«Дом ста дорог»

[1] Diana Wynne Jones House of Many Ways

Предуведомление.

Данная книга из серии «Ходячий замок», сделана из двух: «House of Many Ways» и «Дом ста дорог», автор Диана Уинн Джонс.

В данном файле - первая половина книги (8 глав).

Причины такого "обрезания" следующие:

1. Лень, плюс знание о двух последующимх пунктах.

2. Файл из двух книг будет слишком "тяжел" (в некоторых читалках, открываться будет плохо).

3. По своему опыту знаю, что упорства читателя хватит, ну максимум на три главы, но если ВАША сила воли достоточна для прочтения половины книги... то, ВЫ сможете прочитать ее и целиком в оригинале, без подсказок.

Я старался соотнести по смыслу английский текст с его переводом, часто переводчик вводит в текст "отсебятину", но ведь это не "подстрочник", цель переводчика донести смысл... Но отсутствие «разжеванных» ответов, как мне кажется, будет лучше стимулировать мысль учащегося.

Полноценно работать с данным пособием можно на устройстве, поддерживающем гиперссылки: компьютер или различные «читалки» с сенсорным экраном, желательно со словарем.

Успехов!

W_cat.

[2] Chapter One IN WHICH CHARMAIN IS VOLUNTEERED TO LOOK AFTER A WIZARD'S HOUSE

[3] "Charmain must do it," said Aunt Sempronia. "We can't leave Great-Uncle William to face this on his own."

[4] "Your Great-Uncle William?" said Mrs. Baker. "Isn't he-" She coughed and lowered her voice because this, to her mind, was not quite nice. "Isn't he a wizard?"

[5] "Of course," said Aunt Sempronia. "But he has-" Here she too lowered her voice. "He has a growth, you know, on his insides, and only the elves can help him. They have to carry him off in order to cure him, you see, and someone has to look after his house. Spells, you know, escape if there's no one there to watch them. And I am far too busy to do it. My stray dogs' charity alone-"

[6] "Me too. We're up to our ears in wedding cake orders this month," Mrs. Baker said hastily. "Sam was saying only this morning-"

[7] "Then it has to be Charmain," Aunt Sempronia decreed. "Surely she's old enough now."

"Er-" said Mrs. Baker.

[8] They both looked across the parlor to where Mrs. Baker's daughter sat, deep in a book, as usual, with her long, thin body bent into what sunlight came in past Mrs. Baker's geraniums, her red hair pinned up in a sort of birds' nest, and her glasses perched on the end of her nose. She held one of her father's huge juicy pasties in one hand and munched it as she read. Crumbs kept falling on her book, and she brushed them off with the pasty when they fell on the page she was reading.

[9] "Er…did you hear us, dear?" Mrs. Baker said anxiously.

"No," Charmain said with her mouth full. "What?"

[10] "That's settled, then," Aunt Sempronia said. "I'll leave it to you to explain to her, Berenice, dear." She stood up, majestically shaking out the folds of her stiff silk dress and then of her silk parasol. "I'll be back to fetch her tomorrow morning," she said. "Now I'd better go and tell poor Great-Uncle William that Charmain will be taking care of things for him."

[11] She swept out of the parlor, leaving Mrs. Baker to wish that her husband's aunt was not so rich or so bossy, and to wonder how she was going to explain to Charmain, let alone to Sam. Sam never allowed Charmain to do anything that was not utterly respectable. Nor did Mrs. Baker either, except when Aunt Sempronia took a hand.

[12] Aunt Sempronia, meanwhile, mounted into her smart little pony-trap and had her groom drive her beyond the other side of town where Great-Uncle William lived.

[13] "I've fixed it all up," she announced, sailing through the magic ways to where Great-Uncle William sat glumly writing in his study. "My great-niece Charmain is coming here tomorrow. She will see you on your way and look after you when you come back. In between, she will take care of the house for you."

[14] "How very kind of her," said Great-Uncle William. "I take it she is well versed in magic, then?"

[15] "I have no idea," said Aunt Sempronia. "What I do know is that she never has her nose out of a book, never does a hand's turn in the house, and is treated like a sacred object by both her parents. It will do her good to do something normal for a change."

[16] "Oh, dear," said Great-Uncle William. "Thank you for warning me. I shall take precautions, then."

[17] "Do that," said Aunt Sempronia. "And you had better make sure there is plenty of food in the place. I've never known a girl who eats so much. And remains thin as a witch's besom with it. I've never understood it. I'll bring her here tomorrow before the elves come, then."

She turned and left.

[18] "Thank you," Great-Uncle William said weakly to her stiff, rustling back. "Dear, dear," he added, as the front door slammed. "Ah, well. One has to be grateful to one's relatives, I suppose."

***

[19] Charmain, oddly enough, was quite grateful to Aunt Sempronia too. Not that she was in the least grateful for being volunteered to look after an old, sick wizard whom she had never met. "She might have asked me!" she said, rather often, to her mother.

[20] "I think she knew you would say no, dear," Mrs. Baker suggested eventually.

"I might have," Charmain said. "Or," she added, with a secretive smile, "I might not have."

[21] "Dear, I'm not expecting you to enjoy it," Mrs. Baker said tremulously. "It's not at all nice. It's just that it would be so very kind—"

[22] "You know I'm not kind," Charmain said, and she went away upstairs to her white frilly bedroom, where she sat at her nice desk, staring out of her window at the roofs, towers, and chimneys of High Norland City, and then up at the blue mountains beyond. The truth was, this was the chance she had been longing for. She was tired of her respectable school and very tired of living at home, with her mother treating her as if Charmain were a tigress no one was sure was tame, and her father forbidding her to do things because they were not nice, or not safe, or not usual. This was a chance to leave home and do something—the one thing—Charmain had always wanted to do. It was worth putting up with a wizard's house just for that. She wondered if she had the courage to write the letter that went with it.

[23] For a long time she had no courage at all. She sat and stared at the clouds piling along the peaks of the mountains, white and purple, making shapes like fat animals and thin swooping dragons. She stared until the clouds had wisped away into nothing but faint mist against a blue sky. Then she said, "Now or nothing." After that she sighed, fetched her glasses up on the chain that hung round her neck, and got out her good pen and her best writing paper. She wrote, in her best writing:

[24] Your Majesty,

Ever since I was a small child and first heard of your great collection of books and manuscripts, I have longed to work in your library. Although I know that you yourself, with the aid of your daughter, Her Royal Highness Princess Hilda, are personally engaged in the long and difficult task of sorting and listing the contents of the Royal Library, I nevertheless hope that you might appreciate my help. Since I am of age, I wish to apply for the post of librarian assistant in the Royal Library. I hope Your Majesty will not find my application too presumptuous.

Yours truly,

Charmain Baker

12 Corn Street

High Norland City

[25] Charmain sat back and reread her letter. There was no way, she thought, that writing like this to the old King could be anything other than sheer cheek, but it seemed to her that the letter was quite a good one. The one thing in it that was dubious was the "I am of age." She knew that was supposed to mean that a person was twenty-one—or at least eighteen—but she felt it was not exactly a lie. She had not said what age she was of, after all. And she hadn't, either, said that she was hugely learned or highly qualified, because she knew she was not. She hadn't even said that she loved books more than anything else in the world, although this was perfectly true. She would just have to trust her love of books shone through.

[26] I'm quite sure the King will just scrumple the letter up and throw it on the fire, she thought. But at least I tried.

[27] She went out and posted the letter, feeling very brave and defiant.

* * *

[28] The next morning, Aunt Sempronia arrived in her pony-trap and loaded Charmain into it, along with a neat carpet bag that Mrs. Baker had packed full of Charmain's clothes, and a much larger bag that Mr. Baker had packed, bulging with pasties and tasties, buns, flans, and tarts. So large was this second bag, and smelling so strongly of savory herbs, gravy, cheese, fruit, jam, and spices, that the groom driving the trap turned round and sniffed in astonishment, and even Aunt Sempronia's stately nostrils flared.

[29] "Well, you'll not starve, child," she said. "Drive on."

[30] But the groom had to wait until Mrs. Baker had embraced Charmain and said, "I know I can trust you, dear, to be good and tidy and considerate."

[31] That's a lie, Charmain thought. She doesn't trust me an inch.

[32] Then Charmain's father hurried up to peck a kiss on Charmain's cheek. "We know you'll not let us down, Charmain," he said.

[33] That's another lie, Charmain thought. You know I will.

[34] "And we'll miss you, my love," her mother said, nearly in tears.

[35] That may not be a lie! Charmain thought, in some surprise. Though it beats me why they even like me.

[36] "Drive on!" Aunt Sempronia said sternly, and the groom did. When the pony was sedately ambling through the streets, she said, "Now, Charmain, I know your parents have given you the best of everything and you've never had to do a thing for yourself in your life. Are you prepared to look after yourself for a change?"

[37] "Oh, yes," Charmain said devoutly.

"And the house and the poor old man?" Aunt Sempronia persisted.

[38] "I'll do my best," Charmain said. She was afraid Aunt Sempronia would turn round and drive her straight back home if she didn't say this.

[39] "You've had a good education, haven't you?" Aunt Sempronia said.

[40] "Even music," Charmain admitted, rather sulkily. She added hastily, "But I wasn't any good at it. So don't expect me to play soothing tunes to Great-Uncle William."

[41] "I don't," Aunt Sempronia retorted. "As he's a wizard, he can probably make his own soothing tunes. I was simply trying to find out whether you've had a proper grounding in magic. You have, haven't you?"

[42] Charmain's insides seemed to drop away downward somewhere, and she felt as if they were taking the blood from her face with them. She did not dare confess that she knew not the first thing about magic. Her parents—particularly Mrs. Baker—did not think magic was nice. And theirs was such a respectable part of town that Charmain's school never taught anyone magic. If anyone wanted to learn anything so vulgar, they had to go to a private tutor instead. And Charmain knew her parents would never have paid for any such lessons. "Er…," she began.

[43] Luckily, Aunt Sempronia simply continued. "Living in a house full of magic is no joke, you know."

[44] "Oh, I won't ever think of it as a joke," Charmain said earnestly.

[45] "Good," said Aunt Sempronia, and sat back.

[46] The pony clopped on and on. They clopped through Royal Square, past the Royal Mansion looming at one end of it with its golden roof flashing in the sun, and on through Market Square, where Charmain was seldom allowed to go. She looked wistfully at the stalls and at all the people buying things and chattering, and stared backward at the place as they came into the older part of town. Here the houses were so tall and colorful and so different from one another— each one seemed to have steeper gables and more oddly placed windows than the one before it—that Charmain began to have hopes that living in Great-Uncle William's house might prove to be very interesting, after all. But the pony clopped onward, through the dingier, poorer parts, and then past mere cottages, and then out among fields and hedges, where a great cliff leaned over the road and only the occasional small house stood backed into the hedgerows, and the mountains towered closer and closer above. Charmain began to think they were going out of High Norland and into another country altogether. What would it be? Strangia? Montalbino? She wished she had paid more attention to geography lessons.

[47] Just as she was wishing this, the groom drew up at a small mouse-colored house crouching at the back of a long front garden. Charmain looked at it across its small iron gate and felt utterly disappointed. It was the most boring house she had ever seen. It had a window on either side of its brown front door and the mouse-colored roof came down above them like a scowl. There did not seem to be an upstairs at all.

[48] "Here we are," Aunt Sempronia said cheerfully. She got down, clattered open the little iron gate, and led the way up the path to the front door. Charmain prowled gloomily after her while the groom followed them with Charmain's two bags. The garden on either side of the path appeared to consist entirely of hydrangea bushes, blue, green-blue, and mauve.

[49] "I don't suppose you'll have to look after the garden," Aunt Sempronia said airily. I should hope not! Charmain thought. "I'm fairly sure William employs a gardener," Aunt Sempronia said.

[50] "I hope he does," Charmain said. The most she knew about gardens was the Bakers' own backyard, which contained one large mulberry tree and a rosebush, plus the window boxes where her mother grew runner beans. She knew there was earth under the plants and that the earth contained worms. She shuddered.

[51] Aunt Sempronia clattered briskly at the knocker on the brown front door and then pushed her way into the house, calling out, "Coo-ee! I've brought Charmain for you!"

[52] "Thank you kindly," said Great-Uncle William.

[53] The front door led straight into a musty living room, where Great-Uncle William was sitting in a musty, mousecolored armchair. There was a large leather suitcase beside him, as if he were all ready to depart. "Pleased to meet you, my dear," he said to Charmain.

"How do you do, sir," Charmain replied politely.

[54] Before either of them could say anything else, Aunt Sempronia said, "Well, then, I'll love you and leave you. Put her bags down there," she said to her groom. The groom obediently dumped the bags down just inside the front door and went away again. Aunt Sempronia followed him in a sizzle of expensive silks, calling, "Good-bye, both of you!" as she went.

The front door banged shut, leaving Charmain and Great-Uncle William staring at each other.

[55] Great-Uncle William was a small man and mostly bald except for some locks of fine, silvery hair streaked across his rather domed head. He sat in a stiff, bent, crumpled way that showed Charmain he was in quite a lot of pain. She was surprised to find that she felt sorry for him, but she did wish he wouldn't stare at her so steadily. It made her feel guilty. And his lower eyelids drooped from his tired blue eyes, showing the insides all red, like blood. Charmain disliked blood almost as much as she disliked earthworms.

[56] "Well, you seem a very tall, competent-looking young lady," Great-Uncle William said. His voice was tired and gentle. "The red hair is a good sign, to my mind. Very good. Do you think you can manage here while I'm gone? The place is a little disordered, I'm afraid."

[57] "I expect so," Charmain said. The musty room seemed quite tidy to her. "Can you tell me some of the things I ought to do?" Though I hope I shan't be here long, she thought. Once the king replies to my letter…

[58] "As to that," said Great-Uncle William, "the usual household things, of course, but magical. Naturally, most of it's magical. As I wasn't sure what grade of magic you'll have reached, I took some steps—"

[59] Horrors! Charmain thought. He thinks I know magic!

[60] She tried to interrupt Great-Uncle William to explain, but at that moment they were both interrupted. The front door clattered open and a procession of tall, tall elves walked quietly in. They were all most medically dressed in white, and there was no expression on their beautiful faces at all. Charmain stared at them, utterly unnerved by their beauty, their height, their neutrality, and above all, by their complete silence. One of them moved her gently aside and she stood where she was put, feeling clumsy and disorderly, while the rest clustered around Great-Uncle William with their dazzling fair heads bent over him. Charmain was not sure what they did, but in next to no time Great-Uncle William was dressed in a white robe and they were lifting him out of his chair. There were what seemed to be three red apples stuck to his head. Charmain could see he was asleep.

[61] "Er…haven't you forgotten his suitcase?" she said, as they carried him away toward the door.

[62] "No need for it," one of the elves said, holding the door open for the others to ease Great-Uncle William out through it.

After that, they were all going away down the garden path. Charmain dashed to the open front door and called after them, "How long is he going to be away?" It suddenly seemed urgent to know how long she was going to be left in charge here.

[63] "As long as it takes," another of the elves replied.

Then they were all gone before they reached the garden gate.

[64] Chapter Two IN WHICH CHARMAIN EXPLORES THE HOUSE

[65] Charmain stared at the empty path for a while and then shut the front door with a bang. "Now what do I do?" she said to the deserted, musty room.

[66] "You will have to tidy the kitchen, I'm afraid, my dear," said Great-Uncle William's tired, kindly voice out of thin air.

[67] "I apologize for leaving so much laundry. Please open my suitcase for more complicated instructions."

[68] Charmain shot the suitcase a look. So Great-Uncle William had meant to leave it, then. "In a minute," she said to it. "I haven't unpacked for myself yet."

[69] She picked up her two bags and marched with them to the only other door. It was at the back of the room and, when Charmain had tried to open it with the hand that held the food bag, then with that hand and with both bags in the other hand, and finally with both hands and with both bags on the floor, she found it led to the kitchen.

[70] She stared for a moment. Then she dragged her two bags round the door just as it was shutting and stared some more.

"What a mess!" she said.

[71] It ought to have been a comfortable, spacious kitchen. It had a big window looking out onto the mountains, where sunlight came warmly pouring through. Unfortunately, the sunlight only served to highlight the enormous stacks of plates and cups piled into the sink and on the draining board and down on the floor beside the sink. The sunlight then went on—and Charmain's dismayed eyes went with it—to cast a golden glow over the two big canvas laundry bags leaning beside the sink. They were stuffed so full with dirty washing that Great-Uncle William had been using them as a shelf for a pile of dirty saucepans and a frying pan or so.

[72] Charmain's eyes traveled from there to the table in the middle of the room. Here was where Great-Uncle William appeared to keep his supply of thirty or so teapots and the same number of milk jugs—not to speak of several that had once held gravy. It was all quite neat in its way, Charmain thought, just crowded and not clean.

"I suppose you have been ill," Charmain said grudgingly to the thin air.

[73] There was no reply this time. Cautiously, she went over to the sink, where, she had a feeling, something was missing.

It took her a moment or so to realize that there were no taps. Probably this house was so far outside town that no water pipes had been laid. When she looked through the window, she could see a small yard outside and a pump in the middle of it.

[74] "So I'm supposed to go and pump water and then bring it in, and then what?" Charmain demanded. She looked over at the dark, empty fireplace. It was summer, after all, so naturally there was no fire, nor anything to burn that she could see. "I heat the water?" she said. "In a dirty saucepan, I suppose, and—Come to think of it, how do I wash? Can't I ever have a bath? Doesn't he have any bedroom, or a bathroom at all?"

[75] She rushed to the small door beyond the fireplace and dragged it open. All Great-Uncle William's doors seemed to need the strength of ten men to open, she thought angrily. She could almost feel the weight of magic holding them shut. She found herself looking into a small pantry. It had nothing on its shelves apart from a small crock of butter, a stale-looking loaf, and a large bag mysteriously labeled CIBIS CANINICUS that seemed to be full of soapflakes. And piled into the back part of it were two more large laundry bags as full as the ones in the kitchen.

[76] "I shall scream," Charmain said. "How could Aunt Sempronia do this to me? How could Mother let her do it?"

[77] In this moment of despair, Charmain could only think of doing what she always did in a crisis: bury herself in a book.

She dragged her two bags over to the crowded table and sat herself down in one of the two chairs there. There she unbuckled the carpet bag, fetched her glasses up onto her nose, and dug eagerly among the clothes for the books she had put out for Mother to pack for her.

[78] Her hands met nothing but softness. The only hard thing proved to be the big bar of soap among her washing things.

Charmain threw it across the room into the empty hearth and dug further.

[79] "I don't believe this!" she said. "She must have put them in first, right at the bottom."

She turned the bag upside down and shook everything out onto the floor.

Out fell wads of beautifully folded skirts, dresses, stockings, blouses, two knitted jackets, lace petticoats, and enough other underclothes for a year. On top of those flopped her new slippers. After that, the bag was flat and empty.

[80] Charmain nevertheless felt all the way round the inside of the bag before she threw it aside, let her glasses drop to the end of their chain, and wondered whether to cry. Mrs. Baker had actually forgotten to pack the books.

[81] "Well," Charmain said, after an interval of blinking and swallowing, "I suppose I've never really been away from home before. Next time I go anywhere, I'll pack the bag myself and fill it with books. I shall make the best of it for now."

[82] Making the best of it, she heaved the other bag onto the crowded table and shoved to make room for it. This shunted four milk jugs and a teapot off onto the floor.

[83] "And I don't care!" Charmain said as they fell. Somewhat to her relief, the milk jugs were empty and simply bounced, and the teapot did not break either. It just lay on its side leaking tea onto the floor.

[84] That's probably the good side to magic," Charmain said, glumly digging out the topmost meat pasty.

She flung her skirts into a bundle between her knees, put her elbows on the table, and took a huge, comforting, savory bite from the pasty.

[85] Something cold and quivery touched the bare part of her right leg.

[86] Charmain froze, not daring even to chew. This kitchen is full of big magical slugs! she thought.

[87] The cold thing touched another part of her leg. With the touch came a very small whispery whine.

[88] Very slowly, Charmain pulled aside skirt and tablecloth and looked down. Under the table sat an extremely small and ragged white dog, gazing up at her piteously and shaking all over. When it saw Charmain looking down at it, it cocked uneven, frayed-looking white ears and flailed at the floor with its short, wispy tail. Then it whispered out a whine again.

"Who are you?" Charmain said. "Nobody told me about a dog."

[89] Great-Uncle William's voice spoke out of the air once more. "This is Waif. Be very kind to him. He came to me as a stray and he seems to be frightened of everything."

[90] Charmain had never been sure about dogs. Her mother said they were dirty and they bit you and would never have one in the house, so Charmain had always been extremely nervous of any dog she met. But this dog was so small. It seemed extremely white and clean. And it looked to be far more frightened of Charmain than Charmain was of it. It was still shaking all over.

[91] "Oh, do stop trembling," Charmain said. "I'm not going to hurt you."

Waif went on trembling and looking at her piteously.

[92] Charmain sighed. She broke off a large lump of her pasty and held it down toward Waif. "Here," she said. "Here's for not being a slug after all."

[93] Waif's shiny black nose quivered toward the lump. He looked up at her, to make sure she really meant this, and then, very gently and politely, he took the lump into his mouth and ate it. Then he looked up at Charmain for more.

Charmain was fascinated by his politeness. She broke off another lump. And then another. In the end, they shared the pasty half and half.

[94] "That's all," Charmain said, shaking crumbs off her skirt. "We'll have to make this bagful last, as there seems to be no other food in this house. Now show me what to do next, Waif."

[95] Waif promptly trotted over to what seemed to be the back door, where he stood wagging his wisp of a tail and whispering out a tiny whine. Charmain opened the door—which was just as difficult to open as the other two—and followed Waif out into the backyard, thinking that this meant she was supposed to pump water for the sink. But Waif trotted past the pump and over to the rather mangy-looking apple tree in the corner, where he raised a very short leg and peed against the tree.

[96] "I see," Charmain said. "That's what you're supposed to do, not me. And it doesn't look as if you're doing the tree much good, Waif."

[97] Waif gave her a look and went trotting to and fro around the yard, sniffing at things and raising a leg against clumps of grass. Charmain could see he felt quite safe in this yard. Come to think of it, so did she. There was a warm, secure feeling, as if Great-Uncle William had put wizardly protections around the place. She stood by the pump and stared up beyond the fence to the steeply rising mountains. There was a faint breeze blowing down from the heights, bringing a smell of snow and new flowers, which somehow reminded Charmain of the elves. She wondered if they had taken Great-Uncle William up there.

[98] And they'd better bring him back soon, she thought. I shall go mad after more than a day here!

[99] There was a small hut in the corner by the house. Charmain went over to investigate it, muttering, "Spades, I suppose, and flowerpots and things." But when she had hauled its stiff door open, she found a vast copper tank inside and a mangle and a place to light a fire under the tank. She stared at it all, the way you stare at a strange exhibit in a museum for a while, until she remembered that there was a similar shed in her own yard at home. It was a place just as mysterious to her as this one, since she had always been forbidden to go into it, but she did know that, once a week, a red-handed, purple-faced washerwoman came and made a lot of steam in this shed, out of which came clean clothes somehow.

[100] Ah. A wash house, she thought. I think you have to put those laundry bags in the tank and boil them up. But how? I'm beginning to think I've led a much too sheltered life.

[101] "And a good thing too," she said aloud, thinking of the washerwoman's red hands and mauve face.

[102] But that doesn't help me wash dishes, she thought. Or about a bath. Am I supposed to boil myself in that tank? And where shall I sleep, for goodness' sake?

[103] Leaving the door open for Waif, she went back indoors, where she marched past the sink, the bags of laundry, the crowded table, and the heap of her own things on the floor, and dragged open the door in the far wall. Beyond it was the musty living room again.

[104] "This is hopeless!" she said. "Where are bedrooms? Where is a bathroom?"

[105] Great-Uncle William's tired voice spoke out of the air. "For bedrooms and bathroom, turn left as soon as you open the kitchen door, my dear. Please forgive any disorder you find."

[106] Charmain looked back through the open kitchen door to the kitchen beyond it.

[107] "Oh, yes?" she said. "Well, let's see."

She walked carefully backward into the kitchen and shut the door in front of her. Then she hauled it open again, with what she was beginning to think of as the usual struggle, and turned briskly left into the door frame before she had time to think of it as impossible.

She found herself in a passageway with an open window at the far end. The breeze coming in through the window was strongly full of the mountain smell of snow and flowers. Charmain had a startled glimpse of a sloping green meadow and faraway blue distances, while she was busy turning the handle and shoving her knee against the nearest door.

[108] This door came open quite easily, as if it were used rather a lot. Charmain stumbled forward into a smell that caused her instantly to forget the scents from the window. She stood with her nose up, sniffing delightedly. It was the delicious mildewy fragrance of old books. Hundreds of them, she saw, looking round the room. Books were lined up on shelves on all four walls, stacked on the floor, and piled on the desk, old books in leather covers mostly, although some of the ones on the floor had newer looking colored jackets. This was obviously Great-Uncle William's study.

"Oooh!" Charmain said.

[109] Ignoring the way the view from the window was of the hydrangeas in the front garden, she dived to look at the books on the desk. Big, fat, redolent books, they were, and some of them had metal clasps to keep them shut as if they were dangerous open. Charmain had the nearest one already in her hands when she noticed the stiff piece of paper spread out on the desk, covered with shaky handwriting.

[110] "My dear Charmain," she read, and sat herself down in the padded chair in front of the desk to read the rest.

[111] My dear Charmain,

Thank you for so kindly agreeing to look after this house in my absence. The elves tell me I should be gone for about two weeks. (Thank goodness for that!, Charmain thought.) Or possibly a month if there are complications. (Oh.) You really must forgive any disorder you find here. I have been afflicted for quite some time now. But I am sure you are a resourceful young lady and will find your feet here quite readily. In case of any difficulty, I have left spoken directions for you wherever these seemed necessary. All you need do is speak your question aloud and it should be answered.

More complex matters you will find explained in the suitcase. Please be kind to Waif, who has not been with me for long enough to feel secure, and please feel free to help yourself to any books in this study, apart from those actually on this desk, which are for the most part too powerful and advanced for you. (Pooh. As if I cared for that!, Charmain thought.) Meanwhile I wish you a happy sojourn here and hope to be able to thank you in person before very long.

Your affectionate great-great-uncle-by-marriage,

William Norland

[112] "I suppose he is by-marriage," Charmain said aloud. "He must be Aunt Sempronia's great-uncle, really, and she married Uncle Ned, who is Dad's uncle, except that he's dead now. What a pity. I was starting to hope I'd inherited some of his magic." And she said politely to the air, "Thank you very much, Great-Uncle William."

[113] There was no reply. Charmain thought, Well, there wouldn't be. That wasn't a question. And she set about exploring the books on the desk.

[114] The fat book she had in her hand was called The Book of Void and Nothingness. Not surprisingly, when she opened it, the pages were blank. But she could feel under her fingers each empty page sort of purring and writhing with hidden magics. She put it down rather quickly and picked up one called Wall's Guide to Astromancy instead. This was slightly disappointing, because it was mostly diagrams of black dotted lines with numbers of square red dots spreading out from the black lines in various patterns, but almost nothing to read. All the same, Charmain spent longer looking at it than she expected. The diagrams must have been hypnotic in some way. But eventually, with a bit of a wrench, she put it down and turned to one called Advanced Seminal Sorcery, which was not her kind of thing at all. It was closely printed in long paragraphs that mostly seemed to begin, "If we extrapolate from our findings in my earlier work, we find ourselves ready to approach an extension of the paratypical phenomenology…"

[115] No, Charmain thought. I don't think we are ready.

[116] She put that one down too and lifted up the heavy, square book on the corner of the desk. It was called Das Zauberbuch and it turned out to be in a foreign language. Probably what they speak in Ingary, Charmain decided. But, most interestingly, this book had been acting as a paperweight to a pile of letters underneath it, from all over the world. Charmain spent a long time going nosily through the letters and becoming more and more impressed with Great-Uncle William. Nearly all of them were from other wizards who were wanting to consult Great-Uncle William on the finer points of magic—clearly, they thought of him as the great expert—or to congratulate him on his latest magical discovery. One and all of them had the most terrible handwriting. Charmain frowned and scowled at them and held the worst one up to the light.

[117] Dear Wizard Norland (it said, as far as she could read it), Your book, Crucial Cantrips, has been a great help to me in my dimensional (or is that "demented"? Charmain wondered) work, but I would like to draw your attention to a small discovery of mine related to your section on

Murdoch's Ear ("Merlin's Arm? Murphy's Law?" I give up! Charmain thought). When I next find myself in High Yours alluringly ("allergically? admiringly? antiphony?" Lord! What writing! Charmain thought),

Wizard Howl Pendragon

[118] "Dear, dear! He must write with a poker!" Charmain said aloud, picking up the next letter.

This one was from the King himself and the writing, though wavery and old-fashioned, was much easier to read.

[119] Dear Wm (Charmain read, with growing awe and surprise),

We are now more than halfway through Our Great Task and as yet none the wiser. We rely on you. It is Our devout

Hope that the Elves We sent you will succeed in restoring you to Health and that We will again shortly have the

Inestimable Benefit of your Advice and Encouragement. Our Best Wishes go with you.

Yours, in Sincere Hope,

Adolphus Rex High Norland

[120] So the King sent those elves! "Well, well," Charmain murmured, leafing through the final stack of letters. Every single one of these was written in different sorts of someone's best handwriting. They all seemed to say the same thing in different ways: "Please, Wizard Norland, I would like to become your apprentice. Will you take me on?" Some of them went on to offer Great-Uncle William money. One of them said he could give Great-Uncle William a magical diamond ring, and another, who seemed to be a girl, said, rather pathetically, "I am not very pretty myself, but my sister is, and she says she will marry you if you agree to teach me."

[121] Charmain winced and only flipped hastily through the rest of the stack. They reminded her so very much of her own letter to the King. And quite as useless, she thought. It was obvious to her that these were the kind of letters that a famous wizard would instantly write and say "No" to. She bundled them all back under Das Zauberbuch and looked at the other books on the desk. There was a whole row of tall, fat books at the back of the desk, all labeled Res Magica, which she thought she would look at later. She picked up two more books at random. One was called Mrs. Pentstemmon's Path: Signposts to the Truth and it struck her as a trifle moralizing. The other, when she had thumbed open its metal clasp and spread it out at its first page, was called The Boke of Palimpsest. When Charmain turned over the next pages, she found that each page contained a new spell—a clear spell, too, with a title saying what it did and, below that, a list of ingredients, followed by numbered stages telling you what you had to do.

[122] "This is more like it!" Charmain said, and settled down to read.

A long time later, while she was trying to decide which was more useful, "A Spell to Tell Friend from Foe" or "A Spell to Enlarge the Mind," or perhaps even "A Spell for Flying," Charmain suddenly knew that she had crying need of a bathroom. This tended to happen to her when she had been absorbed in reading. She sprang up, squeezing her knees together, and then realized that a bathroom was a place she had still not found.

[123] "Oh, how do I find the bathroom from here?" she cried out.

Reassuringly, Great-Uncle William's kind, frail voice spoke out of the air at once. "Turn left in the passage, my dear, and the bathroom is the first door on the right."

"Thank you!" Charmain gasped, and ran.

[124] Chapter Three IN WHICH CHARMAIN WORKS SEVERAL SPELLS AT ONCE

[125] The bathroom was as reassuring as Great-Uncle William's kindly voice. It had a worn greenstone floor and a little window, at which fluttered a green net curtain. And it had all the fitments Charmain knew from home. And home has nothing but the best, she thought. Better still, it had taps and the toilet flushed. True, the bath and the taps were strange, slightly bulbous shapes, as if the person who installed them had not been quite sure what he or she was aiming at; but the taps, when Charmain experimentally turned them on, ran cold and hot water, just as they were supposed to, and there were warm towels on a rail under the mirror.

[126] Perhaps I can put one of those laundry bags in the bath, Charmain mused. How would I squeeze it dry?

[127] Across the corridor from the bathroom was a row of doors, stretching away into dim distance. Charmain went to the nearest one and pushed it open, expecting it to lead to the living room. But there was a small bedroom beyond it instead, obviously Great-Uncle William's, to judge by the mess. The white covers trailed off the unmade bed, almost on top of several stripey nightshirts scattered over the floor. Shirts dangled out of drawers, along with socks and what looked like long underclothes, and the open cupboard held a musty-smelling uniform of some kind. Under the window were two more sacks stuffed full of laundry. Charmain groaned aloud.

[128] "I suppose he's been ill for quite a time," she said, trying to be charitable. "But, mother-ofpearl, why do I have to deal with it all?"

[129] The bed started twitching.

[130] Charmain jumped round to face it. The twitching was Waif, curled up comfortably in the mound of bedclothes, scratching for a flea. When he saw Charmain looking at him, he wagged his flimsy tail and groveled, lowered his frayed ears, and whispered a pleading whine at her.

[131] "You're not supposed to be there, are you?" she said to him. "All right. I can see you're comfortable—and I'm blowed if I'm sleeping in that bed anyway."

[132] She marched out of the room and opened the next door along. To her relief, there was another bedroom there almost identical with Great-Uncle William's, except that this one was tidy. The bed was clean and neatly made, the cupboard was shut, and when she looked, she found the drawers were empty. Charmain nodded approval at the room and opened the next door along the corridor. There was another neat bedroom there, and beyond that another, each one exactly the same.

[133] I'd better throw my things around the one that's mine, or I'll never find it again, she thought.

[134] She turned back into the corridor to find that Waif had come off the bed and was now scratching at the bathroom door with both front paws. "You won't want to go in there," Charmain told him. "None of it's any use to you."

[135] But the door came open somehow before Charmain got to it. Beyond it was the kitchen. Waif trotted jauntily in there and Charmain groaned again. The mess had not gone away. There were the dirty crockery and the laundry bags, with the addition now of a teapot lying in a pool of tea, Charmain's clothes in a heap near the table, and a large green bar of soap in the fireplace.

[136] "I'd forgotten all this," Charmain said.

[137] Waif put both tiny front paws on the bottom rung of the chair and raised himself to his full small length, pleadingly.

"You're hungry again," Charmain diagnosed. "So am I."

[138] She sat in the chair and Waif sat on her left foot and they shared another pasty. Then they shared a fruit tart, two doughnuts, six chocolate biscuits, and a custard flan. After this Waif plodded rather heavily away to the inner door, which opened for him as soon as he scratched at it. Charmain gathered up her pile of clothes and followed him, meaning to put her things in the first empty bedroom.

[139] But here things went a trifle wrong. Charmain pushed the door open with one elbow and, fairly naturally, turned right to go into the corridor with the bedrooms in it. She found herself in complete darkness. Almost at once she walked into another door, where she hit her elbow on its doorknob with a clang.

[140] "Ouch!" she said, fumbled for the doorknob, and opened this door.

It swung inward majestically. Charmain walked into a large room lit by arched windows all around it and found herself breathing a damp, stuffy, leathery, neglected smell. The smell seemed to come from the elderly leather seats of carved chairs arranged around the big carved table that took up most of the room. Each seat had a leather mat on the table in front of it, and an old, withered sheet of blotting paper on the mat, except for the large seat at the other end that had the arms of High Norland carved into the back of it. This one had a fat little stick on the table instead of a mat. All of it, chairs, table, and mats, was covered in dust and there were cobwebs in the corners of the many windows.

[141] Charmain stared. "Is this the dining room, or what?" she said. "How do I get to the bedrooms from here?"

[142] Great-Uncle William's voice spoke, sounding quite faint and far off. "You have reached the Conference Room," it said.

"If you are there, you are rather lost, my dear, so listen carefully. Turn round once, clockwise. Then, still turning clockwise, open the door with your left hand only. Go through and let the door shut behind you. Then take two long steps sideways to your left. This will bring you back beside the bathroom."

[143] And let's hope it does!, Charmain thought, doing her best to follow these directions.

[144] All went well, except for the moment of darkness after the door had swung shut behind her, when Charmain found herself staring into a totally strange stone corridor. An old, bent man was pushing a trolley along it, loaded with steaming silver teapot, jugs, and chafing dishes and what looked like a pile of crumpets. She blinked a little, decided that she would not do any good, either to herself or the old man, by calling out to him, and took two long steps to the left instead. And then, to her relief, she was standing beside the bathroom, from where she could see Waif turning round and round on Great-Uncle William's bed in order to get comfortable.

[145] "Phew!" Charmain said, and went and dumped the pile of clothes on top of the chest of drawers in the next bedroom along.

[146] After that she went along the corridor to the open window at the end, where she spent some minutes staring out at that sloping sunlit meadow and breathing the fresh, chilly air that blew in from it. A person could easily climb out of this, she thought. Or in. But she was not really seeing the meadow, or thinking of fresh air. Her real thoughts were with that enticing book of spells that she had left open on Great-Uncle William's desk. She had never in her life been let loose among magic like this. It was hard to resist.

[147] I shall just open it at random and do the first spell I see, she thought. Just one spell. In the study, The Boke of Palimpsest was, for some reason, now open at "A Spell to Find Yourself a Handsome Prince." Charmain shook her head and closed the book. "Who needs a prince?" she said. She opened the book again, carefully at a different place. This page was headed "A Spell for Flying." "Oh yes!" Charmain said. "That's much more like it!" She put her glasses on and studied the list of ingredients.

[148] "A sheet of paper, a quill pen (easy, there's both on this desk), one egg (kitchen?), two flower petal—one pink and the other blue, six drops of water (bathroom), one red hair, one white hair, and two pearl buttons."

[149] "No problem at all," Charmain said. She took her glasses off and bustled about assembling ingredients. She hurried to the kitchen—she got to that by opening the bathroom door and turning left and was almost too excited to find that she had got this right—and asked the air, "Where do I find eggs?"

[150] Great-Uncle William's gentle voice replied, "Eggs are in a crock in the pantry, my dear. I think it's behind the laundry bags. I do apologize for leaving you with such disorder."

[151] Charmain went into the pantry and leaned across the laundry bags, where sure enough she found an old pie dish with half a dozen brown eggs in it. She took one of them carefully back to the study. Since her glasses were dangling on their chain, she failed to notice that The Boke of Palimpsest was now open at "A Spell to Find Hidden Treasure." She bustled over to the study window, where the flower petals were ready to hand on a hydrangea bush that was one half pink and the other blue. She laid those beside the egg and rushed to the bathroom, where she collected the six drops of water in a tooth mug. On the way back, she went across the passage to where Waif was now curled up like a meringue on Great-Uncle William's blankets. "Excuse me," Charmain said to him, and raked her fingers along his ragged white back. She came away with quite a number of white hairs, one of which she put beside the flower petals and added to that a red hair from her own head. As for the pearl buttons, she simply ripped two of them off the front of her blouse.

[152] "Right," she said, and put her glasses eagerly on again to look at the instructions. The Boke of Palimpsest was now open at "A Spell for Personal Protection," but Charmain was too excited to notice. She looked only at the instructions, which were in five stages. Stage One said, "Place all ingredients except quill and paper in a suitable bowl."

[153] Charmain, after taking her glasses off to stare searchingly around the room, and finding no bowl, suitable or not, was forced to go off to the kitchen again. While she was gone, lazily and slyly, The Boke of Palimpsest turned over another couple of pages. When Charmain came back with a slightly sugary bowl, having tipped all the sugar out onto a nottoo- dirty plate, the Boke was open at "A Spell to Increase Magical Power."

[154] Charmain did not notice. She put the bowl down on the desk and piled into it the egg, the two petals, the two hairs, and her two buttons, and dripped the water carefully in on top. Then she put her glasses on and leaned over the book to discover what she did next. By this time, The Boke of Palimpsest was displaying "A Spell to Become Invisible," but Charmain only looked at the instructions and did not see this.

[155] Stage Two told her to "Mash all ingredients together, using only the pen."

[156] It is not easy to mash up an egg with a feather, but Charmain managed it, stabbing with the sharpened end over and over until the shell fell to pieces, then stirring so hard that her hair fell down over her face in red strands, and finally, when nothing seemed to mix properly, whisking with the feather end. When she finally stood up, panting, and pushed her hair away with sticky fingers, the Boke had turned over yet another page. It now displayed "A Spell to Start a Fire," but Charmain was too busy trying not to get egg on her glasses to see. She put them on and studied Stage Three.

Stage Three of this spell said, "Recite three times 'Hegemony Gauda.'"

[157] "Hegemony gauda," Charmain intoned obediently over the bowl. She was not sure, but on the third repetition she thought the bits of eggshell seethed around the pearl buttons a little. I think it's working! she thought. She pushed her glasses back on her nose and looked at Stage Four. By this time, she was looking at stage four in "A Spell to Bend Objects to the Will."

[158] "Take up the quill," this said, "and, using the prepared mixture, write upon the paper the word Ylf surrounded by a fivesided figure. Care must be taken not to touch the paper while doing this."

[159] Charmain took up the drippy, sticky feather pen, adorned with bits of eggshell and a piece of pink petal, and did her best. The mixture was not easy to write with and there seemed no way to hold the paper steady. It slipped and it slid, while Charmain dipped and scratched, and the word that was supposed to be Ylf came out gluey and semi-visible and crooked, and looked more like Hoof because the red hair in the bowl came out on the pen halfway through and did strange loopy things across the word. As for the five-sided figure, the paper slipped sideways while Charmain was trying to draw it, and the most that could be said for it was that it had five sides. It finished as a sinister egg-yolk yellow shape with a dog hair sticking off one corner.

[160] Charmain heaved up a breath, plastered her hair back with a now extremely sticky hand, and looked at the final stage,

Stage Five. It was now Stage Five of "A Spell to Make a Wish Come True," but she was far too flustered to notice. It said, "Placing the feather back in the bowl, clap hands three times and say 'Tacs.'"

[161] "Tacs!" Charmain said, clapping hard and stickily.

[162] Something evidently worked. The paper, the bowl, and the quill pen all vanished, quietly and completely. So did most of the sticky trickles on Great-Uncle William's desk. The Boke of Palimpsest shut itself with a snap. Charmain stood back, dusting crumby bits from her hands, feeling quite exhausted and rather let down.

[163] "But I should be able to fly," she told herself. "I wonder where the best place is to test it out."

[164] The answer was obvious. Charmain went out of the study and along to the end of the passage, to where the window stood invitingly open to the sloping green meadow. The window had a broad, low sill, perfect for climbing over. In a matter of seconds, Charmain was out in the meadow in the evening sunlight, breathing the cold, clean air of the mountains.

[165] She was right up in the mountains here, with most of High Norland spread out beneath her, already blue with evening.

[166] Opposite her, lit up orange by the low sun and deceivingly near, were the snowy peaks that separated her country from Strangia, Montalbino, and other foreign places. Behind her were more peaks where large dark gray and crimson clouds were crowding up ominously. It was going to rain up here soon, as it often did in High Norland, but for the moment it was warm and peaceful. There were sheep grazing in another meadow just beyond some rocks, and Charmain could hear mooing and bells tonkling from a herd of cows somewhere quite near. When she looked that way, she was a trifle startled to find that the cows were in a meadow above her and that there was no sign of Great-Uncle William's house or the window she had climbed out of.

[167] Charmain did not let this worry her. She had never been this high in the mountains before, and she was astonished at how beautiful it was. The grass she was standing on was greener than any she had seen in the town. Fresh scents blew off it. These came, when she looked closely, from hundreds and hundreds of tiny, exquisite flowers growing low in the grass.

[168] "Oh, Great-Uncle William, you are lucky!" she cried out. "Fancy having this next door to your study!"

[169] For a while, she wandered blissfully about, avoiding the bees that were busy among the flowers and picking herself a bunch that was supposed to be one of each kind. She picked a tiny scarlet tulip, a white one, a starry golden flower, a pale pigmy primrose, a mauve harebell, a blue cup, an orange orchid, and one each from crowded clumps of pink and white and yellow. But the flowers that took her fancy most were tiny blue trumpets, more piercingly blue than any blue she could have imagined. Charmain thought they might be gentians and she picked more than one. They were so small, so perfect, and so blue. All the time, she was wandering farther down the meadow, to where there seemed to be a drop-off of some kind. She thought she might jump off there and see if the spell had made her really able to fly.

[170] She reached the drop-off at the time when she found she had more flowers than she could hold. There were six new kinds at the rocky edge that she had to leave where they were. But then she forgot flowers and just stared.

[171] The meadow ended in a cliff half the mountain high. Way, way below her, beside the little thread of the road, she could see Great-Uncle William's house like a tiny gray box in a smudge of garden. She could see other houses, equally far off, scattered up and down the road, and lights coming on in them in tiny orange twinkles. They were so far below that Charmain gulped and her knees shook slightly.

[172] "I think I'll give up flying practice for the moment," she said. But how do I get down? asked a subdued inner thought.

Don't let's think about that now, another inner thought replied firmly. Let's just enjoy the view.

[173] She could see most of High Norland from up here, after all. Beyond Great-Uncle William's house, the valley narrowed into a green saddle glinting with white waterfalls, where the pass led up into Montalbino. The other way, past the bulge of mountain where the meadow was, the thread of road joined the more winding thread of the river and both plunged in among the roofs, towers, and turrets of High Norland City. Lights were coming on there too, but Charmain could still see the soft shining of the famous golden roof on the Royal Mansion, with the flicker of the flag above it, and she thought she could even pick out her parents' house beyond it. None of it was very far away. Charmain was quite surprised to see that Great-Uncle William really lived only just outside the town.

[174] Behind the town, the valley opened out. It was lighter there, out of the shadow of the mountains, melting into twilight distance with orange pricks of lights in it. Charmain could see the long, important shape of Castel Joie, where the Crown Prince lived, and another castle she did not know about. This one was tall and dark, with smoke drifting from one of its turrets. Behind it, the land faded into bluer distance full of farms, villages, and industries that formed the heart of the country. Charmain could actually see the sea, misty and faint, beyond that.

[175] We're not a very big country, are we? she thought.

[176] But this thought was interrupted by a sharp buzzing from the bunch of flowers she held. She held the bunch up to see what was making the noise. Up here in the meadow, the sun was still quite dazzlingly bright, bright enough for Charmain to see that one of her blue trumpet-shaped probably-gentians was shaking and vibrating as it buzzed. She must have picked one with a bee in it by mistake. Charmain held the flowers downward and shook them. Something purple and whirring fell out into the grass by her feet. It was not exactly bee-shaped, and instead of flying away as a bee would, it sat in the grass and buzzed. As it buzzed, it grew. Charmain took a nervous sideways step from it, along the edge of the cliff. It was bigger than Waif already and still growing.

I don't like this, she thought. What is it?

[177] Before she could move—or even think—again, the creature shot up to twice the height of a person. It was dark purple and man-shaped, but it was not a man. It had small see-through purple wings on its back that were blurred and whirring with motion and its face was—Charmain had to look away. Its face was the face of an insect, with groping bits and feeler bits, antennae, and bulging eyes that had at least sixteen smaller eyes inside them.

[178] "Oh, heavens!" Charmain whispered. "I think the thing's a lubbock!"

"I am the lubbock," the creature announced. Its voice was a mixture of buzz and snarl. "I am the lubbock and I own this land."

[179] Charmain had heard of lubbocks. People at school had whispered of lubbocks, and none of it was pleasant. The only thing to do, so they said, was to be very polite and hope to get away without being stung and then eaten.

"I'm very sorry," Charmain said. "I didn't realize I was trespassing in your meadow."

[180] "You are trespassing wherever you tread," the lubbock snarled. "All the land you can see is mine."

[181] "What? All of High Norland?" Charmain said. "Don't talk nonsense!"

[182] "I never talk nonsense." the creature said. "All is mine. You are mine."

[183] Wings whirring, it began to stalk toward her on most unnatural-looking wiry blobs of feet. "I shall come to claim my own very soon now. I claim you first."

[184] It took a whirring stride toward Charmain. Its arms came out. So did a pronged sting on the lower part of its face. Charmain screamed, dodged, and fell off the edge, scattering flowers as she fell.

[185] Chapter Four INTRODUCES ROLLO, PETER, AND MYSTERIOUS CHANGES TO WAIF

[186] Charmain heard the lubbock give a whirring shout of rage, though not clearly for the rushing wind of her fall. She saw the huge cliff streaking past her face. She went on screaming.

"Ylf, YLF!" she bellowed. "Oh, for goodness' sake! Ylf! I just did a flying spell. Why doesn't it work?"

[187] It was working. Charmain realized it must be when the upward rush of the rocks in front of her slowed to a crawl, then to a glide, and then to a dawdle. For a moment, she hung in space, bobbing just above some gigantic spikes of rock in the crags below the cliff.

[188] Perhaps I'm dead now, she thought.

[189] Then she said, "This is ridiculous!" and managed, by means of a lot of ungainly kicking and arm waving, to turn herself over. And there was Great-Uncle William's house, still a long way below her in the gloaming and about a quarter of a mile off. "And it's all very well floating," Charmain said, "but how do I move?" At this point, she remembered that the lubbock had wings and was probably at that moment whirring down from the heights toward her.

After that, there was no need to ask how to move. Charmain found herself kicking her legs mightily and positively surging toward Great-Uncle William's house. She shot in over its roof and across the front garden, where the spell seemed to leave her. She just had time to jerk herself sideways so that she was above the path, before she came down with a thump and sat on the neat crazy-paving, shaking all over.

[190] Safe! she thought. Somehow there seemed to be no doubt that inside Great-Uncle William's boundaries, it was safe. She could feel it was.

[191] After a bit, she said, "Oh, goodness! What a day! When I think that all I ever asked for was a good book and a bit of peace to read it in…! Bother Aunt Sempronia!"

[192] The bushes beside her rustled. Charmain flinched away and nearly screamed again when the hydrangeas bent aside to let a small blue man hop out onto the path.

"Are you in charge here now?" this small blue person demanded in a small hoarse voice.

[193] Even in the twilight the little man was definitely blue, not purple, and he had no wings. His face was crumpled with bad-tempered wrinkles and almost filled with a mighty nose, but it was not an insect's face. Charmain's panic vanished. "What are you?" she said.

[194] "Kobold, of course," said the little man. "High Norland is all kobold country. I do the garden here."

"At night?" Charmain said.

[195] "Us kobolds mostly come out at night," said the small blue man. "What I said—are you in charge?"

[196] "Well," Charmain said. "Sort of."

[197] "Thought so," the kobold said, satisfied. "Saw the wizard carried off by the Tall Ones. So you'll be wanting all these hydrangeas chopped down, then?"

[198] "Whatever for?" Charmain said.

[199] "I like to chop things down," the kobold explained. "Chief pleasure of gardening."

[200] Charmain, who had never thought about gardening in her life, considered this. "No," she said.

[201] "Great-Uncle William wouldn't have them if he didn't like them. He's coming back before long, and I think he might be upset to find them all chopped down. Why don't you just do your usual night's work and see what he says when he's back?"

[202] "Oh, he'll say no, of course," the kobold said gloomily. "He's a spoilsport, the wizard is. Usual fee, then?"

[203] "What is your usual fee?" Charmain asked.

