«Чудеса в подвале»

Чудеса в подвале (fb2) - Чудеса в подвале (Магнит для приключений - 2) 446K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгения Сергеевна Бабина - Сергей Бабин

Евгения Сергеевна Бабина Сергей Бабин ЧУДЕСА В ПОДВАЛЕ

Остросюжетная познавательно-развлекательная повесть для детей среднего и старшего школьного возраста

Магнит для приключений

Часть 2, вариант 2

1

Нафаню сдали в детский дом. Занимался этим делом какой-то специальный отдел из городской администрации. Как выразилась ответственная тетенька из того самого отдела: «оформили передачу мальчика под расписку»… Словно вещь какую-то! Это она привела его сюда.

Тетенька быстро подписала все нужные бумаги у старшего воспитателя детского дома, и ушла…

Нафаня же остался в кабинете один на один с рыжеволосой женщиной. Больше всего во внешнем виде этой старшей воспитательницы его поразил неестественно маленький злой рот с тонкими поджатыми губами. Нафане представлялось, что лицо ее состоит как бы из двух половинок совершенно разных людей. И если чем-то прикрыть нижнюю половину, то тогда она, может быть, будет выглядеть не такой уж и неприятной как сейчас…

Хозяйка кабинета закончила писать, позвонила куда-то по телефону и, картинно прикурив сигарету, наконец, занялась вновь прибывшим воспитанником.

— Меня зовут Нелли Трофимовна Козлявская. Сразу хочу предупредить, молодой человек, что эту фамилию искажать не допускается! Знаем мы вас… Кличек у воспитателей в нашем заведении быть не должно… Еще тебе нужно уяснить, что самая главная здесь — Я!.. Я для любого воспитанника теперь всё: и мама, и папа, и бабушка, и дедушка, и брат, и сестра… Мне ты должен в первую очередь рассказывать обо всех беспорядках, которые заметишь у нас… Мне же ты должен сообщать и обо всем хорошем… Если будешь слушаться — жить тебе будет легко! — завуч посмотрела на мальчика так, как будто особо хотела подчеркнуть всю важность последней фразы.

Нафаня призадумался. Эта речь Нелли Трофимовны ему совсем не понравилась. Что она хочет, чтобы Нафаня доносил? Ну и порядочки же здесь у них!

Козлявская начала перелистывать личное дело Нафани.

— Отличник значит?! Круглый?! Ага! Не часто к нам подобные попадают! Что-то ты хлипкий… Худенький… Нужно мышцы качать, иначе туго тебе здесь придется…

— Почему туго?

— Нелли! — разговор Нафани и воспитательницы перебил мужской голос: кто-то неожиданно зашел в кабинет.

— А, Николай Николаевич! Это у нас новенький воспитанник, — подобострастно, и одновременно ласково ответила мужчине Козлявская.

Она даже подскочила навстречу вошедшему. Нафаня удивился, увидев как разительно, изменилось поведение старшей воспитательницы. Из властной повелительницы она мигом превратилась в почти милую женщину…

Представительный мужчина в сером светлом костюме, заметив в кабинете постороннего, заявил, обращаясь к Козлявской уже почему-то «на вы»:

— Ладно, я загляну попозже. Или нет! Лучше вы ко мне зайдите, и заодно прихватите документы по хозяйственной деятельности… Нужно сделать кое-какие расчеты.

После ухода мужчины, выражение лица у воспитательницы моментально вернулось в прежнее состояние. И опять Нафаня поразился такому мгновенному перевоплощению Козлявской.

— Это наш директор Степан Николаевич Карский. Добрейшей души человек, — пояснила Козлявская. Воспитательница при этом строго посмотрела на новенького: вдруг он сомневается в ее словах, или того хуже — вздумает сказать что-то иное…

Не встретив никаких возражений, она вновь углубилась в документы новенького.

— Что тут у тебя с родителями то стряслось? А вот… Понятно! Тяжелый случай!.. — воспитательница захлопнула, наконец, папку. — Ну что ж! Пойдем, я покажу тебе твою койку.

Она направилась к выходу. Нафаня подхватил свой рюкзачок с нехитрым скарбом, и последовал за Нелли. Так он сразу, про себя, стал называть воспитательницу. По дороге та знакомила его с домом и некоторыми правилами, принятыми здесь…

— Там находится столовая. Опаздывать нельзя. Прислуги для вас нет. Не баре… Опоздаешь, останешься голодным. Кормят у нас хорошо. Я бы даже сказала — замечательно… Всем хватает. Если тебе будет мало, сообщи мне, я разберусь!.. Вот на этом стенде висит меню — на сегодня и на завтра. Воспитанники всегда должны знать наперед: чем их будут кормить, чтобы заранее настраиваться на процесс пищеварения, — Нелли почему-то зловеще хихикнула.

Нафаня мельком заметил, что сегодня на обед салат из морской капусты, борщ, картофельное пюре с сосисками, кофе с молоком и яблоко.

Еда, как будто, вполне приличная. «И то хорошо: хотя бы от голода мне в этом детдоме погибнуть не грозит», — положительно оценил меню Нафаня.

Над входом в столовую висел транспарант:

«Чтобы быть здоровым нужно есть здоровую пищу!»

— Приходить кушать нужно только по звонку!.. Если ты явишься раньше, то будешь наказан. Крутиться в ожидании звонка рядом со столовой тоже нельзя. За это тебя могут лишить завтрака обеда и ужина…

Перечислив правила поведения касающиеся столовой, Козлявская показала на двери, ведущие в душевые:

— Сейчас отнесешь свои манатки в спальню, и пойдешь вот сюда. Тебе следует помыться. Еще не хватало занести нам «с воли» какой-нибудь инфекции. В нашем детском доме идеальная чистота и порядок…

Нафаню почему-то резануло это вырвавшееся у воспитательницы — «с воли». А здесь, что тюрьма, что ли? Очень похоже! Обед по свистку! Каторга, да и только!..

Нелли и Нафаня поднялись на второй этаж и вошли в одну из спален.

В большой комнате рядами стояли кровати, застеленные тонкими серыми шерстяными одеялами… Кроватей было много, Нафаня насчитал семь. Отныне у него не будет своей комнаты. Придется постоянно жить на глазах чужих людей.

— Здравствуйте Нелли Трофимовна, — с постели вскочил крепкого сложения воспитанник, валяющийся там прямо в одежде.

— Здравствуй, здравствуй, Пупырников. Сто лет, с утра, не виделись… В вашу группу — новенький воспитанник, как раз для полного комплекта, — Козлявская повернулась к Нафане и, указав на одну из коек, обронила, — Вот это твое место. В тумбочке никаких лишних вещей быть не должно… Куртку и шапку повесь в тот большой шкаф. Пупырников, будь любезен, покажи ему свободную вешалку! Ваша воспитатель — Коробкова Наталья Эдуардовна, будет здесь после обеда. А пока, марш в душ…

Распорядившись, что делать Нафане, Нелли обошла всю спальню. Заглянула в одну из тумбочек. Проводя обыск, она при этом, совсем не стеснялась присутствия воспитанников. Не обнаружив ничего подозрительного, старшая воспитательница, наконец, удалилась…

Нафаня повесил верхнюю одежду в шкаф, там, где ему было указано. Разговаривать сейчас с кем-нибудь у него не было ни малейшего желания. Пупырников же, наоборот, жаждал общения:

— Ё! С воли? Новенький, а какая у тебя кличка там была?

— Была: Нафаня! — неохотно отвечал тот. Его опять резануло это «с воли». Что у них здесь такое? Сговорились они? Тетенька из администрации, утверждала, что это один из лучших детских домов области. «Будешь там как дома», — говорила она. Ничего себе дом!

— А у меня кличка Пупырь! — представился мальчик, и с завистью посмотрев на зимние кроссовки, которые в этот момент снимал Нафаня, добавил, — Похоже, что в бурсу ты сегодня уже не пойдешь?! Я то дежурный по кухне, поэтому не в школе…

— В какую еще такую бурсу?

— Бурсой у нас здесь школу называют. А учеников — бурсаками. Привыкай…Ё!

— Почему бурсой?

— Кто ж его знает, почему! Давно так…

— Если ты дежурный по кухне, то почему не на кухне?

— Рановато еще до обеда! Вот через часик я туда пойду… Дежурному хорошо: всегда что-нибудь вкусненькое дают. И учиться в этот день совсем не нужно…

Нафаня обратил внимание, что Пупырь во время разговора почему-то избегает смотреть на собеседника. Глаза мальчика все время воровато бегали из стороны в сторону.

«Какой-то он странный», — подумал Нафаня, а вслух спросил:

— Как тебя зовут?

— Пупырь.

— Нет, я не кличку спрашиваю, а имя.

— Зачем?

Нафаня ничего не ответил на этот вопрос.

«Хорошенькие здесь порядки: только по прозвищам друг друга называют!», — подумал он.

Нафаня достал из своего рюкзачка мочалку, домашние тапочки и поискал глазами — где взять полотенце? Не найдя его, мальчик заглянул под одеяло на своей кровати. Странно, но там не то что бы полотенца, а даже простыни не было.

«Может быть, белье мне выдадут позже», — подумал Нафаня и спросил у Пупыря:

— Где взять полотенце?

— Ё! Полотенце? Зачем?

— Мне сказали помыться в душе.

— Так в чем же дело, иди и мойся.

— А полотенце где взять?

— Зачем?

Нафаня вздохнул. Какой тупой мальчик! Вот заладил! Как ему еще объяснить? Похоже у пацана не все дома… Почему он постоянно говорит это «ё»?..

— Новенький, если тебе нужно полотенце, для того чтобы вытираться, то забудь об этом!.. Мы здесь все после мытья просто сохнем. Полотенца выдают, только когда комиссия приходит.

— Какая комиссия? — не понял Нафаня.

— Из городской администрации комиссия! Приходят проверять: все ли у нас тут правильно, не обижают ли детей, не воруют ли?.. Нам тогда и простыни и полотенца и зубную пасту выдают. А потом, когда комиссия уходит — назад забирают.

Нафаня, совсем уже грустный, направился в душевую. Но на удивление, там оказалось не так все плохо. В кабинках было чисто и даже уютно… Что хорошо: на полочках лежали кусочки мыла, правда хозяйственного. После сообщения Пупыря, о том, что воспитанникам не дают зубной пасты, наличие хотя бы и такого мыла стало приятной неожиданностью.

«Наверное, много таких «приятных» сюрпризов ждет меня здесь! Ё!», — грустно подумал мальчик, с трудом сдерживая слезы…

2

Нафаня стоял под теплыми струями воды в душе и вспоминал все то, что случилось совсем недавно: отчего он и оказался сейчас в этом стрёмном детском доме…

В тот злосчастный день, пару месяцев назад, Нафаня сидел на уроке литературы. Царила рабочая атмосфера, все писали сочинение… Было легко, потому что тема свободная. О чем писать, нужно было придумывать самому. Можно о любимой книжке, а можно и о собаке. Причем даже о не любимой… Для того чтобы сочинение получалось хорошим, Нафаня когда-то давно выработал собственный способ. Он переписывал придуманный на черновике текст целиком. И делал это не раз, и не два, а многократно. Причем, переписывая, он не заглядывал в старый вариант — делал, все заново, по памяти… Сколько раз нужно переписывать, Нафаня ориентировался по часам в зависимости от обстоятельств — чтобы оставался небольшой запас времени перенести последний вариант на чистовик. Хорошо еще, что сочинения, как правило, писали два урока подряд. Во время этого процесса Нафанино творение отшлифовывалось. С каждым разом пропадало какое-то количество корявых мест, и чем дальше, тем более красивым получался результат. Занятие, конечно, не для ленивых, но методика Нафани действовала безотказно. И за свои труды он всегда получал только отличные оценки…

— Как «коллектив» пишется? С двумя, или без одной эль? — повернулся к Нафане вечно сомневающийся Федька, теперь сидящий впереди него. Нафаня совсем недавно пересел поближе к друзьям, поменявшись местами с одним из одноклассников.

— Как это без одной эль? — не понял он.

— Если их две, то когда без одной эль остается всего одна, — терпеливо пояснил Федор. — Неужели трудно посчитать?

— Правильно писать нужно с двумя эль, — подсказал Нафаня, запутавшись в несколько своеобразных, уж очень мудреных рассуждениях друга.

Степка, за эту любовь Федора косноязычно выражаться, стал называть его лингвистом-надомником…

Литераторша, до этого ходила между рядами парт в противоположном конце класса. Привлеченная шумом, создаваемым Нафаней и Федором, Марья Антоновна приблизилась к ним. И тут ее взгляд упал на Степкино сочинение…

— Это еще что такое?! — возмутилась она, схватив тетрадь.

— В чем я опять виноват?.. — не понял Степка.

— Нет, вы посмотрите, что он пишет на уроке литературы! — Марья от возмущения покрылась красными пятнами.

Степка, вечно конфликтующий с литераторшей, даже как-то сказал, что у той на него обыкновенная аллергия (здесь точно — с двумя эль)… То есть плохо она беднягу переносит, заболевает от одного только его голоса.

— Марьтонна! Сочинение на свободную тему. Имею право так писать…

— А что у тебя за тема?! Вы только посмотрите: ПОЧЕМУ МНЕ НРАВЯТСЯ КОМПЬЮТЕРНЫЕ ЧЕРВИ!.. И это, по-твоему, тема для школьного сочинения?..

— Но вы же сами сказали: на свободную тему, о чем нравится!

— Степа! Согласись, что черви нормальному человеку не могут нравиться! И потом, что за черви? Как это компьютерные? У меня складывается стойкое впечатление, что ты пишешь подобным образом назло мне…

Все ребята в классе побросали ручки и с интересом наблюдали за развитием конфликта. О сочинении, кроме самых отпетых ботаников, уже никто и не думал…

В это время дверь в класс распахнулась, и на пороге показались заполошеные директор и завхозиха. По их резким движениям и озабоченным физиономиям можно было догадаться, что произошло что-то очень необычное…

— Извините, Марья Антоновна, что помешали! У нас срочное, совершенно безотлагательное дело… Детки! Скажите: никто из вас сегодня портфеля не терял? Или, может быть, кто заметил, что у его друзей пропал портфель?..

Класс молчал. Ребята недоуменно переглядывались.

— А что случилось-то? — за всех спросил Жмот.

— Да ничего! Ничего! — директор и завхозиха ретировались. Было заметно, что они не хотели никаких расспросов.

Марья Антоновна, немного отвлеклась, во время столь неожиданного визита начальства. Но после их ухода, вернувшись к действительности, начала зачитывать вслух фрагменты из Степкиного сочинения:

— Обычный живой червь это продолговатое мягкотелое бескостное ползающее животное, представляющее собой нечто вроде кожно-мускульного мешка… В мире существует около сорока шести тысяч разновидностей таких тварей. Как правило, в компьютере эти черви не живут. Они могут обитать либо в земле, либо в яблоке, либо в ананасе… Или подобной, органической среде… Компьютерный же червь живет только в компьютере. Он не живой. Такой червь — не что иное, как программа. Правда, несколько необычная. Это фактически разновидность компьютерного вируса. Только от обычных вирусов он отличается тем, что может самостоятельно распространяться с компьютера на компьютер по сети, даже без передачи между ними почты, или каких-либо файлов… Вообще-то, до живых червей мне «побарабануфиолетово»!.. Нет, выражусь точнее: я их просто не люблю!.. Зато компьютерные, мне очень, и очень, нравятся… Пожалуй даже больше — чем шлепать Федьку по носу…

Литераторша прервала чтение и после небольшого раздумья заявила:

— Ты, Степочка, конечно, очень начитанный и неглупый… Но это не дает тебе права так относиться к литературе. Зачем ты это все пишешь в сочинении?.. Чтобы выразить свое отношение ко мне? Очень красиво! И главное, сверхостроумно!

— Марья Антоновна! А вам не приходит в голову такая простая мысль, что ребенок просто все это безумно любит!

— Какой еще ребенок? Что любит? — не поняла учитель.

— Ребенок — это я! А люблю я — все такое компьютерное, необычное… И вам бы, как педагогу, нужно поощрять у детей подобные интересы… Вот вы, например, знаете кто такой хакер?

Литераторша, не желала дальнейшей перепалки, но в то же время, чтобы не показаться необразованной ответила:

— Я то? Да! Знаю! Кто такие хакеры?! Хакеры — это нехорошие люди, которые проникают в чужие компьютеры и воруют информацию… Уголовники! Они и придумывают эти ваши вирусы…

— Вот и нет! В мире существует неправильно сформированное мнение о хакерах. Те, кого сейчас описали вы — это крекеры. Крекеры не пишут нужных программ, они только пакостят и скрывают свои имена… Хакеры же плохого ничего не делают. Они пишут полезные программы. Есть даже такое понятие — этические хакеры. Солидные фирмы этих людей нанимают на работу для того, чтобы найти слабые места в защите компьютерных сетей корпорации. Этические хакеры с разрешения фирмы пытаются «взломать» компьютеры с важной секретной информацией. О результатах они сообщают непосредственно владельцам компании, чтобы те предприняли надлежащие меры защиты…

Степка разволновался так, что говорил почти переходя на крик. Он и на самом деле писал это сочинение для души, а не для того чтобы кого-то позлить…

— Вот вы ругаете меня за то, что я пишу про компьютерных червей. А знаете ли вы, что человек вообще мало отличается от обычных живых, не компьютерных червей?!

— Во загнул! Как это мало отличается? — удивился кто-то из класса.

— А так! Генетически! У нас, у людей генов всего в два раза больше чем у круглого червя. И вообще: мы, к примеру, на девяносто процентов генетически совпадаем с мышью. И всего на один процент не совпадаем с шимпанзе. Внешне мы все такие разные с животным миром. А на самом деле, все созданы из одинаковых кирпичиков, как конструктор типа «Лего»… Правда, человек единственное существо, наделенное сознанием, но…

— Все! Все! Все! Тебя, Степа, не остановишь! Так и урок пролетит, — прервала разговор литераторша. — Пишите все даль…

Марью Антоновну перебил оглушительный звук школьного звонка. Она в недоумении посмотрела на часы: до конца урока еще ох как далеко…

Звонок же звенел не умолкая. И казалось, что звучит он не так как обычно, а как-то очень уж тревожно. При этом из коридора послышались взволнованные голоса и звуки многочисленных шагов…

Вдруг двери распахнулись, и в класс заглянула завхоз. На этот раз она пришла уже одна, без директора. Вид у нее был нервный… Расширенные глаза, взлохмаченные волосы… В руках она зачем-то держала связку ключей…

— Сидите?! Звонок не слышали что ли?! В ушах бананы? Всем срочно на выход! Пожарная тревога! Без паники, но быстро-быстро! — командовала завхозиха.

Уже через минуту весь класс присоединился к широкому потоку учащихся, спускающихся по лестнице…

Нужно заметить, что школьники шли так, как будто это была не эвакуация, а неспешная увеселительная прогулка в городском саду… Паники не могло быть в принципе: никто же не видел никакого пламени или дыма… Зачем тогда бежать?..

Учителя просто извелись, подгоняя расшалившихся детей. Те же, не обращая внимания на понукания, медленно и не спеша, тянулись к выходу. Шаг вперед, два шага назад… Кто-то умудрялся по дороге даже краситься. Кто-то делился новостями с друзьями из параллельных классов. Кто-то, стоя посреди лестницы, пропускал всех со словами: «Пожалуйста, проходите! Я после вас!..». А на самом деле, наоборот тормозил общее движение. Двое доигрывали на ходу в морской бой. И только один, рыженький, из младших классов, с круглыми от страха глазами, пробирался к выходу со страшной скоростью. У него, вероятно, оказались самые слабые нервы… А может быть, у него вообще было какое-то другое, свое важное дело…

3

Спортивная площадка напротив школы, битком набитая ребятами, гудела как растревоженный улей. Учителя были хмурыми и озабоченными. Школьники, напротив, веселились и галдели. На улице дети слушались еще хуже… Пожара так никто и не видел. Поэтому, все решили, что это обычная учебная тревога.

Ученики резвились, радуясь неожиданно полученной свободе. Учителя в это время старались сделать перекличку, но из этого почти ничего не получалось…

— Селиванов!.. Селиванов!.. Федор! — надрывалась Марья Антоновна.

— Федька! Тебя! — попытались привлечь внимание друга Нафаня и Степка.

Ребята стоявшие впереди расступились. Изумленной литераторше предстала живописная картина: этот Федя, обычно тихоня, стоял на голове с пунцовым от прилива крови лицом…

— Что такое? Почему ты стоишь на голове? — застонала Марья Антоновна.

— Бху спрушта эка пада сарвангасана! — промычал тот.

Ребята уже знали, что Федька недавно увлекся индийской йогой. При первом же удобном случае, юный йог неожиданно вставал на голову и бормотал какие-то одному ему понятные слова. Интересно, что делал он это в самых неподходящих местах. Зачем ему все это было нужно, Федор не объяснял. Нет, он, конечно же, что-то там говорил про укрепление силы духа. Но, как-то очень уж невразумительно…

— Марья Антоновна! Марья Антоновна! — вдруг очень громко заорал Степка. В ушах у него торчали маленькие наушники от навороченного телефона с плеером и радиосканером, подаренного ему недавно на день рождение братом… Радио было включено на всю громкость и Степану из-за этого даже не было слышно самого себя. Ему казалось, что говорит он тихо, хотя на самом деле Степка просто невыносимо орал…

— Господи! Да что сегодня за день такой! — взмолилась учительница.

Нафаня, глядя сейчас на Марью Антоновну, даже пожалел ее… В какой-то миг ему показалось, что во всей этой вакханалии, чтобы окончательно сойти с ума, учительнице не хватает всего лишь какой-нибудь мелочи… Например, если бы вдруг начала напевать Настя, то это могло бы стать именно таким детонатором… Хорошо хоть пока она молчит!.. Иначе класс опять надолго останется без литературы…

— Степа, не кричи, пожалуйста! Что ты хочешь сказать? Говори потише!.. Вытащи эту дрянь из ушей. И вообще, не шумите, я вас умоляю, — просила литераторша.

— Марья Антоновна! По местному эф-эм радио про нашу школу передают… Говорят, что у нас заложена «БОНМБА»…

— Интересно, откуда они так быстро об этом узнали? Мы сами еще не в курсе, а они уже… — удивилась Лорик, не обращая никакого внимания на то, что Степка нарочно коверкает слово бомба.

— Ясно откуда! — пояснил Нафаня. — У них свои информаторы в милиции… Туда поступают все сведения, о самых необычных событиях. А те по договоренности сразу же сообщают прессе.

Внимание ребят привлекла куча милицейских и гражданских машин внезапно со всех сторон понаехавших к школе. Здание начали оцеплять. Откуда-то появились люди в военной форме. Из милицейского джипа даже появился человек с овчаркой. Выйдя из машины, они почему-то проследовали за школу… Странно, но если это кинолог, и собака должна была унюхать взрывчатку, то почему они не пошли внутрь здания?..

Все это было очень необычно, а потому весело и интересно. Во всяком случае, гораздо интереснее, чем сидеть на скучных уроках. Тем более, не смотря на осень, погода сегодня выдалась замечательная.

В довершение ко всему, к школе подкатил небольшой автобус с передвижной группой телевидения. Телевизионщики быстро забегали, разворачивая оборудование. Из автобуса выкатился толстый, круглый как колобок дядечка в дурацкой кепке, с большим козырьком. Он, вероятно, был самым главным, так как все остальные слушались его беспрекословно.

— Через пару минут прямое включение! — Колобок обращался к симпатичной даме со сбившимся париком на голове и микрофоном в руках: — Людочка! Возьми какого-нибудь фотогеничного школьника…

Главный посмотрел на ребят и ткнул пальцем в Степку:

— Хотя бы, вот этого!

Тот от таких слов, слегка косясь на девчонок, гордо задрал голову.

Колобок продолжал командовать:

— Встанете здесь, чтобы на заднем плане было видно школу, милицейские машины и часть оцепления. Проинтервьюируй его: что там произошло, как они эвакуировались, да как им страшно было, и прочее, прочее, прочее… В общем, не мне тебя учить! И, ради бога, поправь свой дур… то есть я хотел сказать, милый парик…

Внимание Колобка тут же переключилось на другого:

— Григорич!!! Тарелку подключили? Сигнал есть?.. Мы пойдем в прямом эфире, в блоке новостей… Осталось всего минута! Давайте поживее!..

Степка, услышав распоряжения главного телевизионщика, не заставив себя ждать, шустро подскочил к корреспондентке, готовый дать какое угодно интервью. Ничего себе! Вот это удача: попасть в новости! Совсем недавно Степка и его друзья прославились на всю школу, помогая поймать бандитов. Но, что такое школьная слава, по сравнению с областной известностью! А если повезет, то может быть покажут и на всю страну…

Пока на них нацеливали огромную видеокамеру, что-то там подстраивали, подкручивали, корреспондентка привычно наставляла Степана:

— Главное, не тушуйся! Будь абсолютно спокоен. Так, как будто бы и нет никакой съемки, и ты разговариваешь только со мной, или приятелем. Сначала я задам вопрос: «Как тебя зовут?» Затем попрошу рассказать, что случилось, и как вы эвакуировались. Отвечай, пожалуйста, не односложно, а с подробностями… Ты хорошо учишься? Говорить-то складно можешь? Не будешь молчать как бука?

— Это я то молчать? Да я кого угодно переговорю. Меня буквально только что на уроке хвалила наша учительница по литературе. За литературное красноречие, между прочим… У меня папа профессиональный писатель. А у папы — его мама писатель… А у этой мамы ее дядя великий драматург…

Корреспондентка нервничала заметно больше Степана. Правда, по другому поводу… Инструктируя Степку, она беспрерывно смотрелась в зеркальце и поправляла свой новый парик, который почему-то оказался такой непослушный…

Оба чуть не прозевали, когда техники дали сигнал о том, что они в эфире.

— Добрый день, уважаемые телезрители! Наши камеры установлены непосредственно на месте происшествия. Мы беседуем с участником событий, одним из учеников той школы, где заложено взрывное устройство, — бодро и привычно начала корреспондентка Людочка…

Степка радовался, оттого что его снимают, и оттого, что весь класс сейчас завистливо смотрит на них. В своем интервью он трещал без умолку:

— Все наши ребята во время эвакуации вели себя очень и очень мужественно: ничуть не страшась взрыва «бонбы»! Никакой паники практически не было. Наиболее слабых мы поддерживали дружеским участием, добрым словом, веселой, искрометной шуткой… С риском для жизни я и мои товарищи помогали учителям вывести самых младших из здания школы… Надо отдать должное и самим первоклашкам — многие из них ничуть не испугались… От бестолковости своей, наверное… Но не об этом речь!.. Речь о моих одноклассниках, героях мирного времени… Даже сейчас, когда в здании уже работают саперы, многие из наших друзей находятся там, на линии огня… Они помогают милиции в поисках взрывных устройств, которые наверняка заложены сразу в нескольких местах…

Главный из телевизионной группы схватился за голову:

— Боже мой! Что он говорит! Какой кретин выкопал этого Мюнхгаузена! Немедленно прекратить! — От возмущения, Колобок даже забыл, что он сам недавно предложил для съемок именно этого паренька, считая его фотогеничным. — Что же делать? Как это остановить? Они же в прямом эфире!..

Колобок стал знаками показывать корреспондентке, чтобы она немедленно сворачивала интервью…

Но не тут то было! Как назло, последние несколько минут, внимание Людочки было занято париком, предательски съезжающим все время на бок… Пытаясь незаметно приостановить этот процесс, она не вникала в смысл того, что говорит Степка. И даже совсем не видела, что там ей машет Колобок… А тут еще, все присутствующие заметили, как внезапно из-за здания вновь появился кинолог с собакой… Что же они там делали? Непонятно. Но, как бы там не было, человек и овчарка, наконец-то вошли в школу… Вероятно, бомба находилась все же где-то внутри.

Степана, когда он разойдется, остановить очень трудно. А перед телекамерами, и подавно… Он стал рассказывать о том, как сквозь клубья черного дыма и жаркие языки пламени выносил на руках задыхающихся школьников, а вокруг летели осколки от взорванной террористами бомбы…

Вскоре и корреспондентка, до этого не замечающая, что говорит этот герой, спохватившись, пришла в себя…

Какой такой разорвавшейся бомбы?.. Еще же ничего не взрывалось! Наконец-то она увидела и знаки, которые подавал Колобок, и ужас в глазах других членов съемочной группы… Неуклюже извинившись Людочка, быстро и умело свернула интервью, заявив, что мальчик, конечно же, фантазер. Но телезрители должны его понять, вспомнив свое детство. Не исключено так же и то, что мальчик просто немного повредился умом от пережитых треволнений…

Когда телекамеры выключили Степка, узрев надвигающегося разъяренного Колобка, понял что пора смываться… Как не велико было желание поспорить, насчет того, кто тут повредился умом, он все же быстро юркнул в толпу ребят своего класса и спрятался за спинами друзей.

Колобок первоначально намеревался надрать уши этому паршивцу. Но, окруженный со всех сторон беснующимися и кривляющимися школьниками, свою затею бросил, как абсолютно безнадежную, и вскоре позорно ретировался… Вместе со своей съемочной группой он укатил восвояси. При этом Колобок отчаянно ругал всю нынешнюю молодежь и особенно родителей, воспитавших этих великовозрастных школьных балбесов…

Что касается родителей, то в это время, со всех концов города, они уже спешили к школе, забирать своих детей. Кто на своей машине, кто на такси, а кто просто так, на чем придется… На своих двоих, к примеру…

Предки они, известное дело, паникеры. А тут еще такое… Некоторые из них по радио, некоторые по телевизору, а другие просто по мобильнику, узнали о происшествии. Разве усидишь при этом на работе?.. Особенно подлил масла в огонь Степка, этим своим интервью. Можно себе представить, сидит бабушка какого-нибудь чада перед телевизором, а там сообщают, что в школе, где учится ее внук, рвутся снаряды. Естественно она поднимет на ноги весь город. Будет звонить родителям на работу: «вы там сидите, а ребенок на грани гибели»! Так, что известия о бомбе, заложенной в школе, по городу распространились со скоростью быстрее света…

После отъезда телевидения, малость подуставшие школьники стали вести себя уже немного спокойней… Тем более что на них обрушился шквал звонков от обеспокоенных родителей…

Среди детей потихоньку расползлись слухи хоть как-то объясняющие, что вообще происходит… Оказывается, в то время когда Нафанин класс писал сочинение, в мальчиковом туалете, на втором этаже, случайно обнаружили толстый портфель на замочках. Школьное начальство поначалу попыталось установить хозяина портфеля, а когда это не удалось то кто-то, почему-то решил, что в нем бомба, подложенная террористами… Тогда-то директор и позвонил в милицию. Потому что по всем правилам, подозрительные сумки, портфели, пакеты самим вскрывать нельзя — здесь нужны саперы…

Тем временем милиция выяснила, что на самом деле никакой бомбы нет и в помине. Тревога, естественно, оказалась ложной. Портфель принадлежит одному из учеников из параллельного с Нафаней класса. Сева Лупиносов, было написано на дневнике, который милиционеры торжественно извлекли из портфеля.

— Странная фамилия, — в задумчивости проронил капитан милиции, рассматривающий дневник, — Ну и попадет же ему этому вашему Лупиносову, не смотря ни на что! По полной программе попадет! Отлупиносят его родители по первое число. Как же он до такого додумался?

