«Преступление при дворе королевы»

Преступление при дворе королевы (fb2) - Преступление при дворе королевы [Crime in the Queen's Court] (пер. Евгения Михайловна Лысенко) (Детективные истории Нэнси Дрю - 112) 378K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэролайн Кин

Кэролайн Кин Преступление при дворе королевы

ВЕСЕЛАЯ СТАРАЯ АНГЛИЯ

— «Ромео, о зачем же ты Ромео?[1]» — воскликнула Бесс Марвин, театрально взмахнув рукой. Обернувшись к своей подруге Нэнси Дру, она спросила: — Ну как? Нравится?

— Думаю, тебе все же не стоит оставлять свою основную работу, — поддразнивая ее, сказала с улыбкой Нэнси, заслоняя глаза от яркого солнечного света.

— Мне кажется, будто я переместилась во времени, — рассмеялась Бесс и встряхнула длинными светлыми волосами. — Этот елизаветинский фестиваль вызывает у меня чувство такой… такой…

— Радости, — подсказала ее кузина Джорджи Фейн, подтягивая Бесс обратно на ее место в очереди.

— Ну, что-то вроде того, — состроив ей гримасу, сказала Бесс. — Разве на тебя это место не навевает мысли о коронах и королевской власти, о старой Англии, и дамах в длинных платьях, и…

— Ладно, ладно! — перебила ее Джорджи, подняв обе руки.

Слушая разговор обеих сестер, Нэнси улыбалась. «Бесс права», — думала она, двигаясь в очереди вместе со всеми. Вокруг действительно ощущался дух старой Англии. Летний павильон в предместье Ривер-Хайтса был переоборудован и выглядел так, как ему полагалось бы выглядеть в Лондоне шестнадцатого века. Темное дерево, из которого он был построен, выкрасили под кладку из крупного камня. С места, где стояла Нэнси, ей были видны летний театр, часть шатра за его кулисами и городская площадь с декоративными фасадами домов.

У задней стены павильона стояли припаркованные в два ряда трейлеры. Нэнси заметила мужчину в шортах, футболке, гольфах и шляпе, который выглядывал из одного трейлера. Потом в этот трейлер забежала женщина в платье с высоким воротником, пышными рукавами, узким лифом и широкой юбкой. За трейлерами была автостоянка, где Нэнси поставила свой голубой «мустанг».

Вот уже третий год на недельный фестиваль в Ривер-Хайте приезжала театральная труппа «Актеров Ее Величества». В этом году Нэнси, Бесс и Джорджи решили для развлечения записаться на эту неделю добровольцами.

— Земля вызывает, Нэнси, очнись! — сказала Джорджи, прервав размышления Нэнси.

Нэнси спохватилась, что уже стоит у стола регистрации, к которому двигалась их очередь. За столом сидела женщина в синем платье с высоким воротником и улыбалась ей. На столе лежало несколько листов бумаги — на каждом описание определенного вида работы. Большинство вакансий уже было расписано за другими добровольцами.

— Доброе утро, милые леди! — приветливо сказала женщина. — Потрудитесь ознакомиться с этими листами, а затем скажете мне, какая работа вас заинтересовала.

— Ой, смотрите! — воскликнула Бесс, указывая на один из листов. — Фрейлины! — И она с восхищением глянула на женщину. — А что, придворным дамам дают такие платья, как у вас? — спросила она, любуясь платьем елизаветинских времен.

— Конечно, дают, — женщина засмеялась. — Здесь еще осталось несколько вакансий.

Бесс схватила карандаш и написала свою фамилию на одном из листов.

— Правда, это будет здорово? — сказала она.

— Ходить целый день в кружевах и в плоеном воротнике? Нет уж, спасибо, — скривилась Джорджи. Но тут ее внимание привлек другой лист. — Смотрите, есть вакансия помощника декоратора. Вот это может быть интересно! — И она вписала свою фамилию.

— Декоратора? — с сомнением сказала Бесс. — И что ты собираешься делать? Ходить целый день с молотком?

«Хотя Бесс и Джорджи кузины, — подумала Нэнси, — они абсолютно непохожи». Джорджи с короткой стрижкой, темноволосая и темноглазая, была стройной, крепкой девушкой, жадной до всяких приключений. Светловолосая голубоглазая Бесс предпочла бы наблюдать за ними с безопасного расстояния. Эта пухленькая девушка к тому же была постоянно озабочена тем, чтобы сбросить хоть пять фунтов веса. И обе они были совершенно непохожи на Нэнси с ее рыжеватыми волосами и синими глазами.

— А ты что будешь делать, Нэнси? — спросила Джорджи, пропуская мимо ушей замечание кузины.

— Не знаю, — сказала Нэнси, изучая лист. — Здесь не так уж много осталось.

— Вот незанятое место фрейлины, — подсказала Бесс.

Нэнси посмотрела на лист со списком фрейлин. Описание работы показалось ей занятным. Фрейлинам полагалось носить платья елизаветинской эпохи и участвовать во всех номерах программы, изображая двор королевы Елизаветы. Перечень номеров включал пикники после охоты, дуэли на подмостках, танцы, вечерние спектакли и прочее.

— Почему бы и нет? — сказала Нэнси, ставя свою фамилию. — У нас будет возможность посмотреть весь фестиваль целиком.

— О, отлично, — обрадовалась Бесс. — Вот будет славно работать всем вместе. Но только помните, — серьезно добавила она, — мы здесь должны развлекаться, а не искать приключений.

— Не беспокойся, Бесс, — со смехом бросила Нэнси.

Нэнси знали во всем Ривер-Хайтсе как детектива-любительницу. Но если ее страсть к сыскному делу принесла ей известность, то Бесс она доставила немало неприятных минут.

— Спасибо за добровольное участие, — улыбнулась женщина за столом. Она вручила девушкам значки участников фестиваля. — Пожалуйста, носите их все время, — сказала она. — Теперь вы можете пройти в театр, там директор труппы Филипп Шоттер встречается с добровольцами. Я надеюсь, что вы прекрасно проведете эту неделю. — Она посмотрела на часы. — Поторапливайтесь, он вот-вот должен начать.

Все три девушки побежали в театр и едва успели занять места, как на сцену вышел улыбающийся высокий парень в джинсах и в футболке. Он выглядел лишь несколькими годами старше трех подруг. Каштановые вьющиеся волосы падали ему на плечи.

— Друзья, римляне,[2] земляки, слушайте меня внимательно! — сказал он примерно трем десяткам добровольцев. — Я Филипп Шоттер — а вообще-то просто Шоттер, — и я рад приветствовать вас на нашем елизаветинском фестивале как официальных участников актерской труппы Ее Величества. — Кое-кто захлопал, и Шоттер с улыбкой продолжал: — Мы хотим, чтобы вы знали, что мы высоко ценим ваше добровольное участие. Труппа невелика, и любая помощь нам пригодится. Официально фестиваль открывается сегодня в полдень. Продлится он неделю и закончится в субботу вечером, но у всех добровольцев будет в среду выходной. Итак, открытие состоится в полдень, и мы надеемся, что к этому времени участники труппы — а в их число отныне входите все вы — будут уже в надлежащих костюмах.

Шоттер начал объяснять, в чем должна состоять деятельность добровольцев. Они могут присутствовать на дуэлях в стиле шестнадцатого века, на чтении шекспировских сонетов, на охоте и на концертах. Можно также участвовать в танцах, песнях и играх. Каждый вечер будет даваться представление пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта».

— Мы гордимся тем, что в этом году к нашей труппе присоединилась известная актриса Мартина Деври, которая будет исполнять на фестивале роль королевы Елизаветы. Королева и ее свита — фрейлины и придворные кавалеры — должны присутствовать на трапезах, на охоте, на пикниках и на каждом спектакле. Если вы фрейлина или придворный, вы должны выбрать, будете ли вы в составе свиты или среди зрителей.

Затем Шоттер представил Джоша Форстера, художественного консультанта труппы.

— По существу, Джош моя правая рука, — сказал Шоттер, с уважением глядя на Форстера. — Можете рассчитывать на его советы в том, что касается истории и литературы Англии шестнадцатого века. Зрители будут задавать всякие вопросы, и если вы не будете знать, что ответить, спрашивайте Джоша.

Джош Форстер в очках с металлической оправой и в твидовом пиджаке напомнил Нэнси преподавателя колледжа. Он начал рассказывать добровольцам о елизаветинской эпохе.

— Королева Елизавета взошла на престол в 1558 году. Она считала, что избрана Богом быть правительницей Англии и, как многие другие, полагала, что она в ответе только перед Богом.

— Похоже на школу, — прошептала Бесс.

— Шшш, — зашикала Джорджи. Она всегда любила историю.

— Большинство из вас, — поправив очки, спокойно и серьезно продолжал Джош, — вероятно, слышали о знаменитом жителе Лондона того времени — Уильяме Шекспире. В эту неделю наша театральная труппа будет представлять одну из его самых популярных пьес — «Ромео и Джульетту». Эта пьеса…

— Джош, думаю, я мог бы кое-что здесь дополнить! — раздался внезапно зычный голос.

Нэнси подняла глаза и увидела, что из-за кулис появился мужчина среднего возраста, почти совсем седой.

— Ты? — нахмурился Джош. — Да что ты понимаешь!..

Директор Шоттер поспешил на середину сцены, чтобы предотвратить конфликт.

— Благодарю тебя, Джош, за эти важные сообщения, — сказал он не очень кстати. — У нас остается мало времени, а я хотел бы представить еще одного человека. — Он указал на того, кто перебил Джоша. — Уверен, большинство из вас узнали известного актера Дина Бетлена. Он будет играть Ромео.

Бетлен улыбнулся и в ответ на вежливые хлопки поднял руку.

— Это Ромео? — еле слышно сказала Джорджи. — Я думала, что Ромео должен быть молодым. А этому типу уже немало лет. И я никогда о нем не слышала.

— Да, этот Дин Бетлен далеко не тинэйджер, — шепнула в ответ Нэнси. — Наверное, играл Ромео в нескольких нашумевших спектаклях много лет назад.

Дин Бетлен, будто услышав шепот Нэнси, заговорил громко и самоуверенно.

— Да, исполнение роли Ромео стало второй моей натурой. Думаю, что, глядя на мою игру, вы все немало узнаете о Шекспире.

— Благодарю тебя, Дин, — быстро прервал его Шоттер и повернулся к добровольцам. — А теперь выясните, куда вам надо явиться в первую очередь, проверьте это по спискам, что лежат у рампы. И еще раз спасибо за вашу помощь.

— Ну, этот Дин Бетлен, видно, очень уж о себе воображает, правда ведь? — сказала Джорджи, когда девушки подошли проверять списки.

— Еще бы, — кивнула Бесс. — Я своим ушам не поверила, когда он вот так перебил беднягу Джоша Форстера.

— Возможно, Дин начал свою театральную карьеру чересчур рано, — заметила Нэнси. Она читала лист, озаглавленный «Фрейлины». — Смотри, Бесс. Здесь сказано, что мы должны идти в трейлер-костюмерную.

И девушки попрощались с Джорджи, которой надо было отправиться в шатер позади театральных кулис.

Нэнси и Бесс подошли к стоянке трейлеров с табличкой «Костюмерная». Перед дверью стояла невысокая женщина с блокнотом в руке.

— Вы Нэнси Дру и Бесс Марвин? — спросила она, заглянув в блокнот.

— Да, мы, — ответила Бесс.

— Значит, вы пришли правильно, — сказала женщина. — Я Донна Васкес, костюмерша. Зайдите в трейлер, и кто-нибудь из моих помощниц поможет вам подобрать костюмы.

Внутри трейлера на вешалках и на спинках складных стульев висели платья и нижние юбки. Вокруг были расставлены ширмы для переодевающихся, а у стен стояло несколько трюмо. Две девушки из числа добровольцев уже переоделись и подбирали себе бижутерию.

— Вы обе будете фрейлинами? — спросила одна из помощниц, подойдя к Нэнси и Бесс. Когда девушки ответили утвердительно, она отступила на шаг и критически их осмотрела. Затем, повернувшись к вешалке с платьями, сняла зеленое платье для Бесс и кремовое для Нэнси. — Можете переодеваться за ширмами, — сказала она. — А вашу одежду оставьте в шкафчиках у этой стены. Несколько минут спустя Нэнси и Бесс вышли из-за ширм.

— О Нэнси, ты просто красавица! — воскликнула Бесс. Кремовое платье замечательно оттеняло синие глаза Нэнси.

— Спасибо, — сказала Нэнси. — Да и у тебя такой элегантный вид!

— Мне такой стиль нравится, — улыбнулась Бесс. — Широкая юбка скрывает мои ноги, а лиф, хоть и затянутый, ничуть мне не жмет. — Она загляделась на себя в зеркале. — Это куда выигрышней, чем спортивный костюм.

— Вы обе чудо как хороши, — сказала Донна Васкес, входя в трейлер. — Подберите себе сами бижутерию в этих вот чемоданах. Одна добрая старушка здесь, в Ривер-Хайтсе, одолжила нам свои старинные украшения. Мы их прибавили к тем, что были у нас. Они, конечно, поддельные, но вполне в стиле эпохи. Наши постоянные актеры уже разобрали то, что им подходило, и вы, пожалуйста, берите что понравится.

Через несколько минут Нэнси и Бесс, каждая со сверкающей камнями брошью, вышли из костюмерного трейлера.

— Мне чудится, будто мы и впрямь оказались в шестнадцатом веке! — воскликнула Бесс.

— Я тебя понимаю, — кивнула Нэнси, взглянув на свои часики. — До начала шествия у нас еще есть немного времени. Давай сходим на городскую площадь.

Вдруг они услышали хриплые возгласы:

— Эй, осторожно! О нет! На помощь!.. Казалось, кричали в одном из трейлеров. Нэнси кинулась в том направлении. Пока она бежала к большому трейлеру, к ней присоединились другие участники фестиваля. Нэнси влетела в трейлер и с изумлением остановилась. На полу, распластавшись, лежали трое мужчин в елизаветинских костюмах. Их придавила большая железная стойка, увешанная копьями, мечами, топорами и длинными алебардами с острыми, причудливой формы лезвиями!

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЭТ

Нэнси кинулась к лежащим и начала осторожно убирать оружие. Вслед за ней подоспела Бесс.

— Кто-нибудь ранен? — спросила Нэнси.

— Я… я думаю, что нет, — неуверенно сказал кто-то. — Я-то в порядке.

Несколько мужчин со значками рабочих сцены помогли Нэнси убрать оружие. Затем они подняли стойку и помогли пострадавшим встать на ноги.

— Не знаю, как это получилось, — сказал один из них, одетый в сорочку, жилет, штаны до колен и чулки. — Я только потянулся, чтобы достать шпагу к моему костюму придворного, как вся эта махина обрушилась на нас.

Нэнси увидела, что один из рабочих осматривает стену.

— Возможно, оружие оказалось слишком тяжелым и крепление стойки не выдержало? — предположила она.

— Я сам ее прикреплял, — покачал головой рабочий, — всего лишь вчера. Я уверен, что крепление было прочное. Мы несколько раз проверяли.

Нэнси подошла к разбросанному по полу оружию и заметила, что у всех этих предметов было нечто общее, — с виду они были очень острые.

«Этим троим здорово повезло, что их не покалечило», — подумала она.

Внимание ее привлек листок белой бумаги, наколотый на копье. Осторожно сняв его с остри», Нэнси обнаружила, что это записка, написанная крупным старомодным почерком:

«О горе! Горький, горький, горький день! Из всех, что в этой жизни я видала[3]». Оружьем грозным было для Шекспира слово, Мое оружие куда сильней разить готово. Попляшете вы у меня, и это факт. Сей маленький укол — лишь первый акт!

— Первый акт? — раздался голос за спиной Нэнси. Он принадлежал мужчине в костюме придворного.

Глядя через плечо Нэнси, придворный вслух прочитал записку собравшимся в трейлере. Нэнси заметила, что среди них были также Дин Бетлен, Джош Форстер и Филипп Шоттер.

— Вы думаете, кто-то сделал это нарочно? — с удивлением спросила Бесс, когда придворный кончил читать.

— Очень на это похоже, — спокойно сказала Нэнси. «Но кто же виновник происшествия и кто сочинил записку? — подумала она. — Неужели кто-то из актеров труппы или из рабочих мог сыграть такую жестокую шутку?»

— Ну что же, — развел руками Джош. — По крайней мере, мы знаем, что кто-то хорошо выучил свою роль в шекспировской пьесе. Стихи в записке — из «Ромео и Джульетты».

Размышления Нэнси были прерваны громким, хорошо поставленным голосом Дина Бетлена.

— Это возмутительно! Дурацкая записка содержит угрозу. Очевидно, кто-то завидует звезде этого спектакля, то есть мне.

— Да, но пострадали-то мы! — возразил один из придворных.

— Все равно, это прежде всего адресовано мне. У меня ведущая роль, и я вынужден работать в таких ужасных условиях!

«Джорджи права, — подумала Нэнси. — Этот Бетлен и впрямь считает себя очень важной персоной».

— Что тут стряслось? — спросил чей-то голос снаружи.

Стоявший рядом придворный, коснувшись руки Нэнси, шепнул ей:

— Держитесь! Сейчас нам предстоит узреть руины Мартины Деври.

В трейлер вошла изысканно одетая женщина, и Нэнси заметила, что все присутствующие заметно напряглись. Русые волосы актрисы были закручены на затылке свободным пучком, на голове красовалась небольшая корона. Нэнси уже знала, что Мартина Деври должна изображать королеву Елизавету.

Шоттер объяснил, что упала стойка.

— О, я рада, что никто не пострадал, — сказала Мартина, устремив на Шоттера взгляд прищуренных глаз. Голос у нее был сухой и саркастический. И так же внезапно, как появилась, она вышла из трейлера.

Все вздохнули с облегчением. «Почему появление Мартины Деври вызвало у всех такую реакцию? — подумала Нэнси. — И почему она так холодно обошлась с Шоттером?»

Но директор, по-видимому, вовсе не был раздосадован. Он спокойно объявил, что выход королевы со свитой и праздник сейчас начнутся.

— Леди и джентльмены, состоящие при дворе, — сказал Шоттер, — идите к павильону и начинайте строиться. Я приду сразу же, как только распоряжусь о починке стойки.

Когда все стали расходиться, Шоттер обратился к Джошу Форстеру:

— Не можешь ли ты заняться запиской, Джош? Я бы хотел знать, что тут происходит.

— Извините меня, мистер Шоттер, — сказала Нэнси, решив, что ей представился отличный случай вмешаться, — но я как раз собиралась предложить свою помощь в этом деле. Меня зовут Нэнси Дру, я добровольная участница фестиваля. Я тут, в Ривер-Хайтсе, немного занимаюсь детективной работой, — заключила она.

— Что ж, мисс Дру, я был бы вам очень благодарен, — серьезно ответил Шоттер. — У меня на этой неделе работы невпроворот, но я очень хотел бы выяснить, что кроется за этой запиской.

— Брось, Фил, — хохотнул Джош, — неужели ты думаешь, что за этим кроется нечто большее, чем шутка? Я уверен, что это проделки кого-то из нашей труппы.

— Может быть, — с сомнением сказал Шоттер, — но я полагаю, никому не повредит, если мисс Дру это проверит. Ты как считаешь, Джош?

— Поступайте как вам угодно, — сказал Джош, пожимая плечами. — Просто я полагаю, что вы зря потратите время.

— Если я что-нибудь выясню, я вам сообщу, — пообещала Нэнси.

Выйдя из трейлера, она увидела Бесс и Джорджи.

— Ох, Нэнси, я только что рассказала Джорджи об этом жутком происшествии, — затараторила Бесс, хватая Нэнси за руку. — Я понятия не имела, что фестиваль может быть опасен… Как ты считаешь, кто мог сочинить эту странную записку?

— Не знаю, — задумчиво сказала Нэнси. — Джорджи, ты не заметила, кто-нибудь из рабочих сцены возился в этом трейлере?

— Я все время была за кулисами, — покачала головой Джорджи. — Насколько мне известно, большинство рабочих сцены тоже находились там. Все были очень заняты, готовились к вечерней постановке «Ромео и Джульетты».

— Может, кто-то из рабочих в последнюю минуту забежал в трейлер — как раз перед тем, как туда вошли эти трое? — предположила Бесс.

— Кто-то должен был там побывать, чтобы открепить стойку от стены, — сказала Нэнси. — Но записка, конечно, не была написана в последнюю минуту. Такой старомодный почерк требует времени. К тому же это прекрасный способ отвести от себя подозрение. Нет, все это было спланировано заранее.

— Но зачем? — спросила Джорджи.

— Вот это я и хочу выяснить… А теперь и нам пора присоединиться к процессии. До встречи, Джорджи.

У входа в павильон Нэнси и Бесс увидели придворных дам и кавалеров, уже выстроившихся, чтобы сопровождать королеву Елизавету в ее парадном выходе. Мужчины были в чулках, бриджах и узких камзолах, а большинство женщин — в платьях, похожих на те, в какие одеты были Нэнси и Бесс.

Подошли шестеро мужчин с паланкином для королевы. Это было некое подобие трона, установленное на двух длинных шестах, которые эти шестеро несли на плечах. Над троном высился балдахин, поддерживаемый четырьмя подпорками.

Опустив трон наземь, носильщики помогли Мартине Деври устроиться на богато украшенном сиденье. Затем, водрузив паланкин на плечи, они во главе процессии направились в павильон, где должен был состояться бал.

Когда они вошли в павильон, все зрители обернулись в сторону королевы. Мартина Деври сидела с высоко поднятой головой, величественно улыбаясь и кивая каждому — особенно детям.

— Ну разве не прелесть? — сказала Бесс. — Смотри, Нэнси, как эти люди смотрят на нас. Я чувствую себя членом королевской семьи.

— Да, прелесть, — рассмеялась Нэнси, — если тебе не приходится это делать ради хлеба насущного.

Они подошли к нескольким рядам длинных деревянных столов.

Королева уже заняла свое почетное место за главным столом; это означало, что придворные также могут садиться. Нэнси и Бесс вместе с другими фрейлинами сели за соседний стол, рядом со столом королевы.

Столы были уставлены разными яствами: на тарелках — красиво разложенные мясные деликатесы, несколько сортов сыра. В конце каждого стола в больших корзинах лежали груды нарезанного хлеба и печенье. Повсюду стояли кувшины с водой.

— Не уверена, что именно этим питались при дворе королевы Елизаветы, — с ухмылкой сказала Нэнси. — Но угощенье выглядит необычным.