[204] The kobold said promptly, "I'll take a crock of gold and a dozen new eggs."

[205] Fortunately, Great-Uncle William's voice spoke out of the air at the same time. "I pay Rollo a pint of milk nightly, my dear, magically delivered. No need to concern yourself."

[206] The kobold spat disgustedly on the path.

"What did I say? Didn't I say spoilsport? And a fat lot of work I can do, if you're going to sit in this path all night."

[207] Charmain said, with dignity, "I was just resting. I'm going now." She got to her feet, feeling surprisingly heavy, not to speak of weak about the knees, and plodded up the path to the front door. It'll be locked, she thought. I shall look awfully silly if I can't get in.

[208] The door burst open before she reached it, letting out a surprising blaze of light and with the light Waif's small scampering shape, squeaking and wagging and wriggling with delight at seeing Charmain again. Charmain was so glad to be home and welcomed that she scooped Waif up and carried him indoors, while Waif writhed and wriggled and reached up to lick Charmain's chin.

[209] Indoors, the light seemed to follow you about magically. "Good," Charmain said aloud. "Then I don't need to hunt for candles." But her inner thoughts were saying frantically, I left that window open! The lubbock can get in! She dumped Waif on the kitchen floor and then rushed left through the door. Light blazed in the corridor as she raced along to the end and slammed the window shut. Unfortunately, the light made it seem so dark in the meadow that, no matter how hard she peered through the glass, she could not tell if the lubbock was out there or not. She consoled herself with the thought that she had not been able to see the window once she was in the meadow, but she still found she was shivering.

[210] After that, she could not seem to stop shivering. She shivered her way back to the kitchen and shivered while she shared a pork pie with Waif, and shivered more because the pool of tea had spread out under the table, making the underside of Waif wet and brown. Whenever Waif came near her, parts of Charmain became clammy with tea too. In the end, Charmain took off her blouse, which was flapping open because of the missing buttons anyway, and wiped up the tea with it. This of course made her shiver more. She went and fetched herself the thick woollen sweater Mrs. Baker had packed for her and huddled into it, but she still shivered. The threatened rain started. It beat on the window and pattered down the kitchen chimney, and Charmain shivered even more. She supposed it was shock, really, but she still felt cold.

[211] "Oh!" she cried out. "How do I light a fire, Great-Uncle William?"

"I believe I left the spell in place," the kindly voice said out of the air. "Simply throw into the grate one thing that will burn and say aloud, 'Fire, light,' and you should have your fire."

[212] Charmain looked round for one thing that would burn. There was the bag beside her on the table, but it still had another pork pie and an apple tart in it, and besides, it was a nice bag, with flowers that Mrs. Baker had embroidered on it. There was paper in Great-Uncle William's study, of course, but that meant getting up and fetching it. There was the laundry in the bags by the sink, but Charmain was fairly sure that Great-Uncle William would not appreciate having his dirty clothes burned. On the other hand, there was her own blouse, dirty and tea-soaked and missing two buttons, in a heap on the floor by her feet.

[213] "It's ruined anyway," she said. She picked up the brown, soggy bundle and threw it into the fireplace. "Fire, light," she said.

[214] The grate thundered into life. For a minute or so, there was the most cheerfully blazing fire that anyone could have wished for. Charmain sighed with pleasure. She was just moving her chair nearer to the warmth, when the flames turned to hissing clouds of steam. Then, piling up and up among the steam, crowding up the chimney and blasting out into the room, came bubbles. Big bubbles, small bubbles, bubbles glimmering with rainbow colors, they came thronging out of the fireplace into the kitchen. They filled the air, landed on things, flew into Charmain's face, where they burst with a soft sigh, and kept coming. In seconds, the kitchen was a hot, steamy storm of froth, enough to make Charmain gasp.

[215] "I forgot the bar of soap!" she said, panting in the sudden wet heat.

[216] Waif decided that the bubbles were personal enemies and retreated under Charmain's chair, yapping madly and snarling at the bubbles that burst. It was surprisingly noisy.

[217] "Do shut up!" Charmain said. Sweat ran down her face, and her hair, which had come down over her shoulders, was dripping in the steam. She batted a cloud of bubbles away and said, "I think I'll take all my clothes off."

[218] Someone hammered on the back door.

"Perhaps not," Charmain said.

[219] The person outside hammered on the door again. Charmain sat where she was, hoping it was not the lubbock. But when the hammering came a third time, she got up reluctantly and picked her way among the storming bubbles to see who it was. It could be Rollo, she supposed, wanting to come in out of the rain.

[220] "Who are you?" she shouted through the door. "What do you want?"

"I need to come in!" the person outside shouted back. "It's pouring with rain!"

[221] Whoever it was sounded young, and the voice did not rasp like Rollo's or buzz like the lubbock's. And Charmain could hear the rain thrashing down, even through the hissing of steam and the continuous, gentle popping of the bubbles. But it could be a trick.

[222] "Let me in!" the person outside screamed. "The wizard's expecting me!"

"That's not true!" Charmain shouted back.

[223] "I wrote him a letter!" the person shouted. "My mother arranged for me to come. You've no right to keep me out!"

[224] The latch on the door waggled. Before Charmain could do more than put both hands out to hold it shut, the door crashed open and a soaking wet boy surged inside. He was about as wet as a person could be. His hair, which was probably curly, hung round his young face in dripping brown spikes. His sensible-looking jacket and trousers were black and shiny with wet, and so was the big knapsack on his back. His boots squelched as he moved. He began to steam the moment he was indoors. He stood staring at the crowding, floating bubbles, at Waif yapping and yapping under the chair, at Charmain clutching her sweater and gazing at him between the red strands of her hair, at the stacks of dirty dishes, and at the table loaded with teapots. His eyes turned to the laundry bags, and these things were obviously all too much for him. His mouth came open and he just stood there, staring around at all these things all over again and steaming quietly.

[225] After a moment, Charmain reached over and took hold of his chin, where a few harsh hairs grew, showing he was older than he looked. She pushed upward and his mouth shut with a clop. "Do you mind closing the door?" she said.

[226] The boy looked behind him at the rain pelting into the kitchen. "Oh," he said. "Yes." He heaved at the door until it shut. "What's going on?" he said. "Are you the wizard's apprentice too?"

[227] "No," said Charmain. "I'm only looking after the house while the wizard's not here. He was ill, you see, and the elves took him away to cure him."

[228] The boy looked very dismayed. "Didn't he tell you I was coming?"

[229] "He didn't really have time to tell me anything," Charmain said. Her mind went to the pile of letters under Das Zauberbuch. One of those hopeless requests for the wizard to teach people must have been from this boy, but Waif 's yapping was making it difficult to think. "Do shut up, Waif. What's your name, boy?"

[230] "Peter Regis," he said. "My mother's the Witch of Montalbino. She's a great friend of William Norland's and she arranged with him for me to come here. Do be quiet, little dog. I'm meant to be here." He heaved himself out of the wet knapsack and dumped it on the floor. Waif stopped barking in order to venture out from under the chair and sniff at the knapsack in case it might be dangerous. Peter took the chair and hung his wet jacket on it. His shirt underneath was almost as wet. "And who are you?" he asked, peering at Charmain among the bubbles.

[231] "Charmain Baker," she told him and explained, "We always call the wizard Great-Uncle William, but he's Aunt Sempronia's relation, really. I live in High Norland. Where have you come from? Why did you come to the back door?"

[232] "I came down from Montalbino," Peter said. "And I got lost, if you must know, trying to take the short cut from the pass. I did come here once before, when my mother was arranging for me to be Wizard Norland's apprentice, but I don't seem to have remembered the way properly. How long have you been here?"

[233] "Only since this morning," Charmain said, rather surprised to realize she had not been here a whole day yet. It had felt like weeks.

[234] "Oh." Peter looked at the teapots through the floating bubbles, as if he were calculating how many cups of tea

Charmain had drunk. "It looks as if you'd been here for weeks."

[235] "It was like this when I came," Charmain said coldly.

[236] "What? Bubbles and all?" Peter said.

[237] Charmain thought, I don't think I like this boy. "No," she said. "That was me. I forgot I'd thrown my soap into the grate."

[238] "Ah," Peter said. "I thought it looked like a spell that's gone wrong. That's why I assumed you were an apprentice too. We'll just have to wait for the soap to be used up, then. Have you any food? I'm starving."

[239] Charmain's eyes went grudgingly to her bag on the table. She turned them away quickly. "No," she said. "Not really."

"What are you going to feed your dog on, then?" Peter said.

[240] Charmain looked at Waif, who had gone under the chair again in order to bark at Peter's knapsack. "Nothing. He's just had half a pork pie," she said. "And he's not my dog. He's a stray that Great-Uncle William took in. He's called Waif."

[241] Waif was still yapping. Peter said, "Do be quiet, Waif," and reached among the storming bubbles and past his wet jacket to where Waif crouched under the chair. Somehow he dragged Waif out and stood up with Waif upside down in his arms. Waif uttered a squeak of protest, waved all four paws, and curled his frayed tail up between his back legs.

Peter uncurled the tail.

[242] "You've damaged his dignity," Charmain said. "Put him down."

"He isn't a he," Peter said. "He's a she. And she hasn't got any dignity, have you, Waif?"

[243] Waif clearly disagreed, and managed to scramble out of Peter's arms onto the table. Another teapot fell down, and

Charmain's bag tipped over. To Charmain's great dismay, the pork pie and the apple tart rolled out of it.

[244] "Oh, good!" said Peter, and snatched up the pork pie just before Waif got to it. "Is this all the food you've got?" he said, biting deeply into the pie.

"Yes," Charmain said. "That was breakfast."

[245] She picked the fallen teapot up. The tea that had spilled out of it rapidly turned into brown bubbles, which whirled upward to make a brown streak among the other bubbles. "Now look what you've done."

[246] "A bit more won't make any difference to this mess," Peter said. "Don't you ever tidy up? This is a really good pie. What's this other one?"

[247] Charmain looked at Waif, who was sitting soulfully beside the apple tart. "Apple," she said. "And if you eat it, you have to give some to Waif too."

[248] "Is that a rule?" Peter said, swallowing the last of the pork pie.

"Yes," said Charmain. "Waif made it and he—I mean she—is very firm about it."

[249] "She's magical, then?" Peter suggested, picking up the apple tart. Waif at once made small soulful noises and trotted about among the teapots.

"I don't know," Charmain began. Then she thought of the way Waif seemed to be able to go anywhere in the house and how the front door had burst open for her earlier on. "Yes," she said. "I'm sure she is. Very magical."

Slowly and grudgingly, Peter broke a lump off the apple tart. Waif's frayed tail wagged and Waif's eyes followed his every movement. She seemed to know exactly what Peter was doing, no matter how many bubbles got in the way. "I see what you mean," Peter said, and he passed the lump to Waif. Waif gently took it in her jaws, jumped from the table to the chair and then to the floor, and went pattering away to eat it somewhere behind the laundry bags. "How about a hot drink?" Peter said.

[250] A hot drink was something Charmain had been yearning for ever since she fell off the mountainside. She shivered and hugged her sweater round herself. "What a good idea," she said. "Do make one if you can find out how."

[251] Peter waved bubbles aside to look at the teapots on the table. "Someone must have made all these pots of tea," he said.

"Great-Uncle William must have made them," Charmain said. "It wasn't me."

[252] "But it shows it can be done," Peter said. "Stop standing there looking feeble and find a saucepan or something."

"You find one," Charmain said.

[253] Peter shot her a scornful look and strode across the room, waving bubbles aside as he went, until he reached the crowded sink. There he naturally made the discoveries that Charmain had made earlier. "There are no taps!" he said incredulously. "And all these saucepans are dirty. Where does he get water from?"

[254] "There's a pump out in the yard," Charmain said unkindly.

[255] Peter looked among the bubbles at the window, where rain was still streaming across the panes. "Isn't there a bathroom?" he said. And before Charmain could explain how you got to it, he waved and stumbled his way across the kitchen to the other door and arrived in the living room. Bubbles stormed in there around him as he dived angrily back into the kitchen. "Is this a joke?" he said incredulously. "He can't have only these two rooms!"

[256] Charmain sighed, huddled her sweater further around herself, and went to show him. "You open the door again and turn left," she explained, and then had to grab Peter as he turned right. "No. That way goes to somewhere very strange.

This is left. Can't you tell?"

[257] "No," Peter said. "I never can. I usually have to tie a piece of string round my thumb."

[258] Charmain rolled her eyes toward the ceiling and pushed him left. They both arrived in the corridor, which was loud with the rain pelting across the window at the end. Light slowly flooded the place as Peter stood looking around.

[259] "Now you can turn right," Charmain said, pushing him that way. "The bathroom's this door here. That row of doors leads to bedrooms."

[260] "Ah!" Peter said admiringly. "He's been bending space. That's something I can't wait to learn how to do. Thanks," he added, and plunged into the bathroom. His voice floated back to Charmain as she tiptoed toward the study. "Oh, good!

Taps! Water!"

[261] Charmain whisked herself into Great-Uncle William's study and closed the door, while the funny twisted lamp on the desk lit up and grew brighter. By the time she reached the desk, it was almost bright as daylight in there. Charmain shoved aside Das Zauberbuch and picked up the bundle of letters underneath. She had to check. If Peter was telling the truth, one of the letters asking to be Great-Uncle William's apprentice had to be from him. Because she had only skimmed through them before, she had no memory of seeing one, and if there wasn't one, she was dealing with an imposter, possibly another lubbock. She had to know.

[262] Ah! Here it was, halfway down the pile. She put her glasses on and read:

[263] Esteemed Wizard Norland,

With regard to my becoming your apprentice, will it be convenient for me to arrive with you in a week's time, instead of in the autumn as arranged? My mother has to journey into Ingary and prefers to have me settled before she leaves.

Unless I hear from you to the contrary, I shall present myself at your house on the thirteenth of this month.

Hoping this is convenient,

Yours faithfully,

Peter Regis

[264] So that seems to be all right! Charmain thought, half relieved and half annoyed. When she had skimmed the letters earlier, her eye must have caught the word apprentice near the top and the word hoping near the bottom, and those words were in all the letters. So she had assumed it was just another begging letter. And it looked as if Great-Uncle William had done the same. Or perhaps he had been too ill to reply. Whatever had happened, she seemed to be stuck with Peter. Bother! At least he's not sinister, she thought.

[265] Here she was interrupted by dismayed yelling from Peter in the distance. Charmain hastily stuffed the letters back under Das Zauberbuch, snatched off her glasses, and dived out into the corridor.

[266] Steam was blasting out of the bathroom, mixing with the bubbles that had strayed in there. It almost concealed something vast and white that was looming toward Charmain.

[267] "What have you d—" she began.

This was all she had time to say before the vast white something put out a gigantic pink tongue and licked her face. It also gave out a huge trumpeting sound. Charmain reeled backward. It was like being licked by a wet bath towel and whined at by an elephant. She leaned against the wall and stared up into the creature's enormous, pleading eyes.

[268] "I know those eyes," Charmain said. "What has he done to you, Waif?"

[269] Peter surged out of the bathroom, gasping. "I don't know what went wrong," he gasped. "The water didn't come out hot enough to make tea, so I thought I'd make it hotter with a Spell of Enlargement."

[270] "Well, do it backward at once," Charmain said. "Waif's the size of an elephant."

[271] Peter shot the huge Waif a distracted look. "Only the size of a carthorse. But the pipes in here are red hot," he said.

"What do you think I should do?"

[272] "Oh, honestly!" Charmain said. She pushed the enormous Waif gently aside and went to the bathroom. As far as she could see through the steam, boiling water was gushing out of all four taps and flushing into the toilet, and the pipes along the walls were indeed glowing red. "Great-Uncle William!" she shouted. "How do I make the bathroom water cold?"

[273] Great-Uncle William's kindly voice spoke among the hissing and gushing. "You will find further instructions somewhere in the suitcase, my dear."

[274] "That's no good!" Charmain said. She knew there was no time to go searching through suitcases. Something was going to explode soon. "Go cold!" she shouted into the steam. "Freeze! All you pipes, go cold at once!" she screamed, waving both arms. "I order you to cool down!"

[275] It worked, to her astonishment. The steam died away to mere puffs and then vanished altogether. The toilet stopped flushing. Three of the taps gurgled and stopped running. Frost almost instantly formed on the tap that was running— the cold tap over the washbasin—and an icicle grew from the end of it. Another icicle appeared on the pipes that ran across the wall and slid, hissing, down into the bath.

[276] "That's better," Charmain said, and turned round to look at Waif. Waif looked sadly back. She was as big as ever.

[277] "Waif," Charmain said, "go small. Now. I order you."

[278] Waif sadly wagged the tip of her monstrous tail and stayed the same size.

[279] "If she's magic," Peter said, "she can probably turn herself back if she wants to."

[280] "Oh, shut up!" Charmain snapped at him. "What did you think you were trying to do anyway? No one can drink scalding water."

[281] Peter glowered at her from under the twisted, dripping ends of his hair. "I wanted a cup of tea," he said. "You make tea with boiling water."

[282] Charmain had never made tea in her life. She shrugged. "Do you really?" She raised her face to the ceiling. "Great-Uncle William," she said, "how do we get a hot drink in this place?"

[283] The kindly voice spoke again. "In the kitchen, you tap the table and say 'Tea,' my dear. In the living room, tap the trolley in the corner and say 'Afternoon Tea.' In your bedroom—"

[284] Neither Peter nor Charmain waited to hear about the bedroom. They dived forward and slammed the bathroom door, opened it again—Charmain giving Peter a stern push to the left—and jammed themselves through it into the kitchen, turned round, shut the door, opened it again, and finally arrived in the living room, where they looked eagerly around for the trolley. Peter spotted it over in the corner and reached it ahead of Charmain. "Afternoon Tea!" he shouted, hammering mightily upon its empty, glass-covered surface. "Afternoon Tea! Afternoon Tea! Aftern—"

[285] By the time Charmain got to him and seized his flailing arm, the trolley was crowded with pots of tea, milk jugs, sugar bowls, cups, scones, dishes of cream, dishes of jam, plates of hot buttered toast, piles of muffins, and a chocolate cake.

A drawer slid out of the end of it, full of knives, spoons, and forks. Charmain and Peter, with one accord, dragged the trolley over to the musty sofa and settled down to eat and drink. After a minute, Waif put her huge head round the door, sniffing. Seeing the trolley, she shoved a bit and arrived in the living room too, where she crawled wistfully and mountainously over to the sofa and put her enormous hairy chin on the back of it behind Charmain. Peter gave her a distracted look and passed her several muffins, which she ate in one mouthful, with huge politeness.

[286] A good half hour later, Peter lay back and stretched. "That was great," he said. "At least we won't starve. Wizard Norland," he added experimentally, "how do we get lunch in this house?"

There was no reply.

[287] "He only answers me," Charmain said, a trifle smugly. "And I'm not going to ask now. I had to deal with a lubbock before you came and I'm exhausted. I'm going to bed."

[288] "What are lubbocks?" Peter asked. "I think one killed my father."

[289] Charmain did not feel up to answering him. She got up and went to the door.

[290] "Wait," Peter said. "How do we get rid of the stuff on this trolley?"

[291] "No idea," said Charmain. She opened the door.

[292] "Wait, wait, wait!" Peter said, hurrying after her. "Show me my bedroom first."

[293] I suppose I'll have to, Charmain thought. He can't tell left from right. She sighed. Unwillingly, she shoved Peter in among the bubbles that were still storming into the kitchen, thicker than ever, so that he could collect his knapsack, and then steered him left, back through the door to where the bedrooms were. "Take the third one along," she said.

[294] "That one's mine and the first one's Great-Uncle William's. But there's miles of them, if you want a different one.

Good night," she added, and went into the bathroom.

[295] Everything in there was frozen.

"Oh, well," Charmain said.

[296] By the time she got to her bedroom and into her somewhat tea-stained nightdress, Peter was out in the corridor, shouting, "Hey! This toilet's frozen over!" Bad luck! Charmain thought. She got into bed and was asleep almost at once.

[297] About an hour later, she dreamed that she was being sat on by a woolly mammoth. "Get off, Waif," she said. "You're too big." After this she dreamed that the mammoth slowly got off her, grumbling under its breath, before she went off into other, deeper dreams.

[298] Chapter Five IN WHICH CHARMAIN RECEIVES HER ANXIOUS PARENT

[299] When Charmain woke, she discovered that Waif had planted her vast head on the bed, across Charmain's legs. The rest of Waif was piled on the floor in a hairy white heap that filled most of the rest of the room.

[300] "So you can't go smaller on your own," Charmain said. "I'll have to think of something."

[301] Waif 's answer was a series of giant wheezings, after which she appeared to go to sleep again. Charmain, with difficulty, dragged her legs out from under Waif 's head and edged round Waif 's vast body finding clean clothes and getting into them. When she came to do her hair, Charmain discovered that all the hairpins she usually put it up with seemed to have vanished, probably during her dive off the cliff. All she had left was a ribbon. Mother always insisted that respectable girls needed to have their hair in a neat knot on the top of their heads. Charmain had never worn her hair any other way.

[302] "Oh, well," she said to her reflection in the neat little mirror, "Mother's not here, is she?" And she did her hair in a fat plait over one shoulder and fastened it with the ribbon. Like that, she thought her reflection looked nicer than usual, fuller in the face and less thin and grumpy. She nodded at her reflection and picked her way around Waif to get to the bathroom.

[303] To her relief, the bathroom had thawed overnight. The room was full of soft dripping sounds from water dewing all the pipes, but nothing else seemed to be wrong until Charmain tried the taps. All four of them ran ice-cold water, no matter how long they ran for.

[304] "I didn't want a bath anyway," Charmain said, as she went out into the corridor.

[305] There was no sound from Peter. Charmain remembered Mother telling her that boys always were hard to wake in the morning. She did not let this worry her. She opened the door and turned left into the kitchen, into solid foam. Clots of foam and large single bubbles sailed past her into the corridor.

[306] "Damnation!" Charmain said. She put her head down and her arms across her head and plowed into the room. It was as hot in there as her father's bake house when he was baking for a big order. "Phew!" she said. "I suppose it takes days to use up a cake of soap." After that she said nothing else, because her mouth filled with soapy froth when she opened it. Bubbles worked up her nose until she sneezed, causing a small foamy whirlwind. She collided with the table and heard another teapot fall down, but she plowed on until she ran into the laundry bags and heard the saucepans rattle on top of them. Then she knew where she was. She spared one hand from her face in order to fumble for the sink and then along the sink until she felt the back door under her fingers. She groped for the latch—for a moment she thought that had vanished in the night, until she realized it was on the other edge of the door—and finally flung the door open. Then she stood gulping in deep, soapy breaths and blinking her running, smarting, soap-filled eyes into a beautiful mild morning.

[307] Bubbles sailed out past her in crowds. As her eyes cleared, Charmain stood admiring the way big shiny bubbles caught the sunlight as they soared against the green slopes of the mountains. Most of them, she noticed, seemed to pop when they got to the end of the yard, as if there was an invisible barrier there, but some sailed on and up and up as if they would go on forever. Charmain followed them up with her eyes, past brown cliffs and green slopes. One of those green slopes must be that meadow where she had met the lubbock, but she was unable to tell which. She let her eyes go on to the pale blue sky above the peaks. It was a truly lovely day.

[308] By this time there was a steady, shimmering stream of bubbles pouring out of the kitchen. When Charmain turned to look, the room was no longer solid foam, but there were still bubbles everywhere and more piling out of the fireplace.

Charmain sighed and edged back indoors, until she could lean over the sink and throw the window open too. This helped enormously. Two lines of bubbles now sailed out of the house, faster than before, and made rainbows in the yard. The kitchen emptied rapidly. It was soon clear enough for Charmain to see that there were now four bags of laundry leaning beside the sink, in place of last night's two.

[309] "Bother that!" Charmain said. "Great-Uncle William, how do I get breakfast?"

[310] It was good to hear Great-Uncle William's voice among the bubbles. "Just tap the side of the fireplace and say 'Breakfast, please,' my dear."

[311] Charmain rushed hungrily over there at once. She gave the soapy paintwork there an impatient tap. "Breakfast, please."

[312] Then found she was having to back away from a floating tray, nudging at the glasses dangling on her chest. In the center of this tray was a sizzling plate of bacon and eggs, and crammed in around it were a coffee pot, a cup, a rack of toast, jam, butter, milk, a bowl of stewed plums, and cutlery in a starched napkin.

[313] "Oh, lovely!" she said, and before it could all get too soapy, she seized the tray and carried it away into the living room. To her surprise, there was no sign of the afternoon tea feast that she and Peter had had last night, and the trolley was neatly back in its corner; but the room was very musty and there were quite a few escaped bubbles coasting around in it. Charmain went on and out through the front door. She remembered that, while she was picking the pink and blue petals for the spell from The Boke of Palimpsest, she had noticed a garden table and bench outside the study window. She carried the tray round the corner of the house to look for it.

[314] She found it, in the place where the morning sun was strongest, and above it, over the pink-and-blue bush, the study window, even though there was no space in the house for the study to be. Magic is interesting, she thought as she set the tray on the table. Though the bushes around her were still dripping from the overnight rain, the bench and the table were dry. Charmain sat down and consumed the most enjoyable breakfast she had ever had, warm in the sun and feeling lazy, luxurious, and extremely grown up. The only thing missing is a chocolate croissant, like Dad makes, she thought, sitting back to sip her coffee. I must tell Great-Uncle William when he comes back.

[315] She had an idea that Great-Uncle William must have sat here often, enjoying his breakfast. The blooms on the hydrangeas around her were the finest in the garden, as if for his special pleasure. Each bush had more than one color of flowers. The one in front of her had white flowers and pale pink and mauve. The next one over started blue on the left side and shaded over into a deep sea green on the right. Charmain was feeling rather pleased that she had not allowed the kobold to cut these bushes down, when Peter stuck his head out through the study window. This rather destroyed Charmain's pleasure.

[316] "Hey, where did you get that breakfast?" Peter demanded.

[317] Charmain explained, and he put his head inside and went away. Charmain stayed where she was, expecting Peter to arrive any moment and hoping that he wouldn't. But nothing happened. After basking in the sun a while longer, Charmain thought she would find a book to read. She carried the tray indoors and through to the kitchen first, congratulating herself on being so tidy and efficient. Peter had obviously been there, because he had shut the back door, leaving only the window open, so that the room was once more filled with bubbles, floating gently toward the window and then streaming swiftly out of it. Among these bubbles loomed the great white shape of Waif. As Charmain arrived, Waif stretched out her huge frayed tail and wagged it sharply against the mantelpiece. A very small dog dish, piled with the amount of food suitable for a very small dog, landed among the bubbles by her enormous front paws.

Waif surveyed it sadly, lowered her vast head, and slurped up the dog food in one mouthful.

[318] "Oh, poor Waif!" Charmain said.

[319] Waif looked up and saw her. Her huge tail began to wag, thrumming against the fireplace. A new tiny dog dish appeared with each wag. In seconds, Waif was surrounded in little dog dishes, spread all over the floor.

[320] "Don't overdo it, Waif," Charmain said, edging among the dishes. She put the tray down on one of the two new laundry bags and said to Waif, "I'll be in the study looking for a book, if you want me," and edged her way back there. Waif ate busily and took no notice.

[321] Peter was in the study. His finished breakfast tray was on the floor beside the desk and Peter himself was in the chair, busily leafing through one of the large leather books from the row at the back of the desk. He looked far more respectable today. Now that his hair was dry, it was in neat tawny curls and he was wearing what was obviously his second suit, which was of good green tweed. It was crumpled from his knapsack and had one or two round wet patches on it where bubbles had burst, but Charmain found that she quite approved of it. As Charmain came in, he slammed the book shut with a sigh and pushed it back in its place. Charmain noticed that he had a piece of green string tied round his left thumb. So that's how he managed to get in here, she thought.

[322] "I can't make head or tail of these," he said to her. "It must be in here somewhere, but I can't find it."

[323] "What are you trying to find?" Charmain asked.

[324] "You said something last night about a lubbock," Peter said, "and I realized that I didn't really know what they are. I'm trying to look them up. Or do you know all about them?"

[325] "Not really—except that they're very frightening," Charmain confessed. "I'd like to find out about them too. How do we?"

[326] Peter pointed his thumb with the green string round it at the row of books. "These. I know these are a wizards' encyclopedia, but you have to know the sort of thing you're looking for before you can even find the right volume to look in."

[327] Charmain pulled her glasses up and bent to look at the books. Each one was called Res Magica in gold, with a number under that and then a title. Volume 3, she read, Giroloptica; Volume 5, Panacticon; then down at the other end, Volume 19, Advanced Seminal; Volume 27, Terrestrial Oneiromancy; Volume 28, Cosmic Oneiromancy. "I see your problem," she said.

[328] "I'm going through them in order now," Peter said. "I've just done Five. It's all spells I can't make head or tail of." He pulled out Volume 6, which was labeled simply Hex, and opened it. "You do the next one," he said.

[329] Charmain shrugged and pulled forward Volume 7. It was called, not very helpfully, Potentes. She took it over to the windowsill, where there was space and light, and opened it not far from the beginning. As soon as she did, she knew it was the one. "Demon: powerful and sometimes dangerous being," she read, "often confused with an Elemental qv," and leafing on a few pages, "Devil: a creature of hell…." After that she was at "Elfgift: contains powers gifted by Elves qv for the safety of a realm…," and then, a wad of pages later, "Incubus: specialized Devil qv, inimical mostly to women…." She turned the pages over very slowly and carefully after that, and twenty pages on, she found it.

[330] "Lubbock. Got it!" she said.

[331] "Great!" Peter slammed Hex shut. "This one's nearly all diagrams. What does it say?" He came and leaned on the windowsill beside Charmain and they both read the entry.

[332] "LUBBOCK: a creature fortunately rare. A lubbock is a purple-hued insectile being of any size from grasshopper to larger than human. It is very dangerous, though nowadays luckily only to be encountered in wild or uninhabited areas.

A lubbock will attack any human it sees, either with its pincer-like appendages or its formidable proboscis. For ten months of the year, it will merely tear the human to pieces for food, but in the months of July and August it comes into its breeding season and is then especially dangerous; for in those months it will lie in wait for human travelers and, having caught one, it will lay its eggs in that human's body. The eggs hatch after twelve months, whereupon the first hatched will eat the rest, and this single new lubbock will then carve its way out of its human host. A male human will die. A female human will give birth in the normal fashion, and the offspring so born will be a LUBBOCKIN (see below). The human female then usually dies."

[333] My goodness, I had a narrow escape! Charmain thought and her eyes, and Peter's, scudded on to the next entry.

[334] "LUBBOCKIN: the offspring of a LUBBOCK qv and a human female. These creatures normally have the appearance of a human child except that they invariably have purple eyes. Some will have purple skin, and a few may even be born with vestigial wings. A midwife will destroy an obvious lubbockin on sight, but in many cases lubbockins have been mistakenly reared as if they were human children. They are almost invariably evil, and since lubbockins can breed with humans, the evil nature does not disappear until several generations have passed. It is rumored that many of the inhabitants of remote areas such as High Norland and Montalbino owe their origins to a lubbockin ancestor."

[335] It was hard to describe the effect of reading this on both Charmain and Peter. They both wished they had not read it.

Great-Uncle William's sunny study suddenly felt entirely unsafe, with queer shadows in the corners. In fact, Charmain thought, the whole house did. She and Peter both found themselves staring around uneasily and then looking urgently out of the window for danger in the garden. Both jumped when Waif gave an outsize yawn somewhere in the corridor.

Charmain wanted to dash out there and make sure that window at the end was quite, quite shut. But first she had to look at Peter very, very carefully for any signs of purple in him. He said he came from Montalbino, after all.

[336] Peter had gone very white. This showed up quite a few freckles across his nose, but they were pale orange freckles, and the meager new hairs that grew on his chin were a sort of orange too. His eyes were a rusty sort of brown, nothing like the greenish yellow of Charmain's own eyes, but not purple either. She could see all this easily because Peter was staring at her quite as carefully. Her face felt cold. She could tell it had gone as white as Peter's. Finally, they both spoke at once.

[337] Charmain said, "You're from Montalbino. Is your family purple?"

Peter said, "You met a lubbock. Did it lay any eggs in you?"

Charmain said, "No."

[338] Peter said, "My mother's called the Witch of Montalbino, but she's from High Norland, really. And she is not purple.

Tell me about this lubbock you met."

[339] Charmain explained how she had climbed out of the window and arrived in the mountain pasture where the lubbock lurked inside the blue flower and—

[340] "But did it touch you?" Peter interrupted.

[341] "No, because I fell off the cliff before it could," Charmain said.

[342] "Fell off the—Then why aren't you dead?" Peter demanded. He backed away from her slightly, as if he thought she might be some kind of zombie.

[343] "I worked a spell," Charmain told him, rather airily because she was so proud of having worked real magic. "A flying spell."

[344] "Really?" said Peter, half eager, half suspicious. "What flying spell? Where?"

[345] "Out of a book in here," Charmain said. "And when I fell, I started to float and came down quite safely in the garden path. There's no need to look so disbelieving. There was a kobold called Rollo in the garden when I came down. Ask him, if you don't believe me."

[346] "I will," Peter said. "What was this book? Show me."

[347] Charmain tossed her plait haughtily across her shoulder and went over to the desk. The Boke of Palimpsest seemed to be trying to hide. It was certainly not where she had left it. Perhaps Peter had moved it. She found it in the end, squeezed in among the row of Res Magica, pretending to be another volume of the encyclopedia. "There," she said, banging it down on top of Hex, "and how dare you doubt my word! Now I'm going to find a book to read."

[348] She marched to one of the bookshelves and began picking out likely titles. None of the books seemed to have stories in them, which Charmain would have preferred, but some of the titles were quite interesting. What about The Thaumaturge as Artist, for instance, or Memoirs of an Exorcist? On the other hand, The Theory and Practice of Choral Invocation looked decidedly dry, but Charmain rather fancied the one next to it, called The Twelve-Branched Wand.

[349] Peter meanwhile sat himself down at the desk and leafed eagerly through The Boke of Palimpsest. Charmain was just discovering that The Thaumaturge as Artist was full of off-putting sayings like "thus our happy little magician can bring a sweet, fairylike music to our ears," when Peter said irritably, "There's no spell for flying in here. I've looked right through."

[350] "Perhaps I used it up," Charmain suggested vaguely. She took a look inside The Twelve-Branched Wand and found it a very promising read.

[351] "Spells don't work like that," Peter said. "Where did you find it, really?"

[352] "In there. I told you," Charmain said. "And if you can't believe a word I say, why do you keep asking me?" She dropped her glasses off her nose, snapped the book shut, and carried a whole pile of likely volumes out into the corridor, where she slammed the study door on Peter and marched off backward and forward through the bathroom door until she reached the living room. There, in spite of the mustiness, she decided to stay. After that entry in Res Magica, outside in the sun did not seem safe anymore. She thought of the lubbock looming above the hydrangeas and sat herself firmly down on the sofa instead.

[353] She was deep in The Twelve-Branched Wand, and even beginning to understand what it was about, when there was a sharp rapping at the front door. Charmain thought, just as she usually did, Someone else can answer that, and read on.

[354] The door opened with an impatient rattle. Aunt Sempronia's voice said, "Of course she's all right, Berenice. She just has her nose in a book, as usual."

[355] Charmain tore herself out of the book and snatched off her glasses in time to see her mother following Aunt Sempronia into the house. Aunt Sempronia, as usual, was most impressively clothed in stiff silk. Mrs. Baker was at her most respectable in gray, with shining white collar and cuffs, and wore her most respectable gray hat.

[356] How lucky I put on clean clothes this—, Charmain was beginning to think, when it dawned on her that the rest of the house was simply not fit for either of these two ladies to see. Not only was the kitchen full of dirty human dishes and dirty dog dishes, bubbles, laundry, and a vast white dog, but Peter was sitting in the study. Mother would probably only find the kitchen, and that was bad enough. But Aunt Sempronia was (pretty certainly) a witch, and she would find the study and come across Peter. Then Mother would want to know what an unknown boy was doing here. And when Peter was explained, Mother would say that in that case Peter could look after Great-Uncle William's house for him, and Charmain must do the respectable thing and come home at once. Aunt Sempronia would agree, and off home Charmain would be forced to go. And there would be an end to peace and freedom.

[357] Charmain jumped to her feet and smiled terrifically, so broadly and welcomingly that she thought she might have sprained her face. "Oh, hallo!" she said. "I didn't hear the door."

[358] "You never do," said Aunt Sempronia.

[359] Mrs. Baker peered at Charmain, full of anxiety. "Are you all right, my love? Quite all right? Why haven't you put your hair up properly?"

[360] "I like it like this," Charmain said, shuffling across so that she was between the two ladies and the kitchen door. "Don't you think it suits me, Aunt Sempronia?"

[361] Aunt Sempronia leaned on her parasol and looked at her judiciously. "Yes," she said. "It does. It makes you look younger and plumper. Is that how you want to look?"

[362] "Yes, it is," Charmain said defiantly.

[363] Mrs. Baker sighed. "Darling, I wish you wouldn't talk in that bold way. People don't like it, you know. But I'm very glad to see you looking so well. I lay awake half the night listening to the rain and hoping that the roof on this house didn't leak."

[364] "It doesn't leak," Charmain said.

[365] "Or fearing that you might have left a window open," added her mother.

[366] Charmain shuddered. "No, I shut the window," she said, and immediately felt sure that Peter was at that moment opening the window onto the lubbock's meadow. "You really have nothing to worry about, Mother," she lied.

[367] "Well, to tell the truth, I was a little worried," Mrs. Baker said. "Your first time away from the nest, you know. I spoke to your father about it. He said you might not be managing to feed yourself properly." She held up the bulging embroidered bag she was carrying. "He packed you some more food in this. I'll just go and put it in the kitchen for you, shall I?" she asked, and pushed past Charmain toward the inner door.

[368] No! Help! Charmain thought. She took hold of the embroidered bag in what she hoped was a most gentle, civilized way, rather than the grab for it that she would have liked to make, and said, "You needn't bother, Mother. I'll take it in a moment and fetch the other one for you—"

[369] "Oh why? It's no trouble, my love," her mother protested, hanging on to the bag.

[370] "—because I've got a surprise for you first," Charmain said hurriedly. "You go and sit down. That sofa's very comfortable, Mother." And it has its back to this door. "Do take a seat, Aunt Sempronia—"

[371] "But it won't take me a moment," Mrs. Baker said. "If I leave it on the kitchen table where you can find it—"

[372] Charmain waved her free hand. Her other hand was hanging on to the bag for dear life. "Great-Uncle William!" she cried out. "Morning coffee! Please!"

[373] To her enormous relief, Great-Uncle William's kind voice replied, "Tap the trolley in the corner, my dear, and say 'Morning Coffee.'"

[374] Mrs. Baker gasped with amazement and looked round to see where the voice was coming from. Aunt Sempronia looked interested, looked quizzical, and went over to give the trolley a smart rap with her parasol. "Morning Coffee?" she said.

[375] Instantly the room filled with a warm smell of coffee. A tall silver coffee pot stood on the trolley, steaming, together with tiny gilded cups, a gilded cream jug, a silver sugar boat, and a plate of little sugary cakes. Mrs. Baker was so astonished that she let go of the embroidered bag. Charmain put it quickly behind the nearest armchair.

[376] "Very elegant magic," Aunt Sempronia said. "Berenice, come and sit down here and let Charmain wheel the trolley over beside this sofa."

[377] Mrs. Baker obeyed, looking dazed, and to Charmain's acute relief, the visit started to turn into an elegant, respectable coffee morning. Aunt Sempronia poured coffee, while Charmain handed round the sugary cakes. Charmain was standing facing the kitchen door, holding the plate out to Aunt Sempronia, when the door swung open and Waif 's huge face appeared round the edge of it, obviously fetched by the smell of little sugary cakes.

[378] "Go away, Waif!" Charmain said. "Shoo! I mean it! You can't come in here unless you're…you're…you're respectable.

Go!"

[379] Waif stared wistfully, sighed hugely, and backed away. By the time Mrs. Baker and Aunt Sempronia, each carefully holding a brimming little coffee cup, had managed to turn round to see who Charmain was talking to, Waif was gone and the door was shut again.

"What was that?" Mrs. Baker asked.

[380] "Nothing," Charmain said soothingly. "Only Great-Uncle William's guard dog, you know. She's terribly greedy—"

[381] "You have a dog here!" Mrs. Baker interrupted, in the greatest alarm. "I'm not sure I like that, Charmain. Dogs are so dirty. And you could get bitten! I hope you keep it chained up."

[382] "No, no, no, she's terribly clean. And obedient," Charmain said, wondering if this was true. "It's just—it's just that she overeats. Great-Uncle William tries to keep her on a diet, so of course she was after one of these cakes—"

[383] The kitchen door opened again. This time it was Peter's face that came round the edge of it, with a look on it that suggested that Peter had something urgent to say. The look turned to horror as he took in Aunt Sempronia's finery and Mrs. Baker's respectability.

[384] "Here she is again," Charmain said, rather desperately. "Waif, go away!"

[385] Peter took the hint and vanished, just before Aunt Sempronia could turn round again and see him. Mrs. Baker looked more alarmed than ever.

[386] "You worry too much, Berenice," Aunt Sempronia said. "I admit that dogs are smelly and dirty and noisy, but there's nothing to beat a good guard dog for keeping a house safe. You should be glad that Charmain has one."

[387] "I suppose so," Mrs. Baker agreed, sounding wholly unconvinced. "But—but didn't you tell me this house is protected by—your great-uncle's…er…wizardly arts?"

[388] "Yes, yes, it is!" Charmain said eagerly. "The place is doubly safe!"

[389] "Of course it is," said Aunt Sempronia. "I believe that nothing can get in here that hasn't been invited over the threshold."

[390] As if to prove Aunt Sempronia completely wrong there, a kobold suddenly appeared on the floor beside the trolley.

[391] "Now, look here!" he said, small and blue and aggressive.

[392] Mrs. Baker gave a shriek and clutched her coffee cup to her bosom. Aunt Sempronia drew her skirts back from him in a stately way. The kobold stared at them, clearly puzzled, and then looked at Charmain. He was not the garden kobold.

His nose was bigger, his blue clothing was of finer cloth, and he looked as if he was used to giving orders.

[393] "Are you an important kobold?" Charmain asked him.

[394] "Well," the kobold said, rather taken aback, "you could say that. I'm chieftain in these parts, name of Timminz. I'm leading this deputation, and we're all pretty annoyed. And now we're told that the wizard isn't here, or won't see us, or —"

[395] Charmain could see he was working himself into a rage. She said quickly, "That's true. He's not here. He's ill. The elves have taken him away to cure him, and I'm looking after his house while he's away."

[396] The kobold hunched his eyes over his great blue nose and glowered at her. "Are you telling the truth?"

[397] I seem to have spent all day being told I'm lying! Charmain thought angrily.

[398] "It is the exact truth," Aunt Sempronia said. "William Norland is not here at present. So will you be so kind as to take yourself off, my good kobold. You are frightening poor Mrs. Baker."

[399] The kobold glowered at her and then at Mrs. Baker. "Then," he said to Charmain, "I don't see any chance of this dispute being settled, ever!" And he was gone as suddenly as he had come.

[400] "Oh, my goodness!" Mrs. Baker gasped, holding her chest. "So little! So blue! How did it get in? Don't let it run up your skirt, Charmain!"

[401] "It was only a kobold," Aunt Sempronia said. "Pull yourself together, Berenice. Kobolds as a rule do not get on with humans, so I have no idea what it was doing here. But I suppose Great-Uncle William must have had some sort of dealings with the creatures. There's no accounting for wizards."

[402] "And I've spilled coffee—" Mrs. Baker wailed, mopping at her skirt.

[403] Charmain took the little cup and soothingly filled it with coffee again. "Have another cake, Mother," she said, holding the plate out. "Great-Uncle William has a kobold to do the gardening, and that one was angry too when I met him—"

[404] "What was the gardener doing in the living room?" Mrs. Baker demanded.

[405] As often happened, Charmain began to despair of getting her mother to understand. She's not stupid, she just never lets her mind out, she thought. "That was a different kobold," she began.

[406] The kitchen door opened and Waif trotted in. She was the right size again. That meant that she was, if anything, smaller than the kobold and very pleased with herself for shrinking. She trotted jauntily across to Charmain and raised her nose wistfully toward the cake plate.

[407] "Honestly, Waif!" Charmain said. "When I think how much you ate for breakfast!"

[408] "Is that the guard dog?" Mrs. Baker quavered.

[409] "If it is," Aunt Sempronia opined, "it would come off second best against a mouse. How much did you say it ate for breakfast?"

[410] "About fifty dog dishes full," Charmain said without thinking.

"Fifty!" said her mother.

[411] "I was exaggerating," Charmain said.

[412] Waif, seeing them all looking at her, sat up into begging position with her paws under her chin. She contrived to look enchanting. It was the way she managed to make one ragged ear flop that did it, Charmain decided.

[413] "Oh, what a sweet little doggie!" Mrs. Baker cried out. "Is ooh hungwy, then?" She gave Waif the rest of the cake she was eating. Waif took it politely, ate it in one gulp, and continued to beg. Mrs. Baker gave her a whole cake from the plate. This caused Waif to beg more soulfully than ever.

[414] "I'm disgusted," Charmain told Waif.

[415] Aunt Sempronia graciously handed a cake over to Waif too. "I must say," she said to Charmain, "with this great hound to guard you, no one need fear for your safety, although you might go rather hungry yourself."

[416] "She's good at barking," Charmain said. And there's no need to be sarcastic, Aunt Sempronia. I know she isn't a guard dog. But Charmain had no sooner thought this than she realized that Waif was guarding her. She had taken Mother's attention completely away from kobolds, or the kitchen, or any dangers to Charmain herself, and she had contrived to reduce herself to the right size to do it. Charmain found herself so grateful that she gave Waif a cake as well. Waif thanked her very charmingly, by nosing her hand, and then turned her expectant attention to Mrs. Baker again.

[417] "Oh, she is so sweet!" Mrs. Baker sighed, and rewarded Waif with a fifth cake.

[418] She'll burst, Charmain thought. Nevertheless, thanks to Waif, the rest of the visit went off most peacefully, until right at the end, when the ladies got up to go. Mrs. Baker said, "Oh, I nearly forgot!" and felt in her pocket. "This letter came for you, darling." She held out to Charmain a long, stiff envelope with a red wax seal on the back of it. It was addressed to "Mistress Charmain Baker" in elegant quavery writing.

[419] Charmain stared at the letter and found her heart was banging away in her ears and her chest like a blacksmith at an anvil. Her eyes went fuzzy. Her hand shook as she took the letter. The King had replied to her. He had actually answered. She knew it was the King. The address was in the same quavery writing that she had found on the letter in Great-Uncle William's study. "Oh. Thanks," she said, trying to sound casual.

[420] "Open it, dear," her mother said. "It looks very grand. What do you think it is?"

[421] "Oh, it's nothing," Charmain said. "It's only my Leavers' Certificate."

[422] This was a mistake. Her mother exclaimed, "What? But your father is expecting you to stay on at school and learn a little culture, darling!"

[423] "Yes, I know, but they always give everyone a certificate at the end of the tenth year," Charmain invented. "In case some of us do want to leave, you know. My whole class will have got one too. Don't worry."

[424] In spite of this explanation, which Charmain considered quite brilliant, Mrs. Baker did worry. She might have made a very great fuss, had not Waif suddenly sprung up onto her hind legs and walked at Mrs. Baker, with her front paws most appealingly tucked under her chin again.

[425] "Oh, you sweetheart!" Mrs. Baker exclaimed. "Charmain, if your great-uncle lets you bring this darling little dog home with you when he's better, I shan't mind a bit. I really shan't."

[426] Charmain was able to stuff the King's letter into her waistband and kiss her mother and then Aunt Sempronia good-bye without either of them mentioning it again. She waved them happily off down the path between the hydrangeas and shut the front door behind them with a gasp of relief. "Thank you, Waif!" she said. "You clever dog!" She leaned against the front door and started to open the King's letter—though I know in advance he's bound to say no, she told herself, shivering with excitement. I would say no, if it was me!

[427] Before she had the envelope more than half open, the other door was flung open by Peter. "Have they gone?" he said.

[428] "At last? I need your help. I'm being mobbed by angry kobolds in here."

[429] Chapter Six WHICH CONCERNS THE COLOR BLUE

[430] Charmain sighed and stuffed the King's letter into her pocket. She did not feel like sharing whatever it said with Peter.

[431] "Why?" she said. "Why are they angry?"

[432] "Come and see," Peter said. "It all sounds ridiculous to me. I told them that you were in charge and they had to wait until you had finished being polite to those witches."

[433] "Witches!" said Charmain. "One of them was my mother!"

[434] "Well, my mother's a witch," Peter said. "And you only had to look at the proud one in silk to see that she was a witch. Do come on."

[435] He held the door open for Charmain and she went through, thinking that Peter was probably right about Aunt Sempronia. No one in the Bakers' respectable house ever mentioned witchcraft, but Charmain had thought that Aunt Sempronia was a witch for years, without ever putting it to herself so baldly.

[436] She forgot about Aunt Sempronia as soon as she entered the kitchen. There were kobolds everywhere. Little blue men with different shapes of large blue noses were standing anywhere there was a space on the floor that was not full of dog dishes or spilled tea. They were on the table between teapots and in the sink balanced on dirty dishes. There were little blue women too, mostly perched on the laundry bags. The women were distinguished by their smaller, gentler noses and their rather stylish flounced blue skirts. I'd like a skirt like that, Charmain thought. Only larger, of course.

There were so many kobolds that it took Charmain a moment to notice that the bubbles from the fireplace were nearly gone.

[437] All the kobolds raised a shrill shout as Charmain came in. "We seem to have got the whole tribe," Peter said.

Charmain thought he was probably right. "Very well," she said above the yelling. "I'm here. What's the problem?"

[438] The answer was such a storm of yelling that Charmain put her hands over her ears.

[439] "That'll do!" she shouted. "How can I understand a word you say when you all scream at once?" She recognized the kobold who had appeared in the living room, standing on a chair with at least six others. His nose was a very memorable shape. "You tell me. What was your name again?"

[440] He gave her a curt little bow. "Timminz is my name. I understand you are Charming Baker and you speak for the wizard. Am I right?"

[441] "More or less," Charmain said. There did not seem to be much point in arguing about her name. Besides, she rather liked being called Charming. "I told you the wizard's ill. He's gone away to get cured."

[442] "So you say," Timminz answered. "Are you sure he hasn't run away?"

[443] This produced such yells and jeers from all over the kitchen that Charmain had to shout again to get heard. "Be quiet!

Of course he hasn't run away. I was here when he went. He was very unwell and the elves had to carry him. He would have died if the elves hadn't taken him."

[444] In the near-silence that followed this, Timminz said sulkily, "If you say so, we believe you, of course. Our quarrel is with the wizard, but maybe you can settle it. And I tell you we don't like it. It's indecent."

[445] "What is?" Charmain asked.