На самом деле, все было так:

В тот день родители Севы попросили его на большой перемене сбегать в банк и заплатить за телефон. Сами они были очень заняты, а внести деньги нужно было срочно. Если это сделать не вовремя, то придется выкладывать пеню — штраф за каждый просроченный день. Послушный сын, дождавшись перемены, ринулся выполнять поручение. В это время, двое его одноклассников решили пошутить над товарищем и спрятали злополучный портфель в туалете — пусть Сева поищет, когда вернется. Шутки у них были такие, плоские… Все бы хорошо, но в банке оказалась большая очередь, так что бедняга, простояв всю перемену, на уроки опоздал. В общем, застрял там Лупиносов надолго. В это время, портфель был обнаружен школьным начальством и показался им очень подозрительным. Тем более что когда завхоз и директор бегали по классам, опрашивали народ, выясняя — кому принадлежит этот портфель, то шутники, сознаваться про портфель не стали. Признаешься, так тебе еще за эти шуточки и влетит… Ну и разумеется, тогда они и подумать не могли, чем это может закончиться…

Вернувшись из банка, ничего не подозревающий Сева обнаружил вокруг школы толпы учеников, милицию и кучу зевак… Присоединившись к своему классу, он до последнего так и не догадывался, что весь этот сыр-бор вокруг его же собственного портфеля! Откуда ему это было знать?..

Когда выяснилось, что бомбы в школе нет, то оставшиеся в этот день уроки все равно отменили. Почти всех ребят распустили по домам. Конечно, за исключением класса Севы Лупиносова. Там еще предстояло разобраться с виновными. Кто-то же должен был ответить за ложный вызов милиции. А деньги за подобные вещи, нужно заметить, платят немалые…

Учащиеся других классов тоже долго не хотели расходиться — обсуждали. Еще бы, сразу столько приключений. Всем хотелось узнать как можно больше подробностей об этом деле.

Эх, если бы Нафаня знал тогда, что вот-вот произойдет…

Но что будет в будущем дано знать немногим.

Нафаня в припрыжку бежал домой. Ура! Уроки отменили! Неподалеку от школы, рядом с автобусной остановкой, он едва не стал свидетелем еще одного происшествия. Нет бы, появиться ему здесь совсем немного раньше…

Сейчас же, он налетел на группу прохожих обсуждающих, что случилось буквально недавно. Оказывается, какая-то машина сбила женщину и скрылась с места аварии. Милиционер, допрашивающий свидетелей, записывал их данные в большой блокнот. Все произошло так быстро, что никто толком не мог описать эту машину. О том чтобы запомнить номер и говорить не приходится: если даже марку и цвет автомобиля все называли по-разному. Одни говорили, что это иномарка, другие что Лада. Хотя большинство все же склонялось к тому, что это Лада, причем белого цвета. А таких в городе пруд — пруди…

К этому времени женщину уже увезли на скорой. Поэтому Нафаня не увидев ничего интересного и еще немного покрутившись возле места аварии, направился домой. Он тогда еще не догадывался, что пострадавшая женщина — это его мама. Испугавшись слухов о бомбе и отпросившись с работы, бедняга спешила в школу за Нафаней. Она, как и многие другие родители, хотя и узнала по мобильнику от сына, что он жив и здоров, все равно, поддавшись общей тревоге, бросилась в школу… И в спешке попала под колеса… Кто был виноват в аварии, непонятно… Но, скрываться с места происшествия, где есть пострадавшие — это уже преступление.

4

Нафаня выключил воду. Он присел на лавочку, чтобы хоть как-то обсохнуть… И вновь воспоминания растревожили душу. Мальчику было очень и очень плохо. Идти в спальню совсем не хотелось. К детскому дому так быстро не привыкнешь!..

О том, что мама лежит в больнице, Нафаня в тот злосчастный день узнал только вечером. Удар машиной был очень сильный. Пострадавшая все время была без сознания. Как говорили врачи, она находилась в коме. Шансов, что мама придет в себя невероятно мало. Бывают, конечно, случаи, но чрезвычайно редко… Через месяц Нафане сказали, что держать ее в больнице больше нет никакого смысла, и вскоре перевели в хоспис. Там содержат подобных безнадежных больных. Потом была долгая череда событий, которые он помнил смутно. Нафаня жил тогда как во сне. Никак не хотелось верить в случившееся. Он остался без средств к существованию, и без покровительства старших. Родственников то у него не было. Квартиру продали, чтобы оплатить содержание матери в хосписе.

И вот Нафаня оказался здесь. Конечно, друзья предлагали, договорившись с родителями, поселить его у кого-нибудь из них. Но, Нафаня понимал, что не сможет быть обузой, и не согласился. И без того родители друзей помогли ему тогда, как только могли… Даже продать квартиру по существующим правилам Нафаня не мог. Не положено. И все же, папа Ларисы и Насти как-то там все это смог провернуть. Для Нафани до сих пор загадка, как и почему это ему удалось…

Нафаня не мог без слез вспоминать сцену расставания с друзьями. Он тогда даже говорить был не в состоянии. Молча отдал Степке браслет — на хранение. Тот все понял без слов.

Почему так все случилось? Не пошел бы в тот день Сева Лупиносов платить за телефон… Не спрятали бы его друзья портфель… Не было бы и этой ложной тревоги о взрывном устройстве в школе… Тогда Нафанина мама не ринулась бы от испуга за сына в школу. И осталась бы цела и невредима.

Какая-то нелогичная цепочка цепляющихся друг за друга событий! Два школьника пошутили, спрятали портфель одноклассника, и вот итог…

Сейчас, пригорюнившись в душевой детского дома, Нафаня мечтал: вот бы разбогатеть. Тогда бы он отвез мать к лучшим врачам. Не может быть так, чтобы никто в мире не мог помочь… Ах, как хочется чуда.

Нафаня мог бы просидеть еще долго, но все равно, рано или поздно нужно идти…

Когда он открыл дверь в спальню, на него уставилось множество изучающих глаз. От такого внимания вошедший чуть не споткнулся и даже замер на месте. Его окружили воспитанники детского дома, с которыми теперь придется жить в одной комнате.

— Сигареты есть? — вместо приветствия достаточно грубо прозвучал первый же вопрос.

— Не курю, — просто ответил Нафаня.

— Ты смотри! А Новенький то выступает! — начал задираться один из подростков.

Нафаня рассмотрел говорившего. Черные как смоль волосы, тонкие черты лица, смуглая кожа. Немножко, совсем чуть-чуть, раскосые восточного типа глаза. Одет он был в темную, с портретом Че Гевары, футболку и черные потертые джинсы. По внешнему, почти интеллигентному, виду этого мальчика никак нельзя было догадаться, что это один из самых злобных и жестоких драчунов в детском доме, каковым он являлся на самом деле.

— Выступают только в цирке, — на всякий случай парировал Нафаня, который совершенно не ожидал столь враждебного приема, и не знал как себя вести.

— Ни фига себе! Эта хилятина еще и тянет, — возмутился чернявый.

Он схватил Нафаню за грудки.

Что такое «тянет» Нафаня поначалу не понял. Он еще не знал здешнего жаргона. Позже ему объяснят, что «тянуть», это значит задираться, приставать…

Но, на этот раз, состояться начинающейся драке, было не суждено. Раздался звонок, созывающий бурсаков в столовую: война, войной, а обед по расписанию…

Чернявый нехотя отпустил Нафаню и прошипел:

— Я с тобой разберусь немного погодя.

Все ребята сломя голову бросились на обед. Нафаня понуро поплелся следом. В очереди к раздаче он оказался почти последним. Хотя очереди как таковой вовсе и не было. Это была безобразная свалка из беснующихся тел. Каждый норовил пролезть первым. Подростки только что на головы друг другу не наступали. Правда, если внимательно приглядеться — ребята все же держались небольшими стайками, в каждой из которых были свои лидеры. Эти группы в основном состояли из мальчиков, живущих в одной спальне. Так что бессмысленное, хаотическое движение школьников было таковым только на первый, не осведомленный взгляд…

Кормили в этот день овсяной кашей. Нафаня недоумевал, а как же то меню, которое он читал, когда его водила Козлявская? Ни тебе первого, ни кофе с молоком, ни яблока… Да пусть бы даже и салат из морской капусты?.. Ничего подобного нет! Овсянка, хлеб, и все!..

Правда, какое-то питье все же давали. Но какое, Нафаня пока разглядеть не мог. До него еще нужно добраться, в самое начало очереди. Очередь двигалась быстро, хотя на раздаче стояла всего одна толстенная рыжая женщина. Лицо у нее было пухлое — пухлое. И, что странно, чем-то неуловимо она была похожа на Козлявскую. Хотя в ширину, пожалуй, Козлявская в три раза будет тоньше этой буфетчицы.

Большим половником раздатчица шлепала порцию каши, размазывая ее по тарелке, при этом зорко следя, чтоб не дай бог, кто-то не получил еду дважды. Наконец-то очередь почти дошла до Нафани, и еще до нескольких худеньких подростков, которые каким-то образом оказались в столовой даже позже его.

Тетка развела руками:

— Все! Вы касатики что-то поздновато. Кашка у меня уже закончилась. Ну да ничего! Попейте чайку с хлебом. А к вечеру, на ужин, смотрите не опаздывайте, я еще сварю, — говоря это, она соскребала со стенок котла остатки каши для мальчика стоящего в очереди как раз перед Нафаней…

Обидно, но овсянки не хватило совсем немного. Если бы он пришел сюда чуть-чуть пораньше…

Нафаня кинул взгляд на подносы, еще недавно полные нарезанного хлеба, и увидел там только пару горбушек и невероятное количество крошек. Еще бы! Следить за тем, кто сколько берет хлеба, повариха вообще не успевала… Пользуясь этим, впередистоящие, наиболее шустрые ребята, брали хлеба столько, сколько могли унести. Хватали быстро, неаккуратно, с жадностью, отчаянно его кроша… А вот у Нафани не хватило наглости забрать эти два последних кусочка: за ним же в очереди стояло еще несколько голодных. Так что ж им вообще ничего не оставить, что ли?..

Он взял один кусок и налил себе в стакан то, что здесь называли чаем. Если в этом чае и была заварка, то очень немного, до того он был светлым и даже каким-то мутным…

Нафаня оглядел зал, пытаясь найти место, куда можно присесть. Но все столики были заняты.

— Пойдем к подоконнику, — предложил щупленький мальчик, стоявший в очереди следом за Нафаней, а сейчас также как и он оказавшийся с кусочком хлеба и стаканом чая. Этот мальчик молча оценил благородный поступок Нафани, фактически поделившегося с ним остатками хлеба.

— Тебя как звать, — спросил Нафаня нового знакомого, когда они наконец пристроились.

— Буш! Это кличка такая, от фамилии — Бушило. Здесь все к друг другу только по кличкам обращаются. Имя Алексей… Леша, то есть! Но так меня только дома звали. Я здесь тоже недавно… С сентября…

Нафаня рассматривал зал, прихлебывая едва подслащенный чай, хлеб он съел сразу. На них с Бушем никто не обращал ни чуточки внимания. Все бурсаки с невероятной скоростью поглощали свою кашу.

— Почему они так торопятся? — удивился Нафаня.

— Потому что сразу следом за нами, по второму звонку должны обедать девочки. И если мы не успеем в отведенное время, то доесть, не дадут, отберут тарелки и выгонят. Нам то с тобой, собственно, теперь без разницы, а им обидно… — Леша Бушило кивнул на жующую братию.

— Кто выгонит?

— Дежурные. Вон и они!.. Легки на помине.

И действительно в зал вошли пять человек крепкого сложения ребят с повязками на руке. На красных повязках было написано белыми буквами «Дежурный». Среди этой пятерки Нафаня увидел уже знакомого ему Пупыря.

Дежурные начали собирать посуду. Причем они совершенно не обращали внимания на просьбы тех немногих, кто не успел поесть, и просто отбирали у них тарелки с недоеденной кашей.

— Если дежурные не успеют очистить зал до следующего звонка, то сами останутся без еды… А кормят их отдельно, уже после девочек. Вообще на их месте быть хорошо: дают больше еды и в этот день освобождают от занятий в школе… Нам с тобой в дежурные по кухне никогда не попасть! Туда берут наиболее сильных и наглых! — Буш поставил пустой стакан на подоконник и, кивнув на дверь, закончил разговор: — Ну да ладно! Пора по своим группам. Наша комната рядом с твоей… Еще увидимся позже. Пока…

Нафаня с неохотой вернулся в спальню. Он боялся, что последует развязка той встречи, которую ему сегодня оказали бурсаки. Хорошего он, естественно, не ждал…

Но, на удивление, все опять куда-то спешили, и задиристому Чернявому было не до Нафани. Хотя своего обещания разобраться с Новеньким он не забыл. Этого мальчика, все остальные ребята детского дома, называли Катей. Позже Нафаня узнает, что фамилия его — Катин, отсюда и такое странное прозвище. Нужно отметить, что в детском доме не всем давали клички от фамилии, Нафаню так все и прозвали просто Новеньким…

Через несколько минут спальня опустела. Заняться было нечем. Нафаня решил прогуляться по дому, чтобы хоть немного ознакомится с детским домом…

Он вышел в коридор и изучая обстановку направился в другой конец здания. Внимание новенького привлекла комната с надписью ИГРОТЕКА. Он дернул ручку и вошел в помещение. В просторной комнате никого не было. Впрочем, кроме нескольких столов, стульев и пустых шкафов здесь также ничего не было…

«Странно! Во что здесь играть-то?» — подумал Нафаня.

— Шахматы, шашки и другие игры выдают только в те дни, когда в детский дом приезжает какое-то начальство или комиссия с проверкой!..

Нафаня обернулся на голос, в дверях стоял Буш.

— Это ты? — Нафаня обрадовался появлению нового знакомого.

Тот пояснил:

— Я увидел как ты заходил в игротеку… А детдомовцы тут почти не бывают: что здесь делать-то?! Если только отдохнуть ото всех…

Как бы в противоположность сказанному, в комнату вдруг влетели два подростка. Возрастом они были года на два младше, чем Нафаня. Оценив взглядом присутствующих, вошедшие, ни мало не смущаясь, уселись играть в карты…

Вероятно ни Нафаня, ни Буш, хотя и были старше, опасности для них не представляли. Вот если бы это был Катя… Тогда нужно бы держаться подальше. Такие как Катя могут угнетать! А эти… Что Буш, что Нафаня, сразу, даже по выражению лиц видно — дохляки…

Играя, оба воспитанника отчаянно сквернословили… Некрасиво как-то они между собой разговаривали. Во всяком случае, Нафане очень не понравилось… Не привык он к тому чтобы так общались ЛЮДИ…

Особенно яро усердствовал мальчик в синей клетчатой рубашке. Он, был пошустрее, и по всему лидировал над вторым, лопоухим… Судя же по коротким, негодующим восклицаниям Лопоухого, ему в игре все время явно не везло…

Нафаня и Буш тихонечко разговаривали возле окна, стоя спиной к картежникам.

— А-а-а!!! — раздался страшный рев.

Нафаня вздрогнув от ужаса, обернулся. Судя по воплю, кто-то умирал. Наверное, так кричат индейцы дикого африканского племени, с которых живьем сдирают кожу… А может сталевар, вступивший в котел с расплавленным металлом… Или, просто обыкновенный дворник, попавший под медленно едущий каток…

Но, все оказалось совсем по-другому…

Нафаня подобного еще не видел. Ему предстала ужасающая картина…

Мальчик в клетчатой рубашке, со всей силы, с оттяжкой, колодой карт лупасил проигравшего лопоухого по ушам… Делать это ему было очень легко. По той простой причине, что огромные размеры ушей бедняги были для таких целей весьма и весьма подходящи…

Лопоухий громко кричал. Но, не смотря на нестерпимую боль, не сопротивлялся. Таковы были условия игры. Проиграл — получи по ушам.

Кошмар какой-то. Средневековье!

Буш, молча, одними глазами показал Нафане на дверь. Намекая на то, что для дальнейшего разговора им лучше найти себе совсем другое место. Здесь становиться слишком не уютно…

Немного погодя, Буш, выступающий в роли гида, уже показывал своему новому товарищу спортзал, расположенный на первом этаже здания.

Спортзал представлял не менее жалкое зрелище, чем игротека… Там было также — шаром покати…

— И спортинвентарь достают только во время каких нибудь комиссий, — пояснил Буш.

— Что здесь такое творится? — удивился Нафаня. — Кормят плохо, обращаются только по кличкам, все попрятали, дети ругаются, дерутся…

— Это еще цветочки, — перешел на шепот Буш. Он показал пальцем на лестницу, ведущую в подвал прямо с первого этажа. — Там вообще есть карцеры для непокорных!

Нафаня недоверчиво посмотрел на собеседника. Неужели такое сейчас возможно?..

— В детском доме всем верховодит Козлявская. Ее боятся все, даже отъявленные хулиганы. Если что не по ней, то накажут. Или кушать не дадут, или в карцер посадят, и все равно есть, не дадут… Способов наказания у нее много. Страшатся Нелли не только воспитанники детдома, но и сами работники… И это не смотря на то, что все работники либо ее родственники, либо друзья, либо знакомые знакомых… Все! Повара, воспитатели, медсестра и доктор, даже директор — он вообще, фактически ее муж… Они просто не расписываются официально, чтобы это не бросалось в глаза… В общем, одна большая семья. Можешь себе представить, что они делают?! Что хотят, то и творят! Круговая порука. Детский дом для них большая кормушка. Еду всю воруют. Я еще ни разу не видел, чтобы давали то, что пишут в меню. Каши, да каши… И то, как сегодня, часто не хватает… Одежду, которая нам положена, тоже растащили… А для комиссий пускают пыль в глаза: в такие дни, когда они приходят, всем выдают свежее постельное белье, полотенца, и даже хорошо кормят. В игротеке и спортзале появляется инвентарь. Потом, когда комиссия уходит все забирают назад… Чтобы жить не впроголодь, все ребята ходят попрошайничать, и даже воровать. Кто не согласен, того бьют. Вернее даже не так! Сначала все время бьют ни за что. А уже потом, ты сам на все согласен, лишь бы не били. О том, что бурсаки попрошайничают и воруют, Козлявская прекрасно знает. Она собирает дань с тех, кто верховодит в каждой группе. У вас в спальне, такой старший — Катя. Вот и сейчас все ушли на промысел. Не пройдет и месяца, ты тоже будешь как все: воровать, курить, драться и ругаться…

— А ты то сейчас почему не ушел с ними на этот промысел? — удивился Нафаня.

— Со мной случай особый. Так вот, меня сначала били все время, а я не поддаюсь… Морили голодом, а мне много не надо… Сажали во все эти карцеры, а все бесполезно. Как это ни странно но, не смотря на то, что выгляжу дистрофиком, я оказался очень выносливым… Не сильным, а именно сверх-выносливым… Им такие ни разу не попадались. Мне кажется, что если меня даже полностью лишить еды, питья, сна, то я все равно буду жить… Назло!

— Чересчур ты разговорился, как я посмотрю, Бушило! — мальчики услышали властный грубый голос позади себя…

Оба до этого так увлеченные разговором, с опозданием заметили Нелли Трофимовну Козлявскую.

Она взирала на Нафаню с Бушем, с таким выражением, как будто застала их на месте преступления. Нелли была не одна, рядом находился какой-то лысый дядечка в белом халате.

Давно ли они слушали разговор друзей? Непонятно. Но, даже если и недавно, то и того, что они успели услышать, очевидно, хватило чтобы разозлить Нелли.

— Что-то ты плохо выглядишь, не заболел ли часом опять? — она с лживой заботливостью потрогала лоб у Буша. — Ой-ё-ё-ооо! Действительно заболел. Слабенький ты у нас, все время болеешь. Бедняга!

Старшая воспитательница, повернулась к своему спутнику:

— Павел Антонович! Вот вам, пожалуйста, мальчик заболел… Поместите его в изолятор. И, наверное, ему требуется укол аминазина.

Когда врач с Бушем ушли, Козлявская обратилась елейным голоском к Нафане:

— Ну и как? Освоился ты у нас? Нет ли у тебя каких-нибудь жалоб?

— Каких жалоб? — Нафаня со страхом тянул время, соображая, что же от него хочет эта Нелли, и как ей лучше ответить.

— Я не знаю каких! Может быть, тебя обидел кто? Или, скажем, еды не хватает? Мало ли что. Говори мне не стесняйся.

— У меня все нормально, никто не обижает, всего хватает…

— Вот и прекрасно! Иди к себе в спальню, — с явным облегчением вздохнула Козлявская. По всему было видно, что Нафанин ответ ей понравился. Потому что не жалуется. Нафаня интуитивно нашел правильное решение, как ему отвечать воспитательнице. Козлявская никогда ничего не делала просто так. Задавая безобидные вопросы, она прощупывала этого новенького. Что он из себя представляет? Окажется таким же непокорным как этот тщедушный на первый взгляд Бушило, возись тогда с ним. Процесс перевоспитания Нафани начался.

5

Есть такие люди, которые пока вроде и не сделали тебе ничего плохого. Но пообщаешься с ними, а на душе не спокойно… Энергию они твою забирают, что ли? Как вампиры!

Вообще-то существует две больших основных категории людей. Те, которые вызывают своим внешним видом и поведением симпатию, доверие и те, которые совсем наоборот…

С обоими все предельно ясно… Но, есть совсем небольшая группа, которая, как эта пресловутая Козлявская, совершенно непредсказуема. Вроде и плохого пока тебе ничего не сделала, а своим присутствием навевает непонятную тревогу и постоянное напряжение… После разговора со старшей воспитательницей хотелось открыть окно, освежиться, вдохнуть чистого воздуха, сбросить с себя какую-то тяжесть…

Нафаня вернулся в спальню, чтобы переодеться, переобуться, и сходить погулять. В комнате никого не было. И только Пупырь вальяжно развалился на своей кровати, совсем как при их сегодняшнем первом знакомстве…

Нафаня заглянул под свою койку и обомлел. Кроссовок, его замечательных зимних кроссовок, не было… Он посмотрел на Пупыря, старательно пытаясь разыскать в уголках своей памяти, как же зовут этого парнишку…

«Ах да, он так этого и не сказал», — вспомнил Нафаня и обратился нейтрально, без имени и прозвища, — Ты не знаешь, куда делись мои кроссовки?

Пупырь подскочил как ошпаренный.

— Какие еще кроссовки?

— Здесь под кроватью я поставил свои кроссовки. А сейчас пришел, и их нет.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я у тебя их украл? Ё! — сразу же рассвирепел Пупырь.

— Нет, я не хочу сказать, что ты украл! Но готов биться об заклад, что когда я уходил недавно, мои кроссовки были еще здесь.

— Биться обо что? — было заметно, что Пупырь впадает в какой-то ступор от незнакомых слов…

— Об заклад!

— Ты это… Не гони… — рассвирепел бурсак, — А то можно и это… по лицу схлопотать…

В комнату вошла Козлявская вдвоем с какой-то молодой женщиной.

— Пупырников! Что здесь происходит? — строго спросила старшая воспитатель, уловив последнюю фразу Пупыря.

— Нелли Трофимовна, этот новенький ненормальный! Говорит, что будет биться головой об стену… А еще он утверждает, что у него сперли какие-то кроссовки.

— Не сперли, а украли! — поправила Пупырникова Козлявская. И словно спохватившись, воскликнула, — То есть, как это украли?..

Нафаня смутился… Он вовсе не говорил, ни что «сперли», ни что «украли»… Чего это они так разошлись? Куда же делись кроссовки?.. Может быть, подшутил кто-то?!

— Я оставил их под кроватью и ушел. Прихожу, а кроссовок нет, — попытался объяснить Нафаня.

— До того, как ты здесь появился, у нас не было воровства! — Козлявская пождала и без того тонкие губы. — Обвиняя своих новых товарищей, ты совершаешь непростительную ошибку. Ты хорошо подумал, решаясь на такой шаг?

— Какой шаг? Да я никого не обвин… — начал было Нафаня.

Но Козлявская не дала ему говорить и перебила:

— У тебя вообще были кроссовки-то? Может быть, и не было их? А ты нам тут сказки рассказываешь… Выдаешь желаемое за действительность… Ты, часом не фантазер?

Нафаня даже не знал что ответить. Ему не верят! Дома такого не было никогда… Как тут не вспомнить про маму. Мальчику стало себя невыносимо жалко.

Это высшая степень жалости, когда жалеешь самого себя. Хуже не бывает. Такая тоска!..

На вопрос Нелли он уже никак не ответил. Просто промолчал. Да и что тут можно сказать? Неужели они думают, что он пришел сюда в тапочках?! Ерунда какая-то…

— Светлана Сергеевна, полюбуйтесь, это ваш новый воспитанник. Каков а? — Козлявская обратилась к своей спутнице. — Не успел появиться, как уже несет напраслину на своих товарищей… Вдобавок, чуть ли не драку здесь устраивает!

Светлана Сергеевна, работала воспитателем той группы, куда определили Нафаню. Козлявскую она боялась как огня. Светлана хорошо уяснила себе порядок царящий в детском доме: ни при каких обстоятельствах нельзя перечить старшей воспитательнице. Собственного мнения в этом заведении иметь нельзя. Всем здесь заправляет Нелли. Скажешь, что-нибудь против, и всё! Выгонят с работы с волчьим билетом. А куда потом устроишься? Да еще если понадобится, характеристику плохую дадут… Нет, тут обеими руками за свое место нужно держаться…

Поэтому Светлана Сергеевна никак не могла вступиться за беднягу. Даже видя, что в отношении Нафани сейчас творится несправедливость, и в душе жалея его. А что ей оставалось?! Да ничего! Только поддакивать этой диктаторше Козлявской. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят! А это их монастырь…

Козлявская, тем временем, разгневалась совсем не на шутку.

— Вот что, милый мой. Пойдем ко мне в кабинет, разбираться! — заявила она Нафане. — Придется мне самой этим делом заняться. Все сама! Все сама!.. Чуть-чуть не досмотришь, и уже бардак… Никому ничего нельзя поручить…

По пути в кабинет Козлявская еще долго ворчала. Следом понуро плелся Нафаня.

Недалеко от Нелиного кабинета, они натолкнулись на группу воспитанников играющих в «чу» на деньги. Так в детском доме коротко называли «чуньку». Здесь вообще многое было по-другому. Свои правила. И даже «чу» было не простым, а двойным…

Один из бурсаков положил две монеты на ладонь. Подбросил их и, перевернув руку, мягко поймал тыльной стороной кисти руки.

Но это еще не все! Далее, опять подбросив деньги вверх, он должен был успеть поймать их по очереди. Это в простом «чу» можно ловить сразу обе монеты. А в «двойном чу», только каждую отдельно…

Не успеешь, уронишь, и ход переходит к сопернику. Успеешь — деньги твои. Нафаня обо всем этом узнает позже, как и то, что существует еще и «тройное чу»… Но, это уж совсем высший класс, оттачиваемый годами.

Сейчас же, он был просто поражен: Козлявская прошла мимо играющих, не обращая на них ровным счетом никакого внимания!

Но еще более странным было то, что бурсаки, конечно же, заметив старшую воспитательницу, тоже спокойно продолжали играть…

Отсюда напрашивался совсем уж нехороший вывод: азартные игры, да еще на деньги, в детском доме прегрешением не считались. То есть почему-то были нормой! Да где же такое видано?..

В обычной школе подобное относилось к наиболее тяжелейшим проступкам.

Присесть Нафане естественно не предложили. Весь процесс так называемого «разбирательства» он покорно простоял на ногах.

Козлявская, удобно устроилась в кресле и закурила тонкую длинную черного цвета сигарету с золотым ободком.

— Запомни! Если, будешь продолжать настаивать, что у тебя пропали какие-то кроссовки, то я вынуждена буду тебя наказывать за ложь. Не рекомендую со мной ссориться! Очень не советую…

Козлявская встала и прошлась по комнате, распространяя с собой, как показалось Нафане, очень противный специфичный запах ароматизированных сигарет…

— Ответь мне, пожалуйста: ты по прежнему считаешь, что кто-то у тебя украл обувь?

Нафаня молчал. Он никогда ничего такого и не говорил. Но спорить сейчас об этом ему уже почему-то не хотелось.

Козлявская видя нерешительность мальчика, осталась довольной. Ей понравилось, что он не возражает.

— Я отдам распоряжение кладовщице, чтобы тебе все-таки выдали какие-нибудь ботинки. Нужно же в чем-нибудь ходить в школу…

Старшая воспитательница остановилась возле книжного шкафа. Она начала перебирать что-то там, внутри. Слышался звон каких-то склянок…

Нафане не было видно, что делает Нелли, так как ему мешала открытая створка шкафа.

Не переставая рыться на полках, Козлявская продолжала:

— Дадут тебе ботинки в том случае, если ты признаешь, что у тебя не было никаких кроссовок… Сам пойми: мы не можем выдавать каждый день новую обувь, если воспитанник будет ее терять. Обрати внимание — ТЕРЯТЬ! Так как украсть ее у нас не могли. Это уже давно всем ясно, кроме тебя. Так что, ты сейчас пойдешь к себе в спальню. И до завтра подумаешь над тем — где и как ты ПОТЕРЯЛ свои кроссовки!

Старшая воспитательница закончила свои манипуляции в шкафу и внезапно подошла к Нафане.

— Ну-ка! Быстро! Руки! Руки ладонями вверх покажи! — резко и неожиданно скомандовала Нелли.

Нафаня вздрогнув, ничего не понимая, послушно вытянул ладони.

И здесь произошло нечто совсем непредвиденное, и совершенно ужасное… Козлявская резко положила ему в руки живую огромную, противную, гадкую двухвостку…

Нафаня вскрикнул от отвращения и, отдернув руки, пятясь, выскочил из кабинета.

Он побежал в свою спальню… Вслед ему довольно долго летел хохот Козлявской. Мальчику от ужаса казалось, что этот демонический смех как колокол звучит повсюду, многократно отражаясь от каждой стенки здания. И никуда от него не денешься, даже если ладонями закрыть уши. Психбольница!..

Где она взяла живую, такую огромную двухвостку? И главное: абсолютно неясно, зачем она вообще все это устроила. Никакой здравой логике это не поддается. Может быть Козлявская ненормальная? Или маньячка! Дикость какая-то!

«Боже! Как мне плохо, как мне плохо?»- приговаривал про себя Нафаня. Но, он еще не предполагал, что ожидает его сегодня в спальне…

В этот вечер, почти сразу после ужина, Нафаню впервые избили. Били несколько человек, среди которых наиболее жестокими были Катя и Пупырь. Нет, другие тоже особой добротой не отличались, но делали они это скорее не от большого желания, а просто подчиняясь инстинкту стаи. Не будешь как они — и завтра «уделают» тебя…

Самое удивительное, что от Нафани ничего и не требовали. Его били просто так…

Ночью Нафаня никак не мог уснуть. Он лежал на своей кровати в одежде, свернувшись калачиком под одеялом, вспоминал родной дом и тихонечко плакал. Со временем он научится плакать так тихо и незаметно, что сможет это делать даже не таясь…На глазах сверстников… Никто и не догадается… Плачешь где-то внутри, а снаружи все как обычно… В детском доме самое главное, чтобы ты был незаметен и тих… Иначе всегда найдется желающий напомнить тебе твое место…

Страдал Нафаня сейчас не только от обиды и унижений, но и от голода. Молодой здоровый организм требовал еды. Он уже почти сутки ничего не ел. Ужин в детском доме был ничуть не лучше обеда. Та же безобразная свалка у раздачи. И так же, тем ребятам кто был последним в очереди, ничего опять не досталось. Давали все ту же кашу, хлеб и жалкое подобие чая. Но если в обед Нафане перепал кусочек хлеба, то ужин оказался еще скромнее. На этот раз, когда подошла его очередь, на раздаче оставался только чай, который он выпил в полном одиночестве, так как Буша в столовой почему-то не было.

Ворочаясь в своей неуютной кровати, Нафаня стал понемножку успокаиваться. «Вот если бы сейчас у меня опять был бы браслет! Тогда они не смогли бы меня избивать», — вспомнил он про свое необычное сокровище.

