«Неотразимая»

Фрэнсин Паскаль Неотразимая

Глава 1

– Поцелуй меня, – обольстительно проворковала Джессика на ухо Биллу. – Может быть, на этот раз у нас получится.

Билл так покраснел, что его загорелые щеки стали кирпичного цвета. Джессика видела, что он по-настоящему смущен. Это была всего лишь репетиция пьесы в театральной студии, но Билл, по-видимому, все воспринимал всерьез.

«Бедный Билл, без памяти в нее влюбился», – подумала она, пряча озорную усмешку.

Они уже раз десять репетировали эту длинную любовную сцену. И каждый раз, когда Билл целовал Джессику, она заявляла, что все получилось не так, и, не обращая внимания на его смущение, заставляла его повторять снова и снова.

– Ладно, я постараюсь, – пробормотал он.

Билл наклонился и зажмурил глаза, чтобы не видеть Джессику. Но он все равно ее видел: яркие, цвета морской волны глаза, спадающие на плечи блестящие пряди золотистых волос, нежный овал лица и восхитительная ямочка на одной щеке, когда она улыбалась. Как только губы Билла приблизились к ней, Джессика рассмеялась. Билл открыл глаза. Лицо его из кирпично-красного стало малиновым.

– Прости, Билл, – прощебетала Джессика. – Но я ничего не могу с собой поделать. Ты такой смешной и растерянный.

У тех, кто наблюдал эту сцену, тоже вырвался смешок. Единственным человеком, которому происходящее ничуть не казалось забавным, был мистер Яворски, режиссер постановки.

– Думаю, на сегодня хватит, – невозмутимо объявил он. – Завтра снова встречаемся здесь в это же время. А ты, Билл, не паникуй, – добавил он, обнимая своего ведущего артиста за плечи. – У тебя все прекрасно получается. Расслабься и не принимай все так близко к сердцу.

– Конечно, Билл, – вставила Джессика, одарив его ослепительной улыбкой. – Ты сделал все, что мог. Ты же не виноват, что тебе выпало такое тоскливое занятие.

– Да я вовсе не против. Я… мне нравится с тобой целоваться, – запинаясь, произнес он.

Потом до него дошло, что он сказал, и Билл потупился так, что густые белокурые волосы упали на лоб.

«Поделом тебе», – подумала Джессика.

Однажды она пригласила его на танцы, а он совершил непростительный проступок – отказал ей. Джессика никогда не забывала обид, а уж тем более таких серьезных. Ведь речь шла об отказе использовать счастливый случай – провести время в ее обществе. Так что поделом тебе, Билл Чейз.

Она давно искала случая отомстить ему, и вот несколько недель назад наконец представилась просто прекрасная возможность. Ее сестра-близняшка Элизабет тогда еще не совсем пришла в себя после мотоциклетной аварии и назначила два свидания в один и тот же вечер. Когда появился Билл Чейз, Элизабет давно уже ушла с Брюсом Пэтменом. И Джессика тут же включилась в игру, изображая Элизабет. Одураченный Билл принял все за чистую монету, а Джессика тем временем обрушила на него свои чары. Когда обман открылся, было уже поздно. Джессика прочно держала Билла на крючке.

– Ведь это просто подло с твоей стороны, Джес.

После репетиции Элизабет догнала сестру в коридоре и заставила ее посмотреть ей в глаза. Это было все равно, что смотреться в зеркало. Девочки были похожи, как две капли воды, – те же светлые, золотистые волосы, те же глаза цвета морской волны и правильные черты лица. Но выражение лица было разное – у Элизабет серьезное и озабоченное, а у Джессики насмешливое и самоуверенное.

– Ты же знаешь, что Билл от тебя без ума, – продолжала Лиз. – Тебе что, понадобилось это всем продемонстрировать?

Джессика пожала плечами:

– Я над ним просто подшучивала. Я со многими себя так веду.

– Ну, а с Биллом нельзя так себя вести, ты сама это прекрасно понимаешь.

– Разве я виновата, что он в меня влюбился?

– Да ладно тебе, Джес. Не прикидывайся невинной овечкой.

– Хочешь все свалить на меня? – спросила Джессика с самым невинным видом. – Но ты-то знаешь, что я встретилась с ним, чтобы тебя выручить. Ты ведь была с Брюсом, насколько я помню.

Элизабет тяжело вздохнула:

– Лучше не напоминай!

Конечно, в нормальном состоянии она бы ни за что не стала встречаться с Брюсом Пэтменом. Хотя он был красив, богат и пользовался успехом, она считала его всего лишь самодовольным ничтожеством. В том-то все и дело, что она была немного не в себе в тот вечер, когда отправилась на свидание с ним.

Джессика нежно взяла сестру под руку.

– Я тебя вовсе не виню, Лиз. Я понимаю, что ты просто не совсем соображала, что делала. Ведь нужно было совсем свихнуться, чтобы иметь дело с таким подонком, как этот Брюс, правда?

Элизабет никогда не могла понять, как это Джессике удавалось перекладывать на нее собственную вину.

Элизабет опять вздохнула:

– Билл – это не то, что Брюс. Он хороший, и ты ему действительно нравишься.

– Да уж, конечно, – ответила Джессика с тайным злорадством, – в том-то все и дело.

По правде говоря, она просто наслаждалась такой ситуацией. Билл был очень симпатичным и, конечно, многим нравился, но он держался на расстоянии, и редко кому удавалось сойтись с ним поближе. Он был очень замкнутым и поглощен только серфингом, так что казался загадкой. То, что он влюбился в Джессику, для него самого было еще большей неожиданностью, чем для остальных. Билл совершенно растерялся, когда почувствовал, что впервые в жизни не владел собой. Он то ходил за ней по пятам, как помешанный, то изо всех сил избегал ее.

– Для Билла, действительно, все дело в этом, – согласилась Элизабет. – А вот для тебя это просто очередная победа. Что ты такое делаешь?

– Не понимаю, о чем речь. Ничего такого я не делаю.

– Да уж, рассказывай. Если ты с ним ходить не собираешься, нечего водить его за нос.

Джессика захихикала:

– Как бы уже не было поздно, ведь я теперь его девчонка.

– Все ясно, Джес, для тебя это все шуточки. Пожалуйста, перестань его завлекать.

– Как прикажешь, старшая сестра. – Элизабет была старше всего на четыре минуты, но иногда казалось, что на целых четыре года.

– Послушай, – сказала Элизабет. – Мне надо идти. Я зашла сюда только для того, чтобы встретиться с Тоддом. Билл хотел услышать его личное мнение.

Друг Элизабет Тодд, был самым близким другом Билла.

– Билл просто зациклился на этой пьесе, правда? – спросила Джессика.

– Его можно понять. Он впервые участвует в таком деле. Ведь до сих пор он был занят только своим серфингом.

– Это все мистер Коллинз. Говорят, Билл его так потряс своим чтением «Макбета» на уроке английского, что он просто заставил его участвовать в пьесе.

– И я этому очень рада, – сказала Элизабет. – По-моему, Билл и вправду очень талантливый. Хотя, – добавила она, усмехнувшись, – не думаю, чтобы сцена с поцелуем принесла ему приз на театральном конкурсе.

– О Господи, Лиз, о каких поцелуях ты говоришь… – Джессика наклонилась к сестре, понизив голос до шепота. – Это как на экзамене. – Она оглянулась.

Элизабет следила за ее взглядом и чуть не упала от изумления. Она увидела Тодда в обнимку с такой красивой девчонкой, каких еще в жизни не видела! Элизабет почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри. Она медленно направилась к ним на одеревеневших ногах.

– А, привет, Лиз! – Тодд высвободился из объятий этой «Мисс Америки». – Познакомься, Пэтси Уэббер, мой старинный друг.

Элизабет вяло протянула руку и ощутила крепкое рукопожатие Пэтси.

– Привет, – буркнула Элизабет.

Если Пэтси такой уж хороший друг, почему она никогда о ней раньше не слышала?

– Рада познакомиться с тобой, Лиз.

Пэтси улыбнулась, демонстрируя ослепительно белые зубы и очаровательную ямочку на подбородке.

«Она вполне могла бы быть фотомоделью!» – задумалась Элизабет.

Для школьницы Пэтси выглядела слишком взрослой. На ней была легкая, соломенного цвета юбка с широким кожаным поясом вокруг тонкой талии, изящные туфли на высоких каблуках. Медно-красные волосы модно подстрижены – сзади очень коротко, а спереди пышными прядями падают на лоб. Она с дружелюбным любопытством разглядывала Элизабет своими зеленоватыми миндалевидными глазами.

Лиз вдруг стало стыдно за свои подозрения.

«Возможно, Пэтси совсем неплохая», – убеждала она себя.

Почему бы ей и не обнять его, если они давние друзья? Только и всего. Просто глупо ревновать.

– Пэтси жила в Париже, – объяснил Тодд. – Ее отца перевели туда, когда она только пошла в школу.

Пэтси вздохнула:

– Папу постоянно куда-нибудь переводят. Иногда я чувствую себя мячиком для пинг-понга. Но на этот раз мы вернулись домой насовсем. По крайней мере, хотелось бы надеяться, – добавила она, усмехнувшись.

– Домой? – откликнулась Элизабет.

– Да, в Ласковую Долину, Я буду здесь учиться. Когда-то мы жили в Палисэйдз.

Она опять порывисто обняла Тодда:

– Ты просто не можешь себе представить, как хорошо снова очутиться в родных краях. Увидеть всех своих старых друзей.

Она смотрела на Тодда, и в ее взгляде, казалось, мелькнул намек на нечто большее, чем дружба. Тодд был польщен таким вниманием и вместе с тем слегка смущен.

– Она вроде бы очень даже ничего, – сказала Элизабет Тодду, когда Пэтси немного отошла и заговорила с кем-то еще. Элизабет закусила тубу. – Вы действительно были с ней очень хорошими друзьями?

Тодд обнял Элизабет. Она взглянула на него и опять – уже в который раз – почувствовала, как ее охватывает восторг при мысли, что она его девчонка. Высокий, мускулистый, с волнистыми каштановыми волосами и бархатисто-карими глазами, Тодд был одним из самых симпатичных ребят в школе Ласковой Долины. Кроме того, он был еще самым лучшим игроком баскетбольной команды.

Тодд откашлялся и отвел взгляд.

– На самом деле, Лиз, я раньше встречался с Пэтси. Но это было до того, как я повстречал тебя, так что не беспокойся. Теперь мы просто друзья.

– А я и не беспокоюсь, – быстро произнесла Элизабет, хотя это было не совсем так.

Но она доверяла Тодду, да, доверяла. Он здорово ее поддержал в то жуткое время, когда она попала на мотоцикле в аварию, и вовсе не хотела отплатить ему недоверием.

Просто все дело в том, что Пэтси – такая необычная, не похожая на других. Может, потому, что она жила в Париже. Элизабет в своих удобных старых джинсах и майке почувствовала себя скучной и неинтересной рядом с ней. Она была уверена, что Тодд это тоже заметил.

К ним подошел Билл и еще одна участница спектакля, Диди Гордон, и они все вместе стали прогуливаться по коридору.

– Ты был на высоте, Билл, – подбодрил Тодд своего друга. – Правда, Лиз?

Элизабет с готовностью кивнула.

– Просто молодец, – вступила в разговор Диди, небольшого роста, плотно сбитая девочка с круглым лицом, усеянным веснушками, с веселыми карими глазами, которые выглядывали из-под блестящей темной челки.

Билл шагал, опустив голову и засунув руки в карманы. Он медленно покачал головой:

– Просто не знаю. Иногда мне по-настоящему нравится эта пьеса. А иногда я жалею, что мистер Коллинз уговорил меня играть. Я… я не уверен, что справлюсь с ролью.

– Это ты из-за Джессики так говоришь, – сказал Тодд. – Не давай ей себя дурачить. Она вообще любит показывать свое превосходство.

При упоминании о Джессике Билл вспыхнул и тут же ринулся на ее защиту.

– Джессика здесь ни при чем. Я сам виноват. Я действительно не уверен, что сделаю все, как надо.

– Да обязательно сделаешь! – возмущенно воскликнула Диди.

У нее самой была совсем небольшая роль, поэтому она могла подолгу наблюдать за игрой Билла. Диди была искренне уверена в том, что Билл играл просто потрясающе.

– Ты держишься очень естественно, Билл, – продолжала она. – Это и есть самое привлекательное. Кажется, что ты даже не играешь. Ты просто остаешься самим собой. – Поняв, что выдала свои чувства, Диди замолчала и слегка покраснела.

Билл недоверчиво взглянул на нее:

– Ты на самом деле так думаешь?

– Прислушайся к Диди, – вставила Элизабет. – Уж она-то должна знать. Ведь ее отец работает в Голливуде.

Диди опять покраснела:

– Я об этом не люблю говорить. А то еще удивятся, что у него такая бездарная дочь.

Теперь Билл стал защищать Диди:

– Ну зачем ты так говоришь? Я считаю, что ты в полном порядке.

Она пожала плечами:

– Да я так себе. Во всем, за что бы ни бралась. Вот, например, серфинг. Когда я вижу тебя на волне, кажется, что все очень легко и просто. А вот я совсем недавно попробовала и чувствовала себя Кинг Конгом.

– Наверное, нужно тебя немного потренировать. – Лицо Билла просветлело. Серфинг – это его конек. – В следующий раз, когда придешь на пляж, я с удовольствием тебе помогу.

Диди застенчиво улыбнулась:

– Правда? А тебя не затруднит? Ой, Билл, это было бы просто здорово!

Элизабет и Тодд понимающе посмотрели друг на друга.

– Да брось, ты, какая ерунда… – Билл внезапно замолчал, заметив в дальнем конце коридора знакомую фигуру Джессики.

Она увлеченно беседовала с Томом Маккеем, держа его под руку. Загорелый Том великолепно смотрелся в белом теннисном костюме. Джессика заметила компанию и помахала им рукой. Проходя мимо, она кокетливо стрельнула глазами в сторону Билла и послала ему воздушный поцелуй.

Билл выглядел так, словно его посвятила в рыцари сама английская королева. Сначала он остановился, как загипнотизированный, и широко улыбнулся. Потом, так же внезапно, на лице отразилось смущение, и он поспешил уйти.

Глава 2

– Это нечестно! – заныла Джессика. – Всегда мне приходится возиться с посудой.

Миссис Уэйкфилд улыбнулась:

– Странно, я могла бы поклясться, что уже дважды, когда была твоя очередь, пришлось возиться Лиз.

– Но у меня в полвосьмого свидание. И я ни за что не успею.

– По-моему, я уже слышал этот довод, – сказал мистер Уэйкфилд, отхлебнув кофе. – Прости, Джес, но в суде обычно не прибегают к подобным аргументам.

Отец близнецов редко отказывался от удовольствия продемонстрировать свою адвокатскую логику.

Элизабет вздохнула, встала из-за стола и собрала посуду.

– Так можно проспорить весь вечер. Ладно, Джес. Я тебе помогу. Мне бы не хотелось лишать Тома драгоценной возможности побыть в твоем обществе.

Джессика благодарно взглянула на сестру:

– Спасибо, Лиз, я твоя должница.

– Ты так всегда говоришь. Знаешь, Джес, если бы я подсчитала все эти твои долги, ты бы оказалась у меня в кабале до конца жизни.

– Да, хозяин. – Джессика захихикала и жеманно поклонилась Элизабет. – Ваше желание для меня закон.

– В таком случае я приказываю тебе идти на кухню. Я сказала, что помогу, но это вовсе не означает, что я намерена все сделать сама.

Элизабет, старательно изображая суровость, замахнулась на Джессику вилкой, и та с пронзительным визгом помчалась на кухню.

Элис Уэйкфилд, вздохнув, вернулась к недопитому кофе. Глядя на ее золотистые волосы и миловидное лицо, легко было определить, на кого похожи близнецы, хотя она выглядела так моложаво, что вполне могла сойти за старшую сестру.

– Тот, кто сказал, что беда не приходит одна, видимо, имел в виду близнецов, – добродушно посмеиваясь, заметила она.

В просторной, отделанной испанской плиткой кухне разыгрываемый сестрами спектакль перерос в крупномасштабную мыльную войну. Элизабет развела в раковине мыльную пену, чтобы вымыть кастрюли, а Джессика загрузила тарелки в моечную машину. Как только Джессика повернулась к сестре спиной, та зачерпнула пригоршню пены и вылила ее на Джессику. Джессика тут же ответила мыльным залпом, и эта атака оставила следы на Элизабет и на полу.

– Видишь, на что ты меня толкаешь, – еле переводя дыхание от смеха, сказала Джессика. – Теперь я ни за что не управлюсь вовремя!

– Надеюсь, Том умеет плавать, – дурачась произнесла Элизабет, протягивая сестре швабру.

– Ах, как смешно. – На хорошеньком личике Джессики появилось озорное выражение. – Знаешь что? Нужно заставить Билла все это убрать. Ведь он просто жить не может без воды.

Элизабет вдруг посерьезнела:

– Бедный Билл. Ты ведь не оставишь его в покое. А он готов поплыть на Таити, если ты его попросишь.

– Какой от него толк на Таити, – усмехнулась Джессика. – Он гораздо полезнее именно здесь.

– В качестве верного раба?

– Ну, этого я не говорила.

– Ладно, Джессика, хватит. Почему ты не хочешь порвать с Биллом? Он действительно хороший парень. И за что ему выпала такая жуткая судьба – влюбиться в тебя?

– Может, и ни за что. – Ее глаза сузились. – Но он получил по заслугам за то, что вначале не обращал на меня внимания.

– Ну, конечно, если считать отказ от встречи с тобой государственным преступлением.

Джессика ушла в оборону:

– А что я могу поделать, если Билл от меня без ума. Что, я его заставляю, что ли, под дулом пистолета?

– Так-то оно так, – заметила Элизабет, – но ты просто убиваешь его своим поведением. – Какая-то мысль заставила ее улыбнуться. – Хотя, мне кажется, скоро он справится с этой бедой.

Джессика нахмурилась:

– Ты о чем?

– О Диди Гордон. – Элизабет вновь принялась отскребать сковородку. – Похоже, она положила на него глаз.

– Это ничтожество? – презрительно усмехнулась Джессика. – Да мне, признаться, все равно. Мне Билл вообще не нравится.

– Тогда, надеюсь, тебе будет так же все равно, если ты узнаешь, что он взялся научить Диди серфингу.

– Что? – возмущенно воскликнула Джессика. – Этого не может быть!

– Почему же?

– Не может быть, и все, – мрачно пробормотала Джессика. – Он… ну, у него нет времени. Как же тогда репетиции? У него же есть обязательства перед драматическим кружком. – Она внезапно сунула швабру Элизабет.

– Я вспомнила: мне как раз нужно ему позвонить. Я забыла свой экземпляр сценария. Надеюсь, он сможет мне одолжить свой.

– А я думала, ты вечером будешь гулять, – разочарованно произнесла Элизабет. – Эй, подожди-ка, ты ведь не закончила!

Джессика обернулась и обворожительно улыбнулась сестре.

– Ты ведь не будешь настаивать, Лиззи? Это же просто крохотная лужица. Буду вечно тебе благодарна и обязательно верну долг, ты же знаешь.

– Крохотная лужица? – закричала Элизабет. – Да здесь целое море!

– Мне нужно бежать. Лиз, ты просто золотце. Я этого не забуду! – И, помахав рукой, Джессика исчезла.

– И я не забуду, – процедила сквозь зубы Элизабет, атакуя шваброй кухонный пол.

Через час, когда Элизабет занялась уроками, в дверь кто-то позвонил. Джессики не было, родители ушли в кино, поэтому Элизабет быстро спустилась вниз, чтобы открыть. Она почему-то не очень удивилась, увидев Билла.

– Привет, Лиз. – Он торопливо улыбнулся, пытаясь скрыть разочарование. – А где Джессика? Я принес свой экземпляр сценария, она просила. Я… я думал, мы могли бы вместе поучить роли.

Он стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы, и чувствовал себя очень неуютно. Когда он вошел в дом, Элизабет заметила свернутый в трубочку сценарий, который выглядывал из заднего кармана брюк.

