«Котя»

Н. П. Вагнер

Котя

Ты знаешь, как косой зайка скачет зимой по сугробам?

Ветерок в зимнее время злой-презлой. Он так тебя проберет насквозь, нащиплет и нос, и уши, и щеки, что просто хоть плачь. Дует ветер, метет, и такие сугробы везде нанесет, что ни пройти, ни проехать. Натворит чудес и стихнет, успокоится, рад и доволен, спит-лежит. А солнышко так и засияет бриллиантиками по снегу. И вот, в это самое тихое, солнечное времечко, косой вскочит и начнет прыгать и бегать - обрадуется солнцу и тихой погоде. Скакнет на сугроб и провалится, выскочит, потрет мордочку, ушки, лапки отряхнет, поводит усами и опять зальется: побежит кубарем, колесом. Прыг, скок! прыг, скок! То-то раздолье!

Вдруг - фьют! из-за косматой елки.

Зайка остановился, уши навострил, слушает: кто это свистит?

- Фьют, фьют, фьют!

- Ах, страсти какие!!!

И зайка бросился, сломя голову, уши приложил, душа в пятки ушла, катит, летит клубком и вдруг стоп! остановился.

- Что я за дурак? - думает. - Дай посмотрю, кто свистит. - Уши навострил, приподнялся на задних лапках, вытянулся, заглянул.

- А! это Котя!

Котя - маленький деревенский мальчишка. Его давно знает зайка. Еще прошлым летом он все его морковкой да репкой потчевал-угощал.

Потихоньку, полегоньку, крадучись, бочком да сторонкой подобрался к нему косой. Присел перед ним, ушками водит, а сам думает: удрать или нет?

- Что, трус! Чего боишься? Ведь я тебя не съем, - говорит Котя.

Отпрыгнул зайка и опять присел. "Знаю, мол, что не съешь, а все оно как-то боязно!"

- Трус ты, трус! чего трусишь? Нужно храбрым быть, никого и ничего не бояться.

- Да, толкуй больной с подлекарем, - говорит зайка. - Ты на двух ногах, а я на четырех.

- Ну, так что ж?

- У тебя вот ушей-то не видать, а у меня вон какие! Вишь ты! - И зайка тряхнул длинными ушами.

- Ну, так что ж?

- А то ж, схватят да и съедят.

- Ах, ты дурень, дурень! Кто же серого зайца будет есть?

- Кто будет есть? Перво-наперво - собаки.

- Ну?

- Ну! А потом волки.

- А потом?

- Потом Лиса Патрикеевна.

- А там?

- А там - рысь косматая, куничка белодушка, да, пожалуй, и хорек, и горностайка не прочь нашим мясцом поживиться... Много в лесном глухом царстве наших лютых врагов живет. А-яй! много!