Нафаня еще долго мечтал, как с помощью чудесного браслета он смог бы выстоять в этом, опостылевшем всего за один день, детском доме. С этими мыслями страдалец, наконец, уснул…

6

— Чего ты кочевряжишься? Нос воротишь! Государство из последних сил старается накормить, одеть и обуть таких как ты, всеми брошенных. И чем тебе не нравятся эти ботинки? — вопрошала кладовщица. — Не из дома моделей конечно! Но, зато какие крепкие. Им сто лет сноса не будет. Кто-то, правда, их уже разок относил, пока ему малые не стали… А они, глянь, после этого все равно как новенькие! Еще и ты сезон поносишь, пока не вырастешь. Потом сдашь их мне, а там кто-нибудь следующий возьмет… У нас штиблеты несколько поколений ребятишек держатся. Детский дом специально берет такую, чтобы попрочнее… Иначе на вас не напасешся. Если модную обувку брать, так это на один раз… Сразу разваляться. Разве сейчас умеют крепкие башмаки делать?! Вот раньше… У меня дед в одних валенках сорок лет проходил…

Нафня с тоской взирал на обувь, которую ему выдали. Ботинки эти не просто некрасивые — они были ужасны. Страшнее вселенской катастрофы… С одной стороны, башмаки более походили на девчачьи: на старомодной платформе, с высоким каблуком. С другой, для девчачьих они были очень уж огромными. Как для слоновой ноги. Просто невероятно большие. А цвет! Надо же — синие ботинки! Причем не однородно синие, а местами переходящие в черный цвет. Какой уважающий себя пацан подобное носить будет? Засмеют! Вот клоуну они подошли бы, запросто!

— Пожалуйста, посмотрите, может у вас хотя бы целиком черные есть… Пусть такие же неуклюжие, но хотя бы нормальным цветом, — взмолился Нафаня. — Даже такие же старенькие, но черные…

— Чего захотел! Нет у меня сейчас больше ничего. Весной сдадут, тогда… Купи черного крема, да и чисти их каждый день… Всему вас молодежь учить нужно. Вот у моего деда…

— На какие деньги я куплю крем? — перебил Нафаня.

— Ничего, раздобудешь! На сигареты где-то берете… Меньше курить будешь…

— Да не курю я…

— Тем более! — кладовщица захлопнула двери своей каморки прямо перед носом мальчика, давая ему понять, что разговор окончен.

«Сговорились! Все словно сговорились, меня доконать!», — страдал Нафаня. Еще бы! Он уже три дня жил в детском доме, а за это время ему не разу не удалось толком поесть. Мало того, он пропускал школу. Да и спал Нафаня очень немного. После ежедневной вечерней трепки, которую ему задавали воспитанники детдома, сон не приходил долго. Бить его продолжали так же жестоко, молча, и ничего не требуя. Дикость какая-то. Никакой логики. Что им нужно?!

Проходя мимо зеркала в коридоре детского дома, Нафаня остановился. На него смотрел совсем другой человек. С темными кругами под глазами, с дурацкими ботинками подмышкой, он лишь слегка напоминал того беззаботного подростка, каким был прежде.

Нафаня прерывисто вздохнул и понуро побрел в спальню.

— Ну что ж! Хотя бы вновь начну завтра учиться, потому как будет в чем идти в школу… А там, может быть, что-нибудь изменится к лучшему, — попытался успокоить он сам себя.

В спальне Нафане внезапно стало плохо. Острая боль пронзила живот. Не выдержав и, застонав, бедняга свалился на кровать. Крутило так, что в глазах потемнело. Нафане казалось, что он умирает. Прежде с ним такого никогда не случалось.

В комнате без дела болтался мальчик, назначенный дежурить сегодня по кухне. Первоначально он с безразличием взирал на Нафаню. Но потом, видимо поняв, что происходит все-таки что-то серьезное, сбегал и сообщил о происшествии Козлявской.

— Что тут еще у нас? — с решительным видом появилась она. — Опять у этого новенького проблемы? Многовато он нам их создает в последнее время. Нужно как следует с этим разобраться!..

Козлявская пронесла это тихим голосом, но очень зловеще.

Нафаня, схватившись за живот, скулил…

— Живот болит?! Это бывает у новеньких! На воле изголодаются, потом попадают к нам на хорошее питание, и на тебе: от переедания расстройство желудка… Пойдем со мной в медпункт, там тебе клизму врач назначит, и все пройдет… — Козлявская произнося эти слова, вовсе не шутила. И даже не злобствовала. Она действительно верила в то, что сейчас говорила…

Превозмогая боль, Нафаня поплелся за старшей воспитательницей. А что ему еще оставалось делать.

На удивление в медпункте Нафане понравилось. Здесь все сверкало белым. И было как-то, как ему поначалу показалось, совсем спокойно. Но это только поначалу…

Ночью Нафаня проснулся от непонятного звука. Впервые за последние несколько дней он спал спокойно. Еще бы! Вечером, в нарушение традиции, его никто не избил. Когда такое было?!

Да еще радость: Нафаню положили в одной комнатке с его новым знакомым — Алексеем Бушилой. А куда еще размещать? Медпункт совсем крошечный: кабинет врача, процедурная, и один бокс на две койки…

Мальчики за весь день так ни разу и не пообщались. Буш почему-то все время спал. Даже когда ему делали уколы или капельницу. Добудиться его не было никакой возможности. И хотя Нафаня дважды пытался это сделать, тот в ответ только мычал. Вот и сейчас, Нафаня слышал равномерное дыхание, доносившееся с соседней кровати. Буш не просыпался даже тогда, когда им приносили еду из столовой.

Нафаня без всякого угрызения совести съедал порции обоих: не пропадать же добру. Пища — это еще одно из самых больших преимуществ пребывания здесь. Не надо стоять в дикой очереди, где тебе все равно ничего не хватит, потому что к раздаче в первых рядах не прорваться. Сюда-то, слава богу, твою гарантированную порцию каши принесут обязательно. Правда, предлагаемая еда и здесь особым разнообразием не отличалась. Все та же овсянка и хлеб. Но, это лучше чем совсем ничего…

Опять послышался какой-то шорох. Нафаня понял, что загадочный звук идет от окна. Он, привстав на локтях, обернулся и замер от ужаса…

В окне страдалец заметил чье-то страшное неподвижное лицо, подсвеченное синим светом луны…

Таких кошмаров Нафаня не видел даже в кино. Лицо за окном было непропорционально большим и абсолютно безжизненным, а от этого, наверное, еще более жутким. И что самое скверное, это НЕЧТО, каким-то образом торчащее среди ночи на уровне второго этажа детского дома, явно следило за Нафаней…Живыми глазами — на мертвом лице…

Нафаня соскочил с кровати, и босиком выбежал в коридор медпункта. Он в панике кричал и стучался во все двери. Но где там! Все было заперто. В медпункте сейчас находились только двое — он и Буш…

Вспомнив о Буше, Нафане стало как-то даже стыдно. Потому что бросил товарища наедине с этим НЕЧТО. Он тихонечко приоткрыл двери в бокс, и заглянул вовнутрь, ожидая увидеть страшную картину.

Но в комнате было абсолютно спокойно. Тихо посапывал на своей койке Буш. В окне никого. Нафаня на цыпочках, осторожно прокрался к окну. Заснеженный двор детского дома, насколько позволял его разглядеть свет луны, ни коим образом не напоминал сцены из фильма ужасов. Никаких монстров, ни этого НЕЧТО со страшным лицом, ничего подобного там не наблюдалось… Совсем пусто и безжизненно. Что это было? Куда оно делось?..

Нафаня еще раз попытался растолкать Буша. Но где там…

«Почему он все время спит? И днем и ночью! Странно!» — Нафаня размышлял об этом, перестилая постель на другую сторону. Так чтобы лечь лицом к окну. Мало ли что там еще появится! Нужно быть готовым ко всему.

Он снова улегся, но сон так и не шел. Нафаня лежал, поглядывая в окно, и старался не думать о загадочном страшном лице, так напугавшем его сегодня. Нервничая, он слегка постукивал кончиками пальцев по стене.

— Кто здесь? — вдруг прозвучал вопрос. Голос был приглушенный, напоминал замогильный…

Нафаня подскочил.

— Кто здесь? — повторно спросил Буш. Он почему-то все же проснулся и, так вот, очень неожиданно для Нафани, заговорил…

Сообразив кому принадлежит голос, Нафаня подался к Бушу: — Леша, это я! Ты разве меня не узнаешь?

— …Узнаю!.. Как ты сюда попал?

И не дождавшись ответа, Буш попросил:

— Пить!..

Нафаня спешно включил свет и стал наливать в стакан воду из крана, расположенного в углу палаты. Попутно, взахлеб, он рассказывал Бушу о том, как так получилось, что его положили в изолятор. Нафаня старался выложить все побыстрее, словно опасаясь, что Алексей вот-вот опять провалится в свой бесконечный сон…

— Я съел всю твою кашу, — честно признался Нафаня, заканчивая свою речь.

— Ничего, ничего! — с трудом прошептал Буш, из последних сил борясь с собой, чтобы снова не впасть в забытье.

Понимая, что его товарищ вот-вот снова уснет, Нафаня поспешил задать вопрос, так мучивший его все это время:

— Буш, почему ты все время спишь?

— Я, я…..

Последовала долгая пауза. Нафаня напрягся, ожидая ответа.

— Полагаю, они специально колют мне психотропные лекарства… Хотят, чтобы я молчал… Аминазин называется….

— О чем молчал?

Но Буш опять провалился в сон, так и не попив воды. На вопросы он уже не реагировал…

— Леша! Буш! — пытался растормошить товарища Нафаня.

«Что же он хотел сказать? Почему детдомовское начальство так боится Буша? В довершение ко всему — ужасное видение в окне. Это явно был не сон. Рассказать кому ни будь? А кому? Бушу не успел… Один я! Совсем один…»

Нафаня внимательно разглядел спящего. И без того худой Буш, сейчас при свете люминесцентных лам выглядел еще изможденнее, чем тогда, когда они впервые встретились.

— Эх, жизнь наша жестянка! — вздохнул Нафаня и щелкнул выключателем. Он решил, во что бы то ни стало, попытаться уснуть.

После утреннего медосмотра доктор заявил Нафане:

— Что ж, молодой человек! Ваше здоровье более не вызывает у меня никаких опасений. За сутки, проведенные в боксе, вы посвежели, и выглядите преотлично. Так что не вижу нужды больше держать вас здесь! Вы можете вернуться в свою группу, и вообще к активной жизни. И даже еще успеете ко второму уроку в школу…

Нафаня, понимая, что его передышка от этих ужасных детдомовских порядков закончилась, попытался неуклюже соврать:

— Но у меня еще сильно болит живот!

«Пусть лучше страшные рожи ночью в окне, чем эти хулиганы в нашей группе! — подумал он про себя. — Один Катя чего только стоит! Ждет, наверное, когда я появлюсь, чтобы свои издевательства продолжить».

Но доктора не так-то легко было провести.

— Ничего, ничего. Поболит и перестанет. Угрозы уже нет. А от школы уклоняться… Придумай-ка, что-нибудь получше!

Нафаня во время этого разговора изучал лысого, доброго с виду Павла Антоновича и думал:

«Он явно во всем слушается Нелли, и сделает для нее любую вещь. Но почему? Может быть, он ей тоже родственник? Буш говорил, что они здесь почти все родственники… Хотя лично мне этот доктор пока, вроде бы ничего плохого не сделал. Даже совсем наоборот…»

Врач лично отвел Нафаню к Козлявской.

— Нелли Трофимовна! Пожалуйста, получайте! Этот мальчик теперь абсолютно здоров. В изоляторе ему делать нечего, — Павел Антонович в подтверждении своих слов подтолкнул Нафаню навстречу старшей воспитательнице. — Забирайте в целости и сохранности.

7

Для Нафани начался новый этап жизни в детском доме. Он стал ходить в школу.

Потянулась череда одинаковых, похожих друг на друга дней. Через какое-то время Нафаня понял: скорее всего, также хорошо учиться, как когда-то, в прежние времена, он, пожалуй, уже не сможет… А если и сможет, то только по одному предмету, да и то — географии…

Все в этой школе было не так. Даже относительно спокойные и тихие детдомовцы здесь становились абсолютно не управляемыми. Потому что они чувствовали хоть какое-то небольшое послабление от гнета системы, введенной Козлявской на территории детского дома. Почти на всех уроках стоял невообразимый шум и гвалт. Содом и Гоморра. Никто и не думал учиться. Дети занимались чем угодно. Не спрашивая учителя, и вообще не обращая на него никакого внимания, бурсак в разгар урока мог встать, пройтись по классу, пересесть на другое место. Или, например, вообще, сидеть спиной к доске и играть в морской бой.

Нафане, пока он хоть мало-мальски не привык, все это показалось невероятно диким. От постоянного бедлама, творящегося вокруг, он даже впал в какое-то полусонное состояние.

Нормальные учителя просто боялись и отказывались вести уроки в классах, которые были составлены из воспитанников детского дома. Поэтому все преподаватели бурсакам доставались никудышные. Математику вела добрая старенькая Марь Ивановна, давно уже пенсионерка. Она даже не пыталась чему-то их учить. Зачастую на уроках Марья просто вязала… Терять ей почти нечего. Если ее и выгнали бы с работы, то пенсию уже все равно никто не отберет…

Литературу и русский преподавал глухой Ренат Измаилыч. Тот вообще плохо помнил, как зовут его самого… Ученики же, даже чуть ли не при нем самом, завали литератора «Ренаткой».

Химичка, Юлия Николаевна, молоденькая учительница, для себя решила, что этот год она как-нибудь отстоит, а уж на следующий, точно переведется в другую школу. Химию оно не преподавала, все равно никто не слушал. Юлия Николаевна вслух читала книжки. Не по теме конечно…

По другим предметам учителя тоже были не лучше…

В этом учебном заведении вообще многое было особенным. Например, школьный жаргон. В прежней школе, где учился Нафаня, учительницу химии называли химичкой. А здесь совсем непривычно — химоза. Даже уродские ботинки, в которых он ходил, и над коими не насмехался только ленивый, бурсаки почему-то называли по-английски: «ШУЗЫ». Хотя Нафаня сильно сомневался, что с их способностью учиться, бурсаки знали происхождение этого слова.

Но вот что интересно: судя по оценкам, успеваемость детдомовцев при всем этом была неплохой. Еще бы, оценки учителя просто завышали… Попробуй поставь плохие, будешь потом иметь дело с завучем. А еще хуже с ее подругой Козлявской. Та такую истерику закатит, сам же учитель и останется виноватым — не правильно учил.

Пожалуй, только на уроках географии была железная дисциплина. Географичка Роза Самуиловна сумела навести порядок.

Даже внешний вид этой учительницы был страшен. Нафаня как-то давно читал сказку про древний город мастеров. На обложке этой книги жители были нарисованы в больших изогнутых башмаках, чем-то напоминающие по форме кабачки. Если такой перевернутый вниз башмак приставить к лицу человека вместо носа, то можно представить, как выглядит географичка. У нее был не нос, а феноменально здоровый шнобель! В довершение к этому, лицо Самуиловны украшали немалые, черные, страшные бородавки… Баба Яга!..

На все уроки она приходила с деревянной указкой. В этой указке, как в волшебной палочке и заключалась вся сила географички. Она лупила ею учеников. Страшно, со всей силы… Так что зачастую указка даже ломалась. Семнадцатый век! Била она не только по ученикам, но и по столам, за которыми они сидели. Для тонкого, чувствительного Нафани, это был просто смертельный номер…

Когда сидишь в тишине и безмятежности, вдруг совершенно неожиданно сзади, или сбоку раздается оглушительный удар — плашмя указкой по гулкой столешнице… Как пушечный выстрел. Тут со страха заикаться начнешь! Географичка во время урока ходила по классу, и нужно было быть постоянно собранным, настороже, чтобы не пропустить удара. Это Нафане удавалось плохо. Хлопок следовал, как правило, тогда, когда он меньше всего это ожидал…

Но, нужно отдать должное учительнице: самому Нафане указкой еще ни разу не доставалось… Била Роза Самуиловна только за дело.

Не лучше чем с учебой, у Нафани обстояли дела и в отношениях с одноклассниками. Тот тон, который задал в детском доме по отношению к нему этот бандит Катя, автоматически перенесся и сюда, на территорию школы. Еще бы! Учителям было на все наплевать, а верховодили здесь те, кто понаглее, и посильнее. Беззащитный Нафаня, как новенький, и не принадлежащий ни к одной из мальчишеских группировок, представлял удобную мишень для еще большего самоутверждения Кати и ему подобных. А уж такие вещи как несуразные ботинки, только помогали юным негодяям, давая постоянный повод для насмешек.

Вот так вчера, Ларионов, или как его часто называли — Ларион, противный тип, который обычно сидит на задней парте, подошел на перемене к Нафане. Желая повеселить одноклассников, он заявил:

— Тут недалеко турбазу обокрали. Это не твоих рук дело? Там пропала огромная пара лыж!

И кивнув на ботинки Нафани, добавил, озираясь на дружков:

— Твои-то лыжи случайно не оттуда? Такие же большие, широкие! Горные! Ха-ха-ха!

Обидное гоготание, последовавшее со всех сторон, не позволило Нафане промолчать, как это он обычно пытался делать. На этот раз он не сдержался и, кивнув на коричневый пиджак обидчика, ответил:

— Там еще и попона от пони пропала! Это случайно не она на тебе? Вместо пиджака! Что-то ты ржешь как конь!

Ларионов, вовсе не ожидавший такого отпора, обозлившись, толкнул Нафаню, да так, что тот отлетел к окну. Раздался звон разбитого стекла. Это Нафаня задел локтем раму. Хорошо, что хоть не поранился!

— Варвары! Дикое скопище пьяниц!.. Не создавать, разрушать мастера!.. — неожиданно прозвучал речитатив среди возникшей секундной тишины. Это учительница, как раз проходившая по коридору, не могла не возмутиться от увиденного. Нафаня даже не знал эту женщину, так как в их классе она ничего не преподавала.

— Какой вандал это сделал? Что тут произошло? — негодовала учительница.

— Да вот: Новенький подрался! — тут же нашелся Ларионов.

Катя, до этого молча наблюдавший за всей этой сценкой, тоже подал свой голос:

— Да! Это он! Я все видел. И любой подтвердит! Не правда ли, пацаны?

Он с угрозой посмотрел на окружающих. Естественно никто и не подумал возразить.

Все это произошло вчера. А сегодня, на первой перемене, Нафаня проходя по школьному коридору, увидел огромную стенгазету и веселящихся возле нее школьников. Он, может быть, и не рискнул подойти в этот момент, чтобы взглянуть на предмет общего веселья. Посмотрел бы потом, украдкой, когда не было бы такого скопления народу. Но, кто-то из зевак, кивнув в сторону газеты, и указывая на Нафаню, заявил:

— Да вот и он сам! Похож, как две капли…

В газете был изображен разнузданный, с фингалом под глазом, лохматый, крошащий все вокруг себя, сорванец. Под рисунком кто-то написал, о том, что будто бы Нафаня устроил драку, разбил стекло, и вообще: «ПОЗОР ПОДОБНЫМ УЧЕНИКАМ!».

Ларионов в газете вообще не упоминался. Зато фамилия Нафани была выделена жирным шрифтом. Но что самое обидное, среди обсуждающих карикатуру подростков громче всех смеялся именно Ларионов. При этом он частенько посматривал на Катю, словно ожидая похвалы, за свою подлость.

У Нафани от обиды потемнело в глазах. Ну что тут можно сделать?

Все это произошло вчера, а сейчас Нафаня с неприязнью оглядывался на своего обидчика, который, не смотря на то, что идет урок, опять чему-то радовался…

— Жаргоны бывают разными. Дети! Кто может привести примеры жаргонов, — учитель русского и литературы Ренат Измаилыч, со слабой надеждой посмотрел на класс.

— Бывает «беспонтовый» жаргон, — тут же нашелся Ларионов.

— Правильно! Портовый жаргон! — радостно откликнулся глуховатый Ренатка. По простоте душевной, ему показалось, что хоть кто-то его слушает, да к тому же еще и правильно отвечает. — Я вам приведу примеры других жаргонов…

— Кажется краской откуда-то несет! — заволновался кто-то из ближайших соседей Ларионова, в заднем ряду парт.

— Да, действительно пахнет, — немного погодя подтвердили девочки сидящие поближе к центру класса.

Постепенно запах распространялся по всей комнате. Вскоре его ощутил и Нафаня. Прямо как в керосиновой лавке!

— Фу! Чем у нас тут так плохо пахнет? — учитель последним почувствовал неладное.

Заметив хихикающего на галерке Ларионова, он попробовал робко возмутиться:

— Опять Ларионов?! Что ты там еще натворил? Твоя работа?

— А что я? У нас же перед этим был урок химии, вот той химией и пахнет!

— Какой такой еще химией? — не понял Ренат Измаилович.

— А я почем знаю? Из какой дряни, то есть химии, это делают? Я только ботинки ею почистил, и вдруг как заво… то есть запахнет! — Ларионов почему-то все же решил сознаться, и показал круглую коробочку с кремом для обуви.

— Но разве это нужно было делать на уроке?! — попробовал все же возмутиться Измаилыч. Но лучше бы он этого не делал. Нарушитель дисциплины разошелся вовсе:

— Здесь на коробочке так и написано мелкими буковками: «Превосходно чистит в любых условиях! В комплект входит щеточка, что позволяет использовать крем не только в дома, но и…».

Ларионов медленно, со вкусом зачитывал содержание этикетки вслух.

— Прекрати! — все еще пытался призвать к порядку литератор.

— Использовать в любых условиях, это значит и на уроке! Пожалуйста… Тут и адрес и телефон… Есть куда жаловаться! — Ларионов стал зачитывать координаты завода изготовителя. — Вот по этому адресу, Ренат Измаилович, вы и сможете написать все претензии… Вам же не нравится! Сообщите все, что думаете об их запахе, и о них тоже….

Понимая, что все равно не удастся помешать срыву урока, учитель замолчал и устало сел. Ему уже не привыкать. Пусть резвятся бандиты… Обычное дело с этими не управляемыми детдомовцами.

Как будто не замечая учителя, не умолкая, звенел как колокольчик Ларион:

— Во! У них даже свой адрес в Интернете! Можно послать e-mail…

Нафаня, наблюдая за всем этим бедламом, с горечью подумал:

«Хуже всего то, что они все привыкли к такому обучению. Все, включая учителей… Для них это уже норма! Никто из бурсаков не задумывается — чему же нас здесь научат? Мне, видящему свежим взглядом происходящее здесь, кажется диким. А им нет! Неужели пройдет время, и я тоже к такому привыкну»?

— Ой! — раздался испуганный рев Ларионова, сквозь грохот. На него вдруг упал шкаф.

Нафаня даже подумал: «Неужели Лариона покарало провидение»?

Но все оказалось проще…

В торце класса, между стенкой и задними партами стояли в ряд несколько книжных шкафов. Они располагались не вплотную к стене, а немного поодаль. Так было сделано специально, чтобы за этими шкафами можно было разместить, какой-нибудь школьный инвентарь… В эту нишу мог свободно пройти человек. Вот сюда-то, незаметно, во время всеобщего гвалта, и пробрался Катя. А затем, чтобы попугать и добавить суматохи, решил наклонить шкаф в сторону Ларионова… Но, просчитавшись, не смог удержать такую тяжесть…

Оставшуюся часть урока, все бурсаки были заняты обсуждением случившегося. А также наведением маломальского порядка в классе, от рассыпавшихся повсюду бумаг из злополучного шкафа. Какая уж тут учеба?! Зато Ларионов был горд необычайно. Еще бы! Привлек к себе всеобщее внимание на такое длительное время! При этом удивительно, но он даже не поцарапался.

Казалось бы, после такого бурного урока, хотя бы на перемене могло быть немного поспокойнее. Должны же эти детдомовцы хоть немного угомониться! Тем более что сразу, как только прогремел звонок с урока, наиболее хулиганистые мальчики куда то срочно испарились. Ни Кати, ни Лариона, ни Пупыря в классе не было.

«Курят, наверное!» — решил Нафаня.

Но, на смену одним возмутителям спокойствия в бурсе тут же приходят другие. Иначе это не было бы бурсой…

Те из ребят кто остался на перемене в классе, сразу нашли себе новое веселое занятие. Они начали залезать на лестницу-стремянку. Ее принес в класс электрик, чтобы поменять лампочки, а сам при этом куда-то отлучился. Ребята не просто забирались по ступенькам, а шумно прыгали вниз: кто дальше…

Все бы ничего, да Смоленский, спрыгнул неудачно, спланировав на не вовремя проходившую внизу Машу Сафонову. Он понял, что столкновение неизбежно, еще в начале прыжка… Но было уже поздно. Любой первоклассник знает: во время полета со стремянки повернуть невозможно… Как истинный джентльмен, Смоленский конечно пытался притормозить. Но где там! Птицей-то он не был. Ни орлом, ни хотя бы попугаем… А потому, летать, меняя направление по собственному желанию, он не мог. Отчаянные взмахи руками во время этого полета, привели только к тому, что Смоленский стукнулся со всей силы рукой об стенку. Да еще и получил по шее от сбитой с ног Маши.

Пострадавший корчился от боли. Пальцы у него посинели и распухли. Вызванная кем-то школьная медсестра, долго исследовала руку Смоленского и, наконец, вынесла неутешительный приговор:

— Перелом! Нужно срочно в травмпункт. Как это вы умудрились? Подрались что ли?

Но кто ж ей правду-то скажет?..

Следующий урок, в связи с происшествием, конечно же, начался значительно позже, чем прозвенел звонок. Пока отправили в травмункт пострадавшего, пока расселись по местам, пока хоть немножко угомонились…

Одну Машу Сафонову только пол-урока успокаивали. Она, невольно сыграв роль аэродрома, почему-то полагала, что пострадала больше всех. Хотя у нее то, в отличие от Смоленского, ничего не сломалось…

Несмотря на все эти обстоятельства, вызвавшие большую задержку урока, Катя, и его приспешники все равно опоздали. И где шлялись? Непонятно!

Они, ничуть не смущаясь того, что мешают учителю, пробирались на свои места. При этом опоздавшие, практически даже не сбавляя голоса, продолжали разговаривать друг с другом. Как будто нет вокруг никого… Надо же, невоспитанность какая! Нафаня уловил, как Ларионов говорил Кате и Пупырю:

— А дрожжи-то свеженькие, хорошие….

Вид у всех был такой, словно они чего-то знают, но никому не скажут…

Нафаня подумал:

«Что еще за дрожжи»?

Однако выяснилось все очень, и очень скоро. На одной из перемен по школе стал распространяться ужасный запах из туалетов. Как выяснилось, засорилась канализация сразу во всех туалетных комнатах. И в мальчишеских и в девчачьих… С чего бы это? Говорят — в трубах оказались дрожжи… Обыкновенные пищевые дрожжи, которые применяют в кулинарии. Кто-то смыл несколько пачек сухих дрожжей, а в воде они естественно разбухли, перекрыв сток. Результат на лицо: всеобщий полный потоп.

Дурдом продолжается!

Кто-кто, а Нафаня сразу понял, чьих рук это дело. Остальные бурсаки радовались невероятно: по требованиям санэпидемстанции, когда не работают все туалеты, занятия в школе нужно отменять, а учеников отпускать по домам…

По домам! Эх! Нафаня вспомнил о доме. Раньше он бы тоже порадовался. А теперь…

За время своего житья в детском доме, Нафаня не разу не слышал ни одного доброго слова в свой адрес. А разве может человек жить без доброго слова?..

По дороге из школы, Нафаня думал о том, что неплохо было бы сходить повидать Степку, Федю и Лорика с Настей.

Такая мысль не раз приходила ему в последнее время. Но маленькое событие, происшедшее по дороге, круто изменило его мнение на этот счет…

— Эй, тинэйджер! Хэй ююю! — Нафаня не сразу понял, что столь странное обращение относится именно к нему. Видимо произнесший эту фразу мужчина просто слегка шутил подобным образом.

— Молодой человек! Да, да! Я тебя спрашиваю, — уже более просто изъяснился прохожий.

Нафаня обернулся в сторону говорящего.

— Будь добр! Подскажи, как тут пройти на улицу Степ… — он оборвался на полуслове, увидев ботинки Нафани.

— Ба! Вот это мокасины! — присвистнул он. И не удержавшись, засмеялся. — Это что сейчас новая мода такая?

Нафаня ничего не ответил. Он обиженно отвернулся и поплелся восвояси.

— Парнишка! Да ты не обижайся! Если у вас такая мода, так чего ты дуешься? В мое время пацаны вообще хипповали: в рваной одежде, не чесанные, не мытые, ходили. Скажи-ка, юный хиппи: как мне все же пройти на улицу Степную? — не унимался прохожий.

Нафаня не знал. Он вообще здесь почти ничего не знал. Небольшое расстояние между школой и детским домом бедняга всегда стремился прошмыгнуть быстро и незаметно, как мышка. Нафаня сильно стеснялся своих мерзких ботинок.

Сейчас, по этой бурной реакции прохожего, убедившись какое впечатление производит на посторонних его обувь, Нафаня размышлял:

«Нет! Ни к Степке, ни к Федьке, ни к Ларисе с Настей, НИКУДА я в таком виде НЕ ПОЙДУ. Это же на другом конце города. Засмеют по дороге…

А если ночью?.. Допустим! Ну, дойду я, хотя бы ночью… А перед друзьями в такой обуви все равно стыдно… Может быть у Буша на время его ботинки попросить? Интересно, где он есть! Пожалуй, с того раза, когда в изоляторе лежал, я его так ни разу и не видел!»

8

Уроки все равно отменили, заняться было нечем. Поэтому Нафаня решил сегодня, во что бы то ни стало, проведать Буша. В школе его не было видно. Поэтому логично было предположить, что бедняжка по-прежнему находится в изоляторе. Как он там? Возможно, уже оклемался, и в одиночестве скучает? Нет, определенно нужно его увидеть!

Нафаня долго робко стучал в двери медпункта. Полное ощущение, что там никого нет…

— Кто нарушает наш покой? Что еще за незваные гости? — на пороге, наконец, показался заспанный доктор Павел Антонович. К каким либо посетителям он совсем не привык.

— Это я! Это я! Помните меня? — заволновался Нафаня, опасаясь, что доктор не захочет с ним разговаривать.

— Помню! Помню! Как же! Как же! Что опять живот прихватило? Недолго же ты продержался…

— Да нет! С животом сейчас уже все нормально. Я просто хотел бы проведать Лешу.

— Какого еще Лешу, — удивился Павел Антонович.

— Алексея Бушило. Он со мной вместе в изоляторе лежал. Помните, Буш еще все время спал…

Доктор как-то странно смотрел на Нафаню. А тот распалился во всю! Здрасьте — до свидания! Что же это такое? Неужели у них тут каждый день тысячи человек проходят, так что они одного своего больного забыли! Глупость какая-то!

— Как вы не понимаете? Худенький такой мальчик… На соседней койке…

— Зачем он тебе?

— Проведать!

— Вот что! — почему-то рассердился Павел Антонович, — Нечего тебе здесь делать!

От добродушного вида доктора не осталось и следа. Он бесцеремонно захлопнул дверь. И Нафаня услышал звук поворачивающегося в замке ключа.

Вот это да! Разговаривать не стал. Повидать товарища не дают. Жалко им что ли? Можно подумать, что у них от этого убудет.

Пришлось Нафане ни с чем возвращаться к себе.