Ну что ей сказать Биллу? Она почувствовала, что краснеет. Черт бы ее побрал, эту Джессику! Она терпеть не могла, когда сестра впутывала ее в такие истории.

– Джессики нет дома, – объяснила она, закусив губу. – Что-то там произошло в последнюю минуту, и она не смогла тебя подождать. Мне, правда, очень жаль, Билл.

Элизабет с трудом выдержала его разочарованный взгляд. В порыве сочувствия она добавила:

– Послушай, раз ты здесь, почему бы тебе немного не посидеть? Я принесу что-нибудь выпить.

Билл пожал плечами и опустился на стул. Элизабет показалось, предложи ему в эту минуту мышьяк, он бы и не подумал возразить. Она отправилась на кухню и вскоре вернулась с двумя тепловатыми банками пива. В прошлый раз. Джессика убирала продукты и сунула некрепкие напитки в шкаф, вместо того, чтобы поставить их в холодильник.

Билл, казалось, ничего не заметил.

– Это, наверное, что-нибудь очень важное, да? – не очень уверенно спросил он.

– Думаю, что да.

Загорелое лицо Билла помрачнело.

– Возможно, свидание с другим, правда? – тихо сказал он.

Интонация была скорее утвердительной, чем вопросительной.

– Билл, я… – Элизабет не знала, что сказать.

Ей стало так жаль Билла, что она в эту минуту была готова задушить свою сестру.

– Все нормально, Лиз, не надо объяснять. Я… я в общем-то этого ждал. Ну, что за такой красивой девчонкой, как Джессика, парни могут бегать толпами.

– Да лучше тебя не найти, – мягко произнесла Элизабет. – Но… но я не уверена, что Джессика – то, что тебе нужно, Билл.

Лицо Билла покрылось красными пятнами.

– Что ты имеешь в виду?

Теперь она попала в затруднительное положение. Ей просто хотелось помочь Биллу, дать ему понять, что у него нет шансов с Джессикой, но, по-видимому, она только все испортила. Ну как бы ей объяснить Биллу, насколько безнадежны его дела, и не оказаться предательницей по отношению к сестре?

– Я… ну, ты знаешь Джессику. Ее же невозможно удержать на одном месте больше пяти секунд. Мне кажется, с ней вообще никто не сладит.

– Да, она еще та девчонка. – На лице Билла отразилось неподдельное восхищение.

– Это как посмотреть.

– Разве можно винить ее за то, что не я один вижу, – сказал он, с трудом выжимая улыбку. – По-видимому, мне придется привыкнуть к тому, что нужно занимать место в очереди, правда?

– Билл, я не думаю…

Он встал, так и не попробовав пиво.

– Спасибо, Лиз, но мне действительно нужно идти. У меня куча домашних заданий.

– Почему же ты не сказал Джессике, что у тебя много уроков, когда она позвонила? – мягко посетовала Элизабет.

– Ну, – пробормотал он застенчиво, – когда она позвонила, я сразу обо всем забыл.

Билл, совершенно ослепленный сестрой, напоминал Элизабет какого-то зверька, загипнотизированного фарами приближающегося автомобиля.

«Если он не будет осторожен, то его раздавят», – подумала она.

Только из уважения к сестре она удержалась и ничего ему не сказала.

После его ухода Элизабет расстроилась. Нужно поговорить с Тоддом. Он ведь друг Билла, может быть, ему удастся убедить Билла, что любить Джессику – такое же безнадежное дело, как вычерпывать воду из дырявой шлюпки. Но когда она позвонила, мать Тодда ответила, что его нет дома.

– А вы не знаете, когда он вернется? – спросила Элизабет.

– Не знаю, милая, – ответила миссис Уилкинз. – Он не сказал, куда пошел. – В голосе слышалось легкое сочувствие, и Элизабет задумалась, почему это мать Тодда жалеет ее.

Вдруг ее охватило смятение: воображение нарисовало образ Пэтси Уэббер. Она представила, как Тодд ее обнимает. Пэтси была высокого роста – а на высоких каблуках она была еще выше – для того, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, ей, в отличие от Элизабет, можно было не бояться свихнуть шею. Она представила, как Тодд наклоняется к Пэтси, закрывает глаза, приоткрывает губы…

– Перестань! – вслух скомандовала она самой себе.

Иногда богатое воображение заводило ее так далеко, что она расстраивалась из-за того, чего никогда не было. Тодд, наверное, отправился к кому-нибудь из своих друзей, убеждала она себя. А, может быть, он играет в баскетбол или занимается в библиотеке. Ведь не может же Тодд сообщать ей каждую минуту, где он и что делает.

Однако Элизабет не удалось избавиться от беспокойства. А что, если Тодд действительно был с Пэтси?

«В таком случае Биллу следует подвинуться, чтобы дать ей место в своей дырявой шлюпке», – грустно подумала она.

Глава 3

Билл проглотил стоявший в горле комок.

«Ладно, вот так она тебя щелкнула по носу. Ну, а чего ты ожидал?»

Джессика такая красивая. За ней все бегают, почему она непременно должна выбрать его? И все же ему не удавалось стереть из памяти ее образ.

«Отправляйся домой и забудь об этом», – приказал он себе и медленно поехал по тихой улице.

Но вместо этого, сам того не осознавая, вдруг свернул на шоссе, ведущее к побережью. Через пятнадцать минут его видавшая виды старенькая «вольво» затряслась по ухабам грунтовой дороги, выходящей на пляж.

Там было пустынно. Полная луна освещала призрачным светом набегавшие на берег волны, а песок отливал серебром. Билл сел, привалившись к склону дюны. Набрав пригоршню прохладного песка, он медленно просыпал его сквозь пальцы. Он вспоминал другие времена… другую девчонку. Давние воспоминания причиняли ему боль. Он решил не думать об этом. Но остановить поток воспоминаний оказалось так же невозможно, как и побежавшие по щекам слезы.

Ее звали Джулианна. Билл стал встречаться с ней, когда жил в Санта-Монике, еще до того, как его родители развелись и он с матерью переехал в Ласковую Долину. Они познакомились в самом начале учебы в старших классах; сидели рядом в кабинете математики, но оба были слишком застенчивы, чтобы начать разговор.

Что, правда, не мешало Биллу смотреть на нее каждый раз, когда представлялся случай. Она была очень красивой. У нее были длинные белокурые волосы, и, когда на них падало солнце, они, казалось, вспыхивали искрами света. Глаза у нее были темно-синие, почти фиолетовые. Когда она улыбалась, уголки ее глаз чуть приподнимались. Он глазел на нее, не слыша, что говорил учитель.

И вот однажды, во время занятий серфингом, он вдруг заметил мчавшуюся ему наперерез стройную фигурку в мокром купальнике.

– Эй, осторожнее! – с досадой закричал он.

И тут разглядел, кто это. Джулианна! Вот уж ее-то он меньше всего ожидал здесь увидеть.

Он подплыл к ней, чтобы поздороваться.

– У тебя просто здорово получается, – сказал он ей. – Где это ты так научилась?

Она засмеялась:

– Я, можно сказать, родилась в воде. У моих родителей дом на самом берегу. Я с пяти лет занимаюсь серфингом. У тебя это тоже здорово получается. Я за тобой давно наблюдаю.

– Почему же ты мне ничего не сказала?

– Я боялась, что ты начнешь нервничать, – ответила она, покраснев. – К тому же тебя нельзя назвать очень разговорчивым. – Даже смущение не могло погасить лукавый огонек в ее глазах.

Теперь пришел черед Билла покраснеть.

– Раньше я боялся, что нам не о чем разговаривать.

– Ну, а теперь у нас есть что-то общее, – сказала она и улыбнулась.

– Правда? Ух ты, а что? – запнулся Билл.

Он был настолько взволнован, что с трудом соображал.

– Серфинг!

Они оба рассмеялись. После этого Биллу стало совсем легко разговаривать с Джулианной. Выяснилось, что у них, кроме серфинга, еще немало общего. Обоим нравились одни и те же книги и музыка. Оба были без ума от старых фильмов, страшных комиксов и мексиканской кухни. Джулианна так же, как и он, была единственным ребенком в семье и поэтому хорошо знала, что такое одиночество.

Они провели весь день, гоняясь за волнами, делая виражи друг перед другом, демонстрируя самые эффектные движения. На закате еще поплескались в воде, потом собрали в кучу ветки, выброшенные морем, и разожгли на берегу огромный костер. Они сидели перед костром, держась за руки и разговаривая до тех пор, пока не обсохли. Биллу казалось, что они знают друг друга уже целую вечность. Когда Билл ее поцеловал, это было так же естественно, как движение волн.

Вскоре они стали неразлучны. С каждым днем Билл все больше влюблялся в нее. Они все делали вместе. Когда пришлось усыпить старого коккер-спаниеля, любимца Джулианны, Билл вместе с ней ходил к ветеринару, а потом утешал ее. Когда Билл сломал ногу за день до большого весеннего бала перед окончанием учебного года, Джулианна тоже не пошла и осталась вместе с ним.

Конечно, и у них были стычки. Но почти всегда лишь глупые, незначительные ссоры; они не могли долго сердиться друг на друга. И только одну ссору Биллу так и не удалось забыть. Это было на вечеринке у Сью Катбертсон. Ему показалось, что Джулианна кокетничает с Эдди Рутом. Скорее всего, это было не так. Потом он понял, что приревновал из-за того, что знал, как сильно она нравилась Эдди. Джулианна так расстроилась, что ушла с вечеринки, попросив одного приятеля подбросить ее домой. Как только за ней закрылась дверь, Билл понял, что вел себя глупо. Он решил, что позвонит ей сразу, как только она вернется домой.

Но ему это не удалось, потому что Джулианна домой не вернулась. В тот вечер шел дождь. Автомобиль, в котором она ехала, потерял управление на скользком повороте и врезался в парапет набережной. Джулианна погибла.

Биллу казалось, что его жизнь кончена. В тот вечер, когда она умерла, он словно потерял рассудок. Ослепленный чувством вины и отчаяния, он схватил доску для серфинга и, прибежав на берег, бросился в штормовой океан. Огромные волны уносили его все дальше от берега, и он утонул бы, если бы не подоспевший вовремя береговой спасательный катер. Когда его привезли домой, он был почти без сознания и все время повторял имя Джулианны.

Потом он заболел воспалением легких, но был в таком состоянии, что ему было безразлично собственное самочувствие. Для чего ему жить без Джулианны? И как ему жить дальше, зная, что он больше никогда ее не увидит? Самое страшное – он чувствовал себя виновником ее смерти. Если бы он не затеял эту глупую ссору! Если бы он настоял на том, чтобы самому отвезти ее домой!

Но шли дни, он медленно поправлялся, и начались болезненные поиски выхода из черного туннеля, в который его заключило горе. Он подумал о том, что Джулианна захотела бы, чтобы он остался жить. Джулианна захотела бы, чтобы он вспоминал об их любви радостно, без боли. И она бы не проклинала его за то, что случилось, потому что была из тех, кто умеет прощать.

Конечно, это было нелегко. Иногда мысль о том, что он больше не увидит ее милое смеющееся лицо, была просто невыносимой. Почти каждую ночь он видел ее во сне. Но постепенно боль стала затихать.

Переезд в Ласковую Долину во многих отношениях был началом новой жизни, и все же ему трудно было общаться с другими девчонками. Стоило ему заговорить с какой-нибудь из них, как тут же виделось лицо Джулианны, слышался ее смех. Не в силах сдержать слезы, он резко прекращал разговор и убегал.

Впервые увидев Элизабет Уэйкфилд, он был просто ошеломлен ее сходством с Джулианной. Такие же блестящие белокурые волосы, такие же зеленовато-голубые глаза. Каждый раз, когда он смотрел на нее, у него прямо мурашки пробегали по коже. Это было сразу после переезда в Ласковую Долину, и память о Джулианне была еще слишком свежа. Вот почему он отказал Джессике в ответ на приглашение провести с нею вечер. Он решительно не хотел снова влюбляться и страдать. Джессика, как и ее сестра-близняшка, тоже слишком сильно была похожа на Джулианну.

«Но теперь уже поздно», – грустно подумал он.

И уже не важно, что за каприз заставил ее обратить на него внимание.

Билл почувствовал, что замерзает в одной легкой рубашке. Ветер осушил его слезы. Пора возвращаться. С тех пор как он чуть не утонул, мама всегда волновалась, если он задерживался.

Он взглянул на луну и на мгновение, словно в дымке, увидел чье-то лицо, не то Джулианны, не то Джессики. Он зажмурил глаза, и видение исчезло.

Билл медленно побрел к машине. Наверное, его уже никто никогда не полюбит. Наверное, такая уж у него судьба…

Глава 4

– Знаешь, Джес, кажется, Билл начинает искать травку посвежее, – с усмешкой сказала Кара, – вернее, не травку, а водичку.

Кара Уокер растянулась на песке рядом с Джессикой. Ее темные волосы и смуглая кожа еще больше оттеняли миловидность подруги-блондинки. Погода была просто великолепной, и добрая половина учеников школы в Ласковой Долине воспользовалась этим, чтобы понежиться на пляже. Самое большое удовольствие получал, по-видимому, Билл Чейз. Ведь слова солнце, серфинг и Билл Чейз многим казались просто синонимами. Сейчас он был занят тем, что обучал серфингу Диди.

Наблюдая за ними, Джессика все больше хмурилась.

– И когда ей только надоест?

Кара усмехнулась:

– Она, наверное, заарканила его водорослями.

– Не знаю, – заметила Элизабет, – но, мне кажется, Биллу все это очень нравится. – Она села и стала стряхивать с ног песок. – Передай мне, пожалуйста, крем для загара.

Джессика запустила в сестру кремом, как будто метнула ручную гранату. О чем это толкует Элизабет?

«Билл влюблен в меня, а вовсе не в Диди», – подбодрила себя Джессика.

– Лиз, похоже, права, – сказала Кара. – А, может быть, они просто готовятся к спектаклю. Только пьеса у них называется по-другому.

– Ну, ты и скажешь тоже, Кара, – ответила Джессика, но ей было вовсе не смешно.

– И все же, согласись, Джес, – заметила Элизабет, – Диди просто здорово держится для начинающей.

Конечно, Джессика никогда бы не признала этого открыто, но втайне вынуждена была согласиться с сестрой. Джессика наблюдала, как Диди съезжает по зеркальному склону волны. Хотя ее движения все еще были скованными, ей удавалось, по крайней мере, удержаться на доске. Ясно было, стоит еще немного потренироваться, и все будет просто отлично. Балансируя на доске в своем ярком, канареечно-желтом купальнике, она выглядела настолько привлекательной, что Джессика слегка забеспокоилась. И все-таки до нее Диди далеко. Зачем это Билл попусту тратит время?

– Билл сказал мне, что тренирует ее каждый день после уроков, – вставил Тодд.

Он старательно втирал крем для загара в спину Элизабет. Откинув со спины ее волосы, прервал на мгновение свою работу и поцеловал Элизабет в шею.

– Да, Билл – просто прелесть, – произнесла Джессика, но внутри у нее все кипело.

А что, если Билл и в самом деле теряет к ней интерес?

Но это невозможно!

Внезапно она вскочила и сдернула козырек, который прикрывал ее лицо от солнца. Встряхнула головой, так что волосы рассыпались по плечам.

– Пойду-ка поплаваю, – объявила она.

Кара, прищурившись, взглянула на нее.

– Я думала, ты не захочешь мочить волосы.

– А вот захотела, – с вызовом отпарировала Джессика, делая вид, что не замечает предостерегающего взгляда Элизабет.

Она решительно направилась к воде. Понимая, что ее блестящий, цвета бронзы, бикини, приковывает к себе взгляды, она стала слегка покачивать бедрами, чтобы окончательно сразить мужскую аудиторию. Один парень застыл перед ней, потеряв дар речи.

– Вот это да! – только и смог пробормотать он со смущенной улыбкой.

Джессика тоже улыбнулась. Пусть Диди не думает, что у нее есть какие-то шансы перед обаянием Уэйкфилдов.

– Эй, привет! – крикнула Джессика, пробиваясь к Биллу сквозь кипящую пену. – Я не знала, что ты даешь уроки серфинга.

– Да это я так, – сказал он. – Просто даю Диди кое-какие советы.

– Как мило. Не мог бы ты и мне тоже как-нибудь дать кое-какие советы? Я всегда мечтала заняться серфингом.

– К-конечно, Джессика, – ответил Билл, запинаясь. – В любое время. Я… я с удовольствием.

С упавшим сердцем Диди наблюдала за тем, как менялся Билл. Еще минуту назад он держался свободно, уверенно, непринужденно, объясняя ей, как нужно наклониться над доской, чтобы достичь максимальной скорости. Появление Джессики было похоже на волну, сбившую его с ног. Казалось, ему вдруг стало трудно дышать.

– Когда у тебя будет время, дай мне знать, – сказала Джессика. – Ты ведь сейчас, кажется, очень занят. Я вовсе не хочу тебе мешать. – Она стала медленно удаляться.

– Ты вовсе не мешаешь, – с отчаянием произнес он. Взгляд, брошенный на Диди, молил о снисхождении. – Я, наверное, смог бы тренировать вас обеих сразу. Ты… ты могла бы взять мою доску, Джессика.

Диди почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо. Почему-то захотелось плакать. Как глупо! Ведь они с Биллом просто друзья.

Желая помочь Биллу, она с трудом выдавила улыбку. Она знала, что ему было бы приятно остаться вдвоем с Джессикой, но он постеснялся сказать об этом прямо.

– О, это очень мило с твоей стороны, Билл, – произнесла Джессика, растягивая слова. – Но я не хочу вам мешать. Как говорится: двое – это компания, а трое – уже толпа. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Билл выглядел таким несчастным, что Диди не выдержала.

– Обо мне не беспокойся, – сказала она с деланной беспечностью. – Я как раз собиралась на берег. Так долго была в воде, что у меня уже все пальцы в рубчик.

Джессика презрительно сморщила нос:

– Вот это да! Просто кошмар, Диди. Можно, я возьму твою доску?

– Бери. – Диди, стараясь сдержать слезы, повернулась к Биллу: – Спасибо. Я сегодня многому научилась. Ты – отличный учитель.

Но Билл не смотрел на нее. Он уставился на Джессику, как загипнотизированный.

– Угу, конечно, Диди. Ты тоже была в порядке. Держись в форме.

Диди медленно брела сквозь прибой, когда ее настигли переливы серебристого смеха. Она слышала, как Джессика произнесла, задыхаясь:

– О, Билл, мне нужно тысячу лет, чтобы всему этому научиться.

– Немного левее, Билл. По-моему, ты пропустил вот тут, на плече. – Джессика с томным видом лежала на пляжном полотенце, а Билл, ее преданный раб, втирал ей в спину крем для загара.

Элизабет все это возмущало. И как только Джессика могла действовать так откровенно? Она казалась такой довольной – точь-в-точь кошка, которая только что слопала канарейку. На этот раз птичкой была девочка в канареечно-желтом купальнике. Диди в это время сидела чуть поодаль, в компании друзей, изо всех сил стараясь не выдать свое несчастье. Элизабет почувствовала, что начинает немного злиться на Билла, не замечающего ухищрений Джессики.

Тодд бросил на Элизабет понимающий взгляд.

– Клеопатра – ничто по сравнению с твоей сестрой, – тихо произнес он.

Элизабет нахмурилась. Если она критиковала Джессику, это было в порядке вещей, но если Тодд отпускал ехидные замечания в адрес сестры, ее это почему-то раздражало. Пожалуй, это было единственное, что омрачало их отношения. Однажды, когда Элизабет решила во что бы то ни стало выручить Джессику, дело чуть не дошло до разрыва; Джессика опоздала на экзамен, и Элизабет сдала вместо нее. Тодд ужасно разозлился. Но Элизабет просто не могла допустить, чтобы ее сестра-близняшка пострадала – даже если она понимала, что Джессика того заслуживает.

Элизабет заметила, что на пляже появилась группа ребят. Среди них был и Том Маккей. Очевидно, Джессика тоже увидела его, потому что вдруг отодвинулась от Билла.

– Черт побери, – сказала она, – после этого купания дико хочется есть. Я просто умираю от голода. – Джессика бросила умоляющий взгляд на Билла.

Билл отреагировал мгновенно.