[446] Timminz squeezed his eyes up and glowered over his nose. "You are not to laugh. The wizard laughed when I complained to him."

[447] "I promise not to laugh," Charmain said. "So what is it?"

[448] "We were very angry," Timminz said. "Our ladies refused to wash his dishes for him and we took away his taps so that he couldn't wash them himself, but all he did was smile, and say he hadn't the strength to argue—"

[449] "Well, he was ill," Charmain said. "You know that now. So what is it about?"

[450] "This garden of his," Timminz said. "The complaint came first from Rollo, but I came and took a look and Rollo was quite right. The wizard was growing bushes with blue flowers, which is the correct and reasonable color for flowers to be, but by his magic he had made half the same bushes pink, and some of them were even green or white, which is disgusting and incorrect."

[451] Here Peter was unable to contain himself. "But hydrangeas are like that!" he burst out. "I've explained it to you! Any gardener could tell you. If you don't put the bluing powder under the whole bush, some of the flowers are going to be pink. Rollo's a gardener. He must have known."

[452] Charmain looked around the crowded kitchen but could not see Rollo anywhere among the swarms of blue people.

[453] "He probably only told you," she said, "because he likes to chop things down. I bet he kept asking the wizard if he could chop the bushes down and the wizard said no. He asked me last night—"

[454] At this, Rollo popped up from beside a dog dish, almost at Charmain's feet. She recognized him mostly by his grating little voice when he shouted, "And so I did ask her! And she sits there in the path, having just floated down from the sky, cool as you please, and tells me I only wants to enjoy myself. As bad as the wizard, she is!"

[455] Charmain glared down at him. "You're just a destructive little beast," she said. "What you're doing is making trouble because you can't get your own way!"

[456] Rollo flung out an arm. "Hear her? Hear that? Who's wrong here, her or me?"

[457] A dreadful shrill clamor arose from all over the kitchen. Timminz shouted for silence, and when the clamor had died into muttering, he said to Charmain, "So will you now give permission for these disgraceful bushes to be lopped down?"

[458] "No, I will not," Charmain told him. "They're Great-Uncle William's bushes and I'm supposed to look after all his things for him. And Rollo is just making trouble."

[459] Timminz said, squeezing his glower at her, "Is that your last word?"

[460] "Yes," said Charmain. "It is."

[461] "Then," Timminz said, "you're on your own. No kobold is going to do a hand's turn for you from now on."

[462] And they were all gone. Just like that, the blue crowd vanished from among teapots and dog dishes and dirty crockery, leaving a little wind stirring the last few bubbles about and the fire now burning brightly in the grate.

[463] "That was stupid of you," Peter said.

[464] "What do you mean?" Charmain asked indignantly. "You're the one who said those bushes were supposed to be like that. And you could see Rollo had got them all stirred up on purpose. I couldn't let Great-Uncle William come home to find his garden all chopped down, could I?"

[465] "Yes, but you could have been more tactful," Peter insisted. "I was expecting you to say we'd put down a bluing spell to make all the flowers blue, or something."

[466] "Yes, but Rollo would still have wanted to cut them all down," Charmain said. "He told me I was a spoilsport last night for not letting him."

[467] "You could have made them see what he was like," Peter said, "instead of making them all even angrier."

[468] "At least I didn't laugh at them like Great-Uncle William did," Charmain retorted. "He made them angry, not me!"

[469] "And look where that got him!" Peter said. "They took away his taps and left all his dishes dirty. So now we've got to wash them all without even any hot water in the bathroom."

[470] Charmain flounced down into the chair and began, again, to open the King's letter. "Why have we got to?" she said. "I haven't the remotest idea how to wash dishes anyway."

[471] Peter was scandalized. "You haven't? Why ever not?"

[472] Charmain got the envelope open and pulled out a beautiful, large, stiff, folded paper. "My mother brought me up to be respectable," she said. "She never let me near the scullery, or the kitchen either."

[473] "I don't believe this!" Peter said. "Why is it respectable not to know how to do things? Is it respectable to light a fire with a bar of soap?"

[474] "That," Charmain said haughtily, "was an accident. Please be quiet and let me read my letter." She pulled her glasses up on to her nose and unfolded the stiff paper.

[475] "Dear Mistress Baker," she read.

[476] "Well, I'm going to get on and try," Peter said. "I'm blowed if I'm going to be bullied by a crowd of little blue people.

And I should think you had enough pride to help me do it."

[477] "Shut up," said Charmain and concentrated on her letter.

[478] Dear Mistress Baker,

How kind of you to offer Us your services. In the normal way, We would find the assistance of Our Daughter, the Princess Hilda, sufficient for Our need; but it so happens that the Princess is about to receive Important Visitors and is obliged to forgo her Work in the Library for the duration of the Visit. We therefore gratefully accept your Kind Offer, on a temporary basis. If you would be so Good as to present yourself at the Royal Mansion this coming Wednesday Morning, at around ten-thirty, We shall be happy to receive you in Our Library and instruct you in Our Work.

Your Obliged and Grateful

Adolphus Rex Norlandi Alti

[479] Charmain's heart banged and bumped as she read the letter, and it was not until she reached the end of it that she realized that the amazing, unlikely, unbelievable thing had happened: the King had agreed to let her help him in the Royal Library! Tears came into her eyes, she was not sure why, and she had to whisk her glasses off. Her heart hammered with joy. Then with alarm. Was today Wednesday? Had she missed her chance?

[480] She had been hearing, without attending, Peter crashing saucepans about and kicking dog dishes aside as he went to the inner door. Now she heard him come back again.

[481] "What day is it today?" she asked him.

[482] Peter set the large saucepan he was carrying down, hissing, on the fire. "I'll tell you if you tell me where he keeps his soap," he said.

[483] "Bother you!" said Charmain. "It's in the pantry in a bag labeled something like Caninitis. Now, what day is it?"

[484] "Cloths," said Peter. "Tell me where cloths are first. Did you know there are two new bags of laundry in this pantry now?"

[485] "I don't know where cloths are," Charmain said. "What day is it?"

[486] "Cloths first," said Peter. "He doesn't answer me when I ask."

[487] "He didn't know you were coming," Charmain said. "Is it Wednesday yet?"

[488] "I can't think why he didn't know," Peter said. "He got my letter. Ask for cloths."

[489] Charmain sighed. "Great-Uncle William," she said, "this stupid boy wants to know where cloths are, please."

[490] The kindly voice replied, "Do you know, my dear, I nearly forgot cloths. They're in the table drawer."

[491] "It's Tuesday," Peter said, pouncing on the drawer and dragging it open almost into Charmain's stomach. He said as he fetched out wads of toweling and dishcloths, "I know it must be Tuesday, because I set off from home on Saturday and it took me three days to walk here. Satisfied?"

[492] "Thank you," Charmain said. "Very kind of you. Then I'm afraid I'll have to go into town tomorrow. I may be gone all day."

[493] "Then isn't it lucky that I'm here to look after the place for you?" Peter said. "Where are you skiving off to?"

[494] "The King," Charmain said, with great dignity, "has asked me to go and help him. Read this, if you don't believe me."

[495] Peter picked up the letter and looked it over. "I see," he said. "You've arranged to be in two places at once. Nice for you. So you can darned well help me wash these dishes now, when the water's hot."

[496] "Why? I didn't get them dirty," Charmain said. She pocketed her letter and stood up. "I'm going into the garden."

[497] "I didn't get them dirty either," Peter said. "And it was your uncle who annoyed the kobolds."

[498] Charmain simply swept past him toward the living room.

[499] "You've got nothing to do with being respectable!" Peter shouted after her. "You're just lazy."

[500] Charmain took no notice and swept onward to the front door. Waif followed her, bustling appealingly around her ankles, but Charmain was too annoyed with Peter to bother with Waif. "Always criticizing!" she said. "He's never stopped once since he got here. As if he was perfect!" she said as she flung open the front door.

[501] She gasped. The kobolds had been busy. Very busy, very quickly. True, they had not cut down the bushes because she had told them not to, but they had cut off every single pink bloom and most of the mauve or white ones. The front path was strewn with pink and lilac umbrellas of hydrangea flowers and she could see more lying among the bushes.

Charmain gave a cry of outrage and rushed forward to pick them up.

[502] "Lazy, am I?" she muttered as she collected hydrangea heads into her skirt. "Oh, poor Great-Uncle William! What a mess. He liked them all colors. Oh, those little blue beasts!"

[503] She went to tip the flowers out of her skirt onto the table outside the study window and discovered a basket by the wall there. She took it with her among the bushes. While Waif scuttled and snorted and sniffed around her, Charmain scooped up snipped-off hydrangea heads by the basket load. She chuckled rather meanly when she discovered that the kobolds had not always been certain which were blue. They had left most of the ones that were greenish and some that were lavender-colored, while there was one bush at which they must have had real trouble, because each flower on each of its umbrellas was pink in the middle and blue on the outside. To judge by the numbers of tiny footprints around this bush, they had held a meeting about it. In the end, they had cut the blooms off one half of the bush and left the rest.

[504] "See? It's not that easy," Charmain said loudly, in case there were any kobolds around listening. "And what it really is is vandalism and I hope you're ashamed." She carried her last basketful back to the table, repeating, "Vandals. Bad behavior. Little beasts," and hoping that Rollo at least was somewhere listening.

[505] Some of the biggest heads had quite long stalks. Charmain collected those into a large pink, mauve, and greenish white bunch and spread the rest out on the table to dry in the sun. She remembered reading somewhere that you could dry hydrangeas and they would stay the same color and make good decorations for winter. Great-Uncle William would enjoy these, she thought.

"So you see it is useful to sit and read a lot!" she announced to the air. By this time, however, she knew she was trying to justify herself to the world—if not to Peter—because she had been rather too impressed with herself for getting a letter from the King. "Oh, well," she said. "Come on, Waif."

[506] Waif followed Charmain into the house but backed away from the kitchen door, trembling. Charmain saw why when she came into the kitchen and Peter looked up from his steaming saucepan. He had found an apron from somewhere and stacked all the crockery in neat heaps along the floor. He gave Charmain a look of righteous pain. "Very ladylike," he said. "I ask you to help me wash up and you pick flowers!"

[507] "No, really," Charmain said. "Those beastly kobolds have cut off all the pink ones."

[508] "They have?" Peter said. "That's too bad! Your uncle's going to be upset when he comes home, isn't he? You could put your flowers in that dish where the eggs are."

[509] Charmain looked at the pie dish full of eggs crammed in beside the big bag of soapflakes among the teapots on the table. "Then where do we put the eggs? Just a moment." She went away to the bathroom and put the hydrangeas in the washbasin. It was rather ominously moist and trickly in there, but Charmain preferred not to think about that. She went back to the kitchen and said, "Now I'm going to nurture the hydrangea bushes by emptying these teapots on them."

[510] "Nice try," Peter said. "That'll take you several hours. Do you think this water is hot yet?"

[511] "Only steaming," Charmain said. "I think it ought to bubble. And it won't take me hours. Watch." She sorted out two largish saucepans and began emptying teapots into them. She was saying, "There are some advantages to being lazy, you know," when she realized that, as soon as she had emptied a teapot and put it back on the table, the teapot disappeared.

[512] "Leave us one," Peter said anxiously. "I'd like a hot drink."

[513] Charmain thought about this and carefully put the last teapot down on the chair. It disappeared too.

"Oh, well," Peter said.

[514] Since he was obviously trying not to be so unfriendly, Charmain said, "We can get afternoon tea in the living room after I've emptied these. And my mother brought another bag of food when she came."

[515] Peter cheered up remarkably. "Then we can have a decent meal when we've done the washing up," he said. "We're doing that first, whatever you say."

[516] And he held Charmain to it, in spite of her protests. As soon as she came in from the garden, Peter came and took the book out of her hands and presented her with a cloth to tie round her waist instead. Then he led her to the kitchen, where the mysterious and horrible process began. Peter thrust another cloth into her hands. "You wipe and I'll wash," he said, lifting the steaming saucepan off the fire and pouring half the hot water on the soapflakes sprinkled in the sink.

He heaved up a bucket of cold water from the pump and poured half of that in the sink too.

[517] "Why are you doing that?" Charmain asked.

[518] "So as not to get scalded," Peter replied, plunging knives and forks into his mixture and following those with a stack of plates. "Don't you know anything?"

[519] "No," Charmain said. She thought irritably that not one of the many books she had read had so much as mentioned washing dishes, let alone explained how you did it. She watched as Peter briskly used a dishcloth to wipe old, old dinner off a patterned plate. The plate came out of the suds bright and clean. Charmain rather liked the pattern now and was almost inclined to believe that this was magic. She watched Peter dip the plate in another bucket to rinse it.

Then he handed it to her. "What do I do with this?" she asked.

[520] "Wipe it dry, of course," he said. "Then stack it on the table."

[521] Charmain tried. The whole horrible business took ages. The wiping cloth hardly seemed to soak up water at all and the plate kept nearly slithering out of her hands. She was so much slower at wiping than Peter was at washing, that Peter soon had a heap of plates draining beside the sink and began to get impatient. Naturally, at that point, the prettiest patterned plate slid out of Charmain's hands completely and fell on the floor. Unlike the strange teapots, it broke.

[522] "Oh," Charmain said, staring down at the pieces. "How do you put them together?"

[523] Peter rolled his eyes up toward the ceiling. "You don't," he said. "You just take care not to drop another." He collected the pieces of plate and threw them into another bucket. "I'll wipe now. You try your hand at washing, or we'll be all day." He let the now brownish water out of the sink, collected the knives, forks, and spoons out of it, and dropped them in the rinsing bucket. To Charmain's surprise, they all seemed to be clean and shiny now.

[524] As she watched Peter fill the sink again with more soap and hot water, she decided, crossly but quite reasonably, that Peter had chosen the easy part of the work.

[525] She found she was mistaken. She did not find it easy at all. It took her slow ages on each piece of crockery, and she got soaked down the front of her in the process. And Peter kept handing back to her plates and cups, saucers and mugs, and saying they were still dirty. Nor would he let her wash any of the many dog dishes until the human crockery was done. Charmain thought this was too bad of him. Waif had licked each one so clean that Charmain knew they would be easier to wash than anything else. Then, on top of this, she was horrified to find that her hands were coming out of the suds all red and covered with strange wrinkles.

[526] "I must be ill!" she said. "I've got a horrible skin disease!"

[527] She was annoyed and offended when Peter laughed at her.

[528] But the dreadful business was done at last. Charmain, damp in front and wrinkly in the hands, went sulkily off to the living room to read The Twelve-Branched Wand by the slanting light of the setting sun, leaving Peter to stack the clean things in the pantry. By this time, she was feeling she might go mad if she didn't sit and read for a while. I've hardly read a word all day, she thought.

[529] Peter interrupted her much too soon by coming in with a vase he had found and filled with the hydrangeas, which he dumped down on the table in front of her. "Where's that food you said your mother brought?" he said.

[530] "What?" Charmain said, peering at him through the foliage.

"I said Food," Peter told her.

[531] Waif seconded him by leaning against Charmain's legs and groaning.

[532] "Oh," Charmain said. "Yes. Food. You can have some if you promise not to dirty a single dish eating it."

[533] "That's all right," Peter said. "I'm so hungry I could lick it off the carpet."

[534] So Charmain reluctantly stopped reading and dragged the bag of food out from behind the armchair, and they all three ate large numbers of Mr. Baker's beautiful pasties, followed by Afternoon Tea, twice, from the trolley. In the course of this huge meal, Charmain parked the vase of hydrangeas on the trolley to be out of the way. When she next looked, they had vanished.

[535] "I wonder where they went," Peter said.

"You can sit on the trolley and find out," Charmain suggested.

[536] But Peter did not feel like going that far, to Charmain's disappointment. While she ate, she tried to think of ways of persuading Peter to go away, back to Montalbino. It was not that she utterly disliked him, exactly. It was just annoying to share the house with him. And she knew, as clearly as if Peter had told her, that the next thing he was going to make her do was to empty the things out of those laundry bags and wash them too. The idea of more washing made her shudder.

[537] At least, she thought, I'm not going to be here tomorrow, so he can't make me do it then.

[538] All at once she was hideously nervous. She was going to see the King. She had been crazy to write to him, quite mad, and now she was going to have to go and see him. Her appetite went away. She looked up from her last creamy scone and found it was now dark outside. The magical lighting had come on indoors, filling the room with what seemed like golden sunshine, but the windows were black.

[539] "I'm going to bed," she said. "I've got a long day tomorrow."

[540] "If that King of yours has any sense," Peter said, "he'll kick you straight out as soon as he sees you. Then you can come back here and do the laundry."

[541] Since both these things were exactly what Charmain was afraid of, she did not answer. She simply picked up Memoirs of an Exorcist for some light reading, marched to the door with it, and turned left to where the bedrooms were.

[542] Chapter Seven IN WHICH A NUMBER OF PEOPLE ARRIVE AT THE ROYAL MANSION

[543] Charmain had rather a disturbed night. Some of this was certainly due to Memoirs of an Exorcist, whose author had clearly been very busy among a lot of haunts and weirdities, all of which he described in a matter-of-fact way that left Charmain in no doubt that ghosts were entirely real and mostly very unpleasant. She spent a lot of the night shivering and wishing she knew how to turn on the light.

[544] Some of the disturbance was due to Waif, who was determined she had a right to sleep on Charmain's pillow.

[545] But most of the disturbance was nerves, pure and simple, and the fact that Charmain had no way of telling what the time was. She kept waking up, thinking, Suppose I oversleep! She woke in gray dawn, hearing birds twittering somewhere, and almost decided to get up then. But somehow she fell asleep again, and when she woke next it was in broad daylight.

[546] "Help!" she cried out and flung back the covers, accidentally flinging Waif onto the floor too, and stumbled across the room to find the good clothes she had put out specially. As she dragged on her best green skirt, the sensible thing to do came to her at last. "Great-Uncle William," she called out, "how do I tell what time it is?"

[547] "Merely tap your left wrist," the kindly voice replied, "and say 'Time,' my dear." It struck Charmain that the voice was fainter and weaker than it had been. She hoped it was simply that the spell was wearing off, and not that Great-Uncle William was getting weaker himself, wherever he was.

[548] "Time?" she said, tapping.

[549] She expected a voice, or more probably a clock to appear. People in High Norland were great on clocks. Her own house had seventeen, including one in the bathroom. She had been vaguely surprised that Great-Uncle William did not seem to have even one cuckoo clock somewhere, but she realized the reason for this when what happened was that she simply knew the time. It was eight o'clock. "And it'll take me at least an hour to walk there!" she gasped, ramming her arms into her best silk blouse as she ran for the bathroom.

[550] She was more nervous than ever as she did her hair in there. Her reflection—with water trickling across it for some reason—looked terribly young with its hair in one rusty pigtail over its shoulder. He'll know I'm only a schoolgirl, she thought. But there was no time to dwell on it. Charmain rushed out of the bathroom and back through the same door leftward and charged into the warm, tidy kitchen.

[551] There were now five laundry bags leaning beside the sink, but Charmain had no time to bother about that. Waif scuttled toward her, whining piteously, and scuttled back to the fireplace, where the fire was still cheerfully burning.

Charmain was just about to tap the mantelpiece and ask for breakfast, when she saw Waif 's problem. Waif was now too small to get her tail anywhere near the fireplace. So Charmain tapped and said, "Dog food, please," before asking for breakfast for herself.

[552] As she sat at the cleared table hurrying through her breakfast, while Waif briskly cleaned up the dog dish at her feet, Charmain could not help grudgingly thinking that it was much nicer having the kitchen clean and tidy. I suppose Peter has his uses, she thought, pouring herself a last cup of coffee. But then she felt she ought to tap her wrist again. And she knew it was now six minutes to nine and jumped up in a panic.

[553] "How did I take so long?" she said out loud, and raced back to her bedroom for her smart jacket.

Perhaps because she was putting on the jacket as she ran, she somehow turned the wrong way through the door and found herself in a very peculiar place. It was a long thin room with pipes running everywhere around it and, in the middle, a large, trickling tank, mystifyingly covered in blue fur.

[554] "Oh, bother!" Charmain said, and backed out through the door.

[555] She found herself back in the kitchen.

[556] "At least I know the way from here," she said, diving through into the living room and running for the front door.

Outside, she nearly tripped over a crock of milk which must have been meant for Rollo. "And he doesn't deserve it!" she said, as she shut the front door with a slam.

[557] Down the front path she raced, between beheaded hydrangeas, and out through the gate, which shut with a clash behind her. Then she managed to slow down, because it was silly to try to run however many miles it was to the Royal Mansion, but she went down the road at a very brisk walk indeed, and she had just got to the first bend when the garden gate went clash again behind her. Charmain whirled round. Waif was running after her, pattering as fast as her little legs would take her. Charmain sighed and marched back toward her. Seeing her coming, Waif gamboled delightedly and made tiny squeaks of pleasure.

[558] "No, Waif," Charmain said. "You can't come. Go home." She pointed sternly toward Great-Uncle William's house.

"Home!"

[559] Waif drooped both ears and sat up and begged.

[560] "No!" Charmain commanded, pointing again. "Go home!"

[561] Waif dropped to the ground and became a miserable white lump, with just the tip of her tail wagging.

[562] "Oh, honestly!" Charmain said. And since Waif seemed determined not to budge from the middle of the road, Charmain was forced to pick her up and rush back to Great-Uncle William's house with her. "I can't take you with me," she explained breathlessly as they went. "I've got to see the King, and people just don't take dogs to see the King." She opened Great-Uncle William's front gate and dumped Waif on the garden path. "There. Now, stay!"

She shut the gate on Waif's reproachful face and strode off down the road again. As she went, she tapped her wrist anxiously and said, "Time?" But she was outside Great-Uncle William's grounds then and the spell did not work. All Charmain knew was that it was getting later. She broke into a trot.

[563] Behind her the gate clashed again. Charmain looked back to see Waif once more racing after her.

[564] Charmain groaned, whirled round, raced to meet Waif, scooped her up, and dumped her back inside the gate. "Now be a good dog and stay!" she panted, rushing off again.

[565] The gate clashed behind her, and Waif once more came pelting after her. "I shall scream!" Charmain said. She turned back and dumped Waif inside the gate for the third time. "Stay there, you silly little dog!" This time she set off toward town at a run.

[566] Behind her, the gate clashed yet again. Tiny footsteps pattered in the road.

[567] Charmain whirled round and ran back toward Waif, crying out, "Oh, blast you, Waif! I shall be so late!" This time she picked Waif up and carried her toward the town, panting out, "All right. You win. I shall have to take you because I'll be late if I don't, but I don't want you, Waif! Don't you understand?"

[568] Waif was delighted. She squirmed upward and licked Charmain's chin.

[569] "No, stop that," Charmain said. "I'm not pleased. I hate you. You're a real nuisance. Keep still or I'll drop you."

[570] Waif settled into Charmain's arms with a sigh of contentment.

"Grrr!" Charmain said as she hurried on.

[571] As she rounded the huge bulge of cliff, Charmain had meant to check upward in case the lubbock came plunging down at her from the meadow above, but by then she was in such a hurry that she clean forgot about the lubbock and simply jogtrotted onward. And greatly to her surprise, the town was almost in front of her when she came round the bend. She had not remembered it was so near. There were the houses and towers, rosy and twinkling in the morning sun, only a stone's throw away. I think Aunt Sempronia's pony made a meal of this journey, Charmain thought, as she strode in among the first houses.

[572] The road dived in across the river and became a dirty town street. Charmain thought she remembered that this end of town was rather rough and unpleasant and marched on fast and nervously. But although most of the people she passed seemed quite poor, none of them seemed to notice Charmain particularly—or if they did, they only noticed Waif, peeping out enthusiastically from Charmain's arms. "Pretty little dog," remarked a woman carrying strings of onions to market as Charmain strode by.

[573] "Pretty little monster," Charmain said. The woman looked very surprised. Waif squirmed protestingly. "Yes, you are,"

Charmain told her, as they began to come among wider streets and smarter houses. "You're a bully and a blackmailer, and if you've made me late I shall never forgive you."

[574] As they reached the marketplace, the big clock on the town hall struck ten o'clock. And Charmain went suddenly from needing to hurry to wondering how she was going to stretch ten minutes' walk into half an hour. The Royal Mansion was practically just round the corner from here. At least she could slow down and get cool. By now the sun had burned through the mist from the mountains, and what with that and Waif's warm body, Charmain was decidedly hot.

She took a detour along the esplanade that ran high above the river, rushing swift and brown on its way to the great valley beyond the town, and dropped to a saunter. Three of her favorite bookshops were on this road. She pushed her way among other sauntering people and looked eagerly into windows. "Nice little dog," several people said as she went.

[575] "Huh!" Charmain said to Waif. "Fat lot they know!"

[576] She arrived in Royal Square as the big clock there began to chime the half hour. Charmain was pleased. But, as she crossed the square to the booming of the clock, she was somehow not pleased, and not hot anymore either. She was cold and small and insignificant. She knew she had been stupid to come. She was a fool. They would take one look at her and send her away. The flashing of the golden tiles on the roof of the Royal Mansion daunted her completely. She was glad of Waif's small warm tongue licking her chin again. By the time she was climbing the steps to the heavy front door of the Mansion, she was so nervous that she almost turned round and ran away.

[577] But she told herself firmly that this was the one thing in the world she really wanted to do—even though I'm not sure I do want to now, she thought. And everyone knows that those tiles are only tin enchanted to look like gold! she added, and she lifted the great gold-painted knocker and bravely hammered on the door with it. Then her knees threatened to fold under her and she wondered if she could run away. She stood there quivering and clutching Waif hard.

[578] The door was opened by an old, old serving man. Probably the butler, Charmain thought, wondering where she had seen the old man before. I must have passed him in town on my way to school, she thought. "Er…," she said. "I'm Charmain Baker. The King wrote me a letter—" She let go of Waif with one hand in order to fetch the letter out of her pocket, but before she could get at it, the old butler held the door wide open.

[579] "Please to come in, Miss Charming," he said in a quavery old voice. "His Majesty is expecting you."

[580] Charmain found herself entering the Royal Mansion on legs that wobbled almost as badly as the old butler's did. He was so stooped with age that his face was on a level with Waif as Charmain wobbled in past him.

He stopped her with a shaky old hand. "Please to keep tight hold on the little dog, miss. It wouldn't do to have it wandering about here."

[581] Charmain discovered herself to be babbling. "I do hope it's all right to bring her, she would keep following me, you see, and in the end I had to pick her up and carry her or I'd have been—"

[582] "Perfectly all right, miss," the butler said, heaving the great door shut. "His Majesty is very fond of dogs. Indeed he has been bitten several times trying to make friends with—Well, the fact of the matter is, miss, that our Rajpuhti cook owns a dog that is not at all a nice creature. It has been known to slay other dogs when they impinge upon its territory."

[583] "Oh, dear," Charmain said weakly.

[584] "Precisely," said the old butler. "If you will follow me, miss."

[585] Waif squirmed in Charmain's arms because Charmain was clutching her so tightly as she followed the butler along a broad stone corridor. It was cold inside the Mansion and rather dark. Charmain was surprised to find that there were no ornaments anywhere and almost no hint of royal grandeur, unless you counted one or two large brown pictures in dingy gold frames. There were big pale squares on the walls every so often, where pictures had been taken away, but Charmain was by now so nervous that she did not wonder about this. She just became colder and thinner and more and more unimportant, until she felt she must be about the size of Waif.

[586] The butler stopped and creakily pushed open a mighty square oak door. "Your Majesty, Miss Charming Baker," he announced. "And dog." Then he doddered away.

[587] Charmain managed to dodder into the room. The shakiness must be catching! she thought, and did not dare curtsy in case her knees collapsed.

[588] The room was a vast library. Dim brown shelves of books stretched away in both directions. The smell of old book, which Charmain normally loved, was almost overpowering. Straight in front of her was a great oak table, piled high with more books and stacks of old, yellow papers, and some newer, whiter paper at the near end. There were three big carved chairs at that end, arranged around a very small charcoal fire in an iron basket. The basket sat on a kind of iron tray, which in turn sat on an almost worn-out carpet. Two old people sat in two of the carved chairs. One was a big old man with a nicely trimmed white beard and—when Charmain dared to look at him—kindly, crinkled old blue eyes.

She knew he had to be the King.

[589] "Come here, my dear," he said to her, "and take a seat. Put the little dog down near the fire."

[590] Charmain managed to do as the King said. Waif, to her relief, seemed to realize that one must be on one's best behavior here. She sat gravely down on the carpet and politely quivered her tail. Charmain sat on the edge of the carved chair and quivered all over.

[591] "Let me make my daughter known to you," said the King. "Princess Hilda."

[592] Princess Hilda was old too. If Charmain had not known she was the King's daughter, she might have thought the Princess and the King were the same age. The main difference between them was that the Princess looked twice as royal as the King. She was a big lady like her father, with very neat iron-gray hair and a tweed suit so plain and tweed-colored that Charmain knew it was a highly aristocratic suit. Her only ornament was a big ring on one veiny old hand.

[593] "That is a very sweet little dog," she said, in a firm and forthright voice. "What is her name?"

[594] "Waif, Your Highness," Charmain faltered.

[595] "And have you had her long?" the Princess asked.

[596] Charmain could tell that the Princess was making conversation in order to set her at her ease, and that made her more nervous than ever. "No…er…that is," she said. "The fact is she was a stray. Or…er…Great-Uncle William said she was. And he can't have had her long because he didn't know she was…er…a bi…er…I mean a girl. William Norland, you know. The wizard."

[597] The King and the Princess both said, "Oh!" at this and the King said, "Are you related to Wizard Norland, then, my dear?"

[598] "Our great friend," added the Princess.

[599] "I—er—He's my aunt Sempronia's great-uncle really," Charmain confessed.

Somehow the atmosphere became much more friendly. The King said, rather longingly, "I suppose you have had no news of how Wizard Norland is yet?"

[600] Charmain shook her head. "I'm afraid not, Your Majesty, but he did look awfully ill when the elves took him away."

[601] "Not to be wondered at," stated Princess Hilda. "Poor William. Now, Miss Baker—"

[602] "Oh—oh—please call me Charmain," Charmain stammered.

[603] "Very well," the Princess agreed. "But we must get down to business now, child, because I shall have to leave you soon to attend to my first guest."

[604] "My daughter is sparing you an hour or so," the King said, "to explain to you what we do here in the library and how you may best assist us. This is because we gathered from your handwriting that you were not very old—which we see is the case—and so probably inexperienced." He gave Charmain the most enchanting smile. "We really are most grateful to you for your offer of help, my dear. No one has ever considered that we might need assistance before."

[605] Charmain felt her face filling with heat. She knew she was blushing horribly. "My pleasure, Your—," she managed to mutter.

[606] "Pull your chair over to the table," Princess Hilda interrupted, "and we'll get down to work."

[607] As Charmain got up and dragged the heavy chair over, the King said courteously, "We hope you may not be too hot in here with the brazier beside you. It may be summer now, but we old people feel the cold these days."

[608] Charmain was still frozen with nerves. "Not at all, Sire," she said.

[609] "And Waif at least is happy," the King said, pointing a gnarly finger. Waif had rolled over onto her back with all four paws in the air and was basking in the heat from the brazier. She seemed far happier than Charmain was.

[610] "To work, Father," the Princess said severely. She fetched up the glasses hanging from a chain round her neck and planted them on her aristocratic nose. The King fetched up a pair of pince-nez. Charmain fetched up her own glasses.

If she had not been so nervous, she would have wanted to giggle at the way they all had to do this.

[611] "Now," said the Princess, "we have in this library books, papers, and parchment scrolls. After a lifetime of labor, Father and I have managed to list roughly half the books—by name and author's name—and assigned each a number, together with a brief account of what is in each book. Father will continue doing this, while you make yourself responsible for my main task, which is to catalog papers and scrolls. I have barely made a start there, I'm afraid. Here is my list." She opened a large folder full of sheets of paper covered in elegant spidery writing, and spread a row of them in front of Charmain. "As you see, I have several main headings: Family Letters, Household Accounts, Historic Writings, and so on. Your task is to go through each pile of paper and decide exactly what every sheet contains. You then write a description of it under the appropriate heading, after which you put the paper carefully in one of these labeled boxes here. Is this clear so far?"

[612] Charmain, leaning forward to look at the beautifully written lists, was afraid that she seemed awfully stupid. "What do I do," she asked, "if I find a paper that doesn't fit any of your headings, ma'am?"

[613] "A very good question," Princess Hilda said. "We are hoping that you will find a great many things that do not fit.

When you do find one, consult my father at once, in case the paper is important. If it isn't, put it in the box marked Miscellaneous. Now here is your first packet of papers. I'll watch as you go through them to see how you go on. There is paper for your lists. Pen and ink are here. Please start." She pushed a frayed brown packet of letters, tied together with pink tape, in front of Charmain and sat back to watch.

[614] I've never known anything so off-putting! Charmain thought. She tremulously unpicked the pink knot and tried spreading the letters out a little.

[615] "Pick each one up by its opposite corners," Princess Hilda said. "Don't push them."

[616] Oh, dear! Charmain thought. She glanced sideways at the King, who had taken up a wilted-looking soft leather book and was leafing carefully through it. I'd hoped to be doing that, she thought. She sighed and carefully opened the first crumbly brown letter.

[617] "My dearest, gorgeous, wonderful darling," she read. "I miss you so hideously…"

[618] "Um," she said to Princess Hilda, "is there a special box for love letters?"

[619] "Yes, indeed," said the Princess. "This one. Record the date and the name of the person who wrote it—Who was it, by the way?"

[620] Charmain looked on to the end of the letter. "Um. It says 'Big Dolphie.'"

[621] Both the King and the Princess said, "Well!" and laughed, the King most heartily. "Then they are from my father to my mother," Princess Hilda said. "My mother died many years ago now. But never mind that. Write it on your list."

[622] Charmain looked at the crumbly brown state of the paper and thought it must have been many years ago. She was surprised that the King did not seem to mind her reading it, but neither he nor the Princess seemed in the least worried.

Perhaps royal people are different, she thought, looking at the next letter. It began "Dearest chuffy puffy one." Oh, well. She got on with her task.

[623] After a while, the Princess stood up and pushed her chair neatly up to the table. "This seems quite satisfactory," she stated. "I must go. My guest will be arriving soon. I still wish I had been able to ask that husband of hers too, Father."

[624] "Out of the question, my dear," the King said, without looking up from the notes he was making. "Poaching. He's someone else's Royal Wizard."

[625] "Oh, I know," Princess Hilda said. "But I am also aware that Ingary has two Royal Wizards. And our poor William is ill and may be dying."

[626] "Life is never fair, my dear," the King said, still scratching away with his quill pen. "Besides, William had no more success than we have had."

[627] "I'm aware of that too, Father," Princess Hilda said as she left the library. The door shut with a heavy thud behind her.

[628] Charmain bent over her next pile of papers, trying to look as if she had not been listening. It seemed private. This pile of paper had been tied into a bundle for so long that each sheet had stuck to the next one, all dry and brownish, like a wasps' nest Charmain had once found in the attic at home. She became very busy trying to separate the layers.

[629] "Er-hem," said the King. Charmain looked up to see that he was smiling at her, with his quill in the air and a sideways twinkle at her from above his glasses. "I see you are a very discreet young lady," he said. "And you must have gathered from our talk just now that we—and your great-uncle with us—are searching for some very important things.

My daughter's headings will give you some clue what to look out for. Your key words will be 'treasury,' 'revenues,' 'gold,' and 'elfgift.' If you find a mention of any of these, my dear, please tell me at once."

[630] The idea of looking for such important things made Charmain's fingers on the frail paper go all cold and clumsy. "Yes.

Yes of course, Your Majesty," she said.

[631] Rather to her relief, that packet of papers was nothing but lists of goods and their prices—all of which seemed surprisingly low. "To ten pounds of wax candles at two pennies a pound, twenty pence," she read. Well, it did seem to date from two hundred years ago. "To six ounces of finest saffron, thirty pence. To nine logs of fragrant applewood for the scenting of the chief chambers, one farthing." And so on. The next page was full of things like "To forty ells of linen drapes, forty-four shillings." Charmain made careful notes, put those pages in the box labeled Household Accounts, and peeled up the next sheet.

[632] "Oh!" she said. The next sheet said, "To Wizard Melicot, for the enchanting of one hundred square feet of tinne tilings to give the appearance of a golden roofe, 200 guineas."

[633] "What is it, my dear?" the King asked, putting his finger on his place in his book.

[634] Charmain read the ancient bill out to him. He chuckled and shook his head a little. "So it was definitely done by magic, was it?" he said. "I must confess I had always hoped it would turn out to be real gold, hadn't you?"

[635] "Yes, but it looks like gold anyway," Charmain said consolingly.

[636] "And a very good spell too, to last two hundred years," the King said, nodding. "Expensive as well. Two hundred guineas was a lot of money in those days. Ah, well. I never did hope to solve our financial problems that way. Besides, it would look shocking if we climbed up and stripped all the tiles off the roof. Keep looking, my dear."

[637] Charmain kept looking but all she found was someone charging two guineas to plant a rose garden and someone else getting paid ten guineas to refurbish the treasury—no, not someone else, the same Wizard Melicot who did the roof!

[638] "Melicot was a specialist, I fancy," the King said, when Charmain had read this out. "Looks to me like a fellow who went in for faking precious metals. The treasury was certainly empty by that date. I've known my crown was a fake for years. Must be this Melicot's work. Are you getting peckish at all, my dear? A bit cold and stiff? We don't bother with regular lunch—my daughter doesn't hold with it—but I generally ask the butler to bring in a snack around this time.

Why not get up and stretch your legs while I ring the bell?"

[639] Charmain stood up and walked about, causing Waif to roll to her feet and watch inquiringly, while the King limped over to the bell rope by the door. He was decidedly frail, Charmain thought, and very tall. It was as if his height was too much for him. While they waited for someone to answer the bell, Charmain seized the chance to look at the books in the shelves. They seemed to be books about everything, higgledy-piggledy, travel books next to books of algebra and poems rubbing shoulders with geography. Charmain had just opened one called Secrets of the Universe Revealed, when the library door opened and a man in a tall cook's hat came in carrying a tray.

To Charmain's surprise, the King nimbly skipped behind the table. "My dear, pick up your dog!" he called out urgently.

[640] Another dog had come in, pressed close to the cook's legs as if it felt unsafe, a bitter-looking brown dog with gnarly ears and a ratty tail. It was growling as it came. Charmain had no doubt that this was the dog that slew other dogs, and she dived to pick Waif up.

[641] But Waif somehow slipped through her hands and went trotting toward the cook's dog. The other dog's growls increased to a snarl. Bristles rose along its haggard brown back. It looked so menacing that Charmain did not dare go any nearer to it. Waif, however, seemed to feel no fear. She went right up to the snarling dog in her jauntiest way, raised herself on her tiny hind legs, and cheekily dabbed her nose on its nose. The other dog started back, so surprised that it stopped snarling. Then it pricked its lumpy ears and, very cautiously, nosed Waif in return. Waif gave an excited squeak and frisked. Next second, both dogs were gamboling delightedly all over the library.

[642] "Well!" said the King. "I suppose that's all right, then. What is the meaning of this, Jamal? Why are you here instead of Sim?"

[643] Jamal—who had only one eye, Charmain noticed—came and apologetically put his tray down on the table. "Our princess has taken Sim away to receive the guest, Sire," he explained, "leaving no one but me to bring food. And my dog would come. I think," he added, watching the two prancing dogs, "that my dog has never enjoyed life until now."

He bowed to Charmain. "Please bring your small white dog here again often, Miss Charming."

[644] He whistled to his dog. It pretended not to hear. He went to the door and whistled again. "Food," he said. "Come for squid." This time both dogs came. And to Charmain's surprise and dismay, Waif went trotting out of the door beside the cook's dog, and the door shut after them both.

[645] "Not to worry," the King said. "They seem to be friends. Jamal will bring her back. Very reliable fellow, Jamal. If it wasn't for that dog of his, he'd be the perfect cook. Let's see what he's brought us, shall we?"

[646] Jamal had brought a jug of lemonade and a platter piled with crisp brown things under a white cloth. The King said, "Ah!" as he eagerly lifted the cloth. "Have one while they're hot, my dear."

[647] Charmain did so. One bite was enough to assure her that Jamal was an even better cook than her father—and Mr. Baker was renowned for being the best cook in town. The brown things were crunchy, but soft at the same time, with a rather hot taste that Charmain had never met before. They made you need the lemonade. She and the King polished off the whole platterful between them and drank all the lemonade. Then they got back to work.

[648] By this time they were on extremely friendly terms. Charmain now had no shyness about asking the King anything she wanted to know. "Why would they need two bushels of rose petals, Sire?" she asked him, and the King answered, "They liked them underfoot in the dining saloon in those days. Messy habit, to my mind. Listen to what this philosopher has to say about camels, my dear." And he read out a page from his book that made them both laugh. The philosopher had clearly not got on with camels.

[649] Quite a long time later, the library door opened and Waif trotted in, looking very pleased with herself. She was followed by Jamal. "Message from our Princess, Sire," he said. "The lady has settled in, and Sim is taking tea to the front parlor."

[650] "Ah," said the King. "Crumpets?"

[651] "Muffins too," Jamal said and went away.

[652] The King banged his book shut and stood up. "I had better go and greet our guest," he said.

[653] "I'll go on with the bills, then," Charmain said. "I'll make a pile of the ones I want to ask about."

[654] "No, no," said the King. "You come too, my dear. Bring the little dog. Helps break the ice, you know. This lady is my daughter's friend. Never met her myself."

[655] Charmain at once felt highly nervous again. She had found Princess Hilda thoroughly intimidating and much too royal for comfort, and any friend of hers was likely to be just as bad. But she could hardly refuse, when the King was expectantly holding the door open for her. Waif was already trotting after him. Charmain felt forced to get up and follow.

[656] The front parlor was a large room full of faded sofas with slightly frayed arms and rather ragged fringes. There were more pale squares on the walls, where pictures must once have hung. The biggest pale square was over the grand marble fireplace, where to Charmain's relief a cheerful fire was burning. The parlor, like the library, was a cold room, and Charmain had gone cold with nerves again.

[657] Princess Hilda was sitting bolt upright on a sofa beside the fireplace, where Sim had just pushed a large tea trolley. As soon as she saw Sim pushing a trolley, Charmain knew where she had seen Sim before. It was when she had got lost beside the Conference Room and had that glimpse of the old man pushing a trolley along a strange corridor. That's odd! she thought. Sim was in the act of shakily placing a plate of buttered crumpets in the hearth. At the sight of those crumpets, Waif's nose quivered and she made a dash toward them. Charmain was only just in time to catch her. As she stood up holding the wriggling Waif firmly in both arms, the Princess said, "Ah, my father, the King." Everyone else in the parlor stood up. "Father," said the Princess, "may I introduce my great friend, Mrs. Sophie Pendragon?"

[658] The King strode limpingly forward, holding out his hand and making the large room look quite a little smaller.

Charmain had not realized before quite how large he was. Quite as tall as those elves, she thought.

[659] "Mrs. Pendragon," he said. "Delighted to meet you. Any friend of our daughter's is a friend of ours."

[660] Mrs. Pendragon surprised Charmain. She was quite young, younger than the Princess by a long way, and modishly dressed in a peacock blue that set off her red gold hair and blue-green eyes to perfection. She's lovely! Charmain thought, rather enviously. Mrs. Pendragon dropped the King a little curtsy as they shook hands, and said, "I'm here to do my best, Sire. More I can't say."

[661] "Quite right, quite right," the King replied. "Please be seated again. Everyone. And let's have some tea."

[662] Everyone sat down, and a polite, courteous hum of conversation began, while Sim doddered around giving out cups of tea. Charmain felt a complete outsider. Feeling sure that she should not be here, she sat herself in the corner of the most distant sofa and tried to work out who the other people were. Waif meanwhile sat sedately on the sofa beside Charmain, looking demure. Her eyes keenly followed the gentleman who was handing round the crumpets. This gentleman was so quiet and colorless that Charmain forgot what he looked like as soon as she took her eyes off him and had to look at him again to remind herself. The other gentleman, the one whose mouth looked closed even when he was talking, she gathered was the King's Chancellor. He seemed to have a lot of secretive things to say to Mrs. Pendragon, who kept nodding—and then blinking a bit, as if what the Chancellor said surprised her. The other lady, who was elderly, seemed to be Princess Hilda's lady-in-waiting and very good at talking about the weather.

[663] "And I shouldn't be surprised if it didn't rain again tonight," she was saying, as the colorless gentleman arrived beside Charmain and offered her a crumpet. Waif's nose swiveled yearningly to follow the plate.

[664] "Oh, thanks," Charmain said, pleased that he had not forgotten her.

[665] "Take two," suggested the colorless gentleman. "His Majesty will certainly eat any that are left over." The King at that moment was eating two muffins, one squashed on top of the other, and watching the crumpets as eagerly as Waif was.

[666] Charmain thanked the gentleman again and took two. They were the most buttery crumpets she had ever encountered.

Waif's nose swiveled to dab gently against Charmain's hand. "All right, all right," Charmain muttered, trying to break off a piece without dripping butter on the sofa. Butter ran down her fingers and threatened to trickle up her sleeves.

She was trying to get rid of it on her handkerchief, when the lady-in-waiting finished saying all anyone could possibly say about the weather, and turned to Mrs. Pendragon.

[667] "Princess Hilda tells me you have a charming little boy," she said.

[668] "Yes. Morgan," Mrs. Pendragon said. She seemed to be having trouble with butter too and was mopping her fingers with her handkerchief and looking flustered.

[669] "How old will Morgan be now, Sophie?" Princess Hilda asked. "When I saw him he was just a baby."

[670] "Oh—nearly two," Mrs. Pendragon replied, catching a big golden drip of butter before it fell on her skirt. "I left him with—"

[671] The door of the parlor opened. Through it came a small, fat toddler in a grubby blue suit, with tears rolling down his face. "Mum-mum-mum!" he was wailing as he staggered into the room. But as soon as he saw Mrs. Pendragon, his face spread into a blinding smile. He stretched out both arms and rushed to her, where he buried his face in her skirt.

"Mum!" he shouted.

[672] Following him through the door came floating an agitated-looking blue creature shaped like a long teardrop with a face on the front of it. It seemed to be made of flames. It brought a gust of warmth with it and a gasp from everyone in the room. An even more agitated housemaid hurried in after it.

[673] After the housemaid came a small boy, quite the most angelic child Charmain had ever seen. He had a mass of blond curls that clustered around his angelic pink and white face. His eyes were big and blue and bashful. His exquisite little chin rested on a frill of white, white lace, and the rest of his graceful little body was clothed in a pale blue velvet suit with big silver buttons. His pink rosebud mouth spread into a shy smile as he came in, showing a charming dimple in his delicate little cheek. Charmain could not think why Mrs. Pendragon was staring at him in such horror. He was surely a truly enchanting child. And what long, curly eyelashes!

[674] "—with my husband and his fire demon," Mrs. Pendragon finished. Her face had gone fiery red, and she glared at the little boy across the toddler's head.

[675] Chapter Eight IN WHICH PETER HAS TROUBLE WITH THE PLUMBING

[676] "Oh, ma'am, Sire!" the housemaid gasped. "I had to let them in. The little one was so upset!"

[677] She said this into a room full of confusion. Everyone stood up and someone dropped a teacup. Sim plunged to rescue the cup and the King dived past him to pick up the plate of crumpets. Mrs. Pendragon stood up with Morgan in her arms, still looking daggers at the small boy, while the blue teardrop creature bobbed in front of her face. "It's not my fault, Sophie!" it kept saying, in an agitated crackling voice. "I swear it's not my fault! We couldn't stop Morgan crying for you."

[678] Princess Hilda rose quellingly to her feet. "You may go," she said to the housemaid. "There is no need for anyone to be upset. Sophie, dear, I had no idea that you didn't employ a nursemaid."

[679] "No, I don't. And I was hoping for a break," Mrs. Pendragon said. "You would think," she added, glowering at the angelic little boy, "that a wizard and a fire demon could manage one small toddler between them."

[680] "Men!" said the Princess. "I have no opinion of men's ability to manage anything. Of course Morgan and the other little boy must be our guests too, now that they're here. What sort of accommodation does a fire demon require?" she asked the colorless gentleman.

[681] He looked completely blank.

[682] "I'd appreciate a good log fire," the fire demon crackled. "I see you have a nice one in this room. That's all I need. I'm Calcifer, by the way, ma'am."

[683] The Princess and the colorless gentleman both looked relieved. The Princess said, "Yes, of course. I believe we met briefly in Ingary, two years ago."

[684] "And who is this other little fellow?" the King asked genially.

[685] "Thophie'th my auntie," the small boy answered in a sweet lisping voice, raising his angelic face and big blue eyes to the King's.

[686] Mrs. Pendragon looked outraged.

[687] "Pleased to meet you," the King said. "And what's your name, my little man?"

[688] "Twinkle," the little boy whispered, coyly ducking his curly blond head.

[689] "Have a crumpet, Twinkle," the King said heartily, holding the plate out.

[690] "Fank you," Twinkle said devoutly, taking a crumpet.

[691] At this, Morgan held out a fat, imperious hand and boomed, "Me, me, me!" until the King gave him a crumpet too.

Mrs. Pendragon sat Morgan on a sofa to eat it. Sim looked around and resourcefully fetched a cloth from the trolley. It became soaked in butter almost at once. Morgan beamed up at Sim, the Princess, the lady-in-waiting, and the Chancellor, with his face all shiny. "Dumpet," he said. "Dood dumpet."

[692] While this was going on, Charmain became aware that Mrs. Pendragon had somehow trapped little Twinkle behind the sofa she was sitting on. She could not help but overhear Mrs. Pendragon demanding, "What do you think you're doing, Howl?" She sounded so fierce that Waif jumped into Charmain's lap and cowered there.

[693] "They forgot to invite me," Twinkle's sweet little voice replied. "That'th thilly. You can't thort out thith meth on your own, Thophie. You need me."

[694] "No I do not!" Sophie retorted. "And do you have to lisp like that?"

[695] "Yeth," said Twinkle.

[696] "Doh!" said Sophie. "It's not funny, Howl. And you've dragged Morgan here—"

[697] "I tell you," Twinkle interrupted her, "Morgan did not thtop crying from the moment you left. Athk Calthifer if you don't believe me!"

[698] "Calcifer's as bad as you are!" Sophie said passionately. "I don't believe either of you so much as tried to stop him.

Did you? You were just looking for an excuse to launch this—this masquerade on poor Princess Hilda!"

[699] "She needth uth, Thophie," Twinkle said earnestly.

[700] Charmain was quite fascinated by this conversation, but, unfortunately, Morgan looked round for his mother just then and spotted Waif trembling on Charmain's knee. He gave a loud cry of "Doggie!," slid off his sofa, trampling the cloth as he went, and rushed at Waif with both buttery hands out. Waif jumped desperately onto the back of the sofa, where she stood and yapped. And yapped, like a shrill version of someone with a hacking cough. Charmain was forced to pick Waif up and back away, out of Morgan's reach, so that all she heard next of the strange conversation behind the sofa was Mrs. Pendragon saying something about sending Twinkle (or was his name Howl?) to bed without supper and Twinkle daring her to "jutht try it."