Он в расстроенных чувствах открыл дверь спальни и остолбенел. Первое что бросилось в глаза, это то жуткое, неподвижное лицо, которое так испугало его ночью в изоляторе…

Парализованный от неожиданности, или даже от страха, вошедший несколько секунд не замечал ничего, что происходило в комнате. Кроме этого лица, конечно.

Потом до него дошло, что ЛИЦО, как ни в чем не бывало, с кем-то разговаривает:

— Пробрался к изолятору. Заглянул в окно. А они оба там чуть со страха в штаны не наделали. Я от смеха, чуть вниз не свалился. Этот выступ в стене не настолько широкий, чтобы ходить по нему как по бульвару… Еле удержался! А вы прикиньте: они там думают — «Страшная рожа за окном, а здесь все же второй этаж! Привидение, однако! Не иначе!».

Нафаня начал понимать, что у этого говорящего лица вполне человеческое тело. Да это же… Самый обычный человек! Он просто надел какую-то страшную резиновую маску…

— Ларионов! Ты нам уже тысячу раз рассказываешь эту историю. Снимай свое «свиное рыло», а то сейчас Новенький придет, а ему еще рано правду знать. Маска может не раз пригодиться — попугать! — распорядился Катя.

Он вместе с другими слушателями стоял спиной к двери и появления Нафани не заметил. Зато Ларионов, до этого увлеченный собственным рассказом, наконец, увидел вошедшего.

— Поздно! Этот хмырь уже пришел! — с сожалением заметил он. — Эх, такой номер пропал! Можно было бы повторить…

— Ты что это Новенький подкрадываешься и подслушиваешь? — взбеленился Катя, также заметив Нафаню. — Может быть, ты еще и стукач?

«Начинается!» — вздохнул Нафаня. Он решил, что сейчас опять его будут бить. Причем, на этот раз, даже не дождавшись отбоя.

Нафаня посмотрел прямо в глаза Кати. Вдруг там промелькнет что-нибудь человеческое? Но, увы! В этих глазах нельзя было найти даже капельку какого то сочувствия. Черная бездна, и только.

— Интересно! За что вы меня все время бьете? В чем я виноват? — спросил Нафаня.

И чего сейчас ему уже бояться и молчать? Все равно терять нечего. В любом случае отмолотят по первое число.

— Ты виноват потому, что — новенький!

Совсем как в басне: «…виноват уж тем, что хочется мне кушать»…

Начинающееся было выяснение отношений, неожиданно прервали:

— Новенький! Там к тебе пришли! Целая куча народу. Ё! Они ждут во дворе, возле больших оранжевых скамеек, — сообщил Нафане, всюду поспевающий, и все знающий Пупырь. На физиономии Пупыря было написано… Нет, не написано, а прямо-таки отчеканено, что его терзает любопытство: «Что за гости?»

«На самом деле! Кто бы это мог быть? Ждать — то мне некого!», — растерянно думал Нафаня, лихорадочно застегиваясь на ходу и спускаясь к выходу, на первый этаж детского дома.

Заметив издалека в указанном Пупырем месте каких-то людей, он быстрым темпом направился к ним, но по мере приближения, все боле и более начал замедлять шаг:

— Не может быть!

Он узнал Жмота.

— Что он здесь делает?

И только чуть позже, заметил, что на скамеечке, рядочком, скромненько так, сидели его друзья: Степка, Федор, Настя и Лариса.

Увидев Нафаню, все подскочили и бросились навстречу. Каждый норовил обнять его, похлопать по спине, или хотя бы слегка ущипнуть. Радости не было предела. Настя с Лориком даже прослезились от нахлынувших на них чувств: «Вот он наш Нафаня миленький, родненький…»

Во время столь бурной встречи Нафаня, поначалу даже забыл про свои несуразные ботинки. Которые, собственно, и явились причиной того, почему эта встреча друзей не состоялась гораздо раньше.

— Ну ты и запрятался! — негодовал Степка. — Почему же, как договаривались, сразу при устройстве сюда, ты не сообщил нам свой адрес? Позвонить трудно было? Мы тебя еле-еле нашли! Да и то, только благодаря вот ему…

Он небрежно, как само собой разумеющееся, махнул в сторону Жмота, который все это время скромно стоял чуть в сторонке.

— Никита, использовал свои обширные связи среди босоногой братвы, а точнее местных сорвиголов. Он помог нам кое-как отыскать этот твой детский дом, — пояснила Лариса.

Нафаня был крайне удивлен тем, что Жмот оказался таким, если можно так выразится, добрым, что ли… От кого-кого не ожидал, так это от него…

— Давайте присядем, — Нафане не терпелось спрятать куда-нибудь ноги… Он увлек всех за собой, на скамейку.

Его неловкая попытка при этом заснуть ноги подальше под лавочку, все равно не осталась незамеченной… Но, друзья дипломатично не показали вида.

— Мы тут тебе подарок принесли! — радостно воскликнула Настя, переключая всеобщее внимание на другое.

— ?

— Да подарок! — подтвердила Лариса. — Причем, живой! Федька давай доставай его!

Нафаня сразу заметил, что ребята пришли с огромной сумкой, но первоначально не придал этому особого значения. Зато сейчас, когда Федор извлек оттуда клетку с большой белой крысой, он был несколько озадачен. Куда девать такую?! Ее же еще и кормить нужно!

— Можешь называть эту красавицу Анфиской, как наш папа придумал! А можешь и как-нибудь по-своему. Она привыкнет. — Лариса пощелкала, перед крысой пальчиками. Отчего та, привстала на задние лапки и от любопытства выпучила красные бусинки-глазки.

— Хотите анекдот про крыс расскажу? — начал, было, Степка, но тут же передумал, — Хотя нет! Он слишком тонкий, так что вы его не поймете…

Нафаня тихо радовался: друзья ни капли не изменились. Степка со своими ехидными шуточками был все тот же.

Словно подтверждая эти мысли Нафани, тот, умничая, принялся выкладывать все, что когда-то слышал или читал про крыс.

— У нашего папы есть старинный друг — дядя Гена. Фамилия у него еще такая странная — Пейсахзон. Он в молодости жил на море, был моряком. Этот дядя Гена нам рассказывал, что однажды их судно поставили в док на плановый ремонт: ракушки с корпуса сбить, покрасить…

Воду из дока еще не откачали, и команду распустить по отпускам не успели. И вдруг, ни с того ни с чего, с корабля побежали крысы. Да так много, что трап был весь как живой, серый ковер. Тысячи крыс… Ступить некуда… Со всех трюмов, кают драпают… Женщины кричат: «Тонем! Тонем! Крысы бегут только с тонущего корабля!»

— Откуда женщины на корабле? — поинтересовалась Настя.

— Не перебивай! Это же не просто судно! Там, когда путина, рыбу ловят, и сразу ее на судне перерабатывают… Целый плавучий рыбообрабатывающий завод. Значит — должен кто-то трудиться! Не мужчины же!.. Так вот: женщины кричат «Тонем! Тонем!» Вцепились, кто за что… Висят гроздьями, чтобы не наступить, не то крысы укусят….

А наш знакомый — дядя Гена Пейсахзон, им заявляет: «Не орите понапрасну! Как по-вашему, мы можем утонуть, если в доке стоим?!»

И что бы вы думали?

— Что? — хором спросили Лариса с Настей.

— Да ничего! Никаких пробоин, или там повреждений не было! Весь корабль проверили. Все нормально. Отчего бежали крысы — непонятно!..

Степка выдержал многозначительную паузу.

— Однако! Потом! После этого ремонта… Уже спустя несколько месяцев, когда судно снова пошло в рейс…. - он опять, замолчал.

— Что? — снова хором, умирая от любопытства, воскликнули сестры.

— А то! — упиваясь всеобщим вниманием, продолжал Степан. В Охотском море, они наскочили на лед, и судно дало течь… Правда, не утонуло… Спасли! Но авария была очень, и очень серьезной!

— Совпадение! — буркнул Федор и привычно встал на голову, прямо рядом со скамейкой…

— Как сказать! Как сказать! — Степка был слегка обижен, что его перебили. — Все же эти животные — умнейшие сознания. Не то, что какие-нибудь люди, или йоги, стоящие на не очень умной голове… Не исключено, что они будущее предчувствуют!

— Я вот еще историю зна… — хотел было продолжить Степка, но договорить ему не дали.

К скамейкам, где сидели друзья, подошла целая куча детдомовцев. Верховодил ими Катя. Он презрительно посмотрел на стоящего на голове Федора, и вызывающе спросил:

— Что это за чучело? Зачем оно здесь?

Нафаня заволновался. Еще не хватало, чтобы его друзьям сейчас перепало от этих негодяев. Как неоднократно доставалось ему самому…

Нужно срочно что-то придумать! Но что?

Тем временем Степка не спеша, привстал со скамейки, повернувшись спиной к пришедшим.

Странное дело: кажется, что он их вообще не замечает. Мало того, он продолжил свои рассказы, так, будто ничего и не изменилось:

— А вот что мне про крыс рассказывала моя бабушка!.. Когда-то, в годы ее молодости…

Сложилась странная ситуация: Нафаня, Жмот и девочки сидят на лавочке и внимательно слушают. Федька продолжает стоять на голове. А Степка знай себе — развлекает всю эту компанию….

Катя со своими ребятами, от подобной наглости просто рассвирепели. Как? Их никто не замечает!

Наиболее задиристые ринулись вперед. Но что это?

Они уперлись в какую-то невидимую стену. Все попытки обойти преграду ничем не увенчались…

Нафаня сразу понял: Степка применил браслет.

Жмот, не знающий секрета, вытаращил от удивления глаза. Правда, не смотря на необычность происходящего, он все же молчал и, подыгрывая друзьям, пытался внимательно слушать Степку…

Катя с бурсаками, пометавшись вокруг, и так ничего не понимая, через какое-то время удалились в сильном недоумении… Конечно же, не тихонько удалились. А яростно споря друг с другом, грозя в адрес Нафани. Почем свет, обзывая навестивших его друзей… Драка не состоялась. Им было очень обидно.

9

— Не понял? Почему они так? — спросил у Степки Жмот, когда бурсаки скрылись из вида?

— Где? — неподдельно удивился тот.

— Что где?.. Ну, вот эти, детдомовцы что ли… Вокруг, нас как стена…

— А-а-а так, ты про эти их «пляски с бубном»? Не знаю! — Степка закинул голову и воздел руки: — В каждом африканском племени свои традиции. Возможно и в детских домах так же… Увидят незнакомых: соберутся, попляшут вокруг, и разойдутся… Хотя может быть и не разойдутся, а идут курить трубку… Наш друг, наверное, уже поподробнее все знает… Нафаня! Они после ритуальных танцев, здесь трубку курят?

— Как вам пришла такая идея: подарить мне Анфиску? — не отвечая на заданный вопрос, перевел тему разговора Нафаня.

— О! Это история связана с нашим папиком! — рассмеялась Лариса. — Как ты знаешь, у нас он в доме один мужчина. Остальные все дамы: мама, Настя, я… И даже наша Дымка, и то дама…

При упоминании о кошке у Нафани всколыхнулась целая волна теплых, но грустных воспоминаний о той прежней, его беззаботней жизни. Как здорово они проводили время, когда-то…

— Так вот, — продолжала Лариса, — наш папик, изрядно подуставший от такого засилья женщин, объявил ультиматум.

В протест нам он решил завести себе крысу. Именно, в знак протеста! Никто не мог добиться ответа от папы — против чего же он конкретно протестует. Тем более что и сам он, похоже, этого не знал. К приобретению крысы папик готовил всех целый месяц. Читал литературу и рассказывал нам все, что узнал.

Мама от этого папиного увлечения грызунами была просто в шоке. Она в ответ на папины доводы находила что-нибудь свое. Например, однажды, она как бы ненароком зачитала случай, как одну женщину укусила крыса, и ей пришлось долго делать прививки от бешенства. Но на папика это не производило должного впечатления.

Противостояние продолжалось. Мы даже стали замечать, что мама в последнее время как-то подозрительно долго задерживается у витрин тех отделов, где продают крысомор. Встанет у витрины и долго что-то там рассматривает. Настя и я, в этой истории, принимали, конечно же, мамину сторону. Мы во всем за маму! Женская солидарность!

Пытались убедить папу, что Дымка когда-нибудь улучит момент и слопает его крысу. Бесполезно! Кроме того, мы ему говорили, что крыса-то может оказаться блохастой! Даже такой аргумент его не останавливал…

Перебив Ларису, рассказ о крысе продолжала уже Настя:

— Я чуть не провалилась от неожиданности, когда папа заявил: «Вы вообще потихоньку привыкайте к тому, что вам придется за ней убирать! Не я же буду это делать! Как по вашему?» Мы с Лориком от возмущения, чуть не упали! Представляешь! Он себе крысу покупает, а мы за ней еще и ухаживай!..

Настя в ужасе воздела руки! Глядя на нее сейчас, можно было в самом деле подумать, что нет в мире страшнее занятия, чем убирать за крысой.

— Однажды, папик уже даже было пошел в ближайший зоомагазин, наконец-то покупать то, что задумал. Крысу то есть! Но тогда, на наше счастье, в магазине их в наличии не оказалось. Разобрали что ли? Интересно: кто их вообще берет? Как рассказал нам папик, ему там взамен предлагали хомячка, или морскую свинку… На что он обиженно возражал: ему нужно не какое-то бессловесное животное, а настоящая умная подруга. А такой может быть только крыса! Продавщица ехидно и говорит: «Если нужна подруга жизни, может быть вам просто взять и жениться?..» На что папик обиделся: «Нет! Жена у меня уже есть! Как вы не понимаете? Мне ПО-ДРУ-ГА нужна!».

Потом он все же где-то у знакомых нашел и купил вот эту крыску. В той семье, где раньше она жила, от нее, очевидно, избавились! Надоела! Принес он Анфиску в дом, и тут такое началось! Дымка ее невзлюбила: сядет возле клетки и дико-дико орет. В общем, не ужились они. Тогда папик и сдался. А когда узнал что мы к тебе идем — милостиво разрешил нам Анфиску в подарок взять.

Жмот, на глазах которого, только что происходили совершенно фантастические события, от этих крысиных разговоров просто обалдел… Он уже вообще ничего не понимал: «Им что заняться больше нечем, как о крысах говорить? Совсем с дуба рухнули…»

Бедняга вытащил мобильник и, отойдя в сторонку, принялся кому-то звонить.

По его виду, вполне можно было предположить, что звонит он в психиатрическую больницу…

— Может быть тебе оставить браслет? — быстро и тихонько, пока его не слышат посторонние, спросил Степка у Нафани.

— Нет, пока не нужно.

— А с этими вашими… как ты справишься?

— Пока все хорошо! И думаю, что и далее все будет нормально. Это вы для них пришлые! А я то для бурсаков свой! — соврал Нафаня.

Степка критически осмотрел друга с головы до ног.

Не очень то он ему поверил. А почему детдомовцев называют бурсаками, он выяснять не стал.

— Что у вас еще новенького? — поинтересовался, сильно соскучившийся по друзьям, Нафаня. — Настя-то как? Поет по-прежнему?

— Поет, конечно. Кто ж ее остановит? Но, что еще хуже: она стала фанаткой!

— Фанаткой кого?

— Ты группу «Ветки» знаешь? Там еще четыре парня победили в телевизионном конкурсе «Завод знаменитостей»… Так вот, она теперь по ним «фанатеет»…

Лорик добавила семейных подробностей:

— Настя собирает вырезки из журналов с изображением группы. Часами тупо разглядывает их фотографии, и даже одну целовала…

— Кто целовал? — возмутилась та. — Зачем неправду то говорить?

— Ты целовала! Я все видела, — предательски подтвердила Лариса…

— Иногда мне хочется тебя поколотить! — сказала Настя. Потом, немного подумав, она добавила: — Нет, даже не иногда, а очень часто…

Чтобы сестры не начали спор, Степка показал на клетку с крысой:

— Тихо! А то у животного сейчас сердечный приступ начнется!

Нафаня посмотрел на Дуську.

Этот неожиданный подарок, конечно же, был сделан от всей души. Только одно плохо — крыса может послужить дополнительным источником раздражения для Кати и его сподвижников. Очень уж вызывающей будет для них эта компания из двух новеньких: Нафаня, да еще и зверюга какая-то! После того, что детдомовцы творили здесь с ним, хоть и маленьким, но все же человеком, вряд ли они пожалеют это бедное животное. И, кроме того, есть еще детдомовское начальство: та же Нелли так раскричится, что антисанитарию разводят… Сколько препятствий для того, чтобы принять подарок друзей, просто жуть! А как им все это сейчас объяснить? Легче взять ее пока, а потом уж думать, что делать. Более того, Нафане и самому очень нравилась эта шустренькая крыска. Анфиска, как бы понимая, что сейчас решается ее судьба, внимательно посматривала на ребят. Больше всего ее внимание привлекал стоящий вниз головой Федор. И, правда, вид у него был еще тот…

Наконец, закончив свои упражнения, Федька все же соизволил встать на ноги.

Лицо его было уже даже не красным, а каким-то лиловым, цвета перезрелой вишни…

Вдруг опять, совсем неожиданно, друзей окружила ватага неизвестно откуда взявшихся, воинственно настроенных, юнцов. Но это были уже другие ребята, не бурсаки.

Нафаня даже испугаться не успел. Он был сильно удивлен. Никого, из этих возникших как из-под земли подростков, он прежде никогда не видел… Они точно не из детского дома!

Все прояснилось, когда заговорил один из самых здоровых:

— Привет Никита! — обратился он к Жмоту. — Где эти?..

— Привет Серый! Там! — ответил Жмот, и кивнув в сторону детского дома.

— Пойдем с нами, покажешь их…. Поговорить нужно. А эти, твои кореши, пусть пока здесь подождут…

Жмот, уходя с компанией Серого, распорядился:

— Степка! Вы дождитесь меня… Это я вызвал по телефону своих знакомых, из местных… Быстро прибыли! Они тут все друг друга знают. Сейчас все уладят. Попросят этого черненького из детдома не обижать нашего Нафаню, да и вас… э…то есть, нас, я хотел сказать…

Когда ребята скрылись из виду, Нафаня спросил:

— Я все же никак не пойму: как вам удалось Жмота на нашу сторону склонить?

— Знаешь, все в школе слышали, о том что у тебя случилось… А Никита, хотя он и Жмот, оказался совсем неплохим… Сам вызвался нам помочь… — пояснил Степка.

— Тебя все жалеют, — начала было Лорик бодрым голосом.

Но, не удержавшись, она зарыдала навзрыд…

Степка показал ей кулак. Ведь договорились же заранее: при Нафане держать себя в руках, и говорить о всякой ерунде… Плакса!

У Нафани перехватило дыхание. Он с трудом проглотил, комок, образовавшийся в горле. Еще чуть-чуть и он не сможет сдержаться…

Положение спас Федька:

— А не перекусить ли нам «маненько»?

Он вытащил из огромной сумки, продукты которые друзья принесли, чтобы угостить Нафаню. В суматохе, все про это совсем забыли.

Через минуту, на лавочке был накрыт импровизированный стол…

Нафаня не мог оторвать взгляда от бутербродов, вареной курочки, колбаски, фруктов, сока…. Давно он не пробовал ничего подобного…

Ребята уже заканчивали свою трапезу, когда вернулся Жмот… Он пришел один, без сорванцов.

— Все в ажуре! «Теперя» наших никто не тронет! Серый вежливо попросил этого чернявого, чтобы Нафаню оставили в покое… Они обо всем договорились.

— Вот и чудненько! — обрадовался Степка. — Просто замечательно, что мы Никиту с собой взяли! Нафаня, давай прощаться! Не горюй, мы теперь дорогу сюда знаем… И в беде тебя не бросим…Надо подумать, чтобы у тебя мобильник был…

10

«Мобильник! Мобильник здесь нельзя — все равно отберут. Как им это объяснишь?» — думал Нафаня.

Возвращаясь в детский дом, и волоча за собой клетку, он все же переживал… Вдруг Жмот что-нибудь недопонял? Или бурсаки просто обманули этих друзей Жмота… А не бить Нафаню они согласились просто временно, чтобы не раздражать Серого. Зато потом… Потом они отыграются…

Причем тревожился Нафаня не столько за себя. К побоям он уже привык. Хотя не то чтобы привык, а просто реагировал не так остро, как поначалу. Как к такому вообще можно привыкнуть? Просто воспринимал теперь это как неизбежное.

Сейчас же, он больше опасался за бедное животное… Одно дело когда ты отвечаешь только за себя. А тут еще одно бесправное создание…

Как оказалось, волновался Нафаня не напрасно. Но беда подкралась совсем с другой стороны: по дороге он напоролся на Козлявскую…

— Что это у тебя за клетка?

— Это? Крыса… Мне ее подарили друзья…

— Какие еще друзья? Вам дай волю, и вы завтра в детское учреждение корову притащите. Заразу всякую… Неси эту гадость немедленно в мой кабинет…

Деваться Нафане было некуда, и он понуро поплелся вслед за Козлявской.

Где справедливость? Играть на деньги детям здесь не запрещалось! А держать маленькое, доброе животное — нельзя….

Нафаня с опаской зашел в кабинет. Он помнил прошлую, безобразную выходку Нелли… Что еще от нее можно ожидать?

В комнате специфически пахло любимыми сигаретами Козлявской.

— Ставь клетку на стол! И расскажи: что за друзья у тебя появились, почему я ничего про это не знаю…

Козлявская опасалась, что «воспитание» Новенького может отклониться от «правильного» русла. Все здесь должно контролироваться ею. Как это так, она про что-то еще не в курсе?!

Нафаня не усел ничего ответить, в кабинет зашел директор.

— Нелли Трофимовна! Мне только что позвонили, что умер в больнице этот воспитанник, которого сегодня утром, на скорой увезли из изолятора…. Бушило его фамилия. Здоровьем он был совсем слаб. Чтобы не травмировать наших ребят, его похоронит больница. Так договорились… Они сами это предложили! ГОРОНО не против. И нам проблем меньше…. Детдомовцев нужно просто известить: повесить листовку с соболезнованиями… Распорядитесь, пожалуйста об этом…

У Нафани все вокруг поплыло. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ног как будто просто не стало. Он не чувствовал их. Совсем. Нет ног, да и только….

Директор уже вышел из кабинета, когда Козлявская заметила что Нафане дурно.

— Что еще за телячьи нежности? Что с тобой?

— Это вы во всем виноваты! Вы убили Буша! Заморили его голодом! Затравили лекарствами. Он мне кое-что рассказал… Берегитесь, всем вам не поздоровится… Я знаю что делать!

Нафаня выпалил все это, совсем не заботясь о последствиях. И напрасно. Козлявская угроз не прощала.

Не прошло и десяти минут, как он оказался в карцере.

Нафаня сидел на корточках и страдал. Он уже несколько минут наблюдал за одной из мокриц. Мальчик безошибочно различал ее среди десятков собратьев кишащих вокруг. Чем-то неуловимым она все же отличалась. Внешне такая же серая, с вытянутым овалообразным тельцем, и большим количеством коротких лапок, пожалуй, она была гораздо подвижнее, чем ее соплеменники. И, наверное, именно благодаря необычайной подвижности, эта мокрица и притягивала взгляд Нафани.

Пока не наступила ночь, было относительно тепло. Но еще не известно, что лучше: мерзнуть, или сидеть среди ползающих повсюду противных мокриц и двухвосток. Нафаня с малолетства боялся насекомых. Нет, скажем привычных мух, комаров и прочих подобных представителей животного мира, он еще терпел. Хотя, если разобраться, тоже гадость. А вот, например, жуки, пауки, клопы, жужелицы… Какой только дряни на свете нет! И чем более экзотичнее насекомое, тем оно отвратительнее. Удивительно, но вид очень опасного тигра, не вызывает такой неприязни, как какая то, по сути, в общем, безобидная козявка. Интересно почему?

Двухвосток вокруг, было как будто меньше. Но, опять же — что значит меньше?! Все относительно. Это меньше по сравнению с мокрицами. Но, если посчитать отдельно, сколько их сотен тут будет?! Немало!

Насколько Нафаня знал, мокрицы не кусаются, а вот двухвостка может и цапнуть. Он пытался сгруппироваться в маленький комочек, чтобы занимать как можно меньше места в этом рассаднике нечисти.

Сюда бы хоть табуреточку. Тогда можно было бы взгромоздиться повыше. Повыше от насекомых, которые ползают по земляному, утоптанному полу! Но тогда он приблизился бы к тем, которые обитают на потолке. Вон их там сколько. А потолок очень низкий. Все время не покидает ощущение, что какая-нибудь из этих пакостей сорвется и упадет на голову или за шиворот. Вверху мокриц вроде не видно, но двухвосток там хватает…

С наступлением ночного холода насекомых рядом станет меньше, так как они группируются возле труб с горячей водой. Об этом рассказывали уже побывавшие здесь ранее детдомовцы. Нафаня как-то слышал: ребята говорили о том, что для некоторых «наказанных» свет на ночь выключали, а для других лампочка горела круглые сутки. Все зависит от степени провинности. Свет гасили для тех, кого наказать хотели посильнее. Еще бы сидеть в таком кошмарном месте в кромешной темноте! Попробуй подобное вынеси!

Этот карцер назывался «зоологическим». Или попросту зоопарком.

Только сейчас Нафаня догадался, зачем Козлявская в первые дни пребывания в детском доме, пугала его в своем кабинете двухвостками. Она заранее проверяла — боится ли он насекомых, подействует ли на него это страшное место… А то вдруг, он окажется совершенно равнодушным к козявкам. Есть же такие дети — юные натуралисты. Помещать сюда таких совершенно бессмысленно.

Еще Буш намекал, что в подвалах детского дома, под душевыми есть сырые холодные карцеры. Конечно же, сюда не водят инспекторов проверяющих детские дома… Все эти ужасы скрыты от начальства из ГОРОНО…

Нафаня, вспомнив о Буше, задумался над тем, какую Леша мог знать тайну, чтоб встать поперек горла Козлявской… Что они с ним сделали?!

На какое-то время Нафаня даже забыл о кишащих вокруг насекомых.

Мальчик стал размышлять над тем, как такое, что здесь твориться, стало вообще возможным… Почему до сих пор никто не остановил этот произвол в детском доме?

Понемногу рассуждая, бедняга понял, в чем состоит основное отличие детдомовских ребят от тех, кто жил за его пределами… Здесь детям начинает казаться, что весь мир крутится только вокруг денег. Всё значат только деньги! Они как будто бы и есть в жизни самое главное!

Но, в отличие от смирившихся воспитанников, душа Нафани просто кричала: «Так не должно быть!.. Все это не правильно!..»

Начинало темнеть… Потянуло прохладой…

Из заключения провинившегося выпустили только спустя сутки…

11

Нафаня обессилено бросился на кровать. Он накрыл голову подушкой, чтобы ничего не слышать и не видеть. Хотя в спальне сейчас и так почти никого не было…

После длительного пребывания в карцере хотелось покоя…

Вдруг в подушке, под тканью, он нащупал что-то твердое. Похоже, бумажное…

Нафаня рассмотрел подушку, и обнаружил небольшой надрыв по шву. Засунув в эту дырку пальцы, он вытащил свернутый в несколько раз листок…

Это была записка. Причем, судя по подписи, от Буша.

Можно сказать, письмо с того света.

«Нафаня! Если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, со мной уже расправились и произошло нечто ужасное. Может быть, меня даже нет в живых… Это письмо тебе передаст верный человек… По нашему с ним договору, он не будет его читать, потому что очень боится за себя.

Меньше знаешь — дольше проживешь.

Хорошо уже то, что этот парень согласился, если со мной что-то случиться, подбросить тебе эту записку…

Ты сейчас единственный, кто узнает, почему Козлявская и ее прихлебатели хотят меня сжить со свету.

Однажды я случайно стал свидетелем ее разговора с директором…»

Нафаня не успел прочитать дальше. Он заметил, что в спальню вломился Катя со своими дружками.

Нафаня отвернулся спиной к вошедшим, и незаметно, скомкав записку, засунул ее обратно в подушку…

При этом, каким-то образом, он почувствовал, что Катя идет к нему.

Бедняга сжался, приготовившись встретить первый удар.

Но, ничего подобного почему-то не последовало. У Кати, на этот раз, были совсем другие планы.

— Вот что Новенький! Да не дрейфь! Нам нужно серьезно поговорить!

Удивлению у Нафани не было границ. Что такое случилось? С ним хотят разговаривать! Это впервые за все время пребывания его в детском доме.

Нафаня покорно слушал.

— Тебе хватает еды в столовой? — неожиданно спросил Катя.

Покривить душой, и ответить утвердительно?

Конечно же, он не наедался. Пища однообразная — каши да каши. И той зачастую всем не хватает. От этого, конечно, не умрешь, но постоянное чувство голода стало сейчас неотъемлемой частичкой жизни Нафани.

Катя, задавая вопрос, вовсе и не ожидал какого-то вразумительного ответа. Что там говорить?! И так все понятно.

— Обрати внимание, — продолжил он, — мы-то впроголодь не ходим! У нас всегда есть деньги. Вполне можем сами себя обеспечить. И на еду, и на карманные расходы, между прочим, хватает.

Нафаня это знал. Даже за то короткое время, что он здесь, кое-что успел увидеть, а кое о чем догадывался… Кроме того, Буш как-то намекал ему, чем на самом деле заняты детдомовцы, чтобы хоть как-то себя прокормить.

— Посмотри на себя! На кого ты похож! Долго ли ты собираешься щеголять в этих страшных шузах?

И этот вопрос Кати остался без ответа. Он продолжал:

— Рано или поздно поизносится та одежда, в которой тебя сюда привели. И что? Думаешь, выдадут новую, модельную? В лучшем случае получишь, что-нибудь наподобие этих ботинок. Тогда ты целиком будешь уже на клоуна похож.

Катя говорил не спеша, тихим голосом. Но никто из присутствующих бурсаков не смел в это время не то что голоса подать, а даже ненароком шмыгнуть носом, кашлянуть или чихнуть, словом как-то помешать. Еще привлечешь внимание, получишь так, что мало не покажется.

Слушая сейчас Катю, Нафане почему-то совсем не хотелось задумываться, о том, к чему этот он, собственно, так обстоятельно клонит. Пусть говорит. Хотя бы не бьют в это время, и то хорошо. Рано или поздно все станет понятно. Мысли Нафани крутились, путались, а временами казалось, что он вообще уже ни о чем не думает.

— Впрочем, если тебе нравится то, пожалуйста, можешь продолжать, жить как раньше… — Катя начал слегка раздражаться, так как ему показалось, что он вообще напрасно тут распинается… У этого Новенького до сих пор даже бровь не шелохнулась… Не слышит он что ли? Мало его учили…

Еще сутки назад Катя вовсе и не собирался разговаривать с Новеньким. Преждевременно еще — «процесс воспитания» не закончен. Но, все ускорилось, само собой, когда Нафаня увидел маску, которой его пугали той ночью в изоляторе. Это происшествие не входило в планы Кати, и он по ходу дела решил внести некоторые коррективы, ускорив процесс обработки Новенького. Вдруг тот совсем страх потеряет, тогда станет неуправляемым… Кроме того, за Нафаню просил Серый… А с ним лучше вообще не ссориться, иначе потом дальше двора детского дома не высунешься… Так можно и свой авторитет подпортить.

— В общем, если ты не последний лох, то сможешь зарабатывать на жизнь вместе с нами! — Катя подошел к самому главному. — Согласен?

Нафаня поднял голову. Со всех сторон, ожидая ответа, на него смотрело множество любопытных мальчишеских глаз. Разве он мог в таком положении ответить НЕТ?! Почему он должен быть хуже других?!

— Я согласен, — произнес Нафаня.

И не знал он, что многие из присутствующих сейчас здесь ребят тяжело про себя вздохнули: «Вот и еще один сломался».

— Ну и отлично! Работать поначалу будешь с этим инвалидом, — Катя показал на Смоленского. Тот, до этого переминающийся с ноги на ногу где-то на задворках всей честной компании покорно вышел вперед. Сейчас он был с двумя перебинтованными в гипсе пальцами на правой руке, что явилось печальным следствием недавнего планирования со стремянки.

Такая компания, больше чем кто-либо устраивала Нафаню. Дело в том, что кто-кто, а уж Смоленский-то не был наглым, как многие другие ребята из детдома. Скорее наоборот. Среди бурсаков он слыл «непробиваемым», и являлся всеобщим объектом для, в общем-то, безобидных насмешек. Этот тугодум Смоленский вслух произносил что-либо крайне и крайне редко. А если иногда и скажет какую-нибудь фразу то, как правило, совсем невпопад. Тогда детдомовцы принимались хлопать и весело кричать: «Смол типа пошутил». На всех нападало безудержное веселье. Некоторые вскакивали, начинали бегать туда — сюда, прыгать махать над головой руками, напевая «Тра-та-та-та-тта! Тра-та-та-та-тта! Тра-та-та-та-тта! Смол типа пошутил! Невероятно!».

Наиболее активные, при этом падали на колени и, молитвенно сложив руки, кланялись головой до пола, также приговаривая: «Смол пошутил! Смол типа пошутил!»…

Во время всего этого представления, единственный, кто оставался ни чуточки невозмутимым, так это сам Смоленский. Ему было все равно. Тормоз, однако! Вот, например, с лестницы: прыгали многие, а пальцы сломал только он…

В общем, наименее безобидный Смол — Нафане подходил лучше других. Этот хоть драться по каждому поводу и без повода не будет. Правда, до сих пор Катя так и не сказал, а чем же собственно они будут заниматься. Как будут зарабатывать? Можно подумать, что их где-то, кто-то, только и ждет: «Нате вам, ребятки, не пыльную работенку. Только вас одних для этого и ждали! Для вашего благополучия берегли…» Кроме того, Нафаню, помнившего кое-какие намеки Буша, терзали нехорошие предчувствия, которые он пока старался от себя всячески отгонять…

— Ладно! Теперь ты свой! Закуривай! — Катя, угощая, протянул пачку сигарет.

Нафаня, вежливо поблагодарив, курить отказался. При этом, было видно, как сильно это не понравилось Кате. Но и в этот раз он промолчал, только подумав про себя: «Нет, рановато все же мы его к себе в компанию берем. Учить его еще нужно, и учить…»

12

Нафаню несло по течению. А он и не сопротивлялся… Теперь бедняга жил по чужой указке, делал все, как хотели бурсаки. Это давало свои преимущества. Впервые страдалец покушал в столовой наравне с другими. Катя во время обеда буквально втолкнул его в группу своих ребят. В результате стоять в самом конце очереди, как раньше, не пришлось.

И каши в этот раз ему дали достаточно, чтобы досыта наесться. Много ли ему теперь нужно? Желудок стал маленьким.

Сразу после обеда Нафаню отправили со Смолом на заработки. Но, пошли они не одни.

В детском доме жила собака, которую прикармливали все. Правда и дразнили ее тоже все кому не лень. От постоянного стрессового состояния, у псины частично парализовало верхнюю губу. Поэтому зубы у нее все время были обнажены, как будто в недобром оскале. Выглядела эта дворняжка очень неказисто. Можно сказать, паршивенько она совсем выглядела.

Помесь поросенка и болонки что ли. В общем, невесть что…

С одной стороны, как будто — жалкий вид у нее был. А с другой — одновременно и озлобленный, и обиженный… Не понять!

Кстати, звали ее Дурындой, а некоторые просто шавкой.

Но что интересно, дурой эта собака не была. Она умела мастерски попрошайничать. Встанет на задние лапы, держит кепку в зубах и жалостно, прямо на тебя смотрит. А у самой в глазах слезы. Вроде — подай денежку на пропитание…

Люди и не выдерживали. Подавали много!

Почему-то слушалась Дурында только одного Смола. Может он секрет какой-то знал? Как бы там ни было, с ним-то, обычно, и посылали бедное животное побираться….

Во время этой работы Нафане делать ничего не нужно было. Только сопровождать Смола и Дурынду. Лицо у него и так уже было под стать собаке. В дополнение, выглядеть нужно было — почумазее. Испачкать руки, лицо… Смотреть следовало просительно…

Наука одновременно и простая, и сложная.

«Эх, до чего же я докатился?» — мелькала у Нафани мысль.

Но еще сильнее одолевали его сейчас другие думы: «Что же написано в том письме от Буша?»

У Нафани никак не появлялось возможности, как ни будь, потихоньку выяснить это. До детского дома добрались они только поздно вечером.

Весь день троица ходила по автомобильным стоянкам, квартирам, где придется… Ужинали на ходу. Тратить заработанное на еду, в меру, им было разрешено.

Все основные деньги по возвращении они сдали Кате.

А уже тот решал, какую незначительную толику вернуть Нафане и Смолу. Причем, Новенькому, конечно же, несоизмеримо меньше.

Интересно, куда Катя девает такие деньжищи?

Другие бурсаки, также занимающиеся различными видами промысла, несут ему дань непрерывным потоком.

Конечно, и сигареты у Кати недешевы, и телефон классный, да и много еще чего… Но, денег-то пацаны сдают ему гораздо больше. Да и попробуй-ка — не сдай…

— Новенький! Сегодня ночью пойдешь с нами! — коротко заявил Нафане Катя, во время проведения расчетов.

Больше он ничего не пояснил. Спрашивать же не полагалось.

Нафаня тяжело вздохнул. Он устал так, что думал сейчас только о сне. И тут опять тащись неизвестно куда и зачем.

За окном быстро стемнело.

Все пошли провожать Катю, Пупыря, Лариона и Нафаню в их ночное путешествие.

Из детского дома так поздно просто выйти нельзя. Двери главного входа закрыты на замки. На окнах первого этажа решетки.

Бурсаки по очереди спускали, уходящих на дело ребят по пожарному шлангу — гидранту. Спуск осуществлялся из окна игровой комнаты со второго этажа. Здесь это было сделать легче всего, так окно находилось в аккурат над козырьком пожарного входа. Когда мальчики скользили вниз по брезентовому шлангу, козырек выполнял своего рода роль посадочной площадки.

Во время этой операции, непривычного к таким спускам Нафаню, подстраховывали: и снизу, и сверху.

Затем, мальчики очень долго куда-то шли, пробираясь дворами ночного города. Куда и зачем — Нафане было неведомо. Об этом он вообще ничего не думал.

Его плавание «по течению» продолжалось… Сопротивляться страдалец был просто не в состоянии…

Единственно, что сейчас хотел Нафаня, это вернуться в детский дом, прочитать письмо Буша. Да еще хоть чуть-чуть поспать бы…

Наконец пришли. Наверное, здесь и есть конечная цель. Ребята остановились возле многоэтажного дома элитной постройки.

— Ждите нас здесь! Мы скоро! — шепотом приказал Катя, и тут же вместе с Ларионом пропал, растворившись в темноте.

Потянулось томительно ожидание.

Минут через десять или больше, Катя вернулся один.

— Все! Давайте начинать! — отдавал он распоряжения. — Берем Новенького, поднимаем! Пусть залазит вот на ту лоджию. Дверь в квартиру не закрыта.

Катя говорил шепотом, но очень властно.

— Новенький! Ты, попав в квартиру, проходя по комнатам, двигайся все время, придерживаясь вправо, к выходу! Откроешь входную дверь изнутри. Там замок такой, что это позволяет. Если не получится — поищи в прихожей запасные ключи. Часто бывает, в коридоре хозяева держат несколько комплектов. Мы тебя встретим со стороны подъезда. Все понятно?

Нафаня промолчал. Что-то он не очень понял происходящее…

Но было уже поздно. Его подхватили и стали приподнимать. Нафаня схватился за прутья ограждения, с трудом подтянулся и перемахнул перила. Балконная дверь, действительно была слегка приоткрыта.

Мальчик шагнул вовнутрь.

И тут на него словно прозрение нашло:

«Да ведь это же преступление»!

Зачем он здесь? Почему не задавался таким вопросом раньше?.. Он наивно думал, что уже невозможно опуститься ниже того уровня, когда они со Смолом побирались. Оказывается можно!

«Докатился! Дошел до ручки»!

Однако было уже поздно. Сделанного не вернешь.

Нафане хотелось сбежать. Чтобы только никогда не видеть этого Катю, его друзей… А, куда бежать? Назад? Сломаешь ноги. Да и не факт, что кого-нибудь не оставили внизу. Вперед? Впустишь бурсаков в чужую квартиру…

Что делать? Придется идти, открывать двери…

Нафаня двинулся вперед. Слабое освещение, проникающее от уличных фонарей, позволяло хоть немного ориентироваться в незнакомой обстановке чужой квартиры.

Мальчик осторожно проследовал в следующую комнату. Здесь было почему-то немного светлее. Но, не смотря на это, он все равно ощущал сильнейшую тревогу. А вдруг, хозяева дома? Сейчас как дадут по голове из-за угла…

Ох и втравили же его в историю в этом конченном детском доме… Ругая сейчас про себя детдом, Нафаня еще не знал, что там ему уже больше не жить… С того момента, как он попал в эту квартиру, его жизнь вновь круто изменится.

Пробираясь по комнате, вероятно служившей гостиной, в какой-то момент он повернул голову вправо… И остолбенел.

На него укоризненно смотрела мать… Живая! Стоя — во все глаза смотрела!..

— Мама? — прошептал Нафаня и рухнул без сознания.

Было от чего рухнуть!

13

Он проснулся поздно утром. Выходной. Долго бессмысленно смотрел потолок. Разглядывал наверху замысловатые ступеньки выполненные в несколько уровней. Эти перепады нужны затем, чтобы скрыть внутренние светильники, предназначенные для мягкого, рассеянного освещения…

От долгого «пересыпа» сразу придти в себя — не удавалось.

Потянулся, комкая тонкое батистовое белье. С помощью пульта, включил легкую музыку.

Первым делом, Он снял блокировку звука коммуникатора. И проверил всю почту, начиная с Интернет, и заканчивая эс-эм-эс, эм-эм-эс, аськой, и прочими… Сообщения были, но не срочные. Подождут.

Вскочил с кровати, не нажав кнопки звонка вызова гувернантки. Потому что никак не мог привыкнуть к такому барству: чтобы кушать в постели, не умывшись, и толком не проснувшись… Лучше пусть немного позже, гувернантка, которую Он звал просто Нюрой, накроет в столовой.

Предстояло решить: ехать в бассейн, или принять душ. Выбрал второе, так как это проще: одна из душевых в этой квартире находилась прямо в спальне. Тем более, что не нужно будет беспокоить шофера.

Душ, хотя и не бассейн, но тоже неплохо бодрит. В этой новейшей системе, нажмешь кнопочку и струи воды начинают массировать тебя: то так, то эдак… По специальной программе. Техника, ничего не скажешь!

Затем автоматическое массажное кресло. От живых массажистов Он отказался сразу: напрягают своими заботами. Тоже к этому не привык.

Заглянул в комнату с многочисленными тренажерами. Нет! Лень. В другой раз, может быть…

Открыл двери гардероба. Десятки ни разу не одетых рубашек, костюмов, море любой обуви… Нет, нет… Обычная футболка, привычные, старые, чуть ли не драные, джинсы подойдут в самый раз.

Через пятнадцать минут Он сидел в столовой и завтракал фруктовым салатом с йогуртом. Еда как всегда была очень хороша. Вкусно.

Нюра, толстая женщина, лет под сорок, заботливо ухаживала за ним, попутно делясь своими маленькими новостями. Он слушал ее рассеяно. Несмотря на выходной, через час должна состояться встреча с руководителями и специальным распорядителем стройки. Они приходят сюда каждое воскресение, приносят видеоматериалы, фотографии, планы. Нужно все продумать, обговорить.

Жилье, в котором Он сейчас находился, конечно, хорошее. Но не совсем… Есть кое-какие проблемы. И, вообще, оно служило только временным обиталищем. Считалось, что площадь в двести пятьдесят квадратных метров, не очень велика. К недостаткам относили и такие неудобства, как наличие соседей. Потому что квартира находилась в многоэтажном доме, а не отдельном особняке. По той же причине здесь, например, не построишь собственного бассейна, не сделаешь обыкновенного зимнего сада…

Но ничего! Уже почти два месяца полным ходом шла отделка нового дома. Специально купленного и переделываемого для того, чтобы Он жил в нем, не зная никаких забот.

Зато сейчас хлопот было много. Во-первых, сроки реконструкции сжаты до невероятности. По плану на это отпускалось ровно два месяца. То есть, приблизительно через неделю, уже все должно быть закончено. Во-вторых, это обязательное условие — переделать дом, не трогая его подвал и фундамент. Это поначалу казалось вообще невозможным. Как подвести обновленные коммуникации: тепло, воду, канализацию? Как нарастить второй этаж, не трогая фундамента, чтобы его укрепить?

Дом старинный. А в наше время там располагалось кафе. Потом хозяина посадили, здание конфисковали. И вот у дома появились новые хозяева, затеявшие такие большие перемены.

С фундаментом решили оригинально: залили на некотором расстоянии от стен, вокруг дома новый железобетонный пояс. На этот пояс и опирались колонны, большей частью принявшие на себя нагрузку нового второго этажа, слегка выступающего над первым, как шляпка грибка.

Часть низа первого этажа заняли под новые коммуникации, поэтому стены пришлось приподнять: фактически продолжить.

Для наращиваемых стен использовали новейшей разработки: супер-легкие специальные блоки.

Бассейн и зимний сад пристроили заново. При этом архитекторы соблюли стиль, в котором здание было выстроено первоначально, больше ста лет назад. Даже крышу украсили такими же башенками.

Подвалы, как и договаривались, не тронули. Входы в них оставили изнутри дома, как и было ранее. Мало того, подвалы, все время пока шло строительство, были наглухо заперты. Так, чтобы туда даже мышь не проскочила. Для этого в первый же день ремонта там были вмонтированы специальные бронированные двери с кучей замков.

Рабочие, производившие ремонт, потихоньку сплетничали между собой, что это не случайно. Наверное, там хозяева свои сокровища прячут… Странным было и то, что все время строительства, никто из указанных хозяев, ни разу здесь не появлялся.

Но, тем не менее, реконструкция шла полным ходом, не останавливаясь. Потому что командовал всеми, нанятый для этих целей специальный строгий специальный распорядитель стройки.

Платили рабочим хорошо, а потому — какое им до всех этих странностей? Посплетничали и перестали.

Размышляя о новом доме и вообще обо всем этом, Он закончил завтракать.

Вот уже два месяца Ему приходилось участвовать в совещаниях со строителями. За это время они надоели ему хуже горькой редьки. Хорошо, что сегодняшняя встреча, скорее всего последняя. Все работы понемногу подходили к концу. На следующей неделе Он переселится туда. Переделка дома осуществлялась под Его контролем. Ни Нелли Трофимовна, ни ее муж, этим фактически не занимались. Нелли сейчас даже и в городе-то не было.

Хотя сама идея покупки какого-нибудь приличного дома принадлежала именно ей. И все из-за того, что Он не хотел никуда переезжать из своего родного города. Тогда Нелли Трофимовна и предложила Ему заняться этим делом…

— Строители собрались! Ждут! — доложила Нюра.

Он прошел в кабинет. За длинным столом, как в правительстве уставленным множеством компьютеров, уже сидели люди.

Они почти хором приветствовали входящего.

Тот прошел во главу стола и уселся на свое привычное место.

Сегодняшнее заседание было несколько необычным. Потому что в дом, о котором шла речь, уже вовсю завозили мебель и оборудование. В связи с этим, здесь, кроме проектировщиков и строителей, присутствовали специалисты по дизайну, поставщики элитной мебели, различные инженеры, электронщики и прочие нужные люди…

— Коллеги! Реконструкция объекта фактически подошла к концу, и нам всем нужно ударно потрудиться, чтобы уложиться за оставшуюся неделю, — приступил к делу специальный распорядитель стройки. — Как обстоят делишки у мебельщиков?

«Делишки» — наверное, было любимое слово, у этого человека. Сколько помнили присутствующие, распорядитель никогда не спрашивал «Как дела?». Всегда уменьшительно «делишки»!

Совещание началось…

Главной темой сегодняшнего собрания было то, что часть комнат оборудовали специальными медицинскими аппаратами. Эти аппараты предназначены для поддержания жизни человека находящегося в коме. Все оборудование необходимо было состыковать, запустить… Уже, даже были наняты для его обслуживания специалисты и обученные сиделки.

Нафаня, а это и был Он, сидел во главе стола и томился. Бедняга откровенно скучал. Строители — взрослые люди, поэтому они были ему мало интересны. Их бесконечные споры, при обсуждении реконструкции здания бывшего кафе «Папы Карло», за пару месяцев изрядно надоели. Хорошо, что осталось немного…

Нафаня, слушая в пол-уха: думал о письме, которое по электронной почте прислала ему Нелли Трофимовна. Она сообщала, что не сможет присутствовать на новоселье. Приедет попозже. Но, очень просила держать их с мужем в курсе событий.

Это они финансировали всю стройку, а также последующее содержание дома. Единственным условием Нелли было то, что она просила специально пару комнат построить, и держать свободными, специально для нее. Для того чтобы ей было где останавливаться во время недолгих приездов. Она ужасно не любила гостиниц. Комнаты эти должны быть обязательно на втором этаже. У богатых свои причуды. Но, естественно все ее пожелания были в точности выполнены.

Нелли Трофимовна, Нафанина родная тетка, милейшей души человек, по странному совпадению носила такое же имя как старшая воспитательница детского дома. Нафаню это обстоятельство поначалу сильно напрягало. А потом ничего, привык…

О существовании тетки, Нафаня раньше даже не догадывался. До той памятной ночи.

Впрочем, и она не ведала о существовании племянника. Когда в тот момент Нафаня увидел родную тетю, так удивительно похожую в полумраке на его мать, то просто свалился без чувств. Как какая-то кисейная барышня свалился! Никогда подобного Нафаня не испытывал. Если, правда, не считать того дня, когда он узнал о смерти Буша. Но, даже тогда он не лишился чувств. А тут… Не исключено, что полуголодное существование, все же не прошло бесследно и сильно подорвало здоровье мальчика.

Волей-неволей Нафаня частенько вспоминал эту ночь, вновь круто изменившую его жизнь.

Грабить чужое жилище! Какой позор! Хорошо, оказалось, что квартира принадлежит родственнице Нафани. Именно поэтому, то есть благодаря тетке, его и «не привлекли» когда это выяснилось.

А дело обстояло так…

Квартиру эту Нелли Трофимовна купила незадолго до того, как ее запланировали обворовать бурсаки. Купила на время. В этот город она приехала искать сестру, а в гостиницах жить не любила. С сестрой двойняшкой они растерялись когда-то очень давно, по молодости, сразу после того как обе выпустились из детского дома. В то время они сильно повздорили: одна хотела ехать, искать счастья в столицу, а другая оставаться в родном городе… Поссорились настолько сильно, что даже не договорились обменяться адресами: кто, где и как устроится.

Нелли в Москве вышла замуж за человека, который впоследствии удачно организовал бизнес по производству и продаже поздравительных открыток. Дело у него пошло так хорошо, что он стал одним из богатейших людей страны.

Спустя столько лет Нелли Трофимовна решила сама съездить на родину и отыскать сестру. Средства, которыми она располагала, позволяли ей делать такие покупки: квартиру на время, чтобы хоть и временно, но жить с комфортом.

А тут ночью, она как будто что-то почувствовала. Выглянула из спальни, одновременно пультом включив общий свет, и натолкнулась на мальчика. Тот же, почему-то упал в обморок.

Когда она привела его в чувство, мальчик плакал и называл ее мамой. С большими сложностями, расспросив неудачливого воришку о его жизни, Нелли первая догадалась, что Нафаня и есть сын той, кого она ищет…

О том, чтобы возвратить племянника назад в детский дом, и тем более сдать в милицию, при таких обстоятельствах, даже и речи не могло быть.

Нафаня долго не мог поверить, что все его несчастья остались позади.

Они разговорились.

Нафаня даже позабыл о сообщниках, которые долго и безуспешно ждали: когда им откроют входную дверь.

В конце концов, бурсаки не зная, что же собственно произошло, вернулись в детский дом без Нафани.

— Но как же так получилось, что мать никогда не упоминал о том, что у нее есть сестра? — недоумевал Нафаня.

— Может быть, она и говорила тебе об этом, да ты не придал значения?

Плохо еще и то, что у нас нет фотографий из нашего детства. Поэтому вспомнить обо мне у твоей мамы не было повода. На квартире, которую мы с нею тогда снимали после выпуска из детского дома, случился пожар. Сгорели все наши немногочисленные вещи. Это и было, кстати, одной из причин подвинувшей меня уехать: начать все сначала, с нуля. Налегке собраться было не трудно…

Разговоры двух, нашедших друг друга родственников, продолжались тогда до утра…

14

Ребят собрали и привезли сюда на микроавтобусе, принадлежащем Нафане. Привезли, чтобы отметить новоселье.

Водитель сразу уехал. Планировалось, что во время празднования никого из взрослых не будет. Нечего смущать молодежь. Даже Нюру, когда еда была приготовлена, а стол сервирован, Нафаня отпустил.

До самого последнего, ни Степка, ни Федя, ни Лариса с Настей не знали что дом, в который переезжает жить Нафаня, и есть пресловутое бывшее кафе «У папы Карло».

Нафаня, приглашая друзей, желая сделать сюрприз, нарочно умолчал об этом. Он просто предупредил, что за каждым в назначенное время заедут, и доставят в нужное место.

Нет, конечно же, все то время пока в «Карле» шел ремонт, Нафаня ни от кого не скрывал, что для него строится новое жилище. Но, ни разу, никому он не обмолвился, что это будет именно здесь.

Прошмыгнув мимо огромного зеркала в гостиной, Степка вдруг резко притормозил.

Нафаня и вся компания, с удивлением посмотрели на друга: с каких это пор, он интересуется своим внешним видом?

Степка же, стал внимательно разглядывать свое отражение. Зачем-то провел ладонью по лицу и, тяжело вздохнув, произнес:

— Да-а-а!.. Старею! Сильно сдал!

Он интенсивно помассировал веки, скорчил отвратительную гримасу, и добавил:

— Это потому я так плохо выгляжу, что много работаю! Непосильный труд накладывает неизгладимый отпечаток на неокрепший детский организм, расшатывает здоровье…

Насколько мог припомнить Нафаня: он никогда, не видел, чтобы Степан не то что работал, а хотя бы даже изредка изъявил какое-нибудь маломальское желание сделать что-нибудь своим собственным трудом.

Степка, тем временем, отойдя от зеркала, не давая хозяину опомниться, привычно взял инициативу в свои руки:

— Ну что, капиталист, фабрикант, проклятый рабовладелец! Показывай свою недвижимость. Веди на экскурсию: нас — простой пролетариат, погрязший в непосильном рабском труде, ломающий спину на таких буржуев, как некоторые…

Нужно было знать Степку, чтобы понимать и принимать его ехидные шуточки. Но, от этих слов, Нафаня сейчас все равно почувствовал себя не в своей тарелке. Во время экскурсии по дому это заметили и гости…

Степка слегка отыгрывался за то, что Нафаня так долго держал в тайне и ни разу не проговорился: кому теперь принадлежит этот дом.

Чтобы как-то сгладить неловкость от бестактного Степки, Лариса громко и непрерывно делилась впечатлениями. Но даже она, под конец осмотра примолкла. Дом поражал!

Безусловно, всем хотелось узнать, что же нашли в тайной комнате подвала, куда друзья так стремились в свое время попасть.

Но! Нафаня об этом не заговаривал, Степка на него дулся, а остальные просто боялись разрушить свою мечту: вдруг там не было ничего такого!.. Кроме того, своих гостей новый хозяин дома водил таким маршрутом, чтобы им ни разу не попался на глаза вход в заветный подвал.

Когда гости, в конце концов, сели к заранее сервированному столу, разговор поначалу никак не клеился.

Конечно же, все поздравляли Нафаню. Но, не было в этом мероприятии той простоты, какая была между друзьями раньше, когда все были на равных. Гости даже пришли без подарка: у Нафани все есть, и никто не мог придумать, что ему дарить.

Друзья немного расслабились только тогда, когда Федька с набитым ртом вдруг начал вспоминать старое.

А им было что вспомнить!

Вдруг в разгар веселья Степка вдруг, пристально глядя на Нафаню, спросил:

— И что же там было?

— Где? — Нафаня сделал вид, что не понял о чем речь!

— Не тупи! Где-где!!! У тебя на бороде… В подвале, «есесьвенно»! — как змея, прошипел Степка.

— А-а-а! — переставая «включать дурака», Нафаня произнес: — Не знаю! Я же там не был! Думал — потом вместе проверим!

— Отрок! Ты хочешь сказать, что во время всего этого безумного строительства, — Степка обвел руками вокруг, — ты, и никто другой, ни разу не влезли в этот подвал, чтобы узнать тайну браслета?

— Да! Именно так. Что — правда, то — правда. Никто там не был! Вот ключи, — Нафаня достал из кармана связку. — Я думал, что мы это сделаем сейчас все вместе, после того как слегка перекусим. Пойдем туда, весело гогоча, подтрунивая, и тыкая в друг-друга пальцами… Это было частью моего плана! Я хотел сделать всем приятный сюрприз. В доме, сегодня кроме нас нет ни одной души. Водитель уехал, Нюру я отпустил, маму сюда переведут только через неделю, поэтому сиделок еще тоже нет… Самое время заняться нашим секретным делом!

Степка молчал. Предсказать его реакцию сейчас никто бы не взялся. Например, он мог бы еще больше обидеться.

Но, слава богу, подобного не произошло.

— Теперь я понял, почему ты отговаривал нас в последнее время заняться этим подвалом. Все «на потом» отодвигал! Силен, брат!

Напряжение спало. Особенно после того, как Степка, вдруг обратившись к Федору, участливо спросил:

— Ты есть хочешь?

Тот, пока не понимая — к чему собственно клонят, немного заторможено пробубнил:

— Да не особо!

— Еще бы! — также бубня, передразнил его Степка. — Только что умял столько деликатесов!

И, обращаясь ко всем, добавил:

— Вот видите, если даже Федька есть не хочет!.. Значит: все сыты, и нам уже вполне можно в путь, в подземелье…

— Но немного еды с собой все же захватим! — вставил Федор.

По дороге Степка тыкал всех пальцем и щекотал. Когда его пытались урезонить, он отвечал:

— Это не я придумал, а Нафаня! А вы еще должны при этом весело гоготать…

— Так я же образно выражался! — парировал Нафаня.

Возле дверей подвала все взволнованно примолкли. Нафаня раздал заранее приготовленные фонарики, открыл дверь, и все шагнули вовнутрь.

Здесь все оставалось по-прежнему.

Нафаня привычным способом, в нужном месте, взгромоздился на штыри, и дернул кольцо. Открылась потайная дверь.

Федька, чтобы можно было свободно ходить, сразу же заклинил ее каким-то попавшимся под руку ящиком. При этом он приговаривал:

— Как говорит восточная мудрость: «Прежде чем затащить ишака на крышу, нужно подумать: как его оттуда спустить»!..

Нафаня с трудом узнавал потайную комнату, в которую они так долго стремились. В его воспоминаниях и мечтах она представлялась несколько другой. Внушительнее и загадочнее, что ли…

Сколько раз в своих грезах он представлял, как удивленно ахнут его друзья, оказавшись в подземелье, пораженные своей причастностью к какой-то старинной тайне…

Но сейчас, в лучах пяти мощных фонарей, старинное помещение почему-то выглядело слишком обыденно и просто. Даже крупные каменные блоки, из которых были сложены стены, не впечатляли.

Юные исследователи приступили к осмотру. Тем более что делать это можно было не спеша. Кто им сейчас может помешать?!

Первым делом Нафаня, на правах хозяина, пошарился в холщовой сумке висевшей у входа.

Он вытащил оттуда бумагу, от древности почти начинающую рассыпаться.

— Осторожнее! — заволновался Степка, и бережно перехватил документ.

Ребята сгрудились вокруг.

На листе когда-то очень плотной бумаги был начертан очень странный рисунок. Он состоял из трех значков, изображающих ключ, сосуд, и кисть руки.

Все с надеждой посмотрели на Степку: что он думает?! Может быть ему, как всегда, все стало ясно и понятно!

— Что скажешь? — попробовала расшевелить его нетерпеливая Настя.

Но, тот задумчиво молчал. Назначение странных символов было полной загадкой и для него.

— Ладно! Оставим этот манускрипт для более подходящего момента! Давайте хорошенько осмотрим все вокруг!

С этими словами Степка вручил документ Насте.

— Подержи, пожалуйста! Постарайся быть очень аккуратной!

— Минуточку! — вдруг вмешался Нафаня. Он достал из кармана фотоаппарат и сфотографировал документ: — Мало ли что! Того и гляди развалится!..

Друзья положительно оценили его предусмотрительность.

— Ты и вокруг все поснимай! — посоветовала Лорик.

Каменный склеп, давно не видевший света, стал периодически освещаться непривычно яркими вспышками фотоаппарата.

Больше ничего интересного вначале помещения не было, и юные охотники за приключениями продвинулись вглубь.

Завершало комнату нечто вроде ниши, или точнее стеллажа, также сделанного из камня. На одной из полок этого сооружения стояли в ряд три сосуда, напоминающие по форме кувшины.

— What is it? — почему-то шепотом, да еще и на английском, спросила Лариса.

— «Хто» бы знал! — так же шепотом, но почти по-русски, по-нашему, по-простому, отвечал Степка. — Хотя, я думаю, мы сейчас это узнаем!

И он схватил один из кувшинов.

— О! — чуть не присел от неожиданности Степка.

— Что? — испуганно, и хором воскликнули девчонки.

— А ничего: тяжесть то, какая! — Степка просунул руку в сосуд, и возмущенно заявил: — Пусто! Совсем пусто!

Федька проверил, содержимое двух других сосудов, не снимая их с места:

— Тоже пусты! Причем — оба!

— Не может быть! — не согласился Нафаня. Он никак не мог поверить, что ребята так и не отыщут ничего интересного.

Федька подвинулся, жестом предлагая другу самому убедиться в правдивости его слов.

Пока Нафаня тщетно пытался что-нибудь найти, Степка ладонью очистил пыль с поверхности первого сосуда и с удивлением заметил:

— Вот это красота! Горшок-то из цельного огромнейшего куска яшмы выточен! Неужели бывают такие огромные? Вот почему он очень тяжелый! Смотрите — какой красивый природный узор: камень первоклассно отшлифован!

Он повернул предмет вокруг оси:

— Ого! Здесь на боку в точности такой же рисунок, как и на той бумаге, которую мы только что нашли в сумке!

Друзья принялись рассматривать два других сосуда. Они представляли собой точную копию первого: сделаны из того же шлифованного камня, на боку выгравированы знаки, один в один повторяющие рисунок на манускрипте…

Но, больше ничего примечательного в помещении не было.

Единственное, что еще заметили ребята: это то, что для сосудов в толстой каменной полке были сделаны специальные небольшие круглые углубления. Именно в этих углублениях артефакты и простояли долгие годы, вплоть до сегодняшнего дня.

— Что будем делать? — поинтересовалась Настя у Степки.

Тот распорядился:

— Пусть Нафаня еще все тщательно «сфотает»: стеллаж, сосуды, рисунки, и отдельно эти углубления тоже… Да пойдемте наверх: голову ломать будем… Что-то тут не так! Совсем не так!