– Если хочешь, я могу быстренько съездить в город и чего-нибудь купить, – с энтузиазмом отозвался он.

– Правда, Билл? Тебя это не затруднит? – взмах длинных ресниц в его сторону.

– Да ничуть.

– Буду тебе век благодарна. Если я чего-нибудь не перехвачу, то просто скончаюсь.

Билл вскочил:

– Чего бы тебе хотелось?

– Сейчас скажу. Чизбургер – только хорошо прожаренный. И еще молочно-шоколадный коктейль. Может быть, и не стоило бы, – она потрогала идеально гладкую кожу на щеке, – но я никак не могу удержаться.

Элизабет не могла припомнить, чтобы у ее сестры появился когда-нибудь хоть один прыщик.

– Чего еще? – спросил Билл.

– Только скажи, чтобы не клали лук. Я его терпеть не могу.

– Нет проблем. – Он оглянулся на остальных. – Может, еще что-то кому-нибудь нужно?

Элизабет попросила пива и сразу же ощутила смутное чувство вины, как будто она тоже стала участницей тайного заговора против Билла.

Билл направился к автомобильной стоянке, а Том в это время поравнялся с сестрами. С ним были Кен Мэтьюз, Лила Фаулер, и замыкала шествие Пэтси Уэббер.

– Что за кашку варит милашка? – паясничая, произнес Том, плюхнувшись рядом с Джессикой и обхватив ее плечи бронзовой от загара, мускулистой рукой.

Голубые глаза на его дочерна загоревшем лице напоминали по цвету вылинявшие джинсы.

Она захихикала:

– Да вроде бы что-то начинает завариваться.

Внимание Элизабет было приковано к Пэтси, на которой было просто умопомрачительное бикини, состоявшее всего лишь из двух крохотных полосок материала. Такого смелого костюма Элизабет еще никогда не видела, разве что на снимках французской Ривьеры. Любая другая выглядела бы в этом вызывающе, но Пэтси удалось сохранить и элегантность, и очарование.

– Фу, как мне жарко! – воскликнула Пэтси.

Она бросила пляжную сумку на песок рядом с Элизабет, и та невольно обратила внимание на изысканную этикетку.

– Кто хочет составить мне компанию?

– Ты что, смеешься? – Лила поправила свои волнистые светло-каштановые волосы. – Если я искупаюсь, они будут торчать во все стороны.

– Я бы не прочь охладиться, – сказал Тодд, улыбнувшись Пэтси.

Элизабет почувствовала себя так, как будто ее ударили в живот. Ему нужно охладиться, это уж точно. У него температура сразу подскочила градусов на пятьдесят, как только он увидел Пэтси.

– Что с тобой, Лиз? – спросил Тодд. – Хочешь искупаться?

Элизабет покачала головой.

– Точно? – спросил он опять, но Элизабет показалось, что ему вовсе не хочется, чтобы она соглашалась.

– Лиз боится акул, – поддразнила Джессика, бросив быстрый взгляд на Пэтси.

Намек был вполне прозрачным. Но Лила ничего не поняла:

– Правда? Помню, когда я посмотрела «Челюсти», то боялась купаться даже в бассейне.

Кара засмеялась.

– Это потому, что у вас бассейн размером с Тихий океан, – сказала она, намекая на внушительное состояние Фаулеров.

– А я в акул не верю, – сказал Том, глядя на Джессику. – Только в русалок.

– Ты хочешь сказать, что во мне есть что-то рыбье? – прощебетала Джессика.

– Это можно проверить.

Все засмеялись, когда Том схватил ее и потащил к воде, не обращая внимания на ее протестующие вопли и брыкание.

Пэтси и Тодд последовали за ними, держась рядом. Окунувшись, они громко – на весь пляж – захохотали.

Элизабет вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Теперь-то она знала, что происходило с Диди, когда Билл бросил ее ради Джессики.

Элизабет побрела к автомобильной стоянке, где была припаркована машина Тодда. Ей нужно было взять оставленную в машине книгу. Она увидела, как целая компания девчонок вываливается из пыльного зеленого фургона. За рулем сидела ее подруга, пышноволосая Оливия Дэвидсон, вместе с которой они готовились к школьному сочинению. Подойдя поближе, Элизабет заметила также Лоис Уоллер и Инид Роллинз.

Инид подняла на лоб солнечные очки с большими круглыми стеклами и поздоровалась с Элизабет. Прищурившись, она разглядывала грустное лицо своей лучшей подруги.

– У тебя такой вид, словно ты плакала, – огорченно произнесла она. – Что случилось, Лиз?

– Да ничего. – Элизабет быстро наклонила голову.

Ей не хотелось откровенничать с Инид в присутствии других девчонок. А Лоис Уоллер вообще ее немного раздражала – вечно она стремится произвести впечатление и как-то выделиться. Вот Оливия ей очень нравилась, но все же была не такой близкой подругой, как Инид.

– Я… мне, наверное, песок попал в глаз, – соврала Элизабет.

– Со мной было то же самое на пляже в прошлый раз, – посочувствовала Оливия. – Уинстон Эгберт, как всегда, начал дурить и нечаянно попал мне песком в лицо. Я думала, ослепну!

– Умоляю, не надо о слепоте, – вмешалась в разговор Лоис, часто моргая глазами за толстыми стеклами очков, которые постоянно съезжали на кончик носа, сколько бы она их ни поправляла. – Я без очков даже из душа не могу выбраться!

Все засмеялись, и у Элизабет слегка поднялось настроение. Но оно снова упало до самых пяток, как только они подошли к пляжу и Элизабет высмотрела Тодда и Пэтси, которые барахтались в прибое и брызгались друг в друга пеной.

– Эй, кто там с Тоддом? Пэтси Уэббер? – спросила Оливия. – Я слышала, она опять вернулась в эти края. Ребята, она так изменилась!

– Ты ее знаешь? – спросила Элизабет.

– Когда Пэтси жила в Палисэйдз, мой двоюродный брат Эми жил с ней на одной улице, совсем рядом. Я ее помню еще такой тощей малышкой. Просто кожа да кости. Никогда не могла понять, что Тодд в ней нашел. Теперь-то у нее действительно все, как надо. Ой, ну ни за что бы не поверила!

Сердце у Элизабет упало куда-то в сандалии.

– Тодд как-то говорил, что они с Пэтси очень дружили, – произнесла она упавшим голосом.

– Дружили? – откликнулась Оливия. – Ну, думаю, это не совсем точное определение.

Элизабет закусила губу, чтобы не расплакаться.

Инид сочувственно дотронулась до ее плеча, но Элизабет от этого стало еще хуже. Комок в горле все увеличивался, так что в любую минуту могли брызнуть слезы.

– Лиз, не расстраивайся. Тодд и Пэтси были вместе сто лет назад, – заметила Инид. – Это почти древняя история. Теперь он любит тебя.

– Инид права, – быстро проговорила Оливия. – Это было очень давно. Я уверена, что Тодд и сам теперь не помнит, что когда-то был в нее влюблен.

Все глаза устремились на Тодда и Пэтси, которые по-прежнему резвились в воде. Веселые крики Пэтси разносились по всему пляжу.

Элизабет с трудом сглотнула.

– Они были влюблены? – медленно повторила она, как будто желая удостовериться, не послышалось ли ей это.

Оливия покраснела:

– Ой, и что это со мной? Должно быть, какая-то хроническая болезнь под названием «длинный язык». Правда, Лиз, мне очень жаль. Я вовсе не хотела тебя огорчить. Послушай, ведь на самом-то деле я вовсе не уверена, что они были друг в друга влюблены. Пэтси не была моей подругой, не очень-то со мной делилась.

– А когда они разошлись? – спросила Элизабет.

Она поняла, что только растравливает себя, но нужно было все выяснить.

Оливия ощутила еще большую неловкость. Она накручивала каштановую прядь на указательный палец и избегала взгляда Элизабет.

– По-моему, они вряд ли вообще расходились, – сказала она. – Мне кажется, они просто перестали видеться, когда Пэтси уехала. Но это вовсе не означает… Ну, я уверена, это не то, что ты думаешь… – Но ее голосу недоставало уверенности.

Теперь Элизабет вообще не знала, что и думать. Если Тодд и в самом деле не расходился с Пэтси, значило ли это, что он никогда не переставал ее любить? Эта мысль была настолько ужасной, что она постаралась поскорее ее отогнать.

– Это не имеет никакого значения, – ответила Элизабет преувеличенно веселым тоном. – С моей стороны просто глупо было так заводиться. Как ты сказала, все это было так давно. Я уверена, что сейчас у Тодда с ней все кончено.

Но все же Элизабет не совсем верила в истинность собственных слов.

Джессика лежала, вытянувшись на кровати, с искаженным от боли лицом. Билл стоял перед ней на коленях, закрыв лицо руками.

– О, Бад, – прошептала она. – Прости меня, но мысль о том, чтобы жить без тебя, показалась мне невыносимой…

Был вторник, и все участники спектакля собрались в аудитории на дневную репетицию. Это была коронная сцена Джессики, где ее героиня, Дини, пытается покончить с собой, бросившись в воду, а ее возлюбленный, Бад, испытывает такое раскаяние, что сам готов умереть. Джессика, видимо, смотрела не одну серию «Общей больницы» и скопировала оттуда все паузы в своей игре.

Диди в ожидании своего выхода наблюдала, как Джессика прикоснулась слабой рукой к щеке Билла. На глазах у нее закипали настоящие слезы. Билл, казалось, тоже вот-вот заплачет. Диди почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Она убеждала себя, что это от игры Билла, но в глубине души знала истинную причину. Грустная правда заключалась в том, что она влюбилась в Билла.

«Это безнадежно, – твердила она самой себе. – Совершенно безнадежно».

Билл хорошо к ней относится, но видит в ней только друга. А в смысле чего-то большего она для него просто не существует. По крайней мере, до тех пор, пока он ослеплен великолепием Джессики.

Кто-то толкнул ее под локоть, и, обернувшись, она увидела Роджера Баррета, который был так поглощен созерцанием Лилы Фаулер, что даже не заметил, как наткнулся на Диди. Лила играла мать Дини, и у Роджера тоже была небольшая проходная роль. Раньше Диди не обращала почти никакого внимания на Роджера, может быть, потому, что он казался слишком замкнутым и необщительным, но сейчас она вдруг почувствовала в нем что-то родственное. Абсолютно ясно, что Роджер прямо тащился от Лилы, а это был еще более безнадежный случай, чем у Диди. Лила была совсем не для него.

Затем внимание Диди вновь привлекло происходящее на сцене.

Джессика обняла Билла, спрятав лицо у него на груди.

– Бад! О, Бад! – произнесла она, задыхаясь.

Диди вздохнула. Билл такой симпатичный, хотя сам этого, кажется, не осознает. И так естественно держится. Она представила, как он мчится на волне, ветер развевает мокрые пряди его волос, а голубые глаза словно отражают цвет воды.

Когда Билл обнял Джессику и нежно поцеловал в губы, глаза Диди наполнились слезами. А когда сцена закончилась, она была единственной, кто не аплодировал.

– Ты, наверное, торопилась после репетиции, – сказал Билл, ставя свой поднос рядом с Диди, сидевшей за столиком в кафетерии.

Диди подняла глаза, удивляясь и радуясь тому, что он ее отыскал. Сердце у нее забилось сильнее. Может быть, все-таки есть какой-то шанс…

– Я… я проголодалась, – соврала она. – А в дни репетиций у нас ведь совсем не бывает времени, чтобы перекусить.

– Я хотел бы тебя кое о чем спросить, – сказал он, садясь рядом и серьезно глядя ей в глаза.

В ушах у нее застучало так громко, что она едва слышала собственный голос:

– О чем же?

– Просто я хотел бы узнать твое мнение. Ты ведь знаешь сцену, которую мы репетировали? Как ты думаешь, я переигрываю? Джессика говорит, что я…

– Ты был само совершенство, Билл, – перебила его Диди. – Лучше сыграть невозможно. – Она поняла, что Джессика просто не любит, когда кто-то отодвигает ее на второй план, но сдержалась и ничего не сказала.

– Ты и вправду так думаешь? – Билл просиял в ответ на ее похвалу.

– Я уже целую неделю тебе твержу, как у тебя здорово получается, – проворчала она шутливым тоном. – Ты что, не слушаешь?

– У меня, кажется, сейчас такой период, что трудновато в это поверить. – Он рассеянно жевал гарнир.

– Но разве не ты говорил мне о занятиях серфингом, что уверенность в себе – это половина успеха, – сказала Диди.

Он застенчиво улыбнулся:

– Ты права. Но играть на сцене – совсем не то, что скользить на вираже.

Диди засмеялась:

– Ты только представь. Зрители сходят с ума, а ты вместо того, чтобы раскланяться, скользишь за кулисы.

Она расхохоталась.

– Что это вас так насмешило? – вдруг раздался вкрадчивый голос.

Диди подняла глаза как раз в тот момент, когда Джессика, ловко проскользнув между ними, ставила на стол свой поднос. И мгновенно Билл превратился в настоящую тряпку.

– Привет, Джессика, – пробормотал он.

Не зная, что еще сказать, он подцепил на вилку ломтики помидоров из салата и отправил их в рот. Но, поспешив проглотить, закашлялся.

– Я не помешала? – осведомилась она сладким голосом.

– Нет-нет, что ты! – приходя в себя, ответил Билл.

Диди разрывалась между желанием провалиться сквозь землю и желанием всадить в Джессику вилку.

– Мы просто говорили о пьесе, – ответила она, стараясь выдержать спокойный тон.

Джессика продемонстрировала Биллу все преимущества своей улыбки, от которой у нее появлялась ямочка на щеке.

– Сегодня действительно получилось хорошо, правда? Мистер Яворски говорит, что если мы будем играть еще убедительней, то нужно запастись носовыми платками. Ой, у меня прямо мурашки по коже, как только подумаю об этом! Конечно, по сравнению с тобой, Билл, я просто какая-то деревяшка.

– Ты смеешься? – Билл не заметил, что Джессика явно напрашивалась на комплименты. Он, как тигр, бросился ее защищать. – Да я никогда в жизни так не сыграю, как ты! Ты вообще могла бы сниматься в кино.

– Правда? – самодовольно произнесла Джессика. – Ты действительно так думаешь?

Билл посмотрел на Диди, не замечая ее страданий:

– Правда, она на высоте, Диди?

Теперь пришел черед Диди закашляться. Все же ей как-то удалось выдавить из себя ответ.

– Конечно, – сказала она еле слышно.

Но Джессика не слушала. Было совершенно очевидно, что мнение Диди интересует ее меньше всего. Она приподняла верхнюю часть своего гамбургера и изобразила беспокойство.

– Ух! Можете себе представить, я забыла кетчуп. Голова совсем забита!

– Я принесу. – Билл вскочил так поспешно, что чуть не упал.

«Если бы Джессика попросила его броситься с небоскреба, – подумала Диди, – он бы, наверное, только уточнил, с какого этажа».

– О, Билл, – ты действительно самый милый, – заливалась Джессика. – Честное слово, иногда просто не знаю, что бы я без тебя делала…

Диди почувствовала тошноту. Пища комом упала в желудок. А Билл, наоборот, просто сиял от радости, когда бросился выполнять ее приказание.

– Извините, – пробормотала Диди, вскакивая из-за стола и хватая свой поднос.

Она надеялась, что успеет выбежать прежде, чем расплачется.

Глава 5

– Еще одно очко в пользу твоей сестры, – прокомментировал Тодд, сидя за соседним столиком и наблюдая всю эту сцену. – Я и Джессике могу это повторить – уж она-то знает, как посмеяться над Биллом.

Элизабет смущенно заерзала на стуле.

– Это нечестно. Нам же не было слышно, что она сказала.

– А ты видела, какое было у Диди выражение лица? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!

Элизабет стала молча ковырять вилкой в тарелке. У нее пропал аппетит с того самого уик-энда, когда Тодд прямо вцепился в Пэтси на пляже. Элизабет ни в чем его не обвиняла, но в последние дни постоянно размышляла об этом, и от этого чувствовала себя еще в тысячу раз хуже.

Дело не в том, что Тодд встречался с Пэтси до ее отъезда, а в том, что только с ней одной. И вот теперь она вернулась, став гораздо красивее и умнее, если верить тем, кто знал ее раньше. Каждый раз, когда Элизабет думала об этом, ей становилось не по себе, а в последнее время это случалось с ней по сто раз на день.

Ей хотелось поговорить об этом с Тоддом. У них никогда не было секретов друг от друга. И в то же время это ее тревожило. Она боялась того, что могло бы ей открыться, если бы она попросила сказать всю правду. Она пыталась отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться на чем-нибудь другом.

– Я знаю, Диди, видимо, ревнует, но ведь Джессика не виновата, что ей вместе с Биллом выпала главная роль, – сказала Элизабет.

Она чувствовала, что должна защитить сестру, хотя в глубине души понимала, что Тодд прав.

– То, что я только что видел, по-моему, не имеет к репетиции никакого отношения. Да хватит тебе, Лиз. Нам ведь с тобой давно все ясно. Уж я-то знаю, что такое Джессика. И не нужно ее защищать.

– Если ты так хорошо ее знаешь, то тебе должно быть известно, что она часто бывает по-настоящему доброй.

– Добра, как барракуда. – Тодд проглотил последний кусок гамбургера.

Элизабет вскочила:

– Ты просто не умеешь вовремя остановиться, Тодд!

Он вдруг почувствовал угрызения совести. По ее взгляду он понял, что зашел слишком далеко. Он протянул руку, чтобы не дать ей уйти.

– Послушай, Лиз, прости. Ты права. Не нужно было мне распускать свой длинный язык.

– Этого я не говорила!

Элизабет видела, что ее реакция, наверное, была слишком бурной, но она так долго мучилась из-за Пэтси, что уже дошла до предела. Это все равно, что сидеть на бомбе с часовым механизмом. Тем не менее она изо всех сил пыталась скрыть свое состояние.

– Хорошо, забудем об этом, – тихо сказала она. – Встретимся после занятий.

– Я буду на репетиции, – ответил Тодд. – Я обещал Биллу прийти.

По дороге в раздевалку Элизабет невольно задумалась о том, почему это в последнее время Тодд зачастил на репетиции. Но сама она была очень занята подготовкой статьи для школьной газеты – в ней речь шла о возможностях работы во время летних каникул, так что не жаловалась. И только теперь, когда она столкнулась в коридоре с Диди, все стало ясно.

Диди, казалось, уже пришла в себя после инцидента в кафетерии. Глаза у нее, правда, слегка покраснели, но она спрятала грусть под дружелюбной улыбкой.

Поднимая громадную сумку, набитую одеждой, Диди притворно заохала.

– Костюмы для пьесы, – объяснила она. – Пэтси просто вывернулась наизнанку, чтобы все это собрать. Мне кажется, она немного перестаралась. Я хочу сказать, что у нас ведь все же не Бродвей.

– Пэтси? – переспросила Элизабет.

– Ну да, она готовит костюмы для спектакля. Тебе разве Тодд и Джессика не говорили?

Элизабет медленно покачала головой:

– Нет.

– В общем-то, это Тодд предложил. Он рассказал мистеру Яворски, что Пэтси занималась моделированием одежды для одного магазинчика в Париже. Нужно признать, у нее действительно есть вкус. Хотя я и не уверена, что школа в Ласковой Долине доросла до нее.

Элизабет не могла произнести ни слова. Ее охватило тупое отчаяние.

Теперь-то все стало предельно ясно: и увлечение Тодда репетициями, и его попытка поссориться с ней во время обеда. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Тодд испытывал интерес к Пэтси – и отнюдь не только дружеский.

Элизабет захотелось убежать. Пока Диди продолжала болтать о пьесе, Элизабет кусала губы, чтобы не расплакаться. Боль в груди все усиливалась.

Она была так погружена в свое горе, что буквально врезалась в Инид, которая с утомленным видом направлялась в аудиторию.

– Фу! – воскликнула Инид. – Что это с тобой, Лиз? Ты так выглядишь, как будто у тебя хвосты по всем предметам. Но я-то знаю, что этого не может быть.

– Ой, Инид… – Элизабет глубоко вздохнула. – Это из-за Тодда.

