«Робин Гуд и его удальцы»

— Мама! — позвал мальчик, входя в дом после проведенного в лесу утра. — А обед уже готов?

— Да, Робин, — ответила его мать, возившаяся на кухне.

Когда Робин вошел на кухню, обед уже стоял на столе. Мальчик сел за сколоченный из грубо обструганных досок стол и начал есть.

Утолив голод, он сидел и смотрел сквозь отворенную дверь в глубину леса, пока его мать перемывала посуду.

— Мама, — внезапно спросил он, — а правду говорят, что господин Гай из Ковентри приходится тебе дядей?

— Ну да, Робин, это так, — был ответ. — А кто тебе про это рассказал?

Робин взял на кухне полотенце и стал вытирать тарелки.

— А правда, что он охотился на кабана в одиночку? — продолжал свои расспросы мальчик.

— Да, было такое, — рассмеялась мать. — Он очень храбрый человек, Робин.

Добродушная женщина, одетая в длинное платье из синей ткани, подтянула к себе по устланному камышом полу кухни скамеечку для ног и завела рассказ об этом подвиге господина Гая. Сидевший рядом с ней Робин слушал, не отводя от матери глаз.

Господин Гай один без подмоги отправился в лес, чтобы убить там громадного кабана, который задрал нескольких крестьян, шедших по лесу. Господину Гаю удалось его выследить и всадить рогатину — длинный нож на шесте — в сердце ужасному зверю. Его голову с торчащей щетиной и громадными клыками он принес домой как трофей.

Робин несколько минут сидел, рисуя в своем воображении картину — его предок идет один по лесу с рогатиной в руке.

— Ты вроде раньше не упускал случая побегать после обеда по солнышку, Робин, — заметила мать, беря в руки деревянную бадью, чтобы зачерпнуть воду из протекавшего рядом с домом ручья.

— Нет, мама, я просто задумался, — сказал мальчик, вставая и отряхивая со своих поношенных штанов частицы камыша, прилипшие к ним, пока он сидел на полу. — А в лесу ведь еще водятся дикие кабаны?

— Водятся, но таких опасных, как тот, что убил господин Гай из Ковентри, уже нет, — объяснила ему мать.

Робин зашагал по вьющейся в траве тропинке, уходившей от их хижины, и вскоре миновал лесистую опушку, за которой начинался Шервудский лес.