— Надеюсь, по вкусу это будет еда двадцатого века? — предположила Бесс. — Я умираю с голоду.

Зрители начали усаживаться за остальные столы. Актеры труппы в костюмах кухонной челяди обносили гостей бесплатными гостинцами на подносах, однако в основном еду для зрителей продавали за буфетной стойкой.

Пока за столами передавали друг другу еду и подкреплялись, Нэнси и Бесс могли вволю рассматривать декорации и зрителей.

— Мартина очень убедительно играет королеву, — заметила Бесс, глядя, как актриса мило беседует с членами королевской фамилии. — Но в трейлере она была не очень-то любезна с Шоттером.

— Похоже, будто все боятся получить от нее нагоняй, — добавила Нэнси.

— Не зря говорят, что актеры должны быть темпераментными, — усмехнулась Бесс.

— Не знаю, — пожала плечами Нэнси. — Мне кажется, Мартина прекрасно владеет собой.

— А я знаю одно — играть королеву Елизавету должно быть ужасно приятно. Ну кто бы не хотел, чтобы его носили в паланкине?

— У нас кончилась вода. — Нэнси заглянула в кувшин. — Схожу посмотрю, не найдется ли лишний на незанятых столах.

Направляясь к другому столу, Нэнси заметила, что Дин Бетлен и Джош Форстер, художественный консультант, сидят, уединившись, и о чем-то беседуют. Когда Нэнси протянула руку к кувшину, седовласый актер встал и тихо, но угрожающе сказал:

— Ты на меня не наседай, Джош, я, если захочу, могу погубить весь этот фестиваль.

РЕПЕТИЦИЯ КАТАСТРОФЫ

И Дин Бетлен гордо удалился. Джош Форстер покачал головой, потом тоже встал и вышел из павильона.

Угроза Дина Бетлена еще звучала в ушах Нэнси, когда она шла к своему столу. «Из-за чего Джош наседал на Дина? — недоумевала она. — И как может Дин погубить фестиваль? И главное — почему он угрожал это сделать?»

И тут ее мысли вернулись к записке, которую она нашла на острие копья, — там тоже была угроза погубить фестиваль. Внезапно Нэнси остановилась. «Может быть, Дин имеет какое-то отношение к падению стойки с оружием? — подумала она. — Может быть, он пытался «погубить фестиваль» таким образом?»

— Нэнси!

Нэнси вздрогнула, почувствовав, что Бесс хлопает ее по плечу.

— С тобой все в порядке? Ты как будто замечталась.

— Да нет, все нормально, — сказала Нэнси, садясь рядом с Бесс. — Просто я размышляла. — И она сообщила об угрожающей реплике Дина.

— Как ты считаешь, что он имел в виду? — спросила Бесс, вытаращив глаза от изумления.

— Не знаю. Возможно, его угроза ровно ничего не означает. Дин, видимо, слишком высокого мнения о себе. А может, он просто хвастался. — Она помолчала. — Но у меня такое чувство, что это не просто угроза… Судя по всему, он очень зол на Джоша.

— Но какой смысл Дину губить фестиваль? — засомневалась Бесс. — Он же тогда потеряет работу.

— Вот именно. Поэтому я и хочу побольше разузнать о нашем Ромео, — озабоченно покачала головой Нэнси.

В это время между столами появилось трио музыкантов. Двое играли на гитарах, третий на флейте. Нэнси, погруженная в свои мысли, не заметила, что в ту часть зала, где были столы, перешли также танцоры и парочка клоунов. Они развлекали публику музыкой, плясками, шутками и загадками. Когда танцоры закончили свой номер, Нэнси и Бесс похлопали вместе со всеми.

— Как это было красиво, — вздохнула Бесс, глядя, как танцоры вытаскивают в круг пару из публики. — Мне очень хочется научиться так танцевать. Но, боюсь, тут требуется ловкость, которой мне не хватает.

— Не говори глупостей, — сказала Нэнси. — Почему бы не попробовать? — И, вставая из-за стола, прибавила: — А я, пожалуй, схожу к тому трейлеру, где случилось утреннее происшествие.

— Ладно, а я останусь здесь, посмотрю еще немножко. Будь осторожна, ладно?

Подойдя к трейлеру, Нэнси очень удивилась, увидев, что оттуда выходит Джорджи.

— Догадайся, кому пришлось наводить тут порядок, — усмехнулась Джорджи, указывая на трейлер.

— Неужто ты водружала на место ту стойку? — спросила Нэнси.

— Да нет, Дж. З. попросил нас перенести оружие в более надежное место.

— Кто это — Дж. З..?

— Джерри Зиммер, главный декоратор, — сказала Джорджи. — Мы должны ему помогать. Ну а ты почему здесь? Есть какие-нибудь новости?

Нэнси рассказала подруге об угрозе Дина Бетлена.

— Любопытно, — сказала Джорджи удивленно.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Нэнси.

— Знаешь, судя по тому, что я слышала, Дину очень повезло, что его взяли на фестиваль. Говорят, он запросил кучу денег и рекламу. Но не получил того, что хотел. Актер он хороший, но у него уже нет прежней популярности. А может быть, ему только казалось, что она у него была?

— Если это верно, у Дина есть все основания обижаться на устроителей фестиваля.

— Извини, Нэнси. — Джорджи глянула на часы. — Мне надо бежать в трейлер с декорациями. Спектакль скоро начнется, а еще столько работы!

Нэнси поспешила в летний театр, надеясь застать там Дина Бетлена до начала спектакля. Послеполуденное солнце озаряло мягким светом пустые ряды и полукруглую сцену. Нэнси подумала, что этот день и вечер замечательно подходят для первого представления «Ромео и Джульетты».

Увидев, что на сцене никого нет, Нэнси направилась в большой шатер позади театра. Шатер был поставлен так, чтобы публика не могла видеть, что происходит за кулисами. Внутри шатра суетились рабочие, заканчивая последние приготовления к спектаклю. В стороне Дин Бетлен и Джоанна Мессерман, актриса, игравшая Джульетту, репетировали свои роли под наблюдением Джоша Форстера. Нэнси узнала Джоанну по портрету, который видела в театральной программке. Хорошенькая темноволосая актриса была в костюме Джульетты, в простом кремовом платье. Нэнси подошла поближе, чтобы послушать.

— «Прости, прости! — декламировала молодая актриса. — Прощанье в час разлуки несет с собою столько сладкой муки, что…»[4]

— Нет, нет, нет! — подняв руки, воскликнул Дин Бетлен. — Не так, Джоанна! Ты говоришь слишком пылко. Эти строчки надо произносить более нежно.

— Послушай, Дин, — сказала Джоанна, явно сдерживая себя, — я тебе говорила, что ценю твою помощь, но это же просто смешно! Я в этой сцене делаю все как надо. Тебе, наверно, просто хочется меня покритиковать.

— Ах, мы, кажется, чересчур чувствительны! — хмыкнул Дин, поднимая одну бровь. — Думаю, что я лучше, чем кто-либо, знаю, как надо играть «Ромео и Джульетту». Если ты не хочешь слушать советы профессионала, значит, ты не годишься для участия в профессиональном спектакле.

— Я не гожусь?! — Джоанна от изумления приоткрыла рот. Потом она сделала глубокий вдох и спокойно прибавила: — Мне кажется, сцена эта вполне удачна такая, какая есть.

— Но эта сцена крайне важна… — начал Дин.

— Дин, Дин, послушай, Джоанна права, — перебил его Джош Форстер. — Этот диалог прозвучал прекрасно. Времени у нас осталось мало, надо двигаться дальше. А вот что действительно нуждается в шлифовке, так это твоя сцена дуэли в третьем акте.

— Что? Моя сцена дуэли? — Дин с негодованием уставился на Джоша. — Нет, право, я хотел бы знать, кто это вдруг назначил тебя режиссером?

Нэнси, стоя в стороне, смотрела на эту сценку с восхищением. «Да, за Дином Бетленом стоит понаблюдать», — подумала она.

Джош поправил очки и наставительным тоном сказал:

— Что ж, если вас интересуют рекомендации, превосходно. Я, разумеется, не режиссер, но я полагаю, что многие годы занятий и исследований, проведенных в Лондоне, говорят сами за себя. И если я вам скажу, что вы действуете рапирой неправильно, то, поверьте, так оно и есть. Кстати, я занимался в школе фехтования.

— Да я… я… — запинаясь, начал Дин Бетлен. Тут Джош встал и схватил рапиру. Размахивая длинным, легким клинком, он начал показывать различные движения и выпады.

— Запомните, когда вы собираетесь нанести удар Тибальту, вашему врагу, выпад должен быть направлен…

— О, это уже чересчур! — вспылил Дин. — Вы обращаетесь со мной как с мальчишкой! Плевать мне на то, что вас считают, так сказать, экспертом. Я буду играть так, как нахожу нужным.

— Но послушайте, Дин, у Джоша действительно есть неплохие идеи, — сказала Джоанна, которая, стоя в стороне, наблюдала за ними. — Я думаю, вам стоило бы прислушаться к нему.

— Еще чего! Я буду делать то, что мне нравится, — возразил Дин.

— Нет, вы совершенно не правы, — настаивал Джош.

— Довольно! — раздался голос. — Прекратите ваши пререкания и приготовьтесь! — Нэнси, обернувшись, увидела, что к сцене приближается Шоттер. — Публика начинает собираться. Приготовьтесь! — повторил он.

Нэнси выскользнула из шатра. Дин Бетлен, судя по всему, очень зол и тщеславен. Он ведет себя, как неудачник, которому не удалось получить того, чего он, по его мнению, заслуживает.

Когда она вернулась к своему павильону, королевская процессия уже выстроилась. Королеве полагалось быть почетной гостьей на каждом представлении «Ромео и Джульетты». Нэнси встала позади Бесс, раскрасневшейся и возбужденной после нелегких танцевальных па, и шепотом посвятила подругу в события последней репетиции.

Девушки смотрели, как Мартину Деври посадили в паланкин и понесли. Актриса вставила старинный веер в украшенную самоцветами рукоять. Рукоять была тоже старинная и надевалась на треугольное основание веера. Время от времени актриса эффектно раскрывала веер.

Участники процессии вошли в театр и двинулись по проходу к переднему ряду, отведенному для королевской свиты. Нэнси заметила, как обычное для Мартины хмурое выражение лица сменилось ласковой, величавой улыбкой королевы Елизаветы. Она также ощутила воцарившуюся в зале торжественную тишину. Публика вела себя так, словно была полна почтения к королеве.

Но внезапно тишина в зале была нарушена резким треском.

Нэнси повернулась и увидела, что один из шестов паланкина сломался пополам. Паланкин резко накренился в сторону.

Актеры, несшие треснувший шест, поспешно подхватили раму паланкина. Но… чуть-чуть опоздали. Потеряв опору, Мартина Деври скатывалась вниз!

ЗЛОПОЛУЧНАЯ ПОЛОМКА

Мартина шлепнулась на пол. Публика замерла.

Фрейлины и придворные королевы мгновенно окружили актрису.

— Вы не ушиблись? — с тревогой спросила Бесс.

Мартина удивленно подняла глаза.

— Н-нет, вроде бы я в порядке, — неуверенно сказала она.

Кринолин ее тяжелого парчового платья нелепо вывернулся на сторону, а из высокого воротника вылез наружу кончик проволоки. Корона свалилась, пряди волос упали на лицо. Публика взволнованно гудела.

Требуя внимания к себе, Мартина резко протянула руки к тем, кто стоял ближе.

— Помогите же мне подняться! — свирепо прошептала она.

— Вы и в самом деле не ушиблись? — спросил один из актеров.

— Я чувствую себя прекрасно. Ну же, поднимите меня!

Когда Мартину поставили на ноги, зал захлопал. Слегка пошатываясь, Мартина одарила публику королевской улыбкой. Затем, обернувшись к дамам и кавалерам своего двора, спокойно сказала:

— Все в порядке, давайте займем свои места. И кстати, — указала она на сломанный паланкин, — уберите отсюда эту штуку.

Ливрейные лакеи проворно вынесли паланкин.

Откинув назад волосы, Мартина пригладила их и надела корону. Королева уселась на свое место в середине первого ряда, остальные участники процессии разместились вокруг. Когда все расселись, Нэнси погрузилась в раздумья. Каким образом паланкин мог сломаться?

Внезапно Мартина принялась шарить возле себя по сиденью.

— Мой веер! — воскликнула она, озираясь вокруг. — Где мой веер?

Нэнси, Бесс и другие придворные дамы бросились искать веер королевы.

— Наверно, я его выронила, когда упала. — Мартина подтолкнула локтем сидевшего рядом придворного и приказала: — Идите поищите его, пока не началось представление. Живее!

Через несколько минут придворный вернулся.

— К сожалению, я его не обнаружил…

— О Господи! — с раздражением сказала Мартина. — Мало того, что меня уронили на пол. Кто-то вдобавок украл мой веер!

— Думаю, мы должны осмотреть этот поломанный паланкин, — прошептала Нэнси, наклоняясь к Бесс. — Я слышала, как кто-то сказал, что он в трейлере — складе бутафории.

— Сейчас? — спросила Бесс. — Но представление уже начинается.

— Представление мы можем посмотреть завтра вечером. — И обе девушки поднялись, и вышли из зала.

По дороге к складу они встретили Джорджи. — Я все видела из-за кулис, — сказала Джорджи. — Мартина настоящая героиня! К счастью, она не получила серьезных ушибов. Вы что, не будете смотреть спектакль?

— Сегодня вечером не будем, — сказала Нэнси.

Она поделилась своими планами с Джорджи, и та решила присоединиться к подругам. Когда девушки вошли в помещение склада, члены труппы, принесшие паланкин, как раз из него выходили.

— Бедная Мартина! — сказала Бесс. — Думаю, я бы тоже слегка рассердилась, если бы меня вывалили на пол в центре зала на глазах у всей публики.

— Думаю, она рассердилась не слегка, а очень даже сильно, — усмехнулась Нэнси.

Она принялась рассматривать алую подушку сиденья, расшитую старинным цветочным узором, и вдруг заметила листок бумаги, засунутый под сиденье. Нэнси схватила его, развернула и удивленно подняла брови.

— Вот это да! Похоже, опять наш сочинитель. Тот же старомодный почерк. — И она прочла записку вслух:

«Что хочешь ты? Меня убить ты хочешь? О, помогите!»[5] Разумной королеве Гамлет страх внушил, Хотя ее последний час еще не наступил. Разумны будьте, упреждаю вас: Не так далек и ваш последний час.

— Мне это совсем не нравится, — испуганно пролепетала Бесс.

— И мне тоже, — согласилась Джорджи. — Звучит как смертный приговор.

— В то же время это очень убедительное предупреждение, — заметила Нэнси. Она еще раз перечитала стихи. — Приведенные строчки — реплика королевы из «Гамлета». Поскольку Мартина королева и она единственный человек, кого носят в паланкине, не исключено, что угроза адресована ей. — Нэнси немного помолчала. — Если кто-то преследует Мартину, то как объяснить упавшую стойку с оружием и первую записку? Преступник явно покушался не на нее.

— Это напоминает какую-то загадку, — заметила Джорджи.

— Довольно страшненькую загадку, — прибавила Бесс.

— В общем, независимо от того, на кого покушались, из записки ясно одно: паланкин поломался не случайно, — сказала Нэнси.

Она осмотрела поврежденный шест. Он сломался как раз в том месте, где его держал один из лакеев. Поверхность надлома была на три четверти совершенно гладкой.

— Что-то непохоже, чтобы шест сломался от тяжести, — заметила Нэнси. — Скорее всего, его специально надпилили. Как только нагрузка увеличилась, шест должен был сломаться. — Немного подумав, она прибавила: — Ты не знаешь, Джорджи, кто имеет доступ в этот трейлер?

— Насколько мне известно, — пожала плечами Джорджи, - сюда может зайти фестиваля

По предложению Нэнси девушки принялись искать какие-нибудь улики, но в трейлере не было ничего, кроме небольшого количества разного хлама.

— Нам, пожалуй, лучше вернуться в театр, — со вздохом сказала Нэнси. — Я бы хотела поговорить с Филиппом Шоттером.

Приблизившись к театру, девушки увидели, что зрители толпятся у прилавка с прохладительными напитками.

— Наверно, сейчас антракт, — заметила Нэнси. — Пойдемте за кулисы и поищем Филиппа.

За кулисами директор театра поздравлял актеров с удачным исполнением ролей и отдавал распоряжения насчет следующего акта. Вдруг послышался стук каблуков — быстрой, решительной походкой за кулисы прошла Мартина Деври. Обернувшись, Нэнси увидела, что актриса направляется к Шоттеру.

— Мартина! — воскликнул Шоттер. — Слава Богу, вы в порядке. Каким образом мог сломаться этот чертов паланкин?

— Как будто вы не знаете! — холодно глядя на него, язвительно сказала Мартина. — Вы ожидали, что я ударюсь лицом, не правда ли? Вам хотелось надо мной поиздеваться, так ведь?

— О чем вы говорите? — изумился Шоттер. — Я не знаю, что случилось с паланкином. Но мы это выясним и…

Мартина, однако, его уже не слушала. Отстраняя столпившихся актеров, она направилась к Дж. З..

— А вы чего хотели? — продолжала она гневным тоном. — Ваши дрянные носильщики могли меня убить!

— Поверьте, я очень огорчен случившимся, — немедленно запротестовал Дж. З.., воздевая руки кверху. — Уверяю вас, Мартина, паланкин был днем тщательно проверен.

— Он прав, — поспешила Джорджи на его защиту. — Мы хорошо осмотрели паланкин, когда вытирали пыль, и все было в порядке.

— А вы-то кто такая? — устремила на Джорджи свой убийственный взгляд актриса. Увидев у Джорджи значок добровольного участника фестиваля, она еще сильней рассердилась. — Вы и впрямь думаете, что я стану доверять каким-то добровольцам! А может, это вы и украли мой веер вместе с рукоятью!

После этой реплики Мартина удалилась.

— Ну и ну! — воскликнула Бесс. — Милостивая королева становится ледяной.

— Я очень уважаю Мартину как актрису, — озадаченно произнес Дж. З..— Она настоящий профессионал. Но характерец у нее… — И он неопределенно махнул рукой, издав долгий свист. — Во всяком случае, спасибо за поддержку, Джорджи. И благодарю всех вас за сегодняшнюю помощь! — прибавил он, после чего направился к выходу.

— Мартина, конечно, ведет себя так, что не очень хочется ее жалеть, — сказала Нэнси подругам. — Но я все же не думаю, что кто-то вознамерился угрожать ей только потому, что ему не нравится ее характер.

— Ну, мы по крайней мере кое-что знаем о человеке, который пишет эти записки, — заметила Бесс.

— Что именно? — с интересом спросила Нэнси.

— Он несомненно знает Шекспира! — объявила Бесс.

— Прелестно, — иронически улыбнулась Нэнси. — Это очень сокращает круг подозреваемых — особенно если учесть, что здесь почти все знают Шекспира.

Нэнси снова принялась разыскивать Шоттера. Нужно было срочно рассказать ему про последнюю записку. Наконец она его увидела — он сидел за кулисами и беседовал с человеком в обычном деловом костюме, сидевшим спиной к Нэнси. Оба, видимо, были поглощены разговором.

Человек в костюме чуть повернулся, и Нэнси мельком увидела его лицо. Она сразу узнала в нем Луиса Ромеро, местного бизнесмена. Красивый темноволосый Ромеро был хорошо известен в Ривер-Хайтсе как процветающий и честолюбивый коммерсант и предприниматель. Нэнси удивило его присутствие на елизаветинском фестивале. Она не знала, что он интересуется искусством.

Нэнси не спеша направилась к беседовавшим. Она подошла достаточно близко, чтобы слышать их разговор. Шоттер говорил сердито, в повышенных тонах.

— Послушайте, я уж не знаю, сколько раз можно вам повторять «нет». Наш фестиваль с успехом проводится в Ривер-Хайтсе вот уже три года. Я совершенно не заинтересован что-нибудь в нем менять.

— Фил, я человек терпеливый, — мягко возразил Ромеро. — Но с вами мне просто трудно себя сдерживать. Вероятно, мне не стоит снова напоминать вам, что моя ярмарка была бы для вас очень выгодным делом.

— Я не хочу больше слышать о вашей средневековой ярмарке! — гневно сказал Шоттер. — Я не намерен в будущем году делить с вами наш павильон. Жителям Ривер-Хайтса не нужна ваша ярмарка, а мне не нужны так называемые партнеры. Придется вам поискать кого-нибудь другого.

— Вы просто сумасшедший! — воскликнул Ромеро. — Моя широкомасштабная, оснащенная техникой ярмарка привлекла бы народ, и ваша однонедельная интермедия могла бы наконец принести недурную прибыль.

— Я сказал «нет», — ответил Шоттер, стараясь сдержать гнев. — И это мое последнее слово.

— Очень, очень скверно, Фил, — едва сдерживаясь, произнес Ромеро. — Но, с вашим сотрудничеством или без оного, моя ярмарка состоится — а вашему фестивалю, полагаю, придется убираться вон.

СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА

Нэнси смотрела, как Ромеро уходит со сцены, и ее одолевали все новые и новые вопросы. Видимо, Ромеро собирается устроить в Ривер-Хайтсе средневековую ярмарку. И он хочет, чтобы ярмарка проходила одновременно с фестивалем. Однако Шоттер явно не заинтересован в том, чтобы делить это помещение с Ромеро. И на что же может отважиться Ромеро, чтобы получить помещение павильона? Неужто и он готов погубить фестиваль?

Когда Шоттер поднялся с места, Нэнси подошла к нему и рассказала о второй записке.

— Ничего не понимаю, — вздохнул Шоттер. — По правде говоря, у меня сейчас даже нет сил думать об этом. Следующий акт вот-вот начнется. Но я очень ценю вашу помощь, Нэнси. Давайте поговорим об этом завтра.

Нэнси понимающе кивнула. Директор фестиваля выглядел очень усталым. Было уже почти полдесятого вечера, когда Нэнси вышла из дома Бесс, где обедала вместе с кузинами. Джорджи уже неделю жила у Бесс, так как ее родители на время уехали из города. Нэнси вкратце рассказала подругам о появлении Луиса Ромеро. Пока она ехала домой, она мысленно перебирала таинственные события прошедшего дня; особенно занимали ее эти зловещие записки. Да, автору таких посланий не откажешь в смелости. К тому же он, вероятно, потратил массу времени на сочинение стихов. А подбрасывал записки, очевидно, кто-то, имеющий доступ в трейлеры и к бутафории.

