«Личный ущерб»

Посвящается Гейл Хочман

Добро пожаловать, мой славный плут, входи!

Ты превзошел в своем искусстве всех воров и без ключа шкатулку отпираешь с нашей жизнью.

А мы, глупцы, не замечаем, как ты крадешь нас у нас самих.

Он знал, что этот день грядет и рано или поздно он попадется. Обязательно. Понимал, что поступает глупо и жадность никогда до добра не доводит. Хотел остановиться, постоянно думал об этом, но ему удавалось себя уговорить. Мол, ничего, схожу в последний раз, тем более что все равно хуже не станет. И вот теперь он вляпался и, похоже, основательно.

Мотив знакомый. Уже более двадцати лет клиенты, усаживаясь передо мной в уютное кожаное кресло, исполняют одну и ту же песенку. Порой мне казалось, что я включил музыкальный автомат.

«Это не я сделал, а другой. Почему они ко мне привязались?» И наконец: «Я очень сожалею, что так получилось». А от меня они надеются услышать другую песенку, первый куплет которой начинается словами: «Возможно, мне удастся помочь вам выбраться из передряги». Обычно я произношу эти слова, потому что их от меня ждут, хотя часто все оборачивается по-иному. Служить людям единственной надеждой сложно. Я собираюсь поведать вам адвокатскую историю. Из тех, какие мы любим рассказывать друг другу. Благо, что клиентов у каждого было предостаточно. Моего звали Роберт Фивор. Для всех он был просто Робби, хотя для подобной фамильярности выглядел несколько староватым. Когда его спрашивали о возрасте, Фивор неизменно отвечал: «Сорок три».

Итак, 1992 год, вторая неделя сентября. Знатоки наконец перестали прочить Росса Перо в президенты Соединенных Штатов, а о терминах «dot» и «com» имели понятие лишь избранные. Я помню отчетливо тот период еще и потому, что только вернулся из Виргинии с похорон отца, потрясенный его кончиной. Все было неожиданно в том смысле, что я всегда считал смерть в порядке вещей, а когда отец умер, вдруг стал сам не свой. Явь и сон как-то странно перемешались, даже руки и ноги казались чужими, никак не связанными с телом.