[701] As Waif quieted down, Twinkle said wistfully, "Don't you fink I'm pwetty at all?"

[702] There was a strange hollow thump then, as if Mrs. Pendragon had so far forgotten good behavior as to stamp her foot.

[703] "Yes," Charmain heard her say. "Disgustingly pretty!"

[704] "Well," said Princess Hilda, over near the fire, while Charmain was still backing away from Morgan, "things are certainly lively with children around. Sim, give Morgan a muffin, quickly."

[705] Morgan at once reversed direction and ran toward Sim and the muffins. Charmain heard her own hair frizzle. She looked round and found the fire demon hovering beside her shoulder, looking at her with flaming orange eyes.

"Who are you?" the demon said.

[706] Charmain's heart thumped a little, although Waif seemed perfectly calm. If I hadn't just met a lubbock, Charmain thought, I'd be quite frightened of this Calcifer. "I…er…I'm only the temporary help in the library," she said.

[707] "Then we'll need to talk to you later," Calcifer crackled. "You reek of magic, did you know? You and your dog."

[708] "She's not my dog. She belongs to a wizard," Charmain said.

[709] "This Wizard Norland who seems to have messed things up?" Calcifer asked.

[710] "I don't think Great-Uncle William messed things up," Charmain said. "He's a dear!"

[711] "He seems to have looked in all the wrong places," Calcifer said. "You don't need to be nasty to make a mess. Look at Morgan." And he whisked away. He had this way, Charmain thought, of vanishing in one place and turning up in another, like a dragonfly flicking about over a pond.

[712] The King came across to Charmain, jovially wiping his hands on a large, crisp napkin. "Better get back to work, my dear. We have to tidy up for the night."

[713] "Yes, of course, Sire," Charmain said and followed him toward the door.

[714] Before they got there, the angelic Twinkle somehow escaped from the angry Mrs. Pendragon and pulled at the sleeve of the lady-in-waiting. "Pleathe," he asked charmingly, "do you have any toyth?"

[715] The lady looked nonplussed. "I don't play with toys, dear," she said.

[716] Morgan caught the word from her. "Doy!" he shouted, waving both arms, with a buttery muffin clutched in one fist.

"Doy, doy, doy!"

[717] A jack-in-the-box landed in front of Morgan, bursting its lid open, so that the jack popped out with a boinng. A large dollhouse crashed down beside it, followed by a shower of elderly teddy bears. An instant later, a shabby rocking horse established itself next to the tea trolley. Morgan shouted with delight.

[718] "I think we'll leave my daughter to cope with her guests," the King said, ushering Charmain and Waif out of the parlor.

He shut the door upon more and more toys appearing and the child Twinkle looking highly demure, while everyone else ran about in confusion. "Wizards are often very vigorous guests," the King remarked on the way back to the library, "although I had no idea they started so young. A bit trying for their mothers, I imagine."

* * *

[719] Half an hour later, Charmain was on her way back to Great-Uncle William's house with Waif pattering behind her looking as demure as the child Twinkle.

[720] "Ooof!" Charmain said to her. "You know, Waif, I've never lived so much life in three days, ever!" She felt a bit wistful all the same. It made sense for the King to give her the bills and love letters, but she did wish they could have taken turns with the books. She would have loved to spend some of the day at least going through a thoroughly elderly and musty leather-bound volume. It was what she had been hoping for. But never mind. As soon as she got back to Great-Uncle William's house, she could bury herself in The Twelve-Branched Wand, or perhaps Memoirs of an Exorcist would be better, since it seemed to be the kind of book you were happier to read by daylight. Or try a different book altogether, maybe?

[721] She was looking forward so much to a good read that she hardly noticed the walk, except to pick Waif up again when Waif began panting and toiling. With Waif in her arms, she kicked Great-Uncle William's gate open and found herself confronting Rollo halfway up the path, scowling all over his small blue face.

[722] "What is it now?" Charmain said to him, and seriously wondered whether to pick Rollo up too and throw him into the hydrangeas. Rollo was small enough to hurl beautifully, even when she had one arm wrapped round Waif.

[723] "Them flowerheads you got all over that outside table," Rollo said. "You expect me to stick them back on, or something?"

[724] "No, of course not," Charmain said. "They're drying in the sun. Then I'll have them in the house."

[725] "Huh!" said Rollo. "Prettifying in there, are you? How do you think the wizard'll like that?"

[726] "None of your business," Charmain said haughtily, and strode forward so that Rollo was forced to hop out of her way.

He shouted something after her as she was opening the front door, but she did not bother to listen. She knew it was rude. She slammed the door shut on his yells.

[727] Indoors, the smell of the living room was more than musty. It was like a stagnant pond. Charmain put Waif on the floor and sniffed suspiciously. So did Waif. Long brown fingers of something were oozing under the door to the kitchen. Waif tiptoed up to them warily. Charmain, equally warily, put out her toe and prodded the nearest brown trickle. It squished like a marsh.

[728] "Oh, what has Peter done now?" Charmain exclaimed. She flung the door open.

[729] Two inches of water rippled all over the kitchen floor. Charmain could see it seeping darkly up the six bags of laundry beside the sink.

[730] "Doh!" she cried out, slammed the door shut, opened it again, and turned left.

[731] The corridor there was awash. Sunlight from the end window flared on the water in a way that suggested a strong current coming from the bathroom. Angrily, Charmain splashed her way there. All I wanted to do was sit down and read a book! she thought, and I come home to a flood!

[732] As she reached the bathroom, with Waif paddling unhappily after her, its door opened and Peter shot out of it, damp down his front and looking thoroughly harassed. He had no shoes on and his trousers were rolled up to his knees.

[733] "Oh good, you're back," he said, before Charmain could speak. "There's this hole in one of the pipes in here. I've tried six different spells to stop it, but all they do is make it move about. I was just going to turn the water off at that woolly tank through there—or try to anyway—but perhaps you could do something instead."

[734] "Woolly tank?" Charmain said. "Oh, you mean that thing covered in blue fur. What makes you think that will do any good? Everywhere's flooded!"

[735] "It's the only thing I haven't tried," Peter snarled at her. "The water has to come from there somehow. You can hear it trickling. I thought I might find a stopcock—"

[736] "Oh, you're useless!" Charmain snarled back. "Let me have a look." She pushed Peter aside and flounced into the bathroom, raising a sheet of water as she went.

[737] There was indeed a hole. One of the pipes between the washbasin and the bath had a lengthwise slit in it, and water was spraying out of it in a merry fountain. Here and there along the pipe were gray magical-looking blobs which must have been Peter's six useless spells. And this is all his fault! she snarled to herself. He was the one who made the pipes red hot. Oh, honestly!

[738] She rushed at the spraying slit and angrily planted both hands on it. "Stop this!" she commanded. Water sprayed out round her hands and into her face. "Stop it at once!"

[739] All that happened was that the slit moved sideways from under her fingers for about six inches and sprayed water over her pigtail and her right shoulder. Charmain scooped her hands along to cover it again. "Stop that! Stop it!"

The slit moved off sideways again.

[740] "So that's how you want it, is it?" Charmain said to it, and scooped some more. The slit moved off. She followed it with her hands. In a moment or so she had it cornered above the bath and the water spraying harmlessly into the bath and running away down the plughole. She kept it there, by leaning on the pipe with one hand, while she thought what next to do. I wonder Peter didn't think of this, she thought in a sort of mutter, instead of running about casting useless spells. "Great-Uncle William," she called out, "how do I stop the bathroom pipe leaking?"

[741] There was no answer. This was obviously not something Great-Uncle William thought Charmain would need to know.

[742] "I don't think he knows much about plumbing," Peter said from the doorway. "There's nothing useful in the suitcase either. I had it all out to see."

[743] "Oh, did you?" Charmain said nastily.

[744] "Yes, some of the stuff in there is really interesting," Peter said. "I'll show you if you—"

[745] "Be quiet and let me think!" Charmain snapped at him.

[746] Peter seemed to realize that Charmain might not be in a very good mood. He stopped talking and waited while Charmain stood in the bath and leaned on the pipe, thinking. You had to come at this leak two ways, so that it couldn't slide off again. First you fixed it in one place and then you covered it up. But how? Quick, before my feet are quite soaked. "Peter," she said, "go and get me some dishcloths. At least three."

[747] "Why?" said Peter. "You don't think—"

"Now!" said Charmain.

[748] To her relief, Peter went crossly splashing off, muttering about bossy, bad-tempered cats. Charmain pretended not to hear. Meanwhile, she dared not let go of the slit and the slit kept spraying and she was getting wetter every second.

[749] Oh, blast Peter! She put her other hand on the farther end of the slit and began pushing and sliding her hands together as hard as she could. "Close up!" she ordered the pipe. "Stop leaking and close up!" Water spouted rudely into her face. She could feel the slit trying to dodge, but she refused to let it. She pushed and pushed. I can do magic! she thought at the pipe. I worked a spell. I can make you close up! "So close up!"

[750] And it worked. By the time Peter came wading back with just two cloths, saying those were all he could find, Charmain was soaked through to her underclothes but the pipe was whole again. Charmain took the cloths and bound them around the pipe on either side of where the slit had been. Then she snatched up the long back brush from beside the bath—this being the only thing remotely like a wizard's staff that she could see—and batted at the cloths with it.

[751] "Stay there. Don't dare move!" she told the cloths. She batted at the mended slit. "You stay shut," she told it, "or it'll be the worse for you!" After that she turned the back brush on Peter's blobby gray spells and batted at them too. "Go!" she told them. "Go away! You're useless!" And they all obediently vanished. Charmain, flushed with a sense of great power, batted at the hot tap beside her knees. "Run hot again," she told it, "and let's have no nonsense! And you," she added, reaching across to bat at the hot tap on the washbasin. "Both hot—but not too hot, or I'll give you grief. But you stay running cold," she instructed the cold taps, batting them. Finally, she came out of the bath with a great splash and batted at the water on the floor. "And you go! Go on, dry up, drain away. Go! Or else!"

[752] Peter waded over to the washbasin, turned the hot tap on, and held his hand under it. "It's warm!" he said. "You really did it! That's a relief. Thanks."

[753] "Huh!" said Charmain, soaked and cold and grumpy. "Now I'm going to change into dry clothes and read a book."

[754] Peter asked, rather pathetically, "Aren't you going to help mop up, then?"

[755] Charmain did not see why she should. But her eye fell on poor Waif, struggling toward her with water lapping at her underside. It did not look as if the back brush had worked on the floors. "All right," she sighed. "But I have done a day's work already, you know."

[756] "So have I," Peter said feelingly. "I was rushing about all day trying to stop that pipe leaking. Let's get the kitchen dry, at least."

[757] As the fire was still leaping and crackling in the kitchen grate, it was not unlike a steam bath in there. Charmain waded through the tepid water and opened the window. Apart from the mysteriously multiplying laundry bags, which were sodden, everywhere but the floor was dry. This included the suitcase, open on the table.

[758] Behind Charmain, Peter spoke strange words and Waif whimpered.

[759] Charmain whirled round to find Peter with his arms stretched out. Little flames were flickering on them, from his fingers to his shoulders. "Dry, O waters on the floor!" he intoned. Flames began to flicker across his hair and down his damp front too. His face changed from smug to alarmed. "Oh dear!" he said. As he said this, the flames rippled all over him and he began to burn quite fiercely. By then he looked plain frightened. "It's hot! Help!"

[760] Charmain rushed at him, seized one of his blazing arms, and pushed him over into the water on the floor. This did no good at all. Charmain stared at the extraordinary sight of flames flickering away under the water and simmering bubbles appearing all round Peter, where the water was starting to boil, and hauled him up again double quick in a shower of hot water and steam. "Cancel it!" she shouted, snatching her hands off his hot sleeve. "What spell did you use?"

[761] "I don't know how!" Peter wailed.

[762] "What spell?" Charmain bawled at him.

[763] "It was the spell to stop floods in The Boke of Palimpsest," Peter babbled, "and I've no idea how to cancel it."

[764] "Oh, you are stupid!" Charmain cried out. She grabbed him by one flaming shoulder and shook him. "Cancel, spell!" she shouted. "Ouch! Spell, I order you to cancel at once!"

[765] The spell obeyed her. Charmain stood shaking her scorched hand and watched the flames vanish in a sizzle, a cloud of steam, and a wet, singeing smell. It left Peter looking brown and frizzled all over. His face and hands were bright pink and his hair was noticeably shorter. "Thanks!" he said, flopping over with relief.

[766] Charmain pushed him upright. "Pooh! You smell of burned hair! How can you be so stupid! What other spells have you been doing?"

[767] "Nothing," Peter said, raking burned bits out of his hair. Charmain was fairly sure he was lying, but if he was, Peter was not going to confess. "And it wasn't that stupid," he argued. "Look at the floor."

[768] Charmain looked down to see that the water had mostly gone. The floor was once again simply tiles, wet, shiny, and steaming, but not flooded any longer. "Then you've been very lucky," she said.

[769] "I mostly am," Peter said. "My mother always says that too, whenever I do a spell that goes wrong. I think I'm going to have to change into different clothes."

[770] "Me too," Charmain said.

[771] They went through the inner door, where Peter tried to turn right and Charmain pushed him left, so that they went straight and arrived in the living room. The wet trickles on the carpet there were steaming and drying out rapidly, but the room still smelled horrible. Charmain snorted, turned Peter round, and pushed him left through the door again.

Here, the corridor was damp, but not full of water any longer.

[772] "See?" Peter said as he went into his bedroom. "It did work."

[773] "Huh!" Charmain said, going into her own room. I wonder what else he's done. I don't trust him an inch. Her best clothes were a wet mess. Charmain took them off sadly and hung them around the room to get dry. And nothing was going to cure the big scorch mark down the front of her best jacket. She would have to wear ordinary clothes tomorrow when she went to the Royal Mansion. And do I dare leave Peter alone here? she wondered. I bet he'll spend the time experimenting with spells. I know I would. She shrugged a little, as she realized she was no better than Peter really. She had been quite unable to resist the spells in The Boke of Palimpsest either.

[774] She was feeling much more kindly toward Peter when she came back to the kitchen, dry again except for her hair and wearing her oldest clothes and her slippers.

[775] "Find out how to ask for supper," Peter said, as Charmain put her wet shoes to dry in the hearth. "I'm starving." He was looking much more comfortable in the old blue suit that he had arrived in.

[776] "There's food in the bag Mother brought yesterday," Charmain said, busy arranging the shoes in the best place.

[777] "No, there isn't," Peter said. "I ate it all for lunch."

[778] Charmain stopped feeling kindly toward Peter. "Greedy pig," she said, banging on the fireplace for food for Waif.

Waif, in spite of all the crumpets she had eaten in the Royal Mansion, was delighted to see the latest dog dish. "And so are you a greedy pig," Charmain said, watching Waif gobble. "Where do you put it all? Great-Uncle William, how do we get supper?"

[779] The kindly voice was very faint now. "Just knock on the pantry door and say 'Supper,' my dear."

[780] Peter got to the pantry first. "Supper!" he bellowed, banging hard on the door.

[781] There was a knobby, flopping sound from the table. Both of them whirled round to look. There, lying beside the open suitcase, were a small lamb chop, two onions, and a turnip. Charmain and Peter stared at them.

[782] "All raw!" Peter said, stunned.

[783] "And not enough anyway," Charmain said. "Do you know how to cook it?"

[784] "No," said Peter. "My mother does all the cooking in our house."

[785] "Oh!" said Charmain. "Honestly!"

English source.

genre:

Детская фантастика

Authors:

Diana Wynne Jones

Book title: House of Many Ways

file

Dzhons_Castle_3_House_of_Many_Ways.226584.pdf

src-url

Русский источник.

genre:

Детские приключения

Фэнтези

Authors:

Диана Уинн Джонс

Book title: Дом ста дорог

sequence name="Ходячий замок" number="3"

file

Dzhons_Hodyachiy_zamok_3_Dom_sta_dorog.249328.fb2

src-url

Примечания

1

Диана Уинн Джонс

Дом ста дорог

(обратно)

2

Глава первая,

в которой Чармейн приходится взять на себя заботы о доме волшебника

(обратно)

3

— Чармейн должна помочь, — настойчиво произнесла тётушка Семпрония. — Мы не можем бросить двоюродного дедушку Уильяма одного.

(обратно)

4

— Твоего двоюродного деда Уильяма? Он же… — тут миссис Бейкер понизила голос, желая скрыть неприличность вопроса. — Он ведь волшебник, не так ли?

(обратно)

5

— Самый настоящий, — кивнула тётушка Семпрония. — Но, видишь ли… — Теперь и её голос опустился до шёпота. — У него опухоль, где-то внутри, — и только эльфы теперь в силах помочь. Они заберут его, чтобы исцелить, а в это время кто-то должен присмотреть за домом. Ты же знаешь, за чарами нужен глаз да глаз, а то в миг разлетятся. У самой у меня куча дел, благотворительность для бездомных собачек…

(обратно)

6

— Да-да, и у меня тоже, — торопливо вставила миссис Бейкер. — В этом месяце такая прорва заказов, и всё на свадебные торты! Не далее как утром Сэм сказал…

(обратно)

7

— Значит, только Чармейн, больше положиться не на кого, — решительно заключила тётушка Семпрония. — Она уже не маленькая — должна справится.

— Ну… — только и нашлась миссис Бейкер.

(обратно)

8

Обе дамы бросили взгляд на девочку, сидевшую в другом конце гостиной, но та и вовсе не замечала их, с головой погрузившись в очередную книгу. Тень от герани всё время попадала на страницы, и девочка, стараясь поймать солнечный свет, всё время меняла позы. Рыжие волосы торчали во все стороны, будто какая-то птица свила себе в них гнездо. Очки сползли на кончик носа, а в руке красовался кусок сочного пирога, только что из пекарни отца. Юная мисс Бейкер уплетала пирог, не отрываясь от книги. Даже сыплющиеся на страницы крошки нисколько не смущали её, разве что когда начинали загораживать нужные строчки, но тогда она быстро смахивала их всё тем же пирогом.

(обратно)

9

— Эм… милая, ты слышишь, о чём мы говорим? — с тревогой обратилась к дочери миссис Бейкер.

— Не-а, — с набитым ртом произнесла Чармейн. — О чём?

(обратно)

10

— Значит, решено, — утвердительно кивнула тётушка Семпория. — Думаю, Вероника, ты теперь и сама объяснишь всё Чармейн.

Тётушка встала, и складки её шёлкового платья величественно зашуршали, им вторил её шёлковый зонтик.

— Я заеду за ней завтра утром, — добавила она, уходя. — Теперь же отправлюсь к несчастному двоюродному дедушке Уильяму и сообщу, что Чармейн обо всём позаботится.

(обратно)

11

С тем тётушка Семпория и покинула гостиную. Миссис Бейкер подумала, что жизнь текла бы намного спокойней, не будь тётка мужа столь богатой и властной женщиной. Но больше всего миссис Бейкер теперь волновало предстоящее объяснение с Чармейн. А что скажет муж! Сэм никогда не позволял ни ей, ни дочери заниматься чем-то «сомнительным», что могло бы скомпрометировать уважаемое семейство. Просьбы тётушки Семпронии являлись исключением.

(обратно)

12

Тётушка Семпрония же тем временем забралась в свою повозку, запряжённую двумя пони, и приказала вознице ехать в другой конец города, а потом за его пределы, к небольшому домику, где в уединении жил двоюродный дедушка Уильям.

(обратно)

13

— Я всё уладила-а, — прямо с порога объявила тётушка Семпрония. Волшебными путями она деловито вплыла в кабинет волшебника. Двоюродный дедушка Уильям что-то усердно писал, лицо его напоминало мрачную тучу. — Моя внучатая племянница Чармейн приедет завтра утром. Она проводит тебя, а потом встретит, когда ты вернёшься. Пока тебя не будет, она присмотрит за домом.

(обратно)

14

— Очень мило с её стороны, — пробормотал волшебник. — Насколько я понимаю, она неплохо управляется с чарами?

(обратно)

15

— Вот уж не знаю, — ответила тётушка Семпрония. — Точно могу лишь сказать, что носа не отрывает от книжек, в хозяйстве по дому ни разу пальцем не пошевелила, а уж родители носятся с ней, как с писанной торбой. Ей пойдёт на пользу, хоть для разнообразия, заняться чем-то мирским.

(обратно)

16

— Ох, — только и вздохнул двоюродный дедушка Уильям. — Спасибо, моя дорогая, что предупредила. В таком случае напишу ей предостережения.

(обратно)

17

— Непременно напиши, — согласилась тётушка. — А также побеспокойся, чтобы в доме осталось побольше еды. Никогда не встречала девочек, которые бы ели, как удав, и оставались тощими, как щепки. Просто непостижимо. В общем, я привезу её завтра, до прихода эльфов.

Она развернулась и вышла вон.

(обратно)

18

— Спасибо, — отозвался двоюродный дедушка, но его слова затерялись в шуршании тётушкиных юбок.

— Семпрония! — позвал он вдруг, словно что-то вспомнив, но входная дверь уже захлопнулась. — Ну и ладно. Хотя следовало бы поблагодарить даму, у которой столько родственников и связей.

(обратно)

19

Как ни странно, но Чармейн тоже хотела отблагодарить тётушку Семприонию. Однако вовсе не за то, что она подвязала её присматривать за старым больным волшебником, которого девочка в жизни не видела.

— Могла бы и меня спросить! — повторяла она матери.

(обратно)

20

— Думаю, она знала, что ты не согласишься, — в конце концов, рассудила миссис Бейкер.

— А может, и согласилась бы, — не уступала Чармейн. Но потом добавила со своенравной улыбкой: — А впрочем, может быть, и нет.

(обратно)

21

— Дорогая, я вовсе не имею в виду, что тебе непременно должна понравиться её просьба, — робко пояснила миссис Бейкер. — Присматривать за домом волшебника — очень неприятное и даже неприличное предложение. Но подумай, ведь можно же просто сделать доброе дело…

(обратно)

22

— Не надо считать меня добренькой, — выпалила Чармейн и отправилась наверх, в свою отделанную с тонким вкусом комнату, полную света и белых тонов. Девочка уселась за стол и уставилась в окно: за ним виднелись крыши, башни и трубы столицы Верхней Норландии, она довольно долго разглядывала их, пока её взгляд не скользнул дальше — к синим очертаниям далёких гор. Судьба, наконец, преподнесла Чармейн столь долгожданный шанс. Ей уже до чёртиков надоела престижная школа и ещё больше — её домашняя жизнь: мать, которая боялась Чармейн и робела при ней, словно та была дикой тигрицей, отца, который запрещал ей всё, что не считалось уважаемым в обществе, или хоть немного рискованным, или, ещё хуже, необычным. И теперь Чармейн получила возможность покинуть родительское крылышко и совершить что-то, — точнее не что-то, а вполне определённую вещь, — о чём она всегда мечтала, и самостоятельная жизнь в доме волшебника приходилась очень кстати. Девочка надеялась, что теперь ей хватит храбрости написать заветное письмо.

(обратно)

23

Но храбрость не приходила очень долго. Чармейн разглядывала белые с фиолетовым облака, которые клубились и плотной завесой окутывали горные вершины. Они принимали формы толстых пушистых зверей и тощих срывающихся с небес драконов. Девочка смотрела на облака до тех пор, пока самое последнее не растворилось в лёгкой дымке, едва заметной на фоне неба. Тогда она сказала себе: «Сейчас или никогда». Чармейн вздохнула, одела очки, неизменно висевшие на шейной цепочке, а затем достала перо и лучшую писчую бумагу. Самым аккуратным и ровным своим почерком она написала:

(обратно)

24

«Ваше Величество,

ещё будучи ребёнком я впервые услышала о Вашем великом собрании книг и манускриптов, и с тех пор во мне живёт страстное желание работать в Вашей библиотеке. Я знаю, что Вы и ваша дочь, Её королевское высочество Хильда, лично занимаетесь сортировкой и составлением перечня книг, что является в высшей степени кропотливой и сложной работой, и всё же я надеюсь, что вы согласитесь принять мою помощь. Я достигла нужного возраста и желаю устроиться на должность помощника библиотекаря в королевскую библиотеку. Надеюсь, Ваше Величество не сочтёт мою просьбу высокомерной.

Искренне ваша,

Чармейн Бейкер,

улица Двенадцати зёрен,

столица Верхней Норландии»

(обратно)

25

Чармейн откинулась в кресле и перечитала написанное. Ей казалось несомненным, что король воспримет письмо не иначе как совершеннейшую наглость, однако ей думалось, что послание, всё же, очень хорошо составлено. Лишь одна фраза прихрамывала: «Я достигла нужного возраста». Девочка знала, что подобными словами хотят сказать, что написавший достиг двадцати одного года или, хотя бы, восемнадцати лет. До восемнадцати, не говоря уж о двадцати одном годе, ей предстояло ещё расти и расти. Но ведь она не указала в письме свой точный возраст — значит, сказанное нельзя считать чистейшей ложью с её стороны. Чармейн также ни словом не обмолвилась о том, что она весьма сведуща в работе с книгами и прекрасно обучена делу, потому что знала, что нисколько не сведуща и не обучена. Также она не упомянула, что любит книги больше всего на свете, хотя это и была, самая что ни на есть, правда. Чармейн верила, что её любовь к книгам и без того просвечивает в письме да и в самом намерении.

(обратно)

26

«Не сомневаюсь, что король просто скомкает его и бросит в камин, — думала девочка. — Но, во всяком случае, я попыталась».

(обратно)

27

Она вышла на улицу и опустила письмо в ящик, ощущая себя храброй и даже дерзкой девицей.

(обратно)

28

На следующее утро к дому Бейкеров подкатила повозка тётушки Семпронии. Чармейн быстро забралась внутрь вместе со всей своей поклажей. Надо сказать, миссис Бейкер основательно подготовилась к разлуке с дочерью: если дорожный мешок с одеждой девочки ничем не отличался от любого другого дорожного мешка, то мешок с провизией, набитый до отказа разными ватрушками и плюшкам, пирожными и пряниками, кексами и пирогами, просто покорял своими размерами. Источаемые им запахи пряных трав, соусов, сыров, фруктов, варенья и острых специй до того чаровали, что возница заозирался вокруг, вдыхая чудесные ароматы. Даже величественный тётушкин нос не смог устоять: раздувающиеся ноздри так и ловили витающий аппетитный дух.

(обратно)

29

— Что ж, дитя, вижу, голодать тебе там точно не придётся, — бросила тётушка Семпрония, а затем окликнула возницу: — Трогай!

(обратно)

30

Но тот ждал, пока миссис Бейкер простится с дочерью.

— Я верю, что у тебя всё получится, дорогая, — миссис Бейкер обняла Чармейн. — Ты ведь добрая, аккуратная и заботливая девочка.

(обратно)

31

«Враньё, — заметила про себя Чармейн. — Ни капли она в меня не верит».

(обратно)

32

Тут подошёл отец и, поцеловав дочь в щёку, добавил:

— Мы знаем, что ты нас не подведёшь, Чармейн.

(обратно)

33

«Опять враньё, — продолжала думать девочка. — Вы же уверены, что непременно подведу.»

(обратно)

34

— Мы будем скучать по тебе, ведь ты наша самая любимая малышка, — чуть ли не в слезах произнесла мать.

(обратно)

35

«А вот это может и правда, — удивилась про себя Чармейн. — Хотя не понимаю, как я могу им нравиться.»

(обратно)

36

— Трогай! — строго выкрикнула тётушка Семпрония, и возница послушно тронул поводья. Когда пони неспешно затрусили по мостовым, тётушка повернулась к девочке:

— Чармейн, я знаю, что родители обеспечили тебя всем, чем только можно пожелать, и ты ничего никогда не делала сама. Теперь ответь, сможешь ли ты сама о себе позаботиться?

(обратно)

37

— Конечно, — искренне ответила Чармейн.

— А о доме и больном старике? — продолжала напирать тётушка.

(обратно)

38

— Сделаю всё, что в моих силах, — сказала девочка. Она жутко боялась, что тётушка Семпрония немедля развернёт повозку, услышав в ответ что-то другое.

(обратно)

39

— Насколько знаю, ты получила превосходное образование? — продолжала расспросы тётушка.

(обратно)

40

— Я даже занималась музыкой, — призналась Чармейн довольно мрачным тоном. И тут же поспешно добавила: — Но музыка совсем не мой конёк. Так что не думайте, что я смогу играть для двоюродного дедушки Уильяма разные успокаивающие мелодии.

(обратно)

41

— И в мыслях нет, — резко оборвала тётушка Семпрония. — Он ведь волшебник, так что и сам сколько угодно может разыгрывать себе успокаивающие мелодии. Я просто пытаюсь выяснить, имеешь ли ты хоть какое-то представление о магии. Хоть что-то знаешь?

(обратно)

42

Если бы кто-то в этот момент мог заглянуть в душу Чармейн, то он увидел бы наплывшие в одночасье мрачные тучи и стремительно гаснущую надежду. Лицо девочки сделалось бледным — вся кровь, видимо, решила покинуть её вместе надеждой. Чармейн не осмелилась признаться, что ничего не смыслит в чарах. Для её родителей, — а особенно для миссис Бейкер, — слово «магия» никак не сочеталось со словом «прилично» или «уважаемо». Их семья жила в престижной части города, и в школе, куда ходила Чармейн, никто даже и не помышлял ни о каком волшебстве. Если кто-то хотел заниматься такими неприличными вещами как магия, ему приходилось нанимать частного преподавателя. Чармейн прекрасно понимала, что её родители никогда в жизни не согласятся оплачивать подобные занятия.

— Ну… — начала она.

(обратно)

43

Но, к счастью, тётушка Семпрония не ждала от неё ответа и всё так же продолжала наставления:

— И не думай, что жизнь в зачарованном доме — это весёлая прогулочка на пикник или детская забава.

(обратно)

44

— Ох, даже в голову не приходило сравнить всё это с забавой, — очень серьёзно заметила Чармейн.

(обратно)

45

— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнула тётушка Семпрония и отвернулась.

(обратно)

46

Маленькие пони везли повозку всё дальше и дальше. Цок-цок-цок. Они миновали Королевскую площадь и величественный королевский дворец: несколько солнечных бликов шустрыми зайчиками прыгнули с золотой крыши на лицо Чармейн. Цок-цок-цок. Они проехали и Рыночную площадь. Девочке редко доводилось попадать туда, и она с тоской и затаённой завистью разглядывала прилавки и людей, пришедших поторговать, поторговаться или же просто поболтать друг с другом. Даже когда повозка въехала в старейшую часть города, Чармейн ещё долго оборачивалась и провожала взглядом удаляющиеся палатки, людские фигуры, всё тише доносился смех и разговоры. Цок-цок-цок. Теперь они проезжали мимо огромных домов самых невероятных форм и расцветок, с покатыми крышами и резными окнами — один другого чуднее. Чармейн подумала даже, что жизнь в доме двоюродного дедушки Уильяма, возможно, окажется весьма интересной. Но пони так и не остановились в этой части города и монотонно продолжали свой путь. Они проехали сквозь грязные трущобы, затем миновали чистенькие уютные хижины и выехали в поля. Навстречу попадались лишь редкие домишки, укутанные живой изгородью. Дорога упиралась в горизонт, черневший изломами гор, уже совсем-совсем близких. Чармейн начала подумывать, что они собираются покинуть Верхнюю Норландию и отправиться в другую страну. В какую же? В Дальнию? В Монтальбино? Как жаль, что она уделяла географии так мало времени.

(обратно)

47

Мечтания Чармейн неожиданно оборвались, так как повозка остановилась, и взору девочки предстал серенький одноэтажный домишко, съёжившийся в дальней части сада. Чармейн испытала неописуемое разочарование. В жизни она не видала более унылого жилища. Прямо на девочку смотрела скромная входная дверка коричневого цвета, по бокам от неё располагалось по небольшому окошку, над которыми бровями нависала мышиного цвета крыша; казалось, что весь дом нахмурился и недружелюбно поглядывал на Чармейн.

(обратно)

48

— Ну вот мы и на месте, — бодро возвестила тётушка Семпрония. Она покинула повозку, распахнула железные воротца, ведущие в сад, и направилась прямиком к коричневой дверце. Чармейн мрачно прошествовала за тётушкой, а следом зашагал возница со всей поклажей девочки. По обе стороны дорожки раскинулись кусты гортензии: синяя, голубая и сиреневая. Других растений, если они и были, Чармейн не заметила.

(обратно)

49

— Смотреть за садом тебе не придётся, — небрежно бросила тётушка.

«Уж надеюсь», — подумала про себя Чармейн.

— Уверена, что Уильям нанял садовника, — продолжала тётушка Семпрония.

(обратно)

50

— Надеюсь, что так, — откликнулась девочка. Все её познания о садоводстве и растениях сводились к розовому кусту и шелковице, росших дома на заднем дворе, и ещё к приоконным ящикам для цветов, в которых её мать выращивала фасоль. Так что о садовническом деле Чармейн с уверенностью могла сказать лишь две вещи: растения втыкают в землю, а в земле ковыряются червяки. От одной только мысли о червях её передёрнуло.

(обратно)

51

Тётушка Семпрония пару раз энергично ударила дверным молоточком, распахнула дверь и деловито вошла внутрь.

— Ау! Я приехала и привезла Чармейн! — на весь дом оповестила она.

(обратно)

52

— Благодарю тебя, — произнёс двоюродный дедушка Уильям.

(обратно)

53

Входная дверь вела прямиком в убогую старомодную гостиную. В сером пропахшем плесенью кресле сидел двоюродный дедушка Уильям, а рядом с ним, на полу, стоял увесистый кожаный чемодан. Казалось, дедушка готовился с минуты на минуту покинуть дом.

— Приятно познакомиться, моя милая, — обратился он к Чармейн.

— И мне очень приятно, — вежливо ответила девочка.

(обратно)

54

Улучив момент, встряла тётушка Семпрония:

— Вот и славно. Теперь с лёгкой душой покидаю вас и желаю всех благ. Положи её вещи вот сюда, — указала она вошедшему вознице. Тот послушно сгрузил мешки у порога и направился обратно к повозке.

— До свиданья, мои милые, — донеслось сквозь шелест шёлковых юбок, и тётушка следом за возницей покинула дом. Входная дверь громко хлопнула, и Чармейн осталась один на один с двоюродным дедушкой Уильямом.

(обратно)

55

Перед ней сидел небольшого роста старичок, почти лысый, с редкими серебристыми прядками волос, зачёсанных от виска к виску через всю голову. Он неуклюже скрючился в своём кресле и напоминал старый изношенный ботинок, в его позе чувствовалась невыносимая боль, которую он старался скрыть. Чармейн неожиданно ощутила себя виноватой, и ей захотелось немедля укрыться где-нибудь от пристального старческого взгляда — именно он рождали в ней чувство вины. Тяжёлые веки устало опускались на голубые глаза старика, и под ними виднелись красные кровавые прожилки. К виду крови Чармейн относилась не лучше, чем копошащимся в земле червяками.

(обратно)

56

— Ты кажешься мне достаточно взрослой ответственной девочкой, — мягко, но устало произнёс двоюродный дедушка Уильям. — Думаю, рыжие волосы — это отличный знак. Просто превосходный. Справишься тут, пока меня не будет? Боюсь в жилище моём сейчас царит сущий беспорядок.

(обратно)

57

— Меня предупредили, — вежливо ответила Чармейн, хотя унылая комнатушка, на её взгляд, казалась довольно чистенькой. — Не могли бы вы объяснить мне точнее, что от меня потребуется?

«Впрочем, всё равно, — думала про себя девочка. — Надеюсь, мне не придётся надолго задержаться здесь. Как только король ответит…»

(обратно)

58

— Смотреть за домом, хозяйничать, — начал пояснять двоюродный дедушка Уильям, — правда, у меня тут очень уж много разных волшебных вещиц. Я бы даже сказал, простые, не магические вещи можно по пальцам перечесть. Не знаю, насколько хорошо ты управляешься с чарами, поэтому я предпринял кое-какие меры…

(обратно)

59

«Просто чудовищно! — в панике соображала Чармейн. — Он полагает, что я разбираюсь в магии!»

(обратно)

60

Девочка попыталась было прервать двоюродного дедушку Уильяма, чтобы развеять его заблуждение, но в эту секунду входная дверь распахнулась, и в комнату тихо и безмолвно прошествовали эльфы в белоснежных халатах. На лицах не отражалось ни следа эмоций. Чармейн заворожено глядела на эльфов: её до глубины души поражали их красота, высокий рост, холодность и более всего то, как бесшумно они двигались. Один из них осторожно отодвинул её. Девочка вконец смутилась из-за своей неуклюжести и так и стояла в сторонке, не в силах вымолвить ни слова. Эльфы обступили двоюродного дедушку Уильяма, склонив над ним свои ослепительно сияющие головы. Чармейн не уследила, что такого они сделали, но двоюродный дедушка Уильям в момент оказался облачён в белые одеяния. Когда в следующую секунду эльфы подняли его с кресла и понесли к выходу, девочка заметила три красных яблока, прилепленных к лысой голове. Двоюродный дедушка Уильям спал.

(обратно)

61

— А… вы забыли его чемодан! — заметила Чармейн, когда эльфы аккуратно проносили спящего через дверь.

(обратно)

62

— Он не понадобится, — последовал спокойный ответ.

Эльфы уже шагали по садовой дорожке. Чармейн бросилась к раскрытой двери и выкрикнула:

— Когда он вернётся?

Ей совершенно необходимо вдруг стало знать, как долго придётся тут жить.

(обратно)

63

— Когда вылечится, — послышалось в ответ.

В шаге от маленьких железных ворот эльфы исчезли.

(обратно)

64

Глава вторая,

в которой Чармейн исследует зачарованный дом

(обратно)

65

Ещё несколько минут смотрела Чармейн на опустевшую дорожку, а затем хлопнула дверью.

— И что же мне теперь делать? — обратилась она к пустынной комнатушке.

(обратно)

66

— Боюсь, моя милая, для начала тебе придётся убраться на кухне, — произнёс мягкий и уставший голос двоюродного дедушки Уильяма.

(обратно)

67

— Прошу простить, что оставил горы посуды. Открой мой чемоданчик — и получишь подробные разъяснения.

(обратно)

68

Чармейн бросила взгляд на чемодан: значит, двоюродный дедушка и не думал брать его с собой.

— Чуть позже, — ответила девочка, — сначала разложу свои вещи.

(обратно)

69

Она взяла оба своих тюка и направилась к двери на другой стороне комнаты. Чармейн повернула ручку, но дверь не поддалась. Она переложила мешок со съестным в другую руку и попыталась снова, упорней напирая на дверь свободной рукой. Удача не улыбнулась и на этот раз. Тогда Чармейн скинула оба мешка на пол и налегла на ручку со всей силы — только тогда дверь отворилась, открывая путь на кухню.

(обратно)

70

Чармейн мельком оглянула помещение, втащила свою поклажу, захлопнула дверь и только потом осмотрелась, как следует.

— Ну и грязь! — только и вырвалось у неё.

(обратно)

71

В прекрасно обставленной просторной кухне имелось огромное окно, которое впускало в дом потоки тёплого солнечного света. Яркие лучи озаряли не только горные склоны по ту сторону стекла, но и бесчисленные стопки немытых тарелок и завалы чашек по эту. Вся посуда кучами была свалена в раковине, заполняла собой сушку сбоку и даже пол. Чармейн с нарастающим ужасом следила за золотистыми лучами солнца, которые опускались на два гигантских холщовых мешка, приставленных к раковине. Очевидно, в них хранилось грязное бельё, однако же скопилось его столько, что двоюродный дедушка Уильям решил использовать набитые мешки как полки для грязных кастрюль и сковород.

(обратно)

72

Взгляд Чармейн неспешно проследовал в центр комнаты, на обеденный стол, который стараниями двоюродного дедушки превратился в склад всевозможных заварочных чайничков и кувшинов из-под молока, местами обляпанных соусами и жиром. В целом, по мнению девочки, посуда на кухне смотрелась даже очень гармонично, олицетворяя собой идеи абсолютной захламлённости, грязи и хаоса.

— Видимо, болеет он очень давно, — сухо бросила девочка.

(обратно)

73

На этот раз ей никто не ответил. Чармейн с опаской приблизилась к раковине, её терзало смутное ощущение, что среди гор посуды чего-то не хватает. В следующий миг девочка осознала — краны, их тут не было! Вероятно, домик располагался в такой глуши, что сюда и вовсе не провели водопровод. За окном девочка приметила небольшой задний дворик с водокачкой.

(обратно)

74

— Итак, предполагается, что я пойду, сама накачаю воду, притащу её… и что дальше? — раздражённо выпалила Чармейн. Взгляд её упал в чернеющий зев пустого очага — ни уголька, ни огонька. Оно и ясно — ведь лето на дворе.

— Нагреть воду? — проворчала девочка. — В грязнющей кастрюльке, я полагаю. Интересно, а как вообще моют посуду и чем? А ванна, неужели я не смогу принять ванну? Неужели в этом доме вовсе нет ванной комнаты? И спальни тоже нет?

(обратно)

75

Чармейн бросилась к дверке за очагом и с немалыми усилиями открыла её. «Ну и двери тут — десять человек и те не откроют!» — пробурчала про себя девочка. Она ясно чувствовала силу чар, удерживающих все двери запертыми. За очагом оказался небольшой чулан. На полупустых его полках нашлись только маслёнка, чёрствая краюха хлеба да внушительных размеров мешок с загадочной табличкой «КИБИС КАНИНИКУС», по-видимому, набитый мыльными стружками. Внизу всё пространство занимали два огромных бельевых мешка, точь-в-точь такие же, как у раковины.

(обратно)

76

— Я же с ума сойду! — чуть не плача выпалила Чармейн. — Как только тётушке Семпронии пришло в голову отправить меня сюда? Почему мама не отговорила её?

(обратно)

77

Отчаянье с головой захлестнуло девочку. Она знала только один способ, как спастись от окружающего гнетущего ужаса — уткнуться носом в книгу. Чармейн быстро водрузила оба своих мешка на заваленный посудой стол, а сама забралась на стул, стоявший подле. Одев очки, она принялась торопливо рыться в мешке с одеждой в поисках книг, которые ей упаковала мать.

(обратно)

78

Но там не оказалось ничего подобного, руки всё время нащупывали только ткань да большой кусок мыла, который тот час же полетел в пустой очаг.

(обратно)

79

— Не может быть! — негодовала девочка, продолжая поиски. — Она должна была положить их в первую очередь, прямо на дно.

Чармейн с нетерпением перевернула мешок и начала вытряхивать вещи на пол. Посыпались платья, великолепные юбочки с складками, чулки, блузки, оба вязаных свитера, кружевные комбинации и множество другой одежды, припасённой на год. Гору одежды увенчали новёхонькие тапочки, в мешке же осталась лишь пустота.

(обратно)

80

Чармейн знала уже самого начала, ещё с пресловутого куска мыла, что никаких книжек там нет. Она смахнула с носа очки, повисшие на цепочке, и вот-вот готова была разреветься. Миссис Бейкер действительно забыла упаковать книги.

(обратно)

81

— Что ж, — едва сдержав слёзы, произнесла она, — теперь я вижу, что впервые по-настоящему покинула родной дом. В другой раз, когда я поеду куда-нибудь, я сама соберу вещи и, прежде всего, упакую побольше книг. Несколько мешков с книгами! Теперь же надо попробовать найти положительные стороны.

(обратно)

82

В поисках положительных сторон Чармейн взвалила на стол свой второй мешок, смахнув им на пол четыре молочных кувшина и заварочный чайник.

(обратно)

83

— Плевать, — только и буркнула девочка, глядя на падающую посуду.

Всё же ей стало чуточку легче, когда пустые кувшины коснулись пола и остались целы. Чайник тоже не пострадал, хотя заварка из него вылилась и теперь растекалась по полу небольшой лужицей.

(обратно)

84

— Вот и полезная сторона магии, — вздохнула девочка, угрюмо доставая мясной пирог. Она закатала юбку до колен, упёрлась локтем в стол и откусила щедрый пряный кусок.

(обратно)

85

Что-то холодное и дрожащее коснулось её правой ноги.

(обратно)

86

Чармейн оцепенела, не осмеливаясь даже прожевать пирог. «На кухне, наверняка, полным-полно больших магических слизней!» — судорожно мелькало у неё в голове.

(обратно)

87

Холод снова коснулся её ноги, но теперь к нему прибавился тихий скулёж.

(обратно)

88

Очень медленно Чармейн приподняла скатерть и глянула вниз. Из-под стола жалостливо смотрела косматая собачка, дрожащая всем своим крохотным тельцем. Собачка заметила, что Чармейн рассматривает её, и белые лохматые уши настороженно и чуть неуверенно поднялись вверх, тоненький хвост забил по полу. Снова раздалось тихое поскуливание.

— Кто ты? — удивлённо спросила девочка. — Никто не говорил мне, что тут ещё и собака.

(обратно)

89

— Его зовут Бродяга, — снова ожил голос двоюродного дядюшки Уильяма. — Будь добра к нему. Я подобрал его на улице, и, по-моему, он боится всего на свете.

(обратно)

90

Чармейн никогда не знала, как обращаться с собаками. Её мама всегда повторяла, что собаки — нечистоплотные животные, которые могут укусить в любой миг и которым не место в доме. Поэтому Чармейн пугалась любой собаки. Однако же этот пёс был совсем крохотный, с белой шёрсткой и на вид довольно чистый. Девочка решила, что он боится её куда больше, чем она его. Он не переставал трястись.

(обратно)

91

— Эй, прекрати дрожать, — успокоила его Чармейн. — Я тебе не сделаю ничего плохого.

Но Бродяга никак не мог успокоиться и жалостливо смотрел на девочку.

(обратно)

92

Чармейн вздохнула, отломила приличный кусок пирога и протянула его Бродяге.

— Держи, — сказала она псу. — За то, что не оказался магическим слизнем.

(обратно)

93

Мокрый чёрный нос Бродяги неуверенно потянулся к пирогу, жалостливые глаза снова посмотрели на Чаремейн, словно спрашивая, правда ли она угощает его. Затем пёс очень осторожно и аккуратно взял кусок из её рук и тут же проглотил. Собачьи глаза вновь уставились на девочку. Его обходительность просто поразила Чармейн, и девочка отломила ещё один кусок. Таким образом они разделили пирог на двоих.

(обратно)

94

— Вот и наелись, — подытожила Чармейн, стряхивая с юбки нападавшие крошки. — Надо бы приберечь наш мешок, а то, кажется, никакой другой еды в доме нет. Так, что же мне делать дальше, Бродяга?

(обратно)

95

Бродяга торопливо засеменил к задней двери, где остановился, помахивая своим куцым хвостиком и чуть слышно поскуливая. Чармейн отворила дверь, — всё так же, прилагая немалые усилия, — и вслед за псом вышла во дворик, полагая, что Бродяга хочет напомнить ей о водокачке и немытой посуде. Однако он не обратил на водокачку никакого внимания и просеменил прямиком к дикой яблоне в углу дворика, где торжественно поднял свою лапку и пометил дерево.

(обратно)

96

— Ясно, — произнесла Чармейн, — таков твой план действий. Но мне он совсем не подходит. Знаешь, Бродяга, по-моему, твои старания ни на каплю не облагородили эту яблоню.

(обратно)

97

Пёс посмотрел на девочку, а потом начала бегать туда-сюда по двору, обнюхивая всё вокруг и помечая каждый встречный куст. Чармейн заметила, что он чувствовал себя здесь гораздо уверенней и спокойней. Да и она, по правде говоря, тоже. В душе рождалось тёплое приятное ощущение защищённости, словно дворик окружали прочные охранные чары. Чармейн стояла у водокачки, глядя поверх ограды на круто вздымающиеся горы. С вершин прилетал лёгкий прохладный ветерок и приносил с собой запахи снега и распустившихся цветов. Отчего-то ей вдруг вспомнились эльфы: хорошо, если бы они отправили двоюродного дедушку Уильяма в горы.

(обратно)

98

«И поскорей бы вернули оттуда, — тут же подумала она. — Я не выдержу здесь и дня!»

(обратно)

99

В другом углу дворика Чармейн заприметила небольшой сарайчик и направилась к нему, чтобы посмотреть, что внутри.

— Наверно, лопаты, цветочные горшки и всё такое прочее, — бормотала она под нос.

Однако когда девочка отворила покосившуюся дверь, она обнаружила обширный медный бак, каток для белья и небольшую жаровню под баком. Чармейн внимательно и долго разглядывала найденные вещи, как если бы перед ней находились музейные экспонаты. Вскоре она вспомнила похожий сарайчик во дворе родительского дома, такой же неизвестный и загадочный. Отец с матерью запрещали ей даже заглядывать в него, но Чармейн видела, как каждую неделю туда приходила краснолицая прачка с багровыми руками, и из сарая начинали валить клубы пара, а потом оттуда вдруг приносили чистую одежду.

(обратно)

100

«Так это прачечная, — сообразила девочка. — Тогда, наверно, можно запихнуть сюда все те мешки с бельём и простирать. Но как? Мне уже начинает казаться, что прежде я вела беззаботную жизнь.»

(обратно)

101

— Вот ещё одна полезная сторона магии, — вслух заметила Чармейн, снова припоминая раскрасневшиеся лицо и руки их прачки.

(обратно)

102

«Всё-таки эта штуковина никак не поможет мне справиться с грязным бельём. И не заменит ванну. В самом деле, не буду же я плескаться в бурлящем баке. А спать-то, ради всего святого, мне где?»

(обратно)

103

Чармейн вернулась в кухню, оставив дверь во дворик открытой, чтобы Бродяга смог вернуться в дом. Она минула раковину и горы грязной посуды, захламлённый стол и разбросанные по полу вещи и отворила дверь в дальней стене. Перед ней снова предстала унылая комнатушка.

(обратно)

104

— Просто безнадёжно! — воскликнула девочка. — Где тут спальня? Где ванная комната?

(обратно)

105

— Чтобы найти спальню и ванную комнату, — прошелестел в воздухе уставший голос двоюродного дедушки, — поверни налево, как только откроешь кухонную дверь. И прости меня, моя милая, за кавардак в доме.

(обратно)

106

Чармейн обернулась и посмотрела на кухонную дверь, из которой только что вышла.

(обратно)

107

— Неужели? — с сомненьем произнесла она. — Ладно, сейчас проверим.

Девочка осторожно вернулась на кухню и захлопнула за собой дверь. Затем, уже заранее проклиная неподатливость дверей, снова открыла её и на пороге резко повернула налево. Не успела она подумать о невозможности сказанного двоюродным дедушкой Уильямом, как перед ней предстал длинный коридор с распахнутым в конце оконцем. Лёгкий ветерок разносил по коридору запахи горных цветов и снега. Чармейн взволнованно взглянула на зелёный луг и синеву бесконечного неба за окном, однако в следующий момент она уже пыталась повернуть ближайшую ручку, упёршись при этом в дверь коленом.