Вариантов было так много, что голова шла кругом. Нэнси даже не была уверена, имеют ли эти угрозы конкретный адрес. Подпиленный шест паланкина и упавшая стойка с оружием… «Какая связь между этими двумя происшествиями? И существует ли она?» — недоумевала Нэнси.

Вдобавок в ушах ее все еще звучала угроза Филиппу Шоттеру. Может быть, эти варварские покушения были первыми попытками выжить елизаветинский фестиваль из города? Они, конечно, в чем-то достигли своей цели, напугали участников труппы. А Ромеро, как и всякий другой зритель, мог свободно зайти в трейлер с бутафорией.

Нэнси припомнились и слова Дина Бетлена, что он может «погубить фестиваль». Видимо, Дин полагает, что заслуживает большего. И свое недовольство намерен выместить на фестивале.

«Мы приехали сюда развлекаться, а не встревать во всякие таинственные истории, — вспомнила Нэнси слова Бесс. — Пожалуй, теперь уже поздно об этом говорить», — с улыбкой подумала Нэнси.

На другое утро Нэнси прикатила на своем голубом «мустанге» на территорию фестиваля за несколько минут до полудня. Она хорошо выспалась и чувствовала себя очень бодро. Первым делом она направилась в костюмерную, надеясь встретить там Бесс и Джорджи. Когда Нэнси подошла к трейлеру, Бесс как раз выходила оттуда.

— Привет! — весело сказала Бесс. Она была в том же самом зеленом платье, что и накануне. Но сегодня она подобрала волосы и надела элегантную шляпку. — Джорджи ушла работать за кулисы, а я собиралась посмотреть на дневные игры. Подождать тебя?

— Нет, — покачала головой Нэнси. — Я приду попозже.

Быстро переодевшись в свое кремовое платье, Нэнси отправилась на площадь. День был теплый, солнечный, зрители разгуливали по всей территории фестиваля. Музыканты, фокусники и клоуны развлекали народ разными веселыми номерами.

Три стороны площади окаймляли бутафорские фасады домов шестнадцатого века. Четвертая сторона была оставлена не огражденной, чтобы посетители могли свободно заходить на площадь, в центре которой зеленел газон.

На лужайке рядом с площадью Нэнси увидела группу мужчин, игравших в старинную игру под названием «шары». Игроки по очереди катили свои шары к шару, неподвижно лежавшему на определенном расстоянии. Целью игры было подкатить свой шар как можно ближе. Вокруг собралось много зрителей, некоторые тоже вступили в игру.

На другой площадке несколько человек в старинных костюмах демонстрировали огнестрельное оружие. Публика с безопасного расстояния наблюдала, как заряжали ружья порохом и пулями. Когда пули и порох были заложены, к ружью подносили горящую спичку. Нэнси это показалось довольно нудной и опасной процедурой.

Побродив еще немного среди развлекающихся, Нэнси направилась в офис Филиппа Шоттера. Она полагала, что он, возможно, знает о Дине Бетлене или о Луисе Ромеро что-нибудь такое, что ей могло бы пригодиться.

Приблизившись к трейлеру Шоттера, она увидела, что дверь там приоткрыта. Сочтя это признаком того, что директор у себя, девушка уже хотела постучать, но внезапно отдернула руку — из трейлера доносился тихий, гортанный женский голос.

Нэнси мгновенно узнала голос Мартины Деври. Сперва она подумала, что Мартина говорит с Шоттером, но, убедившись, что голоса Шоттера не слышно, сообразила, что Мартина разговаривает по телефону. Стоя тихонько у двери, Нэнси услышала следующее:

— Нет, дорогой, бесспорных доказательств у меня пока нет. Но я была бы последней дурой, если бы не заметила, что здесь происходит.

Дорогой? Наверно, Мартина разговаривает со своим мужем, подумала Нэнси. После короткой паузы Мартина снова заговорила:

— Ну да, это очевидно. Со мной обращаются как с негодной рухлядью. Шоттер, видимо, думает, что я уже и на его фестивале не могу блистать, и собирается меня заменить. Но у меня для него есть небольшой сюрпризец.

Сердце Нэнси учащенно забилось.

— Нет, он, конечно, не говорил, что собирается меня уволить, — с раздражением сказала Мартина.

Нэнси улыбнулась. Человек на другом конце провода задал тот же вопрос, который возник У нее.

— Я думаю, — продолжала Мартина, понизив голос, — что Шоттер втайне ищет мне замену. Как только найдет — спокойно меня спровадит… Однако я должна тебе сказать, что он от меня так просто не избавится. Возможно, он забыл о моем контракте — ему придется держать меня до конца… Послушай, дорогой, мне уже надо идти.

Нэнси бесшумно отбежала за трейлер. Услышав, что дверь захлопнулась, она выглянула из-за угла и увидела, как Мартина удаляется по проходу между двумя рядами трейлеров.

Нэнси вздохнула с облегчением. Теперь она поняла, почему Мартина так рассердилась на Шоттера после вчерашнего спектакля. Она была уверена, что Шоттеру не терпится убрать ее с фестиваля и что это он подстроил поломку паланкина.

«Вряд ли она права», — подумала Нэнси. Шоттер, казалось, был доволен, что Мартина, актриса с большим сценическим опытом, принимает участие в фестивале. А вдруг Шоттер вовсе так не думает? Возможно, он тоже актер, почище Мартины. А может быть, сама Мартина, обиженная на то, что ее хотят заменить, и есть виновница неприятных происшествий на фестивале? Но как тогда объяснить историю с паланкином?..

Нет, нельзя делать скоропалительных выводов. Пока у нее нет никаких доказательств. Все же Нэнси решила понаблюдать за Мартиной и, кстати, попытаться поговорить с Шоттером о ее контракте.

— Ты в самом деле веришь, что Шоттер хочет ее заменить? — спросила Бесс, услышав от Нэнси о разговоре Мартины по телефону. Обе подруги сидели за столом, приготовленным для трапезы королевы.

— Не знаю, — задумчиво сказала Нэнси. — Если у него и есть такая мысль, я не заметила никаких ее проявлений.

Близился вечер, и Нэнси предложила пойти к театру, чтобы присоединиться к процессии. Девушкам не хотелось пропускать спектакль, ведь на вчерашнем им не удалось побывать.

Через несколько минут все участники королевской процессии направились к первому ряду. Паланкин починили, но Мартина, когда ее несли по проходу, заметно нервничала. Ко всеобщему удовольствию, актрису благополучно доставили на ее почетное место.

Нэнси и Бесс, усевшись на свои места, стали ждать начала спектакля. Перед тем как в зале выключили свет, Нэнси с удивлением увидела, что через несколько рядов от нее сидит Луис Ромеро. На его смуглом лице застыло мрачное выражение. «Интересно, что заставило его прийти на спектакль?» — подумала она. Представление началось, и публика сразу погрузилась в историю враждующих семей Монтекки и Капулетти. Драка на мечах в первой сцене была разыграна прекрасно. Нэнси сама была увлечена действием, развернувшимся на сцене.

Когда на сцене появился Дин Бетлен в облике влюбленного Ромео, его звучный голос и патетическая манера игры сразу привлекли внимание зрителей.

— Я не театральный критик, — шепнула Бесс, наклоняясь к Нэнси, — но не кажется ли тебе, что он чуточку переигрывает?

Нэнси кивнула. Публике, однако, его игра пришлась по вкусу. В конце первого акта, после сцены, где Ромео и Джульетта встречаются впервые, раздались громкие аплодисменты.

Когда началась вторая сцена второго акта, Нэнси и Бесс обменялись улыбками. Девушки знали, что это знаменитая сцена у балкона. Ромео, стоя внизу, разговаривал с Джульеттой, вышедшей из своей спальни на балкон. Декорации на сцене изображали фруктовый сад. Справа стояла большая деревянная панель, разрисованная как стена дома Джульетты. На ней был настоящий балкон с широко распахнутыми застекленными дверями. Подмостки находились на уровне глаз Нэнси, а балкон был расположен футов на десять выше.

Нэнси видела, как Джоанна Мессерман в роли Джульетты, спрятавшись за прозрачной портьерой, ждала, когда Ромео кончит свой вступительный монолог. Наконец она вышла на балкон и, опершись руками о перила, начала:

— Ромео! Ромео, о зачем же ты Ромео?

Но едва она завершила стих, как перила балкона под ее руками обвалились. В следующее мгновенье Джульетта уже летела головой вниз на подмостки!

ПОЭЗИЯ В ДЕЙСТВИИ

Публика с ужасом наблюдала за падением Джоанны Мессерман на дощатый пол. Дин Бетлен инстинктивно вытянул руки, чтобы подхватить ее. Ему удалось смягчить падение, но удар был настолько силен, что он сам рухнул на колени. После этого на миг воцарилась тишина. Джоанна, лежа на руках у поддерживающего ее Дина, медленно приподняла голову. На лице у нее был испуг.

Дин, все еще стоя на коленях, помог ей сесть.

— Вы не ушиблись? — тихо спросил он.

Изумленно озираясь, Джоанна отрицательно покачала головой. Между тем актеры, участвовавшие в предыдущей сцене, сбежались на помощь Джоанне и Дину. Они помогли обоим встать на ноги и уволокли перила за кулисы. Вставая с пола, Дин и Джоанна видели, что публика следит за каждым их движением.

Встревоженный Шоттер стоял между кулисами и знаками показывал им, чтобы они ушли со сцены. Но вместо этого Джоанна, повернувшись к Дину, взяла его за руки.

— О Ромео, — произнесла она мелодраматическим тоном. — Это уже не тайна. Мой взор на тебя упал не случайно.

Дин удивленно взглянул на нее, потом улыбнулся.

— Джульетта, ты и впрямь упавший с неба ангел.

В зале раздался хохот, и обоих актеров наградили бурными аплодисментами.

— Я так рада, что они не ушиблись, — сказала Бесс, судорожно сжимая руки. — Какой ужасный случай!

— Однако они очень профессионально вышли из положения, — хмуро заметила Нэнси, глядя на руки Бесс. — Вероятно, спектакль будет продолжен.

Когда аплодисменты стихли, Дин и Джоанна очень гладко продолжили сцену с того места, на котором она прервалась. Но теперь уже без балкона.

Хотя самообладание актеров произвело на Нэнси сильное впечатление, она никак не могла сосредоточиться на игре. Все ее мысли были о балконе. Когда сцена подходила к концу, Нэнси шепнула Бесс:

— Схожу за кулисы.

Тихонько поднявшись с места, она пробежала перед первым рядом к боковым кулисам.

За кулисами рабочие сооружали новый задник для следующей сцены. После окончания сцены Дин и Джоанна пошли в шатер за кулисы, где их сразу окружили встревоженные актеры труппы.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь, черт побери, происходит? — с яростью произнес Дин, ни к кому собственно не обращаясь. — Из-за никуда не годных декораций мы все погибнем! Только мой — то есть наш — профессионализм спас сцену от провала. Но я, кажется, здорово повредил себе колени! Я…

— Дин, мне очень жаль, — перебил его Шоттер, — но сейчас у нас нет времени. Скоро ваш выход.

— Я это помню, — прорычал Дин и, резко повернувшись, вышел.

Нэнси смотрела, как Джоанна Мессерман прямо-таки рухнула в кресло. Хотя она бодро доиграла сцену, было видно, что падение подорвало ее силы.

— Вероятно, мне надо отдохнуть перед следующей сценой, — сказала она стоявшим вокруг нее. — Что-то лодыжка побаливает.

— Может быть, позвать доктора? — озабоченно спросил Шоттер.

— О нет. Ничего серьезного. У меня как-то было растяжение связок, но тогда было гораздо больней. Можно мне просто несколько минут отдохнуть?

Нэнси стала осматривать балкон, который рабочие притащили за кулисы. Дж. З.. уже трудился над ним, прилаживая перила. Джорджи стояла рядом и наблюдала за его работой. Она взглянула на подошедшую Нэнси.

— Точный расчет, правда?

— Пожалуй, чересчур точный. Ну и в чем все-таки дело?

Джорджи не успела рта раскрыть, как Дж. З.. сердито ответил:

— Кто-то портит декорации, вот в чем дело. Все винты, на которых крепятся перила балкона, были ослаблены. Как только бедняжка оперлась на них, они, разумеется, отвалились. Только какой-то ненормальный мог сделать такое, — пробормотал он, снова принимаясь за работу.

Нэнси обошла деревянную панель кругом, чтобы осмотреть ее с тыла. Там была лестница, которая вела к дверям, выходившим на небольшой балкон, где должна была стоять Джоанна.

Нэнси поднялась по ступенькам и, став у застекленной двери, посмотрела сквозь прозрачную портьеру. Обведя ее глазами, она заметила на портьере что-то вроде складки. Желая ее разгладить, Нэнси ощутила в руке приколотый к портьере листок бумаги.

— Вот это да! — сказала Джорджи, глядевшая на Нэнси снизу. — Держу пари, я могу угадать, что это такое.

Нэнси отцепила записку и, спускаясь по лестнице, развернула ее. Ну, ясно, еще одно послание и тот же старомодный почерк.

«Ромео, Ромео, о зачем же ты Ромео?» С балкона поглядела. О ужасный вид! Спектаклю крышка, зритель говорит. И публика права, я всех вас погублю. Пора убраться вам, я долго не стерплю.

— Прямо скажем, это не совсем Шекспир, — заметила Джорджи.

— Не думаю, чтобы сочинитель очень уж заботился о поэзии, — сказала Нэнси. И, немного помолчав, спросила: — Не кажется ли тебе, Джорджи, что в этих делах может быть замешан Дж. З..?

— Ну нет, он самый добросовестный работяга в труппе, — твердо заявила Джорджи. — И он очень хорошо относится к Шоттеру. Кроме того, после полудня я была с ним все время, и он к балкону даже близко не подходил.

— Неплохо бы выяснить, кто же все-таки побывал на балконе…

— Насколько мне известно, — сказала Джорджи, — вход в шатер открыт. Люди весь день бегают взад-вперед.

— Значит, кто-то мог ослабить винты еще утром. И никому не пришло в голову проверить балкон, раз накануне вечером все было в порядке.

— Но почему кому-то вздумалось причинить вред Джоанне? — спросила Джорджи. — Балконом пользуется только она, а ее, по-моему, все тут любят.

— У меня такое чувство, — произнесла Нэнси, снова разглядывая записку, — что наш таинственный поэт очень тщательно подбирал слова. — И она прочитала: — «Я всех вас погублю». Не думаю, что угрозы направлены на кого-то конкретно. Злоумышленник пытается погубить все наше представление.

— И при этом могут пострадать совершенно ни в чем не повинные люди. Это ужасно. Кому и зачем все это нужно?

— Возможно, кто-то боится быть уволенным, — размышляла Нэнси.

И она пересказала Джорджи телефонный разговор Мартины.

— Да, Мартина, похоже, не из тех, кто сдается без борьбы, — заметила Джорджи.

— И не только она. — Нэнси напомнила Джорджи о ярмарке, задуманной Луисом Ромеро, и об обидах Дина Бетлена на руководство фестиваля.

— Мне даже начинает казаться, уж не слишком ли быстро он кинулся подхватить Джоанну. Может, он знал, что балкон вот-вот обрушится?

Тут обе девушки увидели, что к ним направляется консультант Джош Форстер.

— Добрый вечер, мисс Дру, — любезно поздоровался он. Затем кивнул Джорджи и поправил свои очки в металлической оправе. — Я вижу, наш поэт объявился опять, — глядя на записку в руках Нэнси, заметил он. — Что на сей раз в этих стихах?

— Ничего особенного. — Нэнси пожала плечами. — Кто-то опять угрожает фестивалю.

— Да, нынешнее происшествие нагнало страху, — сказал Джош, — Слава Богу, никто серьезно не пострадал. Вы-то сами, мисс Дру, будьте осторожны. — И несколько суховато прибавил: — Филипп Шоттер желает после спектакля встретиться со всеми добровольцами.

— Несчастный случай в сегодняшнем спектакле внушает большие опасения, — начал Шоттер, когда все собрались. — И мы намерены найти того, кто в этом повинен, — прибавил он, глядя на Нэнси. — Я собираюсь зайти к Джоанне, хочу удостовериться, что с ней все в порядке. Но мне бы хотелось, чтобы наш фестиваль, несмотря на эти происшествия, имел положительную рекламу. Поэтому… — Он сделал паузу. — Поэтому я просил бы вас, жителей Ривер-Хайтса, оставаться до завтра в ваших костюмах.

— Как так? — изумился один молодой человек в коротких штанах и трико.

Прочие добровольцы с недоумением разглядывали друг друга.

— Мы решили, — с улыбкой сказал директор, — что это — отличный способ пробудить интерес к нашему фестивалю. Если вы в своих костюмах зайдете в бакалейный магазин за покупками, остановитесь на бензозаправке или проедетесь в общественном транспорте, вид ваш наверняка вызовет любопытство, и люди будут задавать вам вопросы. Тогда вы сможете рассказать им о фестивале.

— Как же я пойду в таком платье на занятия по аэробике? — озабоченно спросила Шоттера одна из фрейлин.

Остальные добровольцы расхохотались.

— Я полагаю, что мы договоримся следующим образом, — продолжал Шоттер. — Сегодня вечером перед уходом каждый отметит у Донны Васкес свой костюм. Так что все ваши костюмы будут на учете.

Когда собравшиеся разошлись, Нэнси объявила подругам:

— Я, пожалуй, поеду прямо домой. Увидимся завтра.

— Ты с нами не поедешь? — удивилась Бесс.

— Куда? — спросила Джорджи. — Я полагала, мы тоже едем домой.

— Разве ты не слышала? — лукаво улыбнулась Бесс. — Ведь нам предложили показаться в городе в наших костюмах. Я думаю, мы начнем с того, что полакомимся мороженым и йогуртом.

— Это мне нравится, — оживилась Нэнси. — Давайте встретимся в кафе-молочной возле нашего дома.

Джорджи посмотрела на Нэнси и Бесс в их длинных платьях елизаветинских времен с широкими юбками, затем на свои джинсы и футболку.

— Ладно, — вздохнула она. — Только где же мы найдем молочную с воротами вместо дверей?

— Пошли, — сказала Бесс, беря кузину за руку. — До встречи, Нэн.

Через четверть часа девушки уже входили в кафе-молочную. Несколько посетителей делали заказ у стойки, другие уже сидели за столиками и ели мороженое.

Нэнси и Бесс направились к стойке, вальяжно покачивая своими широкими юбками. Нэнси услышала за своей спиной голосок маленького мальчика.

— Мамочка, посмотри, какие смешные леди.

— Шшшш! Показывать пальцем неприлично… Джорджи, подойдя к стойке, смущенно опустила голову.

— Неужели мы сможем это выдержать? — пробормотала она, обращаясь к Нэнси и Бесс. — Все на нас смотрят.

Девочка-подросток за стойкой повернулась, чтобы обслужить посетительниц, и улыбнулась.

— Что вам угодно заказать? — приветливо осведомилась она.

— Маску, — буркнула Джорджи. Не обращая внимания на слова кузины, Бесс сказала:

— Я бы хотела по шарику шоколадного и ванильного с ягодкой сверху.

— Будете кушать здесь или возьмете с собой в ваш замок? — улыбаясь, спросила девочка. Бесс и Нэнси рассмеялись.

— Мы только с елизаветинского фестиваля, — объяснила Нэнси, — прямо из павильона. Фестиваль продлится целую неделю. Мы добровольцы.

— А, понятно, я о нем слышала. Вот на стойке у нас листовки с объявлениями о нем. Да еще вон та семья как раз о нем спрашивала. — И она показала на столик у окна.

Девушки посмотрели в ту сторону — за столиком сидела семья из четырех человек.

— Почему бы нам не сесть рядом и не поговорить с ними о фестивале? — предложила Бесс.

— О, чудесно! — подхватила Джорджи. — И почему бы вам двоим не разыграть сцену из «Ромео и Джульетты», раз уж вы в костюмах?

— Неплохая идея, — сказала Бесс, подмигнув Нэнси.

— Боюсь, что тогда вечер слишком затянется, — вздохнула Джорджи.

Когда Нэнси на другое утро подъехала к дому кузин, в машину к ней села одна Бесс.

— А где Джорджи? — спросила Нэнси. — Надеюсь, она не слишком смущена, что ее видели с нами вчера вечером?

— Как-нибудь переживет, — рассмеялась Бесс. — В конце концов мы же не устроили представление. А сегодня Джорджи пришлось отправиться на фестиваль рано утром. Дж. З.. просил принять участие в демонстрации оружия, которая начинается ровно в двенадцать.

— Что она там должна делать?

— Помогать на состязании фехтовальщиков. Кажется, она будет там в мужском костюме, — улыбаясь, сказала Бесс.

Приехав на территорию фестиваля, Нэнси и Бесс поспешили на городскую площадь. Газон в центре был огражден веревками. Небольшая толпа зрителей окружала двух человек в старинных костюмах, стоявших на помосте. Нэнси и Бесс пробрались вперед, к самому газону.

Возле помоста стояли Джорджи и еще один участник труппы. Увидев Джорджи с накладной бородкой, с усами и в причудливой шляпе, сдвинутой набекрень, Нэнси и Бесс улыбнулись.

Актер, стоявший рядом с Джорджи, объяснял, что поединок фехтовальщиков будет воспроизводить дуэль в «Гамлете» между Гамлетом и Лаэртом.

— Эти два персонажа встречаются в последней сцене трагедии в поединке, который оказывается роковым для обоих, — добавил он. — Разумеется, риска здесь нет никакого. Наши актеры будут драться на бутафорских рапирах.

После чего на подмостки поднялись двое мужчин, и Джорджи подала каждому из них тонкую шпагу.

— Это называется рапира, — сказала она, обращаясь к зрителям, и сошла с подмостков.

Со своего места в переднем ряду Нэнси хорошо видела обоих дуэлянтов, которые, разойдясь в стороны, повернулись лицом друг к другу. Затем они подняли вверх рапиры и начали медленно кружить один возле другого, выжидая удобный момент для атаки.

Внезапно один из них, более рослый, ткнул рапирой противника. Удар пришелся повыше локтя. Из публики послышалось несколько испуганных охов, и фехтовальщик, что был пониже, попятился, схватившись за уколотую руку.

— Хорошо, что оружие бутафорское, — прошептала Бесс, обернувшись к Нэнси.

