«Белое чудо»

Мое детство прошло в маленьком московском дворе. Это сейчас он мне кажется таким, а когда я была маленькой, двор казался мне огромным и загадочным, как неисследованный остров. Когда я выросла, я прочитала во взрослых книгах описание дворов-колодцев. И поняла, что наш двор как раз и есть такой двор-колодец: с двух сторон поднимаются стены нашего серого пятиэтажного дома, все в окнах и балконах. Третья сторона — глухая кирпичная стека соседнего дома, где на уровне третьего этажа тусклым глазом глядит всего одно окошко. С четвертой стороны наш двор замыкается рядом гаражей, выкрашенных скучной темно-коричневой краской, и кусочком решетчатого забора, за которым большой голый двор школы номер сорок шесть.

Солнце приходит в наш двор со стороны гаражей. Оно переползает через крыши, спускается по стене, и вот на асфальт ложится солнечный треугольник. Он расширяется, удлиняется, острый конец его тянется к ступеньке первого подъезда. Всего какой-нибудь час солнце скользит по окнам и балконам, а потом уходит на улицу, словно ныряет в подворотню. И во дворе снова становится сумрачно и сыровато.

За круглым палисадничком перед домом растут три высокие липы, а когда-то рос еще толстый, раскидистый клен, ветки которого достигали балконов четвертого этажа. Но его после войны зачем-то спилили и на его месте врыли в землю две скамейки и столик, за которым весенними и летними вечерами старушки нашего дома играют в лото. А когда мы были маленькими, клен еще стоял и два его толстых корня выпирали из-под земли горбами, так что на них можно было сидеть. А между корнями был зарыт клад.

Мишка ударял в этом месте железякой о землю и спрашивал:

— Слышите, звенит?

И мы явственно слышали: звенит. Но откопать клад было непросто: сначала нужно было найти волшебный золотой заступ, а мог его найти только тот, кто ни разу в жизни не соврал. Самой честной среди нас была Юля из третьей квартиры, но и она не могла найти заступ. И она честно нам призналась, что иногда врет. Так, совсем недавно она разбила фарфоровую фигурку и скрыла от родителей, потому что боялась, что они ее не возьмут в кино. Мишка сказал:

— Скрыть — это еще только половина вранья. Ты пойди и признайся.

Юля сбегала домой, призналась и вернулась к нам. Ей не влетело, наоборот, ее похвалили за честность. И все-таки она так и не нашла заступ. Видно, кроме честности, нужно было еще что-то, о чем мы не знали.