(обратно)

108

Дверь с лёгкостью распахнулась, словно её открывали по сотни раз на дню, и на Чармейн нахлынул аромат, который заставил её начисто позабыть чарующий пейзаж за окном. Девочка жадно вдыхала самый изумительный и приятный для неё запах — тончайшее благоухание ломких пергаментов и старых книг. Чармейн обвела комнату взглядом — сотни и сотни книг окружали её со всех четырёх сторон. Книги стояли ровными рядами на полках, лежали стопками на полу, кучковались на рабочем столе. Тут и там виднелись древние книги в старинных кожаных переплётах, хотя среди тех, что на полу, порой попадались книжки и в новых ярких обложках. Вне сомнений, Чармейн очутилась в кабинете двоюродного дедушки Уильяма.

— О-о-о, — только и могла вымолвить девочка.

(обратно)

109

Не обращая ни малейшего внимания на цветущие за окном кусты гортензий, Чармейн занялась изучением наваленных на рабочем столе книг. Огромные, толстенные, пьянящие книги. На некоторых имелись металлические скобы, не позволяющие книге раскрыться слишком широко и распасться на листы. Девочка взяла в руки ближайший к ней фолиант и принялась было его пролистывать, как вдруг заметила лежавший на столе листок, исписанный дрожащей рукой.

(обратно)

110

«Дорогая Чармейн,» — заметила в заголовке девочка и, опустившись мягкое в кресло, принялась читать письмо целиком.

(обратно)

111

«Дорогая Чармейн,

благодарю тебя за доброту и согласие присмотреть за домом в моё отсутствие. Эльфы сказали, что заберут меня примерно на две недели. (Ну слава богу! — тут же подумала Чармейн.) Если же возникнут осложнения, то на месяц. (Ох.) Сердечно прошу простить меня за беспорядок в доме. Последние дни я словно одержимый. Но уверен, ты находчивая девочка и быстро разберёшься, что к чему. Если же возникнут какие-либо сложности, мой голос всегда подскажет и объяснит тебе, что делать. Тебе лишь стоит произнести свой вопрос — и ты услышишь ответ. Все подробности ты найдёшь в моём чемоданчике. Прошу, подружись с Бродягой, он живёт со мной совсем недолго и пока всего боится. Не стесняйся брать книги из моего кабинета — они могут тебе помочь. Единственно, не трогай те, что лежат на письменном столе, они слишком могущественные и сложные для тебя. (Как будто меня это заботит!) Надеюсь, тебе у меня понравится, и хотелось бы верить, что в скором времени смогу лично поблагодарить тебя.

Твой нежно любящий двоюродный прадедушка через замужнюю внучатую племянницу

Уильям Норланд.»

(обратно)

112

— Жаль, что он мне не кровный родственник, — произнесла Чармейн. — Должно быть, он приходится двоюродным дедушкой тётушке Семпронии, а она некогда вышла замуж за дядю Неда, который недавно скончался и который в свою очередь приходился дядей моему отцу. Очень жаль. А я-то уже начала надеяться, что унаследовала хоть немного магических способностей.

Немного спустя она добавила вежливым голосом:

— Большое спасибо, двоюродный дедушка Уильям.

(обратно)

113

Ответа не последовало. «Конечно, он не ответил, — подумала Чармейн, — ведь я поблагодарила, а не задала вопрос.» И девочка снова принялась исследовать за книги на рабочем столе.

(обратно)

114

Толстая книга, которую она до сих пор держала в руке, называлась «Книга пустоты и абсолютного ничто». Чармейн ни капли не удивилась, когда обнаружила, что все страницы абсолютно пусты. Однако она чувствовала, как под её пальцами урчат страницы, исписанные невидимыми магическими символами. Девочка отложила книгу в сторону и схватила другую. Заголовок гласил: «Астрологический путеводитель Уолла». Открыв его, Чармейн несколько разочаровалась: вся книга состояла из чёрных линий, диаграмм с непонятными точками, множества красных квадратов, раскинутых поверх чёрных линий в хаотическом порядке и нескольких ссылок, — совершенно нечего читать. Тем не менее, девочка, неожиданно для себя, довольно долго не могла оторваться от Путеводителя — диаграммы так и гипнотизировали её. В конце концов, она отложила и эту книгу. Следующая называлась «Углублённое изучение основ магии» и относилась к тому редкому разряду книг, которые Чармейн недолюбливала. Книгу наполняли бесконечно длинные главы, напечатанные мелким шрифтом, и кажд

ая начиналась примерно так: «Если мы экстраполируем результаты, полученные в моих ранних работах, мы обнаружим, что готовы окунуться в детальное паратипическое описание и классификацию явлений…»

(обратно)

115

«Нет, — подумалось Чармейн, — не думаю, что мы готовы.»

(обратно)

116

Она отложила книгу и потянулась к тяжёлому квадратному фолианту, покоившемуся в углу стола. На корешке красовались витые буквы «Das Zauberbuch», вся книга оказалась написанной на иностранном языке. «На этом языке, скорее всего, говорят в Ингарии», — решила для себя Чармейн. Любопытней всего оказалось, что под книгой хранилась пачка писем, полученных с разных концов света. Девочка подолгу рассматривала и читала каждое послание и всё больше и больше восхищалась двоюродным дедушкой Уильямом. Почти все письма приходили от волшебников, которые спрашивали совета двоюродного дедушки Уильяма в том или ином аспекте магического искусства, — совершенно очевидно, что они считали его величайшим мастером, — или же спешили поздравить его с последним магическим открытием. Все как один обладали совершенно ужасным почерком. Чармейн хмурилась и морщилась, пытаясь разобрать написанное. Одно письмо, совершенно нечитаемое, она даже подносила к окну, чтобы хоть как-то понять смысл пляшущих каракулей.

(обратно)

117

«Уважаемый волшебник Норланд (так начиналось письмо, насколько могла судить Чармейн по отдельным буквам), ваша книга „Важнейшие моменты колдовства“ несказанно помогла мне в работе с пространствами (или „с пристрастиями“?), и мне бы хотелось обсудить с вами моё небольшое открытие, касающееся описанного вами Уха Мёрдока (а может „Руки Мерлина?“ или „Закона Мёрфи?“ — бесполезно разбирать!). В следующий раз, когда я окажусь в Верхней Норландии, не могли бы мы встретиться и побеседовать?

Похищенный („почищенный?“, „восхищённый?“, „превращённый?“) вами,

Волшебник Хаул Пендрагон.»

(обратно)

118

— Ужас, сущий кошмар! Как курица лапой! — воскликнула Чармейн, пряча ненавистное письмо, и доставая следующее. Его написал сам король, почерк старинного стиля хоть и не мог похвастаться ровностью, но читался куда легче.

(обратно)

119

«Дорогой Уим (прочла Чармейн с нарастающим благоговеньем и удивлением),

Наш многолетний труд подходит к концу, но Нам всё ещё не хватает ясности, и Мы нуждаемся в мудром совете. Мы полагаемся на тебя. Также искренне надеемся, что эльфы, которых Мы направили к тебе, смогут поправить твоё здоровье, и в скором времени твой блестящий ум и безграничная сила духа окажут нам неоценимую помощь. Наши молитвы и лучшие пожелания всегда с тобой.

С неугасающими надеждами,

твой Адолфус Рекс Верхне Норландский.»

(обратно)

120

Значит эльфов послал сам король!

— Замечательно, замечательно, — с довольным видом бормотала под нос Чармейн, пробегая глазами последнюю стопку писем. Почерка адресантов наводили на мысли о каллиграфическом искусстве, однако, несмотря на разнообразие вензелей, стилей и слов, в каждом сообщении говорилось одно и то же: «Волшебник Норланд, прошу вас, возьмите меня к себе в ученики. Вы согласны?». В некоторых письмах упоминалась даже оплата за обученье: кто-то предлагал двоюродному дедушке Уильяму зачарованное кольцо с алмазом, а кто-то, — видимо, некая девица, — умоляла следующими словами: «Меня, конечно, нельзя назвать красоткой, но моя сестра — просто дивный ангел, и она согласна выйти за вас замуж, если вы возьмёте меня к себе в ученицы.»

(обратно)

121

Чармейн содрогнулась и мельком просмотрела оставшиеся письма. Они до боли напоминали ей её собственное послание, только вчера отправленное королю. «Такое же бессмысленное,» — подытожила она про себя. Девочка не сомневалась, что на все подобные просьбы и предложения знаменитый волшебник сразу же ответил одним словом: «Нет». Чармейн сложила все письма обратно под «Das Zauberbuch» и посмотрела на остальные книги. На противоположном конце стола ровным рядом стояло собрание сочинений, именуемое «Res Magica» которое Чармейн решила оставить «на потом». Из лежащей на столе кучи она вытащила две книжки наугад. Первая называлась «Дорогой миссис Пентстеммон: как найти истину» и показалась ей слегка нравоучительной. Чтобы прочесть название второй, девочке потребовалось открыть крепкий металлический зажим и распахнуть книгу, первая страница гласила: «Книжица палимпсестов». Чармейн пролистала её и обнаружила, что на каждом листе написано по заклинанию — нет, не какая-то там абстрактная теория, а настоящие заклинания с подр

обным описанием производимых эффектов, списком нужных ингредиентов и пошаговой инструкцией, что и в каком порядке следует делать.

(обратно)

122

— Наконец-то полезная книга! — обрадовалась девочка, всё больше погружаясь в чтение.

Чармейн очень долго не могла решить, какое заклинание ей больше по душе: «Чары, помогающие отличить друга от врага» или же «Чары, расширяющие сознание», а может «Заклинание полёта»? Девочка вдруг ощутила, что ей просто необходимо посетить уборную. Так случалось всякий раз, когда она долго и увлечённо читала о чём-нибудь. Чармейн вскочила с кресла, сжав колени, и только тут вспомнила, что ванную комнату она пока не нашла.

(обратно)

123

— Как же мне найти уборную? — отчаянно выкрикнула она.

— Как выйдешь из кабинета, моя милая, — поверни налево, — раздался утешающий голос двоюродного дедушки Уильяма. — Первая дверь справа и есть ванная комната.

— Спасибо! — выдохнула Чармейн и побежала к двери.

(обратно)

124

Глава третья,

в которой Чармейн творит несколько заклинаний одновременно

(обратно)

125

Вид ванной комнаты ободряюще подействовал на Чармейн: пол вымощен зелёной слегка потёртой плиткой, окошко убрано чистыми салатовыми занавесками, умывальные принадлежности на своих местах, и все удобства, прямо как дома. «Но дома, конечно же, лучше,» — добавила про себя девочка. С немалой радостью она обнаружила краны над ванной и раковиной, а также туалет со сливным бачком. Однако ванна и унитаз показались ей довольно странными: какой-то непонятной луковичной формы, будто мастер, изготовивший их, и сам не до конца понимал, чего же он, собственно, добивается. Чармейн подошла к ванной и поочерёдно повернула вентили — о чудо, из них лилась не только холодная, но и горячая вода, а под огромным овалом зеркала, на сушке, висели мягки пушистые полотенца.

(обратно)

126

«Пожалуй, один мешок с грязной одеждой можно перетащить сюда, — размышляла Чармейн, оглядывая ванну. — Но как же мне потом её высушить?»

(обратно)

127

Покинув ванную комнату, девочка оглядела коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды дверей. Чармейн отворила ближайшую, ожидая увидеть перед собой унылую гостиную, однако за дверью находилась спальная комната и, судя по царящему в ней беспорядку, принадлежала она двоюродному дедушке Уильяму лично. Одеяло почти сползло с незастеленной кровати, пол усеивали разбросанные ночные рубашки, из ящиков комода выглядывали повседневные рубашки, носки и нечто, что отдалённо напоминало нижнее бельё. В стенном шкафу одиноко висел парадный костюм, отдававший запахом плесени, а под окном красовалась ещё одна пара мешков с грязным бельём. Заметив их, девочка мучительно застонала.

(обратно)

128

— Кажется, он и впрямь болеет очень и очень давно, — попыталась отнестись с пониманием Чармейн. — Но, мать моя женщина, почему именно я должна разбираться со всей этой помойкой?

(обратно)

129

Постель зашевелилась.

(обратно)

130

Девочка обошла её и увидела Бродягу, который уютно устроился в груде постельного белья и лениво почёсывался. Когда он заметил Чармейн, то тут же припал к кровати и принялся вилять хвостиком, прижав свои лохматые уши и жалобно поскуливая.

(обратно)

131

— Кажется, это не твоё место, — заметила девочка. — Ну и ладно. Вижу тебе тут удобно. Хотя я бы скорее умерла, чем заснула в этой кровати.

(обратно)

132

Она вышла вон и шагнула к двери напротив. За ней оказалась ещё одна спальня, точь-в-точь как предыдущая, вот только чистенько прибранная: кровать аккуратно заправлена, стенной шкаф закрыт, а выдвижные ящики пусты. Чармейн одобрительно кивнула. Исследуя оставшиеся двери в коридоре, девочка нашла ещё две подобные спальни.

(обратно)

133

«Надо бы выбрать комнату и перенести мои вещи, — подумала Чармейн. — А то среди этих спален и заблудиться недолго.»

(обратно)

134

Она вернулась в коридор и увидела Бродягу, изо всех сил скребущего дверь ванной комнаты.

— Тебе туда нельзя, — обратилась к нему Чармейн. — Там для тебя нет ничего.

(обратно)

135

Однако не успела девочка подойти к псу, как дверь перед ним распахнулась. Чармейн последовала за ним, но за дверью её ждало разочарование, стон сорвался с её губ — перед ней снова предстала кухня. Грязь и беспорядок никуда не делись. Немытая посуда и удручающие мешки покоились на своих местах, в лужице чая лежал заварочный чайник, одежда Чармейн всё так же валялась на полу, а из очага выглядывал зелёный кусок мыла.

(обратно)

136

— А я уже и забыла обо всём, — вздохнула девочка.

(обратно)

137

Бродяга поставил свои лапки на стул и ловко взобрался на него, после чего принялся смотреть на Чармейн своим жалостливым взглядом.

— Проголодался, — сразу сообразила девочка. — Я, признаться, тоже.

(обратно)

138

Она присела на стул, Бродяга перебрался к ней на колени, и вдвоём они уплели ещё один пирог, за которым последовали фруктовый торт, два пончика, шесть шоколадных печений и пирожное с заварным кремом. Окончив трапезу, Бродяга тяжело спустился на пол и побрёл к двери, которая с лёгкостью открылась перед ним, стоило ему лишь поскрести. Чармейн собрала разбросанную одежду и направилась следом, чтобы положить свои вещи в пустую спальню.

(обратно)

139

Однако произошло что-то непонятное. Чармейн локтем распахнула дверь и, не задумываясь, повернула направо, чтобы войти в коридор, но вокруг повисла кромешная тьма. Девочка тут же наткнулась на другую дверь и сильно ударилась локтем об её ручку.

(обратно)

140

— Ай! — воскликнула Чармейн, напоровшись на невидимую ручку, и тут дверь неожиданным образом распахнулась. Девочка ввалилась в гигантских размеров комнату, освещённую множеством арочных окон. В нос ударила смесь запахов сырости, затхлости, старой кожи и заброшенности. Похоже, их источником служили старинные резные кресла, обитые кожей; они окружали широченный резной стол, занимающий почти всю комнату. Перед каждым креслом на столе лежал кожаный коврик и старая высохшая промокашка. Только перед одним креслом вместо коврика лежала указка; на его спинке красовался герб Верхней Норландии. И стол, и кресла, и коврики, — всё покрывал густой слой пыли, а в углах окон тряпками свисали многолетние паутины.

(обратно)

141

— Что за странная комната, столовая что ли? — спросила Чармейн, разглядывая странную залу. — И как мне теперь отсюда добраться до спальни?

(обратно)

142

— Ты попала в зал конференций, — раздался голос двоюродного дедушки Уильяма, но такой слабый, будто доносился из другого конца дома. — Раз ты здесь, то, наверняка, заблудилась. Слушай внимательно, моя милая. Обернись вокруг себя по часовой стрелке и, пока разворачиваешься, открой дверь левой рукой. Переступи порог и подожди, пока дверь захлопнется за тобой. Затем сделай два больших шага влево — и очутишься у ванной комнаты.

(обратно)

143

«Надеюсь, сработает!» — думала Чармейн, стараясь в точности исполнить каждое указание.

(обратно)

144

Всё прошло прекрасно, не считая темноты, в которую погрузилась девочка, едва дверь захлопнулась, и каменного коридора, в котором она очутилась, когда мрак рассеялся. Впереди она увидела скрюченного старика; он не спеша толкал тележку, уставленную серебряными чашками, из которых шёл пар, кувшинами, кастрюлями и чем-то, что напоминало гору пончиков. Чармейн наблюдала за стариком несколько секунд, размышляя про себя. Она решила, что окликни она старика — ни для неё, ни для него ничем хорошим это не обернётся, поэтому девочка молча ступила два шага влево. И вот, наконец-то, она оказалась около двери в ванную комнату. Отсюда Чармейн могла видеть Бродягу, который наворачивал круги в постели двоюродного дедушки Уильяма, устраиваясь поудобней.

(обратно)

145

— Фу! — только и бросила она, затем вошла в спальню напротив и свалила всю одежду на комод.

(обратно)

146

Чармейн вернулась в коридор и распахнула окно. Девочка залюбовалась солнечным светом, разливающимся по лугу, и с удовольствием вдыхала свежий морозный воздух, который приносил ветерок. «Через такое широкое окно легко залезть в дом, — подумалось Чармейн, — или вылезти.» Хоть взгляд её блуждал по чарующему глаз лугу, мысли же не покидала та любопытная книга с заклинаниями, которая осталась на рабочем столе двоюродного дедушки Уильяма. Ей никогда не позволяли даже заикаться о чарах, а здесь было столько книг, посвящённых магии — невозможно устоять.

(обратно)

147

«Я открою страницу наугад и выполню первое попавшееся заклинание, — решила она. — Одно единственное заклинание.»

Чармейн зашла в кабинет двоюродного дедушки Уильяма и нашла «Книжицу палимпсестов» раскрытой, почему-то, на «Заклинании, ищущем прекрасного принца». Девочка тряхнула головой и захлопнула книгу:

— Кому нужны эти принцы?

Она открыла книгу, предусмотрительно подальше от предыдущего разворота. «Заклинание полёта».

— Отлично! — улыбнулась Чармейн. — Вот это куда интересней!

Девочка одела очки и принялась изучать список ингредиентов.

(обратно)

148

«Лист бумаги, перьевая ручка (без проблем — тут их даже две), одно яйцо (на кухне?), два цветочных лепестка: розовый и синий, — шесть капель воды (из ванной), один рыжий волос, один белый волос и две перламутровые пуговицы.»

(обратно)

149

— Проще простого, — подытожила Чармейн. Она сняла очки и занялась поисками требуемых ингредиентов. Первым делом она бросилась на кухню: отворила дверь в ванную, развернулась налево и, о радость! очутилась в нужном месте. Затем она задала вопрос:

— Где я могу найти яйца?

(обратно)

150

— Яйца в кладовке, моя милая, в глиняном горшке, — ответил усталый голос двоюродного дядюшки Уильяма. — Думаю, где-то за бельевыми мешками. Я сердечно прошу прощения, что оставил тебе такой беспорядок.

(обратно)

151

Чармейн зашла в кладовую комнату, отодвинула мешки с грязной одеждой и увидела старый горшок с шестью яйцами. Она взяла одно и осторожно отнесла его в кабинет. Так как её очки болтались на цепочке, девочка не заметила, что «Книжица палимпсестов» теперь открыта на «Заклинании поиска золота». Чармейн высунулась в окошко и, протянув руку к пышным кустам гортензии, оторвала два лепестка: синий и розовый. Бережно положив их рядом с яйцом, девочка побежала в ванную комнату, чтобы набрать шесть капель воды. На обратном пути она заглянула в спальню двоюродного дедушки Уильяма, где свернувшись калачиком среди одеял подрёмывал Бродяга.

— Прошу прощенья, — произнесла Чармейн, запустив пальцы в косматую шерсть на спине пса. Она вернулась в кабинет, сжимая в руке несколько белых волосков. Девочка выбрала один и положила его рядом с лепестками цветов, а затем выдернула из своей огненной гривы рыжий волос и добавила к белому. С перламутровыми пуговицами дело решилось тоже очень просто — Чармейн отодрала их от свой блузки.

(обратно)

152

— Всё собрано, — произнесла девочка, торопливо одевая очки, чтобы поскорей прочесть, что делать дальше. «Книжица палимпсестов» была открыта на «Заклинании личной защиты», но Чармейн слишком волновалась, чтобы заметить подобную перемену. Девочка целиком и полностью погрузилась в руководство, которое состояло из пяти пунктов. Пункт первый гласил: «Положите все ингредиенты, кроме бумаги и ручки, в удобную миску.».

(обратно)

153

Чармейн сняла очки и пристально оглядела комнату. Удобной миски, впрочем, как и неудобной, в комнате не оказалось и пришлось снова бежать в кухню. Пока она искала подходящую посуду, «Книжица палимпсестов» перелистнула ещё несколько страниц, остановившись на «Заклинании, увеличивающем магическую силу».

(обратно)

154

В кабинет Чармейн вернулась с сахарницей, весь сахар из которой она пересыпала в «относительно чистую» тарелку, и на книгу она не обратила ни малейшего внимания. Девочка поставила свою находку на рабочий стол, затем положила в неё яйцо, два лепестка, два волоса, две пуговицы и окропила сахарницу водой. Одев очки, она развернулась к книге. На этот раз «Книжица палимпсестов» демонстрировала «Заклинание невидимости», но взгляд Чармейн сразу же бросился к инструкциям, так что смена страниц снова осталась незамеченной.

(обратно)

155

Пункт второй рассказывал: «При помощи пера растолките ингредиенты в миске.».

(обратно)

156

Растолочь пером яйцо — задача не из лёгких, однако же Чармейн справилась. Она била по яйцу острым концом пера, пока скорлупа не треснула и не распалась на мелкие кусочки. Затем она пыталась растереть ингредиенты так тщательно, что несколько прядей рыжих волос выбились и упали на глаза. В конце концов, когда стало абсолютно ясно, что всё получается не как надо, девочка принялась яростно взбивать содержимое сахарницы тупым концом пера. Когда же Чармейн поднялась из-за стола, тяжело дыша, и начала липкими пальцами собирать свои растрёпанные волосы, «Книжица палимпсестов» перелистнула ещё пару страниц, открыв «Заклинание поджога». Девочка тем временем очищала очки от яичного желтка и ничего не заметила. Справившись с желтком, она обратилась к третьему пункту, описанному в инструкции. Он гласил: «Произнесите трижды „Хегемони гауда“.».

(обратно)

157

— Хегемони гауда, — на распев произнесла Чармейн, склонившись над сахарницей. После третьего прочтения ей показалось, что скорлупа вокруг пуговиц слегка приподнялась и осела. «Думаю, сработало!» — пронеслось у девочки в голове. Она снова нацепила на нос очки и обратилась к четвёртом пункту указаний, описанных в «Заклинании, подчиняющем события воле волшебника».

(обратно)

158

— Возьмите перо, — вслух прочитала она, — и, обмакнув его в полученную смесь, напишите на листе слово «Пим» и очертите его пятигранной фигурой. Обратите особое внимание, что во время процесса ни в коем случае нельзя касаться бумаги.

(обратно)

159

Чармейн взяла потрёпанное перо, заляпанное кусочками скорлупы и останками розового лепестка, и старательно принялась за дело. Смесью из сахарницы сложно было написать хоть что-то, да и листок бумаги постоянно пытался сползти или выскользнуть, но Чармейн упорно продолжала макать перо и вычерчивать заветное слово. «Пим» в итоге больше походило «тишь», кривую, вязкую и едва различимую. Виной тому был рыжий волос, прилипший к перу, когда девочка принялась выводить петли второй буквы. Что же касаемо пятигранной фигуры — лист то и дело разворачивался в разные стороны, пока Чармейн пыталась начертить её. Девочка не знала, можно ли назвать полученный рисунок фигурой, но на нём совершенно определённо присутствовали пять сторон. Довершал пиктограмму измазанный в яичном желтке белый волос, безобразно приютившийся в углу.

(обратно)

160

Чармейн глубоко вздохнула, перепачканными руками зачесала волосы назад и с волнением приступила к завершающему этапу, совершенно не заметив очередного изменения в книге. Пункт пятый «Заклинания, исполняющего желание» гласил: «Положите перо в миску, трижды хлопните в ладоши и скажите „Такс“.».

(обратно)

161

— Такс! — выкрикнула Чармейн, звонко хлопнув в ладоши.

(обратно)

162

Заклинание частично сработало. Бумага, перо и сахарница исчезли, бесшумно и бесследно. Исчезли и лужицы вонючей жижи, оставшиеся на рабочем столе после яростного смешивания ингредиентов. «Книжица палимпсестов» захлопнулась, издав сочный: щёлк. Отряхивая руки, девочка на всякий случай отошла от стола. На смену восторгу пришли усталость и небольшое разочарование.

(обратно)

163

— Но теперь я могу летать, — пробормотала она сама себе. — Где бы лучше всего проверить заклинание?

(обратно)

164

Ответ напрашивался сам собой. Чармейн вышла из кабинета и прошагала через весь коридор, прямиком к заманчиво распахнутому окну. Минута — и девочка уже стояла посреди сочных зелёных трав, щурясь от лучей заходящего солнца и вдыхая горный воздух, такой свежий и холодный.

(обратно)

165

С высоты горных скал она смотрела Верхнюю Норландию, простирающуюся внизу и уже объятую вечерними сумерками.

(обратно)

166

Перед ней выросли заснеженные вершины, на которых искрилась позолота заходящего солнца, за ними лежали иноземные страны: Дальния, Монтальбино и ещё много-много других. Позади Чармейн возвышались пики, чьи концы утопали в море тёмно-серых и багряных облаков. Здесь в скором времени собирался пройти ливень, — привычное дело для Верхней Норландии, где частенько дождило, — но сейчас в воздухе витало тепло и спокойствие. На соседнем лугу, отделённом каменной грядой, паслось стадо овец, откуда-то неподалёку доносились мычанье и звон колокольчиков. Подняв голову, Чармейн с немалым удивлением вдруг обнаружила, что мычанье доносилось с высокогорных лугов, и что домик двоюродного дядюшки Уильяма пропал из виду.

(обратно)

167

Девочка не позволила себе забеспокоиться. Ей никогда не случалось бывать так высоко в горах, и теперь красота открывшихся просторов несказанно поразила Чармейн. Никакая городская трава не могла сравниться с зеленью под её ногами, шелестящей от прикосновения свежего ветра и наполняющей воздух вокруг сказочным ароматом. Девочка присмотрелась и увидела сотни и тысячи мелких цветочков, которые незаметно росли в траве.

(обратно)

168

— Ох, дедушка Уильям, да ты просто счастливчик! — воскликнула Чармейн. — Такая красота по соседству с кабинетом!

(обратно)

169

Некоторое время девочка в блаженстве прогуливалась по лугу, избегая кружащих среди цветов пчёл. Потом она решила собрать себе небольшой букетик, вкладывая в него по одному цветку каждого вида. Чармейн сорвала два крохотных тюльпана: алый и белый, — золотой цветок, похожий на звезду, бледный первоцвет, сиреневый колокольчик, голубую фиалку, рыжую орхидею, и по одной штучке из скопления розовых, белых и жёлтых цветочков. Но больше всего девочку покорили небольшие трубчатые цветы небесно синего цвета, в жизни она не встречала настолько глубокого и сочного оттенка. Такие крохотные, синенькие, завораживающие — само совершенство. Всё дальше и дальше Чармейн спускалась по откосу, завидев впереди обрыв. Ей пришло в голову, что, прыгнув с него, можно проверить заклинание: ведь она теперь, по идее, умеет летать.

(обратно)

170

У обрыва она обнаружила, что её букет уже едва помещался в руках, поэтому от шести новых видов, найденных у скал, пришлось отказаться. В следующий момент все мысли о цветах вылетели у неё из головы. Девочка, затаив дух, смотрела на открывшийся вид.

(обратно)

171

Края луга упирались в высоченные скалы, а с обрыва, далеко внизу, виднелся домик двоюродного дедушки Уильяма, похожий на малюсенькую серую коробчонку в углу заброшенного сада. Неподалёку от дома тянулась тоненькая нить дороги, а чуть поодаль, вдоль тракта, виднелась россыпь похожих домиков, которые приветливо подмигивали друг другу оранжевыми огоньками окон. От такой высоты у Чармейн подкосились колени, а к горлу подступил комок.

(обратно)

172

— Думаю, полёты мы отложим на потом, — беря себя в руки, проговорила девочка. — Чем плохо просто любоваться чудесной панорамой?

(обратно)

173

С обрыва ей открывался вид на большую часть Верхней Норландии. Долина с домом двоюродного дедушки Уильяма превратилась в маленький зелёный лоскут с белыми водопадами, по которому пролегал путь в Монтальбино. От горных скал, среди которых располагался луг, и находилась теперь Чармейн, вилась нить дорожного тракта; она соединялась с извилистой лентой реки, и вместе они окунались в плеяду крыш, башен и шпилей столицы Верхней Норландии. Лучи заходящего солнца всё ещё касались городских улочек и мостовых, и Чармейн видела горящую золотом крышу королевского дворца с развевающимися флагами. Девочке подумалось, что отсюда она сможет различить даже очертания родительского дома. Город был как на ладони. Чармейн слегка удивилась, заметив, что двоюродный дедушка Уильям и правда жил вдали от города.

(обратно)

174

За столицей долина вновь расширялась; рыжие полосы света на ней перемежались с тенями горных вершин. Девочка разглядела очертания величественного и знаменитого Замка Радости, именуемого Кастель Джой, в котором жил кронпринц. Поодаль располагались ещё несколько цитаделей, но Чармейн ничего не знала о них. Её внимание привлёк тёмный замок с высоченными стенами и шпилями, от одной из башен ползла струя дыма. За ним начинались укрытые сизым туманом земли со множеством ферм, деревень, промышленных городков — всем тем, что образует сердце страны. Приглядевшись, девочка смогла разглядеть даже покрытую дымкой тонкую полоску моря.

(обратно)

175

«Похоже, наша страна не такая уж и большая», — заметила по себя Чармейн.

(обратно)

176

Однако мысли её прервало назойливое жужжание, раздававшееся из букета. Девочка поднесла цветы поближе к глазам, чтобы рассмотреть источник шума. Солнце здесь светило всё ещё ослепительно ярко, поэтому Чармейн без труда заметила, как подрагивает и вибрирует от жужжания один из синих цветов горечавки. Должно быть, она нечаянно сорвала цветок с пчелой в чашечке и не заметила её. Девочка опустила букет и слегка тряхнула его. К её ногам упало нечто фиолетовое, беспокойно жужжащее и ни капли не походившее на пчелу. Любая пчела тут же улетела бы по своим делам, а неведомое существо расселась на травинке и продолжило назойливо жужжать. И вдруг оно вдруг начало расти. Чармейн в испуге отступила на шаг к обрыву. Существо уже переросло Бродягу и безостановочно увеличивалось.

«Оно совсем мне не нравится, — судорожно думала девочка. — Что это за тварь?»

(обратно)

177

Прежде, чем она успела шелохнуться или ещё о чём-то подумать, существо уже вымахало ростом под четыре метра. По сложению оно напоминало человека, но больше ничего человеческого в нём не было. За спиной мелькали и стрекотали прозрачно-фиолетовые крылья, а лицо, — Чармейн попросту отвернулась, — напоминало морду насекомого с острыми мерзкими жвалами, усиками и выпученными шарообразными глазами, внутри которых находилось ещё по шесть маленьких глаз.

(обратно)

178

— Вот чертовщина! — прошептала Чармейн. — Оно похоже на лаббока!

— Я и есть лаббок, — провозгласила тварь голосом, в котором смешались жужжание, дребезжание и ворчание. — Я лаббок, и вся эта земля принадлежит мне!

(обратно)

179

Чармей доводилось слышать о лаббоках, о них ходило множество слухов в школе и все как один отвратительные.

Говорили, что, если повстречал лаббока, то нужно обходится с ним как можно вежливей и надеяться, что ему не захочется укусить, а затем сожрать тебя.

— Прошу прощенья, — скромно произнесла Чармейн, — я не знала, что ступаю по вашему лугу.

(обратно)

180

— Куда бы ты ни пошла, ты всегда ступишь на мою землю, — прожужжал лаббок. — Вся страна принадлежат мне!

(обратно)

181

— Что? Вся Верхняя Норландия? — удивилась девочка. — Что за чепуха!

(обратно)

182

— Я никогда не говорю чепухи, — проскрежетала тварь. — Всё моё. И ты тоже моя.

(обратно)

183

Угрожающе затрепетали крылья, и лаббок двинулся на Чармейн.

— Очень скоро всё королевство и все его жители покорятся мне. Ты станешь первой.

(обратно)

184

Тварь обнажила свои острые жвала, противно ими лязгнув, и бросилась на девочку. Чармейн вскрикнула, отпрянула в сторону и сорвалась с обрыва. Десятки разлетевшихся цветов сопровождали её падение.

(обратно)

185

Глава четвёртая,

в которой появляются Ролло и Питер, а с Бродягой происходят загадочные изменения

(обратно)

186

Сквозь свист ветра в ушах Чармейн услышала яростный рёв лаббока, оставшегося наверху. Перед глазами девочки проносились скалы, расщелины, булыжники, и она кричала и кричала.

— Пим, ПИМ! — вопила она. — Ради всего святого! Пим! Я же исполнила все указания, почему я не лечу?

(обратно)

187

Заклинание сработало. Чармейн осознала это, когда камни вдруг перестали стремительно уноситься вверх, а начали неспешно подниматься, всё медленней и медленней, пока наконец не остановились. На долю секунды она зависла в воздухе, слегка ударяясь об острый край скалистого выступа, нависшего над ней.

(обратно)

188

«Видимо, я уже умерла,» — подумала Чармейн.

(обратно)

189

А затем добавила вслух:

— Что за нелепость! — и стала переворачиваться с головы на ноги, помогая себе неуклюжим барахтаньем. Внизу, в четверти мили отсюда, девочка увидела домик двоюродного дядюшки Уильяма, погружённый в сумерки.

— Парить в воздухе, конечно, приятно, — произнесла Чармейн, — но передвигаться-то как?

Тут она вспомнила о мелькающих крыльях лаббока и подумала, что сейчас, вполне возможно, он на всех парах несётся следом. От одной только мысли о летящей за ней твари Чармейн перестала задаваться глупыми вопросами о передвижении. Она принялась яростно лягать ногами воздух и вскоре заметила, что довольно быстро приближается к дому двоюродного дедушки Уильяма. Девочка проплыла над крышей и приземлилась в саду, где чары сошли на нет. Волшебство рассеялось так неожиданно, что Чармейн едва успела дернуться в сторону дорожки, чтобы не свалиться в кусты гортензии. Уже сидя на земле, она ощутила дрожь во всём теле.

(обратно)

190

«Спасена!» — с облегчением и торжеством промелькнуло в её голове. Чармейн чувствовала, что ничто не может угрожать ей, пока она находится близ дома двоюродного дедушки Уильяма.

(обратно)

191

— Ну и денёк! — наконец, воскликнула девочка, придя в себя. — Всего-то хотела найти хорошую книжку, чтоб почитать в своё удовольствие… Ох уж эта тётка Семпрония, вечно суёт нос, куда не просят!

(обратно)

192

Кусты позади неё зашуршали. Чармейн отскочила и снова закричала, едва на дорожку выскочил маленький синий человечек.

— Тебя наняли? — грозно вопросил человечек сипловатым голоском.

(обратно)

193

Несмотря на сумерки, девочка ясно разглядела, что кожа человечка вовсе не фиолетовая, а синяя, и сзади нет никаких крыльев. Лицо его избороздили морщины, говорящие о скверном характере, а в центре красовался огромный загнутый нос — ничего насекомоподобного тут не проглядывало. Страхи Чармейн улетучились.

— Кто ты? — с любопытством спросила она.

(обратно)

194

— Кобольд, кто же ещё, — бросил человечек. — Верхняя Норландия — родина и дом кобольдов. Я слежу за садом.

— По ночам? — удивилась девочка.

(обратно)

195

— Мы, кобольды, ведём ночной образ жизни, — ответил человечек. — И я, вообще-то, спросил: тебя наняли?

(обратно)

196

— Да, что-то вроде того, — отозвалась Чармейн.

(обратно)

197

— Так я и думал, — довольно изрёк кобольд. — Я видел, как Высокие унесли волшебника. Хочешь вырубить всю гортензию?

(обратно)

198

— Зачем? — не поняла девочка.

(обратно)

199

— Люблю подрубать растеньица, — объяснил кобольд. — Это самое приятное в садоводстве.

(обратно)

200

Чармейн, которая всю жизнь прекрасно жила и без садоводства, обдумала предложение.

— Нет, — выдала она в итоге.

(обратно)

201

— Если бы двоюродному дедушке Уильяму не нравилась гортензия, он бы не сажал её. Он вернётся в скором времени, и, думаю, вырубленная гортензия сильно огорчит его. Почему бы тебе пока не заняться своей привычной работой, а, когда двоюродный дедушка Уильям вернётся, сам спросишь его о гортензии?

(обратно)

202

— Да он точно не согласится, — раздосадовано вздохнул кобольд. — С этим волшебником никакого веселья. Оплата как обычно?

(обратно)

203

— А какая у тебя оплата? — спросила Чармейн.

(обратно)

204

— Горшок золота и полдюжины свежих яиц, — немедля отозвался кобольд.

(обратно)

205

К счастью в разговор вмешался голос двоюродного дедушки Уильяма:

— За ночь работы Ролло получает пол литра молока, оно само появляется на пороге магическим способом. Так что, моя милая, не переживай.

(обратно)

206

Кобольд с отвращением сплюнул на дорожку.

— Ну что я тебе говорил, а? Вечно всё испортит. А ты тут всю ночь что ли собираешься просидеть? Славная работёнка ждёт меня в таком случае.

(обратно)

207

— Я лишь присела отдохнуть, — с достоинством ответила девочка. — Сейчас я уйду.

Чармейн встала на ноги, вдруг оказавшиеся ужасно тяжёлыми, не считая слабости в коленях, и побрела ко входной двери.

«Наверняка заперта, — подумала девочка. — Какой же дурой я буду выглядеть, если не смогу войти в дом.»

(обратно)

208

Но дверь услужливо распахнулась перед Чармейн, едва только та ступила на крыльцо; ей в лицо ударил яркий свет. Тут же навстречу выбежал лохматый Бродяга. Пёс из всех сил вилял хвостом, повизгивал и отирался о ноги Чармейн, всем видом показывая, как он рад её возвращению. Девочке так приятно было вернуться домой и видеть, как её здесь ждут, что она подхватила Бродягу на руки и внесла в дом, в то время, как он извивался и вертелся, стараясь лизнуть Чармейн в щёку.

(обратно)

209

Свет в доме оказался волшебным: он не горел где-то в определённом месте, а просто следовал по пятам.

— Очень удобно, — отметила девочка. — Не придётся рыскать по дому в поисках свечей.

На самом деле мысли Чармейн в эту минуту лихорадочно скакали: «Я не закрыла окно! Лаббок непременно в него влезет!» Она опустила Бродягу на кухонный пол, а сама бросилась налево через дверь. В коридоре немедля вспыхнул волшебный огонь и не отставал от девочки до самого окна, которое она тут же со стуком захлопнула. К сожалению, из-за яркого света мрак за окном делался совершенно непроглядным, и сколько бы Чармейн не всматривалась, она так и не смогла понять, последовал ли лаббок за ней или нет. Девочка утешала себя мыслью, что с высоты того обрыва не было видно открытого окна в доме, и всё же дрожь не покидала её.

(обратно)

210

Дрожь не прошла и по дороге на кухню, и даже когда они с Бродягой ужинали пирогом со свининой. Ещё больше затрясло Чармейн, когда она заметила на полу недавнюю лужицу, которая теперь затекла под стол и, в добавок, перепачкала белое брюшко Бродяги. Его мокрая шерсть оставила на ногах и одежде девочки несколько липких пятен. Чармейн взглянула на свою блузку, полу расстёгнутую, с болтающимися краями, — ах да, ведь она оторвала от неё две пуговицы! — и обнаружила чай даже на ней. От этого её зазнобило ещё больше. Девочка отправилась в спальню и переоделась в шерстяной свитер, связанный её мамой, но дрожь не утихала. Снаружи зашумел ливень. Его крупные капли стучали в окно и падали в очаг через кухонную трубу. Шум дождя заставлял Чармейн трястись ещё больше. Она полагала, что виной тому испытанное потрясение, но дрожь и холод не покидали её тела.

(обратно)

211

— Да что же такое! — воскликнула девочка. — Дедушка Уильям, как мне разжечь огонь?

— Помнится, я зачаровал очаг, — раздался мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма. — Брось в него что-нибудь, что сможет разгореться, и скажи вслух: «Пламя, гори» — огонь тут же зажжётся.

(обратно)

212

Чармейн огляделась по сторонам, в поисках чего-нибудь, что сможет разгореться. Первым на глаза попался её же мешок, но в нём ещё оставались яблочный торт и пирог со свининой, к тому же ей нравился этот мешок: миссис Бейкер вышила на нём очаровательные цветы. Следующее, что пришло девочке на ум, — бумага в кабинете двоюродного дедушки Уильяма. Отличный вариант, вот только для его осуществления предстояло подняться со стула, пройти в кабинет, а потом ещё и собирать её. Чармейн подумала о белье в прачечных мешках, стоящих у раковины, но решила, что двоюродный дедушка никак бы не одобрил сожжение его одежды. С другой стороны, ведь имелась её собственная грязная блузка с оторванными пуговицами, валявшаяся тут же, под ногами.

(обратно)

213

— Она безнадёжно испорчена, — подбодрила себя Чармейн, а затем подхватила сырую испачканную блузку и кинула в лоно очага.

— Пламя, гори, — приказала она.

(обратно)

214

Очаг с грохотом ожил, и через несколько минут в его пасти заплясал яркий огонь. Девочка улыбнулась и зажмурилась от удовольствия. Только она подвинула стул ближе к теплу очага, как пламя вдруг яростно зашипело; во все стороны повалили клубы пара, из которого начали появляться мыльные пузыри. Тысячи мыльных пузырей: большие, маленькие, переливающиеся всеми цветами радуги, — они поднялись до самой трубы, сползли на пол и продолжали множиться. Пузыри парили по всей кухне, оседали на столе и грязной посуде, лопались перед носом растерянной Чармейн, оставляли влажные следы на её коже. За несколько секунд мыльный ураган заполнил всю кухню пеной, не позволяя девочке нормально дышать.

(обратно)

215

— Я совсем забыла о мыле! — воскликнула Чармейн, задыхаясь в образовавшейся бане.

(обратно)

216

Бродяга счёл пузыри своими личными врагами и быстренько спрятался под стул, бешено тявкая и рыча оттуда на мыльный каскад. Девочка никогда бы не подумала, что от такой крохотной собачонки может исходить столько шума.

(обратно)

217

— Да замолчи, наконец! — прикрикнула на него Чармейн. По её лицу струился пот, а с прядей волос капала осевшая пена.

— Думаю, придётся раздеться, — пробормотала девочка, лихо отбиваясь от мыльных облаков.

(обратно)

218

Раздался стук дверь.

— Теперь уже не придётся, — добавила она.

(обратно)

219

В дверь снова постучали. Чармейн опустилась на стул, надеясь, что за дверью кто угодно, только бы не лаббок. Когда же стук раздался в третий раз, девочка нехотя поднялась и сквозь мыльные завесы направилась посмотреть, кто же там барабанит. «Возможно, Ролло хочет укрыться от дождя,» — подумала Чармейн.

(обратно)

220

— Кто там? — крикнула девочка, прислонившись к двери. — Что вам надо?

— Впустите меня! — раздался голос по ту сторону. — Я вымок под дождём!

(обратно)

221

Кем бы ни оказался пришелец, голос его звучал звонко и молодо, никаких сиплых ноток, как у Ролло, и никакого жужжания, напоминающего лаббока. Несмотря на шипенье мыльного урагана и чпоканье лопающихся пузырей, Чармейн отчётливо слышала, как неистово хлещет дождь за дверью: по листьям, по дорожке, по крыльцу. Однако девочка всё же не верила гостю — его слова могли оказаться обычной уловкой.

(обратно)

222

— Впустите же! — прокричал незнакомец. — Меня ждёт сам волшебник!

— Неправда! — также громко ответила Чармейн.

(обратно)

223

— Я отправил ему письмо! — убеждал голос за дверью. — Моя матушка договорилась о моём приезде. У вас нет права держать меня за дверью!

(обратно)

224

Лязгнула задвижка. От неожиданности Чармейн только и успела, что упереться обеими руками в дверь, не давая ей раскрыться. Тем не менее, дверь распахнулась, и в кухню вскочил промокший до нитки юноша. Волосы его, по-видимому, курчавые, свисали мокрыми сосульками, с которых беспрестанно капало. Свитер, брюки и заплечный мешок, совершенно тёмные от воды, водянисто поблёскивали на свету, в ботинках жутко чавкало и хлюпало. Едва парень ступил на порог, как от него потянулись тонкие струи пара. Он стоял у входа, глядя на кишащие и кружащие вокруг мыльные пузыри, на тявкающего без передыху под стулом Бродягу, на Чармейн, которая то и дело утирала пот и пристально рассматривала его сквозь мокрые пряди волос, на горы грязной посуды и стол, заваленный чашками, на толстые мешки с бельём, В конце концов, юноша окинул взором весь беспорядок, который, несомненно, потряс его до глубины души. Он открыл было рот да так и забыл его закрыть, лишь взгляд его скакал с одного диковинного зрелища на другое, а мокрая одежда тихонечк

о пускала пар.

(обратно)

225

Терпению Чармейн пришёл конец. Она ухватилась за челюсть гостя и со звоном захлопнула её. Её пальцы почувствовали под собой несколько жёстких волосков, говорящих, что юноша куда старше, чем кажется.

— Дверь бы за собой хоть закрыл, — заметила ему Чармейн.

(обратно)

226

Парень обернулся и посмотрел на струи ливня, хлеставшие у порога.

— Ах да, — встрепенулся он, бросившись закрывать дверь, и, когда задвижка легла на место, спросил: — Что тут творится? Ты ученица волшебника?

(обратно)

227

— Нет, — ответила Чармейн. — Я только присматриваю за домом, пока волшебник в отлучке. Он болен, поэтому эльфы забрали его, чтобы вылечить.

(обратно)

228

— А он не предупредил тебя, что я приеду? — с тревогой проговорил юноша.

(обратно)

229

— Эльфы забрали его тотчас после моего приезда, — произнесла Чамремйн, — он много чего не успел мне рассказать.

Девочке вдруг вспомнилась стопка писем с безнадёжными мольбами об ученичестве. Возможно, под «Das Zauberbuch» лежало и письмо этого парня. Она попыталась припомнить, но тявканье Бродяги сбивало её с мысли.

— Да угомонись ты, Бродяга, — крикнула Чармейн, и тут же обратилась к парню: — Как тебя зовут?

(обратно)

230

— Питер Регис, — представился он. — Моя матушка — верховная ведьма Монтальбино. Они с Уильямом Норландом большие друзья, и она договорилась, чтобы я приехал сюда. Пёсик, помолчи. Так что здесь меня ждали, и я останусь.

Словно в подтверждение слов, он снял с плеча свой промокший дорожный мешок и кинул на пол. Бродяга тут же перестал лаять и вылез из-под стула, чтобы обнюхать мешок — вдруг он окажется опасным. Питер же придвинул к себе стул, снял мокрый свитер и повесил на спинку. Рубашка, оказавшаяся на нём, тоже напрочь промокла.

— А ты кто? — спросил юноша, разглядывая Чармейн сквозь кружащие пузыри.

(обратно)

231

— Чармейн Бейкер, — представилась девочка и пояснила: — Мы зовём волшебника Норланда двоюродным дедушкой Уильямом, хотя двоюродным дедушкой он приходится только тётушке Семпронии. Я живу в Верхней Норландии. А ты откуда и почему пришёл через чёрных ход?

(обратно)

232

— Я из Монтальбино, — ответил Питер. — И, если тебе интересно знать, я заблудился, пытаясь срезать путь. Мне уже доводилось бывать тут однажды, когда моя матушка договаривалась с волшебником Норландом о моём ученичестве, но дорогу я плохо запомнил. А ты давно здесь?

(обратно)

233

— Приехала сегодня утром, — откликнулась Чармейн, про себя поражаясь факту, что прошёл всего только один день — ей казалось, что недели.

(обратно)

234

— А-а, — протянул Питер, рассматривая груду чашек среди парящих пузырей. Он словно подсчитывал, сколько же чая за это время успела выпить девочка: — Такое ощущение, будто ты тут месяц прожила.

(обратно)

235

— Когда я приехала, тут уже царил весь этот беспорядок, — холодно заметила Чармейн.

(обратно)

236

— Правда? Мыльные пузыри и всё прочее? — удивился Питер.

(обратно)

237

«Я начинаю его ненавидеть,» — подумала про себя девочка, а в слух пояснила: — Нет, пузыри из-за меня. Я забыла вынуть мыло из очага.

(обратно)

238

— Ясно, — кивнул парень. — Выглядит как неудачное заклинание, поэтому я и решил, что ты тоже ученица. Думаю, нам нужно немного подождать, пока мыло не испарится окончательно. У тебя есть, чем перекусить? Я проголодался, как волк.

(обратно)

239

Чармейн скрепя сердце посмотрела на свой мешок с вышитыми цветами, мирно лежащий на столе, и тут же отвела взгляд.

— Нет, — ответила она. — Совсем ничего.

— Чем же ты собираешься кормить свою собаку? — спросил Питер.

(обратно)

240

Девочка глянула на Бродягу, который снова забрался под стул и оттуда глухо рычал на дорожный мешок Питера.

— Ничем, он уже слопал половину свиного пирога, — сказала Чармейн. — К тому же он не мой пёс. Двоюродный дедушка Уильям подобрал его на улице. Его зовут Бродяга.

(обратно)

241

Рычанье Бродяги снова переросло в неутомимый лай.

— Бродяга, помолчи, — чуть строго приказал Питер. Затем он потянулся к стулу, на котором висел его свитер и под которым пряталась собака, и выудил из-под него Бродягу, подняв его на вытянутых руках. Пёс поскуливал и сопротивлялся, как только мог, всеми четырьмя лапами; его хвостик прижался к брюху. Питер развернул его хвост.

(обратно)

242

— Поставь его на пол, — вмешалась Чармейн. — Ты повредишь его достоинству.

— На самом деле, он это не «он», — отозвался парень. — Он это «она». Так что нет у неё никакого такого достоинства. Правда, Бродяжка?