Нэнси рассеянно кивнула; глаза ее были устремлены на партнера, который становился в позицию, чтобы нанести ответный удар. И вдруг она тоже охнула.

— Бесс, — торопливо шепнула Нэнси, — на руке у этого парня кровь!

ОБНАРУЖЕННЫЕ ПРИ ДВОРЕ УЛИКИ

Прежде чем Бесс успела понять, что случилось, Нэнси взбежала на подмостки и кинулась к дуэлянтам, продолжавшим свой поединок на рапирах.

— Ваша рука! — воскликнула Нэнси. — На ней кровь!

Фехтовальщик изумленно посмотрел на свою руку. По белому рукаву сорочки расплылось красное пятно. Оттянув намокшую ткань от кожи, он рявкнул:

— Что это значит? Я думал, рапиры бутафорские!

Джорджи тоже взбежала на подмостки и встала рядом с Нэнси. В толпе нарастал шум голосов, зрители подались к подмосткам, чтобы лучше видеть.

— Дайте мне еще раз взглянуть на ваши рапиры, — тихо сказала Джорджи обоим дуэлянтам.

Взяв обе рапиры, Джорджи с минуту внимательно их разглядывала, затем повернулась к актеру, ответственному за поединок, который только что спрыгнул с подмостков.

— Эти рапиры настоящие, — мрачно сказала она.

— Настоящие?! — воскликнул он.

Вокруг раздавались возмущенные возгласы.

— Как это могло быть? — подавленно произнес актер. — Мы же утром принесли сюда бутафорские.

— Не знаю. Но думаю, надо немедленно что-то делать. Позвольте отвести вас на пункт «скорой помощи», — обратилась Джорджи к раненому, который старался зажать рану ладонью. — И хорошо бы выяснить, куда подевались бутафорские рапиры.

Вместе с актером Джорджи отправилась на пункт «скорой помощи», находившийся в одном из трейлеров.

Публика продолжала возмущаться, и ответственный за поединок, нервно улыбаясь, вышел вперед.

— Извините, друзья, тут у нас получилась небольшая промашка. Потерпите немного, и мы… мы тогда… — Запнувшись, он умолк, беспомощно озираясь вокруг. Внезапно он увидел одного из фестивальных жонглеров. Схватив ничего не подозревавшего парня, он затащил его на подмостки. — Не хотите ли полюбоваться жонглированием, друзья? — спросил он наигранно веселым тоном. — Глядите, кто к нам так кстати забрел, ведь это Джером, наш придворный жонглер!

Вид у Джерома был довольно растерянный, но, получив от актера пинок в спину, он начал жонглировать.

Пока внимание зрителей было занято жонглером, Нэнси прошла к боковой стороне подмостков. Там невдалеке был столик, на котором стояли два бокала с водой для дуэлянтов. Взглянув на один из них, Нэнси заметила торчащий белый уголок. Сердце у нее екнуло. «Опять то же самое», — подумала она, доставая листок. Развернув его, Нэнси прочитала:

«Быть иль не быть», — Вопроса нет, друзья! И вам об этом не судить, За вас решаю я.

— О нет! Больше не надо! — раздался сзади голос.

Обернувшись, Нэнси увидела рядом с собой Бесс.

— Что тут происходит? — Взгляд ее был полон тревоги. — Этот актер поправится?

Нэнси успокоила подругу, заверив, что рана не слишком глубокая.

— Похоже, что кто-то подменил бутафорские рапиры настоящими, — сказала она.

К подмосткам быстрым шагом приближалась Джорджи в сопровождении Дж. З.. Нэнси и Бесс поспешили навстречу. Нэнси показала им записку, найденную под бокалом.

— Тот, кто это пишет, видимо, чувствует себя очень уверенно. В этой записке он прямо-таки издевается над нами.

— Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы эти два актера продолжили поединок, — поежилась Бесс.

— Им не следовало так увлекаться. Мне показалось, что рапиры эти какие-то странные, еще когда я подняла их с полу и подала фехтовальщикам. Они были слишком тяжелые. Бутафорские рапиры, которые мне дал Дж. З.. во время тренировки, были намного легче. Мне бы сразу догадаться, что здесь что-то не так! — виновато повторяла Джорджи.

— Вы тут ни при чем, — успокоил ее. Дж. З..— Кому могло прийти в голову, что какой-то безумец подменит рапиры? Ведь бутафорские с виду совсем такие же, как настоящие; единственное отличие — тупой клинок и меньший вес.

— Ты уверена, что утром сюда были принесены именно бутафорские рапиры? — спросила Нэнси у Джорджи.

— Ну да, — ответила Джорджи. — Мы поставили столик и принесли рапиры незадолго до начала демонстрации. Кто-то, видимо, подменил их, пока я ходила в трейлер переодеваться.

— Откуда же взялись настоящие рапиры?

— Вот этого я не могу понять, — вздохнул Дж. З..— После того как в воскресенье рухнула стойка с оружием, мы перенесли все настоящее оружие в трейлер Фила Шоттера. Мы опасались, что кто-нибудь может случайно поранить себя, и решили, что чулан в его трейлере будет самым надежным местом.

— А кто бывает в этом трейлере? — спросила Нэнси, сосредоточенно хмуря брови. Дж. З.. немного подумал.

— У Фила там есть телефон, так что обычно он оставляет дверь открытой, чтобы актеры труппы и другие участники фестиваля могли им пользоваться, — ответил он. — Но чулан заперт на замок.

Я был уверен, что ключ есть только у Фила. Пока Дж. З.. говорил, Нэнси вспомнила о телефонном разговоре Мартины Деври в трейлере Шоттера, который она подслушала. Возможно, тогда Мартина и сумела проникнуть в чулан.

— Я хотела бы посмотреть, что творится возле трейлеров. Кто-нибудь пойдет со мной?

— Извини, Нэнси, но я должна все прибрать, когда жонглер закончит свой номер. Я к вам подойду чуть позже.

И вместе с Дж. З.. Джорджи вернулась на площадь, где выступал жонглер Джером.

— А я пойду с тобой, — сказала Бесс. — Мне на сегодня вполне достаточно поединка.

Бесс и Нэнси отправились к трейлерам, волоча по земле свои длинные юбки.

— Что ты надеешься там увидеть, Нэн? — спросила Бесс по дороге.

— Сама толком не знаю. Но тот, кто подменил рапиры, должен был сделать это совсем недавно и очень быстро. Может быть, он оставил там какой-нибудь след.

— Надеюсь, нам не придется шарить по трейлеру Шоттера? — встревожилась Бесс. — А вдруг он вернется?

— Вряд ли наш сочинитель околачивается сейчас возле трейлеров, — усомнилась Нэнси. — Это было бы слишком рискованно.

Когда они подошли к трейлеру-костюмерной, Нэнси увидела рядом трейлер поменьше, которого раньше здесь не было. Девушки подошли к нему и подергали за ручку. Дверь была заперта.

— Может, это чей-то личный трейлер, — предположила Бесс. — Мне кажется, нам не надо в него заходить.

— Не думаю, что это чья-то личная собственность, — сказала Нэнси, глядя в небольшое окошко в боковой стенке трейлера. — Скорее, он похож на склад. Возможно, дверь просто заело.

— По-моему, это означает, что она заперта, — заключила Бесс.

Нэнси состроила подруге страшную гримасу, потом быстро отцепила от своего платья значок добровольца. Его оболочка из пластика была размером с кредитную карточку. Просунув пластиковый конвертик в щель между дверью и косяком, она ухитрилась приподнять язычок замка. Когда Нэнси снова потянула за ручку, дверь открылась.

— Видишь? — улыбнулась Нэнси. — Просто ее чуточку заело.

В трейлере Нэнси и Бесс обнаружили всяческий реквизит в стиле елизаветинской эпохи — шляпы, башмаки, кубки, пряжки и чулки. На полу громоздились чемоданы и ящики, груды одежды и прочие театральные атрибуты.

— Ох, посмотри на это! — сказала Бесс, набрасывая себе на плечи длинный вельветовый плащ.

Над плащом поднялась туча пыли, и обе девушки принялись неудержимо чихать.

У задней стенки трейлера стоял большой чемодан. Опустившись на колени, Нэнси приподняла крышку и увидела мужской костюм, весьма аккуратно уложенный. Она перебрала все вещи, пока ее рука не ударилась о дно чемодана; при этом раздался необычный глухой звук. Нэнси постучала по дну в разных местах.

— Кто-то стучит? — спросила Бесс, выглядывая из-за кучи хлама.

— Это я стучу. Послушай! — И она постучала еще несколько раз. — В чемодане наверняка двойное дно.

Торопливо выкинув на пол одежду, Нэнси прощупала линию соединения задней стенки с дном чемодана — и обнаружила небольшую петельку. Нэнси осторожно потянула за нее, и дно приподнялось. На дне чемодана лежал плоский металлический ларец.

Бесс стояла за спиной согнувшейся над чемоданом Нэнси и смотрела, как та достает ларец. Ларец был размером с обувную коробку.

— Что это?

— Давай посмотрим. — Нэнси открыла ларец.

— Ого! — воскликнула Бесс. — Да тут драгоценности!

Ларец был набит такими же украшениями, какие хранились в трейлере-костюмерной. Девушки принялись вытаскивать старинные серьги, булавки, была там даже рукоять веера, вроде той, какую они видели у Мартины.

— Может быть, это та самая, которую Мартина уронила в театре вместе с веером? — Нэнси рассматривала усыпанную самоцветами рукоять.

— Не понимаю, почему все эти вещи лежат тут, в трейлере, и ими никто не пользуется, — сказала Бесс, держа булавку с сапфирами. — Какая красота!

Внезапно дверь трейлера распахнулась. Испуганно обернувшись, девушки увидели на пороге Мартину Деври.

— Что это вы тут делаете? — гневно спросила Мартина. Прежде чем Нэнси и Бесс успели ответить, она издала тихий стон: — Мои драгоценности! А я-то везде их искала! — И, посмотрев на открытый металлический ларец в руках Нэнси, заявила: — Я забираю этот ларец, благодарю вас. — И протянула за ним руки.

Нэнси с изумлением уставилась на нее. Не слишком ли серьезно Мартина отнеслась к своей роли королевы Елизаветы?

— Что-то я не очень вас понимаю, — медленно проговорила Нэнси. — Мы только что обнаружили этот ларец, когда осматривали трейлер.

— Ну конечно, это часть вещей, подаренных фестивалю, — нетерпеливо сказала Мартина. — Какие-то украшения отложили, чтобы их носила королева. Но когда фестиваль начался, они исчезли. Наверное, все они здесь и лежат.

Мартина наклонилась над металлическим ларцом и вынула из него богато изукрашенную рукоять веера. Верхняя ее часть была трехгранной формы соответственно основанию веера, отделана она была крупными рубинами, а от вершины треугольника шел ряд рубинов помельче.

— Моя рукоять для веера! — воскликнула актриса. — Слава Богу, нашлась! Я думала, ее украли в тот вечер.

Нэнси и Бесс переглянулись. Они вспомнили, как огорчилась Мартина, когда с паланкина пропал веер.

Мысли Нэнси понеслись вскачь. «Как могла рукоять веера оказаться здесь со всеми прочими драгоценностями? — думала она. — Сколько ее потом ни искали, найти не могли. А теперь она спрятана здесь, в ларце, под ложным дном чемодана. Нет, тут, пожалуй, нечто большее, чем простое совпадение. Может, кто-то ее нашел и положил обратно в чемодан?»

— Вы уверены, что это та самая рукоять? — спросила Нэнси.

— Конечно, уверена, — высокомерно произнесла Мартина. — Эта рукоять — уникальная. Кроме того, я узнаю расположение рубинов. — Она снова протянула руки к ларцу. — Теперь я бы хотела забрать его…

Видя, что Нэнси колеблется, Бесс вспылила.

— Послушайте, Мартина, вы же не можете носить все эти украшения сразу! К тому же изумрудные серьги никак не сочетаются с рукоятью веера и сапфировой брошью, которую вы держите.

— Ну ладно, — сказала Мартина, сердито посмотрев на Бесс, а затем на драгоценности. — Если вы собираетесь поднять из-за этого шум, могу разрешить и вам поносить кое-что из этих вещей. Но никто, кроме меня, не будет носить веер с этой рукоятью! — И, схватив рукоять и сапфировую брошь, Мартина решительной походкой вышла из трейлера.

— Уф! — с облегчением вздохнула Бесс. — Да, про Мартину не скажешь, что она излучает добрые чувства! — Она взглянула на изумрудные серьги и кольцо с крупным рубином. — Думаю, эти штучки она оставила нам.

И Бесс, улыбнувшись, надела серьги, а Нэнси протянула рубиновое кольцо.

— Проверь, Нэнси, подходит ли по размеру.

С отсутствующим видом Нэнси взяла кольцо. Было ли простым совпадением то, что Мартина забрела на стоянку трейлеров как раз после истории с рапирами? Можно, конечно, допустить, что Мартина знала об этом трейлере-складе и пришла поискать что-нибудь новенькое для своего костюма. Однако было нечто странное и загадочное во всей этой ситуации.

— Я думаю, нам лучше уйти, — сказала Нэнси, надевая кольцо на палец. Она подняла руку и полюбовалась кольцом, потом засунула обратно в чемодан металлический ларец, прикрыв его ложным дном. Выйдя из трейлера, обе девушки поспешили присоединиться к королевской процессии.

Третье представление «Ромео и Джульетты» прошло гладко. Нэнси и Бесс наслаждались первым спектаклем фестиваля, который им удалось посмотреть без помех. Шоттер напомнил добровольцам, что завтра, в среду, у них выходной, но, если кто-нибудь из них желает прийти и помочь кое в чем, они могут это сделать.

Нэнси рассталась с Бесс поздно вечером. По дороге домой она остановилась у бензоколонки. Пока Нэнси заправлялась, ее не покидало ощущение неловкости, словно кто-то за ней наблюдал. Она отцепила шланг и огляделась вокруг. Неподалеку двое автомобилистов заполняли свои баки, но они, похоже, полностью были поглощены своим занятием.

Садясь в машину, Нэнси взглянула на подол своего старинного платья с широченной юбкой и с облегчением вздохнула. В таком наряде немудрено привлечь чье-то внимание. Не так уж часто придворные дамы времен Елизаветы заливают в бак бензин.

Приехав домой, Нэнси обнаружила, что Ханна оставила для нее ужин. С тех пор как умерла мать Нэнси, Ханна Груин была экономкой в доме Дру. Нэнси и представить себе не могла, что бы она и ее отец, адвокат Карсон Дру, делали без этой женщины. Нэнси еще ужинала, когда в кухню вошла Ханна.

— Спасибо за сандвич. Сегодня вечером я была так увлечена спектаклем, что даже позабыла о том, что голодна.

— Как проходит фестиваль? — спросила Ханна. — «Ромео и Джульетта» — одна из моих самых любимых пьес.

— На этот раз все прошло замечательно. Джоанне Мессерман, которая играет Джульетту, хлопали стоя. — Нэнси рассказала про спектакль, потом спросила: — А от папы были вести?

— Он недавно звонил, просто так, чтобы поговорить. У него все идет хорошо, но уж очень хочется ему вернуться домой и хорошенько выспаться, — сказала Ханна.

— Кажется, мне это тоже необходимо. — Поблагодарив Ханну за ужин, Нэнси пожелала ей спокойной ночи и пошла спать.

Сняв пышное старинное платье и надев пижаму, Нэнси растянулась на прохладных простынях. Очень скоро ее одолел сон. Ей снился поединок фехтовальщиков. Она слышала стук мечей — один глухой удар следовал за другим, еще и еще. Внезапно Нэнси проснулась. «Мечи, ударяясь друг о друга, не звучат так глухо», — подумала она.

Нэнси посмотрела в окно. От уличного фонаря в комнату проникал слабый свет. Нэнси приподнялась на локтях и несколько секунд тщательно вглядывалась в темноту. За окном мелькнула чья-то тень.

Кто-то пытался забраться в ее спальню!

НЕПРОШЕННЫЙ ГОСТЬ И ДЕЛОВОЙ ВИЗИТ

Человек-тень за окном пытался его отворить. Бесшумно дотянувшись до телефона на ночном столике, Нэнси набрала номер полицейского участка, вполголоса назвала свою фамилию и адрес и сообщила, что к ней кто-то ломится.

Осторожно кладя трубку, Нэнси не спускала глаз с окна, уповая на то, что оно закрыто на за-Движку. Одновременно у нее в уме складывался план дальнейших действий. Надо выйти из спальни и разбудить Ханну. Оставаться в доме опасно. У взломщика, возможно, есть оружие.

Внезапно напряженная тишина была нарушена громким стуком в дверь.

— Нэнси! — звала Ханна. — Нэнси! Ты спишь?

Когда в спальне послышался испуганный крик Ханны, тень за окном исчезла. Нэнси соскочила с кровати и открыла дверь. В коридоре, запахивая халат, стояла Ханна.

— Ох, Нэнси, я что-то слышала… Нэнси поняла, что ей надо выйти из дома, прежде чем взломщик скроется.

— Не беспокойся, — бросила она, пробегая мимо Ханны. — Я позвонила в полицию.

Нэнси накинула поверх пижамы куртку и сбежала по лестнице. Толкнув входную дверь и выскочив во двор, она кинулась к боковой стене дома. Там стояла лестница, приставленная к окну ее спальни. Однако вокруг никого не было видно.

Через несколько минут явились двое полицейских и стали тщательно осматривать дом и двор. Они убрали лестницу, и Нэнси убедилась, что это отцовская складная лестница, которая обычно находилась в гараже. Полицейские искали какие-нибудь следы на лестнице, но ничего не нашли. Замок гаражной двери был открыт отмычкой, но внутри гаража все было в порядке и ничего не пропало.

Нэнси пригласила полицейских, которых звали Дель Рио и Уилкерсон, в гостиную. Она рассказала, как услышала глухие удары и увидела в окне тень. Лишь теперь она вспомнила о своих ощущениях у бензоколонки. Она уже не сомневалась, что кто-то действительно тогда наблюдал за ней.

Полицейские записали ее показания и обещали позвонить, если что-либо выяснится.

— Однако это маловероятно, улик не так уж много, — предупредили они.

После ухода полицейских Нэнси приготовила для перепуганной Ханны чашку горячего шоколада.

— Ох, Нэнси, как ты думаешь, неужели кто-то наблюдает за нашим домом? — спросила Ханна. — Может, кто-то знает, что твой отец уехал? Может, надо ему позвонить? — испуганно повторяла она.

— Не надо, Ханна, не беспокойся, — сказала Нэнси, легонько пожимая руку экономке. — Если мы позвоним папе, это его только встревожит, а сделать он ничего не может. Мы все расскажем ему завтра, когда он позвонит. Пока нам нечего опасаться — полиция предупреждена. И у меня такое чувство, что этого взломщика мы спугнули всерьез и окончательно.

Ее слова как будто успокоили Ханну. Но позже, когда Нэнси снова лежала в постели, она осознала, что сама нисколько не избавилась от тревоги.

Когда Нэнси проснулась на другое утро, ей трудно было поверить, что яркий солнечный свет проникает через то же самое окно, в котором ночью она видела зловещую тень.

Нэнси встала позже обычного, да и все делала гораздо медленнее, чем всегда. В этот день фестиваль не работал, и Нэнси некуда было спешить. После громоздкого старинного платья так приятно было снова облачиться в джинсы и футболку! Выйдя из дома, Нэнси еще раз тщательно осмотрела все вокруг в поисках каких-нибудь следов ночного происшествия. Но ничего нового она не обнаружила.

За завтраком Нэнси решила нанести визит Луису Ромеро. Ей хотелось побольше узнать о планах бизнесмена насчет средневековой ярмарки. Очень уж подозрительным совпадением казалось ей, что некто старается провалить елизаветинский фестиваль в то самое время, когда Ромеро ищет способ устроить свою ярмарку на территории фестиваля.

После завтрака Нэнси села в машину и поехала в офис Ромеро в деловой части Ривер-Хайтса. Офис находился на верхнем этаже большого современного здания. Быстро взлетев в лифте наверх, Нэнси отворила тяжелую застекленную дверь и очутилась в устланной дорогими коврами приемной.

Вежливо улыбнувшись секретарше, Нэнси спросила, не может ли мистер Ромеро уделить ей несколько минут. Увидев, что секретарша скептически подняла одну бровь, Нэнси поспешила уточнить:

— Я пишу статью о деловой атмосфере в Ривер-Хайтсе. Надеюсь, что местный журнал не откажется ее опубликовать, — доверительно добавила она.

Секретарша позвонила Ромеро. Понизив голос, она изложила ему просьбу Нэнси. Затем положила трубку и повернулась к Нэнси.

— Он может уделить вам несколько минут, — скучающим тоном проговорила она. — Идите по этому коридору направо. В конце его большая дубовая дверь.

Вскоре Нэнси очутилась перед двустворчатой дверью. Когда она протянула руку, чтобы постучать, одна створка дверей открылась. На пороге стоял Луис Ромеро с дежурной улыбкой на красивом лице.

— Мисс Дру, не так ли? — сказал он, протягивая руку. — Луис Ромеро. Уж не дочь ли вы Карсона Дру?

Нэнси подтвердила его догадку. Они обменялись рукопожатием.

— Я и не знал, что вы работаете журналисткой, — сказал Ромеро свойственным ему учтивым тоном.

— Я работаю как свободная журналистка, — поправила его Нэнси, входя вслед за ним в кабинет.

Она села напротив Ромеро у письменного стола и объяснила, что проводит опрос выдающихся мужчин и женщин делового мира города об их I деловых планах. — Я слышала, например, что вы намерены устроить нечто вроде средневековой ярмарки.

Ромеро был слегка удивлен, однако быстро овладел собой.

— Я, знаете ли, всегда был убежденным приверженцем искусства. Но, полагаю, нужно начать мыслить более масштабно. Средневековая ярмарка могла бы стать чем-то таким, чего жители здешних мест еще не видывали. Во-первых, все действо будет происходить в средневековом замке — разумеется, не в настоящем, но в прекрасной, точной копии с него. Во-вторых, мы не станем утомлять публику скучными лекциями и экспозициями. — Он сделал многозначительную паузу. — Зато у нас запланирована масса всяких развлечений и аттракционов, например, «Волшебная прогулка Мерлина» или «Русские горки короля Артура». Здорово, правда ведь?

— Да, звучит грандиозно, — вежливо улыбнулась Нэнси. Она была рада, что Ромеро не может прочесть ее мысли. По ее мнению, ярмарка не имела ничего общего со средними веками.