– Ну, я так и думала. Я еще никогда тебя такой не видела, если не считать того случая, когда вы чуть не разошлись… – Она вдруг приложила палец к губам. – Ой, Лиз, но ведь сейчас не такой случай? Правда? Вы же с Тоддом не разошлись?

Элизабет покачала головой:

– Нет. Вернее, пока нет. Но у меня такое жуткое чувство…

В больших зеленых глазах Инид вдруг вспыхнули какие-то искры.

– А это твое чувство, случайно, не связано с ростом в шесть футов, с рыжим цветом волос и с великолепной фигурой?

– Откуда ты знаешь?

– Я же не зря считаюсь твоей лучшей подругой, поняла? Я видела, что ты была расстроена в тот день на пляже, хотя старалась этого не показать.

Элизабет вздохнула:

– Неужели было так заметно?

– Давай порассуждаем вот о чем. Если бы вдруг появилась прежняя девчонка Джорджа, кривляясь, как клоун, я бы тоже встревожилась. Нет, не совсем так. Я бы просто на стенку полезла!

Элизабет удалось выдавить слабую улыбку:

– Я рада, что ты все понимаешь.

Инид действительно всегда все понимала. Она очень чутко откликалась на чужие проблемы и никогда не спешила осуждать. Потому-то Элизабет ее и любила.

– Послушай, – сказала Инид, беря ее под руку и подталкивая к питьевому фонтанчику в углу коридора, где можно было поговорить так, чтобы никто не услышал. – Я сказала, что понимаю, каково тебе сейчас, но это вовсе не значит, что Тодд действительно проявляет интерес к Пэтси. Он ведь тебя по-настоящему любит, Лиз. И не так-то просто это изменить.

– Ты правда так думаешь?

– Ты просто сделала из мухи слона.

Элизабет потупилась:

– Может быть. Не знаю.

– Он что-нибудь говорил тебе о Пэтси?

– Да в общем-то нет.

Она рассказала Инид о пьесе.

– Но Тодд ведь сказал, что она его друг – заметила Инид. – А для друзей всегда хочется что-то сделать, правильно? Мне кажется, он просто хотел ей помочь.

– Может быть, ты и права. – Однако Элизабет еще не до конца в это поверила.

– Да все это просто глупо. Тебе надо поговорить с Тоддом, а не со мной. Откуда же он узнает, о чем ты думаешь, если ты ему не расскажешь?

– Я боюсь, – сказала Элизабет. – Как в детстве, когда в кино я закрывала глаза, предчувствуя начало страшной сцены. Что, если я спрошу Тодда, как он относится к Пэтси, а он ответит, что хочет порвать со мной?

– Перестань, Лиз. Ты и вправду думаешь, что это может случиться? И все из-за того, что Тодд порекомендовал ее для такой бессловесной роли, как художник по костюмам?

Элизабет задумалась. Потом покачала головой:

– Не знаю, Инид. Просто не знаю.

– Что с тобой, Билл? – спросил Тодд. – Какой-то у тебя тоскливый вид. Нервничаешь из-за пьесы?

Билл был погружен в свои мысли, но поднял глаза, когда его друг плюхнулся рядом на скамейку в раздевалке. Все остальные были уже в спортзале, но Билл не спешил присоединиться к ним.

– Конечно, нервничаю немного, – признался он, наклоняясь, чтобы завязать шнурок. – Хотя думаю я вовсе не о пьесе.

Тодд понимающе взглянул на него.

– А о Джессике, правильно? – мягко сказал он. – Понимаешь, я вовсе не собираюсь вмешиваться – тем более, что ты не спрашивал у меня совета, – и лучше мне придержать свой длинный язык, но я просто не могу видеть тебя таким.

Билл покраснел:

– А что, сразу заметно, да?

– Ну, давай вот что обсудим – как ты из кожи вон лезешь, чтобы привлечь ее внимание, так что тебе пора оформлять страховку от несчастного случая. – Тодд обхватил рукой опущенные плечи Билла. – Но только не позволяй ей себя дурачить, ладно?

– Мне… мне нравится что-нибудь для нее делать, – запинаясь, проговорил Билл.

– Но ей это нравится еще больше, – сказал Тодд. – Знаешь, говорят, любовь слепа, не будь уж слишком слепым.

– Но ведь ты сам влюблен в Лиз, а они с Джессикой – сестры-близняшки, – слабо защищался Билл.

– Джессика – это не Лиз, – сказал Тодд. – Они похожи внешне, и на этом все сходство кончается. Не повторяй ту же ошибку, которую я сделал в самом начале.

– Какую ошибку?

– На какое-то время Джессике удалось заставить меня поверить, что именно от нее я должен тащиться, а на самом деле мне нравилась Лиз.

– А как ты узнал, что именно Лиз? – смущенно спросил Билл.

– Ну, очень просто. Потому что я мог по-настоящему с ней говорить. Мы были друзьями. Я начинаю верить, что это очень важно. Для того, чтобы у двоих сложились по-настоящему хорошие отношения, нужно, чтобы они дружили.

Билл медленно кивнул. Именно так у него и было с Джулианной. Она была не просто его девчонкой, она была его лучшим другом. Они могли просто бродить вместе, говорить обо всем на свете или молчать. Он вынужден был признать, что с Джессикой у него все по-другому. Но разве любовь может быть всегда одинаковой?

– Спасибо за совет, Тодд, – сказал Билл, вставая. – И не беспокойся, я сам о себе позабочусь.

Тодд бросил на него озабоченный взгляд.

– Эй, Билл, ты ведь не сердишься, правда? Может быть, мне не стоило ничего говорить…

– Нет, я не сержусь, Тодд, – ответил Билл.

Но уходя, он понял, что действительно сердится. Только не на Тодда. На самого себя. И не мог понять почему.

Глава 6

Джессика откинула упавшую на глаза влажную прядь волос.

«Должно быть, сейчас не меньше пятидесяти градусов, – подумала она, – а приходится сидеть тут в четырех стенах и все утро репетировать!»

Она всегда считала, что субботы существуют для развлечения. Она взглянула на Билла, который, стоя у сваленного в кучу реквизита, оживленно беседовал с Диди. Ну что ж, день еще впереди…

Джессика подкралась к Биллу и по-змеиному изогнулась, чтобы взять его под руку.

– Я просто умираю от жары. А что, если нам всем пойти ко мне и искупаться в бассейне?

Волна красноты, как ртуть в термометре, постепенно поднималась по шее Билла, заливая огненно-красным цветом даже мочки ушей.

– Это просто здорово, Джессика. Я бы с удовольствием… – он перевел взгляд с Джессики на Диди, – но я обещал Диди, что займусь с ней серфингом.

Джессика знала все об этих занятиях. В последнее время они тренировались все чаще и чаще. Билл никак не мог удержаться, чтобы не похвастаться, как хорошо у Диди все получается – это уже начинало действовать Джессике на нервы. Послушать его, так Диди уже может выступать на чемпионате по серфингу среди юниорок, который состоится через две недели. До премьеры тоже оставалось две недели, и Джессика никак не могла понять, откуда только у этих двоих находятся время и силы. Еще больше ее раздражало то, что Билл вместо того, чтобы сидеть себе дома и тосковать по ней, – как ей и хотелось, – ведет себя совсем по-другому.

Она погасила улыбку, изображая, что ее постигло величайшее разочарование.

– О, как жаль, Билл. Я так надеялась, что ты придешь. Я хотела компенсировать пропущенное в прошлый раз свидание. – Она быстро взглянула на Диди. – Разумеется, я и тебя приглашаю тоже, – добавила она, как бы мимоходом.

Диди ничего не ответила. Широко раскрыв глаза, она со страхом смотрела на Билла и ждала, что он решит, кого он выберет – ее или Джессику.

Билл колебался лишь мгновение, прежде чем победил разум.

– Как-нибудь в следующий раз, – пробормотал он.

Джессика была вне себя. Она не могла поверить, чтобы кто-нибудь из ребят, а тем более из тех, что сходили по ней с ума так, как Билл, смог бы остаться с этой жирной курицей Диди, вместо того, чтобы быть с нею.

Она слегка провела пальцами по его руке.

– Просто без тебя будет неинтересно. Не беспокойся, я понимаю. Зачем тебе плавать в нашей маленькой луже, когда ты сможешь заполучить весь Тихий океан?

Билл в ответ покраснел еще сильнее.

– Вовсе не поэтому, Джессика. Я и в самом деле хотел бы пойти. Но я обещал Д…

Диди не выдержала.

– Все нормально, Билл, – резко перебила она. – Почему бы тебе не пойти? Я считаю, что мне нужно теперь для разнообразия потренироваться одной. – Она заставила себя весело улыбнуться, но сердце у нее колотилось.

Билл сделал очень слабую попытку ее переубедить.

– Ты уверена? – на его лице было написано облегчение.

– Конечно, уверена. Раз я собираюсь участвовать в чемпионате, будет смешно, если ты меня все время будешь держать за руку. Конечно, я могла бы сказать, что мы – сиамские близнецы, но, боюсь, никто не поверит.

Диди знала, что ее всегда выручает язык; она отшучивалась, чтобы скрыть свои истинные чувства. Это был старый способ защиты, еще с тех времен, когда она была щекастой малышкой, и единственная возможность удержать других детей от насмешек над ней заключалась в том, чтобы рассмешить их первой. Диди изо всех сил удерживала широкую улыбку, так что у нее заломило скулы. На глазах у нее закипали слезы.

– По-моему, Диди абсолютно права, – произнесла Джессика. – Ей сейчас действительно нужно почувствовать себя самостоятельной.

Как только они вышли, Джессика слегка вскрикнула и повернулась к Биллу.

– Господи, я, должно быть, оставила текст своей роли там, на сцене. Тебе нетрудно было бы, Билл?..

Ему, разумеется, было нетрудно. Диди больше не могла все это выносить. Билл казался ей марионеткой, которую Джессика дергала за нитки. Что-то пробормотав в качестве извинения, Диди поспешила убежать, пока не вернулся Билл. Она низко наклонила голову, чтобы скрыть слезы, и чуть не столкнулась с Роджером Барретом.

– Ты не собираешься пойти поплавать к Джессике? – спросила она, надеясь, что короткий разговор хоть чуточку ему поможет.

Но вряд ли это было возможно: он выглядел еще более выбитым из колеи, чем она сама.

– Я… мне не хочется, – сказал он, запинаясь, и покраснел.

Ясно было, что он не хотел туда идти вовсе не по этой причине, но Диди не собиралась допытываться. Сейчас, когда она задумалась над этим, ей показалось, что Роджер вечно куда-то спешил, как будто ему предстояло сделать что-то важное, но он не хотел никому говорить что.

«А может быть, он шпион», – подумала она.

Будь она в другом настроении, эта мысль заставила бы ее рассмеяться: Роджеру, с его неопрятной прической, потертыми туфлями и очками, постоянно съезжающими на нос, до Джеймса Бонда было далеко. Не то, чтобы он был уродливым. Если бы не эти очки и плохо сидящая на нем одежда, он даже мог бы показаться красивым. Все дело в том, что его не понимали.

Диди стало его жалко. Она-то знала, каково это – оставаться снаружи и заглядывать внутрь. Что до нее, она всегда была «стариной Диди». Друг для всех, и ни для кого – подруга.

«А для Билла и тем более», – подумала она.

Он абсолютно четко дал это понять.

– Ну, пока, – Диди помахала Роджеру рукой и направилась к автомобильной стоянке, где была припаркована ее машина.

Она знала, что ей нужно добраться до пляжа, пока еще высокий прилив, но вдруг почувствовала, что вовсе не хочет спешить. И пляж неожиданно показался ей самым пустынным местом на свете.

– Эй, вы все, смотрите! Я собираюсь показать знаменитый прыжок Уэйкфилдов!

Билл заслонил глаза от солнца, но он был беззащитен перед ослепительностью Джессики, стоявшей на доске для прыжков в белом бикини, оттенявшем ее золотистый загар. Сердце у Билла так и подпрыгнуло, когда она подняла руки и, с силой оттолкнувшись, полетела в прозрачную бирюзовую воду. Она вошла так чисто, что на воде почти не появилось ряби. Молодежь, окружавшая бассейн, разразилась аплодисментами и криками, когда она вынырнула с торжествующей улыбкой.

– Классно вошла, Джес! – крикнул Том Маккей.

Том не принадлежал к компании из театральной студии. Он заглянул сюда, возвращаясь с соревнований по теннису. Билл завидовал его легкости и уверенности в общении с Джессикой. Как бы ему хотелось избавиться от ощущения, что он связан по рукам и ногам, которое всегда возникало при разговоре с нею.

Оказавшись в воде рядом с Джессикой, Том схватил ее за талию, а она визжала от смеха и пыталась брызнуть водой ему в лицо. Увидев это, Билл ощутил прилив ревности. Сначала Джессика вела себя так, будто действительно хотела, чтобы он пришел, но как только появился Том, она просто перестала его замечать.

«А ты сам как вел себя с Диди», – напомнил ему внутренний голос.

При мысли о Диди Билл тут же почувствовал себя виноватым. Нельзя было оставлять ее, хотя она сама на этом настаивала. Она – хороший друг, и он обещал, что они будут заниматься серфингом вместе. Он действительно гордился ее успехами. Она оказалась отличной ученицей и просто классной спортсменкой. Кроме того, с ней он мог по-настоящему общаться, держаться естественно и откровенно, совсем как с Джулианной.

Тут Билл даже вздрогнул от неожиданности. Конечно, Диди не то, что Джессика – внешне вовсе не похожа на Джулианну – и все же сходство было. Диди так же часто и звонко смеялась, так же внимательно и сочувственно слушала и была такой же способной в занятиях серфингом.

Однако он запретил себе размышлять на эту тему. Как можно думать о Диди, если интересует его только Джессика?

Джессика брызнула водой в Тома, а тот в отместку окунул ее с головой.

«Развлекаются вовсю, – мрачно подумал Билл. – И ее можно понять. Почему Джессика должна привязаться к одному, когда можно выбрать из миллиона других?»

Но в том-то и загвоздка, что Билл не создан ни для массовок, ни для очередей. Вот почему он проводил столько времени в воде. Там было по-настоящему спокойно и тихо, слышались только плеск волн; да крики чаек. Он как-то объяснял это Диди, и она, кажется, поняла.

А вот Джессика вряд ли поняла бы. Он смотрел, как она вместе с Томом, смеясь, выходит из бассейна, и чувствовал, что его охватывает отчаяние.

«Влюбиться – все равно что оказаться накрытым волной», – подумал он.

Подъезжая к дому на небольшом красном «фиате», Элизабет услышала доносящиеся со двора всплески воды и смех. День был такой жаркий, что ей пришлось опустить верх машины, хотя библиотека была совсем недалеко. Она провела несколько утомительных часов, собирая материал для семестровой работы по гражданскому праву.

Войдя в дом, она увидела отца. Он сидел на диване в гостиной, склонившись над развалом газет на журнальном столике. И снова, в который уже раз, Элизабет подумала о том, как удается ее отцу, столько времени проводящему за письменным столом, в размышлениях над судебными делами, сохранить такую спортивную форму. По росту он вполне сойдет за баскетболиста, а такие бицепсы могут быть у пловца или чемпиона по легкой атлетике.

– Привет, – сказала она, плюхнувшись рядом с ним на диван. – Что ты здесь делаешь в такую великолепную погоду?

– Прячусь, – признался он, посмеиваясь. – Возможно, я ошибаюсь, но, судя по звукам, на наш двор устроило налет племя апачей.

– Джес со всей театральной компанией?

– Угу, – Нед Уэйкфилд подмигнул. – И одно из двух – либо Джессику взяли в плен, либо как раз наоборот. Я голосую за второе.

Элизабет сделала удивленные глаза, но потом не выдержала и хихикнула:

– Ой, папа, ну хватит смеяться!

– А тебе не кажется, что я имею право немного посмеяться в выходные дни, после того, как всю неделю просидел в суде с самым серьезным видом? – И он старательно изобразил возмущение.

В дверях кухни показалась Элис Уэйкфилд – она готовила там напитки.

– Твоя сестра привела всю компанию, – пояснила она. Снаружи раздался вопль, потом последовал всплеск. – По-моему, это похоже на репетицию сцены в Перл-Харбор из «Отныне и навсегда».

– Пойду-ка надену купальник, пока еще всю воду не выплеснули, – сказала Элизабет, взбегая по лестнице.

– Тодд тоже здесь! – крикнула мать ей вслед.

Тодд! Во рту у Элизабет пересохло, и сердце заколотилось. Последние несколько дней они редко виделись – и у нее, и у него было много дел – и она по-настоящему соскучилась.

Ее подозрения казались ей теперь просто глупыми. Ну стоило ли так переживать из-за того, что Тодд хорошо относится к девчонке, с которой когда-то дружил?

Она представила, как поделится с ним своими опасениями. А Тодд рассмеется и скажет, что она совсем сошла с ума, если подумала, что он мог влюбиться в кого-нибудь еще – даже если этот кто-нибудь такой же ослепительный, как Пэтси. Потом он обнимет ее, и поцелуй перечеркнет все несчастья этой недели.

Элизабет торопливо натянула свой полосатый купальник и схватила полотенце, висевшее в ванной, которая была у них с сестрой общей. Выходя из ванной, она бросила быстрый взгляд на свое отражение в зеркале и сдернула круглую резинку, стягивавшую волосы в хвостик. Вот так. Теперь, когда волосы рассыпались по плечам, она выглядела более соблазнительно.

«Больше похожа на Джессику», – решила она, и в ее глазах вспыхнули искры какого-то тайного оживления.

Когда она открыла стеклянную раздвижную дверь во внутренний дворик, ее встретили дикие вопли и шумный плеск воды. На мгновение она ослепла от солнечного блеска, но затем открывшаяся перед ней сцена сфокусировалась достаточно четко.

Она даже слегка вскрикнула. В шезлонге во всем своем ослепительном, королевском великолепии растянулась Пэтси, а над ней, согнувшись, стоял Тодд. Она лежала на животе, и лифчик ее купальника был расстегнут. Медленными круговыми движениями Тодд втирал ей в спину крем для загара.

Вдруг он поднял глаза и встретился взглядом с Элизабет. Он выпрямился, как бы собираясь поздороваться с ней, но она уже убежала обратно в дом.

Глава 7

– Лиз, прошу, давай поговорим. Я хочу понять, что происходит.

Встревоженный голос Тодда доносился через закрытую дверь спальни, вызывая у Элизабет новый приступ рыданий. Зачем он прикидывается таким невинным? Наверное, считает ее совсем слепой.

– Я не желаю с тобой разговаривать, – донесся ее ответ, приглушенный подушкой, которую она положила себе на голову. – И наше сегодняшнее свидание отменяется!

Но Тодд был не из тех, кто легко сдается.

– Лиз, это глупо. Ты вела себя просто странно последние дни. С тобой все в порядке?

– У меня все прекрасно.

– Послушай, если ты из-за того, что я мазал Пэтси кремом для загара…

Все-таки до него дошло, что она не слепая, в конце концов!

– Мажь, втирай все, что хочешь. Меня это ни капельки не волнует!

– Лиз, ну это действительно просто глупо, – повторил он. – Это было просто…

Но Элизабет надвинула поплотнее подушку, чтобы не слышать его жалких оправданий. У нее больше не было сил слушать дальше. Доказательство было неопровержимым, ведь она все видела собственными глазами.

Вместе с тем, ей страстно хотелось поверить Тодду, дать убедить себя, что здесь какая-то нелепая ошибка. Но ведь это же бесполезно! Если внешность она унаследовала от матери, то от отца ей досталось железное чувство логики. Тодд, влюбленный в Пэтси, – это логично. И вообще, в его жизни было слишком много моментов, когда Пэтси можно вычислить абсолютно четко.

Она осторожно сдвинула с головы подушку и услышала звук удаляющихся шагов Тодда. Почему-то ей стало еще хуже. Она почувствовала себя покинутой, хотя сама велела ему уйти. Назойливо вертелась мысль о том, что если бы он действительно хотел убедить ее, то приложил бы больше усилий.

Внезапно дверь в ванную, которая соединяла спальни сестер, распахнулась. Оставляя мокрые следы, в комнату влетела Джессика и обняла сестру.