(обратно)

243

Бродяжка не согласилась и, вывернувшись из рук Питера, прыгнула на стол. Ещё одна чашка полетела на пол, мешок Чармейн завалился на бок, и из него вывалились яблочный торт и пирог со свининой. Девочка перепугалась и смутилась.

(обратно)

244

— Ух ты, какая вкуснятина! — воскликнул юноша и подхватил пирог раньше, чем до него дотянулась Бродяжка. Он с аппетитом откусил немалый кусок и с набитым ртом спросил: — Больше никакой еды нет?

— Нет, — ответила Чармейн, — пирог и торт оставались на завтрак.

(обратно)

245

Она подняла с пола чашку, обнаружив, что к утренней лужице из чайничка прибавилась ещё одна. Из новой лужицы образовался коричневый пузырь, который тут же взлетел вверх и начал кружиться среди собратьев, чтобы поделиться с ними своими чайными оттенками.

— Посмотри, что ты наделал, — упрекнула юношу Чармейн.

(обратно)

246

— Чуть больше грязи, чуть меньше — бардак всё равно останется бардаком, — отмахнулся Питер. — Ты разве никогда не занималась уборкой? Слушай, прямо-таки потрясающий пирог. А второй какой?

(обратно)

247

Девочка посмотрела на Бродяжку, сидящую рядом с яблочным тортом: собачьи глаза с надеждой уставились на желаемое лакомство.

— Яблочный, — ответила Чармейн. — Если собираешься и его съесть, то поделись с Бродяжкой.

(обратно)

248

— Закон этого дома? — поинтересовался Питер, заглатывая последний кусок пирога со свининой.

— Да, негласный закон, — кивнула девочка. — Его установил, — то есть установила, — Бродяжка, и ни в коем случае нельзя его нарушать.

(обратно)

249

— Так она зачарованная? — предположил Питер, пододвигая к себе яблочный торт. Хвостик Бродяжки беспокойно завилял, а глаза преданно следили за каждым движением парня. Казалось, она понимала, каким важным делом сейчас занят Питер, на фоне аппетитного торта мыльные пузыри казались ей сущей ерундой.

— Вижу, к чему ты клонишь, — заметил её взгляд юноша. Он отломил кусок и протянул его Бродяжке. Собака аккуратно приняла угощение, соскочила на стул, затем на пол и посеменила к мешкам с бельём, чтобы спокойно разобраться с ужином.

— Как насчёт горячего чая или чего-то подобного? — предложил вдруг Питер.

(обратно)

250

Чармейн мечтала выпить чего-нибудь горячего с тех пор, как вернулась в дом.

— Прекрасная мысль, — поддержала девочка, всё ещё дрожа и кутаясь в свитер. — С удовольствием выпью, если ты найдёшь, что подогреть и куда это налить.

(обратно)

251

Юноша отогнал маячащие перед глазами пузыри и выразительно посмотрел на гору чашек на столе:

— Кто-то ведь приготовил весь этот чай.

— Этим «кем-то» был двоюродный дедушка Уильям, а не я, — сухо парировала Чармейн.

(обратно)

252

— Я лишь показал, что в горячем чае нет ничего фантастического, — ответил Питер. — Может, прекратишь стоять тут столбом и найдёшь какую-нибудь кастрюлю или другую подходящую посудину?

— Вот сам и найди, — отрезала девочка.

(обратно)

253

Парень одарил её насмешливым взглядом и, отгоняя от себя мыльные пузыри, направился к переполненной раковине. Там его ожидало открытие, сделанное Чармейн ещё утром.

— Тут нет кранов! — не веря глазам, произнёс Питер. — Зато есть куча грязных кастрюлей. Откуда же он брал воду?

(обратно)

254

— Во дворике находится водокачка, — грубо бросила Чармейн.

(обратно)

255

Юноша пробрался сквозь пузыри к окну и увидел, что дождь не прекратился, и крупные капли одна за другой сбегают по стеклу.

— Где здесь ванная комната? — спросил он, и, не дождавшись ответа, прошагал в гостиную комнату, запустив в неё каскад мыльных пузырей.

— Что за дурацкие шутки! — оторопело воскликнул он, снова появляясь на пороге кухни. — Всего две комнаты! Не может быть!

(обратно)

256

Чармейн вздохнула, поплотнее закуталась в свитер и отправилась к двери, чтобы всё подробно объяснить Питеру.

— Открываешь дверь и резко поворачиваешь налево, — просветила она юношу. Тот, в свою очередь, тут же повернулся направо, и девочке пришлось схватить его за рукав. — Нет. Если повернуть направо, то попадёшь в какое-то непонятное место. А ванная комната — налево. Повтори.

(обратно)

257

— Нет, — качнул головой Питер. — Я всё время путаю право и лево. Обычно мне приходится наматывать нитку на большой палец.

(обратно)

258

Чармейн лишь возвела глаза к потолку и просто-напросто пихнула парня влево. Тотчас пред ними предстал коридор, где по стёклам дальнего оконца барабанил дождь. Питер начал озираться по сторонам, и волшебный свет тут же осветил все стены и двери.

(обратно)

259

— Вот теперь направо, — продолжила наставления Чармейн, сопроводив их ещё одним пинком в нужном направлении. — Эта дверь ведёт в ванную комнату, а ряд дверей по коридору — в спальни.

(обратно)

260

— Ясно! — радостно отозвался Питер. — Всё дело в искривлённых пространствах. Вот чему бы я больше всего хотел научиться. Спасибо, — добавил он в конце своей триады и исчез в ванной комнате. Его голос периодически доносился до Чармейн, тихонько пробиравшейся в кабинет двоюродного дедушки Уильяма: «Чудесно! Краны! Вода!».

(обратно)

261

Девочка скользнула в кабинет и закрыла за собой дверь. Витиеватая лампа на рабочем столе, почуяв её присутствие, тут же начала разгораться, и в скором времени в кабинете стало светло, как днём. Чармейн подошла к столу, приподняла «Das Zauberbuch» и достала из-под неё пачку писем. Девочка хотела убедиться: если Питер сказал правду, то здесь должно лежать его письмо к двоюродному дедушке Уильяму. В прошлый раз Чармейн бегло просматривала письма, и не запомнила, попадалось ли среди них некое от Питера Региса. Если же такого письма попросту не существовало, значит, она имеет дело с самозванцем, возможно даже, замаскированным лаббоком. Поэтому ей жизненно важно было знать правду.

(обратно)

262

Ах, вот оно, почти в самом конце. Чармейн одела очки и принялась читать:

(обратно)

263

«Многоуважаемый волшебник Норланд,

ввиду того, что вы согласились взять меня в ученики, могу ли я спросить позволения переехать к вам на следующей неделе, не дожидаясь осени? Моя матушка отправляется Ингарию и желает устроить моё пребывание до своего отъезда. Я собираюсь приехать к вам тринадцатого числа сего месяца. Если вас затруднит моё раннее прибытие, прошу, напишите мне.

Надеюсь, что не сильно обеспокоил вас,

преданный вам Питер Регис.»

(обратно)

264

«Не солгал. Ну хоть с ним всё в порядке,» — подумала Чармейн с облегчением и в то же время с раздражением. Когда она просматривала пачку в первый раз, её взгляд, наверно, выцепил из письма слова «ученик» в начале и «надеюсь» в конце, и поэтому она не придала сообщению особого значения — все они, как две капли воды, походили одно на другое. Похоже, двоюродный дедушка Уильям тоже не предал письму Питера никакого значения или же настолько плохо себя чувствовал, что не смог ответить. Как бы то ни было, Питер — ученик волшебника, и Чармейн теперь придётся жить с ним под одной крышей. Что за вредный тип! «Ну, по крайней мере, он не лжец и не злодей,» — попыталась утешиться девочка.

(обратно)

265

Её мысли прервал встревоженный голос Питера, раздававшийся неподалёку. Чармейн быстро спрятала письма обратно под книгу, сняла очки и выскочила в коридор.

(обратно)

266

Из ванной клубами валил пар, а в воздухе парило несколько мыльных пузырей. За завесой пара вертелось нечто бело гигантских размеров, и едва оно заметило Чармейн, как тут же бросилось в её строну.

(обратно)

267

— Что ты сде… — только и успела воскликнуть девочка, прежде чем нечто большое и белое облизнуло её своим огромным языком, а потом взревело. Чармейн отшатнулась и вжалась в стену: ощущения были такие, как если бы её только что лизнуло мокрое полотенце, а потом рядом протрубил ошалевший слон. Гигантское существо смотрело на девочку жалостливыми глазами.

(обратно)

268

— Узнаю этот взгляд, — потрясённо прошептала она. — Бродяжка, что он с тобой сотворил?

(обратно)

269

Питер вывалился из ванной комнаты, хватая ртом воздух.

— Не понимаю, что пошло не так, — пытался отдышаться он. — Я пустил горячую воду. Но для чая нужно погорячее, кипяток. Я решил подогреть её заклинанием увеличения. Увеличить температуру.

(обратно)

270

— Хорошо придумал, но теперь верни всё, как было, — посоветовала Чармейн. — Бродяжка же стала размером с мамонта.

(обратно)

271

Юноша чуть растерянно посмотрел на огромную собаку.

— Какой мамонт — она не больше пони. А вот по трубам теперь бежит кипяток, — заметил он. — Да и что я, по-твоему, должен сделать?

(обратно)

272

— Ты серьёзно? — всплеснула руками Чармейн. Она легонько оттолкнула громадную Бродяжку с прохода и направилась в ванную комнату. Пар повис густым облаком, трубы покраснели почти до предела. Кипяток, и правда, бежал, а точнее бил из всех четырёх кранов и бурлил даже в туалете.

(обратно)

273

— Двоюродный дедушка Уильям! — закричала девочка. — Как сделать воду в ванной холодной?

(обратно)

274

— Все объяснения в чемоданчике, моя милая, — донёсся сквозь шум мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма.

— Просто великолепно! — воскликнула Чармейн. Она понимала, что нет времени бежать к чемодану и разбираться в оставленных указаниях: трубы вот-вот готовы были взорваться.

— Охладись! — выкрикнула девочка. — Замёрзни! Вы, трубы, ну-ка немедленно станьте холодными! — она принялась размахивать руками, помогая себе. — Приказываю, охладитесь!

(обратно)

275

К её величайшему удивлению уговоры сработали. Раздалось громкое «пфффф» — и весь пар исчез, как ни бывало. Успокоился и слив в туалете. Три крана дружно забулькали, и вода из них прекратила течь. Кран на раковине мгновенно покрылся льдом вместе с бежавшей водой, превратив струю в толстую сосульку. Ещё одна сосулька появилась на трубе и нависла прямо над ванной.

(обратно)

276

— Так-то лучше, — вздохнула Чармейн и повернулась к Бродяжке. Та ответила девочке печальным взглядом всё такой же здоровенной собаки.

(обратно)

277

— Бродяжка, уменьшись, — уверенно произнесла Чармейн. — Сейчас же. Я приказываю.

(обратно)

278

Собака грустно повиляла кончиком своего непомерно большого хвоста и осталась прежнего размера.

(обратно)

279

— Если она зачарованная, — заметил Питер, — то она сама уменьшится, когда пожелает.

(обратно)

280

— Ой, заткнись! — огрызнулась на него девочка. — О чём ты вообще думал? Кто бы пил такой кипяток?

(обратно)

281

— Я хотел сделать чай, — ответил Питер, сердито глядя на неё из-под своих мокрых спутанных волос. — А чай, как известно, заваривают кипятком.

(обратно)

282

Чармейн никогда не доводилось делать чай. Она пожала плечами:

— В самом деле? — и, подняв голову к потолку, тут же задала вопрос: — Двоюродный дедушка Уильям, где мы можем достать чай или какой-нибудь другой горячий напиток?

(обратно)

283

— На кухне, моя милая, — снова пришёл на выручку мягкий голос двоюродного дедушки. — Постучи по столу и скажи «чай». В гостиной: постучи по тележке в углу и скажи «чай к полднику». В спальне…

(обратно)

284

Питер и Чармейн не стали дослушивать про спальню. Они запрыгнули в ванную комнату, захлопнули и вновь открыли дверь, — Чармейн грубо повернула Питера налево, — и шагнули в кухню. Развернулись, снова закрыли дверь и снова открыли и, наконец-то, оказались в гостиной, где немедленно принялись искать тележку. Юноша прежде своей спутницы заметил её в углу и подошёл к ней.

— Чай к полднику! — выкрикнул он, начав размашисто стучать по пустой стеклянной поверхности. — Чай к полднику! Чай к полднику! Чай…

(обратно)

285

Чармейн вовремя подошла к нему и успела удержать его руку в ту секунду, когда на тележке появились чашки с чаем, кувшины молока, пара сахарниц, пшеничные лепёшки, пирожные, варенье, тарелки с горячими гренками в масле и вазочки, полные булочек и шоколадных кексов. Следом возник ящичек с ножами, ложками и вилками. Дети, не сговариваясь, придвинули тележку к дивану и уселись ужинать. Через минуту в дверь протиснулась косматая голова Бродяжки и начала принюхиваться. Заприметив тележку, собака протиснулась в гостиную и уселась неподалёку, положив свою могучую морду на подлокотник дивана, рядом с Чармейн, и мечтательно поглядывала на лакомства. Питер понимающе посмотрел на Бродяжку и угостил её булочками. Собака с такой же, как и прежде, аккуратностью приняла их, и заглотнула одним махом.

(обратно)

286

Полчаса спустя после сытного ужина, Питер лежал на диване и почёсывал живот.

— Какое всё вкусное, просто чудо, — произнёс парень довольным тоном. — Думаю, голодать нам тут не придётся. Волшебник Норланд, — добавил он проверки ради, — а как нам получить ланч?

Ему никто не ответил.

(обратно)

287

— Он отвечает только на мои вопросы, — слегка самодовольно подметила Чармейн. — Я сегодня с лаббоком столкнулась, ещё до того, как ты пришёл, так что теперь совсем без сил. Пойду-ка спать.

(обратно)

288

— А кто такие лаббоки? — спросил Питер. — Какой-то лаббок, насколько знаю, убил моего отца.

(обратно)

289

У девочки не осталось ни настроения, ни сил отвечать ему, поэтому она просто поднялась с дивана и направилась к двери.

(обратно)

290

— Погоди, — остановил её юноша. — Куда нам девать то, что осталось на тележке?

(обратно)

291

— Понятия не имею, — безразлично откликнулась девочка и открыла дверь.

(обратно)

292

— Стой, стой, стой! — поспешил за ней Питер. — Сначала покажи мне, где тут спальня.

(обратно)

293

«Думаю, и впрямь нужно ему показать, — подумала Чармейн. — Он ведь путает право и лево.» Она вздохнула и с неохотой отправилась с юношей на кухню, где всё ещё буйствовал ураган мыльных пузырей. Питер подобрал свой дорожный мешок, и Чармейн опять помогла ему определиться с направлением.

(обратно)

294

— Занимай третью, — уже стоя в коридоре, указала девочка. — Вот эта — моя, а напротив — двоюродного дедушки Уильяма. Если тебе чем-то не понравится одна спальня, возьми другую, их здесь полным полно. Спокойной ночи, — добавила она и скрылась в ванной комнате.

(обратно)

295

Всё вокруг покрывал мерцающий лёд.

— Ну и ладно, — бросила Чармейн.

(обратно)

296

Уже в спальне, когда она кое-как облачилась в ночную рубашку с пятнами от чая, до неё донёсся крик Питера: «Слышишь! Туалет весь промёрз!»

«Не повезло,» — ответила про себя Чармейн. Девочка юркнула с постель и почти моментально уснула.

(обратно)

297

Спустя час она уже видела сон, в котором на ней сидел шерстистый мамонт.

— Бродяжка, слезь, — отбивалась она, — ты слишком большая.

Потом Чармейн снилось, как мамонт медленно слезает и что-то ворчит себе под нос. Затем она провалилась в другие сны.

(обратно)

298

Глава пятая,

в которой к Чармейн приезжает крайне обеспокоенная мама

(обратно)

299

Проснувшись Чармейн обнаружила у себя на коленях громадную морду Бродяжки, остальная же часть собаки меховым ковром лежала на полу, заполняя собой почти всю комнату.

(обратно)

300

— Значит, сама ты всё-таки не можешь уменьшиться, — пробормотала Чармейн. — Придётся что-нибудь придумать.

(обратно)

301

Бродяжка ответила ей сопением, после чего снова уснула. Девочка с трудом вынула ноги из-под собачьей головы и, стараясь не задеть огромную тушу, принялась искать чистую одежду и одеваться. Когда дело дошло до причёски, Чармейн обнаружила, что все её заколки и шпильки бесследно исчезли — наверно, растерялись во время её стремительного спуска гор. У неё осталась лишь голубая ленточка. Миссис Бейкер всегда настойчиво утверждала, что уважаемые в обществе девушки непременно убирают волосы в опрятный пучок на затылке, поэтому Чармейн никогда не носила другие причёски.

(обратно)

302

— Ну и ладно, — сказала она своему отражению в небольшом настольном зеркале. — Ведь мамы здесь нет.

Девочка переложила волосы на одно плечо и заплела в толстую косу, завязав её лентой. Посмотрев на своё отражение, она осталась им довольна: пушистая рыжая коса делала Чармейн куда симпатичней прежнего, её лицо больше не казалось худющим и строгим. Девочка подмигнула своему отражению и, перепрыгивая через лохматые лапищи Бродяжки, отправилась в ванную комнату.

(обратно)

303

К счастью, за ночь ванная оттаяла. С труб звонко капала вода, в остальном же, казалось, полный порядок. Ничто не предвещало проблем, пока Чармейн не открыла кран, затем ещё один, а затем остальные два: из всех четырёх текла ледяная вода.

(обратно)

304

— Всё равно я не собиралась принимать ванну, — утешила себя девочка и вышла в коридор.

(обратно)

305

Питер пока не проявлял никаких признаков жизни. Чармейн вспомнила, как мама говорила ей, что мальчики всегда спят подолгу и никогда не поднимаются быстро. Так что девочка не стала переживать на его счёт. Она открыла дверь, повернула налево и оказалась на кухне, в царстве мыла и пены. Обрывки пены и одинокие пузыри немедля влетели в коридор позади неё.

(обратно)

306

— Проклятье, — вырвалось у Чармейн. Она прикрыла голову руками и окунулась в мыльный воздух кухни. Вокруг стояла неимоверная духота, будто девочка шагнула в отцовскую пекарню.

— Уф! — с трудом дышала Чармейн. — Думаю, я теперь лет сто не притронусь к мылу.

Больше она ничего не смогла сказать, потому что пена так и норовила залезть ей в рот. Небольшой мыльный вихрь запузырил нос, и девочка начала чихать. Она наткнулась на стол и услышала, как упала на пол ещё одна чашка, но Чармейн не обратила на неё внимания и продолжала пробираться сквозь мыльные завесы. Вскоре она набрела на бельевые мешки и услышала звон кастрюлей — теперь она поняла, где находится. Девочка отняла одну руку от лица, нащупала раковину, а следом за ней дверь слева. Пальцы начали искать задвижку, но не находили ничего подобного. Чармейн начала думать, что за ночь задвижка куда-то испарилась, но вдруг вспомнила, что она попросту с другой стороны. Девочка, наконец, распахнула дверь и глотнула свежий воздух, слегка отдававший мылом. Она открыла красные слезящиеся глаза и улыбнулась утреннему свету.

(обратно)

307

Мыльные пузыри стайками вылетали наружу. Когда глаза Чармейн перестали слезиться, она стала зачарованно наблюдать, как сверкающие на солнце пузыри весело и легко поднимаются к зелёным склонам гор. Девочка заметила, что большинство мыльных пузырей лопаются, долетая до конца дворика, будто дальше их не пускала некая невидимая преграда. Но некоторые пузыри плавно продолжали свой полёт, поднимаясь всё выше и выше, словно готовы были плыть так целую вечность. Чармейн следила за ними взглядом, минуя коричневые скалы и зелёные пятна лугов. На каком-то из этих лугов она вчера повстречалась с лаббоком, но на каком именно — девочка не смогла бы сказать. Взгляд поднялся к острым вершинам гор, а затем к голубому океану неба. День обещал выдаться чудесным.

(обратно)

308

Чармейн снова посмотрела на кухню и увидела, что мыльные пузыри вылетают теперь ровным потоком, а внутри почти не осталось пены, хотя и тут и там виднелись разорванные облачка пузырей, очаг же покрывала густая белая борода. Девочка вздохнула и вошла в кухню. Привстав на цыпочки, она открыла окошко над раковиной, и оставшиеся мыльные пузыри тот час всем скопом устремились к нему, словно спеша поскорее покинуть дом и отправиться к небу. Вылетающие из дома струи пузырей мерцали на солнце, превращаясь в необыкновенной красоты радужный поток. Кухня очень быстро возвращалась к прежнему виду, и вскоре Чармейн смогла разглядеть у раковины четыре бельевых мешка, вместо вчерашних двух.

(обратно)

309

— Да сколько же можно! — сердито выдохнула девочка, а потом обратилась к дому: — Двоюродный дедушка Уильям, как мне получить завтрак?

(обратно)

310

Мягкий голос тут же отозвался:

— Постучи по очагу, моя милая, и скажи: «Завтрак, пожалуйста».

(обратно)

311

Чармейн бросилась к очагу и нетерпеливо постучала по его мыльной поверхности.

— Завтрак, пожалуйста, — прозвучал её звонкий голос.

(обратно)

312

Девочка чуть отодвинулась в сторону, так как перед ней появился парящий поднос, с лёгким звоном бьющийся о цепочку с очками на её груди. В центре подноса стояла тарелка с яичницей и хрустящим беконом, вокруг неё располагались кофейник, чашка, блюдце с тостами, варенье, масло, молоко, сушёные сливы и столовые приборы, обёрнутые в салфетку.

(обратно)

313

— О, как чудесно! — восхитилась Чармейн и, прежде чем мыльный осадок успел осесть на подносе, унесла завтрак в гостиную. Удивительно, но в комнате не осталось ни следа вчерашнего ночного пиршества. Тележка снова пустовала в углу, а комната опять стала навевать уныние, несмотря на несколько залетевших и кружившихся по ней мыльных пузырей. Девочка открыла парадную дверь и вышла в сад. Она совершенно точно помнила, что, когда отрывала синий и розовый лепестки для заклинания, приметила из окна кабинета столик и скамейку.

(обратно)

314

Завернув за угол дома, Чармейн нашла их. Залитые солнцем столик и скамейка стояли рядом с сине-розовыми кустами гортензии, а чуть дальше виднелось окно кабинета, хотя в таком крохотном домике никак бы не поместился просторный кабинет двоюродного дедушки Уильяма. «Магия — удивительная штука,» — размышляла про себя Чармейн, размещая поднос на столике. На листьях и лепестках гортензии дрожали и мерцали капли дождевой воды, однако скамейка и стол были сухими. Девочка уселась и стала наслаждаться самым приятным в её жизни завтраком. Лучи тёплого солнца слегка припекали, и Чармейн начала чувствовать себя немного ленивой, роскошной и очень взрослой дамой. «Ещё бы папиных шоколадных круассанов, — думала девочка, прихлёбывая кофе. — Когда двоюродный дедушка Уильям вернётся, непременно скажу ему о шоколадных круассанах.»

(обратно)

315

Ещё Чармейн подумала, что, должно быть, двоюродный дедушка частенько сиживает здесь, как и она, наслаждаясь завтраком. Гортензия цвела яркими огромными шарами с десятками разнообразных оттенков. Ближайший к девочке куст усеивали белые цветы с бледно-розовой и сиреневой кромкой, чуть далее виднелись цветы с синими у основания лепестками, которые к концам переходили в цвет морской волны. Чармейн радовалась, что не позволила кобольду срубить кусты с этими замечательными цветами, и вдруг в окне кабинета возник Питер. Всю радость, как рукой, сняло.

(обратно)

316

— Эй, где ты достала завтрак? — требовательно выкрикнул он.

(обратно)

317

Девочка объяснила, и юноша тут же исчез. Несколько минут она напряжённо ожидала, что вот-вот к ней присоединится Питер, и от души надеялась, что он так и не придёт. Он не пришёл. Ещё немного понежившись на солнышке, Чармейн решила найти какую-нибудь интересную книгу и погрузиться в любимое занятие. Она унесла поднос на кухню, не забыв ещё раз похвалить себя за отличную придумку с выпроваживанием пузырей. Питер, очевидно, тоже успел побывать на кухне — он захлопнул дверь на задний дворик, оставив распахнутым только окно. Комната потихоньку опять начала наполнятся мыльными пузырями, хотя они всё так же, потоками, стремительно вылетали в окошко. Среди парящих шаров сидела Бродяжка. Её хвост слегка вилял, ударяясь об основание очага, а полный печали взгляд устремлялся на малюсенькую мисочку с едой, едва заметную между её лапищами. Бродяжка наклонила голову и одним махом проглотила свой завтрак, рассчитанный на крохотную собачку.

(обратно)

318

— Ох, бедняжка-Бродяжка, — произнесла Чармейн.

(обратно)

319

Собака подняла голову и заметила девочку. Хвост-метёлка принялся радостно вилять и постукивать по очагу. Появилась ещё одна мисочка с едой, за ней ещё — через минуту миски с едой полностью окружили Бродяжку.

(обратно)

320

— Не перестарайся, — предупредила Чармейн, аккуратно ступая среди собачьих мисочек. Она поставила поднос на новообразовавшиеся бельевые мешки и добавила: — Я пойду в кабинет. Если понадоблюсь, заходи.

Бродяжка настолько увлеклась своим завтраком, что, похоже, вовсе не обратила внимания на слова Чармейн. Девочка покинула кухню и вошла в кабинет двоюродного дедушки Уильяма.

(обратно)

321

За рабочим столом восседал Питер. Поднос со своим завтраком он поставил на пол, а сам листал одну из книжек, ровным рядком расставленных на дальнем конце стола. Сегодня парень выглядел куда приличней: волосы высохли и превратились в пушистые каштановые кудри, а зелёный твидовый костюм сделал из Питера симпатичного юношу. По-видимому, костюм был запасным и от дорожного мешка слегка помялся да и на кухне успел обзавестись несколькими мыльными пятнами от лопнувших пузырей, но, тем не менее, Чармейн осталась довольна. Как только она вошла, Питер захлопнул книгу и быстро поставил её на место. Девочка заметила на его левом большом пальце зелёную резинку. «Так вот как он сюда попал,» — пронеслось у Чармейн в голове.

(обратно)

322

— Никак не могу разобраться, — начал юноша. — Я знаю, что оно должно быть где-то здесь, но не могу его найти.

(обратно)

323

— Что ты ищешь? — спросила Чармейн.

(обратно)

324

— Вчера ты заговорила о лаббоке, — начал рассказывать он, — и я понял, что ничего не знаю об этих существах. Я решил разузнать и начал искать в книгах. Или, может, ты знаешь, кто они такие?

(обратно)

325

— Знаю только то, что они очень жуткие, — призналась девочка. — Я тоже хотела узнать о них побольше. С чего же нам начать?

(обратно)

326

— С них, — Питер провёл пальцем по ряду книг. — Этот многотомник — энциклопедия для волшебников. Однако, чтобы ею воспользоваться, нужно точно знать, что ты ищешь.

(обратно)

327

Чармейн одела очки и оглядела книги. На корешке каждой золотом красовалось «Res Magica», а ниже стоял номер, и шло название. «Том третий, — прочла девочка. — Гиролоптика. Том пятый. Панактикон.» Потом она бросила взгляд в конец ряда. «Том девятнадцатый. Эпохальные перевороты. Том двадцать седьмой. Онейромантия живущих на земле. Том двадцать восьмой. Космическая онейромантия.»

— Кажется, я тебя понимаю, — заключила Чармейн.

(обратно)

328

— Я собираюсь просмотреть их все по порядку, — сообщил Питер. — Пять томов я уже изучил, и в них полным-полно заклинаний, в которых я не могу разобраться.

Он вытащил шестой том, озаглавленный коротко: «Сглаз», — и раскрыл его.

— Просмотри следующий, — бросил он девочке.

(обратно)

329

Чармейн пожала плечами и вытянула том седьмой, с непонятным названием «Potentes»,~ затем присела на широкий подоконник, залитый солнечным светом, и открыла недалеко от начала. Прочитав несколько строчек, она поняла, что наткнулась на нужную им книгу. «Бесы — адские твари…». Она пролистала несколько страниц. «Дар эльфов — сила, дарованная эльфами (см. Эльфы) для защиты королевства.». Ещё несколько. «Демоны — могущественны и временами опасны, — читала девочка, — очень часто их путают с элементалями (см. Элементаль).». Девочка перелистнула сразу десяток листов. «Инкубы — узкая категория бесов (см. Бес), особенно опасны для женщин…». Чармейн перемахнула ещё дюжину страниц и замерла.

(обратно)

330

— Лаббок. Нашла! — воскликнула она.

(обратно)

331

— Отлично! — Питер захлопнул «Сглаз». — Тут одни диаграммы. Что там написано?

Он покинул кресло и примостился на подоконнике рядышком с Чармейн.

(обратно)

332

«Лаббок — создание, к счастью, редко встречающееся. Фиолетовая насекомоподобная тварь, способная уменьшаться до размеров кузнечика и почти моментально увеличиваться до размеров, значительно превосходящих человеческие. Чрезвычайно опасны. В настоящее время существует лишь несколько особей, обитающих в диких безлюдных краях. При встрече с человеком лаббок сиюминутно нападает на него, пуская в ход острые жвала и длинный хоботок. Десять месяцев в году лаббоки охотятся на людей для собственного пропитания. Однако с июля по август у них начинается брачный период, в который они становятся особо опасны. В эти месяцы они подкарауливают путников и откладывают в их телах яйца. Яйца растут в течение двенадцати месяцев, после чего вылупляются. Первый вылупившийся лаббок поедает остальные яйца, а затем начинает выбираться наружу. Если носителем оказывается мужчина — мужчина погибает. Женщины рожают дитя лаббока обычным путём, их отпрысков называют лаббокинами (см. ниже). После родов женщина, как правило, погибает.»

(обратно)

333

«Бог ты мой, чудом спаслась!» — взволнованно думала Чармейн. Они переглянулись с Питером и продолжали чтение.

(обратно)

334

«Лаббокин — отпрыск лаббока (см. Лаббок) и человеческой женщины. Внешне лаббокины ничем не отличаются от человеческих детей за исключением глаз фиолетового цвета. Иногда у лаббокинов фиолетовая кожа, ещё реже — недоразвитые крылья. Повитухи легко определяют их с первого взгляда и убивают. Однако довольно часто лаббокинов принимают за обычных детей и позволяют им вырасти. Взрослые лаббокины неизменно злы, такова их природа; множество поколений должно смениться, прежде чем характер потомков лаббокина изменится. Ходят легенды, что жители отдалённых стран, таких как Верхняя Норландия и Монтальбино, происходят от лаббокинов.»

(обратно)

335

Сложно описать, какое впечатление произвело прочитанное на Чармейн и Питера. Оба уже жалели, что взялись за книгу. Кабинет двоюродного дедушки Уильяма больше не казался совершенно безопасным местом, и тени в углах сделались подозрительно чёрными. «На самом деле, — думала девочка, — весь дом теперь сделался таким, что будет страшно шаг ступить.» Дети посмотрели друг на друга и прочли на лицах тревогу. Оба обернулись и посмотрели в сад, будто там совершенно точно притаился лаббок, и оба подпрыгнули на месте, когда где-то в коридоре зевнула Бродяжка. Чармейн хотела тут же вскочить и побежать проверить, закрыто ли окно в конце коридора. Но прежде она кинула осторожный-преосторожный взгляд на Питера, стараясь подметить, нет ли в нём какой-нибудь фиолетовости. Ведь он же говорил, что пришёл из Монтальбино.

(обратно)

336

Юноша побелел, как полотно, и стали заметны редкие веснушки, рассыпанные по его носу. Веснушки были оранжевые, как и несколько грубых щетинок на щеках. Карие глаза с ржавым оттенком сильно отличались от жёлто-зелёных глаз Чармейн, но в них не имелось ни намёка на фиолетовый цвет. Девочка с лёгкостью могла разглядеть лицо Питера и подметить все детали, так как Питер в это время точно также рассматривал её. Чармейн почувствовала, как похолодели щёки, и наверняка лицо её побелело не меньше, чем у Питера. Они заговорили одновременно.

(обратно)

337

— Ты ведь из Монтальбино. В твоей семье у многих фиолетовые глаза?

— Ты вчера повстречала лаббока. Он успел отложить в тебе яйца?

— Нет, — ответила Чармейн.

(обратно)

338

— Мою матушку только называют верховной ведьмой Монтальбино, но родом она из Верхней Норландии. И в ней нет ничего фиолетового. Расскажи мне подробней про вчерашнего лаббока.

(обратно)

339

Девочка рассказала ему, как выбралась из окна и очутилась среди горных пастбищ, как из синего цветка вылез лаббок и…

(обратно)

340

— Он хоть раз дотронулся до тебя? — перебил её Питер.

(обратно)

341

— Нет, я упала с обрыва прежде, чем он успел дотянуться, — ответила Чармейн.

(обратно)

342

— Упала… Почему же ты не разбилась? — требовательно спросил юноша. Он чуть отстранился от неё, словно обнаружил рядом с собой зомби или что-то подобное.

(обратно)

343

— Я сотворила заклинание, — бросила в ответ девочка. Она очень гордилась, что сумела сотворить настоящие чары: — Заклинание полёта.

(обратно)

344

— Правда? — переспросил Питер, полу сомневаясь, полу восхищаясь её словам. — Какое заклинание полёта? Где?

(обратно)

345

— В одной из этих книг, — ответила Чармейн. — Когда я сорвалась с обрыва, я какое-то время падала, а потом начала парить, так я благополучно добралась до дома и приземлилась на садовую дорожку. Не смотри с таким явным подозрением. Когда я опустилась, в саду находился кобольд, Ролло. Если не веришь мне, спроси его.

(обратно)

346

— Я верю, — примирительно кивнул юноша. — А что за книга? Покажи.

(обратно)

347

Чармейн откинула косу назад и направилась к рабочему столу. «Книжица палимпсестов» нашлась вовсе не на том месте, где в прошлый раз её оставила девочка. Может, Питер переложил её. Книга затесалась в плотном ряду «Res Magica», словно воображая себя ещё одним томом энциклопедии для волшебников.

— Вот, — поверх «Сглаза» бросила её Чармейн. — И как ты смеешь сомневаться в моих словах? Всё, пойду поищу чего-нибудь для спокойного чтения.

(обратно)

348

Девочка прошагала к книжным полкам и стала вынимать книжки с понравившимися названиями. Ни одно из них не сулило интересных романов или рассказов, которые так обожала Чармейн, однако, многие заголовки её всё же заинтриговали. Например, «Чудеса — это искусство» или вот: «Воспоминания экзорциста». Книги с названиями вроде «Теория и практика хоровых заклинаний» сразу же навевали тоску, а вот «Жезл с двенадцатью ветвям» хотелось немедленно прочесть.

(обратно)

349

Питер так и сидел за столом, увлечённо листая «Книжицу палимпсестов». Чармейн же принялась просматривать выбранные книги. «Чудеса — это искусство» прямо-таки кишела фразочками вроде: «таким образом, наш довольный чародеюшка сможет усладить уши нежнейшими, сказочными мелодиями», — и девочка отложила её.

— Здесь нет никакого заклинания полёта, — вдруг раздался раздражённый голос Питера. — Я просмотрел всё от корки до корки.

(обратно)

350

— Возможно, я его использовала — и оно исчезло, — предположила девочка. Она пробегала глазами «Жезл с двенадцатью ветвями», всё больше и больше погружаясь в написанное.

(обратно)

351

— Заклинания работают по-другому, они не исчезают, — упорствовал юноша. — Сознавайся, где ты нашла заклинание полёта?

(обратно)

352

— Я уже говорила — там, — холодно ответила Чармейн. — Если ты не веришь мне, то зачем продолжаешь спрашивать?

Девочка сняла очки, захлопнула «Жезл с двенадцатью ветвями» и вышла в коридор, прихватив с собой стопку книг. Она громыхнула кабинетной дверью и направилась в ванную, а оттуда — в гостиную. Несмотря на затхлость, Чармейн решила остаться в комнате. После прочитанного в энциклопедии волшебников, ей не хотелось покидать дом. Глядя на кусты гортензии, взгляд девочки непроизвольно выискивал среди цветов очертания лаббока, но Чармейн взяла себя в руки, хмыкнула и села на диван.

(обратно)

353

Вскоре она с головой ушла в «Жезл с двенадцатью ветвями» и даже стала потихоньку понимать, о чём идёт речь, как вдруг раздался резкий нетерпеливый стук в дверь. Чармейн даже не подняла головы, решив, по привычке, что дверь откроет кто-то другой.

(обратно)

354

Дверь стремительно распахнулась, и с порога донёсся громкий голос тётушки Семпронии:

— Вероника, ничего с ней не случилось. Вся в книжках, как обычно.

(обратно)

355

Чармейн оторвалась от чтива, сбросила с носа очки и увидела, как следом за тётушкой в гостиную вошла мать. Тётушка Семпрония, во истину как обычно, шелестела великолепными шелками. Миссис Бейкер, как и полагается уважаемой даме, красовалась в своём самом представительном сером платье с чистенькими манжетами и воротничком, а голову её украшала аккуратная серая шляпка.

(обратно)

356

«Какое счастье, что утром я одела чистую…» — начала было думать Чармейн, но тут перед её внутренним взором пронёсся вихрь картин: кухня с бесчисленной грязной посудой и собачьими мисками, мыльные пузыри, бельевые мешки, громадная белая псина и в довершении Питер, сидящий в кабинете. Едва мама ступит на кухню — пиши пропало. А тётушка Семпрония, — которая, несомненно, была ведьмой, — пойдёт в кабинет двоюродного дедушки Уильяма и столкнётся там с Питером. После чего мама непременно поинтересуется, кто этот незнакомый юноша и что он тут делает. Питер, конечно же, всё объяснит, и тогда мама скажет, что раз так, то за домом двоюродного дедушки Уильяма может присмотреть и Питер, а я должна заниматься подобающими уважаемой девице делами, и в одночасье заберёт меня домой. Тётушка Семпрония, скорее всего, поддержит мать, и Чармейн увезут силой. Прощайте, свобода и безмятежность!

(обратно)

357

Девочка вскочила с дивана, и лицо её озарила ужасно широкая и жутко гостеприимная улыбка, от которой сводило мышцы.

— О, привет-привет! — воскликнула Чармейн. — А я и не слышала, как вы стучали.

(обратно)

358

— Как всегда, — заметила тётушка Семпрония.

(обратно)

359

Миссис Бейкер бросила на дочь полный переживаний взгляд.

— У тебя всё хорошо, любовь моя? Точно ничего не случилось? Ох, а почему же волосы не убраны, как следует?

(обратно)

360

— Мне так больше нравится, — девочка юркнула к кухонной двери, закрывая проход. — Тётушка Семпрония, думаете, мне идёт?

(обратно)

361

Тётушка оперлась на зонтик и внимательно посмотрела на племянницу.

— Да, идёт, — изрекла она, наконец. — С косой ты выглядишь попухлее и помоложе, совсем малышка. Именно так тебе хочется выглядеть?

(обратно)

362

— Да, именно так, — решительно согласилась Чармейн.

(обратно)

363

— Дорогая, — вздохнула миссис Бейкер, — мне печально слышать твой дерзкий тон. Ты же знаешь, людям не нравится такая манера речи. Но я рада, что тебе тут хорошо. Я пол ночи глаз не сомкнула, всё слушала дождь за окном и надеялась, что крыша тут не протекает.

(обратно)

364

— Не протекает, — откликнулась дочь.

(обратно)

365

— И боялась, вдруг ты забыла закрыть окно, — беспокойно добавила мама.

(обратно)

366

Чармейн вздрогнула.

— Нет, не забыла, — успокоила её девочка в полной уверенности, что в этот самый миг Питер беззаботно распахивает окно с видом на горный луг лаббока. — Мама, тебе совершенно не о чем волноваться, — уверенно соврала Чармейн.

(обратно)

367

— Ох, честно говоря, я всё же немного переживаю, — призналась миссис Бейкер. — Ты всё-таки впервые покинула родное гнёздышко. Мы говорили с папой — он беспокоится, что ты не прокормишь себя как следует. — Она указала на увесистый мешок с вышивкой, который принесла с собой: — Он тут собрал тебе ещё пирогов и прочей еды. Пойду выложу на кухне.

Миссис Бейкер чуть потеснила дочь и потянулась к дверной ручке.

(обратно)

368

«О нет! На помощь!», — в панике думала Чармейн. Её рука вцепилась в мешок с вышивкой, стараясь при этом изобразить вежливый и непринуждённый жест. — Мамочка, не утруждай себя. Я сама отнесу его сию же минуту, заодно принесу тебе старый…

(обратно)

369

— Что ты! Мне не сложно, моя любимая, — запротестовала миссис Бейкер и потянула мешок к себе.

(обратно)

370

— …но сначала я хотела бы показать тебе сюрприз, — поспешно вставила девочка. — Присядь пока на диван, мама, он очень удобный. — Чармейн встала спиной к двери. — И вы, тётушка Семпрония, тоже садитесь…

(обратно)

371

— Но дело-то минутное, — гнула своё миссис Бейкер. — Я оставлю мешок на столе, где ты легко…

(обратно)

372

Чармейн замахала свободной рукой. Во второй руке она сжимала вышитый мешок, словно в нём находилась вся её жизнь.

— Двоюродный дедушка Уильям! — в отчаянии выкрикнула она. — Пожалуйста, утренний кофе!

(обратно)

373

К её громадному облегчению мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма ответил:

— Постучи по тележке в углу, моя милая, и скажи: «Утренний кофе.».

(обратно)

374

Миссис Бейкер чуть не задохнулась от неожиданности и начала оглядываться в поисках говорившего. Тётушка Семпрония выглядела заинтересованной и озадаченной, она деловито прошагала к тележке и стукнула по ней зонтиком.

— Утренний кофе, — произнесла она.

(обратно)

375

Комнату наполнил бодрящий аромат горячего кофе. На тележке возвышался серебряный кофейник, позолоченные чашечки, позолоченный кувшинчик для сливок, серебряная сахарница и тарелка, полная пирожных. Миссис Бейкер была настолько поражена, что выпустила из рук мешок. Чармейн тут же запихнула его за ближайшее кресло.

(обратно)

376

— Очень изящное волшебство, — кивнула тётушка Семпрония. — Вероника, присаживайся, а Чармейн пусть подкатит тележку к дивану.

(обратно)

377

Изумлённая миссис Бейкер повиновалась. Девочка радостно вздохнула: визит плавно перетёк в элегантное, достойное распитие утреннего кофе. Тётушка Семпрония разливала кофе, а Чармейн раскладывала пирожные. Девочка сидела напротив кухонной двери и протягивала тётушке тарелку с пирожными, как вдруг дверь неожиданно раскрылась, и в проёме показалась большая белая морда Бродяжки, унюхавшая вкусные пирожные.

(обратно)

378

— Бродяжка, пошла прочь! — настойчиво приказала Чармейн. — Кыш! Я серьёзно! Тебе сюда нельзя, пока ты… ты… не примешь достойный вид. Кыш!

(обратно)

379

Бродяжка тяжко вздохнула и скрылась за дверью. Миссис Бейкер и тётушка Семпрония, занятые чашечками и пирожными, не сразу успели повернуться и посмотреть, с кем там разговаривала Чармейн.

— Кто это был? — спросила мама.

(обратно)

380

— Никто, — быстро ответила девочка. — Всего лишь сторожевая собака двоюродного дедушки Уильяма. Она ужасно прожорливая…

(обратно)

381

— Тут есть собака? — ужаснулась миссис Бейкер. — Ох, мне это не по душе. Собаки — грязные блохастые животные. Она может покусать тебя! Надеюсь, ты держишь её на цепи.

(обратно)

382

— Нет, нет, нет, она чудовищно чистая и послушная, — заверила Чармейн, надеясь, что окажется права. — Просто она… она слишком откормленная. Двоюродный дедушка Уильям старается держать её на диете, а пирожные, сама знаешь…

(обратно)

383

Дверь на кухню снова приоткрылась. На этот раз в проёме зияла голова Питера. На лице юноши читалась тревога, и он вот-вот собирался сообщить что-то важное, но один только взгляд на роскошный наряд тётушки Семпронии и благоприличие миссис Бейкер заставил его онеметь от страха.

(обратно)

384

— Опять она, — девочка изобразила отчаянье. — Бродяжка, прочь отсюда!

(обратно)

385

Питер понял намёк и скрылся прежде, чем тётушка Семпрония успела обернуться и заметить его. Миссис Бейкер забеспокоилась ещё больше.

(обратно)

386

— Не переживай, Вероника, — произнесла тётушка Семпрония. — Я согласна, что собаки — грязные, вонючие и очень шумные животные, но они прекрасно охраняют дом. Нужно радоваться, что у Чармейн есть такая защитница.

(обратно)

387

— Думаю, ты права, — неуверенно согласилась миссис Бейкер. — Но… разве ты не заверяла меня, что твой двоюродный дедушка Уильям защитил дом… ну… своим волшебным мастерством?

(обратно)

388

— Да, да, так и есть, — жарко подтвердила Чармейн. — У дома двойная защита!

(обратно)

389

— Конечно, дом защищён, — кивнула тётушка Семпрония. — Ни один незваный гость не сможет преодолеть барьер.

(обратно)

390

Словно в доказательство обратного, рядом с тележкой неожиданно возник кобольд.

(обратно)

391

— А ну, внимание сюда! — настойчивым тоном обратился он, такой маленький и синий.

(обратно)

392

Миссис Бейкер вскрикнула и расплескала кофе. Тётушка Семпрония подобрала юбки и с великим достоинством отодвинулась от кобольда. Тот, в свою очередь, озадаченно уставился на дам, а потом посмотрел на Чармейн. Девочка тут же заметила, что это не Ролло: его нос был куда мясистей, одежда соткана из дорогой синей ткани, а сам он, видимо, привык отдавать приказы.

(обратно)

393

— Ты важная шишка среди кобольдов? — спросила его девочка.

(обратно)

394

— Можно и так сказать, — чуть растерянно проговорил кобольд. — В этих краях я главный и зовут меня Тимминз. Я глава здешнего клана. Мы сильно обеспокоены, а нам тут говорят, что волшебника нет дома, или же он не хочет нас принять, или…

(обратно)

395

Чармейн видела, что он начал сам себя накручивать и быстро вставила:

— Его тут нет, это правда. Эльфы забрали его, чтобы вылечить. А я присматриваю за домом в его отсутствие.

(обратно)

396

Кобольд всматривался в её лицо своими глазками-бусинками.

— Ты говоришь правду? — произнёс он.

(обратно)

397

«Похоже, меня весь день собираются обвинять во лжи,» — сердито подумала Чармейн.

(обратно)

398

— Чистейшая правда, — подтвердила тётушка Семпрония. — Уильяма Норланда на данный момент нет дома. Так что не мог бы ты покинуть комнату, дорогой мой кобольд. Ты пугаешь бедную миссис Бейкер.

(обратно)

399

Кобольд пристально посмотрел сначала на тётушку, а потом на миссис Бейкер.

— Тогда, думаю, у нас нет никакой возможности разрешить конфликт, и не будет!

Он исчез так же неожиданно и незаметно, как и появился.

(обратно)

400

— Высшие силы! — выдохнула миссис Бейкер, хватаясь за сердце. — Такой маленький! Такой синий! Как он проник сюда? Не позволяй ему пробегать под юбкой, Чармейн!

(обратно)

401

— Всего лишь кобольд, — успокаивала её тётушка Семпрония. — Ну, Вероника, возьми же себя в руки. Кобольды не интересуются людьми, поэтому я даже теряюсь в догадках, что они тут делают. Полагаю, двоюродный дедушка Уильям заключил с ними какую-то сделку. С волшебников станется.

(обратно)

402

— А я пролила кофе… — захныкала миссис Бейкер, промокая пятно на юбке.

(обратно)

403

Чармейн взяла чашечку и налила матери ещё кофе.

— Мама, съешь пирожное, — успокаивающе произнесла она, протягивая тарелку. — Двоюродный дедушка Уильям нанял кобольда ухаживать за садом, и тот очень сердился, когда я столкнулась с ним…

(обратно)

404

— Но мы же не в саду, а в гостиной комнате. Что же он здесь забыл? — настойчиво вопрошала миссис Бейкер.

(обратно)

405

Чармейн только вздохнула, отчаявшись объяснить матери происходящее. «Она не глупая, — думала про себя девочка, — она просто не хочет взглянуть на вещи по-другому.»

— Я говорила про другого кобольда, — спокойно пояснила она.

(обратно)

406

Кухонная дверь отворилась, и в комнату просеменила Бродяжка, крохотная, как и прежде. Она оказалась куда меньше кобольда и очень деликатно преподнесла себя. Она непринуждённо прочапала к Чармейн и, принюхиваясь, подняла нос к тарелке с пирожным.

(обратно)

407

— Бродяжка, — посмотрела на неё девочка, — мне и так страшно подумать, сколько всего ты съела на завтрак.

(обратно)

408

— Это и есть сторожевая собака? — произнесла миссис Бейкер дрожащим голосом.

(обратно)

409

— Если так, — заметила тётушка Семпрония, — то лучше всего она защитит от мышей. Сколько, ты сказала, она съела на завтрак?

(обратно)

410

— Пятьдесят мисок, — не подумав, брякнула девочка.

— Пятьдесят! — воскликнула её мама.

(обратно)

411

— Ну, я, конечно, сильно преувеличила, — начала оправдываться Чармейн.

(обратно)

412

Бродяжка, заметив, что всё внимание принадлежит ей одной, присела на задние лапки, прижав передние к подбородку, и состроила жалостливые просящие глаза. Эффект был просто чарующий. «Клянусь, она даже специально роняет одно лохматое ушко,» — решила девочка.

(обратно)

413

— Ах, смотрите, кто это тут у нас такой хорошенький, — с умилением затараторила миссис Бейкер. — Маленькая миленькая собаконька! Хочешь кушать, лохматик?

Она протянула Бродяжке остаток своего пирожного. Собачка аккуратно взяла его, проглотила и продолжила выпрашивать ещё проникновенней. Миссис Бейкер отдала ей целое пирожное с тарелки.

(обратно)

414

— Я сильно разочарована, — обратилась Чармейн к Бродяжке.

(обратно)

415

Тётушка Семпрония тоже угостила собаку пирожным, а потом повернулась к девочке:

— Признаюсь, что с такой великолепной сторожевой собакой, тебе нечего бояться, разве что, голода.

(обратно)

416

— Она очень грозно лает, — заметила Чармейн. «И не надо сарказма, тётушка Семпрония. Я прекрасно знаю, что она не сторожевая собака.» Но как только эта мысль промелькнула в её голове, тут же пришло осознание противоположного: Бродяжка как раз сейчас и защищала её. Собачка полностью завладела вниманием матери, заставив забыть про кобольда, про кухню и прочие опасности, ради её спасения Бродяжка приняла прежние размеры. Благодарность захлестнула Чармейн с головой, и она тоже протянула собаке пирожное. Бродяжка поблагодарила девочку, ткнувшись носом в её ладонь, а затем снова обратила мордочку к миссис Бейкер.

(обратно)

417

— Просто очаровашка! — вздохнула миссис Бейкер и угостила Бродяжку пятым пирожным.

(обратно)

418

«Она точно лопнет,» — проносилось в мыслях Чармейн. Но как бы то ни было, благодаря Бродяжке всё оставшееся время визита протекло безмятежно. Только перед самым уходом, когда дамы стояли у порога, миссис Бейкер вдруг всплеснула руками:

— Ой, совсем забыла! Тебе пришло письмо, дорогая.

Она подала дочери увесистый конверт, запечатанный красным воском. На обратной стороне слегка неровным, но изящным почерком было написано «госпоже Чармейн Бейкер».

(обратно)

419

Чармейн взглянула на письмо — сердце её бешено заколотилось, будто в груди забили молотом по наковальне, а перед глазами всё поплыло. Дрожащими руками она приняла конверт — сам король ответил ей. Девочка узнала его почерк: точно такой же, как в письме к двоюродному дедушке Уильяму.

— Да, спасибо, — пролепетала Чармейн, стараясь ничем не выдать волнения.

(обратно)

420

— Прочти его, дорогая, — посоветовала мама. — Выглядит оно очень величественно. Как думаешь, о чём там?

(обратно)

421

— Ничего особенного, — отмахнулась девочка. — Всего лишь свидетельство об окончании школы.

(обратно)

422

Ошибка. Миссис Бейкер моментально всполошилась:

— Что-что? Но, дорогая, мы с папой думали, что ты пока останешься в школе и ещё немного подучишься этикету. Интеллигентные девушки не должны пренебрегать образованием!

(обратно)

423

— Да, мама, я знаю. Но в конце десятого года обучения всем ученикам присылают свидетельство об окончании, на случай, если кто-то захочет уйти, — нашлась Чармейн. — Мои одноклассники получили точно такие же письма. Не переживай.

(обратно)

424

Однако блестящее объяснение не успокоило миссис Бейкер. Она бы подняла знатную суматоху, если бы не вмешалась Бродяжка. Собачка встала на задние лапки и так и подошла к миссис Бейкер, сложив передние лапки под подбородком.

(обратно)

425

— Милашечка моя! — тут же умилилась мама Чармейн. — Дорогая, если двоюродный дедушка Уильям разрешит забрать тебе эту прелестную собачку домой, когда вернётся, я не буду против. Правда, я даже обрадуюсь.

(обратно)

426

Чармейн спрятала полученное письмо за поясом, поцеловала мать, и они распрощались, так и не вспомнив о нём. Девочка весело помахала вслед, удаляющимся по садовой дорожке дамам, и захлопнула дверь.

— Огромное спасибо, Бродяжка, — выдохнула с облегчением Чармейн. — Ты невероятно умная собака!

Она прислонилась спиной ко входной двери и стала распечатывать письмо. «Уверена, что там написано „нет“, — говорила себе девочка, дрожа от волнения, как осиновый лист. — На его месте я бы однозначно ответила: „нет“!».

(обратно)

427

Прежде, чем Чармейн успела хоть наполовину вскрыть письмо, кухонная дверь распахнулась, и на пороге возник Питер.

(обратно)

428

— Они ушли? — выпалил он. — Совсем? Мне нужна твоя помощь. Эти недовольные кобольды из меня уже три души вынули.

(обратно)

429

Глава шестая,

полная синего цвета

(обратно)

430

Чармейн вздохнула и спрятала письмо в карман. Ей не хотелось рассказывать о нём Питеру.

(обратно)

431

— Чем? — требовательно спросила она. — Чем они не довольны?

(обратно)

432

— Иди и сама увидишь, — ответил юноша. — Всё это мне кажется нелепым. Я сказал им, что волшебник нанял тебя, и они согласились подождать, пока ты закончишь свои любезности с двумя ведьмами.

(обратно)

433

— Ведьмами! — вырвалось у девочки. — Одна из них — моя мама!

(обратно)

434

— Ну и что, моя матушка — ведьма, — произнёс Питер. — И достаточно одного только взгляда на ту, в роскошных шелках, чтобы понять: она-то настоящая ведьма. Пошли уже.

(обратно)

435

Юноша открыл дверь, пропуская Чармейн вперёд. Она же успела подумать, что, скорее всего, Питер прав на счёт тётушки Семпронии. В семье Бейкеров никогда не поминали ни ведьм, ни колдовство, но девочка полагала, что, тем не менее, тётушка Семпрония и правда ведьма с многолетним стажем, хоть её изящные манеры никак не вязались с бейкеровским представлением о ведьмовстве.

(обратно)

436

Все мысли о тётушке Семпронии вылетели из головы, едва Чармейн переступила порог и огляделась. Кухню заполонили кобольды. Множество маленьких синих фигурок с большими носами разнообразнейших форм рассеялось среди собачьих мисок и чайных лужиц, многие сидели среди чашек на столе или прямо в раковине на грязных тарелках. Девочка заметила несколько кобольдих, восседавших на бельевых мешках. Они отличались от мужчин своими аккуратными и относительно миниатюрными носами и носили нарядные синие юбки с воланами. «Люблю такие юбки, — отметила мимоходом Чармейн. — Только человеческих размеров, конечно.» Кобольды окружали её, уставившись своими крохотными глазками, и среди синего моря маленьких существ, девочка не сразу заметила, что мыльных пузырей на кухне почти не осталось.

(обратно)

437

Как только Чармейн вошла в кухню, кобольды разом завопили и закричали.

— По-моему, тут собралось целое племя, — шепнул Питер, и девочка с охотой готова была поверить.

— Итак, я здесь, — голос Чармейн перекрыл шум. — Что произошло?

(обратно)

438

В ответ кухня наполнилась таким гомоном, что девочке пришлось зажать уши.

(обратно)

439

— Прекратите, — закричала она. — Я ни слова не понимаю. Как можно что-то разобрать, когда вы говорите все разом?

Среди синего хаоса Чармейн вдруг заметила кобольда, недавно заглядывавшего в гостиную, — такой нос не скоро забудешь, — он и ещё шесть кобольдов стояли на стуле.

— Ты будешь отвечать мне. Как там тебя зовут?

(обратно)

440

— Моё имя Тимминз, — поклонился глава кобольдов. — А вы, как понимаю, Чаровница Бейкер и временно заменяете волшебника?

(обратно)

441

— Более или менее, — откликнулась девочка, думая, что бессмысленно спорить с ним о произношении имён. Тем более, Чармейн нравилось, что её называли Чаровницей. — Я уже говорила, что волшебник болен и уехал лечиться.

(обратно)

442

— Да, вы так сказали, — ответил кобольд. — Но вы уверены, что он попросту не сбежал?

(обратно)

443

Его слова вызвали такой каскад криков и насмешек, что девочке пришлось снова крикнуть:

— Замолчите! Конечно, он не сбежал. Волшебник уезжал при мне. Он настолько плохо себя чувствовал, что эльфам пришлось нести его. Если бы не они, он бы уже умер.

(обратно)

444

Повисла тишина.

— Мы верим твоим словам, — через какое-то время мрачно отозвался Тимминз. — Мы повздорили с волшебником, но, возможно, ты сможешь разобраться и покончить с конфликтом. Нам не нравится такое положение дел. Совершенно бесстыдное и безобразное положение.

(обратно)

445

— В чём же дело? — поинтересовалась Чармейн.

(обратно)

446

Тимминз собрал свои глаза-бусинки в кучку и хмуро посмотрел на девочку.

— Ты не будешь смеяться? Волшебник смеялся, когда я пытался ему объяснить.

(обратно)

447

— Обещаю, что не рассмеюсь, — заверила девочка. — Так что случилось?

(обратно)

448

— Нас разозлили, — начал Тимминз. — Наши дамы отказались мыть его посуду, а мы стащили вентили и краны из кухни, чтобы он не смог помыть её сам. Он лишь улыбался и говорил, что у него нет сил спорить…

(обратно)

449

— Конечно, он же болен, — заметила ему Чармейн. — Теперь вы знаете об этом. В чём же суть раздора?

(обратно)

450

— Его сад, — проговорил Тимминз. — Ролло пожаловался, и я пришёл, чтобы убедиться, и увидел, что Ролло оказался совершенно прав. Волшебник выращивает кусты с синими цветами. Синий — очень хороший и правильный цвет, все цветы такими и должны быть. Но из-за его магии некоторые кусты стали розовыми! А некоторые даже зелёными или белыми. Противные и неприличные цвета.

(обратно)

451

Питер не сдержался.

— Но это естественный цвет гортензий! — разразился он. — Я же уже объяснял вам! Любой садовник скажет вам то же самое. Если в землю под кустами не добавлять синего красителя, то распустятся розовые цветы. Ролло ведь садовник, он должен знать.

(обратно)

452

Чармейн окинула взглядом кухню, но так и не нашла Ролло среди синего роя кобольдов.

(обратно)

453

— Возможно, он пожаловался тебе, потому что любит вырубать растения, — сказала Чармейн. — Уверена, он не один раз просил у волшебника разрешения срубить гортензию, и волшебник отказывал ему. Ролло спросил меня вчера…

(обратно)

454

Из-за собачьей миски у самых ног девочки вдруг возник сам Ролло. Она узнала его по сипловатому голосу, когда тот закричал:

— Да, я её спросил вчера! А она расселась на дороге после своего полёта по облачкам и преспокойно заявляет мне, что я, мол, для себя одного это всё затеял, ради своего удовольствия и прихоти. Видите, такая же никчёмная, как и волшебник!

(обратно)

455

Девочка взглянула вниз на Ролло.

— Ты маленькая вредная бестия, — сказала ему Чармейн. — Ты всех на уши готов поднять, лишь бы всё сделали по-твоему!

(обратно)

456

— Слышали, слышали? — скрюченный палец Ролло обвиняющее тыкнул в девочку. — Ну, кто тут не прав: я или она?

(обратно)

457

Кухню захлестнула волна воплей и криков. Тимминз гаркнул, и шум потихоньку начал сходить на нет. Затем глава кобольдов обратился к Чармейн:

— Теперь ты дашь нам разрешение срубить эти уродливые кусты?

(обратно)

458

— Нет, — твёрдо ответила девочка. — Гортензию вырастил двоюродный дедушка Уильям, а я присматриваю за всем, что принадлежит ему. Ролло же пытается раздуть из мухи слона.

(обратно)

459

— Таково твоё последнее слово? — взгляд Тимминза буравил её.

(обратно)

460

— Да, таково моё последнее слово, — уверенно кивнула Чармейн.

(обратно)

461

— Что ж, — проговорил Тимминз, — дело твоё. Но с сегодняшнего дня больше ни один кобольд и пальцем не пошевелит ради вас.

(обратно)

462

Море синеньких фигурок быстро растворилось, кухня опустела, остались только груды чашек, мисок и прочей грязной посуды. Вслед за кобольдами улетела последняя вереница мыльных пузырей, и пламя в очаге теперь снова плясало ярко и весело.

(обратно)

463

— Ты сглупила, — вздохнул Питер.

(обратно)

464

— В чём же? — возмущённо набросилась девочка. — Ты же сам сказал, что розовый — естественный цвет гортензии, и видел, как Ролло нарочно их всех взбаламутил. И каково будет, когда двоюродный дедушка Уильям вернётся домой и обнаружит, что всю его гортензию вырубили?

(обратно)

465

— Я согласен, но тебе следовало вести себя тактичней, — настаивал юноша. — Я думал, ты успокоишь их и скажешь, что мы зачаруем кусты, чтобы они сделались синими.

(обратно)

466

— Неплохо, но Ролло бы всё равно настаивал, чтобы мы разрешили их вырубить, — ответила Чармейн. — После моего отказа вчера он заявил, что я порчу ему всё удовольствие.

(обратно)

467

— Ты могла бы показать им, каков он на самом деле, — не отступал Питер, — а не злить их ещё больше.

(обратно)

468

— Я хотя бы не смеялась над ними, как двоюродный дедушка Уильям, — резко возразила девочка. — Он разозлил их, а не я!

(обратно)

469

— А отдуваться-то придётся нам! — заметил парень. — Они стащили краны, а вокруг стоят горы грязной посуды, которую нам предстоит перемыть. Даже из ванной теперь горячей воды не натаскаешь.

(обратно)

470

Чармейн раздражённо плюхнулась на стул и продолжила распечатывать письмо от короля.

— И как же нам быть? — бросила она. — Я не имею ни малейшего представления, как моют посуду.

(обратно)

471

— Ни малейшего представления? — чуть не в истерике воскликнул Питер. — Ты вообще ничего не умеешь?

(обратно)

472

Девочка, наконец, вынула из конверта широкий аккуратно сложенный лист.

— Моя мама растила меня как уважаемую леди, и она никогда бы не позволила мне даже приблизиться к кухне или прачечной.

(обратно)

473

— Невероятно! — бушевал юноша. — И что же уважаемого в том, чтобы ничего не уметь? Или уважаемым считается разводить огонь с помощью куска мыла?

(обратно)

474

— Это случайность, — высокомерно бросила Чармейн. — А теперь помолчи и дай мне прочесть письмо.

Девочка нацепила очки и развернула сложенный лист.

(обратно)

475

«Дорогая госпожа Бейкер,» — начиналось письмо.

(обратно)

476

— Что ж, попробую разобраться с посудой, — произнёс Питер. — Никакая синяя мелюзга не запугает меня своими угрозами. А у тебя, надеюсь, найдётся хотя бы чуточка гордости, чтобы помочь мне.

(обратно)

477

— Ох, заткнись, — только и бросила Чармейн и погрузилась в чтение письма.

(обратно)

478

«Дорогая госпожа Бейкер,

очень мило с вашей стороны предложить Нам свои услуги. Обычно, Мы полагаем помощь Нашей дочери, Принцессы Хильды, достаточной; однако же случилось так, что на данный момент Принцесса занята принятием важных гостей и не может уделять должного внимания библиотечной работе. Поэтому Мы рады сообщить, что принимаем Ваше предложение на временной основе, до окончания вышеописанного визита. Мы надеемся увидеть Вас в королевском дворце утром ближайшей среды и будем счастливы показать Вам место Вашей работы, а также снабдить нужными указаниями.

С Признательностью и Благодарностью,

Адолфус Рекс Верхне Норландский.»

(обратно)

479

Пока Чармейн читала письмо, сердце её безумно билось, колотилось и рвалось наружу. Ещё не дойдя до конца, она осознала, что случилось нечто невероятное, неповторимое и чудесное: король согласился принять её помощь! Отчего-то вдруг слёзы выступили на глазах девочки, и она сбросила очки. Сердце ликовало и отбивало победный ритм. Но тут проскользнула тревожная нотка: какой сегодня день? Среда? Неужели шанс упущен?

(обратно)

480

Чармейн услышала на заднем дворике звяканье кастрюлей, затем распахнулась дверь, и послышался стук собачьих мисок на полу. Питер осторожно поставил на шипящий огонь наполненную до краёв кастрюлю с водой.

(обратно)

481

— Какой сегодня день недели? — беспокойно спросила девочка.

(обратно)

482

— Я отвечу, если скажешь, где хранится мыло, — спокойно ответил парень.

(обратно)

483

— Вредина! — проворчала Чармейн. — В кладовке на полке лежит мешок, там ещё написано что-то вроде Канинитис. Так какой сегодня день?

(обратно)

484

— А тряпки? — продолжал Питер. — Сначала скажи, где тряпки. Кстати, ты в курсе, что в кладовке появились два новых бельевых мешка?

(обратно)

485

— Я не знаю, где тряпки, — бросила девочка. — Какой сегодня день?

(обратно)

486

— Сначала разберёмся с тряпками, — настаивал юноша. — Ты же знаешь, волшебник Норланд не отвечает мне.

(обратно)

487

— Потому что он не ждал тебя, — произнесла Чармейн. — Сегодня среда?

(обратно)

488

— Не знаю, почему это он меня не ждал, — пожал плечами Питер. — Он получил моё письмо. Давай, спроси про тряпки.

(обратно)

489

Она вздохнула.

— Двоюродный дедушка Уильям, пожалуйста, скажи этому глупому мальчишке, где здесь тряпки.

(обратно)

490

— Ох, моя милая, я чуть не забыл про тряпки, — раздался мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма. — Они в ящиках стола.

(обратно)

491

— Вторник, — бросил Питер, выдвигая ящик, который упёрся девочке живот. Внутри обнаружились свёрнутые полотенца для рук и посудомойные тряпки.

— Совершенно точно вторник, — добавил юноша, вынимая находки. — Я покинул дом в субботу и добирался сюда три дня. Довольна?

(обратно)

492

— Спасибо, — вздохнула Чармейн. — Ты очень добр. Думаю, завтра мне придётся отправиться в город. Возможно, на весь день.

(обратно)

493

— В таком случае повезло тебе, что я приехал и могу присмотреть за домом вместо тебя, — ответил он. — И куда же ты намылилась?

(обратно)

494

— К королю, — с достоинством произнесла девочка. — Он просит моей помощи. Прочти вот, если не веришь.

(обратно)

495

Питер схватил письмо и пробежал глазами.

— Понятно, — чуть насмешливо бросил он, — собираешься усидеть на двух стульях. Что ж, удачи. А сейчас, думаю, от тебя не убудет помочь мне перемыть посуду, пока вода не остыла?

(обратно)

496

— С чего вдруг? Не я её пачкала, — Чармейн спрятала письмо и встала. — Пойду в сад.

(обратно)

497

— Я тоже не пачкал, — заметил Питер. — А, между прочим, именно твой родственник разозлил тех кобольдов.

(обратно)

498

Девочка не удостоила его ответом и прошла в гостиную.

(обратно)

499

— Никакая ты не уважаемая леди, — крикнул вслед юноша, — ты просто лентяйка!

(обратно)

500

Чармейн пропустила слова мимо ушей и направилась ко входной двери. Бродяжка последовала за ней, суетясь под ногами и привлекая внимание. Но девочка слишком сильно рассердилась на Питера, чтобы заметить виляния и кружения собачки.

— Критикан! — так и бурлила она. — Вечно ему всё не нравится. Будто сам он ангел!

(обратно)

501

Она вышла в сад и ахнула. Кобольды не теряли времени даром. Быстро и бесшумно сотворили они кучу дел. Чармейн не разрешила им вырубить кусты гортензии — и кобольды послушались её, но никто не запрещал им пообрывать сами цветы: розовые, сиреневые и белые. Всю дорожку усеивали розовые и белые зонтики гортензии, и ещё больше валялось среди самих кустов. Девочка разъярённо завопила и бросилась собирать оборванные цветы.

(обратно)

502

— Я-то лентяйка? — бормотала она, складывая цветы в подол. — Ох, несчастный двоюродный дедушка Уильям! Все кусты попорчены. Он ведь любит свою гортензию: и розовую, и белую, и зелёную. Ну мелкие синюшные чудовища!

(обратно)

503

Чармейн подошла к столику неподалёку от кабинетного окна, чтобы выложить собранные цветы, и приметила у стены корзинку. Она ссыпала в неё поклажу и снова принялась поднимать белые и розовые зонтики. Пока Бродяжка сновала, фыркала и топталась вокруг девочки, та успела набрать целую корзину. Чармейн усмехнулась, когда заметила, что кобольды не всегда ясно отличали синий цвет от других. Они почти не тронули кусты с зеленоватыми и бледно-лиловыми цветами, однако куст, на котором росли зонтики синие снаружи и розовые внутри, заставил их поломать голову. Судя по пучку крохотных следов от лапок неподалёку, кобольды даже собрались посоветоваться, как им быть. В конечном счёте, они решили оборвать ровно половину куста.

(обратно)

504

— Не так-то просто решить, верно? — громко спросила Чармейн на случай, если кобольды притаились где-то поблизости. — Ваша выходка — чистейшей воды вандализм. Надеюсь, вам станет стыдно.

Она подняла корзинку и подошла к столику, неустанно повторяя на ходу:

— Вандалы. Плохой поступок. Маленькие бестии.

Девочка очень надеялась, что Ролло слышит её слова.

(обратно)

505

Некоторые крупные цветы оказались оторванными вместе с ветками — Чармейн собрала их в розовые, сиреневые и бело-зелёные букеты. Остальные цветы она рассыпала на столе, чтобы высушить на солнце. Девочка где-то читала, что если цветы гортензии засушить, они сохраняют свой прежний цвет и потом из них получаются прекрасные зимние украшения. «Двоюродному дедушке Уильяму они понравятся,» — думала про себя Чармейн.

(обратно)

506

Бродяжка последовала за девочкой в дом, однако перед кухонной дверью вдруг задрожала и посеменила прочь. Чармейн отворила дверь и поняла страх собаки. Питер стоял у кипящей кастрюли, окружённый густым паром. Он где-то раздобыл фартук, рассортировал всю посуду и расставил её ровными стопками на полу. Когда девочка вошла в кухню, он одарил её полным презрения взглядом.

— Истинная леди: попросил её помочь с посудой, а она набрала цветочков!

(обратно)

507

— Нет, ты не так понял, — ответила Чамрейн. — Кобольды посрывали все розовые цветы.

(обратно)

508

— Серьёзно? — его брови чуть поднялись. — Скверное дельце! Твой двоюродный дедушка расстроится, когда вернётся домой. Положи цветы в посудину из-под яиц.

(обратно)

509

Среди чашек на столе, около мешка с мыльной стружкой, девочка приметила большой глиняный горшок, полный яиц.

— А куда мы переложим яйца? Так, я сейчас, — она бросилась в ванную комнату и положила гортензию в умывальник. Вокруг царила сырость, не предвещающая ничего хорошего, но Чармейн решила не обращать внимания и поспешно вернулась на кухню.

— Я подпитаю гортензию остатками чая из чашек и верну её к жизни.

(обратно)

510

— Давай-давай, попробуй, — усмехнулся Питер, — за несколько часов управишься. Думаешь, вода ещё не остыла?

(обратно)

511

— Она только что вскипела, — ответила девочка. — Пузырей только не хватает. Я быстро справлюсь. Гляди.

Она выбрала две большие кастрюли и начала выливать в них чай.

— Порой, быть ленивой полезно, — сказала она и тут заметила, что пустые чашки, едва их ставят обратно на стол, исчезают.

(обратно)

512

— Оставь нам хоть одну, — всполошился Питер. — Уж не знаю, как ты, а я бы выпил чего-нибудь горячего.

(обратно)

513

Чармейн обдумала его слова и предусмотрительно опустила следующую чашку на стул. Она исчезла.

— Ну и пусть, — бессильно вздохнул парень.

(обратно)

514

Девочка заметила, что он перестал ворчать и придираться, и потому предложила:

— Когда я закончу с чашками, можем пойти перекусить в гостиную. Мама принесла сегодня ещё один мешок с едой.

(обратно)

515

Питер воспарял духом.

— Значит, мы славно поужинаем, когда помоем всю посуду, — улыбнулся он. — Что бы ты ни сказала — сначала разберёмся с грязной посудой.

(обратно)

516

Когда девочка вернулась из сада, Питер, игнорируя все её протесты, отобрал у неё книгу и повязал широкую тряпку вместо фартука. Затем юноша взял её за руку и потащил на кухню, где они приступили к загадочному и ужасающему ритуалу.

— Я мою — ты вытираешь, — произнёс Питер, всучив Чармейн ещё одну тряпку. Парень поднял дымящуюся кастрюлю и вылил половину в усеянную мыльными стружками раковину. Потом он слил туда же половину ведра с ледяной водой из водокачки.

(обратно)

517

— Зачем ты всё это делаешь? — недоуменно спросила девочка.

(обратно)

518

— Чтобы посуда отмокла и не слипалась, — ответил Питер, погружая в раковину с водой охапки ножей, вилок, а следом и стопки тарелок. — Ты что, совсем ничего не знаешь?

(обратно)

519

— Нет, — холодно бросила Чармейн. Она раздражённо вспоминала все книжки, в которых так часто упоминалось мытьё посуды, однако ни в одной из них не объяснялось, как же осуществляется этот дьявольский процесс. Девочка наблюдала, как Питер легко управляется с тряпкой, ловко стирая с тарелок засохшие пятна и остатки старых обедов и ужинов. Чистые блестящие тарелки одна за другой появлялись из мыльной раковины. Чармейн смотрела во все глаза и всё больше склонялась к мысли, что перед ней творится настоящее волшебство. Юноша тем временем принялся полоскать чистые тарелки в другом ведре и подавать девочке.

— И что мне с ними делать? — спросила она.

(обратно)

520

— Насухо вытирать, чего же ещё, — улыбнулся Питер. — А потом ставь на стол.

(обратно)

521

Чармейн попыталась. Казалось, прошло несколько ужасных, полных муки лет прежде, чем она справилась с первой тарелкой. Оказалось, что тряпка почти не впитывала воду, и тарелка опасно скользила в руках, так и норовя выскочить. Работа у девочки продвигалась медленно, за это время Питер уже успел перемыть две стопки тарелок и теперь нетерпеливо ворчал, что ему не хватает места для посуды. Неловкое движение — и тарелка с замысловатым узором выскользнула из рук Чармейн. «Дзынь,» — разбилась она о пол, и никакие чары её не уберегли.

(обратно)

522

— Ой, — выдохнула девочка, уставившись на разноцветные кусочки. — Как же их теперь склеить?

(обратно)

523

Питер воздел глаза к потолку.

— Их не склеишь, — проговорил он, — просто постарайся больше не ронять посуду.

Он быстро собрал осколки и выкинул их в стоящее в стороне ведро.

— Давай-ка, теперь я буду вытирать, а ты мой. Иначе мы так провозимся весь день.

Парень спустил воду в раковине, собрал ножи, вилки, ложки и кинул их в ведро для полоскания. Чармейн немало удивилась, заметив, что все столовые приборы теперь сияли, как новенькие.

(обратно)

524

Пока Питер менял воду в раковине, девочка подумала, что в прошлый раз юноша взялся мыть посуду, потому что, наверняка, мытьё — легчайшая часть работы.

(обратно)

525

Как же она ошибалась. Чармейн показалось, что потребовалась сотня лет, чтобы вымыть один-единственный горшок, к тому же она вымочила весь свой фартук. Питер быстро вытирал за ней тарелки и чашки, кастрюли и кружки и не прекращал ворчать, что они по-прежнему грязные. Девочка про себя не прекращала сердиться на него. Например, почему он не дал ей вымыть собачьи миски прежде остальной посуды? Ведь Бродяжка так чисто их вылизала, что помыть их не составило бы труда. Когда же, наконец, они перемыли всю посуду, Чармейн с ужасом обнаружила, что руки её покраснели, а на пальцах появились уродливые морщинки.

(обратно)

526

— Я заразилась! — закричала она. — У меня жуткая кожная болезнь!

(обратно)

527

Питер лишь громко рассмеялся, чем очень обеспокоил и обидел Чармейн.

(обратно)

528

Всё-таки кошмарное мытьё посуды закончилось. Питер остался на кухне убрать чистую посуду в кладовку, а уставшая Чармейн в вымокшей одежде и с морщинками на руках мрачно побрела в гостиную, чтобы в лучах заходящего солнца почитать «Жезл с двенадцатью ветвям». Она чувствовала, что сойдёт с ума, если не прочтёт хотя бы две-три страницы. «Весь день дёргают, ни слова не дают прочесть,» — ворчала она про себя.

(обратно)

529

Вскоре появился Питер и прервал её чтение. Он принёс с собой найденную в кладовке вазу, в которую поставил цветы гортензии. Водрузив вазу на стол перед девочкой, он спросил:

— А где мешок с едой, который принесла твоя матушка?

(обратно)

530

— Что? — недоумённо произнесла Чармейн, глядя на юношу сквозь яркие цветы.

— Еда! — ёмко объяснил Питер.

(обратно)

531

В гостиную тут же прибежала Бродяжка и, поскуливая, стала отираться у ног девочки.

(обратно)

532

— А, еда, точно, — вспомнила Чармейн. — Только обещай мне, что не запачкаешь ни единой тарелки.

(обратно)

533

— Хорошо, — благодушно кивнул парень. — Я так проголодался, что готов есть даже с пола.

(обратно)

534

Девочка с неохотой отложила книгу и достала из-за кресла мешок с едой. Они разделили на троих изрядное количество пирогов и пышек, выпеченных отцом Чармейн, и дважды заказывали у тележки чай к полднику. Пока они трапезничали, девочка переставила вазу с гортензией на тележку. Ваза в миг исчезла.

(обратно)

535

— Интересно, куда они все деваются? — спросил Питер.

— Сядь на тележку — узнаешь, — предложила Чармейн.

(обратно)

536

Но Питер оказался не настолько любопытен и, к великому разочарованию Чармейн, отказался от затеи. Ужиная, девочка размышляла, как бы спровадить парня обратно в Монтальбино. Не то, чтобы она Питера совсем терпеть не могла, но её ужасно раздражал факт, что им приходится уживаться в одном доме. А ещё она совершенно точно знала, что этот мальчишка назавтра потребует от неё: соберёт по дому все мешки с грязным бельём и заявит, что пора бы заняться стиркой. Мысль ещё об одном дне, полном мыльной воды и грязных вещей, заставила её содрогнуться.

(обратно)

537

«Но, с другой стороны, я ведь завтра уеду, — рассуждала Чармейн, — так что он не сможет меня заставить.»

(обратно)

538

От мысли о предстоящей поездке девочку снова охватило волнение. Завтра она увидит короля. Чистейшим безумием было писать ему, а теперь ей предстоит встретиться с ним лично. Весь её аппетит улетучился. Она посмотрела на недоеденное печенье с кремом, а потом за окно. Уже стемнело. Волшебные огоньки зажглись и наполнили комнату золотистым солнечным светом, а за оконными стёклами чернела подступающая ночь.

(обратно)

539

— Я пошла спать, — бросила она Питеру. — Завтра будет тяжёлый длинный день.

(обратно)

540

— Если этот твой король хоть чуточку разбирается в людях, — откликнулся юноша, — он отошлёт тебя, едва только увидит. Тогда ты вернёшься сюда, и мы перестираем всю грязную одежду.

(обратно)

541

Чармейн не ответила, потому что Питер попал в точку: именно такого исхода она боялась больше всего. Она молча схватила «Воспоминания экзорциста», чтобы почитать перед сном, прошагала к двери и повернула налево.

(обратно)

542

Глава седьмая,

в которой полным-полно королевских гостей

(обратно)

543

Чармейн проворочалась всю ночь. Виной тому отчасти оказались «Воспоминания экзорциста», в которых автор настолько правдоподобно и подробно описывал свои злоключения и охоту на нечисть, что девочка очень скоро поверила, что призраки существуют на самом деле и, как правило, ничего хорошего ждать от них не приходится. Половину ночи Чармейн провела, с головой укрывшись одеялом и с сожалениями, что не знает, как зажигается свет.

(обратно)

544

Немалое беспокойство причинила и Бродяжка, которая то и дело залезала на подушку Чармейн.

(обратно)

545

Однако главная причина бессонной ночи крылась в переживаниях о грядущем дне. Невозможность определить время ещё больше подогревала растущую нервозность Чармейн. Девочка поминутно вскакивала с мыслью «Проспала!» и в панике пыталась определить, который теперь час. Окончательно Чармейн проснулась на рассвете под щебетание ранних птах. Она решила, что пора вставать, но неожиданно для себя вдруг снова заснула. Когда же девочка проснулась в следующий раз, комнату заливал дневной свет.

(обратно)

546

— Спасите! — завопила она, скидывая на пол одеяла и спящую среди них Бродяжку. Чармейн вихрем пронеслась к шкафу, куда ещё вчера повесила свой лучший наряд, и принялась одеваться. Девочка натянула изящную зелёную юбочку, и тут в голову ей пришла мысль.

— Двоюродный дедушка Уильям, — крикнула она, — как узнать, который час?

(обратно)

547

— Просто постучи по левому запястью, моя милая, — откликнулся мягкий голос, — и скажи: «Время».

Чармейн заметила, что голос двоюродного дедушки Уильяма стал слабее и отдалённее. Она очень надеялась, что виной тому иссякающие чары, а не самочувствие самого волшебника, где бы он сейчас ни был.

(обратно)

548

— Время, — сказала девочка, постукивая по левому запястью.

(обратно)

549

Она полагала, что какой-нибудь зачарованный голос сообщит ей время, или где-нибудь в комнате появятся часы. Жители Верхней Норландии поголовно были помешаны на часах. В доме Чармейн находилось семнадцать разных видов часов. Часы висели даже в ванной комнате, поэтому девочка крайне удивилась, когда не нашла в доме двоюродного дедушки Уильяма даже обычных часов с кукушкой. Но загадка решилась, когда в голове Чармейн вдруг из ниоткуда возникло знание, что сейчас восемь часов утра.

— Мне ещё час добираться до города, — с ужасом выдохнула она. Девочка пулей вылетела из спальни, на ходу застёгивая шикарную шелковую блузку.

(обратно)

550

Заскочив в ванную комнату, она первым делом глянула в усеянное каплями воды зеркало. Переживания и метания в её душе усилились — рыжая коса на плече смотрелась совершенно по-детски. «Он тут же поймёт, что я ещё школьница,» — пронеслось в голове Чармейн. Но время поджимало, и она поспешно покинула ванную комнату, затем вернулась, развернувшись на пороге влево. Девочку окружило тепло чистой кухни.

(обратно)

551

Около раковины скопились, теперь уже, пять мешков с бельём, но Чармейн слишком торопилась, чтобы переживать из-за них. Бродяжка поспешно трусила следом, жалобно поскуливая. Она ткнулась носом в ногу девочки, а затем подбежала к очагу, где уютно плясал огонёк. Чармейн постучала по каминной полке, собираясь попросить завтрак, и только тут сообразила, о чём её просит собачка: Бродяжка, снова став крохотной, не могла достаточно сильно стукнуть хвостом по основанию очага.

— Собачью еду, пожалуйста, — попросила девочка, прежде чем заказать завтрак себе.

(обратно)

552

Пока Чармейн расправлялась с завтраком, её не покидала сторонняя мысль, как же всё-таки приятно сидеть на прибранной кухне, без грязной посуды. «Видимо, Питер знает толк в уборке,» — подумала девочка, допивая последнюю чашечку кофе. Покончив с трапезой, она встала и постучала по запястью. Она тут же осознала, что уже без шести девять, и в панике побежала к двери.

(обратно)

553

— Толком не собралась, а уже час прошёл! — причитала она, врываясь в спальню и надевая великолепного покроя жакет. Возможно, именно из-за возни с жакетом Чармейн повернула не в ту сторону на пороге и очутилась в странной комнатушке с десятками труб, которые тянулись к с огромному баку, покрытому странной синеватой накипью.

(обратно)

554

— Да что же опять! — в сердцах выпалила девочка, снова проходя через дверь.

(обратно)

555

Чармейн снова оказалась на кухне.

(обратно)

556

— Так-то лучше, — бросила она, затем выскочила в гостиную и распахнула входную дверь. На пороге Чармейн чуть не сшибла небольшой кувшинчик молока, предназначавшийся, по-видимому, Ролло.

— Он его не заслужил! — выкрикнула она, захлопывая за собой дверь.

(обратно)

557

Девочка пробежала по садовой дорожке между оборванными кустами гортензии и вышла за ворота, которые закрылись за ней с громким «клац». Тут Чармейн решила поумерить пыл, потому что не могла же она бежать несколько миль до королевского дворца. Тем не менее, она припустила размашистым энергичным шагом.

Не успела Чармейн отойти далеко, как позади раздалось ещё одно «клац». Деовчка обернулась и увидела Бродяжку, старательно семенящую своими коротенькими лапками. Чармейн вздохнула и направилась навстречу. Увидев, что её заметили, собачка побежала в припрыжку, радостно потявкивая на ходу.

(обратно)

558

— Нет, Бродяжка, — остановила её девочка. — Тебе нельзя со мной. Иди домой.

Она решительно ткнула пальцем в сторону домика двоюродного дедушки Уильяма и приказала: «Домой!».

(обратно)

559

Бродяжка села, прижала уши и жалостливо посмотрела на Чармейн.

(обратно)

560

— Нет, — тут же оборвала девочка и снова указала на дом. — Иди домой!

(обратно)

561

Собака припала к земле, прикинувшись белым сугробом, и робко завиляла хвостиком.

(обратно)

562

— Ох, прекрати! Я серьёзно! — сказала Чармейн. Похоже, Бродяжка твёрдо решила лежать на дороге и никуда не уходить, поэтому девочка подхватила её и вернулась к дому двоюродного дедушки Уильяма.

— Нельзя тебе со мной! — задыхаясь, объясняла она. — Я собираюсь на приём к королю. А собак на приём к королю никто никогда не пускает.

Чармейн открыла воротца и опустила собачку на садовую дорожку.

— Оставайся здесь. Место! — со всей суровостью приказала она и захлопнула железную калитку перед мордой собачки, глядящей на неё с укором. Чармейн развернулась и снова отправилась в путь. Она раздражённо постучала по запястью и произнесла: «Время». Однако заклинание не сработало, потому что она уже покинула дом двоюродного дедушки Уильяма. Всё, что девочка знала наверняка, — она теперь опаздывала ещё больше. Чармейн ускорила шаг.

(обратно)

563

«Клац,» — послышалось позади. Бродяжка снова со всех ног мчалась к девочке.

(обратно)

564

Чармейн застонала, резко развернулась, подхватила собачку и вернула её за ворота.

— Будь же послушной собакой! Место! — выпалила она и вернулась на дорогу.

(обратно)

565

Клацнуло ещё раз — и Бродяжка вновь торопливо трусила за Чармейн.

— Ты с ума меня сведёшь! — с отчаяньем выкрикнула девочка. В третий раз она подхватила собачку и посадила её на садовую дорожку.

— Сиди здесь! Вот здесь, глупая ты собачонка! — Чармейн захлопнула ворота и бросилась бежать.

(обратно)

566

Ворота клацнули, послышалось топанье коротеньких лапок.

(обратно)

567

Девочка вихрем развернулась и направилась навстречу Бродяжке.

— Чёртова собака! — чуть не плакала она. — Я из-за тебя совсем опоздаю!

На это раз Чармейн не вернула Бродяжку домой, а понесла с собой.

— Хорошо, ты победила, — раздражённо говорила она. — Мне придётся взять тебя, иначе я никогда не уйду. Но запомни, ты мне там не нужна! Понимаешь, Бродяжка? Я не хочу брать тебя с собой.

(обратно)

568

Бродяжка была довольна. Она изловчилась и со всей признательностью лизнула девочке щёку.

(обратно)

569

— Прекрати, — сказала Чармейн. — Мне противно. Ненавижу тебя. От тебя сплошные неприятности. Сиди спокойно, а то брошу.

(обратно)

570

Бродяжка поудобней устроилась в руках девочки и прямо-таки светилась от счастья Девочке оставалось лишь негодовать про себя и стараться не опоздать.

(обратно)

571

Прежде чем свернуть за скалистый выступ, возвышавшийся над дорогой, Чармейн собиралась внимательно осмотреть вершину: не подкарауливает ли её там лаббок, — однако она так торопилась в королевский дворец, что лаббоки и горные луга напрочь улетучились из её головы. Девочка обогнула скалы и с немалым удивлением обнаружила, что город маячит не где-то вдали, а расстилается буквально в нескольких шагах перед ней. «Видимо, пони тётушки Семпронии плелись куда медленней, чем казалось,» — подумала Чармейн, подходя к окраине города с уютными хижинками.

(обратно)

572

Дорога вела к реке и упиралась в мост, за которым начинались грязные улочки трущоб. Чармейн вспомнила отталкивающий вид бродяг и бедняков, живущих здесь, и решила поскорей проскочить мимо замызганных покосившихся лачуг. Но, несмотря на то, что люди вокруг и правда выглядели почти нищими, никто не обращал не девочку особого внимания, а если кто-то и глядел в её сторону, то непременно любовался Бродяжкой, с большим интересом рассматривающей всё вокруг.

— Какая очаровательная собачка, — улыбнулась встречная женщина, нёсшая на рынок зелёные стрелы лука.

(обратно)

573

— Разочаровательное чудовище, — буркнула Чармейн, а на лице женщины отобразилось удивление. Бродяжка недовольно заёрзала, категорически не соглашаясь с девочкой.

— Да-да, это про тебя, — настаивала Чармейн. — Ты хулиганка и шантажистка. Если я опоздаю во дворец, то в жизни тебя не прощу.

(обратно)

574

Улица тем временем становились шире, а дома по бокам — выше и ухоженней. Вскоре девочка вышла на рыночную площадь, где высокие башенные часы отзвонили десять утра. Чармейн подпрыгнула и заторопилась ещё больше, удивляясь, как же десятиминутная дорога до города обернулась получасовым походом. Когда до королевского дворца было уже рукой подать, девочка решила охладить свой пыл и сбавила шаг. Солнце преодолело горные вершины и наполнило город теплом и золотистым светом. Чармейн почувствовала, что медленно поджаривается. Она свернула к набережной, где от реки веяло прохладой, и не спеша пошла вдоль ряда книжных магазинов, которые она просто обожала. Встречные прохожие улыбались Бродяжке, то и дело повторяя:

— Что за милый пёсик! Прелестная собачка!

(обратно)

575

Девочка лишь фыркала и обращалась к Бродяжке:

— Вот ещё! Знали бы они тебя получше!

(обратно)

576

Когда они добрались до Королевской площади, часы начали отбивать половину одиннадцатого, и Чармейн радовалась про себя тому, что успела вовремя. Однако дорога до королевского дворца под оглушительный бой часов свели всю её радость на нет. Жар солнечных лучей перестал донимать девочку, внутри неё всё съёжилось в ледяной комок — она вдруг почувствовала себя крохотной, незначительной фигуркой на огромной пустынной площади. Невероятной глупостью было приходить сюда. Король выставит её вон, как только увидит. Ослепительный блеск золота дворцовых башен в конец запугал растерянную Чармейн. Тёплый шершавый язычок Бродяжки коснулся её щеки и немного приободрил. Девочка стала подниматься по лестнице, ведущей к высоким парадным дверям. Но едва она ступила на последнюю ступень, как ей тут же захотелось броситься обратно.

(обратно)

577

Чармей глубоко вздохнула и решила идти до конца, ведь разве не этого она добивалась и желала? «Хотя я сейчас и сама не понимаю, чего хочу, — заключила она про себя, а потом бодро добавила: — Да и каждый ребёнок знает, что золото на башнях — лишь чары, на самом деле никакие они не золотые!» Девочка приподняла позолоченный молоточек и уверенно постучала им в двери. Внезапно ослабевшие коленки подобной уверенностью не обладали, и Чармейн теперь оставалось только мечтать о возможности пойти на попятную. Она покрепче ухватила Бродяжку, чтобы хоть чуточку перестать дрожать.

(обратно)

578

Дверь услужливо открылась, и пред девочкой предстал древний старик. «Видимо, лакей, — подумала Чармейн. Её никак не покидало ощущение, что она и раньше где-то встречала этого старичка. — Верно я встречала его в городе, по пути в школу.»

— Эм, — произнесла девочка, — я Чармейн Бейкер. Король написал мне…

Она перехватила Бродяжку одной рукой, а второй принялась доставать из кармана письмо. Но прежде, чем Чармейн успела показать конверт и что-либо объяснить, старый лакей распахнул дверь, уступая ей дорогу.

(обратно)

579

— Прошу, входите, мисс Чаровница, — сказал он дрожащим голосом. — Его Величество ожидают Вас.

(обратно)

580

Чармейн вошла во дворец непослушными, ватными ногами. Её походка теперь ничем не отличалась от неспешного шага лакея. Годы сгорбили старика так, что его лицо находилось на одном уровне с мордочкой Бродяжки, сидящей на руках. Трясущейся рукой лакей остановил девочку и мягко попросил:

— Прошу, мисс, возьмите вашу собачку на поводок. Ей нельзя просто так разгуливать по дворцу.

(обратно)

581

— Надеюсь, я не сильно обеспокоила вас или кого-то, что привела её с собой, — неожиданно для себя залепетала Чармейн. — Не волнуйтесь, она послушная, она всюду следует за мной, вот увидите. Когда мы придём к королю, я возьму её на руки или могу…

(обратно)

582

— Тогда всё прекрасно, мисс, — успокоил её лакей, закрывая парадную дверь. — Его Высочество любит собак. Хотя его несколько раз кусали, когда он пытался подружиться с… Ох, мисс, дело тут вот в чём: у нашего рашпухтского повара есть пёс с прескверным характером. Говорят, он загрызает каждую собаку, осмелившуюся ступить на его территорию.

(обратно)

583

— Какой ужас, — слабо откликнулась Чармейн.

(обратно)

584

— Совершенно верно, — заметил старик. — Надеюсь, вы понимаете, о чём я.

(обратно)

585

Девочка крепко сжала Бродяжку, и та недовольно завертелась. Они шли по широкому каменному коридору, довольно прохладному и тёмному. Дворец оказался на удивление скромным: без замысловатых узоров и украшений на стенах или потолке, без пышности и роскоши, лишь два-три старых выцветших портрета в потёртых рамах. Всё остальное место на стенах усеивали бледные квадраты и прямоугольники снятых некогда картин. В любое другое время Чармейн непременно бы заинтересовалась, куда подевались почти все картины, и кто изображён на оставшихся, но дрожь и волнение притупили всё любопытство. Под огромными сводами девочка казалась себе всё крохотней и ничтожней, даже меньше чем Бродяжка.

(обратно)

586

Лакей остановился и слабой рукой толкнул могучую дубовую дверь.

— Ваше Величество, Чаровница Бейкер, — громко объявил он, — и её собака.

Он отошёл в сторону, пропуская девочку.

(обратно)

587

Чармейн вошла в залу. «Никакой дрожи, прекратить дрожать!» — приказала она себе, но сделать реверанс так и не решилась.

(обратно)

588

Девочка стояла посреди просторной библиотеки. Книжные полки тянулись и справа, и слева. Аромат старых книг, который она так обожала, каскадом обрушился на неё и первые секунды казался совершенно невыносимым. Впереди располагался широченный дубовый стол, усеянный кучами книг и стопам старых, пожелтевших бумаг, хотя порой попадались и белые, недавно положенные листы. По ту сторону стола, у небольшого железного камина уютно расположились три резных кресла: одно пустовало, а двух других разместились пожилые люди. Огромный седовласый мужчина с аккуратной снежно-белой бородой смотрел на Чармейн, — и как она только осмелилась поднять взгляд, — приветливо и по-доброму, его усталые обрамлённые морщинами голубые глаза улыбались. Девочка тут же поняла, что перед ней сам король.

(обратно)

589

— Присядь, моя дорогая, — обратился к ней король, — а свою собачку посади на ковре у камина.

(обратно)

590

Бродяжка понимая важность встречи, старалась вести себя надлежащим образом. Она почтенно села на ковёр и вежливо завиляла хвостиком. Девочка присела на краешек пустующего кресла и задрожала всей душой.

(обратно)

591

— Позволь представить тебе мою дочь, принцессу Хильду, — мягко проговорил король

(обратно)

592

Принцесса Хильда оказалась пожилой дамой, сидящей во втором резном кресле. Если бы король не представил её как свою дочь, Чармейн бы непременно решила, что она его ровесница. Они различались лишь тем, что принцесса выглядела вдвое царственней. Высокая и величавая, как отец, со стального цвета сединой, одетая в твидовый костюм, такой простой и незатейливый, что Чармейн тут же отметила всю аристократичность её наряда. Единственным украшением принцессе служило большое кольцо на покрытой линиями вен руке.

(обратно)

593

— Что за милая собачка, — заметила принцесса Хильда прямым и решительным голосом. — Как её зовут?

(обратно)

594

— Бродяжка, Ваше Высочество, — заплетающимся языком произнесла Чармейн.

(обратно)

595

— Давно она у тебя? — спросила принцесса.

(обратно)

596

Девочка поняла, что принцесса пытается разговорить её, чтобы успокоить и облегчить общение, но вместо этого Чармейн ещё больше разволновалась и затрепетала.

— Нет… ну… то есть, — пролепетала она, — она на самом деле была бездомной. То есть… как бы… так двоюродный дедушка Уильям сказал. Она жила у него совсем недолго, потому что он даже не успел разобраться, что она… эм… су… то есть… ну что она девочка. Уильям Норланд. Волшебник.

(обратно)

597

— Неужели! — в один голос воскликнули король и принцесса, затем король продолжил: — Значит ты, моя дорогая, приходишься родственницей волшебнику Норланду?

(обратно)

598

— Нашему лучшему другу, — добавила принцесса.

(обратно)

599

— Я… ну… На самом деле он приходится двоюродным дедушкой моей тётушке Семпронии, — призналась Чармейн. Она почувствовала, что атмосфера в комнате сделалась дружелюбней.

— Не получала ли ты известий о самочувствии волшебника Норланда? — нетерпеливо спросил король.

(обратно)

600

— Боюсь, что нет, Ваше Величество, — покачала головой девочка. — Но, когда эльфы забирали его, он выглядел тяжело больным.

(обратно)

601

— Не стоит гадать, — сказала принцесса Хильда. — Бедный Уильям. Теперь же, мисс Бейкер…

(обратно)

602

— Нет, что вы, зовите меня Чармейн, — торопливо вставила девочка.

(обратно)

603

— Хорошо, — согласилась принцесса. — Теперь же, думаю, самое время приступить к делу, дитя, потому что в скором времени я буду вынуждена покинуть вас — первые гости вот-вот прибудут.

(обратно)

604

— Моя дочь уделит тебе примерно час, — добавил король, — чтобы разъяснить, чем мы, собственно, тут занимаемся, и что тебе придётся делать. Как мы поняли из письма, ты молода и неопытна, и решили, что тебе потребуются некоторые объяснения. — Король подарил девочке очаровательную улыбку и продолжил: — Мы очень благодарны тебе за предложенную помощь, моя дорогая. Никто прежде не предполагал, что нам может понадобиться помощь, и никогда присылал нам подобных писем.

(обратно)

605

Чармейн ощутила, как лицо начинает заливаться краской.

— Для меня большая честь, Ваше… — почти прошептала она.

(обратно)

606

— Пододвинь кресло к столу, — перебила её принцесса, — и приступим к работе.

(обратно)

607

Пока Чармейн передвигала тяжёлое кресло, король заметил очень вежливым тоном:

— Надеюсь, жар от огня тебя не побеспокоит. На дворе лето, но мы, старики, мёрзнем даже в эти тёплые дни.

(обратно)

608

Чармейн всё ещё немного дрожала и холодела от волнения, поэтому ответила:

— Всё в порядке, Ваше Величество.

(обратно)

609

— А Бродяжка, я смотрю, довольна, — король указал на блаженствующую собачку. Бродяжка опрокинулась на спину, задрав к верху все четыре лапы, и нежилась в тепле, пылающего огня. Выглядела она куда счастливей, чем Чармейн.

(обратно)

610

— Отец, работа, — сурово напомнила принцесса. Аристократическим жестом она одела очки, висевшие на шейной цепочке. Король нацепил пенсне, а Чармейн — свои собственные очки. Если бы девочка так не переживала, то непременно бы посмеялась синхронности их движений.

(обратно)

611

— Итак, — начала принцесса, — в нашей библиотеке хранятся книги, документы и пергаментные свитки. В свободное время мы с отцом составляем список имеющихся книг, — записываем название книги и автора, — присваиваем каждой собственный номер и пишем небольшие аннотации. Отец займётся книгами, а ты займёшься моим делом: будешь сортировать документы и свитки. Я недавно начала составлять каталог и, боюсь, пока не сильно преуспела. Вот он.

Принцесса открыла огромный ящик, в котором плотно друг к другу примыкали папки с бумагами, покрытые вязью изящного почерка.

— Как видишь, здесь указаны несколько основных разделов: «Семейные письма», «Хозяйственные счета», «Исторические заметки» и так далее. Твоя задача: просмотреть все бумаги на столе и решить, к какой категории они относятся. После чего дать краткое описание, а затем аккуратно положить документ в нужную папку. Всё ясно?

(обратно)

612

Чармейн разглядывала исписанный прелестным почерком каталог и очень боялась показаться глупой.

— А что мне делать, мэм, — всё же спросила она, — если документ нельзя отнести ни к одному из разделов?

(обратно)

613

— Замечательный вопрос, — откликнулась принцесса. — Мы как раз надеемся, что ты найдёшь много подобных записей, которые не подойдут ни под одну категорию. Как только тебе попадётся такой документ, и ты заметишь, что речь идёт о чём-то важном, обращайся к отцу. Если же в записях нет ничего особенного, откладывай их в папку «Разное-прочее». Вот твоя первая стопка бумаг. Я пока посижу рядом и посмотрю, как ты работаешь. Вот бумага, а тут — ручка и чернильница. Приступай.

Пододвинув девочке связку писем, перетянутую розовой лентой, принцесса погрузилась в кресло и стала наблюдать.

(обратно)

614

«Меня ещё никогда так не смущали!» — пронеслось в голове Чармейн. Она трясущимися руками развязала узелок и слегка рассыпала письма на столе.

(обратно)

615

— Каждое держи бережно с двух сторон, — заметила принцесса. — И смотри не порви.

(обратно)

616

«О, боже!» — только и мелькнуло в мыслях девочки. Она краем глаза посмотрела на короля, который аккуратно листал ломкие страницы фолианта в кожаном переплёте.

«А я-то надеялась, что книжками буду заниматься именно я,» — вздохнула про себя Чармейн. Затем она бережно развернула первое письмо с ветхими коричневыми листами.

(обратно)

617

«Моя бесценная, распрекрасная, чудеснейшая дорогушечка, — прочитала девочка. — Скучаю по тебе чудовищно и бесконечно…»

(обратно)

618

— Хм, — обратилась она к принцессе Хильде, — а есть папка для любовных писем?

(обратно)

619

— Конечно, есть, — отозвалась принцесса. — Вот она. Запиши дату и имя отправителя… Кстати, кто его написал?

(обратно)

620

— Так, — сказала Чармейн, заглядывая в конец письма. — Тут написано «Большой Долфи».

(обратно)

621

— Вот как! — хором отозвались принцесса и король и тут же рассмеялись. Смех короля звучал куда мягче и добродушней.

— Эта связка писем от моего отца моей матери, — пояснила принцесса Хильда. — Мама умерла много лет назад. Но не бери в голову. Занеси все данные в каталог.

(обратно)

622

Чармейн ещё раз взглянула на ветхие побуревшие листы и подумала, что прошло действительно много лет, может даже сотня. Она заметила, что король вовсе не смущён тем, что читают его переписку; ни он, ни принцесса не высказывали ни капли беспокойства на этот счёт. «Наверное, королевские семьи отличаются от обычных,» — подумала Чармейн, переходя к следующему письму.

«Любименький мой толстячок-мужичок,» — прочла она первые строки и осознала, что задание ей по плечу.

(обратно)

623

Прошло несколько минут, принцесса поднялась и аккуратно придвинула кресло к столу.

— Я вижу, ты неплохо справляешься, — сказала она. — Теперь же мне пора идти. Моя гостья пожалует с минуты на минуту. Отец, я бы всё же хотела переговорить с её мужем тоже.

(обратно)

624

— Исключено, — не отрываясь от своих записей, ответил король. — Мы не имеем права. Он королевский волшебник другой страны.

(обратно)

625

— Да, я знаю, — проговорила принцесса Хильда, — но ведь в Ингарии целых два королевских волшебника. А наш бедный Уильям смертельно болен.

(обратно)

626

— Жизнь — нелёгкая штука, моя дорогая, — откликнулся король, всё ещё скрипя пером. — К тому же, даже Уильям добился не больше нашего.

(обратно)

627

— Я тоже переживаю из-за этого, отец, — произнесла принцесса Хильда и покинула библиотеку. Дверь с щелчком захлопнулась за ней.

(обратно)

628

Чармейн погрузилась в ворох писем, делая вид, что ничего не слышала, слишком уж откровенным показался ей разговор. Следующая пачка оказалась настолько толстой и древней, что листы писем за несколько лет плотно слиплись; сухие и бурые, они походили на осиное гнездо, какие девочка частенько находила на чердаке у себя дома. Она принялась как можно осторожней разлеплять старые листы.

(обратно)

629

— Кхм, — подал голос король. Чармейн подняла голову и встретилась с улыбающимся поверх пенсне взглядом. — Я вижу ты очень благоразумная девочка. Как ты поняла из нашей беседы, мы, — и твой двоюродный дедушка Уильям в том числе, — ищем нечто очень важное. Разделы, обозначенные моей дочерью, намекнут тебе на то, где следует искать. Обрати внимание на слова «сокровищница», «золото» и «дар эльфов». Если тебе попадётся какое-то из них, моя дорогая, дай знать.

(обратно)

630

Мысль, что ей необходимо найти такие важные сведения, заставила пальцы Чармейн похолодеть и сделаться неуклюжими.

— Да, кончено, Ваше Величество, — быстро пробормотала девочка.

(обратно)

631

К счастью, пачка в её руках повествовала лишь о товарах и ценах, которые оказались необычайно низкими. «Десять фунтов восковых свечей по два пенса за штуку — двадцать пенсов, — читала про себя Чармейн, решив, что такие цены действительно могли существовать — двести лет назад. — Шесть унций лучшего шафрана — тридцать пенсов. Девять поленьев душистой яблони для аромата в Главной гостиной — четверть пенса.» И далее в том же духе. Следующую станицу заполняли записи вроде: «Четыре с половиной метра льняного материала — сорок четыре шиллинга.». Чармейн внесла пометки в каталог, переложила документ в папку «Хозяйственные счета» и принялась за следующую стопку бумаг.

(обратно)

632

— О! — воскликнула девочка. На листе было написано: «Волшебнику Мелькоту на зачарование тридцати квадратных метров черепицы под золотую крышу — двести гиней.»

(обратно)

633

— Что там, моя дорогая? — спросил король, закладывая пальцем страницу.

(обратно)

634

Чармейн зачитала ему древний счёт. Он рассмеялся и потряс головой.

— Так значит крыша и правда зачарована, — заметил король. — А я-то, признаться, надеялся, что она из настоящего золота, а ты?

(обратно)

635

— Я тоже. Но ведь выглядит-то она и впрямь как золотая, — утешающее произнесла девочка.

(обратно)

636

— Очень надёжное заклинание, надо сказать, двести лет прошло, а оно всё ещё держится, — кивнул король. — И дорогущее. Две сотни гиней — немалые деньги, даже по тем меркам. Что ж, я никогда всерьёз и не думал, поправить наше финансовое положение за счёт золотой крыши. Вот бы все встрепенулись, начни мы взбираться наверх и отдирать куски с золотом. Продолжай искать, моя дорогая.

(обратно)

637

Чармейн продолжила поиски, но ей попадались лишь расписки, что некто уплатил две гинеи за розовый сад, а ещё кто-то потратил десять гиней на переустройство сокровищницы… стоп, не кто-то там, а всё тот же волшебник Меликот, зачаровавший крышу!

(обратно)

638

— Думается мне, что Меликот был мастером своего дела, — признался король, когда Чармейн прочла ему запись, — парень, который умел подделывать дорогие металлы. В те времена, королевская сокровищница уже пустовала. Моя корона — тоже подделка, уже много лет. Может, сам Меликот создал её. Ты не проголодалась, моя дорогая? Не замёрзла? Мы не утруждаем себя ежедневными ланчами, — моя дочь не одобряет их, — однако я сам частенько в это время прошу слуг принести мне чего-нибудь перекусить. Почему бы тебе не встать и не размяться, пока я позову прислугу?

(обратно)

639

Чармейн поднялась с кресла и стала прохаживаться по библиотеке. Бродяжка тут же перестала валяться на спине и вопросительно наблюдала за девочкой. Старый король не спеша побрёл к двери, рядом с которой свисал длинный шнур от колокольчика.

«Он будто вот-вот рассыплется, — подумала Чармейн, взглянув на короля. — И очень уж высокий. Может, из-за роста он и кажется таким хрупким.»

Пока они ожидали слуг, девочка не упустила шанса пробежать глазами корешки книг на полках. Среди них царил полнейший хаос, из-за которого казалось, что в королевской библиотеке собраны книги обо всём на свете: книги о путешествиях ютились рядышком с учебниками по алгебре, а сборники стихов и поэм мирно уживались с талмудами по географии. Чармейн сняла с полки «Секреты вселенной» и только открыла, как в залу вошёл повар в высоком белом колпаке, в руках он аккуратно удерживал поднос.

Король в мгновение ока отскочил на другую сторону стола, — девочка искренне подивилась его проворности, — и взволнованно крикнул:

— Моя дорогая, скорей возьми свою собачку!

(обратно)

640

В ту же минуту в библиотеку прошествовал огромный пёс. Он присел у ног повара, словно рядом с хозяином чувствовал себя куда безопаснее, и глухо зарычал. Выглядела псина устрашающе: суровый взгляд, потрёпанные искусанные ушли, облезлый крысиный хвост. Чармейн не сомневалась, что это тот самый пёс, который грызёт всех встречных собак. Она немедля бросилась к Бродяжке, чтобы взять её на руки.

(обратно)

641

Однако Бродяжка, увернувшись от рук девочки, как ни в чём не бывало потрусила к повару и его собаке. Глухое рычание переросло в угрожающий рык, жёсткая шерсть на громадной спине пса встала дыбом. У Чармейн перехватило дух от зловещего вида животного, и она не решилась последовать за Бродяжкой. Та же бесстрашно просеменила навстречу ощетинившемуся псу, привстала на задние лапки и нагло ткнулась своим носиком в его нос. Пёс немного попятился и даже перестал рычать от удивления, затем заинтересованно приподнял одно лохматое ухо и очень осторожно ткнулся носом в мордочку новой знакомой. Бродяжка подпрыгнула, игриво тявкнула — и в следующую секунду обе собаки уже самозабвенно носились по всей библиотеке.

(обратно)

642

— Вы только посмотрите! — воскликнул король. — Теперь, думаю, можно вздохнуть спокойно. Что же случилось, Джамал? Почему ты пришёл вместо Сима?

(обратно)

643

Одноглазый Джамал подошёл к столу и с извиняющимся поклоном поставил поднос.

— Ваше Величество, принцесса взяла Сима с собой, чтобы встретить прибывшую гостью, — объяснил повар, — так что пришлось прийти мне. А мой пёс почти всегда следует за мной.

Он посмотрел на резвящихся собак и добавил:

— Кажется, я ещё никогда не видел его таким счастливым, — он поклонился Чармейн. — Мисс Чаровница, прошу, приводите свою беляночку сюда почаще.

(обратно)

644

Повар свистнул своему псу, однако тот сделал вид, что не услышал. Джамал направился к выходу и на пороге свистнул ещё раз.

— Кушать! — крикнул он. — Кальмары заждались.

Обе собаки тут же понеслись к повару. Чармейн лишь удивлённо приподняла брови, наблюдая, как Бродяжка весело протрусила за новым другом и скрылись за дверью.

(обратно)

645

— Не беспокойся, — мягко сказал король, — они ведь подружились. Джамал чуть позже приведёт её обратно. Верный наш друг Джамал. Если бы не его пёс, то лучшего повара и желать не надо. Давай посмотрим, что он нам принёс.

(обратно)

646

На подносе обнаружились графин лимонада и накрытая салфеткой тарелка с какими-то хрустящими коричневыми пирожными.

— О! — улыбнулся король, убрав салфетку. — Попробуй, моя дорогая, пока не остыли.

(обратно)

647

Чармейн взяла штучку. Одного кусочка необыкновенного лакомства хватило, чтобы оценить мастерство Джамала: он оказался превосходным кулинаром, даже лучшим, чем её отец, а выпечку мистера Бейкера знал всякий, и всякий смело мог сказать, что его пирогам и тортам нет равных. Мягкие коричневые пирожные были полны орехов, а их горячий аромат просто сводил с ума. После одной штуки сильно захотелось пить, и лимонад пришёлся очень кстати. Девочка и король уговорили всю тарелку и осушили весь лимонад. Затем они вернулись к работе.

(обратно)

648

После происшествия с собаками и небольшого ланча, между королём и Чармейн установились тёплые дружеские отношения. Девочка перестала стесняться и спрашивала обо всём, что её интересовало.

— Ваше Величество, зачем им понадобилось так много розовых лепестков? — задавала вопрос Чармейн.

— В то время всем нравилось устилать пол обеденных зал розовыми лепестками, — охотно отвечал король. — По-моему, расточительная и бестолковая привычка. А вот, моя дорогая, послушай, что этот философ сказал о верблюдах, — и он зачитывал отрывок из книги, который смешил их обоих. Тот философ, очевидно, за всю жизнь не видел ни одного верблюда.

(обратно)

649

Через какое-то время дверь приотворилась и в залу протопала Бродяжка, счастливая и довольная собой. Следом за ней вошёл Джамал.

— Ваше Величество, принцесса велела передать, — произнёс он, — что леди прибыла и устроилась в комнатах. Сим сейчас подаёт чай в Переднюю гостиную.

(обратно)

650

— С оладьями? — поинтересовался король.

(обратно)

651

— И пирожками, — ответил Джамал и покинул библиотеку.

(обратно)

652

Король решительно захлопнул книгу и поднялся с кресла.

— Думаю, мне следует поприветствовать нашу гостью.

(обратно)

653

— Конечно, — отозвалась Чармейн, — а я тут как раз закончу со счетами. Я отдельной стопкой сложу те, которые потребуют вашего внимания.

(обратно)

654

— Нет-нет, моя дорогая, — запротестовал король, — ты пойдёшь со мной. Возьми с собой собачку, она поможет сгладить неловкость и скованность при знакомстве. Наша гостья — подруга моей дочери. Никогда не встречался с ней прежде.

(обратно)

655

Девочка снова разволновалась. Принцесса Хильда казалась ей слишком грозной и царственной особой для дружеских бесед её подруги, наверняка, ничем не лучше. Но как можно отказать королю, когда он уже распахнул дверь и уступил дорогу? Бродяжка беззаботно протрусила в коридор, и Чармейн не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

(обратно)

656

Передняя гостиная оказалась просторной комнатой, уставленной выцветшими диванами с потёртыми подлокотниками и облупленными ножками. На стенах зияли бледные квадраты недавно снятых картин. Громадный прямоугольник нависал прямо над мраморным камином, где бодро и весело плясали огни. В гостиной, как и в библиотеке, было прохладно, хотя Чармейн леденела скорей от собственных переживаний.

(обратно)

657

Принцесса Хильда гордо восседала на диване у самого огня, а старый Сим подкатывал к ней большую тележку с чашками, заварочным чайником и разными угощениями. Взглянув на лакея, Чармейн тут же вспомнила, где она видала его прежде. Когда она выбиралась из зала конференций и очутилась в странном коридоре — там она увидела его впервые, он точно так же толкал тележку с посудой. «Вот так чудеса!» — подумала девочка. Сим, тем временем, подогревал на небольшой жаровне пышные оладья с маслом. Бродяжка тут же учуяла их и направилась прямиком к лакею. Чармейн едва успела схватить её и взять на руки. Собачка осталась недовольна таким обхождением и стала ёрзать и извиваться в крепких объятьях девочки.

— А вот и мой отец, король Верхней Норландии, — с достоинством объявила принцесса Хильда. Все встали.

— Отец, — сказала принцесса, — позволь представить тебе мою подругу, миссис Софи Пендрагон.

(обратно)

658

Король тяжело шагнул вперёд и распростёр объятья — комната тут же сделалась маленькой. До сего момента Чармейн толком не осознавала, насколько высок король. «Не ниже эльфов», — отметила про себя девочка.

(обратно)

659

— Миссис Пендрагон, — проговорил король, — очень рад с вами познакомиться. Друзья моей дочери — мои друзья.

(обратно)

660

Миссис Пендрагон покорила Чармейн с первого взгляда. Она оказалась совершенно не похожей на принцессу Хильду, начать с того, что была намного моложе её, совсем юная леди. Элегантное переливчато синее платье изумительно подчёркивало её огненно рыжие волосы и сине-зелёные глаза. «Красавица!» — очарованно и с толикой зависти подумала Чармейн. Миссис Пендрагон сделала небольшой реверанс, и они с королём пожали друг другу руки.

— Я прибыла в ваш дворец и сделаю всё, что в моих силах, Ваше Величество, — проговорила она. — Большего я пока обещать не могу.

(обратно)

661

— Замечательно, замечательно, — ответил король. — Прошу, присаживайтесь. Присаживайтесь все, и насладимся прекрасным чаем.

(обратно)

662

Все расселись, и завязалась вежливая учтивая беседа. Чармейн чувствовала себя не в своей тарелке, словно её пригласили сюда по ошибке. Она уселась на краешек самого дальнего диванчика и оттуда разглядывала собравшихся в гостиной людей. Нескольких человек она не знала и пыталась понять, кто они такие. Бродяжка перестала вырываться и теперь тихо и скромно сидела у девочки на коленях. Её глазки неотрывно следили за джентльменом, стоявшим подле оладьей с маслом. Он не привлекал к себе внимания и казался бесцветным, Чармейн тут же забыла его лицо и фигуру, едва её внимание переключилось на что-то другое. Девочке снова пришлось взглянуть на джентльмена у оладий, чтобы напомнить себе его внешность. Другой господин, который всё время сидел с закрытым ртом, даже когда говорил, был королевским канцлером. Казалось, он рассказывал миссис Пендрагон кучу разных секретов, а та кивала ему в ответ и лишь временами удивлённо вскидывала брови, будто канцлер поведал ей нечто ошеломляющее. Незнакомая леди, ровесница принцессы Хильды и, вероятно, её фрейлина, бесподобно умела поддержать беседу о погоде.

(обратно)

663

— Не удивлюсь, если к вечеру опять пойдёт дождь, — щебетала она.

Рядом с Чармейн вдруг очутился бесцветный джентльмен и предложил ей отведать оладья. Нос Бродяжки с жадностью потянулся к тарелке.

(обратно)

664

— Спасибо, — проговорила девочка, радуясь, что про неё не забыли.

(обратно)

665

— Возьмите ещё штучку, — посоветовал бесцветный джентльмен, — а то Его Величество съест все остальные, и ничего не останется.

Король как раз доедал два пирожка, сложив их вместе в один толстенный пирог, и с вожделением посматривал на оладьи. Своим аппетитом он вполне мог бы посостязаться с Бродяжкой.

(обратно)

666

Девочка поблагодарила джентльмена и взяла ещё одну оладью, щедро обмазанную маслом. Проворный нос Бродяжки немедленно приблизился к угощению и деликатно ткнулся в руку Чармейн.

— Хорошо-хорошо, — прошептала она, пытаясь разделись оладью и не капнуть маслом на диван. Масло потекло по пальцам, и тонкая струйка скользнула за рукав блузки. Чармейн кое-как выудила платок и принялась вытираться. Фрейлина тем временем, наконец, исчерпала тему о погоде и повернулась к миссис Пендрагон.

(обратно)

667

— Принцесса Хильда рассказывала, что у вас чудесный сынок, — произнесла она.

(обратно)

668

— Да. Морган, — кивнула миссис Пендрагон. Ей тоже не удавалось справиться с маслом, и она то и дело взволнованно вытирала пальцы своим платком.

(обратно)

669

— Сколько ему сейчас, Софи? — поинтересовалась принцесса. — Когда мы встретились, он был младенцем.

(обратно)

670

— Ох, почти уже два года, — ответила миссис Пендрагон, вовремя успев перехватить летящую на юбку каплю масла. — Я оставила его с…

(обратно)

671

Дверь в гостиную распахнулась, и в комнату вбежал пухленький малыш в перепачканном синем костюмчике. По щекам градом катились слёзы.

— Мама-мама-мама! — заверещал он, едва появившись на пороге. Но, как только он заметил миссис Пендрагон, его лицо озарила улыбка. Он бросился к ней, уткнулся носом в её юбки и обнял их.

— МАМА! — завопил он радостно.

(обратно)

672

Следом в комнату вплыло синее каплеобразное существо, на его лице, зиявшем в центре, отражалось сильное беспокойство. Существо испускало язычки пламени, от которого в гостиной делалось теплее. Синее пламя неожиданно вспыхнуло, и от его вида некоторые не на шутку перепугались. Следом вбежала чрезвычайно обеспокоенная горничная.

(обратно)

673

Последним в залу прошествовал маленький мальчик неземной красоты. Никогда Чармейн не доводилось видеть таких прелестных детей: белое ангельское личико с розовыми щёчками обрамляли бесчисленные золотистые локоны, в глазах плескалась морская синева и детская робость, точёный подбородок покоился на беленьком кружевном воротничке, а небесно голубой костюм с серебряными пуговицами изысканно подчёркивал грацию походки. Как только мальчик вошёл, его губы, — два розовых лепестка, — расплылись в застенчивой улыбке с очаровательным ямочками на щеках. Чармейн никак не могла понять, отчего миссис Пендрагон так свирепо глядит на этого ангела, такое ослепительное и бесподобное дитя. Да только посмотреть на эти длинные загнутые ресницы!

(обратно)

674

— …с мужем и огненным демоном, — мрачно закончила миссис Пендрагон. Лицо её всполыхнуло, а взгляд так и буравил прелестного белокурого мальчика.

(обратно)

675

Глава восьмая,

в которой Питер терпит поражение от водопроводной трубы

(обратно)

676

— Ох, мэм, Ваше Величество! — запыхаясь, выпалила горничная. — Мне пришлось впустить их. Малыш так громко плакал!

(обратно)

677

Её слова потонули в неловком молчании, повисшем в гостиной. Все повскакивали со своих мест, кое-кто даже выронил чашку. Сим медленно наклонился за чашкой, а король, улучив момент, ловко обогнул его и подхватил тарелку с оладьями. Миссис Пендрагон стояла, держа на руках маленького Моргана, и не сводила сердитого взгляда с белокурого мальчика, а каплеобразное существо маячило на уровне её лица.

— Я не виноват, Софи! — повторяло оно взволнованным голосом, в котором слышалось потрескивание. — Клянусь, я не виноват! Морган всё звал тебя и плакал, и мы никак не могли успокоить его.

(обратно)

678

Принцесса Хильда величественно поднялась с дивана.

— Можешь идти, — обратилась она к горничной, — тут больше никто не плачет. Софи, дорогая, а я-то думала, ты наняла няньку.

(обратно)

679

— Нет, не наняла. Надеялась, что скоро вернусь, — произнесла миссис Пендрагон, не сводя глаз с мальчика в голубом костюме. — Вообрази себе, волшебник и огненный демон не смогли управиться с одним единственным малышом.

(обратно)

680

— Мужчины! — воскликнула принцесса Хильда. — Ни с чем сами не могут справиться. Не беспокойся, дорогая, раз уж Морган и другой мальчик оказались здесь, то они — желанные гости в нашем дворце.

Принцесса повернулась к бесцветному джентльмену и требовательно спросила:

— Как обращаются с огненными демонами?

(обратно)

681

Джентльмен лишь стушевался в ответ.

(обратно)

682

— Мне потребуется хорошее толстое полено, — протрещал демон. — Я как раз приметил вон то, в камине. Толстое полено — всё, что мне нужно. Кстати, мэм, меня зовут Кальцифер.

(обратно)

683

Его ответ, похоже, успокоил принцессу Хильду и бесцветного джентльмена.

— Конечно же, — кивнула принцесса. — Насколько помню, мы встречались в Ингарии два года назад.

(обратно)

684

— А кто же тот другой паренёк? — спросил король добродушно.

(обратно)

685

— Фофи — моя тётушка, — сладким голоском прошепелявил мальчик, доверчиво глядя на короля своими широкими голубыми глазами.

(обратно)

686

Миссис Пендрагон снова метнула гневный взгляд.

(обратно)

687

— Всё понятно, — улыбнулся король. — А как же тебя зовут, малыш?

(обратно)

688

— Блик, — прошептал мальчик, застенчиво потупляя взор.

(обратно)

689

— Угощайся оладьей, Блик, — ласково произнёс король, протягивая тарелку.

(обратно)

690

— Фпафибо большое, — от всего сердца поблагодарил малыш, взяв масляную оладью.

(обратно)

691

— И мне-мне-мне! — раздался требовательный вопль Моргана, чья пухленькая ручка изо всех сил тянулась к тарелке. Крик утих, лишь когда в его руках оказалась заветная оладья. Миссис Пендрагон усадила сына на диван, а Сим подал им салфетку, которую малыш заляпал в мгновение ока. Морган попутно перепачкал в масле и Сима, и принцессу Хильду, и фрейлину, и канцлера.

— Овадушки, — довольно приговаривал он, болтая ногами на диване, — хавошие овадушки.

(обратно)

692

Пока все возились с Морганом, Чармейн с беспокойством заметила, как миссис Пендрагон схватила Блика за руку, когда он проходил мимо, и утащила за диван. До девочки донёсся настойчивый и раздражённый голос миссис Пендрагон:

— Хаул, ты в своём уме? Какого чёрта ты притащился сюда?

Её голос звучал так резко и зловеще, что Бродяжка в страхе съёжилась у Чармейн на коленях.

(обратно)

693

— Они не приглафили меня, — отвечал сладкий голосок Блика. — Ужафно глупо ф их фтороны. Тебе не по плечу подобные дела, флишком фложно, Фофи. Я нужен тебе.

(обратно)

694

— Нет, совершенно не нужен! — отрезала Софии. — И тебе обязательно шепелявить?

(обратно)

695

— Обяфательно, — откликнулся Блик.

(обратно)

696

— Боже! — выпалила Софии. — Хаул, это совсем не смешно. Ты привёл сюда Моргана…

(обратно)

697

— Говорю тебе, — перебил её Блик, — Морган ни на фекунду не затихал ф тех пор, как ты уехала. Фпрофи Кальцифера, если мне не веришь!

(обратно)

698

— Он такой же проходимец, как и ты! — взвилась Софи. — Не верю вам обоим. Бьюсь об заклад, вы даже не пытались успокоить его. Ведь так? Вам просто нужен был повод увязаться за мной и разыграть весь этот… этот балаган перед несчастной принцессой Хильдой!

(обратно)

699

— Мы нужны ей, Фофи, — решительно отрезал Блик.

(обратно)

700

Чармейн слушала их разговор, затаив дыхание. К несчастью, Морган начал нетерпеливо озираться по сторонам в поисках своей мамы, и его взгляд наткнулся на Бродяжку, дрожащую у девочки на коленях.

— Собачка! — завопил он восторженно и, соскользнув с дивана, бросился к Бродяжке, протягивая к ней свои масляные ручки. Заметив бегущего со всех ног малыша, собака вскочила на спинку дивана и принялась отчаянно тявкать: создалось впечатление, будто кто-то зашёлся в припадке кашля. Чармейн схватила Бродяжку и отнесла её подальше от Моргана. Мимоходом сквозь окружающий шум она услышала обрывок прежней задиванной беседы, всего несколько слов миссис Пендрагон о том, что Блик (или же его звали Хаул?) останется без ужина, и возмущённую фразу Блика «Только попробуй!».

(обратно)

701

Когда Бродяжка угомонилась, девочка снова услышала мелодичный голос Блика:

— Как я тебе? Плавда фимпотифный?

(обратно)

702

Послышался глухой удар, словно миссис Пендрагон забыла о хороших манерах и со всей силы топнула ногой.

(обратно)

703

— До тошноты! — сердито выпалила она.

(обратно)

704

Чармейн всё ещё продолжала уворачиваться и спасать Бродяжку от настырного Моргана, как вдруг у камина раздался спасительный голос принцессы Хильды:

— С малышами не соскучишься — жизнь вокруг них так и кипит. Сим, а ну-ка побыстрей угости Моргана оладьей!

(обратно)

705

Малыш замер на долю секунды, а затем бросился к старому лакею и обещанному угощению. Чармейн вздохнула было с облегчением, как вдруг ощутила жар у щеки. Она повернулась и столкнулась взглядом с огненным демоном, парящим над её плечом.

— Кто ты? — прямо спросил демон.

(обратно)

706

Сердце девочки дрогнуло. Бродяжка же к появлению огненного демона отнеслась совершенно спокойно. «Если бы намедни не столкнулась с лаббоком, — думала Чармейн, — то сейчас бы, наверно, до смерти испугалась этого Кальцифера».

— Я… ну… я всего лишь временно помогаю в королевской библиотеке, — проговорила она.

(обратно)

707

— Тогда чуть позже мы побеседуем с тобой, — проскрежетал демон. — От тебя так и разит магией, ты в курсе? От тебя и твоей собаки.

(обратно)

708

— Она не моя собака, а собака одного волшебника, — поправила Чармейн.

(обратно)

709

— Волшебника Норланда, который и заварил всю кашу? — спросил демон.

(обратно)

710

— Не думаю, что двоюродный дедушка Уильям заварил какую-то кашу, — сдержанно ответила девочка. — Он прелестный человек.

(обратно)

711

— Тем не менее, он, кажется, он попал в передрягу, — заметил Кальцифер. — Не нужно быть негодяем, чтобы раздуть шумиху. Посмотри на Моргана.

Демон исчез.

«Как стрекоза над прудом, — подумала Чармейн. — Исчезает с одного места и тут же появляется в другом.»

(обратно)

712

К девочке подошёл король, бодро вытирающий руки об огромную салфетку.

— Пожалуй, пора вернуться к работе, моя дорогая. Нужно успеть всё до вечера.

(обратно)

713

— Конечно, Ваше Величество, — кивнула Чармейн и последовала за ним к выходу.

(обратно)

714

Уже у двери девочка увидела, как белокурый Блик, сбежавший от миссис Пендрагон, дёргает за рукав фрейлину.

— Фкажите, — чарующим голоском лепетал он, — а у ваф есть какие-нибудь игрушки?

(обратно)

715

— Ох, малыш, — безжизненно ответила фрейлина, — я уже давно не играю в игрушки.

(обратно)

716

Морган услышал про игрушки и тут же принялся кричать, размахивая руками с масляными оладьями:

— Иглушки! Иглушки, иглушки, иглушки!

(обратно)

717

Перед малышом возникла коробка, раздался хлопок — и наружу выпрыгнул чёртик на пружинке. Тут же рядом приземлился большой кукольный домик, на который сверху посыпался град плюшевых мишек, а рядом с тележкой объявилась потёртая лошадка-качалка. Морган восторженно заверещал.

(обратно)

718

— Думаю, нам действительно пора, а дочка сама разберётся с гостями, — произнёс король, выходя вслед за Чармейн и Бродяжкой. Прежде, чем он закрыл за собой дверь, можно было разглядеть, как гостиная всё наполнялась и наполнялась игрушками. Взрослые удивлённо озирались по сторонам, а очаровательный Блик скромно стоял в стороне, потупив взор.

— Я, конечно, знал, что волшебники — самые беспокойные гости, — заметил король по дороге в библиотеку, — но не подозревал, что они с детства такие. Сущее бедствие для матерей, я полагаю.

* * *

(обратно)

719

Через полчаса Чармейн уже брела к домику двоюродного дедушки Уильяма, тихая и робкая, как златовласый Блик. Бродяжка трусила следом.

(обратно)

720

— Уф, — вздыхала девочка. — Знаешь, Бродяжка, за последние три дня я пережила больше, чем за всю жизнь.

Чармейн шла по дороге, погружённая в собственные мысли и безразличная ко всему. С одной стороны она радовалась, что король доверил ей чтение счетов и писем; с другой же стороны, ей хотелось работать с книгами. Девочка обожала коротать дни за чтением какого-нибудь увесистого древнего томика в кожаном переплёте с сухими пожелтевшими страницами, и она всю жизнь мечтала именно о такой работе. Но не важно. Скоро она вернётся домой к двоюродному дедушке Уильяму и окунётся в «Жезл с двенадцатью ветвями» или, ещё лучше, в «Воспоминания экзорциста»: подобные книги стоит читать только днём. А может она выберет себе какую-нибудь другую книжку, как знать.

(обратно)

721

Чармейн настолько погрузилась в мечты о предстоящем вечере в компании интересной книги, что не заметила, как дошла до дома. Под конец пути ей правда пришлось взять Бродяжку на руки, потому что та едва брела и всё время останавливалась, чтобы отдышаться. С собачкой на руках девочка распахнула железные воротца и на садовой дорожке столкнулась с Ролло, хмуро взиравшим на неё своими тёмно-синими глазками.

(обратно)

722

— Чего тебе? — бросила Чармейн, всерьёз задумавшись, а не забросить ли Ролло в кусты гортензии. Рост кобольда прекрасно подходил для подобной затеи, даже если швырять его одной рукой, а другой держать Бродяжку.

(обратно)

723

— Цветочки, которые ты раскидала на столе, — недовольно засипел Ролло, — думаешь, я стану их насаживать обратно или что?

(обратно)

724

— Нет, конечно, не думаю, — ответила девочка. — Я просто сушу их на солнце, а потом заберу в дом.

(обратно)

725

— Хех! — фыркнул кобольд. — Украшеньица решила сделать? А что тебе скажет волшебник?

(обратно)

726

— Не твоё дело, — надменно бросила Чармейн и направилась к двери, заставив Ролло отскочить с дороги. Он что-то прокричал ей вслед, но она даже не обратила внимания — наверняка, очередная брань. Девочка вошла в дом и захлопнула за собой дверь.

(обратно)

727

В гостиной к затхлому духу прибавился отчётливый запах сырости и плесени, словно где-то в углу появилось небольшое болотце. Чармейн опустила Бродяжку на пол и принюхалась. Собака тоже потянула носом воздух. Из-под двери, ведущей на кухню, показались бурые пальцы набегающей воды. Бродяжка осторожно подошла нарастающей луже и понюхала её. Чармейн так же осторожно подошла и потыкала воду пальцем — захлюпало. Из кухни ползло самое настоящее маленькое болотце.

(обратно)

728

— Ох, что там Питер учинил на этот раз? — воскликнула девочка и распахнула кухонную дверь.

(обратно)

729

Водная гладь, скрывающая глубину не более пяти сантиметров, покрывала весь кухонный пол. Девочка заметила, что нижняя часть всех шести мешков у раковины напрочь вымокла.

(обратно)

730

— Силы небесные! — завопила Чармейн, захлопнула дверь, открыла снова и повернула налево.

(обратно)

731

В коридоре тоже царил потоп. Солнце кидало на водную гладь свои лучи, оставляя на ней блики и рябь. Судя по расходящемся от ванной комнаты дугам, источник наводнения следовало искать именно там. Чармейн свирепо прошлёпала к двери в ванную. «Всё, чего я хотела, — это прийти, сесть поудобней и спокойно почитать книжку, — кипела про себя девочка, — так нет же, прихожу домой, а тут — потоп!»

(обратно)

732

Промокшая фыркающая Бродяжка с несчастным видом последовала за девочкой. Едва Чармейн добралась до двери, как та неожиданно распахнулась, и в проёме возник Питер, с обеспокоенным видом потирающий свой мокрый лоб. Он был босиком с закатанными до колен штанинами.

(обратно)

733

— Как здорово, что ты вернулась, — заговорил он, прежде чем девочка успела вставить хоть слово. — Труба прохудилась и дала течь. Я использовал шесть разных заклинаний, чтобы заделать её, но они лишь перемещали трещину в другую часть трубы. Я как раз собирался отключить подачу воды на том заросшем баке, — ну хотя бы попытаться, — но раз ты здесь, полагаю, ты придумаешь что-то получше.

(обратно)

734

— Какой ещё бак? — переспросила девочка. — А, ты о той штуковине с синей накипью. С чего ты взял, что она как-то поможет? Вода и так уже повсюду!

(обратно)

735

— А что ещё я мог поделать? — огрызнулся парень. — Вода же откуда-то подаётся, так почему бы не остановить её? Я думаю, где-то должна быть задвижка…

(обратно)

736

— Ты просто безнадёжен! — бросила в ответ Чармейн. — Дай посмотреть, что там.

Она оттолкнула Питера и, поднимая небольшие волны, прошествовала в ванную комнату.

(обратно)

737

На трубе между раковиной и ванной зияла продольная течь, через которую весёлым фонтанчиком брызгала вода. Вдоль металлической поверхности трубы виднелись шесть серых пузырей — по-видимому, неудачные заклинания Питера. «Всё он, его вина! — сердилась про себя девочка. — Он нагрел трубы докрасна — и вот, пожалуйста! Чёрт знает что!»

(обратно)

738

Чармейн подскочила к бреши в трубе и, заложив её обеими ладонями, приказала:

— Остановись!

Вода просочилась сквозь её пальцы и струёй ударила в лицо.

— А ну немедля прекрати!

(обратно)

739

На этот раз течь переместилась сантиметров на пятнадцать вправо и забрызгала всю рыжую косу и плечо Чармейн. Девочка снова прикрыла дыру.

— Стоп! Прекрати течь! — но брешь лишь снова переместилась в сторону.

(обратно)

740

— Так вот значит ты как.

Чармейн не сдалась и попробовала поймать течь ещё раз, но та опять ускользнула. Девочка погналась за ней, преследуя по всей трубе, пока, в конце концов, не загнала в угол. Брызги фонтана теперь безобидно летели в ванную со стоком. Чармейн прекратила погоню и, зажав брешь одной рукой, думала, что же делать дальше. «Вместо своих бесполезных заклинаний, мог хотя бы додуматься отогнать её к ванной,» — ворчала про себя девочка.

— Двоюродный дедушка Уильям, — громко позвала она, — как можно остановить течь в трубе?

(обратно)

741

Ей никто не ответил. Очевидно, двоюродный дедушка Уильям не предполагал, что Чармейн понадобятся подобные знания.

(обратно)

742

— Не думаю, что он разбирается в водопроводах, — заметил Питер. — В чемоданчике тоже нет ничего полезного. Я там всё просмотрел.

(обратно)

743

— Ты копался в чемодане? — зло набросилась на него Чармейн.

(обратно)

744

— Да, — кивнул юноша, — и в нём довольно много по-настоящему интересных вещей. Я покажу, когда ты…

(обратно)

745

— Замолчи и дай собраться с мыслями! — оборвала его девочка.

(обратно)

746

Питер, кажется, сообразил, что, возможно, у Чармейн не самое лучшее настроение, и не стал спорить. Он молча наблюдал за размышлявшей девочкой. «Нужно зажать течь с обеих сторон, чтобы она не смогла ускользнуть. Латать с одной стороны, не давая сбежать в другую. Но как? Надо поскорее что-нибудь придумать, пока мои ноги не вымокли окончательно.»

— Питер, принеси тряпки, — приказала она. — Мне понадобятся три шутки.

(обратно)

747

— Зачем? — переспросил юноша. — Ты думаешь…

— Иди и принеси! — яростно бросила Чармейн.

(обратно)

748

К счастью Питер послушался и пошлёпал прочь, бормоча под нос что-то о властных и сварливых женщинах. Девочка притворилась, что не слышала. Пока Питер ходил за тряпками, она решилась убрать руку с дыры, и вода снова забила фонтаном, забрызгивая её лицо, волосы, одежду.

(обратно)

749

— Ох, никчёмный Питер!

Чармейн положила вторую руку на трубу так, что течь оказалась между её ладонями, и начала потихоньку сдвигать руки.

— Залатай её! — приказывала она трубе. — Прекрати течь и скрой брешь!

Вода недовольными струйками била ей в лицо. Девочка чувствовала, как под ладонями мечется трещина, пытаясь улизнуть. Чармейн ещё сильнее сжала трубу и плотнее сдвинула руки. «Я умею управляться с магией! — мысленно говорила она трубе. — Я сотворила заклинание. И я могу заставить тебя убрать эту течь!»

— Убери её! — выкрикнула девочка.

(обратно)

750

Течь полностью исчезла. Послышалось шлёпанье, и в дверях появился Питер. В руках он сжимал две тряпки, попутно объясняя, что больше он не смог отыскать. Чармейн, вымокшая до нитки, но гордая, что справилась с течью, взяла тряпки и обмотала трубу по бокам того места, где недавно зияла брешь. Затем девочка схватила лучшее, что подходило на роль посоха — швабру, мирно стоящую в углу ванной, и постучала по тряпкам.

(обратно)

751

— Оставайтесь как есть! Не вздумайте развязаться и упасть! — грозно приказала она, а затем обратилась к исчезнувшей течи: — Никогда больше не появляйся, иначе — пеняй на себя!

Следующими жертвами стали неудавшиеся заклинания-пузыри Питера.

— Прочь! А ну с глаз долой! Никчёмные! — пузыри повиновались, немедля растворившись в воздухе. Чармей ощущала могущество, переполнявшее её, поэтому далее досталось крану с горячей водой.

— Пусть из тебя снова льётся горячая вода! И никаких глупостей! — она повернулась и стукнула шваброй по крану над раковиной: — И ты тоже. Чтоб из обоих шла горячая вода… то есть не совсем кипяток… а то пожалеете!

— А вот вы оставайтесь, как прежде, и лейте холодную воду, — продолжала наставлять девочка, не забывая постукивать по кранам.

В конце концов, Чармейн вышла в коридор и плюхнула шваброй по водной глади.

— А ты убирайся! Прочь, утекай, высыхай. Вон! Любым способом!

(обратно)

752

Питер прошагал к раковине и повернул вентиль, которому наказали подавать горячую воду.

— Тёплая, — сообщил парень, сунув руку под струю. — У тебя получилось! Просто здорово, спасибо.

(обратно)

753

— Хех! — фыркнула Чармейн, всё явственней ощущая на коже холод мокрой одежды. — Теперь же пойду переоденусь и сяду читать.

(обратно)

754

— Разве не поможешь убрать воду? — жалостливо спросил Питер.

(обратно)

755

Чармейн сперва не поняла просьбу юноши, однако потом взгляд её упал на Бродяжку: собачка старательно пробиралась сквозь воду, которая доходила ей до брюха. Видимо, швабра-посох не сработала на потоп.

— Ну хорошо, — вздохнула девочка. — Но я сегодня и так уже достаточно потрудилась, так и знай.

(обратно)

756

— Я тоже, — дружелюбно откликнулся Питер. — Я весь день провозился с этой течью. Что ж, пошли уберёмся на кухне.

(обратно)

757

Огонь в очаге уютно потрескивал, поддерживая тепло и не превращая при этом наводнённую кухню в баню. Чармейн распахнула окно, развернулась и осмотрела комнату — всё кроме громадных мешков с посудой и пола осталось сухим. На столе девочка приметила раскрытый чемоданчик двоюродного дедушки Уильяма.

(обратно)

758

Сзади послышалось бормотание Питера и жалобное поскуливание Бродяжки.

(обратно)

759

Чармейн резко обернулась и увидела, как по рукам Питера, от пальцев к плечам, побежали крохотные огоньки.

— О, вода на кухонном полу, иссушись! — воззвал юноша.

Огоньки начали перепрыгивать на волосы и уже танцевали на вихрастой чёлке. Самодовольство на лице парня сменилось паникой.

— Боже! — воскликнул Питер. Словно вторя его словам, огоньки слились в единое пламя, и парень весь заполыхал. Теперь в его глазах маячил страх.

— Горячо! На помощь!

(обратно)

760

Чармейн бросилась к нему, схватила за руку и окунула в воду на полу. Не помогло. Волшебный огонь продолжал гореть и искриться даже под водой, грозно бурля и окружая Питера сотнями пузырьков. Кипящая вода и пар обожгли юношу ещё сильнее.

— Рассей заклинание! — крикнула девочка, отдёргивая свою руку от пылающего рукава. — Какие чары ты сотворил?

(обратно)

761

— Я не знаю, как! — выкрикнул парень.

(обратно)

762

— Какие чары? — рявкнула Чармейн.

(обратно)

763

— Заклинание против наводнений из «Книжицы палимпсестов», — пролепетал Питер, — и я не знаю, как рассеять его.

(обратно)

764

— Болван! — вскричала девочка. Затем она схватила юношу за пылающее плечо и встряхнула. — Чары, рассейтесь! — властно потребовала девочка. — Ай, больно! Приказываю тебе, заклинание, немедля рассейся!

(обратно)

765

Заклинание повиновалось. Чармейн поднялась, тряся обожженную руку. Огни с шипением превратились в облачка пара и сырость, повисшую в воздухе. Питер сидел на полу опалённый со всех сторон, его лицо и щёки пылали алым цветом, а волосы заметно укоротились и торчали во все стороны.

— Спасибо, — произнёс парень, поднимаясь и облегчённо похлопывая себя.

(обратно)

766

— Фу-у! — оттолкнула его девочка. — От тебя воняет палёными волосами! Как можно быть таким идиотом! Какие ещё заклинания ты использовал?

(обратно)

767

— Больше никаких, — ответил Питер, теребя опалённые концы волос. Чармейн с уверенностью могла сказать, что он лжёт. Но даже если он и лгал, то ни за что не собирался признаваться.

— И ничего идиотского я не делал, — настойчиво заметил он. — Посмотри на полы.

(обратно)

768

Девочка опустила глаза и увидела, что воды почти не осталось. Пол сиял, как после влажной уборки, не больше — от потопа осталось одно воспоминание.

— Что ж, тогда ты просто счастливчик, — бросила Чармейн.

(обратно)

769

— Что правда, то правда, — сказал Питер. — Моя матушка тоже всегда так говорит, когда я напутаю с заклинаниями. Пойду переоденусь.

(обратно)

770

— Я тоже, — откликнулась девочка.

(обратно)

771

Они ступили на порог. Питер снова попытался повернулся вправо, но Чармейн удержала его и пихнула в левую сторону. Таким образом получилось, что они никуда не свернули и очутились в гостиной. Сырой ковёр пускал струи тёплого пара и сох буквально на глазах, однако запах в комнате по-прежнему стоял невыносимый. Девочка фыркнула, закрыла и открыла дверь, а затем они с Питером снова ступили на порог и на этот раз оказались в коридоре. Вода испарилась и здесь, оставив лишь блестящие вымытые полы.

(обратно)

772

— Видишь, — довольно заметил юноша, открывая дверь в свою спальню, — всё-таки оно работает.

(обратно)

773

— Хех! — только и ухмыльнулась Чармейн, заходя к себе в спальню. «Интересно, чего ещё он успел натворить. Не доверяю ему ни на йоту.»

Лучший наряд Чармейн теперь превратился в кучу мокрого тряпья. Она печально посмотрела на него и развесила сушиться. Больше всего её огорчала прожжённая дыра на жакете, с которой, по-видимому, уже ничего нельзя было поделать. Завтра в королевскую библиотеку предстояло надеть повседневный наряд. «А как же я оставлю Питера одного? — вдруг задумалась она. — Больше чем уверена, что он весь день проведёт, экспериментируя с заклинаниями. Я бы, на его месте, так и поступила.» Чармейн вздрогнула, когда осознала, что ничем не лучше Питера. Она ведь тоже не смогла отказаться от удовольствия сотворить заклинание из «Книжицы палимпсестов». Девочка вдруг почувствовала, что Питер не так уж и плох и нравится ей куда больше прежнего.

(обратно)

774

Чармейн переоделась в сухую домашнюю одежду, нацепила тапочки и отправилась на кухню. Пока она расставляла свои промокшие ботинки у очага, вошёл Питер.

(обратно)

775

— Нужно что-то придумать с ужином, — бодро сказал он.

(обратно)

776

— У нас ещё осталась еда, которую вчера принесла мама, — откликнулась девочка.

(обратно)

777

— Нет, уже не осталась, — заметил юноша. — Я доел её на обед.

(обратно)

778

Чармейн в миг пересмотрела мнение и решила, что в Питере нет совершенно ничего хорошего, и он ей ни капли не нравится.

— Прожорливый хряк, — буркнула она и постучала по краю очага, чтобы попросить ужин для Бродяжки. Бродяжка же, несмотря на съеденные во дворце оладья, радостно потрусила к появившейся миске.

— Вижу тут у нас ещё одна хрюшка-обжора, — проговорила Чармейн, глядя на уплетающую Бродяжку. — Сколько же в тебя влезает? Двоюродный дедушка Уильям, как нам получить ужин?

(обратно)

779

В ответ раздался слабый-преслабый голос двоюродного дедушки:

— Постучи по дверце кладовой, моя милая, и скажи: «Ужин».

(обратно)

780

Питер уже подскочил к дверце кладовой и теперь настойчиво колотил по ней:

— Ужин!

(обратно)

781

Что-то хлопнуло на столе. Дети разом обернулись и увидели рядом с раскрытым чемоданчиком тарелку с бараньими отбивными, пару луковиц и репку. Чармейн и Питер молча взирали на свой ужин.

(обратно)

782

— Всё сырое! — с досадой проговорил парень.

(обратно)

783

— И слишком мало на двоих, — подметила девочка. — Сможешь приготовить?

(обратно)

784

— Нет, — пробормотал Питер. — Стряпнёй дома занималась только матушка.

(обратно)

785

— Просто невероятно! — с отчаяньем воскликнула Чармейн. — И за что мне всё это!

(обратно)

Оглавление

[1] Diana Wynne Jones House of Many Ways

  Предуведомление.

  [2] Chapter One IN WHICH CHARMAIN IS VOLUNTEERED TO LOOK AFTER A WIZARD'S HOUSE

  [64] Chapter Two IN WHICH CHARMAIN EXPLORES THE HOUSE

  [124] Chapter Three IN WHICH CHARMAIN WORKS SEVERAL SPELLS AT ONCE

  [185] Chapter Four INTRODUCES ROLLO, PETER, AND MYSTERIOUS CHANGES TO WAIF

  [298] Chapter Five IN WHICH CHARMAIN RECEIVES HER ANXIOUS PARENT

  [429] Chapter Six WHICH CONCERNS THE COLOR BLUE

  [542] Chapter Seven IN WHICH A NUMBER OF PEOPLE ARRIVE AT THE ROYAL MANSION

  [675] Chapter Eight IN WHICH PETER HAS TROUBLE WITH THE PLUMBING

English source.

Русский источник. X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?