— Не только звучит, но и по сути грандиозно, — с энтузиазмом продолжал Ромеро. — И все это будет происходить примерно в это же время будущим летом. Я скажу вам, Нэнси, кое-что еще. Средневековая ярмарка может стать хорошим «стимулом для Ривер-Хайтса. Подумайте о прибылях, которые может принести такая ярмарка. Народ будет приезжать сюда со всех концов страны. И жителям это пойдет на пользу, в Ривер-Хайтсе появится масса рабочих мест.

— Как давно вы начали интересоваться средневековой эпохой? — спросила Нэнси, поднимая глаза от блокнота, в котором она якобы что-то записывала.

Ромеро на миг чуточку смешался.

— О, думаю, вы можете написать, что я всегда любил эту эпоху. — И затем небрежно прибавил: — Впрочем, историческую часть я предоставлю специалистам. Моя задача — привлечь народ и заставить его потратить деньги. — Он как-то нервно хохотнул. — Но это так, шутка.

— Я поняла, — сказала Нэнси, даже не улыбнувшись. — Мистер Ромеро, а где будет размещаться ярмарка? Разве ежегодный елизаветинский фестиваль не резервирует на эту неделю помещение павильона?

— Видите ли, — ответил Ромеро, недовольно поерзав в кресле, — я полагаю, что это помещение можно было бы разделить. Между нами говоря, елизаветинский фестиваль организован поразительно непрофессионально. К тому же на моей ярмарке славные жители Ривер-Хайтса получат за свои деньги куда больше удовольствий.

— А нельзя ли выбрать для средневековой ярмарки другую неделю? — спросила Нэнси.

— Ничего не выйдет, — решительно покачал головой Ромеро. — Речь идет об устройстве грандиозного зрелища, на которое есть уже заказы по всей стране. Я могу уделить этой ярмарке только одну неделю следующим летом, и мне нужна именно та неделя.

Нэнси сильно сомневалась, что на средневековую ярмарку существует такой уж большой спрос. Она, например, ни о чем подобном не слышала.

— Но почему вы думаете, что фестиваль поделится с вами помещением? Он проходит успешно уже три года, и его поддерживают многие мелкие предприятия — например, здешние поставщики продуктов и местные художественные кружки у него есть горячие приверженцы.

Ромеро пристально посмотрел на Нэнси.

— Эти люди будут приверженцами каждого, кто сумеет увеличить их доходы, — холодно изрек он. — И, откровенно говоря, я не уверен, что будущий фестиваль может рассчитывать на их поддержку, судя по тому, что там творится…

Сердце Нэнси учащенно забилось.

— Что вы имеете в виду? — спросила она как можно спокойней.

Глаза Ромеро сузились.

— Мне известно из достоверных источников, что нынешний фестиваль был омрачен несколькими происшествиями. Я думаю, что так называемому елизаветинскому фестивалю Филиппа Шоттера должен прийти конец.

— Почему вы так в этом уверены? — поинтересовалась Нэнси.

— Я вам гарантирую, — твердо заявил Ромеро, — что фестиваль в Ривер-Хайтсе проходит в последний раз.

ПО СЛЕДУ

Нэнси откинулась на спинку кресла. Почему Ромеро так уверен, что елизаветинскому фестивалю придет конец? И не способен ли он подкрепить свои слова делами?

Долго размышлять ей не пришлось. Ромеро тоже, очевидно, показались подозрительными ее вопросы.

— Я очень занят, мисс Дру. — Он поглядел на часы. — И я уже нарушил свое расписание. Надеюсь, вы сумеете сами найти дорогу к выходу. — И он углубился в лежащие на столе бумаги.

Захлопнув блокнот, лежащий у нее на коленях, Нэнси вежливо поблагодарила Ромеро и вышла из кабинета.

Сидя за баранкой автомобиля, она думала о разговоре с Ромеро. Куда девалась его невозмутимость, когда речь зашла о елизаветинском фестивале? Это ему явно не понравилось.

Она вспомнила подслушанную ею беседу Ромеро с Шоттером. Шоттер категорически отказался сотрудничать с ним… Коммерческие планы Ромеро не могли заинтересовать такого человека, как Шоттер.

Конечно, у Ромеро было достаточно оснований терроризировать фестиваль. Ведь если бы кто-нибудь из актеров пострадал, труппа наверняка решила бы больше никогда не приезжать в Ривер-Хайтс.

Остаток дня Нэнси намеревалась провести дома. Ханна, еще не совсем оправившаяся от ночного происшествия, будет рада ее обществу. Да и ей самой не помешают несколько часов покоя. Необходимо хоть на время отвлечься от фестиваля.

Рано утром в четверг Нэнси проснулась полная решимости действовать. Фестиваль продлится еще только три дня, а таинственный сочинитель записок не разоблачен. После душа она позвонила Бесс. К телефону подошла Джорджи, которая свой выходной день провела на фестивале, помогая Дж. З.. в разных делах.

— Тебя должны бы наградить как супердобровольца, — поддразнила подругу Нэнси.

— Я столько узнала от Дж. З.. про строительство, — устало рассмеялась Джорджи, — что когда-нибудь сама смогу построить себе дом или, по крайней мере, балкон.

— Может, тогда бы ты нашла своего Ромео, — пошутила Нэнси.

Она рассказала Джорджи о встрече с Луисом Ромеро, затем спросила, не произошло ли что-нибудь необычное на территории фестиваля в этот выходной день.

— Дин Бетлен чуть не свел всех нас с ума, — сказала Джорджи. — Всеми командовал, всех поучал и, конечно же, не упускал возможности пожаловаться на то, что ему мало платят.

— Гм, — пробурчала Нэнси, с интересом выслушав эту информацию.

— А знаешь, Джош Форстер хоть и с большим самомнением, но он, пожалуй, единственный, кто способен поставить Дина на место. Не думаю, что Дин его любит, но слушается только его.

— А Мартина вчера была? — спросила Нэнси.

— Ее я видела только один раз, — ответила Джорджи. — Она жаловалась Шоттеру, что кто-то заходил в ее трейлер.

— Что там еще случилось? — встрепенулась Нэнси.

— Извини, Нэнси, но это все, что я знаю. Я слышала, что Мартина и Шоттер о чем-то спорят, но я же не могла стоять рядом и слушать. К тому же мне надо было забивать гвозди и вытирать бокалы…

— Постарайся сегодня не слишком много работать, — посоветовала Нэнси подруге. — Я заеду за тобой и Бесс в половине двенадцатого.

С помощью Ханны Нэнси натянула свое платье с высоким воротником и пышными рукавами, надела на палец кольцо с рубином.

— Пощеголять в таком наряде неделю забавно, — сказала она Ханне, — но я уверена, что теперь и щеголиха не наденет ничего подобного. Попробуй походи в этом тяжеленном наряде целый День!

Заехав за подругами, Нэнси подробно рассказала им о своей беседе с Ромеро.

— Мне надо срочно повидать Филиппа Шоттера, — заключила Нэнси.

Она обрадовалась, застав Шоттера в его трейлере, — он как раз закончил говорить по телефону.

— Заходите, Нэнси, — сказал он приветливо. — Я помню, что обещал с вами поговорить, но, право же, ни одной свободной минуты… — Он взглянул на часы. — Нет, минутку я все-таки для вас выкрою.

— У меня всего несколько вопросов, — сказала Нэнси.

— Конечно, конечно, — произнес Шоттер. — Должен вам сказать, что сочинитель записок совсем меня замучил. — Он слегка понизил голос. — Боюсь, что он хочет кому-то сильно навредить. Не дай Бог, если случится беда… Просто не знаю, что делать! — И он потер нахмуренный лоб. — У меня ощущение, что все это по моей вине.

— Я слышала, Мартина Деври все время говорит о своем контракте с фестивалем. Там что, есть какие-то неувязки?

— Да, знаю, Мартина все еще из-за этого сердится, — устало добавил Шоттер. — Она хотела заключить с фестивалем контракт на два года, то есть на два сезона, каждый из которых длится с апреля по октябрь. И это ее желание понятно! Народ привыкнет связывать именно с нею образ королевы Елизаветы.

— И, я полагаю, она такой двухгодичный контракт не получила?

Шоттер покачал головой.

— Роль королевы Елизаветы была изначально задумана как роль почетная. Мы хотели дать ее актрисе опытной, с солидной репутацией, способной почувствовать дух фестиваля.

— Разве Мартина не отвечает этим требованиям? — с недоумением спросила Нэнси.

— О да, конечно, отвечает. Но поскольку роль была задумана как почетная и не требовала заучивания текста, как в пьесе, мы полагали, что ее могли бы исполнять пе очереди и другие. Многие известные актрисы охотно сыграли бы королеву Елизавету в следующие сезоны. Это было бы для них почетно и приятно.

— Но Мартина с этим была не согласна? — предположила Нэнси.

— Ну, сперва-то она согласилась, — сказал Шоттер. — То есть, по крайней мере, я так думал. Но, изобразив королеву Елизавету в нескольких городах, она стала вести себя так, словно эта роль обещана ей навсегда. Она утверждает, что если бы знала, что роль временная, то не согласилась бы ее исполнять. В конце концов мы условились, что пока она будет играть эту роль все лето, а после мы решим, как быть.

— Это ее удовлетворило?

— Боюсь, что нет, — ответил Шоттер. — Она все твердит, будто я стараюсь выставить ее в дурном свете и ей приходится завоевывать то, что принадлежит ей по праву. Она грозится, что не даст мне об этом забыть. — С минуту он озабоченно помолчал. — Мартина очень талантливая актриса. Я ее уважаю, хотя, мне кажется, она в это не верит.

Директор ненадолго погрузился в размышления. Затем, вдруг спохватившись, посмотрел на часы.

— Опять опоздал! — воскликнул он. — Извините, Нэнси, но мне надо бежать.

— Еще только два вопроса, — сказала Нэнси, когда Шоттер поднялся. — Вы собираетесь заключить с Мартиной длительный контракт?

— Не знаю, — ответил он. — Мы с продюсерами пока обсуждаем это.

— И второй вопрос… Есть ли еще у кого-нибудь ключ от вашего офиса?

— Дж. З.. и Джошу приходится часто заглядывать сюда, — пожав плечами, ответил Шоттер, — но они тогда берут мой ключ. И задерживаются здесь не дольше, чем минут на пять. В течение дня я обычно оставляю дверь незапертой, чтобы члены труппы могли пользоваться телефоном.

Нэнси покинула директорский офис в глубоком раздумье. Шоттер только подтвердил ее подозрения. Мартина затаила обиду на него, а способность Мартины впадать в ярость была всем хорошо известна. Возможно, что если она не уживется на фестивале с труппой, то постарается сделать так, чтобы и фестиваль нигде не мог ужиться.

Вдобавок Нэнси вспомнила, что Мартина жаловалась, будто кто-то заходил в ее трейлер. А вдруг это просто уловка, чтобы отвести подозрения от нее самой? И не кроется ли здесь разгадка истории с паланкином? «Нет, так можно слишком далеко зайти», — одернула себя Нэнси. Ведь вполне возможно, что Мартина говорит правду.

Нэнси так была погружена в свои мысли, что чуть не налетела на Бесс.

— Ох, а я тебя повсюду искала, — сказала Бесс. — Ты не забыла? Мы должны сопровождать королеву во время охоты.

Нэнси и думать забыла о том, что в полдень должна состояться королевская охота. Разумеется, эта «охота» была всего лишь пикником в лесу. Никто не собирался стрелять в настоящих птиц и зверей. Перед зрителями разыгрывалось представление: королевская охота в шестнадцатом веке.

Нэнси и Бесс поспешили присоединиться к процессии, которая уже двигалась к лесу.

Для желающих подкрепиться на земле были расстелены коврики. Для королевы приготовили невысокое кресло, вокруг которого на циновках расселись члены ее свиты. Мартина обмахивалась своим любимым веером с рукоятью, глядя на окружающих с застывшей улыбкой.

«Дворяне» затрубили в охотничьи рога, призывая публику подойти поближе. Один из охотников держал в руке дрессированного ястреба и рассказывал о соколиной охоте в шестнадцатом веке. Тут же прохаживался Джош Форстер, отвечая на вопросы из области истории. Остальные участники труппы демонстрировали зрителям, как охотились в старину.

Нэнси и Бесс решили присоединиться к фрейлинам, которые сидели на коврике, уплетая печенье и холодную курятину. Нэнси обратила внимание подруги на Дина Бетлена — он позировал фотографам и раздавал автографы.

— Я думаю, — сказала Бесс, взглянув на Дина, — что он раздает автографы людям, даже не знающим, кто он.

— Похоже, что он изо всех сил старается, — со смехом подхватила Нэнси, — чтобы его узнали все.

Она остановилась и посмотрела вслед Дину, который пробирался через толпу и вскоре исчез из виду. Взгляд ее упал на лесную зелень, и она залюбовалась бликами солнечных лучей на деревьях.

Ее отвлек резкий, вибрирующий свист над ухом. Нэнси вздрогнула от неожиданности — и ощутила возле щеки легкое дуновение. Повернув голову, девушка охнула. Всего в нескольких дюймах над ее головой, вонзившись в ствол дуба, трепетала стрела!

САМОЕ ОСТРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Услышав возглас Нэнси, Бесс и другие фрейлины тоже заметили стрелу, прочно засевшую в стволе. Раздались испуганные крики; женщины повскакали с коврика, стали прятаться за деревья.

Нэнси между тем изучала угол, под которым вонзилась стрела. Он указывал на то, что ее выпустили из-за деревьев, находившихся невдалеке. Может быть, кто-то из охотников выстрелил случайно? Но кто? Затаив дыхание, Нэнси несколько секунд внимательно вглядывалась, стараясь уловить хоть малейшее движение среди деревьев.

— Нэнси, уходи оттуда, спрячься! — закричала Бесс из-за дерева. — А вдруг они еще раз выстрелят?

Нэнси решила, что нельзя терять время. Резким движением она вытащила из ствола короткую стрелу. Блеснул на солнце маленький острый наконечник.

Лишь тогда Нэнси побежала к тому месту, откуда, по ее мнению, была выпущена стрела. Бесс и прочие фрейлины из укрытия наблюдали за ней. Длинная широкая юбка мешала бежать; Нэнси подняла подол и стала осторожно пробираться между деревьями.

Через несколько мгновений она замедлила шаг — теперь она шла, опасливо озираясь. Вокруг не было ни души. Наконец она разглядела белеющий сквозь заросли деревьев трейлер. Нэнси сообразила, что, вероятно, она подходит к трейлерам с тыльной стороны. Подумав, что именно отсюда должна была вылететь стрела, Нэнси усомнилась, по простой ли случайности трейлеры и то место, откуда прилетела стрела, находятся так близко.

Нэнси не вполне была уверена, что точно определила траекторию полета стрелы. Она повернулась и пошла обратно к просеке, слегка отклонившись от той дороги, по которой прибежала. Пришлось опять пробираться между деревьями, и вдруг ее внимание привлек какой-то крупный предмет.

Нэнси остановилась, чтобы получше его рассмотреть. Она узнала арбалет — оружие шестнадцатого века. Стреляли из него короткими стрелами вроде той, которую она держала в руке. Видимо, кто-то, выпустив из арбалета эту единственную стрелу, просто бросил его.

Нэнси осторожно подняла арбалет и тщательно осмотрела пространство вокруг него, надеясь обнаружить еще какой-нибудь след. Но, не увидев ничего, кроме травы и веток, продолжала свой путь к площадке, где проходил пикник.

Было очевидно, что кто-то очень старательно выбирал цель. Среди многих деревьев, окружавших просеку, это дерево было самым подходящим. До него стрела могла долететь без всяких помех. Кто-то вполне сознательно целился из арбалета именно в то место, где она сидела.

«Неужто я была его мишенью?» — подумала Нэнси. Ей казалось маловероятным, что стрела предназначалась кому-то другому.

Оглядевшись вокруг, она заметила Мартину, которая в момент выстрела сидела вблизи Нэнси. Она-то явно не могла выстрелить из арбалета, разве что кто-то работал на нее.

Нэнси вспомнила, как Дин Бетлен пробирался в толпе к охотникам. Верно, ведь он говорил, что обязательно придет на пикник. И однако он скрылся из виду как раз перед тем, как стрела вонзилась в дерево. Интересно, куда он направился?

— О, Нэнси, наконец-то! — воскликнула Бесс, идя ей навстречу. — Я уже начала беспокоиться. — Тут Бесс заметила в руках у Нэнси арбалет. — Что это такое?

— Арбалет. Я нашла его среди деревьев. Наверно, тот, кто стрелял, бросил его, когда убегал.

— Ты думаешь, кто-то хотел попасть в кого-нибудь из нас? — со страхом спросила Бесс.

— В этом я не уверена. А что тут сейчас происходит?

— Пикник кончился, — сказала Бесс. — Скоро начнется спектакль, и зрителей повели на главную территорию. Пожалуй, мы еще успеем взглянуть на другие фестивальные забавы. Там, на городской площади, пляшут, читают сонеты и тому подобное.

— Про стрелу знают все зрители? — спросила Нэнси.

— Не думаю. Народ разбрелся в разные стороны, так что знают, видимо, только те, кто был возле нас. Но им это не очень-то понравилось. Несколько семейств с маленькими детьми сразу же ушли. — Тут Бесс запнулась, потом огорченно прибавила: — И я их не осуждаю, Нэнси: этот фестиваль становится ужасно опасным.

Нэнси пришлось согласиться с подругой.

— Бесс, мне надо бы кое-что выяснить у Дж. З.. насчет этого арбалета. Хочешь пойти со мной?

— Нет, я хочу только одного — найти здесь безопасное место. У меня до сих пор колотится сердце. Пойду лучше в Шатер за кулисами и полежу на раскладушке до спектакля.

Нэнси простилась с Бесс и направилась к трейлеру Шоттера. В трейлере были только Дж. З.. и Джош Форстер. Они обсуждали выстрел на пикнике. Нэнси подала Дж. З.. арбалет — тот с удивлением взял оружие.

— Каким образом эта штука могла попасть в чьи-то руки? — спросил Дж. З..— Такое оружие хранится в чулане под замком.

— А не могли его случайно подложить к оружию, приготовленному для охоты?

— Да нет, — покачал головой Дж. З..— Из всего настоящего оружия на охоту мы взяли только пистолеты, чтобы показать, как они заряжаются порохом. Мы не хотели рисковать, ведь кто-нибудь из зрителей мог случайно схватить настоящее оружие. Во время такой демонстрации обычно толпится много народу и трудно за всеми уследить.

— Стало быть, все оружие, которым пользовались сегодня актеры, это копии? — спросила Бесс.

— Именно так, — ответил Дж. З..— Наши мастера делают их вполне похожими, однако у бутафорских рапир, например, совершенно тупые острия. А у бутафорских арбалетов нет пружины, так что стрелу никак не метнешь.

— Похоже на то, мисс Дру, — вмешался Джош, — что вы выслеживаете о-очень хитрого врага. Он как бы вездесущ, и однако его невозможно найти.

Голос у Джоша был обычный — ровный, спокойный. Едва Нэнси успела мысленно это отметить, как в дверях трейлера появилась Джорджи.

— Эй, Нэнси, ты здесь? Я уже слышала про стрелу. Какое счастье, что никто не ранен! — Джорджи обратилась к Дж. З.. — Вам надо идти за кулисы. Спектакль сейчас начнется.

— Ладно. Спасибо, Джорджи. — Дж. З.. положил арбалет и стрелу в чулан и направился к выходу. — Очень хорошо, что вы нашли этот арбалет, — сказал он Нэнси. — Я бы не хотел, чтобы на него набрел в лесу какой-нибудь мальчуган.

Нэнси и Джорджи пошли в театр. Нэнси вполголоса повторила подруге то, что ей сообщил Дж. З.. про оружие.

— Он верно говорит, на охоту взяли только поддельное оружие. Никто из рабочих сцены не может понять, откуда появилась стрела.

— А где был Дж. З.. во время демонстрации охоты? — спросила Нэнси.

— Я видела его за кулисами вместе с Шоттером, — ответила Джорджи.

У шатра за театром, где актеры разминались перед спектаклем, подруги расстались. Войдя в шатер, Нэнси увидела, что Бесс лежит на раскладушке.

— Вставай, Бесс. По-моему, скоро начнется процессия. Мы должны занять свои места.

— Может быть, сегодня нам лучше пропустить спектакль? — Бесс неохотно поднялась. Вид у нее был встревоженный.

— Почему? — удивилась Нэнси. — Я думала, что тебе нравится смотреть представление.

— Да, нравится. Но я… А вдруг этот охотник вернется? Я не хочу быть живой мишенью в первом ряду.

— Понимаю. — Нэнси обняла подругу за талию. — Я тоже не хочу. Но я хотела бы положить этому конец. Не могу отделаться от ощущения, что я что-то упустила из виду. Я считаю, что мне непременно надо быть на спектакле.

— Ну ладно, — вздохнула Бесс. — Постараемся держаться как можно незаметней. Так?

— Вот именно, — сказала Нэнси.

В этот вечер представление прошло хорошо, и четвертый день фестиваля завершился без каких-либо неприятностей.

Домой Нэнси вернулась очень уставшая. Подъехав к дому, она с ключом в руке поднялась по ступенькам крыльца. На верхней ступеньке, у самой двери, она вдруг остановилась — у нее перехватило дыхание.

В двери торчал кинжал с запиской. Записка была написана крупным жирным почерком. Чувствуя, как отчаянно колотится у нее сердце, Нэнси прочитала записку:

«Что вижу, не кинжал ли предо мной?[6]» Да, то кинжал, и он здесь ждет тебя. На волоске висит твоя судьба. Уйди с моей дороги, Нэнси Дру, Не то с нее тебя я уберу!

МНОГО ШУМУ ИЗ-ЗА КОЕ-ЧЕГО

Перечитав еще раз записку, Нэнси содрогнулась. Она обмотала правую кисть длинным рукавом своего кремового платья и осторожно вытащила кинжал из двери, стараясь не стереть возможные отпечатки пальцев. Записку и кинжал она взяла с собой в дом.

Войдя в гостиную, Нэнси села и задумалась. Теперь она не сомневалась, что именно она была мишенью для стрелы на пикнике. Со вздохом облегчения она поблагодарила судьбу за то, что прицел у сочинителя был не слишком точен. Но по последней записке было ясно, что автор знает, кто она и где живет. А также то, что человек, ломившийся в окно ее спальни, имеет какое-то отношение к переполоху на фестивале. Скорее всего, автор записки и взломщик — один и тот же человек, или, по крайней мере, они сотрудничают.