– Я пошла за полотенцем и встретила Тодда. Он сказал, что ты заперлась в своей комнате и ни с кем не хочешь разговаривать. Но я знаю, что ко мне это не относится! Ой, Лиз, что такое? Вы что тут, подрались?

«Тодд несправедлив к Джессике, – подумала Элизабет. – У ее сестры действительно доброе сердце, хотя порой и кажется, что это не так».

Однако она быстро высвободилась из влажных объятий Джессики.

– А тебе не кажется, что если человек не хочет с кем-то разговаривать, значит на то есть причины? – насмешливо спросила она, вытирая мокрые щеки.

– Должно быть, Тодд сделал что-то кошмарное, раз ты в таком состоянии. Знаешь, я всегда подозревала, что он свинья.

Элизабет не была уверена, что ей нравится, как Тодда называют свиньей, хотя сама готова была убить его в эту минуту.

Она вздохнула:

– Видимо, не стоит так уж винить Тодда. Я хочу сказать, что Пэтси… ну, достаточно только взглянуть на нее. Кто из ребят перед ней устоит?

– Тодд и Пэтси? – Джессика округлила глаза. – А я и не знала, что между ними что-то есть.

– Тодд встречался с ней до меня. Перед тем, как она уехала.

– Почему же я узнаю об этом только сейчас? Ради бога, Лиз, почему же ты мне раньше не сказала? – Ясно было, как она обижена тем, что Элизабет не доверилась ей.

Вдруг все повернулось так, что Элизабет стала утешать Джессику:

– Прости, Джес. Я собиралась тебе сказать. Но… просто ты была так занята с пьесой… и вообще. Я тебя почти не видела.

По правде говоря, Джессика была обычно слишком увлечена собственными романтическими подвигами, чтобы уделять внимание сердечным делам Элизабет. Но отношения между Тоддом и ее сестрой всегда вызывали у нее раздражение. И на то были две веские причины. Причина номер один: вначале она предназначала его для себя, а он предпочел ей Элизабет. Причина номер два: он отнимал у ее сестры чересчур много времени.

– Гмм… – Джессика уставилась на покрывало, которым была покрыта кровать, и машинально скручивала вылезшую из него нитку. – Теперь, когда ты сама об этом упомянула, я признаюсь, что заметила, как много времени Тодд проводит с Пэтси на репетициях. Они, должно быть, были очень близки, правда?

Сердце Элизабет снова ухнуло вниз. Одно дело подозревать и совсем другое получать подтверждение своим подозрениям.

– Ой, но я уверена, что это ничего не значит, – быстро добавила Джессика. – Может быть, он так внимателен потому, что она вроде бы здесь новенькая и все такое прочее. Он, возможно, и не хотел, но его заставило чувство долга.

– Чувство долга? Джес, да ты посмотри на Пэтси хорошенько! Ты можешь себе представить, чтобы кто-нибудь из ребят оказывал ей внимание только из чувства долга?

– Может, и так. Но, если честно, Лиз, не стоит на этом слишком зацикливаться. Не в одной внешности дело.

Элизабет тяжело вздохнула и перевернулась на спину.

– Я что-то не пойму, в чем же еще.

– Во всяком случае, – безжалостно продолжала Джессика, – если он действительно в нее влюбился, то, может быть, ненадолго. Ну, знаешь, просто увлекся и все. Я уверена, это пройдет.

– Джес! – Элизабет вдруг села. – Ты и вправду думаешь, что он в нее влюбился?

Джессика преувеличенно энергично пожала плечами.

– Откуда я знаю. Раз ты меня спросила, я просто высказала свои предположения.

Элизабет всхлипнула и снова зарылась лицом в подушку. И почему так получается, что всякий раз, когда Джессика пытается ее утешить, ей становится еще хуже?

Один из самых верных способов поднять настроение для Элизабет заключался в том, чтобы сесть писать. Так было всегда, с того самого дня, когда она еще ребенком лет девяти-десяти начала заполнять страницы самого первого своего дневника. Теперь она не только регулярно вела дневник, но была корреспондентом и обозревателем школьной газеты «Оракул». И ее статья о возможностях работы во время летних каникул продвигалась вполне успешно.

Почти час она горько рыдала о Тодде, но потом решила оставшуюся часть дня посвятить работе над этой статьей в качестве лекарства от страданий. Конечно, это едва ли могло заменить Тодда, но все же было лучше, чем просто сидеть и лелеять свое горе.

Отец обещал устроить ей интервью с владельцем здания, где находилась его контора. Мистер Пендергаст часто нанимал на работу подростков, хотя, по слухам, он делал это только для того, чтобы меньше платить. Элизабет знала, что он работает и по субботам, и неожиданно решила туда поехать. Если он не слишком занят; то, возможно, ей удастся поговорить с ним несколько минут.

К счастью, отец обычно ничего не имел против того, чтобы она пользовалась его «фиатом», если это было для благих целей. Его контора находилась в пятиэтажном сером здании, рядом с шоссе Калико, всего в десяти минутах езды. Элизабет припарковала у входа в здание небольшой красный автомобиль с откидным верхом и открыла тяжелую – из стекла и металла – дверь. Она сразу же обратила внимание на резкий запах влажной дезинфекции.

Какой-то парнишка в темно-зеленой спецодежде драил шваброй полы. Рядом с ним стояла ручная тележка со множеством моющих средств. Когда Элизабет вошла, парнишка удивленно взглянул на нее. Она удивилась ничуть не меньше. Это был Роджер Баррет!

– Л-Лиз, – заикаясь, произнес он, – ч-что ты здесь делаешь?

Она усмехнулась:

– Я хотела бы задать тот же вопрос тебе. Почему ты никогда не упоминал о том, что работаешь в том же здании, что и мой отец? Я бы как раз у тебя могла взять интервью для своей статьи.

– Не надо! Пожалуйста, я… я не хочу, чтобы кто-нибудь… – Он замолчал, глядя вниз, на поцарапанные носки своих туфель.

Элизабет была удивлена реакцией Роджера. Может быть, она что-то не так сказала? Он, казалось, чуть ли не боится ее. Потом она заметила вспыхнувший на его щеках румянец и все поняла. Он стеснялся того, что работает уборщиком.

– Мне кажется, это просто здорово, – мягко сказала она. – Могу поспорить, что найдется не менее пятидесяти ребят, которые с удовольствием поменялись бы с тобой местами. Ведь в Ласковой Долине так мало подходящей работы для ребят нашего возраста.

Роджер покачал головой:

– Сомневаюсь. Я-то могу поспорить, что многие из них скорее бы согласились умереть, чем заниматься тем, что делаю я.

– Не понимаю, что в этом плохого.

– Прошу тебя, Лиз, ты только никому не говори, что видела меня, – произнес он умоляющим тоном. – У… у меня есть на то причины. К тому же, если об этом станет известно, надо мной будут смеяться.

– По-моему, ты ошибаешься, – ответила Элизабет. – Я просто восхищаюсь, что ты взялся за эту работу. Не всякому хватило бы честолюбия, чтобы, кроме школьных дел и всего такого прочего, справиться еще и с этим.

– Честолюбие? – удивленно спросил он. Его серые глаза, увеличенные очками, казались почти испуганными. – Я вынужден работать. Иначе моей семье не удастся расплатиться за аренду. – Он, видимо, не собирался раскрывать свой секрет, и слова сорвались у него с языка помимо его воли.

В смущении он опустил голову. Элизабет дотронулась до его руки:

– Прости, Роджер, я не знала. Конечно, я ничего не скажу. Хотя по-прежнему думаю, что тебе нечего стыдиться. Наоборот, ты можешь собой гордиться. Я уверена, что твоя семья тоже так считает.

Роджер слабо улыбнулся:

– Спасибо, Лиз. Буду об этом помнить. Я всегда считал, что такие, как ты, способны понять.

Элизабет стало так жалко Роджера, что на время она забыла даже о собственном горе. Она не очень хорошо знала Роджера – у них совпадал по расписанию только один предмет – химия, но почувствовала, что ей открылось в нем что-то, о чем больше никто не знал. Ей никогда не забыть его смущенный, испуганный взгляд.

Очевидно, проблема была не только у нее.

Глава 8

Джессика так нервничала, стоя за кулисами, как будто ей предстояло выступать в Белом доме.

– Я просто умираю от волнения! – свистящим шепотом сказала она Лиле. – Почему мне никто никогда не говорил, что отец Диди работает рекламным агентом в Голливуде?

Лила удивленно округлила глаза.

– Да кому бы это могло прийти в голову?

Что касалось отца самой Лилы, то все, конечно, знали, кто он такой. Джордж Фаулер был одним из самых богатых людей в Ласковой Долине.

– Ты права, уж она-то совсем не голливудского типа, правда? – хихикнула Джессика, прикрыв ладошкой рот.

– Тсс, она услышит, – Лила бросила предостерегающий взгляд в ту сторону, где стояла, разговаривая с отцом, Диди.

Ее отец решил заглянуть на экстренную дневную репетицию. Всем участникам спектакля было разрешено закончить занятия до обеда, поскольку в этот день после уроков было учительское собрание. – И все же я не пойму, почему ты так нервничаешь? Это же только репетиция.

– Тебе легко говорить. Не ты играешь главную роль.

– Ну и зачем об этом без конца твердить? – Лила высоко вздернула нос и потрогала копну шелковистых каштановых волос, волнистыми прядями спадавших ей на плечи. Потом добавила с равнодушным видом: – Если хочешь знать, мне предлагали главную роль в «Похитителях потерянной радуги» еще до Карен Аллен, но я отказалась.

– Потому, что тебя не устраивал Гаррисон Форд, да? – подыграла ей Джессика.

– Вовсе нет. – Она сморщила свой вздернутый носик. – Мы с Гарри отлично ладим. Просто потому, что я ненавижу змей.

Джессика вспомнила эту сцену из фильма: герой и героиня были брошены в египетскую гробницу, полную змей. Фу! Интересно, там были настоящие змеи? Может быть, она еще плохо себе представляет, что значит быть актрисой? И все-таки это было бы здорово! Джессика улыбнулась, так как ей в голову пришла одна мысль. Если бы она была звездой, у нее был бы идеальный дублер – Элизабет. Сестру можно было использовать для всяких трюков, а она бы занялась более пикантными штучками, ну например, такими, как поцеловаться с Гаррисоном. Она закрыла глаза, представляя, как бы это все было…

– Эй! – Лила подтолкнула Джессику. – Я ведь просто пошутила, понимаешь? Мне кажется, ты действительно принимаешь эти актерские дела слишком всерьез.

– А почему бы и нет? – ответила Джессика. – Даже Джессике Ланж тоже приходилось где-то начинать.

– Ну, конечно, – прощебетала Лила, – и ты прекрасно знаешь, где это произошло. В волосатых ручищах Кинг Конга. И я уже сейчас просто вижу – вот Кинг Конг с Джессикой Уэйкфилд в главной роли. – Она захлопала в ладоши. – Ух ты, блеск!

Обе девчонки так и зашлись от смеха. От окончательной истерики их спасло вмешательство мистера Яворски, объявившего, что пора поднимать занавес.

И Джессика мгновенно вновь превратилась в трагическую героиню. Она выпорхнула на сцену, чтобы взять за руку Билла, на которого она смотрела с таким обожанием, как если бы он поменялся лицом с Гаррисоном Фордом.

– О, Бад, не позволяй им разлучать нас…

Диди просто переполняли хорошие новости, когда она вернулась, проводив отца до машины.

– Ну-ка, попробуйте отгадать! Мой отец просто в восторге! Он сказал, что это почти профессионально. Но самая лучшая роль… – она перевела дыхание, и в уголках ее губ появилась улыбка, – он заметил кого-то, кто, по его мнению, действительно талантлив. Я повторяю, действительно талантлив, настолько, что мог бы сниматься в фильмах.

– Кто же? – почти выкрикнула Джессика.

– Он не сказал, окружил все это тайной. Он боится, что тот, о ком идет речь, может слишком разволноваться.

– И как он только может держать нас в таком напряжении! – воскликнула Джессика. – Это… это жестоко и бесчеловечно!

– В конце недели все станет известно, – поспешила объяснить Диди. – А на премьеру он приведет с собой одного своего друга, режиссера. Запомните, это тот самый человек, который открыл Мэтта Диллона! Он славится умением отыскивать новые таланты.

Джессика вертелась так, как будто ее поджаривали на костре.

– Ой, я этого не вынесу! Может быть, он тебе все-таки намекнул? Ну, хотя бы чуть-чуть?

– Тебе хотелось бы услышать, что у нее белокурые волосы и голубые глаза и что она может стать новой Джессикой Ланж? – вмешалась в разговор Лила, одарив свою подругу веселой улыбкой.

– Перестань! – завопила Джессика. – Я вовсе не думаю, что это я. С чего бы это он выбрал меня? Ведь во всей пьесе никто не играет хуже меня!

Билл, как обычно, бросился ее защищать.

– Ты хочешь сказать, никто не играет лучше. Я просто не могу представить, кто бы мог сравниться с тобой.

– Спасибо, Билл, – с притворной скромностью ответила она. – Но я уверена, что ты ошибаешься.

– Ну, все равно до субботнего вечера мы ничего не узнаем, – быстро произнесла Диди. – Вы еще не знаете, как мой папа умеет хранить секреты. Их ни за что у него не вытащить. Я сама просто не могу дождаться, когда все выяснится!

Диди была так взволнована, что неожиданно обняла Билла. Билл смутился, но гораздо больше смутилась сама Диди, когда осознала, что сделала. Она торопливо отступила назад, чуть не упав на кучу реквизита за ее спиной. Билл инстинктивно бросился к ней, чтобы поддержать. Его прикосновение было для нее сладостным шоком, она почувствовала это всей кожей. Ей оставалось только надеяться, что Билл не заметил, как она покраснела.

Джессика, однако, заметила, но впервые почувствовала, что ей это безразлично. Ну что такое Билл по сравнению с судьбой кинозвезды, которая ее ожидала? Конечно, она вовсе не собиралась заявлять об этом во всеуслышание, но ведь абсолютно ясно, кого из них отец Диди предназначил для богатства и славы.

– Может быть, это Роджер, – захихикала Лила, когда они с Джессикой остались одни в комнате отдыха. – Мне сейчас пришло в голову, что он просто потрясающе похож на Роберта Редфорда, правда?

– Нет, серьезно, как ты думаешь, кто же это? – спросила Джессика.

Она расчесывала волосы, и они во всем своем великолепии с потрескивающим звуком развевались вокруг ее головы.

Лила пристально на нее посмотрела:

– Как будто ты сама не знаешь.

Джессика сохранила невинное выражение лица:

– Кто, я? Почему ты думаешь, что, именно мне достанется счастливый билет?

– Я тебе кое-что скажу. Ты могла бы получить академическую премию за самое убедительное исполнение роли скромницы.

– Ну что ж, – Джессика залилась серебристым смехом. – Не волнуйся, Лила, когда я стану звездой, я тебя не забуду. Сможешь навещать мое поместье в Беверли-Хиллз, и я даже буду посылать тебе каждый раз открытку на Рождество.

– Премного благодарна. Хотелось бы знать, кого они выберут тебе в партнеры в твоем первом фильме. Вот было бы здорово, если бы это был Мэтт Диллон! Он такой сексуальный.

– Слишком уж хрупкий, – презрительно фыркнув, сказала Джессика. – Думаю, мне больше подошел бы Сильвестр Сталлоне.

– Вот это здорово, – захихикала Лила. – Я прямо так и вижу тебя с ним в «Роки-5».

– Осторожно, – предупредила Джессика, схватив баллончик с лаком для волос и направляя распылитель в сторону Лилы. – Ты можешь стать очередной жертвой в списке моих побед.

– Ой, я больше не могу, – задыхаясь, произнесла Лила. – Джес, ну это уж слишком!

Джессика улыбнулась про себя. Она не в первый раз выслушивала подобные «обвинения». И надеялась, не в последний.

Глава 9

– Ты, должно быть, встречалась со множеством голливудских знаменитостей с тех пор, как твой отец занялся этим бизнесом, – заметил Билл.

Они с Диди стояли у входа в театральную студию. Большинство других участников спектакля уже умчались, чтобы успеть перекусить.

– Да нет, – сказала Диди. – Понимаешь, он с нами не живет. Мои родители развелись. Иногда мы встречаемся, но он живет в Лос-Анджелесе, так что мы довольно редко бываем вместе.

– Понимаю. Мой отец переехал в Айдахо после того, как разошелся с матерью. Раньше мы с ним были настоящими друзьями, а теперь почти совсем не видимся.

– Неприятно, конечно, – посочувствовала она.

– Чудно, правда? Как люди меняются с возрастом. Интересно, чем мы будем заниматься лет через десять?

Билл на мгновение задумался:

– Знаешь, это, конечно, странно, но в последнее время я по-настоящему увлекся сценой. Мне это и в самом деле начинает нравиться. Но если бы мне кто-нибудь сказал об этом полгода назад, я бы не поверил.

Диди застенчиво улыбнулась ему в ответ. Он всегда был очень замкнутым, но теперь, наконец, стал перед ней раскрываться.

Она вспомнила, как однажды, гуляя по лесу, она увидела оленя, который пощипывал траву на поляне. Она боялась шевельнуться или даже вдохнуть полной грудью, чтобы его не спугнуть. Вот такое чувство было у нее и сейчас. Что-то изменилось в их отношениях, но она не могла понять что.

Билл смотрел на нее так, как будто видел впервые. Неожиданно выражение его лица изменилось, он словно пришел в себя.

– Эй, как там насчет серфинга? Мне жаль, что не удалось с тобой позаниматься в последние дни, я совсем закрутился с этой пьесой.

Диди с трудом перевела дыхание.

– Я думала, ты сможешь меня потренировать сегодня, – выпалила она. – Всего часок, не больше. Чемпионат уже в эту субботу, и, по правде говоря, я ужасно волнуюсь.

– Я бы с удовольствием, – ответил Билл. – Но дело в том, что мы с Джессикой должны еще раз прорепетировать пару самых трудных сцен.

В этот момент мимо них пронеслась Джессика. Она уже переоделась, на ней был сарафан нежно-голубого цвета, а губы она только что снова подкрасила помадой, еще сохранившей слабый парфюмерный запах. Она была, как всегда, неотразима.

– Ой, Билл, – она на бегу остановилась, рассеянно глядя куда-то мимо него, – забыла тебе сказать. Я не смогу с тобой встретиться после уроков. Возникли кое-какие дела. Извини. – Она произнесла это так небрежно, словно просто толкнула его или наступила на ногу.

– Ну, конечно. Я понимаю, – ответил он.

– Я знала, что ты поймешь. – Джессика одарила его мимолетной улыбкой и исчезла.

Билл с удрученным видом посмотрел ей вслед, потом опять повернулся к Диди.

– Думаю, все же у меня будет время немного позаниматься серфингом. Если ты… ну, в общем, – запинаясь, проговорил он, – все еще хочешь, чтобы я с тобой потренировался.

Она улыбнулась:

– Ну еще бы! Встретимся на пляже около четырех. Хорошо?

Его улыбка была немного неуверенной, но вполне искренней.

– Хорошо. До встречи.

Элизабет увидела, как сестра мчится к ней через весь кафетерий. Золотистые волосы Джессики беспорядочно растрепались по плечам, щеки ее горели. Она плюхнулась рядом с Элизабет, чуть не выбив у нее из рук стакан с молоком.

– Ни за что не угадаешь, – сказала Джессика. – У меня просто потрясающая новость! Отец Диди собирается сделать из меня звезду!

– Что? – Элизабет моментально забыла о своих горестях. – Это он сам тебе сказал?

– Не совсем. Он пришел к нам на репетицию, а потом сказал Диди, что, по его мнению, у одного из нас настоящий талант. Но не сказал у кого, потому что просто не хотел этого человека волновать. Ну правда, удивительно?

– Другими словами, – рассудительно стала переводить Элизабет, – ты еще не знаешь, кто же это. Это может быть кто угодно.

Джессика закусила нижнюю губу:

– Ну зачем ты всегда прикидываешься дурочкой? Если Тодд тебя игнорирует, это не означает, что ты должна вымещать свое плохое настроение на мне.

