаю, где это, — сказал Вовка. — Это далеко. Мы поближе найдем.

— Что ж ты? — спросил я. — Был у тебя один крючок, и тот ты отдал?

— Это ничего, — говорит Вовка. — Это пустяк. У нас будет столько крючков, куда мы их девать будем?.. Вот тут Иван Гаврилыч живет. Инвалид, а веселый и ничуть не жадный. Пойдем к нему.

Иван Гаврилович сидел во дворе и читал газету.

Увидев нас, он улыбнулся, вскочил и отдал нам пионерский салют:

— Привет энтузиастам-общественникам! Даешь металлолом! Рот Фронт!

Потом он поздоровался с нами за руку, как со взрослыми:

— Я вас давно жду! Решил подключиться к вашему движению. Я, брат, сам старый пионер! Небось не верите? А был! Сейчас покажу…

Он сходил в дом и вынес тусклую фотокарточку. На ней были какие-то смешные мальчишки и девчонки с галстуками, в смешных шляпах и с длинными палками в руках. Они держали плакат «Долой частную собственность!»

— Вот они, красные орлята! Ну-ка, найдите, где я!

Мы искали, искали, но не нашли.

— А я — вот он! — Иван Гаврилович гордо ткнул пальцем в тщедушного мальчишку, который сидел на земле, обхватив босыми ногами барабан. — Силен, а? Вот, брат, были времена: «Даешь Коммуну! Долой частный капитал!»

И запел:

Ну, как, — говорит, — мировая песня? А теперь — ступай за мной!

В углу двора стояла тележка, доверху нагруженная ржавым железом.

— Вот. Кое-что у меня нашлось, кое-что в соседних дворах. Довезете? Может, помочь?

— Довезем, — поспешно сказал Вовка и впрягся в тележку.

Я уперся руками сзади.

Иван Гаврилович вышел проводить нас на улицу. Не успели мы тронуться от его дома, как подошла какая-то незнакомая тетенька:

— Ребята, это вы тряпки-кости собираете? А то у меня этого добра валяется… Петровна говорит…

— Нет, — сказал Вовка. — Это, может, другие какие ребята и собирают тряпки, а мы собираем металлолом. Для тяжелой промышленности… Ну, давай, чего стал! — крикнул он на меня и потащил тележку так быстро, что я за ним не поспевал.

— А правда, хороший этот Иван Гаврилович, — сказал я, когда мы отъехали. — Интересную песню спел.

— Ничего в ней нет интересного… — ответил мрачно Вовка. — А дяденька хороший!

В школе все ребята ахнули, когда увидели, сколько мы привезли железа.

— Мы будь спокоен! — хвалился Вовка. — Не то что всякие рыжие Славки. Ему столько в сто лет не собрать, хоть бы он собирал его по выходным, и по праздникам, и на каникулах…

— А кто-то говорил, что вы вроде… — начал было ехидный Славка.

— Чего «вроде»? Я дам «вроде»! — разозлился Вовка. — Ты сначала набери столько, а потом… Повезли, Васёк, тележку назад!

Иван Гаврилович, когда мы возвращали ему тележку, хотел нам показать еще фотокарточку и какой-то старый барабан.

Мне хотелось посмотреть, но Вовка заупрямился, сказал ему, что у нас свободного времени даже ни одной минуты нет. И вообще он сделался очень угрюмый и неразговорчивый.

— Пошли на другую улицу! — сказал он. — Здесь, слышал же, он и у соседей все взял.

— Так то железо, а утиль…

— И утиля тут никакого нет… Откуда он тут? Я знаю. Нам на этой улице нечего делать. Одна канитель.

Мы перешли на другую улицу. Вовка ходил от дома к дому и никак не решался постучать.

— А вообще зачем нам столько крючков? — сказал он. — Что нам, спекулировать ими, что ли? Где бабушка живет, там озера чистые. Да была б леска крепкая и так не оборвется. А зацепится — можно нырнуть и отцепить. Я когда у бабушки был прошлым летом, целую неделю одним крючком ловил. А рыбы поймал столько, что кот ел-ел, насилу доел. Я думаю, что мы уже порядочно набрали утиля. Дадут нам по одному крючку — и ладно! Сходим только к реке, заберем, что там есть. Пусть берег будет чище. А то валяются кости, как будто там битва какая была!