«Написано пять записок, — подумала Нэнси. — В каждой — зарифмованная угроза. И каждая сопровождалась неприятным происшествием, цель которого — причинить кому-то вред и нарушить ход фестиваля».

Из тех, кого она знала, злоумышленниками могли быть по крайней мере три человека — Мартина Деври, Дин Бетлен и Луис Ромеро. Все они не скрывали, что весьма обижены на фестиваль, вернее, на его директора.

Но Нэнси никак не могла понять, почему угрожают ей. Вряд ли кто-то из них знает, что она еще и детектив. «Кроме того, — думала она, рассеянно передвигая туда-сюда кольцо на пальце, — Дин или Мартина никак не могли быстро добраться до ее дома после спектакля, чтобы приколоть записку». А ведь Нэнси и Бесс уехали с фестиваля сразу после конца представления. Записка же была сюда доставлена в промежутке между выстрелом из арбалета и приездом Нэнси домой.

«Это мог успеть сделать Луис Ромеро», — размышляла Нэнси. На представлении «Ромео и Джульетты» она его в этот вечер не видела. Но тогда следовало предположить, что именно Ромеро ломился к ней в дом ночью во вторник. А ведь в среду она беседовала с ним, и в его поведении не было ничего подозрительного. «Может быть, Ромеро хороший актер?» — подумала она. Но и другие подозреваемые тоже хорошие актеры, и это еще больше затрудняет дело.

Нэнси встала с кресла и поднялась в спальню. Ее не покидало ощущение, что она все время упускает что-то важное… Но вот что?.. Это ей больше всего хотелось понять, и понять как можно скорее.

В пятницу днем небо было ясное, без единого облачка.

«Актерам Ее Величества повезло, что всю неделю стоит такая чудная погода», — подумала Нэнси, подъезжая к дому Бесс.

Несколько минут спустя Бесс и Джорджи, весело приветствуя подругу, уже садились в «мустанг». Прежде чем Нэнси отъехала от обочины, она показала на кинжал, который выдернула из двери. Теперь он был вложен в прозрачный пластиковый пакет.

— Узнаешь? — спросила она у Джорджи. Пока Джорджи рассматривала кинжал, Бесс изумленно воскликнула:

— Кинжал? О, Нэнси, я даже боюсь спрашивать, откуда он у тебя.

— Да, это действительно кинжал. Вчера вечером он торчал в двери моего дома.

Джорджи и Бесс прочли записку, написанную все тем же старомодным почерком.

— Ну что ж, — подняв глаза от записки, спокойно и твердо проговорила Бесс, — этого достаточно. Надо вернуть им наши костюмы и сказать фестивалю «прощай».

— Я не всегда соглашаюсь с Бесс, — сказала Джорджи, — но думаю, теперь она, пожалуй, права. А ты, Нэнси, разве не считаешь, что возвращаться на фестиваль нам уже не безопасно? Дело принимает серьезный оборот.

— Вряд ли этот тип перестанет пакостить, если я откажусь от участия в фестивале. А пока он будет продолжать свои фокусы, опасность грозит всем участникам фестиваля. Я собираюсь заглянуть в полицейский участок и передать им кинжал. Возможно, полиции удастся опознать преступника по отпечаткам пальцев. Кстати, Джорджи, тебе не приходилось видеть кого-нибудь с таким кинжалом на фестивале?

— Нет. К тому же клинок этого кинжала — настоящий, — заметила Джорджи. — А все кинжалы, которые я видела на фестивале, были бутафорские.

— Согласна, — сказала Нэнси. — Интересно все же, каким образом наш сочинитель заполучил его.

— Я даже думать об этом не хочу, — содрогнулась Бесс. — Будем надеяться, что там, где этот человек его взял, больше таких нет.

— Джорджи, не могла бы ты вместе с Дж. З.. проверить — вдруг в чулане у Шоттера чего-то недостает? — спросила Нэнси.

— Это очень просто, — кивнула Джорджи.

Пока Нэнси ходила в полицейский участок, Бесс и Джорджи ждали в машине. Нэнси рассказала главному инспектору Мак-Гиннису, что полицейские Дель Рио и Уилкерсон на этой неделе зарегистрировали попытку взлома и что кинжал, возможно, имеет отношение к тому происшествию. Через несколько минут она уже была в машине и везла подруг на фестиваль.

Бесс и Джорджи, выйдя из машины, остались посмотреть выступление клоунов, а Нэнси отправилась искать трейлер Дина Бетлена. Она давно уже собиралась разузнать как можно больше об этом человеке.

Она без труда нашла небольшой трейлер с именем Дина на табличке. Нэнси постучала. Никто не ответил. Чуть подождав, она опять постучала.

— Мистер Бетлен! — позвала она.

Выждав еще несколько минут и оглядевшись, Нэнси попробовала повернуть дверную ручку. К ее удивлению, дверь легко открылась. Неужели Дин, по примеру Шоттера, тоже оставляет дверь незапертой? Просунув голову внутрь, Нэнси позвала:

— Дин!..

Никто не отвечал, и она вошла в трейлер, прикрыв за собой дверь.

В глубине трейлера был дощатый чуланчик. Напротив находилась кухонька с небольшим холодильником и плиткой, а рядом с кухонькой ванная.

У одной стены стояла койка, на ней была разбросана одежда. У другой стоял туалетный столик с большим зеркалом. Там были флаконы с театральным гримом, рекламные фотографии и несколько напечатанных на машинке листков с текстом роли Дина в «Ромео и Джульетте». Нэнси отметила, что рекламные фотографии изображали только Дина и были уже с автографами. Внезапно ее внимание привлекла большая черная папка.

Нэнси открыла ее и стала просматривать лежавшие там бумаги. В папке, очевидно, хранились документы Дина и его личные записи. Нэнси перебирала вырезки из газет с театральными рецензиями, старые контракты, деловые письма. Она заметила, что большинство документов были пяти-, а то и десятилетней давности. Видимо, Бетлен имел успех именно в эти годы, и с тех пор он не мог похвалиться ни одной значительной актерской работой.

Нэнси уже собиралась закрыть папку, когда ей бросилось в глаза знакомое имя. Это было письмо, подписанное Луисом Ромеро.

Нэнси только начала читать письмо, как за окном раздались тяжелые шаги. Она глянула в окно и быстро отшатнулась. Дин Бетлен возвращался домой.

Захлопнув папку, Нэнси в отчаянии стала озираться вокруг. В маленьком трейлере спрятаться было негде, и она уже приготовилась встретиться с Дином лицом к лицу, надеясь, что он поверит, будто она по ошибке попала не в тот трейлер.

Но в следующий миг снаружи донесся вопль. Нэнси подбежала к окошку и увидела, что Дин Бетлен со всех ног несется туда, откуда слышался крик.

Нэнси не стала терять времени. Она выскочила из трейлера и побежала вслед за Дином. На бегу она заметила, что в этом направлении спешат и другие члены труппы.

Добежав до середины первого ряда трейлеров, Нэнси едва не столкнулась с Мартиной.

Глаза Мартины были вытаращены от страха, она стояла, обхватив обеими руками свою шею.

— Кто-то пытался меня убить! — кричала она.

ИГРА ВСЕРЬЕЗ

Нэнси, Дин и другие участники фестиваля окружили обезумевшую от страха Мартину. Актриса кашляла и прерывисто дышала.

— Я не знаю, откуда он выскочил…

— Он? — спросила Нэнси.

— Думаю, что это был он. Мне не удалось увидеть его лицо. Он был очень сильный, — добавила она, переводя дыхание.

— Успокойтесь и расскажите толком, что произошло.

— Я вышла из трейлера, и вдруг кто-то схватил меня сзади за шею. Этот человек стискивал руками мою шею все сильней и сильней, он хотел задушить меня. Его руки наткнулись на брошь, что была на мне, и брошь врезалась мне в шею. — Мартина пощупала круглую брошь с небольшими сапфирами. — Слава Богу, она на месте, — сказала актриса, трогая изящную блестящую вещицу.

— А потом что было? — с нетерпением спросил Дин.

— Ох, я едва дышу, вы же видите! — рассердилась Мартина. — Он сдавил мне горло так сильно, что я думала, вот-вот конец. И тут я изо всех сил Ударила его локтем в грудь. Он отпустил меня, тогда я попыталась крикнуть. Но звука не было. Тогда я пустилась бежать, потом голос наконец-то появился, и я крикнула. — Мартина умолкла, вид у нее был испуганный и усталый.

— А что стало с нападавшим? — мягко спросила Нэнси.

— Наверно, он убежал. После того как я двинула его локтем, я успела взглянуть на него. По-моему, он был в черном и на лице, кажется, была черная маска из тех, что хранятся в трейлере с бутафорией.

— Вы вполне уверены, что это был мужчина?

— Ну, знаете, он был явно крупней и сильней, чем я. Думаю, что это был мужчина, но хорошо рассмотреть мне не удалось, — ответила Мартина.

Мартину проводили в ее трейлер, а Нэнси направилась ко второму ряду трейлеров, куда, по мнению Мартины, побежал нападавший. Но, побродив несколько минут, Нэнси отказалась от своего намерения. У преступника был слишком большой выигрыш во времени.

Нэнси повернула обратно, решив заглянуть к Мартине. Сомневаться в искренности актрисы не приходилось. Мартина, бесспорно, была крайне взволнована, а ее прерывистое дыхание и багровое пятно на шее подтверждали, что она говорила правду.

Войдя в трейлер, Нэнси увидела, что Мартина сидит на кровати. Хотя она выглядела несколько менее возбужденной, но от потрясения явно не оправилась. Она беседовала с недавно пришедшим к ней Шоттером, и глаза ее были полны слез.

— Я не понимаю, что здесь происходит, — тихо говорила Мартина, — но вам, Филипп, надо бы что-то с этим сделать. Пока положение не прояснится, я не стану участвовать ни в одном номере.

— Мартина, я знаю, вы напуганы, — сочувственно сказал Шоттер. — И, по чести говоря, меня это тоже тревожит. Я очень огорчен случившимся. Но мы же не можем просто спрятаться или уложить чемоданы и уехать…

— А я не намерена снова подвергать себя опасности. Стоит мне появиться на спектакле или даже просто выйти на площадь, как со мною что-то случается…

— На самом деле, в театре вы были бы в большей безопасности, — вмешалась Нэнси. — Там вас окружают другие актеры и добровольцы. Злоумышленнику труднее добраться до вас в таких условиях. Подумайте сами, — со значением прибавила Нэнси, — ведь напали на вас тогда, когда вы были одна в вашем трейлере.

Мартина хотела было возразить Нэнси, но тут вмешался Шоттер.

— Нэнси права, — поспешил он поддержать девушку. — Безопасность вам будет обеспечена обществом. Мы сделаем так, чтобы вы никогда не оставались одна.

— Хорошо, — сказала Мартина, немного подумав над словами директора. — Я пойду на спектакль, но я войду вместе с публикой. И, как только спектакль закончится, меня кто-нибудь проводит. Вы согласны? — спросила она Шоттера.

— Согласен. — Шоттер поднял вверх обе руки. — Никаких процессий, никаких громогласных объявлений, просто одна из публики. Сейчас я иду к себе в трейлер и сообщу в полицию о нападении на вас. И не огорчайтесь — я уверен, все будет хорошо… — Но в голосе его было куда меньше уверенности, чем в словах.

Нэнси едва слушала беседу Шоттера и Мартины. Мысли ее унеслись к трейлеру Дина Бетлена. Ведь она уже держала в руках письмо Луиса Ромеро и могла узнать, о чем он писал Дину Бетлену, если бы не вопль Мартины. Теперь Нэнси ужасно захотелось опять взглянуть на это письмо.

Попрощавшись с Мартиной, девушка побежала к трейлеру Дина. Опасливо озираясь, Нэнси откры-Да дверь и вошла внутрь. Дверь она оставила приоткрытой, чтобы видеть всех, кто подходит к дому.

Проворно схватив черную папку, Нэнси отыскала письмо с подписью Луиса Ромеро. Она отметила, что письмо датировано понедельником. Когда она прочла несколько коротких абзацев, удивление ее усилилось. Луис Ромеро предлагал Дину Бетлену работу на средневековой ярмарке.

Нэнси еще раз перечитала письмо. Ромеро действительно просил Дина подписать с ним контракт. В конце страницы Нэнси разглядела написанную карандашом пометку: «Поговорить с Филом». Нэнси уставилась на эту запись, и сердце у нее забилось так сильно, что ей казалось, будто удары его слышны на улице.

И тут до нее донеслись голоса. Нэнси резко захлопнула папку, положила ее на туалетный столик и вышла из трейлера.

Полагая, что никто ее не заметил, она направилась в противоположную сторону. И очень удивилась, когда позади нее раздался громкий голос Дина Бетлена:

— Эй, вы-то что здесь делаете?

— Вы это мне? — обернувшись к нему с самым невинным видом, спросила Нэнси.

— Конечно, вам, — прогремел Дин. — Что вы делали в моем трейлере?

— В вашем трейлере? — спросила Нэнси еще более удивленно. — Ох, извините, мистер Бетлен, я и понятия не имела, что это ваш трейлер. Я просто спутала — мне казалось, что это трейлер-костюмерная. Все эти трейлеры такие похожие, а я и так уже опоздала. Ох, еще раз извините, если бы я знала, что это ваш, я бы и близко к нему не подошла, — смущенно выпалила Нэнси.

Она улыбнулась Дину и побежала дальше, прежде чем он успел что-то сказать.

Отойдя на достаточное расстояние, Нэнси замедлила шаг и облегченно вздохнула. Она надеялась, что Дина обмануло ее притворство. «Во всяком случае, — думала она, — у Дина есть более важные дела для размышлений — например, предложение Ромеро».

Она догадывалась, что слова «Поговорить с Филом» написаны Дином. Фил — это наверняка Филипп Шоттер. Но собирается ли Дин всерьез принять предложение? Возможно, Дин хотел доказать, что его, Дина, ценят и готовы платить ему большие деньги. И даже если Дин решил отклонить предложение, ему выгодно, чтобы Шоттер думал, что оно его заинтересовало. Это хороший способ убедить Шоттера, что он, Дин, ценный актер и стоит дороже. Конечно, Дин ведет себя очень подозрительно. «И все-таки нападал на Мартину не он», — рассуждала Нэнси. Ведь она слышала его голос как раз перед воплем Мартины. И когда Мартина рассказала о нападении, он еще долго оставался возле нее и вид у него был искренне озабоченный.

Нэнси заглянула за кулисы, чтобы повидаться с Бесс и Джорджи. Обе сестрички сидели в углу, подкрепляясь сандвичами и запивая их лимонадом.

— Знакомое выражение лица. Ты уже что-то разгадала, — взглянув на Нэнси, сказала Джорджи.

— Ты уверена, что умеешь читать мои мысли? — рассмеялась Нэнси.

Она подсела к подругам и рассказала о нападении на Мартину и о визите в трейлер Дина.

— Атаки становятся все более опасными, — испуганно сказала Бесс. — Сперва выпустили стрелу в тебя и воткнули в твою дверь кинжал, а теперь чуть не задушили Мартину.

— Похоже, что оба покушения совершил один и тот же человек, — сказала Джорджи. — Правда, судя по словам Нэнси, нападение на Мартину не предварялось запиской. Возможно, что это особый случай. Я знаю тут немало людей, которым временами очень бы хотелось задушить Мартину.

— И ты думаешь, что кто-то из них действительно мог на это решиться? — спросила Нэнси.

— Нет, я так не думаю, — покачала головой Джорджи. — Мартина бывает невыносимой, но все же большинство относится к ней с уважением.

— Выходит, это все-таки один и тот же человек, — медленно произнесла Бесс. — Но ведь это не Дин? — спросила она у Нэнси.

— С Дином, возможно, связаны другие загадки, пока для меня неясные, — огорченно вздохнула Нэнси. И после паузы прибавила: — Нет, скорее всего, Дин здесь ни при чем.

Кто-то из членов труппы заглянул в шатер, извещая всех, что спектакль сейчас начнется. Девушки пошли занимать свои места в первом ряду.

Мартина сидела слева от Нэнси. Актриса очень нервничала, и Нэнси ее за это не осуждала. Но когда поднялся занавес, Мартина заметно успокоилась. Ее, похоже, увлекла массовая сцена, в которой горожане и члены семейств Монтекки и Капулетти затевают драку. Нэнси же чувствовала, что совершенно не способна сосредоточиться на спектакле. Недавние события не выходили у нее из головы.

Она снова и снова прокручивала в памяти все события, пытаясь уловить между ними какую-нибудь связь. Кто-то вполне умышленно выпускает в нее стрелу, кто-то набрасывается на Мартину… Рухнувшая стойка с оружием, подпиленный шест паланкина, записка с угрозами в адрес королевы, подвинченные перила балкона и падающая с него Джульетта…

Упавший во время спектакля балкон мог быть опасен только для Джоанны Мессерман, игравшей Джульетту. Однако в записке, найденной Нэнси на балконе, не упоминались ни Джоанна, ни Джульетта. Там просто была угроза погубить весь фестиваль. И в записке, оставленной на площадке после несчастного поединка, тоже никто конкретно не был упомянут.

Итак, единственными бесспорными адресатами угроз, видимо, были Нэнси и Мартина. Но почему кому-то понадобилось преследовать именно их?

Нэнси краем глаза наблюдала за Мартиной. Актриса спокойно обмахивалась веером, устремив взор на сцену. Нэнси усмехнулась. С тех пор, как нашлась драгоценная рукоять, Мартина не расстается с веером. Рубины на рукояти красиво сверкали и переливались при каждом движении.

Вдруг Нэнси, не вставая с места, резко выпрямилась. Схватив руку Бесс, она крепко ее сжала.

— В чем дело? — прошептала Бесс.

— Кажется, я знаю, почему кто-то преследует Мартину!

ИСТИННАЯ ПРИЧИНА?

— Ты о чем, Нэнси? — прошептала Бесс.

Нэнси изо всех сил старалась сдержать волнение, чтобы не обращать на себя внимание публики. Положив правую руку на плечо Бесс, она посмотрела на рубиновое кольцо на своем среднем пальце, затем снова на Бесс.

— Драгоценности, Бесс. Что, если они настоящие? — прошептала она.

— Настоящие? — также шепотом переспросила Бесс. — Но это же бутафория…

— Да, так все думают, — сказала Нэнси. — После спектакля я тебе расскажу, что думаю я.

Она посмотрела на изумрудные серьги в ушах Бесс. Потом перевела взгляд на брошь Мартины и рукоять веера. А что, если эти украшения вовсе не искусная имитация? А именно поэтому они и были спрятаны в металлическом ларце в чемодане?

И именно поэтому душивший Мартину преступник схватился за брошь. Кто-то охотится за этими украшениями!

Конечно, не нужно торопиться с выводами. Но ее догадка многое проясняет. И к ней в дом преступник наверняка приходил за кольцом. Да, но как тогда объяснить рухнувший балкон и упавшую стойку с оружием? Ведь тогда еще драгоценности не были обнаружены.

Неужели кто-то был настолько помешан на драгоценностях, что собирался физически уничтожить тех, кто их носил?

Во время спектакля Бесс то и дело загадочно поглядывала на Нэнси, а после заключительной сцены схватила Нэнси за руку.

— Что ты еще надумала? — спросила Бесс, когда стихли аплодисменты.

— Через минуту скажу, — ответила Нэнси. Публика начинала расходиться. Мартина поднялась со своего места, и Нэнси подошла к ней.

— Извините, Мартина, — вежливо сказала она. — Я все любуюсь вашим веером и его рукоятью. Не дадите ли мне их до завтра? Разумеется, я верну их вам очень скоро, но я…

— Нет, — резко ответила Мартина. — Я вам не девчонка, чтобы обмениваться безделушками.

И она направилась к выходу. Нэнси была огорчена. Она пока не хотела говорить Мартине о своей догадке. Она собиралась завтра с утра отнести рукоять веера и другие драгоценности к ювелиру-оценщику.

Однако Мартина уже удалялась из зала. Нэнси со вздохом повернулась и увидела, что Бесс, подперев бока руками, стоит и смотрит на нее.

— Не скажешь ли ты мне наконец, что там происходит с этими драгоценностями? — спросила Бесс, и в голосе ее звучало раздражение.

— Скажу, но не здесь. Пойдем захватим Джорджи и поговорим в машине.

Девушки нашли Джорджи за кулисами, и через несколько минут все трое направлялись к стоянке. Они сели в машину, и тут обе кузины с изумлением выслушали предположение Нэнси, что драгоценности, возможно, настоящие.

— Да, на вид они прекрасно сработаны, — согласилась Бесс, сняв серьги и разглядывая их.

— Но это только предположение, — предупредила Нэнси. — Чтобы его подкрепить, мне нужны факты — и поскорей. Завтра последний день фестиваля.

Она попросила у Бесс разрешения взять ее изумрудные серьги к себе домой. Затем девушки условились завтра утром по пути на фестиваль заехать к оценщику.

Придя домой, Нэнси положила изумрудные серьги и рубиновое кольцо в отцовский сейф. Она не хотела рисковать — ведь за драгоценностями мог явиться другой взломщик. Если ее догадка верна, то преступник теперь будет с особой дерзостью пытаться ими завладеть, зная, что они пробудут в Ривер-Хайтсе еще только один день.

На кухне Нэнси нашла записку о том, что ей звонили из полиции. Увы, новости были нерадостные. Из-за вычурного узора на рукоятке старинного кинжала никаких отпечатков пальцев обнаружить не удалось.

Проснувшись на другое утро, Нэнси попыталась вспомнить, когда она заснула. Последнее, что она помнила, было то, что она думала о последних событиях на фестивале.

После душа она позвонила Бесс, которая сообщила, что Джорджи уехала на фестиваль с утра пораньше.

Примерно через полчаса Нэнси и Бесс уже сидели у прилавка ювелира-оценщика миссис Бейли. Молодая женщина в скромном сером костюме рассматривала серьги и кольцо при свете сильной настольной лампы. Она очень внимательно изучала их сквозь специальный, вставленный в глаз окуляр. Нэнси и Бесс, сидя на краешке стула, нервничали в ожидании ее мнения.

Наконец миссис Бейли вынула из глаза окуляр и посмотрела на девушек.

— Это превосходные вещи, — сказала она, — и весьма ценные. Камни великолепны.

— Вы хотите сказать, что они настоящие? — вырвалось у Бесс.