— А кому ломать-то, — попытался пошутить Нафаня…

15

— Федька! Вот гляжу я на тебя бедного, и думаю: разве можно так себя истязать?! И для чего, спрашивается? — рассуждал Степка, вальяжно развалившись, и раскачиваясь в гамаке. Он скосил глаза вниз, на стоящего на голове друга!

Ребята находились в зимнем саду Нафаниного дома. Сюда все перешли из гостиной, где недавно, наконец, докончили свой прерванный торжественный обед, после похода в подвал.

Федор от прилива крови к голове был уже пунцовый. Это не помешало ему огрызнуться:

— Сам такой… И вообще: известная русская пословица гласит — «Не вешай свой гамак под кокосовой пальмой…»

— Федор! «Дарагой»! — на кавказкий манер заговорил Степка. — Я не спрашиваю тебя, почему ты решил, что это поговорка известная. Я также не спрашиваю тебя, с чего ты взял, что она русская! Я спрашиваю тебя только об одном: это что угроза? Не хочешь ли ты сказать, что на меня должно что-то свалиться? Раньше, до того как ты стал заниматься этой своей «Й-и-и-о-о-о Га??й» (слово «Гай» было произнесено отдельно, как имя), ты был более невозмутимый, не такой нервный. А потом, я еще вот что думаю: вдруг все то, неимоверное количество еды, которое ты недавно слопал, высыплется из перевернутого желудка, как овес из дырявого мешка?

Степка немного подумал и поправился, рассуждая сам с собой:

— Впрочем, нет! Не как овес! А как… я бы сказал поэтичнее — как просо из…! Просо из…! Нет! Что-то не могу придумать, красивого сравнения — откуда может высыпаться просо… Из головы, что ли? Не звучит…Может тогда не просо, а допустим…

— Степка! Ты же приказал, всем думать над знаками в подвале! А сам?! Болтаешь про всякую крупу… — возмутилась Лорик. Хотя сама то она в это время играла с сестрой в настольный теннис.

— Мадам! А я вот не вижу, чтобы и вы думали! — парировал тот. — Вон, только один бедный Нафаня от непосильных дум страдает! А остальные…

И действительно: Нафаня, прикорнув на диванчике, отвернувшись ото всех, неподвижно уставился в сделанные на принтере, на скорую руку распечатки фотографий манускрипта из секретной комнаты.

— Хотя, пожалуй… — Степка соскочил с гамака и подкрался к Нафане.

— Ну, правильно! — возмутился Степан. — Поглядите на этого «Нафаилопупика — Нафанаилохрямзика»!!! Да он спит, как таракан… Нет, не таракан! Лучше: как долго, и бесполезно отзвонивший телефон!.. Ох, как я все же могу быть поэтичным!

Степка стал жужжать, извиваться, и подпрыгивать, вероятно, изображая из себя эс-эм-эску, только что пришедшую на мобильник.

Застуканный на месте преступления Нафаня, вздрогнул, подскочил, и только тогда окончательно проснулся!

Он виновато протер глаза, и вновь уставился в распечатки, заставляя себя напряженно думать…

Степка взял ноутбук, валявшийся рядом с Нафаней! Полистал фотографии подвала, и громко, деланно зевнув, тихонько сказал:

— Интересно все же, как устроен компьютер: еденицы и нули, больше ничего, а такие картинки показывает!..

И вдруг как заорет:

— Хватит!.. Все!

— Что все? — испуганно от неожиданности подскочил Нафаня!

Все остальные тоже с опаской посмотрели на Степана: неужели он так быстро сдался?!

— Все, это значит, что мне ВСЕ ПОНЯТНО! — просто, заявил тот.

Ни у кого и тени сомнения не возникло, что Степка сейчас говорит о знаках, найденных в потайной комнате. Поэтому все в нетерпении столпились возле него.

— Я думаю, что нам вновь пора переместиться в гостиную! — торжественно начал Степка. — Чтобы веселой товарищеской пирушкой отметить мое очередное гениальное прозрение! Нужно, кстати заметить, что я вообще не знаю: что вы бы без меня делали?

Да кто бы сомневался?! Каждый из ребят уже давно думал о своем, и в душе надеялся только на то, что уж Степка-то обязательно что-нибудь сообразит. Так оно и вышло…

Тот же, как, впрочем, и большинство других (за исключением Федьки), ни есть, ни пить уже не хотел. Но все равно радостно и весело кричал:

— А сейчас я поднимаю свой бутерброд, за успех нашего дела! И, скажу вам по секрету: успех уже близок! Вот он где, — Степка постучал себя по голове. Больше всего на свете, Степка, как Карлсон, обожал хвалить самого себя. Все к этому привыкли, а потому это никого не раздражало…

Вдруг став серьезным, юный гений потребовал, чтобы Нафаня принес из кабинета специальную доску для рисования и маркеры.

Когда все его распоряжения были выполнены, Степка начал говорить:

— В бумаге, над которой вы так усиленно думаете, написано о том, что чтобы получить ключ к разгадке, необходимо налить воду в эти пресловутые горшки! Причем, и это особенно важно: в те, которые по краям!

Выпалив все это, Степка, довольный произведенным эффектом оглядел присутствующих.

— Но все же! С чего ты это взял? — посыпались вопросы. — Объясни!!!

— Это объяснение может вас сильно утомить! Оно достаточно скучное! — тянул кота за хвост Степка.

— Все равно! Не набивай себе цену, не томи! — не терпелось Нафане.

Скучное Степкино объяснение, которое нетерпеливый читатель может и пропустить.

— Ну, хорошо! Пеняйте на себя! Слушайте! Первое, и самое главное, на что нужно обратить внимание: в комнате, кроме знаков и кувшинов больше ничего нет! НИЧЕГО! Да! Чуть не забыл: есть еще место, куда кувшины установлены. А раз в комнате больше ничего нет, то и весь секрет этой комнаты, если секрет, конечно, вообще есть, заключается именно в этих предметах! То есть, я хочу сказать, что у нас и выбора то особо большого нет. Подумаешь, три кувшина, и какая то бумажка с рисунками. И все! Кстати: письмо, написанное рисунками, называется пиктограммой. Таким способом любили общаться некоторые племена американских индейцев.

Но, вернемся к делу!

Второе, что все должны были заметить: положение для кувшинов строго определено. Помните — там есть какие-то углубления для них. Поэтому, скорее всего, и трогать эти сосуды с места — не следует!

А что тогда с ними можно сделать? Ну, например, наполнить водой. Тогда они станут тяжелее и будут еще больше давить на эти специальные гнезда. Может быть, там старинный механизм очень точно рассчитан! Усилие должно быть ни меньше, ни больше чем наполненный кувшин? Тем более, что на рисунке показан полный сосуд! Усекли?

— Вот это логика! Невероятно! — возликовал Федька! — Как мы сами не додумались, что кувшины всего лишь нужно наполнить?!

— Не перебивайте юноша! Потому — что не все так просто! — приземлил его Степка. — Наполнить, но как? Вот для чего нужна пиктограмма! Если бы просто налить воды, то я об этом сразу, еще в подвале думал! Но при чем тут тогда рисунки? А вот при чем: собственно и знаки я тоже почти сразу расшифровал. Но, в том то и дело, что почти, а не совсем!.. Там всего три знака. Ключ обозначает — КЛЮЧ! Он символизирует только то, что, выполнив правильно команду, начертанную на пиктограмме, мы и получим искомое решение, то есть ключ! Второй знак, наполненный кувшин, как вам уже стало ясно, обозначает — что нужно наполнить сосуды. Хотя, это еще вопрос, чем наполнить, прямого указания, что водой нигде нет. А может быть нужно вино? Тем не менее, поехали дальше! Третий знак — рука, или пять? Он то, и обозначает — в каком порядке следует наливать жидкость!

— И в каком? — вопрошал Нафаня, поражаясь, как он сам не догадался до столь очевидных вещей, которые им сейчас буквально разжевали.

Степка не надолго впал в задумчивое состояние и, через какое то время, словно опомнившись, пояснил:

— Сколько неповторяющихся комбинаций, по-вашему, можно сделать из трех сосудов, наполняя их водой? Отвечаю: всего семь, если не считать того положения, когда они все пусты!

Он нарисовал картинку.

— Обратите внимание, на пятом месте и есть наша комбинация! Когда вода в крайних сосудах! Вы еще не забыли, что в манускрипте указан знак пятерки?

Конечно, можно было бы простым перебором все это последовательно попробовать. Но, сказать честно, мне не хочется зря лить воду в этом подвале!

А, кроме того, о чем я вам сейчас рассказал, не совсем тот способ как я догадался, что нужно заполнить два крайних сосуда. Все еще сложнее. Но, тогда, вы бы меня побили от скуки. Потому что мне пришлось бы вам рассказывать о двоичной системе счисления, используя принципы которой работают компьютеры. Говорить о том, что в этой системе всего две цифры 0 и 1.

Но, вам этого всего не объяснишь! Потому что кое-кто только о еде постоянно думает и на башках стоит целыми днями! Другие — «все бы пели и плясали…». А есть и такие — третьи, которые умничают, даже больше меня… Но, о чем это я, бишь? — прервал сам себя, Степка. Его опять чуть не занесло…

— Ах да! Об арифметике! О простой арифметике! Двоичной, правда. Если бы Федьке вкатали двойку за отвратительное отношение к наукам, не в десятичной, а в двоичной системе. То ему бы написали один-ноль!

— Десять, что ли? — попробовал вмешаться Федька.

— Не десять! А один — ноль! Это большая разница… Продолжу! Не интересующимся наукой людям, можно просто объяснить: что цифра пять в двоичной системе это 1–0 — 1! И, если единица — это наполненный водой горшок, а ноль пустой, то судите сами, прав я или нет, когда утверждаю, что нужно наполнить только крайние сосуды. 1–0 — 1 — это значит: полный горшок — пустой горшок — полный горшок…

* * *

— Минуточку! — вмешался Нафаня, который уже все прекрасно понял. — Но, эта секретная комната в подвале сооружена, как мне кажется, по крайней мере, больше ста лет назад! Разве пещерные люди, жившие в те времена, при царе горохе, могли знать, что такое двоичная система счисления и как устроен компьютер?

— Вот это-то меня все-время и сбивало с толку! — согласился Степка. — Иначе, я бы уже давно обо всем догадался. Но, если подумать, согласись сам, мой друг, Нафаня: и наш всемогущий браслет создали не какие-то крестьяне «от сохи»! Я, думаю, что даже современная наука такого «безобразия» сотворить не может. Тем более, браслет имеет кнопочки, скорее всего, предназначенные для перепрограммирования его свойств. Принцип передачи кода в браслет тот же: нажал — это единица; сделал паузу, ничего не нажимаешь — ноль. Можно загнать любую комбинацию чисел! Итак! В результате серьезных, научных размышлений, делаем вывод: похоже, мое толкование пиктограммы, единственно верное!

— И что же все это, в итоге значит? — попросила внести большую ясность Лариса.

— Да ничего, кроме того, что если мы заполним два крайних сосуда водой, то получим ключ к разгадке. А вот какой это ключ, я пока не знаю. Хотя, кое-что предполагаю! Для того чтобы понять истину, нужно просто идти в наш любимый погреб, и набулькать воду, таким способом, как я вам сейчас объяснил! — пояснил Степка!

— Так вперед же! — вскочил Нафаня!

— По моим предположениям нужно четыре литра воды, так как в один кувшин, на глаз, входит литра два… А лучше — тащи ведро!

— Ведро? Где я сейчас его найду? Давайте на кухне захватим несколько здоровых бутылок колы: там полуторалитровые есть.

— Нет, газировка не пойдет! Нужно воду! — возразил Степка!

— Да что тебе колы, что ли для такого дела жалко? — удивился Федор.

— Мне чужого никогда не жалко! Дело не в этом! Не известно — как себя поведет механизм с жидкостью другой плотности. Может быть, он настолько тонок в настройке, что не сработает на колу! Литр воды и литр колы весят по-разному! Хотя это и незначительное отличие, но все же… — заметил Степан.

— Резонно! — согласился Нафаня. — Эх! Что мы из ничего проблему делаем? Возьмем пару огромных кастрюль…

16

— Давай первый, — приказывал Степка. Он лил воду, а Нафаня подставлял ему кувшины.

Когда наполняли второй, Степка, слегка промахнувшись, плесканул мимо горлышка, и залил все что можно. От этого, и без того гладкая поверхность камня стала скользкой. Нафаня, неловко перехвативший горшок, не сумел удержать его… Сосуд упал и раскололся о каменный пол на несколько крупных частей…

— Какого, я не побоюсь этого слова: рожна, ты это сделал? — возмутился Степка.

— Виноват! Я же не нарочно, — не воспринимая глубочайшего сарказма, оправдывался Нафаня. Хотя, нужно было бы еще разобраться — кто тут больше виноват…

Степка над новой проблемой думал не долго:

— Нафаня! У тебя в доме большие весы есть? Чтобы килограмм семь-десять можно взвесить было!

— Кажется… Да! Только напольные, в тренажерном зале. Но они предназначены для людей! — отвечал тот.

— Пойдут и напольные! — обрадовался Степка. — Пусть кто-нибудь из нас сначала взвеситься без кувшина, а потом с ним. Разница в весе укажет нам, сколько весит пустой сосуд. Сколько вмещается воды в целый сосуд тоже легко установить. Останется подобрать гирю такого же, суммарного веса, и мы используем ее здесь, поставив в углубление вместо кувшина…

— Мне кажется, можно сделать проще! — предложила Лариса.

— Проще? — не поверил Степка.

— Вот так! — Лариса переставила центральный сосуд на место разбитого крайнего… А в центральное углубление взгромоздила осколки лопнувшего. — Все! Теперь наливайте воду в уцелевший кувшин.

Степка был недоволен собой. Еще бы: Лорик абсолютно права. Почему он сам то не догадался? А стал мыслить как-то слишком уж заумно!

Но, долго думать над этим времени не было. Решение загадки так близко. Ребята приступили к делу.

Когда все было установлено, и Степка, никому не доверяя, сам налил воду в пустой, оставшийся сосуд, неожиданно раздался оглушительный грохот…

Девочки в ужасе закричали.

Первым инстинктивным желанием у всех было — бежать отсюда, куда угодно, и как угодно: лишь бы только побыстрее, да подальше…

Из-за поднявшегося облака пыли, поначалу никто не разглядел, что в действительности случилось…

Но все были целы, и более ничего необычного не происходило.

— What is it? — опять шепотом, и вновь на английском, спросила Лариса.

— А «хто» его знает, что это за «из ит»! — постепенно приходя в себя, тоже шепотом ответил Степка.

Ребята посветили фонариками, и изумились: на месте стеллажа с кувшинами в стене зияла черная дыра! Это был вход куда-то! Но, куда? Пока что это было совсем непонятно. Мешала еще не полностью осевшая пыль и, конечно же — темнота.

— Пойдемте туда? — продолжая общаться шепотом, вопрошал Степка.

Ответа не последовало. Да он и не ждал: ребята взволнованно пытались разглядеть — что в проеме, и куда делась стенка со стеллажом и сосудами…

Словно отвечая на их немой вопрос, Степка пояснил:

— Я оказался прав! Как только мы правильно все сделали, сработал скрытый замок-механизм, и вся эта конструкция провалилась вниз, в специально приготовленную нишу в полу. Вот почему столько пыли. Перегородка провалилась и открыла нам вход. Хорошо, еще, что при этом никого не зацепило. Предупреждать вообще-то о таких вещах нужно! Я запросто мог лишиться руки, если она бы застряла в стеллаже.

Но никто уже не слушал возмущения Степки. Потому что в смежной, открывшейся еще более таинственной комнате, в свете фонарей стали проступать силуэты чего-то непонятного. Еще малость и, наконец, можно будет разобрать, что же там находится.

В эту секунду ребята даже не могли предполагать, что ждет их в таинственном подземелье…

— Вижу кресло и стол! — сообщил Федька.

— «Какая» еще кресло? — слегка косноязычно недоумевал Степка, хотя уже и сам убедился, что его товарищ говорит правду. Но, не могло же быть там все так просто: столько загадок, а в итоге — всего лишь какие-то там кресло и стол!

Друзья потихоньку, осторожно, по одному просочились в проем открывшегося нового тайника.

Первым, безусловно, был Степка.

Это помещение, казалось всего лишь чуть больше предыдущего. Но, все здесь было не так: хотя бы потому, что оно не выглядело старинным. Стены, потолок, и пол были сделаны из какой то пластмассы. Во всяком случае, так чувствовалось на ощупь. Пластик черного цвета, с небольшими белыми вкраплениями в виде рассеянных точек, как россыпи звезд на ночном небе. Все поверхности гладкие, без стыков, украшений, или чего-либо еще. Словно комнату вырезали в одном сплошном огромном куске современного, искусственного материала.

Свет вспышки фотоаппарата Нафани красиво бликовал, многократно отражаясь от стен.

В черной комнате было почти пусто. Только по центру находились странное крутящееся сидение, ножка которого вмонтировна в пол, и не менее странный стол с толстенной столешницей. Оба предмета, также, судя по всему, были изготовлены из странного черного искусственного материала.

— ВОТ! Именно это нам и нужно! — возликовал Степка, указывая на большую коробку на столе, которую поначалу никто и не заметил.

— А что там? — поинтересовалась Настя, так как по интонации Степки можно было понять, что кто-кто, а он то точно в курсе.

— Откуда же мне знать? — Степка подошел к столу, внимательно рассматривая непонятный предмет…

Странный он все же этот Степка! Почему — если он не знает что это такое, он так уверенно говорил?..

Черная металлическая коробка открывалась очень просто.

Когда ребята увидели что там внутри, то их радости не было предела… В коробке лежали браслеты. Много браслетов. Но не просто так лежали, а каждый в отдельной коробочке.

Степка захлопнул крышку, перед носами склонившихся друзей, взял коробку под мышку, и отдал команду:

— Так! Видите — я оказался прав! Это действительно то, что нам нужно! Мои шуточки превращаются в правду! Ладно! Чаво чавки то развесили? Нафаня! Ты еще раз все сфотографируй напоследок… Особенно не забудь эти кресло и стол, и со всех сторон… Да пошли наверх! Там-то и будем во всем тихонько разбираться.

В этот раз расположились в кабинете. Здесь было не менее удобно, чем в саду. Нафаня даже включил специальный аппарат для варки кофе: после пережитого неплохо взбодриться.

Степка высыпал все содержимое коробки на стол и провозгласил:

— Эти сокровища из шкатулки наши! Теперь их всем хватит.

Взорам ребят предстало тридцать коробочек-пеналов с браслетами. Коробочки были трех разных цветов: черные, красные и синие. Когда друзья все внимательно рассмотрели, то выяснилось, что на пеналах были начертаны знаки. По одному на каждом. Причем, на синих нарисована птица, а на черных какие-то две ломаные линии.

И только на красных коробочках знаков почему-то не было.

Интересно еще и то, что в одной черной коробке браслета не доставало.

— Это тот, что я первым нашел на входе, — догадался Нафаня.

Цвета найденных браслетов соответствовали цвету коробок. Во всем остальном они были совершенно одинаковые.

— Очень интересно! — проговорил Степан.

Нафане даже показалось, что он чуть ли физически ощутил, как у Степки закрутились, зашевелились шестеренки в голове: так он задумался.

В самый неподходящий момент в кабинете зазвонил телефон.

Нафаня, с сожалением оторвавшись от браслетов, взял трубку.

— Да!

От того, что было сказано в ответ, у него посерело лицо.

— Дайте мне хотя бы два часа на раздумье, — взмолился он, одновременно что-то набирая на своем коммуникаторе.

Получив согласие собеседника, Нафаня положил трубку.

Его товарищи ждали объяснений.

— Мне только что было сказано, что я должен выйти из дома и передать в машину темно-вишневого цвета, с тонированными стеклами, которая стоит у входа, все сокровища, что мы только что вынесли из подвала. Иначе они сделают плохо моей маме!

— Ни фига себе! — выпалил Федька.

— Не может быть! — вторил ему Степка. — Это что хозяева шкатулки?

— Откуда же мне знать! Я с трудом попросил их дать время на раздумье!

— У нас есть два часа! Время пошло! — напомнила Лариса. При этих словах все посмотрели на большие часы.

— Нет! Всего час! — поправил Нафаня. — Они не согласились на два часа! Сказать по правде, я вообще склоняюсь к тому, чтобы все отдать, причем сразу…

Раздался характерная для мобильников короткая мелодия. Нафаня взглянул на экран коммуникатора, и сбросил звонок.

Через какое-то время коммуникатор вновь затрещал: на этот раз пришло сообщение.

Степка почему-то молча взял листочек и крупно написал, привлекая внимание Нафани:

«Что ты отправил по коммуникатору»?

Жестом он попросил ответа.

Нафаня взял ручку и ответил:

«Шофер Григорич, который возит меня, ты же знаешь, он еще и телохранитель! Я ему сообщил — срочно ехать в больницу и дежурить у постели мамы: меня по телефону шантажируют ее здоровьем. Он ответил, что все понял, просит подробностей!».

Вновь раздалась телефонная трель.

Нафаня снял трубку и потухшим голосом ответил:

— Да!

— Как наши делишки? — прозвучал уж знакомый приглушенный, чей-то явно измененный голос. И не дождавшись ответа, продолжил:- Насчет того, что неплохо бы все вынести сразу — это ты верно подметил. И еще хочу тебе сказать, что не нужно переписываться! Я все знаю! Ждем ценности!..

Трубку на другом коне линии положили.

В этот раз все присутствующие внимательно прислушивались, а потому сказанное неизвестным шантажистом, пересказывать не было необходимости.

Нафаня после состоявшегося повторного разговора с вымогателем, достал коммуникатор, и выключил звук, полагаясь теперь только на вибрацию.

Худшие опасения подтвердились: все, что происходит в доме — прослушивается.

«Как вы думаете: они нас только слышат, или еще и видят»? — написал Нафаня на бумаге вопрос для друзей.

Степка подчеркнул фразу, чтобы не писать заново, используя слова из той же записки: «только слышат».

Все переглянулись.

Чтобы было понятно, Степка дописал: «О том, что мы переписываемся, они только догадываются, так как мы молчим и не совещаемся друг с другом».

Прочитав ответ, Нафаня схватился за коммуникатор, потому что тот в этот момент завибрировал: пришел ответ от водителя-телохранителя.

«Я на месте! Твоя мать в полной безопасности. Сообщи подробности! Почему сбрасываешь звонки на мобильный? Ты не имеешь возможности говорить?»

Степка жестом попросил передать коммуникатор ему, чтобы самому написать ответ.

Нафаня не возражал. Он после сообщения водителя немного повеселел.

Степка набил текст и показал его всем:

«По городскому телефону позвонил неизвестный. Попросил немедленно вынести большую сумму денег: все, что есть в доме наличными. Передать это нужно в автомобиль темно-синий, с тонированными стеклами, стоящий у входа в дом. Причем, в течение часа! В противном случае — обещали, что навредят моей маме. По всему видно, что дом прослушивается».

— Придется согласиться на их условия, но торопиться не следует. Вдруг они передумают и отстанут он нас, — специально для микрофонов, громко проговорил он.

Нафаня согласившись с текстом, отправил сообщение, а вслух сказал:

— Что ж! Давайте час потерпим!

Федька включил телевизор. Теперь оставалось только ждать. Чтобы не терять время, Степка собрал все записки к себе в карман, и жестами спросил у Нафани: куда спрятать браслеты. Тот показал: делай что хочешь!

Степка сгреб все в коробку, и примитивно сунул ее за диван.

Вскоре пришел ответ от Григорича:

«Через полчаса к вам приедут мои друзья из нашего частного сыскного агентства. Со специальной аппаратурой. Их будет двое. Одного зовут Сергей. В этот момент я тебе напишу сообщение. Впустите их в дом через гараж по моему сигналу».

Нафаня взял листок и написал Степке записку с инструкцией — как открывать гараж изнутри.

17

В кабинете появились новые лица. Это были присланные Григоричем детективы. Они включили приборы, которые принесли в дипломате, и начали поиски. Никто из прибывших поначалу не произносил ни слова: общались только жестами.

Не прошло и пяти минут, как за книжным шкафом был найден один из передатчиков. Это был обыкновенный деревянный брусок. Вернее передатчик был замурован в брусок, для камуфляжа.

Детективы продолжили работу. Всего они нашли пять таких штучек. В разных местах. Причем одну из них, возле входа в подвал, куда совсем недавно ходили ребята. И даже в зимнем саду был жучок, правда, замаскирован под сучок.

После того, как детективы убедились, что все устройства найдены, они перенесли их все на кухню, а в кабинете устроили совещание.

Стало возможным общаться без опасений быть услышанными шантажистами. Странно, но почему-то неизвестный, больше никак о себе не давал знать, хотя отведенный час на раздумья уже давно прошел.

— Такого большое количество подслушивающих устройств, сразу и на одном объекте я встречаю впервые. Очень уж серьезно вами кто-то заинтересовался. Неужели он не сказал — какая сумма ему требуется? Очень странно все это! Нужно установить, кто это мог быть, — начал разговор детектив Сергей, попутно изучая какие-то сообщения на своем сотовом.

— А я думаю, что знаю, кто! — сказал Нафаня.

— И кто же?

Не успел Нафаня ответить, как вновь зазвонил телефон.

— Наверное, он! — пискнули девчонки, подразумевая шантажиста.

Но, то была Нелли Трофимовна. Она с места начала ахать и причитать: «Что у вас приключилось»?

— Откуда ты знаешь? — удивился Нафаня.

Все оказалось очень просто: водитель Григорич обо всем, что происходит неординарное — докладывал Нафаниной тетке лично. Это входило в его обязанности.

Кое-как успокоив тетку, и пообещав ничего не делать без ведома Григорича, Нафаня вернулся к беседе.

— Я думаю, что это был распорядитель стройки, которого тетя специально наняла, пока шел ремонт этого дома. Он всем здесь занимался.

Платили ему не плохо, но видимо соблазн дополнительно поживиться был выше.

— А с чего ты так решил? — удивились детективы.

— Да узнал я его! По любимой фразе: «Как делишки?». Он всегда говорил «делишки». И тут от волнения, наверное, хоть и голос менял… Может быть просто, меня как ребенка недооценивал, и не придал должного значения, употребляя любимые выражения! Ему же легче всего было организовать установку этих жучков. Ко всему доступ имел. Думаю, что у него и дубликаты ключей от всех дверей имеются…

При последних Нафаниных словах, детектив связался с Григоричем, и сообщил ему все вновь открытые подробности в основном, уже известные ребятам.

Единственное новое, что они услышали для себя, заключалось в том, что: почему-то возле дома так и не было обнаружено никакой машины с затемненными окнами.

Оказывается, пока одни детективы искали жучки внутри дома, другие производили проверку снаружи. Вполне возможно, что, попавшись на уловку преступника, давшего Нафане неверные приметы автомобиля, они просто спугнули его. Осторожный, хитрый шантажист, не ожидавший такого активного противодействия, скрылся.

— Вот что! Видимо сегодня и завтра все наше агентство и охранная фирма будут работать только на вас! — улыбнулся Нафане детектив Сергей. — Пока не поменяют замки во все доме, и не разузнают все про вашего этого домоуправителя-распорядителя, без охраны тебя решено не оставлять. Потому, мой помощник остается ночевать здесь. Жучки я заберу с собой. А завтра с утра прибудут специалисты менять везде замки и запоры, устанавливать охранную сигнализацию, тревожные кнопки. Кстати, почему это раньше не сделали? Наверное, потому что подобное не входило в планы распорядителя стройки

! Еще вопросы есть?

— А мы? — подали голос притихшие до того сестры.

— Вас всех отвезут по домам!

— Нет! Я останусь здесь! — возразил Федор.

— Да и я, тоже! — не отставал Степан.

— А это уж как хозяин решит, — махнул на Нафаню Сергей….

18

Прошло два дня.

Говорил Нафаня. Все внимательно слушали.

— Думаю, что этот распорядитель ничего не понял! Сопоставим факты: жучки были установлены еще до того, как мы залезли в подвал. О потайной комнате он ничего не знал, иначе, нужно было бы предположить, что кто-то из нас где-то, когда-то, о ней проболтался. Но, все мы знаем, что это не так! А вот подвал, его заинтересовал сразу! Потому что основным и первейшим моим требованием во время ремонта было: установить туда дверь с замками и ничего не перестраивать. Это у всех вызывало большое подозрение. Исследовав подвал, он… А такая возможность у него имелась — практически всей стройкой распоряжался этот тип. Потому он вполне имел возможность оставить себе дубликаты ключей. Мне сейчас даже кажется, что это распорядитель специально заказывал неперепрограммируемые замки. Сделать копии ключей он мог не торопясь, в любое удобное время, пока шла реконструкция дома. Итак, исследовав подвал, не найдя самостоятельно ничего интересного, он решил поставить прослушку. А там… Там — в зависимости от обстоятельств. Например, если бы в подвале, хозяевами, пряталось что-то подозрительное. Типа скелета! То, нас можно было бы припугнуть, и вытянуть деньги за молчание. Причем деньги немалые, так как подобную стройку могут затеять только очень состоятельные люди. Конечно, он понимал что у моей тетушки много денег….

Да! Вот еще одна немаловажная деталь… Вспомните, что сказал Степка, когда мы притащили шкатулку в кабинет. Вспомнили?

Он сказал что-то про сокровища!!! Мы то с вами понимаем, что имелось в виду. Просто наш уважаемый друг Степка выражается, пышно! Как привык… Вот и подумайте: по подслушивающему устройству распорядитель слышит про какие-то сокровища, браслеты, шкатулки… В общем, он решил, что в подвале было спрятано что-то типа клада…

Теперь еще вспомните, что мне по телефону сказал шантажист! Хотя, вы этого не вспомните. Так как говорил то с ним я! Так вот он сказал, чтобы мы отдали ему все ценности, которые вынесли из подвала! А может даже, я сейчас уже точно не припомню, он употребил Степкино выражение — «СОКРОВИЩА»!

— А куда же он делся? Почему пропал, и перестал звонить? — спросила Настя.

— Да спугнули его наши детективы. Они хотя и опытные, но действовали второпях. Слишком реальной казалась угроза. Шантажист блефовал насчет того, что причинит моей маме какой-то вред. Но, тогда этого же никто не знал! Нужно было быстро действовать. Вот потому в этом он нас тогда и перехитрил. Я думаю, что когда он говорил про машину темно-вишневого цвета с тонированными стеклам, то тоже соврал. В самый последний момент, он скорректировал бы условия. Вполне возможно, что и машина была другой, и стояла она на самом деле в ином месте. Может даже, он просто выскочил бы мне откуда-нибудь навстречу и вырвал силой коробку, которую мы ему должны были вынести…

Григорич сказал, что сейчас этот человек из нашего города уже куда-то смылся! Они навели про него все справки. Это известный аферист, находящийся в розыске. В строительную фирму, через которую его взяла на работу тетя, он устроился с блестящими, но поддельными рекомендациями. Паспорт у него тоже фальшивый. Тетка с ума сходит, что своими руками проходимца наняла! Проглядела!

Но, что радует: больше нам ничего не мешает, и мы можем, наконец, заняться спокойно браслетами. Мало того! Дом сейчас, как никогда раньше охраняется: новая сигнализация, новые замки… Перепрограммируемые замки! Даже вот это поменяли…

Нафаня показал рукой на картину, висящую в кабинете.

Все в недоумении посмотрели на стену. Ну лошади какие-то изображены! Так и в прошлый раз вроде они же были… Причем здесь вообще эта картина?

Нафаня взялся за рамку, и открыл ее как створку окна. За картиной оказался сейф, вмонтированный в стену.