Элизабет хотела возразить, что Тодд вовсе ее не игнорирует. Как раз наоборот. Последние дни он все время ходит за ней, но она продолжает его избегать. Инид сказала ей, что она ведет себя глупо, как маленький ребенок, но Элизабет пока просто не знает, как быть.

– Прости, Джес, – сказала она устало. – Просто, мне кажется, не стоит делить шкуру неубитого медведя.

– Но все уже совершенно ясно, разве не так? Кого еще он мог бы иметь в виду? Ведь лучше всех я. Все так считают.

– Послушай, я ведь этого не отрицаю. Я просто сказала, что не стоит опережать события, только и всего. Помнишь, как ты всем сообщила, что Брюс Пэтмен ведет тебя на вечер, а кончилось тем, что он пригласил Лилу?

Джессика презрительно сощурила глаза:

– Да это было сто лет назад. Если бы он сейчас попросил с ним встретиться, я бы даже пальцем не пошевелила.

Одно время Джессика ужасно злилась на Брюса, но потом убедилась, что он просто трепло и обманщик.

– Не в этом дело. Я просто не хочу, чтобы ты чересчур себя обнадеживала, только и всего. – Элизабет вздохнула. – Даже если вероятность ошибиться близка к нулю.

– Спасибо за совет, – бросила в ответ Джессика, – но когда мне опять понадобятся советы, я напишу Энн Ландерс.

– В таком случае, – печально заметила Элизабет, – спроси у нее, что делать, когда твой друг бросает тебя ради другой девчонки.

Но Джессику больше не интересовало настроение Элизабет. Голова ее была слишком забита сладостными картинами собственного блистательного успеха. Она убежала, даже не попрощавшись.

Как раз в это время подошла Инид.

– Куда это Джессика так спешит? Новый роман?

– Угу. С Голливудом. По крайней мере, именно там она надеется быть на первых ролях. А я в этом далеко не так уверена. – Она повторила то, что ей рассказала Джессика.

– Да, не очень-то убедительно, – согласилась Инид. – Но в то же время я знаю, что твоя сестра ни с чем не посчитается, чтобы получить то, что хочет. Ну, а что у тебя? – спросила она, и в ее голосе прозвучало неподдельное участие. – Ты поговорила с Тоддом?

Элизабет сосредоточенно разглядывала тарелку.

– Еще нет.

– Ну это уже просто смешно. Тебе обязательно надо с ним поговорить.

Элизабет тяжело вздохнула:

– Не могу. Понимаешь? Просто не могу. Ой, Инид, ведь так унизительно услышать от него то, что я уже сама знаю.

– Но ты кое о чем забываешь.

– О чем же?

– О том, что ты можешь и ошибаться.

– Если бы ты только видела их вместе, – упрямо заявила Элизабет.

– И что он такого делал? Всего-навсего втирал ей в спину крем для загара. Что тут такого?

– Главное, как он это делал.

– Ну, может, тебе просто показалось.

– А то, что Пэтси такая шикарная и что он прежде был в нее влюблен, до того как встретил меня, – все это мне тоже показалось?

– Он прежде был в нее влюблен, – подчеркнула Инид. – А это вовсе не означает сейчас.

– Но Джессика сказала…

Инид нахмурилась:

– Что она сказала?

– Она сказала, что они ужасно много времени проводили вместе на репетициях.

– Удивляюсь, как это она заметила. Насколько я знаю, Джессика все время занята тем, что изводит беднягу Билла.

Элизабет ухватилась за возможность перевести разговор на другую тему.

– Мне кажется, скоро у Билла появится соперник, – сказала она.

– Кто же?

– По-моему, что-то среднее между Ричардом Гиром и Сильвестром Сталлоне.

Инид засмеялась.

– Зная Джессику, можно предположить, что она не откажется от двух сразу. И, могу поспорить, она спит и видит, как бы ей получить «Оскара».

– Хотелось бы, чтобы она не обманулась.

– Мне тоже. – Инид знала, что такое Джессика, когда ее величество начинает злиться. Тогда лучше не попадаться ей на глаза. – Так было бы лучше для всех нас.

«Инид права», – подумала Элизабет, остановившись у своего шкафчика в раздевалке после уроков.

Она предоставит Тодду возможность все объяснить. Нельзя же бесконечно от него прятаться. Ей нужно, наконец, узнать правду – даже если этой правдой окажется то, что он влюблен в Пэтси. И она решительно направилась через многолюдный проход к шкафчику Тодда.

Сцена, которую она увидела, застала ее врасплох. Ну уж на этот раз трудно было ошибиться в том, что происходит.

Тодд обнимал Пэтси, а она так прильнула к нему, что у Элизабет не осталось никаких сомнений относительно их чувств.

Слезы хлынули у нее из глаз, обжигая щеки. Тодд поглаживал Пэтси по спине и что-то шептал ей на ухо.

«Может быть, он говорит ей, что любит ее – так же, как раньше говорил это мне».

Элизабет больше не могла этого вынести. Это было похоже на кошмарный сон, который становится явью. Она должна уйти. Она должна убежать до того, как они заметят ее. Но она не могла пошевельнуться. Как будто весь воздух превратился в лед и заморозил ее изнутри.

Затем, не помня себя от боли, Элизабет бросилась к выходу, расталкивая ребят, которые стояли у своих шкафчиков или, сбившись в стайки, оживленно болтали. Она хотела бы очутиться как можно дальше от Тодда.

Так далеко, что даже космическое расстояние показалось бы совсем крохотным.

Глава 10

– Можно тебя на минутку, Джессика? – Биллу удалось догнать ее у шкафчика в раздевалке после звонка с последнего урока.

– Что такое? – нетерпеливо спросила она.

Проглотив последние остатки гордости, Билл заставил себя заговорить.

– Я знаю, что ты очень занята и все такое прочее, но… в общем… я… – Во рту у него пересохло.

– Ну? – Джессика нетерпеливо забарабанила пальцами по дверце шкафчика. – Послушай, Билл, не сочти за грубость, но я действительно ужасно спешу. Так о чем ты хотел меня спросить?

Несмотря на унижение, Биллу удалось выдавить из себя нужные слова. В конце концов, возможно, это последний шанс уговорить Джессику.

– Я подумал, может, ты захотела бы пойти со мной на нашу актерскую вечеринку после премьеры.

Он опустил глаза. С Джулианной никогда не было так трудно говорить. И почему, когда он разговаривает с Джессикой, язык словно прилипает к гортани.

– Я думал, что… ну… в общем, раз мы исполняем главные роли, то это было бы естественно.

– Прости, Билл, – сказала Джессика, – но меня уже пригласили на этот вечер. Том уже предложил мне пойти с ним.

– А-а, – разочарованно протянул Билл и опустил голову. – Ну, я просто решил спросить. Мог бы и догадаться, что ты будешь занята.

Джессика одарила его фальшивой улыбкой.

– Я и сейчас ужасно занята, но не волнуйся. Надеюсь, тебе не трудно будет назначить другое свидание на этот вечер. Почему бы тебе не пригласить Диди?

– Диди? – переспросил Билл, не поднимая глаз.

– Конечно. Могу поспорить, что она тут же согласится.

Покраснев еще больше, Билл пробормотал:

– Я об этом подумаю.

Джессика схватила сумку и книги.

– Опаздываю. Нужно бежать.

Билл печально наблюдал, как она помчалась в вестибюль, где, прислонившись к стене и улыбаясь, ее поджидал Том.

Билл чувствовал себя так, как будто его ударили под дых. Каждый раз, стоило только появиться хотя бы крохотной надежде, что Джессика когда-нибудь будет с ним встречаться, все тут же разбивалось вдребезги. Ясно, что он ей совершенно безразличен. И никакой надежды больше нет. Она даже сама предложила ему пригласить вместо себя Диди.

Ну что ж, может быть, так он и сделает. Может быть, он еще докажет Джессике… И, может быть, ему будет даже приятно пригласить Диди. По крайней мере, с Диди он никогда не чувствует себя глупым и неуклюжим. Он может держаться вполне раскованно и не бояться, что скажет какую-нибудь глупость. У него поднялось настроение, когда он обнаружил, что с нетерпением ожидает встречи с ней на пляже. Даже если ему не будет везти в любви всю оставшуюся жизнь, все равно приятно знать, что есть, по крайней мере, хотя бы одна девчонка, которая не только нравится ему, но которой и он тоже нравится.

– Скользи быстрее! – закричал Билл сквозь грохот прибоя. – Тебе нужно набрать скорость, чтобы занять правильную позицию и попасть как раз на склон волны. Давай покажу.

Он наклонил доску и мощным движением оседлал еще одну волну. Диди с восторгом наблюдала, как он скользил вниз по зеленому склону водяного холма с такой легкостью, как будто это не требовало от него никаких усилий.

Ветер сорвал верхушку волны и швырнул в нее клочьями пены. В этот день волны были большими, до ужаса большими – она даже не помнила, чтобы ей приходилось видеть такие прежде. Диди изо всех сил старалась удержать равновесие, чувствуя, как раскачивается под ее доской неспокойное море. И вода тоже сегодня казалась холоднее. В своем мокром купальнике она дрожала от холода.

И все же она никогда бы не променяла этот бурный, бросающий вызов океан и эти драгоценные мгновения наедине с Биллом на безопасный и удобный берег. Для Диди не было большего счастья, чем заниматься серфингом вместе с Биллом. Волны были его стихией, и он пригласил ее тоже стать частью всего этого. И даже Джессика не осмелилась бы встать между ними здесь в такую бурную погоду.

Но Диди знала, что Билл думает о Джессике, и она ничего не могла с этим поделать. По крайней мере, он изо всех сил старался скрыть, как он расстроен. И ей следовало бы довольствоваться этим и смириться с тем, что для Билла она навсегда останется просто другом.

Но как бы она ни уговаривала себя, ей все равно не удавалось избавиться от чувства горечи. Она мечтала, чтобы Билл посмотрел на нее таким же взглядом, каким он смотрел на Джессику. Но это ведь совершенно неосуществимо. Никогда ей не стать даже вполовину такой красивой и привлекательной, как Джессика. Никогда в жизни.

Волна разбилась на водовороты пены. Билл съехал вниз, потом обернулся и помахал Диди двумя пальцами, сложенными в знак победы. Диди почувствовала, что ей стало трудно дышать. Бесполезно отрицать, что она влюблена в Билла. Но все дело в том, что ослепленный Джессикой он этого просто не замечал.

– Теперь твоя очередь! – крикнул ей Билл сквозь бурлящее, зеленовато-седое пространство.

Надвигалась новая вереница волн. Они были громадными. Диди испугалась, но ей не хотелось подводить Билла. Он надеялся, что она будет стараться изо всех сил. Если она сейчас поведет себя как ребенок, какой тогда смысл участвовать в чемпионате?

Не обращая внимания на гнездящийся где-то в желудке клубок страха, она бросилась на доске вниз, продвигаясь вперед судорожными рывками. Затем внезапно ощутила, что уже не контролирует свое движение. Волна подняла ее вверх, швырнула вперед. Диди быстро приняла позу, которой ее научил Билл, – она низко наклонилась над доской. Согнув дрожащие колени, она изо всех сил старалась удержать равновесие на ходящей под ней ходуном доске.

Волна была просто чудовищных размеров. С трудом удерживаясь на ногах, она зажмурилась. Ледяной сноп воды ударил ее в лицо с такой силой, как будто швырнул пригоршни песка. Билл маячил далеким, неясным пятном. А берег, казалось, отделен от нее на тысячи миль.

Доска поднялась почти перпендикулярно. Вокруг нее бешено кипела пена.

«Ты опоздала!» – вспыхнули в ее мозгу слова, которые часто повторял Билл.

Она вошла в волну на секунду позже, чем нужно. И теперь волна разбилась над ней, а не под ней.

Диди отчаянно пыталась удержаться. Она открыла рот, чтобы позвать Билла, но звук не был слышен в грохоте волн. Доска вырвалась из-под нее и поднялась в воздух. Она опрокинулась назад и, прежде чем погрузиться в воду, почувствовала, как серое небо изогнулось над ней под каким-то сумасшедшим углом. Потом она барахталась, беспомощно кружась в водовороте пены. Ужас сдавил ее крепким мокрым кулаком. Она не могла вдохнуть. Глаза и рот были забиты песком. Что-то тяжелое ударило ее в висок, голова на мгновение наполнилась гулом, потом все погрузилось в абсолютную темноту.

Билл увлекся печальными размышлениями о Джессике и не сразу заметил, что Диди исчезла из поля зрения. Сначала он решил, что ее протащило волной дальше вдоль берега. Потом он заметил ее доску. Она подпрыгивала на волнах, потом ткнулась в песок и остановилась. Похолодев, Билл встал, оглядывая горизонт.

«Ничего, – твердил он себе. – С ней все должно быть в порядке».

В то же время, он знал, что даже хороший пловец может легко попасть в водоворот прибоя и оказаться беспомощным. Одного его друга однажды так ударило доской, что он потерял сознание и чуть не утонул.

Билл почувствовал себя виноватым. Нельзя было тренировать ее в такой день, как сегодня. Прибой был слишком непредсказуемым. И у нее еще нет опыта, чтобы справиться со всем этим. Если что-нибудь случится с Диди…

Вдруг он заметил ее и с облегчением вздохнул. Только через несколько секунд ему стало ясно, что она не плывет и что лицо ее опущено в воду.

В то же мгновение он начал действовать. Он бросился в кипящий прибой, отбросив все мысли, кроме одной – спасти Диди. Он должен ее спасти. Он не может дать ей утонуть. Внезапно он ощутил, что даже в мыслях не может допустить возможности потерять ее. Этого бы он не вынес.

Билл был хорошим пловцом. Не прошло и минуты, как он очутился рядом с ней. Она была без сознания.

«Может быть, поздно», – подумал он, ощущая какую-то дурноту.

Она не сопротивлялась, когда он обхватил рукой ее грудную клетку, поддерживая за подбородок, как его учили на курсах по спасению утопающих, которые он закончил прошлым летом.

– Ничего, Диди, – произнес он задыхаясь. – С тобой все будет хорошо… Ты обязательно выкарабкаешься…

Она не отвечала. Его охватил ужас. Он даже не мог понять, есть ли у нее дыхание. Ее лицо было пугающе бледным, голубоватого оттенка. А на виске, словно пятно красной краски на белой ткани, виднелся след от удара доской.

Никогда еще Билл не плавал так быстро. Как будто кто-то другой, помимо его воли, приводил в движение его руки и ноги, придавая ему силу, о которой он сам не подозревал.

Он плыл, как слепой, стараясь только поддерживать голову Диди над водой. Глаза щипало так сильно, что он почти ничего не видел. Он не мог понять, то ли это соль, то ли его собственные слезы.

Потом он положил ее на влажный песок, с силой надавил ей рукой на грудь, чтобы вышла вода, которой она наглоталась. Пятно на ее виске потемнело и стало зловеще багрового цвета.

«Пожалуйста, Диди, будь в порядке, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»

Как бы в ответ на его мольбу, Диди слабо пошевелилась и закашлялась. Билл почувствовал, как в нем крепнет надежда. Когда он наклонился над ней, чтобы приступить к искусственному дыханию рот-в-рот, он заметил, насколько бледной была ее кожа, особенно по контрасту с темными, влажными завитками волос. Почему он никогда раньше не замечал, какая она симпатичная? И даже веснушки, усыпавшие переносицу ее милого вздернутого носика, показались ему просто восхитительными.

В отличие от тела, губы Диди оказались теплыми. Теплыми и мягкими. Он почувствовал, как они слегка вздрогнули, когда он прикоснулся к ее рту.

Теперь он понял, как дорога ему Диди. Вот оно, это чувство, нахлынувшее внезапно, как прибой, скрытое прежде под спокойной гладью их дружбы.

Глаза Диди неожиданно открылись. Карие. Чудесного цвета, напоминающего жженый сахар. Как же получилось, что он и этого тоже не замечал? И, глядя в ее глаза, Билл вдруг почувствовал себя так, как будто тонул он сам.

Глава 11

Сначала перед ней покачивались какие-то размытые черты, а потом взгляд сосредоточился на чьих-то встревоженных голубых глазах и губах, которые находились всего в дюйме от ее собственных губ.

– Билл… – слабо прошептала Диди.

Она не смогла продолжить, потому что мягкие губы Билла нежно прижались к ее губам. Диди забыла о том, что едва не утонула и что дрожит от холода. Она забыла о том, что получила такой удар по голове, как если бы врезалась в кирпичную стену. Она осознавала только одно – влажное, солоноватое тепло его губ.

Она почувствовала, как ее охватывает тепло и как покалывает пальцы отогревающихся ног и рук. Она вздохнула – глубоким долгим вздохом – когда Билл притянул ее к себе испачканными в песке руками. Прижавшись щекой к его сильной груди, она слышала, как стучит его сердце. Ее охватило странное, зыбкое чувство. Все случившееся показалось ей нереальным. Может быть, ей это снится?

Его губы легко дотрагивались до ее волос, нежно прикасались к щеке, потом опять прижались к ее губам. И в эту минуту их вдруг захлестнуло пенной волной. Пена бурлила вокруг них, разбрызгивая водяную пыль. Диди забыла, каким грозным совсем недавно казалось ей море. Теперь она только чувствовала, как вода – такая игривая и приятная – щекочет ее тело, смешиваясь с соленым поцелуем Билла.

Не дожидаясь, пока их смоет в море, Билл схватил Диди на руки и понес по пляжу, туда, где остались их полотенца. Потом он помог ей стащить мокрый купальник и бережно вытер досуха. Диди чувствовала слабость. Когда она попыталась встать, колени подогнулись, и она шлепнулась обратно на песок.

– Эй, осторожнее, – предупредил Билл, заботливо протянув ей руку. – Я и так тебя еле нашел. И вовсе не хочу, чтобы ты рассыпалась на моих глазах.

– Ты тоже дрожишь, – сказала она, радуясь тому, что может прислониться к такой надежной теплой опоре – к его груди.

– Ты меня действительно напугала, – признался он. – Господи, когда тебя смыло, это было прямо как на съемках в Голливуде. – Он отбросил назад ее волосы и осторожно прикоснулся к синевато-багровой припухлости. – Ну, как ты, нормально?

– По-моему, да. Я даже не помню, как все это случилось. Мне показалось только, что я изо всех сил боролась за жизнь, а потом тут же ты… – голос ее звучал неуверенно.

Билл покраснел:

– Послушай, Диди, я знаю, что ты должна считать меня просто недотепой. Я хочу сказать, что ты чуть не утонула, а я… я… – Он опустил голову. – Я сам не знаю, что на меня нашло.

– Что бы то ни было, я этому рада. – Она неуверенно рассмеялась. – Знаешь, когда мы изучали этот прием рот-в-рот на дурацкой кукле на уроке здоровья, я и не знала, что это может быть так здорово.

По его лицу медленно расползалась улыбка.

– Угу, я знаю, что ты имеешь в виду.

– Билл?

– Да?

– Я тебе действительно благодарна за то, что ты меня спас. Я чувствую себя просто идиоткой, потому что тебя во все это втравила.

Билл смотрел на нее странным, завороженным взглядом.

– Уж если кто и был идиотом, так это я, Диди, – тихо сказал он. – По-моему, я так клеился к Джессике, что просто совсем ослеп.

– Понимаю, Билл. На самом деле, понимаю.

– Я хочу сказать, как же я ошибался, – продолжил он. – Ведь для нее я просто не существую, пока ей чего-нибудь не захочется.

«В конце концов, не так уж он был слеп», – поняла Диди.

– Билл, ты можешь мне ничего не объяснять, – сказала она.

– А я хочу объяснить. – Он взял ее лицо в свои руки так нежно, как будто это было какое-то хрупкое, бесценное сокровище. – Диди, я, наверное, был полным кретином, если не замечал, какая же ты потрясающая.

Диди попыталась что-то сказать, но у нее пропал голос.

– И не просто потрясающая, но и с потрясающей внешностью. И еще ты потрясающе целуешься.

– Ой, Билл…

Он притянул ее к себе, целуя с такой пылкой нежностью, что ей показалось, будто небо опускается все ниже, а земля уплывает куда-то. У нее опять закружилась голова. В ушах стоял странный звон.

– Я люблю тебя, Билл, – прошептала Диди, не вполне уверенная в том, что эти слова произнесла именно она, а не кто-нибудь еще.