— О да, — с легким недоумением ответила миссис Бейли. — Нет никакого сомнения, что драгоценности настоящие. И в камнях почти нет дефектов.

Пока Бесс пыталась скрыть свое изумление, Нэнси задала вопрос:

— Могли бы вы нам сказать, сколько лет этим драгоценностям? Мы полагали, что они, возможно, елизаветинских времен.

— Вполне возможно. — Миссис Бейли все еще осматривала драгоценности. — Я сразу заметила, что оправы камней в обеих вещицах весьма необычны. На первый взгляд я бы сказала, что им можно дать несколько сот лет.

Бесс тихонько охнула и схватила Нэнси за локоть.

— Но решительно утверждать это прямо сейчас я не могу, — прибавила миссис Бейли. — Надо пригласить специалиста для детальной научной оценки.

— Не согласитесь ли вы это сделать?

— С удовольствием, — кивнула миссис Бейли. — Я могу прямо сейчас обзвонить нескольких человек и пригласить их сюда. — Тут оценщица слегка заколебалась. — А эти украшения — фамильное наследство? — вежливо спросила она.

— О нет, — ответила Нэнси. — Они были подарены елизаветинскому фестивалю, который проходит в нашем городе. Нам, добровольцам, разрешили поносить их с костюмами той эпохи.

Миссис Бейли выслушала ответ с явным удивлением.

— Я подержу их у себя в сейфе, пока не будет произведена оценка. А сейчас я выдам вам квитанцию.

— Благодарю вас, — сказала Нэнси и с оттенком тревоги прибавила: — Нам очень важно получить эти сведения как можно скорей. — Она написала на клочке бумаги свою фамилию и номер телефона. — Буду очень признательна, если вы сможете мне позвонить, как только что-либо выясните.

— Разумеется, — улыбаясь, заверила ее миссис Бейли.

Она пожала руки Бесс и Нэнси, и обе девушки вышли из офиса.

— О Нэнси, ты была права! — воскликнула Бесс, когда они снова сели в машину. — Кто-то все время охотился за этими драгоценностями!

— Ну, этого мы утверждать не можем, — нахмурясь, сказала Нэнси. — Мы же не знаем, известно ли еще кому-нибудь, что драгоценности подлинные.

— Но кто-то должен это знать! Иначе почему сокровища были спрятаны в трейлере? На этот вопрос Нэнси не ответила.

— Ты не против сделать еще одну остановку? — Нэнси достала из сумки листок бумаги. — Я узнала фамилию женщины, подарившей драгоценности фестивалю. Ее мне сообщила Донна Васкес, костюмерша. Дарительница — миссис Пеллуорт. Я хочу с ней поговорить.

— Миссис Пеллуорт? — переспросила Бесс: фамилия показалась ей знакомой. — О, я о ней слышала. По-моему, она уже не раз дарила всякие вещи для городских художественных мероприятий. У нее репутация очень щедрого человека.

Нэнси подъехала к справочному телефону и узнала адрес миссис Пеллуорт. Немного спустя ее машина уже катила по старому, с причудливой застройкой, району Ривер-Хайтса. У двухэтажного кирпичного дома Нэнси остановила машину, и обе девушки направились к нему по дорожке хорошо ухоженного сада.

Дверь им открыла сгорбленная старушка с приятным лицом.

— Чем могу служить? — спросила она, и в глазах у нее загорелся огонек любопытства.

Нэнси назвала себя и Бесс и объяснила, что обе они добровольно работают на елизаветинском фестивале.

— Чудесно! — улыбаясь, воскликнула старушка. — Нынче я, знаете ли, сама хочу побывать на фестивале.

Она провела девушек в просторную, окрашенную в пастельные тона гостиную и пригласила садиться. Когда все трое уселись в удобные, очень мягкие кресла, в гостиную вошла опрятно одетая светловолосая женщина в белом переднике.

— Вам что-нибудь требуется, миссис Пеллуорт? — спросила она, подозрительно глядя на Нэнси и Бесс.

— О нет, Сусанна, — успокоила ее старушка. — Эти две юные леди — добровольцы на елизаветинском фестивале.

— Меня зовут Сусанна, я помощница миссис Пеллуорт, — сказала женщина уже более спокойно. Она предложила гостьям чаю, но они вежливо отказались.

— Приношу мои извинения, что сама не предложила вам, — смутилась миссис Пеллуорт. — К сожалению, я в последнее время стала так забывчива! И мне становится все труднее управляться с хозяйством. Сусанна очень помогает мне.

Она с благодарностью улыбнулась своей помощнице, которая села с ней рядом. Нэнси сразу перешла к делу.

— Миссис Пеллуорт, нам как добровольным участницам разрешили временно поносить драгоценности, подаренные вами фестивалю.

— Они такие красивые, — вставила Бесс. — Эти вещицы очень украшают наши костюмы.

— Очень рада, что кто-то может ими пользоваться, — улыбаясь, сказала миссис Пеллуорт. — Они так долго пылились у меня на чердаке.

— Вы эти вещи покупали сами или это фамильное наследство? — спросила Нэнси.

— О, они были у нас в доме, сколько я себя помню, — сказала старушка. — Я даже вспоминаю, как надевала их еще моя прабабушка. Но, понимаете ли, детей у меня нет и мне некому оставить, их по наследству. Вот я и решила отдать эти безделушки фестивалю, чтобы люди носили их и радовались.

— Это очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Нэнси и немного помолчала, прежде чем задать следующий вопрос. — Вы когда-нибудь показывали их кому-то, чтобы проверить, настоящие ли они? — спросила она как бы невзначай.

— О, об этом я никогда не думала, — махнула рукой миссис Пеллуорт. — Они у меня так давно валяются, и я думаю, единственная их ценность — сентиментальная память о старине. В нашей семье их всегда считали чисто декоративными побрякушками.

— А не знаете ли вы, каково их происхождение?

Миссис Пеллуорт с несколько смущенным видом покачала головой.

— Право же, я о них ничего не знаю. Мне кажется, они были в нашем доме всегда.

После этих слов старушка откинулась на спинку кресла — казалось, она внезапно устала. Сусанна вскочила, побежала на кухню и принесла стакан воды.

— Извините, миссис Пеллуорт, — быстро поднимаясь, сказала Нэнси, — мы, наверное, утомили вас. Мы только хотели поблагодарить вас за щедрый дар. — И она сделала глазами знак Бесс.

— О, да, да! — вскочила на ноги Бесс. — Очень-очень вас благодарим, миссис Пеллуорт.

— Что ж, мне всегда приятно знать, что людям нравятся мои смешные старинные вещицы, — сказала миссис Пеллуорт. — Надеюсь увидеть вас обеих сегодня на фестивале.

Нэнси и Бесс сели в машину и поехали на фестиваль.

— Ты не хотела говорить миссис Пеллуорт, что украшения настоящие? — спросила Бесс.

— Думаю, что она мало смыслит в драгоценностях, не стоит морочить ей голову, пока мы не выясним это окончательно, — ответила Нэнси.

— В конце концов кто же, по-твоему, гоняется за драгоценностями? — снова спросила Бесс, немного помолчав.

— Ну что ж, Мартину тут, несомненно, следует исключить. Она была по-настоящему потрясена, после того как кто-то пытался ее задушить. И если она знала, что драгоценности настоящие, и хотела ими завладеть, она имела полную возможность отобрать их у нас, — напомнила Нэнси. — И хотя она так дорожит рукоятью веера, она ведь ни капельки не старается скрывать ее от чьих-то глаз.

— А как насчет Дина? Разве он не говорил, что намерен погубить фестиваль.

— Вот именно, — сказала Нэнси. — До вчерашнего дня я думала, что кто-то устраивает этот кавардак из-за того, что имеет зуб против фестиваля. И это подтверждали записки. Так что Дин казался мне наиболее подозрительным. — Тут Нэнси сделала паузу. — Но если предположить, что кто-то охотится за драгоценностями, то этот кто-то явно не Дин. Возможно, что записки сочинялись только для отвода глаз. И я не уверена, способен ли Дин отличить настоящие елизаветинские ювелирные изделия от поддельных или хотя бы поинтересоваться ими. Ведь Джош всегда критикует его за то, что он так плохо знает эту эпоху. — Вдруг Нэнси широко раскрыла глаза. — Ох, вот оно что! — воскликнула она. — Джош!

— Что — Джош? — спросила Бесс.

— Джош! Он-то разбирается в драгоценностях елизаветинской эпохи, так ведь? И он не упускал ни одного случая присвоить их.

Нэнси въехала на территорию фестиваля и повернула машину к стоянке.

— Не понимаю, как я раньше об этом не подумала, — сказала Нэнси. — Бесс, нам нельзя терять время. Мы должны найти Джоша и…

Закончить фразу Нэнси не успела. В тот момент, когда она подъехала к ряду припаркованных машин, с находившейся по правую сторону площадки, где стояли трейлеры, вдруг выскочил серебристый седан. Нэнси думала, что, заметив ее, водитель притормозит, но вместо этого седан рванулся вперед, прямо на «мустанга» Нэнси.

ОДИН «АКТЕР» ИЗОБЛИЧЕН

С ужасом уставившись на мчащуюся машину, Нэнси инстинктивно крутанула баранку резко влево, одновременно нажав на тормоза. «Мустанг», накренившись, остановился; Нэнси и Бесс сильно качнуло вперед. Обе девушки повернулись посмотреть на седан, промелькнувший справа, в нескольких дюймах от машины Нэнси.

— Да что ж это такое творится? — дрожащим голосом проговорила Бесс.

— Ты не ушиблась? — спросила Нэнси.

— Кажется… кажется, нет, — пролепетала побледневшая Бесс. — Этот парень сошел с ума.

— Конечно, — спокойно сказала Нэнси.

Отстегнув ремни, она открыла дверцу и выскочила из машины. Она увидела, что чуть-чуть не врезалась в припаркованную машину, стоящую слева, в последнем ряду. Внезапно раздалось скри-пенье шин; Нэнси обернулась. Примерно в пятидесяти футах от нее седан развернулся, сделал резкий поворот назад и на предельной скорости помчался прямо на их машину!

Нэнси кинулась предупредить Бесс, которая все еще сидела внутри. В тот же миг Бесс заметила наезжающий на их машину седан.

— Нэнси! — вскрикнула она.

Седан со скрежетом остановился прямо перед машиной Нэнси. В следующее мгновение из него выскочил водитель. Нэнси увидела перед собой Джоша Форстера.

Лицо Джоша было невозмутимо. Он шел с поднятой правой рукой, сжимая рукоять кинжала, клинок которого сверкал на солнце.

Пронзительный вопль нарушил тишину. Это Бесс, выйдя из машины, увидела кинжал в руке Джоша.

— Тихо! — рявкнул на нее Джош. Он нервно оглянулся, затем угрожающе наставил кинжал на обеих девушек. — Теперь я наконец привлек ваше внимание. Пойдемте, юная мисс детектив! — сказал он. Его звучный, ровный голос был проникнут сарказмом.

Джош указал кинжалом в сторону трейлеров. Нэнси и Бесс зашагали в указанном направлении. Джош шел следом, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что никто за ними не наблюдает. Он велел девушкам идти ко второму ряду трейлеров, стоявших у леса. Когда они подошли к небольшому трейлеру, крайнему в ряду, Джош грубо втолкнул их внутрь.

Нэнси и Бесс оказались в тесном помещении трейлера, очевидно, принадлежащего Джошу. На узком диване-кровати и на столе валялись книги и бумаги.

Закрыв дверь на ключ, Джош с ухмылкой посмотрел на девушек.

— Мы еще не в костюмах, юные леди? — сказал он.

Нэнси и Бесс уставились на художественного консультанта. Теперь он был совсем не похож на того благовоспитанного ученого, каким они привыкли его видеть. Какой там твидовый пиджак и аккуратная прическа! Темные пряди волос падали на очки в металлической оправе. Глаза дико сверкали, рот кривился в злобной ухмылке.

Бесс с ужасом переводила взгляд с Джоша на Нэнси и обратно, ее нижняя губа дрожала.

— Нэнси, что происходит? — прошептала она.

— Джошу нужны драгоценности, которые были на нас, Бесс, — не сводя глаз с Джоша, сказала Нэнси тихо и очень спокойно.

— Значит, ты была права?

— Да. Джош и есть тот человек, который пытался их украсть.

— Очень, очень хорошо, — произнес Джош со своей противной ухмылкой. — Плохо лишь то, что вы немного опоздали.

— Мне хотелось бы знать, — сказала Джошу Нэнси, не обращая внимания на его реплику, — как вы узнали, что драгоценности подлинные.

— Ага, даже детективу интересно, так ведь, мисс Дру? Так вот, каждый, кто изучал историю елизаветинской эпохи — что я вряд ли могу сказать о ком-либо из здесь находящихся, — сразу бы понял, что это не бутафорские украшения. Изысканные оправы, качество камней, необычный дизайн — я сразу понял, что эти вещи подлинные. Ведь я изучил сотни фотографий подобных драгоценностей, — самодовольно сказал он.

— Когда же вы впервые их увидели? — спросила Нэнси, стараясь говорить очень спокойно.

— Ну ясно когда! Меня же попросили принять их от миссис Пеллуорт. Вы забываете, мисс Дру, что я здесь пользуюсь самым большим доверием. Фил попросил сопровождать его и Донну Васкес во время визита к миссис Пеллуорт. — Он немного помолчал, подозрительно глядя на Нэнси, и ухмыльнулся. — А, все равно, я могу вам это сказать — вы обе скоро станете прахом.

Нэнси услышала, как Бесс охнула. А Джош продолжал:

— Я тогда сразу сообразил, что такое открытие бывает раз в жизни. Например, рукоять веера… Вы не найдете более изысканно отделанной вещи среди всех театральных аксессуаров. Она необыкновенно оригинальна, — заключил Джош, и взгляд у него был отсутствующий.

— Но ведь эти вещи миссис Пеллуорт дала не вам?

— Конечно, нет, — сказал Джош, поправляя очки. — Донна взяла их все себе. Она перемешала их с бижутерией, которая у нас была, а затем раздала членам нашей группы и даже добровольцам. Кстати говоря, мне нужно было время, чтобы тщательно рассмотреть весь дар. Там ведь не все украшения подлинные, — сказал он, размахивая кинжалом.

— Так это тогда вы решили учинить переполох и обрушить стойку с оружием? — внимательно выслушав его, спросила Нэнси. — Вы знали, что, когда стойка упадет, все побегут в тот трейлер.

— Мне требовалось ровно столько времени, чтобы успеть забежать в трейлер Мартины и взять украшения, которые ей дали. А когда они оказались у меня и я приступил к их изучению, я уже мог сказать, какие из них подлинные. Следует воздать должное Мартине. У нее верный глаз в том, что касается драгоценностей. Она получила у Донны несколько фальшивых вещиц, но попросила еще, быть может, случайно, единственные подлинные — серьги, кольцо, брошь и рукоять веера. К сожалению, когда я проник в ее трейлер, веер был в руках у Мартины, и я сумел взять лишь серьги, кольцо и брошь. Эти вещи я спрятал в чемодан и придумал способ завладеть веером.

— А Мартина знает, что украшения подлинные? — внезапно спросила Бесс дрожащим голосом.

Нэнси метнула в сторону Бесс предупреждающий взгляд. Она тревожилась, что Мартина может оказаться в опасности. У нее ведь были две драгоценные вещи — веер и брошь, найденные после того, как Джош спрятал их в трейлере с бутафорией.

— Где там! — сказал Джош, махнув рукой. — Она просто захотела получить самые красивые штучки. Она в них ничего не смыслит.

— И чтобы уж наверняка никто другой не задумался над этим вопросом, вы начали сочинять записки, желая внушить всем, что кто-то пытается повредить фестивалю, — заметила Нэнси.

Джош медленно растянул губы в широкой усмешке, тыча в сторону Нэнси кинжалом.

— А что, это была гениальная выдумка!

Нэнси смотрела на некогда скромного художественного консультанта со все возрастающим отвращением. Она чувствовала, как ее распирает гнев, но приказала себе держаться спокойно и выведать у Джоша все, что удастся.

— А когда вам захотелось отобрать у Мартины рукоять веера, — продолжала она, — тогда-то вы и поколдовали с паланкином, чтобы она упала?

— После этого, — все еще ухмыляясь, кивнул Джош, — все подлинные вещи были спрятаны в месте, которое я считал надежным, — пока вы их не нашли. Но записки делали свое дело. Никто не обращал внимания на пропажу украшений. И я, решив поддержать эту игру, отвинтил перила на балконе. — Он явно был очень доволен собой. — Это было замечательно. Перила отвалились прямо в середине сцены!

— Ужасно! — вспылила Бесс. — Джоанна могла сильно расшибиться.

— Вряд ли, — пожал плечами Джош, — пострадать должен был только Дин. Она же свалилась прямо на него. И это, право, была бы небольшая потеря.

— А подменить рапиры, наверно, оказалось совсем легко, — сказала Нэнси. — Вы же могли свободно входить в офис Шоттера.

— Да, до сих пор все удавалось без труда. Вот почему я очень удивился, увидев на вас обеих драгоценности. Я понял, что, вероятно, вы обнаружили чемодан. — Он глубоко вздохнул. — Но теперь это уже не имеет значения, — прибавил он, направляя кинжал на Нэнси и Бесс. — Теперь я могу получить их обратно!

— Но у нас их нет! — простонала Бесс.

— Пусть так, — холодно сказал Джош. — Сразу после спектакля вы проведете меня туда, где они находятся. И мы даже могли бы их взять до окончания спектакля, если Мартина нам поможет.

— А при чем тут Мартина? — спросила Нэнси.

— Надеюсь, вы не думаете, что я смоюсь без моей рукояти веера и броши? — ухмыльнулся Джош. — Мартине придется научиться быть чуточку менее упрямой. Но я полагаю, — сказал он, усмехаясь и помахивая кинжалом, — что этим вечером я сумею ее убедить.

— Вы сказали «смоюсь»? — Нэнси пристально взглянула на Джоша. — Вы что — намерены уехать с фестиваля?

— Ах, ах, мисс Дру! — хохотнул Джош. — А я-то думал, что вы хоть теперь что-то поняли. Какой мне толк сидеть здесь с драгоценностями? У кого-нибудь могут появиться подозрения. Кроме того, это вообще ни к чему. Я должен встретиться этой ночью с моим скупщиком драгоценностей. — Джош быстро глянул на часы. — Ого, нельзя терять время. Держитесь, леди, сейчас вы поедете, — прибавил он со злобной усмешкой, затем вышел из трейлера и закрыл дверь.

— Что он имеет в виду? — со страхом спросила Бесс.

Девушки услышали, как Джош запирает снаружи дверь.

— Не знаю, — хмуро проговорила Нэнси. — Но у меня такое чувство, что скоро мы все выясним.

Внезапно девушки услышали шум мотора, он становился все громче — машина подъезжала к трейлеру. Потом последовал толчок — Нэнси поняла, что трейлер сдвинули с цементного основания. В следующее мгновение передняя часть трейлера накренилась.

И вдруг трейлер дернулся вперед — Нэнси и Бесс отбросило назад так, что обе упали. Это Джош прицепил трейлер к бамперу своей машины и теперь увозил его куда-то с запертыми в нем Нэнси и Бесс.

ЛОВИТЕ ВОРА!

— Нэнси, что происходит? — закричала Бесс, когда трейлер затрясся по дороге.

Нэнси поднялась и, для устойчивости держась за стол, помогла Бесс подняться с пола.

— Видимо, Джош вознамерился убрать нас со своей дороги, — мрачно сказала Нэнси. — Он, верно, боится, что кто-нибудь может найти нас или услышать наши крики, если он просто оставит нас в трейлере здесь на фестивале. А ему нужно еще успеть отобрать драгоценности у Мартины.

— Никогда бы не подумала, что Джош способен на такие дела! Он казался таким хлюпиком. Но теперь… — Тут голос Бесс дрогнул: трейлер, похоже, набирал скорость. — Нэнси, да он, наверное, сошел с ума! — в ужасе закричала она.

Нэнси протянула руку, чтобы сжать локоть Бесс. Ей не хотелось еще больше пугать подругу, но и ее тревожила мысль, как далеко может зайти Джош в погоне за рукоятью веера и брошью. Мартине, возможно, угрожает немалая опасность, равно как Нэнси и Бесс.

Трейлер теперь несся вперед с огромной скоростью. Девушки сидели на скамьях по обе стороны стола. Нэнси сказала Бесс, что им надо проследить маршрут Джоша.

— Это единственный для нас способ сориентироваться, где мы находимся. Что-то непохоже, чтобы мы направлялись к главному входу.

Девушки сидели молча, стараясь определить, в каком направлении движется трейлер.

Вскоре движение трейлера замедлилось. Он повернул направо и выехал на ровную дорогу. Затем последовал резкий поворот влево, и трейлер переехал через железнодорожные рельсы. Опять поворот направо, трейлер набирает скорость… Нэнси чувствовала, что трейлер раскачивается то вперед, то назад, и поняла, что они, вероятно, едут по извилистой, ухабистой дороге. Наконец трейлер остановился.

Через несколько мгновений перед трейлера стал подниматься.

— Держись, — крикнула Нэнси подруге. — Он отцепляет трейлер.

И тут трейлер резко осел наземь. Нэнси прижало к спинке скамьи, а Бесс швырнуло вперед к столу. Затем они услышали, что машина Джоша отъезжает. Наступила полная тишина.

— Бесс, ты в порядке? — с трудом вставая, спросила Нэнси.

— Локоть ушибла, — сказала дрожащим голосом Бесс, потирая локоть. — Но в остальном, кажется, все в порядке. Вот только нервы не выдерживают. Нэнси, что мы будем теперь делать? Он оставил нас Бог знает где!

— Скорее всего, мы находимся не так уж далеко от территории фестиваля. Джош, видимо, выскочил через какой-то боковой проезд, и после этого ехали мы недолго. Направо, налево, направо, а потом извилистая дорога. Надеюсь, мы сумеем найти дорогу обратно, однако первым делом надо сообразить, как выбраться отсюда.

— Но ведь Джош запер дверь снаружи, — напомнила Бесс.

— Гм, — пробурчала Нэнси, глядя на дверь. — Во всяком случае, попробовать-то можно.

Упершись одной ногой в пол, Нэнси надавила плечом на дверь. Трейлер слегка качнулся, но дверь не поддалась. Нэнси еще несколько раз проделала то же самое, однако дверь по-прежнему держалась крепко.