Я тоже подумал, что лучше уж нам сходить подальше, чем просить по дворам, как побирушки.

Костей на берегу реки было порядочно. Там были и тряпки, и калоши, и несколько рваных ботинок. Вовка сказал, что ботинки — не утильсырье и за них не дадут даже мячика на резинке, не то что крючки.

Мы набили полный мешок костей и принесли на наше место. Седого там уже не было.

Утиля у реки оставалось еще много, но Вовка махнул рукой:

— Хватит! А то все крючки заберем, больше никому не достанется. Сейчас я схожу туда, это тут за углом, близко. Приедет на телеге дед, заберет все, а нам даст крючки. Ты карауль тут, а то Седой куда-то исчез.

Я сел на другой стороне улицы на лавочку, а Вовка побежал что есть духу за угол.

Я сидел, как будто просто так — уморился и присел отдохнуть и ни к каким костям отношения не имею. И хорошо сделал, потому что тут, откуда ни возьмись, появились Женя и Сашка Рыбкин. Женя нес погнутую граммофонную трубу и дудел в нее, а Сашка катил впереди себя чугунное колесо.

Они увидели меня и подошли:

— Ты чего тут сидишь?

— Не видишь — отдыхаю, — говорю я. — Нельзя, что ли, отдохнуть?

— Можно, — сказал Женя. — Мы тоже отдохнем. Гляди, какая труба. Я сейчас на ней сыграю. А Вовка где?

— Сейчас придет, — сказал я, потому что заранее не придумал, куда мог деться Вовка. — Да вон он!

Вовка заметил ребят, хотел было повернуть обратно, но они его уже увидели:

— Эй, Вовка, мы тут, иди сюда! Вовка подошел растерянный.

— Чего сидите? — сказал он. — Пора приниматься за работу. А то, если каждый тут будет рассиживаться, мы за неделю лома не соберем.

— Мы уже выполнили норму, — сказал Сашка. — Надо же отдохнуть немного. Я лучше сейчас тебе сыграю… Слушай!

— Ничего, ничего! — торопил Венка. — Надо перевыполнять, а не успокаиваться на достигнутом! Пошли-ка скорее!

— Подожди!.. Сыграю, говорю… Отдохнем немножко… Вон Сашка палец на ноге разбил…

— Ну, этот твой палец пустяк! — тянул его Вовка. — Если из-за всякого пустякового пальца отдыхать, никакого толку не получится.

В это время из-за угла выехала лошадь, запряженная в пустую телегу. На телеге сидел, свесив ноги, бородатый дед с цигаркой.

Поравнявшись с нами, он придержал лошадь и обратился к Вовке:

— Эй, хозяин! Где твой утиль-то?

— Какой утиль? — покраснел Вовка и начал оглядываться по сторонам.

Сашка и Женя разинули рот.

— Это вон там! — показал наконец Вовка. — Я и позабыл! Гляньте, вон он! Ух ты-и-и!.. Да много! Интересно, кто его туда натаскал? Давно б его надо было забрать, а то валяются тут всякие кости! От них зараза… И вообще благоустройство портится!

— Так этот самый твой то? — никак не мог понять дед.

— Ничего не мой. Раз на улице лежит, какой же он мой? Он уж тут сто лет лежит! Я давно думал, надо пойти сказать, и все такое… Ну, пошли, что ли! Расселись со своим пальцем! Надо лом собирать, а они сидят, как в гостях!

Дед начал нагружать утиль на телегу, а мы пошли по улице.

Вовка ничуть не горевал. Наоборот, он опять сделался веселым, отобрал у Женьки трубу и заорал в нее громче любого граммофона, а потом отдал трубу Сашке и сказал:

— Был у меня один хороший крючок, и тот пропал. Но это ничего. Надо будет к Ивану Гавриловичу сходить — поглядеть, какой у него барабан!