Он перевел дыхание и сказал:

– Мне кажется, я тоже люблю тебя. И, может быть, уже давно, только я был слишком глуп, чтобы это понять.

– А как же Джессика? – робко спросила она, боясь разбить этот чудесный корабль о скалы, но сознавая, что не сможет выносить неопределенность.

Ответ Билла положил конец сомнениям.

– Какая Джессика? – пробормотал он, опуская ее опять на песок и закрывая рот поцелуем.

Глава 12

– Ты все-таки смотри, что делаешь, а то скоро прожжешь мне дырку в голове этой штукой! – крикнула Джессика сестре.

Элизабет, делая сестре прическу перед спектаклем, была настолько погружена в мысли о Тодде, что нечаянно прижала щипцы для завивки волос прямо к коже.

– Прости, Джес. Я, видимо, в мыслях улетела далеко.

Джессика преувеличенно тяжело вздохнула.

– Давай отгадаю – это Тодд, правильно? Ты уже целую неделю ходишь как в воду опущенная из-за этого змеюги. Если честно, Лиз, то ведь это мне предстоит играть главную роль в спектакле, который может стать началом голливудской карьеры. И это я должна была бы с ума сходить.

На это трудно было что-нибудь возразить.

«И в самом деле, – подумала Элизабет, – если бы настроение Джессики стало еще хоть чуть-чуть более приподнятым, пришлось бы ее просто привязывать, чтобы она не улетела в космос».

Джессика, по-видимому, совершенно не сомневалась в том, что отец Диди выделил именно ее.

А для Элизабет, наоборот, эта неделя была самой долгой и самой печальной в ее жизни. Несколько дней она проболела, что дало ей возможность не сталкиваться с Тоддом. Но это мало помогало. Без Тодда ей было пусто и одиноко. Она старалась его возненавидеть и никак не могла. Она действительно ужасно по нему скучала. Вчера вечером Инид уговорила ее пойти в кино, но она никак не могла сосредоточиться на том, что происходит на экране. Перед ее глазами все время стояли Тодд и Пэтси, прильнувшие друг к другу в страстном объятии…

– Ну, правда, Лиз, чего же ты еще хотела, – продолжала Джессика. – Я в самом начале тебя предупреждала, что от него ничего хорошего нельзя было ожидать. Рано или поздно это должно было случиться.

Элизабет сдержалась и не напомнила сестре о том, что она сама бегала за Тоддом, пока не выяснилось, что его интересует Элизабет. Джессика, видимо, сейчас настолько была поглощена своей ролью, что больше ее ничто не волновало.

– Да я в общем-то не сержусь на Тодда, – печально ответила Элизабет. – В конце концов, ведь он влюбился в Пэтси еще до того, как встретил меня.

– Ну вот, опять ты пытаешься всех оправдывать. Откровенно говоря, Лиз, ты ведешь себя уж слишком всепрощающе.

– Ну что-то я не припомню, чтобы ты жаловалась, когда это относится к тебе, – сказала Элизабет, наматывая на щипцы прядь волос Джессики.

– Ой, осторожнее! У меня ведь все-таки главная роль не в «Невесте Франкенштейна». С такими космами я вряд ли произведу впечатление на отца Диди.

– Прости.

– Послушай, Лиз, мне жаль, что все так случилось с Тоддом, но не надо из-за этого расстраиваться. Ну что он такое по сравнению с теми мужчинами, которых ты встретишь в Голливуде?

– В Голливуде? – повторила Элизабет. – О чем ты?

– Не думаешь ли ты, что я собираюсь оставить тебя здесь? Лиззи, ведь ты моя самая любимая сестра-близняшка! Я просто умру, если тебя не будет со мной рядом.

– Уф-ф, – тихо произнесла Элизабет, – вот тебе на. И чем же я, по-твоему, должна заниматься, пока ты будешь звездой?

– Ты, конечно, будешь моим дублером!

– Ну, большое спасибо, Джес.

Но Джессика даже не заметила сарказма в голосе сестры.

– Понимаешь, это ведь просто идеальный случай. Ну у какой еще суперзвезды есть совершенно идентичный дублер?

Элизабет усмехнулась.

– Если бы такой дублер был у Ричарда Гира, хотелось бы знать, где он живет.

– Ты бы даже могла раздавать за меня автографы, когда у меня устанет рука. И никто не узнает, что это не я. – Она озорно улыбнулась. – Ты только подумай, сколько будет смеху, когда мы начнем всех дурачить.

– Это, конечно, потрясающе. Жаль только, что меня там не будет, а то бы я посмеялась.

– А почему не будет? – Джессика выглядела явно оскорбленной.

– Ну, видишь ли, я решила заняться чем-то более пустяковым. Например, поступить в колледж.

– Неужели ты хоть раз в жизни не можешь не думать о серьезном? Что такое колледж по сравнению с такой фантастической возможностью?

– Джес, ты ведешь себя так, как будто все уже решено! А на самом деле еще ничего не известно, не забывай об этом.

Джессика сердито посмотрела на нее:

– Да как же мне забыть, если моя старшая сестра не устает об этом твердить? Ты в меня совсем не веришь?

– Я вовсе не хочу тебя недооценивать, Джес. Я видела, как ты играешь. По-моему, это просто потрясающе. И на сцене, и в жизни, – добавила она, улыбаясь.

– Ужасно смешно. Но я уверена – все и так ясно. Я это чувствую.

– Мне очень хотелось бы, чтобы все так и было. Но мне нужны конкретные факты, только тогда я поверю. Наверное, это репортерская привычка.

– Ладно, – сердито сказала Джессика, – но если ты когда-нибудь решишь стать второй Барбарой Уолтерс, не надейся, что я дам тебе интервью. Я могу оказаться слишком занятой.

Мистер Яворски, пухлые щеки которого порозовели от волнения, заглянул за кулисы.

– Ничего подобного я еще не видел! Все билеты проданы, теперь уже продают желающим постоять!

– Наверное, пронесся слух, – сказала Джессика. – Все знают, что здесь будет отец Диди со своим другом-режиссером.

Джессика потрогала свои волосы, которые были уложены просто идеально, несмотря на все высказанные ею сестре опасения.

– Ну, как я выгляжу? Ужасно хотелось бы произвести впечатление на мистера Гордона.

– Не беспокойся, – сказала Лила, – ты выглядишь замечательно.

– Замечательно? – Джессика не могла скрыть разочарования. – Замечательно, только и всего?

– Ну, хорошо, – рассмеялась Лила. – Ты выглядишь невероятно, потрясающе, сказочно, восхитительно.

– Это уже лучше.

Лила игриво покружилась перед ней.

– Теперь твоя очередь говорить, как я восхитительно выгляжу.

– Ну, Лила, – поддразнила ее Джессика, – почему бы тебе не спросить у Роджера? Я уверена, что он был бы просто счастлив сказать тебе, как здорово ты выглядишь.

Они обе взглянули в сторону Роджера Баррета, но он был так занят установкой декорации, что ничего не заметил.

– Ты, наверное, снишься ему по ночам. – Джессика закрыла глаза и изобразила страстный шепот. – О, Роджер, дорогой, поцелуй меня…

Лила засмеялась:

– Перестань, Джес! Я не собираюсь разговаривать с этим ничтожеством, даже в его снах, и ты это прекрасно знаешь.

Только сейчас Джессика заметила Билла, который стоял в обнимку с Диди. Теперь пришла очередь Лилы поддразнить Джессику.

– Похоже, соревнование проиграно. Ты не заметила, что в последнее время эти двое прямо неразлучны.

Джессика взглянула в их сторону и пожала плечами.

– Ну и что?

– Я думала, ты захочешь навсегда оставить Билла у себя в рабстве.

– Если он хочет быть с Диди, на здоровье. Она ему больше подходит, во всяком случае. Они оба могут сидеть в воде на своих досках до посинения.

Лила уставилась на подругу, как будто та заговорила на незнакомом языке.

– Это как-то не похоже на ту Джессику Уэйкфилд, которую я знаю. Ты уверена, что не хочешь опять его сразить или что-то в этом роде?

– У меня есть дела поважнее.

– О, понимаю, – Лила понизила голос до заговорщицкого шепота. – Поважнее – это значит контракт на съемки в фильме?

Джессика только загадочно улыбнулась. Совсем скоро все откроется, и тогда уж она сможет торжествовать по-настоящему. Ей не терпелось посмотреть, какое выражение лица будет у Элизабет, когда станет известной эта приятная новость. Что касается Билла, то Джессика поняла, как мало ее сейчас волнует его отношение к Диди. Что такое Билл? Скоро у нее будут свидания с известными кинозвездами, которые разъезжают в роскошных «ягуарах». А такие парни, как Билл, будут счастливы получить ее автограф.

– Ты слышала, что Диди заняла третье место на соревнованиях по серфингу сегодня утром? – спросила Лила.

– Да, Кара мне говорила, – ответила Джессика безразличным тоном.

Она сосредоточенно рассматривала лак на своих ногтях.

– Билл там тоже был. Он так за нее волновался, что потом поцеловал ее на глазах у всех. Кто бы мог ожидать такого от Билла?

– Да, видимо, чудеса все-таки бывают.

Их разговор прервал мистер Яворски, объявив, что скоро начало. Все за кулисами пришло в движение. Актеры лихорадочно засновали взад и вперед, бормоча свои реплики и стараясь не врезаться в тех, кто спешно расставлял реквизит и закреплял декорации. И только Джессика ни капельки не волновалась. Хотя что-то и екало у нее в груди, она была убеждена, что отец Диди определил истинный талант сразу, как только ее увидел. Ей даже не нужно очень стараться, у нее это от природы.

– Ну, ни пуха, Билл, – с неожиданным подъемом произнесла она, когда они занимали свои места на сцене.

Ей даже стало немного жаль его. Должно быть, бедному Биллу нелегко играть рядом с таким талантом.

– Тебе тоже, – пробормотал он, пряча от нее взгляд.

Он избегал ее всю последнюю неделю, если не считать их встреч на репетициях. При других обстоятельствах Джессика ужасно бы разозлилась, но сейчас она готова была простить. Даже красавец Том Маккей померк рядом с теми кинозвездами, в чей круг скоро войдет и она.

«Пусть уж Билл остается с Диди, – подумала она. – Они как раз друг другу подходят».

И вот занавес начал подниматься, и зал взорвался аплодисментами. Свет ударил ей прямо в лицо. Сердце у нее забилось, ладони вспотели. Но как только она открыла рот, чтобы произнести первую реплику, волнение сразу улеглось.

Джессика, прирожденная актриса, была в своей стихии.

Элизабет обняла сестру:

– Ой, Джес, ты просто чудо! Я почти весь спектакль проплакала. Хорошо, что мама захватила лишний носовой платок.

– Могу засвидетельствовать, – вмешался в разговор мистер Уэйкфилд, подходя к Джессике, чтобы обнять ее. – Я сидел между ними и боялся, что они затопят всю аудиторию.

Миссис Уэйкфилд проницательно посмотрела на мужа:

– Ты, видимо, хочешь всех нас убедить, что ты так хлюпал носом последние десять минут только потому, что у тебя насморк?

Он смущенно улыбнулся:

– Я никогда не спорю в том случае, если все против меня. И сейчас именно такой случай. Признаюсь. Ты была просто очаровательна, родная.

– Особенно в этой последней сцене, – добавила Элизабет, – когда ты разыскиваешь Бада и узнаешь, что он женился на Ангелине. Сколько там печали.

«Но, по-видимому, только не для Билли и Диди», – подумала Элизабет.

Диди исполняла совсем небольшую роль Ангелины. Была какая-то ирония в том, что все так совпало на сцене и в жизни.

Спектакль имел огромный успех. Когда настала очередь Билла и Джессики выйти на поклон, зрители встали и устроили им овацию. Джессика стояла, сияя от радости и в то же время пытаясь показать, что такое поклонение для нее в порядке вещей. Когда распорядитель сцены подошел и вручил ей букет роз, она послала зрителям воздушный поцелуй. Элизабет казалось, что приветственные крики никогда не смолкнут. Она гордилась сестрой и действительно надеялась, что все будет так, как хотелось Джессике.

К участникам спектакля подошел высокий мужчина с пушистыми светлыми усами, отец Диди. Сначала он остановился и поздравил Лоис Уоллер, исполнительницу крохотной роли. Было слишком шумно, и она не слышала, что он сказал. За кулисами был просто сумасшедший дом. Все участники спектакля болтали без умолку, испытывая облегчение от того, что все позади, а вокруг них толпились друзья и родственники, выражая им свой восторг.

Мистер Гордон подошел и пожал Джессике руку.

– Ты прекрасно сыграла, милая. Новых тебе успехов.

И он отошел, вскоре затерявшись в толпе. Джессика удивленно захлопала ресницами. В той стороне, где стоял Билл, что-то явно произошло. Мистер Гордон похлопывал Билла по плечу, а у того был растерянный и счастливый вид. Диди обняла его и выкрикнула громким, взволнованным голосом:

– Я так и знала. Я знала, что это должен быть ты.

Джессика отказывалась этому верить. Должно быть, произошла какая-то ошибка. Все поздравляют Билла, чтобы оградить его от разочарования, когда мистер Гордон объявит, что он выбрал ее. Конечно, иначе просто быть не может.

К ней бросилась Лила:

– Можешь себе представить? Билл Чейз—кинозвезда? Это нужно поместить в рубрике «Невероятное».

Но Джессика не слушала. Она стояла, наблюдая за спектаклем, который развертывался вокруг Билла, и в ней все нарастало чувство возмущения. Это же нечестно! Она в тысячу раз талантливее Билла. Как же можно было с ней так поступить! Как можно…

Элизабет прикоснулась к ее руке, возвращая Джессику к реальности.

– Сочувствую, Джес. Правда, мне очень жаль.

Джессика со слезами на глазах выкрикнула:

– Ну скажи, почему же ты не говоришь? Скажи: «Я тебя предупреждала».

– Послушай, – тихо сказала Элизабет, – мы все ошибаемся. Я не собираюсь тебе об этом напоминать.

Джессика поджала губы:

– Единственная ошибка, которую я допустила, заключалась в том, что я позволила этой Диди заарканить Билла. Это она во всем виновата. Она, наверное, изводила своего отца, чтобы он выбрал Билла. Я уверена, что если бы она не влезла, он выбрал бы меня.

Заметив хорошо знакомое ей выражение в глазах сестры, Элизабет сказала, понизив голос.

– Не делай этого. Оставь Билла в покое. Ты уже его достаточно помучила. Пусть с ним остается Диди. Она его по-настоящему любит.

Но Джессика не слышала ни слова. Она уже двинулась в ту сторону, где стояли Билл и Диди, и приготовилась к атаке. Но вдруг ее сбил с намеченного курса Том Маккей, который заглянул за кулисы, чтобы увидеть ее.

– Ты была просто блеск, Джес, – сказал он.

Джессика попыталась улыбнуться, скрывая огорчение. Но Том сейчас ее очень мало интересовал.

– А, угу, спасибо.

– Мы скоро отправимся? Когда ты будешь готова?

«Черт возьми!» – подумала Джессика.

За всеми этими волнениями она совсем забыла, что пригласила Тома пойти с ней на вечеринку участников спектакля. Нужно как-то выходить из положения.

– Я не знаю, сколько еще здесь пробуду. Может быть, недолго. Но я не смогу поехать с тобой. Мне нужно было сегодня попасть сюда пораньше, поэтому я приехала на «фиате». – Она улыбнулась Тому самой ослепительной улыбкой. – Почему бы тебе не поехать сейчас одному? А там я тебя найду.

Том был недоволен, но пожал плечами и сказал:

– Хорошо. Там увидимся.

Подарив Тому еще одну ослепительную улыбку, Джессика направилась к Биллу.

Глава 13

– Поздравляю, Билл, – вкрадчиво сказала Джессика. – Я только что об этом узнала. Как ни странно, но я все время чувствовала, что это будешь ты. – Она встала так, что оказалась между Биллом и Диди, причем к Диди она стояла спиной.

– Спасибо, Джессика, – сказал Билл, серьезно кивнув ей в ответ на поздравление. – Но я не могу в это поверить. Никогда не думал, что мистер Гордон отметит именно меня.

– Конечно, ты и не мог так думать. Это было бы самоуверенностью, а ты совсем не такой.

Самое смешное заключалось в том, что Джессика и сама начинала верить в ту лесть, которую она обрушивала на Билла. Она приняла решение, которое погасило ее гнев, и начинала видеть его в новом свете. Он действительно был гораздо красивее, чем ей казалось прежде. Неужели у него всегда были такие голубые глаза? Его не трудно представить на киноэкране. С этими мягкими белокурыми волосами он вполне бы мог сойти за молодого Роберта Редфорда.

Да, Элизабет была права. Она достаточно долго его мучила. Теперь она играла наверняка. Взглянув через плечо, она удовлетворенно отметила, что у Диди очень встревоженный вид.

Джессика взяла Билла под руку.

– Ты заслужил это больше, чем кто-либо другой. Такой талант, как у тебя, не каждый день встретишь. – Ей было приятно, что она все еще может заставить Билла краснеть.

– Ну, там будет видно, – осторожно сказал он. – Мистер Гордон собирается пригласить меня для кинопроб. До этого ничего определенного сказать нельзя.

– О, я просто уверена, что ты станешь знаменитым. Когда-нибудь ты будешь настоящей звездой. И, может быть, появится даже клуб твоих поклонниц здесь, в школе Ласковой Долины.

При мысли о том, что он может стать знаменитым, Билл стал смущенно переминаться с ноги на ногу.

– Да, но… как я уже сказал, там будет видно. Ничего еще не ясно. И, прежде чем принимать какие-то важные решения относительно будущего, я хочу закончить школу.

– Если твое приглашение на вечеринку еще остается в силе, мы бы могли еще поговорить на эту тему, – произнесла Джессика воркующим голосом. – Я ужасно хочу услышать о твоих планах. Да, между прочим, что ты делаешь в следующую субботу? Я подумала, что мы могли бы как-то отпраздновать твой успех.

Билл ничего не сказал. Он стоял, изумленно уставившись на Джессику. Он не заметил, как со слезами на глазах исчезла Диди. Джессика, впрочем, заметила.

«Так ей и надо», – подумала Джессика.

Если бы не вмешательство Диди, это ей, а не Биллу, предстояли бы кинопробы.

– Джессика, я не смогу пойти на вечеринку с тобой, – сказал Билл. – Я… – Он оглянулся, отыскивая взглядом Диди, но она исчезла.

Джессика тут же нашлась, ответив:

– Ничего. Увидимся там, ладно? Мы сможем обсудить тогда все наши планы. До встречи! – Прежде чем стремительно исчезнуть, она послала ему воздушный поцелуй.

Вечеринка проводилась на вилле у Лилы Фаулер. Джессика планировала грандиозный выход – выход без пяти минут суперзвезды. Купаться в лучах славы Билла, конечно, совсем не то, но в данный момент приходилось довольствоваться и этим.

Выбежав из здания, она пронеслась мимо Диди, которая сидела на скамейке возле гимнастического зала. Плечи, Диди тряслись от рыданий. Джессика внезапно ощутила прилив жалости, но быстро отогнала это чувство.

«Диди получила то, что заслуживает», – напомнила она себе.

Диди не знала, сколько она уже просидела вот так во дворе. Ее била дрожь. Становилось прохладно, а она забыла взять с собой свитер. Ну и какое это имеет значение? Забыв, что в это время года в Ласковой Долине редко бывает ниже десяти градусов тепла, она ничего не имела против того, чтобы умереть от холода.

Пора бы ей понять: глупо надеяться на то, что у них с Биллом все так и будет продолжаться. Это было бы слишком хорошо. Он уделял ей так много внимания всю неделю только потому, что Джессика его не замечала. А сейчас, когда Джессика опять пустила в ход все свои чары, у Диди не остается никаких шансов. И почему она решила, что может конкурировать с неотразимой Джессикой Уэйкфилд?

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – произнес чей-то тихий голос.

Диди растерянно оглянулась и увидела, что рядом с ней сидит Роджер Баррет. Смутившись, она вытерла рукой мокрые щеки.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

Роджер вытащил из кармана чистый носовой платок и протянул ей.