— Пора приступить к плану «Б», — сказала Нэнси, потирая плечо и продолжая осматривать помещение.

— У тебя есть какой-то план «Б»? — с надеждой спросила Бесс.

— Вроде бы есть. — Нэнси показала на драпировку, висевшую на стене. Она встала на скамейку, стараясь удержать равновесие.

Так как передняя часть трейлера теперь не опиралась на цементное основание, весь трейлер, да и скамья тоже, сильно накренились вперед. Балансируя на скамье, Нэнси приподняла угол драпировки — открылось небольшое окошко.

— Так я и думала. В большинстве трейлеров есть такие окна. Видимо, Джош не хотел, чтобы мы это окошко видели.

Удерживая равновесие, Нэнси осторожно отцепила кнопки, которыми драпировка была прикреплена к стене. Драпировка упала на пол. Тогда Нэнси ощупала окошко. К ее радости, стекло легко выскользнуло из рамы. За ним была ставенка. Собрав все силы, Нэнси толкнула ставенку обеими руками, но та не сдвинулась. После второй попытки она все же распахнулась наружу.

— Урррра! — с восторгом сказала Нэнси. — Теперь попробуем выбраться отсюда.

Бесс скептически посмотрела на открытую половину окошка.

— Мне неприятно говорить тебе это, Нэн, но я ни за что не пролезу в такое отверстие.

— Брось, пролезешь! — заверила ее Нэнси. — Сперва попробую я, а ты посмотришь, как я это делаю. Потом я снаружи помогу тебе спуститься.

— А что, если я не сумею? — со страхом спросила Бесс. — Я останусь здесь, как в западне.

— Не тревожься — сумеешь! — ободрила ее Нэнси.

Ухватившись за оконную раму, Нэнси просунула одну ногу, потом другую в открытое окно и села на подоконник — теперь ноги ее уже болтались снаружи. Затем Нэнси уперлась ладонями снаружи в стену трейлера и стала осторожно продвигать через окошко свои бедра. Вот она начала скользить вниз. Тогда Нэнси ухватилась одной рукой за подоконник, чтобы удержаться перед окончательным приземлением. Наконец ноги ее плюхнулись в грязь. Нэнси облегченно вздохнула.

— Чудно, теперь твоя очередь, Бесс! — крикнула она в окошко.

Оттуда показалась голова Бесс.

— Попытайся просунуть в него ногу!

— Ты что, смеешься? — сказала Бесс. — Я не могу даже подтянуться! — В голосе ее звучали панические нотки.

— А ты ухватись хотя бы за край окна. Может быть, сумеешь вылезти головой вперед.

В открытом окошке показались руки Бесс — она принялась проталкивать в это небольшое отверстие верхнюю часть тела.

— Давай, давай, вылезай! — подбадривала ее Нэнси, стоя внизу. — Я тебя поймаю.

Высунувшись в окошко до пояса, Бесс положила руки на плечи Нэнси и стала поочередно продвигать то одно бедро, то другое. Наконец вся она уже была снаружи. Опираясь на Нэнси, она оттолкнулась ногой от края окошка и благополучно опустилась на землю. Нэнси все время крепко ее держала.

— Отличная работа, — сказала Нэнси. — Как настоящая гимнастка.

— Ух, как здорово, что мы выбрались! — улыбнулась Бесс. — Но, пожалуй, больше ни на какую гимнастику я не способна.

— А на небольшую прогулку? — спросила Нэнси.

Она осмотрелась вокруг, пытаясь понять, где Джош их оставил. Трейлер стоял в грязи, на обочине пустынной улицы. На противоположной стороне улицы находился ряд старых складских строений, видимо, давно заброшенных.

— Наверно, надо идти по этой улице, — предположила Нэнси. — Это, видимо, и есть та извилистая дорога, по которой ехал Джош перед тем, как остановиться.

Девушки пошли по улице, держась обочины. Заходящее солнце отбрасывало зловещий красноватый свет на пустые складские строения.

— Как ты думаешь, Джош вернется за нами? — с тревогой спросила Бесс.

— Ну, вероятно, план у него именно такой. Он хочет как можно скорее отобрать у Мартины рукоять веера и брошь. Затем вернется за нами, чтобы мы проводили его туда, где находятся кольцо и серьги.

— Тогда уйдем с улицы! — воскликнула Бесс, потянув Нэнси в сторону. — Бог знает, что сделает Джош, если нас увидит! Не забывай — это он пустил в нас стрелу. Я даже думать не хочу, на что он еще способен, — вздрогнула Бесс.

— Знаешь, он вряд ли намеревался ранить стрелой меня или кого-то другого. Если бы он кого-то поранил, это никак не помогло бы ему снова овладеть драгоценностями. По-моему, и стрела и кинжал в моей двери просто должны были запугать нас. Джош, верно, надеялся, что мы откажемся от нашей работы добровольцев и возвратим драгоценности вместе с костюмами.

— Возможно, — с сомнением сказала Бесс. — Но все равно я не желаю опять наткнуться на него.

Обе девушки продолжали идти молча. Небо постепенно темнело.

— Нэнси, — сказала Бесс, — что, по-твоему, собирался сделать Джош с нами после того, как мы сказали бы ему, где находятся кольцо и серьги?

— Кольцо и серьги — у оценщика. — Голос Нэнси звучал спокойно, хотя она знала, о чем думает Бесс. — Тут мы ничем не могли бы ему помочь.

— Да, но ведь теперь мы знаем про Джоша все! — воскликнула Бесс. — Он постарается сделать так, чтобы мы никому это не рассказали, особенно полиции. А единственный способ это устроить…

Бесс внезапно умолкла, так как Нэнси предупреждающе вскинула руку. Нэнси все время внимательно вглядывалась вдаль. В глубине улицы появились два слабых огонька. Они приближались, и Нэнси убедилась, что это передние фары автомобиля.

— Идет машина, Бесс, — сказала Нэнси.

— О, нет! — простонала Бесс.

Схватив Бесс за руку, Нэнси побежала к ряду складских строений, мимо которых они проходили. Где бы спрятаться? Сараи стояли вплотную, как одно длинное здание, между ними не было ни одной щели. Нэнси поняла, что им придется бежать до конца всего ряда. Фары все приближались.

— Бесс, мы должны держаться стен, чтобы нас не заметили, — сказала Нэнси. — И надо добежать до конца.

Девушки побежали; через несколько секунд они уже огибали угол последнего сарая. Нэнси остановилась и прижалась к его боковой стене.

— Нэнси, идем! — позвала Бесс. — Спрячемся за сараями!

Нэнси смотрела, как машина сворачивает на извилистую дорогу. Машина явно ехала с большой осторожностью. «Но ведь Джош знает, где стоит трейлер», — подумала Нэнси. Она не могла понять, почему он едет так медленно.

Когда машина одолела очередной изгиб улицы, Нэнси вдруг воскликнула:

— Бесс, да это же моя машина!

Она оторвалась от стены сарая и побежала на улицу. Став посередине, Нэнси замахала руками перед приближающимися фарами.

Голубой «мустанг» остановился, и Нэнси услышала голос Джорджи:

— Нэнси!

— Не понимаю, как ты нас нашла! — сказала Нэнси, подойдя к машине сбоку и радостно улыбаясь. — Но я счастлива, что ты здесь.

Подбежала к машине и Бесс.

— О, Джорджи, слава Богу, это ты! — воскликнула она; лицо ее сияло.

— Что с вами обеими случилось, скажите на милость? — спросила Джорджи, когда Нэнси и Бесс, с трудом переводя дух, забрались в машину.

— Потерпи немного, скоро узнаешь, — сказала Нэнси. — Нам надо срочно попасть обратно на фестиваль. Боюсь, что Мартина попала в беду.

Джорджи развернулась на пустынной улице и поехала обратно.

— А все же, что с вами стряслось? — спросила она.

— Нет, сперва говори ты, — сказала Бесс. — Какого черта ты очутилась здесь?

— Ну, знаешь, когда за весь день я ни разу вас не встретила, я начала беспокоиться. Я предполагала, что вы, наверно, что-то узнали о драгоценностях.

— И впрямь узнали. Они настоящие!

— Ну и ну! — присвистнув, продолжала Джорджи. — В общем, когда спектакль начался, а вас все нет как нет, я обошла территорию фестиваля. И вдруг вижу — машина Нэнси стоит возле площадки с трейлерами. Я кинулась к ней и обнаружила, что ключ зажигания еще торчит в гнезде. И я поняла, что что-то случилось.

— Могу сказать — что! — опять прервала ее Бесс. — Джош нас похитил!

— Джош? — недоверчиво переспросила Джорджи. — Так это он охотился за драгоценностями?

— Да, он, и в эти минуты он добывает у Мартины брошь и рукоять веера. Но как ты догадалась, Джорджи, где нас искать?

— Я уж не знала, куда податься, — сказала Джорджи, еще не вполне оправившись от изумления. — Раз вас не было на территории фестиваля, я решила поискать вокруг. Вот и принялась ездить наугад и уже готова была отказаться от поисков.

— Благодарение Богу, что ты этого не сделала!

— Так почему же Джош вас похитил? — спросила Джорджи.

— Он хотел поскорей получить от нас серьги и кольцо, — сказала Нэнси. — У него этой ночью встреча со скупщиком, а потом он уедет из города.

Пока Джорджи въезжала на территорию фестиваля, Бесс объяснила ей, каким образом она и Нэнси оказались запертыми в трейлере Джоша. Нэнси попросила Джорджи подрулить к стоянке у входа. Затем девушки вышли из машины и направились в театр.

Они прошли в зал через задние двери и посмотрели на сцену, где начинался последний акт «Ромео и Джульетты» — и последний акт фестиваля! Свет со сцены освещал первый ряд партера, и когда Нэнси взглянула туда, сердце ее упало. Место королевы Елизаветы пустовало. Мартины в театре не было!

КОРОЛЕВСКИЙ КОНТРАКТ

— Мартины нет на месте, — прошептала Нэнси и потащила Бесс и Джорджи вон из зала.

— Где же она может быть? — тихонько охнула Бесс; глаза ее были расширены от страха.

— Наверно, Джош заглянул к ней до начала спектакля. Побоялся, видимо, что не успеет.

— А вдруг Джош увез Мартину с территории фестиваля, как вас двоих? — предположила Джорджи. — Мы могли бы быстро осмотреть окрестности.

— Почему бы тебе не поездить на моей машине, Джорджи? — сказала Нэнси. — А мы с Бесс сбегаем за кулисы и узнаем, видел ли кто-нибудь Мартину.

Джорджи повернулась, чтобы идти на автостоянку, но Нэнси за руку удержала ее.

— Вот еще что. Возле въезда есть телефон-автомат. Позвони в полицию.

— Будет сделано, — сказала Джорджи.

Нэнси и Бесс поспешили за кулисы. В большом шатре позади театра никого не было — лишь несколько актеров смотрели на сцену из-за кулис. Как можно осторожнее Нэнси отодвинула край кулисы — и вдруг услышала, что кто-то позади нее прошептал:

— Нэнси!

Обернувшись, она увидела Филиппа Шоттера; лицо у него было встревоженное.

— Как я рад, что нашел вас, — тихо сказал директор. — Не знаете ли, куда могла подеваться Мартина? Пришлось начинать спектакль без нее — а ведь она должна сидеть среди публики. И ни одна фрейлина, ни один придворный не знают, где она!

Нэнси покачала головой. Теперь она была уверена, что Мартина попала в беду.

— А как там Джош? — спросила она Шоттера. — Вы его видели?

— Нет, не видел, — ответил директор с еще большей тревогой. — Обычно он во время спектакля находится за кулисами, а теперь его здесь нет. Нэнси, как вы думаете, что здесь происходит? — спросил он.

— Простите, но у меня нет времени объяснять это сейчас, — озираясь вокруг, сказала Нэнси. Она увидела направляющуюся к ним Бесс и жестом подозвала ее. — Бесс вам все расскажет, а я вернусь, как только смогу.

Нэнси вышла из шатра и на минуту остановилась в раздумье. Если никто не мог найти Мартину до начала спектакля, значит, Джош навестил ее еще раньше. Может быть, она сейчас в своем трейлере? И Нэнси побежала туда.

Тихонько подкравшись сзади к ближайшему трейлеру, она прислушалась. Но кругом было темно и тихо. Нэнси осторожно прошла между первым и вторым трейлером и выглянула из-за угла на широкую полосу, разделявшую оба ряда. Увидеть что-нибудь в темноте было трудно, но Нэнси изо всех сил напрягла зрение. Она все же надеялась, что не опоздала.

Внезапно из двери трейлера, стоявшего в конце ряда, выскочили две человеческие фигуры. Судя по очертаниям силуэтов, это были мужчина и женщина. И мужчина толкал женщину впереди себя. Сердце Нэнси екнуло: это бесспорно Мартина и Джош.

Нэнси стала красться по проходу между трейлерами, не сводя глаз с темных фигур. На миг они остановились. Видимо, Джош прикрывал дверь трейлера. Затем он снова принялся толкать Мартину вперед. Нэнси почудилось, будто она видит в руке у Джоша кинжал. Она догадалась, что он, вероятно, ведет Мартину к своей машине. Нельзя было терять ни минуты! Нэнси выступила из тени и закричала:

— Мартина!

Мгновенно обе фигуры обернулись. Джош поднял кинжал и, удивленно крикнув: «Эй, кто там?» — отпустил Мартину.

Мартина, сжимая в руке рукоять веера, пробежала меж двумя рядами трейлеров и исчезла из виду. Нэнси оказалась на расстоянии всего нескольких ярдов от Джоша и его кинжала.

Джош с секунду стоял неподвижно, глядя сперва на Нэнси, а затем в направлении, куда побежала Мартина. И кинулся со всех ног туда же, решив, видимо, прежде всего догнать Мартину.

Нэнси, не мешкая, припустила за ним. Настигнув его за одним из трейлеров, она поняла, что это ее последний шанс. Со всего размаха она налетела на него и сильным ударом по коленям сбила его с ног — раздался глухой стук падающего тела уголком глаза Нэнси заметила, что кинжал вылетел из руки Джоша.

— Полиция! — раздался позади нее возглас. — Не шевелиться!

Нэнси почувствовала огромное облегчение. Она еще слышала, как Джош что-то бормочет вполголоса. Потом увидела Джорджи, бегущую вслед за двумя полицейскими.

— Нэнси! — закричала Джорджи. — Славная подножка! Прямо как в футболе!

Улыбаясь, Нэнси старалась отдышаться.

— Спасибо, — сказала она, отряхиваясь. — Пусть лучше в футбол играют настоящие игроки.

Несколько минут спустя Нэнси уже бьша в шатре за кулисами и объясняла фестивальной труппе, чем занимался Джош. Все были потрясены.

— Я тут уже говорила, что некоторые из украшений подлинные, — вставила Бесс.

— Нет, все же не могу поверить, — грустно сказал Филипп Шоттер, — что Джош Форстер строил подобные козни, чтобы их украсть. Он был моей правой рукой. И раз он знал, что драгоценности настоящие, почему же он просто не присвоил их? Зачем ему понадобилось причинять людям зло?

— Мне кажется, — предположила Нэнси, — что ему доставляло удовольствие управлять людьми. Как консультант он мог только подсказывать разные идеи и отвечать на вопросы. Но как сочинитель записок заставил всех нас ломать голову.

— Или падать и ломать себе ноги, — заметила Джоанна Мессерман. — Не могу поверить, что это Джош устроил мне падение с балкона.

— Не думаю, — сказала Нэнси, — что он с самого начала вознамерился причинять вред людям. Стойку с оружием и паланкин Мартины он испортил только для того, чтобы захватить драгоценности. А уж когда он ослабил винты балконных перил и подменил рапиры, его целью было отвлечь внимание от драгоценностей. Он хотел, чтобы мы сосредоточились на этих несчастных случаях и не думали про украшения, — для того-то он и сочинял загадочные записки. И они сыграли свою роль… О драгоценностях никто бы и не подумал, — продолжала Нэнси, — если бы Бесс и я не нашли их в трейлере с бутафорией. Но когда Бесс, Мартина и я надели подлинные серьги, кольцо и брошь, а к Мартине вернулась рукоять веера, — тогда Джошу пришлось все начинать сначала. Он сходил с ума от желания опять завладеть сокровищем. Вот почему он пытался отобрать у Мартины брошь и душил ее, — объяснила Нэнси. — И однажды ночью он даже пытался проникнуть в мой дом.

Тут послышались удивленные возгласы.

— Женщину не так-то легко разлучить с ее драгоценностями! — патетически воскликнула Мартина.

Все вокруг расхохотались.

— Но теперь драгоценности в безопасном месте? — спросил Шоттер.

— Да, — ответила Нэнси. — Брошь и рукоять веера у Мартины, а серьги и кольцо, которые носили Бесс и я, находятся у оценщика.

Пока участники труппы взволнованно переговаривались, Нэнси отвела Филиппа Шоттера в сторону.

— Я понимаю, Мартина еще немного взбудоражена последними событиями, — сказала она. — Однако сегодня вечером у нее куда более счастливый вид. Вы это заметили?

— Пожалуй, я знаю причину, — сказал Шоттер. Сегодня утром мы с ней беседовали насчет контракта. Я уверил ее, что продюсеры и я очень довольны ее игрой. Мы договорились, что роль останется за Мартиной на несколько лет, но время от времени она будет уступать ее местным актрисам, чтобы и они могли участвовать в фестивале.

— И Мартину это удовлетворило? — спросила Нэнси.

— По-моему, ей всерьез нравится быть королевой, — усмехнулся Шоттер. — Это не так трудно, как ведущие роли с текстом, зато позволяет много путешествовать, встречаться с разными людьми и тем самым привлекать внимание публики. Она сказала мне, что боялась лишиться этой роли, — ведь тогда публика могла подумать, что она слишком стара для работы в театре. Не знаю, откуда у нее такие мысли, — заключил директор, качая головой.

— А о Луисе Ромеро вы еще что-нибудь слышали? — спросила Нэнси.

— Да, Дин говорил со мной о предложении, которое сделал ему Ромеро, — сказал Шоттер. — Ромеро хочет в будущем году устроить средневековую ярмарку одновременно с нашим фестивалем.

Нэнси понимающе кивнула. Она вспомнила корреспонденцию Дина.

— Разумеется Дин не желает связываться с ярмаркой Ромеро, — сказал Шоттер. — Он полагает, что это не слишком полезно для его театральной карьеры. Ведь Ромеро, по чести говоря, не очень-то увлечен историей средних веков, и Дину, вероятно, пришлось бы в конце концов заведовать каким-либо аттракционом, — прибавил Шоттер с презрительной улыбкой.

— Тогда почему же Дин говорил вам об этом предложении, если решил отказаться? — спросила Нэнси.

— Дин хотел показать мне, что он актер, которого добиваются, — хохотнув, сказал Шоттер. — Он считает, что это поможет ему получать больше денег и обеспечит лучшую рекламу.

— Именно это я и подозревала, — пробормотала Нэнси.

— Не думаю, что Дин когда-нибудь будет иметь такую рекламу, какой он, по его мнению, достоин, — с усмешкой сказал Шоттер. — А что до денег, то у него с нами заключен вполне выгодный контракт. Он никогда не заговаривал со мной об изменении условий.

Кто-то хлопнул Нэнси по плечу. Она обернулась и увидела Бесс, стоящую рядом с миссис Пеллуорт.

— Погляди, кого я нашла на территории фестиваля, — сказала Бесс.

— Здравствуйте еще раз, миссис Пеллуорт, — сердечно сказала Нэнси. — Очень рада видеть вас.

Старушка улыбнулась, но вид у нее был несколько взволнованный.

— Бесс только что сказала мне, что некоторые из моих украшений подлинные, — проговорила она с недоумением. — Я понятия об этом не имела. И в мыслях у меня никогда не было, что они могут быть настоящими. Теперь я понимаю, почему вы задавали мне все эти вопросы.

— Я не хотела вас тревожить, — объяснила Нэнси. — Хотела подождать, пока все выяснится.

— Миссис Пеллуорт, — вмешался Шоттер. — Я знаю, что вы подарили драгоценности, полагая, что это просто бижутерия. Наша труппа с готовностью возвращает их вам.

— Благодарю вас, — улыбаясь, сказала миссис Пеллуорт, — но мне кажется, что эти подлинные драгоценности должны быть в музее. Хочу побеседовать с директором нашего музея в Ривер-Хайтсе и выяснить, согласятся ли они принять мой дар.

— Думаю, что они будут счастливы заполучить их, — сказал, улыбаясь, Шоттер.

— Но все же какой позор, что солидный ученый вроде Джоша Форстера мог прибегнуть к воровству! — заметила миссис Пеллуорт.

— Ну, вы же знаете, миссис Пеллуорт, как было сказано когда-то: «Какие сложные тенета мы плетем…»[7]

— Но с Нэнси Дру нам все на свете нипочем! — в один голос заключили Джорджи и Бесс.

Примечания

1

«Ромео и Джульетта», акт I, сц. 2. (Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)

(обратно)

2

В театральных пьесах елизаветинской эпохи, возникших из подражаний римскому театру, сохранилось такое обращение к публике. (Примеч. пер.)

(обратно)

3

Стихи из реплики Кормилицы. — «Ромео и Джульетта», акт IV, сц. 5.

(обратно)

4

«Ромео и Джульетта», акт II, сц. 2.

(обратно)

5

«Гамлет», акт III, сц. 4. (Перевод М. Лозинского.)

(обратно)

6

«Макбет», акт II, сц. 1

(обратно)

7

Цитата из поэмы В. Скотта «Мармион». (Примеч. пер.)

(обратно)

Оглавление

ВЕСЕЛАЯ СТАРАЯ АНГЛИЯ

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЭТ

РЕПЕТИЦИЯ КАТАСТРОФЫ

ЗЛОПОЛУЧНАЯ ПОЛОМКА

СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА

ПОЭЗИЯ В ДЕЙСТВИИ

ОБНАРУЖЕННЫЕ ПРИ ДВОРЕ УЛИКИ

НЕПРОШЕННЫЙ ГОСТЬ И ДЕЛОВОЙ ВИЗИТ

ПО СЛЕДУ

САМОЕ ОСТРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

МНОГО ШУМУ ИЗ-ЗА КОЕ-ЧЕГО

ИГРА ВСЕРЬЕЗ

ИСТИННАЯ ПРИЧИНА?

ОДИН «АКТЕР» ИЗОБЛИЧЕН

ЛОВИТЕ ВОРА!

КОРОЛЕВСКИЙ КОНТРАКТ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg