«Знаменитый Пургин»

В нашей колхозной деревеньке куда, бывало, ни прибежишь, с кем ни поговоришь, только и слышишь о председателе Пургине.

Примчишься, скажем, на конный двор к конюху Екимычу. А Екимыч, поскольку время не раннее и лошади все на работе, сидит в прохладной сторожке перед светлым оконцем и чинит старую узду.

И вот, увидев меня, он радостно блеснет очками, скажет приветливо: «Ага! На подмогу явился? На-ка вот уздяное колечко почисти…» — и тут же, как вед повсюду, переведет разговор на Пургина.

Накалывая шилом дырки на узде, Екимыч вздыхает:

— Сотлел матерьял… Для ремонта сбруи надо новых ремней доставать. Пургин мне уже обещался.

— Ну! — удивляюсь я. — Да где же это он все возьмет? У нас тут в лавке ничего такого нету.

Но Екимыч даже сердится:

— Мало ли чего где нет, а если Пургин сказал, то, значит, будет.

И конюх пытается припомнить, когда бы председатель ему или другим колхозникам чего посулил, да не выполнил.

— Не помню такого случая! — говорит он твердо и, глядя, как я надраиваю обмакнутой в керосин тряпицей потемневшее колечко, добавляет: — Пургин старательный на всё и крепко любит, чтобы люди старались тоже. Помнишь, как он Ваню Звонарева в посевную на пашне гонял? Помнишь? Ваня-то, бедолага, умаялся, под трактор свой какую-то гайку подвертывать залез, да там и уснул, чудак!

— Помню, — улыбаюсь я, хотя сам при том известном на всю деревню случае не был. А видел я лишь только, с каким конфузным лицом приехал тогда Ваня с пашни и как потом опасливо, издали обходил нашу избу.

Дней пять тогда Ваня не появлялся у моей тетушки Асти под окошком, и напиться не просил, и комплиментов не произносил. Видно, боялся, что про нагоняй, который ему устроил председатель, тетушка Астя, конечно, тоже знает и его, Ваню, обязательно высмеет.

— Помню, — улыбаюсь я и лукаво спрашиваю Екимыча: — А тебе от председателя никогдашеньки не доставалось?

— Мне не за что! — смеется конюх и, не выпуская из рук шила, кивком головы, веселыми глазами показывает на стенку над собой: — Мне он вон что из райцентра привез… Говорит, за труд, за старание — в премию. А если подумать, так подарок этот еще и со значением наперед. Слушай, мол, Екимыч, как тикают часики-колесики, не забывай, что время бежит, спать не только Ване Звонареву, а и тебе лишку не велит.