— Для надежности — я поменял его код! Мало ли что! Хорошо что это можно сделать самостоятельно, не вызывая специалистов. Наши «сокровища» я пока сюда перепрятал.

Нафаня набрал код и достал из сейфа коробку, которую они вытащили из подвала два дня назад.

Все содержимое коробки опять вывалили на стол.

Степка надел на свою руку синий браслет.

— Смотрите, что я вам сейчас покажу, — таинственно заявил он и…

На глазах изумленных ребят их товарищ взлетел и повис в воздухе.

— What is it? — на это раз уже вырвалось у Насти.

— А-а-а! Я знаю как это! Моим браслетом я уже подобное делал! Ты нарастил воображаемую платформу на ногах! — сообразил Нафаня.

— Ничего подобного! — возразил Степка, довольный произведенным опытом. — Вот смотрите еще!

И он перелетел в другое место, даже сделав небольшой оборот вокруг своей оси.

— Офигеть! — своеобразно, но привычным ему способом, одобрил увиденное Федька.

— На коробке с этим браслетом нарисована птица. Усекли? — Степка опустился на пол. И продолжил, — Это совсем другой браслет, с другими свойствами, чем тот первый. Такой браслет нужен чтобы летать… Кстати! Не советую вам сразу же повторять мои фокусы.

— Почему? Нам же тоже хочется! — Настя покрутила в руках синюю коробочку.

— Потому что! Нельзя без тренировки. Я тренировался мысленно. Все продумал. Без подготовки, хотя бы и теоретической, можно с разбегу врезаться в потолок, или улететь так, что потом не достанет никто. Разовьете такую скорость, что обуглитесь — сгорите от трения… Или врежетесь в скалу — вдребезги…. Собирай вас потом… Улетите в безвоздушное пространство — задохнетесь… Не совладеете с собой, не сможете остановиться, вернуться назад…

— Ужас то, какой! — Лариса в испуге бросила браслет на место.

— Черные браслеты — понятно, делают то же что и тот — наш первый, — вслух размышлял Нафаня. — А что может красный?

— Не знаю! Нужно пробовать, — Степка надел на руку сразу три браслета: все разных цветов.

— Как будем пробовать?

— Как? Могу только одно сказать: очень осторожно, чтоб не натворить чего-нибудь непоправимого, — проговорил Степка, и вновь взлетел.

Но, в отличие от предыдущего, в этот раз он еще мысленно вообразил в руке палку, и с ее помощью оттолкнулся от стены.

От этого тело болтающегося в воздухе юного испытателя браслетов немного сдвинулось по горизонтали.

Только Федька хотел пробубнить наподобие того, что «Парит наш орел…», как тот плюхнулся на место.

— Замечательно! — радовался Степка. — Только что, на ваших глазах, молодые люди, я задействовал сразу два браслета…

— Можно подумать, что ты сам-то «людь» уже не молодой, — проворчал Федор.

Не обращая внимания на такие мелкие уколы, Степка проложил:

— Из моего опыта следует: что, имея три браслета разных цветов, я смогу использовать все три различные их свойства, практически одновременно.

— Ты говоришь три свойства! — заметил Нафаня. — А третье то, какое?.. Неужели догадался?

— Еще нет! Нам именно это и осталось узна…

Степкина речь оборвалась. Он пропал. Был перед глазами и чудесным образом растворился.

— Елки! — с тревогой вскричал Нафаня. — Нас предупреждал, а сам-то как неосторожно… Где мы его теперь будем искать? Куда-то переместился…

— Никуда я не переместился, — прямо из воздуха раздался Степкин голос. — Я здесь. Настолько просто все получилось, что я от неожиданности даже замолчал…

— What is it, — на это раз хором воскликнули обе сестры.

— Это и есть третье свойство браслетов, — отвечал Степка, и на последнем слове возник из ничего, прямо перед друзьями.

Все ошеломленно молчали.

— Третье свойство заключается… — начал было Нафаня.

— Да что там тянуть осла, или кого там еще: верблюда, жирафа… не знаю кого — за хвост! — перебил Степка. Хочу прямо сказать: красный браслет — делает человека невидимым! Я, между прочим, это подозревал. Не так уж много глобальных вещей, меняющих свойства человека, которые можно было бы еще сразу же попробовать. К примеру: плавать под водой, как человек-амфибия — без акваланга! Но, здесь в кабинете нет воды, все равно не испытаешь… Ну и так далее… Если создатели таких удивительных устройств хотели пометить их свойства, и на упаковке браслета создающем силовое поле, рисуют линии, намекая на силовые… А на браслете, с помощью которого можно преодолеть гравитацию, рисуют крылья… То, как по вашему: что должно быть нарисовано на устройстве, делающим человека невидимым? Правильно: НИЧЕГО! Ничего не видно — ничего не нарисовано! Логично! Но, это сейчас все легко объяснить: когда я уже догадался…

Степка подошел к столу, достал из кучи браслетов один красный и один синий. Протянул их Нафане:

— Это тебе — недостающие. Одевай!

Затем уже по три браслета разных цветов он вручил Федору, Ларисе и Насте.

— Это вам по полному комплекту!

Оставшиеся браслеты, он сложил в черную коробку, и отдал Нафане:

— Спрячь пока в своем сейфе. Так будет надежнее.

Пока Нафаня закрывал сейф, а Степка помогал ему в этом, остальные ребята, надевали каждый свои, теперь уже ставшими персональными, чудесные устройства.

— Только я вас умоляю! — не уставал предупреждать Степка. — Все эксперименты с полетами, пока не начинайте. Нужно надеть каски, и делать это следует в более безопасном месте. Не дай бог — вылетите из окна, поранитесь… Можно тренироваться в черной комнате: там сильно не разлетишься: места мало, окон нет, и мебели почти никакой. Там только для меня есть сиденье, чтобы руководить процессом…

19

— Теперь, когда нас с браслетами целая команда: раз, два, три… Ёлы- палы! Настя! Не мельтеши. Бегаешь с места на место! Ты меня путаешь, и не даешь всех сосчитать…

— Пять, — рассеяно вставил Нафаня.

— Что пять? — переспросил Степка, сбитый с толку.

— Пять человек! Ты же нас считаешь!

— Так вот! Теперь, когда нас с браслетами целая команда — аж пять человек… — Степка сделал акцент на слове пять, намекая на то, что он и сам знает, а юморить сейчас не время. — Надо придумать браслетам кодовое название, понятное только нам! Иначе рано или поздно кто-нибудь услышит случайно наши разговоры, и обо всем догадается. Предлагаю назвать их УАСВЧИННХЕС.

— Чего?

— Устройство Активизирующее Скрытые Возможности Человека Или Наделяющее Не Характерными Ему Свойствами — УАСВЧИННХЕС.

— Это ты сейчас придумал, — Лариса от таких терминов слегка впала в ступор.

— Какая разница, когда? — загадочно уклонился от прямого ответа тот.

— Тебе не кажется, что так можно язык сломать, — возразил Нафаня. — Слишком уж сложно. Знаешь, Степка, запиши где-нибудь, чтобы не забыть, как это называется… А мы возьмем всего три буквы из серединки твоего названия. «ЧИН»! Коротко и понятно.

— Если только ЧИН, «…Человека Или Наделяющее…» — мура получится! Логики нет! — не соглашался Степан.

— Ну и пусть мура! Зато для посторонних будет загадка. А мы будем в глубине души подразумевать этот «уасви…» — поддержала Лариса Нафаню.

— У девочек всегда логика отсутствует! Ладно! Уговорила. Пусть будет «чин». Хорошо хоть не чип!

— Как же все это происходит? — Нафаню сейчас больше всего интересовало не то, как назвать браслеты. Он сидел, задумавшись над тем, каким образом они работают. — Особенно непонятно: почему с помощью наших «чинов» человек летает!

— О! Есть такое мнение, что в природе существуют летающие люди. Исторический факт. В 1603 году в Италии родился такой парнишка — Джузеппе Деза. С семнадцати лет он стал монахом. Джузеппе молился так искренне, и так сильно, что впадал в экстаз от молитвы. Однажды в таком состоянии он вдруг оторвался от земли и пролетел весь двор монастыря. Его потом показывали и другим высокопоставленным священникам. Факт задокументирован в летописях. А монах Деза с тех пор больше известен под именем Иосифа из Копертино.

Говорят еще, что есть левитирующие, то есть летающие люди в Тибете, или, например, йоги в Индии…

При словах о йогах Федька встрепенулся, и словно чего-то, вспомнив невероятно важное, привычно встал на голову…

Степка, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Даже как-то показывали одного нашего российского последователя индийской йоги. Он становился на напольные весы… Сосредотачивался… И весы начинали показывать ноль. Правда, этого было недостаточно, чтобы взлететь. Но, добиться силой мысли полного отсутствия веса, тоже неплохо… Исследование антигравитации, а значит и левитации, ведется на научной основе. И кто его знает, чего ученые мира уже добились в своих секретных лабораториях…

В настоящее время научно доказано, что ничего невероятного в этом нет! Ученый по фамилии Потклентов подвешивал тела над специальным вращающимся дисками… Предметы теряли в весе. Короче, вы все равно, с первого раза этого не поймете…

Потом, еще есть такой российский ученый Рыков… Впрочем, это тоже сейчас не важно…

Да! Вот еще у НАСА существует секретный проект «Greenglow» («Зеленый отблеск»)…Они хотят совершить прорыв в области физики движения… И, очевидно, стало что-то получаться, потому что очень уж все засекречено… По крайней мере, мне мало, чего об этом проекте удалось узнать.

— А с невидимостью как? — захотела ясности Настя.

— Тут тоже не так уж все невероятно. Невидимостью ученые всего мира занимаются давно. Взять технологию СТЭЛС, самолетов невидимок… Правда, они невидимы только для радаров. Но, о прозрачности живых существ поговорим в другой раз…

Нафаня смекнул: у Степки было всего два дня на размышление, с тех пор как он увидел «браслеты-чины». А точнее — рисунки на них… За это время он и догадался, что устройства могут иметь разные свойства… Изображение птицы на части «чинов» натолкнуло его на мысль, об эффекте антигравитации. Поэтому Степан, не спеша, изучил этот вопрос и сейчас умничает — как будто всегда знал все эти исторические факты… А вот об эффекте невидимости он тогда еще вообще не подозревал. Потому что, не имел браслетов под рукой, чтобы проводить эксперименты. И в связи с этим, данный вопрос не изучал… Соответственно, умничать сейчас о подобных вещах, не подготовившись заранее, он не может. Вот почему Степка хочет оттянуть, перенести разговор о «чинах» красного цвета на другое время…

Тем временем, пока велись все эти умные рассуждения, ребята тренировались, испытывая «чины»: периодически исчезал то один, то другой.

Веселой электронной мелодией разразился Нафанин коммуникатор. Это звонила по мобильному Нюра. Она приспособилась так звать всех на обед: не бегать же по всему огромному дому в поисках Нафани и его гостей.

— При непосвященных хоть не исчезайте: не пользуйтесь браслетами! — предупреждал всех Степка, когда друзья направились в столовую. — Еще тетю Нюру перепугаете, до инфаркта доведете!

20

Во время еды Нафаня улучил момент и ненадолго отлучился. На это никто и внимания-то не обратил: мало ли зачем и куда человеку нужно…

Нафаня же, тем временем проскользнул в библиотеку, быстро нашел нужную книгу — популярную энциклопедию, и пробежал глазами раздел посвященный невидимкам и невидимости.

Затем немедля вернулся назад. На все это ушло не более пяти минут.

Гости как раз вели неторопливую светскую беседу. А точнее, слушали, как Лорик жаловалась на сестру:

— Она где-то узнала, что некоторые восточные… Нет, не восточные… а северные народы любят петь песни о том, что видят вокруг: «О чем вижу — о том пою»! В нашей ситуации они бы пели примерно так!

Лора набрал воздуха, и специально гнусаво затянула:

— В-о-о-о-т-м-ы-ы-ы-ы-с-и-д-и-и-и-и-и-и-и-м-м-м-м-м-з-а-с-т-о-л-о-о-м-м-м-м-м-м-м-м…

Особенно тщательно и долга она тянула звук «м».

Поскольку, в отличие от Насти, у нее все же был слух, то выглядело это достаточно забавно.

— Но, Настя придумала свой текст, — продолжила повествование Лариса. — Что она по-вашему делала?! Идем мы с ней как-то по улице, а сестричка напевает:

   — Кругом, куда ни кинь ботинком,    — Немалый город простирался,    — И люди блохами    шныряли по углам…

Представьте мое состояние! От такого ее поведения, было полное ощущение, что вокруг нас образовался вакуум! Люди в ужасе покидают город, и не хотят в нем больше жить… Кто может вынести подобное пение?

У Степки было хорошее настроение, и он неожиданно вступился за Настю:

— А что? Текст мне нравится! Чтобы показать свое индивидуальное восприятие крупного города, а соответственно и больших расстояний, лучше выражения, чем: «кругом, куда ни кинь ботинком», не придумаешь. Сразу понятно, что очень далеко наш город простирался! Невероятно поэтично…

— Нафаня! У тебя в доме каски мотоциклетные есть? — неожиданно сменил тему Степка.

Попробуй — привыкни к таким перепадам в разговоре. Нафаня даже вздрогнул. Причем здесь каски?

— В гараже пара штук найдется! — все же отвечал он.

У него теперь было все: даже мини-мотоцикл, для вождения которого не нужны права. Естественно к нему полагались шлемы…

— Тогда вперед! За касками! А потом в черную комнату — тренироваться летать! — распорядился Степан.

— Степка! А когда ты стал невидимым ты нас видел, или был слеп как котенок? — спросил по пути в подвал Нафаня.

— Видел прекрасно! И все предметы даже сквозь себя замечательно видел.

— Некоторые ученые считают, что если живого человека сделать прозрачным, то он будет слеп… Потому, что так уж устроен глаз человека, что он видит, потому что лучи света отражаются как-то там от сетчатки глаза… А если сетчатка сама прозрачная?! Тогда отражаться не от чего, и человек станет незрячим. Но!

Я думаю, что браслеты делают человека невидимым по какому-то совсем другому принципу. Об этом косвенно говорит тот факт, что Степка стал невидим даже вместе со своей одеждой!..

Нафаня увидев расширяющиеся Степкины глаза, невозмутимо продолжил:

— По существу, в невидимости живых существ ничего невероятного нет! Посудите сами: в различных старинных исторических источниках очень часто упоминается о невидимках. Например, в 1876 году в китайском городе Нанкине появились какие-то невидимки, которые отрезали у жителей косички… Вы же знаете — у китайцев косички носили и мужчины. В городе даже поднялась паника… Но это не все! Такая же история вскоре началась и в некоторых других китайских городах. В Шанхае, например. Это продолжалось года три… Интересно, что и совсем древние документы свидетельствуют: подобное в Китае случалось еще до нашей эры…. Или вот в Японии: в 1890 году появилось какое-то невидимое существо, которое зачем-то наносило раны на шее мирных жителей… Вот еще — в Лондоне в 1922 году — кто-то невидимый хватал девушек и срезал им волосы… В общем, таких историй много… Объяснений им нет, но в принципе понятно, что живое существо невидимым быть все же может…

У Степки от изумления чуть не случился удар: обычно умничал он сам, а тут его почему-то опередили другие. Но как? Откуда вообще Нафаня такие вещи может знать?..

А тот, забавляясь недоумением друга, не спешил рассказывать, что все очень просто: не зря же он потихоньку сбегал в библиотеку и прочитал энциклопедию… И то, что он сейчас на скорую руку изложил — еще маленькая толика написанного там про невидимок.

Ребята как раз вошли в черную комнату и Степка, не выдержав триумфа Нафани, расслаблено плюхнулся в кресло возле стола.

Вдруг столешница стола, расслоившись на две части, плавно откинулась в сторону.

Ребята придвинулись ближе.

Невероятно, но на столе под откинувшейся крышкой был пульт управления. Точнее что-то напоминающее пульт, как бы разделенный на четыре зоны.

Все четыре зоны выглядели почти одинаково. В каждой — по два табло со светящимися красными цифрами. Причем цифры это были — нули. И, в каждой зоне чуть выступали поверхности от большого и маленького, шаров. Степка, осторожно, одним пальцем, крутанул левый крайний из крупных шаров. Он повернулся. Как трекбол у компьютера. Тут же цифры на одном из табло в этой зоне сменились…

При этом никто даже глазом не успел моргнуть, как случилось совсем уж странное: одна из стенок комнаты исчезла. Полностью испарилась! На ее месте все увидели…

То, что предстало перед друзьями, уже и вовсе не поддается никаким объяснениям! Они увидели небо, песок, пальмы, и какого-то папуаса бросающего что-то прямо на них…

По всему было видно, что папуас… а может быть это и не папуас, а индеец… В общем — абориген, достаточно темного цвета кожи! Так вот: по всему было видно, что он смотрит сквозь ребят, как будто их, и вообще всей этой черной комнаты, нет на его пути…

Он кидал что-то, кому-то, прямо сквозь них всех!

Это нечто — был достаточно крупный кокос. Орех влетел в черную комнату, с большой силой врезавшись прямо в Федьку.

Все это происходило так быстро, что тот просто не успел никак среагировать, и со стоном, как подкошенный рухнул на пол.

Глаза аборигена расширились от удивления: ему казалось, что кокос пропал в воздухе, где-то на пол пути от цели…

Степка вскочил с кресла, бросившись Федьке на помощь.

Видение с южным пейзажем на стене пропало. Стена из пластика молниеносно восстановилась. Откинутая поверхность стола вернулась на место, вновь скрыв пульт.

Можно было бы предположить, что все произошедшее ребятам только привиделось. Но, стонущий на полу Федька, и валяющийся возле него кокосовый орех были более чем реальны.

Пострадавший жаловался на сильную боль в руке. Ребятам пришлось вернуться в дом. Кокос Степка захватил с собой.

Осмотрели руку. Дела плохи: все опухло, любое прикосновение вызывает сильную боль. Пришлось вызвать машину, чтобы ехать в травмпункт.

Пока Нафаня хлопотал, насчет машины Степка заметил:

— Да очень странный у нас Федька. Просто оракул!

— Почему? — удивился тот.

— Да потому! Не «накаркал» ли ты эту беду с кокосом? Часто ли бывает, что у тебя сбываются предсказания? Напряги память: что за восточную мудрость про гамак и кокосовый орех ты надысь нам цитировал?! Как там, в известной «русской» поговорке: «не вешай гамак под кокосовой пальмой»…

И действительно, все вдруг вспомнили, что было такое.

— То-то же! — задумчиво произнес Степка. — Помниться, ты еще раньше и про какого то осла на крыше говорил….

21

Ребят теперь как магнитом тянуло в черную комнату. Понятно, что на следующий день, не успел прозвенеть звонок с последнего урока, как все собрались кучкой, чтобы направиться к Нафане.

— Минуточку! — опомнился Федор. — Я обещал физруку, что занесу ему справку- освобождение от физ-ры. Еще утром обещал, да совсем забыл.

— В другой раз, — не терпелось Степке.

— Нет! — я потом эту бумажку потеряю. — И потом я сказал, что сегодня отдам… Я же на уроке не был: ходил за документом.

— Давай, только быстро! — все-таки проявил снисхождение Степка.

Чтобы Федьке там не очень то не задерживался, мальчики вызвались его сопровождать. Сестры терпеливо ждали на выходе из школы.

Пройдя через спортзал зал, друзья заглянули в каморку Финика.

Каморка имела два входа: один прямо с улицы, а другой, из спортзала, изнутри школы. Вот этой дверью — из спортзала, и воспользовались сейчас друзья.

— А-а-а, травмированный! Справку принес? — физрук посмотрел на Федькину перебинтованную руку.

Взяв бумажку, он вздохнул и участливо спросил:

— Где же ты так умудрился?

— На него орех упал! — хмуро пояснил вместо Федора Степка.

— Очень смешно! — проворчал Финик. — Ты еще скажи: о подушку ударился! Или о тетрадку…

— Правда — орехом! Просто это был кокосовый орех!

— Ага! В саду у бабушки!

— Нет! В подвале!

— Естественно: она там их складирует, про запас. А потом грызет! Долгими зимами! Вперемешку с семечками! Степа! Тебя со старшими не научили разговаривать? Вот так же в одной школе дети грубили учителям, ломали себе руки, шеи, головы…

— О нет! — возразил Степан. — Только не это! Мы спешим!

Пока шли подобные разговоры, Нафаня размышлял над тем, что сейчас, здесь в каморке, он вдруг уловил что-то необъяснимо знакомое, и в то же время очень и очень тревожное…

Но, вот что вызывает такое ощущение, он никак не мог понять…

Пока Нафаня пытался разбираться в своих эмоциях, Степка, не давая опомниться, увлек товарищей на выход, бормоча:

— Вот так всегда! Эти взрослые требуют говорить правду, а когда им ее скажешь, ругаются… Недовольны!

Федька в это время думал о том, какие должны быть у бабушки зубы, чтобы грызть кокосы. Во все лицо, страшные крысиные, два сверху и два снизу…

* * *

— Перво-наперво, нужно захватить туда с собой еще стульев! — отдавал указания Степка. — Кресло там есть… Но, как я уже однажды заметил — оно для меня. Вам же самим стоя будет неудобно!

— Что еще? — Нафаня против стульев не возражал.

— Еще нужно… — он не надолго задумался, — Ноутбук, фотоаппарат, само-собой, тетрадку, ручку…

— Перекусить что-нибудь… — напомнил запасливый Федька. И это несмотря на то, минут десять тому назад всех уже покормила тетя Нюра. Она привыкла, что Нафанины друзья чуть ли не поселились здесь: к себе домой только ночевать ходят… Поэтому, готовила тетя Нюра много — на всех.

* * *

И вот все снова у заветной цели.

— Кто же соорудил все это? — показывая на черные стены, вопрошал Нафаня удобно, как в зрительном зале, усаживаясь на свой стул.

— Знать бы кто! — Степка плюхнулся в кресло возле стола-пульта, которое он заранее обговорил для себя, как начальника…

Только он сел на свое место, как у стола опять плавно откинулась столешница, и ребятам предстал пульт управления.

Степка, вскочил с кресла.

Стол вновь закрылся…

— Ясно! Кресло работает как тумблер: садишься, система включается, встаешь — выключается. По моему мнению: так сделали не случайно. Чтобы всегда если эта штука работает, возле нее находился оператор, а то мало ли что может без должного надзора случиться…

Степка снова сел в кресло. Ребята сгрудились возле него и, уже не спеша, стали рассматривать пульт.

— Смотрите! В каждом из секторов по два табло, и два шара! Причем одно табло больше чем другое, так же как и шар — один крупнее другого. Это значит, что когда крутишь большой шар, то меняются показания на большом табло. Когда крутишь маленький, для более точной настройки, то показания считываются с маленького экранчика… — Степка, больше всех технически подкованный, легко понимал назначение этих странных устройств.

— Не трогать! — страшным голосом закричал Степка, увидев, что рука Нафани потянулась к шару…

Тот от неожиданности одернул руку и прошептал:

— Почему?

— Объясняю! Мы не захватили акваланги и ласты! Сейчас ты крутанешь: агрегат этот сработает, и в зависимости оттого, что ты крутанешь — подсоединит нас к другой точке мира… А вдруг этой точкой окажется океан, где идет шторм. Сюда обрушатся тонны воды. Мы захлебнемся, и вы утонете…

— Мы? — спросила Настя. — А ты?

— Нет! Я выживу. Случайно!

— Почему это ты один?

Степка даже и не подумал отвечать на такие глупые вопросы. И так все ясно: а кто же еще кроме него?

— Откуда ты знаешь, что эта бяка нас куда-нибудь подключит? — поинтересовался Федор, покачивая свою загипсованную руку, как маленького ребенка.

— Пора бы привыкнуть: я все знаю… Тем более что мы уже один раз крутанули! И вот результат.

Степка указал на Федькину больную руку, и снова обратил внимание ребят к пульту:

— Вот смотрите: в каждом секторе есть пиктограмма.

Действительно, все видели четыре рисунка.

— Вот эти стрелочки влево-вправо, в первом секторе, указывают, что сектор предназначен для нашего перемещения по горизонтали. Скажем с севера на юг, или наоборот. Чем больше крутанешь большой шар, тем дальше скакнешь. Это грубая настройка. Я в прошлый раз так «шарахнул», что мы куда-то к югу улетели. К кокосам…. А мелким шаром, можно подкрутить — подправить уже точнее…

Потом, вот в этом втором секторе, вертикальные стрелки, перемещение с запада на восток, или с востока на запад… Опять же просто зависит от того, в какую сторону крутанешь нужный шар.

Дальше — значок угла. Наверное, это угол подъема над горизонтом, от поверхности земли… Так как машина автоматически учитывает кривизну земли и неровности рельеф при установке двух первых секторов, то чтобы вносить корректировку для перемещения по высоте, и предназначен этот сектор!

А вот четвертый символ, в четвертом секторе…. Вот тут, други мои, и есть самое интересное….

На четвертом рисунке были изображены песочные часы.

Нафаня уже догадался: шары в этом секторе меняют время перемещения. Можно попасть в прошлое или будущее… Пока Степка пояснял все это другим слушателям, Нафаня, не переставая, размышлял. Ему все еще не давала покоя мысль: кто, и для чего? Кто все это сделал, и с какой целью?..

Словно отвечая на его мысли, Степка сказал:

— Чем дальше, тем больше убеждаюсь: это сооружение дело рук людей, а не каких-нибудь пришельцев!

— Почему ты решил?

— Потому, что знаки соответствуют творениям рук человеческих: символ песочных часов, например. Вряд ли инопланетяне имеют песочные часы. Да и птица, на коробках с синими «чинами» какая-то земная. Кстати, все «чины» предназначены, как вспомогательные устройства, для тех, кто когда-то путешествовал с помощью этой МАШИНЫ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ. Сокращенно МП.

А то залезешь куда-нибудь, в дикие джунгли, чем будешь защищаться от диких обезьян? С «чинами» — раз, и экран поставил. Или улетел! Да просто исчез, в конце концов…

И..! Чуть не забыл! Если бы черную комнату с МП соорудили бы инопланетяне, то они уж точно не стали бы делать такое в подвале обычного жилого дома… Для подобных дел больше подходят скалы в горах… Подальше от людей…

К слову сказать, насчет «подальше»… Если крутить все эти шары с умом, то можно попасть в любую точку Земли, да еще и в любое время…

Вот мы сейчас потихоньку и начнем…

Степка слегка покрутил маленький шар первого сектора.

Хотя ребята уже ожидали чудес, но разве можно привыкнуть к такому?!

Стенка исчезла, и все увидели улицу. Точнее, Нафаня сразу узнал, это был двор позади того дома, где они сейчас находились.

Как правильно и говорил Степка, маленький шар вызывал незначительное перемещение. На маленьком табло первого сектора вместо нулей зажглись цифры: шестьдесят семь.

Степка слегка подкручивал шар, и эта цифра увеличивалась. Вот уже сто…

При этом приближался и дом, стоящий дальше, так как потихоньку сдвигалась точка контакта черной комнаты и того места, куда они переместились. Фактически, вся стенка выглядела как изображение в огромном телевизоре. Показывали внутренний двор за Нафаниным домом. Когда Степка подкручивал шар, камера делала наплыв, то есть приближение заднего плана… Такое явление фотографы и операторы еще называют зуммом… Только изображение на этом экране было настоящим, объемным…

Звук проникал тоже. Все даже слышали, как с одного из балконов, какая то женщина кричит, загоняя своего сына, охламона домой…

— Феноменально! — восторгались Настя и Лариса.

Степка покрутил шар в обратную сторону. Он сделал так, чтобы цифры сначала вернулись в ноль, а далее вновь стали увеличиваться. «Изображение» сменилось. Таким образом, они оказались в противоположной от предыдущего места точке, соответствующей виду с парадного входа дома.

— Нафаня! Выйди туда! И вернись назад, к нам в подвал, но уже через двери дома, — попросил Степка.

Нафаня понимал, что хотя Степка и задается, но все равно кто-то один должен быть главным. Если все начнут делать что захотят, то тут такого можно накрутить, что не только руку у Федьки, а вообще не известно еще что, поломаешь…

Поэтому он, безропотно подчиняясь, подошел к стене и смело шагнул на улицу.

Но, не тут-то было. Нога уперлась в невидимую преграду.

— Не понял? — недоумевал Нафаня.

— А что тут непонятного? Значит, ворота действуют только в одну сторону: оттуда сюда. Иначе никак не объяснишь. Кокос то залетел сюда!

При упоминании о кокосе Федька встрепенулся и подошел к центру прозрачной стенки. Как бы рассчитываясь за принесенную травму, он пнул ее ногой… И, не встретил никакого сопротивления… Федька, не ожидавший такого, подался вперед и оказался на улице…. Оглянувшись назад, он увидел знакомый вход в Нафанин дом. В обратном направлении, чисто зрительно, стенка прозрачной не была.

Зато все присутствующие в черной комнате, при этом хорошо видели и слышали Федьку.

Нафаня стоящий немного в стороне снова попытался выйти, как и Федька. Но, у него ничего не получилось. Тогда он перешел к центру, и о чудо: оказался на улице рядом с другом.

— Я понял! — обрадовался Нафаня. — Хотя стенка прозрачна вся, но проход существует строго по центру. И он не большой, зато работает в обе стороны… Кокос пролетел тогда четко в эту дыру, в серединке экрана…

И Нафаня, повернувшись строго назад, вновь шагнул… Тут же, на глазах Федьки он исчез неизвестно куда. А для остальных ребят ничего такого не произошло: просто Нафаня вернулся в черную комнату.

Продолжая эксперименты, Нафаня высунул в невидимую «дыру» руку, и втащил Федора обратно.

— Прикольно! — обрадовался тот.

— Думаю: большой счетчик показывает расстояние в километрах, а маленький в метрах. Если рассчитать по карте, расстояние до побережья какого-либо необитаемого острова… Где есть мелкий белый песочек, море, пальмы… Затем установить требуемые координаты на МП… Мы все могли бы вылезть туда: позагорать в разгар зимы! — Степка сразу начал строить грандиозные планы. — Но, одному из нас придется оставаться здесь, чтобы держать машину включенной и указывать переместившимся вход: раз его не видно с той стороны… А то, не ровен час, останешься в чужой стране, непонятно, как туда попав: без денег, документов…

Все задумались, замечтались.

— Нафаня! А не сходить ли тебе на второй этаж, в библиотеку за атласом и мира, — первым очнулся Степка. — Я, например, никогда в жизни не был в Японии, Индии, а главное Швейцарии.

— А чем Швейцария лучше?

— Да тем, что там самые крутые банки мира. Настроить МП, чтобы окно зависло внутри склада денег… Включить «чины» на невидимость и левитацию… Там в хранилищах могут быть датчики на присутствие человека…. Залететь невидимым внутрь… Зачерпнуть из их закромов сколько можно унести….

— Но, тогда, тебе предварительно нужно воспользоваться четвертым сектором МП и заглянуть в будущее… — прервал Нафаня Степкины мечтания.

— Это ее зачем?

— Да затем, чтобы увидеть в какой тюрьме ты сидишь… Узнаешь: сносные, подходящие ли для тебя там условия? Вдруг не понравятся…

— Если серьезно то, мысль «сходить» в будущее — очень даже неплохая, — неожиданно согласился Степка. — Мы ведь не попробовали перемещение с помощью других секторов. А путешествия во времени, это вообще — просто замечательно… Можно играть на скачках! Заглянуть вперед — какая лошадь придет первой, вернуться назад, в наше время, поставить на нужную лошадь….