– Большинство ребят меня не замечает, но это вовсе не значит, что я сам ничего не вижу. Я видел, как у тебя все складывается с Биллом. По-моему, такие вещи трудно не заметить, если ты сам в такой же ситуации.

– Что ты хочешь сказать? – Диди удивленно посмотрела на Роджера.

Он всегда казался таким застенчивым и замкнутым. Трудно было поверить, что он может так говорить.

Он пожал плечами:

– Лилу и себя, если ты еще не догадалась. Я знаю, что она расхохоталась бы мне в лицо, если бы узнала, как я к ней отношусь. Спорим, ты тоже считаешь, что я свихнулся.

– Нет, я вовсе так не считаю, Роджер.

– Наверное, потому я тебе все это и рассказываю. Когда оказываешься в том же положении, что и кто-то другой, начинаешь этого другого понимать.

Диди глубоко вздохнула:

– Какое-то время я надеялась, что у меня есть шанс. Я просто убедила себя, что он забыл Джессику. Но разве ее можно забыть?

– Конечно, незаметной ее не назовешь, – согласился Роджер. – Но, может быть, все это быстро пройдет.

– Может быть, – сказала Диди, и в ее голосе послышалась нотка горечи. – Но я вовсе не собираюсь сидеть и ждать, пока ко мне вернутся. У меня тоже есть гордость.

Роджер сочувственно кивнул, и она почувствовала, что он и в самом деле ее понимает. Она выпрямилась, расправив плечи. Потом поднесла к носу платок, который был зажат у нее в кулаке.

– Ты пойдешь на вечеринку? – спросила она его.

– Я… я вообще-то не собирался.

– Почему?

Он помолчал немного, глядя в темноту. Потом признался:

– У меня нет машины.

– Ты можешь поехать со мной.

– А ты идешь?

Она слабо улыбнулась:

– Еще минуту назад я тоже не собиралась. Но нельзя же вешать нос каждый раз, когда что-то получается не так, как хочется.

Роджер колебался:

– Не знаю, Диди. Я чувствую себя таким ничтожеством рядом с Лилой. И я уверен, никто не хочет, чтобы я приходил.

– Не глупи, Роджер. – Диди неуверенно улыбнулась ему и поднялась. – Говорят, на людях и несчастье не несчастье. Давай посмотрим, насколько это верно.

Глава 14

– Забудь об этом, Джес. Я на эту вечеринку не пойду. – Элизабет сидела на кровати и что-то писала в своем дневнике.

– Ну, пойдем, Лиззи, – ныла Джессика. – Ты же знаешь, без тебя мне не так интересно. Кроме того, ты мне нужна.

– Почему ты не позовешь Тома, чтобы он тебя отвез?

Джессика не захотела признаться, что она в последнюю минуту отменила свое приглашение Тому, поскольку теперь имела виды на Билла.

– У нас с Томом все кончено, – призналась она, слегка запнувшись. В конце концов, после этого вечера так оно и произойдет. – Я думала, ты проявишь ко мне больше сочувствия после того, что я перенесла. – Чтобы усилить эффект, она шмыгнула носом.

– Я знаю, как ты разочарована, – смягчившись, сказала Элизабет. – Однако смотри на это так: нельзя отказываться от игры на сцене только потому, что одна возможность упущена. Если продолжить, то будет еще множество других.

– Тебе легко говорить. У тебя-то есть талант, – ответила Джессика безнадежным тоном.

– Но я ведь не считаю, что моя первая книга сразу станет бестселлером! Я буду рада, если ее просто опубликуют. И потом, если бы у тебя не было таланта, мистер Яворски никогда бы не доверил тебе главную роль.

– Может, он это сделал из жалости.

– Перестань, Джессика. Не смеши меня.

– Я просто не могу поверить, что ты такая эгоистка, Лиз, – взорвалась Джессика. – Как, по-твоему, я должна себя чувствовать, появившись там одна, после такого унижения? – из глаз у нее брызнули слезы.

Элизабет сочувственно вздохнула. Потом поднялась и обняла сестру за плечи. – Я понимаю. Честное слово. Но мне невыносима даже сама мысль о том, что я увижу там Тодда.

– Ну что такое какой-то увалень по сравнению с тем, что вся голливудская карьера разлетелась вдребезги?

– Я понимаю, тебе это кажется не заслуживающим внимания, но я действительно любила Тодда. Если хочешь знать, я его и сейчас все еще люблю.

– Даже после всего, что он тебе сделал?

– Может быть, это покажется странным, но, по-моему, в любви так бывает.

– Ну, даже если и так, ты же не сможешь вечно его избегать. Сколько ты еще думаешь болеть и не ходить в школу?

– Это нечестно, – запротестовала Элизабет. – Я действительно болела эту неделю.

«А может быть, – подумала она, – эта лихорадка, которую она перенесла, как-то связана с переживаниями из-за Тодда».

Она до сих пор ощущала легкую тошноту – особенно, когда думала о Тодде и Пэтси.

Как бы то ни было, она почувствовала правоту того, что сказала Джессика. Нельзя же ей вечно прятаться от Тодда, как она это делала последнюю неделю, не отвечая даже на его звонки и заставляя маму говорить, что она слишком плохо себя чувствует, чтобы подходить к телефону. А если Тодд и Пэтси влюблены друг в друга, лучше ей попытаться к этому привыкнуть, как бы ни было больно.

– Но сейчас ты уже больше не болеешь, – нетерпеливо заявила Джессика.

– Ну, хорошо. Я пойду. – Элизабет опять вздохнула.

Снова она выручает свою сестру-близняшку. Как только они появятся на вечеринке, Джессика тут же забудет о ней, в этом Элизабет была уверена. И ей одной придется иметь дело с Тоддом.

Она встала и погрозила сестре кулаком.

– Вот чего ты заслуживаешь, Джес.

Джессика изобразила ангельскую кротость.

– Ну почему, Лиз? Можно подумать, что я так часто прошу тебя об одолжении.

Элизабет охнула от возмущения. Она ужасно любила свою сестру, но случались минуты, когда она без колебаний сбросила бы ее в водоем с акулами.

Вилла Фаулеров была огромной. Когда они подъехали к входу, Элизабет невольно подумала о том, что в ней легко могли бы поместиться целых три дома такого размера, как их собственный комфортабельный коттедж.

Одетая в униформу горничная провела близнецов в огромную гостиную, застеленную ковром золотистого цвета с таким длинным ворсом, что нога погружалась в него по щиколотку. Вечеринка была уже в полном разгаре. Группа ребят танцевала. Наблюдая за парочками, которые двигались, обхватив друг друга за талию, она ощутила ревность. Они с Тоддом когда-то тоже так танцевали, забывая обо всем на свете.

– Привет, Лиз, я не знала, что ты здесь, – нежно прощебетал кто-то.

Элизабет обернулась, едва не расплескав пиво, которое ей вручила Джессика, прежде чем умчаться куда-то. Пэтси! Она выглядела просто сногсшибательно в своем декольтированном вечернем платье из какой-то мерцающей ткани персикового цвета.

– А, привет, – пробормотала Элизабет, желая провалиться сквозь землю.

– Ты не видела Тодда? – спросила Пэтси, по-видимому, не замечая ее мучений. – Он сказал, что хочет взять что-то в машине. Я подумала, может, он тебе попался, когда ты направлялась сюда.

Элизабет не могла этому поверить. Как можно быть такой бесчувственной? Слезы застилали ей глаза. Не надо было сюда приходить. Ей хотелось только одного – убежать.

– Извини, – она бросилась мимо Пэтси к входной двери.

Краешком глаза она заметила Джессику, сидевшую на диване рядом с Биллом и пускавшую в ход все свои чары. Элизабет понимала, что ей бы следовало предупредить сестру о своем уходе, но она чувствовала, что в теперешнем своем состоянии не вынесет еще одного спора. Да и потом она знала свою сестру, у нее будет не меньше дюжины предложений прокатиться, когда все закончится.

Элизабет остановилась на крыльце и закрыла глаза, подставив разгоряченное лицо прохладному ночному воздуху. Из глаз у нее потекли слезы. Она никогда не сможет к этому привыкнуть. Она никогда не сможет смотреть на Тодда и Пэтси без ощущения, как будто ее ударили в сердце.

Она вздрогнула от неожиданности, когда чьи-то сильные руки обхватили ее сзади, не давая вырваться.

– Теперь тебе не убежать, – прозвучал над ее ухом хрипловатый голос Тодда. – Я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что происходит. Лиз, ты что, хочешь порвать со мной?

Элизабет повернулась к нему лицом.

– Я хочу порвать с тобой? – сказала она, задыхаясь. – Это что – какая-то неудачная шутка?

Тодд вовсе не улыбался:

– Я вижу только, что когда бы я ни подошел к тебе, ты всегда убегаешь. Ты не отвечала на мои звонки на этой неделе. Я не могу этого понять, Лиз. Я себя чувствую так, как будто у меня какая-то заразная болезнь.

– Ты просто теряешь время, – холодно ответила Лиз. – Мне все известно о вас с Пэтси.

– Пэтси? – Тодд смутился. – А что тебе известно?

Элизабет попыталась вырваться, но Тодд держал ее крепко. Она выпалила в отчаянии.

– Однажды я разыскивала тебя после уроков и увидела, как ты стоишь возле своего шкафчика и… и обнимаешь ее! И не пытайся этого отрицать!

– И не собираюсь, – спокойно ответил Тодд. – Это правда.

Элизабет теперь не скрывала своих рыданий. Лицо Тодда стало расплывчатым за пеленой слез.

– М-мне надо идти. П-пусти меня, п-пожалуйста, Тодд.

– И не подумаю. До тех пор, пока ты не выслушаешь меня.

– Пожалуйста, Тодд, – Элизабет сделала слабую попытку освободиться. – Я ничего больше не хочу слушать.

– Нет, ты все же послушай. В тот день Пэтси была по-настоящему расстроена. Она получила от своего друга из Франции письмо, в котором говорилось, что он встретил другую. Она просто с ума сходила, поэтому я и обнял ее, чтобы как-то успокоить.

– Правда? – Элизабет ужасно хотелось ему поверить.

– Правда. Я уже как-то говорил тебе однажды, Лиз, но ты, наверное, не слушала. Мы с Пэтси просто друзья. А люблю я тебя. – Он опустил руки. – Теперь, если ты все еще хочешь убежать, я не буду тебя останавливать.

Элизабет пристально вглядывалась в его лицо. В его карих глазах светилась искренность. Она чувствовала, что он говорит правду. Она ошибалась, ужасно ошибалась, когда стала сомневаться в нем.

– Не знаю, что сказать, – прошептала она. – Я себя чувствую, прямо как наркоманка.

Он улыбнулся:

– Скажи спасибо, что я снисходительно отношусь к наркоманам.

– О, Тодд.

Она уткнулась лицом в его грудь, вдыхая свежий запах его накрахмаленной и недавно отутюженной рубашки. Ей было так хорошо в его объятиях. По щекам у нее по-прежнему текли слезы, но теперь уже от счастья.

– Эй, – он поднял ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. Его глаза были темными и влажными от волнения. – Не плачь. А то будешь наказана, понятно?

– Да? Как же это?

– Вот как. – Он наклонился и поцеловал ее, а она почувствовала, что ее захлестывает нежность. – А не будешь слушаться, накажу еще.

Элизабет уже всхлипывала от смеха.

– А какое наказание полагается за слова: «Я люблю тебя»?

– О, самое серьезное. Возможно, пожизненное заключение.

Он снова поцеловал ее, на этот раз крепче. Элизабет окончательно растаяла.

– Я буду слушаться, – счастливо прошептала она.

Глава 15

Джессика придвинулась ближе к Биллу.

«Что-то он не в своей тарелке», – подумала она.

Может быть, это из-за того, что она с ним рядом. Она улыбнулась при мысли о том, что все еще сохраняет над ним свою власть.

– Я думаю о нашем небольшом празднестве, – ворковала она, беря его под руку. – Давай устроим пикник на берегу. Ведь это так романтично, правда?

– Джессика, я…

Но Джессика продолжала трещать.

– Ты можешь обучать меня серфингу. О, это так здорово. Когда я узнала, что ты подготовил Диди так, что она заняла третье место на соревнованиях, я была просто поражена.

– Диди…

– О, можешь не объяснять, Билл. Я знаю, что она без ума от тебя, бедняжка. Но разве ее можно винить? Могу поспорить, что миллионы девчонок захотели бы быть с тобой.

Она бросила на него кокетливый взгляд сквозь темную завесу ресниц. Она сидела почти у него на коленях. Голова ее была откинута так, что оказалась на его плече, золотистые волосы рассыпались по его руке.

Билл вскочил так внезапно, что голова Джессики дернулась и ткнулась в спинку дивана. Имбирное пиво выплеснулось из бумажного стаканчика, который он держал в руке, обжигая ее обнаженную руку ледяными каплями. Он смотрел мимо нее, и на лице его было какое-то странное выражение. Джессика проследила направление его взгляда и увидела, как в дверь входит Диди с Роджером Барретом.

«Он, вероятно, чувствует себя виноватым из-за того, что бросил ее», – подумала Джессика.

Да, это плохо. Но теперь, когда Билл уже почти кинозвезда, она не позволит Диди опять раскинуть свои сети. Не то чтобы она волновалась. Ну кто же, находясь в здравом уме, захочет иметь дело с Диди, когда он может заполучить Джессику Уэйкфилд?

– Диди! – закричал Билл, подлетая к ней. – Что случилось? Я думал, ты придешь на вечеринку со мной.

Щеки Диди вспыхнули, но улыбка не изменилась.

– Ты был занят, как я могла заметить, – ответила она. – Я решила, что вы с Джессикой хотите остаться вдвоем, чтобы обсудить ваши планы на субботу.

– Это было очень мило с твоей стороны, Диди, – растягивая слова, сказала Джессика, подойдя к ним и встав рядом с Биллом.

Не обращая внимания на Джессику, Билл схватил Диди за руку, когда она собиралась уйти.

– Подожди минутку. Думаю, это какое-то недоразумение. – Он посмотрел на Джессику. – Я пытался тебе сказать, что с субботой ничего не получится.

– О, ну что ж. Мы можем перенести на воскресенье. Это еще лучше.

– В воскресенье я тоже занят. – Он обнял Диди и притянул ближе, глядя ей в глаза. – Так же, как и на следующий уик-энд. Понимаешь, Джессика, теперь я все время буду занят.

Занят? Джессика не могла поверить своим ушам. Это невероятно! Он прямо сказал ей, что предпочитает быть с Диди.

Диди смотрела на Билла с таким обожанием, что Джессику прямо затошнило. Вот ведь мерзавка! Да и Билл тоже хорош. Нет, эти двое друг друга стоят. И как она только могла подумать, что может в него влюбиться? Фу!

И все же Джессике не удалось скрыть румянец, который постепенно заливал ее лицо. Потом она почувствовала, что у нее горят уши. Она редко краснела, но уж если это случалось, то всегда с очень мощным цветовым эффектом.

Она убежала, глотая слезы. Это уж слишком! Вечер, который должен был стать самым счастливым в ее жизни, превратился в самый несчастный.

– Мне кажется, Джессике было не очень-то приятно, когда ты отверг ее приглашение, – сказала Биллу Диди, когда они вышли во внутренний дворик, чтобы передохнуть от шума вечеринки.

Билл понимающе улыбнулся:

– Ничего, она переживет.

Диди застенчиво взглянула на него:

– А ты уверен, ты действительно уверен, что уже не влюблен в нее?

Вот тогда он и поцеловал ее. На этот раз ей было еще лучше. Потому что теперь она знала, – это навсегда. Сердце у нее колотилось. Билл нежно взял в руки ее лицо. Он медленно проводил кончиками больших пальцев по ее вискам, а остальные пальцы запутались в ее темных, волнистых волосах.

Пульс у Диди стал совсем сумасшедшим. Все в ней пело от радости.

Его руки заскользили по ее обнаженным рукам, которые покрылись гусиной кожей.

– Замерзла? – спросил он.

– Просто я счастлива. – Она прижалась щекой к его плечу, ощущая приятное тепло.

– Надеюсь, ты получила ответ на свой вопрос, – прошептал он, зарываясь в ее волосы.

– Гмм… Не знаю. Мне могут понадобиться более убедительные доказательства.

Он опять притянул ее к себе и поцеловал долгим, медленным поцелуем.

– А теперь? – спросил он.

– Продолжай. Хоть всю ночь.

– А как же вечеринка?

– О, я уверена, что Лила ничего не будет иметь против, если мы их оставим. Ведь это ради важного дела.

– Что?

– Ну, если ты собираешься стать для американских подростков новым символом мужских достоинств, тебе понадобится хорошая тренировка, правда?

Он засмеялся:

– Еще бы. Ты подавала заявление насчет работы тренером?

– А ты принимаешь заявления?

– Только одно.

Он прервал их беседу поцелуем. Диди уносило куда-то волной нежности. Это был волшебный вечер, несмотря на его плохое начало.

Она мягко отстранилась и посмотрела на него. Его волосы казались при лунном свете серебристо-белыми, а глаза совсем темными. Она прикоснулась к его щеке. Ей хотелось что-то сказать, но чувства так переполняли ее, что она не могла говорить.

Тогда вместо нее сказал Билл:

– Я знаю. Я тоже люблю тебя.

Глава 16

– Ты, кажется, теряешь свои колдовские чары, Джес, – поддразнила ее Кара. – Сначала Билл, теперь Том. Два отказа в один вечер.

Джессика свирепо взглянула на Кару. Мало и без того унижений, так еще и друзья хотят над ней посмеяться!

– Билл – дерьмо, – отрезала она. – Он мне начал надоедать. И, слава Богу, что Диди избавила меня от него.

– А как насчет Тома? Ты заметила, что он почти весь вечер танцевал с Пэтси? – Она захихикала. – Видимо, приклеился прочно.

Джессика не смеялась. Ей весь вечер не принес абсолютно ничего веселого.

За стеклянной дверью, которая вела во внутренний дворик, она заметила Билла и Диди. Диди смеялась. А Билл наклонился, чтобы отвести прядь волос с ее щеки, и прошептал ей что-то на ухо. Джессика отвернулась. Она не могла больше на это смотреть. От этих двоих ее просто тошнило.

– А как насчет Роджера? – вкрадчиво спросила Кара. – Посмотри на него – он сидит там в углу один почти весь вечер. Могу поспорить, что он не отказался бы от компании.

Джессика ухватилась за этот шанс перевести разговор на менее болезненную тему, чем ее собственные неудачи. С ехидной усмешкой она повернулась к подошедшей к ним Лиле:

– По-моему, Роджера надо сохранить для Лилы. Тебе не кажется, что они были бы очаровательной парой?

Лила тяжело вздохнула и схватилась за живот.

– Уф! Ты меня доконаешь!

Кара подхватила шутку:

– Ну, я не знаю. По-моему, он очень даже привлекательный, Лила.

– Почему бы тебе не подойти к нему и не пригласить потанцевать? – настаивала Джессика. – В конце концов, ты же хозяйка. Тебе нужно развлекать гостей.

Лила почувствовала раздражение.

– Я не стала бы танцевать с Роджером Барретом, даже если бы в целом мире не осталось других парней, кроме него, – заявила она.

К несчастью, за миг до этого, пластинка кончилась, и в наступившей тишине слова Лилы прозвучали на всю комнату, так что было слышно каждое слово.

По тому, как вспыхнуло лицо Роджера, было ясно, что он все слышал. Глаза его увлажнились. Даже на расстоянии Джессика могла заметить, как мучительно двигался кадык над воротником его рубашки. Ей стало немного его жаль.

Даже Лила выглядела несколько растерянной, когда Роджер, согнувшись, вскочил с кресла и вылетел из комнаты, как будто спасался от пожара.

Элизабет, с сияющим видом вошедшая в комнату под руку с Тоддом, стала свидетелем этой экзекуции.

– Бедный Роджер, – сказала она, Тодду. – Как будто его заставили убегать от пожарной машины Фаулеров.

«Как поведет себя Лила, если когда-нибудь узнает тайну Роджера?» – подумала она.

Она ужасно сочувствовала Роджеру. Пылкая любовь Роджера к Лиле была не просто безнадежной. Она была настоящим мучением.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Реклама на сайте