Потом он вдруг опомнился, и добавил:

— Только вот что! Лошади лошадями, но вернемся к нашей МП… Эксперимент этот нужно делать очень осторожно. Предлагаю первый шар оставить в том положении, как мы только что сделали… А вот временной, который маленький, продвинуть чуть-чуть вперед. Так мы увидим, что будет происходить во дворе у Нафани буквально через несколько минут или часов, в зависимости от того, как настроена машина…

Степка тихонько потрогал маленький шар в четвертом секторе. Но тот вращаться не хотел… Шар был совершенно неподвижен. Застыл как вкопанный…

— Что такое? — он применил большее усилие. Безрезультатно.

— Тогда попробуем большой, — не сдавался Степка.

Но и большой шар застыл как монолит.

— Да! Попутешествовали! Регуляторы времени в этом «компьютере» заблокированы, — сожалел Степан. — Нужно проверить два других, сектора может быть и они не работают.

Он покрутил немного маленькие сферы во втором и третьем секторе.

«Изображение» на стене повернулось и немного опустилось… Хотя называть это изображением не очень то корректно. Скорее это «объемная реальность».

В результате последних манипуляций выход из черной комнаты стал возможен на встречную полосу прилегающей к дому дороги.

Степка восторженно воскликнул:

— Нет, эти шарики работают! Мы еще с вами погуляем!

— Смотрите! Вот он! — воскликнул Нафаня, показывая на автомобиль стоящий у дороги. После того, как Степка подкрутил шары, хорошо стало видно, что за рулем этого авто сидел мужчина в черных очках, чего-то ожидая.

— Кто он? — испуганно спросила Настя.

— Ну, кто-кто?

Распорядитель стройки

, конечно!

— Так ты же говорил что его уже нет в городе, — заметил Степка.

— Это не я так говорил, а Григорич.

— Нужно тогда срочно позвонить Григоричу, — предложила Настя. — Распорядитель следит за домом и ждет подходящего случая, чтобы продолжить шантаж… Ему каким-то образом удалось обмануть и детективов и милицию, что он якобы исчез из города.

Нафаня тяжело вздохнул:

— Хорошо, что маму уже перевели сюда из больницы. А в дом просто так теперь он попасть не сможет…

— Я предлагаю не звонить Григоричу! Когда сказали, что он смылся, — Степка кивнул на машину управляющего, — я, признаться, даже вздохнул от облегчения… Представьте: если его милиция задержит, а он им начнет что-то рассказывать про подвал, браслеты, сокровища…? Хорошо тогда Нафаня вовремя сориентировался и просто про выкуп взрослым наврал. А если при поимке этого Распорядителя совсем другое выяснится? Вопросы у них разные каверзные появятся…

— Так что же? Сидеть и ждать, сложа руки, — не соглашался Нафаня.

— Нет, ждать мы не будем! Нафаня, ну-ка присядь вместо меня в кресло, — Степка уступил свое место. При этом, вставая, он прижимал с большим усилием кресло руками вниз, до тех пор, пока его заняли. Делал он так для того, чтобы не машина перемещения не выключилась.

— Вот смотрите, что нужно! — сказал Степка, после того как стал свободным.

Ребята увидели, что Степка исчез. Понятное дело — он просто включил нужный «чин».

Вдруг друзья увидели, что «управляющий» вздрогнул, и стал испуганно озираться по сторонам.

Дальше больше: он завел машину и срочно уехал.

Минуту спустя в черной комнате как по волшебству вновь возник Степка.

Все уже поняли, что исчезновение шантажиста его рук дело. Но пока не догадывались, как он это сделал.

Степка пояснил:

— Я, сделавшись невидимым, подошел к машине и сказал ему прямо в ухо: Что если он не покинет этот город навсегда, и будет продолжать выслеживать этот дом, то я привидение из подвала этого дома, и разорву его на части… После этого щелкнул больно его прямо по носу. Поскольку вокруг себя он не видел ни одной живой души, то перепугался не на шутку… В общем, результат вы видели.

Все присутствующие в черной комнате разразились аплодисментами….

— Кстати, кто запомнил номер машины — на всякий случай, — спросил довольный Степка. — С записи камер видеонаблюдения, установленных на доме, вряд ли его можно будет увидеть. Машина стола далековато и под большим углом…

Никто не ответил. Конечно же, до такой простой вещи ребята не додумались. Но, каждый наделся, что вот сейчас Степка как всегда скажет: «Я так и знал, что все нужно делать самому», и назовет номер. Он то уж точно вовремя сообразил запомнить…

Но, в этот раз оказалось по-другому. Степан хоть и спохватился первый, да тоже поздно….

22

Степка листал учебник по астрофизике. Он любил почитать что-нибудь такое, не очень понятное: умное, в общем…

Нужно было с пользой занять время. Сегодня бедняга был дежурным, а это было скучным занятием….

Правила для дежурного были простыми, но очень строгими:

— Ни при каких обстоятельствах не окидать своего места.

— Всегда записывать последние показания на табло каждого из секторов МП.

— В случае если те, кто находится за «стеной», не могут определить входа в черную комнату: помахать в «выход» большим флагом, на длинной жерди, специально заранее заготовленным для этих целей.

— Если что-то случится с путешественниками МП, оказывать им всякую помощь. (Интересно как это делать, если опять же, при этом, ни в коем случае нельзя покидать черной комнаты?).

— Если дежурному все же приспичит ненадолго покинуть свое место, то тем же флагом нужно вызвать «оттуда» кого-нибудь из путешественников, себе на замену.

Правила были составлены и написаны самим Степкой. Потому, уж кому-кому, а ему то нарушать их было тем более нельзя. Какой будет пример остальным!

Вот сейчас — все лежат на надувных матрасах, цедят колу, плюют в потолок… Хотя, какой потолок?! Там небо. Огромное, синее — синее… Солнышко теплое…

Это замечательное место выбрал Степка. Крутил шаром на ПМ, и в районе экватора нашел безлюдный райский уголок. Вот уже неделю, как ребята «ходят» сюда купаться. Потихоньку, через «выход» натаскали много полезных вещей: пляжный зонтик, палатку, надувные матрасы, раскладные шезлонги, удочки…

Здесь же, над водой Индийского океана, они научились с помощью «синов» хорошо летать. На первых порах было трудно мысленно соотносить и регулировать скорость, высоту, направление… Зато здесь практически нет помех для таких упражнений: ни столбов, ни проводов, ни зданий… Летали специально над водой, пока не привыкли. Так меньше боишься упасть… Поначалу побаивались: а вдруг браслет откажет?! Но, постепенно появилась уверенность, потому что «сины» работали безукоризненно.

Ребята только что вылезли из воды, грелись, и девочки рассказывали Нафане разные байки про своего любимого папика.

Федор невдалеке сосредоточено ловил рыбу. С одной рукой ему это было не очень удобно. Но, он старался.

Нафаня расслаблено полудремал, и плохо слушал, что ему говорит Лариса:

— Папа всегда очень точно отвечает на простой вопрос: «Сколько вам лет?». Он говорит, например, так: «Тридцать шесть целых, семьдесят восемь сотых». Как он это высчитывает? В уме что ли? Мы проверяли пару раз: все точно! А когда папа кому-то рассказывает про нас с сестрой, то называет нас: «мои многочисленные дочери». Люди удивляются и спрашивают: «А сколько же их у вас?» — «Да две!» — отвечает он, не моргнув глазом…

Жарко.

«Не найти ли нам островок немного севернее?» — думал Нафаня.

— Еще интересный был случай! — перехватила инициативу Настя. — Читаю какую-то книгу, и у меня возник вопрос: Сколько у человека весят мозги? Спросила у папы. Он немного подумал и отвечает: «Это у кого как доченька. Вот у меня килограмм пять-шесть. А у маленьких девочек, которые не учат уроки, а читают что попало, задают глупые вопросы… То есть у вас сестрой — грамм по сто!»… Мама как всегда ругалась, что папа шутит непедагогично…

Нафаня, перебив монотонное жужжание сестер, размышлял вслух:

— Может быть и мне тоже, книжку, какую ни будь глупую, почитать?

— Шекспира что ли? — уточнила Настя.

— Нет! Давайте лучше слегка перекусим? — предложил Нафаня, намекая на бутерброды, которые они взяли с собой.

— Настя! Накрывай на стол. Я жребий бросила — твоя очередь выпала, — схитрила Лариса.

— Что-то я не заметила, чтобы ты жребий бросала! Почему это без меня? Так не честно!

— А-а-а-а-а! Мама! — как гром среди ясного неба раздался громкий вопль Федьки, прервавший перепалку сестер.

Нафаня в ужасе подскочил: акула на него там напала что ли?

Федька с перекошенным от страданий лицом прыгал на одной ноге, здоровой рукой держась за пятку.

— Что еще? — нервно спросил Нафаня.

— Укололся: живой еж… Крючок зацепился, и я полез возле скалы…

Нога у него распухла и болела, ступить на нее он почти не мог. Укол морского ежа очень болезнен.

Вдруг он вообще ядовит?

Пришлось срочно сворачиваться и возвращаться в черную комнату, а затем в дом. Вот — опять нужно везти этого неуклюжего тюленя в травмпункт.

Обычно, после купания Степка устраивал экскурсию, настроив пульт на какую-нибудь экзотическую страну. Телевизора не нужно!

Но сегодня из какого-то ежика все сорвалось….

23

Федька теперь ходил в школу с палочкой. Как старый дед. На раненую пятку без боли наступать он не мог. Можно было бы вообще не ходить, пока не заживет. Но, как тогда объяснишь родителям, что на уроки он не ходит, зато все время торчит у Нафани? А пропускать путешествия на МП Федька не хотел. Вот и приходится терпеть, превозмогая боль.

Нафаня и Степка при таких обстоятельствах сопровождали его повсюду — мало ли что помочь понадобится.

Как-то, в коридоре вся троица столкнулась с физруком.

— Батюшки «светы»! — воскликнул Финик. — Рука не прошла, а уже и нога туда же… Все бабушкины орехи?

— Нет, он просто на ежа наступил, — пояснил Степка.

— На ежа-то у бабушки?

— На море! — немного с вызовом заявил Степка.

Нафаня, незаметно толкнул его сзади: не до такой же степени откровенничать!

А потом: Степка мало того, что настроил против себя литераторшу, еще не хватало и физрука так же…

Нафане чем-то физрук нравился: да, поучает, конечно, но, никому плохого ничего не сделал… Не орет… И, главное, лицо доброе.

— На каком море? У бабушки?

— Где-то на Филиппинах!

— Так! Ясно! Врем старшим все время! Вот до добра непослушание не доводит. Мне только сегодня рассказали: В одной школе «ученички» также, отличались непослушанием… Лгали учителям, грубили… И, что особенно неприятно — физкультуру пропускали… Даже до того дошло, что над учителями издеваться начали…

— Как это издеваться? — не понял Федька.

— По разному! Например, взяли все потихоньку, на цыпочках сбежали с урока. Учитель пришла: нет никого. Пошла к завучу. Дети это проследили, и опять потихоньку все назад вернулись. Приходят завуч с учителем: смотрят полный класс, все на головах ходят. Спрашивают: «Где вы только что были»? А те отвечают: «Как где? Здесь все время! Думали урока уже не будет!».

— И что? Урок начался? — поинтересовался Степка.

— Нет! Всех выгнали! Из школы! Насовсем! Класс расформировали. Кого в тюрьму, кого в колонию, кого в детский дом определили… Последняя капля терпения была…

— Так не бывает! — не поверил Федор.

— Зато орехи и ежи у бабушки в погребе бывают?! — язвительно проронил Финик. И, чтобы последнее слово оставалось за ним, гордо проследовал дальше, покинув ребят.

Когда физрук скрылся из виду, Степка произнес:

— Что-то мы с вами совсем слабо используем свои «чины». Хочется как-то похулиганить. Вон, смотрите, народ что вытворяет, даже не имея специальных средств! Хотя Финик конечно загнул, что их всех выгнали! Но, нужно над этим хорошо подумать. Может конкурс объявить: кто лучшее применение браслетам придумает!

— По всей школе, что ли конкурс? — Федя не одобрял подобной идеи друга.

— Да нет! Среди своих, разумеется.

— Тогда у меня давно есть мысль! — поделился Нафаня. — Давайте в мой детский дом наведаемся!

— Точно! Мы им, покажем! — обрадовался Федька. Он по рассказам Нафани прекрасно помнил — как ему там досталось.

— Мысль неплохая, только нужно достать хорошую карту города, — одобрил идею и Степка.

— Вот, устроим! — не унимался Федька. Если бы у него не было бы столько травм, он сейчас может быть, даже и подпрыгнул бы, от возбуждения.

— Хорошо же на нас действуют поучения учителей! Прямо противоположно! — удивился Нафаня, имея в виду недавнюю речь Финика. — Нет, я не граф Монте Кристо, чтобы мстить. Но, чуть-чуть пошалить вполне можно!

Степка добыл таки подробный план города. Это именно он всегда высчитывал на компьютере координаты, которые нужно ввести на МП. Он же придумал страховать силовым полем браслета окно «выхода» при «подключении». Если опасности нет — защиту снимали. Такая предосторожность, была необходима, например, при ошибочном попадании в эпицентр шторма, или других непредсказуемых катаклизмах. Да хотя бы для того, чтоб больше никакой кокос не влетел ни в кого из ребят.

Но, в этот раз подключать МП Степка не спешил. У него были какие-то новые идеи.

— Вчера, случайно, я открыл интересную штучку! Вы упадете! Посмотрите: оказывается красным «сином» можно пользоваться немного по-другому! Это как раз вовремя: вдруг пригодиться для сегодняшней нашей вылазки.

И Степка исчез.

Но ребят подобным уже не удивишь. Самое любопытное произошло дальше: вдруг в воздухе появилась Степкина голова.

— Ну как? — проговорила голова.

Действительно, это было очень эффектно.

— А вот еще! — Степка сделал так, что голова исчезла, зато появились кисти рук, приветливо помахивающие перед носом Нафани.

— Здорово! — похвалил Нафаня.

— Делается все это очень просто! — не стал томить друзей Степка. — Когда кто-то из вас, раньше хотел стать невидимым, он так и представлял мысленно — стать прозрачным целиком… Я же, попытался думать по-другому: например пусть невидимо все, а голова нет… И что вы думаете? Браслет все понимает, у меня получилось… А еще можно делать всякие штучки с предметами.

— С предметами? — заинтересовался Нафаня.

— Вот именно! Это очень просто!

И Нафаня увидел, как при очередном исчезновении Степки с пола поднялась и поплыла по воздуху банка с насекомыми. Их наловил Федька, пытаясь использовать как приманку для рыбной ловли. Он зачем-то притащил насекомых в черную комнату.

Банка подплыла к Нафане, и потихоньку начала наклоняться в его сторону, угрожая высыпать этих экзотических малосимпатичных тварей прямо на него.

— Э! Хватит-хватит! — остановил Степку Нафаня. — Я уже все понял.

Степка выключил невидимость, и друзья увидели, что банку он держит в руке.

Нафаня и ранее уже пробовал перемещать предметы с помощью черного «сина». Но, так как показал Степка, было даже несколько проще…

— Давайте же поскорее «включимся» в детский дом, — напомнила Настя цель сегодняшнего перемещения. — Будем хулиганить…

Что с людьми браслеты и машина перемещения делают? Настя пошалить хочет! Полный атас!

Степка сел в кресло и ввел требуемые координаты.

Включение произошло несколько не там, где ожидали.

На стенке возник вид улицы недалеко от детского дома.

Нафаня сразу узнал это место, так как ходил этой дорогой в бурсу и обратно. Именно здесь над его синими ботинками посмеялся тогда тот прохожий. Он назвал их мокасинами…

Нафаню передернуло. Он вообще весь напрягся: даже мысленно возвращаться в детский дом для него было тяжелым испытанием. А здесь такое…

Степка начал потихоньку подкручивать маленький шар, пока линия «входа» не дошла до требуемого дома.

— Второй этаж! — подсказал Нафаня.

Степка изменил угол, задействовав шар третьего сектора…

Это был коридор. Еще чуть-чуть подкрутить маленькие шары первого и второго секторов. Наконец попали в нужное место. Ребята увидели комнату, где еще совсем недавно жил бедный Нафаня.

В спальне кроме дежурного никого не было.

— Нужно вернуться сюда вечером, — шепотом предложил Нафаня. Он прямо таки впился глазами в комнату, в которой он столько пережил.

Степка согласно кивнул и, записав точные координаты, встал, выключив тем самым МП…

24

— Ешь! — приказывали Катя и Ларион.

— Не хочу, — активно размахивая руками, возражал Смол.

— Говорят тебе — глотай! — Катя упрямо пихал ему ложку с вареньем.

Банку с вишневым вареньем, один из бурсаков стащил сегодня где-то в городе. Сверху содержимое было покрыто зеленой плесенью. Всю эту гадость осторожно сняли ложкой и выкинули. Но все равно: детдомовцы опасались отравиться. Нужно было проверить варенье на ком-то из людей. Для этих целей Катя назначил Смола.

— Но почему я? — не соглашался Смоленский.

— Как наименее ценный среди нас! Помрешь от ботулизма — не так жалко. Уж не думаешь ли ты, что пробовать нужно на мне? — с угрозой вопрошал Катя. Он недобро посмотрел на строптивого подопытного. — Отвечай, когда спрашивают!

— Нет, конечно, не на тебе! Но и мне как-то не хочется! — еще пытался возражать Смол.

— А тебя и не спрашивают: хочется или нет! Ешь!

Деваться было некуда, и Смол проглотил содержимое ложки.

— Так! Ждем минут пятнадцать: если выживет — смело можно есть, — заявил Ларион.

Смоленский с опаской прислушивался к своим внутренним ощущениям.

— Сам виноват! Испытывали бы сейчас варенье на Нафане! Тот вообще был никчемный! — произнес Катя, глядя на тревожного Смола.

— А почему я то виноват?

— Да потому, что ты неудачно проследил обстановку! Умудриться залезть в квартиру, где хозяйка была дома! Зачем мы целую неделю туда посылали тебя следить?! Кто тогда сказал: все чисто, квартира пустая?..

— Сколько раз уже объяснял: откуда мне было знать, что хозяйка там как мышка живет. Ни разу не видел ее в течение недели, пока наблюдал. И эта дверь на балконе: все выглядело так, как будто, уезжая, ее забыли закрыть… Чтобы проверить есть кто-то дома или нет, я даже во входную дверь звонил… А сам в это время убегал и с первого этажа прислушивался: откроет кто-то или нет. Сейчас я думаю: может быть у них просто звонок был отключен?

— Слышали уже твои «отмазки», и не раз! Впредь нужно более четко такие вещи проделывать! Это вам не уроки делать. Готовиться нужно тщательно. А то подобное тюрьмой пахнет. Для нас все обошлось, только из-за моей предусмотрительности! Я как чувствовал, тогда этого Нафаню вперед послал…

— Ту квартиру, вообще-то и не я, а ты отыскал! — напомнил Смол, стремясь частично переложить ответственность на Катю.

Тот с все возрастающей угрозой вопрошал:

— Я не понял! Уж не меня ли ты обвиняешь?

— Пятнадцать минут прошло! — напомнил Ларион. — А этот гад — Смол еще живой! Можно и нам варенье есть!

Катя зачерпнул из банки и медленно, недоверчиво стал подносить варенье ко рту.

Вдруг откуда ни возьмись, в ложке оказался то ли жук, то ли каракатица, в общем — отвратительное насекомое. Причем, очень странно как будто оно самопроизвольно возникло из воздуха!

— Бр-р-р!

От неожиданности Катя выронил ложку.

Немного придя в себя, и изучив банку, он зачерпнул новую порцию варенья, и как только поднес ее ко рту, в ложке вновь оказалось, еще более гадкая тварь.

Катя бросил ложку в безответного Смола, как будто бы тот был в чем-то виноват.

Но тут, банка, сама, как живая, словно разозлившись, подлетела к Кате и вылила все свое содержимое прямо ему на голову.

Все бурсаки, присутствующие в комнате, наблюдали за развитием событий от удивления разинув рты!

Обезумевший Катя вскочил, и в ужасе побежал в душевую: к воде.

Какого же было его состояние, когда там он увидел под потолком живую голову Нафани.

Привидение, страшно оскалясь, прошипело:

— Ты мне ответишь за все свои гнусные инсинуации, мерзкий тип!

Катя не знал, что такое «гнусные инсинуации». Он почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Бедняга рванул назад в спальню.

Но и там не было покоя. Одеяло с бывшей Нафаниной кровати, все это время так никем и незаселенной, вдруг собралось в комок…. Подлетело к Кате, и… навернулось ему на голову. Само!

Он, истошно взвыв, вырвался.

Боковым зрением страдалец заметил, как с той же кровати поднялась еще и подушка.

Думая, что подушка также сейчас прилетит в него, не выдержав всего происходящего, Катя вновь рванул из спальни…

Он уже не видел того, что подушка, переместившись по воздуху, просто исчезла. В никуда.

В спальне все стихло…

* * *

— Неплохо повеселились! — умилялся Федька. — Для большего эффекта: я ему волосы дыбом приподнял, когда он Нафаню увидел…

Нафаня, не слушая товарища, задумчиво держал в руках подушку, так эффектно выуженную им из детдома.

Он нащупал распоротый край и, засунув туда пальцы, вытащил, наконец, заветную бумагу.

Вот оно — письмо Буша. Удивительно, но никто до него до сих пор не добрался.

Теперь-то уж не кому помешать его прочитать.

«Нафаня! Если ты читаешь эти строки то, скорее всего, со мной уже расправились и случилось нечто ужасное. Может быть даже меня нет в живых… Это письмо тебе передаст верный человек… По нашему с ним договору, он не будет его читать (сам так захотел), потому что очень боится за себя. Меньше знаешь — дольше проживешь. Хорошо уже то, что этот парень вообще согласился, если со мной что-то случиться подбросить тебе эту записку…

Ты сейчас единственный, кто узнает, почему Козлявская и ее прихлебатели хотят меня сжить со свету.

Однажды я случайно стал свидетелем разговора Нелли с директором… Я тогда зашел в кабинет к Козлявской, и ждал ее там. Так получилось, что из смежной комнаты были слышны голоса. Они обсуждали то, что как-то во время поездки к шефу… Этот шеф, как я понял, помогает им сбывать краденное, и вообще координирует связь с другими преступниками…

Так вот, во время поездки к этому шефу, на своей Вольво, когда за рулем был директор они, нарушив правила, сбили насмерть человека. Да еще и скрылись с места происшествия…

Они спорили о том, что нужно как-то избавиться от этой машины, чтобы не было лишней улики…Директор хотел это сделать немедленно, а Нелли говорила, что нужно переждать, а потом продать автомобиль в другом городе. В какой-то момент Козлявская выглянула из кабинета и заметила меня… По моим глазам она поняла: я слышал все!

С тех пор мне не стало житья, хотя я и помалкивал.

Еще одна деталь: на территории детского дома, в блоке хозяйственных построек есть гараж, его с тех пор никогда не открывают. Я думаю, что машина, на которой они сбили человека, до сих пор там.

Если когда-нибудь сможешь — то используй это письмо как улику в доказательстве их вины. Отомсти за меня».

На записке также имелись дата и подпись Буша.

Нафаня задумался.

Лариса, Настя, Степка и Федя с участием смотрели на него. Они, сгрудившись вокруг, также прочитали письмо. Всем без слов было ясно кто виновен в том, что Нафанина мама сейчас в таком состоянии.

Буш то этого не знал. Нафаня как-то не успел рассказать ему свою историю.

Зато все присутствующие сейчас в черной комнате, прекрасно понимали: благодаря письму Буша, невольного свидетеля разговоров преступников, количество улик против них увеличивается.

Но, никто из друзей Нафани даже и не подозревал, о чем тот сейчас в действительности думает.

— Степка! — вдруг обратился к другу Нафаня. — Чем пахло в каморке Финика, когда мы туда таскали Федькину справку?

— А что там пахло? Да вообще-то я не помню.

— Зато я помню! Там пахло сигаретами, которые курит Козлявская. Это не очень то распространенный запах. Я только у нее в кабинете такой ощущал! Она курит сигареты черные, длинные такие, с ментолом и каким-то противным ароматизатором, что ли….

— Козлявская была у Финика?

— Вот именно! Незадолго до нашего туда прихода.

Нафаня возбужденно заходил по комнате, заложив руки на затылок. И продолжил:

— И тогда тоже… Что, по-вашему, в тот день, когда произошло происшествие с моей мамой, им было делать в районе нашей школы? Да все просто: они к нему вообще периодически ездят. Финик и есть этот их шеф! Представляешь! Кто может подумать, что какой-то учитель физкультуры…

Нафаня схватился за коммуникатор.

— Куда ты хочешь звонить?

— Позвоню тетке — все расскажу, пусть сюда адвокатов, детективов, еще кого-то шлет… Посмертное письмо Буша им передам… Они взрослые — придумают, как разоблачить и доказать… За его смерть, за все расквитаемся… Конечно же, не буду рассказывать как оно ко мне попало… К примеру, нашел в своих вещах, случайно, только сейчас…

25

— …и они же фактически убили Бушилу! Даже этот доктор с ними заодно, — закончил свой рассказ в кабинете у следователя Нафаня.

По невероятному стечению обстоятельств дело вел уже знакомый Нафане Валерий Иванович. Это он когда-то занимался расследованием преступных деяний Саныча и Толстого.

— Пойдем-ка, друг милый, со мной! Я тебе кое-кого покажу, — прерывисто и устало вздохнул следователь, заканчивая записывать Нафанины показания. — Этот товарищ нас уже заждался! Сейчас можно…

Тот удивленный проследовал, куда ему указали — в другой кабинет.

Зашел в комнату и ахнул! Навстречу ему поднялся живой, невредимый и улыбающийся Буш.

Друзья обнялись.

— Но как же?.. — не веря своим глазам, начал Нафаня.

— Все очень просто! — рассмеялся Буш. — В то время когда ты попал в детский дом, милиция уже занималась всем, что там творится. Для того, чтобы собрать побольше доказательств, и выявить главарей, туда они устроили своего человека — доктора.

— Доктора?

— Да! Да! Я все это время жил в его семье. Хорошие люди. Правда, Козлявская не очень то доверяла доктору. Когда она отдала меня ему на так называемое лечение, то убивала двух зайцев. Либо меня доконали бы там по ее указке, либо она бы выяснила, что доктор не их поля ягода… Поэтому, как мне потом рассказали, было принято решение: сначала давать мне обычное снотворное, а потом, вообще имитировать мою смерть. С больницей милиция договорилась. В общем, тебе эти детали теперь ни к чему. Главное, что сейчас Козлявской и ее компании не отвертеться. В детском доме будет новое начальство. Многих ребят переводят в другие детские дома… Катю, скорее всего, определят в спецшколу… А я вернусь назад, но в уже ставший нормальным детский дом…

— Погоди! Погоди! Я поговорю с тетей. Думаю, им не будет в тягость, взять тебя к нам. Будем тогда жить вместе… Да! Вот это новости ты мне сейчас рассказал! А что же получается, что я милиции вовсе и не помог?

— Эх, Нафаня! — заговорил уже Валерий Иванович. — О том, что ваш физрук и есть неуловимый шеф, стало известно только от тебя. Операцию завершили только тогда, когда поступила эта информация.

Мало того: неуловимый шеф, в предыдущем деле… Помнишь, когда арестовали этих двух хорошо известных тебе типов: Саныча и Толстого? Так вот, тот их неуловимый шеф и шеф, о котором идет речь сейчас, это один и тот же человек. Круг замкнулся! Его уже арестовали…

У Нафани от обилия информации голова совсем пошла кругом.

Но он задал все же еще один вопрос:

— Мне очень интересно: а кто же из бурсаков передал мне записку?

Буш рассмеялся:

— Ни за что не поверишь! Мою записку подбросил тебе Смоленский.

— Смол? — еще больше удивился Нафаня.

— Да! Именно он. И его, кстати, никуда не переведут. Смол останется в этом детском доме, как не совсем безнадежный…

* * *

Нафаня не шел, а бежал. Летел домой, почти ничего не соображая. Мысли путались. Даже забыл, что можно элементарно вызвать машину.

Он плакал. Навзрыд. Плакал не от горя. И не от радости. От страха в ожидании самого худшего.

Прохожие с удивлением смотрели на здорового уже мальчика, всхлипывающего на ходу, и размазывающего кулаками обильные слезы. Но он совсем не стеснялся, даже не думал об этом. Только что Нафане позвонили: срочно вызвали к матери. Звонил лечащий врач, ничего толком не объясняя при этом. Просто сказал, что он нужен здесь… Выяснить подробности в телефонном разговоре Нафаня побоялся. Ничего хорошего он не ждал…

На пороге его встретила заплаканная тетя Нюра. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Только махнула рукой. Дескать — иди туда.

Перед комнатой матери он столкнулся с врачом:

— Редчайший случай молодой человек! Редчайший! Повезло Вам! Вышла из комы… Заходите, только сильно пока не тревожьте.

Что это? Нафаня влетев в комнату, чуть не умер, от навалившегося на него… Он увидел ее глаза…. Живые, между прочим, глаза!

Теперь она пойдет на поправку! Это главное! Не просто главное! Это вообще — все! Что еще нужно Нафане в жизни?

И сразу, куда-то на задний план отошли всякие там машины перемещения, браслеты, преступники….

Не знал он, что именно в данную минуту Степку осенили очередные гениальные идеи: как выяснить кто же владельцы таинственных браслетов — люди или инопланетяне.

А еще, Степка начал догадываться, каким образом разгадать самую величайшую тайну, пока так и не раскрытую друзьями! Точнее — как заставить работать установку найденную ребятами в подвале в полную силу: в качестве машины времени…

Но! Это уже, как говорится — совсем другая история.

Эпилог второй части второго варианта

(выкинуть его, если третья часть не будет написана)

Все, за исключением Нафани, были в сборе, в своем любимом месте — в подвале, в черной комнате, ставшей теперь уже такой родной. Нафаня должен был подойти немного попозже. Ему сейчас совсем не до тайн…

— Смотрите, что я обнаружил, — начал свою речь Степка. И он показал….

Тут нужно что-то придумать, типа скрытой кнопки, наличие которой на «кончике пера», в уме вычислил Степка, а затем нашел.

Нажатие этой кнопки приведет к тому, что, наконец, заработает шар прокрутки машины времени. Но, при запуске машины времени произойдет ужасное: все задрожит, и начнет опускаться потолок…. Комната запустится на самоуничтожение… Позже Степка объяснит, что это было ловушкой задуманной создателями этой комнаты, для того, чтобы уничтожить все если туда заберутся непосвященные. Скорее всего, существовала еще какая-то хитрость, которую пропустили наши искатели приключений, чтобы реально заставит работать машину времени.

Ребята с трудом успеют выскочить, при этом в подвале останутся все их вещи, включая все браслеты — ЧИНы… Подвал погибнет, браслеты тоже. Останется только один, самый первый браслет, у Нафани, и то случайно, потому что он его держал в сейфе, в спальне, а свой полный набор из трех штук он, как назло, оставил накануне здесь в черной комнате….

В итоге: оба варианта вторых частей будут сведены к одному итогу!

Т. е., останется у ребят только один браслет, тот самый первый — Нафанин… Это даст возможность написать заключительную объединенную третью часть: «Абитуриенты, студенты…»

Первая половина которой о том, как они, выросшие, поступают в институты (основной мотив — беспредел при поступлениях: взятки на взятках). Вторая половина — весело учатся, происходит разоблачение взяточников…

Конец второй части, второго варианта

.

Оглавление

Евгения Сергеевна Бабина Сергей Бабин ЧУДЕСА В ПОДВАЛЕ

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

Эпилог второй части второго варианта Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg